Узники мысли [Александр Олегович Муружев] (fb2) читать онлайн

Александр Муружев Узники мысли

1981 год – весь мир восхищается советским номером «Грустная канарейка» по песне американского автора Винсента Фьорино. 2023 год – не только крупные фирмы, но даже мелкие исполнители и единичные работники судятся за обладание авторским правом. 2123 год – свобода мысли запрещена. Высокий процент содержания «вольных» слов без цитат известных авторов в речи уголовно наказуем.

«Весь мир – театр, и люди в нем актеры», – процитировала Анна Шекспира, выходя на улицу из метро. Запрограммированные слова вырвались из неброско накрашенных губ, будто и не было другого выбора вовсе. Через несколько метров пути девушке встретилась коллега, которая не упустила шанс повысить свой рейтинг образованности, отслеживаемый камерами по губам через интернет, и ответила ей продолжением из того же произведения: «И каждый не одну играет роль».

Анна и Елена были взрослыми, но выглядели они так, словно напуганные дети, что ожидают своего наказания. Строгий костюм и поставленная походка служили для придания презентабельного вида работникам, но, как бы ни старались специалисты по дисциплине, теперь неотъемлемая часть любого современного предприятия, не представлялось возможным увидеть в глазах людей той искры, той живости, которую дарит человеку свобода.

Анна вздохнула и продолжила идти, думая о том, как далеко зашла наука в контроле над разумом. «Как безрассудно не давать творцу творить! И жив ли человек без права мыслить?!» – пронеслись слова в ее голове, и размышления тут же прервались из-за проезжающей мимо яркой рекламной машины. «Защита ваших мыслей – наш приоритет!» – гласил лозунг на капоте.

Несмотря на всю тяжесть ситуации, Анне повезло гораздо больше, чем многим другим людям. Она работала в одной из немногих оставшихся творческих сфер деятельности, да еще и в самой креативной должности, которую только можно представить – ведущий инженер-конструктор. Актеров, художников и музыкантов давно заменили нейросети, которые обучились на работах тысяч великих деятелей искусства, а вот инженера заменить не представилось возможным.

Специалист по искусственному интеллекту расскажет вам, что ни одна нейросеть не выдержит потока нехарактерных для нее данных («Исследование влияния качества данных на производительность искусственных нейронных сетей» Ф.Тао (F.Tao) и др.), как и любую матрицу можно «сломать», особым образом подобрав для нее коэффициенты, чем воспользовался персонаж известного фантастического произведения. Вот с такими непредвиденными обстоятельствами сталкивается в своей работе каждый день даже начинающий инженер.

Анна прошла мимо огромной вывески «ЗАСЛОН», и вскоре она уже была на территории завода. В дверях на проходной девушке встретился начальник, который, как всегда, имел на вооружении одну из мотивирующих фразочек. «Две вещи наполняют душу всегда новым и всегда возрастающим восторгом: звездное небо над головой и моральный закон внутри меня» (Кант) – сказал он с улыбкой, и Анна тоже улыбнулась ему в ответ, посмотрев на красиво встающее за стеклом солнце.

Девушка продолжила свой путь. Она прошла по улице мимо группы рабочих, которые о чем-то оживленно общались, периодически цитируя то Маркса, то Платона, то Макиавелли. Все эти фразы были для Анны знакомыми, но при этом казались ей какими-то пустыми и безжизненными, словно слова-паразиты, которые можно выбросить из речи без потери смысла. «Свобода – это право делать все, что не запрещено законом? – подумала шаблонно и сама девушка, вспоминая фразу Монтескье, а затем, приняв внутренний вызов, привела противоречие, – если свобода вообще что-то значит, то это право говорить другим слова, которые они не хотят слышать (Оруэлл)».

Анна остановилась перед неоновой информационной доской, на которой можно было посмотреть новые приказы, новости предприятия и даже меню столовой на обед, но в этот момент произошло что-то совершенно необычное – незнакомый голос откуда-то из-за спины как будто прокричал ей «беги!» Девушка испуганно оглянулась, но никто не находился в этот момент рядом. Тогда Анна выдохнула, с улыбкой покачала головой и затем решила зайти в здание, после чего, как и в любой другой день, могла приступить к любимой работе.

Входя в инженерный корпус, девушка не могла не заметить странного настроения вокруг. Сотрудники, обычно расслабленные и спокойные, казались ей какими-то напряженными и замкнутыми. Их разговоры были короткими и неразборчивыми, словно беседы заговорщиков, скрывающих что-то важное, и даже уборщики почему-то не работали на своих местах в отведенное согласно графику время. «Очередная проверка», – подумала Анна и оказалась права.

Девушка как ни в чем не бывало присоединилась к своей группе и стала просматривать отчеты о проектах. Не прошло и нескольких минут, как все здание охватило яркое свечение, и Анна услышала голос, который из-за совершенства динамиков прозвучал как будто в ее голове: «Всем оставаться на местах! Работает служба общественной безопасности!»

В следующую секунду сотрудников «ЗАСЛОНа» выборочно стали выводить на улицу одного за другим, предъявляя обвинение в излишне вольном общении. К удивлению Анны, ее, при наличии безупречного показателя в девяносто процентов чистоты, также подхватили двое крепких мужчин, и девушка почувствовала, что свобода, которой ей всегда так хотелось, начала угасать навсегда.

«Весь мир – театр, и люди в нем актеры», – процитировала Анна Шекспира второй раз за утро, и, казалось, в ее жизненной пьесе все важные роли уже сыграны.

– Гражданка Лебедева, вы нарушаете законы государства. Согласитесь, пожалуйста, что это так, – настойчиво сказал офицер у дверей тюремного транспорта.

– А я могу не согласиться? – поинтересовалась Анна и оглядела с головы до ног опрашивающего, у которого не было при себе никаких записывающих средств.

– Нет, – с абсолютной уверенностью ответил офицер и, опустив пустую формальность, усадил девушку в машину.

Анна не сопротивлялась. Она понимала, что теперь ей в любом случае придется туго. Перед самым отправлением девушка заметила на улице побелевшую от страха коллегу Лену, с которой она виделась в метро.

– До свидания, Лена, – сказала Анна уже своими словами, не сильно заботясь о последствиях.

– Женские мечты сотканы из солнечных лучей. Тень уничтожает их (Джордж Элиот), – ответила коллега, а затем добавила: «Не теряй надежды».

После этого красная машина без опознавательных знаков унеслась вдаль. Крошечные, похожие на игрушечные, фигурки домов проносились мимо с большой скоростью, пока аннигиляционный двигатель автомобиля с бешеным ревом оставлял после себя тонкий и длинный сине-зеленый след в небе. Анна сидела на заднем сиденье, скрестив руки на груди, как положено по протоколу, и понятия не имела, куда конкретно ее могут увезти, учитывая скоростные возможности транспортного средства.

Довольно быстро, не дав пассажирам заскучать, машина резко пошла на снижение и остановилась у входа в здание, которое было похожим на тюрьму, с высокими стенами и охраной во дворе. Через мгновение надзирающий офицер вышел на улицу, а затем открыл заднюю дверь, пригласив Анну последовать за собой.

Девушка в сопровождении конвоя прошла через металлические ворота и была проведена через длинный лабиринт коридоров, пока не оказалась перед ничем не примечательной комнатой с такой же невыразительной табличкой у входа, содержавшей лишь один кодовый номер – 47. Офицер открыл дверь и впустил Анну внутрь, где находился с виду среднего ранга начальник, в позолоченной форме и с причудливым многогранным головным убором.

– Добрый день, Анна, – сказал он, выступая вперед, и, произведя неожиданно приятное впечатление, протянул даме руку. – Меня зовут Василий Сергеевич. Я работаю в системе и должен провести с вами беседу.

Девушка нерешительно тоже сделала шаг навстречу и поздоровалась, но затем, почти сразу, сильный характер заговорил в ней, и из защиты образцовый работник оборонной промышленности перешла в наступление.

– Я ничего не нарушила! Мой рейтинг образованности близок к девяноста процентам, – твердо заявила Анна.

Офицер широко улыбнулся, но вскоре его лицо стало таким же нейтральным, как и раньше. Каждый день этому человеку приходилось проводить десятки допросов, поэтому ни один из типов человеческого темперамента не был для него загадкой.

– Мы оба знаем, что нарушили, – как старый приятель, медленно произнес Василий Сергеевич, но тут же, как будто сам имел намерение избежать столь неприятной темы, увел разговор в другое русло.

«Мы не желаем сделать вам ничего плохого, Анна. Мы всего лишь хотим, чтобы вы присоединились к нам», – начал разыгрывать партию работник системы с почти беспроигрышными картами на руках. – Страна нуждается в таких талантливых людях, как вы, которые оберегают общественные ценности и готовы бороться за нашу общую свободу! Вы могли бы стать одной из таких!» Не глядя на пленницу, опытный актер закончил свою речь, и, когда наконец поднял глаза, понял, что его классический психологический трюк сработал.

– Что мне нужно сделать? – спросила девушка, вздохнув, и тогда Василий Сергеевич снова широко улыбнулся.

– Отлично, Анна, – сказал он с одобрительным кивком. – Вы сделали правильный выбор.

После этого работник системы без лишних телодвижений дал знак конвою и поспешно отвел Анну в другую комнату, уже без невзрачной таблички на стене, а с красивым ковром на полу, мониторами, подключенными к Интернету, и небольшим штатом постоянно работающих здесь сотрудников. «Зал планирования» – гласила надпись на двери. Во всю стену внутреннего помещения перед входящим представал большой экран, который предназначался для показа презентаций и даже при самом первом знакомстве со зрителем должен был послужить источником определенной, четко продуманной психологами информации. В данный момент на нем специально для Анны мигала надпись: «Через двадцать лет вы будете больше разочарованы теми вещами, которые не делали, чем теми, которые сделали» (Марк Твен), – на что девушка подумала: «Дьявол может процитировать и Писание в своих целях» (Шекспир).

«Все грехи можно искупить, Анна, но не всегда просто, – продолжил свою работу офицер системы, когда взял в руки пульт от проектора. – Чтобы вернуть свободу, которую так желаете, нужно совершить одно, только одно, доброе дело. Как говорил Махатма Ганди: «Будь изменением, которое ты хочешь видеть в мире».

Василий Сергеевич ненадолго остановился, чтобы размять челюсть, которая, хотя еще даже не наступил вечер, устала от актерской игры, а затем продолжил: «Задача заключается в помощи одному из наших агентов выполнить важную миссию. И только после того, как на моем столе будет доклад об успешной операции, мы снимем все обвинения, даже с бонусом.

– Но почему я? Испытываете нехватку сотрудников? – прервав заранее выученный рассказ собеседника, спросила девушка.

– Хороший вопрос, Анна, – подметил офицер и, кивая, указал пальцем на гостью, должно быть, исполняя очередной психологический трюк. – Дело в том, что ваша непохожесть и склонность к бунтарству будут как нельзя кстати для этой важной миссии.

– Это все, что мне нужно знать? – с недоверием спросила девушка.

– Почти, – ответил агент и вывел на большой экран информацию о цели операции. – Опасный преступник, над поимкой которого работает оперативник, тоже инженер, как и вы. Весьма талантливый, надо признать.

Анна на несколько секунд отвела взгляд в сторону, чтобы обдумать информацию без внешнего давления, а затем с уверенностью произнесла:

– Я готова!

– Отлично! – ответил ей офицер системы, и, больше не отвлекаясь на гостью, передал конвою какую-то записку, а после принялся разминать пальцами мимические мышцы, готовясь к следующей встрече.

Такой же дорогой, через извилистый лабиринт коридоров с однотипными указателями, сопровождающие привели Анну обратно к выходу из здания. Девушка спросила, что стало с остальными заключенными, прибывшими на транспортах с завода «ЗАСЛОН», но получила только классический абстрактный ответ: «Решение еще обсуждается, мы не можем сказать вам больше».

Не оказав чести довезти пленницу туда, откуда забрали, сотрудники лишь доставили Анну до ближайшей станции метро и отпустили, вручив записку с указанием места и времени встречи со связным. «И это все?» – спросила Анна, ожидая услышать о еще каком-нибудь требовании или «необходимой» формальности, но, к своему удивлению, наконец-то осталась в покое.

«Нет ничего нового под солнцем» (Ветхий Завет, книга Екклесиаста), – пробормотала, опустив голову, девушка, спускаясь по ступенькам метро, которое своими туннелями охватило теперь всю Землю, и, пусть за долгое время, любой желающий мог добраться хоть с одного географического полюса планеты до другого. Вдруг Анна, погруженная в свои мысли, нечаянно толкнула идущую мимо женщину. «За горесть ту мне нужно преклониться» (Шекспир), – сказала она и присела, чтобы помочь собрать выпавшие из сумочки вещи. Незнакомка замялась, проглотила ком в горле, но отчего-то так и не смогла вспомнить подходящую цитату.

Полицейские, которые следили за порядком в метро и до этого времени отвлеченно говорили о чем-то своем, тут же переключили внимание на инцидент, и тогда старший из них по рации сказал что-то коллегам. Когда сотрудники системы посмотрели на свои наручные часы, являющиеся своего рода маленьким сканером, то поняли, что процент содержания цитат в речи женщины был недостаточно высоким, чтобы считать ее образованным членом общества. За считанные секунды было принято онлайн решение суда, содержащее следующий текст: «Осужденная представляет опасность. Заключить под стражу». После этого полицейские схватили несчастную под руки и оперативно увели в сторону. «Приятного дня, гражданка Лебедева!» – произнес, уходя, старший сотрудник и поставил «лайк» под безупречным рейтингом образованности в девяносто процентов.

Ошеломленная Анна еще пару минут не могла сдвинуться с места, наблюдая за тем, как осужденную выводят на поверхность. «Нет ничего нового под солнцем» (Ветхий Завет, книга Екклесиаста), – снова произнесла девушка и продолжила свой путь к остановкам поездов. Перед вошедшим в вагон метро всегда представала одна и та же картина: все пассажиры стоят по стойке «смирно» и не обращают никакого внимания друг на друга. На экранах у дверей показывалась по кругу правительственная реклама со счастливыми сюжетами и цитатами из известных литературных произведений, а камеры у потолка время от времени активизировались, чтобы стражи порядка могли контролировать соблюдение правил. «Привычка не показывать своих чувств въелась настолько, что стала инстинктом» (Оруэлл) – подумала Анна. Но нельзя было не признать, что она, образцовый инженер и надежда на светлое будущее страны, как бы это грустно ни звучало, сама давно стала частью этого кукольного, поддельного мира. Заняв свое место в свободном квадрате, девушка так же, как и все остальные, выпрямилась и устремила свой взгляд в окно, за которым проносились с большой скоростью станции, а иногда, когда поезд выезжал на поверхность, отдаленные размытые пейзажи, напоминающие чем-то в каждый взятый момент времени картины ранних импрессионистов.

Анна вышла на своей остановке, и глоток свежего воздуха после душного вагона тут же опьянил ее. Цоканье туфель эхом уносилось от ступенек сломанного эскалатора, который не работал уже давно, и старая резина поручней, если прохожий имел намерение на нее опереться, скрипела от прикосновений.

Как только девушка оказалась на улице, она не могла не заметить, что городские улицы уже были пусты, так как рабочий день давно закончился. Вокруг воцарилась полная тишина, если только не считать почти неуловимое жужжание, исходящее от ярких правительственных экранов, встречавшихся на каждом шагу. Лишь изредка молчание нарушали пролетающие где-то очень высоко автомобили зажиточных горожан, которые оставляли после себя тонкий, постепенно расплывающийся след в небе, и только одному Всевышнему было известно, куда направляется очередной транспорт, потому что за столь состоятельными гражданами не было почти никакого контроля.

Анна остановилась на минуту перед новым рекламным щитом, установленным только сегодня, чтобы рассмотреть его поближе. На модной панели, состоящей лишь из одних частиц газа, появилась картинка с двумя нарисованными счастливыми жителями города. Они общались между собой цитатами, не все из которых Анна знала, но девушка была уверена, что очень скоро все эти фразы войдут в обязательную образовательную базу знаний.

– Как мило жить мне в городе мечты! – воскликнул первый персонаж.

– А можно ль в нем найти любимую работу? – поинтересовался второй, на что первый с поучающим видом ответил:

– Счастье не в том, чтобы делать всегда, что хочешь, а в том, чтобы всегда хотеть того, что делаешь. (Толстой)

Анна с презрением фыркнула и продолжила свой путь, оставляя экран позади. Дом, в котором жила девушка, был легко узнаваем: самый высокий в районе, с минималистичной архитектурой, похож на вытянутую коробку с хаотично расположенными окнами. Анна прошла мимо парковки и проследовала по ступенькам на последний этаж. Ветер, который поднимал листья высоко над землей и задувал в оставленные открытыми форточки, приложил свой отпечаток и к длинным, вьющимся волосам путницы. Девушка достала ключи из кармана и открыла дверь своей квартиры.

Внутри царил полный беспорядок – все полки шкафов и столы были завалены книгами. Произведения разных размеров и жанров, некоторые с разноцветными закладками и написанными на них номерами, без всякой системы лежали разбросанные, забытые когда-то в спешке.

Анна вошла в свою спальню, где на столе заметила записку, написанную рукой ее матери. Бумага выглядела слегка помятой и пожелтевшей, но частичку родной души, пусть это были всего лишь буквы на листе, девушка не отдала бы сейчас ни за какие богатства на всем белом свете, если, конечно, его можно назвать таковым. В записке говорилось: «Покорми кошку. Мама». Анна подошла к миске с едой для своей любимицы и налила положенную порцию. Кошка уже не первый час ждала угощение и тут же принялась усердно жевать, время от времени озираясь по сторонам, чтобы никто не забрал ее «добычу».

Без сил рухнув на кровать, засыпанную книгами, девушка погладила одеяло в стороне, будто оно было ее самым близким другом, и затем закрыла глаза. Слезы тут же покатились по ее щекам, и свет от пролетающей мимо машины на улице пробился в тот момент через пыльное стекло. За окном был слышен шум завывающего ветра, но Анна, смертельно уставшая за весь день, заснула почти сразу.

Девушка проснулась рано. Ощущение тяжести в груди не покидало ее, но в место, указанное в записке офицера системы, необходимо было прибыть именно сегодня. С трудом выбрав подходящий костюм, Анна оделась и снова направилась к метро, стараясь для самоуспокоения не думать о том, что ждет ее впереди.

В этот раз на станции было так много людей, что, казалось, яблоку негде было упасть. Все они спешили к началу рабочего дня, и, несмотря на то, что эскалатор не работал, клерки, рабочие и начальники низкого ранга продвигались к месту остановки поездов с примечательной быстротой, наказывая зазевавшихся участников толпы пинками и толчками в спину. Анна чувствовала, как ее сердце билось все сильнее, когда поезд приблизился к станции, указанной в записке. Девушка с трудом вышла на перрон, оттуда поднялась на улицу и вызвала такси.

Садясь в машину, Анна протянула клочок бумаги, который передал офицер системы, водителю, и тогда тот, с пониманием кивнув, не потребовал денег.

– Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними (Овидий), да? – спросил он, указывая пункт назначения в терминале.

– О времена! О нравы! (Цицерон) – пожав плечами, ответила Анна, и, скрестив руки на груди, приготовилась к полету.

Когда машина прибыла на место, девушка вышла и тут же осмотрелась вокруг, чтобы понять, с чем имеет дело. Она находилась около территории старого завода, вокруг которой заграждением стояли бронированные машины военных, а на фонарных столбах поблизости висели плакаты с призывами сдаться.

Анна поблагодарила водителя, который смотрел на нее с сочувствием, и транспортное средство, поднявшись в воздух, через несколько секунд унеслось вдаль.

Девушка посмотрела на свои часы и даже не заметила, как к ней подошел связной, который ожидал прибытия такси с минуты на минуту. Мужчина был одет в черный костюм агента, и произнес цитату Шекспира: «Мы знаем, кто мы есть, но не знаем, кем мы можем быть, – а затем, выдержав паузу, добавил: «А вы знаете, Анна?»» Не говоря больше ни слова, мужчина повел гостью через заграждение и лагерь солдат к центру планирования действий, где была установлена карта завода с обозначенными участками боевых действий и схемой нападения. Девушка ощутила напряжение, которое царило вокруг, и поняла, что находящиеся здесь люди испытывают некоторые трудности со связанным заданием.

Анна задумчиво посмотрела на связного и так же, как и он, процитировала Шекспира:

– Быть или не быть? Вот в чем вопрос, – так она дала понять, что готова к работе, и одновременно бросила словесный вызов агенту.

– Ммм… Не быть! – не придумав ничего лучше, ответил работник системы, а после уточнил, – мы используем другой подход и попытаемся сначала атаковать завод сами. Вы же должны остаться в безопасности и ожидать дальнейших инструкций.

Анна кивнула и не без интереса вместе с агентом стала наблюдать через смотровое окно за происходящим на территории. Через несколько минут из военного лагеря в воздух поднялись маленькие дроны, которые, очевидно, имели задачу проникнуть в здание, где находился инженер, и обезвредить его.

В сложной формации маленькие жужжащие боевые единицы направились вперед, но, лишь стоило им подобраться к забору, как внезапно правительственная нейросеть выдала на экран мониторинга мигающее сообщение: «Внимание! ПВО «КомарТ101»!», – а отзывать роботов было уже поздно. Вестник смерти для беспилотных летательных аппаратов сделал свой ход, и в следующий миг несколько крошечных зенитных ракет покинули расположение комплекса. Даже при отсутствии прямого попадания в цель, по данным неконтактного взрывателя («Секретное оружие Америки» Ю.Чернихов, Наука и техника, 2017г) о нахождении рядом с врагом маленькие охотники инициировали подрыв боевой части и в итоге превратили рой беспилотников в бесполезные кучки обломков.

Агент, наблюдая за происходящим, схватился за голову и произнес: «Я пал на дно разбившихся надежд! («Пятьсот лет среди звезд» А. Муружев) – а затем повернулся к Анне и, выдержав паузу, добавил, – теперь, я полагаю, быть!»

Девушка кивнула в ответ и, отвлеченно посмотрев вдаль, задумалась. Спустя минуту она спросила, есть ли у завода камеры, которые смотрят в сторону военных, откуда велось нападение, а также, видел ли кто-нибудь из солдат наблюдателей в окнах или на стенах. На это агент отрицательно покачал головой и ответил, что у завода есть камеры, но все они ориентированы лишь на охрану внутренней территории, а не на внешнюю сторону.

Тогда Анна поняла, что, возможно, получила весомую зацепку, и что запертый внутри завода инженер никак не мог следить своими глазами за ситуацией снаружи, а полагался исключительно на технические средства.

Девиант предсказывал все шаблонные попытки атакующих, и поэтому креативный свежий взгляд, скорее всего, был единственным способом без потерь выиграть эту затяжную битву. Несколько минут девушка напряженно соображала, как можно поступить в этой непростой ситуации. Анна скривила губы от напряжения и начала постукивать пальцами по столу, но, когда светлая мысль наконец посетила ее голову, девушка, довольная собой, вся засияла, и казалось, будто никаких проблем и не возникало вовсе. «Мы используем слепую зону радара!» («Введение в системы радиолокации» Меррил И. Сколник, Сэмюэл Э. Беллер) – радостно выкрикнула она, и агент лишь вопросительно повел бровью.

Анна попросила достать для нее радиопеленгатор, которым она сможет следить за радарами, а также выразила необходимость в проведении еще одной атаки дронами, с противоположной стороны. Агент в ответ на это глубоко вздохнул и дал понять, что не рад такой идее, которая была связана, как ему казалось, с пустой растратой ресурсов, потому что он сам только что убедился в неэффективности применения беспилотников. Но все же идти против приказа командования, приславшего Анну, офицер не мог. Отпуская девушку готовиться к операции, сотрудник системы с улыбкой признал ее непохожесть на своих подчиненных, и, тем не менее, пользу новых идей для команды, процитировав отрывок из «Евгения Онегина» Александра Сергеевича Пушкина:

Они сошлись. Волна и камень,

Стихи и проза, лед и пламень

Не столь различны меж собой.

«Уф! Смертельный бой, да?» – нервно думала Анна, когда все наконец было готово, и она уже стояла на исходной позиции без возможного пути к отступлению. Атака началась, и спустя некоторое время один из солдат махнул рукой, дав девушке знак. Анна с дрожащими от страха коленками, но с гордо поднятой головой начала свой путь к зданию, аккуратно, шаг за шагом, приближаясь к разрушенной стене, которая повредилась в результате взрыва ракеты во время прошлого штурма. Девушка двигалась медленно и максимально осторожно, чтобы избежать обнаружения, а когда добралась до места, выдохнув, произнесла: «Ну, вот и все! Наконец-то!»

К сожалению, внезапно возникший писк ее радиопеленгатора не позволил расслабиться ни на минуту. Анна тут же что есть силы помчалась к входной двери здания, и, перепрыгнув через ограждение, услышала громкий хлопок позади себя. Цель была достигнута, но, повернув голову, девушка с ужасом заметила багровое пятно на своем костюме, которое, не останавливаясь, начало расползаться в стороны и увеличиваться в размерах с каждой секундой. Не сам снаряд, но его осколки все-таки поразили свою жертву. Анна потеряла сознание.

Когда девушка открыла глаза, острая боль охватила все ее тело. Найдя в себе силы, Анна без резких движений осмотрелась вокруг и увидела, что находится на больничной кровати в медпункте. Ее торс был перебинтован, а от руки тянулась вверх длинная трубка инфузионной системы капельницы. Девушка попыталась сесть, но тут же ощутила слабость и упала обратно на кровать. Только тогда она заметила, что комната забаррикадирована. Замок на двери, судя по всему, был выбит уже давно, а окна закрывали массивные, прибитые гвоздями к рамам деревянные щиты.

Единственным звуком, который прервал молчание перед очередной бурей обстрела, был шум, создаваемый ее собственными движениями. Не прошло и минуты, как девушка услышала шаги в коридоре. Вскоре в комнату вошел единственный человек, который мог находиться рядом в этом пустом, переделанным под бункер здании завода – ведущий инженер «ЗАСЛОНа», Павел Павлович Елесин.

– Быть… Или не быть… – слабым голосом произнесла Анна, но мужчина прервал ее.

– Не смейте! Здесь все равно нет Интернета для слежки, и даже не вздумайте нести эту чушь с цитатами в моем присутствии!

– Хорошо, я не буду, – послушно ответила девушка, и лицо инженера сразу подобрело.

Быстро проверив, не ухудшилось ли состояние незваной гостьи, он присел на кровать рядом и с неподдельным интересом спросил:

– Скажите мне, коллега, как вы оказались здесь и почему на неправильной стороне? Эти идиоты еще долго могли бы пробовать захватить завод шаблонными, абсолютно предсказуемыми способами!

Анна посмотрела в потолок и не смогла сдержать слез. Они покатились из ее глаз, стекая по румяным от волнения щекам, а затем исчезли на белой, как снег, подушке, оставляя после себя лишь мокрый, едва заметный для наблюдателя след.

– Я… Я нарушительница, – ответила девушка и закрыла лицо руками. – Меня заставили пробраться сюда, чтобы искупить вину.

Павел Павлович переменился за считанные мгновения и видом своим стал напоминать не народного мстителя, а доброго, сочувствующего старика.

– Ну-ну, моя хорошая… Не печальтесь, – попытался успокоить гостью инженер и вежливо предложил свой платок. – Теперь вы в безопасности.

После этого Павел Павлович встал, снова собрался и, выдержав паузу, зачитал пламенную речь, которую, похоже, репетировал уже давно: «Больше никто не посмеет отнимать у людей свободу! Нельзя утаить шило в мешке, и со дня на день мир узнает о нашей с вами борьбе! Когда журналисты со всех телеканалов будут вести трансляции с места событий, мы перейдем в наступление и захватим сначала этот район, потом город, а потом…»

– Но… – нерешительно возразила Анна слабым голосом.

– Но что? – спросил инженер, удивившись. Он не мог себе представить, что есть на свете что-то важнее его цели.

– Но у меня же там мама, – ответила девушка.

Павел Павлович нахмурил брови, помрачнел, но со словами девушки согласился. «Об этом-то я и не подумал, моя дорогая. Об этом-то я и не подумал», – произнес он и вышел из медицинского кабинета. Вскоре инженер вернулся с теплым питьем и едой. Анна и Павел Павлович еще немного пообщались, пошутили, но теперь уже без заученных цитат и без фальши. Девушка рассказала о работе на заводе «ЗАСЛОН», а пожилой специалист поведал коллеге о своей печальной судьбе. Когда слабость от ранения начала забирать свое, инженер не стал больше беспокоить уставшую гостью, и, продемонстрировав джентльменский поклон, удалился.

Анна проснулась только на следующее утро. Но не сама по себе, а от грохота и топота солдат за окном. Секунду спустя девушка поняла, что защитные системы здания отключены и больше ничего не сдерживает атакующие силы. «Павел Павлович! Павел Павлович!» – закричала Анна, и пожилой инженер вскоре явился на ее зов.

– Что такое, моя милая Аня? Боль беспокоит? – с заботой спросил он и принялся искать нужные лекарства.

– Солдаты, Павел Павлович! Они здесь! Системы защиты отключены! – не прекращая кричать, докладывала девушка.

Тогда инженер положил только что найденные таблетки обратно на полку и утвердительно кивнул головой.

– Да, это я их отключил, – спокойным голосом произнес пожилой специалист.

– Но как же так?! Но как же… – разгоряченно попыталась что-то спросить раненая девушка, и тогда Павел Павлович остановил ее порыв, с нежностью уложив голову гостьи обратно на подушку.

– Я понял, что не один, моя дорогая Аня. И мое дело не умрет вместе со мной, – сказал инженер. В тот момент хруст ломающихся приколоченных досок где-то позади отвлек его. Павел Павлович выпрямился, отряхнул свой старенький костюм и наконец закочил: «Мое дело будет жить дальше – в вас и в ваших идеях. И однажды мы спасем этот мир, я не сомневаюсь».

В следующее мгновение силовики ворвались в здание. Прикрываясь для штурма дымовыми гранатами, чтобы захватить одного-единственного человека, боевая группа быстро рассредоточилась по внутреннему периметру, и Анна, даже не поняв, что произошло, через несколько минут уже была на улице рядом со знакомым ей агентом.

– Настоящая мудрость состоит в том, чтобы признать свое невежество. (Сократ) И я признаю, что ошибался насчет вас, – с улыбкой сказал руководитель операции и поклонился девушке, осмотром которой уже вовсю занималась профессиональная группа медиков.

Анна опустила взгляд, и ей стало горько от того, что вновь приходилось подбирать подходящую фразу. Однако ума и образованности девушке было не занимать, и она, скучающе вздохнув, практически сразу ответила фразой того же древнегреческого философа:

– Я знаю, что ничего не знаю. Но и этого не знают многие. (Сократ)

Тогда агент с пониманием кивнул и больше не стал задерживать медработников с носилками. Он лишь прокричал несколько слов на прощание, до того, как Анну увезла машина:

– Все обвинения с вас будут сняты!

После этого раздался гул турбин, и транспорт поднялся в небо. Девушка так и не смогла увидеть, что случилось с Павлом Павловичем. Лишь спустя долгое время она узнала, что талантливый и непокорный инженер был казнен, а из места исполнения приговора сделали целую театральную сцену.

Прошло пять лет. «Система» не забыла помощи Анны, и теперь она получила повышение на родном заводе «ЗАСЛОН», где так любила свою творческую работу. В должности начальника она справлялась с обязанностями еще лучше, чем раньше, но вот только Интернет в здании, по которому можно было отследить исполнение закона об образованности, по непонятным причинам пропал, и, как бы ни старались информационные компании, никто так и не смог найти мистическую причину его неработоспособности.

– Анна Ивановна! Анна Ивановна! – немного нерешительно, но с блеском в глазах обратился неопытный сотрудник, после чего положил на стол свой чертеж. – У вас случайно нет примеров с похожей деталью, чтобы проставить размеры?

Анна вздохнула, но по-доброму улыбнулась. Она окинула взглядом миллиметровку, после чего предложила молодому человеку присесть.

– Нет, Игорь Сергеевич, похожих чертежей у меня нет, – ответила начальница и тут же увидела на лице собеседника тень разочарования. – Но ты не расстраивайся! Проставь размеры так, чтобы было понятно, а потом мы вместе уберем лишние или подумаем, где добавить, хорошо?

– Хорошо, Анна Ивановна! Бегу выполнять! – горячо и отрывисто произнес еще вчерашний студент Игорь, и, выпрямившись, как по стойке «смирно», зашагал к двери.

Когда Анна осталась наедине, она откинулась на спинку кресла и включила диктофонную запись из зала суда, которую прослушивала теперь каждый день.

– Павел Павлович Елесин, вы проговариваетесь к смертной казни без рассмотрения дела присяжными. Понимаете ли вы, что совершенным поступком буквально вписали свое имя в историю беззакония?

– Мое имя? – с интересом переспросил инженер и, к большому удивлению зала, сделал то, чего от него ждали всю жизнь – привел литературную цитату, да не какую-нибудь, а великого русского классика:

Что в имени тебе моем?

Оно умрет, как шум печальный

Волны плеснувшей в берег дальний (Пушкин),

– А затем, как и подобает любому инженеру, добавил чуточку от себя:

Иероглиф на забытом языке.