Мяу [Айдар Табрисович Фартов] (fb2) читать онлайн

Айдар Фартов Мяу

При впрыскивании одного шприца двухпроцентного раствора мгновенно наступает состояние спокойствия, тотчас переходящее в восторг и блаженство. И это продолжается только одну, две минуты. И потом всё исчезает бесследно, как не было. Наступает боль, ужас, тьма…

М.А.Булгаков, рассказ «Морфий», 1927 г.

Лето, 2002 год.

Ильдар издалека увидел одноклассника. Он помахал Машкову Денису рукой и поправил, успевшую съехать на бок, кепочку на голове маленького сынишки. Ильдар был рад встретить Дениса, в то время, когда он с сыном, окружённым кольцом девятиэтажных домов, гуляли во дворе. Широкая улыбка Дениса обозначила, что он также обрадован случайной встрече.

— Ого! Кого я вижу?!

Денис присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с малышом. Он протянул мальцу твёрдую ладонь.

— Ну, что, Салаватка, привет!

Пухлая ручка крохи затряслась вместе со щеками. Денис с Ильдаром весело рассмеялись.

— Ильдарик, сколько уже Салавату?

— Скоро два исполнится!

— Жених! — подмигнул Денис, — скоро за девчонками бегать начнёт. Не забудь на свадьбу пригласить!

— Не сумлевайся, дядя Денис! Плигласим! Только сначала в садик и в школу походим, — коверкая слова и, подражая малышовой речи, изобразил Ильдар, трепетно чмокнув сына в макушку.

Прозвучало уморительно. Денис расхохотался.

— Ещё скажи, что для полноты картины Салавату не помешает институт? — добавил он.

— Я так далеко не загадываю, но твои рассуждения верны, — задумавшись, произнёс Ильдар. — Высшее образование для парня, в наше неспокойное время окажется кстати. Мы же с тобой получили дипломы. Хочется более счастливой и успешной судьбы для детей!

Они одновременно посмотрели на мальчугана, который с раскрытым ртом наблюдал за голубем. Салават поднял на них свои, чистые, как родник, глаза и, указав на птицу пальчиком, обезоруживающе улыбнулся.

— Главное, чтобы на жизненном пути Салавату попадались только хорошие люди и…, друзья! — внезапно пожелал Денис, — чтобы негодяи, прохиндеи, а также остальные криминальные элементы обходили его стороной!

Приятели медленно направились к песочнице, послушавшись желания беспокойного любознателя. Оставив Салавата под присмотром, ковырять песок пластмассовой лопаткой, они присели рядышком на скамейку. Ильдар пригладил пятернёй непослушные волосы.

— Когда в парикмахерскую пойдёшь? — заметил Денис, — оброс, как абориген.

Ильдар отмахнулся.

— Ай, они постоянно такие! Не расчёсывался даже. Некогда. Как дела на работе, Дэн? Ловишь преступников?

— Не совсем преступников. Меня перевели в другой отдел. Сам понимаешь, Ильдар, человек я в милиции новый. Приходится, подчиняться начальству, чтобы себя зарекомендовать с положительной стороны. Ведь недавно поступил на службу.

— Понимаю! Ну, и чем же занимаешься, если не секрет?

— Не секрет! Ловим и проводим беседы с токсикоманами, малолетними алкоголиками! Что-то их в последнее время развелось невиданное множество.

— Бог ты мой! Что малявкам не хватает?

Денис пожал плечами.

— Чёрт-те, их знает! Наверное, мозгов! Поймали паренька-токсикомана. На детской горке, в городском парке. Залил клей в пакет и нюхал. Уже накрыли под кайфом. Сидит на железном полу. Лицо прикрыл цыплячьими ладонями и плачет. Стали расспрашивать. Говорит, что не может найти выход из горки. Хотя на самом деле выхода два. И оба перед ним. Один проём даёт возможность прокатиться вниз с горки на землю, второй — спуститься по лестнице. И смех, и грех! Повезли в отдел. Паренёк начал прятаться в милицейском бобике. Говорит, что маленький карлик за ним наблюдает и грозится, рассказать матери. Вызвали врача. Кое-как успокоили. Оказалось, что учится в техникуме. Ему пятнадцать лет.

— Совсем салага! — с досадой произнёс Ильдар.

Денис изменился в лице.

— А был ещё случай. Приехали на квартиру…, обнаружила мать. Вызвала «скорую». Нам сообщили тоже. Лежит миловидная девушка. Белая, как подворотничок…, рядом шприц…

— Жива?

— Нет! Наркотики…, передозировка. Восемнадцать лет, — дрогнул голос Дениса. — Срочно забрали обезумевшую мать в психиатрию. Из-за смерти дочери пыталась, сброситься с четырнадцатого этажа. Кричала, что даже не заметила, как дочь скатилась в наркотическую зависимость.

— Какая тяжёлая служба у тебя, Денис!

— Иногда думаю, что не выдержу! — горько усмехнулся Машков, — выручает лишь осознание нужности. Кто остановит волну травли наших мальчишек и девчонок, которые сами не в состоянии противостоять этому коварному врагу?

— У тебя, Дэн, очень отзывчивое сердце! Но можно «сгореть» на работе, пропуская через сердце каждую трагедию! — обеспокоенно высказал Ильдар, — а ты мне нужен, чтобы отмечать вместе наши весёлые праздники. Например, день рождения Салаватки.

— Помню, помню, когда будет день рождения твоего сынишки! — откинув голову, засмеялся Денис, — два годика — это очень серьёзный возраст для мужика! Неделю будем гудеть на юбилее!

— Без проблем! — отозвался хохотом счастливый папа.

В песочнице прибыло. Дородная, но молодая женщина в жёлтом платье привела ещё одного карапуза, держащего игрушечный танк и машину. Он с интересом следил за песчаными разработками Салавата. Женщина принялась деловито организовывать игру и вопросительно посмотрела на Ильдара, который понял суть, о чём она немо спрашивала. Он утвердительно кивнул, разрешая ей вовлечь сынишку в общую забаву. Судя по внешнему виду, мальчишки являлись ровесниками. Женщина проявила вежливую дипломатию, не вклиниваясь в разговор Ильдара и Дениса. Ей легко удалось заинтересовать обоих мальчуганов и профессионально определить в совместную игру. В песочнице стали разворачиваться военные действия с игрушечным танком и вырытым карьером. Салават живо откликнулся, миролюбиво и с невинным видом, присвоив себе танк. Прибывший карапуз, став обладателем лопатки, превратился в усердного крота, продолжая начатую работу по углублению котлована. Для Дениса это прозвучало, как знак любезно откланяться.

— Пока война не началась, Ильдарик, пожалуй, побегу! — будто оправдываясь на занятость, шутливо произнёс друг, — давай встретимся на выходных и посидим?

— Ждём в гости! — прозвучало искреннее приглашение.

Друзья поднялись.

— Скажи, сынок, дяде Денису, до свидания! — попросил Ильдар, — помаши ручкой!

— Пока, Салаватка! — не удержавшись, Денис чмокнул его в мягкую щёку, похлопав по мягкому месту, — ух! Как вкусно пахнет!

Карапуз скоротечно взмахнул рукой и спешно вернулся к игрушке. Ему было некогда отвлекаться на непонятные поцелуи и прощания.

— Поросёнок! — без злобы отчитал Ильдар под гогочущий смех одноклассника.

Когда Денис Машков удалился, Ильдар посмотрел на часы. Скоро надо возвращаться домой. Жена приготовила обед. При всём том Ильдар решил, что десять минут в запасе у них есть. Тем более, Салават очень увлечённо играл с новым знакомым, и его было жаль отрывать. Ильдар посмотрел на женщину.

— Вы здесь живёте? Или приехали в гости?

— Живём. В доме через дорогу. Купила однокомнатную квартиру. Недавно переехала с сыном. А Ваш дворик нам очень нравится. Часто приходим сюда, — приветливо отозвалась она. — Я смотрю, Вашему сыну тоже по душе песочница?

— Вы их так ловко заинтересовали, что даже мне захотелось поиграть в танчики!

Его слова прозвучали совершенно искренне. Она рассмеялась скромным, грудным смехом.

— Это любимая игра сына!

— Как имя Вашего танкиста?

— Илья. Халиков Илья, — ответила она. — Я услышала, что Вашего сына зовут Салават.

— Да, верно. А моё имя — Ильдар.

— Знаю. Тоже услышала, — несколько смутившись этого признания, объявила женщина. — Наташа.

— Приятно было познакомиться, Наталья! — он потрепал сына по плечу. — Ну, что, Салаватка?! Познакомься! Салават — Илюша! Илюша — Салават! Будете вместе играть и, судя по всему, дружить! А теперь, Салават, пошли домой. Нас ждёт мама!

Ильдар широко улыбнулся.

— Удивительно, Наташа, но они не дерутся, а мирно играют вдвоём?! Илья и Салават нашли общий язык. Но Илюша определённо станет военным!

— Друзья никогда не бывают лишними! — ответила она на прощание, во все времена верную фразу…

Осень, 2019 год.

На диване лежали двое. Худой парень нежно обнимал девушку. Он ощущал головокружение и эйфорию от близости. Он пребывал на седьмом небе от счастья и был готов расцеловать весь белый свет.

— Ты меня любишь? — кокетливо спросила она, прицельно вытягивая ногу к окну, как балерина.

— Да! — захлебнулся, словно от газировки, голос.

— Чем докажешь? — томно поведя плечами, с интересом поинтересовалась девушка.

— Бери всё, что у меня есть!

Её глухой смех прозвучал, как скрип гравия.

— А, что у тебя есть?

— Любовь! — он белозубо улыбнулся, — постоянно-вечная…

— О! Вечная любовь?! Как скучно! — её нога шмякнулась на бедро парня. — Я хочу, чтобы ты разбогател!

— У меня остались деньги! — взметнулся пламенем парень, — хочешь пиццы с колой? Заказать роллы? Или сходим в Киэфси?

— Нееет, — капризно протянула она, вытянув губы уточкой. — Хочу новый телефон, и ещё…, полететь в Москву.

Парень задумался. Затем его лицо озарилось.

— Нет ничего проще, но мне надо накопить. Немного подождём и слетаем. Допустим, на Новый год!

— Нууу, так долго ждать! Ещё только сентябрь.

Он растерялся.

— У меня раньше не выйдет скопить. Ты же знаешь! Учёба в институте. Плюс родителей надо предупредить. И…, ещё мани. Стипендию и карманные деньги буду откладывать. Быстро не собрать нужную сумму.

— А, если раньше соберёшь кэш, то мы можем полететь, допустим, на ноябрьские праздники? — она выпятила локоток и подпёрла им голову.

— Можем и…, не можем.

— Почему?

— Можем, потому что родителей уговорю. Они у меня современные и понимающие. Отпустят. А не можем, потому что за два месяца такую сумму не подниму.

— Ну, ты что-нибудь придумаешь? Да?!

— Обязательно…, возможно, устроюсь официантом на подработку. Слышал, что в кафе нужны работники из числа студентов.

Она улыбнулась лисьей мордочкой.

— Есть один способ, как быстро заработать.

— Как?

— Обещай, что согласишься? — она потёрлась ногой и прижалась губами.

— Обещаю, — разомлел парень.

Девушка принялась весело насвистывать лёгкую мелодию…

Зима, 2020 год.

Ильдар не находил себе места. Он ожидал важного звонка. В груди жгло мартеновским огнём, опаляя внутренности. Его душа терзалась догадками. Голова была забита беспокойными мыслями, которые, как рак въедались в мозг. Ильдар ходил из комнаты в комнату, беспокойно вслушиваясь в посторонние звуки. Он взъерошил волосы, а потом лихорадочно их пригладил. Его охватила паника. Он несколько раз ставил на плиту чайник, пытаясь вскипятить воду для кофе, но всякий раз какая-то неведомая сила снова и снова заставляла его вскочить, чтобы пробежать по квартире очередной круг. В сердце больно кольнуло.

«Сядь и успокойся! Иначе до инфаркта недалеко! Одного невроза у жены уже хватило!», — приказал он сам себе.

В этот раз ему удалось зажечь плиту и налить в чайник воды. Он сел на табурет и уставился в окно.

«Нет! Это неправда! Такое не могло произойти! Здесь произошла ошибка!», — в голове не укладывалась страшная новость, какую он услышал накануне и, которая вынудила отправить жену на «скорой» в больницу.

Он достал кружку и насыпал ложку растворимого кофе. Дождавшись свистка пузатого чайника, налил крутого кипятка. Словно в тумане, мужчина открыл холодильник и добавил немного молока. Погружённый в мрачные мысли, Ильдар стал отхлёбывать из кружки. Горячий кофе без сахара раздражал слизистую, но он не замечал горького вкуса.

Повинуясь внезапному порыву, Ильдар вскочил и устремился в комнату сына. Он содрогнулся, будто нарвавшись на невидимую преграду. Комната была пуста.

«Так и с ума можно сойти!», — его плечи опустились. Ему стало невыносимо тоскливо и одиноко.

Ильдар огляделся вокруг. Здесь всё осталось, как прежде. В комнате располагался высоченный, под потолок, шкаф-купе с раздвижными зеркальными дверьми, в котором висела одежда Салавата. Сбоку шкафа, на наружной полке аккуратно стояла художественная и учебная литература, а также семейный альбом с фотографиями. Диван был застлан зелёным пледом напротив телевизора, установленного на стене с помощью кронштейна. В углу комнаты находился письменный стол, на котором лежал закрытый ноутбук, и возвышалась светодиодная лампа. Впритирку к столу располагалась дверь на маленький балкон, окнами, выходящими во двор высоток. Ильдар оказался возле стола, где Салават часто сидел за ноутбуком. Отец обречённо опустился на кресло. Он закрыл глаза рукой.

«Нет! Я не верю!», — простонал мужчина.

Телефон молчал, словно сочувствуя хозяину. Его куда-то тянуло бежать, что-то делать, но он не имел представления, зачем. Опустошённо Ильдар повернул ручку двери и вышел на балкон. Он сразу обнаружил велосипед, на котором прошлым летом с друзьями гонял сын. Правда, после того, как Салават поступил в институт такие поездки, стали редкими. Он провёл подушками пальцев по дерматиновому сидению.

— Эх! Где теперь твой рулевой? Скажи?! — обратился он словно к живому существу.

Почувствовав мерзкий озноб, он возвратился в комнату. Захватив с полки семейный альбом, Ильдар добрался до кухни. Его кофе уже остыл, но Ильдару было всё равно. Он сделал глоток тёплого напитка и открыл первую страницу альбома. Стартовые фотографии, как предисловие романа погружали зрителя в счастливое время рождения нового человека. Это фото было сделано в роддоме, в зале выписки новорожденных. В большой, разукрашенной комнате он увидел себя, неуклюже прижимавшего грудничка, ласково замотанного в голубое одеяльце. Его глаза выражали благодарность жене, подарившей ему сына. Она стояла худая и бледная близко к мужу, уже кидая материнский и озадаченный взгляд на родной комочек. Любимые дедушки и бабушки, окружившие внука и молодых родителей, жизнерадостно улыбались. Последующие кадры показывали этапы взросления мальчугана Салавата. Будто облака поплыли воспоминания…

Первоначально Ильдар и Ляля прописались в небольшой комнате, в двенадцать квадратных метров, коммунальной квартиры на улице Губкина. Именно там объявился Салават после появления на свет, а также в длинном и общем коридоре, с облупленными, деревянными полами научился ходить. Кроме них объёмная квартира включала ещё три комнаты. Молодожёнам повезло. Алкоголиков и дебоширов, которыми, как правило, славятся подобного типа жилые помещения, не оказалось. Соседи являлись порядочными людьми, с которыми жили дружно и ладно. Салават рос, как сын полка, с детской непосредственностью заглядывая в каждую комнатушку, где его с распростёртыми объятиями ждали, и был готов угостить, каждый жилец коммуналки. Часто он выходил от соседей с пряником в руках или печеньем, усердно заталкивая в рот угощение.

В комнате, которую занимала замечательная женщина-врач по имени Людмила и сын-школьник Дима, держали питомца Дельку. Это была лохматая и пухлая собака, породы кокер-спаниель или померанского шпица. Её чёлка прикрывала лукавые, как бусинки глаза, а широкие, как винная бочка, бока лоснились. Делька всегда была не прочь что-нибудь схрумкать извне, несмотря на то, что её миску часто заполняли сухим кормом. Она не была брезглива в еде, а попросту всеядна. Говоря народными словами — обжора. Соседи в шутку называли её «Тумбочка». Кроха Салават не подозревал, что у него появилась ловкая пройдоха, пользующийся, как и он, всеобщей, коммунальной любовью.

Как правило, Ильдар находился на работе в то время, когда маленький Салават гастролировал по комнатам соседей. Домашние дела, со стиркой и готовкой захватывали Лялю, и она теряла суровый контроль над передвижениями беспокойного сынишки. В такие моменты жильцы выручали и приходили на помощь, попутно занимая непоседливого карапуза увлекательными играми и разговорами. Салават обладал магией привлекательности. Взрослым нравился пухлый малыш, неустойчиво стоящий на ногах и коротким пальчиком показывающий, что его интересует. Хотелось его прижать, похлопать по попе и, уткнувшись носом в шею, бесконечно целовать. Что, впрочем, они с улыбкой и бесконечным желанием делали. Салават отвечал соседям взаимностью, словно дрессированная обезьянка, по их просьбе, лобызая взрослых в щёку. Отчего-то свой променад по соседским комнатам, Салават неизменно начинал с жилплощади доброй Людмилы. Ради справедливости отметим, что и заканчивал там же.

— А, кто это к нам пришёл? Заходи, — махала рукой Людмила, когда в незапертую дверь просовывалась светловолосая голова с лучезарной улыбкой и четырьмя, недавно прорезавшимися, острыми зубками. — Держи!

Любитель гостинцев перекатывался в комнату. Делька подходила ближе к малышу, обнюхивала его и с тоскливым укором смотрела на хозяйку, которая протягивала Салавату овсяное печение. Кроха умел благодарить. Салават так сильно кивал головой, что происходило локальное щёкотресение. Едва заслышав людмилино «Пожалуйста!», под заливной смех врача, он откусывал кусок мягкого, кондитерского изделия. Затем с важным видом баскака, выполнившего ответственное поручение в виде сбора наложенной дани, отправлялся на выход. Делька смотрела на хозяйку, виляя лохматым хвостом, ожидая внимания к собственной персоне и награды. Но продолжения не следовало. Делька недолго терпела подобную несправедливость. В один из дней, когда Салават, недальновидно опустив руку с угощением, направился к двери, к нему подкралась Делька. Раскрыв пасть, она осторожно слизнула пряник прямо из ладошки мальчишки. Салават по-мужски воспринял потерю. Он не плакал, а широко раскрытыми глазами глянул на облизывающую воришку и свою пустую ладошку. В другой раз Делька специально толкнула толстым боком мальчугана. Салават, потеряв равновесие, шлёпнулся на пол. Пряник выскользнул и покатился по полу комнаты. Хитрая Делька выиграла марафон на короткую дистанцию, опередив Салавата и в одно мгновение, слопав угощение. Салават снова остался ни с чем. И так повторялось каждый раз. Людмила выдавала сладость, а Делька возле порога, как морской пират бессовестно отбирала. Салавату никак не удавалось выбежать в спасительный коридор, в который трусливая Делька боялась суваться…

…Ильдар улыбнулся. Он вспомнил, каким оригинальным способом его маленький, но находчивый сынишка положил конец грабительским нападкам…

…Как-то раз Ляля услышала пронзительный крик Салавата, из чьей-то комнаты. Когда она с испугом побежала на звук, то увидела, как из людмилиной комнаты, подняв руки высоко вверх, хлопушкой вывалился взлохмаченный бутуз. В ладошке он крепко держал вожделенную сушку, которую не успела выхватить Делька. Животное так и осталось стоять в комнате, удивлённое и словно побитое, не понимая, как удалось Салавату выскользнуть из её лохматых лап. Нехитрый маневр мальчугана выгорел. Его крик сбил с толку хитрую толстушку Дельку, а загодя поднятая рука, сохранила трофей.

Однажды Салават перекатывал во рту что-то, схожее на кукурузные шарики. Обеспокоившись, Ляля попросила, пояснить сына, что он жуёт. К тому времени Салават лепетал некоторые слова и пытался, строить несложные предложения. Он честно признался матери: «Сухаики!».

— Сухарики? — удивлённо всплеснула Ляля. Она не покупала никаких сухарей. Возможно, кто-то угостил Салавата? Она решила уточнить. — Откуда взял, сыночек?

— Там! — его рука взметнулась, благодарно указав на дверь врача. Раздался негромкий хруст. Его зубы разломали размякшее, прессованное ядро. После этого Салават произвёл глотательное движение. Сухари направились в желудок любознательного гурмана.

Вечером Ляля варила суп, готовя ужин. Ильдар нянчился с Салаватом в комнате. На общую кухню заскочила Людмила. Она стала чистить картошку для жарки. Женщины разговорились.

— Спасибо Вам, тётя Люда! — Лиля положила соль в кастрюлю и помешала ложкой.

— За что?

— Постоянно подкармливаете Салаватку. Он скоро не пролезет в дверь, — запрокинув голову, рассмеялась Ляля, — станет толще Дельки. Позавчера бутерброд, вчера бублик, а сегодня сухарики…

Ножик, соскребающий кожуру картофеля, замер.

— Какие сухарики, Лялечка? — удивлённо спросила Людмила, — у меня дома нет сухарей! Наверное, тётя Валя или Светлана с Равилем угостили Салавата? Ты что-то путаешь?

— Хм…, Салават показал на Вашу дверь, тётя Люда! Весь день их кушает! — пожарным спуртом Ляля выключила газ и закрыла крышкой кастрюлю.

Они рванули по деревянному настилу коридора, как больные диареей. Первой в комнату забежала Ляля, следом за ней Людмила. Отец и сын играли на полу, в машинки. Молодая и зрелая женщины рухнули возле них, как доярка перед выменем коровы.

— Сынок, откуда ты взял сухарики? — пытаясь не испугать сына, поинтересовалась Ляля.

Ильдар тревожно замер. Салават глянул своим выразительным взглядом и повторил:

— Там!

— Покажи, где «там»?! — дуэтом просипели Ляля и Людмила.

Мальчонка поднялся и на сдобных ножках выкатился из комнаты. Он понёсся по коридору, к людмилиной двери, будто за дефицитным деликатесом, как к себе домой. Трое взрослых, подобно электрошнуру преследовали любителя сухарей. Заскочив в комнату соседки, Салават плюхнулся на четвереньки, возле миски, спящей Дельки. «Тумбочка» от неожиданного грохота шарахнулась и боязливо прижалась к стене. Теперь власть сменилась диаметрально противоположно. Салават был единоличным распорядителем. Он смело и решительно запустил пятерню в миску. Делька заунывно заскулила. В ладони у него оказались шарики сухого, собачьего корма. Он добродушно решил, поделиться вкусняшкой с взрослыми. Комнату огласил громогласный и неудержимый хохот Ильдара и Людмилы. Ляля не смогла сдержать открытой улыбки и присоединилась к веселью. Один шарик «сухарика» Салават беззаботно хотел направить в рот и уже открыл его в предвкушении, но, стоящая на страже мама, пресекла попытку, чем вызвала обиженный плач сына…

…Ильдар грустно улыбнулся, вспомнив сына в тот потешный момент, скривившего, от несправедливости, рот.

— Где теперь сын? — хмуро подумал отец, пригладив пышные волосы, — что сейчас делает? Наверное, жалеет, что пошёл гулять в тот злополучный вечер?

Следующие фотографии захватывали период, когда Салавата записали в детский садик. Его вновь унесло в прошлое…

— Салаватка, как войдёшь в группу надо обязательно поздороваться с воспитательницей Еленой Анатольевной! — слово «обязательно» Ильдар подчеркнул особо.

— Зачем здооваться обязатейно? — малыш снизу глядел на отца пытливыми глазами.

— Потому что так принято у культурных и вежливых людей. Так заведено! Понимаешь?

— Я здооваться не хоцю! — честно признался детсадовец, — я хоцю спать!

Они зашли в здание дошкольного учреждения.

— Если не поздороваешься с Еленой Анатольевной, тогда вечером на компьютере играть в «Кузю» не будешь! — предупредил Ильдар не выспавшегося сыночка. Времени уговаривать, не было. Надо бежать на работу.

Вечером Ильдар сдержал слово и не допустил Салавата к вожделенному компьютеру. Салават расплакался. Чистые слезинки ручьём текли по щекам. Его длинные реснички вздрагивали. Ильдару было невыносимо смотреть на сына, но он проявил принципиальность. Всё-таки отец считал, что культуру общения необходимо прививать с раннего детства. На следующее утро поведение сына изменилось кардинальным образом. Не успев забежать в группу, Салават, загодя, громко прокричал:

— Здавствуйте, Еена Анатоевна!

— Видишь, как я Салавата правильно учу! — хвалился Ильдар супруге, распушившись от гордости, будто тополь, — не поиграл Салаватка в компьютер и сразу понял, что так делать нехорошо. Эх! Во мне погиб, убеждённый педагог Макаренко! И, зачем я пошёл в инженеры?!

— Садитесь кушать, Антон Семёнович! — заливисто рассмеялась Ляля, — и позовите своего воспитанника Салавата! Только, пожалуйста, вымойте руки!

Однако в последующий вечер Ильдар был молчаливым, как на рыбалке. Ляля обняла его за плечи и поцеловала.

— Ляля, ты представляешь, что отчебучил Салаватка в детском садике? — разговорился муж и взъерошил себе на голове волосы, отчего стал похож на одуванчик.

— Расскажи?!

— Утром я, как обычно напомнил Салавату, поприветствовать Елену Анатольевну. Этот бунтовщик мне заявил, что сегодня не станет здороваться с воспитательницей. Тогда я вновь пригрозил, что вечером не сядет за компьютер.

Ильдар замолчал. Он задумчиво пожевал губами.

— И, что потом? — не вытерпела театральной паузы жена.

— Понимаешь, в чём дело?! Салават заявил, что «…здооваться не будет, так как не хочет вечегом игать на компьютее!».

Ляля интуитивно посмотрела на диван, на котором сын с невозмутимым видом листал раскраску с машинами. Салават утонул в рисунках современных автомобилей. Он не обманывал папу, когда сообщил, что вечером будет не до компьютера. Добродушный смех Ляли заставил Салавата поднять на маму глаза и лукаво улыбнуться. Она присела к нему и ласково погладила по щеке.

— Сынок, надо здороваться со всеми людьми независимо, хочется тебе играть на компьютере или нет! Ты у меня послушный и очень добрый мальчик! Хорошо?

— Хоошо, мама! — он обнял Лялю и положил голову ей на коленки.

— Всё ясно! — угрюмо признался Ильдар, — Макаренко — ты! А не я…

…Мужчина посмотрел на очередную страницу с фотографиями. С большим ранцем на спине беззаботно улыбался курносый первоклассник.

«В школу Салаватка пошёл, когда мы уже переехали из коммуналки в эту квартиру», — пришло в голову Ильдару. Его воспоминания потянулись бесконечной лентой железнодорожного полотна…

…-Вот деньги на обед. Положила в ранец!

Ляля стояла возле школьных ворот. Она старалась сохранить строгий тон, но, не удержавшись, притянула сына к себе. Она чмокнула мальчонку в родную макушку. — Как только придёшь в класс, сразу отдай деньги учительнице!

Салават с интересом смотрел на сентябрьское небо, рассматривая формы воздушных облаков.

— Хватит считать ворон! — она поправила пиджак, лямка рюкзака, которого стала давить ему плечо, — ты меня слышишь, Салаватка? Или ещё не проснулся?

— А?! — школьник шмыгнул носом, — мам, я побежал? А то опоздаю!

— Беги! — она погладила его по спине и чуть подтолкнула вперёд, — веди себя хорошо. Слушайся Нурию Ахметовну!

Салават повернулся и, что есть мочи, приспустил за ворота школьной территории. Его ранец болтался за спиной, как парашют.

Вечером Ляля помогала Салавату делать домашнее задание. Она смотрела, как сын старательно кружит кольца и закорючки в строчки тетради по чистописанию. Письменный ряд напоминал эшелон вагонеток, путь которой пролегал, согласно песне по взгорьям и долинам. Она хотела сделать замечание, чтобы сын был более аккуратным, но заметив, как Салават, высунув язык, трудится, передумала.

— Мама, я всё дописал! — первоклассник с довольным видом почесал нос, оставив на переносице пятнышко чернил.

Ляля вытерла кляксу носовым платком и улыбнулась. Она склонилась над тетрадкой.

— Мама, у тебя серёжки очень красивые! — внезапно объявил Салават. Он не отрывал взгляда от маминых ушей, — у тебя их много?

— Спасибо, сынок! — ей было приятно услышать комплимент от родной кровиночки, — эти серьги подарила твоя бабушка! В шкатулке находятся серёжки, которые на юбилей нашей свадьбы принёс папа. И ещё — третья пара лежит. В магазине купила сама!

— Ого! Так много?! — пришёл в восторг Салават.

Ляля хотела спросить, чему он так обрадовался, но раздался телефонный звонок. Она узнала голос классной руководительницы сына — Нурии Ахметовны.

— Добрый вечер, Ляля!

— Здравствуйте, Нурия Ахметовна! Очень рада Вас услышать! Чем обязана?

Небольшая заминка заставила Лялю внимательно прислушаться. Пришла нелепая мысль, что Салават в школьных стенах набедокурил. Это было вовсе не похоже на него. Видимо, учительница собиралась с мыслями, чтобы деликатно донести мысль.

— Понимаете, Ляля, в чём дело? Право мне неудобно Вам напоминать об этом!

— Что случилось?!

— Вероятно, Вы забыли, но сегодня я собирала деньги на недельные обеды?! Салават не сдал сумму. Извините за беспокойство! Конечно, мы не оставляем детишек без обеда…, кормим всех. Но я внимательно отношусь к возложенной на меня обязанности.

— Нурия Ахметовна, я положила деньги ему в ранец, — Ляля вскинула голову. — Сейчас узнаю, куда он их подевал?

— Не ругайте строго, если потерял! — попросила мудрая учительница, — Салават прилежный мальчик и очень добрый! Надеюсь, что он просто забыл их сдать!

— Разрешите Вам перезвонить, Нурия Ахметовна? Поговорю с ним.

— Несомненно, звоните. Я рано спать не ложусь. Проверяю работы моих знаек!

Ляля отложила телефон и строго посмотрела на сына. Салават глядел на маму широко открытыми глазами. Он не опустил взгляда, как делают провинившиеся дети.

— Сынок, утром я положила деньги в ранец. Помнишь? — мягко обратилась она, — и сказала, что надо сдать учительнице.

— Да! — моментально признался он, — мы играли с Ромой и Маратом.

— Ты взял из ранца деньги?

— Взял! Рома и Марат — мои друзья!

— Салават, я рада, что у тебя в классе появились новые друзья. Вопрос другой. Куда подевались деньги?

— Я их…, раздал! — он кинул взгляд святого мученика перед казнью.

— Отняли? — ужаснулась Ляля.

— Нет, — сын гордо вскинул носик, как бизнесмен, который выиграл тендер на поставку картофеля в сеть ресторанов Макдоналдс.

Она убавила спесь и нетерпение.

— Хорошо, Салават! Расскажи, как было дело?

Через несколько минут Ляля набирала номер учительницы. После третьего гудка послышался щелчок.

— Это Ляля — мама Салавата! — напомнила она.

— Выяснили? — живо откликнулась учительница младших классов.

— Да. Нурия Ахметовна, а Рома и Марат деньги сдали?

— Вавилов и Галиуллин?! К сожалению, нет! Я звонила им. Взрослые обещали решить вопрос. Галиуллин растёт в неполной семье, а Вавилова Рому воспитывают бабушка с дедушкой. Они малоимущие и мы делаем им определённую поблажку. Они платят с небольшой отсрочкой. А, в чём дело?

Ляля предупредительно вышла на кухню, чтобы сын не услышал дальнейший разговор.

— Я приблизительно так и подумала, насчёт Ромы и Марата! Тогда мне нужен Ваш совет, Нурия Ахметовна? — в голосе Ляли сквозили неуверенные нотки.

— Чем смогу, как говорится, помогу, Ляля! — вызвалась опытный педагог.

— Салават отдал деньги им. Когда мы поговорили по душам, то сын открылся, что дружит с Ромой и Маратом! Он раздосадовано сообщил, что Марат недостаточно ест чипсы и пьёт колу, потому что у его мамы мало денег. А Рома давно мечтает покататься на велосипеде, но у дедушки с бабушкой нет средств на покупку. Поэтому поровну разделил деньги между ними. Я в затруднении. Не знаю, хвалить Салавата или ругать?

— Что Вы?! Ругать?! Ни в коем случае, Лялечка! — в тоне учительницы проглядывалась улыбка, — Салават поступил благородно. Он проникся чувством сострадания и за это не надо наказывать! Наоборот, я считаю, что он заслужил поощрение! У вас в семье растёт не жадный, а бескорыстный мальчик!

— А, как же деньги за обеды, Нурия Ахметовна? Мы с мужем не можем «тянуть» ещё две семьи?!

— Вавиловы и Галиуллины — порядочные люди! Я поговорю с ними. Они вернут Вам деньги. Не беспокойтесь, Ляля!

— Огромное спасибо, Нурия Ахметовна! — поблагодарила мама.

— Не за что! Только вот ещё…, хочу предупредить, Ляля! — учительница на мгновение запнулась, а затем мелодично рассмеялась, — возможно, зря заостряю на это Ваше внимание?! Или я несколько мнительна?! Когда в продлённой группе Салават сделал домашнее задание и подошёл с тетрадкой ко мне, то обратил внимание, что у меня отсутствуют серьги на ушах. Он пообещал подарить, так как «…у мамы полно брулиандов».

Две женщины прекрасно поняли друг друга. Смех расплескался в мембране, растекшись по проводам.

— Спасибо, Нурия Ахметовна! Ваше предупреждение прозвучало вовремя. Салават спрашивал меня о количестве серёжек. Скорее всего, одну пару он готовил для Вас! На всякий случай спрячу шкатулочку «с брулиандами»!

Пожелав спокойного вечера, разговор закончился…

…Ильдар помнил тот вечер, когда с загадочным видом, мимо прошелестела жена. Со смущённой улыбкой она взгромоздила шкатулку с драгоценностями на высокую полку. Позднее, в ночной тишине Ильдар и Ляля с благодушной иронией обсудили поступок Робин Гуда, в которого превратился их сын. Несмотря на потешность ситуации и обоснованное опасение за личное имущество, у родителей на сердце возникло чувство гордости. Главной движущей силой Салавата являлось милосердие и желание оказать помощь друзьям. А это, поверьте в наше сложное время важное качество.

Ильдар отметил моральные и человеческие качества первой учительницы — Нурии Ахметовны. Её уважали и любили ученики с родителями всего класса. Ильдару импонировало, то обстоятельство, что она свободно могла позвонить матери, отцу или даже бабушке школяра, чтобы незамедлительно решить проступившую проблему. У неё имелся засаленный блокнот, в который она своевременно вписала номера телефонов родителей и дат дней рождений своих желторотиков. Именно Нурия Ахметовна первой заметила, как Салават стал щуриться, когда списывал с доски условия задачи. Она заставила Салавата пересесть на первую парту и тут же сообщила о своих подозрениях Ляле. Окулист обнаружил прогрессирующую стадию близорукости и выписал очки для постоянного ношения. Благодаря вовремя оказанной помощи, пресекли ухудшение зрения. У Салавата поднялась успеваемость, чему Ильдар с Лялей и, конечно же, сам юный очкарик, были несказанно рады.

Ильдар оставил на время альбом и допил кофе. Он ополоснул чашку под струёй тёплой воды. Вытер руки о полотенце и взял мобильник в руки. Поглядев на экран, Ильдар убедился, что не пропустил важного звонка. Впрочем, он не мог проглядеть. Это звучало фантастически и нереально, как заявление о бессмертии. Как он может прозевать, когда от звонящего человека так много всё зависит? Ильдар не проспит этот звонок, даже если трель раздастся в четыре утра тёмно-синего, зимнего рассвета. Тем более трубка постоянно находилась рядом, как обручальное кольцо на пальце. Ему нужно узнать подробности. Та информация, чем он обладал, была недостаточна. Пока только один человек мог предоставить более полную картину происшествия. Воспользовавшись молчанием мобильного аппарата, Ильдар решил позвонить супруге, чтобы узнать о её самочувствии. Вчера ночью Ляля выглядела ужасно, и Ильдар откровенно испугался. Мужчина нажал на кнопку быстрого вызова, который был записан в телефоне. Когда услышал длинный гудок, то пересилив, напустил улыбку. Он психологически попытался, настроиться на положительный настрой. Перед женой Ильдар должен пыхать, как мэр, оптимизмом. Понятно, что Ляля не увидит его, но по голосу должна понять, что ситуация, которая произошла с Салаватом из разряда случайных недоразумений. Дело, обязательно, разрешится положительно. Он глянул из кухни в зеркало прихожей. На него смотрел взлохмаченный мужик, словно деревенский житель, поднявшийся рано утром, выгнать скотину на пастбище. Ильдар недовольно прихлопнул ветреные волосы. В трубке раздался голос. Он подобрался.

— Алло! Как поживаешь, жёнушка? У меня всё хорошо! — раздался короткий и нервный смешок. Он был плохим актёром, но больная жена поддалась на его фальшивую игру.

— Привет! Как Салават?

Он постарался не опускать лживую планку веселья.

— Всё хорошо, — повторил он, добавив хрюкающего смеха. — Жду звонка! Лучше расскажи, как себя чувствуешь? Я собираюсь, приехать к тебе в больницу после тихого часа.

— Разве Денис ещё не звонил?

Она задохнулась, чем вызвала у Ильдара панику. Ему надо осторожнее подбирать слова.

— Звонил, — солгал он.

— Что сказал?! — Ляля тяжело дышала, словно ей перекрыли доступ к кислороду.

— Ляля, успокойся, пожалуйста, — Ильдар попытался в зародыше погасить угольки тревоги. Он стал сочинять и перечислять те факты скупой информации, что просочились минувшей ночью, — Денис сказал, что выясняет обстоятельства. Вероятнее всего, произошла ошибка. Парни оказались в не том месте и в не то время…

— Почему их не отпустили, а закрыли на три дня? — жена задавала неудобные вопросы, на которые он ещё не знал ответа.

— Ты же знаешь! Мировой суд вынес решение. Административный арест на трое суток. Через три дня Салавата и Илюшу выпустят. Послушаем их версию. Но до четверга Денис даст полную информацию.

— Ильдар, неужели у нас сын…, — она трагично замолчала, а затем всхлипнула, — …наркоман?

У него кольнуло в груди. Он понятия не имел, отчего Салават и Илья оказались ночью, на глухой улице, возле места, популярного у наркоманов?

— Я в это не верю! — его голос зазвенел, как струна, — и ты, Ляля, не верь! Тут какая-то ошибка. Собираюсь к тебе приехать в больницу после обеда. Надеюсь, что привезу хорошие новости.

— Я сойду с ума или умру, — она тихо заплакала.

— Ляля, надо вытерпеть! Ничего страшного не произошло. Ну, задержали пацанов…, что же тут такого?! Полиция выполняет свою работу! Не разобрались и припаяли трое суток. У них конвейер без разбору. Всех записывают в преступников и наркоманов. Сама знаешь! Дай Аллах, когда закончатся наши мучения, купим путёвку в Турцию. Втроём полетим к морю.

— А нашего Салаватку точно отпустят? — в её слабом голосе трепетала жалостливая просьба.

— Точно! — он придал лживой бодрости. Почувствовав, что жена чуть успокоилась, уточнил время послеобеденного приёма и положил трубку.

Ильдар вернулся к фотоальбому. Что-либо делать другое, он был не в состоянии. Именно рассматривая давние, цветные фото, он получал обманчивое состояние спокойствия. Тогда мысли выстраивались в логическую цепочку, перестав сноваться, будто пыль. Ильдара пугала неопределённость. Говоря откровенно, он боялся звонка одноклассника Машкова Дениса, который своим трудолюбием, с течением времени, заслужил погоны в полиции, вполне заслуженно получив важный чин. В то же время Ильдар хотел разобраться в непростой ситуации. Его интересовали подробности ночного приключения Салавата и Ильи. Как их задержали? Что послужило причиной? На каком основании и почему судья выписала трёхдневный арест? С другой стороны, отец свято верил в невиновность сына. Он не мог допустить, что Салават и Илья влезли в шаткое криминальное болото. Ильдар думал, что хорошо знал сына, а также его друга детства — Илью. Внезапно, он застыл. А, если действительно ребята попробовали этой гадости? Что вдруг, если они целенаправленно оплатили дозу наркотика и шли её забирать? Но, как можно купить наркотик? Его нет в свободном доступе? Неужели у них был адрес распространителей? Тогда опасения Ляли вполне обоснованы.

— Нет! Салават и Илья не наркоманы! Тогда их не посадили бы на трое суток, а полноценно заперли в камеру на продолжительное время следствия! — Ильдар решительно одёрнул себя от противоречивых мыслей, — ребят выпустят в четверг. Выслушаем их версию. Затем проведу с глупцами разъяснительную работу. Лишь бы увидеть их живыми и невредимыми!

Фотоальбом будто откликнулся на слова хозяина, раскрыв красочные, летние моменты и, скрашивая томительные часы ожидания. На карточках был запечатлен их жаркий отдых в Турции. Ярко-синее небо, изумрудно-прозрачное море, сочных оттенков цветы. На песчаном берегу Карадинез, именно так звучит по-турецки Чёрное море, со счастливой улыбкой позировал начинающий турист Салават. Родители заранее подгадали отпуск, купив путёвку на последние майские деньки, когда нет излишнего столпотворения перед наступлением летних каникул. Они впервые выбрались с семьёй за границу. Больше всех предстоящему путешествию радовался, успешно закончивший первый класс, сын. Ильдар прикрыл глаза…

…Он сидел на краю бассейна, опустив ноги в воду и наблюдая, как уверенно чувствует на воде сын. До этого Салават уже более полугода посещал курсы по плаванию в городском оздоровительном центре, куда Ляля записала его для улучшения зрения, которое откровенно подсело под влиянием напряжённой, учебной нагрузки. Лечебный вариант им посоветовал врач, подсказав, что плавательные движения наилучшим образом массажируют воротниковую зону и в нужном направлении воздействуют на зрительный нерв. Салават нырял, переворачивался, плыл. Фыркая каплями и беззаботно хохоча, сын каждый раз махал ему ладошкой. Ильдар реагировал на призыв, приподнимая кепи в ответ. Салават практически не вылезал из воды, чередуя плавание в бассейне или в море. Ему нравилось плескаться в воде до синевы губ. Пока родители, буквально за волосы, не оттаскивали его на берег, чтобы он чуточку согрелся.

— Папа, плыви ко мне? — перед тем, как погрузиться в воду с головой, жизнерадостно пригласил Салават.

Ильдар не стал возражать. Время приближалось к обеду, и вода изрядно нагрелась. Словно на рельсах, он плавно съехал с бортика. Салават воспринял это победным криком. Ильдар неторопливо поплыл к сыну. Неугомонный Салават, вынырнул прямо перед лицом отца.

— Пап, ты можешь плыть на спине?

— Да.

— А, вперёд ногами, на спине? Нырнуть до дна? А, животом вниз, без помощи рук?

— Без помощи рук? Это как? — попытался представить отец.

Салават выбрал участок, где мало купающихся и поплыл вперёд. Его ноги работали, как лапки уточки. Кисти рук он крепко прижал к бёдрам. Голова, как поплавок, качалась на волнах.

Ильдар улыбнулся. Не зря преподаватель предположила, что в будущем будет готовить Салавата на сдачу юношеского разряда по плаванию. Салават был одним из усердных и смышленых пловцов.

— Можешь? — Салават обернулся.

— Не знаю! Попробую, — Ильдар неуклюже оттолкнулся от дна и стал грести руками.

— Не так! — Салават плыл рядом, — ну, неправильно же, пап! Руками не помогать! Только ногами. Я же показывал!

По примеру сына, Ильдар прижал руки к телу и стал нервно дрыгать ногами. Его голова, как якорь, скрылась под водой. Через мгновение, он ошалело появился на поверхности, хватая ртом воздух. Они оба заразительно расхохотались.

— Папа, попробуй ещё? — Салават хлопал по воде, вызывая дождь из разноцветных капель.

Ильдар сделал вторую попытку. Результат оказался идентичным. Не продержавшись пяти секунд, он, как субмарина, гордо ушёл под воду. Вынырнув, Ильдар помотал головой, избавляясь отизлишней воды в ушах. Мальчишка заливался весёлым смехом.

— Сдаюсь, сынок! — улыбаясь, Ильдар поднял руки вверх, — пожалуй, отдохну и снова попробую.

Ильдар подплыл к бортику и, подтянувшись на руках, вылез из бассейна. Он обернулся. Внимание Салавата переключилось на пожилую женщину и худую девочку, которая бултыхалась возле него. Женщина, по всей вероятности, являлась заботливой бабушкой, которая учила держаться на плаву свою неумеху — внучку. Девочка по возрасту выглядела ровесницей Салавата, но плавать явно не умела. Она лихорадочно махала руками и ногами, плюхая их по поверхности воды. Бабушка заботливо поддерживала внучку и подсказывала порядок действий. Однако при всей старательности, девчонка моментально уходила под воду, стоило бабушке убрать руки из-под её тела. Ильдар внимательно стал наблюдать за Салаватом. Ему было любопытно, тем более сын не обращал на отца никакого внимания. Салават был поглощён уроком по плаванию и косился на девочку, видимо ожидая, когда та самостоятельно поплывёт. Наконец терпение мальчишки лопнуло. Салават несколько раз нырнул под воду, проплывая под девочкой и, выныривая с противоположной стороны. Пару раз он случайно натыкался головой в коленки бабушки, вынуждая ту вздрагивать. Затем, словно акула, стал нарезать круги, то приближаясь к ним, то отплывая на расстояние. Он грёб разными стилями, показывая всё своё умение, меняя способы на каждом круге. Ильдар добродушно улыбнулся. Салават демонстрировал мастер класс и откровенно рисовался перед девочкой, которая уже обратила внимание на плавающего возле них пацана. Неумеха посматривала на Салавата, плохо скрывая завистливого взгляда. Апофеозом выступления стало то, что Салават принялся плыть на спине, равнодушно скрестив на груди руки в замок. Гибкое тело извивалось, плавно очерчивая синусоиду. Его хитрое лицо было устремлено на солнечное небо, а лукавые глаза стреляли в сторону девочки.

Салават услышал, как зовёт отец. Он резво ушёл под воду и, развернувшись на дне бассейна, поменял направление. Сын вынырнул, как рыбка возле бортика, где стоял Ильдар.

— Эй, карасик, мы с мамой собрались пообедать на террасе! — Ильдар подмигнул, — пойдёшь с нами?

— Пап, а мороженое уже дают?

— Посмотрим и узнаем!

Ильдар высматривал место, где обычно раздавали сладкое лакомство. Лотки с мороженым, на территории отеля, выставляли строго по расписанию, поэтому всегда собиралась очередь из взрослых и детишек.

— Хорошо! — согласился сын, — картошку — фри покушаю, если нет марыги!

Он подпрыгнул, закинув ногу на бортик. Затем быстро вскочил. Ильдар и Салават призывно махнули, зазывая, загорающую на шезлонге, Лялю. Ими овладела тягучая лень. Поэтому, не поднимаясь в номер, они переоделись в кабинке и помыли руки. На открытом воздухе в ресторане, семья уселась за свободный столик. Вода сослужила добрую службу, вызвав зверский аппетит юного пловца. Салават лихо расправился с рисовым супом и теперь напихал в рот ломтики картофеля, став похожим на старательного бурундука, методично делающим запасы на зиму.

— Тешекур эдерем! — Ильдар поблагодарил официанта, подошедшего убрать грязную посуду.

Молодой турок белозубо улыбнулся и кивнул головой. Он протянул Ильдару руку для пожатия.

— Папа, а что ты ему сказал? — живо заинтересовался Салават. Ему понравилась реакция официанта, сразу записавшего отца в стан своих друзей.

— Спасибо! — ответила Ляля, так же, как Ильдар, знающая несколько бытовых, турецких фраз.

— Здорово! — восхитился Салават.

— Кажется, сейчас выкатят лотки с мороженым! — предупредил Ильдар, приглаживая высохшие, вразнобой, волосы.

— Да, какое-то волнение началось! Народ собирается, — согласилась Ляля.

— Пап?! Мам?! Вам мороженое брать? — Салават поправил очки и вскочил со стула.

Они не успели ничего ответить, как Салават, стремглав, показал им пятки. Через пятнадцать минут довольный сын возвратился. Он держал в ладошках три рожка с тающим лакомством и справедливо раздал каждому по порции. С мороженым расправились быстрее молнии.

— Спасибо, Салаватка! Вкусно! — родители положили в рот остатки изумительно-охлаждающего десерта.

— Мороженое маленькое! — Салават с грустью слизнул последнюю капельку с пальца, — ещё хочется!

— И я бы не отказался! — Ильдар почесал нос.

— А я наелась! Если хочешь, то сбегай! — посоветовала сыну Ляля.

Салават прищурился.

— О-го-го! Какая очередь!

Родители проследили взгляд сына. Змеевидная очередь напоминала речушку.

— Вот это да! — присвистнул отец, — целый час будешь торчать на солнцепёке ради двух рожков.

— Пап, а как по-турецки будет «Мороженое»? — Салават отрицательно замахал ручонками, — нет, не так! Лучше «Два мороженого, пожалуйста»?

Папа потёр лоб указательным пальцем.

— Ики дондурма, лютфен!

— Ага! — Салават унёсся в очередь, как смс сообщение.

Ляля вопросительно посмотрела на мужа.

— Что задумал наш изобретатель?

— Думаю, что хочет познакомиться с мороженщиком, чтобы появился блат! — рассмеялся Ильдар.

— Ты не поверишь, но Салаватка уже идёт с мороженым! — ахнула она.

— Вот это скорость! — прокомментировал отец.

— Как ты умудрился взять без очереди? — нетерпеливо поинтересовалась Ляля, когда мальчишка поравнялся со столиком.

— Я подошёл к разносчику и попросил по-турецки, как научил папа, — откровенно признался сын. — Продавец показал мне «Окей» и без слов выдал мороженое. Я ответил «Тешекур эдерем».

Ильдар победоносно посмотрел на жену.

— Ты слышишь, Ляль? Он всё запомнил пра-виль-но! Салаватка сделал выводы. Языки необходимо учить, чтобы везде стать своим человеком. Смышлёный парень!

Затем обернулся к Салавату.

— Молодец! А, что только один рожок? Забыл, как будет по-турецки слово «два»? Или добавочной порции не положено больше? Али ты успел съесть? — закидал Ильдар предположениями вперемежку с вопросами, когда сын протянул ему вафельный рожок с белыми подтаявшими шариками.

— Скушал! — Салават замялся.

Поведение сына показалось непривычным, но Ильдар не придал значения. С чистым сердцем он расправился со второй порцией, а позднее семья пошла на море, купаться. Объяснение поступка открылось вечером, перед ужином, когда загоревшие туристы ожидали открытия ресторана. К ним подошла пожилая женщина, в которой Ильдар узнал бабушку из бассейна, учившую днём плавать свою внучку. Женщина ласково посмотрела на Салавата и погладила его по светлым волосам.

— Извините, это ваш сын? — спокойным тоном библиотекарши спросила она.

— Да.

— Хочу выразить вам благодарность! — сообщила бабушка.

Ильдар и Ляля переглянулись.

— Что случилось?

Женщина культурно пояснила.

— Мы поселились только вчера и не успели разобраться во всех отельных нюансах. Пока обедали, заметили непонятное доселе движение. Знаете, мы здесь впервые! Что за лотки? Какое мероприятие приготовили организаторы? Всё интересно и необычно, но никто не объясняет! Потеряли уйму времени. Когда распознали, что раздают мороженое, уже образовалась огромнейшая очередь. Оксана заняла место в хвосте, а я отправилась, глянуть на лотки. Мороженое в контейнере стремительно пустело, так как люди охотно разбирали по несколько стаканчиков. Мы упустили время. Конечно, завтра я буду расторопнее, но, сами понимаете, завтра настанет лишь после полуночи! А мороженого внучке хотелось вручить именно сейчас. Постояла возле парня с поварским колпаком, который бойко управлялся со скупом, как жонглёр. С великим сожалением поняла, что Оксане, увы, нынче не суждено попробовать сладкий десерт. Стала идти к ней, заранее выискивая слова утешения и заверения…, уж завтра-то мы успеем к началу раздачи. И вдруг заметила, что возле неё стоит ваш сын и протягивает рожок. Пока я подошла, его след простыл, а счастливая Оксаночка улыбалась. У неё в руке было мороженое. Я даже не успела сказать ему «спасибо!». Вскоре очередь разбрелась. Как я и предполагала, шустрый жонглёр в колпаке закончил буффонаду.

Любящая бабушка раскланялась.

— Спасибо большое от меня и от Оксаночки! Ваш мальчик получил достойное воспитание!

— Нам очень приятно слышать слова благодарности! — мило улыбнулась Ляля. — Признаться, сами узнали о том, что раздают мороженое лишь на третий день. Так что Вам, в некотором роде, повезло!

Двери ресторана, как дворцовые ворота, распахнулись. Бабушка взяла внучку под охапку и, насколько позволял солидный возраст, побежала к столам с блюдами. Ильдар скрыл улыбку. Определённо бабушка запомнила неудачный, гостиничный опыт «борьбы за выживание». У неё появилась навязчивая идея. Ей более не хотелось опаздывать на раздачу. Среди рьяных охотников за гастрономическими благами она опасалась, остаться с внучкой голодной до завтрака. Ей с лихвой хватило дневной очереди за мороженым.

Ляля заняла стол. Ильдар и Салават лавировали с тарелками по рядам, выбирая блюда из разнообразных меню. У Ильдара словно выросли крылья. Приятно, когда посторонний человек хвалит сына.

— Что улыбаешься? — в глазах Ляли блестели весёлые искорки. Она также думала о поступке Салавата.

— Знаешь, что мне пришло в голову? — Ильдар подвинул ей тарелку с жареной рыбой «дорада», которую она предпочитала. Он посмотрел вокруг. Салават стоял вдалеке возле аппарата с колой.

Супруга взяла вилку в нужную руку, так как разбиралась в тонкостях ресторанного этикета.

— Не знаю!

— Каким образом Салават получил достойное воспитание? По сути, Ляль, мы с тобой не воспитывали его как-то особо! — муж скорчил рожицу. — Или признайся?! Ты шлёпала по заднице Салавата, когда я уходил на работу?

Ляля звонко рассмеялась.

— Не без этого!

— Ах, ты негодница! — он шутливо нахмурился. — Как у тебя поднялась рука, чтобы бить моего маленького сынишку?

Внезапно Ильдар стал серьёзным.

— А ведь Салават второй рожок с мороженым отдал мне. Получается, первый рожок подарил Оксане. Он увидел девочку в хвосте очереди и понял…, понял, что ей ничего не светит, так как мороженое вот-вот должно закончиться. А вторую порцию, не сомневаясь, вручил папе! Не заметив подвоха, я съел рожок, даже не осознавая, что оставил сына без сладкого. Салаватка себе ничего не оставил! Понимаешь, Ляль?! Абсолютно ничего!

Ляля опустила вилку в тарелку.

— Он пожалел Оксану! Пожертвовал своей добавочной порцией и, главное, скрыл от нас. Не бахвалился и не хвастался!

Они с умилением посмотрели на приземлившего рядом сына.

— Салаватка, разреши пожать тебе руку? — Ильдар потряс тонкую руку опешившего школьника, едва не разлив на пол, расплескавшуюся в стакане колу.

— Я почистила рыбку для тебя, Салаваткин! Хочешь? — оберегающая материнская любовь Ляли проявилась в полной красе.

— Тешекур эдерем, мама! Не хочу! — Салават шумно втянул колу…

…Ильдар вздрогнул, когда телефон затрясся в виброзвонке, затем громыхнула мелодия. Он посмотрел на экран и его сердце сжалось. Звонил Машков Денис. Он достаточно долго ожидал этого звонка. Сейчас Ильдар узнает правду.

— Алло, Денис! Слушаю, — он боялся пропустить хоть одно слово, поэтому сильно прижал трубку к уху.

— Привет, Ильдар! Ты дома?

— Привет. Да.

Одноклассник прибегал к коротким фразам.

— Я скоро забегу. Нужно поговорить!

— Ты что-то выяснил? — не удержался Ильдар.

— Не по телефону. Расскажу дома. Еду к тебе.

— Хорошо. Жду! — Ильдар посмотрел на руку, держащую трубку. Она мелко дрожала.

«Что Денис выяснил? Какие новости несёт с собой? Плохие или обнадёживающие! Почему он сразу не ответил на мой вопрос? Неужели всё настолько серьёзно, что невозможно сказать по телефону? Или, быть может, наоборот, Денис хочет выплеснуть радостные известия и непосредственно посмотреть на мою счастливую реакцию? Хотя, вероятно, он находится за рулём и ему неудобно?», — Ильдар попытался проанализировать тон голоса, с которым одноклассник разговаривал, но так и остался в догадках. Казалось, что Машков тщательно укрывал свои эмоции, сохраняя верность выбранной профессии. Страх за сына парализовал мозг, лишая возможности думать. Вероятно, этому способствовало ещё-то обстоятельство, что он практически не спал минувшей ночью. Ворочаясь на кровати, то и дело глядел на часы. Ильдар не сразу сообразил, что трубка вновь заколыхалась.

— Алло!

— Ильдар, добрый день! Это Наталья.

— Здравствуй, Наташ!

— Что-нибудь прояснилось? Как Салават и…, — она заплакала. — Илья?

Ильдар постарался поддержать маму Халикова Илюши добрыми словами. Несмотря на туманную ситуацию, он неизменно верил в благоприятный исход.

— Прежде всего, Наташа, возьмите себя в руки! Не губите себя! Всё уладится.

Наталья находилась в пучине депрессии.

— Уже ничего не уладится, Ильдар! Их посадили на трое суток. Неизвестно, что произойдёт дальше!

— Во-первых, Наташа, у парней административный арест на трое суток. То есть до четверга. Причина задержания скоро выяснится. Я должен встретиться с одноклассником, который работает в полиции. Во-вторых, в четверг их отпустят. Сегодня понедельник. Думаю, что этим всё ограничится. Я спрошу одноклассника, нельзя ли вмешаться и отпустить ребят раньше четверга. Не сомневаюсь, что он посодействует этой проблеме. У него есть связи и опыт в органах. Тем более в полиции Денис не последний человек. И, в-третьих, для ребят это будет сигналом, не гулять в полночь по улицам, а спокойно сидеть дома. Уверен, что они сами напуганы арестом донельзя и извлекут полезный урок.

Она успокоилась. Ильдар слышал лишь нечастные всхлипы, словно в трубку изредка врывался ветер.

— Ох, какой ужас! Их посадили в разные камеры? Как думаете?

— Не знаю, Наташа!

— Боже мой! Они чистые и домашние мальчики! Законопослушные. Никуда не ввязывались. Никогда не сталкивались с правосудием.

Причитая и охая в конце разговора, она попросила быть с ней на связи и сообщать о любых, даже незначительных новостях. Ильдар твёрдо пообещал. У них появилась общая беда, которая крепко сплотила две семьи.

«Законопослушные…, никогда не сталкивались с правосудием», — Ильдар подумал, что Наталья права. Действительно, по ту сторону закона ни Салават, ни Илья до сих пор не находились. Оба являлись студентами вторых курсов, получающим высшее образование, по стечению жизненных обстоятельств разных ВУЗов. Но, как и прежде оставались неразлучными друзьями.

«Салават не сталкивался лицом к лицу с милиционерами, хотя…», — Ильдар посмотрел в окно. Он вспомнил курьёзный случай, произошедший давным-давно…

…— Папа, а ты айзешишь мне поигать?

После трудового дня Ильдар забрал сына из детского садика. Наслаждаясь летним воздухом, они неторопливо шли домой. Как часто бывало, не теряя времени зазря, Салават хитро вымаливал у отца доступ к домашнему компьютеру.

— Разрешу, пока мама не пришла с работы! Но обещай, что ты покушаешь, когда мама приготовит ужин? Не унесёшься в бесконечные гонки, откуда тебя за ноги не вытащишь!

Беспокойный любитель компьютерных игр незамедлительно кивнул.

— Покушаю!

На лифте они поднялись на девятый этаж. Вынув ключи, Ильдар открыл общую железную дверь, рассчитанную на две квартиры. Едва они очутились дома, как зачирикал дверной звонок.

— Переодевайся, сынок, и вымой руки после улицы! — по-отечески бросил Ильдар, выходя в тамбур.

Распахнув дверь, он опешил. На пороге стоял милиционер.

— Добрый вечер!

— Здравствуйте! — удивлённо откликнулся хозяин квартиры. Присоединившись к отцу, выглянула любопытная мордочка Салавата.

Милиционер обрисовал суть проблемы.

— Нам нужен понятой для засвидетельствования преступления. Вы не могли бы нам помочь? Это займёт десять минут.

— А, что случилось?

— Видите ли, этажом ниже мы задержали человека, который пытался продать огнестрельное оружие. Произошла оперативная закупка. Поэтому требуются понятые, чтобы зафиксировать факт продажи. Одного понятого мы нашли.

Однокомнатная квартира, о которой завёл речь сотрудник, была проблемной. Её сдавали внаём. Жильцы менялись в нём подобно газетам в почтовом ящике. В своё время там проживали проститутки, беззастенчиво принимавшие клиентов. Таджики, жарившие шашлык на открытом огне, на балконе и переполошившие густым дымом весь дом страхами о начавшем пожаре. Для Ильдара это не стало открытием и прозвучало вполне естественно, появление там криминальных элементов.

— Хорошо. Иду.

— Квартира на восьмом этаже, — развернувшись, напомнил милиционер.

Ильдар погладил сына по голове. Они вошли в зал.

— Сынок, я ненадолго отлучусь. Переоденься. Ты не боишься остаться один?

Салават начал стягивать уличные шортики.

— А на компьютее игать можно?

Ильдар подумал, что компьютер в данном аспекте выступает в роли заботливой няни.

— Можно. Скоро должна вернуться мама. Скажи ей…, скажи…, — он не мог подобрать адекватное объяснение, которое Салават должен объяснить матери домашнее отсутствие отца. Получалось излишне пространственно и сложно. Ильдар оставил попытки. — Ничего не говори!

Выходя, он заметил, как Салават спешно нажал на кнопку включения персонального компьютера. Будущий гонщик рвался на стартовое соревнование.

Заполнение протокола и остальных сопутствующих документов заняло гораздо больше времени, чем регламентировал милиционер. Ильдар облегчённо выдохнул, когда оперативник заявил, что осталось подписать ещё один акт и понятые будут свободны. С чувством выполненного гражданского долга, Ильдар поднялся на свой этаж именно в тот момент, когда открылись двери лифта и оттуда, словно ужаленная, с глазами, полными ужаса, выскочила Ляля. Увидев мужа, она обессилено прислонилась к стенке.

— Куда спешишь, красавица? — он подхватил из рук сумку с продуктами.

— Уф, напугалась за тебя! Где ты был?

Ильдар и Ляля вошли домой. Салават был поглощён компьютерной игрой. Он с жаром клацал по клавиатуре. Казалось, что игрок не заметил, прихода родителей.

— Понятым вызвали. Подписывал бумажки.

Успокоившись, Ляля за ужином рассказала Ильдару, какой кошмар она пережила.

— Представляешь, Ильдар, захожу после работы в магазин. Звоню, чтобы предупредить тебя, что задерживаюсь. Заодно уточнить необходимость первоочередных покупок, а трубку никто не берёт. Ни сотовый, ни домашний. Я знаю, что по времени ты забрал Салавата. Вы должны быть уже дома. Ещё раз набираю номер. Жду. Ни ты, ни Салават не отвечаете. Начинаю беспокоиться. Набираю дозвон, словно во сне кидаю продукты в корзину. Снова попытка дозвониться. Молчок. Руки начинают трястись. Внутри холодеет. И вдруг, о, Слава Богу, на седьмой или восьмой раз трубку поднимает Салават. Его речь сбивчива и тороплива…

Ильдар понятливо усмехнулся.

— Мобильник оставил дома. А домашняя трубка лежала возле компьютера. Но твои звонки прозвучали невовремя. Салават был занят.

— То, что трубку снял Салаватка, немного успокоило, но потом тревога, как костёр разгорелась с большей силой. Почему ты не ответил? Куда подевался? Я спросила об этом. И Салават бабахнул, как из пистолета «…папы нет дома. Папу забрали мииционеы!» и тут же отключился. За что тебя забрали милиционеры? Чуть в обморок не упала на кассе. Больше на звонки он не отвечал. Я ринулась поскорее домой.

— Я бы тоже грохнулся в обморок! — расхохотался Ильдар, — ты же знаешь, что Салаватку трудно оторвать от компьютера. Он всецело вливается в игру. Переживает и нервничает совершенно искренне. Плачет, когда его обгоняют, и прыгает от радости при выигрыше. А проигрывает он только в том случае, когда его отвлекают вредные родители.

Он хлопнул сына по плечу.

— Салаватка, под каким номером приехала на финиш твоя гоночная машина?

— Певая! — с довольным видом сын поднял большой палец.

— Салават — чемпион! Твои звонки не смогли помешать, занять призовое место! — под заливистый смех жены, Ильдар отбил по груди чечётку…

… «Законопослушные. Никуда не ввязывались. Никогда не сталкивались с правосудием», — Ильдар размышлял над словами Натальи, — «Действительно, лишь в детском возрасте, словно издалека Салават наблюдал за обязанностями милиционеров. Хотя…, хотя не только милиционеров, но ещё полисменов».

Воспоминания унесли его в аэропорт Анталии в тот незабываемый год, когда, отдохнув на турецком курорте, семья возвращалась домой…

…— Салават, ты положил игрушку в чемодан? — Ляля беспокойно оглядела раздутую поклажу, обёрнутая, для сохранности, прозрачной плёнкой.

Она не дождалась ответа, так как отвлеклась. Огромная очередь, состоящая из туристов, по шажочкам приближалась к рамке металлоискателя. Ильдар «пинками» передвигал багаж. Ляля следила за Салаватом и ручной кладью. Как обычно в дороге, взрослые были на нервах.

Игрушкой, о которой интересовалась Ляля, являлся детским пистолетом. Они купили его на одном из уличных прогулок, посетив передвижной базар, проходящим каждый вторник возле отельного пустыря. Кроме компьютера у первоклассника было два увлечения. Это модели машин, которые Салават собирал, выстраивая их рядком на настенном шкафу, включающих уже обширную коллекцию и разнообразное оружие в виде винтовок-пищаль, пистолетов-револьверов и автоматов-ружей, чуть уступающих машинкам в количестве экземпляров. Ильдар и Ляля задержались возле наспех сотворённой витрины с игрушками, возле которой заворожено, окаменел Салават. Обладая профессиональным нюхом на запах предстоящей покупки, опытный торговец что-то выудил из необъятной сумки и помахал перед затрепетавшим сыном. Этим предметом оказался пистолет. Несмотря на предназначенную детскую аудиторию, пистолет был точной копией настоящего огнестрельного оружия. Он максимально подлинно демонстрировал основные детали. Здесь были и рамка с вороным стволом, и затвор с выбрасывателем и предохранителем, и ударно-спусковой механизм, а также магазин с патронами. Дополняла эстетического удовольствия металлическая рукоятка с серебряным тиснением по краям. Не нужно быть пророком, чтобы предвидеть. Когда семья покинула душный, рыночный ряд в руках радостного мальчугана сверкал чёрным лаком желанный пистолет. Салават не расставался с ним ни на минуту. Даже ложась спать, он бережно укладывал его под подушку. Во избежание проблем в аэропорту при прохождении полицейского досмотра и регистрации на рейс, Ляля несколько раз напомнила Салавату о пистолете, который незамедлительно должен находиться в чемодане. Родители утверждали, что сын заберёт игрушку, после того, как они доберутся домой. Салават согласился. Ляля обратила внимание. Пистолет лежал в чемодане поверх собранных вещей.

Они дошаркали до поскрипывающей транспортёрной ленты, уводивший багаж к прибору для просвечивания. Как принято, Ильдар положил чемодан на полимерный конвейер. Личные вещи, включая наручные часы и мобильные телефоны, они ненадолго оставили в специальном лотке. Ляля первой благополучно проскочила рамку металлоискателя. Салават ринулся следом. Тут же предупредительно загорелась красная лампочка, и раздался неприятный звон. Три таможенника моментально обратили внимание на Салавата. Один из них тут же подошел. Человек в форме, словно перуанский шаман стал водить металл детектором вокруг притихшего сына. В районе талии прибор истошно дзинькал.

— Что он прячет? — хмуро спросил таможенник у Ляли и подошедшего Ильдара.

Родители непонимающе пожали плечами. Через мгновение истина открылась. Салават не смог разлучиться с любимой игрушкой, тайно просунув под пояс шорт.

— У меня пистолет! — задрав футболку, героически выпалил Салават.

Увидев грозную рукоятку оружия, таможенник подпрыгнул. Двое других работников службы безопасности сразу отреагировали. Семью окружили, оперативно оттеснив от основной толпы. Ляля с Ильдаром побледнели. Люди проходили мимо, с любопытством поглядывая на них.

— Дайте сюда! — с сильным акцентом сурово потребовал таможенник.

Ляля незамедлительно выполнила приказ, под протестующий вопль Салавата. Игрушка перекочевала в руки пограничных стражей. По очереди они стали вертеть пистолет в руках, подробно выискивая доказательства истинного отношения муляжа к настоящей боевой единице. Засомневавшись, один из них удалился. Видимо, понёс пистолет на более детальный досмотр или требовался совет начальства, как ему поступить.

— Это мой пистолет! Куда его унесли? — заволновался коллекционер оружия.

— Тебе было сказано, положить пистолет в чемодан! — шикнула со страха Ляля. — Зачем не послушался?

— Где мой пистолет? — Салават горько заплакал.

— Вон, уже несут обратно твоё оружие, воин! — испуг от случайного задержания отступил, едва Ильдар увидел, как к ним приближается смущённый таможенник.

Игрушку упаковали в чемодан, чтобы не испытывать судьбу. В этот раз Салават не протестовал, а, как жеребёнок скакал вокруг родителей. Перед тем, как отдать пистолет, он горячо поцеловал рукоятку…

«…, пожалуй, вот только таким образом сын познакомился с людьми, контролирующими правопорядок», — рассуждения Ильдара над словами Натальи прервала трель домофона. В прихожей он спешно нажал на кнопку открывания входной двери. Через мгновение зашумел подъёмными тросами лифт, а затем, на площадке этажа, показался Денис.

— Привет! — одноклассник вошёл в квартиру, в которой сразу стало тесно. Теперь это был не тот молодой и худощавый мальчишка двадцатилетней давности, с которым они сидели на лавочке возле песочницы. Денис превратился в солидного мужчину, крепкого телосложения и с небольшим брюшком. Но его глаза, как и прежде, пылали юношеским огнём. В руке он держал файл, с отпечатанными на принтере, листами.

— Заходи! — поприветствовал Ильдар, протягивая пластмассовую вешалку для зимней одежды, — повесь в шкафу.

— У тебя вид всклокоченного волосатика! — Денис повесил куртку на указанное место, — как здоровье Ляли?

— Вроде легче. После обеда собираюсь в больницу, — Ильдар прошёлся расчёской по густым волосам. — Айда на кухню! Кофе будешь?

— Нет! Нет! Спасибо, Ильдар! Забежал на минутку.

Друзья уселись на табуретки, стоящие возле стола. Ильдар нервно забарабанил пальцами.

— В общем, такая ситуация, — собрался Денис, положив на стол бумаги и пригвоздив локтём. — Мировой судья Центрального района осудила Салавата и его товарища по административной статье кодекса Российской Федерации под номером шесть-девять. Парням дали арест на трое суток.

— Это я знаю. Нельзя ли отменить решение суда? Ты же знаешь, что они не виноваты! Ты не считаешь, что трое суток административки для пацанов слишком суровое наказание?

— Можно написать аппеляцию на приговор, но пока его рассмотрят, пройдёт гораздо больше времени, чем трое суток. В суде море этажей, в котором океан важных кабинетов. Твоя жалоба должна совершить кругосветное путешествие по всему зданию. Бюрократия у них в почёте. И скажу откровенно, вынесенные судебные решения по административным правонарушениям обычно не отменяют, а оставляют в силе. Не в их практике давать задний ход приговорам мирового судьи.

— Значит, трое суток Салавата не увижу? — расстроился Ильдар.

— Здесь я тебя обрадую. За время прохождения наказания, Правилами распорядка допускается одно свидание с близким родственником. Завтра в десять утра можешь посетить сына. Адрес помнишь? Купи провизии. Список разрешённых продуктов я принёс. Ещё захвати тёплую одежду. Наверняка в камере холодно.

Ильдар вздрогнул.

— Камера?

— Увы, камера. Конечно, это не тюрьма, но малоприятно.

— Ден, ты не спрашивал? Салават и Илья находятся вместе?

— Да. В комнате…, — Денис избежал страшного слова «камера», — закрыты шесть правонарушителей.

Ильдару чуточку стало свободнее. Двоих уже тяжелее обидеть, чем одного растерявшегося студента.

— А, что за номер статьи кодекса? Шесть-девять? О чём он?

Денис стиснул губы. Он посмотрел себе под ноги. Заговорив, он смотрел на Ильдара, готовый в сию же минуту замолчать.

— Потребление наркотических и психотропных средств без назначения врача. Салават и Илья были задержаны бригадой патрульно-постовой службы возле заброшенного дома, предположительно рядом с закладкой наркотика. Оперативники утверждают, что парни не случайно оказались ночью на этой улице. Они крутились возле места. Они искали.

Ильдар оцепенел.

— Кроме того, — продолжил Машков. — Когда их задержали, по закону предложили пройти добровольный тест на употребление наркотиков. Это стандартная процедура при задержании возле закладок. Профилактика и, если понадобится лечение молодёжи от употребления наркотиков. Обычно в подобных случаях нарушителей везут в наркологический диспансер и берут анализы. Салават и Илья отказались от освидетельствования. Это было запротоколировано и предоставлено мировому судье, который обычно в случаях отказа от прохождения имеет право назначить административный арест от трёх до пятнадцати суток включительно. Он шлёпнул минимальный срок, так что для ребят, считай, это какая-то удача.

Ильдар нахмурился.

— Удача?! Извини, Денис, но я не доверяю оперативникам. Почему ребята не могли случайно проходить, скажем, мимо закладки? Они вовсе не обязаны знать, где наркоманы прячут дозы! Я могу также протопать возле закладки, вовсе не подозревая об этом…, и что?! Меня обвинят в наркомании? Чушь и ерунда! Салават с Ильёй могли растеряться, когда их затолкали в бобик! Поэтому в горячке отказались от освидетельствования. Может они не поняли сути вопроса, что от них требуется или, испугались? Я хорошо знаю сына. Он не наркоман! Кстати и за Илью могу поручиться. Он друг детства Салавата и с раннего возраста рос практически возле меня и Ляли. Меня интересует, как оперативники оказались именно там?

— У них проходил рейд.

— Ах, рейд! — Ильдар театрально всплеснул руками, кинув обжигающий взгляд. — И попались наши ребятишки, которые якобы крутились возле закладки? Нет слов! Орденоносно полиция выполняет план по отлову наркоманов. И, главное, тут же провела «гуманный» суд и посадила. Какая оперативность, твою мать! Не правда ли, товарищ майор?!

— Не кипятись, Ильдар! — Машков вынул листок из файла, — по моей просьбе скинули копию из РОВД на мой принтер. Почитай!

— Что это?

— Протокол задержания.

Ильдар взял два листка и начал читать. С каждой строчкой его сердце сжималось сильнее и сильнее. Документ был изложен в стиле равнодушной статистики с перечислением событий и точным указанием времени, когда происходило, то или иное действо. Протокол являлся шаблонным, как и большинство рядовых, полицейских бумаг. Он был подписан командиром бригады ППС, младшим сержантом Кузнечиковым Т.П.

На копии протокола было указано, что пешим патрулем, выполняющим дежурство по улице Воронина, в половине третьего ночи были замечены, вызывающие сомнение, двое парней. Они громко разговаривали, махали руками и шли, покачиваясь. Старший по званию принял решение, произвести проверку документов. Патруль остановился около подозреваемых. Сотрудники полиции обратили внимание на неадекватное состояние ребят. Несмотря на отсутствие алкогольного запаха изо рта, парни находились в состоянии опьянения. Перед проведением досмотра личных вещей им зачитали законные требования полиции, с указанием добровольно выдать запрещённые предметы и предъявить документы, удостоверяющие личность. Кузнечиков Т.П. утверждал, что таким образом были установлены лица, нарушающие общественный порядок своим поведением, предположительно находящиеся под действием наркотика. Далее озвучивались две фамилии и место их учёбы. Ильдара словно резануло пополам, когда он прочитал фамилию сына. Кузнечиков Т.П. повествовал, что далее к ним подъехали два дополнительных патруля. Впоследствии молодых людей задержали. Для выяснения всех причин, парней доставили в районный отдел внутренних дел. Позднее отвезли их в специализированное учреждение для прохождения теста на нахождение в крови следов наркотика или алкоголя. При прибытии на место, в диспансере молодые люди отказались проходить медицинское освидетельствование на наличии в организме алкогольных, наркотических или психотропных веществ, что было дополнительно оформлено актом за подписями задержанных. Слово «отказались» было подчёркнуто, обращая особое внимание, как на одну из важных составляющих вины.

В конце протокола сержант Кузнечиков Т.П. объяснил, что в семь утра понедельника задержанных возвратили в отдел РОВД Центрального района. Их поместили в камеру для дальнейшего ожидания, с целью вынесения наказания, совершённого ими, административного правонарушения. Через два с половиной часа, благодаря современным системам видеотрансляции в режиме конференции, мировой судья вынес приговор. Их признали виновными, согласно Кодексу Российской Федерации, об административном правонарушении статьи шесть-девять о потреблении наркотических средств без соответствующего назначения врача. В десять тридцать молодых людей отправили на трое суток в спецприёмник, для отбывания наказания. Время начала срока отбывания указали понедельник, три часа десять минут ночи.

Дочитав, Ильдар отложил листки. На его лице читалась боль.

— Странно! — выдавил он, чтобы хоть как-то разбавить пустую глухоту тишины, которая сводила с ума. — Несоответствие в документе, Денис! Кузнечиков, наверное, сам был нетрезв?! Время вынесения судьёй чёртова приговора в десять часов тридцать минут утра понедельника. А начало отбывания с трёх часов ночи. Семь часов Салавату и Илье скостили? Как это понимать?

— Время наказания отсчитывают с начала доставки задержанных в отдел РОВД. Салават и Илья переступили порог отдела в три часа ночи. Судья включил период нахождения в полиции в общее время. Так что их выпустят в ночь со среды на четверг, в три часа десять минут. Ровно через трое суток и ни минутой раньше. Время соблюдается предельно строго.

— Понятно, — отрешённо аукнул Ильдар.

Денис поднялся. Мужчина кивнул на листы.

— Пусть останутся у тебя. На память. Как выйдет Салават, сразу закрой засранца под домашний арест! А мне надо бежать. Заскочу в Центральный отдел. Увижусь с Кузнечиковым. Расспрошу о прошедшем дежурстве.

— Ты с ним знаком?

— Нет. Но я немного знаю руководителя отдела. Сталкивались по роду службы.

Денис надел ботинки и верхнюю одежду. Выходя, он тревожно обернулся.

— Ильдар, завтра на свиданке шепни сыну, чтобы ни с кем особо не общался, а держал, для безопасности, язык за зубами. Дело нешуточное! Мало ли, кого к ним подсунут в камеру! Шпиона или осведомителя. Как зовут маму Ильи?

— Наталья.

— Желательно предупредить Наталью, чтобы Илья также не болтал лишнего. Пусть на оставшиеся дни они превратятся в глухонемых. Ясно?

У Ильдара похолодели конечности.

— Ты думаешь, что административным арестом дело не ограничится? Для мальчишек есть опасность уголовки?

Денис постарался снять напряжение.

— Надеюсь, что обойдётся. Если бы что-то раскопали или нашли, то возбудили бы уголовное дело и ими занялся следователь. Видимо, в карманах Салаватки и Ильи наркотика не оказалось? Иначе обязательно указали бы в протоколе. Поэтому не смогли переквалифицировать в уголовное деяние. У них не хватило доказательств вины. Я ещё уточню, что обнаружили полисмены. Они должны были произвести перепись найденных вещей. Не будем паниковать, Ильдар! Трое суток пусть мальчуганы молчат. Для нас это единственный способ обойтись малой кровью. Когда они очутятся на свободе, проведём мужской разговор.

— Хорошо, Ден! Спасибо! — закрывая дверь, Ильдар гадал, какую информацию он откроет Ляле в больнице.

Полностью пересказать жене протокол сулило новыми осложнениями. Ильдар считал кощунственным вылить на Лялю известие, что Салават и Илья наелись наркотического дурмана, и пошли за следующей порцией. Именно по такому сценарию, судя по словам Кузнечикова Т.П., развивалась ночная гулянка глупых молокососов. Ильдар потрогал лоб. Известие, что его сын наркоман, словно громоздкий многоугольник не умещался в головном мозгу. Острые углы стремились прорваться наружу, пытаясь разорвать черепную коробку на куски. Он кинул быстрый взгляд на часы и решил, что во время поездки в больницу обдумает речь.

Ильдар вынул сумку и стал собирать вещи для Ляли. В ночной спешке она ничего не успела с собой взять. Он положил в полиэтиленовый пакет зубную пасту и щётку. В другой прозрачный пакет — расчёску, кусок мыла и влажные салфетки. Далее по списку, достал из шкафа полотенце и чистые носочки. Принялся за продукты. Упаковал яблоки и бананы. Ещё заметил, что необходимо посетить супермаркет, чтобы купить ей творог и йогурт. Закрыв сумку, стал собираться сам. Он оставил трико под джинсами и надел свитер. Затем принялся искать мобильник, а взяв аппарат в руки, отругал свою забывчивость. Ильдар набрал номер Натальи. Мужчина торопливо объяснил, что завтра ждёт её в машине, в половине девятого утра, возле дома, чтобы поехать с ней в спецприёмник на свидание к Салавату и Илье. Затем извинившись за свой быстрый говор, признался, что торопится попасть в больницу. Приняв ответные извинения и пожелания скорейшего выздоровления жены, завершил разговор.

Супруга выглядела чуть лучше, чем прошедшей ночью. По крайней мере, у неё изменился цвет лица, перестав быть похожим на серый, тающий лёд, и она не хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Ляля вышла в больничный коридор и села рядом с ним на шаткое кресло.

— Я принёс йогурт и творог, как ты любишь, — он улыбнулся и зашуршал пакетом, показав край красивой упаковки.

— Спасибо.

Ляля не отреагировала так, как он ожидал. В её голосе не прозвучало ни капли радости, пусть фальшивой и показушной, но той, которая дала бы ему некоторое успокоение. Ильдар предпринял попытку, увести дремучие мысли супруги в сторону сиюминутного гастрономического наслаждения, чтобы осторожно и крадучись подойти к главным новостям. Настолько главным, что Ляля непременно будет его пытать, мучить и испытывать волю, как на марафонской дистанции.

— Когда пострижёшься? — прозвучало пустышкой резиновой соски. На этом её терпение лопнуло. Она больше не смогла удержаться и вилять, выстрелив градом вопросов, — как Салават? О чём Машков тебе сообщил?

Его голос звучал ровно, без восклицательных знаков.

— Машков приезжал к нам домой. Мы с ним недолго поговорили, так как он торопился на работу. Денис сообщил, что в городе в ту ночь проводился полицейский рейд по профилактике правонарушений. Салават и Илья случайно очутились возле закладки с наркотиками. Их задержали, так как они гуляли ночью. Полисмены не разобрались, а утащили ребят в отдел. Вероятно, мальчишки сгоряча что-то ляпнули. Это не понравилось полицейским. Сфабриковали дело и ради галочки их запрятали на трое суток. Но Денис сообщил, что по закону с ними полагается свидание. Я позвонил Наталье. Завтра поедем вместе. Поговорим с сыновьями. Выясним обстоятельства. После обеда приеду. Доложу тебе, мой командир!

Медными пятаками Ляля распахнула глаза.

— Во сколько свидание?

— В десять утра.

— Значит, Салават не связан с наркотиками, раз ему позволили встречу? — вопрос окрасился в светлые тона надежд, словно те, кто окунулся в наркотическое безволие, не заслуживали свиданий.

— Нет, конечно! Ни Салават, ни Илья!

Ильдар перевёл дух. Он не чувствовал угрызений совести перед женой. Свои недомолвки и недоговорённости причислил к аэрозольному баллончику сальбутамола, который накануне облегчил супруге дыхание, убрав неожиданно появившийся бронхиальный спазм. Он запомнил название лекарства, мелькнувший в руках врача и, извлечённый спасителем из ридикюля с красным крестом. Ильдар словно нажал на кнопку шахматных часов, играя центральную партию. Он подумал, что сумел, погасить волнение Ляли, и настало время, поменять тему разговора.

— Ляля, как кормят? Как проходит лечение? Сколько доктору лет? Мужчина или женщина? Сколько в палате народу?

Мужчина засыпал жену бытовыми расспросами. Его, на самом деле, волновали житейские проблемы лечения и питания. Но основным критерием, будто между строк читалось, не позволять дальнейшим расспросам о сыне. Он опасался, что случайно сказанное слово или выражение его лица вызовет подозрение у Ляли в их достоверности. Ляля отвечала невпопад, иногда переспрашивая, но достаточно подробно поделилась условиями жизни в палате. Дослушав её до законченной паузы и, словно что-то вспомнив, Ильдар воскликнул:

— Чуть не забыл! Ляля, тебе передавали большой привет Денис и Наталья! Они пожелали выздоровления! — Ильдар хотел этими словами выразить, что в горе она не одна. С ней есть друзья, которые поддерживают её в неспокойное время.

— Спасибо!

Ильдар посмотрел на часы. Они показывали половину седьмого вечера. Мужчина встал.

— Дома кушать есть? — слабо спросила она, вскинув голову. — Поешьте с Салават…, — она запнулась, словно её лицо уткнули в подушку.

Он нагнулся и ласково поцеловал в щёку.

— В кастрюле суп, который ты сварила. С голодухи не помру! Мне ещё надо в магазин. Подготовить передачу для Салавата. Список разрешённых продуктов принёс Денис.

Она взяла его под руку. Ильдар проводил жену до коридора. Поцеловавшись, супруги распрощались.

Поход по супермаркету занял гораздо больше времени, чем он рассчитывал. Не смотря на ограниченность списка, он растерялся среди рядов с продуктами. Так как эта была не рядовая вылазка с Лялей, когда они, неторопливо прохаживаясь вдоль прилавков, наполняли корзину недельной провизией, а именно всем тем, на что бросали взгляд. Тогда Ильдар с Лялей не испытывали жёстких требований в выборе. Они полагались на свой вкус. Сейчас всё было по-другому. Список давил бездушной конкретикой. Он должен был превратиться в механизированного робота, чтобы точечно очутиться возле нужной цели. Но у него плохо получалось. Ильдар искал сушки и в горячке пробежал мимо хлебного отдела. Чертыхаясь и ругая свою рассеянность, возвратился. Затем, схватив два литровых пакета с яблочным соком, сверился со списком. Салават любил яблочный сок, но в список разрешённых продуктов сок не входил. Зато в нём значилась минеральная вода в полиэтиленовой бутылке. Ильдар вернул сок на место и пошёл искать ряды газировок. Это было похоже на детскую игру «Съедобное — несъедобное», где участник должен ловить мяч водящего только при громогласном объявлении слова, имеющий отношение к человеческой пище. Он измотался, и к кассе подошёл изряднопотрёпанным. Как дополнение к нервному окончанию дня, долго искал место парковки во дворе. Высмотрев небольшой клочок, закрыл машину и поднялся в квартиру.

Дома Ильдар оказался, когда стрелки часов показывали начало десятого вечера. Он переоделся. Пустая квартира гнетуще действовала на нервы. Ильдар зашёл на кухню и поставил чайник на плиту. Затем посмотрел на стол. Он подумал, что ещё два дня тому назад, семья вместе ужинала за этим столом. Ляля, Салават и он кушали, разговаривали и смотрели телевизор. Ильдар открыл дверцу холодильника и вытащил кастрюлю с супом. Помешав половником, налил суп в тарелку. Он уставился невидящим взглядом на кастрюлю. Со стороны могло показаться, что мужчина решает, плеснуть добавки или достаточно. Но мысли отца крутились вокруг протокола. Теперь, когда он остался один, он снова и снова возвращался к тексту официального документа. Ильдар нажал на кнопку микроволновой печи, но неожиданно посмотрел на тарелку. Словно очнувшись, он вылил суп обратно в кастрюлю. Кушать не хотелось. Ильдар выключил закипевший чайник и наполнил бокал кофе.

«Почему? Почему Салават и Илья отказались от освидетельствования? Ведь они сразу бы сняли все вопросы! Доказали бы, что не наркоманы», — ломал голову Ильдар.

Этот вопрос, как нефтяное пятно, мозолил глаза. Он сделал глоток. Кофе всегда активизировал его мозг, плодотворно влияя на умственную деятельность. Но, видимо, не сегодня.

«Их запугали. Мальчишки не поняли, что полицейские предложили им сдать анализы», — он пытался выползти и избавиться от свербевшей, словно зубная боль, мысли. Его стремление обелить, возвысить поступок сына был понятным. Отец потряс головой, как лошадь, которую одолели слепни. Не умещалась в голове, вертелась и ударялась гнетущая догадка.

Протокол Кузнечикова пришляпил, пригвоздил. Он развеял белёсые облака, заменив их грозными, грозовыми. Разные предположения хозяйничали и клокотали в измученном мозгу. Но наиболее правдивое объяснение как будто стояло в стороне и насмехалось над ним.

«Ну, ты и дурак! О чём тут думать, наивный папашка?! — зловредным восклицанием твердило оно, — твой сын не решился сдавать анализы, потому что попался неспроста. Когда их привезли в диспансер, Салават и Илья всё поняли правильно. Они знали, что анализ выдаст неприглядный диагноз. У них в крови бушевал наркотик. Именно он заставил их выйти ночью из дома. Как ты не понимаешь, дуралей? Им требовалась очередная доза. Порошок, травка, таблетки, или, ещё хуже укол. Они принимают наркотики, глупый отец!».

— Нет! Ты ошибаешься! Салават — хороший парень! — в запале крикнул Ильдар кухонной люстре.

«Кого ты хочешь обмануть?! — продолжал вещать противный внутренний голос, — здесь нет Ляли и кого-нибудь другого. Ты сейчас…, здесь…, один. Нет нужды кого-то обманывать! Признайся, что ты думаешь так же, как я?».

У него разболелась голова. Он открыл аптечку. Достав таблетку цитрамона — поморщился. Слово «таблетка» теперь воспринималась им, как что-то запрещённое и преступное. Отец закрыл аптечку, решив перетерпеть боль.

Он вновь сел за стол. Медленными глотками, стал пить кофе. Он думал, что надо ещё собрать тёплые вещи для сына, чтобы полностью укомплектовать посылку. Но мысли снова перенесли его в школьное детство Салавата…

…Наступил месяц май с облачной погодой, но весенним теплом. Они с сыном шли по кладбищу, чтобы прибраться на могиле бабушки. Это была ежегодная и обязательная процедура, от которой они получали моральное удовлетворение и душевное спокойствие. Пятиклассник Салават нёс в руках сумку, в которой лежали халат, перчатки, хозяйственные тряпки, мусорные пакеты и небольшие садовые грабли. В другой руке сын держал зонтик, так как синоптики прогнозировали дождь. Ильдар с особой бережливостью нёс пакет с бархатцами, чтобы высадить их на погосте, а в правой руке — пятилитровый баллон с водой. Салават шёл задумчивым, оглядываясь по сторонам. Мальчик рассматривал фотографии, читая на памятниках имена и даты жизни усопших.

— Разгружайся! — скомандовал отец, когда они остановились возле знакомой ограды.

Салават поставил сумку на скамейку с облупившейся краской. Затем стал вынимать содержимое сумки на скамейку. Он достал халат и перчатки. Ильдар подхватил из рук рабочую одежду и переоделся. Салават последовал примеру, натянув перчатки.

— Возьми тряпку и пройдись по ограде! Протри и удали грязь, — посоветовал Ильдар, — я начну выгребать опавшую листву. Затем соберём мусор в мешок. Ты пойдёшь выбрасывать пакет, а я в это время посажу бархатцы. Бабушка очень любила цветы.

Они с азартом принялись за работу. Дело ладилось. Гора листвы неуклонно росла, а плети металлической ограды освобождалась от серой, годовалой пыли, показывая лакированную чёрную краску прошлогодней покраски. Могила преображалась на глазах.

— Не забудь памятник промыть водой. Намочи тряпку, но только всю воду не сливай, — не расставаясь с граблями, попросил сына Ильдар.

Салават отнёсся к порученному делу со всей ответственностью. Он прошёлся тряпкой по периметру ограды, рьяно скидывая куски залежалой грязи и дотошно протирая каждый прутик. Заметив, что отец разворачивает мусорный пакет, бросился помогать. Салават держал за края, а Ильдар складывал огромную гору запревшей листвы в мешок. Ильдар покачал на весу раздутый мешок, утрамбовывая сложенный мусор. Листва полностью уложилась в пакет, из-за чего тюк стал выглядеть объёмным и пузатым, похожим на мешок Деда Мороза.

— Знаешь, куда выбросить? — Ильдар разогнулся и потёр поясницу.

— Знаю. В контейнер.

— Мой великолепный помощник, как всегда, ты абсолютно прав!

Салават поправил очки. Оторвав мешок от земли, сделал шаг.

— Тяжёлый? — с участием спросил отец, — если трудно, то оставь. Вместе выбросим, когда закончим.

— Справлюсь, папа!

Салават поднял мешок двумя руками. Ильдар успокоился. Контейнеры располагались в конце аллеи, и Салават вполне мог обойтись один. Он принялся подготавливать цветы для посадки. Сделал ямки и полил их водой. Затем по одному вынул бархатцы. Вскоре подошёл Салават. Он прислонился к ограде.

— Устал? — через плечо спросил Ильдар.

— Нисколечко! — не пожаловался Салават.

Первые капли дождя стукнули о землю, скамейку, ограду. Прошлась по спинам, плечам и головам отца и сына. Отметилась на одежде. Ильдар подумал, что надо спешить. Как мог, мужчина ускорил посадку. Ильдар, подобно кроту уткнулся в землю и принялся укладывать пучки тонких корней в выкопанные ямки. Он подумал, что синоптики на удивление оказались правы в прогнозах, но именно сейчас это обстоятельство его не радует. Он сгорбился над могилой, перестав реагировать на окружающую действительность. Ильдар хотел крикнуть Салавату, чтобы он воспользовался зонтиком, но его внимание переключилось. Может он успел сказать, а, вероятно, нет. Мысль пришла и погасла, словно капли пробрались внутрь головы до слабого предупреждающего уголька хлопот о сыне. Теперь его целью стало — опередить дождь хоть на мгновение, на доли секунд. Выиграть немое соревнование с явлением природы, не дав промокнуть Салавату. Он заботился о сыне, опасаясь, что его мальчишка простынет и заболеет. Единственным и верным спасением от простуды являлась его ладная работа и, как можно скорейшее завершение посадки бархатцев. Руки отца заработали с удвоенной силой, превратившись в посадочный транспортёр. Но дождь, казалось, принял условия и также не желал уступать. Дождь многократно усилился. Это были уже не редкие, стеснительные капельки, словно переживающие, что они могут нарушить планы людей, а смелые и решительные облачные войска, заявившие людям, что пора спрятаться и переждать водную стихию. Ильдару пришла в голову занятная фантазия, и он поблагодарил Аллаха. Ведь дождь начался, когда они с сыном, завершили уборку могилы и в этом он отыскал невидимую духовную связь с почившей бабушкой. Бабушка хотела, чтобы цветы прижились на месте её упокоения. Она помогала им в этом. Поэтому бабушка навеяла спасительный дождь, который, несомненно, поможет пустить корни бархатцам и распуститься бутонам. Ильдар отметил, то обстоятельство, что дождь вокруг него, по бокам и краям льёт сильнее, чем на том месте, где он вопросительным знаком, согнувшись в три погибели над могилой, торопливо закапывал в мокрую почву последние пучки. Будто тучи, оставив Ильдара в покое, проигнорировали его персону, а заливали всё вокруг холодными, весенними потоками. Его перчатки стали чёрными, но он удовлетворённо крякнул, посмотрев на высаженный красивый ряд цветов. Он решил спросить об этом сына. Ему не терпелось услышать справедливые слова похвалы. Сидя на корячках, Ильдар обернулся и обомлел. Мокрый и замёрзший Салават стоял с вытянутой рукой, а над головой отца возвышался раскрытый зонт. По лицу и очкам сына стекали струйки дождя. Его одежда насквозь промокла. Он скорчился и дрожал, но не выпускал рукоятку зонта, защищая от дождя папу. Ильдара потряс поступок сына.

— Салават, что ты делаешь? — шмякнул он в изумлении, стараясь перекричать шум дождя. Он не мог найти других слов, которые выразили бы всю глубину сыновнего, благородного поступка. Ильдар находился в замешательстве. С одной стороны, Салават укрывал отца от ливня, с другой сам оставался полностью беззащитным перед водной стеной, лившей из облаков плотным потоком. Перед сыном стоял выбор. Он принял сторону, лишившей его даже сомнительного тепла. Но отец понимал, что, как ни крути, в характере Салавата существует именно та родственная жилка, которую называют заботливостью и состраданием.

— Почему ты укрыл меня, а не спрятался сам? — несколько иначе сформулировал вопрос отец.

Ответ Салавата ещё больше приблизил душевную связь. Он шмыгнул наполненным носом и признался:

— Ты же работаешь, папа, а я стою без дела!

Ильдар подошёл к сыну. Ситцевая материя зонта теперь закрыла обоих от прохудившегося неба. Мужчина обнял худое тело сына. Его желанием было показать, как он его сильно любит и за крохотное время постараться, как-то согреть.

— Прочитаю молитву, и поедем домой! — проговорил Ильдар.

Он сложил ладони лодочкой, и прочитал молитву, которую выучил с детства при помощи мамы. Молитва была короткой, другой в памяти, к сожалению, не хранилось, но достаточной для осознания, что они исполнили святой долг.

— Спасибо, Салават! Бабушка видит. Она благодарна нам за визит! — Ильдар потрепал сына по мокрым и, прилипшим ко лбу, волосам, с которого продолжали стекать прозрачные капли, — ополоснём руки и соберём сумку.

— Папа, я уже собрал! Осталось положить твой халат.

По заведённой традиции после посещения кладбища, они заходили в магазин и покупали сладости. Этот день ощущался, как праздник. Ляля пекла блины, ожидая своих работяг. В обед, они заслуженно чаёвничали с ароматными блинами и наивкуснейшим слоёным тортом…

…Из радужных воспоминаний его вырвал звонок мобильника. Ильдар незамедлительно ответил на вызов.

— Привет! Не спишь? — голос Дениса звучал с хрипотцой.

— Привет! Разве тут уснёшь?! — резонно заметил Ильдар, — сижу на кухне, с кофе.

— Ты сможешь приехать ко мне? Не хотел обсуждать это по телефону.

— Сейчас?!

— Да. Есть новости.

— Уже выезжаю, — Ильдар поднялся с трубкой. — Твоих не разбужу? Наверное, они уже в кровати?

— Не потревожишь. На улице поговорим. В машине. Жду!

Несмотря на усталость, Ильдар собрался моментально. Выходя из дома, посмотрел на экран телефона. Часы показывали двадцать минут одиннадцатого ночи. Ехать было недалеко. Денис жил в частном доме, в промышленном районе города. С учётом вечерней разгрузки, со слабым автомобильным движением, без пробок, он потратил на дорогу пятнадцать минут. Заехав на пустынную улочку посёлка, Ильдар издали увидел тёмную фигуру возле двухэтажного дома. Из окон дома лился свет. Видимо, супруга Дениса с детьми ещё не ложились спать. Притормозив возле забора, Ильдар нажал на кнопку разблокировки дверей.

— Доброй ночи! — сказал Ильдар, когда грузное тело одноклассника уселось на пассажирское сидение.

— Здравствуй! — Денис протянул руку, и они пожали друг другу ладони.

Ильдар замолчал. Он ожидал первых слов от одноклассника. Ильдар ненароком скосил глаза на руки друга. На этот раз документов, ещё более обличающих сына, не обнаружил. От этого на сердце стало чуть теплее.

— В институте не хватятся, что Салават пропускает лекции? — начал Денис ничего не значившим вопросом.

— Нет. Салават на каникулах. Отдыхает! — отец кисло улыбнулся прозвучавшей двусмысленности. Действительно, его сын «отдыхает». На казённых нарах, — Салават сдал экзамены. Илья тоже на каникулах. Эта неделя у них свободна. Они закрыли зимнюю сессию. Начало второго семестра в следующий понедельник.

— Ясно! Когда пойдёшь в парикмахерскую? — задал Машков коронный вопрос. Задумавшись, он не смотрел на лохматый чуб приятеля, как раньше, а глядел в темноту лобового стекла.

— Что ты выяснил? — червячок внутреннего страха, что новость окажется нелицеприятной, стал буровить сознание Ильдара. Он не понимал, почему Денис оттягивает разговор.

Машков повернулся и глянул прямо в глаза. В его зрачках читалось сочувствие.

— Салавата и Илью вели оперативники. За ними наблюдали.

Шквалистым ветром, ломая и круша последние надежды, прозвучали эти слова. Ильдар опустошённо откинулся на кресло. Ему представилось, что стоит возле стены, а напротив него конвоир заряжает оружие. Сейчас грянет выстрел и, сражённый пулей, он упадёт. Но конвоир мешкал. Ильдар хотел, закричать на стрелка, почему тот медлит. Пусть целится сразу в голову. Пусть всё закончится разом, без той выжидательной секунды, которая мутит разум последними вспышками памяти.

— То есть там была засада? — вымученно спросил Ильдар, очнувшись от образных иллюзий, — полицейские знали, что кто-то придёт?

— Да. О закладке стало известно. Они установили слежку. Оперативная машина снимала видео.

— Что ещё всплыло? — Ильдар обхватил двумя руками ободок рулевого колеса, уронив голову на клаксон. Его слова уходили вниз и, ударившись об пол, приглушённым эхом возвращались наверх, — выкладывай, Денис! Не жалей! Я должен всё знать.

— Парни отыскали закладку и подобрали наркотик. Но, как увидели, что к ним приближаются, тут же скинули. Началось следствие. Я выяснил, что у ребят конфисковали телефоны. Полицейские проверят последние звонки и сообщения.

Ильдар выпрямился.

— Значит, получается, что Салавата и Илью поймали с поличным? — с восковым лицом покойника, спросил он, поняв, почему Денис не решился сказать ему об этом по телефону.

Денис вздрогнул от взгляда и тона одноклассника. В них сквозила беспросветная мгла, будто опутавшая колючей проволокой. Мгла без надежды на улучшение. Полярная ночь без рассветов. Словно дни, которые были даны в жизни для радости и счастья оборвались, уступив остаток лет бедам и слезам. Денис понимал, что он выплеснул безрадостное известие, но с ужасом обнаружил, как она катастрофично подействовала на друга. По нему словно проехался танк, размяв и размазав его последние крохи чаяний.

— Подожди горевать, Ильдар! — Денис похлопал товарища по плечу. — Это ещё ничего не значит!

Ильдар отрешённо усмехнулся.

— Ты шутишь, Ден? Моего сына поймали за тем занятием, когда он забирал наркотик. За ним наблюдали. Его снимали на видео. О чём ты говоришь?! Что означает «ничего не значит»? Это приговор, Денис! Срок! Тюрьма! Неизвестно ещё, что он наболтал с испугу полисменам, когда их цапнули!

— Вот об этом и речь! — щёлкнул пальцами Машков, — у сотрудников недостаточно доказательств. Понимаешь?! Видимо, мальчишки смекнули и замолчали. Потом нельзя не принять то обстоятельство, что они скинули дурман. Значит, в руках ничего не было. В том-то и дело, что полисмены, не смогли взять их с поличным. Поэтому они конфисковали у парней телефоны, чтобы что-то выяснить.

— А, если им удастся поковыряться в мобильниках?

— Удастся — не удастся! — передразнил Денис, скорчив лицо и показывая этим нелепость противоречий. Таким специфическим образом он пытался защитить друга от окончательного упадка, — это уже другой вопрос, Ильдар! Тогда уже будем думать, что делать и как их вытащить. Искать законные пути и выходы. Но факт остаётся фактом. Их не закрыли в следственный изолятор. Нет доказательств. А раз нет доказательств, то Салават и Илья считаются невиновными. Ты меня слышишь, Ильдар?! Не-ви-нов-ны-ми! Если за эти дни полисмены ничего не откопают, то на этом всё закончится. Ребята отсидят административный арест, вероятно, оплатят штраф. Затем их отпустят. Может поэтому и следствие открестилось от них только административным арестом? Так как нечего искать, то решили отказаться от заведомо пустой траты времени!

У Ильдара появилась надежда. Слабая и трепетная, но она шевельнулась в сердце маленьким ростком. Вернее, отец сам дал ей возможность появиться. Он не мог убить веру. Но надежда прожила доли секунд. Ильдар запретил ей разогнаться до размеров снежного кома. Он грубо разбил её на спуске. Затоптал и раздавил ботинком, как брошенный, дымящийся окурок. Да, Денис, как мог, пытался поддержать его и успокоить. Старался кинуть другу спасательный круг. Не дать умереть, не утонуть в топи негатива. Из всего произошедшего одноклассник выискивал, выдавливал капли тех микроскопических и положительных нюансов, тех частиц открытий, на которые поначалу не обращаешь внимания, из-за того, что они практически незаметны. Он целенаправленно указывал и перечислял их Ильдару. Но Ильдар понимал, что нюансы не смогут проклюнуться в качестве надежды, потому что они нежизнеспособны, как шелуха семечек, оставленных горожанами возле скамеек в парке. Без природного ядра, нет основы для зарождения новой жизни. А ненужная чёрная кожура пятном остаётся на асфальте, заполняя пространство и загаживая внешний вид. Однако он был безмерно благодарен Денису за его попытки подбодрить и увести от него дремучие мысли. Только жаль, как ни крути, смоляные думы превалировали над светлыми, а значит, попытки Дениса, как холостые выстрелы, остались бесполезными.

Перед тем, как попрощаться, Машков не преминул напомнить. Мужчина провёл тремя сложенными пальцами по губам, словно закрывал молнию на сумке.

— Пусть мальчишки не трезвонят и не ищут сочувствующих сокамерников! Время работает на нас, — Денис испытывающее посмотрел на Ильдара. — И ещё хотел сказать! Завтра на свиданке Салавата не ругай и не начинай разборки. Когда возвратится — поговорите, как отец с сыном. Знаю — у тебя с Салаватом доверительные отношения. Думаю, что разберёте его ошибки. Но дома, а не там! Да, сын, видимо, ошибся. Кто по молодости без греха? С мальчишками часто происходит подобное. Знаю не понаслышке, так как сталкивался по службе с похожим безрассудством. И мы с тобой, Ильдар, в своё время, наверняка добавили родителям седых волос. Не ангелами росли. Однако стали нормальными людьми. Но всё-таки — прежде, чем над головой парня занести топор, надо выслушать обе стороны. У нас пока на руках только обвинительная речь. А версию Салавата мы ещё не услышали.

Ильдар ехал домой и обдумывал последние слова одноклассника. В предостережениях Машкова существовал глубокий смысл. В самом деле, объяснения Салавата он не слышал. Ильдар рассматривал происшествие только со слов Кузнечикова Т.П. Тем не менее, достаточно аргументировано обрисовал Кузнечиков в протоколе ситуацию, предельно точно отыскав нужные слова и, словно кинув камень в колодец, обдал задержанных парней всей глубиной наплывшей волны. Ильдар размышлял, что по сути Кузнечиков прав. Он и сам против того, чтобы молодёжь шастала поздней ночью по улицам. Конечно, гулянка — гулянке рознь. Одно дело, когда молодёжь, допустим, летом празднует весёлую свадьбу, засидевшись допоздна. Или парень с девушкой встречают ранний, июньский рассвет, нежно обнявшись, чтобы спастись от утренней прохлады. Тогда он испытал бы радость за чувства влюблённости у сына. Но здесь ситуация прямо противоположная. Какая свадьба?! Какие добрые встречи и оранжевые рассветы?! Наркотик! Вот причина ночной вылазки. Наркотик! Это страшное слово, хозяйским бульдогом носилось по кругу, царапая когтями душу. Неужели Салават и Илья не отдавали себе отчёта? Неужели они не понимали, что за употребление наркотиков в нашей стране дают немалые сроки? Неужели их настолько заманил дешёвый и призрачный вкус наслаждения, что предстоящие думы о возможности попасть за решётку не остановили? Что повергло парней броситься за сиюминутным кайфом, после которого, как известно, наступает сильная зависимость, от которой не могут избавиться больные наркоманы? Разве глупцы не понимают, что выбранная дорога — это прямой путь за смертью? Сколько их, молодых, здоровых и сильных, погибло в расцвете лет? Куда запряталось врождённое качество всех живых существ, имеющее название — инстинкт самосохранения? Или оно чудовищно переродилось на чувство саморазрушения? Абсурд и вздор! Неужели нынешние студенты не видят и не находят в жизни другие, истинно человеческие радости? Что происходит на земном шаре, в стране, в городе? Что толкает юных мальчишек на конечный путь деградации и вырождения, из которого нет выхода? Как можно так бессмысленно, глупо и безрассудно загубить свою молодость, убить своими руками одну единственную, данную сверху, подаренную жизнь? И ведь речь идёт не о, потерявших в жизни ориентиры и просящих смерти, бездомных бомжах, у которых нет крова, куска хлеба и оттого уставших от нищенства и болезней. Речь о наших, родных сыновьях, сделавшие первые шаги в зловонный омут наркотического безволия. Вот о чём он будет говорить с Салаватом и, если понадобиться с Ильёй тоже, когда они выйдут.

Ильдар заехал во двор. К счастью, его недавнее место, откуда он стартовал к Денису полтора часа тому назад, осталось свободным. Мужчина припарковался и закрыл машину. Поднялся в тёмную квартиру. Его мысли крутились и вертелись, словно мясо на вертеле. Вопросов, на которые ожидал услышать развёрнутые ответы, роилось великое множество. Ильдар принял доводы Машкова. Более полную картину могут предоставить только Салават или Илья. Именно рассказ горе — друзей раскроет, как шкатулку истину.

Не раздевшись, Ильдар прилёг в зале на диван. Он сосредоточенно думал. Безусловно, завтра он попытается, хоть что-то узнать от Салавата. Ильдар скосил глаза на часы. Перевалило за полночь. Получается, уже не завтра, а сегодня, через десять часов он поговорит с сыном. Пока ему нужен ответ лишь на один вопрос. Он так прямо его и задаст, не меняя формулировки.

«То, что в протоколе, сынок, напечатано — это правда или нет?».

Пусть Салават ответит. Здесь не могут быть два одинаковых ответа. Либо утвердительно, либо отрицательно. Его разум подкинул голос сына: «Нет, папа! Протокол врёт! Я не наркоман!». Тогда он попросит Дениса, отыскать людей, которые избавят от необоснованных обвинений Салавата и, возможно, накажут сочинителя Кузнечикова. Однако внутреннее противоречие, как нарыв выплеснули иной и жестокий вариант, но, к сожалению, более правдоподобный. Салават кивнёт головой и произнесёт: «Да, папа! Я ходил за наркотиком!». Ильдар вздрогнул. Он припомнил, и будто снова ощутил на себе сочувствующий взгляд Дениса.

«Салавата и Илью вели оперативники. За ними наблюдали. Они установили слежку. Оперативная машина снимала видео».

Ильдар сел на диван. Машков будто говорил ему в ухо.

«Парни отыскали закладку и подобрали наркотик. Но, как увидели, что к ним приближаются, тут же скинули. Началось следствие. Я выяснил, что у ребят конфисковали телефоны. Полицейские проверят последние звонки и сообщения».

— ПОДОБРАЛИ наркотик! — повторил вслух мужчина, словно не веря, что он сам это слышал. — Подобрали…, Салават и Илья подобрали наркотик. Да, именно так Денис и сказал. Подобрали!

Слова будто только сейчас предстали во весь рост, оглушив своей значимостью и безумством. Ильдар почувствовал нехватку воздуха. Он поднялся и раскрыл балконную дверь, запустив февральскую сырость. Вчера его жена первой испытала приступ. Теперь она в больнице. Ильдару недопустимо следом слечь на больничную койку. Он должен во всём разобраться. Салават в опасности и нуждается в помощи. У Ильдара нет времени валяться в палате.

— Как больно! — он скривил рот. Но влажный воздух подействовал. Спазм прошёл. Однако его душа, не переставая, горела и рвалась на части. Он растёр грудину ладонью, будто пытался теплом рук растопить ледяную неизбежность.

Мужчина думал обо всём и сразу. Вопросы всплывали и, не находя ответа уходили, куда-то вглубь сознания, чтобы через промежуток времени заявить о себе вновь. Часто они шли вразброс, и тогда Ильдар не мог даже сфокусироваться ни на одном из них. А иногда они выстраивались в твёрдую шеренгу, и маршировали парадом. Тогда он цеплялся за знаки препинания с запятыми, и ему даже удавалось, отвечать. Взбрыкнул вопрос: «Ты расскажешь Ляле то, что уже тебе известно?».

«Нет, конечно!», — теннисной ракеткой он увернулся от удара плотного мяча.

«Если она сама узнает об этом?», — раздражал невидимый собеседник.

«Как?».

«Расскажет кто-нибудь!».

«Всё обойдётся!», — Ильдар не вычеркивал надежды. Салават скажет правду. Его сын невиновен.

Собеседник стал ему врагом. Лживой ищейкой засёк «обойдётся», ухватившись за слово.

«Если не обойдётся? Точно не обойдётся! Салавата посадят в тюрьму! Придётся рассказать всем родственникам и друзьям, что ваш, с Лялей, сын — законченный наркоман и надолго упрятан за решётку! Но это пустяк по сравнению с тем, что ты потерял, Ильдар, сына!».

Мужчина уже не мог дальше сопротивляться. Отец исчерпал аргументы в споре. Он проиграл мозговой штурм, который наступил ему на самое больное место. Он смирился с клеймом стать отцом тюремного наркомана, но щемящее осознание, того, что Ильдар не обнимет, как прежде Салавата, не потреплет ему волосы, не похлопает по плечу и не поговорит с ним по душам, обожгло железными клещами. Потухло пламя отцовской энергии в последнем вздохе. У Ильдара выступили слёзы. Стон, похожий на крик раненого бойца, обречённого на погибель, разорвал тишину пустой квартиры. Его плечи затряслись, а слёзы градом потекли по щекам. Ильдар потерял смысл жизни. Он знал, что без сына у него тоже нет будущего. Он жил любовью и надеждами. Верой и мечтами. Салават являлся для него тем центром, возле которого он вращался по орбите. Сын скреплял их семью. Был опорой и поддержкой. Опора треснула, а поддержка рухнула, как гнилые мостки. Ильдар с горечью констатировал, что нет смысла в дальнейшем существовании. Ему казалось, что жизнь закончена. Он представил, как расскажет Ляле об этом. Её явно ждёт удар. Более сокрушительный и уничтожающий. Неизвестно, оправится ли она от чудовищной новости, если Салавата закроют в тюрьму? Даже, если она выдюжит и выкарабкается, то их дальнейшее существование будет иным. Ильдар может предположить, что Ляля уже не станет прежней стрекозой, восторгающейся расцветающей в саду сиренью, а он, примерит шкуру угрюмого одиночки-бирюка. Квартира превратится в нелюдимую и закрытую от посторонних глаз и ушей, панельную будку. Станет безымянной, словно могила на кургане.

Его голова раскалывалась от боли. Он решил ополоснуть водой лицо. Пришла слабая мысль, прилечь и поспать. Он отдавал себе отчёт, что вторую ночь проводит практически без сна. Вчера он прилёг на четыре часа, но часто вскакивал от путанных и беспокойных сновидений. Ильдар вошёл в ванную. Тёплая вода смыла с него мокрые бороздки, оставленные горючими слезами. Расчёской мужчина усмирил спутанные волосы. Будто в тумане он зашёл в спальную комнату. Мужчина посмотрел на царящий беспорядок. Неубранная постель, ворох лекарственных препаратов, лежащие на прикроватной тумбочке и тонометр для измерения артериального давления говорили о спешке, с которой Ляля и Ильдар покинули комнату, уехав на машине скорой помощи в больницу. У него не хватило за день времени прибраться в комнате. Голова буквально разрывалась, и Ильдар подумал, что больше не может терпеть эту пульсирующую боль. Но вначале измерит давление. Он натянул манжету на руку и включил прибор. Вскоре экран показал цифры. Ильдар обнаружил, что давление повышенное, но это не стало для него открытием. В подобных условиях это не выглядело странным. Покопавшись в пакете с лекарствами, отыскал обезболивающую таблетку. Уже на кухне налил воды в стакан и. не разжёвывая, проглотил целиком белую шайбу.

Сознание, израсходовав воспоминания сыновнего детства, и словно обновившись, начало подкидывать современные картины из недавних событий. Они были короткими, но очень живыми и сочными…

…— Папа! Мама! Я поступил! Ураааа!

У Салавата возбуждённым блеском горели глаза. Он захлёбывался, стремясь, как можно быстрее сообщить им, с нетерпением ожидаемое известие. Он едва не прыгал от радости. Салават только что вернулся домой в приподнятом настроении из института, в котором ему, в будущем, предстояло учиться.

— Поздравляю! — Ляля улыбнулась. Вытянувшись на цыпочках, губами потянулась к щеке сына, который в свою очередь пригнулся, чтобы матери было удобнее.

Ильдар с удовольствием смотрел на высокую и стройную фигуру. Закончились волнения и родительские беспокойства, связанные с ВУЗовской вступительной кампанией. Они с Лялей искренне переживали и волновались. Несмотря на то, что Салават удачно выдержал выпускные экзамены в школе, получив высокие баллы на ЕГЭ, родители беспокоились за дальнейший выбор. Воодушевившись успехами в оценках, и приобретя мотивацию для нового роста, работа закипела с удвоенной силой, более продуктивной и настырной. Ляля и Салават засели за ноутбук и проштудировали интернет, закопавшись в проспектах и выдвигаемых требованиях приёмных комиссий. Под мягкие и ненавязчивые советы отца и матери, Салават представил документы в несколько учебных заведений. Подобная практика стала обычной. Недавним школьникам разрешалось, делать подобным образом, не ограничивая их волеизъявление и предоставляя дополнительные возможности для поступления. После недолгих раздумий, список предполагаемых учебных заведений сузился, оставив два из них. В конечном итоге Салават выбрал строительный. Благодаря высоким оценкам, сын уверенно вышел в первую тройку лидеров. Его фамилия на выбранную специальность фигурировала третьей в списке. Так Салават превратился в студента первого курса очного отделения, инженерно-строительного института. Жизнь потекла своим чередом. За жарким летом наступила жёлто-багровая осень. Начался сентябрьский первый курс, напряжённый, но увлекательный для новоиспечённого студента. Новые преподаватели, новые учебные предметы и необычная обстановка манили, как сверкающая иномарка. Студенческая жизнь захватила сына, затащив в свой бурный водоворот. Оказавшись неизведанным, они привлекали внимание любознательного молодого человека своей закрытой тайной, которую хотелось, попробовать, испытать и прочувствовать. Ильдар наблюдал за настроением сына и часто интересовался обстановкой в институте, прошедшими учебными парами и лекциями. Ильдар долго не мог привыкнуть к тому, что сын вырос и теперь учится в институте. Салават до сего дня оставался для него маленьким мальчиком, убегающим от Дельки с сушкой, в коридоре коммуналки, или школьником, поправляющим очки над тетрадкой, делая домашнее задание.

— Салаваткин, как дела в школе? — по старинке задавал вопрос Ильдар, но наткнувшись на укоризненный взгляд, смеясь, хлопал себя по лбу. — Ах! Прошу прощения! Как дела в институте?

У сына появились новые друзья и знакомые. Изменился круг общения. Среди них запестрили девушки, чего ранее не наблюдалось в школьные годы. Одноклассники отошли на второй план, оставив только единственного и верного приятеля детства — Илью. Ильдар не удивился этому обстоятельству. Салават начинал самостоятельную жизнь. Отец понимал, в жизни случается так, что институтские друзья часто оказываются намного ближе школьных. Хотя он не мог изобразить это на собственном примере, потому что Машков Денис являлся школьным другом, с которым сохранялась дружба на протяжении долгих лет, но он не мог отмести факт, что среди одногруппников у него также имелись знакомые, с которыми он поддерживал связь.

Начальную, зимнюю сессию Салават закрыл, в обозначенные деканатом, сроки. В пахнущей типографской краской студенческой зачётке, появились первые «четвёрки». Салавату назначили стипендию. Не абы, какую высокую, но они стали первыми деньгами, которые сын заслужил своим трудом. Ильдар заметил, как он воодушевился. В один из вечеров, возвратившись поздно с работы, Ильдар увидел на кухонном столе коробку зефира в шоколаде, вкус которого ему сильно нравился.

— Спасибо, Ляля! Ты угадала, чтобы поднять мне настроение, — он благодарно чмокнул жену.

— Это не я угадала, а Салават! — приятно улыбнувшись, созналась Ляля, — посмотри, что он купил мне.

Она похвалилась огромной плиткой шоколада с орехами, известной кондитерской марки.

— Салават получил первую стипендию и решил сделать нам подарок, — супруга внесла ясность.

С шутками и прибаутками они поужинали все вместе. Ильдар и Ляля были безмерно благодарны сыну за уважение и его желанием, сделать отцу и матери приятное.

Первый курс закончился экзаменами в июне. Второй семестр оказался тяжелее первого, потому что добавились более серьёзные предметы, подготавливающие парней и девушек к выбранной специализации. Экзамены заставили немного поволноваться Ильдара и Лялю, так как Салават был, словно на иголках. Им было открыто его жаль, но они не могли помочь в технических заданиях и лабораторных работах. Родители поддерживали студента морально, как могли, разбавляя вечерние ужины шутками и забавными случаями о донельзя требовательных преподавателях в свои студенческие годы. Учёба требовала собранности и усердия. Давая возможность на протяжении учебного процесса немало развлечений и праздников, но в экзаменационной сессии, как никогда, не терпела лентяев и лежебок. Сын постоянно что-то чертил, сгорбившись над стеклом с листами, снизу которого подсвечивала настольная лампа. Ночью он корпел над учебниками, общался по ноутбуку с одногруппниками, а утром убегал в институт на зачёты, сдачи и консультации. Но не зря мудрецы говорили, что дорогу осилит идущий.

О заключительном экзамене по устройству автомобиля, ткнувший победную точку перед наступлением долгожданных каникул, Салават рассказывал, весело размахивая руками.

— Представляешь, пап! — поделился сын, оторвавшись от ноутбука, когда в комнату вошёл, вернувшийся после рабочего дня, Ильдар, — преподаватель запустил нас в аудиторию. Мы зашли. Коленки у всех от страха дрожат. Никто не хочет, получить неудовлетворительную оценку и лишаться каникул. Препод всех отметил в ведомости. Мы положили зачётки к нему на стол. Каждый взял по билету и сел готовиться. Я очутился на третьем ряду. Вопросы, как назло, оказались трудными. Но делать нечего — надо же отвечать! Принялся думать. Вспоминал и сразу записывал в экзаменационный листок. Ответы получились не слишком объёмными, но ключевые параметры я отобразил. Преподаватель начал вызывать первых студентов. К нему за стол присел мой одногруппник Губаев Рамис. Я перестал обращать внимание, так как вспомнил важную деталь по моему билету и, чтобы не забыть скорее стал записывать. И вдруг слышу, как преподаватель спрашивает Рамиса: «Скажи, уважаемый студент, из чего состоит топливная смесь?». Он стал что-то мямлить. Но видно, что не знает ответа. Помощь в подсказке нереальна — преподаватель сидит рядом. Надо выкарабкиваться самому, но никак. Преподаватель повторил вопрос, уже громче. Рамис совсем замолчал и сильно покраснел.

— А ты знал, Салават, ответ? — впервые за всё время перебил Ильдар.

Сын скромно потупился.

— Вспомнил лекцию. Мы недавно изучали. Даже припомнил страницу в тетради, где у меня записано.

— Что было дальше?

— Дальше, папа, мне повезло! — он белозубо улыбнулся, — преподаватель обратился к присутствующим. Попросил дать короткий ответ на поставленный вопрос. Я поднял руку и сразу выпалил: «Дизель-воздух!». Преподаватель радостно спросил мою фамилию и велел, подойти к нему. Он исследовал мой листок. Сказал, что я заслужил оценку «хорошо», но если отвечу ещё на один вопрос, то не пожалеет более высокой отметки. Я вежливо отказался. Признался, что соглашусь на «четвёрку». Преподаватель, на мой взгляд, огорчился, но, как обещал, расписался в зачётке. Я поскорее выскочил из аудитории.

— Зачем отказался от дополнительного вопроса? — округлил глаза от удивления Ильдар, — преподаватель сам хотел поставить тебе «пятёрку»! Он бы тебя вытянул. Понятно же, что твои знания ему понравились и к тому же пришёлся по душе твой лаконичный и точный ответ.

— Что ты, папа?! — категорично отмёл сын, будто шарахнувшись от крапивы, — а если бы получилось наоборот? Он задал бы заковыристый вопрос, который я не знаю?! Поверь мне, что у препода имелось превеликое множество специфичных вопросиков. Тогда я не то, что на «четвёрку», но и на «тройку» бы не ответил. Я решил остановиться на «хорошо». Чем плохо?

Ильдар подумал про себя.

«А ведь в словах сына есть мудрое семя! Кто знает, что у экзаменатора на уме?! Хотя сомневаюсь, что он бы «утопил» Салавата. Вероятно, хотел разузнать, насколько глубоки познания студента в предмете. Но сын решил перестраховаться. Как говорится, лучше синица в руках, чем журавль…».

Отец приподнял руки, в знак согласия.

— Четвёрка на экзамене — превосходный результат! Тогда я поздравляю тебя с заслуженными каникулами и переходом на второй курс. Теперь ты свободен?

— Мне осталось занести в общежитие к ребятам справочник. Я брал у них книжку. И ещё, хочу устроиться на два месяца на работу!

— Дерзай, студент! — поощрил папа…

…Ильдар прислушался к своему состоянию. Боль в голове немного утихомирилась, словно размышляя, стоит продолжать или оставить несчастного в покое. Ильдар захлопнул фотоальбом и положил на полку шкафа. Часы показывали второй час ночи. Отец заставил себя лечь в постель, понимая, что уставшему мозгу необходим мало-мальски освободительный сон. Он прикрылся одеялом и закрыл глаза. Словно длинный сериал с известными актёрами, понеслись лица, фигуры, разговоры, встречи. Его квартира наполнилась парнями и девушками, которые захватили пространство молодым смехом. Осенью он познакомился с новым окружением Салавата и его девушкой. Сквозь пелену разноголосых видений, Ильдар запаниковал. Отцовское сердце что-то тревожило и терзало…

…— Папа, познакомься. Девушку зовут Нина! — Салават поправил очки и смиренно поглядел на спутницу.

Ильдар окинул девушку взглядом. Она была невысокого роста и немного полновата. Крашенные пепельные волосы доходили до плеч. Обильно покрытые тушью ресницы казались густыми, а чёрные глаза смотрели с интересом. На ней была короткая куртка до пояса и синие джинсы.

— Салават, а что нас с Ильёй не представляешь отцу? Почему такая несправедливость? — подал голос кудрявый парень.

Сыну было некогда, так как он принялся ухаживать за Ниной. Салават держал в руках вешалку и терпеливо ожидал, когда она снимет верхнюю одежду. Поэтому он отшутился.

— Что тебя представлять?! Ты без мыла, где хочешь, пролезешь!

— Это правда! — поддакнула Нина.

— Ах, подлые! — ощерился парень, показав острые зубы, — Сговорились против меня?! Нинка, как ты можешь позволить, чтобы обижали твоего братишку?

Нина бросила кислый взгляд на парня и подала куртку Салавату. Она осталась в цветастой футболке с короткими рукавами. Ильдар обомлел. На шее, в области гортани девушки имелась татуировка. Мельком он распознал внушительный крест, наколотый в графическом изображении, визуально делающий рисунок объёмным. Основание креста уходило вниз, скрывшись за окантовкой футболки, ровнёхонько меж выпирающих грудей. Так же тату обнаружилось на руках. На них красовались витиеватые, похожие на китайские иероглифы непонятные изречения. Ильдар не понимал современное увлечение молодёжи татуировками. Он считал излишним, портить молодую и бархатную кожу расплывчатыми синими рисунками, которые с возрастом станут раздражать и напоминать о глупости и безрассудстве. Однако Ильдар не осуждал молодёжь. Она имела полное право высказывать свою точку зрения, обладая нестандартным мышлением и остро реагируя на социальные проблемы в обществе. Ляля отреагировала на тату драматически. Широко раскрытыми глазами, будто увидев в своей квартире беглого зека, она потрясённо поздоровалась и, оставшись под впечатлением от синего креста, на весь вечер скрылась в спальной комнате.

— Папа, познакомься! Это Рамис! Мой одногруппник! — смилостивился Салават, — а Илюху ты знаешь!

— Здравствуйте, дядя Ильдар! — протянул руку дощечкой друг детства.

— Добрый вечер, Илья! Очень приятно! Нина, Рамис, проходите.

Ильдар скосил глаза на Рамиса. Младший братишка Нины, видимо не разделял общей привязанности сестры к татуировкам. По крайней мере, Ильдар не обнаружил на коже Рамиса ни одного намёка на синюю краску. Отец начал вспоминать, откуда он слышал это татарское имя. Затем припомнил знаменитую, экзаменационную историю, которую прошедшим летом поведал Салават.

— Рамис, как продвигается Ваша учёба? — спросил Ильдар уже на кухне, когда ребята, усевшись по периметру, облепили кухонный стол, словно котята. Они начали пить чай с печеньем.

— Никак! — неопределённо ответил кудрявый парень. Раздался хруст откусываемого десерта.

— Нравится в институте?

Рамис перестал жевать и выпалил, словно для него это было важно, но об этом его никто и никогда не спрашивал.

— Нет! Совсем не нравится. Мне не нравится учиться. Не нравится специальность. Я выбрал не тот институт. Это вообще не моё!

— Вот так раз! Как же получилось, Рамис? — замер Ильдар, не ожидавшим подобной реакции.

— Не хочу в институте учиться. Тяжело и скучно, — упрямо повторил Рамис.

— Конечно, тяжело! Но без высшего образования нынче плохо. Особенно парню, — назидательно предупредил Ильдар. Он повернулся к девушке, приветливо улыбнувшись, — Нина, хотя бы Вы объясните неразумному братишке, что образование не повредит.

— А, что я?! У него своя голова есть! И без вышки можно устроиться, — намазав сливочное масло на булку, Нина раскрыла рот.

— Как без вышки? Невозможно определиться в жизни без…, — растерялся Ильдар.

— Зависит, от того, какповезёт! — девушка слизала крошки с губ, — у меня знакомая…, окончила училище и работает в парикмахерской, но гребёт такие деньжищи!

Она прикрыла глаза и вправо-влево покачала головой, что, видимо, должно было означать, что уровень зарплат парикмахера действительно сумасшедший.

— Вы, Ниночка, тоже обладаете умением модных стрижек? — благосклонно решил уточнить Ильдар.

— Немного умею. Подруга научила. Она работает в Москве, — девушка бегло посмотрела на него, — но я бы не смогла Вас постричь. У Вас пробор неправильный и форма черепа нестандартная — овальная.

Замечание Нины вызвало дружный мальчишеский гогот. Она выглядела сельской простушкой. Улыбнувшись, Ильдар пригладил волосы и долил чай в опустевшие чашки.

— Зачем же ты поступал в институт? — отец снова обратил внимание на Рамиса. Он надеялся, что Салават и Илья не разделяют мнения сестры и брата.

— Папа посоветовал!

— И правильно посоветовал! — похвалил Ильдар, отметив, что у старшего поколения, как ни крути, а более верные цели в жизни. Услышав, как Нина хмыкнула, Ильдар повернул к ней голову, — а Вы, Нина, где учитесь? В какой институт рекомендовал Вам поступить папа?

Ильдар на мгновение запнулся. Он вспомнил, что девушка старше Рамиса.

— Или уже получили диплом специалиста? Обрадовали папу?

Последующая реакция Нины изумила Ильдара.

— Кого обрадовала? — она скривила лицо, будто вместо сливочного масла обнаружила маргарин.

— Папу?

— С этим телом я не разговариваю! — презрительно пробурчала она, покрывшись пятнами.

Возникла неловкая пауза. Ильдар подумал, что услышал от Нины какой-то молодёжный сленг. Иначе, как объяснить, что родного отца она обозвала уничижительным «телом». Но внутренним чутьём мужчина почувствовал, что по какой-то причине Нине неприятно говорить на эту тему. Чтобы разрядить ситуацию, Ильдар решил поменять тему.

— Илюша, каковы успехи в музыке? Как поживает твоя музыкальная группа? Записали первый альбом?

Он поступил правильно, уведя разговор в сторону. Рамис и Нина заинтересовались ответами. Ильдар понял сразу, что ребята находились в неведении, в том, что Илья собрал инструментальную группу и принялся, сочинять тексты и музыку. Причём, талантливый Илья обладал к тому же и вокальными данными, и сам встал к микрофону.

— Записали два трека, дядя Ильдар! На подходе третья. Думаю, что в первом альбоме будет шесть песен. Наверное, к Новому году выпустим. В студию не пробьёшься. К тому же дорого! А без студийного оборудования хорошего качества звучания трудно достичь. Но мы выкручиваемся.

Подарив ещё несколько минут на общение, в конечном итоге, Ильдар подумал, что недопустимо и неприлично более занимать их время. Он оставил молодёжь в покое, а сам занялся своими делами. Ильдар снова вышел к ним в прихожую лишь, когда они уже собирались уходить. Мужчина посмотрел, как элегантно подаёт сын Нине верхнюю одежду и мельком подумал, что никогда этому не учил Салавата. Ильдар услышал какой-то непонятный звук, похожий на чириканье воробьёв и прислушался. Источником подражания пернатым оказалась Нина, которая насвистывала незатейливую мелодию современной песни.

— Илья, вот тебе ещё одна вокалистка для группы! — Ильдар добродушно указал на девушку.

— А, почему бы и нет?! Я уже охрип. Пусть теперь Нина споёт. Приступим к репетициям! — жизнерадостно откликнулся Илья на шутливое предложение.

Дружно попрощавшись, Салават, Илья и Нина с младшим братом — Рамисом выпорхнули за порог.

— Через два часа приду, папа! Провожу Нину! — поделился Салават.

— А, где она живёт? — успел втиснуть вопрос Ильдар.

— Недалеко. От нас в четырёх кварталах, — сын назвал точный адрес и прикрыл входную дверь.

Ильдар повторил адрес и заметил, как Ляля, взяв ручку, что-то записала в их семейный, телефонный блокнот.

— Вдруг пригодится адрес в дальнейшем, для учёбы! На всякий случай! Всё-таки ещё долго Салаватке учиться. Всего-то второй курс начал, — пояснила она мужу, когда Ильдар вопросительно на неё глянул.

После того, как возвратился Салават, отец стал осторожно расспрашивать. Его интересовали вопросы, на которые знал ответ только Салават.

— Сынок, как ты познакомился с Ниной? — Ильдар присел на диван, наблюдая, как сын, стянув джинсы, критично посмотрел на, испачкавшиеся осенними брызгами, брючины. Затем Салават взял щётку. Он отравился в ванную комнату

— Я был в гостях, у Рамиса, — донеслось оттуда. — Увидел Нину и познакомился.

— А, где она учится? — сквозь шаркающие звуки щетины, проводимой по материи, спросил Ильдар.

Салават снова появился в комнате.

— Нина училась, но бросила колледж. Она хочет заняться бизнесом. Или уехать в Москву, чтобы устроиться на работу.

— Она тебе нравится?

Салават сложил джинсы и убрал их на полку, в шкаф. Затем прямо посмотрел на него.

— Да.

— Сколько ей лет?

— Двадцать два…, или двадцать три…, вроде, — задумался сын. — Она старше Рамиса и меня на три года. Выходит, Нине исполнилось двадцать два.

— Значит, Нина не учится и не работает? — просто для того, чтобы удостовериться в своих мыслях, бросил вслух Ильдар.

Салават непривычно ощетинился, нервно поправив очки.

— Ну и что из того, папа?!

— Нет. Ничего, — он постарался не показать обеспокоенность, а наоборот выразить поддержку. — Окончит парикмахерские курсы. Устроится на работу. От неё самой всё зависит!

Папины слова смягчили воинственный настрой сына, который собрался в бой на защиту девушки. Видимо, Салават подумал, что его станут ругать. Ершистость исчезла, будто её и не было. Салават присел рядом с Ильдаром.

— Я так же ей талдычу, папа, что теперь я с ней и не надо беситься. Кстати, я хочу найти подработку.

— То есть, что значит подработку? А, как же учёба? — обернулся Ильдар, заметив горящий взгляд из-под длинных ресниц сына, — Ты уже работал временно летом, на каникулах.

— Ну и что?! Буду учиться и работать! — Салават разгадал и отмёл папину тревогу о том, что он помышляет, бросить институт.

— А ты станешь успевать? Не повлияет ли работа на экзамены?

— В сессию я практически не учусь, — он беззаботно рассмеялся, заметив, как у отца округлились глаза. — Хотел сказать, папа, что основная нагрузка наступает в период зачётов и экзаменов. Во время учёбы я не отстану от одногруппников. А в дни экзаменов возьму двухнедельный перерыв. Буду успевать. Уверен, папа!

— Ну, раз уверен, то не стану перечить, — Ильдар в шутку толкнул сына плечом. — Только ответь мне, пожалуйста, Салават! Почему Нина обозвала своего родного отца — телом? Или отец Нины ужасный и вредный человек, в чём я сильно сомневаюсь?

Сын пояснил, расставив до запятой.

— Хайдар абы ей не родной! Отчим. Её настоящий папа бросил семью и уехал, как только она родилась. Её мама вышла замуж во второй раз за Хайдар абы. Родился Рамис.

— Получается, Рамис — сводный братишка Нины?

— Да.

Теперь Ильдару стало понятно, что слово «тело» вовсе не аббревиатура и не сленг, как он считал вначале. Нина отчего-то не слишком жаловала отчима. Вероятно, Хайдар был строг с девушкой. Взяв женщину с ребёнком, он ощутил большую ответственность и, как подобает мужчине, держал семью в ежовых рукавицах? Может Хайдар перегибал палку и воспитывал детей в жёстких спартанских условиях? А, ещё возможно, и эта причина наиболее житейская, что Хайдар не смог простить и ревновал жену к первой любви, а Нина мелькала перед ним, как вечное напоминание о молодой ошибке супруги? Рамиса он любил, а от Нины отстранился. Естественно Нина это чувствовала — у девушек интуиция очень развита, и она, в свою очередь, платила ответной монетой. Безразличием и цинизмом. Вследствие этого у отчима не осталось имени, а сохранилось только «тело». Значит, поэтому Нина стремится скорей покинуть родительский дом. В Москву или хоть куда, но, как можно дальше от Хайдара. И безобразные наколки — это вызов от отчаяния, истошный крик чайки перед морским ветром. В таком случае девушку с её молодой наивностью и простотой, по-человечески очень жаль. Ильдар почувствовал угрызения совести, что, недостаточно зная человека и, не разобравшись в жизненной драме, он подумал о ней нехорошо! А Салават предстал перед ним более мудрым парнем. Он распознал страхи Нины, неурядицы в семье и решил поддержать её. Юношеский максимализм в его возрасте, как нельзя лучше доказал, как сын нетерпим к несправедливости, в нынешнем конспекте развернувшейся травли против девушки. Нине неуютно и неудобно в квартире. Она не чувствует себя полноправным членом семьи. В данный момент Ильдар познакомился с Ниной, но не имел представления, что за человек — отчим. Ильдару рисовался Хайдар, как мелочный мужчина с вечно сжатыми губами и ядовитым взглядом, замечающим и запоминающим любую, сделанную падчерицей, ненароком, ошибку.

— Салават, а ты общался с Хайдар абы? — внезапно спросил Ильдар.

— Конечно, папа!

— Что можешь о нём сказать? Характер? Привычки? Хобби? Как он разговаривал с тобой? Как держался?

— Немного угрюмый! Ну, а в принципе обычный, как все люди! — Салават пожал плечами.

— Где работает?

— Не знаю, папа! Кажется, на стройке, но я не ручаюсь, — честно признался он.

Ильдар поднялся с дивана.

— Вспомнил, — вскинул руки сын. — Хайдар абы заядлый рыбак! Он мне показывал свои рыболовные снасти. Хотел угостить рыбой, но я не люблю рыбу.

Задумавшись о безобидном занятии взрослого мужчины, Ильдар вышел из комнаты, оставив сына одного…

…Прикроватный светильник всё также тускло горел. Ильдар так и не отключил его, ложась в постель. Ильдар видел на потолке неясный круг, который выдавала лампа в двадцать пять ватт. За окном послышалась глухая стукотня по асфальту, выдаваемым скребком грейдера. Двойной стеклопакет пластикового окна не мог полностью оградить жильца от взревевших двигателей тяжёлых машин. Уборочная техника приступила к ночному сражению со снегом. Хотя в этом году зима выдалась мягкой и бесснежной, подрядные организации, как никогда ответственно отнеслись к служебным обязанностям, будучи уверены в быстрой победе и денежному благовонию.

Ильдар поднялся и сходил в туалет. Свернув на кухню, попил воды из, сверкающего чистотой, стакана. Глянул на часы, светившие зелёными циферками на табло микроволновой печи. Показывало ровно три часа. Отметив, что ему надо подняться не позднее, чем за час до встречи с Натальей, мужчина прошлёпал до спальни и вновь лёг в постель. Ильдар хотел уснуть. Он сражался с мыслями и воспоминаниями. Хотел взять передышку и объявить им кроткое перемирие. Ильдар убегал и, в который раз натыкался на непримиримых непосед, атакующий застопорившийся разум. Он устал. Измучился. Ильдар просил оставить на время, хотя бы на час его в покое. Он соберётся. Проанализирует и выдаст решение. Но в ночной час он бессилен соображать. Вторая бессонная ночь, будто по капле вытягивала, как из трубочки жизненные соки, которые стремительно покидали тело. Мысли, тягучей массой, как клей заполняли мозг и бессознательно, словно неуверенные посетители тыкались туда-сюда по сознанию, будто ища нужный кабинет. Ильдар хотел успокоить и заверить, что он непременно вернётся к ним, но они его не слушали. Тогда Ильдар в отчаянии щёлкнул выключателем светильника, напрасно веря, что именно эта причина остановит движение настырных воспоминаний. Он прикрыл рукой лоб, в надежде поймать короткий сон…

…— Салаватка, мы с тобой совсем расслабились! — Ильдар, встав на цыпочки, похлопал кулаками себя по груди. Он заметил, как сын в постели пошевелился.

Вернувшийся поздно ночью, парень с трудом разлепил глаза. Он натянул на себя одеяло.

— Пап, дай ещё поспать! Ну, пожалуйста! Я не выспался, — взмолился он. — Ведь сегодня воскресение.

— Как не выспался?! — совершенно искренне застыл отец. — Скоро двенадцать часов. Полдень. Тем более лишь недавно прошли ноябрьские праздники. Ты отдыхал три дня! Неужели не хватило времени на сон?

— Ну, что хотел, сказать? Слушаю! — сдался Салават, в надежде, что отец выдаст новую идею, и удалится из комнаты, подарив ещё часик на сон. Для пущего доказательства, он высунул из-под одеяла правое ухо.

— Смотри, что я скажу! — в предвкушении эффекта, который произведёт, Ильдар был уверен, что сын обрадуется, — каждую осень, с октября, мы с тобой ходили в бассейн. Плавали по воскресеньям. Лишь в этом году отлыниваем от спорта. Я соскучился по плаванию. А ты?

— Тоже! — Салават закрутился в кокон, оставив на виду орган слуха.

— Так, значит, молодой человек, Вы не против? — улыбнувшись краешками губ, официально возвестил Ильдар. — Значится, завтра пойдём в поликлинику, за справкой, что нам разрешено посещать плавательный бассейн.

Салават, как улитка выглянул наружу. Он посмотрел на отца странным взглядом, словно что-то обдумывал.

— Нет, папа! Иди за справкой один. У меня нет времени сдавать анализы и посещать бассейн.

Отказ непомерно удивил Ильдара. Сын, который нырял, плескался и плавал, как рыба, ощущая настоящий восторг и наслаждение от воды, который с нетерпением ожидал следующих занятий в бассейне, вдруг отрекается от удовольствия. Это звучало неестественно, нереально и неправдоподобно. Ильдар потоптался на месте. Отцовское удивление, вполне обоснованно сменилось здоровым опасением.

— Салават, у тебя что-то болит? — с тревогой спросил Ильдар.

— Нет.

Его не удовлетворил стандартный ответ. Захотел удостовериться лично, что с сыном всё в порядке. Просто Салаватка не проснулся, не понял предложения, не уследил за отцовской мыслью, оставшись позади и до сих пор пребывающим посреди цветных сновидений. Лишь поэтому Салаватка дал спутанный и неверный ответ. Ильдар подошёл ближе к дивану и наклонился над сыном. Словно конверт отогнул одеяло и приблизил лицо, чтобы поцеловать спутанные волосы дорогого мальчишки. Но тут же остановился, словно налетел на дерево.

— Что это? — Ильдар рассматривал подушку.

— Что? — сын приподнял голову, проследив за взглядом отца.

На белоснежной подушке имелось пятно бурого цвета. Можно допустить, что первоначально она была красного оттенка, но растекшись по наволочке и, засохнув, приобрела более тусклую расцветку.

Сын приподнялся на локте. Он поскрёб ногтём по материи, выдав звук, напоминающий мышиную возню в чулане.

— Что это? — пришёл его черёд удивляться.

— Кровь!

— Откуда? — Салават посмотрел на ладони и плечи.

— У тебя шла кровь из носа. Судя по застывшему пятну, она шла ночью, а ты не заметил. У тебя не болит голова?

— Болит капельку! — признался Салават.

Отец пощупал ему лоб.

— Болит, потому что ты поздно лёг. Подними голову!

Сын послушался. Ильдар рассмотрел крылья носа. Так и есть. Догадки подтвердились. Возле носовых отверстий он увидел спёкшиеся кровавые комочки.

Отец вышел из комнаты, а через мгновение вошёл обратно. В руках он держал коробку с аппаратом, измеряющим давление.

— Ба! Мне это не нравится! — Ильдар изучал результат, выданный прибором.

— Почему? — встрепенулся паренёк.

— У тебя давление сорокалетнего мужика. Повышенное. Это объясняет, почему ночью шла кровь. Что вчера делали с друзьями?

Салават замер, как стоп-кадр.

— Ничего, папа!

— Пили алкоголь?

— Нет…, да.

Замешкавшись, тем не менее он не вызвал подозрения отца. Ильдар задумчиво поглядел на Салавата, решив, что вечеринка явно не обошлась без горячительного, но сыну стыдно признаться в возникшем похмельном синдроме. Единственное лекарство от последствий шумной гулянки — отлежаться в постели и сделать правильные выводы, чтобы избежать подобного в будущем. Налив некрепкого чая, Ильдар напоил им Салавата, который проспал до шести вечера. Ляля, беспокоясь, несколько раз заходила в комнату сына, тщетно пытаясь его растормошить.

— Спит! Даже кушать не хочет, — беспомощно разводила она руки в стороны.

— Нагулялся сорванец! Пусть отоспится, — беззлобно отшучивался Ильдар, успевший затереть кровавые следы на подушке…

…Ильдар открыл глаза. Темень за окном не отступала. Но для февральских дней, заканчивающих календарную зиму, не виделось ничего предосудительного. Звуки уборочных машин теперь слышались приглушённо и откуда-то из стороны. По всей вероятности, коммунальщики перешли на более отдалённый участок. Беспокойная и бессонная ночь продолжалась. Ильдар тяжело перевернулся на другой бок…

…— Привет! — раздались оживлённые возгласы.

Ильдар и Ляля выглянули в прихожую, где прозвенел дверной звонок. Салават привычно раскрыл дверь друзьям.

— Нина, проходите! — Ильдар жестом пригласил войти, — Рамис, Илья, что застряли? Заходите!

Разноголосой цыганщиной молодые люди заполнили помещение.

— Сейчас соберусь, — пообещал Салават, спуртом сорвавшись к себе в комнату.

— Чай пить будете? — Ильдар посмотрел на девушку, которая на этот раз перекрасила волосы в ядовитый синий цвет. Мужчина хотел подарить ей толику тепла, за свирепого отчима, за жизнь без праздников, передать в дар хоть частицу тепла, света и доброты, без которого людям тяжело жить на свете. Синие волосы девушки во всей красе разъясняли, что противостояние с Хайдаром не закончилось и выяснение отношений продолжалось. Нина страдала, жертвуя внешним видом, но не сдавалась.

— Спасибо. Не будем. Мы ненадолго, дядя Ильдар! За Салаватом заскочили, — за всех ответил Илья.

— Куда собрались?

— Ко мне, в квартиру, дядя Ильдар! Побудем у меня! — Илья прыснул, увидев, как ему подмигнул Рамис.

— Где Наташа?

— Мама на суточной смене. На дежурстве.

— Алкоголем не увлекайтесь! Не злоупотребляйте, — Ильдар предупредительно погрозил пальцем.

— Папа говорит правильно! — заискивающе прогундосил Рамис. — Обойдёмся пивом.

— Только пивом? — Илья пошарил по карманам, словно искал деньги.

Появился сын. Он на ходу застёгивал молнию на худи — толстовке с капюшоном.

— Не только…, — ощерился Рамис и посмотрел на Нину. Они усмехнулись и украдкой глянули на Илью и Салавата.

Салават чмокнул Нину в щёку и стал надевать обувь.

— Мяу, — подражая коту, отозвался Рамис.

— Мяу-мяу, — продолжила непонятную какофонию Нина.

Ильдар непонимающе уставился на внезапно образовавшуюся кошачью братию. Он почувствовал себя, словно находился во дворе среди стаи шерстяных и полосатых бусек и матроскиных. В недоумении Ильдар глянул на сына, который под взглядом отца растерялся. Пальцы сына стали проворнее. Создалось впечатление, что Салават ускорился, чтобы поскорее расквитаться со шнурками. Он закончил со шнуровкой на одном ботинке и спешно принялся за второй. В это время Ильдар вновь услышал непонятный свист. Но в этот раз мужчина сообразил быстро. Он улыбнулся девушке, чирикающей мелодию. Так как слушал её уже не единожды, Ильдар сделал умозаключение, что Нина является ярой любительницей исполнения мелодий таким оригинальным образом и эта особенность вошла у неё в привычку.

— Напеваешь свою любимую группу? — добродушно спросил Ильдар.

Он не успел получить ответ. Салават распрямился и закрыл девушку от отца.

— Пап — мам, мы ушли! — сын острым секатором обрезал разговор.

Дверь захлопнулась, и по лесенке вприпрыжку затопали четыре пары молодых ног.

— Это, что за Мальвина с синими волосами привязалась к нашему сыну? — поохала для острастки Ляля.

Ильдар не расслышал жену. В его ушах до сих пор звучал свист Нины, который скоропостижно утих. Он прислушался. Вместо него возобновилось мяуканье, которое отражалось эхом от панельных стен подъезда по всем этажам. Только теперь к прежним мурлыкающим солистам — Нине и Рамису добавились новые голоса. Это были голоса Салавата и Ильи.

— Мяу, мяяу, мяяуу, мяууууу, — подъезд наводнился кошачьими призывами, будто у животных наступил брачный период.

— Мартовские коты, — улыбаясь, покачал головой Ильдар, — кошатники и кошатницы! Молодёжь дурачится.

— С кем ты разговариваешь, Ильдар? — спросила, хозяйничая на кухне, жена.

— Эх, где мои девятнадцать лет?! — пролетарием пропел Ильдар вместо ответа. Он обнял Лялю за плечи. — Что скажешь, старушка дряхлая моя? Где наши девятнадцать лет, душечка?

— Остались позади, дедушка! — смеясь, она запрокинула голову, когда он пощекотал её.

— Испарились и исчезли, будто их и не было. А ведь, казалось, только вчера стояли с тобой на ковре, в ЗАГСе и строгая регистраторша велела нам расписаться в журнале. Получили наш первый семейный документ о регистрации брака.

— Кстати…, — Ляля зашуршала пакетами из морозильной камеры, выбирая продукты для готовки ужина. Затем посмотрела на Ильдара, — Салават обещал распечатать копии Договоров, которые я скинула ему на ноутбук. Но, по всей вероятности, поросёнок, забыл. А, завтра они мне нужны на работе.

Ляля с надеждой глянула на Ильдара, который сразу понял, о чём речь.

— Я сам распечатаю! — с готовностью электрика пустить ток по проводам, откликнулся муж.

Словно бы доказывая, что у него не расходятся слова с делом, Ильдар в ту же минуту направился в комнату сына. Мужчина уселся за письменный стол. Нажал на кнопку включения электронного устройства. Почти сразу зажглась синяя лампочка, и загудел вентилятор. Пока ноутбук загружался, Ильдар проверил соединительный кабель и разъёмы. Увиденным он остался довольным. Надо было дождаться, пока ноутбук откроет на экране рабочую страничку, чтобы пользователь мог запустить специальную программу, позволяющий управлять принтером. Но внезапно вместо привычной заставки по центру матрицы ноутбука проявилась табличка.

— Что такое? — брови Ильдара приподнялись, когда он прочитал текст в рамке.

Он в полном замешательстве прошуршал на кухню.

— Распечатал? — Ляля размораживала мясо с помощью микроволновой печи, — положи листки, пожалуйста, на мою сумку.

— Не вышло. Салават поставил пароль на ноутбук! Я не могу зайти в программу, — почесал лохматую шевелюру Ильдар.

— Раньше не было пароля! — решительно заявила Ляля, умело разрезая на кубики овощи для супа, — помню, что заходила с его ноута на страничку интернет — магазина. Салаватка решил поиграть в шпионов? Не наигрался в детстве.

Ильдар, пожевав губами, под смешок жены, беззлобно бросил:

— Разведчик, блин, недоделанный! Штирлиц невидимого фронта…

…Ильдару показалось, что у него затекла шея. Он вспучил подушку, чтобы она стала выше. Когда лёг, то ему вновь не понравилось. Тогда он перекатился на сторону жены. Её подушка приятно пахла истончённым ароматом парфюма. Он обнял подушку, но не так, как постельную принадлежность, а ласково подгрёб рукой, словно Ляля лежала рядом с ним. Однако родной запах сослужил плохую службу. Вместо успокоения, мужчина ещё острее ощутил одиночество и потерянность. Когда семья была полной, он выглядел грозным защитником, готовый расправиться с любой преградой, встать в глухую оборону перед любым противником, пусть грозным и превосходящим по численности и оружию. А теперь он трусливо прижимался к подушке, зарываясь в мягкую обитель сна и, стараясь, стать незаметным, слившись с матрасом. Он потерял способность драться. Его пугала ночь, а ещё больше предстоящий день. Что ему суждено услышать в эти неизвестные, февральские, тикающие часы? Как приберечь ту нитку жизни, которая размочалилась и трепыхает, готовая вот-вот порваться совсем, от осознания дальнейшей никчемности суеты и пустословия?

Ильдар тяжело поднялся. Время на часах показывало начало пятого утра. Мужчина доковылял до комнаты сына. Он рухнул на кровать, поняв, что уснуть в эту ночь ему уже вряд ли удастся. Однако Ильдар заблуждался. Словно по мановению волшебной палочки, мужчина забылся. Тревожные мысли и думы, сжалившись над человеком, отпустили его израненное сознание. Отклеились и опали, как сухая, ороговевшая кожа на былой ранке. Он проснулся через три часа. То ли сон, то ли явь, но Ильдар выглядел отдохнувшим. Если бы спросили, в каких сновидениях он парил, то Ильдар не ответил бы ничего. В его дремоте не нашлось места великолепным садам с разноликими пышными деревьями, распустившимися сочными бутонами иноземных цветов, и другими привлекательными зрительными образами. Его маленький отдых был ужатым и усушенным, как изюм. Без излишеств и канители. Однако отдых, как награда, несомненно, пошёл на пользу.

Ильдар почистил зубы и ополоснул лицо тёплой водой, что прибавило ему бодрости. Чашка кофе без сахара, но со щедрым добавлением молока дало ощущение, пусть ложное и зыбкое, что всё выправится и наладится. До встречи с Наташей, он пребывал в оптимистичном настроении, словно плыл на лодке посередине зеркального озера. По истечении времени, мужчина вышел во двор и открыл машину. Он ждал недолго. Ильдар заметил неуверенную тень, топчущую снег возле легковушки, и зазывно махнул рукой, приглашая в салон. Следом открылась дверь. Мама Ильи протиснулась и примостилась на пассажирское кресло. Она держала в руках два пакета.

— Здравствуй, Ильдар!

— Доброе утро, Наташа!

Наталья выглядела неважно. Ильдар заметил красные глаза и припухлые веки. Создалось впечатление, что она плакала эти два дня, что, вне всякого сомнения, являлось правдой. Будто перед поездкой к сыну, наскоро вытерев глаза и временно успокоившись, женщина собрала вещи. Он понимал, как никто другой её душевное волнение.

— Дайте пакеты? — Ильдар повернулся и положил их на заднее сидение, рядом со своей сумкой.

Ильдар интуитивно почувствовал, в каком зыбком и неустойчивом психическом состоянии находится его товарищ, по несчастью. Он решил поддержать упавший моральный дух несчастной матери.

— Что-то много вещей набрали, Наталья? Целый чемодан! Не лезет в машину.

У него не вышло разрядить обстановку. Шутка оказалась неуклюжей и корявой, словно пистолетная осечка.

— В одном пакете продукты, в другом — одёжка Илюшеньки, — её голос дрогнул, и глаза наполнились слезами.

— Успокойтесь, Наташа! Тяжело принимать это к сердцу, но наших сыновей, похоже, надо спасать!

Женщина вскинула голову. Простых слов оказалось достаточно, чтобы она взяла себя в руки. Известие, что дети попали в беду, не ту, о которой она поверхностно знала, а другую — более беспощадную и злющую, произвело на неё большее впечатление. Наталья внутренне подобралась, волевая и несгибаемая, с материнским желанием увезти, укрыть и сберечь единственного сына.

— Вам что-то стало известно, Ильдар?

— Да! По дороге расскажу. Но с одним условием. Не говорите до поры, до времени моей супруге. Знаю, что Ляля может позвонить Вам, так как вы общаетесь. Но для неё эта информация может оказаться губительной. Договорились?

Они закивала нервно и судорожно, как штормовой, морской вал, подгоняемый прерывистым ветром, но с решительным желанием всё узнать, во всём разобраться.

Когда они выехали на городскую дорогу с четырьмя полосами для движения, Ильдар стал рассказывать. Он начал с самого начала — с протокола Кузнечикова. Как были задержаны ночью Салават и Илья, находящиеся, по словам оперативника, в наркотическом опьянении. Как они отказались от освидетельствования в медицинском учреждении и своим отказом позволили, составить на них административное дело, что повлияло на решение мирового судьи назначить наказание в виде ареста. Рассказал об их попытке забрать наркотик из закладки. Как на этом месте была организована засада и их сыновей вели полицейские, снимая преступление на камеру. Как у Салавата и Ильи конфисковали телефоны для проверки и, возможно, дальнейшего расследования. Он выложил неприглядную историю без запинки, с деталями, с указанием времени, то есть именно с теми мелкими тонкостями, которые ввергают слушателя в водоворот событий. Он должен признать, что Наталья не перебивала. За это Ильдар был ей благодарен. Наталья слушала мужественно и терпеливо. Поэтому происшествие в пересказе Ильдара выглядело цельным и полновесным, не раскрошенным на множество мелких кусков, которое обычно происходит, когда нетерпеливый слушатель пресекает их вопросами, а также своими разумными или, наоборот, нелепыми рассуждениями. Тем не менее, Ильдар подметил, как нелегко даётся ей подобное мнимое спокойствие и выдержка. Цвет материнского лица отражал всю гамму материнских чувств. Её щеки то пылали пунцовым огнём, то становились мертвенно-бледными, как мука, то принимали зеленоватый оттенок, словно обладали фосфорным свечением. Но заканчивая историю о ночных кульбитах про сыновей, Ильдар обнаружил, как сильно она сжала губы и кулаки. В зрачках женщины зажглись гневные светлячки. Едва он замолчал, Наталья с негодованием воскликнула.

— Захотел, значит, лягушонок, попробовать наркотик? Ух, я ему покажу! Только выйди! Сам будешь не рад! Отхлестаю ремнём! На задницу сесть не сможешь!

В прозвучавшей угрозе Ильдар уловил недоумение вперемежку с замешательством, царившей в душе матери. Надрываясь, Наталья рылась в прошлом, когда упустила тот день и минуту, когда воспитание сына пошло не по крепким, прямым рельсам, а свернуло вбок, рассыпалось и ухнуло в бездну. Мужчина вспомнил о своей вчерашней, негативной реакции, готовой распять и уничтожить сына за его слабоволие и слюнтяйство. Это выглядело естественно. Но к месту, как озарение, мужчина услышал предупреждающие слова и мудрый совет Дениса. Он повторил их раздосадованной матери.

— Не станем пороть горячку! Чтобы быть справедливым и не ошибиться, мы должны услышать обе стороны! Виноватых поищем позднее. И ещё, — и это очень важно! Когда будете на свидании, то осторожно шепните Илье, чтобы он не болтал лишнего в камере. А я предостерегу Салавата. Хорошо?

Она поняла сразу всю глубину ответственности. Её лицо ужаснулось от осознания выдвинутых обвинений в адрес Ильи и Салавата, сполна испытав тот трагизм положения, что влечёт за собой уголовная статья, связанная с наркотиками. Справедливая злость испарилась и исчезла, как ранний туман. Женщина обмякла. Она снова превратилась в маму — мягкую, любящую и страдающую.

— Ильдар, думаете, их ждёт тюрьма?

— Не могу знать. Но им не позавидуешь. Я не имею понятия, что у мальчишек сохранилось в мобильниках, но надеюсь, что хватило ума не оставлять в телефонах компромат.

— Полагаю, они удалили всякие переписки, если затрагивали тему наркотиков? — она вздрогнула, закрыв глаза. — Боже мой, Ильдар, мы рассуждаем, как преступники со стажем!

Ильдар невесело улыбнулся. Он огляделся вокруг и сверился с картой. Ильдар знал дорогу. Он проезжал здесь в роковую полночь, но утренний мегаполис выглядел по-другому, чем ночной. Город проснулся и спешил на работу, по делам и встречам. Жидкая зарница робко осветила улицы, стирая ночные секреты и дворовые тайны.

— Мы почти на месте! — он проехал прямо на перекрёстке, выехав на дорогу, проезжую часть которого разделяли надвое трамвайные рельсы. Появились небольшие двухэтажные дома, уступив место многоэтажкам. Поток машин заметно ослабел, будто водители остерегались проезжать по внезапно сузившейся дороге, предпочитая объездные пути. Качество дорожного полотна также ухудшилось, добавив ям и неровностей.

Место для парковки отыскалось моментально, так как стоянка растянулась вдоль всей длинной улицы. Огромное здание серого цвета, опоясанным бетонным забором с колючей проволокой и установленными камерами находилось на отшибе, занимая площадь в несколько гектаров земли. Оно грозно возвышалось, внешним видом показывая свою значимость в деле исполнения наказаний для оступившихся людей. Здесь имелось два входа, достаточно удалённых друг от друга и поделённых на корпуса, разделивших арестантов по степени тяжести выявленных преступлений. Первый, к которому подъехали Ильдар и Наталья содержал людей, приговорённых судом за административные правонарушения. Второй вход, с противоположной стороны здания удерживал более серьёзных нарушителей закона, так как в данной части находился следственный изолятор. Заведение принадлежало министерству внутренних дел, о чём свидетельствовала табличка на воротах. Так же, как и ночью, здание выглядело свирепо и величественно. Ильдар заглушил двигатель. Поддавшись необъяснимому чувству, они одновременно вышли из тёплого салона.

— Никогда не думала, что буду возить Илюше передачки! — вздохнула Наталья, запрокинув голову и рассматривая окна с решётками. Она будто искала то единственное окно, за которым находилась камера с её сыном.

На душе стало гадко. Настроение Ильдара изменилось. Ушёл показушный оптимизм и искусственно навеянная бравада о том, что всё обойдётся. Он был потрясён видом равнодушной безликости, где откуда-то, в каких-то кабинетах решалась судьба Салавата — беззащитного сына, родного человека…, ребёнка и взрослого, умного и глупого, маленького и большого, но несчастного и любимого. Серое здание, серое небо и серый снег словно обступили его со всех сторон, окутали и насели, поглотив другие тона жизни. Он виновато склонил голову, будто проходящие мимо люди осуждающе смотрели на него и указывали пальцем. Они шептали и злорадно щурились: «Это его сына поймали за наркотики! Ну и поделом! Так ему и надо!». Ему залетела в голову случайная мысль. Раз сын за отца не отвечает, а, если — наоборот? Отец отвечает за сына?! Да, конечно! Сполна. Отвечает и получает по заслугам. Сын довольствуется постулатами отца, примеривает его судьбу, попугайничает в повадках и характере. Выходит, он дал Салавату неправильные примеры для подражания? Ошибся в воспитании? Позволил думать, что душа в тягости, а тело для наслаждения! Но ведь — это неправда! Ильдар всегда поступал, по совести. Нет, он не считал себя святым, но греховодником тоже не был. Или для безусого поколения отыскались другие примеры, более заманчивые и легкомысленные, за которым потянулись бестолковые юнцы? Мой, Аллах! Как же просто затуманить, обвести вокруг пальца молодой разум. Без сражения взять в плен и отобрать невинную душу.

Ильдар услышал, как Наташа что-то спросила. Он оторвался от печальных мыслей.

— Надо спросить, во сколько начнётся свидание? Не перенесут ли? — скорбно произнесла она, делая робкий шаг в сторону единственной железной двери, будто специально вырубленной в бетонном заборе.

Брелок сигнализации сделал своё дело, закрыв машину на электронный ключ. Они подошли к забору. С малым опозданием к ним прибавилась пожилая женщина в потёртом пальтишке. У неё из сумки торчал блок сигарет.

— Вы — первые? Я буду за вами! — забитым голоском проверещала она.

— Не отменят свидание, бабушка? Запустят в десять? — спросила Наталья, кивая на табличку с указанием времени.

— Они рано не пущають, — бабушка облизала бескровные губы. — Ишь, всегда с опозданием, милочка! Не торопясся! Не соблюдат график. В прошлый раз токма через сорок минуточек раскрыли.

Ильдар вскинул руку и посмотрел на циферблат. До назначенного часа у них оставалось добрых полчаса. Им надо было вернуться до иномарки. Несмотря на слабый мороз, ветер и влажный воздух пробирал до косточек. Тем более пакеты с вещами остались в салоне.

— Мы скоро подойдём! — предупредила Наталья бабушку, заметив жест Ильдара.

— Идите, идите, сердешные, — зашамкала бабушка. — Сходите до лавки. Али, что забыли купить!

Они уселись на свои места. Ильдар — водителем, а Наталья — пассажиром.

— Погреемся. До десяти уйма времени! — Ильдар повернул кругляк датчика, регулирующий температуру.

— Погреемся! — согласилась Наталья, поёжившись после сырого воздуха.

Они замолчали, угрюмо уткнувшись в окно. Каждый думал о своём…, своём сыне, попавшем в наркотическое рабство.

— Вчера весь день вспоминала Илюшку, — нарушила тишину горестным тоном Наталья. Она будто бы обращалась ни к кому, разговаривала сама с собой. Не повернувшись, смотрела в окно. — Вспоминала его детство…, каким он был маленьким. Потешным.

Ильдар посмотрел на выстраданный материнский профиль. Он понял, о чём она говорила. Вчера воспоминания также швырнули его в прошлое. Ильдар и Наталья гуляли в беззаботном детстве их сыновей — Салавата и Ильи, когда мальчишки дарили родителям радость и счастье.

— Илюшке было годика три или три с половиной…, усадила его в ванну, чтобы искупать, — с горькой улыбкой припоминала она, — Илюшке нравилось хлопать по водичке, пускать игрушечного утёнка по гребням волны. Утёнок покачивался, забавляя Илюшу. Специально для купания купила новое мыло. Помню, что земляничное. Раскрыла упаковку и дивный аромат разнёсся над ванной, словно держала в руках только что собранную в лукошке лесную ягоду. Илюшка заинтересовался. Сначала шуршащей обёрткой, а затем аппетитным запахом ягод. Он попросил меня отдать кусок мыла. Я вручила мыло в маленькие ладошки, а сама потянулась за мочалкой. И вдруг слышу, как Илья начинает неистово плеваться. Поворачиваюсь. Он весь в слюнях, выталкивает языком изо рта розовые крошки. Присмотрелась. Батюшки, это же мыло!

Наталья улыбнулась. По-доброму, по-матерински.

— На куске мыла остались царапинки его острых зубов. Он решил съесть сладкую ягоду, попавшись на манящий запах. Не подозревал, что оно предназначено для мытья.

— Смешной бутуз! — улыбнулся в ответ Ильдар. — Непоседа! А я, Наташа, вчера вспомнил, как случайно заснул в зале на диване. И всё бы ничего, но когда проснулся, обнаружил, что меня накрыли пледом. Оказалось, что Салават увидел, что уснул, убежал в комнату и вынул из бельевого шкафа плед. Укрыл, чтобы не замёрз.

— Сколько лет ему было в то время?

— Девять или десять. Учился в третьем классе.

— Боже мой, что же Илья и Салават наделали? — заломила руки Наталья. — Ведь не скажешь, о том, что они что-то употребляли? Когда они превратились из хороших мальчиков в плохих? Не знаешь, Ильдар? Почему это прошло незаметно для меня? Для вас с Лялей? Ведь не возникло ни тени подозрений, хотя бы мало-мальски, что Илюша принимает наркотики. Когда он успевал глотать эту дрянь? Ведь постоянно был у меня на виду. Говорил, что идёт с ночевкой к Вам, к Салавату, и я безропотно, с чистой душой отпускала. Кроме вашей квартиры я не позволяла ему куда-то надолго сбежать. Меня радовало, что они друзья. Импонировало, что у Салавата дружная семья и хорошие любящие родители. Нисколько не желала, чтобы Илья чувствовал себя ущемлённым и ущёрбным. Да, мы с мужем — Илюшиным отцом, развелись. Не сложилось. Но для Илюши старалась. Буквально рвала жилы, чтобы ни в чём не нуждался. Работала много. Уставала, но Илью не ограничивала. Но он понимал, каким трудом достаются деньги и не просил чего-то несусветного. Чтобы он отдохнул и развеялся, выполняя его просьбу, разрешала пойти с ночевой к Салавату. Сама была молодой и не понаслышке знаю, как интересны ночные разговоры. Секретов много. От друга ничего не скроешь. За продолжительную ночь, которая в разговорах оборачивается в короткую и быструю, успеваешь обо всём с лихвой наговориться. Я беспокоилась, что Илья будет стеснять, но зная покладистый характер Ляли и Вас, Ильдар, отпускала с чистой совестью. После ночевой, Илья возвращался сонный и сразу же заваливался на бочок в постель. Спал долго. По двенадцать часов. Не просыпался и не ходил в туалет. Порой не могла достучаться, что бы накормить. Как-то удалось его растолкать. Хотела, чтобы он поужинал со мной. Но Илюша промямлил, что нет аппетита, и снова погрузился в сон. Я шутила и сердилась. Говорила, что Илья с Салаватом медведи, ушедшие в зимнюю спячку. Полуночники! Днём спят без задних ног, а ночью развивают бурную деятельность. Но почти вся молодёжь буйствует ночью, а днём отсыпается. В этом не видно ничего странного. Разве не так?! Когда же они испортились? В жизни всегда вежливые и тактичные, и Салават, и Илюшка. Вы посмотрите, Ильдар, они даже выглядят, как братья! Оба худенькие и носят очки.

— Они и вправду похожи, Наталья! Спасибо за лестное мнение о нашей семье, Наташа! Но, правда, за правду! Илюшка нам тоже нравится. Его скромность, приветливость. И вдобавок, я причислил его к творческим личностям. Как-никак Илья играет и поёт в созданной группе. Сочиняет песни. Талант!

— Да уж! Талант! Насочинял куплетов. Скоро будет петь: «А голуби летят над нашей зоной!».

Сказанная Наташей, с беззлобным сарказмом, реплика, в котором прозвучали мягкие нотки бездумности поступка Ильи, его случайности и до сих пор склоняемой к нежеланию поверить в это упрямым материнским умом, привели Ильдара к искренней улыбке. Абсолютно неожиданно и сама того не ведая, Наталья разрядила накалившуюся атмосферу, припорошенную серым пейзажем и утренним ожиданием. Заметив смягчившееся лицо товарища по несчастью, и прокрутив в мозгу выскользнувшую фразу, Наталья слабо улыбнулась.

— По-моему, пора напомнить, что мы приехали первыми! Я не вижу бабушки, которая занимала за нами, — смущённо напомнила она.

Ильдар глянул на ворота. Людей прибавилось.

— Пойдёмте!

Свидание прошло не по отцовской задумке. «Наперекосяк!», — подумал Ильдар и тут же злобно сплюнул на землю, потому что в слове отыскалось что-то приближенно и отдалённо напоминающее о наркотиках. Они больно и словно специально клюнули его в темечко, раз за разом, напомнив о постигшей катастрофе. Ильдар заметил, что вокруг постоянно отыскиваются какие-то намёки и знаки, воспламеняя его мозг. Например, он посмотрел в телефон, чтобы проверить сообщения от жены. Листнул пальцем по экрану и среди ленты нужных вкладок, телефон выдал слово «Закладки». Его резануло. Почему он раньше не обращал внимания на подобные мелочи, а теперь готов взорваться? Эти закладки есть практически во всех программных обеспечениях сотовых аппаратов. Они удобны и позволяют вмиг отыскать любимую страничку в интернете, но лишь сейчас это слово его непомерно раздражает. Ему показалось, что наркодельцы словно нарочно издеваются над ним, как карты подкидывая укурочные термины. Они убивают тысячи жизней по стране, по миру. Наживаются на несчастье, разоряют семьи, истребляют детей. Ильдар был готов взяться за оружие, чтобы найти и самому избить, уничтожить, задушить и растерзать этих тварей. Вынести свой приговор. Безусловно, жестокий, но зато более справедливый.

По разрешению дежурного, Ильдар вошёл в караульную комнату. В тёмной клетушке пахло сырыми тряпками и гнильём. Мужчина в форме забрал у него пакет. Высыпав продукты на замызганную поверхность стола, с которого краска слетела, пожалуй, в прошлом веке, принялся раскладывать. Он хмуро и сосредоточенно рассматривал еду. Взвесил на весах порезанный, на поддоне, сыр. Затем проткнул лезвием ножа батон, видимо, в надежде обнаружить напильник для побега. Позднее с подозрением оглядел минеральную водуи упаковку сушек. Ильдар терпеливо ждал. Наконец, охранник вернул пакет. Кивнув следовать за ним, проскользнул через дверь. Ильдар оглянулся. Они очутились в более просторной комнатёнке, но с таким же отвратительным запахом стухшей еды. Ильдар увидел ещё один стол — точную копию предыдущего хлама. Отец удивился, заметив рядом со столом три табурета. Он полагал, что поговорит с Салаватом с глазу на глаз. Охранник исчез. Ильдар без спроса сел на деревянную трёхножку. Свидания с административно — осуждёнными проходили по одному. Перед ним в эту комнату заходила Наталья. Он по-джентельменски пропустил её вперёд, сам оставшись, ожидать на улице. Пробыла она недолго. Минут пятнадцать, но вышла из здания затерянной, но взбудораженной. Охранник пропускал по очереди и строго по одному визитёру. Несмотря на получасовое опоздание, когда начали запускать задубевший народ, люди не роптали. Они боялись, что их уличный бунт может как-то повлиять на привередливое настроение охранников, которые чувствовали себя в стенах заведения настоящими хозяевами жизни.

Ильдар услышал негромкий скрип и вскинул голову. Он обмер. В комнату вошёл Салават, которого конвоировал караульный. Салават также заметил отца и застыл. Мужчина в форме обошёл стол и присел на третий табурет. Для Ильдара подобное не выглядело сюрпризом. Он уже догадался, для чего лишняя табуретка установлена близко к столу. Ильдар подумал, что возникнут трудности, чтобы довести до сына информацию, чтобы предупредить, держать язык за зубами. У него возникло желание прижать сына к себе, увезти его с этого тёмного подвального помещения, с тошнотворным запахом. Он даже привстал с табурета, поддавшись сиюминутной слабости. Порыв оказался настолько сильным, что, казалось, толкающим на безрассудство. Упрятать и спасти от толпы следователей, полицейских и других ищеек, к которым он к своему удивлению теперь питал острую неприязнь. Да, Ильдар понимал, что неправ, но его чувства насыщались теперь будто от другого источника, однако оставаясь такими же чистыми и святыми, как прозрачный родник. Ильдар ощутил настроение Наташи. Наверняка ей пришли схожие мысли. Она выглядела, будто хотела взять в руки невидимый мешок и осторожно выкрасть Илью.

— Привет, папа! — Салават присел напротив отца.

Ильдар жадно вглядывался в сына. Салават глядел прямо на него, выглядел спокойным, ничем не показывая волнения, будто ничего не случилось и они находились на пляже.

— Здравствуй, сынок! Как ты? — глухо спросил Ильдар.

— Ничего, — твёрдо ответил он. — Где мама?

— Мама в больнице!

К этому сообщению Салават оказался не готов. Его лицо скривилось в страдальческой гримасе. Ему не удалось спрятать душевную боль. Ильдар увидел в глазах безмерную вину. Его сын остался прежним. Он страдал за опухшие от слёз мамины глаза и отцовскую попранную честь.

— Кормят хорошо? — Ильдар косился на прилипалу, который с невозмутимым видом ковырялся в ушах, выискивая серу.

— Да, папа!

Ильдар выискивал намёки, которые поймёт лишь Салават, но, как назло в голову ничего не лезло.

— Я принёс тебе тёплые вещи. В камер…, — отец замедлился, как часы, в котором села пальчиковая батарейка, — в комнате, наверное, холодно?

— Прохладно, папа! Это не Авсаллар!

Точно! Как он мог забыть?! «Авсаллар» — так назывался один из многочисленных посёлков в гостеприимной Турции. Именно в нём они отдыхали, загорали, купались и ели прохладный десерт. Ильдару пришла на ум гениальная мысль. Он догадался, как перехитрить неумытого охранника.

— Салават…, — сказал отец и остался доволен, что сын заелозил. Ильдар заметил, что он инстинктивно понял, что нужно дослушать отца. — Салават, сен ики дондурма ХАЕР!

Ильдар открыл рот и выразительно закрыл. Конечно, вместе с мимикой он напомнил ему старую и, возможно забытую фразу из турецкого языка. В переводе она значила совсем непонятное и сумбурное, а именно «Тебе два мороженого, НЕТ!».

— Лютфен, папа, эвет! — отозвался сын и чуть заметно кивнул.

Ильдар выдохнул. Салават его понял. «Пожалуйста! Да!». Он расшифровал намёк и тёрпкую гарь опасности. Салават с ним.

Охранник перестал ковыряться в ушных глубинах и тупо посмотрел на них. Он ничего не понял и глупо моргал рыбьими глазами. Его крохотный рот расслюнявился в куриную гузку. Но Салават дипломатично исправил неловкую картинку, приподняв статус рядового вертухая в дворянский титул виконта. Вздёрнув рваные плечи, сын вынул из кармана какой-то листочек и обратился к дежурному.

— Разрешите отдать папе? — лист прошелестел по столу, словно на санках.

Охранник напустил на себя важный вид начальника хозяйственного склада, принимающего товар по накладной. Он повертел бумагу в руках на наличие мягкости политуры, как человек, собирающийся в клозет. У него приоткрылись веки.

— Что здесь?

— Стих.

Он кинул взгляд на первые строчки рифмованных строчек и моментально поскучнел. Видимо, его интересовали только планы подкопа арестантов через кухонную канализацию. Он вальяжно вякнул.

— Можно.

— Спасибо, — задобрил Салават, словно кинул тому кусочек сахара. Потом с грустью посмотрел на отца, — почитай дома, папа! Я сочинил это сам!

И на этом свидание окончилось. Совсем не так, как представлял Ильдар. Он забрал стих и бережно спрятал во внутренний карман сложенную бумажку. Но далее разговор в желаемом русле не возобновился. Словно на середине служебной поездки у него отозвали важную командировку, приказав вернуться в офис. Он строил планы. Репетировал, какие вопросы задаст. Продумал каждую построенную фразу, отточил, словно карандаш, предложения и возможные ответы. Выбрал их из череды длиннющего списка, вьющегося, как пчелиный рой. Полил, как цветы в кадках, ожидая цветения. Ильдар планировал доискаться до правды. Вытянуть, вырвать, выскрести. Он думал, что Салават признается в том, что невиновен. Мужчина верил в это даже больше, чем в законы Кирхгофа. Для этого с его стороны нужно было так мало. Намекнуть, подмигнуть, наконец, задать вопрос. Возможно, Салават открылся бы. Но как удалить «лишние уши», которые предательски растопырились, как деревенские лопухи? Ведь, он специально пришёл, чтобы предупредить сына не взболтнуть лишнего…, опасаться каждого, кто находится рядом с ним, не доверяться, молчать и…, ещё раз молчать. Ильдар не позволит, не даст возможности уцепить и утянуть молодую жизнь на приколоченные к стене нары. Он будет сопротивляться. Встанет на защиту и, если понадобиться всеми возможными методами не позволит растоптать и задавить невиновного парня. И это вовсе не важно, что он мой сын. Впрочем, конечно важно! Салават — мой сын! Мой сын! Салават! Ильдар словно открыл для себя. Салават не может ему доверится. Это не то место, где можно раскрыть душу наизнанку. Но его глаза…, строгие глаза под стёлами очков разве могут соврать? Он общался с Салаватом на беззаветно ином разуме. Если хотите, называйте потусторонним, космическим или вселенским. Нет значимой разницы. Но для представителей сильного пола, не познавший статус отцов, это не касается. И не касается тех, кто никогда не общался с сыновьями. Поймут только настоящие отцы. Те, которые видели сыновей с болячками и страданиями. Улыбками и слезами. Которые корпели над постелью, когда ребёнок бесновался в бреду от высокой температуры, будучи совсем крохой, с булькающими соплями в носу, но с освободительным смехом в озорных зрачках после действия жаропонижающего средства. Ильдар видел и помнил всё до мельчайших подробностей. Глаза, которые горели, спасаясь с сушкой от погони хитрющей Дельки, ищущие для первой учительницы в маминой спальне «брулианды», покрывавшим зонтиком от дождя на могиле бабушки, не могут соврать. Он не всё понял, но верил в сына. Не верить — нельзя! Непозволительно. Поэтому он обрежёт его от расспросов. Не подарит провокацию им — этим сукам, чтобы сын сознался. Не позволит! Не предаст! Не отдаст! Салават невиновен и точка! А вдруг…, а если…, сказано не для его сына!

Но, что тогда? Как быть? Поэтому от безысходности, от отчаяния, чтобы заглушить тягостные минуты свидания от бессловесности, Ильдар расспрашивал совсем не о том. Но он завалил сына расспросами. Его бередило и волновало, как Салават «живёт». Он был готов предъявить претензии, написать жалобу, не зная кому и куда, если сын пожалуется на несносность бытия.

— Как кормят? Не голодаешь? — он кивнул на пакет с провизией, будто подсказывая, что принёс еды.

— Сколько человек в номере? — он упорно не мог сказать «камера». Впрочем, разве это важно? Салават и Илья, вот центр его интересов.

— Кровати, наверное, двухэтажные? — какая разница сколько набросали этажей раскладушек? Главное, Салават!

— Как ходите в туалет? На прогулку? По очереди? Чем занимаешь свободный день? — это очень важно в заточении. Главное, чтобы Салавата и Илью не ущемляли в правах.

Ильдар получал от него подробные ответы. Салават соскучился по отцу. Это было видно невооружённым глазом. Он развернулся к Ильдару, ловил каждый его взгляд, каждое движение, каждый вопрос. Рассказывал тихим голосом, словно душа умерла, но живы были лишь сожаления. Отец и сын глядели друг на дружку. И у обоих щемило в сердце. Ильдар боковым зрением заметил, как дежурный поднялся. Не задерживаясь, Салават тоже спружинил.

«Какой он у меня высокий и тощий! Он похудел ещё больше!», — отметил Ильдар снизу на табуретке, сгорбившиеся плечи и впалые щёки.

Но тут же ворвалась другая мысль. Тоскливая, разрушительная и опустошительная своей правдивостью.

«Как?! Время закончилось? Так быстро? Сейчас Салават уйдёт! Уйдёт от него…, туда…, внутрь этого серого зиндана! Снова разлука! Разлука!», — он понял, что у него отбирают сына. Ильдар был готов завыть на весь коридор.

Салават не раскис и не дрогнул. Он виновато улыбнулся отцу, что, мол, папа, извини, ты видишь сам, но я должен удалиться. Сын тут же испарился за дверью, растаял, как сновидение, как дымка, как радиосигнал. Ильдар понимал, что за забором находятся остальные родители и посетители, которые нетерпеливо следят за стрелками часов и ждут, когда он выйдет и представится возможность свидания со своими сыновьями, мужьями, братьями, зятьями, отцами. Дежурный проводит его до выхода и встретит очередного горемыку, которому будет отпущено семь или восемь минуточек законного общения.

— Увиделись с Салаватом? — Наталья страдальчески скрестила пальцы в замок.

— Да, — Ильдар сделал пол-оборота ключом, чтобы машина завелась.

— Я тоже посмотрела на Илюшеньку! — она отвернулась к окну и провела подушкой пальца по глазу к переносице.

— Вы предупредили Илью, как я просил?

— Я не знала, как это сделать! Этот бугай постоянно колошматился рядом на табурете. Надоел.

Ильдар плавно нажал на педаль газа, отпустив сцепление. Иномарка тронулась вдоль забора.

— Вам не удалось предостеречь Илью? — выдохнул с тревогой Ильдар.

— Удалось! Я сказала ему об этом прямым текстом.

— То есть? — Ильдар раскрыл рот от удивления.

— Я сказала, чтобы Илья не рассусоливал своё задержание, не гундел с соседями и закрыл варежку, — искренне призналась Наталья.

— Вы прямо так и сказали? При охраннике? — Ильдар громко расхохотался, подивившись смелостью женщины и оригинальным выбором слов. Она определённо разряжала обстановку, и он был ей благодарен за это.

— А, что делать? — отчаянно произнесла женщина. — А Вы, как предупредили?

— Намёками.

— Салават понял?

— Да.

— Слава Богу, но я так не смогла! — Наташа облегчённо выдохнула. Она помолчала, а затем произнесла, — у нас жил попугай.

Ильдар ненадолго обернулся, не теряя бдительности за рулём. Он увидел её профиль, светлые волосы и в слезинках глаза. Сейчас она расскажет историю. Вероятнее всего, случай будет связан с Ильёй. Он с интересом послушает по дороге. Речи Наташи действовали, как волшебный эликсир, обволакивая болезненные рубцы лечебным раствором.

— Попугай?! — подтолкнул он.

— Да. Волнистый попугай. Илюша учился в первом классе, когда Наполеон умер, — так скоро и внезапно завершила она.

— Интересно, — растерявшись, заметил Ильдар. Он даже притормозил возле знака, позволяющего ему двигаться по главной дороге без остановки. Мужчина помолчал, дав ей собраться с мыслями.

— Наполеон был очень шустрый попугай, — Наташа выправила историческую цепочку в правильное повествование, — весёлый и общительный. Он часто садился к нам на плечи и что-то залихватски чирикал. Илья принялся его учить словам. Он повторял попугайчику несколько слов друг за другом по несколько раз на дню. В основном, твердил его уменьшительно-ласкательное имя «Непочка!» и поклон — «Привет!». Наполеон всегда придирчиво слушал, склонив свою ярко-синюю голову, щёлкая горбатым клювом и, заглядывая по очереди выпуклыми глазами-бусинками. К счастью, Наполеон оказался очень умным и поддающимся дрессировке. Он проявил чудеса. Он тянулся к знаниям. Буквально через две недели Илюшиных уроков мы услышали от Наполеона первые звуки. Он говорил тоном Илюши и потрясающе пародировал голос. Наполеон с нами поздоровался. Это проявилось внезапно и для нас стало настоящим праздником. Больше всех радовался Илюша. А для меня это было в диковинку. Мы были очарованы и влюблены в нашего сообразительного Непочку. Словно заметив, что забавляет нас, Наполеон беспрестанно повторял слова «Непочка!» и «Привет!». Но мало того попугайчик не бросил уроки. Илья сменил репертуар, добавив новые фразы. И самое главное, смышленый Наполеон продолжил впитывать новые слова, и был готов беспрестанно дополнять словесный понос, которым мы восторгались. Мы влюбились в своего домашнего болтуна.

Ильдар слушал и не перебивал. Иногда в ход его мыслей вмешивались внутренние раздумья, так как до сих пор он находился под впечатлением встречи с сыном. Отец словно нырял в омут проблем, но искусно выплывал, не теряя нить истории с попугаем, о которой ему повествовала Наташа.

— Здорово! Умный попугай! — время от времени коротко отзывался мужчина, показывая учтивость, заодно очнувшись от дум, глубоко уводящий его в глубину неразрешённых задач.

— Так вот! Наполеон…, — реагировала Наташа, будто сама оставляла право уйти, покинуть и нырнуть ненадолго в прошлое, чтобы оторваться от бед, от горя. — Наполеон прожил у нас три года, а потом внезапно заболел. Мы с Илюшей не на шутку всполошились. Мы привыкли к нему, прикипели всем сердцем. Он стал членом нашей семьи. Когда Наполеон заболел, Илья пожертвовал настольной лампой. Он установил её рядом с клеткой. Илья говорил, что заметил, как попугай дрожит от холода. Поэтому решил добавить тепла.

Эти слова привлекли внимание Ильдара. Он вспомнил Салавата с раскрытым зонтом, который держал над ним сын под проливным дождём. Мужчина бросил быстрый взгляд.

«Два друга, два студента, два добрых и чутких сердца и один безрассудный поступок…, на двоих!», — подумал Ильдар. Он повернулся к женщине.

— Помогла лампа? — спросил он, прекрасно зная концовку истории, но надеясь на более позднее завершение печальной развязки.

— К сожалению, не помогла. У нас возникла маленькая надежда, что Наполеон поправится. Мы ездили на приём к ветеринару. Он выписал нам лечебные капли, для прикормки. Мы стали лечить домашнего питомца. Нам показалось, что ему стало легче. Илья часто заглядывал к нему, следил за чистотой клетки. Менял воду в поилке и добавлял просо. Затем я заметила, как Илюша поставил возле клетки настольный светильник. Лампа была горячей и Наполеон, приблизился ближе к свету и теплу. Мы возликовали. Наполеон принял нашу заботу. Она нужна ему! Но в одно утро, когда я только ушла на работу, раздался звонок на сотовый телефон. Заплаканный Илюша, икая и всхлипывая, сообщил, что Наполеон упал в клетке и лежит кверху лапками. Я вернулась домой. Чудес не произошло. Непочка не очнулся, как наивно надеялся Илюша. Мы похоронили нашего любимца во дворе, под берёзой. Наши глаза были полны слёз. Илюшенька сильно горевал. Я успокаивала его, как могла. Мне это удалось с большим трудом. Однажды, когда он делал уроки в темноте, я спросила, почему он не включает настольную лампу? Его ответ меня ошеломил. Илья ответил, что больше не станет ей пользоваться, так как «…под этой лампой умер Непочка!».

— Бедный Илюшка! — Ильдар отметил поступок маленького мальчика, оглушённый невосполнимой смертью пернатого и обративший свою детскую обиду на бездушный светильник.

— Я поддержала сына! Сложила провод и убрала светильник под диван. Илюше купила другой — современный и светодиодный.

— Правильно, Наталья! Старая лампа постоянно напоминала бы ему о кончине Наполеона.

Они замолчали.

«Какой светлый парень — Илья! Я в нём не ошибся. У него много доброты!», — проскользнуло в мозгу отца.

Ильдар в уличном шуме не обратил бы внимание, так как звонка слышно не было, но телефон озарился, как ночной экран телевизора. Спасло то, что он прицепил аппарат на специальную подставку в салоне.

— Алло! — отозвался Ильдар.

— Ты, где? — спросил с нетерпением в голосе Денис Машков.

— Еду домой.

— Куда?! — не расслышал одноклассник, сквозь заглушаемый офисный гул.

— Домой еду! Встречался с Салаватом.

— Как прошла встреча? О чём разговаривали с Салаваткой? Сверни ко мне на работу! Сможешь?

Ильдар подобрался.

— Конечно, смогу. Ден, ты вновь что-то выяснил и раскопал? — спросил с опустошённым сердцем Ильдар, который ожидал только скверных новостей. Каждый звонок от Дениса приносил порцию печали.

— Происходит, чёрт — те, что! — задумчиво проговорил Машков, — не пойму, в чём дело! Может ты, что-то прояснишь?

— Скоро буду! — Ильдару пришло в голову, что он часто стал пользоваться этой фразой, как пожарник или врач экстренной помощи, готовым метнуться по срочному вызову, что, впрочем, так и происходило в последние дни. Ильдар отключился и повернулся к Наталье, которая оказалась готова к тому, о чём он попросит.

— Высадите на остановке. Я сойду, Ильдар!

Женщина всё поняла. Наташа в нетерпении вскинула голову.

— Ильдар, это Ваш знакомый из органов?

— Да. Мой одноклассник. Он предложил заехать к нему на работу, — поделился Ильдар тем, что вовсе не нуждалось в объяснении, так она уловила это по ходу разговора.

Он свернул на обочину. Здесь дороги расходились. Ей надо двигаться прямо, когда ему необходимо свернуть.

Наташа с поспешной неловкостью раскрыла дверь и обернулась.

— Вы расскажете мне новости, Ильдар? Потом…, позднее, — сконфуженно попросила.

Он кивнул, наверное, даже сильнее обычного, но показал, что не может быть и речи, в том, чтобы от неё что-то утаить.

— Спасибо! — выдохнула Наташа, придав голосу полноту благодарности всех матерей, загнанных жизненными обстоятельствами в угол.

Он круто взял от тротуара и под разрешающий сигнал светофора унёсся влево. Мокрый снег вспучился под шинами, как намокшая одежда.

— Кого Вы ищете?

Ильдар остановился возле поста на возглас строгого полицейского. Мужчина вынул паспорт и раскрыл его на странице с фотографией.

— Я к Машкову Денису. На второй этаж.

— У Вас назначена встреча? — оперативник зрительно охватил фото в паспорте. Показывая трудовое рвение, показушно сличил с живым портретом.

— Да.

— Звоните по внутреннему телефону. Без пропуска, я не могу, — окатил невозмутимый полисмен.

— Так выпишите пропуск?! — стал злиться Ильдар, — вот мой паспорт. Запишите в журнал.

— Звоните по внутреннему телефону. Без пропуска, я не могу, — муторно повторил он.

Ильдару показалось, что это попугай, но не добрый Непочка, а другой. Бестолковый и злой, которому вдолбили всего две фразы.

— Проходи! — Денис поднялся навстречу и дружелюбно заключил друга в свои медвежьи объятия.

Ильдар оглянулся. В кабинете никого не было, поэтому он расслабленно сел на мягкое кресло, но, вспомнив, ради чего он сюда мчался, сразу насторожился.

— Чем «порадуешь» на этот раз, Денис?

Машков придирчиво прошёлся взглядом по измождённой фигуре. Он неодобрительно покачал головой.

— Ты сегодня спал, Ильдар?

— Кажется, да.

— А, кушал? Завтракал?

— Не помню! Ден, какая разница, спал или кушал?! Говори, что тебя смутило? О чём хотел выяснить?

Машков в два шага подпрыгнул к общему холодильнику и вынул бутерброд. В чистый стакан налил горячего чая.

— Ешь! — не терпящим возражения начальственным голосом приказал он. — Ты себя доводишь до погибели. Глянь?! Даже твоя именитая причёска прижухла. Не скажу в этот раз, затёртую шутку о парикмахерской.

Денис оставил в покое своё рабочее место и приземлился на краешек стола, чтобы быть ближе к другу. Он скрестил руки в замок, одобрительно отметив, что Ильдар откусил хороший кусок хлебной горбушки с колбасой.

— Понимаешь, Ильдарик, я не пойму, что происходит?! Я говорил тебе, что пацанов вели оперативники?

— Говорил. Ещё добавил, что работала оперативная съёмка на месте закладки.

— Вот именно! Оперативная съёмка, — он нервно вскочил, а потом снова сел, — они засняли площадку, которая находилась в оперативной разработке.

Ильдар молчал. Ему нечего было сказать и что-то спросить, так как, говоря откровенно, он ничего не понимал, куда клонит Денис. Тем более Ильдар перемалывал зубами остатки бутерброда, который оказался очень вкусным.

— Ну, и что?! — отец не стерпел затянувшейся, как ночь паузы.

— Мне сообщили, что оперативники приметили двух парней и растерялись. Они ожидали увидеть другого человека. Они сильно удивились этим обстоятельством.

— То есть?! Как другого человека? Полисмены сделали засаду на определённое лицо, которого подозревали? — Ильдар вытер рот от крошек.

— Именно. Лицо настоящего преступника! — уточнил Денис, — наркоторговца или, попросту говоря, наркосбытчика. Я же говорю, что это место было в разработке. Туда обязательно должен был прийти тот, за которым наблюдали. Они думали, что поймают сбытчика с поличным.

Ильдар устремил глаза в потолок. Затем виновато прикусил губу. От бессонных ночей и голода его разум притупился.

— Всё равно не доходит, Денис?

Машков понимающе похлопал друга по плечу. Он начал говорить медленно и с расстановкой, словно объяснял, как надувать воздушный шар.

— Это место находилось в разработке. О закладке было известно полицейским. Скажу проще, это была засада. Но не на заурядного наркомана…, — Денис замолк, как ошпаренный и покосился на Ильдара. Заметив, что Ильдар не обиделся, продолжил, — …, а на наркосбытчика, промышляющей торговлей наркотиками. Теперь понимаешь?

— Нет, — с упрёком вздохнул Ильдар, — причём здесь мой сын?

— Вот балда!

Денис беззлобно сплюнул, описав круг вокруг стола.

— Твой сын и Илья оказались рядом с тайником. Может, они действовали по чьёй-то наводке? Кто-то их попросил принести вещь из закладки, о чём они понятия не имели? Может, ребятам посулили деньги или, хуже того — это был знакомый им человек? Та сволочь решила перестраховаться и послать для проверки мальчишек? Возможно, он что-то заподозрил или уже узнал, что за ним стали следить? Теперь уразумел?

Ильдар приосанился. Его глаза посуровели.

— Ты намекаешь, о ком-то третьем?

— Уно! Брависсимо! — Денис похлопал в ладоши.

— Кто это может быть?

Запал Машкова потух, словно он чихнул на слабый огонёк спичечной головки.

— Хотел об этом поинтересоваться у тебя?

— Я не знаю, — чистосердечно признался Ильдар.

— А ты у Салавата не спросил?

— Где спросить-то, Ден? — вспылил Ильдар, — на свиданке?! Там постоянно находился охранник. Я лишь намёками успел предупредить Салавата, не болтать. Выполнил твоё предостережение.

— Это правильно! — он призадумался. — А у Салавата есть друзья? Ну, знакомые, например?

— Илья, — безрассудно откликнулся Ильдар. Поняв, что выпалил беспросветную глупость, стукнул себя по лбу, — Нина, Рамис…

— Кто такой Рамис? — сразу зацепился Денис.

— Его институтский товарищ. Студент второго курса. Они учатся с Салаватом в одной группе.

— Это не то! — опустошённо махнул рукой, — а Нина?

— Девушка Салавата. Встречаются полгода. Я видел её. Типичная девчонка из современной среды. Цветные волосы. Кричащие татуировки. Салават знакомил нас. Приводил домой. Нина — сестра Рамиса.

— Понятно, — обескуражено произнёс Денис, — не там копаем!

— Больше никого не припомню, — Ильдар трагично развёл руки в стороны.

— Дааа, — протянул с досадой Машков, — не расстраивайся, Ильдар! Не страшно! Ты, главное, подумай! В машине…, в дороге! Дома…, на диванчике, когда вернёшься в квартиру! В спокойной обстановке. Если вспомнишь о других знакомых Салавата, то дай знать! Меня интересуют взрослые мужчины, которые, так или иначе, общались с Салаваткой или, допустим, с Ильёй? Думаю, что отыскав этого неизвестного, мы распутаем клубок и узнаем, кто манипулирует и подводит под уголовную статью парней.

«Кто-то третий! Здесь замешан кто-то ещё! Кто же ты такой? Где ты прячешься, подлюга? Наркотический ублюдок! Подлый подставщик невинных душ!», — гадал Ильдар весь оставшийся путь за рулём, перемалывая в памяти давних и недавних друзей, знакомых, соседей, приятелей сына, которых, так или иначе, знал Салават. Он взрыхлил и взбудоражил прошлое, как мотыгой. Дойдя хронологически до детсадовского возраста, Ильдар устало потёр виски.

Поднявшись в квартиру, он не переставал думать об этом. Отец в задумчивости открыл холодильник и автоматически вытащил так и недоеденную кастрюлю супа. Посмотрев на посуду и признав, что не голоден, так как сыт недавним бутербродом, он вернул кастрюлю на место.

Ильдар глянул на часы, которые показывали без десяти минут второго. Скоро он поедет в больницу к Ляле. Она ждёт его с новостями, чтобы узнать, как прошло свидание с Салаватом.

— Кто же ты, тайный незнакомец? Отзовись! — вслух произнёс Ильдар. Его ладони непроизвольно сжались в крепкие кулаки. — Я сверну тебе шею, мразь!

Думать, что действиями Салавата и Ильи хитро управлял со стороны какой-то мужик, было страшно и нестерпимо больно. Салават и Илья, по сути, превратились в пособников преступника, полностью оградив его от кары возмездия. Кто-то чужой обратил Салавата и Илью в наивных телят, подтолкнув к жертвенному месту заклания животных. Несчастные парни не распознали подвох, и доверились сущему дьяволу, принявший обличье приличного человека. Ильдар подумал, если бы этот человек оказался сейчас рядом с ним, то он его попросту бы уничтожил голыми руками. Мысль, что Салават и Илья попробовали наркотики, с подачи гадкого наркосбытчика действовал, как обжигающий огонь, которым хотелось испепелить врага, истребить его останки, растоптать ногами, вогнать в почву, распинать по свету грязный пепел.

«Как мне добраться до разгадки? Кто мне поможет?», — ломал голову Ильдар. Ему требовалась помощь извне. Он понимал, что нужен какой-то толчок, какой-то рывок, чтобы его мысли собрались и выстроились в правильном указателе, куда двинуться дальше. Но без тычка, без малого участия у него ничего не выйдет. Его мысли смешались в клубок, и он самостоятельно не отыщет конец запутанной верёвки.

Он взял телефон, чтобы набрать номер супруги, но тут же передумал. Ляля навряд ли сможет что-то прояснить. Она знает ровно столько, сколько он был посвящён в то окружение и в те области познания, что называлось сыновним кругом общения. Тем более действовало и оставалось в силе данное самому себе обещание — лишний раз не тревожить Лялю. Спросить у неё означает вновь ввести её в панику, посеять хаус и беспокойство, погрузить в беспокойные воспоминания и вызвать ненужные умозаключения. Это означало — истребить и уничтожить те последние улучшения в самочувствии, перечеркнуть курс лечения и лишить обоснованных надежд на выздоровление. Ильдар не позволит. Он постарается до последнего скрыть плохие новости. Прикрыть и защитить супругу. Лишь, когда ситуация изловчится, вывернется наперекосяк, ударит и завертит могучим правовым маховиком, намотает на вал, раздробит и нанесёт последний, сокрушительный удар, без питающих надежд, с тяжёлым запахом тюрьмы, с решётками на окнах, караульными с бряцающими наручниками на поясе, восседающими судьями за высокими столами. Тогда Ильдару придётся умереть самому, перед этим открыв Ляле смертельную правду.

Ильдар повертел мобильник и коснулся кнопки вызова.

— Что выяснилось, Ильдар? — Наталья старалась говорить уравновешенно.

— Наташа, есть вероятность, что наших детей подло обманул и подставил нечестный мужчина. Я хотел спросить, Илья общался с кем-либо из возрастных людей в последнее время? Случайно, не рассказывал о новых знакомствах? Я припомнил, что Илья занимается музыкой. Вероятно, он нашёл продюсера для своего альбома?

Пауза продлилась секунд десять. Она растерянно проговорила.

— С продюсером и спонсорством точно нет. Илюша носился с творчеством только в составе группы. Таких же, как сам погодков — фанатов металлического рока. Ребята работали самостоятельно, в собственноручно оборудованном подвале. Кроме них там никого не бывало. Если перечислять людей в возрасте, то Илья общался только с преподавателями в институте. Других не припомню.

— Жаль, — искренне огорчился Ильдар, — надеялся, что получу ключик к разгадке.

— А Вы спросите Нину и Рамиса! — посоветовала она, — они дружили и часто встречались вместе. У вас есть их номер телефона или адрес?

Ильдар чуть не подпрыгнул от радости. Такая простая и гениальная мысль. Как она не пришла к нему в голову? Ведь он лишь недавно рассказывал о них Денису. Он зрительно посмотрел на телефонную книжицу и мысленно поблагодарил Лялю, что записала адрес, как говорила на всякий случай. Так, вот этот «всякий случай» наступил.

— Да, есть, — приподнятым голосом ответил напоследок Ильдар. — Огромное спасибо за подсказку, Наташа!

Он схватил справочник и стал листать. Он очень торопился, поэтому в первый раз проскочил мимо нужной страницы. Ильдар выдохнул воздух из лёгких. Он осадил себя за излишнюю прыть и принялся листать медленно, тщательно вгрызаясь глазами в списки имён. Следующая попытка оказалась более удачной. Он заметил имя — «Нина и Рамис», старательно заполненный почерком жены шариковой ручкой с чёрной пастой. Ильдар сфотографировал страницу на камеру мобильного телефона. Ещё раз, сверившись с часами, подумал, что успеет поговорить с Ниной или Рамисом. А затем поедет в больницу, к Ляле.

Ильдар заехал в жилой микрорайон, метко прозванным в народе спальным. Люди точно описали похожие жилые девятиэтажные коробки, гранями торцов, приткнувшимися к себе подобным. Жильцы, составляющие в основном честный трудовой люд, приезжали домой поздним вечером поспать, чтобы ранним утром вновь покинуть квартиру, втиснувшись на остановке в переполненный маршрутный автобус.

Ильдар посмотрел на экран телефона и сверил адрес. Лифт ему не понадобился, так как нужная квартира располагалась на втором этаже. Он нажал на кнопку звонка. Послышались шаги и дверь отворилась. Ильдар рассмотрел худую и очень высокую фигуру, похожую на рельс. Человек, которого увидел Ильдар, не являлся Рамисом, ни тем более Ниной. Тело принадлежало человеку мужского пола и, очевидно, по возрасту, мужчина являлся ровесником Ильдара.

— Здравствуйте! — кивнул Ильдар.

— Привет! — настороженно отвесил мужчина. — Кого ищешь? Мне не нужны ловушки для тараканов или потолочные газоанализаторы. Сразу предупрежу, что ничего не куплю!

— Нет! Вы неправильно меня поняли. Я пришёл к Вам вовсе не за этим. Извините, возможно, я ошибся квартирой? — Ильдар сделал робкий шаг назад, — я ищу Нину или Рамиса!

Мужчина тяжело вздохнул, показывая вздохом, что не ожидал гостей.

— Ты не ошибся. Рамис и Нина действительно тут живут.

Ильдар более тщательно посмотрел на хозяина квартиры. У мужчины были впалые щёки и острый нос. Худой подбородок выпячивался, словно штык совковой лопаты. На мужчине была разношенная майка, позволяющая влезть в неё, по меньшей мере, двоим мужикам с похожей комплекцией и свободные штаны с пятнами на коленках, не то краски, не то диванной пыли.

— Разрешите войти? — попросил Ильдар, решив, что стоящий перед ним человек — отчим Нины.

— Валяй! Заходи! — худой мужчина раскрыл дверь шире.

Ильдар оказался в длинном и тесном коридоре. Мужчина словно потерял интерес к вошедшему визитёру и без объяснений направился в ванную. Послышался звук воды и стираемого белья. Ильдар уже без приглашения снял ботинки и поставил их на резиновый коврик. Он бегло осмотрел стандартную квартиру, которая оказалась трёхкомнатной. В прихожей он заметил открытый мешок с цементом и клеем, рядом валялись шпатель, кельма и мастерок с широкой ручкой. Чуть поодаль, вытянутая и, удерживаемая специальным стопором на тридцати сантиметрах, жёлтая рулетка. А также раскрытая пачка квадратной плитки, применяемая для ремонта и укладки стен и полов для ванных комнат и туалетов.

— Ого! У Вас тут ремонт начался? Как говорится, у ремонта есть начало, у ремонта нет…, — попытался пошутить Ильдар, чтобы вызвать немногословного мужчину на разговор.

Мужчина промолчал, погружённый в стирку. Ему было наплевать, что гость остался один. Будто его задачей являлось только пустить Ильдара внутрь квартиры.

Подбоченясь, Ильдар приблизился поближе к ванной комнате. Он обнаружил, что часть стены покрыта ровным и красивым слоем плитки. Именно той, открытую пачку, которой он обнаружил в прихожей. Ильдар догадался, что это работа хозяина. Что говорить — специалистом он являлся отменным. Но по меланхолическому поведению мужчина явно не торопился её завершить.

— Красиво получается! — признался Ильдар.

— Что? — вздрогнул мужчина.

Ильдар показал пальцем на стену.

— Плитка! Ровно ложится! Красиво.

— Ах! Это?! Красиво, — сморщился мужчина. — Тут работы до…, — он вставил крепкое словцо, за которое ругаются жёны, если они сказаны при детях.

Снова воцарилось наплевательское отношение, окутанное дефицитом слов. Ильдар подумал, что ему необходимо кардинально поменять ситуацию. Иначе его визит скоротечно и бестолково закончится. Следует проявить настойчивость и любознательность. Более мягко нащупать точки соприкосновения, отыскать тему для разговора, от которых этот костлявый мужик проснётся и заговорит. Что его может взбодрить? Чем его нужно увлечь? Что ему интересно? Ильдар стал припоминать слова Салавата, когда он спрашивал его о Нине и отчиме.

— Вы — Хайдар? — затаив дыхание спросил Ильдар, ожидая с трепетом, что он не спутал имя.

— Ну, Хайдар! — он вытянул из ванны, из-под шапки мыльной пены что-то несуразно-длинное и тёмно-зеленоватое. Мужчина слил мутную жидкость и открыл кран, чтобы набрать воды.

Ильдар выдохнул. Память не подвела. Перед ним, действительно отчим Нины и отец Рамиса. Теперь понятно, почему Нина называла его «телом». Слова надо вытаскивать из него клещами. Хайдара невозможно представить в роли отца, читающего детям на ночь сказки.

— Что Вы стираете? — Ильдар подумал, что нельзя снова запустить игру в молчанку. Он решил говорить без умолку, полагаясь, что хоть одна из фраз угодит в яблочко.

— Плащ!

Ильдар отпраздновал маленькую победу. Короткий, как лай ответ его удовлетворил. Он продолжил.

— Ценная и незаменимая вещь! Помогает от бурь и дождей. Особенно на …, — мысль пришла, как озарение. Ильдар вспомнил, какую тему затронуть, чтобы развернуть к себе лицом скрытного Хайдара. Давным-давно Салават рассказывал об увлечении отчима Нины. — Без плаща не обойтись на рыбалке! Не даст промокнуть и согреет, если нужно! И защитит от пронырливого ветра. Рыбалка — это круто!

Ильдар довольно улыбнулся, когда Хайдар вытянулся. Ильдару удалось отыскать тот крючок, на который приплыла, блеснув серебряным боком, рыбка. Хайдар развернулся на сто восемьдесят градусов. Он оказался выше, чем показалось вначале. Хайдар неуклюже растопырил длинные, как удочки, руки.

— Ты тоже рыбачишь? Прости, как тебя зовут? Запамятовал.

— Ильдар.

В одно мгновение словно прорвало плотину. Его речь изобиловала междометьями и связками слов, без которых он не мог обойтись. Но подобная мелочь не волновала Ильдара. Наконец, Хайдар заговорил. Да, ещё как!

— Ильдар, куда ездишь рыбачить? Говорят на Волге нынче много, барабан, охотников? Присесть, барабан, негде. Кругом лунки. И погода отвратительная. Хоть волком вой, барабан. Холодов нет…., тепло…, плюсовая погода. Промоины…, тонкий лёд. Жуть! Не ступишь. Нога, барабан, проваливается. На машине тем более не заедешь. Гнал на Мешу…, и на Каме закидывал. Но там ситуация ещё более, барабан, хлёсткая.

— Да. Нынче погода нелётная, — закивал, соглашаясь, Ильдар. — Мягкая зима. Морозов почти нет. В городе одни лужи. Снег заметёт, а через день — ручьи по всей дороге.

— Вот я об этом говорю, барабан! — будто паук размахивал он длинными плетьми — ручищами. — В прошлом году клёв был отменный. Холода сковали льдом реки. Только лунку пробуришь, так рыба сразу за кислородом подскакивала, барабан. Ещё прикормку дашь…, она хватает…, заглатывает. Удочку закинешь, и на…, только успевай вытаскивать, барабан! По три килограмма зараз выходило. Ты, Ильдар, малость, принимаешь…, по пять капель? Самогонки? Водочки?

Ильдар утвердительно кивнул.

— Пошли со мной! — ощерился рыбак.

Они обогнули мешок с клеем в прихожей и вдвоём вошли на кухню. Ильдар увидел початую бутылку водки, корзинку с хлебом, тарелочку с нарезанным салом и одинокую рюмку. Хайдар залез в шкаф и вынул вторую для гостя. Он точным движением заполнил обе водкой. Рюмки звякнули, и Хайдар запрокинул голову. Затем с удовольствием на лице, двумя пальцами подцепил кусочек белого сала, шмякнул на мякиш и отправил в рот. Ильдар поставил полную рюмку на стол.

— Где рыба? — улыбнувшись, кивнул Ильдар. — На столе отменная закуска, а самого главного — нет! Сапожник без сапог?! Не сезон?

— А ты, что не выпил? — нахмурился отчим, снова превратившись в хмурого и недовольного жизнью затворника.

Ильдар испугался. Но не того факта, что своим отказом разозлит Хайдара, и тот накинется на него с кулаками, а того, что мужчина снова замкнётся и перестанет говорить. Ильдар решил не юлить и сказать правду.

— Я за рулём! Приехал на машине. Рад выпить с Вами, Хайдар, но, к сожалению, не могу.

Ильдар признательно посмотрел на собеседника, показывая взглядом и внешним видом, что, мол, извини, но так получилось. Чтобы погасить неловкость, встрял:

— Хайдар, у Вас есть машина?

— Есть. «Нива». Старенькая, но моя верная лошадка. Стоит возле подъезда. Ты прошёл мимо неё.

Хайдар отмахнулся ответом, но в голосе его не задержалась обида. Ильдар понял, что Хайдар принял его отказ за уважительную причину. Видимо, он сам был против губительной привычки, выпивать за рулём. Хотя, безусловно, выпить любил. Внезапно Хайдар вскочил.

— Ох, барабан! Вода, наверное, набралась?!

По шлёпанью голых пяток по полу, можно было с уверенностью определить, где он пробежал в сию минуту. Ильдар поднялся и последовал за ним. Он нашёл Хайдара в таком же сгорбленном виде, в каком тот пребывал, стирая одежду, только теперь он ополаскивал зелёный сгусток. Он стал выжимать плащ, с которого потоком лилась вода.

— Испачкали на рыбалке? — задал вопрос Ильдар, вложив нотки сочувствия.

— Чёрт знает, барабан! — нескладные ладони крутили плащ, выдавливая излишки воды, — вроде недавно стирал. Никуда не ходил. А он снова загрязнился. Не понял, откуда?! Весь полог в песке, будто подметали улицу.

— Так бывает! Одёжка быстро находит грязь, — сделал паузу Ильдар, — где Нина и Рамис?

— Сын на работе. Рамис подрабатывает курьером. Пока на каникулах, доставляет клиентам посылки из интернета-магазина.

— А Нина?

Хайдар приподнял на руках, незаменимую на рыбалке верхнюю одежду. Он критично осмотрел полы плаща. Заметив оставшиеся капли, стряхнул зелёный плащ и бережно повесил на плечики. Вопрос о Нине остался висеть в воздухе. Ильдар так и не получил на него ответ. Ильдар подумал, что не стоит тратить времени, чтобы повторить его вновь. Бесполезно. Между отчимом и падчерицей существовала несоизмеримая глубинная пропасть, и теперь он сам, воочию, убедился в этом. Он посмотрел на часы и засобирался. Перед тем, как откланяться, Ильдар задал последний, мучивший его вопрос, который возник сам по себе, спонтанно, как дыра на носке. Странно, но во вторник, в будничный день, здоровый мужчина находится дома и занимается личными делами, будь то стирка плаща или ремонт в ванной. Не пример ему, когда Ильдар отпросился на работе, взяв неделю незапланированного отдыха по вполне объяснимой причине, которую он не озвучил перед директором и коллегами. Он бросил коллективу расплывчатое — «по семейным обстоятельствам! Вернусь-расскажу!» и, успокоив, таким зыбким образом, сослуживцев, заторопился уйти. Понятно, что с вакансиями на трудоустройство нынче туго, но ему не терпелось узнать, на что, кроме ловли рыбы и самостоятельного квартирного заточения, тратит время Хайдар.

— Вы в отпуске? Где работаете, Хайдар, если не секрет?

Он недовольно буркнул, как в замочную скважину.

— Нигде. Подрабатывал на стройке. Разнорабочим. Старый объект завершили, а новый не получили.

— До свидания, Хайдар!

Ильдар не произнёс стандартное и вежливое, что-то вроде — «Рад был познакомиться. Приятно было с Вами общаться. Спасибо за приём!». Нет! Он попросту открыл дверь и вышел. Ильдар испытывал смешанные чувства. Хотя должен был признаться, что в основном превалировал негатив, но в то же время было в отчиме что-то притягательное. Соблюдение порядка и чистоты, вон, как он тщательно отмыл плащ! Качественная отделка в ванной — любо-дорого посмотреть на ровные ряды сверкающей плитки. Всё это представляло Хайдара в выгодном свете. У него были золотые руки. Но остальные огрехи тёмными кляксами портили радужную картину. Существовали, да ещё как существовали, проблемы в семье — видна откровенная ненависть и игнорирование к неродной дочери. Нелады с работой. Возможно оттого, что он плохо сходится с людьми. Матерная речь навряд ли станет манящим для перспективного знакомства. Низшая ступень в иерархии служебных обязанностей не позволят, подняться наверх по карьерной лестнице с подобным замкнутым характером и примитивной речью. Хотя для работы на стройке и занимаемого места разнорабочего, выполняющего самую грязную и непривлекательную работу, подобное не станет ключевой преградой.

Ильдар признал, что поговорить с Хайдаром толком не удалось. Разговора по душам не получилось.Хайдар показался ему человеком, сторонящимся людей. Неким аборигеном, отчуждённо спрятавшимся на необитаемом острове и не желающим идти на контакт. В какой-то момент показалось, что Хайдар с превеликим наслаждением и диким восторгом цапнет его до крови.

Ильдар оказался на улице. Он сразу заметил припаркованную «Ниву». Машина смотрелась, словно изъездила земной шар по экватору с десяток раз. Ржавчина пошла по крыльям и дверям жёлтыми щупальцами. Видимо, Хайдар покупал её уже, побывавшей у нескольких хозяев. Но оно понятно. Лишних денег у него точно не имелось. На счету была каждая копейка.

Ильдару пришла на ум неясная и беспокойная мысль. Но он не смог её поймать и сформулировать. Она воздушно пролетела по коре головного мозга и воспарила восвояси. Но что-то забеспокоило отца, что-то зажало и мгновенно отпустило, будто невнятное и неизведанное дало неловкий толчок, но понимая, что ещё преждевременно, отлетело комком.

Ильдар завёл двигатель. Он направился по маршруту, предполагающий посещение городской больницы.

Ильдар вернулся домой только в седьмом часу. Полностью разбитым, и выбившимся из сил. Его тело болело, будто он разгружал баржу с песком. Голова раскалывалась, как от тяжёлого похмелья. Сегодняшнее свидание с женой далось ему с трудом. Оптимизма заметно поубавилось, но обязанность выглядеть перед Лялей молодцевато сохранилась. Ильдар натужно растягивал рот в улыбке, будто ухватил и тянул их пальцами за кончики губ. Лез из кожи, стараясь казаться беспечным. Но бодрый голос звучал, как из ржавой трубы, а воспалённые глаза смотрели со страхом, попавшего в силки зайца. Он обрисовал в общих чертах свидание с сыном, говоря ей, что скоро Салават возвратится, и забудутся их волнения. Театрально погрозил далёкому Салавату, что непременно проведёт с ним мужскую беседу, чтобы впредь избежать каких-либо пертурбаций в будущем. Он опустошённо выдохнул, когда вышел из стен больницы. Ляля приняла его рассказ, не особо высверливая подробности, словно сама не желала углубляться в бездонный слой чернухи.

Ильдар налил кофе и рухнул на стул. Безусловно, день выдался тяжёлым и изматывающим. Он разгладил лист бумаги, который дал Салават. Строчки были беглыми, будто сын торопился, выплеснуть на бумагу свои мысли, которые норовили выпрыгнуть из рифмованного состава и он их торопливо собирал по полотну смоляных шпал. Стихотворение было написано карандашом. Ильдар горько усмехнулся. Походило на творчество арестанта-поэта, черкающего пламенные строчки на обрывке бумаги при полуночном свете жёлтой луны. Смелого поэта, лодыжки которого злобная жандармерия приковала к стене неподъёмными, железными кандалами. Отец прочитал название: «Вершители собственной судьбы». После слова «судьбы» был поставлен знак вопроса, а затем зачёркнут. Ильдар вздохнул и погрузился в чтение.

«Сами догадались, или кто-то подсказал?

Как в лабиринте из расколотых зеркал,

конца путей своих заблудший путник,

пытался сотни раз! Не отыскал?

Что ж, вынужден судить вас строго,

что вы в плену духовного острога,

не разобрали истинных стезей,

и в пляске с идиотами, с наскоком

прокляли души верных вам друзей!

От горя, множества смертей

и на ношение клейма позора,

неужто, ждёте окончанья вы вселенских дней?

Вы ожидали здесь смиренья?

Коль неуместно жить займитесь чем-нибудь другим,

не приводите в яростное исступленье,

того, кого мы ночью пощадим!».

Ильдар дочитал и опустил руку с листом вниз. Стих оказался пронзительным, несмотря на нелепость и неуклюжесть стихотворных строк, часто не попадавших в рифму. Но Салават пытался, соблюсти строение литературного стихосложения. Он старался. К тому же экспромт обладал своеобразной стилистикой и композицией. Нельзя было обвинить автора в плагиате, а именно в том, что он нечестно скопировал, украл шедевр у какого-нибудь классика.

Как обычно бывает, Ильдар постарался, проникнуть в суть произведения, уловить потайной смысл. Ведь Салават не зря написал стихотворение. Сын обдумывал, подбирал слова, искал рифму, чтобы она наиболее гладко легла на строчки, отразила настроение и вынужденное заточение. Безусловно, сын отожествлял себя «путником», бредущим по «лабиринту из зеркал» и, смотрящим на осколки стекла, в которые превратилась его жизнь. Но кого Салават так безжалостно ругает и поносит? Кого он «…вынужден судить строго»? Кто вводит его «…в яростное исступленье»? Но в то же время, кого он готов пощадить? Это Ильдару было неподвластно. Как грецкий орех, который невозможно разгрызть вставной челюстью. Салават явно находился в упадническом состоянии, переживал и боролся с противоречиями в душе. Его так же, как Ильдара и Лялю терзала внутренняя боль, заставившая взяться за карандаш, чтобы немного успокоиться, отвлечься и убить время, которого стало несоизмеримо много, именно для запрятанных и скрытых дум, осознания произошедшего. У парней отняли мобильники, а, как известно, без гаджетов, молодёжь чувствует себя, словно голые на площади. А, главное, лишили свободы! Закрыли за толстыми дверями на замок. Отняли возможности выбирать и тратить по своему усмотрению свободное время. Вопрос — какова будет продолжительность ареста? Не перетечёт ли административное задержание в более затяжное и растянутое тюремное заключение? Ильдар нахмурил брови.

«Какую информацию таят в себе конфискованные телефоны Салавата и Ильи? Наверняка, их уже проверили оперативники!», — подумал отец с отчаянием. Но следом прикатилась другая дума.

«Интересно, куда сын подевал второй телефон?», — Ильдар направился в комнату сына. Он заглянул в ящик письменного стола, открыл шкаф, проверил карманы куртки, пуховика и джинсов. Мобильника нигде не было. Ильдар уставился в огромное зеркало, на всю дверь шкафа-купе и, глядя на своё отражение, начал вспоминать…

…— Ура! Мне подарили новую трубку! Завидуй мне, сынок! — Ильдар покачал перед носом Салавата лакированную и запечатанную коробку.

— Папа, ты же собственноручно дал маме деньги, чтобы она купила на твой день рождения новый аппарат? — его зубы сверкнули в беззаботной улыбке.

— Ты не прав! — он прижал драгоценный подарок к груди, — Сам бы не купил ни за что. Пожалел бы деньги. А с мамой — запросто! Пошли, выбрали и…, вот уже готово!

Ильдар подцепил краем ногтя липкую ленту. Он содрал пластинку и открыл крышку. Вытащив новый сотовый телефон из коробки, покрутил корпусом в руках.

— Нравится? — спросил отец.

— Ага.

— Хочешь — подарю?

Сын посмотрел с хитринкой.

— Ты шутишь, папа?

— Нисколечко, — Ильдар покачал головой и, улыбаясь, закатил глаза. — Подарю свой старый телефон!

Они дружно расхохотались.

— Не нужен! — отказался Салават.

— Зря, молодой человек. Моя старая трубка ещё вполне может сгодиться…

…Это был разговор в августе, а в ноябре неожиданно сын спросил:

— Папа, куда ты положил свой древний мобильник?

— В прикроватном ящике моего стола. Передумал, значит? Долго же ты собирался, — отец шутливо погрозил указательным пальцем.

— Можно его забрать? — поинтересовался сын, заглядывая в глаза.

— Конечно, Салават! Возьми. Что случилось с твоим средством связи? Сломался?

— Нет. Просто хочу установить одно приложение, и боюсь, что поймаю вирус. Заодно проверю.

— Хорошо! Устанавливай. Даже, если сломается — не жалко! — не придав значения, добродушно разрешил отец…

…Ильдар допил кофе и налил ещё. Он вернулся в комнату Салавата. Его мысли сгущались, подобно кислому молоку в крынке…

…После работы, сидя на диване, Ильдар взял телефон, чтобы рассмотреть видео ролики по приложению WhatsApp, которые ему прислали по интернету. Досмотрев и вволю насмеявшись потешным сюжетам и комичным ситуациям, он вернулся на свою главную страничку. На экране в ряд были обозначены имена родственников, друзей и сослуживцев, которые значились в его телефонной памяти. Напротив каждого имени имелась фотография, выставленная пользователем на всеобщее обозрение. Он прочитал слово «сын» и посмотрел на фото. Ильдар заметил, что Салават удалил фотку и поставил взамен другую. Ему стало интересно. Ильдар нажал на маленький квадратик, чтобы увеличить и лучше рассмотреть новое фото, выставленным Салаватом. Сенсорный экран послушался команды. Ильдар сдвинул брови в немом удивлении. Это было даже не фото, а рисунок. Отец увидел смайлик-рожицу с ликующей улыбкой, из глаз которого, от неудержимого хохота брызгали слёзы. Левой кистью руки бестелесная рожица показывала популярный американский жест «Окей», а правой сжимала рукоятку пистолета, дуло которого безжалостно было направлено в открытый рот. В первый раз у Ильдара возникли какие-то смутные подозрения, что в жизни сына что-то произошло и пошло не так.

— Что за ерунда? — встревожился Ильдар. — Что выражает этой жутковатой карикатурой?

Он дождался возвращения сына и хвостиком зашёл за ним в комнату.

— Сынок, у тебя всё в порядке? Ничего не болит? В институте вовремя сдаёшь лабораторные работы и курсовые, без долгов? Или мечтаешь что-то купить, но нет денег?

Салават глянул из-под очков настороженно и хмуро.

— Богат тот, кто беден желаниями! — ответил он словами древнегреческого философа Демокрита. — Почему ты решил, что у меня проблемы, папа?

Ему стало неуютно под этим пронзительным взглядом. Словно Ильдар заподозрил сына в том, чего тот, отродясь, не совершал.

— Я увидел новую заставку у тебя в приложении. Она меня взбаламутила. Ты поссорился с Ниной?

Салават криво улыбнулся. Его глаза затуманились.

— Нет! Или да?! С кем я поссорился? С Ниной? Да! С Илюхой? Тоже — да! Почему? Так вышло. Проблемы…, проблемы. Они обуревают. Но как-нибудь справлюсь сам. Не беспокойся, папа! Извини, если доставил тебе беспокойство.

Он снял очки и протёр стёкла. Выразительные глаза под длинными ресницами подмигнули отцу. Ильдар успокоился. Салавату удалось погасить отцовское волнение. Ильдар подумал, что в жизни случается разные ситуации, и она скроена из множества поворотов и виражей, порой необычных и опасных. В молодости жизнь бурная и стремительная, как горный водопад. Но здесь и сейчас, Салават держит твёрдо бразды дружбы с Ильёй и отношений с Ниной. Ему не требуется помощь. Он великолепно справится с возникшим положением. Сын спокоен и выдержан. Не выглядит задавленным и растерянным ссорой. Ильдар не спросил, откуда взялась причина разлада с Ниной и Ильёй, но подумав мимолётно, что это ненадолго, переключился от проблем…

…Ильдар почувствовал, что неожиданно в комнате стало душно. Уровень кислорода, как в скафандре снизился. Он встал и приоткрыл балконную дверь. Холодный воздух февраля ужом пополз по полу. Ильдар переместился в кресло сына, стоящего возле письменного стола с компьютером. Он пальцем провёл по закрытой крышке ноутбука. По накопившейся трёхдневной пыли, прочертилась прямая линия…

…Ильдару не спалось. Была пятница и он позволил себе лечь позже. По телевизору показывали интересный детектив, и ему, не смотря на навязчивую рекламу, прерывающую каждые десять минут фильм, удалось, узнать развязку телевизионной киноленты. Время подходило к полуночи. Мужчина выключил телевизор и зашёл в спальню. Он нырнул под одеяло. Ляля спала рядом. Ильдар слышал её мерное дыхание. Салават копошился у себя в комнате. Вероятно, стелил постель и тоже собирался ложиться, что для него являлось необычным. Но Ильдар склонялся к версии, что сын онлайн, и играет на своём любимом ноутбуке по сети. Находясь под действием фильма, Ильдар погрузился в размышления. Затем переключился на прошедшую неделю и выполненные производственные задачи. Отметив, что неделя в целом прошла успешно, и ему удалось перелопатить уйму дел, Ильдар закрыл глаза. Несколько раз открывалось и, стукаясь о косяк, закрывалось полотно двери в комнате сына, словно Салават выходил на кухню или в туалет. Ильдар не придал значения. Салават бодрствовал, и в данном аспекте это не казалось из ряда вон выходящим. Сын поздно ложился спать и поздно поднимался, если, конечно, ему не нужно было бежать в институт на лекцию, поставленной в расписании первой парой. Ильдара захватила лёгкая и уютная дрёма, когда тишина и ночная темень обволакивают ленью и умиротворением. Но нежданный щелчок, будто вскинутый кнут, заставил открыть глаза. Мужчина скосил глаза на мерцающий циферблат электронных часов. Он удивился, что заснул, так как табло показывало половину первого ночи. Ильдар навострил уши. В прихожей что-то происходило. С тихим шуршанием металлическое колёсико выдвижной двери, обутое в резиновый ободок проехался по выемке. Дверь не толкали стремительно и грубо, а открывали осторожно и не торопясь. Погасив медлительностью ненужные звуки и, боясь неосторожными действиями вызвать лишний шум, Салават действовал с предельной предосторожностью. Ильдар не сомневался, что сын открыл шкаф с верхней одеждой, получив доступ к куртке. Он явно не хотел будить папу и маму. Поэтому одевался втайне. Ильдар не поверил слуху. Салават куда-то собирался! Глухой ночью! Никому, не сообщив! Сначала отец подумал, что спросонья ему послышалось. Но следом, услышал, как плавно стукнулась подошва ботинок и тут же звякнули ключи. Сомнений более не осталось. Но теперь Салават уже торопился. Он выбрался на финишную прямую, когда видна победная ленточка. Ему было не до сантиментов. Надо было улизнуть, как можно быстрее. До выхода из квартиры ему предстояло, проделать небольшую процедуру — выскользнуть на площадку и закрыть дверь на замок. Подпрыгнув, Ильдар откинул одеяло. Промедление означало отпустить сына неизвестно куда. Он выскочил в прихожую именно в тот момент, когда с противоположной стороны двери заклокотал ключ. Рывком, отец дёрнул дверь. Ильдар увидел ошарашенную физиономию Салавата, не ожидающим кошачьей прыти от отца.

— Стоять, милый друг! — Ильдар окинул его осуждающим взглядом. — Далече, дорогой, собрался?

— Пап, я написал маме сообщение в WhatsApp! — чуть не захныкал он.

— Что же такая несправедливость? — прищурившись, отметил отец. — Маме написал, а я, чем хуже? Ты же знаешь, что мама спит. А я ещё не ложился. Смотрел кино! Почему мне ничего не сказал?

Салават потоптался на месте, не зная, что ответить.

— Заползай! — посторонившись, Ильдар пригласительным жестом махнул рукой.

— Ну, паааа, — сын предпринял бесполезную попытку разжалобить отца.

— Зайди! — повторил Ильдар, вкрапив строгие нотки. Это уже было не доброе пожелание, а серьёзный приказ.

Салават мрачно шагнул к нему. Ильдар захлопнул дверь и крутанул ключом на два щелчка. Он всегда закрывал дверь, на ночные два оборота.

— Что взял за моду, бродить ночью? Ты же знаешь, что я не одобряю ночные гулянки, — неодобрительно заворчал Ильдар. — Куда собирался? К кому?

— Меня Илья ждёт! — Салават обречённо расстегнул куртку и потянул за рукав, снимая.

— Ничего — подождёт! И предупреждаю, молодой человек, на будущее! В гости не ходят тёмной ночью. Встречаются днём, а также вечером. Завтра утром проснёшься и пойдёшь…, к Илье, к Нине или Рамису. К кому угодно! Куда пожелаешь! Нисколько не стану тебя задерживать. Кстати, а где мама Ильи? Работает?

— Да. На смене.

Ильдар заметил, как расстроился сын. Он развернул Салавата к себе и потряс тихонько за плечи. Улыбнувшись, обнял.

— Салаваткин, когда у тебя родятся дети, то вспомнишь меня! Не мог я тебя отпустить в кромешную темень. Не дай Аллах, нарвёшься на пьяную компанию. Никто не вступится. За любую мелочь изобьют.

— Ничего со мной не случится! — баурсаком надул губы парень…

…Опираясь на ручки кресла, Ильдар поднялся. Он услышал далёкий писк сотового телефона. Не помня, в какой комнате оставил, пошёл искать.

«Интересно! Кто звонит в десять вечера?», — он вдруг встревожился, — «Лишь бы не Денис!», — без настроения подумал отец.

Он поймал себя на мысли, что устал слушать чёрные новости. Денис являлся его надёжным товарищем, но слышать его голос прямо сейчас Ильдар не хотел. Хотя бы в оставшиеся ночные часы, ему было необходимо перевести дух перед следующим утром, который вновь заставит его обернуться оловянным солдатиком, готовым к любым сражениям. Мобильник вибрировал на кухонном столе. Он даже не помнил, что бросил его там. Поглядев на экран, и шумно выдохнув, ответил:

— Алло! Наташа, слушаю?

— Простите, Ильдар, не разбудила?

— Нет. Сидел в комнате Салавата. Вспоминал. Пил кофе. Третью ночь не могу заснуть.

— Знаете, я тоже. Отпросилась с работы. Не могу больше находиться на службе. Кругом коллеги подозрительно смотрят. Подруги спрашивают, что со мной? А я не могу довериться. Разве об этом расскажешь, Ильдар?! В голове беснуются мысли, как тараканы. С кем поделиться, что Илья сидит за наркотики? Такое ощущение, что люди читают по выражению моего лица и знают правду. Дома, как полоумная и чумная. Хотела прибраться, но тряпку взяла и бросила. Что будет дальше-то? — она проглотила слезу.

— Дали нам ребятишки угля! Срезали, как топором, — с горечью поддакнул Ильдар.

— Вам удалось встретиться с Ниной и Рамисом?

— Нет, к сожалению!

— Как жаль! Надеялась, что они дадут наводку о том человеке, которого подозревают! Думала, что с Илюши и Салавата снимут подозрения, а этого бессовестного прохвоста посадят в тюрьму.

— Нины и Рамиса не оказалось дома. Я не располагал достаточным временем, чтобы их дождаться. Торопился в больницу. Но мне «посчастливилось». Познакомился с отчимом Нины.

Наталья распознала в его голосе сарказм.

— Вижу, Ильдар, остались не в восторге? — поинтересовалась она только для того, чтобы убедиться, что не ошиблась.

— Ну, в принципе, наверное, Вы правы, — уклончиво ответил Ильдар, словно на лыжах объехал препятствие. Ему было стыдно в чём-то упрекнуть Хайдара. Несправедливо поставить клеймо, отодвинуть в ряд неблагополучных и подозрительных людей, живущих в своём мире и не допускающих туда никого. Каждый человек заслуживает уважения. Каждый живёт по правилам, установленным собственным поведением, социальным положением, обстоятельствами, характером, настроением, да мало ли на свете уважительных причин? То, что отчим оказался малоразговорчивым, не явилось чем-то сверхъестественным и грешным. Хайдар не брался, быть ведущим на корпоративной вечеринке, у которого не закрывается рот, обволакивая затяжными и лестными тостами присутствующих и, расплющив, в широчайшей улыбке, губы. Вероятно, что Хайдар всегда сторонился незнакомцев с улицы. Что в этом запретного? Тысячи людей чураются первых встречных. А, что ожидал Ильдар? Что они подружатся? Подобный фактор случайного знакомства, несомненно, сослужил Ильдару плохую службу. Хайдар не доверился и проигнорировал чужака. Да, он не идеален, но разве Ильдар — пример для подражания?

Наташа поменяла тему, как диск на проигрывателе. Она переживала о сыне и потеряла интерес к Хайдару, который не мог оказать им посильную помощь.

— Знаете, вспоминала ту ночь, когда детей поймали! — вкрался её мелодичный голос. — Илюша мне сказал, что пошёл с ночёвкой к Салавату.

Ильдар выпрямился, как резиновая дубинка.

— К Салавату? — перебил он.

— Да.

— Странно.

— Что странного?! Илюша часто уходил к вам. И всегда отпрашивался с ночёвкой.

— Салават сказал мне, то же самое. А именно, что ушёл к Илье. С ночёвкой.

— Мой ушёл к вашему, а ваш к моему?! Где же тогда они ночевали? — ахнула женщина в удивлении.

— Неизвестно, где наши парни провели ночь! Нет ответа на вопрос! У кого-то третьего! — задумчиво ответил Ильдар.

— Значит, Илья мне лгал, когда говорил, что ночевал у Салавата! Врал в тот вечер, врал и в прошлые разы! Они встречались в другой квартире? Выходит, так?

— Видимо, да!

Они замолчали, раздумывая. Она стала говорить с расстановкой, готовая прерваться в любой момент, чтобы Ильдар мог высказаться.

— Илья приходил домой и сразу ложился спать. Он мог продрыхнуть без задних ног двенадцать часов. Настолько крепко, что я не могла его разбудить. Не вставал, покушать или сходить в туалет.

— Хм…, Салават тоже спал, как убитый.

— А однажды, — она на мгновение запнулась, — Илюша возвратился утром от Салавата больным. Он жаловался, что у него заболели зубы. По-моему, это было в ноябре? Но могу ошибиться. Я приказала открыть рот и стала смотреть, но не поняла, в чём дело. У него кровоточили дёсны. Сделала раствор чайной соды, чтобы снять воспаление и убрать отёк. Истинную причину не поняла. Подумала, что у него стоматит. Отругала Илью, чтобы чаще мыл руки. Но он долго лечился. Затянулось.

— Наташа, а Вы знаете, что Салават и Илья одно время поссорились?

— Помню, — не мешкая, отозвалась она. — Илья пришёл домой смурной. Он сказал, что не хочет более общаться с Салаватом. Я удивилась и спросила, почему? Он не ответил. Только хмуро стрельнул глазками. А Вам удалось узнать причину ссоры?

— Нет, к сожалению. Салават пробурчал, что поссорился с Ильёй и Ниной, но заверил, что сам решит проблему. Я не обратил внимания. Он отмахнулся, а я не придал должного значения. Подумал, что нет необходимости вмешиваться. Лишние телодвижения с моей стороны поднимут ненужную волну и могли бы вовсе расстроить дружбу. Я же не знал истинной причины!

— Но, слава Богу, ссора не затянулась. Иначе, я бы огорчилась. Они снова стали встречаться и дружить. Как, Ильдар думаете? Их отпустят? С них снимут обвинения?

— Надеюсь, Наташ!

— Я даже не представляю, что будет, если им предъявят обвинение в наркоте. Наверное, тут же упаду без чувств.

— Надо надеяться, Наташа! Посмотрим. Вы поедете со мной их встречать? Как-никак административный срок закончится посреди ночи.

— Обязательно поеду, если не затрудню Вас?! Скажете время, и я подойду к машине, как утром.

— Думаю, что послезавтра, в начале второго ночи нам надо будет тронуться в путь. Пробок, конечно в городе не будет, но приехать заранее, спокойнее.

— Согласна, Ильдар! С Божьей помощью пусть их выпустят! Я думаю, что они осознали. Получили урок. Останется в памяти на всю жизнь! Как их остервенело, болезненно пнула жизнь, как научил короткий арест дорожить свободой.

Беседа закончилась. Ильдар устало отложил телефон и, закинув голову, растёр шею. Наталья напомнила ему памятный, роковой вечер прошедшего воскресения, с которого начался отсчёт трагичных часов разлуки, перешедший ничем не примечательную ночь. Но они о случившемся пока не догадывались. Даже наступивший понедельник не сулил тревог, умело заполнив день обыкновенной рабочей суетой. И в шесть вечера, возвратившись с работы, Ильдар не подозревал, что их сын и Илья, по решению суда, заключены под стражу и уже более двенадцати часов томятся в камере. Ильдар воспроизвёл хронологию событий…

…— Папа, отпустишь к Илюхе? — сын выжидательно наблюдал за реакцией отца.

— К Илюхе? Опять с ночёвкой?

— Да.

— Маму предупредил?

— Угу!

Ильдар демонстративно посмотрел на часы. Салават хмыкнул и смельчаком сплёл руки на уровне груди.

— Семь часов вечера, папа! Не ночь! Всё так, как ты предупреждал! Выполняю твои предписания. Сегодня воскресенье, а у меня впереди ещё неделя каникул! Ты не забыл?

— Да, знаю, знаю! — мужчина чуть заметно улыбнулся. — Ладно. Заслужил отдых, второкурсник. Так и быть — иди!

Салават скрылся в комнате. Через пятнадцать минут, он позвал из прихожей.

— Папа, закрой дверь, пожалуйста! Я пошёл.

Ильдар вышел на призыв и увидел сына в пуховике и джинсах.

— Тепло оделся? На улице не май!

— Да, — он задумался и вдруг попросил. — Папа, у тебя есть перчатки?

— Сейчас дам! — мужчина выудил с полки пару вязаных перчаток. — Куда собрался с Ильёй?

— В снежки будем играть. Снеговика катать, — он напряжённо улыбнулся, — руки мёрзнут.

Салават запихал перчатки в карман.

— Илюше передавай привет!

— Передам.

Салават сделал шаг и остановился.

— Папа, забыл телефон взять. Он в комнате. На подоконнике.

— Ну, ты рассеянный, Салаваткин! — добродушно пожурил Ильдар, — всё забыл! Хорошо, что хоть джинсы напялил.

— Телефон…, твой «старый» принеси, пожалуйста! — подсказал он.

— Ба! Ты начал ходить с двумя трубками?! — изумился Ильдар, передавая аппарат.

— Да. С двумя. Так удобнее. Без него никак!

Бывший отцовский мобильник Салават резво спрятал во внутренний карман пуховика. Он натянул капюшон на голову, превратившись в очерченную тень. Помахав рукой, выскочил из квартиры и, вприпрыжку начал спускаться по ступенькам. Ильдар посмотрел вслед. Ему тогда и в голову не пришло, что Салават его обманул. Он не пошёл в квартиру, к Илье. Друзья где-то встретились, но направились в другое, неизвестное место, где, очевидно, их ожидали. Ильдар не поверил бы, если ему озвучили, что следующая встреча с Салаватом произойдёт под бдительным оком охранника и его сын окажется под грозными обвинениями, связанными с наркотиками…

…Ильдар по-стариковски встал и направился в ванную. Вымыв лицо тёплой водой, вытер полотенцем. Далее отец зашёл в спальную комнату и лёг на кровать. Каждое последующее воспоминание отдавалось глухим стоном, так как являлось наиболее драматическим и болезненным…

…— Ильдар, ты не созванивался с Салаватом? — жена поставила тарелку с горячим супом перед супругом, возвратившимся с трудовой смены.

— Нет. А, что такое?

Ляля выглядела встревоженной.

— Ушёл вчера. Думала, что уже дома! Звонила ему с работы. Салават не отвечает. Понадеялась, что спит, как обычно. Подоспела с работы и поняла, что он до сих пор не пришёл.

Ильдар взял ложку.

— Брось, волноваться! Возвратится. Загулял чуток паренёк!

Услышав уверенный голос Ильдара, она ненадолго успокоилась. Присев рядом, положила голову на мостик из ладоней.

— Вкусно?

Он скрепил пальцы левой руки в пучок и поцеловал их. Это была высшая похвала домашней стряпни.

— Объеденье! Когда успела приготовить?

— Успела! Долго ли умеючи! — она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла блёклой, как лепестки дачных роз, запорошенных лёгким морозцем.

Он попытался приподнять ей настроение.

— Представляешь, у нас на работе хохма произошла. Наши ребята из производственно-технического отдела пошли на важное совещание по поводу ввода в эксплуатацию объектов связи. Сама знаешь, что мы выиграли тендер и наша фирма выступает подрядчиком у довольно известной компании. Должен признаться, что рабочие рьяно взялись за работу. И два из шести объектов практически готовы. Они собрали оборудование и провели силовой кабель. Осталось только включить рубильник, чтобы аппаратура заработала. И вот Вадим Балакирев — это наш молодой специалист из технического отдела и, к слову, классный парень, сидит за общим столом перед важными костюмными чинами компании. Вадим докладывает им о проделанной работе. Гордо, но с тем же скромно…, постоянно одёргивая себя, мол, по срокам успеваем и два объекта практически готовы пополнить список пущенных в эксплуатацию. Негромко переговариваясь, они вальяжно кивают, но вдруг директор поднимает руку и строго спрашивает, отточенной в переговорах, правильной речью: «Вы в этих двух объектах использовали мюллер-филлер?». Вадим прерывает речь. Затравленно обводит взглядом команду, которая в свою очередь превратилась в уши, ожидая ответа представителя подрядной организации.

— А Вадим не знал об этих деталях? — жена опустила руки на стол.

Ильдар захохотал, едва не подавившись.

— Он даже не слышал о них. Он был не в курсе, какие блоки применяются при комплектации базового объекта. Вернее, знал, но без подробного описания оборудования. Тем более, человек он новый и его отправили, грубо говоря, на амбразуру…, в полный рост, с гранатой на танк. Но, конечно, не специально. Просто сложилась такая ситуация. Все были заняты. Никого в офисе не осталось. Хотя от той встречи тоже много, что зависело. Вадим выглядел смышлёным парнем. Положились на него, что разберётся и не попадёт впросак. Закроет своей могущей грудью и отстоит репутацию фирмы. Но Вадим приуныл. Втянул голову в плечи. Директор, видя, как поставил в тупик, по его мнению, элементарным вопросом, нахмурился. Начальник не отстал, а вскользь поинтересовался, есть ли номер телефона того человека, кто непосредственно занимался сборкой оборудования на станции. Вадим просиял и ответил, да…, есть номер телефона рабочего и он позже непременно выяснит, а затем доложит. Но директора данный ответ не устроил. Он предложил Вадиму, позвонить сию минуту этому человеку и включить громкую связь, чтобы присутствующие могли услышать ответ сами. Вадим набрал номер, втайне надеясь, что Тимур не ответит на звонок. С одной стороны, он рад, что важные персоны услышат ответ и отстанут от него, а с другой Вадим опасался, что Тимур промолчит. Тогда от руководства, вполне вероятно, получит незаслуженный нагоняй.

— Стой! Кажется, телефон звонит! — супруга сорвалась с места, как гончая.

Ильдар принялся, хлебать суп. Во время разговора ему не удалось съесть даже половины порции.

— Не Салават! — опустив голову, доложила Ляля, вернувшись на кухню.

— Появится. Не тереби нервы, — он шумно втянул жидкость с ложки.

— Что произошло дальше? — Ляля попросила, вернуться к истории. Вероятно, так проще владеть собой.

— После третьего гудка, трубку снимает Тимур. Он на весь кабинет громко здоровается. Естественно, только с Вадимом. Откуда ему знать, что Вадим не один?! Вадим его спрашивает: «Тимур, просвети, пожалуйста! Вы ставили на объекте мюллер-филлер?

— А Тимур не знал, что Вадима отправили на важное совещание?

— В том-то и дело, что нет! Тимур был в полном неведении и думал, что разговаривает только с Вадимом.

— Надеюсь, Тимур не сболтнул лишнего? — бровь Ляли изогнулась дугой.

— Именно! Ляпнул! — во рту булькнул смех вместе с остатками супа, — ну, откуда простому труженику и трудяге выбирать культурные выражения? Поставленный вопрос его мимолётно загнал в тупик, а затем он прямо, как ствол пушки, жахнул: «А, что это за фигня, Вадим?».

Ильдар положил тарелку в раковину. Он сделал вид, что хочет пощекотать супругу. Затем рассмеялся.

— Я заменил слово «фигня»? В устах Тимура слово «фигня» не произносилось, а директора и иже с ним услышали другой, вовсе не литературный аналог, означающий, грубо говоря, детородный орган или, мягко выражаясь, мелкую, незначительную частицу.

— Ох! Ужас! Их отругали?

— Вадим рассказал об этой истории, когда возвратился в офис. Он достаточно долго был под ярким впечатлением от пережитого. Но ругать…, в том полновесном смысле, каким ты представляешь себе, слово «ругать» их не стали. Начальство ощерилось и отпустило Вадима восвояси. В первую очередь Вадим спросил у нас, что за деталь «мюллер-филлер»? Это немецкие комплектующие и мы часто произносим их неправильно.

Они попили чай, в течение которого жена постоянно посматривала на телефон.

— Замечательный ужин! Спасибо, Лялечка! Посуду помоет Салават. Будет ему в наказание за опоздание и за материнское волнение, — пошутив, он заторопился. Увидев, что жена посмотрела с замешательством, пояснил, — семь часов! Хоккей начинается!

Ильдар включил в зале телевизор и отыскал нужную программу. Матч ещё не начался. С экрана вещал спортивный комментатор, который давал прогноз на предстоящую игру. Ильдар прилёг на диван и взял в руки мобильник. Он запустил приложение WhatsApp, чтобы изучить страничку Салавата. Ильдар решил проверить, когда сын находился в сети в последний раз. Он взъерошил волосы от раздумий, пытаясь сопоставить то, что увидел. Страничка безапелляционно выдала информацию. Салават находился в интернете без пяти минут второго ночи. Больше приложением сын не пользовался. В принципе это было понятно. Салават лёг спать. Если прибавить время сна, восемь-девять часов, отсчитывая их с двух часов ночи, то получалось, что он должен был проснуться в десять-одиннадцать дня понедельника. Но Ильдара насторожило то обстоятельство, что, выспавшись, Салават не ринулся с утра в интернет, как обычно поступал, чтобы ответить на сообщения, а проигнорировал телефон. Чем, интересно, Салават так занят? В надежде, что сын появится в сети, Ильдар набросал короткое сообщение. «Сынок, как у тебя дела?». Он набрался терпения и решил, пока не звонить. Обычно в подобных случаях Салават живо отзывался, и отец получал молниеносный ответ, что всё в порядке и через, сколько-то времени соберётся домой. Ильдар несколько секунд вглядывался в экран, надеясь, что загорится синей галочкой его сообщение, показав, что сын прочитал, но ничего не произошло. Ильдар отложил телефон. Его внимание привлёк телевизор, на котором судья вбрасывал шайбу между двумя хоккеистами, на центральном круге. Ильдара поглотила начавшаяся игра, что, являлось для него обыденным. Ему нравился хоккей, и он знал почти всех игроков любимой команды по именам. Во время навязчивой, но недолгой рекламы, Ильдар обращал внимание на жену, которая изредка появлялась в коридоре прихожей, возле кухни. По всей вероятности, Ляля вымыла посуду и теперь занималась домашними делами. Ильдар заметил, что трубка мобильного аппарата непременно находилась в неё в руке.

Когда закончился первый период игры и наступил перерыв, Ильдар заглянул в ванную. С серьёзным и озадаченным лицом, она наполняла бельём барабан стиральной машины. Взяв рубашку Салавата, она измученно посмотрела на мужа.

— Тебе не звонил Салават? — спросила жена.

— Я ему написал. Не смотрел телефон. Может уже Салават ответил мне!

Ляля побежала за ним следом в зал, боясь отстать, словно семейная пара поднималась высоко в гору, и ей было смертельно опасно потерять страхового партнёра с альпинисткой верёвкой. Она до предела была взвинчена продолжительным отсутствием сына. Ильдар нажал на трубке боковую кнопку. К сожалению, ничего не изменилось. Сообщение висело на экране, как облупленный и выцветший плакат советских времён. Салават в сети не появлялся. Казалось, что сын позабыл о существовании мобильника. Ильдар глянул, в полные надежды, глаза Ляли. Но ему не нужно было ничего отвечать. Супруга поняла, что Салават не писал отцу. Ильдар проводил взглядом её поникшую и обессилевшую фигуру. Он подумал, что больше ждать не в силах и нажал клавишу вызова.

«Абонент не в сети. Попробуйте позвонить позже!», — услышал Ильдар в мембране равнодушный голос робота. Он испытал двоякое чувство. Салават не мог запросто отключить телефон, чтобы до него никто не мог дозвониться. Сын сознавал, что родители встревожатся. Значит, это произошло не нарочно. Ильдар нашёл этому другое, более доступное объяснение, погасив внутреннюю тревогу. Отец написал второе сообщение: «Салават, срочно, по возможности, напиши! Мы волнуемся!».

Он снова переключился на хоккейную баталию, которой способствовал начавшийся второй период. Неожиданно, как тень появилась Ляля. Её лицо было пепельным.

— Телефон отключен! — сообщила она упавшим тоном.

— У него сел аккумулятор и телефон отключился! Салават взял зарядку с собой? Посмотри в комнате.

Она возвратилась к нему с проводами.

— Не взял. Оставил дома.

— Ну, вот видишь. Разрядился мобильник. Скоро придёт. Садись рядом. Будем смотреть хоккей вместе!

— Салават никогда не оставался без связи. Он не гулял так долго и всегда на следующий день приходил домой! Салават не поступал подобным образом и всегда отвечал на наши звонки! Это не в его правилах!

Ляля отрешённо и бессознательно присела рядом с ним. Но на телевизор даже не взглянула. Она задумчиво глядела на провода. Затем, как привидение выплыла из зала.

Ильдар услышал, как Ляля из кухни стала с кем-то разговаривать. По множеству вопросов, которые доносились до слуха, Ильдар понял, что Ляля дозвонилась до городских, справочных служб. Её взволнованный и осипший голос раздавался, как шёпот человека, страдающего острым тонзиллитом. Ильдар подметил, что на часах начало девятого. Начались вторые сутки, как Салават ушёл из дома. Бесследно. Безызвестно. Страх стальными когтями чиркнул по сердцу. Он понял, что материнское сердце не обмануть. Что-то произошло! И это что-то затронуло их сына, их семью.

— Да. Имя — Салават. Двухтысячного года рождения. Проверьте, пожалуйста!

Ильдар понизил громкость телевизора, чтобы моментально уловить, что творится в соседней комнате. Ему стало не хоккея. Его страшил ответ Ляле на запрос.

— Что?! ЧТО?!

Душераздирающий вскрик Ляли пробежал ледяным холодом по позвоночнику. Он бросился на кухню. Окаменевшим памятником жена сидела на табуретке, сжав трубку.

— Как?! Какой суд?! За что осудили? Объясните мне? Как такое возможно? Они, что — беглые зеки, чтобы их тут же судить?!

Ильдар не поверил своим ушам.

«Осудили?», — у отца не укладывалось в голове. Он подумал, что супруга неправильно расслышала.

— Взяли беззащитных парней и тут же осудили на три дня! — возмутилась Ляля. Её лицо раскраснелось от возмущения, — считаете это справедливым? Почему не сообщили матери? Разве так делается?! Ай-яй! Бесчеловечные служаки!

Она перебивала диспетчера, высказывая негодование.

— Они же маленькие. Хоть выросли под два метра. Ума-то нет! Что мальчишки совершили такого чудовищного, что им нельзя дать телефон, позвонить? Даже матёрым преступникам дозволено сделать один звонок, а они, что…, неужели наши дети страшнее их? У полицейских, видимо, нет сердца? Им нужно заграбастать и посадить невинных мальчиков. За уголовниками гоняться смертельно опасно, а мой сын самый оптимальный вариант? Так понимать?

Ляля провела пальцем по воздуху, показав, что нужна бумага и ручка. Ильдар нашёл канцтовары на столе сына.

— Да, я готова записать! Диктуйте. Улица Набережная…, дом номер сорок два.

Она закончила разговор и тут же вскочила, как ужаленная.

— Что они сказали? Куда ты звонила? — встрял консервным ножом Ильдар, понимая, что они сию минуту поедут на улицу Набережную, разбираться.

Ляля была настроена воинственно. Материнскому гневу не было предела. Она добежала до шкафа и рывком раскрыла дверь. Спешно начала одеваться.

— Звонила в службу несчастных случаев. Оттуда переадресовали в полицейскую справочную по задержанным. Салавата осудили на трое суток вместе с Ильёй. Представляешь, как быстро они соблюдают букву закона, когда перед ними дети?! Уже провели суд и посадили.

— За что? — задал обоснованный вопрос Ильдар.

— Диспетчер не в курсе. Не знает подробностей. У неё только сводка происшествий и список задержанных. А я так этого не оставлю. Пожалуюсь всем. Вышестоящему начальству…, в министерство…, в интернете пропишу. Ты посмотри, а?! Что делают? Бездушные твари! Даже позвонить Салавату не дали. Фашисты. Другого слова не найду! Интересно, Наталья в курсе об Илье?

— Звякнешь в дороге и узнаешь, — Ильдар выхватил свитер. — Сомневаюсь, что Наташа обо всём знает. Иначе, сама с нами связалась бы.

Сосредоточено, собирались впопыхах, раздумывая над ситуацией. Далее Ляля и Ильдар выбежали к машине. Пока прогревался двигатель, мужчина щёткой скинул снег с лобового стекла и кузова.

— Наверняка в отделе, где закрыли Салавата и Илью есть дежурный? — предположил Ильдар, переместившись в салон и, выстроив маршрут в мобильном приложении. Учреждение пенитенциарной системы, куда следовало ехать, находилось в дальнем районе города.

— Ух, сейчас я задам этому бессовестному дежурному! Буду ругаться! — звенящим голосом хрустального фужера бросила Ляля.

Ильдар подумал, что эти угрозы вполне реальны и обоснованы, так как жена кипит от возмущения. Боковым зрением, увидел, как Ляля набрала номер.

— Здравствуй, Наташа! Представляешь?! Салавата и Илью задержали полицейские. Как…, за что?! Совершили преступление! — иронично затрепетала супруга, заливая ядом и язвительностью неизвестных сотрудников постовой службы, — дети гуляли ночью по улице! Оказывается, это карается в нашей стране. Считается преступлением и подлежит обязательному задержанию. Тьфу! Лицемерное правосудие! Да…, их отвезли в отдел. Но самое необъяснимое, что уже провели суд и осудили на трое суток…, на трое, Наталья! Понятия не имею, за что! Но можешь себе вообразить?! Какова скорость?! А?! Супер — скорость…, просто слов нет! Как оперативно работают наши судьи! Значит, с преступниками они возятся, все их прихоти выполняют, тянут следствие, а потом отпускают за недоказанностью, а наших…, хлоп и накрыли! Сразу доказали и осудили! Нашли халяву, чтобы поправить сводку и выполнить план! Отыскали крайних!

Она замолчала, слушая.

— Я ещё не знаю подробностей, Наташа! Думаю, что в отделе откроют тайну, за какие прегрешения молодых парней сразу закрывают на трое суток? Что?! Пьяными?! Не знаю! Но Салават не пьёт спиртного. Он может выпить пиво или шампанское, но я ни разу не видела Салавата пьяным. Уверена, что Илья тоже не дружит с крепкими напитками!

Ляля закивала головой.

— Да…, ночью гуляли в центре. Попались на глаза полицейских. Их забрали. Ой…, не знаю, Наташа! Выясню. Как раз едем туда!

Она переложила трубку с одного уха на другой.

— Напрасно, Наташ! Не надо тебе никуда торопиться. Мы с Ильдаром в дороге…, да…, направляемся туда. Разберёмся и оттуда позвоню. Может, сумеем «отбить» Салавата и Илью. Привезём наших гуляк домой!

Ляля улыбнулась тому, что ответила Наташа.

— Да, отобьём! С боем. Разнесу в пух и прах этих умельцев. Салават и Илья за себя постоять не смогли. Их тут же окрутили. Видимо, настала наша очередь заступиться за сыновей?! А тебе Илья не звонил?

Она поскребла ногтем стекло пассажирской двери.

— Ай-яй, вот я и говорю, Наташ! Что за садисты там сидят? Неужели трудно разрешить мальчишкам, переговорить с мамой? Да! Да! Им бы схватить и упечь, а потом станут разбираться.

Ляля кинула на прощанье.

— Хорошо, Наташа! Перезвоню, — она положила трубку на колени.

— Наташа, в шоке? — Ильдар прибавил скорости, чтобы успеть проскочить перекрёсток на мигающем зелёном светофоре.

— Возмущена до предела! И обескуражена донельзя!

— Как снег на голову новость.

— Полицейские просто совесть потеряли. Но ничего! Я им преподам урок вежливости!

Ильдар кинул на жену озадаченный взгляд.

— Только, Ляля, ты это…, не слишком ругайся! Иначе и тебя могут закрыть! Тогда, что же? Одному домой возвращаться. Тьфу-тьфу, не дай Аллах!

— За что меня могут закрыть? За правду?! — задохнулась она.

— За неуважение и оскорбление. У них, правда своя. Не докажешь, что ты не верблюд! Держи себя в руках. Наша задача: забрать Салавата и Илюху.

— Ой, да перестань! Конечно, с кулаками не стану кидаться, хотя требовалось бы надавать тумаков,что впредь знали, кого не надо трогать.

Машина повернула на плохо освещённую дорогу и подпрыгнула.

— Чёрт! — ругнулся Ильдар, заехав колесом в неглубокую яму.

Ему пришлось снизить скорость, чтобы объехать неровности асфальтового покрытия. Навигатор приказал ему повернуть налево и сообщил, что поездка окончена, так как конечный пункт находится слева.

Они вышли на холодный ветер, обдувающий улицу и два источника тусклого света, которые были направлены на небольшую площадку. Родители решили, что именно здесь находится входная дверь в отдел, и оказались правы. Но то, что они увидели, оказалось сверх ожиданий. Ильдара и Лялю потрясло. Они переглянулись. Ляля охнула, а Ильдар запрокинул голову наверх. Длинному бетонному забору, казалось, не было конца. Он уходил широкой, вертикальной полосой, сливаясь с окружающей темнотой, словно говоря, что обойти его — глупая затея. Высота плит, ограждающее могучее здание также впечатляла. Поверху забора, неровными линиями в четыре ряда, тянулась колючая проволока. Проектант болезненно относился к безопасности объекта. Словно на белом свете существовал спортсмен, обладающий незаурядной способностью запрыгнуть на верхотуру стены и спуститься с другой стороны вниз. Но этого службе безопасности показалось несущественным. Охрана позаботилась, чтобы несчастный зацепился за колючую проволоку, порвав тело в кровь. Однако и этого, по их кровожадному мнению, было недостаточно. Они подали напряжение по металлическому ежу, предполагая, что нарушитель изжарится заживо. По всей вероятности, архитектор проекта ожидал нападения группы вооружённых преступников и таким образом, решил огородить арестантов от освобождения. Или, наоборот, отрезал возможность побега осуждённых с территории.

— Мой Аллах! — запричитала Ляля. — Это же самая настоящая тюрьма!

Ильдар и Ляля стояли на безмолвной и пустынной улице, которая выглядела жутковатой и вымершей. Даже лай собак не был слышен, словно оно являлось заклятым местом, обладая гнетущим воздействием на домашних животных. Пустырь явно обладал негативной энергетикой. Почувствовав, что-то наподобие страха, но погасив его в зародыше, Ильдар постучал в железную дверь. Стук оказался слабым, будто дверь обклеили гобеленом. Он сдвинул брови и прибавил упорства, с силой заколошматив по поверхности. Вновь не произошло ровно никакого движения, как будто он вдевал аксельбант шнурка в ботинок.

— Вымерли, что ль? — огрызнулся Ильдар.

— Нас туда не пустят! — произнесла Ляля трагическим голосом. Её воинственность погасла, как свисток выключенного чайника.

Смысл слов, обороненных второй половинкой, дошёл до острого сознания Ильдара. Мужчина с сожалением признал, что они с Лялей не ожидали увидеть тюрьму, с дверью из толстого металла, закрытым на мощный замок. Для него и, особенно, для жены подобное оказалось шокирующим и разрывающим головной мозг. Они предполагали, что войдут в полицейский отдел и пообщаются с начальником, или дежурным по смене, или ещё с кем — неважно. Он был уверен, что в коридорах учреждения обязательно отыщется человек в погонах, который разъяснит порядок задержания…, с которым можно по-человечески, по-родительски, по-отечески договориться об освобождении. Найти подходящие слова, к месту и ко времени, от которого любое сердце полицейского смягчится и растает. Они были готовы извиниться, заплатить штраф, или, грешно представить, унизиться и дать взятку. Самим пойти в противоречие с законом. Но только увидеть Салавата, заключить в объятия и поскорее покинуть, угнать оттуда, стремглав бежать от этого страшного места на Набережной, сорок два. Ильдар посмотрел на жену и ужаснулся, каким необратимым способом изменилась Ляля. Она прислонилась к бетонному забору, будто её ноги переломились. Создалось впечатление, что вот-вот и она рухнет на грязную землю. Его мысли заходили ходуном. Он более цепко рассмотрел неуступчивую дверь. В глубокой нише отец заметил квадратик с кнопкой вызова. Уличная темень надёжно скрывала кнопку от безутешных и ночных визитов родителей.

— Ещё не всё потеряно, Ляля! — выкрикнул он, скорее от безысходности, чем полагаясь на спасение.

Он с силой вдавил кнопку, будто хотел, чтобы она вылезла острой иголкой там, внутри и ужалила того, кто находился по ту сторону забора. Чтобы тот неизвестный служака ощутил всю родительскую боль через проявившуюся телесную рану и, вскрикнув, отворил дверь. Микрофон каркнул, раздражённым голосом выдав, недовольного жизнью, субъекта.

— Вам кого?

— Добрый вечер…, вернее доброй ночи! — Ильдар припал к переговорному устройству, как к губной гармошке.

— Что надо? — грубо поинтересовался голос.

— Нам сказали, что сын находится у Вас! Мы хотели выяснить. Разрешите поговорить? Откройте дверь?

— Все вопросы к руководству. У нас инструкция — караулу запрещено вступать в словесные переговоры и отвечать на поздние вызовы.

— Но можно уточнить? — Ильдар назвал фамилию, — Салават. Есть в списке?

— Не знаю, — раздался щелчок отключения.

— Отдайте мне СЫНА! — истошно закричала Ляля и, надрывно рыдая, стала пинать по двери. Она не отпустила кнопку дистанционного устройства, пока вновь не послышался тот же сердитый голос.

— Что ещё надо?

— Неужели трудно ответить? Пожалуйста, — сквозь слёзы выпалила Ляля.

— У меня нет информации. Приходите утром!

Разговор оказался ещё короче, чем предыдущий. Собеседник равнодушно ретировался.

— Сволочи! Скоты! Отпустите сына…, ну, пожалуйста! — жалобно плакала в голос Ляля. Её слезы катились по щекам. Она присела на корточки и обхватила ладонями лицо. — Салават! Са-ла-ват! Пожалуйста, отпустите!

Её плач перетёк в горькие рыдания. Пожалуй, так плачет мать, проводившая сына на войну и получившая известие, что он пропал без вести. Ляля вздрагивала всем телом и не могла успокоиться. Комок горечи запершил в горле Ильдара. Он сам был готов разрыдаться. Мужчина присел рядом и схватил её за плечи. Лампы безучастно освещали двух горемык, которые потерялись в большом городе…, которых придавило плитой в тысячу тонн…, светлый день, у которых превратился в кромешный мрак.

— Ляля, не плачь! — дрожащими руками он убрал с ресниц блестящие слёзы. — Позвони Наташе, а я постараюсь, связаться с Денисом.

— Н-не х-хочу н-никому з-звонить! — заикаясь и вздрагивая, опустошённо призналась она. Её плач звучал тише, но боль рвала материнское сердце в клочья. Она, молча, смотрела вдаль, словно решила, остаться здесь на ночь и последующие дни, вплоть до выхода Салавата. Поставить палатку, улечься на мокрый снег, не питаться, не ходить на работу, обосноваться и терпеть, но ни за что не оставить пост. Охранять и дожидаться сына, кровиночку, первенца, родного, дорогого, любимого и единственного. Кровь отхлынула от её лица, окрасившись в восковой цвет мертвеца.

— Привет, Ден! — Ильдар находился рядом с женой, не отходя от неё ни на шаг. Он боялся за её состояние. — Извини, что поздно звоню, но у нас с Лялей ЧП! Салавата задержали.

Мужчина ковырял кончиком ботинка снег, вспарывая подошвой до асфальта.

— Мы на Набережной, сорок два. Да…, сына привезли сюда, сегодня утром. Салавату «дали» трое суток ареста. Он был с другом…, с Ильёй. Да, ты Илью тоже знаешь! Вспомнил! Да, это он! Друг детства. Они были вдвоём. Их забрали ночью…, причина неизвестная…, без понятия! Их осудили. Не знаю, Денис! Ничего не понимаю, Денис! Сам нахожусь в шоке! Не в курсе происходящего! Что?! Как себя чувствует Ляля?! Очень плохо, Ден! Боюсь, как бы ни хлопнулась в обморок. Плачет без остановки. Понимаю, что надо взять себя в руки, но не получается. Нам ничего не сообщают. Внутрь не пускают. Не знаю, что делать?!

Ильдар покосился на жену. Она часто дышала, выдавая белые облака пара.

— Хорошо. Мы дождёмся тебя, если приедешь?! Надеюсь, что Ляле не понадобится помощь врача, — он прикоснулся к жене, которая покачнулась, — Денис спрашивает, как себя чувствуешь? Способна дождаться? Он сейчас приедет и постарается, выяснить!

С мученским видом она утвердительно кивнула. Даже, если ей суждено умереть, то она не бросится к докторам за неотложной помощью. Она никуда не уйдёт, а останется здесь, чтобы узнать новости, пусть крохотные и мизерные, но в ожидании горячие, как угли.

— Извини ещё раз, Денис! — виновато повторил Ильдар. — Спасибо, друг! Тогда мы здесь. Ждём.

Сорок минут ожидания прошли мучительно долго. Ляля была совсем плоха. Встревоженный Ильдар проводил её до машины и усадил в салон. Кое-как, спотыкаясь и чуть не падая, она плюхнулась на сидение и застыла. Её взгляд, полный мук и страданий был устремлён в одну, только ей известную точку. Ильдар взял её ладони. Они были ледяными. Тогда мужчина завёл двигатель, чтобы в салоне стало жарко. Он включил негромко радиоприёмник и отыскал мелодичную песню из репертуара диско восьмидесятых.

— Ляля, ты знаешь исполнителя этой песни? — спросил он, как бывало раньше. Всегда Ляля включалась в эту незатейливую игру, почти стопроцентно угадывая популярных, в прошлом, певцов.

На этот раз она не проявила интереса, промолчав. Ильдару показалось, что она даже не услышала вопроса.

— Всё будет хорошо, Лялечка! — он привлёк её одеревеневшее тело к себе. — Машков приедет. Выяснит. Уверен, что произошла нелепейшая ошибка. Даже, если Салаватку не выпустят сейчас, то сутки уже прошли. Понимаешь…, идут вторые. Потерпим.

— У Салавата же зрение плохое! Если его кто-то толкнёт, и он ударится головой, то может ослепнуть!

— Никто его не ударит и никуда он не упадёт! — прибавив голосу басов, торопливо высказал он, заметив, как её губы скривились снова, чтобы заплакать.

Улицу осветили фары свернувшей к ним легковушки. Машина стала приближаться.

— Денис приехал! — с облегчением выдохнул Ильдар, открыв дверь авто, чтобы встретить одноклассника.

Легковушка поравнялась и притормозила возле него. Ильдар увидел Дениса, выходящего из салона. Они поздоровались. Денис заглянул в окошко и помахал рукой Ляле, которая попыталась, выйти навстречу. Денис её остановил.

— Сидите оба в машине, Ильдар! — попросил Машков. — Так будет лучше для всех нас!

Ильдар повиновался, спрятавшись в салоне. Родители наблюдали, как Денис подошёл к недоступной двери. Чуть погодя створка раскрылась. Человек, с которым Машков беседовал на протяжении разговора оставался в тени, не выходя из, разграниченной порогом, территории. Затем Денис посмотрел в их сторону. Ильдар понял, что неизвестный помощник куда-то ушёл, оставив одноклассника ожидать.

— Они пошли выяснять о Салавате! — предположил он вслух, чтобы Ляля услышала.

— Лишь бы получилось…, лишь бы получилось! — зашептала Ляля заклинание, как молитву.

Денис вновь обратил взор на дверь. Разговор продолжился. Затем Денис пожал кому-то руку и направился к ним. Дверь захлопнулась.

— Всё! Ему что-то сообщили! — охнула Ляля, закрывшись ладонями, будто защищаясь.

— Без паники! — Ильдар хотел ответить грубо, но у него вышло сипло и неуклюже. Он заметил, как предательски дрожит голос, — я поговорю с Денисом.

Отец выбросил ногу на снег и пружинисто поднялся. Ляля не осталась в стороне. Она также выскочила из машины, будто раздалась команда немедленно покинуть автомобиль.

— Ну, что?! Что они сказали? — первой не вытерпела Ляля, едва Денис оказался в зоне слышимости.

— Разведал? — тревожно спросил Ильдар, когда он остановился.

Ильдар и Ляля, словно повисли вдвоём на руках у друга. Лялю трясло, как больную лихорадкой.

— Да. Пробили. Но информации мало. Завтра попрошу объяснений в оперативном отделе. Салават и Илья находились поблизости с местом, где трутся наркоманы. Их подозревают, в том, что они тоже причастны к среде наркоманов.

— Такого не может быть! — она замахала руками, словно отгоняла навозных мух.

— Денис, ты правильно расслышал? — Ильдару удалось справиться с тональностью. Голос звучал напористо с элементами недоверия.

Тяжело вздохнув, Машков дружески похлопал Ильдара по плечу. В этом жесте Денис показал, что ему невыносимо прискорбно сообщать подобные известия.

— Правильно, к сожалению! Я тоже не поверил. Человек, с кем разговаривал, поднял документы и показал строчку в журнале. Предполагают, что Салават и Илья связаны с наркотиками. Поэтому им дали трое суток. Но я думаю, что…

Машков не успел больше ничего сказать. Ляля громко охнула и стала оседать. Ильдар успел её удержать от падения. Мужчины перенесли Лялю на сидение. Ильдар осторожно погладил её щёку указательным пальцем. Она открыла глаза.

— Салават — наркоман?! — словно лишившись разума, Ляля задала им вопрос и будто сама ответила на него.

— Ребята, вот что! — понимая, в какой драматической ситуации оказались его друзья, Денис постарался, вселить в их головы порцию надежды. Он попытался опровергнуть то, что только что сообщил, — Ляля и Ильдар, возвращайтесь домой! Завтра выясню подробности. Может, действительно, тот человек ошибся?! С кем не бывает?! Салават и Илья не могли травиться гадостью. Я давно их знаю. Хорошие парни! Езжайте…, езжайте.

Ему удалось заглушить на время возникшую родительскую панику. Пока Ляля пристёгивалась, Денис шепнул Ильдару:

— Ляля чересчур восприимчива и эмоциональна. Новость оглушила не только её, но и всех нас. Накапай дома успокоительного. Валерьянку или корвалол. Завтра выясню и позвоню тебе.

— Спасибо, Денис! Я дорожу нашей дружбой, — Ильдар крепко пожал руку однокласснику.

Домой Ильдар нёсся, словно участвовал в гонке. Он с волнением посматривал на соседнее сидение. Ляля безучастно смотрела в окно и часто дышала. Её пальцы вздрагивали, словно по ним проходил ток. Ильдар подумал, что состояние супруги диаметрально изменилось. Когда они ехали на Набережную, Ляля была в полной, боевой экипировке, чтобы поругаться, поскандалить, но отстоять права сына. А теперь рядом с ним сидела женщина, как кисель, сломленная и побеждённая, которая словно отреклась от солнечного света, выключилась из водопада жизненных событий, перенеслась на иную планету с другими вопросами и ответами.

— Ляля, как ты? — с дрожью в голосе интересовался он, когда она, открыв окошко, стала судорожно глотать воздух. — Скоро будем дома.

В квартире мужчина высыпал из аптечки все лекарства возле кровати. Ляля легла в постель, но через минуту поднялась.

— Что болит, Ляля? — кольцом кружился возле неё Ильдар.

— Дышать тяжело!

— Вызову «скорую», — ужаснулся он, остерегаясь приступа, который может привести к необратимым последствиям.

Она не ответила. Молча, согласилась. Ильдар видел, как ей становится хуже и хуже. Она прикрыла глаза. Ильдар упал духом. В тусклом свете прикроватного светильника она была похожа на восковую мумию. Врачи из бригады «Скорой помощи» прибыли вовремя, не позволив, обезуметь от страха Ильдару. Выслушав жалобы, они прикрепили электроды к запястьям и голеням и с помощью переносного прибора, сняли электрокардиограмму. Посмотрев на кривую результата в длинной ленте, строгий врач приказал, собираться в больницу, чтобы в стационарных условиях провести более полное обследование. Врач вручил Ляле баллончик сальбутамола. Они не дали себя уговаривать. Ляля, казалось, держалась из последних сил. Чтобы оставить супругу дома, на ночь, означало сильно рисковать. Об этом не могло быть и речи. Поэтому Ильдар безоговорочно согласился с предложением умного специалиста. Врач предупредил, что машина находится возле подъезда, и покинул квартиру, дав супругам время. Через десять минут, Ляля, поддерживаемая мужем, вышла из квартиры. Они спустились на лифте и сели в карету скорой помощи. В дежурной в ту ночь, городской больнице, Ильдар оставил Лялю, а сам, уже глубокой ночью, вернулся домой на такси. В дороге он позвонил Наталье и сказал, что их сыновья попали в беду…

…Ильдар не заметил, как заснул. Казалось, он лишь отложил чашку и едва прилёг на кровать, коснувшись подушки, но моментально уснул. Его сон был чёрным, как стакан колы и он ничего не смог бы рассказать о нём, если бы спросили. Но пробуждение произошло в семь часов пятьдесят минут. Мобильный аппарат, словно решив, что четырёх часов забытья для хозяина достаточно, зажужжал и завибрировал. Мужчина разлепил веки, непонимающе оглядев потолок. Мотнул головой, чтобы отогнать остатки дремы и, пригладив спутанные волосы, ответил. Звонил коллега, с которым были прекрасные служебные отношения, но понятное дело, что Шавалиев Ильнар не был посвящён в тайны сослуживца.

— Ильдар, доброе утро!

— Да. Слушаю, Ильнар!

— Как дела?

— Хорошо!

— На работу не собираешься?

— Я взял неделю. По семейным обстоятельствам.

— Знаю! Ну, и как? До сих пор семейные обстоятельства не разрешились? — шутливо пожурил Ильнар.

— За день, к сожалению, не успели разрешиться! Сегодня среда. Но к последующему понедельнику, надеюсь, выйду на работу, — Ильдар с грустью подумал, что ещё ничего не решено с сыном и всё может произойти, так как нет конкретики. Завтра ночью, точнее уже сегодня после полуночи Салавата должны выпустить, но только в том случае, когда на него не взвалят новые обвинения, на этот раз уголовные.

— Плохо! — Ильнар натужно вздохнул. Его оптимизм улетучился.

— Что случилось?

— Мне нужно готовить бригаду на межгород, в район. Закупить и привезти материалы. Подготовить документацию. Я не успеваю, а директор торопит. Сроки горят!

Ильдару стало, искренне жаль коллегу и товарища. Он почувствовал угрызения совести.

— Знаешь, что я скажу? — подумав, с расстановкой заявил он. — Завтра заскочу в офис и закажу материалы. Заодно подготовлю документы.

Ильдар решил, что при благоприятном исходе, если Салавата выпустят в ночь со среды на четверг и он лично привезёт сына домой, то на радостях, сможет выкроить пару часов для работы.

— Но только с условием, Ильнар? — уточнил он, будто смахнул пену с пивной кружки.

— Говори!

— Подпишешь документы у директора сам? Я его «ловить» не буду. И заберёшь материалы.

— Подпишу, хоть у чёрта! Мне главное, чтобы они были готовы! — Шавалиев Ильнар не скрывал радости, — спасибо, дружище!

Ильдар положил трубку и подумал, не поспешили ли он. Его мучила совесть. Он знал, что отложил решение служебных обязанностей. Вернее, не отложил, а сбросил, как ненужную ношу. Взвалил на оставшихся коллег. Бухнул им на плечи, как бессовестный лентяй. Ведь это они теперь вынуждены исполнять его работу. Успевать и выбиваться из сил. Но ему начхать на подобное обстоятельство. Никто из них не находится в подвешенном состоянии, как монета, вставшая на ребро и не решившая исхода спора. У всех в семье тишь, да гладь. Спокойствие в доме. Порядок с детьми. В общем, будничная текучка, по которой Ильдар сейчас откровенно скучал, не отказавшись, обернуть время впять. Он хотел, чтобы вернулось по- прежнему. Чтобы Лиля варила куриную лапшу, Салават учился в институте. А вечером они садились вместе, ужинать. Простые вещи, незаметные в суете жизни, но, оказалось, поддерживающие крепость семейного очага, служащей одной из составных частей железобетонного ухвата, любви и заботы. Тем не менее, есть надежда. Она не умерла. Она жива. И есть одно, но… Незримо, это «но» существует. Его не вычеркнули, не спрятали. НО пусть Салавата отпустят сегодня ночью! НО пусть он будет рядом! НО пусть снимут обвинения! Вот какое это гигантское «НО»! Провести ладонью по волосам сына, похлопать по плечу и заглянуть в глаза. Ильдар уверен, что Салават больше никогда в жизни не попадёт в подобную передрягу. Не перешагнёт, не подумавши, через слёзы матери, через волнение отца. Конечно, с сыном будет разговор и достаточно серьёзный. Вновь, как айсберг выплывает «НО»! НО пусть с ним они попьют чай, отужинают и поговорят. Без свистопляски и ропота. По душам. Сердечно. С глазу на глаз. Именно в данном контексте Ильдар обретёт спокойствие. И, безусловно, родится надежда…, надежда на улучшение…, надежда, что этот период они выжили вместе. Отвоевали, отболели и вышли победителями.

Нет сомнений. Он поможет коллеге. Поедет в офис, если будет точно уверен, что Салават находится дома, что ситуация выправилась, взяла на правильный и неугасимый курс семейного оплота, с твёрдой уверенностью на улучшение…, на то, что они ступили на твёрдую землю.

Телефонный разговор окончательно разбудил Ильдара. Он поставил чайник на плиту и пошёл в ванную, чтобы умыться. В голове часовым индикатором выставлялся план на день. Мужчина решил пойти в больницу утром. Навестить Лялю. Сегодня ему есть, что сообщить супруге. Например, воодушевить радостным известием, что ночью заберёт Салавата. Ильдар посмотрел на отражение. Он сразу отмёл иные варианты событий, которые могут задержать Салавата в заточении. Он подмигнул зеркалу, словно договаривался с двойником о благополучии ночной поездки. Затем запланировал, непременно созвониться с Денисом. Понадеяться, что период плохих новостей себя исчерпал и надо обговорить будущее. Отцу постучалась в голову неприятная мысль. Интересно, в институтский деканат отправят сведения об административном правонарушении? Об аресте? Не грозит ли сыну исключением из учебного заведения? Ильдар понадеялся, что благодаря разросшейся бюрократии, эти сведения затеряются или по вине нерасторопного сотрудника вовсе исчезнут. Однако эти надежды призрачны, словно увивающая медуза.

«А, как же водительское удостоверение? Салават хотел пойти на курсы водительского вождения? Даже начал копить деньги для оплаты» — подумал с горечью Ильдар.

Он прополоскал рот, сплюнув белую пену зубной пасты.

«Что же?! Видимо, на некоторое время о желании сесть за руль машины придётся, позабыть! А, как же быть с работой после получения диплома? Ему не доверят высокую должность! Будут относиться с опаской. Мой Аллах, как быстро, по-глупому, можно испортить свою молодую жизнь!».

Он успокоил себя, подумав, что нелепо вгонять себя в пессимизм.

«Пройдёт время! Оно, как известно, всё лечит! А в данном случае, выступает безликим охранником. До получения диплома ещё достаточно далеко. Жизнь наладится, и с Салавата обязательно снимут ограничения. Если сын возьмётся за ум, и более не станет так бестолково и целенаправленно ломать своё будущее, то не стоит вешать нос. Именно молодость играет важную роль, любезно предоставляя безоблачные запасы недель, месяцев и лет».

Ильдар заварил в чайнике свежий чай. Ему за эти жуткие дни настолько опротивел кофе, горький вкус которого напоминал о разлуке с сыном и женой, что он поменял свои предпочтения. Налив молока, и добавив сахара, он подержал на языке сладкую жидкость и с причмокиванием проглотил. Его настроение стало подниматься. Как же?! Ночью он привезёт Салавата домой, и, дай Аллах, в пятницу выпишут из больницы Лялю. Квартира перестанет быть филиалом сельской библиотеки, закрытой на вечные каникулы из-за отсутствия читателей. Мужчина сделал засечку в памяти, что после больницы свяжется с Натальей и уточнит встречу. Она хотела ночью поехать с ним. Он потянулся к пульту телевизора и отыскал развлекательный канал. Ильдар покачал ногой в такт ритмичной музыки. Почувствовав аппетит, сделал бутерброд с маслом и сыром. С удовольствием съел и тут же навалял следующий. Набив живот утренним завтраком, отец почувствовал прилив сил. Он принёс на кухню свой ноутбук, решив подготовить документы для Ильнара, чтобы зазря не терять времени. Стрелки перевалили половину девятого утра. Ильдар решил, что полтора часа до открытия больничных дверей у него есть, которых с лихвой хватит, чтобы привести в порядок списки материалов, необходимые для бригад. Он погрузился в работу, составляя, сверяя, вычеркивая или добавляя всевозможные наименования десятка позиций. Ильдар почти закончил комплектацию для первого объекта, как длинным звоном огласилась прихожая. Ильдар подошёл к домофону.

— Да?! — с участием спросил он.

— Ильдар, открой! Это Денис!

Ильдар впустил Дениса, сняв блокировку подъездной двери. Стал ожидать, когда раскроются двери поднимающегося лифта на этаже.

— Привет! — одноклассник снял ботинки.

— Проходи! Утром только подумал о тебе и…, вот нате! Нарисовался, — Ильдар улыбнулся.

— Я по делу! — отрывисто пояснил он и спросил. — Куда?

— На кухню, — моментально сориентировался Ильдар, — чай будешь? Заварил свежий!

— Да.

Удивило, что Денис не отказался и не пожаловался на нехватку времени, а придвинув стул, уселся.

— Работал? — он кивнул на мерцающий ноутбук.

— Да. С работы позвонили. Зашиваются. Обещался помочь. Плохо, что забросил, к чертям собачьим, работу. Нехорошо! Пожалел коллегу. Ковыряюсь по спискам.

— На работу выйдешь, Ильдар?

— Ненадолго заеду. Закажу силовой кабель и щитки со счётчиками. Если Салавата ночью привезу, дай Аллах, в полном здравии, то до обеда буду в офисе.

Ильдар раскрыл подвесной шкаф и вынул чашку. Затем налил крепкий чай. Отодвинув ноутбук, поставил на стол сахарницу, вазочку с печеньем и конфетами, а также нарезал хлеб. Из холодильника вынул маслёнку и блюдце с ломтиками колбас и сыра.

— Угощайся, Ден! — он положил перед ним ложку и нож.

— Гостя потчуешь, а сам голодный?! — Денис запустил ложку с сахаром в чашку и помешал.

Ильдар взял ещё одну чашку.

— Намёк понял! Присоединяюсь.

— Разговор будет долгим.

У Ильдара ёкнуло в сердце. Он оглядел одноклассника более внимательно, будто видел его впервые после долгой разлуки и обнаружил новые морщины на лице. Смиренно вздохнув, отец приземлился на стул, возле него.

— Начинай, Машков!

— Провели экспертизу вещества, которую «потеряли» ночью наши гусары. Научное название — четыре метилметкатинон или мефедрон. Почему четыре? Потому что такова химическая формула этой дряни. Является сильным, опасным, синтетическим и наркотическим средством. Обладает ярко выраженным стимулирующим и возбуждающим действием. Воздействует на все функции организма, особенно на центральную нервную систему. Растворяясь в крови и, попадая в головной мозг, вызывает состояние эйфории, беспричинную радость, улучшение настроения, повышенную коммуникабельность, общительность, сверхъестественную сексуальную и умственную активность. Это проявляется в желании действовать, принимать решения, прыгать, скакать, заниматься спортом. В общем, не стоять на месте, двигаться и куда-то бежать. Мыслительные процессы ускоряются, усиливается концентрация внимания и сообразительность. Не правда ли, как призывно звучит? Ещё одно привлекательное качество, которое получали наркоманы — усиление эмпатии. То есть открытость в общении, её лёгкость, способность понимать переживание окружающих, сочувствовать им. В общем, чувства обостряются, оголяются и будоражат сознание. Вкусовые рецепторы активизируются, как у дворовой и очень голодной собаки. Простую и обычную еду мефедрон преподносит, как лакомый кусок, от которого текут слюнки. Например, простая булка покажется, вынутым из печки и, нашпигованным начинкой, пирогом. Наверное, именно поэтому основные потребители — молодёжь от четырнадцати до тридцати лет. Его дешёвая стоимость привлекает подростков и юных любителей покайфовать, желающие, забыться от проблем. Не зря мефедрон называют «экстази для бедняков». Раньше, ошибочно полагали, что это лёгкий наркотик, не вызывающий привыкания и до определённого времени он был не запрещён. Дополнительно привлекательность мефедрона поддерживало то обстоятельство, что его можно было купить в таблетках, порошках, капсулах. То есть в любом виде. Как говорится — выбирай на вкус! Формула и разрушительное воздействие было неизвестным и недоказуемым. Считался дизайнерским средством для употребления гостями на гулянках, встречах в ночных клубах, барах, ресторанах и закрытых вечеринках, предлагая «оттянуться и расслабиться». Невозможно поверить, Ильдар, но какое-то время мефедрон даже находился в свободной продаже, и его приобретение не каралось законом. Мефедрон можно было купить под названием «Соль для ванн». Подобное случилось потому, что мефедрон было тяжело идентифицировать. Так как в большинстве он являлся синтетикой, химическая формула менялась. У каждого изготовителя он получался различным, так как это наркотик, получаемый в искусственных условиях. Специалисты не имели возможности, распознать точный состав. Это не давало возможности конкретизировать вещество. Однако десять лет тому назад или, вероятно, раньше исследователи в лабораториях раскрыли химическую формулу. Провели параллели, пришли к общему знаменателю и ужаснулись. Уже тогда стали умирать первые наркозависимые, подружившиеся с мефедроном. Как же не умереть от этого синтетического дерьма, вобравшее в себя смертоносно-адское варево? Оказалось, что мефедрон «влезает» и наводит свой «порядок» практически во всех сферах организма, изменяя или оказывая воздействие на каждый орган ничего не подозревающего человека.

Ильдар увидел, как облизал пересохшие губы одноклассник. Денис сделал короткую паузу, чтобы увлажнить горло глотком чая. Ильдар внимал каждому слову друга. Однако Ильдар не мог поставить на одну ступень мефедрон и Салавата. Наркомана видно по вороватым повадкам, по пугливым глазам и, наконец, странному поведению, но за сыном подобного никогда не наблюдалось. Только непонятно?! Почему за этим препаратом охотились Салават и Илья?

— На поверку мефедрон оказался не таким пушистым и гладким, как о нём считали определённые круги людей, — Машков откашлялся. — Выяснилось, что мефедрон обладает целым рядом негативных и побочных эффектов. Например, они могут проявиться даже во время наркотического опьянения в виде покалываний, непроизвольных спазм мышц, жара и озноба. Их количество и выраженность непременно возрастало в пропорциональности принятой дозы. Действие синтетического наркотика очень быстрое. Будучи синтетикой, изготовленным в искусственных условиях к нему моментально привыкаешь. Человек не осознавал, что уже с первой пробы становился рабом опасного наркотика, превращаясь в раба убийственной привычки. А при регулярном применении, приблизительно через месяц, развивалось привыкание. Далее, ещё хуже. Начинались расстройства психики и нарушение в работе внутренних органов. Для примера можно взять самый важный орган — почки. Это самый незащищённый орган, если брать его в войне с мефедроном. Около девяноста процентов мефедрона выводится через почки в неизменном виде. Это провоцирует гибель ткани, как соединительной, так и функциональной. Таким образом, начинает развиваться почечная недостаточность. И схожие изменения разрушительной волной бьют по всему телу. Страдает сердечная мышца, вызывая аритмию. Захламляется кровь. Сильно портится кожа. На лице проступают гнойные чирей и прыщи, словно специально оберегая нормальных и здоровых людей от присутствия наркомана, обрубая общение. Мефедрон ещё обладает способностью, копиться в организме. Требуется порядка восьми месяцев, чтобы полностью очиститься от внутреннего яда. Мефедрон крепко расшатывает психику. Заставляет с каждым разом увеличивать дозу, чтобы получать прежнее наслаждение. Человек стремительно деградирует, теряя, как говорится своё лицо и, увы, превращается в конечном итоге в примитивное животное.

Одноклассник взял в руки чашку. Он стал пить маленькими глотками, посматривая на Ильдара.

— Понимаю, Денис! — Ильдар почувствовал, что друг ожидает его реакции. — То, что ты мне раскрыл о мефедроне — очень пугающе. Но я не могу сопоставить слово «наркотик» со словом «сын»…, не могу поставить их рядом. Мне кажется это нереальным, диким и каким-то потусторонним.

Денис посмотрел испытывающим взглядом.

— Наверное, Ильдар! Не хочу тебя разубеждать. Я тоже о Салавате другого, более лучшего мнения. Но я с ним не так тесно знаком, как ты…, особенно в последние годы. Я его видел маленьким, совсем крохой, а затем он как-то стремительно вымахал и стал взрослым. Безусловно, годы идут. У него появились новые знакомые. Он у вас с Лялей всегда на виду. Каждый день вы видели Салавата. Разговаривали, кушали, посещали родственников. Неужели ничего подозрительного за ним не уловили?

— Нет, — не раздумывая, пульнул отец, — я бы сразу заметил изменения в поведении и характере сына.

Ильдар заметил, как Денис поджал губы. Ильдар принял жест на свой счёт.

— Даже не сомневайся, Денис! Ты правильно говоришь, о том, что Салават рос у меня и Ляли на глазах. Не знаю, как жена, но я обязательно заметил, если Салават попробовал бы наркотик.

— Что же?! Ладно. Я вернусь ещё к этому вопросу, — Денис протянул пустую чашку, — ещё, пожалуйста!

— Я сам запутался. Почему Салават крутился рядом с закладкой? — оборонил Ильдар, схватив чайник.

Когда чашка наполнилась чаем, Денис продолжил.

— Купленный у сбытчика и обнаруженный у Салавата мефедрон взвесили. В пакетике мефедрон оказался порошкообразным. Это крупицы, белого цвета. Вес составил порядка двух граммов, а если быть точным одна целая девяносто одна сотая грамма. Для подобных видов синтетического наркотика считается крупным количеством. Для бездельников, которые поднимают подобную дрянь с земли, есть статья в уголовном кодексе под номером двести двадцать восемь. Сроки наказания очень крутые…, суды обычно припаивают их довольно ловко и щедро, не скупясь и не жалеючи…, от восьми до двадцати лет лишения свободы. Никому не нравятся наркоманы и тем более сбытчики. Общество старается, огородиться от них. Поэтому их надолго прячут в тюрьму.

Ильдар вздрогнул. Он слышал, и, конечно, не мог не согласиться с правосудием, что наркосбытчиков надо наказывать жёстко, но такой неожиданный срок в двадцать лет…, это невиданно. Практически жизнь, именно в том смысле, что тюрьма отнимет самые лучшую двадцатку, полную жизнелюбия, здоровья и энергии, вручив взамен приобретённую болезнь, социальное отторжение и губительную ненужность после освобождения.

— Откуда берутся сбытчики, Денис? — не сдержавшись, с отчаянием вскрикнул Ильдар. — Как плодятся, эти сволочи и твари?

Машков хмуро глянул потемневшими глазами. Стало ясно, что он не жалует и не жалеет подобную преступную прослойку. И дело вовсе не в его профессиональной злобе и ненависти к торговцам смертью. Всеми фибрами души, по-человечески, если возникла бы возможность, Денис истребил бы отребьев скопом, гуртом.

— Эти нелюди прописались в интернете, Ильдар! Их там по количеству…, не горюй! Не сосчитаешь! Как дохлых мух в советской столовой на липкой ленте. Несчётное количество. У них есть свой сайт. Называется «Гидра». В даркнете, в особом браузере тор.

— Ничего не понял! — Ильдар замотал головой, от изобилия неизвестных, компьютерных терминов.

— Как бы тебе объяснить?! — Машков поставил свою чашку рядом с ильдаровской. — Посмотри. Допустим, твоя чашка это интернет. Мы все знаем, что такое интернет! Это, так называемая всемирная паутина. Часто с полезной информацией. Например, мы читаем новости, интересуемся сводками погоды, общаемся с друзьями в мессенджерах, в социальных чатах или в свободное время смотрим фильмы.

Настала очередь чашки друга, которую качнул Денис. Он выдвинул её на середину стола. Налитый до краёв чай, чуть вылился на стол. Ильдар с беспокойством посмотрел на лужицу.

— Но есть другой интернет, Ильдар! Чёрный интернет, по-английски «dark». В нём тоже есть сайты. Но эти сайты не чета официальному интернету. Даркнет денно и нощно хранит терабайты информации. Но информация закрытая. И вход на сайты законспирирован и запаролен. Не для простых обывателей и, как говорит молодёжь, не для лузеров, а для знатоков и более продвинутых пользователей. Здесь нужны более обширные познания в электронном пространстве. К ним можно присоединиться через определённый браузер «tor», который без проблем скачивается в обычном интернете. Тор является свободным и открытым программным обеспечением. Она позволяет устанавливать анонимное сетевое соединение с помощью прокси-серверов. Работает, как анонимная сеть виртуальных туннелей, которая предоставляет передачу данных в зашифрованном виде. После скачивания её устанавливают в телефоне или компьютере. После этого тёмный интернет раскроет свои щупальца. В даркнете прописался сайт «Гидра». Пожалуй, самый популярный сайт. Создатели сайта отыскали говорящее название, и, признаться, в больной фантазии, будто насмехающимся над людьми, им не откажешь. Гидра — чудовище из древнегреческой мифологии. Огромная змея с множеством голов. Совпадает, как нельзя точно. Все головы жаждут крови и смерти. Отнимают плоть и душу. Ломают личность и туманят сознание. Это крупнейшая площадка для виртуальных продавцов. Проще говоря, огромный магазин запрещённых товаров и услуг, не вписывающихся в рамки закона. Покупки, соответственно происходят анонимно, без имён и фамилий. Благодаря специфичности сделок, отследить никого невозможно. По своему устройству в ней заложена уникальная система получения данных, где даже руководители маркета не могут получить данные пользователя. Выследить покупателя и продавца также невозможно. В роли продавца обычно выступает магазин с каким-нибудь ярким, рекламным названием. А кому он принадлежит — тайна. Гидра — это рассадник для преступных элементов, мошенников и криминала. Некое гнилое болото, созданное специально для развращения человека, умело играющего на самых низменных потребностях. Здесь можно круглосуточно, двадцать четыре часа в день купить наркотики в любом количестве, приобрести поддельные документы, фальшивые деньги. Даже получить работу. Конечно, не официальную, и достаточно скользкую и опасную, но, за которую пообещают бешеные бабки. Мало того, покажут на рисунках. Вышлют литературу и методички, как правильно делать закладки для нариков, чтобы товар дошёл до покупателя. Научат, как не попасться в руки полицейским. Или, что надо говорить, если всё-таки не обошлось без ареста и тебя накрыли с поличным. Подскажут, как самому изготовить синтетический наркотик. Перечислят ингредиенты для производства дозы. Сайт лопатит и перемалывает тысячи алчных глупцов, кто насаживается на невиданные уловки. Конечно, полицейские ловят их пачками, но, к сожалению, на их место тут же отыскиваются новые жертвы.

— Зачем Гидру не закроют? — не выдержал Ильдар, тревожно подумавший о сыне.

— К сожалению, нет технической возможности, прикрыть «Гидру». Как известно из классического мультфильма, «невозможно закрыть, открытый закон!». Но полицейские прилагают максимум усилий. Например, специалисты из отдела компьютерной безопасности пытаются применить новейшие разработки, чтобы заблокировать криминальный шопинг, но, к сожалению, «Гидра» каждый раз умело возрождается. Должен признаться, что дельцы, которые им управляют, безупречно подкованы, блестяще разбираются в компьютерных лазейках, и умело обходят препоны. Но «Гидра» не единственная в своём гнусном роде. Раньше существовала подобная ей площадка. Работала исправно. Также предлагала незаконные сделки. Она носила название — Рамп и справедливо считалась главной головной болью полицейских. Доходило до крайностей! Посуди сам, Ильдар! На «Ramp» можно было купить или продать оружие, составить договор с киллером на убийство определённого человека! Стать наркокурьером. Для извращенцев тут благоухало жасминовое поле детской порнографии и других сексуальных игрищ. Говоря откровенно, паскудное место, от которого тошнит. И для тех, кто подобным интересуется по своему нездоровому желанию, можно признаться, я сразу готовил бы нары. А для тех, кому интересно туда заглянуть ради любопытства, сразу воскликну — «Стоп, дуралей, куда ты лезешь?! Попадёшься на крючок, и вырвет с мясом!». Кое-как усилиями нескольких федеральных правительств, с привлечением талантливых компьютерщиков подобное заведение закрыли. Но, сколько лет на это ушло — не сосчитаешь! Рампу изничтожили. Но, подозреваю, что «Гидра» это восстановленная и более усовершенствованная версия. Защищённая от кибер атак, модернизированная к современному времени и новым потребностям. Очень больно осознавать, что гибнет молодёжь. Причём молодёжь из числа нормальных парней и девушек. Не испорченная и не избалованная. Обычные ребята. Симпатичные, любознательные, весёлые. Студенты институтов, учащиеся колледжей, рабочая поросль. Летят, как бабочки на свет лампы, тянутся к познанию, но выбирают ошибочный, ложный путь. Ищут работу. Денежную, привольную, чтобы почувствовать себя богатыми, сильными, успешными. Не разбираются или, по молодости, не хотят распознать, где чёрное, а где белое. Хотя понимают, что-то не так, не то, неверный путь. Интуиция им подсказывает. Однако остаются! Тупо верят, что не попадутся, судьбинушка выведет, а ангел спасёт. Но с наркотиками путь недалёк. Срезаются на взлёте. Падают, чтобы не подняться.

— Денис, глянь! Сколько для молодёжи разноцветных фантиков вокруг! Но не за многими шоколад и конфеты. Часто они напичканы иллюзией, полны фальши. Шаткие подмостки, незакреплённые доски, ступени не вверх, а вниз. Они ступают на них и проваливаются! Как мой сын — Салават!

Голос Ильдара резко оборвался. Отец сжал губы.

— Как невыносимо тяжело родителям! Навидался их слёз! Не пойму одного, Ильдар? — лучший друг несильно похлопал его по спине, словно говоря, что он не бросит, поддержит товарища и будет с ним до конца. — Как дети так легко спутываются с плохими людьми? Почему они словно превращаются в слепых котят? Отчего их привлекает что-то непотребное, гадкое, вороватое, отвратительное по смыслу и существу? Я не скажу, что молодёжь глупая и безответственная. Им так же тяжело начинать жить во взрослом мире. Принимать решения, выдерживать нагрузки. Откуда появляются у них на пути плохие персонажи, которые сбивают с панталыки в самый неподходящий период становления. В самые хрупкие и судьбоносные моменты? Но, как же быть?!

— Помнишь, Денис! — задумчиво спросил Ильдар, — Салават был маленьким. Играл в песочнице. Ты подошёл к нам и оборонил фразу, которую я запомнил. Она врезалась мне в память, как оттиск медали. Ты сказал: «Пусть попадаются Салавату на пути только хорошие люди!». Возможно, я нечаянно исказил слова, но смысл запомнил на всю жизнь. Теперь я понимаю, что ты имел ввиду. Причём жизненный путь — это не только те реальные люди, с которыми мы общаемся, но, к сожалению, выплывающие виртуальные монстры. Та же распроклятая Гидра — с тремя головами. Чтоб она со своими создателями и серверами сгорела дотла!

— Для удобства покупателя магазины запрещённых препаратов предлагают приемлемые варианты. Звучит грубо, но они «заботятся» об удобстве потребителей. Например,существует два способа городских закладок, а именно «Магнит» и «Земля». Салават выбрал способ «Земля».

— Мой Аллах! Что это значит, Ден?

— Способ «Земля» означает, что пакетик с синтетическим наркотиком опрыскивают из баллончика с густой монтажной пеной, чтобы она полностью обволокла полиэтиленовую плёнку. Затвердев, пена превращается в желтоватый, бесформенный кулёк, напоминая, выброшенный за ненадобностью, мусор. Этим нехитрым способом стирают подозрения. Кто заподозрит, что внутри монтажной пены находится дурная начинка? Закладчик кидает комок в безлюдное место, под скамейку, на лужайку, в палисадник. В общем, куда угодно, но обязательно на землю и, желательно в закрытом от любопытных глаз, месте. Как ни крути, но конспирацию необходимо соблюдать. Знаешь, почему? Потому что тот, кто придёт за наркотиком, станет искать. Время на поиски будет затрачено минимальное, но даже в эти нетерпеливые минуты наркоман не должен вызвать подозрения. Пену с наркотиком сверху припорошат землёй или опавшими листочками. Но в любом случае, кусок затвердевшей монтажной пены заметен на чёрном фоне почвы.

Денис перевёл дух.

— Способ «Магнит» считается более удобным или, как ещё говорят элитным. В этом случае закладчику удобнее скинуть наркотик, да и покупателю легче найти дозу, потому что ему не потребуется ползать по земле, как грибнику. В данном контексте искать практически ничего не придётся. Пакетик с наркотиком крепят на сильный магнит и прицепляют на уровне глаз либо среди железных гаражей, либо на подоконниках жилых и офисных домов. В общем, в том месте, где есть что-то металлическое. Для поиска указывается адрес и номер окошка. Наркоман просовывает руку под подоконник и тут же наркотик оказывается у него в ладони. Время операции или, проще говоря, время прогулки за синтетикой зависит лишь от ловкости рук и мастерства ханурика.

— Чего только не придумают! — покачал головой Ильдар. — И ради чего?! Чтобы замутить себе мозги и получить сомнительное удовольствие. Глянуть смерти в лицо и сказать: «Привет, скоро встретимся!». Это значит, я могу пойти по маленькой нужде за гаражи и ненароком увидеть на стене пришлёпанную магнитную дозу?

— Я бы сказал, что слово «ненароком» здесь неуместно, потому что в городе полно подобной отравы. Позволишь, я чуть перефразирую, Ильдар, твоё предложение? Ты зайдёшь за гаражи и заметишь не одну, а несколько таких закладок.

— Чёрт побери! — потемнел лицом отец. — Почему не развернёте работу, как говорится по всему фронту? Почему не ловите закладчиков, снабженцев, продавцов? Тех, кто сеет смерть? Почему не давите эту заразу, этих моральных уродов и мерзавцев? Почему? Почему?!

— Мы ловим. И ловим десятками, а то и сотнями! — спокойно ответил Машков. — Но они плодятся, как кролики…, как мухи…, как сорняки. И ещё «поумнели», так как научились, скрываться. Магазины на злосчастной торговой площадке учат закладчиков элементарным правилам безопасности. Натаскивают, как собак на выполнение нехитрых требований. Например, магазин «Цветная радуга» в котором Салават купил синтетический порошок, просил соблюдать меры предосторожности, а именно не ходить за закладкой, если заметил скопление людей. Оглядываться по сторонам и стараться быть незаметным.

— Фу! Чушь! — скривил губы Ильдар, — если станешь вертеть головой в разные стороны, то наоборот привлечёшь внимание своим странным поведением. Будешь мишенью, как мост.

— Отчасти ты прав! — Денис потрогал выбритую щёку, будто проверял пригодность лезвия, — но я не открою Америку, если признаюсь, что эти простые методы действенные. Они исправно служат, как для закладчиков, так и для наркоманов. Однако на этом предупреждения для сбытчиков не заканчиваются, Ильдар! Открою секрет. У них в запасе есть козырная карта, с которой они любезно делятся с покупателями наркотиков. Суть козыря состоит в том, что она, в действительности является картой. Но не буквально — игральным пластиком с червонной дамой и бубновым королём, а самой настоящей картой города, с нанесёнными улицами и кварталами, в котором ты приобретаешь наркотик. Но главная особенность в том, что на ней указаны места закладок и …, — Денис поднял вверх указательный палец, — кучность полицейских рядом с этим местом. То есть она, специально акцентирует внимание и тычет клиента на то обстоятельство, обнаружена ли закладка органами правопорядка? Находится ли данное место в разработке у оперативников? Насколько опасно твоё появление, чтобы подкинуть или забрать наркотик из указанного места? В общем, настоящая агентурная и шпионская сеть. Хоть места закладок разные, но они часто повторяются, так как выбирают, как я уже отметил, неприглядные и малолюдные парки, гаражные кооперативы и дворы.

— Поэтому проблемы с наркоманией тяжело решаются, а ряды наркоманов ширятся и размножаются! — с горечью умозаключил Ильдар.

— Ильдар, как и обещал, я возвращаюсь к предыдущему вопросу! — Денис залпом выпил остывший чай. — Замечал ли за Салаватом что-то подозрительное? Ну, например, что-то необычное, не поддающее объяснению? В поведении? В выскользнувших из уст словах? В манерах? Может, появилось что-то новое в интересах? Слова и выражения? Может в здоровье что-то разладилось? В жизни и учёбе произошли какие-то изменения? Произошли незапланированные денежные траты?

Вопросы были заданы таким вкрадчивым тоном, что Ильдар посмотрел на Дениса с удивлением. Однако через секунду успокоился. Мужчина понимал, что Денис желает ему помочь, разобраться. Ильдар хотел пойти ему навстречу, чтобы докопаться до истины и крепко задумался. Он напряг извилины памяти, вспоминая и отыскивая подозрительные моменты из тех любимых жизненных сцен, когда Салават находился рядом с ним. Однако не мог назвать ни одного более-менее странного поведения сына, так как не отыскалось ни капли зацепки, чтобы ответить другу утвердительно. Когда Салават был рядом, то он ощущал подъём настроения и радость. Нет, он не может припомнить. Не помощник домашнему следствию. Ильдар почувствовал угрызения совести, из-за того, что не подкинул однокласснику пару неприглядных эпизодов для расследования. Зато Ильдар обрадовался, когда Денис махнул рукой, словно распознав его душевное состояние.

— Не мучайся, Ильдар! Я тебе рассказал, всё, как было!

Ильдар прислушался и пригляделся. Что-то горькое и безутешное мелькнуло у друга в глазах. Отец обратил внимание на последние слова. Машков «…рассказал всё, как было!». Ильдар отмотал, словно плёнку разговор и окаменел. Он понял слова. Их запрятанную суть. Их завуалированную подоплёку. Понял, что это не был пояснительный рассказ о сайте «Гидра». Это было обвинение Салавату. Одноклассник осторожно и с дипломатией ходил вокруг да около, осторожно намекая о преступных и кощунственных деяниях его сына. Поэтому он сразу предупредил, что «разговор будет долгий» и не отказался от чая. Так Денису было легче. Он готовил Ильдара. Готовил к самому худшему, самому страшному.

«обнаруженный у Салавата мефедрон».

«Салават выбрал способ «Земля».

« магазин «Цветная радуга», в котором Салават купил синтетический порошок, просил соблюдать меры предосторожности».

Ильдар обмяк. Голос звучал хрипло, как у курильщика.

— Денис, уже доподлинно известно?

— Да, — одноклассник забарабанил пальцами по столу.

— Откуда?

— Салават сознался. Взял всю вину на себя!

У Ильдара потемнело в глазах. Небо и земля перевернулись. Если бы он стоял на ногах, то тут же грохнулся на пол. Но в этом случае, Ильдар ухватился двумя руками за стол, будто хотел приподнять.

— Когда это произошло, Ден? У него взяли показания в камере? Я же велел ему молчать! Я был уверен, что Салават понял!

— Нет. Не в камере. Гораздо раньше. Девяносто процентов признания приходятся на первые часы после задержания, когда задержанный находится в состоянии шока. Мне сообщили об этом вчера вечером. Сослуживцы в курсе, что я интересовался делом Салавата и разговаривал с Кузнечиковым. Поэтому мало-помалу информация стекает ко мне. Теперь узнал, что хотят возбудить уголовное дело. Назначили следователя, вернее следовательницу — женщину, которая подготовит доказательную базу для передачи дела в суд. Кроме показаний, у Салавата взяли смывы с рук. Проведут экспертизу.

— Смывы? Что это значит?

— Так как он успел избавиться от монтажной пены с наркотиком до задержания с поличным, то полицейским не удалось зафиксировать хранение наркотика. Поэтому взяли смывы с ладоней. Это значит, что если обнаружат и идентифицируют жировые следы с ладоней на куске пены, то будет запротоколировано, что Салават держал наркотик при себе.

— Понятно! Статья двести двадцать восемь…, от восьми до двадцати лет лишения свободы…, — Ильдар тяжело поднялся. Он оставил Дениса на кухне, а сам направился в комнату сына. Сел за письменный стол и закрыл лицо широкими ладонями.

В этом положении Денис его обнаружил.

— Я могу поговорить со следовательницей, если ты захочешь, Ильдар?

— Надеешься, что она выбросит признания Салавата в корзину и избавится от остальных доказательств вины? Эта следопытка, наверное, вдобавок получит премию за парней, посаженных в тюрягу? — он оторвал ладони и скорбно усмехнулся.

Денис полез в карман и вынул ламинированный, картонный прямоугольник.

— К сожалению, если она раздобудет доказательства, то доведёт дело до суда. Увы, но настало время подключить грамотного специалиста! Даст Бог, дядя Веня посодействует.

Денис протянул раздавленному отцу визитку. Ильдар прочитал.

«Адвокат Чубаренко Вениамин Николаевич. Уголовные и гражданские дела».

— Чем он поможет сыну? Скостить срок? Минимизировать до восьми лет?

— Ты зря так говоришь! Я знаю Вениамина Николаевича давно. Когда-то он работал в оперативном отделе. После ухода самостоятельно открыл адвокатскую контору. Чубаренко очень умный человек. Тонко разбирается в юриспруденции. Так что твой сарказм звучит нелепо!

— Мой сарказм звучит нелепо?! — подпрыгнул Ильдар, сорвавшись на одноклассника. — Салавата снимали на камеру! Он отказался от прохождения освидетельствования! У него отыщут остатки пены на ладонях! Ещё он сам сознался! К радости следователя.

— Согласен! Это малоприятные стороны задержания. Но разговор с адвокатом не будет лишним. Наверняка дядя Веня сталкивался с делами по наркотикам и у него есть опыт. Он что-то подскажет, что-то посоветует.

— Хорошо, Денис! Я позвоню ему. Извини, что вспылил! — угрюмо извинился отец.

Машков пристально посмотрел на товарища.

— Ильдар, держись! Поедешь за Салаватом в полночь?

— Да, — внезапно Ильдару заполз в сердце ледяной холод от страшной догадки. — Погоди, Денис! Салавата отпустят? Или задержат на весь срок следствия?

— Они не имеют права оставить Салавата в камере для административно-осуждённых. Это незаконно! Сроки, которые вынесены мировым судьёй, соблюдаются строго. По-моему, говорил тебе об этом?! Либо они должны перевести в СИЗО, либо выпустить на свободу за недоказанностью. Кстати, презумпцию невиновности никто не отменял. Салавата никто ещё не обвиняет. Так что непременно езжай ночью за ним.

— Я не собирался отказываться от планов! Поеду обязательно! А, что будет с Ильёй? Раз Салават признался, то он, получается, не причём?

— Не знаю. В лучшем случае, Илью сделают свидетелем, а Салават будет держать ответ один. В худшем варианте, будут искать доказательства на двоих. Даю голову на отсечение, смывы взяли у обоих.

— Чем же лучше? — непонимающе уставился Ильдар. — Салавата в обоих вариантах ожидает тюрьма?!

— Есть разница, Ильдар! Если откопают доказательства на обоих парней, то инкриминируют группу лиц, которые занимались сбытом наркотиков, то есть приравняют к наркокурьерам. А это более тяжкий пункт двести двадцать восьмой статьи. Наказание максимальное! А, если наш Салават будет один, то адвокату будет проще защищать его в суде. Тем более у него в запасе океан законных уловок и запасных выходов.

Ильдар предано посмотрел на верного друга. Его до слёз тронули слова Дениса, когда он признал Салавата «нашим». Одноклассник искренне волновался за судьбу его сына.

— В общем, эта ночь наиважнейшая и послужит контрольным пунктом, — задумчиво высказал Машков, — она предопределит дальнейшие действия. Признаем отличный результат и…, появится надежда на будущее, если…, если Салават встретит рассвет…, — он окинул обзорным взглядом комнату, — …в этой квартире!

— Дай, Аллах! Помоги! — Ильдар сделал ладони лодочкой и омыл ими лицо.

Денис протиснулся в прихожую. На выходе обернулся.

— Позвони мне, когда встретишь сына! — он сделал паузу, будто собираясь с мужеством. — Если Салавата не выпустят, то не давай воли эмоциям! Этим сделаешь только хуже. Прояви благоразумие.

— Я постараюсь, — Ильдар ухватился за край двери. Ему показалось, что ноги дрожат, сделавшись ватными.

Машков нерешительно глянул на Ильдара, словно засомневавшись, что неудачно выбрал время ухода. В его словах было ожидание, передумать и остаться.

— Звони в любое время, Ильдар! Отбрось, что поздно. Я буду ждать звонка! Ты понял меня? Или остаться с тобой до вечера?

— Не надо! За меня не беспокойся! Я выдержу! — Ильдар заметил колебание одноклассника, но не мог злоупотреблять его временем. Он осознавал, как друг перегружен на работе.

— Тогда я побежал! — он улыбнулся. Улыбка вышла светлой и спасительной, как бывало в молодости. — Спасибо за вкусный чай! Звони мне в любое время. Ты меня понял?!

— Ты повторяешься! — Ильдар скривил губы в ответ, пытаясь выдавить улыбку.

Он закрыл дверь за Денисом и возвратился на кухню. Механическим роботом стал мыть чашки пористой губкой. Его мозг словно варился в котле, разбухая и булькая.

«Салават сознался! Как сказал Денис, взял вину на себя. Почему? Решил облагородить Илюху и отвести от него подозрения? Или есть другой ответ, почему сын намеренно стремится, утопить себя?».

Ильдар поставил первую чашку на сушилку и взялся за вторую. Его рука заработала с большей силой.

«Может, Салават прикрывает другого человека? Более весомого и более значимого?! Но возможно, я ошибаюсь?! Нет никаких жертв? Салават рассудил, что раз виноват, то должен отвечать за поступки? Это объяснимо и так на него похоже! К тому же зная сыновью благородство и характер! Хочет ответить один! Броситься на амбразуру! Это в его стиле, в его поведении!».

Ильдар выключил смеситель. Из крана выкатилась последняя капля и сорвалась в раковину. Он вытер руки полотенцем. Ноги сами привели его в комнату Салавата. На полке настенного шкафа он наткнулся на лист со стихом, который недавно изучал. Он прижался к листу, словно обнял сына. Провонявший протухшей едой лист, нёс чужеродный и неприятный запах отчуждения.

«…От горя, множества смертей

и на ношение клейма позора,

неужто, ждёте окончанья вы вселенских дней?».

Ильдар прочитал стих полностью. Теперь каждая строка воспринималась более трагично, более обречённо и более осязаемо.

«Как же, Сынок, ты согласился на наркотики? Когда же ты успел подсесть на них? Я же ничего не успел заметить и сделать! Ничто не предвещало беды! Почему я не заметил, как ты изменил своим мечтам! Ты же собирался окончить институт! Получить водительское удостоверение! Скопить на машину!».

Ильдар замер.

— Скопить на машину! — негромко сказал он, резко обернувшись на угол. Мужчина торопливо вскочил. Открыл настежь дверь шкафа. Среди вещей сына должен был находиться кошелёк, куда Салават складывал личные сбережения. Об этом знали Ляля и он, потому что они сами подарили кошелёк с пятитысячной банкнотой на день рождения, с шутливыми пожеланиями скорейшего богатства и расцветания. Салават весело рассмеялся и громогласно объявил, что начинает копить на «Феррари». Через несколько месяцев на интересующий вопрос отца, сколько денег удалось отложить, Салават бескорыстно и с потаённой гордостью ответил: «Пятнадцать тысяч!».

Ильдар сразу разглядел матовый свет чёрного портмоне. Он взял в руки бумажник, ощутив тонкую боковину мужского аксессуара. Ильдар одёрнул себя, пробурчав, что купюры не занимают много места и деньги находятся на своём месте. Мужчина с трепетом раскрыл кошелёк. Внутри оказалось пусто, как в морозильнике холостяка.

«Замечал ли за Салаватом что-то подозрительное? Произошли незапланированные денежные траты?» — перед Ильдаром будто сидел друг.

— Да, Денис! Не всё так безоблачно, как я думал! Подозреваю, что пятнадцать тысяч куда-то исчезли. И, вероятно, что они «ушли» к трёхглавому змею, на оплату запрещённого товара.

Ильдар кинул пустой кошелёк обратно и взъерошил волосы. Теперь отец принялся сопоставлять факты. Но уже глядел, словно с высокой мачты на расстилающую петлёй дорогу.

«И ещё, хочу устроиться на два месяца на работу! Ну и что?! Буду учиться и работать!».

— А ведь сын работал на каникулах и во время учёбы! Ему платили, по меньшей мере, десять-тринадцать тысяч рублей. Получал стипендию в две тысячи рублей. Куда он тратил деньги? Неужели всё уходило на кафешки? Чересчур жирно. Салават не тратился на одежду и обувь. Покупали с Лялей. Приобретали ему каждый месяц проездной на общественный транспорт. Мы не считали его деньги, не контролировали денежные потоки. А, зря! Он ничего не купил за последние полгода! Где, тогда его накопления?!

Сумма вырисовывалась скромная, но для студента института более чем роскошная. Это простая арифметика зажгла яркий огонь в душе отца. То, что он защищал сына от подозрений Дениса, поблекло, превратившись в мыльную пену, щипающий глаза до красноты. Ильдар судорожно принялся вспоминать, какими вопросами задавался одноклассник. Развевающим ветром устремились к небу красные угольки сомнений в невиновности.

«Замечал ли за Салаватом что-то подозрительное? Ну, например, что-то необычное, не поддающее объяснению? В поведении? В выскользнувших из уст словах? В манерах? Может, появилось что-то новое в интересах? Новые слова и выражения? Может в здоровье что-то разладилось? В жизни и учёбе произошли какие-то изменения? Незапланированные денежные траты?».

— Незапланированные и необъяснимые денежные траты — первая ласточка из череды тайн! — Ильдар потянулся к мобильнику. Ему необходимо этим открытием поделиться с Денисом.

— Алло, Денис! Ты меня слышишь? — захлебнулся он после щелчка в трубке.

— Да, Ильдар. Слышу! Я доехал до места работы! — Машков, пульнув вопросом, тонко попал в десятку мишени, — что-то вспомнил?

— У Салавата были сбережения. А сейчас они пропали!

— Какая сумма?

— Около пятнадцати тысяч!

— Ого! Я так и думал! Любое преступление, без исключения оставляет финансовый след.

— Можно ли, Денис, как-то выследить, на что Салават их потратил?

Денис помолчал, но тишина вскоре нарушилась его размеренным голосом.

— Наверняка! Давай попробуем?! Ты разбираешься в компьютерах?

Ильдар неуверенно протянул:

— Я, в чести, не сисадмин, но…

— Не надо быть компьютерщиком до зубов, — не дослушав, перебил Машков. — Специальных и сложных знаний для программирования от тебя не требуется, так как они минимальные. Ты можешь включить ноутбук сына и глянуть на нём историю просмотров и наиболее часто посещаемых страниц?

— Мигом, — вдруг Ильдар остановился, словно связанный, — блин!

— Что случилось? — тут же живо отреагировал Денис.

Ильдар вспомнил, как Ляля попросила распечатать документ, а он не смог выполнить её просьбу.

«Разведчик, блин, недоделанный! Штирлиц невидимого фронта!», — он услышал свой голос из недалёкого прошлого.

— На ноутбуке Салават установил пароль! Я не смогу посмотреть страницы.

— Хм…, любопытно! Когда твой сын начал шифроваться?

— Не знаю. Кажется, в ноябре.

— Интересный случай! — друг принялся рассуждать вслух, — Салават стал прятать какую-то информацию от родителей! А он знал, что можешь включить ноутбук без его ведома? Говоря другими словами, когда Салавата нет дома?

— Конечно, знал! Ноутбук всегда находился на столе. Салават его никогда не убирал. Даже, когда делал институтские задания, то чуть отодвигал, или, вообще, черкал в тетрадке на кухне. На ноуте был установлен единственный принтер, через который Ляля распечатывала документы. Ещё она совершала онлайн покупки в магазине одежды.

Денис прокашлялся.

— Он боялся, что вы что-то заметите…, ну, или случайно наткнётесь на запрятанный файл, который вполне обоснованно вызовет вопросы. Поэтому Салават предпринял меры предосторожности.

— Чёрт! Мне от этого не легче, — промямлил Ильдар. Те мелкие и незаметные крупицы, на которые он не обращал внимания, начали вырастать в огромные, как горы, улики.

— Ты сказал ему, чтобы убрал пароль с ноута?

— Не я, а жена! Помню, Ляля пригрозила, что отнимет ноутбук, так как мы не будем покупать второй только ради того, чтобы распечатать раз в месяц пару бумажонок. Он ответил, что уберёт пароль.

— А Салават оставался, когда Ляля работала на ноутбуке в его комнате? Наблюдал за ней?

— Вначале оставался. А потом, будто успокоился. Выходил со мной поболтать или попить чай.

— А, кроме ноутбука у него, случаем не появился в это время другой гаджет? Допустим, планшет? Или второй телефон?

Ильдар сжал трубку так сильно, что побелели пальцы. Его ошпарило кипятком.

«Папа, куда ты положил свой древний мобильник? Можно его забрать?».

— Я отдал ему свой старый мобильник, — растерянно объявил Ильдар, как заблудший турист, — Ляля подарила мне на день рождения новую трубку.

— Салават объяснил, зачем ему второй телефон?

Ильдар застонал.

«Просто хочу установить одно приложение, и боюсь, что поймаю вирус. Заодно проверю».

Он повторил Денису слова сына точь-в-точь. Денис отчеканил, как кувалдой.

— Поэтому он успокоился, когда Ляля ковырялась в его ноутбуке! Салават перекинул интересующую его информацию на второй телефон. На твой старый телефон, Ильдар! Но с ноутбука не убирал пароль, потому что боялся, что остались следы посещения и они выдадут его с потрохами. Хотя, уверен, что парень избавился от сомнительных картинок и кривых файлов.

Денис помолчал, а затем мягко спросил:

— Ильдар, теперь полагаю, ты разгадаешь ребус сам? Так, какой сайт посещал твой сын?

— Гидра?

— Стопроцентно! К сожалению, сотовые телефоны Салавата и Ильи взяли на проверку. Если обнаружат следы покупок наркотика или разговоры в мессенджерах на тему употребления запрещённых препаратов, то доказательства прикрепят к признанию.

Ильдар дал себе звонкую пощёчину. Ещё и ещё. Снова и снова. Но внезапно его ладонь непроизвольно сжалась в кулак, потому что мужчина подумал, что пощёчина не к месту, так как слишком мягкая и слабовольная. И Салават предстал перед ним нюней и тряпкой, когда ступил на путь наркомании и безволия. Отец хотел уничтожить себя. Внутри у него пылала душа, горело сердце. Щека и скула покраснели и пульсировали. Ильдар хотел равновесия. Болевого равновесия! Чтобы снаружи кровоточило такой же раной, как в сердце. Он хотел избить себя до крови, до смерти, но лишь бы навсегда покинуть этот мир, оторваться от земли, от позора, чтобы избежать разлук и лишений. Ильдар не жалел себя. Он переживал до умопомрачения. Не будет сыну пощады от судьи, пусть и он сгинет из бытия.

— Ильдар! Ильдар! — звенело то ли в мембране трубки, то ли в горевших от стыда ушах. Отец погасил звериный вопль. Кулаком утёр крупные слёзы, потекшие по вспухшей щеке.

«Какие доказательства следствию ещё нужны? Всё на виду! Нате! Берите и хватайте моего сына в тюрьму!», — бесновался усталый мозг. Его горло сдавил спазм. Ильдар выдавил:

— Во втором телефоне и в ноутбуке, я уверен, сохранились сделки по приобретению наркотика. Он прятал эту информацию. Вот, сейчас раскрылось, куда улетучились деньги из кошелька. Денис, какова стоимость проклятого наркотика?

— Ту дозу в два грамма, которую Салават приобрёл в виртуальном магазине синтетических наркотиков стоит порядка от двух до четырёх тысяч рублей.

— Дурак! Настоящий осёл! — не сдержался он.

— Молодой дурак, которого трудно сыскать! — с сожалением признал Денис.

— Вот же…, сыскали и поймали! Практически с поличным задержали. Только, как «угадали» оперативники, что именно в этом месте находится закладка?

— Открою наш профессиональный секрет! — громкость и тембр одноклассника изменилась, став тише, — нередко удаются оперативные операции по обнаружению групп, которые занимаются конкретным сбытом и распространением наркотиков. Их арестовываем. Впоследствии, они топят друг друга и сдают всех вокруг. Когда узнают о замаячивших судебных сроках, то соглашаются на чистосердечное признание. Заключают сделку со следствием. Иногда нам везёт! Попадаются крупные акулы. Например, владельцы вот таких специфичных магазинов. Но они тоже дрожат после задержания. Никому не хочется за решётку на двадцать лет. Так вот эти продавцы предоставляют базу данных с указанием мест возможных закладок. Я не могу тебе, Ильдар, раскрыть все нюансы и секреты оперативного сыска. Думаю, ты не обидишься?! Да, они тебе и не будут интересны. Оперативные разработки, арсеналы методов борьбы для предотвращения роста преступности разнообразны. Сам понимаешь — дело довольно трудоёмкое и, для обывателя, непонятное?! Скажу лишь, что кому-то удалось, перехватить закрытую информацию, при которой стало известно, что магазин «Цветная радуга» выбросил в город несколько порций запрещённого препарата. Отдел прошерстил пару адресов, куда распространитель должен был спрятать наркотик. Туда, соответственно, отправили дополнительный наряд патрульно-постовой службы и, для надёжности, приставили засаду.

— Цветная радуга! Какое необычное название отыскали! — придал кислинку Ильдар. — Прямо летняя сказка и молочные реки. А продают…, этот…, чёрт, как название гадости? Подзабыл!

— Мефедрон. Кстати, очень популярный наркотик у молодёжи. Пользуется поистине бешеным спросом. Потребители порошка называют его «меф».

— Нев?

— Не нев, а меф! Или более ласково и по-кошачьи — «мяу».

Земля поплыла под ногами Ильдара. Эхо отшвырнуло от стен подъезда какофонию. Рамис, Илья замурлыкали, Нина засвистела песенку.

«Мяу, мяяу, мяяуу, мяууууу».

— Какой же я слепец! — Ильдар зажмурил глаза и моментально перед ним возникли тысячи котов и кошек, но не ласковых и желанных питомцев, а драчливых, помойных и облезлых оборвышей.

— Ты случайно услышал от Салавата сленг «мяу»? — продолжались меткие выстрелы вопросов.

— От Салавата, Нины, Рамиса и Ильи. Они при мне замяукали. Я в шутку обозвал их мартовскими котами.

— А ведь я спрашивал тебя о новых словечках, которые могли появиться в обиходе!

— Откуда я знал? Впрочем, ты прав! Действительно, всё происходило перед носом. Я — слепец! Не обратил внимания…, хотя должен был! То, что произошло с сыном — полностью моя вина!

Денис категорично опротестовал.

— Э…, дорогой, куда тебя несёт? Сейчас кинешься в дебри самобичевания и утонешь с головой. Не надо винить себя! Ты и Ляля слишком доверились сыну и не подозревали, что он собьется с пути.

— Ну, как, Денис, не винить, когда так оно и есть! Только сейчас стал понимать, что я игнорировал предпосылки…, пренебрёг теми шпаргалками, которые парили в воздухе, подсказками, которые подбрасывала жизнь. А ведь, они были и были в достаточном количестве! Если что-то думал, то всему находил нелепые объяснения! Пропали деньги у Салавата — только сегодня заметил! Поставил Салават пароль на ноутбук — дурачился в разведчиков! Взял второй телефон — не наигрался на компьютере! Мяукал в подъезде — пародировал мартовского кота! Сплошные отговорки и предлоги! Ну, ходит сын в институт…, пропадает по вечерам и ночам. Ну, и что?! Придёт домой. Никуда не денется! Сами же были молодыми! Не беда! Оказалось — Беда! Разрушительная и смертоносная! А, почему так вышло? Оградились. Отстранились. Подумали, что можно расслабиться. Накормили, напоили, попу подтёрли. Вырастили. Всё — моя отцовская обязанность закончилась. Для мудрого родителя, подчеркну это слово специально — «мудрого» воспитание не заканчивается. Оно перерастает. Конечно, теперь всё иначе. Разговор на равных. Душевная теплота, искренняя любовь, сопереживание и родительский совет. Нужно быть ближе с детьми. Несмотря на то, что они вымахали — в голове у них творится невообразимое. Нужны советы. Обязательно нужны, как вода, как воздух. Бывшие крохи, а нынче верзилы остаются для отца и матери всегда детьми. Родители тоже меняются. Например, за эти три дня поумнел на сорок лет и настолько же постарел. Вспоминаю всё, словно в партере наблюдаю за драматическим спектаклем. Только акты нещадные. Бьют стрелой в сердечную аорту. Теперь смотрю совершенно с другого ракурса. Вспомнил ночь, когда не отпустил сына. Салават хотел за полночь сбежать. Уйти к друзьям, к Илье, как он мне сказал. Развернул его обратно. Сработала у меня отцовская чуйка! Не дала осечку. Я ведь что-то заподозрил. Самую малость, самую крупинку, но не дал моему инстинкту разрастись. Погасил тревогу. Прижал ногтями к столу. А, надо было хватать Салаватку и пока тёпленький, вызвать на откровенную беседу! Посадить на стул и спрашивать, спрашивать, спрашивать.

— Когда это произошло, Ильдар?

— Осенью прошлого года. Первый снег только появился.

— В ноябре?

— Денис, а ведь точно! Как раз в ноябре я затащил Салавата из подъезда в квартиру. Он знал, что мне не нравятся ночные посиделки, потому что они ни к чему хорошему не приводят. Он хотел тихо сбрызнуть. Как же я оказался прав и, признаюсь, вовсе не рад своей проницательности. А теперь понимаю, что как раз этого Салавату не хватило. Он остался без моральной поддержки. Наверное, искал выход?! Салават упомянул, что поссорился с Ниной и Ильёй. Наталья говорила, что друзья даже не разговаривали. А я снова остался в стороне бессердечным тюфяком и не встрял, не поинтересовался причиной ссоры. Может, надо было помочь? Словом, или советом? Вот же, каким Макаром дело повернулось?! Мне кажется, что Салават страдал и искал…, помощи…, ах…, да…, блин.

— Опять что-то перебрал в памяти?

Ильдару улыбалась рожица с пистолетом. Он описал смайлик Денису и недавний статус интернетовской странички сына.

— Соглашусь, Ильдар! Твои доводы убедительны! Салават завуалированно просил психологической помощи, — дослушав, сделал вывод одноклассник.

— Денис, ты по-настоящему разворошил пчелиный улей. На все твои вопросы отыскались ответы. Денежные траты, новые словечки, интересы, манеры — всё совпало! Кроме, пожалуй, одного?! Ты спрашивал о состоянии здоровья Салавата. Вот в этом единственном…, из большого списка подозрений и улик можно вздохнуть свободнее…, хотя, понимаю, что это уже ничего не решает.

— О чём ты имеешь в виду?

— Здоровье! Ты затрагивал тему здоровья! В данном аспекте не могу ничего вспомнить!

— Салават и Илья — молодые парни! Я надеюсь, что наркотики не успели повредить организму. У парней иммунитет сильный, выносливый и порошок не нанёс большого урона. Убеждён — ребята не подсели серьёзно на наркотики и избежали глубокой, болезненной зависимости от употребления синтетики. Хотя, как я уже предупреждал — мефедрон негативный удар даёт молниеносно. Крушит здоровье, чище бубонной чумы и туберкулёзной палочки.

— Слава Аллаху, но на здоровье ни Салават, ни Илья не жаловались, — выдохнул Ильдар. В прозвучавшем выдохе угадывалась небольшая доля надежды, как перед партией в шахматы.

— Значит, воздействие минимальное. Будем надеяться, что в будущем им не аукнется.

— Тоже лелею надежду! Единственное, что меня удивило — сын передумал посещать бассейн. Не могу соединить ни с чем его отказ. Почему? Зачем?

— Экономил деньги?

— Не сходится, Денис! Я платил общую сумму за двоих.

— Может, плохо себя чувствовал? Упадок настроения. Или не хватало сил на занятие?

— Не замечал!

— Ну, ты не замечал, а Салават чувствовал. Например, мефедрон резко поднимает давление. Подобное состояние можно скрыть от отца, сославшись на утомлённость и чрезмерную нагрузку в институте. К слову, Салават мог отлежаться и долго проспать. Или давление могло проявиться в носовом кровотечении.

Ильдар посмотрел на руку. Как будто, он держал тонометр, а рядом Салават, сдёргивающий с руки манжету. На постели лежала подушка с окровавленным пятном на наволочке.

«У тебя давление сорокалетнего мужика. Повышенное. Это объясняет, почему ночью шла кровь».

— Ещё зависит, каким способом они принимали мефедрон. Из опыта допущу, что порошок обычно вдыхают ноздрями из выстеленной дорожки специальной трубкой, сделанной из кусочка бумаги. Химия напрочь сжигает носоглотку. Постоянные потребители начинают часто шмыгать носом. Для окружающих эта привычка становится слишком заметной. А ещё, безумцы втирают гранулы в дёсну. Через слизистую мефедрон моментально всасывается в кровь и человек быстрее получает удовлетворение от наркотического опьянения. Но десна страдает. Во-первых, в неё легко можно занести инфекцию, если втирать грязными пальцами, а во-вторых, царапают десну жёсткими гранулами, которые, несомненно, также вызовут воспаление. Скажу, что в конечном итоге, часто раздражая, таким образом, главный фундамент ослепительной улыбки, через определённое время остаёшься без зубов.

Ильдара поглотили слова Натальи.

«Илюша возвратился утром от Салавата больным. Он жаловался, что у него заболели зубы. Я приказала открыть рот и стала смотреть, но не поняла, в чём дело. У него кровоточили дёсны. Сделала раствор чайной соды, чтобы снять воспаление и убрать отёк. Истинную причину не поняла. Подумала, что у него стоматит. Отругала Илью, чтобы чаще мыл руки. Но он долго лечился. Затянулось».

Ильдар признал, что все опасения свершились. Терзаемые вопросы получили достаточные и полные ответы, которые опалили и без того сожженную душу. Теперь на месте бревенчатого сруба останки догорающего пепелища и золы.

— Когда поедешь в больницу, Ильдар? Будешь ей сообщать?

Ильдар не имел представления, как он расскажет жене всю историю, без экивоков и петляющих, как ветка метро, путей.

— Собираюсь к ней! — грустно объявил он, как врач. — Что ей сказать, Денис? Ума не приложу!

— Скажи, что посоветуешься с хорошим адвокатом. Он поможет. Больше нет смысла скрывать. Когда её выписывают?

— Не знаю. Я ей даже утром не звонил! Завертелся.

— Ты поддержи её. Беда должна сплотить семью, а не разобщить! Если понадобиться моя помощь, то знаешь, как со мной связаться. Сам поговорю с Лялей.

— Спасибо, Денис! Ты потерял уйму времени со мной!

— Не говори ерунды!

До полуночи Ильдар чувствовал себя, как студент-первокурсник перед экзаменом. Он нервно и слишком часто посматривал на часы, отмечая, что время остановилось, особенно сейчас, вечером. Днём Ильдар съездил в больницу. Встретился с супругой. Она выглядела лучше. Ляля сообщила, что курс лечения заканчивается в четверг, то есть завтра, а на следующий день её выпишут. Ильдар отметил положительное действие уколов и лекарств. Исчезли синяки под глазами, и появился блеск во взгляде. Она глядела с каким-то торжеством. Он похвалил её, поцеловав нежно в губы. Ляля с воодушевлением напомнила, что мужу надо ехать за сыном и попросила не опаздывать, чтобы Салават не замёрз в ожидании возле ворот. У Ильдара не повернулся язык, чтобы сообщить ей страшную правду. Не мог перебороть свой внутренний страх остаться одному. С Салаватом, к великому сожалению, определилось. Сын попробовал наркотик и преступил закон. Но Ильдар не будет сидеть, сложа руки. Но затем…, позднее. Пусть сначала встретит сына и привезёт домой. Пусть Салавата отпустят. Дадут день или два до заключения под стражу и препровождения в следственный изолятор. Ему необходимо взять сына за руку. Успеть, поговорить. Без тусклых кабинетов и мордоворотов в форме. Ильдар поднял глаза к потолку и прочитал молитву. Отец уповал на небеса и милосердного Аллаха. Следом Ильдар подумал, что выберет стратегию выхода из тупика. Обязательно отыщет способ. Ильдар расскажет Ляле правду. Но только дома, а не в больнице. Куда денешься? Информация превратилась в угрожающую и открытую, которую невозможно прикрыть салфеткой, как салатницу. Ляля соберётся с силами. Иначе он один не потянет. Ему тоже нужна поддержка. Поддержка жены, как нельзя кстати. Они — родители! Любящие Папа и Мама! Их хватит, чтобы довести дело до конца. До благоприятного финала. Они с Лялей должны соблюдать строгую линию. Как произнёс Денис, беда должна сплачивать семью! И это верное утверждение! Неоспоримо, как теорема и крепка, как железобетон. Они наймут адвоката, которого посоветовал одноклассник. Как признал Денис, адвокат сориентирует, в каком направлении двигаться.

Ильдар полежал на диване. Посмотрел телевизор. Послушал музыку. Почитал книгу. Наконец, выпил две чашки растворимого кофе. Он делал всё автоматически, не понимая разницы в перемене деятельности. Но ему удалось убить время. В назначенное время мужчина вышел из дома.

— Почему так много машин? — опешил Ильдар, заезжая в знакомый поворот и выискивая место для остановки.

Он и Наталья уставились на светящиеся фары десятка легковушек, которые стояли кучкой, пронзая лучами темень улицы.

— Наверное, это встречающие, как мы? — предположила Наталья.

— Когда мы с Лялей приезжали, то столько машин не было! — подозрительно высказал Ильдар, — не нравится мне это столпотворение!

— Лишь бы не машины следственного комитета и их сотрудников, — опасливо высказалась она и прикрыла рот ладошкой, будто боясь, что услышат.

— Этого я опасаюсь больше всего! Может они встречают, кто отсидел административный срок? Тех, на которых завели уголовные дела, чтобы транспортировать в изолятор?

— Вы думаете? Ах…, похоже на то! — Наташа была готова разреветься, — значит, я не увижу Илюшеньку?!

Ильдар вскинул руку и поглядел на часы. До назначенного выхода ребят оставалось полчаса.

— Пойду-прогуляюсь. На разведку! — предупредил мужчина.

— Хорошо! — Наталья закивала, соглашаясь.

Ильдар вышел из салона и осторожно направился в сторону слепящих фар. Он решил пройти мимо сборища машин, чтобы осмотреть их. Ильдар здраво рассуждал, что, если транспорт относится к следственному комитету, то на дверях легковушек обязательно должны быть нанесены служебные знаки отличия и аббревиатура. Он подходил всё ближе и ближе. С каждым метром его шаги замедлялись. Ильдар в недоумении уставился на машины. Затем его сердце подпрыгнуло от радости. Он прибавил ходу. Обошёл стихийную стоянку.

— Куда поедем, брат? Говори адрес. Мигом домчу! — молодой парень улыбался во весь свой рот. На крыше машины светились шашечки. Номер телефона таксомоторной организации трафаретом был отображён на дверях. Рядом стояли остальные водители. Они курили и переговаривались между собой.

— Спасибо! — широко улыбнулся в ответ Ильдар.

— Что так? — не унимался весёлый таксист, — не возьму много денег. Не ограблю! Останется и на литруху, и на закуску! Время-то позднее. Где ещё «поймаешь» дешёвый мотор, как у меня?

— Спасибо, друг! Сына жду. Сам за рулём! — объяснил он.

— Мы тоже ждём! Знаешь, какое доходное место? — тут же рассекретился шофёр, выдав чужому прохожему всю подноготную.

— Вы дежурите здесь каждую ночь? — Ильдар решил, воспользовался словоохотливостью собеседника.

— Да. Приезжаем глухой ночью, когда город затихает. Тут не зависит — заря или восход! Люди выходят еженощно. Как они доберутся до дома? Только благодаря нам — таксистам! Мы оказываем услугу. Не дорого. Тем более, клиенты сами не против, уехать, как можно скорее. Насиделись на кроватях. Наболтались. Начитались. Наигрались в шашки и шахматы. Соскучились до дому. Хочется под крылышко к жене или к мамочке. Или встретиться с друзьями. Ко всем находим подход. С каждым сторгуемся. Если денег немного, то берём одновременно двух или трёх вольников.

Ильдар поблагодарил жизнерадостного водителя и возвратился к машине.

— Что там? Выяснили?! — Наталья заикалась от нервного ожидания. — Следственная группа?

Ильдар ей улыбнулся, чтобы снять напряжение. Он замотал головой.

— Нет. Это таксисты. Они калымят. Нашли городской Клондайк — Эдельвейс и стригут купюры. Собираются поздно. Для них выгодно. Поэтому их не было, когда мы с Лялей приезжали сюда в первый раз.

— Уф! Слава Богу! — по её щеке скатилась прозрачная капля. Она испытала радость, которая проявилась в слезах.

— По-моему, дверь открывают? — пристально посмотрел Ильдар, пригладив волосы.

Наталья присмотрелась и потянула рычаг двери.

— Да. Илюшенька выходит? И Салават за ним.

Они выбежали из машины одновременно, как из вагона трамвая на конечной остановке. Наталья не ошиблась. Друзья остановились в поисках родителей. Словно на перроне, парни оглядывались по сторонам.

— Здравствуй, сынок! — Ильдар посмотрел на высокого Салавата. Не сдержавшись, заключил в объятия родного и худощавого мальчишку. Он испытал несоизмеримую радость и ликование.

— Папа!!! — Салават прильнул к нему в ответ.

— Теперь всем срочно в машину! — торопливо скомандовал Ильдар, спохватившись, что идёт следствие и, ужаснувшись, что у него могут отобрать сына в любой момент, даже вот так…, по-живодёрски, возле машины. Подействовало, словно находился под прицелом у спрятавшего снайпера.

«Уж, лучше потом, но не здесь и сейчас», — вонзилась, как шпилька мысль.

Его приказ дошёл до ума остальных со сверхзвуковой скоростью. Они поспешно погрузились в машину.

— Ничего не оставили в камер…, в комнате? — Ильдар рванул с места, как ракета с космодрома.

— Нет, — стройно гаркнули парни, как по команде. Они поняли намёк, что нет нужды возвращаться в то место.

— Что же вы наделали, мальчишки? — горестно пожурила Наталья, не отпуская Илью на заднем сидении из объятий.

— Пап, у нас забрали телефоны! Их не вернули! — басом поделился Салават.

— Знаю. Мы с Натальей о вас всё знаем, — он повернулся направо, кинув беглый взгляд на сына. — К сожалению.

Салават смотрел в лобовое стекло. Он выглядел виноватым и потерянным.

— Дома разберёмся! — сказал Ильдар, погрузившись в свои мысли и вождение.

Он включил радиоволну, на которой звучала спокойная мелодия. Наталья и Илья негромко переговаривались, но тема разговора касалась житейских вопросов. После вопроса Натальи, как они тратили свободное время, и ответа, об играх в настольные игры, Ильдар потерял интерес. Егозаботило, как поступит дальше. Он решил, что утром отправится на работу. Затем договорится о встрече с адвокатом. Они с защитником отыщут возможность, чтобы избежать отправки Салавата в следственный изолятор. Лишь теперь, увидев сына, Ильдар осознал, что больше не хочет вновь с ним расставаться. Ильдар будет бороться. Да, бывает в жизни, что человек оступается, но сын из того разумного количества братии, кто нечаянно совершил ошибку. Увидев Салавата, выглядевшего, как побитая собачонка, он понял, что мальчишка сожалеет о случившемся.

— Остановите на углу, — попросила Наталья, когда они домчались до привычной улицы.

— Созвонимся! — кивнул Ильдар, обозначив, что родительские тревоги не закончились.

— До свидания, дядя Ильдар! Пока, Салават! — Илья благодарно поклонился. — Спасибо!

— До свидания, Илюха! Пока сиди дома и не высовывай носа из квартиры!

Двигатель мерно зарычал и авто ринулось в ночь. Через десять минут Ильдар на кухне грел чайник. Пока Салават, сбросив одежду, уединился в ванной, Ильдар почистил картофель и запёк клубни в микроволновой печи. Ему пришлось вылить в унитаз прокисший суп, который он так и не поел. Отец порезал сыр и колбасу. Открыл хлебницу. В это время закипел чайник. Следом подоспела картошка. С мокрыми волосами и с полотенцем на шее выглянул Салават. Он потянул носом воздух.

— Садись — покушаем! — пригласил Ильдар, почувствовав зверский аппетит.

— Поужинаем или позавтракаем, папа? — улыбнулся парень, указав на табло микроволновки, где часы показывали половину четвёртого утра.

— Ай, всё вместе: и ужин, и завтрак! Хочу кушать, как бегемот! — рассмеялся отец.

— Иду, пап! Полотенце отнесу, сушить! — доложил Салават.

Обжигаясь и сдувая с картофеля беловатый, аппетитный пар, они заталкивали в рот еду, словно блокадники.

— Как мама? Она в какой больнице? — раскрыв рот для лучшего терморегулирования, спросил Салават.

— Возле парка Горького. В шестой, — с трудом зашевелил языком среди горячих комков Ильдар, потеряв чёткость произношения слов.

— Завтра схожу к маме, — Салават схватил новый клубень.

Ильдар едва не поперхнулся.

— Даже не думай! Из дома ни-ни! Ни на шаг!

— Хорошо! — безропотно поддакнул сын.

— Ты знаешь, что находишься под следствием? Могут в любой момент задержать и вновь увезти. В изоляторе до тебя будет трудно добраться. Только через адвоката. Кстати, завтра я встречаюсь с ним. Дядя Денис отыскал надёжного спасителя.

Ильдар посмотрел на влажные волосы Салавата, зачёсанные в строгий пробор. Его длинные ресницы распахнулись под стёклами очков. Он внимал словам, как весенняя пашня.

— Я сам закрою дверь и пока не возвращусь домой, ты должен оставаться дома. Ты же не хочешь опять «сидеть»?

— Нет! — он вздрогнул и отшатнулся. Стёкла очков запотели.

— Надеюсь, в квартире не осталось улик, которые могут как-то повлиять на твою свободу?

— Нет, папа!

— Я не пугаю, Салават! У следователя есть обязанности, которые он выполняет. Потребовать, выдать ордер, чтобы произвести обыск в квартире подозреваемого в преступлении по наркотикам, обоснован! В карманах…, в письменном столе…, в куртке чисто?

— Ничего нет, папа! — его голос прозвучал твёрдо и по-ребячьи настырно.

— Верю!

Ильдар хотел начать разговор о наболевшем, о насущном, но, заметив, как Салават сладко зевнул, понял, что ему самому хочется спать. Отец погасил любознательность. Сытый желудок, мягкой подушкой, пригласил прилечь. Ильдар отложил разговор, достоверно зная, что беседа растянется. Тем более, мужчина хотя бы до семи часов мечтал, поспать. Утро, как говорится, мудренее. С классическим изречением не поспоришь! Завтра, после работы и встречи с адвокатом они неспешно поговорят. Обо всём и по делу. Ильдар по цепочке узнает истину.

— Пап, я налил чай! — Салават поставил на стол две чашки.

Когда с напитком было покончено, Салават принялся мыть посуду, а Ильдар вытирать крошки со стола. Поставив вымытую ложку в сушилку, Салават отключил воду. Он потёр глаза и выжидательно посмотрел на отца.

— Сейчас по кроватям! — Ильдар поддался зевоте. День вымотал их обоих.

— Спасибо за картошку, пап! Объедение! — Салават устало поплёлся в спальню.

Перед сном, Ильдар послал короткое, как шифровка, сообщение Денису и Ляле: «Мы дома!».

Пробуждение было трудным, но только вначале. Ильдар раскрыл глаза. Ярким лучиком влетела мысль, что сын находится рядом, в соседней, спальной комнате. Отец поднялся и посмотрел в приоткрытую дверь. Салават лежал беззащитным комочком, свернувшись в клубок, как котёнок. Ильдар осторожно подошёл к кровати и нагнулся над сыном. Он поцеловал его в вихрастую макушку, как бывало в детстве, и накрыл оголённые плечи одеялом. В душе воцарился мир. Пусть шаткий и неустойчивый, как стул на перекошенных ножках, но он обосновался непримиримым настроем и святой верой, что всё образуется.

Коллеги встретили Ильдара с восторгом. Спрашивали, как дела и, когда он вернётся на работу. Ильдар пребывал в прекрасном расположении духа, не принимая во внимание катастрофичный дефицит сна. Улыбаясь, отвечал невпопад, что надоело заниматься личными делами, и он сильно скучает по сослуживцам. В его словах звучала истинная правда, ни намёка на ложь, потому что бремя отсутствия на работе, камнем тянуло на дно. Ильдар мог поспорить с любым, что никто не захотел бы пропустить службу из-за неприятностей с детьми.

Задержавшись до половины одиннадцатого, Ильдар заторопился к адвокату. Встреча с Чубаренко Вениамином Николаевичем прошла деловито и плодотворно. Адвокатом оказался шестидесятилетний мужчина в очках, исполненным в классической оправе с круглыми линзами. Он был в свежевыглаженной рубашке и тёмно-синих джинсах, которые, несмотря на небольшой живот, были идеально подобраны по размеру. От Вениамина Николаевича исходил тонкий аромат, по всей вероятности, недешёвого одеколона. Его живые глаза и уверенный внешний вид располагал собеседника к откровенности. Ильдар выложил историю со своих слов, спохватившись, что подробности озвучит позднее. Ильдар извинился перед Вениамином Николаевичем, признав, что сына забрал лишь поздней ночью и сам не в курсе мельчайших подробностей, а лишь обладает общей картиной ночного задержания. Адвокат слушал внимательно, как подобает умному психологу со стажем. Он поинтересовался, были ли ранее у Салавата проблемы с правосудием. Получив отрицательный ответ, благосклонно склонил голову и с деликатностью в голосе допустил, что постарается, избавить парня от уголовного преследования. Вениамин Николаевич назначил дополнительную встречу, но подчеркнул, что на сей раз, они должны прийти вдвоём, так как необходимо лично поговорить с Салаватом. И после беседы с глазу на глаз они заключат письменный договор. Ильдар выразил согласие и, откланявшись, покинул офис.

Мужчина открыл дверь ключом. Ильдар выглядел измотанным, но, завидев вышедшего навстречу сына, устало улыбнулся, как альпинист покорённой вершине.

— Привет, пап!

— Привет! Никто не приходил? Не звонили в дверь?

— Ходил какой-то распространитель. Я не открыл.

— Откуда тебе известно, что распространитель? — взвился, как костёр Ильдар.

— Он разговаривал с соседями. Предлагал дешёвый интернет и телевидение.

— Ты кушал? — у отца полегчало на душе.

— Нашёл в морозильнике пельмени. Сварил. Ждал тебя!

— Руки помою!

— Я звонил маме! Мы поболтали, — сообщил Салават, когда отец присоединился к нему за столом.

— Как она себя чувствует?

— Хорошо. Она сказала, чтобы ты отдохнул и не приходил сегодня.

Ильдар благодарно кивнул. Эта была реакция механизатора, которому в уборочную страду разрешили проведать старых родителей Бессонная ночь и изматывающая неделя превратили его в робота, механически исполняющего обязанности.

— О выписке говорила?

— Да, папа! В пятницу должны выписать.

— То есть завтра?

— Завтра.

— Нам надо сходить к адвокату. Вениамин Николаевич желает поговорить. Мама ничего не знает. Ты ей что-нибудь рассказал?

Ильдар допил мясной бульон, плескавшийся от доеденных пельменей. Задумчиво посмотрел на сына.

— Вроде нет! — подумав, пожал плечами Салават. — Она спросила, почему мы гуляли возле закладки, а я ответил, что мы проходили мимо.

— Что ещё маму интересовало?

— Она сказала, что больше никуда не отпустит. И про ночёвки с друзьями могу забыть.

— Правильно сказала! — заочно согласившись, вслух произнёс Ильдар. — Ты на домашнем аресте. Дай Аллах, чтобы ограничилось этим и ничем более! До завтрашнего дня подумаем, какие грани твоего глупого и безрассудного поступка ей приоткрыть.

Он отложил тарелку. Салават поднялся, чтобы убрать посуду, но отец схватил его за руку.

— Позднее помоешь! Сядь!

Салават повиновался.

— Ты принимал с Ильёй наркотики в воскресенье? — спросил отец, вкрапив долю досады, из-за того, что вынужден задавать подобный вопрос и ещё потому, что заведомо знал ответ.

— Нет!

— Нет?! — его рот остался открытым от удивления.

— Нет! — Салават не отвёл взгляда, как обычно поступают, уличённые во лжи, люди.

Ильдар подумал, что неправильно задал вопрос, который Салават понял двояко. Он решил вычленить корень.

— Ты принимал наркотики в воскресенье — один?

Салават понял отца с полуслова. Поэтому ответил развёрнуто, чтобы обрубить скользкие лохмотья недомолвок.

— Нет, папа! В воскресенье ни с Илюхой, ни один я не принимал наркотики.

Воцарилось молчание. Голова Ильдара работала с чудовищным торможением. Он долго не отвечал, муссируя и раскладывая в мозгу слова сына. Одно отец понял предельно ясно — Салават не находился под действием «мяу» воскресной ночью. Наименование запрещённого вещества ему забылось, но сленг проявился, как фото в ванночке под красной лампой. Ещё он понял, что большая проблема побледнела и осыпалась, как ёлочка, которую не успели убрать после старого, нового года. Мужчина почувствовал, то небольшое облегчение, словно поменял тесные ботинки на разношенные тапочки.

— Хорошоооо! — протянул Ильдар, чтобы нарушить тишину и донести до сына мысль, что разговор не окончился.

Однако именно образовавшаяся растянутая пауза подала Салавату импульс. Он заботливо погладил отца по плечу.

— Папа, ты устал! Поспи пару часов! Когда проснёшься — расскажу.

Ильдар признал, что сын рассуждает здраво. Он мог уснуть прямо за столом, как пьяница, уронив голову в тарелку. Приложив усилие, мужчина поднялся на ноги. Добравшись до дивана на полусогнутых ногах, он свалился мешком. Однако его утомлённое сознание не давало покою. Оно сию же минуту желало знать всю правду, потому что трое бесконечно долгих суток терзалось от неизвестности. И вот теперь, когда наступило время выслушать от Салавата развёрнутой, как книга, листы истории, у него закончились силы. Это было несправедливо, до слёз обидно, будто сломал дорогой бур на заключительном отрезке строительства. Ильдар собрался и позвал его по имени.

— Салават?!

— Я думал, что ты уже спишь! — улыбнувшись, молодой человек присел в ногах отца.

— Тогда скажи мне…, — он собрался с силами, как штангист, и с неимоверным усилием разлепил глаза. — Почему ты отказался от освидетельствования? Почему не позволил взять анализы?

— Да, я не захотел, папа, потому что …,

Остальные слова Салавата звучали равномерным и миротворческим «бу-бу-бу». Приятно убаюкивали, как скрип обоза с пахучим сеном, которая мерная лошадка неторопливо тянула по луговому полю, среди девясила, люпин и зопника. Он проспал четыре часа, как младенец, которого заботливая мама помыла в теплой ванночке, после этого сытно накормив. Когда Ильдар открыл глаза, в комнате царила темень. Световой февральский день оказался короток и погас стремительно, как фитиль. Он пощупал рукой возле себя, в надежде отыскать телефон, чтобы узнать время. Мобильник оказался на подлокотнике, куда Ильдар положил его перед тем, как уснуть. Светодиодная лампочка трубки предупредительно мигала, исправно сообщая, о поступивших сообщениях, либо звонках. Экран блеснул слишком ярко, как ацетиленовая сварка, заставив Ильдара часто заморгать, чтобы присмотреться. Часы показывали начало восьмого вечера. Ильдар стал рассматривать список людей, которые не могли до него дозвониться. Подоспела потешная догадка, что они специально и целенаправленно ожидали, когда Морфей опутает его сладкими сновидениями. Он фыркнул, погасив смешок. Первой в списке значилась жена. Она напомнила один раз и больше не делала попыток. Видимо, разобралась в ситуации и решила не будить мужа, послушно ожидая, когда он перезвонит ей сам. Последующие имена в списке телефонного аппарата заставили Ильдара собраться, так как количество, пропущенных им в уволакивающем сне, вызовов резко пошло на рост, как цены на молоко. Наталья звонила два раза. Далее следовал одноклассник. Ильдар оторопел. Денис не обладал тем терпеливым и робким чувством, не позволяющим отложить разговор на другое время, более удобным для собеседника. От Машкова выскочило, аж, семь проигнорированных Ильдаром звонков с интервалами, каждый короче другого. Словно с очередным набором номера, терпение Дениса иссякало, уступая место всепоглощающей панике. Последний звонок прозвучал совсем недавно, буквально четыре минуты назад. Может этот нетерпеливый вызов и заставил Ильдара проснуться?! Ильдар тупо смотрел на экран, размышляя, с кого начать. По всему выходило, что Денис его искал наиболее беспощаднее и яростнее. Следовательно, возникло дело, не терпящее отлагательств. Ильдар свяжется с ним, как можно скорее.

— Салават, поставь, пожалуйста, чайник? — зевнув, хрипловато попросил он, кинув зов в пустоту молчаливого коридора.

Отец поднялся и щёлкнул клавишей выключателя. Люстра осветила зал тремя из шести лампочек.

— Салават? — его голос прозвучал также сонно и тихо, словно из спального мешка в палатке.

«Наверное, спит, мальчишка!», — подумал Ильдар, свернув на кухню. Он набрал воды из бутыли и воспользовался функцией электрического розжига. Расчесав спутавшие волосы и умыв лицо, он подошёл к двери комнаты сына. Внутри также было темно.

— Салават, угадай? Кого я разбужу, и кто со мной будет чаёвничать? — с улыбкой отец открыл дверь и сделал шаг. Не заметив никакого движения, его сердце сжалось в комок. Он почувствовал леденящий ужас. Мужчина не придал возникшему страху образ страшилища. Образ не изобиловал обликами длиннолапых вурдалаков и краснозубых зомби. Образ оказался бестелесным, но оттого выглядел ещё горче — щемящим. Сердце забилось сильней. Оно замолотило и застучало, с несвойственной частотой. В виске запульсировало. Страх обуял отца. Страх одиночества. Страх потери. Дрожащими руками Ильдар раскрыл дверь шире. Электрический свет блекло и нехотя осветил комнату сына, словно хотел утаить от отца отсутствие младшего члена семьи.

— Салават! — надрывно закричал Ильдар.

На диване никто не спал. За ноутбуком никто не сидел. В комнате сына не оказалось.

Пожарным скоморохом, Ильдар ринулся в прихожую. Он дёрнул ключ и выскочил на площадку. Эхом отозвались пустые стены подъезда, хранящим молчание. Ильдар пробежался по комнатам. Он не мог поверить, что Салават ушёл. Ушёл так запросто, не предупредив, дождавшись, когда отец заснёт, в то время, когда его предупредили об опасности переступать границы квартиры. Границы его крепости — их спасительной башни. Квартира оказалась пуста, как банка кильки после знакомства с кошачьим языком.

«Так! Сначала успокойся!» — велел он себе. — «Что Салават наговорил?», — Ильдар напряг память, пытаясь вывести на божий свет слова, которые услышал перед тем, как заснуть.

«Салават не находился под действием наркотиков. Почему он отказался, проходить освидетельствование? Что Салават ответил?!», — выцарапался вопрос, и застыл большущим шлагбаумом.

«Не помню!», — он рубанул ребром ладони, как топором. Ильдар принялся отматывать плёнку памяти.

— Ляля! — громко воскликнул он, — Салават хотел навестить в больнице маму. Он отправился к ней!

Его пальцы пробежались по экрану. Сотовая связь отправила запрос на соединение. Ляля сняла трубку.

— Привет! — голос жены звучал в том же ожидаемом настроении, когда он звонил ей в молодости, чтобы договориться об очередном свидании.

— Привет, Ляля! Как у тебя дела?

— Хорошо! Мне позвонил Салават! И меня завтра выписывают, — восторженно объявила она, словно на советской демонстрации.

— Ты занята? У тебя посетители? — как сапёр продвинулся он по пути беседы вглубь.

— Какие посетители?! Никого. Но у меня много вещей. Завтра одна не справлюсь! — ласково пожаловалась супруга.

— Я приду к девяти утра.

— Лучше к десяти. После обхода. Приходите с Салаватом! — скорректировала она, ничего не подозревая.

— Замечательно! Я тебя люблю! — его мозговые шарики вращались, как мячики в барабане лото. Словно в замутнённую метелицу, заблудивший ямщик искал путь. Запорошенную и заметённую санную тропу, которая приведёт к уютному дому, где перед дверью качается спасительная лампа.

Его палец вновь заметался по экрану, словно шайба по льду.

— Ильдар, куда ты подевался? — Машков смачно выругался. — Я не мог до тебя дозвониться!

— Спал! Выключился напрочь! Столько ночей без сна!

Голос друга смягчился. Денис словно попросил прощения.

— Дорвался до кровати?! Понимаю.

— Зачем звонил? — спросил Ильдар, лелея надежду, что одноклассник объяснит исчезновение сына.

— Кузнечиков отыскал свидетелей. Они дали показания.

Отец с жадностью поторопил.

— Рассказывай?

— Семейная пара возвращалась домой после юбилея в ресторане. Они проживали именно на той улице, о которой так подробно описано в протоколе. Ресторан закрылся в полночь. Их довезли до поворота. Муж и жена выразили желание, пройтись пешком остаток пути. Прогуляться, так сказать, на ночь.

— И? Что?!

— Возле забора они заметили машину и подозрительную тень. Они обратили внимание, потому что тень вела себя непривычно. Особенно их смутила несуразная одежда. Тень, то застывала и высматривала что-то впереди, то вышагивала до середины дороги и боязливо возвращалась обратно. Когда человек заметил припозднившуюся пару, то сделал вид, что собирается уехать. Я хотел спросить у Салавата, есть ли у его друзей или знакомых личные автомобили?

— Салавата нет дома! — опустошённо признался Ильдар.

— В смысле? — зарычал Машков. — Куда парень, находящийся под следствием, умотал? И ты его отпустил?!

— Он весь день был дома. Я ходил на работу и к адвокату. Потом мы пообедали пельменями. Затем я уснул, а когда проснулся — Салават исчез.

— Ты звонил ему на телефон? — отточенным оперативным приёмом ткнул друг.

— Его трубка на проверке, в полиции! — напомнил Ильдар.

— Ах, чёрт! Забыл! — в секундную паузу он уместился, чтобы выпорхнуть новым вопросом. — Записку не оставил?

— Вроде нет! — растерялся отец.

— Посмотри! В его комнате, в зале, на кухне, в спальне и прихожей…, даже в туалете! Бес-на-развес, почему должен тебя учить?!

Ильдар принялся искать записку. Он начал с зала, где спал. Осмотрел подлокотники дивана и тумбочку с телевизором. Затем перешёл в соседнюю кухню и тут же его взгляд упал на обеденный стол, на котором белел листок бумаги. Салават оставил его на видном месте. Странно, что он не обратил внимания на послание, когда наполнял чайник. Вероятно, тогда ещё досматривал остатки снов.

— Денис, нашёл! — задохнулся он.

— Читай скорее?

Письмо было набросано знакомым почерком. Салават даже указал время, когда его начеркал.

«Папа, я должен встретиться с одним человечком, чтобы определиться с будущим. За меня не волнуйся! Салават».

— И? Что это значит, Ильдар? С каким «человечком»? — недовольно пробурчал одноклассник, когда Ильдар замолчал. — Ты знаком с этим неизвестным «человечком»?

— Не знаю.

— Давай подумаем вместе? Куда Салават может пойти?

— Ден, перед тем, как уснуть, сын сообщил, что не употреблял наркотик в воскресенье.

— Вряд ли Салават соврал! — задумчиво произнёс друг.

— Сын не соврал! Я видел его взгляд. Он был твёрже алмаза. Я верю ему.

— Значит, наш справедливый парень задумал отомстить и пошёл, разбираться с тем «человечком», кто чуть не упрятал его за решётку! Ты допускаешь подобный вариант, Ильдар?

— Триста десять процентов! Салавату не понравилось, что кто-то решил подставить его с Ильёй. Вероятно, тот ночной хозяин автомобиля, тень которого видела супружеская пара, как-то связан с закладкой и Салават его хорошо знает?!

— Тогда пойдём с самого начала, — заявил Машков, — у кого из друзей сына есть личная машина?

Ильдар мысленно пробежался по кругу друзей. Он не помнил, чтобы Салават рассказывал, о поездках на машине. Его друзья-студенты и бывшие одноклассники не разбогатели настолько, чтобы обзавестись личными техническими средствами.

— У Салавата нет друзей на авто.

— А у Ильи?

— Откуда ж я знаю, Денис?! У них разные институты. Может, и раскошелились чьи-то родители на новенькую тачку отпрыску. За сдачу сессии, например.

Денис хмыкнул.

— Навряд ли этот хлам можно принять за подарок. Муж семейной пары заметил, что машина была очень старая. Того и гляди развалится. Вся в ржавых пятнах. Он обозвал её развалюхой. Тем более не иномарка, как любит наша молодёжь. Обычная машина из прошлого века под названием — «Нива».

Ильдар окаменел, словно сиганул в прорубь. Отец ощутил недостаток воздуха.

— Нива?! Денис, они не ошиблись?

— Нет поводов подвергнуть сомнениям заявление свидетеля. Мужчина разбирается в автомобильных раритетах не хуже нашего. Он добавил, что на такой машине надо ехать загород, в деревню. Либо на охоту, либо на рыбалку…, если не поломаешься.

«Хайдар, у Вас есть машина?

- Есть. «Нива». Старенькая, но моя верная лошадка. Стоит возле подъезда. Ты прошёл мимо неё».

— У тебя сохранилось описание водителя? — Ильдар превратился в слух, влившись в телефонную трубку.

— Есть, но расплывчатое и смутное. Ни мужчина, ни женщина не видели его лица. Но одновременно заявили, что человек был в зелёном и очень длинном плаще, который елозил по снегу. Плащ, надетый не по сезону больше всего, привлек их внимание.

Ильдар вспомнил ванную комнату и согнувшуюся фигуру, баламутившую мутную воду.

«Что Вы стираете?

- Плащ!

- Ценная и незаменимая вещь! Помогает от бурь и дождей. Без плаща не обойтись на рыбалке! Не даст промокнуть и согреет, если нужно! И защитит от пронырливого ветра. Рыбалка — это круто!

- Ты тоже рыбачишь? Прости, как тебя зовут? Запамятовал.

- Ильдар».

— Что замолчал? Аллёу! — подал голос Машков, — ты где, Ильдар?

— Чёрт побери! Пропащее дело! Ден, я знаю, куда Салават пошёл «разбираться»!

— Да, ну?! — опешил одноклассник. — Куда?

— Денис, мне срочно нужно бежать, — Ильдар представил худого сына, которого избивает отец Рамиса. Он задохнулся от гнева, — Салавату грозит опасность.

— Что ты вспомнил? — вскричал Денис.

— Хозяина «Нивы» зовут Хайдар. Это отец Рамиса и отчим Нины. Я видел у них дома зелёный плащ. Как раз Хайдар отмывал его от грязи.

— Смывал улики!

Ильдар с бешеным темпом застёгивал джинсы. Отец подумал, что Денис верно указал причину внезапной стирки. Беседа с Хайдаром отрывками воспроизводилась в голове.

«Так бывает! Одёжка быстро находит грязь. Где Нина и Рамис?

- Сын на работе. Рамис подрабатывает курьером. Пока на каникулах, доставляет клиентам посылки из интернета-магазина».

— Ох, Денис! Хайдар ещё своего сына — Рамиса сделал курьером. Он хвалился, что Рамис разносит посылки из интернета. Как же я сразу не догадался?!

— Закладчик? — ахнул Машков. — Гидра?!

— Наверняка! Хайдар перебивался случайными заработками. Он долгое время был безработным. Теперь я понимаю, почему с падчерицей Хайдар был на ножах. Могу допустить, Нина знала о преступных подработках отчима и была против денег от продажи наркотиков. Она специально уходила из дома, чтобы не видеть, как он проворачивает свои грязные делишки. А теперь Салават вступится за Нину. Хайдар — опасный человек! Он не остановится ни перед чем. Я общался с ним. Он уничтожит Салавата.

— Я тоже выезжаю, Ильдар! Адрес? Ну, скорее?!

Ильдар опрокинул газетную пачку, выдернув блокнот. Каждое мгновение, каждая секунда задержки могла нести трагическую развязку. Невосполнимую и трагичную. Ильдар выплюнул адрес, как жвачку.

Иномарка неслась по дороге, как сани, совершающие скоростной спуск с горы. Ильдар не смотрел на спидометр и стрелку указателя скорости. Его больше занимал остаток пути, который необходимо было преодолеть. Он подрезал машины, сигналил, включал дальний свет, бочком выдвигался на красный свет, информируя, что торопится, и сильно спешит. Ильдар кричал и ругался, а когда манёвр удавался, благодарил и извинялся перед другими участниками движения, словно они могли его услышать. После того, как выскакивал на прямой участок шоссе на всю ступню давил на педаль газа. Мотор набирал обороты, будто металлическим нутром переживая за владельца. Ильдар молился. Всей душой и сердцем. Он просил Аллаха оставить в живых сына. Просил пощадить маленького мальчишку, который всегда был добрым и отзывчивым. Который ещё не видел жизни и не успел ничего сделать на этом свете.

Ильдар кинул машину во дворе и, перепрыгивая по лестнице через несколько ступенек, взлетел на второй этаж. Забарабанив по двери кулаками, он позабыл об электрическом возвещателе. Ильдар ощущал глубокую ненависть. Дверь распахнулась. Отец ворвался во вражескую прихожую наркокурьера, как торнадо. Он заметил, что Хайдар сидит на табуретке с озадаченно-хмурым выражением лица, а рядом с ним стоит ещё один человек. Денис, оставшийся по правую руку, молча, прикрыл за отцом дверь. Ильдар мгновенно понял, что Денис взял подмогу, на случай сопротивления. И это выглядело разумно. Однако главный рассадник зла находился перед ним. У Ильдара помутился рассудок. Он подскочил к Хайдару и схватил того за грудки.

— Сука, где мой сын? Что ты с ним сделал? Отвечай? Иначе я убью тебя, сволочь!

Хайдар не сделал попытки уклониться. Его голова болталась с амплитудой выплеснутой отцовской злости.

— Ильдар, это не тот человек, которого мы искали! — тихо, но твёрдо сообщил Денис.

— Где Салават? — не мог успокоиться Ильдар. Его трясло, как на тракторе. Он замахнулся кулаком, чтобы ударить. — Мой сын живой? Где он? В комнате? Что ты с ним сделал?

— Послушай меня, Ильдар! — снова попросил одноклассник. Он перехватил руку друга.

Ильдар посмотрел на него с недовольством.

— Это не тот человек, которого мы считали виновным! — повторил Машков.

— Как?! Не тот?! — ошалевшим голосом вопросил Ильдар.

Денис посмотрел на помощника, словно искал поддержки. Ильдар увидел, как помощник отрицательно помотал головой, как бы говоря, да, не тот.

— Произошла ошибка! Хайдар не является наркокурьером и сбытчиком, — Денис кивнул сослуживцу, — Тимофей, расскажи!

— Поступила информация, что отыскались свидетели, — словно ожидая команды, начал говорить Тимофей. — Семейная пара возвращалась домой. Мужчина больше обратил внимание на старую и потёртую машину «Ниву», разумно отметив, что добротный хозяин хорошо за ней следит, раз «дряхлая лошадка» до сих пор в строю. А женщина, как часто бывает, к технике отнеслась равнодушно. Поэтому она загляделась на хозяина…, то есть…, кхе, кхе…, — Тимофей закашлялся.

— Всё рассказывай…, о водителе «Нивы»! — разрешил Денис и непонятно для Ильдара, почему-то дружелюбно подмигнул Хайдару. Тот поправил майку и скривил губы в сострадальческой улыбке.

Тимофей продолжил.

— Женщина заметила, что хозяин машины невысокого роста и по комплекции полный. Она задала себе резонный вопрос, почему в такую февральскую погоду необходимо надевать столь нелепую одежду. Полы плаща подметали улицу, лучше веника. Женщина удивилась ещё больше, когда заметила…, скажем, так принадлежность тени к женской фигуре, грудь которой предательски выпирала наружу. Плащ по размеру явно был взят напрокат с чужого плеча, или, допустим, тайком с вешалки.

— Что?! — нахмурился Ильдар.

— Под плащом находилась особь женского пола! Что тут непонятного? — ухмыльнулся Денис.

— Вернее сказать, под плащом пряталась девушка! — тактично поправил Тимофей.

— Тебе, Ильдар, знакомы полненькие девушки, которые любят надевать длинные не по росту зелёные плащи? — прищурился одноклассник.

Ильдар оцепенел.

— Денис, уж не хочешь ли ты сказать, что это была…

— Погоди! — Денис поднял руку, останавливая друга, — ветер обнажил на мгновение шею и грудь. Свидетельница заметила огромную татуировку религиозного символа. К тому же есть ещё одна особенная привычка нашей незнакомки, которой не удалось остаться инкогнито. Уверен, ты об этой привычке знал, Ильдар?!

Машков театрально поклонился перед помощником и указал жестом на Ильдара.

— Прошу, маэстро!

— Когда женщина проходила мимо, то услышала, как девушка что-то насвистывала. — Тимофей сложил губы овалом, показывая, как люди свистят. — Она посчитала, что к дурному вкусу девушки добавилось полное отсутствие музыкального слуха.

Ильдар съехал по стенке, как неприклеенные обои.

— Нина?!

— Да! Это была Нина! — Денис подал руку и помог приятелю со школьной скамьи подняться.

— Как же она села за руль? У неё было водительское удостоверение? — резонно спросил Ильдар.

— Год назад Нина получила права и довольно сносно водила машину, — Хайдар развёл руки в стороны, — я позволял ей порулить, чтобы она не считала меня снобом. Хотел с ней подружиться и стать отцом!

— Но, зачем? Зачем она так сделала? — у Ильдара не укладывалось в голове, откуда взялась у девушки жестокая идея отомстить.

Машков повернулся к Хайдару, словно благословляя родственника на дальний и трудный путь.

Хайдар вздохнул. Уставившись куда-то в пол, заговорил.

— Я давно заметил. Нина изменилась. Днём беспробудно спала, забросила домашние дела и постоянно бродила ночью. Я начал приглядываться, и следить за ней. Мне не пришлось долго ждать. Мои подозрения оправдались. Примерно через неделю, нашёл у неё в кармане маленький пакетик с зип-лок замком, в который обычно складывают мелкие вещи, типа серёжек или кулончиков, чтобы не потерять. Ну, Вы знаете и видели?! Они продаются в отделах магазинов. Но в найденном пакетике оказались вовсе не ювелирные изделия, а белый порошок. Я разбудил её, и потребовал незамедлительных объяснений. Она раскричалась, что это не моё дело и вечно я суюсь в её жизнь. Мы говорили на повышенных тонах. Я был резок с ней. Откровенно испугался за сына, так как понял, что вынул из кармана Нины наркотик. Я стал называть вещи своими именами. Настрого предупредил её, что, если она, барабан, не прекратит, то лично поволоку её за космы и сдам полицейским. Она сильно перепугалась, но приняла угрозы всерьёз. И правильно сделала, потому что это было правдой. Я клокотал от злости. Возненавидел её. Не желал жить с наркоманкой под одной крышей. Нина шипела на меня. Твердила, что неизвестно ещё, кто загремит в тюрьму, она или отчим! При прошествии времени, к моему великому разочарованию, Нина продолжила принимать наркотики, так как стали пропадать деньги. Я приставил её к стенке и гаркнул, что завтра пойду в отдел, писать заявление. Нина пообещала, что деньги вернёт, и навсегда перестанет принимать наркотики. В этот раз падчерица расплакалась. Она валялась в ногах, вымаливая прощение. Выглядело убедительно. Подумал, что помогу ей и найду деньги, чтобы поместить её в специализированное учреждение для прохождения курса лечения от пристрастия к наркотикам.

— Она стала хитрее! — вмешался Денис.

— Мне кажется, именно в ту минуту она начала мастерить хитроумный план, как избавиться от Хайдара, — согласился Тимофей.

Отчим безрадостно кивнул.

— К моему удивлению, Нина вернула деньги. Откуда она их взяла, не представляю…, впрочем, могу догадаться, так как вскоре, познакомился с Салаватом и Ильёй.

— Нина обчистила сына, как колорадский жук! — угрюмо признался Ильдар. — Салават выскоблил для неё всю наличность, которую накопил.

— Нина ими вертела, как хотела! — выпятил губу Хайдар, — мальчишки слушали её беспрекословно.

Тимофей прошёлся по прихожей.

— Несмотря на то, что Хайдар не стал доносить на падчерицу, Нина попала в поле зрения сотрудников управления по контролю над оборотом наркотиков. Но, к сожалению, в первый раз мы её упустили, а во второй раз при ней ничего не нашли. Вынужденно отпустили. Однако мы запомнили Нину. Но и она решила применить совершенно другую тактику. Нина воспламенилась мыслью, избавиться от отчима. Довести ненавистного праведника до тюремной робы. Хайдар ей здорово мешал. Путался под ногами. Тем более его угрозы были свежи в воспоминаниях, заставляя трястись от гнева. Поэтому Нина украла всем известный зелёный плащ и ключи от машины. По её подлому разумению, подбросить наркотик в карман плаща не составило большого труда. Она прекрасно знала, что Хайдар часто уезжает на рыбалку и грамотно «слить» его оперативникам не составило бы труда. Она уже хорошо разбиралась в юридических тонкостях по вопросу наркотиков. Хайдар долго бы доказывал невиновность. Скажу честно — практически невозможная задача. При обнаружении столь крупного количества синтетики его владелец автоматически превращается в сбытчика…

Ильдар припомнил, как Хайдар ему жаловался на неизвестно, откуда появившуюся грязь.

«Испачкали на рыбалке?

- Чёрт знает, барабан! Вроде недавно стирал. Никуда не ходил. А он снова загрязнился. Не понял, откуда?! Весь полог в песке, будто подметали улицу».

Ильдар вернулся к разговору. Благодаря Тимофею, рисунок семейной драмы и преступного умысла злоумышленницы прояснился.

— …Нина купила свою последнюю дозу на криминальном сайте, не без помощи наших наивных мальчишек, но, в который раз мощнейшая интуиция её выручила. Рядом с закладкой девушка заподозрила ловушку и послала туда…

— …моего сына и Илюху! — обречённо закончил Ильдар.

— Как мы уже знаем, интуиция наркоманку не подвела. — Тимофей поднял вверх указательный палец. — Мальчишек хапнули оперативники. Но к чести Нины, они её не выдали.

— Мало того, Салават взял вину на себя! Защитил её! — Денис кинул многозначительный взгляд на Ильдара.

«Что ж, вынужден судить вас строго,

что вы в плену духовного острога,

не разобрали истинных стезей,

и в пляске с идиотами, с наскоком

прокляли души верных вам друзей!».

Отец поднял голову, окинув взглядом мужчин.

— Мой сын понял, что обжёгся! Нина предала его. Салават разглядел её гнилое нутро, — с мученическим выражением лица, произнёс Ильдар. — Жаль, что это произошло с опозданием. Теперь ему грозит срок!

Денис подошёл к однокласснику. Улыбнувшись, он взлохматил другу волосы.

— Вы задержали Нину? — с волнением спросил Хайдар, но в его тоне проклюнулась освободительная нотка, будто он возвратил давний, мучивший его, долг.

Тимофей повернулся к Хайдару.

— Да. На перроне вокзала. Пыталась всеми доступными средствами уехать в Москву. Уговаривала проводницу взять её без билета. Нину поймали с поличным. С дозой мефедрона. Едва схватили, как она превратилась в дикую кошку. Прыгнула на полицейских. Расцарапала лицо. Извивалась и шипела, как на сковородке. И сразу выдала себя. Заорала, что наркотики ей подбросил отчим. Обозвала Салавата и Илью сосунками, которые невовремя попались ментам. Её препроводили в следственный изолятор. Возьмут анализы. Возбудят уголовное дело.

— Мой сын находился на вокзале с Ниной? — складки на лбу Ильдара сложились в глубокую борозду. — Салавата тоже поместили в изолятор?

Тимофей посмотрел на осунувшегося мужчину, который словно прошёл тяжёлую войну. Он переместил добродушный взгляд на Дениса.

— Салават свободен! И, судя по часам, наверное, уже находится дома?! — Денис посмотрел на экран телефона, чтобы убедиться, что остался правым, — но сообщу, что молодые люди напоследок встретились. Он успел, увидеть её искажённое от злости лицо. Услышал, как она цинично и вульгарно материлась. Не думаю, что он сохранил к Нинке влюблённые чувства.

— Тьфу! — плюнул с брезгливостью Ильдар. — У сына первая любовь и надо же…, нарвался на прожжённую наркоманку и оторву!

— Зато твой сын, барабан, получил бесценный опыт! — табуретка под Хайдаром скрипнула. Он поднялся, — когда ты, Ильдар, пришёл, то я подумал, что из полиции. Потом понял. Папа Салавата! Столько мыслей бурчало в котелке! Думал, предупредить, но не срослось, барабан! Чуть самого не подставили! Простишь, уважаемый брат?!

Хайдар протянул ладонь, которая была в светлых пятнах недавно отмытого клея. Ильдар горячо ответил на рукопожатие.

— Но завтра, к половине восьмого утра вдвоём с Салаватом вы должны прийти в отдел! — предупредил Тимофей.

— Зачем? — закостенел отец.

— Не пугайся, Ильдар! Я тоже приду! — без промедления выпалил Машков, чтобы исключить страх, — Салават должен получить телефон, который конфисковали. Без подписи сына мобильник никому не отдадут. Таковы правила! Илья пусть тоже приходит в любое, удобное время.

— Уф! Сердце ухнуло в пятки, — Ильдар помассировал грудь. — Мы придём вовремя! Потом уедем в больницу.

Когда Ильдар вышел на улицу, он дождался Машкова и пошёл вровень с ним.

— Ден, скажи, что будет дальше? Я так понимаю, что следствие продолжается и мой сын остался в числе подозреваемых? Обвинения не сняты?

Одноклассник дошёл с Ильдаром до машины. Он посмотрел на носок ботинка.

— Мы работаем в этом направлении! — туманно бросил Машков.

— Кто «мы»?!

— Тимофей, адвокат и я! Ступай домой, Ильдар! Пообщайся с сыном. Ты так долго его не видел. Завтра будет новый день! Вернут телефон. Выпишут Лялю. Верю — день улыбнётся нам!

— Дай Аллах правды в твои уста! — с надеждой пожелал отец.

Ослабевшей рукой Ильдар открыл дверь. Казалось, что его внутренний аккумулятор, исчерпал ресурс и ему жизненно необходима срочная зарядка. Этой зарядкой послужили лёгкие и торопливые шаги парня. В прихожей вспыхнул свет. Ильдар и Салават воззрились друг на друга. Они не улыбались, молчали, но каждый прочитал во взгляде оттенок любви, скорби и сожаления.

— Папа, прости меня, пожалуйста?! — в глазах молодого человека блеснули слёзы. — Чуть не погубил маму и тебя. Я доставил вам столько хлопот и горя! Я не ожидал!

Мужчина стоял в ботинках и куртке, не в силах раздеться. Ильдар крепко прижал сына. Он вдохнул родной запах мальчишки. Его глаза увлажнились.

— Я тоже понял, сынок! У нас с мамой нет будущего без тебя! Нам незачем жить, Салават! Только с тобой наши надежды, планы и ожидания! Мы должны быть рядом! Если с тобой что-либо произойдёт, то нам с мамой нет смысла оставаться на белом свете!

Они стояли и беззвучно плакали. Салават шмыгал носом и утирал ладонью, катящиеся по щекам, слёзы. Ильдар вынул платок. Он промокнул глаза себе и сыну.

— Давай поужинаем и побеседуем, сынок? Горю желанием, узнать правду. Настоящую…, из твоих уст!

Папа и сын уселись рядом. Ильдару было приятно ощущать присутствие сына. Он мимолётно подумал, что не осознавал в полной мере, в чём состоит истинное счастье. Оказывается, она рождается из подобных мелких и незначительных событий, вроде обычного разговора. Его сын…, его Салават находится рядом с ним. Вот, он…, можно дотронуться рукой, погладить его плечо, кинуть шутку. Ильдар тут же претворил думы в жизнь. Он взъерошил сыну волосы на макушке и улыбнулся. Затем снял с его носа очки и вытер окуляры.

— Спасибо, папа! — молодой человек посмотрел на просвет.

— Лучше видно?

— Намного! — сын белозубо улыбнулся.

У обоих поднялось настроение. Отец и сын настроились на колючий разговор, не приятный для них.

— Салават, ты не договорил в прошлый раз, принимал наркотики или нет?

— Я начал рассказывать папа, но на середине услышал, как кто-то захрапел!

— Этим кто-то оказался я! — засмеялся Ильдар, но смех тут же прервался.

— Папа, меня посадят? — Салават склонил голову, искоса посматривая на отца, чтобы определить выражение лица.

Ильдар тяжело вздохнул. Он хотел найти слова поддержки, но не мог. Поэтому пересказал информацию, которой обладал.

— Следствие не окончено. Оперативники поймали Нину. Понятно, что она застряла надолго, но неизвестно, как решат с тобой?! Завтра пойдём в отдел. Заберём твой мобильник. Встретимся с дядей Денисом. Поговорим с Тимофеем и адвокатом. Сейчас зависит от работы следователя, насколько она дотошно исполнила свои обязанности и собрала доказательства твоей виновности. Я так понял, следовательница хочет довести дело до суда и наказать по всей строгости. А это от восьми до двадцати лет лишения свободы. Ты полагал, что эта игра! Как на компьютере?! Ан, нет! Игры закончились той ночью. Ты отказался от освидетельствования. Плохо! Очень плохо! На твоей репутации жирный минус. Почему, ты отказался? Ты был под действием «мяу»?

— Нет! Папа, я уже говорил, что не принимал наркотик.

— Говоришь, не принимал, чёрт побери?! — возмутился отец, — тогда, какого дьявола, не сдал анализы? Кто надоумил тебя, отказаться?

— Сам. Я испугался.

— Чего испугался?

Салават смутился. Но молчать не стоило. Ильдар знал, что сын не станет укрываться.

— Ну…, я нетрезвым был. Мы с Илюхой купили бутылку бальзама и выпили.

— Всю бутылку?!

— Половину. Но я опьянел. Когда нас задержали, Илья держал бутылку в руках. Её отняли полисмены. Потом нам предложили поехать на освидетельствование. Мы согласились. А затем подумали, что анализы покажут уровень алкоголя в крови. Ты и мама обязательно узнали бы. Илья тоже не хотел, чтобы тёте Наталье стало известно, что Илья ходил по улице выпивший. Ему бы крепко досталось на орехи. Поэтому в диспансере передумали.

— А то, что вас обвиняют в наркотическом дурмане, не пришло на ум?

Салават виновато пожал плечами. Ильдар посчитал, что вряд ли парни подумали об этом более глубоко, раз были под весёлым хмельком. Салават говорил правду. Выглядело логично и достоверно. Вероятно, мальчишки сами не понимали, что отказом делают себе хуже.

— Хорошо. Верю, Салават! Тогда скажи прямо — ты принимал наркотик? Попробовал?

— Да. В ноябре, — не стал увиливать сын. — Два раза. В первый раз мне стало плохо. Болела голова и пошла кровь из носа.

— Помню,как ты болел! — Ильдар представил подушку с бурыми пятнами. — Почему во второй раз повторил? Хотел поставить эксперимент?

— Папа, разреши не отвечать?

— Как?! Не отвечать?! — у отца приподнялись брови. — Мы договорились — ничего не утаивать!

Салават глубоко вздохнул и выдохнул.

— Нина предупредила, что перестанет со мной встречаться. Она предположила, что настало время поменять парня.

— То есть?! Как, поменять?! — растерялся Ильдар, — ты, кто? Или что?! Человек или вещь?! Платье? Кошелёк? Мобильник?! И на кого Нина решила тебя «поменять»? Были кандидаты?

— Илюха. Она заметила, что Илья — музыкант и, следовательно, лучше меня. Илья принял её точку зрения. Я не хотел терять Нину и согласился принять меф во второй раз. Мы с Илюхой разругались.

«Наташа, а Вы знаете, что Салават и Илья одно время поссорились?

- Помню. Илья пришёл домой смурной. Он сказал, что не хочет более общаться с Салаватом. Я удивилась и спросила, почему? Он не ответил. Только хмуро стрельнул глазками. А Вам удалось узнать причину ссоры?

- Нет, к сожалению. Салават пробурчал, что поссорился с Ильёй и Ниной, но заверил, что сам решит проблему. Я не обратил внимания. Он отмахнулся, и я не придал должного значения. Подумал, что нет необходимости вмешиваться. Лишние телодвижения с моей стороны поднимут ненужную волну и могли бы вовсе расстроить дружбу. Я же не знал истинной причины и поэтому не мог полноценно принять ту или иную сторону конфликтующих».

— Вот и стала понятна причина ссоры! Мой Аллах, над какой пропастью вальсировал сын! — подумал Ильдар.

— Двух раз хватило. Больше с порошком не баловался, — Салават замолчал, ожидая от отца справедливые упрёки.

— Нина вытирала о тебя ноги, а ты не понял! Втравила в наркотики, издевалась над тобой, — раздосадовано поцокал языком Ильдар. — Как ты мог? Я считал тебя умным парнем! Разве ты не соображал своим умом, в какое дерьмо тащит Нина?

— Соображал, но любил её! — сын выглядел удручённым.

— Если другие предложат попробовать кайф, тоже побежишь за ними, как собачонка?

— Нет!

Ильдар скрестил пальцы рук в замок.

— Каким образом ты с Ильёй оказался возле закладки, если, как ты утверждаешь, не тянуло к наркотикам?

— Нина сказала…

— Опять Нина? — недовольно рявкнул Ильдар.

— Да. Она не любила алкоголь. Хотела оттопыриться с помощью соли…

— Оригинально! Не любила алкоголь, а любила ширнуться наркотиком?! — передразнил Ильдар, скривив брезгливо губы. — Какое поколение растёт?! Безмозглое и дикое. Она же должна выйти замуж! Стать матерью! Кого она родит?! Бесполого уродца с тремя ножками?! Дура!

— Нина сказала, что съездит сама. Я заказал в интернете покупку. Она быстро возвратилась. Пожаловалась, что не вышло. Мы с Ильёй уже выпили бальзам. Она попросила помочь, и мы пошли.

— Заказ произвёл по своему телефону?

— Да.

— Мо-ло-дец! — Ильдар сдержался, чтобы не закричать от досады. Его сердце вновь сжалось в тугой комок. Вместо этого отец улыбнулся саркастической, но опустошённой улыбкой. — Ты чрезвычайно помог следовательнице. Значит, она выкачала всю информацию из мобильника.

Парень густо покраснел.

— Скажи, Салават, а ноутбук ты тоже привлёк в наркоманские покупки?

— Ноутбук?

— Да, да! Ноутбук?! Почему на него установлен пароль? Он тоже «запачкан»? Знаешь, что теперь могут его конфисковать в качестве дополнительного вещественного доказательства?

— Это Илья подшутил надо мной. Нечаянно. Запаролил игру. Оказалось — систему. Я давным-давно сбросил пароль. С ноута никогда не заходил в даркнет.

— Ты не путаешь, Салават? Ноут загружается без пароля?

— Уже давно!

Ильдар попытался вспомнить. Ляля более не ворчала, что не смогла, распечатать документы. Выходит, Салават не обманывает. Ноутбук вернулся в рабочую компанию к принтеру.

— А ты в курсе, что Нина специально отправила тебя и Илью? Возле закладки была засада из оперативников. Поэтому они сразу приняли вас, а ждали её.

Черты лица Салавата ожесточились.

— Она предлагала мне продавать меф в институте! То, что подставила, додумался в камере!

— Продавать?! Ужас! Где ещё отыщется время, подумать?! В камере! А в бассейн, почему отказался идти?

— Ты сказал, что сходим в поликлинику за справкой. Я струхнул, что сделают анализ крови.

— Понятно. В ноябре у тебя в крови находились следы принятого мефедрона. Решил, перестраховаться!

— Да. Из-за этого отказался плавать. Папа, ты думаешь, меня отправят в тюрьму? Может, обойдётся?! — он глянул молящими глазами.

— Эх, сынок! — отец обнял парня за плечи.

«Папа, меня отправят в тюрьму? Может, обойдётся», — Ильдар лежал на кровати и глядел в ночной потолок. Слова сына затронули самые тонкие струны души. Он бы сам хотел, чтобы не отправляли за решётку. Желал, чтобы «обошлось». Однако где-то в строгом кабинете существовал протокол, который исключал возможность свободы.

«Что накалякал на бумаге проклятый Кузнечиков Т.П? — отец наморщил лоб, припоминая пункты обвинения. — Задержали в наркотическом опьянении, вели оперативную съёмку, отобрали мобильный телефон для проверки, заметили, как Салават подобрал закладку. Произвели досмотр и взяли на анализ смывы с рук. Плюс собственноручное признание Салавата. Все пункты доказывают виновность сына, кроме наркотического опьянения. Как такового, опьянения не было. Вернее, существовало алкогольное, но никак не наркотическое. Именно расслабленным состоянием умело воспользовалась Нина, чтобы кинуть ничего не подозревающих ребят на амбразуру. Ловкая сучка! Что произойдёт завтра? Какое будущее ждёт Салавата? Какими словами Ильдар обо всём расскажет Ляле?».

С беспокойными мыслями отец заснул. Ему снились горы, по которым он, цепляясь окровавленными ногтями в лёд, полз на вершину.

Ильдар и Салават стояли в узком проходе районного участка перед дверью кабинета. Они тревожно переглядывались. В отделе царила утренняя суматоха, которая бывает перед приходом начальства или перед срочным завершением рапорта о ночном дежурстве.

— Вы здесь? Пришли? — Тимофей выпрыгнул откуда-то из коридора.

— Да. Ждём.

— Через минуту заходите, — велел оперативник.

Ильдар сжался, заметив, как побледнел Салават.

— Денис ещё не подошёл? Тимофей, подождём Машкова?

Ильдар не успел услышать ответ. За дверью зычно крикнули, позвав войти.

— Идите! Вдвоём! — подтолкнул Тимофей, — паспорт захватили?

— Да, — у Ильдара засосало под ложечкой. Его ладони вспотели.

Салават понуро распахнул дверь и сделал шаг, будто в замогильный склеп. Ильдар, напряжённо улыбнувшись, последовал следом, словно их конвоировал человек с кобурой.

— Здравствуйте! — услышал Ильдар, как выдавил сын. Он повторил слова приветствия.

Комната оказалась прямоугольной, а обстановка казённой. К двум окнам, как баржи с песком, были ровнёхонько причалены два стандартных стола. Это было сделано, с тем разумным расчётом, чтобы на них равномерно падал дневной свет, и было удобнее стрекотать протоколы и акты. Монитор с системным блоком и принтером, почётно располагался только на одном столе, будто мебель, так же, как сотрудники внутренних дел, делились на регалии и офицерские должности. На подоконниках стояли пыльные горшки с алоэ вера и бромелией, которые, по всей видимости, поливали не каждый день, а от случая к случаю. С краю, возле стены, как каменный исполин торчал внушительный шкаф, напичканный до краёв папками и отдельными стопками всё той же оперативной переписки. Как раз в этот момент возле шкафа находился полицейский в звании сержанта.

— Входите! — вынув сверху бумажную папку, жестом пригласил подойти к столу. Возвратившись к столу с монитором, сержант нагнулся. Раздался металлический лязг. Ильдар разглядел невысокий и, судя по толщине открывающейся пузатой дверки, тяжёлый сейф. На этот раз в прозрачной плёнке Ильдар опознал телефон сына.

— Как фамилия? — сержант уселся перед клавиатурой и для наглядности важности момента клюнул подушечкой указательного пальца по клавиатуре.

Салават произнёс фамилию по слогам, и сержант удовлетворённо шмыгнул ноздрями.

— Подойдите сюда. Распишитесь, — велел полисмен.

— Распишись, сынок! — повторил Ильдар, оставшись в дверях, будто прикрывая путь к отступлению.

Салават взял шариковую ручку. Кончик пера произвел фигурный оборот.

— Телефон Самсунг. Одна штука. С чехлом и защитной плёнкой? — зачитал добросовестный исполнитель закона. — И документы не забудь!

— Да, — Салават потянулся за скромной упаковкой. Мобильник оказался в руках вместе с печатными листами.

— Вручаю, — поменяв официальный тон на приятельский, сержант осмелился вынуть носовой платок и высморкаться.

Не смотря на однообразность процедуры, Ильдар уловил свободу. Она вспорхнула в воздухе. Незаметно коснулась прозрачным крылом бабочки. Паучком влезла в шаблонную комнату, как облупившаяся штукатурка в углу потолка.

— Я могу идти? — не верящим тоном и, проглотив слюну, спросил Салават.

— Да, — кивнул сержант, скомкав платок в кармане брюк.

Ильдар и Салават в полном замешательстве вышли из кабинета. В зрачках читалось недоумение.

— Все вопросы на улице! Ильдар, твоя машина на стоянке, — вежливо подсказал Тимофей, плавно подплыв к ним. Он тонко уловил их состояние и проводил к выходу из здания. Затем дуэтом вышел с ними на улицу.

В полной прострации и радостном предчувствии Ильдар и Салават дошли до машины. Здесь их встретил, широко улыбающийся, Машков.

— Волосатик, когда пострижёшься? — засмеялся он, протягивая руку по старшинству — сначала Ильдару, потом Салавату.

— Денис, я ничего не понял! — робкая улыбка коснулась губ Ильдара. Он судорожно стал приглаживать вихорок. — Что это было? Мы свободны? Я не верю! Салавата отпустили! Совсем?!

— А, как ты хотел?! Невиновных парнишек у нас не судят! — парировал одноклассник.

— Но в полиции собрали доказательства! Как же так? Они хотели довести дело до суда?

— Тимофей, возьми Салавата, и сходите в ближайший магазин! Здесь, на углу, — попросил Машков. Он достал пятисотенную купюру, — купите тортик! Салават подскажет, какой десерт предпочитает Ляля.

Денис дождался, когда они останутся с другом вдвоём.

— До суда дело не дошло. Доказательств виновности твоего сына нет! — обернулся Денис.

— Как «нет»? — Ильдар выпучил глаза, как лягушка. — Тебе перечислить?

— Я тебя не пойму, папочка! — комично развёл руки в стороны Машков. — Ты не рад, что Салавата отпустили?

Ильдар смущённо улыбнулся. Он схватил одноклассника за плечи и восхищённо потряс.

— Но…, существовали же обвинения, Ден! Их перечислили в протоколе…, разве не так?! Могу повторить?

— Начинай! — позволил Машков. Он лукаво улыбнулся.

— Салавата задержали, подозревая, что сын находится в наркотическом опьянении. Правда, Салават не был пьян. Он мне поведал. Салават выпил бальзам. То есть находился в алкогольном опьянении, а не под действием наркотиков.

— Ты правильно заметил…, в алкогольном состоянии! Патрульно-постовой службе без разницы, алкогольное состояние или более серьёзное — наркотическое. В общественном месте запрещено появляться в любом опьянении. А, фактор опьянения определяется на глаз. Судья не примет доводы, без официального заключения от специализированного диспансера. Раз не произвели освидетельствования, из-за отказа задержанного, то за это Салават получил наказание от мирового судьи. Одно и то же административное правонарушение в нашей стране не карается повторно.

— Ясно. Как насчёт видеосъёмки?

— На плёнке запечатлелась Нина. Перед тем, как послать наших простофиль, юркая особа швырялась по палисаднику. Она не подняла закладку, а попросту сбежала. Как оказалось — это сослужило временной передышкой. Её не успели схватить. На экране отчётливо видно, как Нина озирается по сторонам.

— Чудно! — подивился Ильдар. Однако в запасе оставались другие улики, которые требовали объяснений.

Денис продолжил сам, запульнув вопросом.

— Телефон вернули?

— Вернули. Но Салават признался, что по просьбе Нины совершал покупки синтетики по своему мобильнику. Неужели следовательница или ваш сверхумный отдел не смог взломать китайский аппарат?

— В «китайском аппарате», как ты, Ильдар, говоришь, ничего не нашлось.

— То есть?

— В прямом смысле. Сотовые телефоны Салавата и Ильи оказались абсолютно чистые. Там значились удалые мальчишеские разговоры ни о чём. Музыкальные треки и тесты песен в переводе на русский язык, фотки одногруппников и другой чебурды, — Денис прищурился, — но полагаю, что твой старый мобильник, который ты отдал Салавату, безвозвратно потерян. Салават забросил его в овраг, в котором трубка затерялась безвозвратно. Оперативникам не удалось её отыскать. Слава всем богам!

Ильдар открыл рот, перебивая от нетерпения.

— А смывы с рук? Салават поднял закладку. Данный факт зафиксирован.

— Зафиксирован. Это верно! Но Салават тут же сбросил монтажную пену, в которой находился наркотик. Практически, не отходя от места. Значит, распространение, и перевозка наркотических средств не производилась. Присовокупить к делу серьёзное обвинение, как целевой — сбыт, следовательнице не удастся. Да, с пальцев сняли смывы. Как известно жировая плёнка и частички ороговевшей кожи человека остаются на поверхности вещей. Но результаты экспертизы показали, что Салават не притрагивался ни к наркотику, ни к монтажной пене.

— Ты опять шутишь, Денис?

— Представь — говорю правду! Не удалось обнаружить ничьих следов. Это могло произойти, если, к слову, Салават надел перчатки?

Ильдар замер.

«Папа, у тебя есть перчатки?

- Сейчас дам! Куда собрался с Ильёй?

- В снежки будем играть. Снеговика катать — руки мёрзнут».

— Опять что-то вспомнил? — встряхнул Денис.

— Сын надел перчатки. Я лично дал пару. Говорил, что мёрзнут руки. Неужели, Салават заранее знал, что перчатки пригодятся?

— Не факт! Может действительно мёрзли руки, ведь молодёжь долго гуляет на улице, а, вероятно, Салаватка уже искал пути отступления, в то же время, не желая вновь поссориться с Ниной, исполняя её прихоти, дабы не показаться трусом?

Денис потопал ногами, согреваясь.

— Допрос закончился?

— И, последнее, Денис?

— Ну, спрашивай? Кажется, наши соколики возвращаются с тортом!

Ильдар глянул вдаль. Действительно, на противоположной стороне улицы, ожидали переключения светофора Салават и Тимофей. Сын бережно придерживал большекруглую лакомую коробку двумя руками.

— Салават собственноручно написал признание! — отчеканил Ильдар.

— Написал, — простодушно кашлянул Денис. — Однако признание Салавата, не подкреплённое доказательными уликами — воздушный пузырь…, шарик, который лопнул на этапе расследования. Схожие дела, как правило, не доходят до суда. Тем не менее, если следователь попадётся шибко ретивый, о котором говорят — неуступчивый карьерист, то соблюдая процессуальное исполнение, том обвинения передают в районные суды. Но не факт, что судья назначит наказание. Судье должны предоставить полнейшую доказательную базу, от которого будет зависеть его конечное решение. Судья, как бы восседает на середине весов, наблюдая, в какую сторону качнётся чаша и чьи доводы окажутся наиболее весомыми. В данном случае перед ним встречаются две силы. Обвинительная и оправдательная. И от накала, напора и её настойчивости зависит, кто воспрянет триумфатором, празднующим победу, а кто останется растоптанным. Сторона гособвинения признает поражение при недостаточности собранных улик. Она опустит руки. Например, при нашем конкретном случае, итог очевиден. Скажу честно, что наша следовательница поняла, что проиграла бой в деле с Салаватом. Все улики растворились. Исчезли. Погасли. В качестве козырного туза, адвокат специально обратит внимание на то обстоятельство, что на обвиняемого, при следствии, оказали давление. Мол, поэтому парень перепугался, сломался и написал то, чего, отродясь, не было. Судьи к подобному аспекту прислушиваются. Они наслышаны, как выбиваются признания в отделах полиции. Только не думай, что во всех отделах полиции случается подобное. Плюс к силе оправдания найдутся замечательные характеристики с места жительства и места учёбы. Салаватка на хорошем счету в институте. Плохишам стипендию не платят. Ещё спасательным и непотопляемым жилетом держит на плаву то, что ранее у Салавата не было судимости. Судьи видят мальчишек, как на рентгене. Они проницательны, что касается характеров наивных мальчишек. Лояльны, к тем простофилям, как Салават! Только не обижайся!

— Ден, ты так говоришь, как будто выступаешь в суде!

Одноклассник засмеялся. Он всколыхнул указательным пальцем чёлку товарища.

— Это слова Вениамина Николаевича следовательнице. Я передал тебе их разговор. Женщина-следовательница признала справедливое поражение. Ей хорошо известен адвокат. Она встречалась с ним в суде. Воочию созерцала, как метко и блестяще он расправляется с доводами обвинения. В пух, и прах распыляет по воздуху усилия обвинителей. Не оставляет камня на камне. Но следовательница не осталась в стороне. Дело переквалифицировали. Теперь в нём новая обвиняемая — Нина. Следовательница получила компенсацию, чтобы не чувствовать себя ущербной. Уверен, что в этот раз дело завершится обвинительным приговором.

— Сколько я должен Вениамину Николаевичу?

— Что ты?! Нисколько. Он ознакомился с материалами дела и признался, что достаточно позвонить и его участие на этом прекратится. Николаевич не отложил звонок в долгий ящик. После разговора следовательница подняла лапки вверх. Адвокат смеялся, так как предположил, что она рьяно и с тройным усердием возьмётся за Нину. Впрочем, там ничего доказывать не надо. Всё на поверхности. Следовательнице повезло — отпразднует победу!

Медленным шагом к ним подошли Тимофей и Салават.

— Пожалуй, я поеду с вами, за Лялей! — предложил Машков, облизываясь на сладкий десерт, — попью чай и поем тортика! Тем более, сегодня пятница! К тому же прекрасный повод. Вытащили Салаватку из ямы! Оставим этот неприятный сюжет в секрете от Ляли. Пусть она останется в неведении.

— Наша мужская тайна! — Ильдар прижал палец к губам, — В гости-милости просим! Беда, слава Аллаху, отступила!

Салават засиял счастливой мальчишеской улыбкой.

— Спасибо, дядя Денис!

— Денис, со следовательницей мне понятно! — хмыкнул Ильдар, — не жалею, что она осталась с носом. Получила, по справедливости. Надо лучше разбираться в людях. Но есть ещё один человек, который мне несимпатичен. Рад, что тоже оставили его в дураках…, хотя ни разу его не видел. Понимаю, что и он не знает обо мне. Но, приятно осознавать. Правда восторжествовала! Ему не удалось упечь Салаватку за решётку.

— О ком ты говоришь? — полюбопытствовал Машков.

— Как о ком? — саркастически скривил губы Ильдар. — О Кузнечикове Т.П. Бравый правопорядковый служитель! Любитель строчить липовые доносы. Отправил на трое суток сына и обрадовался, что поймал сбытчика — наркомана! Тьфу! Наверное, уже доложил руководству о том, что цапнул шайку распространителей?

Возникла неловкая пауза, во время которой Ильдару показалось, что Денис покраснел. Отец непонимающе уставился на присутствующих.

— Пожалуй, давно надо было представить моего, а нынче нашего общего друга! — Денис почесал кончик носа. Он повернулся к Тимофею, затем к Ильдару и Салавату, — Тимофей Петрович. Кузнечиков.

Ильдар был готов провалиться от стыда. Так незаслуженно и грубо обозвать незнакомого человека, который задержал Нину, раскрутил клубок хитросплетений, отбросил топь клеветы от сына. Наконец, подарил освобождение.

— А я думал, что ошибаюсь! Померещилось, — застенчиво улыбнулся Салават. — Лицо знакомое, но не поверил, что это Вы! Думал, просто похож!

Тимофей звонко рассмеялся.

— Если бы ты, Салават, сразу позвонил маме или папе, а они, в свою очередь связались с дядей Денисом, то такого масштабного ледового побоища не произошло бы. Глядишь, обошлось бы без административного заключения. О ком думал? О Нине?

— Ничего я не думал! — насупился Салават под общий смех взрослых.

— Тимофей Петрович, извините за несдержанность! — дождался своей очереди Ильдар. — Поймите меня?! Я был зол на похитителей сына, несмотря на то, что они носят погоны.

— Перестань, Ильдар! Давай на «ты»?

— Давай! Вы…, ты поедешь с нами отпраздновать, Тимофей Петрович?

— Тимофей! — мягко исправил мужчина, — спасибо, Ильдар! К сожалению, вынужден проторчать на службе до позднего вечера. Сам понимаешь, дела!

— Если вырвешься на полчаса, то позвони, Тима? Я сообщу адрес Ильдара! — голосом тамады воскликнул Машков.

Ильдар уселся за руль. Салават нырнул на заднее сидение и тут же включил мобильник. Надев наушники, с довольным видом стал наблюдать за людьми. Денис присел рядом с Ильдаром на пассажирское сидение.

— Ляля уже звонила! — счастье вырывалось у Ильдара наружу. Он не мог его скрыть. — Ждёт.

Встреча была радостной и шумной. Ляля обрадовалась, увидев делегацию, которая приехала за ней. В первую очередь она кинулась к Салавату и горячо обняла его. Мило улыбаясь, ответила на дружеские объятия Дениса. Поцеловавшись с мужем, передала сумки.

— Вот ведь, какая в нашей стране царит несправедливость! Диву даюсь! Полное беззаконие и самоуправство, — Ляля хотела рассердиться, но у неё не получалось. Она выслушала короткую и сильно усечённую версию от Дениса и Ильдара, и материнский язык развязался. — Взяли невиновного человека и закрыли на трое суток. Разве так делается?! Обвинили в наркомании…, увидели, что ребята носят очки и повесили всех собак.

Её революционный настрой показал геометрический пик.

— Денис, ты, конечно, извини, но надо подать в суд на твоих сослуживцев. Чтоб им неповадно было. Нашли моду! Хватать самых беззащитных и слабых. Мой сын никогда не принимал наркотики и не станет связываться. Среди его друзей вовеки не будет наркоманов. Салават знает, чем это может закончиться.

— Теперь знает! — глухо шепнул Ильдар.

Салават смиренно и робко улыбнулся мужчинам, подтверждая услышанное. Парень бережно обнял маму за плечи.

— Смотри, мамулечка! Мы купили торт! Дядя Денис дал деньги, а я сходил в магазин.

Его шахматный ход удался. Июльская Ляля отбросила апрельские тезисы.

— Молодец, сыночек! Я приготовлю стол. Вместе попьём чай!

Припарковав машину, весёлой гурьбой они вывалились из автомашины. Ильдар передал сумки Салавату и Денису.

— Поднимайтесь в квартиру. Мне надо сделать одну важную вещь!

Денис облизнулся.

— Ильдар, за коньячком? В магазин?

— Да. Через пятнадцать минут приду! — пообещал Ильдар. — Успею.

— Ах, вот плуты! — беззлобно погрозила Ляля пальцем мужу и Денису.

Ильдар целенаправленной походкой направился по дороге. Ранее, проезжая мимо, он специально обратил внимание на заведение, которое намеревался посетить. Ильдар обогнул двор. Проскочил мимо продуктового магазина. Затем нырнул в последующее помещение с рекламной вывеской над крыльцом. Дело, которое наметил сделать, заняло полчаса.

Ильдар открыл дверь своим ключом. Из кухни раздавался смех и говор. По всему было понятно, что общими усилиями накрывают угощение на стол. Ильдар улыбнулся мыслям и закрыл за собой дверь. Он провёл рукой по голове. Ощущения, которые получил, оказались необычными. Домашние услышали, как кто-то вошёл. Денис проявился из кухни, а Салават из своей комнаты. Ляля продолжала греметь посудой, не отрываясь от варки для праздничного обеда.

— Ну-с, Ильдар, мы давно ждём коньячка! Где пропа…, — одноклассник поперхнулся словами, посмотрев на друга.

С расширенными глазами Салават потрясённо глядел на отца. Было заметно, что сын испытал эмоциональный шок.

— Пап, тебя не узнать! — выдавил парень с трудом.

Ильдар почесал лысую голову без единой волосинки. В парикмахерской мастер не удивился желанию мужчины подстричься под ноль.

— Попал под газонокосилку! — ввернул древнюю шутку Ильдар, скосив глаза на зеркало. Его физиономия с оттопыренными ушами выглядела презабавной и нелепой.

Тем не менее, шутка не заставила улыбнуться. Салават глядел на отца очень серьёзно. Денис посматривал, то на Салавата, то на Ильдара. В зрачках одноклассника читался тайный интерес. Он будто наблюдал за реакцией парня. В новой внешности Ильдара обозначилась и заявила та особая черта, которая показала хрупкость человеческой жизни. Её прямую зависимость от состояния дел остальных членов семьи, их здоровья, морального состояния. Доказательств не требовалось. Для родителей особенно важна судьба детей. Ильдар выглядел беззащитным и ранимым. Он словно потерял оборонительную оболочку, ограждающую его от превратностей жизненных дорог.

— Салават, внимательно посмотри на папу! — вдруг велел Денис. — Ты видишь?

Салават молчал, потрясённый. Молодой человек закусил губу.

— Теперь ты понял?! — вещал, как проповедник Денис, — криминал совершил Ты, а остался без волос Отец! Он расплатился за твою небрежность и распущенность! А на сердце Матери и Отца теперь зарубины!

Одноклассник выделил слово «Ты».

— Салават! Пожалуйста, сделай из вышесказанного правильные выводы! Мы тебя любим! Нам больно!

Салават низко опустил голову.

— Я понял и больше так не поступлю! Честно! Прости, папа! Извините, дядя Денис!

— Что вы застряли? — прочирикал приближающийся бодрый голос супруги. — У меня всё готово!

Ляля вышла в прихожую. Её глаза распахнулись. Не удержавшись, она двумя руками погладила гладкое, как яйцо голову мужа.

— Я постригся! — невинно проговорил Ильдар.

— Ух! Ты стал похож на призывника! — она весело рассмеялась, подёргав мужа за оттопыренные уши.

Её беззаботное веселье подарило теплоту, по-женски ласково переменив удручённый настрой.

— Теперь меня никто не обзовёт лохматым волосатиком! — заискрился Ильдар.

— Через два месяца волосы вырастут, Ильдарик! — забулькал Денис, — не откажусь от старой привычки поддеть близкого друга!

Ильдар шутливо ткнул Машкова в живот.

— Тогда я буду обзывать тебя пузатиком!

— Вот здесь ты неправ! — состроил обиженную рожицу одноклассник. — С утра ничего не ел. Пузо втянулось внутрь.

— Ой! Пойдёмте к столу! Денис, Салаватка, Ильдар, — гостеприимно засуетилась Ляля. Она поспешила на кухню, пропустив сына вперёд.

Денис и Ильдар ненадолго задержались. Денис взял за локоть товарища. Тихо произнёс.

— По-моему, Ильдар, ты перемудрил с причёской? Я советовал, оставить короткую стрижку «под ёжика», а ты вовсе состриг волосы!

Ильдар зашептал.

— Я подумал, Ден, что воспитательный эффект будет намного лучше, когда останусь лысым. «В память Салавату должна врезаться финальная сцена. Шоковая терапия!». — Разве это не твои слова?!

— Мои! Но парня жалко! Он, аж, вздрогнул, когда увидел твою гладкую бильярдную голову! Он явно не был готов к такому кино! Позеленел и едва не стал заикой!

— Значит, Салават запомнит «фильм» на всю жизнь и не станет больше соваться в наркотическое болото!

Друзья посмотрели друг на друга и, не сдержавшись, захохотали. Это был освободительный смех. Смех надежды и ожидания лучшей доли…

январь,2023 г.