Брак по расчету, или Счастье для кимтарцев [Кира Евгеньевна Полынь] (fb2) читать онлайн

Брак по расчету, или Счастье для кимтарцев Кира Полынь

Глава 1

— Ты просто обязана его увидеть! — взволнованно шептала сестрица, утаскивая меня в сторону главного зала, в котором уже вовсю шло празднество. — У тебя от зависти лицо позеленеет!

Весело хихикая, Лиана юркнула за портьеру и, не попадаясь лишний раз на глаза слуг, вынырнула с другой стороны, останавливаясь и с блаженным стоном прижимая ладони к груди.

— Великая Наиши, как хорош! Поверить не могу, что мне уготовано такое счастье!

Пытаясь разглядеть объект воздыхания старшей сестры, я тянулась вверх, вставая на носочки и крутя головой. Кроме помпезных причесок и громоздких шляп с экзотическими перьями, увидеть ничего не удавалось.

Нужно было послушать настоятельный совет матушки и надеть каблуки!

— О, какой высокий! — продолжала блаженствовать сестричка.

— Где?

— А какой разворот плеч?! Просто мечта!

— Да где же?!

— Такой необычный! Совсем не похож на наших мужчин…

Изо всех сил вытягиваясь вверх, я сама не заметила, как вцепилась в несчастную портьеру, пытаясь подтянуть себя на нужную высоту.

— Говорила же тебе — увидишь, позавидуешь!

— Да не вижу я ничего! — рыкнула я от досады, но Лиана даже бровью не повела, продолжая пялиться куда-то между чужих голов и томно вздыхать.

Зло фыркнув себе под нос, отпустила измятую пальцами ткань и отступила к стене.

Ну и ладно! Ну и все равно! Пусть даже жених Лианы действительно писаный красавчик, какое мне до этого дело? Видеться мы будем исключительно на редких семейных ужинах в дни великих праздников, да, может, на самой их свадьбе. Зачем мне разглядывать этого мужчину именно сейчас? Потом как-нибудь… При случае…

— Я пойду за бокалом. Тебе принести?

— Нет! Что ты! Господин Эвердин не оставит меня умирать от жажды! Сестричка, если бы только знала, какой он галантный! Вежливый, воспитанный, серьезный, не мужчина, а мечта! А еще…

— Да-да, — проворчала я, не став дослушивать надоевшие до оскомины дифирамбы.

С того дня, как папа сообщил Лиане о том, что появился претендент на ее руку и сердце, она словно с цепи сорвалась! Болтала о нем без умолку, днями и ночами, прожужжав мне уши всем, что удалось о нем узнать. Надо признать, что уже после первой лекции я перестала воспринимать ее голос, не обращая внимания на незамутненные восхваления.

И да, личной встречи еще не было, но династический брак ее и не предполагал. Выслали предложение, получили согласие, заключили помолвку. Все просто, как зайчиков посчитать! Но в случае с моей сестрой она убедила себя, что лучшей пары и не найти. Только раз взглянув на портрет, теперь сходила с ума, выдумав себе любовь с первого взгляда и пряча картинку от меня и других сестер.

Ли никогда не отличалась излишней расчетливостью и всегда принимала все за чистую монету, отчего не единожды пропускала сарказм мимо ушей, так его и не распознав. А благодаря своей легковерности и вовсе влюбилась в придуманный идеал.

Стоило признать, что как только этот вечер закончится официальным предложением и неминуемым согласием в сопровождении радостного визга, я, наконец, отдохну в тишине, прекратив мысленно расчленять «такого-всего-из-себя-идеального» господина Эвердина.

Несчастный даже не догадывался, как сильно он меня достал! Оставалось ему только посочувствовать: я останусь в долгожданном одиночестве, а не замолкающая Лиана по праву перейдет ему.

— Ты его уже видела? — опустившиеся на плечо тонкие пальчики подняли во мне иссушающую волну ярости.

Еще хоть одно слово!.. одно слово о нем, и я точно кого-нибудь загрызу!

— Кого?!

— Чего ты? — растерянная Софи испуганно отняла свои пальчики. — Я просто спросила.

— Спроси у Ли, она его из виду не выпускает!..

— Вот и спрошу, — средняя сестра обиженно задрала свой курносый, усыпанный веснушками нос, и мне стало совестно.

— Прости, Софи. Меня уже изрядно достала вся эта кутерьма.

— Понимаю. Это ты в одной комнате с Лианой живешь, а не я, — по-доброму улыбнувшись, девушка подарила мне свое прощение и скрылась в толпе, смешиваясь в пернатом нашествии с кучей шепчущихся дам.

Прохладное вино с брякающем о стеклянные стенки кубиком льда не помогло.

Кожа буквально зудела от любопытных взглядов, устремленных мне в спину, и хотелось злобно нарычать на невоспитанных гостей.

Да! Я в праздничном платье! Меня мама заставила!

Непривычная свобода голых ног под ужасающе пышной юбкой из тысячи и одного волана была неприятной. Ощущение, что я голая, не покидало с того момента, как Лиана вытянула меня из спальни, волоча за собой в главный зал. И заметившие эту удивительную деталь господа невероятно раздражали своим чрезмерным интересом.

Неожиданно музыка начала затихать. Я повернулась к центру зала, заметив лимонное платье Ли в эпицентре событий. Девушка стояла, приложив бледные ладони к груди, и смущенно поджимала губы, даже не пытаясь скрыть ликование в голубых глазах.

Она так долго ждала этого предложение, что, наверное, готова хлопнуться в обморок от счастья! Хотя я тоже готова, ведь ожидание предложения сестре превратилось в вечно стрекочущий ад для меня.

— Эй, мне не видно! Подвиньтесь! — отпихнув одну из дам, я заметила слишком высокий темный силуэт, стоящий напротив сестры и, стараясь не сильно вылезать вперед, остановилась, прижимая бокал к губам.

— Дорогая Лиана, — холодный голос великана заставил меня удивленно поджать губы.

Вот это бас!

Неожиданная тяжесть слов сочилась таким холодом, что впору накинуть на голые плечи свитер! Будь я на месте Ли, легко бы подвергла сомнению взаимные чувства мужчины, ведь даже маленькой искорки тепла в его словах попросту не было.

— Господин Эвердин, — задыхаясь от счастья, прошептала Ли.

— Я хотел бы…

Неожиданно мужчина замолчал, повернув подбородок к плечу. За это мгновение мне удалось разглядеть лишь изящный ряд черных ресниц и грубоватый нос с горбинкой. Высокий лоб и слегка заостренный подбородок дополняли мрачный образ, и я невольно сравнила его с призраками из старых сказок.

Такой же таинственный, холодный, как ледяная глыба, и абсолютно точно не вызывающий доверия. С таким я вряд ли бы хотела остаться наедине. К тому же его телосложение атлета вызвало у меня не писк восторга, как у всех прочих, а полоску липкого пота, выступившего вдоль позвоночника.

— Да-а? — напомнила о себе сестра, возвращая внимание своего жениха.

— Я хотел бы, — повторил он и опять замолчал.

Его плечи словно напряглись, шея вытянулась, а длинные темные волосы, собранные в высокий хвост, задвигались, будто дрессированные змеи. На этот раз за движением головы последовала и нога, сдвинувшая носок дорогих ботинок внушительного размера, и мужчина резко развернулся, вглядываясь в толпу.

Теперь я могла с легкостью разглядеть его уже анфас, и взгляд невольно зацепился за раздвоенную тонким шрамом бровь. Она делала облик мужчины более хищным и даже циничным.

Прищурившись, он сканировал стоящих на пути дам, и те испуганно отшатывались, не зная, чем могли вызвать такое недовольство. Ведь выражение его лица сложно было назвать располагающим, скорее яростным.

Вообще-то ему было на что злиться, но когда бы эти куропатки признали, что болтают без умолку даже в такие важные моменты, как чье-то согласие заключить брак?

— Я хотел бы, — уже в третий раз начал он, и я не сдержала кривой улыбки.

Хваленый господина Эвердин едва ли можно было назвать красноречивым. Хоть один изъян! Хвала Великой Наиши! Теперь я буду спать спокойно!

— Я хотел бы, — повторял он словно заведенный. Совсем забыв о растерянной Ли, шагнул в толпу, цепляя каждую женщину коротким, но острым взглядом. — Хотел бы сказать, что я не женюсь на вас, госпожа ли-Тьер.

— Что?.. — шепотком пронеслось по залу. В моей голове немедленно затанцевал образ поднявших головы хором зашипевших змей.

— Что? — не менее изумленно спросила сестра, поджимая дрожащие губы.

Вот-вот разревется! Только не это! Я прямо прониклась еще несколькими месяцами безудержного плача по утерянному жениху!

— Мне нужна, — странный мужчина просачивался сквозь толпу ахающих дам, не тратя на них и секунды, и остановился прямо у моих ног, заставляя поднять глаза. — Она. Сообщите своему отцу, юная госпожа, что вы выходите замуж.

— Нет! — вскрикнула Ли, и на фоне ее отчаянного вопля, полного обиды, раздался звон разбитого бокала, выпавшего из моих рук.

Глава 2

— Какой скандал! — возмущенно восклицал папа, расхаживай вдоль стены, резко меняя направление с одного на другое. — Это просто… не… немыслимо!

— Она специально! — хлюпая носом, взвизгнула Ли, заставляя меня поморщиться. — От зависти! Завистница!

— Иянна ли-Тьер, — менторским тоном начала маменька и недовольно окинула меня взглядом с головы до ног, намекая на неприличность позы вытянутых ног. — Немедленно объяснись.

— Позвольте, я объясню.

Стоящий все это время злосчастный господин Эвердин отклеился от стены и сделал шаг вперед, одним своим видом заставив Ли прекратить всхлипывать и испуганно вытаращить глаза.

— Боюсь, что ваша дочь, советник ли-Тьер, не сможет объяснить вам причин моего поступка. Так что, прошу, спрашивайте с меня, я с удовольствием развею ваши сомнения.

— Боюсь, это касается только меня и моих дочерей, — насупив густые брови, папа немного вжал голову в плечи, делая вид, будто пристальное внимание гостя, смотрящего на него сверху вниз, его не тревожит. — С вами мы обсудим вопросы лично, а сейчас, извините, но я хочу услышать Иянну.

— Я ни при чем…

— Не ври! Ты всегда мне завидовала! И как только я влюбилась, ты решила отбить моего жениха!

— Ли!

— Ненавижу тебя!.. — зло бросила сестрица и вскочила на ноги, вырвавшись из объятий матери.

Громко хлопнув дверью, старшая сестра удалилась прочь, топая так, что даже мыши в подвале подпрыгивали от стука ее каблучков.

— Это какая-то ошибка, — начала я, обращаясь к отцу, но так не вовремя нашедший свой язык господин вновь перебил, не дав мне договорить.

— Исключено. Никакой ошибки. Я женюсь на этой вашей дочери, и все условия нашего соглашения останутся в силе.

«Этой вашей дочери» неприятно царапнуло мозг. Что значит «этой»? У меня имя есть, и господин Эвердин не единожды его слышал, пока отец с матерью отчитывали меня, как восьмилетку.

— Я против!

— Иянна еще не созрела для брака, — не слишком-то сопротивляясь, подчеркнул отец.

— Ерунда. Возраст для вступления в брак подходящий, — так же проигнорировав мое возмущение, ответил гость.

— Иянна слишком… своевольна. Боюсь, ей недостает воспитания, чтобы стать для вас примерной женой.

— Это мелочи. Мы поможем девушке освоиться и воспитаем из нее пример для подражания.

— Кто «мы»?! — воскликнула я, но меня опять злостно проигнорировали.

— Тогда, я думаю, если вы уверены, нужно переписать несколько пунктов нашего соглашения, и мы можем сейчас же это обсудить.

— Говард!

— Папа!

Лицо маменьки посерело при одной мысли, что я покину дом с этим мужчиной. Не могу сказать, что я чувствовала себя спокойнее, но все происходящее просто не укладывалось в голове!

Отец так просто дал свое согласие, что по спине холодком пробежался страх. С каких пор он так откровенно торгует дочерями, что в одно мгновение готов поменять одну на другую, даже глазом не моргнув?

— С удовольствием.

— Вивьен, выйди. Иянна, тебя это тоже касается, — сверкнув глазами, полными алчного блеска, папа повелительно махнул рукой, указывая нам с матушкой на выход. И если женщина поднялась и послушно направилась прочь, то у меня ноги будто примерзли к полу и отказывались идти.

Это. Просто. Бред.

— Милая, оставим мужчин одних, — поджимая губы, мама остановилась, ожидая, когда я исполню приказ, но я только отрицательно мотнула головой.

— Нет.

— Иянна, — повысив голос, папенька дернул своими пушистыми усами, словно взбешенный таракан, и принялся сверлить меня грозным взглядом.

— Нет. Если уж ты решил меня продать, то, будь добр, расскажи хотя бы, на каких условиях.

От моей наглости мама могла лишь беззвучно открывать рот, негромко стуча зубами при каждом его захлопывании. Отец побелел и покрылся красными пятнами злости, став похожим на пятнистую лягушку, у которой не заладился день.

Мой же взгляд скользнул по высокой фигуре в непраздничной, темной одежде, не подходящей для помолвки даже фасоном. Словно ощутив это, мужчина мягко повел плечами.

— Вон!!!

Родительский вопль был оглушающим, и у меня даже дернулся глаз, но поза не изменилась, а выражение безмолвной обиды не сошло с лица.

Это меня здесь продают как овцу на базаре, а не его. Так что кого и должна одолевать злость, так это меня. А я, как всем было известно, чувств своих скрывать не умела, страдая поразительной прямолинейностью, от которой частенько страдала семейная репутация.

— Девушка может остаться. Если ей будет угодно, — холодно отозвался незваный гость, и родитель, секунду назад готовый запустить в меня статуэткой со своего стола, тут же оттаял.

— В таком случае начнем. Вивьен — вон.

Проводив маму растерянным взглядом, я осталась сидеть на своем стуле, к которому уже успела прикипеть нежными чувствами.

Казалось, что пока я не встану с него, мир будет в более-менее стабильном положении и ничего кардинального не произойдет. Жаль, что мои ощущения не совпадали с действительностью, потому что, как только толстенная стопка бумаг упала на стол, у меня сперло дыхание.

Это условия для брака?! Что они там понаписали!? Пересчитали каждую тарелочку и бусинку из приданного?!

— Для начала необходимо сменить имя невесты, — деловито начал отец, и гость согласно кивнул. — Та-а-ак, Иянна ли-Тьер. Лиана ли-Тьер зачеркиваем. Затем меняем дату помолвки… Какое время вас устроит?

— Сейчас, — холодно ответил мужчина, заставив меня шумно сглотнуть, прогоняя колючие снежинки страха.

— Сейчас, к сожалению, не самое подходящее время. Может быть, через три месяца? Как раз будет праздник равноденствия, и будет возможность устроить шумное пиршество.

— Я не люблю шумных сборищ. К тому же я приехал заключить помолвку и не планирую удаляться в одиночестве. Поэтому сейчас.

— Но Иянна…

— Дайте мне свое согласие, и мы отбудем из замка сегодня же.

— Так скоро? — глухо прошептала я, уже поняв, что стул меня больше не спасет.

Еще час-два, и зад окончательно затечет. А значит, мне придется встать, и с той самой секунды все пойдет кувырком.

Бросив сомнительный взгляд в окно, я буквально ощутила, как на меня посмотрели. Пронзительно, остро и очень внимательно, так, словно предстоит разделка и мужчина думает, что отрубить первым.

— Вы же понимаете, что мне необходимо время? Нужно заново собрать приданое, вещи. Иянна должна проститься с сестрами и матерью.

— Думаю, с сестрами прощаться нет необходимости. Одна из них ясно выразила свое отношение к девушке, думаю, этого достаточно. Я не намерен молча наблюдать за тем, как нашу будущую жену оскорбляют ее же родственники.

Мягкий, но очень прямолинейный намек в голосе господина Эвердин был воспринят на ура, и отец вновь невольно втянул голову в плечи, отчетливо вспомнив, как накричал на меня пару минут назад.

— В вещах также потребности нет. Если девушка желает, то может собрать все необходимое и ценное — это немедленно доставят в наш дом. А все остальное мы приобретем по необходимости.

— Но в эти вещи и так вложено немало средств, — нервно усмехнулся отец и тут же потупил взгляд.

— Это неважно, — холодно ответил мужчина, упираясь широкими ладонями в край отцовского стола и будто бы занимая все место. — Мы в состоянии содержать свою жену.

— Кто «мы»? — повторила свой вопрос, уже не лелея надежду получить ответ.

— В таком случае, если у вас нет претензий, благословляю!

На расслабленном выдохе родитель махнул рукой и поставил свою размашистую подпись на последнем листе внушительного договора. Молча перехватив стальное перо, господин Эвердин уже занес его над бумагой, готовясь оставить и свое согласие, как я бросилась в его сторону, не без сожаления прощаясь с успокоительным стулом.

— Нет!

Стукнув ладонью по мужской руке, я выбила из нее перо, и металлический цилиндр покатился по столу, упав на пол с характерным звуком.

В кабинете повисла напряженная тишина. Такая тяжелая, что ее можно было потрогать рукой, ощущая, как опасность колит пальцы тонкими иголочками.

— Что не так, юная госпожа? — даже не повернувшись в мою сторону, спросил мужчина, продолжая смотреть на пустое место, где должна была красоваться его подпись. — Вы же хотели знать, как быстро ваш отец планирует вас продать. Я позволил.

— Я… я…

Онемевший язык прилип к пересохшему нёбу, и вмиг загоревшиеся губы больно защипало.

— Если вас что-то не устраивает, озвучьте сейчас. Потом будет поздно.

— Я не хочу выходить замуж, — только и промямлила я, пытаясь вдохнуть загустевший воздух.

— За меня?

— За кого угодно.

— Захотите, — не моргнув, ответил этот наглец и медленно повернулся ко мне.

Даже когда он сидел на стуле, его лицо было на одном уровне с моим. Свежеиспеченный жених ядовито рассматривал меня темным взглядом, и в его глазах не было видно даже зрачка. Горячее дыхание мужчины ощущалось на расстоянии, и я невольно разомкнула губы, чем привлекла его внимание.

— Не захочу.

— Суждение ошибочное и скоропалительное. Что-то еще?

Хлопая губами от возмущения, я как-то забыла, что отец сидит на расстоянии вытянутой руки и при этом удивительно тих. Даже интересно, что мешает ему открыть рот: совесть замучила или необъяснимый страх перед этим господином?

— Прошу вас…

— Уже просите? — уголок тонких губ дернулся в улыбке, но взгляд не потеплел, подчеркивая показавшуюся мне циничность.

— Не делайте этого. Ли больше подходит вам.

— С чего вы взяли?

— Она хотя бы согласна.

— Не имеет значения. Мы выбрали вас.

— Да кто «мы»?!..

Уголки улыбки подтянулись выше, и в прорези рта стали видны белые ровные зубы со слегка выразительными клыками, подчеркивающими мрачный образ Эвердина.

Он будто бы целенаправленно издевался, выбрав меня как цель для насмешек!

Кто угодно, даже четырехлетняя Роза, согласилась бы стать его женой, что уж говорить о Софи и Ли? Любая из моих сестер с восторженным визгом бросилась бы собирать вещи, позабыв обо всем на свете, но хамоватый тип выбрал в жертву именно меня! Меня! Не желавшую даже думать о браке!

Отец был честен, когда предупреждал господина о моем своеволии, не слукавив, а скорее приуменьшив его размеры. И на то были причины, но они явно были не для ушей Эвердина, который неожиданно возомнил себя хозяином чужих судеб, решив кардинально изменить ситуацию.

Эти его недомолвки, утаивания никак не облегчали моего положения, а лишь усугубляли, подводя жирную черту под моим терпением.

Нет! Я не пойду замуж ни за кого! Ни за него, ни за скрываемых «мы»!

— Господин Эвердин, если вы сейчас подпишете этот договор, то обещаю вам: я стану худшей женой, которую можно представить. Я брошу все свои силы на то, чтобы основательно испортить вам жизнь, и могу вас заверить — не ждите покорности. Она вам будет только сниться. И если вам хотя бы немного жаль свой покой, восстановите помолвку с Ли — поверьте, она будет лучшим выбор из всех возможных. А меня оставьте в покое.

— А если я откажусь? — не скрывая снисходительности, спросил он.

— Я воплощу свое обещание в жизнь. Я стану вашим кошмаром. Не будет ни дня, когда вы не будете жалеть о принятом решении.

Черные глаза мужчины странно блеснули, будто в них показалось отражение призрачной луны, а рот исказился в странной гримасе, которая спустя несколько секунд разразилась громогласным смехом.

Высоко запрокинув голову, господин Эвердин смеялся над моими словами в открытую, а желание всадить ему в ногу острый кончик пера буквально жгло кончики моих пальцев.

— Вы так свято уверены в своем нежелании, — просмеявшись, сказал он, разрезая своим глубоким голосом воздух. — Думаете, что та печаль и страх, что гложет вашу душу, никому не понятна и неразделима, так ведь?

Отшатнувшись, как от приведения, я больно ударилась о ручку кресла, запнувшись и едва устояв на ногах.

— Давайте договоримся и с вами, юная госпожа, раз ваше сердце так оглушительно стучит о ребра, забившись, как испуганная пташка. Я помогу вам залечить ту рану в груди, что оставили грязные руки, но взамен потребую шанс.

Выдохнув последний воздух, я схватилась за угол стола, пытаясь удержаться на ногах.

Черные воспоминания того дня кривыми испачканными корневищами потянулись ко мне, в попытке задушить, похоронить под своей тяжестью. В ушах зашумело, перед глазами потекли темные мушки вперемешку с красными пятнами, а ноги ослабли, отказываясь меня держать.

Бросив умоляющий взгляд на отца, я увидела лишь стену гнева, которой он каждый раз отгораживался, вспоминая тот чертов день. Он никогда не говорил об этом ни с кем и запрещал нам даже между собой обсуждать события того времени.

И это вводило в ступор.

Откуда навязавшийся жених мог узнать о моей тайне? Откуда?

Я никогда и никому не говорила о том, что произошло. Даже родные сестры и мама не стали свидетелями моей боли, которую я спрятала так глубоко, что вынуть не удалось бы даже щипцами. И теперь этот мужчина едва ли не во всеуслышание оглашает то, что я так старательно хоронила, навсегда для себя решив, что останусь одна.

— Откуда…

Эвердин только холодно улыбнулся, моргнув и прогнав из глаз тот тусклый свет, который теперь казался мне бредом шокированного сознания.

Медленно опустив руку, он резко сжал пальцы, подняв с пола перо, и вновь занес его над бумагой, неотрывно глядя мне прямо в глаза. Будто душу выковыривает, собирая все мои страхи, боль, обиду, чтобы потом развесить их на площади, как грязное белье.

Чернильный след красивыми завитушками остался на бумаге, собираясь в размашистую, но красивую подпись.

— У вас два часа, юная госпожа. Прошу по прошествии этого времени быть готовой к отбытию. Постарайтесь брать только самое необходимое, все остальное мы приобретем, как только окажемся дома.

— Она будет готова, — подал голос молчавший все это время отец вслед уходящему мужчине.

— Я надеюсь, — ответил тот, плотно закрывая за собой дверь.

Оставляя меня наедине с родителем.

— Вперед, Иянна, — устало выдохнул мужчина, в одно мгновение ставший мне чужим. — Времени у тебя немного, а успеть нужно достаточно. Поторопись.

— Ты не можешь вот так со мной поступить.

— Ты хочешь войны?! — рявкнул отец. — Нарушить договор с кимтарцами и развязать расовую ненависть, Иянна?! Пожалей хотя бы своих сестер и мать, раз мое решение ты не уважаешь!

Однозначная реакция отца прямо сообщала — на попятную он не пойдет.

На негнущихся ногах я поднялась и расправила заломы на жутко неудобной юбке. Слепо глядя куда-то в пол, поклонилась отцу настолько официально и отстраненно, что он до хруста сжал кулаки, но промолчал.

— Была рада вас знать, господин ли-Тьер. Всего вам доброго.

— Иянна, ну что за глупости?! — возмущенно бросил он, но уже в мою спину, так как находиться в кабинете более секунды я не планировала.

— Ия, что произошло?..

На удивление, в комнате меня ждала не мама и даже не разъяренная и пышущая местью Ли, а моя сестричка Софи с ее вечно обеспокоенным взглядом.

Сочувствие и сопереживание было огромной частью девичьей сути, и каждый раз, когда одолевала тоска или грусть, Софи, что была младше меня всего на год, готова была утешить любого. Но сейчас я была не в том настроении, чтобы делиться своими чувствами.

Я и сама не могла понять, что именно испытываю. Боль? Обиду? Злость?

— Я думаю, ты и так знаешь.

— Если ты о том, что Ли не умеет держать язык за зубами, то да, — мягко ответила сестренка и поправила белокурый локон в своей прическе. — Но ты же и сама знаешь, что ее слова не истина в первой инстанции. Особенно когда она… не в настроении.

— В ярости, ты хотела сказать?

Стоять на месте оказалось просто невыполнимой задачей. Не вдумываясь в то, что делаю, я принялась собирать вещи, забрасывая в саквояж все подряд — книги, вещи, глупые мелочи… Даже подушка неведомым образом поместилась в его ненасытный рот.

— Ия, поделись со мной, прошу. Я переживаю за своих сестер, и это жестоко с твоей стороны держать меня неведенье, — все с той же терпеливой интонацией повторила девушка, чинно сложив ладони на коленях.

— Я выхожу замуж за жениха Ли. Отец с матерью едва ли против — похоже, дело в солидных отступных. Почему именно я, даже не спрашивай. Я не знаю. Я вообще ничего не понимаю!..

Зло утрамбовывая свое внушительное одеяло, я безжалостно сминала ткань, стараясь хотя бы немного выместить злость.

Да как он мог! Не подумал обо мне! О Ли! О маме! Наплевал на наши чувства, стремясь воспользоваться условиями какого-то договора! Неужели эти бумажки для него ценнее собственных детей?!

— Мне очень жаль, — пролепетала сестренка, спускаясь с края кровати и присаживаясь на пол рядом со мной. — Я не знаю причин, по которым отец так поступил, но, может, он прав?

— Ты в своем уме, Софи? — От удивления у меня заломило брови до неприятной боли.

— Ий, давай начистоту. Тебе брак необходим куда больше, чем всем нам.

— Что ты несешь?

— Послушай, — поймав мою ладонь в воздухе, девушка осторожно уложила ее на край чемодана и крепко сжала пальцы. — Я знаю, что той ночью что-то произошло, после чего ты сломалась. Хочешь верь, хочешь нет, но ты была другой, Ия, и я скучаю по той девушке. Может, это шанс залечить ту рану?..

— Не говори так! Ты понятия не имеешь, о чем рассуждаешь!..

— Я бы не была так уверена, — неуместная улыбка коснулась ее губ, словно прилипший солнечный зайчик, что юрко пробрался в комнату. — Я сама поискала информацию о роде Эвердин в отцовской библиотеке, еще тогда, — она махнула рукой, намекая на первое предложение о помолвке.

— Родовая книга в запертом зале, — почему-то забыв о злости, я обратилась в слух, прикусив губу от любопытства. — Ты выяснила что-нибудь про него?

— Именно, — подтвердила девушка, открыто намекая, что пробралась в запретную комнату и нисколечко об этом не жалеет. — Так вот, этот господин Эвердин из очень старого и знатного рода. Вся его семья родом из Кимтара, и перебираться в наш мир не планирует. Сама понимаешь, информации немного.

Поднимая в голове все, что я о них слышала, поняла, что никогда не воспринимала слова Ли и даже не думала о том, что ее жених иномирец. Просто жених, существование которого меня не касается.

Не касалось — до сегодняшнего дня.

…Много веков назад произошел излом. Несколько миров столкнулись, разбиваясь друг о друга и проламывая в защите те самые переходы, которыми пользовались до сих пор. С того времени многое успело поменяться, и один мир все же закрылся, унося свое присутствие в небытие, а три других остались, не в силах отделиться и принимая положение невольных соседей.

Ираннэ был диким краем, заполненным пустынями и парой глубочайших морей, до дна которых было просто невозможно добраться. Там жили странные люди — добрые, но необщительные. Они с радостью обменивались товарами, делились секретами, но на своих землях чужаков не любили. Отец был там пару раз в должности посла, но хороших впечатлений не приобрел, концентрируя все в одном слове «Жарко!»

Дархай, напротив, слыл красивым, дружественным краем. Его обитатели несколько отличались от людей острыми ушами, необыкновенным цветом глаз и невиданным ростом. Они щедро вели торговлю, путешествовали по нашим землям и легко принимали гостей, оборудовав даже специальные места, где с комфортом можно было жить во время поездки.

Один раз мне самой удалось побывать там, когда папа решил, что его дети мало путешествуют и им просто необходимо узнавать традиции и обычаи других народов. До сих пор сладость их фруктов и необыкновенно красивые водопады не выходили у меня из головы.

А вот Кимтар не стал тем добрым соседом, которого так хотелось иметь. Закрытый мир со своими правилами, который не любил чужаков и всячески скрывал свои обычаи и устои.

Даже спустя столько лет единицы могли похвастаться тем, что посещали Кимтар, и то лишь те места, куда их допустили, передвигаясь по строго выверенному маршруту и общаясь со строгим кругом лиц.

Сложно было предугадать, что именно скрывают кимтарцы, но с каждым их появлением вопросов становилось все больше.

Впервые я пожалела, что не слушала Ли! Она точно должна была знать о своем женихе куда больше и наверняка сообщала мне все это, но я прослушала, устав от ее болтовни! А может, и не говорила, кто ж теперь узнает…

— Но что он здесь делает?

— В том и вопрос, — вздернув брови, ответила девушка. — Не знаю, что связывает его и нашего отца, но смею предположить — что-то очень важное, раз он решил выдать свою дочь за чужака с неизведанных земель. А он, в свою очередь, решил жениться на девушке из чужого мира.

— Спасибо. Мне определенно стало легче, — буркнула я, рухнув пятой точкой на чемодан и захлопывая замки.

— А вот это ты зря, — не унималась Софи. — Нам мало о них известно, но вот что всем понятно уже очень давно — женщина, а точнее жена для кимтарца — это святое. Я не шучу, прямо сокровище, — вдохновенно прошептала сестра.

— А так и не скажешь.

Вспомнив снисходительные взгляды, колкие слова и явное пренебрежение, я повела плечами, стряхивая непонятную тревогу, что вызывало у меня общество господина Эвердина.

Он вроде бы и пугал, но как-то… неправильно. Дыхание сбивается, сердце стучит, ладони потеют, но голова ясная, не замутненная ужасом. Будто оцепенение сковывало невидимыми цепями, заставляя смотреть на него, как жертва смотрит на хищника в ожидании прыжка.

— Может, он как бабочка, — предположив, девушка уже открыто улыбнулась.

— Что?

— Ну как бабочка. Сперва неприятный, скользкий и некрасивый, а потом…

— …сожрет всю смородину в саду, — закончила я, не сдержав ответной улыбки.

— Все может быть. Рада, что смогла поднять тебе настроение, Ия. Я буду скучать, сестренка.

Обняв меня за плечи руками в летящих рукавах из воздушной органзы, Софи вышла. Она никогда не любила долгих прощаний. Теплое сердце мой сестренки могло согреть кого угодно, что я не единожды успела проверить на себе.

Глава 3

— Вы вовремя.

Как я и предполагала, провожать меня никто не вышел. Наверняка мама с Софи успокаивают Ли, а отец так и вовсе не посчитал бы это важным и, зарывшись в свои бумажки, уже забыл о моем отъезде.

Навязанный жених уже ждал меня у крыльца, нетерпеливо постукивая каблуком своих ботинок.

С момента нашей последней встречи он мало изменился, но мне почудилась легкая усталость, которую мужчина пытался скрыть за холодным взглядом, рассыпая вокруг себя ауру равнодушия.

Все же обратив на меня свой взгляд, господин Эвердин чуть дернул бровью, той самой, надвое разрезанной тонким шрамом. И если бы не его безэмоциональная физиономия, я могла бы предположить, что он удивлен, ведь я переоделась в брюки и плотный кожаный жакет, наглухо застегнув все пуговицы до самого горла. Это невозможно было не заметить.

Да, мне хотелось спрятать от чужих глаз как можно больше голой кожи, поэтому, натянув глубокий капюшон на самый лоб и злобно топая, я запрыгнула в карету, запряженную тройкой абеских жеребцов, способных мчатся без устали на впечатляющие расстояние.

Видимо, господин Эвердин очень торопился, так как не стал обсуждать мой наряд и поспешил присоединиться, усаживаясь напротив.

Сразу же стало тесно: своими габаритами он занимал слишком много места. Невыносимо захотелось придвинуть ноги как можно ближе к скамье и втянуть голову в плечи.

Ну вот опять! Что за странная реакция на этого мужчину?

— Я слышу, как вы недовольны, — усмехнувшись, он подсел ближе к окну, дав возможность передвигать ноги без опаски столкнуться с ним ступнями. — Так громко сопите.

Избрав молчаливую стратегию, я отвернулась носом к стеклу, стараясь думать о чем-то другом.

Но мысли крутились только вокруг сидящего в непосредственной близости господина и его покрытой мраком родины. Будет ли там так же красиво, как на Дархае? Или люди будут такими же нелюдимыми, как на Ираннэ? Что я вообще знала о кимтарцах?

Немного.

О них мало говорили, мало писали, а те, кому удалось побывать на их территории, молчали как убитые, озвучивая лишь то, что позволяли увидеть и узнать сами кимтарцы. То есть почти ничего.

Тайком поглядывая на мужчину, я пыталась найти в нем что-то необычное, выделяющееся, такое, что отличало бы его от моих земляков, но увы. Ничего, кроме выразительной красоты, сокрытой в волевом лице, роста и необыкновенной темноты глаз, не заметила.

Эвердин действительно выглядел… ммм… впечатляюще.

Широкие плечи, длинные ноги, гибкие движения с таившейся в них силой. Таких называли прирожденными воинами, способными в одиночку отстоять сражение.

Невольно представив его голый торс, покрытый тонкой пленкой пота и веером кровавых брызг, я словно в реальности увидела хищно оскаленное лицо и невероятную жажду в темных глазах.

В рельефной руке с видимым узором мышц и сухожилий мне представлялся длинный посох с заточенным острием. Смертельное оружие в умелых руках.

На губах мужчины, видимо, почувствовавшего, что его разглядывают, появилась язвительная улыбка, что заставило меня резко отвести взгляд.

— Ну что же вы, не смущайтесь. Хотите рассмотреть меня внимательнее? Я к вашим услугам.

— Больно вы мне нужны.

— Судя по тому, каким я предстаю в вашей голове, — очень даже нужен, — усмехнулся мужчина и резанул меня взглядом.

В темноте бездонной радужки кипело что-то мутное, отталкивающе. Будто та дымка, что почудилась мне в кабинете отца, вновь затянула необычные глаза и пронизывала меня насквозь.

По спине прошел холодок, указывающий своим крючковатым пальцем в очевидную догадку, которую господин Эвердин поспешил озвучить:

— Все ты правильно поняла, — губы мужчины растянулись в еще более широкой и злой улыбке.

Телепат!

Будто пойманная на горячем, я судорожно пыталась спрятать свои мысли за мишурой различной белиберды. Пушистые котята перемешались с цветами, мамина шляпка с дурацким ныне модным пером превратилась в полноценную птицу, громко гаркнувшую от такого сравнения. Папины усы резко слились воедино с обувными щетками и пугающе заскребли друг о друга, прогоняя меня из пучины дурацких фантазий.

— Не стоит так переживать, — менее эмоционально проговорил Эвердин, отворачиваясь к окну. — Я уже давно прочитал вас, юная госпожа, и ничего ужасного или пугающего не увидел. А вот котята с лепестками вместо ушей выглядят интригующе.

— Прекратите!

— Что именно? — равнодушные глаза вновь обратились ко мне, и в рассеивающимся свете солнца через стекло я заметила темные круги под ними. — Слышать вас? Не думаю, что это в моей власти. Вы такая шумная!

Недовольно фыркнув, он сморщил свой ровный нос с небольшой горбинкой и уставился на меня в упор, вызывая желание сжать кулаки.

— И гневаться не стоит. Эта эмоция такая изматывающая, а мои побратимы вряд ли это оценят.

— Что?

— Я бы рассказал вам подробнее, но, пока вы жаждете лишь поколотить меня, а не выслушать, вежливо откажусь. Может быть, позже.

От негодования я едва не подпрыгивала, в полной мере ощутив себя голой.

Мерзкое чувство стыда все туже затягивало горло суконной петлей, не позволяя воздуху покидать легкие в правильном ритме. Грудь начало мелко трясти от желания заплакать, но я упорно старалась сохранить лицо, чтобы окончательно не упасть в грязь.

Это просто кошмар!

Все это время мужчина слушал мои мысли, без спроса забравшись в мою голову. Бессовестно шарил лапами по моим переживаниям и лез в самые тайные уголки души. Омерзительно.

Перед глазами невольно поднялись картинки происходящего той ночью, когда я приняла решение больше никогда и никого к себе не подпускать, а Эвердин вновь обратил на меня внимание, на этот раз развернувшись всем корпусом.

— Это мы тоже обсудим. Когда ты будешь готова говорить.

— Никогда, — онемевшими и подрагивающими губами прошептала я, чувствуя, как обжигающая слезинка скатилась по щеке.

Черт! Не сдержалась!

— Иди сюда.

— Что?

— Сядь поближе, — похлопав ладонью по месту рядом с собой, мужчина склонил голову к плечу, заняв выжидающую позицию.

Не знаю, на что он рассчитывал, но я отрицательно замотала головой, отказывая идти на сближение.

— Жаль. Я бы мог утешить тебя. — Пожав плечами, он вновь погрузился в свои или снова в мои мысли. Губы сами собой сжались от злости. — Не смей нас сравнивать. Никто из нас не допустит, чтобы тебе было больно.

Это было последнее, что он сказал.

К месту перехода мы добрались в полном молчании, хотя даже в своих мыслях я уже не чувствовала себя одинокой, чему радоваться не получалось. Отвратительное ощущение чьего-то незримого присутствия в своей голове мельтешило и мешало расслабиться. Не став гадать о том, как сильны его способности, я упорно запрещала себе думать об этом, стараясь отвлечься, но по насмешливо приподнятым уголкам губ понимала: ничего у меня не выходит.

К концу поездки я буквально изъела себе губы и нервы, чувствуя вкус крови во рту и все время поглаживая ранки кончиком языка.

— На выход, — грозно скомандовал господин и, отчего-то громко сопя, быстрее ветра вылетел из кареты, направляясь к каменной арке посреди ничего.

Нет, здесь действительно ничего не было! Пустырь, каменная покосившаяся арка и бледная дорожка, выложенная гладкими камнями, наполовину утонувшие в грунте.

— Но карета!..

— Ее заберут люди твоего отца. Забудь.

— А вещи?

— Ты взяла всякий хлам, хотя я просил избирательно подойти к сбору багажа. Оставь здесь.

— Но это мое!

— Не жалко.

— Жалко!

— Уверена? — затянутые пеленой глаза сурово уставились на меня. — Да, особенно подушка имеет невероятную ценность. Не смеши меня, юная госпожа.

— У меня вообще-то имя есть!

— Я не смею, — отчего-то тихо и расстроено буркнул мужчина, схватив меня за руку и бережно подтащив к арке. — Может немного затошнить, имей в виду.

— Немного это сколько?! — пискнула я, но, подхваченная за талию сильной рукой, уже летела в пространстве, не чувствуя коридора между мирами. Как только ноги коснулись земли, я рискнула открыть глаза.

— Добро пожаловать домой, юная госпожа.

Как и предупреждали, к горлу подкатила желудочная кислота, дернув ребра в неприятном спазме. Едва сдержав порыв, я вырвалась из объятий мужчины и попробовала отвернуться, но горячие ладони резко развернули меня обратно и подтащили к каменному бортику, заставляя опустить голову.

— Сюда, — обозначив и словно дав разрешение, Эвердин вежливо отвернулся, пока меня неприлично рвало. — Вот, возьми.

Белоснежный платочек с инициалами, вышитыми красной нитью, появился прямо перед носом. Разумно решив, что хуже уже не будет, я приняла его, торопливо вытирая губы.

Все еще мутило, но уже не так сильно. Ноги дрожали, как после пробежки, а на лбу выступил липкий и холодный пот, приклеивая к коже выбившиеся из хвоста волоски.

— Это с непривычки. Ничего страшного не случилось, не убивайся, — поспешил успокоить он, видимо, вновь прокравшись в мою голову. — Тебе не мешало бы попить. Туман захватит воды, я ему уже сообщил.

— Кто? — хрипло спросила я, поднимая тяжелую голову.

— Скоро сама с ним познакомишься. Не забивай голову.

Настырно не отнимая рук от моих плеч, Эвердин помог распрямиться. Убедившись, что я чувствую себя немного лучше, бросил взгляд в стену густого тумана, который, как оказалось, окружал нас со всех сторон.

— Это маскировка, — пояснил он. — Как только Туман принесет браслет, Кимтар тебя пропустит.

— Я все равно ничего не понимаю, — жалобно простонала я, тратя все силы на то, чтобы устоять на ногах.

— Это пока. А вот и Туман.

Дымка начала рассеиваться, словно сдвигая свои молочные края в стороны, и из непроницаемой густоты нам навстречу шагнул еще один мужчина. Такой же, но другой.

Если бы я не чувствовала себя столь плохо, то, возможно, попыталась бы спрятать свой интерес. Но, борясь с самочувствием, я нарушила маскировку, глупо пялясь на него во все глаза.

Высокий юноша одарил меня вопросительным взглядом и удивленно приподнял выразительные серебристые брови. В таких же темных глазах плескался вопрос, на который он старательно пытался найти ответ. Не отыскав его во мне, повернулся к Эвердину, что только крепче сжал пальцы на моих плечах.

— Дай ей попить.

Словно стряхнув заторможенность, юноша нырнул рукой в сумку, что болталась у него на поясе, и протянул мне фляжку с холодной испариной на боках.

Вода!

Пить и правда хотелось, но не от тошноты, а от испепеляющего смущения, ведь принесший мне воду мужчина был практически голым!

Широкий торс с легкой порослью светлых волос невозможно было не заметить! Темные кружки сосков вызывающе демонстрировали себя, а брюки с низкой посадкой, оголяющей косточки бедер, практически ничего не прикрывали, мягкой тканью только подчеркивая атлетичное телосложение.

Эвердин чему-то хмыкнул и подтолкнул меня ближе, подсказывая взять уже, наконец, предложенную воду, что я и сделала, смущенно отводя глаза.

— Браслет.

Плетеное украшение из трех разных металлических полос блеснуло в широкой ладони неизвестного и приблизилось ко мне.

— Примешь? — спросил блондин, и мне почему-то послушалось некоторое сомнение и нервозность. Протянув руку, чтобы вернуть фляжку, я даже пискнуть не успела, как обруч с щелчком захлопнулся на моем запястье.

— Спасибо, — улыбнувшись по-доброму, юноша, который при внимательном рассмотрении был скорее молодым, но уже все-таки мужчиной, отошел в сторону, поворачиваясь к густому туману. — Ней цер хаа!

Непроглядная дымка начала послушно расступаться, пропуская сквозь себя яркий свет, подкрашенный лиловым. Я бы открыла рот, но он и так уже отказывался закрываться, поэтому мне оставалось только жадно рассматривать невероятный пейзаж.

Мы стояли на маленьком огрызке сломанного моста, ведущего прямо в каменный пласт за моей спиной. Под ногами расстилалась изумрудно-зеленая равнина, окруженная хребтами покрытых изморозьюгор. Над головой светило все то же солнце, но его лучи, просачиваясь сквозь нежно-розовые облака, устилали все внизу лиловым свечением, красиво отсвечивающим от блестящих серебристых крыш каменной крепости.

— Это столица — Кимтар, — стараясь не напугать меня, тихо пояснил Эвердин. — Эти горы зовутся Зола, Вета и Грота. А равнина — Аста. Ты еще успеешь все узнать, но для начала, думаю, нужно добраться домой и отдохнуть. Согласна, юная госпожа?

Неуверенно кивнув, я прослушала половину из того, что говорил мужчина, пытаясь рассмотреть все и сразу. Поэтому, когда беловолосый аккуратно подхватил мою ладонь, переплетая пальцы, даже не сразу осознала это, с опозданием отдернув руку.

Вопросительный взгляд на Эвердина меня не удивил. Пусть теперь сам объясняет, почему выбранная им девушка не позволяет до себя дотрагиваться.

Но, кажется, так и произошло, поскольку спустя несколько секунд мужчина посмотрел на меня с сожалением и больше не пытался дотронуться, отступив на шаг назад и выдерживая дистанцию.

— Тоже телепат? — прошептала я, не скрывая обиды.

— Нет, — улыбнулся этот… подлец, демонстрируя бессовестно красивые ямочки на щеках. — Просто слушаю Кристиана.

— И что? Он все тебе выложил?

— Не злись, госпожа. Брат просто хочет, чтобы наша жена не чувствовала себя неуютно.

Проглотив жутко густой ком в горле, я вновь ощутила подступающую тошноту, готовясь броситься к уже знакомому бортику со всех ног. Перехватив мои мысли, Эвердин выпучил глаза и кинулся на помощь, мягко придерживая падающие волосы.

— Это с непривычки, — глупо повторил он.

— Себе хотя бы не ври!

Прочистив желудок еще раз, я вытерла рот теперь уже окончательно испорченным платком и мстительно хмыкнула. Хотя бы что-то похожее на акт вандализма и порчи личных вещей Эвердин меня порадовало.

— А теперь, — успокоив внутренности, сказала я. — Повторите, пожалуйста, уважаемый господин, то, что вы только что сказали.

Растерянно взглянув на, как выяснилось побратима, блондин насупился, сдвинув свои эмоциональные брови и отрицательно мотнул головой.

— Сперва отдых, потом разговоры.

— Нет уж. На правах вашей гостьи я требую, чтобы мне немедленно объяснили, что здесь происходит, или верните меня домой.

— Не гостьи, — Эвердин отступил от меня и подошел к блондину, демонстративно становясь на его сторону. — Жены.

— Максимум невесты, — не согласилась я.

— Жены, — настаивал Эвердин, указав ладонью куда-то вниз. — Брачный браслет? Есть. Где он? На твоей руке. Значит, что?

— Что-о? — протянула я, отступая, чтобы тут же упереться спиной в каменную породу.

— Ты дала согласие стать женой. Метки проявятся чуть позже, после…

Оборвав себя на полуслове, мужчина замолчал, крепко сжав зубы, так что желваки выступили на гладко выбритых щеках.

Уловив мой настрой, он не рискнул продолжать, ясно понимая, что и так сказал лишнего и дополнительные пояснения уже не нужны. Все и так понятно.

По спине пробежалась новая волна холодного пота, а желудок предательски заболел, намекая, что меня ждет новый приступ тошноты.

— Домой, — буркнул брюнет, приложил два пальцы к губам и громко свистнул, подзывая кого-то.

И этот кто-то послушно отозвался, темной тучей падая с небес и заставляя меня влипнуть лопатками в камень.

Здоровенный ящер практически бесшумно опустился на край моста, цепляясь острыми когтями за бортик в попытках его перешагнуть.

Зверь смотрел на меня с любопытством, ярко-оранжевые глаза с вытянутым зрачком практически не моргали.

Я бы, возможно, закричала или чисто по-женски упала в обморок, но крылатая махина не отводила от меня глаз, не позволяя растерять последние крупицы контроля в этой и без того абсурдной ситуации.

— Ройт, тише. Не пугай нанеки, — ласково, будто говоря с милейшим щенком огромных размеров, сказал Эвердин, погладив чешуйчатую гибкую шею.

Крыло зверя вытянулось от приятной ласки, а лапы заскребли длинными и явно опасными когтями по каменной гальке жалкого огрызка моста, на котором резко стало слишком тесно.

— Ты не должна бояться, юная госпожа. Ройт очень воспитанный грохт, он не сделает ничего, чтобы могло тебя напугать.

— Он существует, — промямлила я, так и не отлепившись от стены. — Этого достаточно.

Легкая улыбка на мужских губах взбесила. Нет, что тут смешного?! Я едва не поседела от ужаса, а ему это кажется забавным!

— Мне не смешно, — поспешил он оправдаться. — Просто странно наблюдать, как привычное нам существо ставит тебя в тупик.

— Действительно, очень занятный и развлекательный момент, — прошипев змеей, я сильно прикусила губу, вновь ощутив привкус крови. — Другого от тебя и ждать не стоило.

Красивое лицо неприятно похолодело, приколачивая мои ноги к земле. Удивительно, как быстро и ярко сменялись эмоции на его лице, выдавая с головой — от веселой полуулыбки до вымораживающей ярости за долю мгновения.

— Туман, доставь нанеки домой, — бросил Эвердин, прыгнул на спину ящера и пришпорил его бока каблуками, срываясь вместе со зверем в обрыв.

Широкие кожистые крылья с шумом раскрылись, подхватывая порывы ветра и унося силуэты в пушистые облака. Уже через несколько секунд вместо ящера и сидящего на нем мужчины виднелась только пикирующая вниз точка.

Улетел.

Почему-то в груди это звучало как унылая песнь обиды, лениво царапающей ребра. Но окончательно выразить свои мысленные претензии мне не дали, так как Туман, которому меня почетно вручили, решил напомнить, что он здесь.

— Госпожа, мой грохт — девочка, есть ли шанс, что вы не будете так напуганы?

— Не знаю, — ответила я глухо, потеряв Эвердин из виду и просто пялясь на расстилающийся под ногами город. — А нет других способов отсюда спуститься?

— К сожалению, нет. Если бы я мог, я бы спустил вас на себе, но не думаю, что вам захочется обнимать меня всем телом.

Он представленной картинки немедленно передернуло, но сожаление в голосе Тумана успокоило. Похоже, он был искренне расстроен моим нежеланием даже дотрагиваться до него.

Ненавижу, когда меня жалеют.

— Зови… свою девочку. Я постараюсь.

Громкий свист заполнил дрожанием воздух и белоснежная ящерка заметно меньших размеров уселась на то же самое место, с тем же любопытством разглядывая меня синевой глаз.

— Она правда очень послушная. Вам не стоит переживать, госпожа.

— Я постараюсь тебе поверить.

— Я буду рад оправдать ваше доверие.

Не торопя, Туман дождался, пока я на дрожащих ногах приближусь, и погладил свою девочку по основанию крыла, отчего она опустила голову на уровень моего живота и подставила лоб, требуя свою порцию ласки и от меня.

— Погладьте, ей понравится, — с нежностью сказал блондин, подушечками пальцев рисуя полосы на шипастых чешуйках.

Невероятно…

От необыкновенной красоты и мощи существа перехватывало дыхание. Протянув холодные пальцы, я самыми кончиками коснулась удивительно горячего лба. Боднув воздух, драконица или как там ее добилась того, что я полной ладонью накрыла промежуток между выпирающими серебристыми рожками.

— Как ее зовут?

— Ева, — с любовью ответил он. — Она все понимает и чувствует, что вы ее боитесь. Но Ева очень дружелюбная, ей не по душе, когда ее не хотят погладить.

— Забавно.

Не заметив, как на губах прорезалась улыбка, я все ощутимее и бесстрашнее поглаживала твердый лоб, прислушиваясь к тихому урчанию. Белоснежная девочка расслабилась и того быстрее, закрывая глаза и фыркая жарким воздухом.

— Полетим?

— Хорошо.

Непросто было решиться, но взяв себя в руки, я кивнула, удивленно вздохнув, когда Ева склонилась еще ниже, приветственно выставляя крыло и приглашая меня оседлать ее.

— Ногу вот сюда и держитесь за шею, госпожа. Ева полетит очень осторожно, переживать не о чем, обещаю.

— Спасибо, — прошептала я, чувствуя под ягодицами вполне удобные впадинки между позвоночником и костями крыльев.

Окончательно устроившись, я пропустила тот недолгий момент, когда Туман перебросил ногу через тушу Евы, плюхнулся за моей спиной и поднял ее в воздух, обхватив меня при этом за талию.

— Эй!

Мое возмущение было проигнорировано, но я почти сразу же о нем забыла, ощутив порыв ветра в лицо и шумно втянув воздух от подступившего ужаса.

Опора под ногами исчезла. Белоснежная красавица парила в пустоте, широко раскрыв свои крылья. Она летела мягко, не торопясь, словно разрешая мне полюбоваться новым домом с привычной ей высоты.

Придерживаясь за гибкую вытянутую шею, я крутила головой, замирая от яркого переплетения эмоций. В этой сумбурной каше смешался восторг, страх и удивление. Навряд ли кто-то, кроме самих кимтарцев, видел такое!

Из головы улетучились мысли о навязанном замужестве, о неприемлемом количестве мужей и вообще об их существовании. Даже широкая ладонь, прижимающаяся к моему животу, не ощущалась, выступая скорее как опора, чем принадлежащая мужчине конечность.

— Приземляемся, — прошептал Туман, напомнив о себе. В последний раз громко хлопнув крыльями, Ева начала плавно опускаться, пикируя на плоскую крышу каменного строения цвета пустынного песка.

Здание выглядело необычно.

Удобная площадка для посадки заменяла полноценную крышу одной из башен. Окна, что я успела разглядеть, были практически от потолка до пола, а сама высота этажей выглядела слишком внушительной. Будто здесь не люди живут, а великаны.

Еще на подлете к этому зданию я заметила, что и остальные практически ничем не отличаются. Та же высота, количество этажей, форма. С высоты Кимтар напоминал головоломку, в которой нужно было собрать картинку из идеально подходящих кусочков. Все скомпоновано в ровные квадраты, с зеленым центром садов, и только парочка строений в самом центре были выстроены кругами, напоминая арену.

— Вот и хорошо, вот и отлично! — приговаривал Туман, довольный моей реакцией на полет. — Пойдемте, я провожу вас в вашу комнату. После отдыха приглашаю вас на ужин. Вы когда-нибудь пробовали запеченное мясо с зеленым соусом?

— А почему он зеленый?

— В нем много зелени, — улыбнулся блондин, вновь демонстрируя свои ямочки. — Очень свежий, вам должно понравиться.

— Спасибо, надеюсь, аппетит ко мне вернется.

— Обязательно вернется! У нас воздух такой, голодный, — продолжая излучать счастье и добродушие во все стороны, Туман плавно увел меня от Евы к двери, ведущей внутрь. — Пропитание в доме не переводится, мы много едим.

— Туман, я могу спросить?

— Конечно, — расцвел мужчина, словно все это время ждал, пока на него посыплются вопросы.

— Это не шутка? — тряхнув поднятой вверх рукой, я безуспешно подергала браслет, пытаясь его снять. — Не верю, что меня не предупредили раньше.

— Я тоже, — увильнув, сказал он. — Ведь в договоре, который мы заключали с родителями невесты, было указано, что муж не один.

То, что мужчина лукаво увернулся от всех важных вещей в своем ответе, я поняла слишком поздно, даже не представляя, какую на самом деле свинью мне подложил родитель.

— Пришли, — проводив меня всего на один пролет вниз по пустому дому, Туман остановился, толкая тяжелую двустворчатую дверь. — Мы старались обустроить все красиво, чтобы вам понравилось.

— О, Великая Наиши!

То, что Туман упрямо называл комнатой, на деле оказалось настоящими хоромами!

Просторная гостиная была скудно, но уютно обставлена необходимой мебелью. Шкафы, полные книг с корешками из твердой бумаги с различными надписями, широкий диван, на котором могло уместиться целое войско, пушистый ковер, столик, ваза с цветами, нежно-кремовые шторы и винтовая лестница на второй этаж с балкончиком!

— Прошу, — не прекращая улыбаться, мужчина указал рукой в сторону ступеней и направился следом. — Это спальня, а там ванная комната. Гардеробная вот за этой дверью. Если нужно будет уединение, вон там есть еще комната, в ней можно будет оборудовать кабинет или, например, мастерскую.

— Это для меня одной? — с сомнением уточнила я, боясь даже прикасаться к резным рельефам комода из темного дерева.

— Мало? Если снести стену, то можно увеличить пространство. Пара дней, и всё будет готово!

— Нет! Что вы! Даже это уже слишком много.

Вспомнив о том, как делила спальню и ванну с Ли на протяжении всей жизни, я едва сдержала улыбку. Да-а, сестрица определенно попыталась бы оторвать мне голову, знай она, куда меня поселил ее несостоявшийся жених.

— Много? — Туман удивленно оглядел пространство. — Я был ко всему готов, но точно не услышать, что двух этажей будет много. С другой стороны, я рад, что вам все нравится. Ведь нравится же?

— Эм… Да, но я по-прежнему удивлена… габаритами, — разведя ладони в стороны, я попробовала показать размеры ожидаемых покоев, но вышло так себе, потому что Туман скосил глаза и перевел тему:

— Пойдемте, я покажу вам, как пользоваться ванной. Кристиан говорил, что у вас воду приходится носить из колодцев, чтобы помыться.

— А у вас не так?..

— Нет, — гордо заявил он. — Мы давно провели трубы от горячих источников и подсоединили их к подземным водам. Теперь достаточно повернуть рычаг, и теплая вода сама наполнит ванну.

— А потом?

— Вытащите пробку, и она стечет в канализационные тоннели под городом.

— Удивительно умно, — отметила я, искренне оценив задумку. — А…

— Рядом, — с полуслова понял меня мужчина. — Дерните за веревочку, и вода все смоет. Мы старались для наших женщин, — продолжил Туман, но я уловила нотки грусти в его голосе. — Хотели, чтобы им было комфортно, чтобы они знали, что о них заботятся.

— А что с вашими женщинами? — рискнула спросить и удостоилась мрачного взгляда.

— С ними… непросто. Девочки рождаются очень редко, незамужних же и вовсе можно пересчитать по пальцам.

— А как вы тогда…

— Разрешаем жене иметь нескольких мужей, — не смутившись, ответил он так, словно это в порядке вещей. — Любим и заботимся о ней, надеясь, что супруга подарит нам наследницу. Но такое случается нечасто. Я пойду, вы приводите себя в порядок и спускайтесь к ужину, лестница вниз и направо. Кухню вы не пропустите! — уже убегая, прокричал Туман, стараясь как можно быстрее скрыться из виду и оставляя меня в одиночестве.

Наконец-то!

После изматывающий поездки протяженностью в несколько часов с телепатом в одной карете я облегченно выдохнула, радостно замечая, что моим мысли принадлежат только мне одной.

Опустившись на край кровати, немного покачалась и все-таки упала на спину, глядя на потолок песочного цвета, на котором мирно покачивалась висячая люстра с незажженными свечами. Она была такой успокаивающей, что я с трудом боролась с тем, как активно слипались веки.

Раз… Два… Раз… Два…

Уставший от шокирующей информации мозг просил пощады, отказываясь анализировать ситуацию. Нет, это все-таки немыслимо — иметь двух мужей, особенно когда я не планировала и одного. Меня просто добило известие о том, что отец все это время знал об этом условии и молчал, утаив от Ли самое важное.

Не представляю, какая бы у нее началась истерика. Ли, она вообще такая… вспыльчивая. И, наверное, сестренке все же крупно повезло, что козлом отпущения оказалась я, а не она. Может, это и хорошо. Пусть она лучше считает меня завистницей, укравшей у нее жениха, чем потеряла бы здесь свой душевный покой, узнав, что возлюбленный предпочитает делиться женой еще с несколькими мужчинами. Я и сама была не в восторге, но холодная обида не позволяла впадать в истерику и бить пол ногами и руками.

С ролью самой проблемной дочери я уже давно смирилась, словно назло родителям не желая играть в светскую даму, смущенно хихикающую от комплимента потного старого барона или герцога. Я не искала замужества и уж точно не рассчитывала попасть в такой переплет.

Если с чувствами к сестре я разобралась и не держала на нее обиды за резкие слова, то мое положение от этого лучше не стало.

Мужчины никуда не делись, и тяжелый браслет на запястье служил напоминанием о том, что договор обяжет меня закрепить эту связь, рано или поздно. Лучше, конечно, поздно, но есть ли у меня гарантии того, что двое кимтарцев проявят вселенское терпение или, еще лучше, вообще забудут о моем существовании? Не успокаивало даже то, что они оба знали причины моей нелюбви к прикосновениям и близости, ведь слова отца о серьезности договора все еще набатом стучали в голове.

Оторвав себя от мягкой перины, укрытой вязаным бежевым пледом, я поплелась в ванную, на ходу стягивая с себя плотную кожу и радуясь собственной предусмотрительности. Под жакетом и штанами было спрятано и закатано на поясе тонкое платье, которое могло служить сменной одеждой, если бы переход затянулся.

С неуверенностью ступив в каменную чашу, я рискнула дернуть за рычаг, слыша, как что-то за стеной загудело, словно торопящаяся вода потекла по трубам. Под ноги хлынул теплый поток, заставляя меня застонать от наслаждения и опуститься на дно ванны, погружаясь в воду.

Умывшись, вымыв волосы и тело, я быстро нашла пушистое полотенце и долго смотрела на него с интересом.

Необычная ткань. Я такой раньше не видела.

Пористая, но мягкая и гибкая. Воду с кожи втянула за считаные секунды, оставив только в волосах слабую влажность.

Втискиваться в костюм не хотелось. Потянувшись за платьем, я краем глаза заметила два закругленных носа ботинок.

Они стояли у самого входа в ванную комнату, и их владелец, к несчастью, стоял обутый в эти самые ботинки. Чувствуя, что соображаю медленнее, чем хотелось, подняла взгляд по крепким ногам вверх, к паху, затем к голому животу и, наконец, к лицу.

Черноволосый мужчина смотрел на меня не менее растерянно и шумно хлопал красивыми глазами с таинственной зеленцой, заполнявшей радужку. Темные волосы были заплетены в две косы и висели будто две плети, доставая практически до поясницы. На шее у мужчины серебрился обруч с выгравированной надписью, прочитать которую мне не удалось.

Неожиданно незнакомец сложил тяжелые руки на груди и рассержено прищурил глаза, очерченные чернотой густых ресниц.

— Нанеке не должна мыться сама.

Очнувшись от странного оцепенения, я с громким всплеском опустилась в воду и обняла трясущиеся колени, ощущая, как ужас схватил меня за горло и бесшумный визг уже рвется наружу.

— Я помо…

— Уходи! — собственный голос звучал ужасно. Слишком громко и надрывно, так, что мужчина поморщился, застыв в шаге от сухого полотенца. — Уходи! Выйди! Пожалуйста! Выйди! Прошу! Не подходи!

Видимо, я вопила так истошно, что мужчина шарахнулся к стенке, поднимая руки в воздух и не двигаясь.

Задыхаясь в текущих из глаз слезах, я дрожала всем телом и не чувствовала закаменевших рук и ног, стараясь закрыть себя всю и сразу. Так, чтобы полностью спрятаться от чужих глаз, которые смотрели на меня с нескрываемым ужасом.

— Уходи! Не надо! Пожалуйста!

Черная тень скользнула в ванную комнату, и через секунду незваный гость буквально вылетел за дверь.

Эвердин стоял ко мне спиной и не смел повернуться, крепко вдавливая кулаки в стену, сжимая их так, что хрустели костяшки. Мужчина не поворачивался, но сквозь собственные животные рыдания я слышала, как шумно он сглатывает слюну, и почти видела ходящий вверх-вниз кадык.

— Прошу тебя, успокойся. Никто не приблизится к тебе.

— Уходи! Прошу!

— Я уйду, как прикажешь. Только, прошу тебя, успокойся. Никто, слышишь, госпожа? Никто к тебе не прикоснется, обещаю. Я уже ухожу. Приводи себя в порядок и спускайся, я буду ждать.

Плотно захлопнув дверь, Эвердин оставил меня в одиночестве, как я и просила.

Только именно сейчас мне не хотелось оставаться одной.

Прорыдав еще два десятка минут кряду, я все же нашла в себе силы покинуть злополучную ванну. Мысли надеть платье умерли на подлете; натянув на влажное тело дорожный костюм, я еще несколько минут смотрела в зеркало, не в силах прекратить жалеть себя.

Что с тобой, Ия? Он ничего не сделал, даже не подошел, а ты кричала так, словно… словно… все как тогда…

Ругая себя и одновременно прогоняя удушающий страх, я вытерла мокрые щеки и ресницы, похлопав себя по лицу.

Так нельзя. Ты давно пообещала себе, что больше не позволишь ужасу сводить тебя с ума и превращать в неразумный испуганный комок. Ты обещала. Сдержи слово хотя бы перед собой, Иянна ли-Тьер!..

С опаской выйдя из ванной, я обнаружила, что в комнате нет никого, и страхи не поджидают меня у дверей, готовясь напасть и покусать за голые ступни.

Спустившись, я еще несколько раз глубоко вздохнула, убеждая себя выйти и присоединиться к ужину, на который меня пригласили. Ступая босыми ногами по ступеням, я внимала звукам тихого дома и голосам в отдалении.

Следуя подсказанному маршруту, я безошибочно нашла кухню, у которой вместо дверей была только арка, из-за чего я невольно подслушала часть мужского разговора.

— Я переживаю, Крис. Нанеки такая… хрупкая.

— Заткнись, Лиам. Без твоих мыслей тошно. Входи, юная госпожа, мы с нетерпением тебя ждем!

Поняв, что скрыться у меня не вышло, я появилась в проходе, стараясь не встречаться с мужчинами взглядом.

Туман и Эвердин сидели у высокого стола на высоких кованых стульях, которые им, с их исключительным ростом, были просто необходимы. Тот, что напугал меня до некрасивой истерики, стоял рядом. В его руках был деревянный салатник, доверху наполненный свежими овощами, заботливо нарезанными на маленькие ломтики.

— Нанеки, — прошептал он, отставил свою ношу и рухнул на колени, прижимаясь лбом к полу. — Простите меня! Я сожалею, что напугал вас, и прошу не сердиться! Приму любое наказание, которое вы сочтете нужным.

Заставляя меня втянуть голову в плечи, зеленоглазый мужчина продолжал лежать, склонившись передо мной в смиренной позе.

— Подымись. Она не планирует тебя наказывать, более того, сама хотела извиниться, пока ты не упал, — ворчливо сказал Эвердин, пересказывая мои мысли. — Поднимайся! Ты ее смущаешь.

Быстро, но с опаской поднявшись, мужчина смиренно отступил на несколько шагов назад, жестом приглашая меня за стол.

— Прошу, присаживайтесь, нанеки. Позвольте хотя бы ужином искупить свою вину.

— Я…

— Прошу, госпожа, — вновь недовольным тоном обратился ко мне Эвердин. — Присядь, а не то он сейчас пойдет кончать свою жизнь самоубийством от горя.

— Не надо!

— Тогда садись.

Демонстративно выдвинув стул рядом с собой, мужчина отвернулся, стараясь даже не смотреть в мою сторону.

Я почувствовала себя дикой ланью, которую боятся спугнуть случайным движением, но все же приблизилась и с трудом забралась на высокий стул, мысленно предупредив Эвердина, чтобы не смел мне помогать.

— Еще раз прошу меня простить, — глухо и не поднимая головы, произнес зеленоглазый и чуть ли не броском пододвинул ко мне тарелку. Тактично и издалека.

— Я не держу на вас зла и, как уже сказал Эвердин, сама хотела бы принести извинения.

— Не стоит, — холодно произнес мужчина, поставив на стол еще несколько блюд, которые, надо заметить, пахли так, что у меня прибавилось слюны во рту. — Это только моя вина. Я не знал о…

Резкая тишина заставила меня повернуться к Эвердину, чувствуя, как злость клокочущим варевом поднимается в голову, ослепляя.

Болтун! Трепло! Чтоб у тебя язык отсох!

Обратив внимание на мои проклятия, что молча сыпались на его темную голову, Эвердин удивленно поднял брови и повернулся.

— Ты думала, что я промолчу?

— Хотелось верить в то, что ты не станешь трепать языком, рассказывая всем о моих личных проблемах, — хрипя от злости, проговорила я, понимая, что губы снова дрожат.

— Госпожа, это не то, о чем я мог промолчать. Каждый живущий в этом доме должен зарубить себе на носу: я лично накажу любого, кто посмеет к тебе прикоснуться против твоей воли. Они должны знать, за что лишатся дома, и помнить о том, как мерзко поступили, наплевав на чувства своей госпожи.

Каждое его слово было пропитано таким количеством яда, что меня замутило. Черные глаза, в которых я так и не смогла разглядеть зрачок, смотрели на меня пристально, давяще и не оставляли другого выбора, кроме как воспринять их всерьез и принять тот факт, что это мне во благо.

— А теперь приступим, наконец, к ужину. Я очень голоден и устал так долго питаться несущественной ерундой.

— Так долго? — стараясь утаить нервозность в голосе, спросила я. — Вы были на Амарене всего сутки.

— И этого достаточно, чтобы устать от безвкусных салатов и пересоленного сушеного мяса.

— Оно вяленое.

— Не сочное, это главное, — не сдавался Эвердин, едва уловимым жестом приводя мужчин в движение.

На столе появились бокалы, графин с соком, горячая рыба с поджаренной золотистой корочкой, большой кусок мяса, протушенного настолько, что мягкие волокна сами отделялись друг от друга, вновь вызывая прилив голода.

— Приятного всем аппетита.

Зеленоглазый сел прямо напротив меня и виновато держал голову опущенной, глядя в полупустую тарелку перед собой. Мне даже стало жаль его, потому что вид у мужчины был настолько расстроенный, что, кажется, даже побледневшие щеки впадали на глазах.

— Простите, — он испуганно поднял глаза, уставившись на меня с нескрываемым удивлением. — Как вас зовут?

— Лиам. Лиам Нон, — представился он.

— Лиам, я действительно не виню вас, мне жаль, что так вышло, но в этой ситуации никто не виноват.

— Виноват, — опять не согласился Эвердин, интенсивно пережевывая мягкий кусок мяса. — Тот, кто сделал это с тобой, виноват.

— Давай не будем об этом говорить.

— Не сейчас, согласен. Но хочешь ты или нет, нам придется это обсудить всей семьей, и лучше в ближайшем будущем.

Слово «семья» царапнуло странным, неопознанным чувством. Что-то среднее между радостью и недоверием, припорошенных чистейшей эссенцией бреда.

Он серьезно назвал нас семьей?

— Да, именно так и назвал.

— Да прекрати уже!

— Если бы я мог, — не слишком-то и расстроенно протянул он, отламывая кусок воздушной лепешки. — Но ты не успокаиваешься ни на секунду! У тебя в голове вечная сумятица из мыслей и чувств, перепутанных между собой.

— Поставь себя на мое место. Думаешь, легко не утопать в безумии, когда еще сегодня утром я была одинокой и счастливой, надеявшейся, что моя сестра освободит комнату и вместе с мужем, о котором без умолку трещала несколько месяцев, уедет? А вместо этого мужчина, которого я даже толком разглядеть не успела, решил, что лучшей жертвы, чем я, ему не найти, и, не спросив моего мнения, заключил сделку с отцом, уводя из дома в тот же день! И теперь ты говоришь мне «успокойся»?

— Прямо сейчас сделай глубокий вдох, госпожа, — перестав жевать, Эвердин уложил свои тяжелые и крепкие руки кулаками на стол. — Меня захлестывает твоим гневом. Это невыносимо.

На побелевших висках выступил пот и двумя искрящимися каплями скатился по коже, прячась под воротником белоснежной рубашки. Крепко стиснутые зубы заставляли желваки двигаться, как круги на воде, и подскакивающий кадык теперь удавалось увидеть перед самым носом.

Глубоко дыша через нос, я пыталась прогнать свою злость, с ужасом понимая, что все это время за гневом я прятала отчаянье.

Все плохо. Все очень-очень плохо.

— Тише, девочка, — прошептал Эвердин, открывая глаза. — Твой ужас еще хуже гнева.

— Я не могу не чувствовать вообще ничего!

— Я знаю, знаю, — мягко прошептал он. — Просто… твоих чувств так много. Я не успеваю их принимать. Это необычно и… тяжело.

— Прости, — шмыгнув носом, я подавила приступ подкрадывающейся вины, и Эвердин устало вздохнул.

— Госпожа, — в обращении Лиама звучал испуг. — Если вам плохо, можете воспользоваться мной.

— Что?

— Я покажу, — кивнул зеленоглазый и положил протянутую ладонь на стол тыльной стороной вниз.

Глупо пялясь на мужскую руку, я растерялась, не понимая, чего от меня хотят.

Обстановка была неоднозначной: Эвердин все еще сжимал кулаки, Туман смотрел сочувственно, а сам Лиам, ждущий от меня чего-то, замер в нетерпеливом ожидании, хлопая темными ресницами.

— Коснитесь меня, госпожа. Хотя бы совсем чуть-чуть, и я помогу.

— Не уверена, что хочу этого.

— Позвольте помочь, — тихо повторил он, подталкивая меня к решению.

Сгорая от сомнений, я все же решилась и протянула кончики пальцев к широкой ладони, вздрагивая от ее температуры.

Горячая! Немного шершавая кожа на подушечках пальцев и аккуратно подстриженные ногти заставили резко обратить на себя внимание. Мужчина, как и Туман, сидел с голым торсом, поэтому жилистую руку с рисунком плотных вен не прикрывала ткань, позволяя открыто ее рассматривать.

Лиам поймал мой взгляд и улыбнулся, даже не пошевелившись. Он будто специально замер в одной позе, чтобы не спугнуть меня, и медленно прикрыл свои зеленые глаза, сделав глубокий и шумный вдох.

В волосы будто пробрался ветер, до конца высушивая влажные пряди. Кончика носа коснулся холодок и перекатился к шее, обласкав его своим прохладным поцелуем. Ресницам стало невероятно щекотно, отчего я зажмурилась и прикусила губу, но это было не главное.

Вся боль, стягивающая ребра и диафрагму, улетучивалась. Давление спадало, дышать становилось все легче, а сердце замедлило свой беспокойный бег. Сам накал сошел практически на нет и оставил после себя лишь крохотную часть тревоги, которую уже можно было выдержать.

Рядом послышался облегченный вздох Эвердина, и я открыла глаза, удивленно глядя на улыбающегося Лиама.

— Вот и все, — проговорил он. — Надеюсь, я смог помочь.

— Как? Как ты это сделал?..

— Это моя особенность. Как у Кристиана, только он слышит чувства, а я могу их притупить или, наоборот, усилить.

— С-спасибо, — заикнувшись, я отняла пальцы, чем определенно разочаровала мужчину, и опустила глаза в тарелку, где по-прежнему было пусто.

Буря прошла. Эмоции больше не хлестали меня по воспаленному мозгу тонкой и жгучей плетью, но тяжелые мысли от этого никуда не делись.

Мою тарелку начал активно наполнять успокоившийся Эвердин, молча укладывая в ряд кусочки жареной рыбы, мяса, хлеба и овощей. Поискав глазами обещанный Туманом продукт, я немного взгрустнула, не обнаружив ничего похожего на зеленый соус. Не дав мне даже пикнуть, Эвердин поднялся со своего места и достал из ниши в стене глубокую плошку.

— Если хотите чего-то, госпожа, стоит просто попросить.

— У меня уже был опыт обращаться к вам с просьбами, — не сдержалась я, напоминая о разговоре в кабинете отца, когда я молила его взять в жены Ли.

— Достаточно. Купите одежду для нанеки и все, что ей понадобится. Буду вечером.

Громко брякнув донышком тарелки о стол, Эвердин закончил свою трапезу и, громко топая, вновь сбежал, как уже делал это, когда мы прибыли на Кимтар.

Доедала я уже без аппетита, но все равно съела больше обычного, чем сама себя удивила. Видимо, Туман не соврал, когда говорил, что воздух здесь голодный, но в одном я была точно уверена — скоро я вновь проголодаюсь.

— Если хотите, мы сейчас же можем отправиться в торговый ряд.

— Боюсь, я буду вынуждена отказаться. Господин Эвердин не взял у моего отца приданое, и у меня просто нет средств на покупки.

От моих слов лица мужчин посерели. Они мрачно поджали губы, но первым собрался Туман, довольно холодным и непререкаемым тоном заявив:

— Мы в состоянии содержать свою жену. Средств предостаточно, и госпожа ни в чем не должна себе отказывать. Особенно в такой мелочи, как вещи.

— Я так понимаю, у меня нет выбора?

Суровые мужчины отрицательно замотали головами, выражая крайнюю степень несогласия с моим желанием запереться в комнате и никуда не выходить.

— Что ж, только если выбора действительно нет…

Лиам за пару движений собрал со стола блюда, одновременно пряча напоминание про не самый приятный в плане общения ужин, и направился к двери. Туман встал рядом со мной и предложил свой локоть, но я отказалась.

Да, я позволила ему придерживать меня в полете на Еве, но чисто из соображений самосохранения. В спокойной же атмосфере, не требующей лишних мер безопасности, прикасаться к мужчинам не было ни малейшего желания. В этом меня почему-то не упрекнули, лишь окружили и повели к выходу из дома, уже в самом пороге напомнив о принесенных из моей комнаты сапогах.

— Лиам, — спросила я, пока мы шли вдоль дороги, разделяющей квадраты домов ровными линиями. — А как давно вы знаете господина Эвердина?

— Давно, — добродушно отозвался парень, не смущаясь своего голого торса, который так и не удосужился прикрыть, покинув стены дома. — Кристиан принял меня в свой дом, когда мне исполнилось тридцать.

Так, стоп. Тридцать?! Я ошарашенно разглядывала вполне молодого мужчину: на вид ему было едва ли те самые тридцать лет.

— А давно — это сколько?

— Около двух десятков лет.

Я даже запнулась, едва не упав, но вовремя собрала ноги в кучу, заметив, как мужчины напряглись, готовясь меня поймать.

— Простите, но сколько вам лет?

— Пятьдесят. Я уже достаточно взрослый.

Некрасиво крякнув, я на секунду примолкла, но любопытство взяло вверх над смущением, не дав мне идти с закрытым ртом.

— А Эвердин?

— Семьдесят девять. Он почти…

— Мне шестьдесят один, — перебил его Туман, страшно сверкнув на Лиама глазами. — Мы долго живем по сравнению с вами, Кристиан рассказывал, что у вас это уже возраст старцев.

— Ну да, — сделав вид, что не заметила странной реакции, ответила я. — Мне уже двадцать два, и это треть моей жизни. Если Наиши позволит, проживу чуть больше, но все же в пятьдесят я точно не буду выглядеть как вы.

— Почему?

— Я постарею, — пожав плечами, просто ответила я. — Уйдет молодость, здоровье, и время возьмет свое.

— Сомневаюсь, — смешливо фыркнув, Туман указал пальцем в сторону одного из тех самых круглых зданий, которые я видела с высоты полета. — Это торговые ряды, прошу.

— А почему? — не дала я перевести тему.

Мужчина вздохнул, но все же ответил, внимательно поглядывая по сторонам, словно боялся кого-то здесь встретить.

— Дело в земле. Кимтар сам дает своим детям жизнь и продлевает их годы. С той самой секунды, как туман расступился, вы, госпожа, стали дочерью этой земли, а значит, проживете куда больше, чем планируете. И в куда лучшем состоянии.

— Вы не шутите?

— Даже не планировал, — спокойно ответил блондин. — Нам нужны платья, сумочки и украшения, — обратился он к сутулому пареньку с босыми ногами, которого я приняла за охранника — он стоял у самого входа на рынок. — Собери все самое лучшее.

Мальчишка прищурил глаза, глядя на меня, и спустя несколько секунд кивнул, скрываясь за закрытыми воротами, где, судя по гомону, гудела жизнь.

— А мы не пойдем?

Туман отрицательно покрутил головой.

— Почему?

— Нанеки нельзя ходить на рынок, там много неженатых мужчин, и многие из них могут попытаться обманом войти в семью.

— Но как же покупки…

— Ривен уже прочитал вас и принесет все, что вам подойдет. Доверьтесь ему.

Испытывая неловкость, я покатала камешек на земле носком сапожка и нервно потерла пальцы, пряча их за спиной.

С одной стороны, моя позиция по отношению к браку должна была демонстрировать крайнюю незаинтересованность, но с другой мне жуть как хотелось узнать побольше! Совершенно незнакомый мир пугал, но в то же время будил такую небывалую жажду во всё сунуть свой нос, что я едва сдерживалась, кусая и без того искусанные губы.

— А что значит… войти в семью?

Туман улыбнулся, но все же ответил, стараясь разжевывать мне все детали как малому ребенку, изучающему мир:

— Как я уже говорил, у нас мало женщин, и конкуренция среди мужчин так высока, что получить место мужа очень и очень сложно. Кимтарец должен отвечать многим параметрам, быть сильным, хозяйственным, умелым, обеспеченным. Но многие не желают растить из себя достойного мужа и стараются обманом выбить себе место жениха.

— А разве это возможно?

— Еще как. Но обещаю, мы не допустим, чтобы вас обманули. Именно во избежание этого госпожи никогда не заходят на рынок — там слишком разный контингент, много кимтарцев и очень шумно. Для покупок есть такие ребята, как Ривен, он тоже имеет дар и знает, чего именно желают наши женщины.

— Камердинер?

— Нет, — на этот раз улыбнулся Лиам. — Он чтец. Смотрит на человека, примечает детали, вкус, отталкивается от этого и выбирает необходимое.

— Интересно-о…

— Вот, — буквально вывалившись из-за ворот, парнишка шлепнулся на землю, тощей ногой закрывая за собой дверь. — Едва вырвал у Раэля. Его госпожа хотела эту ткань, но я успел первым!.. — горделиво задрав нос, подросток сунул в руку Лиама набитый вещами мешок и нетерпеливо замахал руками. — Давайте, вперед! Он скоро поймет, в какую сторону я убежал!

— Госпожа, прошу меня простить, — вежливо поклонившись, блондин одним броском забросил меня к себе на плечо и сорвался с места, убегая в сторону дома.

Вскрикнув, я схватилась за длинные волосы мужчины, не зная, за что держаться, так как голая спина была такой себе опорой. Испуганно занемев, я болталась, как палка прессованного мяса, несвязно мыча и стараясь как можно меньше прикасаться к чужому телу. А оно, как назло, было очень теплым и живым, напоминая, что Туман весьма настоящий мужчина.

Пробежав со мной на плече почти два квартала и даже не запыхавшись, Туман поставил меня на ноги и смиренно отошел, слыша, как я задыхаюсь от новой волны паники, усиленной неожиданным побегом и нежеланной близостью чужого тела.

— Госпожа.

Лиам, не приближаясь слишком близко, протянул мне ладонь — вновь тыльной стороной вниз. Не раздумывая, я положила свои пальцы сверху и облегченно выдохнула, ощущая уже знакомый успокаивающий холодок.

— Спасибо.

— Рад стараться.

— Почему мы бежали? Что это вообще было?

— Я расскажу вам дома, вы не против? — галантным жестом Туман указал в сторону крыльца. — Это долгая история, и лучше узнавать ее сидя на чем-нибудь мягком со стаканчиком лимонада в руке.

— Вы мне так зубы заговариваете?

— Даже не думал, — белозубо улыбаясь, блондин все еще ждал, пока я направлюсь в дом, и только тогда пошел следом, следя, чтобы я не тормозила. — Лиам проводит вас в гостиную. А я пока отнесу вещи наверх.

— Пойдемте.

Топая вслед за длинноногим брюнетом, я разглядывала его широкую спину, отмечая полосы тонких шрамов в районе лопаток. Они были почти незаметны, но очертания все равно угадывались, и я рискнула спросить:

— Лиам, а что вы делали до того, как Эвердин пустил вас в свой дом?

— Он не пустил, госпожа, он принял. Считайте, назвал меня братом, — пояснил он.

— Хорошо, а до?

— Я был рабом в своей семье, так как для брака не годился.

— Почему? — осмотрев этот образчик мужской красоты и великолепия, я не нашла ни одного изъяна и даже крохотного намека на него.

Вспомнились слова про конкуренцию на место мужа, и я невольно нахмурилась. Это что же там за боги в человеческих телах, если такой, как Лиам, для них негоден?

— Не заставляйте меня говорить это, госпожа.

— Прости, я лезу не в свое дело.

— Не соглашусь.

Убедившись, что я уселась в кресло и падать не собираюсь, он добавил:

— Я расскажу вам, но позже, когда мы оба будем к этому готовы. В конце концов, я же тоже ваш муж.

Глава 4

— Что?..

— Открывай! Эвердин! Туман! Немедленно! — громкий рычащий бас слушался со стороны улицы, и стук в дверь подсказывал, что долго она не выдержит, от такого давления рассыпавшись на щепки. — Живо!

— Я скоро, — буркнул Лиам, так и не ответив на мой вопрос, и скрылся в коридоре, видимо, торопясь впустить недовольного гостя.

— Ну уж нет!..

Спрыгнув с кресла, я сорвалась в бег, пытаясь догнать мужчину, который только что сказал что-то нереальное, причем, судя по спокойному и совершенно серьезному выражению лица, не шутил.

Нет! Этого просто не может быть!

Все это время я думала, что Лиам служит в доме Эвердина, но уж точно не рассчитывала на то, что и он решит записаться ко мне в мужья, сделав вид, будто для меня неважно — один мужем больше или одним меньше.

— Где Эвердин? Я планирую сию секунду надрать ему зад! — голос гостя был уже ниже, но ближе, а значит, в дом его все же впустили, позволив не орать с улицы.

— Брат удалился по делам. Что ты хотел, Раэль?

— С уважением, Туман. Я не потерплю, чтобы какой-то бесхозный разговаривал со мной в таком тоне.

«Бесхозный» незнакомец выплюнул как оскорбление, и в тот момент, когда я выглянула из-за угла, стоял ко мне спиной, чуть повернув голову в сторону блондина, как бы всем своим видом показывая, что он недостоин большего внимания.

— Брата нет дома.

— Плевать! Где ткань?

Высокий мужчина с косой саженью в плечах зло ими передернул.

На нем, как и на Лиаме и Тумане, который уже вернулся из моей комнаты и стоял в холле, не было рубашки, а широкую грудь и спину прикрывала только сетка из тонких цепочек, дрожащих от каждого его движения. Мускулистая спина была напряжена и бугрилась мышцами. Длинная темная коса висела почти до колен, перетянутая несколькими металлическими кольцами, в которых поблескивали разноцветные камешки.

На мощных запястьях висели широкие браслеты, больше похожие на армейские наручи, только не из плотной кожи, а из металла, в которых по сторонам были выделены два крупных и плотных кольца, словно для пут.

Он всем своим видом пытался задавить Тумана и Лиама авторитетом и чувствующейся мощью, только блондин продолжал упрямо щурить глаза, не планируя опускать взгляд.

— Ткань купили для нас.

— И зачем она вам? — сложив тяжелые руки на груди, незнакомец вызывающе выставил ногу вперед. — Все еще лелеете надежду, что Розали примет вас в мужья? Глупцы.

— Это не твое дело, Раэль. Ткани наши, и точка. Передай своей госпоже, что платье ей придется пошить из другого материала.

— Ах ты!

Широкая ладонь взлетела в воздух, готовясь опуститься на лицо Тумана.

Даже не подумав остаться в стороне, я выскочила из своего укрытия и бросилась к незнакомцу, что было силы пихая его в широкую спину. Он даже не сдвинулся, не пошатнулся, оставшись стоять столбом, но бить блондина передумал, медленно опустив руку и повернувшись.

Рассерженные темные глаза без видимого зрачка сперва остановились над моей головой, но, не обнаружив предполагаемого соперника, опустились, острыми пиками врезаясь в мое лицо.

Густые брови гостя плавно, но высоко ползли на лоб, а сжатая челюсть медленно открывалась все шире, особенно когда взгляд мужчины упал на браслет, плотно сидящий на моем запястье.

— На-не-ки? — то ли спросил, то лиутверждал он.

— Кто вы такой, чтобы его бить?..

— Никто, госпожа. Никто.

Плавно опустившись на колени, незнакомец позволил смотреть на него на одном уровне, с интересом разглядывая меня из-подо лба. Его любопытный взгляд пробежался по моим ступням, чей размер его явно умилил, судя по дернувшемуся в улыбке уголку губ. Поднялся по обтянутым штанами ногам, задержался на тонких руках, которые я, защищаясь, скрестила на груди, и остановился на лице.

Это странный тип не смотрел мне в глаза, а рассматривал все вокруг них. Волосы, щеки, нос, брови. Но особенно его, кажется, вдохновили мои искусанные губы, на которые он смотрел пристально и долго.

— Я прошу простить мое поведение, маленькая госпожа. Я разозлился и повел себя недостойно. Мое имя Раэль, госпожа.

— Не могу сказать, что мне приятно познакомиться.

— Понимаю, — нисколько не изменившись в лице, он согласно качнул головой. — Искренне надеюсь, что у меня еще будет время доказать вам, что я достойный мужчина, и обелить свое имя.

— Раэль, — угрожающе прорычал Туман, стараясь втиснуться в пространство между мной и этим странным гостем. — Достаточно любезностей. У моей госпожи нет времени на них, и еще очень много дел, а ты отвлек ее от примерки.

— Надеюсь, маленькая госпожа, — не обратив внимания на вложенную в голос угрозу, Раэль продолжал мягко улыбаться, демонстрируя ровные ряды зубов и удлиненные клыки, как у Эвердин. — Мы с вами еще встретимся, когда ваши мужья перестанут делать вид, что достойны вас.

— После ваших слов я буду надеяться, что этого никогда не произойдет.

Рассмеявшись, Раэль поднялся на свои могучие ноги, махнул Лиаму на прощание рукой и покинул дом, удаляясь плавной и пружинистой походкой, определенно рисуясь передо мной и играя фактурными мышцами. Его длинная коса качалась из стороны в сторону. Судя по тому, что мужчина нисколько этого не стеснялся, а, скорее, подчеркивал, был в этом какой-то смысл.

— Госпожа?

— Зовите меня Ия, — хмуро проводив взглядом удаляющегося мужчину, я все еще пыталась понять, что здесь только что произошло.

— Мы не смеем, — хмуро ответили они и поморщились.

— Почему?

— На то есть причины, госпожа, и мы вам обязательно о них расскажем, как только подвернется случай.

— Сейчас. Я хочу знать все сейчас, Туман. Мне неспокойно от всех ваших недомолвок и замалчиваний, поэтому прошу тебя, объясни мне, чтобы я хотя бы знала, как себя вести.

Туман недоверчиво покосился на дверь, будто ожидая мысленной поддержки от Эвердина, но, не получив ее, тяжело вздохнул, опустил голову и кивнул.

— Хорошо. Я расскажу. Возможно, брат решит отвернуть мне голову, но от вас и так было скрыто слишком много. Лиам, накрой нам ужин в гостиной у камина — ночь обещает быть длинной и насыщенной, без тебя я не справлюсь.

— Спасибо, — прошептала я, успокаивая подрагивающие пальцы. — Для меня это правда очень важно.

— Обещайте сохранить мне жизнь, — совсем невесело хмыкнул Туман, и его взгляд помрачнел. — Хотя не нужно. Я не смею требовать от вас обещание, любое ваше решение будет справедливым, а мы и так знали, на что шли. Пойдемте, не стоит топтаться на пороге.

Разместившись в общей гостиной, мы втроем сели на расстеленный ковер с горой подушечек, а Лиам принес графин с лимонадом и пару тарелок с закусками, видимо решив, что лучше я буду жевать, чем нервничать.

— Я слушаю, — напомнила я молчавшему Туману, и поерзала, устраиваясь поудобнее.

Мужчина вздохнул, и по его голой груди блестящими пятнами рассыпалось отражение огня, пылающего в камине.

Бесспорно, он был красивым мужчиной. Думаю, та же Ли наверняка жадно смотрела бы на него во все глаза, забыв, как ее зовут и что она хотела. Только если в ее случае это было бы искреннее восхищение именно мужчиной, то я просто наслаждалась картинкой, воздвигшейся передо мной.

Приятная, располагающая.

Туман оперся на выставленную руку и перевел взгляд к огню, позволив мне заметить, как в темных глазах играют оранжевые блики. И все равно, сколько бы я ни приглядывалась, зрачок упрямо не хотел показываться, прячась в чернильной темноте глаз.

— Как вы уже слышали, госпожа, на Кимтаре большие проблемы с девушками, девочками и женщинами. Хорошо, если рождается одна на десять мальчишек, но в последние года положение становится только хуже. Свободных мужчин все больше, а конкуренция за место мужа обретает безумный характер. И неизбежно случается так, что кимтарец остается не у дел, не обретя семью, детей и быт.

— И что тогда?

— Есть несколько вариантов. Быть рабом в своем доме, каким был Лиам, — зеленоглазый кивнул, словно его совершенно не смущал факт собственного рабства. — Жить отшельником, потеряв имя рода, из которого ты вышел, или покинуть этот мир.

— Но я раньше не видела кимтарцем на Амаране. Вы уходите в другие миры?

— Нет, госпожа, — понизив голос, сказал Туман. — Мы умираем. Прыгаем вниз с того самого моста, по которому вы к нам пришли.

От мысли, сколько людей шагали в пропасть с того каменного огрызка, на котором я стояла, рассматривая расстилавшийся под ногами город, затошнило, и предусмотрительный Лиам протянул мне бокал с лимонадом.

— Зачем? Неужели нет других причин жить?

— Вам будет сложно понять, но существовать, как отшельник, особенно если семья, в которой ты рос, рядом, так же унизительно, как нырять в отхожие ямы. Бесхозных не жалеют и не уважают, у них почти нет прав, в отличие от тех мужчин, кому посчастливилось войти в семью хотя бы однажды.

— А бывает иначе?

— Конечно. Супруга может отказаться от мужа, и он останется в ее доме как слуга, отлученный от тела, или волен уйти, если его готова принять другая госпожа. Но это исключительные случаи, такого не было уже много лет.

— Допустим, — глотнув прохладного напитка, я с удивлением обнаружила, как отступила тошнота от кислого привкуса. — Но почему вы отказываетесь звать меня по имени? Или это тоже запрещено?

— Не совсем. Звать госпожу по имени нельзя никому, кроме первого мужа.

С сомнением взглянув на браслет, я поняла, что определенно не представляю, что это значит, но Туман догадался и пояснил:

— Первый муж это тот, кто первым разделил с госпожой ложе. Ему дается право принять род супруги и с ее разрешения обращаться по имени. Для всех остальных мужей вы всегда будете госпожой и нанеки.

— А если я этого не хочу? — светлые брови вопросительно съехались к переносице. — Если вы хотите, чтобы мы… наладили общение, то обращение «госпожа» в этом не поможет.

— Почему? — теперь уже Лиам не понимал, что я имею в виду.

— Я предупреждала Эвердина, что не буду хорошей женой ни ему, ни кому бы то ни было другому. Даже угрожала, — невесело усмехнувшись, я продолжила. — Но раз уж судьба вынудила меня принять это предложение, я не хотела бы, чтобы до конца моих дней меня называли «госпожой» люди, с которыми я живу под одной крышей.

— Но так нельзя.

— А если я попрошу?

Лица мужчин потемнели. Они странно переглянулись друг с другом, и Туман взял слово:

— Это законы, госпожа, но если вам действительно это необходимо, мы согласны произносить ваше имя, но только в стенах дома и без посторонних. Вы согласитесь?

— Я не хотела бы для вас проблем, и если другого варианта пока нет, то с этой секунды зовите меня Ия.

— А полностью можно услышать? — полюбопытствовал Лиам.

— Иянна. Иянна ли-Тьер…

Произнеся свое имя, задумалась. А такое ли оно теперь? Или что-то должно измениться?

— Ли-Тьер — это имя моего отца, но разве со вступлением в брак оно должно остаться прежним?

— Вы можете взять имя рода мужа или оставить свое. Эвердин или ли-Тьер — решать вам. Ия, — мое имя мужчина произнес с опаской и паузой.

Ему будто бы физически тяжело было попробовать его на вкус, ведь неписаные законы плотно и глубоко въелись ему в подкорку, не допуская мыслей о переменах.

— Расскажите мне о Раэле.

— Что именно вы хотите знать? — при одном только упоминании об этом невежливом великане Туман напрягся и поджал губы.

Мышцы на атлетичном теле вздулись и закаменели, подсказывая, что незваный гость — не самый приятный человек для общения.

— Я слышала, как он произносил женское имя. Почему ему можно, а вам нет?

Не услышав в моих словах интереса к самому кимтарцу, блондин расслабился, но темные глаза заметно погрустнели.

— Он был одним из самых дорогих мужчин-кимтарцев, пока его не купила его госпожа.

— В смысле купила? — споткнувшись на полуфразе, я щелкнула зубами.

— Все мальчики, которых отбирают для роли мужей, проходят обучение, а после их выставляют на торги, где госпожи сами решают, кто им больше по душе. За Раэля было выплачено почти полмиллиона сон. Это огромные деньги. И почему-то сам Раэль решил, что если его цена так велика, то это дает ему какие-то поблажки. Возомнил о себе невесть что, даже не понимая, какое неуважение проявляет к своей супруге, обращаясь к ней по имени при посторонних.

— Может, это было ее желание.

— Сомневаюсь, — уголок красивых губ дернулся вверх. — Супруга Раэля строгая и своенравная, и мне с трудом верится, что она способна на такие вольности. Это просто непозволительно, ни одна кимтарка не допустит такого к себе обращения и скорее казнит или отвергнет выскочку.

— Это так сло-ожно…

Отвернувшись к камину, я наблюдала, как огонь ластится к ровным поленьям, растекаясь по ним красным заревом и оставляя на древесине черные следы, ползет дальше, словно не замечая, что опора под ним превращается в пепел.

— Туман.

— Да?

— А почему вы решили искать жену в другом мире? Да, конечно, на Кимтаре сложно с женщинами, но жена-иномирянка — разве это возможно?

— Вы правы, госпожа, невозможно, но Кристиан выторговал себе такое разрешение. Вы первая и единственная госпожа из другого мира, и это определенно влечет за собой сложности, но если вы поверите нам, позволите вам помочь, то мы сделаем все возможное, чтобы вы никогда не пожалели о принятом решении.

— Прошу, зовите меня Ия, — тихо добавила я, не став разочаровывать мужчин тем, что я уже жалею.

С одной стороны, выбора мне никто не предоставлял, оставалось только принять судьбу и плыть по течению. Но с каждой секундой, проведенной в этом доме, я понимала, что спокойная река рано или поздно побьет меня об острые камни, напоминая, что я лишь жалкая букашка.

От меня зависело только то, насколько быстро я подплыву к переломному моменту.

С другой же стороны, я могла пользоваться своим положением, которое в чужом мире объясняется одним словом — госпожа. Только вот несмотря на обещание, данное Эвердину в кабинете отца, я не могла его исполнить. Да, я соврала, надеясь спугнуть навязанного жениха, но чем больше я слушала двух разоткровенничавшихся кимтарцев, тем отчетливее понимала — я так не смогу. Подобное никогда не было мне близко; по всей видимости, Эвердин, слышавший мои угрозы, но прочитавший мысли, решил рискнуть.

Теперь мне было сложно сказать, что случившееся было прихотью Эвердина заиметь себе жену любой ценой. В их положении, в этом суровом по отношению к мужчинам мире, его выходка была скорее знаком отчаянья, за что мужчину было тяжело судить. Что только прибавляло мне уверенности в том, что такой женой, как обещала при подписании договора, я быть не смогу.

Закрыв глаза на мое нежелание и негативное к нему отношение, он рисковал сильнее, чем кто-либо другой, в попытке обрести семью. Только один вопрос — почему все же я?

— Я сильно выделяюсь, не так ли? — Мужчины кивнули, не став лукавить. — И это плохо, верно?

— Скорее опасно. Мы не хотели бы допустить, чтобы другие госпожи посмели затаить на вас зло.

Неудивительно!

С их правилами и женской властью чужачка со своими устоями и непринятием местных законов могла обернуться костью в горле! Мне уже чудился «дружеский» прием, который мог ожидать меня у местных дам.

Единственное, что я могла сделать, чтобы не спровоцировать конфликт, — сделать вид, будто меня нисколько не удивляет существующий строй, и я готова со всем тщанием соблюдать и чтить эти чуждые мне законы.

Насколько этого хватит? Не знаю. Хватит ли мне самообладания? Не уверена.

Но пока это был единственный вариант развития событий, а дальше нужно было думать.

— Научите меня.

— Чему?

— Быть такой госпожой, чтобы никто и никогда не догадался, что у меня поджилки трясутся, — слабо улыбнувшись, я попыталась обернуть все в шутку, но, кажется, мой юмор никто не разделял.

— Ия, вам не нужно бояться. Никто из нас не допустит, чтобы вас обидели.

— Мне кажется, в этом мире я никогда не смогу стать своей.

— Я чувствую тоску, — прошептал Лиам и протянул мне свою раскрытую ладонь.

— Нет, спасибо. Это не тот случай, когда я хочу отдалиться от своих эмоций. Иногда их просто необходимо пережить. И все же я настаиваю, чтобы вы научили меня, как вести себя с другими мужчинами и женщинами. После сегодняшнего я искренне сомневаюсь, что способна дойти до этого самостоятельно.

— Как вам будет угодно, госпо…

— Ия, — перебила я. — Мне нужно ваше руководство только за пределами дома. В его стенах позвольте мне оставаться собой, прошу.

Взгляд Тумана потеплел. Он пододвинул ко мне плошку с ягодами и улыбнулся.

— Не просите, Ия. Мы поможем вам, обещаю. С завтрашнего дня начнем, а сегодня предлагаю пойти отдыхать.

— Но как же ванна?! — возмутился Лиам и так мотнул головой, что его косички забавно дернулись. — Нам нужно помочь!..

— Ты уже напомогался, — недовольно буркнул Туман. — Ия… сама займется купанием. Пойдем.

— Не нравится мне это, — проворчал зеленоглазый и поднялся на ноги, протягивая мне руку для помощи. — Только поддержка, не больше.

Я долго сомневалась, но Лиам проявил терпение, дождавшись, пока я обхвачу пальцами его запястье и доверчиво подтянусь, подымаясь на ноги.

— Я провожу вас в вашу комнату. Ия, — еще тише проговорил он, уводя прочь из уютной гостиной, в воздухе которой еще вибрировали вылившиеся откровения.

Глава 5

— Нет, — суровый голос Тумана звучал под потолком уже в десятый раз. — Вам не стоит делать такие глаза.

— Какие? — отчаянно выдохнув, я села прямо на пол и поджала под себя ноги. — Ты не представляешь, насколько ужасно это выглядит.

— Соберитесь. Это лишь первый урок.

Вдохнула.

Утро было бы отличным, если бы закончилось за завтраком, но мужчина, решивший взять меня в оборот, практически сразу же после трапезы утащил меня в гостиную под предлогом учебы. И за те часы, который мы провели в пытках и издевательствах, которые Туман упрямо звал этикетом, я готова была сдаться, предчувствуя, что у меня ничего не получится.

— Еще раз, — упрямо повторил он и опустился на колени, плотно прижимаясь лбом к полу.

— Поднимись, — скомандовала я скрепя сердце и, наблюдая, как блондин подымает голову в ожидании дальнейшего приказа, дернула пальцами, как он учил. — Встань.

— Ия, я вам не верю, — устало вздохнул блондин и сел напротив. — Больше жесткости.

— Для меня это жестокость, и ни каплей меньше.

— Я понимаю ваше негодование, но правила общения с мужьями в обществе очень важная часть нашей жизни.

— Почему?! — взмолилась я, поднимая глаза к небу. — Почему у вас все так сложно?! Какие-то команды, приказы! Это же чистой воды унижение, Туман!

— Мы не умеем иначе, — холодно, но спокойно произнес он. — Но…

Оборвав себя на полуслове, он замолчал, опуская взгляд в пол. За те пару часов, что мы «занимались», я успела заметить, что он довольно часто так делает, будто это вновь что-то из непозволительного. Плечи сразу ссутулились и напрягались в ожидании… удара?

— Что ты хотел сказать?

— Ничего.

— Туман, прошу.

— Я хотел бы узнать, как это — по-другому.

Такое выражение лица я больше никогда не видела.

Надежда, страх, боль, предвкушение и печаль. Все смешалось в темных глазах в неперевариваемую кашу, где сложно было бы отделить зерна от плевел.

— Как это?

— Когда всё не так?

— Верно.

Пододвинувшись поближе, я сократила разрешенную дистанцию между мужем и женой на Кимтаре, и скопировала позу мужчины, не зная, с чего начать.

Его жаждущий взгляд плотно цеплялся за мою простосердечность и взывал к моей совести, чтобы я не промолчала.

— Это когда взаимно. Когда мужу дозволено взять жену за руку. Когда нет причин скрывать свою привязанность. Когда люди хотят быть друг с другом не потому, что их связывают условия купли-продажи, а лишь собственные чувства. Переплетение пальцев, нежные поцелуи, теплые слова без страха быть кем-то услышанным.

— У вас всегда так?

— Как видишь, я здесь, — стараясь не делать из этого драмы, я своим примером показала, что так происходит не всегда. — Иногда браки заключают родители, или сами молодожены договариваются на выгодных для себя условиях, но чаще всего это происходит по любви.

— Я бы хотел, чтобы меня любили.

Туман сказал это так легко, будто ужасное чувство, что ты никому не нужен, совершенно не давит его изнутри. Хотя чему удивляться? С тем количеством женщин, что есть у них, нет ничего удивительного, что мужчинам привычнее считать себя нелюбимыми, чем сталкиваться с чувствами в реальной жизни.

Они не ищут ласки и отношений, поскольку просто смирились со своим положением, позволяя исчезающим женщинам управлять собой и решать, кто достоин любви, а кто нет.

— Туман, а Эвердин еще не вернулся?

— Нет, госпо… Ия. Но я чувствую, что он уже близко, а значит, скоро будет дома.

— Быстрее, чем ты думаешь, — мрачный голос только что упомянутого мужчины раздался на пороге гостиной. — Почему ты обращаешься к госпоже по имени?

— Я попросила.

Темные брови Эвердина взметнулись чуть ли не до середины лба, а выражение рта не изменилось. Все так же скептически поджатые губы, чуть опущенные уголки. Мне даже показалось: будь его воля, он бы высказал мне все, что думает об этой просьбе, но, как и в большинстве случаев, Эвердин предпочел бегство.

— Госпожа, подойдите ко мне в кабинет, как закончите. Нас ждет неприятный разговор.

— А если я не захочу?

Надо было видеть, какая ярость вспыхнула в темных глазах, зрачок которых уже упорно казался мне несуществующим.

— Глумитесь?

— Проверяю на прочность, — ответила я, проказливо прищурившись.

— Вижу, вы в отличном настроении. Что ж, в таком случае я не буду наказывать брата за самоуправство.

— Ты бы и так его не наказал, верно?

— Но мне хотелось бы иметь рычаг давления на ваше сочувствие, — признался Эвердин и ровным шагом ушел, не оборачиваясь.

— Он всегда такой?

— Не злитесь на него, Ия. У Кристиана непростая судьба, но рассказать об этом он должен вам сам, вы должны меня понять.

— Конечно, Туман. Может, сделаем перерыв? Мне безумно интересно, о чем он хочет со мной поговорить.

— Вы любопытная, — улыбнулся блондин и кивком подбородка указал на мое лицо. — Все губы искусали.

— Есть за мной такой грешок.

— Пойдемте, я вас провожу.

Поднимаясь на один пролет вверх, я подметила, что логово Эвердина находится в паре дверей от моей спальни. Простая дверь, никаких роскошеств, и по глухому звуку от стука Тумана мне показалось, что и мебели там не так уж и много.

Стоило только вспомнить кабинет отца, вечно заваленный до самого потолка книгами, свитками, записями, и вечно появляющейся из ниоткуда пылью.

— Входите, госпожа.

Туман учтиво уступил мне дорогу, убедился, что убегать я не собираюсь, и ушел.

Как я и думала. Один книжный шкаф с педантично разложенными папками, стол, два стула и жухлый цветок на подоконнике арочного окна.

— Ия.

— Присаживайтесь, госпожа, — проигнорировав мое исправление, Эвердин указал на стул напротив стола, который, по всей видимости, должен был вызвать у меня дискомфорт.

Будто допросная сурового следователя, где каждое мое движение контролируется внимательным взглядом.

В отместку за непроизнесенное имя я проигнорировала попытку поставить меня в тупик и расслабленно плюхнулась в удобное кресло, совершенно неженственно вытягивая ноги и скрещивая их.

— О чем ты хотел поговорить?

— Как вижу, ты освоилась, пока меня не было. Ставишь братьям свои условия, наплевав на правила.

— Я не ставила условия, я просто попросила, как ты и говорил. К тому же я предупреждала, что не буду хорошей женой. Как оказалось, не соответствовать вашим требованиям для меня проще простого.

Мужчина молчал, разглядывая меня так, будто я брала у него деньги в долг, а сейчас строю из себя дурочку, не желающую их возвращать.

— Госпожа, это не шутки.

— Я не шучу, Эвердин, — впервые за долгое время мне удалось высвободить свой голос и произнести слова так, чтобы скептично настроенный мужчина поверил. — Туман вкратце рассказал мне о том, как вы живете, и ты можешь считать меня мягкотелой, слишком наивной или чрезмерно сочувствующей, но я упрямо считаю, что это зверство. Мне претит опускать вас на колени, раздавать приказы так, будто вы не люди вовсе, и забыть, как звучит мое имя в чужих устах. Можешь продолжать жить так, как жил, но обозначу тебе сразу, на берегу — я в этом не участвую.

Выдержав недолгую паузу, Эвердин переварил мои слова и все же решился подать голос:

— Что ты хочешь?

— Немного. Обращайтесь ко мне по имени, хотя бы дома. Не желаю видеть «позу покорности», — выплюнула я, вспомнив сколько раз за сегодня увидела, как Туман опускается на колени. — Не хочу, чтобы передо мной лебезили, будто я хрустальная и вот-вот рассыплюсь.

— Я могу пообещать тебе, что ты будешь слышать свое имя. Но только в стенах этого дома. Каждый раз, когда мы переступим порог, все будет так, как положено. С паданием на колени дела обстоят сложнее, но можешь на меня рассчитывать, — ядовито хмыкнув, он продемонстрировал, что передо мной унижаться не собирается. — С братьями я обсужу этот вопрос.

— Лиам и Туман уже в курсе и согласны на мои условия.

— Неплохо, госпожа. Я оставил вас на одну ночь, и вы волей-неволей принялись вводить новые правила. Допустим. А про хрустальность… — он на секунду замолчал. — Все же нововведений не будет. У нас одна жена, и хочет она того или нет, но ей придется принимать нашу заботу, потому что рисковать ее существованием, здоровьем или расположением ни один из нас не станет.

— Хотя бы просто держите себя в руках, этого будет достаточно. Не нужно порываться принимать со мной ванну!

Бездонные глаза странно сверкнули, а крылья ровного носа едва заметно дернулись. Эвердин бросил на меня странный нечитаемый взгляд, но не сказал того, что так упрямо замалчивал.

— Это я могу гарантировать. Пока ты сама не захочешь, купать тебя никто не станет.

— Благодарю.

— Это не все, госпожа, — мой хмурый взгляд бы воспринят с издевкой. — Через пару дней нас приглашают в гости. Госпожа дома Гард хочет познакомиться с тобой.

— Вот черт!

Поняв, что встретиться с местными гарпиями придется слишком скоро, я от негодования сжала кулаки.

— Но меня удивило не это. Приглашение принес некий Раэль. Тебе знаком такой, госпожа?

Под рассеченной шрамом бровью пробежал спазм. Не обратив на это внимания, я согласно кивнула, подтверждая догадки Эвердина.

— Не самый приятный персонаж, с которым мне удалось познакомиться.

Мне послышалось легкое фырканье, но не дав и секунды на осмысление мужской реакции, кимтарец продолжил свою попытку допроса:

— Он интересовался тобой с особым интересом.

— И какое мне должно быть до этого дело?

Прищурив глаза в обрамлении темных ресниц, Эвердин, видимо, вновь прослушивал мои мысли, пытаясь найти ответ на мой же вопрос.

— Не могу сказать, что я не рад твоей прохладности относительно Раэля.

— Так скажи, что рад.

Впервые на моей памяти Эвердин улыбнулся без негативной подоплеки. Открытая, но скромная улыбка не таила в себе ехидства или снисхождения.

— Я рад, госпожа.

— Ия.

— Мне не давалось такого позволения, — улыбка за долю секунды превратилась в оскал, и мужчина вызывающе придвинулся ближе, слегка вытягиваясь над столом.

— Ты хочешь моего разрешения, Эвердин?

— Я хочу, чтобы ты взамен ответила мне тем же.

— Что?

— У меня, как и у тебя, дорогая госпожа, есть имя. И ты можешь не верить, но я тоже люблю, когда его произносят. И не только в мыслях.

Не поведясь на очередное посягательство в мою голову, я согласно кивнула.

— Услуга за услугу. Кристиан.

— Не могу не согласиться. Иянна.

Не знаю, думала ли я о чем-то в ту секунду, но замершее мгновение плавно перетекало в молчаливый диалог, в котором не звучали присущие нашему обычному общению колкости и ехидство. Будто мысленно я могла и хотела говорить с ним так, словно это дозволено. Словно нас не связывает вынужденная и скоропалительная помолвка в прошлом и непонятное и укрытое мраком будущее.

— Я хотел бы еще помолчать с тобой, но, к сожалению, должен купить тебе соответствующий для приема наряд.

— Туман вчера купил мне платья. Даже больше, чем нужно.

— Не расстраивай меня, Ия. Ты не хуже меня знаешь, что ни одно из них не подходит.

— Я знаю только то, что чувствую в твоих словах подвох, Кристиан.

— Ты не ошибаешься, и я искренне тебе сочувствую.

— О чем ты?

— Обо всем, дорогая Иянна. — Растеряв привычную маску циника, сказал он. — И хотел бы поблагодарить.

— За что?

— За то, что стараешься нам помочь, хоть и не должна этого делать. Скажи мне, почему ты такая?

— Не понимаю тебя.

— Я себя тоже, — признался он, но сказал это так, что понятным оказалось куда больше, чем предполагалось. Как будто сорвали кожу, и оголенное мясо демонстрирует канаты израненных вен. — Тебя проводить?

— Да, Туман дал мне немного времени отдохнуть, прежде чем вернуться к изучению вашего этикета, — я поморщилась, даже не пытаясь сохранить лицо.

— Старайся, дорогая Иянна, и боги тебя вознаградят.

Глава 6

Два дня, выданные на подготовку, пролетели слишком быстро. Так быстро, что случайный чих может длиться куда дольше.

С утра до вечера Туман муштровал меня, выделяя свободное время только на еду, сон и принятие ванны. Стоило поблагодарить его за вечерние посиделки у камина, где обучение плавно перетекало в беседу, уже не давящую суровыми правилами.

Кристиан почти все время отсутствовал, ссылаясь на дела вне дома, и лишь изредка позволял себе быстрый ужин в нашей компании. Лиам всегда находился где-то поблизости, вступая в диалог только с разрешения Тумана и под его четким контролем.

— И так, иерархия, Ия. — Начав новую тему, Туман привычно для себя расположился на полу, предварительно постелив теплый плед для меня, отказывающейся сидеть на диване. — Сейчас старшим мужем считается Кристиан, так как он глава этого дома и с его позволения мы оказались под этой крышей. Крис может говорить с тобой в присутствии других женщин, но будь готова, что перед этим он молча повернет голову в твою сторону, спрашивая разрешения. Дальше по старшинству иду я. Как второй муж, я должен молчать в обществе других женщин и буду говорить, только когда ты сама захочешь обратить на меня внимание. Лиам младший. Ему вообще не разрешено находиться вблизи, и чаще всего младших мужей уводят в другие покои, чтобы они не грели уши не касающимися их разговорами.

Потерев глаза ладонями, я не сдержала отчаянного стона, все еще не в состоянии поверить, что подобное «общение» будет происходить в реальности и в ближайшее время.

— Совет на будущее: госпожа, в гости к которой мы идем, не самая любезная особа. Не поддавайся на провокации, отвечай ей вопросом на вопрос и старайся не рассказывать о себе ничего личного. Уверяю, она не постесняется воспользоваться этим в своих целях.

— Зачем нам вообще туда идти? Может, просто проигнорируем приглашением? Или куда-нибудь уедем?

Туман пододвинулся ближе и осторожно накрыл мое колено, обтянутое тонкими, но удобными домашними штанишками, и успокаивающе погладил кончиками пальцев.

— Все получится, не стоит переживать. Обещаю: как только мы вернемся, я устрою для тебя праздничный ужин. Приготовлю все, что только попросишь, идет?

— Думаешь, такой стресс можно заесть плюшкой?..

— Можно попытаться, — мужчина улыбнулся открыто и искренне.

— Спасибо тебе. Не знаю, как бы я справилась самостоятельно.

— Ты себя недооцениваешь, Ия. Посмотрела бы, послушала и сама сообразила, без моей помощи.

— Не говори ерунды! Я скорее сбежала бы, сверкая пятками, и никогда больше не вышла из дома!

— Ничего, госпожа, — иногда пролетающее по привычке обращение уже не так коробило мозг. — Все образуется.

Коснувшись моей щеки, Туман ловко убрал упавшую на лицо прядь, заправляя ее за ушко, и замер. Этого хватило для того, чтобы я осознала, что он прикасается ко мне, и душу впервые не рвет вселенская паника, слишком расслабившаяся и опаздывающая к своему выступлению.

Отняв ладонь, мужчина мягко и успокаивающе улыбнулся, стараясь показать, что ничего страшного не произошло, и слегка отодвинулся.

— А вот и Кристиан.

— Вы закончили?

Эвердин вновь стоял в пороге, держа на вытянутой руке чехол для платья, который, судя по раздутости, что-то прятал в своих недрах.

Только удивилась я не этому, некрасиво открыв рот и хлопая глазами.

Эвердин не был облачен в привычный мрачный костюм, который казался мне оплотом здравомыслия в мире, где мужчины принципиально игнорировали рубахи. Нет. Он был в одних только штанах и мягких ботинках, словно только что встал с постели и еще не успел прикрыть внушительную грудь выглаженной рубашкой.

Темные волосы Кристиана были собраны в тугую косу, болтающуюся где-то на уровне поясницы и украшенную кольцами — похожие я уже видела в волосах Раэля. Без стеснения сверкая черными кругляшками сосков, он подошел ближе и вопросительно посмотрел на нас двоих, все еще ожидая ответа на свой вопрос.

— Ну? Закончили или нет?

— А почему… ты… не одет? — промямлила я так невнятно, что заторможенность стала заметной издалека, но Эвердин только нахмурился.

— Я одет. Для похода в гости я более чем соответствую нормам.

— Не… заметно…

Продолжая мямлить, я невольно втянула носом воздух, поймав в нем аромат миндаля и хорошего крепленого вина с ноткой цитруса.

Никогда не задумывалась о том, что Эвердин может пахнуть так… приятно.

Закатив глаза и громко цыкнув, Кристиан повелительно махнул пальцами, намекая, чтобы мы заканчивали с тем, что делаем, и поднялись.

— Туман, приведи себя в порядок. И тебе пора переодеться.

Чехол оказался у меня в руках. Под внимательным взглядом мужчины я прошла до своей комнаты, не без намека захлопывая перед его носом дверь.

Только вот вся решительность, которой мне так старался придать Туман, разом схлынула, едва я расстегнула чехол и увидела то, что, на взгляд Кристиана, было уместным для похода в гости.

Черное узкое нечто, больше напоминающее один большой чулок, лежало передо мной, сверкая россыпью бисера на лифе. Рядом лежал плотный кожаный пояс с длинными концами и ленты, которыми было необходимо затянуть вырез на спине, оставляя голыми небольшие участки кожи.

— Я это не надену!

— Наденешь, госпожа! И будешь выглядеть великолепно!

Как я и думала, Эвердин все это время стоял за дверью и ворвался в спальню, как только я высказала свой протест.

— Нет!

— Да!

— Нет! Ты посмотри! Что это за… пеньюар?!

— Это вечернее платье, — отозвался он в том же тоне.

— Это скорее уже ночное его отсутствие.

Тяжело вздохнув от волны моих эмоций, мужчина вынул наряд из чехла и внимательно его осмотрел.

— Ия, я выбрал самый скромный фасон, дабы не тревожить твои чувства, но пойми, это платье и так на грани того, что допустимо в положении госпожи. У нас просто нет других вещей, а домашнее надевать я тебе просто не позволю.

— Оно же почти прозрачное!

— Тебе кажется, госпожа. Вот, взгляни, — подсунув руку под юбку, он поводил пальцами, натягивая ткань и давая мне удостовериться в ее непрозрачности. — Это обманка.

— Но оно облегающее.

— Не могу не согласиться, но твою фигуру грешно прятать! Просто примерь! — несдержанно рявкнул он, злобно фыркнув носом, а я почему-то весело улыбнулась, безуспешно пытаясь это скрыть. — Что смешного?

— Это сейчас был комплимент? Или мне показалось?

— Ты сводишь меня с ума, — закатив глаза, Эвердин набрал в грудь побольше воздуха. — У меня для тебя заготовлено множество комплиментов, но пока ты не научишься их слушать, я и слова не скажу. Примерь платье.

Сунув его мне в руки, кимтарец вышел, вновь затаившись под дверью, а мне не оставалось ничего, кроме как с сомнением посмотреть на местное модное творение.

Собрав волю в кулак, я все же влезла в выданный наряд, подошла к зеркалу и поправила замявшиеся складки.

Откровенно. Так откровенно, будто я не страдаю моральными принципами и вовсе не замужем, а в открытом поиске кавалера или хотя бы воздыхателя. Но выхода нет. Если мне удастся сделать вид, что я чувствую себя уверено, то обязательно вознагражу себя обещанной Туманом плюшкой, еще неделю отпиваясь горячим шоколадом от пережитого дискомфорта.

Туфли и украшения Лиам принес мне еще с утра, и чертовы шпильки, которых я всегда избегала, догнали меня уже здесь, впервые заставив пожалеть об отказе от маминых уроков походки на высоких каблуках. Собрав волосы в тугой хвост, я оглядела себя придирчивым взглядом и приняла тот факт, что исправить мне все равно ничего не дадут.

— Я готова.

Вновь ворвавшийся в спальню Эвердин неожиданно замер на пороге, шумно сглотнув и заставив кадык подпрыгнуть вверх и рухнуть вниз. Но, быстро прогнав это выражение лица, он в привычной для себя манере махнул пальцами, командуя:

— Повернись. Как я и думал. Спину не прикрыла.

— Я не достаю.

— Помочь?

Сама мысль о мужском прикосновении заставила холодный озноб пробежаться вдоль голого позвоночника. Вырез действительно был слишком глубоким — не спасал даже пояс, оставляя под собой открытый клин голой кожи и виднеющуюся полоску белья.

— Можешь пойти так.

— Издеваешься?

— Пытаюсь предложить альтернативу, — без капли веселости ответил Кристиан, поймав волну моего отчаянья и подкатывающей паники. — Я могу постараться не дотрагиваться. Согласна?

Подумав несколько секунд, я судорожно качнула головой, резко отвернувшись и перекинув волосы через плечо. Ожидание убивало, но Кристиан, будто пытаясь успокоить, шумел как слон, громко протопав до сиротливо лежащих ленточек и остановившись за моей спиной.

— Не забывай дышать, Ия. Помни, только завязки. Большего я себе не позволю, пока ты сама меня не попросишь.

Вздрагивая от прикосновений щекочущей ткани, я изо всех сил старалась прислушиваться к совету и шумно втягивала прохладный воздух проветренной спальни.

Эвердин действовал осторожно, но спустя одну лишь завязку остановился.

— Нужно снять пояс, Ия. Под ним еще есть петли.

Дрожащими пальцами я распустила ремешки и стянула с талии кожаный обхват, чувствуя жар, идущий от пальцев, даже не касавшихся моей кожи. Они были одновременно и слишком далеко, чтобы пугаться, и слишком близко, чтобы быть спокойной. В любую секунду шершавая подушечка могла невзначай прочертить линию на голых лопатках, оставляя после себя горящий след.

— Не думай об этом, — подал голос Кристиан. — Меня волнуют картины, которые придумывает твой мозг.

— Тогда прошу, поторопись.

— Быстрее не могу. Сложно держаться подальше от тела и быстро завязывать маленькие бантики.

Перетерпев в полной тишине еще две петли, я не выдержала, огорошивая мужчину за своей спиной.

— Давай быстро! Сейчас!

Ловкие пальцы принялись торопливо перетягивать черные ленточки. Они точечно, но ощутимо дотрагивались до кожи, оставляли на ней полыхающие точки, заставляющие закусывать нижнюю губу и отпустить рвущиеся наружу мурашки.

Петля. Еще одна. Прикосновения становятся все ярче, их уже давно больше, чем я могла бы вынести, но я стою, сжимая кулаки, впиваясь ногтями в ладони и тихо попискивая от накатывающего страха.

Последняя.

Как назло, с ней больше всего проблем. Я чувствую, как непослушные волоски, выпавшие из прически, попадают в узелки, заставляя Кристиана сопеть все громче и торопливее, а оттого неловко, управлять пальцами.

— Черт! — тихо выругавшись, он неожиданно припал губами к моей шее, выдохнул мне на кожу горячее дыхание и сжал клыком затянувшийся неправильно бантик, ослабляя его. — Сейчас. Секунду, дорогая госпожа. Дыши.

— Дышу! — тихонечко простонала я, постукивая зубами, но затылок царапнула странная мысль, которая не показывалась на глаза, прячась где-то на краю сознания так и не дав схватить себя за хвост.

— Все!

Запыхавшийся Кристиан пьяно отступил на несколько шагов, покачнулся и едва не упал, устояв только за счет упрямства.

— Этот страх, госпожа… Он просто уничтожает.

— Я знаю.

Тяжело дыша, мы оба пытались привести мои расшалившиеся чувства в порядок и найти хотя бы временный покой. Я держалась за край зеркала, не боясь оставить на нем грязные отпечатки, а Эвердин исподлобья смотрел на меня в отражении, дыша уже спокойнее и настороженнее.

— Туману ты позволила, — прошептал он, и я впервые услышала ревнивые нотки, уже забыв о том, как черноглазый блондин коснулся моей щеки и волос. — Нам пора, моя госпожа.

***

— Добрый вечер, госпожа. Мы рады вас видеть в доме рода Гард. Прошу, пройдемте, я вас провожу. Мужья могут остаться здесь.

— Они пойдут со мной, — не поддавшись на провокацию, я грозным взглядом осадила встречающего нас мужчину, по обыкновению сверкающего голым торсом.

— Как прикажете.

Обернуться на своих мужей не посмела, гордо задрала нос и пошагала за идущим передо мной слугой.

Что это слуга, я поняла по характерным тонким браслетам. О них мне поведал Туман, делясь секретом о том, как различать снующих по дому кимтарцев, которых в доме госпожи Розали Гард было великое множество.

Туман вообще много рассказал мне о женщине, встреча с которой маячила на горизонте.

Девушка была немногим старше, чем я. Будучи из знатной семьи, она с детства знала себе цену, и в отличие от меня пользовалась положением по полной. Средства не ограничивали ее в выборе мужчин, и к двадцати пяти годам она приобрела уже семерых мужей. Одним из них был тот самый Раэль, с которым я уже успела познакомиться.

Но смущало и одновременно пугало меня не это.

Так как женщины на Кимтаре были редкостью, это сплоченное общество плавно образовало совет, принимающий решения о мире и быте, в котором суждено существовать всем без исключения. И то, что я, во-первых, иномирянка, во-вторых, темная лошадка, по их мнению, не делало мне чести, разумно отодвигая от вступления в этот самый совет.

А как известно, если на войне ты не союзник, значит, враг, и еще не знакомые мне женщины легко могли подпортить жизнь как мне, так и дому Эвердин в целом.

— Госпожа, — слуга довел меня по темному коридору, освещенному лишь несколькими канделябрами, до тяжелых темно-бордовых штор. — К вам прибыла госпожа дома Эвердин.

— Пусть войдет! — тонкий, режущий слух голос неприятно резанул по перепонкам, но я не подала виду, ступая за плотную портьеру. — А, вот и ты! Красавица!

На мягкой подушке в окружении трех мужчин сидела стройная длинноногая брюнетка. Ее пышная шевелюра ровными локонами рассыпалась по плечам. Вместо одежды на ней было нечто из цепей и лент, которые не прикрывали даже стратегически важные места. Словно специально, госпожа Розали согнула ногу в колене, укладывая на него длинные пальцы с вульгарным количеством колец.

— Рада познакомиться с тобой! — красотка поднялась в одно движение, буквально подбросив себя в воздух согнутой ногой, и медленно прошагала ко мне. — А ты и вправду маленькая, Раэль не соврал.

Да, теперь понятно, почему этот великан звал меня маленькой госпожой. По сравнению с его супругой, которой я вынужденно дышала в грудь даже на каблуках, я действительно не выглядела выдающейся в плане роста.

Цепкие глаза девушки — бледно-серые, словно отражение лунного света в черной глади озера, смотрели на меня очень внимательно. Продолжая играть свою роль, я улыбнулась в ответ, обезоруживая стоящую передо мной госпожу.

— Я с нетерпением ждала этой встречи и крайне признательна за приглашение.

— Ну что ты, дорогая! Я просто обязана была помочь тебе как можно быстрее освоиться! Присаживайся. Вина? Фруктов?

— С удовольствием, — не забывая о напутствиях Тумана, я не посмела отказать, продолжая улыбаться здешней хозяйке.

— Прости мне мое незнание, но я так и не выведала у Раэля твое имя.

— Иянна. Иянна Эвердин.

— Какое красивое у тебя имя. Такое же красивое, как и ты сама. Меня зовут Розали Гард. Можешь звать меня просто Роза.

— Благодарю. Рада, что ты меня пригласила.

— Ох, это меньшее, что я могла для тебя сделать, — послышавшаяся в голосе угроза насторожила, но, помня о характере девушки, я сделала вид, что не заметила. — Как тебе у нас? Успела же проверить своих мужчин на прочность? Прости за личный вопрос, но мне безумно интересно, как «бесхозные» могут порадовать свою супругу.

Краем глаза я проследила, чтобы Кристиан и Туман опустились рядом, покорно склоняя головы и не привлекая внимания. От этой картины сжалось сердце и печень, но я проглотила горький ком и ответила:

— Мне не с чем сравнить, Розали. Время покажет. Может, поделишься опытом в том, как это — иметь самого желанного супруга на Кимтаре?

— О, ты о Раэле? Да, он обошелся мне недешево, но стоил своих денег. Арм, позови Раэля, пусть спустится к нам и сделает нашей гостье подарок.

— Как прикажете, госпожа.

— Подарок? — немного занервничав, я перекинула одну ногу на другую и взглядом проследила за очередным слугой, выставляющем бокалы на круглый столик перед нами.

— Конечно! Неужели ты могла подумать, что я не захочу отблагодарить тебя за то, что согласилась зайти? Это не в моих правилах, дорогая.

Комнату начала заполнять тихая плавная музыка. Между строк звучал явно интригующий подтекст, на который я не рассчитывала, и когда шторы входа медленно разъехались в стороны, я с огромным трудом сохранила расслабленное выражение лица.

Уже знакомый мне великан, танцуя, вплыл в комнату, звеня тонкими цепочками на своем полностью обнаженном теле. Он без стеснения двигался под музыку и слишком откровенно и вызывающе рассматривал меня с головы до ног, приближаясь все ближе, заполняя своей аурой все пространство.

Опрометчиваяпопытка отвести взгляд тут же была поймана прозорливой Розали, которой мне пришлось улыбнуться и кивнуть якобы в благодарность за такой приятный сюрприз.

Откровенно толкая бедрами воздух, Раэль со всех сторон продемонстрировал мне просто огромный крепко стоящий член с крупной головкой и прозрачной каплей на расщелине, заставляя все внутренности внутри меня свернуться в жалкий клубок.

Слишком близко. Слишком близко!

Паника начала захлестывать так, что я едва успевала бесшумно втягивать воздух с глупой прилипшей улыбкой на губах. Ситуация становилась все опаснее и опаснее, но положение спас Кристиан, взяв мой бокал и отпив из него глоток.

Посмотрев на его темный затылок, я едва не спросила, что он делает, но в последний момент вспомнила о проверке напитков — ответственность за нее лежала именно на его плечах. Это мгновение, которое он выкрал, чтобы я могла отвести глаза, я восприняла с шипящим восторгом. Не думая, что делаю, в панике коснулась его плеча, безмолвно призывая повернуть голову.

Обернувшись, Эвердин немного нахмурил брови, чтобы тут же позволить им дернуться от удивления, когда я, все еще глупо улыбаясь, наклонилась и прижалась к его губам. Остаток винного вкуса проник в рот, прокатываясь по языку яркой искрой. Закрыв глаза, я старалась не думать о том, что делаю, мысленно умоляя Кристина сделать вид, что так и надо, и не отталкивать меня.

Это было глупо и опрометчиво, но почему-то между приближающимся голым телом Раэля и украденным поцелуем Кристиана я выбрала последнее. Все же он был ближе, привычнее; падая в пропасть, я голыми пальцами схватилась за стеклянные осколки, только чтобы спасти свою жизнь.

Музыка наконец закончилась. Открыв глаза, я старалась как можно медленнее отодвинуться, отрываясь от мужских приоткрытых губ.

Я видела, как в темных глазах плещется бешеный вопрос, но отвечать не стала. Никак. Ни вслух, ни мысленно. Потом.

— Смотрю, тебя тронул мой подарок, — лукаво спросила Розали, намекая на неожиданный порыв страсти с моей стороны. — Если хочешь, можешь его попробовать.

— Что?

В растерянности я поднесла бокал с вином к губам, пытаясь скрыть дрожь пальцев.

— Попробовать Раэля. Ты не пожалеешь! Я купила его пару лет назад, но он до сих пор меня удивляет! Если хочешь, своего тоже можешь прихватить, свободная спальня в моем доме найдется.

Единственный неожиданный ответ пришел в мою голову, и мне ничего не оставалось, кроме как произнести его вслух:

— Боюсь, в моем случае потраченные на Раэля деньги пропали бы зря.

— Почему? — удивленно вскинув ухоженные брови, спросила девушка.

— Я маленькая не только ростом.

— Ахаха! — высоко запрокинув голову, хозяйка дома рассмеялась. — А ты забавная. Что ж, раз ситуация столь необычна, я не буду настаивать. Таких размеров в моей коллекции нет, увы, я предпочитаю мальчиков побольше. Стой, а почему же у тебя нет метки?

Давно заметив ее быстрый взгляд на мое запястье, я была готова к этому якобы неожиданному вопросу, так что ответила на опережение:

— Это моя ошибка, Розали. Я была уверена, что справлюсь с имеющимися достоинствами своих мужей, но увы, ошиблась. Так что пока приходится довольствоваться оральными ласками.

— Бедняжка!

Впервые я видела на ее лице искреннюю эмоцию, и то, что это было сочувствие, слегка поражало. Она действительно сопереживала мне только потому, что я не могу насладиться близостью! Удивительная откровенность!

— Ну ничего. Хоть твои мужчины ранее и не состояли в семье, они тоже проходили обучение, так что, надеюсь, им хватит мозгов, чтобы решить эту проблему. Но если нет, обращайся ко мне! Я схожу с тобой на торги и мы выберем подходящий размерчик!

— Благодарю, обязательно воспользуюсь твоей помощью при необходимости, — подарив девушке самую честную улыбку, я едва сдерживала подступающую к горлу тошноту.

Каждое слово было непомерно тяжелым; я сама не верила, что произношу их, не сгорая от страха и смущения. Это для таких, как Розали, говорить о близости, наслаждаться ею и выражать свое восхищение было привычно. Я же все это ощущала как ногу, давящую на горло.

Проболтав с хозяйкой дома Гард еще час, я сослалась на усталость и непривычку к местному климату, засобиравшись домой. Разморенная и ленивая Розали, видимо, осталась довольна своей проверочной беседой со мной, и с улыбкой проводила нас до дверей, демонстративно сжав уже на пороге голую ягодицу шествующего рядом с ней Раэля, который и бровью не повел.

— Была рада познакомиться с тобой, Розали.

— Взаимно, дорогая. Если надумаешь все же посетить торги, сообщи! Обязательно составлю тебе компанию и помогу с выбором!

— Спасибо! Доброй ночи!

Сев в зашторенную карету с помощью крепких ладоней Лиама и Тумана, я рухнула на скамью рядом с Кистианом и устало закрыла глаза.

— Ты была великолепна, — с придыханием сообщил Туман. — Нет, правда, госпожа, ты была на высоте.

— Как я устала, если бы ты знал…

— Приедем домой, заварю тебе чай, — пообещал мой спаситель. Сама мысль о горячем напитке теплой волной прокатилась по телу.

Сдержав свое слово, Туман принес мне чайничек и кружечку прямо в спальню, позволив никуда не идти и, скинув с себя чертовы шпильки, вытянуться на диване, бездумно глядя в потолок.

Пожелав мне доброй ночи, он ушел, а я еще долго лежала на спине, рассматривая покачивающуюся люстру, и кончиками пальцев трогала свои губы, раз за разом прокручивая в голове тот украденный в панике поцелуй.

Ночное небо разрезала белая мощная вспышка молнии, озаряя темную комнату, и крупные дождевые капли застучали по витражному стеклу, рисуя на нем полупрозрачные полосы.

А я все лежала, не в силах даже снять чертово платье, только стянув заколку с волос, позволяя им свободно рассыпаться по подушкам.

Тихий стук в дверь заставил вынырнуть из задумчивости, больше похожей на сон наяву, и на дрожащих ногах дошагать до двери.

— Кто там?

— Крис.

Я приоткрыла дверь и выглянула в темный коридор — почти ничего не разглядела, но чуть смелее отодвинула створку.

— Что-то случилось?

— Я пришел помочь с платьем, — ответил темный и высокий силуэт в полумраке, и сверкнувшие в воздухе ножницы дополнили картину из страшных сказок.

— Как я и думал, ты его не сняла.

— Я… отвлеклась.

— Я знаю, — ответил мужчина, намекая, что слышал мои мысли, даже пока я была вне зоны видимости, но, видимо, слишком устав и перенервничав, я практически не отреагировала на его признание. — Я войду?

— Да, проходи. Ты собрался разрезать ленты?

— Думаю, другого выхода просто нет. В спешке я слишком сильно затянул узлы.

— Понятно. Что мне делать?

— Повернуться спиной. И, — он проглотил какие-то слова и вместо них произнес другие, — постарайся не пугаться. Это будет быстрее, чем завязывание бантиков.

— Хорошо, я постараюсь.

Не став зажигать свечи, я подошла к окну, за которым горел тусклый фонарь. Ослепляющая молния позволяла разглядеть все, что необходимо. Собрав волосы за плечом, я выдохнула.

На этот раз Эвердин не торопился и не шумел, практически бесшумно подкравшись со спины и замерев. Если бы я не ощущала жар его тела на расстоянии, то вполне могла бы предположить, что он просто растворился в темноте спальни, словно дымок потухшего камина.

Холодный кончик ножниц неожиданно коснулся кожи, и я несдержанно вздрогнула, оставшись на месте.

— Я слышу твои мысли.

— Я знаю, — прошептала, ощутив движение и услышав характерный щелчок лезвий.

— У меня есть вопросы, как и у тебя.

— Откуда у тебя могут быть вопросы, Кристиан? Ты своевольно забираешься в мою голову, даже когда не хочешь этого.

— Но есть ответы, о которых ты даже не подумаешь, пока я не спрошу.

Новый щелчок, и ткань на груди расслабляется, отпуская натяжение.

— И ты хочешь спросить?

— Слишком сильно. Но я боюсь, что как только задам свои вопросы вслух, ты тут же раскусишь меня, заставляя об этом пожалеть.

— Разве я похожа на такую?

— Нет, но у меня тоже достаточно страхов, госпожа.

Всего три ленты, впереди еще четыре.

— Так развей их. Пока ты будешь бояться, никогда не узнаешь, имеют ли твои страхи смысл.

— То же самое я могу сказать и тебе, Ия.

Четвертый щелчок, и свободолюбивые мурашки бросаются врассыпную, ныряя под ткань.

— Ты хочешь спросить про поцелуй? — решилась я озвучить свое единственное предположение, тем самым дав понять, что это не прошло мимо моих мыслей как нечто неважное.

— Близко, но не совсем. Я скорее хотел поделиться и узнать, что ты будешь об этом думать.

— А просто спросить не пробовал? Я еще ни разу не жалела для тебя слов.

Пятый.

В плечах становится совсем свободно, талию уже не стягивает ткань, и лишь два маленьких бантика удерживают его на теле, если не подхватить руками.

— Ты права, — хмыкнул он. — Слов ты для меня не жалела. А пожалеешь ли в будущем?

— Не тяни, Кристиан. Ненавижу недомолвки.

— Любопытная, — указал он на мой давно очевидный всем грех. — Ия, хочу сказать тебе, что это был мой первый поцелуй.

Закусив щеку изнутри, я невольно прислушалась к предпоследнему щелчку ножниц, который прозвучал почти так же оглушительно, как грянувший вслед за молнией гром.

— Я знаю, что у тебя тоже.

«Договаривай», — подумала я, обращаясь к его телепатии, и подняла глаза, глядя в зеркало на черную тень с очертаниями Эвердина за моей спиной.

Он смотрел на меня. Знал, чувствовал, что я наблюдаю, и не решался разрезать последнюю ленту — ведь это означало, что с платьем покончено и ему нужно будет уйти.

— Это было не так, как я себе представлял. И ты не можешь представить, как меня гложет, что в твоей голове та же мысль. Украденный, случайный, спасительный. Не таким должен быть первый поцелуй, моя госпожа.

Последний щелчок подвел черту под этим разговором, но, развернувшись на пятках, я уверенно запрокинула голову, стараясь поймать черный взгляд мужских глаз.

Слушая мои мысли, Кристиан медленно отбросил ножницы в сторону, заставив их брякнуть металлом о пол, и так же не торопясь увел руки за спину, чуть наклонившись.

— У нас один шанс исправить первое впечатление, — добавил он, секунду помолчал и признался. — Я бы хотел.

Один маленький шаг до пропасти, и я смело прыгаю в нее. Так смело, как сама от себя не ждала! Подтягиваюсь на носочках и, не чувствуя прохлады пола, всем телом тянусь вверх.

Закрыть глаза бы… Хоть на долю секунды, чтобы страх прогнать.

Мой рывок заканчивается касанием горячих губ. Чуть обветренных, суровых и напряженных. На вкус Кристиан все еще пьянит, будто та капля вина, что он выпил, все еще оставалась на губах, ожидая, пока я решу к ней вернуться.

Он не торопится, не рвется вперед, подавляя напором, просто ждет, пока я сама осознаю, что делаю, и приму решение — бояться мне и отступать или задержатся чуть дольше, побеждая собственные страхи.

Вдох, который я проглотила перед прыжком в никуда, медленно заканчивается, и я невольно размыкаю сомкнутые губы в попытках вернуть в выжженные легкие воздух. Кристиану хватает этого мгновения, чтобы повторить мой вынужденный маневр и легонько погладить губу кончиком языка.

Не наступает, не торопит, все еще позволяя держать голову на поверхности и дышать, дышать, дышать, делая жадный вдох. Чуть толкается головой вперед и осторожно прикусывает зубами мою кожу, чтобы тут же отпустить и начать все сначала.

От него пахнет приятным мужским запахом. Откуда-то из тени тянет эвкалиптом и мускусом, холодной мятой и цитрусом, да так сладко, что спрятаться от этого аромата можно, только нырнув на глубину.

Ткань платья предательски скользит по плечам, но мои руки повисли мертвыми плетями, которыми я была не в состоянии управлять. Голые плечи уже показались под стекающей по коже ткани, и жадное и резкое движение вынудило меня громко вздохнуть, мешая вдох со вскриком.

Вместо того чтобы сдернуть ткань, сорвать ее, как настоящее чудовище, которое жило в моей памяти уже несколько лет, Кристиан сжал пальцы, крепко удерживая расслабленный ворот платья на месте. Его ладони, широкие и горячие, стальными прутьями держали ткань на месте, не позволяя ей сползти и открыть темноте и чутким мужским глазам что-то лишнее.

Стало спокойнее. Удушливая волна отхлынула, оставив после себя только свежий бриз, и сердце под ребрами замедлило свой бешеный бег, возвращая все мое внимание к губам, что были так близко, как никогда раньше.

Эвердин определенно знал, что делать, но в тот момент я совсем забыла о его обучении, о котором мне поведала Розали, об отсутствии практики и даже о том, что меня касался живой мужчина, противореча моим ожидания удерживая одежду на месте, а не пытаясь ее сорвать.

Кристиан вытянулся, подняв голову, и у меня просто не оставалось выбора, кроме как сделать еще один осторожный шаг, потянувшись навстречу. Мне не хотелось прерывать происходящее — не сейчас. Только не сейчас! И, сократив расстояние между нашими телами, я осторожно коснулась грудью крепкого горячего тела, все еще не в состоянии поднять руки.

Неожиданно мужчина отступил, тяжело дыша и низко опуская голову. Отпущенное платье потекло мокрым шелком вниз; ссутулившись, я вовсе не спасла ситуацию — напротив, усугубила ее, едва не задохнувшись от возможности показаться обнаженной хоть перед кем-то.

Не поднимая глаз, мужчина отвернулся, поворачиваясь ко мне широкой и неспокойно бугрящейся спиной, и хрипло прошептал:

— На сегодня все, госпожа.

Вылетев, словно стрела, сорвавшаяся с тетивы, Эвердин с трудом не хлопнул дверью, скрываясь черной тенью в темноте коридора. Будто его и не было, будто мне все это почудилось.

Только сверкнувшие от очередной молнии упавшие ножницы, лежащее в ногах платье и давно остывший чай говорили, что это вовсе не сон и не видение, померевщившееся мне в непогоду.

Все это было. Было реальным!

Я действительно поцеловала Кристиана…

В низ живота ударила горячая, но приятная боль, заставляя и без того дрожащие ноги подогнуться в коленях. Странное, незнакомое ощущение пугало и манило своей необычностью. Щеки вспыхнули краснотой, обжигая кожу изнутри, но я, наконец сумев поднять руки, только прикрыла голую грудь, в растерянности глядя на закрытую дверь и слыша, как где-то там, в темноте дома, прячась за стуком тяжелых дождевых капель, скрываются глухие удары, будто кто-то отчаянный стучит головой о стену, пытаясь прогнать чужие мысли.

Но показалось мне или нет, узнать было уже нельзя.

Глава 7

— Ты так и не рассказал мне, чем вы занимаетесь.

Туман сновал по кухне в своей привычной манере, гремя тарелками и кастрюлями.

Готовить мне здесь не позволяли, аргументируя тем, что это неженское дело, но я сильно не противилась — с кулинарией я всегда бы «на вы». А вот спор по поводу посуды вышел из-под контроля. Сурово поглядев на то, как я прополаскиваю тарелки в теплой воде, хозяйственный блондин фыркнул и сам взялся за дело, позволив мне только стирать капли с посуды чистым полотенцем.

— О чем ты, Ия?

— Чем зарабатываете на жизнь? Чем бы хотели? Кем у вас тут работают, и работают ли вообще?

Туман улыбнулся и мотнул своей пшеничной косой, которую теперь туго заплетал из высокого хвоста и украшал уже знакомыми кольцами вдоль всей длины.

— Конечно, работают. Мне, грубо говоря, повезло — моя прапрабабка подарила одному из сыновей шахту в единоличное владение. От него она переходила от сына к сыну и дошла до меня. У Лиама есть свой кусок земли, он переоборудовал его в ферму, когда Кристиан принял его в семью, и теперь выращивает там овощи и фрукты на продажу. А Эвердин старший следователь.

— Что?

Поперхнувшись малиновым чаем, который в исполнении Тумана всегда был похож на амброзию, я едва успела проглотить опасно застрявший в горле глоток.

— Следователь. Дознаватель, если тебе так удобнее.

— У вас совершаются преступления?

Мужчина удивленно вздернул бровь и кивнул.

— Конечно. Всякое бывает. По большей части это, конечно, дележка имущества между кланами, но иногда и что посерьезнее.

— Например?

— В прошлом году Кристиан расследовал дело о незаконном проникновении в семью. Хоть по итогу и выяснилось, что госпожа дома слукавила, но мужчину все равно отлучили и остригли, лишая семьи.

— Это же несправедливо!

Блондин развернулся, поставил локти на высокий стол, за которым я сидела, и серьезно кивнул.

— Не стоит ждать справедливости, моя госпожа. В мире, где такой существенный перевес, власть на стороне меньшинства. Но давай не будем об этом, тебе ведь неприятна эта тема. О чем еще хочешь спросить?

Умело и открыто замяв вопрос, Туман сыграл на моем любопытстве.

— А что с волосами?

— А что с ними?

— Насколько я поняла, они имеют какой-то смысл. Раэль тогда очень хвастался своей прической, ты изменил свою с момента нашего знакомства, Лиам тоже.

— А, ты про косы. Это почти как браслеты — каждое кольцо, его положение имеет смысл. Прическа и плотность косы тоже. Чем длиннее и туже заплетены волосы, тем более стабильное положение мужей в семье. Раэль любимый муж, поэтому он носит много колец и машет своей косой как малолетняя выскочка. Лиам младший муж, он носил две косы, демонстрируя, что к жене у него доступа нет, только к хозяйству. Не ругай его, Ия, он решил, что вы сблизились достаточно, чтобы он переплел волосы.

— Я не злюсь, просто интересно.

— Я тоже сменил прическу. Наверное, мне хочется верить, что за это время ты успела ко мне привыкнуть.

— Успела.

Не став расстраивать мужчину неправдой, я вновь получила теплую, как карамель, улыбку.

С Туманом было просто.

Спокойный, взвешенный, он всегда находил слова и с радостью отвечал на мои вопросы. Мы много говорили, делились впечатлениями, и я не раз замечала в черных глазах летящую мечтательность, когда речь заходила о привычном для меня виде брака.

Однажды он признался, что наши мужчины не понимают всей ценности, когда у него одна жена и только для него. Он по своей натуре был заботливым и не боялся таких мелочей, как проявить внимание, спросить, как настроение, или поддержать мелочью вроде сладости, зарождая улыбку.

— Спасибо, Ия. Это много для меня значит. Еще чаю?

— Я лопну, Туман. Скажи, а чем у вас занимаются жены?

Искреннее удивление промелькнуло в его глазах, но мужчина все же ответил:

— Чем занимаются? Расслабляются, болтают, заказывают платья, украшения. Иногда, если становится совсем скучно, ездят за город на гору Вету. У ее подножья есть термальные источники.

— И все? А как же работа?

Туман передернул плечами.

— Не оскорбляй нас, дорогая госпожа. Наши женщины не хотят и не должны работать, для этого у них есть мы.

— А как же увлечения? — спросила я, вспомнив матушку. — Моя мама всегда любила шить, и однажды ей пришла в голову идея продавать свои наряды. Она до сих пор этим занимается и очень довольна, хоть отец ее никогда и не в чем не ущемлял.

— Звучит ужасно провокационно. Если кто-нибудь узнает, что наша супруга зарабатывает, нас распнут.

— А если… мм… бесплатно?

— Например?

— Я умею делать украшения из кожи. Если я буду делать их просто так, и дарить, например, дарить, а не продавать? Такое возможно?

Туман задумался, видимо, представляя себе картину, и спустя какое-то время опасливо кивнул.

— Звучит… сносно. Но у нас мало женщин, Ия, и скоро твои работы просто некому будет вручать.

— А как же мужчины?

Кимтарец напрягся так резко, что под его весом стол жалобно захрустел, а глаза затянуло белой пеленой.

— Ты хочешь еще мужей?

— Что?

— Что?

Глядя друг на друга в немом молчании, мы с Туманом не могли отвести взгляда. Я от растерянности, он в попытке успокоить неожиданную реакцию.

— Иногда я забываю, что ты еще не все знаешь. Прости меня за забывчивость. Если ты что-то даришь мужчине, то таким образом говоришь ему, что готова принять его в семью, только даешь право самому выбирать, стать твоим или отказаться.

— Я… не знала.

— Да, я зря вспылил. Так что нет, Ия, думаю, ты и сама не захочешь расширять свою и без того большую по твоим меркам семью.

— Но я могу дарить украшения их женам, а они сами будут решать, что с ними делать.

— Я подумаю, но не буду обещать, договорились? Все-таки это рискованная затея, кто угодно может расценить твои действия как не столь уж безобидные.

— Это я понимаю. Но иногда мне кажется, что сам Кимтар я никогда не смогу понять и навсегда останусь здесь иномирянкой. Туман, а как Кристиану удалось добиться разрешения привести себе жену с Амарана?

— Спроси это у него, — не скрывая лукавой улыбки, ответил он и вернулся к громыханию кастрюлями, повернувшись ко мне спиной.

— Он меня избегает, — поморщилась я.

Это не было лукавством. Эвердин действительно скрывался от меня, уходя засветло и возвращаясь только глубокой ночью. Можно было бы даже сказать, что он ночует где-то в другом месте, но за прошедшую неделю с того дня, как за окном гремела гроза, я пару раз спросонья слышала, как закрывалась дверь его кабинета.

Я не знала, как на это реагировать.

Вполне возможно, мужчина понял, что ошибся с выбором, и сейчас просто пожинает плоды своего опрометчивого желания обзавестись женой, а может, просто занят. Хотя ярко выраженная дистанция лежала на поверхности, не сталкивая меня с мужчиной нос к носу.

— После того, что произошло, неудивительно.

— Что?

Он рассказал?!

— Ты же поцеловала его.

— Я… я… я… — онемевший язык не позволил мне связать и пары слов. Кроме невразумительного мычания, ничего дельного не слетало с моих губ, но ситуацию спас Туман.

— Ия, мы живем с мыслью о том, что женщиной придется делиться. Не смущайся и не паникуй. Между нами нет ревности, и у тебя не должно рождаться неловких мыслей.

— Тебе легко говорить.

— Возможно, но ты должна знать, — перед носом опустилась тарелочка с ароматными ягодами и с помощью ладони Тумана подъехала еще ближе. — Он не избегает тебя, а старается не навязываться. Для нас, как и для тебя, это впервые; по правилам, муж не должен привлекать к себе все внимание госпожи, покуда она его не захочет.

Откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, я обиженно поджала губы.

— Я этого не понимаю. В моем мире все совсем по-другому.

— Твой мир теперь здесь, — впервые за долгое время голос Тумана звучал слишком серьезно, без привычной теплоты и легкости. — Но я хотел бы знать, как ты видишь эту ситуацию. Поделишься?

— На Амаране мужчины ухаживают за своими женщинами, если они им интересны. Дарят цветы, подарки, стараются провести с ней хотя бы пять минут, чтобы поговорить. И если только женщина проявляет внимание, то это выглядит как жест отчаянья, будто ей нечего терять, раз она так откровенно навязывает свое общество.

— Интересно. Я запомню твои слова, моя госпожа. Страх быть надоедливым очень силен, но ради тебя, наша необыкновенная, я готов начать с ним войну, — пообещал он, вновь отворачиваясь к плите.

— Туман…

— Не надо слов, Ия. Просто оставь мне надежду, что когда-нибудь и ты посмотришь на меня как на мужчину, а не как на слугу.

— Что? — от возмущения я даже подпрыгнула, всем телом вытягиваясь вперед. — Это ты не разрешаешь мне помогать тебе по дому! Я никогда не считала тебя слугой!

— Но и мужчиной тоже, — грустно дернув уголками губ в кривой улыбке, кимтарец не стал продолжать, а мне, к сожалению, нечем было крыть.

Как только я попала в этот мир, полный незнакомцев, то почти сразу запретила себе думать о них как о мужчинах. Просто люди, без желаний и откровенных мыслей.

Так было легче.

Но сейчас, глядя на голую спину Тумана, я с сожалением прикусила губу, понимая, что обижаю его, не замечая его стараний поразить меня как женщину. Игнорирую знаки внимания, теплые улыбки и незримую поддержку, переводя все в дружеские тональности.

Но стоило уже сдернуть полотно успокоения и признаться себе — Туман смотрит на меня не как на друга, а как на жену, хоть и не наседает, позволяя самой пойти навстречу. Только вот, прикрыв свое сознание белой ложью, я никак не могла этого сделать, просто не зная, зачем и куда мне идти.

— Туман, мне сложно.

— Я знаю, — отозвался он так, словно совсем не расстроен. — Я не обвиняю тебя, нанеки.

— Нет, ты не понял. Ты замечательный, правда. Просто я боюсь. Боюсь так, что дыхание перехватывает.

— Знаю и готов ждать столько, сколько ты скажешь.

Поднявшись со стула, босиком пробежалась до мужчины, уже вблизи рассматривая его голую спину.

Она была такой горячей, что на расстоянии чувствовался идущий от кожи жар, такой же большой и согревающий, как и сам Туман. Затаив дыхание, я просунула ладошки под его локтями и обхватив крепкий торс, вжалась щекой между лопаток, закрывая глаза.

Моих ладони на чужом животе тут же коснулись мужские пальцы и осторожно погладили, спрашивая разрешения.

— Прости меня за невнимательность, супруг мой. Я буду стараться лучше, — пообещала я, чувствуя, как мужчина под моими касаниями каменеет, задерживая дыхание.

Потеревшись лицом о горячую спину, я зубами схватила висящую и щекочущую нос косу, легонько потянув ее в желании разбавить обстановку. Но Туман на удивление шумно охнул и впился свободной рукой в край плиты, не боясь обжечь руки.

— Не делай так, моя госпожа, — хрипло и низко произнес он. — Это… очень интимно.

— Ммм?..

— Когда женщина трогает и тянет волосы мужчины, она таким образом сообщает, что хочет с ним близости. Тшшш!

Подавив жалкий рывок назад, Туман удержал мои пальцы на своем животе.

— Я знаю, что ты не этого хотела. Просто знай, что это очень… — он шумно сглотнул, — личное.

Отцепив пальцы от плиты, он опустил их на уровень паха и поправил ткань домашних штанов.

— Хочешь навестить Кристиана? Лиам отведет тебя к нему на работу. Хочешь?

Мужской голос звучал жалобно. Вспомнив, что у мужчин их желания очень даже видны со стороны, я осторожно отступила, стараясь не смущать Тумана лишними взглядами.

— С удовольствием. Я тогда пойду.

— Да, Ия. Иди, конечно. Встретимся, когда вернешься.

— Ага, обязательно.

Не теряя времени, я юркнула за дверь, забыв даже про недопитый чай.

— И как мне себя вести? — Стоя перед одним из обычных квадратных зданий, я смотрела на самые верхние этажи, пытаясь предположить, на каком из них будет Кристиан.

— Иди гордо, ничего не смущайся, запрещай мужчинам вступать в твое личное пространство. И не позволяй им проявлять к себе неуважение.

— Еще бы я могла понять, что по вашим меркам уважение, а что нет.

— Не переживай, госпожа, — веселый голос Лиама пытался развеять тяжесть в моей груди. — Ты справишься. Поход в дом семьи Гард был куда опаснее. А здесь даже нет женщин, так что бояться тебе нечего. Все, я ухожу за твою спину и замолкаю.

Не соврав, Лиам встал позади высокой и крепкой стеной и словно охранник или конвоир подтолкнул меня к главному входу в дом суда и следствия.

Как кимтарец рассказывал мне по дороге, именно здесь происходили самые важные дела в городе. Принимались законы, заключались сделки, проходили суды. Женщины избегали этого здания, предпочитая решать свои вопросы из дома, используя работающих мужей как посыльных, и меня это несколько успокаивало.

Розали больше не давала о себе знать, но знакомство с другими кимтарками не радовало своей перспективой, особенно случайные столкновения, к которым сложно быть подготовленным.

— Госпожа.

— Я к своему супругу.

Увидев растерянность в глазах стоящих на входе мужчин, которые безропотно открыли передо мной дверь, пропуская, я без лишних слов спокойно вошла внутрь, следуя тихим подсказкам Лиама.

— Второй этаж. Третья дверь направо.

Минуя первый пролет, я почти расслабилась, чувствуя на себе лишь удивленные взгляды случайных встречных, и старалась игнорировать низкие поклоны и повисшую тишину.

Неуютно, но приказать им прекратить это и делать вид, что меня здесь нет, было бы верхом тупости в попытке не привлекать к себе внимания.

Стараясь казаться уверенной, я прошагала до обозначенной двери, но на стук никто не отозвался. В кабинете Кристиана стояла тишина, и я разочарованно вздохнула, понимая, что зря пришла. Искать сейчас Эвердина не пойми где было бы еще труднее, чем просто выловить его ночью, поджидая у порога домашнего кабинета.

— Ищете своего супруга, маленькая госпожа? — насмешливый голос привлек к себе внимание. Уже поворачивая голову, я понимала, кого увижу.

Раэль.

На этот раз он был одет хотя бы в штаны, чем несказанно меня порадовал, но вот его взгляд — любопытный, снисходительный и дерзкий — раздражал.

— Я позволяла тебе говорить со мной?

Лиам за моей спиной молчал. Оно и понятно. Как младший муж он не имел права говорить, пока я ему не разрешу, а просить помощи после первого же неудобного вопроса от неприятного человека выглядело бы слишком подозрительно.

— Прошу простить меня, маленькая госпожа, — опустившись на колени, он без стеснения и неуверенности опустил голову, едва не прижимаясь макушкой к моим ногам. — Я смел подумать, что знаю причину вашего визита.

Подняв голову и распрямившись, он стоял в той же позе, как и тогда в прихожей, позволяя мне смотреть на него не задирая голову. Но глаз не отводил, улыбаясь так же откровенно и многообещающе. Как и всегда, наверное.

— Ты знаешь, где Кристиан?

— Конечно. Я видел его меньше часа назад, маленькая госпожа.

Вот вроде бы не двигается, а места все равно занимает много. Давит неподъемной аурой, вызывая желание втянуть голову в плечи. По всей видимости, мой наигранно надменный взгляд не производил на него впечатления, поскольку он вновь заговорил, не дождавшись разрешения:

— Я могу сказать вам, где он, чтобы маленькая госпожа поскорее нашла своего супруга, который до сих пор не удосужился остаться меткой на ее хрупком запястье.

— Тебя это не касается.

— Несомненно. Но как истинному кимтарцу мне больно смотреть на жалкие потуги троих недоучек сделать свою женщину счастливой, довольной и уставшей.

Все, что он говорил, звучало так, будто мы уже в постели, и он таким образом раздевает меня словами, жаркими взглядами, бесстыдно облизывая губы прямо у меня перед носом.

— А что ты здесь делаешь? Твоя госпожа знает, что ты гуляешь и рисуешься перед чужой женой?

Напоминание о Розали отразилось мрачной вспышкой на самоуверенном лице. Втянув густой воздух, он вновь улыбнулся.

— Знает. Но чтобы вы убедились в моей честности, можете сами провести меня до дома, — перекинув свою косу через плечо на грудь, он сжал ее в слишком широкой ладони и, словно в этот нет ничего необычного, протянул мне, предлагая ее словно поводок.

Сощурив глаза, я едва не задохнулась от понимания, что он провоцирует меня на ошибку.

— Я знаю, что это значит. И могу с уверенностью сказать: твоя госпожа тоже узнает, как смело ты предлагаешь себя другим.

— Но, — Раэль клацнул зубами, — моя госпожа сама позволила вам меня попробовать.

— И если ты помнишь, я отказалась. А повторное предложение не озвучивалось. Получается, ты сейчас сам решил себя предложить, так ведь, Лиам?

— Да, — хмуро, но сдержанно ответил мой младший муж. — Это непослушание, и за это грозит наказание по воле госпожи.

— Двух. Ведь меня ты оскорбил таким образом, а свою жену предал.

— Маленькая госпожа, — Раэль тяжело задышал, растеряв весь свой пыл, но прервав рвущуюся с языка мольбу, ответил не так, как я ожидала. — Я приму любое наказание, но вину не признаю. Оно того стоило.

Сказанные великаном слова заставили внутренности сомнительно скукожиться. Было в этом что-то такое настоящее, отчаянное, но непонятное.

Слишком опрометчивые слова он произнес.

Любая другая женщина их мира с легкостью восприняла это как нежелание быть мужем Розали и откровенное признание в этом! Но и то, что он сказал это мне, не могло гарантировать кимтарцу, что я не поддамся здравомыслию и проигнорирую возможность сообщить его госпоже о произошедшем.

— Где Кристиан?

Темные, поблескивающие в дневном свете глаза поднялись, устремляя на меня тяжелый взор. Темные брови съехали к переносице, а руки, все еще сжимающие косу, продолжали протягивать ее мне в слабой попытке добиться своего.

— Маленькая госпожа, — голос Раэля больше не был наполнен привычным для него сарказмом и игрой. — Я видел вашего мужа на площади левой башни, он улетал на своем грохте в восточную часть Кимтара. Если поторопитесь, поспеете как раз к его возвращению.

— Спасибо.

Я хотела уже было прошагать прочь, но осеклась, поняв, что совершила ошибку.

Элементарное слово благодарности выдало меня с головой, и темные глаза Раэля победно сверкнули, поймав меня на изломе жестокого и непререкаемого образа госпожи.

— Я знал, что не ошибся, — великан улыбнулся краешком губ и низко склонился к полу, едва не прижимаясь к моим ногам. — И позже попробую вновь.

— Лиам, уходим.

Убедившись, что младший муж в ослепляющей ярости, судя по крепко стиснутым кулакам и челюсти, все же последовал за мной, аккуратно обойдя склоненного Раэля, я оглянулась напоследок, вновь сталкиваясь с темным взглядом, полным триумфа.

— Я попробую снова, — прошептал он одними губами, но усомниться в верности его слов я не могла.

— Что ему от меня нужно? Прицепился, не оторвать! — зло шипела я, приглядываясь, какое направление мне подсказывает Лиам. — Черт-те что!

— Госпожа, — оглядевшись по сторонам, Лиам убедился, что мы дошли до узкого коридора, спиралью закручивающегося вверх. — Вы действительно не поняли?

— Не поняла что?

— Он хочет стать вашим мужем, — мрачно, как будто весь присущий ему цвет в словах высосали, произнес кимтарец. — Я знаю Раэля уже очень давно, он не отступится. Поэтому я прошу вас не как раб, а как муж, — сообщите его госпоже о домогательствах. Его накажут, и он прекратит.

— Как его накажут?

Страшась услышать ответ и примерно представляя их нравы, я уже успела придумать все самое ужасное, что только возможно. Кто знает, какая фантазия на наказания у местных дам? Может, они любительницы колесования? Или дыбы? В этом мире, как и в любом другом, существует жестокость.

— Как захочет госпожа, — ответил Лиам, что-то от меня утаив.

Недоговорка зацепила за живое.

Значит, решил умолчать? Горькая обида выплеснулась на язык кислотой, заставляя поморщиться. Ненавижу, когда меня держат за идиотку, тем более те, кому мне вынужденно приходилось доверять.

— Даже подумать не могла, что из ревности ты можешь быть таким жестоким. Спасибо, что проводил. Я вернусь с Кристианом.

Резко развернувшись, я опрометью бросилась наверх, но Лиам даже не собирался отступать, молчаливой тенью следуя за мной. Младший муж словно закаменел, сверля нечитаемым взглядом что-то чуть выше моего плеча, и когда мы поднялись на площадку, встал у самых дверей, застыв, как каменная статуя.

Разочарованная в одном из тех, кому я могла здесь верить, и не обращая внимания на него, дошла до каменного парапета, вглядываясь в городской горизонт. На его плоские края которого уже усаживалось солнце, прячась за лиловыми облаками.

Где-то вдалеке, прямо на фоне золотистого диска, показалась черная точка. Она становилась все больше и отчетливее, мерно взмахивая кожистыми крыльями.

Заметив нас на площадке, Кристиан быстро спешился и отослал своего питомца, едва его когтистые лапы коснулись опоры. Зверь бросил на меня любопытный взгляд, но ослушаться не решился, стрелой бросаясь с парапета вниз, чтобы тут же взлететь и направиться в обратный путь.

— Что случилось, моя госпожа? — Голос Эвердин был учтив, но обеспокоен.

Бросив вопросительный взгляд на Лиама, он скрипнул зубами и демонстративно мотнул головой, принуждая младшего мужа наконец уйти.

— Он не со зла, — поспешив оправдать брата, Кристиан поклонился, отдавая дань местному этикету, но тут же принял человеческую позу, прогладив пальцами складки на уже знакомом мне черном костюме.

— Я знаю, но от этого не легче. Я тебя не отвлекаю?

Бросив быстрые взгляды по сторонам и убедившись, что никто не подслушивает, Эвердин махнул рукой, приглашая меня на выход с посадочной площадки.

— Пойдем ко мне в кабинет и там поговорим, госпожа.

Слава Великой Наиши, по дороге до уже знакомой двери нам больше никто не встретился. Видимо, ближе к вечеру здание разумно опустело, и закончившие работу мужчины потянулись домой, не решаясь гневить своих жен.

Как и дома, рабочий кабинет Эвердина был практически пуст.

Два шкафа вдоль стены, их полки забитыми папками, но в какой-то определенной последовательности. Стол, пара стульев и вновь жухлый цветок у окна, который жаждал воды, но не так много и регулярнее, чем его поливал Кристиан.

Выдвинув свой стул из-за стола, он поставил его напротив стула для посетителей и жестом предложил мне присесть.

— Прошу, госпожа. Рассказывай, что случилось, что ты, затворница, сорвалась из дома и примчалась ко мне работу?

Зная, что я в первую очередь подумаю о том, что стало реальной причиной моего побега из безопасных хором, Эвердин понимающе хмыкнул, не посчитав причину глупой.

— А что с Лиамом?

И вновь образы запестрели в голове, выкладывая меня перед мужчиной как на блюде. Честно говоря, именно в тот момент я оценила его способности по достоинству, ведь пересказ не получился бы столь детальным, а память услужливо вытаскивала картинки, показывая их Крису со всех сторон.

— Госпожа, он не со зла. Лиам боится твоего невнимания, не вини его.

— Я не злюсь, просто… расстроилась.

— Я знаю. Ты можешь наказать его за это, как тебе будет угодно.

Выразительно поморщившись, я взглянула на насмешливую улыбку кимтарца и фыркнула.

— Ты же прекрасно знаешь, что это не моя история.

— Знаю, но даю тебе право выбора. Поверь мне: зная Лиама, я уверен, что он сам себя накажет. Если уже этого не делает.

— Не надо!

— Я могу передать Туману, если ты этого желаешь.

— Передай! Пусть Лиам с собой ничего не делает!

— Как скажешь.

Замолчав на мгновение и закрыв глаза, Кристиан вдохнул, чтобы передать мысленное послание Туману.

— Готово. Он за ним проследит.

— Спасибо.

— Не благодари. Нет, госпожа, я серьезно. Не благодари мужей, других мужчин, только женщин. Усвой урок, что тебе преподнес Раэль. Договорились?

Кивнула, понимая, что он прав, и впредь за словами придется следить еще тщательнее, чем прежде.

— Я могу задать вопрос, госпожа?

— Конечно.

— Только ли несвоевременное желание Тумана заставило тебя прийти сюда?

Вспомнив наш разговор с блондином на кухне, я позволила кимтарцу заглянуть глубже и выхватить важные для себя слова и мысли. То, как я призналась его брату, решив, что Крис меня избегает, как рассказывала об ухаживаниях на Амаране, и как нетерпеливая идея выловить его на подходе к домашнему кабинету поздно ночью переставала казаться мне такой уж нездоровой.

— Соскучилась?

Описав мои мысли одним словом, Крис поднялся на ноги и отошел к шкафу, за которым, как оказалось, пряталась пустая вешалка. Потянувшись к пуговицам, он медленно избавился от верха и повесил его на изогнутый крюк, вновь обнажившись до пояса.

— Что ты делаешь? — онемевшими губами прошептала, пялясь на красивую смуглую спину.

— Раз Лиам ушел, я должен тебя сопровождать, а из одежды на мне должны быть только брюки, так что я переодеваюсь в форму для следующей работы, — просто ответил он. — У меня есть предложение, выслушаешь?

— Слушаю, — так же глухо произнесла я, во все глаза глядя на то, как Кристиан поворачивается.

Широкая грудь смотрела на меня темными сосками и четким рельефом мышц. Чуть ниже полоса почти симметричных квадратиков спускалась под пояс тонких брюк, окруженная натянутыми напряженными полосками по бокам.

Вид мужчины заставил меня шумно сглотнуть слюну.

— Госпожа, прошу, не думай о том, о чем думаешь, или я буду идти рядом с тобой с выпирающим стояком, — громко выдохнув через нос, Кристиан упер ладони в бока. — Нет, ты просто невыносима! Попросил же не думать.

Как назло, чем больше слов он произносил, тем ярче становились образы.

Я видела его напряженное как тетива тело, темные распущенные волосы в полумраке, что клубились бы и вздрагивали от каждого толчка. А в моих мыслях Кристиан делал именно это, резко и дико раскачивая свой таз, поджимая упругие ягодицы и рыча.

— Ия, — уже тяжелее произнес он, пьяно переступив с ноги на ногу. — Умоляю тебя, думай о котятах с лепестками вместо ушей.

Я старалась! Правда, старалась!

Но, словно сон наяву, картину дополнили смазанные сцены нашего поцелуя, жар мужской груди чувствовался так близко, словно все происходит вновь. Губы запекло, низ живота налился тяжестью, а пальцы задрожали, сжимаясь в слабые кулачки.

Не разделяя то, что вижу, и то, что, как мне казалось, видел Кристиан, я зацепилась взглядом за вздувшийся бугор под тканью мужских брюк, заставляющий меня беззвучно всхлипнуть, представив, что там спрятано.

— Черт!

Рявкнув то ли в раздражении, то ли в отчаянии, Кристиан рухнул на колени и ползком приблизился ко мне, утыкаясь лбов в мысок сапога. Прогнувшись как можно сильнее, он потерся о него и в самой ужасной позе покорности вытянул руки и сцепил их за собственной спиной, падая лицом в пол.

Отвратительная картина громом вышибла все мысли, заставляя их сконцентрироваться в районе желудка тянущим спазмом тошноты.

— Кристиан! Поднимайся! — хватаясь тонкими ладошками за стальное мужское тело, я, естественно, не смогла сдвинуть его и на миллиметр, бессмысленно надрываясь. — Крис! Ты же обещал, что не встанешь передо мной на колени!

— Лучше так, чем потом умолять о прощении, — хрипло зашептал он. — Если отвращение — единственный способ выбить из тебя мысли о недоступной мне близости, я готов ползать за тобой на коленях хоть до старости.

Упав рядом с ним, я тихо всхлипнула, не зная, как оторвать красивое мужское лицо от грязного пола, к которому оно не должно было прикасаться. Но Эвердин упрямо вжимал лоб в каменный пол и совсем не помогал себя отлепить.

— Пожалуйста, перестань, — проскулила я, натурально устав цепляться за него пальцами в попытках оторвать от земли.

С тяжелым стоном Эвердин сдался, вытягивая назад длинные ноги и роняя руки вдоль тела двумя ослабевшими плетями. Подхватив не сопротивляющуюся голову пальцами, я затащила его на свое колено, бережно стирая с лица грязь и пыль.

Кристиан не моргал. Лежал с закрытыми глазами, позволял мне прикасаться к своейкоже, но молчал, шумно дыша.

— Я больше не буду, обещаю, — шептала я, проглатывая бегущие по щекам слезы. — Не буду.

— Будешь, — тихо и глухо спорил он. — Будешь, и не раз. А я буду видеть это, слышать то, что в твоей голове, и знать, как омерзительны тебе мои прикосновения. Твоя душа ранена, моя маленькая нанеки, и мне кажется, я переоценил свои силы, решив, что смогу залечить твое сердце. Но тебе все еще больно, страшно принимать мою заботу, которую я только для тебя и храню. Какой во всем этом смысл?

Уже без стеснения всхлипывая, я гладила его гладковыбритые щеки, стирая с них упавшие с моих ресниц слезинки.

— Не говори так, это неправда, и ты это знаешь, — торопливо, запинаясь и проглатывая звуки, затараторила я. — Я позволила Туману к себе прикоснуться, сегодня сама обняла его за пояс! А он был без рубашки! Ты уже поцеловал меня! В губы, Кристиан! Этого не может быть мало! А сейчас я трогаю твое лицо, касаюсь его сама, а ты лежишь у меня на коленях, зарывшись носом в юбку… Я слышу, как ты ее нюхаешь! И это самое большее, что у меня было, слышишь, Эвердин?! Не смей сдаваться!

По тяжелому телу прокатился спазм, который напугал меня до икоты. Он все нарастал и нарастал, пока я не поняла, что Эвердин ржет! Он действительно смеялся, утыкаясь носом в полы моей юбки, рывком поднялся и бахнул ладонями о стол, вынуждая вжаться спиной в деревянную опору.

Нависнув надо мной огромной тенью, он склонился так, что наши лица были вплотную друг от друга. Не скрывая улыбки, специально выставил руки, чтобы окружить меня собой, запереть в неощутимом капкане мужского тела.

— Ты убедила меня, госпожа моей души. Я не буду сдаваться. И раз мы так хорошо идем к твоему успеху, нужно набирать обороты.

— О чем ты го…

Не дав мне договорить, подлый Эвердин прижался поцелуем к моим губам, проглатывая остаток фразы и втягивая вмиг раскалившийся воздух. Отшатываться мне больше было некуда: за спиной стол, перед лицом Эвердин, так что, нелепо взмахнув руками, я толком ничего не добилась, продолжая погружаться под обжигающий лед его поцелуя.

— Сама, госпожа. Я держусь и требую награды, — шипя и улыбаясь, прошептал он, оторвавшись на один вдох.

В доказательство его слов стальные пальцы до треска вжались в деревянную столешницу, обозначая свое положение. Кристиан не сдвигался, но и вперед больше не пер, ожидая от меня каких-то действий.

В голове возникла картинка, как мужчина и женщиной со смазанными моей несовершенной памятью лицами целовали друг друга. Женские руки обнимали крепкую мужскую шею, жадно шарили в волосах, упиваясь своей страстью.

Не знаю, можно было ли назвать страстью то, что испытывала я, но, поддавшись образу без дат и примечаний, я обхватила Кристиана за плечи и потянулась вперед, погладив подушечками пальцев позвонки между лопаток на широкой спине.

Мужчина заурчал как огромный кот и разомкнул губы, позволяя мне брать контроль и руководить процессом, на который мне дали полное разрешение.

Любопытные пальцы добежали по горячей коже вверх, до темного затылка. Поддавшись желанию, я запустила их в волосы, в реальности убедившись в том, что они мягкие.

Кристиан натурально зарычал мне прямо в рот и стал отвечать так взаимно и пылко, будто от этого зависела его жизнь.

Пальчики в сапогах поджались, в животе снова поселилась ощутимая тяжесть, которая даже примерно не давала знать, что она в себе несет.

— Это не то… — прошептала я, поглаживая ногтями мужской затылок.

— Я знаю, только продолжай, — было мне ответом.

Вторая ладонь, не занятая волосами, словно зная, что делает, скользнула с его спины на грудь, остановившись в том месте, где бьется сердце. Оно стучало громко, ровно и так, будто готово было разорваться в любой момент, но, кажется, владелец даже не думал к нему прислушиваться.

Пока рядом не послушался знакомый смешок.

Глава 8

— Рада видеть тебя в добром здравии, Иянна.

Насмешливая улыбка Розали пронзала бы клинком, будь я ей врагом, но после успешно пройденной проверки меня коснулись лишь лучики ехидства.

Кристиан отпрянул и сел на согнутые ноги, низко опуская голову в приветственном поклоне. Мне вновь захотелось возразить, но одергивая себя тем, что мы не одни, я постаралась подняться на ноги со всей элегантностью, на которую была способна.

Отряхнув чуть припыленную юбку, я улыбнулась девушки с ответной любезностью.

— Здравствуй, Розали. Извини, если смутили тебя.

— Это ты меня прости! — девушка удивленно вкинула темные брови. — Если бы я знала, что ты соскучилась по мужу и пришла к нему на работу, обязательно бы постучалась! А так, сама понимаешь, нет необходимости.

Брезгливо махнув рукой, она придирчивым взглядом обвела кабинет Эвердина, больше похожий на келью, и сморщила вздернутый носик.

Бросив косой взгляд на дверь, я заметила склонившегося у порога великана, который, видимо, гулял здесь в ожидании, пока его госпожа явится, и теперь караулил ее острые каблучки взглядом исподлобья.

— Милая, ты не против, если я немного попользую твоего мужа?..

Вопрос прозвучал так неожиданно, что я едва не поперхнулась, но кимтарка поспешила добавить:

— В прошлом году у меня были распри с одним из домов, и Эвердин подтвердил мою правоту. А в этом, ты не поверишь, меня вновь пытаются надурить!

— Не может быть, — перестав улыбаться, я внимательно наблюдала за женщиной, с любопытством искавшую взглядом хоть что-то ценное в комнате.

— Может. Конечно же, я не дура, и если раз твой супруг помог мне уладить конфликт, я решила обратиться к нему повторно. Ты не против?

— Это его работа, — отозвавшись более-менее нейтрально, я отступила на шаг назад, невольно прикрывая Кристиана. — Я думаю, он оценит оказанную ему честь.

— Да что там честь?! Лишь бы тебя радовал, дорогуша, — змеиная и опасная улыбка Розали напрягала. От нее словно шел угрожающий флер, способный через поры ядом попасть в организм. — Кстати! Услуга за услугу, сладкая. Раз уж твой муж поможет мне, я от своего лица приглашаю тебя на вечер в доме Маром. Адана проводит чудные вечеринки! Я уверена, что ты будешь в восторге!

Не разделяя энтузиазма кимтарки, я выдавила улыбку, до боли растягивая в ней губы.

— С огромной радостью! Благодарю за приглашение.

— Бери своих мужей, выбирай наряд поинтереснее и приходи. Познакомлю тебя с женщинами Кимтара, столпами, на котором держится это общество. Не скучай, крошка! До встречи! — послав мне воздушный поцелуй, Розали плавной и эротичной походкой направилась к дверям, где ее уже ждал Раэль, по велению госпожи поднявший лицо.

Громкий звук пощечины заставил меня вздрогнуть и с трудом сдержать испуганный вскрик.

— Никогда больше не смей опаздывать.

Первые я слышала в ее интонации такую холодную злость. Словно сталь, она разрезала воздух, оставляя на смуглой щеке великана краснеющий отпечаток изящной руки с россыпью колец, надетых будто специально, будто нарочно…

Проглотив свое же дыхание, я не выдала испуг и удивление только потому, что просто остолбенела, примерзнув ногами к полу.

Юбка Розали исчезла, скрываясь за дверью, разнося стук каблучков по пустым коридорам. В голове все еще стоял мельтешащий туман из черно-серых мушек, когда я случайно встретилась взглядом с сидящим в проеме Раэлем, не сдвинувшимся с места. Он смотрел пристально, не собираясь морщиться и шипеть от явной боли, словно отодвинул ее в сторону, занятый делом поважнее.

Не моргая, он впивался взглядом в мое лицо, вновь рассеивая эту чертову неподъемную ауру, и бесшумно пошевелил губами, точно обращаясь ко мне.

— Я буду пробовать вновь и вновь, маленькая госпожа.

Сорвавшись стрелой, он бегом помчался за своей супругой, оставляя меня в растерянных чувствах, и только поднявшийся на ноги Кристиан вернул меня в реальный мир.

— Чертова стерва!

От удивления у меня открылся рот.

Это чтец правил, ходячий свод законов и традиций, так откровенно выразил свои чувства к одной из тех, кто правит этим миром?..

— Разве так можно?!

— Расскажешь ей?.. — криво усмехнувшись, он неторопливо перелистывал брошенную Розали на стол папку бумаг и морщился. — Сомневаюсь, моя госпожа. К тому же, прошу заметить, я не соврал. Она стерва каких поискать и специально тащит тебя на этот «вечер».

— Ты что-то услышал? — торопливо закрыв дверь, чтобы никто не подставлял к ней свои любопытные уши, спросила я.

— Да. Ты ей нравишься, но в случае этой госпожи, как, собственно, и любой другой, не жди дружбы навек. Ты для нее как мышонок в колесе — привлекаешь внимание этой змеи исключительно желанием посмотреть, как долго ты будешь бегать от рассадника гадюк. Она развлекается за твой счет, госпожа. И нет, отказаться ты не можешь, — предугадав ход моих мыслей, оборвал он. — Напротив, ты должна пойти. Нужно раз и навсегда поставить их на место и навсегда отбить охоту цепляться к тебе.

Воинственные рассуждения Кристина сделали его таким… интересным. Он стоял, упираясь кулаками в стол и напряженно опустив голову, и читал разложенные перед ним бумаги. Наряженные руки с темными канатами вен бугрились мышцами, притягивая взгляд, а широкая грудь высоко вздымалась, втягивая в себя воздух, словно огромные меха.

— Если ты продолжишь так думать, то мы вернемся к тому, на чем остановились, — напомнив, на чем нас прервала Розали своим неожиданным визитом, сказал он. — К тому же я хотел предложить тебе сходить кое-куда всем вместе. А теперь на этом настаиваю.

— Что? Почему?

— Есть одно место, — мужчина нахмурился, подбирая правильные слова. — Там тебе помогут и покажут, как вести себя в обществе кимтарских женщин. А так как перспектива встретиться с ними — уже жестокая реальность, мы должны сходить. Все вместе.

— Если ты считаешь, что так нужно, конечно…

— Тогда вперед, домой, нанеки. Туман с Лиамом будут готовы к нашему приходу. А вот тебя, госпожа души моей, просто необходимо переодеть.

Энтузиазм в мужских глазах обещал мне целую череду искушений и борьбы.

Дома нас действительно уже ждали.

Туман, похоже, был рад, что я вернулась, улыбаясь открыто и честно. Сегодня он очень интересно собрал свои волосы, вплетая в косу множество тонких цепочек со звенящими шариками на концах. При каждом повороте его головы раздавался характерный звук, который его совершенно не смущал.

— Рад, что ты вернулась, — признался он, осторожно подхватывая мои пальцы и замирая в ожидании реакции.

Нормально. Нет, правда, нормально.

От них шло согревающее тепло и осторожная нежность, не пугающая и не вводящая в ступор, поэтому я улыбнулась в ответ, позволив мужчине ласково их погладить.

А вот Лиама на горизонте видно не было, и беспокойство затрепетало в груди, заставляя озираться по сторонам.

— Где Лиам?

— В гостиной, — нахмурив брови, ответил Туман. — Сидит там, как вернулся. Иди, мы с Кристианом пока приготовим тебе наряд на вечер.

Грубо говоря, уже была ночь, но, опустив этот момент, я поспешила к Лиаму, который, видимо, все же решил себя наказать. Только бы ничего серьезного… Только бы ничего…

Толкнув двустворчатую дверь, первое, что я увидела, — это сидящего на полу кимтарца. Он низко опустил голову, распустив свои косы, и увел руки за спину. Его плечи дрожали.

По виду можно было сказать, что он действительно сидит так уже не один час, и закаменевшее в одной позе тело сводило болезненным спазмом.

— Лиам!

— Госпожа, — кимтарец словно ждал моего голоса, как приказа, и наклонился вперед, уткнувшись лбом в пол.

Темные волосы зеленоглазого мужчины рассыпались в свободном падении и черным ковром расстелились вокруг в каком-то отчаянном жесте. Будто было в этом что-то сложное, печальное и принятое, будто неминуемая кара.

— Что ты делаешь?

— Жду, — сглотнув, Лиам сделал паузу и хрипло добавил. — Вашего решения, госпожа. Не смею молить вас о прощении.

Великая Наиши, что за драмы?!

— Именем всех святых, заклинаю тебя, поднимись!

Дернувшись от моего голоса, кимтарец не смел ослушаться и поднялся на свои длинные ноги, сразу же сделавшись выше меня ростом. Головы он так и не поднял, поэтому мне пришлось подойти ближе, чтобы заглянуть в лицо, пытаясь поймать взгляд.

— Лиам, я уже не злюсь.

— Я расстроил вас.

— Тебя, — привычно поправив его, я продолжила. — Так бывает. Люди не могут быть согласны друг с другом во всем. Да, я расстроилась, но я не злюсь на тебя, Лиам, и понимаю причину, по которой ты сказал то, что сказал.

Выслушав мою тираду, он не проникся, так и не подняв свои пушистые ресницы, чтобы взглянуть на меня открыто.

— Я вспылила, ты вспылил. Но ничего ужасного не произошло. Давай забудем об этом?

Сомнение тронуло его лицо заломом между темных бровей, но он все же поднял взгляд, уставившись на меня как на призрака.

— Забудем?

— Угу. Будто ничего не было.

— Но я, — начал он, медленно наклоняя голову к плечу, заставляя темное полотно волос следовать за движением. — Не могу забыть своей ошибки.

— Не было никакой ошибки, просто немного погорячились! Лиам, прошу, — взмолилась я. — Перестань. У меня нутро выворачивается от этих ваших… условностей!

С трудом выбрав слово помягче, выпалила я, поднимая с пола металлическую заколку, служившую Лиаму совсем недавно.

— Сядь. Пожалуйста.

С сомнением и опаской мужчина опустился на пол, позволяя обойти себя за спину и поднять со столика расческу с густой щетиной.

— Я сейчас приведу тебя в порядок, хорошо? И нет, я не предлагаю тебе близость, просто хочу, чтобы ты понял — я не держу на тебя обиду. Договорились?

Слабо кивнув, кимтарец вздрогнул, когда я собрала его волосы по плечам в свои пальцы и прогладила их по всей длине. Стараясь быть аккуратной, я прошлась щетинками по прядям, разглаживая их шелк, и собрала на макушке, скрепляя найденной заколкой.

— Почти все, — прошептала, заметив, как напряжены широкие плечи, прогоняя гуляющие по ним мурашки. — Там Туман вплел себе какие-то звенелки. У тебя есть такие?

Без слов ладонь Лиама нырнула в карман брюк и протянул мне клубок из тонких цепей с похожими набалдашниками размером с горошинку. Они были такие же звонкие, как и у Тумана, и вспомнив, как блондин закреплял их в волосах, я быстро заработала пальцами.

Почему-то мне не захотелось плести обычную косу из трех длинных прядей. Проявив фантазию, быстро затянула на концах плотный и круглый канат волос из пяти хвостов, украсив его этими цепочками.

— Вот и все, — довольная результатом, перекинула свою работу через плечо, демонстрируя мужчине. — Вроде неплохо.

— Мне… нравится, — все так же хрипло ответил Лиам и поймал мои пальцы на своем плече. — Прости меня, Ия. Не могу свыкнуться с тем, что ты другая. Каждое слово отзывается во мне возможной роковой ошибкой.

Горячий поцелуй обжег пальцы, но я не отдернула руку, позволив кимтарцу прижаться к ним гладкой щекой. Он ластился как огромный кот, боясь спугнуть, но целиком утопая в этом жесте, и у меня вновь сжалось сердце.

Они не знают ласки. Имеют о ней представление, но достаточно размытое, а местами совершенно неправильное. Терпят грубости, проглатывают боль и обиду, а ради чего? Чтобы иметь хотя бы фантомное ощущение того, что у них есть семья.

Это касалось не только моих мужей, а всех кимтарцев в принципе.

Вспомнив только о том, как безразлично Раэль отреагировал на пощечину, однозначно не первую и не последнюю, стало противно. Даже женщины признали его очень умелым, раз готовы были выплатить за него такие деньги, но вместо того чтобы любить столь ценный экземпляр, они бездушно над ним надругались, втаптывая в грязь.

Омерзительно.

Вывернув свои чувства в попытке стряхнуть с них липкое отвращение, сделала все наоборот, резко наклоняясь и обнимая своего мужа за шею. Уткнулась носом ему в затылок и, глубоко втянув сладкий аромат бергамота и чего-то свежего, замолчала.

Мне не хотелось участвовать в этом фарсе вместе с сошедшими с ума женщинами Кимтара. Мне претила мысль опуститься до их уровня и считать людей, что жили с тобой под одной крышей, заботились, любили, оберегали тебя, чем-то вроде мебели. Иногда дорогой, иногда нет, но совершенно точно не ценной.

Нет. Это не моя история.

Погладив мои запястья на своей груди, Лиам начал покачиваться, будто поймав фон моих печальных, но решительных мыслей. Прижимаясь к нему лицом, я вздохнула и закрыла глаза, позволяя успокаивать себя, как маленькую девочку, которой приснился страшный сон.

— Не боишься, — тихо, но не скрывая улыбки, сказал он, нарушив тишину.

Отрицательно мотнув головой, только крепче вжалась носом в мужские волосы, пытаясь спрятаться от всего этого хаоса, давно перешагнувшего рамки разумного.

— Обещаю, я буду беречь тебя, госпожа моя, — тихо и журчаще, словно ручей на зеленом море травы, таком же, как его глаза, говорил он. — За ласку, за трепет, за нежность. Я хотел бы обнять тебя.

— Как муж? — буркнула я.

— Как благодарный мужчина, — усмехнулся он. — Нет ничего ценнее твоих прикосновений. Теперь я понимаю, что испытывали братья.

Расслабив свой захват и растеряв всю храбрость, я обошла мужчину по кругу, замирая и неуверенно закусывая губы.

Лиам был умнее в тот момент: схватив с дивана подушку, он опустил ее на свои колени. Только вот мы оба понимали — это не чтобы я смогла удобно устроиться, а чтобы выстроить дистанцию, так сильно меня пугающую.

Не торопя, Лиам дождался, пока я приближусь, и протянул поднятые вверх ладони, приглашая. Непосредственная близость пугала; собрав волю в кулак, я присела на предложенное место на его бедрах и оказалась мягко прижатой к груди.

Кимтарец обнимал меня за плечи, стараясь сильно не сжимать и не касаться пальцами, и вновь покачивался, дав волю уткнуться носом в горячую грудь.

Как в домике. Тепло, уютно и спокойно.

В объятиях Лиама я чувствовала себя под полной защитой. Доверчиво прижавшись боком к телу мужчины, я услышала, как он улыбается.

— Твое доверие пробуждает во мне счастье, госпожа, — шептал он так умиротворенно, будто пользовался своим даром, сея в душе покой. — Мне хочется согреть тебя, укрыть от всех невзгод, и когда ты позволяешь это, я чувствую себя мужчиной. Настоящим, полноценным и живым.

Чуть крепче обхватив меня руками, Лиам выдохнул воздух из своей широкой груди и осторожно погладил мое плечо пальцами.

Нет, не было в этом жесте ничего откровенного или невыносимого, нет. Напротив, это касание несло в себе поддержку, уверенность и безоглядную преданность.

— Ия, нам пора, — голос Кристиана послышался у дверей. Резко обернувшись, я увидела, как они с Туманом расслабленно подпирают проем с двух сторон.

Было видно, что они здесь уже давно, но ни один мускул, взгляд или жест не выражал недовольства. Только спокойствие, будто все именно так, как должно быть.

— Да, пора, — прошептала я и с помощью Лиама, разжавшего свои объятия, встала на ноги.

— Вы уже скажете, куда мы идем? — прикусывая губы от любопытства, я шагала в круге мужчин, ориентируясь только на короткие указания, в какую сторону держать курс.

— Почти пришли, — таинственно ответил Эвердин, — прояви терпение.

Ненавижу терпеть!

С детства я была самым любопытным ребенком, которого можно было найти! Я всегда и всюду совала свой нос, внимательно слушала разговоры взрослых и точно знала, где мама прячет от меня сладости.

Самом слово «терпение» было мне чуждым, даже имя Иянна означало «нетерпеливая», что с годами только убеждало родителей в правильности выбора.

Я крутила головой, пытаясь высмотреть что-нибудь интересное, но затянувшая город ночь и отдаленность от главных улиц прятала от меня все, за что мог зацепиться взгляд.

В одинаковых домах изредка горел свет. Кимтар спал. Фонари на улицах встречались все реже, а аккуратная плитка под ногами начала плавно превращаться в редкую гальку, местами выщербленную временем.

— Мы на месте.

Стараясь увидеть в полумраке хоть что-то, я услышала только тяжелые шаги Эвердина, и три громких стука с оттяжкой. Кристиан словно специально делал паузы, давая сигнал кому-то за крепкой дверью.

— Эвердин! — вслед за веселым голосом на улицу прокрался свет из помещения, на секунду ослепляя мои привыкшие к темноте глаза. — Сколько лет! Уж думал, ты позабыл о своих друзьях!

— Тебя сложно забыть, Луис. С моими братьями ты знаком, а это Иянна, наша нанеки.

Высокий силуэт неуклюже подпирал лбом дверной косяк, не помещаясь в проеме в полный рост. Справа и слева от него странно клубились пушистые перья, которые торчали даже вокруг головы, а опустив глаза вниз, я заметила, что пятки не доходят до пола.

Каблуки!

— Ой, какая малышка! Ну что же вы, как неродные, проходите! Морган скоро подойдет и составит нам компанию.

— Мой столик свободен?

— Всегда свободен, дорогой, — саркастично, но по-доброму хмыкнул этот интересный… персонаж, и жестом поманил нас внутрь, уступая дорогу. — Надеюсь, тебе понравится у нас, крошечка.

— С-спасибо, — промямлила я, совершенно не зная, чего ждать.

Крутая лестница вела вниз, откуда слышалась музыка и голоса. Судя по хохоту, там было очень даже весело, только вот кто мог знать, как отреагируют гости на появление женщины в их обители? Встречающий, к моему удивлению, не торопился падать на колени и лебезить, чем невольно вызывал уважение.

Неужели у них есть те, кто игнорирует законы Кимтара?

— Да, — прочитав мои мысли, Кристиан протянул ладонь, помогая спрыгнуть с последней ступеньки. — Все, кто здесь — бесхозные. У них нет жен, детей, семей, и они никогда к этому не стремились.

— Я считала, что у вас каждый едва ли не с пеленок хочет как можно скорее жениться.

— Жениться — конечно, но эти бесхозные здесь по своему выбору. Не только женщина вольна решать, кто будет греть ей постель.

— Интересно…

Столик Кристиана был в самом углу — прятался за полупрозрачными шторами. Подвал больше походил на театр со сценой, занавесом и несколькими столиками, за которыми расслаблялись мужчины.

Моего появления они не пропустили, резко замолчав и напряженно рассматривая маленькую в сравнении с остальными фигурку в длинном плаще.

— Это малютка Иянна! Нанеки Кристиана! — во всеуслышание объявил наш провожатый и подошел ближе, позволив полюбоваться на его экстравагантный наряд.

— Иянна! — звонко, а главное ритмично, словно не раз репетировали, гости чокнулись маленькими стаканчиками размером с наперсток.

— Садись, малышка! Сегодня ты звезда вечера, я, так и быть, уступлю, — хихикнув, чудо в перьях село на край диванчика и очень женственно закинуло одну ногу на ногу. — Зови меня Лу.

— Очень приятно.

Под выжидающими взглядами села за стол и оказалась зажата в кольце. Справа опустились Крис и Лиам, а слева Туман и Лу, который совершенно не чувствовал смущения от моего любопытного взгляда.

Розовые перья торчали у него из прически, пушистым водопадом рассыпаясь в разные стороны. Привычные брюки тоже были с легкой, жемчужной розовинкой, а не самую широкую грудь прятал жилет, расшитый сверкающим бисером.

— Я прямо вижу твои вопросы, малышка. Никогда не видела даяхе? — не скрывая белоснежной улыбки, кимтарец сунул руку в карман и вынул из него портсигар, вытащив тоненькую самокрутку.

— Даяхе? Простите, я не знаю, что это.

— Ни что, а кто, милая, — не обидевшись, поправил меня Луис. — Это я. Они. Мы, — мужчина обвел жестом зал. — Мы отказались от наших женщин обдуманно, и живем так, как нам хочется, не слушая проповедей о важности войти в семью.

— Новая волна вопросов? — это он спросил уже у Кристиана.

— Больше, чем ты, можешь представить. Ия крайне любознательна.

— И это вовсе не недостаток. Вы пришли ко мне за советом?

— Скорее за помощью, — ответил Туман. — Ия иномирянка из Амарана и незнакома с нашим укладом.

— Наши мегеры тебя пугают? — темные брови Лу жалостливо сложились домиком. — Ничего удивительного. Вам попался нежный цветочек, не желающий держать в руках поводок.

— Именно за этим мы и пришли. Научишь?

— Постараюсь, — ровно ответил мужчина и выдохнул под потолок сизый дым, пахнущий чем-то сладко-цветочным. — Морган, захвати для малышки пять «Роз»! За мой счет, естественно.

Широкоплечий парень с короткой стрижкой, которую я раньше на Кимтаре не встречала, с улыбкой выставил на стол целую тучу наперстков! По пять на каждого. В стеклянных стаканчиках плескалась разноцветная жидкость, и я невольно принюхалась.

Пахнет вкусно. Как фруктовый сок.

— За встречу?

— За встречу, — поддержав Луиса, мои мужья подняли наперстки в воздух. Мне не осталось ничего другого, кроме как повторить за ними.

Подражая во всем, я храбро опрокинула в рот напиток и удивленно вытаращила глаза. Крепко! Так крепко, что горло загорелось, а в носу неприятно защипало, вызвав слезы в уголках глаз.

— Ну как тебе, милая?

— Вкусно, — прошептала я, вдохнув через открытый рот.

— Рад, что тебе понравилось. Позволишь мне себя украсть?

В поисках реакции я обвела мужчин взглядом и встретила лишь согласные кивки, разрешающие странному даяхе увести меня из-за стола в сторону занавеса, за которым прятались комнаты, почти до потолка забитые вещами.

— Ты такая малюсенькая, так что выбор будет невелик, — задумчиво приложив палец к губам, Лу разглядывал одну гору за другой. — Но, думаю, что-нибудь найдем. Раздевайся.

От одного слова меня пробило холодной дрожью, а ноги камнем притянуло к полу. Заинтересованный взгляд Луиса не заставил себя долго ждать. Не задавая вопросов, он резко протянул ко мне свою ладонь и прижал ее ко лбу, проигнорировав мой испуганный писк.

— Ооо… мне так жаль, малышка, — отняв пальцы, мужчина опустился на колени, но не для того, чтобы выразить мне свое почтение, а для более удобной позы для разговора. — Никто не смел с тобой так поступать, слышишь? И ты никогда ни в чем не была виновата. Твой отец просто трус, что никогда не обсуждал это с тобой, он просто боится, Ия, боится признать свою вину в том, что произошло.

Он говорил это так искренне и уверенно, что я невольно всхлипнула, осознав, что никогда не слышала ничего похожего.

— Тот, кто так с тобой поступил, поплатился по заслугам. Тебя не испачкали, милая, ты все такая же чистая и невинная. Собери свое сердечко, оно тебе еще пригодится — любить тех троих, что ждут твоего внимания. Поверь мне, я знаю каждого из них уже много десятков лет, и ты не ошибешься, доверив им свою душу.

— Спасибо, — проглотив ком в горле, я потянулась обнять пернатое чудо, что нашло самые нужные слова для меня. — Спасибо.

— Не благодари меня, малышка. Это не исключение из моих правил, я всегда считал, что должно поступать по совести. И моя совесть сожрала бы меня с потрохами, не скажи я тебе этих слов.

Погладив меня по спине, Лу немного сдавил руки и отступил, вытирая сухими горячими пальцами мои мокрые щеки.

— Давай переоденем тебя и развлечемся?

— Как? — хлюпнув носом, я осталась стоять на месте, придерживаемая одной мужской рукой.

— Доверься мне, и я обещаю: ты поверишь в себя и дашь нашим мегерам отпор.

Согласно кивнув, я с ужасом смотрела на выбор увлеченного Лу, что копался в горах одежды, вынимая все более и более откровенные наряды. Иногда он поглядывал на меня, поджимая губы, и вновь принимался за работу, то собирая, то выкидывая платья подальше. И когда он наконец остался доволен выбором, добродушный исполин загнал меня в гримерную, выложив свои находки на широкий диванчик перед подсвеченным зеркалом в пол.

— Выбирай и переодевайся. Жду тебя за дверью, малышка!

Перебирая тонкие тряпочки, я тяжело засопела.

Если выбор Кристиана для похода к Розали был для меня чересчур, то здесь даже «через» не осталось, только «чур»! Тонкие тесемки, почти прозрачные кружева, бантики и рюшечки всех форм и размеров.

С трудом отыскав что-то более-менее сносное, я, поглядывая на дверь, воровато переоделась, все время одергивая облегающую ткань руками. Зеркало предательски притягивало взгляд. Набрав в грудь как можно больше воздуха, я обернулась, чтобы рассмотреть себя со стороны.

В гладком отражении на меня смотрела действительно красивая девушка. Золотистые волосы струились по плечам, фигура, подчеркнутая платьем, выглядела притягательно и даже не слишком вызывающе, делая акцент на моей хрупкости россыпью пришитых жемчужин. Даже ярко-красный цвет не портил впечатления, отливая в освещении комнаты благородным багрянцем.

— Ты готова?

— А… Да! Лу, ты уверен, что я могу выйти… так?

— Я могу зайти?

Без сомнения разрешив, я неожиданно поняла, что этот даяхе не вызывает во мне пугающих чувств. Простой, приятный, немного своеобразный, но от этого интересный, он располагал к себе, создавая ощущение, будто я разговариваю с подругой, а не с двухметровым мужчиной.

— Ты… просто красотка! — восхищение в глазах Лу не было поддельным, но он смотрел на меня не как на желанную женщину, а как на произведение искусства. — Ну, как себя чувствуешь?

— Скованно, — призналась я, обнимая голые плечи. — Это очень… открыто.

— Ничего подобного! Я выбирал самое скромное. Любая другая кимтарка решила бы, что этот наряд для нее слишком… ммм… слишком скучный. Так что не бойся, никто и не подумает о том, что ты развратница.

— Откуда ты знаешь?

— Малышка, — Лу вновь опустился рядом со мной на колени. — Знаешь, в чем разница между обычными мужчинами и даяхе? Мы любим сердцем, а не глазами. Каждый здесь подумает о том, что ты красивая, но никто и никогда не позволит себе ни единой грязной мысли в твою сторону. Только восхищение, радость и искренне желание любоваться такой красоткой, как ты.

— Вы словно художники.

— Так и есть. Ни один мастер не позволит грязным рукам трогать его полотно. Только смотреть, только наслаждаться видом. Пойдем?

Предложив мне свою широкую ладонь, Лу дождался, пока я вложу в нее пальцы, и поднялся. Мы ушли еще дальше от зала и свернули на помост сцены, спрятанный под укрытием занавеса.

— Зачем?!

— Главная актриса сегодня взяла другую роль, — проказливо улыбнувшись, Лу поправил мою прическу. — Отыграй за меня, малышка.

— Но я не знаю спектакль!

— Импровизируй! — подтолкнув меня вперед, подлый даяхе остался стоять на месте на случай, если я решу сбежать.

Заиграла музыка. На сцену, словно утята, бегущие к озеру в ряд, выбежали такие же пернатые мужчины, широко улыбаясь. Они танцевали, высоко подкидывая ноги и так уверенно держась на каблуках, что я позавидовала, не заметив, как один из танцоров поймал меня за руку и закружил в танце, заставив громко рассмеяться.

После пары кругов меня передали в другие руки, которые вновь вращали меня юлой, ловко прикрывая мои неловкие огрехи и спотыкания. Зрители хлопали в ладоши, и под конец танцевального номера одобрительно заулюлюкали.

С выдохом подумав том, что все не так уж и плохо, я потянулась вслед за танцорами, но ушлый Лу развернул меня в обратную сторону, выталкивая назад.

— Однажды, — громкий голос поселил в зале благоговейную тишину, — одна малюсенькая принцесса вышла замуж за троих благородных кимтарцев.

На сцену, как по заказу, поднялись Лиам, Туман и Кристиан. Они тоже переоделись, а точнее, разделись до своего привычного образа. От одного вида на них замирало сердце!

— Принцесса любила их всей душой, мужья отвечали ей тем же, — драматическая пауза подталкивала к чему-то, но я стояла на месте, глупо хлопая глазами. — Благородные кимтарцы целовали свою жену каждый день!

Не скрывая веселых улыбок, мои мужчины каждый по очереди, сомкнувшись в круг, легко чмокнули меня в щеки.

— Обнимали ее, — горячие ладони погладили талию, которую в этом платье спрятать было просто невозможно. — И берегли.

Кольцо вокруг стало еще теснее, и мне вынужденно пришлось стоять так близко к мужчинам, что жар их полуобнаженных тел ощущался на расстоянии.

— И все бы у них было хорошо, но одна злая колдунья, позавидовавшая счастью крохотной принцессы, решила разрушить их семью!

На сцену с воинственным криком вылетел Лу, держа деревянный посох словно меч, чем рассмешил гостей.

— Ага! Вот и ты, малюсенькая принцесса! Я много лет смотрела на тебя и твоих мужей! — вскинув свое оружие, Лу сделал шаг в нашу сторону и споткнулся, с невероятным грохотом падая всем телом на деревянный помост.

По залу разнесся вселенский хохот. Глядя на расторопно подпрыгнувшего артиста, я тоже не сдержала улыбки.

— Готовься! Я заколду-у-у-ую тебя! Уууу! — покрутившись на месте, Луис заставил свои перья вздрагивать и смешно топорщиться в разные стороны. — Отныне ты будешь проклята! Превращена в статую и так и останешься камнем до конца своих дней! А мужья твои пойдут на корм тигру!

Где-то скрипнула цепь, словно открывался настоящая клетка, и к нам на сцену вылетел Морган, раскрашенный черно-оранжевыми полосками. Он игриво зарычал в зал и сел на корточки у ног Лу.

— Ничто не сможет разрушить мое проклятие! У-у-у-у!

Вновь закрутившись вокруг своей оси, мужчина легонько стукнул меня кончиком посоха по макушке, прошептав:

— Замри!

Решив подыграть, я испуганно прижала руки к груди и застыла, словно и правда каменная статуя. Совершенно забыв о наряде, о том, что никогда не выходила на сцену и не имела возможности выучить роль, я веселилась. Оказалось, это очень забавно, и невинная сценка с великолепным Лу в образе колдуньи от души радовала своим настроем.

— Бедные мужья едва не погибли от горя!

Безликий голос вновь принялся озвучивать происходящее, и мужчины упали на колени, с самым скорбным видом обхватывая мои ноги руками.

— Они не могли поверить, что их крохотная принцесса больше никогда не засмеется, не заплачет, не поцелует их! И так велика была боль, что мужья решили сами шагнуть в пасть тигра, перед этим в последний раз коснувшись нежных губ жены!

Продолжая стоять как каменная статуя, я задержала дыхание, чувствуя на губах сладкий привкус Кристиана, что, горячо прижавшись к моему рту, погладил щеки подушечками пальцев, обжигая кожу. Следующим был Туман, он, как и Кристиан, не сомневался, целуя так, будто весь мир сложил к моим ногам: нежно и бережно. Лиам был осторожен, оставив свой поцелуй мягким, аккуратным движением.

— Благородные кимтарцы простились со своей любовью и шагнули навстречу злобной оскаленной морде!

— Р-р-рр-р! — игриво прорычал Морган и затопал по полу, словно бешеный зверь. — Съем кимтар-р-рцев!

— И смерть была уже так близка! Чудилась концом этой истории, как вдруг!..

Зал замер в тишине.

— Принцесса открыла глаза!

Повинуясь голосу, я подняла опущенные ресницы и улыбнулась.

— Увидела она своих мужчин, тех, что нежной любовью, самой чистой и искренней, согрели ее сердце и разрушили страшное проклятие колдуньи Замунды!

— Рамунды! — Возмущенный Лу вернулся на сцену, прогоняя уже ненужного тигра прочь. — Ты разрушила мои чары, малюсенькая принцесса! Но я не сдамся! Бери оружие и сражайся за свою любовь!

Кинув мне такой же бутафорский меч, Лу встав в воинственную стойку и был явно растерян моим решительным броском в его сторону. С трудом отбиваясь от череды четких ударов, он закружился вокруг себя и в какой-то момент сдался, театрально падая на пол. Надрывая горло, вел он свою прощальную речь:

— Эта любовь! Ах, эта любовь! Такой сильной, крепкой и честной я не встречала никогда! Ты смогла победить меня, храбро дралась и отвоевала свое право быть счастливой! Так будь же, малюсенькая принцесса! Люби и будь любимой!

Вывалив язык, Луис закрыл глаза и смешно вытянул свои длинные ноги. Под оглушительные аплодисменты занавес закрылся, позволив нам, как настоящим актерам, поклониться благодарному зрителю перед уходом.

— Ах-ах! Это было так весело! — не сдержавшись, я бросилась обнимать моих мужей, что позволили мне провести такой вечер. — Луис, спасибо тебе! И прости, пожалуйста!

— Не знал, что ты так машешь палкой, — потирая ушибленную ногу, пернатый исполин поднялся и тоже обнял меня за плечи. — Ты молодец, крошка. Помни, ты не такая, как наши женщины, и не должна соответствовать их ожиданиям. Будь актрисой, примерь на себя образ госпожи и не трусь! Твои мужчины никогда не подведут и подыграют. Доверяй им.

— Спасибо, Лу.

— Всегда к твоим услугам. Как наша труппа смотрит на то, чтобы опрокинуть еще пару стопочек?

— Все за, — ответил Кристиан, целуя меня в макушку. — Концерт отыгран, пора и отдохнуть. Ты потрясающа в этом платье.

Последнее было сказано шепотом, только мне. Вспомнив слова Лу, я распрямила плечи, таившие в себе напряжение, и смело переплела свои пальцы с Туманом, который так же восторженно разглядывал мой наряд.

— Как там эти наперстки называются?

— «Розы». Лу всегда был театралом, — улыбнулся Крис и повел меня в зал.

— Значит, тебя пригласили на вечеринку Аданы, — при произнесении имени Лу болезненно, даже как-то печально скривился, но точно не от алкоголя, так как напиток полетел в рот уже после.

— Угу, и я совершенно не знаю, чего ждать, — упираясь на выставленный локоть, я уложила потяжелевшую голову на ладонь и, щуря один глаз, наблюдала, как даяхе элегантно курит свою самокрутку.

Стопочки «Розы» прилично ударили в голову: видимо, доза спиртного, рассчитанная на двухметровых мужчин, для меня одной оказалась слишком велика, так как опьянела я очень быстро.

— Провокаций. Издевок. Насмешек. Шантажа. Все что угодно, малюсенькая принцесса. Эти гадюки и по отдельности опасны, а вместе так и вовсе превращаются в один шипящий ядовитый ком. Продумай стратегию.

— Ммм?

— Вспомни и проанализируй свои самые слабые места. Незнание, например. Они не упустят возможности поглумиться над твоей беспомощностью. Что еще? — скорее сам у себя спросил Лу, потирая пальцами острый подбородок. — Метки. Ооо, малюсенькая принцесса, это твое самое слабое место. Я уверен, что тебе предложат не одного мужа в этот вечер, и то, по каким причинам ты будешь отказываться, не имеет значения.

— Почему это? Не хочу, и все тут. Разве это не причина?

— О, милая, — тяжелая ладонь исполина опустилась мне на макушку и ощутимо почесала согнутыми пальцами, словно кошку. — Для отказа у тебя должны быть весомые причины, и, поверь мне, нежелание в этот перечень не входит. Я бы советовал тебе забеременеть, но ты к этому еще не готова.

Фыркнув себе под нос, я увела взгляд в сторону, наблюдая за тем, как мои мужья беседуют с Морганом, уже отмывшимся от тигриной раскраски.

Красивые. Все.

В моем мире за них началась бы самая кровавая и жестокая женская война, и в итоге пришедшие к общему согласию женщины оторвали бы себе каждая по кусочку.

Только вот мы не в моем мире, и эти мужчины принадлежат мне.

Удивленный, но лукавый взгляд Кристиана раскаленным ножом разрезал воздух.

Подловил, признаю. Но чего уж тут поделать, раз эта мысль пришла мне в голову только сейчас, когда картинка перед глазами начинает плавно двоиться, удваивая трех моих мужей до шестерых.

Нет, шесть это уже чересчур. С тремя бы справиться.

Темные брови Криса сменяли свое положение на мужественном лице до слез забавно. Он словно большая собака, на морде которой можно прочитать все по одному выражение глаз.

— Малюсенькая принцесса, — голос Лу оторвал меня от созерцания темных глаз мужа, заставляя отложить эти мысли на потом. — Скажи мне, только честно, каков шанс, что ты сможешь?

— Смогу что? — едва ворочая языком, переспросила я.

— Подпустить их. Не пойми меня превратно, но Крису уже почти восемьдесят, и как бы он не храбрился, но время поджимает.

— Что? О чем ты? — выпрямив расслабленные плечи и вытянула голову вперед, чем-то внутренним ощутив беспокойство.

— Ты не знаешь? К восьмидесяти годам в теле кимтарца происходят изменения, и если к этому времени у него не было хотя бы одной связи с женщиной, он навсегда теряет возможность иметь детей. Как сама понимаешь, в нашем мире это прямая дорога на свалку. Он больше не сможет считаться старшим дома и будет лишен всех титулов и регалий, которые и без того достались ему с трудом и только из-за рабочих заслуг. В случае с Кристиана дом может отойти Туману, и Эвердин, возможно, сможет остаться под его крышей, но это решает совет, а сама понимаешь, ты для них сейчас главная забава.

С губ сорвался сдавленный стон.

Какие неожиданные… подробности.

Незамутненный Лу продолжил говорить, не обратив внимания на суровый взгляд Кристиана, потерявшего суть разговора с братьями и товарищем.

— Я понимаю, что тебе вообще непросто, но как друг я желал бы Крису счастья. Жаль будет, если он упустит момент. С другой стороны, это не мое дело, и только тебе решать…

— Это правда не твое дело, Луис, — холодный голос Эвердина заставил пернатое создание замолчать, с отчетливым стуком прикрыв рот.

— Почему ты не сказал? — я говорила тихо. Голос, сдавленный новостями и опьянением, переходил в шипение, но Крис и так знал каждое мое слово, не заставляя повторять.

— Потому что, Ия. Кому от моих слов стало бы легче? Видишь, я прав! Стоило Лу проболтаться, — грозный взгляд на мужчину, — как в твоей голове вновь взвихрилась тысяча мошек вопросов, сомнений, тяжелых решений. Я не хочу самопожертвования, и если мне суждено стать твоим, то только тогда, когда ты сама примешь это решение, без давления условий и обстоятельств.

Понимая, что все замолчали и внимательно смотрят на нас, Крис поднялся на ноги и протянул мне руку.

— Пойдем на воздух. Тебе нужно проветриться.

— Хо-ро-шо…

Липкие слова цеплялись за язык, мешая проворачивать его во рту, а рука мужа оказалась такой горячей, что я неожиданно осознала, как на самом деле озябла.

Послушно топая тяжелым шагом за мужем, я с облегчением втянула прохладный воздух еще спящего города, откинулась лопатками на стену у входа, запрокинула голову и зависла, рассматривая пьяно качающиеся звезды.

— Это правда?

— Да.

Однозначно и бескомпромиссно.

— То есть, хочешь сказать, что из-за моей не самой приятной ситуации, твоего упрямого желания доказать мне, что я смогу все сама, — вся семья Эвердин под угрозой расфо… расфа… расформирования?

— Все будет в порядке.

— Ты можешь гарантировать, Крис? — оторвавшись от созерцания звезд, я уставилась в черные колодцы его глаз, сразу же падая в них всем своим вниманием. — Какие гарантии, что ваши женщины примут то решение, которое мы хотим? Не ври мне. Прошу, не ври мне хотя бы ты.

За один шаг он оказался рядом, закрывая меня в капкан своего тела и рук, упирающихся в стену над моей головой.

— Что ты хочешьуслышать, нанеки? Что я в панике? Днями и ночами думаю, как защитить свою семью, в которой тебе отведено главное место, даже несмотря на дистанцию и твой страх стать для меня единственной? Я хотел бы, да, я хотел бы иметь шанс стать отцом, но если судьба так не сложится, я все равно буду рад, потому что у нас есть ты. Может, со временем, когда-нибудь, ты подаришь детей Туману или Лиаму, дашь им то, чего так громко просит сердце. Я переживу. Я буду любить их как своих, слышишь? Мне хватит того, что ты не будешь смотреть на меня свысока всю оставшуюся жизнь.

Потянувшись вперед, я привстала на цыпочки, целуя горячие губы. Крис зарычал, но с места не сдвинулся, отвечая так, как может только он. Поглощая, давая крылья и место тем самым мыслям, в которых он голый, в темноте, и мышцы звенят от напряжения.

Опустив руки на его плечи, я не удержалась, прокатываясь подушечками пальцев по раскаленной голой коже, и поднимаясь все выше, нырнула за плечо, поймав болтающуюся косу.

— Крис, давай.

— Нет, — прорычал мне в губы, напрягаясь так, что воздух затрещал от напряжения.

— Прошу. Я хочу сейчас.

— Ты пьяна в стельку, — прошипел, едва не вздрагивая от моей руки на своих волосах. — Кем я буду после этого?..

Он говорил все это через зубы, выплевывал свои слова на меня, как яд, стекающий с языка по губам. Но мужское тело тряслось мелкой дрожью и каменело прямо на глазах.

— Неважно. Я так хочу.

— Ложь! Ты меня жалеешь!

— Прошу тебя, Крис…

Потянув за косу сильнее, вынудила мужчину запрокинуть голову и прижалась губами к подрагивающей венке, ощущая тот самый запах, который уже ударял мне в нос.

Свежесть, цитрус, миндаль… Такой терпкий, мужской, но с огромной тайной, которую не раскрыть без подсказок.

— Ия, молю тебя… Я вновь опущусь на колени!

— Я опущусь с тобой, — упрямо возразила я, зная, куда бить.

Он не позволит мне этого сделать. Скорее сердце себе вырвет, чем разрешит нанеки опуститься на землю, еще и на улице, даже глубокой ночью.

Осознавая это, Крис несдержанно стукнул кулаком по стене, заставляя мелкую пыль, живущую между плитами дома, с шелестом посыпаться вниз. В нем боролись желание, совесть, дикий и липкий страх и необратимость.

Я была уверена в его мыслях. Он думал, что время невозможно будет вернуть, чтобы исправить допущенные ошибки, и разрывался между соблазнительным вариантом, способным сохранить его семью, и ужасными последствиями, способными эту семью разрушить.

— При одном условии, — дернув головой, он заставил выпустить его косу из пальцев. — Только дома. Не здесь.

Интенсивно закивав, я согласилась, наблюдая за тем, как Эвердин отходит, собираясь идти. Повторив его движения, я покачнулась и едва не рухнула на каменную дорожку у дома Луиса, но сразу же была подхвачена крепкими руками и поднята в воздух.

— Ради твоей же безопасности, — хмуро буркнул он и пошагал в сторону дома, поправляя на мне капюшон плаща.

Уложив голову на крепкое плечо, я неожиданно для себя поняла, что действительно не против его прикосновений. Они такие согревающие, обещающие стойкую защиту, что глупо было бы отказываться, тем более от того, что тебя в прямом смысле понесут домой на руках.

— Крис…

— Что?

— Почему ты выбрал меня, а не Ли?

Немного помолчав, мужчина все же ответил, но таким тоном, который уничтожал под собой все сомнения:

— Ты не позволила бы себе обращаться с нами так, как поступили с тобой.

Разумно, Эвердин. Разумно.

Мирное покачивание было таким упоительным, а тело Криса таким теплым, что я пригрелась, практически свернувшись в комок, и незаметно для себя заснула.

Глава 9

Открыв глаза, первое, что я увидела, — это задумчивое лицо Кристиана, смотрящего куда-то в стену. Он лежал на кровати рядом со мной, но все же на расстоянии, и сложив руки на груди в замок, медленно моргал.

Солнечный свет пробивался сквозь закрытые шторы, подсказывая, что утро уже пришло, и темная пьяная ночь со всеми ее откровениями и решительностью подошла к концу.

— Как же ты меня бесишь, — прошипела, принимая сидячее положение, и со всей своей злостью ударяя по подушке. — Зачем? Зачем ты дал мне протрезветь?!

— Чтобы ты не смотрела на меня утром, как на того, кто воспользовался твоим беспомощным положением.

Глухой голос, казалось, совершенно лишен красок и эмоций. Эвердин даже не повернулся в мою сторону, чутко поймав момент, когда я проснулась.

— Я была готова! Хотела этого!

— В тебе говорил алкоголь.

— Это неважно! — рухнув обратно, я отвернулась спиной к мужчине и поджала под себя ноги, сворачиваясь в комок. — Какой теперь ты меня видишь? Как ту, что, напившись, едва не лезла к тебе в штаны, да?

— Нет, — затылка коснулось горячее дыхание, подсказывая, что мужчина тоже повернулся, вытягиваясь за моей спиной и не позволяя себе приблизиться.

— А как?

— Как ту, что готова была забыть о своих страхах ради меня, слегка выручив себя градусом.

Голого плеча коснулись сухие пальцы, проводя ненавязчивую линию.

Я уснула в платье, что подарил мне Лу, и доступ к коже был открыт, позволяя ощутить мурашками отзвук в собственном теле. Это было невинно, доверчиво, отчего я сама придвинулась ближе, позволяя Крису себя обнять.

Уткнувшись носом мне в затылок, он наверняка закрыл глаза и замер, позволив мне самой выбирать, что можно, а что нельзя.

— Почему ты остался?

— Ты сама меня попросила, Ия. Разве я мог отказать?

— В близости отказал.

— Ия, — тяжело вздохнув, мужчина продолжил. — Этого хотела не ты, а смесь жалости ко мне и десяток «Роз» от Лу. Не унижай меня.

Зашевелившись в его руках, я специально развернулась, уткнувшись лбом в его подбородок. Как и ожидала, мягкий поцелуй загорелся чуть выше бровей, а мужская грудь, пышущая жаром, грела озябшие руки.

— А что, если я вправду готова попробовать?

Пауза после моего вопроса затянулась, но мужчина все же подал признаки жизни, отвечая:

— Я был бы рад, но предложил бы тебе не прыгать в омут с головой, Ия. А начать с малого.

— Это как?

— С ласк, — просто пояснил он. — Меня учили, и я хорошо запомнил все о женском теле. Я мог бы, — его голос сорвался на хрип, но проглотив ком, Крис продолжил. — Я мог бы поласкать тебя. Осторожно. Чтобы ты смогла привыкнуть ко мне.

— Это… это отличная идея, — наигранно храбро ответила я. — И… как это?

— Позволишь себя искупать?

Рискованный вопрос.

По напрягшемуся телу мужчины было понятно, что он сделал огромную ставку на эти слова. А по моему ответу станет ясно, готова ли я довериться ему, позволить показать, как может быть по-другому, или прогоню, навсегда закрывая эту тему, чем предреку его судьбу.

Рано или поздно я должна решиться, и лучше раньше, чем струшу и, трусливо поджав уши, спрячусь под одеялом.

— Да. Хорошо. Что мне нужно делать?

— Расслабиться. Просто помни, что ничего не будет. Все, что я сделаю, не причинит тебе вреда, не обидит и не выставит в невыгодном свете. Прошу, Ия, верь мне. На этот раз у нас одна попытка.

Напомнив о нашем первом поцелуе, Крис медленно привстал, поднимая меня за собой. Без слов подхватив меня на руки, он неторопливо пошагал в ванную комнату, поставив меня босыми ногами на дно каменной чаши.

Глаза в глаза.

Он делал это специально. Не рассматривал, не давал мне потерять зрительный контакт, но при этом осторожно водил руками по телу, потянув лямки, упавшие с плеч.

— Дыши, — прошептал, когда край ткани уже почти не прикрывал грудь, зацепил тесьмой испуганно сжавшиеся соски, но не дал мне отвести глаза. — Дыши. Ты очень красивая. Любая. В одежде или без нее. Я твой с головы до ног, принадлежу тебе, Иянна. Ты можешь приказать мне сделать все что угодно, даже уйти.

Под успокаивающий шепот платье оказалось на талии и потекло вниз, зацепив собой белье. Я понимала, что это решение Кристина, боящегося, что повторного раздевания я не переживу, и как только косточки бедер оказались на свободе, судорожно втянула воздух, шлепнув губами.

— Смотри мне в глаза. Видишь, я не смотрю, не вижу, но точно знаю, что ты лучшее, что я мог увидеть наяву. Помни, я ничего не сделаю против твоего желания.

На ощупь отыскав ручку, Крис заставил воду в трубах зашуметь, горячим потоком выплескиваясь мне под ноги. Даже не заметила, как вода взбила пену, удивляясь тому, что Кристиан успел добавить в нее мыло. Послышался шорох упавших брюк, и дождавшись упругих пиков белой маскировки, мужчина сам шагнул в воду, продолжая следить за моим взглядом.

Медленно присаживаясь, он подсказал, чтобы я тоже начала опускаться. Укрывшись пеной до самой шеи, разрешила себе вздохнуть, прогоняя напряжение.

Ничего не видно. Хорошо… Хорошо…

Крис тоже спрятался в ней по самую грудь и слабо улыбнулся, успокаивая и подтверждая, что все хорошо.

— Что… Дальше?

— Вытяни ноги вперед.

Послушно распрямляя колени, я почти сразу же уперлась ступнями в крепкие бедра Криса, который ладонями накрыл мои лодыжки, успокаивая.

— Все хорошо. Давай положим их сюда. Разрешаешь прикасаться?

Кивнув, поняла, что он специально задержал их на себе, чтобы начать разминать напряженные ступни. Сильные пальцы со знанием дела нажимали на точки, растирали кожу, гладили ее и успокаивали, плавно захватывая все больше и больше, и закончили уже на коленях.

— Теперь руки. Позволишь? — вновь получив мое молчаливое согласие, Крис поочередно обмывал мои кисти, погладив каждый пальчик, локти, предплечья и сами плечи.

Не торопился, не задевал слишком интимные места, а просто мыл, взбивая пушистой мочалкой новую пену прямо на моей коже.

— Спина.

Осторожно развернувшись, я позволила Крису размять мои плечи, чувствуя, что дыхание сбилось, а с губ предательски срываются разомлевшие стоны. Хотелось замурлыкать, как огромная кошка, но я только закатывала глаза, проваливаясь в удовольствие от ненавязчивого массажа.

Промыв мои волосы, Кристиан в последний заход, когда я откинула голову, чтобы вода не затекала в глаза, мягко потянул меня на себя, укладывая на твердую и горячую грудь.

Ахнув, я сосчитала до трех, прислушиваясь и анализируя ощущения.

Нет, не страшно. Горячо, приятно, но не страшно. Зубастая пасть паники звучно клацала зубами перед носом, но скорее по привычке, отделяя прикосновения Кристина от любых других.

Мочалка, зажатая в широкой ладони, рисовала круги на плечах, шее и опускалась все ниже. Кристиан слушал мои мысли, это точно, и не услышав в них протеста, мягко и впервые погладил грудь, задев все еще твердый сосок.

Под кожей что-то треснуло, будто молния прошла все тело насквозь и злым ударом опустилась прямо в низ живота, оставляя раскалившееся нечто.

Второе движение показалось еще более острым, и хрипло всхлипнув, я откинула голову назад, закрывая глаза и прислушиваясь к чужому сердечному ритму. Там, под панцирем кожи, костей и мышц, так же взволнованно стучало большое сердце, подсказывая, что не одной мне здесь страшно.

Мочалка опустилась еще ниже и потерла живот, заставляя его невольно втянуть. Она рисовала круги, восьмерки и не сбавляла своего размеренного ритма, пока в какой-то момент я не поняла, что дистанция между нами исчезла, и голый живот гладят только ладони.

— Все хорошо?

— Зачем спрашиваешь? Ты же знаешь.

— В твоей голове множество мыслей, и я не знаю, что из них правда.

Невесело хмыкнув, я вздрогнула, поймав чужие пальцы на том, что они опустились еще ниже и замерли, прислушиваясь к моей реакции. Медлительность превращала время в тягучий мед, растягивая пройденную до половины дорогу. Но Крис не стал более медлить, за что я была ему благодарна, и погладил сгиб моих бедер, мягко потянув их чуть в сторону, подсказывая слегка расставить ноги.

— Ты красивая. С тобой все так, Ия. Нет изъянов. Ты совершенство, — прошептал Крис, уловив за хвост мою мысль о смущении. — Если бы я мог, я касался тебя всегда. Гладил бы, целовал, ждал бы твоих объятий, как солнца.

Первое прикосновение чужих пальцев заставило меня рвано втянуть воздух и выгнуться грудью на вздохе. Это было так неправдоподобно, что я легко уговорила себя продолжить, желая узнать, чем может закончиться эта история.

Второе получилось уже более ощутимым, но и более трепетным. Таким, которое демонстрировало, что это правда — я не сплю, и мужчина действительно касается моего тела там, где его касались лишь раз небрежно и зло. Но это иначе.

Третье прикосновение соединилось с нажатием и плавным круговым движением, рассыпавшим по телу кучу ярких искорок, и сорвало с губ шипящий стон.

Демонстрируя свои умения, Крис будто бы точно знал, где в моем теле есть та самая точка, способная вызвать ураган. Он опустил на нее подушечки пальцев, и скользя то вверх, то вниз по складочкам кожи, задерживался на этой самой точке, надавливая на нее с каждым разом все ощутимее.

Вторая рука, спрятанная под пеной, прочертила осторожную полосу от пупка до ямки между ключиц и вернулась, так и не коснувшись застонавшей груди. На ее вершинках нетерпеливые соски страшно закрутило, требуя к себе внимания кимтарца. Светло-розовая кожа горела, стянувшись в два острых пика, всплывающих на поверхность от каждого глубокого вдоха.

— Ты идеальна, — прошептал Крис, запечатлевая мягкий поцелуй на сгибе моей шеи и накрывая ладонью так упрямо просящую своей порции ласки кожу.

Как только мужская ладонь уверенно сжала грудь, убийственный взрыв прогремел в ушах, заставляя меня слепо уставиться в потолок и затрястись крупной дрожью. Выгнувшись, я хрипло простонала что-то невнятное, сжимая бедра и сильным давлением в напряженных ногах зажимая пальцы Криса у себя на промежности.

Молния взрывала кровь, заставляя ее вскипеть и схлынуть от головы к ногам. Пальцы сжимались в кулаки, а губы отказывались закрываться, пересохнув от жара дыхания. Плавленая нега сконцентрировалась под мужскими пальцами, лежащими ниже живота, и слабость, охватившая мышцы, ударила по всей мне, припечатывая безвольной тряпочкой к мужскому телу.

— Так и должно быть, душа моя, — прошептал Крис, но мне послышалось, как надломился голос от напряжения. — Все хорошо, все отлично. Я рад, что твое тело позволило мне принести ему удовольствие.

Если бы не сильные руки мужчины, я ушла бы под воду, соскользнув с крепкой, но влажной мужской груди.

С глупой улыбкой на губах.

— Ты не лгал?

— Ммм?

Лениво обмывая мое тело руками в почти осевшей пене, Кристиан вопросительно мыкнул, подтверждая, что он меня слышит.

— О том… что я красивая?

— Я не могу лгать тебе, — произнес он, одной лишь интонацией давая понять, как серьезны его слова.

Собрав свои возвращающиеся силы в кучку, я смогла перевернуться, удержав себя на поверхности только тем, что схватилась за мужские плечи.

Вопросительно на меня взглянув, Кристиан от удивления щелкнул зубами, когда я подтянулась выше и оказалась с ним нос к носу, так близко, что вновь губами можно было поймать чужое дыхание.

Собственное тело ощущалось расплавленной патокой, легкой и скользящей в мыльной воде, способной сделать все что угодно.

Прогоняя трусость, я подтянула под себя ноги, практически сразу же ощутив голыми ягодицами крепкие бедра, которые напряглись, закаменев под моим весом.

— Что ты делаешь, девочка? — спросил Кристиан, но как-то неубедительно, глядя на меня пьяно и потерянно, словно не мог решиться — оттолкнуть или притянуть к себе.

Зарывшись пальчиками в темные вымокшие волосы, я получила в награду хриплый стон, смешавшийся с рычанием, заставившим мужские губы дрогнуть в диком оскале. Мне хватило этого, чтобы прижаться к ним и подтянуть себя еще ближе, сталкиваясь промежностью с каменным мужским достоинством, которое дрогнуло, уткнувшись мне в низ живота.

— Что… что ты делаешь… — теряя контроль, Кристиан пытался ухватиться за его остатки. Выходило откровенно плохо, что придало мне больше уверенности после потери всякой дистанции.

Для убедительности я потянула тяжелую косу еще сильнее, заставляя мужчину открыть мне доступ к шее, где взволнованно подпрыгивал мужественный кадык.

Приподнявшись, на ощупь опустилась, от растягивающей вспышки боли прикусывая губу и сильно зажмуривая глаза.

— Что же ты наделала, глупышка?

Замерев каменным изваянием ниже пояса, Кристиан заставил меня отпустить его косу, накрыл ладонью мой затылок и притянул ближе, прижимаясь своим лбом к моему.

Он тяжело дышал, молчал и осторожно перебирал мои волосы сильными пальцами, пока я неосторожно сдвинулась ниже, вновь всхлипывая.

— Прекрати, прошу, нанеки…

— Уже просишь, — припомнила ему его же слова, пытаясь вслушаться в гам собственного тела.

Оно не могло определиться, хорошо ему или плохо.

Низ живота буквально разрывало от неожиданно крупного члена кимтарца. Все мышцы тоненько звенели от напряжения, отправляя сгустившуюся кровь вниз, с каждой секундой донося до меня понимание: я правда сделала то, что сделала. И чем быстрее мысль доходила, тем сильнее спадала болезненная преграда, позволяя опускаться все ниже и ниже, плавно скользя растянутыми мышцами.

— Ия, — мужские пальцы с силой сжали волосы на затылке, и в крепкой хватке подняли мое лицо, прямо под град поцелуев, обрушившихся как нежданное ненастье.

Он целовал меня дико, порывисто. Будто ставил метки, не в силах остановиться или сделать паузу. Под внимание кимтарца попало все: щеки, виски, губы, шея. Он обрушивал на меня свое желание, кажется, сам не в силах поверить в то, что происходит.

Только опустившись до упора и коснувшись ягодицами мужских бедер, я окончательно пришла к выводу, что все делаю правильно, поэтому новое движение, боязливое и плавное, далось мне легче, чем я думала.

Качнув тазом, закусила губу, тяжело задышав, пока Кристиан осыпал мою шею горячими поцелуями. Он разрешил мне закрыть глаза, не смотреть, только чувствовать, и поддавшись его решению, я вновь повела тазом, в этот раз назад.

Казалось, ему во мне так тесно, что чувствительные стеночки позволяли в полной мере ощутить весь рельеф, венки, бугорки, погружая в эту пучину с головой. Сильнее схватившись за мужские плечи, я тихонечко всхлипнула, мысленно шепча Крису: все хорошо, я в порядке и знаю, что делаю.

Я не пожалею. Нет, не пожалею.

Всего несколько минут, и горячее тело мужчины закаменело. Поцелуи прекратились, возвращая меня с небес на землю; опустив глаза, я увидела его лицо. Оно было невероятно честным, таким, что в голове не укладывалось, как откровенно он открыл мне свою душу, впуская внутрь без страха.

Глаза закрыты, черные ресницы дрожат. Губы, всегда упрямые и лишь изредка улыбающиеся, сжались и со стоном приоткрылись, позволяя его услышать, прочувствовать.

Еще одно движение, и вены на шее вздуваются, делая мужчину беззащитным, вымученным, на грани возможного из того, что можно выдержать.

Смотрю как завороженная, не в силах отвести взгляд. Прижимаюсь теснее, касаясь каменной груди острыми сосками и вздрагиваю, ощутив сильные пальцы на бедре, тянущие, буквально силой подкидывающие меня вверх.

Внизу становится пусто от резкого контраста наполненности, но, не обратив внимания, я просто проваливаюсь в чужие ощущения, глядя на видимый спазм на великолепном теле, на напрягшиеся до хруста мышцы и невообразимой темноты резко открывшихся глаз.

Я чувствовала, что произошло. Понимала, что мужчина испытал тоже самое, что и я несколько минут назад, опираясь на воспоминания того единственного раза, когда все было совершенно иначе.

Эвердин был прав. Это нельзя сравнивать. Просто противозаконно пытаться сравнить то, что я сейчас видела и чувствовала, с тем, что произошло тогда.

— Ай!

Запястье обожгло так, словно несколько раскаленных искр упали на кожу, быстро погаснув, но все равно поранив.

Тонкая полоска с треугольным орнаментом в центре серебром выступила на не прикрытой браслетом коже.

Метка…

С губ сорвался радостный выдох вперемешку со смешком. Глядя на доказательство близости, я была рада, что мой план был успешным, принесшим победу в той борьбе, что я веду сама с собой уже несколько лет.

— Не говори, нанеки, — голос Кристиана был тяжелым и хриплым, больше похожим на громкий шепот. — Не говори, что это было только ради того, чтобы ты спасала мою шкуру?

Вопрос был задан в лоб и таким тоном, будто под этими словами глыбы вечного льда, дрейфующие в океане, сталкиваются, с грохотом ударяясь друг о друга.

Но мне было все равно. Улыбка никуда не делась, а только шире растягивала губы, заставляя запрокинуть голову и тихо рассмеяться.

— Нет, Кристиан. Я спасала не тебя, а свою семью, — наконец просмеявшись, прошептала я, падая ему на грудь и позволяя накрыть хрупкие лопатки ладонью. — Это было мое решение, не спонтанное, а обдуманное и взвешенное.

— Врушка, — выдохнул одним быстрым звуком.

— Скажи так еще раз, и я укушу тебя так больно, насколько хватит сил.

Теперь уже смеялся он.

Расслабленно и объемно. Перемена ощущалась в воздухе, подсказывая, что несмотря на несогласие, Кристиан выдохнул, стряхивая с себя напряжение, давившее его столько лет.

Все, теперь этот странный порог в восемьдесят лет не затронет Эвердина и его семью. Плевать, что там будут шипеть мегеры, но это мой муж, у нас была связь, и теперь никто не сможет этого оспорить, стоит только ткнуть носом в метку на моем запястье.

— Ты не успела, — поглаживая меня по спине, Крис озвучил то, что, по всей видимости, его волновало.

— У нас еще будет время наверстать.

— Болит? — то спокойствие, с которым он это спросил, поселило в голове сомнение, заставляя мужчину, слышащего мои мысли, тут же добавить. — Я все равно узнаю, но перед этим сам проверю, и буду долго и упорно лечить. Лучше скажи правду.

— Саднит, — призналась я, на деле не чувствуя сильного дискомфорта. Чуть-чуть щиплет, и только. Совсем не так, как тогда.

Тогда хотелось выть от боли, закусывая кулаки до кровавых ран. Все горело такой откровенной агонией, что жить не хотелось, а грязные отпечатки чужих рук на теле казались язвенными ранами, способными добить меня и размазать по полу.

— Не думай, Ия. Я видел это в твоей голове, запомнил все, каждое движение этой твари, каждый его вздох, которого он не заслужил. Я хотел бы вернуть его с того света и раздавить, раздробить каждую кость в его теле, чтобы сращивать их и ломать вновь.

Уткнувшись носом в ароматно пахнущее мылом плечо, я доверчиво обняла Кристиана, в голосе которого звучала звенящая ярость. Он бы сделал это не сомневаясь, даже не думая о том, чтобы прекратить, остановить себя. Он хотел мести и жаждал вырвать чужое сердце из груди.

За меня.

Это согревало, придавало уверенности, и я в очередной раз согласилась с собой. Это не ошибка. Я все сделала правильно, не став плыть по течению в ожидании, пока вода разобьет меня об острые скалы. Я отчаянно буду грести к берегу, чего бы мне этого ни стоило.

— Пойдем в спальню, нанеки. Ты голодна, и Туман с Лиамом уже истоптали порог, переживая.

Черт!.. У меня же еще два мужа!..

Вытащив мое чересчур расслабленное тело из воды, Крис бережно обтер меня полотенцем, вновь глядя только в глаза, и закутал в пушистый халат.

Он все еще не решался рассмотреть мое голое тело с головы до ног, за что я была ему искренне благодарна. Наверное, все и так происходило слишком быстро, и мозг умолял оставить ему хоть что-то, что не будет необходимости потом обдумывать, раз за разом возвращаясь в эти минуты.

Лиам с Туманом действительно топтались у порога, а увидев меня, облегченно выдохнули. Лиам не позволил себе приблизиться, а вот Туман, напротив, сдавил меня в своих медвежьих объятиях, даже не пытаясь скрыть радости.

— Я волновался.

— Все… в порядке.

Стоящий в шаге от нас Лиам внимательно осмотрел меня с ног до головы, подвергая мои слова сомнению, но когда его взгляд остановился на уровне висящих запястий, с губ мужчины сорвался облегченный смешок.

— Метка, — расслабленно выдохнул он, выдав эмоцию, совершенно противоположную той, что я ожидала.

Все что угодно от игнорирования до ревности, но никак не радость, что слышалась в его голосе без всяких туманных подоплек. Туман поднял мое запястье на уровень своего лица, вынуждая вытянуть руку выше собственной головы, убедился в словах Лиама и закрыл глаза, прижимаясь к ней губами так облегченно, что даже мужская грудь дрогнула на выдохе.

— Ты не представляешь, какой камень сбросила с наших душ.

— Надеюсь, что понимаю. Туман?

— Да? — отпустив мою руку, блондин рассматривал меня с высоты своего роста.

— Ты обещал мне плюшку.

— Какую угодно, госпожа, — расслабленно рассмеялся он. — С ягодами, с творогом, с персиками! Все, что захочешь!

— Хочу твоего малинового чая.

Поцеловав меня в макушку, кимтарец отнял руки, позволяя отправиться на кухню, объявив охоту на обещанную и явно заслуженную еду. Укутанная в широкий и явно длинный мне пушистый халат, я чувствовала себя уютно, словно завернулась в плед, ожидая праздник зимы, когда дом заполняется ароматом хвои и нетерпением раскрыть приготовленные подарки.

Только вместо подарков, как только мы спустились к кухне, раздался громкий стук во входную дверь.

Кристиан нахмурился, жестом отправил меня за Туманом и Лиамом, сам же отправился встречать незваных гостей, решивших навестить нас в столь раннее утро.

А мне стало неспокойно.

Еще ни разу за все это время никто не приходил, не считая той стычки с Раэлем, когда он требовал вернуть купленную для меня ткань. Не веря в совпадения, я уже было порывалась пойти за ним, но двое мужчин, оставленных меня охранять, преградили дорогу.

— Кто там?

— Крис со всем разберется. Садись за стол, чай будет готов через две минуты.

Понимая, что так просто выйти и подглядеть мне не позволят, я вновь покусала губы, но по итогу ничего не придумала, усаживаясь на высокий стул.

Как только кружечка с малиновым напитком оказалась перед носом, мрачный Кристиан вернулся, остановившись в пороге и не планируя присаживаться за стол.

— Госпожа, наш гость требует именно вас.

Его голос был острым как бритва, и противное предчувствие зашевелилось в горле, делая слюну горькой и вязкой. Под внимательным сопровождением глаз моих мужей я пошла вслед за Кристианом в прихожую, совсем не ожидая увидеть в пороге Раэля!

Великан стоял, склонив голову в почтительном поклоне, и на его губах не было привычной улыбки, отчего мне сразу стало дурно. Если этот вечно лукавый и самоуверенный мужчина не стреляет глазами, значит, причина добиться встречи со мной была весьма веской.

— Маленькая госпожа, — поклонившись еще ниже, Раэль распрямился, глядя на меня прямо и сжимая губы в тонкую нить. — Позвольте преподнести вам подарок от моей госпожи.

— От Розали? — кивком великан подтвердил мои слова и наклонился, ставя на пол большую коробку с воздушным бантиком на верхушке. — Что это?

— Платье на сегодняшний вечер в доме госпожи Маром. Моя госпожа сочла вас великой скромницей и решила одарить своим вниманием, помогая расслабиться с выбором наряда.

Открывать коробку не хотелось, а уж надевать то, что, по мнению госпожи Гард, «имело вкус», так и подавно, но, как мне уже успел доказать этот мир, — женщинам здесь не отказывают, тем более если ты иномирянка.

— Передай своей госпоже мою благодарность.

Кивнул, Раэль искоса бросил взгляд на стоящего за моей спиной Кристиана, чуть нервно переступив с ноги на ногу.

— Маленькая госпожа, прошу у вас две минуты вашего времени.

— Говори.

Я не сообразила, что именно он хочет, пока не заметила второго взгляда в сторону мужа.

— Наедине. Прошу.

— Нанеки, не стоит. — Кристиан не собирался уходить и ясно дал мне это понять по тону голоса, но и Раэль не планировал сдаваться, уже обращаясь напрямую к нему.

— Ты все равно узнаешь все, что я скажу. Две минуты, Эвердин, о большем я не прошу.

Засомневавшись, Кристиан все же кивнул, спросив меня взглядом, стоит ли ему уходит. Получив согласие, он быстрым шагом скрылся в коридоре.

— У меня мало времени, маленькая госпожа. Я хочу предупредить вас: остерегайтесь сегодня Розали и ее подругу Арфею, они что-то замышляют против вас. Умоляю, не принимайте у них подарки, придумайте причину, соврите что угодно, но не дайте им возможность вас подловить и во что-то впутать.

— Зачем ты мне все это говоришь?

Так, словно нас может подслушать не только Кристиан, великан вновь опустился на мой уровень, встав на колени, и еще более быстро и нервно заговорил:

— Я слышал, как они обсуждали, что вы слишком хрупкая и солгали, что справляетесь с ролью госпожи. Розали все поняла, она слишком хитрая и мстительная. Сейчас она считает, что вы ее обманули и достойны мести, поэтому умоляю вас, маленькая госпожа, не позвольте ей причинить вам вред.

— Зачем ты мне этого говоришь? — совершенно растерявшись, повторила я.

— Я буду пытаться стать вашим вновь и вновь, и поэтому не могу допустить того, что планирует Розали. Я знаю, что Кристиан сейчас в твоей голове, что он слушает, и хочу, чтобы он знал — я вам не враг. Пусть думает, как обезопасить вас, и докажет, что хоть на что-то способен.

Встревоженные быстрые взгляды шарили по всему, что попадалось им на пути. Зацепившись за серебряную полосу метки, Раэль почему-то так же облегченно вздохнул, видимо, будучи в курсе ситуации с возрастом Эвердина и шансом потерять все по воле кучки ядовитых гадюк.

— Сегодня не отпускайте от себя мужей, ни одного из них. Пусть они всегда будут поблизости. Я постараюсь предупредить вас, если смогу, Розали пока мне верит, а значит, может сболтнуть лишнего. Возьмите поводки и гаарды, госпожа дома Маром любит устраивать показательные бои для мужей и рабов. Я уверен, что они вынудят ваших мужей сражаться.

— Раэль…

— Тш-шш, думайте, маленькая госпожа, пока еще есть время. Я тоже буду, — он покачал головой, пытаясь звучать еще более убедительно.

— Ответь, зачем ты мне это рассказал?! — коснувшись пальцами мужского плеча, я хотела получить ответ на свой вопрос, но вместо этого великан подпрыгнул, поднимаясь на ноги. Более не сказав ни слова, развернулся и побежал прочь.

Широкая спина была усеяна тонкими красными бороздами с запекшимся каплями крови по всей их длине.

Она его порола.

От одной только мысли об этом я схватилась за косяк и едва устояла на трясущихся ногах, провожая взглядом качающуюся косу убегающего кимтарца.

Она его била.

— Тш-ш, Ия, — Крис легко подхватил меня на руки, дав за себя схватиться, и обеспокоенно сдвинул с моего лица влажные волосы, взволнованно заглядывая в глаза. — Ты чего так разволновалась?

— Она его бьет, Крис. Она его бьет, — вслух сказанные слова прозвучали еще страшнее, чем звучали мысленно.

— Ия, ты не должна принимать это близко к сердцу. У него есть госпожа, и только она вправе решать, что делать со своим мужем.

— Не повторяй ошибку Лиама, — прошипела я, плотно стиснув зубы.

Не зная, что сильнее заставило воинственность встрепенуться в груди: тот риск, с которым великан рассказал мне о планах своей госпожи, или ее очевидная жестокость, но решительность захватывала мозг плавными, горячими волнами.

Хотели госпожу, уважаемая Розали? Будет вам госпожа.

— О каких поводках говорил Раэль?

Мужчины мрачно насупились, стреляя в меня сомневающимися взглядами. Только по ним я поняла, что ответ не вызовет у меня вдохновение, а, скорее, принесет в себе привычное этому миру и его правилам отвращение.

— Давайте, говорите, я готова.

— Лучше показать.

Крис вышел из моей спальни, куда мы ушли, не забыв прихватить коробку с подарком от Розали.

Мужчина вернулся через пару минут, держа в руках три широких обруча со звенящими цепочками и несколькими кожаными ремнями.

— Вот. Это наши ошейники.

Взглянув на них, я тяжело сглотнула.

Еще одна показательная мера их отношения к мужчинам. Поводки с ошейниками. Конечно, не стоило и сомневаться.

— Это, — Крис поднял в воздух один из металлических обручей. — На шею. А ремни крепятся вот сюда, к кольцам сзади, как поводок.

Вспомнив такие же кольца на наручах Раэля, я нашла в себе силы просто кивнуть, вспоминая о своем решении быть сильной. Для начала было необходимо хотя бы перестать так красноречиво молчать, познакомившись с еще одним атрибутом местных.

— Их редко используют, только по особым случаям, когда хотят показать свою властность, так что я вынужден согласиться с Раэлем — это отличная идея.

— Звучит чудовищно.

— Если ты не хочешь…

— Нет, я должна. Вы… прошу, помогите мне.

Крис молча кивнул, опускаясь на колени до моего уровня. Он сам прижал раскрытые створки к своей шее и ладонями завел их за спину, позволяя мне пристегнуть ремень и защелкнуть ошейник.

Туман и Лиам повторили все за ним. Навешивая своими руками замки, я продолжала уговаривать себя, что это необходимость. Я просто обязана поставить этих выскочек на место и более никогда не давать им повода даже подумать о том, что я слаба. Так или иначе, но эти кимтарцы стали мне семьей. Странной, неправильной, на мой взгляд, но семьей. Они, как никто другой, заботились обо мне, оберегали и старались защитить, но, к сожалению, сейчас я единственная, кто мог защитить их самих.

— Ия.

— Да?

— Ты можешь заплести нам такие же косы, как у Лиама?

— Конечно. Звенелки нужны?

— Ты про ратонги? — Улыбнулся Кристиан, делая такой вид, будто его шею не душит металлическая удавка. — Нет, они не нужны. Но ты можешь нас как-то выделить, если хочешь.

— Например?

— На твой вкус, — мужчина пожал плечами. — Бусинами, лентами, кольцами.

Задумавшись на пару секунд, я бросилась к тем вещам, что купил для меня Туман. Я давно уже заприметила, что с каждым днем они все увеличиваются в количестве, и кто-то из мужчин, а может, все вместе, тайком подбрасывают мне новую одежду и украшения.

И среди последних я обнаружила одно странное ожерелье, которое с трудом представляла себе в повседневной жизни.

На жемчужной цепочке висели металлические ромбы с косичками, сплетенными из бисерных нитей. Сами ромбики были красивыми, но такими длинными, что при примерке могли свисать уже ниже груди. Я предполагала, что носилось оно на голое тело, но пока не была готова с головой окунуться в кимтарскую моду, и пару раз стукнув по трем связующим колечкам, буквально отломила висящие детали украшения.

— Что ты придумала?

— Хочу заранее извиниться за порчу имущества, но мне очень и очень захотелось.

— Все что пожелаешь, — без злобы ответил Туман, сдав себя с потрохами, что это творение подложил именно он.

Собрав и заплетя всех своих мужей, я затянула концы тугим шнурком, подвешивая украшенные камнями ромбы к самым кончикам.

Теперь их прически бросались в глаза, и при каждом движении головой украшение в них блестело и переливалось, вытягивая толстые косы еще сильнее.

Красиво. Воинственно даже. То, что нужно сегодня.

— Не тяжело?

— Нет. Теперь мы определенно выделяемся. А ты не хочешь примерить свой подарок от Розали?

С сомнением покосившись на коробку, я поморщилась, все еще не решаясь заглянуть внутрь.

Там может быть что угодно! От платья в виде рыболовной сети до конструкции из одних ремешков.

Как мне удалось понять по нарядам самой Розы, приверженцем скромности она не была, а значит, точно постарается сделать так, чтобы мне было некомфортно.

— Давай, Ия, не трусь. Знай, ты красивая во всем, — прошептал Крис, напоминая о словах, прозвучавших в ванной.

Как я и думала, на дне коробки, выложенном тканью, лежало нечто, совершенно непохожее на платье. Собственно, Раэль предупредил меня, что это за наряд, и было странно ожидать воздушных шлейфов.

Лиф, заканчивающийся на уровне ребер, был украшен объемной вышивкой в виде бутонов роз. Со шнурком и стяжкой сзади он бы лишил грудь выбора, четко фиксируя мягкие полушария и прижимая их друг к другу в соблазнительном декольте. Две лямки, такие же вышитые, должны были лежать на плечах в спущенном виде, поскольку пришитая к ним бисерная бахрома тянулась к полу под силой тяжести.

Но если верх еще выглядел куда ни шло, то низ… Низ заставил меня закрыть глаза и глубоко втянуть воздух через зубы.

Трусики тоже украшали вышитые розы, но сбоку вместо ткани было только по четыре тесемки, держащих угрожающее развалиться белье.

— Ия, здесь есть пояс со шлейфом. Думаю, если Розали его положила, значит, считает уместным.

Туман вынул на свет тонкую черную ткань с узеньким пояском, расшитым камнями. Прикинув его примерное положение, я немного успокоилась. Хотя бы задница прикрыта, и на том спасибо. Отличный выбор, Розали!

— Наверное, будет логично, чтобы ты пока походила в нем по дому. Чтобы привыкнуть, — сказал Лиам. Мужчины хмуро на него уставились, но я с ними не согласилась.

— Да. Было бы неплохо. Не хочу впервые показаться в этом перед толпой незнакомых мужчин.

Подхватив не обремененное моралью нечто, я отправилась в ванную.

Глядя на себя в зеркало, еще долго стояла на месте, переодевшись почти полностью и не понимая, почему воротник у плаща такой широкий. Десятерых меня можно завернуть!

— Все в порядке, нанеки?

— Туман, поможешь? Не могу дотянуться до шнурка на корсаже.

— Я могу войти? — уточнил он на всякий случай и после разрешения шагнул внутрь, становясь прямо за спиной.

Он смотрел на мое отражение, и темные глаза немного расширились, а грудь задвигалась чуть быстрее от потяжелевшего дыхания.

Не знаю почему, но меня не пугал этот взгляд. Он четко передавал настрой, как и затрепетавшие ноздри, но это не вводило в панику, а скорее… добавляло уверенности. Если Туман так смотрит, значит, я выгляжу неплохо, по крайней мере — не ужасно.

Движением руки он перекинул волосы мне через плечо на грудь. Не отводя взгляда, на ощупь принялся затягивать шнурок. Чем плотнее ткань прилегала к телу, тем ближе сдвигалась к центру грудь, визуально подчеркивая ложбинку в треугольном вырезе.

— Это не для плеч, Ия.

Чуткие ладони мягко отвязали натянутую мной конструкцию и опустили ее ниже, на пояс. Чувствуя широкие и горячие ладони Тумана на талии, я молчала, только быстро хлопала ресницами, слыша, как сердце забилось чаще.

Мужчина опустил руки ниже, нырнул мне под локти и погладил голый живот тканью, цепляя уголки шлейфа к лифу.

Теперь он свободно висел, вытягиваясь под своим весом, открывая вид на голую поясницу, но закрывая треклятые полоски на боках под почти прозрачной тканью.

Так наряд действительно выглядел лучше. Определенно. Образ казался цельным, что меня успокоило. Хорошо, что Туман знал, как правильно это носить, не то бы я опозорилась, придя на праздник, завернувшись в юбку как в мантию.

— Ты очень красивая. И соблазнительная, — сказал Туман, но так, что это не звучало как комплимент. — Боюсь, тебе может посыпаться множество предложений о замужестве.

— Не думаю, что хочу обзаводиться еще мужьями.

— Знаешь, в чем моя особенность, Ия? Я вижу правду. Всегда знаю, кто врет, даже сам себе. И сейчас ты с собой нечестна.

— Что?

— Раэль. Ты неравнодушна к нему. Пусть это даже не симпатия, но он все же будит в тебе какие-то чувства.

— Туман, я не…

— Нет, — кимтарец улыбнулся, глядя на меня через отражение и опуская свободные ладони на мой живот.

От этого касания стало жарко. Мурашки прохладным контрастным потоком пронеслись по спине и рукам, вынуждая втянуть еще немного воздуха.

— Не оправдывайся и не объясняйся. Во-первых, ты не должна, а во-вторых, от этого ничего не изменится. У меня только одна просьба.

— Какая, — боясь собственного голоса, спросила я, видя, как блондин опускается на колени за моей спиной, продолжая держать ладони на моем животе.

— Не отталкивай меня. Я буду стараться, нанеки. Я буду таким, каким ты захочешь, только не отталкивай меня от себя.

Развернувшись на пятках, я оказалась лицом к лицу с Туманом, который теперь придерживал меня за поясницу. Он был особенно собран, не прятал присущую себе улыбку на губах, подчеркивая важность своего желания.

Ему было все равно, будь он даже одним из нескольких. Единственное, что он попросил, — не забывать о нем.

— Туман.

— Да, нанеки?

Вместо ответа я потянулась вперед, прижимаясь к мужским губам.

До этого мы целовались лишь раз, тогда на сцене, быстро и достаточно невинно, а сейчас я позволила исправить это упущение, слегка приоткрывая рот.

Тяжелые руки сильнее сжали меня в своем захвате, прижимая к голой мужской груди. Туман целовал отчаянно, как-то порывисто, затем перенес одну ладонь со спины под колено и одним рывком поднял меня в воздух, вынуждая обхватить ногами узкий, но крепкий торс.

— Я бы целовал тебя всегда, — жарко прошептал он, усаживая меня на тумбочку и со страхом касаясь позвонков кончиками пальцев. — Всегда бы носил тебя на руках, мане нанеки.

Выпрямившись, он накрыл горячими ладонями мои щеки, вынуждая сильнее запрокинуть лицо вверх и теснее прижаться к горячему телу.

— Туман… Не сейчас…

— Еще секунда, — пообещал кимтарец и спустя мгновение оторвался, опускаясь на колени и прижимаясь лицом к моим трясущимся коленям.

Он тяжело дышал, втягивая воздух в горло, сдавленное ошейником. Его руки обнимали меня за икры, а рот жарко обдавал кожу своим дыханием.

Огромный, сильный, надежный, как скала.

— Я не забуду о тебе, Туман, — успокоив дыхание и облизнув покрасневшие губы, сказала я. — Ты точно должен знать, что я не вру. А на счет Раэля… Не говори пока никому, я сама еще не знаю, что мне думать.

Он медленно кивнул, соглашаясь, и поднялся, протягивая мне руку.

— Пойдем, нанеки. Кристиан уже нервничает от нашей задержки.

Стукнув себя по лбу, зажмурилась.

Что я, собственно, пытаюсь скрыть от телепата? Наверняка он уже все слышал, и сейчас меня ждет его фирменный взгляд, в котором так много всего, что можно захлебнуться.

— Не буду я тебя есть, — как по заказу, сказал Кристиан, сидя на диване и мягко привалившись к спинке. — Это было неизбежно. Не удивлюсь, если этот выскочка сам вынудил свою госпожу его выпороть, только чтобы привлечь твое внимание.

— Не говори так.

— Я говорю, что знаю, Ия. А я не раз копался в мыслях Раэля, и хоть и не нашел там ничего его обличающего, но и ты там фигурировала не единожды, начиная звенеть как колокольчик в его голове.

— Что?

— Он определенно не намерен отступать. И я могу обещать, что не буду смиренно позволять ему делать все что вздумается. В первую очередь — чтобы защитить тебя от его госпожи, которая точно не будет рада конкурентке.

— Никакая я не конкурентка! — сложив руки на груди, я нахмурилась.

— Ей? Определенно нет. Ты лучше, — сказал таким тоном, что сомневаться в его словах не приходилось. — И если Раэль добьется того, чего он хочет, то должен быть готов, что с тобой не так просто. Своенравная, непохожая, хрупкая. Пусть проявит себя, докажет свою верность, и, может, тогда мое мнение изменится.

— Я не хочу Раэля!

— Ты не хотела мне о нем говорить, — ткнув носом в желание не выносить это на семейный совет, сказал Кристиан. — Но о том, что он тебе интересен, врать уже поздно. Все слишком очевидно, Ия, и ты точно не должна переживать по этому поводу. Мы примем любое твое решение, даже если оно нам не по вкусу.

— Вы себя слышите? — рыкнула я. — Об этом я и говорю! Вы готовы ради меня на все, а мне не готовы позволять даже считаться с вашим мнением! Уважение, Кристиан, — именно оно делает семью семьей, но вы упрямо обесцениваете самих себя. Неужели вы не понимаете, что в первую очередь я прислушиваюсь к вам! Не к кому-то другому, а именно к вам. Вы правда думаете, что я настолько вас не ценю, что разотру ваши слова в пыли и пойду за новым мужем?

Повисшая тишина была накаленной, заряженной. Искры в воздухе чудились белыми мухами, но я не собиралась заканчивать.

— Даже если Раэль и войдет в этот дом, то только тогда, когда вы мне позволите. Запомните это.

— Думаю, это произойдет быстрее, чем ты думаешь, — сверкнув темнотой черных глаз, произнес Кристиан.

Глава 10

Лиам был прав.

Пара часов в этом наряде дали возможность хоть немного привыкнуть и смириться с неизбежным.

Туман пошел искать мне туфли в тон, а Крис, оставив со мной в холле Лиама, отправился на кухню проверить список продуктов на завтра. Глядя на подвешенную к поясу брюнета примечательную штуку в виде металлической трубки, я не постеснялась спросить о ней.

— А это что?

— Это гаарды. Традиционное оружие.

Лиам сжал трубку в ладони и с обеих концов с громким хлопком выдвинулись два наконечника. Оба были куда длиннее самого гаарда, превращая его в подобие посоха или копья. С обратной стороны свисала тройная плеть с наконечниками из тонкого металла.

— Легкое, крепкое, смертоносное, — рассказывал Лиам, умело проворачивая его в руке. — Боевое с обеих сторон: острие для общих ударов, а трехвостка для ударов по пальцам и рукам противника, чтобы выбить оружие.

Заметив страх на моем лице, Лиам поспешил успокоить:

— Ия, не бойся, каждый из нас в идеале владеет гаардом. Когда у тебя нет жены, остается слишком много времени на тренировки. Даже если госпожи решат, что мы должны сразиться, мы сможем себя отстоять.

— С какими потерями, Лиам?.. Это никто не может предугадать.

— Ты всегда будешь так за нас переживать? — спросив, мужчина наклонился к моему лицу и лукаво, но довольно растянул губы в улыбке. — За меня никогда не переживали, оказывается, это приятно.

— Знать, что ваша жена трусиха?

— Нет, — он медленно моргнул, как огромный расслабленный кот. — Знать, что кому-то важен. Это придает сил, Ия.

Он взглянул на мои губы и сглотнул.

— И храбрости.

Быстро прижавшись к моим губам, кимтарец мягко коснулся их языком и чуть прикусил зубами, играясь.

Отпрянув, он распрямил плечи и, тяжело дыша, продолжал улыбаться, словно получил какой-то приз в неравной борьбе.

Меня это умилило.

Казалось, что Лиам единственный быстро сообразил, чего я от него хочу и, не испугавшись, рискнул украсть поцелуй, который теперь, наверное, мы оба будем вспоминать как самое безрассудное, что он делал.

— Вы готовы? — спросил Кристиан, выйдя в прихожую, и прищурил глаза, прочитав все по нашим мыслям. — Я бы возмутился, но совесть не позволяет, хотя тоже бы не отказался от губ своей жены.

Поправив на поясе оружие, он повернулся в сторону спешащего к нам Тумана с моей обувью в руках.

— Отправляемся. Если приедем чуть раньше, то можно будет сослаться на усталость и покинуть вечеринку до ее завершения, — успокоил Крис, когда мы садились в карету.

Дом госпожи Маром оказался совсем недалеко от дома Розали. Подъехав к привычному квадратному зданию с завешенными окнами, я поняла, что сегодня прошмыгнуть мимо просто бы не получилось.

У входа сновали слуги, такие же крепкие и красивые кимтарцы, недостатков в которых я не видела, хоть и упрямо пыталась понять, чем угодные и неугодные для брака отличаются.

Двустворчатая дверь была открыта, выпуская на улицу музыку и галдеж, а кареты прибывали одна за одной, позволяя в толпе гостей заметить несколько женских тел.

Черт… Они такие же здоровые, как Розали. Каждой из них я могла спокойно дышать в подмышку, даже стоя на каблуках. К тому же в глаза бросилось практически полное отсутствие одежды: словно издеваясь надо мной, девушки и женщины были почти обнажены, едва прикрывая самые интимные места.

Вспомнился наряд Розали, в котором она встретила меня в своем доме. То подобие одежды из кучи цепочек даже с натяжкой нельзя было назвать приличным, но, судя по всему, так думала только я.

— Доброго вам вечера, госпожа.

Парочка слуг у входа покорно поклонилась, исподлобья рассматривая меня и моих мужей, которых я вела на поводке, как премиальных псов на выставку. Как ни странно, но ничего, кроме любопытства, в их глазах я не увидела, и то, скорее всего, оно было приурочено к тому, что я иномирянка, слишком низкая для привычных им женщин.

— Мужья могут оста…

— Они пойдут со мной, — не позволив договорить, я с порога обозначила свое решение и шагнула внутрь, как бы проявляя высокомерие.

Здесь было шумно.

Много мужчин, которые небольшими группками разошлись по залу, разговаривая о чем-то своем, много слуг, разносящих напитки, а вот женщин видно не было. Они явно разместились где-то глубже или вообще в других комнатах.

— Госпожа, — высокий, но тощий подросток упал передо мной на колени, демонстрируя кольцо слуги на шее. — Вас уже ждут. Я провожу.

Следуя за своим провожатым, я чувствовала множество взглядов, сочетавших в себе все от удивления до восторга, от соблазна и до настороженности. Но, стараясь держать голову, я смотрела прямо перед собой, игнорируя повисшую в воздухе кучу вопросов.

— Это комната младших мужей. Ваш тоже может остаться тут, — у дверей, ведущих в другой зал, подросток решил подать голос, но тут же был прерван моим неизменным ответом.

— Они пойдут со мной.

— Как прикажете. Прошу.

Толкнув створки, юноша позволил мне войти и плотно закрыл дверь за спиной, отрезая от любого шанса сбежать.

А сбежать очень хотелось. Очень.

Уютная зала была завалена подушками и пушистыми коврами. На небольшом помосте расположились полуголые женщины в количестве семи штук, и каждую окружало несколько мужчин, сидящих на коленях. Услышав стук моих каблуков, все они резко обернулись.

— Иянна! Я так рада, что ты решилась прийти!

Розали вскочила со своего места, открыв мне вид на своих мужей, одним из которых был великан, низко опустивший голову, и бросилась ко мне, обнимая за плечи как старую подругу, а на деле просто окуная меня лицом в свое декольте.

— Я не могла отказать столь соблазнительному предложению. Пока я еще никого здесь не знаю и не хочу упускать возможности познакомиться.

— Проходи, дорогая, присаживайся!

Подхватив под руку, грудастая брюнетка чуть ли не волоком дотащила меня до свободного места в куче подушек, щелчком пальцев указывая моим мужчинам сесть сзади, ниже, чем возвышение, на которое меня водрузили.

— О, новенькая! Какие они у тебя миленькие! — незнакомая мне девушка, мало чем отличавшаяся от Розали, неожиданно протянула руку к лицу Тумана, намереваясь схватить его за щеку и потрепать как щенка.

Не думая, я резко сжала ее запястье, останавливая посягательство:

— Даже не думай к ним прикасаться.

— Не то что? — нагло улыбнулась она, и я увидела явное отличие.

Если Розали улыбалась коварно, хитро, интригующе, то эта просто глупо радовалась тому, что вызвала у меня реакцию. Провокатор, не более того.

— Не то я отрублю тебе руку. На моей родине делают именно так, если кто-то решает посягнуть на то, что ему не принадлежит.

— Здесь другие законы, милочка.

— А я все та же. Плюс, насколько мне известно, у вас так же нельзя трогать чужое без разрешения. И я точно помню, что ничего тебе не разрешала.

— Жадина, — сдалась эта выскочка и откинулась на подушки за своей спиной.

— Ты знаешь правила, Арфея, — статная кимтарка, сидящая как бы во главе импровизированного собрания, бросила на брюнетку строгий взгляд. — Маленькая госпожа права.

— Я просто хотела потрогать, — закатила глаза девица. — Всего-то! Хочет, пусть моих мужей потрогает! Я не против!

— Откажусь.

— Прости ее, Иянна, — женщина улыбнулась уголками губ.

Ее темно-синие глаза разглядывали меня внимательно, цеплялись за детали, за платье, за тело, за лицо. Они взвешивали и давали мне цену. Наконец, удовлетворенно хмыкнув, она представилась:

— Меня зовут Адана Маром. Я хозяйка этого дома и старшая в совете Кимтара. Кристиан Эвердин привел тебя с Амарана, это так?

— Верно. Рада познакомиться с вами, Адана.

Женщина вновь улыбнулась, на этот раз чуть шире, и в синих глазах блеснул отблеск одобрения. Непонятно кому и за что, но, похоже, заметила это только я, так как другие гостьи забросали меня вопросами.

— А как у вас принято одеваться? Как у нас или нет?

— А волосы как заплетают?

— У вас есть рабы? Или слуги?

— А сколько мужей можно иметь?

— Розали, — увернувшись от праздных вопросов, я обратилась к рядом сидящей девушке. — Спасибо тебе за наряд. Он просто прекрасен, никогда ранее не видела такой вышивки.

— Ой, рада, что тебе понравилось! — она улыбнулась своей фирменной улыбкой, прижимая к груди ладонь, мол, ерунда. — Тебе комфортно в нем? Ничего не смущает?

Вопрос с подвохом вызвал лишь улыбку.

— Нет, прекрасный наряд. У тебя отменный вкус.

— Я рада.

Ядовитая улыбочка маской прилипла к ее губам. Сверкая своими необыкновенно серыми глазами, она еще на несколько секунд задержала взгляд на моем лице, но все же отвела его, вновь щелкнув пальцами.

Раэль за долю секунды оказался за ее спиной, принявшись мягко растирать тонкую женскую спину ладонями, а я смущенно отвела взгляд.

— Иянна, не стесняйся, пей все, что захочется, ешь, что душе пожелается! — предложила Адана, широким жесте разводя руки.

Слуги тут же поднесли мне бокал с напитком и чашу с маленькими закусочками, из которых мужья тут же отпили и отъели, проверяя на пригодность.

— Ну как ты, расскажи, уже успела освоиться?

— К сожалению, эти дни у меня не выходило больше времени уделять светской жизни. Оказалось, что мои мужья совершенно не понимают, как это — жить с женщиной, им понадобилось чуть больше времени, чтобы это уяснить, чем я рассчитывала.

— Понимаю, — кимтарка сделала медленный глоток из своего бокала. — Тебе не посчастливилось выйти замуж за достойных кимтарцев. Твои мужья были бесхозными слишком долго. Не переживаешь, что они так и не смогут привыкнуть?

— Нет. Все недопонимания уже улажены, — слегка дернув сжатыми в ладони поводками, я всем видом продемонстрировала свою власть, обретенную в семье Эвердин, и женщины вокруг разочарованно поджали губы.

Еще бы, такое развлечение накрылось. Возможность потешиться над незнающей иномирянкой, наверное, единственное, что могло развеселить пресыщенных благами дев.

Чуть больше часа меня продолжали засыпать вопросами, на которые я отвечала уклончиво и размыто, чем расстраивала их еще больше. Пригодился опыт отца-политика, еще в юности научившего вести светские беседы обо всем и ни о чем сразу.

Заскучавшие кимтарки лениво рассказывали мне о том, что на вечеринки Маром приходят не все: женщины постарше предпочитают отсиживаться дома. Похихикав, девушки объяснили это тем, что их молодость и привлекательность сошла на нет, и время таких приятных встреч утекло.

Розали пожаловалась, что мужчины обмельчали, и последний поход на торги ее совершенно не вдохновил, но она услышала сплетню, что совсем скоро на торги выставят что-то особенное. Арфея продолжала обиженно фыркать, косо поглядывая в сторону Тумана, но лапы больше не тянула, приказав одному из своих мужчин почистить ей гранат от косточек.

В принципе вечер проходил… сносно. Достаточно было поставить всех на место, с ходу урезонив Арфею, и другие кимтарки потеряли ко мне интерес, разговаривая свободно и открыто, без ожидания конфуза в голосе.

— Ты уже однажды проигралась, — смеясь, девушка, или женщина, черт ее разбери, по имени Карата, обратилась к Розали. — Неужели ты такая азартная?

— Бьюсь об заклад, что мой Дэил уложит твоего Стена на лопатки в первые три минуты! — подтверждая предположение об азартности, Розали сняла с пальца одно из колец и резким движением положила перед собой, обозначая ставку. — Три минуты, Карата, и ты отдашь мне своего Фила.

— На день.

— На три, — поспорила Розали.

— На два.

— Идет!

Мужчины, чьи имена озвучили, тут же поднялись со своих мест, отходя в противоположную сторону комнаты, что была пустой. Гаарды на их поясах быстро оказались в руках, чтобы тут же щелкнуть и раскрыться в истинной форме.

— Три минуты! — громко озвучила Адана и перевернула маленькие песочные часики, что долгое время стояли рядом с ней.

Бой не длился долго: высоченный блондин, что принадлежал Розали, не без труда, но победил, ударив соперника под коленями и вынуждая упасть на спину.

— Я же говорила!

— Фил, — скомандовала разочарованная своим проигрышем Карата, и сидевший рядом с ней муж поднялся, чтобы пересесть поближе к Розали с самым безэмоциональным выражением лица, которое только можно представить.

На душе стало мерзко.

Человек как ставка звучало так дико и жестоко, что захотелось от души поморщиться, но, не позволив себе такой вольности, я продолжала наблюдать за местными развлечениями с тенью полуулыбки.

— Давай тоже сыграем?

Молчавшая до этого времени Арфея неожиданно потянулась в мою сторону, опираясь на выставленные руки.

— Твой блондинчик против моего рыженького. Ставлю… ммм… желание! — проказливо прикусив губу, она уставилась на меня с выражением дикого соблазна и азарта, чем заставила девушек вокруг оживиться. — А ты взамен дашь мне его… на один день.

— Соглашайся, новенькая!

— Да ее блондинчик и минуты не выстоит.

— Желание? Арфея, да ты рисковая!

— Любое? — спросила я, прищурив глаза.

— Любое, — согласно кивнула брюнетка, и множество ее тонких косичек качнулись вслед за головой.

— Идет.

Туман поднялся на ноги, и я заметила скрываемую улыбку на его губах. Кажется, мой муж был только рад возможности размяться. Незаметно подмигнув мне, он вышел на «арену», вежливо поклонившись вставшему напротив него кимтарцу.

— Три минуты! — вновь озвучила Адана, начиная бой.

Три секунды… Ровно столько длилась схватка.

Резко нырнув под руку противника, Туман ударил его ногой в спину, подхватил сгибом локтя, в воздухе перевернул соперника, с грохотом укладывая его на лопатки.

Девушки зааплодировали, выражая свое восхищение. А я… смотрела на мужа, который размеренной, плавной походкой вернулся за мою спину, даже не запыхавшись.

— Это было очень… впечатляюще, — нашлась хозяйка дома, останавливая свои часы. — Не думала, что бесхозные на такое способны.

— Они более не бесхозные, а полноценные мужья, — поправила я. — Такие же, как и ваши.

— Вот уж дудки, милая! — с улыбкой не согласилась Розали. — Не сравнивай несравнимое. Один мой Раэль стоит столько, сколько все твои мужья вместе взятые, и то не хватит.

«Кристиан! Это шанс…» — мысленно взмолилась я, и все поводки в руках дернулись, дав свое разрешение.

— Так поставь его на кон, — игриво предложила я, делая глоток вина и глядя на девушку поверх стекла. — Навсегда.

Судя по тому, как дернулась темная бровь, она заинтересовалась.

Найти слабость госпожи Гард оказалось проще простого. Игра.

Видимо, скучная жизнь любимицы, богачки и разбалованной любовницы слишком ей опостылела еще с юных лет, и теперь Розали искала удовольствие в спорах, необдуманно делая ставки.

— Могу, — скрывая сомнение, но задирая нос, сказала она. — Но взамен я прошу что-то такое же равноценное.

— Например?

Помолчав пару секунд и задумчиво прикусывая губы, она все же дала свой ответ.

— Косу Кристиана.

Между девушками пронесся удивленный шепоток, и воздух затрещал от напряжения. И понятно почему.

Как мне объяснял Туман, волосы для кимтарца — как знак отличия. Любой, кто остался без косы по воле госпожи или по случайности, покрывался позором и считался даже хуже прислуги, покуда коса вновь не отрастет до первоначальной длины. Вспомнился Морган со своей короткой по местным меркам стрижкой, и мне страшно захотелось узнать, почему так вышло.

Розали не могла упустить возможности унизить меня даже несмотря на метку, которую она, конечно же, заметила, шанс остричь моего мужа был слишком соблазнителен.

Короткий взгляд, брошенный на великана, продолжающего сидеть у ног своей госпожи, все решил. Темноволосая голова осторожно качнулась, давая свое согласие, и я поторопилась с ответом:

— Идет.

Плотоядный оскал Розали стал невероятно широк, а глаза стали больше походить на змеиные.

— Кого ты выбираешь?

— Младшего, — решив перестраховаться, Розали небрежно махнула рукой.

Лиам и Раэль поднялись со своих мест, отправляясь на место боя.

— Три минуты! — озвучила Адана, но я решила ее перебить.

— Дайте десять. Это может затянуться.

Мои слова вызвали у Розали лишь насмешливую улыбку, но подрагивающие губы подсказывали, что девушка волнуется не на шутку, совершенно не зная, чего ждать от «бесхозного» Лиама.

Оружие было готово к бою. Поклонившись, кимтарцы встали в стойку, готовясь начать схватку.

— Десять минут.

Глядя на высоченного и крепкого Раэля, стоящего рядом с Лиамом, я взволнованно прикусила щеку изнутри.

Вдруг мне показалось? Вдруг это все задумка Розали, чтобы подставить меня? Природная натура гадюки у девушки превалировала, как бы она ни пыталась это скрыть за улыбочками и смехом.

Опустив взгляд вниз, я увидела, как Кристиан мелко поглаживает пальцами ворс ковра, словно успокаивая. Если бы он мог ко мне прикоснуться, сказать что-то, то он наверняка успокоил бы взволнованное сердце.

Услышав мои мысли, муж слегка стукнул подушечками пальцев по полу, подтверждая их.

«У него есть шансы? Сожми кулак, если да», — мысленно попросила я Криса, на что пальцы мужской руки крепко сжались, словно говоря, что речь не о шансах, а об однозначной победе.

Бой уже разгорался вовсю.

Оказалось, что Лиам совершенно не врал о своих способностях обращения с гаардом, ловко уклонялся от ударов, звонко шлепал трехвосткой мощные ноги Раэля.

То тут, то там слышались напряженные женские вздохи, гадающие, чем кончится такое интересное действо, но минуты шли, а ситуация не менялась.

Глядя на напряженные мышцы на их руках, на скользящие по смуглой коже капли пота и сверкающие концы оружия, я про себя считала падающие песчинки, которых в часах становилось все меньше и меньше, предрекая скорый конец.

Силы были равны, но в последние секунды Лиам, повторив трюк Тумана, занырнул великану за спину и болезненно ударил того по сухожилиям ног, заставляя покачнуться. Резкий разворот, и хлесткий удар украшения, которое я сама повесила Лиаму на косу, оставляет краснеющий отпечаток с уже заметным рассечением, наливающимся кровью на виске Раэля.

Обернувшаяся вокруг шеи коса становится удавкой. Перехватив ее на середине, Лиам с силой дернул, роняя великана на пол.

— Время вышло! — сказала Адана, возвращая к себе внимание. — Победу одержал младший муж Иянны. Приз твой, маленькая госпожа.

Подошедшие мужчины вернулись к своим местам, но Раэль не торопился поднимать лицо, по которому уже стекала багровая струйка крови. Сама Розали метала глазами молнии, но изо всех сил старалась сохранить трещащее по швам лицо.

— Ну что ж, — она погладила великана по голове, словно прощаясь. — Ты выиграла честно. Так что теперь он твой.

Блеснувший в воздухе нож промелькнул так быстро, что я даже не успела открыть рот, не то что постараться его выбить.

Раздался противный звук, и темные волосы Раэля рассыпались по плечам рваными и неровными прядями, а толстая коса упала передо мной, звякнув вплетенными в нее кольцами.

— Забирай. Этот жалкий слабак мне больше не нужен.

Не поднимаясь с колен, великан буквально подполз ко мне, не поднимая головы. Его широкая грудь ходила ходуном, втягивая много воздуха, а по канатам вен пробегал спазм, словно сердце не справляется с кровью, не успевая разгонять ее по огромному телу.

— Ты поступила невежливо, Розали, — Адана одернула девушку, заставляя сбросить с лица гаденькую улыбочку. — Младший муж Иянны победил честно, а вот ты поступила как избалованная девчонка. В мой дом ты больше не вхожа.

— Что? Адана, но я!..

— Покинь мой дом, — повторила женщина таким тоном, что желание с ней спорить умерло в зародыше как у меня, так и у Розали, потому что она дергано вскочила со своего места.

— Компенсация сто золотых драконов, Розали. А ты Иянна, ты можешь отказаться от него. Тебя никто не осудит, — мягко успокоила Адана, но я потянулась пальцами к обрезанным волосам, завесившим мужское лицо, не сдержавшись, погладив их и пропуская сквозь пальцы.

— В моем мире все мужчины ходят остриженными, так что мне все равно. Он мой приз, и я не собираюсь от него отказываться.

Подняв отрезанную косу, что лежала убитой змеей, я положила ее себе на колени, показывая всем, что своего решения не изменю. Раэль отныне принадлежит мне.

Подушечки пальцев слиплись. Взглянув на них, я заметила, как посветлевшая капля крови размазалась по коже. Неплохо было бы обработать рану, зашить ее, но что-то мне подсказывало, что чрезмерная забота о великане выдаст меня.

— Адана, благодарю вас за гостеприимство, но думаю, нам пора. У меня был тяжелый день, и я хотела бы поскорее лечь отдыхать.

— Ну-ну, как же, — игриво хмыкнула Карата, поправив свои смоляные волосы. — С таким кушем грех не отдохнуть! Ему, в конце концов, волосы обрезали, а не член.

Наигранно улыбнувшись, я подтвердила их мысли, не став спорить, и женщина кивнула.

— Рада была познакомиться, маленькая госпожа. Доброй ночи.

Покидала я дом Маром едва ли не бегом.

Хотелось как можно быстрее переодеться в нормальные вещи, смыть макияж и съесть наконец свою плюшку, которая давно уже заждалась меня на кухне. Оборачиваться на Раэля не было сил. Мне с лихвой хватило сегодня неоднозначных ответов и неоднозначных вопросов, выяснять отношения с новым… мужем не хотелось вдвойне сильнее.

— Госпожа! — тот самый юноша, что провожал меня до комнаты женщин, догнал нас уже у самого порога. — Хозяйка велела передать вам.

Желтый лист бумаги, сложенный вчетверо, оказался у меня в руке. Растерянно кивнув, я с помощью Кристиана запрыгнула в карету, продолжая прижимать косу Раэля к животу.

Почему-то я физически не могла с ней расстаться. Мне казалось кощунством выбросить ее или оставить там, поэтому до дома мы доехали в полной тишине, и уже в холле я устало опустила ее на тумбочку, выскакивая из каблуков, на которых почти не пришлось ходить.

— Кристиан, у вас есть бинты и нитка с иголкой?

— Конечно, — немного удивленно ответил мой муж и исчез в доме, чтобы вернуться через минуту.

Подойдя к Раэлю, голова которого была до сих пор опущена, я осторожно потянула его за пальцы на широкой, даже какой-то гигантской руке.

— Пойдем, я обработаю тебе рану. Скорее всего, придется ее зашить, вытерпишь?

Великан поднял лицо и пронзительно взглянул на меня своими бездонными черными глазами.

— Ради вас, нанеки, я стерплю все.

Тяжело вздохнув, я поняла, что меня это нисколько не радует.

Водя тонкой иголочкой под разорванной кожей, я стягивала края вместе маленькими петельками и морщилась вместо Раэля, который, кажется, совсем не ощущал моего вмешательства, неотрывно глядя прямо в мое лицо напротив своего.

— Все, последний стежок и я перестану над тобой издеваться, — реакцией на мои слова стала какая-то странная улыбка на губах кимтарца, но отвечать он мне не стал, продолжая сидеть спокойно и недвижимо. — Зачем, Лиам?

— Из вредности, — фыркнул мой младший муж, облокотившись на стол. — Ритуал принятия в семью.

Они все были здесь и стояли в ровном ряду, наблюдая за каждым моим движением, а в особенности внимательно следили за Раэлем.

Не доверяют. Оно и понятно. Я сама то до сих пор не могу понять, что думаю об этом кимтарце и как к нему относиться, хотя, как сказал бы Туман, «Я предупреждал».

Сейчас он был совсем не похож на того мужчину, с которым мне удалось познакомиться. Исчезла его надменная ухмылка, расслабив губы с четким контуром, взгляд потерял холодность и насмешку, став спокойным и почти расслабленным. Какой-то совсем другой, и это пугало, потому что означало, что я не смогу более так безразлично к нему относиться.

— Не знала, что ты вредина, — стараясь разбавить обстановку, пошутила я, но юмор не мой конек, а напряженная атмосфера мужской части комнаты взвинтилась еще на уровень. — Вот и все. Нужно только протереть кровь, и, думаю, через пару-тройку дней начнет затягиваться.

— Уже завтра, — глухо поправил Раэль. — Я заживаю за одну ночь.

Глупо хлопая глазами, я рухнула на диван, где стояла все это время на коленях, и устало выдохнула.

— Почему раньше не сказал? Я бы не стала зашивать.

— Потому и не сказал, — просто ответил он, пожав широкими плечами. — Я себе не враг.

— Зато нам — возможно, — зло бросил Туман. — Ия устала, а ты ради своих хотелок заставил ее корпеть над тобой.

Услышав, как легко муж произнес мое имя в моем же присутствии, Раэль вздрогнул и перевел на меня взволнованный взгляд. Его внушительный кадык дернулся туда-сюда. Резко соскочив с дивана, он рухнул в пол, прижимая голову к полу.

Я только закатила глаза.

Ну что за реакция? Хотя это только я не заставляю своих мужчин вытирать каменные плитки лицом при любом удобном случае, так что ожидаемо. Надо теперь и ему объяснять, что к чему, пока у меня еще есть силы на разговоры, которые утекали с каждой минутой.

— Раэль, подними лицо, — исполнив мою просьбу, он смотрел на меня щенячьим взглядом. — Не нужно падать передо мной на колени, мне это не нравится. Дома можешь звать меня по имени — Ия или Иянна. А сейчас иди отдыхай, кто-нибудь из ребят покажет тебе твою новую спальню.

— А вы?

— А я спать, — слабо улыбнувшись, я поднялась, проигнорировав недовольные взгляды своих мужей, и пошагала в спальню.

Глава 11

На ходу стягивая лямки и растягивая пояс, в комнату я вошла уже наполовину избавившись от своего не самого громоздкого наряда. Лиф с трудом, но поддался, когда, выкрутив руки за спину, мне удалось поймать шнурок и растянуть корсет. С низом так и вовсе не было проблем, и эти жуткие трусики улетели прочь, с глаз моих долой.

Длинная сорочка на тонких лямках свободно обняла тело. Ничего не давит, нигде не жмет, лучше и желать нельзя! Если бы было можно, всегда бы ходила только в ней, но, боюсь, местные мое желание не оценят.

Рухнув в кровать, прижала прохладную подушку к лицу, блаженно закрывая глаза и подтягивая ноги под одеяло. Во всей этой суматохе я совершенно забыла про письмо, что передала мне госпожа Маром.

Она показалась мне какой-то другой, спокойной, умеренной. За весь вечер я не заметила в ее поведении ничего отталкивающего, присущего кимтарским женщинам. Это поражало и настораживало.

Неужели здесь еще есть те, кто понимает, что женщины слишком уж упились властью, совершенно забыв о человечности? Было бы совсем неплохо, если так.

Не спалось. Как назло.

Покрутившись в постели, так и не смогла найти удобного положения. Устав лежать, решила отправиться на кухню, решив, что невыполненное обещание съесть кусочек выпечки не дает сомкнуть глаза.

Не став набрасывать халат, зевая спустилась с балкончика спальни и открыла дверь, смело шагая вперед. Только когда мир покачнулся, а нога неприятно заныла, поняла, что уже лежу внизу, обо что-то запнувшись. Лежу и ощущаю чужие ладони на своей спине. А удивленное, но явно не расстроенное дыхание обжигает кожу ключиц.

— Что ты здесь делаешь? — прошипела, по распущенным волосам понимая, что это Раэль. — Святая Наиши, дай мне подняться!

Стараясь сильно не шуметь, чтобы не разбудить мужей, запуталась в сорочке ногами, откатываясь в сторону и поправляя скрутившуюся ткань.

— Охраняю. Мне не спалось.

— И часто ты так… охраняешь под дверью?

— Всегда, — не задумываясь, ответил он так просто, что мне вновь стало его жаль. — Нанеки, вам что-то нужно? Скажите, я принесу.

— Я хотела… ээх, сходить на кухню и перекусить. Не нужно ничего нести, я сама схожу.

Поднявшись на ноги, отряхнула сорочку от невидимых пылинок, глядя на распластанное у ног тело. Раэль не торопился вставать, но, видимо, что-то сообразив быстро поднялся на ноги, замирая словно в ожидании удара.

— Можно, я пойду с вами?

— С тобой, — машинально поправила я, смиряясь с мыслью, что поздний ужин не пройдет в одиночестве. — Пошли.

До кухни мы, слава Наиши, добрались без инцидентов.

Распалив пару свечек, я бессовестно залезла в ящики Тумана и нашла обещанную мне булку со сладкой начинкой. Какой — все еще оставалось секретом, и подхватив с собой еще пару кружек, села за стол, пока Раэль продолжал молча стоять в пороге, сверля меня любопытным взглядом.

— Садись, поужинаем.

— За стол?

— Разумеется, — устало согласилась я.

В конце концов, он не виноват, что не понимает, чего я от него хочу. Но сильно утомляло объяснять очевидные, по моему мнению, вещи.

Не надо поклонов, раболепства, унизительных стояний у двери, пока госпожа решила ночью набить желудок. Выканье, обращения, все эти взгляды побитых псов — все раздражало. Я просто хотела спокойно поесть, не одергивая непривыкших мужчин от всей этой ненужной и неприятной мишуры.

Раэль сел напротив, сложив тяжелые руки на край стола, и удивленно вскинул брови, когда я протянула ему кусок румяной и до одури мягкой булки.

— Хочешь? Если хочешь — ешь.

Приняв из моих рук угощение, Раэль несколько секунд рассматривал его так, будто оно напичкана дурманящими грибами, а он, кажется, с лихвой вдохнул пропитавшее воздух сумасшествие.

— Я понимал, что ты на нас непохожа, но не думал, что настолько.

— Именно по этой причине просто ешь. Это не значит ничего, что могло бы значить. Просто сладкий хлеб, не более того.

Он молча и медленно жевал свою долю, пока я жадно проглатывала воздушные кусочки, запивая их обычной водой. Хотелось чая, но будить Тумана было бы верхом бессовестности, поэтому холодная безвкусная жидкость была фаворитом позднего чаепития.

— Почему ты от меня не отказалась, маленькая госпожа? — сверкнув глазами в тусклом свете пары свечей, спросил Раэль, выдергивая меня из тяжелых и медленных мыслей.

— Зачем бы я тогда вообще влезала в этот спор с Розали?

— Это был мой второй вопрос.

— Раэль, — наевшись, я откинулась на спинку высокого стула и уперлась ладонями в край стола. — Не спрашивай у меня то, на что ответить я не смогу. Я не знаю. Понятия не имею. Не буду врать, я видела твою спину, видела борозды на ней. Скажи мне, что я ошиблась и Розали тут ни при чем?

— Мне врать? — спросил, давая однозначный ответ на мой вопрос. — Если нет, то ты права, маленькая госпожа. Только меня печалит тот факт, что это жалость привлекла твое внимание ко мне. Не жалей меня, мане нанеки, я отлично переношу боль.

— Это и заставляет меня тебя жалеть. У вас какое-то странное представление о семейной жизни. Муж с женой не должны причинять друг другу боль! Это неправильно, бессмысленно и жестоко. Как любимый человек может мучить свою половину?

— Все просто — нас не любят, — очевидно предположил он, попадая в точку.

Именно.

Нет на Кимтаре любви.

Все здесь пропитано цинизмом и расчетом, похотью и властью. Но главного нет, может, за это их наказали боги таким разительным перевесом в сторону мужчин.

— А ты считаешь иначе?

— Очевидно же, что да.

— И ты любишь… своих мужей?

— Не знаю, но я точно могу сказать, что не считаю их чужими, слугами или рабами. Они моя семья, и мы заботимся друг о друге, по крайней мере когда они разрешают мне о них заботиться.

Раэль усмехнулся краешком губ.

— А меня полюбишь?

— Не знаю, — не став врать и смягчать ответ, сказала я. — Все может быть, а может, и нет.

— Может, я могу как-то поспособствовать?

— Что?

— Я многое умею. Например, ласкать ртом.

Опустив лицо в ладони, я засмеялась, заставляя плечи трястись от бесшумного хохота. Когда фаза веселья подошла к концу, я, запрокинув лицо к потолку, протянула «За что-о-о?» и посмотрела на великана.

Такой растерянный. Даже забавно.

— Прошу, поговори завтра с Кристианом о том, что сейчас спросил. Он все тебе объяснит и, надеюсь, не побьет. Но может, предупреждаю, они от тебя не в восторге.

— Оправданно, — улыбнулся он, но совсем невесело. — Я заслужил такого отношения к себе.

— Вот и отлично, что вы друг друга понимаете. Все, я пойду спать. Доброй ночи. — Попрощавшись, дошла до порога и обернулась. — И сидеть у моей двери не нужно, иди отдыхай.

Чувствуя тяжелый взгляд в спину, я побрела до свой комнаты, чтобы наконец уснуть.

Проснулась я от жуткого грохота.

Что-то гремело на нижних этажах, да так, что стены ходили ходуном, вынуждая подняться с постели. На трясущихся ногах я спустилась, следуя на звук, а заглянув в общую гостиную, удивленно открыла рот.

Туман с Лиамом стояли чуть в стороне, возмущенно сложив руки на груди, а перед ними, в щепках разломанного стола, отчаянно колотя друг друга, катались по полу Крис и Раэль.

Судя по растрепанным волосам, кровоподтекам и наливающимся синякам — дело шло к финалу, и кто-то кого-то точно прикончит, заканчивая потасовку. Глядя на лежащие руки Кристиана на шее великана, старающегося сбросить с себя противника, я подумала, что Эвердин, видимо, планирует придушить его, сбрасывая накопившуюся злость.

— Как ты посмел спросить такое у нашей жены?! — зло рычал Эвердин, принявшись стучать головой почти поверженного противника. — Как ты посмел?!

Подхватив моего старшего мужа под коленом, Раэль резко переломил ход боя, вдавливая своим огромным телом в пол.

— Я не знал!

— Что здесь происходит?

Мой голос подействовал как гонг, прозвучавший над головами, и драка резко закончилась, когда великан откатился в сторону и прикрыл глаза, тяжело дыша. Эвердин так же лежал, вытянув длинные ноги и успокаивал разгоряченное боем сердце.

— Ты проснулась! — улыбнувшийся Туман заставил меня потупить взгляд.

Он будто бы не замечал поломанной мебели и двух побитых мужчин или считал, что это в порядке вещей и недостойно внимания.

— Пойдем на кухню, я уже приготовил завтрак и заварил тебе чай. Эти двое пока приведут себя в порядок и присоединятся к нам.

Мягко обняв меня за плечи, добродушный и умиротворенный блондин быстренько, не позволяя вмешаться, вывел меня из разрушенной комнаты.

На обеденном столе и правда уже ждали выставленные тарелки с ароматной пищей, чайничек, полный моего любимого чая, и разломленный на большие кусочки запеченный хлеб с пряным маслом.

Усадив меня за стол, Туман даже пикнуть не дал, накладывая полную тарелку и улыбаясь так, словно причин для расстройства и вовсе нет. Лиам сел напротив, светясь от счастья чуть меньше, чем его брат, но все равно не скрывая какого-то удовлетворенного ехидства, словно та сцена доставила ему небывалое удовольствие.

Крис с Раэлем действительно подошли не позже чем через пару минут, с хмурыми лицами стоя у стола — стульев за ним было всего четыре, и три из них уже были заняты.

Эвердин поморщил нос, что-то злобно фыркнул, подхватил меня подмышки и оторвал от стула, усаживаясь сам. Меня же устроил на своих коленях, проигнорировав возмущенный взгляд и дергая из моей тарелки кусочек рыбы.

— Приятного всем аппетита, — проворчал он, не планируя больше отвлекаться от завтрака.

Великан сел на единственный свободный стул и без стеснения приступил к трапезе, не обращая внимания на разбитую губу.

Надо заметить, насчет своей регенерации он не врал. Бровь действительно выглядела совершенно здоровой, словно вчера не заливала рассечением лицо, и только два тонких узелка говорили о том, что что-то все же было.

И еще я обратила внимание на волосы Раэля.

Они отрасли. За одну ночь!

Остриженные вчера по плечи, сегодня они уже вытянулись до лопаток, отчего мужчина прихватил их шнурком, собрав пряди в низкий хвост.

— Я вообще-то даже умыться не успела… — промямлила я, чувствуя, как Кристиан трется о мою макушку подбородком. — Ну раз уж со мной тут не разговаривают…

— Почему это?

— Как почему? Что-то не слышу того, кто желает мне объяснить, что только что произошло в гостиной.

— Моя вина, госпожа, — спокойно ответил Раэль. — Я спросил, как вы и велели. За что и получил по заслугам.

— Мало получил, — буркнул Лиам, но продолжать не стал, понимая, что я этому не обрадуюсь.

— Кристиан, а ты ничего не хочешь сказать?

— Извиниться перед ним, что ли? Не вынуждай меня. Единственное, в чем я с ним согласен, так это с тем, что морду ему набил заслуженно.

— Ты его душил.

Крис недовольно цыкнул языком и поцеловал меня в волосы.

— Я не планировал его убивать. Не преувеличивай. Чем хочешь заняться сегодня?

— Сходить на рынок. Раэлю нужна одежда, и требовать ее у Розали не хотелось бы. Надеюсь, вы не против, если я потрачу немного денег?

— У меня есть деньги, — Раэль оторвал кусочек хлеба и закинул в рот. — Я достаточно обеспечен, чтобы содержать себя и свою жену.

— А… как так?

— У меня своя ювелирная лавка, — пояснил он. — Небольшая шахта и школа боя для первых мужей. Я богат.

— Вот и отлично, — перебил Кристиан, — значит, на штаны себе заработал. Душа моя, мне пора на работу. Уделишь мне вечером пару часов?

— Что-то случилось?

— Нет, просто хочу провести с тобой время.

Обернувшись через плечо на кимтарца, я получила нежный поцелуй в висок и в уголок губ. Эвердин продолжал держать себя в руках, но все же старался проявлять внимание так, как умел, при возможности пытаясь коснуться меня губами, погладить спину, уткнуться носом в шею.

Как сейчас.

Горячая ладонь опустилась на живот и погладила его осторожным движением. Под мышцами сразу же пробежал импульс, позволяющий забыть, что мы не одни, что на нас смотрят, и я тихонечко выдохнула, вспомнив о нашем первом и единственном разе.

Стало жарко.

Через тонкую сорочку касания мужских пальцев ощущались слишком голыми, откровенными. Он будто бы забирался ими мне в душу, заставляя шумно перевести дыхание и прикрыть глаза, пряча их за свесившимися на лицо волосами.

— Если будешь так думать, я украду тебя прямо сейчас, — прошептал он, но я сомневалась, что нас не слушают.

Мужчины продолжали делать вид, что ничего не замечают, но воздух заполнился каким-то возбужденным молчанием, которое только усиливало концентрацию моих мыслей.

Мягкий поцелуй в голую шею вырвал из горла сдавленный стон, который закончил мою нелепую веру в незаметность, заставляя опустить голову еще ниже.

Эвердин мягко сжал свои пальцы на моем животе и повел ладонь вниз, от пупка до развилки ног, и едва ощутимо, но чувственно коснулся подушечками паха, пропустив по моему телу настоящий разряд.

Мужья, синхронно, словно по сигналу, поднялись и вышли, оставив нас с Кристианом наедине. Не могу сказать, что это улучшало ситуацию, но дышать определенно стало легче. И громче.

— Ты можешь ничего не делать, — прошептал Эвердин мне в затылок, и я услышала, что он тоже о спокойствии может только мечтать. — А можешь позволить мне поласкать тебя.

Почему-то мне вспомнилось предложение Раэля вчера ночью, но перед глазами упрямо поднималась картинка лица Кристина между моих разведенных ног.

— Да, Ия, вот так. Кивни, и я все сделаю. Разреши, моя маленькая госпожа.

Сомнения метались внутри бешеными псами, но, как ни странно, на каждый разумный довод я слишком быстро находила противоположный аргумент, подталкивающий к согласию.

Смущение?

Так мы уже были близки, разве нет?

Мужчины знают, чем мы здесь занимаемся!

Естественно, и для них это нормально!

Буду ли я потом съедать себя стыдом?

Серьезно? Они сами мне себя предлагают с завидной регулярностью!

Коротко кивнув, я практически сразу оказалась сидящей на столе, заменив собой тарелки с едой. Колени под давлением горячих рук разъехались в стороны, но длинная сорочка прикрывала самое интимное, позволив мне вцепиться пальцами в край стола и до хруста их сжать.

Эвердин поцеловал коленку, носом сдвинув ткань и медленно потянулся вверх, оставляя полосу поцелуев. Его черные ресницы дрожали, крылья носа трепетали, словно пытались ухватить больше воздуха и запаха моей кожи.

Невольно прикрывая глаза, я все равно ловила движения Эвердина — ненавязчивые, тонкие, как кружево. Он рисовал губами и языком узоры, сдвигаясь все ближе и ближе, пока не уперся носом в смявшуюся ткань и, подхватив меня под коленями, не сдвинул ближе к краю.

Тишина нарушалась только моим тяжелым дыханием, шелестом сорочки и непонятным урчанием Эвердина. Роя лицом путь, Кристиан добился того, что сорочка отступила, позволяя ему прижаться губами к тонкой чувствительной коже.

Первое же прикосновение языка заставило меня хрипло вскрикнуть и запрокинуть голову. По мышцам раскаленным металлом растекалась волна приятной тянущей боли, стекающей в низ живота. Хотелось поджимать ягодицы, тянуться навстречу этому движению и бессвязно что-то шептать пересохшими губами.

Касания стали настойчивее.

Двигая кончиком языка по складочкам, Эвердин все сильнее прижимался ко мне, буквально усаживая меня на свое лицо. Только опустив глаза, я едва не провалилась в эту тянущую, обещающую рай теплоту, но Кристиан оторвал мои ладони от стола, опуская их себе на волосы.

Близости. Он хотел, чтобы я разрешила ему это не только кивком головы.

Стоило сжать темные пряди напряженными пальцами, как мужчина, отпущенный моим разрешением, набросился с удвоенным старанием, ударяя гибким языком по отзывчивой точке. Он знал,определенно знал, что делать, чтобы заставить меня закатить глаза и раскованно прикусить губу с развратным стоном.

Сбросив со стола посуду, кимтарец даже не обратил внимание на жалобный звон, толкнув меня в грудь и уложив на стол.

Колени оказались заброшены на крепкие плечи, а положение полностью открывало доступ жадным губам, которые с каким-то животным восторгом и ненасытностью пробовали все, что попадалось на пути.

Тяжесть становилась все более ощутимой. Наполненной. Раздавливающей.

Не было даже намека желания вырваться, прекратить это, сбежать от ласкающего мужчины, сверкая пятками. При всех моих силах сейчас я бы просто не смогла. Меня поднимало грудью в воздух, выкручивало бедра расплавленным спазмом, и только губы, иссушенные горячим воздухом, что-то шептали. Что-то, что я сама не могла разобрать.

Ладонь Кристиана прочертила широкую полосу от паха до ребер. Накрыв пальцами правую грудь, он неожиданно сжал стоящий сосок между изящных костяшек.

Это стало порогом, через который я пролетела на скорости падающей с небосклона звезды.

Именно такие искры и цветные вспышки защелками перед глазами, размазывая меня лопатками по столу. Сорочка прилипла к покрытой испариной коже, плотно обтягивая все еще возбужденные соски. Волосы свисали с другого края стола и тянули голову к полу.

Сбавив напор, Кристиан осторожно гладил языком гудящую от его ласки кожу и не торопил меня, дав время перевести дыхание. Потянув меня за руку, он помог мне сесть — только для того, чтобы стянуть мое ватное тело к себе на колени и дать возможность ягодицами почувствовать его желание, твердо устремившимся вверх и натянувшего темные брюки.

Уронив голову ему на плечо, я позволила обнять себя и подняться, всем телом прижимаясь к мужчине и повиснув на нем безвольной тряпочкой.

— Ничего вкуснее тебя в своей жизни не пробовал, — коварно прошептал он, вызывав несмелый румянец на щеках. — Не жалею, что ждал тебя так долго, Иянна.

Донеся до кровати в моей спальне, Эвердин осторожно уложил меня на постель, слегка прикрыв одеялом. Погладив ладонью по волосам, прошептал:

— Поспи еще немного, мы рано тебя разбудили. Мне пора на работу, госпожа моей души.

Не знаю, таков ли был его план или нет, но я уснула еще до того, как закрылась дверь и за ней стихли тяжелые шаги.

Второе пробуждение сразу же напомнило о последствиях первого, если конкретнее — я не поела.

Фантазия злобно подкинула мысли о печеной рыбе с пряностями, мягком хлебе с румяной корочкой и слегка подкопченными овощами. Желудок жалобно заурчал, дав сил на подъем.

Перевернувшись набок, я лениво открыла глаза и зевнула, впрочем, тут же захлопнув рот.

Раэль сидел на коленях перед моей кроватью и сверлил меня нечитаемым взглядом. Разбитая губа неплохо схватилась, и только покраснение говорило, что побои свежие. Поправив наручи на руках, он как-то замялся, не зная, что от меня ожидать, поэтому решил первым начать разговор.

— Вы сказали, что мы пойдем на рынок. Я ждал.

— Ааа…

Прикрываясь одеялом, села и осмотрелась.

Поднос с едой стоял на столике и ждал моего пробуждения. Маленький цветочек в вазочке придавал шарма и делал щедрый жест каким-то милым, уютным, заставляя меня слегка улыбнуться.

— Вы… голодны? Я могу помочь с ванной, а после накормлю.

— Не нужно помогать мне с ванной, я сама этим займусь, — я поднялась с кровати, по-прежнему замотанная в одеяло, и пошагала к дверям уборной. — Если хочешь, можешь помочь мне с одеждой.

— С радостью.

Приведя себя в более-менее нормальный вид, я вернулась через два десятка минут, застав Раэля с ниткой в зубах, перешивающего какое-то платье.

— Ужасный шов, — пояснил он.

— Понятно.

Рухнув на кресло, я наконец добралась до своего позднего завтрака и с интересом наблюдала за тем, как такой большой великан с крупными пальцами ловко обращается с тоненькой иголкой. Он легко и виртуозно заставлял нитку скручиваться в симпатичные петли, которые показались мне знакомыми.

— Стой! Это ты шил мне костюм для вечера у госпожи Маром?

Раэль неуверенно кивнул, нахмурив густые брови, стянув петельки вместе и делая розочку более четкой и фактурной.

— Где ты научился так шить?!

Великан хмыкнул, перекусив хвостик нитки.

— Научили. В школе мужей. Просто у меня хорошо получается.

— Не скромничай, — запихнув последний кусочек воздушного оладушка в рот, я приблизилась к кимтарцу, ближе разглядывая его работу. — Это выглядит мастерски. Спасибо тебе.

— За что?

— За тот наряд. Он мог быть и скромнее, но, как я понимаю, ваша мода от моих предпочтений отличается.

— Нет, — мотнул темной головой. — Не мог. Я старался сделать его более закрытым, но это могло вызвать подозрение. Не могу сказать, что я сожалел, увидев вас в моей работе. Потраченное на нее время того стоило.

Искренне улыбнувшись мужчине, я приняла из его рук перешитый наряд и расправила его в воздухе, заметив, что швы действительно стали аккуратнее, а воздушные рукава из полупрозрачного шелка — удобнее.

— Помочь?

— Нет, спасибо.

— Тоже справляетесь сама? — хитро прищурив глаза, кимтарец ждал ответа на свой вопрос, словно он мог что-то для него значить.

— Я довольно самостоятельна, Раэль. И мне странно и некомфортно от вашего желания делать все за меня. Я просто не понимаю зачем, если с простыми вещами я справляюсь сама.

— Потому что это забота, госпожа. Нам дано так мало шансов обрести супругу, поэтому мы готовы носить ее на руках, если это потребуется. Я на многое способен, мане нанеки, но сейчас чувствую себя сильнее, чем прежде, только увидев теплоту и услышав благодарность за свой труд. Не думал, что это так, но… я рад, что сразу прочитал вас, увидев впервые.

— Что ты имеешь в виду? — я планировала сесть рядом с кимтарцем, но он ловким движением сдернул покрывало с кровати, стеля его под меня, неожиданно быстро сообразив, что я могу позволить себе опуститься на пол, что было не принято у кимтарских женщин.

— То и имею. Я сразу понял, что вы не такая, как наши женщины. Опустился перед вами на колени, не склонившись в поклоне, а вы только молчали, возмущенно хмуря брови. И не от неуважения, а от обиды за своих мужчин. Еще тогда вы показали себя настоящую. Я готов был рискнуть жизнью, лишь бы принадлежать вам, и сейчас сижу рядом, перешиваю ваше платье и чувствую, что был прав. Мне о малом осталось мечтать.

— Ты всегда был романтиком?

Мужчина осторожно улыбнулся, становясь похожим на огромного довольного тигра.

— Всегда. Только это не достоинство, а, скорее, недостаток.

— Почему?

— Кому нужны мои порывы? — вопрос звучал риторически и не требовал ответа.

Опустив глаза на лежащее на коленях платье, я рассматривала вышитые розочки и чему-то глупо улыбалась.

Вот уж не подумала бы, что Раэль романтик. В последнюю очередь я могла представить его с букетом полевых цветов, стоящего на одном колене и поющим ночную серенаду. Но эти розочки… Они говорили, что он такой даже больше, чем я могла себе представить, наблюдая за ухаживаниями парочек из подданных отца и читая о них в книжках.

— Я все же надеюсь, что вы… ты меня полюбишь. Но даже если этого не случится, я буду рад провести рядом с тобой остаток своей жизни, маленькая госпожа.

— Раэль…

— Эвердин рассказал мне все, хоть и после начистил лицо. Я даже понял, что внешне похож на того, кто так обидел тебя.

Хлопнув глазами, я пыталась вспомнить опьяненного жаждой крови стражника, и не видела ни единого сходства с кимтарцем. Разве что рост, но не более того.

— Нет, не похож, Раэль. Не думай об этом, вы разные люди.

— Я кимтарец, для меня женщина — это сокровище, — припомнил он мне слова Софи. — А этот скот не был человеком, не сравнивай нас, мане нанеки. Я рад, что вы не думаете о нашей сходстве, значит, у меня есть шанс задержаться в вашем сердце. Но… я хотел бы знать, как это произошло.

Погладив подушечками рельефный цветок из нитей, вздохнула, не зная, с чего начать. Прошло уже несколько лет, а я так и не смогла собраться с духом и с кем-то поделиться. Может, сейчас самое время?..

— Это была темная ночь в истории моего дома. Отец тогда пытался договориться с соседними деревнями о поставках продуктов, предложив им договор, но один из их старейшин не хотел на это соглашаться. Он собрал вокруг себя всех, кто не желал делить свой урожай и добычу даже за деньги, и организовал переворот. На наш дом напали, и за ночь буквально вырезали всех обитателей, без сожаления оставляя трупы в коридорах и комнатах. Моим сестрам и родителям удалось спуститься и спрятаться в подвале. А у меня не вышло.

— Почему?

— Одним из предателей оказался мой стражник, служащий отцу много лет. У меня не было даже шанса. Он всегда был рядом, ему не составило труда схватить меня и затолкать в комнату. Он не хотел, чтобы меня убили, и посчитал разумным потребовать плату за сохранение жизни. Только вот моего согласия на такой договор не спросил.

Немного помолчав, я до боли закусила губу, но откровение просилось наружу, заставляя открыть рот и продолжить:

— Его убил другой стражник, которого отец отправил на мои поиски. Но было уже поздно.

— Почему ты никому не рассказала?

— Когда Филипп привел меня в подвал, отец с матерью едва могли держать себя в руках, боясь, что меня убили. Я смотрела на них и понимала, что не могу омрачить их радость и облегчение, а после уже сам отец запретил нам вспоминать историю, омрачившую репутацию дома ли-Тьер. Думаю, он догадывался, что случилось в маленькой прачечной, но обсуждать это не хотел.

Кулаки Раэля хрустнули, сжавшись в два тяжелых молота, но я поспешила перевести тему, понимая, что не хочу задерживаться в этих воспоминаниях:

— Я хочу кое-что сделать. Поможешь мне?

— Разумеется, — даже не подумав отказать, ответил Раэль.

Глава 12

Через час мы уже стояли у ворот рынка, где знакомый мальчишка склонился в поклоне, прищуривая свои яркие глаза.

— Какие-то особенные пожелания, госпожа?

— Да, подбери мужскую одежду, — ответила я и поманила его пальцем.

Напрягшись, юноша все же придвинулся, дернувшись от моего наклона и шепота ему на ухо. Он внимательно слушал, кивал, а когда я закончила, уверенно распрямил плечи, ныряя за ворота с таким видом, будто отправился в военный поход.

— О чем вы попросили его, госпожа?

— Об услуге, — хитро ответила я. — И тебя я тоже хочу попросить.

— Все что угодно, — настороженно выгнув четко очерченную бровь, Раэль подошел чуть ближе, заметив на горизонте парочку приближающихся кимтарцев. — Все, что в моих силах. Вам достаточно приказать.

— И все же я прошу — научи меня танцевать.

Удивление на его лице было таким неподдельным, что нырнувшие за ворота кимтарцы едва не свернули головы, с любопытством наблюдая за нами со стороны.

— Танцевать? Зачем?

— Я так хочу. Это связано с моей задумкой.

— Честно признаться, я несколько переживаю, госпожа. У наших женщин не принято танцевать. Только мужья могут это делать.

— В нашем доме другие правила, — весело хмыкнула я. — Не беспокойся, об этом никто, кроме нас, не узнает.

— Очень на это надеюсь, — неуверенно буркнул он, забирая тюк с тканями у вернувшегося Ривена и подбросил в воздух пару монет, которые парнишка словил на подлете. — Смею напомнить, что вы так и не прочитали письмо от госпожи Маром.

— Ох, точно!

Не успев разволноваться, я тут же сжала в руках желтый лист бумаги, который предусмотрительный Раэль вынул из поясной сумки.

— Спасибо.

— Не благодарите, госпожа, — понизив голос, ответил он, напоминая о нормах приличия. — Что-то серьезное?

— Она… приглашает меня к себе на обед. Завтра. И просит прийти одной, без мужей.

— Странно. Не припомню, чтобы госпожа дома Маром приглашала к себе Гард на личную беседу.

— Да, — протянула я. — Странно… Кристиан будет не в восторге.

— Это точно. Может, мне стоит сопроводить вас? Фактически я не муж, а раб.

— Что?

Раэль грустно улыбнулся и пояснил:

— Вы выиграли меня в споре. Это не вынуждает вас брать ставку в мужья, просто передает вам полную власть и бессрочное пользование. Так что я вполне сгожусь для сопровождения.

— Я думала…

— Нет, госпожа. Я просто приз в споре, не муж, не возможный претендент, а раб с вполне понятными обязательствами. Хотя я не удивлен, что вы не заставили меня надеть обруч, скорее всего, даже не зная о том, что он необходим.

Дойдя до дома в раздумьях, я только у порога вспомнила, что запланировала сделать. Услышав тишину дома, спросила у Раэля, где все остальные, на что он легко ответил: мол, они на работах, дела не ждут, и им пришлось оставить меня под его ответственность. Это, надо заметить, меня порадовало.

Вкратце объяснив часть своей задумки, я отправилась на кухню, чтобы приготовить легкий ужин для своих мужчин. Раэль смиренно поспешил выполнить мою просьбу, не слишком воодушевившись моей идеей, но не став спорить.

За пару часов я приготовила все, что хотела и, вновь отловив Раэля, принудила его провести экспресс-курс танцев. Все оказалось не так сложно, как я думала.

Да, на Амаране тоже танцевали, но совсем не так. Чаще всего в паре, или же толпой, переступая с ноги на ногу и кружась по залу. Танцы Кимтара были совершенно другие. Более откровенные, гибкие, плавные.

Вспомнив, как Раэль двигал бедрами и извивался на вечере у Розали, мы переделали пару движений на новый лад, подходящих к моему росту и комплекции. Великан смотрел на мои старания с долей настороженности, но пререкаться не торопился, сверкая темными омутами глаз все более выразительно.

Когда кимтарское солнце заходило за горизонт, в холле послышался шум. Спрятавшись за импровизированный занавес, я вспоминала чудесного Луиса, который не трусил, выходя на сцену, а получал удовольствие от зрительской реакции. В конце концов, мои мужья заслужили внимания, ведь свое они отдают мне почти без остатка. Да и за холодность прошлого вечера хотелось чем-то загладить вину.

Раэль, нашедший где-то на чердаке бубенцы, одевающиеся на пальцы, помог разобраться, как ими пользоваться, и теперь сидел на полу, приготовившись встречать моих мужей.

— Что происходит? — голос Кристиана был таким напряженным, что я невольно повела плечами.

— Госпожа приготовила для вас кое-что, садитесь.

Диван скрипнул не сразу, но все же. Тишина затягивалась; не став сверх меры трепать им нервы, я звучно щелкнула пальцами, заставляя бубенчики дрогнуть и заполнить комнату звоном.

Мне прямо чудилось, что воздух в комнате замер — настолько явно кимтарцы затаили дыхание. Несколько секунд я пряталась от их взглядов, выступая из-за шторы, что Раэль закрепил как занавес, и, повторно звякнув пальцами, замерла.

Начав стучать тише, но ритмичнее, постепенно набирала скорость, вырисовывая бедрами плавные линии. Стараясь качать ими так же мягко, как показывал мне великан, я осторожно подключила плечи, рискнув двигаться быстрее, шире. Волосы следовали за головой белоснежным полотном, и от резких наклонов интригующе закрывали то почти голую спину, то туго затянутую лифом грудь.

Рэяль расстарался, быстро подправив то, что я купила на рынке, и украсил сверкающий камешками лиф цепочками и бахромой. Теперь так же горячо разглядывал, как они двигаются, то тут, то там приоткрывая вид на голую кожу живота.

С низом было проще. Мужья давно накупили мне длинных юбок с высокими разрезами, о чем сейчас, судя по лицам, ни капельки не жалели.

Чем дольше я танцевала, тем легче мне становилось. Появилась смелость улыбаться и заигрывать взглядом с сидящими на диване мужчинами, которые не знали, куда девать свои руки, сминающие ткань несчастных брюк.

Толкнув бедром воздух в последний раз, я остановилась, тяжело дыша и поочередно заглядывая в потемневшие глаза мужей. На секунду я даже подумала, что расстроила их, особенно когда Лиам на пару с Туманом вскочили со своих мест и бросились вон, даже не оборачиваясь.

— Я… сделала что-то не так… — скорее для себя, чем для мужчин, промямлила я.

— Просто у нас с Раэлем выдержки побольше, — Кристиан тяжело сглотнул. — Нет, Ия, это не то, что ты подумала. Им было тяжело смотреть на то, как ты танцуешь. Никому из нас не доводилось такого видеть, и это оказалось… крайне возбуждающе.

Закусив губу, я осознала, что даже не подумала о таком варианте развития событий. Который, как стыдно было не понять, оказался самым ожидаемым.

Я разбудила у них влечение, и мужчины, продолжающее беречь мое доверие, предпочли скрыться от моих глаз, не в состоянии обмолвиться и парой слов.

— Это хорошо.

— Что?

— Что ты не подумала, — Эвердин откинулся на спинку и медленно выдохнул, видимо вернув себе полный контроль над телом и мыслями. — Значит, ты доверяешь им, раз решилась на такую авантюру без опаски.

Где-то в словах Криса была правда.

Еще пару недель назад я брезговала держать за руку господина Штельма, который даже не проявлял ко мне интереса, лишь предложил потанцевать чисто из сочувственных соображений. А сейчас я мало того что сама проявила инициативу, так еще и не ощутила привычного ужаса, заранее зная, что меня никто не тронет.

— Иди за ними. — Прикусив щеку изнутри, Эвердин взглянул на Раэля, молчавшего до сих пор. — Мы побудем здесь и обсудим твой танец как самые преданные и восхищенные зрители. И… спасибо, госпожа моей души. Я и подумать не мог, что увижу такое.

Все стало понятным.

Без лишнего сомнений и ужаса картина вырисовывалась такая, что мне действительно стоит пойти за мужьями. Просто взять, сделать шаг и пойти, не думая, не анализируя. Никто из них — и никогда — не сделает мне больно.

От этой мысли сердце забилось слишком громко и часто. Ладони мгновенно вспотели, но ноги толкнули тело вперед, направляя к дверям.

Прохладный воздух коридора ударил по щекам, но остудил разгорячившуюся кровь. Легкие мурашки отрезвили, позволив прислушаться к тихому дому и понять, что в комнате Тумана у лестницы на второй этаж кто-то есть.

Смело толкнув дверь, я замерла на пороге, врезаясь взглядом в напряженную мужскую спину, по которой его белоснежные волосы чертили заплетенной косой линию вдоль позвоночника.

Одной кистью мужчина крепко сжимал край стола, который в сравнении с рабочим местом Эвердина был очень большим. Вторая рука пряталась от моих глаз, но резкие и рваные движения локтем и плечом подбросили в голову картинку того, как Туман, не заметив моего присутствия, водит длинными пальцами по крепкому стволу и тихо стонет, высоко запрокинув голову.

Словно услышав мои мысли, Туман и вправду поднял лицо к потолку, и из слегка приоткрытых губ прозвучал тихий хриплый стон. По напряженным мышцам пробежал спазм, делая их еще более рельефными, красочными. И без того низкие светлые брюки висели еще ниже обычного, слегка оголяя верхушки двух упругих ягодиц, не тронутых кимтарским солнцем.

Сделав несмелый шаг, я буквально дыханием произнесла его имя, но муж услышал, резко оборачиваясь и шарахаясь, чтобы стукнуться поясницей об край стола.

Как я и представляла, длинные изящные пальцы сжимали крепкий, налитый кровью член с рисунком вздувшихся вен. На розоватой головке сверкала капелька, поблескивая в закатном свете. Словно ощутив мой взгляд, орган в мужской руке дрогнул, будучи тут же спрятанным под тканью брюк. Что, собственно, совсем не спасло ситуацию, лишь подчеркнув возбужденный настрой Тумана выпирающим бугром и натянутой до треска тканью.

— Ия, я не…

— Я хочу.

Зная, что мой светловолосый супруг сможет понять, говорю я правду или нет, стояла на месте, прилипнув к полу. Храбрости мне хватило, только чтобы закрыть за собой дверь, услышав, как щелкнул замок, отрезая нас от всего мира.

Туман молчал.

По его брови словно ударили хлыстом, так выразительно она взлетела на лоб, чтобы тут же упасть. Но муж продолжал стоять столбом, позволяя и мне смотреть на него издалека, так и не обозначив сближение.

Быстро заведя руку за спину, я дернула туго затянутый шнурок, чувствуя, что дышать стало легче. Скользнула ладонью к бедру, медленно растянула пояс и позволила юбке скатиться к ногам только для того, чтобы смело повести плечами, сбрасывая за ней тяжелый от веса украшений лиф.

Он громко звякнул о пол, но тут же затих, а я покрылась румянцем с головы до ног, вновь кусая губы от пронзившей теплоты внизу живота.

Все потому, что Туман смотрел. Смотрел так, что волна холода приклеилась к покрытой испарине спине и скатилась до пяток, впитавшись в пол.

Несколько его шагов слились для меня в секунду, и вот я уже на его руках, обхватываю голыми бедрами его торс и ощущаю лопатками скромный барельеф на стене.

К шее прижимаются горячие губы, целуя и кусая одновременно. Ребра накрывают обжигающие ладони, огладив каждую косточку, а каменное достоинство мужа смело упирается мне в развилку ног.

Руки сами собой оказываются на его волосах. Шнурок, сдерживающий локоны, отлетает в сторону, и теперь у меня есть полный доступ к этому серебру, в которое я сильнее впиваюсь пальцами, стоит Туману захватить оголенный сосок губами.

В чужом рту он сразу же превращается в чертов камешек, чувствительный и заставляющий меня жалобно всхлипнуть от клеймящей боли внизу живота. Хочется и остановить его, и заплакать, умоляя не прекращать.

Туман частично ловит мои мысли и выпускает твердую и ноющую бусину из губ, но только для того, что наброситься на вторую, втягивая ее рот еще сильнее.

Мужские пальцы спускаются по талии вниз, к бедрам, и ныряют под ягодицы, чтобы прижаться кончиками к доступным складочкам, размазав по ним выступившую влагу.

В ту секунду я поняла, что не соврала себе. Я действительно не боялась. Правда хотела Тумана, потому что не будь это так, сейчас он бы не размазывал вязкие капли секрета, рыча и хрипя от жадности и восторга.

В темных глазах плескался ураган. Они сверкали как два черных агата. Неотрывно глядя мне в глаза, мужчина распрямился, вынуждая поднять лицо, чтобы он мог прижаться к моим губам, сжигая воздух в легких.

Он едва ли не кусал меня, зацепляя зубами кожу. Не больно, но именно тогда я поняла, почему его зовут Туман. Он как стихия, дикая, непредсказуемая. Успокоит, утешит и позволит заблудиться в себе навсегда.

Запоздало услышав шелест ткани, я широко распахнула глаза, чувствуя сильное давление. Туман медленно толкал бедра вперед, плавно проникая внутрь меня, заполняя собой все пространство и отнимая возможность вдоха.

— Сама, — прохрипел, рыча. Послушно расслабив бедра, я до упора насадилась на крепкий ствол, широко распахнув губы в безмолвном стоне.

Подхватив меня под ягодицами, Туман сделал первое движение. Короткое, рваное, но такое яркое, что я вновь всхлипнула, хватаясь за широкие плечи.

В спину вновь уперся барельеф, угрожая оставить вмятины, но я и думать о нем не смела, вздрагивая от нового толчка. Они набирали темп. Плавно, но нарастая с каждой секундой. Туман словно мстил мне за танец, используя ту же тактику, раскачивая меня в своих руках, давая понять, что дальше будет только больше.

Скорость движений зашкаливала. По внутренней стороне бедра скатилась капелька влаги, заставляя Тумана зарычать еще громче, вновь набрасываясь на мои губы и целуя их до легкой боли. Откровенные шлепки, стоны и влажные звуки становились все громче, все отчетливее. Они заглушали все мысли, переживания, подбрасывая меня к уже знакомой высоте, в которую я нырнула, высоко запрокинув лицо и жалобно застонав.

По ногам прошелся сладкий импульс, парализуя их на несколько секунд. Если бы не Туман, все это время держащий меня на весу, я бы съехала по стене и свалилась бы к его ногам ослабевшим комком.

Позволив мне уткнуться носом во влажную от пота шею, Туман крепко прижал мои бедра к себе, вбиваясь так быстро, что я вновь застонала, чувствуя, что удовольствие возвращается слишком стремительно, вновь угрожая погрести меня под собой.

Когда муж до упора впечатал меня в стену, я рассыпалась второй раз, совершенно лишенная сил. На груди мужчины я уже даже не висела, а просто приклеилась, удерживаясь только благодаря его сильным рукам.

Захрипев, Туман закрыл глаза и стиснул зубы, дав почувствовать, как его все еще крепкий член, покинув мое нутро, подергивается, изливается, раскаленный до опасных температур.

На шатающихся ногах с моим весом на груди Туман добрел до кровати, рухнув в нее подрубленным деревом. Вытягиваясь всем телом, он запрокинул руку за голову, спрятал глаза под веками и пушистыми ресницами и прошептал:

— Я знаю, что тебе это чуждо, но хочу, чтобы ты знала. Именно поэтому я не годился в мужья.

— Мм? — промычала, лежа у него под боком без сил даже открыть пересохший рот.

— Мы должны давать удовольствие в постели с женщиной. А я… Я только беру. Не могу сдержаться, теряю контроль и беру. И тебя я взял, едва получив разрешение. Ты винишь меня?

— Нет.

Ответила так, чтобы у мужа не осталось сомнений, четко зная, что он обязательно почувствует мою ложь, которой в этом слове не было, даже если поискать в темных углах.

В чувства привела обжигающая боль на запястье. Вторая полоска из такого же серебра выступила на коже, разнясь только тем, что орнамент был круглым, с двумя несоприкасающимися завитушками внутри.

— Это печати домов. Я Туман Маром. Это наша печать.

— Маром? Что? — приподнявшись на локте, я заглянула в умиротворенное лицо мужа.

— Госпожа дома Маром моя тетка.

— Но… Что? Почему? — вопросы застрекотали в голове неспокойными сверчками. — Она твоя родственница?

— Номинально. Нас не связывают такие узы, как у вас. Она едва ли знала меня и когда я еще принадлежал дому матери, и когда его покинул.

— Не понимаю…

Развернувшись набок, Туман скопировал мою позу, позволяя смотреть ему в лицо и пытаться считать эмоции.

— Моя семья считала, что две родные сестры в роду — это благословение, но на деле все оказалось совсем иначе. Сколько я себя помню, они никогда не ладили, вечно что-то делили, спорили, ругались. Когда мне было семь, общение между сестрами окончательно прекратилось. Уже подростком я начал учиться быть мужем, но мой недостаток всплыл перед самым концом наших уроков. Таких, как я, называют «негодными», это первая форма прозвища «бесхозный». Естественно, мать, узнав о том, что я ни на что не гожусь и ей не удастся породниться ни с одним из важных домов Кимтара, указала мне на дверь. Не смотри так, ты должна уже понимать, что в нашем мире все решения принимаются быстро и женщинами. — Туман отвел взгляд, осторожно касаясь подушечками пальцев ямки между моих ключиц. — Некоторое время я, как и Кристиан с Лиамом, ютился у Луиса, собственно, там мы и познакомились. Ия, вчера я впервые видел свою родственницу за столько лет. Поэтому прошу тебя, не бери в голову, это ни на что не влияет.

Пальцы уже храбрее опустились ниже и погладили вершинку груди, не сильно, но ощутимо сжав сосок между костяшками.

— Не могу остановиться… — прошептал Туман, и его темные глаза вновь заполнила пьяная поволока. — Позволь мне делать то, что я хочу.

Накрыв грудь всей ладонью, мужчина с шипением приоткрыл губы, выпуская спертый воздух из легких. Он вел ладонью вдоль всего моего тела, изучая, рисуя невидимые узоры, и все тяжелее дышал. Ласкал глазами так ощутимо, что я буквально чувствовала, как горячий и гибкий язык касается каждого участка кожи.

— Когда ты была близка с Кристианом, — прошептал, перемешивая воздух со словами. — Как он ласкал тебя?

— Пальцами, — ответила так же хрипло, понимая, что словно плыву в тумане, даже не думая цепляться за провокацию этих слов.

— Пальцами… — протянул он на выдохе. — Это так ничтожно мало. Как ему только хватило контроля остановиться и выпустить тебя из ванной…

Легко, но однозначно толкнув мое колено, Туман за мгновение оказался еще ближе, чем был, укладывая меня на лопатки и нависая сверху. Его волосы полотном свесились вниз, укрывая мои глаза от последних лучей солнца, оставляя наедине с губами Тумана, которые были так близко.

— Я хочу изучить тебя всю. Все твои точки, — его интонация заставила меня дернуться, слыша, как сердце забилось быстрее от вложенной эти слова интриги. — Все родинки, все ямочки.

Перекинув ногу, муж оказался сверху, помогая мне вновь обхватить его бедра ногами и выгнуть грудь навстречу.

— Хочу знать, как ты будешь стонать мое имя особенно громко.

Плавный толчок затопил голову плавленым маревом. Знакомая наполненность отозвалась острыми иголочками, впившимся в кожу, на кончиках которой были сахарные вспышки. Они растекались в крови, меняли ее тягучесть, заполняя сердце густым сиропом.

— Да, Ия… Давай, громче, госпожа моя…

Размеренно и чувственно качая бедрами, Туман не моргая смотрел мне в лицо. Он ловил каждый взмах ресниц, каждый стон, сорвавшийся с губ, рассматривал их так внимательно, что кожа горела под его взглядом.

— Моя… Моя!

Резко распрямившись, он сел и крепко ухватил меня за бедра, затягивая на себя до предела. Мне открылся вид совершенного торса, который трещал от напряжения, но все равно двигался плавно, откровенно.

Теперь я видела, куда убегала тонкая полоска светлых волос, и представляла, что открывается взгляду Тумана, который, казалось, пьянел все сильнее, стараясь делать амплитуду размашистее, дольше, глубже.

Невольно сжав в собственных ладонях грудь, я выгнулась и закричала, ощутив горячие пальцы на той отзывчивой точке, что сейчас, будто бы раскаленная, пекла и горела, требуя внимания. Сжав костяшками небольшой бугорок, Туман качнул бедрами резче, чего хватило, чтобы я взорвалась несдержанным криком, практически без чувств закрывая глаза.

Три коротких рваных движения, и Туман впивается пальцами в постель, сводя плечи вместе и низко опуская голову.

— Я бы никогда не заканчивал, — признался он. — Никогда не выпускал тебя из постели.

— Боюсь, я разучусь ходить. И иногда мне нужна еда и твой малиновый чай, — пересохшие губы не двигались, но я смогла промычать это более-менее внятно.

Тихо рассмеявшись, Туман опустился с вытянутых рук и поцеловал меня в плечо.

— Я рад, что ты доверяешь мне, мане нанеки. А теперь спи. Сегодня я все-таки не выпущу тебя из кровати, уж прости мне эту вольность.

Смех в голове звучал колокольчиком, и откатившись в сторону, Туман осторожно и легко подтянул меня на подушки, укрывая одеялом, в котором не было нужны, ведь температура его тела просто зашкаливала.

— Позволишь мне остаться с тобой?

Осознавая, что сил у меня больше нет даже на пару слов, я тихо похлопала пальцами по кровати, приглашая кимтарца лечь. Это было последнее, что я сделала тем вечером.

Глава 13

— Доброго дня. Госпожа вас уже ждет.

Слуга встретил нас у самого порога, будто все это время караулил по приказу самой Аданы. Чему я, собственно, и не удивилась бы.

Раэля я все-таки взяла с собой. Мужчина не сопротивлялся, напротив, настаивал, и мужья удивительно бодро поддержали его идею. Да, Кристиан был не в восторге от приглашения, но повлиять никак не мог, скрипя зубами подтвердив мне, что не явиться было бы слишком плохим тоном.

Поэтому утром, проводив мужчин на работу, я перебрала свой гардероб с помощью Раэля, отыскала местное, но все же скромное платье и, заколов волосы в высокий пучок, отправилась на встречу, от которой не знала, чего ждать.

Слуга с серебряным обручем на шее, такой же, который сегодня на себя водрузил великан, проводил нас до дверей, постучал и получил разрешение впустить нас.

— Здравствуй, Иянна. Рада, что ты пришла.

Хозяйка дома сидела в большом кресле, удобно устроившись в «гнезде» из подушек, и… вышивала! Приличных размеров пяльцы смотрелись в ее руках инородно, но то, как она мастерски заставляла иголку нырять в ткань, рисуя идеально ровные стежки на ткани, не давало повода усомниться в том, что это частое занятие госпожи Маром.

— Не удивляйся, — женщина улыбнулась своей фирменной, слишком ровной улыбкой, и жестом пригласила меня присесть напротив, в такое же кресло. — Люблю иногда занять руки. Ты все-таки решила взять с собой мужчину.

— Вы просили не приводить мужей. А Раэль мне не муж.

— Пока. Так ведь? — вопрос звучал риторически, поэтому я не стала подбирать слова для ответа, глядя на то, как женщина откладывает свою работу на маленький столик. — С другой стороны, даже лучше, что он здесь. Так тебе будет спокойнее.

Поднявшись на длинные стройные ноги, женщина подошла к дверям, высунувшись за них и что-то прошептав слуге. Кивнув, красивый мужчина средних лет (на мой взгляд, а в случае кимтарцев еще совсем молодой), исчез в глубине коридора.

— Я попросила принесли нам чай и сладости. Ты не против?

Горло что-то царапнуло, почти мгновенно отсылая в голову странную, невероятную и пугающую мысль.

Адана попросила?!

— Вижу, что ты заметила, мане нанеки. Собственно, об этом я и хочу с тобой поговорить. О, — она удивленно взглянула на мое запястье, не прикрытое рукавами. — Вижу, мой племянник уже разделил с тобой ложе. Замечательно.

Адана улыбнулась и вернулась на свое место, закидывая ногу на ногу.

— Надеюсь, он не был груб? Я слышала, что у него проблемы с контролем.

— Не стоит… беспокоиться, — прошептала я, совершенно теряясь.

Женщина продолжала вести себя как ни в чем не бывало, что пугало только сильнее, посеяв в комнате напряженную тишину. Неоднозначную и осторожную, которую никто не решался прервать, кроме вернувшегося слуги.

Выставив на столик пару чашек и тарелочку с разнообразными сладостями, он встал за спиной Аданы, ожидая дальнейших приказов.

— Спасибо. Можешь идти, — не смутившись, поблагодарила женщина, возвращая свое внимание ко мне. — Вижу, что у тебя много вопросов, Иянна. Что ж, не буду тебя больше томить. Как ты уже успела заметить, мы с тобой в чем-то похожи. Я так же, как и ты, стремлюсь взрастить в своем доме любовь и доверие. И, как сама понимаешь, в нашем мире это крайне непросто, а причина тому — женщины.

Мое молчание, как и в большинстве случаев, ее не смутило. Она продолжала:

— Как бы возмутительно самоуверенно это ни звучало, я намерена покончить с этими бесчеловечными устоями. Но сторонников у меня немного, точнее, больше, чем нужно, но их поддержки мне недостаточно.

— Что вы имеете в виду?

— Мужчины. Их численность высока, но, к сожалению, они одичали. — Адана дернула бровью и слегка поджала губы. — Готовы на все, лишь бы стать мужем, и поднимая их на бунт, я сильно рискую получить войско, неспособное мыслить здраво. Мне необходима поддержка со стороны, и ты, Иянна, отлично подходишь на эту роль.

— Я вас не понимаю, — голос предательски охрип, а мысли разбегались в разные стороны, пытаясь понять, что это за проверка.

— Ты иномирянка. И прости, девочка, но госпожа из тебя так себе. Сложно не заметить твои влюбленные взгляды, — губы женщины вновь растянулись в улыбке, но доброй, не осуждающей. — В конце концов, это я поспособствовала и дала Эвердину разрешение привести тебя сюда. Поверь, много кто из совета не был согласен с этим решением, и мне пришлось доказывать, что мое слово не подлежит обсуждению. Надеюсь, оно того стоило.

Рот невольно приоткрылся от шока.

Значит, это по воле Аданы я здесь? Она позволила Кристиану привести в их мир девушку с чужой земли… Но…

— Что он пообещал вам взамен?

— Схватываешь на лету, — госпожа дома Маром улыбнулась еще шире, в изящном жесте поднимая чашечку с ароматным чаем. — Немного. Содействие среди бесхозных — у него осталось много связей из прошлой жизни, и я хотела бы ими воспользоваться. Можешь не переживать, на твой счет у нас не было договора, поэтому я хочу сделать предложение именно тебе, не ввязывая в это твоих мужчин.

— Предложение? Пока я слышу только откровения, и честно говоря, не совсем понимаю, как мне на них реагировать.

— Слушай меня с чистой головой, Иянна. Я хочу, чтобы ты стала моей преемницей.

— Простите? — я нахмурилась так, что заломило брови.

— Дочерью. Так уж сложилось, что боги не подарили мне девочек, только сыновей, которых я, позволь заметить, люблю так же сильно, как если бы они были девочками. Я могу предложить тебе встать на мою сторону, получить влиятельную семью в поддержку, славное имя рода Маром и неприкосновенность. Взамен я хочу немного — твоей лояльности и преданности.

— С чего вы взяли, что меня это интересует?

— Не говори мне, что тебя не тревожат судьбы и положение твоих мужей. Даже сейчас ты невольно сдвигаешься в сторону Раэля, ища в нем опору и поддержку, потому что доверяешь, позволяешь ему быть ближе, чем может мечтать практически любой мужчина с Кимтара.

Передернув плечами, я поняла, что все это время действительно неосознанно пересаживалась ближе к великану, сидящему на полу по правую руку от меня. Он не поднимал голову, не вступал в разговор, но та аура, что я ощущала в нем еще с первой нашей встречи, сейчас обволакивала меня успокаивающим коконом.

— Ты не такая, как мы, Иянна. И — прости мне мою расчетливость — я не хочу упускать шанса этим воспользоваться.

— Гипотетически, если все, что вы сейчас сказали, действительно правда, то что вы планируете делать, если я дам вам свое согласие? Мне тяжело это признавать, но в вашем мире я словно слепой котенок, и сомневаюсь в том, что смогу сыграть какую-то роль в вашем плане.

— Зря, — фарфоровая чашечка звонко дзинькнула донышком о столик. — Это сейчас ты госпожа трех бесхозных и одного раба, у которых в этом мире такая же власть, как у пролетевшей мимо бабочки. Но я дам тебе это влияние, если позволишь назвать тебя дочерью и принять в семью. Я стараюсь не только для себя, Иянна, а хотя бы ради Тумана. Он не заслуживал того, чтобы моя сестра так с ним поступила.

Удивленно вытаращившись, я уставилась на женщину, чьи глаза стали грустными, хоть и сохраняли прежнюю холодность, необходимую для выживания в этом суровом мире.

— Думаешь, я не следила за ним все эти годы? Думаешь, не подкидывала деньги Луису, чтобы им с его даяхе и Туманом было проще жить? Кто, по-твоему, вообще дал Лу независимость, позволив собирать «негодных» под своей крышей?

— Вы… вы знаете Луиса?

— Даже очень хорошо, — Адана повернулась к окну, видимо, вспомнив что-то приятное. — Было время, когда я предлагала ему войти в мою семью, но Лу, он такой… своеобразный. Наотрез отказался, и я не могу его за это винить. Он никогда не хотел быть одним «из», с его-то характером.

— Да, Лу, он такой…

— Необыкновенный… — хором сказали мы и куда радушнее улыбнулись друг другу.

— Я хочу, чтобы у таких, как Лу, было право на счастье, на работу, на дом и семью. Но сейчас они буквально вынуждены выживать, существуют за счет таких, как Кристиан, который помнит, как много они ему дали. И Туман провел там немало времени, хоть это и самое большее сожаление в моей жизни.

— Так почему вы не забрали его к себе? — разумно спросила я.

— Это невозможно, милая. К сожалению, я могу принять его в дом только как слугу. Стать рабом в семье у своих родственников еще более унизительно, чем быть бесхозным. — Сразу вспомнилась история Лиама, поднимая кучу вопросов. — Мужем я тоже его принять не могла, сама понимаешь, такие связи порицаются не только у вас. А сейчас, когда он женат, я могу назвать тебя дочерью и принять под свою крышу вместе с мужьями. Понимаешь?

— Единственное, чего я не понимаю, так это ваших планов, которыми вы настойчиво отказывайтесь делиться.

— Ты еще не приняла мое предложение, Ия, — разумный довод заставил согласно качнуть головой. — Это было бы необдуманно — рассказывать тебе весь план, не получив положительного ответа, согласна?

— Вы предлагаете мне очень серьезную сделку.

— И я уверена, что ты не откажешь, — Адана размяла пальцы, видимо, уставшие от вышивания. — С одной стороны, ты можешь пойти рассказать о моих словах, к примеру, той же Розали. Скорее всего, она попытается меня сдвинуть с должности старейшины совета, подняв бунт недовольства среди своих соратниц. Конечно, по итогу Розали останется не удел, ведь никто не допустит такую избалованную и ветреную девицу до власти — на мое место есть рыбы и побольше, с куда более острыми зубами. Только смею тебя уверить — в этом быстром и неравном бою ты станешь мясом на убой. Та же Розали или Арфея сотрут тебя в порошок, как только меня сместят. Ты неугодна им, и мое позволение о твоем местонахождении здесь, в Кимтаре, сразу же попадет под сомнение. Не пройдет и недели, как они выдворят тебя обратно на Амаран, а твоих мужчин казнят. Со сменой режима в зоне риска также окажутся непослушные даяхе, такие, как Лу, и каждый из них поплатится за свое существование. Они и так слишком долго мозолят совету глаза. Я уверена, что ты не позволишь этому произойти, а значит, у тебя нет другого выхода, кроме как согласиться.

— Есть еще один. Например, я могу подняться и выйти отсюда. Никому не рассказывая о том, что вы мне поведали. Сохранить вашу тайну, но не ввязываться в распри между женщинами, выбрав нейтралитет.

Адана улыбнулась чуть уважительнее, слегка изогнув губы и глядя на то, как Раэль отхлебнул предложенный чай из моей кружки, проверяя его на пригодность.

Как только донышко коснулось стола, госпожа Маром улыбнулась еще шире, всем своим видом выказывания ликование и победу.

В горле першило от этой игры с определенно опасной пираньей. Но, потянувшись к кружке, я неожиданно получила шлепок ладонью по пальцам.

— Не пей! Мне достаточно того, что он выпил, — кончики ее изящных ухоженных пальцев медленно отодвинули от меня блюдце с кружечкой, убирая на безопасную дистанцию. — Прости меня, Иянна, но это только ради твоего же блага.

Резко и как-то нервно она вскочила со своего места и подошла к каминной полке, снимая с нее маленькую шкатулочку. Вернувшись и поставив ее на столик передо мной, она взмахом руки указала на нее и торопливо заговорила:

— Здесь то, что спасет его. Шкатулка откроется, как только я услышу, что ты согласна на мое предложение и вместе со своей семьей переезжаешь в мой дом. Вы принимаете мое имя и становитесь моими соратниками.

Словно в бреду я потянулась к Раэлю, кончиками пальцев заставляя его поднять лицо, чтобы едва не потерять сознание.

На смуглой коже сеткой выступили темно-синие вены. И без того темные глаза заливало чернотой. Из носа слишком быстро и торопливо потекла тонкая струйка крови, будто его ударили в переносицу. Оставляя багряную полосу, она скатывалась по губам, срываясь каплями с волевого подбородка.

Раэль молчал, только смотрел на меня, явнозадыхаясь и слабо улыбаясь чему-то, в его положении совершенно безумному. Перед глазами запрыгали мутные мушки, в ушах зазвенело, а время словно замедлилось, все равно бессердечно быстро утекая сквозь пальцы.

— Спаси его и остальных своим согласием, — напомнила о себе Адана, вызвал крутую волну моей неожиданно захлестывающей злости.

— Ты ставишь мне условия ценой его жизни?!

— Все в твоих руках. И его спасение — лишь малая часть из тех, кто в нем нуждается.

Лицо Аданы не выражало никаких эмоций, но глаза то и дело возвращались к лицу уже откровенно хрипящего Раэля, который держал голову ровно на чистом упрямстве. Она словно и вправду переживала, и сейчас нервно дергала пальцами, пытаясь спрятать это от меня в складках длинной воздушной юбки.

— Я согласна!

Щелкнул замочек, шкатулочка приоткрылась, позволяя схватить маленький пузырек с прозрачной жидкостью, пробку с которого я сорвала зубами, дрожащими пальцами вливая противоядие в захлебывающийся рот.

Спустя десять бесконечно долгих секунд Раэль закрыл свои глаза и обмяк, падая лицом на мои колени, что позволило, рыдая, перебирать его остриженные волосы, умоляя Наиши не позволить ему умереть.

Адана устало расправила плечи и откинулась на спинку кресла, закрывая глаза. Женщина несколько побледнела, но я, мягко говоря, не обращала на это внимания, не видя ничего вокруг из-за влажной мутной пленки слез перед глазами.

— Он поспит и придет в себя. Я знаю о его регенерации — завтра от отравления не останется и следа, — почти шепотом выдохнула она. — Ты можешь ненавидеть меня, Ия, но если цена вопроса — твои расшатанные нервы, я заплачу. Никто не заслуживает такого обращения, и ты, как никто другой, должна это понимать.

— Сообщите моим мужьям, чтобы перевезли мои вещи, — глухо, едва шевеля губами, произнесла я, продолжая гладить чужие пряди.

— Обязательно. Добро пожаловать домой, дочка.

Глава 14

Все происходящее воспринималось как в тумане.

Последнее, что я помню, — как двое слуг Аданы помогли перенести в спальню на втором этаже бессознательное тело Раэля, позволяя мне рухнуть рядом, и молча лежать, все время трогая его лицо.

Мне казалось, что противоядие не подействовало или сработало, но плохо, и поэтому я все время прижимала холодные пальцы к его горячим щекам, проверяя дыхание.

Видимо, я так и заснула. Открыв глаза, первое, что я увидела, — спокойное лицо мужчины, который крепко спал, так и не сбросив мою ладонь со своего лица.

Вроде дышит… Да, слава Наиши, дышит!

Немного хрипло втягивает воздух в широкую грудь, но сам факт того, что он до сих пор жив, позволил расслабленно прикрыть глаза, чтобы вновь уснуть.

— Нанеки моя, — горячие пальцы погладили линию скулы и исчезли, отнимая и голос Кристиана, который не хотел меня разбудить.

Проспав еще несколько часов, я открыла глаза и резко села, хватаясь за грудь. Страшная предсмертная маска, в которую превратилось лицо Раэля, слишком детально привиделась во сне, пугая свой естественностью, от которой холодный пот обжег спину, а сердце забилось в ушах сумасшедшим набатом.

Оглядевшись и не увидев в кровати великана, испуганно подскочила, судорожно прикусив губу до крови. Неужели что-то случилось? Боги, не может быть…

Без труда пробежавшись по коридорам, безошибочно набрела на гостиную, в которой, судя по целому хору голосов за дверьми, меня уже ждали.

— Ты не должна была втягивать ее в это, Адана.

— Не соглашусь, — голос женщины звучал устало, но она собралась с силами и продолжила. — Иянна как никто другой в этом заинтересована, я лишь слегка предала ей уверенности.

— Едва не убив его?! Наша нанеки не такая. Ты не представляешь, что стало бы с ее сердцем, ошибись ты хоть на секунду.

Кристиан резко замолчал, дав понять, что меня раскрыли. Заглянув в гостиную, я оценила размеры собравшейся компании.

Здесь были все мои мужья, Раэль, который сидел на стуле и вяло хлопал глазами, не спуская их с госпожи Маром. Трое мужчин стояли за ее спиной, языком тела говоря, что свою супругу в обиду не дадут, сколько бы раз она ни ошибалась.

— Ия! Ты проснулась! Садись скорее, без тебя этот разговор ни к чему не приведет.

— А к чему он должен привести? — хмуро буркнула я, на несгибаемых ногах шагая к пустому креслу.

— Хотя бы к тому, чтобы Кристиан прекратил отчитывать меня как малолетнюю девчонку.

Адана беззлобно улыбнулась, словно ворчание моего супруга, куда ниже по рангу, ее совершенно не обижало.

Сейчас она выглядела несколько иначе с нашей последней встречи. Вызывающий наряд, свойственный всем кимтаркам, заменило длинное воздушное платье с голыми плечами. Пшеничные волосы были заплетены в две легкие слегка небрежные косы, что делало Адану… домашней. Какой-то уютной и совсем не напоминающей ту женщину, что отравила моего Раэля.

— Хочу познакомить тебя со своими мужьями, — улыбнувшись, она повернулась через плечо и поочередно представила. — Марк, Данир и Райан. Ты уже встречалась с ними на моем приеме, но, сама понимаешь, тогда я не могла вас познакомить.

Мужчины приветливо улыбнулись, скрывая в своих черных как на подбор глазах переживание и сочувствие, словно им было жаль меня и хотелось утешить.

— Ия, ты не голодна?

Удивительно легко произнес мое имя рыжеволосый великан, волосы которого были затянуты в тугую косу. Так свободно, без паданья на колени и покорных взглядов.

Я, честно признаться, опешила.

Здесь, на Кимтаре, никто из мужчин, кроме моих мужей, еще ни разу не обращался ко мне по имени. Невольно вздрогнув, я коротко и отрицательно мотнула головой, несдержанно выдохнув.

— Спасибо, нет.

— Уже поздно, — тот, кого звали Марком, перевел взгляд в окно. — Может, стоит перенести беседы на завтра? Иянне и ее мужьям нужно отдохнуть и привести мысли в порядок. Все равно сегодня мы ни к чему не придем.

— Ты прав, дорогой, — Адана коснулась кончиками пальцев его руки, лежащей на спинке кресла, и она тут же мягко опустилась на женское плечо, нежно его погладив. — Отложим разговоры до завтра. Кристиан, я понимаю, что сейчас ты страстно жаждешь мести, но, как женщина Кимтара, прошу тебя — озаботься самочувствием своей жены. Сейчас вы все нужны ей больше, чем кто-либо другой, так что не растрачивай на меня гнев понапрасну.

Поднявшись с поддержкой своих мужей и доверчиво прижавшись к плечу одного из них, Адана оставила нас в гостиной.

Вскочивший со своего места Раэль стал неожиданностью для всех, а для меня особенно. За секунду добравшись до кресла, он рухнул на колени и обнял меня с такой силой, что я невольно пискнула, но, сориентировавшись, обхватила могучую шею в ответ, утыкаясь носом в горячее плечо.

— Ты опять меня спасла, маленькая госпожа, — прошептал великан, поглаживая меня широкой ладонью по спине.

Было в этом жесте что-то оберегающее, утишающее, и я вновь почувствовала, как кольнуло в носу, а глаза заполнила влажная поволока. Всхлипнув, сильнее свела руки, прислушиваясь к чужому дыханию и прогоняя страшные мысли о том, что могу его потерять.

Запоздавший испуг на мягких лапах подкрался со спины, и я несдержанно затряслась, позволяя Раэлю поднять меня на руки и зарыться в распустившиеся волосы пальцами.

— Пойдемте в спальню. Нечего здесь сидеть, — тихо скомандовал Крис, и мужья потянулись на выход.

Раэль так и не спустил меня с рук даже в выделенной нам комнате. Он сел на край кровати, легко уместив меня у себя на коленях, и продолжил обнимать и гладить по вздрагивающей спине, самовольно прижимаясь горячими губами к волосам.

— Я должен тебе жизнь, нанеки.

— Не доводи ее, — рыкнул Крис, вытягивая стул из-за обеденного столика напротив кровати. — Ей только стало легче.

— Может, я? — предложил Лиам, но Эвердин отрицательно мотнул головой.

— Не согласится. — Тяжелый вздох, и недолгая пауза заставила мужчину продолжить. — Ия, Раэль рассказал мне как все произошло. Не могу сказать, что не ожидал такого поворота, но Адана решила действовать на опережение.

— Ты не сказал мне.

— Что не сказал?

— Что это из-за нее я здесь.

Крис помрачнел, глядя на то, как я вытираю мокрые и горячие щеки, решаясь вести этот диалог без лишних эмоций.

— Ты меня не спрашивала. Хотела, я слышал, но так и не решилась спросить — ни почему твой отец согласился так просто отдать тебя, ни почему мне позволили привести иномирянку сюда. У тебя много вопросом, моя госпожа, и я отвечу на них, но только если ты спросишь.

— Почему отец?..

— Я предложил ему наши ресурсы в виде минералов, тканей и прочей ерунды, к тому же я поспособствовал в одной сделке, когда ему необходимо было узнать, говорят ли ему правду или лгут.

Как же мало я стоила для своего родителя.

— Что ты пообещал Адане за меня?

— Содействие. Я не думал, что она решится, но не планировал отказываться от шанса стать мужем. Это был бы самый глупый поступок в моей жизни.

— Туман и Лиам знали? — Крис медленно качнул головой, из-за чего мужья виновато потупились. — Понятно. Наверное, так будет всегда. Я всегда буду знать чуть меньше, чем все вокруг.

— Знать больше не благословение, госпожа, — Крис виновато опустил глаза.

— Ладно, неважно. Что было, то прошло. Расскажите мне лучше, что делать со всем этим? — обведя взглядом огромные покои, я приметила парочку дверей в ванные комнаты, чтобы не собирать очередь по утрам, вместительный стол, несколько шкафов, у которых уже стояли сумки с моими вещами.

— Пока ничего. У Аданы есть план, но Марк от меня его скрывает, затягивая ее мысли дымкой.

— Телепат?

— Нет, скорее наоборот. Он подавляет мои способности, укрывая головы своей семьи от вмешательства.

— Понятно. Мы понятия не имеем, чего ждать. Отлично. Просто отлично.

— Ия, — Туман жалобно свел брови к переносице. — Не стоит сейчас об этом думать. Уже глубокая ночь, и ты очень устала, давай ляжем отдыхать?

— При одном условии.

— Все что угодно, — кимтарец согласно кивнул.

— Вы будете спать здесь. Все. Не хочу упускать вас из виду ни на секунду.

Раэль потерся носом о мою макушку. Туман сочувственно приподнял уголки губ. Лиам направился к вместительному дивану, хватая с него излишки подушек и забрасывая их на мою кровать, и только Крис, как единственный одетый, начал устало растягивать мелкие пуговки на своей черной рубашке.

Пересадив меня с колен, великан с трудом разжал пальцы, спеша на помощь Лиаму, который планировал пододвинуть диван впритык к кровати. Увеличив количество спальных мест, мужья принялись устраиваться, на удивление даже не думая спорить о том, кто где ляжет, и мирно вытянули свои мощные ноги.

Кристиан лег рядом со мной, позволив положить голову на крепкое плечо. Туман устроился со спины, грея ее своим горячим боком. А Лиам с Раэлем расположились на диване в наших ногах, укладываясь головами на противоположные друг другу подлокотники и закрывая глаза.

Свечи на столе догорали и обещали вскоре погаснуть, а я лежала и думала о том, что в дальнейшем принесет мне это странный и вынужденный союз с госпожой Маром. Неужели она настроена так решительно, что готова идти по головам, лишь бы добиться успеха своей, надо признать, благородной задумки.

Как мне себя вести? Что говорить, как?

Слабо представляя, что в понимании Аданы значит «дочь», я была полностью растеряна, прикусывая губы от страшных последствий, возможных для моей семьи.

Крис повернул голову в мою сторону и мягко поцеловал между бровей, на секунду замирая чуть дольше, чем мог бы.

— Я сейчас спрошу глупость, но все же, — прошептал он. — Ты уверена, что не хочешь переодеться? Бисер впивается тебе в кожу.

— Я принесу, — не спавший Туман подскочил со своего места и бросился к сумкам, ловко отыскав почти в темноте ночную сорочку. — Давай, мы подержим одеяло.

— Но я могу в ванной…

— Можешь, но не хочешь, — отрезал Крис, поднимаясь вслед за братом. — Переодевайся.

Схватив уголки покрывала, они загородили меня от якобы спящих Лиама и Раэля, и сами отвернулись, позволив снять узкий наряд.

Я выдохнула, как только лиф упал на колени, позволяя дышать полной грудью. Чувствуя жаркий взгляд в спину со стороны Тумана, я намеренно перекинула волосы на грудь, открывая ему вид на тонкие позвонки и обнаженные лопатки, слыша за спиной хриплый вздох.

Хотелось ласки. Сейчас. Сию секунду, я хотела закрыть глаза и провалиться в нежность, забыв о том, что мир в очередной раз сместил мою дорогу, вывернув ее на тропу через мрачный лес. Мне требовалось физическое доказательство того, что есть что-то постоянное, неизменное, неразрывное в моей жизни.

Плеча коснулись горячие губы, и чуть повернув голову, я увидела, что Туман продолжает держать покрывало на вытянутой руке, как и Кристиан, который оказавшись прямо перед лицом, жарко обжег меня своими губами.

— Ты пахнешь так… — выдохнул он, ныряя ниже и целуя в голую шею. — Ия, перестань так думать.

Сорочка так и осталась лежать передо мной смятым комком. Сидя на коленях совершенно голая, я чувствовала, как горит кожа, прожигаясь от двух пар ненасытных глаз. Они видели все. Разглядывали, целовали, стараясь удержать несчастное покрывало на весу, и, тихонечко застонав, я запрокинула голову, закрывая глаза.

В грудь мягко толкнули, вынуждая меня упасть в горячие руки Тумана, сжавшего мои груди в своих широких ладонях так, что тут же захотелось зашипеть от контраста, что я и сделала.

Кристиан целовал-кусал шею, спускаясь все ниже, к ключицам. Оставляя дорожку легких касаний между ладонями Тумана и опускаясь к животу, который с особенной нежностью покрыл россыпью чувственных поцелуев.

Не открывая глаз, потянулась и сама сжала основание косы моего кимтарца, потянув вверх, заставляя его рыкнуть и опустив руки на мои голые бедра, притянуть их ближе, поднимая в воздухе и усаживая на возбужденный пах, который прикрывали до сих пор надетые брюки.

Две руки на бедрах. Две на груди.

Арифметика никогда не была для меня сложностью, и пьяно открыв глаза, я уже понимала, что там увижу.

Отпущенное покрывало лежало, ровной чертой пересекая кровать. Напротив меня, на диване, Лиам и Раэль молча наблюдали за происходящим, не двигаясь с места, не позволяя себе даже мысли сорваться, и лишь жаркими взглядами рассекали мое лицо, говоря о том, что увиденное не оставило их равнодушными.

Впервые они видели меня обнаженной.

Эта мысль обжигала, выворачивала все чувства наружу, делая каждое прикосновение Тумана и Криса наполненными грозовым разрядом.

— Они не приблизятся, пока ты не захочешь, — прошептал Кристиан, намеренно утыкаясь лицом мне в щеку и вынуждая не отводить от них взгляд.

Все решала я.

Что будет дальше, кто будет ближе — зависело только от меня. Да, сомнения вкупе со смущением заставляли сердце трепетать, взволнованно стуча о ребра изнутри. Хотелось втягивать живот, в попытках выровнять дыхание, и ресницы то и дело дрожали.

Сегодня я едва не потеряла одного из них и остро ощутила свою потребность в каждом. Мой маленький мир, сейчас сжавшийся до размеров кровати и приставленного к ней дивана, был единственным островком стабильности во всем происходящем вокруг сумасшествии. Я совершу ошибку, если продолжу делать вид, что они для меня неважны, что я смогу существовать без их присутствия, смогу спокойно переносить тяготы этого мира, не имея опоры под ногами.

Да, для них я их маленькая госпожа, но кем я окажусь, если их не будет рядом?

Протянув ладонь, я смотрела на Лиама, который резко перевернулся с боку на живот и поднялся, приближаясь на четвереньках. В его движениях было все от кошачьей пластичности до резких рваных бросков настоящего воина.

Вспомнив, как он сражался с Раэлем, я судорожно вздохнула, понимая, что Лиам, тот самый Лиам, который до истерики напугал меня в ванной в день нашего знакомства, стал для меня символом юношеской бесшабашности, такой искоркой, яркой и горячей.

Он приближался, и только когда мы оказались нос к носу, посмотрел на мои губы, без раздумий накрывая их своими. В отличие от того же Кристиана зеленоглазый целовал пьяно, быстро, словно боялся, что я отступлю.

Мягко сняв меня с коленей Эвердина, Лиам перенес мой вес на свои, разворачивая к себе спиной и позволяя расслабленно повалиться на крепкую грудь — сердце в ней стучало так же оглушительно громко.

— Ия, — прошептал мне в висок, медленно ведя ладони по талии вверх, к груди. — Ты не пожалеешь, обещаю.

Тихое возбуждение всколыхнулось, заставив меня хрипло рыкнуть. Растерявшись от собственной реакции, оторвалась от мужской груди и, упираясь руками в постель, выгнула спину.

— Я могу делать так, скажи, если захочешь прекратить, — сказал Лиам и сжал мой сосок, вырвав из горла едва ли не крик.

Любое его касание отзывалось страшной волной жадного желания. Вскипала кровь, перед глазами помутилось, но голова, мыслящая ясно, напомнила, что кимтарец способен усиливать чувства, вытаскивать их на поверхность, накручивая на тысячи оборотов.

Это не злило, скорее вызвало еще более сильный спазм, дав понять, что я хочу. Это мои чувства, тихие, сокровенные, но они есть, просто Лиам позволил мне самой взглянуть правде в лицо.

Я хочу их. Они мои. Все.

Мягко надавив ладонью на шею, мой зеленоглазый довольно зарычал, стоило мне привстать и прогнуться, покорно упираясь грудью в смятые простыни.

Сама мысль о том, как я выгляжу сейчас, как это видят мои мужчины, вынудила нетерпеливо свести колени и поерзать от трепета, затопившего грудь.

— Ты совершенство.

Горячие подушечки пальцев прижались к влажным складкам, и я вскрикнула, срываясь на хрип. Внутри все переворачивалось, и теплая тяжесть внизу живота превратилась в раскаленный свинец, прожигая меня изнутри.

Длинные фаланги опустились ниже и намеренно нырнули в горячую глубину, пачкая себя в вязком секрете, смягчая проникновение. Я чувствовала каждую косточку его пальцев, весь их рельеф. Хотелось выть, горло саднило; закатывая глаза, я на ощупь нашла руку Тумана, мертвой хваткой впиваясь ему в ладонь.

Покинувшие меня пальцы заставили жалобно всхлипнуть, но что-то более полное, твердое и горячее сразу прижалось к опустевшему входу, и я вновь засучила бедрами, нетерпеливо постанывая и кусая гудящие губы.

Отрезвляющий толчок взвинтил ощущения на максимум, и я открыла рот в безмолвном крике, рассыпаясь на тысячи осколков, и едва могла удержать себя, чтобы не завалиться набок. Но Лиам не позволил.

Кимтарец крепко сжал мои бедра, сдвинулся себя назад и вновь толкнулся вперед, с резкой амплитудой ударяя по моим ягодицам.

Он не останавливался, склонялся, оставляя на моих лопатках горячие отметины губ, качал бедрами все сильнее, резче, подбрасывая в воздух мои рассыпавшиеся от толчков волосы.

Чувственность то подскакивала на максимум, отнимая весь воздух из легких и заставляя колени предательски вздрагивать, возвращая меня в пучину оргазма, то опускалась, разрешая сделать вдох.

Лиаму не нужно было ничего делать. Моя чувственность, раскачанная им до предела, вновь и вновь расстилала меня по простыням, выкачивая все силы и оставляя только бешеное желание продолжать. Не останавливаться. Пока меня не убьет.

Когда я задрожала в последний раз, Лиам крепко сжал зубы и захрипел, отпуская мои бедра и позволяя упасть. Ягодицы обожгло вязкой жидкостью, а запястье обожгло новой меткой золотистого обруча с орнаментом, похожим на летящую высоко в небе птицу.

Сердце стучало как сумасшедшее. В ушах гудело от бешеного хода крови, которая заполненная колючими пузырьками близости, взрывалась клубящимися вспышками.

Широкие ладони Лиама опустились на спину и бережно прошлись вдоль всех позвонков до самой поясницы. Они мяли, согревали, возвращали к жизни плавно и без резких скачков.

— Теперь ты обязана позволить себя искупать, — устало хмыкнув, Лиам осторожно стер свое семя одним из покрывал.

— Я… сил нет… — выдохнула, окончательно растекаясь по кровати и уже готовая отключиться от бессилия.

Просто невероятно, что такого, как Лиам, признали негодным быть мужем! С его способностями кимтарки должны волосы друг другу выдергивать за одну только ночь с ним!

— Поэтому и негодный, — прочитав мои мысли, ответил Кристиан, заставив Лиама переспросить:

— Что?

— Она не может понять, почему тебя не сделали мужем раньше.

— Из-за этого и не сделали, госпожа моя. Женщины боятся таких, как я, они трусят выпускать свои чувства наружу, да еще и чужими руками, — сказал кимтарец и вновь погладил меня по спине, только теперь снизу вверх, и задержал ладонь на моей шее, мягко ее сжимая.

— Только ты, храбрая моя девочка, — шептал он. — Только ты рискнула проявить смелость.

— И теперь я совершенно без сил, — едва шевеля губами, промямлила я, заставляя мужей тихо рассмеяться.

— Давай все же искупаем тебя.

— Я хочу.

Голос Раэля вернул меня к жизни, заставляя с хлопком открыть глаза и уставиться на великана, который уже стоял рядом с кроватью с совершенно каменным лицом.

Он был напряжен с головы до ног, но держался на месте, словно статуя прилипнув к полу. Его брюки бугрились внушительным возбуждением, которое мне уже посчастливилось увидеть однажды, но, словно не замечая этого, он смотрел мне прямо в глаза, затаив дыхание, и ждал ответа.

— Она согласна, — за меня ответил Эвердин, разрешая великану осторожно собрать мою тушку с кровати и, прижимая к широкой груди, отнести в ванную.

— Раэль, — смущенно прошептала я, не зная, куда смотреть, когда кимтарец опустил меня в теплую воду, намылил пушистую мочалку и принялся молча растирать руки.

— Не нужно слов, моя маленькая госпожа. То, что я увидел, заставило меня переосмыслить свое отношение к вам.

Слова железным кнутом ударили по груди. Вмиг окаменевшие руки больше не висели плетьми, а превратились два стальных несгибаемых штыря, остужая все тело своим пронзительным холодом.

Вздох застрял в горле, сводя все мои потуги втянуть его в легкие к нулю, обхватывая шею железным хомутом.

— Я не просто должен вам жизнь, ненеки, вы и есть моя жизнь, — заметив мой ужас, Раэль отпустил мочалку в воду, зарываясь пальцами во влажные волосы на моем виске. — То, что я увидел, поразило меня. Иянна, — обхватив мое лицо уже двумя ладонями, Раэль приблизился и зашептал мне прямо в губы. — Я знаю, что тебе не нужен раб в моем лице, но позволь остаться стеной за тобой? Укрывать твои плечи, прятать от грозы. Разреши мне быть рядом. Кем угодно.

Он отчаянно прижался поцелуем к уголку моих губ, и краем глаза я заметила, как закатились черные глаза и горячие пальцы на моем лице сжались чуть сильнее, словно пытаясь ухватить то, что может так быстро исчезнуть.

Потянувшись вперед, я одной ладонью собрала его отросшие волосы и потянула, отчего Раэль отпрянул и вытаращил глаза, в которых плескался испуганный вопрос.

— Не сейчас, — успокоила я его. — Просто… ближе.

Поняв меня с полуслова, великан, почти не отодвигая лица, распрямил колени, перешагивая невысокий борт ванной. Прямо в брюках он ступил в воду, чтобы опуститься в нее и, бережно оторвав меня от края, уложить себе на грудь.

Мокрые горячие пальцы гладили по спине, слегка омывая горячей водой. Сердце в широкой груди мужчины билось ровно, но громко, и приложившись к ней ухом, словно к ракушке из берега океана, я слушала. Он был очень горячим, огромным, и я полностью уместилась на крепком теле, чувствуя себя чертовски маленькой и слабой. Но в руках Раэля, в его объятиях это не тревожило, хотя столько всего может ждать за пределами этой комнаты.

— Раэль?

— Да, госпожа моя?

— Я переживаю.

— Все обязательно разрешится. Я много лет знаю госпожу Маром, хоть и лишь молча наблюдал за ней со стороны. Она всегда была сдержанна, крепко держала в руках совет и всегда ставила на место тех, кто зарывался. На самом деле это огромное преимущество, что она решила назвать тебя дочерью. Быть врагом госпожи Маром слишком опасно.

— Я не об этом.

— А о чем? — недоумевающе спросил он, удивившись так, что даже рука на моих лопатках замерла.

— Ты… очень большой. Я видела.

— Ммм… — сдавленно протянул он, не ожидав такого поворота. — Это пугает тебя, маленькая женщина?

— Очень. Я… Я…

— Если ты решишь подарить мне близость — свяжи меня.

— Что?

— Свяжи. Привяжи меня путами. Это поможет отогнать страх перед моим телом. Оно станет твоим, и только ты будешь вольна делать с ним все, что заблагорассудится.

— Розали связывала тебя так, верно?

— Не раз. Но не смей сравнивать себя и Розали. Ее возбуждала лишь власть и страх перед собственной персоной. А ты, Иянна, боишься меня, и позволить связать себя — самое малое, что я могу сделать. Только бы ты меня касалась.

Представив лежащего на кровати и растянутого звездой великана, я сглотнула невольно загустевшую слюну. Помня тело Раэля в мельчайших подробностях, я представила, как бы бугрились его мышцы, как бы сильные ноги напряженно вытягивались, выказывая свое неравнодушие.

— Тебе понравилась эта мысль? — вздрогнув, спросил мужчина с улыбкой.

— Немного. Ты… Ты красивый.

— Я рад, что ты так считаешь. Дрожишь, Иянна.

Поймав меня на месте преступления, великан плавно увел руку с поясницы ниже, на ягодицы и, слегка смяв их, отпустил.

Низ живота вновь потеплел, но сил в измотанном теле не было даже на то, чтобы повести бедрами, дав мужчине разрешение на ласку. Но он, кажется, и сам это понял.

Крупные пальцы оказались слишком близко к возбужденной плоти, и немедля, но мягко проникли внутрь, неожиданно быстро заставляя мое тело прогнуться в спине и срывая с губ стон.

— Достаточно купаний, моя маленькая госпожа. Пора спать, — хрипло сказал Раэль, отнимая горячую ладонь и поднимаясь со мной на руках.

Глава 15

— Ты уверен, что это необходимо? — Марк недовольно поджал губы, обиженный моими сомнениями в его вкусе. — Хорошо. Корона так корона.

— Не вредничай, маленькая госпожа, — старший муж госпожи Маром сложил руки на груди, осматривая проделанную работу. — Я бы еще и платье укоротил…

— Госпожа сказала нет, — подал голос Раэль, который старательно прошивал ткань-обманку до поздней ночи.

— Ради нее же стараюсь! — Сокрушался темноволосый мужчина. — Ты видел платье Аданы? Чистое откровение! Золото ее плеч, декольте, подол! Ммм…

— Все мы его видели, — не сдержав улыбки, великан смешливо прятал глаза, услышав очередную поэтическую речь о достоинствах чужой жены.

— И Иянна не должна отставать. Сегодня моя любовь объявит ее преемницей, и девочка должна быть на высоте. Я не допущу халтуры!

Самый эмоциональный супруг Аданы махнул на нас рукой и собрался уйти, но резко остановившись в пороге, вернулся, целуя меня в макушку.

— Ты все равно красивая.

От комплемента щеки загорелись легким румянцем. А легким только потому, что я начала привыкать к подобного роду общения.

На самом деле за то время, что мы жили в доме Маром, мне несколько раз хотелось по-детски расплакаться, понимая, что до этого я никогда не встречала такой семьи. Доверие здесь, в стенах дома, пропитало каждую вещь. Его обитатели искренне любили и оберегали друг друга, а нас приняли как родных. Мужья Аданы упрямо обращались ко мне как к дочери, заявляя, что кровное родство не имеет для них значения, и если их супруга решила принять меня под свое крыло, то и они обязаны считать меня своим ребенком.

Это выражалось в каждом слове, в каждом жесте, и вот сегодня, спустя пару недель с нашего переезда, Марк как натура чувственная старался нарядить меня во все самое лучшее, отказываясь отойти в сторону.

И их отношения с Аданой… Я даже подумать не могла, что такое возможно — что в мире Кимтара, что в моем родном. Да, их было трое, но никто никогда не смотрел на другого зверем, каждый заботился о своей нанеки, и она отвечала им тем же.

Однажды я даже застала ее с подносом в руках, возвращающейся в спальню.

— Тшшш… Хочу порадовать своих мужчин, — с улыбкой произнесла она и тенью в белой сорочке, скрылась за дверью спальни.

Все было взаимным, честным и таким… понятным. Они просто любили друг друга и старались эту любовь выразить всеми возможными способами…

Диадема, украшенная горящими рубинами, давила своей тяжестью, но, помня наставления названной матери, я держала подбородок прямым, не склоняя головы и не опуская глаза.

Сегодня мне должно было это пригодиться, ведь Адана задумала вечером во всеуслышание объявить меня своей преемницей и официально назвать Маром, таким образом объединив наши семьи. Страшно представить, какая реакция будет у совета, который обязали прибыть в полном составе.

Все женщины Кимтара будут в этом доме уже через несколько часов. Клубок гадюк, который грозно зашипит и, вытянув плоские головы, начнет брызгать ядом.

— Давай я поправлю пояс, — Раэль отложил свою работу и подошел, привычно опускаясь на колени, просто чтобы спуститься до моего роста. — Не переживай, маленькая госпожа, все будет хорошо.

— Ты не можешь знать.

— Могу. Я уверен в себе, и что бы ни случилось, смогу тебя защитить, — многозначительно посмотрев на меня в отражении зеркала, Раэль широкими, но чрезвычайно ловкими ладонями поправил замявшуюся на талии ткань платья со слишком низким декольте — на самом краю приличия.

На самом деле последние дни я уже легче переносила местные наряды. То, с какими глазами мужья наблюдали за моими примерками позволило поверить в себя как в женщину и подавить смущение. Поэтому я не слишком сокрушалась по поводу низкого выреза и высоких разрезов на юбке, под которой ничего не было.

Если тебе по сотне раз на дню говорят, что ты красивая, волей-неволей поверишь и прекратишь неловко сутулить плечи.

— Ты красива. Безумно. Кимтаркам стоит тебя бояться.

— Думаешь? — спросила, чуть отклонившись и упираясь лопатками в мужскую грудь.

— Знаю.

Горячие пальцы накрыли колено и плавно потянулись вверх, по бедру. Ныряя под ткань, они прочертили обжигающую полосу и всей своей шириной и тяжестью накрыли треугольник развилки ног.

— Только взгляни на себя. Ты маленькая госпожа, склонившая перед собой стольких мужчин, — шептал он, демоном похоти выдыхая слова мне в ухо и не отводя глаз в отражении. — И способная бросить всех к своим маленьким ногам.

Резко дернув стул, Раэль подхватил мою ногу под коленом, не дав мне упасть, и поставил ее ступней на самый край, вынудив раздвинуть бедра. Ткань юбки, что прятала самое сокровенное, уверенности не добавляла, и от этого стало только жарче. Ведь я видела крепкую мужскую руку, все глубже прячущуюся под ткань, чувствовала ее прикосновения, знала, что она там.

— Хочешь? — спросил великан, слегка прикусив мне кожу на шее.

— Марк убьет меня, если я помну платье, — прошептала глупое оправдание, слыша, как нелепо оно звучит.

— А если я пообещаю, что платье останется в первозданной гладкости?

Молча кивнув, я тут же зашипела, хватаясь за мужской локоть.

Вновь пальцы. Крепкие, крупные, они занимали внутри все место, принося сладкую трепещущую боль, от которой дрожали колени. Всем телом рухнув на грудь Раэля, я повела бедрами, чувствуя, как увлажнилась кожа, с радостью впуская их внутрь.

Они двигались ритмично, быстро, и уже через пару минут я запросила пощады, закрывая глаза и вздрагивая всем телом, но великан не остановился, чувствуя, что я не кончила и отказываясь прекратить сладкую пытку. Лишь на секунду покинул пальцами мое нутро и, хищно улыбнувшись, погрузил их в свой рот, слизывая блестящие капельки, чем поверг меня в шок.

— Вкусно, — прошептал хрипло, и тут же вернулся к своему занятию, совершенно лишая меня права выбора.

— Аааах! — вскрикнула, рассыпаясь от частых фрикций, зажмурившись до рези в веках. — Раэль…

— Я свое слово сдержал, — ответил великан, поглаживая пальцами пульсирующую точку вверху влажных складочек.

— Я так и знал, — буркнул вошедший Эвердин. Не глядя прошагал до стула, заставив меня смутиться и поправить юбку. — Закончили? Или я не вовремя?

Раэль только хмыкнул, вновь вызывающе облизнув пальцы, нисколько не смущаясь присутствия Кристиана, который сверкнул глазами и поманил меня к себе. Сделав пару шагов навстречу, я позволила обнять себя за бедра и уткнуться лицом в плоский живот, жарко выдыхая прямо в ткань.

— Я соскучился, нанеки.

— Что? Неужели ты это сказал?! — наигранно удивившись, я опустила ладони на его плечи и помяла их в жалком подобии массажа.

— Еще и ерничаешь. Покусаю, госпожа моя. Я нынче чрезвычайно раздражен.

— Что-то случилось?

— Розали. Она все время где-то рядом, осадила меня со своими бумагами и требует доказать, что семья Нон занимает ее владения незаконно. Я не могу собрать доказательства ни для подтверждения, ни для опровержения. И, боюсь, Лиаму придется вмешаться.

— Лиаму? Погоди, дом Нон?

Кристиан только слабо кивнул, подтверждая мое предположение.

— Как я понял, мать Лиама переписала часть имущества своим сыновьям, но так как один из них стал мужем Розали, она считает, что имеет права распоряжаться этой землей.

— А это не так?

— Не совсем. Дело в том, что госпожа дома Нон еще жива и составила свой договор таким образом, что и ты имеешь право на эту землю. Не думаю, что она рассчитывала на то, что ее бесхозный сын когда-нибудь женится.

— А мне нужна эта земля? — с сомнением спросила я, не желая вступать с Розали в новую схватку. Думаю, она еще не простила меня за Раэля и явно будет биться до последнего, столкнувшись со мной вновь.

— Это тоже неважно, госпожа мой души. На данный момент только госпожа Нон должна решить, кому достанется эта земля, и уж точно не Розали разбираться в этом вопросе. Если бы старшей дома уже не было в живых, тогда бы решал совет, но сейчас все зависит только от нее, и так как ты столь же законная претендентка, — шансов у вас поровну.

Я невольно поморщилась, но Крис решил меня добить:

— Сегодня этот вопрос будет поднят, и многоуважаемой госпоже Нон нужно будет сделать выбор. У кого больше шансов: у Розали с ее гаремом или у тебя — дочери госпожи Маром?

Перспектива знакомства со свекровью, сделавшей своего сына рабом, а после и вовсе выставившей его из дома, не радовала. Не было уверенности и в том, что так называемая госпожа дома Нон будет хоть в чем-то лучше той же Розали, которая с радостью сотрет любого в порошок, лишь бы продемонстрировать свое превосходство.

— Я знаю, что ты не в восторге, но таковы правила, — прочитав мои мысли, Кристиан потерся щекой о мой живот. — Будь моя воля, я бы спрятал тебя подальше от всего этого серпентария.

— Но увы, — слабо улыбнувшись, я наклонилась и поцеловала мужа в волосы, что пахли вином и цитрусами. — Нужно идти, Адана, наверно, уже ждет меня.

— Ждет, — согласился Крис. — Нам тоже нужно подготовиться к вечеру, и велика вероятность, что в следующий раз я смогу обнять тебя только ночью, моя маленькая госпожа.

Грусть и тоска сквозили в голосе моего кимтарца, и я не могла с ним не согласиться.

***

— Доброго тебе вечера, Адана! — высокая статная женщина подошла к возвышению, на котором мы сидели и с самой наигранной улыбкой расстреляла меня глазами. — По какому поводу мы собрались, поделишься?

— Присаживайся, Витария, располагайся. Дождемся остальных, и я все расскажу, — не сдалась госпожа дома Маром.

Это была не первая кимтарка, проявившая любопытство. Конечно, сама идея присутствовать на празднике и отлично провести время радовала всех, особенно тех, кого обычно даже не приглашали, но вопросы роем растревоженных пчел висели в воздухе. Высокие как на подбор женщины этой земли переговаривались, в силах лишь предполагать причину, по которой их сегодня собрали вместе.

Осматривая зал я, невольно пыталась найти взглядом свекровь, как-то отличить ее, первой встретиться с ней взглядом, но ушлая кимтарка меня опередила, оказавшись прямо перед носом и глядя откровенно свысока.

— Доброго вечера, Адана. Благополучия тебе в дом. Спасибо, что пригласила.

— Ренна, благодарю, что пришла. Вы, наверное, еще не знакомы. Прошу, это Иянна Эвердин, твоя невестка.

Холодный стальной взгляд женщины высокомерно резанул меня по лицу, а тонкие, явно вечно сжатые губы совсем вытянулись в ниточку, подчеркивая сварливый характер дамы. На ней было скромное по местным меркам платье, скрывающее ничуть не испорченную возрастом фигуру, а волосы такого же черного цвета, как у Лиама, висели шелковистым полотном до самой талии, делая ее похожей на девочку. Юную и молодую. И только взгляд говорил о том, что это прожженная пиранья.

— Иномирянка? — бросила она, определенно зная точный ответ.

— Была. С того момента, как на моей руке оказался брачный браслет, я дочь Кимтара, его дитя, которое он принял, — улыбнулась я, глядя ей прямо в глаза.

В них плескалась вселенская злоба с помесью унижения, словно само мое присутствие отравляло ее высокородную натуру.

— Сомневаюсь. Если бы ты была той, за которую себя выдаешь, зная, что перед тобой стоить мать твоего мужа и госпожа дома, проявила бы уважение.

— У меня нет в этом необходимости.

Женщина скривилась и дернулась как от удара хлыстом, будто никто никогда ей не хамил, а уж тем более какая-то девка из другого мира.

Взяв себя в руки, госпожа Нон резко выпрямилась, кивнула Адане и ушла к своему месту, ведя на поводке сразу пятерых мужчин.

— Ты решила начать вечер с войны? — не скрывая смеха, спросила моя нареченная мать. — И правильно.

— Она мне не нравится, и я не вижу смысла перед ней унижаться.

— Замечательно. В тебе просыпается гордая женщина, девочка моя. Не позволяй им задеть тебя. А вот и моя сестрица, — ядовито растягивая губы, Адана повернулась к идущей женщине. Она плавно вышагивала по выстеленной ковром дорожке и не спеша осматривалась.

За ней шагали семеро мужей, покорно склонив головы и глядя только в пол, а я пыталась найти различия между сестрами, будучи совершенно сбитой с толку.

Одинаковые! Они близняшки!

— Адана.

— Латиша.

— И зачем ты заставила меня сюда притащиться?

— Присаживайся и узнаешь это вместе с остальными.

Взгляд очередной свекрови упал на меня. Подозрительно прищурив глаза, она сложила свои изящные руки на груди и спросила:

— Ты подобрала моего раба?

— Сына, — зубоскаля точь-в-точь как Адана, ответила я. — И я вышла за него замуж, а не подобрала.

— Неважно. Мусор он и есть мусор. Что ж, плевать. Развлекайся!

Не попрощавшись, она ушла к своему месту и даже не обернулась, волоча по полу тяжелый, не пойми на чем держащийся подол.

— Приятная, да? Говорят, что мы очень похожи, — смеясь заметила женщина.

— Внешне — да, но, судя по всему, мне крайне везет со свекровями. Скажи, а мать Эвердина тоже придет?

— У него нет матери, милая. Он тебе не рассказал? — Я отрицательно мотнула головой.

С Кристианом всегда так — хочешь получить ответ? Сперва спроси. Вслух. И если мой раздраженный и вредный кимтарец будет в настроении, то, может быть, расщедрится на ответ.

— Это старая история, но если вкратце, то род Кристиана был очень и очень богат и влиятелен, но, к сожалению, их последняя женщина скончалась задолго до твоего прихода.

— И что тогда происходит?

— Если мужчин никто не забирает — они становятся бесхозными. Несмотря на суровость, госпожа дома Эвердин любила своего сына, но не перенесла последних родов — очень хрупкая была, слабая здоровьем.

— А так и не скажешь, что у вас могут рождаться болезные, — протянула я, глядя на великанов и великанш, которым едва ли достаю до груди.

— Случается. Девочек всегда оставляют, какими бы они ни рождались.

— А мальчиков?

Адана красноречиво на меня посмотрела, заставляя проникнуться неистовой ненавистью к окружающим меня соплеменницам. Чудовища. Безжалостные бессердечные убийцы.

— После смерти матери Эвердина никто не принял. Он стал бесхозным в одно мгновение. Самое печальное то, что он бы мог стоить очень дорого, и любая их них приняла бы его в свою обитель, но, лишившись имени рода, он лишился буквально всего.

Играющая музыка затихла. Прерывая разговор, Адана поднялась на ноги, излучая свет одной своей улыбкой, полной предостережения и обещания удавить любого, кто ей помешает.

— Дорогие мои! — глядя на сотню женщин, разодетых как в последний раз, я невольно прикинула размеры их гаремов, если младших мужей многие оставили в предыдущем зале, следуя традициям. — Сегодня особенный день! День, когда я хочу принести вам светлую весть!

Протянув мне руку, кимтарка помогла встать рядом с ней и повела плечами, напоминая, чтобы я расправила свои.

— Как вы уже все знаете, в нашем мире появилась эта чудесная госпожа — мане нанеки дома Эвердин!

— Абсурд, — тихо послышалось где-то в глубине, но понять, кто именно это сказал, было сложно.

— Многие из вас были против моего решения принять к нам иномирянку, — взгляд Аданы скользнул по нескольким определенным женщинам. — Но как старейшина совета я настояла. Сегодня тот самый день, когда я рада своему решению, как никогда, потому что обрела дочь в лице этой маленькой госпожи!

В зале начался такой гомон, что, казалось, задрожали стены!

Женщины вскакивали со своих мест, зло сжимали кулаки. Кто-то перешептывался друг с другом, а кто-то откровенно возмущался, просто пораженный решением Аданы.

— С этого момента госпожа Иянна Эвердин отныне носит достойное имя дома Маром!

— Как ты смеешь?!

Подскочившая к нам близняшка Аданы, зло топнула ногой, обращая на себя всеобщее внимание.

— Кто она такая, чтобы становиться твоей преемницей?! Чужачка! Не хватало, чтобы иномирянка что-то решала в нашем мире!

— Да! Да, — подхватили в толпе.

— Я слушаю твои возражения, Латиша. Неужели ты думала, что я не обзаведусь наследницей?

— Твое лоно не способно родить госпожу, — фыркнула блондинка, скрещивая на груди руки.

— Не имеет значения, — голос госпожи Нон сталью разрезал воздух. Поднявшись со своего места, она поравнялась с возмущенной кимтаркой. — Адана как старейшина имеет право назвать своей дочерью любую из вас. Но в таком случае вам должно быть стыдно, что она назвала преемницей девочку из чужого мира!

Я едва сдержала рвущуюся на губы саркастичную улыбку.

Минуту назад она считала меня чужачкой, грязью из-под сапог, и вот я уже девочка, достойная семьи Маром. Очаровательная незамутненность.

— Чушь! — рыча, бросила Латиша, вновь топая острым каблучком. — По праву крови я следующая наследую местостарейшины. И какая-то выскочка мне в этом не помешает!

— Во-первых, я жива и умирать или освобождать место не собираюсь, дорогая сестра, — угрожающе проговорила Адана. — Во-вторых, эта госпожа — жена твоего сына, достойного кимтарца, в котором ты не разглядела алмаз. Разве можно считать твои слова серьезными, если ты допустила такую оплошность?

— Пошла ты, Адана, — корча лицо, сестра госпожи выразительно поджала губы. — Рано или поздно ты все равно помрешь, и я из твоей «дочурки» отбивную сделаю.

— Ты угрожаешь моему дому?

Я даже вздрогнула.

Никогда. Никогда я не слышала, чтобы госпожа Маром говорила таким тоном. Честно признаться, я отдала бы что угодно, лишь бы не услышать его больше никогда.

Холодные мурашки спустились по спине к ногам, прячась от властности и твердости ее голоса, и умиротворяющая волна окатила затылок.

Марк. Успокаивает.

Латиша резко выпрямилась, но выражение лица сменила на менее вызывающее, продолжая кривить губы от отвращения.

— Не заставляй меня принимать меры.

— Прекрати меня позорить, — прошипела блондинка.

— Ты справляешься с этим куда лучше. Сядь! Немедленно! Госпожа Нон, как я понимаю, вы поддерживаете мое решение?

— Как самая старшая среди вас по возврату, я принимаю желание Аданы назвать девушку своей дочерью.

Видимо, моя нерадушная свекровь пользовалась каким-никаким уважением, потому как разговоры в зале поутихли: недоверчивые женщины ждали, что будет дальше.

— А так же, как полноправная госпожа дома Нон, — женщина, чей возраст я определить не могла, сцепила пальцы в замок и медленно прошагала вдоль возвышения, заглядывая в лица соплеменниц, — я приняла решение отдать землю, принадлежащую моим сыновьям, своей невестке…

И тут я заметила Розали.

Она стояла почти у самого входа, только что зайдя внутрь, невежливо опоздав, и пропустила начало этого концерта.

Все ее внимание было направлено на свою (и мою) свекровь, и ядовито-красные губы брюнетки плавно растекались в улыбке. Она едва не кусала их от нетерпения, ожидая, когда же госпожа Нон уже назовет ее имя и отдаст ей приличный кусок земли.

Но свекровушка с треском и грохотом разбила ее ожидания.

— Госпоже Иянне Маром! — закончила госпожа Нон. — Рада породниться с тобой, Адана. Надеюсь, моя невестка станет тебе отличной дочерью.

— Уже, дорогая, уже стала, — благодарно кивнув, женщина поспешила добавить. — Надеюсь, и ты разглядишь в ней бриллиант.

Мягкий намек на ошибку Латиши заставил свекровь бросить на меня заинтересованный взгляд. Едва заметно кивнув, она вернулась на свое место. Ей тут же подали бокал, к которому она торопливо припала, чтобы смягчить пересохшее от громких слов горло.

— А теперь веселитесь! Веселитесь, мои дорогие гостьи! Празднуйте пополнение в нашей семье!

***

— Ты такая маленькая, — полным восторга голосом произнесла девушка, имени которой я не запомнила. — Просто чудо какая крохотная!

— А скольких бы мужей ты хотела? — женщина в красном наряде проявляла самую рьяную заинтересованность. — Мой сын скоро заканчивает обучение.

— Позвольте, позвольте! — девушка с кучей рассыпанных по плечам косичек, распихала полчище любопытных дам вокруг меня. — Если предлагают сыновей, то я спешу предложить своего!

— Нет, я!..

— Я тоже!..

— Только самые достойные стали моими мужьями, — холодно ответила я, пресекая балаган. — И я вполне довольна их количеством.

— Не соглашусь, — не сдавалась дамочка в красном. — Я слышала, что в вашем мире девочки рождаются так же часто, как мальчики. Это правда?

— Правда. В моей семье четыре дочери.

Удивленный восторженный вздох заполнил воздух небольшой комнаты, в которую меня увела Адана для более близкого знакомства с соплеменницами.

Женщины смотрели на меня со смесью удивления и крайней степени любопытства, от которого были способны приняться грызть ногти, не стесняясь этой детской привычки.

— Если лоно твоей матери было так благословлено богами, то и ты можешь родить много девочек!

— А мой сын…

— Послушай, мой сынок просто шелковый… — загалдели кумушки, пытаясь продемонстрировать мне лучшие черты своих чад.

Они спорили, красовались, хвастались, перекрикивая друг друга, но только у вошедшей госпожи Караты, услышавшей интересный разговор, хватило высоты голоса, чтобы не позволить себя перекричать.

— Адана, неужели ты позволишь своей дочери родить первого ребенка от кого-то из ее мужей? Это же просто верх глупости!

— Что ты имеешь в виду? — прошептала я, чувствуя, как моя нареченная мать напряглась, предчувствуя подвох.

— А то и имею. Раз уж в твоем роду действительно так много девочек, то по логике вещей хотя бы одного малыша ты должна родить от самого лучшего кимтарца.

— У меня такой уже есть. Как помнишь, я выиграла его в честном споре у Розали, — отбила я, но брюнетка плавно опустилась на мягкую подушечку, не скрывая своей улыбки.

— Раэль пока еще раб, и пусть даже его волосы отрастут, твой младшенький выиграл его в бою, а значит, он уже не лучший.

— Не могу не согласиться! — подала голос дама в красном, которую вроде бы звали Наиз. — Мы просто обязаны сходить на торги и выбрать лучшего кандидата для первенца.

— Да-да, это было бы справедливо, каждый из наших сыновей должен побороться за этот шанс, — загудели остальные, кивая друг другу.

Так, словно меня здесь нет.

Прямо сейчас решался вопрос приобретения очередного мужа, а меня даже не спросили!

— Достаточно, — стараясь имитировать интонацию Аданы, я с мольбой взглянула на женщину, но, судя по потемневшим глазам, решение ситуации было не в ее власти. — Только мне решать, от кого и когда я буду рожать.

— Не соглашусь, — Карата лениво выдвинула ногу вперед, и опустившийся рядом с ней на колени муж принялся усердно ее разминать. — Ты слишком ценна, мане нанеки дома Маром. Если твои чресла действительно так плодовиты, как у женщин вашего мира, то это в интересах всего Кимтара. Так ведь, девушки?

И вновь согласное кивание и тихие перешептывания.

— Знаешь, я согласна с твоим желанием привести к нам чужачку, Адана, — улыбка Караты стала насмешливой, а уголок губ изогнулся, портя красивое лицо. — Решение предоставить Иянне лучшего кимтарца принято единогласно, я правильно понимаю?

Адана крепко сжала мою ладонь, пряча их под раскиданными всюду подушечками, приказывая молчать. На ее лице вновь жила улыбка, не натянутая, но все-таки неестественная, помогая женщине держать лицо.

— Думаю, это отличная мысль, — выдавила женщина, сжав мои пальцы еще сильнее. До тихого хруста.

И я, словно репетировала все это время, улыбнулась так широко, что заболели щеки.

— Естественно, мужа себе Иянна выберет сама, из тех, кого вы, мои дорогие, назначите из всех обученных. Я доверяю вам и вашему вкусу, и очень надеюсь, что вы сможете отобрать мужчин слажено и без лишних ссор.

— Сколько? — кимтарка с косичками, явно воодушевленная неожиданной возможностью впихнуть мне своего сына, закусила пухлую губу.

— Семерых. Самых достойных.

Пальцы уже неприятно ныли от оказанного им давления, но я продолжала зубоскалить для всех и каждой пираньи, что сидела передо мной. В спину мне била такая мощная аура гнева моих мужей, что между лопатками чесалось с неистовой силой, но маска удовлетворенности намертво прикипела к лицу.

— Передайте всем остальным, дорогие мои! — Адана махнула рукой, отсылая кимтарок прочь. — Мы будем ждать вашего решения через семь дней.

Взбудораженные женщины не задумываясь повскакивали со своих мест и бросились в общий зал, оставляя нас наедине. Адана наконец отпустила мои пальцы и с самым виноватым взглядом обернулась.

— Прости, милая. У меня не было аргументов, чтобы это прекратить. Как ни ужасно, но именно от Караты я меньше всего ждала, что ее темную голову осветит прозрение.

Я молчала.

Кусала губы, мяла мягкую ткань под пальцами и чувствовала, как трясутся плечи.

Еще один муж. Еще один. Какой кошмар.

Представить еще одного мужчину в своей жизни было невероятно тяжело. Он просто не вписывался ни в один сценарий, который бы виделся мне более-менее приемлемым.

— Ия? Ты в порядке?

— Не уверена, — промямлила я. — Я хотела бы уйти… отдохнуть.

— Конечно, дорогая.

Адана бросила взгляд на моих мужей. Они поднялись как один; встав с их помощью на ноги, я словно на казнь направилась в зал, который нужно было пересечь.

Чувствуя сотни взглядов, открытых и тайных, внимательных и вскользь, я старалась шагать, распрямив плечи, ровно, заставляя одним видом уступать мне дорогу.

Я шла как госпожа, а внутри меня рыдала девочка, на которую вновь накинули хомут обязательств против ее воли. Искренне не понимая, почему я должна идти на поводу у этих змей, я нутром чуяла, что отказа мне не простят. Запомнят, обозлятся и обязательно найдут момент, когда смогут использовать это против меня.

А значит, у меня не такой уж большой выбор.

Отбор, новый муж и еще один кимтарец, который будет бросаться мне в ноги при любом удобном случае.

Вспомнив об особенностях новой семьи, я передернула плечами.

Мне повезло с моими мужьями, не желающими жить по местным законам, но это вовсе не гарантия, что новый кандидат будет готов к такому повороту. А это означало только огромный риск, способный уничтожить то хрупкое, что удалось собрать.

— Иди ко мне.

Спрятавшись от лишних глаз в коридорах, Кристиан нагнал меня и подхватил на руки, позволяя уткнуться носом в свое плечо и закрыть глаза, пряча на ресницах подрагивающие слезы.

Все остальные молча брели следом до самой спальни.

— Ну, у кого какие мысли? — посадив меня на кровать, Кристиан обратился к побратимам, собравшимся кругом с хмурыми лицами. — Раэль, что думаешь?

Великан вздохнул и сел рядом со мной, принявшись разминать мои плечи, по факту просто мечтая успокоить, чтобы не видеть мое скорбное выражение лица.

— Думаю, что у нас появится новый муж.

— Немыслимо, — Туман рухнул на стул и сжал в длинных пальцах стеклянный бокал. — Неужели нет никаких шансов их отвадить?

— Есть, — кивнул Крис. — Но ненадолго. Карата права: Иянна слишком ценна для Кимтара, и если сейчас нам удастся избежать отбора, то они обязательно попробуют снова.

Опять молчание.

Тягостное. Тяжелое. Скорбное.

— Значит, вы должны сделать так, чтобы я была готова.

Голос срывался и хрипел нездоровыми всхлипами. Губы дрожали, а в глаза стояли слезы, мешая разглядеть их лица.

Наверное, от этого было проще.

Да, не видеть их. Не смотреть на жалость в их глазах, и говорить то, что должно. То, на что у меня обязательно хватит сил. Потому что я больше не жертва.

Я госпожа.

— Ия, — Кристиан потянулся ко мне, но я жестом прервала его порыв меня обнять.

— Так нужно. Я не собираюсь из-за своей слабости потерять то, что с таким трудом смогла создать. Ты уже просил меня не руководствоваться жалостью, так и я прошу тебя о том же. Не жалей меня, от этого не легче.

Кимтарец вытянулся тетивой, загородив мне вид на открытое окно. Его высокий темный силуэт заполнял все вокруг, занимал все место перед моими глазами, притягивал взгляд, как к оплоту равновесия в пошатнувшемся мире.

— Ты уверена?

— Да. Я никому не дам повода сомневаться во мне. И если это поможет нам укрепить наши позиции — отлично. Хотят, чтобы у меня был еще один муж? Будет. Но они пожалеют об этом.

— О чем ты говоришь, маленькая госпожа? — с тревогой спросил Раэль, утыкаясь носом в мой затылок.

— Я отниму у них всех сыновей. Всех мужей и рабов. Они должны это понять.

Смахнув влажную поволоку, я подняла лицо, глядя на огни, загоревшиеся в глазах Кристиана. В них было что-то дьявольское, жестокое, азартное, как у зверя на охоте.

Он просматривал картинки в моей голове и не скрывал тяжелого дыхания. Восторженного, горделивого, словно я впервые открылась ему как госпожа. Та самая госпожа, перед которой он готов склониться — впервые в своей жизни по доброй воле.

— Что она задумала, Крис?

— Скоро в нашей семье будет пополнение. Большое пополнение, братья.

Глава 16

— Волнуешься?

— Очень, — прошептала я, расхаживая из стороны в сторону, стараясь не задевать носком сапожек пространство между кривыми плитками.

Сегодня был чудесный день. Солнечный, как и всегда на Кимтаре, но меня знобило, по коже сновало множество мурашек.

Я ждала. Смотрела на каменный пласт, из которого сама пришла в этот мир совсем недавно, и ждала, кусая губы и растирая пальцы.

— Ия, все в порядке. Будь что-то не так, Эвердин бы обязательно нам сообщил.

— Он ничего не передавал?

— Нет, — успокаивающе мотнув головой, кимтарец вытянул длинные ноги и похлопал ладонью по низкому каменному парапету, приглашая сесть рядом. — Выдохни, все будет хорошо.

Я не была так уверена.

Обговорив с Аданой план, я сразу же написала письмо с очень кратким пересказом произошедшего. Эвердин вызвался отправиться в Амаран, чтобы вновь провести разговор с моим родителем, злость на которого прошла, оставив после себя только пренебрежение и некоторое омерзение.

Он должен был вернуться уже сегодня. Нервно сжимая кулаки, я все же села рядом с Туманом, который поправил на поясе сумку с парой фляжек воды.

Прошло уже четыре дня. Еще чуть-чуть, и местные сводницы выставят передо мной в ряд своих самых лучших сыновей, мечтая породниться с родом Маром. Еще бы! Такая удача! Только глупец упустит невероятный шанс!

Местные женщины не были глупыми, но вряд ли они могли себе представить, что я способна раскурочить их привычный мир в огромном желании отвоевать свою семью.

Камень затрещал и открыл свою оскаленную морду, впуская на Кимтар троих гостей.

Эвердина я увидела сразу. Он невольно возвышался над остальными, такими же не отличавшимися ростом, как и я.

— Ия! — Всплеснув руками, Ли бросилась в мою сторону, буквально вдавливая меня в свою грудь и крепко обхватывая за плечи. — Прости меня! Прости меня, сестричка! Я таких глупостей тебе наговорила! Прости!

Услышав, как девушка всхлипнула, я тоже не сдержалась, утыкаясь хлюпающим носом в женский рукав.

Я соскучилась.

Прикосновения родного человека выпустили что-то напуганное, и смяв пальцами ткань ее платья, я слышала, как Лиана извиняется еще сотню тысяч раз, несдержанно сжимая меня в своих объятиях.

— Софи!

Моя младшая сестра, в глазах которой уже мерцала дымка слез, сорвалась с места и бросилась к нам солнечным ураганом, не оставляя другого выбора, кроме как принять ее в наш круг объятий.

— Прости, что пропустила твой день рождения, — дрожащими губами прошептала я, обращаясь к Софи, но та только фыркнула.

— Поверь мне, хорошо, что ты его пропустила! Уже на празднике отец рассуждал о том, за кого же меня выдать замуж. Но тут Кристиан с твоим письмом просто спасли меня!

— Он хотел отдать ее за Гойтрема, — зло поджав губы, Ли отодвинулась и скрестила руки на груди. — Нет, ты только представь себе! За Гойтрема!

— Ему же под пятьдесят…

— В том-то и дело! — возмущение Ли было легко понять.

— Но граф предложил папочке кусок своей земли. Я их разговор с мамой подслушала, — виновато призналась она.

— А как он вас тогда отпустил?

— Эвердин предложил больше, — довольно улыбнувшись уголком губ, сказала Ли. — Ты же знаешь отца, он такими предложениями не разбрасывается. Кстати, здравствуйте.

Мои сестры синхронно поклонились Туману в знак приветствия, на что мой муж только удивленно приподнял брови, но, улыбнувшись, поклонился в ответ.

— Ли, Софи, это Туман. Мой супруг.

Ли икнула, Софи покраснела, и мне оставалось лишь смущенно покатать камешек носком сапога, стыдливо уводя взгляд.

— Я предлагаю добраться до дома и там все обсудить. Вы не против, юные госпожи?

Галантность и спокойствие Тумана невольно вызывало доверие. Переступая с ноги на ногу, девушки согласились, тут же прикипая спинами к каменному пласту за своими спинами.

Любопытные грохты воспарили совсем близко и теперь шумно хлопали крыльями, замирая в воздухе. Они рассматривали девушек своим необыкновенными глазами, но, видимо наученные хозяевами, не спешили приближаться, чтобы не пугать новых гостей.

— Мы полетим на Еве, — сообразил Туман, подзывая свою белоснежную девочку на парапет. — Не бойтесь, она очень ласковая…

Я отошла к Эвердину, позволяя сестрам познакомиться с тем, что доставит их домой, и невольно вздохнула, когда плечо погладили горячие пальцы.

— Ты сильно волнуешься.

— Еще бы. Все прошло спокойно?

— Конечно, — кимтарец сказал это как само собой разумеющееся. — Он отдал их по той же цене, что и тебя. Без лишних вопросов. Только в этот раз невесты не противились.

Саркастичный смешок обжег ухо, напоминая, как упрямо я угрожала ему, не желая отправляться на Кимтар в качестве жены. Легкие заполнило приятным теплом; отшагнув назад, я целенаправленно уперлась спиной в мужскую грудь.

— Соскучилась, госпожа моего сердца?

— Ужасно, — не став лукавить, я улыбнулась Софи, о живот которой Ева терлась с особенным упоением, пофыркивая горячим воздухом и заставляя девушку смеяться. — Мы полетим на Ройте?

— Угу. На нем. Я тоже ужасно соскучился, Ия.

Горячие мурашки пробежались от шеи до самых ног, по дороге царапая сердце раскаленными лапками, напоминая о близости.

Туман бросил на нас завистливый взгляд, но помог девушкам взобраться на чешуйчатую спину белоснежной драконихи, чтобы в сопровождении их громкого визга взмыть в небо и позволить Ройту занять ее место на куске разломанного моста.

— Ну здравствуй, Ройт. Я долго избегала встречи с тобой, — прошептала, смело шагая навстречу.

Грохт недовольно фыркнул, выражая обиду за невнимание, и покорно опустил крыло, приглашая на свою спину. Но не став сразу запрыгивать на широкий круп, я потянулась ладонями к чуть приплюснутой голове, прижимая пальцы к горячим чешуйкам.

— Он такой же, как и ты.

— Что ты имеешь в виду? — рассеченная бровь Эвердина выгнулась вверх.

— Злой, колючий, но стоит погладить, как начинает мурлыкать, — не сдерживая смешка, я интенсивно потерла пальцами твердый лоб, и грохт закатил свои оранжевые, наполненные огнем глаза от удовольствия.

— Так как ты не гладила меня уже давно, имею полное право вновь стать злым.

— Вот еще! Сдавайся, Эвердин, ты просто любишь таким казаться!

Мужчина тоже закатил глаза, но от недовольства, и протянул мне руку, уместившись на крепкой спине.

— Ты сводишь меня с ума, маленькая госпожа, — проворчал он, помогая мне устроиться поудобнее. — Но ты права. И я очень голоден. Ваше сушеное мясо просто ужасно.

— Вечно ты капризничаешь.

— Ия, — муж мягко пригладил мои волосы и сдвинул их в сторону, открывая себе вид на мою шею и щеку. — Я рад.

— Чему?

— Рад, что ты здесь. Со мной. С нами. Я знаю, что ты чувствуешь, знаю твои мысли, но никогда не думал, что смогу прикоснуться к подобному собственной силой. Ты необыкновенная.

— Ты провел несколько часов в запертой карете с моими сестрами. Неужели тебе еще мало? — улыбнулась я, сжав его пальцы на своем животе.

— Это было ужасно. Не напоминай. Ты, кстати, знала, что Ли уже намеревается найти здесь себе мужа?

— Кристиан! Это ее тайны, не рассказывай мне!

— О, это не тайна, моя госпожа! Она заявила об этом во всеуслышание еще в первые минуты поездки!

Рассмеявшись, я даже не заметила, как мягко Ройт поднялся в воздух, ощутив только порыв ветра в волосах, которых Кристиан нежно касался губами, выражая свою привязанность и тоску.

***

— Значит, четверо, — ошарашенно сказала Ли, не чувствуя, как удивленные брови поднялись уже на середину высокого лба.

Мне оставалось только согласно кивнуть.

Да, услышав, что у твоей сестры, которая не позволяла себе даже мыслей о замужестве, за столь короткий срок образовалось уже четверо мужей, принять нелегко. Так что удивление Ли и пунцовые щеки Софи я прекрасно понимала.

Собравшись в гостиной двумя внушительными семьями, мы окружили девушек. Они явно чувствовали себя неловко, и ощущавшие это мужчины старались держаться отдаленно, чтобы не смущать их еще сильнее.

Естественно, никто, кроме Эвердина, не собирался прикрывать голый торс, и мои сестры невольно натыкались взглядом на рельефные животы и мощные плечи.

— Я так и знала! А я говорила! — воскликнула Софи, занудно поднимая палец к небу. — Именно ты должна была перебраться сюда!

— Ты была права, — согласилась я.

— Вот, видишь! Так, стоп, — моя сестричка странно хлопнула глазами. — А нам… тоже необходимо… иметь столько мужей?

— Столько, сколько захотите, дорогие мои, — улыбнулась Адана, привлекая внимание. — Так как ваш отец позволил мне принять вас в своем доме, отныне вы мне как дочери. Позвольте, я вас познакомлю со своей семьей. Это мои мужья: Марк, Райан и Данир.

Кимтарцы по очереди поклонились, обезоруживающе улыбаясь.

— Они с радостью ответят на ваши вопросы и помогут устроиться. Чуть позже я познакомлю вас со своим сыновьями.

— Очень приятно, — хором отозвались сестренки и перевели взгляд на моих мужей.

— Лиам и Раэль. Тумана с Кристианом вы уже знаете. Я знаю, что это сложно понять…

— А у вас много неженатых мужчин? — воскликнула Ли, упираясь взглядом в Адану. — А сколько у нас времени, чтобы выбрать? А познакомиться с ними можно или сразу нужно жениться?

Погребенная под кучей вопросов кимтарка только улыбнулась, с чувством довольства посмотрев на меня.

Я предупреждала ее, что мои сестры куда более открыты новому, чем я, и Ли только что подтвердила мои слова, выразив незамутненный интерес.

Конечно, никто бы не стал их принуждать, но, как бы расчетливо это ни звучало, меня не покидала надежда на то, что сестры смогут вдохновиться Кимтаром и помогут мне и Адане поменять этот мир в лучшую сторону.

Благословенное лоно? Так ведь говорила Карата?

— Отвечаю: свободных мужчин много, — Адана сжала пальцы Марка на своем колене. — Во времени вы не ограничены — столько, сколько пожелаете. Познакомиться, конечно, можно, я могу постараться выбить для вас времени больше, чем дают обычно. Можно отправиться на торги с Иянной, если хотите.

— Торги? — взволнованно спросила Софи и приложила белые, с россыпью веснушек ладони к груди.

Это не могло ее не задеть.

Моя младшая сестра на дух не переносила подобной несправедливости. На секунду у меня даже появились опасения, что в силу своей мягкосердечности Софи выкупит всех мужчин, что попадутся ей на глаза, только бы уберечь их от участи рабов.

— Да. Для Иянны скоро подготовят лучших мужчин, чтобы она нашла себе нового мужа. Думаю, и для вас претенденты найдутся. Отбор пройдет через три дня, у вас будет время освоиться, познакомиться с новой семьей и отдохнуть. Сейчас предлагаю вам осмотреть ваши новые комнаты и расслабиться после перехода, а вечером приглашаю вас на женские посиделки. Как смотрите на это?

— Отлично!

— Конечно!

— Пойдемте, я покажу вам спальни.

Мы еще долго говорили с сестрами. Делились впечатлениями, рассказывали, что с нами произошло, и как много успело измениться за столь короткий срок. Софи странно на меня поглядывала и после вопроса «Что такое?» смущенно опустила глаза, тихо спросив о том, как это — близость. Еще и со столькими мужчинами.

Наверное, впервые за долгое время я не боялась говорить. Здесь, на Киматаре, меня научили тому, что молчание никогда не ответит на твои вопросы, и в первую очередь необходимо открывать рот, чтобы узнать, все ли в порядке.

Я рассказала им все. От той злополучной ночи, когда мой мир раскололся на два рваных осколка, и до того утра, когда Кристиан на деле доказал, что мои воспоминания слишком далеки от реальности. От той правды, сладкой и терпкой, что хранит отношения по взаимности, когда ладони горят от желания прикоснуться к чужой коже.

Они слушали внимательно, не перебивали, только на самых тяжелых моментах шумно сглатывали вязкую слюну, и лишь у Софи блестели слезинками уголки глаз. Она же знала, догадывалась, что нечто слишком черное заполнило меня после той жуткой ночи, и сейчас всеми силами старалась держать себя в руках, чтобы не разрыдаться и не спровоцировать меня на истерику.

— С Кристианом все не так. И с Туманом. И с Лиамом.

— А тот великан Раэль? — полюбопытствовала Ли, перевязывая поясок на чистом платье. — Сомневаешься?

— Ну-у-у… Нет… просто… Случая не представлялось.

— Ты губы кусаешь, — прошептала Софи и прищурила свои красивые глаза с подводкой пушистых чуть рыжеватых ресниц. — Боишься его?

— Немного, — почесав затылок, отвела глаза. — С ним сложнее всего. Он вообще чужим мужем был…

— Что?!

— Как?!

Историю нашей связи с Раэлем тоже пришлось выложить как на духу. Сестры удивлялись, хмурились, когда я рассказывала им про Розали и ее представление о семейной жизни, а в конце странно переглянулись, видимо, в чем-то сойдясь во взглядах.

— Сестричка, — с очень подозрительной интонацией начала Лиана. — Скажи, только честно. Здесь у всех так, как у вас с Аданой, или вы исключение?

— Исключение, — выдохнула я, мысленно возрадовавшись тому, что не придется самой начинать эту тему. — Наши отношения в кругу семьи считаются… недопустимыми. Здесь к мужчинам относятся как…

— К антиквариату, — Софи нашла самое уместное, на мой взгляд, сравнение, оказавшееся верным. — Дорого, почетно, но семьей даже не пахнет.

Пришлось согласиться.

Девушки задумались, заставляя меня нервно растирать пальцы, боясь услышать, что они передумали, хотят домой и не будут участвовать в этом фарсе с замужеством. Я бы поняла, конечно, и попросила бы отправить их обратно, но, честно говоря, при одной мысли о таком варианте развитий хотелось вдыхать чаще и мельче, доводя легкие до изнеможения.

— Ия, скажи мне, что тебя не устраивает такой расклад, — попросила Софи, и я согласилась.

— Не устраивает. Адану тоже. Она старейшина совета, который, естественно, состоит из одних только женщин, но в одиночку она не сможет ничего изменить. Ей нужна поддержка.

— В твоем и нашем лице, — кивнула Ли. — Заполнить Кимтар ли-Тьерами? Удивительно ловко. Если каждая из нас обзаведется тремя-четырьмя мужьями, клан Аданы укрепит свои позиции, верно?

— Верно, — я не могла сдержать улыбки, глядя, как Лиана менялась в лице, когда речь заходила о серьезных делах.

Именно в такие моменты мне казалось, что на самом деле ей просто нравится прикидываться взбалмошной и слишком переменчивой. Это ее тайна, маскировка от всех, кто решит воспользоваться ею в своих целях. Маска глупенькой дурочки ну никак не сочеталась с этим взглядом вдумчивой, расчетливой и очень прагматичной девушки.

— В принципе, — задумчиво протянула она, — я думаю, это возможно. Дороги назад для нас все равно нет.

Сжав пальцы все еще молчавшей Софии, Ли грустно взглянула на сестру, словно пытаясь утешить.

— Папенька взбесится, если нас вернут или, не дайте боги, потребуют возмещения. Даже если нет, он быстро сплавит нас замуж за самого выгодного покупателя. Лучше здесь, чем там, так ведь, Софи?

— Да, — храбро произнесла она. — Лучше здесь, чем в спальне Гойтрема. Думаю, присутствие пяти красавчиков я уж как-нибудь переживу.

— Пяти?! — со смехом и удивление хором спросили мы, на что сестра пожала тонкими плечиками и хитро улыбнулась.

— Вам останется, не переживайте, я не жадная.

Вернулась я в свою спальню ближе к полуночи. После всех посиделок и знакомств, сил у меня почти не осталось, но радовало то, как сестры отреагировали на сыновей Аданы. Там все явно куда интереснее, чем может показаться со стороны…

Вымотанная переживаниями, эмоциями, я едва не рухнула в кровать прямо в платье, но кто бы мне позволил.

Туман осторожно отнес меня в ванну и позволил Лиаму помочь мне искупаться. Кристиан переодел в ночную сорочку и уложил на подушки, заботливо накрывая одеялом.

— Крис?

— Мм? — чмокнув меня в макушку, кимтарец погладил кончиками пальцев мое плечо.

— Что мне чувствовать?

— Хотел бы я тебе объяснить, Ия, но боюсь слова не подобрать.

— Хотя бы попытайся. Успокой меня. Хоть я и решилась на этот отчаянный шаг, но твоя поддержка мне тоже не помешает.

— Ия, количество твоих мужчин не покоробит нас, и уж тем более не поменяет наши чувства к тебе, — Туман подкрался сзади и мягко поцеловал меня в плечо. — Мы жили с этой мыслью, росли, взрослели, становились мужчинами, зная, что никогда не будем единственными. Да, ситуация неприятная, в первую очередь для тебя. Для нас же скорее очевидная.

— Что это значит? — перевернувшись в объятиях Кристиана, я прижалась спиной к его боку, укладывая голову на плечо и глядя в лицо Тумана.

— Ты даже не знаешь, какая ты на самом деле желанная. И не потому, что твое лоно благословили боги, — кимтарец не сдержал насмешливой улыбки. — А потому, что ты другая. Видишь, думаешь, говоришь не так. Тебе только кажется, что ты всего лишь иномирянка, Ия, но ты на самом деле огромный кол, что пронзит этот мир.

— Ты преувеличиваешь.

— Посмотри на Раэля, — он дернул пальцами в сторону сидящего на все еще придвинутом диване великана. — Он самый дорогой муж за всю историю Кимтара. Он был выдрессирован так, чтобы ублажить любую, даже самую капризную госпожу. Его жизнь была дана ему только для служения. Посмотри на него.

Чуть приподнявшись на локте, я взглянула на великана и улыбнулась ему.

— Он готов отдать тебе свою жизнь не потому, что ты его госпожа. Не потому, что должен, а потому, что хочет. Нам с детства вбивают в голову: наши желания неважны, главное — что хочет твоя госпожа. А теперь, только взгляни, — самый дорогой муж, у которого это правило буквально в крови, вбито до упора, — влюблен. Ты позволяешь любить себя — это никогда не было нам доступно. Ты мечта, Ия, мечта во плоти.

Великан слушал его молча. Ни разу за всю эту пламенную речь не возразив, не перебив и не усмехнувшись, чтобы стало понятно, что это просто сказка. Он смотрел мне прямо в глаза, и в их бездонной черноте блестело мое отражение, растрепанное и уставшее.

Раэль дышал ровно, широкой грудью размеренно втягивая воздух в свои объемные легкие. Но я видела, как дрожит от пульса венка на крепкой шее, как вздрагивает грудь от частого стука, показывая, как сердце бьется о ребра. Такое же большое, как и он сам.

Огонь в почти потухшем камине подчеркивал острые скулы и волевой подбородок. Тени рисовали на его скульптурном лице яркие акценты, подчеркивая нос с горбинкой и подрагивающие ноздри.

— Неважно сколько у тебя будет мужей, Ия. Каждый будет любить тебя так, что горы вздрогнут от этой силы, — прошептал Крис, прочертив ногтем полосу вдоль моего позвоночника. — Спи, свет нашей жизни. Предстоят нелегкие дни.

Уложив мою голову на свое плечо, Эвердин гладил мои волосы до тех пор, пока я не уснула.

Глава 17

Их было всего семеро.

Здесь была и та женщина, что носила красное платье на вечере посвящения, и кимтарка с сотней мелких косичек, заплетенных в одну большую, и даже Карата.

Она сегодня выглядела максимально горделивой и довольной, словно не сомневалась в том, что именно ее сын займет место рядом со мной, и ее победа в очевидном споре между женщинами уже предрешена.

Дамы расселись по разложенным в круг подушкам, удобно скрестив ноги, так, чтобы площадка перед ними была свободной и позволяла без помех наблюдать за смотринами с самых выгодных мест.

В дальнем краю зала на возвышении сидела Адана. Сегодня она взяла с собой Райана, который с ее позволения не слишком низко опускал голову, наблюдая и контролируя ситуацию.

Мне же досталось место по ее правую руку. Задрав голову вверх, я разглядывала высокий круглый потолок с огромным кратером в центре, пропускающим солнечный свет прямо в пятачок перед моими ногами. Такое природное освещение добавляло эффекта, необходимого для моего «обольщения».

Я представляла себе дом торгов несколько иначе, но на деле здесь было очень много напольных ваз с зеленью и множество навесных канделябров. Свечи в них днем не зажигались. Цветная мозаика на стенах складывалась в настоящие картины с изображением сражающихся мужчин.

Кимтарки, как и я, своих мужей не взяли, оставив их в другом зале, и только Райан верно сидел у ног своей супруги, изображая каменную статую.

— Дорогие мои соратницы, соплеменницы, моя опора и поддержка, — начала Адана своим удивительно томным голосом. — Сегодня, благодаря вам, моя дочь найдет себе еще одного супруга. Самого достойного, того, кого вы сами для нее выбрали. Я как старейшина, ободряю ваш выбор, доверяя вам и веря в то, что перед нами предстанут самые лучшие мужи Кимтара. Начнем!

Непонятно откуда зазвучала музыка. Широкие двустворчатые двери открылись, впуская в зал по пояс оголенных мужчин. Они танцевали, плавно двигая бедрами, не поднимая глаз и глядя только в пол перед собой. Все красивые, высокие и широкоплечие как на подбор. Впрочем, так оно и было. Распущенные волосы водопадом струились по плечам, а движения были такими точными, заученными до оскомины, что этот мужественный хоровод невольно притягивал взгляд.

Но мне было мало.

Я хотела видеть их глаза. Хотела узнать, что таится в этих головах, понять, если ли среди этих мужчин тот, кого я сама захочу забрать. Но ловкие танцоры так и не позволили мне разглядеть их лучше, дождавшись завершения музыки и опустившись на колени передо мной в самой унизительной позе покорности.

Сдержавшись, чтобы не передернуть плечами, я выждала драматическую паузу и цокнула языком, разрешая кимтарцам поднять голову.

Такие… разные.

Так и не научившись в точности определять их возраст, я могла лишь предположить, что самому старшему около пятидесяти лет, как Лиаму, а самому младшему, тому, что с красивой россыпью веснушек, как у Софи — примерно тридцать.

Как ни крути, а младше меня супруг все равно не будет, хоть по местным меркам тридцатилетний — еще совсем молод и незрел.

— Карата, представь нам своего кандидата, — попросила Адана, и брюнетка с гордостью щелкнула пальцами, по команде заставляя подняться на ноги пепельноволосого юношу.

— Мой сын. Аметист. Лучший воин Кимтара, — не стеснялась она. — Красив, образован, умен. Я подарила ему в наследство землю у горы Веты, там, где бьет источник, и она, конечно же, перейдет под управление супруги. Прошу, Иянна, рассмотри его хорошенько.

Дернув пальцами, я подозвала кимтарца к себе. Дождавшись, пока он опять упадет на колени, кончиками пальцев задрала подбородок, заставляя посмотреть мне в лицо.

Аметист…

Стало понятно, почему Карата нарекла его таким именем.

В сияющих ярко-фиолетовых глазах сверкал рьяный протест, возмущение, злость. Напряженная челюсть была сдавлена до боли, позволяя скулам острыми линиями выступить под кожей, подчеркивая породистость этого мужчины.

Он бы порвал меня на лоскутки, если бы мог, если бы решился, но вместо этого неожиданно расслабился, делая взгляд стеклянным, отрешенным. Он словно провалился куда-то в свои мысли, отдаляясь от меня и моих прикосновений, не желая здесь присутствовать.

— Он молод Иянна, ретив, но послушен. Горячий жеребец чистых кровей.

Та пышущая гордость, что лилась с ее губ и сверкала на напомаженных губах победной улыбкой, делала Карату просто невыносимой. Хотелось от души стукнуть ее, напоминая, что это ее сын, родной человек, а не зверь на продажу.

— Что он может? — спросила я, внутренне понимая, что мне это неважно, и вопрос звучит только из вежливости и вида моей крайней заинтересованности.

— О, его способности определенно вызовут у тебя интерес, — настрой женщины подсказывал, что именно это должно заставить меня принять решение в его пользу. — Аметист способен внушать людям необходимые мысли. Он управляет ими. И предостерегая твой вопрос: видишь его ошейник? Он не позволит Аметисту использовать внушение без твоего разрешения.

Кимтарки в зале недовольно поморщились. Видимо, крыть нечем. Их сыновья, может, и были лучшими, но эта способность пепельноволосого определенно укладывала остальных на обе лопатки.

Глядя в безжизненные глаза мужчины, который, кажется, не собирался возвращаться в реальный мир, мне захотелось устало вздохнуть.

Это будет сложно.

Я едва привыкла к телепату, к тому, кто слышит эмоции, и тому, кто способен их контролировать. Успокаивало то, что хотя бы Раэль был почти обычным.

А этот кимтарец… Сложно. Очень сложно.

Но сердце подсказывало, что я на правильном пути, и этот обозленный, настроенный враждебно муж мне очень и очень нужен.

— Я сделала свой выбор. Аметист.

Карата едва не подпрыгнула, победно хлопнув в ладоши. Остальные женщины недовольно загалдели, явно неудовлетворенные мои нежеланием приглядеться и к их сыновьям, но Адана один своим фирменным тоном заставила всех вокруг замолчать:

— Иянна свой выбор сделала! Аметист Барс, сын госпожи Караты Барс, переходит в семью Маром законным супругом моей дочери.

— Даже не взглянула… — послышался шепоток, заставляя меня поднять голову и улыбнуться обиженно поджавшим губы женщинам.

— Госпожи, не печальтесь. Если не я, то мои сестры выберут ваших сыновей.

— Сестры?!.. Сестры? — слышались голоса, и мои дорогие сестрички появились в дверях, прямо и немного заносчиво задирая подбородки.

В местных нарядах они выглядели просто великолепно. Марк постарался, подобрав каждой ткани, подходящие под цвет кожи, глаз, волос, и не забыл про богато украшенные диадемы, которые отвлекали внимание от длинных просторных рукавов.

Софи сверкала в ярко-красном наряде из тонкого платья, обтянувшего ее тело словно чулок. Клиновидный вырез подчеркивал природную хрупкость и копну огненных волос, в которых играло солнце медным светом, освещая комнату. Лиана была в светло-зеленом, более просторном и длинном платье с соблазнительным разрезом вдоль стройных длинных ног, подчеркивающим практически равный кимтаркам рост.

Под шокированные взгляды и звучное хлопанье челюстей девушки прошагали до нас и опустились на стулья, заботливо подставленные Райаном, активность которого никто даже не заметил.

— Я пригласила моих сестер погостить, но им так понравился Кимтар, его дух, его жизнь, что они решили остаться, — продолжая улыбаться, говорила я. — Вы же не откажете им в чести породниться с вами, госпожи?

После секундной паузы они активно, а главное, согласно закивали, позволяя нам пользоваться растерянностью и подзывать к себе молчаливых мужчин, мышцы которых слишком ощутимо напряглись.

Ли и Софи отлично справлялись со своей ролью!

Недоверчиво морщили носы, слишком выразительно поджимали губы и хмуро фыркали, пока кимтарки, воодушевившись, расписывали им самые лучшие стороны своих сыновей.

Довольно быстро и слаженно девушки разделили между собой мужчин и озвучили кимтаркам свое решение. Женщины заулыбались, невольно прищурились, растягивая губы в довольных улыбках, явно считая, что сорвали настоящий куш!

Но животрепещущий вопрос все же прозвучал:

— Имя какого рода вы примете, юные госпожи?

— Маром, конечно, — улыбнулась Ли, элегантно закинув ногу на ногу.

— Боюсь, это невозможно, — расслабленно выдохнула госпожа с косичками, имя которой все время вылетало у меня из головы. — Видите ли, вы не принадлежите семье Маром, так что вам придется выбрать, к какой из наших семей вы примкнете.

Она обвела рукой других женщин.

Нахмурив брови, Софи хмыкнула, словно подумала, и тут же ответила:

— Маром, конечно.

— Но как же…

— Если все так, как вы говорите, то мы очень даже состоим в семье Маром, — сестры синхронно подтянули длинные рукава, демонстрируя тяжелые брачные браслеты, такие же, какой был у меня, когда я вошла на земли Кимтара. — Ровно сегодня ночью Адана позволила нам выбрать первых мужей из своих сыновей.

Как и ожидалось, зал замер в разрушительном молчании.

Состоявшиеся (к своему несчастью) свекрови смотрели на моих сестер просто убийственно.

Кто-то сжимал пальцы до хруста, у кого-то щелкала челюсть от напряжения, но у всех поголовно начался нервный тик.

Мы ожидали такой реакции.

Отец называл это гамбитом — пожертвовав пешкой в виде свободы, мы быстро взяли власть в свои руки, и, наверное, сейчас его высказывание было бы как никогда кстати.

Женщины, лишившиеся сыновей, потерявшие такой соблазнительный шанс наречь дочерями в перспективе плодовитых иномирянок, едва ли не лопались от злости. Каждая хотела ухватить себе кусочек власти, но предусмотрительная Адана опередила каждую, громко, а главное, показательно щелкнув их по носу.

Только Карата с трудом сдерживала смех. Она единственная изначально понимала: отдав мне сына, придется отпустить его в дом Маром безо всяких оговорок. Сейчас она веселилась не на шутку, крепко сжимая губы, упорно расползающиеся в широкую ухмылку.

— Адана, — наконец одна из молчавших женщин нашла в себе силы заговорить. — Мне кажется, или ты слишком злоупотребляешь властью?

— Тебе кажется, Лиз. Естественно, я познакомила девушек со своей семьей, но, как говорится, сердцу не прикажешь, и старших мужей они нашли под моей крышей.

— Это не выглядит честно, — фыркнула другая. — Прости меня, старейшина, но не науськала ли ты неопытных девушек?

— Ты смеешь сомневаться в моем решении, госпожа? — Ли поднялась со своего места, сразу же возвысившись до уровня говорившей, и надменно приподняла бровь.

— Нет, госпожа, нисколько, — отступила та. — Но не хотелось бы, чтобы вы обманом сделали неправильный выбор.

— Ты назвала мою семью неправильным выбором, Нигера? Следи за словами. Как старшая над тобой, я легко могу отсечь твой острый язык.

Нигера поджала губы, но отступила.

— Девушки выбор сделали, — заканчивая эту разыгравшуюся драму, проговорила Адана так, чтобы до всех дошло. — Отбор закончен.

Проводив твердым взглядом зло вышагивающих кимтарок, Адана приказала закрыть дверь и устало потерла виски, дав себе секунду на выдох.

— Райан, помоги мне доставить детей до дома. Софи, Лиана, спасибо вам, я крайне благодарна за такое доверие к моей семье.

Сестры улыбнулись, расправив плечи, и поспешили за старшим мужем Аданы, властно приглядывающим за пополнением, которое неминуемо поселится рядом. Остановившись у дверей, он дожидался супругу, которая склонилась ко мне сказать пару слов:

— За твоей спиной есть дверь, Аметист тебя проводит. Удачи, дочка.

Проводив их взглядом, я перевела глазана единственного оставшегося мужчину у своих ног, который, продолжая отсутствовать в этом мире, с позволения поднялся и направился к указанной Аданой двери.

Шагать за ним было тяжело. Длинные ноги слишком быстро перемещали мужчину в пространстве, и махнув рукой, я шла в своем темпе, не пытаясь кого-то догнать.

Сердце билось набатом в ушах, перед глазами немного плыло, а ладони вспотели так сильно, что вытирать их о ткань было практически бесполезно. Только портить платье.

Вытянутый коридор наконец закончился. Открыв дверь, Аметист покорно пропустил меня вперед, низко опуская голову.

Местная спальня, служившая местом для «подтверждения покупки», была неплохой. Немного скупой, не такой зеленой, как зал, но достаточно уютной, с белоснежными шторами и бледно-голубыми шелковыми простынями на огромной кровати.

От одного взгляда на нее я встала как вкопанная, не в силах сдвинуться с места и не слыша, как шуршит ткань свободных брюк по крепким и длинным ногам.

Горячий поцелуй обжог плечо, но я шарахнулась, как напуганный кролик, и прижала ладонь к груди, тяжело дыша.

Аметистовые глаза смотрели на меня хмуро, вопросительно. Дернув темными бровями, кимтарец попробовал шагнуть поближе, но я только выставила перед собой руку.

— Нет. Нет, не надо.

Вопрос на мужественном лице проявился еще отчетливее, и мужчина слегка склонил голову к плечу, явно растерявшись.

— Ты не хочешь этого. Я, как видишь, тоже желанием не горю. Давай… давай лучше чаю попьем?

Расценив это как приказ, он развернулся и направился к круглому столику с заранее выставленными чайником и чашечкой. Пододвинув его ко мне, Аметист сцепил пальцы в замок, позволяя рукам свободно вытянуться вниз.

— Тут только одна чашка. Ты не хочешь?

Темные брови ползли на лоб все выше и выше, но мужчина отрицательно покачал головой, ожидая моих дальнейших отговорок.

— Ладно. Понятно, — я села на край кровати и нервно потерла затылок.

В мыслях все было куда проще, чем оказалось в реальности. Казалось бы, что сложного? Не сомневаясь в любовных умениях местных мужчин, можно было бы просто махнуть рукой и расслабиться, но решиться даже прикоснуться к нему оказалось сложнее, чем я думала.

— Не хочешь ничего спросить?

— Какие ласки предпочитает госпожа?

— Какие… ласки? — пискнув, переспросила я. — Нет, ты не понял. Может, ты хочешь что-то обо мне узнать или о чем-то спросить?

— Все равно, — мрачно ответил он, почеркнуто выдерживая дистанцию. — Слово госпожи закон. Буду знать столько, сколько госпожа позволит.

Нет, так ничего не получится.

Можно хоть до конца жизни пытаться пробить лед голыми руками, но каленое железо явно подойдет лучше, чтобы расплавить вечные глыбы. Возможно, это было самой страшной ошибкой в моей жизни, но, поднявшись на ноги, я смело шагнула к мужчине, дрожащими руками расстегивая ошейник и отбрасывая его на кровать.

— Вот. Ты свободен делать то, что захочешь сам, — прошептала я.

Сильные крепкие пальцы сжали горло до того резко, что я едва не закричала, но подавленный крик так и замер в приоткрытых губах.

Жадная, требующая крови злость вновь осветила необыкновенные глаза кимтарца. Сдавив пальцы на моей шее, он только приподнял руку, поднимая мою маленькую в сравнении с ним тушку в воздух.

— Глупая госпожа. Я выжгу твои мозги, превращу в овощ и заставлю страдать, — рычал он, глядя на то, как я задыхаюсь, отчаянно хватаясь за его пальцы. — Неужели ты думала, что я оценю твой щедрый жест?!

Аметист буквально выплевывал слова, но я собрала последние силы и прохрипела:

— Заставь… меня рассказать…

Отшвырнув на постель, кимтарец слишком быстро придавил меня к кровати, удерживая руку на горле, и завис сверху монументальной плитой, готовой в любой момент меня раздавить.

— Говори.

Оказалось, поддаваться его способностям очень и очень просто. Язык двигался без умолку, вываливая на кимтарца кучу подробностей начиная от несостоявшегося замужества сестры и заканчивая тем, почему я выбрала именно его. Я тараторила, не в силах даже облизнуть пересушенные губы, и наблюдала за тем, как меняется выражение лица замершего надо мной мужчины.

На моменте, который перевернул мое отношение к мужчинам одним страшным преступлением, Аметист вздрогнул, словно его спину обожгло кнутом, рассекшим кожу кровавой бороздой.

Я все говорила и говорила, не понимая, почему не могу заткнуться. Хотя уже явно было пора прекращать заваливать кимтарца тем, как я боюсь близости с Раэлем, который слишком впечатлил меня своим достоинством, и теперь я банально трушу изменить молчаливое согласие между нами.

— Тихо, — не повышая голоса, сказал он, и рот захлопнулся сам собой, позволяя наконец облизнуть губы. — Ты… правда такая глупая, что вывалила на меня столь опасную информацию?

— К маме побежишь? Что-то я не заметила между вами особой любви.

Горло болело. Растерев шею пальцами, я поморщилась, беспокоясь, что могут остаться синяки. И тогда спасти Аметиста от своих мужей не смогу даже я: они просто свернут ему голову.

— Конечно, нет, — возмутился он. — Ты поступила опрометчиво.

— Будешь меня учить? Давай в другой раз, когда я буду в настроении.

Темные брови дернулись от негодования, но тут же сползли к переносице.

— То есть, я тебе не нужен?

— В смысле?

— Как мужчина.

— Ааа… ты про это…

Я виновато поджала губы и отвела глаза. Говорить ему о том, что свой личный лимит мужчин я давно превысила и, мягко говоря, не готова к новому мужу, было бы глупо. Ведь я и так ему уже все выложила. На блюдечке. С каемочкой.

— Ты трусишь или не хочешь? Отвечай.

— Трушу, — сорвалось с губ раньше, чем я подумала, подсказывая, что Аметист вновь воспользовался своими способностями.

— Боишься мужчин? Отвечай.

— Немного. Тебя да, ты чужой.

Я уже откровенно сверлила его взглядом, намекая, чтобы он немедленно прекратил, но кимтарец лишь приблизился, держась на согнутых в локтях руках, и, буквально прижав нос к моему носу, задумчиво фыркнул.

— А если я помогу, перестанешь бояться? Отвечай.

— Да.

— Нам все равно нужны метки, чтобы выйти отсюда без лишних вопросов и проблем. Так что просто расслабься, и сделаем все быстро. Больно не будет.

Все это время я старалась не смотреть ему ниже пояса, а сейчас, напротив, ощущала его обнаженность слишком остро, слишком колюще.

Без лишних слов, только в сопровождении моего шумного дыхания, Аметист резко рванул завязки на юбке, с хрустом выдирая узелок.

— Не бойся, — приказал своим упоительно успокаивающим голосом, и тонкие трусики поползли по бедрам вниз, ошпаривая своей мягкостью.

Но я не боялась.

Тело словно наполнилось тяжелым пухом, стало мягким, но таким неподъемным, что я даже не смогла поднять руки, позволив им лежать безжизненными конечностями, пока кимтарец мягко раздвигал мои бедра.

— Нам много не нужно, верно? Только метку. Кончишь для меня, легковерная госпожа? Мне называть тебя госпожа? Нравится такое? Отвечай.

— Нет.

— И как бы ты хотела, чтобы я тебя назвал? Отвечай.

— Иянна. Ия.

Мне было… все равно. Абсолютно. В голове трещал нарастающий шум тишины, а глаза остановили свой взгляд на маленькой родинке на чужом плече. Крохотной и ровной, словно угольная крошка врезалась в кожу и замерла на нем в вечном отпечатке.

— О чем думаешь? — хрипло спросил мужчина, прижав пальцы к самому сокровенному.

— О родинке.

— Что?

Движение замерло.

— О родинке. На твоем плече. Она такая примечательная. Мило смотрится.

Мужчина отшатнулся и громко выдохнул через нос, отняв от меня свои пальцы и вновь выстраивая дистанцию. Он таращился на меня как на сумасшедшую, ненормальную. Прищурившись, все же склонился ниже, пытаясь поймать мой взгляд.

— Ты здоровая, Иянна? Или у тебя с головой непорядок?

— С чего ты взял?

— Я планировал довести тебя до оргазма и точно не рассчитывал, что ты будешь думать о моих родинках в такой ответственный момент.

— А на что ты надеялся? — теперь удивления не сдержала я. — На взаимность? Извини, но в моменты сопротивления я поступаю точно так же, как ты — ухожу в себя.

Припомнив его поведение на отборе, когда он резко отстранился от всего происходящего, я вновь уперлась взглядом в черную точку на светлой, даже немного бледной коже.

Нет, страшно мне определенно не было. Скорее никак. Легкая сонливость туманила голову, лишая сил, и было лениво даже моргнуть, а не то что воспылать ответной страстью.

— Очнись, — прошептал он, и весь этот вязкий туман резко отступил, позволяя вдохнуть и понять, как же я на самом деле напугана.

Спасало только то, что Аметист не двигался, убрал свои руки от самых интимных мест и сейчас с напряженным молчанием пытался понять мои мысли по лицу. И, судя по всему, они ему не очень-то нравились.

— Тшшш, — поймав кончиками пальцев мой подбородок, мужчина вынудил смотреть ему в глаза. — Тихо. Я ничего не делаю. Дыши. Дыши, легковерная госпожа.

Он замолчал, давая мне время отдышаться и успокоить разогнавшееся сердце до состояния, когда вернется способность мыслить, а паника отступит на несколько шагов назад, отпустив горло.

— Ты хочешь быть сверху? Так ведь чувствуешь себя безопаснее.

Не дождавшись ответа, сжал мою талию и ловко перевернулся, опуская мое каменное тело на свои бедра. Голые бедра.

Взгляду открылся натренированный пресс с четкими рисунками мышц, гладкая грудь с темными кружками сосков, выразительный кадык и очень красивая линия плеч.

Подтянув себе под спину подушку, он почти сел, вновь возвращая свои руки на мою талию, и слегка растирая кожу по-мужски шершавыми подушечками пальцев.

— Я мог бы заставить тебя раздвинуть свои чудесные ноги и кончить лишь за пару мгновений, одними только словами. Потом стереть это из твоей памяти и вложить какой-нибудь извращенный бред, что любят эти твари. Но не буду. Ты смешная и неожиданная, госпожа с сюрпризом.

— И что мы тогда будем делать с меткой?

— Делать ее, — улыбнувшись краешком губ, кимтарец с вызовом качнул бедрами.

— Что тебе нужно, чтобы чувствовать себя в безопасности и возжелать меня?

— Знать… тебя. Хотя бы… — промямлила я, стараясь удержать себя в сидячем положении и не опираться на крепкую и несомненно горячую мужскую грудь.

Аметист прищелкнул языком и поморщился.

Его ладони, сухие и обжигающие, потянулись выше, к лифу, неторопливо сбивая тонкие лямки с плеч. Он думал. Зрачок в ярких глазах сузился, делая взгляд отрешенным, а руки, словно живя сами по себе, медленно меня раздевали.

— С этим сложности, госпожа. Давай ты попробуешь просто представить, что мы давно знакомы. Могу с этим помочь, — предложил он, намекая на свои способности.

Я раздумывала недолго и согласно качнула головой, шумно сглатывая вязкую слюну, заполнившую рот.

— Ты знаешь меня, — протянул он голосом, в котором рассыпался бархат. — Ты очень хорошо знаешь меня, госпожа. Мы так давно не виделись, целую жизнь. Я так скучал.

Став тише, мужчина приблизился, замирая почти вплотную к моим губам.

Он прав. Мы очень давно не виделись. Жизнь — это так долго.

Грудь заполнила дикая, неподъемная тоска и желание как можно быстрее наверстать упущенное.

Потянувшись первой, я мягко прижалась к сухим губам, закрывая глаза и пробуя их на вкус. Мягкие, сладкие, словно Аметист совсем недавно пил фруктовый сок, и природный сахар все еще окутывал чужой рот.

Он не торопился, лишь тихо порыкивал, отвечая взаимностью. Разомкнув губы, позволил мне углубить поцелуй, сплестись языком и тихо застонать.

С шорохом на постель упал лиф, оставив меня только в частично разорванной юбке. Грудь стянуло сладким спазмом, соски требовательно сжались, умоляя о внимании, ласке.

Чуть подавшись вперед, я коснулась чувствительной кожей мужской груди и царапнула ее острыми горошинами, заставляя мужчину хрипло застонать, подхватывая меня под ягодицы и притягивая ближе, полнее.

Да, целая жизнь — это так долго… Я скучала…

Дрожащими пальцами, будто боясь, что он исчезнет и вновь оставит меня одну, я погладила каменные плечи, медленно уводя руки к пепельным волосам. Серые, словно седые пряди послушно скользили по костяшкам, позволив себя прочесать, и Аметист вздрогнул, крепко зажмуриваясь.

— Ты странная госпожа, — прошептал так тихо, что я едва смогла расслышать. — Слишком нежная.

Резко толкнув меня в грудь, кимтарец уложил мою спину на свои согнутые в коленях ноги, широкой ладонью рисуя черту от ключиц до самого пупка.

Остатки юбки, сдавшись, покинули мое тело, и теперь двое обнаженных могли полностью изучать друг друга, сливаться в единое целое, чего мне так хотелось. Но Аметист медлил.

— Видишь, я совсем не страшный. А ты красивая, хоть и маленькая, — вымученно улыбнувшись, кимтарец сжал ладони на моих бедрах, слегка приподнимая их в воздух. — Что ты хочешь со мной делать?

— Поцеловать, — прошептала, не слыша собственного голоса. — Обнять… Я так скучала без тебя… Так долго…

— Позволишь мне самому тебя ласкать? — рвано кивнув, оказалась уложенной на лопатки, головой на мягкой подушке, и под внушительным горячим телом. — Получай удовольствие, госпожа. С сегодняшнего дня я всегда буду рядом с тобой. Всегда. Никогда тебя больше не оставлю.

Медленно, но упрямо толкая бедрами, Аметист крепко сжимал зубы, стараясь не торопиться. Растягивая меня под себя, расталкивая узкие стеночки в стороны, мужчина закатил глаза, как только крупная головка проникла в мое нутро, пульсирующее от восторга.

Хотелось задохнуться. Дышать так глубоко и часто от радости, что шумное дыхание незамедлительно превращалось в стоны. Внизу все горело и пульсировало, вздрагивало и позволяло в самых мелких деталях ощутить мужское достоинство.

— Еще немного, госпожа. Я буду в тебе, дам тебе то, чего ты так хочешь.

Прикосновение чужих бедер к моим горячим касанием подчеркнуло откровенную близость. Помогая себе руками, мужчина мягко развел мои ноги еще сильнее, сближаясь, склоняясь над моей запрокинутой головой, ошпаривая тонкую кожу шеи огненным дыханием.

— В тебе так тесно, с ума можно сойти, — шептал сбито, напоминая о себе. — Так горячо, влажно…

Пошлые словечки только поднимали искрящиеся снопы искр, заставляющие выгибать грудь ему навстречу, прикусывать губы от обрушившихся на возбужденные соски поцелуев.

Медленно, чувственно и плавно… Аметист будто давал мне время, позволял привыкнуть, оценить нашу тоску по достоинству. Захлебнуться в ней.

Перекатившись в сторону, кимтарец увлек меня за собой, вновь возвращая наверх. Вцепившись руками в изголовье кровати, он рвано потянулся, самовольно хватаясь за деревянные поручни, и криво улыбнулся.

— Очнись, — прошептал и, тяжело дыша, посмотрел мне прямо в глаза.

Ушла тоска, грусть. Неумолимое желание касаться его уползло следом, жалко поджав хвост. Остались только мы: он, я и голая права о том, что мы друг другу никто.

— Зачем? — выдохнула я.

— Грань пройдена, госпожа. Дальше все зависит только от тебя.

Качнув бедрами, мужчина снова пришел в движение. Возбуждение еще не погасшей искрой взорвалось в горле, и я покачнулась, упираясь ладонями в каменный живот, громко вскрикнув.

— Уже бояться нечего, мане нанеки. Хуже не будет.

— Будет, — всхлипнула от нового движения и поджала бедра, прогоняя сладкую истому, прокатившуюся вдоль всего тела острым разрядом.

— Не трусь. Ты командуешь. Кончи ради себя, Иянна.

Слегка приподнявшись, я только дала волю мужчине раскачиваться сильнее, выше подбрасывать мое тело в воздух, заставляя волосы подпрыгивать и дрожать. Каждое проникновение эхом отзывалось в голове, выкручивало руки, спину, плечи. Вжимая ногти в светлую кожу, я стонала все громче, проваливаясь под толщу этой неподъемной воды ощущений, забывая, кто я и где.

— Пожалуйста… Прошу…

Резко отпустив перекладину кровати, он с силой сжал меня за бедра и ускорился, роняя боком на постель. Вбивался с оглушительными влажными звуками, стучал бедрами о голые ягодицы и рычал.

Пепельные волосы скрутились во влажные непослушные прядки, пот блестел выступившими капельками на лбу, а глаза, стянувшиеся в черный зрачок, смотрели на меня дико, жадно и как-то по-другому. Иначе, чем несколько минут назад.

На моем крике руку обожгло новой меткой. Под браслетом запекло, и я хотела сжать свое запястье, но Аметист меня опередил, прижимаясь губами к обожженной коже.

— Позволь мне, — прошептал как-то… умоляюще. Не остановившись после моего финала, все так же продолжал двигаться, только медленнее. — Позволь.

Мне хватило сил только на то, чтобы пьяно качнуть головой, облизывая пересохшие губы.

— Смотри на меня, — подтянув мое обездвиженное тело ближе к себе, мужчина буквально свернул меня клубком, позволяя прижаться носом к своей щеке и закинуть голые ступни на крепкий мужской бок.

Он сжимал меня сильнее, крепче, двигаясь глубоко и проникновенно. Прижимал так близко, что дыхание сплеталось воедино, в одну тонкую линию, связывающую два влажных тела в одну нить. Прочную, единственную и незаменимую.

Он рычал мне в губы, заканчивая свой танец и отнимая бедра назад. Цеплялся кончиками губ за мою кожу, хватал, кусал воздух, выпуская наружу что-то первобытное, отчаянное.

Мы еще долго молчали, пытаясь наладить дыхание и биение сердец. Возвращаться в реальный мир не хотелось, но Аметист первый поднялся на ноги. Шатаясь, поднял свой ошейник со смятых покрывал.

— Ты должен… — мужчина повернулся, с высоты своего роста глядя прямо на меня. — Заставить меня не думать о том, что произошло.

Аметист присел на край кровати, кончиками пальцев сдвинул растрепанные пряди с моего лица, явно не понимая причину моей просьбы.

— Они не простят, — слабо подтянув руку к шее, я погладила пульсирующую кожу от так недавно вжатых в нее пальцев, стремящихся меня задушить. — Сотри из моей памяти.

— Не смей думать об этом, госпожа, — прошептал Аметист.

Умело вернув ошейник на шею, он захлопнул щелкающие замки, лишая себя возможности и дальше меня контролировать.

Осторожно собрал меня вместе с измятой простыней и поднял на руки, прижимая к своей груди, как малого ребенка. Слабого и доверчивого.

— Нам уже пора?

Кивнув, Аметист подтянул меня выше, позволяя уткнуться носом в свое плечо, и тихо сказал:

— Тшшш… Я тебя больше никогда не оставлю.

Глава 18

Дома нас ждали. Удивительно, но не всей огромной, разросшейся за такой короткий срок семьей.

Ступая по пустому коридору, я дошла до спальни, слыша, как тихо и послушно Аметист следует рядом, не привлекая к себе внимание и всем видом выражая покорность. Не встретив по дороге никого, даже мужчин, что занимались домом, я облегченно выдохнула, толкая дверь и видя своих мужей, сидящих за столом и что-то бурно обсуждающих.

— А где все? — было моим первым вопросом. Поднявшись на ноги, кимтарцы окружили меня плотным кольцом, глядя на молчащего мужчину, продолжающего стоять в пороге.

— Госпожа Маром распорядилась приготовить дома для ваших сестер, нанеки. Этот дом слишком мал для стольких людей.

Удивленно вскинув брови, я растерялась от откровенного официоза, не сразу сообразив к чему это. Но мысли в удивительно ясной голове сложились в очевидную цепочку, и я вновь расслабленно выдохнула.

— Он знает.

Кристиан сделал уверенный шаг в сторону Аметиста, прищурил темные глаза и внимательно осмотрел серебряный ошейник на крепкой шее нового мужа. Склонив голову к плечу, кимтарец сделал вокруг сына Караты медленный круг и обратился к нему:

— Неожиданно. Я был уверен, что таких, как ты, больше не существует.

— Отец был потомком. Мне посчастливилось услышать голос предков в крови.

— Шаман? — с сомнением уточнил Туман, так же, как Крис, щуря глаза, но Аметист прищурил глаза в ответ, как настороженный кот.

— Ваша госпожа поделилась со мной своей ситуацией…

— Она отныне и твоя госпожа тоже, — прервал Лиам, скрещивая руки на груди, а я почему-то обратила внимание на Раэля, с какой-то тоской смотрящего на мою четвертую метку.

Лицо кимтарца почти не выражало эмоций, но успев узнать великана достаточно близко за прошедшие дни, я слишком ясно перехватила тонкую нить печали, врезавшуюся изломом меж его темных бровей.

Его можно было понять.

Я же так и не решилась принять на его предложение, неосознанно избегая возвращения к этому разговору. Раэль ждал. Он ни разу не попрекнул меня нерасторопностью, и даже сейчас, когда уже всем известно о нашей с Аметистом близости, продолжал терпеливо молчать.

Вина уколола между ребер, заставляя поморщиться, на что Кристиан незамедлительно отреагировал:

— Ия? Все хорошо?

— Да… да, нормально. Помогите, пожалуйста, Аметисту устроиться, — я сглотнула тяжелый ком в горле. — Нам, наверное, нужно попросить у Аданы еще одну спальню, когда она вернется: в этой становится тесно.

Правильно расценив мои слова и мысли, мой старший муж выразительно глянул на побратимов, отчего те безропотно последовали прочь из спальни. Раэль было потянулся за ними, но поймав руку проходящего мимо мужчины, я ясно дала понять, что ему нужно остаться.

— Но я не хочу уходить, — возмутился Аметист. — Я обещал госпоже никогда не оставлять ее.

— Топай, — ворчливо буркнул Крис, судя по звуку, хлопнув мужчину по плечу. — Ия не любит, когда ей навязываются.

— Раэль, — позвала я, когда дверь за моей спиной закрылась, запирая нас наедине. — Твои волосы почти отросли.

— Да, почти. Еще несколько дней, и я уже смогу заплести их.

— Как?

— В две косы, — спокойно ответил он. Но, судя по тому, что великан продолжал прятать от меня глаза и оставался стоять боком, так и не развернувшись, его это волновало. И очень сильно.

— Заплети косу. Тугую и с кольцами, — хрипло попросила я.

— Не трави меня надеждами, госпожа. Я рад просто быть рядом с тобой, но свое место осознаю и принимаю.

— Прошу, не говори так. Дело не в тебе, Раэль. В этом только моя вина.

— Я не удивлен, что ты так думаешь, Ия. Но не лги себе — дело только во мне.

— Принеси веревку, — прошептала я, выпуская горячую ладонь из своих пальцев, дам тем самым согласие.

— Ия…

— Неси. Можешь считать, что это приказ.

По-другому он не поймет, а я не докажу.

Великан вздрогнул и напрягся, но, развернувшись на пятках, вышел из спальни, отправляясь на поиски пут, которыми я его обездвижу.

Этих минут мне хватило, чтобы отыскать свою храбрость и принять твердое решение сделать то, что давно уже пора было сделать. Нельзя вечно ходить вокруг да около, принимать ласку, что великан дарил мне при первой же возможности, и ничего не давать взамен.

Я ведь не такая, как их женщины. Я не желаю принимать, брать, получать и делать вид, что так и должно было быть. Это не семья, которую я так хотела, а именно то жалкое подобие, что здесь, на Кимтаре, зовут домом рода.

Молчавший Раэль вернулся, становясь на колени прямо передо мной и на вытянутых руках протягивая мощную бухту крепкой веревки. Его широкие пальцы подрагивали, дыхание было частым, и мне вновь слышался стук чужого сердца.

Взяв ее в руки, я дождалась, пока великан встанет и подойдет к кровати, устраиваясь на ней лежа на спине и задирая мощные руки к перекладине, покорно позволяя себя привязать.

Мои руки тоже дрожали. Никогда раньше мне не доводилось кого-то связывать, еще и с такими намереньями, но, путаясь в концах и петлях, я все же сумела приковать кимтарца, обездвиживая его огромное тело.

Большой, правда…

Широкая грудь вздымалась вверх слишком высоко. Запрокинутые над головой руки звенели от напрягшихся мышц, вырисовывающихся под смуглой кожей, притягивая взгляд.

— Ты не против, если я схожу искупаться?

Раэль поднял голову и посмотрел на меня таким взглядом, что захотелось втянуть голову в плечи.

— Я мог бы помочь.

— Именно поэтому я сперва тебя привязала, — нервно усмехнулась я. — Подожди меня, я быстро, обещаю.

Великан только согласно кивнул и задержал дыхание, наблюдая, как я на ходу сбрасывала с себя одежду, тревожно быстро перебирая ногами, и скрылась в ванной комнате.

Я сдержала слово. Быстро ополоснувшись, выглянула из-за угла, тут же сталкиваясь взглядом с темным светом внимательных глаз.

— Закрой глаза. Пожалуйста.

Веки с тяжелыми ресницами послушно опустились, заставляя великана вновь задышать чаще, а я на цыпочках подкралась к кровати, разглядывая лежащее на ней могучее тело.

Он выглядел таким ранимым, открытым, будучи привязанным, и я невольно вспомнила, что Розали поступала с ним так же, обездвиживая и измываясь. Вполне вероятно, что Раэль сейчас вспомнил об этом.

— Позволь, я к тебе прикоснусь?

Мужчина медленно кивнул, но глаз не открыл, вздрогнув от прикосновения моей ладони к своей груди.

Погладив плечи и пересчитав подушечками кости ребер, я опустилась до уровня живота, чувствуя под ладонью ярко выраженные рельеф вздрагивающих мышц. Внушительные кулаки кимтарца сжались до хруста, но он не позволил себе сдвинуться, крепко стиснув зубы.

— Ты знаешь женские тела даже лучше, чем сами женщины, — прошептала я. — А вот у меня таких знаний нет. Скажи мне, где тебя касаться, чтобы было приятно?

— Везде, — пророкотал он низким хриплым голосом. — Где бы ты ни дотрагивалась, госпожа, везде приятно.

— А особенно?

— Плечи, — сглотнув, сказал он, невольно сделав паузу. — Живот. Грудь… Пах.

Обратив внимание на бугрящиеся штаны, я осторожно потянулась к поясу брюк, точно зная, что я там увижу. Но приглашенная храбрость только фыркнула и нетерпеливо помахала мне рукой: мол, не медли, действуй!

Ткань медленно ползла вниз под силой моих ладоней, и Раэль слегка выгнулся, помогая себя раздеть.

Уже знакомый мне крупный, покрытый рисунками вен член уверенно тянулся к потолку, наливая внушительную головку багряностью. Тяжелая мошонка слегка сокращалась, и повинуясь напряженным ногам, не расслаблялась.

Набрав в грудь побольше воздуха, я потянулась пальцами к каменному стволу, осторожно сжимая его в ладони, отчего Раэль неожиданно выгнулся и тихо застонал.

— Приятно, — подтвердил он, ощутив мою тревожную паузу. — Очень приятно.

Кивнув сама себе, я медленно качнула кулачком, в который член даже не помещался, не позволяя своими размерами свести пальцы. Отзываясь на мою неуклюжую ласку, затвердел еще больше, став только длиннее.

— Ууух, — выдохнула себе под нос и обхватила горячую головку, невольно растирая выступивший секрет в расселине на вершине, отчего великан вновь застонал, невыносимо откровенно прогнувшись от спазма возбуждения.

Не знаю, сколько это продолжалось, но я словно опьянела, слыша, как Раэль стонет и шипит, наблюдая, как огромное сильное тело от такой мелочи выгибается, выкручивается, отдавая себя в полную власть такой малявки, как я.

Вспомнив кое-что, я закусила губы от любопытства, но все же осмелилась спросить:

— Раэль, ты разрешаешь мне все?

— Да, — на выдохе прохрипел он, запрокидывая голову назад. — Все, что ты захочешь.

— Хорошо… Хорошо… Только не открывай глаза.

Великан рвано кивнул. Облизнув пересыхающие губы, я склонилась над впечатляющим достоинством своего мужчины и осторожно обхватила губами мощную головку, чувствуя на языке пряный вкус.

Нет, не противный, просто… особенный. Мужской.

Видимо, мужчина не сразу понял, что произошло, ведь, когда я осторожно провела языком по бархатной коже, широко открыл рот и едва не закричал, заставляя перекладину застонать от давления.

— Что… Что же ты делаешь… госпожа? — прошептал рвано, но вместо ответа я только смелее обвела рельеф кончиком языка и потянулась ниже, понимая, что переоценила собственные возможности.

Крепкая плоть практически сразу уперлась в горло, и Раэль вновь застонал, выгнувшись просто невозможной дугой. Он словно не мог решить, в панике соображая: прервать меня или никогда не останавливать.

— Ия…

Закрыв глаза, я потянула голову назад, только чтобы вновь опустить ее, стараясь обнять губами как можно больше доступной кожи, но, неожиданно поджав бедра, Раэль сумбурно зашептал:

— Госпожа, госпожа… госпожа… Прошу, я не могу… больше…

Рычащий крик сорвался с его губ, не дав мне понять сразу, что произошло, пока в рот не выстрелила тугая струя, заполняя собой все пространство. Немного горькая, она обволокла язык, наполняя рецепторы своим вкусом, и жалобно захрипевший Раэль вернул меня в реальный мир, заставляя распрямиться и сесть, от растерянности молча хлопая глазами.

— Прости меня… Прошу, прости меня, я не хотел! Не смог сдержаться, — шептал, тяжело дыша, но так и не открывая глаз. — Скорее, выплюнь в ванной. Прости меня, боги, Иянна…

Оценив разумность совета, я торопливо побежала в ванную, не слишком понимая, что теперь делать дальше.

От этой раскрепощенности и доверчивости великана низ живота заломило от желания. Слушая его сломленный шепот и стоны, я едва могла стоять на месте, сгорая от желания как можно сильнее свести дрожащие колени.

Никогда бы не подумала, что смогу сотворить с мужчиной подобное!

Опасливо выглянув из ванной, посмотрела на Раэля, который все еще приводил свое дыхание в норму, низко опустив темноволосую голову. Его член продолжал вздыматься к потолку, блеском на головке напоминая о моей храбрости, и я осмелилась выйти, приближаясь к лежащему мужчине.

— Я сейчас… отвяжу тебя. Погоди секунду.

— Нет! Нет, не надо, — великан отрицательно замотал головой. — Ты… Я должен довести тебя до пика. Оседлай меня, госпожа.

— Что?..

— Оседлай.

С сомнением взглянув на каменную плоть, я вновь ощутила жаркий прилив желания. Захотелось тихо всхлипнуть, прикусывая губу, и еще плотнее прижать колени друг к другу.

— Я не смогу простить себя за то, что произошло. Позволь мне загладить вину, прошу. Ты хотела этого… Быть сверху… Давай, госпожа, я весь твой… Оседлай, малышка…

Борясь с сомнениями, я все же забралась на кровать, неуверенно перекидывая ногу через крепкие бедра. Мужское достоинство коснулось моих ягодиц и дрогнуло, отчего Раэль стиснул зубы.

— Я весь в твоей власти. Навсегда, госпожа, — прошептал он, намеренно расслабляя плечи, дабы успокоить меня. — Позволь мне доказать, что я стоил риска, что я достоин тебя.

Слушая его, я медленно и опасливо опустила ладонь и поймала основание ствола, слегка приподнимая бедра в воздух. Направляя крепкую плоть, опустилась к горячей пульсирующей головке, и Раэль тихо, но глубоко выдохнул, отдавая мне контроль.

Опускаться было страшно, но лоно твердило мне, что все происходящее правильно. Это мой мужчина, мой выбор, я не могу его оттолкнуть и не хочу обделять его своей любовью. Пусть я не слишком опытна и местами неловкая, но я просто обязана попробовать, чтобы самой себе доказать, что не сомневаюсь в нем.

Святая Наиши, какой же большой!..

Широкая головка медленно, но верно проникала глубже и глубже, поддавшись давлению и выступившей на складках влаге. Скользя по годящей от крови коже, она позволяла все смелее раскачивать себя то вверх, то вниз.

Как же тесно…

Опираясь на крепкую мужскую грудь, я не торопясь опустила себя до предела возможного и шумно выдохнула, роняя голову и опуская плечи. Упав Раэлю на грудь, я замерла, не зная, что делать дальше.

Пальцы сами потянулись наверх, к путам. По-прежнему не открывая глаз, великан удивленно поднял брови, не понимая причин моего поступка.

— Помоги мне. Я тебе верю, не боюсь.

Широкая ладонь горячим камнем легла на поясницу, практически полностью накрывая собой все от лопаток до копчика. Вторая опустилась на мягкость ягодицы, сминая ее бережно, но крепко.

Убедившись в своей свободе, Раэль напряг бедра и первый раз ими качнул, сорвав с моих губ рваный стон.

Странное, непередаваемое ощущение наполненности до предела било по ушам. Чувствуя каждую частичку его члена, я прижалась теснее ноющими соскам к широкой груди и вновь застонала, обездвиженная новым движением чужих бедер.

Раэль не торопился. Двигался плавно, уверенно, но без пауз. Он накручивал пружину моего желания, так умело выбрав ритм, что по бедрам невольно потекла влага, пачкая крепкий ствол и позволяя ему погружаться еще беспрепятственнее.

Он сминал меня своими широкими ладонями, гладил, вдавливал пальцы в кожу, и тихо порыкивал, словно боялся меня напугать. Все это погружало в какой-то транс, где я просто позволяла ему брать меня, рассыпаясь от захлестывающих ощущений.

Сжавшие бедра ладони крепко задержали меня на месте. Полностью покинув мое тело, великан услышал разочарованный стон, дав только секунду, и вновь вернулся, растягивая мое лоно крупной головкой.

Он делал это снова и снова, заставляя меня жалобно всхлипывать, впиваясь острыми ноготками в кожу его предплечий, и словно чувствуя, что все делает правильно, продолжал, причиняя такую сладкую боль, что секрет уже откровенно бежал по бедрам.

— Я больше… не могу! — вскрикнула, пытаясь сжаться, но руки великана, все еще контролирующие мое тело, не позволили, вновь наталкивая на очередное вторжение.

Перед глазами растянулась непроглядная темнота. В ушах зашумело, а по телу пронеслась череда залпов, разрывая вены в мелкую крошку, заставляя кровь бурлить и кипеть. Ноги дрожали и разъезжались в стороны, колени предательски скользили, а судорожно сокращающиеся мышцы заставляли юлить тазом, надеясь только на крепость мужских рук.

Я пришла в себя не сразу, понимая, что лежу на торсе Раэля всем телом, а он, словно не чувствуя веса, нежно гладил меня широкой ладонью вдоль позвоночника, убаюкивая, оберегая. Уткнувшись носом в сгиб плеча, я чувствовала, как все еще не опавшая плоть прижимается к ложбинке между ягодиц, но ее владелец не собирался продолжать.

Пьяно открывая глаза, первое, что я увидела, — свою руку, а точнее, запястье, увенчанное теперь уже пятью браслетами. Рассматривая новый орнамент в виде квадрата с кончиками стрел внутри, я даже не заметила, как веки опустились сами собой, позволив мне уснуть прямо на огромном мужском теле.

Глава 19

— Софи, с тобой все хорошо?

Отрешенный взгляд сестры, наблюдающей, как покачивается висящий под потолком подсвечник на летней веранде, перекинулся на меня, а девичьи щеки покрылись пурпурным румянцем.

— Да… Да, все хорошо.

— Ты сегодня взволнована, — в ответ на мои слова девушка воровато оглянулась по сторонам, убеждаясь, что остальные обитатели дома не торопятся на завтрак, и спешно задрала рукав, демонстрируя четыре серебристых браслета, вплавленных в кожу сиянием.

— Я развратница, да? Не знаю, как так получилось, — она запустила пальцы в свободно заплетенные волосы и закрыла глаза. — Они так нежны, обходительны… Совсем не похожи на наших мужчин.

Мне оставалось только насмешливо фыркнуть.

Сложно не согласиться. Кимтарцы действительно не были похожи на мужей, к которым мы привыкли. Заботливые, верные, оберегающие, они заставляли неизбежно довериться им, позволить любить себя даже без причин, чем необратимо отнимали сердце в вечный плен. В чем я сама убедилась не понаслышке.

— Нет, Софи, ты не развратница. Это же твои мужья!

— Но, Ия, — распахнутые глаза сестры широко открылись, наполнившись взволнованной пеленой. — Их так много, а я одна. Разве такое возможно… Чтобы любить всех, никого не обидев?

— Возможно, — кивнула я. — Посмотри на Адану.

Сестрица задумалась, закусив щеку изнутри, и Алель, младший муж девушки, вынырнул из прохлады дома, спеша навстречу.

— Тебя кто-то обидел, сердце моей жизни? — темные брови мужчины съехали к переносице, заставляя меня невольно умилиться.

Софи в сравнении с ним такая крохотная!

Широкоплечий мужчина возвышался исполином над моей рыжеволосой сестрой, напрягшись всем телом и обещая одним лишь взглядом убить того, кто украл улыбку его супруги. На кончиках его пальцев затрещали разряды, словно маленькие молнии, и Софи поспешила успокоить занервничавшего мужа.

— Нет, Алель, все хорошо. Просто я думала…

Признание так и не покинуло ее губ, но мужчина, видимо, уловив уже знакомые нотки, расслабился и улыбнулся, становясь на колени и опуская широкие ладони на стройные женские ноги, укрытые тонким шелком.

— Опять волнение в море, госпожа моей души?

— Прости, что тревожу тебя, — извиняющимся тоном произнесла Софи, и сдержать улыбку я уже не смогла, пряча ее за волосами и делая вид, что усердно размазываю масло по хрустящему хлебу.

Мужчина окончательно растаял, прижимая хрупкие кулачки девушки к своим губам. Судя по тому, как смущенно улыбалась Софи, — это помогало.

Кто бы мог подумать, что судьба однажды повернется к нам столь неожиданной стороной?

Сидя на уютной веранде в центре двора дома Аданы, я должна была думать о ремонте в новом доме. Госпожа Маром выделила его для нас на своей территории, которая с приездом моих сестер образовала целый квартал.

Четыре дома — четыре семьи, принадлежащее одном роду. И, судя по новостям, что приходили из совета, мало кому нравилось наше маленькое сообщество.

Честно говоря, я до сих пор не понимала, на что моя названная мать рассчитывала и чем заключался ее грандиозный план. Со дня принятия в семью моего последнего мужа прошел уже месяц, но ситуация не менялась.

Да, не менялась…

Тяжело вздохнув, я спрятала звуки за порывом ветерка, пошатнувшего свободные шторы, и опустила глаза.

Аметист.

Упрямый блондин всячески игнорировал моих мужей, решив, что с миссией телохранителя никто, кроме него, не справится лучше. Он всюду ходил за мной хвостом, объясняя отсутствие других дел пожизненным содержанием дома Караты Барс и важностью охранять меня от шипящего серпентария, ожидающего момента укусить побольнее.

И все бы ничего, ведь правда? Хочет охранять — пусть охраняет, тем более что мужья вроде как смирились и даже одобрили его озабоченность моей сохранностью. Но вот личные отношения у нас не складывались…

Неловкие взгляды с моей стороны, холодные и спокойные — с его. Ничего не значащие фразы несколько раз на дню и многозначительное молчание все оставшееся время. Незримое напряжение с каждым днем становилось все больше и больше, делая из нас совершенно незнакомых друг другу людей.

— А где Аметист? — как назло, вспомнила о нем Софи, перестав распинать себя.

— В доме. Сейчас выйдет. Две минуты тишины и обманчивого одиночества.

— А ты хотела бы избавиться от меня, госпожа?

Широко шагающий блондин, словно призрак, появился из распахнутой двери дома и за несколько секунд оказался за моей спиной, укутывая своим необыкновенным взглядом в колючее одеяло, заставившее поморщиться.

— Не хотела, но вот твое присутствие рядом со мной сократила бы.

— Естественно, — Ам пожал плечами. — Я же охраняю.

— От кого ты охраняешь меня в собственном дворе?

— От немереного количества булочек.

Подхватив двумя пальцами мою намазанную пряным маслом плюшку, нахал погрузил половину в рот и со вкусом откусил, демонстративно падая на соседний стул.

— Она была моей, — прошипела я.

— Держи, — оставшаяся половинка была насмешливо протянута мне, но я схватила ее, не планируя больше делиться. — И чего ты злишься? Давай намажу тебе другую.

— Я и сама могу, — прорычала я, теряя терпение.

— Можешь, да не хочешь.

Пожав плечами, хамоватый мужчина потянулся к корзинке со свежей сдобой и ножу у масленки. Мурлыкая что-то себе под нос, он быстро сделал новые бутерброды, укладывая их на мою тарелку.

— Я же сказала, что могу сама.

— Я слышал, — огрызнулся Аметист, и нам пришлось прервать наш ментальный бой взглядами, заметив чужое внимание.

— Мы, наверное, пойдем. Спасибо, что пригласила на завтрак, — вновь засмущавшись, Софи поднялась со стула с помощью мужа, и махнув мне на прощание рукой, засмеялась: Алель забросил ее на плечо и игриво раскачал.

— Ну вот, «спасибо за завтрак», — рыкнула я, провожая сестрицу взглядом. — Приятного аппетита.

Поднявшись с места, я услышала издевательское фырканье и замерла, удивленно глядя на мужчину. Тот даже не скрывал, что это он.

— И что это значит?

— Что мне смешно, — в тон ответил он, откинувшись на спинку стула.

— И что, позволь узнать, тебя так насмешило в испорченной трапезе?

— Что ты опять убегаешь, — резкий брошенный взгляд сереброволосого пронзил воздух заточенным кинжалом. — Вновь винишь меня во всех грехах и сбегаешь.

— Чтобы я тебя не винила, достаточно вести себя иначе.

Он недоверчиво поморщился, но взгляд остался холодным. Расчетливым.

— Как бы я себя ни вел, ты меня не примешь. Не будешь довольна моим обществом, не прекратишь избегать неизбежного.

Проглотив ругательство, я закусила губу, складывая руки на груди и готовя ответ, но мужчина не закончил:

— Ты трусишь. Боишься меня.

— Неправда!

— Тогда почему стараешься смыться? Даже сейчас, маленькая госпожа.

Светлые ресницы дрогнули, слегка прикрывая глаза, а мне не оставалось ничего, кроме как клацнуть зубами и рухнуть обратно на стул.

— Ничего я не сбегаю.

— Хотелось бы верить, — недовольно буркнул он, потянувшись за ветчиной.

Молчание Аметиста никогда не было тягостным. Скорее напротив: напряжение звенело именно в разговорах, но молчание… С ним это было просто. Каждый думал о своем, не скрывал этого и не беспокоился о лишних переживаниях. Только вот сблизиться нам это никак не помогало.

— Что сделать, чтобы ты перестала меня бояться?

— Я тебя не боюсь.

— Ты лжешь. Я вижу, как в моем присутствии твоя аура дрожит, рассыпая красные крошки.

— Что?

Аметист перевел на меня свой безразличный взгляд:

— То, что я вижу, — правда. И хоть ты и пытаешься храбриться, но я тебе не нравлюсь. Пугаю, настораживаю. А со своими мужьями ты другая: твоя аура светится ровно, ярко, нежно-голубым светом.

Я невольно нахмурилась.

— Хорошо, допустим. Но ты должен понять, что наш союз был вынужденным, и ему не миновать сложностей.

— За Кристиана, Тумана и Лиама тебя тоже отдали против воли, — парировал этот… всезнайка. — И чем я отличаюсь от них? Тем, что в этот раз ты выбирала сама и ошиблась?

— Я не ошиблась.

— Знаешь, госпожа, не ощущается, — рассерженно рыкнул он. — Я муж. Отличный муж. Меня учили, и я запомнил все. Бои, ласки, законы. Я лучший, а ты, — голос дрогнул и выразительный кадык дернулся, — игнорируешь это. Не ставишь меня в сравнение, опираясь только на свои чувства, в которых разгорается страх.

— Время.

— Прошедшего недостаточно?

Я лишь отрицательно покачала головой.

Стало стыдно.

Мужчина был прав, я действительно боялась его. Старалась избегать, но при его огромном желании быть моим охранником раздражение было неизбежно. Все время близко к страшному, к непонятному и неизученному, — и это не сослужило хорошей службы для наших отношений.

— Ты светишься, — устало выдохнул он. — Зеленым. Вина, госпожа, вам не к лицу.

— Прекрати.

— Что прекратить? — хмыкнул Ам.

— Называть меня госпожой.

— По имени язык не поворачивается.

— Он у тебя без костей, должен справиться.

Недолгий и тихий смех вырвался у обоих, немного сбавив напряжение и дав мне храбрости признаться:

— Ладно, ты прав. Я тебя боюсь. В моем мире ты мог бы стать страшным человеком, и это меня пугает.

— Твой мир теперь здесь, Ия, — Аметист развернул стул в мою сторону и поймав мои ладони, сжал пальцы. — И здесь я твой. Твой с головы до ног, маленькая госпожа. Я понятия не имею, что задумала твоя нареченная мать, но за тебя пойду грудью на мечи.

— Почему? Почему ты так… так отличен во мнении обо мне?

— Я был в твоей голове, — напомнил он, и его необыкновенные глаза вспыхнули. — Видел нежность, что плещется в тебе, угрожая вырваться за края. Таких больше нет. Даже твои сестры куда сдержаннее, чем ты. Ты сверкаешь в моих глазах во всех своих эмоциях, мыслях, переливаешься, как бриллиант на свету. Еще тогда я решил, что буду к тебе испытывать, и от своего мнения не отрекусь.

— Тогда, — я наигранно улыбнулась, — я тебя подвожу.

Аметист замолчал, крепко о чем-то задумавшись; мне же нечего было добавить. Ситуацию спасла Адана, изящным лебедем выплывшая на веранду и махнувшая мне рукой.

— Ия! А я тебя искала!

— Что-то случилось?

Женщина насмешливо дернула уголком губ. Не спрашивая, села рядом, сложив тонкие ладони с длинными пальцами в замок.

— Ты все ждешь, что что-то случится?

— Я жду, когда это что-то случится.

— Аметист, будь добр, оставь нас наедине.

Мой несговорчивый муж дернул верхней губой, но все же поднялся, исчезая за колышущейся занавеской.

Сегодня Адана определенно была в благостном расположении духа, судя по таящейся на губах улыбке и немного отрешенному взгляду, что меня, надо признать, настораживало. Немного помолчав, женщина сдалась под моим настойчивым прямым взглядом и глубоко вздохнула, прежде чем начать говорить:

— Ты волнуешься, милая, я знаю. Но время на нашей стороне.

— Не могу не сомневаться, госпожа. Я понятия не имею, сколько у нас времени.

— Достаточно, — кивнула кимтарка и дернула головой, заставив воздушные пряди у лица покачнуться. — Сегодня у нас будут гости.

Заметив мое напряжение, женщина поспешила успокоить:

— Это Лу. Мы давно не виделись, и нам многое предстоит обсудить.

О, святая Наиши! Лу!

Сердце радостно затрепетало от мыслей о добродушном исполине, и улыбка смягчила поджатые губы.

— Я знала, что ты обрадуешься, — лицо Аданы тоже смягчилось. — Сегодня нас ждет серьезный разговор, я бы сказала, решающий. Ты должна быть готова узнать о моих задумках.

— Не проще тогда сейчас посветить меня в курс дела?

— Нет, дорогая, — кимтарка расслабленно расплела собственные пальцы и поправила невидимые складочки на юбке. — Пока я не буду уверена в их воплощении, сохраню детали в тайне.

— Мне неизвестно ничего даже в общих чертах, — возмутилась я.

Женщина только поднялась, собираясь уйти, и уже через плечо добавила:

— Незнание не слабость, моя маленькая госпожа. И прошу тебя, будь нежнее с мальчиком, он с тобой честен.

— Что? С каким?

— Наверное, госпожа имеет в виду меня.

Мой незримый охранник тенью подобрался ближе, даже не поведя бровью, вновь набрасывая колючее одеяло своего присутствия на голые плечи.

Как только ему удается так незаметно быть везде?!

— Доброго дня, Аметист.

— Доброго, госпожа Адана, — попрощался он, сверля мой затылок взглядом.

Глава 20

— Он опаздывает. Слишком долго.

Зуд ожидания в ногах становился просто невыносимым. С надеждой сбавить напряжение я ходила из стороны в сторону, резко разворачиваясь и начиная сначала.

Адана наконец перестала делать вид, что все хорошо, и всем своим видом выражала крайнюю степень обеспокоенности, прикусывая кончик удлиненного ногтя.

— Адана, что-то не так! Лу… он не может опаздывать в такой важный вечер!

— Говоришь так, словно знаешь его так же долго, как я, — нервная ухмылка поселилась на краешке ее губ, выдав сдержанную госпожу. — Но ты права. Лу никогда не опаздывает. Марк! Прошу тебя, выясни, в чем дело.

Мужчина хмуро кивнул, собираясь уйти на поиски, но в пороге замер, услышав слава супруги:

— Только возвращайся ко мне.

Как только дверь за мужем госпожи Маром закрылась, время превратилось в тягучую смолу, намертво прикипая к коже и вырывая мелкие волоски, противно и колюще досаждая зудящей болью. Солнце Кимтара уже давно спряталось за горизонтом, скрывая свет до следующего утра, которое могло принести в себе что угодно от скорбной печали до вселенской радости.

Но на сердце было неспокойно.

Продолжая ходить из стороны в сторону, я сжимала себя за локти, обнимала за плечи в попытке согреться, но все напрасно. Беспокойно, желая услышать скрип входной двери, голос храброго и бесшабашного даяхе, но тишина напряженного замершего дома прерывалась лишь стуком моих каблуков.

Что-то определенно случилось. Что-то страшное. Что-то черное.

— Адана! — ворвавшийся Марк, едва переводя сбившееся дыхание, прервал ожидание, жалостливо сдвинув брови к переносице.

— Говори! — кимтарка вскочила с места, распрямившись, словно пружинка. — Ты нашел его?

Скорбно покачав головой, мужчина ответил на мой безмолвный вопрос.

— Его нет в доме, в окрестностях. Его никто не видел уже несколько часов. Морган не знает, где Лу, остальные тоже. Он сказал, что пошел к тебе…

— И не дошел, — мрачно закончила женщина, бледнея на глазах.

Если кто-то узнает, если кто-то пронюхает о ее планах, дом Маром тут же разорвут на куски, стирая с лица Кимтара. Не спасет ни знатное имя, ни большая семья, ни наличие нескольких дочерей и их мужей. Знамена падут, окропленные кровью, которую местные женщины готовы пустить в любой момент и с огромным удовольствием.

— Кристиан!

Опрометчивый план созрел в голове молниеносно. Бросившись к своей спальне, я на ходу ответила на вопрос Аданы:

— Мы должны его найти! И я, кажется, знаю, с чего начать…

— Ия! Ты не понимаешь!.. Если им что-то известно, ты и квартала не пройдешь! — кричала она в ответ в безуспешной попытке меня догнать. Но увы, за время, проведенное здесь, я научилась удивительно быстро бегать на каблуках длиной с отличный гвоздь.

— Это тебе нельзя выходить, без тебя я не проживу и суток. Оставайся, я отыщу Лу.

— Иянна!

Мой старший муж тенью вырос рядом, сверкнув в темноте заготовленным гаардом, который он разумно и весьма предусмотрительно прихватил заранее.

— Не дай ей уйти!

— Она моя госпожа, и я делаю то, что она велит.

— Я с вами, — голос моего вездесущего охранника прозвучал совсем близко, но впервые я не ощутила холода, сжигаемая злостью и яростью на тех, кто посмел похитить Луиса.

В одном я была уверена: он не сам потерялся. А значит, необходимо как можно быстрее его найти и вернуть.

— Ия, — сдавшись и прекратив попытки меня остановить, женщина растерянно смотрела, как я набрасываю на плечи длинный плащ, скрывая в ткани хрупкий силуэт. — Прошу, найди его. Он нам нужен.

— Обещаю.

Прохладный воздух раннего утра мазнул по щекам, встречая меня на улице. Город еще спал или делал вид, что спал, ведь где-то в его улицах и окнах горел свет: неспящие охранники оберегали сон своих жен. До рассвета оставалось несколько часов, а значит, время поджимает. Нужно отыскать похитителей, пока Кимтар окончательно не проснулся, поднимая с постелей множество лишних свидетелей.

— Что думаешь делать? — Кристиан поправил глубокий капюшон на моих волосах, оберегая несвоевременной заботой.

— Знаю я одну сплетницу, на которой висит должок.

— Арфея? Уверена, что она что-то знает?

— Должна знать. А не знает, так постарается разузнать. В конце концов, другого выхода у нас нет.

— Решила не брать нас с собой?

Туман, Лиам и Раэль хмурились, стоя на крыльце, и смотрели на меня так, что захотелось вздрогнуть. Не простили бы, уйди я без них. Чего-чего, а заботы моим мужьям не занимать, и каждый по гроб жизни припоминал бы мне про эту выходку.

— Нас слишком много, а действовать нужно тихо.

— Без нас ты даже не войдешь в дом Арфеи. У нее множество слуг, которые направят на тебя оружие, решив, что ты причинишь вред их госпоже.

— Неужели убьют? — саркастично спросила я, но Раэль качнул головой.

— Будут казнены после, но за свою госпожу убьют.

— Значит, нужно дать им понять, что я не опасна. И толпа моих мужей мне в этом не поможет.

— Одна ты не пойдешь, — отрезал Туман. — Мы идем вместе. И нам стоит поторопиться, рассвет уже совсем скоро.

Смиренно вздохнув, я последовала за Кристианом, ведущим наш немаленький отряд в хоромы госпожи дома Верс. Дорога не была долгой. Я приметила свет в верхних этажах чужого дома, и в груди что-то настороженно скукожилось, запуская колющие мурашки по рукам.

— Не спят. Странно, — протянул Крис, прозорливо оглядываясь. — Раэль, Туман, Лиам — в тень.

Послушно отступив и спрятавшись в сумраке убегающей ночи, мужья буквально скрылись из виду. Храбро набрав воздуха в легкие, я поднялась по ступенькам к двери, и вежливо постучалась, отшатнувшись, когда дверь неожиданно открылась, являя мне молодого мужчину, чуть щурившего глаза.

— Госпожа? — удивленно отступив, он низко поклонился и поднял глаза. — Что привело вас в столь ранний час?

— У меня дело к твоей госпоже. Срочное.

— Она не велела никого пускать. У нее гости.

— Ты плохо расслышал? Срочно, — стараясь звучать убедительно, я многозначительно взглянула на мужчину, который мгновенно запаниковал.

Уроки Аданы не прошли даром: убеждение голосом сработало как никогда кстати.

— Одну минуту, госпожа. Я сообщу хозяйке.

Откуда-то с верхних этажей, словно скользя по ступеням лестницы, освещенной свечами, до меня долетел женский смех и мужской стон. Стон, полный боли.

Не дожидаясь разрешения, я одним лишь движением просочилась в сторону, шагая в дом, и тут же была остановлена резким выпадом лезвия, замершего у горла.

Кимтарец храбро держал гаард перед собой вытянутыми, напряженными до треска руками. Его лицо было мне знакомо. Хрипло выдохнув, я проглотила вязкую слюну, слыша, как за спиной шелестят гаарды моих мужей.

— К госпоже нельзя. Не велено, — пробасил он, и я вспомнила имя.

— Дейл, верно? Ты супруг Розали.

Мужчина растерялся, услышав свое имя, но оружия не отнял, заинтересованно подняв квадратный, по-мужски грубый подбородок.

— Твоя госпожа тоже здесь? — легкий кивок подтвердил и без того очевидную догадку. — Мне просто необходимо ее увидеть.

— Нельзя. Госпожа развлекается.

— Мне можно. Я ведь тоже госпожа. Крис, нет! Он ничего не сделал, не стоит поднимать суматоху.

— Он приставил оружие к вашему горлу, — прошипел мой муж, шорохом подошв выдав свое движение. — Этого достаточно, чтобы я вспорол ему брюхо.

Дейл напрягся еще сильнее, видимо, вспомнив, чем закончились поединки моих супругов в прошлый раз, раскрыв тайну бесхозных, их ловкость и умения.

— Дейл, ты ведь не хочешь меня убивать. Твоя жизнь будет такой же короткой, как и моя. Просто пропусти меня, и никто не пострадает.

Кимтарец недоверчиво фыркнул, сразу же оценив свои риски и сложившееся положение.

Приставил гаард к горлу чужой госпожи? Считай, твоя судьба предрешена. Ослушался приказа своей госпожи? Итог неизменен.

— Нет.

— Тогда хотя бы опусти оружие, и мы забудем о том, что здесь произошло. Хочешь, я скажу, что не видела тебя здесь, и мы прошли сами?

— Меня оставили охранять.

Патовая ситуация. Какой бы шаг он ни предпринял, за любой из них его ждет суровое наказание. В случае Розали у меня даже не возникло сомнений, что она с радостью накажет своего мужа, придумав что-нибудь извращенное.

— Она тебя бьет?

Паника на лице мужчины отразилась так ярко, что не заметить ее было невозможно. Только я вновь услышала сдавленный стон с верхних этажей, который звучал все тише.

— Я знаю. Раэль мне рассказывал о том, что она с вами делает. Как измывается над теми, кто ее любит. Скажи, они там, наверху? — Обнадеживающий кивок. — С ними кто-то из мужей? — Светлые волосы дернулись вслед за головой, дав ответ на мой вопрос. — Дейл, там наверху мой друг.

Крупный кадык подпрыгнул вверх и тут же рухнул вниз. По красивому лицу кимтарца пробежала тень, дав понять, что ему сложно поверить в такое признание с условием разности наших с Лу статусов.

— Он мой друг. Я должна его спасти. Не заставляй меня делать это ценой чьих-то жизней.

Лезвие чуть сильнее придвинулось к горлу, дав почувствовать, как венка бьется о металл, сталкиваясь с препятствием. Кожу слегка обожгло, теплая капля скатилась в ворот платья, скрываясь под тканью плаща.

— Госпожа с даяхе друзья? Что-то мне не верится.

— Она не лжет.

Раэль, нагнувшись, возник в проеме. Медленно и неторопливо вошел, загораживая широкими плечами весь уличный свет. Его сразу стало много, и мощная аура, ощущаемая всеми, заполнила комнату, заставляя Дейла слегка повести плечами и опустить голову.

— Тот даяхе, что наверху, действительно друг Иянны, — произнесенное вслух имя вырвало из груди Дейла шумный воздух. — Она моя жена. Любимая жена. Не было счастливее дней, чем те, что я провел с ней, — признался великан, медленно приближаясь. — Я знаю, что ты хотел того же самого, брат, — внушительная ладонь опустилась на шест гаарда и осторожно потянула вниз, отнимая острие от моей шеи. — Дай моей госпоже шанс сделать это.

Болезненный спазм прокатился по красивому лицу, захватил мужские плечи и торс. Он понимал, что сопротивляться бессмысленно, и пытался принять неизбежную судьбу того, кто не выполнил приказ своей госпожи.

Оружие уперлось лезвием в пол. Блондин устало опустил плечи, пряча глаза в полумраке комнаты.

— Они наверху. С ними двое мужей госпожи Верс и наш Кинон, — тихо проговорил он, сдавшись. — Все остальные спят в дальней части дома. Лучше, чтобы вы прошли тихо, не хочу, чтобы другие разделили мою судьбу.

— Ты не умрешь, обещаю, — успокоила я, зная, что кимтарец мне не поверил. Но убеждать его в правдивости моих слов не было времени. Я рванула вперед, но меня тут же обогнали Туман и Крис, которые пошли первыми.

Чем ближе мы подходили, тем страшнее мне становилось представлять то, что я увижу внутри. Самым страшным мерещилась мысль, что я опоздала и с Лу случилось непоправимое. И нет, не потому, что планы Аданы пойдут прахом, а от страха допустить смерть даяхе, единственного, кто храбро смог подобрать слова о моей беде и успокоить. Единственного, кто не усомнился в необходимости произнести их.

Дверь комнаты отворилась бесшумно, открывая мне вид на ужаснейшую картину.

Внушительный деревянный крест упирался двумя концами в пол. Распластанное мускулистое тело напряженно вытягивалось, привязанное к тяжелым опорам. На смуглой коже исполина кровавые ручьи рисовали омерзительные узоры, вырываясь из глубоких борозд растерзанной плоти.

Лу, голый и беспомощный, уронил на грудь потяжелевшую от усталости голову со спутанными соломенными волосами, испачканными багровыми пятнами. На секунду, ровно на секунду мне показалось, что он не дышит, но, вторя моим молитвам и прогоняя лютый холод в груди, живот исполина дрогнул, дав понять, что жизнь еще не покинула его.

— Ты что здесь делаешь?!.. Дейл! Кинон!

Обнаженная Розали с румяными щеками, явно утомленная грязными играми вскочила с огромного ложа, звякнув висящими на предплечьях браслетами.

Не глядя в их сторону, я услышала, как гаарды моих мужей вновь засвистели в воздухе, заставляя всех присутствующих замереть, и, игнорируя страх, бросилась к Лу.

— Мане нанеки, — просипел он, стоило поднять его лицо дрожащими ладонями и, пряча в глазах слезы, всхлипнуть. — Скажи мне, я умер? Это ты ждешь меня в райских кущах?

— Ты жив, Лу. Ты жив, — едва не плача, я убрала волосы с его лица.

— Значит, скоро умру, раз ты мне видишься, крохотная принцесса, — невесело усмехнулся он.

— Ты что забыла в моем доме? И что все это значит? — Очнувшаяся от шока Арфея попыталась подняться с постели, но мелькнувшее туманным отблеском лезвие заставило ее остановиться.

— Помогите.

Игнорируя заданный мне вопрос, я присела на корточки и принялась быстро растягивать натянутые ремни на мощных ногах, стараясь не думать о том, что пах моего друга слишком близко для дружественного общения.

На помощь пришел Раэль, подхватив не стоящего на затекших ногах исполина, который единственный мог сравниться с ним внушительным ростом. Вгромоздив зашипевшего от боли мужчину на спину, он вопросительно взглянул на меня.

— Спускайтесь вниз, вам нельзя здесь быть, когда я закончу.

— Отзови своих шавок, — прорычала Розали, настороженно поглядывая на мерцающее лезвие. — Я закричу так, что сюда сбежится весь дом, и тебя и твоих мужей размажут по полу.

— К тому времени ты будешь уже мертва. Ты же не хочешь подыхать, верно? И как бы мне ни хотелось привязать тебя к этому кресту, я все же предлагаю обойтись без кровопролития.

— Ты ворвалась ко мне в дом, увела нашу игрушку и еще смеешь что-то предлагать? — Возмущение Арфеи буквально искрилось в воздухе, но сдвинуться с места она не посмела, не надеясь на защиту обезоруженных мужей: участники игрищ двух извращенок, они оказались полностью раздетыми.

— Я предлагаю тебе твою шкуру, — понизив голос, обозначила я.

— Тебе это с рук не сойдет, — мстительно прошипела госпожа Гард, сжав кулаки.

— Ты издевалась над свободным даяхе, прикасаться к которому не имела права. Я чту законы Кимтара, и наказание в первую очередь настигнет тебя.

— Ах, чтишь, — ядовитая улыбка разрезала ее губы. — Значит, этот гнусный предатель правил не к тебе спешил на ночное рандеву, проповедница ты наша? И ты просто решила навестить нас поздней ночью, а не искала своего дружка заговорщика? Ох нет, дорогуша, так дело не пойдет. Я сегодня же подниму вопрос о ваших отношениях с вольнолюбцами, и уверяю — даже Адана тебя не спасет.

— Значит, я сделаю так, что ты никуда не пойдешь. — Шагнув в сторону Аметиста, я встала за его спиной и протянула выпачканные в крови Лу пальцы к замку ошейника. — Прошу, сделай что нужно.

Замок звякнул, и мой супруг стряхнул металлический обруч с шеи, демонстративно ее размяв.

— Как пожелаешь, моя госпожа, — голос кимтарца был полон злобы и нетерпения. — Идите домой, я вернусь очень скоро.

Я уходила не оборачиваясь и нисколько не скорбя. Даже сомнение не обожгло голову.

Это война, а в ней нет шансов на реванш. Так говорил отец, а он разбирался в стратегии и тактике. Я запомнила его слова, очень хорошо запомнила, и когда за спиной раздался пронзительный женский стон, даже не подумала остановиться, сталкиваясь с Дейлом на пороге.

— Совсем скоро тебя будет ждать новая жизнь, — бросила я, но он лишь слепо смотрел перед собой, все еще не веря в ту удачу, что ему подвернулась.

Глава 21

— Принцесса.

Хриплый шепот в полумраке задернутых штор заставил вздрогнуть, сбрасывая с плеч неспокойную дрему. Быстро заморгав, я сбила с глаз пелену сна и взглянула на друга.

Лу выглядел уже лучше, чем ночью, но бледные впалые щеки были ярким напоминанием о вчерашнем происшествии. Он лежал на пышной подушке и разглядывал меня с какой-то непередаваемой нежностью и благодарностью, стараясь разомкнуть пересохшие губы.

— Вот, попей, — протянув к его рту прохладной воды, я помогла исполину напиться и с наслаждением запрокинуть голову, устало, но расслабленно прикрывая глаза.

— Когда я впервые тебя увидел, сразу понял, что так выглядит рай. Только представь, что я испытал, увидев твое лицо после нескольких часов пыток, нанеки…

— Не хотела тебя пугать, — тихо извинилась я.

— Пугать? Малышка, я думал, что попал в лучший мир, где твои нежные глаза всегда будут на меня смотреть! — Веселая, шкодливая улыбка осветила его потрескавшиеся губы. — Нет, милая, в мужья я не претендую, слишком староват для такой юной малышки, как ты.

— Брось, Лу, ты многим фору дашь.

— Приятно слышать, что ты считаешь, будто я в форме. Давай, обними старого Луиса.

Открыв свои широкие объятия, кимтарец позволил мне улечься к нему под бок поверх одеяла. Стоило опустить голову ему на плечо, как он сомкнул тяжелые руки, прижимая к своей груди.

— Расскажешь, как ты меня нашла?

— Интуиция. И безвыходность. Мы знали, что ты не мог опоздать, значит, что-то случилось. — Лу медленно кивнул, вдохнув полной грудью, отчего стук его сердца был слышен отчетливее. — Я оставила Адану в доме и отправилась на твои поиски. Арфея была мне должна, поэтому было решено начать с нее.

— Значит, удача мне вновь улыбнулась, — подвел он итог. — Боюсь, ненадолго. Эти гадюки, наверное, уже подняли тревогу, пока я тут отсыхаю.

— Не-а, — я смущенно засмеялась. — Никто даже не знает, что ночью мы вытащили одного даяхе из дома госпожи Верс.

— Хм? Я чего-то не знаю, моя маленькая госпожа?

— Да. С нашей последней встречи я успела вновь выйти замуж, — призналась я, почувствовав, как грудь Лу дрогнула от смешка. — За шамана.

— Ооо, какие полезные связи, нанеки. Шаман в наше время просто исключительная редкость. Сама понимаешь, их опасаются, и не зря.

— Да, Кристиан рассказал мне, что их истребляли, дабы обезопасить Кимтар, но мне, как видишь, тоже везет.

— Не то слово, девочка, не то слово. А где Адана?

— Она со своими и моими мужьями, обсуждают план дальнейших действий до твоего выздоровления. Не знаешь, что она задумала? — Полюбопытствовала я, приподнимаясь на локте. — Госпожа Маром не любит делиться планами.

— Со мной тоже. Все, что я могу сказать тебе на данный момент, так это то, что ее план перевернет веками сложенные устои. Но моя роль в нем не так велика, как могла бы быть.

— Что ты имеешь в виду?

— От меня Адане нужны только даяхе и бесхозные. Я несколько лет собирал вокруг себя всех обделенных, давал им кров и приют, и госпожа Маром хочет воспользоваться их поддержкой.

— Но зачем?

— Я не знаю, малышка. Но Адана уверена в своих идеях, а значит, нам остается только верить в нее.

Дверь спальни скрипнула и принесла с собой два широких, но тихих шага. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто пришел проведать и сейчас настороженно пялится на то, как даяхе обнимает меня, лежа в постели.

— Лу, познакомься, это мой муж — Аметист.

Молча кивнув без лишних любезностей, Лу зашевелился и застонал, пытаясь подняться. На удивление, Ам не остался стоять в стороне и помог кряхтящему исполину встать на ноги, кутаясь в тонкое покрывало, как в тогу.

— Я за тобой приглядываю, — как-то слишком по-отцовски произнес кимтарец и добавил. — Пойду к Адане, нам нужно поговорить.

— Да, конечно.

Проводив взглядом шатающегося гиганта, я невольно перевела глаза на Аметиста, подозрительно щурившегося.

— Еще один кандидат?

— Нет, его сердце навсегда отдано другой, — спокойно ответила я. — Поделишься?

— Чем?

Мужчина сдвинулся с места и сел на мой стул, на котором я сторожила пробуждение друга, оказываясь неожиданно близко.

— Тем, что ты сделал с Розали и Арфеей.

— Не только с ней, — поправил он, крепкой ладонью размяв шею, увенчанную тяжелым ошейником. — Их мужья тоже попали под раздачу.

— И все же.

Кимтарец посмотрел на меня задумчиво, словно решал, стоит ли делиться со мной произошедшим, оценивающе сдвинул брови к переносице и все же кивнул соглашаясь.

— В ближайшие несколько дней госпожам Верс и Гард будет нездоровиться, недозрелые персики говорят, плохо влияют на самочувствие. Их мужья, как и полагается, будут рядом — заботиться о своих женах и оберегать их.

— И только? Незрелые персики? — не поверив, спросила я.

— Ты хочешь услышать, что я был с ними жесток? — холодно спросил он. Неожиданно для себя я лишь кивнула, внутренне понимая, что душа требует справедливости за страдания друга. — Я был жесток. Выжигание памяти — это очень больно. Не в моих силах менять личность людей, но Лу отомщен, нанеки.

Закрыв глаза, я шумно вдохнула и выдохнула.

Никогда не находила в темноте своей души жажду крови, но стоило только вспомнить распятое тело кимтарца на деревянном кресте, ручьи крови, что стекали с открытых ран, как дикая, необузданная жажда туманила голову.

Мне хотелось мести. Достойной, карающей, в назидание всем, кто считает себя выше человечности, и сверкающие глаза Аметиста немного подкормили зверя, рвущего мне ребра изнутри.

— Спасибо тебе.

— Не благодари меня словами, мане нанеки. Уж их-то я наслушался с лихвой.

— А чего ты хочешь?

— Доверия, — однозначно и бескомпромиссно заявил он. — Я хочу, чтобы ты усвоила раз и навсегда: за тобой я шагну в огонь.

Растерев уставшее лицо пальцами, я невольно спряталась от пронизывающего взгляда, не зная, что ответить.

Доверяла ли я? Нет. У меня в принципе большие проблемы с доверием. Верила ли? Отчасти, и все равно ждала подвоха, настороженно вглядываясь в лица людей. Я даже Адане не доверяла на сто процентов! И шла за ней лишь от безвыходности и желания защитить своих мужей.

— Сними ошейник.

— Что?

— Сними его. Я покажу тебе, моя неверующая госпожа, — качнув плечами, он заставил замок на шее негромко звякнуть, напоминая об этом непростом заключении.

Молчание не затянулось.

Мне до ужаса сложно было принять эту меру по отношению к шаману, и, видимо, поэтому я так просто раз за разом освобождала его от оков, снимая груз с сильных плеч.

Потянувшись к мужской шее, я нечаянно дотронулась до волос, заплетенных в две косы и висящих до самых лопаток, отчего Аметист дернул крыльями носа, но промолчал.

Железо послушно поддалось пальцам. Подхватив руками тяжелый обруч, я опустила его на свои колени.

— Что ты хотел показать?

— Смотри мне в глаза, нанеки.

Их фиолетовый свет стал ярче, притягивая взгляд. Яркая радужка запульсировала, задвигалась, цепляя и не позволяя отвести глаза.

Все вокруг потеряло четкие очертания, размылось, стало темным и плавно пропало в тени, окружая меня непроглядным коконом, в котором остались только я и два светящихся глаза, что сливались в один, гипнотизируя еще сильнее.

В пространстве задвигались картинки, меняясь хаотично и быстро, словно кто-то решал, что именно мне показать, дав больше времени, чтобы приглядеться.

— Ой! Больно!

— Не ной, козявка, — высокая тень гаркнула над ухом так громко и неожиданно, что я вздрогнула, судорожно оглядевшись.

Тощий мальчишка сидел на полу, поджав колени, и прятал лицо за седыми волосами. Он выглядел беззащитным и хрупким, а на белой коже расплывалась синева гематом разных оттенков и насыщенности.

— Я не козявка! — рыкнул мальчишка, высоко задирая голову и глядя на своего мучителя с самым звериным взглядом из всех возможных. — Я воин!

— Воины не ноют, а сражаются. Защищают своих женщин ценой жизни! А ты козявка, и только.

— Неправда! — кричал мальчик, уже знакомо мне по-кошачьи щуря глаза. — Моя госпожа всегда будет в безопасности! Я убью любого, кто тронет ее!

— Ты, — понизив голос до опасного низко, тень склонилась к лицу ребенка, хватая его черными пальцами за подбородок, — жалкий сопляк, который должен был сдохнуть, как только открыл свои ядовитые глаза. Ты жив только потому, что твоя мать слишком жалостлива и позволила тебе дышать. Помни о ее доброте — сделай милость, сдохни сам.

— Нет! Я выживу! Я стану настоящим мужем!

Тень громогласно расхохоталась, отпуская детское лицо, а мальчик воинственно сдвинул брови, цепляясь тонкими пальцами за металлическое кольцо на шее.

— Не смей смеяться, Дахар! Я докажу тебе, что я достоин! Моя госпожа будет самой лучшей, самой доброй, самой любимой! Запомни!

Черное марево с очертаниями человека не прекращало смеяться, даже не заметив, как ребенок схватил копье с блестящим наконечником и, выставив его вперед, что хватило сил всадил под ребра, заполнив пространство кряхтящим, но удивленным всхлипом.

— Она будет лучшей, — уже тише сказал малыш, руки которого даже не дрогнули. — И я сделаю для этого все. Я буду лучшим мужем для нее. Верным, честным, ласковым. И ты попомнишь мои слова.

— Щенок, — прошипела тень, хватаясь за шест, торчащий из груди. — На Кимтаре нет любви.

— Есть. И я найду ее.

Отпустив копье, мальчик отшатнулся в сторону, скрываясь в темноте чужого воспоминания. Пронзенную копьем тень сожрала темнота, всасывая в себя, как Лу — дым самокрутки.

В ту самую секунду, когда тьма вокруг стала невыносимой, из ее недр на меня вновь уставился яркий аметистовый взгляд, зовущий за собой на поверхность.

Приходить в себя было тяжело. Голова гудела, веки слиплись и скрипели, словно под них насыпали песка, а легкие отказывались открываться, мешая сделать такой глубокий и необходимый вдох.

— Попей, — к губам прижалась прохладная керамика, и кожу обожгло водой, беспощадно уничтожая жажду. — Усталость скоро пройдет.

— Кто это был? — прохрипела я, облизывая губы.

— Я.

— Нет, тень. Кто это?

— Мой отец, — холодно произнес он. — Он был фанатиком, не верил в семью, лишь только в долг и пресловутую честь.

Аметист поморщился, скрывая затаенную боль.

— За что он с тобой так…

Откинувшись на подушку Луиса, я закрыла глаза и проглотила подступающий к горлу тошнотворный ком.

— За то, что я шаман. Меня должны были убить, как только я родился. Отец считал своим промахом, что его кровь проснулась во мне, и пытался устранить доказательство вины всеми знакомыми ему способами.

— Но Карата…

— Карата оставила меня, чтобы продать, — перебил он. — Она вовремя поняла, как дорого можно окупить свои инвестиции в выродка. Дахар был прав — на Кимтаре нет любви, только долг и власть. Но я понял это слишком поздно.

Немного помолчав, он поднялся со стула и наклонился ко мне, опуская горячие пальцы на кожу щеки, чтобы прочертить ими жгучую полосу до самых ключиц.

— А потом встретил тебя. Другую госпожу, непохожую. Еще в доме торгов я понял, что сдержу свое обещание, нанеки, я буду лучшим мужем, верным и любящим. Я брошусь за тебя на мечи, сгорю, утону, буду преданным псом следовать за тобой шаг в шаг. И пусть это пока еще не любовь, но у меня появился смысл жизни, Иянна, а я далеко не дурак, чтобы этого не замечать.

— Хорошо. Я верю.

Врать не было смысла. Побыв в чужом воспоминании, а это было именно оно, безо всяких сомнений, мне казалось, что я с головой нырнула в прорубь, потеряв дыхание от леденящей воды и чужого чувства воющей тоски. Ощущения того маленького мальчика, давшего обещание, заклейменное кровью жестокого отца, выворачивали душу наизнанку, и мне как ребенку захотелось расплакаться. Что я, собственно, и сделала, жалобно всхлипнув и поморщившись от набежавших слез.

Бедные несчастные дети!

Сколько еще таких, как Аметист, что чудом избежали смерти, но получили жизнь ничем не лучше забвения? Сколько еще мальчишек сейчас думают о несправедливости мира и безвыходности своего положения? Как много из них даже представить боятся о том, что их можно любить?

Немыслимо!

Спазм истерики сковал горло, и я всхлипнула уже громче. Сильные руки, обняв, тут же обожгли теплом. Они, эти руки, не помнили зла, отодвинули его в сторону, словно и не было, только чтобы использовать единственный шанс на счастье.

— Тшшш… Не плачь, мане нанеки. Не по чему лить слезы.

— Ты не прав, — вжавшись лицом в крепкую грудь, я вдохнула аромат чужой кожи и закрыла глаза. — Вы бедные, несчастные дети, которых недолюбили! Как вы вообще можете быть такими!..

— Какими? — усмехнулся Аметист, погладив меня по волосам. — Наперекор любящими?

— Да!

— Это сложно, Иянна, — признался он. — Просто в каждом из нас живет неутомимая вера. Именно поэтому я не сомневаюсь в Адане: что бы она ни задумала, это обязательно воплотится в жизнь. Иначе и быть не может!

Драматичный момент прервал Лиам, который несколько косо взглянул в сторону Аметиста, на всякий случай спросив:

— Все в порядке?

Вместо ответа я поднялась с кровати и поспешила в объятия своего мужа, с силой вжимаясь носом уже в его грудь. Не понимая, с чем связать мои действия, Лиам осторожно погладил мою спину, не решаясь вырваться.

— Что за тоска, моя госпожа?

— Уже неважно. Лиам?

— Что?

— Я хочу, чтобы ты знал — я вас люблю. И тебя, и Кристиана, и Тумана и Раэля. Люблю так сильно, что дыхание схватывает.

— О, Ия, — смешно выпучив глаза, мой кимтарец неуверенно опустил лицо, глядя на меня сверху вниз. — Мы тоже тебя любим, и уже достаточно давно.

— Я знаю, — бескомпромиссно заявила я. — Мне нужно к Адане.

— Я как раз за этим и пришел. Она зовет тебя, — все еще растерянно сказал он, и перевел взгляд на Аметиста, звякнувшего железом своего ошейника. — Погоди, не надевай. У нас для тебя кое-что есть.

Удивившись, Аметист все же поднялся, чтобы неизменно следовать за мной, как и обещал — шаг в шаг. Я же сжала кулаки, чтобы пойти и вытряхнуть из нареченной матери все подробности, ведь я как никогда захотела участвовать в ее плане.

— Я чувствую твой воинственный настрой, дорогая, — заявила женщина, встретив меня взглядом в пороге.

Просторная комната зала была забита людьми под завязку.

Здесь были все: Луис и Морган, семья Аданы, включая сыновей и их жен — по совместительству моих сестер, и мои мужчины. Все расположились, где нашли место, и только женщинам по статусу было не положено сидеть нигде, кроме как на руках у супругов, возбужденно и боязливо оглядываясь по сторонам в ожидании, пока кто-то наконец заговорит.

— Я хочу покончить с этим как можно быстрее.

— Хм? — Госпожа Маром удивленно вскинула тонкую бровь. — Случилось что-то? Не замечала ранее за тобой такого энтузиазма.

— Случилось. Я хочу спасти мужей Кимтара. Всех, начиная с детей и заканчивая теми, кто не успел обзавестись семьей.

— Слава богам, милая, — женщина как-то расслабленно выдохнула, словно ждала от меня этих слов. — Я рада, что наши цели наконец совпали.

— Они и раньше совпадали.

— Не совсем. Раньше ты хотела спасти своих мужей, а сейчас жаждешь справедливости, как и я. Значит, время пришло. Девочки, вы как? Готовы?

Сестрички немного нервно кивнули, но, судя по огню в глазах, их решимость полыхала, грея кости изнутри.

Не подведут.

Глядя на переплетенные пальцы каждой с одним из своих мужей, становилось понятно — не одна я здесь влюбилась, сестричек эта удача тоже не обошла стороной.

— Раз все готовы, тогда позвольте мне поделиться с вами своими планами…

— Уже завтра в городе начнется хаос, — мрачно сказал Кристиан, выслушав Адану в напряженном молчании всех присутствующих.

— Это неизбежно, и именно поэтому мы обязаны действовать четко и слаженно. Эвердин, ты сделал то, что я просила?

— Несомненно, — на чайный столик упала стопка исписанных мелким почерком бумаг. — Оспорить законность никто не сможет, все браки официально заверены, земли оформлены.

— Территории мы укрепили, — сообщил Марк, растеряв свою обычную легкость. — Луис отправил бесхозных переправиться в наши владения, так что к завтрашнему утру они будут готовы к обороне.

— Аметист, — Адана обратилась к молчавшем все это время кимтарцу. — Нам осталось только увести детей, и в этом необходима твоя помощь.

— И как же? — не слишком любезно спросил он, а Раэль дернул шнурки на сумке, все это время лежащей у его ног.

— Вот, я сделал это в моей лавке, он облегчен и не зачарован магией. — Точь-в-точь такой же ошейник, какой Аметист продолжал держать в руках, показался из тканевого нутра, сверкнув петлями замка на свету. — Никто и не подумает, что ты свободен от оков. Примерь.

Немного удивленный Ам принял ношу и покрутил новое украшение в руках, взвесив его в ладони. Приложив его к горлу, он ловко щелкнул замком и взглянул на великана, который тут же закрыл глаза, словно по команде.

— Работает, — пораженно выдохнул блондин, отводя глаза от Раэля, не успевшего понять, что на нем только что проверили собственные способности. — Но есть один существенный минус.

— Какой? — напряглась госпожа Маром.

— В школе есть мастер, его имя Фармин. Он, как Марк и Кристиан, не поддается убеждению, легко я с ним не справлюсь.

— Мы возьмем это на себя, — решительно заявил Туман. — Но времени будет в обрез, перевезти детей нужно будет очень быстро, и лучше всего тайком.

— Лучше идти ночью, — предложил Райан.

— Тоннелями, — подал голос Лу. — Рядом со школой дом семьи Нон. Если у нас будет возможность попасть в него, то ребят можно будет увести под землей прямиком до моста, а там нас уже встретят.

— И как мы попадем в дом Нон? — усмехнулась я. — Не думаю, что моя свекровь будет рада поздним гостям, а уж тем более даст позволение провести под ее домом беглецов.

— С ней можно договориться, — Лиам нахмурился, но продолжил. — Нужно предложить ей что-то существенное… или отправить Аметиста.

— Существенное? Госпожа Нон далеко не дура, а узнав, что именно мы хотим провернуть, вряд ли упустит шанс ухватить самый большой кусок пирога. Нет, не подходит, — лицо Аданы сделалось серым. — И Аметист нам нужен в другом месте.

— Можно ее выманить, — робко предложила Софи, смутившись обращенных на нее взглядов. — Если, допустим, пригласить ее за город?

Все задумались, хмуря лбы и поджимая губы.

— Карата подарила Аметисту землю у горы Веты. Скажи, там есть дом?

— Там дворец, — усмехнулся супруг. — Мать старалась сделать наследство достойным. Даже источник облагородила, сделав из него крытую купальню.

— Прекрасно! — расслабленно выдохнула Адана. — Ия, тебе придется самой ее пригласить, чтобы не вызывать подозрений.

— Не хотелось бы, но деваться некуда. Лиам?

— Я с тобой, — резко заявил он, но предвкушение радостной встречи с родительницей на лице так и не появилось.

— Значит, решено. Я отправлю туда мужчин, чтобы все подготовили к приезду госпожи Нон. Как только убедимся в ее отсутствии, Ия с мужьями отправится в школу. Софи, Ли: вам нужно встретить детей и расположить, справитесь?

Девушки синхронно кивнули и поспешили подняться с заботливых рук.

— Прекрасно, а я займусь переселением наших семей, — закончила Адана. — Что ж, удачи нам всем!

Женщина перевела дух, а я впервые заметила кромешную усталость на ее лице.

— Если все пройдет как запланировано, уже завтрашним вечером мы соберемся за ужином все вместе.

Видимо, этот план не давал ей покоя уже много лет и вымотал благородную кимтарку практически досуха, стерев с лица беззаботность. На самом деле я невероятно гордилась своей нареченной матерью. Только подумать — устроить переворот, да еще и в таком масштабе! Жить и готовить свой план к исполнению окруженной врагами, где каждый может вонзить нож в спину!

Неудивительно, что обессиленность так ярко отпечаталась в женских глазах.

Оставив ее один на один с мужьями, решающими, кто куда отправится, я вышла в коридор и проводила взглядом сестер, торопящихся заняться порученным им заданием.

— Кто пойдет со мной к госпоже Нон?

— Все, — без сомнений заверил Кристиан, стягивая с широких плеч темную рубашку и поправляя косу. — Ты думала, что кто-то из нас рискнет оставить тебя? Нанеки, нанеки…

Хитро улыбнувшись, он прищурил глаза, растягивая губы в улыбке.

Безграничная нежность затопила грудь теплым молоком, и Крис тут же раскрыл свои объятия, подслушав мои мысли, в которых мне бесконечно сильно хотелось его обнять.

И Тумана. И Раэля, и даже Аметиста, который удивленно охнул, когда я обхватила его торс руками, на несколько секунд задерживаясь в объятиях каждого мужа. Но особенно сильно я хотела обнять Лиама, представляя, что он чувствует, возвращаясь в дом, в котором столько лет был слугой.

— Ты в порядке?

— Не переживай обо мне, Ия, я справлюсь, — теперь уже не самый молодой из мужей без колебаний сжал меня в своих медвежьих объятиях. — Все мои заботы только о тебе. Не хочу, чтобы моя мать смогла достать до твоего нежного сердца.

— С вами мне ничего не страшно, — призналась я, и Туман удовлетворенно кивнул, поняв, что я не вру. — Давайте побыстрее с этим покончим.

— Нужно тебя переодеть, нанеки, — пробасил Раэль. — Я принесу платье. Помогите Ие уложить волосы. Не все сразу!

Ловко уловив всеобщий настрой напергонки сорваться с места, великан поманил Кристиана с собой, сообщив о необходимой помощи в выборе. Странно взглянув на Тумана и Лиама, Аметист неожиданно отступил, сославшись на то, что ему необходимо собраться с силами перед предстоящей работой в школе мужей. Махнул на прощание кончиками серых кос и скрылся за поворотом коридора.

— Чего это они?

— У нас полчаса, нанеки, — проказливо прошептал Лиам и рывком забросил меня на плечо. — А прическа — дело небыстрое!

— Эй! Я и сама могу дойти!

— Слишком долго, — столь же нетерпеливо заверил Туман. — Драгоценные минуты утекают, наша маленькая госпожа!

Атмосфера озорства быстро ударила в голову, и я засмеялась, подпрыгивая от каждого шага Лиама, больше похожего на бег. До комнаты мы добрались за считаные мгновения. Оказавшись стоящей на своих ногах, я решила контратаковать, одним движением развязывая пояс на свободном платье и стряхивая его с плеч.

— Полчаса, говорите?.. Да, время терять нельзя, — лукаво улыбнувшись, распустила собранные в шишку волосы и взмахнула головой, распуская тугой жгут прядей.

Не успев пройти и пары шагов, я оказалась в объятиях Тумана, который жарко выдохнул мне в затылок, расплескивая по телу умиротворение и покой. Мне было хорошо в его руках; сразу же представился закат, где мы стоим на крыше и ловим последние теплые лучи.

Да, я хотела такого для себя и своих мужей. Счастья, не прикрытого лживыми масками, без фальши и извращений. Без игры на публику и неприкрытого унижения. Я хотела, чтобы мои мужчины перестали считаться рабами в чьих угодно глазах.

— Иянна… — прошептал Туман, осторожно раскачивая меня в своих руках. — Дразнишься.

— Вовсе нет. Я правда рассчитываю потратить этиполчаса с пользой.

Вывернувшись из сильных рук, что не смели меня удерживать, я поймала ладони моих мужей и потянула ближе к кровати.

Завороженно хлопая глазами, они не сопротивлялись, но и не совсем понимали, что им делать, настороженные моими действиями. Я и сама не знала, и поэтому, когда Туман и Лиам сели, не задумываясь забралась на колени блондина, прижимаясь голой грудью к обжигающей коже мужского торса.

— Иянна, — вновь прошептал Туман, но уже более хрипло, и ладонью погладил мою спину, рисуя черту вдоль позвоночника кончиками пальцев.

Вместо ответа я наклонилась и поцеловала моего мужа, чувствуя обжигающий взгляд Лиама, шумно выпустившего воздух из легких.

Это заводило, заставляя повести бедрами по закаменевшему паху мужчины, проглотившего сдавленный хрип.

Туман отвечал жадно, но неторопливо. Все его движения выражали страсть — голодную, несдерживаемую. Широкие ладони накрыли косточки ниже талии, то ли задавая темп, то ли пытаясь сдержать.

Скользнув по твердой груди, я накрыла ладонью шнурки на брюках мужа и ловко их растянула, расслабляя ткань — единственную преграду между нашими телами. Туман застонал, стоило мне накрыть пальцами горячую плоть и мягко ее сжать, освобождая напряженный ствол и прижимаясь к нему промежностью.

— Супруга моя, ты уверена, что сейчас самое время? — неуверенно простонал он, стоило вновь качнуть бедрами.

— Я уверена лишь в том, что не стоит тратить его понапрасну.

Я сама направила в себя мужское достоинство, с затаенным дыханием прикрывая глаза.

С каждым сантиметром кровь набирала температуру, угрожая сварить меня изнутри. Тело словно будило врожденную гибкость, и двигаться плавно, раскованно получалось все лучше и лучше. Раскачиваться на мужских бедрах, слыша, как тяжело дышать моему кимтарцу, пораженного такой решительностью.

Толкнув его в грудь, заставила мужа лечь на спину, упираясь ладонями в торс. Туман смотрел на меня снизу-вверх, сжигая своими темными омутами, в которых отражалось мое распаленное лицо с покрасневшими щеками, и ранимо прикусывал губы.

От этой картины жаркая страсть смертельной волной ударила меня по плечам. Запрокинув голову, я застонала, опускаясь ягодицами до самого конца.

Легкие под ребрами подпрыгивали от каждого вздоха. Но не дав им времени успокоиться, я развернулась к Лиаму, хватаясь за его пальцы и опуская их на собственную грудь.

— Можно? — тихо спросил он, и я мелко закивала, вскрикнув от остроты накативших ощущений.

Накрученные Лиамом до предела чувства вырвали из горла протяжный стон, смешанный с хрипом. Пульс застучал по венам с невероятной скоростью, разгоняя сердце до всевозможных пределов и подначивая опускаться бедрами чаще, сильнее, дольше.

Сжимая в ладонях мою грудь, кимтарец без стеснения гладил подушечками вставшие горошины сосков, заставляя безмолвно запрокинуть голову, чтобы попытаться вдохнуть хоть немного воздуха в выжженные огнем легкие.

Отыскав где-то на краю желания свое сознание, я открыла глаза и дрожащей рукой поймала сидящего рядом Лиама за косу, притягивая к себе и целуя с той страстью, что он сам поднял до предела, не думая о последствиях.

А они будут.

Потому что уже через мгновение я путалась пальцами в шнурках на брюках второго мужа, вытряхивая его совершенное тело из одежды. Послушно позволив себя раздеть, Лиам не сразу понял, что я от него хочу, забираясь с ногами на кровать и замирая. Теперь уже он смотрел на меня сверху вниз, медленно моргая зелеными глазами, затянутыми поволокой возбуждения.

Каменный член мужа оказался совсем близко. Подняв глаза наверх, чтобы видеть его лицо, я облизнула губы, медленно погружая покрасневшую головку в рот.

Оба кимтарца как-то странно выдохнули, не отрывая от меня взгляда. Туман захрипел, пытаясь сдвинуть меня со своих бедер, а Лиам задрожал, дав заметить, как сильно затряслись могучие ноги. Но, легко закрыв на это глаза, я провела языком по выступающим венам, чувствуя пульсацию нетерпения.

— Нанеки! — вскрикнул Туман. Запрокинув голову, до боли сильно сжал мои бедра, впечатывая пальцы в кожу.

Спустя секунду на язык выплеснулась жидкость, отчего Лиам покачнулся и едва не упал, успев только опереться на стену в изголовье кровати.

— Я… Я… не хотел… — стонал Туман, вздрагивая всем телом и инстинктивно прижимая меня к себе. — Ия, госпожа, я…

— Я что-то сделала не так? — голос предательски дрожал.

Мне очень хотелось поласкать своих мужей так, но, похоже, никто, кроме Раэля, не смог отнестись к этому менее эмоционально — судя по причитаниям Тумана, так и вовсе на грани катастрофы.

Неловко скатившись с мужских ног, я опустила голову, смущенно прикрывая голое тело руками. По бедру потекла вязкая капелька: сведя ноги вместе, я думала, как мне сбежать в ванную, чтобы взять время на передышку.

— Иянна, — мягко позвал Лиам, вставая рядом. — Ты напугана. Почему?

— Я, похоже, вновь сделала что-то не так, и…

— Не ты, а Туман. Это первое. Во-вторых, спасибо тебе, моя госпожа, — в напускной серьезности дрогнула нежность. — Я даже не мечтал пережить что-то подобное. И в-третьих, прошу тебя, не злись на Тумана.

— За что?

— За то, что он, — Лиам мягко подцепил мой подбородок кончиками пальцев и повернул в сторону лежащего на кровати мужчины, который выглядел напряженным, как тетива. — Закончил. И не успел прерваться.

Глядя на своего мужа, я пыталась понять, что подразумевается под этими не совсем очевидными фразами, но собрав растерянные мысли в кучу, глупо охнула, закусив губы.

— Может, ничего не произ…

— Не может, — отрезал Лиам.

— И все же…

— Не все же, госпожа моя. Мы садим семя с первого раза, упущений не бывает.

Когда вернулись Кристиан и Раэль, я уже была заплетена, одета в домашнее платье и молча пялилась в зеркало, рассматривая собственное отражение. Туман и Лиам так же молча стояли за моей спиной, ближе ко входу. Стоило только моему телепату войти, его брови тут же съехали к переносице, делая лицо каменным и бесчувственным.

— Туман, Лиам, на выход, — пробасил он, а великан подозрительно прищурил глаза, еще не зная, что произошло.

— Не прогоняй их. Они не виноваты.

Поднявшись со стула, я сама виновато опустила голову, невольно упираясь взглядом в собственный живот.

Сама мысль о том, чтобы стать матерью, пугала. Поверить в бескомпромиссные слова Лиама было сложно, но принятие уже щекотало под ребрами, подсказывая, что кимтарец был со мной честен и последствия неминуемы.

— Сложно поверить, — буркнул Крис.

— Что уже успело случиться? — все еще не понимая, Раэль сунул мне в руки платье и обошел со спины.

— Туман не сдержался, — озвучил муж, сея в спальне пронизывающую до костей тишину.

Воздух ощутимо раскалился. Фантомные вспышки ослепляли, и я хлюпнула носом, не сдержав подкравшегося порыва по-женски зареветь, однако порыв был тут же прерван тяжелыми шагами и опустившейся передо мной головой Тумана.

Он сидел передо мной на коленях, не в ужасной позе покорности, а в скорбной сгорбленности, и тяжело дышал. Его руки вытянулись плетьми, а ладони разжались, демонстрируя дрожащие пальцы.

— Я приму любое твое решение, — мрачно выдавил он, так и не посмев поднять глаза.

— О чем это ты?

— Ты можешь отказаться от этого ребенка, — втянув воздух, сказал Крис. — Он родится и как недостойный…

— Что? Святая Наиши! Вы что говорите, ненормальные?!

Злость полыхнула костром в груди — такой высоты, что пожрал бы звезды своим пламенем.

Они что, серьезно думают, что я позволю что-то сделать со своим ребенком?!

Вздрогнув от моей ярости, Кристиан как-то неловко отшатнулся, крепко смыкая зубы.

— Туман, — собрав всю свою волю в кулак, я растерла слезинки по лицу и опустилась рядом, заставляя мужа смотреть на меня. — Я напугана, а не расстроена. Ты даже представить не можешь, как мне все равно на то, кто что скажет о нас, но это будут наши дети. Наши! От кого бы из вас они ни были, я буду любить их одинаково сильно.

Голос дрогнул, и глаза вновь затянуло влажной пленкой, дрожащей на кончиках ресниц.

— Я никому не позволю причинить им вред.

— Но ты напугана, — глядя на меня темными омутами, Туман попытался расслабить плечи. Получалось это у него плохо.

— Я напугана потому, что у меня нет опыта быть матерью. Я боюсь, что плохо справлюсь с этой ролью, боюсь, что с ними может что-то случиться, боюсь, потому что Кимтар на грани раскола, в котором я участвую напрямую. И то, что у нас вышло вот так, тревожит меня в последнюю очередь. Рано или поздно это должно было случиться, Туман. И нашему с тобой ребенку я буду рада так же сильно, как если бы он был от любого из вас.

Он смотрел на меня с подозрением, не веря, но его дар не врал. Мне несложно было понять, почему ему сложно поверить даже собственным способностям. С их-то привычками, правилами… Только вот это не мешало моей злости бушевать в груди при одной только мысли о том, сколько детей погибло от безжалостности местных дам.

— Все, Иянна, не думай об этом, — испуганно махнув ладонью, Кристиан закрыл глаза и вздохнул. — Никто ничего не сделает твоему ребенку. Никогда. Каждый из нас сейчас трещит от желания обнять тебя и осознания того, что ты не отказываешься продолжать наш род. Нанеки, любимая, — понизив голос, мужчина сделал шаг вперед. — Нам так же все равно, от кого будет малыш, он наш, ты все верно сказала. Девочка, мальчик, неважно, — он подбирался все ближе, успокаивая своим голосом мои злые мысли. — Выдыхай, милая, давай. Раз, два… Раз, два…

По просьбе мужа я наладила дыхание, отпуская свою ярость.

Сознание возвращалось. Гнев окончательно спал, как только Туман подкрался ближе, сжав меня в своих тяжелых объятиях. Утыкаясь носом в мою макушку, он сопел как медведь, сгребая меня на свои колени и качая как маленькую.

Ладонь самовольно опустилась на плоский живот и погладила слегка сжавшимися пальцами. Он дрожал. Мой большой и сильный кимтарец, воин и заботливый муж дрожал, касаясь моего живота, в котором, возможно, уже поселился маленький малыш, его плоть и кровь, его наследие и доказательство моей любви.

— Что у вас тут происходит?

Голос Аметиста раздался как гром среди ясного неба, заставив меня вздрогнуть и сильнее вжаться в Тумана.

Глава 22

— Я сообщу госпоже о вашем приходе, — отозвался слуга, встретивший нас на пороге дома Нон.

Стоя в окружении мужей, я поняла, что их кольцо стало еще теснее, а забота обо мне теперь видна невооруженным взглядом. Их теперь даже клешнями будет не оторвать.

— Именно, — просто подтвердил мои мысли Кристиан, стоя по правую руку. — Так и будет.

— Пройдемте.

Красивый молодой юноша уже вернулся, низко склонив голову, и отошел, пропуская нашу компанию в богато обставленный дом.

Госпожа Нон уже ждала нас в просторной гостиной, недоверчиво сложив руки на груди, в окружении лишь пары своих мужей, без позволения не решающихся поднять глаза.

Она была так же элегантна, как и в последнюю нашу встречу, но выражение лица не вызывало доверия, явно намекая на предвзятость кимтарки, единожды вставшей на мою сторону ради собственной выгоды.

— Иянна? Рада тебя видеть. Что привело тебя в мой дом?

— Желание наладить общение.

Вновь нацепив маску истинной госпожи, я дождалась разрешения хозяйки дома присесть и повелительно взмахнула пальцами, приказывая мужьям опуститься рядом.

— У нас с вами не заладилось, госпожа Нон, я хотела бы это исправить. В моем мире принято иметь хорошие отношения между родственниками.

— Мы не родственники, — отрезала она, заняв кресло напротив.

— Не кровные, вы правы. Но мой ребенок от Лиама будет вашим внуком, неужели вы не хотели бы принять участие в жизни наследника? Или наследницы?

Намек на женскую линию заставил госпожу алчно сверкнуть глазами и мимолетно взглянуть на темную макушку сына, сидящего рядом со мной. Хорошо мне знакомый зеленый взгляд, который Лиам унаследовал от матери, отличался врожденной цепкостью и расчетом.

— И ты позволишь мне это, иномирянка?

— Отчего же нет? — вопросом на вопрос ответила я. — Мне хотелось бы иметь большую семью, и вы, как часть этой семьи, могли бы стать замечательным примером для моих детей.

— Интересно, — откинувшись на спинку своего кресла, женщина задумчиво погладила собственные пальцы. — Мне нравится это идея, маленькая госпожа. Не пойми меня превратно, но у нас такое не в ходу.

— Я понимаю, и именно поэтому пришла к вам сама, — кивнув, я повторила ее позу, забросив ногу на ногу. — Так вышло, что в моей новой семье много достойных женщин.

— Не смеши, — фыркнула госпожа Нон и резко махнула пальцами в сторону, заставляя одного из своих мужей вскочить на ноги и сбегать за прозрачным графином, полным рубинового вина. — Многие из них и пальцем не пошевелили ради мира в Кимтаре! Разве что Адана, но и многие ее действия можно поставить под сомнение здравомыслия.

— Тогда вас не должно удивить, почему я предлагаю вам мир. Моя проницательность подсказала мне, что вы верны своим принципам, госпожа, и многому можете научить и меня, и моих детей.

Горделиво фыркнув, госпожа Нон расслабленно опустила плечи, уважительнее глядя на меня чуть прищуренным взглядом.

— Зови меня Ренна.

Приподняв уже продегустированный бокал в воздух, я издалека чокнулась с хозяйкой дома и пригубила напиток.

— Ренна, для начала наших взаимоотношений я хотела бы пригласить вас в свой дом у горы Веты на отдых. Как я узнала, многим там нравится, и я буду рада, если вы и ваша семья окажут мне честь принять мое приглашение.

— Дом Караты? — глаза женщины соблазненно сверкнули.

— Уже мой, но, как я вижу, вы понимаете, о какой земле идет речь.

— Несомненно! Несколько лет назад мы с ней делили этот участок, но, увы, он все же достался ей. Знаешь, я с радостью соглашусь.

— Взаимно, — мысленно выдохнув, я улыбнулась еще шире. — Я знала, что мы найдем общий язык, нужно было лишь немного пообщаться наедине.

— Рада, что ты решилась на это, Иянна, — сверкая ничуть не меньше, ответила она. — А я вот не думала, что тебя может посетить такая мысль. Я была уверена, что твое мнение обо мне однозначно — и негативно.

— Мое мнение не имеет значения в этом случае, ведь только слепой бы не заметил, что вы одна из достойнейших, чтимых и уважаемых женщин Кимтара. И я более чем уверена, что это заслуженно, а значит, была просто обязана узнать вас получше и исправить впечатление первой встречи.

— Рада, что мы обе ошиблись, — не скрывая намека, Ренна сделала очередной глоток.

— Раз уж мы пришли к соглашению, спешу вас порадовать — дом уже готов к вашему приезду, можете отправляться хоть сейчас.

— А ты и твои мужья? — вновь недоверчиво сверкнув глазами, умная женщина приложила бокал к губам.

Немного отведя в глаза в сторону, я помяла собственные пальцы в ладони и уже на несколько тонов тише проговорила:

— Дело в том, что Адана не знает о моем визите к вам. И я хотела бы как можно дольше сохранять это в тайне.

— Понимаю, — расслабившись, Ренна поднялась меня проводить. — Ты умная девочка, Иянна; жаль, что я упустила свой шанс первой впустить тебя в свой дом.

— Все может измениться, госпожа Нон, — многозначительно улыбнувшись, я слегка склонила голову, выражая свое уважение. — В любой момент.

Попрощавшись с Ренной, я в компании своих мужчин покинула дом. Стараясь не выглядеть встревоженной, обернулась, на прощание махнув рукой.

Стоило оказаться за углом дома, Кристиан тихо, но ровно оповестил:

— Она купилась. Уедет в ближайший час. В доме еще пятеро мужей, четверых из них она планирует забрать с собой, а одного оставить следить за домом. У нас не должно возникнуть проблем.

— Тогда нужно действовать, и быстро, — сжимая кулаки, я оглянулась, взглянув на садящееся за горизонт солнце.

Оно сыграло у меня в мозгу предвестником перемен из-за окрасившихся в пурпурно-красный цвет пушистых и рваных облаков. Было в этом свете что-то прощальное, словно та шаткая стабильность Кимтара, к которой я успела привыкнуть, вот-вот рухнет к моим ногам.

— Вперед. Аметист направляется к нам.

Свернув всего в один переулок, мы оказались напротив высоких, а главное, очень толстых и тяжелых дверей. Орнамент изображал сражающихся воинов в одних набедренных повязках, диких зверей, что извивались перед ними в агонии, и стоящих неподалеку фигурах в длинных накидках. Кимтарки. В тонких силуэтах легко угадывался женский стан жен, чутко следящих за своими мужчинами.

— Госпожа? Доброй вам ночи. Что так поздно привело вас в дом сынов?

Пожилой мужчина, наверное, даже самый старый из всех кимтарцев, что мне удалось увидеть, крайне не вовремя вышел нам навстречу, плотно запирая за собой дверь.

— Как ваше имя?

— Агоний, госпожа, — старик поклонился, вызвав у меня прилив тоски.

Рабский ошейник на его коже был так тяжел и увешан разными подвесками, что его неумолимо тянуло к земле, вынуждая всегда склонять голову.

— Я хотела бы присмотреть у вас нового слугу в мой дом. Покажите мне тех, кто для этого годится.

— Уже поздно, госпожа, мальчики спят.

— Так разбудите их, или это проблема?

Убедительный взгляд Аданы, видимо, вышел как никогда правдоподобным. Старик попятился, вновь кланяясь и планируя нырнуть обратно в дом, если бы не так вовремя появившийся Аметист.

— Ты пропустишь нашу госпожу внутрь, Агоний. Ты же не хочешь, чтобы она замерзла и заболела по твоей вине?

— Не-ет, — протянул завороженный слуга. — Не хочу-у. Про-оходи-ите.

Широко распахнув дверь, старик гостеприимно пригласил нас внутрь, продолжая кланяться все ниже и ниже и все дальше отползая от нас к другим дверям.

— Агоний.

— Да?

— Разбуди всех детей и подростков, вели всем вести себя тихо, — продолжая свою магию, приказывал Аметист. — И группами выходить к нам на отбор.

— Как скажете, — смахнув с лица седую прядку, выпавшую из собранного на затылке хвоста, ответил он. — Я должен пригласить других слуг, чтобы не заставлять вас ждать.

— Нет, другие слуги нам не нужны, только ты, Агоний. Скажи, мастер Фармин здесь?

— Уже отправился спать, — отчитался слуга. — Мне разбудить его?

— Нет, покажи этому господину, где его спальня, — указав ладонью на Раэля, Ам чуть отошел в сторону, позволяя великану выйти из-за его спины. — И приступай к сбору детей.

— Как прикажете.

Как только Раэль вместе со старым слугой скрылись за высокими дверьми, я вопросительно взглянула на Кристиана, который задумчиво смотрел сквозь стены, прислушиваясь к тишине улиц и шуму чужих мыслей.

— Госпожа Нон покидает дом. Как я и говорил, один из ее мужей остался.

— И как мы поступим?

— Осторожно, — нахмурив темные брови, мой супруг развернулся спиной, собираясь уйти. — Я проверю обстановку и вернусь. А ты оставайся здесь с ребятами. Формируйте группы и ждите. Я дам знать, когда можно будет выводить их на улицу.

Уже через десяток минут в холл потянулись сонные мальчишки, при виде меня опускающихся на колени. Совсем малыши двигались медленнее всех, и только растерев пухлыми ладошками глазки, хмурили свои выразительные бровки и присоединялись к братьям постарше.

Маленькие, беззащитные.

Даже те, которым было от десяти до пятнадцати лет, едва напоминали мне взрослых мужчин, несмотря на рост и физическую форму. У всех в глазах плескалось любопытство и надежда. Надежда на то, что я выберу их наперекор правилам, как не сделала бы ни одна госпожа.

— Это все?

— Есть еще десяток, но они слишком здоровые лбы, в следующем году пойдут на торги, — несметно гордясь своей работой, словно выводок мальчишек на продажу — его самый большой успел, хвастался Агоний.

— Веди.

— Но, госпожа…

— Веди. Я приказываю, — прорычала, сама не ожидая от себя такой злости, вырвавшейся на поверхность.

Одна только мысль, что моего возможного малыша, если ему суждено быть мальчиком, так же бесчувственно нужно будет отдать в этот дом, как и всех этих ребят, будила дикую медведицу внутри меня, способную голыми руками сворачивать головы.

— Крис говорит, что все готово. Пора, Иянна, — прошептал мне на ухо Лиам, приводя в чувства и возвращая в реальный мир.

Проводив взглядом спешащего за последними учениками Агония, я обратила свой взгляд к малышкам, смотрящим на меня с предвкушением и страхом.

Еще бы. Странная ночная госпожа, к которой привели всех учеников от мала до велика, а главное, совершенно непонятно зачем.

— Мои храбрые воины, — стараясь говорить четко и успокоить голос, промолвила я. — Вы меня не знаете, я с вами тоже незнакома, но сегодня я обращаюсь к вам как к мужам Кимтара и прошу пойти за мной. В новый мир, там, где больше не будет отборов для мужей, где с вашими чувствами будут считаться, где вас будут слышать. Я понимаю, что прошу у вас слишком многого, но как женщина, будущая мать и в настоящем жена я хотела бы, — голос все же дрогнул, а губы предательски задрожали, — Дать вам возможность жить своей жизнью, делать свой выбор и быть с теми, кто хочет быть с вами. Тех, кто не поверит мне или захочет остаться по другим причинам — я понимаю, и не осуждаю, но те, кто готов — прошу вас, помогите маленьким, соберите группы с кем-то старшим во главе и будьте готовы, мы скоро покинем учебный дом.

— Как ваше имя?

В тени дальней стены, сложив длинные руки на груди, стоял подросток, уже почти мужчина. Но слишком большие глаза выдавали в нем еще не созревшего юнца.

— Маром. Иянна Маром. Моя нареченная мать Адана Маром даст вам кров под своей крышей, пищу и выбор.

По залу зашумели шепотки. Старшие мальчики объясняли маленьким мои слова более доступно, кто-то уже брал малышей на руки и подходил к двери, формируя небольшие группки и строго поглядывая на тех, кто решал пошуметь.

Только те, кого Агоний привел последними, недоверчиво стояли у стены, молча наблюдая за нашими сборами на расстоянии. Они сторонились эпицентра событий, стараясь оставаться вдалеке от происходящего. И только когда Лиам начал осторожно выводить одну группу за другой, тот самый говоривший со мной юный кимтарец решил выйти из тени, приблизившись ближе положенного так, что Ам резко выступил между нами, закрывая меня своей спиной.

— Отойди, шаман, — уничижительно фыркнув, мальчишка мотнул головой, заставляя смоляные волосы блеснуть в свете лишь нескольких факелов. — Я хочу говорить с твоей госпожой.

— Главный вопрос — хочет ли она, — в тон ему рыкнул Ам, не собираясь уступать.

— Я поговорю, спасибо тебе.

Глядя внимательно и настороженно, муж отошел, позволив мальчишке уставиться на меня в упор, чуть склонив голову к плечу.

— Дадите руку?

— Зачем?

— Я знаю, когда мне лгут. Так что? — стараясь выглядеть уверенным, он резко протянул мне свою раскрытую ладонь, заставляя несдержанно вздохнуть.

Вместо обычных ногтей руки юноши украшали длинные, чуть изогнутые когти с острыми заточенными концами. Широкая ладонь и так выглядела впечатляющей, но с таким врожденным оружием вызывала неприкрытый ужас.

— Только попробуй, — прошипел Аметист, заранее угрожая мальчишке, но тот только раздраженно фыркнул, продолжая сверлить меня взглядом.

Была не была.

Коснувшись горячей кожи, я вздрогнула, поймав на себе волну мурашек. Темные волосы парня будто зашевелись, а огромные распахнутые глаза закрылись, продемонстрировав дорожку необыкновенно темных ресниц.

— Вы не солгали. Я пойду с вами, госпожа, — растеряв всю свою напыщенность, юноша склонил голову. — И они пойдут за мной. Только у меня одна просьба.

— Какая?

— Отыщите мою мать, госпожу дома Кронс. Она хорошая женщина, такая же, как и вы, но уже стара и не сможет долго держать лицо, особенно после сегодняшней ночи. Я прошу вас дать мне разрешение взять ее с собой.

Неожиданно нависший над моей головой Туман подал голос, отвлекшись от детей.

— Он не врет. Правда любит мать, и она такая, как он говорит.

— Хорошо. Даю тебе слово. Расскажи, где ее найти, и помоги собрать ребят.

— Благодарю, госпожа. Ее дом мал и находиться почти на окраине Кимтара, вы узнаете его по клумбам цветов на крыше — красные маки. Скажите ей, что вы от Шейна, она все поймет.

— Хорошо… хорошо.

Заозиравшись по сторонам, я поняла, что большая часть ребят уже покинула дом учений, и дети послушными, а главное тихими стайками выходят наружу, где их контролируют Лиам и Туман, направляя к Кристиану, который уводил цепочку в открытые двери дома госпожи Нон.

Рубашка на нем была слегка подрана, а коса растрепалась, будто он дрался. Заметив мой силуэт в потемках, он не остался стоять в стороне, на ходу слушая мои мысли.

— Одна ты не пойдешь, даже не уговаривай.

— А я только хотела начать, — стараясь немного сбавить накал страстей, ответила я. — Ты нужен здесь, Лиам и Туман тоже, Раэль и Аметист сейчас заняты как никогда. Я справлюсь.

— Нет. Это не обсуждается, Иянна.

— Но!..

— Без «но», — наклонившись к моему лицу, муж демонстративно обвел мою кожу носом, шумно вдыхая запах вокруг. — Ребята закончили, они отправляются по тоннелям за город, а я иду с тобой. Не обсуждается. И да, я знаю, что этого ты и хотела.

Расслабленно выдохнув, я искренне улыбнулась супругу, чувствуя его ладонь на своих холодных пальцах, сжавшей их в нежном жесте.

— У нас немного времени до того, как поднимут тревогу.

— Адана?

— Их с семьями уже ведет Луис под землей, — отчитался Крис. — Мы покинем старый Кимтар последними, так что вперед, моя госпожа. Не будем терять время.

Глава 23

— Дом госпожи Кронс вон там. Вперед.

Двигаясь в тени почти спящих домов, мы с Крисом перебежками добрались до стандартного кимтарского дома, только в более плачевном виде, чем все остальные.

Мальчик не соврал, говоря о том, что его мать живет на окраине, ведь за ее домом открывался отличный вид на луг, пушистым ковром уходящий прямо под гору, возвышающуюся над Кимтаром одной из стражниц.

У облупленной двери горел тусклый фонарик. Взбежав по ступенькам, я, озираясь по сторонам, постучала в дверь. Мне слишком долго не открывали, и волнение подскакивало вздрагивающим сердцем в груди, пока в окнах не появился мерцающий огонек.

— Вы к кому?

Сонный мужчина с россыпью глубоких морщин открыл небольшую щелку, выглядывая наружу. Он внимательно осмотрел меня, Кристиана прищуренными глазами и даже не старался выказать должное на Кимтаре уважение, не спешил склоняться в поклоне.

— Доброй вам ночи. Я от Шейна к госпоже Кронс.

— От Шейна? — сонливость исчезла из мужских глаз. Распахнув дверь шире, он интенсивно замахал рукой, зазывая нас внутрь. — Проходите скорее! Сейчас я разбужу жену.

Проскользнув в темный дом, мы с Кристианом послушно ждали, слушая, как торопливо кимтарец бежит наверх, что-то шепча себе под нос, и уже через пару минут спешит обратно не один.

— Что с Шейном? Что с моим мальчиком?

У меня невольно открылся рот, когда я увидела хозяйку дома. Она выглядела как обычная женщина почтенных лет. В темных волосах сверкали седые прядки, уголки губ опустились с возрастом, а присущая кимтаркам точеная фигура несколько оплыла, сделав женщину полнее в груди и бедрах.

Впервые увидев местную в столь пожилом возрасте, я растерянно поклонилась, на секунду растеряв слова.

— С ним все в порядке. Он отправил меня к вам, чтобы мы могли увести вас в безопасное место.

— Кто вы такая? — поджав тонкие губы, госпожа Кронс поправила пояс на домашнем халате, прикрывая сорочку, и зябко обхватила себя руками.

— Мое имя Иянна Маром, это мой супруг Кристиан. Госпожа Кронс, у нас мало времени, ваш сын переживает за вас и просил отвести нас к нему.

— Маром? Ты дочка Аданы? — выгнув темную бровь, спросила женщина, на что я только кивнула. — Куда вы уводите моего сына?

— В наш новый дом, ближе к мосту. Там его и вас будет ждать кров и еда. Прошу вас, поторопитесь, до утра осталось совсем немного.

— Могу пойти только я? — растерянно спросила она, вгоняя меня в ступор.

Стоящий рядом с ней кимтарец подхватил в ладонь женскую руку и прижал ее к губам, с любовью и нежностью заглядывая в огромные глаза супруги.

— Иди, моя милая. Не переживай за меня.

— Но, Заин…

— Иди. Мы и так долго прожили под гнетом, и я рад, что у Шейна есть шанс на другую участь. Ты ему нужна.

— Я не могу уйти, — повернувшись ко мне, с тоской сказала она. — Мой муж и мой сын — это все, что у меня есть. Мы с Заином свое уже прожили, пусть хоть наш мальчик познает счастье.

— Так чего мы ждем? — торопливо спросил Крис. — Собирайтесь оба, если вы и так семья. Нет никакого смысла вас разделять. Только поспешите!

Пожилой кимтарец бросился наверх собирать все самое необходимое, госпожа Кронс наскоро переобувалась из домашних тапочек в удобные ботиночки на плоской подошве. Она достаточно уверенно собрала свои волосы в пучок и протянула вернувшемуся мужу темный плащ.

— Мы готовы.

— Тогда вперед.

Плотно закрыв дверь на ключ, пожилая пара, не уступая нам в скорости, следовала за нами, скрываясь в тени. Пройдя два квартала, мы оказались близки к тому месту, где нас ждали мои мужья. Перебежав последнюю на пути улицу, уже через минуту добрались до точки назначения без лишних свидетелей.

— Все в порядке? — выйдя нам навстречу, спросил Туман.

— Да, как дети?

— Уже на полпути, их повели Лиам и Раэль.

— А где Аметист?

— Ждет тебя, — фыркнул мой темноглазый блондин. — Сказал, что пока ты не вернешься, он с места не сдвинется. Я не мог с ним не согласиться.

— Тогда в путь, — убедившись, что все готовы, мы направились в уже знакомый нам дом госпожи Нон. Аметист, как и говорил Туман, ждал нас у входа в подвал, где за одной из разобранных стен зиял узкий проход в темный туннель. Рядом с ним сидел грустный кимтарец, потирающий синеющую щеку и даже не старающийся поправить сбитые в колтун волосы.

— Знакомься, это Рух, один из мужей госпожи Нон, — представил Ам, поднявшись со своего места. — После хорошей головомойки он страстно желает пойти с нами.

— Твоих рук дело? — спросила я очевидное, но пепельноволосый отрицательно мотнул головой.

— Это его искреннее желание, я ни при чем. Туман подтвердит.

— Госпожа, — обращая мое внимание на себя, наш возможный спутник рухнул передо мной на колени, заставляя поморщиться. — Возьмите меня с собой. Кем угодно: рабом, стражником, мужем…

— Вот еще, — не слишком любезно фыркнул Крис. — Вакансия мужей закрыта!

— Кем захотите! — упирался кимтарец.

— Как давно ты принадлежишь госпоже Нон?

— Десять лет, — произнес он.

— И готов уйти от своей жены? Не пожалеешь потом?

Каштановая лохматая голова отрицательно закачалась.

— Нет, не пожалею. И даже помогу.

— Как?

Вместо ответа кимтарец поднялся на ноги и позвал нас в тоннель.

Подсвечивая путь факелами, мы по одному двигались вперед, а вот Рух отстал, почти у самого входа прикладывая ладонь к каменной стене из горной породы и закрывая глаза. С потолка посыпалась пыль, земля затряслась, и тяжелый каменный пласт буквально с потолка рухнул за его спиной, перекрывая проход назад.

— Я закрыл все выходы из туннеля, кроме одного, — сообщил он, отряхивая руку о штаны. — Теперь никто, кроме нас, не сможет ими воспользоваться.

— Впечатляет, — промямлила я, выглядывая из-за плеча Тумана.

— Рад стараться, — расплылся в улыбке кимтарец, обнажая ровные зубы.

Только в тот момент я заметила две очаровательные ямочки на его щеках, делающих мужчину похожим на солнечного зайчика, который так часто чудился мне, когда я смотрела на улыбку Софи.

— Вернемся на поверхность, напомни мне тебя с кое-кем познакомить, — разворачиваясь в противоположную сторону, я направилась вслед за остальными, которых вел вперед Аметист.

Через четверть часа мы нагнали детишек. Увидев Шейна, госпожа Кронс прямо в узком проходе бросилась обнимать его за плечи, целуя в блестящие волосы. Когтистая лапа юноши обхватила мать за талию и отчаянно сжалась, словно боялась, что женщина исчезнет, если хотя бы немного расслабить хватку.

Супруг госпожи Кронс не стал стоять в стороне: обхватив могучими руками сразу двоих, обнял их со всей своей любовью, заставляя меня шмыгнуть носом от этой картины.

Не думала я, что смогу собственными глазами увидеть такое на земле Кимтара.

— Только не плачь, госпожа моей души, — шепнул Кристиан, сжимая мои холодные пальцы в своей ладони. — Радуйся за них, а не печалься.

— Я рада, просто растрогана. Крис, может, мы поторопились? Может, есть еще на Кимтаре такие, как госпожа Кронс?

Печально и отрицательно помотав головой, муж прижал мои пальцы к губам и поцеловал, согревая своим дыханием.

— Даже если такие найдутся, они после уйдут за нами, Иянна. Это сейчас нас мало, но уверяю тебя: таких, как Рух, готовых сбежать куда глаза глядят, намного больше, чем может показаться на первый взгляд. Все образуется.

— Скорее бы.

— Ия!

Встревоженные сестрички бросились мне навстречу, стоило только показаться на поверхности, с помощью Лиама выбираясь из подземелья.

Вокруг кипела жизнь. Всюду сновали уже знакомые мне ребята из дома Луиса, бегали дети, мужья наших семей помогали всем освоиться и найти свое место. Единственная, кого я не увидела, была Адана, поэтому именно этот вопрос прозвучал первым:

— Где Адана?

— Она в главном доме, — прекратив душить меня в своих объятиях, сказала Ли. — Ждет тебя. Скажи ей, что мы почти расположили детей и закончили с провизией.

— Хорошо, передам.

Следуя под строгим конвоем своих мужей к самому большому дому, окна в котором были закрыты темно-коричневыми шторами, я успокаивала себя, убеждая, что все уже получилось и бояться больше нечего.

Не спавшая Адана поднялась с кресла, как только я вошла в гостиную.

— Как все прошло? — приложив руки к груди, спросила она, всем своим видом выражая безграничную усталость и беспокойство.

— Отлично. Все дети ушли за нами, еще у нас пополнение в виде одного мужа госпожи Нон и семьи госпожи Кронс, пожелавшей идти за своим сыном.

— Интересно. Ее мальчик был в школе? — я согласно кивнула. — И она ушла за тобой? С мужем?

— Да, а что тебя удивляет?

— Всю свою жизнь я думала, что госпожа Кронс истинная кимтарка, — удивленно поделилась она. — Да, конечно, она не могла брать себе больше мужей из-за проблем со здоровьем и невозможностью продолжать имя дома. Увы, у нее получилось родить только одного мальчика за столько лет в браке.

— Как видишь, он оказался ей дороже устоев Кимтара.

— Я рада, — искренне улыбнувшись, Адана пригласила меня присесть рядом с ней и сама опустилась в кресло. — К утру нас ждет осада. Если у нас не получится перетянуть силы на свою сторону — придется отступать.

— Куда?

— На Амаран, — грустно призналась она. — И нет гарантий, что нас там примут, но выхода тоже нет. Если мужья госпожей не выберут нашу сторону, мы окажемся в меньшинстве. Придется отступать.

— Тогда пробуждай свое красноречие, госпожа Маром. Нам необходимо выстоять, или все это было напрасно, — сказал вошедший в гостиную Кристиан, без лишних слов падая на диван и разминая уставшие плечи. — Я выставлю ребят Лу по периметру, мужья Софи и Ли будут стоять во главе. Девушек на грохтах переправим на мост миров, и тебя, Иянна, в том числе.

— Что? Нет!

— Да, и не спорь. Внизу будет слишком опасно, особенно для тебя. Любая кимтарка превосходит тебя в силе, мане нанеки, что уж говорить об их мужьях.

— А дети?

— Старшие вызвались сражаться, младших спрячем на Амаране. Они храбрые, пересидят там все самое страшное, и если все пойдет не по плану, не придется уводить их второпях.

***

Солнце Кимтара еще не взошло, когда подувший в лицо ветер принес острый запах гари от коптящих факелов.

Сидя на краю моста, я страшном молчании смотрела на подкрадывающиеся огни, медленной, но сильной волной подступающие к нашим границам.

Без лишних слов сестры сжали мои ладони мертвой хваткой, неотрывно вглядываясь в толпу мужчин под ногами, пытаясь взглядом найти своих мужей. Я впервые видела их такими.

Напряженные, собранные, злые.

Они смотрели на движущихся кимтарцев, что угрожали их семьям, и готовы были сами броситься в бой не раздумывая. Если умирать, так плечом к плечу.

Загвоздка состояла лишь в том, что грохты, впиваясь когтями в скалу, слушались только моих мужей, отказываясь переносить нас вниз, поближе к возможным боевым действиям.

— Помните, отец нам в детстве говорил, — тихо произнесла Ли, нарушая густую и гнетущую тишину, — что не бывает мира без доброй войны. Как же я хочу верить, что он ошибался.

Огни приближались, пока не уперлись в ограждение, разливаясь широкой полосой вдоль преграды. У главных ворот свет слегка расступился, пропуская темные силуэты вперед, подсказывая, что госпожи уже здесь и потребуют ответа.

Не став отсиживаться в темноте, Адана в простом платье из золотистого шелка, что так оттенял ее волосы, вышла на небольшой подиум, вновь занимая главенствующую позицию и глядя на своих соплеменниц сверху вниз. Вслед за ней поднялись ее мужья, окружая жену и косо поглядывая на всех и каждого, кто способен причинить ей вред.

— Сейчас Адана будет говорить, — сжав мои пальцы до хруста, произнесла Софи, сильнее склоняясь вниз и обращаясь в слух.

— Адана, немедленно объяснись. Что это все значит? — едва слышно спросила кимтарка у ворот, высоко запрокидывая голову, чтобы видеть лицо теперь уже бывшей старшей совета.

В отличие от незнакомой мне госпожи Адана ответила громко, четко и так, чтобы все вокруг услышали ее слова и донесли их до самых дальних рубежей.

— То и значит, Лис. Как вы все уже поняли, я покидаю место старшей в вашем совете Кимтара и ухожу на должность главы нового Кимтара, который к вам теперь не имеет никакого отношения.

— Что за глупость?!

— Те, кто пожелал уйти за мной и моими дочерями, — ушли. Те, кто пожелает присоединиться — мы ждем. В Новом Кимтаре не место рабству и унижениям, у вас не будет больше госпожей, а будут жены! — обращаясь напрямую к мужчинам, Адана суровым взглядом обвела толпу, позволяя Даниру взять себя за руку в знак поддержки. — Вас не будут продавать, как скот! Не будут выращивать, как племенных жеребцов! Я даю вам выбор — новая жизнь или старая.

— Предательница! — крикнула, выйдя из толпы, кимтарка, которую я узнала по голосу. — Мои глаза тебе не обмануть, Адана, ты всегда была и будешь лгуньей, неспособной родить госпожу!

Полностью игнорируя выкрики, Адана гордо подняла голову и вновь обратилась мужчинам:

— Мы примем вас любых! Не будет больше младших мужей и слуг! Вы будете равны в правах и вольны сами делать выбор! На Новом Кимтаре останется матриархат, но он будет таким, каким его выберете вы! Решайтесь, славные мужи Кимтара! Не сражайтесь с нами, ведь мы боремся за вас и вашу свободу! Сложите оружие и перейдите на нашу сторону, и я дам вам то, что вы давно заслуживаете, — право выбора!

Голос Аданы набатом разносился между людьми. Он пронизывал, пробирался в голову, и тихие шепотки едва уловимым ветром носились в воздухе.

— Мои дочери не единственные женщины среди миров! Кимтар умирает, и так продолжаться больше не может, нам нужны перемены!

— Убейте их! — переходя на визг, закричала Латиша, видимо, решив, что теперь она по праву заняла место сестры и вольна управлять людьми.

— Блондинку достать живой! — подержала Розали, указав на меня рукой, второй же хватаясь за живот и зеленея словно от отравления. — Я сама с ней покончу!

Всюду засверкали вспышки, загремело железо. Перемешавшаяся толпа делилась на два лагеря: те, кто решил воспользоваться предложением Аданы, и те, кто решил оставить все как есть. Огненные шары вспороли воздух, сверкая искрами, земля задрожала под натиском Руха, который стучал ладонями в пыль и рычал, поднимая каменные пласты и сея смуту.

Я пыталась найти взглядом своих мужей, но высокие и крепкие кимтарцы слились с толпой, не дав мне и шанса их отыскать.

— Я не могу так сидеть! — подскочив на ноги, Софи в страхе с силой прикусила собственный кулак. — Мы должны что-то сделать!

— Есть идеи? — не менее серьезно спросила Ли, с сомнением глядя с высоты в пропасть под нами.

Продолжая искать лихорадочным взглядом лица любимых, я увидела, как Адана с помощью отбивающего атаки Марка отходит в сторону, держа в руках гаард. На ее платье растекалось алое пятно, подсказывая, что женщина ранена и сражаться дальше не может.

Толпа продолжала реветь. Я уже не понимала, кто есть кто и у кого больше шансов. Под пальцами пекло, венка на шее пульсировала так шумно, что я слышала ее, выдыхая под каждый удар сердца.

Это кошмар! Ужас!

Сколько жизней может кануть в Лету под натиском кровожадных женщин Кимтара, которые благоразумно стояли в стороне, глядя на то, как их тела спасают их рабы — нелюбимые, ненужные. Только вот их души никто спасти не сможет, они уже рассыпались в пепел.

Поднявшись на ноги, я бросилась в сторону Ройта. Он рычал, как и я, выискивая наших мужчин в толпе. Встала на самый край парапета и, толкаемая ветром в спину, закричала:

— Ройт! Мне нужно вниз!

Ящер отрицательно мотнул головой и закатил глаза, вновь уводя их в сторону.

— Ройт! Сейчас! — но зверь, игнорируя мои слова, широко раскрыл кожистые веки, видимо, заметив что-то в мешанине под нашими ногами.

Его глаза потемнели, вытянутые зрачки превратились в вертикальные полоски, как у хищника, обнаружившего свою цель.

— Крис сказал тебе охранять нас! — перебивая ветер, я покачнулась, но удержалась, глядя туда, куда смотрел Ройт. — Ты должен, так ведь, Ройт? — Тяжелая приплюснутая голова согласно покачнулась, подталкивая меня к опасному шагу. — Тогда спаси меня ради Криса!

Оттолкнувшись, насколько это было возможно, я прыгнула в пустоту и с оглушительной скоростью полетела вниз. Ветер бил по лицу, путал волосы, а каменные зубья земли все приближались, делая нашу встречу неминуемой.

Острая хватка когтистых лап остановила падение.

Взмахнув широкими крыльями, грохт раскатисто зарычал, криком донося до небес свое обещание вырвать мне ноги, как только все закончится. Болтая пока целыми конечностями над пропастью, я постаралась успокоить подскочившее к горлу сердце и отдышаться, пока не увидела то, что видеть никогда не хотела бы.

Кристиан Эвердин — человек, приведший меня на Кимтар, подаривший мне дом, семью, любовь и заботу, сражался на гаардах против троих. Его волосы разметались в разныестороны, темным полотном следуя за хозяином, напряженные руки двигались четко и слаженно, повинуясь воле натренированных мышц. И он явно побеждал, если бы не разорванный лезвием бок, из которого хлестала кровь, падая тяжелыми каплями на протоптанную землю.

— Ройт! — закричала, призывая ящера к благоразумию. — Туда!

Послушавшаяся в кои-то веки животина взяла прямой курс на цель, поймав порыв ветра и скользя по потокам прямиком к месту битвы.

Крис сдавал.

Двое из напавших лежали на земле без чувств, но третий продолжал сражаться, атакуя вновь и вновь, осыпая ударами отбивающегося Криса, уже не так ловко отшагивающего в сторону.

Последний раз гаард просвистел в воздухе и ударил моего мужа по коленям, заставляя его упасть. С огромным трудом Крис все еще сжимал свое оружие.

Буквально вырвавшись из лап Ройта, я еще в полете замолотила ногами. Ударилась ступнями об землю и, не думая о боли, помчалась к ним, в последний момент вклиниваясь между Крисом и занесенным над ним лезвием.

— Нет!

Кимтарец опешил и замер, упершись в меня тяжелым взглядом.

— Не делай этого!

— Почему?..

Голос его был тихим и хриплым. Тяжело дыша, я отступила на шаг назад, почувствовав, как Кристин обессиленно утыкается мне вспотевшим лбом в поясницу.

Он пытался ладонями обхватить мои бедра, выталкивая из-под удара, но я впервые была сильнее, не сдвинувшись с места.

— Он мой муж.

— Он предатель. Отойди, маленькая госпожа, я не хочу марать свои руки твоей кровью.

— Я тоже предательница, потому что люблю его. Он мой муж, отец моих будущих детей, и если хочешь его убить — убей и меня. Потому что я этого не переживу.

Мужчина немного склонил голову к плечу и медленно отвел гаард в сторону, глядя на меня испытующе и пронзительно. В его глазах бурлило недоверие вкупе с сомнением. Спустя несколько мгновений кимтарец кивком указал на мой живот.

— Позволишь ему, дочь Аданы? Позволишь стать отцом?

— Да, — без сомнений ответила я, прикладывая ладонь к заболевшему животу. — И мне будет все равно, мальчик или девочка, это будут наши дети, я буду любить их так сильно, что горы задрожат от моей любви.

— Хм, — недоверчиво задрав подбородок, мужчина уцепился взглядом за мою ладонь, за то, как бережливо и испуганно я глажу ткань, пытаясь пальцами ощутить тепло.

Его губы дрогнули, и вопрос засветился в сером взгляде, похожем на лунный свет.

— Да, ты правильно понял, — подтвердив его мысли, я шумно втянула воздух. — У меня под сердцем ребенок от любимого мужчины.

— И ты готова, рискуя возможной госпожой в твоем чреве, отдать жизнь за своего раба?

— Он не раб! И никогда им не был! — прорычала отчаянно. — Но я не хочу, чтобы мой сын, когда вырастет, был отдан как скот, — голос задрожал, подкатывая горький комок к горлу. — Не хочу, чтобы моя дочь, если это будет она, никогда не познала настоящей любви, всю жизнь прожив в корысти и расчете. Я чужая вам, но они стали мне родными… Крис! Крис!

Мягкое скольжение по пояснице и глухой удар вырвал из тела душу и с размаху загнал ее обратно. Крис выскользнул из-за моей спины и упал, поднимая вокруг себя облако пыли. Его кожа побледнела, темные бездонные глаза без сил закрылись, а руки неестественно вывернулись.

— Крис! Не-е-е-ет!

Я забыла о разговоре, забыла о бое, бросившись к мужу и пытаясь уложить его голову на свои колени. Дрожащими пальцами убирая налипшие на влажные лоб волосы, я бессмысленно гладила его, пытаясь вернуть.

К себе.

— Кри-и-ис! — рев рвал горло, из глаз, рисуя полосы, скатывались горькие и горячие слезы, пока я, склонившись, рыдала над бесчувственным телом любимого. — Не уходи от меня… Не оставляй меня… Эвердин, прошу, я сделаю все, что захочешь, только не умирай…

На внезапную тишину вокруг я не обращала ни малейшего внимания. Затихший звон оружия, крики и гул сошли на нет, погружая Кимтар в пронзительное скорбное утро, принесшее столько боли.

— Прошу, слышишь, не бросай меня! Я тебя люблю!..

Сорвавшиеся новым всхлипом слова прозвучали слишком громко и эхом разнеслись над замершим полем боя. Подняв голову, первое, что я увидела, — того самого кимтарца, который теперь стоял на одном колене, прижав к плечу шест гаарда и низко опустив голову.

Мужчины вокруг останавливались и поворачивались в нашу сторону, так же опускаясь на колени и прижимая к себе оружие. Это выглядело жутко, странно и пугающе, но мое сердце уже не обращало внимания, прикованное своей силой к Кристиану, который слишком тихо и слабо дышал, угрожая оставить меня.

— Мы никогда не видели, чтобы госпожа лила слезы по своему рабу, — говоря низко и хрипло, произнес кимтарец, минуту назад собиравшийся нас убить. — Никогда.

— Он не раб, он мой муж, — упрямо провыла я, заметив вдалеке бегущих к нам Тумана, Лиама и Аметиста. Они выглядели потрепанными, слегка побитыми, но главное — живыми.

— Я тебе верю. Он ввязался в неравный бой, выступив против самых старших мужей, — пояснил он. — Но теперь я понимаю, за что он так отчаянно сражался.

Спикировавшая с воздуха Ли в компании Софи кубарем покатилась по земле, каким-то чудом уговорив Еву спустить их вниз. Их мужья словно ждали прибытия: побросав оружие, бросились к девушкам, обнимая их и целуя в волосы.

Сестрички роняли слезы, но улыбались, не веря, что видят мужчин целыми и невредимыми.

— Мы больше не будем сражаться. Где твоя мать?

— Я не знаю, — прошептала, проведя пальцами по холодной коже Криса, не веря в происходящее.

— Я здесь, Маур, — Адана с помощью Марка, не отпускающего ее ни на секунду, приблизилась на дрожащих ногах и рухнула рядом со мной, прижимая окровавленные пальцы к своему платью.

Ее мужья также подтянулись в центр, окружая измотанную раненую женщину, не готовую отвлечься от своей цели и заняться кровоточащей раной, полученной в бою.

— Ия! — Раэль в прыжке подкатился ко мне, судорожно ощупывая тело Криса. — Давай, милая, отдай. Сейчас мы его подлечим, ничего… будет еще бегать.

Буквально вырвав из моих рук голову Криса, которую я отдала с боем и завыванием, Раэль разорвал единственную рубашку на Кимтаре, приложил ладони к холодной груди, закрыл глаза и что-то зашептал.

Тихо-тихо, словно молитву.

На плечо легла ладонь Тумана; свободной рукой он тут же прикрыл мой живот. Лиам опустился за спиной, согревая своим присутствием, а Аметист неожиданно крепко сдавил мои пальцы, повернул к себе лицом и грозно сказал:

— Не плачь, госпожа моя.

Слезы, как по команде, прекратили обжигать щеки, а прошедшиеся по позвоночнику пальцы Лиама отняли последние крупинки обреченности, забирая ее, унося от меня невыносимую боль, которую я могла бы не пережить.

Внутри поселилась дикая пустота, которая не отступала, цепляясь за закрытые глаза Кристиана. Эта петля душила, выворачивала остатки пустой души, угрожая навсегда оторвать от нее кровавый кусок, прижигая мясо кислотой скорби.

— Вот так, — с облегченным выдохом прошептал Раэль, и его засветившиеся теплым светом руки подсвечивали вены под кожей Кристиана, залечивая разрывы. — Давай, Эвердин, ты должен выкарабкаться!

Разрезанное мясо срасталось на глазах, кровь прекратила течь, дав увидеть, как запульсировали вены и капилляры под прозрачной подсвеченной кожей. Легкий стук послышался мне колоколом, и дрогнувшая на вдохе грудь подкинула меня в воздух, бросая в сторону Криса.

— Ты меня убьешь, любимая, — хрипло и слабо прошептал он, намекая, что мои объятия действительно могут стать смертельными.

Тяжелая рука сильно обхватила меня за талию, прижимая к родному телу. Она позволяла, невзирая на кровь и грязь вокруг, обнимать его так, словно мы не виделись целую жизнь.

— Ему бы отдохнуть, — устало шепнул Раэль. — Да и мне не мешало бы. Только сперва я займусь Аданой.

— Давай, брат, подымайся. Не знал, что ты так умеешь, — подставив плечо великану, Аметист помог ему подняться с колен и встать, оглядывая все еще замершую в ожидании толпу.

Заглядывая в удивленные лица мужчин, я с замершим сердцем видела их молчаливое уважение. Они больше не собирались драться или выбирать сторону — все они свой выбор сделали. Кимтарцы поднялись на ноги и окружили нас плотным кольцом, вновь вызывая у меня слезы, а за их спинами, озираясь и отступая, перешептывались их бывшие госпожи, что в одно мгновение лишись власти и силы.

Только слезами можно было вернуть в этот мир веру.

В мужских глазах светилась надежда, та самая, что они прятали так глубоко в себе, склоняя головы перед властительницами этого мира, желая обрести счастье, путь к которому был совсем иным. И то, чем женщины, которым поклонялись, им ответили, точно была не любовь, а лишь жалкая маска корысти, которую она нацепила на себя, словно вечернее платье, заглядывая в каждый дом и укрепляя там свое влияние.

Грудь загорелась огнем. Вскрикнув, я отшатнулась от мужа, накрывая ладонью пронзенную болью кожу. Яркий свет пробивался сквозь пальцы, плотными лучами разрезая уходящую ночь и замерших вокруг людей, оторопевших от удивления.

Жадный глоток воздуха остужающей влагой коснулся языка и свежестью горного источника опустился в желудок, пронзая своей искренностью. Тело стало легче. Эмоции поутихли, слезы на щеках окончательно высохли, когда над головой, у обрывка моста, из которого я пришла в этот мир, с громким пронзительным звуком открылся сверкающий портал, переливаясь радужным светом.

Он звал меня за собой, манил, и когда Кристиан удивленно поднял глаза, я не смогла сдержать улыбки, слушая тысячи голосов, роем гудящих в голове.

Это был Кимтар. Он говорил со мной.

— Что это такое?

— Наш дом, — выдохнула, как и все, глядя на открывшиеся врата. — Наш новый дом.

Эпилог

— Эй! Принцесса!

— Лу!

На бегу запрыгнув в объятия своего дорого исполина, я с огромным удовольствием вжалась носом в небритую щеку.

Да, Луис решил отрастить бороду, потеряв интерес к перьям, и стал выглядеть более мужественно и взросло, с годами став только лучше. Этого породистого кимтарца можно было сравнить только с вином — каждый прошедший год делал его все вкуснее.

— Осторожнее, принцесса! Сломаешь старика!

— Вот еще, тебе жить и жить. Роза приехала в гости, так что готовься к атаке любовью и лаской.

— С вашей семейкой я ко всему готов, — хмыкнул он, вспомнив, что моя самая младшая сестрица уже почти выросла и явно восхищена Луисом как человеком и наставником. — И под страхом смертной казни я никогда бы от этого не отказался.

— Луис!

Словно почувствовав его приближение, Рози босиком выбежала из дома, мотнув толстой косой и с искрящимися глазами набирая скорость, чтобы повторить мой прыжок.

Схватив девушку на лету, наш друг только игриво крякнул якобы от чрезмерного усилия, но, покружив сестричку, крепко прижал ее к широкой груди.

— Пойдемте в дом! Ребята уже ждут!

Поманив гостей рукой, повернулась к распахнутым дверям и замерла, вновь замолкая от счастья.

Прошло уже пятнадцать лет, а я все так же не могу сдержать слез от радости и осознания, что эта жуткая история подошла к концу.

В то утро, когда полюса поменялись местами, когда рухнули каменные стены законов и правил, стоявшие веками, наша жизнь переменилась безвозвратно и бесповоротно. И только к лучшему.

Ушли все. Ну, почти все.

Мужчины покинули Кимтар ровным строем, готовые к новой жизни и с верой в лучшее, а вот госпожи…

Госпожи остались там, в созданном своими руками мире. Одни.

Без мужей, без власти и влияния, они оторопело наблюдали за происходящим, провожая взглядами то единственное, на чем держался их мир. И как только ноги уходящих перестали касаться родной земли — ворота захлопнулись, отрезая Кимтар от всех миров, запечатывая его крепким замком и навсегда вычеркивая из истории ядовитую эпоху, искалечившую такой чудесный мир.

Мы не знаем, что с ними стало, и, если честно, знать не хотим. Очень многое нужно было стереть из памяти, чтобы появилось желание выяснять, как же сложилась жизнь тех, кто полностью заслужил свое изгнание.

Они хотели свой мир? Получили. Пусть и не совсем таким, в каком привыкли жить.

— Я вижу этот взгляд, — шепнул друг, когда Роза помчалась обратно в дом сообщить остальным о его приезде. — Все еще не можешь привыкнуть?

— Каждый день, как первый, Лу, — призналась я. — Ты и сам, наверное, думаешь о том же.

— Да, думаю. Не случись всего, что случилось, я бы так и остался гордым глупцом, отказывающимся от своего счастья. Всю мою жизнь Адана была рядом, звала меня, а я… Идиот. Столько упустил.

— Вы, кимтарцы, живете долго, успеешь наверстать.

— И всех дней будет мало, принцесса, — Луис улыбнулся, обнял меня за плечи, а точнее, просто опустил на них тяжелую руку, и повел в дом, откуда уже доносился гром и топот детских ног.

— Я отойду, а то и меня задавят.

— Предательница, — выдохнул он и закатил глаза, опускаясь на колени прямо в прихожей, широко расставляя руки для новых объятий.

— Лу!!!

Орава детей скатилась с лестницы кубарем, словно репейник облепляя мужчину, который даже не сопротивлялся напору, смело переживая волну искренней детской любви.

Наши сыновья и дочери. Наша гордость и счастье. Наша награда за тяжелый путь, что пришлось пройти.

Селия и Нариза как клещи впились в руки своего нареченного дедушки. Их черноволосые макушки поблескивали в лучах заката из открытых дверей, отливая красным заревом, а новые платьица сверкали белоснежными кружевами.

Всегда наряжаются перед его приездом. Что поделать? Луис влияет так на женщин любого возраста. А наши девочки с Кристианом и Лиамом не могли устоять перед его обаянием.

Шторм, как самый старший, дождался, пока младшие займут все вакантные места, и пожал одну из висящих в воздухе рук Луиса, смирившись с тем, что обнимет дедушку попозже.

Он был так похож на Тумана, что временами я пыталась найти хотя бы крупинки своих черт в юношеском лице, которое отвечало мне точной копией отцовской улыбки и теплотой пронзительных черных глаз, в которых не было видно зрачка.

— Дедушка!

Немного запоздав, Даян махал в воздухе плюшевой игрушкой, подаренной дедушкой Марком, громко топая по полу, словно медвежонок.

Слишком крепкий для своего возраста, он с младенчества был похож на своего отца: такой же великан! Это были мои самые тяжелые роды, долгие и выматывающие, и если бы не Аметист со своими способностями, который говорил мне дышать и не сдаваться, кто знает, чем бы все это закончилось.

— Все! В дом, малышня! За стол! Я голоден, как зверь! Кто последний — того съем!

Шумная компания потянулась в обеденную, где с полудня кипела жизнь — готовили праздничный ужин. Луис приехал последним, задержавшись на Амаране, где подыскивал желающих перебраться в наш мир девушек, которых, как показали годы, нашлось немало!

Всего несколько лет потребовалось, чтобы новый Кимтар наполнила жизнь! Девушки и женщины с охотой переселялись к нам, создавали семьи, помогали с благоустройством мира и каждый день доказывали кимтарцам, что любовь есть, стоит только продолжать верить и позволить счастью ступить на порог.

Как и предполагали многие, девочки рождались все чаще. Да, перевес все так же был на стороне мужчин, но практически в каждой семье была хотя бы одна дочь, что для пришедших женщин было вполне нормально, а вот для мужчин — настоящий подарок, который любил их самой бескорыстной любовью. Рядом. Близко. Позволяя заплетать косички и целовать себя перед сном.

Даже Адана успела стать матерью, хотя надежды уже не было, так как ее новому мужу уже давно за восемьдесят. И сейчас укачивала на руках их с Луисом малышку — Амели, которая с лукавой хитринкой матери поглядывала на всех, совершенно не собираясь засыпать.

Это был наглядный пример настоящей любви, когда даже законы природы сдаются, отступая перед ее натиском.

Наша огромная семья собралась вместе!

Приехали Софи и Ли со всеми своими детьми и мужьями. Адана тоже прихватила всех, на несколько дней отложив государственные дела. Даже семья Кронс посетила нас в полном составе! Немного в расширенном, ведь Шейн нашел себе девушку, которая без стеснения заявила, что она однолюб и кроме него ей больше никто не нужен.

И мои любимые, конечно же, были здесь, со мной, разгоняя оголодавшую малышню, бессовестно ворующую со стола пирожки и плюшки.

Полный дом самых близких людей. Вот оно, счастье.

— Ну что, покажем?

Аметист осторожно подкрался со спины, укладывая теплые руки на мой живот. Молча кивнув, я развернулась в его объятиях и поцеловала, на мгновение замирая, глядя в его яркие фиолетовые глаза.

Столько лет прошло. Пролетели, как один день, а они все такие же. Да и я та же, разве что стала взрослее, опытнее и определенно счастливее. Кимтар не отнял свой дар, дав мне долгую молодость и жизнь, которой я восхищалась каждый день, глядя на своих мужей и детей.

— Ты такая красивая сегодня, — прошептал Ам мне в волосы, пока мы в обнимку поднимались на второй этаж. — Тебе идет материнство.

— В который раз ты мне это говоришь? — усмехнулась.

— В пятый, если я правильно посчитал наших детей, — игриво задумавшись, ответил он. — Где там наша крошка?

Услышав голос отца, Нэна сонно открыла глаза и заулыбалась беззубым ртом, тут же попытавшись запихнуть в него маленький кулачок. Оказавшись на руках Аметиста, она недовольно скуксилась, стоило отнять сладкие пальчики, и снова заулыбалась, радуясь чему-то, понятному только ей.

Спустившись обратно к семье, мы сразу же привлекли внимание, заставляя Адану радостно улыбнуться, прогоняя счастливые сентиментальные слезы в глазах.

Она стала отличной бабушкой, будто всю жизнь училась этому тонкому мастерству. Всегда была рядом, помогла мне, когда родился Шторм, один беззащитный вид которого пугал меня до дрожи опасением случайно сделать что-то не то.

И сейчас она прижимала изящные пальцы к подрагивающим губам, все больше и больше борясь с желанием пустить слезу.

Как же долго она к этому шла, неумолимо и упорно продвигаясь вперед ради своей семьи и своих людей. Ради нас, ради Луиса и ради малышки на своих руках, которая чудом появилась в их жизни.

— А кто это у нас тут такой маленький?

Нэну перехватывали из рук в руки, передавая как ценный груз во множество объятий нашей огромной семьи. Все хвалили ее, желали здоровья и восхищались цветом необыкновенных ярко-фиалковых глаз, в которых горела мощь, делая возможное невозможным.

Может, когда-нибудь она овладеет тем, что еще никому не удавалось — силой крови, что досталась ей от отца. Кто знает? Ведь всякое может быть, верно?

Особенно с нами.

Конец

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Эпилог