Дорога судьбы [Даниэла Стил] (fb2) читать постранично, страница - 2

девушку с ласковыми глазами, нежными руками и милым лицом, чье тело согревало бы его по ночам. Именно с такой юной леди и познакомили его друзья. Спустя два месяца после их первой встречи Иеремия сделал девушке предложение и начал строить для нее роскошный дом. Он выбрал место в середине своих владений, откуда открывался вид на необозримые горизонты. Четыре огромных дерева образовали красивую естественную арку, которая должна была защищать дом от летней жары. В общем, это был настоящий дворец. По крайней мере так казалось местным жителям.

Новый дом был трехэтажным. На первом этаже находились две великолепные гостиные, столовая с обшитыми деревянными панелями стенами, большая удобная кухня с огромным очагом, в котором мог бы уместиться сам Иеремия. На втором этаже располагались небольшой кабинет, комнаты хозяина и солярий для его невесты, а на третьем – целых шесть спален. Дом был рассчитан с запасом. Иеремия не собирался перестраивать его после того, как у них появятся дети. Дженни осталась очень довольна. Ей понравились высокие окна с цветными стеклами и огромный рояль. На нем она собиралась играть по вечерам.

Однако судьба распорядилась иначе. Во время эпидемии гриппа, обрушившейся на долину в 1868 году, Дженни заболела и через три дня скончалась. Впервые счастье изменило Иеремии. Он оплакивал невесту, как мать оплакивает умершего ребенка. Ей едва исполнилось семнадцать, и она наверняка стала бы прекрасной супругой. Некоторое время он как неприкаянный бродил по огромному дому, пока наконец не закрыл его и не перебрался в свою старую лачугу. Но теперь она показалась Иеремии неудобной, и весной 1869 года он все-таки вернулся во дворец, в котором собирался жить вместе с Дженни... Дженни... Он не мог находиться в комнатах, предназначавшихся для нее, не мог вынести мыслей о том, какой была бы их совместная жизнь.

Сначала Иеремия регулярно навещал родителей Дженни, но старался не смотреть им в глаза, видя в них отражение собственной боли, и избегал жадных взглядов, которые бросала на него куда менее привлекательная старшая сестра Дженни. Вскоре он запер двери комнат, которыми не пользовался, и перестал подниматься на второй и третий этажи, привыкнув жить только на первом. Постепенно две комнаты, которые занимал Иеремия, стали выглядеть не лучше его старой лачуги. В одной из них он устроил спальню, абсолютно не заботясь о том, чтобы обставить другие помещения в доме. К громадному роялю никто не подходил с тех пор, как к его клавишам прикоснулась рука Дженни. Иногда Иеремия открывал дверь огромной кухни, чтобы поужинать там в компании друзей. Ему нравилось сидеть за одним столом с другими людьми, которым было по душе в его доме. Иеремия не был ни замкнутым, ни высокомерным. Он всегда помнил о том, откуда пришел, о нищем домике на востоке, пронизываемом зимними ветрами, о том, как они с матерью гадали, хватит ли им припасов, чтобы преодолеть Скалистые горы и наконец увидеть реки, земли и прииск, где Иеремии предстояло работать рядом с отцом. И если теперь он сделался обладателем огромного состояния, то это случилось только благодаря его неустанному труду и стараниям отца. Он ничего не забыл и никогда не забудет... Так же, как никогда не забудет Дженни... или своих друзей.

За эти годы у него ни разу не возникло желание жениться. Какими бы привлекательными ни выглядели другие девушки, ни одна из них не казалась Иеремии такой же доброй и такой же веселой, как Дженни. Он годами помнил ее смех и восхищенный вздох, когда они увидели, как быстро возводится новый дом. Иеремии хотелось поскорее закончить стройку и подарить ей дом на память об их любви, но после того, как Дженни умерла, Терстон абсолютно охладел к нему. Иеремия не обращал внимания на облупившуюся краску, на протекшие потолки в нежилых комнатах. Посуда, которой он пользовался, постепенно покрылась несмываемым слоем грязи. Ходили слухи, что гостиная, в которой он спал, выглядела как хлев. Так продолжалось до тех пор, пока в доме не появилась Ханна. С ее приходом здесь все изменилось и он стал выглядеть так, как подобает человеческому жилью.

– Взгляни на этот дом, парень! – таковы были первые слова Ханны, когда он привез ее сюда прямо с рудника, еще сам точно не зная, что с ней делать.

Но Ханне была позарез нужна работа. После смерти мужа ей нечего было делать, а Иеремии без нее не обойтись. По крайней мере так говорила сама Ханна.

– Ты что, свинья?

Он рассмеялся, увидев ее сердитое лицо. Двадцать лет ни одна женщина не разговаривала с ним таким тоном. Стоило дожить до двадцати шести лет, чтобы завести себе приемную мать... На следующий день она начала работать у него в доме. Вернувшись вечером, Иеремия нашел комнаты, где он жил, безупречно чистыми. Нигде не было ни пятнышка. Он чуть не вышел из себя и в стремлении придать комнате обжитой вид разбросал по комнате бумаги, стряхнул на ковер пепел от сигары и разбил бокал с вином. Утром, к немалому огорчению Ханны, все в доме выглядело по-старому.

– Мальчишка! Я