Лохнесс на Конке [Владимир Валерьевич Покровский] (fb2) читать онлайн

Владимир Покровский ЛОХНЕСС НА КОНКЕ

Посвящается Алле Корниенко

На Украине, в самой дельте Днепра, есть такая незначительная речушка под названием Конка. Ничего особенного в ней нет, даже и не просите, так себе - камыши, маленькие песчаные пляжики, деревянные лодочные причальчики, разве что иногда где ива заплачет, но вообще-то, если так поглядеть, речка относительно широкая и красивая, потому что все-таки это часть Днепра с его редкими птицами, хуже которых летают только люди и страусы. Никогда и никто не ожидал от этой речки ничего такого сенсационного, но как-то летом Винченцо Степанович Махно, ничего себе человек, промышляющий рыбной ловлей и на ондатр, выловил своей сеткой настоящее чудище.

Ростом оно было примерно так с полвесла, имело хвост рыбий и плавники, только вместо чешуи все тело у него заросло черно-бурой слипшейся шерстью, а морду имело гнусную, хищную и изогнутую, ни на что не похожую, кроме как на вопросительный знак. Только выглядела эта морда жуть какой измученной и несчастной.

Винченцо сидел на банке, кисло смотрел на чудище и задавался себе вопросом, счастье ему привалило или новые неприятности. В счастье он как-то не очень верил, учитывая собственный многолетний опыт. Он подумал про себя, что это сокровище явно сбежало с биостанции, там какая только гадость не водится.

– Ох, блин! - сказало чудище, выпрастываясь из сетки.

Точнее, оно не сказало «ох, блин!», оно выразилось покрепче, об этом заставляет нас заявить необходимость следовать исторической правде, даже если история, как это с историей подозрительно часто случается, полностью вымышлена. Добавим - особенно, если вымышлена.

– Порка Мадонна! - воскликнул в ответ Винченцо, потому что он все-таки был Винченцо, хоть и Махно. Он иногда использовал это выражение взамен повсеместно используемого выражения «Тю!», равно как и вместо других, сходных по смыслу.

Продолжая выпрастываться, чудище с сомнением покосилось на рыбака. А Винченцо, в свою очередь, с сомнением покосился на чудище и еще раз повторил:

– Тю! Та ты шо, и правда говорить можешь?

– Угу, - ответило чудище, все еще выпрастываясь. - Так ты чьто, так и будешь миня в этих путах держать? Или все-таки паможешь ат них избавиться?

«Эге, по-русски. С Москвы или с этой, как ее - мы твярския, - подумал себе Винченцо. - Точно с биостанции».

Тут пришел ему в голову великий поэт Пушкин, поскольку Винченцо как человек начитанный имел к Александру Сергеевичу пристрастие. Пусть там не про Бориса Годунова, но «Рыбака и рыбку» читал. Тогда он посмотрел на чудище с кровожадностью.

– Я зараз тебя съем, гадина ты морская, - сказал он торжественно. - И на базаре продам. За три гривны. Не. За семьдесят копеек.

Чудище скучно вздохнуло:

– Во-первых, речная. А во-вторых, у меня имя есть. Инесса. Для друзей Несси. Только нет у меня друзей.

– А если хочешь, шоб я тебя выпустил, порка Мадонна, зараз мне три желания исполняй, а потом, пожалуйста, сразу в речку!

Несси вздохнула еще скучнее.

– Вообще-то я тебе не рыбка золотая, сам видишь, желаний исполнять не могу. Мне б кто мои исполнил. А какие у тебя желания?

Винченцо задумался. Желание было у него одно - грошей.

– Гроши, - ответил он.

– Этого не могу. У самой нет.

Тогда Винченцо подумал про вечный самогонный аппарат, но с этим делом у него проблем как раз не было, а самогон был. Не было у него также старухи, и даже корыто разбитое отсутствовало. Свои вещи он стирал такой ультразвуковой штучкой под названием «Пчелка», которую ему однажды уже подержанной втюхнули аж за 150 гривен, очень удобно, он так считал. А то, что у него болела от этого голова, так она всегда у него побаливала. Старуху хотел попросить, но опять вспомнил Александра Сергеевича Пушкина. Никакой старухи, никакого разбитого корыта, на фиг ему.

– А тебе самой шо надо? - спросил Винченцо.

Мечтательно и в то же время уныло Несси возвела глаза к небу.

– Печенья. У нас там в Конке с этим очень большие сложности. Я людей ем и печенье. А рыбу не ем, не приучена. А без печенья у меня большое страдание развивается.

И всхлипнула.

Подумал Винченцо и взял ее к себе заместо собаки, собака-то у него сдохла. Печеньем стал кормить, а больше ничем.

И все бы ничего, но тут случилось непредвиденное. Это такая тавтология, ведь случается только непредвиденное, остальное просто происходит. Словом, пришли в хату к Винченцо его любимые детки, черт бы их побрал, - Антон и Никита, деньги им, видите ли, понадобились. А Инесса им вдруг говорит:

– Здравствуйте!

– Тю, - говорит Никита, - Это шо такое?

И Антон ему вторит:

– Та шоб я так жил! Усякую дрянь, папаша мой сраный, тянешь к себе, а об детях не заботишься.

Инесса как-то нехорошо прищурилась и ответила, но уже обращаясь к своему другу, рыбаку Винченцо:

– Вот не надо мне больше печенья, я не только печенье ем.

Ног, в смысле конечностей, у нее, конечно, не было, но при помощи плавников она по суше умела довольно быстро передвигаться. Правда, не настолько быстро - детки убежали, так и не добыв средств на существование, да еще и разнесли по всей Голой Пристани (это рядом было местечко такое под названием Гопри) весть о том, что папаша их совсем с глузду съехал и завел себе чудовище, опасное для проживающих рядом. Милиционер пришел и спрашивает:

– А шо это у тебя такое странное имя?

– Врут они все, - ответил ему Винченцо. - Один живу.

Инесса в это время лежала на кресле, и Винченцо ее расчесывал.

– А это шо такое? - спросил милиционер.

– Гав! - сказала Инесса, и милиционер тут же ушел.

Вот ну все, ну, понимаете, абсолютно все в тот момент возненавидели Винченцо и его тварь. Так-то особенно не говорили ему, не принято это в Гопри, всяких там куклускланов у них не водится, но между собой прямо-таки ненавидели, это что ж он такой, гадин всяких приваживает, а те людей кушают, да еще при этом здравствуйте говорят, ну и все в том же духе.

То есть спокойный народ, без всяких этих. Но накушамшись, как и все украинские люди, они себя соблюдают трудно.

Поэтому подгадали момент, когда Инесса в речке плескалась и ондатр для Винченцо выискивала, вина попили, пришли и говорят:

– Здравствуйте. Шо ж это вы, а? Нехорошо. Так что немедленно!

Винченцо ответил им грубо, и возникла у них дискуссия.

Но Винченцо был один, а их много, поэтому побили его очень сильно, даже перестарались, вино у них такое, что выпьешь и даже курить забудешь, так что Винченцо перестал быть.

Получилось это случайно, никто такого результата даже и не желал, просто хотели насчет морду набить, а оно вон как вышло. Милиционер пришел, вздохнул, сказал:

– Шо ж это он так? А еще Винченценко.

И принялся составлять протокол.

Тут выплывает из речки Инесса с двумя ондатрами дохлыми в авоське, смотрит на такое дело и говорит:

– Ох, блин!

Никто к ней даже и близко не подходит, сторонятся гадины. А она к нему подползла и повторяет:

– Ой, блин!

И умерла, не поверите, прямо на груди его умерла. Легла мордой своей гнусной на грудь его, немножко подышала, а потом перестала. Авоська с ондатрами так и осталась на пороге.

Голопристанцы, конечно, засовестились, а куда ж им еще? И вот что они придумали - они одному самому великому в Голой Пристани скульптору заказали скульптуру. Чтоб была эта скульптура как две капли воды похожа на Инессу. Тот подумал и сваял совсем непохожую - что-то типа вроде Русалочки. С грудями типа как херсонский кавун. Но все посмотрели и согласились. С тех пор стоит.

2008 г.

Оглавление

Владимир Покровский ЛОХНЕСС НА КОНКЕ