Одно проклятие на двоих (СИ) [Ксения Акула] (fb2) читать онлайн

Пролог

День моего рождения

(Двадцать лет назад)

Корделия

Приятная молодая женщина держала на руках красного орущего младенца с хохолком темных волос, и глуповато улыбалась, посматривая на своего мужа. Роды только что завершились появлением на свет здоровой девочки, и родители не могли оторвать от нее глаз, а врачи суетились вокруг роженицы, предлагая отдать дочку неонатологу.

— Вам следует отдохнуть, вам обоим, — наставительно произнесла высокая сухощавая женщина, которая руководила родами и вела беременность Натальи. — Дочку осмотрят и принесут к вам в палату через некоторое время.

Вдруг она нахмурилась, раздвигая крошечные пальчики и недоуменно разглядывая родимое пятно, больше похожее на татуировку, но пожала плечами и понесла орущего младенца неонатологу.

— Принесем вам на кормление, отдыхайте, — погладила медсестра роженицу по плечу.

Молодая женщина, которую муж звал не иначе, как Наташенька, согласно кивнула и откинулась на подушки, украдкой вытирая слезы, бежавшие по щекам. Такой счастливой и уставшей одновременно она себя прежде никогда не чувствовала. Беременность протекала хорошо только первые три месяца, а затем начались осложнения, выявились патологии. На тридцатой недели у Наташи заподозрили отказ почки, и пришлось вызывать преждевременные роды. Но теперь все в прошлом, потому что вот она — ее малышка! Здоровенькая, горластая, со всеми пальчиками на крохотных ручках и ножках и такая крепенькая, несмотря на недоношенность. И не важно, что вены исколоты и болят, что физическое состояние, как у девяностолетней старухи, что волосы лезут и под глазами синюшные круги, и в зеркало на себя смотреть страшно. Все позади!

— Теперь-то ты мне откроешь великую тайну ее имени? — спросил Игорь — отец ребенка — как только оказался в палате наедине с Наташей.

Дело в том, что молодая женщина долго думала, как назвать дочку, отвергла все предложения мужа, родителей, друзей и коллег по работе, но молчала о том, какое имя придумала для ребенка сама. На втором УЗИ ей сообщили, что у ребенка ВПС — врожденный порог сердца, аномалия развития, но Наташа не верила до последнего. Советы врачей по прерыванию беременности женщина игнорировала, увещевания мужа, что это ее первая беременность и будут и другие, не слушала. Она верила, что вопреки всему дочка родиться здоровой, и последнее УЗИ показало, что девочка действительно здорова.

— Корделия, — прошептала Наташа, боясь праведного гнева мужа, а он последовал незамедлительно. Вспыльчивый по природе Игорь часто обижал жену, не умея совладать со своими эмоциями прежде, чем они вырывались наружу.

— Ты в своем уме?! — повысил он голос, отшатываясь от протянутой Наташиной руки и вскакивая с края кровати. — Да, люди нас на смех поднимут! Ты только представь, что нашу дочь будут величать Карликова Корделия Игоревна! Боже, какой кошмар!

Он вцепился в темные густые волосы обеими руками и начал носиться по палате, благо, его работа стоматологом в частной клинике приносила немалый доход, а знакомства среди врачей позволили Наташе наслаждаться тишиной и покоем одноместной платной палаты.

— Наташенька! — мужчина опомнился, присел на кровать и нежно погладил сонную жену по руке. — Наташенька, я верю, что ты одумаешься. Нашу дочь будут звать Настенькой, хорошо?

— Корделия, — прошептала засыпающая женщина, — нашу дочь будут звать Корделия, Игорь, и никак иначе. Я чувствую, что у нее будет большое и доброе сердце.

— А аналогов большого и доброго сердца в русском языке не существует что ли?! — не сдавался взбудораженный не на шутку отец. — Я сегодня же перерою все справочники, переверну все библиотеки города. Ты спи-спи, а я вернусь вечером, и мы вместе придумаем нашей дочке красивое и подходящее имя!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава первая

День Икс

Корделия

Высотное здание из серого камня и холодного стекла, отражающего рассветные лучи яркого сентябрьского солнца, произвело на меня неизгладимое впечатление. Выйдя из такси, я так и осталась стоять на стоянке для автомобилей, прикованная к земле этим офисным монстром, собравшим в своих стенах целый улей рабочих пчелок, снующих туда-сюда по двадцати пяти этажам здания.

Парковка, забитая иномарками и глянцевыми мотоциклами, на которых только в рекламе сниматься, так они сияли начищенными боками и хромированными трубами, сейчас походила на островок тишины и спокойствия, которую нарушали лишь редкие прохожие. Я робко переминалась с ноги на ногу, почему-то представляя, кто приехал сюда на этом вот внушительном черном внедорожнике или на этом красном монстре-мотоцикле с надписью HONDA на внешней стороне подножки.

— Девушка, вам здесь не витрина, — огрызнулся на меня недовольный с самого утра сотрудник фирмы, которому я невольно перегородила проход.

— И вам доброго утра, — поспешила я любезно ответить, но меня наглым образом проигнорировали.

«Неужели так же меня встретят в офисе на двадцать пятом этаже, где проходит собеседование на должность стажера штатного психолога в крупную IT-компанию?»

Оторвав взгляд от узкой полоски изумрудных насаждений, я рассматривала огромную вывеску с названием, закрывающую окна второго этажа, и вспоминала, сколько же всего связано с этой IT-компанией, куда стремились попасть все мои знакомые студенты. Стажировка здесь приравнивалась к полету на Марс или же на Луну, а мой однокурсник говорил, что ради работы в этой компании готов продать душу дьяволу. Я не воспринимала его слова всерьез до тех пор, пока не узнала всех преимуществ, которые получал стажер, прошедший практику не только по своей специальности, но и просто засветившийся в этом здании. Для него открывались многие двери, в том числе и в других городах. Правда, мой друг вскользь упомянул, что стажеров принимают крайне редко, а пройти собеседование невероятно трудно.

И вот он — день Икс, который определит мою дальнейшую судьбу!

Штатный психолог компании ищет молодых специалистов для создания полноценной группы помощи растущему IT-монстру. Специалисты здесь трудятся по двенадцать часов в сутки, а то и больше, поэтому выгорают люди очень быстро, а отсюда и бешеная потребность в психологической помощи. Корпоративные психологи уже не справляются с объемом работы, поэтому на кафедру нашего университета пришел запрос о стажерах, чем я и воспользовалась, подав заявку на имя декана.

— Я бы разочаровалась, Корделия, если бы не нашла тебя в списках, — сказала мне Ольга Петровна, декан психологического факультета, — ты заслуживаешь стажировки там. Протекция от меня обеспечена, — шепнула женщина, подмигнув мне густо подведенным черным карандашом глазом и потрепав по плечу.

Ольга Петровна с первого курса называла меня исключительно полным именем и восторгалась, как такая необычная девушка попала к ней на факультет. Я же не видела ничего необычного в учебе на психологическом, потому что мечтала о помощи людям с самого детства и видела себя, если не врачом, то именно психологом. Многочисленные приятельницы, в том числе и Ленка, тоже попытали счастье и вписали себя в список, но на собеседование пригласили только меня одну.

— Счастливая ты, Кора, — с завистью говорила Ленка, узнав грандиозную новость, о которой судачил весь факультет. Девчонки собрались вокруг меня кружком и на разные голоса предполагали, что же случится дальше.

— Ты и дня там не продержишься, — вещала одна.

— Сама обрадуешься, когда тебя попросят покинуть кабинет, — предполагала другая.

В общем, удачи мне никто из них не пожелал, и только мама с папой радовались искренне и от всего сердца, сказав, что у меня все непременно получится.

Я отогнала непрошеные мысли и сделала робкий шаг вперед, когда меня едва не сшибли с ног.

По тротуару бежала какая-то девушка с развевающимися рыжими волосами, и я задержала взгляд на ее опухшем от слез красном лице.

«Это надо так расплакаться в восемь пятнадцать утра? Что могло случиться? Может, обидели в общественном транспорте или бросил парень?»

Продолжить ряд обстоятельств, который привел к плачевному состоянию рыжеволосой девушки, я не смогла, потому что она резко затормозила прямо у поворота дорожки и свернула к зданию, причитая на ходу и сетуя на сломанный каблук и боль в лодыжке. При этом девушка не сбавляла шага и вытирала рукавом вязаного кардигана наворачивающиеся на глаза слезы, а я торопилась в след за ней и удивлялась, кого же так боится бедняжка, что бежит, несмотря на сломанный каблук и боль в ноге.

В необъятном холле я немного потерялась, упустив из виду рыжую девушку, скорее всего, скрывшуюся в лифте. Мраморные плиты пола, стены, отделанные камнем и выкрашенные в холодные тона, прохлада, которая присуща большим помещениям, и обилие света, который резко контрастировал с неуютной обстановкой, сбивали с толку, поэтому к стойке ресепшена я ползла, как черепаха.

— Доброе утро, — сдержанно поздоровалась девушка в идеальной белой блузке и черной юбке, встав мне навстречу. Стационарный телефон на ее столе разрывался, сотовый тоже пиликал, но девушка терпеливо ожидала моего ответного приветствия.

— Вот, — вместо того, чтобы поздороваться, я протянула резюме. — Мне позвонили и назначили собеседование.

Теперь меня смерили заинтересованным взглядом, с долей уважения, оценивающе пробежавшись по одежде. Я невольно подобралась и втянула живот, стараясь выглядеть уверенно. Черные брючки меня стройнили, и бежевый свитерок выглядел нейтрально и неброско, но в то же время стильно и подходяще случаю. Я специально выбирала модель из дорогой кашемировой ткани и потратила на прическу и макияж целое утро.

— Хорошо, — выдала, наконец, девушка, видимо, удовлетворенная увиденным. — Вам на последний этаж и по коридору налево в конференц-зал. Ожидайте, когда назовут вашу фамилию и ничего не бойтесь. Удачи. — Она улыбнулась, выдавив из себя положенную случаю приветственную фразу и схватила сразу обе трубки телефона, одновременно отвечая на звонок и отправляя сообщения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Спасибо, — улыбнулась я в пустоту, потому что над ресепшеном теперь торчала лишь светлая макушка.

В общем, до лифта я шла, погруженная в отнюдь невеселые мысли, а на двадцать пятый этаж поднималась так долго, что успела и вовсе позабыть, о чем думала на первом.

— Девушка, вам куда? Лифт вниз или вверх? О, Макс, отчет везешь Палычу! Здравствуй, когда вернулся с отпуска? — фразы сыпались на меня отовсюду, потому что останавливались мы чуть ли не на каждом этаже, а смена лиц за эти несколько минут поразила меня количеством и качеством: от помятых сисадминов и сонных бухгалтеров до вышколенных и собранных управленцев.

На последнем этаже лифт выплюнул десять человек, в том числе и меня, поэтому до конференц-зала я добралась помятая и ошарашенная.

— Это все не то! — раздался грозный мужской голос, как раскат грома среди ясного дня. — Ты сам не видишь, что они не подходят мне?!

В ответ я расслышала какое-то раболепное мычание и хлопок дверью, как затрещина косяку, сухая и хлесткая. Я на всякий случай сжала обеими руками кожаный кейс и выставила его перед собой, чтобы при случае защититься от неумолимо приближающегося врага.

— А вы чего тут стоите? — на меня буквально выкатился невысокий человечек с потной лысеющей головой и круглыми, как у Гарри Поттера, очками. — Фамилия? — рявкнул он, задирая подбородок.

— Карликова, — произнесла я осипшим голосом.

«Что же у них за атмосфера тут?!»

Не IT-компания, а какая-то тюрьма для приговоренных. Вон и девушки выходят из кабинета пришибленные и с опущенными головами, а заместитель этого круглого мужчины отпаивает их водичкой из кулера. Звенящих кандалов не хватает.

Я и сама уже готова драпать отсюда, сверкая пятками.

— Что-то на Карликову вы мало походите, — проявил свою невоспитанность странный субъект, глядя на часы, — но пришли вовремя, без опозданий, поэтому проходите и ждите моего возвращения. Я только кофе выпью, пока совершенно не рехнулся от этих бесконечных глупений.

Мне хотелось переспросить, о ком идет речь, и кто посмел сводить его с ума, но мужчина, с несвойственной таким круглым людям прытью, побежал по коридору, ловко обходя препятствия в виде встречных сотрудников фирмы.

— Снова Федоров беснуется? — спросила девушка у шедшей рядом коллеги.

— Он успокоится только тогда, когда к нему на собеседование придет вся женская составляющая населения планеты Земля. — Инфантильно ответила девушке собеседница. — Лучше бы на место штатного психолога выбрали среднестатистического ботаника в очках с дипломом психологии и отсутствием кольца на пальце, поверь, было бы толку больше. А этот недочеловек только славу компании портит…

— Не скажи, Вер, — перебила ее молоденькая девушка, — говорят, он не одного отчаявшегося психа с того света вытащил, а сколько людей спас от тяжелой депрессии, от мигреней и помог разобраться с жизненными неурядицами. Волшебник, одним словом.

— Еще бы над внешностью своей поколдовал и, может, тогда бы я пришла к нему на сеанс, — пыхнула презрением Вера, и обе они скрылись за поворотом, а я медленно прошла в конференц-зал, преодолела расстояние до двери в кабинет кругленького субъекта и вошла, оглядываясь по сторонам. Чисто, уютно, по-офисному, а ради такого вида из окна можно и потерпеть неприятного Федорова, брызжущего слюной.

У меня получилось выдохнуть и расстаться с кейсом, удобно пристроив тот на низком мягком диванчике.

«Волшебник, значит? Посмотрим, что же в нем такого волшебного и почему ни одна из кандидаток его не устроила?»

В кабинет Федоров вернулся со стаканчиком кофе и сосредоточенным выражением круглого лица, на котором блестели живые карие глаза. Он прикрыл дверь, скользнул по мне заинтересованным взглядом и прошел к столу.

— Вы меня простите… Корделия, — прочитал он имя в резюме и удивленно приоткрыл рот. Рука с зажатым в ней стаканчиком дрогнула и несколько капель упало на страницы моего резюме.

— Что случилось? — удивленно прокомментировала я происходящее. — Я понимаю, что у меня немного необычное имя, но разве это имеет какое-то значение при работе стажером?

— Что вы, конечно, нет, — произнес мужчина ненатурально бодрым голосом, присаживаясь на стул с высокой спинкой и аккуратно отпивая глоток терпкого напитка, запах которого дразнил мои чувствительные ноздри. Я постаралась как можно тише сглотнуть слюну и прокашлялась, чтобы привлечь внимание затихшего Федорова.

— Вы знаете, Корделия, в чем сложность нашей работы? — спросил он, поднимая, наконец, взгляд на мое лицо и глядя так, словно видел впервые. Его глаза — темные, жгучие, глубокого кофейного оттенка — словно увеличивались за стеклами очков, притягивали к себе и гипнотизировали. Здесь и сейчас я вдруг поверила, что Федоров — не просто штатный психолог огромной IT-компании, но и настоящий волшебник. Этот взгляд на круглом совершенно обыкновенном лице никак не вписывался в образ полноватого низкорослого мужчины, который предстал передо мной в коридоре.

— Вся сложность в подходе к каждому человеку, — ответила я, стараясь отвлечься от взгляда Федорова. У меня даже ладони вспотели и голос сел, так сильно я разволновалась. — Мы помогаем каждому, несмотря на наши личные симпатии и антипатии, мы стараемся не просто применить знания, полученные в университете, а проникнуться проблемой пациента, чтобы получить его доверие и желание открыться нам.

— Что ж, неплохо, — равнодушно заметил Федоров, отодвигая мое резюме от себя, как можно дальше с таким видом, словно это ядовитая змея расположилась у него под рукой. — И чем вы готовы пожертвовать, Корделия, ради того, чтобы помочь другому? Например, отношениями с молодым человеком?

— Что? — вскинула я брови. — Но у меня нет молодого человека!

— Отлично, — сделал какую-то пометку в своих документах Федоров.

Я открыла рот и снова его закрыла, совершенно позабыв о преимуществах этой работы.

«Бежать! И как можно дальше отсюда!»

— Вам рассказать о моем опыте? — робко спросила я мужчину, чтобы как-то нарушить затянувшееся молчание.

— Не нужно, — поднял он ладонь, снимая с переносицы очки и надавливая пальцами на глаза. — Вы можете сказать, что не готовы жертвовать ради другого ни личной жизнью, ни собственным временем, но я-то знаю, что в ситуации, опасной для жизни другого человека, вы, не задумываясь, отдадите все, что потребуется, сделаете слишком много, разве не так?

Я только пожала в ответ плечами.

«Странный он какой-то! Делает обо мне выводы, совершенно не зная меня лично!»

— Может, вы именно то, что нам нужно, — пробормотал он себе под нос, устало стирая со лба капли пота и откидываясь на спинку стула. — Но случай тяжелый, запущенный, а вы такая юная. Жаль мне вас.

Я покивала, соглашаясь с тем, что меня нужно и должно жалеть, а то мало ли какие у них тут условия для стажеров? Может, в скором времени и мне понадобиться психолог.

— Что ж… — Федоров так тяжело вздохнул, словно весь груз этого мира нес на своих покатых плечах. — Я вижу в вас потенциал, огромный потенциал, но клиент, с которым придется работать стажеру, настолько трудный, что с ним не справляется и профессионал.

— Тогда, зачем вы отдаете его стажеру? — не поняла я, пожимая плечами.

— Потому что отчаялся! — рявкнул Федоров, сжимая пальцами переносицу и снова натягивая круглые очки. — Потому что от этого человека зависят тысячи!

Я с сомнением подсчитала количество сотрудников.

«Ну, с этим Федоров перегнул, конечно, вряд ли в здании и пятьсот насчитается!»

— Вы не подходите, идите! — резко махнул он рукой в сторону выхода. — Скорее, пока не передумал.

— Вениамин Ассольдович, — прочитала я имя Федорова по бейджику, — я не хочу уходить, — произнесла я возмущенным тоном, злясь на мужчину за то, что выпроваживает за дверь так скоро. Я ведь сама собиралась уйти, но слова о тяжелом пациенте зацепили меня за живое. Может, я диссертацию буду защищать, а тут тяжелый случай, практика лечения, исследование новых методов на практике…

— Объясните, пожалуйста, почему я не могу попробовать? — робко спросила я Федорова.

— Мои объяснения ничего не изменят, потому что вы мне не подходите, — произнес он, растягивая гласные.

— А я сказала, что никуда не уйду! — ответила я мужчине твердым тоном. Привык, что все его боятся и убегают, стоит повысить на них голос или оскорбить подобным пренебрежением, но не на ту напал. — Я жду объяснений, Вениамин Ассольдович.

Он снова обжег меня жгучим взглядом, резко поднимаясь из-за стола, отчего его объемный животик задел стаканчик кофе и тот вылился на пол, заливая дорогущий ковер с длинным мягким ворсом.

Мученически вздохнув, Вениамин Ассольдович обошел стол, оставив все как есть, и протянул мне руку.

— Пойдемте, Корделия, я кое-что покажу вам. — Пухлая рука мужчины зависла в воздухе, но я не спешила хвататься за его ладонь. — Даю вам секунду на раздумья.

«Хорошо! Зачем же нервничать?!»

Я решительно поднялась с дивана и коснулась руки Вениамина Ассольдовича.

«Хм, взять его под локоть? Сжать ладонь своими пальцами или сделать вид, что я не понимаю, чего он от меня хочет?»

— Просто возьмите меня за руку, Корделия! — громовым голосом закричал мужчина, и я вцепилась в его руку, как в спасательный круг, пытаясь нежным взглядом и легким касанием успокоить нервного Вениамина Ассольдовича.

Вдруг в помещении погас свет. Разом.

«Но ведь на улице раннее утро, и солнце светит ярко, и панорамные окна пропускают достаточно света!»

Необъяснимо, но факт.

На нас опустилась такая непроницаемая тьма, что от неожиданности я пискнула и прижалась к мужчине всем телом, не понимая, куда делся пухлый Вениамин Ассольдович. Мои руки вцепились в мускулистые широкие плечи, а грудь скользнула по рельефной груди мужчины, оказавшегося напротив.

«Что за шутки?»

Когда я почувствовала прилив паники, а моя макушка стукнулась обо что-то, стоило дернуться в сторону от незнакомого обладателя рельефной груди, как свет снова загорелся.

— Не нервничайте, Корделия, мы всего лишь переместились из одного кабинета в другой, — спокойным тоном сообщил мне незнакомый высокий красавец-брюнет, от вида которого я забыла, как дышать.

Глава вторая

Знакомство с настоящим волшебником

Корделия

— Только не визжите! — скривился незнакомец при виде моих попыток закричать. На его лице отразилось выражение вселенской скорби, а в темных глазах промелькнула обреченность. Я только хотела возопить от ужаса, но прикрыла рот, встретившись взглядом с этим нетипичным красавцем.

— Ваши глаза, — сказала я вслух то, что собиралась обдумать про себя детально и обстоятельно. Даже наклонилась к лицу мужчины, почувствовав запах кофе.

— Что с ними не так? — и уголок губ незнакомца дернулся вверх. Он отшатнулся и аккуратно отстранил меня подальше.

— Вы что же, убили несчастного Вениамина Ассольдовича и завладели его… глазами? — спросила я, совершенно сбитая с толку. Этот насыщенный оттенок ни с чем не спутать!

Темные брови незнакомца взлетели вверх, и он посмотрел на меня, как на умалишённую — с опаской и долей сожаления.

Но я же помнила этот завораживающий темно-кофейный оттенок радужки с мелкими вкраплениями янтаря, и они принадлежали совершенно другому человеку. Кругленький, низенький и лысеющий Вениамин Ассольдович испарился, а на его месте оказался высокий и подтянутый красавец-мужчина с длинными темными волосами, стянутыми в низкий хвост, обладающий точеным профилем, волевым подбородком и, главное, абсолютно такими же, как у бедного Вениамина Ассольдовича, глазами. Этот незнакомец еще и костюмчик у моего работодателя спер, наглец! Нет, фасончик изменил, конечно, брюки зауженные, пиджачок приталенный и фалды удлиненные, но цвет. И пятно кофейное… И запах…

Я пошатнулась, готовая закричать второй раз, но брюзжание незнакомца меня остановило.

— Никого я не убивал! — недовольно фыркнул он, — поумерьте свою фантазию, Корделия, и будьте осторожны, нам предстоит спуск по крутой лестнице.

— Никуда я с вами не пойду, пока вы не объясните мне, куда дели Вениамина Ассольдовича! — крикнула я истерично, сжимая ладонями кейс, который машинально прихватила с собой, и готовая защищаться до последнего.

Я, может, к нему уже всей душой прикипела! Я, может, Вениамина Ассольдовича решила покорить своим профессионализмом, упорством и готовностью работать в поте лица с рассвета и до заката, а тут явился этот напыщенный брюнет и раздает мне команды.

— Корделия, — за тяжким вздохом последовал поклон, отчего моя челюсть отвисла в самом прямом смысле этого слова. — Позвольте представиться, Вениамин ас Сольд — правая рука кронпринца Триединого королевства Горация Тердльштатского и управляющий ВСМП. Вам стало понятнее?

Я отрицательно покачала головой.

«Произнес скороговоркой какие-то тр-пр-др, имена и сокращения и хочет, чтобы я от него отстала?»

— ВСМП — это высокоспециализированная медицинская помощь? Вы штатный психолог, как и Вениамин Ассольдович?

Терпением мужчина не обладал и сейчас плевался словами, изрыгая их, подобно огню.

— До вас так и не дошло, что мы переместили в другой мир, Корделия? Я тот же самый Вениамин Ассольдович, только в своем мире выгляжу иначе, потому что здесь спадают все чары, наложенные на внешность, из-за высокой защиты Волшебного сада магической помощи. Теперь мы можем идти?

Если до сих пор я держалась на своих двоих вполне самостоятельно, то теперь мне потребовалась помощь Вениамина ас Сольда, который успел подхватить меня на руки, дабы я не стукнулась головой во второй раз. Этот каменный мешок два на два, с трудом вмещал нас обоих, и мужчине оставалось лишь протянуть руки.

— А я говорил, что вы не подходите! Слишком впечатлительная, юная и неопытная! И куда смотрел Руслан, выбирая стажером девчонку с неокрепшей нервной системой?!

Если его оскорбления относительно моего профессионализма я еще как-то стерпела, то скептицизм в сторону моей внутренней организации не смогла. Он же видит меня впервые, откуда ему знать, чего я могу, а чего нет?

— Поставьте меня на ноги, я в порядке, — потребовала я таким голосом, что Вениамин ас Сольд без лишних пререканий выполнил мою просьбу. — Где вы сказали находится ваш Волшебный сад для магических больных? — спросила я обыденным тоном, как будто каждый день только и делала, что разговаривала о волшебстве и магии.

— Волшебный сад магической помощи, — поправил меня Вениамин ас Сольд — правая рука кронпринца какого-то там и управляющий организацией с длинным и непонятным названием. — Нам нужно спуститься с башни и пройти через ворота в сам сад, а оттуда можно попасть в любой корпус ВСМП. Я думаю показать вам для начала вольер с волшебными существами, которые пострадали в Белогуде. Вы будете стажироваться с остальными и попадете в город к основному пациенту только в случае успешного прохождения практики.

— Так, пациент — не человек? — с дрожью в голосе спросила я.

— Нет. Он колдун и наследник короля Родерига Тердльштатского — правителя Триединого королевства. Гор никогда не согласится на ваше присутствие рядом с ним, поэтому действовать следует осторожно. Легенда будет готова, когда вы окончите практику, а пока сосредоточьтесь на проблемах магических животных.

— Кхм, — кивнула я с таким вдумчивым выражением на лице, словно прямо сейчас пыталась разгадать сложный ребус. — Продолжайте.

И Вениамин продолжал, спускаясь по лестнице и ведя меня за руку, чтобы на темных и скользких ступенях я не свернула себе шею.

— Итак, Белогуда — это редкий волшебный лес в горах, которых является заповедной и охраняемой территорией. Колдуны и ведьмы стерегут все входы в Белогуду и просто так вы туда не попадете, если только по протекции какого-нибудь темного. Недавно в самом лесу стали происходить загадочные похищения магических существ: нападают на безобидных муз, которые живут в самой гуще леса, похищают карделий… Мда, — тут Вениамин сделал паузу. — Вы не ослышались, Корделия, вашим именем названы прекрасные волшебные существа, способные пением излечить душевную боль. А что происходит с гименеями?! Их истребляют, как каких-то… рыб! — мой провожатый сжал кулак и скрипнул зубами. Я отчетливо расслышала неприятный звук, от которого у меня по спине побежали мурашки. — Нам предстоит провести целое расследование, у вас есть на это силы?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да, — кивнула я с видом уверенного в себе человека.

«А чего, в самом деле, опасаться? Подумаешь, в лесу начались непонятные нападения на волшебных существ, которых я в глаза-то никогда не видела. Разберемся! Вон, у Вениамина ас Сольда нелегкая работа и тяжелые условия жизни, но держится же!»

— В Белогуде проживает основная часть волшебных существ всего Триединого королевства, территория которого поистине огромна. Представьте себе самый большой материк, Корделия, так вот Триединое королевство превосходит его в десять, а то и больше раз.

— Угу, — снова не нашлась я с ответом.

«Тут тоже ничего необычного. Я попала в мир, где правят короли и королевы, а кронпринц выбрал себе в помощники очень необычного человека, который шагает между мирами, когда ему вздумается и с кем ему заблагорассудится. Вот, хоть со мной сегодня утром! Интересно, он маг или колдун? И какая между ними вообще разница?»

— Не понимаю, причем тут мы, — я развела руками и тут же поскользнулась, упустив из виду спасательную крепкую спину Вениамина.

— Кто это… мы? — не понял мужчина, спасая меня от падения и снова беря под руку.

— Люди, — уточнила я, поиграв бровями.

— Нам не хватает специалистов, — тяжело вздохнул Вениамин, — светлые в последнее время воюют за территорию, не поделив с темными некоторые аспекты власти. Кхм… Времена сейчас нелегкие: король Родериг при смерти, Гор едва переносит речи о наследовании трона, колдуны беснуются, что их не рассматривают в претенденты на трон, больные ВСМП страдают. Персонала не хватает, специалистов приходится искать в других мирах, потому что с условиями работы справляются единицы. Вот я и вытребовал у кронпринца редкий магический артефакт, позволяющий прокладывать порталы в ваш мир. Игрушка занятная и работает пока безотказно, а лишние руки нам не помешают.

— Разве люди, не обладающие магией, способны помочь? — удивилась я.

— Целители и лекари тоже трудятся в поте лица, но тут другое, — замялся Вениамин. — Поймите, Корделия, вы мне нужны именно для решения душевных недугов Гора, но он — колдун — и я боюсь за вашу жизнь. Поэтому нам следует подготовиться.

Я сглотнула и кивнула, готовая бежать. Но, куда?

— И что вы напишите по окончании практики: побывала в другом мире и вернулась с немалым опытом и великими заслугами? — не удержалась я от едкого комментария, приняв реальность происходящего. Видимо, не с той ноги встала утром, иначе давно посчитала бы себя съехавшей с катушек. А так всего лишь легкое головокружение от обилия новой информации и шоковое состояние от быстрой смены облика Вениамина. Лучше бы оставался приятным толстячком, чем эдаким брутальным широкоплечим красавцем с волшебными способностями.

— Это мы еще посмотрим, что написать, — себе под нос ответил мужчина, останавливаясь у основания лестницы и приоткрывая толстые двери — вход в башню. У него на лице было написано что-то вроде: «Останется в живых — напишем, а пока об этом думать рано».

— Все зависит от вас самой, Корделия. Главное, помните, что после прохождения практики вам не обязательно помогать мне с кронпринцем, вы можете отправиться обратно домой. Останетесь только в случае нашего полного взаимопонимания. Выходите! — позвал он меня за собой.

Поморщившись от резкой смены светотени, я прикрыла рукой глаза и вышла наружу, вдохнув полной грудью убийственную цветочную смесь ароматов, которая буквально вливалась в мои легкие живительным эликсиром. На небосводе красовались две яркие звезды. Одна огненного оттенка, так что глазам больно, другая более приглушенного, щадящего насыщенного желтого цвета.

— Это главная аллея ВСМП, — коротко произнес Вениамин, а я обернулась и внимательно рассмотрела высокую круглую башню, сложенную из красного кирпича и не имеющую ни одного отверстия, кроме входного. Буду знать, куда возвращаться по вечерам, чтобы попасть обратно в свой мир.

— Вы готовы приступать, или мне провести краткую экскурсию? — нетерпеливо вторгся в мои размышления резкий голос Вениамина. Ему явно хотелось как можно скорее от меня избавиться.

— Начнем с экскурсии, — уверенно кивнула я головой, утирая с лица выступивший под яркими лучами двух солнц пот. Все же свитер кашемировый и брючки с начесом!

— Пойдемте к вольерам, — обреченно ответил мне мужчина.

— Конечно! — я снова кивнула, делая такое умное-преумное лицо и выпрямляя спину.

«Раз уж производить хорошее впечатление, то сразу. Хочет работать — будем работать!»

— В вольерах мы держим волшебных существ, которые населяют Белогуду, но они неразумны, — с сожалением произнес Вениамин, — их невозможно допросить, как тех же муз, гименей или карделий, но они напуганы и не желают возвращаться обратно. Инстинкты велят им бежать из леса, и они бегут, попадая сюда. Помочь им вы не сможете, но хотя бы познакомьтесь, чтобы при случае оказать содействие персоналу в прикорме.

— Что? — мои брови взлетели к самой челке. — Предлагаете мне подрабатывать в зоопарке обслугой?

Лицо Вениамина выражало презрение к моим королевским замашкам.

— В бестиарии, — поправил меня Вениамин ас Сольд невозмутимо. — Если вас затруднит посильная помощь, то я это учту, но на вашем месте я бы не отказывался. — Его голос угрожающе рокотал, и я пожалела Вениамина, как управляющего всем этим…кхм… ВСМП. Несладко, наверное, приходится бедняге, раз многозадачность дошла и до жителей магического мира.

— Хорошо, я помогу, — примирительно сказала я мужчине.

— Что ж, я — темный маг высшей категории, уполномоченный действовать от лица самого кронпринца, но и мне не под силу управиться с тем наплывом волшебных существ, что поступили к нам за последнее время, а вам, обычной девушке без каких-либо способностей, придется туго, но я помогу. Дело в том, что ваш мир мы выбрали специально, так как, попадая сюда, многие люди приобретают магические способности.

— Это еще зачем? — не поняла я слов Вениамина. — Не нужны мне никакие способности, я лучше как-нибудь без них.

— А это уже не вам решать! — зло бросил мне маг, разворачиваясь в сторону широкой тропинки, выложенный желтым кирпичом.

— Мы к Гудвину в Волшебную страну? — решила я пошутить, чтобы немного разрядить обстановку. Ну да, не похожа я на тех робких и забитых стажеров, к которым привык Вениамин, но дело-то тут необычное! Должен же он понять, что не каждый день попадаешь на стажировку в другой мир, вот нервы и шалят.

— Мы к вольерам знакомиться с волшебными существами. — Не понял шутки маг.

«Куда ему, далекому от знакомства с детскими земными книгами, знать, кто такой Гудвин!»

— Классификацию пройдете завтра с утра на занятиях, посещение которых обязательно. Вы автоматически зачислены в Академию Темнейших на временное посещений лекций по общим дисциплинам, поэтому настраивайтесь жить здесь на постоянной основе. У меня нет времени устраивать вам прогулки туда-сюда, вы мне нужны полноценным специалистом уже завтра. После учебы обед и работа, и я лично прослежу, чтобы вам не давали никаких поблажек. Учтите, Корделия, вы сами захотели стажироваться у меня, поэтому назад пути нет. И, да, — он остановился, и я едва не влетела ему в спину. — Поселитесь на территории ВСМП, отсюда и до Академии недалеко, и до работы близко.

— А как же мои родители? — опешила я от такого стремительного бега событий.

«Мало мне учебы в университете, так еще здесь заставляют идти в академию».

— А как же мои вещи? — совершенно растерялась я.

— С вашими родителями уже работают маг-специалисты, — махнул рукой Вениамин, пока я буквально неслась за ним по тропинке, окруженной зеленой стеной растений.

— О, боги, им сотрут память обо мне? — всполошилась я.

— Что вы, им всего лишь внушат, что вы улетели в другую страну на прохождение перспективной практики в закрытом медицинском учреждении, скажем, в Камбоджи.

— Почему это…

Но договорить я не успела, потому что Вениамин ас Сольд развернулся и схватил меня за руку, останавливая перед молочным занавесом. Его глаза угрожающе сузились, а я пообещала себе, что поработаю с нервным руководителем. Пора ему с кофе на успокаивающие чаи с морошкой и ромашкой переходить.

— Пока не получили браслет работника ВСМП, перемещайтесь по территории осторожно. Это охранный периметр, — он указал ладонью на матовую пленку, — пройдете со мной за руку, чтобы не нарваться на болезненные ощущения и неприятные последствия. Имейте в виду, я вам не нянька, поэтому схватывайте все на лету и привыкайте действовать быстро и по ситуации.

Я только головой в ответ кивнула.

— Вот и они, — Вениамин провел меня за охранный периметр и показал на длинный ряд клеток, который стоял прямо посреди цветущих зарослей. Протоптанные дорожки между рядами вольеров расчерчивали горизонтальными и вертикальными линиями довольно большую территорию, а немногочисленные сотрудники в лимонных плащах с короткими рукавами, сновали туда-сюда с какими-то перьями в руках.

— Это излучатель, — из нагрудного кармана Вениамин ас Сольд достал похожее перо, — набираете им код на панели перед каждым вольером и выбираете нужное. Перечень кодов получите в конце недели, когда я решу, что вы хоть немного освоились в моем мире.

— Хорошо, — ответила я безжизненным голосом. Ноги гудели от напряжения, голова кружилась и в животе противно урчало.

— Я понял, — Вениамин закатил глаза и, отдав какие-то распоряжения на незнакомом мне языке, снова повел меня за собой.

— Вернитесь к башне и от нее по синей дорожке шагайте к трехэтажному белому зданию. Не заблудитесь, — уточнил он, поймав мой испуганный взгляд, — Оливия поможет вам разместиться и предоставит комплект необходимой одежды и всего прочего. Три месяца потерпите без косметики и каблуков, — он скривился, рассматривая мои ноги, а я отчего-то покраснела, стараясь незаметно одернуть бежевый свитерок.

— А что потом? — осмелилась я задать вопрос, когда Вениамин собирался оставить меня тут одну.

— Вечером вернетесь к башне и встретитесь с другими стажерами, которые покажут, как кормить волшебных существ. Этих, — маг ткнул на вольеры, и я, наконец, обратила внимания на диковинных существ, которые, как в сказочных мини-домиках, вольготно расположились в зеленых насаждениях и причудливых строениях, огороженных толстыми прутьями решетки.

— Безвредные существа живут в самом саду. Им предоставили лучшие условия, приближенные к тем, которые они имели в Белогуде, но музы, карделии и гименеи лишились своих домов, поэтому будьте с ними любезны. Хотя, кому я говорю! — Вениамин развернулся и снова скрылся за молочной пеленой, а я медленно побрела по дороге, выложенной желтым кирпичом, в сторону башни.

Глава третья

Там за горами

Корделия

Вениамин ас Сольд не попрощался, оставляя меня совершенно одну, но через несколько минут по дорожке ко мне спешила знакомая девушка. Рыжеволосая, суетливая и серьезная, она оказалась той, с кем я недавно столкнулась у офисного здания.

— Оливия, — протянула она мне руку, и я пожала ее, решительно тряхнув и снова вцепившись в кейс.

Распухшая некогда лодыжка Оливии сейчас выглядела идеально, и я невольно вскинула бровь, разглядывая девушку, на которой красовался короткий зеленый халатик, оттенявший необычные глаза насыщенного травяного цвета. Если бы не дерганые жесты и неприязненно поджатые губы, я бы назвала ее довольно симпатичной.

— Вы из моего мира? — на всякий случай спросила я, прижимая к себе кейс, как оружие против всего.

— Да, — коротко кивнула Оливия, на лице которой появилась вымученная улыбка. — Пройдемте в синий сектор, Корделия. Вениамин ас Сольд уже отправил ваши данные в информационную базу и мне многое о вас известно, поэтому я рада приветствовать в рядах стажеров такую инициативную и предприимчивую девушку. И, вы правы, я с Земли, — качнула она еле заметно головой.

— И вас не заставляют тут жить? — наседала я с вопросами, еле нагоняя длинноногую Оливию.

«И чего они тут носятся, как ошпаренные?!»

— Мне это ни к чему. Я всего лишь курирую новичков и отвечаю за их безопасность. У меня нет магического дара, но я отличный IT-специалист, и работа в информационном отделе ВСМП — это то, что мне нужно. Я получаю гонорар в виде золота, который хранится в ячейке в швейцарском банке, а мои родители обеспечены всем необходимым, как и я сама.

Оливия замолчала, поджимая тонкие губы и уступая мне место, чтобы я первой вошла в коттедж, расположенный в центре зарослей. Она посмотрела на меня прищуренными глазами, в которых читалось сомнение по поводу того, можно ли доверять незнакомому человеку столь личную информацию о себе, и я в ответ как можно более радушно улыбнулась.

— Это синий сектор, где мы селим всех стажеров. Сюда редко забредают волшебные существа, поэтому не переживайте, что столкнетесь с чем-то непонятным.

— Все стажеры начинают с бестиария? — спросила я у Оливии, и та тяжело вздохнула, как недавно сам Вениамин ас Сольд.

«Нет, а чего они хотят? Чтобы я не задавала вопросов и внимала им с открытым ртом?»

— У каждого стажера свои способности, но в вас мой руководитель видит перспективного работника. С бестиария вы начали только потому, что каждому стажеру требуется адаптация. Это магический мир, и вы можете чувствовать себя нестабильно. Если вы быстро освоитесь, то скоро перейдете к своим прямым обязанностям. К счастью, я знаю о них немного! — закончила на высокой ноте Оливия, поняв, что я готовазакидать ее новой порцией вопросов.

— На первом этаже расположен портативный мост, с помощью которого вы переместитесь в Дарленд. — Кивнула она в сторону необычного сооружения.

— Дарленд? — удивленно переспросила я Оливию, стараясь упомнить все, о чем она рассказывала.

— Да, Академия Темнейших расположена в городе недалеко от Волшебного сада магической помощи, но лучше передвигаться с помощью портативного моста или порта, как мы сокращенного его называем. Вы не знакомы с секторами ВСМП, а это опасно для жизни. Забредете к вампанам, и мы вас никогда больше не найдем.

— Они высосут из меня всю кровь? — хриплым шепотом спросила я Оливию, стараясь не дрожать.

— Что? — вздернула девушка рыжую бровь. — Ох, нет, не путайте с вампирами. Вампаны пожирают недружественных им существ целиком, ничего не оставляя, даже костей.

Я вскрикнула и прижала ладонь ко рту, оглядываясь на портативный мост — стеклянное куполообразное сооружение с широкими раздвижными дверьми, напоминающее душевую кабину.

— Располагайтесь, Корделия, — Оливия подошла к пустующей стойке, сняла со стенда ключи и вручила мне, пожелав удачи. — Вечером возвращайтесь к башне и приступайте к своим новым обязанностям. Три месяца пролетят быстро, и вы и не заметите, как привяжетесь к обитателям ВСМП. Я недолго здесь работаю, но уже встречала стажеров, которые пробуждали в себе магический дар.

— Вряд ли я когда-то последую их примеру! — категорично заявила я, мотнув головой и провожая Оливию затравленным взглядом. Как только она вышла из высоких дверей коттеджа, я тут же осела на пол, растеряв всю свою уверенность и силу духа.

В этот момент стеклянная кабина засветилась необычным синим светом, искрясь и переливаясь, словно новогодняя гирлянда, и из автоматической раздвижной панели вышли вполне себе обычные студенты с тяжелыми стопками книг и тетрадей в руках. Парень и девушка, весело переговариваясь, шагнули в холл и замерли, увидев меня сидящей на полу.

— Новенькая? — приподнял светлую бровь парень, поправляя на переносице круглые очки и щуря голубые глаза с длинными белесыми ресницами.

— Не видишь сам? — хмыкнула девица с длинными темно-русыми волосами и красными коготками, в которой я с первого взгляда признала лидера. Она протянула руку и помогла мне подняться.

— Доброе утро, меня зовут Корделия, — представилась я, разглядывая моих соседей по общежитию. Ничего особенного, обычные, земные, примерно моего возраста.

— Сафия и Макс, — указала она на рядом стоящего парня. — Мы тоже новички, но нам про тебя не рассказывали.

Карие глаза пробежались по моему внешнему виду и замерли на лице.

— Ты по распоряжению Вениамина ас Сольда? В Бестиарий? — поинтересовался Макс.

— Да, — кивнула я на всякий случай.

— Понятно. Сейчас всех новеньких срочным образом отправляют туда, потому что рук катастрофически не хватает. Одна девчонка попала в библиотеку Дарленда, вот это, я вам скажу, круто! Разделы по темному колдовству и ведовству, магические свитки, парящие в воздухе, темнейшие артефакты, запертые в Особом секторе.

— Спустись на землю, Максим, — помахала у него перед лицом ладошкой Сафия. — Нам с тобой светит только уборка вольеров, кормежка и бесконечные занудные поучения профессора Корнега. Этот старый жук достался нам в кураторы, — скривилась девушка, глядя на меня и недовольно хмуря темные брови. — А других курирует красавчик-маг!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Пф, ты просто завидуешь, — усмехнулся Макс, кивнув мне на прощание, — я наверх за учебниками и обратно в Академию.

— Подожди, я с тобой, — крикнула Сафия, оборачиваясь на меня уже с лестницы. — Отдыхай, обустраивайся, а вечером мы с Максом за тобой зайдем, чтобы вместе пойти к вольерам. Не уходи одна, это опасно.

— И поспеши в свою комнату, пока Боян и Давид не вернулись. С этими неадекватами тебе лучше пока не встречаться!

— Что с ними не так? — спросила я ребят, но они не услышали, снова шумно обсуждая какого-то темного мага, который задал им написать «нереально длинный свиток по свойствам древа Рогоро».

— С новой работой, Корделия, поздравляю! — прошептала я себе под нос, глядя на ключи в руке и желтоватый брелок с номером «13». — Кому всегда везет, так это тебе!

Нужная мне комната обнаружилась на первом этаже, в коридоре, который начинался сразу за пустующей стойкой ресепшена. Мягкая ковровая дорожка темно-зеленого цвета, пастельные тона стен, украшенных тяжелыми подсвечниками и зеркалами в позолоченных рамах, создавали атмосферу уюта и спокойствия, но необычная тишина этого места напрягала. Видимо, Вениамин ас Сольд слишком требователен к стажерам, что объясняет их малочисленность, либо все они сейчас в Дарленде на занятиях.

Я походила по квадратному периметру комнаты, распахнула окно, за которым цвели кустарники и плотной стеной высились хвойные деревья, аккуратно положила кейс на письменный стол с пустующими полочками. Попрыгала на матрасе, выясняя, что кровать вполне удобная, просторная и от белья приятно пахнет травами, открыла зачем-то створки шкафа, перебирая вешалки с новой, запакованной одеждой и проверила все шкафчики комода, обнаружив белье, полотенца и необходимые предметы быта. Уже хотела сделать вывод, что все довольно таки банально, как из окна донесся протяжный вой на одной ноте.

От жуткого душераздирающего звука у меня подогнулись колени, и я присела на пол прямо перед камином, задевая рукой аккуратную стопку сложенных здесь березовых поленьев. Вой повторился, ближе, чем мне хотелось бы, но я не двигалась, боясь встать и выглянуть в окно.

— Корделия! — крикнули из холла. — Не пугайся безобидных волколаков, у них сейчас брачный период!

— Спасибо, Сафия, — выдавила я из себя, пытаясь подняться на дрожащих ногах.

Надеюсь, через несколько дней и я так же спокойно отреагирую на посторонние звуки, непривычные городскому жителю.

Над камином замигал сенсорный экран, привлекая мое внимание ярким красным пятном в виде ладони. Приложив свою руку к пульсирующему изображению, я невольно отпрянула от лица Оливии, хмуро листающей какие-то бумаги за своим рабочим столом.

— А, Корделия, как хорошо, что ты сразу догадалась приложить ладонь к экрану визора. Знаешь ли, не все такие сообразительные, — она снова неприязненно поморщилась и наклонилась совсем близко, так что я смогла рассмотреть прыщик у нее на подбородке, замазанный тонким слоем тоналки. — Я забыла сказать, что в синем секторе стажеров кормят в беседке за коттеджем ровно в двенадцать ноль-ноль. Обсуживающий персонал — маги с запечатанным даром, преступники, если проще объяснять. Они находятся в ВСМП на исправительных работах, поэтому будь с ними построже и не позволяй вольностей.

— Конечно, — сиплым голосом ответила я Оливии, не зная, какие еще сюрпризы ожидают меня здесь.

— Программа по перевоспитанию магов, обратившихся к светлой стороне Триединой, направлена на их социализацию, поэтому не отвергай общение, поддерживай беседу, шути, но не переходи границы дозволенного! С ними работали опытные психологи, и на данный момент результатом Вениамин ас Сольд весьма доволен. После обеда помоги им убрать со столов, это обязанность всех новичков.

— Хорошо, — махнула я рукой, мечтая уже, чтобы Оливия исчезла с экрана визора.

— И, да, до вечера не выходи из коттеджа, потому что к тебе заглянет профессор Корнега, чтобы подписать необходимые документы. Не скучай!

И она, наконец, отключилась.

За окном снова завыли волколаки, сопровождая треск кустов бешеным лаем и тявканьем, и я с тоской опустилась на кровать, разглядывая белый потолок.

— Что-то меня ждет?

Почему-то ответ рисовался в воображении в виде перегруженного сознания и конечного исчезновения с лица земли после случайной встречи с вампами. Радужное настроение помахало ладошкой и исчезло за тучами.

Глава четвертая

Безнадежность выбора

Гораций

Во сне ему казалось, что в легких не хватает воздуха, что он задыхается, что горло сдавливают чьи-то холодные пальцы, и тут появилась эта девушка. Снова.

Кто она? Почему ее дыхание так сладко пахнет, почему голос успокаивает, а взгляд заставляет глубоко вдыхать свежий воздух с цветочными нотками полной грудью? Как у нее получается одним лишь своим присутствием отгонять злые чары от его души, охранять и исцелять?

— Кто ты? Как тебя зовут? Пожалуйста…

— Карделия, — раздается таинственный шепот, но он лишь злится, непонимающе глядя на девушку.

Почему она скрывает свое имя? Почему постоянно твердит ему о карделиях, которые способны сладким пением унять душевную боль? Разве не обращался он к этим волшебным существам сразу, как только его прокляли? Разве не перепробовал все, что только возможно, но ничего не помогло, не сделало его прежним, не сняло проклятие.

— Пожалуйста, назови мне свое имя, — просит он в который раз, а она лишь загадочно улыбается и кладет руки ему на грудь, прохладными пальчиками рисуя круги. От этих простых и незамысловатых движений у него спирает дыхание, но это не приносит ни боли, ни страха. Он жаждет иных прикосновений, иной ласки, а девушка лишь смеется и молчит.

Я проснулся в библиотеке, понимая, что со вчерашнего дня мало, что изменилось. Передо мной на столе стоял поднос с давно остывшим завтраком — это наш старый слуга Сэв позаботился. Кто не бросит семью Тердльштатских, так это он!

— Спасибо, друг, — прохрипел я не своим голосом, потирая измятое со сна лицо и приподнимаясь на диване, держась за его высокую деревянную спинку. Не лучшая идея — засыпать в библиотеке, но здесь я не чувствовал той обреченности, которая поглощала все мое внимание в спальне. Там каждый угол пропитался страхом и болью, а здесь я смотрел на аквариум во всю стену и засыпал. На неудобном диване, на жестком старом диване, который стал моим самым верным помощником от ночных кошмаров.

«Прекрасные создания — гименеи! — думал я спустя пару часов, рассматривая крохотных рыбок в аквариуме, занимающем всю стену отцовского кабинета. — Способны излечивать смертельно больных, но перед болезнью отца они бессильны».

Не так давно мой друг и советник — Вениамин, перенес этих крохотных вымирающих созданий сюда, потому что в Волшебном саду магической помощи не хватало водоемов для достойного содержания гименей. Теперь они обитали в городской резиденции Тердльштатов, сменив вольные водоемы Белогуды пусть на огромные, но все же стеклянные стены аквариума. Печально. Я до последнего надеялся на чудо, на волшебное исцеление Родерига под воздействием гименей, но отцу становилось лишь хуже. Он давно не узнавал меня, а с недавнего времени забыл и собственное имя.

Сегодня Вениамин пообещал приехать, но магия чужака, вторгшегося на территорию городской резиденции, воняла смрадом.

— Каратель, — прошептал я гименеям, прикладывая ладонь к прохладным стеклянным стенкам, чтобы приготовиться к плохим новостям. С хорошими вестями древний колдун не приходил.

Каратель зашел в кабинет бесшумно, и лишь легкое дуновение сквозняка, свободно разгуливающего по гулким коридорам пустующего замка, оповестили меня о его присутствии. Колдун с именем, похожим на саму ночь Темного королевства, как паук, смердящий останками своих жертв, пропитал ядом каждый уголок комнаты и отравил сам воздух, но чем я лучше него?

— Здравствуй, Гораций, — проскрипел Каратель, без приглашения расположившийся в одном из кресел. — Я прибыл к тебе по важному делу.

— От вестников из внешнего мира мне нет покоя, — ответил я ему в тон, устало отворачиваясь к окну, чтобы только не встречаться с горящими кровавыми зрачками Карателя. Не имело никакого значения, что я скажу, он прекрасно знает, что я о нем думаю, а при желании способен прочитать мысли любого сильного колдуна. Древнее Карателя, посланного Триединой в Дарленд, только хранители.

— Неспокойно нынче в Темном королевстве, не к месту болезнь Родерига, — хрипло каркал древний колдун, а я смотрел за окно.

На улицах Дарленла кипела жизнь, которая разбивалась о высокую кованую ограду резиденции Тердльштатских — проклятых темных. Маги, колдуны и ведьмы боялись близко подходить к нашему дому, считали, что проклятие, постигшее королевский род, может каким-то образом коснуться и их.

Я до сих пор не понимал, как возможно проклясть самых могущественных некогда правителей Темного королевства, но нашлись умельцы. Отец умирал от таинственного недуга на сто семидесятом году своей жизни, братья погибли на охоте, придавленные глыбой скалы, дядя купался в городском фонтане и, как бы смешно это ни звучало, выплыл он на поверхность только спустя трое суток бездыханным трупом. Мать и сестра отправились к светлым на переговоры, лишенные поддержки колдунов и ведьм, и сгинули сотню лет назад. Я — кронпринц Гораций Тердльштатский — единственный сын короля, жил в вымирающем доме, всеми забытый наследник некогда великого рода.

— Гораций — ты наша последняя надежда на снисхождение Триединой.

В голосе Карателя слышались отчаянные нотки, и я развернулся, чтобы уловить на старческом морщинистом лице проблеск эмоций. Желтоватая кожа собралась складками в уголках глаз, и красные зрачки тускло горели за набрякшими веками. Этот краткий проблеск настоящих чувств не перебил мою брезгливость по отношению к нему.

— Маги выходят из-под контроля, бесчинствуют, разоряют ВедоВство и разграбляют казну. За пределами Дарленда творится абсолютный неконтролируемый хаос, отвоевывающий себе все большие территории, флора и фауна Белогуды вымирает, светлые воюют, а ты бездействуешь!

— Отец умирает, — напомнил я Карателю, переплетая тонкие пальцы, унизанные кольцами. Бледные ладони подрагивали, и я постарался сжать их в кулаки, чтобы не казаться слабаком. Проклятие и меня коснулось в возрасте семи лет, я стал обладателем неконтролируемых выбросов магии. Мало того, что меня боялись, потому что неуправляемая тьма способна обращать в пепел города, регулярные выбросы истощили мой организм настолько, что в зеркале я едва себя узнавал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Чего ты хочешь? — я попытался придать голосу важности, но по мелькнувшему пренебрежению в глазах Карателя понял, как на самом деле жалок.

— Ты не способен урегулировать внешние конфликты, оставляя мать и сестру неотомщенными до сих пор, так разберись хотя бы с внутренними! — Каратель стукнул кулаком по спинке кресла, и я удивился мощи, которая скрывалась в тщедушном старческом теле. Но и Каратель уже не тот, как прежде, и ему не под силу удержать лавину надвигающихся бедственных событий.

— Белогуда подвергается нападениям организованной группировки темных магов. Имя одного из них мне известно — Магнус Дорф — выпускник Академии Темнейших, лучший на боевом курсе, признанный специалист. Из-за простоя королевских магов, Магнус лишился высокооплачиваемой работы и престижной должности. Он сплотил вокруг себя подобных магов, уволенных из Ведовства и даже из личной охраны твоего отца. Только подумай, какая сила теперь в их руках, сколько власти! Они провоцируют королевскую семью, а ты отмалчиваешься и ничего не делаешь!

Глаза Карателя разгорались все сильнее, прожигая во мне дыру, но что я мог?

— Моя магия не подчиняется мне! — раньше я бы орал, пытаясь что-то доказать безумному старику, но теперь лишь равнодушно смотрел в ответ. — Давайте дождемся, когда Магнус придет сюда, и отопрем ему ворота.

— Жалкий мальчишка! — взревел Каратель, выплескивая черную удушливую тьму, которая заклубилась над его трясущейся головой. — Никто не отказывается от власти добровольно! С приходом Магнуса падет прежний режим, потому что он маг! Всего лишь маг! Ни капли колдовской крови, ни единого колдуна в роду, ничего, что одобрила бы Триединая.

— Она давно не отзывается на мои молитвы, — пожал я плечами, снова переплетая тонкие пальцы. — Если бы богиня дала хоть малейший шанс роду Тердльштатских, я бы боролся.

— Так иди в Священные пещеры и молись! — снова взревел Каратель.

— Не могу, — покачал я головой. — Я давно не покидаю пределов этого дома, потому что выброс может случиться на улицах города. Только на эти стены наложено мощное заклятие, созданное отцом, а там, снаружи никто и ничто не убережет Дарленд от погибели.

— Ты просто трус! — на прощание прошелестел Каратель, покидая кабинет и унося с собой трупный запах и удушливую тьму. — Просто трус, который боится высунуть нос из дому.

И, возможно, старик прав, потому что я давно перестал понимать, где границы моего страха. Действительно ли я не покидаю пределов замка, потому что боюсь за жителей Дарленда или остаюсь добровольно запертым, потому что не хочу дальше жить?

— Будь ты проклят! — донесся голос Карателя из коридора, приумноженный эхом.

— Я давно проклят, куда уж больше? — равнодушно ответил я старику, снова глядя за окно. К воротам подходил Вениамин ас Сольд — мой друг с самого детства и единственный из немногих, кто еще не отвернулся от семьи Тердльштатских.

Если магия Карателя смердела на весь дом, то магия Вениамина очищающим бризом проникала в легкие, наполняла свободой и чувством полета. Мой друг всегда отличался странной тягой к перемещениям, будучи лучшим на боевом факультете, он отказался от всех привилегий дружбы с кронпринцем и отправился исследовать леса Белогуды наряду с обыкновенными мастерами-магами. Теперь его беспокоили лишь вымирающие виды редких созданий, а на мое плачевное положение он лишь кривился, утверждая, что я сам не желаю и пальцем шевельнуть, чтобы что-то изменить. Я бы шевельнул, только может рвануть, как в детстве, уничтожая родовой замок до основания. Если бы не отдаленность его постройки, могли бы пострадать жители города, а так… лишь огромный штат прислуги и семья моего дяди, гостившая тогда у нас.

— Вот где ты прячешься? — недовольно буркнул друг вместо приветствия, заходя в библиотеку стремительным шагом и выбирая самое близкое к окну место. Вениамин любил свет, воздух и простор, избегая тесных замкнутых пространств, оттого постоянно находился не в духе, вынужденный днями сидеть в земном офисе, обеспечивая ВСМП рабочими руками.

— Здравствуй, Вениамин, я вижу, что сегодня у тебя был тяжелый день. Желаешь выпить?

— Нет, — дернул рукой друг, откидываясь на спинку кресла и прикрывая веки. — Я не думал, что начальственная должность — это настолько выматывающее. От меня постоянно чего-то требуют, ко мне в кабинет ломятся под любым предлогом, мне пытаются залезть на шею и придавить к земле, но я сопротивляюсь.

— Успешно? — хмыкнул я в ответ, присаживаясь напротив друга. Теперь нас разделял лишь низкий столик с напитками, и при ближайшем рассмотрении физиономия Вениамина выглядела помятой.

— Вполне, — неожиданно отозвался друг, лучась энтузиазмом. — Я нашел редкий экземпляр.

— Животное? — заинтересованно наклонился я вперед.

— Девушка, — загадочно растянул мой друг губы, сверкая глазами.

— Удивил, — я откинулся на спинку и закинул ногу на ногу, приготовившись внимать рассказам Вениамина, но он только отрицательно покачал головой.

— Всему свое время, Гор, дадим ей несколько дней, чтобы пообвыкнуться. Пусть проявит талант, работая в бестиарии, прочувствует всеобщее настроение, привыкнет к магии.

— Ты считаешь, что у нее может проснуться дар? — с сомнением приподнял я брови.

Да, такое в принципе возможно и уже случалось, но магии в людях оказывалось слишком мало для того, чтобы они могли значительно помочь Вениамину с его проблемами.

— У нее он настолько яркий и сильный, что сначала я даже растерялся, — озабоченно ответил друг, перебирая пальцами пуговицы на рабочем халате, в котором не побоялся явиться ко мне, видимо, прямиком из лабораторий.

— В какой же области? — загорелся я нетерпением, желая узнать о девушке как можно больше информации.

Когда Вениамин притащил мне кипу бумаг с анкетами стажеров, я не проникся, но их помощь оказалась весьма кстати, и теперь я с интересом наблюдал за попытками Вениамина задействовать артефакт семьи Тердльштатских на благо Темного королевства. Люди чаще всего не задерживались в магическом мире надолго, предпочитая возвращаться в привычные условия и покидая Темное королевство, как страшную сказку, но нашлись и те, которые открывали в себе дар. Слабый, но при постоянном использовании, способный превратить человека пусть не в полноценного темного мага, но в полноценного жителя Триединых островов. Вениамин пополнял штат приближенными семьи Тердльштатских, а я шутил, что магические калеки — это и есть бестиарий, который друг собрал в стенах своего заведения.

— Она сильный маг-целитель, и я подозреваю, что без вмешательства Триединой не обошлось. Эта девушка, как ответ на мои молитвы, Гор. Она обладает способностью неосознанно делиться своим даром с окружающими. Я почувствовал на себе чужое влияние сразу, но только здесь, в Дарленде понял, что это Корделия влияет на меня.

При имени девушки я резко подался вперед.

— Как ты ее назвал?! — переспросил я Вениамина, не понимая, чем меня так заинтересовало ее имя. Ну, да, есть созвучие с местными волшебными созданиями, но это лишь совпадение.

— Ты не ослышался, у нее весьма редкое имя для человечки, — пренебрежительно скривился Вениамин, а я осуждающе нахмурился. При долгом контакте с иномирцами, друг все равно не научился уважать жителей Земли и относился к ним лишь потребительски. Я боялся, что рано или поздно ему это обязательно аукнется нехорошими последствиями.

— Приглядись к этой девушке повнимательнее, — попросил я Вениамина. — Родимые пятна, татуировки или шрамы на ее теле могут означать, что ты нашел ту единственную, что способна снять с меня проклятие.

Вениамин лишь загадочно улыбнулся, покачав головой и словно мысленно повторяя, что всему свое время, а я не стал давить, зная, что друг рано или поздно выложит мне все. В полном молчании, наслаждаясь компанией друг друга, мы наблюдали, как два светила медленно покидают небосвод, оставляя розоватые хвосты на темнеющем небе.

Глава пятая

А вот и мы

Корделия

Новая реальность закрутилась вокруг меня тугой спиралью, не давая вздохнуть. Вышеназванные Боян и Давид, прознав в Академии Темнейших, что в коттедж заселилась новенькая, прогуляли последние лекции и заявились ко мне в комнату без стука, наплевав на правила приличия. Я как раз глубоко дышала, восседая на полу в позе йога, когда петли двери отчаянно скрипнули, призывая меня распахнуть от неожиданности глаза. В проеме появилась крепкая фигура темноволосого смуглого парня с восточными чертами лица.

— Хей, новенькая, — хитрые глаза блеснули нездоровым интересом, пройдясь по моей фигуре. — Я Давид! А ты ничего! В общагу давно не заселяли девчонок, а мы истосковались по вниманию и ласке.

Я и слова вставить не успела, как из-за плеча Давида показалась растрепанная русоволосая макушка и на меня внимательно посмотрели зелеными круглыми глазами, похожими на драгоценные камни в дорогой огранке. Таких густых, загнутых ресниц у парней я еще не видела. На бледном незагорелом лице с явно проступающими веснушками дрогнула виноватая улыбка. Парень явно не первый раз извинялся за своего взбалмошного и невоспитанного дружка.

— Ты же видишь, что мы мешаем, — низким вкрадчивым голосом заявил обладатель зеленых глаз, пытаясь оттащить за локоть Давида, но тот легко смахнул руку со своего плеча, шагая ко мне навстречу. Мощный Давид по комплекции напоминал медведя, и Боян на его фоне выглядел этаким среднестатистическим богатырем в самом начале своей богатырской карьеры, но с их появлением в комнате стало тесно.

— Не представишься? — спросил Давид глубоким соблазнительным голосом, а я только закатила глаза в ответ.

— Стучаться не учили? — показала я парню на дверь, но тот никак не отреагировал, продолжая нависать надо мной неприступной скалой. Пожалуй, такого следует опасаться, потому что внушительность Давида действовала мне на нервы и заставляла невольно вжимать голову в плечи. Это раздражало.

— Вставай, мы тебе здесь все покажем! — заявил Давид, протягивая мне руку и бесцеремонно хватая за плечо. Я задохнулась от возмущения, а парень лишь рассмеялся.

— Не дергайся, ты не в моем вкусе! — «успокоил» меня Давид под сдержанный смешок друга. — Я люблю миниатюрных куколок с миленькими личиками и хрупкими фигурками, а ты выглядишь воинственно и…

Он махнул рукой в сторону оконного стекла, отражающего мою фигуру и выразительные глаза теплого карамельного оттенка, длинные русые волосы и пухлые губы. Да, широкий разворот плеч и отсутствие бедер меня не красили, и мои крупные черты лица не отличались особой «кукольностью», но я всегда оставалась довольна собственной внешностью. До сегодняшнего момента!

«И с какой стати меня вообще волнует, что обо мне думает этот неандерталец?!»

— Соглашайся на экскурсию, Корделия, — мягко обратился по имени ко мне русоволосый парень, — Боян. — Представился он, все же оттесняя Давида подальше от меня. — И извини за столь внезапное вторжение. Мы услышали о твоем появлении от ребят и поспешили в коттедж, чтобы помочь с обустройством. Вениамин ас Сольд относится к нам, как к вредным насекомым, назойливо мешающим ему работать, поэтому сваливает все обязанности на Оливию, а она от природы асоциальна.

— Хотя на первый взгляд и не скажешь, — с сожалением добавил Давид, рассматривая картину, которая висела в коридоре прямо напротив моей двери. Какая-то женщина воинственного вида, целилась острым копьем прямо в сердце мужчины, чье лицо скрывал капюшон. Я не оценила, скользнув по картине взглядом и забыв о ней тот час же.

Боян зачем-то прошелся по периметру моей спальни, заглядывая во все углы и проверяя целостность задвижек на окнах. Подобное поведение меня смутило, но на парней мои потуги выпроводить их за порог не произвели никакого впечатления.

— До вечера тебе нужно немного освоиться, прогуляться по территории синего сектора, познакомиться с магами, которые проходят здесь реабилитацию. Неплохие ребята, но озлобленные на всех колдунов вместе взятых! — сказал Боян, видимо, удовлетворенный осмотром.

— И есть за что, — быстро вставил Давид, присаживаясь на мою кровать. Пружины матраса отчаянно скрипнули.

— Они опасны? — уточнила я у Бояна, следуя за ним по пятам. Парень внушал мне доверие, в отличие от Давида, который продолжал оценивать каждый мой вздох и каждое сказанное слово, пристально наблюдая и не стесняясь рассматривать меня с чуть заметным прищуром.

— Для нас нет, — покачал головой Боян, — а вот для кронпринца и самого Вениамина весьма! Только они вряд ли это понимают. Давая возможность проходить реабилитацию среди людей, Вениамин и его сотрудники еще больше показывают, какими ущербными стали маги, лишенные собственного дара.

— Но ведь они лишились его за злодеяния, — возразила я Бояну, а Давид неожиданно резко мне ответил.

— Мы здесь больше года, Корделия, и за это время поняли, что в Дарленде любая персона, неугодная Карателю, считается вне закона. Лишают магии даже за неудачные высказывания, услышанные или подслушанные «шестерками» Карателя.

— Каратель жесток и беспощаден, — уточнил Боян, — а стражи Трезубца — настоящие наемники.

— И куда смотрит кронпринц? — пожала я плечами, а Давид рассмеялся на мои наивные вопросы.

— Король при смерти, кронпринц не покидает предела своей резиденции, а правит за его спиной жестокий и хладнокровный убийца, который бесчинствует на улицах города и на всей территории Темного королевства. Его владения — башня Трезубец, провоняла смертью и тленом. — Объяснил мне Давид, подкладывая под голову подушку и удобнее устраиваясь на моей, заметьте, кровати. Я так и стояла посреди спальни, которая казалась мне теперь чужой.

— Какой ужас, — выдала я, прижимая ладони к горящим щекам и сглатывая вязкую слюну. — Не понимаю, почему вы еще здесь? Почему не сбежите обратно на Землю? Неужели Вениамин ас Сольд соврал, и я заперта здесь навечно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Паника буквально захлестывала меня с головой, заставляя дрожать, но Боян вовремя остановил ее, покачав головой.

— Успокойся, Корделия, все, сказанное Вениамином, абсолютная правда. Он предвзято относится к людям, но честен со всеми одинаково, будь ты обыкновенным бездарем или одаренным. Мы с Давидом смогли пробудить в себе магию, поэтому не захотели возвращаться, и Вениамин ас Сольд посодействовал нам, как мог. Если он обещал вернуть тебя обратно, то сделает это, несмотря ни на что.

Я немного успокоилась, облокачиваясь спиной о стену и прикрывая веки. Захватывающие истории о Триедином королевстве теперь казались мне картинками из кошмаров, а происходящее на улицах Дарленда — средневековой несправедливостью, но по реакции Макса и Сафии я бы не сказала, что ребята боялись, скорее, стремились поскорее покинуть коттедж, чтобы отправиться в академию Темнейших.

— Скоро ты сделаешь собственные выводы об этом месте, — пообещал мне Боян вкрадчивым голосом, который затронул какие-то тонкие струны моей души. — Три месяца пролетят незаметно, ты втянешься и полюбишь Дарленд и ВСМП, я тебе это обещаю, — с улыбкой произнес он, распахивая входную дверь и предлагая мне прогуляться по территории синего сектора. — Немногим из нас удалось пробудить свой дар, но в большинстве случаев те, кто овладевает магией, остаются в городе или на территории Темного королевства. Тайны Триединого острова, как магнит, притягивают к себе и заставляют снова и снова окунаться в историю. Мы с Давидом с этого года приняты в Академию полноправными адептами.

— Ого, — удивленно приподняла я брови. — На первый курс?

— Слава Триединой, на второй, — непонятно выразился Давид, с зевком поднимаясь с кровати и шагая следом за нами.

Снаружи слепили яркие лучи двух звезд, и я зажмурилась, впитывая кожей тепло и уют окружающего мира. Своей мощной фигурой Давид заслонял мне обзор на цветущий сад, но я не расстраивалась, поглощенная рассказом Бояна.

— Ты появилась здесь вовремя, Корделия. Учеба в Академии только-только началась, и лекции помогут тебе освоиться в магическом мире и ориентироваться среди жителей Дарленда. Если же дар в тебе все же проснется, то со следующего учебного года ты и сама сможешь стать адепткой и поступить в Академию.

— Нет уж, — покачала я головой. — Это все не для меня. Я вообще не планировала здесь задерживаться, но так уж вышло…

Не рассказывать же парням, что только из-за упрямства и гордости я не сбежала из кабинета Вениамина в первую же секунду. Притом, он оскорбил мои профессиональные качества, лишь прочитав мою анкету и резюме, а это несправедливо!

— Я удивлен, что ты не визжишь от восторга, оказавшись здесь. Как Сафия или Алена. Первая пока только ахает и охает, надоедая Максу бесконечными разговорами о красавчиках-магах, а вторая, к сожалению, совсем недавно перевелась в город из-за открывшегося дара видения. Теперь она работает в ВедоВстве, куда нам путь заказан.

— Что это за дар? — поинтересовалась я, следуя по тропинке вглубь сада. Пахло здесь цитрусами, горячим песком и тиной, смешиваясь в странное амбре, но я не боялась, держа за руку Бояна и не отставая от него ни на шаг.

— Видение — это возможность читать мысли других магов. Но у Аленки дар слабый, хоть и редкий, поэтому она постоянно мучилась головными болями и бессонницей. Ей посоветовали обратиться к целителям, что она и сделала, а через месяц Алену забрали в ВедоВство.

— Ей не причинят там вреда? — спросила я Бояна, а Давид лишь хмыкнул, глядя на меня, как на несмышленыша.

— Нет, Корделия, ей не причинят вреда. Алена теперь помогает магам на предварительных слушаниях по делам задержанных правонарушителей. Что-то вроде работы в нашем суде, но подобной должности, конечно, на Земле не существует.

— Наша Аленка теперь что-то вроде говорящей библии, — усмехнулся Давид. — Прикладываешь к ней руку и говоришь правду и ничего, кроме правды!

Боян лишь пожал в ответ плечами, молчаливо соглашаясь со странным сравнением Давида.

— А какой дар проснулся у вас? — спросила я парней, когда мы остановились на берегу небольшого пруда, заросшего жесткой колючей травой, напоминающей осоку.

— Отныне я зельевар, — отчего-то горько усмехнулся Боян, и его открытое доброе лицо выразило столько сожаления, что я неосознанно сжала его предплечье в знак поддержки.

— А Дав у нас боевой маг, — хмыкнул Боян, а Давид расправил плечи и посмотрел на нас снисходительно и одновременно лукаво.

— Мой дар немного сильнее, чем у всех, кто когда-то попадал сюда.

Давид не хвастался, но в его голосе проскользнуло непонятное мне чувство, которое я описала бы, как заслуженную гордость.

— Боевые маги получают много привилегий по окончании Академии Темнейших, но из-за болезни короля не понятно, что нас ждет. Не только боевых магов, а всех магов в целом. Колдуны давно уступили бразды правления из-за своей малочисленности, но законы Темного королевства таковы, что королем или королевой может стать лишь сильный колдун, у кого в роду насчитывается ни одно поколение чистокровных. На данный момент только Тердльштатские соответствуют этому требованию, но кронпринц даже не пытается унять волнения и подавить протесты. Каратель же действует топорно, грубо.

— Традиционно, — перебил Бояна Давид, показывая жестом отсечение головы. — Каратель — это древний колдун, который не считается с современными реалиями и никак не реагирует на изменения, произошедшие за последнюю сотню лет. Магов рождается все больше, они заселили практически весь Дарленд, не говоря уже о самом Темном королевстве. Пора бы уже считаться с их мнением, но Каратель думает иначе, а поддержки у колдунов не находит, вот и злиться, продолжая бесчинствовать и лишать одаренных их магии.

Я схватилась за голову, стараясь удержать в той всю полученную информацию, а Боян рассмеялся над моими попытками, приобнимая за плечи.

— Ты непременно освоишься и взглянешь на этот мир по своему, но пока позволь нам с Давом тебе помочь.

— Я бы мог приглядывать за тобой круглосуточно, — испортил момент Давид.

— Несмотря на то, что я не в твоем вкусе? — сложила я руки на груди, отгораживаясь от наглого взгляда Дава.

— На безрыбье и рак — рыба, — бесцеремонно ответил он, но тут же отвернулся, настороженно вглядываясь вперед, где за небольшим прудиком зеленела живая изгородь.

— Сюда идут, — сказал он, кивая на магов в однотипных бесформенных серых комбинезонах с нашивками ВСМП. — Это неодарцы — маги, лишенные собственного дара, но обладающие способностью в бытовой магии.

— Я представлю тебя им, а ты постарайся вести себя приветливо и не обращать внимания на их вид. — Попросил Боян, не давая мне времени опомниться и спросить, что такого необычного в их виде.

Скоро я и сама поняла, о чем говорил парень, потому что маги, вышедшие нам навстречу по широкой дороге, огибающей пруд, выглядели, как марионетки, лишенные жизни. Даже цвет их лиц казался мне одного оттенка — землистого, неестественного, а глаза потеряли краски. Я не различила бы, какого цвета радужка у каждого из них, попроси меня об этом специально.

— Темного дня, — безжизненным голосом поприветствовал нас мужчина, отделившись от группы из пяти магов. — В ваших рядах пополнение?

Его голос не выражал ничего. Любопытство, заинтересованность или равнодушие… нет, ничего! Как вакуум, поглощенный моими рецепторами. Это оказалось жутко.

— Корделия, не стесняйся, — подтолкнул меня вперед Давид, а я натянула на лицо улыбку, но руки спрятала за спину. И под страхом смерти я бы не протянула ладонь этому полутрупу.

О каких там шутках говорила Оливия?! Она совершенно не владеет информацией или же никогда не встречала неодарцев? С ними не то, что шутить, разговаривать не было никакого желания.

— Рад приветствовать тебя, Корделия. Поможешь нам сегодня? — спросил мужчина, на чьем лице не дрогнул ни единый мускул.

— Да, — прошептала я, оборачиваясь и умоляя Бояна помочь мне самой!

— Мы с вами, — тут же отреагировал на мой взгляд парень, чем заслужил мою огромную благодарность. Он мне уже нравился настолько, что я уверенно записала бы его в графу «Присмотрись к этому парню!», только вот Боян не выказывал ко мне ровным счетом никаких симпатий, а только ровное дружеское участие. Мне оставалось лишь поддерживать общение с ним и делать вид, что я только об этом и мечтала, а Давид словно читал мои мысли, глядя лукаво и с противной ухмылкой на смуглом лице.

— Тебе ничего не светит с Бояном, — шепнул он мне, как только мы остались один на один в беседке, накрывая столы льняными скатертями.

— С чего ты взял, что мне это интересно? — невозмутимо разгладила я несуществующие складки, стараясь не выдать собственного волнения.

— Я боевой маг, и умею по лицу читать мысли людей, особенно таких доверчивых, как ты, — недобро улыбнулся Давид.

— Так, не смотри! — огрызнулась я в ответ, отворачиваясь от парня и шагая в сторону выхода из беседки. Сейчас подойдут Боян и неодарцы с едой, мне всего-то минуту потерпеть.

— Боян влюблен в Алену, и они помолвлены, — сказал Давид, чем расстроил меня больше, чем я себе в этом призналась. — Но в Академии Темнейших столько красавчиков-магов, сколько тебе и не снилось.

— Я здесь не для того, чтобы крутить романы с магами, Давид, — строго ответила я парню и прикусила губу.

«Вот так вот, Корделия! Назвалась груздем, так полезай в кузов и о парнях и тем более отношениях с ними даже не задумывайся!»

Глава шестая

Как наяву

Корделия

Этот голос. Такой до боли знакомый. Кому же он принадлежал?

Он звал ее по имени, преследовал во снах, нашептывал на ушко горячим шепотом непонятные просьбы. Он каждую ночь просил ее о чем-то, умолял, подсказывал, а она обо всем забывала, как только открывала глаза, как только ее сознание окончательно просыпалась. И вот сейчас, в полудреме, она неосознанно тянулась на его голос, поднимала руку, чтобы пальцами ухватить незримые руки таинственного незнакомца, чтобы, наконец, посмотреть в его лицо, которое пряталось за спутанными прядями длинных неопрятных волос.

Я проснулась от резкого толчка и неожиданного падения с кровати. В этом мире со мной постоянно происходили какие-то казусы, я совершала необдуманные и несвойственные мне поступки и, глядя на себя в зеркало, совершенно не узнавала новую Корделию. А ведь Вениамин ас Сольд предупреждал о перестройке организма, и Оливия что-то там щебетала о трудном периоде, и Боян с Давидом, и даже Сафия с Максом, только вот никто из них ни словечком не обмолвился о последствиях, которые сыпались на мою голову, как конфетти из новогодней хлопушки. Вот и сейчас на маг-часах практически полдень, а это значит, что завтрак я проспала, и встреча с профессором Корнега вот-вот состоится. А Макс и Сафия вчера на ночные кормления в бестиарии записались и сейчас, наверное, дрыхнут и заливают подушки счастливыми слюнями, а мне тащиться к башне и отчитываться за всех.

Вскочив с пола, я залетела в ванную и переоделась в легкие брючки и рубашку с длинным рукавом, которую приспособила вместо халата для работы в бестиарии. Светила с самого утра нещадно нагревали каменные и металлические поверхности рядом с вольерами, и от ожогов мне помогали снадобья Бояна и его зелья, которые я пила и мазала, заставляя парня светиться от радости и раздуваться от гордости.

«Для Бояна я бы и лягушачью кожу натянула!» — с горечью прогнала я ненужную мысль.

А вот отсутствие у меня излучателя — это настоящее бедствие и пора бы попросить у наставника или у куратора личный излучатель, чтобы не дергать каждый раз кого-то из ребят.

Оказавшись в опасном красном секторе, я поняла, что влипла. В очередной раз! И ведь шла же сюда только для того, чтобы связаться с Вениамином ас Сольдом через лаборантов, тогда, почему сейчас стою в здании с бешено бьющимся сердцем и вспоминаю зубастую пасть монстра, выпрыгнувшего на меня прямо из-за кустов? А ведь меня предупреждали, мне говорили, объясняли, но я, как сомнамбула, шла и шла себе по тропинке, пока не нарвалась на очередную неприятность.

В гулком коридоре здания,отведенного под лаборатории, шаги отдавались многократным эхом по всему этажу, приумножая мой страх в разы. Говоря мягко, мне категорически запрещалось здесь находиться, а на самом деле я не имела права появляться в красном секторе, потому что это напрямую связано с угрозой для моей жизни. И вот я здесь.

Из широкого коридора я прошла прямо в холл, и опасаясь, и страстно желая встретить хоть одну живую душу. Нормальную, с руками, ногами и человеческим лицом, а не мохнатую зверюгу с оскаленной окровавленной пастью и горящими ненавистью черными глазами.

«И кого он съел до встречи со мной, интересно?»

Над головой раскачивалась огромная люстра с оплывшими свечами и гирляндой из паутины — пережиток прошлого, а по бокам деревянные шикарные лестницы вели на каждый из пяти этажей здания. Я поднимала взгляд все выше, пока не остановилась на куполообразном потолке, расписанном фресками. На одной из них изображался волшебный лес Белогуда и один из самых опасных его хищников — вамп!

«Как это плохо по десятибалльной шкале, что я здесь? — спрашивала я саму себя, перебирая в пальцах металлические пластины излучателя профессора Корнега. — Это очень-очень плохо и без шкал, а хуже всего то, что наказание от Вениамина ас Сольда обязательно последует!»

И, стоило только вспомнить мага, как он появился в коридоре первого этажа собственной персоной.

— Темного времени суток! — звонким и бодрым голосом поприветствовал меня Вениамин ас Сольд, из-за плохого освещения еще не понимая, кто перед ним находится. Я спиной ощутила пристальный взгляд и медленно обернулась, успевая заметить в карих глазах искры ледяной ярости.

— Корделия?! — его голос громыхнул на все здание лаборатории да так, что на исследовательском этаже распахнулись одновременно несколько дверей, и на лестнице появились маги в халатах и со специальными защитными экранами перед лицом. Кто-то машинально прихватил с собой колбу, кто-то выбежал в перчатках, с которых на ступени капала едкая субстанция, распространяя резкий металлический запах.

Я виновато вжала голову в плечи.

— Я случайно, наставник. — Сам маг просил его так называть. — Заблудилась!

С лестницы раздался удивленный возглас, а один из лаборантов присвистнул.

— Ради вас, Вениамин, стажеры готовы на любые подвиги, даже на пересечение границы красного сектора! Поинтересуйтесь, у кого девчонка стащила излучатель, и верните артефакт куратору, а то он, наверное, с ума от беспокойства сходит.

— Разберусь! — рявкнул маг, а лаборантов, как ветром сдуло. — За мной! — приказал этот беспощадный мужчина, от появления которого у меня обычно леденела кровь в жилах. И, ведь, с другими он приветлив, дружелюбен и обаятелен, но, как только дело доходит до меня, то превращается в настоящего цепного пса.

— Профессор Корнега велел мне получить собственный браслет перед тем, как снова приступать к практике в желтом секторе и дал свой, чтобы я дошла с ним до головного офиса и попросила Оливию о дубликате для стажеров. — Начала я оправдываться прямо с порога, не глядя по сторонам и чувствуя лишь запах озона, заполняющий просторный кабинет Вениамина ас Сольда. — Я немного заблудилась, услышала пение и пошла на голоса, чтобы спросить дорогу, только вот мне навстречу выскочил огромный зверь, который…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не желаю этого слышать! — жестом руки Вениамин рассек воздух, и я закашлялась, мгновенно теряя голос и выдавая лишь немую пантомиму.

«А вот это нечестно! Понимаю, что седьмой день моего пребывания в Темном королевстве несет за собой одну за другой неприятности, и профессор Корнега постоянно отправляет меня то к целителю, то к Вениамину ас Сольду, но я не при чем! Просто, этот мир действует на меня как-то иначе, чем на остальных стажеров!»

Вениамин ас Сольд машинально зачесал волосы назад, вспомнив, что они собраны в низкий «хвост» и сжал кулаки, явно стараясь успокоиться. На меня он кидал такие убийственные взгляды, что я кожей ощущала злость и нервное напряжение, исходящее от него.

— Кордлеия, я, конечно, ожидал, что с вашим появлением здесь проблем мне не избежать, но пренебрежение правилами ВСМП себе во вред — это уже перебор! Вы хоть понимаете, с кем могли столкнуться в пределах красного сектора? Опытные маги пользуются портальными кристаллами, чтобы добраться непосредственно до безопасного периметра, а вы рискнули идти сюда пешком?! О чем вы только думали?!

Я показала магу, что хочу ответить, но он обреченно покачал головой и тяжело опустился в кресло, не давая мне ни малейшего шанса на оправдание.

— И чем думал профессор Корнега, отдавая вам свой излучатель? Говорил мне Гор, что старика давно пора отправить на покой, но я не слушал его, и вот результат!

На самом деле кронпринц, с которым Вениамин ас Сольд водил крепкую дружбу, зачастую оказывался прав. Например, профессор Корнега пренебрегал своими прямыми обязанностями, предпочитая отдыхать в тенечке, когда мы шли к вольерам, и, пока мы — стажеры — опытным путем выясняли, чем и кого кормить, поить и как ухаживать за редкими животными, привезенными в ВСМП из Белогуды, он мирно посапывал. Если бы не Давид и Боян, у которых на втором курсе начались лекции по магической зоологии, наша группа натворила бы тех еще бед! А так, справлялись как-то.

Вениамин открыл ящик стола, достал оттуда красный кристалл и прикрыл его ладонью.

— Арктур! — произнес он шепотом, незаметный движением руки рассекая ладонь посередине. Кристалл засветился, принимая крупицу дара и крови своего хозяина.

Я слышала о подобных кристаллах от адептов своего курса, но ни разу не видела. Этот камешек назывался кристаллом привязки и имел насыщенный кровавый оттенок, напитываясь кровью хозяина, а магическое слово, произнесенное Вениамином ас Сольдом, являлось кодовым. Маг раскрывал слово лишь тому, кого желал привязать к себе, потому что оно могло подать сигнал бедствия при ситуации, опасной для жизни.

Конечно, это замечательно, иметь в защитниках сильного мага, но только не Вениамина ас Сольда. Этот мужчина внушал мне необоснованный и необузданный страх, а еще я понимала, что справится с его темпераментом способна лишь очень сильная и, вместе с тем, мудрая женщина. Я явно таковой не являлась!

Понимая, что сейчас произойдет, я резко и отрицательно замотала головой, выставив перед собой обе руки и отчаянно мыча. Вениамин вздохнул. Взмах рукой, и вот я верещу на весь кабинет.

— Нет! Не нужно, умоляю вас, Веничек ас Сольдович! — выпалила я с перепугу, тут же понимая, что только что взболтнула лишнего. Веником мы звали наставника только между собой, причем ласково, сочетая в этом имени наше уважение магу и немного обиды. Он не должен был узнать о прозвище, данном ему стажерами.

— Как вы меня назвали? — грозно пророкотал маг, и голос такой низкий, с рычащими нотками.

Я лишь захлопнула рот и отчаянно покраснела, обещая себе молчать всю оставшуюся жизнь.

— Мало того, что вы постоянно попадаете в неприятности, так теперь еще и нарушаете субординацию. От вашего неуемного любопытства уже пострадали неодарцы, волколаки и зельевары второго курса Академии Темнейших.

— Давайте по порядку, — перебила я Вениамина ас Сольда строгим голосом, который тут же придал мне уверенности. — В первый же день моего пребывания здесь один из неодарцев вдруг полез ко мне обниматься и это притом, что они как бы… овощи, — добавила я севшим голосом.

Да, мне безумно жаль магов, лишенных дара, но, когда они в моем присутствии за обедом вдруг начали вести себя абсолютно неадекватно, стараясь приблизиться и дотронуться, я насторожилась. Боян и Давид после этого случая старались не оставлять меня наедине с неодарцами, но они не оставляли попыток приблизиться ко мне под любым предлогом, при этом выглядели вполне себе нормально.

— А волколаков я и пальцем не тронула, лишь выглянула в окно и пригрозила особо ретивым и голосистым лишением важных… кхм…органов! — насупилась я под обвиняющим взглядом мага, не решаясь сказать, что в тот момент обещала оторвать гениталии всем размножающимся волколакам, устроившим вой у меня под окнами. И повезло же остальным стажерам, они уже умели ставить полог тишины, одна я неумеха, никак не могла приспособиться к ночному шуму.

— После ваших слов они перестали размножаться, а это, между прочим, вымирающий вид волшебных животных! — рявкнул Вениамин. — Мы до сих пор работаем над лекарством, и в лабораторию созваны лучшие умы Дарленда, только вот волколаки не желают даже обнюхивать друг друга! У них словно разом пропало желание иметь потомство.

— Не понимаю, как так вышло, — прошептала я, ломая себе пальцы. Ведь не желала ничего подобного, просто устала от вытья под окнами и от бессонницы, которая мучила меня третью ночь подряд, вот и сорвалась на волколаков. Кто же знал, что они настолько восприимчивы к угрозам?!

— А как вы оправдаете свое преступное поведение в стенах Академии Темнейших? — приподнял бровь Вениамин, снова присаживаясь в кресло и складывая перед собой руки.

— А вот в данном случае вам не в чем меня упрекнуть! — теперь на повышенных тонах говорила я.

Только вчера в столовой адепты со второго курса, молодые и наглые зельевары, возомнившие себя прямыми потомками Триединой, не меньше, выследили стажеров и нагло издевались над ними в присутствии огромного количества магов. И никто, ни единый адепт не заступился за несчастных стажеров ВСМП. Знал бы Вениамин ас Сольд, как к нам относились в Академии… Хотя, он бы только снисходительно улыбнулся на шалость зельеваров.

— Эти адепты добавили в напиток стажеров стебли россошника! Максим потом страдал икотой целый день, а бедная Сафия заливалась слезами и сорвала лекцию, потому что не могла успокоиться.

— Профессор Корнега не вдавался в подробности, — словно себе в оправдание сказал Вениамин ас Сольд.

— А он вас вообще не посвящает в наши проблемы, коих немало! — запальчиво ответила я. — Если бы не Боян, защитивший нас от своих одногруппников, мучиться бы и мне.

— Всего лишь россошник, — пренебрежительно перебил меня маг, а я задохнулась от возмущения.

Его стажеров опаивают растением, способным вызвать последствия самой сильной эмоции, чаще всего возникающей у определенного человека, а этому Венику и дела нет!

— Мне не нравится внимание к вам со стороны Давида и Бояна, — сухо закончил наш разговор Вениамин ас Сольд, без предупреждения наклоняясь и резко активируя кристалл привязки прямо у меня перед лицом. Магический кристалл завис в воздухе, крутанулся и впечатался мне в лоб, отдаваясь звенящей болью в голове и во всем теле. Не упала я лишь благодаря своевременному вмешательству мага, который ленивым пассом подхватил меня воздушным потоком и мягко опустил на диванчик. Ноги пришлось свесить с подлокотника, так как данный предмет мебели явно не предназначался для того, чтобы на нем возлежали стажеры.

Вениамин вырос надо мной суровой громадой.

— Отныне любые сильные эмоциональные всплески отразятся и на мне, поэтому советую держать эмоции в узде. Еще одно нарушение, и я отправляю вас домой, Корделия, хотите вы того или нет. Еще раз я услышу, что вы нападаете на адептов с кулаками, и вашим воспитанием займется лично Каратель. Вы меня поняли?

Я лишь болезненно кивнула головой, не скрывая слез обиды и разочарования. Конечно, мне не хотелось возвращаться обратно, потому что я с первого взгляда влюбилась в Дарленд, хотя сама себе до сих пор боялась в этом признаться. Магия, которую мне удалось подглядеть в коридорах Академии темнейших, завораживала, заставляла стоять и смотреть, приоткрыв рот от удивления. Обычные шутки стихийников, балующихся на переменах с потоками воды и воздуха, вызывали в моей душе бурю восторга. А что говорить о полноценных магах, которые использовали дар, как нечто само собой разумеющееся. Я пробыла в этом мире всего лишь неделю, но уже четко понимала, что не уйду отсюда по собственному желанию, никогда!

Вениамин ас Сольд дал мне немного времени, чтобы прийти в себя, заполняя затянувшееся молчание шелестом бумаг, покрывавших рабочую поверхность его стола, как трава покрывает поля. Он больше не разговаривал со мной, не угрожал и вообще не обращал внимания, пока к нему в дверь не постучались.

— Крук, я рад, что ты зашел, — поприветствовал Вениамин одного из лаборантов, от появления которого я вновь скривилась, так сильно и неприятно запахло химией. — Ты в город?

— Да, пришел, чтобы занести результаты исследований.

Все это время я лежала с закрытыми глазами, испытывая жуткую слабость. Во лбу пульсировала боль, и мне казалось, что я теперь, как Царевна-Лебедь, стану освещать ночами дорогу своим месяцем или кристаллом, который так некстати влепился в меня при помощи Веника. Голоса жужжали и жужжали. А я погружалась в забвение, когда чьи-то руки бесцеремонно стиснули мои плечи.

— Поднимайся, — тряхнул меня паренек, которому явно надоело жить. Я раскрыла глаза и смерила его таким ненавистным взглядом, что у него мигнул экран перед лицом.

— Что, прости? — спросила я, копируя ледяные интонации в голосе Вениамина ас Сольда.

— Я только переоденусь и помогу тебе дойди до коттеджа, — промямлил лаборант, враз позабыв о хамстве и спеси.

— Жду, — коротко бросила я в ответ, снова прикрывая глаза и откидываясь на мягкий подлокотник дивана.

Хорошо, что маг, до сих пор шелестевший бумагами, никак не прокомментировал нашу стычку, иначе и Вениамину ас Сольду прилетело бы, несмотря на что, что я до жути боялась вылететь из ВСМП.

Глава седьмая

Ненависть адептов

Корделия

В темных коридорах замка жили призраки, а иначе как объяснить завывания и стоны, которые сопровождали девушку каждый раз, как она оказывалась здесь?

Все казалось знакомым: и резкий поворот к двери в библиотеку, и мягкая ковровая дорожка под ногами, чей ворс она ощущала босыми ступнями, и портрет на стене, и ржавый доспех с опущенным забралом, и латунные подсвечники, поставленные в каменной нише стены.

Дверь скрипнула петлями, и она увидела спящего мужчину с длинными спутанными волосами. Он метался на узком диване и стонал, сжимая рубашку на груди. Из его рта вырвались хриплые судорожные вздохи, и девушка поспешила на помощь. Она каждую ночь приходила сюда, чтобы разделить с ним боль, раздирающую его изнутри. Она понемногу знакомилась с ним, сначала робко, а затем все смелее разглядывая тонкие черты лица, заостренные скулы, бледные искусанные губы, темные брови вразлет и высокий лоб. Когда он открывал глаза, у нее захватывал дух, так преображалось его лицо, но что-то во взгляде мужчины смущало. То ли он находился под чарами, то ли тяжело болел, потому что взгляд, подернутый дымкой, выражал одни лишь боль и страдание. О, эти глаза она теперь никогда не забудет, никогда…

— Отстань от нее, отвяжись, видишь, Корделия не выспалась! — слышала я шепот ребят за спиной.

По улицам Дарленда я шла, не глядя по сторонам, настолько меня переполняли негативные чувства и эмоции. Шум городской суеты достигал своего пика в самом центре, где и располагалась Академия Темнейших, но сегодня я настолько погрязла в себе, что и магическая атака прямо перед носом не заставила бы меня оторвать взгляда от брусчатки под ногами. И причиной тому не очередные кошмарные сны, которые я забывала поутру, не потная подушка, скинутая на пол, не странное ощущение потери, нет. Я злилась на одного вредного, самодовольного, напыщенного…

— Ты сегодня какая-то не такая, — робко заговорил Макс, а Сафия предупреждающе шикнула на него, но мой поток возмущения только и ждал толчка, чтобы выплеснуться наружу.

— Это несправедливо! — запальчиво произнесла я, не сдерживая гневных интонаций. — Другие стажеры халатно относятся к своим обязанностям, забивают на вечерние и ночные смены, не стремятся совершенствовать уже полученные навыки и умения, а я вечно остаюсь крайней. Вениамин меня вчера так отчитал, вплоть до угроз! И наградил этим! — я говорила отрывисто, размахивая руками и тыча себе в лоб, где красовалась уродливая татуировка в виде звезды.

«Чтобы Вениамину ас Сольду после такого спалось через раз!»

— Да я теперь объект для насмешек адептов номер один!

— Всего семь дней здесь, а уже говоришь о вечности, — хмыкнул Макс, а я посмотрела на него таким взглядом, что парень тут же поперхнулся собственными словами.

«Смертник!»

И тут же одернула себя, остановившись и пару раз глубоко вздохнув.

Я же всегда отличалась эмоциональной индифферентностью к негативным эмоциям окружающих меня индивидуумов, так что случилось? Почему при перемещении в ВСМП за несколько суток у меня в организме словно бомба подростковой незрелости взорвалась, поражая не только органы, но и мозг?

Сафия потрепала меня по плечу, как маленькую девочку, готовую расплакаться, и сочувствующе поджала губы.

— Это все от недосыпа, — оправдалась я перед Максом. — Со мной вчера на дежурство записался Алик, но его, как и предполагалось, в желтом секторе не оказалось. Мне чуть не до утра пришлось самой разгребать завалы дерьма в вольерах. Разве о такой практике я мечтала?

— Определенно нет, — скептически приподнял брови Максим, а мне отчего-то захотелось его немножечко придушить. Но он молодец! Стойко выслушивал наши с Сафией капризы и всегда старался помочь, несмотря ни на что.

— Фуу, — сморщила носик Сафия. — Я никогда сама этим не занимаюсь!

После этих слов в карму Макса добавился еще один плюсик.

— Да, меня тоже напрягает наша «выпускная пятерка». Они появились здесь практически три месяца назад, в одно время, попали к молодому куратору и переняли его манеру поведения во всем, и в том, что касается работы в бестиарии тоже.

— Ты оправдываешь их наплевательское отношение к своим обязанностям? — снова набирала я «обороты», раздуваясь от возмущения.

— Всего лишь объясняю тебе причину их постоянного отсутствия, — буркнул Макс, покачав головой и обреченно двигаясь по мостовой к воротам Академии. — Я за все время, что нахожусь здесь, встречал их куратора всего пару-тройку раз.

— И он такой красавчик, — вставила Сафия.

— И настолько безответственный, что не смог дисциплинировать кучку стажеров, — закончил Максим.

Мы специально пропустили завтрак, прихватив бутербродов, чтобы прогуляться по Дарленду, но я уже не радовалась этой идее, как накануне вечером.

Я лишь недавно познакомилась с другими стажерами, проживающими в нашем же коттедже, но редко появляющимися там. Ребята предпочитали все свое свободное время проводить в Дарленде, где обзавелись знакомыми, друзьями и покровителями. Кому-то уже предложили работу, а кто-то не смог раскрыть своего дара, но домой, на Землю все равно не спешил, изо всех сил стараясь продлить волшебные в прямом смысле каникулы. Давид и Боян тоже нередко прогуливали свои смены, но им это позволяли на официальном уровне из-за огромной нагрузки в Академии. Оказалось, что кроме этих двоих, и еще пары девочек, в Темном королевстве больше никто из стажеров не задержался, потому что открыть дар — это еще не победа, а вот овладеть им и довести до совершенства — это настоящая победа и великий труд. Многие отказывались сразу же, предпочитая забрать обещанные плюшки и отправиться восвояси, и лишь единицы решали раз и навсегда остаться в Темном королевстве на Триедином острове, окруженном Всемирным морем и неприступными смертоносными скалами. Даже звучит страшно!

— Из-за них нам приходится перерабатывать, и я тоже не высыпаюсь! — пожаловалась Сафия, наглядно и показательно зевая.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ей-то хорошо, она записалась в смену с Максом, а вот я постоянно попадаю то с Аликом, то с Полиной, а ни того, ни другой в ВСМП практически не бывает.

Перед высокими коваными воротами, по которым беспрестанно передвигались выкованные из магического металла волшебные животные, меняя свое местонахождение, мы остановилась, одновременно задирая головы. До сих пор не привыкну к утреннему ритуалу прохождения через магический барьер, когда кожу покалывает от избытка древней магии, а в душе поднимается волна такого восторга, что прямо ах! Только вот в последнее время мы останавливались еще и по другой причине.

— Ну же, — мягко подтолкнул Сафию Макс. — Тебе все равно придется доучиться, хочешь ты того или нет.

— Если бы не приказ Веника, я бы из ВСМП нос наружу больше никогда не показывала! — проворчала Сафия, но первой ступила на территорию Академии. Лекции по «Классификации волшебных животных и магических созданий» никто не отменял!

И я обреченно вздохнула, понимая, что наши мысли схожи. Мы обе не трусихи, но случай на лекции, когда Сафия рыдала навзрыд, демонстрируя всем адептам нашего курса опухшее лицо и поток слез вперемешку с соплями, кого угодно заставил бы желать подобного. И я нисколько не жалела о том, что ввязалась в драку с зельеварами. Никогда не распускала руки и не отличалась бойким и драчливым характером, а в тот день накатило что-то. Царапалась, пиналась и кусалась, как дикая кошка, и Максиму досталось, который попытался удержать меня за плечи. Ходил теперь с расцарапанной щекой, как какой-то горе-любовник.

Вениамин ас Сольд прав, что называет меня «бедствием» и «катастрофой», потому что я сама себя иногда боялась, когда случались подобные неконтролируемые выбросы. Меня бы родные мама с папой в тот момент, когда я лезла в драку на взрослых парней, не узнали бы!

— Челку поправь, — шепнула мне Сафия, и я дерганым жестом провела по волосам, нащупав неровный край челки, которую отрезала накануне вечером. Мы собрались у меня в спальне, чтобы обмусолить произошедшее со мной в лаборатории. Вернее, я рассказала о необдуманном проникновении на территорию красного сектора. Как взяла излучатель, как набрала код, как шла по тропинке, хотя от профессора Корнега получила четкие указания дойти до периметра и связаться с лаборантами. Максим не понимал, как можно что-то неосознанно делать, находясь в сознании, я и сама не понимала, но мне никто не верил, мои оправдания не слушали, мои слова воспринимали, как «детский лепет», и это заставляло меня и саму думать, что я странная.

— Сегодня обязательно поговорю с Бояном, — шепнула я Сафии перед тем, как войти в аудиторию. Адепты в коридорах уже рассосались, и мы беспрепятственно добрались по гулким переходам и открытым галереям до Восточной башни, где проходили наши занятия.

Девушка посмотрела на мой лоб и молча покачала головой. Они с Максом единственные знали о том, что я плохо сплю и вижу кошмары, о которых благополучно забываю под утро, и мучаюсь странными приступами лунатизма, которые «накрывают» меня всякий раз по-разному.

— Я бы на твоем месте давным-давно обратилась к Оливии за помощью. — Посоветовала мне Сафия, мышкой шмыгнув в аудиторию и опуская голову. К сожалению, наше появление заметили сразу же, и смешки незамедлительно посыпались на голову Сафии. Я грозно посмотрела на парочку особо ретивых перваков, и те притихли, но на толпу мои взгляды и угрозы Макса не действовали. Нас травили методично и всем первым курсом, потому что магам не нравилось, что к ним «подселили» бездарных стажеров-иномирцев. Жаль, что Вениамин ас Сольд не понимает, что здесь нам не рады не только адепты, но и преподаватели.

— Посмотрите, птенчики из ВСМП прилетели, — гадким голоском пропела Сивилла Аргонштальд. Она выглядела, как древняя старуха, но голос ее звенел, как у молодой и полной сил девушки, чему я всегда удивлялась. Может, у всех колдуний такая особенность. — Присаживайтесь и начнем лекцию, а то без вашего присутствия мне приказано не начинать! — едко закончила она, явно имея зуб на нашего наставника.

Вениамина ас Сольда в Академии Темнейших уважали, но не любили. Его приказы выполнялись безукоснительно, только вот стажеры ВСМП на собственной шкуре ощутили всю степень «хорошего» отношения к Вениамину ас Сольду местных профессоров.

Никто не узнает от меня о связи с наставником, даже Дава и Боян. У них и без того много проблем, не хватало еще переживаний за одну неудачливую стажерку. А они переживали, и каждую свободную минуту вытаскивали с собой на прогулку, рассказывая о том времени, что провели на Триедином острове, красочно описывая места, где успели побывать и делясь мечтами и планами.

Мы втроем при любой возможности пропадали в густых зарослях, окружающих синий сектор, и другие стажеры поговаривали, что ничем хорошим это не закончится. В любовном треугольнике, по их мнению, всегда кто-то остается с разбитым сердцем, а про нас шутили, что в этот раз сердце разобьют именно мне.

«Да-да, и в нашем мирке нашлись злоязычники, чего уж взять с темных магов, которым по жизни приписано творить черные дела, наводить порчу, устраивать козни друг другу и замышлять недоброе?»

Дава на эти идиотские приколы не обращал никакого внимания, а Боян и подавно. Он преданно и терпеливо дожидался, когда Алена освободится от своих бесконечных обязанностей, и они смогут сыграть свадьбу и поселиться, наконец, в Дарленде. Вениамин ас Сольд обещал им помочь с жильем.

Мы с Давидом с тоской ожидали этого момента, мысленно оттягивая его, как можно дальше, но за друга переживали. И слишком редко нам удавалось побыть наедине друг с другом, а тут еще и мои проблемы. Нет, ничего не расскажу им про приступы и про неконтролируемые эмоции, хватит и того, что Сафия с Максом знают. Если уж съедят, то ребята поделятся симптомами моей болезни с наставником. Может, тогда, Вениамин ас Сольд захочет меня выслушать, но, увы, мертвой я ему вряд ли поведаю хоть что-то.

Скрипя перьями (шариковые ручки в Академии Темнейших не в чести), мы записывали тему лекции и основные аспекты, а у меня от скуки челюсть сводило. Зачем, спрашивается, мне знать, как различить химеру мужского пола и женского? Раньше я думала, что у них вообще нет пола.

От резкого приступа головной боли перед глазами запрыгали мушки, и я надавила на виски, чтобы унять пульсацию и немного расслабиться, но не помогло. Словно по спирали, боль набирала обороты, заставляя меня буквально подвывать от неожиданного приступа мигрени.

— Что с тобой? — шепотом спросила Сафия, а я лишь прикрыла веки и упала лбом на сложенные ладони. Пусть Сивилла Аргонштальд хоть с курса меня отчисляет, но я так больше не могу.

Лекция прошла для меня, как в тумане, и все то время, что голос профессора жужжал где-то на периферии сознания, я словно находилась в другом месте, в очень странном и до боли знакомом месте, похожем на библиотеку.

Чувство дежавю не покидало меня до тех самых пор, пока я осматривалась по сторонам, но глаза притягивал артефакт, полыхающий рубиновыми гранями. Это проклятый камень призвал меня сюда для того, чтобы я помогла его хозяину, но артефакт явно ошибся с выбором, потому что прямо сейчас я собиралась создать Вениамину ас Сольду столько проблем, сколько способна создать одна предприимчивая особа в моем лице. Он не отделается извинениями за подобные фокусы, больше нет! Я терпелива, но до определенного момента, и моему терпению однозначно пришел конец!

Глава восьмая

Анкеты стажеров

Гораций

— Корделия! — позвал я девушку по имени, а она улыбнулась и счастливо рассмеялась, протягивая мне обе ладони. Прохладные пальцы скользнули по волосам, а наши взгляды встретились, и я не смог побороть волнующей дрожи, пробежавшей по позвоночнику.

Она заставляла меня забывать обо всем на свете, завладев моими мыслями и желаниями. Ее свежее дыхание касалось моего лица, и я мечтал лишь об одном — почувствовать вкус ее губ, познать тайны ее тела, окунуться в цветочный аромат ее души.

— Гор! — рявкнул кто-то у меня над ухом, и я очнулся, резко выпрямляясь и не понимая, что же только что произошло. Сладкая истома, завладевшая моим телом, никак не вязалась с гневным лицом Вениамина, нависшим надо мной.

— Ты здесь? — покрутил я головой, чтобы понять, что в очередной раз заснул в библиотеке. — Сколько времени?

— Утро, — недовольно произнес Вениамин, расхаживая перед диваном взад-вперед. — И мне требуется твоя помощь. Срочно!

Друг никогда не приходил в резиденцию просто так. И что на этот раз?

Я оценивающим взглядом пробежался по всклокоченному и измученному виду Вениамина, чей лабораторный халат покрывали пятна непонятного содержимого, а из кармана до сих пор торчала пустая колба. Из рукавов выглядывали белоснежные манжеты рубашки, которые носили на Земле, и я предположил, что после бессонной ночи другу пора отправляться на другую работу.

«Зелья!»

Вениамин, обучаясь на боевом, не особо хорошо разбирался в зельеварении, но лечебные и укрепляющие снадобья ему требовались довольно часто. Почему-то он не считал нужным использовать своих лаборантов для приготовления элементарных зелий, но пользовался моими услугами, предполагая, что подобным образом отвлекает меня от серого существования. Как же! Ему невероятно удобно так думать, а мои зелья действительно одни из лучших, недаром я колдун в энном поколении.

— Что на этот раз? — спросил я, вставая с дивана, чтобы немного размяться.

— Сильнодействующее обезболивающее, — прошипел Вениамин, буквально выстанывая гласные. Он упал на стул и приложился лбом о прохладную столешницу, массируя затылочную часть. Таким я его, пожалуй, еще не видел.

— Бурная ночка? — решил пошутить, открывая шкафчик, где хранил всякого рода склянки с необходимыми зельями. Отец часто работал в библиотеке, предпочитая ее кабинету, и сильнодействующее обезболивающее средство требовалось ему так же часто, как и Вениамину. Наряду с укрепляющими снадобьями, здесь хранились и мази от ожогов, ушибов и прочих неприятностей, способствующей бурной деятельности Вениамина, и я сунул ему в руки сразу несколько склянок.

— Ты бы снизил нагрузки, иначе рискуешь остаться седым и слабоумным к своим неполным сорока, — посоветовал я Вениамину, который вздрогнул и залпом опустошил обезболивающее зелье. По библиотеке поплыл приятный аромат лаванды, и я втянул его носом, прикрывая веки.

«Пора выбраться хотя бы в горы, иначе так и самому недалеко до сумасшествия!»

— Когда ты заменишь меня на посту руководителя ВСМП, я устрою себе настоящий отпуск! — пообещал мне друг язвительно, доставая из кармана кровавый кристалл.

— Триединая, что это значит? — мгновенно узнал я артефакт, связующий двоих сильных магов. — Ты обручен?

Вениамин поморщился, но предпочел не отрывать лба от поверхности стола, отчего слова его звучали глухо.

— Я немного обезопасил нас с тобой от потери ценнейшего экземпляра, — Вениамин протянул мне кристалл. — Сохрани.

— Ты объяснишь мне, что происходит? — не спешил я принимать столь сомнительный дар из рук друга. — Ты влюбился в ту девушку, Корделию? — почему-то мне стало неприятно от этой мысли.

— Я бы никогда не влюбился в человечку! — запальчиво произнес Вениамин, отрывая голову от стола и глядя на меня пронзительным взглядом, полным презрения и незамутненного страдания. — Да и некогда мне, — буркнул он примирительно, снова падая головой на стол.

— Ну-ну, — покивал я в ответ, стараясь не показать, как на самом деле счастлив, что незнакомка свободна. Об отношениях Вениамина с другими девушками до сегодняшнего дня мне думать не доводилось, и я вдруг понял, как мало мы, в сущности, знаем друг о друге, помимо работы. Могли бы мы сорваться в один из злачных пабов, выпить по стаканчику забористой волчьей настойки и разоткровенничаться настолько, чтобы перечислись всех любовниц от первой и до последней? Вряд ли.

— Наверное, тебе бы не мешало отвлечься от работы и связать себя с какой-нибудь красивой девушкой. Разве мало перспективных темных в ВСМП? — начал я аккуратно разговор, который Вениамин прервал показательным жестом безмолвия. Хорошо, что не лишил меня голоса, это заклинание давалось другу со щелчка пальцев.

— Ты его возьмешь? — показал он глазами на кроваво-красный кристалл, и я сложил руки на груди, показательно шагая назад.

— Зачем тебе связывать ее с собой таким сомнительным способом? — выразил я весь скепсис в выражении собственного лица, но Вениамин не оценил, закрыв глаза и методично растирая виски кончиками пальцев.

— Она нам нужна, — безапелляционным тоном ответил мне друг. — Тебе в первую очередь. Я считаю, что эта девушка — та самая, которая способна снять проклятие.

От слов Вениамина у меня по спине пробежал озноб, тело сковал неприятный холод, а сердце болезненно забилось в груди, не веря словам лучшего друга.

«Нет, такого просто не может быть!»

Я столько времени верил в чудо, надеялся, не падал духом и не прекращал попыток на исцеление, но все они привели лишь к одному результату — проклятие прогрессировало, погибли мои близкие люди, умирал на моих глазах отец, который прежде не страдал ни единым заболеванием. От меня словно заражались все родные и близкие мне люди, спешно покидая этот мир, и я ничего не мог поделать, потому что проклятие действовало именно так — забирало все мои силы и отравляло сам воздух вокруг меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты уверен? — хриплым шепотом спросил я друга. — Девушка с Земли — это моя родственная душа? Я бы поверил и более нелепым вестям, если бы мне их принес ты, но, пойми, мне тяжело верить в подобное.

— Она целитель с сильным даром, который проявился сразу же, как только девушка оказалась в ВСМП. Необученная, неопытная и оттого опасная, но сильная. Корделия отмечена знаком Триединой, — закончил Вениамин, голос которого звучал глухо из-за действия зелья. Друг погружался в глубокий целебный сон, а я позабыл, как дышать, и смотрел на Вениамина, пока тело его не расслабилось полностью.

Если все, о чем он только что говорил, правда, то девушка действительно способна помочь мне, но цена подобного излечения слишком велика, как для меня, так и для нее.

— Темнейший, завтрак накрыт в столовой для вас и вашего друга, — проскрипел голос Сэва, а я обернулся и заметил у двери бестелесное воплощение, о которых лишь слышал, но никогда не видел. Прозрачный силуэт молодой девушки, чье лицо исказилось от боли, парил между камином и креслом, загораживая выход, но Сэв словно не замечал девушку или от старости действительно уже плохо видел.

— Кхм, — прокашлялся я, не сводя взгляда с юного лица, на котором огнем горели глаза, пронизывающие Вениамина ас Сольда. Девушка смотрела на друга, не отрываясь, и боль в ее взгляде смешивалась с тяжелым и ощутимым на вкус, как металл, гневом. Кулачки сжались и подрагивали, скулы обострились, волосы разметались по плечам и придавали образу вольнодумия и совершенного очарования. Я пораженно застыл, боясь сделать хоть шаг и спугнуть прекрасное видение.

— Бездушная скотина! — прошептала девушка, разрушая образ хрупкого и милого неземного создания. — Бесчувственный чурбан, гнилой до основания! — злобно ругалась она, приближаясь к Вениамину от двери. — Как же я ненавижу Вас, наставник!

От ее последних слов меня окатило ледяной волной осознания, и я зачем-то обратился к той, которая сейчас парила прямо в воздухе над головой ни о чем не подозревающего Вениамина.

— Корделия? — ее имя невозможно спутать ни с одним другим, а ее образ… он останется в моей памяти именно таким, каким я представил ее в первое мгновение нашей невольной встречи.

Девушка подняла огромные глаза, казавшиеся дымными озерами, и гримаса боли сменилась маской гнева.

— Катитесь к дьяволу! — выкрикнула она, растворяясь в воздухе.

— Сэв, ты это видел? — восхищенно обернулся я к слуге, который все еще торчал в дверях.

— Что, ваше Темнейшество? — непонимающе вытаращился на меня Сэв.

— Девушку? Бестелесное создание, разговаривающее со мной?

— Но вы молчали, — прошамкал старик, протирая глаза длинным рукавом засаленной рубахи. — Я ждал от вас ответа, а вы все это время молчали и смотрели в одну точку. Я бы и дальше не стал вам мешать, да, больно, кушанья сегодня вкусные и ароматные. Кухарка знатно расстаралась в честь дня ваших именин.

— Именин, — машинально повторил я за Сэвом, вспоминая, что сегодня мне исполнилось ровно сорок лет. Для темного колдуна это недолгий срок, но для проклятого колдуна — целая жизнь, полная страданий и мучений.

«Ты выдержал еще один год, дружище», — поздравил я себя невесело, обещая Сэву, что скоро спущусь.

— Буду у вашего батюшки, — ответил мне старик, шамкая беззубым ртом. — Позовете, коль понадоблюсь.

Я повернул голову к столу и внимательно посмотрел на друга. Нет, в таком состоянии он способен только слюни в подушку пускать, и явно не годится для веселой компании, и мои мысли сразу перекинулись на девушку.

— Я должен узнать, кто она такая, — вышел я из библиотеки, поднимаясь к себе в башню, чтобы сдуть с визора слой столетней пыли. Артефактом не пользовались со времен моей молодости, и стоял он здесь только потому, что я приказал ничего не трогать в собственной спальне, дабы не нарушать целостной скорбной картины своего существования. Мне доставлял какое-то извращенное удовольствие вид запустения в спальне, но сейчас я решил немного преобразить интерьер, сдергивая с кровати покрывало, усаживаясь на смятые простыни и настраивая визор на ВСМП.

На связь вышла симпатичная девушка, деловито что-то записывающая в блокнот.

— Доброго дня, — она подняла глаза и осеклась. — Темного времени суток, — исправилась тут же, сменив тон голоса на деловой.

— Кронпринц Гораций Тердльштатский, — представился я, склонив голову и поздно осознавая, что предстал перед девушкой в неподобающем виде. Отвык от общения с кем бы то ни было, или попросту так спешил, что позабыл обо всем на свете.

— Чем могу вам помочь? — вежливо и с ноткой заискивания поинтересовалась рыжеволосая сотрудница. — Меня зовут Оливия, и я замещаю Вениамина ас Сольда в головном центре ВСМП в то время, когда он отсутствует.

«А отсутствует он постоянно!» — прочитал я по лицу девушки, которая выглядела, несмотря ни на что, свежей и веселой.

— Мне нужна информация обо всех стажерах, поступивших в ВСМП неделю назад, — твердым голосом выдал я просьбу, облаченную в приказ.

— Хорошо, я вышлю вам документ по визору, только подключите прием корреспонденции, — попросила Оливия, нахмурив лобик и потыкав пальчиком по каким-то пищащим кнопочкам на своем экране. — Готово, принимайте.

Плохо представляя, как настраивается древний визор, созданный еще при моем прадеде, я нажал одну-единственную кнопку, загоревшуюся красным, и на экран поступила информация с фотографией той самой девушки, которую я только что видел собственными глазами в виде бестелесного духа.

— Это не может быть ошибкой? — спросил я у Оливии, но услышал только ее голос.

— Совершенно исключено, — отчеканила она, — Корделия поступила к нам неделю назад, и она единственная, кто прошел конкурс на стажировку в ВСМП за последний месяц. В данный момент Корделия находится в Академии Темнейших, наряду с другими стажерами.

— Да, спасибо, — коротко поблагодарил я девушку и отключился, забыв пожелать ей темнейшего времени суток.

Часы показывали начало десятого, а я до сих пор не посетил уборную, душевую и столовую, и организм требовал своего. Отложив все мысли на потом, я решил для начала привести себя в порядок, а уж потом приводить в действие стратегический план по знакомству с интересующей меня особой. Образ Корделии так и стоял перед глазами, дразня воображение какими-то непонятными мне улыбками. Определенно точно, мы никогда не встречались до сегодняшнего утра, но я не мог отделаться от мысли, что знаком с этой девушкой. Разве такое возможно?

Прежнее равнодушие и отчужденность, свойственные моей натуре, отошли на второй план и уступили место любопытству, приоткрывая неведомые двери в потемки моей души. Я уже знал, что Вениамин задумал свести нам вместе, тем самым давая возможность Корделии осознать не только свою сущность, но и собственное предназначение, но время играло против меня. Земные девушки, попадая в Триединое королевство, мечтали о замужестве и, как рассказывал мне Вениамин и показывал опыт, стремительно завоевывали сердца темных магов, соглашаясь на любые условия, ради возможности открыть свой дар и остаться в магическом мире. Именно поэтому друг все реже приводил в ВСМП стажеров женского пола, наученный горьким опытом, но в этот раз он нашел действительно редкую и исключительнуючеловечку, мою родственную душу, и я собирался лично проверить, насколько же вы совместимы. Нужно поспешить и ускорить процесс обучения Корделии, пока она не повстречала мага, который помешает моим планам.

Глава девятая

Со звездой во лбу

Корделия

Вениамин ас Сольд лежал головой на столе и выглядел умиротворенным и расслабленным, а у меня двоилось в глазах от боли. И причину я ясно видела — артефакт, сияющий рубиновыми гранями, который притягивал меня к себе, заставлял ощутить призыв и идти на неведомый голос, нашептывающий о нестабильном состоянии хозяина. Я подобно рабыне мчалась туда, где, по мнению артефакта, страдал мой наставник, жаждущий помощи. Я бы помогла от всей души, придушила бы Вениамина ас Сольда с огромным удовольствием, но в комнате парил лишь мой дух, моя магическая сущность, о которой я узнала совсем недавно на лекции по изучению элементарной магии.

— Корделия! — позвал меня какой-то мужчина, соленым столбом застывший напротив двери. Высокий, темноволосый и исхудавший, он бледностью кожи и темными кругами под глазами мог бы посоперничать с любым бестелесным воплощением, и я не сдержалась.

— Катитесь к дьяволу! — выплеснула я накопившуюся обиду и пульсирующую боль на незнакомца, развоплощаясь и оказываясь вновь в учебной аудитории.

— Лекция окончена, встретимся с вами завтра утром, — бодрым голосом сообщила адептам Сивилла Аргонштальд, взмахом ладони собирая пожелтевшие от времени листы пергамента, которые стопками летели прямо к ней в руки. Тонкая тетрадь, исписанная мелким почерком, скользнула с самого верха стопки и аккуратно спикировала мне в лоб, пребольно ударив в то самое место, отмеченное вчера артефактом связи между мной и Вениамином ас Сольдом.

— Кордлеия, изучите материал самостоятельно и отчитайтесь сегодня вечером профессору Корнега. Я позабочусь о том, чтобы он узнал о вашем нерадивом отношении к учебе. — Противным голоском добавила во всеуслышание Сивилла и выплыла, подобно привидению, тряся немощной головой.

— Если бы не прямое распоряжение ректора Академии не трогать стажеров ВСМП и пальцем, я бы лично расправился с вашей тройкой, — прошипел Кориус с боевого факультета, а я шлепнула тетрадку на парту и перечислила про себя царей династии Романовых.

Не помогло!

— Кориус, не трать на них свое время, — высокомерно глянул на нас другой боевик, потянув друга в сторону выхода, но Кориус все чего-то ждал. Поток недоброжелательных лиц потек мимо, а некоторые показательно затыкали носы и делали вид, что вонь бестиария шлейфом следует за каждым из нас.

Общая лекция для всех адептов первого курса собрала в аудитории не менее пятидесяти человек, и каждый из них почему-то считал нужным подчеркнуть, как именно он бы избавился от стажеров, подосланных к ним в Академию.

— Если бы не головная боль, я бы прямо сейчас выцарапала бы тебе глаза, и никто бы меня не остановил! — воинственно ответила я Кориусу, а маг хмыкнул и округлил эти самые глаза, изображая ужас. По аудитории пронеслись смешки, но больше нас не задевали, считая это ниже своего достоинства.

— Триединая, за что? В школе я была самой красивой девочкой в классе и мне признавались в любви чуть ли не каждый день, а в университете пятикурсник с экономического подрался в ночном клубе с каким-то пьяным мужиком, который пытался меня лапать. Я всегда привлекала внимание противоположного пола, так, что с этими магами не так?! — ныла Сафия, действуя нам с Максом на нервы.

— Разве ты не привлекаешь их внимание? — рассмеялся Макс, помогая мне справиться с тяжелой сумкой. — Они постоянно на тебя смотрят, но любви во взгляде, увы, я не заметил!

— Но вы-то меня любите? — спросила Сафия, поднимая почему-то на Макса свои красные глаза, готовые вот-вот пролиться новыми слезами.

— Я же с Земли, а, значит, мне свойственно теряться в твоем присутствии и тайно мечтать о поцелуях, — глаза парня за стеклами очков смеялись, и я тоже едва справилась с улыбкой. Макс не поддавался на флирт Сафии, который девушка, видимо, использовала неосознанно на любом представителе противоположного пола, и я подозревала, что рано или поздно они оба поймут, что небезразличны друг другу.

— В любом случае, так продолжаться и дальше не может, — вернула я себе серьезность тона. — Если Алику, Полине и другим удалось как-то приспособиться, то обязаны и мы. Боян и Дава поступили в Академию Темнейших и стали ее полноценными адептами, и их признали! Я ни разу не слышала от ребят, что их обижают или задирают в Академии, они наоборот стремятся сюда переехать на пмж!

— О, класс, — Сафия растянула рот в кривом оскале. — Я сплю и вижу совместное проживание в общежитии с одной из этих милых ведьмочек. Интересно, без волос меня оставят в первую ночь или во вторую?

— Уверен, ты отомстишь, — похлопал Макс длинными светлыми ресницами, и мы с Сафией рассмеялись.

— Полина и Катя на одном из дежурств рассказали мне, как в свое время прошли через что-то подобное, но им читает лекцию другой профессор, темный маг, который не кичится древностью собственной крови и своим примером показывает, как следует принимать иномирцев в стенах Академии. Давайте признаем, что нам крупно не повезло.

— И часто ты с ними общалась в последнее время? — встряла Сафия, удивленно приподнимая брови. — По-моему, проблем им хватает.

— Как и всем нам, — буркнула я в ответ, прижимая к себе тяжеленную сумку и боясь, что ремень не выдержит и порвется. Учебники, которыми снабдили нас в деканате, весили тонну.

— Полина нашла себе покровителя среди темных магов, — поделился с нами Максим сплетнями, и я удивленно вздернула брови. Кажется, я единственная не в курсе новостей. — А Катя открыла в себе дар зельевара и надеется развить его.

— Ты намекаешь на то, что у нас всего два пути? — скривилась в ответ Сафия. — Либо мы становимся подстилками магов, либо открываем в себе дар? Отличная перспектива, только вот магии я в себе до сих пор не чувствую.

— Ты такая не одна, — буркнул Максим, который тоже не представлял, какой магией обладает. На практикумах они оба делали вид, что попали в аудиторию случайно, а я понимала, что Вениамин ас Сольд не зря отправил их к профессору Корнега. Он каким-то образом угадывал перспективных стажеров. Так думал Боян, и я соглашалась с ним во многом, кроме того пункта, что сама я абсолютна безнадежна. Во мне присутствовала магия, и я ощущала ее, как третий глаз, который чешется, но не спешит открываться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не стоит падать духом раньше времени, — подбодрила я ребят, когда мы подошли к дверям деканата. Практикумы для стажеров проводил сам декан, предпочитая делать это, не отходя от своего рабочего стола, а восемь человек спокойно помещались в его необъятном кабинете.

— Алик! — прошипела я, привлекая внимание парня, развалившегося прямо на ковре. Подложив руки под голову, он дремал, совершенно не заботясь о том, что через несколько минут у нас начнется практикум. Отчего-то декан — Шарим Нурмала — темный маг, вечно занятый делами своего факультета, прощал Алику подобное поведение, когда другим не давал спуску ни на своих занятиях, ни в перерывах между ними.

— Чего тебе? — приподнялся на локте Алик, поправляя светлую челку, упавшую на глаза. На Земле этот мажор являлся то ли сыном, то ли племянником влиятельного бизнес-магната, чью фамилию знали многие, но, к счастью, не я, и здесь он не поменял своих привычек. Раскрыв дар эмпатии, Алик с легкостью прошел все испытания, придуманные для него Вениамином ас Сольдом, но оставаться в Темном королевстве не планировал.

— Как долго ты собираешься игнорировать ночные смены? — возмущенно спросила я парня, который снова улегся на ковре.

— Всегда, — с ленцой в голосе ответил мне он, отмахиваясь от очередного вопроса. — Я появлялся там только для того, чтобы заценить твой внешний вид, но Дава дал понять, что ты неприкосновенна, так что выгребай дерьмо в бестиарии самостоятельно, а меня исключи из своей френдзоны.

— Это и твои прямые обязанности тоже! — толкнула я парня в плечо, но в этот момент Шарим оторвал голову от бумаг и посмотрел на часы. Полина, до этого торчавшая в мини-визоре, оторвалась от экрана и опустила ноги с кресла на пол, приготовившись слушать. Ей, как стажерке, до сих пор не раскрывшей свой дар, от декана прилетало больше остальных.

— Навязали ущербных на мою голову, — пожаловался маг, одергивая рукава мантии и потирая запавшие от усталости светло-карие глаза, когда-то искрящиеся энтузиазмом. — Полина, расстаньтесь вы уже со своим визором, или я отниму дорогостоящее устройство и верну его хозяину.

На лице Шарима мелькнуло зловещее и торжественное ликование, когда Полина покраснела и потупила взор. Видимо, кто только не попрекал ее связью с темным магом, а я лично верила в то, что девушка влюбилась, а не пыталась задержаться при помощи недостойной, по мнению всех жителей королевства, связи в магическом мире.

— Алик, будь добр, поднимись и сделай вид, что тебе интересно! Осталось пару недель, и я при полном параде выпровожу вас в мир иной, — он жестом указал на дверь, замерев взглядом на нашей тройке. Сафия громко сглотнула, а Макс поправил очки дерганым жестом, я же проигнорировала недобрый и угрюмый вид декана.

— Не понимаю, почему именно я, — обреченно выдохнул Шарим, вставая и направляясь к окну, заложив руки за спину в своей излюбленной манере. — Екатерина, вы вполне успешно справились с укрепляющим зельем, сварите-ка мне новую порцию, все ингредиенты вы найдете в шкафу, котел на огне. Леонид ассистирует.

Шарим обернулся и посмотрел на стажера, который листал учебник, сосредоточенно вчитываясь в какую-то новую для него информацию. Я мало контактировала с Леонидом и его молчаливым другом Кириллом, поэтому не интересовалась заданием, выпавшим на их долю. Головная боль немного утихла, поэтому мне удалось расслабиться и комфортно устроиться в мягком кресле, пока остальные практиковали навыки пробуждения или оттачивания дара. Ко мне Шарим не цеплялся, заставляя протирать листики растений на подоконнике, разгребать завалы бумаг или заваривать ему травяной настой. Дар в стажерах, обычно, начинал проявлять себя после стабилизации физического состоянии, а в моем случае ни о какой стабилизации в данный момент речи не шло.

— Милочка, вы чего тут расселись? — через какое-то время неожиданно отвлек меня от чтения материала по предмету Сивиллы декан факультета Теории и Исследования. — Вас вызывает заместитель наставника — Оливия Корепина. Попрошу забрать свои вещи и покинуть Академию для срочного и неотложного посещения ВСМП.

Я оглянулась на Макса и Сафию, с потными лицами пытающихся воспроизвести элементарную магическую формулу, и попрощалась с деканом, направляясь на выход.

До ближайшего порта пешком минут двадцать топать, но мне не привыкать гулять по улицам Дарленда. ВедоВство построило целую сеть портов, отдаленно схожих с метро, поэтому я поспешила к ближайшему, ломая голову над тем, зачем так срочно понадобилась Оливии. Но оказалось, что она уже ждала меня в коттедже.

— Корделия, скорее, — Оливия подала мне парадную мантию, которую здесь надевали на торжественные церемонии. — Вениамин ас Сольд решил, что ваше время в бестиарии истекло. С сегодняшнего дня практика конкретно для вас продолжится в личной резиденции правящей семьи Тердльштатских.

— Это тех, которые прокляты? — запнулась я, машинально принимая мантию.

Оливия привычно поджала губы в ответ и какое-то время молчала.

— Сегодня у кронпринца именины, поэтому явиться с пустыми руками было бы неприлично, — наконец, произнесла она, сунув мне коробку, перевязанную нелепым зеленым бантом. — Подарите с пожеланием всего наитемнейшего, кажется, так у них принято.

— Кажется? — повторила я низким голосом, послушно переодеваясь прямо в холле коттеджа.

«Во всем стоит искать положительный момент. — Успокаивала я себя мысленно. — Отныне я освобождена от ночных дежурств и постоянного пребывания в бестиарии среди полосатых, пятнистых, зубастых, хвостатых и нередко озлобленных и жадных до человечинки существ. Разве это не счастье? Подумаешь, меняю этот зверинец на одного-единственного проклятого колдуна!»

— Я еще могу передумать?

Вопрос вырвался как-то сам собой, и Оливия отреагировала возмущенным шипением и пламенной тирадой.

— Мне приказано доставить тебя в резиденцию Горация Тердльштатского, и я выполняю указание Вениамина ас Сольда, тратя свое рабочее время на выбор подарка для кронпринца, а ты совершенно этого не ценишь! — обиженно выпалила она, подталкивая меня к выходу. — Тебя сейчас за стол посадят, сытно накормят и чинно представят красивому мужчине, а я свой обед проведу в лабораториях, раскладывая результаты исследований, которые не успел просмотреть и зафиксировать мой босс. Так, кому из нас жаловаться и причитать?

— Я не жаловалась, Оливия, — попыталась я ответить, но девушка только отмахнулась от моих слов.

— Постарайся не испортить впечатление о земных девушках, о нас итак ходит дурная слава среди магов после того, как Катерина вешалась на шею декану, а Полина нашла себе в покровители пожилого мага, обремененного четырьмя детьми и десятью внуками.

— Ого, — выпучила я глаза, едва успевая за главной сплетницей нашего земного бомонда. — И откуда только ты все это знаешь?

— Положение обязывает, — скривилась Оливия в ответ, ладошками оправляя узкую юбку. — А я ведь устраивалась сюда никак не помощницей наставника! Еще немного, и никакое золото этого мира не удержит меня в Триедином королевстве!

«Быстрее бы!» — отправила я мысленный запрос богине, поднимая глаза к небу.

Если Триединая меня слышит, то пусть сделает так, чтобы на месте Оливии оказалась добрая и заботливая девушка, которая сделает Вениамина ас Сольда немножко счастливее.

«Нашему наставнику не хватает в окружении веселых и жизнерадостных девушек, вот он и огрубел, скуксился и совершенно забыл о том, как следует общаться с представителями прекрасного пола!»

Звезда во лбу неприятно кольнула, и в голове набатом прозвучал едкий комментарий самого Вениами ас Сольда.

«Не о том думаете, Корделия! Сосредоточьтесь на своем новом подопечном и сделайте все для того, чтобы он не заскучал в вашем обществе. Считайте, что отныне Гораций Тердльштатский — ваш клиент. От результатов работы с ним будет зависеть и результат вашей практики. Не поладите с Гором, вернетесь на Землю ни с чем!»

От неожиданности я застопорилась и врезалась прямо лбом в дверной косяк, от злости на Вениамина ас Сольда и нового приступа боли взвыв так, что все волколаки в пределах синего сектора попрятались по кустам от страха.

— Если вы влезете ко мне в голову еще хоть раз, я вам такое устрою! — крикнула я в спину Оливии, и девушка замерла, обернулась и испуганно посмотрела по сторонам, но я не собиралась ей ничего объяснять, протопав мимо и потирая ушибленный лоб.

«Вы у меня еще узнаете, как связываться с Карликовой Корделией Игоревной! Я вам такую терапию устрою, что невротическая депрессия покажется райскими кущами по сравнению с тем, что вас ждет!»

Раздираемая подобными мыслями и тупой болью в голове, которая действовала на меня подобно озверину, я прибыла в резиденцию Горация Тердльштатского.

Глава десятая

В резиденции Горация Тердльштатского

Корделия

Резиденция Тердльштатских располагалась недалеко от центра Дарленла и представляла собой весьма древнее на вид строение, настолько мрачное и неуютное, что я усомнилась в том, что оно принадлежит правящему роду могущественных колдунов. Синее безоблачное небо заканчивалось над острыми шпилями крыш, превращаясь в клубы сизого дыма, а лучи светил разбивались снопом искр об узкие окна в готическом стиле, окрашивая замшелые стены кровавыми разводами. Не украшало здание и широкое парадное крыльцо, ступени которого заросли колючими сорняками, а вместо крыши над парадным входом расположилась гарпия, распахнув острый клюв и кожистые крылья.

— Ничего себе антуражик, — прошептала Оливия, нервно поправляя выбившиеся из прически рыжие пряди волос. Ее взгляд перебегал с ворот на дом короля, и я читала по выражению лица Оливии, что прямо сейчас она мечтает о быстром побеге. — Того и гляди эта тварь опустит морду и откусит нам головы.

Мы нерешительно ступали по каменной дорожке, утопающей в грязи и разросшихся колючих насаждениях, и я то и дело дергала полы мантии, цепляющейся за кустарник и шипы низкорослого недружелюбного растения с ядовитыми лимонного цвета листьями. В голове метались мысли о скорой встрече с моим непосредственным клиентом — кронпринцем Горацием Тердльштатским, проклятым наследником, и возвращение домой превращалось в мечту.

«Не так мне и нужна эта треклятая практика, — ругалась я себе под нос, переступая островки плесени, с которых подошва ботиночек опасно соскальзывала. — Проживу и на посредственную зарплату детского психолога в какой-нибудь поликлинике!»

Но на самом деле я бы не уступила Вениамину ас Сольду и ни за что не согласилась бы вернуться домой ни с чем. Таков уж характер! Раз начала, то обязательно нужно довести дело до конца, хоть с каким-нибудь результатом, желательно, с самым лучшим.

— Не думала, что у правящей семьи проблемы со слугами, — округлила Оливия глаза, переступая через лужи и опуская уголки губ к самому подбородку. Она завизжала, когда огромная пучеглазая лягушка выскочила прямо на широкую тропинку, высунув сизый трупный язык и ухватив Оливию за лодыжку. Боюсь, нас слышал весь Дарленд, и снаружи образовалась любопытствующая толпа уже спустя пару минут. Жители Темного королевства не подходили к изгороди и воротам, но загородили проезд и заполонили дорогу, пытаясь выяснить, что же произошло в саду резиденции Тердльштатских. Кто-то громко предположил, что мучения наследника наконец-то закончились.

Пока Оливия нелепо размахивала руками и верещала, я тщетно пыталась определить, что же это за земноводное такое, у которого кожа клочьями отваливается, а язык такого насыщенного сизого оттенка, словно лягушка сначала в руках у некроманта побывала, а затем и в резиденцию Тердльштатских прискакала.

Я никогда особо не боялась ни пауков, ни мышей, ни тем более лягушек, а тут так жутко стало, что спина холодным потом покрылась, и никто на наши крики в саду так и не появился, пока я не дернула за полусгнивший шнур, раскачивающийся на ветру.

Колокол магическим образом заиграл заунывную минорную мелодию, наполняя ей глубины старого дома, и Оливия на мгновение перестала кричать, жалобно всхлипнув. Лягушка присосалась к ней намертво, и девушка тщетно пыталась стряхнуть с ноги трупное земноводное, размазывая по лицу слезы.

Вениамин ас Сольд собственной персоной выскочил на крыльцо, направляя в нас плетение сети, и мы с Оливией дружно повалились прямо на несчастное квакающее животное, которое наверняка оживили в Академии Темнейших на одной из практик по некромантии. Не бывает у живых земноводных таких распухших трупных языков, и шкура не лопается, стоит угодить в нее пальцами.

— Триединая!

— Боже!

Выкрикнули мы с наставником одновременно, только он при этом ругался, а я стонала, брезгливо отирая руку о полы новенькой парадной мантии. Вонь стояла похлеще, чем в бестиарии, и слезы наворачивались на глаза от резкого тяжелого запаха.

— Не так я представляла себе королевскую резиденцию, — жалобно всхлипнула Оливия и демонстративно упала на руки Вениамина ас Сольда. А маг при этом скривился не хуже нас самих, направляя в лягушку луч желтого света. Земноводное дернулось и повисло на длинном сизом языке безжизненным полуразложившимся трупиком, и именно в таком виде и застал нас троих высокий темноволосый колдун, от одного присутствия которого в саду понизилась температура.

— А ты говорил, что на нас напали темные маги во главе с Магнусом Дорфом, а на самом деле ко мне пожаловали гости. — Обратился он к Вениамину, и наставник возвел очи к небу, сморгнув слезы от ярких лучей светил, которые вышли из-за облаков, словно только и ждали подходящего момента.

— Лучше бы это был Дорф и организованная группа боевиков, чем это, — он демонстративно отстранил от себя Оливию, которая все еще пошатывалась на высоких каблуках, понемногу приходя в себя. Я не стала расстраивать девушку и показывать, что лягушка теперь волочилась за ней хвостом.

— Темного времени суток, — бесстрастным тоном поприветствовал нас кронпринц и раскрыл ладонь, с которой сорвались потоки холодного обжигающего ветра. Последствия встречи с лягушкой бесследно исчезли с глаз долой и с одежды, но благодарности я отчего-то не испытала.

Выражение лица Горация Тердльштатского мне не понравилось. Утонченные черты не столько красили наследного принца, сколько придавали ему болезненный вид, а длинные черные волосы и глубоко запавшие темные глаза вкупе с темным одеянием делали Горация истинным владельцем мрачной резиденции.

«Тут ему самое место», — пронеслась в голове мысль прежде, чем я успела ее обдумать.

— Прошу, — Гораций широким жестом пригласил нас в дом, предлагая мне локоть, при этом его глаза впились в толпу за изгородью. Те, кто «поймал» на себе взгляд кронпринца, в ужасе и с перекошенными лицами разворачивались и бежали прочь. От подобного отношения к Горацию Тердльштатскому мне стало не по себе, и я невольно спрятала за спину руки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Гораций смерил меня вопросительным взглядом, но комментировать не стал, оставаясь ко всему равнодушным и холодно-отстраненным.

Помнится, совсем недавно я грубо послала его к дьяволу, о чем сейчас своевременно жалела, и подарок кронпринцу пострадал в битве с лягушкой и валялся где-то в кустах, перевязанный зеленым бантом. Определенно, не самое лучшее начало знакомства с будущим клиентом.

— У вас… — я огляделась в поисках нейтральной темы, способной сгладить неловкий момент знакомства, но комплименты запущенному саду и мрачному дому никак не шли на язык, а сам вид кронпринца не наталкивал меня ни на одну положительную мысль. — У вас довольно необычно, — нашлась я с ответом, первой шагнув в сторону.

— Вы правы, — слегка растянул губы в ледяной улыбке принц, и у меня по коже побежали мурашки, так неприятно и пугающе исказилось его лицо. Казалось, что он улыбается лишь для того, чтобы в следующий момент толкнуть тебя вниз с лестницы, ступени которой уходили куда-то вниз прямо из холла. Оттуда, снизу, пахнуло могильным холодом, и я поспешила пройти вглубь помещения, молясь всем богам, чтобы Вениамин ас Сольд никогда не оставлял меня наедине с этим странным мужчиной.

— Я готова драить бестиарий до конца практики, — шепнула я наставнику, едва мы оказались в широком коридоре. Старый слуга вел нас в гостевые покои, чтобы мы с Оливией могли привести себя в порядок перед праздничным ужином. Девушку пригласил сам Гораций Тердльштатский, и Оливия не смогла отказаться, хотя по лицу ясно читалось, что она только ищет повод, чтобы уйти отсюда, как можно быстрее.

— О чем вы, Корделия? — возмущенным шепотом спросил меня Вениамин, поворачивая голову чуть в сторону. Гораций Тердьштатский так увлекся беседой с Оливией, которая молча слушала его повествование о былых временах, что вряд ли слышал наш разговор, но наставник едва приоткрывал губы. Мне пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать следующие слова.

— Сбежать отсюда невозможно, я обновил охрану сегодня утром, а вашу работу, кроме вас самой, никто другой не выполнит. Можете приступать сразу после ужина, когда мы с Оливией покинем вас. — Жестко припечатал Вениамин ас Сольд, а я часто заморгала, чтобы скрыть слезы, навернувшиеся на глаза.

Нет, я не трусиха, но обстоятельства не располагали к оптимистическому прогнозу на будущее. Это место напоминало не жилой дом, а замок Синей Бороды, и настойчивый голос слуги, который рассказывал об умирающем где-то на третьем этаже короле, не вселяли надежду на лучшее развитие событий. Я поклялась себе, что не выйду из комнаты до самого окончания практики, что бы ни случилось!

— Корделия, задержитесь, — остановил меня холодный и безжизненный голос, лишенный каких-либо интонаций, и я замерла с протянутой рукой, боясь обернуться и посмотреть в лицо Горацию Тердльштатскому. Он подошел очень близко, и отсутствие других людей, которые проследовали дальше по коридору, не на шутку испугало. Спиной я ощущала присутствие кронпринца, его тяжелую и давящую ауру, его ледяное дыхание у себя на волосах и жесткие пальцы, придержавшие меня за плечо.

— Да? — я сглотнула и подняла глаза, встречаясь с темным взглядом кронпринца. По его губам зазмеилась улыбка, и я дернулась и вжалась спиной в дверь.

— Вы боитесь меня? — удивленно приподнял он брови, наклоняя лицо так близко, что я ощутила тонкий ненавязчивый древесный аромат.

— Что вы, конечно, нет, — как можно бодрее ответила я будущему клиенту, с которым уже сегодня планировала провести дружелюбную беседу. Только соберусь с мыслями и найду в себе силы, чтобы не сбежать.

— Я лишь хотел спросить, останетесь ли в резиденции до завтрашнего утра? — спросил меня Гораций, но, видя мое состояние, сделал шаг назад и замер, ожидая ответа.

«Неужели он еще не в курсе, что Вениамин ас Сольд собирается меня оставить здесь не до утра, а на три неполных месяца? Что за интриги плетет наставник?!»

— Конечно, спасибо, — поспешила я с ответом, выдавая приличествующую случаю улыбку. — Мне не терпится осмотреть дом, — зачем-то добавила я.

— О, безусловно, — оживился Гораций, подавая мне руку и чуть не силой утаскивая от заветной двери в гостевую спальню. Его облик изменился, как только на лице кронпринца промелькнули тени положительных эмоций, глаза заблестели и улыбка стала теплой, но все равно этот мужчина обдавал при общении с ним неземным и нечеловеческим холодом.

Он соответствовал званию наследного принца, горделиво распрямляя плечи при каждом движении, уверенно глядя прямо перед собой и сохраняя дистанцию, когда я пожелала избавиться от его жестких пальцев на сгибе своего локтя. Кронпринц рассказывал о редких волшебных созданиях, обитающих в стенах этого замка, как только недавно говорил о своих предках Оливии, и я слушала, делая вид, что мне интересно. Его низкий и чужеродный голос, как голос призрака, заставлял сглатывать от нервного напряжения, но я кивала в нужных местах и спрашивала, когда того требовали паузы в разговоре, а сама думала только о том, как бы переубедить Вениамина ас Сольда.

«Я не маг! Я даже не раскрыла в себе дар, так о какой помощи проклятому принцу может идти речь? От моего присутствия здесь Горацию станет лишь хуже, как только он поймет, что я по-настоящему, до дрожи в коленях боюсь его».

Гораций шел немного впереди, при этом он держал меня в поле зрения, несмотря на оживленный рассказ о дружбе с Вениамином ас Сольдом. Я сама натолкнула его на эту тему. Неожиданно кронпринц остановился в задумчивости и посмотрел в окно долгим пронзительным взглядом.

— Пора обновить охранный периметр от проникновения в сад опытов юных некромантов, как вы считаете?

Он повернул голову и столь же пронзительно посмотрел и на меня, а я лишь кивнула. Мне вдруг стало жаль Горация, к которому теперь и трупная лягушка не забредет. Уж слишком тут все пропиталось одиночеством и затхлой плесневелой безнадегой.

Глава одиннадцатая

Знание — это сила

Корделия

На огромной кровати под полупрозрачным балдахином лежал мужчина, раскинув руки и повернув голову на подушке так, что Корделия видела его тонкий профиль и длинные темные ресницы. На высоких скулах проступил румянец, и впервые она отметила, что его лицо не такое бледное и напряженное, а грудь расслабленно вздымается и опускается, не скованная тревожными и невидимыми цепями проклятия.

— Привет, — прошептала Корделия, откидывая края легкой ткани балдахина и присаживаясь на кровать. Матрас под ее невесомым телом не прогнулся, и девушка забралась с ногами, спрятав озябшие ступни под край толстого одеяла. Пальцами Корделия невольно коснулась ноги мужчины, и он беспокойно дернулся и распахнул глаза.

— Твой сон так легко нарушить, — нахмурилась девушка, а Гораций протянул руку и коснулся ее щеки.

Теплое чувство близости родного человека разлилось по позвоночнику, и Корделия желала сейчас, чтобы Гораций никогда не отнимал руки от ее лица. Его взгляд прояснился, прошелся по ее лицу и фигуре, задержался на губах и снова вернулся к глазам.

Так они и замерли. Глаза в глаза. Темный поглощающий его и трепетный и нежный ее.

— Не уходи, — попросил Гораций, а Корделия кивнула и положила дрожащую руку поверх его всегда прохладных пальцев.

— Не смогу, даже если попросишь, — ответила она шепотом, смущаясь подобного откровения. Только здесь, в ее сна, она легко и откровенно выражала свои самые сокровенные мысли, и этот мужчина за последние несколько ночей стал тем, к кому Корделия стремилась, как только закрывала глаза.

Утро наступило неожиданно, с болезненных спазмов в желудке, и я непонимающе схватилась за живот, вспоминая, что тому причиной.

Воспоминания вчерашнего вечера накатывали паническими волнами: напряженное молчание за праздничным столом на именинах Горация Тердльштатского, насупленный и недовольный вид Вениамина ас Сольда, который всячески избегал моего взгляда, и испуганный — Оливии. Девушка ничего не ела, несмотря на то, что жаловалась на нехватку времени и отсутствие нормального обеденного перерыва, и я сама проглотила пару ложек супа, пуская слюнки на кремовые пирожные.

Присутствие Горация за столом сковывало меня по рукам и ногам, и за ужином я воочию убедилась, что слухи про проклятие кронпринца правдивы от начала и до конца.

От мужчины волнами расходилась темная энергетика, поглощая все хорошие мысли, вытягивающая солнечные и яркие воспоминания, и я удивилась, как Вениамин ас Сольд справляется с этим невидимым, но ощутимым давлением. Как липкая паутина, меня охватывала все большая неприязнь, и я не смотрела на Горация и вовсе не поворачивала головы в ту сторону, где он сидел, чтобы не проецировать страхи и не плодить панику, а в голове набатом звучали мысли.

«Скоро вы останетесь наедине друг с другом! Тебе предстоит провести с ним вечер наедине!»

Какой ж тут аппетит! Я не проглотила и кусочка, лишь сглатывая обильную слюну, которая выделялась при виде яств, принесенных к столу единственным старым слугой — Сэвом. Сэв прислуживал нам с тихим и покорным выражением на морщинистом, потемневшем от солнца и возраста лице, с поникшей головой и трясущимися руками. Весь его облик выражал скорбную печаль и говорил о том, что слуга смирился со своим положением и не имеет сил на то, чтобы что-то изменить в собственной жизни.

— Где мой мини-визор? — прошептала я, свесившись с кровати и по привычке пошарив ладошкой под ней. На Земле я всегда клала на ночь свой сотовый под кровать, чтобы утром не оглохнуть от надрывной мелодии будильника.

Выудив артефакт, я нажала на сообщение от Вениамина ас Сольда, приславшего мне расписание на новую неделю в Академии Темнейших. Этот бесчувственный и бестактный маг, вторгшийся в мою жизнь, в мою голову и в мою душу, сделал все, чтобы я осталась вчера с Горацием наедине, но, на мое счастье, Сэв отвлек кронпринца тем, что позвал на третий этаж. Король на недолгое время пришел в себя и желал видеть сына, а Гораций, как только услышал эти слова, стремительно выбежал из библиотеки, оставив меня наедине с гименеями. Так я и провела оставшийся вечер, успокаиваясь в присутствии волшебных существ, способных вылечить от самой тяжелой и смертельно опасной болезни. Если честно, это внушало надежду на то, что Гораций Тердльштатский воспользуется их помощью и спасет меня от неминуемой погибели, которая рано или поздно настигнет меня в присутствии проклятого колдуна. Боян говорил, что в его обществе даже мухи дохнут, и, помня трупную лягушку, я верила каждому его слову. Кронпринц притягивал к себе все неживое и отпугивал все живое.

Мини-визор засветился входящим вызовом, и я приняла его, увидев встревоженное лицо Давы. На заднем плане, как обычно, маячила светлая макушка Бояна и его большие зеленые глаза. Я позволила себе несколько секунд замереть и любоваться лицами, ставшими мне родными всего за какую-то неделю.

— Дава, Боян, — прошептала я, сдерживая подступающие слезы.

— Только скажи, и мы вытащим тебя оттуда, чего бы нам это ни стоило, — первым заявил Давид, настраивая свой мини-визор так, чтобы он передавал не только изображение, но и звук. Артефакт работал плохо, с перебоями, и я часто вспоминала техногенный мир, в котором сотовый телефон совмещал в себе столько функций, сколько у мини-визора и через сотню лет не появится.

— Нет, все в порядке, — ответила я бодрым голосом, хлюпнув носом.

— Ага, так замечательно, что с раннего утра глаза на мокром месте, — недовольно буркнул Боян, сжимая челюсть до выступающих скул.

— Я же знала, на что шла, — успокаивающе сказала я ребятам, натянув на лицо улыбку. — И Гораций вежлив, учтив, хорошо воспитан…

— И проклят, — закончил за меня Дава тяжелым тоном, припечатав таким же взглядом. — Мы не дураки, Корделия, и понимаем, что Вениамин засунул тебя не просто так. Сегодня в Академии встретимся и обсудим, поняла?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да, — кивнула я в ответ. — После лекций у меня небольшой перерыв перед практикой у Шарима Нурмалы.

— Вот и отлично, — повеселевшим голосом сказал Боян. — Жди нас в столовой и никуда не уходи, Корделия. И, прошу тебя, сообщай нам обо всем, что с тобой случится.

— Обещаю, — ответила я и отключилась, чтобы скрыть от ребят позорные слезы, все же навернувшиеся на глаза.

Приняв душ, который отличался от привычного лишь тем, что вода била прямо с потолка тугими струями, я облачилась в форменное платье Академии Темнейших и вышла за дверь. Гулкие каменные коридоры навевали тоску, и я старалась идти заученным вчера маршрутом, не оглядываясь на мрачные, потемневшие от времени двери и темные ниши-провалы. Каждый мой шаг скрадывали ковры, расстеленные здесь повсюду. Шорохи, капли дождя за окном, завывание ветра в каминных трубах рождало тихую, но зловещую какофонию звуков и казалось, что любое движение сопровождается взглядом статуй и железных рыцарей, нередко встречающихся по пути со второго этажа на первый. Из-за темной ткани портьеры вдруг показалась мордочка неизвестного мне зверька, и я позорно бежала.

До столовой я неслась подобно ветру, перепрыгивая через три ступеньки, с гулко колотящимся сердцем и потными от страха ладонями, поэтому голос Горация прозвучал завершающим раскатом грома в полутемной галерее, отделяющей гостевой этаж от центральной части дома.

— Темнейшего утра, — произнес он низким траурным баритоном, и я вскрикнула в ответ, поворачиваясь к нему лицом и тараща глаза от ужаса.

— Вам приснился плохой сон? — учтиво поинтересовался Гораций, с любопытством рассматривая мою растрепавшуюся косу и платье, подол которого я задрала, чтобы удобнее было бежать.

— Все… все хорошо, — произнесла я сбитым от частого дыхания голосом, расправляя складки темно-зеленого одеяния, собранного под грудью широкими складками. — Мне ничего не снилось, совсем, — зачем-то добавила я, и кронпринц недоверчиво сощурил темные глаза, а у меня от его пристального и вопросительного взгляда свело горло.

— Это странно, — он медленно подошел ко мне и предложил локоть, как и вчера. Порыв холодного воздуха и приятного древесного аромата окутал меня с ног до головы. — Обычно гости мучаются кошмарами по ночам, попав под влияние моего проклятия, поэтому я беспокоился за вас и встал пораньше, чтобы подняться и поинтересоваться вашим самочувствием.

— Все хорошо, — повторила я уже более твердо, приняв локоть кронпринца и стараясь сохранить между нами максимально допустимую приличиями дистанцию. Я бы и вовсе не приняла его руки, если бы не отпугнула этим мужчину. Мне требовалось наладить с ним контакт, а не отталкивать от себя.

— Корделия, согласитесь позавтракать со мной? — мягким тоном поинтересовался Гораций, чуть поворачивая голову, и я поспешно кивнула, вспоминая, что за ужином проглотила пару ложек грибного бульона, приправленного свежей зеленью. От воспоминаний о еде у меня скорбно заурчало в животе, и кронпринц поспешил преодолеть оставшееся расстояние, не докучая светскими беседами «ни о чем». Вежливо отодвинув мне стул, он избегал любых касаний, но я дернулась и вырезом на спине ощутила его прохладные пальцы. Позвоночник прошиб озноб, который я не назвала бы неприятным, наоборот, жгучее любопытство завладела всем моим существом.

Утренний ароматный напиток, бодрящий не хуже кофе, напомнил мне по вкусу глинтвейн, и я блаженно зажмурилась, греясь в лучах восходящих светил. Гораций сидел рядом и листал длинными тонкими пальцами книгу, делая вид, что занят чтением. Его волосы, не собранные в «хвост», закрывали лицо, и я гасила в себе порыв протянуть руку и заправить длинную прямую прядь за ухо. Пришлось зажмуриться, чтобы избавиться от неуместного наваждения.

В столовой узкие окна пропускали достаточно света, чтобы не зажигать магические лампы, и атмосфера, пронизанная розовым сиянием и морозным холодом отчего-то не пугала, а успокаивала. Треск огня в камине, разожженного Сэвом, чтобы разогнать сырость, дополнял уютную и гармоничную атмосферу столовой, и мы с Горацием наслаждались завтраком, удовлетворенные присутствием друг друга.

— Я боялся, что вас отпугнет мое проклятие, — испортил кронпринц утро, которое начиналось так прекрасно.

Вздохнув, я отодвинула пустую тарелку и отругала себя за желание слизать остатки сладкого джема с краев. Колдун ждал от меня ответа, а мне оставалось лишь соврать, надеясь на его доверчивость к людям.

— А вы прямолинейны, — зачем-то ляпнула я вслух, прикусив язык. Начинать стоило с комплиментов, а не с упреков.

— Предпочитаю с самого начала понимать, к чему приведет наше с вами общение, — замысловато ответил мне Гораций, глядя пристальным и тяжелым взглядом, от которого неприятный холод расползался по всему телу. — Вениамин попросил вас остаться и помочь мне, не так ли?

Я лишь кивнула в ответ, не понимая, к чему он клонит.

— Но вы жаждете сбежать и никогда больше сюда не возвращаться? — и от тона Горация вновь повеяло холодом, но дрогнувший голос подтвердил, что ему важен мой ответ.

— Я бы так не сказала, — покачала я головой, и кронпринц на мгновение прикрыл глаза, чтобы вновь посмотреть смягчившимся и полным непонимания взглядом.

— Вы не боитесь?

— Боюсь, — перебила я кронпринца, который зачесал назад темные пряди волос, распущенных по плечам, и сжал руку в кулак, уставившись в окно немигающим взглядом. — Но хочу остаться и сделать все возможное, чтобы помочь вам.

Гораций хмыкнул и по его губам расползлась неприятная улыбка, а тяжелый взгляд вернулся ко мне. На бледном лице, наполненном болезненной синевой, читались злость и разочарование, но мне казалось, что направлены они не на меня.

— Вы не раскрыли свой дар, но Вениамин уверен, что он целебный, способный справится с древним проклятием, — сказал Гораций, а я удивленно приподняла брови.

«Мне Вениамин ас Сольд ничего не сказал, и я, как слепой котенок, наугад тыкалась в чью-то ладонь, пытаясь понять, кто здесь враг, а кто друг. Неприятное ощущение!»

— Ни один целитель Темного королевства не помог вам, но почему могу я? — задала я вопрос, который сейчас интересовал меня больше всего.

— Потому что наши с вами души родственные, Корделия, и Вениамин считает, что проклятие, почуяв вас рядом, покинет мое тело…

— Чтобы… — прохрипела я не своим голосом.

— Чтобы поселиться в вас, Корделия, в сосуде намного более слабом, чем мой, но напоенным свежим целительском даром. Для сильного и темного проклятия ваша душа и ваш дар, как вкуснейшее лакомство, — закончил Гораций непримиримым тоном.

Чашка с горячим напитком выпала из моих задрожавший пальцев, и ароматная жидкость гранатовым пятном расползлась на белой скатерти.

— Зачем вы сказали мне это? Тихим шепотом спросила я Гораций. — Почему лишили себя единственного шанса на долгую и счастливую жизнь? — подняла я глаза на колдуна, чей непроницаемый взгляд уставился в одну точку за окном. Он молчал. Долго. И я слышала, какбьется мое собственное сердце, как скачут лихорадочные мысли, давая импульс телу «бежать отсюда, как можно дальше».

Наконец, кронпринц перевел на меня затуманенный, подернутый какой-то странной пеленой взгляд, и я вздрогнула, не понимая, что происходит. Где-то я видела эти больные, полные печали и неизбывной тоски глаза, эти до странности черные радужки, пронизанные тьмой, этот магический туман проклятия, показавшегося наружу. От всего облика Горация исходил леденящий душу холод, от его рта облачками ядовитого пара растекался осязаемый туман, и мне пришлось сглотнуть, чтобы не закричать.

— Уходите, вы не способны мне помочь, Корделия, — сказал Гораций, и я подскочила, чтобы в точности выполнить его слова. Я не самоубийца, и Вениамин ас Сольд поплатиться за то, на что меня обрек.

С такими мыслями я быстрым шагом удалялась из столовой, обернувшись лишь раз. Гораций не поменял позы, не сказал больше ни слова, не попытался остановить, он лишь смотрел, и, чем дальше я уходила, тем непроницаемее становилась тьма в его взгляде. Зачем-то я остановилась и сделала шаг к нему, потом еще один и еще один. Гораций замер, застыл безжизненной восковой скульптурой, прекрасной и пугающей, но его глаза ожили, зазолотилась радужка, промелькнули карие всполохи, прояснился взгляд.

Меня тянуло к нему, как к источнику чего-то, о чем я совершенно не подозревала, и вдруг наши руки встретились. Оказалось, что я протягиваю ладонь, робко касаясь его лица, а он накрывает мою руку своими прохладными пальцами.

— Боже, — я отдернула руку и спрятала за спиной, отчаянно краснея, а Гораций недоуменно моргнул и задрал подбородок, чтобы лучше меня видеть.

«Снова эти приступы сомнамбулизма, — посылала я проклятия всему Темному королевству, — как же теперь быть?»

— Я хочу попробовать, — пролепетала я, желая откусить себе язык.

«Корделия, беги! Что ты творишь?!»

Гораций медленно кивнул, и обе его руки упали вдоль тела.

— Вы можете остаться, и никто, включая Вениамина, не узнает об этом разговоре, но я не позволю вам принять мое проклятие, Корделия. Ни вам, ни кому бы то еще. Идите.

И я пошла, теперь не оглядываясь. До калитки я добежала за несколько секунд, а, оказавшись за ней, сползла по кованым металлическим прутьям и уткнулась лицом в ладони.

«Что же я наделала?!»

Я не хотела оставаться с Горацием, я мечтала оказаться на Земле сразу, как только жестоко отомщу Вениамину ас Сольду, но что-то меня остановило. Этот странный порыв, безумное желание коснуться бледного безжизненного лица Горация и подарить его щекам немного красок, а из глаз изгнать тьму.

— Что же я наделала? — спросила я саму себя вслух, не находя сил на то, чтобы подняться и идти на занятия. Обыденная жизнь и ежедневные рутинные обязанности на фоне признания кронпринца казались мне такими ненужными, но я обязана придерживаться плана, чтобы Вениамин и другие ни о чем не догадались.

Я выдержу три месяца и уйду отсюда здоровой и одержавшей победу над наставником, подло обманувшем меня, а Гораций станет сном, кошмаром, оставшемся в Темном королевстве.

Глава двеннадцатая

Приговоренная к смерти

Корделия

Скрипели перья, постукивал ногой какой-то адепт, сидящий недалеко от меня, на потолке жужжали лопасти вентилятора, разгоняющего теплый воздух, за окном кружили листья, срываемые резкими порывами ветра. Макс выводил кривые строчки, прикусив губу, а Сафия то и дело поправляла край учебной мантии, накинутой поверх форменного платья. Все вокруг казалось обыденным и в то же время напоенным особой волшебной атмосферой, которую никогда не встретишь ни в одном учебном заведении на Земле, потому что профессоры на Земле — это не древние колдуны, умеющие пассами руки выводить на доске за своей спиной важные аспекты лекции.

— Триединый остров изначально населяли люди, маги и волшебные существа, но со временем воды Всемирного моря разделили огромные земли. Образовались самостоятельные королевства, населенные людьми, и огромная территория осталась за светлыми магами, не желающими жить в мире с колдунами, ведьмами и темными магами.

— С чего бы это? — прошептала Сафия, закатив глаза и капнув чернилами на пергамент. От противной кляксы поползли темно-фиолетовые лапки, и Сафия размазала их пальцами, драматично при этом вздохнув.

— Мнят себя самыми могущественными, и до сих пор не изобрели элементарную шариковую ручку! — бубнила она, перебивая слова профессора «Исторической науки» Хиттори Дальштатского.

Старческий голос дребезжал, раздражая визгливыми интонациями. Они проскальзывали в те моменты, когда в лекционном материале упоминались факты, касающиеся людей, а я едва сдерживалась, чтобы не выйти. Меня снова штормило, и я всерьез задумывалась о том, чтобы излечить эту амбивалентность всеми известными мне способами и вернуть себе прежнее спокойствие и гармонию с окружающим миром.

— Не мудрено, что стажеров ВСМП ненавидят, — шептал Макс, успевая записывать за профессором и комментировать его рассказ. — Вы заметили, что любое упоминание о людях, населяющих некогда Триединый остров, вызывает у студентов ответные брезгливые и грубые высказывания, которые профессор Хиттори успешно игнорирует?

Мы с Сафией синхронно кивнули, устав выслушивать от Кориуса гадости. Боевик специально на каждой лекции усаживался позади нашего ряда и всячески доставал нас, подключая к этой игре своих друзей.

История в Темном королевстве подавалась в виде приукрашенных фактов о великих и непобедимых колдунах и ведьмах, на пути прогресса которых то и дело попадались жалкие людишки и недальновидные и слабые светлые маги. Будучи колдуном, чья фамилия указывала на древность его рода, профессор Хиттори не жаловал и темных магов — следствие смешения крови, но тут, видимо, вмешался ректор, приказав сгладить особо острые моменты. В Академии Темнейших учились по большей части именно темные маги, и отпрыски колдунов и ведьм не могли посоперничать с ними в численности. Приходилось считаться с мнением большинства.

— Люди плодились, подобно овцам, и вскоре заселили долину Ангору, Ламгорье и Мерсиносовые степи, куда ушли завоеватели-кочевники. Светлые же построили мощный форт, основали первый город, который со временем разросся по скалистому острову, окруженному Всемирным морем, и стали жить отдельно от людей и от темных магов и колдунов, до того самого момента, как гонцы Гульриха Объединителя не нарушили их границ. — Скучным и монотонным голосом зачитывал лекцию профессор Хиттори, которого за глаза дразнили Вислым. Кожа на морщинистой шее колдуна свисала дряблыми складками, а веки набрякли, из-за чего казалось, что Хиттори постоянно пребывает между сном и явью. Сравнив нас с овцами, профессор резонансно взвизгнул, и я со злостью кинула перо в чернильницу, сдавив пальцами виски. Недавнее желание сбежать и забыть о Триедином острове, как о страшном сне, вспыхнуло в душе с новой силой, но холодное и отстраненное лицо Горация вставало перед глазами, не давая мне сорваться на бег.

Вряд ли я сама себя понимала, но дар глубоко внутри меня пробуждался, как только мы оказывались с кронпринцем наедине друг с другом, и сопротивляться любопытству и волнительному ожиданию чуда становилось все тяжелее. Если я смогу исцелять людей своей магией, то зачем же сбегать, так и не попробовав? Тем более, Гораций Тердльштатский поклялся не причинять мне вреда, а я верила словам кронпринца, который, несмотря на силу проклятия и постоянное недомогание, все еще оставался честным и добропорядочным.

— Корделия, если пропустишь мимо ушей эту лекцию, то не сдашь экзамены у Шарима Нурмалы. — Вернул меня в реальность Макс, пихая локтем в бок. — Одной Триединой известно, откуда в декане столько озлобленности и предвзятости против стажеров ВСМП, — усмехнулся он, и мы с Сафией прыснули в кулак, понимая, что абсолютно все в Академии Темнейших настроены против нас.

— Это правда, — обреченно вздохнула Сафия. — Вениамин ас Сольд не допустит тебя к испытаниям по пробуждению дара, если ты не подтвердишь хорошими результатами итоги посещения лекций в Академии Темнейших. Наставник доверяют мнению Нурмалы.

Я вытащила перо из чернильницы, тряхнула им и принялась царапать пергамент, попутно вникая в слова лекции. Итак:

«Де Бурги правили и продолжают править в Ангоре, населенной лишь людьми, практически пять столетий, считаясь могущественными и сильными королями, но после Гульриха Объединителя их род стремительно угасает, и на данный момент статисты ВедоВства подсчитали большую вероятность того, что власть в Ангоре вскоре сменится».

— Как по мне, этим людишкам давно пора сдохнуть, — злобно прошипел с задней парты прямо мне в затылок Кориус, и я повернулась к боевику, чтобы показать неприличный жест. Парень лишь растянул губы в неприязненной улыбке и округлил рыбьи глаза, как умел это делать только он, показывая, что нисколько не боится, и мои попытки отстоять собственное мнение его лишь забавляют. Если же мы игнорировали Кориуса, то он практиковал на нас бытовые заклинания, портя имущество.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— И светлым туда же дорога, — неприязненно поморщился сосед Кориуса по парте, который могучим фронтом выступал в защиту друга, — расплодились на своем Оверне и смердят даже через Всемирное море наглостью и самоуверенностью. Если бы Дорф, наконец, пришел к власти, ничего бы не оставил от Оверна и его никчемных правителей.

Я лишь раскрыла рот от удивления, поражаясь, что Кориус и его друг так свободно говорят о смене власти и здесь, в Темном королевстве. Неужели им не страшно попасться в лапы Карателю, или рассказы про Трезубец и пленников, доставляемых туда чуть не пачками — всего лишь сказки для непослушных детей?

— Ты бы придержал свой язык, Увар, — оглянулся через плечо Макс, глядя на боевиков. — Корделия теперь живет в резиденции Тердльштатских и, неровен час, сообщит кронпринцу о ваших смелых высказываниях.

Мое «Зачем ты…» перехлестнулось с удивленными возгласами Кориуса и Увара, но в этот момент профессор Хиттори закончил лекцию и отпустил адептов на перемену.

Когда я, наконец, попала в столовую, весь первый курс передавал друг другу новую ошеломляющую сплетню о моем местожительстве. Подробности приукрашивали, прибавлялись домыслы, которые к третьей лекции уже считались абсолютной правдой. Теперь меня не игнорировали, надо мной глумились, заключая пари, сутью которого являлся срок моей жизни. Кто-то уверял, что я не протяну рядом с проклятым Горацием Тердльштатским и месяца, а кто-то утверждал, что проклятие не подействует на иномирянку.

Боян и Дава ждали меня за отдельным столиком, освободившись чуть раньше, чем предполагали. Взволнованные взгляды друзей выискивали на моем лице последствия ночи, проведенной в резиденции кронпринца, и я поняла, как глубоки и неискоренимы мысли о том, что проклятие Горация губительно для всех, кто его окружает.

— Я все еще жива, как видите, — бросила им, стараясь скрыть сарказм, но ни Дава, ни Боян не обиделись.

— Мы с ним не знакомы, — сжал Боян мою руку, — но сложно не поверить свершившимся фактам. Король переехал в резиденцию полгода назад, вернувшись из долгого путешествия по землям Триединого острова. Говорят, что он искал жену и дочь.

— В общем, он резко заболел, как только оказался в одном доме с родным сыном, — перебил по привычке Дава, — и состояние его ухудшается. Поговаривают, что он не дотянет и до конца месяца, хотя тебе лучше знать.

Оба друга с ожиданием посмотрели мне в лицо, но я отрицательно покачала головой на их немой невысказанный вопрос.

— Мы не говорили о самочувствии короля, но вчера его состояние улучшилось. Он пришел в себя и звал сына.

— Вряд ли это что-то изменит, — кисло пробормотал Давид, ковыряясь в тарелке и размазывая овощное пюре по бортикам. — Семью Тердльштатских давным-давно замещает ВедоВство, и прямое тому доказательство — это появление Магнуса Дорфа. Темный маг собрал достаточно сил, чтобы атаковать королевскую резиденцию, об этом говорят открыто, не боясь Карателя, не стесняясь в выражениях. Ждут лишь официального объявления смерти короля Тердльштатского. Его проклятый сын, чье присутствие приносит окружающим лишь страдание, боль и смерть, никогда не взойдет на престол.

— Потише, — усмехнулся Боян, чей взгляд прошелся по недружелюбным лицам, окружающим нас в столовой. — Мы не достаточно хорошо знакомы с обстановкой в Темном королевстве, а ты принялся рассуждать о политике так, словно что-то в ней смыслишь.

Может, Боян и пытался перевести все в шутку, чтобы сгладить мое нервное напряжение, но Дава это либо не понял, либо проигнорировал.

— Я забочусь о наших с вами интересах! — горячо возразил ему Давид. — Чем больше мы знаем, тем подготовленнее будем к грядущим переменам, которые неизбежны.

Боян лишь покачал головой, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди.

— Корделия, будь осторожна, — попросил он, балансируя между моим взвинченным состоянием и вспыльчивостью Давида. — Мы не требуем от тебя подробностей, но хотя бы уведомляй нас об опасности — воображаемой, надуманной, безосновательной.

— Стажеры ВСМП обязаны держаться вместе, — с печальной иронией добавил Давид, уронив голову на ладони и окончательно испортив мне аппетит своим понурым видом.

«Что с ним?» — спросила я одними губами у Бояна, пока Дава не видел.

— Мы хотели бы остаться в Темном королевстве навсегда, Корделия, но обстоятельства складываются так, что возвращение на Землю кажется выходом из сложившейся непростой ситуации. Вскоре каждому придется выбирать сторону, на которую он встанет, — шепотом произнес друг, — а за нас ее выбрали, как только привели сюда. Вениамин ас Сольд — лучший друг и правая рука Горация Тердльштатского, а мы напрямую зависим от его воли.

Больше мы ни о чем не разговаривали, погрузившись в тяжелое молчание. Боян доел овощное пюре и попрощался со мной, ласково потрепав по голове, как младшую сестренку, Дава прижал к своей могучей груди и буркнул, чтобы я не расставалась с мини-визором. Отпускать их совершенно не хотелось, я даже сделала попытку их догнать, но Максим и Сафия перехватили меня в коридоре.

— Наговорились? — с завистью спросила Сафия, которую Дава и Боян почему-то не особо жаловали. — Теперь уделишь внимание нам?

— Она предлагает тебе пойти вместе в деканат на практику, — улыбнулся Макс, подняв руки в защитном жесте. — Я только расшифровал твое завуалированное послание.

— Да-да, — передразнила его девушка, протягивая мне ладонь. — Ладно, мир! Но в следующий раз предупреждай, когда вот так исчезаешь. Мы с Максом боялись, что Кориус и Увар перешли от слов к действиям.

— Ничего они мне не сделают! — запальчиво ответила я, демонстрируя ребятам звезду во лбу. — Она сообщит Вениамину ас Сольду, если со мной хоть что-то случится, поэтому не переживайте, помощь придет.

— А в этом есть смысл, — пробормотал Макс, когда мы уже подходили к дверям кабинета Нурмалы. — Веник находит повод, чтобы прицепиться к тебе и наказать этой связью, после чего объявляет о переезде в резиденцию Горация Тердльштатского. Не такой он и бессердечный маг, раз решил подстраховаться и всегда знать о твоем физическом состоянии. Поверь, наставник не допустит, чтобы с тобой что-то случилось.

— Хотелось бы верить, — безэмоционально ответила я, заходя в кабинет и машинально здороваясь с остальными стажерами. Их взгляды, устремленные на меня, выражали сочувствие и открытое опасение. Слухи стремительно разошлись по Академии Темнейших за считанные минуты, и теперь мне казалось, что моя смерть для всех лишь вопрос времени.

Сжав пальцы в кулак, я упала в кресло, доставая книги и делая вид, что читаю. Перед глазами стоял образ Горация, который смотрел мне вслед с обреченной уверенностью в том, что я никогда к нему не вернусь, но именно это я собиралась сделать сразу после практики — вернуться к нему. Рядом с кронпринцем рождались страх и паника, но за завтраком я впервые поняла, что моя магия пробуждается, стоит нам оказаться настолько близко друг к другу, что протяни руку — и коснешься прохладный тонких пальцев или бледной щеки. Желание еще хоть раз прикоснуться к Горацию стало каким-то наваждением, и я считала минуты до возвращения в резиденцию Тердльштатских.

Глава тринадцатая

Столкновение с дрейками

Гораций

У подножия гор еще чувствовалось уходящее лето: деревья шелестели на ветру зелеными трубчатыми листьями, в поредевших кронах прятались перелетные птицы, находившие здесь корм, под ногами шныряли мелкие зверьки и стрекотали бесчисленные насекомые. Розовые лучи светил падали на далекие горные вершины, создавая мерцающий блеск, от которого слепило глаза.

Чуть выше по горной тропе начинались резкие, видные глазу изменения. Вечнозеленые деревья громадами возвышались по склонам, а вот под ногами шуршала устланная сухими листьями дорога, извилистой лентой исчезающая за очередным поворотом. Дышалось легко, но из-за длительного отсутствия пеших прогулок легкие горели огнем, в глазах пекло, а в боку кололо так, что приходилось часто останавливаться, чтобы перевести дух. Вениамин старался скрыть улыбку, глядя на мои потуги сравняться с ним в быстроте ходьбы, но искры смеха в карих глазах выдавали друга с головой.

— Ты неприлично бодр и свеж для мага, который неделями пропадает в лаборатории, — прохрипел я, привалившись спиной к толстому тисовому стволу. Хотелось позорно обнять дерево обеими руками и стоять так долго, пока пламя в легких не уляжется, а боль в боку не отпустит, но Вениамин подгонял меня каждый раз, как я давал себя время на отдых.

— А ты неприлично слаб для колдуна, чей род ведет начало от создания Триединого острова, — усмехнулся друг, подкидывая на ладони склянку с Укрепляющим зельем. — Нужно? — протянул он мне целебный настой, который я сам варил для него на прошлой неделе, убив на это ни одну ночь.

Стараясь не показывать виду, я с благородством и размеренностью открыл пробку и выпил в три глотка зелье, оставшееся на языке привкусом трав.

— Твоя затея провалится, если мы не дойдем до замка, — веселым тоном произнес Вениамин, убирая в складки мантии пустую колбу. — А сделать это следует до захода солнца. Я итак трачу драгоценное время, которое, как ты заметил, мог бы провести в лабораториях.

— Боюсь, мне не преодолеть пешком такой путь, — покачал я головой, а Вениамин безжалостно подтолкнул особу королевских кровей в спину. Он бы мне и пинка для ускорения не постеснялся дать, но знал, чем это может обернуться для нас обоих и для всего Дарленда в целом — настоящей катастрофой. Моя магия за пределами зачарованной резиденции слишком нестабильна, и я, как пороховая бочка, подвержен малейшему импульсу, чтобы рвануть.

— Нам придется успеть, — категорично заявил Вениамин, ускоряя шаг. — Если ты действительно желаешь найти источник проклятия, то следует поторопиться. Я не верю в возможность того, что у колдуна с природным стихийным даром да еще в таком возрасте вдруг проснулся еще один дар, тем более пророческий, но проверить все же стоит.

— Говорю тебе, — в который раз принялся убеждать я Вениамина, хватаясь за бок. — Сон вещий! Я никогда ничего подобного ранее не видел и не чувствовал.

— Пару дней назад ты утверждал, что вообще не запоминаешь, что тебе сниться, но просыпаешься счастливым и умиротворенным, — сердитым голосом заспорил со мной друг.

— Я ночевал в библиотеке последний месяц и думал, что это влияние гименей! — возразил я Вениамину, но его лицо до сих пор осталось непреклонным.

— И что же изменилось? — с сарказмом выдавил он из себя, прищуривая глаза. — На этот раз ты уснул в собственной спальне?

Я отрицательно покачал головой и заметил, как Вениамин тяжело вздохнул, глядя на каменистую почву под ногами. За долгие годы работы в ВСМП он отучился верить в чудеса, а верил лишь фактам, и сейчас на лице друга читалось сомнение, а от глаз разбегались лучики раздражения, которые появлялись всякий раз, как Вениамина бесцельно отвлекали от его грандиозных исследований.

— Присутствие Корделии могло подтолкнуть к пробуждению пророческий дар, — с сомнением выдал я, но темный маг резко качнул головой, плавным движением стягивая длинные волосы в «хвост» и возобновляя подъем в гору. Этой забытой тропой, ведущей прямо в долину, где когда-то стоял замок Тердльштатских, никто не пользовался, и мы спокойно обсуждали мое проклятие, не боясь быть услышанными.

К сожалению, Вениамин не верил в пророческие сны, но я не мог ошибиться. Сразу после завтрака, в крайне подавленном состоянии, вызванном разговором с Корделией, я поднялся в библиотеку и упал в кресло, невидящим взглядом уставившись за окно, где по небу проплывали неспешные клочья воздушных облаков. Эта картина немного остудила мое воспаленное сознание, в котором рисовались самые ужасные картины будущего: Корделия возвращается на Землю и забывает о моем существовании, я срываюсь следом за ней в Академию Темнейших, чтобы убедить не покидать мой дом, и проклятие начинает неуправляемо задействовать стихийную магию древнего рода колдунов, спящую во мне все эти долгие годы. Гибнут маги и люди, рушатся здания, слышатся крики о помощи.

Огромный простор небес и неспешный бег облаков убедили меня в том, что время есть. Корделия на занятиях, она благополучно добралась до Академии и в данный момент слушает лекции. Об этом мне сообщил сам ректор, удивившись внезапной заинтересованностью кронпринца в стажерке ВСМП. Но я бы не постеснялся связаться и с самой Триединой, если бы мне понадобилось узнать о состоянии Корделии.

«С чего бы это?» — ввинчивалась в висок мысль, которую я обдумывал и так и эдак.

Корделия появилась в моей жизни вчера вечером, но присутствие рядом родственной души давало надежду на то, что мое проклятие управляемо. Я начал ощущать его темные паучьи лапы в собственной грудной клетке, когда раньше оно пряталось в теле, подобно невидимому яду. А чуть позже я уснул и впервые за всю свою жизнь увидел пророческий сон. Так мне казалось, пока Вениамин не появился в резиденции и не разбил все мои доводы о свою железобетонную логику.

Мы преодолели очередной виток тропы, когда из-за поворота неожиданно вывернул дрейк — мощный бескрылый ящер с рогатой головой и непробиваемой чешуей землисто-коричневого оттенка. Шипастый хвост нервно елозил по земле, а из ноздрей дракона, который превышал обычный человеческий рост в три, а то и четыре раза, вырывались клубы обжигающего пара.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Дрейк, — ошеломленно прошептал я, задирая голову, чтобы оценить размеры легендарного чудища, живущего в Белогуде и по неизвестным науке причинам впавшего в спячку сотни лет назад. Границы зачарованного леса хранили глубокий и беспробудный сон этих тварей, а маги транспортировали дрейков в пещеры и следили за их состоянием.

— Засада, — прошипел Вениамин, отскакивая назад с молниеносной скоростью и кидая в ящера связывающим заклинанием. Я беспомощно притаился за скалистым уступом, прикрывая голову руками из-за обилия мелкой крошки, сыплющейся сверху. Еще один дрейк, цепляясь мощными когтистыми лапами за незначительные уступы, лез прямо по склону к желанной добыче. Его вытянутая голова с загнутыми рогами стремилась вниз, а ноздри трепетали, улавливая запах магии. Эти древние существа обитали в Белогуде и никогда не покидали ее пределов, являясь смертельно опасными и совершенно неуправляемыми. Дикие, свирепые, безжалостные, они тянулись на запах магии, как к сочному жаркому, и уничтожали все живое на своем пути. И эти бескрылые драконы в непосредственной близости от Дарленда! Я глазам не мог поверить.

— Вениамин, прекрати магичить! — крикнул я, отчаянно жестикулируя, — вспомни, в кого ты целишься! Их не остановить сетью.

Дрейк, что скользил по склону, спикировал передо мной на все четыре лапы и ощерился, капая ядовитой желтой слюной на камни. Щетинки на морде встали дыбом, слепые глаза бестолково смотрели на меня черными бездонными зрачками.

— Уходи оттуда! — крикнул Вениамин, пытаясь справиться с потоками магии, удерживающими первого ящера. Яростным рыком дракон извергал из огромной пасти синее пламя, стараясь избавиться от сети, но его рога запутались в плетении и заставили его упасть на тропу, перегораживая нам проход к горному плато.

— Давай назад, — сориентировался я, бегом спускаясь по извилистой дороге, не обращая внимания на проклятие, переместившееся из грудной клетки прямо в кончики пальцев. Если бы не страх за безопасность Дарленда и жизнь лучшего друга, я бы отпустил сейчас магию и посмотрел, что случится с дрейками. Их разорвет мощью моей магии или только опалит бока? А, может, проклятие в купе со стихийным даром, столько лет спавшим глубоко внутри меня, разнесет здесь все, сметая горы и равняя их с землей?

— Триединая, быстрее! — орал Вениамин, нагоняя и обгоняя меня на повороте. Дрейки ревели и плевались синим пламенем, следуя за нами. Освободившись от сети, ящер озверел до такой степени, что работал четырьмя мощными лапами гораздо быстрее, чем им полагалось по природе.

— Как, темные тебя разбери, они вообще вырвались на свободу?! — спросил я, оскальзываясь на насыпи камней и в кровь раздирая ладони. Вениамин рванул на помощь, бесцеремонно хватая меня под руку и утаскивая от дороги в сторону ущелья, темной полосой показавшегося справа.

— Самое невероятное предположение, которое я сразу отмету, — чуть отдышавшись ответил мне друг. — Это твой пророческий сон. Допустим, некая сила разбудила мирно спящих в Белогуде монстров и заставила их покинуть пределы зачарованного леса только для того, чтобы помешать тебе добраться до родового поместья и узнать об источнике проклятия.

— Более чем невероятное, — покачал я головой, сползая по стене ущелья и оказываясь сидящим на голом камне. — Я бы и в расчет его не брал. Проклятие — это сгусток магии, проникший в меня по чье-то недоброй воле, а не сознание, способное управлять чужой волей.

— Тогда, Магнус Дорф нашел способ пробудить дрейков ото сна и заставил их покинуть пределы Белогуды, — пожал плечами Вениамин, но и это предположение казалось мне абсурдным. По докладам и донесениям самого Карателя, Дорф стремился улучшить положение темных магов в Дарленде, а чего он добьется, когда мирные жители пострадают в схватке с дрейками?

— Надо предупредить боевиков ВедоВства, — посмотрел я на друга. — Любым способом.

— Уже, — неохотно сообщил мне Вениамин, показывая мини-визор, — отправил сообщение, когда ты прикидывался плесенью на каменном полу ущелья.

Я только упрекающее посмотрел на друга в ответ, продолжая прикидываться все той же плесенью, потому что перед глазами все двоилось, а стены угрожающе раскачивались над головой, угрожая раздавить меня.

Горное ущелье здесь превращалось в непроходимую узкую расщелину, поэтому тропа огибала его, спускаясь вниз по склону. Дрейки ринулись туда, пока Вениамин тащил меня практически на себе вбок от дороги, стараясь не задействовать при этом магию. Запахи дрейки практически не различали, на слух тоже не ориентировались, а вот, стоило Вениамину применить хоть одно отвлекающее заклинание, и дрейки обнаружили бы нас тут же.

— Нам лучше дождаться помощи из ВедоВства здесь, — обреченно произнес друг, когда сверху вновь посыпались камни и мелкая земляная крошка. Дрейки не обнаружили нас и вернулись, чтобы обследовать место встречи. От топота гигантских ящеров дрожала громада скалистого зубца, уходящего пикой прямо в небо, и я опасался, что рано или поздно дрейки доберутся и до ущелья, но возражать не стал.

— Расскажи мне еще раз про твой сон, в мельчайших подробностях! — Вениамин достал из складок мантии записывающий артефакт, положил его на гладкую поверхность камня, образующего нишу в полу, и приготовился слушать. Я прикрыл веки и погрузился в яркие воспоминания, которые до сих пор мелькали перед глазами картинками, приносящими столько радости и одновременно с тем боли.

— Мне снился дом, — начал я свой рассказ, погружаясь в события прошлого с каждым словом все глубже. — Родовой замок…

Глава четырнадцатая

С чего все начиналось

Гораций

В Темном королевстве ох как нескучно — сплошные интриги и заговоры, стычки и магические поединки, шумные празднества и битвы драгонов. То ВедоВство новые виды существ откроет и клети с ними по всем улицам возят на показ местным жителям, то воинство короля Тердльштатского буйствует и по горам неспокойные игрища затевают, то колдуны темные на площади города собираются несчастья и беды на Оверн нагоняют, то ведьмы шалят, открывая новые виды зелий и пробуя их на случайных прохожих!

Мне одному скучно…

До замка короля Родерига, где я живу, доходят только слухи и отголоски веселья. Здесь горы и ничего, кроме гор. Палящие светила Лерой и Герда, которые прячутся за низкими тучами да белоснежными вершинами, склоны, пещеры и ущелья с бурливыми реками — вот весь пейзаж. А волшебные существа — не всегда доброжелательные, а чаще смертельно-опасные — мои единственные друзья. Имеется так же древний лес — Белогуда, который заперт на пять оборотов и магической печатью запечатан, но до него только на драгоне долететь можно, туда мне путь заказан.

Гулять мне разрешено лишь по территории родового замка, которая, хоть и велика, а все же ограничена высокими стенами и надежным магическим барьером. Недалеко от наших владений земли виконта Гротта, а около Белогуды живет еще один темный колдун — барон Лофф. Барон владеет значительной коллекцией артефактов и к нему часто наведываются гости из города и ВедоВства, чтобы полюбоваться оружием, свезенным со всего света.

К нам в гости, несмотря на близкое знакомство и расположение, никто из них за десять лет моего существования ни разу не явился, а сегодня приедут с детьми и женами по личному приглашению короля Родерига Тердльштатского, чтобы преклонить колени перед принцессой и принести ей клятву верности. Сестра старше меня на два десятилетия, и сегодня ее именины и совершеннолетие.

Я вздохнул и поудобнее уселся в своем тайном убежище на гладкий круглый камень, разглаживая складки мантии и любуясь магическими стихийными сгустками, которые плыли к нам со стороны города. Видимо, снова неспокойно среди колдунов и магов, раз стихии в темно-лиловый окрашены. Бились ночью на площади, а, может, и казнили неугодных проводили.

Все самое интересное в Темном королевстве происходит в Дарленде — городе темных, который расположен у подножия и окружен бездонными пропастями и скальными кусками породы, сваленной здесь специально для устрашения тех, кто посмеет сунуться без приглашения. А уж сколько магических барьеров и преград, сама Триединая не разберется!

«Эх, мне бы одним глазком взглянуть на таинственный Дарленд, на улицах которого творят свои темные дела самые могущественные ведьмы, и в богатых домах которого плетутся заговоры и интриги колдунами и магами!»

От слуг короля Родерига я слышал столько ужасных и душераздирающих историй об умертвиях, поднятых со дна Всемирного моря, о волшебных существах, запертых в башне Карателя, которая напоминала трезубец и находилась в самой высокой части города. Из окна своей спальни я видел острый каменный выступ — один из трезубцев, и мысленно жалел каждого, кого заперли в этом страшном и смертельно-опасном месте.

Погода в Темном королевстве преимущественно пасмурная, дождливая, а сырость и туман — это постоянные явления каждого утра и вечера. Ведьмы, колдуны и маги, что населяют здешние места — злобный, мстительный и кровожадный народ, готовый на все, ради достижения своих целей, а правитель Темного королевства — мой отец. Вот уж повезло, так повезло, потому что злобные тролли в сравнении с моим папочкой — это ручные и ласковые зверушки, приученные спать в хозяйских покоях и есть с рук.

Из древних богов у нас почитают только Триединую, но храмов, как в Ангоре или Оверне не строят, предпочитают ходить в Святые пещеры и поклоняться ее духу так, чтобы никто не видел и не слышал. А сама богиня колдунов и ведьм не любит, с темными магами не дружна, и поэтому сослала нас в горы, подальше от глаз светлых и людей. Правда, отец эти россказни байками зовет и утверждает, что колдуны и ведьмы — ближайшие родственники самой Триединой, а темные маги — верные слуги богини, поэтому и границы Триединого острова нам доверены: для охраны и отражения атак нечисти всякой и монстров иномирных.

Считается, что Триединая богиня почтила своим вниманием лишь два Храма на всем острове, одним из которых в дальнейшем стала Первая магическая академия, а вторым — Академия Темнейших.

Темные маги в основном живут у подножия гор и служат в ВедоВстве, расположенном в деловой части Дарленда, или оканчивают Академию Темнейших на боевиков, артефакторов или зельеваров. Колдуны и ведьмы — более сильные и могущественные, чем маги, учатся на профильном факультете ведовства, и я с ужасом жду того часа, когда и мне предстоит обучение в академии, ведь поступают туда только лучшие из лучших.

Я задрал голову и посмотрел на облако, которое походило на драгона — огнедышащего и грозного существа и хранителя всех темных. Небесный драгон истаивал прямо на глазах, как и моя мечта оказаться подальше отсюда. Я ненавидел родовой замок, где жизнь текла медленно, как медовое вино, и ничего нового не происходило месяцами. Меня заперли здесь, как Каратель запирал неугодных в своем мрачном Трезубце.

Родной брат матери и мой дядюшка — единственный нормальный колдун, среди темных, ректорствует в Академии Темнейших, а его жена и дети надоедают мне ненужным вниманием и заботой. Особенно тетушка.

— Гораций Родериг Тердльштатский!

Да, меня так зовут, и я не горжусь своим именем, предпочитая короткое Гор претенциозному сдвоенному имени, но моего мнения никто не спрашивает. И это тетушка Оливия кричит на весь двор, потому что время танцев, а в бальный зал меня возможно затащить лишь силой. Она, конечно, могущественная ведьма, и пара связывающих заклинаний для нее, как чих, но я умею хорошо прятаться, а тетушка до жути боится волшебных существ, которые населяют ущелья и непролазные заросли мокряка и луговицы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

По правде сказать, отец и мать редко появляются в замке, предпочитая резиденцию в Дарленде, поэтому забота обо мне легла на плечи тетушки Оливии.

— Гораций! — визжит благородная ведьма, в роду которой насчитывается несколько поколений, уходящих корнями к самой богине Триединой. В библиотеке, куда я исправно хожу каждое утро на занятия с профессором Блоссом, в ряд выстроилось сто тринадцать толстенных томов, посвященных жизнеописанию тетушкиного рода, и она гордиться этим, бережно стряхивая батистовым платочком пыль с кровавых переплетов.

Сразу за дворовыми постройками начинается узкое и темное ущелье, по которому протекает чистая горная и шумливая речка, и здесь я прячусь от тетушки Оливии. Она догадывается, в каком направлении искать, но вход в ущелье узкий, и ее расплывшаяся тушка никогда не пролезет в лаз, надежно спрятанный побегами дарнеллы. Кстати пришлись ядовитые шипы, которые не пускают в ущелье некоторых зубастых тварей, а иначе быть мне растерзанным на кусочки, и сейчас я сижу в засаде и разглядываю красное тетушкино лицо сквозь острые игольчатые отростки.

— И после этого вы считаете себя достойным наследником Темного королевства? — с ехидством в голосе спрашивает профессор Блоссом, наклоняясь так, чтобы я видел в узкую щель его ухмыляющееся лицо. И как только ему удается так бесшумно подкрадываться, заставая меня врасплох всякий раз, как я творю или затеваю очередную шалость?

— Вечно вы подкрадываетесь! — я руками вытягиваю в его стороны ветки с ядовитыми шипами, стараясь задеть ими мантию профессора, чтобы он убежал в страхе, но не тут-то было! Профессор Блоссом изучил мои приемы и всегда настороже. И, вообще, темный колдун лишь приветствует опасности и любит гулять в одиночестве по самым буйным зарослям мокряка и луговицы, собирая редкие травы, которые распускают лепестки цветов лишь ночью.

— Его Темнейшеству пора в бальный зал, — наставительно произносит профессор Блоссом, доставая магический амулет и уничтожая с помощью артефакта заросли дарнеллы. Мои возмущенные вопли нисколько его не трогают, а то, что он только что уничтожил редкий вид ядовитых растений, внесенных в перечень исчезающих, нисколько его не заботит.

— Я вас ненавижу, профессор Блоссом! — говорю я магу по слогам, чтобы он понял и испугался. Потомок темного колдуна способен проклясть до пятого поколения, и Блоссом прекрасно об этом осведомлен, но профессор лишь смеется, демонстрируя мне ямочки на щеках и белоснежные зубы. Он молод и полон сил, недавно женился на красивой и перспективной юной ведьме, которая работает в ВедоВстве. Профессор Блоссом не боится меня и верит, что рано или поздно воспитает из своенравного мальчугана могущественного правителя Темного королевства.

— Так-то! Взращивайте в себе ненависть, Гораций! Ваши юные фантазии относительно доброты и всепрощения — лишь избытки неправильного воспитания и вседозволенности. Отныне я занимаюсь вашим образованием и добьюсь нужного мне результата!

— Не сомневаюсь! — злобно рявкаю я в ответ язвительным тоном и вылезаю на поверхность, чуть не плача от отсутствия зарослей дарнеллы. Теперь горная речка привлечет на водопой злобных клыкастых тварей, и мое убежище станет опасным. Никогда не прощу этого профессору Блоссому, вот только освою парочку проклятий и сразу испробую на нем.

— Гораций Родериг Тердльштатский! — встречает меня полным именем тетушка Оливия на необъятном крыльце замка. — Вы заставили преподавателя танцев ожидать вас и за это понесете справедливое наказание, — она достала из-за спины связку перечных жаб со свернутыми шеями, а я кисло улыбнулся, в душе ликуя и предчувствуя веселье. Никто не знает о том, что лаборатория замка — это мой истинный дом, где я ем, сплю и провожу все то время, что не занят изучением темной магии, а отвар из перечных жаб я освоил еще в пятилетнем возрасте, когда готовил для отца противопростудное зелье. — Вы отправитесь исполнять наказание сразу после урока танцев.

— С удовольствием воспользуюсь вашим предложением, — поклонился я Оливии, — темного вам дня.

— Мы не прощаемся, Гораций, сегодня официальный ужин и примерка праздничной мантии.

— О, Триединая! — я закатил глаза и непочтительно скрылась с глаз профессора Блоссома и тетушки Оливии.

В бальной зале — просторной и светлой — меня ждали скучные танцы. Заученные до зевоты медленные и плавные па, скользящие движения по блестящем плитам пола, изящные взмахи руками и пафосные золотые бабочки, посыпающие пыльцой гостей — все это я учил изо дня в день, доводя тощего и болезного преподавателя Ло до белого каления.

— Вот и вы, мой юный друг, — притворно улыбнулся колдун, который подрастерял в молодости почти все свои магические навыки из-за сильного ранения в голову. Отец, несмотря на злобность характера, чтил защитников Темного королевства, которые доблестно изводили волшебных существ и защищали границы Триединого острова, поэтому даровал изящному и грациозному Ло место преподавателя танцев. Жил колдун в замке и считал себя выше слуг, требовал почтительного отношения и при этом боялся отца до дрожи, но и уважал. Отсюда его преданность мне и прощение многих прегрешений, за которые любой другой давно отказался бы от такой нерадивой ученицы.

— Вы настроены на танцы? — спросил он, склоняя голову, а я поморщился и встал в позицию, приподнимая обе руки и мысленно проклиная и родовой замок, и тетушку Оливию, и профессора Блоссома, и учителя Ло, и мать с отцом, и всех соседей вместе взятых. Это из-за виконта Гротта и барона Лоффа меня заставляют разучивать нелепые па. Это из-за именин сестры я обязан являться в замок по первому слову тетушки. И сестру ненавижу! Она с родителями сейчас в Дарленде, в городской резиденции, а я здесь!

— Сегодня мы разучим новые па. Вы должны кружится по зале и парить, парить, парить! — приговаривая это слово, учитель Ло начал кружиться по залу, а у меня зарябило в глазах от его быстрых и умелых движений. Изящными пассами он добился того, что золотистые бабочки сыпались из рукавов его мантии, как из рога изобилия. Уверен, гости в восторг пришли бы от такого искусства, не знай они того, кем прежде служил Ло.

— Вот такие бабочки должны получаться и у вас, мой юный друг! — гнусаво произнес учитель Ло. — Сначала магические пассы, а затем движения ногами. Начнем!

Я не разделял его воодушевления, но двигаться по кругу все же пришлось, пусть не так умело и грациозно, как сам преподаватель Ло. Да, и бабочки у меня вышли какие-то бледно-зеленые, больше похожие на крылатых пучеглазых перечных жаб, а зловоние от них разлилось такое, что преподавателю пришлось воспользоваться моим надушенным платком, чтобы неблагородно не прослезиться.

— Это даже не кошмарно, — констатировал учитель Ло степень моих успехов и отпустил пораньше. — Сегодня же подаю в отставку, — горестно произнес он на прощание свою коронную фразу, а я поклонился и пожелал учителю темнейшего вечера.

Устало перебирая ногами, я спускался по каменным ступеням в подвальные помещения, где располагались лаборатории. Тишина, сырость и стылость каменных коридоров, блики от неровного свечения маг-светильников, вделанных в потолок, потертые кроваво-красные ковры и гулкая беспросветная тьма в дальних углах подземелий — вот, что доставляло мне истинное наслаждение. Я задышал глубже, замедлил шаг и коснулся капелек влаги, выступивших на стенах, пальцами руки собирая их в ледяные струйки и образуя целые рисунки из серебристых змеек. На стенах заискрились снежинки, изрыгающие пламя драгоны и котлы с кипящими зельями, застывшие ледяными и прекрасными штрихами, а я залюбовался собственным творением. Стихии всегда отзывались на мои нехитрые шалости, но настоящая магия давалась мне с трудом, на что нередко сетовал отец, памятуя о слабом мамином даре. Он боялся, что я окажусь бездарным колдуном, поэтому нанял лучшего профессора Академии Темнейших, который готовил меня к поступлению.

Стерев со стены свои рисунки, я поспешил на отработку в самую дальнюю лабораторию, где готовили безопасные зелья, вроде противопростудного, восстанавливающего, общеукрепляющего и прочих самых простейших. Открыв массивную деревянную дверь нажатием руки, я прошел сквозь защиту и окунулся в душную и горько-сладкую атмосферу огромной комнаты, в которой сейчас готовилось не менее десяти зелий. Бочкообразные медные котлы с кипящим варевом стояли на высоких печах, а огонь полыхал так жарко, что створки узких окон, расположенных под самым потолком, раскрыли настежь. На столе уже лежали перечные жабы и заготовка сухих трав, которые понадобятся для противопростудного зелья, а книга с рецептами — моя собственная, украшенная бархатной лиловой обложкой и корявым именем «Гораций», слетела с полки и раскрылась на нужной странице, стоило мне махнуть рукой.

— Да, — протянул я с наслаждением, открывая стеклянную бутылочку с родниковой водой и выливая ту в котел. — Ммм, — потянул носом аромат сушеных трав.

Мне бы и дальше наслаждаться процессом приготовления зелья, но тут в лабораторию вошел отец — грозный король Родериг Тердльштатский — отыскивая сына взглядом и нетерпеливо размахивая руками.

— Гораций, так и знал, что найду тебя здесь. У нас неотложное дело! — пробасил он грудным голосом и скривился, как от вида волшебных существ, — в замок прибыл виконт Гротт с сыном и женой, а мне совершенно некогда любезничать с ними, и твоя тетушка Оливия, громы и молнии на ее голову, куда-то запропастилась!

— А мама? — спросил я голосом, полным надежды. Родители не любили, когда я обращаюсь к ним неофициально, и король Родериг скривился, заслышав подобное слово в устах будущего наследника Темного королевства.

— Сколько раз тебе повторять, чтобы ты не звал ее мамой! Они с твоей сестрой еще в городе, на примерке бального платья. Гостей должна встретить тетушка Оливия, но и ее нигде нет!

Я знал, что тетушка сейчас в столовой лакомится ее любимыми пирожными, но выдавать ведьму все же не стал, потому что король Родериг — злобен и мстителен, и поблажек нет никому, в том числе и родственникам. За невыполнение своих прямых обязанностей отец может и на границу сослать, а там, что ни день, то новые монстры пытаются осадить остров, а уж сколько страшных и сильных существ водится в водах Всемирного моря, и они отнюдь не дружелюбны!

— Ужин еще нескоро, — посмотрел я на маг-часы, подаренные мне дядей, — почему они так рано? — удивленно вскинула я брови, оглядывая рабочую мантию, не подходящую для встречи гостей, тем более таких знатных.

— Выручи меня, Гораций, гости вот-вот взойдут на порог, а я не готов их встречать в одиночестве! — он вдруг хитро улыбнулся и сощурил глаза. — Я отвезу тебя в Дарленд завтра же!

Завизжав от радости, я кинулся прочь из лаборатории, чтобы выполнить любую просьбу отца. Король не видел меня неделю, может, чуть больше, но я привык вместо приветственных слов получать новые приказы. Этот день не стал исключением.

— Принеси мне бумаги, пока я отсижусь в лабораториях, — крикнул король Родериг мне вдогонку, и я все сделал, окрыленный надеждой попасть, наконец, в Дарленд.

Только вот ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю и даже год отец не соизволил выполнить свое обещание, заперев меня в родовом замке до самого поступления в Академию Темнейших. Сами они появлялись там все реже, оставляя меня на попечении тетушки Оливии, профессора Блоссома и старого учителя Ло, и я поклялся отомстить отцу за то, что он не выполнил своего обещания.

Поступив в Академию, я нашел новых друзей и отдалился от семьи настолько, насколько это вообще возможно для наследного принца до того самого момента, как меня не прокляли.

Глава пятнадцатая

Знакомство с Родеригом Тердльштатским

Корделия

Беспокойство закралось в душу тогда, когда я не обнаружила в замке Горация, но своего апогея оно достигло в тот самый момент, когда Сэв принес мне в комнату ужин и молчаливо собрался откланяться.

Вскочив на ноги и оправив складки домашнего платья, купленного для меня Оливией и присланного в резиденцию, я уверенно сократила расстояние между мной и Сэвом. Книга, которую я читала, упала с колен и так и осталась раскрытой лежать на полу.

— Где он? — не стала я уточнять имени кронпринца, а слуга лишь низко опустил голову, демонстрируя мне плешивый затылок. Засаленная мантия неопределенного цвета висела на старике, как на высохшем манекене, и я невольно пожалела беднягу.

«Это время сделало его настолько немощным или постоянное пребывание в обществе проклятого кронпринца?» — подумалось мне.

— Сэв, я прошу вас поделиться со мной хотя бы той информацией, куда ушел Гораций?

В ответ снова отрицательное покачивание головой.

— С кем? — не отставала я от слуги.

— С Вениамином ас Сольдом, — дребезжащим голосом ответил Сэв, низко кланяясь и стараясь быстрее ретироваться.

— Подожди, — ухватила я старика за рукав мантии. — Позволь мне поговорить с королем.

Сэв ошарашено выкатил тусклые глаза и посмотрел на меня, как на умалишенную.

— Родериг Тердльштатский не встает с постели многие недели подряд. О его состоянии заботится темный колдун — лекарь, который проживает в Дарленде и наведывается в резиденцию каждый день, и он не велел беспокоить его Темнейшество.

Я оглянулась себе за спину, чтобы бросить тоскливый взгляд на шикарные апартаменты, на массивную мебель и парчовый балдахин с кистями, на прикроватный столик, и на красиво сервированный поднос с остывающим ужином. В голове набатом звучала предостерегающая мысль, что мне следует остаться в своей комнате, разжечь камин и насладиться вкусно приготовленной едой, но тревога за Горация не отступала. Его отец — Родериг Тердльштатский — единственная связующая нить между событиями прошлого и настоящего. Если я хочу по-настоящему помочь кронпринцу и себе, то обязана выяснить все, что касается проклятия Горация.

— Веди, — приказала я Сэву, всем своим видом показывая, что не отступлюсь, и слуга покорно кивнул, а его морщинистое лицо выразило единственную эмоцию, знакомую самому старику до самой последней складочки возле губ — скорбную покорность.

По лестнице мы поднимались в напряженной тишине, и только скрип половиц и шуршание подола моей юбки по неприкрытым доскам пола разбавляли гнетущее молчание со стороны Сэва. Я бы расспросила его, не будь он так предан Горацию или не обладай настолько жалостливой внешностью. Казалось, надави на слугу, и он рассыплется и осядет серым пеплом на пол.

— Пришли, — остановился старик возле высоких двустворчатых дверей, ведущих в северное крыло резиденции. — Напомню, что вам не следует заходить туда. — Не удержался Сэв от предупреждения, сказанного дрожащим скрипучим голосом. Голова старика снова мелко подрагивала, а рукава мантии ходили ходуном, и я подумала, что Сэв так сильно опечален болезнью короля, что не справляется с горем и не может скрыть своих чувств. Только много позднее я поняла, что старик просто боится. Не испугаться вида Родерига Тердльштатского, его безумного горящего взгляда, его звериного оскала и хищных черт осунувшегося лица мог бы только слепой и глухой, и после я раскаивалась, что не прислушалась к совету слуги.

Длинный и абсолютно пустой коридор петлял и минул галерею, но дверь в конце него казалась бесконечно удаленной и спрятанной в самом темном углу северного крыла. Сэв не стал меня провожать, отговорившись тем, что еще не ужинал.

— Заблудиться там практически невозможно, — буркнул он на прощание и повернулся ко мне сгорбленной узкой спиной, — следуй по коридору до черной двери, никуда не сворачивая.

Так я и сделала, замерев перед резной дверью абсолютно черного цвета, сквозь который невозможно было отгадать текстуру полотна. Я приложила ладонь к гладкой прохладной поверхности, скользя вверх к странным резным надписям, описывающим окружность и спускающимся витиеватыми иероглифами вниз. Эта письменность не поддалась переводу, как я ни старалась вчитываться в непонятные закорючки. Вениамин ас Сольд предупреждал, что артефакт предоставляет иномирцам лишь минимальный набор самого необходимого — знание языка, письменности и умение применять все это на практике, но эти иероглифы не входили в этот список.

— Позволите? — спросила я чуть громче, чем обычно, намеренно постучавшись в дверь. — Я войду? — спросила я у черного полотна, ощущая себя неловко из-за непонятного страха, вдруг сковавшего движения.

Я одна в северном крыле, куда даже слуги заходят редко. Да и слуг в резиденции можно по пальцам пересчитать. Если здесь водятся привидения, то им пора выползать в коридор и произносить свое коронное «бууу», потому что именно сейчас я на грани и готова сорваться на бег, стоит чему-то или кому-то меня к этому подтолкнуть.

К сожалению, коридор оставался абсолютно пустым, и ничего не потревожило мое воспаленное и подогретое постоянной боязнью воображение.

Я надавила на костяную ручку двери и вошла в темное помещение, прищурив глаза, чтобы ненароком не задеть мебель или не наткнуться на поднос, который может с громким звоном опрокинуться на пол.

— Кхм, простите, — прошептала я чуть слышно, давая глазам привыкнуть к плохому освещению. Оба светила сейчас как раз закатились за вершины Северных гор, и сквозь плотно прикрытые портьеры не просачивался ни единый лучик света. В комнате резко пахло лекарственными травами, отчего в горле неприятно запершило, а большая кровать располагалась прямо по центру помещения, перекрывая мне обзор на полку с книгами и артефактами. За кроватью на стеллаже явно что-то жужжало, попискивало и жило своей отдельной магической жизнью, но сейчас я даже думать не хотела, что именно это может быть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Его Темнейшество Родериг Тердльштатский, позвольте представиться… — начала я робко, прочищая горло и переминаясь с ноги на ногу.

«А вдруг именно сейчас он спит и не желает вообще никого видеть? Вдруг так слаб, что ему трудно говорить?»

От изголовья кровати послышалось частое хриплое дыхание, и я приблизилась, желая помочь больному человеку напиться. Не может же он просто так хрипеть, словно сорвал горло от долгих криков.

Приблизившись к кровати, я едва-едва разглядела очертания немощного тела под покрывалом и ночной чепец, скрывающий восковой лоб, как мое запястье обхватили горячие тонкие пальцы, в которых силы хватило бы на десятерых. Вскрикнув, я попыталась вырваться, но тут глаза короля распахнулись и на меня уставились два горящих кровавым пламенем безумных омута, от которых шел ощутимый и удушающий жар.

— Свежая кровь, — захрипел король, пытаясь притянуть к своим губам мое запястье, но ему мешали серебристые путы, которым колдун оказался прикован к основанию кровати.

— Кровь, — повторил Родериг, поворачивая голову и издавая хлюпающе-сосущие звуки. Причмокивая губами, он осознанно тянул мою руку к лицу, не понимая, что именно ему мешает. Он, словно одержимый кровью вампир, жадно втягивал ноздрями воздух, отчего его восковое лицо приобретало совершенно невообразимое для человека выражение.

— Триединая, помоги, — прошептала я, отчаянно пытаясь закричать, но из моего горла вылетал лишь сиплый шепот. Желая вырваться, я причиняла себе дикую боль, выкручивая запястье, но Родериг не разжимал стального захвата. Оставалось только удивляться, откуда в нем столько силы.

— Ты не моя кровь, — ожесточенно и с новой интонацией произнес король, резко распахивая глаза и закрывая их. — Вон!

Из его рта вырвался черный дымок, который ударил меня в грудь, лишая кислорода. Я сделала неловкий шаг назад, оступилась и рухнула на пол, больно ударившись головой. Последнее, что я помнила, это прохладные доски пола, которые немного ослабили жар, опаляющий мое лицо и тело.

Меня качало на волнах, и от этого в желудке поднимался неприятный желчный осадок. Я боялась приходить в себя, инстинкт самосохранения твердил, что не стоит открывать глаза и давать знать окружающим, что мир вокруг слышим, видим и осязаем, но я поборола волну накатившей паники и распахнула веки. Взгляд уткнулся в мужскую грудь, скрытую наглухо застегнутым дорожным сюртуком.

— Корделия, — раздался над головой встревоженный голос, и я сглотнула, потому что поняла, кому он принадлежит. По спине холодными мурашками прошелся страх.

— Гораций, я переживала, когда не обнаружила вас в доме. — Сказала я слабым голосом, поднимая руки и от осознания нелепости ситуации не зная, куда их деть. Пришлось ухватиться за фалды сюртука, немного потянув на себя. Гораций наклонился и дохнул мне прямо в лицо ледяным обжигающим холодом.

— Поэтому вы не послушались Сэва и поднялись к отцу? Чего вы ожидали услышать от человека, который не помнит собственного имени? — в голосе Горация сквозили прохладные интонации, но он не обвинял меня и не отчитывал, как сделал бы это Вениамин ас Сольд.

— Где же вы были? — спросила я кронпринца.

— Выходил, чтобы немного прогуляться, — ответил он с косой полуулыбкой, а в темных глазах разлилось лукавство, и на щеках отчего-то проявился несвойственный Горацию румянец.

— И как прогулка? — сама не понимая, на что-то обиделась я.

— Весьма увлекательно и разнообразно, — кивнул он, ногой открывая дверь в мою спальню и бесцеремонно укладывая меня в кровать, чтобы присесть рядом. Взгляд Горация потеплел, стоило ему понять, что со мной не произошло ничего ужасного, и его пальцы неуверенно скользнули к моему запястью, проверяя пульс.

— Я не способен излечить синяки, — с сожалением произнес он, недовольно хмуря брови. — Но это сделает лекарь ранним утром перед завтраком. Мне жаль, — добавил он отстраненным тоном, по привычке глядя куда-то за окно.

Я невольно старалась поймать его взгляд и не шевелилась, боясь нарушить состояние покоя, образовавшееся в душе и неуловимую хрупкую связь между мной и кронпринцем. Гораций сам не заметил, как начал подушечками длинных холодных пальцев вычерчивать на моем предплечье замысловатые узоры, а я дышала ртом и смотрела на его профиль, сотканный из теней. Острые скулы, полные и капризные губы, которые никогда не улыбались, прямой взгляд с темными радужками и черным зрачком — пугающий, засасывающий в ледяную безнадежность и непомерную печаль, волевой подбородок и высокий лоб, на который падали темные пряди волос.

— Корделия, мне всегда казалось, что я одинок, — заговорил Гораций, возвращаясь взглядом ко мне. — Но не сам ли я стал причиной своего одиночества?

Я ничего не поняла, но попыталась, желая продолжить разговор, выманить как можно больше информации, задать бесчисленное множество вопросов, только Гораций не дал мне и рта раскрыть, прижимая ладонь к моим губам.

— Нет, не сегодня, — произнес он шепотом, гипнотизируя меня взглядом. — Я достаточно говорил сегодня и очень устал. И твоему организму требуется время на восстановление после атаки темной магией отца. Он слаб, но еще способен причинить физический вред столь юному и неокрепшему созданию, как ты.

Гораций поднялся, но не спешил уходить, а я так и не пошевелилась, не понимая, что же между нами происходит. Словно намагниченные половинки друг друга, мы притягивались взглядами и не решались разорвать зрительный контакт.

— Я восхищен твоей смелостью и решительностью, — прошептал Гораций, в вечернем сумраке комнаты кажущийся мне лишь темным силуэтом, обрисованным сгущающейся ночной чернотой.

— Не уходи, — попросила я проклятого кронпринца, не понимая, что делаю и зачем говорю подобные вещи.

Гораций неуверенно переступил с ноги на ногу, снова устремил взгляд в окно, но в следующую секунду отточенными движениями расправился с пуговицами, сдернул с плеч сюртук, кидая его прямо на пол. Затем последовала очередь сапог и ремня, и я сглотнула, сжимая пальцами края покрывала, но кронпринц вовремя остановился, оставаясь в длинных плотных штанах и рубашке. Аккуратно устроившись на краю кровати, он положил голову на согнутый локоть руки и притянул меня ближе. Наши лица оказались напротив друг друга, и я впервые не ощущала ледяного холода, лишь жар, опаляющий шею и щеки, и отдающийся сосущей жаждой в груди.

— Темной ночи, моя душа, — совсем тихо произнес Гораций, подаваясь вперед и целомудренно целуя меня в лоб. Нежные пальцы прошлись по моим волосам, а непослушная прядка оказалась заправленной за ушко. — Теперь я не одинок, — очень серьезно сказал Гораций.

— Теперь нет, — прошептала я в ответ, желая и сбежать, и остаться в его объятиях одновременно. Проклятие и темная магия никак не ощущались и не давили привычной безнадежностью, словно отпуская Горация из своих силков. Передо мной лежал обыкновенный мужчина с необычной притягивающей внешностью, холодными и гордыми чертами лица, прямой упрямой линией рта и пылающим взглядом.

— Тебе хорошо? — заботливо спросил Гораций, притягивая мое запястье и снова целуя. Дольше, жарче, глядя мне прямо в душу.

От влажного поцелуя остался горящий след, и я неловко прошептала что-то в ответ, побыстрее закрывая глаза. Только через какое-то время, когда от неудобной позы затекли руки и ноги, я почувствовала, как пальцы Горация скользят по моему платью, отыскивая крошечные пуговки и освобождая меня от плотной ткани, застегивающейся на груди. Уверенным движением он стянул верх до самых бедер, после чего освободил меня и от широкой юбки, оставляя в одной полупрозрачной сорочке, которую здесь принято было носить под платьем.

— Я никому не позволю причинить тебе вред, даже себе самому, — прошептал он горячо мне в ухо, помогая устроиться на его согнутой руке и укрывая нас обоих теплым зимним пледом.

Глава шестнадцатая

В преддверии испытания

Корделия

В небе кружили спиралевидные потоки яркого серебристого цвета, погружая мир в тихий и беззаботный сон, навевая легкие мысли об отдыхе и расслаблении, даря морозную свежесть, которую хотелось вдыхать без конца, наслаждаясь ощущением приближающегося праздника. Корделия не могла сказать определенно, о каком празднике все ее мысли, но потоки, в которых кружили снежинки, опускаясь все ниже и ниже, медленно опутывали ее паутиной волшебства.

— Невероятно, — прошептала Корделия, и облачко пара показалось из ее рта, отчего девушка счастливо рассмеялась.

— Невероятно то, что ты способна восторгаться такой малостью, — скептически приподнял брови Гор, в глазах которого разливалось синевой сомнение.

Теперь Корделия знала, что Гораций окончательно проснулся, поборол в себе нечто темное и пугающее, отогнал страхи и показался ей таким, каким она желала его видеть. Настоящим! А еще его магия в виде серебристых морозных спиралей, раскручивающихся в небе подобно фейерверкам, дарили ей ощущение праздника и счастья, и девушка с восторгом смотрела на новые витки спиралей, которые вспыхивали на ладонях кронпринца и медленно поднимались в небо, чтобы рассыпаться миллиардами серебристых снежинок. На фоне заката это смотрелось невероятно красиво, и она охала и ахала каждый раз, как Гораций творил свое бесхитростное волшебство.

— Еще, пожалуйста, ты можешь наколдовать еще немного снега, — просила она, нетерпеливо дергая Гора за рукав и ожидая, что он послушается ее капризов и непременно сделает все, что только она не попросит, но в этот раз Гораций лишь отрицательно покачал головой.

— Хватит на сегодня, я устал, — произнес он извиняющимся тоном, пряча руки в рукава мантии. — Магия пробуждается во мне после долгого сна, ей нелегко управлять.

Но Корделия уже не слушала его, подпрыгивая в нетерпении и хватаясь за бортик балкона, на котором они оба стояли, чтобы свеситься немного вниз и посмотреть на сугробы, поблескивающие серебром в уходящих лучах светил.

— А я когда-нибудь смогу так? — с надеждой глядя на кронпринца, спросила девушка, и Гораций расплылся в улыбке. Отчего-то Корделия знала, что в жизни он совсем не умеет улыбаться, но здесь, в ее снах, подсознание рисовало именно такого Горация, какого она мечтала видеть рядом с собой всегда.

— Ты же целитель, Корделия, — мягко ответил он ей, — потерпи немного, и твоя магия тоже подарит нам много чудес.

— Но я не хочу терпеть, — топнула девушка ногой. — Столько времени прошло, а дар так и не проснулся! Помоги мне его разбудить.

Теперь Гораций выглядел тревожным и печальным, и Корделия расстроилась, что вызвала в его воспоминаниях какие-то образы, испортившие кронпринцу настроение.

— Прости, — прошептала она, протягивая руку и находя прохладные пальцы Горация. — Я не хотела расстраивать тебя.

— Ты слишком нетерпелива и порывиста, — посмотрел на девушку кронпринц, словно пытаясь поделиться своей мудростью, накопленной с годами. — Потерпи немного, Корделия, и твой дар обязательно проснется. Ты поможешь не только мне, но и себе.

— Я вполне здорова, — удивленно ответила на это девушка, вскакивая на перила и поудобнее усаживаясь на них, чтобы видеть лицо Горация лучше. Ей нравилось смотреть на светотени, отражающиеся на бледном и строгом профиле ее друга из сновидений. С ним она чувствовала себя свободной и такой счастливой!

— Я боюсь, что моя болезнь может затронуть и тебя, Корделия, — сказал Гораций, обхватывая ее за талию и прижимая ближе к себе. От кронпринца пахло тем самым праздником, о котором она позабыла, но счастливые отголоски которого приносили ей покой и умиротворение.

— Ты не способен причинить мне вред, — горячо высказалась Корделия, обнимая Горация за плечи и поднимая свое лицо к небосводу, который к этому моменту потемнел. Одна за другой в небе стали зажигаться звезды, и Гораций вдруг отстранился.

— Пора, — только и сказал он, вдруг превратившись в большую смазанную тень, махнувшую крылом и исчезнувшую в ночи.

— Пора, — с грустью повторила Корделия, просыпаясь в собственной кровати и снова совершенно не помня, что является причиной счастливой улыбки, расплывшейся на ее лице до онемения мышц.

Впервые за многие недели пребывания в Дарленде я осознала, что наслаждаюсь погодой: свежестью осеннего ветра и теплыми лучами розовых светил, окрасивших небосвод в яркие багряные тона. Прохладой воздуха, остужающего разгоряченную после пробежки кожу, и ароматом трав, опутавших в саду резиденции каждый свободный миллиметр.

С деревьев, медленно кружась в воздухе, опадали листья, покрывая тропинку под ногами и устилая крыши ближайших домов, спрятанных за невысокими оградами, разноцветным полотном, но с холма, венчающегося беседкой, открывался вид не только на городские улицы, но и на Центральную площадь, на здание портальных перемещений и Академию Темнейших.

Присев на лавочку в беседке, чтобы немного передохнуть, я смотрела на пики Академии и думала о том, что в ближайшее время Вениамин ас Сольд придет, чтобы проверить мои знания и провести испытания. К этому времени из стажеров ВСМП в Дарленде остались только мы с Сафией и Максом, остальные покинули Темное королевство, кто с огромным облегчением, кто со слезами и мольбами оставить их здесь на ПМЖ. Только наш наставник беспощаден и безжалостен к тем, кто не открыл в себе мощного дара, поэтому на его снисхождение я давно не рассчитывала, только на поддержку Горация.

Стоило подумать о кронпринце, как он появился на тропе собственной персоной. Гораций медленно брел вверх по холму, засунув руки в карманы теплой мантии, отороченной мехом, и низко склонив голову, как исследователь редких насекомых, который каждую секунду смотрит себе под ноги в надежде открыть новый и редкий вид.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Привет, — поздоровалась я с Горацием, который вздрогнул и резко вскинул голову. Его темный взгляд проник прямо мне в душу, но я привыкла к ледяной ауре кронпринца и больше не шарахалась от него, как от проклятого, хоть он таковым и являлся. Проклятие Горация за этот месяц никак на мне не сказалось, и я надеялась, что так будет и дальше.

— Темного дня, дорогая, — ровным голосом, сохраняя приличия, ответил Гораций, приближаясь ко не и протягивая руку, в которую я вложила свою ладонь. Он наклонился и прижался губами к моим пальцам, а я вновь испытала острый укол счастья, пронзившего всю мою сущность. В последнее время рядом с кронпринцем мне постоянно хотелось улыбаться, и я искала причину этого чувства, но не находила. Мы виделись лишь за ужином и во время выходных, которые каждый из нас проводил по-своему. У Горация находились неотложные дела то в лаборатории, то в библиотеке, то в северном крыле резиденции, а я упорно постигала новые для меня науки, которых к концу второго месяца стало значительно больше. Теперь я посещала не только общеобразовательные лекции и практикумы Шарима Нурмалы, но и ходила на боевку, зелья и первоначальное целительство.

— Чем планируешь заняться сегодня? — спросил меня Гораций, склоняя голову чуть набок, отчего его волосы рассыпались по плечам. Я уверенно протянула руку, чтобы коснуться кончиков темных прядей, казавшихся мягкими и послушными на ощупь. Да, я позволяла себе многое из того, что нарушало субординацию между нами, но Гораций поощрял и сам подталкивал меня к подобным поступкам. После ночи, проведенной вместе, мы не раз засыпали на одной кровати, проговорив практически до утра.

— Я бы хотела прогуляться по горам, но ты предупредил, что это опасно. Знаешь, мы могли бы отправиться туда вместе.

Я еще помнила, как Гораций бесследно исчез практически на весь день, и никто не знал, куда он подевался, но после того случая кронпринц больше не покидал пределов резиденции.

— Мы можем попробовать, — неуверенно ответил Гораций, и его лицо вдруг расслабилось, ушла тревожная складка со лба, а по губам скользнула тень улыбки. — В последние недели я чувствую себя гораздо лучше, моя магия пробуждается.

Я вопросительно посмотрела на Горация, и тот вновь нахмурился и только покачал головой на мой невысказанный вслух вопрос.

— Это тяжело объяснить, Корделия, но из-за проклятия я не мог чувствовать собственного дара. Теперь же все иначе.

— Ты считаешь, что это из-за меня? — спросила я Горация, от волнения подаваясь вперед. Он кивнул, прижав меня к своей груди и легонько поцеловав в макушку. Нежно, практически неощутимо, но так, словно мы самые близкие и родные друг другу люди.

Гораций всегда понимал, чего я хочу, и никогда не навязывал собственных чувств, за что я мысленно благодарила его. Находясь рядом с ним, мне с трудом удавалось разобраться в собственном хитросплетении чувств, но одно я теперь понимала точно: я больше не опасаюсь его проклятия, не испытываю страха, не сжимаюсь каждый раз от предчувствия чего-то неизбежно плохого, стоит ему только взглянуть на меня своими черными глазами.

— После завтрака отправимся на небольшую прогулку в горы, но в самое безопасное место, — сказал Гораций, снова нахмурившись, — недалеко от ВСМП.

Я невольно поежилась, и Гораций приподнял мой подбородок двумя пальцами, чтобы неспешно поцеловать. Он часто так делал, оставлял нежные касания своих холодных губ на моих губах, и я трепетно ждала продолжения, только никогда не получала ничего большего, чем этот целомудренный поцелуй, обещающий мне защиту от любых напастей.

— Гор, — прошептала я, цепляясь за края его мантии.

— Нет, — горячо ответил он мне прямо в губы, обдавая морозной свежестью и не позволяя углубить поцелуй, приблизиться к нему и приникнуть губами, показать, насколько я схожу с ума от его близости. — Нет, Корделия, это ни к чему.

— Но ты первый начал, — обиженно произнесла я в ответ, резко делая шаг назад и бессильно падая на скамью, чтобы отвернуться от Горация.

— Я не могу по-другому, — ответил мне кронпринц, словно извиняясь, — твое присутствие лишает меня остатков разума.

Я никак не отреагировала, и Гораций не стал приближаться.

— Жду тебя за завтраком, Корделия, — произнес он, хрустя гравием дорожки, и мне только и оставалось, что согласно кивнуть в ответ головой.

От досады я так больно прикусила губу, что почувствовала на языке металлический привкус крови.

— Этого еще не хватало, — сказала я вслух, пытаясь отогнать навязчивую мысль, что влюбляюсь в проклятого наследника. А ведь Сафия предупреждала, что такое близкое нахождение рядом с ним рано или поздно приведет к нехорошим последствиям, но она-то имела ввиду мою болезнь и скорую смерть, а оказалось все намного запутаннее. Я никак не ощущала на себе проявления проклятия Горация, а вот его нежность, забота и внимание будили во мне женщину, которая жаждала с каждым разом большего.

В кармане завибрировал мини-визор, и я включила связь, чтобы увидеть лицо Оливии.

— Корделия, темнейшего тебе, тьфу ты… совсем уже с ума схожу… привет, — поздоровалась она сумбурно, поправляя выбившиеся из высокого «хвоста» рыжие прядки. — Я получила от Вениамина ас Сольда бумаги, подтверждающие начало твоего испытания. — Она помахала с экрана какими-то листами пергамента.

— С понедельника у меня новое расписание? — не поняла я Оливию.

— Нет, что ты, — натянуто улыбнулась она. — Пока у вас с Горацием есть положительные результаты в терапии, то Вениамин ас Сольд не желает ничего менять, но твой дар пора пробудить. Всего месяц практики остался, — с каким-то напряжением в голосе напомнила она о том, о чем я итак никогда не забывала.

— И? — поторопила я Оливию, чувствуя, что начинаю подмерзать. Тело после пробежки давно остыло, адреналин от поцелуя с Горацием схлынул, и меня била мелкая дрожь.

— Завтра утром приезжай в ВСМП, чтобы пройти первое испытание, — наконец, сказала Оливия то, ради чего, собственно, и звонила мне. — И не нервничай. Если уж Алик с легкостью преодолел все трудности, то тебе не составит никакого труда повторить его подвиг, — ехидно ухмыльнулась девушка, а я вспомнила, что ни Сафия, ни Максим так и не добились в этот вопросе каких-либо результатов. Их дар оставался глухим и немым к просьбам ребят пробудиться.

— Хорошо, я поняла. В воскресенье прибуду в синий сектор и сразу сообщу тебе.

— До скорого, — кисло улыбнулась в ответ Оливия, отключаясь и пропадая с экрана мини-визора.

Я сразу же набрала Даве и Бояну. Давно хотела поговорить с ними насчет этого треклятого испытания, но все руки не доходили. То они заняты на практике за пределами Дарленда, то мы с Сафией и Максом после лекций пропадаем в кабинете декана, оттачивая полученные навыки. В итоге наши встречи оказывались настолько короткими, что об испытании я их так и не расспросила.

— О, нарисовалась наша красавица, — радостно воскликнул Дава, как только я подключилась к их мини-визору. — Ты где сейчас?

— В саду, — улыбнулась я парню, чувствуя, как в груди разливается знакомое тепло от его родной улыбки.

— Мы с Бояном в ВедоВстве, устраиваемся на временную подработку. Хватит уже у Вениамина на шее сидеть! В лабораториях только Боян справляется со своими обязанностями, варит какие-то зелья, я там без надобности, вот и решил рискнуть.

— Ты все правильно делаешь, — подбодрила я друга. — Сообщи о результатах.

— Всенепременно! Как насчет сегодня вечером?

Я замялась, вспоминания, что у нас с Горацием планы на весь день.

— Завтра утром я прибуду в ВСМП для прохождения испытания, но сначала хотела бы встретиться с вами, чтобы вы мне объяснили подробно и без лишней таинственности, что меня ждет, — попросила я Даву, состроив жалостливую мину.

— Да, без проблем, цветочек, — расплылся Дава в улыбке. — Завтра ждем тебя в коттедже. Не забудь прийти в броне, а то неодарцы снова кинуть обниматься. Твой целительский дар для ник, как огонь для мотыльков.

— Прокрадусь незаметной серой мышкой, — пообещала я Даве, и послала воздушный поцелуй. Если бы знала, что Гораций все это время ходил кругами вокруг холма и все видел, сто раз бы подумала, прежде чем делать что-то подобное.

Глава семнадцатая

Неожиданное примирение

Корделия

После завтрака Гораций ожидал меня в саду резиденции, который выглядел таким же заброшенным и неуютным. Добавилось очарование осенних красок, но и они меркли с каждым новым днем.

— С твоим появлением здесь хотя бы тропинки очистили от мусора, — произнес Гораций, словно читая мои мысли. — Ты великолепна, душа моя, — подал кронпринц руку, желая помочь спуститься со ступенек, и я отметила его прохладный взгляд, отстраненную полуулыбку и отчужденный тон, которым обычно сообщают слугам, что к ужину прибудут гости. Таким голосом Гораций мог бы сказать, что любит меня и ночей не спит, представляя, какие у нас родятся дети, но я бы не поверила ни слову.

— Ты передумал? — уточнила на всякий случай, отдергивая руку от ледяных пальцев. Вокруг Горация снова образовался плотный кокон темной, давящей ауры, от которой мороз пробирал до самых костей, и я предпочла спуститься со ступенек самостоятельно.

— Нет, — коротко сообщил мне кронпринц, проводив к воротам и тяжелой тростью с костяным набалдашником убирая колючие ветки со своего пути. Темные полы дорожного плаща били на ветру по стройным ногам кронпринца, и я невольно залюбовалась его подтянутой фигурой, гордой осанкой и тонким профилем. Острый подбородок, впалые щеки и жесткая линия рта не красили Горация, но делали по-настоящему похожим на истинного правителя и будущего короля. Именно так в моем понимании и должны выглядеть люди, наделенные могуществом и властью: неприступно, отстраненно, обозначая собственную волю скупыми резкими словами, мимикой и жестами. Только вот на прогулке я мечтала совершенно не о такой компании!

Если бы не привычная бледность его лица и черный непроницаемый взгляд, я бы решила, что чем-то расстроила или огорчила Горация, но, возможно, он лишь переживал о последствиях нашей внезапной поездки в горы.

— Мы все еще можем остаться дома, — предложила я кронпринцу, но он только отрицательно покачал головой, решительным шагом направляясь к высокой кованой ограде, за которой бесшумно двигалась левиза, управляемая Сэвом. Старый слуга подогнал транспортное средство к самым воротам и услужливо принял у Горация трость и плащ, убирая вещи на задние сидения и аккуратно расставляя корзины со снедью, припасенной для нас заботливой кухаркой.

— Темного дня и храни вас Триединая, — низко склонил седую в проплешинах голову Сэв, и я неловко юркнула на свое место, чтобы не смотреть, как слуга пресмыкается перед своим хозяином, пытаясь всячески тому угодить. Гораций то ли не замечал слабых дрожащих рук Сэва, то ли намеренно игнорировал тот факт, что старый маг давно не справляется с тем объемом обязанностей по дому, которые на него свалились из-за отсутствия других слуг. Однажды я заговорила с Гором на эту тему, но в ответ получила лишь прохладный совет заниматься учебой и не лезть в его дела.

По дорогам Дарленда сновал самый разнообразный вид транспорта: от старинного вида повозок, запряженных в дракариев — невысоких двуногих бескрылых ящеров, выведенных специально для этих целей, до современных самоходных машин, которые работали от заряженных артефактов. Странно, что Гораций предпочитал нечто среднее между тем и другим — непопулярную левизу, которой приходилось управлять, как обычным автомобилем, с той лишь разницей, что скорость это транспортное средство развивало небольшую. Кроме того, закрытый верх, отсутствие остекления на окнах и низкая посадка делала левизу похожей на усовершенствованное корыто с колесами, в котором мы медленно тащились по улицам Дарленда. Меня не смущало даже то, что в многочисленных пробках с тротуаров доносились споры и склоки лавочников, не поделивших клиентов, и мы прекрасно слышали каждое слово. Я бы и голову высунула, лишь бы не чувствовать поглощающую дневной свет магию Гора.

— Иногда я забываю, что жизнь за пределами резиденции все еще существует, — с непроницаемым выражением лица произнес Гораций, когда один, не в меру разбушевавшийся маг, применил к своему сопернику заклинание, отскочившее прямо в левизу кронпринца. На удивление, Гораций спокойно отразил атаку, выставив надежный щит, хотя говорил, что его стихийная магия не слушается.

— А я поражаюсь, что вы выезжаете без сопровождения, — тихо ответила я Горацию, стараясь сохранять максимальную дистанцию. Иногда мы переходили на официальный тон, но обычно Гор просил меня обращаться к нему по-простому. Но не сегодня.

От кронпринца исходили волны раздражения, и кожу покалывало от морозного дыхания Гора, способного превратить живого человека в кусок льда не только взглядом, но и одним своим присутствием.

В торговом районе Дарленда бушевали настоящие страсти, спокойно тут не бывало и по ночам, когда темные колдуны показывались на кривых улочках, но днем патрулировали стражи ВедоВства и резко прекращали любую свару, затеянную покупателями, торговцами или обычными праздными зеваками. Темные маги, облаченные в форменные мантии насыщенно-багряного оттенка, с явным недоумением и опасением сопровождали левизу Горация Тердльштатского, оградив нас от уличного шума непроницаемым щитом.

— Как видите, сопровождения хватает, — с сарказмом произнес Гораций, и я в который раз мысленно отметила его дурное настроение, которое не рассеялось и по прибытии в ВСМП.

— Гораций, вот так сюрприз, — напряженным голосом с кривой улыбкой на лице вышел нам навстречу Вениамин ас Сольд, взмахом руки прикрывая широкие ворота, отгораживающие ВСМП от главной городской дороги. Я еще ни разу не подъезжала к центральному входу, и теперь стояла, пораженно глядя на масштабные размеры строений, которые возвышались вдоль всей дороги до самого пологого склона Малой горы. Леса и сады ВСМП тянулись и по отлогому холмистому взгорью, заканчиваясь светящимся магическим куполом солнечного цвета, напоминающим купол цирка, от взгляда на который слезились глаза. Мне пришлось ладонью прикрыть лицо, чтобы не ослепнуть от вспыхивающих магических искорок на защитном куполе, но я все смотрела вдаль, на вершины Малой горы, на снежные шапки Северных гор, на темные провалы ущелий, куда, по-моему, мне никогда не попасть. Здесь даже дышалось легче, чем в самом Дарленде, и ветер гнал с вершин зимний морозный воздух и тонкий цветочный аромат. Наблюдая за тем, как меняются кроны деревьев от подножия гор к их вершинам, я пропустила беседу Вениамина и Горация, и теперь оба взирали на меня с немыми вопросами на лицах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что? — приподняла я в ответ брови, сложив руки перед собой.

— Вы согласны отправится в Белогуду с мной и Вениамином, душа моя? — прохладно поинтересовался Горациий, а наставник в очередной раз поморщился от показного и притворного радушия в исполнении кронпринца. Я не понимала, чем заслужила подобное обращение Горация, но согласно кивнула. Побывать в самой Белогуде — волшебном лесу, о котором ходили легенды — это мечта каждого стажера.

— Тогда, нам придется воспользоваться порталом, потому что дороги доБелогуды небезопасны, — деловито распоряжался Вениамин ас Сольд, вызвав по мини-визору Оливию. Девушка примчалась за считанные минуты.

— Отгони левизу его темнейшества Горация Тердльштатского в закрытый ангар и проследи, чтобы лаборатории не открывали до моего возвращения.

— И когда же ждать вашего появления? — ядовито спросила Оливия, опустив уголки губ и неприязненно косясь на Горация.

— К вечеру, — буркнул Вениамин, и между Оливией и наставником повисло долгое напряженное молчание. Они сверлили друг друга неприязненными взглядами, но девушка не сдавалась и не опускала глаза, как бы строго и сердито не выглядел Вениамин. И я, и Гораций понимали, что происходит что-то такое, во что нас никто не собирался посвящать, поэтому мы благоразумно прошли вперед.

— Мне показалось, или Оливия устала от непомерных обязательств и немыслимых обязанностей, которые сыплются на нее, как из рога изобилия, — сказала я для того, чтобы начать хоть какой-то разговор.

— Не имею никакого желания обсуждать это, — ответил Гораций, как коршун, резко поворачивая ко мне голову и хищно раздувая крылья тонкого носа. Черные пряди длинных волос выпали из низкого хвоста, падая на бледное узкое лицо, и я сглотнула вязкую слюну, прикусив язык. — Сплетни — не мой удел. И вам я бы не советовал лезть в чужие дела.

Благоразумно промолчав в ответ, я последовала за Горацием к порталам, когда нам навстречу вышла группка лаборантов, в число которых затесался и Боян. Увидев меня, он кому-то кивнул и с широкой улыбкой бросился навстречу, поднимая за подмышки и кружа, чтобы затем поставить на землю и сжать в медвежьих объятиях.

— Корделия, как же я скучал, черт возьми. — Он заглянул мне в лицо, встревожено нахмурив широкие брови и проницательно подмечая каждую деталь. — Плохо спишь? У тебя синяки под глазами.

— Все со мной хорошо, — счастливо вздохнула я в ответ, сжимая его плечи и пытаясь скрыть от Горация ту радость, которая заполняла все мое существо при появлении лучшего друга. Скрыть бы еще восхищение и тайную симпатию, которые зародились во мне при первом же знакомстве с Бояном, но кронпринц умел видеть то, что я желала оставить при себе.

— Я вам мешаю? — ледяным тоном спросил Гораций, делая шаг в нашу сторону и сокращая расстояние, чтобы взять меня под локоть и притянуть к себе. При этом его черные глаза со страшной непроницаемой магией, застившей взгляд, пронизывали Бояна.

— Добрый день, — отреагировал друг, продолжая хмуриться и в ответ потянув мою руку на себя. Так бы эти двое и продолжали перетягивать канат, коим оказалась я сама, если бы вовремя не подоспел Вениамин. Наставник строго глянул на Бояна, обошел Горация и положил тому руку на плечо.

— Боян — стажер ВСМП с высоким даром. Он обучается в Академии Темнейших на зельевара, и, с вашего одобрения и благословения Триединой, отныне Боян — житель Дарленда и счастливый обладатель прекрасной невесты и будущей жены, которую я тоже привел с Земли. Самая талантливая пара стажеров, которой я поистине горжусь, — закончил Вениамин ас Сольд с искренней улыбкой, и Гораций расслабился, холодно растянул губы в улыбке и отступил от меня на несколько шагов.

— Что же, — он кивнул Бояну. — Дадим вам время попрощаться без свидетелей.

И они ушли, оставляя после себя атмосферу лютой морозной ночи.

— Не очень-то он доброжелателен, — сказал Боян, как только Гораций отошел на приличное расстояние.

— Ты действительно ждал этого от проклятого кронпринца? — спросила я парня, втайне не желая тратить драгоценные минуты на обсуждение Горация. — Боян, как ваш визит в ВедоВство?

— Нет-нет, хитрюга, — расплылся в улыбке Боян. — Ничего не расскажу, а то Дава с меня шкуру спустит. Завтра ждем тебя в гости, причем не только мы с Давой, но и Максим с Сафией! Мы честно по тебе соскучились, малышка. Конечно, проблем с твоим переселением стало в два раза меньше, но как же это скучно!

Я рассмеялась, а Боян снова прижал меня к широкой груди.

— Скажи, если тебе нужна помощь, — напряженным голосом прошептал он мне прямо в макушку. — Прямо сейчас скажи.

Его напряженные плечи и твердые руки могли бы сломать меня, но Боян бережно и аккуратно сжимал в своих объятиях, и я мысленно позавидовала Алене.

— Я не вру, — подняла глаза на Бояна и заглянула в его огромные добрые глаза. — Гораций не причинил мне вреда и не сделал ничего такого, что угрожало бы моему здоровью. Он вежлив, обходителен и часто участлив. Вам не стоит переживать!

— Но мы с ума сходим от беспокойства, — горячо воскликнул Боян, сканируя меня взглядом. — Куда вы сейчас?

— В Белогуду, — пожала я плечами. — Гулять.

— Странная прогулка, учитывая, что Вениамина ас Сольда вызвали туда по экстренной красной линии, что означает очередное нарушение охранных границ волшебного леса. — Серьезным тоном произнес Боян, снова хмуря брови. — Останься, Корделия, я договорюсь.

— Нет, — произнесла я быстрее и взволнованнее, чем хотелось бы. — Нет! — повторила более мягче. — Мне действительно нужно провести этот день с Горацием. Он идет на поправку, когда я рядом, стал выезжать в город, гораздо чаще ведет себя, как нормальный человек.

«За исключением сегодняшнего дня! — добавила я мысленно.

— Кхм, а в другие дни он ведет себя, как ненормальный проклятый колдун? — напряженно улыбнулся Боян. Шутка не удалась, и я печально опустила голову, а Боян тут же сжал мои ладони в своих. — Посмотри на меня, Корделия. Ты не обязана жертвовать собой, ради кого бы то ни было в этом мире! Поверь, ни одному из нас это до сих пор не принесло счастья.

Я вспомнила, как недавно со слезами и истериками отправляли домой из синего сектора Полину и Катю. Девочки мечтали остаться в Дарленде, а Катя еще и проявляла мастерство в зельеварении, но Вениамин ас Сольд решил, что одного зельевара в лице Бояна ему достаточно. В тот день я не присутствовала в ВСМП, но видела запись с мини-визора Сафии, как Полина рыдала и проклинала наставника. Она мечтала остаться с магом, с которым жила все последние недели в Дарленде, но Вениамин не позволил, выпроводив их из синего сектора чуть не силой. Кирилл, Леонид и Алик шли следом, и на их лицах читался шок от увиденного.

— Я поняла тебя, — улыбнулась я Бояну. — Завтра увидимся.

— До завтра, — ответил друг, на прощание обнимая меня еще раз. — Прошу тебя, Корделия, сообщай нам с Давой обо всем, что с тобой происходит, иначе мы оба нагрянем в резиденцию Тердльштатских.

Рассмеявшись, я кивнула.

— Непременно! — и побежала за удаляющимися фигурами Горация и Вениамина. В обществе Бояна и Давы я чувствовала себя счастливой, воздушной и наполненной искорками смеха, но в резиденции мне тоже хорошо жилось. Отчего-то я хотела постоянного присутствия рядом с собой Горация, сама не понимая, что за извращенное удовольствие получаю, когда вижу его лицо, скупую улыбку, непроницаемый и нечитаемый взор…

— Возьми меня за руку, — попросил Гораций, как только я догнала его. — И не отпускай, пока я не скажу.

Я так и сделала, вздрогнув от прикосновения колючего холода, пронзившего руку, как разряд тока.

— Гораций, я бы хотела… — начала я, заглядывая ему в лицо, но Вениамин резко перебил меня, указывая в сторону невысокого одноэтажного серого здания из камня.

— Это портальный зал, и нам в третью кабинку. Не разъединяйте рук и не делайте резких движений, когда окажетесь внутри, — попросил он деловым тоном. — Я перемещаюсь первым. Через несколько минут вы.

Он перешагнул порог, пересек небольшое помещение холла, в котором пахло свежей краской и лимонами. С потолка свисали гирлянды зелени с мелкими солнечными цветами, но я не заостряла внимания, разглядывая ряд кабин, светящихся синим и голубым, и фигуру Вениамина, исчезнувшую за одной из дверей. В просторном помещении больше никого не было, и мы с Горацием стояли одни, держась за руки.

— Ты влюблена в него, не так ли? — спросил Гораций, медленно поворачивая голову и глядя на меня с печальной полуулыбкой. В его глазах сквозило какое-то новое, мной еще не изученное выражение, и я понимала, что кронпринц расстроен и разозлен, но пытается это скрыть.

— Нет, — ответила я неуверенно, краснея и чувствуя, как ладонь потеет, зажатая ледяными пальцами Горация.

— Какой смысл врать, когда у тебя все на лице написано, — ответил Гораций, тяжело вздыхая. — Я не удивлен. Юность требует своего, а ты подчиняешься неизбежному.

— Я не влюблена в него! — повторила я более твердо, делая шаг навстречу Горацию и нежно касаясь его груди ладонью свободной руки. — Он мне нравится, но Боян не может не нравиться!

— Но ты бы могла в него влюбиться? — глаза Горация горели неизвестной мне магией, но не обжигали холодом, как обычно.

— Да, я бы могла, — не стала я скрывать правды.

— Но я тебе не позволю, — жестко ответил Гораций, наклоняясь и оставляя холодный невесомый поцелуй на моих губах. Он хотел отстраниться, как и всегда, но я не позволила, поднимая руку и запуская ладонь в его длинные волосы. Гораций рвано выдохнул прямо мне в губы, и я успела скользнуть языком по его непримиримо сжатому рту.

— Это ничего не изменит, — произнес кронпринц, а я ничего не поняла, теряясь от головокружения, накрывшего внезапно и стремительно. Ноги подогнулись, и Гораций придержал меня за талию, теснее прижимая к себе. Наши губы столкнулись, высекая искры. Горячее и ледяное дыхания сплелись, рождая магию. Волшебство страсти, которая сметала на своем пути любые преграды.

Я хотела поцеловать Горация, уже месяц мечтала почувствовать его язык, влажную глубину рта, и кронпринц поддался, приоткрыл губы, впился в мой рот жадным поцелуем, издавая приглушенный низкий стон. Еле слышный, неузнаваемый, совершенно не подходящий к его облику.

Язык Горация проник глубже, исследуя, доставляя неземное наслаждение, разжигая внутри меня настоящую неукротимую бурю. Его руки сжимались на талии, замерев и не двигаясь, и я подалась вперед, чтобы стать ближе, чтобы унять бешеное сердцебиение, чтобы получить толику прохлады его тела.

— Нет, — выдохнул он шепотом, резко отстраняясь, но не давая мне упасть. — Ты не понимаешь! — жестко воскликнул он, легко меня встряхивая.

— Чего? — спросила я, поднимая руку к губам и чувствуя, как они горят от поцелуя.

Гораций смотрел прямо мне в душу, прожигая черным горящим взглядом. На его лице резко обозначились острые скулы, а брови сошлись на переносице непримиримой линией.

— Я поклялся, что не причиню тебе вреда, Корделия, что не позволю проклятию выйти из-под контроля и овладеть твоим сознанием, а ты первая идешь на контакт и создаешь благоприятные условия для передачи тебе неконтролируемой темной силы, которая до поры до времени дремлет. Этого ты желаешь? — он говорил тихо, но голос Горация звучал угрожающе. — Чтобы мое проклятие медленно, как яд, перетекло от меня к тебе?

— Нет, — я отчаянно закивала головой.

— Тогда, не позволяй мне целовать себя, — ухмыльнулся Гораций, становясь похожим на мальчишку, с плеч которого только что упала тяжелая ноша. — И все же я уверен, что ты никогда бы не полюбила того молодого человека. Теперь уверен. — Зачем-то добавил кронпринц, потянув меня в сторону кабинки под номером три.

Глава восемнадцатая

Озеро Правды

Корделия

Портал из ВСМП вывел нас прямо на горное плато, покрытое чахлой растительностью. Огромные черные птицы летали над головой, пронзая темное небо резкими горловыми криками, от которых кровь стыла в жилах. Ветер пронизывал насквозь, и теплая осенняя мантия раздувалась на ветру, как парус. Правда, вид открывался такой, что дух захватывало, и на неприятные неудобства хотелось закрыть глаза.

— Родовое поместье Тердльштатских, — показал мне Гораций на черные развалины, громоздившиеся на склоне. Страшное бездонное ущелье отделяло плато от соседней горы, и мне казалось, что на той стороне жизнь вымерла, так пусто и одиноко смотрелись обугленные деревья и обгоревшие развалины замка. По оставшимся строениям я могла понять, что здание занимало немалые территории, но выглядели развалины настолько страшно, что невольная дрожь пробегала по позвоночнику, а взгляд возвращался к другой стороне плато, откуда начинался лес.

Под ногами, сделай несколько шагов вперед, начинался резкий каменистый обрыв, и я слышала частые удары собственного сердца, такая дикая и первобытно красивая гармония царила в этом месте, навевая и страх, и безудержное веселье одновременно. Захотелось кричать, до хруста раскрывая рот, но я сцепила зубы, скрывая от Горация собственный восторг, ведь он смотрел на окружающие нас красоты пустым и ничего не выражающим взглядом.

Сплошное шумливое море зелени — вот как выглядела Белогуда с высокой точки, на которой мы оказались. Вениамин ас Сольд размашисто шагал по направлению к магическому барьеру, который серебрился куполом, а мы с Гором застыли возле портала, отвернувшись от развалин замка и теперь, во все глаза, любуясь Белогудой.

— Когда я был ребенком, отец не позволял мне покидать пределов замка, и я любовался волшебным лесом из самой высокой башни, забираясь туда и в жару, и в холод.

Я удивленно приподняла брови и оглянулась на Гора, который прямым немигающим взглядом словно сканировал лес на произошедшие за долгие годы изменения.

— И ты ни разу не нарушал его запрета? — спросила я осторожно, отчего-то опасаясь реакции Горация.

— Приказы моего отца носили воспитательный характер, — холодным и резонирующим отрывистыми интонациями голосом ответил мне Гор. — Я бы не смог, если бы и захотел. Много раз пытался, — добавил он чуть тише.

— Не понимаю, — покачала я головой, представляя одинокого ребенка, запертого в прекрасной, но все же тюрьме. — И как долго тебе запрещали посещать Белогуду?

— Неправильная постановка вопроса, Корделия, — хмыкнул Гор, дергая одним уголком губ, отчего на его лице появилось раздраженное выражение, а в глазах разлилось прежнее холодное отчуждение. — Отец никогда не разрешал мне покидать замка, и я был заперт в родовом поместье до самого моего совершеннолетия. Сдается мне, что я бы и дальше провел долгие годы взаперти, если бы не помощь дяди. Он воспользовался своим влиянием, и выбил для меня право поступления в Академию Темнейших, где я и познакомился в Вениамином.

— Ну, вы идете? — как раз в этот момент донесся до нас слабый крик наставника. — Доступ к открытию барьера есть только у меня! — напомнил он нам, потрясая каким-то артефактом.

— Тебе не кажется странным, что ключ от магического барьера волшебного леса есть у Вениамина, но я лишен подобной привилегии? — беззлобно задал мне вопрос Гор, помогая спуститься по каменным ступеням, вырезанным прямо в склоне горы.

— Не знаю, — пожала я плечами, действительно не понимая, что могу на это ответить.

— А я знаю, что есть другой способ проникновения в Белогуду, — заговорщически ответил мне Гораций, подавая руку и неспешным шагом следуя за Вениамином, — кровь Тердльштатских помогает преодолеть любой барьер, придуманный темными магами. Древние колдуны, род которых начинался от самой Триединой, обладают некими привилегиями, — и кронпринц посмотрел на меня с подобием улыбки. — Поэтому можем не торопиться и ускользнуть от моего вездесущего друга, ты ведь так хотела прогуляться.

— Пожалуйста, давай войдем, — попросила я Горация, совершенно уверенная в том, что гулять по плато — это не так интересно, как оказаться на территории волшебного леса. Белогуда манила к себе макушками высоченных деревьев, таинственной и глубокой моховой зеленью, сохранившейся здесь то ли благодаря магии, то ли благодаря особым свойствам волшебного леса. Мохнатые лианы свисали с деревьев толстыми жгутообразными канатами, а с веток блестели глазами разноцветные пернатые, чьи крики я не слышала из-за барьера, но мечтала услышать. Мне хотелось нырнуть в это таинственное море, погрузиться в его ароматную пучину и хоть одним глазком взглянуть на обитателей, о которых писали книги, слагали легенды и рассказывали небылицы.

— Ты забавная, — прищурил черные глаза Гораций, а мне отчего-то стало обидно. Он оценивал меня, как одну из зверушек Белогуды, и в ответ хотелось надерзить, но кронпринц не дал мне такой возможности, прохладными жесткими пальцами перехватывая мой локоть. — Пойдем, иначе Вениамин не станет нас ждать и придется раскрыть ему тайну, о которой я бы предпочел умолчать.

— Он не знает, что ты можешь в любое время проникнуть на территорию Белогуды? — удивленно округлила я глаза.

— Никто не знает, — резко ответил Гораций, ускоряя темп шага. Я буквально бежала за ним по хрустящей от морозного воздуха желтой траве, но, стоило нам скользнуть за серебристый барьер, как влажная тропическая жара обрушилась на меня, обдавая запахом прелой листвы, влажной земли и духоты, нереальной на такой высоте. Гомон птиц, какие-то трещащие и пищащие звуки буквально оглушили, и я стояла потерянная и дезориентированная, пока Гор не подтолкнул меня к самой кромке леса, помогая снять теплую осеннюю мантию.

— Прости, забыл предупредить, — виновато произнес он, скидывая дорожный плащ и оставаясь в тонкой батистовой сорочке под цвет глаз. Абсолютная чернота, поглощающая свет, делала его бледную кожу неестественного оттенка, и на фоне моховой зелени Белогуды Гор смотрелся лишним элементом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— У меня неотложные дела, — коротко бросил нам Вениамин, проверяя по мини-визору какую-то информацию. — За мной придут специалисты, которые разбираются с очередной неприятностью, постигшей волшебных существ Белогуды, а вы можете пока наслаждаться прогулкой. В этой части леса безопасно, — проинформировал нас Вениамин, оглядываясь по сторонам, словно примечая каждую незначительную деталь.

— Ты выйдешь на связь, если понадобится наша помощь? — спросил Гор, но наставник посмотрел в ответ таким взглядом, что мне стало неловко за кронпринца. Неужели Гораций настолько беспомощен, если Вениамин ас Сольд смотрит на нас, как на детей, мешающихся под ногами.

— Проводи Корделию к озеру, — посоветовал Вениамин, кивая на тропинку, утопающую в высокой мягкой траве. Я даже присела на корточки, чтобы потрогать нереальную растительность ладонью. Мягкие и нежные стебельки при ближайшем рассмотрении оказались покрыты ворсинками с крошечными капельками влаги. Запах от травы поднимался пряный, с нотками сладкого цветочного аромата, но вблизи я не заметила ни одного бутона.

— Озеро Правды — это не самый лучший вариант для прогулок, — чуть жестче, чем обычно, сказал Гораций, но наставник сузил глаза и отрицательно покачал головой.

— Там безопасно! — сделал он ударение на последнем слове. — Будь благоразумен, Гораций, не рискуй собственным здоровьем и здоровьем Корделии. И не заставляй меня волноваться еще и о вас, — смягчил он тон, просительно глядя в лицо кронпринцу.

— Да, хорошо, — неспешно кивнул Гор, и я заметила, как он отвернулся от Вениамина и недовольно поджал губы и нахмурил брови. — Пойдем, Корделия, не будем мешать.

— Гор, — окликнул его Вениамин, но кронпринц уже шел в противоположном направлении, в несколько размашистых шагов оказываясь скрытым высоким кустарником. — Триединая, как же не вовремя! — процедил Вениамин ас Сольд сквозь зубы, на мгновение прикладывая ладонь к глазам, словно свет его ослеплял.

— Я поговорю с ним, — поспешила я успокоить наставника. — Извините, если мы действительно не вовремя с этой прогулкой, это я настояла на том, чтобы Гораций хоть ненадолго покинул городскую резиденцию.

— Ты все правильно сделала, — ответил мне Вениамин, лениво скользя взглядом по моему лицу и фигуре, — но впредь советуйся со мной относительного ваших внеплановых… отлучек, — добавил он жестко и тоже развернулся, покидая меня на опушке леса.

Однако, простояла я в одиночестве недолго, кинувшись догонять кронпринца, а о словах наставника решила подумать позже. В самом деле, кто он такой, чтобы указывать мне, что и как делать?!

Додумай я эту мысль до логического конца, могла бы и разозлиться, но быстро удаляющая спина Гора заставила меня ускорить шаг и практически бегом погрузиться в чащу Белогуды. И с того самого момента, как моя нога ступила на тропу, я позабыла обо всем на свете, глядя на высокие стволы, покрытые толстым слоем мха, на лианы, растянутые над головой и перекрывающие вид на небо, на странные растения, которые вплетались в сам узор леса. Такой красоты, такой таинственной и загадочной атмосферы я не встречала ни в одном из уголков своей планеты, хотя много читала и кое-где успела побывать. Здесь же сам воздух казался вкусным, сладким и ароматным, и голова кружилась от обилия кислорода, а звуки завораживали, заставляли затаить дыхание и слушать музыку леса, как исповедь самой души Белогуды.

— Еще немного, и ты заблудишься, — неожиданно мягко поймал меня за руку Гораций, привлекая мое внимание. И только тогда я поняла, что углубилась в чащу леса, сойдя с тропинки, и бреду, как завороженная, на таинственный голос, звучащий из дремучей непроходимой глубины.

— Не могу передать словами, как я себя чувствую. — Прошептала я, боясь заговорить в полный голос. — Это так волнительно.

Наверное, мои глаза сияли искренним восторгом, потому что на губах Гора зазмеилась необычная улыбка.

— Я покажу тебе поляну, на которой круглый год цветут цветы. Это недалеко. — Повел он меня обратно к тропинке. — И озеро Правды, о котором говорил Вениамин, стоит твоего внимания. Кристально чистая вода — это не единственная его заслуга.

— Оно волшебное? — усмехнулась я на загадочное выражение лица Горация, который не переставал улыбаться.

— Куда без этого, — дернул он в ответ плечом, отчего-то нахмурившись. — Но заслуга озера Правды в том, что оно приоткрывает тебе завесы тайн.

— Пфф, — отреагировала я возмущенным междометием, не веря в то, что могу увидеть в каком-то там озере ответы на тайны, окружившие меня в последнее время плотным коконом.

— Ты увидишь, — коротко сказал Гораций, переплетая наши пальцы. В его черный непроницаемых глазах полыхнул такой холод, что казалось воздух вокруг нас понизился на несколько градусов. И мне снова стало неприятно находиться рядом с ним.

— Что с тобой происходит? — спросила я кронпринца, надеясь на его откровенность, но Гораций спрятала все свои эмоции за равнодушной маской, привычно опустившейся на его узкое бледное лицо. Влажные пряди длинных темных волос падали ему на лоб, обрамляя впалые щеки, и мне захотелось прильнуть к Горацию, пожалеть, сказать такое слово, которое вернет его прежнего, отстраненного, но не такого замкнутого и холодного, но мне не позволили приблизиться.

— Не повторяй ошибки, которую мы пообещали больше не совершать, — коротко бросил Гор на мои попытки протянуть руку и коснуться его лица. — Озеро за теми деревьями.

Поляна, на которую вывела нас тропа, образовывала чашу с мягкими пологими склонами, усеянными цветами с резными лепестками самых невероятных оттенков. Я замерла, не веря собственным глазам и вдыхая нежный цветочный аромат.

— Когда-то здесь жили музы — волшебные создания, способные показывать прошлое, настоящее и будущее, но они практически вымерли. — Просветил меня Гораций тоном преподавателя Академии Темнейших.

— А ВСМП? — спросила я тихим шепотом.

— Вениамин спрятал их так, что разговоры об их возможном существовании на территории ВСМП стали ничем не подтвержденными слухами. Я не встречал ни одной, — пожал он плечами и предложил мне следовать за ним.

— Это немного не похоже на озеро, — сказала я Гору, когда спустилась на дно чаши и увидела кристально чистую поверхность крошечного озера, больше похожего на идеальную по окружности лужу.

— Вода уходит из озера Правды, как жизнь уходит из Белогуды, — прокомментировал мне Гор происходящее, — раньше эта поляна выглядела совсем иначе, и под ногами не хрустел песок, а воды озера начинались практически там, — он указал на то место, откуда мы пришли.

— Это… печально, — вздохнула я, наклоняясь и глядя на собственное отражение. — Подойди, — позвала я Горация, который топтался в нерешительности чуть поодаль.

— Нет, спасибо, — бросил он скованно, глядя на озерцо, как на атомную бомбу.

— Гор, пожалуйста, — попросила я, присаживаясь на песок и расстегивая воротник теплого платья, ткань которого облепила меня, как вторая кожа. — Я умираю от жажды и от жары, — невесело хмыкнула я на его немой вопрос, — давай немного посидим здесь.

Гораций сжал кулаки и резко втянул воздух в легкие, со свистом и злым оскалом. От подобного выражения его лица мне захотелось трусливо вжать голову в плечи, потому что я не понимала, что с ним твориться, что заставляет превращаться в дикого и необузданного темного колдуна, охваченного проклятием. Мы месяц шли к обоюдному доверию и приятному времяпрепровождению в компании друг друга, но сейчас этого времени словно и не существовало вовсе! Гораций одним днем уничтожил то, что мы оба строили неделями, и его прежнее состояние вернулось, усиленное ледяными искрами, высекаемыми непримиримым темным взглядом.

— Гор, — позвала я кронпринца, протягивая к нему руку, и он сделал шаг вперед, второй, третий, и с опаской посмотрел на поверхность озера, словно чего-то испугавшись. Я тоже невольно повернула голову, чтобы поймать его отражение в воде, и вскрикнула, не веря собственным глазам. Из глубины волшебного озера на меня смотрел Гораций, но совершенно другой, нежели в реальной жизни. Синие глаза искрились весельем и смехом, на губах играла открытая улыбка, а лицо преобразилось так сильно, что я с трудом узнавала одного человека в этих родных чертах. И вдруг меня накрыло волной боли, прошивающей голову, словно раскаленная игла.

«Корделия…»

Его голос, и не его! Голос другого Горация, который являлся ко мне во снах, который не желал пробуждаться! Раз за разом я приходила к нему, касалась, звала по имени, ласкала нежными и робкими прикосновениями, чтобы окончательно освободить от оков темной магии, пробудить.

Резкая вспышка осознания, как игла боли, очистила сознание от тумана, сковывающего меня все эти месяцы проживания в Темном королевстве. Я вспомнила все: каждую ночь, каждый сон, каждое прикосновение и то ощущение всеобъемлющего счастья и наслаждения, которые появлялись всякий раз, как в собственном сне я оказывалась наедине с моим Горацием. Синеглазым, улыбчивым, настоящим!

— Корделия, ответь мне! Душа моя, что с тобой? — тряс меня за плечи Гор, пытаясь добиться ответа, а я смотрела в его непроницаемые черные глаза и жмурилась от ужаса.

Этот Гораций пугал меня. Он не желал пробуждаться, не откликался на зов моей магии, не понимал и не принимал помощи. Гораций, пальцы которого сейчас скользили по моему лицу, казался неживым, нереальным по сравнению с тем, который являлся мне во снах, но именно этот человек с черным мертвым взглядом и был на самом деле живым и реальным, а тот, что смеялся в моих снах и смотрел на меня из глубин озера, оказался плодом воображения.

— Нет! — я оттолкнула руку Гора. — Не трогай меня! — в отвращении и ужасе прошептала я, отползая назад, к самой кромке воды.

Гораций сжал челюсти и стал похож на того монстра, о котором жители Дарленда шептались на каждом углу. От былой нежности по отношению ко мне не осталось и следа.

— Что ты там увидела? — прорычал он нечеловеческим голосом, распространяя мороз по коже. — Отвечай!

Он тяжело дышал, словно только что бегал, а в черных глазах полыхала настоящая ненависть. Холодные и равнодушные маски были отброшены, являя мне чудовище под личиной кронпринца.

— Что ты там увидела?! — крикнул он, нависая надо мной и протягивая ко мне руку.

Я вжала голову в плечи и сильно зажмурилась, готовясь к удару, но Гораций неожиданно упал на колени и схватился за грудь. Из его горла послышался надсадный хрип, пальцы царапали батист сорочки, отрывая пуговицы, из носа пошла кровь. Я смотрела на него, дрожа всем телом и не понимая, как и чем могу помочь.

— Корделия, — позвал он бархатным голосом из снов, и у меня в голове все перепуталось, смешалось, задвоилось. Я уже не понимала, кто передо мной: проклятый темный колдун, в глазах которого бушевала ненависть ко всему миру, или мой любимый Гораций из сновидений, которому я навсегда отдала собственное сердце?

— Корделия, помоги, — умолял меня кронпринц, заваливаясь на бок, и я больше не раздумывала, подхватив его под руки и укладывая голову Гора себе на колени. По его щекам катились слезы, и я сцеловывала их, плача вместе с ним.

— Гор, — позвала я любимого, но он открыл глаза и явил миру черную непроницаемую мглу, в которой еще проглядывали отголоски мерзкой и отвратительной ненависти, поглотившей его душу. Ни единого просвета, ни намека на смеющуюся синеву.

— Триединая, что с тобой произошло? — задала я вопрос, на который не получила ответа. Гор снова закрыл глаза и откинул голову, хватая мои руки и прижимая к своему лицу.

— Корделия, — и снова этот голос из снов, который сводил меня с ума. — Не уходи, слышишь? НЕ УХОДИ!

Он всегда просил меня об этом, а я обещала, что никогда от него не уйду, только вот в реальности мне хотелось бежать от Горация, куда подальше, и я боялась, что не смогу преодолеть неприязнь и страх, которые снова закрались между нами.

Глава девятнадцатая

В одном шаге от пропасти

Корделия

Белогуда осталась позади необъятным морем зелени и волнующими воспоминаниями, от которых ладони до сих пор покалывало незаметными магическими иглами, а в груди разливалось непривычное тепло. Все плохое, что со мной случилось около озера Правды, ушло на задний план, а на переднем маячили воспоминания о внезапно откликнувшейся на мой призыв целительской магии. Она ярким и мощным потоком прокатилась от головы до кончиков пальцев на ногах, пронзая меня лучами света и исходя из ладоней жаром и красивыми золотистыми искрами. Я до последнего не верила, что мой дар пробудился так внезапно, но не могла отрицать очевидное — кровь из носа Горация перестала хлестать, кровавые разводы исчезали, словно стирались незаметной глазу салфеткой, а болезненная синева сходила с кожи по мановению моих рук.

Я паниковала, когда Гораций потерял сознание, умоляя меня не уходить, но дар пробудился, стоило лишь подумать об остановки крови, которая тоненькими ручейками текла и текла из носа кронпринца. Он лежал на земле, судорожно хватая ртом воздух, а его грудная клетка то опадала, то вздымалась, как у человека, страдающего невыносимыми болями. Все, что я могла сделать, это удерживать его руками и молить Триединую, чтобы она подсказала мне решение, и в тот момент дар внутри меня среагировал незримым импульсом, ударил разрядом тока, прошил тело насквозь и выплеснулся искрами из ладоней. Стоило провести над лицом Горация руками, и он задышал ровнее и глубже, успокоился, перестал судорожно втягивать в себя воздух. Морщины на его лице разгладились, синева ушла, кровь испарилась, не оставляя следа, а я запаниковала еще больше. Только прохладные воды озера Правды сумели остудить мои ладони, с которых то и дело слетали искры, и я расслабилась, не тревожа и Гора, который мирно спал.

Подняв рукава повыше, я еще раз посмотрела на свои руки, которые выглядели, как и прежде. Дар внутри успокоился и свернулся теплым комочком в груди, а о случившемся напоминал только здоровый и выспавшийся вид Горация, который вел неспешную беседу с Вениамином ас Сольдом, успевая усмехаться на мой нахмуренный и задумчивый вид.

— Отчего ты хмуришься? — спросил Гор, и я подняла голову и натянуто улыбнулась кронпринцу, ничего не ответив. Он не помнил, что произошло на озере Правды, а я не собиралась раскрывать ему того, чего и сама не до конца понимала. Очевидно, что Гораций от меня что-то скрывает, но что? И как объяснить чересчур реальные сновидения, в которых я лечила его от таинственной болезни или то, что в моих снах Гораций совершенно другой, нежели в реальной жизни?

— Я бы хотела остаться в ВСМП на ночь, — попросила я Гора, когда он помог мне подняться по ступеням к порталу. Кронпринц нахмурился, но недовольства не выказал, лишь сильнее сжав пальцы на моем локте. От его прикосновений больше не исходил покалывающий кожу холод, но и тепла я не чувствовала.

— Соскучилась по друзьям? — спросил он, вглядываясь в мое лицо черными глазами, выражение которых снова стало непроницаемым.

— Да, мы договорились пообщаться, — ответила я с натянутой улыбкой, от которой сводило скулы. Меня знобило от противоречивых чувств и эмоций, которые охватывали и тело, и душу, стоило остаться с Горацием наедине, и я мечтала о передышке. Если он не отпустит меня, то я просто напросто сбегу, не выдержав подобного напряжения. В голове до сих пор раздавался голос Горация, который умолял меня остаться, и я, как вживую, видела его синие глаза и открытую добрую улыбку, только вот очередная ночь в резиденции казалась мне тяжким испытанием.

— Прошу тебя, Гор, — прошептала я, опасаясь, что Вениамин ас Сольд услышит, вмешавшись и нарушив все мои планы.

Кронпринц дернулся, и что-то в его взгляде надломилось, являя сквозь черноту синий проблеск. От неожиданности я едва устояла на ногах, покачнувшись и вцепившись в его руки, а Гор приобнял меня за талию, крепко прижав к груди.

— Душа моя, если ты и дальше продолжишь так откровенно пользоваться моей слабостью, то я возненавижу собственное имя, — прошептал он горячо прямо мне в волосы, сжимая пальцы одной руки на талии и выписывая ладонью второй широкие круги на моей спине.

— Гор, — повторила я, приподнимая подбородок и заглядывая в его глаза.

«Нет, мне не показалось!»

Стоило только прошептать его имя с нежной и умоляюще интонацией, как синева радужки стала шире, тесня непроницаемую мглу, а на губах Горация расцвела настоящая улыбка. Лукавый огонек в его глазах говорил о том, что Гор прекрасно понимает, что я пользуюсь его слабостью по отношению ко мне, но он не противился, удивляя меня отзывчивостью и добротой.

— Оставайся, но пообещай мне не засиживаться допоздна. Завтра утром у меня дела в городе, я заберу тебя сразу после завтрака, — произнес он, отступая на шаг и оборачиваясь к Вениамину, который нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

— И о чем я еще не догадываюсь? — спросил наставник, переводя взгляд то на меня, то на кронпринца. — Не забывай, Корделия, что артефакт все еще связывает нас с тобой, и я способен ощутить твои самые сильные эмоции.

Я сузила глаза и скрипнула зубами.

— На что вы намекаете, Вениами ас Сольд? — приподняла я брови, стараясь казаться равнодушной, а Гораций аж подался вперед, сканируя друга пристальным взглядом и не давая тому ответить.

— Ты действительно почувствуешь, если Корделия к примеру… кхм… влюбится? — спросил он, и снова лукавые огоньки заблестели в его глазах, демонстрируя явное поддразнивание.

— Почувствую, — коротко бросил в ответ наставник, открывая доступ к порталам. — Поэтому постарайтесь предупредить меня заранее, если что-то подобное наметиться в ваших отношениях, — ровным тоном договорил он, глядя на нас, как на лабораторных крыс. Уверена, для Вениамина давно стерлись рамки допустимого по отношению к стажерам, а о воспитании наставника я не могла судить, зная его лишь как своего начальника, но по отношению к кронпринцу он мог бы проявить вежливость.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вы забываетесь, — зло сказала я, наблюдая за тем, как Вениамин резкими пассами настраивает портал.

— Он такой, — с улыбкой прошептал Гор мне в макушку, прижимая к себе спиной. — Простим его, Корделия.

От неожиданной и непривычной близости Горация у меня кружилась голова, и я не понимала, как можно так быстро меняться. Буквально из каменного изваяния в живого человека!

— Поверь мне, Корделия, — прошептал Гор заговорщически, — однажды Вениамин встретит такую женщину, которая заставит его переосмыслить всю прожитую жизнь и начать с чистого лица, но нам с тобой не суждено открыть ему глаза, как бы мы не старались!

— Я прошу вас перестать, — серьезным и безапелляционным тоном попросил нас Вениамин ас Сольд. — Гораций, я не ожидал от тебя подобного поведения. Уж не воды ли озера Правды так повлияли на тебя?

От заинтересованного прищура Вениамина и от его слов у меня мурашки по коже забегали, но Гораций даже не напрягся, продолжая прижимать меня к своей груди.

— Воздух Белогуды целебен! — ответил Гор, улыбаясь на вопрос друга. — Я давно так крепко и так сладко не спал, целую вечность!

— Вот что значит здоровый сон, — проворчал наставник. — Надо принять к сведению, когда из-за очередной смены миров у меня пропадет сон на несколько дней.

— Сон на травке возле озера Правды определенно лучше моих зелий, — рассмеялся Гораций, а мы с Вениамином посмотрели на него, разинув от удивления рты.

— Что не так? — стушевался кронпринц, а я запоминала эту открытую и настоящую улыбку, звучание его бархатного смеха, лучики морщинок, разбежавшиеся из уголков глаз, в которых до сих пор таяла призрачная синева.

— Ты правильно сделал, что преодолел свои страхи и стал выходить, — сказал Вениамин, скрывая смятение под маской притворного радушия.

Я уверена, Вениамин ас Сольд переживал за лучшего друга, как никто другой, но вот ученый, который засел внутри наставника, судорожно искал в лице Горация ответы на невысказанные вслух вопросы. Я и сама жаждала узнать, что повлияло на смену настроения Горация, только вот предчувствие твердило об опасности. Надолго ли к Горацию вернулся человеческий облик и как скоро он вновь станет прежним?

При мысли о том, что Гор вновь закроется от меня, становилось тошно. Если он вновь превратится в надменного и неприступного темного колдуна с маской истинного злодея и голосом, что способен заморозить и пламя, я признаюсь Вениамину ас Сольду в том, что проиграла. Уж лучше вернуться на Землю с печальными воспоминаниями, чем не вернуться вовсе. И что-то мне подсказывало, что проклятие Горация не так просто излечить, и оно еще даст о себе знать.

— Ты совсем замерзла, — отреагировал Гор на мою дрожь. — Вениамин, пора бы открывать портал.

— Пора, — кивнул наставник, — следуйте за мной, пройдем все вместе, опасности в ВСМП нас не поджидают.

И мы вернулись из Белогуды, распрощавшись и отправившись каждый по своим делам.

— Корделия, — неожиданно позвал меня Гораций, когда я уже почти дошла до синего сектора.

— Да? — обернулась я, стараясь скрыть нервную дрожь, которая появлялась всякий раз, когда кронпринц смотрел на меня вот так: горячо, умоляюще и неверяще одновременно. Он стремительно преодолел то расстояние, что разделяло нас, и крепко прижал меня к себе, чтобы поспешно поцеловать. Не просто прижаться своими губами к моим, а нежно и вместе с тем страстно заклеймить. Язык кронпринца проник в мой рот, сладостью и терпкостью буквально опьяняя, мягкие губы ласкали и требовали большего, унося меня за грань реальности.

— Я не привык никому доверять, Корделия, — хрипло и надсадно выдал Гор, все еще не открывая глаз и рвано дыша. — И кому бы я мог довериться, если отец всю жизнь ненавидел меня, а мать делала вид, что у нее есть дочь, а сына не существует? Но я хочу, чтобы между нами не было тайн и секретов, можешь пообещать мне это?

«Нет!» — ответил мой внутренний голос, который еще и посмеялся в ответ на горячую просьбу кронпринца. Он скрывает от меня столько всего, а в ответ требует правды и откровенности. Но что-то во взгляде Гора заставило прошептать меня совсем иное.

— Я обещаю, что не предам тебя, но и ты пообещай, что не сделаешь мне больно, — попросила я Горация, едва переводя дыхание после нашего жадного поцелуя.

— Я буду к этому стремиться, — наиграно улыбнулся Гор, а я едва сдержала разочарованный крик, рвавшийся наружу. Тепло и мягкость ушли из его черт лица, оставляя место непроницаемому отчуждению, глаза заволокло чернотой, губы вытянулись в прямую линию. Гораций намеренно оттолкнул меня, не сильно, но ощутимо, оставляя между нами расстояние в пару шагов.

— До завтра, — поспешила я попрощаться с ним, обещая себе, что узнаю правду о такой невероятной смене его настроения. Я раскрою эту тайну, чего бы мне это ни стоило!

Гор холодно усмехнулся, неприятная улыбка зазмеилась по его лицу, а глаза застыли на ком-то позади меня. Он развернулся и ушел, так и не попрощавшись, не сказав ни слова.

За спиной зашуршал гравий под чьими-то тяжелыми шагами, а знакомый хвойныйаромат подсказал, что ко мне стремительно шел Давид.

— Я ждал, когда же он, наконец, уйдет! — Дава резко крутанул меня на месте и сжал в объятиях, приподнимая над землей. — Этот тип вызывает у всех изжогу, надо бы натравить на него темных магов, пусть уже разберутся с кронпринцем и освободят нас от его жуткой персоны.

— Тише, — прошептала я, округляя глаза от ужаса и удивляясь безжалостному тону Давы. — Ты же не думаешь так на самом деле?

Что-то недоброе промелькнуло в лице друга, но он только отрицательно покачал головой.

— Иногда я забываюсь, Корделия, кровь горячая, но войны и смуты не хочет никто в Дарленде, поэтому до сих пор терпят его темнейшество Горация Тердльштатского.

Я сжала руку Давы и умоляюще потрясла ее.

— Дайте мне время, чтобы разобраться с его проклятием. Он не такой, каким кажется!

— А какой он? — угрожающе прошипел друг, набычившись.

— Хороший, — смущенно прошептала я, краснея и пряча глаза.

— Триединая, — ответил Дава сквозь зубы. — Этого нам еще не хватало! Чем ты думала, увлекаясь таким, как он?

— Я не…

— Молчи уж! — по-доброму заткнул меня Давид. — Пойдем, раз уже пришла! Нам страшно тебя не хватало! И напомни мне прочитать тебе воспитательную лекцию об отношениях с темными колдунами.

— О нет, — рассмеялась я, беря Даву под руку и шагая к коттеджу, который стал мне родным за какой-то месяц. — Я тоже скучала, — произнесла я совсем с другой интонацией, заглядывая другу в глаза и различая там отчетливую грусть. — И у меня проснулся дар.

Давид охнул и споткнулся, широко раскрывая глаза от удивления.

— А, знаешь, к чертям Темное королевство и всех его жителей вместе взятых! Сегодня у нас вечеринка по случаю сбора оставшихся в живых стажеров с планеты Земля и твоего магического взросления!

Он издал воинственный клич, подхватил меня на руки и закричал на весь синий сектор, что мы идем.

Глава двадцатая

Жестокая истина

Корделия

Я смотрела на свои руки, на бледные тонкие запястья, на необычную черную родинку в виде месяца, которая с рождения украшала мой мизинец, на синие вены, уходящие под рукава теплого шерстяного свитера, и не узнавала себя. В комнате, куда меня заселила Оливия, единственной зеркальной поверхностью мне служили окна без занавесок, и я смотрела на себя, чтобы убедиться, что это все еще та самая Корделия. Та девушка, которая два с половиной месяца назад ступила на порог кабинета Вениамина ас Сольда в образе толстенького неуклюжего, но страшного начальника Вениамина Ассольдовича Федорова. Нелепое сочетании имени, фамилии и отчества, впрочем, как и у меня.

— О чем задумалась?

В дверь без стука вошел Давид, а за ним и Боян. Они оба, как и в первый день нашего знакомства, заняли значительную часть свободного пространства, и я вдруг почувствовала, что нам троим катастрофически не хватает воздуха.

— Это все ложь? — показала я парням на мебель, окружающую нас. Пустой шкаф, из которого забрали мои академические платья, вывешенные здесь в чехлах. Я не распаковала и половины! Прикроватная тумбочка, на которой Дава поставил смешные часы, кукарекавшие с утра пораньше, книги на полках, содержанием которых вряд ли когда-то кто-то интересовался. Все это теперь казалось мне бутафорским украшением, потому что я вдруг осознала, что никогда и не жила здесь по-настоящему. Обладай коттедж разумом, он бы выкинул меня за порог, как только я здесь появилась, как чужеродный элемент системы.

— Как давно ты это поняла? — с тяжелым вздохом спросил Давид, и у меня из глаз полились слезы. Я согнулась в пояснице, хватаясь за живот, в которой словно шурупом вкручивалась тупая боль.

— Озеро правды… — прошептала я в ответ, глядя сейчас только в глаза Бояна — чистые, ярко-зеленые, наполненные болью, отражающую мою собственную. — Я верила вам.

— Ты должна была нам поверить, — хмыкнул Давид, оттесняя Бояна рукой. — Иначе никак. Нам приказали постепенно раскрывать тебе правду, а магический приказ невозможно обойти.

— Ясно, — я вытерла слезы и холодно улыбнулась им обоим, стараясь стоять у окна и не делать ни малейшего шага вперед. Чтобы не дать слабину, чтобы не позволить себе взорваться и уничтожить тут все, не оставив камень на камне. — Вы мне лгали! С самого начала!

— Как ты это поняла? — настаивал Давид, который сейчас полностью преобразился. Куда делся тот парень, который лучился светом? Нет, передо мной стоял истинный колдун, впитавший коварство с молоком матери.

— В отражении озера я увидела не только кронпринца, но и себя, — вспомнила я четкую картинку, сотканную из света и тьмы.

Гор улыбался светлой и жизнерадостной улыбкой, которую в настоящей жизни я никогда не видела на его лице. Его глаза синие-пресиние, как безоблачное летнее небо, а смех завораживает, потому что от звучания его смеха мое тело наполняется звенящим счастьем. Только вот и я сама в отражении другая! Волосы необычного соломенного цвета, как колосья пшеницы, напитанные солнечным светом и набухшие от спелых зерен, на бледном лице выделяются золотом глаза — светящиеся, каких никогда не увидишь у простого смертного человека, а в руках магический сгусток, от которого бьют разряды энергии. И между растопыренных пальцев скользят нити магии. И на мизинце нет родимого пятна в виде месяца.

— Сначала я подумала, что Озеро Правды показывает мне будущее, то, какой я могу стать. Но вот только в отражении совсем другая девушка, не так ли? — мой голос дрожал, а руки тряслись, и Боян не выдержал первым. Он преодолел расстояние, отделяющее нас друг от друга, и сжал мои руки в своих.

— Какая догадливая, — язвительно протянул Дава.

— Хватит, Давид! — рявкнул Боян на друга так, что с потолка посыпалась побелка.

«И этих ребят я принимала за простых смертных? Да, от одного их вида становится страшно, потому что силу не скроешь ничем, никаким притворным радушием и заботой!»

— Не трогай, — вырвала я свои руки, глядя на злополучную родинку на мизинце. Яркую, практически черную, немного выпуклую, напоминающую зарождающийся месяц на небосводе.

— Корделия, позволь нам все объяснить, — умоляюще попросил меня Боян, а Дава жестко рассмеялся.

— В отражении была не я? — спросила я у того, кого всегда считала своим другом. В зеленых глазах плеснулось раскаяние, и Боян опустил голову.

— Твоя сестра-близнец, — ответил Давид, опираясь спиной о стену и презрительно оглядывая комнату. — Не верится, что ради этого спектакля я жил здесь. Убогая мебель, стонущие стулья, безродные людишки, от которых за милю воняет беспомощностью! Как же меня тошнило все то время, что я находился на территории этого забытого Триединой места!

Каждое слово ранило меня больше, чем удары плетью. Передо мной, как в замедленной съемке, мелькали наши прогулки по берегу пруда, совместные завтраки, обеды и ужины, долгие беседы, смех и дружеские объятия. Получается, все это было обманом?

— Расскажи, — попросила я Бояна шепотом, боясь, что постыдно разрыдаюсь при них, подтверждая тем самым слабость людей и их беспомощность перед магами. Ну, нет! Я не покажу Даве свою слабость, как бы он ни желал насладиться моей болью.

— Вы с сестрой родились двадцать лет назад в семье родовитого барона Лоффа — лучшего друга короля. Барон проживал возле волшебного леса Белогуды и славился своей необъяснимой любовью к волшебным существам, поэтому назвал своих девочек Гименея и Корделия.

— С этого начинается страшная сказка о двух девочках, чье появление в Темном Королевстве должно было изменить ход событий, — замогильным голосом встрял в рассказ Бояна Дава.

— Лучше бы ты заткнулся, страж, — по-доброму ответил Боян, а я болезненно всхлипнула.

— Я буду вставлять ремарки, изредка! — зло рассмеялся Дава гортанным смехом. — Позволь мне передать настроение и создать атмосферу.

Он глянул на меня с презрительной ухмылкой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Тебе понравится, Корделия!

Боян лишь закатил глаза и послал в сторону Давы импульс, который пребольно ударил парня в плечо.

— Пфф, что может зельевар против боевого мага?! — с легкостью отбил заклятие Давид.

— Я могу отравить тебя так искусно, что ты даже не поймешь, когда сделаешь шаг и окажешься на том свете, — с улыбкой ответил ему Боян, и вернул все внимание мне.

Они дружили, и их дружба, несмотря на совершенную непохожесть, проявлялась во всем, даже в этом шуточном обмене оскорбительными словами и колкостями. И то, с какой легкостью Боян владел магией! Почему я была слепа, замечая одно и совершенно игнорируя другое?! Я видела, что они по-настоящему преданы друг другу, понимала, что их связывает многолетняя дружба, но упускала из виду то, чего не хотела понимать и признавать. Не могли стажеры с Земли выглядеть, как изначально выглядели Дава и Боян!

— Итак, слушай дальше и не обращай внимания на этого василиска. Он страшен в гневе, но его взгляд не способен убить, потому что глубоко в душе он питает к тебе искреннюю привязанность. — Продолжал Боян. — Корделия, Дава у нас родился в семье колдунов, вернее, в семье могущественного виконта Гротта, и по силам с ним сравнится лишь наследник, вот он и задирает нос. Презрение к людям в нем воспитывали с младенчества.

— Но я не человек, — возразила я Бояну.

— Ты росла среди них, — вспылил Давид, а в его глазах полыхнули молнии. — Ты пропиталась их вонью и не смогла пробудит в себе магию, пока не столкнулась истиной лицом к лицу, что и доказывает пагубное влияние людей на твой разум!

— Давид, — предупреждающе возразил Боян, но Даву несло, а в таком состоянии он не щадил никого.

— Что Давид? — взревел он, отталкиваясь от стены и ударом ноги разнося в щепки стул, на спинке которого когда-то висела моя мантия. — С ее появлением здесь начались настоящие чудеса, но Корделия это игнорировала, выдумывая бред, лишь бы не видеть правды. И нас она принимала за людей, хотя прекрасно видела, как мы отличаемся от других стажеров ВСМП. Разве не так?

— Так, — согласилась я с Давидом, признавая его правоту. Я понимала с самого начала, что не такая, как Макс или Сафия, но списывала все странности на адаптацию, на что угодно. Я не хотела знать правду и игнорировала любой фактор, который мог бы приоткрыть мне глаза.

— Позволь мне рассказать ей о прошлом, — попросил Боян, поднимая обе ладони и усмиряя гнев Давида. — Своим поведением ты сделаешь только хуже.

— Мне выйти? — сузил глаза Давид, и я бы с радостью кивнула, но Боян меня опередил.

— Нет, останься. Ты дополнишь пробелы, о которых я ничего не знаю. Ты родился в семье виконта Гротта, а Корделия и ее сестра Гименея — барона Лоффа. Две ваши семьи, приближенные к правящему королевскому роду, участвовали в событиях, которые и положили начало запутанному проклятию. Мы все страдаем от его действия, и пора положить этому конец.

— Ничего не понимаю, — покачала я головой. — Причем здесь я? О какой сестре, и о каком бароне Лоффе идет речь, когда я из другого мира?

Боян сокрушенно выдохнул и запустил руки в светлую шевелюру, оттягивая их с силой за уши.

— Ложь начинается не в этой комнате, Корделия, а в родильном доме, где тебя подкинули родителям девочки, умершей при рождении от порока сердца.

— Могу предложить свое широкое дружеское плечо, чтобы не дать упасть в обморок, — саркастически прошептал Дава, и мне захотелось его ударить.

— Ты находишь смешным то, что я всю жизнь считала чужих людей своими родителями? — вспыхнула я, зажигая на ладонях пламя.

— Потише, — схватил меня за запястья Боян, стряхивая магическое пламя и целуя мои ладони. — Прости его, Корделия, он настоящий засранец и магическая задница Темного Королевства, но ты бы это знала, если бы росла вместе с ним.

— Что? — приподняла я брови, вглядываясь в болезненную маску, которая преобразила лицо Давида.

— Твоя сестра росла вместе со мной, Корделия, — сказал Давид таким тоном, словно признавался в самом мучительном для него преступлении. — Мы спали в одной колыбели, ели за одним столом и сидели на одном горшке. Так у вас говорят на Земле? Мы с Гименеей были близки настолько, насколько могут быть близки колдуны, предназначенные друг другу. Как вы с Горацием Тердльштатским, к примеру! Какова ирония, не правда ли? Две сестрички рождены для того, чтобы стать женами самых влиятельных колдунов королевства, только вот старшую похищают в ночь ее рождения, а младшую отдают на воспитание моей семье, потому что их отца и мать находят мертвыми в собственной постели!

— Хватит, Давид! — заорал Боян, магией прикладывая Даву затылком об стену. — Я сказал, что это слишком!

— Она должна знать правду! Ту самую страшную правду, которая берет свой кровавый след в ночь их с Гименеей рождения! — голос Давы сорвался, и он закрыл рот ладонью, стараясь сдержать рвущийся наружу крик, а я во все глаза смотрела, как из его глаз льются безмолвные слезы.

— Триединая, ты любишь мою сестру, а я похожа на нее, как две капли воды, — прошептала я, осознавая сейчас, как мучительно больно Даве находиться со мной рядом. — Кто заставил вас пойти на это? Кто приказал найти меня и вернуть?

— Вениамин Ас Сольд — правая рука Горация и сын Карателя. — Ответил Боян. — В ночь, когда ты бесследно исчезла из нашего мира, а твоих родителей жестоко лишили жизни, в Темном Королевстве поднялся бунт против короля и его методов правления. Маги видели, что с наследным принцем что-то не так, но не понимали природу его заболевания и верили слухам о проклятии. Таковое имеет место быть, Корделия, но проклятие Гора особого рода. Он сам себя проклял, когда понял, что не нужен родным отцу и матери. Он заживо гнил в родовом имении, отосланный туда королем и королевой. Его старшая сестра блистала в обществе колдунов и магов, слыла самой могущественной ведьмой, которой пророчили темное будущее, полное побед и великих свершений. Сестра Гора являлась той, которую отец и мать обожествляли, которую назвали в честь Триединой — Триадой, которую любили и почитали, которой мечтали оставить свое наследие, а Гораций мешал их планам. Нелюбимого сына заперли в родовом поместье, ничего не объяснив, и он, обреченный на одинокое существование, проклял собственную жизнь.

— И все пошло бы по плану короля и королевы, если бы не вмешался сын Карателя, — поникшим голосом, лишенным сил, закончил за Бояна Давид.

— А моя сестра? — нетерпеливо напоминал я парням. — Что с ней?

— Воспитанная моими отцом и матерью, Гименея росла в любви и полном неведении о твоем существовании. Мы были предназначены друг другу, и это устраивало нас обоих, ослепив счастьем и полным единением наших душ. Только однажды Гораций Тердльштатский познакомился с сыном Карателя — Вениамином ас Сольдом, и лучший друг Гора сразу понял причину проклятия кронпринца. Вениамин ас Сольд поклялся на крови, что отомстит королю и королеве, что найдет тебя, чего бы ему это ни стоило бы, и вернет все на круги своя. Он не подозревал, что своими благими действиями породит новое бедствие, что своим вмешательством разрушит жизни сотен темных магов и даже колдунов.

— Вениамин ас Сольд поклялся на родовом камне, используя кровь древних, свою кровь, которая дана Карателю и его детям самой богиней. — Закончил рассказ Боян, а я переключила внимание с одного парня на другого. — Он не смог снять с кронпринца проклятие, но породил нечто могущественное, темное, неизведанное, которое капля за каплей уничтожает жизнь во всем Темном Королевстве. Сначала пострадали жители Белогуды. Волшебный лес умирает, а вместе с ним и магические создания. Потом пропали королева и ее дочь, бесследно сгинув в землях Светлых, но ни Светлые, ни Темные, ни кто бы то другой не могут ответить на вопрос, куда делись королева и ее дочь. Последний раз их видели, взошедшими на ступени портала, только вот с другой стороны они так и не вышли.

— А с ними не вышла и Гименея, которая прислуживала Триаде с десяти лет, — горько сказал Давид, глядя в пол. — Столько лет, Корделия, я не видел ее уже бесконечное множество лет!

— Почти одиннадцать! — быстро подсчитала я. — Но в озере Гименея выглядела взрослой. Такой, как я сейчас. Только мое родимое пятно отличает нас. У нее его нет! И цвет волос другой, и цвет глаз!

Боян покачал головой и развел руки в стороны.

— Озеро Правды не показывает нам прошлого, настоящего или будущего, Корделия, оно лишь приоткрывает правду, которая сокрыта от тебя. Ты видела Гора таким, каким он мог быть, не прокляни сам себя, и ты видела Гименею такой, какой она могла быть, не пропади бесследно много лет назад.

Я бессильно опустилась в кресло, переплета ледяные пальцы между собой и бессильно закрывая глаза.

— Вениамин ас Сольд хочет исправить то, что натворил с помощью меня? — прошептала я, боясь услышать правду, а я Боян кивнул.

— ВСМП — это лаборатории, созданные Вениамином. Это целый исследовательский центр, если тебе удобнее так считать. Здесь изучают древнейшие артефакты, одним из которых является тот, который переносит стажеров в наш мир. С помощью привязки на крови Вениамин выяснил, что ты жива и спрятана королем и королевой в одном из миров. Это они жестоко убили своих друзей в ночь вашего с Гименеей рождения. Родериг Тердльштатский не желал, чтобы Гораций когда-нибудь взошел на трон, его устраивало пожизненное заточение сына высоко в горах, но твое появление изменило бы многое! Поэтому король и королева приказали убить барона Лоффа и выкрали тебя, чтобы спрятать в другом мире, так далеко, как это вообще возможно.

— Но меня нашли, — прошептала я, глядя на Бона глазами, полными боли и страха.

— Спустя двадцать лет, — пожал он плечами. — Когда Вениамин уже потерял надежду, Оливия предложила ему приглашать на собеседование обычных детей, твоих ровесников, чтобы они проходили собеседование. Обычная процедура, но очень редкая магия, которая притягивала в офис к некоему Федорову магически одаренных юношей и девушек. Он придумывал для них легенду и приводил сюда, в наш мир, чтобы проверить их дар. И вот однажды ты перешагнула порог его кабинета.

— И он сказал, что я не подхожу! — возмущенно сжала я кулаки.

— Не поверил, что ты та, кого мы столько лет искали. — Хмыкнул Дава. — Подумал, что твое имя — это насмешка судьбы над его попытками все исправить.

Я промолчала, пытаясь уложить в голове все то, что только что услышала. Значит, у меня есть сестра-близнец, а мои настоящие родители — это всего лишь несчастные люди, обманутые чокнутыми колдунами и темными, не менее чокнутыми, магами.

— Я бы всю жизнь могла прожить на Земле, ни о чем не подозревая, — сказала я, глядя на парней.

— Как бы это было удобно, — выдавил из себя Давид, чья улыбка могла бы порезать, будь она осязаемой.

— Но теперь ты знаешь правду, — осторожно ответил мне Боян, снова приближаясь ко мне и присаживаясь на подлокотник кресла, чтобы сжать мои руки в своих. — Корделия, мы не притворялись, когда говорили, что ты дорога нам. Дава готов за тебя душу Триединой продать…

— Не преувеличивай, — встрял Давид, но я улыбнулась, поймав его грозный взгляд.

— Какой она была? — спросила я Давида, — моя сестра?

— Сильной ведьмой, способной с самого детства управлять огнем и землей. Эти стихии слушались ее, как родную мать, и по силам она превосходила Горация, который посредственно управляет всеми четырьмя стихиями. — Хмыкнул Дава. — Она любила саму жизнь и тех, кто ее окружал, Корделия, и все, кто рос в ее окружении, любили ее в ответ.

Я лишь кивнула, снова прикрывая глаза и на миг представляя, какой могла бы быть моя жизнь, если бы все сложилось иначе.

Глава двадцать первая

Атмосферненькая

Корделия

Уютная гостиная коттеджа в синем секторе обволакивала уютом и домашним теплом. В камине потрескивали поленья, распространяющие аромат хвои, под потолком мягким желтым светом горели гирлянды, которые повесили стажеры ВСМП, за окном мелькали первые снежинки, навевая новогоднее настроение.

Сафия принесла поднос с имбирным печеньем, а Макс приготовил свое фирменное какао из пакетика с дольками белого шоколада. Мы втроем уселись прямо на полу, вспоминая веселые случаи из студенческой жизни, делясь впечатлениями о магическом мире и умалчивая о скором расставании.

Я с сожалением и грустью, как в замедленной съемке, прокручивала в голове воспоминания, понимая, что меня вряд ли отпустят обратно на Землю. Да и я сама не захочу возвращаться, пока не узнаю всю правду о своей настоящей семье. О матери, которая подарила мне жизнь, об отце, который оказался колдуном, о сестре с мощным стихийным даром, похожей на меня, как отражение в водах Озера Правды. Им дали шанс на то, чтобы жить и умереть в родном мире, мне же такой возможности не предоставили, хорошо, что не убили, а подарили иную жизнь.

Этот мир обрушил на меня истину, которая оказалась слишком нереальной, неперевариваемой, поэтому я обратилась к студенческим годам. Там все казалось легким и понятным. Будущее рисовалось яркими мазками, а настоящее, вот оно, шумное, веселое, экзистенциальное.

Пока мы громкими голосами, прерываемыми бурным смехом, рассказывали о своих похождениях в студенческие годы, Давид и Боян не покидали наблюдательных позиций у двери, делая вид, что их не интересует наша беседа и веселый смех. Один подбрасывал поленья в камин, а другой перебирал тонкими пальцами статуэтки на каминной полке, демонстративно поглядывая на меня из-под нахмуренных темных бровей. Я же старательно улыбалась, делая вид, что между нами все, как и прежде. Получалось из рук вон плохо, потому что болезненная гримаса, которая застывала на моем лице всякий раз, как я сталкивалась взглядом с одним из ребят, пугала не только меня, но и Сафию с Максом.

— Все в порядке? — спросила Сафия, косясь на Даву, который в этот момент так сильно сжал стеклянную кошечку с выгнутой спинкой, что статуэтка хрупнула и сломалась, заставляя на всех резко умолкнуть.

— Устала после испытаний, — натянуто улыбнулась я в ответ, перебрасывая с одного плеча на другое косу, заплетенную наскоро. Волосы падали на лоб, закрывали глаза, и мне хотелось распустить косу и закрыться каскадом прядей от этого жестокого мира, отгородиться от взглядов тех, кого я считала своими друзьями. Какой же глупостью казалось теперь довериться Даве и Бояну, когда так много факторов указывало на их таинственное и смутное прошлое. Почему же я не расспросила их обо всем, не выведала, как они попали в ВСМП? Почему доверилась?

Обо всем об этом я хотела подумать позже, а сейчас меня больше интересовали Сафия и Макс, у которых состоялся тяжелый разговор с Вениамином ас Сольдом. После проведенных испытаний им объявили, что их присутствие в ВСМП обременительно.

— И, все же, он тот еще козел, — не выдержала Сафия, нарушая затянувшуюся тишину. — Взять и заявить нам прямо в лицо, что мы ни на что не годимся!

— Эй, — дернул ее Макс за рукав свитера, — расслабься! Ты же не мечтала всерьез и надолго здесь остаться?

— А, может, именно об этом я и мечтала! — запальчиво ответила Сафия, поворачиваясь ко мне и вопросительно приподнимая черные бровки. — Расскажи, как прошло твое испытание? Ты смогла зажечь на ладони магический огонь? А вырастила за несколько секунд росток? Или, может, сварила зелье, которое никому не причинило вреда?

Макс скривился и посмотрел на свои обожженные ладони. Его зелье выплеснулось из котла в процессе варки, прожигая стол и плитки пола. Если бы не щит, вовремя брошенный наставником, не известно еще, куда бы просочилось неудавшееся зелье.

— А еще воздух… Ты смогла вызвать резкий ветер, как того требовали лаборанты? Я и веточки не пошевелила! — досадливо поджала губы Сафия. Она с сожалением посмотрела на свои руки и потрогала грудь. Шарим Нурмала утверждал, что дар дремлет где-то в грудной клетке, просыпаясь по зову крови темного мага или колдуна, но у друзей дар спал слишком долго.

От потока вопросов Сафии я стушевалась, невольно скашивая глаза на Даву. Он, не стесняясь, откровенно насмехался над наивностью Сафии, ведь никто из людей не смог бы сделать ничего подобного, а я поклялась на крови, что не выдам тайну своего рождения никому, кроме тех, кто ее уже знает. Я не имела права раскрыть Максу и Сафии глаза на происходящее, оставляя их в неведении. Они вернутся домой, на Землю, и забудут о жизни здесь раз и навсегда. Такова участь всех стажеров ВСМП, оказавшихся слабо одаренными. Изначально планировали оставлять в Дарленде всех желающих, но позже Вениамин решил, что со слабым даром в Темном Королевстве делать нечего. Людей здесь презирали, ни во что не ставили, и стажеров в дальнейшем не ждало ничего хорошего, не сумей они обеспечить себе защиту и достаточный заработок.

— Меня не заставляли делать ничего такого, — пожала я плечами, не собираясь врать. Испытание, приготовленное для меня Вениамином ас Сольдом, состояло в том, чтобы я, наконец, осознала правду и смирилась с ней. Но вот преподнести мне все это хотели совершенно иным способом: антуражно, в картинках, с магическим эффектом — а я возьми и все испорть. Наставник так старался, готовя декорации, а, когда за мной явилась Оливия, оказалась, что я узнала правду. И не от Вениамина ас Сольда, как это планировалось изначально, а от Давы и Бояна.

— Не понимаю, почему ты проходила индивидуальные испытания, — немного обиженно сказала Сафия. — Это как-то связано с твоим целительским даром? Он настолько силен?

Я только собиралась раскрыть рот, как Дава вскочил с насиженного места у камина и резко пересек комнату, чтобы встать напротив нашей троицы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Покажи им, — практически приказал он, не сводя глаз с моего лица. — Продемонстрируй им свою силу, — нахально усмехнулся он, поигрывая пальцами, на которых прыгали магические искры.

— Ты чего? — вылупился на него Макс. — Мы же планировали тихие семейные посиделки, а не демонстрацию собственных сил.

— Которых у тебя нет! — зло прошипел Давид, а Боян тут же поднялся на ноги и подошел к другу, оттеснив его за плечи подальше. Макс недоуменно переглядывался с Сафией, круглыми от увиденного и услышанного глазами провожая ребят.

— Какая между вами кошка пробежала? — спросил он меня шепотом.

— Определенно черная, — ответила я Максу, поднимая ладони, на которых и при желании не засветилось бы ни одной магической искры. — Дава преувеличивает, считая меня одаренной, я не умею призывать магию по собственному желанию.

— Или не хочешь! — огрызнулся Давид со своего прежнего места. — Что?! — заорал он на Бояна, не сдерживая эмоций. — Она же не старается раскрыть свой дар, ничего для этого не делает! Ее же в Академию Темнейших запихнули, только бы училась, а толку?

— Толку? — я поднялась на ноги быстрее, чем Макс успел схватить меня за руки. — Хочешь сказать, что я виновата в том, что не умею владеть собственной магией, как ты? Серьезно?!

От моего взгляда разве что искры не летели, а негодование рождало внутри грудной клетки настоящую бурю. Своими обидными словами Дава как будто вспорол мне гарпуном кожу, выпуская горячую кровь на лицо, и я чувствовала, как полыхают щеки и шея, как сжимаются в кулаки руки, готовые ударить.

— Ты сам себя слышишь?! Я же не росла в Темном Королевстве, если ты не забыл об этом! Я не училась у лучших темных магов и древних колдунов…

— Но твоя магия пробудилась мощной и полностью сформировавшейся, — жестко парировал Дава, раздувая крылья носа. Его скулы заострились, в глазах застыло отчаянное желание доказать мне что-то такое, чего я явно не осознавала. — Ты же не такая, как они! — махнул он в сторону Сафии и Макса, и Боян снова поспешил встать между ребятами и Давидом.

— Он хочет сказать, что твой дар очень бы нам помог, Корделия, — встрял в разговор Боян, мягко переплетая свои пальцы с моими. В последнее время этот жест доставлял мне массу неприятных ощущений, и я отодвинулась от парня, оставляя между нами расстояние в несколько шагов.

— Я почувствовала свой дар, когда этого потребовали обстоятельства, я использовала магию, чтобы излечить не только видимые порезы, но и душевное состояние, но это получилось неосознанно. Я в Акадмии Темнейших чуть больше двух месяцев, так чего вы от меня хотите?!

Настроение испортилось окончательно, когда Сафия и Макс не вступились за меня, промолчали, пряча глаза. Да и что бы они могли сказать Даве и Бояну? Ведь оба мечтали пробудить в себе дар, но только мне одной это удалось, а их отправляли домой, как неудачников, в которых больше не нуждались.

— Я прогуляться! — кинула я ребятам, хватая теплую мантию и накидывая себе на плечи. Боян поднялся следом, но жестом руки я остановила его. — Одна!

Синий сектор невероятно красиво огораживали высокие вечнозеленые деревья, утопающие сейчас в легком пушистом снегу. Мороз, едва сковавший лужи под ногами, превратил дорогу в каток, испещренный серебристыми трещинами и усыпанный лепестками цветов, занесенных сюда из сада сильным ветром. Одна ветка, сломавшись от тяжести, скребла по окнам первого этажа, а ее листья звенели, окутанные влагой и подмороженные, как стеклянные украшения. От этой невероятной близости лета и зимы, я терялась в ощущениях. Такого никогда не увидишь в моем родном мире, где за летом следует осень, а за осенью зима.

— Вечерний моцион? — с раздражением произнес знакомый голос, обладателя которого я хотела видеть меньше всего. Истинный сын Карателя — вот кем родился Вениамин ас Сольд. Дава рассказал, что его появление в Темном Королевстве вызвало настоящий переполох, потому что древний колдун связался с неодаренной человечкой. Скандал такого масштаба мог бы породить бунт против Карателя, но колдун заткнул рты всем злопыхателям, воспитав сына самостоятельно, в темном и пропитанном кровью замке-зубце. Неудивительно, что Вениамин вырос тем, кого я перед собой видела каждый день — сильным, принципиальным, смелым и жестоким колдуном, которому пришлось доказывать проявлением силы и демонстрацией собственных знаний и умений, что его существование возможно. Одна ошибка стоила Вениамину многого, и он пытался ее исправить всеми возможными способами, наплевав на сопутствующие случаю жертвы, которыми и стали стажеры ВСМП.

— Я хотела прогуляться в одиночестве, — ответила я Вениамину, все еще злясь на него за молчание, за полуправду.

— Составлю тебе компанию, — в своей излюбленной доминирующей манере сказал наставник, поравнявшись со мной. Мы прошлись по тропинке до границ синего сектора и свернули к беседке. За ней виднелись берега пруда, а под ногами поскрипывала пожухлая трава. Здесь, на вершине холма, дул пронизывающий ветер, и с деревьев летели крупные ледяные капли дождя, а повсюду, куда ни глянь, раскинулись сады с растениями, некоторые из которых до сих пор цвели.

— Не могу поверить тому, что услышала, — прошептала я, крепко сжимая челюсти, чтобы не сказать что-то такое, о чем в дальнейшем пожалею. Только не Вениамину ас Сольду!

— Я и сам до последнего не верил, — усмехнулся Вениамин, глядя на мою нахмуренную физиономию. — Пока не догадался применить связывающий артефакт. Он показал мне не только ауру древнего рода колдунов, но и твою собственную, которую никогда не встретишь у обыкновенных людей. Строго говоря, это запрещено, но у меня не оставалось другого выбора. Я боялся потерять ценный экземпляр.

— Или вам натерпелось проверить свою теорию любым, даже запрещенным способом.

Я не спрашивала, а, скорее, утверждала, а наставник неприятно улыбался, сверля меня испытующим взглядом. Что он пытался прочесть в моем взгляде, не знаю, но ничего, кроме неприязни к нему, там не отображалось. Я всем существом желала оказаться как можно дальше от Вениамина ас Сольда.

Наконец, он слегка виновато улыбнулся, словно говоря, что каков отец, таков и сын, но я поспешила отвернуться и сощурила глаза, глядя на заходящие светила и их остаточное розовое сияние на темнеющей полоске небосвода, видной из-за кроны деревьев, нависающих над дорожкой, почти непроницаемым куполом. Боялась позорно расплакаться перед наставником, проявить слабость.

— То, что ты увидела в водах Озера Правды, может свершиться. Оно не показывает нам прошлого, настоящего или будущего, но озеро отражает истину самого этого мира, понимаешь, Корделия?

— Нет, — не стала я врать.

— Правда, показанная Озером, состоит в том, что твоя сестра еще может быть жива, а Гораций освобожден от проклятия, который наслал на себя сам.

— Я не знаю, как ему помочь, — покачала я отрицательно головой.

— Ты уже помогаешь ему, — печально ответил Вениамин, распахивая полы мантии и доставая из кармана брюк ненавистной мною артефакт. — Я лишь прошу тебя не останавливаться на полпути. Ты имеешь полное право на возвращение домой в компании своих друзей, я отведу тебя к башне и проведу через портал, но подумай, прежде чем отказаться от этого мира, своего родного мира.

Он протянул мне связующий артефакт.

— Спасибо, — ядовито прошипела я, сжимая грани камня.

— В мире, где существует магия, нужно аккуратно относиться к сделкам, особенно тем, которые подтверждены кровью.

— Я бы не смогла отказаться, — топнула я ногой, раздувая ноздри.

— Разве? — нагло ответил мне этот невозможный темный маг, раздражая одним лишь своим присутствием. — Утопи его в пруду, и чары рассеются, — посоветовал он будничным тоном, разворачиваясь и быстро удаляясь в противоположную по тропинке сторону. — Только на лбу останется шрам, напоминающий о нашем обоюдном соглашении. — Прокричал он, не поворачивая головы, а я чудом сдержала порыв запустить булыжником в затылок Вениамину ас Сольду.

Глава двадцать вторая

Разговор накануне нового года

Корделия

Ожидание праздника подчас лучше самого праздника, как ни крути. Так и с приходом нового года в Темном королевстве. Я ждала волшебного действа, надеялась на чудо, хрустящий снег под ногами и фейерверки в небе, реки шампанского и полеты на метле, но получила совершенно иное. Нет, чудеса присутствовали: лепестки цветов в палисадниках, укрытые магическим куполом, выглядели нежными, хрупкими и ранимыми под стеклянной оболочкой, как будто волшебник махнул рукой и заставил время замедлиться, практически остановится. Прекрасные цветущие бутоны с каплями росы распустились и застыли, поражая мой взгляд первозданной красотой, но замершая сказка вызывала в сердце тоску, а не радость и ощущение праздника. И цыеточные гирлянды сияли!

Новый год в Темном королевстве праздновали не так, как на Земле, да и могло ли быть иначе? Первый снег служил колдунам и магам неким знаком, началом отсчета. Двадцать один день жители Дарленда украшали город, фасады зданий, лавочек и торговых площадей. Над улицами парили разноцветные бумажные змеи, выпускавшие в воздух снопы искр, фонтаны извергали шипящие струи серебристого газа, образующего фигуры волшебных существ, населяющих Темное Королевство, от здания Ведовства вела дорога, устланная золотыми ковровыми дорожками, по которым важно расхаживали дракарии, запряженные в парадные колесницы с откидным верхом.

В Академии так же шла подготовка к празднику полным ходом, и адепты носились по коридорам в парадных мантиях, которые положено носить двадцать один день до начала Полуночного бала. Оживление затронуло и самих преподавателей, сокративших лекции и практикумы для того, чтобы оставалось время на репетиции танцев, песнопений и ритуальных постановок, устраиваемых каждый год.

Двадцать один день город стоял на ушах, чтобы накануне праздника умолкнуть, затихнуть, застыть, как лепестки прекрасных цветов, укрытых стеклянным куполом магии.

Пока жители Дарленда готовились к встрече нового года, перестав напоминать мне сумасшедших магов, повернутых на том, чтобы украсить каждый миллиметр светящимися цветочными гирляндами, я грустила. Погружалась в стазис все больше, отходя от двадцати одного дня шума и веселья. Не помогало и отсутствие друзей, потому что Макс и Сафия отбыли восвояси, как только истек их последний месяц пребывания в Дарленде. Я осталась одна, не считая Оливии, которая тоже каким-то чудом все еще жила и работала в ВСМП.

— Не понимаю я этих традиций, — пожала я плечами, оглядываясь по сторонам. С раннего утра в Академии отменили лекции, потому что ровно в полночь адепты, преподаватели и ректор выйдут на улицы Дарленда, чтобы пройти торжественный путь от стен учебного заведения до пещер на окраине города и обратно, мимо Трезубца, мимо резиденции Тердльштатских, снова к стенам Академии.

— А чего тут не понимать? — хмыкнула Оливия, расправляя на груди полы зимней мантии. — Триединая почитается в Темном Королевстве, как и везде, но храмов ей не строят, оттого жители Дарленда и проходят священный путь, каким когда-то в древности якобы прошла сама богиня. По дороге жители отдают почести коронованному правителю и действующему главе ВедоВства, Карателю и стражам, всю ночь стоящим на карауле, поют духам стихий — элементалям и призывают собственные дары к раскрытию и совершенствованию. Я не первый год наблюдаю за этим: целый день Дарленд спит, чтобы в полночь взорваться тысячью голосов. На площадь стекаются все жители от мала до велика, чтобы преклонить колени перед правящей семьей. В этом году сам проклятый кронпринц предстанет перед жителями Дарленда, вот они и попрятали носы по домам, готовятся к худшему.

— Гораций справится, — перебила я Оливию воинственным голосом, но она лишь покосилась на меня и пренебрежительно дернула плечом, как бы показывая, что ей дела нет до всего происходящего.

— В прошлом году король произнес торжественную речь и возглавил процессию, которая медленно двинулась к священным пещерам. Родовитые семьи и важные шишки всегда едут в самоходных повозках, а за ними уже остальные выстраиваются. И затягивается это действо на пару-тройку часов. — Оливия тяжело вздохнула. — И Вениамин ас Сольд, как попечитель Академии Темнейших, в компании ректора, преподавателей, магистров и самих адептов проходит весь путь пешком. Как ты понимаешь, я вынуждена присутствовать, несмотря на мое нежелание. Думаю, его темнейшество Гораций Тердльштатский и тебя припашет, хочешь ты того или нет.

— Но я хочу, — ответила я Оливии, невольно подаваясь всем телом вперед и воинственно сцепляя челюсть. — Почему ты каждую нашу встречу делаешь это? — выпалила я, неприязненно глядя на Оливию.

— Что именно? — натянуто спросила девушка, переминаясь с ноги на ногу. Она ждала, когда Вениамин ас Сольд выйдет от Горация, а я составила ей компанию, потому что в Академии отменили занятия, а безмолвие улиц не на шутку пугало меня, но лучше бы я и вовсе не выходила к ней навстречу.

— Ты каждую нашу встречу доказываешь мне, как тебе здесь плохо, как ужасно в Темном Королевстве, как ненавистна тебе сама мысль о работе в обществе магов и колдунов. Что тебя здесь держит, Оливия?! Почему ты до сих пор не сказала Вениамину, что больше не хочешь на него работать?

— Потому что мое пребывание здесь затянулось, — всплеснула руками Оливия. — Ты хоть понимаешь, что со мной будет, когда темные маги поработают над моим сознанием, мыслями, воспоминаниями? Я стану овощем, Корделия!

Девушка присела, зачерпнула пригоршню снега и растерла им щеки, несмотря на макияж, который поплыл сразу же, как только влага растаяла. Оливия не носила головных уборов, и рыжие волнистые пряди, брошенные ветром прямо ей в лицо, прилипли к щекам, мокрым не только от снега, но и от слез, которые Оливия стоически пыталась сдержать.

— Прости, я не хотела на тебя давить, — попросила я прощения, пытаясь хаотичными движениями рук сгладить напряжение, но Оливия не обращали на меня никакого внимания, шмыгая носом и растирая тушь под глазами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я верила, что однажды Вениамин осознает мои чувства к нему, поймет, что я здесь не только для того, чтобы облегчать ему работу, но и ради него самого, только вот он абсолютно слеп в отношении меня. Заваливает работой и никогда не благодарит, встречает по утрам в кабинете, как своего личного врага, и никогда не улыбнется, не скажет «Доброе утро», да хоть «Темного дня!», чтоб всем этим магам пусто было!

Оливия собрала в руках оставшийся снег и со злостью залепила снежком в окно первого этажа, но хрупкий комок развалился и осыпался на дорожку.

— Когда Вениамин ас Сольд сказал, что закрывает проект со стажерами, что больше не нуждается в помощниках с Земли, то я струсила,по-настоящему испугалась, что он отошлет с Сафией и Максом и меня саму. Ты же знаешь, что я бездарна, абсолютно и совершенно пуста, как самый настоящий человек. Я нужна была Вениамину только потому, что он мечтал соединить магию и современные технологии, разработать новый визор, аналог сотовых на Земле. — Оливия тараторила, как человек, пытающийся уложить в минуту рассказ о каждом своем прожитом дне, и я пыталась ничего не упустить, впитывала не только ее слова, но и каждую эмоцию, горечью отдающую на языке.

— Но ты осталась в ВСМП, — робко сказала я, когда пауза в сбивчивой речи Оливии затянулась, а сама девушка начала судорожно всхлипывать, не стесняясь, что Вениамин ас Сольд скоро выйдет и все поймет.

— А что мне оставалось делать? Он словно забыл о том, откуда я родом, а я боялась напомнить, — ответила Оливия, убирая с лица налипшие пряди волос. Она всегда стремилась к выполнению своей работы, сколько я ее знала, несмотря ни на что. Я до сих пор помнила, как в первый день встретила ее с вывихнутой лодыжкой. Она плакала, но бежала, превозмогая боль, потому что ее ждал темный маг и по совместительству мужчина, в которого она влюбилась. Но чего ждать от сына Карателя? От темного мага, в котором, казалось, душа существует лишь номинально, но, за неупотреблением, ссохлась до размера изюминки.

— Максим и Сафия ушли неделю назад, так, как же ты теперь пользуешься проходом в башне? — спросила я, взволнованная услышанным.

Боян и Дава рассказали мне, что артефакт, позволяющий Вениамину свободно перемещаться между мирами, вернули в хранилище в ВедоВстве, но неужели это означает…

— Никак, — ответила Оливия еле слышно.

— О, боги, Вениамин ас Сольд забыл о тебе?! — от ужаса и нелепости происходящего мой голос осип, — в смысле, ты продолжаешь жить и работать в ВСМП, даже не попытавшись выяснить, что тебя ожидает в будущем?

— Я боялась, Корделия, — всхлипнула Оливия. — Ждала, что Вениамин сам мне все расскажет, но дни идут, я продолжаю работать, а он… Он словно совершенно забыл, кто я такая и откуда родом.

— Где же ты спишь? — развела я руками. — Где целую неделю ночевала?!

— В лабораториях, — упавшим голосом ответила мне Оливия, — но я так больше не могу. Мне страшно заговорить первой, но что остается делать? Если не начну этот разговор, то навечно останусь призраком, на которого Вениамин ас Сольд обращает внимание только тогда, когда ему это нужно.

— Триединая, да как ты могла ждать целую неделю? — вскрикнула я, снова размахивая руками, правда, теперь не от смущения и вины, а от желания придушить наставника прямо сейчас. Вот он появится на крыльце в компании Горация, и я кинусь ему навстречу, чтобы вправить мозги самому забывчивому в мире магу. Нет, это надо! Забыл вынести мусор. Забыл кошелек в магазине. Но забыть в чужом мире человека, это уже ни в какие порталы не лезет!

— Хорошо, что сегодня на улицах такая тишина, потому что я готова устроить скандал прямо здесь и сейчас, — угрожающим голосом сказала я Оливии, которая улыбнулась сквозь слезы.

— Не порть ему настроение, умоляю, — жалобно попросила она, доставая платок и вытирая соленые дорожки. — Вениамин снова плохо спал и до полуночи вряд ли успеет отдохнуть, столько еще дел переделать нужно! А ему бал открывать в Академии Темнейших!

— Оливия, ты сама себя слышишь? — не поверила я словам девушки, а она пожала плечами и отвернулась, привычно поджимая губы.

— Обещаю, что поговорю с ним сегодня, если он первым не заговорит.

Я хмыкнула, глядя на зимнюю мантию Оливии.

— Хоть одежду выдал, и то ладно, — покачала я осуждающе головой, а Оливия вдруг повернулась ко мне и вспыхнула от смущения.

— Вообще-то у меня в кабинете целый шкаф, набитый нарядами. Я сама не понимаю, куда мне столько, но Вениамин ас Сольд постоянно привозит что-то новое. Однажды даже заикнулся, что скоро хранить негде будет и пора бы мне подумать о собственном жилье.

— И? — непонимающе приподняла я бровь, ожидая услышать продолжение.

— Он сам с собой разговаривал, когда озвучивал все это, а я стояла в сторонке, не смея напомнить о своем присутствии.

— Непостижимо, — пожала я плечами. — Однажды он забудет тебя в горах, вспомнив через пару дней, когда ты успеешь окоченеть там от холода, тогда и поговори с ним о своих проблемах. Глядишь, в нем совесть проснется! — крикнула я так громко, что у самой в ушах зазвенело.

— Корделия, душа моя, — произнес Гораций, а я вздрогнула, медленно поворачивая голову к крыльцу, где уже стояли мужчины. — Все хорошо? Ты чем-то взволнована!

Вениамин о чем-то тихо переговаривался с Сэвом, принимая из рук слуги кожаный портфель с бумагами. Мой портфель, между прочим, который я подарила наставнику, когда переезжала окончательно и бесповоротно в резиденцию Тердльштатских. Гораций стоял рядом с другом и невозмутимо смотрел на меня черными глазами. Бесстрастное выражение его лица до сих пор не оставляло меня равнодушной, болезненно надавливая на опухоль, разраставшуюся в груди день ото дня все больше, но я ничем не могла помочь кронпринцу.

«Она не старается! — звенел в голове голос Давы. — Она ничего не делает для того, чтобы дар ее слушался!»

И тут же осуждающий голос Вениамина ас Сольда.

«Ты собираешься нам помогать, Корделия? Мы все ждем результата, но его нет!»

— У нас с Оливией вышел неприятный разговор, — отчеканила я, глядя в лицо Горацию. Последние недели мы редко виделись, а, когда встречались в столовой или гостиной, я позорно убегала.

— Что стало причиной неприятного разговора? — кронпринц уже сошел со ступенек и приблизился ко мне, взяв за руку и положив мои пальцы себе на локоть. Он постоянно делал так! Давал понять всем и каждому, что я с ним.

— Не нужно, — прошептала Оливия одними губами, но паровоз уже было не остановить.

— Причина в том, что твой лучший друг забыл о том, что Оливия неодаренная! — я специально повысила голос, привлекая внимание всех, кто находился сейчас в саду резиденции. Вениамин поднял голову и вопросительно взглянул в нашу сторону. — У Оливии нет дома, и она вынуждена ночевать в лабораториях, потому что о ней забыли! Весь вопрос в том, случайно или намеренно?

Гораций предупреждающе сжал мои пальцы, прижимая к себе другой рукой в защитном жесте, но ледяной взгляд наставника уже скользил по моему лицу.

— Вы не дали мне договорить с Сэвом, — холодным тоном, каким умел замораживать собеседников, сказал Вениамин, медленно ступая по снегу, словно желая оставить свои следы здесь навечно. — Оливия, ты чем-то недовольна?

— Нет-нет, — пролепетала девушка, а я уверилась в том, что у нее совершенно отшибло мозги. — Мы с Корделией немного… пообщались.

— Это правда, — вдруг нахмурился Гораций, — вам же совершенно негде жить, дорога Оливия. Я потрясен, что мой друг еще не рассказал вам о доме, приготовленном специально для вас. Простите Вениамину его забывчивость, и примите ключи прямо здесь и сейчас.

Он выудил из кармана мантии тяжеловесный золотой ключ, а я могла бы поклясться собственной головой, что несколько секунд назад там ничего не лежало. Я задела карман мантии рукой, когда Гор прижал меня к себе в защитном жесте, и я бы почувствовала такой массивный железный предмет!

— Спасибо, Гор, — натянуто произнес Вениамин, нисколько не смущенный ситуацией. — Я собирался сказать Оливии.

— Но? — приподняла я брови, наслаждаясь замешательством, явно проступившим на лице наставника. — Вы забыли, что Оливия родом с Земли?

Вениамин рыкнул, делая шаг ко мне, и в этот момент Гораций поднял руку, преграждая ему путь, а Оливия вскрикнула, прижимая ко рту обе ладони.

— Что это ты собрался делать? — вопросительно приподнял одну бровь кронпринц, не выпуская моего локтя. — Корделия-то тут причем? Ты действительно совершил преступный поступок, забыв о девушке.

— Я не забывал! — рявкнул Вениамин, разворачиваясь к Оливии и цедя слова сквозь зубы. — Или же у вас какие-то претензии ко мне?

— Нет, — снова пикнула Оливия. — Я только хотела… Я лишь желала… Мне бы узнать…

— Как вы собираетесь отправлять Оливию обратно на Землю и, главное, когда? — закончила я за девушкой, отнимая свой локоть у Горация и скрещивая руки на груди.

— Вряд ли это теперь возможно, — размеренно ответил за Вениамина Гораций. — Оливия, возьмите ключ и отправляйтесь в свой новый дом прямо сейчас. Сэв проводит вас и поможет с обустройством, а Корделия навестит завтра днем и поздравит вас с новым годом.

Моему возмущению не было предела. Решили проблему, не спросив ничьего мнения! Отлично!

— Пойдемте, голубушка, — помог Оливии взобраться в повозку Сэв. Девушка дрожала всем телом и не сопротивлялась, а Вениамин стоял рядом, склонив голову и глядя себе под ноги. Только тогда, когда повозка отъехала на достаточное расстояние, он отмер. Уголок его губ дрогнул, на лбу разгладились морщины, а из шоколадных глаз ушли напряжение и растерянность.

— Спасибо, Гор, не знаю, как и благодарить, — произнес он хриплым голосом, словно долгое время болел.

— Не за что, — в привычной равнодушной манере растянул губы кронпринц. — Это дом моей тети, пустуют многие годы. Оливия оживит его и сделает милы и уютным гнездышком для вас обоих.

Я вытаращилась на Гора, открыв от удивления рот.

«Он же не имеет в виду то, что Вениамин ас Сольд собирается жить в одном доме с Оливией?!»

— Почему ты не признался ей в своих чувствах, Вениамин? — спросил Гораций, кладя руку на предплечье мага. — Ты не оставил ей выбора.

— А он и не нужен! — жестко ответил наставник, дергая рукава мантии так, что они жалобно треснули. — Я все давным-давно решил!

— Что ж, надеюсь ты знаешь, что делаешь, — прошептал Гор, когда Вениамин быстрым шагом удалялся от его дома.

— Только не говори мне сейчас, что это нормально, — попросила я Гора тихим голосом, но он услышал и повернул ко мне голову, ухмыляясь одним уголком губ.

— А чего ты ожидала от темного мага, душа моя? Скажи спасибо, что он не запер девушку в Трезубце и до сих пор оттягивает тягостное знакомство со своим отцом. Вот Каратель обрадуется, узнав, что Оливия неодаренная.

Я покачала головой, сильно зажмурившись.

«Боже, сделай так, чтобы я проснулась дома в своей постели. Сейчас!»

— Но я никогда не поступлю так с тобой, Корделия, — заверил меня Гор, пронзая взглядом черных глаз. — Ты для меня олицетворение самого счастья, душа моя.

Печально опущенная голова была ему ответом, потому что я не могла вынести пустого и ничего не выражающего взгляда Горация. Он говорил так одухотворенно, но при этом, казалось, ничего не чувствовал, не ощущал ни одной живой эмоции, а я не знала, как ему помочь. Несмотря на учебу в Академии, на практикумы и начавшиеся индивидуальные занятия с Шаримом Нурмолой, мой дар больше не отзывался, когда я умоляла его помочь мне с проклятием Гора.

— Пойдем в дом, Корделия! — позвал меня Гораций. — Наконец-то мы остались одни и можем насладиться обществом друг друга. До полуночи еще есть время, и я собираюсь посвятить его тебе!

— Пойдем, — безжизненно отозвалась я в ответ, следуя за Гором к крыльцу.

Глава двадцать третья

Все дело в платье

Корделия

Стоило переступить порог дома, как Гораций остановился и сжал мою руку. На его лице не читались эмоции, но на губах играла натянутая улыбка, брови хмурились, а это могло значить лишь одно: кронпринц в отличном настроении, но его что-то беспокоит.

— Резиденция не то место, где бы мы уютно провели наш день и вечер, — медленно произнес он, глядя мне за спину на просторы темного холла.

Окна первого этажа, затянутые колючими побегами ядовитого плюща, пропускали мало света, и я тоже не любила эту часть дома. В моей комнате на втором этаже свет лился сквозь балконные двери, которые я редко оставляла закрытыми, но весь первый этаж тонул в сумраке и прятал по углам черные тени.

— Как ты терпишь это? — спросил Гораций, склоняя голову и сканируя меня пристальным прищуренным взглядом темных глаз. Стоячий воротник мантии жестко впивался в бледную кожу его подбородка, и я не отводила глаз от красной полосы, натертой колючей тканью, чтобы не выдать настоящих эмоций. Так хотелось во всем ему признаться: и в нежелании жить в резиденции, и в мечтах о другом доме, где могла бы поселиться только я.

И будь, что будет! Пусть Гораций знает, как сильно меня пугают резкие смены его настроения, чернота, поселившаяся в его взгляде и душе, моя собственная опухоль в груди, что разрасталась с каждым новым днем все шире и пугала приступами удушья по ночам, когда я открывала рот и не могла втянуть спасительный глоток воздуха.

— Наверное, я привыкла, — ответила я как можно более уверенно, произнося совершенно не то, о чем думала.

Гораций облегченно опустил плечи и кивнул, нечитаемым взглядом скользнув по моей мантии. Его пальцы медленно провели вверх по предплечью, задерживаясь на впадинке, где особо остро прощупывался мой бешеный пульс.

— Ты врешь мне, — прошептал он, а воздух вокруг нас сгустился, понизился на несколько градусов и затрещал от напряжения. Я сама обратилась в статую, боясь поднять глаза и подтвердить обвинения Гора.

— Я боюсь, — на выдохе, на болезненном толчке из воспаленного горла, из глубины грудной клетки.

Гораций не должен знать, каких трудов мне стоит каждый день возвращаться сюда из Академии. К нему. Однажды я увидела коменданта и бежала за ним через весь коридор, чтобы остановить и беспомощно спросить, как дела. Сказать, что комендант удивился подобному стремлению, не сказать ничего, но в тот момент я поддалась эмоциям, хотела умолять о том, чтобы мне выделили комнату в общежитии, пока не представила лицо Горация. Он не должен знать, что я мечтаю сбежать из резиденции Тердльштатских каждый божий день, но он обязан понимать, как сильно меня пугает его темная сторона.

— Я привыкла к дому, Гор, но я никогда не привыкну к твоему желанию препарировать меня, словно лягушку. — Более твердо произнесла я, задирая подбородок и глядя прямо в черноту его глаз.

Гораций запрокинул голову, отчего его волосы рассыпались по плечам, и громко рассмеялся.

— Это последствия долгого пребывания в лабораториях, — ответил он будничным тоном, отсмеявшись. — И ты не должна привыкать к такому, — жестко ответил Гораций, снова меняясь на глазах. По лицу кронпринца мрачной тенью скользнула злость на самого себя.

— А ты не должен принимать решения за меня, — мягко попросила я Гора, встряхивая его руку, сжимающую мои пальцы. — Лучше предложи такое место, где мы сможем прочувствовать атмосферу наступающего нового года в полном объеме! — улыбнулась я Горацию.

— Как насчет таверны тетушки Мэйбл? — спросил он тут же, и я поспешила кивнуть. Мы редко выбирались в город, практически никогда, а таверны я обходила стороной, боясь нарваться на подвыпивших магов и, не дай Триединая, колдунов. От первых можно было ожидать любой пакости, а вот последние, узнай они, что я стажер ВСМП, вряд ли выпустят из таверны живой.

— Это заведение тебе понравится, — воодушевленно сказал Гораций, и в его глазах снова мелькнула синева. Лишь на мгновение, но я победоносно задрала подбородок.

Вот к чему следует стремиться! Никакой магии, а Гору значительно лучше от одного моего согласия разделить с ним трапезу!

«Если так и дальше пойдет, то можно записываться не в целительницы, а в чудодейственницы», — подумала я, вяло перебирая воспоминания обо всех известных мне методах лечения (и магических, и немагических), испробованных за месяц на Горации Тердльштатском.

Ему ничего не помогало, пока я не согласилась провести с ним день и вечер.

«Что это за раздел волшебства? Дайте мне его вызубрить от корки до корки!»

Вертясь перед зеркалом, я любовалась новым нарядом, который привезла мне Оливия. В чехле хранилось платье из тонкой материи, струящейся словно шелк. Складки юбки мягкими волнами облегали ноги, а жесткий корсет приподнимал грудь и подчеркивал все преимущества тонкой талии, делая меня чуть взрослее, немного более дерзкой и однозначно желанной. Если Гораций не оценит воздушные рукава, открывающие плечи, и пикантный вырез платья, то от мужчины в нем совершенно ничего не осталось!

Я собрала волосы шпильками в высокую прическу и подкрасила губы, замирая с помадой в руке и неотрывно глядя на ярко-желтую косметичку. Сафия оставила мне презент, когда уходила из коттеджа раз и навсегда.

«Тебе нужнее, — вспомнила я ее слова, когда Сафия решительным жестом всучила мне косметичку с дорогущей косметикой. — Неизвестно, попадешь ты на Землю в ближайшее время или нет, но запас красоты на год тебе точно обеспечен!» — щебетала она, стараясь скрыть слезы.

А я ведь даже не пошла провожать их с Максом до башни, замирая в дверях коттеджа и отгоняя от себя мысли о том, что ребята не вспомнят обо мне, стоит им оказаться по ту сторону портала.

«Найди нас, как вернешься!» — крикнул Макс, оборачиваясь и помахав мне на прощание, и я машинально помахала в ответ, зная, что не вернусь.

Помада выпала из ослабевших пальцев, и хорошее настроение испарилось, как светила с небосвода, сдутые яростным северным ветром и спрятанные от наших глаз сырыми снежными тучами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Корделия, ты готова? — постучался Гор, приоткрывая дверь и ожидая от меня разрешения, чтобы войти.

— Да, — коротко бросила я в ответ, пряча помаду в косметичку и делая вид, что поправляю прическу.

Гораций бесшумно преодолел то расстояние, что разделяло нас, и положил ладони на мои обнаженные плечи. Наши взгляды пересеклись в отражении зеркала, и я удивленно вскрикнула, замечая синюю радужку.

— Все в порядке? — спросил Гор, наклоняясь.

Вопрос в его глазах сбивал меня с толка, заставлял кровь в жилах вскипать, но опухоль в груди мешала сделать полноценный вдох. Я хватала посиневшими губами воздух, и не отрывала взгляда от его лица. Живого, полного эмоций и переживаний.

— Корделия, — резкий разворот к нему и мое запрокинутое лицо. — Дыши!

Он так сильно тряхнул меня за плечи, что я закашлялась, стараясь протолкнуть воздух в легкие. В глазах пекло, и от сильного потрясения стягивало грудь стальным обручем. Желание скрыть от Горация мое состояние, радость и удивление от увиденного переплелись в такой ком противоречивых эмоций, что ночной приступ повторился вновь. У меня не получалось дышать, лишь рвано и судорожно втягивать в себя крупицы воздуха, которых явно не хватало.

— Корделия! — практически кричал Гораций, бегая глазами по моему лицу и приоткрытым губам. — Что происходит?

Он скользнул ладонью на мой затылок, а другой рукой резко дернул шнуровку платья, расслабляя корсет и обнажая мою грудь. Теперь ко всем переживаемым мной эмоциям прибавился еще и стыд.

— Дыши, я сказал! — зарычал Гор, резко наклоняясь и прикасаясь своими губами к моим, чтобы поделиться воздухом, чтобы жестко и категорично вдуть в меня слишком много живительного кислорода.

Я закашлялась, отстраняясь от Горация и руками прикрывая обнаженную грудь, с которой практически сползло платье с расшнурованным корсетом. К щекам медленно приливала краска, в тело возвращалась жизнь, но Гораций смотрел на меня таким убийственным взглядом, что теперь я определенно точно знала, что синева его глаз умеет вымораживать внутренности.

— Что это только что было? — требовательно спросил кронпринц, похожий сейчас на своего отца и на истинного правителя, с пристрастием допрашивающего преступного деятеля.

Я молча пожала плечами и попыталась отвернуться, но Гор поймал пальцами мой подбородок и надавил на затылок, заставив задрать голову и смотреть ему в глаза.

— Корделия, что, Тьма дери, это только что было?! — цедил он слова сквозь зубы, а улыбка невольно раздвигала мои губы, потому таким злым и одновременно таким живым я видела его только во снах.

— Моя терапия, — ответила я хриплым голосом, потому что горло до сих пор пекло, и связки не подчинялись, едва не лопнувшие от натужного желания вдохнуть.

— К драконам в задницу я видел такую терапию! — снова выругался Гораций, приобнимая меня за плечи и крепко прижимая к себе.

— Никогда не слышала от тебя такого набора изощренных ругательств, — попыталась я шуткой разрядить обстановку, но Гораций не проникся, продолжая сжимать меня так сильно, что я снова почувствовала приступ удушья.

— Скажи, что мне просто показалось! Скажи, что это произошло впервые, — просил он таким голосом, что у меня мурашки по спине забегали.

— Да, — соврала я походя. — Это все непривычный корсет, который я затянула туже, чем следовало бы.

— Тогда, ты снимешь это платье сейчас же! — снова приказал Гор, отстраняя меня и глядя на злополучное платье. — Оно, конечно, великолепно, — добавил он чуть мягче, — но не стоит подобных жертв.

— Хмм, выйдешь? — приподняла я бровь, ожидая, когда до Горация дойдет, что я не собираюсь переодеваться при нем.

— Конечно. Жду тебя внизу, душа моя. Сэв приготовил нам открытую праздничную самоходную коляску, которая принадлежала тетушки Оливии. Какая ирония, что твоя подруга Оливия теперь живет в ее доме. — Добавил Гор печальным голосом, и я поспешила к нему, чтобы робко заглянуть в лицо.

«Фух, синие!»

Гораций смущенно…

«Триединая!»

… отвел глаза и откашлялся.

— Ты выглядишь потрясающе в этом платье, Корделия, но не могла бы ты… переодеться?

— Конечно! — счастливо улыбнулась я в ответ и выпроводила кронпринца в коридор, исполнив на мягком ковре победный танец, который выглядел, как хаотичное движение рук, ног и всего тела. Тумба-юмба в моем исполнении завершила начатое кронпринцем, и лужица зеленого шелка осталась на ковре, окончательно сдав свои позиции. Рассмеявшись, я схватила первое попавшееся платье и теплую мантию. Переодевание не заняло и пяти минут, а в коридоре Гораций уже нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

— Готова отправиться к тетушке Мэйбл? — спросил он, сверкая синевой глаз. — Тогда, прошу! — и Гораций подал мне локоть, улыбаясь так широко, как только мог.

Мы спустились на первый этаж и вышли в сад, пораженные тем, как быстро снег покрывал все вокруг пушистыми белоснежными сугробами.

— Магам придется выйти на улицы раньше полуночи, иначе традиционное шествие застрянет в сугробах, даже не начавшись, — озабоченно произнес Гор, доставая мини-визор. — Наслаждайся поездкой, душа моя, пока я свяжусь с представителями ВедоВства и договорюсь с ними о расчистке дорог.

Я только кивнула в ответ, откидываясь на спинку сидения и укрывая ноги толстым шерстяным пледом.

«Если это сон, то я не желаю просыпаться!» — подумала я, когда коляска мягко тронулась с места.

Глава двадцать четвертая

В конце пути

Корделия

Дарленд походил на сказку, на рождественскую ель, воздвигнутую посреди площади и украшенную тысячью мерцающих огней. Только вот Дарленд — это город, в котором живут темные маги, колдуны и ведьмы, а оттого рождественская ель черная, обсидиановая и вокруг нее парят волшебные светляки — магические сферы, зажженные даром тысячи жителей.

— Невероятное преображение, — восхищенно охала и ахала я, медленно скользя в праздничной самоходной коляске по улицам города, который начал просыпаться. Как только стемнело, в домах зажглись огни, а на улицу высыпала возбужденная ребятня, гомоня, как разъяренные пикси.

Я рассмеялась, когда с крыльца одного из домов на центральной улице кубарем скатился малыш в остроконечной зеленой шапочке, а метла, управляемая, скорее всего, магом воздуха, погоняла несчастного ребенка по улице еще добрых сотню шагов.

— Я тебе покажу, как лакомиться пирогом, испеченным на Новогодье! — исступленно кричала пожилая женщина, показываясь в дверях и выпуская на улицу облака пара и вкусный аромат выпечки. — Я тебя научу, как портить мои пироги!

Мы с Горацием рассмеялись одновременно, и в этот момент опухоль в моей груди окончательно рассосалась, давая возможность сделать глубокий вдох.

— Ты невероятно красива, — сказал Гор, убирая длинную прядь волос, которая выбилась из прически. — Если бы я знал, какую прекрасную сказочную фею мне предстоит везти в таверну Мэйбл, то передумал бы сразу же, заперев в собственной спальне.

— Ага! — стукнула я Гора по рукам, в притворном возмущении сощурив глаза, чтобы скрыть смущении и покрасневшие щеки. — Значит, я красива только сейчас, а утром вполне тянула на ту девушку, которую не стыдно пригласить в таверну?!

Мой голос дрожал от возбуждения, и волна тепла заливала внутренности раскаленной лавой, потому что в ответ Гораций смотрел на меня льдисто-синими глазами, в которых отражалась каждая эмоция, которую он испытывал.

— Не подскажешь, как я мог упустить из виду ту незначительную деталь, что ты живешь в моем доме уже два месяца? — вдруг нахмурился он, протягивая руку и касаясь моего лица кончиками пальцев. — Что за ведьма наслала проклятие на мои глаза, раз я все это время не замечал прекрасную Корделию рядом?    К  н  и  г  о  е  д  .  н  е т

Из меня словно враз выпустили весь воздух. Легкие проткнули, как шарик, который с шипением выпускает воздух, так и я сдулась, а улыбка погасла на моем лице, уступив место озабоченности.

— Я сказал что-то не так? — нахмурился Гораций, наклоняясь и вглядываясь в мое лицо. — Прости меня, душа моя, но я был откровенен с тобой. Работа в лабораториях и обязанности кронпринца отнимают у меня большую часть времени, я так занят порой, что не помню, чем же занимался весь день.

— Как… — пролепетала я, сглатывая вязкую слюну. — Как такое возможно?

Мне захотелось встряхнуть Гора за плечи и крикнуть ему в лицо, что с нормальными людьми подобного не происходит. Невозможно прожить день и не запомнить, что ты делал утром, днем или вечером!

— После болезни отца на меня свалилось очень многое, — быстро заговорил Гораций, словно заготовленную речь, вложенную ему в голову чужой волей. — Я и раньше замечал за собой подобное, но не мог объяснить причины, а в последнее время это состояние стало повторяться чаще. Только Вениамин все еще способен возвращать меня в реальность, выдергивая из лабораторий и, как несмышленого дракария, тыкая носом в мои непосредственные обязанности кронпринца.

Гор говорил так непринужденно, легко, слегка хмуря темные брови, словно обсуждал сейчас свою невероятную занятость, но я-то понимала, что что-то не так. Давид упоминал, что Гораций наслал на себя проклятие после окончание им Академии Темнейших. В тот год Родериг Тердльштатский официально представлял своего наследника на балу в Новогодье, только вот для Гора стало полной неожиданностью, что не наследника, а наследницу представит Родериг Тердльштатский на центральной площади перед всеми жителями Дарленда.

«Я сам все услышал из вторых уст, не интересовался в те годы интригами Темного королевства, — рассказывал Давид, когда мы вместе прогуливались вокруг коттеджа в день прощания с Максом и Сафией. Я все еще злилась на друга, но он единственный знал мою сестру так близко, как никто другой, и только Дава правдиво рассказывал мне о событиях прошлого, не утаивая ни плохого, ни хорошего. — Гораций присутствовал на балу наряду с другими выпускниками Академии Темнейших, и после выступления короля и своего отца, он сбежал. Даже Вениамин ас Сольд не в курсе, что случилось после этого злосчастного Новогодья, но с тех пор все в Темном королевстве покатилось под гору прямо в задницу дракария. Несчастья преследовали кронпринца, как и всю семью Тердльштатских, а вместе с ними пострадала и моя возлюбленная. Каждый по своему пытался помочь Горацию, но, боюсь, у него не было ни малейшего шанса переиграть могущественного Родерига Тердльштатского. По крайней мере, мы верили в это до тех пора, пока король не слег со смертельным недугом, медленно пожирающим его сознание. Король превращается в идиота, лишь время от времени приходя в себя, и сильнейшие целители ВедоВства и всего Темного королевства не в силах ему помочь».

Праздничная суета вокруг вдруг показалась мне такой далекой, а шум с улиц Дарленда теперь доносился словно сквозь вату. Я видела праздничных драконов в небе, извергающих разноцветные снопы искр, видела левизы и самоходные коляски, выстроенные на центральной площади и подготовленные к торжественному шествию, я восхищалась сотнями свечей, зависших в воздухе в виде символа Темного королевства, но ни на что не реагировала. Гораций что-то рассказывал мне, продолжал держать за руку, улыбаться и сверкать синевой глаз, только меня это не трогало, не доставляло больше радости. Я вдруг отчетливо поняла, что же творилось в лабораториях резиденции, что от меня скрывали нечто страшное и дурное. Осознала, насколько все это время была далека от правды, от реальности происходящего. Настолько же, насколько далек Давид или Боян. Они тоже не понимали, что Гораций большую часть времени просто не существовал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я высвободила свою руку из захвата прохладных пальцев Гора и приложила к его груди. Мой дар толкнулся в ладони опаляющим жаром, высвободился, подвластный моему внутреннему зову, и ударил Горация в грудь, выбив у того из легких весь воздух.

— Ох… гкх… — закашлялся кронпринц, сгибаясь пополам. — Корделия, что ты творишь! — возмущенно вскрикнул он, с трудом выпрямляясь и все еще не забывая весело улыбаться. Правда, улыбка поблекла и больше не выглядела такой искренней.

— Что ты делал вчера днем в лабораториях, Гораций? — спросила я, глядя прямо ему в глаза.

Кронпринц нахмурился и отрицательно покачал головой.

— Не помню, — прошептал он, задумчиво дергая рукав парадной мантии.

— А позавчера? — не отставала я от Гора, стараясь сохранить с ним зрительный контакт. — А неделю назад? Черт, ты же понимаешь, что это ненормально? — я почти кричала, но Гор хмурил брови и качал головой.

— Успокойся, Корделия, что такое с тобой приключилось? Мы уже приехали!

Он резко повернулся и замер, глядя на черные провалы окон в небольшом двухэтажном кирпичном здании, расположившемся в самом конце одной из улочек, расходившихся веером от центральной площади. На покосившемся крыльце валялась деревянная вывеска, разбитая временем, а поблекшая надпись на ней гласила, что когда-то в этом здании располагалась «Таверна Мэйбл».

— Что за шутки? — удивленно спросил меня Гораций, соскакивая с коляски и подходя к крыльцу вплотную, чтобы задрать голову и долго-долго рассматривать заброшенное здание. — Я же недавно заходил сюда с Вениамином.

Я сдавленно охнула, стараясь дышать ровно и не допускать даже мысли о возвращении болезненной опухоли в своей груди.

— Гораций, какой сейчас год? — спросила я кронпринца, который резко обернулся и рассмеялся, пожимая плечами.

— Странно, что ты спрашиваешь меня об этом, — ответил он с ироничной улыбкой на губах. — Вениамин рассказывал мне, что о твоей феноменальной памяти по Академии слухи ходят! Ты же лучшая студентка на курсе.

— Да? — прошептала я одними губами, — и что еще тебе рассказывал Вениамин ас Сольд?

— Многое, — ответил Гор. — Он постоянно говорит, его не заткнешь, если бы я и захотел. И почему ты называешь его так смешно? Право, Корделия, он же наш сверстник, — нахмурился Гораций, наклоняясь и поднимая табличку. — Нет, все же странно. Что-то здесь не так. Я прекрасно помню, как обещал Мэйбл зайти на неделе и отведать ее волшебного грога. Кто мог такое сотворить за несколько дней? Надо пожаловаться отцу, пусть разберется с этим магом, приступившем закон. В Дарленде, конечно, всегда творились бесчинства, но это уже переходит все границы. Где Каратель, где стражи?

— Гор, — отвлекла я кронпринца от возмущенных воплей. — Так, какой сейчас год?

— Не… не помню, — удивленно ответил мне Гораций, расширенными от ужаса глазами глядя мне в лицо. — Триединая, что со мной? — спросил он, а я развела руками.

— Вспомни, что ты делал в лабораториях, Гораций, — попросила я его. — Пожалуйста, вспомни!

— Готовил зелья для Вениамина, знаешь, он так много работает, что ему постоянно требуются новые порции Бодрящего зелья. — Медленно, бегая глазами с одного предмета на другой, ответил Гораций.

— Хорошо, — кивнула я головой, закусывая губу. — А сам ты что-то пил?

Гор вдруг скривился, поднося руку к губам и облизывая их, как будто ощущал вкус горечи или лимона, так скривилось его лицо.

— Конечно, пил, — невозмутимо произнес он, а моя магия снова больно кольнула в ладони. Я взяла Гора за руку и позволила искрам перепрыгивать с моих рук на рукава мантии Гора. Зеленые огоньки впитывались в ткань, как влага в благодатную почву, а Гораций все больше хмурился.

— Ничего не понимаю, — сказал он, хватаясь за виски и морщась, как от резкой боли. — У меня в голове полный хаос и так печет в груди.

Он начал задыхаться, из носа Горация полилась кровь, и я помогла ему опуститься на крыльцо, чувствуя приближение паники. Не хватало нам обоим умереть на крыльце заброшенной таверны. Один отходил от сильного отравления и умер, не получив должного ухода и помощи, а вторая задохнулась от приступа панической атаки, потому что не смогла справиться с нахлынувшими эмоциями.

Я схватила мини-визор и набрала Даву, который ответил спустя несколько секунд.

— Готовишься праздновать Новогодье? — прошелестел его голос, выдавая очередную порцию яда.

— Помоги, — всхлипнула я в мини-визор, стараясь не реветь и поддерживая заваливающегося на спину Горация из последних сил. — Дава, помоги нам!

— Где ты? — среагировал он практически мгновенно. — Корделия, где ты? — заорал так, что у меня буквально лопнули барабанные перепонки, и в этот момент на меня упала тень, а на ступенях показалась дородная женщина, укутанная толстым шерстяным платком. Она оценивающе взглянула на меня, затем на Гора, и требовательно выхватила у меня мини-визор.

— Девочка в безопасности, — холодно и басовито произнесла она в трубку, легким движением пальцев превращая мой мини-визор в расплавленное месиво.

— Что вы наделали? — дрожащим голосом спросила я, умоляя провидение помочь, подсказать, как поступают в подобных ситуациях.

— Меня зовут Мэйбл, деточка, и я знаю, кого ты привела на крыльцо моего дома, — произнесла она твердым голосом. — Только истинным потомкам открываются двери моего заведения, и, раз я услышала твой крик о помощи, то ты одна из таких. Поднимайся на ноги, пойдем.

— Ему п…плохо, — прошептала я, глазами показывая на Горация.

— И будет еще хуже, если ты не поймешь, наконец, с чем и с кем столкнулась. Сын Карателя — жестокий и беспощадный маг, который ради власти отравил и продолжает травить своего лучшего друга, и весь Дарленд — арена его коварных действий, на подмостках которой выступают одурманенные магией марионетки.

Мэйбл помогла Горацию подняться на ноги, но кронпринц шатался и мычал от боли, плотно зажмурив веки и обхватив голову руками. — Будем надеяться, что он выживет после того, как ты очистила его организм от ядов.

Мы черепашьими шагами передвигались по широкому крыльцу заброшенной таверны, а Мэйбл уверенно вела нас внутрь, за пределы разрушенной кирпичной стены, в черный провал, который когда-то служил входом в здание.

— Ты сильна, девочка, ох как сильна! Я чувствую, что дар в тебе пробудился и мощными толчками просится на волю, но ты не обучена и не знаешь, как управлять им. Ты хуже слепого дракария, выпущенного на центральную дорогу Дарленда, потому что действуешь по зову сердца, а не по уму.

Мы вдвоем дотащили Горация до двери, и Мэйбл пропихнуло бессознательное к этому времени тело кронпринца в черный провал. Я шагнула следом и неожиданно для самой себя оказалась в широком коридоре, стены которого уходили куда-то вглубь.

— Мы прошли портал, о котором известно лишь избранным, — твердым низким голосом сообщила мне Мэйбл, продолжая придерживать Горация за плечи и не давая ему упасть к нашим ногам.

«Сколько же в ней силы!»

— Я ничего не понимаю, — беспомощно прошептала я, хватаясь за грудь.

— Дыши, — приказала мне Мэйбл, нажимая на нишу в стене. Каменная опора дрогнула и отъехала в сторону, демонстрируя полукруглое помещение с мягким диваном и несколькими полками, заваленными различным хламом.

— Ох, и тяжел наш кронпринц, — с улыбкой на губах произнесла Мэйбл, устраивая Гора на продавленном пружинном диване, который скрипел под весом кронпринца. — Я бы позвала на помощь прямо сейчас, но все мои друзья заняты. Сама понимаешь, какой важный сегодня день — наступление нового года. Король больше не взойдет на помост, потому что Родериг Тердльштатский оказался настолько же глуп, насколько кровожаден и неуемен в жажде абсолютной власти.

Мэйбл пододвинула стул, зажгла взмахом руки все факелы, закрепленные на стенах, и указала мне на краешек дивана, куда я опустилась, лишенная сил.

— Рассказ будет долгим, девочка, но ты обязана знать, что случилось в Дарленде много лет назад на самом деле, — начала она, когда я резко ее перебила.

— Я уже знаю правду от своего друга, — сверкнула я глазами, сжимая кулаки.

— И эта правда объясняет тебе состояние твоего… Горация? — она замялась лишь на мгновение, а я не покраснела. Не сейчас, когда на кону наши с Гором жизни.

— Нет, — покачала отрицательно головой. — Когда я оказалась в вашем мире, то начала видеть странные сны. В них ко мне приходил Гораций, только не тот, которого я видела каждый день в резиденции Тердльштатских. Синеглазый, улыбчивый живой.

— Дай угадаю, — мягко сказала Мэйбл, когда я бросила взгляд на несчастного Гора, раскинувшего руки в разные стороны. Он рвано дышал, перемазанный в крови, а его лоб покрыла испарина. — В реальности кронпринц выглядел иначе. Холодный, отстраненный, бесчувственный. Он был марионеткой Вениамина ас Сольда, когда не пребывал в бессознательном состоянии. Видимо, тогда-то и пытался пробиться к тебе, достучаться до тебя, дать понять и попросить о помощи.

— Но он же выглядел почти нормальным, — отчаянно цепляясь за возможную ошибочность всего происходящего, прошептала я.

— Именно так действует проклятие марионеток, которое может наслать лишь один колдун в Темном королевстве — Каратель. Никто не знает правды, девочка, а кто знал, давно умер, поэтому по Дарленду ходят разные слухи. Каратель и Вениамин ас Сольд управляют и ВедоВством, и всем Темным королевством в целом, только вот открыто выступить боятся, все ждут подходящего случая.

— Нет! — возмущенно вскричала я в ответ. — Наставник не мог! Это Вениамин ас Сольд разыскал меня и вернул обратно в Темное королевство, чтобы помочь Горацию освободится от проклятия, которое кронпринц наложил на себя сам.

Мэйбл неприятно гортанно расхохоталась, и долго утирала набежавшие на толстые щеки слезы. В ее темных глазах удивление смешалось с неверием.

— Так вот что он наплел тебе и другим? Будто бедный мальчик сам себя проклял? И маги верят ему! — это прозвучало не как вопрос, потому что Мэйбл грозно стукнула кулаком о ладонь, вызывая во мне волну страха.

— Каратель и его сын захватывали власть в Дарленде многие годы, втираясь в доверие семьи Тердльштатских. Родериг поверил древнему безумцу, давно выжившему из ума, и запустил необратимый процесс. Долгие годы Каратель капал на мозги королю Родеригу, а тот слушал и никому не верил, кроме колдуна, чьим домом является прогнившая до основания тюрьма для тех, кто ищет правды. О! — Мэйбл всплеснула руками. — Королева Агнесса прятала своего единственного сына в родовом замке, она знала, что рано или поздно и до него доберутся гнилые щупальца Карателя, но не предвидела появления внебрачного сына, который втерся в доверие к Горацию и проклял его.

— Вы столь же безумны, как и сам Каратель, — прошептала я, осознавая, с кем заперта в одной комнате. — Вы же понимаете, что маги не настолько слепы и глухи, чтобы не ведать, что творится у них под носом?

Мэйбл снова расхохоталась, хлопая себя по тучным бокам.

— А ты думала, что Карателя никто не поддерживает? ВедоВство и многие темные маги на его стороне, деточка, да только провернуть все нужно красиво, эффектно, так, чтобы ни одна волшебная тварь не подкопалась! Вот и задумали Каратель и Вениамин темное дело. Проклянут Горация, сгубяткоролеву и ее дочь, отравят короля и дождутся, пока род Тердльштатских не прервется сам собой. Они и бунт устроят, будь уверена, а потом станут править за спиной Магнуса Дорфа, как того и желали.

— Но я-то тут причем? — развела я руками, пытаясь уложить в голове все услышанное. — Если у Вениамина ас Сольда есть план, который так прекрасно работает, зачем он создает сам себе проблемы? Зачем нашел меня, если подозревал, что я могу излечить Горация?

— А тут дело уже темное, деточка, неизведанное. Умирает волшебный лес, хереет на глазах. Волшебные существа гибнут, ложатся на землю и засыпают мертвым сном, предаваясь вечности, а злобные древние существа пробуждаются от спячки, буйствуют и лютуют. Нарушил Каратель ход вещей, разозлил богиню, а Триединая отвернулась от своего слуги, наказала за бесчинства, творимые им.

— Я не верю, — опустила я голову. — Ни в богиню, ни в ее отмщение.

— А что тут верить, если в тебе огонь ее горит целительский, если ты сама и есть божеский промысел, — ответила Мэйбл, сурово сдвигая кустистые брови. — Ты же сны волшебные видела, девочка? Так, и Вениамин ас Сольд их видел. Обращался он к Триединой, за советом ходил, с мольбой в ноги кланялся, а она ему и подсказала, что в тебе сокрыта сила целительская, что спасешь ты Темное королевство от неминуемой гибели.

— И вам она тоже во сне явилась? — с сарказмом спросила я Мэйбл. — И рассказала о своих планах.

— А что ко мне являться, если я дочь жрецов, видящая, — с мягкой улыбкой ответила мне Мэйбл. — Я о промысле богини все знаю, девочка, только говорить мне нельзя никому, кроме разве что тебя. Я бы и Вениамину ас Сольду помогла, не будь он так жесток и коварен, но вот мне во снах не он явился, а ты. Бегала по улицам Дарленда, призывала меня, умоляла помочь. Твой зов я сегодня и услышала, когда готовилась выйти на улицу да на площадь идти.

— И что же теперь будет? — спросила я Мэйбл, а та пожала огромными плечищами.

— А что будет, того никто не ведает. — Покачала она головой. — Не явится Гораций Тердльштатский на центральную площадь с торжественной речью, сколько бы его не ждали, а Вениамин не найдет своего проклятого друга, как бы не искал. Сломается карточный домик Карателя, который он строил годами, нарушится идеальный ход событий, о котором мечтали отец и сын.

— А что будет со мной? — спросила я Мэйбл дрожащим голосом.

— Этого я тоже не ведаю, — грустно ответила мне женщина. — Останешься пока со мной. Есть у меня высоко в горах домик зачарованный, неприметный, там и поселитесь с Горацием, пока он в себя не придет. Вениамин рано или поздно поймет, что Триединая посмеялась над ним, искать тебя будет, да не сможет. Каратель и сын сильны, да жрецы и дочь их сильнее. Помоги Горацию любовью, исцели от ран душевных и мук телесных, а там видно будет.

Мэйбл поднялась на ноги, кутаясь в шерстяной платок.

— Куда же вы? — спросила я женщину, трясясь от пережитого и от холода.

— На площадь, куда же еще. Полночь скоро, торжественное шествие в честь Триединой и бал по случаю Новогодья.

— Но как вы можете. Горацию плохо…

— Вот ты ему и поможешь, — грозно ответила мне Мэйбл, — друзья у тебя проверенные? Преданные?

Я кивнула головой, вспоминая о Даве и Бояне.

— Тогда, позову их. Найду и приведу сюда после Новогодья, жди. К дару своему обращайся осторожно, бережно, и силы попусту не трать, не разбрасывайся ими. Уверена, Вениамин позаботился, чтобы твой дар не просыпался, как можно дольше, ведь и в Академии Темнейших магистры под его дудку пляшут.

— Вот как, — разочарованно прошептала я, чувствуя, как горечь разливается по венам. — А ведь Дава не зря злился.

Мэйбл не обратила на мои слова внимания, протягивая плед и укрывая другим Горация.

— Дети вы мои, как жаль мне вас, как жаль, — вздохнула она тяжело. — Я же Горация еще адептом помню, жизнерадостным, шумным, веселым. Приходил ко мне в таверну, как только позволяли ему, танцевать любил да девочек моих за бока щипать. — Она добродушно улыбнулась и покачала головой. — А после времена настали темные, да наперекосяк все у нас пошло. Вот оно как.

Мэйбл еще поохала и развернулась, чтобы уйти.

— Жди, девочка, придут друзья и помогут тебе. Только знай, что, если доверилась ты не тем магам, никто вам с Горацием уже не поможет.

Я лишь устало кивнула, прикрывая веки и на ощупь находя ледяные пальцы Гора.

— Мы справимся, — прошептала я кронпринцу, как никогда сильно ощущая в груди собственный дар. — Мы с тобой еще будем жить долго и счастливо!

Я открыла веки и встретилась с синим льдистым взглядом его глаз.

— Корделия, ты мне снилась только что, — прошептал Гораций, поднимаясь и садясь на диване. — Невероятно странный сон, но я, кажется, забыл его. Только твой голос, твое лицо и нежные руки. Не уходи, — попросил он, лаская меня взглядом.

— Никогда, — прошептала я в ответ, переплетая наши пальцы. — Я никогда и никуда не уйду.

Гораций облегченно выдохнул, откинулся на спинку дивана и задремал. Его грудь вздымалась ровно, и я протянула руку, чтобы убрать с лица следы крови и пота.

— Люблю тебя, Корделия, — прошептал Гораций сквозь сон.

— И я тебя люблю, — ответила я кронпринцу, счастливо улыбаясь.

Да, не такого вечера в таверне у Мэйбл я ожидала, но теперь, по крайней мере, мы оба знали, в каком направлении нам следует двигаться. А магией я обязательно овладею, стоит только захотеть.

Конец