Северный горизонт [Таисия Ганина] (fb2) читать онлайн

Таисия Ганина Северный горизонт

Северный горизонт

Снова до боли смотрю

В Северный горизонт:

Я тебя не люблю,

Но вдруг огонь там мигнёт

Северный гарнизон

В поле ушёл воевать,

Я точно знаю, что он

Должен лишь побеждать.

Никто не вернулся назад,

Полнится север молвой –

Сотни пропали солдат,

Что же случилось с тобой?

Я натяну сапоги

И позову сто подруг.

Вперёд по дороге шаги:

Где же ты, милый друг?

Мы никого не нашли,

Кони без привязи ждут…

Неужто все полегли,

Родной защищая редут?

Закрыла тень небеса

Мелькнули-пропали крыла

Сокол смотрел мне в глаза

И я тогда всё поняла

Стоят недвижимо холмы

Мы же сошьем сто рубах

Чтобы вновь стали людьми

Соколы в городах

Говорю с зеркалом мятым…

Говорю с зеркалом мятым

Уши как будто

Забило ватой

Я играю? Лицемер или маска?

Ничто не покажет

Сердца внутренней пляски

Мне не верят даже родные

Хотелось бы крикнуть:

Почему так, живые?

Мне крикнут в ответ: я тебе не товарищ

Что же мне сделать

С сотней пожарищ?

Рассказать? Не поверят. Так, может, молчать?

Мне стало так странно

Что-то скрывать

Наверно, в очередь к врачу

Пока я могу

Я молчу и смолчу

Да зачем же мне врач? Есть метод получше

Теряю себя

В разбившейся луже

И сотней осколков снежок как граната

Снова в ушах

Надоевшая вата

Руки мёрзнут, вымерзаю добрее

Чтобы не было видно,

Что внутри батарея

А снег сверху сыплется мне на лицо

Луна превращается

В полукольцо

Земля, земля…

Тускло качается лампа, радио тихо трещит

А кто-то в руках держит рацию

И говорит, говорит, говорит…

Он кричит в стекло декораций

Кричит, срывая слова

Земля, Земля, это спутник!

Я одна здесь… Я снова жива!

Стекло светится мутно

Дрейфует по волнам маяк

Спят в кроватях люди уютно

А сигнальные башни горят…

В пространстве огромной вселенной

Одна — как перст — чуть жива

Сидит девочка обыкновенная

И повторят простые слова.

Земля… Земля… Это люди.

Толпы, миллионы людей.

Земля маяком светит в будни

И греет костром батарей

Но не слышит беспомощный возглас

Равнодушно-спокойны моря

Спутник плывет дальше в космос

Его не спасает земля

В небо

А я вижу,

вижу в пламени

Небо сизое

с облаками.

Солнце ясное

и цветное

Небо вдруг опять -

голубое

Вокруг цветы -

песчано-пыльные

Загорело, запахло -

полынью

Запылало, заплыло -

ладаном

Что узнаешь,

того не загадывай…

Я тебе расскажу

одну сказочку

Как поймал человек

в кулак — ласточку

Как кричала она

как молилась

Как хотела улететь

сизокрылая

В общем, чем слагать

тут побасенки

Я скажу, чем кончилась

катавасия

До весны не дотянула

крылатая

Задохнулась в клетке

зажатая

Так мораль в истории

строгая

Не держи мил-подругу

у порога ты

Отпусти, всё одно

налетается

Лучше, пусть сама

возвращается.

Чердак

Ночью тишина, скрипят петли на воздухе

Мы не знаем кем и для чего были созданы

Я замерзаю, я выдыхаю олово

А звезды осыпаются мне на голову

Пошли со мной, залезай ко мне на чердак

Если ты такой же сумасшедший чудак

Если ты больной, если протекает крыша

И с каждым днём небо становится ниже

Дом в котором…

Здесь пахнет хлоркой и смертью

В болезненном свете палат

Не верьте, дети, не верьте

Больницы — наш земной ад

Паучьи лапы медсёстер

Кружат, подключая наркоз

Серый скальпель так остер

Шприцы жужжат роем ос

Не верьте, что нет в раю шишек

Они есть, я видел их сам

Когда слушал сказки на крыше

И попадал опять к докторам

Я старая, мертвая птица

Потерявшая часть или тень

Мне ночью сегодня не спится

Мне рассказывать это не лень

Сердце спрячет ключи

Ты упадешь, колени в крови

Нам некогда плакать, повремени

Кто-то идет, печатая шаг

За поворотом друг или враг

И этот страх гноится внутри

На часах уже восемь ноль три

Утро стучит и лезет в карман

Над домами проснулся туман

Лопнет защитная пленка

И смоет с асфальта волна

А ты смеешься так громко

Над тем, что снова одна

Не доверяй, зарой сто ключей

Держи в кулаке секреты ночей

И не дрожи, будь сталь и металл

Чтоб душу никто не топтал

Это игра, твой уровень сто

Прячь ладони в карманы пальто

Твоя цель проста опять — победить

А значит, до этого нужно дожить

Лопнет защитная пленка

И смоет с асфальта волна

А ты смеешься так громко

Над тем, что снова одна

Вдвоем не спастись, выйдет один

По-своему цел и невредим

Поэтому сердце спрячет ключи

Молчи, ради Бога, просто молчи

За горизонтом

Значит там, за горизонтом

Нас ждут люди с черным зонтом

Жить осталось нам недолго

Ждет за поворотом Волга

И сверкает гильотина -

Жажда быть непобедима

Грохотали катафалки

Мы уже дошли до свалки

И застыли на краю

Я Бога всё ещё молю

Я всё еще ищу надежду

Что всё останется как прежде

Любовь

Любовь — это клеткой мятой

Пить в пледе чай — с мятой

Это до последнего нерва

Лететь без тормоза через верность

Это космос без возможности вздоха

Это смех над тобой, скоморохом

Это глупость и смелость признаться

Стоять под окнами и бояться

Любовь взаимная — лотерея

Большая глупость во всё это верить.

Я твой фонарь

Ты был и пропал

Как-то раз мне сказал

"Ложись спать без меня"

И день ото дня

Я зажигаю фонарь

Сниму с него гарь:

А вдруг своей желтизной

Он тебя приведёт домой?

И горит мой фонарь

Бежит календарь

Я всё еще жду

Отгоняя беду

"Откроется дверь

Только поверь"

Ты однажды вернёшься ко мне

Я видела это в огне

Это будет зима

Холод и тьма

Фонарь упадёт

И огонь полыхнёт

Ты заметишь его

Даже там, далеко

И тогда услышу я стук

Это ты пришел, милый друг

Жертвам терроризма

Закрыты глаза.

И пульс стучит оборванной ниткой

Такая гроза

Над всеми нависла железной плиткой

Дикий страх. Гиены.

Шаги за дверью гулко бетоном

И спасли бы стены

Если бы не были сами картоном

Ей двадцать лет.

Она хотела бы учить детей.

Её больше нет.

Она за них платит жизнью своей.

Мальчику десять.

Девочке исполнилось шесть.

У него на шее порезы

У неё — пуль не счесть.

Она только пошла в первый класс

Раскрыты голубые глазёнки

Она смеялась за парту садясь

А надгробие заметает позёмкой

Они всё ещё живы

Шепчет в исступлении мать

Они там, бьётся сердце курсивом

Она рвётся к ним, их спасать

День знаний. Праздник весёлый

Если бы не стали стрелять

А они не вышли из школы

Навсегда оставшись лежать

Девятнадцать минут.

Именно столько заняли смерти

Они домой не придут.

Земля свои потеряла тверди

Мама, она не придёт домой,

Ни в восемь, ни в девять двадцать.

Она не станет снова живой

А ей было всего шестнадцать.

У неё вся жизнь впереди

Она платье хотела, сшили…

Любовь только расцветала в груди

А она осталась в могиле

Мама! Что я такого сделал?

Кричит ребёнок под автоматом

Ничего, солнышко, ты смелый

А красной становится вата

Спасите его!

Мать в истерике час уже бьётся

А врачи ничего

И алая жидкость из вен детских льётся

Жилы натянуты, звон тетивы

И рвётся в груди утробный крик

Будьте прокляты, вы!

Что в школу к детям берут дробовик

Давай знакомиться — Тень.

На фоне ночного города

Я вижу башни из льда

Когда всё, что мне дорого

Тераю раз — навсегда

И ледяные скульптуры

Смеются вслед от души

И шепчут эти фигуры

Иди, и впредь не греши

А я вернусь в этот город

Ночью и под плащом

Он мне всё ещё дорог

А я всё ещё не прощен

Спит, греховный и резкий

И пахнет спиртом духов

Дом абсурда, гротеска

И самых бурных штормов

Сияет, манит изнанкой

И я ныряю в ту глубь

Вновь увлекаюсь обманкой

И забываю вдохнуть

Я словно беглый преступник

Блуждаю в складках дворов

Стынут пальцы и ступни

А я ищу себе кров

Этот город как челюсть

Готов рубить и молоть

И пусть мягко застелет

Горох будет колоть

А я не принц и не деспот

Не голубых кровей

Я своё знаю место

За дюжиной якорей

Но я вернусь в этот город

Когда он замер и спит

За тех кто мне дорог

Прицелюсь-выстрел-убит

Я не любитель сражаться

Я не любитель войны

Но надо, надо держаться

И держать планку цены

Так что спите скульптуры,

Молчите, улицы роз,

Я надвигаюсь, как буря

Я ураган вам принёс

Хребтина не сломится

Не обуглится день

Если тебе что-то помнится,

Давай знакомится:

— Тень

Мой милый Данте

Ну что же ты, смелей, мой милый Данте

Во мне бушует пекло похуже твоих картин

Это я тебе на у́хо шептала: antes

И снова, и снова сбегала, чтобы ты был один

Это я наливала тебе виноградный напиток

Я тебя воспитала, таким, как ты вышел сейчас

Исчезла, оставив лишь старый, потрепанный свиток

И слежу за тобой своею тысячей глаз

Я бездна, я мрак и смятенье, творение чье-то

Меня приручить не смогли ни дьявол, ни бог

Я вернусь к тебе, свести сердечные счеты

И останусь в руках, полюбивший свет мотылёк

Тонкие пальчики, хрупкие пальчики

Тонкие пальчики, хрупкие пальчики

Они, конечно, не хотели войны

Уже 8 лет, девочки, мальчики

Под обстрелами без вины

Это выглядит лицемерно

Что уже столько лет — тишина

А как только — рядом, примерно

Так сразу громко: война

Их ничто раньше не волновало

Где-то есть и нацисты? Пускай!

А как только земля задрожала:

"припиняють негайно нехай"

И ничто, если выстрелы — бомбы

Полетели сейчас не в народ

А к той крысе, что в катакомбах

Без раздумий своих же убьёт

Полымя

По алеющим колосьям

Пламенеет жар свечи

Огонёк свернулся осью

Воск растопит — и молчит

Жидким пламенем последний

Истекает на плафон

И сворачиваясь медью

Снова застывает в сон

Колоски огня улыбки

Извернулись в стаю змей

Свечи тают, пламя-рыбка

Рвётся воск губит скорей

Темное озеро

У меня внутри тёмное озеро

Спокойная гладь души

Его глянцем льда подморозило

И письма твои не дошли

На ветках мёртвой смородины

В синем инее есть снегири

И я даже плакала, вроде бы

А сейчас спокойна, смотри

Моё "спокойно" близко к покойному

Потемнели глаз янтари

Вот тебе веточка хвойная,

Вот тебе весь год декабри

Твой взгляд

У меня есть дурная привычка

Я ищу во всех толпах твой взгляд

Повернулась в голове перемычка

И сердечные жилы горят

Я пыталась найти заменитель

Я пыталась курить и вязать:

Сигареты не то, не любитель

От крючка сильно хочется спать

И опять впереди перекрёсток:

Я осталась дома одна…

Я ищу тебя в небе и звёздах

И на дне у бокала вина

Стоя вечером на остановке

Я своим не поверю глазам:

У судьбы снова день жеребьёвки

И ты улыбнулся мне сам

***

У неё вместо глаз — ледяные бойницы

Девочка-кукла с мертвым почти нутром

У неё аромат сладковато-гнилой покойницы

У неё в голове каждый день — новый погром

Я не знаю, что в её прошлом сложного

Я не прикрыл её вовремя белым крылом

Но я у судьбы потребовал невозможного

Чтобы жизнь у неё не шла кувырком

И словно в ответ на мои живые молитвы

Ей снятся беспечная ложь и полный покой

Я не смогу стереть её прошлые битвы

Но в будущем я не могу допустить ни одной

В чем виноваты цветы?..

Это было холодное утро

День Победы, Рига и май

Небо хмурилось перламутром,

Несли люди цветы. Шум и грай.

Потому что их не пускали,

Потому что нагнали машин

Рамки, преграды стояли

Проверяли каждый аршин

Наконец что-то сдвинулось.

Быстро. По одному человеку — вперёд,

И толпа цепочкой обвисла

В ней каждый свою память несёт

(Неужели там, в сорок первом,

Добровольцы шли в военкомат

Чтобы не пускал парень нервный

К могилам советских солдат?)

Горы цветов. Яркий, пёстрый

Развернулся у подножья ковёр

Улыбался памятник-остров

Всем невзгодам наперекор

Дед привёл за руку внука

Дал в ладошки букет алый держать

Вот, будет мальчишке наука

Героев нужно каждому знать!

Не хотели их пустить вместе

Не положено! По-одному!

Толпа забурлила в протесте

Пусть идут. Скандал ни к чему.

Ветеран постоял молчаливо

Мальчик опустил свой букет

"С победой, братцы!" Неторопливо

Ему кивнули скульптуры в ответ

Прошёл день. 10 мая

Дед с внуком туда же пришли

И сердце зашлось, замирая

От той картины, что наутро нашли.

Экскаватор работал. Бездушно

Память горстями сгребал

И будто в тревоге воздушной

Ветер стонал, завывал

Старик и мальчик на это смотрели

Прохожий головой покачал…

"Что же вы сделали, звери?"

Не выдержал дед, закричал

Ему было не страшно в окопе

Он не боялся гранат

Он прошагал пол-Европы

Он видел, как брали Рейхстаг

Сейчас волей случая в Риге

Он смотрел как боль всей земли

Люди в урну сгребали. Курили

И что-то про приказы несли

Что знают они про приказы?

Про слова "В атаку!", "Огонь!"

Про смерть, про гвоздистую фразу:

Погиб. В бою. Он герой.

Сейчас ему было так страшно

За то, что внутри у людей

Которые смеются над важным

И начинают превращаться в зверей

"Уйдите", гудели как улей

Но ветеран упрямо стоял

Только слезы на глаза навернулись

Только плакал мемориал

По щеке скульптуры катилась

Прозрачная капля-слеза

Земля гудела, крутилась

И прятали люди глаза

Из камня твёрдые руки

Бессильно памятник опустил

Глаза подернуты мукой.

Кто это варварство допустил?

"Пойдём", — сказал дед угрюмо.

В горле склизкий ком тошноты

Мальчик не плакал. Он думал:

В чем же виноваты цветы?

Душа

Я всегда надеюсь на лучшее, оттирая грязь от колен.

Обрабатывая царапины, жду как прежде — опять — перемен.

Зажимая красные капельки, улыбаюсь — всего лишь нос

Жду, когда же откроется, восхитительно — страна Оз

У меня немногое прожито, за душой — ни шиша, ни гроша

Я верю, что у меня есть главное — хоть какая-то, а душа

И мне страшно с нею живется, она рвётся во все концы

А я ей: сидеть, на место! Без тебя будут борцы

А она не такая трусливая, ей всего-то три тысячи лет

Моей голове — восемнадцать, между ними — пропасть комет

Моя душа — это колокол, за веревки потянешь — звенит

И может, мне ей поддаться? А буду давить — улетит

Биологически Активная Добавка к тебе

Любовь — проблема, не стоило родиться чувствительной

Я уже заболела твоим умением нравиться

Моя жизнь завертелась в потоке вихря стремительном

И мне с собой ни в какую, никак — не справиться

Ты идешь в комплекте с качествами благородными

Которые я не смогла бы обидеть вниманием

Прости, пожалуйста, что чувства — дворняги безродные

Так и жмутся к тебе в поисках тепла и компании

Я сама душу себя слишком резкими мыслями

Тебе нужно в карточке ставить диагноз по правилам

Что с тобой в упаковке БАДы с неба нам высланы

И любовь — это просто побочка от Бога и Дьявола.

Почему вместо завтра сегодня вчера?

Я спотыкаюсь о глупое “завтра”

Хотя я сегодня хочу надышаться

Зачем меня пишет несбывшийся автор?

Заставляя снова от чего-то спасаться

Трибуны ревут, пальцы тянутся к полу

Я навечно останусь на плацу Колизея

Под взгядом толпы — ощути себя голой

Ведь каждый из них плюнуть в душу посмеет

Моё смелое “после” уже без надежды

Во мне умирает великое право

На то чтобы быть человеком как прежде

А не комком из нервов и нрава

И теперь я уже по собственной воле

Закрываю на ключ свое дикое завтра

Ограждаю “сегодня” из “вчера” частоколом

Ты был прав, как всегда, взбесившийся автор

Ты был прав, мне шепча, что людям не верят

Ты был прав на цепи держа страшные чувства

Но теперь навсегда крут и скользок мой берег

Я холодна и бесстрастна к безумству

Это любовь или ответственность?

Ребёнок в каминном зале застыл у портрета отца

Слезы текут безмолвно, это всё — начало конца

С таких же холстин огромных улыбается его мать

Потеряв всех близких людей, он один идёт выживать

Не один. Приехала тётя. Обняла и смахнула слезу

Но можно ли верить вспышке, что летом рождает грозу?

У неё нет дяди, нет сына. Мы в двоем в этом мрачном аду

Она тоже бросит, я знаю. Она ждет, когда я подрасту.

Тетя пьёт вторую бутылку. Мальчик спит, уложила давно

Она сидит молча и цедит дорогое сухое вино

Её гложут странные мысли, как хотелось бы их поменять

Но в голове по прежнему бьётся: ты ему вовсе не мать

Мать может любить за проказы, может любить через боль

Всё не так. Ты не мама. Кто ты? Какова теперь твоя роль?

Ему нужен ещё кто-то рядом, кто придет успокоить кошмар

Ты же не тихая гавань. Ты мятежный по свету пожар.

Хорошо ли с тобой ему будет? Ему нужно кого-то любить.

А кто его любить сможет? Как понять, что это кипит?

Ты смотришь на светлые кудри. На ручки, на ноги, глаза…

И который день вздрогнешь, увидев, что в них глубоко — бирюза.

Что глаза у этого чуда, как ни крути, но всё же твои

Видно, смеялись боги, колдуя что-то своё вам внутри

Это долг или чувства? Попробуй что-то такое понять.

Однажды от тихого: “Мама”, внутри что-то рвётся сиять

Внутри клокочуще — слёзы. От того, как тебя он назвал

Тихий голос шепчет: а как же? Он тогда был ещё очень мал.

Это чувства. И ты его любишь. Просто так, как мама могла.

Обнимаешь — спасибо, сыночек. Я наконец-то всё поняла.

Ангел

Ему хотелось бы выпить — от грусти или от горя

Он пришел в странный бар, где запах как около моря

Ему наливали рюмку, он пил и ругался сильнее

И вот уже рядом не гости, а черти и полузмеи

“Мы с собой его рядом удержим

Пусть катится вниз по дорожке” –

Кричали черти в надежде,

Что у него будут рожки

Но ангел небесный спустился, отправляя белое пламя

Взор спокойный и грустный на тех, кто правит грехами

И черти склонились в знаке, что право за небом как прежде

Ангел забрал человека, изменил его в цвете одежды

И вот он в белом костюме стоит у подножия храма

Там, где когда-то клялся, что будет мужем и папой

Он вспомнил детские ручки, жену и свой родной берег

Она его ждёт как прежде, и всё ещё в него верит

Он у храма того поклонился, и ангел кивнул ему с фрески

Он домой пошёл не шатаясь, другой, неожиданно трезвый

А дома счастливые люди, и всё теперь будет отлично

Лишь небо зарёй улыбнулось. Дальше — путь уже личный.

Изумрудный город

Дорога из желтого кирпича поросла осокой

И Гудвин больше не покажет своих чудес

Башмачки стерты до дыр, их даже не трогай

И не заходи в этот страшный неприветливый лес

Жевуны перестали смеяться, звенеть бубенцами

Мигуны не мастерят уже тысячу лет

Волшебные маки стали просто цветами

Дровосек проржавел и сердца у него уже нет

Что случилось с ними на последней книжной странице?

История порвана и пылится в темном углу

Дети выросли. Им стало нужней веселиться

А книга лежит, приписана к барахлу

Но однажды солнце осветит сухие листочки

Элли проснется, с волшебных страниц спадет тень

Взрослые читают историю от точки до точки

Им хочется в прошлое. Вернуться хотя бы на день.

Петр

Петр не спит уже несколько лет

Он пережил сто тысячелетий

Он ищет свою дорогу на свет

И верит в добро, что сломает все сети

Он верит в тихий сон городов

Верит в добро, от добра его ищет

Над ним посмеются, назовут чудаком

А он видит вселенную поднявшись на крышу

Петр не знает, сколько он проживет

Идет, не скрывая свой взгляд, по дороге

Он свет в своем бьющемся сердце несет

И ведут его дальше за руку Боги

Тот, кто потерялся

Для того, кто потерялся во тьме,

Ни фонаря, ни числа, ни дорожки

Он живет сам себе на уме

Бережет разумные крошки

Для него за дворами пустырь

Через редкое перекатное поле

Ему бы найти Алатырь

И попросить у него лучшей доли

Лишь изредка сумрак уйдет

И появятся знакомые лица

А доктор рукой поведет:

Не каждый может от этого скрыться

Пей свой кубок безумства до дна

Пей свой кубок безумства, до дна, а значит до края

Воет свора в ночи, начинается новая тьма

Свора дышит, бурлит, она же тоже живая

Стоит бросить им взгляд — тотчас пойдет кутерьма

Спускаются с цепи злые звери метаний

Снова рыщут по городу, низко склоняясь к земле

Я запру дверь, у меня есть сто оправданий

А они скулят у порога, отражаясь в стекле

Но однажды, я обещаю, я стану смелее

Я выйду одна за порог, распахну руки в крест

Стая кинется с воем, но я не стану трофеем

Я смогу их заставить у ног моих молча сесть

Я их приму, без оглядки и долгих метаний

Как может лишь мать принять родное дитя

Они же мои — мои тысяча сто начинаний

Подбираются ближе и лапы листвой шелестят

Август

Солнце покатилось по тысяче кочек

Под окошком дрифтуют машины

Я запираю дверь на замочек

И вдыхаю потертые шины

В закате виден оранжевый кадмий

Киноварью залиты все скверы

Асфальт неровный и латный

Завтра ветер, шепнет мне поверье

Дует ветер, поднимается ворот

Осень сыпет кровавые клены

Спит спокойно мятущийся город

Засыпает шмель разозленный

Август пахнет мёдом и хмелем

Где-то в небе луна серебрится

Затаюсь под разлапистой елью

И дождусь пока вспыхнет зарница

Питер Пэн

Питер Пэн не взрослеет, не ищет себе работу

Питер Пэн истово любит и чтит субботу

Неуёмный, но все же не злой обычный мальчишка

С яркими вихрами вместо стандартной стрижки

Питер Пэн собрал разношерстную всю команду

И выигрывает у смерти снова который раунд

Собирает детей, которые не повзрослеют

Чтобы им не было скучно в сказку верить

Чтобы не придавило плитой и могильным камнем

Он забирает детей, открывает ставни

К сожалению, дальше растет его чудный город

А он желал бы остаться один и закрыть затворы

Ему больно от каждого нового экипажа

Он крепче сцепляет зубы, не плачет даже

Эй, команда, ну что, полетели к людям?

Где-то там кто-то все еще верит в чудо

И стоя вечером у промерзшего напрочь окошка

Родители, с серыми лицами, поднимут ладошки

Помашут летящим над городом детям прозрачным

Это значит, что Питер Пэн их спасает дальше

Ты бы был Ланселот

Ты бы был Ланселот

Но тебя не трясет

От мысли, что где-то невинный умрет

Прости за подгон

Но ты и принцесса уже не канон

И ее спасает какой-то дракон

Ты дошел до глубин

Ты остался один

Ты пока ещё жив, пока невредим

Твоя участь — гамбит

То, что ты не убит

Не значит, что тебе ничего не грозит

Ты уже пострадал

Впереди лишь провал

И тонкий мостик пока не пропал

Ты главный герой

И ведёшь за собой

Но войско твоё тебя бросит, постой

Ты на той стороне?

Тебе сказали во сне?

Что ты в целом, скажи мне, знаешь о зле?

Ты надел белый плащ

Факел сердца горяч

Но просто напор — запущенный мяч

Ты всё позабыл

Ты так просто убил

И кровью друзей свой плащ обагрил

Герой — волчья пасть

Ты повёлся на власть

И теперь не знаешь, как сменить масть

Потемнело крыло

Тебе в обмане везло

И теперь уже ты — новое зло

Как достичь твоего?

Цель важнее всего

Средства не стоят почти ничего

Ложь — твой ответ

Пройди хоть весь свет

Только назад дороги-то нет

Неправдою весь свет пройдёшь, но назад не вернёшься.

Удаче нужен выходной

Работе не видать конца, её со всех сторон припёрло

Удача ищет выходной, чтоб вылечить больное горло

Вы не поверите, она

Бывает, как и мы, больна

Ей тоже лень вставать с постели

У нас — семь пятниц на неделе

В настройках у неё обвал

Вай-фай сломался и пропал

А люди всё идут-идут, всё нескончаемым потоком

Хамят, не платят, на лады клянут всевидящее око

Стремятся закатить скандал

Вновь пуст откатов терминал

Торгуются, как в магазине

Как дети врут, ложь пахнет дымом

Не терпкой костровой отрадой

А палью, гадостью и смрадом

Удаче грустно и смешно. Уже болюче-всё равно

Она запуталась в вопросах, достала пледа полотно

И отключила телефон.

Её достал его трезвон.

Она посмотрит сериалы,

И скажет: "До смерти устала".

Удаче нужен выходной. И ей судьба пошла навстречу

Судьба сместила календарь, чтобы работу ей облегчить

Она установила дату.

И объявила всем мандатом:

Завтра ей даже не звонить.

И письма тоже отложить.

Удаче нужно отдышаться!

Пусть будет пятница. Тринадцать.

Прошлая жизнь

А я в прошлой жизни была пираткой

Глаза вечно сухие от соли и ветра

Я даже качки не боялась адской

В моем кармане — семечко кедра

Я клянусь, меня даже ловили:

Лихой адмирал со зверским лицом

И, пожалуй, однажды судили

А я срывалась — и в омут с концом

И веревка вилась дальше и дальше

Не видно было — конец где, край

Я слышала сразу все ноты фальши

Могла напиться — лишь повод дай

Судьба неслась стрелой или птицей

Не искала старость, не ждала покой

Не было мысли остепениться

Цель лишь одна: гореть — так звездой

Поэтому теперь я боюсь воды

И ром не пью, он уже не нужен

Мне шепчут волны: выбирай мосты

Хватит с тебя штормов и кружек

Потомок

Ты зря надеялся на потомка

У меня зашорен мой третий глаз

Я не вижу души, они — потемки

Я верю улыбкам и звукам фраз

Все дальше в чащу, далекий предок

Все дальше в лес, наломаю дров

Там дым от костра шипуче-едок

Но отгоняет сонмы кошмарных снов

Почему же ты не спешишь во мне усомниться?

Почему же ты веришь в мой чистый разум и дух?

Мой предок на землю спустится яркой зарницей

И скажет: ты моя кровь, моя память, мой взгляд и слух

Его ведьма

Свою ведьму он спалил на костре

Убил не колдунью, а в прах обратил любовь

С тех пор он не может спать, прикасаться к дуба коре

И слышит смех в звоне колоколов

Он втянет голову в плечи, запирает дом на засов

Ждет, что время излечит душевные раны

Завел себе дюжину злых и косматых псов

Думает, сможет справиться с ведьмой обманом

Но как только полночь пробьют большие часы

Она снова придет к нему, в рубашке из белого льна

Ее кожа как лед и первые капли росы

А волосы пляшут в ритме святого огня

И он горит, горит и сгорает до тла

Видит адские муки и свой потерянный рай

А на утро вновь возрождается эта зола

И покой не даёт, хоть тысячу раз умирай

Ему уже двести, он стар, изможден и устал

Скрипят невозможно, но держатся крепкие кости

На жизни вокзале он тот, кто уже опоздал

И держит его на земле лишь тоненький мостик

Он сходит с ума, кричит по ночам и не спит

Боится кровати, но ищет способ уснуть

Прошел сто сражений и тысячу раз был убит

Он больше всего желает окончить свой путь

У меня столько моральных принципов

У меня столько моральных принципов

Что, наверное, можно быть принцем

Любить принцессу, не ждать приданого

И еще творить что-то странное

У меня столько лишних комплексов

Что хватит на тысячу комиксов

Простых и глупых, где лбами бьются

А читатели смеются, смеются

У меня столько ответственности

Что громоздится целая лестница

Кажется, вот-вот на голову рухнет,

А голова от имен и дат — пухнет

И я клянусь, я влюблюсь в любого

Будь он смертным или древним богом

Кто мне скажет: я сам все решу

А ты сядь, подыши, порисуй

…будь слабее!

И хочется ее попросить: будь слабее!

Пожалуйста, хоть чуть-чуть…

Мне тяжело с такой, хоть убейте

Но все бросить, уйти — не хочу

А ты по-другому не можешь

Ты ты сама, ты одна, и всё так

Ты мне с этим, увы, не поможешь

Я на цепи, я в цепях, я дурак

Я — на привязи, я околдован

Это не сталь, не чугун, не титан

Я как птица тобой окольцован

И радар — на зависть всем маякам

Меня держит не замок, не запоры

И не рота дюжих солдат

Меня держат твои разговоры

Меня держит всего лишь… Твой взгляд

Сердечко на окне

Скрипят автобуса покрышки,

Стоят дома, антенны, вышки,

Гудит мотор, и спит кондуктор.

Шипит уставший репродуктор.

От влаги запотели стёкла -

Рисую слово, тут же стёрла.

Пока стоим, здесь время вечно,

С той стороны — одно сердечко.

Я еду дальше по району,

Гудят недобрые клаксоны,

А у меня внутри — запело:

Найти б того, кто это сделал!

Снаружи подойдя к окошку,

Вскочив опасно на подножку,

В ответ какой-то человечек

Нарисовал своё сердечко.

Мой лучший враг

Качается ель, и мы снова враги,

Я тебя не прощаю, так что лучше беги

Я тебя ненавижу — исчезай, испарись!

Но только уйдёшь, заклинаю — вернись.

Проклятия шлём, снова страшен накал

И на брудершафт поднимаем бокал.

Ты не просто мой враг — ты лучший из них.

Заходится ветер в криках глухих…

Невозможным нам кажется рядом шагать,

Но опять мы рвемся друг друга спасать…

Чтобы с гордостью крикнуть: «Здравствуй, мой враг!»

И прервать хрупкий мир чередою атак.

Снова в Париже

У меня всё прекрасно, я снова одна.

Я снова в Париже, и снова зима.

Антенна трамвая холодит провода,

И в Сене бурлит и смеётся вода.

У меня всё отлично — нет больше слёз,

И жизнь не летит, как трамвай, под откос.

Есть один недостаток — сигареты курю

И мысли свои доверяю дождю.

Мальвина

Из коробки на мир, из витрины –

Тонкая, больная Мальвина.

Ручки-ножки, палочки-ветки,

Пей, малышка, цветные таблетки.

А она, вдоль леса, по краю,

Возрождаясь и вновь погибая,

Возрождаясь и снова теряясь –

Но болезни своей не сдаваясь.

Она лучше погибнет в полёте,

Лучше станет крылом в самолёте,

Лучше встретит последний рассвет,

Чем в стекле проведёт сотни лет.

Что начертано — случится

Что начертано — случится,

Что должно — тому и сбыться,

Нас судьба ведёт по свету

За разменную монету.

И от рока не укрыться,

Не забыть и не забыться,

Шаг по льду неосторожный –

Все мы под законом Божьим.

Чертополох в бокале

Мне кто-то положил в бокал чертополох

А пить нужно до дна, и сердце стынет.

Я пальцами впиваюсь в белый мох –

Во рту уже бескрайняя пустыня.

Глаза с пытливым холодом глядят,

Как будто я — блоха под микроскопом.

И я глотаю этот сладкий яд,

Застывший между выдохом и вдохом.

Появится новый и свежий…

Нет крови в остатке клеток

Сама себя умножаю на ноль -

То ли выпить таблетки,

То ли найти алкоголь…

То ли райские кущи,

То ли ближайший кювет.

Пусть меня Данко научит,

Чему не смог пропитый валет.

Говорят, я себя разрушаю,

Но на деле — обломки давно.

Я витринный образчик, что с краю

И вместо мыслей — вино.

Появится новый и свежий…

Скажет: «Дамам лучше не пить!»

А я усмехнусь, я невежа,

Потому что не умею любить.

И он уйдет, быстро шагая,

Я снова буду одна –

Сама себя проклиная

И осадок выпивая до дна.

Сны роботов

У меня есть график — линия,

И посчитаны протоны.

Извини, но эта химия,

Мне и правда — не знакома.

А ты бьешься у железа,

Непонятный мне филолог…

Сердца, желудочки, протезы –

Не плачься мне, я не психолог!

Как ты в бездушный автомат

Умудряешься влюбиться?

Ты даже жалок и не рад –

Ты простой самоубийца.

Расскажи скорей про звезды,

Давай сыграем на гитаре:

Для чего такой ты создан?

Вдруг сердце каменно ударит…

Детская

Во мне три тысячи метаний

Тугой комок в груди залёг

Мы в гробовом идём молчаньи,

А раньше — громко и взахлёб.

Так почему мы оробели?

Чему причина? Где итог?

А мы всего лишь повзрослели

И выросли из детских строк.

В таком беззвучии не легче –

Ведь каждый в этой тишине

Сбивает шаг и горбит плечи,

И верит — вся любовь не мне.

Время волшебства

Опустились синие сумерки

На зелёный лиственный лес

И кажется, что в этом сумраке

Наступает время чудес…

Качаются ветви дубовые,

Шумит шоссе вдалеке,

И мы — без причины весёлые –

Жизнь живём налегке.

Внутри меня

Зови экзорциста, святой водой окропи –

Я сошла с ума, и мысли сбила с пути.

От счастья такого очумевшие скачут строки,

Звенят свежим металлом, сыплются по дороге.

Забегают в овраг и в самую лезут чащу –

Они моего безумия лучший образчик.

Они моей души — верное знамя,

Что щедро приправлено страхами и грехами,

Не всякий отважится пробовать — слишком остро

Для тех, кто решится, внутри меня целый остров.

Там робинзонит запылившая крылья надежда:

Осатанела, меня обзывает невеждой,

А я возвожу вокруг неё целый купол –

Чтоб не сломала кости нелепостью глупой.

Мельница чудес

Кто-то оставил на облаке мельницу,

И забыл остановить процесс…

С неё сыпет метелицей

И нам шлёт ожиданье чудес.

Вернётся мельник, прервёт работу,

Снег и вправду перестанет трусить…

Глянет вниз, скажет: «Вышло неплохо,

Надо бы через год повторить…»

Лифт

Восемнадцать — я не знаю, куда мне бежать,

Я могла б подождать,

Но все ждут, что я встану и буду решать…

Это жизнь.

Еду в лифте, считаю подряд этажи,

А пора бы считать социальные лифты.

Быть упрямым…

Учат страху, лицо наклонить,

Но почему-то не учат драться.

Людям страшно на свете жить –

Нас всё время учат бояться.

А я встану, устав лежать,

Меня снова повалят на пол.

Почему меня учат быстро бежать,

А не быть упрямым солдатом?

Нужно вовремя выбрать свои пути –

О терроризме висят плакаты.

Но и там одна дорога — уйти,

А не бить до кровавой ваты.

И мы по жизни неровно идём,

Не умея давать отпоры.

Мы терпим дожди, спасения ждём,

Будто судьбы крали, как воры.

Репродуктор

И выйдя на улицу, взглядом найдёшь репродуктор,

Молясь, чтобы вправду молчала упрямая жесть,

Ты больше не думаешь, что любая тревога — так круто,

Над городом виснет рваная нервная сеть…

Прокашлялся рупор и этим спугнул голубей,

А город весь замер в мурашках и бьющемся пульсе.

Кто-то крикнет, и вздрогнет, и станет прятать детей,

Небо трясётся в припадке и спазмах конвульсий.

Вот вроде бы всё, бой кончился, город спасён,

Люди выйдут на улицы, в небо головы, стянуты шапки.

И серым остовом на столбе всё равно висит Он,

Но теперь обещает, что всё уже будет в порядке.

Снежинки

У каждой снежинки есть маленький парашют,

Она летит, надеясь, что её не собьют.

Каждый снежок — это капля огромного моря,

Летит, растворяясь в бело-молочном просторе.

Люди, завидев, кричат: это белые мухи.

А они готовы развеять глупые слухи.

Они = хрустальные дети синего неба.

Не мухи, что ищут варенья и черствого хлеба.

У них свои цели и даже, поверьте, задачи,

Но знает об этом только маленький мальчик.

Он маме скажет, скрывая своё торжество:

«Летят дети неба, а значит, идёт рождество!»

Ангелы падают вниз

Ангелы падают вниз от чернильного неба

Это знают все люди, даже коты и псы

Ангелы бьются с тенями, которые слева

И смотрят с тайной надеждой на витые часы

Они ждут рассвета чтобы снова пытаться

Взлетать и падать, подниматься и снова лететь

Они не хотят на земле ни дня оставаться

Но их держит и давит вниз упрямая твердь

У них непослушные волосы, веснушки каскадом

Руки в краске, на одежде цветные круги

Они среди нас, ужиться пытаются рядом

И сердцем рвутся от каждого “помоги”

Они не летают, они камнем уходят в бездну

Видимо, гравитация плохую играет роль

Зачем их на землю отправили? Мне неизвестно.

Но без них бы зло давно потеряло контроль

И теперь живут среди нас необычные люди

Они крылья свои разворачивают каждую ночь

Однажды кто-то из них сальто всё же докрутит

И сможет научить летать сына и дочь

Тогда будет новый вид — ангелы в небе

Они смогут смеяться и легче дышать на земле

А пока они борются с теми тенямя, что слева

И перья растят на разбитом о камни крыле

Я еду снова

Я еду снова, здравствуй, Север

Я не нашла себя в резерве

Нет-нет, я не сдалась, ну что ты

Я просто с прошлым свела счеты

И снова солнце тускло светит

И обнимает стылый ветер

На камне след босой стопы

Я убегу, сжигай мосты

А облака одни на всех

Бежим как белки в колесе

Они вращаются по кругу

Передавая боль друг другу

И то же небо, то же солнце

Оно все также нам смеется

И тучи, уж поверь все те же

Будь ты силен или повержен

Упал — умей начать с начала

Умей сказать, когда прижало

Силён не тот, кто без ошибок

А тот, кто видит их с улыбкой

Прости, Маэстро

Мне не стыдно быть русской, мне стыдно перед Маэстро

И не за себя, а за сотни других людей

Прости, товарищ, тебя променяла Одесса

Променяла твой подвиг на подарки иных гостей.

А тебе казалось — там небо во сто крат голубее

Тебе казалось — там воздух совсем другой

Но люди менялись. Трусы стали сильнее.

И вот они на своих же пошли войной

Да, это слово, увы, не звучало раньше

Хотя по-другому это уже никак не назвать

И в воздухе развеваются флаги фальши,

И учат своих детей бить и стрелять

Прости, Маэстро, спи спокойно товарищ

Тебе даже лучше не видеть этих людей…

Но что делать тем, кто прошел сотни пожарищ,

Для того, чтобы потомки превратились в зверей?