Пробуди меня (СИ) [Lion_official] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1. Неизменное ==========

Иногда мы застреваем в теле, которое со временем начинаем всё сильнее и сильнее ненавидеть, а поделать ничего не можем. В этом состоянии я нахожусь уже два года, болезнь под названием «познать себя и своё тело» прогрессирует и уже находится на стадии «вдохновения». Вот поэтому я начала вести дневник, который возможно превратится в первую часть моих мемуаров, а может я сожгу его, найдя пугающим свои же собственные мысли. Не знаю. Но если я хочу посвятить во всё происходящее, необходимо начать с самого начала. Например, с момента, где я потеряла себя, потеряла связь с внутренним голосом, на который опираются все, мне подобные. А всё по одной причине. Однажды я совершила страшное. И это нельзя описывать на бумаге. Когда-то придётся, но не сейчас. К сожалению, я живу в обществе, которое слепо и слушает лишь только то, что твердит Правитель. Меня ещё не существовало, когда ликаны выбрали семью Ламбер, поэтому приходится повиноваться.

А вот повиноваться надо не только представителю громогласной фамилии, но и огромному своду правил. С этим, конечно, никогда трудностей не было: отец – помощник Правителя, мама – известный врачеватель в поселении. Так что две дочери были с рождения обязаны слушаться и внимать каждое правило. Тошнотных среди них бесконечное количество, с некоторыми можно смириться, но есть такие, которые я нарушила. Сожалею, но дневник завела не для исповеди. Мемуары всё-таки…

Отвлеклась на секунду, когда где-то вдалеке от стены послышался шорох. Подняла глаза, но никого не заметила. Да, такое случается часто, но мне не стоит отвлекаться!

А вот иногда я действительно задаюсь вопросом, кто создал странную иерархию, повесил ярлыки и сказал: «Жить надо так!»? Даже не знаю. Но раз это мемуары, то стоит пояснить. Мой мир состоит из определённого разделения. Его можно классифицировать по-разному. Но самое важное – это то, что существует пять поселений, живущих на отдельных территориях, занимающихся выделенной отраслью и живущие по своим правилам. Это был крепкий и самый долгий союз за последнее тысячелетие. Итак, стоит, наверное, немного описать, дать понять тому, кто это когда-то прочтёт.

Первое поселение отлично развивается в сельскохозяйственной отрасли, оснащает остальные всеми самыми важными для проживания продуктами, как обычными, так и экзотическими. Они довольно-таки богаты за счёт отличных плантаций и полей, усеянных самыми разнообразными культурными растениями. Их поселение отличается своими спокойствием и размеренным образом жизни, что редко для ликанов. Мы, как известно, ленивы, вспыльчивы и требовательны.

Второе поселение отлично справляется с промышленностью, в которое входит обработка шкур, выделка кожи, плетение различных изделий, ткачество, гончарное производство, изготовление стекольных предметов, а также фарфоровых и прочих изделий. Мне ли не знать? Наш дом хорошо уставлен утварью именно оттуда.

Третье поселение, наверное, является любимым у всех модниц союза. Там производят лучшую одежду, а текстиль развит на высшем уровне. Лучшая ткань. Лучшая обработка. Лучшие новинки. Все богатые дамы стекаются туда и скупают кожаные, меховые и галантерейные предметы. Была там только один раз, и мне показалось, что город наполнен различными запахами, весь красочный, манящий вернуться. Там необычно, а мне привыкнуть невозможно.

Четвёртое поселение – поселение, где живу я. Оно не специализируется на каком-либо виде промышленности или определённо отрасли. Мой город – город услуг. Сюда приезжают со всех остальных поселений, чтобы хорошо покушать, повеселиться, обратиться за помощью, то есть нет никакой интересной работы, кроме, как угождать гостям города. Этим занимаюсь и я – работаю в таверне. Отец говорит, что мы – центр среди союза, так как по большей степени все блага, созданные в других поселениях, привозят сюда. Возможно, это очень удобно: есть возможность купить всё, не выезжая за ворота, но я всегда хотела путешествовать, побывать во всех поселениях, кроме одного.

Пятое поселение. Одно из самых несговорчивых, не поддающихся воздействию. Они, как мне говорили родители с самого детства, не производят ничего, потому что привыкли воровать. Ликаны из Пятого поселения нападают на повозки, убивают себе подобных, и их правительство ничего не делает с этим. Но несмотря ни на что, союз был подписан, и они тоже имеют свой вес в принятии решений, взамен отдавая защиту. Только не думаю, что те, кто воруют и открыто убивают, достойны вообще находиться в списке среди поселений союзников, но это только моё мнение. Отец же так не считает, говоря что-то о балансе в природе, добре и зле, а на деле я постоянно слышу, как на стену поселения нападают звери. И я не дура! Эти звери – ликаны, наши сородичи.

На самом деле, я полагаю… Нет, я действительно знаю, что в каждом поселении свои правила, свои традиции и свои обычаи. Наслышана про небольшой обряд во втором поселении. Все беременные женщины должны убить кого-то из скота в первом обличии, чтобы вид крови воспитал, помог вырасти ребёнку в бесстрашного воина. Отвратительно! Некоторые до сих пор практикуют рождение детей в лесу и в воде, когда уже давно есть лазареты. Хотя… Почему я жалуюсь на глупые традиции, которым давно надо было изжить себя, когда в моём поселении до сих пор существует обряд инициации. Помимо того, что после нескольких лет волк награждался статусом и авторитетом среди других, ему ещё приходилось выбрать жену. И это было не так сложно по сравнению с тем, что до этого они скитались в течение недели по лесу в обличии волка. После того, как уставший ликан должен вернуться домой, в свой последний день инициации, когда несколько готовых по возрасту девушек выводили в лес, он должен найти свою пару – та самая, к которой прочувствуется зверь, либо которая первой попадётся на пути.

Отвратительное решение судьбы и не для мужчины, а для бедной девочки. Выбранную в последнюю ночь инициации с «любимым» может разлучить только смерть. Мама всегда утверждала, что сохранение старых традиций – хорошая база для поддержания общества. По мне, хрень собачья! По факту, ликанов принуждают жить вместе для продолжения рода. Нет предлога хуже.

Но я всё равно живу в этом обществе, работаю в таверне, иногда встречаюсь с подругами и изо всех сил стараюсь искоренить любые волчьи повадки в быту. В это время все, кого я знаю, наоборот рвутся использовать все преимущества ликана, нашей второй ипостаси. Ну, и пусть.

А есть некоторые ликаны, осознав свою непринадлежность в жизни зверя, проходят обряд отказа, чтобы уйти в магию. Редкость. Нельзя просто так стать шаманом, во-первых, надо иметь предрасположенность к связи с Богами, а во-вторых, пройти мучительный процесс. Не каждый выживает, но многие сдаются. У меня тоже бывали подобные мысли, только я знаю: нет никакой магии в моём теле. А убивать себя не хочу. Хотя в моём роду была одна из женщин, ушедшая в магию, эти ликаны становятся отшельниками, больше проводят времени в лесу, познают мир, познают свою силу, но всегда приходят на помощь. А к ним обращаются только в самых запущенных ситуациях. Я лично ни разу не видела шамана вживую.

Жаль другого способа отказа от своей второй ипостаси нет, потому что, если бы был, то ничего бы меня не держало здесь. Отказалась. Ушла в любом направлении. И никогда бы не вспомнила о страшном сне. Но нет! Эта дьяволица, хоть и ослабла внутри меня, но всё также продолжает шептать, проситься на свободу. Глупая. Думает, я её выпущу, два года сидела, ещё сто лет просидит. На всё есть свои причины.

И несмотря ни на что, я всё равно продолжаю жить, потакать правилам отца, который чтит традиции, не перечу маме, когда она велит делать так, как надо. Просто пришлось смириться. Своих родителей люблю, как и старшую сестру. У неё же всё по-другому, как и у всех остальных ликанов, Джудит пользуется своей силой, в своё время имела успех у мужчин, а затем вышла замуж. А я тихо корчусь в стороне, зная, что ей комфортно в своей волчьей шкуре, и я её вторая натура не показывает клыки…

Снова я отвлекаюсь от ведения будущих мемуаров, которые скорее всего уйдут в пустоту, и в этот раз глаза встречаются с небольшой кучкой ликанов, обходящих периметр за стеной. Упс! Они не должны увидеть меня здесь, иначе отцу, да всей семье прилетит! Кидаю второпях книгу в корзину, поправляю до жути неудобную юбку тёмного платья. Дискомфортно, но стараюсь по лестнице спуститься вниз, управляя своим телом, ещё и корзинкой. Только нога ступает на землю, делаю максимально приличный вид и иду по вытоптанной тропинке к мощеной дороге, где вовсю шныряют ликаны.

Сейчас я путь держу к маме, образцовый выходной, когда мы обе не работаем в отличии от папы. Конечно, диалог будет типичным, потому что считается, что я – самая счастливая девушка на свете, которая всегда мечтала жить, как затворница.

Лавируя по улицам, с детства выучив каждый уголок поселения, направляюсь к центру, где и находится дом. Очень удобно, потому что все знают, из какой я семьи, и кто мои родители. Приходится не обращать внимание на косые взгляды, будто они что-то знают, но я всё же подхожу к дому из красного кирпича. Воспоминания из далёкого детства хлынули через край. Сейчас бы вернуться в беззаботное состояние ребёнка, который хочет в сотый раз услышать рассказ от деда про то, как наше общество строилось, попробовать маминых блинчиков, сидеть в кабинете отца, на его коленках, ругаться с сестрой из-за какой-нибудь глупости, а затем в слезах извиняться перед друг другом. Но… Старое не воротишь.

Стучу в дверь белого цвета и разглядываю рядом лежащие инструменты отца, видимо, снова затеял что-то переделать. Неудивительно. Хоть и переехала полгода назад, он всё продолжает что-то чинить. Сердце ёкает, когда с самой доброй, гостеприимной улыбкой открывает мама и произносит:

- Я тебя уже заждалась! Приготовила вкусностей, проходи! – окутанная тёплыми руками матери, вхожу в свой когда-то родной дом. «Когда-то» - всего полгода назад.

- Как будто мы давно не виделись, - пробурчала под нос, заходя в дом.

- Теперь мы видимся редко, и я скучаю по тебе. Дом опустел, как только Джудит съехала, а следом и ты. Я так привыкла к вам, а сейчас даже поговорить толком не с кем. – Мама прошла вглубь небольшого, консервативного домика, который волей неволей возрождал приятные воспоминания внутри. Все они тянулись из детства.

Не могу сказать, что была счастливым ребёнком, не имеющим проблем. Нет, с другими детьми никогда не ссорилась, не дралась и вообще всегда была миролюбива, что несвойственно нашей расе, а вот конфликты с самой собой никто не отменял. Находясь в компании ликанов, в обществе, где каждый поголовно мечтал стать будущим Правителем, занимать высокую должность, я чувствовала себя ущемлённой. Зачем становиться кровожадным ликаном, который управляет армией поселения и ведёт только политическую жизнь, то есть ограничивать себя во всём? Никто не может, конечно, оспорить закон, как и самого Правителя поселения, звание которого передаётся по крови, а вот за место рядом с ним всегда идёт дикая бойня.

- Папа, как обычно, на работе? – оглядываю промелькнувший издалека кабинет.

- Сегодня созвали срочное совещание, всё из-за Пятого поселения, где подняли очередной бунт. Знаешь, там такие страшные вещи происходят… – мама вздрогнула.

- Что именно? – села за обеденный стол, скорее потянувшись к большой вазочке с виноградом и вишней. Из печки доносился приятный запах маминого пирога.

- У них Правитель не имеет такой вес, как, допустим, у нас, поэтому происходят постоянные «конфликты», тяжесть которых сложно представить. По словам проезжающих мимо торговцев вчера оттуда валили клубы чёрного дыма, волки рыскали всю ночь, а на сообщения Правитель никак не ответил. Они на грани, чтобы выйти из союза, а это не есть хорошо. – Разговор завлёк меня полностью.

- Почему? Всем бы стало легче, если бы они больше не участвовали в поставках, перестали грабить и наконец ощутили, что такое быть самостоятельными, а не обузами.

- Оливия, - она не была довольна моей позицией, поэтому снисходительно успокоила только одним взглядом, - ты до сих пор рассуждаешь, как ребёнок. Пятое поселение абсолютно равно остальным четырём, несмотря на ошибки.

- Они ничего не производят, а только воруют. – Напомнила о всем известном факте.

- Это неправда. Возможно они не обеспечивают всех сырьём или провиантом, но скажи, откуда у нас такая хорошая армия? Это их ресурс. Если Пятое поселение разорвёт с нами договор, то, кто будет нас защищать?

- Мне не нужна их защита. Принимать помощь от убийц и воров… Так низко… – тема как-то чересчур задела мои отсутствующие чувства к ликанам, которых я никогда в жизни не видела, да и никогда не захочу их увидеть.

- А если война? – неугомонная мама раскладывала на столе приборы.

- С кем? Войн не было уже целое тысячелетие. Сейчас самое безопасное время, в котором я, к счастью, живу. – Хмыкнула в ответ.

- Ладно, ты вся в отца. Он такой же скептик и старается отстаивать своё мнение до победного конца. Не будем за столом поднимать тему политики, а лучше поговорим о более важных вещах, - глаза мамы цвета мха обратились с интересом.

- Каких, например? О Джудит? – напомнила о сестре, не забывая, что всё моё детство крутилось вокруг неё. Она ведь старше, и ей доставалось всё самое лучшее, пока я росла абсолютно посредственным ребёнком. Не то, чтобы обида, а неприязнь.

- Нет, от неё ни слуху, ни духу. Она постоянно пропадает в лесу, оттачивает навыки обращения и управления зверем. Поговорим о тебе. Как замужняя, семейная жизнь?

Ох, точно. Обряд инициации, прошедший полгода назад, когда меня нагло вырвали из дома и сунули в лапы малознакомого парня. Не могу назвать этот момент своей жизни каким-то достоянием, не я ведь вышла за сына Правителя. Наверное, со стороны я выгляжу и даже похожа на завидующую, ревнующую сестру, которая не смогла состояться в жизни. Возможно так и есть, но я действительно не понимаю, как у Джудит выходит всё так просто: если пошла на обряд инициации, то в лесу, одетая в красное пышное платье, встретилась именно с сыном Правителя. Если пытается овладеть своим волком, то получается всё идеально, без происшествий, как у меня, например. У неё даже обличие волка идеальное – белая, пушистая шерсть, выразительные глаза, грациозная походка. Свою волчицу за одно единственное превращение я запомнила, как серую с чёрными вкраплениями эгоистичную тварь, поэтому наружу ей больше нельзя. Со стороны, я – неудачный проект родителей.

- Оливия, ты где витаешь? – недовольная моим долгим молчанием мама привлекла внимание трясущей перед лицом рукой, - Как твои дела с Питом?

Мы перешли на тему, где я несильна. А что вообще можно сказать о придуманном браке? Хотя слово «придуманный» не совсем подходит к этому случаю. У нас была официальная церемония, где мы дали друг другу типичные, сухие клятвы, которые мы не имели в виду. Подобным образом проходят все свадебные церемонии в нашем поселении, не знаю, как в других. Поэтому в свои восемнадцать лет я переехала на окраину города, находясь буквально в паре шагов от стены, ограждающей от леса и других поселений. Что сказать маме о Пите? Он хороший… Правда. Добродушный ликан, с которым можно обсудить книжки, а это довольно редко в моём мире, так как никто из мне подобных не читает. Также он оказался понимающим, поэтому, когда в нашу первую брачную ночь гости всем скопом, похожие на весёлых и пьяных клоунов, проводили до дома, до двери, мне не хватило смелости сказать, что… Ничего не будет. Да и по сей день ничего не было, хотя через год я должна бы уже родить ему первенца, но мне так не хочется быть инкубатором, как все остальные девушки. Моя романтичная душа хочет не ноги раздвигать и детей рожать, а любви. Нежной. Запоминающейся. От которой ноги будут подкашиваться. А не то, зачем девочка появляется на свет. И что сказать маме? Что внуков в скором времени не стоит ожидать? Что мы с Питом почти не разговариваем дома, когда он приходит с работы? Что мы вроде разделяем одну спальню, но в прямом и переносном смысле спим под разными одеялами?

- У нас всё нормально, - только и смогла вымолвить.

- Всё, что ты можешь сказать о жизни в браке? – на губах мамы появилась улыбка.

- Это всё, что я могу сказать про свои дела с Питом, а брак – отстой. – В который раз я доказала, что не умею сдерживаться и подбирать слова даже при маме.

- Вы до сих пор не сблизились? Не нашли общий язык? – конечно, она под словом «сближение» имела не просто общение, а контакт, но я – не инкубатор.

- Наверное, мы не относимся к тем, кто быстро влюбляется. Но разговариваем иногда.

- Уже что-то. Но… – голос немного понизился, мама пододвинула стул чуть ближе к моему, чтобы «открыть секрет», - Оливия, я тебе много раз уже говорила. Надо смириться. Не пытайся противиться правилам и традициям, которые гораздо старше тебя. – Не эти слова я хотела услышать, но спорить не стоило.

- Я попытаюсь его полюбить, - поджала губы, чувствуя терпкий вкус лжи на кончике языка. Ну, хоть кого-то успокоили произнесённые слова, и как жаль, что не меня.

- Он хороший парень, симпатичный, добрый и умный. – Перечислила то, что я и так знала. Сложно отрицать, что Пит – довольно красивый, притягивающий взгляды девушек, парень, но немного не в моём вкусе.

Слегка взъерошенные, коротко стриженные волосы шоколадного цвета. Взгляд серо-зелёных глаз всегда спокоен, немного унесенный далеко-далеко, но обращающийся со всей возможной искренностью. Некоторые говорят, что он – отличная партия, а уж тем более для меня, «невзрачной девчушки». И мы с ним незнакомцы в доме.

- Да, я уже поняла, что тебе мой муж очень даже нравится… – тоном старалась не выдать своё разочарование. Неужели никто не видит, как я несчастлива?

- И ты с ним проведёшь всю жизнь вместе, - вроде она говорила воодушевлённо, но произнесённая вслух перспектива меня только сильнее испугала.

- Как прекрасно, - отворачиваясь в сторону, скорчила тошнотворную гримасу.

Больше толкового я не произнесла за столом, лишь слушала истории и новости от мамы. Меня, конечно, не особо волновали слухи и сплетни соседей, но выработанная улыбка уже без усилий заползла на лицо. Я качала головой, как бы показывая, насколько душещипателен рассказ, пока обдумывала, как ничем не буду заниматься по возвращении домой. Находясь в абсолютной стагнации, не замечаю, как час переходит в другой, день сменяется следующим, а это «ничегонеделание» только ухудшает ситуацию. Поэтому надо взять себя в руки, найти хоть какую-то цель. И именно в этот момент тварь внутри зашевелилась. Ужасная цель! Ей надо заткнуться. Хотя… Попробовать настроить наш контакт – не худшая идея. Можно потренироваться с трансформацией, но мурашки тут же накрывают тело. У меня был не лучший опыт.

Надо дать волчице шанс? Заурчала. Встрепенулась. Как будто действительно услышала зов, услышала мысли. Ладно, можно попробовать пойти у неё на поводу, только как-нибудь тайно, чтобы никто не узнал.

Попрощавшись с уже довольной мамой, я не ощутила такого необходимого расслабления и удовлетворения, что меня выслушали и поняли. Хотя… Бредя по заполненным улицам, я быстро пришла к мнению, что нет такого на свете ликана, который поймёт мою натуру, да и вообще попробует прислушаться, о чём я всегда твержу. Чувство одиночества тронуло моё сердце, залезло по локоть в грудь и начало ворошить весь давно осевший негатив. Вот так легко, из-за собственных мыслей, я могу разозлиться. Хлопнув входной дверью, прошла в пустой дом.

Вид из кухонного окна оставлял желать лучшего, но иногда я задумывалась. Пусть все видят огромную стену, возведённую с целью защиты населения городка, мои же глаза устремляются на потенциал. Потенциальная возможность свободы, которая вселяет надежду, что когда-нибудь я обрету то, что так сильно хочу. Вздыхаю уже более облегчённо, бросаю на стол, рядом с печкой, корзину, желательно которую лучше припрятать до прихода Пита. Но не сейчас.

Воодушевившись поставленными новыми целями, откидываю волосы за спину, разуваюсь и беру путь в гостиную. В углу комнаты, там, рядом с расстеленным мягким ковром, стоит моя подруга. Удобная, уже даже потрёпанная арфа, на которой я всё детство играла, отчасти в тех же случаях, что и сейчас. Никто не хочет услышать то, что пытаюсь донести, а она всегда выслушает и придаст хоть немного энергии. Вытаскиваю её аккуратно, бережно на ковёр, случайно задевая струны. Взбалмошные нотки вырываются наружу, и я улыбаюсь сама себе.

Затем опускаюсь на мягкий ковёр, ногами обхватываю инструмент, но не стискиваю, представляя, что она – самая нежная особа. Подол тёмного платья приходится немного задрать, оголив бёдра, чтобы ткань не попала между струн и не нарушила игру, чтобы не сломала мою «подругу». Голова склоняется слегка вправо, оглядываю струны, не зная, что именно играть. Дезориентация не только в выборе мелодии, но и по жизни, поэтому особо не удивляюсь. Поднеся пальчики к тонким, напряжённым струнам, тяну сразу несколько и получаю в ответ что-то похожее на мурчание для моих ушей.

Успокаивающая музыка уносит меня далеко, в гавань, где не существует всех этих правил, душещипательных слов мамы о том, что всё наладится, оперируя тем, что якобы все женщины из поколения в поколение проходили через подобные трудности. Возможно когда-то она на это купилась, затем и сестра, но меня тошнит от клетки, которую строят для каждого в моём городе. Хочу просто выдохнуть. Хочу не стискивать свой рот каждый раз, когда мнение и правда рвётся наружу. Хочу управлять своей волчицей. Хочу жить с мужчиной, которого искренне полюблю. Хочу путешествовать. Но нет никого, кто мог бы осуществить все эти «хочу».

Почувствовав на себе взгляд, хоть и лишена обострения чувств, что несвойственно ликанам, поднимаю голову. Конечно. Моментально прекращаю игру.

- Зачем? Было очень красиво… – спокойный, бесстрастный голос звучит в тишине.

- Долго стоишь? – выдыхаю и быстро поправляю подол платья, который возможно открывал вид на кое-что… Не то, что бы я хотела показывать каждому встречному. Только вот, Оливия, он не какой-то первый встречный, а муж.

- Нет, пару минут, но увидел достаточно, чтобы спросить. Почему раньше не играла? – скрещенные руки под грудью парня напряглись.

- Не было в этом нужды. Я не творю музыку, а играю для самой себя. – Стараясь по совету мамы искренне говорить, встала на отсидевшие ступни.

- В любом случае, мне нравится. – Зелёные глаза внимательно оглядели меня с ног до головы, и я быстрее захотела ускользнут от оценивающего взгляда. Схватила арфу и решила вернуть на место, чтобы уже в следующий раз отдаться силе музыке, - Что-то в тебе сегодня поменялось… На это есть причины? – видя что-то, но не видя до конца, Пит сохранял зрительный контакт, а я шла на самопожертвование собой и своих «хочу».

- Разговор с мамой иногда может помочь, - нагло солгала и двинулась в его сторону.

- Ты не говорила, что пойдёшь сегодня в гости к родителям. Могли бы вместе сходить.

- Иногда мне кажется, что она просто проверяет, когда я рожу тебе десяток детей… – фыркнула недовольно в ответ, подойдя уже вплотную к мужу.

Он нервно сглотнул и перевёл взгляд на мои губы. Я лишь продолжала наблюдать.

- А ты бы хотела уже родить мне сына? – конечно, о девочке речь и не шла.

- Я не готова к этому, Пит. Иногда мне очень стыдно, что во время обряда ты нарвался именно на меня, на никудышную девчонку. Но обещаю, что буду стараться… Буду тебе хорошей и даже лучшей женой… – за язык меня никто не тянул, но, по правде говоря, произнесённые обещания я сказала только ради себя.

- Мы наконец сдвинулись с мёртвой точки. Я рад, - на лице Пита образовалась из неоткуда горящая, лучезарная улыбка. И это хорошо, что я смогла заставить его поверить в искренность, несмотря на то, что сама не купилась бы.

Желания и мечты о свободе можно оставить за спиной, впереди у меня действительно муж, куча детей, беспросветная, сплошная беременность длиною в жизнь, забота о доме, о будущем и о традициях. Решившись на столь храбрый шаг, я аккуратно кладу руки на плечи Пита, затем поднимаюсь на носочки и скрещиваю пальцы за его шеей. Возможно никто не нуждается в объятьях, кроме правительства, но я просто кладу отяжелённую мыслями голову на плечо парня. Он пахнет костром, немного лесом, такой домашний, любимый Пит. Объятья не похожи на страстное, любовное выражение наших чувств, я просто разделяю горе с ним. Мы привязаны друг к другу, не зная ничего.

- Пойдём, я приготовлю тебе ужин… Хотя я скорее всего его испорчу, так как ни разу не притрагивалась к той печке… – слабо улыбнулась, вылезая из тёплых, домашних объятий, замечая, что в глазах-то его что-то поменялось.

- Думаю, у нас всё получится… – мягкая рука ложится на лицо, пальцы ласкают скулы, но это прикосновение незнакомое, странноватое для меня, - И я не про ужин.

========== Часть 2. Альфа ==========

Голубые глаза боязно, немного стеснительно выглядывали из-под одеяла, которое девушка буквально влепила в свою грудь. Сейчас её внимание занимал Пит, бродящий из стороны в сторону по спальне в поисках необходимой одежды. И в этом была проблема: неловкость возникла из-за открытого, манящего торса, по которому стекали капли прохладной воды. Оливия дёрнула бровью, удивляясь, как бета может быть таким спортивным внешне. Обычно они уступают альфам во всём, и мускулатура не исключение. Но сейчас её волновало то, что он всё не уходит и не уходит.

- Почему ты ещё в кровати? – непонимающе спросил мужчина, натянув рубаху.

- Потому что… – она удивилась, как неуверенно звучит её голос, и сразу прочистила горло кашлем, - Мне нужна комната пустой…

- Неужели всё ещё стесняешься меня? Мужа? – на лице мелькнула улыбка, скрывающая настоящую неловкость за собой.

- Ты ведь понимаешь, что этот статус совсем ничего не меняет?

- Он не меняет ничего для тебя, а я отношусь ко всему предельно серьёзно.

- И ты должен знать, что девушкам надо давать время на подобные поступки. Например, я не привыкла ходить в сорочке перед другими… – постаралась выйти из ситуации привычным способом – заговорить оппонента.

- Давай тогда будем идти друг другу на уступки. Я не буду врываться в твоё личное пространство, пока ты сама не попросишь, а ты… Например, наконец возьмёшь хоть немного моих денег и пройдёшься по магазинам, а лучше съездишь к Третьим. Там всегда качественные вещи. – Впервые между ними завязался подобный разговор.

- Мне неудобно брать твои деньги, - сразу же пробурчала в ответ.

- Это я уже успел заметить, но пора привыкать. Ты зарабатываешь, чему я не очень доволен, и всё же мы должны переходить хотя бы на общий бюджет.

- Даже не знаю, неужели тебе не нравится мой стиль одежды?

- Не в этом дело…

- Пит, я правда не знаю… – растеряно Оливия повыше натянула одеяло, желая спрятаться от пронзительных зелёных глаз.

- Идём на уступки, не забыла? – подмигнул в ответ.

- Ладно, - еле-как смогла произнести, совершенно не желая идти на эти уступки. Только вот в голову лезла та навязчивая мысль, что пора менять всё в своей жизни, - Я прикуплю вещи.

- Вот так-то лучше. Я сегодня буду раньше, поэтому надеюсь, ты никуда не пойдёшь.

- Нет, я посижу дома, приготовлю ужин. Жена под замок.

Зелёные глаза недовольно скользнули, снисходительно упуская последнюю фразу. Колкая и оскорбительная.

- Я не держу тебя дома, Оливия. Можешь идти, конечно, но я всё-таки волнуюсь за тебя.

- Всё будет хорошо… – ей стало стыдно за свой длинный язык, - И удачного тебе дня.

Это было сказано искренне и от чистого сердца. Пит не занимал, как её отец, высокую должность, но бете и ничего не могло светить. Только альфы правят, ещё одно негласное правило о силе и статусе. Как повезло тебе с рождения, так и живёшь дальше. И всем бетам нашего поселения выделены места управляющих или врачевателей – то есть там, где не нужно применять физическую силу и смекалку. Ведь альфы – это самцы в самом иногда грязном и ужасном понимании. Всё могут, если отстоят кулаком, а точнее лапой. Силён волк – далёк твой путь наверх. И Оливия видела альф, чувствовала их влияние на себе, как на омеге - крошечной, хрупкой приспособленке. Её роль в этом мире и правда была определена с самого начала – вынашивать крепкого ребёнка для альфы или беты, следить за домом, за садом, убираться везде и всюду, а ещё не забывать про мужа, про его мужские потребности. Что же Оливия делает на самом деле? За домом не следит. Ужин почти никогда не готовит. Временами на рынок заглядывает, прикупит овощей, не задумываясь, что любому ликану нужно свежеприготовленное мясо. Сада и подавно нет, точнее есть место на небольшом заднем дворике, но чтобы копошиться в земле? Нет! Отменяется! Ничего из вышеперечисленного не делается.

Да даже сейчас, когда она пообещала сидеть дома, заняться чем-то полезным, никто за обещанием не следит. Возможно потому, что перед ней не стоит альфа, а возможно потому, что уважение просыпается к любимому и любящему ликану. Волосы быстро собрала в аккуратную причёску, ворча что-то насчёт непослушных завивающихся прядей. Затем, как и положено леди, достала дотошное платье бежевого цвета, поправила слегка мятый подол и ловко в него запрыгнула. В этот раз обошлась без стягивающего корсета, который когда-то приобрела мама, якобы в соответствии с новыми законами моды. На деле всё неудобно и совсем не стоит того.

- Ты должна была начать лучшую жизнь, которую тебе расписала сама судьба… – бурча себе под нос что-то вдохновляющее, Оливия уже надевала башмачки для прогулки, - Но вместо всего предложенного ты выбираешь глупые опасности, которые ни к чему хорошему не приведут. Зачем?! – её разговоры с самой собой не были каким-то удивлением для остальных, кто хорошо знал девушку. Прекрасно ведь поговорить с умным ликаном, поспорить с ним и прийти к консенсусу.

Огляделась по сторонам, затем глаза мелькнули по соседним домам, где вроде всё тихо: значит, все уже давно разбрелись по рабочим местам, которые им уготовила сама судьба. Пожирают плоды своих предков, подписавших тот союз. Сам взгляд голубых глаз был невинен, но за ним скрывалась хитрость, возможно присущая всем отчасти, возможно присущая только женщинам, а возможно присущая только ей. Носочки башмачков утыкались в знакомые углубления неровной стены, пока она умело перебирала ручками, ощущая тягость за спиной. В этот пришлось обойтись без корзинки, но её заменила кожаная сумка. Вчера у неё был немного другой путь, длиннее, но куда опаснее. Есть два секретных места, откуда она часто глядит на просторы тёмного леса. С самого детства всех пугают, что там водятся страшные звери, которым нет управы. Некоторые говорят, что лес меняется каждую ночь, и если ты останешься там до рассвета, то никогда не найдёшь свой путь обратно, домой.

- Не трусь! – уговаривая саму себя, девушка не могла решиться прямо сейчас.

Не может же быть, что все эти присказки – правда? Так ведь?! Но если не прыгнешь в неизвестное с головой, то никогда не узнаешь, что там есть, на самом деле. И тут произошло – была ни была! Оливия аккуратно слезла со стены и впервые оказалась за стеной абсолютно одна, без сопровождения взрослых. Казалось, даже воздух сменился: стал чище, свежее, приятнее. Дикость! По коже пробежали мурашки, и под этим трепещущим чувством, схваченная в тиски, она сделала шаг вперёд. Следом другой. Не было ничего страшного. Хрустящие сухие ветки под ногами разрывали тишину, раздавалось пение птиц где-то высоко-высоко, по веткам в страхе пробегали несмышлёные дикие зверьки. И она так сильно не хотела на них походить, поэтому уверенно шагала вглубь леса, не зная, куда, но зная, зачем.

- Эта поляна хороша? – пробубнила себе под нос, наконец ступая на неплохо освещённую поляну. Где-то росли цветы, где-то - просто трава, - Она и правда хороша.

Было решено остаться именно здесь. И только сейчас Оливия чётко поняла, что не отказалась бы от какого-нибудь пледа, который можно было бы расстелить для собственного удобства. Но вот в сумку влезли только второе платье на случай, в котором она сомневалась, - если волчица резко вырвется из неё и разорвёт это одеяние, два яблока и фляжка с водой. Она быстро скинула тяжесть с плеча и огляделась по сторонам. Ничего устрашающего, о чём твердили предки.

- И как только тебя вызволить оттуда? – недовольно, но она зачем-то опустила глаза именно на стянутую платьем грудь. Будто волчица именно там, за рёбрами. Нет, она везде, в крови, в мышцах, в костях, даже в голове плотно засела.

Воспоминания освежились: когда-то отец учил и её, и сестру, как разговаривать внутри со своей волчицей, как вызывать и трансформироваться в эту бестию и убийцу. Слова отца скользнули, уже не как воспоминание, а будто это происходило наяву.

- Превращение на первых стадиях, в первые разы занимает около часа, но и то не у всех. Некоторым необходимо больше времени, а иногда даже вторая ипостась противится и не появляется наружу. Сначала надо принять удобную позу.

- Удобная поза… – тихо прошептала, вытаскивая из закромов слова отца.

Девушка нашла неплохое местечко в тени под деревом. Оголённые лопатки коснулись прохладной, шершавой коры.

- Важно не только правильное дыхание, но и сила духа, чтобы связаться с волком. Он может не пойти навстречу по любым причинам, отчаиваться не стоит. Лучше попробовать ещё раз и ещё, когда-нибудь он сдастся, поняв, кто и вас двоих – хозяин.

И если бы волк Оливии знал настоящего хозяина среди них двоих, проблем бы не возникло, и превращение с одного раза в год увеличилось до еженедельных. Для пущего удобства она закрыла глаза, стараясь максимально отречься от мира окружающего, попыталась оттолкнуться и как бы взлететь в невесомость, но всё – мысленно.

- Позовите его, пообщайтесь, отвлеките… – отцовские советы так и лезли в голову, пока волчица внутри прятала морду, не желая показываться.

Прекрати недовольно рычать… Я же всё чувствую! - начался внутренний диалог с самой собой, то есть со второй ипостасью. Но ответа, конечно же, не последовало, только монотонный рык, - И в твоих, и в моих интересах сейчас же начать строить мост друг к другу. - Это тоже не помогло, - Послушай, ты мне тоже не нравишься: над манерами надо поработать, поведение исправить и желание убить каждого вокруг искоренить. Но ты же сама видишь, как в поселении все рады этой чёртовой связи с волком, обсуждают. Чем мы хуже? А вдруг что? Вдруг придётся защищаться, ты посильнее меня будешь.

Внутри послышался неприятный вой тоски этой «псины», отчего Оливия тут же открыла глаза и потрясла головой, чтобы избавиться от тошнотного чувства. Похожая тоска перетекла плавно и в неё, точнее она никуда не уходила. Волчица тоскует по свободе, но не хочет выбираться из-за обиды, а девушка просто перенимает настроение.

По другую сторону поляны показалось что-то тёмное, оно пробежало и скрылось за деревьями. Вот сейчас стало совсем страшно, моментально мурашки пробежали по спине, ладошки вспотели. Именно про такие моменты твердила Оливия глуповатой зверюге, которая до сих пор, лишённая инстинкта самосохранения, отвернулась и показывала длинный хвост.

- Отлично… – злобно прошипела под нос, обращаясь непосредственно к ней.

Вновь мелькнуло что-то большое и чёрное, а затем скрылось за деревом, совсем неподалёку от её сумки. Тело окаменело, девушка часто задышала. А вокруг будто все зверьки спрятались по своим норкам, тишина пришла, а яркое солнце надо головой сменили серые облака. Сжалась в небольшой комочек, кожа засаднила на спине от грубого прикосновения коры. И по сравнению с тем, что сейчас с ней должно случиться, эта боль не имела значения.

Крупная ладонь, похожая больше на лапу, больно ухватилась за её предплечье и потянула на себя, поднимая на трясущиеся ноги. Оливия даже не успела пискнуть, опомниться прежде, чем вторая рука впилась к тонкую шею и сдавила все самые важные артерии. Голова соприкоснулась с деревом в приглушённом звуке удара. Она даже не хотела открывать глаза, боясь, что увидит монстра или даже несколько монстров. Вот тут граница реальности и рассказов прабабушек и прадедушек стёрлась.

- Какого хрена ты так громко передвигаешься? – послышался грубый, но обволакивающий голос. Глубокий, но при этом мягкий, не режущий слух. И только по нему она могла уже что-то сказать о хозяине, - Может, ты откроешь глаза?

А она так этого не хотела. Вдруг голос совсем не соответствует внешности. Пришлось всё же медленно открыть голубые глаза, моментально утыкаясь взглядом в крепкую грудь, облачённую в кожаную чёрную тунику, под которой белая рубашка. Он действительно был крупным, пугающим, чувствовалась разница в одежде, в поведении. Оливия подняла голову медленно, уже не желая связываться с незнакомцем.

Чёрные, как самая тёмная, страшная ночь, глаза. Над омутами возвышались чёрные брови. Складка образовалась между ними, показывая всю взбешенность ситуацией. Губы плотно сжаты, как и челюсти, отчего выпирали желваки.

- Не испытывай моё терпение. Что ты здесь делаешь? – по словам, по тону голоса, даже по тому, как он сжимал её горло, словно держал предмет своего решения: будет жить или нет - можно сказать одно. Альфа.

- Гуляла, - вместо уверенного голосочка послышался сдавленный хрип.

- Ты спугнула всю живность в радиусе трёх миль своим гулянием на чужой территории.

Незнакомец сильнее сжал её горло, девушка привстала на носочки, а рука переместилась на его инстинктивно.

- Чужой? – решилась всё же задать этот вопрос.

- Моей территории. – Отрезал моментально.

- Тут не ограждения, чтобы было понятно. Извините…

- Здесь мой запах, моя стая, думаю, всё должно быть понятно. – Ещё секунду, и казалось пару позвонков хрустнет под напором безумца.

- Больше такого не повторится, я правда просто гуляла и осматривалась…

За всё время их разговора он ни разу не отвёл взгляд в сторону, не посмотрел выше, ниже, влево или вправо – только чётко в голубые испуганные, но живые глаза. И она следовала примеру, как-то даже проникаясь его силе, всё меньше и меньше испытывая страха перед незнакомцем, так ещё и альфой.

В момент опора в виде его смертельной хватки, в виде его стальной руки, исчезла, он просто-напросто отпустил девушка, и Оливия не была готова. Из-за переизбытка свежего воздуха она упала прям в ноги ликана. Никто, кроме неё самой, не дрогнул. Он продолжал стоять и смотреть с высоты своего роста. Чёрные глаза скользнули по оголённой коже плеч, лопаток, заметны вертикальные узоры коры дерева. Но несмотря на них, он отметил безупречную кожу светлого оттенка. Казалось, она не выходит на свет, цвет даже казался мертвенно-бледным.

- Не подадите руку? – послышалась просьба, девушка потирала шею и смутно разглядывала траву под руками. Ладошки горели, горло – тоже.

- Я не виноват, что тебя ноги не держат. – Ликан не настроен ни на помощь, ни на разговор тем более с такой вежливой персоной.

- Разве? – голова поднялась, и голубые глаза исподлобья недовольно посмотрели на него. Острый язычок только раззадорил его.

- Давай вспомним, на чьей ты территории? – в голосе усмешка, на лице – пренебрежение. Она ему неприятна? Оливия отмахнула эту мысль. Какая разница?

- Это лес. Там территория, здесь территория. Тут деревья и кусты, там – тоже.

- Это моя территория. – Брюнет указал пальцем там, где она сидела.

Какой нахал! Каков характер! Неудивительно, что он альфа, тут даже гадать не надо. Но Оливия собрала все припасённые словечки в кулак и отпустила, не желая связываться с явно недружелюбным безумцем. Она встала снова на ноги, выпрямила аристократично спину и поправила юбку платья. Демонстративно, лишь бы утереть ему нос, сделала два шага назад, вложив одну руку в другую.

- А здесь? Всё ещё ваша территория?

- Да, вся поляна – это моя территория. – Слова звучали глупо, но уверенно и серьёзно.

- Хорошо, я не хочу заводить врагов… – как и положено любой омеге, девушка быстро сдалась под напором альфы, решив, что лучше задобрить чем-нибудь и уйти живой.

Рука скользнула в сумку, пытаясь найти кое-что, но отчего он возможно откажется.

- Яблочко? – вытянула ярко-зелёный фрукт. Чёрные глаза продолжали прожигать дыру в ней, даже не шевельнулся, ничего не сказал, - Ты мясо предпочитаешь? – сглотнула.

- Да, и ты спугнула мой ужин на сегодня. – Ни намёка на снисхождение.

- Я правда не хотела помешать, тут ведь так тихо, казалось, что никого в округе не было.

- Значит, надо прислушиваться лучше. И что ты вообще здесь делала? Сидела на траве?

- Медитировала, вроде того.

- Я за милю почувствовал, как ты раздражала своего волка. – Тёмные глаза бездумно скользнули по оголённым плечам, он будто заглядывал внутрь и прислушивался к волчице, - Ты ей не нравишься. Почему?

- Извините за такую грубость, но это не совсем ваше дело. – Оливия выжимала из себя максимум уважения к незнакомцу, опасного с виду.

- Ты права, но рискну дать совет. Захочешь превратиться, откопай себе могилу, она ничего не спустит тебе.

- Риск не оправдал ожидания. А совет не поменял моего решения.

- Жаль, будешьпробовать превращение, однажды в лесу я наткнусь на твой труп.

- Тогда похорони меня под этим деревом, на твоей территории…

- Место уже занято, - разговор совсем не клеился, поэтому девушка решила для себя быстро – валить. А что ещё делать, когда ситуация выходит из-под контроля?

- Хорошо-хорошо… – пробубнила под нос и наклонился вперёд, подбирая сумку с земли, - Больше вы меня здесь не увидите.

На носочках она прокрутилась, уже не желая смотреть в злые чёрные глаза. А вот он, наоборот, совсем не был готов к такому поступку. Выглядело всё очень странно.

- Что ты задумала? – обладая хорошей скоростью даже в первом обличии, незнакомец преградил путь Оливии и больно впился рукой в плечо.

Скорчилась в ответ, пытаясь отстраниться. Ничего не вышло. Ведёт себя странно, так ещё и не соблюдает должную дистанцию, руки распускает!

- Отпустите и дайте мне пройти. – Шатенка намеревалась уже брать в руки подол неудобного платья и нестись в сторону поселения. Знать бы точно, где оно находится.

- Почему ты играешь? – каждый вопрос казался непонятнее предыдущего.

- Я… Я… – девушка не могла собраться с мыслями, руки интуитивно подобрались к откровенно открытой груди, - Я не понимаю вас…

- Какого хрена?! – он просто повышал голос беспричинно, ладонь легла на лебединую шейку и сжала, фиксируя два пальца на пульсирующей вене, - Ты боишься…? – звучал толи очередной вопрос, толи сухое утверждение, зато последовал ответ.

- Да, вы меня пугаете… – прохрипела сорванным голосом, в голубых глазах встали слёзы. Она всё больше походила на забитого зверька, а не на взрослую волчицу.

В чёрных глазах до сих пор горела ярость, но сознание возвращалось на первое место, как и должно быть у любого альфы. Злое выражение лица сменилось непонимающим, и рука тяжело слетела с шеи. Палач передумал. Точнее он находился в таком странном, неподдающимся описанию состоянии.

- Надеюсь, - внезапно голос стал спокойнее, - ты поняла, что на мою территорию нога твоя не должна ступать. А теперь можешь быть свободна.

Слова звучали будто с барского плеча, будто сам Правитель только что отдавал приказ, точнее дарил шанс убежать. И это хорошо на неё подействовало. Оливия закинула сумку на плечо, опустила виноватые, пестрящие страхом глаза в землю и просто побежала прочь, запинаясь о камни под ногами. Бренное тело после эмоциональной встряски парило над травой, а страх, что безумный незнакомец может последовать за ней, не давал покоя. Сердце вроде бы учащённо билось из-за боязни, но в следующую секунду уже казалось, что причина была совсем в другом.

Волчица внутри встрепенулась, почуяв силу альфы, даже ослабев. Хвост забился из стороны в сторону, светящиеся глаза бегали в поисках того самого. Какая же она вертихвостка! Почувствовала мужское начало и уже была готова.

Вечером вернулся Пит, уставший после долго дня, волчица приняла прежнее положение и со скучающим видом познавала мир через голубые глаза. Вот настолько сильно отличалась реакция. Оливия же решила просто не прислушиваться к этому внутреннему голосу, который велел бежать обратно в лес, а, например, приготовить ужин «любимому мужу». Всё было так и сделано – девушка вводила саму себя в это состояние стагнации, которое пророчили предки для любой женщины Четвёртого поселения.

- Знаешь, я подумала и решила… – уже укрывшись тёплым одеялом и переодевшись в длинную ночную сорочку, Оливия позволила себе краем глаза посмотреть на полуобнажённого Пита. Быстро это стало входить в привычку. Он стоял рядом с деревянным шкафом и искал верхнюю часть пижамы, - Я поеду в Третье поселение с деньгами и подберу что-нибудь. Ты поедешь со мной? Помог бы выбрать то, что и тебе понравится.

- В скором времени я уеду по делам вместе с Правителем, твоим отцом и другими помощниками, поэтому тебе придётся какое-то время пожить одной.

- То есть не поедешь? – догадливо спросила.

- Оливия, мне правда жаль, я узнал о поездке только сегодня. Между прочим, твой отец очень благосклонен ко мне. Сам предложил поехать, как помощнику.

- Пытаешься ему угодить? – хихикнула в ответ, поднимая одеяло до губ, скрыв улыбку.

- Он ведь теперь часть моей семьи, как-никак, я хочу быть твоей семьёй. Так что в поездку тебе я могу нанять хороших воинов, они сопроводят.

- А это обязательно? – одним тоном показала, что не хочет предложенного расклада.

- Мне будет спокойнее, что ты под контролем, договорились? – наконец парень переоделся и направился к кровати.

- Договорились, мы идём друг другу на уступки, так ведь? – нежно улыбнулась в ответ.

- Что ты хочешь взамен? – кровать прогнулась с противоположной стороны.

- Ничего, мы не счёт же будем вести по количеству протянутых рук помощи. – Оливия повернулась на бок и внимательно наблюдала за Питом.

- Ладно, но я обязательно отплачу тебе тем же… – между ними образовалась еле видимая связь, которая должна положить фундамент их взаимоотношений.

Всё произошло неожиданно, но так плавно и нежно: только девушка повернулась на другой бок, Пит аккуратно, стараясь не напирать, положил руку на её талию поверх одеяла. Оливия заметно вздрогнула, но отодвигаться и уворачиваться не стала. Да только глаза закрылись, она встретила его очи. Не те, что находятся за спиной, а те, что будоражили в страхе кровь. Волчица вновь встрепенулась. За окном раздался вой. Девушка знала… Это не последняя встреча.

========== Часть 3. Сделка ==========

Весь лес замер в страхе. Обычное, естественное состояние для низших зверей, прячущихся среди деревьев. Лишь только заметные тени скользили, разнося страшные, остерегающие звуки. Огромные волки преследовали запыхавшегося оленя к реке, дабы загнать в угол и наконец поймать добычу. Чёрные испуганные омуты искали другой путь к отступлению. Можно свернуть влево, но через пару секунд нарваться на серо-бурого волка, который не прочь вонзить свои зубы в тёплое тело. Но никто не позволит. Убить должен альфа. Поэтому остальные в стае ожидают первого действия или любых других приказов. Чёрный волк не обращал ни на кого внимание, гнал и гнал вслед за оленем.

Голубые глаза впились в жертву, и он был готов действовать. Запах сбился странным зловонием, а затем настроение перебилось смятением. Он почувствовал одиночество, которое исходило ни от кого-то из стаи. Оно тянулось, словно нить, через весь лес именно к нему. Прорычал, дав сигнал своей стаи закончить охоту самостоятельно. Кровавые огоньки в голубых глазах мелькнули злобно, ликан остановился.

Запах тянул его, но при этом отпугивал. Ведь казался весьма знакомым. Не сложно было догадаться, кто является носителем. Сегодня волчица-незнакомка вела себя по-другому, тоска и грусть сменились откровенной агрессией. Волчице не нравилось происходящее совсем. За несколько минут он сокращал расстояние в разы, пока не почувствовал затхлый запах ярче.

Около поваленного, засохшего дерева, облокотившись о всё ту же жёсткую кору, сидела шатенка. Никто иная, как Оливия. В этот раз вторую ипостась она мучила не постоянным превращением, а долгой писаниной в дневнике. Мыслей была куча, и в этот раз на страницах она даже запечатлела знакомство, точнее встречу с ликаном в лесу. Тем временем он обратился в первую ипостась, приняв облик брюнета с чёрными глазами, и откопал одну из заначек одежды.

Тёмная густая бровь приподнялась, только глаза скользнули по необычному для него наряду. Обычно он видел женщин и девушек в свободном стиле, то есть одетых в штаны, а не в платья. Она была в платье бежевого цвета с корсетом поверх. По ткани видно, что не богата, но скромна. И даже это не остановило его, чтобы прервать тишину.

- Разве я не объяснил, где моя территория? И правила, которые мы негласно соблюдаем? – тон голоса был строгим, но она даже не повернулась.

На розовых губах появилась улыбка, скрытная такая, можно сказать, незамысловатая. Оливия не ожидала его увидеть сегодня, специально место выбрала подальше от той поляны, но почему-то страха не было, хотя… Должен ведь?

- Извините, я правда не преследую цели вам насолить…

- Почему ты так разговариваешь? – он откровенно показал, насколько ему не нравилась подобная манера разговора.

- А как мне ещё с вами разговаривать? Мы незнакомы, поэтому я проявляю к вам уважение. – Они внезапно столкнулись с взаимным непониманием.

- На деле, кажется, будто ты ёрничаешь.

- Нет, извините и за это. – Опустила голову, не зная, что делать, - Я сейчас уйду, всё равно глупая идея сюда приходить, только порчу ликанам настроение.

В момент, когда волчица внутри противно зарычала, недовольная её тоном, шатенка поспешила скорее удалиться в горизонт. Если она каждый раз будет нарываться на него в лесу и получать за это, лучше вообще забросить попытки самостоятельного обучения.

- Стой, - незнакомец не дал ей сделать и шага, впившись рукой в локоть, - Что ты вообще здесь делаешь? Зачем приходишь? – вроде бы его пугала эта странная особа своим запахом, а точнее его отсутствием, но и причину узнать хотелось.

- Да так, неважно. – За секунду из добродушной, покладистой девчушки, она превратилась в скрытную даму, которая не имела желания выкладывать карты.

- Важно, раз ты выходишь в лес, пока тут гуляют ликаны разных поселений.

Голубые глаза поднялись в ответ, как бы не веря, что можно встретить тут что-то страшнее и свирепее, чем сам он. Сведённые на переносице брови показывали всё недовольство, сжатые челюсти и взгляд, желающий поскорее узнать ответы.

- Я практикую превращение.

- Зачем?

- Как зачем? – они перекидывались словами.

- Зачем практикуешь? Должна же быть какая-то цель.

- Нет, просто захотела стать, как все. Не более.

- Хорошо, - задумчиво, но всё ещё не веря, мужчина оглядывал её лицо. Ему хотелось спустить руку чуть-чуть ниже, чтобы почувствовать пульс. Врёт или нет?

- Отпустите? – указала взглядом на руку. Изо всех сил она старалась сдерживать писк. Так ведь и кость можно сломать.

- Давай заключим небольшую сделку? – чёрные глаза слегка прищурились, произнесённые слова он и вовсе пропустил мимо ушей, голова наклонилась в бок.

- Какую? – Оливия не была заинтересована вообще. Ну, не внушает он доверие на сделки. А в это время волчица уже рвалась наружу и хотела согласиться.

- Я тебе помогу с превращением, а ты впредь больше не появишься здесь.

Девушка не стала отвечать сразу, мнительно отвернула голову в сторону, как бы обдумывая. Но она не была и не казалась той особой, которой сначала надо подумать, а затем что-то сказать. Слова лезли потоком наружу, и вылетело:

- Необязательно помогать, я просто не буду здесь появляться.

- Уверена? – вскинул бровь и даже, казалось, усмехнулся, - Твоя волчица внутри очень недовольна. Даю месяц, и она вырвется наружу с целью побеситься. Но не спланированное превращение может плохо сказаться на тебе и на окружающих.

- Как мило с вашей стороны подставить мне крепкое плечо, - закатила в ответ глаза.

- Это скорее подножка, посмотрим, упадёшь или нет.

Мужчина наконец отпустил её руку и даже оттолкнул. Конечно, знал, что согласится и будет ещё в будущем благодарить. Только вот таких колкостей и пометок услышать совсем не ожидал.

- Хорошо, но… Это будет довольно сложно, так как моя волчица кровожадная, неуправляемая особа. Не хочет идти на уступки и делает всё по-своему.

- Не очень-то и отличается от хозяйки, - напустив полную безмятежность через свои слова и расслабленные движения, незнакомец вроде отвернулся, но совсем на секунду, а затем резко вытянул руку вперёд. Отбросил её в сторону засохшего бревна, услышав лишь сдавленный писк. Упала прям на спину в своём неудобном платье.

Оголённая кожа на плечах шаркнулась о кору дерева, девушка сжала челюсти, чувствуя, как даже капельки крови в момент образовались, ранки защипало. Голубые глаза недовольно, непонимающе обратились к ненормальному «придурку».

- Зачем ты это сделал? – из-за неконтролируемой злости Оливия встала и уже перешла границу в общении.

- Ну, наконец-то на ты. Надеюсь, ты забудешь про всякие вы. – Всё также холодно отозвался. Казалось, зачем ему действительно сдалась эта девчонка? Обычная омега, затесавшаяся в лесу, да, немного действует на нервы… Об этом говорила его первая ипостась, а вот вторая как-то нервно переминалась с лапы на лапу.

- И всё же? – подняла одну бровь, потирая плечо, которому сильнее всего досталось.

- Проверял твою реакцию. Точнее её отсутствие. У нас много работы впереди.

- У меня просто нет слов, - закатила в ответ глаза, внутри нарастало чувство неприязни, несмотря на то, как кайфовала волчица. Снова они противоположного мнения.

- Это хорошо, меньше надо трепаться, больше делать. – Почувствовав своё абсолютное доминирование, власть была в его лапах, мужчина выпрямился, завёл руки за спину и развернулся. Важно так зашагал в сторону одного из деревьев.

В этот раз Оливия была настороже. От этого ненормального ожидать можно всё, что угодно. Сейчас как развернётся, как набросится, чтобы проверить внимание или её силу, или ещё что-нибудь из навыков волка. Только этого незнакомец не сделал. Её голубые глазки изучали любопытно кожаный камзол, который был подобран так удачно. Сейчас можно ещё раз отметить его сточенную фигуры альфы, напряжённые мышцы, статную походку. Хорошо, что не видит, хорошо, что отвернулся.

- Итак, - наконец прервал все эти вихревые мысли в голове юной девицы, - К завтрашнему дню смени… – взглянул так небрежно на её платье, будто увидел что-то крайне омерзительное, - Эти одеяния на что-нибудь более практичное. Желательно два комплекта… Хотя. Ты ещё не скоро превратишься в волка. Но вдруг, о, чудо! – сложил ладошки, раздражая её своим поведением ещё больше.

- Нет у меня другой одежды, только эта.

- Правда? Ты ходишь только в платьях? Оно ещё и с… Как это называется в высшем обществе? С корсетом! Точно! Твоё тоже с корсетом? – по одному выражению лица было ясно, что он и смеётся над ней, и насмехается над одеждой.

- Да, - скрестила руки под грудью, ощущая себя абсолютно не в своей тарелке. А затем послышался его раскатистый смех, да, приятный, но он подшучивает над ней!

- Хорошо, найду тебе удобную одежду. Об этом можешь не беспокоиться.

Замолк. Смотрел на неё своими карими, почти чёрными глазами. В голове промелькнул интересный, захватывающий вопрос. Какого цвета её шёрстка? Если учесть цвет её волос, наверное, она коричневая, отливает немного рыжим. А, может, шоколадного? Только и можно было, что гадать. Он готов поспорить сам с собой, что она коричневая. И теперь ещё сильнее захотелось завершить все обучения, все предстоящие мучения, чтобы наконец лицезреть результат. Или просто спросить? Девчонка ведь наверняка знает цвет шёрстки своего волка. Нет! Так неинтересно.

- Встречаемся на поляне в три часа дня. Без опозданий. – Пресёк свои же мысли, которые могли развиваться и развиваться часами.

- Разве можно опоздать? Время-то не раннее, - недовольно хмыкнула и опустила взгляд.

- Не раннее? – удивлённо переспросил. А перед ним и правда бракованный экземпляр!

- Да, я обычно в это время заканчиваю свою работу и ухожу домой.

- Не может быть, я встаю в одиннадцать. Все ликаны – звери, которые любят спать. Во сколько ты тогда встаёшь? Я даже представить не могу, - на лице появилась гримаса омерзения.

- В восемь, как и все ликаны моего поселения. – Они удивлялись друг другу, будто прибыли из разных миров на одну планету.

- А из какого ты поселения? – голос незнакомца звучал безразлично.

- Четвёртого, - на духу сразу призналась, хотя, даже желая услышать, что он сейчас скажет. Незнакомец явно был из другого, но по одежде сложно сказать. Он выглядел красиво, статно. Возможно из хорошей семьи, благородной. Почему-то она сразу поставила на Второе. Там изготавливают отличные, всем известные кожаные вещи, - А ты из какого? – Оливия сразу захотела узнать всё. Им ведь ещё столько времени быть бок о бок.

- Это неважно, - отрезал сразу, даже как-то напрягся. Да, эта тема не лучшая для обсуждения, хоть каковы причины…

- Ла-а-адно, - протянула девушка, стараясь уловить оставшиеся эмоции, но он уже холодно смотрел на неё или же сурово…? Как его вообще понять?

- Всё, мы с тобой решили все насущные вопросы. Завтра на поляне, без опозданий, одежду принесу, Оливия. – Загадочно произнёс её имя, аж передёрнуло.

- Откуда ты знаешь, как меня зовут? – девушка по глупости подумала, что он имеет какие-то способности читать мысли или уже успел накопать на неё какую-нибудь информацию… Всё оказалось куда проще! Глупая!

- Твой дневник подписан, - вскинул бровями и указал на лежащую приоткрытую тетрадку. Точно, дура.

- А, - стыдно опустила глаза, не веря, что так попалась.

Кинув ещё один взгляд на её милую мордашку, незнакомец развернулся в сторону чащи и зашагал. Разговор для него было окончен. Всё, что необходимо на сегодня узнал, указания дал, пищу для размышлений тоже кинул. Зачем продолжать бессмысленно трепаться? Правильно, незачем.

- Постой, - заметила, как он почти исчез, слился с лесом, ступая по сухой траве тихо-тихо, словно призрак, дух. Мужчина остановился и встал, не разворачиваясь, - Скажи хоть, как тебя зовут? Или это тоже секрет?

- Нет, это не секрет, - продолжая держать сложенные руки за спиной, он лишь повернул голову слегка вправо, - Меня зовут Коул.

Мурашки пробежали по коже. Это имя ему шло. В переводе. “Угольно-чёрный”. Как и его волк. Как и его душа. Как и его мысли. Она вдыхала и выдыхала воздух, который только что был общим. Упустила. Из-за невнимательности. Упустила, как он пропал из виду точно так же, как и появился. Не услышать. Не увидеть. Не предугадать.

- Коул, - вторила имя незнакомца. Да, как и ожидала, оно оказалось очень приятным, гладким и скользящим в произношении. Сто пудов, фамилия созвучна!

Запертая в свои мысли, она подняла дневник, сложила все выпавшие вещи в корзинку и направилась обратно к ограждению своего поселения. В ней проснулась жажда преуспеть во всех своих делах. Например, в превращении, она будет выкладываться. Уж это обещание было дано. Самой себе.

В это время он, передвигаясь по лесу быстро, тихо и почти незаметно для окружающих зверей, подходил к своему поселению. Каждое отличается от остальных, но это как-то по-особенному. И традиции тут ещё более древние, и повадки с поведением местных жителей, что если тут окажется кто-то неместный, ему придётся худо без подсказок и наставлений.

Как только Коул появляется около главных ворот, две пары глаз стражников обращаются к нему. Сначала с подозрением, а затем с почтением. Его знали в Поселении, репутация была довольно грозной, как и подобает альфе. Но постоянно приходилось держать рамку. И свою, и своей стаи. Пройдя мимо стражи, мужчина взял путь к своему дому через центр города. Ему почтенно улыбались знакомые пожилые дамы, некоторые с целью заграбастать завидного жениха для своих молоденьких и не очень невест, другие из уважение к его семье. Альфы, которые редко встречались, прогуливающимися по улице, лишь ревностно относились к его персоне. Да, он сильный. И эту силу он постоянно показывает всем.

Улицы были мощёными, немного даже узкими, одновременно по дороге могла проехать одна повозка и пройти два или три жителя. Но это только здесь, где больше жилых домов, в центре всё было красиво, с размахом. Всюду фонтаны, парки, поселение можно назвать одним из самых богатых. И заведения известны, а какая там еда! Пальчики оближешь. Идёшь, пахнет свежим прожаренным мясом, испечённым хлебом. Город казался сказкой, мечтой. Но ключевое слово – казался.

Наконец он стоял перед своим домом. Небольшой, аккуратный, двухэтажный. Сделан из кирпича шоколадного и соломенного цвета. В этом родном месте он жил совсем один. Наверное, как и подобает альфе. Место Миссис альфы было вакантно, но пока что никем не занимаемо.

Коул сразу почувствовал запахи, доносящиеся из дома, готовка шла полным ходом. Не стоит забывать, что ещё днём он гнал бедного оленя в своё логово, чтобы затем отведать свежего мяса. Поднимаясь грузно и тяжело по ступенькам крыльца, он всем давал понять, что хозяин вернулся, хозяин готов отобедать. Стая, состоящая из четырёх ликанов, мельтешила по кухне. Точнее всей готовкой не хотя занимались две девушки. Одна из них очень хотела угодить своему вожаку, когда вторая лишь бросала томные взгляды в гостиную, где сидели остальные – двое мужчин.

Только входная дверь закрылась, все повставали со своих мест, девушки продолжили готовить гарнир к мясу. Две макушки показались в коридоре. Заговорил первый, высокий, крупный ликан. Лицо поросло бородой. Он выглядел и был старше Коула, но при этом почтительно относился к своему альфе.

- Что задержало тебя? – голос оказался под стать его суровой внешности. Низким, немного хрипловатым. В городе за его внешние данные уважали и даже как-то побаивались, но в стае он числился, как самый невозмутимый и смешной кадр.

- Были дела, так… Не особо важные или необходимые вашего участия, - пожал плечами.

- Такие дела самые интересные, - отозвался второй среди них. Моложе всех, и если первый был бетой, то этот – омега. Более мягкий, отзывчивый и даже в какой-то степени ранимый. Напрашивается вопрос: зачем такого брать в стаю? Во всём есть смысл, здесь проще простого – есть определённый баланс, который необходим любой стае. И в этой его никак не принижали, а любили и уважали.

- Томас, не суй свой нос в мои дела. – Коул отозвался по-дружески, без нотки агрессия, каким всегда представал перед своими. В ответ блондин лишь пожал плечами, как бы и правда отступая от своих идей, - Можем уже садиться за стол.

Это был не вопрос, а твёрдое утверждение. И вслед за своим альфой остальные направились к кухне, где их встретили две пары глаз. Зелёные и карие. Одни любовно обратились к Джулсу, бородачу, а другие требовательно к альфе. Желание угодить своему предмету воздыхания росло ежесекундно. И если в первом случае, предмет воздыхания хотел быть умаслен, то Коул совсем не обращал внимание на эти странноватые взгляды. Мужчина прошёл к тумбе, на которой лежала туша убитого оленя, он внимательно посмотрел на несколько следов от зубов.

- Хорошо вы его погоняли, - хмыкнул довольно под нос, и все сразу радостно начали озираться. Всё-таки похвала от альфы, а не привычная оплеуха.

- Это всё Джулс, - проговорил белобрысый омега, качая головой в сторону бородатого здоровяка.

- Ты просто завидуешь, что я его поймал! – ударил кулаком в плечо, и мужчины все громко заржали, кроме Коула – он лишь снисходительно улыбнулся и покачал головой.

- Мы уже можем садиться за стол, - первой из девушек подала голос кареглазая, та, которая заглядывалась на Коула.

Мужчины прошли на задний двор, где среди деревьев располагался стол, накрытый тарелками и остальными приборами. Нарезано было несколько салатов, миска с фруктами стояла по середине. Первым прошёл Коул, к месту во главе.

Все эти повадки и поведение чем-то напоминают животных. И если вы так подумали, то будете правы. Ничего к тому времени не осталось от людей. Мир заполонили ликаны – наполовину дикий зверь, волк, наполовину человек. Но эта вторая половина стала всего лишь внешней оболочкой. Ликаны забыли, что такое вообще человек, предались своей животной натуре и создали целую цивилизацию. А затем с годами стёрли всех оставшихся людей. Никто уже не помнит, что такое быть физически слабым, равным другим, когда твой авторитет не в том, кем ты родился, а стал. Кому-то не нравятся подобные изменения, как Оливии, например. А кто-то подобен Коулу. Берёт от этой жизни всё, что уже дано. Зачем противиться своей сущности?

Девушки внесли вдвоём большой поднос с прожаренной ногой оленя. Наверное, стоит описать этих красавиц. Первую звали Эмма, она была обладательницей светлых кудрявых волос, которые чаще всего собраны в пучок или хвост. Если нет, то приносили один дискомфорт и часто отвлекали. Брови и ресницы наоборот были тёмные, что чётче подчёркивали её светлые зелёные глаза. Взгляд всегда сфокусирован и если направлен на кого-то, то у объекта сердце было не на месте. Эмма подтянута и физически может дать фору любому из присутствующих бет. Рядом, помогая с подносом, шагала вторая бета-девушка в стае Коула. Ничем не уступала по красоте. Взгляд, правда, некоторым казался строгим, местами даже высокомерным. Но это скорее из-за цвета глаз. Они были карие, но когда светило солнце, отливали жёлтым, отчего создавался резонанс. Жгучая брюнетка, Вероника*, от природы со светлыми глазами. Большая редкость. И эти глаза были положены на альфу стаи. Как безнадёжно.

Известно любому. Известно каждому. Альфы для брака выбирают только омег. Да, бывают исключения из правил, как и положено. Известны случаи, когда альфа влюбляется в бету, и у них есть шанс завести ребёнка, ни какого-то, а именно альфу. Сына. Как положено. Но это не то исключение. Коул знал, просто предчувствовал, что его будущая избранница будет омегой. Конечно, он не задумывался сейчас об этом плотно и часто. Нет. Но сказать, что он не был готов… Нельзя.

Первый с ножом к мясу потянулся именно Коул. Кусок должен достаться сначала ему, а затем, по традиции, если есть за столом та девушка, точнее самка, за которой он ухаживает, то альфа может разделить свой кусок с ней. А примет она или нет, это уже другой вопрос. Никому кусок не достался, Вероника понуро опустила взгляд в свою тарелку и не произнесла и слова. Падение боевого духа сразу заметила Эмма, сидя на коленях у самого матёрого мужчины. Джулс. Да, они те, кто решили соединить свои странные позывы в груди вместе. И ни капельки не пожалели.

- Не показывай своего настроения, - Эмма наклонилась ближе к подруге и вдобавок прошептала, пока все остальные ликаны что-то бурно обсуждали, - Он этого не любит.

- Плевать, - хмуро буркнула и продолжила показательно ковыряться в куске своего мяса. Спорить было бессмысленно, поэтому Эмма снова с улыбкой обратилась к Джулсу.

- Как думаешь, он вообще замечает все попытки Вероники? – прошептала на ухо, зная, что может получить ответы. Всё-таки именно Джулс был ближе к Коулу, являлся не только соратником и братом в стае, но и другом.

- Мы не говорим на подобные темы, - спокойно ответил бородач.

- Вы же близки, намекни ему про чувства Вероники. Может, у них что-то получится.

- Не нам диктовать ему, что и как делать. Тем более я не уверен в искренности этих самых чувств Вероники, - несмотря на тот факт, что их могли услышать, Джулс говорил так, как действительно думал. Будет Вероника подслушивать или нет, его не волновало.

- Какой ты жестокий! – недовольно отозвалась девушка, а он прижал её к себе крепче.

- Не лезь к нему, тем более… – снизив голос на полутон, мужчина горячо прошептал очевидный факт, - У него есть те, которые согревают постель. Лично я не жажду именно сейчас обрести вторую альфу.

- Не жаждет он! – вторила за ним, показав одним тоном, что он неправ в её глазах, - Ты просто не думаешь, мужик. Ешь, - впихнула в его большую лапу вилку и отвернулась, так и не заметив, как умилительно он посмотрел на неё в ответ.

- Мы следим за передвижениями стаи Винсента, пока нет ничего подозрительного. – Говорил Томас, настало время небольшой минутки обсуждения всего происходящего в поселении. Да, всем известна натянутая ситуация, но, наверное, не так подробно, как самим местным жителям.

Уже давно ходят какие-то волнения, связанные с недовольствами правления их нынешнего альфы. Отчасти все слухи о происходящем, которые утекают за ворота поселения и доносятся до остальных, правдивы. Что-то приукрашено, а что-то чистая правда. Никто никого тут не сжигает заживо, но недовольные частенько выступают против местных стражников и других представителей власти. И, наверное, многие могут подумать, что Коул на стороне тех, кто борется за правду.

- Этот лис определённо задумал что-нибудь грандиозное, и мы должны узнать об этом быстрее, чем он шевельнёт ухом.

- Мы работаем над этим, Коул. Узнали, что с Винсентом в сговоре ещё и шайка Клода. Но их надо накрыть на этой неделе, чтобы не распространить всю эту заразу.

- Чего эти псы добиваются подобными выходками? – нервно проговорил Джулс. Все за столом замолчали, переглядываясь друг с другом.

- Либо действительно пытаются привлечь внимание… – начал Томас.

- Либо наоборот. Отвлекают от чего-то, что намного крупнее всяких волнений. – Коул заключил вывод за всех, - И нам надо узнать всё намного раньше, пока не случилось что-нибудь непоправимое. Надеюсь, все поняли?

Он всегда звучал строго и грозно, неважно, с кем именно разговаривал, только если это не члены семьи. С ними можно было взять отгул и побыть сыном и братом.

Время уже приближалось к вечеру, этот затянувшийся обед надо было скорее закончить. Он немного утомился: неудавшаяся охота, нервотрёпка с девчонкой в лесу. Как странно! Он так и не мог понять по запаху, кто она. Бета или омега. Речи о принадлежности к альфам даже не шло. Всё понятно по этим ужимкам, возвышенным диалогам, почтительном отношении. Да и… Боялась она его! Но всё-таки бета или омега? Кто его знает! Казалось, что она вообще может принадлежать к числу шаманом из-за отсутствия запаха, но раз девчонка поставила себе цель отточить превращение, значит, точно не вдавалась в магию.

Коул тяжело вздохнул, вспоминая, что завтра она будет с новой силой терроризировать его мозг. Или, сказать иначе, проверять его волка на прочность. Ух, было дикое предчувствие, что это он будет учиться завтра вести себя правильно с другими ликанами. Сейчас же его ждала Бриджит. Или коротко Бри. Или ещё девушка, которая привлекает его своими светлыми локонами, невинным взглядом и точёной фигуркой омеги.

прим. ударение ВерОника.

========== Часть 4. Ожидания ==========

- Ты прям точно по времени, - только Оливия показалась на небольшом лугу, мужчина нарушил тишину и посмотрел вверх.

- А ты умеешь определять время по солнцу? - внезапная смешинка промелькнула в её голосе.

- Удивлён, что ты не можешь. Обычно ликаны даже с такой простой задачей умело справляются. - Коул ответил грубостью.

- Да, я поняла: в твоих глазах меня даже ребёнок уделает.

Прозвучало сказанное с обидой, будто её и правда задели слова малознакомого ликана. Наверное, не стоит из-за этого расстраиваться, тем более Коул не вызывает доверие с первого взгляда.

- Так, - отмахнувшись мысленно от её странного поведения, мужчина стянул мешок с плеча и кинул ей в ноги. Джентльмен, - Как и договаривались, принёс тебе нормальную одежду.

- Эта одежда тоже нормальная, - буркнула под нос, но про его великие манеры ничего говорить не стала.

Карие глаза, пока девушка наклонилась к валяющемуся мешку, пробежались по платью, в котором она пришла сегодня. Бежевый цвет был на несколько тонов светлее, отчего фарфоровая кожа казалась смуглее. Но внимание заострилось на тугом корсете, который, видимо, и так худую талию делал просто тощей. Зачем только ей это надо?

- У вас действительно все так одеваются? - задал назревший вопрос.

Витающая в своих мыслях, Оливия подняла непонимающий взгляд и немного глуповато посмотрела на него. Через секунду до неё дошёл вопрос.

- Везде так одеваются.

- А ты была в других поселениях? - усмехнулся ликан, быстро подловив её.

- Нет, один раз только проездом, маленькая… - поспешившая с утверждением про моду, девушка покраснела и начала копаться в вещах, недовольно фыркая, - А у вас девушки одеваются, как мужики?

Желание задеть его в ответ не давало покоя. Больше в заданном вопросе ничего не взыграло.

- Вообще это довольно симпатично выглядит на девушках. И нет, у нас тоже различаются мужские и женские одеяния. - Привалившись к толстому стволу дерева, брюнет отвёл взгляд в сторону.

- Тут штаны, рубаха… У нас так одеваются мужчины.

- Это моя одежда.

- Тогда я молча буду уповать, что девушки у вас одеваются куда лучше.

- Рад, что молча. - Посмотрел на неё искоса, возвышаясь, чувствуя своё превосходство. Конечно, перед ним точно либо бета, либо омега, но он-то альфа. Вот, что оказалось важным!

- Можешь оставить меня одну? Я переоденусь, - сбавив свой пыл и ярость, она снова оказалась вежливой.

- Я развернусь.

Спорить Оливия не стала, дождалась, когда его спина покажет себя во всей красе. Так неловко. Даже Пит, считай, не видел её голой или в нижнем белье. Но по факту, и этот не должен увидеть, если он целомудренный… Хотя… Куда уж там!

Она быстренько расшнуровала корсет, резко потянула и со скрежетом оттопырила, наконец глубоко вздохнув. Платье теперь ей казалось удобным, и даже закралась мысль, что носить штаны - куда приятнее. Хотя надо попробовать. Глупо улыбнулась, понимая, что до этого никогда не носила штаны. Как же мужчинам повезло.

- У тебя там проблемы со штанинами? - послышался недовольный голос Коула.

- Нет, - уже миролюбиво отозвалась, - Сложно поверить, что я сейчас надену штаны. Всю жизнь одни платья да платья.

- Поздравляю, но ты можешь побыстрее? - ликан совсем не оценил подобного подъёма настроения.

Девушка решительно промолчала, понимая уже наперёд, что в любом споре с ним, финал предрешён. Слишком он упёртый, слишком много думает и совсем лишён предсказуемости. Одни из многочисленных так называемых “плюсов” альф. Тем временем она выскользнула из платья и натянула большую, ну, хоть закрытую, рубаху. Штаны оказались, как Оливия и предполагала, странными на первый взгляд, но ощущение, что ты в них можешь делать всё, что угодно, прекрасно.

- Раз ты перестала копошиться, значит, переоделась? - не дождавшись ответа, мужчина прислушался к своим чувствам и повернулся.

- Так приятно и необычно… - Оливия расставляла ноги широко-широко, а затем подпрыгивала, проверяя на прочность новенькие для неё штаны. Коул, пока была отвлечена, закатил глаза.

- Давай перейдём к самому важному, - он стянул свою накидку и остался в похожей рубахе.

- Так сразу? Не будь лекции, где ты мне всё расскажешь?

- А как много ты знаешь? Наверняка вам в Поселении рассказывают про превращение. - Коул достал из мешка покрывало и, расправив, кинул на землю.

- Немногое, что-то я даже послушала. - Оливия казалась сейчас наивным ребёнком, который любил прогуливать занятия и шкодничать всюду. Но на деле она была тихим и спокойным учеником, просто не слушала.

- Что же ты тогда знаешь? - рукой мужчина указал на появившееся место для отдыха.

- Когда мы рождаемся, волка в нас запечатывают, чтобы он рос вместе с первой ипостасью. Приходит время, мы начинаем ощущать прилив сил, чувства смешиваются с чувствами волка. Мы превращаемся. Вот.

Коул, сидя перед ней, хмуро оглядывал такое несказанно довольное личико.

- Ты все занятия прогуляла? - звучало грубо.

- Нет, но если тебе ещё надо рассказать историю, как появились ликаны и прочую ерунду, то мы можем потратить время…

- Мне не нужна история, мне нужно твоё понимание. Что происходит с ликаном во время превращения? Опиши. Чувства. Эмоции. Не те, которые были у тебя, а какие должны быть на деле.

Теперь настало для Оливии время хмуриться. Отец что-то упоминал, но так вскользь, потому что… Задумалась над причиной… Да потому что в их Поселении женщине место на кухне! Детей рожай, да больше от тебя ничего и не требуется! Меньше думать надо - таково правило.

- Должен быть прилив силы, которую ты слышал лишь отголосками. Полный контроль над ситуацией… Не знаю, - и правда сложно говорить о том, что не совсем понимаешь. Она вновь нахмурилась, опустила взгляд на покрывало.

- А что ощущала ты во время превращения? - Коулу казалось, что проблема её типична для всех молодых ликанов. Она ведь молода? Сколько ей? Восемнадцать? Девятнадцать? Наверняка волчица немного сильнее бедной омежки, взяла контроль и что-нибудь сломала. Теперь очевидна боязнь снова попробовать, но раз есть желание - есть, над чем работать.

- Сначала страх, типичный для всех, наверное. Но затем, когда она начала проявляться, брать верх над моими чувствами и эмоциями, никакого единения с ней я не почувствовала. Её инстинкты были отвратительны мне, - она задрожала, когда вспомнила тот день - день первого превращения. Волчица внутри сразу заворчала.

- Чего она хотела?

- Крови, смерти и хаоса. Все ли волки хотят подобного? - задалась вопросом, осторожно вглядываясь в его угрюмую физиономию.

- Не все, но есть такие. Непокорные и не желающие подчиняться.

- Значит ли это, что можно поставить на мне крест?

- А ты так быстро хочешь сдаться в покорении своей волчицы? Мне казалось, что ты тот редкий тип ликанов из своего Поселения, который за женские обращения. - Коул хотел видеть её насквозь, чтобы была возможность предугадать любой шаг, чтобы снова в его руках была власть.

- Не совсем… - задумчиво она опустила голубые глаза. Этот разговор ни на что не был похож. Действительно спрашивает её мнение? Удивительная вещь!

- Тогда что? Что тобою правит? - мужчина казался теперь очень спокойным, решив начать с самых низом - причины их пребывания здесь.

- В нашем Поселении девушка должна рожать детей и выкармливать их.

- Правильно, - быстро перебил её, - Женщина - хранительница очага, омега рожает альфе детей, беты - отличные соратники в стае. Что не так?

- Какой надо быть глупой, чтобы мечта инкубатора была потолком для девушки. Я хочу быть сильной, хоть и омегой. Какая разница всем этим дедам, которые скоро отойдут в мир иной? У меня есть права.

Коул мысленно хмыкнул. Неужели и правда оказалась омегой? Слишком уж много «хочу» в её словах. В его-то поселении к этому относятся недоброжелательно, а в её… Там до сих пор старая закалка.

- Омега, желающая получить права альфы? Как часто тебя бьют? - он нагло ухмыльнулся, и сколько удивления было в голосе.

- Меня не бьют, я ведь не настолько глупа, чтобы сейчас выпрашивать свои права. Вот стану сильной волчицей и всех уделаю.

Снова нос задрала, чувства её распирали, а вера в себя никуда не уходила.

- Интересно даже на это посмотреть. Но сначала мы с тобой разберёмся с азами, - вернулась излюбленная серьёзность, от которой Оливию уже тошнило.

Мысли быстро пронеслись в его голове, и он, вспомнив нравоучительные наставнические слова для своего младшего брата, начал.

- Немного пробежимся по значениям каждого участника стаи. Альфы - главы. Они истинные лидеры, которые обычно ведут за собой стаю. Беты, как я и сказал ранее, верные соратники, уступают альфам в силе, как в волчьей, так и в физической. Но нас ведь волнуют омеги. - Тонко подметил, - Омеги, по традиции, не лезут в дела стаи, но рождаются и мужчины-омеги. Мягкие натуры, творческие и очень мудрые, потому что не живут эмоциями, как, например, альфы. Да только альфы легко управляются с волком, омеги же чаще в дисбалансе.

- А силы волков альфы и омеги могут быть равными?

- Нет, конечно. - Посмеялся будто над словами маленькой девочки, - Пойми, эта сила переходит от родителей. Вот, почему в паре у омеги-женщины и мужчины-альфы рождаются сильные сыновья-альфы. Волчья сила и ум тактика переходит от отца, а мудрость от матери.

- Пропустим навязанные мысли стариков.

- Это не навязанные мысли стариков. Пойми, кровосмешение - сильная вещь. Ни один альфа не выберет бету, зная, что с омегой всегда потенциально потомство сильнее и могущественнее. Альфа и тебя может выбрать.

- Ой, спасибо несуществующему альфе, что он такой тупой и медленный, но я уже замужем за бетой! - Оливия закатила демонстративно глаза, казалось, что снова она ввязывается в разговор с ликаном-традицией.

Коул лишь промолчал, не желая вмешиваться в её жизнь. Их цель - как можно быстрее покончить с её превращениями и распрощаться.

- Наша сила, неважно альфа ты или омега, идёт от нас самих. Чтобы стать сильнее, надо иметь отличную физическую подготовку, перестать бояться того, что боишься и заставить свою волчицу страшиться только тебя. - Брюнет закончил с вводной частью и решил перейти к интересующим его вопросам, - Как твоё обоняние? Есть проблемы?

- Оно у меня не такое резкое и чувствительное…

- Давай проверим, - резко встал с покрывала и прошёл к центру луга, где солнце, казалось, ослепит её, - Встань рядом, - указал глазами.

Поправив волосы, послушно подошла.

- Тебе надо сконцентрироваться, прочувствовать воздух вокруг, потрогай мысленно всё, что тебя окружает. Прислушайся, принюхайся.

Непонятно, зачем, но Оливия прикрыла глаза, решив, что так думать будет легче. Кроме поднимающегося запаха полевых цветов она ничего не уловила. А слышно было только дыхание ликана рядом. Необходимо ведь унестись мысленно подальше, чем она и занялась. Казалосьвот-вот она уловит шорох листьев, потревоженных какой-нибудь белкой. Или же… В нос ударит запах жареной картошки, которую готовят путники в нескольких километрах отсюда. Но ничего такого не было. Полевые цветы да сопение ликана.

- Ничего, - грустно отозвалась и открыла глаза. Он всё ещё наблюдал за ней.

- Рано сдаёшься. Ты это умеешь, это умеют даже дети, которые ещё не в хорошей связи со своими волками. Выдохни, представь, что выдыхаешь пробки, прочищаешь уши. Настройся и не закрывай глаза. Смотри в ту сторону, откуда хочешь почувствовать хоть что-то.

Последовав его совету, она выполнила шаг за шагом. А затем настал момент выбора направления. Крутанувшись вокруг, девушка посмотрела в противоположное направление, но оттуда ей казалось, что ничего не доносилось. Повернула голову вправо, лишь бы на ликана не смотреть, и взглянула на птицу, сидящую на ветке, которая в миг заглотила червяка. Хотелось сию секунду почувствовать запах пернатого друга. Всё тщетно.

Чёрные глаза наблюдали за её истеричными поисками. Он порывался всё остановить, попробовать её снова настроить. Девушка обратилась глазами куда-то вглубь леса, не зная ни что там находится, ни кто там может быть. Холодный запах донёсся до её ноздрей, и она вдохнула полной грудью. Волчица приятно заурчала, а её саму замутило, затошнило. Что хотела, то и получила.

- Чувствую запах крови, - волнительно обратилась к нему и отошла на несколько метров от мнимого вдалеке источника. Мурашки покрыли спину.

Ему не надо поворачиваться в ту сторону, и без этого может слышать и чувствовать всё происходящее за несколько километров отсюда. Да только никакого запаха крови не было в помине. Недоверчиво осмотрел её лицо.

- Ты не чувствуешь? - быстро уловила посыл его взгляда.

- Нет, возможно тебе кажется… - предположил.

- Ничего мне не кажется, я всё ещё улавливаю запах свежей крови… Дурная была идея со всем этим обучением! - нервы сдали быстрее, чем предполагалось обоими.

Пойдя на поводу её эмоций, Коул обратился в ту сторону и вдохнул полной грудью. В нос ударила смесь противно пахнущей травы с ароматом полевых цветов, послышалось вдалеке журчание реки, но он копнул немного дальше. Клыки впились в истерзанное бегом тело. И правда почувствовалась кровь оленя, загнанного какой-то стаей ликанов.

- Не знал, что у тебя может быть такой радиус. Неплохо.

- Ты почувствовал? - с надеждой в голосе обратилась Оливия.

- Да, уловил. В милях десяти ведётся охота, удачная охота. - Коул развернулся к шатенке. Девушка стояла и недоверчиво скрестила руки под грудью, - Неплохой итог сегодняшнего дня. Неделя - и ты превратишься.

- Так быстро? - подняла брови.

- Я не собираюсь сидеть с тобой в лесу месяцы. Завтра будем разбираться с ориентированием на местности. Что-то мне подсказывает, ты в этом не сильна… - самодовольно улыбнулся, а в голосе сквозило сарказмом. Вспомнилась та злость, с которой он дважды её встречал в лесу.

- Не совсем, я даже не знаю, в какой стороне моё Поселение. - Девушка стыдливо опустила голубые глаза. Быть плохим учеником всегда неловко.

- А ты используй свои чувства восприятия. Прислушайся или принюхайся. И вообще начни использовать свои навыки в быту, сразу отточишь.

- Следить за чайником из другой комнаты? - попыталась пошутить, но ни одна мышца на его лице не дрогнула, - Сейчас попробую сориентироваться.

Глубоко вдохнула и снова закрыла по привычке глаза. Конечно, так быстро успех она не сыскала, слишком уж слаба её вторая ипостась, чтобы включать способности по щелчку. В этот раз она ощутила не запах, послышался звон посуды. Стакан вставал в стакан, тарелки с грохотом скакали друг на друге, будто складывали всё быстро, торопливо. Дальше гомон. Ликаны тарахтели. Слов не разобрать, но народу было много.

- Слышу говорящих, мне кажется, это одно из наших кафе. - Голубые глаза доверчиво обратились к нему, - Поселение в той стороне, - указала влево, кажется, довольная собой.

- Неплохо, - качнул головой, - надеюсь, завтра продолжим в том же духе.

Коул подошёл к покрывалу, свернул его и уже начал упаковывать в мешок, как девушка решила нарушить тишину и задать волнующий вопрос.

- Зачем нужна была это одежда? Мы ведь даже не практиковали превращение…

- Твои глаза просили избавить от всех неудобств. Тем более, ты умнеешь на глазах, когда теперь корсет не стягивает твои лёгкие и даёт шанс кислороду хоть и в малых количествах, но попадать в твой мозг.

- У тебя скверный характер, поэтому одежду не верну! - буркнула в ответ, подняла свёрток своего платья и уже пошла в нужную сторону.

- Завтра в то же время, - не повернув голову, как бы попрощался с ней.

Да только девушка уже была погружена в новый мир интересных эмоций и ощущений. Нос улавливал каждую нотку леса, такую индивидуальную и волшебную. Издалека слышалась суета её Поселения, на которую ранее даже мысли не было обратить внимания. Показалось, что в лесу спокойнее, умиротворённее. Оливия даже замедлила шаг, лишь бы насладиться ещё немного своим пребыванием за воротами. И как же приятно знать, что завтра она снова окажется тут.

========== Часть 5. Искра ==========

Весь поток скользящих мыслей прерывает внезапно вошедшая Сьюзан. От неожиданности я даже вздрагиваю, но она, мягко и виновато улыбнувшись, проходит в сторону кладовки. Видимо, какие-то продукты закончились на кухне, и её, как любят делать ленивые повара, отправили самостоятельно на поиски. К счастью, у меня долгожданный перерыв.

Вновь возвращаюсь к кожаной тетрадке, которую я именую своим личным дневником. На чём я остановилась? Скольжу взглядом по последним корявым строчкам. «Слишком сложна семейная жизнь…». Точно. Я раздумывала над тем, стоит ли сказать Питу, что я иногда провожу время в лесу и занимаюсь самоподготовкой к будущим превращениям.

«Мне кажется, он не будет осуждать или отговаривать. Наши отношения изначально не были награждены статусом: «Всё позволено». Поэтому я всё-таки уверена, что никаких осуждений в свою сторону не услышу, но… Пит по головке меня не погладит и обязательно решит узнать, зачем я вообще ввязалась в это дело. Поэтому я сижу и обдумываю, что делать в целом.

Дело пока терпит, я ещё не зашла слишком далеко. А в глубине души я даже сомневаюсь, что вообще преуспею в превращении. Волчица всё ещё молчит, желание её пробуждать не настолько велико, да и голова на месте. Есть только одна мысль. Я хочу быть такой же, как и все. Иметь возможность прогуливаться по лесу в обличии волка, пользоваться всеми преимуществами, но вместо всего этого я могу лишь красться между деревьями и уповать на инстинкт самосохранения. Это всё, что у меня осталось.

И всё же настрой мой такой боевой (после прошедшего первого урока с Коулом), что я строю мечты, взлетая в небеса.».

Смотрю на часы. Перерыв окончен. Пора вновь приступать к обслуживанию посетителей.

Ликаны иногда удивляют меня тем фактом, что на таком коротком расстоянии между поселениями, умудряются быть разными. Например, волчицы из третьего всегда выглядят нежно, подобранные платья настолько изысканы, что любой здешний впервые увидевший чужеземку, остановится перед красотой. А ещё один пример - ликаны из первого очень добродушные, и сложно назвать причину, почему. Возможно иные традиции, а возможно воспитание.

И эта маленькая таверна - мой небольшой островок, где все нити сводятся в один клубок, переплетаются, и находится одна минутка или две, что узнать о чём-то свежем и необычном через разговоры, пока я записываю заказ, через доносящиеся фразы диалога, когда прохожу мимо столиков.

Выхожу в наполненную таверну и быстро отмечаю, что все заняты делом, значит, и мне отставать не стоит. На небольшой деревянной доске прикреплены дощечки с номерами столиков, а ниже указаны позиции блюд. Быстро окидываю каждый список взглядом в попытках найти тех, кого ещё не обслужили. Номер…

- Оливия, - так редко Сьюзан называет меня по имени, и это значит, что что-то нужно либо срочное, либо…

Смотрю на запыхавшуюся девушку.

- Твоя мама пришла, - именно это вторая причина, почему она обращается ко мне по имени. Чтобы мама не заподозрила, что я иногда тут козёл отпущения. Сьюзан это делает из уважения к моему мужу и семье.

- Пять минут, хорошо? - как бы отпрашиваюсь, хотя не перед ней надо.

- Я тебя прикрою, не переживай.

Она проходит мимо и начинает собирать заказ на поднос. А я как обычно чувствую себя сконфужено. Я уже не маленькая, чтобы мама приходила ко мне на работу, и я ей говорила об этом несколько сотен раз!

Мама заняла свободное место у окна, поставив корзину рядом со стулом. Возможно из-за своего собственного недовольства в сложившейся ситуации я не успеваю оценить её состояние и уловить настроение, поэтому просто врываюсь в личное пространство матери словами:

- Что ты тут делаешь? - прозвучало слишком агрессивно, чего я не совсем хотела. Но внутренняя «я» не будет отступать.

- Привет, Оливия. - Она, видимо, сделав вид, что не заметила, улыбается беспечно в ответ.

Скрещиваю руки под грудью, тем самым показываю закрытую позу, что, если дело не стоит свеч, мы можем сразу всё закончить.

- У тебя что-то срочное? - спрашиваю и поджимаю губы.

- Ты садись… - она указывает рукой на второй стул. Наверное, я бы с лёгкостью и уверенностью отказала, но её добрые глаза всегда прорываются сквозь мой невидимый панцирь.

Недовольно всё-таки, выдохнув, сажусь напротив и сразу отворачиваюсь к окну.

- Я же говорила, что не надо каждый раз приходить ко мне на работу.

Не удерживаюсь от колкостей. Если я хочу начать взрослую жизнь, появление мамы везде и всюду по моему следу явно не поможет мне.

- Знаю, но я услышала утром, что сегодня Пит уезжает вместе с отцом и Правителем на неделю. Хотела проверить тебя.

- Всё в порядке, мы с Питом уже поговорили об этом.

Мама замолкает сразу же, а я выискиваю в её замершем лице ниточки, которые приведут меня к ответам. Это уже вторая поездка Пита за ворота, но подобная реакция мамы впервые. Вдруг она знает? Что я выхожу за пределы.

- Ты не волнуешься за него? - интересуется вновь, но я не могу выкинуть мысль, что она может знать о том, что я нарушаю главные правила поселения, - Каждый раз, как твой отец покидает дом, я переживаю и не могу успокоиться, пока снова его не увижу.

Так вот, о чём она. Проверяет, появились ли у меня за пару дней после данного обещания чувства.

- Я всего лишь хочу, чтобы он вернулся. - Пожимаю плечами, - Ты так волнуешься… Эта поездка как-то отличается от всех предыдущих?

Удачливо бьют в нужную точку, и маме некуда деваться.

- Она более важная, значит, более рискованная.

- Что-то случилось в другом поселении?

- Ничего пока не случилось, но эта поездка несёт политический характер. Собираются главы всех пяти поселений, чтобы решить некоторые вопросы.

- Собираются вместе? Когда это в последний раз было? - удивляюсь немного громче и тут же озираюсь. Только несколько слишком любопытных ликанов обернулись, и мне пришлось понизить голос, - Это ведь редкость. Значит, точно что-то серьёзное случилось, плохое быть может.

- Не бери в голову, что тебя не касается. - Мягко напомнила, что омега не должна совать свой нос в дела альф и бет.

- Как будто ты никогда не спрашивала у папы о делах на работе.

- Если он захочет, то сам расскажет. Никакой мужчина не будет с той, которая допрашивает.

- Это нормально интересоваться тем, что важно!

- Ты ещё слишком молода, - естественно мама не восприняла меня серьёзно с начинаниями прорваться за ту грань, которую нарисовали ещё наши прадеды.

- Да, молода. У меня будет время поменять всё с Питом. - Ответила как-то важно и поспешила закончить разговор. Разве он вообще к чему-то привёл? Меня даже не пытались услышать, - Мой перерыв уже закончился. Пора за работу… - встаю из-за стола, замечая боковым зрением, что мама повторяет за мной. Отлично. Наш разговор точно окончен.

- Ты подумай, вдруг захочешь на время, пока Пита не будет дома, пожить со мной. Я буду рада.

Её тёплые руки пробрались за спину, и она уже крепко обнимала меня. На мгновение вспомнились те времена, когда я жила с родителями, готовилась к главному обряду своей жизни, возомнив, что судьба улыбнётся мне. Больше я стараюсь настолько не ошибаться и взвешивать свои возможности и ожидания поровну. Родительский дом остался только в воспоминаниях.

- Я всё же попробую самостоятельно прожить этот период, - заглядываю в её добрые глаза и пытаюсь передать всю свою уверенность. Пусть и она тоже будет убеждена, что я со всем справлюсь сама.

- А я всё же иногда буду заглядывать к тебе, договорились? - ну, конечно, сухой из воды выйти я не смогла, недовольная ухмылка всё же появляется на лице. Мама легко не сдаётся.

- Договорились…

Ей необходимо ещё немного времени, чтобы оглядеть моё лицо. А я, привыкшая к этому, просто стояла и ожидала, когда волнение мамы сойдёт на нет. Это всего на день, возможно, если я убедительна в своих словах, то и два дня обеспечены.

Сьюзан быстро ловит меня в зале, опустошённо стоящую. Дела находятся сразу же. Во-первых, пришедшая девушка случайно столкнулась с одной из официанток, и теперь почти в центре зала огромная каша из глиняной посуды и еды. Во-вторых, день близился к той части, когда ликаны заваливались каждую минуту в поисках убежища от солнца и пищи. Пришлось быстро прибрать и только после приступать к работе.

Честно, мне безумно нравится то, где я нахожусь. В спешке никто не обращает внимание, что я обычная омега, что я должна быть дома и что я девушка. На некоторое мгновение, когда каждый погружён в свой мир и свои мысли, все границы стираются. Это единственная вещь, которая завораживает меня и которая в силах отвлечь от происходящего.

Я продолжаю скользит между столиками, не забывая про обыденную улыбку. Усталость не впускаю, чтобы теплота осталась и согревала остальных. В подобные моменты, когда я буквально цвету без какой-либо причины извне, то сразу начинаю сомневаться. А нужен ли мне ликан, который будет делать что-то, чтобы вызвать улыбку, чтобы согреть, чтобы просто сделать меня счастливой? Ведь я счастлива именно тогда, когда одна.

На несколько секунд, пока я жду тарелку с рагу из оленя, позади послышался подозрительный треск среди гробовой тишины. Казалось, каждый в одном помещении со мной замер, только и доносится лязг тарелок и столовых приборов из моечной. Та часть таверны ещё жива, пока позади появилось что-то или кто-то, заставившее замолкнуть каждого.

Осмеливаюсь и поворачиваю голову чуть в бок, чтобы заметить таких же ликанов, нагло уставившихся на что-то неизведанное и мистичное для меня. Всё! Интерес берёт, и я, будто полноправная хозяйка этого места, разворачиваюсь и ищу источник некоего зла.

- У тебя какие-то проблемы, волчица? - по тону ясно, что мужчина вторит. Высокий, крупный. У него длинные чёрные волосы, закрученные в дреды. Несколько татуировок на лице. Во мне щёлкает моментальная неприязнь. Нет, дело не в его внешности. Пусть он выглядит грозно и даже немного устрашающе, вся ненависть просыпается от одного его взгляда.

Так альфа (глупый тип) смотрит на любого другого, существующего рядом с ним. Умело унижает одним только взглядом, а любая эмоция, пробегающая по лицу, несёт сплошной негатив. Они знают, как видом унизить тебя и возвысить самих себя. Меня немного даже передёргивает, потому что я знаю наперёд, что никогда бы в жизни не посмотрела в сторону этого ликана. Но, видимо, волчица, на которую устремлён недовольный взгляд альфы, смогла и смело сейчас на него глядела.

- В нашем поселении запрещено носить оружие с собой, - услышав причину происходящего, я непроизвольно искала то самое «оружие». За поясом у ликана припрятан нож, похожий на охотничий. Обычно у ворот подобные вещи изымают, а на выходе возвращают обратно. Как же он пронёс?

- Не тебе указывать, что я могу проносить, а что - нет. - Нахально отозвался, и я была в пяти секундах, чтобы вступиться за волчицу.

Причины её недовольства или даже страха объяснимы. Мы, живущие здесь, не можем залезть в каждую голову приезжего, чтобы обезопасить себя от любого подобного конфликта. Вдруг он не сдержится и нападёт на кого-нибудь. Для этого и писались правила Четвёртого.

- Я не диктую. Ты - гость, поэтому должен уважительно относится к правилам. - С каждым произнесённым словом я всё сильнее и сильнее проникалась к ней.

- Повтори! - второй ликан, сидящий рядом с альфой, взбудоражено, словно ожидая накала страстей, повысил голос.

Всё. Мне хватило одной секунды, чтобы понять, насколько усложнена ситуации. Да только спохватилась слишком поздно. Как и подобает в таких ситуациях, если бета или, не дай Боги, омега говорит слово против альфы, стоит ожидать наказания. Здоровяк с дредами поднимается на ноги, выпрямляет спину, и я только успеваю заметить краем глаза, как крупная рука толкает волчицу. Вот о таких ситуациях я говорила. Когда у ненормального, агрессивного альфы имеется при себе оружие, какова вероятность, что ты - труп?

Девушка хлопает глазами, сидя на деревянном полу таверны, пока все вокруг даже и слова не говорят. Будто это всё шоу, а не акт насилия, за которое этот выродок явно не понесёт наказание. По одной его улыбке ясно, что он в курсе своих привилегий.

- Хей! - немного поверив в свои силы, я встреваю между ними, когда ликан уже нацелен был её уничтожить, - Прекратите.

Взгляд, будто я - букашка, перемещается с сидящей на полу волчицы на меня, как и десятки пар глаз наблюдающих.

- Отойди с дороги, девчонка! - яростно он пытается дёрнуться вперёд, но я хлопаю его по груди и начинаю давить.

- Она не хотела вас как-то оскорбить, всего лишь напомнила о правилах. Не более, - я пытаюсь сгладить углы назревшего конфликта, а внутренне жалею, что не имею силу, которую будет давать мне право вершить судьбы. Я бы казнила этого придурка, на что есть крупные основания.

- Она посчитала, что может упрекать, и я в праве показать, кто тут главный. Отошла! - Здоровяк пихает меня в сторону, как тряпичную куклу. Увы, я не сильна, увы, я не могу вершить судьбу никого.

Не успев поцеловаться с полом, я поворачиваю голову и вижу, как грузно он подходит к волчице. В её взгляде нет ни капли страха.

- Я сказала, отстань от неё! - бросаюсь ему на спину и слышу недовольный рык альфы. Одной рукой он берёт меня за шиворот и отбрасывает в сторону.

Сгладила ли я конфликт? Возможно. Навлекла ли я на себя беду? Думаю, глаза, окрасившиеся в голубой, будут тому доказательство. Ликан, до этого желавший крови одной волчицы, теперь хочет моей. Он подходит ко мне и вновь поднимает за шиворот. Корсет, натянувшись до предела, начинает трещать по швам, пока я пытаюсь хоть как-то выбраться из его лап и ухватить немного воздуха.

- Ни одна омега не имеет право перечить альфе, девчонка! - ликан размахивается, набирает амплитуду для удара и наносит первый удар по лицу.

Меня раньше никогда не били, несмотря на суровое волчье воспитание. В спаррингах, знакомым всем волкам, я не участвовала из-за своего омежьего предназначения рожать для альфы детишек. Неважно, как хороша моя вторая ипостась, я - не воин, и не должна желать быть сильной - иметь право.

Он наносит второй удар, и только сейчас я чувствую боль. Он действительно не шутит, не бьёт так, будто хочет проучить. Не могу сказать, что точно произошло после, и как долго меня били на глазах у посетителей, в какой-то момент боль ушла, и я погрузилась в темноту. В голове застряли номера, выжженные на шее альфы. 124907. Клеймят волков только в одном поселении. Этот ублюдок прибыл из Пятого.

***

Солнце клонилось к горизонту. Сил ещё полно, но по смутной причине он не мог сконцентрироваться на том, что должен. Вопросов на повестке дня куча, а он крутил в руках нож, разглядывая блики на металле, появляющиеся, когда он поворачивал его к небольшому огоньку свечи. Перед ним на столе лежало куча свитков, накинутые друг на друга, перепутанные между собой. Беспорядок на рабочем месте - беспорядок в голове.

Он чувствовал, что день абсолютно выдался дерьмовым, и не желал его продолжения. Новоиспечённый ученик на второй день не пришёл на занятие. Показывало ли это, насколько девушка безответственна? Нет. Это показало лишь то, как сильно он может ошибаться в ликанах.

- Коул, - в зал зашёл бородач. Обычно его не отвлекают от работы, но сейчас он явно не занят. Всего лишь гоняет мысли в голове.

- Говори, - он даже не поднимает взгляд на Джулса.

- Вернулся Джон из Четвёртого поселения с неприятностями. Думаю, тебе надо самому всё пойти и узнать, - только сейчас карие глаза поднимаются на соратника стаи, он задал немой вопрос.

- Как обычно, - выдыхает крайне недовольно, замечая, что и сейчас день стремится упасть за плинтус, - Кто вообще даёт ему разрешение выезжать за пределы Поселения? - бурчит под нос и встаёт из-за большого овального стола.

Они идут по длинным, витиеватым коридорам, легко ориентируясь, но не к выходу. Большая деревянная дверь чёрного цвета открывается, и они входят в зал, где обычно ведётся суд. Сейчас тут никого нет, потому что это не слушание. Есть время подложить подушку безопасности под ликана, который нарушил закон. Коул видит Джона и его стаю в полном составе.

- Кто-либо знает про этот инцидент? - в пустом зале слышится грозный голос Правителя. Его известили первым о случившемся.

- Все, кто сидели в таверне. - Виновато Джон, по совместительству сын главы Пятого, опускает глаза.

- Отлично! Где нам найти этих ликанов? - Коул подходит слишком близко, чувствуя, как ему здесь не рады, - Привет, Блэйк.

- Мне доложили о происшествии в Четвёртом. - Лаконично врёт, но никто об этом никогда не узнает.

- Девчонка не обвинила тебя, это сыграло нам на руку. Суд проводить не будем, - конечно, Коул ожидал очередной любезной услуги отца своему сыну, но про себя, опротивев, сморщился.

- Спасибо, отец.

- А как же правила? - встрял недовольно Коул, - Эта девчонка может и замолчала, но есть, как вы говорите, таверна, которая в курсе всего произошедшего. Как долго этот инцидент будет в тайне?

- Нам и не нужно скрывать это. К моменту, когда они узнают, никто и не вспомнит Джона и его стаю. А небольшая искра будет только на пользу альянсу.

- На пользу разрушения этого альянса… - прошептал Джулс, стоя за спиной Коула, - Мы на пороге…

- Нам пора идти, - альфа обратил свой грозный, говорящий сам за себя, взгляд к бете и, поклонившись Правителю едва заметно, направился к выходу.

Джулс нервно взглянул на Правителя, затем на Джона, и удалился вслед за альфой. Сперва они шли молча, но точнее сказать Коул погрузился в раздумья, будто до сих пор сидел одиноко за овальным столом, будто его никто не отвлёк десять минут назад. Только когда они оба остались наедине, вне доступности любопытных глаз и ушей, Коул заговорил.

- Нам нельзя выходить из Союза поселений.

- Почему ты всё ещё так думаешь? - Джулс наблюдал, как взгляд чёрных глаз, впиваясь в бумажки на столе, метался туда-сюда, - Мы сильны, мы преодолеем.

- Да, мы сильны. - Он облокотился на стол, - Но выход из союза не сыграет на руку нашему Поселению. Мы встанем на тропу войны, которую не выиграем.

- Это наш способ избавиться от него, - многозначительно Джулс произнёс фразу и замолчал.

- Не таким способом. Если он сделает ошибку, нашему Поселению придётся принять последствия. Кровавые. Вплоть до того, что мы можем потерять место в Союзе и стать чьей-нибудь колонией. Этого нельзя допустить.

- Но что мы можем? Правитель знает, что нас нельзя подпускать к совету.

К сожалению, бразды правления не на стороне оппозиции. Коул это прекрасно понимал и никак не пытался бороться. Правитель знает наперёд, что Блэйк и его стая не примет никакие условия договорённости, чтобы укрепить силы на фронте. Да, войну не миновать. Но… Эта война далеко не та, о которой грезит Правитель. Её направление отличается.

Чёрные глаза обратились к Джулсу, к единственному соратнику, который понимал идеи своего альфы.

- Мы найдём девчонку.

В руках вновь блеснул нож. В отражении металла появилось холодное лицо Коула, а чуть ниже под воротником рубахи скрывались незамысловатые числа. 115974.

========== Часть 6. Ивонн ==========

Поляна в этот раз не была освещена полуденным солнцем. Над темноволосой головой сгущались облака, прикрывая любой пытающийся проникнуть лучик. Она потеряла счёт времени, ожидая своего наставника здесь. С минуты на минуту Оливия может взорваться от негодования, но тут же весь гнев в ней оседал, как только она вспоминала, что вчера сама не явилась на урок.

Мысль пару раз проскальзывала, что возможно он решит проучить её в жёсткой манере, просто не придя, как бы в ответ.

- Долго он, - хмыкнула под нос и поправила свои тёмные вьющиеся волосы.

В этот раз девушка не удосужилась взять с собой побольше еды. Огрызки от яблок лежали уже в её небольшой сумке.

Внезапно только развивающийся острый слух уловил треск ветки где-то совсем недалеко, и её голова автоматически повернулась на звук. Чем дальше она пыталась что-то разглядеть, тем сильнее ей мешали густые деревья. Лес ужасно её запутывал и даже немного пугал. Снова треск, но уже чуть правее.

- Коул? - не выдержав напряжения и тишины, которую, казалось, даже перестали прерывать переговаривающиеся птицы, насекомые затихли синхронно. Это всегда плохой знак.

Оливия соскочила с земли и начала быстро вертеть головой, осматривая местность по разным сторонам. Вдруг сказки стариков перестали быть такими вымышленными, девушка готова была поверить.

- Оли… Вия… - ветер принёс тихий шелест, заставив бедную омежку чуть ли не подпрыгнуть на месте.

- Кто здесь? - страх окончательно овладел её телом, - Это просто воображение разыгралось… Воображение, - в попытках успокоить саму себя она потеряла бдительность.

- Звала? - грубоватый, хриплый голос послышался над её макушкой.

- Да чтоб тебя, тупой ты альфа! - Оливия вскрикнула так громко, что все до этого притихшие птицы на ветках взмыли в небо, улетая от опасности. В округе всё зашелестело.

На своё негодование и даже злость она услышала грудной довольный смех. Он откровенно подтрунивал над ней, не особо заботясь о том, как сильно она могла испугаться. А она испугалась. Руки дрожали, ноги чуть-чуть подкашивались, пока сердце выбивало бешеный ритм.

Омега еле смогла повернуться к нему, всё ещё громко смеявшемуся. Он выглядел довольный собой и даже немного воодушевлённый, что смог её напугать. Внезапно воспоминания того, что она вчера не явилась, грубо проигнорировав его существование, больше Коула не волновали.

- Ты очень пугливая, - он, наконец успокоив свой ярый пыл, взглянул на волчицу перед собой.

- Любой бы испугался, если бы к нему подошли со спины…

- Неправда. - В корне не согласился, - Если бы ты владела своими силами в полной мере, то смогла бы почувствовать чужое присутствие за версту.

- Ну куда мне до тебя! До альфы! - в ней всё ещё сидел страх, который не отходил на второй план.

- До меня, до альфы тебе и правда далеко, но даже любая омега не важно, слабая или сильная, может контролировать всё то, что происходит вокруг.

Оливия как-то натянуто смолкла, взгляд устремила в сторону, обдумывая и обдумывая то, что так серьёзно её волновало. Она ведь давно мечтала стать сильной омегой, чтобы давать отпор всяким наглым альфам, подобным Коулу, хотя он казался ей не таким наглым, скорее устрашающим. Волчица внутри заворчала, оживилась, как только хозяйка волей-неволей приступила к анализу столь сильной личности.

- Ладно, что мы сегодня будем делать? - омега заправляет выбившуюся прядь за ухо, всё-таки ненароком показывая мужчине цветущие синяки и ссадины на скуле.

Взгляд его чёрных глаз скользит по запёкшейся крови, по тому, как аккуратно ранки замазаны какой-то засохшей слизью. Видимо, у Оливии есть возможность приобрести себе дорогостоящую мазь от ссадин.

- Откуда это? - бесстрастно спрашивает, не особо заботясь о том, в какую передрягу попала её омежья задница.

- Ой, ты действительно хочешь это услышать? - отмахнулась и поплелась обратно к пледу, куда сразу села, вернувшись в свою любимую позу.

- Ну вдруг ты хочешь рассказать, кто тебя так украсил, - пожимает плечами, следом поворачиваясь к ней всем телом.

- Один из вашего великого клана альф пронёс в поселение нож, а это строго запрещено. Ему сделала замечание одна из наших горожанок, и в нём включился альфа… - девушка закатывает глаза, пока Коул становится темнее грозной тучи, - Я вступилась за неё, вот и получила. Отцу сказали, что он должен поплатиться, но его и след простыл. Как обычно, - на этом моменте он перестал вслушиваться, смотрел куда-от вдаль, давно сложив пазлы воедино, - Альфы никогда не получают по заслугам, им многое прощается, - она немного боязливо переводит взгляд на мужчину, поняв, что сболтнула лишнего, а он отстранённо смотрит куда-то, будто даже её не слушая, - И кому я вообще всё это рассказываю?

Фыркнула недовольно, чем обратно привлекла его внимание. И казалось, что лучше бы этого не делала. Взгляд его сменился на негодующий и отчасти даже расстроенный.

- Почему я сразу не догадался, что только одна единственная омега в Четвёртом поселении умудрилась нагрубить альфе?

- Оу, - в её голосе прозвучало удивление, - ты слышал об этом?

- Конечно, слышал. Если бы ты знала, что он из Пятого, то не полезла бы… - махнул на неё недовольно рукой и развернулся спиной, устремив взгляд вдаль. Ему необходимо время, чтобы перестроить все те планы, которые он воздвиг. Изначально он думал найти столь дерзкую девчонку, приткнуть ей рот и дело с концом.

Не тут-то было. Эту девчонку он знал, и всё только ухудшало ситуацию.

- Я знала, что он из Пятого. Точнее узнала, когда он почти вырубил меня.

- Как? - тихо вопросил.

- У него на шее это глупое клеймо! Такие делают только в Пятом! - её прорвало на слова, хотя, наверное, стоило бы попридержать коней, но Оливия толком и не знала, откуда прибыл сам Коул.

- А знала ли ты то, что он сын их Правителя? - его глаза гневно обратились к сидящей на пледе волчице. Да, она наивно хлопала глазками, даже не пытаясь понять, что ей крупно повезло. Поселенцы Пятого могли бы давно тайно стереть её в порошок, и возможно по её душу пришёл бы даже Коул.

- Наверное, поэтому и замяли… - буркнула себе под нос, ни на капельку не приблизившись к осознанию всей опасности ситуации.

- Ты просто глупая омега!

Она сразу оскорбилась, выпрямила спину и зыркнула на него своим редким испепеляющим взглядом. Как он посмел?!

- А ты напыщенный альфа! - не осталась в долгу, бросив слова слишком быстро и слишком фривольно.

Коул глядел на неё сверху вниз и многое обдумывал. Ему казалось, что мужу этой волчицы явно не повезло, хотя, с другой стороны, в его поселении таких своенравных волчиц любили, только обычно они были бетами. Нюх его не подводил. Перед ним необычная строптивая омега.

Он тяжело вздохнул, перевёл дух и решил ничего не отвечать на её откровенную агрессию. Неудивительно, почему Джон напал на неё. Получила, наверное, за подобные оскорбления.

- Давай перейдём к нашему с тобой занятию. - Коул взъерошил волосы и стянула кожаную жилетку.

Оливия уже была переодета в тренировочную одежду, поэтому готовность на лицо. Альфа беспардонно и без лишних слов сел на расстеленный плед.

- Что у нас будет сегодня? - девушке уже действительно не терпелось перейти к самому интересному. Она всё ещё жалела, что не пришла вчера и пропустила потенциальное занятие, - Мы наконец перейдём к превращению? - в её голосе слышался азарт, пока голубые глаза блестели в ожидании услышать заветное «да».

- Нет, тебе ещё рано. - Коул закатал рукава своей серой хлопковой рубашки свободного кроя и протянул руки ей навстречу, - Мы будем заниматься концентрацией мыслей и поднятием духа твоей волчицы.

- Скука смертная, - закатив глаза, Оливия непонимающе глядела на его мозолистые ладони. Руки казались большими, пальцы длинными, но крупными.

- Волчица твоя не проявлялась?

- Что ты имеешь в виду?

- Ты говорила, что она по большей части не активна, молчит и не подаёт своего голоса. Были ли какие-нибудь изменения? - он с лёгкостью перешёл на расспрос, пытаясь составить полноценный анализ её волка.

Оливия чувствовала даже сейчас, что грузная тварь внутри елозит, принюхивается и изучает альфу. Это было неправильно и легкомысленно. В ней говорила только природа. Она же, сама Оливия, перестала давно реагировать на волчьи позывы стать добычей в постели альфы.

- Нет, - соврала, но протеста волчицы внутри не услышала. Та слишком увлеклась манящим обзором. Коул смотрел внимательно не отрывал своих чёрных глаз, слушая каждое слово.

- Ладно, не будем делать поспешных выводов, - он не стал акцентировать внимание на том, что пока их занятия ничем не увенчались, если только провалом. Да и это его не смущало, - Давай сюда руки.

- Зачем? - недоверчиво покосилась, но всё же вложила кисти в его большие ладони. Он был горячим, от него чувствовалась сила, непроизвольно Оливия дрогнула, но это осталось без внимания с его стороны.

- Будем концентрироваться на внутренней силе. Хоть мы с тобой знаем, что все омеги от природы мягкотелые, послушные ликаны, это не значит, что волки под стать своим хозяйкам или хозяевам.

Она вынужденно качнула головой, не желая начинать долгую дискуссию о возможном равноправии всех видов.

- Может ещё немного истории, чтобы ты прониклась своими корнями? - Коул хотел подкрепить её желание ещё и знаниями о том, как произошли они, как волки.

- Сможешь меня чем-то удивить? - хоть Оливия знала немногое, но всё-таки не спешила разочаровываться в предках.

- История не должна тебя удивлять, - крепко он сжал её руки, но она молча стерпела и выдохнула, немо соглашаясь слушать его россказни, - Примерно больше тысячелетия назад в мире не существовало никаких ликанов. По большей части по землям были разбросаны небольшие поселения людей. Многие из них могли исцелять других, варили отвары и даже, как говорят, могли проклясть любого врага.

Оливия насторожилась, понимая, что никогда раньше не слышала то, с чего всё началось. Она даже не думала, что возможно такое узнать, поэтому и не пыталась. Альфа продолжал.

- Одну шаманку, по сказаниям её звали Ивонн, сослали по причине того, что один её недруг обвинил в колдовстве сверх меры. У Ивонн было пятеро детей, две девочки и три мальчика. Долгое время они жили вне какого-либо поселения, росли, развивались и особо не общались ни с кем. И всё же её недруг, это была девушка по имени Женевьева, не так радовалась какому-то изгнанию…

- А почему Ивонн изгнали? - омегу всерьёз заинтересовал рассказ.

- По каким-то свиткам считается, что они не поделили мужчину, по каким-то, что Женевьева завидовала той силе и тем знаниям, что были у Ивонн. Мы никогда не узнаем. Недостаточно истоков этой информации, - пожал плечами Коул и продолжил рассказ, - В итоге Женевьева, приблизившись максимально к власти, послала несколько воинов, чтобы они привели Ивонн. Считается, что она нашла способ забрать силы и овладеть ими. Но воины не привели Ивонн, они положили к кровати Женевьевы голову её старшей дочери.

- Ужасно! - возмутилась девушка, не поверив, что история настолько жестока.

- Да, это окончательно разбило изгнанную Ивонн. Она бежала ещё дальше вместе с выжившими детьми. В страхе, что Женевьева не оставит их в покое, куда бы они не бежали, в полнолуние, взяв силы у сильного проявления природы, она обратилась к Луне. Вложила всю свою силу в самое сильное заклинание, которое не смог никто повторить по сей день, Ивонн просила о защите своих детей. Природа ответила, но в своём излюбленном виде, изощрилась и наделила детей способностью превращаться в сильных, почти неуязвимых волков. Отсюда и пошло начало ликанов… - Оливия опустила взгляд на их сцепленные руки, переваривая узнанную информацию, - Старший сын, его звали Альфа, был сильным духом, лидером по всем характеристикам, он стал первым известным нам альфой.

- Серьёзно? - не поверила сразу темноволосая, Коул, снисходительно улыбнулся, но не удержался, чтобы не подколоть.

- Оливия, неужели в вашем Поселении к омегам относятся, как к мусору? Это буквально первое занятие, которое у нас семилетние дети проходят.

- У нас нет подобных занятий. Для бет и альф - да, омеги ходят на занятия по кулинарии, вышивке и прочей ерунде. - В её мягком голосе отчётливо послышалась грусть. Мир несправедлив к бедным омежкам.

- Ладно, продолжим. - Коул не заострил внимание на её грусти, - Второй сын, Бета, стал первой бетой, он был работящим, трудолюбивым, правда славился своим строгим характером, почти дотягивая до старшего брата. Также известно, что спустя лет десять Альфа убил брата из-за предательство. Долгое время ещё предки Беты были неугодны в мире, но сейчас, как ты видишь, баланс восстановился. Одна единственная сестра, Омега, была мягкой, талантливой и очень мудрой. Она всю жизнь была близкой советчицей своего старшего брата, до самой смерти.

- А как же четвертый брат?

- Если бы ты подождала ещё пару секунд, то узнала бы. - Его чёрные глаза наполнились недовольством, - Четвёртого сына звали Гамма, по преданию, он не пережил превращение, поэтому нам известны только три вида. Втроём, Альфа, Бета и Омега - они отомстили Женевьеве, и спустя столетия истребили весь род шаманов, но так как их мать была одной из них, силы до сих пор проявляются в ликанах. Вот такая у нас история.

- Не могу поверить, что никогда не слышала об этом, - задумчиво прошептала, пока в голове так чётко складывалась картина того, что когда-то произошло с Ивонн и с её детьми. С одной стороны, это печально, а с другой, несогласие обыкновенной женщины со всем миром дало жизнь многим. И сейчас новый мир стоит, держится на тех правилах и порядках, которые она терпеть не может.

- Они - наши предки. Твой предок, значит, Омега, раз ты такой родилась. Я же говорил, что кровосмешение - сильная вещь… - Коул внимательно оглядывал задумчивую мордашку темноволосой, видя и заинтересованность в услышанном, и лёгкое непонимание того, что действительно упустила такой фундамент знаний, - А теперь перейдём напрямую к концентрации.

- Что именно мы будем делать? - Оливия почувствовала, как её ладони уже давно вспотели в больших лапах альфы.

- Ты постараешься пообщаться со своей волчицей, и я попробую дать тебе на это силы. - Он сильнее сжал её руки, продолжая командовать, - Закрой глаза.

Нехотя, без особого доверия девушка всё же прикрыла голубые глаза.

- Я создам небольшую иллюзию в твоей голове, - ему пришлось тоже следом закрыть глаза и опуститься вместе с ней в темноту, - Где бы ты сейчас хотела оказаться? Любое место, и я смогу его тебе дать.

- На берегу солёного водоёма такого большого, что не видно конца и края.

- Хорошо, представь, что ты стоишь на песчаном берегу. Босиком, над головой кричать птицы, слышно, как волны бьются близко-близко от тебя. Представила? - он с лёгкостью вырисовывал всю эту картину в её голове.

Голубые глаза открылись и тут же встретились с описанным бескрайним водоёмом. Оливия ни разу в жизни не была так далеко от своего Поселения, поэтому и мечтала оказаться сейчас здесь. Подобную красоту она видела только на зарисовках различных книг. И то редко. Мало, кто может себе позволить вылазки за пределы Союза.

- Как же тут красиво! - прошептала себе под нос, делая шаг за шагом навстречу бьющимся о недалёкие скалы волнам.

- Раз это место дорого тебе, - его внезапный голос и само присутствие напомнило, что это всего лишь иллюзия, - Оно дорого и твоей волчице. Попробуй её найти.

Коул стоял рядом, всё также одетый в серую рубаху и штаны. Его волосы развевал непокорный ветер, бьющий по ним со стороны воды. Вдалеке блеснула молния, и секундой позже послышался гром. Чёрные глаза обратились к горизонту. Шторм двигался в их сторону.

- Оливия, сконцентрируйся на зове своей волчицы.

- Я не знаю, как! - пожала нервно плечами, убирая непослушные волосы за уши, которые тут же стремились выбиться на свободу.

- Мы в твоей голове, значит, она прячется точно так же, как прячется и тогда, когда ты с ней пытаешься заговорить. Она возможно где-то рядом. Позови её. - Коул чувствовал на волчьем уровне надвигающуюся беду.

- Я знаю, ты где-то здесь… - отвернувшись к виднеющемуся лесу, девушка делала великую работу, отрываясь от красивого вида, - Не прячься…

Послышалось недовольное урчание, которое эхом разносилось по сознанию Оливия. Коул, вновь почувствовав недобрый настрой волка, взглянул всторону горизонта. Тучи грозно, чёрной дымкой надвигались на них. Плохой знак.

- Я её чувствую, - наконец выпалила Оливия.

- Нам надо убираться с берега, твоё сознание слишком слабое. Лучше волчице найтись сейчас.

- Ой, ничего не говори про моё сознание, - закатила глаза и сделала первый шаг к, казалось, ненавистному лесу, - Она там, где-то в между деревьев. Я не хочу туда идти.

- Ты хочешь найти и вызволить волчицу? - Коул перевёл недовольный взгляд чёрных глаз на неё, прекрасно видя смятение на лице.

- Я просто чувствую, что мне здесь хорошо… У воды. А там, - рукой она указала на густой тёмный лес, - Её территория.

- Не веди себя так. Мы с тобой договорились, что найдём волчицу, и ты сможешь превратиться.

- Я не знаю! Она пугает меня! - девушка осеклась, дёрнулась в сторону водоёма, но он успел схватить её за локоть.

- Оливия, ты в своём же сознании делишь место, а оно должно быть полностью твоим… - гром прервал его слова, раздавшись над их макушками.

- Я… Я не знаю… - её охватила сильная паника, и в этот момент волчица громко завыла, оглушая в первую очередь его чувствительный слух. Он болезненно скорчился: тоску зверя было тяжело вынести, ведь она взывала с болью в голосе.

- Оливия! - Коул схватил её крепко за плечи и хорошенько встряхнул, но не успел ничего сказать, как шторм превратился в конец света. Первая волна ударила по ним, сбивая с ног, - Ты не готова…

Последние слова отголоском звучали в её голове, и когда она снова открыла глаза, то оказалась на всё той же поляне. Чёрные глаза встретили с холодом и глубоким непониманием. Руки разъединились.

- Ты не готова, - повторил то же, что и пару секунд назад.

- Это ты наслал этот шторм или ураган! - недовольно прошептала, проводя рукой по кудрявым непослушным волосам.

- Нет, я не управлял твоим сознанием, а только помог нам с тобой там оказаться и выбраться. У тебя там огромный беспорядок.

Ей тут же захотелось возразить, сказать что-нибудь про его сознание, но она не решилась. Из них двоих только он может свободно превращаться в волка и с лёгкостью контролировать зверя внутри. Она по этим фронтам явно проигрывает.

- Тебе, Оливия, нужно брать верх в первую очередь над своим сознанием. Пока что волчица внутри действительно сильнее тебя, раз берёт такой верх над вашими эмоциями. - Коул рассуждал уверенно, будто давно обучал строптивых ликанов.

- Если бы я знала, как это сделать… - в её голосе играла грусть, пока глаза внимательно оглядывали узор на пледе.

- Мы ещё раз заглянем в твоё сознание, а пока тренируй свои слух и обоняние. Завтра мы с тобой будем тренировать твою физическую выносливость. Конечно, это будет трудно, потому что у омег намного меньше выдержки, чем у альф и бет, но максимум я из тебя выжму.

Её голубые глаза осторожно обратились к нему, она не была уверена, что хочет это говорить. И всё же придётся.

- Я завтра не смогу.

- Ты хочешь снова пропустить наше занятие? - звучал его голос крайне разочарованно, Коул хотел было добавить что-то про её несамостоятельность и безответственность, но не успел.

- Пойми, я бы с радостью пришла, но это не совсем зависело от меня. Чтобы никто не узнал, куда я хожу, мне приходится жить своей привычной рутиной.

- Хорошо, но это последний раз твоих отлучек, у меня тоже есть свои дела в своём Поселении. И тебе повезло, что завтра я бы, как и ты, предпочёл провести время на своём задании.

- Слушай, из кого ты? - её любопытству всегда не было предела.

- А это, Оливия, твою голову волновать не должно. - Он хитро улыбнулся, поднял с пледа свою жилетку и произнёс напоследок, - Встретимся послезавтра, без опозданий. - Только было мужчина развернулся, как услышал вдогонку.

- Вообще-то из нас двоих только ты постоянно опаздываешь! - её острый язык вновь напомнил ему, как сильно он ошибся в ней изначально. Если верить в духов и прочую ерунду, то в прошлой жизни Оливия явно была альфой.

========== Часть 7. Платок ==========

Скучающий взгляд вновь обращается к безграничному лесу, где нет ни души, лишь только изредка повозки проезжают мимо. Она кажется безучастной и абсолютно незаинтересованной в том разговоре, который ведут её подруги рядом. В дорогу до Третьего собралась не только Оливия, но также её подруга детства, которая давно перестала быть таковой, сестра и её «близкая, любимая» Сьюзан.

Они успели уже обсудить, что собираются прикупить в Третьем, прошлись по общим знакомым, у кого дети появились, кто чем сейчас занимается, и так далее. Оливию всегда мало интересовала чья-то жизнь, кроме своей. Наверное, отчасти потому, что никого она так не любила, чтобы сильно беспокоиться. Если только маму, и то нравоучения в виде: «Ты должна родить детей Питу, как можно скорее!», «Не лезь в политику и дела альф!» - постоянно ставили под сомнения её любовь. Воздуха и так не хватало в этом мире альф-мужчин, так ещё и мама стягивала её «корсет» туже, не позволяя делать ничего, о чём мечтала.

Пару раз девушки обращались к ней, что-то спрашивали, явно чувствуя, насколько сильно она апатична сейчас по отношению к их беседе. Что они получали в ответ? Непонимающий взгляд и недоумевающее выражение лица - всё, на что способна Миссис Мартин сейчас. За это сестра её, Джудит, просто проклинала, всё сильнее и сильнее елозя на месте рядом.

Из окон их кареты приятно поддувало, слегка колыша выпавшие из причёсок прядки. Шла уже третья неделя лета, дни становились длиннее, а ночи жарче и душнее.

- Оливия! - Сьюзан в который раз обратилась к скучающей особе напротив, и голубые глаза на зов обратились к светловолосой, - Ты всю дорогу молчишь. Лучше расскажи нам, как вы поживаете с Питом.

Они забрели в довольную типичную тему всех омег, но Оливия проследила лишь только за тем, как её бывшая подруга детства, Берта, отвернулась сразу же к окну. Конечно, она предсказала эту реакцию, помня, что подругами они перестали быть как раз после того, как во время обряда ищущий Берту Пит, наткнулся на Оливию и принял эту судьбу, этот рок. Для многих не был секрет, что в детстве, пока детишки общались между собой, Берту и Пита все сватали, потому что, во-первых, они проводили кучу времени вместе, даже тогда, когда стали подростками, а во-вторых, родители были уверены, что на обряде их волки обязаны вмешаться и найти друг друга. Не тут-то было. На их пути, точнее между ними, встала такая же недоумевающая Оливия, которая всё детство отстранённо относилась ко всем темам брака и симпатии. Тогда-то дружба быстро оборвалась.

Берта не могла вынести церемонии скрепления связи своего возлюбленного с подругой, поэтому вскоре оборвала любое общение, как с Оливией, так и с Питом. Неудивительно, что сейчас она с мученическим выражением лица отвернулась к окну, не желая слушать и слово про брак своего всё ещё любимого.

- У вас с Питом всё хорошо? - Сьюзан, прекрасно знавшая про натянутость между Бертой и Оливией, всё же задала этот вопрос. Это было грубо. Но в высшем обществе непринято указывать на чужие ошибки. Иначе это ещё более дурной тон.

- Да вроде всё в порядке, - скупо ответила, глядя раздраженно на девушку. Будь её воля она бы давно высказала всё по поводу её длиннющего носа, который явно лезет не туда, но взгляд скользнул к едва виднеющемуся животику. И как ей ещё позволено выходить из дома?

- Сколько вы уже вместе? - она поджала губы, начиная подсчитывать месяцы с прошедшего обряда, - Полгода?

- Да, полгода. - Скупо отвечает, пока глаза мечутся от легкомысленного взгляда Сьюзан к недовольной Берте. Теперь будто бы она отключила свой слух, отказываясь принимать участие в разговоре.

- Мама при встрече постоянно спрашивает о вас, - в беседу вклинилась Джудит, - Её интересует наше потомство.

- Знаю, - пробурчала тихо, будто бы себе под нос, но каждая в карете расслышала, - Может ты первая вступишь во взрослую жизнь?

- Мы с Тони пока не спешим, хотя вам по секрету скажу, что у нас всё хорошо. Я жутко боялась своего обряда, потому что ни один волк не пришёлся мне по душе, но он… - в голосе сестры слышалось воодушевление и даже нотки влюблённости, - Он мне правда подходит. Мы понимаем друг друга с полуслова, а это такая редкость.

- Да, многие жутко ругаются на протяжении всей совместной жизни, редко приходя к миру. - Сьюзан умело вложила всю грусть в свой голос, хотя у самой за плечами счастливый брак.

Повисло молчание. Каждая, за исключением Оливии, вспоминала своих мужей, обдумывала честно перед собой, счастливы ли она, хочет ли что-нибудь поменять. Джудит явно была довольной, что вышла замуж за сына Правителя, ей теперь думать о деньгах не надо, забивать голову прочими ликанскими заботами смысла нет. Всё было отлично. Перед ней открыты все поселения, любым прихотям суждено сбыться, своеобразная свобода подана на блюдечке. Сьюзан хоть и не так повезло, как подруге, но она чувствовала, как волчица внутри урчит при виде своего ненаглядного. В нём нашёлся тот спутник, который уже подарил ей многое, а она подарит ему вскоре маленького малыша или малышку.

Вот о счастье Берты было сложно что-либо сказать. Она ни с кем не делилась тем, какой несчастной стала, выйдя замуж за обычного представителя стражи. Её муж патрулировал по городу, иногда стоял на стене, неся честно дозор ночью и днём, обеспечивая себя и свою новоиспечённую жену. А жена его была несчастна, но скрывала всё за натянутой, отрепетированной улыбкой, говорила, что о лучшем и мечтать не могла, что он такой прекрасный, такой добрый, такой чудесный, да только Оливия видела весь блеф. Ей было известно то, как Берта повышает голос на полтона, когда врёт, и начинает тараторить, с лёгкостью придумывая всё на ходу.

Позволив всё-таки мыслям вот так хаотично кружиться, шатенка даже не заметила, как их миниатюрная карета сначала сбавила ход, а затем и вовсе остановилась. Казалось, никто из девушек не обратил на это внимание, а вот Оливия насторожилась и поспешила высунуть из окна свою любопытную голову. Впереди, чуть дальше она заметила нескольких грозных скакунов, которые просто стояли без дела, привязанные к сучьям деревьев. И чуть за поворотом виднелась сначала одна повозка, затем голубые глаза разглядели вторую. Они-то и послужили внезапной остановке. Несколько карет и повозок точно также встали, создавая редкую пробку на подъезде к Третьему поселению.

Оливия подалась ещё немного вперёд, успев уловить краем глаза чью-то широкую оголённую спину. Затем показалась вторая и третья. Там было много мужчин, что-то активно делающих. Спустя несколько мгновений ей стало ясно: все, не прошедшие мимо, решили помочь тем, кто встрял.

- Я сейчас вернусь, - интерес окончательно овладел ею, и девушке так и хотелось засунуть свой нос не в свои дела.

Только она успела щёлкнуть замком дверцы, старшая сестра не дала сделать и шага наружу. Не положено. Во-первых, это может быть опасно. А во-вторых, что бы там не произошло, они, обычные омежки и беты, не в силах помочь.

- Ты куда? - Джудит ухватилась за локоток сестры крепко и требовательно, сгребая пальцами ткань светло-жёлтого платья.

- Я схожу и посмотрю, что там произошло. Всего на несколько минут, - Оливия едва наклонила голову вперёд, не отрывая глаза, в которых скрывалось лукавство и некая неискренность. Она уже давно мечтала сбежать из общества трёх слишком любопытных девушек.

Хватка успела ослабиться, и шатенка сразу выскользнула, цокнув каблуками своих башмачков по земле. Она быстро кинула взгляд на Джудит, которая тихо прошептала:

- Я всё маме расскажу, - после сказанной мимолётом фразы в головах обеих всплыли воспоминания детства. Не хватало, чтобы они ещё обменялись жестами высунутого языка и не бросились на поиски мамы, кто первый расскажет.

Оливия положила свои аккуратные руки на раму окна и прижалась к дверце, чтобы недовольно шикнуть:

- Думаешь, я удивлена?

Она оттолкнулась назад и, гордо выпрямив спину, убрала волнистые волосы за спину, чтобы уверенно двинуться навстречу тем, кто сейчас явно не ожидал подобной компании. Своими жадными голубыми глазами она требовательно искала того, кто ответит ей на все вопросы. И тут же эти глаза терялись среди мужчин, которые трудились в поте лица. Здесь явно что-то серьёзное…

- Извините, - она нашла вроде неприметного белобрысого парня, который не особо уж и участвовал в самом процессе.

- Ещё немного! - услышала она со стороны повозки, которая через пару секунд поднялась над землёй. Один из мужчина скользнул и успел снять колесо.

- Извините, - повторила, не заметив должного внимания к своей персоне, наконец глаза бесстрастно обратились, он вопрошал немо, видимо, не собираясь ввязываться в разговор, - Как долго ещё… Вы будете ремонтировать?

- Сложно сказать, - коротко отозвался и вновь вернул свои бездумные глаза на повозку.

- А что произошло?

- Вроде как повозка с хлопком наехала на камень и сломала прогнившее колесо, а вторая, пытаясь объехать, не вписалась в поворот… Наверное… - пожал безучастно плечами, как будто его не совсем волновало происходящее.

- Вы тоже встряли? - Оливия качнула головой в сторону образовавшейся пробки.

- Не совсем… - не успел незнакомец договорить, как послышался холодный тон грубого голоса.

- Томас, - её глаза сразу бросились к говорящему, и она удивлённо вскинула бровями, - Мисс Оливия… - говорящий, узнав девушку, расплылся в наглой улыбке. Она чуть ли не вздрогнула от того, каким пренебрежением и заинтересованностью одновременно от него веяло.

- Миссис Мартин, - она нашла в себе наглость поправить его, - Видимо, это всё твоих рук дело? - не удержала ехидство и пустила его, как слабенький яд, в голос.

Тёмные глаза скользнули бесстрастно с её глаз на неглубокий вырез. Ткань была собрана гармошкой, а на фарфоровой коже груди уютно разместилась жемчужная тяжёлая подвеска.

- Милая безделушка, - он так и не ответил на её язвительный вопрос, решив мнимо проигнорировать. Оливия наклонила голову вперёд, поглядев на вещицу. Её задело это довольно резкое высказывание.

- Подарок мужа, - хмыкнула себе под нос, сразу вспоминая лицо Пита, когда он вытащил из кармана небольшой кусок ткани, в которую была завёрнута подвеска. Она тогда удивилась не поступку, а просто… Это было неожиданно - получать подарок не от члена семьи. И тогда же она себя одёрнула. Пит стал частью её семьи, - Так что насчёт дороги?

Коул внимательно за ней наблюдал, сразу заметив обиженно надутые губы, и то, как её брови слегка сдвинулись ближе к переносице.

- Нам пришлось снять колесо, чтобы переместить повозку с дороги и дать остальным проехать дальше. - Его тёмные глаза ловят слегка удивлённый взгляд, но она тут же всё прячет под своим явно наигранным безразличием, - Ты едешь в Третье?

- Видимо, ты тоже туда направлялся. - Холодно и вежливо улыбается, а затем специально пускает свой взгляд мимо его лица на других трудящихся ликанов, - Значит, ты не из Третьего?

- Кто знает… - пожимает плечами, хитро улыбаясь, - А ты пропускаешь нашей занятие ради платьев и прочей дребедени? - догадливо спрашивает, возвращая всё её драгоценное внимание к себе.

- Знаешь, - цокает нервно и нетерпеливо закатывает глаза, - я бы предпочла заниматься обучением с тобой, таким неприятным и грубым, чем ехать за дребеденью в не самой приятной компании. - Оливия не постеснялась вылить тот негатив, что накопился в ней за время поездки.

- Думаешь, ты приятная компания? - хмыкнул, замечая, как её глаза недовольно опустились с его лица ниже, на грудь.

- И что я сделала не так, чтобы угодить в этот разговор с тобой?! - шикнула недовольно, но Коул сразу нашёл, что ответить.

- Зашла на мою территорию!

Подметил он точно и верно, заставив Оливию по-доброму просиять. Казалось, за мгновение, спустя парочку колких фраз, она расслабилась. Приятное чувство… Она мило улыбнулась самой себе, вызывая ответную и незаметную улыбку на лице альфы.

- Хочешь задание на сегодня? - Коул продолжал заговорщицки улыбаться.

- Что ты предлагаешь? - она была заинтригована.

- Ты надолго в Третьем поселении?

- До вечера, скорее всего. Надеюсь, что недолго тут пробуду, - в её спокойном голосе так и сквозило нетерпение.

- Тогда давай так. Ты попробуешь найти меня по запаху до вечера. Если выполнишь, то… - альфа задумался, прикидывая всё то, что может ей предложить, и не наскучить своими же предложениями, - То завтра мы не будем трепаться об истории ликанов и развивать твои чувства. Перейдём к кое-чему интересному.

- К чему же?

Не успел Коул ответить омеге, как послышался звонкий голос из одной из карет.

- Оливия! - девушка сразу узнала в этом противном голосе Сьюзан, - Ты долго? Возвращайся в карету!

- Миссис Мартин уже потеряли, - опечалено цокнул брюнет, - Кажется, не суждено нашему договору скрепиться, - мужчина уже хотел вернуться к работе, осталось-то совсем ничего, да и за время болтовни с Оливией он успел отдохнуть.

- Постой! - она (как не подобает делать молодой, замужней омеге) ухватила альфу за локоть, не давая ускользнуть, - Договорились. Только как я тебя найду?

- По запаху, - устало выдохнул, не понимая, почему она так неистово долго догоняет до обычных простых формальностей.

- Нет же! Я поняла, что по запаху, но я не знаю твой запах.

И снова Коул забыл, что она слишком слаба, чтобы запомнить его запах даже сейчас, когда у неё была куча времени принюхаться к нему, распознать нотки, которые обычно запечатляются у каждого ликана. Оливия была худшим учеником, самым слабым, но при этом единственным. И он продолжал запасаться терпением.

- Хорошо, - его взгляд скользнул по её платью, и он вспомнил некую особенность всех местных дам, - Мне нужен твой платок.

- Что? - она опешила, хлопая быстро глазами, пока рука своевольно легла на полуприкрытую грудь, - Ты серьёзно?

- Да, я могу отвернуться, пока ты его достаешь… - ухмыльнувшись, Коул наигранно прикрыл глаза.

Ещё несколько секунд Оливия обдумывала услышанное, колебалась, пока рука предательски под его взглядом опускалась под ткань платья на груди. Любой девушке, женщине в подобные наряды кладут платки на случай, если надо будет подправить внешний вид, и на случай любых непредвиденных ситуаций. Кажется, подобная ситуация не совсем входила в список. Она вытащила шёлковый кусочек ткани бежевого цвета и протянула альфе. Ещё тёплый.

- Времени у тебя до восьми, - чётко произнёс и ловко провёл дорогой тканью по своему лбу, собирая капли пота, смешанные с его особенным запахом.

- Никаких манер, - она с омерзением наблюдала за картиной, а когда влажный платок упал ей на ладонь, лицо само по себе скорчилось.

- Куда мне до вас, Миссис Мартин… - нагло усмехнулся и, не попрощавшись, повернулся, чтобы влиться обратно в компанию других работающих ликанов.

***

Сжав крепко злосчастный платок, Оливия вновь поворачивает голову в сторону большого окна из ателье. Её взгляд небрежно, но при этом выискивающе пробежался по мимо проходящим ликанам и ликаншам. Она весь день, будто заворожённая потратила на то, чтобы найти его. И это казалось безумием, граничащим с эйфорией. В ней взаправду проснулся азарт к игре.

Как только она спрятала полученный влажный платок, сунув его обратно в закрома, Оливии даже в голову не могло взбрести, что, когда она наконец поднесёт его к носу, чтобы различить запах, то испытает некое странное чувство. Ничего отталкивающего в его аромате не было. Правда за счёт того, что её обоняние слишком притуплено, запах запоминать пришлось долго.

Пока они вчетвером прогуливались мимо разных палаток с побрякушками, ярких ателье и таверн, Оливия, будто помешанная, теребила уже мятый платок, пытаясь сопоставить запах с реальным окружающим спектром. Только один раз она уловила похожую горькую нотку в толпе, и тут же потеряла, растратив всё своё внимание на то, что стала крутиться, распугивая несколько проходящих мимо дам. Она будто бы была беспомощна даже в таком простом задании.

Сидя у окна ателье, Оливия давно перестала слушать шёпот и передёргивания своих «подруг», обращая заскучавший взгляд к улицам этого яркого поселения. Рука, теребящая платок, в который раз поднялась и поднесла ткань к носу. Знакомый горьковатый запах скользнул в организм, и шатенка, вспоминая все его наставления, прикрыла глаза и сфокусировалась.

Дверь в ателье приоткрылась, впуская свежий поток воздух, и принося с собой букет разных ароматов. Она почувствовала сначала запах дрожжей из пекарни рядом, затем скользнул аромат каких-то полевых цветов, которые продают на углу улицы, но девушка мысленно продолжала изучать все-все запахи, которые не были так сильны. Неглубокая складка пролегла между её тёмных бровей, когда в нос ударил неприятный запах рома с пивом, она двинулась дальше.

Голубые глаза широко распахнулись, когда среди всех самых ярких ароматов и запахов она узнала дотошную горечь. Это был он. Должен быть он. Ничего не сказала своим спутницам, никак не отреагировала на эмоциональные отклики за спиной, хлопнула дверью и уверенно направилась мимо людей туда, откуда ей казалось тянет его «зловонием».

В вечернем сумраке она едва ориентировалась между домов, лишь делая вид, что знает, куда направляется, пока на деле прижимала к раскрасневшемуся носу платок. Вдох за вдохом, она сверялась с окружающими запахами тот, который стал её неким маяком. Ничего в течение для, и вот он появился, будто возник из ниоткуда.

- Простите, - шепчет уже в который раз, расталкивая ликанов, преграждая им путь и почти сшибая некоторых с ног.

Вдруг что-то заставляет её остановиться. Оливия замирает, начинает оглядываться. Запах завёл её в спальный район, где явно никого нет. Обычно все приезжие скапливаются в центре, то есть там, где больше всего ателье, магазинчиков и продавцов, готовых отдать вам всё почти за копейки.

Волчица нервно поправляет свои волнистые волосы и поворачивает голову в сторону переулка. Вновь принюхивается, делая глубокий вдох полной грудью. Запах доносится оттуда. И она не может сделать шаг в сторону тёмного и неприятного переулка.

- Соберись, - шепчет себе под нос, всё-таки пересилив себя, и делает шаг, приподнимая подол платья над лужами.

Её внимательные голубые глаза явно не замечают ничего такого, точнее никого такого, кто бы подходил бы под описание здорового альфы с прожигающим, неприятным взглядом и явно скверным характером. И как назло здесь она ощущает самый яркий запах его пребывания. Проверяя свою догадку, Оливия делает пару шагов назад и явно ощущает, как его запах тут же начинает тускнеть, пока вовсе не исчезает.

Тогда-то она и понимает, что он просто обязан быть в этому переулке, а не где-то ещё. Но и глаза не лгут. Здесь всё ещё никого нет. Здесь пусто. Почувствовав зашедшую в её сердце тоску, или же это была грусть, Оливия фыркает и бросает из рук подол, который падает прямиком в лужу. Это, казалось, было выше её сил.

- Запах есть, а носителя запаха нет? - над её ухом раздаётся ехидный голос, и она узнаёт его образ, но не чувствует, что запах доносится позади, он всё ещё где-то впереди. Это становится уже жутковатым.

- Но как? - не веря, предчувствуя какой-то обман, Оливия отходит и поворачивается. В этот раз Коул хотя бы полностью одетый. Она подмечает, что на нём теперь знакомая тёмная рубаха. И выглядит он неопрятно: шнуровка болтается, один рукав подвёрнут, другой же опущен до конца, а волосы в абсолютном беспорядке.

От изучения его неопрятности он отвлекает своим колким ответом.

- Это магия, - смеётся над её непониманием и даже незнанием, вызывая стыд на лице волчицы, - Многие опытные и взрослые волки умеют с лёгкостью прятать свой запах. Обычно, чтобы почувствовать волка тебе либо нужно хорошо знать его запах, либо иметь какую-то личную вещь. Поэтому, когда волки скрываются, они либо спасаются расстоянием, убегают и прячутся, либо годами учатся не источать запах. - Пожимает плечами, но на его самодовольном лице всё же пробегает эмоция. Он горд. Он-то умеет прятать свой запах.

- Нечестно. Ты изначально поставил невыполнимую задачу, - Оливия поджимает губы и убирает руки за спину, гордо выпрямляясь, - И тем более, я чувствовала твой запах отсюда. Не объяснишь?

- А, это? - Коул небрежно указывает рукой на переулок, - Пойдём сюда, я тебе кое-что покажу, - альфа делает несколько шагов, оставляя девушку позади, но та тут же, собравшись, следует за ним, пока он не останавливается спустя несколько метров, - Что ты видишь? - его рука указывает на большое кирпичное ограждение.

- Стену? - непонимающе спрашивает.

- А если ты, Оливия, подумаешь. Приглядишься. - Нетерпеливо выдыхает.

Она несколько раз обводит взглядом кирпичи, приглядывается и правда старается, пока наконец, на уровне своих глаз не замечает, что один чуть выпирает. Под его бесстрастным наблюдением девушка протягивает руку и, ухватившись за края кирпича, тянет на себя. В появившейся выемке она замечает крошечный кусок ткани, который напоминает ей похожий платок.

- Это ловушка? Простой обман? - явно не оценив его хитрость, Оливия просто вставляет кирпич обратно.

- Можешь называть это так, но для меня это всё… - он указывает глазами на стену, - Урок. Никто не будет так просто течь тебе в руки. Все прячутся. И ты тоже должна учиться. Знаешь, что я почувствовал, пока разговаривал с тобой около вставших повозок? - усмехнулся, - Из твоей кареты доносились только два запаха. Одна из твоих подружек явно умеет скрывать свой. А я сомневаюсь, что там были альфы. Вот это умение.

Оливия задумалась, сковалась и просто стояла молча перед ним. Она чувствовала, что Коул - сильный альфа, раз сумел так легко кого-то раскусить.

- Мне пора, - всё, что смогла произнести.

- Постой, - не даёт ей так просто уйти, окликнув.

Голубые глаза обращаются немного недовольно и даже устало. Урок ей явно не пришёлся по душе, поэтому ко всему пущенному виду Оливия ещё и выдыхает так, будто бы он тратит её время насильно.

- Тебе придётся отдать мне платок, - Коул лишь ставит перед фактом, протягивая руку вперёд. Никаких отказов.

- Боишься, что я буду тебя искать? - выгибает одну бровь, небрежно вкладывая в его ладонь шёлковую ткань.

- Оливия, разве ты ещё не поняла? - в его колкой усмешке слышится издёвка, - У волков всё, что есть, - это запах. Он уникальный, у каждого свой, отражает сущность, характер и некую особенность. Чтоб ты знала, у тебя нет никакого запаха. - Пожимает плечами, напоминая ей, как переполошился в первую их встречу, учуяв только присутствие волчицы, но не запах.

Оставив Оливию в промозглом переулке, Коул просто ушёл. Преподал небольшой, но важный урок, а затем скрылся за поворотом.

========== Часть 8. Колокольчик ==========

Она делает неумелый шаг вперёд, выбрасывая еле сжатый кулак в намеченную точку на его подбородке, пока второй умудряется проскользнуть к крепкой обнажённой груди. Альфе достаточно сделать небольшой полуоборот в сторону и уклониться от всех её попыток даже прикоснуться. Он быстро вытянул руку и несильно толкнул шатенку, она с непонимающим воплем хлюпается в тёплую воду, вновь поднимая весь песок со дна.

- Это невозможно! - Оливия громко хлопает ладонями по воде, не желая даже больше вставать и продолжать то глупое занятие, которое ему кажется “самым необходимым” для хилой омеги.

- Однажды у тебя получится, - улыбается хитро и решается всё-таки добавить слегка колкую фразу, - Только кто знает, когда это «однажды» наступит…

- Очень смешно, - её глаза уже по привычке закатываются, едва раздражая его своим действием и видом. Чем чаще они встречаются в неформальной обстановке, тем легче и спокойнее ей рядом с ним. Он явно не из Четвёртого поселения, поэтому никак не сможет посудачить о её крайне невоспитанном поведении.

Голубые глаза ещё раз обращаются к нему, не видя ни одного ответа или вопроса в чёрных омутах. Немного безразличия к её жалобам, немного раздражительности, а основная часть приходится на отчётливую нетерпеливость. И это всё её немного гнетёт, поэтому Оливия, собирая себя в кучу, встаёт уже устало. Дрожь охватывает. Зябко, но тут же вышедшее из-за облака солнце согревает её гусиную кожу.

- Ты так и не сказал, почему вода и почему такое задание.

- Я говорил, только ты не слушала, - недовольно хмыкает, скрещивая руки на груди, отчего повешенный колокольчик звенит, - Я дал тебе самое простое задание отобрать у меня колокольчик любым способом. Во-первых, - Коул загибает большой палец, - это разовьёт хоть немного твою ловкость. Во-вторых, - показательно загибается указательный, - Ты должна быть чуть хитрее. А вода - лишь доказательство того, что не всегда условия, в которые ты встрянешь, будут комфортными и выгодными. Вода замедляет твои шаги, заставляя сопротивляться. И каждый раз, когда ты падаешь, всё меньше и меньше хочется возвращаться к рыбкам, так ведь? - в его улыбке проскальзывает что-то колючее и неприятное.

- Тут есть рыба?! - Оливия вскрикивает, бросаясь в его сторону, чуть ли не запрыгивая на плечи альфы, вызывая этим лишь косой взгляд и тяжёлый вздох.

- Оливия, серьёзно? - пытается хоть как-то оторвать её от своей руки, в которую она вцепилась, казалось, намертво, останавливая весь поток крови в конечности, - Да отпусти! На берегу водятся мелкие рыбёшки, которые тебя боятся сильнее, чем ты их.

Неожиданно для него самого шатенка быстро встала на свои две, будто бы его аргумент сработал, будто бы и правда вся рыба перепугалась резких всплесков, вернувшись туда, откуда приплыла. Он обращает свой слегка отрешённый взгляд к её спокойному лицу, не видя и толики того страха, который она искусно, старательно вложила в вопли. Ещё немного Оливия поиграла глазками, а затем с большей уверенностью направилась из этой мерзкой воды.

- Ты куда пошла? - недовольно пробурчал, лишь наблюдая за тем, как волчица, слегка покачивая своими бёдрами, облачёнными в его большие штаны, удаляется.

- Ничего не заметил? - прикусывая нижнюю губу, Оливия аккуратно и играючи поднимает руку, между пальцами которой зажат маленький металлический колокольчик.

- Эта театральная постановка была специально для меня? - раскусывает омегу быстро и ловко, но, к сожалению, слишком поздно.

- Ты же сам сказал «отобрать любым способом».

Было что-то в её улыбке крайне самодовольное и даже слегка детское. Искренняя радость того, что она обдурила самого альфу, который не должен покупаться ни на что. Коул не в силах признать, что всё сработало так, как она хотела, но и не может не похвалить её в своей голове.

- Думаешь твои омежьи штучки всегда будут играть на руку? - он всё-таки двигается за ней, выходя из воды следом.

Оливия тем временем вытянула из сумки плед и быстро укуталась, забыв уже о всех этих занятиях. Ей не терпелось согреть себя.

- А ты что-то имеешь против омежьх штучек? - её тонкая тёмная бровь скользнула чуть выше и изящно выгнулась.

- Поверь, на поле боя, когда у тебя есть пара секунд на принятие решения, ты не будешь настолько глупо хитрить, - вроде серьёзно разъясняя девушке такую простую истину, брюнет обнаружил, что Оливия его даже не слушает, прикрыв глаза и наслаждаясь лучами солнца, - Ты хоть рыбы боишься?

- Нет, конечно. - Хихикнула слегка глуповато, - С семи лет отец меня с сестрой вывозил на рыбалку. Я, правда, бесполезна в этом деле, но всегда была гуманна к рыбе. Притаскивала с собой из дома ведро, наполняла водой и сбрасывала туда всех пойманных рыб. Так, они могли ещё немного пожить.

- Ты очень… - Коул, присев на корточки рядом, пытался гладко и не колко сформулировать свою мысль, - мягкотела.

- Знаешь, - её голубые глаза, которые сейчас казались ярче из-за падающих лучей солнца, обратились к нему немного устало и раздражительно, - Ты такой же, как все альфы из моего Поселения. Недалёкий. И меня так раздражает, что все вы думаете, что только ваша ноша самая тяжёлая.

Коул хмыкнул, нисколько не задетый её словами. Он был честен перед собой. В своём Поселении он мало, что знал о «тяжёлой» жизни девушек, а тем более омег, что уж тут говорить о других поселениях. Перед ним живой пример ошибок системы - недовольная омега.

- Что же такого может быть непростого в жизни омеги? Посвятишь? - альфа спокойно сел на мягкую траву напротив шатенки.

- С чего бы начать? - задумалась наигранно, - Омеги считаются чуть ли не отбросами общества. Мы можем только молчать, рожать детей, готовить, вышивать и быть за спинами бет и альф. Такая себе перспектива.

- Что бы ты тогда хотела делать, если не то, что предписала тебе судьба?

Впервые Оливия встретила того, кто поинтересовался её никому ненужным мнением. И это было чем-то необычным, чем-то странным и неизведанным. Вот так? Действительно выложить свои мысли на духу? Так, как думаешь и без лжи? Она хлопала глазами ещё несколько секунд и не находила в его взгляде усмешку. Лишь небольшая заинтересованность.

- Я не прошу место Правителя, просто хочу, чтобы ликаны считались с моим мнением. Но каждый раз, когда я даже при родителях говорю то, что думаю, то слышу одну единственную фразу: «Не лезь в дела альф и бет». Разве это нормально? Или может нормально то, что меня выдали замуж по обряду за парня, которого я близко никогда не знала? Моё мнение вообще не учитывалось. Но зато родить должна семь детей. А если я не хочу детей совсем?

- Не хочешь? - в голосе Коула не было великого удивления, которое Оливия частенько слышала на свои слова.

- Не сейчас, но это никого не волнует. - Она прошептала с такой грустью, что он понял весь посыл. Перед ним омега, недовольная системой совсем, вот совершенно против неё.

- У тебя мятежные мысли, - альфа делает вывод холодно и чётко.

От слова «мятежные» что-то в ней неприятное начинает ворочаться, и Оливия поднимает свои голубые глаза, встречаясь с каким-то лукавым взглядом. Он ухмыляется, но не так будто бы смеётся, а будто бы понимает или же поддерживает.

- Вот поэтому я просто затыкаю саму себя, чтобы никто в моём Поселении не слышал. - Она отводит взгляд в сторону, разглядывая то реку, то противоположный берег, то зелёную траву вокруг себя, - Ты ведь считаешь, что проблемы альф куда весомее и серьёзнее, чем проблемы омег, да?

- Альфы стоят у руля, принимают решения, за которые их могут осудить или даже наказать, убив. И эти решения не только внутри системы. Ещё в семье. В стае. Это правда ноша, и она никуда не уходит. Омега должна выносить ребёнка, а альфа дать ему всё, что сможет. Тут разные роли. Но лучше быть альфой, чем омегой, которая чувствует на себе оковы общества.

Он усмехнулся, но вновь без злости.

- Ты не мятежница, а значит, навсегда останешься в этой системе.

- Предлагаешь встать и сказать своё слово против?

- Ни в коем случае! Долго ты не проживёшь, - смеётся заливисто.

Оливия молчит, не зная, что сказать на его необыкновенную откровенность. Было что-то в его голосе понимающее, что заставило её задуматься: «А вдруг я не одна такая? Такая недовольная системой и миром в целом?». Её взгляд продолжает гулять от его лица к воде позади, ища какие-нибудь ответы на сложные вопросы.

- Если я скажу тебе: «Перестань копать», ты послушаешься? - наперёд Коул предугадал ответ, но всё же задал вопрос так легко и просто.

- Если я отвечу: «Хорошо, перестану», ты поверишь? - она отвечает колко, ухмыляясь.

Тишина застаёт их, они пялятся друг на друга, немного бездумно, и лишь иногда в их головы влетает ненужный анализ этого странного диалога. Обмануть или слукавить не удалось.

- В прошлую нашу встречу ты сказал, что у меня нет никакого запаха в отличие от остальных ликанов. Что ты имел в виду? - её пугал и сам вопрос, и последующий не прозвучавший ответ, ведь она вовсе не забыла, с каким непониманием и отрешённостью он это произносил. Будто крест. Будто никуда теперь не деться.

- У тебя нет запаха, словно ты его тщательно скрываешь, но после разговора с тобой я понял, что тебе это просто не под силу.

- Это ведь плохо, да? Раз ты чувствуешь запахи всех, значит, я какая-то неправильная. Ведь, поверь мне, я не скрываю ничего.

Коул озадаченно на неё поглядел, заметив в светлых глазах искреннее непонимание и даже страх.

- Это не плохо, просто твоя волчица должна была, как у всех нормальных ликанов, появиться, дать запах и поддерживать его. Все живые существа источают что-то, у тебя - это сплошная эмоция. Я чувствую, как твоя волчица тоскует, и это передаётся мне, другим, окружающим. Омеги вокруг тебя, должно быть, не обращают внимание на подобное, но поверь альфы сразу фокусируют внимание на запахе. - Ему казалось, что каждое произнесённое слово только сильнее вгоняло её в тоску зелёную, поэтому пришлось добавить хоть что-то отрезвляюще позитивное, - Как только ты превратишься, то всё встанет на круги своя.

Он не лгал, не старался успокоить её до поры до времени, в нём искренне сидела надежда, что это поможет. Бывали случаи и похуже, когда хозяин и волк находились в полном дисбалансе, здесь же - неумение общаться со зверем внутри. Оливия молода и не имеет нужный опыт, который обычно в наличие есть у многих альф.

- Хорошо, ты меня совсем немного успокоил. - Девушка хитро улыбнулась и опустила глаза на колокольчик, который всё это время крутила в руках.

- Давай лучше вернёмся к занятию, - только слова были произнесены, альфа сразу заметил её недовольство. Проскользнуло слишком заметно, - Ты же хочешь узнать, каков твой запах? Только представь, ты почувствуешь всех сразу.

Это сразу заинтриговало её, заставило вернуть несчастный колокольчик хозяину и соскочить с места на ноги.

- Давай ещё час, а потом мне надо бежать обратно в Поселение. У меня сегодня смена в таверне.

Всё недовольство пропало в миг, Оливия тут же стала самым послушным учеником, который хочет, который готов работать и совершенствовать себя. Коул же знал, что можно лишь засекать время, пока она снова не начнёт недовольно бурчать и критиковать его методы обучения. И к этому он до сих пор был с трудом готов.

Как оказалось, больше заданий на колокольчик не было, они быстро перешли к силовым упражнениям, чтобы хоть немного укрепить её тело. Коулу не понаслышке было известно, как порой сильно могут изматывать превращения. В свой первый раз, когда он отбегал в волчьем обличии полночи, то даже не помнил, как возвратился в своё тело и дошёл до дома. Потому что не дошёл. Вырубился посреди леса, так и не одевшись обратно хоть во что-то.

Поэтому, чтобы ей легче и проще было превратиться, Коул был намерен хорошенько подготовить её тело и дух к тому, что всё не будет так просто. И она это осознала не сразу. Не в момент, когда пыталась отжаться, не в момент, когда мчала за ним по лесу, а только тогда, когда вернулась в Поселение, прыгнула скорее в неудобное платье и пошла на работу. Там, собирая на поднос готовую еду, Оливия почувствовала слабость. Слабость в руках, в ногах и в теле. Было что-то в этом приятное.

***

Он двигался уверенно, но не торопился. Казалось тело было насыщенно энергией, несмотря на потраченные усилия в лесу, а вот морально он чуть истощился. На удивление, с Оливией было сложно договариваться, сложно убеждать в том, как надо и как правильно, она была неприятной занозой в заднице. И в то же время Коул не был уверен, что хочет бросить это полудохлое дело.

- Добрый день, Господин Блейк, - внезапно острое обращение вернуло его в мир, как только у ворот появился один из стражников. Тяжёлые двери открылись перед альфой, как бы приглашая обратно домой.

- Привет, Пол, как работа идёт? - несмотря на свой внушающий недоверие и страх вид, всё же альфа был приветлив к своим знакомым и приближённым.

- Да как обычно, - почёсывая голову, парень быстро забывал о том, что всегда нужно быть на посту начеку. Так гласят правила, но перед ним как раз-таки знакомая часть верхушки власти, - Ничего сегодня не произошло, всё тихо и спокойно. Ваш как день прошёл? Точнее идёт… - пока Пол говорил, не задумываясь, лишь бы хоть как-то скоротать время на посту, Коул сразу почувствовал приближение третьего лица к их компании.

К ним направлялся Джулс. В его руке альфа сразу заметил небольшую кожаную папку, в которой обычно бета носил что-то важное. Память Джулса частенько подводила, поэтому на случаи донесения важной информации, он всё быстренько записывал тезисами, а затем, чтобы всё звучало чётко и безошибочно, считывал с листа.

- Мой день идёт пока очень даже успешно, Пол, а теперь мне пора узнать, что Джулс торопиться рассказать. - Усмехается, точно подметив, а затем снова обращается взглядом к стражнику, - Хорошей тебе смены и без происшествий. - Хлопнув бету по плечу, Коул ещё раз улыбается.

- Спасибо, Господин Блейк, вам тоже хорошего дня.

Они ещё раз обменялись формальными улыбками. Пол вернулся на стену, присоединившись к своему напарнику, а Коул двинулся навстречу Джулсу, который уже внимательно оглядывал свои листки.

- Хорошее или плохое? - он с лёгкостьюпереходит от добродушного, душевного тона к официальному и менее тёплому, когда дело коснулось его работы. Только ликаны поравнялись, то двинулись в сторону Дома Власти плечом к плечу.

- Нейтральное, - бубнит Джулс, - Наши ликаны нашли ту самую девчонку, которая была вовлечена в инцидент с Джоном.

Коул продолжает молчать, не считая толком, что должен пока вмешиваться в его доклад, поэтому бета продолжает, почёсывая свою густую тёмную бороду.

- Оливия Мартин, омега, обычная уроженка Четвёртого поселения. Замужем за бетой, который приближён к власти. Её семья известна многим жителям, так как муж сестры является сыном Правителя, сам у неё отец - помощник Правителя, даже имеет должность личного советника. Мама обычный лекарь. Всё остальное пусто, - перечитывая полученную информацию, Джулс даже сам осознаёт, что этого всего недостаточно, чтобы даже понять, кто такая Оливия Мартин, - Детей нет.

- Да уж, - хмыкает Коул, протягивая руку, куда вскоре переплывают рукописные листки, - Этого недостаточно, чтобы хоть что-то сделать.

- Может найдём её? Думаю, если припугнуть, она, омега, поклянётся даже в верности, - Джулс говорит уверенно, будто уже знает волчицу, пока Коул лишь смеётся себе под нос. Если бы Оливия попала в плен, её бы пытали, то первым бы сошёл с ума тот, кто с ней окажется в одной комнате.

- Оставим её, пусть эта Оливия Мартин живёт себе дальше. Инцидент с таверной никуда дальше не вышел, поэтому бояться подрыва союза нет смысла.

Коулу хочется самому оставить мысль об Оливии, её итак достаточно в его обычной рутине.

- Как скажешь, наш план в любом случае никак не поменялся и не поменяется. - Джулс моментально прощается с незнакомкой Оливией в своей голове, скоротечно забывая вскоре даже её имя, пока Коул задумчиво крутит листки бумаги, - Где ты кстати бываешь почти каждый день?

И теперь они, альфа и бета из одной стаи, прощаются с формальностью, возвращаясь в первую очередь к дружбе.

- Да так, бываю за стенами, ничего серьёзного.

- Вновь мотаешься к Рене из второго? - он говорит, как друг, слегка подкалывая и чересчур наседая на своего альфу.

- Типа того, - усмехается Коул, всегда удивляясь, как так друг с лёгкостью пристыжает его холостяцкую ветреность, - Только при Бри ничего такого не ляпни.

- Да-да, и при Рене, и при Бриджит, и при Люси… - загибая пальцы, Джулс начинал посмеиваться, но продолжал подтрунивать над другом.

========== Часть 9. Зажжённая спичка ==========

Капли жидкости в который раз неаккуратно падают на деревянный пол, когда Сьюзан снова вскидывает руками, о чём-то параллельно болтая без умолку. Беременность явно ни капельки не вытаскивает из неё силы, будто бы наоборот прибавляет и прибавляет. Оливия лишь удивлённо приподнимает брови, наблюдая за тем, как быстро двигаются губы светловолосой. На звук она внимания совсем не обращала, как вдруг…

- Знаете, девочки, - она обводит своими светлыми голубыми глазами каждую, уделяет по секунде и Оливии, и Джудит, и Берте, - недавно разговаривала с Катриной, помните такую?

Казалось, что прозвучавший вопрос был лишь небольшой формальностью, ведь Сьюзан, всё про всех знающая, постоянно делилась слухами, и каждый начинался с этого невинного «Знаете». Джудит снисходительно улыбнулась и за всех качнула головой. Никто не забыл Катрину! Оливия недовольно фыркнула, ей казалось, что про несчастную Катрину она знает больше, чем про свою родную сестру.

Она не забыла, как Коул сказал, что кто-то из этих обыкновенных девчушек оказывается скрывает в себе сильную волчицу. И честно, она готова была поставить всё, что угодно, на то, что именно её сестра, довольно часто тренирующаяся, была той самой.

- Недавно она поймала своего мужа на флирте с девушкой с работы. Представляете? Они вроде бы болтали - так ей сначала показалось, а затем долго обнимались перед тем, как попрощаться после работы. Катрина теперь даже не представляет, что делать! - вывалив «ужасающую» информацию слушающим девушкам, Сьюзан отпила из чашки свой чай.

- А чего она вообще попёрлась к нему на работу? - поинтересовалась Джудит. По выражению лица была очевидно, что рассказ нисколько её не взволновал, как и остальных в комнате.

- Не спросила я, - задумчиво пробурчала Сьюзан, - Может хотела сюрприз сделать, а сюрприз сделали по итогу ей! - что-то мелькнуло в её голубых глазах усмехающееся злобное.

- Она не говорила, что собирается теперь делать? - разговор продолжался между двумя подругами, пока Берта и Оливия скучающе смотрели куда угодно, только не друг на друга.

Мартин в очередной раз отвернулась к окну, за которым ничего не виднелось, и она мысленно постоянно возвращалась к занятию с Коулом, которое прошло сегодня утром. Это был первый раз, когда её чуть не поймали. По её же оплошности, но всё обошлось. Никто, видимо, и поверить не мог, что омега, так ещё и приближённая к семье Правителя будет нарушать закон о пересечении черты Поселения без ведома сверху.

Но она чувствовала себя бандитом, который поступает слишком нагло и слишком развязно. Так и ещё этот бандит остаётся непойманным. Разве это не успех? Она улыбнулась, глядя на пустую улицу за окном.

Дом Сьюзан находился далеко от центра, в спальном районе, поэтому тут встречались только жители и их гости.

- А вот вы не боитесь, что однажды муж вам изменит? - вновь Сьюзан лезла в личное пространство и личную жизнь каждой из присутствующих.

Оливия вновь обратила свой встревоженный взгляд к говорящей. Этот вопрос отозвался где-то глубоко. И она знала причины тревоги. Где-то подсознательно жил страх, что однажды чувства Берты и Пита сломают их собственные принципы. В момент оказаться Катриной, которая поймала своего мужа на измене, Оливия не хотела. Её недовольный взгляд скользнул к бывшей подруге. Вдруг между ними уже что-то есть?

Берта сидела спокойно и, в отличие от самой Оливии, продолжала безучастно смотреть в чашку. Полное отсутствие в разговоре было знакомо ей. Не раз сама Оливия также сидела рядом с болтающей компанией и была куда более увлечена своими собственными мыслями.

- Мне кажется, - протянула вновь Джудит, - что если соблюдать несколько простых правил дома, то муж будет доволен.

И тут Оливии совсем стало интересно. Неужели есть какой-то секрет счастливого брака, который ей не поведали? Ведь от мамы, кроме того, что надо настрогать десять детей, не лезть в дела мужа и быть паинькой, она больше ничего и не слышала.

- Не все мужчины любят правила, некоторым подавай эмоции и чувства! Не повезло тем девушкам, которым достались такие мужья!

Она рассмеялась и положила руку на свой выпирающий живот. Внезапно Оливии стало страшно, что разговор уйдёт в другое русло. И желание узнать тайный ингредиент счастливых отношений взяло верх.

- Какие правила вы соблюдаете? - наконец подала свой голос, слегка придвинувшись вперёд. Джудит вместе со Сьюзан удивлённо поглядели на девушку, отметив явный интерес.

- А чего это ты интересуешься? - первой заговорила именно блондинка, не оставив этот вопрос витать лишь в головах девушек.

- Мне хочется довести всё до идеала, - красиво солгала и даже не покраснела.

- Идеализация - скука смертная! - хмыкнула Сьюзан, откидываясь назад на спинку стула.

- То есть в ваших отношениях, точнее браке, вы не ведёте себя идеально?

- Нет, иначе это будет либо слишком приторно сладко, либо пресно. Лучше держать баланс между, не перегибать… - пожимает плечами, говоря об этом так легко, что Оливия заметно начинает супиться. Она абсолютно бестолкова в этих вопросах, но не хочет быть таковой.

- Мы вот с Тони, - начинает Джудит, - вообще не говорим о работе. Он итак весь день проводит с отцом, что не желает даже поднимать эту тему дома. Я его не виню, лишь стараюсь дать то отвлечение, которое он просит глазами.

- Поразительно! - светловолосая будто бы возмущена услышанным, - А мне постоянно приходится расспрашивать своего о делах на работе, хотя это совсем неинтересно. Да только его глаза всегда так горят, когда он начинает рассказывать каждое событие дня.

Оливия сразу же призадумалась, к какому лагерю она сама себя отнесёт. Она частенько забывает даже поинтересоваться, как у Пита дела. Вина заскребла где-то на душе.

- А как у вас с готовкой, девочки? Я вот еле заставляю себя подойти к плите! - Джудит явно поймала некий азарт в этом разговоре, по крайней мере её глаза источали чуть более живой интерес, чем ранее.

- Стараюсь баловать, конечно, но давайте признаемся вслух, они жрут без остановки!

И вновь Оливия поникла, опустилась в калейдоскоп всех тех дней, когда либо брала мамину приготовленную еду, либо таскала то, что оставалось в таверне, и понимала… Её брак возможно только начался, но не подаёт никаких надежд. Глаза скользят к всё ещё тихой Берте. Она-то наверняка следит за своим мужем, показывая пример и своим, и его родителям. Настроение летело в глубокую пропасть.

- Оливия! - Сьюзан пощёлкала пальцами перед задумчивым лицом девушки, взывая к разуму, - А у вас как с Питом?

Внезапно все в комнате смотрели на неё внимательно и даже пытливо. Берта в свою очередь не заставила себя ждать, впившись взглядом в лицо бывшей подруги.

- Да я постоянно ему готовлю! - в ход с лёгкостью пошла ложь, и темноволосая даже не краснела, потому что лишена была совести, - Всё, что не попросит. Мясные блюда, салаты пожирнее! Всё-всё! - болтала без умолку, не выдавая при этом своей нервозности.

- Мы уже не об этом, - рассмеялась Джудит, отпивая остывший чай. Взгляд её лисьих глаз скользнул к Сьюзан с немой просьбой повторить довольно личный вопрос.

- Как у вас на личном с Питом? Когда дети? - вот, почему Берта с неким тайным интересом обратилась к ней чуть ли не всем телом. Её всё ещё волнует Пит, волнует, не забыл ли он их обещания быть вместе навсегда. И даже тут победа была на её стороне. Пит, раньше клявшийся ей в верности, держал своё слово.

Внутри что-то сжалось, и Оливия не знала, как поступить. Стоит ли доказать преданность подруге и произнести не тая, что не были они с мужем до сих пор близки. Но это будет ложь. Она холодна с Питом не во имя памяти крепкой дружбы, а просто потому что тяжело подпускает к себе ликанов. Всё летело куда-то далеко.

- Детей мы пока не планируем, а на личном всё хорошо. Очень хорошо! - с лёгкостью Оливия выдавила самую счастливую улыбку девушки, недавно вышедшей замуж. Врать оказалось куда проще, чем признать перед подругами правду.

Поверили девушки? Скорее всего, ведь разговор медленно потёк дальше, в котором Оливия почти не участвовала, но зато охотно слушала своих более мудрых подруг. Из их быстрого трёпа она с лёгкостью уловила негласное правило, что мужчины любят секс, но большим и великим секретом это для неё не оказалось. Она с лёгкостью сфокусировалась на том, почему это любят все. Удовольствие. Чувство некоего облегчения и… Оливия надеялась, что в близости с мужчиной образуется какая-то связь. И тут же её одолевал страх, что это неправда.

Секс - это не более, чем потребность в разрядке, потребность в желании продолжить свой род. Но она смотрела на своих псевдоподруг и понимала, что либо они действительно счастливы в этой физической близости со своими мужьями, либо это превращается в ещё одну обязанность жены.

Была ли готова Оливия пойти на этот шаг? Она размышляла по дороге домой, даже уже забыв, как скомкано попрощалась с девушками и немного понурая направилась своей дорогой. В ней разразилась жестокая война, в которой главный вопрос был прост: «Насколько можно быть готовой, чтобы решиться сделать то или иное?». Есть ли измерение своей готовности? Или же все решения происходят из накопившегося чувства мнимой храбрости? Может надо просто собраться и сделать что-то дикое, даже не подумав?

Ответов всё ещё было недостаточно, чтобы с полноценной уверенностью выбрать метод или выбрать путь, как всё-таки действовать. Поэтому, когда Оливия открыла дом и вошла внутрь, то сразу же бросившиеся в глаза ботинки Пита взбудоражили её кровь. Может стоит перестать бояться собственного мужа и сделать то, что должна была сделать сразу, как они совершили обряд?

Девушка, скинув свои кожаные балетки, проходит осторожно внутрь. Искать мужа ей долго не пришлось, потому что сразу же в гостиной она находит его скованную фигуру. Пит хоть и откинулся на спинку дивана, но всё же выглядел как-то устало и слишком напряжённо. Схватившись за деревянный дверной проём, Оливия держала себя и не давала нарушить идиллию Пита. Он будто бы провалился в сон. И она тут же поймала себя на мысли, что лишь оправдывает свой страх неприкосновенностью личного пространства ликана.

Пальцы ослабли, и ей пришлось сделать шаг внутрь комнаты, пока ноги наливались чем-то тяжёлым.

- Привет, - голос дрожал, когда она обращалась к парню, и его глаза тревожно нашли её, стоящую рядом с холодным камином.

- Привет, - уставшая улыбка медленно заползла на лицо и осталась там, будто приклеенная.

- Я тебе не помешаю? - Оливия делает шаг ближе к дивану и, кажется, земля всё быстрее и быстрее уходит из-под ног. Не дождавшись ответа парня, она падает рядом, слишком рядом. Их плечи терпко соприкоснулись, заставив обоих выдохнуть с ноткой боли, - Прости, я не хотела…

Она не замечает, как Пит поворачивает к ней голову, разглядывая смущённое лицо внимательно.

- Ты ведь явно что-то хотела, - он позволяет себе небольшую, но тёплую вольность, когда осторожно, чтобы не спугнуть, поднимает руку и закидывает её за спину девушки. В одно аккуратное мгновение она оказывается крепче прижата к нему.

- С чего ты взял? - Оливия незаметно для парня напрягается в его объятьях, но искренне желает привыкнуть к тому, что он всегда будет иметь право касаться её так, как никто не может.

- Ты у меня не из болтливых, - то, как прозвучало «у меня» с теплотой, заставило темноволосую приподнять голову с его плеча, чтобы заглянуть в добрые зелёные глаза. Он - её теперь постоянная семья.

- Да, наверное… - хмыкнула и попыталась всё-таки собраться с мыслями, чтобы произнести то, что не давало ей покоя, - Я хотела с тобой поговорить на кое-какую деликатную тему, - незаметный первый шаг был сделан, но при этом он раздался глубокой болью где-то внутри.

- Какую же? - в его голосе не было ничего похожего на интерес или даже удивление.

- Мы ведь с тобой муж и жена, у нас есть некоторые обязанности, которые больше нельзя игнорировать. Как думаешь?

- Ты говоришь о чём-то конкретном или об общем? - ответил вопросом на вопрос, явно не совсем не понимая, к чему клонит рядом сидящая жена. Но что-то явно засело в её голове, что-то опасное или грандиозное.

- Я говорю о нашей с тобой близости, если честно. Мне кажется, что мы можем попробовать, правда ведь?

Пит сразу замолчал, не шевелился и пытался трезво оценить её посыл, её слова и собрать в правильную картину. Недавно они всего лишь условились, что будут шагать друг другу навстречу, а теперь Оливия решается прыгнуть в обрыв, тянет его за собой и при этом надеется, что они не разобьются о скалы. Это казалось полнейшим безумием.

- Оливия, тебе не кажется, что мы поторопимся с таким событием? - рука Пита исчезает со спины, и он встаёт, создавая расстояние между ними и тем самым восстанавливая правильный баланс их отношений.

- Мы никогда не сдвинемся с мёртвой точки, поэтому надо действовать так, как действуют все. Я думаю, что все наши знакомые с прошедшего обряда скрепили свои отношения близостью. Наверное, стоит и нам тоже перешагнуть страхи.

- Ты серьёзно этого хочешь? - он тихо усмехнулся.

Оливия не смогла так же рьяно ответить, как предлагала прямо сейчас чуть ли не пойти в спальню и решить вопрос с сексом. Взгляд боязливо скользнул к скрещенным пальцам.

- Где же твоя уверенность? - слегка наседая, Пит говорил с холодом и стальным напряжением, - Ты не готова к этому, не отрицай…

Он вовремя остановил себя от того, чтобы не перейти к нотациям, зная, что им обоим это не нужно сейчас. Поэтому он, почувствовав знакомую усталость, которая вернулась в его тело, направился прочь из гостиной.

- Ты не готов к этому так же, как и я! - она вернулась в разговор с присущей ей знакомой агрессией. Недовольством жизнью и одновременным рвением к ней она сразила его. Пит остановился в дверном проёме, - И я знаю, в ком дело. Просто не поднимаю тему.

Чтобы взглянуть в её разгневанные глаза, ему пришлось развернуться всем телом. Он видел на её лице ревность, но не любовную. Собственническую, скорее всего.

- Я не понимаю, о чём ты. - Безразлично пожал плечами и отлично работал лицом, ничего не выдавая. Оливия смотрела в его глаза, пыталась уличить хоть одну трепещущую эмоцию по отношению к той, кто действительно владеет его сердцем. И это была не Оливия.

- Хорошо, раз ты не понимаешь, то я произнесу её имя. Берта. - Она не побоялась сказать вслух, не побоялась напомнить о том призраке, который стоял между ними каждую секунду.

- Не говори, что ты серьёзно… - то, как его нервный смешок ворвался в пространство между ними, попыталось заставить Оливию пересмотреть свои нападки. Но она не робкого десятка, которая будет молчать, хоть и должна, хоть об этом говорить её статус омеги.

- Не могу поверить, что ты хочешь просто игнорировать тот факт, что всё ещё любишь её. Вы оба! - эмоции, которые она всегда скрывала, рвались наружу, но не от обиды, а из-за несправедливости. Разве она не была достойна обычной правды?

- Наши с ней симпатии в прошлом, всё прекратилось в тот момент, когда на обряде я встретил тебя. Мы с тобой связаны узами брака, а она… Связана с другим… - сейчас Пит даже не старался скрыть в голосе неподдельную грусть.

- Вы видитесь? - спокойна спросила, поджав руки под грудью, - Я должна знать и должна быть готова, если ликаны начнут говорить об этом.

- Нет, мы ни разу не говорили с того момента, как попрощались за неделю до обряда. - Его глаза опустились на пол, больше не в силах быть в тесном контакте с требовательными голубыми омутами, - Оливия, я не буду тебе изменять, это не в моей природе и не среди моих желаний. Но и лгать не буду: этот брак порой мучение без остановки. Я не понимаю, как ликаны могут жить не по любви всю жизнь.

- Я тоже задаюсь этим вопросом постоянно, мне хочется бороться и идти против порядков и традиций… - она опустилась обратно на диван, почувствовав крупную дрожь. Страх охватывал её, и не было никого рядом, кто может крепко её обнять, а затем страстно пообещать, что все проблемы скоро решатся, - Но один мудрый ликан сказал мне, что если я это сделаю, мне не жить. Мятежники долго не живут, поэтому я считаю, что нам с тобой надо как-то наладить контакт и уже не просто играть роль милых влюблённых молодожёнов, а стать ими.

- Я верю, что мы сможем. Но не знаю, когда это произойдёт.

Она не слышала его, не хотела даже воспринимать то мнение, которым он обладает. Это неважно, это неинтересно, это всё ей чуждо.

Когда Пит покинул гостиную, оставил Оливию наедине со своими грустными мыслями, она встала и подошла к камину. На полке над ним лежал большой коробок спичек, она достала одну. Повертела, покрутила и громко в тишине чиркнула. Спичка полетела в угли. Сначала появился маленький огонёк, затем он начал распространяться и вовлекать другие угольки в свой страстный, жаркий танец, пока маленькая искра не превратилась в опасный пожар. Оливия глядела на красивый огонь, сидя на диване. Она даже и не догадывалась тогда, что все самые сильные штормы начинаются с лёгкого морского бриза. Как и не знала то, что даже самая слабая искра может превратиться в самый опасный пожар мятежа.

========== Часть 10. Последний шанс ==========

Нога, облачённая в кожаный башмак, ступает уверенно на влажный, покрытый мхом, камень. И это было опрометчиво. Быстрым, скользящим движением нога не удерживается на нём долго, легко уходя в бок. Оливия успевает лишь нервно выдохнуть, дёрнуться интуитивно в другую сторону, чтобы удержать равновесие, но всё оказалось тщетно. Тело уже не в силах сгруппироваться, как бы она не прилагала усилия.

- Осторожно! - отлично сработанные рефлексы наряду с инстинктами Коула играют сейчас на руку Оливии, когда она чувствует его крепкую кисть на своём плече, - Ты хоть под ноги смотришь?

За всё время, что они провели вместе, он ни разу не проявил свою аккуратную и заботливую натуру, наоборот часто напоминал девушке, что является странновато грубым фруктом. Колкие фразы тому доказательство. Правда Оливия не обращала на них сегодня внимание. Это было чем-то удивительным для него - не слышать едкие фразочки, которые лишь прибавляли ему вопросы. Но среди них один оставался главным. Почему она такая сильная духом?

Даже сейчас заметно было, как Оливия необычно проигнорировала его слова, лишь качнула головой, словно кукла, и продолжила идти по тропинке. Они были уже полчаса в пути к месту, информацию о котором он не раскрывал. Только и сказал, что нелёгкая дорога покажет её выносливость или отсутствие. Но всё же волчица показывала отличные результаты, делая шаг за шагом по склону, взбираясь выше через деревья и кусты.

- Ты сегодня загадочно молчалива, - Коул решил поравняться с девушкой, теперь они шли плечом к плечу по узкой тропинке, где место на двоих явно не хватало. Их шаги сразу замедлились.

- Обычная, - пожала плечами, поправляя сумку на спиной. Глаза так и не подняла с дороги, шла и внимательно выверяла каждый шаг.

- Какие мысли на этот раз тебя тяготят? - то, как в его голосе прозвучало насмехающееся высокомерие, Оливия восприняла, будто пощёчину. Он смеётся над её мыслями, над её планами, над её мечтами и великими целями.

Внезапно в глазах встали слёзы, но она упорно глядела на тропинку, не позволяя ему увидеть те эмоции и чувства, которые опасным пламенем горели в её груди, в её теле. Сглатывая новообразовавшийся ком за комом, Оливия собиралась с силами и с тем, что может сказать напыщенному альфе.

- Рада, что мои мысли доставляют тебе веселье и потеху, - хмыкнула и прибавила шагу, чтобы оторваться от него. Теперь она шла по тропинке чётко по середине, чтобы он не смог снова вмешаться в её личное пространство.

Его тёмные глаза с удивлением наблюдали исподлобья за её гордой фигурой. Да, характер у неё несладкий. И это для него перестало как раз-таки это быть удивлением. Имея в самом себе нотки постоянного возражения с окружающим миром, он мог, наверное, её понять, но посмеяться было легче.

Снова обгонять Оливию Коул не стал, продолжил оглядывать местность, пытаясь понять, как долго им осталось идти до места назначения. А ориентирование давалось ему очень легко, поэтому он вновь ворвался в звуки природы своим низким приятным голосом:

- Возьми чуть правее.

Тихо-тихо фыркнув, Оливия не могла не послушаться, поэтому начала чуть менять их маршрут, будто бы предводитель их небольшой группы.

В прериях они смотрелись очень контрастно. Коул не смотрел под ноги, чувствуя интуитивно, куда ступать, как идти, и больше оглядывался, наслаждаясь прогулкой, которая не казалась ему сложной. Да, небольшой угол при подъёме, но это он с лёгкостью мог преодолеть, даже не запыхавшись. Ему нравилось прислушиваться к каждому шороху в лесу, чувствовать редкие, но запоминающиеся запахи.

Оливия же шла и источала то напряжение, с которым держалась. Отстранённо положила руку на лямку сумки, постоянно сжимая и натирая тем самым себе несколько пальцев. Часто поскальзывалась и запиналась, но вопросов не задавала. А уж, что говорить про окружающий красивый мир? Она не обращала на него внимание.

Такой контрастной парой они предстали перед лесом. И обоих это устраивало, хотя точнее сказать, что никто на это не обращал внимание.

Наконец деревьев и кустов становилось всё меньше, дорога слегка прочистилась, но с этим становилось всё влажнее. Больше мха, больше скользких камней, которые только и портили настроение Оливии.

- Что это за шум? - вопросила удивительно, ловя своим не таким чувствительным ухом шуршание, но очень отдалённое.

- Ещё не поняла? - улыбается и только глазами указывает на дорогу, как бы говоря, чтобы она не замедляла ход.

Оливия двигается дальше, приближаясь к невидимой точке, где их путь окончится, пока шум всё сильнее и сильнее давит на барабанные перепонки обоих. Глаза внимательно глядят вперёд, и она вновь забывает, что надо следить больше за тем, что под ногами, но всё же не следит. Внимание полностью приковано к понемногу открывающемуся горизонту, осталось совсем чуть-чуть, чтобы преодолеть подъём.

Девушка ожидала увидеть прекраснейший вид с холма, или ещё что-нибудь подобное и немного дикое, но совсем не ожидала то, что предстало. Отдёрнулась, сделала резкий шаг назад и чуть не врезалась в грудь Коула, пока в ней по обыкновению не взыграл интерес и даже некий азарт. Прошло мгновение, как она лишь охнула, догадавшись, что там впереди, но при это не поверив своим же мыслям. Шаги продолжали быть неуверенными, но при этом оставались быстрыми.

Наконец она добралась почти до края, как увидела внизу воду, сплошное тёмно-синее покрывало. Вода бурлила и пенилась, когда с огромной высоты по бешено летящему потоку она врывалась в толщу. Они встали сбоку водопада с подаренной возможностью поглядеть на дикую природу и на её неимоверную силу.

- Здесь очень красиво, - спрыгивая с одного булыжника на другой, девушка приближалась к краю обрыва, - и холодно… - она покрылась сплошь гусиной кожей, ёжась на ветру.

- Это место особенное, - Коул кидает свою сумку на землю, присаживается рядом и достаёт небольшую флягу. Ещё пара секунд, и он откручивает крышку, - Сегодня, на удивление вода слишком спокойна. В прошлый раз, когда я здесь был, из-за шума даже собственные мысли тяжело было расслышать.

- Ты часто тут бываешь? - обхватив себя руками, Оливия аккуратно и с особой осторожностью возвращается с камней на мягкую, покрытую мхом землю.

- Не сказал бы, что часто. Бывает, - пожимает плечами, наблюдая лишь боковым зрением за приближающейся фигурой. Волчица падает рядом, стягивая на ходу сумку, - Я прихожу сюда подумать, собраться с мыслями, провести анализ. Многие так делают.

- Ты проделываешь такой путь, чтобы просто посидеть и подумать? - в её голосе откровенно голое удивление, - Дома не думается?

- Мне сюда ближе идти, чем тебе. - Коул бесстрастен к её удивлению. К губам он подносит флягу и медленно отпивает.

- Знаешь, а ты так и не сказал, из какого Поселения будешь… - она не могла вспомнить даже одного момента, когда он делился какой-либо информацией о себе. Всегда скуп на слова, хотя её охотно слушает.

- И не скажу. Мы с тобой заключили сделку, но не поклялись друг другу в дружбе.

- Думаешь, я захочу с тобой дружить? Или искать по поселениям? - Оливия усмехается легко и непринуждённо, пока Коул медленно поворачивает голову на её слова. Иногда он прекрасно осознаёт, почему никто не принимает её в обществе. Она порой груба и своенравна, но, к счастью, ему не так важны эти качества. И он с лёгкостью закрывает на них глаза.

- Не поделишься, что всё-таки заставило тебя заткнуться в дороге хоть на пять минут? - мужчина уже порывается закрыть флягу, как вспоминает о всё той же занозе, рядом сидящей, - Будешь?

- То есть, как сказать, из какого поселения, так это секретная информация, а как в душу мне лезть, так раз плюнуть? - она ловит его на незначительном лицемерии, принимая тяжёлую флягу из руки.

- Если не хочешь говорить, можешь не говорить. Завтра у нас с тобой превращение по плану, а затем разбежимся.

- Завтра?! - Оливия чуть ли не давится водой, - Разве не рано? Мы ведь занимаемся пару недель!

- Не хочешь со мной расставаться? Прикипел тебе, значит? - посмеивается над ней, как бы проверяя на прочность терпение.

- Коул, - она обращается к нему тихо, в глазах страх, на языке боязнь, кажется, всего, - Я не готова. Твои тренировки сделали меня лишь немного сильнее физически, но, кажется, что ни капельки не утихомирили её кровожадность.

- Это не кровожадность, - отвечает и забирает обратно флягу, - Твоя волчица хочет свободы, и ненавидит тебя за то, что ты её забираешь. Бывают такие сильные волчицы, как твоя. Это нормально.

- А нормально в первое своё превращение навредить другому ликану? - в голосе слышится грустная горечь, заставляя Коула резко перевести взгляд на неё. Отяжелённый мыслями взгляд голубых глаз встречает его печально, - Об этом мало, кто знает, иначе бы…

- Твою бы волчицу запечатали или того хуже… - он не произнёс «удалили», потому что каждый волк, пусть и не испытав это на себе, видел, какого тем, кто оказался пустым, без волка.

- Да, я, наверное, сильно рискую, пытаясь вывести эту тварь наружу, - даже сейчас, услышав оскорбление в свою сторону и поняв негативный посыл, волчица внутри неприятно зарычала, - Но я хочу быть такой, как все. Сильной и отважной. Прости, надо было тебе раньше сказать, что она настолько плоха.

- Я твою волчицу не боюсь, думаю, я ей не по зубам. Так что, Оливия, ты готова, ты и до этого была готова, просто не верила в свои силы.

- Надеюсь, ты прав, и я завтра не откушу тебе голову… - она всё ещё была грустна, но только Коул услышал её слова, как заливисто рассмеялся.

- Скрестим пальцы.

Молча они уставились на горизонт каждый со своими мыслями. Внезапно шум ушёл на второй план, и ни Коул, ни Оливия не замечали ничего, кроме своих голосов в голове. Пальцами Оливия аккуратно пробирается по короткой, колючей траве и прикрывает глаза, пока мешкает с тем, чтобы сказать следующее:

- Коул, у тебя есть жена? - она лезла в личное пространство снова, но, кажется, почти не раздражало его этим. Все возведённые стены были напрасны, и он не хотел сопротивляться. Завтра всё равно их дороги после превращения разойдутся.

- Вот что тебя беспокоит. Твой муж? - догадался быстро.

- Ты не ответил на мой вопрос.

- У меня нет жены. В моём Поселении нет таких странных правил и традиций, как в твоём.

- А как тогда девушки выходят замуж? - ей стало совсем интересно, в каком мире живёт Коул.

- По желанию? - усмехнулся, как бы намекая, что и такой вариант возможен, - Никто никого не заставляет выпрыгивать замуж за того, кого ты вовсе не любишь. Браки из-за выгоды, конечно, существуют, но опять же всё по согласию двух сторон.

Волчица вовсе замолчала, отводя взгляд в сторону. По тому, как она свела брови на переносице, Коул понял, что ей нужно многое переосмыслить. И при этом терзало его любопытство, что же такого всё-таки могло случиться у такой непокорной жены.

- Иногда я так хочу сбежать, но потом… Я помню, что обложена кучей обязанностей, у меня полно ответственности перед теми, кому, наверное, должна.

- Что ты должна?

- Родить мужу десяток детей, помогать маме, быть отличной дочерью для родителей, работать в таверне и быть просто благодарной, что несмотря на такой отвратительный характер, меня терпят.

- С детьми можно повременить, маме не так сложно помогать, дочь наверняка из тебя неплохая, а работа в таверне… Проблемы? - Оливия, насупившись от неприятного чувства непонимания, тоскливо посмотрела на него, как смотрит на тех, кто её совершенно не в силах выслушать.

- Знаешь, ты не решишь мои проблемы, никто их не решит. Надо просто перестать сопротивляться. - Он моментально почувствовал, как она отстранилась от него мысленно и уже отвернулась в сторону, вглядываясь в лес позади.

- Наверное, я не знаю. - Коул отвернулся также в сторону, и они воздвигли огромную стену между собой, но он успел кое-что ещё сказать, - Всё, что я могу сказать тебе, Оливия, это… Жизнь может в любую секунду поменяться, и тебя ждут неожиданные повороты судьбы.

Она услышала, но не смогла точно понять их смысл. Что? Однажды она проснётся и станет идеальной женой? Откажется от своих принципов? И настрогает Питу легион детей? Остепениться? Всё это казалось ей странным, ошибочным и даже в какой-то мере невозможным. Она всегда будет тихой одиночкой, которая лишь притворяется, что понимает свою суть и свою судьбу. Дух мятежника не изгнать, как не запретить ликану дышать. Это убивает само существование.

Они сидели, но без особого наслаждения видом. Тяготящие мысли Оливии ворвались в пространство, будто токсичное вещество. Она была ядовитым плющом, не в силах превратиться обратно в невинную ромашку, которой была, наверное, только первые годы своей жизни. Возврата нет, надо лишь приспосабливаться.

Немного посидев без слов, они чуть позже молча согласились, что пора возвращаться, и также напряжённо зашагали обратной дорогой. Оливии не верилось, что уже завтра ей придётся пройти через неприятное превращение, которое либо поставит крест на будущем её волчицы, либо даст последний шанс. Она надеялась на второй исход, поэтому старалась отбросить все страхи назад, оставить их в прошлом. Всё в прошлом. Только её сила духа в настоящем.

========== Часть 11. Надежда и стыд ==========

- То есть мы идём в то же место? - в этот день Оливия была в приподнятом настроении, шагала позади Коула и даже в какой-то степени была рада, что именно сегодня состоится долгожданное превращение. Прошлый разговор с альфой немного помог и направил в то русло, к которому она активно двигалась.

- Да, в скале водопада, только с другой стороны, располагаются пещеры.

- Думаешь, там безопасно? - она поднимает взгляд с тропинки на его широкую спину.

- Это довольно удалённое место, и я редко видел или же слышал других. Твоя волчица вдоволь сможет прогуляться и никому точно не навредит, тем более я буду приглядывать за тобой. - По голосу было ясно, что Коул настроен более, чем серьёзно. Хотя Оливия ни разу не ловила себя на мысли, что видит в нём какую-то несерьёзность к делу.

- Надеюсь, ты прав…

Она вновь ушла мысленно от их дороги, вернувшись к более позитивным мечтам. Ей хотелось поскорее превратиться, позволить поглядеть на мир самой волчице и спокойно отдать бразды правления, тем более сделать это можно легко, так как она знала, что Коул будет держать руку на пульсе.

Оставалось идти совсем немного, даже Оливия отмечала знакомые пейзажи и места, пока мужчина не повёл их дорогой чуть левее. Ей оставалось только вверить себя альфе, и это было каким-то неприятным чувством. Стремящаяся к свободе личность должна отдать всю инициативу другому. В итоге она металась от одного края к другому.

- Нам туда? - наконец своим зорким взглядом она заметила небольшое тёмное отверстие в скале, а затем поспешила с вопросами. Подъём оказался пологим.

- Да, ступай только аккуратно, камни здесь тоже скользкие. - Предупредил Коул, а девушка всё же успела взглянуть одним лишь глазком на красивейший водопад. Вид оказался поразительным, но ей пришлось быстро собраться, чтобы не растерять ноги и руки на этих скользких булыжниках.

- А вдруг я боюсь замкнутых пространств? - задумчиво и немного потеряно спросила: вопрос был риторическим, и Коулу может и не следовала отвечать, да только если бы он смог себя сдержать.

- Сейчас выясним, - усмехнулся и остановился, встав почти на краю, - Иди впереди, чтобы я видел если что, как ты падаешь.

- Чтобы спасти?

- Нет, посмотреть на фееричное падение в воду, - проходя мимо него, она злобно, подняв голову, поглядела на довольного альфу. Стоит и улыбается своим же шуточкам, но возможно это и никакие не шуточки.

- Вот обещаю, однажды я стану мощной волчицей, найду тебя по запаху, и всё… Считай секунды до того, как я перегрызу тебе горло. - Оливия могла бы сыграть серьёзность до победного конца, но в конечном итоге её сдала едва недовольная улыбка, она поджала губы и направилась вглубь пещеры.

В спину прилетела невинная фраза:

- Обязательно начну считать.

Она пропустила всё мимо ушей, увлеченно разглядывая стены пещеры, покрытые зеленью, под ногами пробивались совсем крошечные ручьи, которые упорно стремились выбежать на свет. Больше всего девушку поразило то, что, чем дальше они заходили, тем светлее становилось, пока они не вошли в небольшой уголок. Внутри пещеры из-под водопада образовалось неглубокое озеро. Выглядело невероятно.

- Никогда не видела настолько красивых мест, - позабыв о перепалке, позабыв сейчас толком обо всём, она восторженно рассматривала природу вокруг. С плеча упала сумка, от грохота которой образовалось эхо, пока Оливия устремилась к воде.

Коул был менее восприимчив к красоте, тем более, к которой уже привык. Его голова была занята своими мыслями, и ему постоянно приходилось возвращаться к делу, которое сегодня, по правде, встало в приоритет.

- Не время отвлекаться на красоту, - строго произнёс, опуская свой рюкзак на землю и наклоняясь следом, - Помнишь последовательность? Мы с тобой уже обсуждали, как… - не успевает он договорить, как девушка вмешивается, лишь бы не слушать нудятину с его уст.

- Да, мне надо сконцентрироваться, ты будешь наставлять меня, как правильно всё сделать, а затем… Бум! Я снова волк!

Тяжёлый, изнурительный вздох был тем ответом, которого она не ожидала. Коул недоволен и этим всё сказано.

- Тебе стоит снять обувь. Ты ведь взяла второй комплект одежды? - спросил, наклоняясь над своим рюкзаком, чтобы сначала вытащить флягу с водой, а затем небольшой свёрток.

От любопытства и зоркого внимания Оливии не укрылись странные атрибуты в его руках, она сразу перешла к расспросам, пока стягивала с одной ноги ботинок:

- Что это такое? - внимание было полностью приковано к тому, как Коул открывает свёрток, берёт сначала одну щепотку непонятной травы, кидает в открытую флягу, а затем повторяет движение несколько раз.

- Это обычная полынь и ещё несколько волчьих трав. Они ускоряют превращение, тебе надо всё это выпить. - Он закрыл флягу и начал трясти, быстрее перемешивая.

Голубые глаза, которые следили за альфой, излучали одно недоверие и некий скептицизм. Это совершенно не укрылось от мужчины.

- Ты должна мне довериться. В моём Поселении всем перед первым превращением дают несколько таких смесей. Пей, - протягивает омеге флягу.

- Я доверяю тебе, иначе меня бы здесь не было.

Оливия, едва сохраняя спокойствие перед превращением, аккуратно забирает тяжёлую флягу. Чтобы не медлить и не растягивать страх из-за такого великого события, она сразу принимает глотать пряно-горьковатую жидкость. Довольный альфа, скрестив руки, наблюдал за девушкой внимательно. Её временное послушание было похвально приятным.

Как только последняя капля этого странного чая оказалась у неё во рту, она вернула флягу и ещё раз огляделась. То ли из-за нехватки воздуха, то ли из-за чего-то ещё, в глазах немного начало двоиться. Тяжёлый вздох сорвался с её бледных губ, и это не укрылось от Коула.

- Тихо-тихо! - он успел поймать её, пошатывающуюся из стороны в сторону, - Это действие чая, сейчас пройдёт. - Найдя ей неплохое местечко рядом со стеной пещеры, куда совсем немного попадало света, он направился с ней на руках именно туда.

- Не думала, что так быстро подействует, - прошептала ему в грудь, тяжело дыша. Всё сильнее и сильнее она терялась в пространстве, чувствуя, как паника овладевает сознанием.

- Ты - омега, наверное, мне не стоило так много класть трав. Прости, - Коул опускается вместе с ней к земле, усаживая дрожащую девушку, - Значит, твоё превращение произойдёт быстрее.

- Ты куда? - Оливия сразу почувствовала, как мужчина отпрянул назад, поэтому глаза устремились лишь к его расплывчатому силуэту.

- Пойду осмотрю местность на выходе из пещеры, я ненадолго.

От страха ей внезапно захотелось побыть немного слабее, чем она позволяет себе обычно быть, но внутреннее чувство некой независимости остановило её. Силуэт становился всё более и более расплывчатым, пока Коул вовсе не скрылся в свете.

В пещере было довольно влажно, поэтому, когда он вышел обратно на свежий воздух, дышать стало чуть легче. Прислушиваясь и принюхиваясь с особой внимательностью, он изучал местность. Вывод сделан быстро: никого рядом нет, только парочка животных, которые явно им не помешают во время превращения. За спиной раздался небольшой грохот, и он понял, кому-то не сидится на месте.

- Оливия, тебе пока стоит отдохнуть и расслабиться… - альфа направился обратно в пещеру, глаза быстро привыкли к сумеркам, и он обратил взгляд к тому углу, где оставил девушку. Но там никого не было.

В попытках найти её он быстро обвёл глазами пещеру, но не смог рассмотреть ничего похожего на омегу. Пусто, но он не верил этой пустоте и тишине. Сморгнув раз, он показал свои другие глаза, цвет которых сменился с чёрных на голубые. Пропавшая особа нашлась в самом дальнем углу.

- Оливия, - Коул обратился строго, как понял, что перед ним больше не девушка, а её вторая ипостась, - Ты должна слушать мой голос и подчиняться.

На последнем слове волчица недовольно зарычала, в тёмном углу загорелись озлобленные жёлтые глаза.

- Тебе не нравится подчиняться, да? - быстро он понял, что совершил ошибку, и было ужепоздно. Зверь покинул свой уютный тёмный уголок, чтобы ринуться вперёд на альфу.

Его реакция не подводит, но в этот раз произошло что-то странное. Его окружила невидимая дымка аромата, который сковал все рефлексы и инстинкты. Волк внутри также замер, когда до ноздрей донёсся сладковатый, свежий запах мяты, которая всегда была для него обычной и совершенно неприметной. Наверное, всё меняла свежесть, будто бы только прошла гроза и настигла его. А завершал эту дымку едва заметный вкус земляники, и он бы возможно его не заметил, если бы волчица не пронеслась мимо очень близко.

Внутри него образовался комок неприятных чувств, будто бы… Он знает её больше, чем парочка недель. И это было ненормальным, даже нереальным. Не успевший пропитать стены пещеры, запах быстро покинул замкнутое пространство, оставив альфу стоять, похожего на лопуха, которого с лёгкостью обвели вокруг пальца. Внезапно из всё контролирующего альфы он превратился в нечто растерянное и непонимающее. Что теперь делать с тем, что он почувствовал?

До него понемногу начало доходить, что Оливия сбежала, а учесть, какой характер у её волчицы, бояться можно не только за животных в лесу: она в таком ослабленном состоянии может добраться до любого поселения.

- Твою мать! - выругался в темноту, демонстративно начиная стягивать сначала свою рубаху, а затем следом вниз полетели и его штаны, - Я точно напутал с травами, - он прекрасно понимал, что для второго в своей жизни превращения омега слишком быстро превратилась, и скорее всему виной именно он.

Не чувствуя боли от, на самом деле, неприятного превращения, Коул быстро встал на свои четыре. Волк был большим, крупным, на то он и был альфой, чтобы быть сильным и крепким. Окрас его был довольно обычным и необычным одновременно. Сильное тело облачено в густой чёрный мех без каких-либо вкраплений. По ночам он отлично сливался с местностью, лишь ярко-голубые глаза выдавали его и при этом они устрашали тех, кто их видел.

Он сорвался следом из пещеры с лёгкостью на пару с командующим сейчас волком, они были в балансе, и перед ними стояла задача найти Оливию, которая абсолютно не находится со своей волчицей в хоть каком-то понимании.

Подул несильный ветер, и волк сразу, будто задрожав, начал маленькими порциями ловить поток, пока в голове быстро складывался план местности. Среди всех хвойных ароматов и запахов полевых цветов он смог вырвать тонкую мяту. Она успела разогнаться и убежать довольно далеко, но не настолько, чтобы альфы не смог её найти.

Ему не сложно ориентироваться на этой местности, ведь совсем недалеко находилось его Поселение. Волк помчался быстро. Лес смешался в одну сплошную картину, пока впереди не показалась серая шерстка. Только сейчас ему удалось разглядеть волчицу, запомнить и оставить в голове с уже определённым, намеченным характеристическим портретом.

Лапы у Оливии были белыми, но при этом почти всё туловище окрашено в тёмно-серый, и только Коул приблизился, почти сравнялся, на него смотрела милая мордашка, нос которой был белёсым, а глаза, как почти у всех омег, окрашены в яркий жёлтый цвет.

Она взглянула на него, дав легко понять, что не остановится и сделает всё, лишь бы сбежать. Коулу понадобилась парочка секунд, чтобы сообразить, и он, на пределе своих сил, ускоряется, чтобы толкнуть её, сбить с лап. Иного пути не было, и хитрая уловка срабатывает на отлично.

Лишь успев пискнуть, волчица кубарём сваливается и летит ещё несколько метров в сторону. Коул вовремя успевает затормозить, чтобы по инерции не последовать за ней, и недовольно рычит. Вся эта ситуация выводит его из состояния спокойствия, но вновь он оказывается в зоне этого странного аромата. С ним такое впервые. Да, у всех альф, бет и омег есть запахи, какие-то были приятны, какие-то нейтральны, а какие-то и вовсе вызывает отвращение. Всё это слишком индивидуально, но случай с Оливией был нетипичным. Волк чуть ли не замирал на месте, оказываясь под влиянием её запаха.

Волчица тряхнула головой, избавляясь от прилипших листьев, пока не поняла, что она сейчас в великой опасности. Коул надвигался, испепеляя своими строгими голубыми глазами альфы. Только она порывалась встать на свои четыре, чтобы рвануть, куда глаза глядят, послышался первый предупреждающий рык.

«Только попробуй, Оливия», - проговорил про себя Коул, больше он не намерен бегать по лесу за её задницей.

Пока внутренне он злился на неё, волк подошёл ближе и начал незаметно принюхиваться. Да, бесспорно, её запах был не таким, и действовал на него как-то странно. Злость появилась внезапно - внезапно и исчезла, когда волк начал подозрительно вилять хвостом.

«Так, друг, успокойся. Не видел омежек?» - стало даже как-то стыдно, что он ведёт себя, как неопытный волчонок, пока не заметил, Оливия скучающе оглядывалась по сторонам, всё также лёжа на брюхе. Она определённо что-то замышляла, или же была в преддверие этой стадии.

Для некой профилактики послушания Коул наклонился к её уху и слегка прикусил, она недовольно тряхнула головой, а затем посмотрела на него недовольно и всё ещё скучающе. Ему оставалось показать то, что было на уме, так он и поступил, когда развернулся и, направившись в обратном направлении, ударил пушистым чёрным хвостом её по морде. Послышалось фырканье, но Оливия решительно не сдвинулась с места.

Борясь с желаниями её или съесть, или убить, альфа развернулся и также недовольно посмотрел в ответ. Волчица явно не собирается добровольно возвращаться, чтобы её запечатывали в тюрьме ещё неизвестно, насколько. Хозяйка у неё была немного трусливой, серьёзной и явно держащей слово. Поэтому, не придумав план получше, она намертво легла набок, не собираясь двигаться с места вовсе. Всё это он с лёгкостью прочитал через её несерьёзный поступок.

Первое желание было порычать, слегка прикусить её за лапу или же за ухо, но Коул прекрасно понимал, что это ничем делу не поможет, но при этом дело оставалось делом: Оливию нужно привести обратно в пещеру, дать волчице другой отвар, ослабить её и вернуть хозяйку на место.

Другого пути решений он не видел, поэтому, просто схватив в пасть её пушистый хвост, потащил за собой. Волчица дрогнула, но вида не подала, что её это хоть как-то беспокоит, а это действительно беспокоило. Во-первых, больно хвосту, во-вторых, боком она проезжает по всем камням и кочкам, что игнорировать было совсем невозможно. Её скучающие жёлтые глаза обратились к удаляющемуся горизонту леса, и она недовольно вздохнула. Свобода была так близка, если бы не этот альфа. От большого раздражение она не выдержала и дёрнула задней лапой, а затем больно пришлась по морде альфы. Волк от неожиданности пискнул, пока Коул пребывал вне себя от негодования.

Он зарычал, не понимая, почему даёт ей слишком много вольностей, и только он хотел взять контроль на себя, как волк воспротивился.

Да что с тобой? - всё было каким-то неправильным и отвратительным в сложившейся ситуации.

Пока он не мог разобраться с тем, что ощущает его собственный волк, волчица встала на свои лапы и поплелась обратно к пещере, деваться ей действительно было некуда.

На этом они молча порешали, направляясь к изначальному месту. Коул лишь иногда поглядывал на неё, но в основном занимался самоанализом и всем тем, что уже успело произойти. Голова забилась окончательно. А когда они дошли, он, вспомнив наконец политику спокойствия, пропустил волчицу вперёд, а сам, по мере того, как продвигался следом, превращался обратно в себя. Какое-то мутное состояние его сковало, и он начал понемногу догадываться, в чём, на самом деле, кроется причина.

Натянув одежду, он взъерошил свои чёрные волосы, собрал их в пучок, а затем начал внимательно искать вторую взятую флягу с собой. Всё это время волчица наблюдала из угла, где нашла себе уютное гнёздышко. Только она поняла, с чем в руках, он направился к ней, как тут же грозно зарычала.

- Только попробуй! - рявкнул в ответ, и она совсем тихо заурчала, чувствуя его мощный контроль и силу альфы, - Ты заставила меня гоняться за тобой по всему лесу, поэтому я намерен вернуть твою хозяйку.

С присущей ему уверенностью Коул взял её плотно сжатую пасть, присаживаясь на корточки рядом. Пришлось приложить немало сил, чтобы открыть её пасть и влить содержимое фляги.

- Посиди тут, - он всё ещё был недоволен, и скорее всего дело, на самом деле, не крылось в том, какое неповиновение показала волчица, а совсем в другом. Ему необходимо во всём убедиться прежде, чем задавать наверняка странные вопросы Оливии.

Он собрал все свои вещи быстро и уселся на выходе из пещеры, дожидаясь омегу. Ей понадобилось около пятнадцати минут, чтобы наконец волчица ослабла и смогла сдать контроль над телом. А это тело изнывало и болело, будто бы она пахала несколько дней без отдыха.

Одеваясь, девушка, ну, не могла отделаться от чувства, как ей стыдно. Всё, что происходило в лесу, она видела, но не в силах была как-то подействовать на волчицу. Контроля как такового ещё не было, и это будет её новая цель. Осталось сообщить об этом Коулу. Как раз голубые глаза обратились к его напряжённой спине. Он, устав сидеть и ждать, облокотился на стенку пещеры, чтобы насладиться прекрасным закатом.

- Коул, - тихо девушка потревожила его приятную тишину, - мне очень жаль за то, что прои…

- Нам пора возвращаться. Я провожу тебя до Поселения, не беспокойся. - Звучал альфа холоднее, чем обычно, отчего Оливия даже как-то съёжилась.

Ей казалось, вся проблема была в отвратительном, фривольном поведении её ненормальной волчицы, других причин она найти не могла. Альфа уже двинулся в дорогу, так и не посмотрев на неё.

- Мы ведь завтра встретимся? - пытаясь за ним успеть, она слишком беспечно прыгала с камня на камень, каждый раз рискуя сорваться и упасть вниз.

- Зачем?

- Я… Я не смогла удержать контроль над ней, и мне стыдно, что она так себя вела. Ты ведь знаешь, что можно сделать.

- Оливия, - голос наполнен строгостью, которая внезапно напомнила обо всех рамках общества. Она навязывалась к альфе, а ведь была омегой, которая вообще не должна мечтать о такой роскоши превращения. Ей были знакомы слова нравоучений, и было ясно, что скажет Коул. Всё на ладони, - Сделка выполнена. Я обещал помочь тебе с превращением, ты превратилась, о большем мы не договаривались.

Почему-то именно от него это было неприятно слышать. Ведь Коул - единственный, кто видел мятежный дух в ней, иногда посмеивался, конечно, но всегда с интересом слушал, будто бы понимания. Наверное, он ничего, на самом деле, не понимает, раз сейчас отталкивает, зная, что она не будет превращаться одна. Ей всё ещё страшно. От этого Оливию наполнило разочарование, она обогнала его, чтобы гордо сказать, хотя получилось обиженное бурчание:

- Я помню дорогу, можешь не провожать…

И она понеслась, казалось, даже быстрее, чем мчалась её волчица к свободе. Коул наблюдал за ней, пока омега вовсе не потерялась среди деревьев.

***

Дверь открывается громко, и он сразу узнаёт по такой манере ликана, который всегда врывается, словно какое-то событие. Тёмные глаза отрываются от книги, чтобы обратиться к другу.

- Воу, - Джулс шокировано охает, когда замечает огромное количество книг, которыми буквально обложен альфа, - Рецепты новые ищешь? - кабинет наполняет басистый грубый голос беты.

- У тебя какие-то новости? Или дело? - по тону, по холодному выражению лица Джулс сразу понимает, что ещё одна такая шутка, и альфа взорвётся. Что-то явно испортило его день.

- Вообще я пришёл, чтобы пригласить тебя к нам на ужин. Эмма мозг мне вынесла, потому что считает, что у тебя кто-то появился.

- Это всё? - не настроенный на разговор Коул вернулся к изучению толстенного тома, его интересовала одна единственная глава, в которой будет написано больше парочки предложений.

- Да, - Джулс сконфуженно скорчился, но всё-таки не решился покинуть кабинет и оставить альфу одного, - Может тебе помощь нужна?

Коул, не найдя в очередной книге то, что ему необходимо, громко захлопнул её и положил в ту стопку, где лежали проверенные.

- Хочешь помочь? - устало выдохнул, в глазах уже рябило от текста. Время было позднее, на улице стемнело, - Джулс, ты знаешь что-нибудь об Истинных парах?

========== Часть 12. Ликаны в масках ==========

Наступила середина лета, постоянно стояла невыносимая жара, с которой каждый по-своему разбирался. Кто-то старался избежать её, прячась весь жаркий день дома, а только потом вылезая под вечер на улицу. Кто-то, не имея такой фривольности, переступал даже через свои физические возможности и следовал обычной рутине. А кого-то совершенно не заботила подобная жара. И это была Оливия Мартин.

Она с лёгкостью переносила на ногах смены в таверне, даже находясь довольно долго на кухне, где горячий пар поднимался над кастрюлями, масло обжигало брызгами. Потные повара носились туда-сюда, не понимая, как ликаны вообще вылезают из своих прохладных норок и идут на улицу.

Оливия вернулась к своей рутине, но не забыла, как хорошо было выходить за пределы Поселения и отвлекаться. С последней встречи с Коулом прошло около двух недель, но она, как дурочка, на следующий день решила пойти всё-таки к их обычному месту встречи. Передумала только тогда, когда уже стояла перед огромной стеной, разделяющей её и лес. Нет, гордость у неё была всё же, и она вовремя вспомнила, как грубо он поставил её тогда на место. Это место больше не рядом с ним, Коул больше не поможет.

Тогда-то она и отбросила мысль о любой встрече с альфой, но при этом не могла вот так просто пойти в лес и попробовать превращение. Страшно. Вдруг волчица вновь решит помчаться прочь и вдруг на пути встанет какой-нибудь невинный ликан, который поплатится своей жизнью за безрассудство Оливии.

Сейчас девушка, облокотившись на открытое окно, бездумно вглядывалась в лес, который явно страдал от застоявшейся жары. Когда же уже пойдёт дождь? Остудит землю, ликанов и приведёт мысли всех в порядок? Казалось, уже больше никогда.

Карета покачивалась из стороны в сторону, когда колеса слегка проваливались в ямы и скакали на кочках. И несмотря на это, кучер, который резво погонял скакуна, половину препятствий на дороге проезжал, чему девушка была ему благодарна. Её бесстрастные голубые глаза обратились к небу, солнце на несколько секунд спряталось за облако, но всё же успело обжечь её глаза своим сиянием.

Недовольно фыркнув, Оливия поспешила отвести их и вновь кинула взгляд на лес. Где-то глубоко и далеко что-то тёмное будто бы дёрнулось и бросилось в сторону. Гадкие блики, которые оставило солнце, всё ещё мешали, и волчица попыталась проморгаться. Как только обзор расчистился, она быстро начала оглядывать лес вплоть до самого горизонта, где было совсем темно и деревья смешивались между собой. Наверное, показалось. Поэтому она медленно позволила себе расслабиться и спряталась в тени своей кареты.

Путь её был нисколько долгим, сколько изнурительным морально. Её ожидала целая неделя, которую придётся провести во Втором. Мама настояла, чтобы они поехали семьёй, и присмотрели себе что-нибудь из современной мебели, побывали у знакомых в гостях, провели время легко и отвлеклись от суеты их шумного Поселения. К тому же Пит уже прибыл туда: у него была назначена деловая встреча, но вернуться он обещал вместе с ней, поэтому в дорогу гордо одинокой Оливии выбрана была не двуколка, а целая карета. Обратный путь не будет столь грустным и тихим.

Сидя с прикрытыми глазами, шатенка о многом задумалась, как внезапно, не сразу заметив, поняла, что карета остановилась. Возможно она потерялась во времени, но внутренние часы ощутимо подсказывали, что впереди ещё полдороги.

- Почему мы остановились? - девушка едва повысила голос, обращаясь к кучеру, но ответа не последовало ни спустя минуту, ни спустя две. Вот теперь это начало её пугать.

По одну сторону дороги лес, по другую тоже лес. В остановке не было необходимости, и шатенка это прекрасно понимала, но при этом храбрости выйти из кареты не нашлось. Послышался глухой звук где-то со стороны коня, а затем среди какой-то мёртвой тишины она еле различила слабый голос:

- Миссис Мартин… - это был кучер, казалось, он взывает к ней. Только она положила руку на дверцу, чтобы толкнуть, подумав, что возможно что-то с ним случилось, и ему нужна помощь, как мужчина, перейдя на более громкий вопль, крикнул, - Бегите! Они вас убьют!

Сердце в груди бешено застучало, и Оливия, не думая, в какую сторону бежать, толкнула дверцу по правую руку от неё и, приподняв длинное платье, сделала первый шаг в сторону тёмного леса. Чья-то грубая рука крепко сомкнулась на её локте и дёрнула на себя, заставляя упасть на землю. Оливия, рухнув вниз, подняла глаза в сторону кареты и увидела бедного кучера, которого повалил на землю незнакомец. На голове у него чёрная глиняная маска, на которой красными и белыми чернилами нарисован волк. Они скрывали свою личность, а значит, подумала Оливия, они не хотели убивать их, возможно ограбить или… Она помнила и о других случаях нападения в лесу. Кого-то насиловали, кого-то грабили, а кого-то убивали. Четвёртого было не дано.

Но не готова девушка была принять такую судьбу, поэтому, закряхтев, делая вид, что больно ударилась при падении, она боковым зрением пыталась сфокусироваться на том ликане, который был где-то поблизости к ней. Видимо, убедившись, девушка не в силах будет встать, грабитель или же убийца, подошёл к открытой карете и, наклонившись вперёд, поглядел, нет ли там кого-нибудь ещё. Тогда-то решено было действовать.

Она, легко лавируя в своём длинном, пышном платье, встала на обе ноги и, разогнавшись, как только могла, толкнула незнакомца в спину и, когда тот повалился внутрь, она в довесок ещё и прихлопнула его дверью. Никто уже не мог её остановить, и девушка просто помчалась по лесу, куда глаза глядят. Если только она доберётся до своего поселения, так сразу отправит на подмогу кучеру всех, кого сможет убедить. Сейчас нужно только спастись самой.

Не оглядываясь, схватив крепко-крепко платье, чтобы оно не мешало, Оливия мчалась только вперёд. Выяснять, бежал ли кто-то из тех ликанов за ней, она не собиралась. Вот когда доберётся до безопасного места, тогда и сможет перевести дух, но только, где находилось то самое безопасное место… Лес перемешивался перед глазами, куча зелёного цвета в перемешку с коричневой корой деревьев и мимолётными вкраплениями жёлтого, голубого и красного.

Не выдержав зуда от скопившегося страха, девушка повернула голову на бегу, но из-за перемешанной картины перед глазами не смогла ничего толком разглядеть.

- А! - вскрикнула, когда под ноги попалась увесистая ветка, заставив её в своём платье быстро поддаться силе притяжения и полететь к земле.

Готовая упасть и крепко приложиться о земную поверхность, Оливия почувствовала лишь чьё-то тепло, которое как раз вовремя не дало ей разбиться. С зажмуренными глазами она не сразу услышала голос, который обращался к ней, страх окончательно овладел телом. Её поймали! И вдруг, будто бы почувствовав эту видимую растерянность, незнакомец тряхнул, приводя в чувства.

- Оливия! Очнись! - из незнакомца этот мужчина быстро переплыл в ту категорию ликанов, которых она знала.

- Коул? - её голубые глаза в страхе бегали по его непонимающему лицу, пока он крепко держал её за плечи в своих руках, - Какие-то ликаны в масках напали на меня и, наверное, до сих пор гонятся…

По сбившемуся дыханию и дрожащему голосу он понимал, что действительно что-то сильно её напугало. Оливия заметила, как альфа сразу начал прислушиваться к звукам леса, и на душе совсем немного стало спокойнее. Возможно ему не хватит сил справиться с тем количеством волков, которые напали на неё, но зато ему хватит знаний, чтобы спасти её. В это верила омега, и более менее позитивная мысль позволила теплу проникнуть в тело.

- Да, я чувствую их… Они тебя ищут. Двое, - он с лёгкостью смог нащупать каждую тёплую, живую плоть в лесу и распознать их.

Только она открыла рот, чтобы спросить, что им делать, как Коул, метнув острый взгляд чёрных глаз вправо за её спину, резко дёрнулся и прижал её к толстому стволу дерева. Она задрожала, понимая, что возможно они уже не одни, но у Оливии не было возможности обернуться и тоже начать их разглядывать. Всё, что у неё сейчас было, это лицо Коула, на котором она искала ответ на вопрос: что происходит?

От адреналина, выплеснувшегося в кровь совсем недавно, девушка начала дрожать в его руках, и альфа позволил всего на мгновение взглянуть на её тонкие плечи. Запах окутал их, и он начал терять самообладание, волк внутри всё больше отвлекался на неё, будто бы забывая, что надо следить за обстановкой. Нужно было покончить с этим, поэтому Коул уверенно сделал шаг назад, но она двинулась в страхе следом.

Приложив к губам палец, мужчина только показал ей, что нельзя издавать и звука, на что она тут же рьяно закачала головой. Хоть сердце в её груди продолжало выбивать быстрый ритм, она не собиралась идти на поводу страха, и при этом уверенно вверяла сейчас судьбу в руки альфе. В это время Коул развернулся и медленно, избирательно тихо делая свои шаги, двинулся в выбранном направлении. В голове быстро созрел план, по которому он решил действовать, а пока волк внутри ныл и крутился, словно ему отказывали в угощении, Коул старался не обращать внимание на позади идущую Оливию. Этот аромат омеги…

Как только он перестал чувствовать запах преследовавших волков, вновь ухватился в тишине леса за разговор, который состоялся между ним и Джулсом около двух недель назад.

- Об Истинных парах? - нахмурившись, переспросил бета, присаживаясь напротив по другую сторону стола, - Так, немного от своих родителей.

Коул, повторив за другом, тоже нахмурился и скользнул взглядом к тем книгам, что ещё ему предстояло изучить. Слишком много вопросов летало в его голове, а ответов из-за раннего неверия в Истинных не было. Конечно, он помнил, как ему покойный дедушка рассказывал о таких парах, но он в какой-то момент перестал слушать или же слушал вполуха.

- Почему тебя интересует этот вопрос? - Джулс, конечно, начал подозревать, что это скорее всего не просто интерес к вопросу, к целой теме и даже природе взаимодействий между волками, а что-то большее.

- Я встретил волчицу, - Коул посмотрел на своего бету исподлобья, начиная изучать реакцию, - Мы с ней какое-то время общались, а затем, когда её запах проявился, моего волка будто бы парализовало. Такого никогда не было. Он так внутри меня встрепенулся, сошёл с ума и ему в одно мгновение было и радостно, и больно. Тогда я понял, что это не простая реакция на странный запах… - устав от этих мыслей, вымотавшись окончательно, Коул откинулся на спинку своего кожаного стула и болезненно прикрыл глаза. Даже сейчас волк внутри, словно зациклившись, пытался вернуть свежие воспоминания.

- Если ты почувствовал, то и она твой могла почувствовать. - Предположил Джулс, но не всё оказалось так просто.

- Запах скрыт. Она не знает. Тем более, знаешь что? - в голосе альфы промелькнуло сильное возмущение, он даже поднял голову и обратился к другу, весь такой чувственный и недовольный, - Она - заноза в заднице. Вот что мы знаем об омегах? Покорные, милые и домашние создания. Кто она? Бунтарская, мятежная личность, которая по ошибке застряла в своём теле. - И тут Коул вспомнил ещё об одном неприятном факте, - Забыл сказать. Она замужем.

- Вот ты влип! - Джулс по-доброму хохотнул.

Они тогда провели ни один час, чтобы всё выяснить об Истинных парах, информации было немного, но картина понемногу выстраивалась.

Из мыслей его отвлекла первая капля, упавшая на лоб, она быстро скользила, стремясь скатиться вниз, пока не расщепилась в волосинках его густых тёмных бровей. Еле заметный прохладный ветерок прокрался через густую листву деревьев, и он быстро смог уловить аромат свежего дождя. Спустя столько дней засухи, природа снизошла до мучившихся ликанов и животных.

- Гроза скоро наступит, - предупреждающе произнёс альфа, обращаясь к плетущейся позади девушки.

Не услышав ответа, Коул посмотрел на неё через плечо и увидел самое грустное выражение лица, отчего волка внутри парализовало. Если так будет каждый раз, то лучше просто вырвать себе сердце, лишь бы не чувствовать передающиеся по воздуху муки и стенания от неё к нему. Он снова насупился, не веря, что так влип только потому, что решил помочь бедной омеге в лесу с её превращением. Если силы свыше существуют, то они сейчас потирают руки, хитро посмеиваясь над его слабостью.

- А куда мы направляемся? - наконец она подала свой тихий голос, который едва заметно дрожал. Капли всё чаще и чаще падали на них. Становилось прохладно, и если сначала она не поверила Коулу, что грядёт прям гроза, то сейчас, когда небо затянуло чёрными тучами, верилось охотно.

- Поселения слишком далеко да и опасно идти до твоего, поэтому мы зайдём в одну хижину. Там живёт моя старая знакомая.

- Далеко ещё? Не хотелось бы попасть под дождь, - пробурчала омега.

- Боишься лапки намочить? - он попытался разрядить обстановку, но понурая и чуть ли не до смерти напугавшаяся Оливия была не в настроении сейчас шутить. Её беспокоило, кто были эти ликаны, зачем они напали и была ли случайность, что попалась именно её карета? А что случилось с кучером? Жив ли он? В голове крутились одни грустные и пугающие мысли.

Коул, вновь не услышав ответа, почувствовал, как её запах окрасился в какие-то грустные тона. Земляника не казалась такой яркой, гроза лишь усиливалась, смешиваясь с той, что была в реальности. Будто бы Оливия призвала её пролить холодный дождь.

- Мы оторвались, это самое важное. Даже если они следуют за нами, то гроза сыграет нам на руку, когда сотрёт своим запахом наши. - Тухло, но он попытался её успокоить, хотя по не изменившемуся лицу шатенки было понятно, что не помогло.

- Как скажешь, - пожала плечами, пока глазами изучала своё намокающее платье, гроза решила застигнуть их до того, как они прибудут в хижину.

Оставалось идти совсем немного, но уже каждый шаг был целой работой. Холодный ветер колыхал ткань её платья, пробираясь к ногам и выше, заставляя девушку дрожать. Она обхватила себя руками и уже не в силах была даже открыть глаза, настолько ветер и острые капли впивались и били по глазам. Как только на горизонте появились небольшие сферические световые сгущения, Оливия приободрилась, начиная разглядывать что-то издалека, пока это что-то понемногу не начало очерчиваться в домик. Деревянный, небольшой, всего один этаж, и внутри явно кто-то был, о чём говорил свет. Она ещё раз взглянула на Коула, поравнявшись с ним плечами, его волосы, как и её, полностью намокли, прилипая к лицу, только сейчас в обзор её взгляда попались его необыкновенные голубые глаза. Он пользовался силой, чтобы видеть дальше, чем мог его первый облик.

- Пришли, - тихо и без особой, на самом деле, надобности, произнёс, приближаясь на пару с омегой к хижине.

Им пришлось обойти дом, перед ними предстало небольшое крыльцо. Пустовато, но Оливия сейчас была согласна на любые условия, даже если это будет перина на полу.

Коул тяжело постучал в дверь, встав, как альфа во главе их небольшой компании. За дверью послышались шорохи, кто-то явно не торопился впускать в грозу незваных гостей.

- Полин, открывай, это я! - видимо, тоже не заметив великой суеты по отношению к ним, Коул решил действовать более решительно.

Не прошло и десяти секунд, как дверь открылась, и на них сразу бросилось тепло дома вместе с пряными запахами непонятных трав. Хоть и нюх у Оливии был слабоват, но даже она почувствовала всю едкость, неприятно сморщившись. Мельком взглянула на Коула, который даже вида не подал, что что-то не так.

- Коул, - голос её оказался груб, но был подстать возрасту. Женщине, казалось, около сорока, может даже больше.

Одна большая белая полоса краски шла вдоль носа, теряясь ближе к корням волос, две других симметрично очерчивали скулы, пока одна красная маленькая симпатично смотрелась на подбородке. По раскраске омега сразу поняла, кто перед ней стоит. Шаман - в прошлом ликан, который отказался от своего волка, прошёл болезненный обряд удаления и сложную подготовку. Оливия видела такого ликана впервые, раньше в основном лишь слышала интересные истории о подобных ликаны, их тяжёлых судьбах и предстоящий путь.

- Проходите, - темноволосая женщина не стала задавать вопросы, не стала даже обдумывать, просто запустила пару в дом, и они с удовольствием шагнули в тепло. Гроза осталась позади их спин.

- Мы попали под сильную грозу, и ты нас выручишь, если дашь переждать её, - Коул говорил с особенным уважением в голосе. Это на мгновение поразило Оливию, но вид она старалась не подавать.

- Гроза будет всю ночь, поэтому оставайтесь до утра.

На сказанное Коул лишь нахмурился, поворачиваясь к окну. Молния сверкнула где-то далеко, даже гром неслышно было. Он прекрасно осознавал, что безопаснее будет остаться здесь, в отдаленном месте, где никто не сможет до них добраться. Все волки в какой-то степени побаиваются шаманов, ведь их силы за пределами понимания природы.

- Тут нет другого выбора, Коул. Давайте я провожу вас в комнату, - наконец Полин взглянула на дрожащую незнакомку, и её вдруг замутило. Странное предчувствие, с которым она сталкивалась единожды, поэтому взгляд тёмных глаз строго обратились к альфе. Он оставался невозмутимым, играя свою роль, - У меня только одна гостевая, вам придётся делить одну кровать.

Предупреждение было озвучено, но Оливия безучастно оглядывала дом, заполненный какими-то странными для неё вещами. Множество склянок с травами, в одной она даже приметила чьи-то глаза, надеясь, что они не ликаньи. Снова её тело пробила дрожь. И в этот раз тоже от страха. Не казалось, что эта женщина может быть доброй, мягкой и пушистой.

Она провела их в дальнюю комнату, где было темно, пообещала, что принесёт сейчас несколько свечей, а также захватить одежду, чтобы они смогли хоть во что-то переодеться. Вновь альфа и омега остались наедине. Небольшая кровать стояла рядом со стеной, застеленная, но явно давно нетронутая. Коул, легко забирая все бразды правления в свои руки, подошёл к камину, проверил полена и взял на полу лежащие спички, чтобы зажечь огонь.

- Не бойся, Оливия. Здесь ты точно в безопасности, - он, даже не поворачиваясь к девушке, обратился и тут же поспешил чиркнуть спичкой, а затем бросил её между щепками и поленьями. Не с первого раза получилось.

- Я не говорила, что мне страшно. - Шатенка прошла к единственному окну, где на подоконнике скопился толстый слой пыли. Да, Полин не самая хорошая хозяйка, но она не спешила её осуждать. Голубые глаза метались по лесу, который казался ей размытым то ли из-за грязного стекла, то ли из-за дождя, шедшего почти стеной.

- Поверь, я чувствую твои эмоции. - Хмыкнул альфа, наконец расправившись с камином. Огонёк начал понемногу разрастаться, превращаясь в мощный огонь, - В лесу так и почувствовал тебя. Ты ещё не умеешь скрывать свой запах, поэтому все яркие эмоции окрашивают его. Наверное, тебя спасло твоё же неумение.

Она повернула голову, глядя на него искоса с крайним недоверием. Многое ей хотелось высказать прямо сейчас, эмоции действительно бурлили в ней, и все они были по большей части негативными и недовольными.

- Всё, что нашла. - В комнату вернулась Полин, держа в руках ещё одно одеяло, одежду, которая будет им более менее по размеру, и сверху лежали три самодельные свечи.

Коул кивнул головой, когда принял вещи. Без слов, всё понимания, он взял одежду, что подойдёт ему, и оставил девушку наедине, чтобы она тоже смогла переодеться. Оливия взглянула на какие-то растянутые штаны и длинную рубаху. Всё чёрного цвета. Желание покинуть сырую одежду, которая неприятно липла и не давала согреться, было сильным чувством. Она за него зацепилась и начала чуть ли не срывать с себя никчёмную одежду.

Тёплая, мягкая ткань заставила её прикрыть блаженно глаза, платье пришлось кинуть на пустующий стол, чтобы оно высохло за ночь. Церемониться Оливия не стала, это было совсем не в её стиле, поэтому она придвинула тяжеленный стул к камину и быстро на него прыгнула. Больше её ничего не волновало, кроме того, что где-то в лесу может находиться мёртвое, остывшее тело кучера, который всегда возил её из поселения в поселение. Слёзы порывались брызнуть из глаз, но она сдерживалась из последних сил. Что делает сейчас Пит? А мама? Что они сделают, когда узнают, что Оливия так и не добралась до конечного пункта назначения?

- Возьми, - внезапно перед её лицом показалась рука, держащая железную, обшарпанную тарелку. Только сейчас она поняла, как сильно проголодалась.

- Спасибо, - тихо произнесла, приняв еду, и поднимая голову на Коула, который прошёл к кровати и сел на край. В его руках тоже была порция, чего, кстати? Это напоминало какую-то похлёбку, и вид был не самым аппетитным, но вымотавший её холод, бег по лесу и сгрызающий страх забрали все силы.

Она попробовала первую ложку. Есть можно. Коул наблюдал за ней аккуратно, изучал и многое обдумывал. Внезапная новость о том, что они - Истинная пара, заставила его многое теперь пересмотреть. Всё, что он смог узнать в книгах за две недели, помогло немного продвинуться в своём плане. И альфа, казалось, теперь мог управлять ситуацией.

Как только они покончили с ужином, он отнёс тарелки на кухню, где Полин просто сверлила его взглядом. Она о многом собиралась его расспросить, но только это желание начало осуществляться, Коул лишь покачал головой, говоря, что этот разговор точно состоится не сегодня. Вернувшись в комнату, он не заметил никаких изменений: тишина, только слышно было, как потрескивало дерево в камине, Оливия сидела и смотрела на огонь.

Понемногу её запах заполнял комнату, делая из неё пыточную. Коул, тяжело вздохнув, прошёл к кровати и не в силах даже говорить, не в силах бороться с окутывающим запахом, упал на матрас. Глаза тяжело прикрыл и понял, что жалеет сейчас об одном. О том, что застрял с ней на всю ночь в замкнутом пространстве. Надо скорее учиться контролировать её влияние, пока она сама не в силах прятать запах.

- Как думаешь, они нас ищут? - тихо спросила девушка, выводя его из полудрёма, тёмные глаза в полумраке обратились к её отвёрнутому профилю.

- Возможно, - хмыкает, - не переживай, им нас не найти.

Конечно, у неё сильный запах, который шлейфом ведёт к этой хижине, но ничего плохого с ней точно не случится. Не рядом с ним. Он бросает взгляд на её тонкие руки, которые обнимают ноги, она совсем маленькая на этом стуле. Вызывает то ли своим видом, то ли запахом непонятное чувство внутри. Тяжело дышать от нахлынувшего возбуждения, и его тело напрягается. Внезапно Оливия поворачивается и смотрит на него своими голубыми глазами.

- Перестань так на меня смотреть, - он пытается проявить свою грубость, но это не работает, ведь её взгляд становится мягче. Волк внутри скулит, он просится, он хочет что-то сделать.

- Я обычно на тебя смотрю, - её голос становится сплошной усладой, и Коул чувствует, как в штанах становится неспокойно. Это не подходящее время! Он бесится, он ненавидит вещи, которые выходят из-под контроля. А здесь - это его собственное тело.

Слабо он поднимается на ноги и двигается к единственному источника тепла в комнате, к камину. Оливия наблюдает за ним, пока ей не приходится поднять голову, ведь настолько он близко. Его взгляд изучает языки пламени, которые танцуют свободно.

- Спасибо тебе, - омега аккуратно берёт большую руку Коула в свою и несильно сжимает. Чёрные омуты спешат к её лицу, и он не выдерживает всего скопившегося за две недели, волк берёт своё.

Дёргает за руку, поднимая девушку на ноги, чтобы быстро скользнуть на стул и усадить её поверх. Может дать волю своему запаху, пусть она так же, как и он, сойдёт с ума? Продолжая свои изучения, мужчина идёт чуть дальше, когда кладёт руки поверх её спрятавшихся под тканью бёдер. Она прикусывает губу, будто бы давая понять, что готова зайти дальше. Ему стоит, наверное, задуматься, почему замужняя девушка не против такого. И он бы подумал, если бы не почувствовал, как ликует внутри волк.

Без слов Коул ведёт небольшую игру, когда руки с бёдер поднимаются выше и заползают под мягкую рубаху. Горячая кожа встречает приятно, омега слегка подрагивает из-за его уверенных действий, но при этом распаляется сильнее. Коул вбирает воздух и решается прижаться губами к её приоткрытым. Какая же это была эйфория, когда Оливия позволяет его языку быть внутри её рта, когда начинает шевелить своим, при этом елозя на тугих штанах. Всё было выше его сил, и он понимает, что ничего теперь не остановит его. Ни её протесты. Ни наличие Полин за стеной. Ни собственный голос разума.

С лёгкостью он встанет на ноги, отнесёт её послушное омежье тело на кровать и займётся сексом. И никто ему ничего не скажет. Ни её муж. Ни Правитель её поселения или его. Никто не сможет публично обесценить связь Истинных. Никто не запретить природе просто быть. Она будет его омегой, она будет просить одного, чтобы он никогда её не отпускал. Такова их участь - быть зависимыми друг от друга. Коул был готов на любые безрассудства ради неё, ради их связи.

- Ты спишь? - её застенчивый голос вывел альфу из сна, и он вздрогнул. Глаза в сумраке нашли всё ещё сидящую у камина Оливию.

Жар никуда не делся, но до разума дошла болезненная реальность - всё увиденное - лишь иллюзия или же его желание где-то глубокого в голове. Разочарование нахлынуло вместе с недовольством, что слишком он размечтался. Его план далёк от той простоты, которая предстала в голове. Оливия ни за что не посмотрит на него, не будет типичной омегой, желающей добиться расположения альфы.

- Прикрыл глаза ненадолго, - пробурчал, не скрывая своего недовольства.

- Да? - удивилась девушка, - Мне показалось, ты стонал во сне… - видимо, его желания решили показаться в реальности, но, к счастью, сама Оливия всё прекратила.

Коул глядел в тёмный потолок и не мог отделаться от её прекрасного запаха, от того, как ниже пояса всё гудело, от того, как было жарко в комнате.

- Знаешь, Коул, при первой встрече ты показался мне плохим альфой, таким, каким я вижу всех вас. Затем на мгновение мне показалось, что в тебе есть что-то хорошее и даже понимающее меня. А сейчас… - она наконец смогла высказать то, что беспокоило её все эти дни, - После того, как ты бросил наше обучение в лесу, я понимаю, что ты такой же, как и все. Жаль, что я так и не начала разбираться в ликанах.

- Ложись спать, - услышав не самую приятную вещь, Коул пока не знал, как поступить с ней, как попытаться выстроить тот мост доверия, над которым она по большей части работала.

Оливия вздохнула, не стала пререкаться и, когда Коул встал с кровати, чтобы уступить ей место около стенки, легла и отодвинулась настолько далеко, насколько могла.

Оставаться с ней в одной комнате он пока не в силах, поэтому, покинув дом, он вышел под моросящий дождь, который всё меньше и меньше напоминал грозу. Лишь издалека доносящийся гром напоминал, почему они сделали привал в хижине. Ноги несли его подальше, он дышал слишком часто, пытаясь отделаться от её преследующего запаха. Казалось, даже одежда пропиталась земляникой и мятой.

Почувствовав присутствие второго лица, альфа перешёл на медленный шаг и больше не собирался ждать появление своего шпиона.

- Выходи, я тебя чувствую. - Спокойно обратился и встал под деревом, чтобы меньше капель на него попало.

Из тени к нему вышел крупный мужчина в чёрном. На лице глиняная маска волка. Коул усмехнулся.

- Обязательно было пугать её масками? Я просил, чтобы она сбежала в лес, не больше. На деле она испугалась, как бедный кролик! - Коул был крайне недоволен, пока стоящий перед ним «преступник» не говорил и слова, - Так и будешь молчать, Джулс?

Бета потянулся к краю маски и ловко стянул вещицу, показывая наконец свою ехидную улыбку. Видимо, ему понравилось всё представление, которое слишком быстро нарисовалось в тот момент, когда они думали над планом вырвать Оливию из Четвёртого.

- Ты говорил, что она храбрая! - возмутился в ответ здоровяк, но только поймал строгий взгляд своего альфы, поспешил исправиться, - Зато, поверь, шустро бегает. Я действительно не мог за ней угнаться. Как она сейчас?

Коул прислушался к звукам, далеко доносившимся из хижины, и произнёс:

- Лежит в кровати, не спит и, видимо, ненавидит меня.

- У вас отличное начало, друг! - Джулс хохотнул, подойдя ближе. Он весь промок, бегая по лесу в грозу, что уже не терпелось вернуться домой в тёплую постель к Эмме, - Всё идёт по плану? Завтра вы едете к нам, в Пятое?

Их продуманный сценарий был выточен, за исключением некоторых моментов, над которыми Коул ещё собирался поработать. Но всё позже, сейчас надо, чтобы Оливия не догадалась и верила ему полностью.

- Да, по плану. Больше Оливия Мартин никогда не вернётся домой.

========== Часть 13. Пятое ==========

Вся ночь прошла для Коула тревожно, ведь он буквально был окружён соблазнительным, невероятным запахом Оливии, которая спала крепко, даже сладко. Когда он вернулся из леса, зашёл в комнату, его, к счастью, встретила спокойно спящая и сопящая омега. Вопросами и разговорамипотревожить она уже не могла, только присутствием. Но он принимал этот факт серьёзно, ведь теперь им придётся жить под одной крышей. Прекраснейшая для него новость, хотя было предчувствие, что сейчас между ними пролегает слишком много лжи.

Во-первых, Оливия не была в курсе их связи, он даже не был уверен, что она знает о существовании такой возможности. А рассказывать слишком рано. Во-вторых, сама Оливия не догадывается, что в Пятом поселении она останется навсегда, у неё нет выбора, где жить. Коул решил всё за неё, легко принимая на себя роль “альфы-хозяина”. В-третьих, он прекрасно понял её сущность, прощупал подводные камни характера. Оливия не оценит, что за неё всё решили, поэтому лучше оттянуть этот момент как можно дальше.

Сбитый со своего режима, альфа тихо опустил ноги с кровати с первыми лучами солнца, натянул ботинки и поспешил покинуть комнату, где слышно было лишь тихое сопение девушки. Долго спит. Значит, день с разыгранным нападением действительно вымотал её.

Ещё минувшим вечером Коул легко договорился с Полин, что возьмёт её единственного коня, чтобы быстрее добраться до своего Поселения. И это тоже была одна из причин, почему он так непривычно для своего режима встал пораньше. Нужно покормить коня перед отправлением.

На улице стоял свежий воздух после пройденной грозы, птицы где-то пели далеко, лес просыпался, отряхивал долгую тёмную ночь. Альфа вздохнул полной грудью, впитывая в себя прибывшую энергию нового дня. Никого и близко не было к хижине, казалось, дождь смыл все следы и всю ту ложь, которую искусно создал Коул.

Он обошёл дом, открыл ворота в стойло и подошёл к коню тёмно-серого окраса. Обычный, явно не скаковой, не для долгих поездок, но именно сегодня он должен помочь ему в обещающей быть недолгой поездке домой, и двери Поселения навсегда закроются за спиной Оливии Мартин.

Пока мужчина легко управлял седлом, как делал это довольно часто, хижину покинул ещё один ликан. Тихий хлопок закрывающейся двери донёсся до его чувствительного уха. Прошло меньше минуты, как показалось, прежде, чем в стойло зашёл нежданный гость. Хотя нельзя так этого ликана охарактеризовать. Всё-таки хозяйка дома.

- Впервые вижу, чтобы ты так рано вставал. - Полин наклонилась к небольшому, разломанному стогу сена и взяла немного травы в руки. Всё ещё влажная, - Не терпится запереть омегу в своём доме?

Подобный вопрос ни капельки его не напугал. Коул прекрасно знает, каково это иметь дело с шаманами. Они будто всегда видят тебя насквозь, и если для ликана это может быть дискомфортно, будто ты без секретов, будто голый, то для шаманов это нормально быть прямолинейными и спустя годы своего образа жизни отшельника не видеть границ. Поэтому Коул старался иметь с ними дело редко и только, если действительно больше нечего делать, не к кому обратиться.

- Полин, не лезь не в своё дело. - Всё, что он мог сказать, и несмотря на это, долгая дружба с шаманкой заставила его быстро понять: Полин всегда будет лезть туда, куда не звали. Так что, идя в этот дом ночью, под проливным дождём, он знал, что его секрет теперь могут разделить большее количество голов.

- Ты остался под моей крышей на ночь, ты позволил себе зайти в мой дом, и я разрешила. Хотя давай признаем, ты же не думал, что я не почувствую вашу связь. Пусть омега не знает, но я-то, Коул… - женщина казалась будто бы расстроенной из-за того, что её так недооценили, и мужчина, лишь тихо хмыкнув, погрубее затянул ремень, который фиксирует седло на коне.

- Ты что-нибудь слышала об Истинных? - ему казалось, что раз уж она нагло залезла в его страшный секрет, то пусть хотя бы поделится своими знаниями.

Полин обратила свой безучастный взгляд к лесу, ей будто бы ни капельки не было интересно объяснять всю природу Истинных, о которой мало пишут в книгах, а Коул прибегал даже к такой помощи, не считая, что может расспрашивать об этом у всех подряд.

- А что мне за это будет? - Полин действовала по протоптанной дорожке, и альфа не был удивлён. Усмехнулся и поправил чёрные волосы, которые впервые за долгое время не собраны в пучок.

- Что ты хочешь, Полин? Снова пошлёшь за травами в Первое поселение, до которого добираться два дня? Или за ушами свиней? Я многое для тебя уже делал, - да, эта женщина успешно его помотала по поселениям.

- Нет, если я тебе рассказываю про Истинных, то ты обещаешь, что позволишь мне изучить вашу связь. - Это была не самая капризная её просьба, но что-то неприятное образовалось у него в груди. Будто бы Истинные пары - уродство какое-то. Полин сразу заметила ощетинившееся лицо альфы и поспешила добавить, - Вы - это большая редкость. Раньше Истинных было больше, но с разделением ликанов по поселениям, всё реже и реже Истинные могут встретиться. Природу заменили придуманные традиции, которые стали уже даже к нашему времени старыми.

Коул продолжал молчать, ему всё ещё не нравилось, что Оливию и его могут воспринимать, как чудо природы или… Угрозу. Он поэтому ничего никому не говорил, только Джулсу, желая сначала самостоятельно со всем разобраться. Вдруг кто-то поспешит разорвать их связь, вдруг объявится её муж и заберёт на всех правах Оливию домой. Подобные мысли злили не только его, но и волка внутри, который хотел не меньше Коула понять, как теперь жить.

- Оливия не знает про нашу связь, и я ещё не решил, как всё это произойдёт. Мне нужно, чтобы она мне доверилась, чтобы забыла о прошлой жизни и начала новую со мной. Даже я понимаю, что хочу чего-то невозможного, поэтому сейчас никаких опытов над ней.

- Пока мне достаточно будет только тебя, а со временем, когда она приживётся и всё узнает, мне просто нужно с ней пообщаться, изучить чувства, которые вы оба испытываете. - Полин прощупывала их почву, ведь она отличалась от всех других, и ей не терпелось стать первой.

- Так что ты можешь мне рассказать об Истинных? - Коул почесал морду коня и наклонился к стогу, чтобы взять немного в руку и покормить животное.

- У Истинных особая связь, которая задевает не только вторую волчью ипостась, но и первую. Обычно такие волки неразлучны, а если разлуки происходят, то они по большей части безболезненно не проходят.

- Это я уже вычитал, что ещё? Что в нас такого особенного? Почему мы? - его мучило столько вопросов, что, наверное, ответы на которые даже всезнающая Полин не могла дать.

- Никто не ответил на вопрос, какие волки являются Истинными, и почему такая комбинация. Известен только один факт: связь возникает только между альфами и омегами. Некоторые предполагают, что это связано с противоположностью ваших характеров и типов личностей. И если обычная пара между омегой и альфой даёт хорошее потомство, то Истинная пара даст потомство в десятки лучше. Волки это тоже чувствуют, поэтому и стремятся быть всегда вместе. В вашем случае также.

- То есть между нами только инстинкт создать идеальное потомство? - Коул насупился, потому что с такой информацией идти к Оливии означало совершить своё собственное погребение заживо. Она против эксплуатации женского тела во имя лучшего потомства.

- Не совсем, ведь это бы объяснилось только желанием размножаться, но у Истинных всё происходит не так. Это союз, это крепкая связь, которая, как бы ты не сопротивлялся, будет влиять на чувства и эмоции. И чем больше Истинные проводят друг с другом времени, тем сильнее их чувства.

- То есть наше отличие только в том, какое потомство мы можем сделать? - Брюнет заранее знал ответ. Не может быть, что дело кроется только в этом, потому что оно не объясняет те процессы, которые происходят в нём каждую секунду, когда её запах заполняет лёгкие.

- Здесь мои знания немного смазаны. Где-то я читала, что Истинные могут читать мысли друг друга, но это, как мне кажется, невозможно. Где-то было написано, что… - она замолчала, пытаясь вспомнить точно написанное, - Истинные чувствуют друг друга на расстоянии. То есть, если вы скрепите связь, ты будешь чувствовать её, куда бы она не пошла, и что бы с ней не случилось. Она тоже будет чувствовать тебя.

- Как скрепить связь? - он хотел больше информации, но Полин так не вовремя замолчала, лишая его единственного источника. Коул взбесился, он будто бы всё смог понять, но вновь осталась какая-то часть картины, которая затемнена, прикрыта, и это будто самая важная часть, - Как?!

- Я не знаю, Коул. Всё информацию я искала в книгах и писаниях, оставленных такими же шаманами. Мне нужно изучить вас, чтобы раскрыть все детали.

- Но что мне делать? Её… - он вдохнул полной грудью аромат мяты и дикой земляники, испытывая эйфорию, которая превратилась в мучение, - Её запах - это пытка.

- Это не пройдёт, вам надо… - Полин не спешила говорить на столь деликатные темы, но деваться некуда, - Вам надо быть вместе, понимаешь, о чём я?

- Секс? Ха, - усмехается, - мы сейчас говорим об Оливии, которая холодна и не знает про нашу связь. Поэтому с этим у меня могут возникнуть совсем маленькие проблемы, - он бесился, ведь его страхи оправдались. За время изучений их связи Коул начал догадываться, что дело не просто в том, какой у неё запах, а в том, к чему он побуждает.

- Я могу поискать ответы в книгах, но пока это единственный путь, который я знаю. Можно попробовать подавить её запах, - и на этом волк внутри недовольно зарычал, походя на собаку, у которой хотят отнять кость.

- Моему волку это не нравится, - испытывая огромное уважение к тем отношениям, которые у него есть со своей ипостасью, он не мог всё кинуть в огонь прямо сейчас. Силы ещё были.

- А это уже интересно. Он сильно на неё отвлекается?

Шаманку явно всё странное происходящее в паре Истинных волновало, даже не терпелось начать некоторые опыты, поспрашивать о большем, но вот время явно было неподходящее.

- Он постоянно думает о ней. Скулит, когда скучает. Заставляет меня не сидеть на одном месте, а искать всё, что угодно, о нашей связи. Он будто заразился Оливией!

- Коул, - женщина попыталась привести в порядок свой голос, придавая ему больше спокойствия, а затем продолжила говорить, - Это для тебя новый этап, придётся учиться жить с вашей связью, потому что от неё не так легко избавиться. И лучше вообще не избавляться.

- Я это понимаю, просто теперь чувствуется более серьёзная ответственность…

Он думал о своей жизни, которая казалась ему нелогичным прошлым. Будто бы всё, что он делал со своими отношениями раньше даже рядом не стояли с тем, что предстоит теперь сделать с Оливией. Джулс постоянно подшучивал, что у него в каждом Поселении есть по девушке, к которым он иногда заходил, если подворачивалась возможность съездить куда-нибудь. Да, это была правда, но всё это не более, чем развлечение, которым он довольствовался. Когда ты альфа, слишком многое тебе разрешено, и любой выбор, с одной стороны, уважаем, а с другой стороны, осуждаем. Сейчас судьба решила над ним посмеяться, подкинув связь с той, кто как раз-таки терпеть не может всей этой дозволенности альф. Он был расстроен, взбешён и поражён. Всё одновременно наполняло его.

Разговор с Полин быстро сошёл на нет, ведь его чуткий слух вновь уловил активность из дома. Оливия проснулась, а значит, ему придётся снова притворяться, что ничего ужасного за гранью их понимания не существует. Возвращаться в дом он не стал, а вот хозяйка решила хоть как-то скрасить одиночество испуганной омеги. Навела успокаивающий чай, положила вчерашней похлёбки и лишь молча наблюдала за девушкой, удивляясь про себя, как Коул морочит ей голову.

- Ты поела? - наконец альфа зашёл в скромную хижину, застав шатенку за столом, - Мы можем ехать?

- Ехать? - удивлённо спросила, а взгляд голубых глаз метнулся к окну, за которым стояло прекрасное утро, - У нас будет карета? Двуколка?

- Нет, Госпожа, - Коул посмеялся, наблюдая в ней какое-то возвышенное отношение к своему комфорту, чего раньше совершенно не замечал, - Верхом.

Оливия сразу замолчала и встала из-за стола. Вновь в своём изысканном бежевом платье, с затянутым корсетом, всё как всегда. Да, Коул понимал, что в его Поселении ей будет нелегко. Со всеми манерами и изысками девушке придётся попрощаться.

- Спасибо большое, Полин, что приняли нас в такую ужасную грозовую ночь. Я вам искренне благодарна, как и Коул. - Отрепетированной вежливости ей всегда было не занимать, поэтому всё было подано аккуратно и даже как-то мило, что бросилось, в первую очередь, именно альфе в глаза.

- Я не всегда рада гостям, но вы довольно тихие и спокойные.

Оливия нахмурилась, не зная, стоит ли благодарить хозяйку за такой странный комплимент, но и оставить его без комментария не могла. Действовала опять так же, как учили.

- Спасибо ещё раз.

- До скорой встречи, Полин. - Коул был краток.

Парочка вышла на улицу, где уже первые лучи солнца пробивались сквозь листву деревьев, пытаясь согреть закоченевшую прошлой ночью землю. Оливия ни на что не обращала внимание, её взгляд был прикован к высокому коню. На мгновение, когда мужчина сказал: “Верхом”, она думала, нет, даже мечтала, что это всего лишь неудачная шутка. Сейчас же реальность настигала её слишком быстро.

- Я никогда не ездила верхом, - по голосу было слышно, что девушка явно расстроилась.

- Мы будем ехать медленно, - казалось, единственное, что смог выдавить из себя альфа, но вот не нашлись в её глазах понимание и некое облегчение после искреннего обещания, - Я не позволю тебе упасть.

Она слегка оживилась, встрепенулась, а затем гордо отбросила все страхи, оставила в лесу, будто не желая брать их с собой. Подобное поведение было Коулу по душе. В новой жизни ей лучше быть более храброй, хотя… Он ещё раз оглядел её хрупкую фигурку, тонкие пальцы вместе с небольшими кистями, и понимал, что есть что-то очаровывающее в её слабости. Причин было несколько. Во-первых, он, как альфа, всегда обращал внимание на омег, довольствовался как эстетическим видом, так и слабостью характера. А во-вторых, что-то ему подсказывало, что внутри Оливии сидит сильная личность, которую она умело прячет из-за правил общества. На то ушли многие годы.

Проведя некий анализ, Коул быстро подтянулся на коне, перекинул ногу и быстро оседлал. Животное лишь успело сделать один шаг, а затем вовсе успокоилось.

- Давай руку, - он протянул широкую ладонь, пока второй рукой крепко держался за седло, - Я тебя подниму.

- Хорошо, - только смогла произнести и уверенно, казалось, без всякого страха вложила свою прохладную ладонь, обжигаясь его кожей.

Он мягко поднял её и усадил перед седлом. Да, поездка будет немного неудобной, но так куда быстрее, чем самим чесать по лесу, по ещё влажной траве и под знойным солнцем. День обещал быть жарким, как и вчерашний. Оливия немного поёрзала, свесилась обе ноги по левую сторону и чуть ли не охнула, когда чувствовала руки альфы, медленно проскальзывающие под мышками. И хорошо, что она выбрала подождать несколько секунд, ведь следующее его движение пришлось на узду. Он взял её в одну руку и послышалось, как ноги ударили по бокам коня. Тот недовольно выдохнул и поплелся чуть правее, по назначенной дороге.

Коул внимательно оглядывал путь, постоянно прислушиваясь и принюхиваясь, пока впереди него сидела красавица, которую многое не устраивало. Около десяти или даже пятнадцати минут она елозила на своём месте, пытаясь подобрать такую позу, в которой мягкая часть её тела не будет болеть от каждого шага животного. Оливия постоянно крутила головой, умудряясь ещё и больно хлестнуть своими волнистыми волосами альфу по лицу, тяжело вздыхала в перерывах, пока не вздыхал конь, а спина уже начала затекать в неудобной позе.

- Долго ещё? - омега повернула голову и неожиданно охнула, когда поняла: Коул слишком близко сейчас, но выдавать страх было нельзя. Она подняла глаза от колючего подбородка к чёрным, бесстрастным омутам.

- Мы едем не совсем долго. Рано задавать подобные вопросы, - и он, отведя свой взгляд, вновь вернулся к обзору дороги. Оливия же позволила себе ещё немного времени, чтобы оглядеть с интересом его лицо вблизи. И он это чувствовал.

- Когда ты отвезёшь меня домой?

- Когда пойму, что это безопасно. Сейчас ситуация совсем другая. Может, это ты расскажешь, кто на тебя напал? Успела их разглядеть? - альфа впервые решил заговорить о поддельном нападении. Стоило всё же убедиться, что Оливия ничего не запомнила и не рассмотрела.

- Да, - ответ, который заставил его задержать дыхание, чего, к счастью, девушка не заметила, обратно отвернувшись к дороге. Вокруг был бескрайний лес, - Их было двое, может трое. Мужчины. Один такой крупный, он и побежал за мной в лес, а второй более щуплый… - это были Джулс и Томас, члены его стаи.

- Как думаешь, зачем они это сделали? Пытались обокрасть?

- Не знаю, они не говорили особо. Ты появился как раз вовремя, - она будто бы выдохнула расслабленно. Несколько раз уже в голове вырисовывались картины, события, которые могли произойти, если бы Коул не услышал или не увидел её, - А что ты кстати делал в этой части леса?

- Хотел поохотиться, но не успел, услышав, как кто-то несётся.

Казалось, два события, которые никак не были связаны, два ликана, которые решили пойти своими дорогами, и снова пересеклись, теперь неясно, как быть дальше. Всё так скомкано, странно и неожиданно представлялось в её голове. Оливия улыбнулась, вспоминая то чувство радости, когда оказалась в его руках. Погоня всё ещё продолжалась, в самом разгаре, но в груди теплилось чувство, что с ним намного безопаснее. Сверху накрывала волна старой обиды. Хотя он не сделал ничего такого, за что можно таить обиду. И всё же. Не забылось то, как они расстались за две недели до того, как вновь встретились. Он оборвал связь и легко решил вернуться в свою жизнь, когда Оливия чувствовала что-то странное. Будто бы друга забрали. Будто бы её бросили. Будто бы отказались от совместной работы с ней.

- Коул, - омега обратились спокойно, не вкладывая в голос эмоции, которые ещё болью отзывались в животе.

Внимание она явно его привлекла, но теперь сама засомневалась. Зачем ворошить то, что было сказано две недели назад? Сейчас он здесь, заботится о ней и точно позаботится о том, чтобы она вернулась целая и здоровая домой. Зачем задавать неудобные вопросы? Зачем? Во всех таких разговорах Пит, мама и папа старались поскорее уйти из дискомфорта, который она первая создавала.

- Оливия? - он воззвал к ней, а рука сама потянулась к её талии, еле заметно касаясь, чтобы привлечь обратно к себе внимание.

- В каком поселении ты живёшь?

- В Пятом.

Образовалась тишина, которая была ожидаема. Не то чтобы Оливия переваривала услышанное или что-то обдумывала, планировала сбежать. Где-то глубоко внутри она всё это время знала. Множество ниточек вело к подобному умозаключению. Ну, во-первых, у него прослеживалось грубое и фривольное поведение, что могло значит: либо он не имеет хорошего образования по манерам и этикету, либо в его обществе об этом не так беспокоятся, как в её. Во-вторых, быстро был отмечен стиль в одежде. Оливия побывала во всех поселениях, кроме Пятого, и могла сразу понять, что предпочтение Коула кожаным штанам, чёрным рубахам и жилеткам явно не от мира того, в котором жила она сама. В-третьих, возникшее в начале их общения огромное недопонимание в языке, в манерах, в поведении. Она видела эту слегка заметную разницу, как это видел и он, но быстро они приспособились друг к другу. В-четвёртых, однажды Коул сказал, что в его Поселении все свободны, ты можешь любить, кого хочешь, жениться, на ком хочешь, решать сам, хочешь ли ты детей, и не слушать старших. Всё это - жирная оппозиция того, как живут в остальных поселениях. Так что Оливия знала задолго до того, как решила задать этот вопрос, нужно было просто убедиться

- Я много плохого слышала о вашем Поселении, - признание, слетевшее с её уст, нисколько не удивило альфу. Благодаря политике Правителя и влиянию его сторонников подобные слухи дали почву. И это давно перестало устраивать не только Коула и стаю, но и задевало другие прослойки общества.

- Просветишь? - спокойно попросил, не отрывая взгляда от скучной дороги.

- Мой отец приближен к нашему Правителю, Господину Ламберу, и он часто рассказывал, что в Пятом нередко случаются неурядицы. Недовольство власти, всё такое… - хмыкнула без даже толики осуждения, - Но ещё известно, что ликаны вашего Поселения нападают на таких, как я, едущих своей дорогой. Поэтому, пойми меня правильно, я уверена, что это ваших рук. И возможно мне стоит опасаться приезда в твоё Поселение. - Она будто бы знала, что всё произошедшее рук Коула, но вида не подавала. И это заметно напрягло мужчину.

В ответ девушка ничего не услышала, лишь почувствовала, как его руки заметно окаменели у её талии. Он держался крепко и спокойно, по крайней мере, так казалось со стороны.

- Ничего не ответишь? - с неким игривым и немного осторожным любопытством обратилась к нему.

- Ты хочешь, чтобы я начал с пылу с жару защищать своих? - едко спросил, - Оливия, я являюсь частью Правительства, и прекрасно знаю, какие байки там пускают, но ещё я знаю всё нашу подноготную, и не тебе мне глаза раскрывать.

- Я тебя обидела? - глупо вопросила, хотя знала, что оскорбление его родного места, его дома задело за живое. Бесспорно.

- Пойми, маленькая омежка, что я живу в Поселении, где нет навязанных традиций и правил, все свободны. И я бы ни за что не променял свой дом там на десяток самых больших в твоём. - Всё сказанное было преподнесено немного остро и обидно, но Оливия призадумалась, - Тем более… - протянул он довольно за её спиной, - Тебе придётся привыкнуть к этому поселению. Кто знает, насколько растянется твоё пребывание.

Прекрасно зная, насколько, навечно, Коул лишь готовил её к тому, что придётся привыкнуть к его обществу, к их небольшим правилам, к тому, что она уже понемногу становится частью его жизни.

Остаток дороги пара провела без разговоров, оба думали о своих проблемах и планах. И если Оливия задумывалась, как сейчас её мама, вдруг она уже узнала о её пропаже, когда та не приехала в назначенное место, думала, как Пит, как в целом продолжается жизнь в Четвёртом, то Коул строил самые коварные, хитрые планы по тому, как завязать жизнь своей Истинной в новом доме. Как увлечь её, как сказать обо всём, как сделать её своей.

Когда задница Оливии уже просто онемела сидеть на костлявом коне, а Коул мечтал зайти в свой родной дом, впереди показались большие каменные ворота. На торце одной из колонн была изображена большая буква “V”, пока до девушки не дошло, что это нумерация. Они наконец добрались до поселения.

У почти самых ворот к ним вышел стражник и указал рукой, чтобы они остановились. Внимательные глаза оглядывали путников, пока не обратились к знакомому лицу.

- Привет, Пол. - Коул улыбнулся и первым решил слезть, - Вновь ты на смене, как мне везёт!

- И я рад вас видеть, Господин Блэйк.

Оливия впервые услышала его фамилию, и, конечно же, не узнала. Коул Блэйк. Звучало красиво и как-то приятно, мягко. От глуповатых мыслей отвлекли протянутые руки, альфа намеревался спустить и её на землю. Как пушинку, мужчина поднял Оливию, стянул с коня и, как пружинку, поставил на месте, заставляя ещё немного покачиваться.

- Вы с гостьей? - осведомился Пол, начиная оглядывать длинное платье, говорящее о стоимости, тонкую фигуру, которая на фоне большого и сильного альфы вовсе казалось ничтожно маленькой, а затем встретился со взглядом любопытных юношеских глаз голубого цвета. Словно взгляд в чистое небо.

- Да, Мисс Оливия Мартин останется у меня на некоторое время. На её пути в одно Поселение произошло нечто отвратительное.

Девушка слушала краем уха, пока пыталась вспомнить, когда это она говорила свою фамилию Коулу. И не могла припомнить. Либо её голова оказалась дырявой, либо что-то здесь не складывается.

- Пойдём, - мужчина слегка подтолкнул растерянную омегу в сторону открывавшихся ворот, и она послушно двинулась.

Решив оставить нераскрывшийся вопрос на потом, Оливия решительно была настроена на наблюдение, осмотр и анализ Пятого поселения. Миновав ворота, она чуть ли не застыла. Впереди открывался огромный город, бесчисленное количество домов, повсюду рассажены деревья и ряды ухоженных кустов. Город сиял и пах. Она опускает глаза на землю, но не видит типичные уродские дороги, как в своём Поселении, здесь всё мощёное аккуратными камнями и булыжниками. Дома были разных высот, но почти все крыши покрыты красной черепицей. Поселение изобиловало красками.

- Здесь очень красиво? - шепчет вопросительно омега, пока они с Коулом медленно продвигались по большой улице. Несмотря на испепеляющее солнце, повозки друг за другом ехали по дороге, не мешая обычным ликанам идти по своим делам.

- Пятое поселения является самым богатым и не потому, что мы обворовываем вас, а потому, что, каким бы Правительство не было плохим, оно старается на благо жителей.

Разинув рот, Оливия не могла поверить в масштабы того, как сильно ошибалась в прошлом.

========== Часть 14. Неясный день перемен ==========

Пара омеги и альфы пробиралась свободно по Поселению в сторону спального района, который заметно удалённо находился от центра. Несколько раз с Коулом здоровались проходящие мимо горожане, и то, с каким почтением они к нему обращались, не спряталось от девушки. Она всё подмечала у себя в голове, не произнося даже и слова. На лице лишь выразительное пренебрежение ко всему происходящему.

Они наконец свернули на улицу, где жил альфа. Здесь было, на удивление, тише, чем даже на той улице, с которой они только что сошли. Будто бы глушь, но дома здесь не выглядели убогими или забытыми. Хотя подобные в Пятом пока ещё Оливией не были примечены.

- Это мой дом, - Коул указывает на двухэтажное строение, красиво возвышавшееся во всём спальном переулке. Шоколадный кирпич в аккуратном сочетании c соломенным. Выглядело по-домашнему приятно.

Ничего не ответив, Оливия лишь прошла во внешний небольшой дворик, когда Коул приоткрыл ей калитку. Его уже перестали раздражать манеры Оливии, которые, наверное, навсегда застрянут в ней. Конечно, его приземлённость порой говорила громче голоса разума, и хотелось парочку раз поставить её на месте, попросить быть проще, но что-то ему подсказывало, что не так легко исправить то, что сделало её общество. Поэтому он лишь качал головой с полнейшим снисхождением и всё отпускал на самотёк.

Когда они вошли внутрь, Оливия почувствовала запах дома, хоть и не своего, и ей показалось здесь неуютно, но уже в прихожей видно, что живёт Коул один. Только мужская верхняя одежда больших размеров и обувь. У него большая нога, отметила про себя, и, последовав примеру Коула, сняла свои так и не просохшие башмаки.

- Строгих правил у меня дома нет, - начал мужчина то, к чему готовился несколько дней. Надо должным образом поставить рамки, чтобы Оливия слушалась его здесь, пока он всё не расскажет про их связь, - Только парочка вещей. Во-первых, - они проходят по небольшому коридору мимо лестницы, ведущей на второй этаж, в кухню, - я люблю порядок. Не знаю, насколько ты чистоплотная, но старайся не раскидывать вещи, и ставить то, что взяла, на место, хорошо?

Его чёрные глаза обратились к омеге, которая отстранённо оглядывала небольшую кухню, ничем не похожую на её собственную. Там времени она проводила очень мало, поэтому и здесь знакомиться с кухонной утварью не было желания.

- Во-вторых, распорядок дня. У нас с тобой кардинально отличаются часы подъёма и отбоя. Поэтому, прошу, не буди меня по утрам.

- Ты тогда не буди меня по ночам, - быстро нашла, что ответить, и всё в своём репертуаре.

- Договорились, - ему казалось логичным, что они равны в желании отдохнуть и поспать, поэтому пререкаться не было смысла, - И ещё, выходить из дома в одиночку нельзя. Ты здесь гость, не знаешь местных правил, поэтому во избежание каких-либо проблем пока ты побудешь дома.

- Это затворничество? - недовольно спросила, идя на поводу всех догадок Коула. Он давно раскусил её натуру, поэтому знал, в каких вопросах будут недовольства. Любящая свободу Оливия не собиралась сдавать её малознакомому ликану.

- Есть несколько причин этому. Ты ведь сама опасаешься того, что нападавшие из моего Поселения. Это раз. А второе - это ради твоей же безопасности. Ты можешь потеряться. Слишком уж примечательна твоя одежда. Пойми, здесь платья почти никто не носит. Поэтому, пока мы не разберёмся с твоей одеждой, и я не найду ликана, который сможет тебя сопровождать, придётся посидеть дома.

Девушка продолжила хранить молчание, пока внутренне она была категорично не согласна. И это несогласие обделено логикой. Ведь было очевидно, что Коул проявляет некую заботу, думает наперёд, пока ей хотелось немного покапризничать и добавить детских нот. А этого делать нельзя. Поэтому она гордо молчала и без особого уже интереса оглядывала кухню.

- У тебя есть ещё одна спальня? - быстро перевела тему, сместив направление разговора чуть в сторону, хотя на лице всё ещё оставалось раздражение.

- Да, сейчас я тебе её покажу, но сначала до конца осмотрим первый этаж.

Экскурсия длилась всего пару минут. Коул сначала показал гостье столовую, где сразу сказал, что редко проводит время, по большей части, он любит есть либо в кухне на бегу, либо вместе со своей стаей на заднем дворике, а столовую по назначению использует только в основном в зимние периоды времени. Затем они переместились в гостиную, которая показалась ей самой большой из всех, в которых она бывала. Два дивана друг напротив друга, широкий камин, три кресла. Эта комната стала по щелчку пальцев её самой любимой, и во время своего затворничества она уже планировала отсиживаться здесь.

На задний дворик Коул указал лишь рукой, выход на который был именно из гостиной, а затем добавил, что туда ей всегда можно. Что-то подсказывало, есть подвох. Первой на лестницу он пропустил именно Оливию, она была с двумя пролётами, и подыматься было неудобно, особенно тяжело в увесистом платье.

На втором этаже всё было намного проще. Коридор в самом конце менял направление, сворачивая налево.

- Это моя комната, - он указывает на первую дверь, которая им попалась по дороге. Массивная, тёмная с медной ручкой.

- А туда заходить можно? Или там ты занимаешься освежеванием добычи? - она улыбнулась наконец, будто на тёмном небе появился первый лучик солнца.

- Ты хочешь заходить в мою комнату? - ехидничает в ответ, сразу замечая, какими розовыми становятся сначала её скулы, а затем оттенок перетекает ниже, пока не покрывает всю щёку, - С какой же целью замужней девушке заходить к незамужнему мужчине в спальню? - продолжал будто бы давить на больную мозоль.

- Да… Я… - Оливия заметно растерялась, чем невзначай заставила его хорошенько обдумать многое. Слишком быстро она растеклась на похабных шутках. В стае ей явно будет тяжело, ведь Джулс порой не может сдержать подобные порывы.

Коул, дабы немного облегчить напряжённое состояние омеги, обхватывает ручку и с тихим скрипом толкает дверь, показывая обычную спальню. Взгляд голубых глаз шустро, будто бы это действительно некультурно и лишено всяческих манер, оглядывает его скромное убранство. Просторная резная кровать, аккуратно заправленная тёмно-бордовым покрывалом. Она замедляет на ней взгляд, пытаясь рассмотреть резной узор на тонких возвышающихся колоннах из тёмного дерева. По обе стороны, как принято, стояли тумбочки со свечами, в одном углу находилось кресло из похожего тёмного дерева. Пол красиво украшен тонким, но большим ковром, узор на котором плохо видно из-за плотно закрытых штор.

- Твоя спальня, - альфа быстро ловит её взгляд на себе, понимая, что надо двигаться дальше, - находится по соседству, совсем недалеко. - Даже не закрыв дверь, он указывает на её точную копию.

Будто бы на правах хозяйки, которой официально отошла комната, Оливия забирает себе инициативу и нажимает на ручку двери. Небольшое недовольство в ней просыпается, ведь её спальня почти в два раза меньше, так ещё и сделана в холодных тонах. Неуютная, неопрятная. Здесь явно никто и никогда не жил. Голубого цвета постельное бельё, отчего девушка сразу обречённо вздохнула. Голубой вводил её в глубокую тоску своим ледяным холодом. Вместо удобного кресла около окна стоял большой, но, казалось, не такой мягкий стул. Ковёр ей показался точно таким же тоскливым, как и вся спальня в целом. Сплошное разочарование.

И всё же она прошла внутрь, знакомясь со своим логовом на ближайшие несколько дней. О пребывании более долгом она даже думать не могла. Хотелось вернуться домой, рассказать слезливо Питу и маме, как было страшно в том лесу, как она еле спаслась, как скучала и как больше не хочет отлучаться из дома никогда. От всеобъемлющей тоски её отделяли пару мгновений, как вдруг Коул, почувствовав смену её запаха и быстро смекнув надвигающуюся грусть, произнёс:

- Сегодня вечером стая, как обычно соберётся у меня. Если хочешь, присоединяйся. - Не желая давить или наседать, он позволил себе ослабить хватку. Успеет ещё насладиться их связью.

- Я вся такая потрёпанная и грязная… - среди всей прочей грусти Коул всё-таки расслышал желание и некоторые причины, которые её заставляли отказаться.

- Это не проблема, - хмыкнул, - Я попрошу свою бету подыскать тебе что-нибудь на вечер. Да и… - Оценивающе он прошёлся по фигуре Оливии, хотя давно всё успел рассмотреть, - Думаю, ваши размеры совпадают. На первое время, уверен, она не будет против одолжить тебе что-нибудь ненужное. А помыться ты можешь в купальне на первом.

- Купальне? - переспросила шатенка, пока на её лице отразилось глубокое непонимание. Они будто разговаривали на разных языках.

- Там, где моются. - Почувствовав барьер вследствие принадлежности разным поселениям и даже культурам, Коул не смог найти ловкого объяснения.

- У нас это обычные ванные комнаты. Мы кипятим воду и заливаем в такую… - она не знала, как описать ему ванну, что, видимо, он не видел раньше. Всё было написано на лице. Альфа нахмурился, глаза отвёл и будто бы пытался что-то вспомнить, - Небольшую ванную. У вас не так?

- Нет, - ответил Коул, а затем принялся ей пояснять, - У нас это что-то наподобие… - и слов не нашлось. Простые вещи, оказалось, не так легко описать, - Пойдём я лучше покажу.

Они, на радость Оливии, покинули её спальню и вновь направились на первый этаж. Названная купальня находилась в самом неприметном уголке квартиры, за кухней, мимо столовой по коридору. Когда Коул открыл тёмную дверь, девушка не сразу поняла, где оказалась, ведь из освещения здесь были только маленькие окна у самого потолка, через которые свет еле-как проникал. Сделав шаг внутрь, наконец она увидела большую купальню посередине. В ней спокойно могут поместиться несколько ликанов, и даже свободно поплавать. Хотя… Её глаза внимательно изучили глубину пустой купальни. Нет, тут не слишком глубоко.

- То есть вы принимаете большую ванную? - задумавшись, спросила мужчину, который продолжал стоять в дверях. Он тут был не впервой, поэтому удивляться нечему.

- Типа того, - видимо, не согласившись, прищурился и вспомнил свои редкие разы принятия ванны, - Это место, где ты можешь не только помыться, но ещё отдохнуть, перекусить. В купальнях могут мыться несколько. У нас в Поселении есть общественные. Женские, мужские и смешанные.

- Это же так сложно, - выдохнула, всё ещё не до конца понимая мир, в котором оказалась, - Как согреть столько воды?

Оливия прекрасно помнила, насколько долго она занималась тем, чтобы собрать воды в вёдра, поставить их на печь, согреть и так по несколько раз. А этот “водоём” вообще казалось нереальным наполнить водой.

- Есть такая вещь, как водоснабжение, - продолжая разговаривать на разных языках, они смотрели друг на друга непонимающе.

- Что? - ей было даже как-то неловко переспрашивать из-за страха выглядеть глупой, крайне глупой в его глазах.

- Водоснабжение. Это такая сеть, вода доставляется по трубам к каждому дому, заведению, в общем, в любую точку Поселения.

- Интересно, - протянула в ответ и снова посмотрела на купальню. В ней проснулось любопытство, а затем подключилось желание испробовать новшество, - Могу я сейчас принять ванну, то есть… Помыться?

Коул продолжал стоять в дверях, ошарашенный такой просьбой.

- Конечно, - быстро находит, что ответить.

Наверное, ему уже стоило выйти, но нашлись несколько причин, чтобы не спешить. Их глаза сошлись в немом контакте. Её холодные голубые и его устрашающе тёмные.

- Давай покажу, как включить, - мужчина первым разорвал контакт, имея нехорошее предчувствие. Если Оливия относилась к нему, как к ликану, протянувшему руку помощи, то он видел всё под другим, кардинально другим углом. Плюс ко всему накладывался изматывающий, дразнящий запах, который по большей части действовал на волка внутри.

Он подошёл к почти незаметному кранику на углу и, приложив немного силы, прокрутил, пока сначала медленными, затем мощными потоками с каждой стороны купальни не полилась вода.

- Вот этот, - указывает на второй краник рядом, который ничем не отличался от первого, - управляет холодной водой. Покрутишь, и можешь потрогать льющуюся воду. Только будь осторожна.

- Поняла, - качает головой, хотя внутренне уже сомневается, что справится. В новинку всё это, происходящее, - Спасибо.

- Я схожу тогда и принесу тебе свою одежду. - Нехотя ему пришлось сделать один шаг в сторону двери, как кое-что вспомнилось, - Не забудь про ужин. Думаю, тебе нужно отвлечься от всего случившегося. - Виноватая улыбка отпечаталась на его губах, и этот образ остался в её голове даже после его ухода. Оливия начала сомневаться в нарисованном портрете грубого альфы, к которому вернулась после мимолётной прощальной ссоры в лесу.

Действуя неосознанно, омега действительно послушно перестала волноваться из-за прошедшего прошлым днём. Надо попробовать найти отвлечение, попробовать не загружать голову мыслями, которые только сильнее тяготили. Сразу раздеваться она не стала, желая избавиться от свидетеля в виде Коула, который зайдёт к ней ещё раз с одеждой. Вместо этого девушка прошла к указанному кранику и прокрутила его на целый оборот, а затем аккуратно и быстро-быстро коснулась ближайшего льющегося потока. Вроде не так горячо. Ей была приятна мысль, что сейчас эта купальня будет принадлежать только ей, и она сможет вдоволь здесь отпариться, а ещё обо всём подумать. Мыслей куча. Вопросов - сплошная тьма. И неразбериха, творившаяся в её жизни сейчас, даже начинала вызывать тошноту.

Через несколько минут её комфортное одиночество прервал стук. Удивительно, что Коул постучался, проявив немыслимую воспитанность, а затем молча передал ей стопку вещей. Все тёмного цвета. Прошло ещё несколько минут, пока Оливия стояла у двери и прислушивалась, как далеко он ушёл. Дверь-то не закрывалась изнутри, и ей не нравился тот факт, что она настолько не защищена.

- Ты здесь никому не нужна, Мартин! - буркнула себе под нос, пока глазами продолжала буравить то несчастную дверь, то ткань лежавшей сверху рубахи.

Чуткий слух альфы уловил фразу из гостиной, и он не знал, как отделаться от её существования хотя бы на пять минут. Эта задача была из разряда невыполнимых. Хотелось бежать далеко и подальше, а некуда и нельзя. Поэтому Коул уверенно направился на второй этаж, чтобы скинуть прикипевшую одежду и натянуть что-то более свежее.

В это время Оливия вылезла из платья и нижнего белья, чтобы, ёжась и немного побаиваясь, опуститься в купальню. На стенках были специально прикреплены небольшие скамейки из тяжёлого камня. Она опустилась на одну из них, выбрав ту, что позволит ей быть спиной к двери. Вдруг что-то действительно случится, и сюда ворвётся Коул. А так есть чувство защищённости. Только её чувствительная кожа бёдер коснулась ещё не прогревшегося камня скамьи, Оливия ойкнула и слегка подпрыгнула, отчего вода большими полукругами начала расходиться в стороны. С нового ракурса было заметно, как пар поднимался к невысокому тёмному потолку, и она нашла это едва занимательным.

Спустя какое-то время она наконец пригрелась. За дверью не слышно было и звука. Значит, Коул точно занят своими делами. Омега не знала, что он в своей комнате, едва сняв одежду, откинулся на кровать и прислушивался к каждому всплеску, который улавливал его острый слух. Отделаться от её персоны оказалось сложнее, чем планировалось. Он слышал, как Оливия наконец решилась сдвинуться с места.

Девушка, перестав бояться, оттолкнулась от стенки и, разведя руки, поплыла, но ноги не отрывала от дна. Тихий всплеск воды и, она, будто найдя то, что смогло её расслабить, поплыла в другую стороны, но в этот раз опустилась под воду.

Коул лежал и слушал, пока волк замер, ему было интересно, любопытно, и они на пару, помешавшись, затаили дыхание и слушали. Внезапный стук во входную дверь, заставил Коула скорчиться. Звук был настолько резок, что ему показалось: перепонки сейчас лопнут.

- Побрал бы этого Джулса! - выругался и, натягивая на ходу свежую рубаху тёмно-зелёного цвета, вышел из комнаты, направляясь к лестнице.

Когда бета в компании своей девушки уже собирался повторно постучать, дверь отклонилась, не дав ему коснуться костяшками. Недовольные тёмные глаза встретили парочку.

- Хватило одного раза, - произнёс альфа, а затем всё-таки расплылся в тёплой улыбке, обращаясь взглядом к Эмме.

- Ты не торопился впускать нас. - Подметил Джулс, ему уже хотелось расспросить о более интересных вещах, и, казалось, ничего не мешало, - Был занят своей омегой?

- Отстань от него, Джулс! - Эмма первая вступилась, не больно хлопая парня по животу, - Я принесла ей одежду, как вы и просили.

Их хитрый план по нападению и перевозу девушки был всё это время скрыт от неё. На этом настаивал именно Коул, не желая пока никого впускать в жизнь со всеми подробностями, с которыми ещё сам не разобрался. Сейчас всё более менее прояснялось, а значит, можно понемногу знакомить свою стаю с новой частью своей жизни. С Оливией.

- Спасибо большое, я отнесу тогда, не против? - альфа протянул к свёрнутым платьям руки, и девушка с улыбкой отдала их.

- Бери, конечно.

Пока он исчез из их поля зрения, Джулс и Эмма, чувствуя себя как дома, прошли внутрь, закрыв за собой дверь. Скоро должны подтянуться ещё двое членов, и все будут в сборе. Хотя одна лишь Вероника не была в курсе новоприбывшей омеги.

Войдя на кухню, Джулс первым делом кинул на стол мешок с продуктами, которые они захватили, а Эмма, не теряя времени на ожидание своей напарницы по готовке, легко ориентировалась дома у альфы.

- Ты её уже видел? - только спросила, нарушила тишину, как Джулс недовольно зыркнул, а затем указал своим волосатым пальцем на ухо. Точно, она же находится в доме, значит, случайно может услышать, - Давай называть её… - доставая из мешка овощи, Эмма тряхнула головой, чтобы убрать свои кудрявые светлые волосы назад. - Маргари.

Она выбрала яркое имя, чтобы сработала реверсивная психология. Оставалось только на неё и уповать.

- Плохая идея. Ой, какая это плохая идея… - бурчал Джулс, но не мог ничего уже противопоставить своей бете. Он итак скрывал полторы недели, что они замышляют с Коулом, а затем, едва намекнув, что скоро будет пополнение в стае в виде омеги, так Эмма задавила его дома своим бескрайним любопытством. Кто она такая? Откуда? Связывает ли их что-то с Коулом? Вопросов была тьма, и он еле скрывался на работе, где вновь обсуждал Оливию Мартин с Коулом. Так что последние две недели его мир крутился вокруг незнакомой омежки.

- Нормальная идея, - махнула на него рукой и начала нарезать очищенную дома морковку, - Так, ты видел Маргари после произошедшего? - попыталась напустить тумана на вопрос, но получилось так себе.

- Нет, мы с ней не пересекались. - Также уклончиво ответил и вовсе отвернулся к окну. Ему всегда не нравилось обсуждать что-то, касающееся альфы, вожака стаи, за спиной, хоть и с таким же близким ликаном.

- Мне безумно интересно познакомиться с Маргари. Думаю, она хорошая и милая. Обычно все… - заменяя слово “омега”, Эмма легко уклонилась, - её вида милые. Хотя, знаешь, - призадумалась и вспомнила то, о чём последние дни, как узнала тайну, постоянно переживала, - Как отреагирует Вероника? Это её убьёт.

Переживания за подругу были сильнее любопытства. Всё это время она насильно наседала на Джулса, пыталась подойти с одной стороны, с другой, чтобы хоть как-то выбить шанс подруге в попытке завоевать сердце альфы, хотя, признать, с годами эта мысль посерела, потерялась на фоне остальных и даже устарела. Но меньшей грусти она не испытывала, это чувство всё ещё было остро.

- Мы ничего не можем сделать. Не нам решать, ты же помнишь? Мы это обсуждали, - деликатно напоминает о том, на какой ступени находит он сам, Эмма и та же Вероника. Беты. Не им воспитывать и давать личные советы альфе тем более тогда, когда он явно их не жаждет.

- Да, думаю, мне придётся поговорить с ней, до того, как придёт Маргари. Не хочу, чтобы… Что-то произошло.

- Кхм, - прочистив горло, Оливия стояла в дверях кухни, естественно не понимая, о чём идёт речь. Маскировка сработала лучше, чем ожидалось. Прижимая грязное платье к груди, омега босиком переминалась с ноги на ногу. Слишком много незнакомых ликанов за раз.

- Привет, - первым соскочил Джулс да так резко, что Оливия интуитивно сделала шаг назад. Заметил, понял, что делает всё неправильно, он повторил действия за ней, и тоже попятился. Не хватало, чтобы он её спугнул, и она быстро убежала отсюда. Ведь он знал, эта омега бегает, на удивление, быстро.

- Я лучше пойду, - и всё-таки спугнул, получив неодобрительный взгляд Эммы, которая всего пару мгновений разглядывала весьма симпатичную особу. Но недостаточно. Тёмно-шоколадные мокрые волосы прятали лицо. И она увидела один глаз голубого цвета, вздёрнутый нос и розовые губы. На этом всё. Она убежала.

Промчавшись и будто даже не заметив Коула, Оливия, топая, побежала вверх по лестнице. Тёмные глаза смотрели в спину удаляющейся омеги. Он почувствовал её страх сразу же: запах переменился совсем немного.

- Джулс, - недовольно прорычал Коул, заходя на кухню, где уже начинало шкворчать масло на чугунной сковороде.

- Я ничего не сделал! - сразу оправдал себя и поглядел на недовольную Эмму, - Просто встал.

- Будь с ней помягче, и остальным передай. Мне нужно, чтобы все к ней относились… - он не хотел выдавать тот трепет, который, на самом деле, просил не он, а волк. Зверь уже две недели сам не свой. А постоянное чувство волнение улетучилось, когда наконец Оливия в зоне его наблюдения.

- Нежно? - чутко подметила Эмма, глядя на альфу исподлобья. Она прочитала чувства и эмоции одним взором на его обеспокоенное лицо.

- Заботливо. - Выдохнул и вновь было хотел прислушаться, что омега делает сейчас, но светловолосая не дала.

- Она красивая, - улыбнулась по-теплому, как бы одобрив выбор, хоть и залезла, как говорит Джулс, не в своё дело, - и милая.

Коул ничего не ответил, ведь он никогда толком не анализировал Оливия. Поначалу, его это мало интересовало, вскоре выяснилось, что у омеги-то муж есть, а затем выбор будто был сделан без его участия. Сейчас, рухнув на диван в гостиной, он наконец смог подумать о ней. Полностью. Был ли у него определённый вкус в женщинах? Да. Ему нравились светловолосые, невинные создания, которые могли бы дожидаться его дома, воспитывать детей и не мешать жизни, по большей части. Мать корила его за такое видение будущей жены. Причин было полно. Но главная - это пример, который она сама подавала. Миссис Блэйк была самостоятельной и сильной, вдохновляющей многих знакомых своим упорством и рвением в молодости ко всему, чего хотела. Теперь ему казалось, что Оливия ей явно придётся по душе. Разве нет?

Возможно будущая Миссис Блэйк является таким же ярким примером, имея сильный дух мятежницы и тяжёлую голову на плечах. И это не казалось ему проще. Он помнил детство, помнил, как мама всегда была ключевым звеном в решениях и действиях отца. Это похвально, но казалось проблематичным. А Оливия - сплошная проблема. Они ещё не женаты и не знают друг друга, но каждый шаг будто расписан наперёд.

И всё-таки он вернулся к анализу. Какая была Оливия в его глазах? Помимо приобретённого характеристического портрета, девушка имела прекрасную наружность, которую, честно говоря, он не замечал поначалу. Хоть и не было светлых волос, так тянувшие Коула, её шоколадные волнистые волосы не меньше привлекали внимание. В голубизне её глаз всегда находилось его отражение. Имея тёмные, конечно, Коул заворожённо наблюдал за её, такими незнакомыми и явно отличающимися.

Перед лицом появляется рука беты, держащая кружку. По резко бьющему запаху в лицо, мужчина понимает, - пиво. Друг пришёл на помощь, будто чувствуя, чем сейчас занята голова вожака стаи. Оливия хоть и не казалась ему проблемой, что-то всё-таки подсказывало: есть подвох.

- Выдохни, - по-теплому произнёс, усаживаясь рядом с другом, - Вероника и Томас пришли, так что скоро будем ужинать.

Вместо какого-либо ответа, мужчина лишь качнул головой и немного отпил пива. Горькое, но при этом довольно приятное. Возможно захмелевший разум перестанет мучить его постоянно создающимися вопросами.

- Я хоть и не чувствую, как ты напряжён, но думаю, это единственное, что сейчас ты можешь чувствовать. - Джулс продолжал разговаривать, увлекать друга из той пучины проблем, в которой, на самом деле, они оказались оба.

- Это не напряжение, а страх. Не люблю терять контроль, а над ней этот контроль мне пока так легко не получить.

- Не надо её контролировать. Попробуй по-другому, разве не должно быть так? Она ведь особенная среди других твоих женщин.

- Она - не моя женщина, - тонко подмечает, при этом горько усмехаясь.

- Думаешь, у вас будет по-другому? То есть… Только потомство и всё? - Джулс не меньше интересовался этой темой, и хоть сам твердил, что лезть дальше своего носа не следует, всё же шёл на поводу любопытства. Что теперь будет? Что станет с их стаей, когда всё так сумбурно меняется?

- Не хочу это обсуждать, - чёрные глаза, казалось, невозможно, но стали ещё чернее, обращаясь к бете, - Со временем всё проясниться. Не переживай, - голос хоть и меньше отдаёт холодом, но чувствовалась стальная граница, за которую Джулсу заступать нельзя, здесь даже не котировалась их дружба.

Коул встал с дивана и, попивая прохладное пиво, вышел из гостиной прямиком в кухню, где застал Веронику, горячо спорившую о чём-то с Томасом. Всё снова встало на свои места, что несказанно радовало. Хоть здесь жизнь его не пошатнулась, в этом доме, на их ужинах.

- Не может омега победить альфу в бою! Нет! - мотая отрицательно головой, Вероника никак не могла согласиться с соратником.

- А я говорю, что может! На Празднике Силы я тебе это докажу, - тихо посмеялся омега, взъерошивая свои и так потрёпанные светлые пряди. Эмма мимолётно, перескакивая от сковородки к кастрюле, слушала парочку и улыбалась. Её игривые зелёные глаза находят здоровяка Джулса, передавая одно: они снова за своё.

- Никто тебя не пустит с ними биться!

Коул опять берётся за новую приобретённую привычку и, обращая взгляд к потолку, именно к тому месту, где находилась комната Оливия, задаётся вопросом. Спустится или нет? Интересно. Ведь она могла смутиться новых знакомств или просто устать за последние два истощающих дня да так, что просто повалится спать. Альфа прислушивается с большим интересом к тому, что происходит в спальне, чем к разговору своих близких друзей. Девушка мягкой поступью проходит к кровати, стоит недолго, звуки не доносятся, затем также тихо и осторожно подходит к другой части комнаты. Вновь возвращается, начинает шуршать одежда. Значит, выбирает из платьев, которые он оставил как раз на кровати.

Эмма прослеживает за взглядом своего альфы и скрывает тёплую улыбку. Она только в самые ответственные моменты относилась к нему, как к начальнику, как к тому, кто отдаёт приказы. А так… Чаще всего она наблюдала за ним, не чувствуя, что между ними такая великая разница положений, как твердит общество. Так что даже сейчас ей было любопытно наблюдать за тем, что никогда не было замечено. Коул растерян и не совсем понимает, что делает. Всё читалось в движениях и глазах. А молчание, которое всегда было присуще Коулу, изменило этимологию. Причина не крылась в том, что он такой грозный и строгий, сейчас он заметно отстранился. Из-за девушки! Это было новым. Неизведанным.

Затем глаза готовящей беты скользят к подруге, которая рьяно доказывает свою правду уже не только Томасу, но и подключившемуся Джулсу. Взгляд грустнеет. Казалось, тучи сгущались над их домами, и не хотелось ей винить бедную омежку. На её душу выпала своя доля, которая со временем станет яснее всем остальным. Перемены вошли в дом, где они привыкли ужинать несколько раз в неделю, проводить время и наслаждаться компанией друг друга. В дом вошла Оливия Мартин, которая, была уверена Эмма, изменит жизнь каждого.

Внезапно в кухне образовалась тишина. Коул, допив остатки пива одним большим глотком, чувствовал, как волк внутри приятно урчит, упал на брюхо и тихо наблюдает. Дуралей, больше нечего сказать. Но он и сам не мог оторвать взгляда, заметно потеплевшего, от появившейся девушки. Волосы не высохли до конца, но всё же Оливия нашла способ, как не испортить ими внешний вид. Достала припрятанные в подкладке платья шпильки, слепила из шоколадных волос пучок и оставила лишь парочку прядей, которые уже очаровательно закручивались в пружинки. Платье было белым, свободные рукава сшиты из прозрачной ткани, а юбка и верх из более плотной. Всё спрятано за неимением глубокого выреза, но на это никто не обратил внимания. Она всё равно прекрасно выглядела, хоть и походила на белую ворону. Буквально.

Все стоящие в комнате одеты в тёмные одежды, она же… Белая норочка, нежная и невинная. Совсем другая. Каждый оглядывал её, но лишь один единственный тяжёлый вздох сорвался с уст. Вероника видела, как внимательно смотрел на девушку Коул, и догадалась, что всё не просто так, и это не гостья, не родственница. Страшный день наступил, её предмет воздыхания привёл в дом омегу.

- Знакомьтесь, Оливия Мартин. - Коул сделал шаг к девушке, поворачиваясь к своей стае. Глаза сияли, и каждый в комнате чувствовал его настроение, его счастье.

========== Часть 15. Полное растворение ==========

Стол был накрыт на заднем дворике, куда все друг за другом стеклись. Ужин, который кое-кому предстояло просто пережить, выделялся из всех тех, что были раньше. И главным ликаном, не в своей тарелке, являлась бета. Вероника. Из-за появившейся незнакомки, всем пришлось сместиться в сторону, ведь её место, конечно же, рядом с вожаком стаи. Это больше злило, когда она понимала, что на столь большом расстоянии от него, никогда больше им не суждено заговорить.

Эмма, так и не добившись помощи подруги, самостоятельно начала выносить еду. Конечно, было понимание, но только примерное. Сама Эмма никогда не ощущала кровоточащие раны на сердце, оставленные ликаном, которого любишь. Наверное, просто не стоило на что-то надеяться с альфой, давно определившимся, что жизнь свяжет только с омегой, но было бы слишком по-свински начать осуждать и без того понурую подругу.

Пока Вероника испепеляла взглядом гостью, Эмма таскала еду, бегая туда и обратно, Джулс позволял себе изредка поднимать глаза на сидящую прям напротив омегу. Сразу видно, что воспитана и наполнена манерами, которые каждому здесь чужды. Томас абсолютно безучастно пялился в пустую тарелку, пока Коул обдумывал, что делать дальше. Всё полилось само по себе.

- Оливия, - обращается к немного напряжённой девушке, которая то стол рассматривала, то двор, где они уютно расположились, - давай познакомлю тебя с моей стаей. Это Джулс, мой очень хороший друг, - указывает рукой на сидящего напротив бородача, который лишь украдкой качает головой, а на лице сияет широкая улыбка. Вызывал он какое-то тёплое отношение. Может дело в улыбчивом образе, а может в тёмных приятных зелёных глазах.

Она ещё несколько секунд поглядывала на мужчину, пока Коул не прервал весь анализ, указав рукой на вошедшую Эмму. Она как раз принесла главное блюдо - запечённое мясо. Много и с достатком. Что-то подсказывало, животное не было куплено, скорее выслежено и выловлено в лесу.

- Это Томас, - взгляд голубых глаз медленно переплывают от несчастного убитого животного к светловолосому пареньку, который вскидывает руку и легко машет, - Омега, прекрасный слушатель и просто хороший паренёк. - Оливия удивилась, что в его стае есть омега, как будто что-то было не так. - И, конечно же, Вероника, неотъемлемая часть нашей стаи.

Впервые их глаза сошлись в контакте. Оливия лишь оглядывала и запоминала каждую черту лица, уделив много внимания красивым глазам. В голове скользнула мысль, что, наверняка, каждый, кто её в первый раз видит, не может оторваться от изучения ярких глаз. Не постеснялась и решила произнести вслух:

- У тебя очень необычные глаза, - наконец произносит хоть что-то, пока Вероника, не веря, что та будто бы пытается понравиться, говорит сразу же комплимент.

- Спасибо, - скупо отвечает и отворачивается к вновь зашедшей Эмме.

Стол уже заполнился едой, но это не так сейчас волновало гостью. Что-то неприятно холодное промелькнуло между ними с Вероникой. И либо она ошиблась в виду уставшего состояния, либо женское, никогда не дремлющее чутьё подсказывало быть осторожней именной с этой девушкой. Хотя надолго оставаться здесь она не собиралась, всё ещё надеясь, что совсем скоро Коул решит все те вопросы, которые висят, касающиеся её безопасности, и найдёт способ отправить Оливию домой.

Тёмные глаза всего на мгновение заостряются на том моменте, когда Вероника и взглядом, и даже запахом дала понять, как всё ей сейчас не нравится. Но не успел он всё обдумать, не успел хорошенько взвесить все те причины, почему она повела себя так нетактично. Эмма наконец занимает место за столом, к сожалению, не рядом с Джулсом, но зато у неё будет возможность поближе познакомиться с гостьей. Она на мгновение позволяет себе взглянуть на омегу, сидящую рядом, и тут же находит изучающие в ответ голубые глаза на себе.

- Думаю, все уже проголодались… - Коул первый встаёт со своего места и подходит к середине стола, где лежит большой поднос с мясом.

Честно, Оливия ужасно хотела есть, казалось, что, сколько бы ей не наложили, всё сметёт и, даже не пережевав, быстро набьёт желудок. Внезапно её внимание переплывает к огромному бочонку, который стоял совсем недалеко от стола. Опыт работы в таверне подсказывал, что там явно не сок и не вода, а кое-что покрепче. При виде алкоголя её живот не заурчал, хотелось пить, но не, напиться. Голубые глаза скользят к Веронике, и она просто пылает от гнева. Что-то с ней явно не так. Но затем Оливия замечает, что и Томас внимательно за ней наблюдает. Хотелось было спросить вслух, какова причина, как сразу её навряд ли наточенный взгляд обращается к волосатой большой руке. Эта рука протягивала первую тарелку, первую особенную порцию именно ей. Коул внимательно, видимо, не первую минуту, ожидал реакции, и только сейчас голубые непонимающие глазки обращались в ответ.

Он видел в них миллион вопросов и не слышал собственного волка внутри. Тот замолчал, прижался в страхе и точно так же, как и все вокруг, ожидал, что предпримет омега. Всё происходящее казалось ей странным, а напряжённая обстановка просто вынудила принять дрожащими руками тарелку. Тяжёлая, увесистая и с горкой набитая едой. Сейчас девушка не так оптимистично оценивала шансы съесть всё, предложенное.

В голову не лезла даже одна крошечная мысль, голос разума молчал, пока волчица приятно урчала и даже как-то умиротворённо наблюдала за действиями альфы. Какая была неожиданность, когда Оливия впервые поняла: страшная тварь внутри перестала быть страшной, как только Коул появился на горизонте. Все эти два дня.

Покорённая своими же мыслями, она не обращала внимание больше ни на кого. Конечно, всё сработало так, как планировалось, и был небольшой бонус, который понимали здесь все, кроме одного единственного ликана. Лицо Вероники просто раскраснелось, она поймала обеспокоенный взгляд Эммы, которая очевидно волновалась за подругу. Многое происходило сейчас на глазах, и ко всему этому никто не был готов. Буквально никто.

- Когда на следующую охоту отправимся? - разговор начал Джулс, и его тёмные зелёные глаза обратились к альфе, который вернулся во главу стола с большой порцией мяса.

- Пока что надо разобраться со всеми делами на работе. Плюс ко всему, - чёрные глаза перемещаются с беты на омегу, - Томас, больше ничего не слышно от наших ребят?

И на этом вопросе многие переглянулись. Неужели они будут обсуждать внутренние темы, которые не выходят за круг их стаи, при новенькой? Каждый взглянул на омегу, которая была абсолютно не заинтересована. Оливия внимательно, оглядывая мясо, копалась и пыталась аккуратно вилочкой отсоединить плоть от кости. Пахло великолепно. Поэтому все мысли сейчас были только о еде.

- Клод на пару с Винсентом даже не отсвечивают, никаких пересечений между собой. Может настало наше время? - задаёт негласный вопрос каждого из присутствующих, пока сам Коул, довольствуясь видом спокойной Оливии рядом, молчит и не спешит с ответом, - Сейчас было бы удобно сделать первый шаг, показать, что наша стая главнее остальных.

На слове “стая” Оливия наконец включила слух и посмотрела первым делом на Коула. Тогда-то она его и поймала за откровенным обозреванием. Альфа не растерялся, решительно спросил:

- Вкусно? - Томас опешил, когда не получил на свой вопрос ответа, всё внимание тут же перетекло к гостье.

- Да, я сильно проголодалась.

Поджимает губы, а затем косится на сидящего Джулса, он загадочно улыбался, что на мгновение в голове созрела мысль. Еда отравлена? Но не одна она ела, также безучастно к разговору отнеслась Вероника, набивая свой рот.

- Так что? - Томас напоминает о текущем разговоре альфе и наконец завладевает его драгоценным вниманием.

- Рано ещё, надо выждать пару дней, и если Клод с Винсентом ничего не предпримут, то нам очевидны их планы. Думаю, все согласны? - Коул переводит тёмные глаза, быстро обращаясь к каждому. Но перед тем, как вернуться к прекраснейшему обзору своей омеги, он ловит довольный взгляд Эммы. Бета сидела, молча пережёвывая пищу, и видела всё происходящее. Но если остальные старались визуально не заострять на этом внимание, то она говорила глазами. “Я рада за тебя”, - вот, что буквально кричал её тёплый взгляд.

- Кто-нибудь хочет выпить? - обстановку ещё более разрядил басистый голос бородача. Джулс уже отодвинул стул, ожидая участливый ответ каждого.

- Спрашиваешь? - сквозь улыбку спросила Эмма, она уже ждала, когда наконец он предложит выпить, ведь пиво - прекрасный инструмент, чтобы окончательно расслабиться после тяжёлого дня.

Все за столом поддержали эту гениальную идею, за исключением молчавшей Оливии. Она с осторожностью оглядывала каждого, но не торопилась давать своё согласие. Тогда-то Джулс в ожидании посмотрел на оставшуюся без ответа гостью.

- Будешь пиво? - глазами он указал на бочонки, которые буквально недавно приковали её внимание. Значит, была права в догадке о том, что там находится.

- Я не пью, - без особой уверенности пожала плечами, не чувствуя пристального взгляда чёрных глаз на себе.

- Есть на то веские причины? - вопросил сразу же мужчина, всё-таки вставая с места, - Следишь за здоровьем?

- Не совсем, просто не пила никогда. - Девушка следила за фигурой беты. Мужчина, почёсывая свою тяжёлую бороду, которая едва касалась груди, взял сначала свою кружку, а затем начал собирать остальные, только и оставил пустую рядом с Оливией.

- Ладно, мы тебя спаивать не будем! - захохотал, и его смех заставил каждого за столом улыбнуться. Атмосфера понемногу теплела.

- Оливия! - к ней бодро обратилась сидящая по правую руку Эмма, блондинка повернулась в её сторону почти всем телом, - Расскажи нам о своём Поселении. Что-нибудь интересное.

Она взяла инициативу разговорить девушку всеми возможными способами на себя. Алкоголь теперь им не помощник. За первый шаг в сторону робкой омеги Коул был несказанно благодарен.

- Я из Четвёртого, возможно кто-то из вас там был? - голубые глаза бросаются по очереди к каждого в мольбе, чтобы хоть кто-то примерно был знаком со странностями её дома.

- Да мы все так вместе и были, - отвечает первым Томас, и в его добром лице она находит опору. Стеснение перед незнакомыми перестало брать верх.

- Тогда вы, наверняка, знаете про дикие устои и традиции. У вас тут как-то свободнее и… Хорошо, - наконец она выдала свою оценку честно.

Конечно, сложно было делать выводы по небольшой прогулке в направлении от ворот до дома Коула, но в довесок мнение сформировалось рассказами самого альфы. Мир, который он обрисовал, казался ей чем-то идеальным, если начинать сравнивать его со своим. Тут будто всё и все на шаг впереди. Всё для ликанов, а там, где живёт она, ликаны чересчур зациклились на тех традициях и привычках, которые старше многих живущих и уже давно мёртвых. Разве не кошмар? Стагнация, навязанная обществом. Оливия мечтала вырваться из цепочки и жить так, как хочет, но возможности и реалии тянули назад.

- Почти все поселения распространяют про нас слухи, что у нас тут всё неспокойно, агрессивно и опасно. - Эмма поддержала разговор, - Многие, когда видят наши клейма, сразу стараются держаться на расстоянии, будто мы монстры какие-то. - В её словах, в том тоне, который их окрасил, чувствовалась обида. Да, Оливия понимала, что предвзятое мнение часто бывает самым неприятным ударом, который общество наносит каждый день.

Оливия помнила своё единственное знакомство с представителем Пятого поселения, и лучше бы забыть этот день навсегда. Нахальный альфа, клеймо которого она до сих пор помнит. Возможно адреналин сыграл свою роль, а возможно дело в её прекрасной памяти на мелкие детали. 124907. Таков был его номер.

- А что значит это клеймо? В чём суть тех цифр? - интерес охватил девушку, и это каждый оценил за столом. Она не бросалась их осуждать, рубить с плеча, а первым делом попыталась разобраться.

Взгляд светло-зелёных глаз соскальзывает с лица любопытной шатенки к позади сидящему Коулу, который улыбался, замечая искренний интерес совсем юной омеги.

- Каждая цифра несёт свой смысл, - подал свой потеплевший голос альфа. Скрывать то, что не является тайной, не было смысла, поэтому, чтобы быстрее девушка влилась в его Поселение, он намерен понемногу открыть ей завесу на все тонкости, - Кто-нибудь хочет похвалиться своим клеймом? - он обращается к стае, но никто не спешит показывать уродство, которым их наградили при рождении.

Шатенка замечает сконфуженные взгляды, и тут в разговор врывается вернувшийся с пивом Джулс.

- Я своего не стесняюсь, - проговорил бородач и, как только он поставил кружки на середине стола, то сразу направился к стулу. Уже, сидя перед девушкой, бета повернулся и оттопырил край рубашки. На коже персикового цвета находилось чёрное, безобразное клеймо.

223981. Оно значительно отличалось от того, которое украшало шею придурка из таверны.

- Смотри, - Коул не постеснялся и, тыкая на шею друга, он решил всё быстро объяснить омеге, - Первая цифра обозначает принадлежность к виду. Один - это альфа, два - бета, и три - омега. Вторая, - он смещает палец вправо, обращаясь к следующей, - это номер ребёнка в семье. Как ты можешь видеть, Джулс у нас второй. - Улыбается и продолжает, - а третья обозначает фазу луны, когда волчонок родился. Если мне не изменяет память, Джулс был рождён в первой четверти. Остальные три цифры - уникальный номер каждого волка. Как только число достигает 999, запись обнуляется, и всё начинается по новой. Так что никакие мы не индивидуальные, на самом деле.

Когда Коул замолчал, оставляя тишину висеть за столом, девушка задумалась. Как же это жестоко клеймить младенца, у которого даже нет осознанного выбора в случае отказа. Но куда смотрят родители? Ведь прижигание кожи явно не безболезненная процедура.

- Вот такая дурная традиция существует у нас. - Как бы подытожил и подчеркнул рассказ.

Оливия было хотела спросить, какое клеймо у Коула, но что-то её остановило. Судя по реакции никто за столом не был горд тем, что делают с младенцами в их Поселении, поэтому, боясь зайти не в те дебри, она продолжила молчать. Разговор вновь полился дальше, но теперь девушка не могла сказать что-либо, потому что Эмма начала щебетать про общих знакомых, но Оливия никого естественно не знала. Единственное, на что она обратила внимание, так это на то, что Коул почти ничего не говорил. Он в основном слушал своих друзей, расслабленно развалившись на стуле.

Несколько раз их глаза встречались в немом контакте. Оливия смотрела с теплотой, а Коул как-то откровенно отвечал тем же. И если со стороны омеги всё было ясно: она ему благодарна за всё то, что он сделал и продолжает делать, то сторона альфы была темна и непонятна. Накладывалось всё подряд, но главной была причина в виде связи. Она всё сильнее действовала на него, обвивала плотно, словно прочная верёвка.

И в их немом контакте было третье лицо. Издалека, с самого дальнего места за столом, за всем наблюдала Вероника. Она сейчас была самой красочной иллюстрацией гнева. А этот гнев гулял по всему телу. От головы, заражая краснотой лицо, до груди, в котором сердце сбивалось время от времени с ритма, к лону. Она не могла усидеть на месте и лишь успевала глотать крепкий хмельной напиток, который служил ледяной водой.

Заметив интерес в глазах Оливии, Коул уже пару раз заметил, как она принюхивалась к его кружке, где пена уже сошла с пива. Тёмная жидкость поглядывала в ответ с тем же зазывающим интересом. Он бы не стал её заставлять или наседать, но и игнорировать её заискивающие глаза было трудно.

- Хочешь пробовать? - ей казалось, что ему под силу было прочесть мысли, ведь она уже несколько минут думала, что может не стоило отказываться.

- Как-то странно. Я никогда не пила что-то подобное, - заламывает пальцы и опускает задумчивые глаза к уже пустующей тарелке.

- Я могу отвернуться и сделать вид, что не заметил, как ты попробовала пиво из моей кружки, - его белые зубы обнажаются в хитрой улыбке.

- Можешь и не отворачиваться, - закатывает глаза, пока рука самовольно тянется к кружке. Прохладная жидкость в этот жаркий вечер была тем самым необходимым.

Под взглядом его тёмных глаз она прижалась к кружке и сделала первый глоток. Нос сморщился, и она, будто опротивев, быстро поставила напиток обратно. За другой частью стола послышался смех, и её глаза в страхе, что смеются над ней, обратились к ликанам. Но нет, они продолжили обсуждать что-то своё.

- В первый раз никому не нравится, это нормально. - Коул будто успокоил её, приводя подобное объяснение.

- Думаешь, когда-то мне понравится пиво? - на её губах появляется улыбка, и в голове мужчины сразу созрело желание. Хотелось позволить волку совсем немного взять контроль, подключить зрение, чтобы радужка окрасилась в холодный голубой, зато это воспоминание он мог бы прокручивать вечно. Её первая искренняя улыбка в прекраснейший вечер, но что-то внутри давало надежду: это не последний раз, когда она излучает счастье так открыто.

- Я скорее думаю, что то, что нам до этого было безразличным, может стать очень дорогим. - Дело было не в пиве, но Оливия этого не поняла. Слишком завуалированные фразы, слишком всё скрыто, слишком незнакомо для неё.

Вероника решительно встаёт с места, отодвигая стул, заставляя за столом каждого посмотреть на неё, обратить внимание. Лицо холодное, и, наверное, никто не обратил бы внимания на почти неуловимые волны гнева, но только не Эмма.

- Я пойду домой, - не объясняя как таковой причины, девушка лишь качнула в знак прощания и поспешила к выходу с заднего двора.

- Я провожу, - Эмма в отличие от подруги встаёт плавно и, едва взглянув на Джулса, говорит глазами: “Я же тебе говорила, что так и будет”.

Она оставляет компанию и, только перешагнув порог дома, ускоряется за недовольно топающей бетой.

- Эмма, - чувствуя спиной преследование, она желает от него избавиться, - возвращайся, не нужно меня провожать! - конечно, сказанное не звучало убедительно. Девушке больно и неприятно сейчас видеть всё то, что ещё вчера казалось неблизкой перспективой.

- Я беспокоюсь о тебе и твоих чувствах, - наконец догоняет девушку и, мягко схватившись за локоть, пытается приостановить.

- Всё со мной в порядке! - не даётся и не останавливается.

- Рони, я тебе не верю. - Тихо шепчет, тон становится нежным и таким тоскливым. Они миллионы раз обсуждали то будущее Коула, к которому, к сожалению, Вероника не хотела даже готовиться. Дорогой её сердцу альфа нашёл себе пару. Это ли не конец жизни?

- Мне всё равно, я ничего не хочу сейчас слышать.

Всем был знаком взрывной и горячий характер Вероники. Она подобным образом показывала своё счастье - громко и ярко, - и подобным же образом гневалась на весь мир в порыве обиды. С ней порой бывает очень тяжело, но Эмма, имея более студёный характер, наполненность которого спокойствие, прохлада и мудрость, была великой противоположностью. Так и сошлись характерами эти две девушки.

- Я твоя подруга! От меня ты можешь ничего не скрывать, - блондинка не сдавалась, выкатывая на высокие баррикады Вероники вёдра с самой холодной водой.

- Сейчас мне не нужна помощь друга, - горячо прошептала, чувствуя неприятно колющие слёзы в уголках глаз.

- Тебе нужно высказаться, и ты можешь всё сказать мне.

- Что ты хочешь услышать? - брюнетка резко разворачивается, так и не покинув коридор, находясь в паре метров от выхода, - Что мне он всегда был небезразличен? Что мне сейчас грустно? Кажется, что это не секрет, и ты всё понимаешь. Поэтому оставь меня в покое и дай уйти домой, потому что на эти милости я смотреть не могу! - махнула рукой в сторону места, от которого они хорошо удалились.

- Если ты сейчас просто закроешься, то это будет простым притворством. Надо смириться с тем, что у них… Возможно будут отношения. Кто знает, может ничего и не сложится? - хоть Эмма не знала о наличии неизученной связи между волками Коула и Оливии, что-то ей подсказывало: этот случай отличается от всего, что происходило раньше. Она обманывалась, говоря, что возможно приведённая в дом омега это всего лишь очередная их альфы. Не секрет, что Коул любит женщин, в особенности омег, но домой… Он никогда их не приводил, в основном скрывая вообще наличие личной жизни. А как раз-таки наличие Оливии кричало о том, что пришёл конец всем несбывшимся мечтам.

- Чушь! - одним словом она порвала в клочья аргумент подруги, не давая и себя обмануть придуманной иллюзией, - Полный бред, как и то, что я несколько лет надеялась стать “Оливией”, омегой, предназначенной для альфы!

- Ты жалеешь, что родилась бетой?

- Не хочу жалеть, но это бы очень облегчило мою жизнь сейчас, поэтому просто дай мне уйти. Я пока дойду до дома, хоть немного проветрюсь, а то здесь ещё и её запах противный, - оскалилась и глазами обвела стены. Дом в одночасье стал её худшим кошмаром.

Больше Эмма не стала её останавливать. Вероника закрыла за собой дверь и, мечтая раствориться в воздухе, пошла прочь. Но мечте её не суждено было сбыться. Вместо тела растворялись мечты, надежды и те картинки, которые частенько вырисовывала в голосе, находясь наедине с собой. Она представляла, какая жизнь была бы у них с Коулом, что бы их ждало, какие проблемы и какие приключения. А сейчас всё рассыпалось на крупицы, который были легче воздуха. Улетая прочь вверх к звёздам, они оставляли Веронику, бету, желавшую заполучить красавца-альфу, в болезненном одиночестве.

***

Пока в Пятом поселении Коул отпаривал тело в купальне, не в силах выкинуть из головы такую надоедливую своей недоступностью омегу, а Оливия уже уснула в неуютной спальне, в Четвёртое поселение впопыхах вернулась Миссис Хелена Андре. За ней едва поспевал Пит.

Когда в назначенные день и время Оливия так и не пересекла границу Второго поселения, мама и муж решили, что стоит подождать. Возможно что-то незначительное случилось в дороге, но к ночи тревога в груди матери возросла до паники. Стражники на воротах сообщили, что никто по имени Оливия Мартин не пересекал границу, и даже, описав омегу, Пит не получил добрых новостей. Не было таких замечено. Он пытался успокоить взбудораженную мать, придумывая на ходу, что возможно Оливия просто-напросто не отправилась, вдруг самочувствие подвело, но ранним утром в дом, где они гостили, постучался стражник. Надеявшись на хорошие новости, мать лишь услышала понурое и холодное:

- Кучер, вёзший Миссис Мартин, прибыл полчаса назад.

И ни слова о дочери. Речь шла только об одном ликане, и это никак не Оливия. Кучер. Ликан, которого ранним утром заметили стражники, приближающегося к воротам. Весь грязный, промокший и голодный. Его отвели сначала в здание охраны, допросили о случившемся, и, почему он так потрёпанно выглядит, получили не столь радужный и красочный рассказ. Гонца с печальной новостью послали в дом друзей Хелены Андре, так она узнала.

Подробности гонец не сообщил, лишь попросил скорее собраться и явиться в здание охраны, где всё будет более менее прояснено.

Вот что видел кучер. Пока он, тихо напевая себе под нос незамысловатую песню, держал в руках поводья от двух лошадей, Миссис Мартин также тихо сидела в карете. Впереди показалась преграда. Наваленные деревья и ветки, через которые карета никак бы не смогла проехать. Смена маршрута - обычное дело во время дороги, и он притормозил, но так и не успел потянуть лошадей в сторону. Из леса, с двух сторон тихо, бесшумно подкрались два ликана в масках. Он описал красочно, как эти маски были разукрашены, но никакой информации это не принесло. Личности скрыты, и это остаётся фактом.

Он не знал, пришли они за драгоценностями или, чтобы убить кого-то из них, может даже обоих, но в ключевой момент, когда будто не испугавшаяся Оливия сорвалась с места и побежала в лес, а эти двое рванули за ней, стало ясно. Им нужна была она или то, что на ней. Только вот Оливия не носила украшения, поэтому большой ценности в одежде не было. И тут кучер соврал, будто его оглушили, и он потерял сознание. Не хотелось ему предстать трусом, который не сорвался спасти девушку. История на этом, казалось, закончена. Слёзы застилали зелёные глаза матери. Морщинки собрались во внешних уголках. Мир рухнул. Её дочь в лесу, а за ней гнались или уже даже нагнали преступники.

Собрались быстро, за полчаса, и отправились в путь по той дороге, которую указывал кучер. Вместе с ними отправили ещё и несколько стражников Второго поселения.

- Это безумие, - шептала женщина, вглядываясь в окно кареты. Среди зелёной каши она не могла разглядеть силуэт дочери, пока надежда теплилась. Вдруг она оторвалась и нашла дорогу до Поселения, любого из них.

Пит не в силах был глядеть в окно, поэтому слежкой занимался строгий мужчина, стражник. Конечно, Пит не был убит горем, но мысль, что Оливия сейчас на грани жизни и смерти, и существуют два сценария её судьбы, устрашала. Хрупкая омега наедине с тёмным лесом в момент преследования.

Как известно, в Четвёртое поселение, домой девушка так и не вернулась. Никто и не слышал о нападении. Карета с дороги пропала. Всё бесследно пропало. Её вещи и описанное препятствие. Оливию стёрли искусно и красиво. Никто даже не мог догадаться, что вся эта ювелирная работа принадлежала альфе Пятого, Коулу Блэйку. Вот кто растворился, пропал и был вырезан, даже не приложив к этому силы.

========== Часть 16. Мы лжём, чтобы винить друг друга ==========

Молчание повисло в комнате, глазами каждый бегал, стараясь не встречаться со взглядами других. Хелена сидела по правую руку от своего мужа и прикрывала платком то один мокрый глаз, то другой. Зеленые глаза были жутко красные после ночи рыданий.

- Хелена, - тепло Правитель обратился к женщине, которая единственная не могла сдерживать свои эмоции, - мы найдем вашу дочь. Она не могла просто раствориться.

Женщина уже было нашла в себе слова, что ответить на обещание, но чувство горя вновь прилило к голове, и она тихо заплакала. Джудит не могла смотреть на убивающуюся мать и быстро взглянула на Тони, который стоял рядом с отцом. Его лицо не было столь мрачным, наоборот он задумался. Девушка перевела взгляд на Пита, который потеряно смотрел в окно, и она могла только догадываться, где сейчас его мысли. Они были далеко, за пределами стен Четвертого поселения. В попытках понять, в какую беду могла попасть сейчас его жена, он лишь грустно вздыхал. Провести ночь в лесу совсем одной в бегах от преследователей - не то, о чем он хотел думать. Это слишком жестокая реальность. Нужно было поехать с ней… Нужно было сопроводить, и может быть этого всего не случилось…

- Морис, я никогда ни о чем тебя не просил, но сейчас прошу. - Подал голос Мистер Андре, отец семейства, обращаясь к Правителю, своему близкому другу, - Выдели всевозможные силы на поиск моей дочери.

- Конечно, об этом не может быть и другого разговора. Сегодня же на поиск отправятся ещё две команды, надо сменить тех, кто сейчас шерстит леса.

- Зачем им нужна Оливия? - Тони первый задал вопрос, который поднимает цель всего произошедшего в лесу, - Она ведь не занимает высоких постов, совсем ещё молода, чтобы нажить врагов. В этом просто нет ценности или пользы, только если у грабителей не было мысли ей навредить без причины.

- Это не похоже на обычное ограбление… - задумчиво произнес отец, качая головой, - у всех ограблений были похожие почерки. Отбирали драгоценности, деньги, что-то значимое, здесь же… Пропали все её вещи, карета, они лишь кучера оставили.

И снова комната погрузилась в молчание. Из той информации, которую каждый имел об Оливии, невозможно построить полную картину того, что потенциально могло произойти в лесу. Никто не знал о её попытках превращения, о знакомстве с альфой и о том, что он был из Пятого. Это был тот самый недостающий пазл в поиске омеги. Каждый сидящий в комнате жалел, что недостаточно общался с молчаливой Оливией, недостаточно задавал вопросов, когда она вела себя отнюдь необычно.

Обговаривать было ничего, семья ничего не скрывала, поэтому поиск пока сузился на двух бригадах, которые будут, сколько возможно, обыскивать лес.

Пит покинул здание Власти последний. Он попрощался с Правителем и Тони, которыеостались, видимо, обсудить всю ситуацию ещё раз с глазу на глаз. Торопливо он двинулся в сторону дома, ещё раз прокручивая последнюю встречу с Оливией. Она была обычной, как и всегда, попрощалась и сказала, что встретит его с мамой по приезде. Нисколько её лицо не выглядело взволнованным, нисколько не подозрительным, она и тогда оставалась отстраненной.

Подойдя ближе к дому, он заметил фигуру около входа. Кто-то сидел на крыльце, и что-то в нем встрепенулось, вдруг это Оливия. Но сделав торопливо ещё пару шагов и миновав кусты, он разглядел в этой фигуре Берту. Темные кудрявые волосы, смуглая кожа и добрые спокойные глаза. Она смотрела на него, и это был первый взгляд за прошедшие полгода. Сумасшествие, как быстро самый близкий может превратиться в незнакомца, от которого остался лишь каркас того, кого ты знал.

- Нет никаких новостей? - первой спросила девушка, как только Пит открыл калитку и ступил во двор дома.

- Нет, Оливию не так легко найти, как оказалось. - Они быстро миновали тот факт, что это первый их разговор за долгое время.

- И никаких предположений, что с ней могло произойти? - в голосе неудавшейся подруги действительно звучали сожаление и тревога, сложно было сказать, настоящие ли эти чувства. Искренние? Но после произошедшего с Оливией никто и не мог желать ей того, что случилось. Быть ограбленной ужасно. Быть потерянной ужасно. Быть убитой… А быть похищенной без даже осознание того, что тебя похитили? Какого это?

- Полно предположений, но все они лишены логики… - Пит потер глаза и продолжил, - Мне нужно собираться, я пойду на её поиски сегодня вечером, так что не хочу быть невежливым. - Он делает шаг в сторону дома, и Берта встает на ноги, пропуская парня на крыльцо.

- Могу я пойти с вами? Девушек берут? - она стесняется предлагать свою помощь, тем более после всего произошедшего в прошлом.

- Берут, встречаемся в шесть у ворот. Возьми еду и воду, возможно мы надолго. - и Пит исчез за дверьми дома, впервые заставив почувствовать Берту ту пропасть, которая образовалась между ними после обряда. Они чужие, они со своими семьями, и на этом конец.

***

Пытливо голубые глаза обратились к двум сложенным платьям. Одно было изумрудного цвета, другое коричневое. Оливии совсем не было свойственно сомневаться в выборе наряда, ведь она не являлась модницей, просто эти платья не совсем были в стиле её Поселения. Там она вечно носила тугие корсеты, отчего грудь чуть ли не выпрыгивала наружу, юбки были прямые без нескольких подкладок, а ещё в моде были шляпки. Сейчас же перед ней платья, которые заботливо принесла Эмма.

- Тебе не нравится? - волнительно спрашивает рядом стоящая бета, замечая неподдельную сконфуженность шатенки.

Молчание слегка затянулось. Оливия вновь расправила изумрудное платье и оглядела бретели. Оно казалось ей откровенным.

- Неужели вы такое носите? - она не смогла скрыть небольшую предвзятость в голосе, и это не скрылось от Эммы. Бета мягко улыбнулась.

- В нашем Поселении девушки редко носят платья, эти сохранились у меня с подросткового периода, и да, они немного не в твоем… - Эмма быстро пробежалась по весьма закрытому платью омеги, как бы показывая, что оно сильно отличается от здешней одежды, - стиле.

Оливия ещё раз посмотрела на девушку, которая была одета в свободную белую рубаху и кожаные штаны, чем-то она походила на Коула, но после небольшой поездке верхом по Пятому стало ясно, что тут многие одеваются похожим образом, будто бы воины, готовые в любой момент броситься в бой.

- Я никогда не носила штаны, - призналась омега и вновь вернулась к обозреванию платьев. Коричневый ей не особо нравился, оттенок был не теплый, а больше ржавый.

- Ладно, выбирай любое, я спущусь, подожду тебя внизу. - Эмма ещё раз тепло улыбнулась и вышла из комнаты.

Она искренне старалась быть доброжелательной и дружелюбной с новоиспеченным членом их стаи, хоть Джулс ей после вчерашнего ужина сказал, что Оливия пока не в курсе, что останется тут возможно навсегда. Конечно, это вызвало много вопросов со стороны Эммы, но друг решил оставаться самым верным соратником своего альфы и больше ничего не говорил своей избраннице.

- Думаю, она скоро спустится. - Произнесла Эмма, как только оказалась на первом этаже и нашла Коула в гостиной. Он внимательно изучал какую-то книгу, которую пришлось закрыть, как только вошла бета.

- Что же там за платья такие, которые вызывают в ней смущение? - усмехнулся альфа и встал с дивана.

На нем была излюбленная черная рубаха с подвернутыми рукавами и в цвет кожаные штаны. Себе он изменять не любил, как и своим вкусовым предпочтениям.

- Сейчас она выберет и увидишь, - хитро улыбнулась и продолжила, - Ей надо бы подобрать новую одежду для нашего Поселения, если она останется тут надолго.

Коул не хотел ничего на это отвечать, ведь он ещё не знал, как сделать так, чтобы она осталась тут надолго, а лучше - навсегда. Всю ночь одна мысль не давала покоя - вдруг Оливия слишком быстро догадается, что именно он виновник её мнимого ограбления. Ему надо, как можно скорее, открыть их связь. Так ей будет куда сложнее принять решение вернуться, ведь совсем не просто заткнуть внутреннего волка, который вечно просить быть рядом с Истинной парой. Он это прочувствовал на своей шкуре. Чем ближе она стала к нему, оказавшись под одной крышей, тем сильнее сводила его с ума своим запахом.

- Не против, если я помогу ей с этим? - Эмма заметила, как аккуратно Коул ее проигнорировал, поэтому решила пропустить деликатную тему и перестала лезть не в свое дело. Перед глазами снова всплыло гневное лицо Вероники. Со вчерашнего вечера она так ничего от нее не слышала, оставалось только надеяться, что она появится сегодня на Празднике Силы.

- Конечно, но будь осторожна с Оливией. Не дай ей понять, что она тут надолго, хорошо? Мы с ней ещё… - ему сложно было выразить то, в каком состоянии их отношения, - Не обсуждали этот вопрос.

Его тёмные глаза метнулись в сторону лестницы, как только послышались шаги на втором этаже. Оливия явно сделала выбор в пользу какого-то платья, либо же осталась в своем, менее свежем. Как же он обрадовался, когда перед ним предстала Оливия, одетая в изумрудное платье, но вида не подал. По тому, как омега прижимала к туловищу свои руки и вышагивала осторожно, стало понятно, что платье её смущает. Что-то в нем дернулось, сжалось, когда глазами на её груди он нашел знакомую жемчужную подвеску, которая, по словам самой Оливии, была подарком мужа.

Разум подсказывал, что не стоит из-за этого пока переживать, их отношения не похожи на отношения Истинной пары, но волку внутри это все равно не нравилось. Он не хотел думать логично, в нем гудели лишь инстинкты.

Молчание затягивалось, неловко становилось не понимающей ничего омеге, а Эмма в этот момент уповала на то, что Коул придет в себя и перестанет пялится на какое-то украшение.

- Ну раз все готовы, - ей пришлось нарушить тишину и заставить напряжение сойти на минимум, - пойдемте на Праздник Силы?

Тогда-то альфа и отмерз, проморгался и перестал неистово прожигать взглядом злосчастное украшение. Оливия неуверенно поглядела на мужчину и совсем опешила, когда он подошел и галантно подставил локоть, предлагая тем самым свою компанию.

- Ты знаешь что-то о манерах? - усмехнулась и взяла его под локоть, нервно сжимая ткань рубахи.

- Ты совсем меня не знаешь, Оливия. - Его голос был совершенно спокоен, а взгляд устремлен вперед.

Они покинули дом и наконец оказались на улице. За ночь незнакомые стены, казалось, раздавили Оливию, но сейчас она могла спокойно выдохнуть. Едва заметные сумерки опустились на Поселение. Слышался шум откуда-то из центра. Видимо, там уже начался Праздник, о котором так много говорили вчера за ужином. Эмма шла позади.

Девушка едва поворачивает голову, чтобы посмотреть на Коула. Лицо непроницаемо, мысли где-то будто бы витают, и она не могла найти себе предлог, чтобы начать разговор. Хотя всё же одна мысль крутилась, которая не давала покоя с момента, как она сюда прибыла.

Шли они ещё около пяти минут в той же скованной, тяжелой атмосфере, пока бета, шедшая позади, не произнесла:

- Я пойду в сторону дома Вероники, она вчера поспешно ушла, думаю, надо бы с ней поговорить. - Коул был не глуп, к счастью, просто умело скрывал понимание всего, что происходит вокруг. Поведение Вероники было выходящим за рамки позволенного, но и он не был тираном или садистом. Все было понятно.

- Передай, что я был бы рад её появлению на Празднике.

И Эмма отсоединилась от их маленькой компании, свернув направо по мощенной улице. Оливия проводила её взглядом и затем вернулась к обзору улиц, домов и мимо проходящих ликанов. Здешние ликаны определенно были другими, но при этом не имели злых лиц или устрашающих глаз, о которых говорили у неё в Поселении, например. Её это поражало. Всю сознательную жизнь она относилась брезгливо к рядом находящемуся Поселению, где, оказалось, живут такие же ликаны, как она сама, как её семья, как все.

- Коул, - Оливия обратилась к мужчине неожиданно для самой себя, поймавшись на мысли, что опускает все манеры и приличие, которыми была выдрессирована дома, - ты не говорил мне, из какого Поселения, потому что знал, я буду осуждать?

- Нет, - усмехнулся в ответ и взглянул на её смущенное личико, щёки едва порозовели, а рука начала сжимать рукав его рубахи сильнее, - я не думал, что мы с тобой… - как ему хотелось сказать ей прямо сейчас, что у них на роду написано быть вместе, сорвать эту безделушку с её груди и сделать своей навсегда, - станем… ну…

- Друзьями? - невинно продолжила, и тут же послышался его нервный вздох, - Я тоже не могла даже предположить подобный исход, ведь ты такой грубый, а я терпеть не могу грубости.

Коул вновь взглянул на её лицо и понял по тому, как она хлопала глазами, как искренне улыбалась, и как её щёки наливались цветом спелых персиков, возможно он ей симпатичен, возможно её омежья натура что-то где-то чувствует, но не настолько ярко, чтобы забыть свою прошлую жизнь и начать новую в абсолютно незнакомом месте.

- Скучаешь по дому уже? - этот вопрос он не хотел задавать, но волк переживал за её волчицу, за саму Оливию, чувства смешивались.

- Моя мама, наверное, с ума сходит, как и папа. Они сейчас находятся в полной неизвестности, и мне нужно вернуться скорее, чтобы успокоить их.

- Ты не ответила на мой вопрос. Если убрать твоих родителей и их переживания, ты хочешь домой?

- Не знаю, я там несчастна, но не думаю, что это связано с моими близкими. Мятежность, все дела, понимаешь? - напомнила о том, что он не забывал всё это время. Оливия была гордой, сильной и несгибаемой, поэтому она все ещё не была посвящена в наличие их связи. Если она узнает, что природа снова сделала выбор за неё, он не был уверен, что Оливия останется и даст шанс ему, чтобы прогнуться под клятвенными узами альфы и омеги.

- А как же твой муж? Он не делал твою жизнь лучше? - Оливия даже при упоминании Пита, видела его грустные зеленые глаза и сожалела, что на том обряде они нашли друг друга.

- В нашем Поселении мы не выбираем сердцем, как здесь, мы проходим глупый обряд, встречаем тех, с кем и не думали когда-то строить семьи, но все равно соглашаемся по итогу. Это ужасно, не иметь возможности выбрать того, кого ты хочешь. Тебе не понять, - пожимает плечами.

Но он понимал. Оливия была красива собой, привлекательна, но её характер, её непокорность в жизни отталкивали Коула. Он всегда хотел спокойную особу рядом, которая не осуждает традиции и устои, ему хватало того, что он сам этим занят. Только вот сейчас по правую руку шагала девушка, его судьба, его лучшая партия, похожая на него, отважная, храбрая и мятежная.

Их путь к месту праздника был окончен, наконец среди зданий показалась большая площадь, которая, казалось, была усыпана ликанами. Она нашла отличие здешних ликанов. Мужчины не стеснялись отпускать бороды, длинные волосы тоже встречались всюду, и сейчас она посмотрела на Коула другими глазами, как и на себя. Коул был подстать местным жителям, а она выделялась, как белое пятнышко, в платье. Женщины носили штаны и брюки без стеснения.

На площади были открытые шатры, которые освещались горящими факелами. Дети бросались из одного в другой, кричали и бесились под смешливые покачивания голов старших.

- Вижу Томаса, - Коул качает головой в сторону своего омеги, после чего девушка сразу находит светловолосую макушку среди ликанов. Он стоит около большого фонтана, держа в руке большую кружку.

Они двинулись к знакомой фигуре, рассекая толпу своим неожиданным появлением. И если Коул не особо хотел замечать любопытство окружающих, Оливии же казалось, будто её оголенная кожа на плечах сейчас вот-вот вспыхнет от пожирающих глаз. К этому надо привыкнуть ещё. Её персона здесь была неожидаема, поэтому такая реакция оправдана.

Светлые глаза Томаса обращаются к подходящей паре, и он мягко, спокойно улыбается.

- Оливия, прекрасно выглядишь.

- Спасибо нужно сказать Эмме, меня это платье до сих пор смущает.

Коул выныривает из разговора почти моментально, когда глаза чутко замечают фигуру Джулса.

- Составь компанию Оливии, я скоро вернусь. - Альфа аккуратно и быстро берёт руку девушки, отцепляя от своего локтя и передавая её Томасу.

Голубые глаза омеги пытаются зацепиться в контакт с Коулом, но тот уже сфокусировал своё внимание на чем-то другом, покидая их. Она провожала его фигуру грустными глазами.

Джулс почувствовал своего альфу сразу, волк внутри заурчал, и не прошло и минуты, как он направился навстречу к приближающемуся альфе. Впервые за долгое время он чувствовал, что альфа его стаи спокоен и умиротворён, и всё это после приезда Оливии.

- Всё спокойно? - Коул указал глазами на толпу, напоминая бете о своей просьбе. Джулс отвечал за их безопасность на сегодняшнем праздники, и это не была частая просьба, можно сказать, впервые он об этом заботился.

- Они начали искать её. - Тёмно-зелёные глаза украдкой посмотрели на девушку в изумрудном платье, на её губах теплилась улыбка. Она внимательно слушала Томаса, который решил ей составить лучшую компанию, пока нет Коула.

- Мы к этому готовились. Главное - придерживаться нашего плана. - Коул не выдавал своих эмоций искусно, но только Джулсу было все равно. Он знал прекрасно, каково сейчас его альфе.

- Главное тебе, как можно скорее, сблизиться с Оливией, её положение в Четвёртом высокое. А это значит, что легко её не стереть. Они организовывают сменные поиски, счёт идёт на дни, когда ищейки не найдут и следа её присутствия в лесу, и тогда они придут в каждое Поселение.

Это была небольшая загвоздка, которую сложно было решить Коулу, гонка шла за временем. А этого времени у них с Оливией было недостаточно, чтобы раскрыть связь полностью.

- У меня есть помощник, - на сухих губах мужчины образовалась еле заметная улыбка, ведь речь шла не о Джулсе, который единственный был в курсе. Он смотрел хитро и смаковал каждый просчитанный шаг их плана.

- Кто?

Коул ещё пару секунд смотрел на непонимающего бету и не видел ничего в том, чтобы поделиться самой захватывающей частью того, что в скором времени произойдет. Указательный палец тыкнул вверх, и Джулс последовал за ним, вскинув голову к сумрачному небу. Едва проглядывающиеся звезды и Луна ни о чём ему не говорили. Он продолжал молчать.

- Луна, - тихо произнес альфа, - ты же знаешь, что происходит с волками в фазу растущего месяца.

Это был не вопрос, а утверждение, и Джулс вмиг достроил всю картину. Разочарование, смешанное с ужасом, показалось на его серьёзном лице. Сложно было поверить, что Коул собирается обречь хрупкую омегу на что-то подобное.

- Не думаешь, что это сделает всё только хуже?

- По крайней мере, она не будет сопротивляться нашей связи.

Джулс догадывался, что характер Оливии не совсем похож на характер покорной омеги, которая будет только рада связи с альфой, было что-то в её взгляде стойкое, похожее на стержень. Она хоть и была замужем не по своей воли, но уважала верность и лояльность.

- Попробуй для начала ей понравиться, - не желая вмешиваться в планы своего вожака, он решил ещё раз взглянуть на ничего не подозревающую омегу, как с губ слетело, - только не это…

Коул моментально развернулся, тотчас выследив её фигуру в толпе. Вздох был оправдан, а всё потому, что рядом с Томасом и Оливией нарисовалась свита Правителя. К счастью, на горизонте не был подмечен Джон, который быстро узнает в гостье девчонку, которую он когда-то решил наказать в таверне. Всплывшая рожа перед глазами только сильнее его разъярила, и он тяжелой походкой направился в их сторону, чтобы скорее прийти на помощь.

Оливия благородно, как и диктует воспитание, поклонилась Правителю, на губах вежливая улыбка. К счастью, Томас успел её предупредить о надвигающейся потенциальной опасности, которая в глазах Коула казалась грандиозной.

- Так вот, кто такая Оливия Мартин, о которой мне сообщили стражи. - Правитель был холодно учтив, хотя взгляд, брошенный в сторону подошедшего Коула, был строг, в нём даже играли предостерегающие нотки, - Уверен, что Блэйк в скором времени собирался оповестить, что вы останетесь у нас.

- Да, я благодарна Мистеру Блэйку за то, что он предложил мне укрытие в связи с произошедшими событиями. - Оливия не могла заметить смятение на лице Коула, которое в скором времени превратилась в знакомую нейтральную гримасу, ведь всё внимание сейчас было сфокусировано на мужчине. Когда он подходил к ним, она успела разглядеть в его лице, которого едва коснулись годы, неприятного ликана. Небольшие глаза, что-то скрывающий взгляд, тонкие губы, растянутые в вежливой улыбке, желтоватая кожа. Его лицо даже на мгновение показалось ей знакомым, но это было невозможно.

- Да, Коул у нас такой. Верховный с большим сердцем! - Правитель головой качнул в сторону, как бы подзывая на разговор более личного характера, и альфа послушно отошёл, обещая себе, что больше сегодня он не оставит Оливию одну. Это последний раз.

Как только они нарастили расстояние в несколько десятков метров, а телохранители сделали вид, будто бы их слух внезапно пропал, Правитель произнёс:

- Надеюсь, у тебя есть веские причины приводить в наше Поселение девчонку, которая причастна к тому, что случилось в таверне Четвертого… - альфа было хотел уже начать давно продуманную речь, но вытянутая рука вперёд не позволила сказать и слова, - И не сообщить мне об этом, не получить моего разрешения. Сегодня я не хочу портить праздник, завтра в двенадцать в моей резиденции.

Холеная улыбка пропала с губ Правителя и перед тем, как продолжить торжественно поздравлять поселенцев, он несколько секунд смотрел на Коула неодобрительно, дожидаясь одного. Коул покорно качнул головой, сжимая всю злость внутри, лишь бы она не вышла сейчас наружу.

По его великому плану Оливия не только ничего не должна была узнать, но ещё и оставаться здесь до того момента, как узнает об их связи, дальше вероятность её отъезда уменьшалась скоротечно. Было только одно “но” - в его Поселении не так всё спокойно, как хотелось бы. Да, слухи про нападения были всего лишь домыслами Правителей остальных поселений, ликаны Пятого не были столь кровожадными, как их вырисовывали за пределами. И его это всегда волновало, так как отец Коула боролся за репутацию Поселения, и он собирался продолжать это дело, став Верховным.

- Все в порядке? - прикосновение теплой ладони между лопаток заставило его вздрогнуть. Девушка поспешно отдёрнула руку, не желая нарушать личное пространство, в которое не смела вторгнуться ни разу.

Ему пришлось собраться с мыслями и отогнать те, которые могли бы помешать его первостепенному плану.

- У тебя будут из-за меня проблемы? - Оливия начинала волноваться, и это эмоция не ускользнула, заставив мужчину повернуться и тепло на неё посмотреть.

- Нет, я всего лишь из-за праздника не успел ему сообщить о твоем пребывании. В этом нет никакой проблемы. Пойдем лучше посмотрим выступление.

Коул вновь предложил ей свой локоть, и омега уже более уверенно ухватилась цепко своей рукой, надеясь, что больше он её так внезапно не покинет, но он и не собирался. Толпа понемногу привыкла к нахождению незнакомки, взгляды и вовсе перестали вспыхивать. Оливия лишь оставляла свой мятно-земляничный шлейф, шагая рядом с альфой, которого все знали, как Верховного.

Оказалось, что почти в центре всего происходящего было сооружено возвышение, на которой находились музыканты. Вокруг шумно, все гоготали, болтали и смеялись. Внимание Оливии уже спешило утечь, ей хотелось осмотреться и тайком понаблюдать за местными жителями, урвать кусочек другой реальности, как Коул ловко остановил её.

- Не хочешь потанцевать? Или может поучаствовать в состязаниях? Там, например, можно посмотреть борьбу… - он указал на виднеющуюся небольшую арену, в которой уже кто-то ввязался в показательный бой. Это как раз то, что обсуждали Вероника и Томас, когда появились на ужине в доме альфы.

- Танец? - неловко усмехается, но тоном подчеркивает, что это единственное из предложенного ей по душе. На самом деле, она не была уверена, что смогла бы сейчас поучаствовать в каких-либо активностях, кроме танцев, статус “леди” не позволял.

Несколько пар танцевали, но Оливия ухватилась за ту, где родители вместе со своим сыном кружились, выбиваясь из медленного ритма музыки. И до неё дошло. Ликаны выглядели тут свободными и счастливыми.

Она почувствовала через ткань платья тепло на талии и тут же вернулась из своих мыслей. Оливия обратила к чёрным глазам свои голубые и не могла сдержать улыбку.

- С чего это ты стал таким мягким? - омега аккуратно последовала за ним в танце. Его лицо было так близко, что она могла разглядеть каждую волосинку в бороде, которая до этого казалось чуть ли не сплошной тканью, но сейчас виднелась незагорелая кожа. Около тёмных глаз едва были заметны морщинки, и девушка поняла, что даже не знает, сколько ему лет.

- Я не стал, - небрежно пожимает плечами, оглядывая её лицо так же пристально и внимательно, как она изучает сейчас его.

- Во время обучения ты был грубоватым и неотесанным, - хмыкает, припоминая ему тоном каждое слово и действие, которые выходили за рамки позволенного.

- Ты хочешь такого общения? - в его голосе слышится знакомая колкость, по которой она вовсе не соскучилась.

- Нет, просто… - в её намерения не входили поднимать прошлое, Оливия совсем не забыла, как он оборвал их общение после первого превращения. Она замолчала, опустив голову, и разглядывая мощеную площадь под ногами.

Коул же продолжал медленно вести их танец, не чувствуя никакого сопротивления с её стороны, платье под вспотевшими ладонями нагрелось и прилипало в ответ. Он опустил взгляд к кончикам её шоколадных волос, покоившемся на груди. И снова в обзор попало жемчужное украшение. О, Боги!

- Расскажи мне о своём муже, - ему не хотелось слышать и слова о том придурке, который сейчас ищет виновника пропажи его жены, но нужно узнать о нём немного больше.

- О Пите? - удивленно вопрошает и возвращает под обзор альфы свои голубые глаза, - Ну, мы знакомы с детства. Обряд свел нас навсегда. Не знаю, что ты хочешь конкретно услышать, - она не была многословна о ликане, с которым делила постель, и альфа не заметил в глазах какой-то искры или любви.

- Как-то без нежности ты говоришь о нём.

Оливия смотрела в карие глаза, в них отражались огни от факелов позади, отдавая свой пламенно-оранжевый цвет. Его лицо выглядело всё ещё безразличным.

- Потому что я не люблю его, и это был не мой выбор.

- Почему ты тогда не уйдешь от мужа? - прозвучал логичный вопрос для мира, в котором жил Коул, он свободен в своём выборе, но не Оливия.

- Нет, ты что! - она начала так рьяно качать головой, будто бы пыталась выгнать эту глупую мысль, - Я обязана после обряда, мы не можем разойтись. Это будет позор и для него, и для меня.

- Но ты ведь не любишь его. Разве это не причина?

- В нашем Поселении важны традиции, в том числе семейные. Развод - это последнее, что мы с ним можем сделать. - Омега говорила всё заучено, и Коул чувствовал толщину её панциря, который теперь казался ему огромной проблемой.

========== Часть 17. Очередная партия ==========

Оливия, напрягая все возможные и невозможные извилины стояла и оглядывала кухню. Ей хотелось наконец попробовать приготовить себе что-нибудь, но она естественно не чувствовала себя хозяйкой на незнакомой кухне. Да, похожая печь была у неё дома, но она так редко готовила Питу, что имеющиеся знания не спасали. Ко всему прочему Коул ушел по своим делам, оставив её наедине с сырым куском мяса и парочкой овощей с фруктами.

Рука сама потянулась к чаше на середине столешницы и схватила зеленое яблоко. С губ слетел тяжёлый вздох, а после зубы впились в хрустящую кожуру. Кислое, но на грани со сладким, прям как ей нравилось. Выдохнув обреченно ещё раз, Оливия решила пока не мучить несчастную кухню. Правильно ей мама говорила: нужно было хоть иногда заниматься готовкой, если выпадал случай.

Послышался стук в дверь, и девушка, решив, что Коул что-то мог оставить дома или забыть, поторопилась открыть. Каково было её удивление найти на пороге не хозяина дома, а члена его стаи. Она застенчиво улыбнулась пришедшему омеге, а в голове мигом освежились воспоминания вчерашнего вечера. Томас был несказанно открыт к ней и поделился с ней своим временем на Празднике.

- Никогда не открывай дверь, не убедившись, кто за ней стоит. Родители тебя этому не учили? - она искренне хотела послушать его и поспорить на какую угодно тему, но, как только голубые глаза заметили в его руках завернутую в полотенце посуду, просто освободила ему проход. Нюх не подводил, там еда.

- А что это у тебя? - интерес живо проснулся, и она хвостиком, подбирая полы платья, шла следом за омегой.

- Купил в таверне тебе еды, Коул сказал, что ты скорее всего сидишь тут голодом.

И он не ошибся, когда зашёл в кухню, приметив сырой кусок мяса и больше ничего съедобного.

- Из меня никудышная хозяйка, как ты видишь… - Оливия стеснительно улыбнулась, глаза опустились на яблоко, которое уже не вызывало такой интерес, как то, что лежало в полотенце. К счастью, Томас не стал томить ожиданием и положил сверток на столешницу. Ловко расправившись с полотенцем, он открыл перед голодной омегой тарелку, накрытую другой тарелкой.

- Я тебе признательна, ещё чуть-чуть и ты нашёл бы тут моё тело, больше я бы не выдержала! - она хихикнула, уже не обращая внимание на тёплую улыбку светловолосого.

Оказалось, что под тарелкой скрывалось тушеное оленье мясо с какой-то крупой и свеженарезанными овощами. Уплетала Оливия быстро, жадно и, казалось, ненасытно, пока Томас тактично решил оставить её наедине, примостившись на диване в гостиной. Последняя ложка с крупой уже не так быстро летела в рот девушки, наоборот, она думала, стоит ли ещё больше нагружать желудок, который по ощущению мог вот-вот разорваться. Только прикончив свой то ли завтрак, то ли обед, до неё дошло, что гость пропал и, наверное, стоит его найти.

Томас уединился с какой-то из немногих книг в доме и преспокойно сидел читал. Но как только в дверном проёме показалась тёмная макушка, а затем и сама омега в прекрасном платье, ему пришлось оторваться. И всё же она молчала, не произнося и слова, хотя в глазах читалось что-то между интересом и детским любопытством.

- Коул ещё не скоро вернется, так что… Ты можешь занять себя, чем хочешь. - Парень был отчётливо вежлив с ней, но не этого хотела недавно прибывшая гостья.

- Мне тут нечем заниматься, я уже пыталась найти что-то интересное, но у Коула дома довольно скучно. Может, мы прогуляемся? - наивно предложила, делая шаг внутрь комнаты.

- Нельзя, - поджимает губы и немо просит прощение за отказ.

- Хотя бы по улице пройдёмся?

- Нельзя.

Пытаться она больше не желала. Всё недовольство отобразилось на юном лице. Количество запретов пугало её, как будто бы она находится не под защитой своего друга, а просто взаперти. Словно это тюрьма, не хватает на окнах решетки. И при этом было вроде бы уверенное чувство, что если она захочет уйти, то может встать и пойти домой, только вот в лесу, возможно, небезопасно.

- Давай чай попьем? - Томас не хотел видеть грусть на её лице, поэтому-то предложение сорвалось так быстро. Всё же голубые глаза обратились к нему с благодарностью.

- Можем, только обещай, что чаепитие не будет сопровождаться неловким молчанием. - Оливия хотела разговор, даже мечтала, как узнает что-нибудь новенькое.

Томас был не против. Они вернулись в кухню, и пока девушка убирала за собой, парень ловко орудовал с чайником, легко ориентируясь во всех шкафах. Он даже не мог себе подумать, что у Оливии накопилось достаточно вопросов, чтобы сломать кому-нибудь голову. И вот - жертва сама нашлась.

- О чём будем разговаривать? - он отодвинул стул и примостился рядом с гостьей.

- Почему мне нельзя никуда выходить? - прозвучал логичный вопрос, ответ на который не знал никто, кроме Коула и, может быть, Джулса. А вот выкручиваться всё же надо было.

- Думаю, это из соображений твоей безопасности. Коул сказал, на тебя напали в лесу. Мы пока не знаем, кто это был. - Держался он хорошо и вида не подавал, что совсем не понимает столь большую осторожность в действиях своего альфы.

- Разве нельзя меня просто отправить домой, там безопасно.

- Уверена? - его голос прозвучал как-то устрашающе, заставив Оливию резко задуматься, может ли быть кто-то из её Поселения причастен к нападению. В Четвёртом все всегда вели себя спокойно и любезно, а разговоры о неблагополучном поведении велись только про Пятое.

- Теперь не знаю, просто там мой дом, моя семья, мой муж. - Томас чуть чаем не поперхнулся. Кашель сотряс его грудь, и сидящая рядом омега поспешила быстро и твёрдо похлопать его по спине. Она взяла тканевую салфетку со стола и любезно предложила ему, парень кивнул и мазнул ею по губам.

- Не знал, что ты замужем. - Он ничего толком о ней не знал.

- Мой муж не знает, где я сейчас, и не думаю, что они спят спокойно, понимаешь? - девушка снова начала грустить и тосковать по дому.

- Посмотри на это с другой стороны. У тебя есть отличная возможность узнать всё о нашем Поселении, так воспользуйся ею, а потом, может быть вернёшься к себе… - Томас говорил шаблонно и заученно, пока в голове ещё не уселась мысль, что она не свободная девушка, а замужняя!

- Наверное, ты прав, я только думаю, что наши взаимоотношения с Коулом такие… Натянутые и холодные, мне тут неуютно. Он, конечно, герой и предложил мне кров, но я его совсем не знаю.

- Да, ты его ещё не узнала хорошо. Коул возможно не добряк, больше скрытный альфа, но каким ещё ему быть?

- Воспитанным? - хмыкнула с заметной наглостью и отпила немного горячего чая.

Не сразу она заметила на себе недовольный взгляд Томаса. Он им говорил, что подобные слова о его альфе лучше придержать при себе.

- Прости, я же сказала у нас с ним натянутые отношения.

- Сколько ты его знаешь? - парень тактично опустил её нелестные высказывания в сторону Коула, не желая портить их беседу. Волк внутри недовольно рычал, и ему стоили те усилия, которые он прикладывал, чтобы его успокоить.

- Месяц приблизительно. Он помогал мне с превращением. - Удивительно, что Оливия было столь открытой, делилась, казалось, всем. Томас хмыкнул, но что-то ему нравилось в её невинной болтливости.

- Это он умеет. Я был его первым учеником до того, как он взял меня в стаю. И до того, как он стал Верховным.

Снова повторилось это слово, явно похожее на титул, на звание. Любопытство заиграло новыми красками.

- Кто такой Верховный?

- Верховный альфа? - переспросил омега, и Оливия молча кивнула, - В нашем Поселении полно стай, каждую представляют альфы. Верховный - это тот ликан, который представляет наше сообщество перед Правителем.

- То есть Коула выбрали альфы? Альфа альф? - смешок невольно слетел, но на этот раз нисколько не смутил Томаса. Он-то знал, что это отличное звание.

- Да, он представляет наше общество целиком. Каждого. - Пожимает плечами и опускает взгляд на чай в чашке.

Оливия притихла, в голове теперь мельтешились мысли. Например, её интересовал вопрос, как такая грубая персона, как Коул, мог занимать важный пост и кем-то руководить. Не то чтобы он предстал перед ней, как ликан, не умеющий вести диалог, нет, но было что-то в его манере общения… Будто бы он не выносил оппонента, или, быть может, он не выносил лишь только её. Подобная мысль не радовала девушку, наоборот, грустно думать, что кто-то тебя терпеть не может.

- А ты чем занималась у себя дома? - Томас не желал удлинять их напряженное молчание и решил поинтересоваться чем-то в ответ.

- Была обычной официанткой. У нас, у омег, нет особо выбора.

- О, да! Классовые привилегии. Наверняка тяжело. - Пусть в его голосе не было искреннего понимания, но девушка не хотела на этом зацикливаться. Всё же рядом с ней сидит омега, и он парень. Им ещё тяжелее, чем девушкам, хотя Томас откровенно не выглядел несчастным.

- Я уже привыкла, даже начинаю свыкаться с тем, что другого выбора у меня нет.

- Перебраться в другое Поселение, где тебя будут во что-то ставить, не думала? - казалось, будто бы Томас решил в секунду её проблему, но это было не так.

- Мой муж связан с Правительством, это первая причина, а ещё… Я не смогу оставить свою семью.

В этот раз Томас не подавился, сдержавшись, хоть и понимал, что у его альфы будут большие проблемы с тем, чтобы задержать омегу здесь, в своём доме.

Они могли бы продолжить разговор, возможно свернуть с того пути, который был сейчас назначен, но всё моментально прервалось, как только во входную дверь кто-то постучал. Конечно, Томас насторожился, не было ни одного предупреждения, что кто-то мог нагрянуть. Коул бы точно сказал. И пока он медлил с тем, чтобы пойти да просто узнать, девушка уверенно встала со стула и двинулась из кухни. Остановить он её уже бы просто не успел, поэтому быстро зашагал следом. По какой-то неведомой причине Оливия совсем не беспокоилась о своей безопасности и не видела угрозы в том, кто мог стоять за дверью всем известного дома. Раз Коул Верховный, ни для кого не был секрет, кому этот дом принадлежит.

Дверь распахнулась так быстро, что гость немного оторопел. Взгляды голубых глаз сошлись в вопросительном контакте. И если Оливия думала, что может понадобиться пришедшей девушке, выбравшей молчание, то незнакомка лишь пыталась понять, кто перед ней стоит, и что она забыла в доме Коула. За спиной вырос Томас, который, конечно же, узнал в пожаловавшей гостье Бриджит.

- Коула сейчас нет, - заговорил Томас, уже чувствуя всю неловкость.

Бриджит лишь на секунду задержала взгляд на парне, которого неплохо знала, а затем вернулась к изучению довольно симпатичного личика девушки. Она поправила свои золотистые волосы, которые завивались крупными волнами и ниспадали до поясницы. На ней было свободное платье. Не зря Бриджит была названа “одной из самых женственных омег” в Поселении. Она была таковой за счёт своего воздушного небесного образа с кротким взглядом и всегда обворожительной улыбкой. Вот такой учила мама Оливию быть. Всегда твердила, что настоящая омега должна быть милой, воспитанной и аккуратной со всеми. Бриджит была этой омегой, но всё же обладала недетской капризностью, которую ей попросту прощали.

- Если он скоро вернётся, я могла бы подождать его. - Гостья уже решила смело войти в дом, в котором так часто проводила время, что считала его чуть ли не своим, но парень поспешил остановить её, быстро оказавшись перед Оливией.

- Он не скоро вернётся. У него полно работы, - нагло врал.

- Тогда… - он не оставил выбора ничего не понимающий омеге, кроме как уйти, - Передай, что у меня очень важный разговор. Очень важный, - тоном подчеркнула, что не стоит забывать о её пришедшей персоне.

Оливия быстро потеряла интерес к незнакомке и даже не хотела расспрашивать парня, просто улыбнулась на прощание и ехидно взглянула за порог. Да уж. Взгляд гостьи и посыл его был знаком Оливии. Она часто замечала что-то похожее в сероватых глазах Берты. Смесь ревности и мнимого безразличия. Будто бы ей не нравилась девушка, находящаяся рядом с предметом воздыхания, но и показывать было нельзя, в ход шла дымка равнодушия.

- Ты умеешь играть шахматы? - Омега быстро позабыла об этом маленьком инциденте и как ни в чем не бывало обратилась к своему надзирателю, - У Коула есть доска, но я совершенно не знаю правил и саму игру.

Томас едва удивленно смотрел в спину удаляющейся на поиски игры девушки и не понимал, почему нет расспросов сейчас. Это было бы логично. Узнать, кто эта блондинка? Кем она приходится Коулу? Но он не учёл того, что Оливия совершенно не интересовалась альфой, не мечтала его охомутать, и, конечно же, не горела желанием его заполучить.

- Научишь? - её тёмная голова высунулась из гостиной, а затем показалась и рука, в которой красовалась сложенная вдвое доска, покрытая белыми и чёрными квадратами.

В это время, пока Томас задумывался, каков план его альфы, сам альфа сидел в своём кабинете, давно забросив попытки придумать идеальную стратегию. Время почти подошло к двенадцати, что значило: ему надо идти к Правителю. Разговор совсем не пугал, он слишком хорошо продумал эту часть своего плана ещё в самом начале. Конечно, будут возникать вопросы и у власти, и возможно у горожан, кто такая его гостья, а также, зачем она здесь остаётся без видимой на то причины.

Джулс встретил его на выходе из здания, он вызвался сопроводить его до резиденции Правителя. Путь был близкий. Вышел, миновал пару зданий налево, и вот, в самом центре города большая резиденция “Дюбуа”. Там проживала вся чета, таково было правило. Это был и дом Правителя, и место его работы, и место для встреч с важными шишками других Поселений, и укрытием. Всё в одном. Роланд Дюбуа, Правитель Пятого, первое лицо Поселения, не был в глазах Коула ликаном чести. К сожалению, именно из-за него и его почившего отца на его родной дом давно легло клеймо убийц, воров и в целом нечестных ликанов. Таковы были реалии за пределами ворот. Внутри не было всё столь плачевно, несмотря на непонятные, беспричинные траты денег, постоянные уверения на каждом выступлении, что враг - это тот, кто за стеной, жизнь в Пятом не была такой убогой, какой могла бы быть. И дело не в том, что Роланд являлся отличным экономистом или лучшим стратегом, вовсе нет, даже наоборот, просто-напросто в Правлении, рядом с ним, сидели умные и грамотные ликаны, которые сдерживали Поселение от кризиса, поддерживали должный уровень жизни. Коул был среди них, но не среди тех, кто поддерживал Роланда, его семью и его власть.

Миновав охрану и проверку, Коул улыбнулся вежливой прислуге, которая открыла перед ними двери. Дом был вычурным, чересчур на широкую ногу, поэтому своё пребывание здесь он каждый раз пытался сократить к минимуму.

Когда наконец они с Джулсом были приглашены в кабинет, Коул приложил все свои усилия, чтобы не показать, как он огорчен из-за присутствия одного единственного волка здесь. Джон Дюбуа. Его стая. Стервятники решили слететься, почувствовав, что дело попахивает жареным.

- Видимо, я вовремя. - Коул одарил всех в кабинете широкой улыбкой.

За большим круглым столом места ещё остались, и он выбрал те, что дальше всего от его скрытых неприятелей. Только он откинулся на спинку стула, как прислуга, милая девушка, ринулась из угла, чтобы налить ему вина. Все, как обычно, услужливы и донельзя деликатны. Ликаны уставились на то, как молодая бета наливает Блейку вино, красная жидкость остановилась ровно на половине железного готического кубка. На него смотрел белый, выкованный из железа волк, символ Дюбуа.

- Как ты мог привести девчонку, которая может меня скомпрометировать? - конечно же, первым рьяно в бой бросился пустоголовый Джон, - Специально?

- Скомпрометировать себя можешь лишь ты сам, а не Оливия. - Коул покручивал кубок в руках, завороженно наблюдая, как жидкость переливается под огнями крестообразного многосвечника, висевшего над столом посреди кабинета.

- И всё же, как ты мог её сюда привести?

Джон не собирался уступать Коулу, желая добиться признания, что это всё ему назло.

- Оставьте меня с Роландом наедине, - не собирался Коул играть в навязанные ими игры и всё ещё пытался сократить своё пребывание в этом вычурном месте, - все. - Его чёрные глаза обратились к Джулсу, его единственному близкому другу.

Джон, пыхтя и негодуя, быстро перевёл взгляд на отца, как бы намекая, что пора поставить его на место, правда он не догадывался, что случай совсем не тот.

- Выйдите все, - Роланд смотрел только на Коула в попытках понять, что у него на уме, и как он был далёк от истины. Ведь не было зловещих планов революции, не было сокрушительных надежд, что Роланд вынужден будет уйти со своего поста, покинуть трон, который поколениями передавалсяпервому альфе по отцовской линии.

Как только зал был освобождён, мир на мгновение остановился. Сейчас всё должно поменяться.

- Я не собирался сводить счёты с твоим сыном, мне это не нужно. Тем более приплетать сюда обычную омегу совершенно бессмысленно, мы оба это пониманием. - Роланд ничего на это не ответил, - Дело более деликатное, чем всем может показаться.

- Ваши любовные узы никак не оправдывают то, что ты привёл её в Поселение, ничего не сказав мне.

- Поверь, наши отношения пока далеки от “любовных уз”, - горько усмехнулся, даже не желая вдаваться в подробности того, насколько странное у них с Оливией общение, тем более речь шла совершенно не об этом, - Совсем недавно я узнал, что мы с Оливией - Истинные.

Вот так легко и просто Коул выдал “великий” секрет, который так устал быть секретом. Сейчас с трудом он мог представить, что все в Поселении узнают об их паре, Истинной паре, что Оливия так же снисходительно отнесётся, как и он сам, и никто не будет им мешать. Всё это лишь небылицы.

Роланд тяжело откинулся на спинку стула, явно ошарашенный выданным, и это было видно. Реакция очевидна и читаема.

- Ты уверен? Истинные с каждым годом встречаются всё реже и реже. За прошлый в нашем их было всего две. Большая редкость, - на удивление, в голосе не прозвучало недоверие, хотя причины врать у Коула нет. Да, возможно он недолюбливал Джона, да они иногда соперничали, да он был против его внешней политики, но Оливия ничего не поменяет. Она маленькое зернышко во всей игре. Обычная омега.

- Это чувство не спутать, хотя, признаюсь, я всё равно удостоверился. Мы - Истинные, Роланд. А как знаешь по традициям и писанным законам не только нашего Поселения, но и всего союза, никто не вправе нас разлучать. Я живу здесь, значит, она тут тоже остаётся.

Дюбуа нечего было сказать, ни воспротивиться, ни запретить. Закон на стороне Коула, и их пара неприкосновенна.

- Мне лишь нужно, чтобы ты приобщил её к нашим правилам и законам, которые ей чужды. А один из них, она либо в твоей стае, либо не может считаться твоей парой.

- Над этим я работаю и надеюсь, что в прекрасном будущем, она ею станет.

- Она должна ею стать, и ты должен помнить, что у Истинных всё немного по-другому.

Коул знал, Коул прочитал всё, что смог найти в библиотеках Поселения, и всё же в приоритете сначала стоял план, как сообщить всё Оливии, как заставить её остаться, а всё остальное уже позже.

Больше разговаривать им было не очень. Блейк качнул головой, получил такой же краткий невербальный ответ и встал со стула, так и не прикоснувшись к напитку. За дверьми стояли все в ожидании ответа, но не от него. Джон первый залетел обратно, дабы узнать, чем всё решилось, у отца. В компании с Джулсом Коул двинулся обратно к выходу.

- Все прошло гладко? - в голосе беты, даже без ответа, звучала победа.

- Ты ведь итак знаешь. - Альфа вернулся в излюбленное отстранённое состояние, когда лицо не выражало никаких эмоций, лишь лёгкое пренебрежение и задумчивость.

Джулс почесал бороду, гадая, о чём шла речь за закрытыми дверьми. В этом случае даже волчий слух никому из ликанов не был в помощь, а всё благодаря шаманам, которые могли накладывать запечатывающие заклинания на комнаты и даже целые строения. Конечно, не каждому могла быть дана такая привилегия, только тем, кто близок к власти, в это число входил и Коул.

Их разговор продолжился на нейтральной ноте, больше задевающий рабочие моменты, за которые они отвечали. Джулс на каком-то ментальном уровне чувствовал, что его альфа не хочет говорить о личной жизни и тех проблемах, которые сейчас в ней присутствовали. Это одна из немногих причин, почему они самые близкие друзья. Их взаимоотношения отличались от тех, которые были внутри стаи. Не потому, что кто-то был хуже или лучше, нет, их связь тянулась годами, а понимание друг друга явно находилось на другом уровне.

Их дорогам пришлось разойтись, когда Блэйк решительно взял курс домой. Важные дела ещё оставались, но он решил заскочить на обед и узнать, как прошёл день Оливии наедине с домом. К счастью, Томас должен был составить ей компанию. Сейчас на нём лежала ответственность за безопасность Оливии уже внутри Поселения.

Прокрутив ключ в замочной скважине, он с нетерпением открыл дверь, моментально прислушиваясь, что происходит внутри. Ничего ярко выраженного, кроме голосов, доносившихся из гостиной. Коул нашёл двух соперников за игрой в шахматы. Они поставили доску на диван и уселись по разные края. Это было интересно. Неужели Оливия умеет играть в столь сложную игру для многих? Выстраивание стратегий на поражение противника было сложным для тех многих, кого он знал лично. Но не он сам. В памяти вспыхнули первые игры с отцом, когда тот учил его сначала основам, а затем серьёзной игре. И, наверное, из-за того, что стратегии он начал изучать будучи ещё совсем маленьким, это сыграло какую-то роль в его становлении Верховным альфой. Даже сейчас, то, как он обманул Оливию и выкрал её из дома, заперев тут, в своём доме, делало из него отличного стратега. Но ему не хотелось думать, что это обман, может быть, уловка, или, если же и обман, то обман во благо. Во благо её, себя и их будущей пары.

- Какой-то никудышный король получается, - возмущённо выдохнула шатенка, предвидя, что “шах и мат” уже у неё на носу.

- Здесь нет никудышных позиций, каждая важна в полной картине игры, - усмехнулся Томас. Он, как никто другой в стае, знал, что каждая позиция необходима и несёт в себе ключевое значение. Ведь Томас являлся омегой, которого могли считать слабым и ненужным, но это было совершенно не так.

- Кажется, мне ещё учиться и учиться…

В тонком голосе Оливии будто бы не слышалась заинтересованность в дальнейшей игре. Коул понял, это её первые партии, и опыта нет.

- У тебя будет на это время, - тепло подметил сам альфа, и темноволосая голова повернулась, пока Томас лишь поднял глаза.

- Уже дома? - удивлённо вопросила.

- Ненадолго, потом вернусь на работу. Успела соскучиться? - на лице появилась хитрая, но добрая улыбка, и снова Оливию передёрнуло. Он был не тем Коулом, которого она встретила в лесу. Не холодным, не грубым, не неприятным. Это ли не странно?

- Не дождёшься. Кстати, - вернувшись к обзору шахматной доски, Оливия верила, что возможно ещё обыграет Томаса, хоть это и были последнии метания перед поражением, - Видимо, дама твоего сердца заходила… - она зажала между пальцами нижнюю губу, пока второй рукой потянулась к ферзю.

Чёрные глаза стремглав бросились к Томасу, который утвердительным взглядом подтвердил слова омеги. В Пятом у него была только одна “дама сердца”, как утверждает Оливия, и это Бриджит. С ней не было покончено.

- Хотела видеть тебя, - произнёс парень.

- Мы можем пригласить её на ужин или на обед, - Оливия, так и не сделав ход, повернулась с улыбкой к Коулу, который внутренне полыхал от негодования, - Ведь можем? - уточнила и ждала хотя бы краткого ответа.

- Нет, Оливия, не можем. - Альфа звучал мрачно и устрашающе. Без последующих объяснений он покинул гостиную, а затем послышалось, как захлопнулась входная дверь. Коул не остался на обед, но и не пошёл решать проблему с Бриджит. Ему не хотелось разбивать ей сердце, если оно, конечно, у неё имелось. Порой казалось, что нет.

Оливия же в этот момент подумала, как жаль, что он не остался чуть подольше.

========== Часть 18. Бриджит ==========

В незнакомом доме ей совершенно не спалось, а если она и вырубалась, то только из-за усталости. Иногда её посещала мысль, что она попала в плен и ей больше никогда не выбраться, но затем в голове вырисовывались знакомые сюжеты нападения и героическое появление Коула, мысль тут же сбегала. Она не хотя вспоминала каждую деталь того дня, по коже пронеслись неприятные мурашки, и, казалось, от них уж точно не сбежать. К счастью, здесь чувствовалась безопасность.

Оливия из лежачего положения перешла в сидячее и провела руками по бархатистой ткани постельного белья. Цвет небесно-голубой. Обычно голубой цвет вводил её в тоску, в нём она видела грусть и даже какую-то боль, но не этот оттенок. Более светлый, более свежий и более нежный, чем тот, который вызывал в ней грустнеющие нотки.

Коул вероятностно ещё дрых. Местное население не вставало рано, как было привычным у неё дома. Рабочий день начинался с одиннадцати, но не раньше. Ещё одна особенность, к которой Оливия не собиралась привыкать. Поэтому она решительно встала с кровати и подошла к стулу, на котором висело платье, приготовленное с вечера. Эмма отрыла ещё одно, и на этот раз сказала, что точно последнее, если она захочет какое-то другое, то уже придётся идти за покупками. И вот тут Оливия уверенно подумала, что сегодня скажет об этом Коулу. До этого ей хотелось верить, что гостьей она будет пребывать около двух дней, не более, но шёл четвертый, и ей даже в голову не приходило, насколько сильно с ума сходит её мама. Поскорее бы вернуться, постучаться в дверь и сказать: “Я жива!”.

Сейчас ей приходилось натягивать на себя бежевое платье с еле заметным узором из мелких полевых цветов. Оно больше остальных походило на её стиль, чем те открытые.

Слух, который стал недавно чуть более чутким, уловил скрип калитки в переднем дворике. Кто-то пришёл, навряд ли ветер смог бы открыть внутреннюю щеколду. Оливия подошла к окну, которое выходило на проезжую улицу и поглядела вниз, с интересом, кто пожаловал. Едва знакомая светловолосая макушка торопливо направлялась к главному входу. Имени она не знала, но что-то подсказывало, Коул к ней неравнодушен. Просто скрывает.

Пригладив платье, Оливия заправила шоколадные волнистые волосы за уши и покинула комнату. Ткань едва шуршала, когда она спускалась по лестнице. Послышался стук. Блондинка ударила два раза жестко и твёрдо. И каково было её удивление, когда дверь снова открыла незнакомая темноволосая омега. Бриджит, ожидая Коула весь вечер, провела время в попытках приблизиться к истине, кто эта девчонка. Одевалась не так, как местные. Не была ей знакома. Никогда не была замечена рядом с Коулом. Недоверчивая Бриджит всегда была начеку. Всегда знала, с кем Коул проводит время. Всегда была в курсе, куда и насколько уезжает. И если он не проводил ночи дома, то проводил у неё.

- Привет, - Оливия первая решительно нарушила их странноватую неприятную тишину и отошла в сторону, приглашая без слов девушку в дом, - Коул ещё спит, но я могу навести тебе чай, если хочешь.

Бриджит сделала шаг внутрь, ничего не отвечая. Внутри неё разгорался огонь, она не знала, с кого начать расспрос. Со свалившейся с неба омеги или с вечно гуляющего альфы, который преспокойно дрых.

- Томас нас не познакомил вчера. Я - Бриджит! - Оливия видела натянутую улыбку девушки, чувствовалось напряжение.

- Оливия, - услышав имя, гостья безучастно повернула голову к лестнице, гадая, что он там делал в последние дни. Страдал ли он? Скучал ли?

- Я тебя ни разу здесь не видела, ты не местная? - продолжала непринужденно вести беседу.

- Вроде как… - она ничего не успела сказать, сверху послышался грохот, и через пару секунд по лестнице сбежал Коул. Весь взъерошенный, рубашка наспех надетая и не застегнутая. Глаза первым делом оглядывают Оливию, которая стоит в коридоре с выражением полного непонимания на лице.

Бриджит видит этот обеспокоенный взгляд, переводит глаза на девушку и смотрит с выражением полного гнева. Он лишь подтвердил её самые страшные опасения.

- Оливия, ты можешь… - Коул не знал, как деликатно дать ей понять…

- Да, я побуду наверху, - не дала ему ни додумать, ни сказать. Поняла всё по взгляду. К счастью, в неё было много вложено воспитания.

Оливия, приподняв платье, направилась наверх, пока внутри её всю распирало от любопытства, но она знала про чуткий слух Коула. Если она не зайдёт в комнату, он об этом сразу узнает, поэтому ей пришлось пройти по коридору и войти к себе, но дверь она закрывать не стала, лишь прикрыла, чтобы слушать. Пусть она и была отлично воспитана, но хитрость у неё всё же присутствовала.

Коул тяжело вздохнул, горько мечтая, чтобы всего этого не было: ни разговора с Бриджит, ни вовлечённости Оливии, ни вообще произошедшей ситуации. Всё же приходилось принять сей факт: случилось. Он взглянул на блондинку, её взгляд мрачен, что усложняет положение в разы.

- Ты не должна была сюда приходить, - в его голосе звучит стальная твёрдость и строгость.

- Да, не должна была, потому что ждала тебя вчера весь вечер. Ты так и не пришёл, теперь я понимаю, почему. - Её лисьи глаза мельком указали на второй этаж.

- У меня есть работа, и мне не хочется сейчас всё это обсуждать. Не подходящее ты выбрала время. - Коул подошёл к входной двери, открыл её и указал глазами девушке, - Я тебя провожу до дома.

- Ты, наверное, издеваешься… - Бриджит не могла своим ушам поверить. Он выгоняет её из своего дома, в котором они столько времени провели. Она цокнула и демонстративно закатила глаза.

- Если не случилось ничего срочного, не зачем наведываться сюда постоянно. - Его грубость била сильнее кучи тумаков.

- Кто ты?! Я не узнаю тебя, Коул!

Оливия расслышала в её голосе мольбу. Видимо, она не привыкла слышать подобные вещи от альфы. Для Оливии же это не было каким-то сюрпризом. Большую часть их встреч Коул вёл себя подобным образом, и она научилась совладать собой и ситуацией. Но не Бриджит. Их голоса отдалились, и она поспешила, пока есть время, к приоткрытому окну. Выглядывать не стала, присела внизу подоконника и вновь напрягла слух.

- Мне тоже нелегко, пойми… - часть разговора до была утеряна, - Пойдём.

В молчании они вышли за пределы ворот и вскоре исчезли с улицы. Пока Оливия недоумевала, почему недоумевает Бриджит, почему себя так ведёт Коул, парочку ждал непростой разговор.

- Кто она? - светловолосая с опущенной головой плелась рядом с альфой, который безучастно смотрел вперёд, изредка встречаясь со взглядами проходящих мимо ликанов. Вопрос: “Кто она?” был вроде бы простым, но в тоже время сложным. Простой, потому что всегда можно ответить: “Истинная”, и в этом заключалась всевозможная правда его теперешней жизни. Сложный, потому что никак ему не объяснить, почему всё так, как есть, и никак иначе. Можно скинуть вину на судьбу, на случайность, и это легче. Куда запутанней признать, что природа редко ошибается, и что-то ему подсказывало их Истинная пара не есть опечатка.

- Это неважно, - как оказалось, ему проще вообще ничего не объяснять, - Неважно для тебя. Я думаю, ты понимаешь, что между нами ничего не может больше быть, Бри. - Даже в разрыве отношений он был гладким и холодным.

- Кто она, чёрт возьми?! - её голос моментально стал звонким и громким. Прошедший мимо мужчина обернулся. Коул мягко ему качнул головой, как бы говоря, что всё в порядке, и тому пришлось поверить.

- Прекрати орать на всю улицу, - он шипел, он не выносил истерик.

- Я буду орать, потому что ты решил порвать со мной из-за омеги, которая уже живёт у тебя! - Бриджит из милой и красивой девушки с лёгкостью превратилась в самого злейшего зверя, которому угрожали, и нужно отбиваться.

- Твои крики ничего не поменяют. Это уже случилось, и тебе нужно как-то всё принять.

- Ты обещал мне, что мы всегда будем вместе! - и если только ей он это обещал. В перспективе Бриджит была той, с которой возможно он захотел бы провести пару лет вместе, но о большем серьёзно он не задумывался, - И что теперь? - глаза покраснели, она еле сдерживалась. Идя к нему домой, Бриджит даже не задумывалась, что этим утром ей разобьют сердце и выкинуть на дороге, как будто это не важно, как будто такое можно делать.

- Я не думал, что это произойдёт. - Где-то глубоко внутри ему было стыдно, он жалел, что делает с ней плохие вещи сейчас, но другого выхода нет. Нельзя вычеркнуть из жизни ликана безболезненно, но и нельзя оставить.

- Тогда тебе нужно подумать, что теперь делать… - по щеке скатилась одна единственная слеза, которую Бри не в силах сдержать, - Я беременна. Мне кажется, что я беременна.

Столь неожиданную новость он не мог себе даже представить. Его чёрные глаза остановились на прядке светлых волос, которая колыхалась нервно от сбитого дыхания Бри. Вокруг было тихо, но он не слышал собственные мысли. Они будто бы разом пропали, оставив его с пустой головой принимать решение.

- Не надо врать, - прозвучало предупредительным тоном, но девушка не колыхнулась.

- Я не вру. Мне кажется, что я беременна, если верить первым признакам, - едва следя за мыслью, которую она вела, Коул прислушивался к ровному сердцебиению. То, каким оно не было резко колеблющимся даже после истерики, говорило лишь о том, что омега не прибегала ко лжи. Его прошибло холодным потом.

- Твою мать, Бриджит! - Весь его вид показывал, как не по душе эта ситуация.

- Что мне теперь делать, если ты не хочешь быть со мной? - её почти охватывала вторая волна истерики, и это нехорошо для ребёнка, не хорошо для неё. Коул подошёл ближе, обхватил омегу и прижал голову к своей груди. Его чёрные глаза бегали по проезжей дороге в поисках ответов.

- Всё будет в порядке, - и если на предмет лжи сердце Бри не билось бешено, его же сейчас было готово вырваться из груди. Он сам себе не верил, - Давай уйдём с этой улицы.

Альфа потянул в сторону небольшой просёлочной дороги между домой, он знал короткий путь. Бриджит старалась прийти в себя, чувствуя, как тепло разливается по всему телу, как в те времена, когда Коул также тревожился о ней, также заботился и переживал. Она жаждала его внимания.

Дорога вела уже не к дому Бри, а в более знакомое место. Они лавировали быстро по дороге, сворачивая всегда уверенно. Коул не отпускал её руку, наоборот, сжимал крепче, заставляя улыбку расцвести на розовых губах. Дом, в который они направлялись, наконец нарисовался на горизонте. Серый, одноэтажный, крыша чёрная, забор немного ветхий, но вполне справлялся со своей оградительной задачей. Передний дворик порос травой, за территорией особо некому было ухаживать. Только Коул толкнул калитку, дверь открылась, и из дома вышел светловолосый парень, даже не подозревая, что будет сегодня принимать гостей.

- Сегодня ты мне нужен здесь, - альфа быстро опередил своего друга и лишь одним взглядом не позволил закрыть дверь. Он вошёл первым. Бриджит, проходя мимо Томаса, будто бы победно улыбнулась, говоря: “Зря ты меня вчера не пустил”.

Его дом был намного меньше дома Коула, но надобности в нескольких дополнительных комнат нет. К счастью, хватало гостиной и гостевой спальни на неожиданный случай, как, например, этот. Брюнет наконец выпустил руку Бриджит, оставив стоять посреди кухни, пока Томас оглядывал её с сожалением.

- Приведи кого-нибудь из врачевателей, желательно Генриетту, ей я больше всего доверяю. - Коул просил и приказывал одновременно, - Иди в комнату, - произнёс, не глядя на Бриджит, он хотел остаться наедине с Томасом без лишних ушей.

Девушка, несколько раз вздохнула и выдохнула тяжело, пытаясь манипулировать ситуацией, но Коул терпеливо ждал повиновения. Ему хватало, что в доме, где он живёт, сейчас находится довольно своевольная омега, на ещё одну у него просто-напросто не хватит сил. Бриджит двинулась медленно не хотя без победы в своих руках. Как только дверь закрылась, Блэйк с облегчением выдохнул. Он опустил голову, чёрные волосы, словно шторка, опустились на лицо.

- Что-то серьёзное?

- Просто приведи врачевателя.

- А как же Оливия? С кем она сейчас? - Томас был обеспокоен этим вопрос, ведь ответственность лежала на нем.

- Она будет в порядке, ничего не случится, потому что это всё не должно продлиться долго. - Коул поднял наконец голову, откинул её назад и тяжело задышал. Томас знал, что он себя так ведёт, если что-то идёт не по плану. А планы он высчитывал лучше других, будучи хитрым стратегом.

- Я быстро.

Омега покинул дом. Внутри зверь Коула чувствовал напряжение, их ощущения перемешивались, образуя единую кашу эмоций. Волк нервничал, но при этом больше переживал об Оливии, поэтому как только он позволял закрыть себе глаза, то сразу видел бесстрастное лицо шатенки. Кто бы мог подумать, что в его плане будут появляться детали, подобные таким? Кто бы мог? Ни один ликан, даже самый умный, не смог бы предположить. И всё же нужно собраться, чтобы принять самые верные решения.

Он с лёгкостью орудовал на кухне Томаса, доставая мешок с травами, готовя чайник. Небольшую ёмкость он поставил в печку, а затем поджёг щепку и бросил к дровам. Около минуты он ждал, чтобы удостовериться, что огонь не погас, а затем прикрыл съёмной дверцей печь. До того, как вода вскипятится, он мог бы пойти в комнату, снова поговорить с Бриджит, но не тянуло его.

Мысли быстро размножились в его голове. Всего было понемногу: нормального и отнюдь сумасшедшего. Правда всё же одна мысль не давала ему покоя. Что будет, если сейчас появится ребёнок от Бриджит? С одной стороны, отцовство его не пугало. К своим годам он был готов. Нет ничего страшного, чего бы он не смог сделать. Пеленки, кормление, воспитание и прочие моменты. Это всё сейчас казалось ему несущественным. Но не то, что у него был план, как быть вместе с Оливией, как завести с ней детей, как заставить её поверить, что их жизнь будет за пределами её маленьких страхов. Теперь всё было слишком комичным и ничтожным.

Дверь открылась, и Бриджит, не высидевшая наедине с собой, вышла обратно в кухню. Мысли Коула в секунду упорхнули. Он лишь прислушивался к тому, как омега садится позади него за стол, отодвигая стул, как берёт в руки одну из книг Томаса, которых в доме было огромное количество, пролистывает, закрывает и кладёт обратно. Она наверняка хочет, чтобы он что-то сказал, но он был неспособен.

- Мне всегда казалось, что ты открыт к идее стать отцом, а сейчас на тебе лица нет.

Бриджит искусно пыталась манипулировать своими словами.

- Был, но многое поменялось.

- Появление Оливии играет какую-то роль в твоём изменении? - её имя слетело с уст Бриджит, заставляя внутри обоих что-то перевернуться. Бриджит была отвратительна сама мысль, что теперь им приходится обсуждать другую женщину в виде новой спутницы Коула. Вроде бы ещё вчера они были в своём мире, где Коул проводил с ней время, заботился, как мог, согревал ночами их совместную кровать, не противился наивным планам омеги построить семью. Она хотела быть с ним. Но кто не хотел?

- Разве то, что я сказал тебе на улице, не объясняет всё?

- Нет, я хочу услышать наконец, что ты изменял мне с ней. Признайся.

Тон её голоса был неприятным и мучительным, она пыталась уличить его позорно в великом обмане, которого не было.

- Это то, чего ты хочешь? Услышать ещё раз, что я не буду с тобой, потому что Оливия появилась в моей жизни? - он развернулся, усмехаясь над её попытками вывести его из себя.

- Да, я хочу услышать от тебя правду.

- Так вот! - Коул хлопнул по столу рукой и наклонился вниз, ближе к лицу Бриджит, - Я не уходил к ней от тебя, не спал с ней, между нами толком ничего не было.

На лице омеги появилось неописуемое удивление, будто бы все карты и мысли не сошлись воедино, клубок не расплёлся. Коул лицезрел это. Он смаковал каждой секундой шока, так и не подтвердив её догадки насчёт него и Оливии.

- Но я изменял тебя. Возможно тебе сложно в это поверить после того, как ты знала, что никто в этом Поселении меня не интересует, но ты забываешь об остальных четырёх, откуда я и привёз Оливию к себе домой.

Она мечтала дать ему пощёчину, ударить его, как можно сильнее, чтобы голова отвалилась, но Коул быстро выпрямился и отошёл обратно. В светлых глазах Бриджит разгорался огонь самого страшного гнева. Ноги подняли её обратно, сидеть не хватило терпения.

- Когда придёт врачеватель, он проверит, беременна ты или нет. Если да, то я обеспечу тебя с ребёнком, и он будет частью моей жизни. Если же нет, исход тебе, думаю, понятен. Ты больше никогда не появишься в моей жизни и не станешь её частью.

Бриджит, проглотив всё то, что хотела сказать, лишь представляла, как Оливия однажды обойдётся с ним также. Раз они не вместе, они возможно никогда и не будут. Она видела и представляла, как Коул ощущает то же, что и она сейчас, - будто бы землю выбивают из-под ног, и больше ты никогда не опустишься обратно, будто бы гравитация перестаёт существовать, и нет ничего, к чему ты можешь притянуться. Путешествие в неизведанной чёрной пустоте.

Дверь вновь закрылась за омегой, и в кухне остался лишь Коул. С улицы слышен стрекот цикад, а крышка била по посуде, сообщая, что вода закипела.

Томас вернулся с врачевателем спустя полчаса. За это время Коул с Бриджит не обменялись и словом. Девушка как сидела в гостевой спальне, так и предпочла там остаться, прокручивая отвратительный разговор в голове снова и снова. Коул старался, наоборот, освободить свой разум от любых мыслей и приготовиться к непредсказуемому исходу осмотра. К сожалению, пришла не Генриетта, а её помощница, альфа указал на дверь и объяснил кратко ситуацию.

Томасу не хотелось лезть в дела своего главы, но, как друг, он не мог игнорировать то, каким отстранённым пришёл Коул. На нём лица не было.

- Думаешь, она может лгать? - аккуратно спросил, усаживаясь на стул рядом.

- Нет, сердцебиение было спокойным, и тем более я знаю, когда она лжёт, а когда говорит правду.

Томас хотел дать напутственное пожелание, поддержать своего друга, но не знал, чего желать. Чтобы Бриджит оказалась беременная и его странноватым отношениям с Оливией пришёл конец? Это было бы противоестественно. Но как не радоваться тому, что у Коула, возможно, в скором времени будет сын, несмотря на то, что не от любимой? История становилась запутанней. Он вновь обратил свой взгляд к брюнету, и по задумчивому отстранённому виду уловил одно - он прислушивался. Слушал. Изучал. Пока было тихо, осмотр не закончился.

- Кстати мы вчера отлично провели время с Оливией, она хочет научиться играть в шахматы. - Омега попытался ещё раз завести разговор.

- И как её успехи после первого дня? - Отвлечь удалось. Коул обратил всё ещё обеспокоенные глаза к Томасу. Отчаяние удалось перебить через всколыхнувший интерес.

- Думаю, у неё есть потенциал, - усмехнулся, давая примитивную оценку, - Не уверен, что она тебе говорила, но ей скучно дома. Просила книги, я могу дать свои. Ей хоть будет, чем заняться, пока ситуация не прояснится.

- После одного проведённого дня заботишься о ней, как о своей сестре? Похвально, - тёмные глаза потеплели, на лице заиграла знакомая харизматичная улыбка, которая собирала щёки в веер из маленьких морщинок.

- Ну, я ведь правильно понял, что она уже почти часть нашей стаи? - просиял в ответ.

- Можно собрать книги, - уклончиво проговорил.

- Тогда пойду выберу ей парочку.

Томас вышел их кухни, зайдя в свою скромную гостиную, где целая стена была отведена стеллажам для повестей, очеркам, романам, мемуарам и новеллам. Он хотел угадать, какие книги Оливии по душе, раз она любит читать. А вдруг он выберет то, что она уже читала? И эта мысль заставила высматривать ещё изощрённее.

Альфа прожигал дверь взглядом, слыша, как зашуршала одежда. Видимо, осмотр подошёл к концу, но ни слова не было слышно. Прозвучал один тяжёлый вздох, и дверь наконец открылась. Выплыла лекарь. Она обтирала руки о влажное полотенце. Нервы так шалили, что Коул резко встал, скрипнув ножками стула по деревянному полу.

- Господин Блэйк, - девушка обратилась неуверенно, даже боязливо, - к сожалению, беременности нет.

Воздух застрял у него в груди, он стоял, не зная, что сказать точно. Каковы были его настоящие чувства, если не слушать скулёж волка внутри? Грусть? Печаль? Или облегчение? Он не мог разобрать.

Пока его голова была занята мыслями, из комнаты следом вышла Бриджит. Её лицо излучало грусть, которая сменялась тревогой. После слов о расставании новость о том, что ребёнка нет, обременяла её. Ничего больше связывать их пару не могло, и это было похоже на унижение, но будто бы даже хуже. Она знала, что он испытает облегчение, не сейчас, но это чувство к нему придёт, что вся ситуация не обернулась непоправимыми последствиями. Ей же оставалось только мечтать быть частью его жизни, его семьи.

Коул молча кивнул лекарю и исчез в дверях гостиной. Томас как раз закончил с книгами, заматывая их в тканевой свёрток. Так легче нести. Конечно, он слышал, каков оказался исход, и тоже облегченно выдохнул. Ещё беременной Бриджит их стаи не хватало.

- Готово? - спокойно спросил Коул, глаза указывали на книги.

- Вот, бери. - Парень также спокойно протянул ему свёрток и проводил удалившегося альфу.

Вот так, он ничего больше не сказал Бриджит, которая потеряно мялась в дверях гостиной, не зная, куда себя деть. Не секрет, каким Коул мог быть холодным и неприятным, но ей ещё предстояло прочувствовать, каково внезапно оказаться чужой, оказаться тем аутсайдером, с котором он не заговорит. Никогда.

Внезапно день оказался для Блэйка солнечным, он вышагивал степенно, не торопясь, по улице, даже иногда поглядывая на прохожих. Незначительная вещь с утра могла всё поменять, но сейчас, план вновь крутился так, как он это задумывал изначально. С ярким чувством победы он вошёл обратно в дом, где его встретили обеспокоенные голубые глаза Оливии.

Он уже хотел вручить ей книги, предложить заняться чем-то весёлым, как в гостиной, на диване заметил похожий небольшой свёрток, из которого торчал кусок ткани. Цвет был похож на цвет платья, в котором она прибыла сюда.

- Ты собрала вещи? - его голос был вновь холодным и отстранённым, когда он обращался к ней, сидящей в кресле, натянутой, как струна от напряжения и волнения.

- Я подумала, что сегодня прекрасный солнечный день, когда я смогла бы вернуться домой.

Как же не хотел он слушать очередные слова о возвращении домой, не хотел думать, что снова придётся врать и втирать свои россказни. Оливия не оставляла ему выбора.

- Как только будет возможность, так сразу я первым делом отведу тебя обратно, но не сегодня. - Альфа приблизился и протянул свёрток, - Томас передал тебе книги.

- Почему? - тихо спросила.

- Почему Томас передал тебе книги?

- Нет, почему нельзя вернуться домой? Неужели есть весомая причина на это? - он слышал, как она нетерпелива. Лгать нужно уверенно и правдоподобно.

- Хорошо, давай поговорим, как взрослые ликаны. - Коул поставил свёрток на диван, который так и не приняла омега, а затем сел напротив неё. Ложь сама начала сплетаться в общую картину, - Кучер, который тебя вёз, был отпущен. Сначала я подумал, что в знак милосердия, но, как оказалось, нет. Все твои вещи были найдены на дороге, нетронутые, что означает, грабителям вовсе не нужна была твоя материальная составляющая, им не нужен был кучер. Остаёшься только ты. Насколько мне известно, он доложил всё твоим родителям, но на поиски они пока не выдвинулись. Мне непонятно, почему. Источники доложили мне, что твоя семья приближена к власти, может, это тебе о чём-то говорит? - он не прервался ни на секунду, будто бы сам поверил в придумку.

- Нет, у нашей семьи не было врагов.

- Обычно членов правящей семьи сложно похитить, а вот приближенных, тех, кто важен, довольно легко. Возможно выбор пал на тебя. Грабители делают вид, что ты у них. Просят выкуп.

- Тогда мне точно нужно вернуться, Коул! Мои родители думают, что я страдаю в плену, это… Просто ужасно! - он почувствовал её испуг, запах слегка сменился, когда в кровь прыснул адреналин. Волк внутри заметался.

- Для того, чтобы они не ушли сухими из воды, нужно посмотреть, как разыграется ситуация. В любом случае, твои родители сейчас в безопасности. Я слежу за этим. Как только всё будет чисто и гладко, я верну тебя, обещаю. Хотя… - Коул театрально опустил взгляд в пол, будто бы сомневался.

- Что? - она нервничала, не скрывая ничего.

- Возможно ты права, я не могу решать за тебя, ты ведь не пленница здесь. Мы можем отправиться, если захочешь.

Он будто бы давал ей выбор, будто она у руля, будто имеет право решить за себя, чего хочет. Только искусный манипулятор может понять, что им манипулируют. Оливия таковой не являлась.

- Нет… Пойми…

- Я понимаю, ты скучаешь по своим близким. - Коул встал с дивана и опустился перед омегой на колени, видя, как слёзы собираются в уголках её глаз.

- Нет, я ужасная эгоистка! Ты прав! - Оливия замахала руками, не желая слышать, как ему жаль, что она оказалась заложницей ситуации.

- Ты не можешь быть эгоисткой, ведь за время, что мы друг друга знаем, мне стал понятен твой образ. - Усмехнулся, пытаясь поймать её лицо, пока она крутила головой, всё отрицая.

- Нет, я имею в виду, что… Они думают, что я мертва. Этим фактом я облегчаю жизнь Питу, который может найти себе достойную. Облегчаю жизнь родителям, потому что у них всё ещё остаётся прекрасная дочь, подходящая по всем факторам. А Джудит… Наверное, только её жизнь не меняется. Она как была любимой дочкой, так и осталась. Просто меня гложет чувство вины. Я должна была смириться со своим местом, а сейчас была бы рада не существовать там.

- Ты можешь остаться здесь, если хочешь. - Коул мечтал прямо здесь и сейчас, что она скажет: “да, хочу”, ему бы не пришлось постоянно перешивать план, думать о последствиях, их жизнь стала бы проще. Однажды.

- В моём Поселении нет опций. Я воспитана по традициям, в которых нет права выбора. У меня его нет, Коул. Я не могу быть свободной и жить так, как живёшь ты. Я тебе завидую, если честно. Только посмотри, - она указала на комнату руками, а затем вновь поспешила утереть нос, пока альфа, всё ещё стоял на коленях так, чтобы их глаза были на одном уровне, - Тебе явно уже прилично по возрасту, но нет семьи, потому что это твой выбор. Свой дом, где ты можешь жить совершенно один и наслаждаться всеми прелестями одиночества. Работа, которая тебе явно нравится. Как хорошо было родиться альфой, да?

- Знаешь, в нашем Поселении невозможно достойно сравнить жизнь омег, альф и бет, потому что у каждого есть, что записать в недостатки, а что - в преимущества. Я не хочу говорить о недостатках быть мной и о недостатках быть тобой. Давай просто наслаждаться, хорошо? - он тепло улыбнулся, - И перестань, блин, плакать, это отвратительно. Я запрещаю в своём доме слёзы! - они рассмеялись, и пока Оливия решительно вытирала своё влажное лицо, Коул наблюдал за ней, будто бы нейтрально, будто бы, как приятель, пока внутри разгоралось предательское чувство. Чем больше он её обманывает, тем больнее ей придётся принимать правду после.

========== Часть 19. Ксенофобия ==========

Последние несколько дней Вероники начинались одинаково. Она просыпалась. Не покидала дом. Осторожничала с тем, что ела, и совсем не осторожничала с тем, что пила. Неизменным за эти дни было то, что каждый раз, неважно, во сколько, к ней приходила подруга. Проверяла её, но при этом не сознавалась, что проверяла.

Вероника и Эмма были знакомы с самого детства. Это те самые подруги, которые сильно разнятся в характерах, в словах, в поведении и в действиях, но при этом каким-то неведанным образом смогли найти общий язык, будучи на разных полушариях. Эмма была доброй, понимающей, всегда входящей в положение тех, кого с трудом иногда понимала, с лёгкостью помогала и была в целом светлой и пушистой. Вероника же больше походила на злого духа. Вечно со своим мнением, которое, конечно же, не совпадало ни с чьим. Малоприятная и порой чересчур заносчивая. Но они обе были добрыми. Без увиливаний. Правдиво добрыми. А ещё сострадательные друг к другу, поэтому, когда на пороге дома альфы появилась незнакомая им омега, которая была, как удушающий приём для Вероники, им снова пришлось несладко. Одна страдала, другая же пыталась уменьшить эти страдания.

В день Праздника Силы, Эмма догадывалась, что Вероника не появится, несмотря на обещание, и не станет приходить. Видеть Коула с кем-то было невыносимо. И это была не боль. А ревность. Гнев. Непринятие всего происходящего.

Вероника сидела в кухне и попивала себе спокойно самое крепкое, что она смогла найти у себя дома. Тёмный ром. Вкус карамели мягко играл на языке. Вероника наслаждалась напитком, пока в дверь не постучали. Тогда ещё не совсем была выверена закономерность, и она не знала, кто пришёл. Но и удивления не было никакого, когда на пороге она увидела свою подругу. Серые глаза скользнули по руке, в которой Вероника небрежно держала стакан с ромом. Стало сразу понятно, к какому лечению она прибегла.

- Я так понимаю, ты не собираешься идти на праздник? - тяжело вздохнула, проходя внутрь, вслед за покачивающейся брюнеткой.

- Издеваешься? - вопрос Эммы рассмешил её, - Как будто это не очевидно?

- Коул хотел, чтобы ты пришла. - Бета ужаснулась, когда оказалась в кухне. Куча грязной посуды, недоеденная, заветренная еда. Её подруга явно перестала контролировать свою жизнь.

- Ему, видимо, нравится смотреть на мои мучения.

- Ты слишком драматизируешь. Он, наверное, даже не в курсе твоих настоящих чувств.

- Он - наш альфа, конечно, он в курсе!

Вероника тяжело взгромоздилась прямо пятой точкой на столешницу и оперлась о стену сбоку. Безусловно, где-то внутри её ранимая натура задрожала от слов, что он заинтересован в её присутствии, но голова чётко твердила: “Потому что ты часть его стаи!”. И это сложно было отрицать.

- Ты не можешь вести такой образ жизни! - Эмма, закатав рукава белой рубахи, принялась сначала очищать посуду от остатков еды, сбрасывая в мусорку, а затем складировала её в мойку.

- Зачем вообще что-то делать? - обреченно произнесла подруга и снова присосалась к стакану с ромом.

- Рони, на этом жизнь не заканчивается. Пусть Коул теперь несвободен, но есть и другие. - На тухлую попытку подбодрить Эмма получила первый предупредительный взгляд, - Я имею в виду, что ты не должна так сильно на этом зацикливаться.

- От мысли, что мне придётся каждый раз видеть их вместе, становится больно. Я не представляю себе такую жизнь.

- Дорогая, - Эмма отвлеклась ненадолго от уборки и подошла к подруге, заглядывая в её глаза то ли медового, то ли зелёного цвета, - если бы мы что-то могли с тобой сделать, мы бы сделали. Сейчас ничего от нас не зависит.

Эти слова казались бете абсурдными. Как это ничего не зависит? Всегда была куча вариантов, что можно сделать, но ни один из них не обеспечит ей отличную жизнь с Коулом. За несколько дней, которые Вероника провела будто бы в агонии, она пару раз задумывалась о расправе над Оливией, её похищении и даже о том, чтобы сообщить её семье, где искать потерянную омегу. Но всё перечисленное попадало в категорию “предательство”, на которое она не могла подписаться. Так что оставалось? Изощрённо испортить отношения Коула и Оливии. Это самая гениальная мысль, которая пришла за время раздумий.

- Я ещё не решила, что буду делать с этой Оливией…

Произнесённые слова ещё сильнее озадачили Эмму. Подруга всё меньше стала звучать логично или же осмысленно и всё больше становилась похожей на сумасшедшую, повёрнутую на альфе глупышку. Наверное, стоило сказать об этом Джулсу, предупредить, что всё не совсем ладно с Вероникой. Только она этого делать не стала. Поговорив тем вечером ещё немного с подругой, Эмма вроде бы успокоилась, понимая, что в Веронике всего лишь говорит алкоголь, не более. Если она проспится, окончательно поймёт, чего дальше хочет от жизни, всё встанет на свои места. В этом она была уверена.

Но каково было её удивление, когда следующим днём, придя к Веронике вновь, она нашла её за бутылкой уже во второй раз.

- Мне стоило догадаться, что это опять ты. - Голос девушки звучал немного обречённо, без особого энтузиазма.

- А мне стоило догадаться, что вчерашние твои обещания взяться за голову всего лишь пустые слова, - Эмма закатила глаза, проходя в дом, и поспешила выхватить бутылку из рук подруги, - Мне кажется, тебе надо проспаться. Ты не забыла, что у нас завтра собрание с Коулом в доме Власти?

По тому, как Вероника стояла, пошатываясь в коридоре, и, прищурив глаза, пыталась сообразить, очевидно стало, что забыла. Она начала загибать пальцы, высчитывая дни, но постоянно сбивалась и вновь разгибала все.

- Не мучай себя, это завтра. - Поставив отобранную бутылку на столик в коридоре, бета подошла к задумавшейся подруге и слегка подтолкнула к лестнице, - Где вообще твоего брата носит? Неужели ему всё равно, что ты тут пьёшь?

- Филипп* уехал по делам в Первое. Он мне говорил, когда вернётся, но как ты понимаешь, я забыла. - Пока Вероника что-то бурчала себе под нос, и это еле доносилось до слушательницы, Эмма толкала вверх по лестнице её непослушное тело, - Кстати я решила, что сделаю с Оливией. Чтобы было не жестоко и по-доброму, я верну её домой. Это ведь не так сложно. Четвёртое совсем недалеко, надо просто отвлечь Коула и Джулса, и Томаса, и ещё стражников. Она сама будет рада оказаться дома. Но мне нужна помощь, понимаешь? - хихикнула бета, намекая явно на свою единственную подругу.

- Мы не будем похищать Оливию даже ради таких благородных целей. - Не рассчитав силы, Эмма толкнула Веронику на второй этаж, и та, не удержавшись на своих двух заплетающихся ногах, рухнула и продолжилахохотать.

- Она сама захочет. Нам надо всего лишь подпортить их отношения. Это я возьму на себя. Ты же знаешь, у меня талант.

- Гадить другим? - недовольно буркнула и попыталась поднять Веронику обратно на ноги, но та просто отказывалась быть хоть немного устойчивее.

- Ой, - она продолжала себе беззаботно хохотать, разглядывая белый потолок. В обзор иногда попадала фыркающая Эмма, усиленно старающаяся поднять её с пола.

Это оказалось совершенно бесполезным, и в голову пришёл новый план. С последними силами бета подошла к попытке просто дотащить подругу до кровати. К счастью, в этом участие полупьяного тела нет необходимости. Она подхватила её за локти и потащила, как мешок, по коридору.

- Все омеги какие-то шлюхи, замечала? Ну, кроме Томаса, он слишком нежный для всего такого.

- У этого слова немного другое значение, я тебе потом расскажу. - Хмыкнула Эмма и наконец толкнула дверь в спальню. Только она начала тащить тело подруги, как ковёр начал закручиваться и создавать заметное сопротивление, но даже это не остановило Эмму на пути к усыплению Вероники. А та преспокойно, бегая глазами по комнате, думала, почему это Оливия не шлюха, и когда наступит потом.

- А где моя бутылка? - пробурчала, а в это время Эмма изо всех сил затаскивала её на кровать. Вот-вот. Ещё чуть-чуть. Ещё совсем немного.

И наконец дурно пахнущее тело оказалось на мягкой кровати. На белых простынях чёрные непослушные волосы выглядели контрастно. Единственная трезвая здесь Эмма принялась раздевать и разувать единственную пьяную.

- Значит, не поможешь мне в моём грандиозном плане? - жалобно простонала в подушку, когда её тело насильно перевернули на живот.

- Ни ты, ни я, ни мы не будем ничего делать по отношению к Оливии. Оставь эту идею, пожалуйста, иначе ты можешь влипнуть в неприятности.

- Куда больше-то неприятностей?

- За такое Коул выгонит тебя из стаи. Ты ведь этого не хочешь? - Эмма ласково убрала прядку с лица подруги, как только она её раздела, и подтянула одеяло повыше.

- Может быть это и лучше, чем то, что сейчас. - Глаза Вероники вновь окрасились в грустный, голос перестал быть пьяным, будто бы представление подошло к концу, - Я не знаю, как мне теперь быть.

- Ну, во-первых, не пить. А во-вторых, тебе нужно задуматься сейчас о себе. Заново перестроить жизнь.

- Проще сделать всё то, что я запланировала.

- Согласна, проще. Но ты думаешь, что, избавившись от Оливии, Коул одумается и посмотрит на тебя так, как не смотрел несколько лет? - она озвучила ту правду, которая давно крутилась у неё в голове, - Прости, но ты и над этим должна подумать.

- Но может он, потеряв её, поймёт, что такое не быть с кем, кого любишь.

Пусть Вероника и не знала то, какими, на самом деле, были отношения между Оливией и Коулом, казалось, уже ничего в жизни не остановит её от этих мыслей.

Эмма же, несмотря на то, что испытывала некую обеспокоенность, не стала рассказывать всё Джулсу по возвращении домой. Про себя она дала ещё один шанс подруге, прежде чем идти и поднимать тревогу в стае. Тем более она знала, что если так поступит, то Вероника возможно не простит подобного предательства. Эмма дала ей срок. И на следующий день она преспокойно ждала подругу на площади: в дни собраний со стаей они всегда встречались на одном и том же месте.

В этот день Вероника слегка опоздала, но не по причине того, что вновь пригубила совсем немного для храбрости, а потому, что её путь к площади в этот раз лежал мимо дома Коула. Почему-то идея поглазеть хоть как-то, возможно только через окна, казалась ей почти необходимой. Никто, наверное, не смог бы понять, почему она страстно воспылала к этой мысли с самого утра.

Но только она подошла к забору, немного пригнувшись, дверь открылась так же внезапно, как и то, что из дома вышел Томас. Этого она совершенно не ожидала.

- Я хотела ещё раз поблагодарить тебя за книги, теперь я хотя бы перед сном время коротаю с интересом, - услышав кусочек диалога, Вероника скорчилась: голос её казался, ну, просто противным. Вся из себя вежливая, деликатная и аккуратная.

- Да не за что, я выбрал свои любимые, так что не суди их строго. Возможно это ранит мои чувства, - в голосе Томаса слышались смешинки, Вероника поняла, что он явно к ней добр, - Мне пора. Коул не любит ждать.

- До завтра, - Оливия на прощание улыбнулась.

- До завтра.

Послышалось, как входная дверь закрылась, щёлкнул замок, а затем Томас двинулся с крыльца по дворику прямиком к калитке. Она смотрела на него испуганным, но при этом недовольным взглядом, пока он ни в чем себе не бывало в двух шагах от неё прикрывал калитку.

- Твою мать! - Только боковым зрением он заметил согнувшуюся ликаншу, адреналин прыснул в кровь, - Что ты здесь делаешь? У нас ведь собрание с Коулом.

- А ты уже в друзья набиваешься будущей суженой нашего альфы? - огрызнулась и выпрямилась, потоком отгоняя крепкий запах перегара.

- Фу, - Томас отмахнулся рукой и сделал интуитивно один шаг назад, - Ты пахнешь, как таверна поздней ночью!

- Зато ты пахнешь, как друг-предатель.

- О чём ты?

- Разве непонятно? Сначала Эмма носит ей платья, угождая стилю, теперь ты носишь книги, чтобы она могла “коротать время перед сном”, ах, да, “с интересом”. - Вероника попыталась сделать похожий невинный голосок, но ничего не вышло. Пародия совсем не удалась. Полная гнева и злости, бета пошла по дороге в сторону дома Власти, решив больше не замечать друга-предателя.

Томас молча догнал её и вышагивал рядом. В его намерениях никогда не было обидеть подругу, члена стаи, ликаншу, которая всегда была отличным соратником и хорошей поддержкой. Просто времена поменялись. Обстоятельства. И все изменения не были обратимыми в глазах Томаса, но не в глазах Вероники. Они постепенно приближались к площади.

- Мне кажется, тебе нужно смириться, что в скором времени Оливия станет частью нашей стаи. - На услышанное девушка лишь гневно оскалилась, поэтому омега решил продолжить, - Возможно она появилась немного внезапно, но и её отношения с Коулом явно другие.

Это она итак знала. Очевидное лишь раздражало, но никак не решало проблему. Ещё пару минут они шли молча, а когда проходили мимо назначенного с Эммой места, Вероника никого не нашла. Видимо, подруга устала ждать и отправилась в дом Власти сама.

Коул как раз ожидал только их. Джулс и Эмма были в сборе. Появление оставшихся наконец подвело к тому, зачем они собрались. Как только взгляды двух подруг сошлись в контакте, Эмма тяжело вздохнула и наклонилась к бородачу.

- Нам надо будет поговорить, - у неё не оставалось выбора. По тому, как пахло от Вероники, по тому, каким злое было её лицо, по тому, как уже даже Томас на неё поглядывал, говорило об одном. Нужно предпринимать решения, которые нейтрализуют негативные намерения беты.

- О чём? - прошептал Джулс, наклоняясь ближе, пока глазами он следил за тем, как Коул уже собирался начать говорить, но что-то явно его останавливало.

- Потом.

- Вероника? - Коул, будто бы не понимая что-то важное, обратился к рядом сидящей бете, - Ты пьяная?

- Я не пьяная, я выпила. Вот вчера я была пьяная, да, Эмма?

Наверное, если бы Коул не был столь проницательным, то он бы подумал, что между подругами что-то разладилось, но невербально Томас ему подсказал. Глаза его метались от лица Эммы к Джулсу, она отсылал всевозможные сигналы бедствия. Но возможно он ошибся. Эмма мягко обратилась к нему:

- С чего начнём?

- На самом деле, тем не так много. Для начала я хотел сказать, что на некоторое время мы перенесём наши личные собрания в дом Эммы и Джулса. Оливии незачем знать все подробности сейчас, хорошо? - он учтиво дождался, когда каждый кивнёт, пока Вероника безучастно пялилась на свои руки под столом. По всей комнате расходились её эмоции, гневные, недоброжелательные, - Также я бы хотел, чтобы кто-то из вас поехал во Второе. Правитель направляет на следующей неделе туда нашу делегацию, я бы хотел от нашей стаи отправить Томаса, ты не против?

- Какова цель?

- Нашему Поселению необходимы дружественные отношения со всеми остальными, и я бы хотел, чтобы ты проследил за тем, как бы делегация не ухудшила их. Пусть Роланд и не заинтересован в этом, но мы - да.

- Без проблем, всё пройдёт гладко. Можешь на меня положиться.

- Ещё один важный вопрос, который я хочу обсудить с вами сегодня, это… - он сделал непростительную паузу, давая момент Вероники угадать, какая тема будет дальше, - Оливия. Она останется у нас, но есть ряд моментов, которые теперь нужно поменять. Во-первых, я пока не уверен, что она может самовольно выходить из дома, но и запирать её я не хочу. Друзей у неё пока нет, поэтому я хотел, чтобы вы, Эмма и Вероника, немного с ней побыли, рассказали больше о нынешних порядках… - не успел альфа договорить, как Вероника успела испытать страх и ужас.

- Ни за что! - она хлопнула рукой по столу. Эмма тут же спрятала лицо в ладонях, не желая участвовать в том, что скорее всего собиралась устроить её подруга. Бунт против Оливии, - Почему я должна с ней водиться?

- Потому что Оливия будущий член стаи. - Коул, не обращая внимание на бурную реакцию, откинулся на стуле.

- Точно? - усмехнулась бета, - Мне казалось, чтобы стать членом стаи, нужно пройти сначала отбор. Или ты теперь принимаешь в стаю всех, с кем спишь? А также, если она будущий член стаи, так почему её нет на нашем собрании? Почему она должна сидеть в твоём доме? Почему мы с ней должны нянчиться?! - всё негодование, которое копилось в Вероники за последние пару дней, постепенно выливалось. Она разгневанная глядела на своего хладнокровного альфу и ждала хоть один вразумительный ответ.

- Хорошо, вы должны знать правду. - Коул вновь спокойно обратился ко всем за столом, - Оливия - моя Истинная. И как вы знаете, традиции и правила, она должна быть членом нашей стаи без отбора. Это исчерпывает все твои вопросы, Вероника?

Она не была готова к вытекающим ответам на свои вопросы. Мало что они знали в целом об Истинных. Они встречались редко. Почти никогда. Имели крепкую связь. И предназначены быть вместе. Остальные детали не были важны в мире, где Истинные не встречаются на каждом шагу.

- Но мы здесь не для того, чтобы обсудить наши с ней отношения. Всё, что я прошу от вас, это принять её, потому что если этого не произойдёт, - Блэйк строго посмотрел на Веронику, которая тяжело и размеренно дышала, - если вы не выберете её, не примите, то я вынужден буду больше не принимать вас. Таковы условия, всем понятно?

Тревога поселилась в каждом. В ком-то преданном, как Джулс и Томас, это не вызвало сильных отголосков. Им неважно, с кем Коул, насколько сильные его связи с кем-то, важно лишь процветание их стаи. Эмма тревожилась сильнее, видя, как всё происходящее разрывает её подругу, но не так тревожило, чтобы уйти из стаи. Самой тревогой стала Вероника, которая должна была переосмыслить всё, начиная с несвободного сердца Коула, заканчивая уходом из стаи.

- Когда мы вступали в твою стаю, одним из важных условий было кое-какое. Я его чётко запомнила, - Вероника взглянула на альфу, попыталась вновь утонуть в его чёрных глазах, но они с каждой секундой становились всё более чуждыми, - Мы не выбираем между любимыми и стаей, потому что стая первее, важнее, приоритетнее. Помнишь свои собственные слова, Коул? Ты ставил нас выше, чем других, в своей жизни, потому что считал, любовь отвлекает.

- Это не одно и то же.

- Так в чём отличия?! - она повысила голос, впервые так обращалась к своему альфе, - Твоя связь с ней, твои чувства ставят нас на второе место, ты только что сам это сказал. Значит, цели стаи, интересы и желания тоже.

- Это всё ещё в приоритете, просто мне будет спокойнее, если она рядом.

- Она будет твоей слабостью. - Уверенно сказала Вероника, - Если ты не отошлёшь её обратно, все твои враги придут за ней, как только узнают, что она важнее всего. Такова правда. Ей прочит судьба Анны, - произнесённое имя вызвало внутреннюю бурю у Коула, он сжал подлокотники своего стула, пока челюсти вжимались друг в друга. Он не хотел срываться, не хотел реагировать на сказанное, отворачивая голову в сторону, - Ты не сможешь ясно мыслить, если враги завладеют Оливией. Отошли её.

- Не смогу ясно мыслить? - Коул оскалился, возвращая взгляд чёрных глаз на бету, - Анну хладнокровно удушили и бросили перед моим домом, прямо перед дверью. Я знаю, кто это сделал! - альфа поднялся на ноги и метнулся к бете, вставая позади её стула. Когда голова его оказалась прямо над макушкой девушки, он заговорил: - И даже будучи Верховным, я не стал мстить, зная, каковы будут последствия для вас. Могу ли я ясно мыслить, Вероника?! - он излучал холод и гнев, когда опускал ладони на её дрожащие плечи. Её волк внутри сотрясался от страха, - А теперь пошла вон.

Он резко отпрянул назад и глядел, не моргая, как девушка встаёт из-за стола и боязливо встаёт в дверном проёме.

- Прости, я не хотела…

- Ты хотела. Таковы были твои намерения, когда ты вошла сюда.

Веронике больше нечего было сказать, не было желания как-то оправдываться, когда истина была на его устах. Она не пришла сюда с принятием мысли, что Оливия означает “навсегда”, ей хотелось думать о термине “временно”. Ещё раз окинув взглядом своих сидящих друзей, соратников, бета вышла из кабинет, а затем вылетела из дома Власти. Коул следом уже более строгим взглядом оглядел каждого, а затем нарушил тишину, произнеся:

- Если из вас кто-то сомневается в моих намерениях, вы можете следом оставить собрание.

Его рука небрежно указала на приоткрытую дверь, а после он вернулся к стулу. Ещё несколько секунд альфа молча сидел, внимательно изучая лица сидящих напротив.

- Я не прошу вас дружить с Оливией, если вы сами этого не хотите. Мне нужно, чтобы она не столь ярко скучала по дому. Остальное я могу выполнить сам.

- Я всё ещё согласна сходить с ней по ателье. - Эмма попыталась вывести напряжение к нулю, но одной ей не под силу.

- И вообще, Оливия сносная, я уверен. - Томас поддержал бету в попытках, и Коул заметно расслабился.

- Спасибо вам. Вернёмся к основе нашего собрания.

Хоть и Вероники не было на месте, им пришлось выкручиваться и обсуждать то, что было важным. Они больше не касались темы Оливии, хоть изначально на эту Коул выделил куда больше времени. Заметным было то, как изменилось их собрание эмоционально, атмосфера не стала легче, не разрядилась, но и у альфы не было мысли как-либо ухудшать ситуацию.

Вечерело. Собрание подошло к концу. Коул с Джулсом решили ещё парочку вопросов наедине, а затем кабинет опустел ото всех. На столе был небольшой беспорядок из свитков, в которых описаны правила Пятого, Коул знал их наизусть. Куча свитков, в которых было немалое, но недостаточное количество информации об Истинных, свитков-писем, которые слали ему обычные горожане, привлекая внимание к насущным проблемам Поселения.

Он собрал несколько писем с собой. Каждый вечер они служили ему чтивом перед сном. Ликаны писали о том, что им не нравится, что гнетёт. Одно из пяти писем было пустым, где сплошные жалобы ничем не подкреплялись. Одно из трёх было действительно важным. Но почти каждое второе описывало те проблемы и сомнения ликанов, которые он не мог решить. Недовольство Правлением Роланда.

Но несмотря на то, что он в силах был решить только половину проблем, ликаны, которых он каждый вечер и каждое утро встречал по дороге, улыбались ему и здоровались.

В этот поздний вечер, когда он возвращался домой, его голову так же, как и головы мимо проходящих, заняли насущные проблемы. Но он никому не мог их написать в письме. Никому не мог излить чувства. Вероника сегодня озвучила только верхушку того, о чём он думал постоянно. Но то, о чём он никогда не задумывался, так это о том, что чувства к Оливии, их связь, может поменять его приоритеты, сбить с толку. Он уже замкнулся мысленно над ней. Засыпал с планами об их будущем, просыпался с мыслями, как скрыть всю правду, и проводил день в попытках сделать из неё секрет. Это было сложно. Особенно всё усложняло то, как её пытливо и тщательно выискивали.

***

Уже несколько дней одна единственная группа не возвращалась с поисков, не сменялась. Она шерстила лес. Использовала все возможные ресурсы, чтобы поймать след Оливии, чей запах у них имелся. И не было результатов. Каждая прошедшая секунда играла против них. Лес постоянно меняется, запахи перемешивались, сменялись постепенно, перекачиваясь с одной точки на другую.

Но однажды, поняв, что путь дальше просто бессмыслен, Пит не мог больше задерживать свою команду. Мысль, что Оливия где-то совершенно одна, в страхе за свою жизнь, побуждала бежать дальше, продолжить искать, но тут же появлялась мысль, что если она в лесу совершенно одна несколько дней, то скорее всего она уже не среди живых. И тогда он начинал надеяться, что она всё-таки наткнулась на ворота одного из Поселений. А ближайшим было Пятым.

Пит присел на корточки. Рука опустилась к траве. Колючая и неприятная. Впереди простирался тёмный лес. За последние несколько дней он стал им врагом, который не отдавал того, кого они ищут. Но Пит больше не мог мысленно на этом фокусироваться. Теперь необходимо было составить новый план. Он готов запросить у Правителя разрешение на въезд в каждое Поселение с целью обыскать настолько тщательно, насколько это было возможно. На запах уже рассчитывать нельзя, ведь в людных местах по определённому аромату найти ликана сложно, да и не все вещи из её гардероба можно было полагаться. Как оказалось, какие-то пахли, а какие-то не имели запаха вовсе.

Прохладная рука легла на ему на плечо, вызывая из собственных мыслей. Голова рефлекторно повернулась, и глаза встретились с тёплым взглядом грустной Берты. Он читал на её лице печаль и сожаление, которым делилась с ним.

- Что будем делать дальше? - осторожно спросила, хотя мысленно догадывалась, что и Пит понимает отсутствие необходимости и дальше прочёсывать лес.

- Надо возвращаться домой. - Ответил, поднимаясь на ноги.

- Мне очень жаль, что Оливия так и не нашлась.

- Поверь, мне тоже, но это не конец. Я буду её искать.

*Филипп - удар.

========== Часть 20. Наперегонки со смертью ==========

Коул редко возвращался домой поздно. Обычно это происходило в дни, наполненные делами, которые не имели отлагательств. Сегодня же собрание выбило почву у него из-под ног, но он не собирался показывать вида при Оливии. Легче придерживаться непроницаемости, чем выслушивать вопросы, на которые не было разумных ответов.

Он открыл ключом дверь и вошёл в дом, покрытый почти ночью. Свет не горел. Конечно, первая мысль была очевидной - Оливия давно уже легла спать у себя наверху. Будить намерений не было, поэтому Коул, бросив на столешницу сумку со свитками и приметив прикрытую крышкой сковородку, решил узнать содержимое. Удивительно! Оливия самостоятельно разобралась с мясом и приготовила овощное рагу. Не то чтобы он сомневался в её кулинарных способностях, ничего касательно этого не было известно, его лишь интересовало, как долго она тут кружила вокруг печки в поисках каждого ингредиента.

Хоть еда и остыла, альфа всё же подчерпнул небольшой кусок и закинул его на пробу. Вполне съедобно. Когда он уже увереннее, достав тарелку, накидал самые аппетитные куски, позади послышался шелест. Инстинктивно глаза окрасились в ярко-голубой, чтобы видеть всё в темноте. Отставив тарелку, Коул двинулся в гостиную, откуда исходил звук. Слух улавливал дыхание. Размеренное и спокойное. А уже затем обнажённый нюх почувствовал сладкий запах земляники, который каждый раз щекотал его нос. Конечно, он замечал и мяту, и идущую грозу, но этот определённо был его фаворитом.

В темноте Коул ступал уверенно, направляясь к одному из двух диванов. Волчье зрение уже не было необходимостью, но он чувствовал интерес зверя внутри. Он почти не видел Оливию, только один раз, и то, её волка. А сейчас появилась возможность посмотреть на неё, на другую сущность. Вибрациями разносилось гулкое рычание. Она вызывала у мохнатого какие-то эмоции.

На груди Оливии лежала открытая книга, страницами вниз. Прикрытые глаза незаметно двигались под опустившимися веками. Тёмные волнистые волосы небрежно рассыпались по подушке. Ни один раз Коул всерьёз задумывался, если бы не их связь, понравилась бы она ему, на самом деле? В дни, когда ещё связь была покрыта тайной, он определённо находил её, как омегу, красивой, наверное, привлекательной, но никогда не было мысли серьёзно разрушить семью и сделать то, что в настоящем собирался сделать.

Идя на поводу желаний волка, Блэйк сначала убрал книгу с груди Оливии, переместив её на столик рядом и не забыв про закладку, а затем с особой галантностью одним простым, плавным движением поднял Оливию на руки. Она была совсем пушинка. Пушинка, которая пряталась за грудой тканей и несколькими слоями из подкладок платья.

- Хей, - прошептала Оливия, утыкаясь в грудь альфы, - ты наконец пришёл.

Коул опустил взгляд и посмотрел на Оливию своими ярко-голубыми глазами. Плевать на то, какой она была в глазах того Коула, который не знал о связи, сейчас она для него самое прекрасное создание.

- Я старался, чтобы ты не проснулась. - Крепче прижав омегу, он двинулся из гостиной в сторону лестницы.

- Всё в порядке, я ждала тебя, но вот совсем не думала, что ты так поздно вернёшься.

- Были дела, такое случается. - Хмыкает и осторожно ступает в темноте по лестнице.

- Конечно, ты же Верховный альфа, - то, как она произнесла полностью его должность, ещё раз подчеркнуло, что она не местная. Все в Пятом говорят просто и коротко - Верховный, - Мне скучно дома. - Голос Оливии становился бодрее.

- Давай завтра пойдём в лес? - предлагает как ни в чём не бывало, - Я уже давно хочу проветриться, плюс, мы можем потренировать твоё превращение.

После озвученного предложения омега окончательно взбодрилась. Коул толкнул ногой дверь и вошёл в спальню, к которой визуально никак не мог привыкнуть. С момента, как он купил дом, необходимость быть здесь отсутствовала.

- Мне казалось, что превращение ты точно со мной тренировать не будешь, да и… Как же безопасность? Грабители могут всё ещё быть рядом… - она не скрывала свои страхи.

- В твоё первое превращение я не совсем всё мог контролировать, - усмехнулся, укладывая Оливию на кровать поверх покрывала, - А насчёт безопасности ты можешь не переживать. Ничего с тобой не произойдёт, пока я рядом. Ты мне веришь? - от того, каким был сейчас добрым Коул, Оливия ещё раз оглядела его в попытках понять, сон ли это, и всё же быстро пришла в себя.

- Не знаю, верю или нет, но давай пойдём в лес.

Она была совсем немного растеряна, и Коул видел в её глазах знакомые страхи и старые переживания.

- Хороших тебе снов, Лив.

- Лив? Что-то необычное, - усмехнулась омега, - Я думала, моё имя невозможно нормально укоротить.

- Можно ещё Оли. Но тебе подходит Лив.

Коул поправил свои чёрные волосы и двинулся к двери. Если он хочет завтра превратиться, необходимо набраться сил, то есть хорошенько выспаться, особенно ей. Второе превращение скорее всего несильно будет отличаться от первого, так что Оливия хорошенько устанет. Он же планировал насладиться компанией её волчицы, вновь вкусить прекрасный запах, интенсивность которого будто бы утроилась.

- И тебе хороших снов, Коул. - Девушка села на кровати, потирая глаза.

Он прикрыл за собой дверь, слыша через стены, как омега встаёт и начинает расшнуровывать платье, видимо, готовясь перепрыгнуть в другое. Боги, она ведь сейчас там, в темноте, в шаговой доступности сейчас окажется возможно почти голой. Это одурманило его уставшую голову. Он, не рассчитав силы и потерявшись в непристойных мыслях, переборщил и хлопнул дверью слишком громко.

- Мы с тобой можем отвлечься… - прошептал волку, который тоже не на шутку подогрел свой интерес, - И нет ничего лучше для этого, чем сон.

Хорошо это или плохо, но Коул Блэйк любил поспать. Постоянные заботы Верховного и затраты волчьей энергии требовали от него долгих часов сна. Поэтому, когда Оливия проснулась как обычно раньше альфы, она поспешила после утренних процедур в кухню, чтобы приготовить еды с собой.

Конечно, её радовали их планы на сегодня. Она устала сидеть в четырёх стенах, мечась из комнаты в другую, дабы сменить визуальную обстановку. А ещё мысль продолжить обучение в превращении была заманчивой.

С собой решено было приготовить небольшой свёрток, куда Оливия положила два яблока и две груши, отрезала парочку кусочков сыра. Еду посерьёзнее некуда было положить, тогда Оливия, упаковав свёрток, достала флягу, которую нашла вчера вечером во время готовки, и открутила крышечку. Понюхала и, не обнаружив подозрительных запахов, наполнила питьевой водой. Жажда внезапно проснулась и, закрыв флягу, омега налила стакан прохладной воды.

Не успела девушка остаться наедине со своими мыслями, как послышались тяжёлые шаги по лестнице. Коул, потирая спросонья глаза, спускался вниз. Оливия ничего не смогла и произнести, когда альфа появился в кухне в одних спальных штанах. Она впервые видела его так близко без верхней одежды. Это было что-то с чем-то. Странно было наблюдать чужое мужское тело, когда она даже толком не видела обнажённым Пита. Это ли не странно? Лишь бы нагло не пялиться, Оливия быстро перевела взгляд на стену.

- Доброе утро, - пробурчал первым альфа и, всё также потирая глаза, отправился в сторону купальни. Его вот совсем не волновал тот факт, что он вышел в не совсем приличном виде.

- Доброе…

Как только дверь за Коулом закрылась, Оливия поспешила наверх, в свою комнату. Нужно переодеться в какое-нибудь платье, которое не так уж ей и дорого, раз придётся подпортить его в лесу.

Блэйк в это время подчерпнул из баночки зубную пасту и принялся за чистку. Волк внутри просыпался и уже предвкушал сегодняшнюю прогулку. Если раньше он баловал своего зверя постоянно даже мимолётными вечерними прогулками, то с появлением Оливии это стало почти невозможным. Волк будто бы и не хотел отлучаться. Столько всего внутри меняется, что Коул перестал поспевать.

Освежившись и выключив воду, альфа услышал повторный стук в дверь своим чутким слухом. Это был Джулс. Внезапно и неожиданно. Глаза беты бегали, выдавая важность того, что он пришёл сказать. Коул впустил его внутрь, не спуская внимания с Оливии, которая… Да, она переодевалась.

- Они придут сегодня. - Джулс тоже чувствовал близкое присутствие Оливии, поэтому он не мог говорить открыто, - С утра сообщили, что пришёл запрос на вход в город для проведения поиска одной пропавшей из Четвёртого. Думаю, это касается… - бета говорил тихо, пока Коул погружался в проблему, которая вырисовывалась всё чётче.

- Я понял. Кто тебе сообщил? - он знал, что подобные запросы приходят к единственному ликану в Поселении. И это Роланд.

- Омега из стаи Правителя. Он пришёл полчаса назад, сообщил, и я сразу направился к тебе. Что будем делать?

- К счастью, мы с Оливией сегодня уйдём, постараюсь на весь день. В домах они не пойдут искать, запахов много.

- Но её видели на Празднике, вдруг кто-то узнает по описанию.

- Тогда проследи, чтобы никто ничего не сболтнул. У нас нет времени, чтобы предупредить всех и каждого. - Коул понимал, насколько могла быть фатальной ошибкой появление Оливии на том глупом празднике. Не нужно было её сразу тащить в свет. Закончились бы поиски, Оливию признали бы без вести пропавшей и дело с концом. Если кто-то проболтается, план весь пойдёт крахом.

- Они всё равно вынуждены будут покинуть Поселение к вечеру, надолго Роланд не дал им пропуск, но пообещал задействовать нашу помощь.

- И ты должен быть среди помогающих. Будь внутри поисковой команды здесь, замети все те следы, которые потенциально могут привести к ней.

Джулс ещё минуту постоял на случай, если у альфы будут какие-либо указания, но их не было. Коул обдумывал и взвешивал все риски прихода поисковой группы. Пусть они сегодня и не найдут Оливию, но на след, даже небольшой, могут напасть.

Дверь за бетой закрылась, и Джулс стремительно, лавируя по улочкам, направился на главную площадь, которая будет отправной точкой для поиска. План был прост: присмотреть за Питом и не дать ему даже повода думать, что Оливия когда-либо была здесь. И показалось, что без Томаса не обойтись.

Коул вернулся в гостиную, подошёл к сумке, которую собрал в дорогу и ещё раз всё проверил. И тут же вспомнил о свёртке, который заметил, выходя из купальни. Гадать не было необходимости. Его он тоже кинул сверху, сумка заполнилась до конца.

Оливия пока не собиралась спускаться, занятая своим платьем, и в это окно Коул успел вернуться в свою комнату и переодеться в одежду, которую он чаще всего надевал на прогулку для превращений. Тёмно-синяя стёганка средней толщины. Тёплая на случай, если пойдёт дождь или резко сменится климат, но при этом лёгкая, не будет стеснять движения. Запрыгнул в свои любимые кожаные штаны, натянул бутсы. В коридоре послышалось появление омеги. Они едва не столкнулись с ней около его комнаты. Тёмные глаза пробежали по знакомому платью Оливии, в нём она была в день похищения. Сейчас оно выглядело более свободным за счёт неимения корсета.

- Нужно всё-таки отвести тебя в ателье, и тебе сошьют более удобную одежду.

- Знаешь, мне нравятся мои платья. - В голосе девушки прозвучало небольшое недовольство его замечанием. Конечно, она не обиделась, ведь Коул метко подмечал всю суть: в такой одежде явно не по лесам бегать.

Он, зная, что Оливия не увидит, ухмыльнулся беззвучно. Тем более эти милые платья ему тоже были по душе.

- Ещё больше тебе понравятся штаны. - Только и произнёс. На самом деле, она и не сомневалась.

Минусом платья, как он видел, было ещё то, что слишком большое количество слоёв ткани сбило его с подсчётом веса девушки. Поэтому-то в первое превращение приготовленная смесь из полыни была с малым перебором. Конечно, всё прошло вполне хорошо, но Коул ожидал большего контроля над превращением Оливии. В этот раз он чуток. В этот раз он добавил поменьше трав.

Они вышли из дома, и девушка заметила в движениях Коула торопливость, причину которой не так легко выявить. Не всё было на поверхности. Опять же разгадывать его она не собиралась, поэтому молча продолжила игнорировать то, как размашисто и громко он закрыл дверь, а затем торопливо покинул дворик, заставляя её тоже перебирать ногами.

Несколько минут они шли молча. Оливия в двух шагах позади, просто следовала за альфой. Внутри зародилось тревожное чувство от предвкушения скорого превращения. Конечно, она пока лишь могла мечтать о безоблачном и контролируемом превращении. Волчица редко проявляла себя, и когда даже подавала голос, то больше он походил на недовольное бурчание.

Коул, проходя мимо одного из домов, у соседнего впереди, заметил белую розу, которая выглядывала из щели в заборе. Небольшая, но аккуратная. Словно хитрый подросток, он ловко, проходя мимо, сорвал её. От бутончика отходила десятисантиметровая ножка, совсем тонкая. Мягко улыбаясь, брюнет, замедлив шаг до тех пор, пока они с Оливией не поравнялись, и протянул руку с цветком. Она заморгала часто-часто, не скрывая своего удивления. Цветок осторожно переплыл из его крупной, грубой и суховатой руки в её, мягкую и крохотную. Как и все девушки, Оливия поднесла подаренную розу к носу и окунулась в цветочный аромат.

Они продолжили идти молча. Антураж вокруг понемногу менялся. Дома становились всё меньше, некоторые выглядели и вовсе неприятно и неухоженно. Дорога всё больше извивалась, и почти незаметно становилась уже. Выход, к которому они направлялись, не был главным, поэтому-то оттуда выходили только пешком или верхом на скакунах, а не на повозках. Визуально он тоже не выглядел грандиозно и мощно, хоть и не был обделён охраной.

Несколько ликанов-стражников виднелись высоко, лишь силуэты их были видны на двух башнях, возвысевшихся по обе стороны от ворот. Они несли основной дозор, следя за каждым движением в лесу. Ещё трое стояли внизу. Сейчас они были заняты доскональным досмотром въехавшего ликана. Никакой жестокости, лишь полная проверка того, что было в двух его сумках и карманах. Оливия внимательно наблюдала, крутя между пальцев ножку цветка.

- Не ожидал увидеть тебя на этой стене, Пол. - Коул приметил старого приятеля, который как раз занимался досмотром. Тот, узнав своего приятеля по голосу, маякнул стражнику, который пожёвывал стебелёк сорванного растения, чтобы он занял его место в досмотре.

- Господин Блэйк! - по одному только голосу было понятно, что он рад видеть Коула, а уже после Оливия заметила, как преобразились его глаза, - Куда-то направляетесь?

- На прогулку, всего на пару часов, возможно до вечера. - Они пожали друг другу руки.

- Погода сегодня обещает быть солнечной, - парень откинул голову назад, обращая своё лицо к небу. Он был коротко стрижен. Тёмно-русые волосы. Серо-голубые глаза складывались в невинный добрый взгляд, и поэтому Оливии хотелось верить, что он лишён озлобленности и какой-то коварности, которая присуща всем в эти дни. Улыбка его была широка, а всё из-за глубокого разреза губ, которые обнажали ряд ровных зубов. Щёки слегка впадали. Обычно столь миловидной внешностью обладали омеги, но девушка была уверена, что он скорее бета.

- Как служба идёт? Без происшествий? - Коул всегда был в курсе каждого подозрительного движения как в стенах Поселения, так и за его пределами, поэтому вопрос был лишь необходимой формальностью.

- Тихо, спокойно, ничего не слышно. - Пол пожал плечами и наконец взглянул на Оливию, которая у носа крутила белой розой, не переставая наслаждаться цветочным ароматом, - Хорошей вам прогулки, Мисс Оливия.

- Спасибо большое, Пол. А вам желаю спокойной службы, - она вежливо улыбнулась.

Парочка продолжила свой путь, покинув стены Пятого. И он, и она давно не были в лесу, поэтому свежий воздух одурманил обоих, и чем дальше оставались стены Поселения, тем свободнее они чувствовали себя. Оливия перестала стесняться тишины, которая висела между ними, а Коул почувствовал, что страшиться поисков уже нет смысла, он увёл её.

- Ты же помнишь основы превращения, которым я тебя учил? - Коул вновь поравнялся с омегой, которая задумчиво оглядывала деревья вокруг.

- Да, - качнула головой, но взглядом так и не удостоила.

- Какие же? - Коул не сдавался в попытках обратить её внимание к себе. Наконец голубые глаза обратились к его тёмным.

- Концентрация и внимание на каждом шаге превращение, а затем контроль над волчицей. Надеюсь, это и правда сработает. И не как в прошлый раз, - хмыкнула и дала понять, что не забыла фееричное фиаско её первого превращения.

- Не зацикливайся на прошлом разе, я и не думал, что ты сразу овладеешь этим тонким искусством. Просто помни, что я рядом, и ничего плохого не случится с тобой.

- Я этого никогда и не боялась, ты же знаешь. Я боюсь, что волчица вздумает сделать что-то плохое с кем-то, например, с тобой, раз ты рядом будешь.

Коул не сдержался в смехе, и лес разразил его тёплый, раскатистый хохот.

- Ты слишком сильно обесцениваешь мои способности альфы.

- А ты обесцениваешь то, насколько кровожадна моя волчица. - По тону голоса Коул понял, что она не стремится его переубедить или доказать свою правоту, напротив, она звучала как-то отстранённо, будто бы не хотела говорить на эту тему.

- Я с первого дня почувствовал, что твоя волчица слегка выделяется из массы тех, которых я обычно встречаю, но я никогда не говорил, что ты такая единственная. Поверь, я неоднократно участвовал в обучении таких же строптивых, как ты. Да, проблематично укротить своевольных волков, но это не значит, что проблема нерешаема. Тебе всего лишь нужно прикладывать больше усилий, чем остальным.

- Знаю, - Оливия не хотела участвовать в анализе её волчицы, просто-напросто боясь её разозлить.

- Скажи, что произошло в твоё первое превращение? - Коул догадывался, но совсем не хотел быть правым.

- С чего ты взял, что что-то вообще произошло? - её безучастное лицо не выдавало ни одну эмоцию. Оливия хладнокровно держала себя.

- Потому что для того, чтобы понять, что твоя волчица кровожадная, должно что-то произойти.

Оливия задумалась, опуская в воспоминания, и чувствовала, что не хочет ворошить то, что осталось в прошлом. Тем более ей казался достаточным тот факт, что она поделилась информацией о проблематичности и несносности своего зверя внутри. Они продолжили идти по протоптанной дорожке в тишине.

Вокруг не было ни единой души. Изредка пробегали под ногами белки, которых они умудрялись спугнуть. И почти каждый раз Оливия вздрагивала, боясь, что в очередной раз это вовсе не белочка, а змея или что похуже. Вдалеке слышался шум воды, и она догадалась, что они либо направляются в сторону водопада, где проходило первое превращение, либо они просто идут мимо него.

- Сегодня мы не будем с тобой особо прятаться, я примерно понял поведение твоей волчицы, поэтому достаточно будет прибиться к более лесистой местности.

И это омега тоже заметила. Деревья вокруг начинали сгущаться, крона сверху будто бы опускалась, всё больше и больше давя. Коул продолжал уверенно пробираться внутрь леса, пока резко не остановился, выбрав место их укрытия. Вокруг стало совсем тихо, кусты и деревья создавали мощную изоляцию.

- Ты знаешь, что делать. - Альфа первым делом вытащил из сумки знакомую фляжку, - Постарайся сразу не терять сознание, сфокусируйся на контроле. И не забывай, что ты хозяйка волчицы, а не она - твоя.

Оливия качнула головой, слушая его внимательно, будто бы он говорил что-то о сакральном. Знакомая пряно-горьковатая жидкость заставила её сморщиться, горло даже немного свело от неприятного вкуса, и она еле сдержала рвотный рефлекс. Коул видел, как она глотала рывками, в попытках быстрее прикончить флягу. Первые разы всегда так, потом уже привыкаешь. Зная, какова реакция организма на смесь, Оливия присела около дерева и подняла глаза к небу. Она старалась держать дыхание ровным, не пугаться того, что голова слегка кружилась.

- Меня знобит, такого не было в прошлый раз. - Голубые глаза боязно обратились к альфе, который медленно расстёгивал стеганку, - Что ты делаешь?

- Не хочу портить одежду превращением, - пожал плечами, а затем поднял руки и ловко вылез из одеяния, - Озноб вполне ожидаем, в прошлый раз ты быстро пропустила эту стадию и перешла к неконтролируемому превращению.

Оливия слушала вполуха, пока глазами оглядывала его оголённое маскулинное тело, к которому никак не могла привыкнуть. Большие руки, на которых перекатывались мышцы. Широкая мускулистая спина, которой Коул отличался от Пит. Он отличался, казалось, всем. И внешне, и внутренне. А омежья натура, иногда неподвластная ей, покупалась на это. Озноб только усиливался, и она сжала бёдра, садясь на холодную траву. Внизу живота начало гореть. И это было ей едва знакомо.

- Оливия, - Коул опустился перед ней на корточки и взял лицо в свои тёплые руки, - всё хорошо? - Большим пальцем он поглаживал её щеку, пока второй рукой убирал волосы за ухо, - Ты можешь контролировать волчицу, ты - хозяйка. Она не может вылезть, пока ты не разрешишь. - в такт его словам она начала качать головой, пока внутри зарождалось чувство, будто её натуральным образом распирало в стороны, - Ты готова? Чувствуешь её?

- Мне кажется, что да… - прошептала в ответ, который полностью удовлетворил Коула. Он быстро встал на ноги, но не успел отойти, как омега схватила его за руку, - Ты куда?

- Я превращусь первым, так мне легче будет контролировать тебя. - Хватка её маленькой, но цепкой руки ослабла. Коул посчитал, что должен ей что-нибудь ещё сказать, - Я сейчас разденусь.

- Да, я отвернусь.

Оливия думала это то, на что он намекнул ей тактично, но по правде говоря, Коул не взывал к этому действию. Причина была ясна. За спиной она услышала ещё раз шелест одежды, что означало одно: он полностью оголился. Щеки сами собой налились розовым цветом, и Коул это почувствовал. Её сердцебиение хоть и было быстрым из-за трав, но этот скачок он уловил. С ухмылкой на губах альфа присел на корточки, и первым делом он почувствовал, как глаза слегка защипало. Пигмент иногда менялся болезненно или с неприятными ощущениями.

Трансформация костей в тело волка отзывалось большей болью, но Коул с годами привык. До Оливия доносился хруст за хрустом, и она осознавала, что это её тоже ждёт. Прошлый раз казался другим. Не выдержала. Голову повернула и не заметила его. Боковое зрение уловило лишь движения. Она решительно развернулась всем телом и увидела, как последний кусочек кожи Коула покрывается чёрным мехом. Теперь перед ней стоял крупный волк. Инстинкт говорил не делать резких движений, волчица внутри тоже замерла, а она это делала изредка.

- Коул? - тихо произнесла, в ней горело желание прямо сейчас превратиться.

Чёрный волк двинулся в её сторону медленно, лапы ступали по земле грациозно в мягкой походке. Оливия хотела уже выставить рукуперед собой, чтобы не дать ему приблизиться, как очередной спазм где-то внутри заставил её сжаться в комочек прямо на земле.

Она на мгновение почувствовала себя одинокой, лёжа в боли на голой, холодной траве. Никто не мог сейчас прийти ей на помощь. Никто не мог унести боль. Носа коснулся приятный запах. Строгий аромат бергамота, который возможно смешивался с лесом. Ведь она отчётливо ощущала аромат пихты. Волчица заурчала приятными вибрациями. И одиночество кончилось, когда Оливия почувствовала тепло со спины и едва заметила чёрную дымку позади. Волк лёг рядом и положил голову на сложенные впереди лапы.

Агония захватила её, когда первый хруст кости сотряс тело. Почему этого не было в первый раз? Всё больше происходящее казалось похожим на сон. Глаза жгло. Каждая клеточка тела ныла. Жар накатывал волнами, а когда уходил, приходил на смену дикий озноб. Она вскрикнула, когда треснула ткань на руке. Волк переместил голову на её шею. Оливия ощутила его мех. Мягкий. Шелковистый. На несколько секунд она отвлеклась от накрываемой боли, но затем всё вернулось. Кошмар реальности покрыл её всю.

Казалось, что она успела несколько раз потерять сознание, а возможно моменты, когда боль отступала, ей казались сном. Мозг думал, что вырубился, но боль пробуждала и срывала туман облегчения.

Коулу тяжело было безучастно лежать рядом и будто бы на себе ощущать все мучения Истинной. Но и поделать он ничего не мог. Несколько раз её жёлтые глаза в мольбе обращались к его голубым и не получали ответа. К этому нужно привыкнуть. Другого выхода нет. Либо ты тренируешь своё тело изнуряющими превращениями, либо вообще не превращаешься.

Наконец показалась серая шерстка. Коул встал на четыре лапы и отошёл в сторону, восхищаясь последними секундами превращения Оливии. Её жёлтые глаза горели ярко. Лапы всё-таки оказались немного длиннее, чем его, но само туловище меньше. Типично сложенная омежка. Прекрасна. Волчица выпрямилась и сначала вытянула одну заднюю ногу, похрустывая косточками, затем вторую, вовсе не обращая внимания на альфу. Своевольна, как сама хозяйка. Коул двинулся в её сторону, но не остановился, а прошёл мимо, так ещё и толкнул омегу. Их тут два - гордеца.

Оливия наконец ступила следом, оставляя позади куски разорванного платья. Она не спешила сравняться с ним, но знала, что Коул начеку. Чего-то сумасшедшего не выкинуть, в бега не броситься. Да и бросаться вовсе не хотелось. Омежья натура была только рада компании сильного альфы.

Понемногу их дорога начала спускаться ниже уровня, которого они были. Коул уверенно держал путь, чувствуя, что Оливия следует по пятам. Местами сухая трава похрустывала, когда они вышли на луга. Солнце палило этим летом, казалось, сильнее обычного. К счастью, волкам это никак не вредило. Жёлтые глаза обратились к виднеющейся ещё немного ниже речке. Они немного ускорились, но при этом перебирали лапами аккуратно. Спуск в овраг оказался довольно крутым.

Когда волчица опустила морду к воде, каково было её удивление почувствовать тёплую-тёплую воду. Даже пить перехотелось. Она подняла голову и посмотрела на Коула, который даже не прикоснулся к воде, он направился вдоль реки, углубляясь дальше по лесу. Без раздумий омега двинулась по его следам. Коул знал всю местность вокруг Поселения, как свои пять пальцев, поэтому почти каждое движение он выполнял на автомате, пока голова могла думать о своём.

Оказалось, он направлялся к устью реки, где вода ещё не успевала согреться и была холодной, даже зубы немного сводило. Но они припали, как к источнику молодости, друг напротив друга. Волчица продолжала держаться немного особняком, не позволяя ему подходить сзади, не позволяя пересекать едва заметные границы.

Насладившись прохладной водой, парочка двинулся немного восточнее, отдаляясь от поселений. Коул будто бы кого-то погнал, когда сорвался на бег. Оливия бросилась вдогонку. Солнце над головами то появлялось, то вновь исчезало и едва просеивалось через густую крону деревьев. Изредка альфа сбавлял скорость, принюхиваясь к местности, в это время омега пользовалась моментом и переводила дыхание. Вторая ипостась Оливии была куда слабее, чем Коул. Но несмотря на это, волчица с наслаждением проводила время на свободе, и она уже не воспринимала альфу, как опасного чужака.

В ней взыграл азарт, и когда они проносились по лугу, вновь оказавшись под испепеляющим солнцем, Оливия приложила, казалось, неимоверные усилия, и поднажала, наконец обгоняя альфу. Удивился. Не ожидал увидеть её впереди, и вновь поравнялся с омегой. В этом лесу их волки были свободны. Они вкушали единение с природой и наслаждались тем коротким временем, что им выпало.

И это время очень быстро закончилось для обоих, им необходимо было возвращаться к небольшому убежищу. В этот раз волчица не оказывала сопротивления, даже наоборот, вышагивала спокойно рядом и наслаждалась последними минутами в своём облике.

Когда Коул на месте переоделся, Оливия лишь ждала, когда он покажет ей превращение обратно. В прошлый раз они прибегали снова к травам, но не в этот раз. Альфа был намерен сделать ещё один шаг вперёд к её самостоятельному превращению, а это все молодые ликаны делают своими усилиями. Он облачился в стёганку, натянул штаны и бутсы.

- Хорошо побегали, да? - Коул приблизился к серой волчице и, протянув руку, погладил её по голове. Уши слегка затряслись. Она приятно заурчала, - А теперь надо разобраться, как превратиться обратно.

Жёлтые глаза смотрели внимательно.

- Сфокусируйся на своём теле, представь его… - под его монотонный приятный голос Оливия прикрыла глаза и начала действовать, - Возможно волчица будет оказывать сопротивление, но ты же помнишь, кто из вас двоих главный?

Коул повернул голову назад и оглядел лес за спиной. Ни души.

- Пробуй, у тебя получится. - Альфа отпустил её голову из рук и вернулся к сумке, откуда выудил сначала чёрную льняную рубашку, а затем хлопковые штаны, - Раз уж ты свою одежду порвала…

Оливия сидела с закрытыми глазами и пыталась концентрироваться на самой себе, но её постоянно отвлекал фоновый шум. Приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы заглушить всё вокруг. В это время Коул, сложив фляжки и кинув их к порванному платью в сумку, не мог понять, что не даёт покоя его волку. Он настороже. Не хочет рассеивать внимание, наоборот ищет то, на чём необходимо сфокусироваться. Позади послышалось, как волчица наконец дала шанс Оливии возвратиться в своё тело.

Коул, решив оставить её наедине с собой без смущения, вышел из-за кустов и тут же остановился. Если до этого ему не было понятно, что его и волка беспокоит, то сейчас всё оказалось на поверхности. Перед ним стоял давно знакомый ликан. Клод. Он не мог почувствовать чужака рядом, потому что тот альфа. Они бесследно стирают свой запах и делают это умело.

- Так глубоко зашёл в лес со своей омегой, удивительно. - Клод, засунув руки в карманы штанов, всем видом пытался показать, что не является угрозой, но Коул не собирался поддаваться, не собирался расслаблять бдительность.

- Я здесь на прогулке, а вот ты зачем здесь? - брюнету приходилось прислушиваться и к Оливии, которая копошилась в одежде за кустами, и к лесу вокруг.

- Хороший вопрос…

Клод опустил взгляд вниз и сделал несколько шагов влево, рассеивая своё внимание. Коул же был настороже. Они не были друзьями, и даже многим было известно, что они в своё время боролись за звание Верховного. А из этого делают целое состязание, на которое приходят посмотреть все, кому не лень. Главные стаи Поселения автоматически выдвигают своих альф, а остальные могут подать заявку, если хватит смелости. В назначенный Советом день альфы все вместе сталкиваются на стадионе за пределами Поселения и кровью зарабатывают звание Верховного. Несколько лет назад целым и почти невредимым вышел именно Коул, который решил не убивать никого, наоборот, собрать вокруг себя тех, кто будет ему должен. Среди них мог быть и Клод, но он отказался преклонить при всех колено. И сегодня они встретились в лесу. Коул сомневался, что это лишь случайность.

- Я гото… - Оливия вышла из-за кустов и, заметив незнакомца, не успела договорить.

- У тебя есть причины ненавидеть меня, но не её. Пусть она уйдёт, - Коул не скрывал, что догадался о намерениях недруга.

- Но так ведь приятнее всего. Убить близкую тебе девушку - для меня райское удовольствие. Будь у меня воля, я бы поставил тут каждого члена твоей никчёмной стаи и отрубил бы им по очереди головы. Жаль, они не здесь.

- Оливия, - Коул, не глядя на омегу, обратился к ней, - беги.

Он встал между ней и Клодом так, чтобы, на случай, если он дёрнется, Коул смог ему помешать. Но тот даже не дрогнул, смотря, как девушка бросается в противоположную сторону.

- Как глупо с твоей стороны, - спокойно произнёс мужчина и из-за его спины, со стороны густых деревьев вышли трое парней, - Николас, поймай девчонку и приведи обратно… - он хладнокровно смотрел только на Коула, который не уступал ему в отсутствии эмоций, - Но… Если вздумает рыпнуться, сверни ей шею и просто принеси тело.

Оливия бежала быстро, стараясь не останавливаться. Потеряться в лесу в такой ситуации будет трагической ошибкой, но она не могла сконцентрироваться на запахах вокруг, чтобы примерно представить, в какой стороне Пятое. Уже который раз она оказывается так одна, ещё и на краю смерти. Едва замедлившись, омега быстро задышала и прикрыла глаза. Сердце бешено стучало в груди, отчего в ушах неприятно гудело и пульсировало. Позади послышалось движение, как только обострился вместе с обонянием слух. В этой погоне Коул не сможет ей помочь, возможно он уже мёртв. Не давая панике поселиться внутри, Оливия с новой силой рванула вперёд, убегая от смерти. А та гналась по пятам.

========== Часть 21. У врага есть лицо ==========

В лесу стояли четверо взрослых ликанов. Два альфы и две беты. Один альфа не сомневался в своих силах, пока второй не знал, как ему быть. Вокруг была тишина, и Коул не слышал уже, как бежит Оливия. В нём ещё была надежда, что она спаслась от преследования, которое он не смог предотвратить. Если бы был один помощник, он бы с лёгкостью отделался и от него, и от Клода. Но тот всё продумал, взвесил силы всё-таки Верховного и предпринял меры.

- Оливия… - задумчиво пробормотал Клод, прищуривая глаза. Он быстро начинал выискивать незнакомое имя из свежей памяти, - Поисковая группа буквально вчера прислала запрос на вход в Поселение. Как же её полное имя? - он был на верном пути, - Точно! Оливия Мартин. А запрос пришёл от Пита Мартина. Брат или отец? Может быть, муж?

Омерзительный смех раскатился вокруг, эхом разносясь на метры и метры в разные стороны. Все трое гоготали, пока Коул понимал: Клод не должен выжить. Оливия не должна знать. Пит должен уйти из Пятого без результатов. Теперь не договориться о перемирии, хотя бы временном.

- Чего ты хочешь, Клод? - задавая вопрос, Коул даже не дёрнулся. Издалека и вовсе казалось, что работают лишь губы, остальные мышцы лица неподвижны. Он был на пределе своей внимательности.

- Чего я хочу? - альфа тоном подчеркнул второе слово, - То, что мне и прилагается.

Годы шли, а требования Клода оставались неизменными. Маска Коула дала трещину, и он усмехнулся.

- Звание Верховного? Неужели ты готов убить меня, лишь бы занять кресло Верховного альфы? - Казалось, услышав требование, он даже немного расслабился, - Представим, что ты меня здесь убьёшь. Меня найдут какое-то время спустя. Что дальше? Во-первых, подозрения сразу падут на тебя, всех не обманешь, Клод. А во-вторых, никто не посадит тебя на этот пост просто так. Снова будет отбор, и ты снова проиграешь. Полезность моей смерти равняется нулю. Это простая математика.

- Поверь, я всё продумал. В твоих словах есть правда, но за моей спиной твои большие враги.

- Значит, не избежать всего этого? - Коул тяжело вздохнул, не веря, что придётся драться. Он далеко не был уверен, что сможет одолеть их. Двух бет - да, но альфа есть альфа. Его куда сложнее. Хотя он однажды уже это сделал.

- Принесите мне его труп. - Клод обратился к своей стае. Два беты, Ален и Лазар, которых Коул знал ещё с детства, двинулись синхронно.

Альфа отлично знал их технику, так как тренировки до подросткового возраста альфы и беты проходят вместе, затем идет разделение по фракциям. Альфы в будущем, в основном, занимаются много боевыми искусствами, чтобы всегда одерживать победу в бою, и оттачивают навык превращения до идеала. Как только альфа физически укреплен, он глубже погружается в развитие интеллектуальных способностей. Стратегии. Составление плана боя, нацеленную на победу. Они изучают политику, внешние отношения, регулирование Поселения. Беты же обучаются менее агрессивным навыкам. В основном, это навыки выживания, ориентирование в лесу по внешним признакам, так как только у альфы идеальные слух, зрение и обоняние, у бет и омег чуть притуплено. Они проходят обучение так же, как и альфы, боевым искусствам, но их результаты немного скромнее. Они всегда играют роль помощников.

Так что, когда первым бросился Лазар, Коул с лёгкостью блокировал его удар, нацеленный в челюсть. Он всегда так делал, и в это время Ален должен был нанести удар по ногам, чтобы сшибить. Коул всё предусмотрел и, как только оттолкнул бету, схватил второго под колено и дёрнул к груди. Это был бой на поражение.

***

Когда долго не выходишь из дома и твоей максимально длинной прогулкой - это спуститься со второго этажа на первый и обратно, мышцы легко начинают уставать при малейшей нагрузке. Оливия ощущала, как её мышцы наливаются чем-то тяжёлым, ногами было уже очень сложно перебирать, а дыхание настолько спирало, что лёгкие начинало колоть от очередной порции воздуха. Но она бежала, потому что слышала, как позади за ней поспевает убийца. Сложно было сказать, правильное ли она направление выбрала, или же только загоняла себя в угол, но повернуть уже было невозможно.

В глазах иногда темнело. Сердце стучало и заставляло кровь гудеть в ушах. Трава под ногами смешивалась в сплошную, однородную зелёную кашу. Ей хотелось крикнуть о помощи, но горло драло от сухости, пока убийца был на хвосте. Близко-близко. Что она, омежка, могла сделать против крупного парня? Сыграть ему на инструменте? Показать, как не умеет превращаться в волка? Может убить его навыков вышивания и кокетства? Мир ещё раз доказывал наличие огромной пропасти между классами ликанов.

Наполненная всевозможным гневом Оливия потеряла контроль над землёй под ногами и, не заметив засохший ствол ещё молодого дерева, споткнулась и полетела вниз. Перед глазами мелькнула вся жизнь, потому что она знала: ни за что на свете ей не хватит времени встать, набрать скорость и оторваться от преследователя. Ей хватило сил сгруппироваться в комок, чтобы сильно не ушибиться. Он приближался, и, когда омега повернулась, было уже поздно. Зелёные глаза беты были почти напротив неё. Оливия никогда не видела его. Каштановые волосы. Вытянутое лицо. И озверевший взгляд.

Она не собиралась ему сдаваться, поэтому уверенно вскочила на ноги и решительно бросилась наутёк.

- Куда собралась, омега? - голос у него был немного высокий для парня, а вот хватка оказалась мужицкой. Он вцепился в корни волос и больно дёрнул на себя. Интуитивно Оливия схватилась за его кисть в своих волосах, сжала и попыталась пнуть назад ногой. Послышался рёв, переходящий на писк, и она победно осознала, что попала в причинное место.

Хватка ослабилась всего на несколько секунд, но девушка умело воспользовалась временем и вновь дёрнулась вперёд. Победа длилась недолго, когда она вновь полетела вниз, но на этот раз не из-за несчастного дерева, а из-за цепкой руки противника. Он впился в её щиколотку намертво, казалось, пытаясь разорвать кожу под своими пальцами. Оливия не сдержалась и сдавленно крикнула. Попытка выдернуть ногу не увенчалась успехом, бета уже встал и навис над ней.

- Думала сбежишь от меня? - усмехнулся бета и больно дёрнул Оливию за плечо, разворачивая к себе лицом, - Уверен, Клод не будет против, если я сам тебя прикончу.

Боль ушла с щиколотки, оставляя лишь туманное ощущение присутствия после себя, и перешла на шею. Его короткие пальцы сомкнулись сзади на косточках позвоночника. Голубые глаза оказались в опасном контакте с тёмно-коричневыми. Она была в ловушке его рук и не знала, что делать.

- Пожалу… - воздух перестал поступать в лёгкие, горло инстинктивно начало биться в конвульсиях, лишь бы добыть хоть крошечную порцию кислорода. Она хотела, чтобы сейчас, именно сейчас Коул пришёл на помощь, скинул этого мерзавца и прикончил, но никто не приходил. Возможно Коула уже нет в живых.

***

Глядя в озверевшие глаза Клода, альфа лишь успел ухмыльнуться и сделать одно единственное движение. Он дёрнул двумя руками голову беты, который возлёг на его спине в кровавом кашле, послышался хруст хребта. Тело обмякло и повалилось рядом с уже мёртвым Аленом. Лазар сражался до последнего.

- Ну уж нет, сукин сын. - Клод разорвал полы своей рубахи, не сдерживая злость, а затем и вовсе избавился от одежды, - Ты не уйдёшь отсюда живым.

Клод умел очень быстро превращаться, отточив свой навык сверх меры, почти никто не мог состязаться с ним по скорости. Коул это знал, поэтому не бросился превращаться в своего. Его зверь устал после прогулки, он точно не победит, но и сражаться в человеческом обличии почти нереально, особенно после драки с двумя бетами. Внезапно он почувствовал, что внутри что-то дрогнуло. И в голову пришла Оливия, её грустные голубые глаза. Ему нужно срочно отыскать её.

Волк Клода был почти чёрным, как у Коула, только его брюхо окрашено в золотистый цвет и уши. А отличительный знаком было небольшое пятнышко белого цвета на макушке, там у Клода находилось родимое пятно, которое отразилось и на волчьей наружности, что происходило нечасто.

Обычно волки не нацелены на полноценную драку, необходимо лишь завалить противника и в случае, если решено прибить, то они просто перегрызают горло без жестокости. Но Коул знал, что тут не обойдётся без насилия, поэтому, когда Клод разогнался в его сторону, альфа поставил на то, что тот не будет целиться в шею.

Клод решил повалить весом тела Блэйка на землю, но тот упёрся ногами, казалось, чуть ли не намертво, пока руками пытался схватить того за голову. Если окольцует шею, то останется лишь свернуть, чтобы со всем покончить. Волк замотал головой, отталкивая альфу от себя, пока зубы не сошлись на его боку. Коул взвыл. Боль разошлась до грудины, пока клыки впивались в плоть. Пасть заливало кровью.

Сомкнув руки в замок, Блэйк начал наносить удары локтем по морде, пытаясь просто скинуть с себя волка. И у него получилось повалить противника, но челюсти он не разомкнул, уводя в падение и его.

Теперь Коул был сверху, пока волк находился где-то у пояса. Это была не самая выигрышная позиция, ведь в ход пошли лапы. Клод пинался и царапался, пытаясь скинуть его. Альфа попытался уцепиться за загривок, но тот намертво впечатался в землю, не давая к себе притронуться. Он может просто его заморить насмерть, пока потеря крови не станет критической, на это можно было рассчитывать. Тогда Блэйк, не найдя другого выхода, поймал пасть зверя и, впиваясь пальцами в зубы и заливая пасть новой порцией крови, понемногу начал давить на челюсти. Тот сопротивлялся, но руки оказались сильнее, и в какой-то момент хватка начала ослаблять.

Волк запищал, когда Коул начал изворачивать верхнюю и нижнюю челюсть в разные стороны: влево и вправо.

- Превращайся обратно! - крикнул на него альфа, - Иначе сверну тебе челюсть.

Голубые волчьи глаза метались в страхе. Он попался и выбор у него был небольшой.

***

Никто не приходил на помощь, воздух не мог выйти из лёгких, не мог поступить туда. И когда в глазах уже начинало темнеть, а реальность уходила куда-то далеко, Оливия отпустила его руки и начала шарить по обе стороны от себя в поисках чего-либо. Над головой, где-то в метре, её ладошка оцарапалась о твёрдую, шероховатую поверхность. Мысль мелькнула, что это её последний шанс. Впившись в камень пальцами, Оливия замахнулась настолько, насколько хватило сил. Она не думала, что удар может убить, не думала ни о чём, кроме жизни.

Парень завопил и дёрнулся в сторону, размыкая руки, высвобождая омегу. Околдованная вновь ворвавшимся кислородом в глотку, Оливия встала на ноги. Она смогла немного дезориентировать бету, который валялся сейчас на земле, держась за голову. Оливия увидела кровь. Ему было не до неё.

Когда ноги держали её тело уверенно, омега рванула по направлению к Пятому. Не оглядывалась. Не прислушивалась, что позади. Глаза бегали от земли к горизонту с лесом, а затем обратно. Она не чувствовала, как болела шея, не знала, что на лице появилось несколько маленьких ссадин. В прошлый свой побег Оливия боялась всего, боялась умереть, боялась быть взятой в плен. Сейчас она знала, что ничего плохого не случится, если только она продолжит бежать.

Облегчение приятной волной прокатилось по телу, когда вдалеке показались каменные стены Поселения, пока мозг предупреждал не забывать о погоне, вырисовывая, как назло, пугающие картины, будто бы она не успевает добежать.

- Помогите! - кричала задолго до того, как приблизилась, лишь бы стражники обратили внимание. Только бы не запнуться, вот, о чём думала омега, быстро перебирая одеревеневшими ногами, - Помогите!

Оливия вбежала на выстриженную и вырубленную территорию перед высокими воротами, которые были закрыты. Она замахала руками, привлекая внимание часовых, стоявших на башне.

- Пожалуйста, помогите! - голос на последнем слове сорвался, но несмотря на это, она привлекла внимание.

- Стой на месте! - раздался голос, и девушка остановилась, интуитивно поднимая руки над головой, - Назови имя.

- За мной гонятся. Пожалуйста, помогите. Я была с… - пересохшее горло дало о себе знать, и Оливия запнулась, содрогаясь в неприятном кашле, - Я выходила вместе с Коулом Блэйком!

Омега сделала несколько шагов вперёд, но тут же остановилась, когда второй часовой поднял свой лук и натянул тетиву, направляя стрелу в её сторону.

- Я была с Коулом Блэйком, Верховным альфой. Нас встретил Пол, стражник…

Её слова оборвались, как только часовой выпустил тетиву из пальцев, разгоняя стрелу до невообразимой скорости. Оливия, словно в замедленном действии, видела, как она летит в её сторону. Она зажмурила глаза, предчувствуя боль, которая где-то сейчас появится. Может быть это выстрел на поражение, а может выстрел на обездвиживание. В ногу или в голову? Стрела со свистом пронеслась рядом с её ухом.

Позади что-то неприятно хрустнуло. И Оливия оглянулась. Её преследователь был сокрушён стрелой, пущенной явно метким лучником. Прямо в грудь. Ровно посередине, в солнечное сплетение. От увиденного омеге не стало страшно, как, наверное, должно было стать, наоборот, она вновь испытала облегчение, но в этот раз от чувства, что всё теперь позади. Коул. Она была уверена, что он к этой секунде уже мёртв, брошен в лесу, а тот мерзкий альфа со своими приспешниками либо укрылись где-то, либо направляются по следам за ней.

Ворота медленно отворились, и оттуда первым выбежал Пол.

- Мисс Мартин? - на обращение она повернула голову, радуясь, что это он, хоть кто-то знакомый среди холодных физиономий. Следом вышли ещё двое, - Что произошло? Где Господин Блэйк?

Один из стражников подошёл к телу позади. Оливия не могла говорить, всё тело начало ныть, стресс только сейчас начал ощущаться, когда наоборот нужно наслаждаться тем, что всё обошлось. Пол положил руки на плечи омеги и слегка потряс, пытаясь привести её в себя, но голубые глаза бездумно оглядывали его лицо, столь правильно сложенное.

- Это Николас, - заговорил стражник, продолжая оглядывать тело убитого, - Из стаи Клода. Они сегодня здесь не появлялись. Сэм, - главный страж обратился к помощнику, высокому смуглому парню, - Обойди все выходы из Поселения и найди тот, через который он покинул пределы.

- Мисс Мартин, с Мистером Блэйком всё в порядке?

- Она не местная? - вновь заговорил старший, Пол лишь кивнул, - Отведи её в нашу башню, пусть придёт в себя. И отправь ребят к Джулсу, пусть соберёт стаю. - Он отдавал приказы чётко, не колеблясь. Его рука опустилась к стреле, которая торчала из груди Николаса, он с хрустом выдернул её.

Пол подхватил Оливию, заставляя опираться на своё плечо, и медленно повёл в сторону ворот. Ногами омега перебирала медленно и неохотно, бездумно глядя на небо.

- Я думаю, он мёртв. - Прошептала на ухо Полу, но в этом не было необходимости: у каждого стражника был чуткий слух, и от главного её слова не скрылись.

- Вы видели, как его убили? - вопросил также тихо Пол.

- Нет, но их было трое против него одного.

Больше она ничего не сказала, Оливия даже не знала, как дать координаты того места, кроме как словами “Надо бежать чуть правее всегда”. Её беспомощность горела внутри в виде чувства вины. Слабая и никакая волчица. Вот кто она.

В башне стражников, когда её завели, было едва освещено и очень жарко. Стояла единственная свеча на столе, заваленном кучей маленьких свитков. Вся мебель была явно старой и давно потрескавшейся. Тёмный стол, лак и краска на нём уже потрескались. Такие же два стула и большая скамья, на которую Пол посадил Оливию. Он не спешил её оставлять, сначала подошёл к небольшому шкафу, одна дверца которого была чуть ниже по сравнению со второй. Что-то зазвенело, пока бета быстро перебирал руками.

- Вот, - парень протянул граненый стакан с мутной непонятной жидкостью, - Выпей. Немного полегчает.

Она проглотила всё залпом. Это было что-то крепкое да так, что горло жгло ещё несколько секунд после того, как жидкость опустилась в желудок. Пол ушёл, но перед этим достал колючее одеяло и окутал им девушку. Выглядела Оливия измотанной и уставшей. На подбородке и щеке ссадина от падения. Синяки на шее только расцветали, но едва были заметны под кудрявыми волосами.

Сложно сказать, сколько прошло времени до появления всей стаи Коула, потому что Оливия была глубоко погружена в себя. Крутила одни и те же мысли по кругу. Не могла расслабиться, не могла представить, что случилось с альфой. И как раз для этого пожаловали все, даже Вероника. Пусть ненавидела её, пусть у них случился конфликт с Коулом, пусть даже ей было неприятно видеть, как, войдя в башню, Эмма первая стремится обнять омегу, она всё же пришла.

- Оливия, - Джулс присел перед девушкой на корточки и внимательно взглянул в её обречённое лицо. Пол ему рассказал всё, как было, и, что знал сам, - Что случилось? Где сейчас Коул?

- В лесу. Я не знаю, их было много… - покачала головой и съёжилась под взглядами всех: Джулса, Пола, Томаса, Эммы и Вероники.

- Начни с самого начала. Вы пошли в лес, напали сразу?

- Нет, мы какое-то время побегали, как волки, по лесу, затем превратились обратно, и они пришли. Их было трое или четверо, я точно не могу вспомнить, потому что Коул велел бежать, и за мной погнался один из них.

- Николас, из стаи Клода. Мы убили его, как только заметили позади Оливии. Он не выглядел дружелюбным. - Пол ещё раз повторил то, что уже до этого сказал Джулсу, и тот утвердительно качнул головой.

- Так, мы отправимся по твоему запаху Оливия… - бородач ловко потянул её за рукав рубахи и оторвал кусок, который успел пропитаться и запахом омеги, и её страхом, - Эмма и Вероника, вы останетесь здесь, вдруг кто-то попробует снова напасть на Оливию, мы не знаем, кто был целью. Отведите её лучше домой.

- К Коулу? - быстро спросила Эмма.

- Думаю, в этом нет ничего опасного. Навряд ли кто-то сунется в дом Верховного.

Напоследок бета ещё раз качнул головой Эмме, как бы давая понять, что нельзя спускать с неё глаз. Коул будет зол, а этого они не хотели.

- Томас, - как только они оставили девушек наедине, Джулс тут же принялся составлять план, - мы с тобой отправимся в лес, будем искать Коула. С запахом Оливии сложностей особо быть не должно.

- Я отправлюсь с вами, - Пол доблестно вызвался в добровольцы, - Ещё утром я видел его, он не выглядел обеспокоенным. Я должен поехать с вами.

- Конечно, Пол. - Томас качнул ему головой, - Распорядись седлать нам коней, поедем верхом. Так будет легче.

Три лошади были готовы десять минут спустя. За это время и Томас, и Джулс успели обдумать то, зачем Клод напал так открыто и так глупо. Казалось, в этом нет смысла, ведь все в Совете знали, кто Коулу друг, а кто враг. Клод ещё с отбора на место Верховного стал сильным оппозиционером Блэйку. Они также думали о том, жив ли их альфа вообще. Если Оливия хотя бы приблизительно указала число нападавших, то у Коула могли быть большие проблемы, особенно с Клодом, который тоже являлся альфой.

Нащупав след по запаху Оливии, они погнали лошадей быстрее, легко ориентируясь в знакомой местности. В этих окрестностях они, стаей, обычно охотились на зверей. Наконец запахи стали перемешиваться, и если запахи двух альф отсутствовали напрочь, то беты провоняли всё вокруг.

На небольшой опушке, в едва опустившемся сумраке чуткие глаза Джулса заметили несколько лежащих тел в траве. Никого живого, кто мог бы подать признаки жизни. Они втроём соскочили с лошадей и, даже не привязав, ринулись к месту нападения. Трава была окрашена в красный, в некоторых местах земля слегка взрыта после драки. Джулс сразу приметил двух бет, которые намертво возлегли рядом друг с другом после поражения. Чуть подальше лежали ещё двое, туда двинулся только Джулс, пока Пол и Томас оглядывали тела двух знакомых бет. Лазар и Ален. Холодные. Мёртвые несколько часов уж точно.

Какая радость наполнила Джулса, верного бету, когда он, приблизившись к альфам, почувствовал дыхание именно своего. В воздухе витал терпкий запах, означавший, что раны Коула исцеляются с волчьей силой. Тогда-то он и заметил под ним большую лужу крови. Неудивительно, что ему всё же досталось. А затем его глаза скользнули к голове Клода, которая была оторвана от тела.

- Коул, - Джулс перевернул альфу на спину и встретился с голубыми глазами волка, - я так рад, что ты жив, приятель.

Тот медленно моргнул и тяжело захрипел. Тело ещё не до конца выздоровело, самая глубокая рана на боку до сих пор затягивалась.

- Вы нашли Оливию? - заговорил, как только нашёл в себе силы на это, - Она бежала..

- Да, - Джулс положил руку ему на плечо, давая понять, что не стоит говорить сейчас, - Она в безопасности, уже в Пятом. С ней Эмма и Вероника.

Услышав заветные слова о том, что его Истинная всё-таки оказалась шустрой и добежала до безопасной территории, Коул с наслаждением прикрыл глаза. Лёжа около двух часов на холодной земле, не в силах подняться и вернуться самостоятельно, он лишь молился всевозможным Богам, чтобы с ней ничего не случилось. В свитках, из которых он подчерпывал знания, писали, что смерть одного из пары Истинных, приносит что-то подобное смерти другому. Нет, ты не умираешь, но чувства будто бы сжигаются, и ты горишь заживо каждый день, что проводишь без Истинного. Волк, нашедший свою Истинную, навсегда прикреплён к ней, если её нет, нет счастья и радости после её смерти. Это правило работает в обе стороны.

- Сможешь ехать верхом? - обращается Джулс, и когда Коул открывает глаза вновь, то уже видит за ним Томаса и Пола.

- Смогу.

Он приходит в себя с большими усилиями. Плюет на грязь и кровь в своих растрёпанных волосах, не обращает внимание на ноющую боль в боку. Ноги ещё слабы, тело немного потряхивает, и на помощь приходит Джулс, поддерживая друга под локоть. Прежде, чем залезть и усесться на лошадь, Коул снова обратился к своим соратникам:

- Голову Клода нужно взять с собой.

***

Он не сводил с него глаз, контролируя каждую секунду превращения. Если Клод решит что-то выкинуть и попытается напасть, второго шанса у Блэйка уже может и не быть. Но тот будто бы и не собирался увиливать и идти на обман. Наконец чёрная шёрстка пропала, а на смену пришла волосатая кожа альфы. На этом теле уже проявились синяки и ссадины.

- А вот теперь мы поговорим нормально, - Коул не стал подниматься на ноги, так и остался сидеть, прислонившись к дереву, - Неужели ты действительно думал, что одолеешь меня в лесу и выйдешь сухим из воды, а затем сядешь на место Верховного? Это даже звучит глупо, Клод.

Тот лишь болезненно улыбнулся, видимо, сам начиная понимать всю абсурдность плана, с которым пошёл сегодня в лес. И возможно Коул бы купился на эту глупость, но спустя многие годы он знал, что Клод не настолько слеп, насколько оказался слеп сейчас. Что-то не срасталось.

- Ты ведь не своей головой дошёл до всего этого? - догадливо спросил, и тут же заметил изменения в лице Клода. Он скрюченный и голый сидел на земле и смотрел в никуда.

- Я знаю свою участь, Блэйк, а ты о своей не догадываешься. - Его тон был спокойным, больше не звучало то бравое дело, с которым он подходил до драки.

- Назови имя, Клод.

Конечно, несложно было догадаться, что у него есть какие-то союзники. Только эти союзники решили действовать издалека. Они решили не быть теми, кто возможно падёт первым. Клодом легко было воспользоваться, учесть каким гневом он прослыл к Коулу, его агрессию легко можно было оправдать среди мирного населения, на случай, если конфликт выльется за пределы двух враждующих сторон.

Клод не спешил выдавать своих союзников, продолжая таращиться в землю.

- Сделай уже то, что собираешься сделать. Не тяни.

То, с какой скоростью он желал расстаться с жизнью, лишь злило Коула. Не то чтобы в его голове был другой исход в виде помилования. Нет, подобное оскорбление не принято прощать без очевидной причины. Он встал на покачивающихся ногах, рана с новой силой начала кровоточить, но Коул уверенно решил довести до конца. Подошёл к Клоду, тот сразу поднял голову, пытаясь ввязаться в зрительный контакт. Убить кого-то, глядя ему в глаза, не так просто, если ты уже не конченный психопат.

- Ты не должен умирать один. Те, кто поставили тебя здесь одного против меня, будут расплачиваться той же монетой. - Коул обхватил двумя руками шею альфы и сжал, - Просто назови имя, и я заставлю этого ликана страдать.

В тёмных глазах Клода мелькали смешинки, он был готов умереть с этой тайной, будто бы веря, что так и должно быть, вот он, пример, когда погибают за бравое дело без надобности. Коул в этом видел лишь сплошную глупость. Но таков его выбор. Поэтому Коул сильнее сжал руки, начиная тянуть голову слегка на себя. И в этот момент в его глазах промелькнул страх. Конечно, когда на пятки наступает смерть, ты начинаешь искать любой выход, чтобы её избежать, так и он. Последний раз решил сделать хоть что-то.

- Роланд! За этим всем стоит Роланд! - громкое имя слетело с перекорёженных уст, и Коул прикрыл глаза.

В его голове не поселилось милосердие по отношению к Клоду. Нет, своему решению он не намеревался препятствовать. Он даже не собирался как-то взвешивать сомнения, которые едва поселились в его голове. В мире, построенном Ивонн, всё было брутально жестоко: предательства, подобные этому, не прощаются.

***

Они въехали на территорию Пятого. Раны Коула стремительно затягивались, потеря крови уменьшалась. Он попросил высадить Пола, а Томаса остаться для последующего расследования, но перед этим отблагодарил за отлично проделанную работу, и дальше он лишь сказал Джулсу, куда теперь они держат путь. И это не был дом. Не время.

Но пока они ехали по дорогам Пятого, где ликаны обыденно возвращались по домам после трудового занятого дня, забрав своих детей из школ, Коул экзистенциально задумался о том, что ничего бы не поменялось для всего мира, если бы его сейчас не стало в лесу. Да, пришлось бы выбрать нового Верховного, возможно им бы и стал Клод, возможно прокатилась бы волна горя по убитому предыдущему Верховному, но всё бы и дальше пошло своим чередом. Он бы так и не признался Оливии в связи, она бы никогда не узнала, что её судьба намного ярче, чем у всех остальных вокруг. Коул, планируя всё на годы и годы вперёд, наверное, не задумывался всерьёз, что это время может не наступить. Вскинув голову вверх, он увидел маленький кусочек Луны, проглядывающей на небе. Она была почти на стадии растущего серпа. Это означало для него лишь одно - времени осталось совсем немного. Но и это время могло не настать лишь из-за одного ликана.

Вместе с Джулсом Коул, держа в правой руке тканевый мешок, пересёк порог Дома Власти. Следом на полу оставались капли крови, просачивающиеся через ткань. Стражники не знали, как реагировать на альфу, который источал агрессию и разгневанность, медленно плывя по коридорам. Кто-то в попытках окликнуть Верховного встречался со знакомым холодом и пренебрежением. Но никто не вставал на пути, а этот путь лежал мимо лакированных дверей к той, где обычно заседали все альфы Поселения, выводя на обозрение Верховного насущные проблемы. Запах вёл его точно к указанному месту.

Дворецкие и стража Правителя стояли около дверей, и им пришлось разойтись, когда пожаловал Верховный. Пусть он и не выглядел так, будто пришёл на работу, но пропустить пришлось. Весь в крови. Потрёпанный и грязный.

Здесь находились все те, кого Коул желал видеть прямо сейчас. Роланд со своей стаей и свитой. Его никчёмный сын, который ничего не мог из себя представить, кроме как мнимого наследника. Винсент восседал рядом вместе со своими. Каково было их удивление, когда они увидели Коула воплоти. Это удивление замерло на их лицах, но лишь один единственный Роланд держал маску. Будто бы ничего не произошло. Он не был глупым, как его сын, или, как Клод, бросавший вызов так открыто. Нет. Роланд был другим, он был чуточку умнее, действуя через другие руки.

- Что с тобой случилось, Коул? - он говорил как будто бы искренне удивлённо, - Ты выглядишь так, словно на тебя напали.

- Я похож на ликана, на которого напали, только потому, что на меня взаправду напали. - Усмехается и оглядывает медленно каждого сидящего, продвигаясь к столу. Никто не нашёл ничего ему ответить, даже сам Роланд потерял нить, пока его охрана осторожно продвигалась едва заметно к столу.

Коул не собирался начинать какие-либо разговоры с ними сейчас, и в будущем тоже. Все былые надежды развеялись, теперь он довольно ясно осознавал, что ждёт каждого из них. Каждого, кто был причастен к убийству Анны, каждого, кто постоянно плёл интриги и создавал несметное количество коварных планов, каждого, кто сегодня послал Клода убить его и Оливию. Без всяких слов Блэйк торжественно поднял мешок и, помогая второй рукой, развязал шнурок. Голова была покрыта кровью, волосы уже местами слиплись и приклеились к щекам и лбу, но это не помешало узнать в убитом Клода. Винсент сжал кулаки, не решаясь пока даже слова произнести. Все сидящие ожидали, что скажет Роланд, но он не торопился говорить и вглядывался в глаза Клода, которые источали страх. Это был страх смерти. Пусть никто не испытал дикого ужаса, но пронеслась ощутимая волна агрессии. С чувством, что теперь всё будет по-другому, Коул первым покинул зал. Он вынесся, превозмогая боль и ощущение, что вот-вот свалится с ног.

Джулс догнал его уже на улице, оглядывая позади своего альфа. Едва заметно прихрамывал, и одной рукой поддерживал самого себя за корпус.

- Что это всё значит? - поравнявшись, задал вопрос, хотя где-то внутри знал ответ.

- Больше никаких перемирий с ними. Мы слишком долго закрывали глаза на публичную, очевидную неприязнь с их стороны. И вот смотри, до чего мы дошли.

Джулс почувствовал порицательный тон своего альфа. Вина лежала на каждом, кто не смог предотвратить всё то, что произошло, но при этом Коул не был зол, и причина очевидно лежала перед ним. Всегда нужна искра прежде, чем всё сгорит. А гореть должны все те, кто сидели в том зале.

- Не хочу сомневаться в твоих догадках, но, как ты понял, что это именно они?

- Перед смертью Клод назвал имя Роланда. Если раньше наши домыслы были лишь косвенны, то не сейчас. Он знал про мою связь с Оливией и всё равно пошёл на её убийство. Это было жестоко даже для такого жестокого Правителя, как Роланд.

- Что будем теперь делать?

- Сначала мне надо восстановиться, а вам оставаться начеку, но не так, как это было раньше. Мы должны знать всё заранее. Каждый их план должен быть нам известен задолго до его исполнения.

Свет в доме горел только на первом этаже. Тускло и неясно. Скорее всего одна масляная лампада. Он почувствовал желанный сладкий запах дикой земляники. Слишком восхитительна. Слишком обольстительна для него. Дивная и прекрасная. С каждым днём этот запах заполнял каждый уголок дома, встречая его и провожая каждый день. Они перешагнули порог, и в гостиной послышались шорохи.

- Коул? - её встревоженный тонкий голос воззвал. Ещё не спала. Не смогла лечь спать, - Это ты?

Омега вышла в коридор, встречая его в ночной сорочке, сверху покрытой теплой старой кофтой, которую, видимо, кто-то из бет достала из его комода. Только спустя несколько секунд он, сфокусировавшись на её лице, заметил несколько мелких ссадин, а вот на шее расцветали уродливые синяки. Именно в этот момент, столкнувшись с результатом нападения, Коул перестал сомневаться в участи Клода.

Оливия, всё это время думавшая, что альфа скорее всего был убит,но надеявшаяся на чудо или хотя бы на его выживаемость, ощутила необъятную благодарность, что судьба была милостива к нему. Переполняющие чувства заставили сдвинуться с места, сделать несколько шагов вперёд и попасть в тёплые объятья. Коул Блэйк, ощущая запах Истинной, сведённый с ума, просто наслаждался тем, что этот момент навсегда будет запечатлён в его памяти, как первое сближение.

========== Часть 22. О памяти погибших ==========

Сумерки опустились на лес уже как несколько минут, глаза привыкли к местности. Волчье сердце билось быстрее, чем должно биться. Что-то волновало, что-то не отпускало мысли прочь, они крутились в голове, будто заражённые бешенством. Волк медленно ступал по прохладной траве, пока нос приятно покалывало от разнообразия ароматов. Весенние сморчки, нежная черемуха, засыпающие на ночь сосны, густой запах смолы и сплошной аромат хвои вокруг. Прохлада могла бы успокоить волка, но он прорывался вглубь, чувствуя живое рядом. Это живое. Адреналин прыснул в кровь и продолжал оставлять след шлейфом за собой, возможно даже не зная об этом. Ничто уже не могло скрыть этот манящий запах, ничто не могло его перебить. Да, всегда есть возможность броситься наутёк, попытаться наверстать расстояние, создать огромную подушку из километров и миль. Силы, правда, не вечны.

Где-то далеко послышался хруст, который сразу же выдал местонахождение. И если до этого волк не совсем мог понять, куда двигаться, то сейчас он сорвался с места и помчался на звук. И это была неравная погоня. Запыхавшийся паренёк, который не хотел всего того, что происходило уже, и волк, который гнал свою первую жертву. Гнал быстро и неугомонно, давая понять, что не отступит и не сдастся.

Каждый раз, когда лапы касались травы, когти вырывали часть земли и отбрасывали назад. Первая капля, упавшая на нос, слегка сбило с толку серого зверя, но не настолько, чтобы не ускориться. Запах становился всё ближе, и уже на горизонте показался рвущийся к безопасности парень. Чувствовал ли он в свои шестнадцать лет, что его шансы с каждой секундой уменьшались вдвое, приближаясь стремительно к нулю? Знали ли он математику? Знал ли он о выживании хоть что-то?

Когда стало понятно, что волк почти дышит ему в спину, и если сделает один рывок, то сможет ухватиться за его разгорячённую плоть где-нибудь на боку или спину, тогда-то, осознав всю фатальность ситуации, парень знал, что больше ничего не оставалось, как бороться. Сбросив скорость едва-едва и взяв чуть правее, парень толкнул изо всей силы волка. Оставшихся сил не хватило сбить зверя с ног, и в сумерках к нему обратились жёлтые глаза оттенка янтаря, в которых горела жажда крови.

- Оливия, пожалуйста! - единственное, что успел вымолвить, когда волчица сделала финальный рывок и, раскрыв широко пасть, показала свои белые клыки.

В этот момент она всегда просыпалась. Тяжело дыша, будто бы действительно после погони, омега присела на кровати и зарылась мучительно в своих кудрявых волосах. Казалось, что вкус крови до сих пор был на языке, как тогда, когда она убила этого парня. И имя тоже до сих пор было на устах. Гвенаэль, но все, кто знал его в Четвёртом, звали просто Гвен. После смерти невинного парня, когда семья Оливии всё замела и прикрыла, вновь списав на нападение какого-то отброса из Пятого, она не могла ещё очень долго спать спокойно. Пусть это было глупо и слишком открыто, но Оливия начала узнавать, кем он был до смерти, чем занимался. Было бы, наверное, легче, если бы он родился в какой-нибудь неблагополучной семье, не имел бы целей, и возможно никогда не свершил что-то достойное для мира. Всё оказалось чуть ли не наоборот. Его семья была не богата, сам он был обычной омегой, что было понятно по малой скорости бега и нулевым навыком выживания, а целью своего будущего ставил нечто прекрасное. Гвенаэль мечтал стать одним из немногих культурологов. В мире ликанов это означало, что ты занимаешься развитием культуры своего Поселения, даёшь возможность другим познакомиться с традициями и обычаями, и сам открыт к изучению всего нового. Но он так и не сделал мир лучше.

Нервно Оливия почёсывала голову, бессмысленно оглядывая тёмную комнату вокруг. Эмма перед сном дала ей отвар из валерьяны и душицы, чтобы спать было спокойнее и крепче, но страхи и ошибки прошлого догнали её вновь во сне. Видимо, подсознанию вчерашняя погоня напомнила об эпизоде двухлетней давности. В доме было тихо, Коул наверняка спал после изматывающего дня. А вот Оливия не спешила закрывать глаза, будто знала, что теперь её будут преследовать чистые голубые глаза Гвена. Щуплого парня, который так и не поменял мир к лучшему.

Отказываясь оставаться наедине со своими самыми жуткими страхами, омега вылезла из-под перьевого одеяла и горячими стопами коснулась прохладного паркета. Найти свои кожаные башмаки было сложно в темноте, и кажется, Эмма перед тем, как уложить её, куда-то их убрала. Это не было столь важным сейчас вопросом, поэтому Оливия без сомнений двинулась тихо-тихо к двери. Ей не хотелось будить Коула: в голове всё ещё стоял его окровавленный образ. Пусть он и выглядел так, словно побывал в аду, ей не хотелось задавать вопросы, особенно свой главный: “Как ты выжил?”. Она просто обняла его и обрела спокойствие.

Вода была, к несчастью, теплой. Знойное лето имело свои минусы, но Оливия наслаждалась душной атмосферой и прогревала свои косточки. Мир вокруг сразу казался ленивым и неторопливым, а такой мир больше всего подходил ликанам. Напившись вдоволь, Оливия стояла в тишине и темноте, оглядывая кухню, пока глаза не заметили приоткрытую дверь. С первого дня пребывания в этом доме её больше всего интересовало, что за ней скрывается. Она всегда была заперта, но ключа в доме не было. По крайней мере, пронырливая омега не смогла его найти, а времени у неё на это было вдоволь. А тут, посреди ночи, стоит себе открытая потайная комната, в которую, ну уж точно, нужно заглянуть.

Она, двигаясь осторожно, подошла к двери и тихо открыла шире. Это оказалась не комната, скорее подвал. Длинная лестница вела вниз, куда-то в темноту. Хоть Оливия и в детстве не особо боялась темноты, с лёгкостью спала без света, сейчас она всё-таки берёт из гостиной масляную лампадку, поджигает и только с ней делает первый шаг в подвал. Здесь сыро и прохладнее, чем наверху. Омега едва ёжится, но продолжает спускаться, подсвечивая ступеньки. Когда оголённые ступни касаются холодного пола, мурашки бегут по спине. Оливия уже занята разглядыванием местности. Здесь полно бочонков, надписи на которых гласят, что содержимое - либо пиво, либо вино: эти напитки часто появлялись на совместных ужинах со стаей Коула. Чуть дальше находился большой шкаф, который также был усеян бутылками с алкоголем. И это тоже не особо её интересовало. Напротив, по другую сторону подвала, было много шкафов с различными бумагами, папками и старинными фолиантами. Оливия немного пошарила и не нашла ничего запоминающегося: почти всё связано с работой Коула. Куча законов, куча указов Правителя, куча всего того, что она не особо понимала. Казалось бы больше и искать тут нечего.

Девушка ещё покрутилась на месте, освещая лампадкой подвал вокруг. И когда она посветила в дальний угол, там что-то блеснуло. Большой деревянный сундук, обрамлённый позолотой стоял и выделялся среди остального барахла. На нём почти не было пыли, и выглядел он слишком хорошо, чтобы его хранить в подвале. В чём-то похожем девушки её Поселения хранили свои личные вещи, либо шкатулки с драгоценностями. Этот же был обречён пылиться здесь.

- Что это тут у нас… - прошептала в тишину Оливия, подходя будто бы к сундуку с сокровищами.

Поставив лампадку на одну из полок рядом стоящего стеллажа с бумагами, девушка ещё раз подумала, стоит ли ей лезть туда. Но что такого может лежать в сундуке? Всё-таки рискнула заглянуть. Крышка оказалась тяжелее, чем ожидалось: она громко стукнулась о стенку.

- Боги! - прошипела недовольно. Меньше всего она хотела разбудить Коула, чтобы он застал её тут, как шпионку, роющуюся в его вещах.

В доме всё ещё было тихо, ни звука, кроме её предательского дыхания. Она продолжила, опуская голову пониже, чтобы в сложившихся сумерках разглядеть хоть что-то. Казалось, это тоже сундук с личными вещами. Первым делом Оливия достала несколько бумажек, которые оказались рисунками. На одном изображён незнакомый пейзаж. Было похоже море. Художник использовал обычный карандаш, но работал искусно и талантливо. На следующем красиво расположился волк Коула, она его сразу узнала: шелковистую блестящую шёрстку и строгий, недовольный взгляд. Оглядев ещё парочку пейзажей, Оливия убирает в сторону стопку с рисунками и рассматривает сундук глубже. В одной из шкатулок находит несколько украшений, в ценности которых сомневается. Выглядят слишком просто, чтобы быть настоящим золотом или серебром. Лишь несколько секунд уделяет на разглядывание милого гребешка для волос, на котором искусно изображены переплетающиеся розы. Копается дальше, и уже становится понятно, что всё содержимое принадлежало когда-то девушке. И украшения, и предметы личного пользования, и рисунки, и… Оливия отрыла среди всего целую связку бумаг, которые оказались письмами. Это было неприлично читать, её с самого детства учили уважать личное пространство, но то, что лежало наверху было таким соблазнительным, чтобы быстро пробежаться глазами.

“Дорогой Коул,

Мне кажется, время начало идти назад. Я не могу о чём-то просить, но ты так и не приехал позавчера, хотя я прождала тебя на нашем месте. Целый час. Знаю, ты сейчас, наверняка, занят приготовлением к отбору (новости дошли и до нас). Я переживаю и каждый вечер перед сном представляю, что ты получаешь Звание.

Не знаю, когда наша встреча всё-таки состоится. Ты ведь не забыл, мои родители с ума теперь сходят, узнав, что их дочь влюбилась в волка из Пятого. Они просто тебя не знают. Как я. Они не знают нашу любовь. Может, нам стоит сбежать?

В пятницу я снова постараюсь ускользнуть в лес. К шести на нашем месте. Если же нет, я оставлю открытым окно.

С любовью, Анна”.

Прочитав, Оливия сразу же пожалела. Это была переписка слишком личная, слишком интимная, и у неё не было права так поступать с Коулом. Внизу, на листке, стояла дата. Больше двух лет назад. Конечно, она не знала, было ли это последним письмом, или же дальше идёт последующая переписка, но Анны никакой в доме не было. Коул ни разу не говорил, что любит кого-то, что у него есть женщина. Он толком ничего вообще не говорил о себе.

Над головой послышались медленные шаги, старые деревянные балки заскрипели.

- Только не это… - прошипела омега, начиная хаотично скидывать всё обратно в сундук и не беспокоясь о возможных неприятностях, если Коул однажды увидит, что тут кто-то шарился.

Подвал частично находился под лестницей и частично под коридором на втором этаже, поэтому у Оливии было время, но не так много, как хотелось бы. Всё же ей его хватило, и она успела негромко захлопнуть крышку сундука, быстро оглядеть подвал, схватить лампадку, взбежать по лестнице наверх, выскользнуть из подвала и закрыть за собой дверь тихо. Девать себя было некуда, поэтому Оливия осталась стоять в кухне, успев поставить лампаду на столешницу. Коул как раз ступает с лестницы и входит в кухню, потирая сонно глаза. Он словно не замечает, как Оливия натянута и будто бы не в своей тарелке, похлопывает ресницами, а второй рукой он прикрывает полами рубашки пресс. Всё же омега успевает ухватить огромную гематому, покрывающую правый бок, там же её прозорливые голубые глаза находят затянувшиеся следы зубов. Адреналин снова входит в кровь, заставляя сердце ускориться, будто бы они опять на краю смерти в этом тёмном лесу.

- Ты очень быстро восстанавливаешься. - Первая произносит и поджимает губы.

Коул опускает голову и сам ещё раз осматривает свою рану, которая его разбудила. Лежать на боку было невыносимо, и уже несколько раз просыпался в муках от соприкосновения с простынёй.

- Да, небольшой плюс быть альфой. - Усмехается, и боль тут же заставляет его пожалеть об этом. Рефлекторно он тянется к ране, прикрывая её рубахой, - Не спится? Я слышал, как ты встала и не вернулась в спальню.

- Я всё ещё… - устало выдохнула, - под впечатлением от того, что произошло в лесу. - Аккуратно лжёт и Коул слышит это через сбившееся сердцебиение, но не придаёт значение вслух. Его тёмные глаза оглядывают обеспокоенное лицо омеги.

- Вижу, что ты спать пока не собираешься, может, тогда попьём чаю? Не хочешь? - Альфа проходит с противоположной стороны столешницы и открывает один из ящиков на стене.

- Можем, - Оливия немного безучастно пожимает плечами, пока глаза впиваются в дверь, ведущую в подвал. Хоть бы он не узнал о её шпионстве! Вновь сердце бьётся немного быстрее, заставляя Коула повернуть голову и посмотреть на девушку ещё раз.

- Ты в порядке? - осторожно спрашивает, вытаскивая из шкафа несколько баночек с травами. Лёгкий аромат вербены и бадана встревает между ними. Оливия двигается медленно в своей сорочке к стулу напротив столешницы.

- Нет, из головы не выходит нападение. Что этим ликанам нужно было от тебя? - Скрещивает руки в замок, впиваясь глазами в его спину. Вновь взгляд скользит по его телу в восхищении от конституции, от пропорций, от мускулистости.

- Слишком сложно, чтобы так легко объяснить. - В его голосе снова слышится смешок. Руками альфа быстро перекидывает травы в чайник, собирая благовонный букет.

- А ты попробуй объяснить, а я в свою очередь попробую понять. - Цокает за его спиной, не оценив небольшой снобизм. Будто бы так мудрено прочитать в действиях нападавших подтекст, особенно если кто-то знает его.

- Это был акт неосторожных политических игр, не более. Если ты думаешь, что эти ликаны хоть как-то связаны с твоим нападением, то поверь, они приходили не по твою голову.

- Я это сразу поняла.

Конечно, чувствовалась разница между нападении на неё и этим. Пусть Оливия и не была воспитана на уроках по стратегиям и логике, но она могла проследить за главной нитью. Как могла проследить за тем, что писавшая Анна была влюблена, а Коул был влюблён в неё. Могла проследить за тем, что из всей его стаи Вероника не благоухала к ней ни любовью, ни уважением. Она видела многое, но не могла увидеть то, за чем откровенно стойко стоял Коул.

Оглядывая свои содранные ладошки, Оливия вновь вспомнила дом, вспомнила маму и папу, вспомнила свои натянутые полуотношения с сестрой, вспомнила беднягу-Пита, вспомнила таверну, в которой чувствовала себя, как не в своей тарелке. Казалось, это была другая жизнь, которую она прожила давным-давно. Погружённая в самоанализ, омега старалась обходить мысленно лишь одно: то, что мучило её в кошмарных снах. За это время Коул успел согреть воду, заварить чайник и тихо поставить на столешницу. Тёмные глаза обратились к молчаливой особе, разглядывавшей кожу своих ладоней. Он протянул руку к её лицу, моментально выхватывая из мыслей и возвращая к себе, в реальность, а затем он аккуратно погладил ссадину на подбородке.

- В отличие от меня, ты очень медленно восстанавливаешься. - Осторожно подметил вслух и выпустил её лицо. Ощущение бархатной кожи ещё несколько секунд оставалось на кончиках пальцев. Немного опешившая Оливия проследила за Коулом, который уселся рядом.

- Даже не болит, - врёт мягко и незаметно.

- Если не болит подбородок, то шея наверняка. - Недовольно пробурчал, стараясь не смотреть на синяки в самом соку. Свежие и полные крови.

- Ликан, который оставил их, умер. Так что мне ещё повезло, - усмехнулась, но не находила причин для подобной иронии, - Послушай, - быстро решила перевести тему, не желая возвращаться к тому, что возможно будет ещё мучить её самостоятельно, без дополнительных дискуссий, - я помню, ты что-то говорил про ателье и новую одежду, мне бы хотелось что-нибудь свежее и подходящее моей фигуре…

- Не беспокойся, - Коул поспешил уверить девушку, пододвигая чайник и затем разливая напиток по чашкам. По кухне распространился аромат вербены и мяты. Не той мяты, что издавала сама Оливия, - Эмма с лёгкостью поможет тебе хоть завтра.

- Спасибо, - мягко прошептала, а затем молча принялась оглядывать янтарную жидкость в чашке. Даже в сумерках было заметно, как плавно пар поднимался вверх.

- Как по ощущениям прошло твоё превращение? - наконец альфа смог перейти к менее деликатной теме.

- Намного лучше, чем первое. Но я всё ещё чувствую, как иногда она протестует внутри меня. Это ведь ненормально, - в голосе слышалась горечь. Коул оглядывал лицо обеспокоенной Оливии, не желая давать пустые обещания.

- Помимо протеста не было больше ощущений? - спрашивает осторожно, пока девушка в голове перебирает каждый момент превращения, каждый момент их прогулки по лесу, каждый момент возвращения в человеческий облик. Она решила не заострять внимание на том, каким было сильное чувство, когда носа коснулся малознакомый букет запахов из бергамота и пихты. Что-то там ещё затесалось, но не было столь ощутимым.

- Нет, - пожала плечами и не дала тот ответ, который ожидал услышать Коул. Выпустив слегка свой запах, он всё-таки хотел видеть реакцию, хотел понять, что ощутит её волчица, обоняние у которой куда чутче, чем самой Оливии.

- Протест со временем уйдёт, - поспешил продолжить брюнет, - Чем чаще ты будешь ей давать свободу, тем проще она будет реагировать на тебя и на то, что ты превращаешься обратно. Поверь, на практике уже много раз доказано.

Оливия попробовала на вкус чай и тут же блаженно прикрыла глаза. Травяной вкус на губах и на языке был усладой для неё, а этот долго томлёный и разваренный оттенок оказался сказкой. Она наслаждалась. Ночной кошмар отошёл назад. А вот мысли о том, что она нашла в подвале сундук с личными вещами, которые, по всей видимости, принадлежали Анне, всё ещё вызывали стыд на щеках.

- Ты никогда не рассказывал ничего о своей семье, - нарушила тишину и взглянула на альфу, которые тоже повернулся к ней. Их лица были близко, чего совсем не ожидала омега. Дыхание касалось её передних прядей волос, едва заставляя колыхаться.

- Ты никогда не спрашивала, - его розовых губ аккуратно коснулась знакомая усмешка. Оливия ещё не могла понять, что она в себе таила. Он действительно усмехается над ней? Или же он таким образом реагирует на что-то неожиданно сказанное?

- Я думаю, что это что-то деликатное. Твои родители, я думала… Они… - пыталась осторожничать, но с Коулом это получалось с трудом.

- Ты думала, что моих родителей нет в живых?

- Честно? Да. Ты ведь никогда не говорил о них и слова. - Почувствовала некую неловкость, понимая, что ошибалась на этот счёт.

- Мои родители живут недалеко от нас. У меня также есть младший брат, но я не думаю, что он пришёлся бы тебе по душе.

- Зато он может понять удел младшего в семье, - пожала плечами.

- И каков же удел младшего? - с интересом спрашивает, оглядывая хмурое лицо омеги. Он вновь находит себя очень любознательным по отношению к мнению строптивой Оливии.

- Младший всегда… - девушка не хотела ругаться, тем более сразу вспомнила строгое и недовольное лицо мамы, которое она лицезрела слишком часто, - Козёл отпущения. - Всё-таки произнесла вслух, закрыв глаза на то, что сказали бы родители, - Пусть у меня и не было злого старшего брата, зато была сестра. У девочек всё по-другому. Конфликты, соперничество и борьба за внимание.

Оливия, наверное, навсегда запомнит, как тяжело было расти с Джудит бок о бок. Они постоянно ругались и били друг друга, и Оливия никак не могла понять ребёнком и взрослым, почему нельзя жить в мире. Ведь почему-то Джудит выбирала путь постоянного соперничества в глазах родителей и в глазах общих знакомых. Даже когда они выросли, каждое её достижение было чем-то фееричным на фоне постоянных неудач Оливии. Это ведь Джудит вышла замуж за сына Правителя, это ведь она родилась бетой, это ведь она старшая дочь, на которую возлагаются до сих пор все надежды.

- Мальчики в детстве тоже соперничают между собой, это нормально в любой семье. - Коул не видит ничего страшного в её словах.

- Я никогда не понимала, зачем соперничать, легче ведь поддерживать друг друга или хотя бы… Не знаю… - разговор завёл в какую-то неприятную тему, которую Оливия уже хотела закрыть и пойти в беседе куда-то дальше, но Коула слишком интересовали её идеи и мысли.

- В тебе говорит омега. Твоя сестра, я так понимаю, бета? - догадливо спросил.

- Да, - хмыкает и отпивает чай, который едва обжигает губы. Поторопилась.

- Так устроены беты, они соперничают. Альфы тоже, но куда жёстче и, поверь, мы с братом были хороши в этом. Ты - омега, у тебя другое устройство характера. Хоть ты и не любишь эту стигму в обществе, но это наша действительность.

- Наверное, ты прав. - - Нехотя, но шатенка согласилась. Трудно было оспорить факты, которые она сама время от времени замечала. Что поделать с тем, что разделение на бет, омег и альф было слишком точным?

Они вновь замолчали, каждый погружён в свои мысли. И если Оливия задумывалась о чём-то великом и вездесущем, то Коул прошёл в своей жизни этап, где он с трудом понимал жизнь. Его интересовали теперь куда более точечные моменты. У него были странные страхи, большие цели, сильные амбиции. И всего это не знала Оливия.

- Знаешь, - она набралась храбрости больше перед собой, чем перед альфой, чтобы сказать это вслух, - я бы хотела остаться в твоём Поселении, попробовать жить вне той жизни. Мне кажется, вы тут счастливые и свободные. - Произнесённое признание вызвало в Коуле целую гамму эмоций: от ощущения на языке вкуса победы до блаженного облегчения, что не надо заставлять её быть здесь насильно.

- Ты же знаешь, что это возможно? - не выдаёт перед ней ничего из того, что творится внутри.

- Да, но я по-другому воспитана. Родители не разрешат, - отрицательно мотает головой, не отдавая все эмоции Коулу, не отдавая полное разрешение на ликование, и он не может позволить этому так завершиться.

Альфа уверенно протягивает руку, находит подбородок и тянет её, чтобы голубые глаза обратились к нему. Он пытается завладеть всем её внимание. И Оливия окунается в его тёмные холодные глаза.

- Ты - не мнение своих родителей, не их разрешение. Ты - отдельная личность, которая вправе принимать решения за себя. - Он говорил слишком хорошие вещи, чтобы заставить её щёки окраситься в румяный, чтобы поселить надежду в её сердце.

- Но у меня есть работа, есть муж, есть жизнь.

- Они думают, что ты пропала. - Произносит то, что могло бы стать заключительным актом в принятии решения. И Оливия, к его счастью, задумывается над этим. Конечно, для неё это что-то грязное, что-то, что делать нельзя. Нельзя убежать, нельзя бросить всех, нельзя обмануть близких. Но почему нельзя сделать то, что возможно принесёт ей счастье?

Коул видел все её стенания, продолжая держать в пальцах аккуратный подбородок. Мягко погладил большим пальцем впадинку под губами, едва их коснувшись. Розовые и слегка приоткрытые. Продолжив свой небольшой путь, альфа направил руку чуть выше, касаясь левой щеки, и это наконец привлекло внимание девушки, потому что всё зашло слишком далеко. Слишком неправильно по отношению к замужней. Проморгавшись, голубые глаза стрельнули в его сторону с едва затесавшимся вопросом: “Что ты делаешь?”. Она не была уверена. Он был молчалив.

- Коул? - тихо шепчет и тут же чувствует, как его большой палец касается шевелящейся нижней губы, слегка уводит вниз, приоткрывает рот.

- Только сейчас заметил маленький шрам на твоей нижней губе, - произносит с ноткой задумчивости, не поднимая взгляда к её встревоженным и непонимающим глазам.

- В детстве упала… Неудачно… - старается говорить спокойно, пока альфа оглядывает её, как кусок аппетитного мяса.

Тёмный взор наконец обращается к ней, а не к губам, и в нём мало, что она может узнать. Много мыслей, много сомнений и совсем мало здравого смысла. Альфа действует на поводу своих ощущений, будто бы чересчур завязнув на стадии радости, что она внутренне хочет быть здесь. Их губы соприкасаются в незначительном контакте, он едва дотрагивается своими губами её. Коул не торопится. Коул не хочет срывать план, если он уже не сорван.

Не зная, как точно нужно действовать в таких ситуациях, Оливия смотрит в упор на прикрытые глаза Коул и застывает, как камень. Будто бы больше ничего нельзя поделать кроме, как выждать, когда всё закончится.

- Прости, - всё ещё с прикрытыми глазами альфа шепчет в её губы, на языке разрастается горечь ошибки, - Я не должен был.

Увеличив расстояние между их лицами, мужчина убирает руку с лица Оливии и поджимает губы. Это была слишком дорогая ошибка, чтобы испортить всё именно сегодня. Омега сидела, будто не живая, почти не шевелилась и только изредка хлопала ресницами. Гадая, может что-то с чаем, она смотрела, как Коул встаёт со стула и просто молча направляется к лестнице. Вот так Оливия осталась наедине с чувством деликатной свободы, с ощущением неописуемого тепла на щеке и губах. Кожа ещё помнила его горячее дыхание. Лишь призрак его присутствия остывал, пока мелкие мурашки бегали между ног.

***

Проснувшись поздним утром, Оливия не могла сдвинуться с кровати, постоянно прислушиваясь к спальне Коула. Она слышала, как через полчаса проснулся и он, как медленно начал собираться, выбрав одежду на день, как спустился вниз, как умылся, как позавтракал. Какое-то время он просто посидел в гостиной среди тишины, и, будто бы не дождавшись чего-то, покинул дом. Только тогда она смело вылезла из-под одеяла и смогла свободно выдохнуть. То, что произошло прошлой ночью, было… Она не могла точно из всех эмоций и чувств вытащить что-то, ясно описывающее её отношение к поцелую. Да, Коул не должен был так поступать с ней, с Питом, с их состоявшейся дружбой. Да, теперь сложно было вообразить себе дальнейшее непринуждённое общение. Оливия пребывала в отчаянии.

Пусть сейчас она не совсем знала, что делать и что думать, всё же день необходимо было продолжать без ожиданий чего-то особенного. Ей нужно было собраться с мыслями и решить, как вести себя вечером. Возможно придётся поговорить с Коулом. Но о чём?

Переодевшись в платье и умывшись, Оливия села завтракать на этот раз на заднем дворике. Стол, за которым обычно ужинала вся стая Коула, сейчас казался слишком большим. За проведённое время вдали от дома и от всех своих друзей, омега научилась проводить время наедине с собой, будто бы уже и не нуждаясь в компании кого-либо из прошлого.

Как только с завтраком было покончено, Оливия по протоптанной дорожке, как делала каждый день, направилась в гостиную, где нашла две стопки книг. Одна была меньше другой. В одной стояли те, которые она уже успела прочитать, а во второй, которые ей выбрал Томас. Оказалось, что их вкусы отличались, но предпочтения в литературе Томаса оказались довольно манящие. Обычно Оливия выбирала книги, в которых и не пахло счастливыми событиями, потому что настоящая жизнь всегда виделась тяжёлой, сокрушительной и жестокой. В литературе Томаса присутствовала романтическая аура, будто бы, на самом деле, в жизни есть то, за что стоит бороться. Поэтому попробовать что-то новое оказалось куда приятнее.

Не успела девушка полноценно погрузиться в созданную автором атмосферу, в дверь постучали. Сморщила нос, не желая открывать. Что бы там не было, казалось, лучше книги ничего сейчас нет. И всё же игнорировать она не стала, поэтому, опустив босые ноги обратно на пол, поправила платье и направилась к парадной двери.

- Привет, - на пороге оказалась Эмма с очаровательной улыбкой на лице, - Коул прислал меня, чтобы сопроводить тебя к ателье. Есть настроение на прогулку?

Оливия смотрела своими небесно-голубыми глазами на девушку и наконец начала радоваться тому факту, что сможет увидеть Пятое снова. И тут же вспомнила кое-что, что поспешила озвучить:

- Только у меня нет денег, чтобы идти в ателье. - Грустно отозвалась.

- Об этом не беспокойся, Коул уже об этом позаботился. - Эмма махнула рукой, а затем достала из кармана небольшой мешочек, в котором захрустели монеты.

“Неужели пытается загладить вину?”, - сомнительно подумала Оливия, но тут же решила, что подобным образом он бы не стал. Они обсуждали вопрос ателье ещё ночью, так что… Он дал обещание ещё до совершённой ошибки.

- На этом моменте ты должна была обрадоваться! - хихикнула бета, проходя внутрь.

- Я рада, просто не ожидала. Дай мне время только обуться, - наконец Оливия показала своё ликование и помчалась в гостиной, где оставила свои башмачки.

Быстро переобулась, взъерошила кудрявые волосы и вернулась обратно в прихожую, где Эмма, оперевшись о стену, ожидала её. В неловком молчании они вышли из дома. На улице оказалось немного облачно, но это лишь облегчило их дорогу. Оливия с радостью начала оглядывать Поселение, так как в этот раз они не удалялись от центра, а приближались. Осматривая окрестности, омега задумалась, какое бы платье хотела. В гуляющие мысли вклинились слова Коула о том, что ей нужно попробовать штаны и соответствовать Пятому. Невзначай глаза обратились к Эмме, которая шла в довольно свободной, просторной одежде. Конечно, не хотелось начинать разговор с вопроса: “А тебе нравится твоя одежда?”. Не нравилось - не носила бы.

Платья тоже казались прекрасным выбором, но для прогулок в лесу, для превращения, для быта они были слишком громоздкими и неудобными. В неких сомнениях Оливия даже не замечала, как рядом идущая бета оглядывала её иногда, будто бы с неким подозрительным интересом. Конечно, обнародованная связь Оливии с их альфой была не совсем праздником или радостью, нет, казалось, даже наоборот. Эмму мучила мысль, что в их стае многое теперь иерархично должно смениться.

- Нам сюда, - девушка указала на небольшое здание, построенное из светло-серого камня. Несколько этажей, из красной черепицы крыша, на подоконниках взгромоздились ухоженные цветы. Зелень была как раз для ателье.

Голубые глаза изучали каждую деталь, вплоть до самых крошечных, пока они поднимались по нескольким ступенькам ко входу, пока Эмма открывала дверь и пропускала первой омегу. Оливия была удивлена обилию красочной одежды, которая встретила её. Внутри едва витал букет из разных запахов. Некоторые платья, некоторые кусочки одежды были свежи, сшиты и покрашены совсем недавно. В своё время Оливия совершенно случайно была посвящена в процесс покраски платьев. Оказалось, что всё не совсем просто. Для получения определённого цвета необходимо использовать иногда до двух десятков разных растений. Так, самыми дорогими цветами считаются красно-пурпурный, алый и розовый, поэтому подобные платья или наряды сложно было увидеть среди обычных ликанов. В основном эти цвета были доступны очень богатым в Поселениях, они все стекались в Третье, где местные кутюрье, портные, шляпницы и рукодельники богатели на них.

- Доброе утро, дамы! - к ним выплыл мужчина средних лет в симпатичном синем пиджачке, под которой виднелась выглаженная, светло-голубая льняная блуза.

- Привет, Джордж! - Эмма расплылась в дружелюбной улыбке, которую Оливия вспомнила из дня их знакомства, - Мы к тебе с очень важным заданием от Коула.

- От Господина Блэйка? Говори скорее, я сделаю всё, что он пожелает! Надо сшить что-то? - по тому, как мужчина тараторил и скакал со слова к слову, Оливия не смогла скрыть свою улыбку, но тут же поспешила отвернуться к окну. За ним проплывали ликаны.

- Знакомься, это Оливия, гостья Коула. - Эмма указала на омегу, которая поспешила повернуться к ним снова лицом, наконец увидев внимательные глаза Джорджа на себе. Он, как и свойственно ликану своей профессии, быстро прошёлся взглядом по её одежде, по фигуре, как бы оценивая.

- Такая крохотная и миниатюрная фигурка, - задумчиво произнёс, подавая руку Оливии, и она послушно вложила свою ладошку в его тёплую, сухую.

- Ей надо подобрать несколько комплектов одежды, - говорила бета, пока Джордж, управляя Оливией, словно куклой, крутил вокруг оси, оглядывая каждый дюйм её платья.

- Мы точно найдём что-нибудь. Какие ткани любишь? Шёлк? Лён? Хлопок? Есть у меня и атлас, сатин. Может велюр? - отпустив её маленькую руку, мужчина начал хаотично оглядывать стопку тканей, лежащих на рабочем столе.

- Велюр? - переспросила Оливия, не припоминая, что у неё есть что-нибудь из велюра или бархата.

- Приятная на ощупь ткань. Платья из велюра просто волшебны. А по твоей фигурке можно сшить сногсшибательное одеяние. Показать? - он приметил детскую любознательность в её глазах и уже потянулся к стопке тканей. Только омега кивнула, так сразу вход пошли свёртки всевозможных цветов.

Джордж размотал первый рулон голубого цвета и протянула девушке, но Оливия сморщила нос.

- Не люблю голубой, давайте посмотрим что-нибудь другое? - в появившейся улыбке виднелось немое извинение за отказ.

- Голубой бы так хорошо подчёркивал твои красивые глаза, - с грустью произнёс, но не стал отчаиваться, - Ну, ничего! Тебе подойдёт пурпурный и красный. Всё из-за светлой кожи и холодного оттенка волос. - Джордж достал ещё несколько припасённых рулонов и начал раскатывать. На этот раз, не встретив протеста в лице Оливии, он убрал её волосы с плеча, чтобы накинуть ткань на плечо, но взор упал на синяки, рассыпавшиеся на шее девушки.

Портной смутился, не зная, что думать. Если до этого он даже толком и не замечал небольшие ссадины на её фарфоровом лице, то сейчас они бросились в глаза.

- На Оливию и Коула вчера напали, - поспешила объяснить Эмма, не желая даже дать возможность Джорджу что-либо успеть додумать.

- Сейчас всё в порядке, - мягко улыбнулась омега, стараясь не испугать бедного, ошеломлённого мужчину, - Мне очень нравится эта ткань, я бы определённо хотела платье из велюра. Может у вас найдётся хороший лён? - вежливо продолжила говорить.

- Конечно, сейчас принесу! - наконец отмёрз с места, стерев испуганную мину со своего лица, кинул рулоны на кресло и быстро исчез за стеллажами глубоко в ателье.

- Бедный Джордж, - выдохнула Оливия, медленно передвигаясь от манекена к манекену, на которых не было платьев, лишь штаны и рубахи. Здесь в моде для девушек были мужские штаны с кучей ремешков, и она начала оглядывать всё, пытаясь примерить мысленно на себя.

- Я так и не спросила. Ты как? После нападения, - бета была вежлива и осторожна, помня, что велел Коул. Окружить Оливию заботой, возможно стать ей другом.

- Физически ещё более менее, а вот морально, честно, ужасно устала быть слабой. Я уверена, что ты, наверняка, могла бы постоять за себя.

- Годы тренировок, разумеется, выковали из меня какого-никакого бойца, но мне далеко до Джулса и Коула. - Усмехается по-доброму и складывает руки под грудью.

- Я бы тоже хотела тренироваться, чтобы, если что, дать отпор. - Быстро закачала головой, вдохновившись своей же мыслью. Сейчас идея быстро нанести несколько серьёзных ударов по нападавшему казалась ей выходом из всех сложившихся ситуаций, - Я бы смогла отбиться от тех, кто напал на Коула, и от тех, кто напал на меня в лесу.

- Ты ведь всегда можешь попросить Коула о тренировках. Всё, что знаю я, перешло мне от него. Он очень хороший учитель, - и это Оливия знала, успела узнать, но вот сложившийся эпизод прошедшей ночью, ставил её в тупик. Она не могла так просто сейчас прийти и попросить тренировать её рукопашному бою. Она не могла, наверное, даже теперь легко завести с ним беседу. Эмма наблюдала, как омега думает и погружается в свой мыслительный процесс, уносясь куда-то слишком быстро и слишком далеко, - Коул говорил на тебя напали в лесу, да?

- Да, - отрешённо потрясла головой и добавила, - это были ликаны в фарфоровых масках или глиняных. На них были изображены волки. Жутковато, ты бы видела! - Пробурчала Оливия, решив самостоятельно покопаться на столе, устланном тканями, пока бета задумчиво опустила взгляд в пол.

- Глиняные маски с изображениями волков? - переспросила, не сразу поверив в услышанное, и поджала губы.

- Да, наверное, глиняные, я точно не смогла разобрать.

========== Часть 23. Растущий серп ==========

Солнце осторожно двигалось к горизонту, пока растущий серп, чётко отпечатавшийся, горел на сумрачном небе. Ещё один день был позади. Эмма, покончив с подбором Оливии платьев и нарядов, направилась домой. Из головы всё ещё не вылетел разговор, который омега завела мимоходом, о своём первом нападении. И понемногу Эмма, если выдавался момент, обдумывала её слова. Она знала, что изначально её взволновало. И, когда открылась входная дверь, девушка уверенно последовала в гостиную, где Джулс, не изменяя старым привычкам, изучал какие-то документы, пока другой рукой держал кружку с тёмным пивом.

Девушка не спешила что-либо говорить, просто молча подошла к большой вазе, стоящей на сундуке, подняла её и спустила на пол, а затем под внимательным взглядом тихо открыла сундук и достала оттуда чуть ли не со дна маску волка. Значит, память её вовсе не подвела. Недовольные серые глаза обратились к бородачу, который всё ещё сидел и ничего не понимал.

- Серьёзно, Джулс? - тут же вспылила светловолосая, - Использовал карнавальную маску, чтобы напугать Оливию в лесу? Как это подло!

Услышанному он был не рад. Правда понемногу стала всплывать на поверхность, и это не было хорошо. Мужчина поставил кружку с пивом на несколько свитков, оставив тёмно-коричневый след.

- Так было необходимо. - Джулс часто поступал подобным образом с Эммой. К сожалению, его тайны и секреты, связанные с Коулом, были важнее, чем отношения и правда между ним и Эммой. В рамках просто стаи это всё было ожидаемо, но она ощущала неприятное покалывающее чувство. Ей хотелось быть важнее, чем Коул, чем альфа в глазах своего мужчины.

- Нельзя похищать омегу, это нарушение законов, перемирия, и ты это знаешь. Никакая связь Истинных не сможет это покрыть или даже оправдать. - Она пыталась воззвать к разуму бородача, но тот смотрел абсолютно бесстрастно, по всей видимости, давно забыв о морали. План Коула был лишён этого, - Оливия ещё совсем юна. Вы поступаете жестоко, и, когда она узнает, что вы совершили, не думаю, что что-то её остановит от побега.

- Не вмешивайся в это. Отношения между Оливией и Коулом не наша забота.

- Да, но это ты пошёл в лес с маской на лице и сделал то, что сделал! - Эмма кипела от негодования, теперь казалось, что смотреть честно в глаза Оливии будет невозможно, - Я должна что-то сделать, как-то исправить ваши… Ошибки…

- Не вмешивайся! - мужчина взорвался в ответ, - Сегодня всё будет решено. Это последний день, когда Оливия не знает.

- Коул решил всё-таки рассказать? - в голосе беты появилась надежда, она медленно пересела на диван рядом.

- Сегодня растущий серп.

Эмма лишь смогла приоткрыть рот, но слов не нашлось. Обескураженность. Доля непонимания. Этап осознания. Анализ. И мгновенный шок. Всё это пронеслось в ней за пару секунд, пока Джулс изучал её огорчённое лицо.

- Это жестоко. Оливия не заслуживает такого обращения. Он ведь её Истинный, разве так можно? - Эмма знала, что времени нет, чтобы что-то поменять.

Все неправильные выборы уже были совершены, все ошибки давно сделаны, а на исправление не осталось времени. И, конечно, ей было жалко бедную Оливию, которая ни о чём не подозревала. В это время, пока Джулс и Эмма думали, что могут решать, что правильно и неправильно, Коул шёл мимо домов, направляясь к своему. Предвкушение сегодняшнего вечера, а затем ночи приятно отзывались где-то глубоко. Тепло разливалось, но при этом он всё же немного переживал, не зная, как всё пойдёт. Возникающие вопросы в голове приходилось быстро гнать прочь, потому что на основные вопросы Коул знал ответы.

На улице было немного душно, не хватало свежего воздуха, который снесёт с Пятого покрывало духоты. Поэтому-то альфа не любил лето, больше предпочитая весну и осень. Но это лето запомнится, казалось, на всю жизнь. Ведь в это лето пролегла черта, отделяющая прошлое и будущее.

Чем ближе был дом, тем сильнее он чувствовал приятный запах уже полюбившейся земляники и мяты. Было что-то неспокойное в её аромате, и о причинах оказалось сложно догадаться. Либо лунная фаза начала сказываться на поведении и действиях Оливии, либо виной всем был недопоцелуй, состоявшийся так неловко посреди ночи. Коул до сих пор не мог объяснить причины, почему он так глупо пошёл на поводу земных желаний. Это могло немного подпортить сегодняшний вечер, поэтому, когда он осторожно входил в дом, прислушиваясь к каждому шагу, ему хотелось увидеть её, сидящую в гостиной и возможно читающую какую-нибудь книгу Томаса. Увы. Оливия сидела в своей комнате, явно заперев дверь на замок. Тяжёлое дыхание выдавало очевидный признак того, что она ощущала первые изменения.

Догадываясь о её мыслях, альфа кинул сумку со свитками на полу входа и, решив не подниматься на второй этаж, направился в сторону купальни. Запах омеги пропитал дом ещё сильнее, она источала его из своей спальни в несколько раз сильнее обычного и даже не подозревала об этом.

В купальне до сих пор было сыро и влажно. Оливия успела освежиться здесь и немного покупаться перед его приходом с целью избежать встречи до самого утра. Но этим намерениям Коул не мог позволить просто быть. Он прокрутил сначала один кран, затем второй, и купальня наполнилась журчанием горячей и холодной воды. Коул быстро скинул вещи околонебольшой стопки платьев Оливии, которые она, видимо, постирала, погладила и уже сложила, но не забрала с собой.

Немного пара поднялось над купальней, когда воды стало примерно альфе по пояс. Тогда-то он и решил наконец зайти в неё. Тёплая и вовсе не горячая. Несколько минут наедине со своими мыслями были как раз кстати, чтобы обдумать свой план по десятому кругу. И всё же давалось это с трудом, потому что нос постоянно улавливал земляничный аромат, тянущийся со второго этажа. Как только нос переключал внимание, туда же уносился и слух. Оливия была на кровати, почти ни разу не встала. Чем выше была Луна, тем сильнее влияла на альфу и омегу. Даже Коулу, у которого с десяток лет опыта над контролем своего тела, было несладко. Небольшое покалывание было то ниже пояса, то где-то в ногах, то переходило с поясницы выше по спине. Фаза была сильнее, чем способности любого из волков.

Казалось, каждая минута, которая приближала их к ночи, накидывала на тело по петле, стягивающей и удушающей. Вода остывала, поэтому альфе пришлось быстро помыть голову, несколько раз сполоснуть тело, чтобы смыть грязный запах Поселения, оставив только свой, который он почти никогда не показывал. В доме было тихо, когда он переодевался в тёмно-синюю льняную рубаху, застёгивать не стал, и спальные штаны. Босыми ногами он оставлял едва влажный след на деревянном полу, выходя из купальни. С чёрных волос капало на плечи и что-то попадало на пол, когда он налил в два железных кубка красное вино. В каждый он добавил по щепотке смесь из успокаивающих трав.

За окном уже был глубокий сумрак, пока запах грозы и мяты стал в разы сильнее, приобретая ярчайшие ноты. Выносить было сложно. Коул знал, что нужно ждать, он чувствовал, что Оливии тоже сейчас непросто, когда фаза сводит тебя с ума, когда это происходит впервые в твоей жизни. Он чувствовал каждое её движение, будто бы стоял около кровати и наблюдал. Слышал, как скрипит простынь, когда она сильнее сжимает ноги, скрещивая их. Тихий то ли стон, то ли писк резал уши, когда омега ныряла в подушку, лишь бы не было слышно. Но слышно было. Слышно было всё. Он собирался выждать до десяти, но почти в девять сорвался с места, когда с её уст отчётливо слетело его имя. Она лишь прошептала. Она не думала, что он придёт, что услышит. Но Коул, держа в руках два кубка, поднимался по лестнице и предвкушал то, что их ждало. Сначала зашёл в свою комнату, поставил напитки на тумбочку, а затем направился к ней.

Собираясь с последними силами и с последними какими-либо моральными принципами, альфа постучал осторожно в дверь Оливии. Она не ответила. Лишь тихо дышала в подушку. Пришлось повторить, на случай, если не услышала, но омега слышала, просто хотела сделать вид, что спит, не зная, как пристально он следил за ней, как только вошёл в дом.

- Коул, уходи. - Ответила будто бы ясным голосом, но на этом понадобились силы и время. Такой ответ не был принят, поэтому мужчина постучал ещё раз, - Я… Я… - больше не оставалось рвения отвечать трезво, и она быстро сдалась.

Альфа не мог больше ждать, поэтому, опустив горячую ладонь на ручку двери, толкнул её вперёд и оказался на пороге. Оливия вздрогнула, и на момент в голове прояснилось всё, особенно то, что нельзя его впускать, когда ощущения в теле были незнакомыми, когда она горела и чувствовала себя будто бы в пьяном угаре.

- Нет! - вытянув руку вперёд, омега скинула одеяло и выпрыгнула из кровати с противоположной стороны, наращивая расстояние между ними. Альфа, неприкрытый, с оголённым торсом, стоял и оглядывал её. Конечно, ему пришлось по вкусу её ночное платье-сорочка белого цвета. Прозрачное становилось ниже колен, но и этого хватило, чтобы разгорелся ещё больший интерес. Только он делает один шаг без слов, Оливия вспыхивает с новыми протестами: - Стой! Не подходи!

В её голубых глазах мелькал страх, она не понимала, что происходит с её телом, почему оно так странно себя ведёт. Зато Коул мог пролить свет сейчас на всё. Взгляд чёрных глаз скользнул по едва заметной испарине на её лбу, то же было и на грудной клетке. Её бросило в жар раньше его.

- Я могу тебе помочь, - не двигаясь с места, мужчина пытался добиться её доверия.

- Что со мной? Меня будто бы знобит и голова, словно в тумане, я хочу пить… - она бегала с одной мысли на другую, непонимающе качая головой. Только опустила взгляд в пол, Коул медленно сделал несколько шагов, а затем остановился.

- На тебя так влияет Луна сегодня. Я тоже это чувствую, - она сверкнула недоверием, и ему пришлось пояснить, - Я могу контролировать это влияние, но не до конца.

- Со мной такого никогда не было. Это будто бы…

- Наваждение? Желание? Я могу тебе помочь с этим, Лив… - его голос был низким, мягким и пропитавшимся трепетом, а это так располагало её сейчас. Страх перед ним, опасения понемногу ослабевали, пока Оливия не знала, что делать, - Я подойду сейчас.

- Нет! Пожалуйста, Коул… - девушка пятится назад понемногу, пока альфа двигается навстречу. Угол был неприятный и холодный, когда её оголённые плечи соприкоснулись со стенами. Она вздрогнула, поёжилась и продолжила смотреть своими невинными, боязливыми глазами на него. Грудь поднималась резко, воздух вырывала жадно, пока Коул, казалось, держится, не поддаваясь чувствам и зову зверя.

- Каждый волк обладает запахом, едва уловимым. Альфы могут хорошо его чувствовать, а вот омеги почти не замечают. У тебя, Лив… - находясь в трёх шагах от испуганной девушки, Коул вдыхает воздух, пропитанный ею, и блаженно прикрывает глаза, погружаясь немного глубже в окружающую ауру, - Запах сродни чему-то волшебному.

Она не понимала, о чём он говорит, не могла отозваться на какое-то похожее чувство, ведь никогда до этого момента её не волновали чужие запахи. Альфа знал об этом.

- Я скрываю свой запах, но для тебя могу сделать исключение, хочешь? - его, на самом деле, не волновал ответ, план был прост: Оливия почувствует его запах и больше не сможет сопротивляться. Однажды узнав о своей связи через запах, ты никогда не сможешь его игнорировать.

- Не знаю, - в её голосе слышалась неуверенность, которая мало интересовала мужчину. Он сократил осторожно расстояние, подойдя почти впритык, и не встретил сопротивления. Оливия, наоборот, стояла и смотрела на него в ожидании действий.

Он с лёгкостью мог контролировать свой запах, поэтому, когда было необходимо его высвободить, это оказалось слишком просто. Её носа сначала коснулся освежающий, строгий бергамот, который никогда особо не привлекал её внимание, но сейчас показался необычайно блаженным. Затем появилось ощущение, что они больше не стоят в её спальне, а медленно переносятся в лес, где вокруг было много хвойных деревьев. Пихта. Это ему безумно подходило. Но, что совсем не было подстать невыносимому альфе, так это сладкий запах мёда, который улавливался едва-едва, но всё же не остался незамеченным.

Её тело неконтролируемо задрожало мелкой дрожью, пока нос беспрестанно дёргался в необходимости ухватить ещё порцию его запахов. Бергамот. Пихта. И мёд. Стояли напротив земляники. Грозы. И мяты. Она была освежающе сладкой, когда он был чересчур строгим, немного отпугивающим, но с мягкой усладой. Внутри Оливии бушевал ураган, который, казалось, уже ничего не успокоит.

- Нравится? - говорит Коул совсем тихо, ощущая ярко, как омега хватается за край рубашки одной рукой, пока второй обнимает саму себя. Тёмные глаза обращаются к окну, за которым поднимается растущий серп всё выше и выше, - Тебе надо принять травы, которые немного успокоят нервную систему.

- Но что со мной? - непонимающе шепчет, обращая свои прелестные голубые глаза к его лицу, и он наклоняется ближе.

- С тобой всё в порядке. Я тоже это чувствую, - его горячая рука прикасается к такой же полыхающей щеке, и воздух электризуется, заставляя их прижаться ближе.

Коул подносит вторую руку к её плечу и под чутким взглядом Оливии кладёт её уверенно, мягко уводя бретельку вниз.

- Пойдём, - еле-как отвлекается от желания двинуться дальше, - Тебе нужно принять трав.

- Что за травы? - под нос произносит, но всё же мягко и послушно шагает за альфой, который держит её за руку.

- Смесь из успокаивающих трав. Наши ощущения сейчас обострены и оголены. - Она слышит, как его голос тоже едва заметно колеблется, и понимает, в чём причина.

Глупо идя за ним, Оливия не хочет задаваться вопросом, что будет дальше. Её волчица внутри блаженно мурчит, также не опускаясь в анализ. Им всё равно. И это совсем несвойственно Оливии.

Несколько секунд девушка пятится назад, когда Коул идёт не к лестнице, а сворачивает в свою спальню. Ему не хотелось сталкиваться с сопротивлением, поэтому альфа уверенно тянет её за собой в спальню, где она ещё толком ни разу не была. Оказавшись посреди комнаты, омега слышит, как позади сначала закрывается дверь, а затем щёлкает замок. Раз. Два. Оказавшись в ловушке, она только и может оглядывать вокруг. Спальню освещает одна единственная лампадка, стоящая на прикроватной тумбе. На стенах полно картин с пейзажами мест, в которых она никогда не была. Мебель сделана из тёмного дерева, которая теряется на фоне глубоких сумерек.

- Иди, - подталкивает омегу к кровати рукой и видит, как она не хочет делать эти шаги, - Сейчас ты выпьешь вино с травами.

Расслабившись почти незаметно, девушка на дрожащих, подкашивающихся ногах движется к кровати, не сводя с кубков взгляда. Ей хотелось спросить, зачем вино, зачем закрывать дверь на замок, зачем быть в спальне сейчас, но приятно разливающееся чувство внутри, которое понемногу разжигало, подсказывало, что не стоит говорить. Матрас был жёстким, но покрывало оказалось приятным на ощупь, как бархат, как шёлк, и ей захотелось утонуть в этом прикосновении. Коул не мог отвести взгляда от её открытых рук, плеч и проглядывающейся фигуры из-под платья. Лишь контур, очертание, но они всё же манили. Он подтолкнул её на кровать так, что план просто сесть и выпить вина, превратился в план лечь всё же на кровать.

Коул подал галантно один из кубков Оливии, а сам поспешил к первому окну, чтобы впустить хоть немного свежего воздуха в спальню, затем проделал то же самое со вторым под чутким взглядом голубых глаз.

Оливия прижимается губами к прохладному металлу кубка и пробует кислое вино. Чувствуется примесь каких-то трав, но она не могла понять, какие именно, всё же слепо поверив ему на слово. Коул возвращается к кровати и берёт свой кубок. Оливия вжимается в матрас посреди кровати, чувствуя, как он прогибается под весом альфы. Смотреть на него страшно, говорить страшно, задавать вопросы тоже.

Коул придвигается всё ближе и ближе, внося свой аромат в их ауру, свободная рука опускается на её лоб. Всё ещё горит. В её голове всплывает сначала имя Пита, а затем его лицо с тёплой улыбкой на нём. Происходящее было таким неправильным, но она ничего не говорила, когда Коул обхватил её за плечи и успокаивающе обнял. Они опустошили кубки.

Понемногу чувство успокоения приходило, но омега не была уверена, что дело в вине с травами, она всегда себя так ощущала рядом с Коулом. Он спасал её. Был рядом. Вселял чувство безопасности, поэтому ей легче расслаблялось, когда он лежал рядом, едва нависая над ней и оглядывая лицо с кучей ответов в глазах. Он знал всё.

- Я чувствую себя немного лучше… - разрывает навязанную тишину и обращается голубыми глазами к его тёмным, - Коул?

Немного отрешённый взор она узнала моментально. Он был точно таким же, как вчерашней ночью перед тем, как он… Коул наклоняется ещё ниже и, помогая себе рукой, не даёт уклониться, чтобы поцеловать её мягкие, пухлые губы. Она сжимает ноги и пытается оттянуть его за плечо в сторону, но альфа лишь усиливает поцелуй. Пока разум Оливии говорит, как всё это неправильно складывается, тело начинает брать контроль. Волчица внутри чувствует, что это, наоборот, самое правильное, что они могут сейчас делать. И приходится сдаться под гнётом тела и волчицы, посылая разум отдохнуть и не вмешиваться.

Порываясь за порцией воздуха, Оливия приоткрывает рот и неожиданно для себя впускает его язык к себе. Коул намерен получить больше, когда нежно и ласково играет с её невинным язычком. Он даже знает, что получит больше, когда одну руку вновь пускает вниз, стягивая бретельку платья вниз. Рефлекторно омега поддерживает платье, не давая ему оголить грудь, но он действует ещё более настырно, когда пальцами находит крошечные пуговицы на груди и начинает щёлкать одной за другой.

- Коул… - очередная попытка что-то изменить заканчивается тем, что мужчина крепко хватает её обе кисти в своей ладони и сводит их над головой.

Теперь она не мешает ему быстро расстёгивать платье, которая она не позволила просто снять. Он доходит до живота, не сводя взгляда с открывающейся кожи, и продолжает расстёгивать дальше. Оливия дрожит, прикусывая и сминая губы, пока разум ещё пытается достучаться. У неё муж. У неё жизнь в Четвёртом. У неё клятва быть верной. У неё есть собственные моральные ценности. И обо всём она забывает, когда Коул делает непоправимое действие, начиная отодвигать край платья, оголяя левую часть тела.

Тёмные глаза оглядывают каждый дюйм её бархатной кожи, которая поблёскивает под светом лампадки. У неё несколько шоколадных родинок на животе. У неё красивая аккуратная грудь с милыми розовыми сосочками, которые твердеют под слишком внимательным взглядом.

- Я отпущу твои руки, если ты перестанешь сопротивляться. Договорились? - спокойно говорит, держа голос под контролем, а голову трезвой и свежей, - Договорились? - спрашивает чуть громче, и Оливия качает послушно головой.

Он отпускает её руки и вместе с тем встаёт с кровати, покидая её всего несколько секунд, для того, чтобы снять рубашку. Дыхание спирает, когда омега вновь может увидеть его тело, тело альфы, накаченное, точёное и слишком манящее.

- Я хочу тебя, Лив. - Вот так откровенно и внезапно он произнёс, глядя на полуобнажённую омегу. Восхитительная. Неописуемая красавица лежала сейчас в его кровати.

- Коул… Я так не могу… - жалость звучала в её голосе, но жаль ей было не Пита, не то, что у неё были моральные ценности, а то, что сопротивляться действительно было невозможно.

- Можем, можем. - Твердил уверенно, подходя к кровати. Он заставлял её сжимать ноги сильнее, немного елозить на месте.

Если она даже что-то произнесёт, даст открытый отказ, запротестует, это будет абсолютно неважно, ведь он всё решил за обоих. В протянутые руки альфы Оливия вложила послушно свои и задрожала, когда нужно было привстать и подойти на коленях к краю кровати. Оказавшись в нескольких никчёмных миллиметрах, она не могла и произнести слово, когда Коул уверенно потянул края платья-сорочки с её плеч, оголяя тело.

Аккуратная фигура. Он так и знал. Нисколько не сомневался в утончённости её талии, в округлости её бёдер, в бархатности кожи. Никогда бы он всерьёз не посмотрел на неё в жизни, не была она в его вкусе, когда дело касалось характера, но вот связь была превыше его собственных желаний. Связь указала, что она та самая, а он, как оказалось, искал ту самую не в тех омегах.

- Мы можем остановиться, пока не поздно. Я не могу так поступить с… - не успела девушка договорить, как он непослушно заткнул её поцелуев.

Жадный поцелуй перерастал во что-то значимое, когда Коул нежно обхватил её за талию и, приподняв, уложил обратно на кровать. Пусть в голубых глазах горит протест, ничего уже изменить нельзя. Когда темноволосая голова окунулась в подушку у изголовья, Оливия почувствовала, как теряет контроль над всем. Прикрывает рукой рот, когда его губы опускаются ниже, от лица к шее. Ей почти не были знакомы подобные чувства. И что-то подсказывало, что Коул ведёт себя слишком нежно. Это совсем не срасталось с его поведением, с его личностью.

- Больше ты никогда не заговоришь о своём муже, поняла? - немного зло произносит, нависая над омегой, - Никогда не вспомнишь о нём. Теперь в твоей жизни есть только я.

Его жадности не было предела, как и эгоизма. Коул опустился вновь к её такому послушному телу и, сфокусировав внимание на маленькой крошечной бусинки, припал разгорячёнными губами к груди. Она вскрикнула от неожиданности и заставила его ухмыльнуться. Земляничная на вкус. Приятная. Каждая манипуляция языком отзывалась стоном с её губ. Ноги зажали его крепко, не давая сдвинуться с места.

- Чувствуешь, как фаза на нас влияет? - тепло бегало по всему телу.

Оливия сочилась под ним, а ведь он ещё даже не коснулся её там. Его член пульсировал и отзывался болью. Пусть травы немного успокоили их, но лишь для того, чтобы на утро помнить всё, не отрывками, зато вино подействовало, как надо. Испарина покрыло всё ещё извивающееся тело, и Оливия несколько раз тянула его на себя, прижималась промежностью к нему.

- Угу… - простонала, даже не вдумываясь в его вопрос. Она хотела лишь одного.

- Я думал, мы будем дольше заниматься ласками, но ты в них даже не нуждаешься, - усмехается и стягивает с себя спальные штаны, оставаясь теперь полностью нагим, - Хочешь, чтобы я вошёл в тебя? Мне как это сделать: быстро или плавно? Как ты хочешь, моя омега? - растягивал ожидание ещё на подольше, водя своим членом по её мокрому лону.

- Угу, - всё также бездумно отвечала, лёжа с едва приоткрытыми глазами.

- Мне нужен ответ, Лив. Быстро или плавно? - Навис над ней ещё раз, обращая голубые глаза на себя, и рукой начал собирать её кудрявые волосы, аккуратно наматывая.

- Просто сделай… Так, как хочешь. - Она видела, как его не удовлетворил ответ, поэтому пришлось добавить, - Пожалуйста, просто войди в меня наконец…

Просьба была такой обыкновенной, но она ему понравилась, поэтому Коул не стал больше ждать. Помогая рукой и раздвигая ноги, он направил член в неё, столкнувшись с проблемой. Она была узкой. Обволакивала его слишком сильно, и он, еле сдерживаясь, потянул её за волосы, намотанные на кулак. Оливия первой прижалась к его губам в тягучем поцелуе, когда он входил в неё до конца, погружаясь окончательно. Аккуратные ножки скрестились у него за спиной, а ступнями она впилась в его задницу. Сковала его слишком туго снаружи и внутри, но Коул всё же нашёл в себе силы, чтобы начать двигаться.

В спальне было душно, и два открытых окна не спасали. Находясь так близко друг к другу, они быстро взмокли. И Коул не мог находиться в её стальной хватке, поэтому умудрился выскользнуть и подняться на руках. Возвысился немного, но её чуткие голубые глаза следили за каждым движением. Входил он глубоко, размеренно и чувственно, видя, как при каждом толчке, она прикрывает глаза, тяжело дыша.

Тёмные глаза скользнули по набухшей груди, они колыхались в такт, гипнотизировали, манили и просили прикоснуться. Небольшие капельки образовались на её теле и двигались то вверх к шее, то вниз, обратно к груди.

Прикрыв рот тыльной стороной руки, Оливия попыталась отвернуть голову от его обзора, и ему это не совсем нравилось. Он попытался оттолкнуть её руку, но на замену пришла подушка, к которой омега прижалась и начала стонать в неё. Решил действовать быстро и без промедлений.

Резко вышел из неё, не дал даже времени опомниться, обхватил двумя руками бёдра и повернул её на живот. Оливия лишь поморщилась и не успела даже подумать, как почувствовала его руки у себя внизу. Коул, раздвинув её ножки, погрузил два пальца внутрь и, не входя глубоко, начал тереть внутреннюю стенку. Это было приятно, пока не стало слишком приятно.

- Коул! - она быстро раскусила, что он играет, пытается растянуть время.

На его губах появилась улыбка, которую ей не суждено было увидеть. Он, поглаживая её манящие ягодицы, вновь наполнил омегу собой и в этот раз опустился на её спину, вогрузил весь свой вес. Их головы оказались друг над другом. Рукой он обхватил её шею и несильно сжал, просто не позволяя её ручкам добраться до рта и заглушить восхитительные стоны.

- Ты охуительно узкая, - выругался над её головой, и она почувствовала, как его толчки стали более жёсткими.

Второй рукой Коул забрался под её живот и провёл небольшую дорожку от пупка к влажной щёлочке. Он чувствовал, как живот наполнялся, становился чуть больше, когда его член входил до упора. Но на этом он не остановился, его пальцы коснулись твёрдого, влажного клитора, и этот контакт заставил омегу дёрнуться.

- Коул! - вскрикнула его имя уже во второй раз, но сейчас она звучала призывающей к действию.

- Я тебе помогу, - горячее дыхание альфы коснулось её щеки, и она почувствовала, насколько он близок. Его запах был в её лёгких, носу, в крови. Его член где-то глубоко внутри. Его пальцы были там, где никому не было позволено вот так просто быть. Его сердце стучало бешено, и она чувствовала его спиной, всем телом.

Он играл с её клитором умело, зная эту точку слишком хорошо. Мог контролировать момент, который наступал перед оргазмом, и не давал его, сам наслаждаясь тем, как его член был внутри неё, внутри Истинной. Тяжёлые стоны Оливии переходили на полукрик, который, наверное, могли слышать соседи, могли слышать проходящие на улице. Она была в его постели. Он вёл её к этому выверенными шагами.

Чувствуя триумф от победы, от того, что она была с ним сейчас рядом, Коул решил довести всё до финального конца. В очередной раз пойдя в новый раунд, альфа массировал её клитор чуть более терпко и активно. И когда он понял, что Оливия вот-вот кончит, не стал останавливаться и пошёл к оргазму с ней вместе.

Их тела затряслись синхронно. Оливия чувствовала прилив сил, чувствовала его сперму внутри, чувствовала блаженство от прилива, и просто вырубилась, как только всё закончилось.

========== Часть 24. Дом с запахом грусти ==========

Вся ночь была покрыта забвенным сном, которого у Оливии давно не было. Последние несколько недель, проведённые не в своём доме, под чужой крышей, не давали ей успокоения, но вот долгожданный отдых наступил. Она очнулась позже обычного, возможно даже на несколько часов. Голова была затуманена, и ей понадобилось немного времени, чтобы начать воспринимать те картинки, которые появлялись перед глазами. Она помнила, как почувствовала странное жжение, затем её немного трясло, а затем появился Коул и… Дальше всё было таким неправильным и мерзким. Волчица поспешила напомнить, что было очень хорошо, но только на физическом уровне, когда Коул возымел какое-то незнакомое для неё влияние.

Cпустя несколько минут, пока Оливия лежала и вспоминала всё, она почувствовала его равномерное дыхание рядом. Его спальня. Его кровать. Его подушки. Его присутствие. Ужас подкрался и даже сковал её, пока мозг хаотично начал обдумывать, что делать дальше. Если Коул взял её вчера после стольких протестов, то, что может помешать ему повторить это снова.

Слёзы подступали от обиды, гнев разгорался внутри, и его некуда было деть. Оливия, абсолютно нагая, вылезла из-под одеяла, и, даже не глядя на спящего альфу (гордость не позволила), сделала первый шаг. Его чуткий слух мог уловить утреннюю активность. Но ни первый, ни второй, ни последующие шаги не выдавили из него сон, альфа продолжил спать себе крепко и спокойно.

Прикрываясь лишь руками, девушка покинула спальню и уже быстрее побежала вниз по лестнице. Она уверенно держала путь в купальню, где собиралась смыть его прикосновения, его запах, его поцелуи. Щёки вновь вспыхнули розовым, пока мысленно Оливия испытывала омерзение уже к самой себе. Она думала о Пите, о теперь своей неверности, о том, как это уже не исправить.

Заперевшись в купальне, и поставив под дверь стул, чтобы наверняка, омега включила краны, и пока купальня наполнялась, подошла к двум большим зеркалам. Она редко видела своё отражение, потому что в её доме не было зеркал: это был, своего рода, признак богатства и состоятельности. Всё потому, что сделать зеркало в полный рост, было целым искусством. Его изготавливали из серебра или олова, выдували раскалённый металл и придавали форму. Чем лучше было изображение зеркала, тем стоимость сильнее возносилась к небесам. У Коула дома стояли будто бы идеальные зеркала, огромные и качественные, но Оливия не смотрелась в них часто, боясь привыкнуть к идеальному отражению.

Сейчас же, убирая с груди волосы, омега оглядывала своими голубыми глазами каждый миллиметр и видела следы его губ, видела метки, которые никогда не должны были появиться на её теле. Словно вспышки, голову прошибают воспоминания, как он был чуток к ней, к её рукам, ногам и груди, и талии.

- Ты не должна даже об этом думать, - Оливия бесится, что позволяет себе считать, что произошедшее было приятным, даже чем-то восхитительным.

Руки сами тянутся к лезвию для бритья, острое и опасное, и пока голова говорит, что не стоит делать то, что уже делалось раньше, Оливия не хочет слушать саму себя. Рядом с другими пятью белыми полосками на бедре она делает нажим лезвием и пускает кровь. Больно и неприятно, но рука сама делает длинную линию, дополняя картину теперь из шести порезов. То же самое она проделывает со второй ногой, кидает лезвие на пол и смотрит теперь в отражение с неким облегчением и спокойствием. Две тонкие струйки стекают по ногам, заставляя Оливию заворожённо наблюдать. Голова наконец перестаёт гудеть, мысли проясняются.

Вода заполняет купальню довольно быстро, и Оливия, чувствуя себя блаженно, медленно заходит по ступенькам. Ранки окрашивают воду в розовый, плоть болит и ноет, но она не хочет обращать на это внимание. Разводит руками и проплывает к противоположному бортику, тело окончательно опускается в блаженное спокойствие. И тогда-то Оливия прикрывает глаза и откидывается на спину. Вода держит её, не даёт опуститься ниже, но омега выпускает воздух из лёгких и больше не вдыхает, чувствуя, как тело начинает тонуть. Раскинула руки. В уши заливается вода. В носу неприятно колит. Она жмурит глаза и опускается под воду в полной темноте. Тихо, и слышно лишь биение её неспокойного сердца.

“Прости, Пит. Я не могу поверить, что так смогла оскорбить тебя. Этому нет оправдания…”, - в голове крутились мысли, как бы она извинилась перед бетой за такое грязное предательство, но, по правде говоря, внутренне Оливия лишь чувствовала, что должна извиниться. Должна, но желание не шло от сердца.

И тут ей стало ясно. Вся её жизнь состоит из того, что она ничего не делает по искреннему желанию. Надо угодить родителям. Надо угодить традициям. Надо угодить Поселению. Надо угодить всегда кому-то, но не самой себе. С Коулом могло быть всё по-другому, но он вчера попытался угодить самому себе, поэтому воспользовался её странным состоянием.

Когда воздух стал большей необходимостью, Оливия медленно поднялась на поверхность и вздохнула полной грудью. Голова окончательно прояснилась, стало понятно, что пора возвращаться домой. Оставаться тут больше не вариант.

Шрамы на бёдрах, как обычно, прячутся под тканью тяжелого платья. Влажные волосы вновь начинают завиваться в волны. Глаза покраснели. Оливия чувствовала себя отлично физически, но морально, казалось, уничтожена. Когда она открывала дверь, убрав стул с дороги, то совершенно не ожидала увидеть на своём пути Коула, который стоял у самого порога, будто бы ожидал её. Только и надел, что штаны свои. Дресс-код в доме заметно претерпел изменения. Сначала в ней возник страх перед ним, перед альфой, но затем мятежная сущность дала о себе знать.

- Уйди с дороги! - толкнув его сильно в грудь, она не нашла его покачивающегося и упавшего на пол, нет, он едва отошёл в сторону, выдержав всё, как самая крепкая стена, - Уйди, я говорю!

- Что с тобой? - спрашивает с полным недоумением и сильно хватается за её локоть, когда нос учуивает запах с металлическим привкусом, - Почему от тебя пахнет кровью?

- Что со мной? - Оливия опешила и, вырвав руку из его хватки, больно пискнула. Она развернулась и посмотрела на альфу своим самым строгим взглядом.

- Да, ты ведёшь себя так… - машет рукой, указывая на её лицо, на закрытую позу, на то, как она источает ненависть.

- Так, как будто бы меня вчера изнасиловали?

Коул не ожидал этого услышать. Несколько секунд он без слов смотрел на неё, словно опешив, словно не понимая, о чём говорит омега перед ним.

- Я не насиловал тебя. - Если Оливия так действительно думает, то она имеет право злиться на него, но Коул не собирался оставлять эту мысль в её голове, - Вчера был растущий серп. Он влияет на волков, которые связаны особой связью, как мы. Разве ты не почувствовала?

Теперь он загнал её в полное непонимание происходящего от услышанного.

- Что за связь? - голос наполнен скептицизмом. Отныне Оливия не могла верить ему, не могла просто взять и принять слова за чистую монету.

- Связь Истинных. Мы с тобой Истинная пара.

Коул ждал, что вот-вот она поймёт, вот-вот на её лице отобразится озарение, которого всё не было и не было. Омега стояла всё с тем же непонимающим выражением лица и ожидала продолжения, не в силах уже задавать вопросы, которые казались обоим глупыми.

- Ты ни разу не слышала о связи Истинных? - девушка отрицательно мотнула головой, и альфа нервно протёр глаза, понемногу осознавая, как тяжело будет объяснить всё то, что происходит. Но больше ему было страшно от того, что всё это время Оливия жила в другом мире, где никогда не знала даже о возможности существования Истинных, - Это пара альфы и омеги, которая заранее судьбоносно заключена.

- То есть мы с тобой связаны чем-то магическим?

- Это не совсем магическое, это… Представь, что ты рождаешь с сестрой-близнецом, и у вас есть на всю жизнь связь. Так и тут. Ты рождаешься, и где-то есть твоя пара. - Это оказалось сложнее, чем он себе мог когда-либо представить.

- Но мы же не погодки.

- Это не имеет значение! - она нервировала его своими фразами, как будто специально говорила всё, чтобы его запутать, - Суть в том, что ты связана с моим волком. Наши волки предназначены быть вместе.

- Для чего они предназначены? Ты говоришь ведь о предназначении. Какое у нас предназначение? - Оливия не могла поверить в то, о чём никогда не слышала. Всё звучало, как сказка какая-то.

- Считается, что Истинные имеют самый крепкий союз, самое крепкое потомство и самую крепкую преданность. То, что ты вчера чувствовала, это была наша связь. Она опьяняет, она сковывает, и ты ничего не можешь с этим поделать.

Услышав снова о потомстве, о какой-то вновь навязанной обязанности, Оливия рассердилась. В венах забурлила кровь, и впервые она почувствовала, как они с волчицей на одной стороне. Той тоже не нравился факт того, что они не свободны в выборе. Опять судьба. Опять вынужденная обязанность и угода другому, но не себе.

- И ты узнал об этом вчера? В растущий серп? - голос Оливии похолодел, она сделала несколько шагов назад. Гнев хотел вот-вот вырваться наружу.

Тёмные глаза альфы взывали в немой просьбе к ней. Просьбе понять всю правду и не ругать его, не осуждать за ту правду, которую он начал выкладывать:

- Когда я только учился и познавал всё через книги, я читал вскользь про Истинных и истории про них. Поэтому в первое превращение, как только вырвался твой запах, я сразу понял, что это значит. Не был уверен, поэтому поспешил вернуться домой и вновь разыскать ту книгу.

Пазлы сложились воедино моментально. Оливия вспомнила, как он переменился после её превращения обратно. Был холодным и отстранённым, поспешил всё быстро свернуть и прекратить обучение, сказав, что она узнала достаточно. Он исчез, видимо, для изучения литературы. А затем произошло нападение. Перед глазами вспыхнуло лицо Эммы. “Глиняные маски с изображениями волков?”, - на её лице тогда, в ателье, было что-то непонимающее. На дороге было несколько волков. Один крупный, гнал её, был очень похож на Джулса. А когда они приехали в Пятое, Коул произнёс: “Да, Мисс Оливия Мартин останется у меня на некоторое время”. Он ни разу не видел её фамилию, потому что дневник подписан просто именем. И она ни разу не обмолвилась, как зовут Пита. Здесь было столько подсказок, которые вели к возможно стольким вопросам. Но она не задала ни один в своё время. Оливия видела, как на неё смотрели, как принимали, как Коул остерегал её, не пускал из дома без своего сопровождения, но она ни разу не дошла до мысли, что всё это было театральным представлением, слепленным гениальным сценаристом.

- Ты выкрал меня. Ты обманул меня, якобы спасая. Ты оттягивал момент до того, как наступит растущий серп, чтобы просто меня трахнуть.

- Ты вообще слышала, что я только что сказал?

Коул негодовал, видя, как омега всё перекручивает и выставляет абсолютно в негативном ключе. Конечно, если рассуждать над всем так, то он безусловно выглядел последним ублюдком без совести и чести.

- Я услышала то, что ты решил не говорить.

Оливия в момент увеличила расстояние так, что, если бы Коул захотел протянуть руку и достать её, уже бы не получилось. Он смотрел на неё с полным непониманием. Предугадать в своём плане можно было всё, но не мысли Оливии.

- Будь рациональна, мы с тобой подходим друг другу идеально.

- Коул, ты упускаешь многое. Между нами может быть примерно столько же, сколько между мной и Джулсом, мной и Томасом. Ничего, - отмахивается слишком важно и слишком неуважительно, а затем демонстративно, развернувшись, решает его покинуть.

Разговор обрывается не на правильном месте, и нет ничего, что можно понять. Чем всё заканчивается? Что она собирается делать дальше? Коул, как прирождённый стратег, не может отпустить её вот так. Вытягивает руку и хватает омегу за локоть. Но и Оливия не намерена сдаваться, поэтому без слов старается выдернуть руку и пойти дальше.

- Хватит, - в его спокойном голосе слышится приказ. Он будто не понимает, как это действует на неё. Омега сильнее дергает руку так, что щёлкает неприятно в плечевом суставе.

- Я сегодня же вернусь домой, - уверенно твердит и, набравшись смелости, скидывает его руку, накрыв своей.

Как только она оказывается свободной, ноги сами набирают скорость. Оливия, как пущенная из лука стрела, несется к входной двери. Не подозревает о тренированной реакции альфы, поэтому-то он нагоняет её сразу в коридоре и грубо толкает в стену. Она хочет крикнуть, хочет возмутиться и спросить, какого чёрта он творит, но это вовсе не нужно.

- Как ты не можешь понять, Оливия? – голос всё также спокоен. Это поразительно. Она ведь понимала, насколько злит его сейчас, догадывалась лишь примерно, - Ты больше никогда не вернешься. Жизнь, которая была у тебя до нашей встречи, осталась навсегда в прошлом.

Услышанное выбило на мгновение почву из-под её ног. Это было не признание, а уже факт, который будто нельзя опровергнуть. Жизнь её никогда не принадлежала ей самой, выбор никто никогда не предоставлял.

Коул прижал омегу к стене, не давая пройти к двери и не давая возможности убежать.

- Не поступай так со мной, Коул… - в голубых грустных глазах встали слёзы, и это моментально отозвалось где-то внутри альфы. Волку не нравились слёзы. Коулу не нравилось сильное влияние омеги на него.

- Почему тебя это расстраивает? – спрашивает и выдает дрожащим голосом ответное сопереживание.

- Потому что, Коул, я всю жизнь живу по интересам и правилам других ликанов. Я год свыкалась с мыслью, что у меня муж, которого я не люблю, которого я не выбирала. А ты мне сейчас говоришь, что моя прошлая жизнь больше не имеет значение? Ты сам себя послушай, Коул. Я не игрушка, я не бездушная омега, - слёзы покатились по розовым щекам, и она тут же поспешила прикрыть глаза своими дрожащими ладонями.

- Здесь ты будешь свободной. Я обещаю.

- Как ты можешь говорить о свободе, когда уже лишил меня её? Я хочу свободно выбрать поехать домой.

Коул так и порывался сказать что-то в его стиле: едкое и острое, но её слёзы останавливали. Оливия была очень ранимой.

- Ты обязательно увидишься со своими близкими, но не сейчас. Я не могу отпустить тебя.

Это всё, что он мог пока предложить, и то не уверен, что собирался действительно в скором времени исполнять обещания. Проблем было много, и все казались ему куда важнее. Но Оливия зацепилась за то, что Коул только что сказал. Да, на фоне той лжи, которая вскрылась, пустые обещания звучали, словно усмешка, но у неё не было выхода. Хотя можно попробовать сбежать…

- Не решай за меня, Коул, моя жизнь тебе не принадлежит, - слова резали, будто бы нож. Оливия гордо смахнула слёзы и вперила свой взгляд на него уверенно и бойко.

- Тогда скажи, что ты хочешь, кроме возвращения в Четвёртое. Я всё сделаю, - он очень послушно шёл навстречу, и это не могло не удивлять омегу. Она задумчиво отвела свои голубые глаза и начала думать, что бы такое можно у него попросить. Коул всё-таки Верховный, у него большое влияние и громогласная репутация, - Одежда? Золото? Может ты хочешь работу? Я могу организовать тебе хоть ежедневные прогулки с сопровождающим? На первое время, затем сама. Что хочешь?

Ей особо ничего не понравилось из предложенного. Прогулки звучали заманчиво, но это не то, что нужно выторговывать.

- Я хочу больше информации об… Об этих Истинных.

- Возьму для тебя книги, - это предложение ему сразу понравилось. Коул нависал над омегой, оглядывая её лицо, эмоции на котором менялись, казалось, каждую секунду.

- Прогулки даже не обсуждаются. Я хочу выходить на улицу, гулять и изучать местность. – Оливия диктовала всё уверенно, прощупав слабую сторону альфы, - И ещё я хочу, чтобы ты нашёл мне арфу.

- Арфу? – удивленно переспросил.

- Да, музыкальный инструмент. Мне дома скучно, это во-первых, а во-вторых, арфа избавляет меня от тоски и грусти, - а это было очень важно для Коула: чтобы его омега меньше тосковала.

- Хорошо, будет тебе арфа и прогулки, и книги.

Вновь появившееся чувство, будто она может что-то контролировать, заставило её улыбнуться, пусть сквозь слёзы, но зато ему удалось поменять ей настроение.

- Я принесу тебе сегодня книгу. Там будет несколько глав об Истинных, может, это поможет тебе немного разобраться, что к чему.

Коул выпрямился и сделал шаг назад, когда понял, что бежать она уже никуда не собиралась. В это время Оливия не была столь уверена, что решительно остается здесь, в месте, где она всё время была, как оказалось, в заложниках.

- Иди наверх, я приготовлю тебе успокаивающий чай. – Альфа качнул головой на лестницу за своей спиной и освободил девушке путь. Поправив влажные кудрявые волосы, Оливия ещё несколько секунд не отрывала взгляда от его чёрных бесстрастных глаз, но затем медленно двинулась, не торопясь, - И ещё. Поверь мне просто на слово. Если ты попробуешь, даже замыслишь убежать, я об этом узнаю ещё до того, как ты доберешься до Четвёртого. Тогда мы не будем разговаривать столь любезно.

Больше омега не смотрела на него, но, уходя наверх, чувствовала, как Коул меняет свой взгляд с бесчувственного и холодного на испепеляющий. В такие моменты она боялась, боялась его до мурашек по телу. Это заставляло её слушаться беспрекословно.

Чутьё его не подводило, когда он почувствовал, что что-то или кто-то надвигается. Как только омега скрылась на втором этаже, во входную дверь немного неуверенно постучали. Запах сразу выдал гостя. Альфа щёлкнул замком и, не открывая дверь нараспашку, показал лишь голову в щели.

- У тебя что-то важное? – немного недовольным голосом спросил.

- Я пришла к Оливии.

Эмма стояла на пороге и старалась делать непринужденный вид, чтобы не выдать то, как внимательно она прислушивалась к происходящему в доме. Дом Верховного был в списке домов, на которые шаманы накладывают заклятия тишины, чтобы никто не смог шпионить. Но теперь, когда Коул приоткрыл дверь, Эмма могла уловить звуки изнутри. Но всё ещё было тихо.

- Она немного устала, поэтому отдыхает наверху. – Приврал альфа, и даже сердцебиение не выдало своим спокойным ритмом, - Я хочу, чтобы ты прислала Томаса.

- Томас уехал во Второе, - напомнила ему, но не увидела взаимного понимания, поэтому пришлось продолжить, - Делегация Роланда, забыл?

- Точно…

Коулу нужно уходить на работу, но он не мог оставить Оливию дома совсем одну, особенно после слов, что она хочет сбежать в Четвертое. Томас отлично справлялся с ролью няньки. Джулс сегодня тоже был занят, у него своих дел по горло, до Оливии точно нет времени. Вероника в целом была тупиковым выходом. Оставалась только Эмма из стаи, но он даже без слов чувствовал её осуждение. Либо Джулс проболтался, либо дело в чём-то другом. Но, к сожалению, времени не было ни выяснить, в чём проблема, ни найти кого-то другого.

- Ты сможешь побыть с Оливией, пока я отлучусь на работу? Постараюсь ненадолго.

- Без проблем, - Эмма обрадовалась, ведь теперь у неё есть возможность поговорить с запертой в четырех стенах Оливией.

Коул открыл дверь шире и пропустил свою бету внутрь. Ботинки на небольшом каблучке стуком оповестили омегу на втором этаже, что кто-то действительно зашел.

- В целом, правила просты. – Одеваясь на ходу, альфа начал диктовать условия, - Никаких прогулок, никаких исполнений просьб выйти просто на улицу. Не спускай с неё глаз, а если Лив улизнет, сразу сообщи мне. Дома есть всё, что может понадобиться: еда, вода, развлечения, книги и всё, что она сможет придумать. Гостей не впускать и не давать им с ней общаться. Не обсуждай ничего с ней, касательно дел стаи и Поселения.

Онвстал у входной двери, пытаясь вспомнить, что мог упустить. Бета не выдержала и сказала:

- Неужели она действительно пленница? – усмешка в голосе прозвучала, как оскорбление, и темные глаза предупреждающе дали знак.

- Она – не пленница. – Резко отрезал, успев с утра уже наслушаться всего этого от омеги, терпеть от своей беты он не был намерен, - Наведи ей успокаивающий чай и отнеси наверх.

Как только альфа ушел, Эмма вошла в кухню и нашла множество мешочков с травами в одном из шкафов. Чай, основанный на ромашке, должен сделать свою работу. Поставив чайник в печь, бета решительно направилась на поиски Оливии. На втором этаже так странно пахло, смесь различных ароматов и эмоций едва привлекали её, больше отпугивали. Она чувствовала своего альфу, но и омега оставила свой отпечаток. Страсть. Злость. Ненависть. Влечение. Обида. Грусть. Больше всего тут было грусти, окрашенной холодным голубым.

Темная дверь источала ту же знакомую грусть, поэтому-то весь этаж пропах одной единственной эмоцией. Эмма нажимает на медную ручку и толкает дверь от себя. Запах струился из омеги, которая устроилась в кресле около окна и всхлипывала тихо-тихо. Её объяла грусть, она будто бы сама стала депрессивным состоянием. Спрятанное лицо в ладошках наконец поднялось и обратилось к неожиданному гостю.

- Прости, я не слышала… - истирая кожу под глазами до красна, Оливия пыталась собраться с мыслями и отвлечься от того, что тяготило грудь.

- Всё в порядке, Коул ушёл. Можешь не стесняться меня. Я понимаю, - на самом деле, она не понимала и десятой части того, через что эмоционально проходила омега. Казалось такой хрупкой, но умудрялась выдерживать на своих плечах давление всего мира.

- Ты знала? – чувствуя себя некомфортно, заводя разговор в опасное русло, Оливия поджала ноги и положила голову на колени.

Бета с ответом не спешила. Только, когда подошла к окну и села на подоконник, всё же нарушила тишину.

- То, что вы Истинные, Коул рассказал чуть больше недели назад. То, как они с тобой обошлись в лесу, догадалась только вчера. Ты вправе злиться. Коул пусть мой альфа, но это не мешает мне оценивать его действия и осуждать.

Легче стало, что не все, видимо, замешаны в сплетенной лжи, но проще от принятия текущих событий не было.

- Я могу принять тот факт, что мы как-то связаны, но… Почему он поступил так? Я ведь… Не знаю. В моей голове уже четыре разных варианта событий, как можно было избежать всё то, что случилось, но он выбрал этот путь.

- Таков Коул. Возможно, он посчитал, что так будет проще.

- Проще не сказать мне всё сразу? – усмехается едко в ответ.

- Коул всегда был самовольным, он нас-то не всегда ставит в курс дела. А мы знаем его уже десять лет. Это его минус и его плюс.

Эмма не оправдывала своего альфу, но ожидания с годами были понижены. Просто Оливия ещё не успела привыкнуть к его особой личности.

- Какой он ещё? – стараясь не выдавать интерес, омега спросила осторожно. Отвела взгляд к окну и посмотрела куда-то вдаль, не особо вдохновленная надоевшим видом, - Просто, чтобы быть готовой к его выходкам.

- На самом деле, Коул верный, не могу сказать, что он добряк. Он умеет проявлять милосердие, но по большей части он холоден, расчетлив и решителен.

- Звучит очень скучно и занудно, - позволила себе немного пройтись по Коулу, но тут же немного боязливо посмотрела на Эмму. Она может донести эти слова, и кто знает, вдруг они не понравятся холодному, расчетливому и решительному альфе.

- Да, так оно и есть! – улыбнулась в ответ, будто бы и не заметив язвительный тон, - Но он бывает веселым, просто редко. Ты самое главное не сомневайся в нем. Вот это он терпеть не может. Можно быть грубой, крикливой, капризной и несносной, это он стерпит. На то ему и даны железные нервы. А вот сомнений он не примет.

Так, вот какую черту Оливия упустила. Только что вся картина прояснилась. Коул любит осознавать, что держит всё под контролем. И каждый раз, когда она позволяла себе задавать вслух вопросы, быть неуверенной на его счет, он злился, казалось, даже чересчур.

Пока внизу кипел чайник, в центре, в доме Власти, Коул был обременен лишь парочкой дел. Они съедали время быстро. Ему очень хотелось пересечься с Джулсом, чтобы спросить, как много теперь знает Эмма, но всё не удавалось. Бета не показывался особо, видимо, занят какими-то важными делами в другом месте. В кабинет постучались, отвлекая альфу от мыслей.

- Войдите, - повысил голос и выпрямился в кожаном кресле.

В кабинет вошел бета в большой накидке. Капюшон опущен на лицо, так что сложно было понять, кто перед ним. Но Коул всегда всё знал.

- Тебе не стоило приходить сюда, Лис.

Бета скинул капюшон и показал рыжую голову. Свою кличку он получил не только за счет волос, больше из-за окраса волка. Похож на лису, но отличиями были только большой размер и ловкость.

- Никто меня не видел, - его голос негромок, больше похож на шепот.

- Запри дверь. - Коул даёт строгий приказ и, пока бета поворачивает замок два раза против часовой стрелки, он выдвигает верхний ящик стола, чтобы достать мешочек с постукивающим внутри золотом.

Лис проходит ближе к столу, но не садится. Он здесь не для того, чтобы много болтать, у него есть задание, осталось узнать, какое.

- Ты должен проникнуть в один дом и кое-что оттуда забрать. – Кидает на противоположный край стола мешочек. Он громко стучит.

- Ценное? Документы?

- Не совсем, я точно не могу сказать, как это выглядит…

Коул задумывается на несколько секунд, а затем начинает более подробно описывать задание. Оно одновременно простое, но при этом нужно соблюдать конфиденциальность и секретность. Лис понимает всё без слов, и как только он мог быть свободен, ловко хватает мешочек с золотом и исчезает. Это не первый раз, когда Коул обращается к нему за услугой, зная, насколько Лис ловок, хитёр и осторожен, когда берется за задание.

Вспомнив о не менее важном деле, альфа подходит к большим шкафам и внимательно сканирует корешки книг. Ему нужны те, которыми обычно пользуются новички-подростки, осваивающие превращение и сущность волка. Парочка фолиантов останавливают его внимание, и он складывает целую стопку. После проверки содержания Коул останавливается на двух толстенных книгах. В них довольно подробно раскрывается вопрос Истинных, только в одной описано всё более простым языком, а во второй возникает некая сложность.

Поэтому, когда день подходил к концу, альфа собирает оба варианта с собой и выдвигается домой. Джулс так и не объявился, вопрос с Эммой остался открытым. Да, можно было бы обсудить это всё просто с ней, но дома находилась ещё одна пара ушей, при которой выяснения были бы неуместны.

Наконец войдя в дом, Коул первым делом увидел бету, которая копошилась на кухне, а вот Оливии рядом не было. Видимо, Эмма решила занять руки готовкой, поэтому-то на весь дом пахло запеченным мясом. Коул не был голоден. Пройдя мимо гостиной, он заметил омегу, сидящую за шахматной доской. Совершенно одна. С задумчивым видом просчитывала ходы.

- Всё спокойно? – альфа обратился к нарезающей овощи Эмме.

- Вполне. – Хмыкает, но больше ничего не добавляет. Только и смотрит на мужчину исподлобья, не желая выдавать свои настоящие мысли.

- Ты можешь идти домой, но обязательно передай, что я хочу завтра видеть Джулса на тренировочной арене.

- Передам.

Бета кладет рядом с доской нож, стягивает со столешницы полотенце и обтирает руки. Раз, больше надобности в няньке нет, то ей можно спокойно пойти домой. Проходя мимо гостиной, где сидела Оливия и глядела своими голубыми глазами на девушку, Эмма почувствовала её просьбу не уходить. Но она не могла остаться, реальность была суровой: омеге вновь придётся остаться наедине со своим Истинным.

Как только в доме стало на одного ликана меньше, Коул прошёл обратно к девушке и, особо не спрашивая разрешения, сел напротив шахматной доски. Она находилась на диване, и как только его грузное тело село, фигурки покачнулись. Королева упала, и омега поспешила поставить её на своё место.

- Как, получается? – альфа расслабленно опустил голову на руку и внимательно посмотрел на шатенку. Его волосы слегка падали на лицо, заставляя её наблюдать за каждым движением прядок. Какое же у него красивое лицо. Только об этом она могла теперь думать. Если раньше между ними дефолтно была выстроена стена, то сейчас, когда многое изменилось и прояснилось, Оливия почувствовала, каким притягательным он был.

- В игре с самой собой сложно научиться. И обыграть себя не так просто, - стеснительно опускает взгляд на шахматные клеточки и правда пытается думать о стратегии, но в голове всё ещё стоит его задумчивое лицо. У Коула были глубокие, бесстрастные карие глаза, но чаще всего казались чёрными. Волосы на лице и голове не были обделены густотой. Ресницы, брови, щетина. Жгуче-чёрные, как глаза. Но за всей растительностью она видела чёткую линию скул и челюсти, губы хоть и прятались, но вчера она успела понять, какие они мягкие и требовательные. Нос прямой и строгий. А выражение лица всегда серьёзное и какое-то анализирующее.

- Зато ты можешь видеть все свои ошибки. Сыграешь со мной?

Оливия со слов Томаса прекрасно знала, что Коул живёт стратегий, поэтому обыграть его будет невозможно. И тогда она решила, что не будет зацикливаться на победе. Ей хотелось понять, как работает его голова, как он плетёт стратегию такую искусную и весьма ювелирную.

- На что-то или на интерес? – едва заметно сглатывая, омега нервно поправила платье, в котором сидела.

- Я думаю, что тебе просто будет полезно поиграть с кем-то другим, помимо себя и Томаса. Но я не против загадать желание.

Она знала, что это будет за желание, знала, что ничего не может предложить ему, кроме себя. У неё не было ничего. Пара безделушек с собой, которые точно не волновали Верховного. Это была дилемма. Где-то в Четвертом у неё есть муж, семья и обязанности, ей нужно ценить это и не быть столь… Легкомысленной и безответственной. Но хоть раз в жизни хотелось пойти на поводу своих желаний. Да? Или всё же нет?

- Одну партию на желание и спать.

Оливия Мартин с особым щекочущим желанием азартно посмотрела на альфу и знала, как всё будет наперед. Она проиграет. Он победит. Всё будет так, как он захочет. Но она обещала себе, что это в последний раз. А дальше что-то сыщется и придумается. Сейчас же… Можно поиграть.

========== Часть 25. Чёрный лютик ==========

Бесстрастно оглядывая шахматную доску, Коул не торопился с ходом. Рассчитывал свой каждый шаг и не спешил с тем, чтобы сдвинуть хоть одну свою фигурку. Оливия внимательно за ним наблюдала и не могла понять, что именно он так долго выверяет. Насколько шагов вперёд смотрит? Может пытается предугадать её шаг?

Наконец он ходит, и она внимательно впивается в шахматную доску в попытках понять, чем сулит его ход. Игра ведь только началась, альфа даже предоставил ей право начать первой, словно джентльмен. Но она видела в этом уловку. Во всём видела их. Для того, чтобы решиться на следующий ход, ей не нужно так много времени, и это, как кажется, не очень хороший знак. Как только белый ферзь передвигается, на губах мужчины появляется улыбка, которая не убегает от внимания омеги.

- Что-то не так? – тут же задаёт вопрос.

- Мой тебе совет, не стоит так с ферзём. Он более важная фигура, чем тебе возможно кажется… - задумчиво произносит и в этот раз не медлит с ходом.

Их глаза соприкасаются в контакте, и его взгляд вызывает тучу мурашек, бегущих по телу. Игра продолжается, и Оливия чувствует, как приближается к очевидному поражению. Всё нутро подсказывает, что игра закончилась в ту же секунду, как она сделала первый ход.

- Есть ли смысл играть? – произносит вслух то, что крутится в голове снова и снова.

- Почему его не должно быть? – спрашивает искренне, будто бы даёт ей заранее шанс на победу.

- Я чувствую, что в твоих глазах я неопытный ребёнок, который случайно делает шаги.

- Нет, я вижу твою стратегию, - и эта новость её обрадовала. Сам Коул Блэйк похвалил её, если это похоже на похвалу, - И в этом вся проблема. Я не должен её видеть.

- Значит, я слишком предсказуема? – Оливия расстраивается, но не подаёт вида, а затем действительно случайно берёт одну из фигурок и передвигает, надеясь его обескуражить.

- Видимо, нет… - хмурится и пытается всерьёз проанализировать сделанный ход, пока омега улыбается хитро. Он не видит этого, он слишком увлечён игрой, - Мне нравится, что ты хочешь научиться играть в такую игру. Она развивает множество навыков, - альфа делает ещё один ход, срубая одну из белых фигурок Оливии.

- Думаю, я играю с тобой зря, - хмыкает и вновь делает ход, забирая одну из его пешек.

- Почему же? – его вопрос звучит фальшиво, и в этот раз она это чувствует.

- По-моему, очевидно.

Их глаза вновь сходятся в крепком контакте, и альфа не задаёт вопрос, просто ждёт, когда она решит объяснить своё мнение. Оливия это понимает.

- Ты отличный стратег, Коул. Мне это известно. Я согласилась сыграть с тобой, зная, что проиграю, зная, что ты будешь загадывать желание, я даже могу представить, какое будет желание. Пусть в шахматах я слаба, но твой план вижу насквозь, - поглядывает на шахматную доску и добавляет, - Твой ход.

Коул впивается чёрными глазами в её красивое лицо и не понимает, что именно вызвало в нём всплеск тёплых чувств. То, что его омега не так глупа, как многие, которых он знал? То, что возможно она сможет стать, на самом деле, блистательным стратегом, если он ей в этом поможет? Или то, что Оливия, зная его намерения, всё равно ввязалась в игру?

- Сдаёшься? – только и спрашивает. Голубые глаза наблюдают, как его язык сначала облизывает нижнюю губу, а затем верхнюю. Волчица ещё не забыла восхитительный, манящий запах альфы. Пихта с мёдом будто бы до сих пор окружали её.

Она не хотела сдаваться, но прекрасно оценивала свои шансы на победу. Шахматы научили видеть свои ошибки и свои просчёты, в этой ошибке омега даже не сомневалась.

- Плевать, - бросает слова в воздух и с лёгкостью сметает все фигурки на пол, вместе с шахматной доской. Её тело тянется к нему, пока руки альфы расходятся в сторону, чтобы поймать.

- Ещё даже не растущий серп, - шепчет в губы Оливии, падая на диван спиной.

- И на это тоже плевать, - повторяет снова, и они сливаются в горячем поцелуе.

Коул ожидал чего-то другого, рассчитывал другой исход, но в этом омега переиграла его. Восхищение. Вот, что он испытывал, сжимая её тонкую талию в своих руках. Ещё утром Оливия метала молнии и была похожа на разъярённую тигрицу, а сейчас стала послушной кошечкой. Это ли не то, чего он хотел?

Наконец альфа ослабляет контроль над своим запахом, и их ароматы сливаются воедино, как вчера. Одной рукой он отодвигает платье с плеча, пока её довольно проворные пальцы дёргают за рубашку, срывая пуговицы с ниток. В животе колит, когда она чувствует его зубы на ключице. Он прикусывает осторожно, но затем касается едва поврежденной поверхности своим горячим языком. Ощущения восхитительны.

Диван узок, но никто из них не собирается бежать на второй этаж. Кажется, будто это разрушит идиллию, разрушит ту магическую атмосферу, которая повисла между ними. Коул ловко развязывает корсет платья, потянув за шнурок.

Раздеть её сложнее, чем скинуть одежду с самого себя, но всё же они оба остаются нагие. Его глаза находят слабые синяки на её шеи. Какие-то оставил Николас, они понемногу начали проходить, а вот чуть ниже были следы его пальцев. Голубоватого оттенка.

Перевернув её на диване, Коул расположил Оливию на своём месте.

- Успела передумать? – улыбается и не торопится с прикосновениями.

- Не успела, но смогла отказаться от предубеждений.

Её голое тело работало на него, как магнит, но он не спешил, делал всё размеренно. Голубые глаза лишь тайком поглядывали, стараясь не выдавать интерес. Мягкие губы Коула опустились на живот, и Оливия заметно дрогнула, но не произнесла и слова. Казалось, его запах не только манил, но ещё и немного успокаивал, потому-то она не сопротивлялась. Дорожка поцелуев вела всё ниже и ниже его опытные губы. Дальше было нельзя, дальше было опасно. Девушка дёрнула бёдрами, когда он опустился сильно ниже пупка.

- Я сделаю тебе приятно, доверься…

Но как довериться? Как довериться, когда столько лжи пролегло между ними, когда даже минутка не выпала, чтобы подумать о своих чувствах? Они были? Или дело только в запахе и слишком властной Луне?

Продолжила молчать и без слов дала разрешение альфе, который продолжил украшать её бархатную кожу влажными поцелуями. Когда Коул дошёл до финальной точки, его руки не встретили сопротивления. Всё же омега сдалась и расслабилась окончательно, тогда-то он смог раздвинуть бёдра шире. Язык ловко прошёлся по влажной складочке, тут же раскрывшейся под умелой лаской.

Оливия совершенно не могла поверить, что что-то подобное произойдёт между ней и Коулом, но вот непонятным путём она пришла к тому, что лежит на диване перед ним абсолютно голая и позволяет его рту быть там, где нельзя. Осуждающее лицо Пита вскользь появляется перед глазами, а затем исчезает во тьме, как только альфа начинает поигрывать с комочком над складочкой. Ничего подобного она никогда не испытывала.

- Коул! – вскрикивает и вовсе не от боли, наоборот, её рука требовательно ложится на его чёрные волосы. Горячее дыхание от его сорвавшейся усмешки обжигает лоно.

Её голова беспомощно хватается от одной мысли к другой, но альфа выбивает каждую повторяющимися движениями. Он умело чувствует, когда она ощущает самый пик наслаждения, но не позволяет туда забраться окончательно. Снова и снова. Пока не понимает, что достиг и своего предела. Тогда-то Коул готов.

Вернувшись к приоткрытым сухим губам, он накрывает их поцелуем и больше не церемонится. Член входит в тугую, сочащуюся омегу, и его это сводит с ума. Кажется, она даже не замечает, как он груб и ненасытен. Лишь полупьяные голубые глаза смотрят на него из-под длинных ресниц.

Не разрывая зрительный контакт, Коул обхватывает рукой её бедро и сильнее вжимает в диван. Стоны срываются один за другим. Вчера она так сопротивлялась, следом утром осыпала его всякими разными словами и обвинениями, а вечером стала той послушной омегой, о которой он мечтал. Страшно представить, что будет завтра.

Её набухшие соски трутся о его влажную грудь. Когда альфа опускается с очередными поцелуями к шее, Оливия со страхом понимает, что не каждую его сексуальную пытку может выдержать. Слишком много всего. Перед глазами его широкая спина, которая двигается в такт каждого толчка. Рука сама тянется к линии позвоночника, ногтями она впивается в его кожу и чувствует ответную агрессию, когда альфа прикусывает плечо.

Когда оргазм сотряс её тело первой, со рта срывается что-то уже похожее не на стон, а на гортанный крик. Волчица ликует и смакует каждую секунду с ним. Спустя несколько секунд оргазм покоряет и Коула, который через парочку интуитивных толчков внутрь омеги, обмякает. Тяжесть его тела совершенно не беспокоила Оливию: она была сосредоточена на том, как дрожали её собственный ноги, а сердце выпрыгивало из груди. Ей хотелось сказать ему, что ничего из произошедшего не значит, будто бы она согласна принять их связь. Но, открыв рот, не может произнести. Она бы не солгала, зная, что ещё многое нужно обдумать, но вопрос стоял в другом. Зачем надо было отдаваться ему вот так просто?

- Нет, - отрицательно мотает головой альфа, почувствовав, что Оливия собиралась выбраться из-под него и возможно унестись в свою спальню.

- Мне тяжело, - шепчет и заставляет Коула сдвинуться в сторону, потеснив обоих.

- Я так понимаю, ты приняла решение насчёт нас? – спрашивает, уверенно считая, что ответ очевиден.

- Не совсем. Я хочу узнать больше об Истинных. Только после мы сядем за стол переговоров.

- Переговоров? – недоумевающе спрашивает, оглядывая её серьёзный профиль.

- В этот раз я решу за себя. Без мнения остальных.

Оливия намеревалась взять жизнь в свои руки, прекращая давать возможность остальным решать за неё каждый шаг.

- Что же мне мешает просто запереть тебя без права на переговоры? – с интересом спрашивает. Оливия поворачивает голову в его сторону, немного оторопев, когда увидела альфу так близко.

- Если ты хочешь семью, понимание и отличную связь между нашими волками, то лучше не злить меня и мою волчицу. А тюрьма в виде твоего дома до добра не доведёт, - Коул понимал, о чём она, но ещё чётче понимал, что у Оливии есть свой план, своя стратегия. Партия в шахматы окончилась, а вот настоящая игра продолжалась.

- Я знаю, что может понравиться твоей волчице, - хитро и даже как-то заговорщицки расплылся в улыбке.

- Что же?

Альфа ловко поднимается с дивана и уносит девушку за собой. Усаживает её на свои бёдра, не встречая снова какого-либо сопротивления. Тонкие руки обволакивают его шею, и она, слегка вздымаясь над ним, смотрит с неподдельным любопытством.

- Это ты узнаешь в моей спальне, на кровати и… На моём члене.

Их губы встречаются в таком спокойном поцелуе, что кажется, уже пора забыть её недавно слетевшие слова, её бойкий настрой, но Коул не забудет никогда, какой бунтарский характер у его Истинной. Миновав лестницу, он заносит её в спальню и ногой громко захлопывает за ними дверь.

***

Лето было в самом разгаре, по вечерам было душно. Солнце не заходило почти до десяти часов, будто бы не сдавалось. Кто-то с лёгкостью переживает зной и высокие температуры, а кто-то терпеть не может, зная, как это может повлиять на организм.

Пит, на ходу расшнуровывая рубашку, поскорее хотел избавиться от чувства, что его что-то душит. Мысли вертелись и не могли успокоиться уже столько дней. Он не отверг чувство постоянной вины, не смог. Как и не смог перестать бороться за продолжение поисков жены. Это мучило его, не давало спать, а если давало, то он просыпался от кошмаров, видя, как Оливию забирают и утаскивают глубоко в тёмный лес. Мучило и то, что он никак не мог ей помочь, словно дерево, вросшее в землю.

- Пит! – в который раз кличет его девушка, не в силах угнаться следом.

Шаг замедляется, но бета не останавливается. Девушке приходится поспевать за ним, включив максимальную скорость.

- Ты куда-то торопишься? – спрашивает Берта, наконец поравнявшись с парнем. Она замечает, как он на чём-то сосредоточен, как не совсем рад, что его остановили на полпути от дома.

- Нет, просто хочу сегодня подольше подумать о плане.

Он не сдавался несмотря на то, что время шло быстро, уплывало из его рук и переставало быть союзником.

- Представляешь, Правитель отдал приказ прекратить все поиски! – в возмущённом голосе слышится непонимание и осуждение.

Конечно, до Берты быстро доползли слухи, потому-то она и пришла. Столько времени было потрачено, столько ресурсов брошено на поиски, что сложно поверить в два очевидных факта. Первый – Оливию, оказалось, не так легко найти. Второй – масштабность и вовлеченность всех не помогли.

- Сегодня узнала, это как-то неправильно.

Они подходили к их небольшому с Оливией дому, который теперь казался Питу камерой, где всё напоминало о ней.

- Я, как представлю, что она где-то там, глубоко в лесу, находится совсем одна, теряю сон… - взглянув на рядом идущую девушку, Пит видел в её тёмных глазах какое-то понимание. Будто бы уже весь мир перестал пытаться, но не она и не он.

- Не думай об этом. Возможно, она в безопасности, просто не знает, как вернуться.

- Я думаю, что если бы она умерла, то я бы почувствовал. Считается, что обряд связывает волков, значит, мой бы почувствовал, что её больше нет в живых. А возможно… Это очередная ложь наших предков.

- Очередная… - задумчиво произнесла, вспоминая, как Оливия, ещё будучи подростком, говорила что-то подобное. Оспаривала всё и верила искренне, что не каждый обязан жить в рамках и правилах.

- Зачем ты вообще помогаешь мне? Вы с Оливией уже не один год, как делаете вид, будто не существуете в мире друг друга.

- Не хочу, чтобы ты был один в поисках. Просто знай, что я всегда готова пойти с тобой, куда угодно… - они подошли к дому и остановились у забора.

- Я собираюсь продумать план и нарисовать новый маршрут. Это займёт какое-то время.

- Есть хоть какая-то зацепка, куда она могла деться?

- Многое, что не складывается в произошедшем. Если бы это было просто ограбление, то, где она сама? Если убийство или мародёрство, то, где вещи? Невозможно просто стереть её. Следы колёс оборвались из-за прошедшего шторма в тот вечер.

- Ты не думал, может она сама хотела сбежать? Ей ведь никогда не нравилось в Четвёртом. Ни правила, ни законы, ни традиции. Побег был бы в её стиле. – Предположила не совсем очевидную мысль, но Пит и это уже успел обдумать.

- Зачем тогда париться из-за кареты? Убежать можно было и среди ночи.

- Чтобы никто не искал труп спустя месяц? – хмыкнула Берта, но сама уже бросила идею верить в подобный план. Оливия бы так не поступила с близкими. Пусть всю жизнь она откровенно ехидничала и фыркала на традиции, но семью свою любила и никогда бы не предала подобным образом.

- Нет, перед случившимся она была оптимистично настроена, будто бы смирилась со всем.

Пит ничего не знал о её попытках превращения, о знакомстве с альфой из Пятого, о бунтарских мыслях и постоянном чувстве, что она не вписывается. Но он всё же надеялся, что Оливия не бросила бы его вот так, на произвол судьбы.

- Тогда мы продолжим поиски.

Берта улыбнулась неловкой и усталой улыбкой, которая, в свою очередь, растопила сердце Пита. Он помнил то прошлое, которое связывало его, её и Оливию. Подростковая влюбленность, большие планы и горькое осознание, что не все мечты могут воплотиться в жизнь. Так, Берта стала женой другого ликана, а им с Оливией пришлось нести бремя на себе. И даже сложно решить, чья ноша оказалась тяжелее. Бремя влюбленного беты, который больше не смеет посмотреть на свою первую истинную любовь, или бремя Оливии, которая вынуждена стоять между возлюбленными.

Его накрывает чувство, которое обычно отвечает за тревожность и беспокойство. Он быстро понимает, в чём дело. Где-то глубоко из дома, за входной дверью доносятся подозрительные шорохи. Ждать он никого не ждал, да ключ мог быть только у Оливии. Может ещё у их родителей, но они бы не пришли без предупреждения. На мгновение представилось, что это она, добралась, вошла в дом и сейчас гремит, но тут же осознание, что это всего лишь мечты, которые на грани со сном, заставило его сорваться с места.

Под возгласы Берты Пит быстро открывает дверь и, быстро оглядев первый этаж, мчится на второй. Чутьё ему не врало, и, когда он врывается в спальню Оливии, замечает лишь тень, которая скрылась на балконе. Высокая, тучная и очень быстрая. Оказавшись следом на балконе, Пит не смог в сумерках увидеть или почуять кого-либо. Этот кто-то попал внутрь так же ловко, как и растворился в кустах. За стеной простирался густой лес. И не единой души.

- Тут кто-то был… - шепчет, чувствуя, как Берта забежала следом, но не слишком быстро, чтобы увидеть незнакомца. Пит, зная, что в чём-то явно есть подвох, резко разворачивается и, вбегая обратно в комнату, начинает оглядывать всё вокруг, - Он явно что-то искал.

Спальня, на удивление, была такой же, как вчера, позавчера, и совсем не поменялась с момента исчезновения Оливии. Её множество заколок лежали на комоде, там же стояло большое круглое зеркало, украшенное янтарём. Шкаф никогда не был закрыт, всё из-за огромного количества платьев, от которых Оливия не хотела избавляться. Даже те, которые ей уже разонравились или были малы, всё равно оставались в дальних углах шкафа. Кровать аккуратно заправлена, но видны следы, как поднимали матрас. Пит смотрел и не мог понять, что ещё поменялось. Все вещи стояли чуть не так, но всё самое драгоценное оставалось на местах.

- Что он искал?

Берта помнила одну небольшую особенность Оливии. Будучи подростком, она вела дневник. Это была своего рода терапия. И она ни с кем не делилась своими гениальными тайниками, только однажды рассказала Берте.

- Проверяй пол на наличие скрипучей доски.

Они вместе скатали ковёр и больше даже поиски не были нужны. Одна доска исшаркалась с боку. Пит приподнял её и нашёл тайник. Пустой. Здесь остался лежать только небольшой тканевый мешочек, внутри валялись перьевая ручка и баночка с чернилами.

- Так Оливия хранила свой дневник. Видимо, это то, что искал наш вор.

- И нашёл. – Поставил черту, - Она не просто пропала. Я не знаю, что с ней, но это явно что-то большее…

Пит догадывался и до этого, но не было ни одной подсказки. Теперь кто-то крадёт её дневник, в котором возможно есть что-то на того, кто приложил свою руку к исчезновению.

- Мы должны сказать, что видели. – Но Берта не видела ничего.

- Мы только предполагаем.

- Нет, здесь был другой ликан, который, видно же, обрыскал всю комнату, чтобы найти её личный дневник.

Его обеспокоенные глаза устремились к открытым дверям балкона, за которым всё ещё стоял мучительный зной. Он даже не мог себе представить, что Оливия сейчас наслаждалась в объятьях другого, будто бы уже не мечтающая быть спасённой.

***

Холодные чёрные глаза внимательно оглядывали её едва встревоженное лицо. Он старался не двигаться, старался дышать размеренно, чтобы её голова вздымалась на его груди не так резко. Оливия уснула и предпочла его крепкую грудь мягкой подушке. Это не в первый раз, когда Коул позволял себе оглядывать её вот так близко, вот так безнадёжно. Чем больше он вглядывался, тем красивее она казалась ему. Он никогда не думал, что одна девушка в силах поменять его предпочтения. Её тёмные, кудрявые и местами непослушные волосы очаровывали его. Она всегда норовилась их поправить или убрать назад, но они всегда выскакивали обратно. Длинные ресницы, подрагивающие немного тревожно. Вычерченная линия челюсти. Рисованные скулы. Оливия была очень обаятельной и даже об этом не догадывалась.

Её бархатная кожа на спине сейчас поблёскивала под светом недавно взошедшей луны, и Коул позволил себе коснуться выемки на позвоночнике. Спала она крепко, поэтому даже не вздрогнула.

- Мне повезло, что ты красивая… - он уже смирился с её характером, с её натурой, которая совсем не свойственна омегам, и задумывался пару раз, смогла ли связь Истинных сделать её идеальной внешне в глазах альфы.

Когда наконец он почувствовал приближающегося гостя в ночи, пришлось аккуратно переложить омегу на подушку. Что-то несуразное она пробурчала или же промурлыкала, а затем, занырнув в одеяло, продолжила спать.

Коул натянул спальные штаны и, прикрыв тихо за собой дверь, спустился вниз. Лис стоял в гостиной, зайдя так тихо, что даже альфа не заметил со своим тонким чутьём.

- Как всё прошло? – задаёт негромко вопрос альфа и подходит ближе к Лису, который, в свою очередь, повернулся к Коулу.

- Не всё так гладко, как хотелось бы. – Говорил бесстрастно, но глаза выдали обеспокоенность.

- Тебя видели?

- Да, - ответ, который так не хотел слышать Коул. Ему хватало проблем, которые всё тянулись и тянулись с момента, как Оливия была похищена. Он ждал и надеялся, что однажды всё станет таким, каким должно было быть изначально, - Бета. И девушка была с ним.

- Девушка? – усмехается альфа, - Очень интересно… Так, ты не достал то, что я просил?

- Обижаешь, - Лис расплывается в довольной улыбке и из-за пазухи вынимает свёрток. Раскидывает уголки ткани по ладони, и перед Коулом появляется та самая тетрадка, за которой он охотился. Чёрная, кожаная, на обложке вырезан цветок, похож на обычный лютик.

- Отличная работа, Лис. – Тетрадь переплывает в руки Коула, и он, как заворожённый, поглаживает корешок, - Будь всегда рядом, мне ещё понадобятся твои навыки.

- Слушаюсь, Верховный. – Лис кивает послушно головой и двигается в сторону задней двери. Туда, откуда пришёл.

Уходит тихо, незаметно, оставляя Коула наедине с предметом, в который он мечтал заглянуть. Исписано не так много страниц, как он думал, но всё же есть, что прочитать. Начинается дневник с очень интересной фразы: «Иногда мы застреваем в теле, которое со временем начинаем всё сильнее и сильнее ненавидеть, а поделать нечего». Его карие глаза несутся по строчкам быстро, вырывая каждый важный фрагмент.

«Однажды я совершила страшное. Что нельзя описывать на бумаге».

Коул хмыкнул. Он не раз уже приходил к выводу, что Оливия что-то прячет, что-то умело скрывает и не сознаётся.

«Ликаны из пятого поселения нападают на повозки, убивают себе подобных…».

В тот день Оливия, видимо, так и не закончила мысль, остановившись на сестре. Только спустя два дня записи продолжились. Писала она о таверне, о друзьях, которые не были близки, даже о Берте. Наконец повествование дошло до знакомства и обучения.

«У него очень тёмные глаза, не могу сказать, что они чёрные, но и не безобидно карие. Даже спрашивать не нужно было, я сразу поняла: передо мной альфа. Есть в них что-то неприятное, будто бы во взгляде говорится только одно: «У меня над тобой власть». Надеюсь, никогда его больше не встречу».

Но они встретились на следующий день. И Оливия писала об этом. Каждое занятие, которое он ей проводил, она дотошно записывала. Будто боялась забыть. Описывала нападение в таверне, когда Джон решил, что он всемогущий. Даже сейчас мысль, что он так обошёлся с его Истинной, злила Коула.

Оливия обижалась на него, когда он был непростительно груб, терпеть не могла, когда он позволял себе разного рода выходки, но всё же была какая-то мимолётная нотка тепла в её рассказах. Всё обрывалось на первом её превращении. Она была зла по тексту, негодовала, почему всё случилось так, как случилось.

- Ни одного слова о муже… - задумчиво прошептал, ещё раз перелистав дневник, - Ни одного. Либо он очень хороший, либо очень плохой, либо… - на мгновение у Коула пронеслась идиотская мысль.

Омега записывала все свои переживания и эмоционально выплёскивала всё то, что действительно её волновало. Их брак был частью обряда. Значит ли это, что у неё нет никаких чувств к нему? Значит ли это, что он не волновал её с первого дня со свадебной церемонии? Коул не был уверен, что это было так, но другого объяснения найти пока не мог. Она столько исписывала про него, про их обучение, и даже вкратце не упомянула хоть что-то, касающееся мужа?

Либо ему очень повезло, что Оливия испытывает к Питу ровным счётом ничего, либо она что-то скрывала.

Он уносит дневник в свой кабинет и запирает под ключ в выдвижной ящик.

========== Часть 26. Любовь из тысячи хаотичных строчек ==========

«Истинная пара представляет собой связь между альфой и омегой, которая устанавливается при рождении того, кто младше. Эту связь невозможно создать искусственно. Доподлинно неизвестно, по какому принципу пары составляются. Но можно полагать, что есть вероятность зависимости от лунных фаз. Чаще всего Истинные пары рождаются в диаметрально противоположных фазах, но встречаются и другие случаи.

Не каждый ликан имеет свою пару. Но те, кто имеют, могут почувствовать своего Истинного по запаху. Обычно этот запах крайне привлекателен для волка, что сигнализирует о нахождении Истинного где-то неподалёку.

Считается, что Истинные больше предрасположены для рождения сильного, уникального потомства, но помимо физиологических особенностей, многие пары испытывают впоследствии сильные чувства к друг друга. Их тянет физически, и всё подкрепляется эмоциональной привязанностью.

Связь можно закрепить, как церемонией в виде свадьбы, так и кровной. Кровная связывает тела пар настолько сильно, что оба ликана смогут чувствовать друг друга. Местонахождение и возможно самочувствие. Это отличает его от любого другого союза…».

Оливия поднимает глаза и смотрит на Томаса, который сидит на противоположном диване и тоже что-то почитывает. Недовольство новой волной поднимается внутри неё. Как только парень ловит её взгляд, омега спешит вновь опуститься в повествование книги.

«Потомство. Дети в союзе Истинных считаются самыми крепкими, самыми здоровыми, и чаще всего, самыми одарёнными физически и умственно. В основном рождаются мальчики-альфы, из-за сильного гена. Реже появляются беты и омеги…».

Этот раздел мало волновал Оливию, поэтому она пролистнула одну страницу и вот интересный заголовок. «Альфы».

«Альфа – ликан, являющийся лидером среди остальных типов волков. Ему присущи лидерские качества, поистине крепкое здоровье и ум стратега…» - омега пробежала глазами дальше, примерно представляя, что тут написано. В основном известные факты. Но ведь раздел посвящен Истинным. И вот! Нашла!

«В Истинной паре альфа – это обычно мужчина. Только он может связывать пару кровными узами. Как только между омегой и альфой образуется кровная связь, часть сил альфы переходят омеге. И омега больше не считается омегой. Омега становится Второй альфой в стае, тогда и меняется иерархия. Каждый член стаи должен поклясться в верности и принять Вторую альфу или же покинуть стаю навсегда».

Об этом Оливия никогда не слышала, как и никогда не слышала о кровных узах, помимо тех, которые передаются от родителей. Связь между Истинными становилась всё более сложной, но хотя бы не такой непонятной.

Больше молчания между ней и Томасом она выдержать не могла. Они не обмолвились и словом с того самого момента, когда он вошёл в дом. Не могла Оливия просто улыбнуться и забыть всё то, что она узнала за последние несколько дней. Столько всего оказалось спрятанным от её глаз.

- Как ты мог, Томас? – возмущённо восклицает и наконец убирает в сторону книгу. Читать стало окончательно скучно.

Томас поднимает свои светлые глаза от страниц и смотрит уже виновато.

- Как ты мог быть в том лесу, на дороге и играть преступника?

- Я тебя тогда ещё не знал. – Пожимает плечами.

В голубых глазах Оливии горит гнев, полыхает злость, она чувствовала, что её предал единственный ликан в Пятом, которому она доверилась, после Коула, конечно же. Но Коул будто действовал под стать своей личности и сущности, с него спрос уже поубавился.

- Но ты обманывал меня каждый раз, когда мы с тобой общались. Мы ведь очень сблизились… - срывается с её губ, и она понимает, что возможно это совсем не взаимно.

- Я не мог тебе сказать. Коул не позволял. У него был свой план.

И всё равно она не могла принять сей факт, просто забыть, что сначала он гнал её по лесу в волчьей маске, затем улыбался при «внезапном» появлении её в доме альфы, а затем мог так легко оправдать себя.

- Оливия, - Томас тяжело выдыхает, убирая книжку в сторону, и слегка наклоняясь вперёд, - Если бы я мог не врать тебе, не разыгрывать ту сцену в лесу, я бы не стал. И всё, что было позже, то, как мы общались, это правда. Клянусь.

В его голосе была отчётливо слышна искренность, с которой даже Коул с ней не говорил, и вот тогда сердце понемногу начало отогреваться. Возможно, план был составлен без учёта последующих взаимодействий, когда правда вскроется, но всё вроде прояснялось и становилось чуть лучше. Или же чары Коула были чересчур действенны.

Она мимолётно вспомнила вчерашнюю ночь и тут же покраснела. Как же это было неправильно и даже за гранью дозволенного.

- Ты не обязана меня прощать, потому что я понимаю, что натворил. Поверь, я не строю воздушные замки насчёт нашей с тобой дружбы. Я всё пойму.

- Всё в порядке, просто больше меня не обманывай, хорошо? – она мягко улыбнулась, и тут же атмосфера между ними разрядилась. Казалось сложным, но оказалось простым.

- Договорились, - Томас искренне был рад, что это мучительное осуждающее молчание позади. Будто бы гора с плеч сошла, - Что читаешь?

Оливия опустила взгляд на толстенную книгу и тяжело вздохнула.

- Изучаю то, о чём никогда не слышала. Об Истинных…

- Знаешь, - задумчиво произносит парень и почёсывает подбородок, - Я не знал ни одну Истинную пару, даже в какой-то момент жизни решил, что их не существует. Коулу повезло.

- Повезло? – переспрашивает и наконец откладывает книгу на кофейный столик.

- Найти своего Истинного не так легко. Разделение мира ликанов по Поселениям привело к тому, что многие даже не имеют возможности оказаться где-то рядом со своим Истинным, чтобы его почувствовать.

И тут Оливия поняла, что ни разу не думала о том, какое это действительно везение. Для неё всё звучало, как проклятье.

- Я только не понимаю одно. Если альфы имеют Истинную связь с омегами, то, что с бетами?

- Им повезло меньше всего. Я где-то читал, что изначально природой была задумана связь бет с гаммами, но прародитель этой ветки не выдержал превращение Ивонн. Ты слышала эту историю, с которой мы всеначались?

- Слышала.

Оливия помнила, как в одно из занятий Коул вещал об этом. Дух тогда перехватывало, и она не могла поверить, что никогда не слышала этого предания.

- Всё-таки мы странные существа… - прошептала омега и вперила свой взгляд куда-то позади парня. Она всё ещё не могла поверить, что жизнь может быть такой хаотичной и изменчивой.

- Тебе с Коулом повезло, у вас теперь связь нерушимая. Многие мечтают об этом, я мечтаю. – Томас говорил с некой грустью в голосе, в нём сквозило откровенное одиночество.

- Знаешь, а бы хотела хоть раз в жизни быть самостоятельной волевой волчицей. Не зависеть от мужчин, от общества и порядков.

- Поверь, эта жизнь очень тоскливая! – рассмеялся в ответ, спрятав обнажённую боль обратно.

- Ну, не знаю! Я бы путешествовала из поселения в поселение, возможно пожила бы где-то одна в лесу, самостоятельно решила, где хочу работать, сколько хочу детей, если вообще хочу… Я бы имела своё слово в мире. – Оливия яростно и страстно представляла эту жизнь, пока в голове выстраивалась пылающая и манящая картинка.

- Это возможно с…

- С Верховным альфой Пятого поселения? Глубоко сомневаюсь, - вновь опечаленно отозвалась.

- Оливия, ты свободна! – омега раскинул руки в сторону, - Коул сказал, что ты можешь сегодня прогуляться со мной, если хочешь…

Она своим ушам поверить не могла. Коул так яростно запирал её в доме, что изменилось? Да, он дал обещание, что устроит прогулки, но сделал это так неохотно. Поэтому Оливия даже не надеялась, что в таком скором времени сможет выбраться из четырёх стен, которые уже порядком надоели. Надоели одни и те же лица, которые приходят и уходят.

- Серьёзно? Мы можем пойти на прогулку? – всё ещё не могла поверить.

- Конечно, хоть сейчас.

Томас видел ликование на лице омеги, видел, как из пленницы она превращалась в свободную ликаншу.

- А где сегодня сам Коул? – с интересом спросила, вставая с дивана.

- У него тренировочные занятия с молодыми альфами.

- Он ведёт тренировки?

- Да, два раза в неделю проводит их в нашей тренировочной арене.

- Мы можем пойти туда?

Как же ей не хотелось слышать отказ, на лице застыло выражение мольбы. Но Томас знал, что Оливии пока нельзя выходить за пределы Поселения. Поиски её, конечно, замедлились, и всё же не прекратились. Везде свои риски, а за пределами Пятого они увеличивались троекратно.

- Если Коул будет ругаться, то я скажу, что это ты меня упросила.

Оливия победно усмехнулась и перед тем, как скрыться на втором этаже, произнесла:

- Поверь, на меня он ругаться не будет.

Что-то ей подсказывало, что того багажа ошибок, которые он уже совершил, хватит ей на многие капризы. А этот казался несущественным. В её планах ещё было упросить его отправиться в Четвёртое. Нужно повидаться с родителями, с Джудит. Нужно поговорить с Питом, нужно что-то сделать с их браком. Нужно поступить по-взрослому, а не так, как велит сердце.

В спальне, которая раньше принадлежала ей, шкаф теперь заполнен новой одеждой. Джордж, портной, очень быстро сшил несколько платьев из велюра, бархата и лёна, и по специальному заказу, на который Оливия решилась в самый последний момент, сделал ей два костюма. В обоих было место для штанов. Омега сначала посмотрела на красивые, даже роскошные платья, а затем всё-таки достала вешалку с костюмом. Белая льняная рубашка со шнурком на груди, чтобы потуже завязать, чёрный кожаный корсет, на котором вырезаны цветы. И кожаные штаны. Только она в них прыгнула, стянув через голову платье, впервые в зеркале увидела что-то неподдельно вызывающее. Штаны облегали так плотно бёдра. Страх, предвкушение и небольшой азарт наполнили её тело.

С рубашкой проблем особых не было. Она оказалась лёгкой и почти неощутимой на теле, тем более после стольких тяжёлых платьев, которые омега носила всю свою жизнь. Корсет был и вовсе простым, поддерживал под грудью и подчёркивал её стройную талию.

Ботинок новых не было, поэтому Оливия позаимствовала вновь те, которые ей отдала Эмма ещё по приезде. В строгом чёрно-белом стиле она спустилась на первый этаж. Томас не ожидал увидеть подобные изменения. Одежда сменилась. Так ещё Оливия собрала свои волосы и заколола в небольшой пучок на затылке. Несколько кудрявых прядок, всё же непослушно выпавшие, болтались у лица.

- Ну как? Сойду за местную? – покрутилась перед ним.

- Пусть одежда у тебя, как у местных, но ты всё равно на нас не похожа, - услышанное моментально расстроило омегу: это не ускользнуло от светловолосого, - У тебя другие манеры. Я про это.

- Манеры?

- Ты по-другому держишь спину, руки у тебя всегда сложены в замок, а не болтаются. Ты не умеешь нагло пялиться, а всегда осторожничаешь со взглядом. Плавная походка не похожа на нашу пружинистую, ты будто плывёшь, как лодочка. Многое… Это только часть. – Выпалил честно и искренне.

- Поняла, буду сутулиться, припрыгивать и болтать руками.

Она разъединила ладони и свободно ими потрясла. Что-то было не совсем так, неуютно.

- Нет, ты выглядишь всё равно гармонично.

Облегчённо Оливия снова сложила руки, но уже за спиной, чтобы не мозолить глаза. Они покинули дом и наконец отправились к главным воротам. Омега была взбудоражена, вдыхала свежий воздух огромными порциями, отчего даже голова кружилась. Выхватывая лица проходящих, она не могла не улыбаться им всем. Наконец свобода! Хотелось кружиться, танцевать, бегать и восторженно кричать. Её радость была заразительна. Томас теперь тоже шёл и сиял своей доброй улыбкой.

Когда они подошли к главным воротам, через которые когда-то входила Оливия, один из стражников преградил дорогу собой.

- Имена, - строго и даже как-то грубовато произнёс. В руке он держал карандаш и свиток.

- Томас Моро и Оливия Мартин. – Отвечает омега также холодно.

- Моро пройти может, Мартин вынесен запрет на выход из Пятого.

Возмущение, которое всколыхнулось внутри девушки, тут же пришлось потушить. Коул не лгал, когда сказал, что у неё не получится покинуть Пятое даже при великом желании.

- Приказ Верховного, - поясняет стражник, явно не собираясь идти навстречу. Оливия уже разочарованно смотрит назад, на дома и понимает, что прогулка на этом окончена.

- Я из стаи Верховного. По правилам, я могу вывести её за пределы Пятого. Тем более, - Томас начинает откровенно уговаривать их пропустить, - Верховный сейчас на тренировочной арене, мы туда и направляемся.

- Не могу пустить. Нужно его разрешение. – Стоит на своём, и его можно понять. Работа есть работа, приказы Верховного есть приказы, которые не стоит нарушать.

- Я подожду, когда ты пойдёшь и узнаешь у других стражников, что её можно пустить со мной. Иди, мы подождём тебя здесь… - машет рукой в сторону башни, - Только потом приготовишь рапорт, в котором объяснишь, почему ты не знаешь таких элементарных правил…

Сомнение пробежало по лицу стражника. Шагу дальше он не сделал, лишь пытливо изучал бесстрастное лицо омеги, который, пожав плечами, отвернул голову в сторону. Он решал: верить или не верить.

- Ладно, поставь вот тут свою подпись и впиши имя.

Томас, явно довольный собой и своей небольшой игрой, быстро чиркает имя, а затем суёт свиток обратно в руки стражника. Когда со всеми формальностями было покончено, они пересекли границу и оказались в лесу. Дом теперь казался ещё ближе, чем до этого. Будто бы несколько часов дороги, и она будет дома, сможет наконец обнять маму, побывать в её руках. Отец бы, как обычно, поцеловал в щёку и поинтересовался, как дела. Этого ей безумно не хватало. Волчица внутри заурчала, напоминая, что Коул тоже неплохой вариант, который сможет их заменить. А сможет ли?

Шли они в основном молча, неторопливо. У Оливии было полно времени насладиться всем. И много времени подумать. Созрело несколько вопросов. А ответы на них она не нашла. По большей части, всё касалось Коула. Должна ли она так легко прощать ему подобные поступки? Он ведь выкрал её, обманывал столько недель. Может ли она позволить себе забыть Пита и броситься в объятья другого? Того, кого она совершенно не знала.

- Томас, - перешагивая через поваленное засохшее дерево, Оливия обратилась к парню, шедшему чуть впереди, - Кто такая Анна?

Конечно, она догадывалась, что Томас не захочет рассказывать что-то о личном своего альфы. И выражение его лица говорило, что ничего ей теперь не узнать.

- Я нашла её вещи в доме Коула, письма и многое другое. Но постеснялась спросить у него самого.

- Не думаю, что будет правильно, если я начну рассказывать об этом.

- Кем она была? Мне нужно знать.

- Анна была его первой любовью. Тогда он готовился стать Верховным. Им было сложно встречаться, потому что её родители, вроде как, были против волка из Пятого, и у него было всё меньше свободного времени из-за подготовки к отбору. Большего сам не знаю.

- Что с ней случилось? Они просто расстались?

Оливия почувствовала, как укол ревности кольнул где-то в животе. Конечно, их жизни были другими, были полными до встречи, но фраза «первая любовь» значит многое. Анна была чем-то первым для него. Такое никогда не забывается. Оливии ли не знать.

- Её убили.

Глаза девушки расширились, такого финала она вовсе не ожидала. Коул потерял свою первую любовь. Возможно, это оправдывает его такой заносчивый характер, когда дело доходит до их пары.

- Давно вы знакомы? – Оливия поравнялась с Томасом, прислушиваясь, как сухая трава хрустит под ботинками.

- Я был последним, кого Коул взял в стаю. Ему тогда было двадцать.

- Не пойми, меня неправильно, а сколько ему? – она никогда не задавалась этим вопросом, и вот настал подходящий момент.

- Двадцать семь. Поверь, он очень изменился за это время.

- Правда? Мне почему-то казалось, что он перманентно с самого детства был таким вредным.

- Вредным? – усмехается Томас и смотрит на девушку так вопросительно, на что она лишь пожимает плечами, - Поверь, Коул может быть, каким угодно, но не вредным.

Наконец они вышли в большое поле, на котором и находилась тренировочная арена. Она представляла собой невысокое строение, внутри которого находилось поле, засыпанное песком. Вокруг него по кругу были выстроены места для зрителей, в три ряда. Поэтому-то она и была тренировочной: настоящая арена находилась недалеко отсюда и выглядела более внушительной.

Томас и Оливия вошли в арену, но не двинулись на само поле, где голубые глаза приметили альфу. Он был занят тренировочным поединком с одним из своих учеников. Бой проходил на деревянных мечах. Заняв одно из мест неподалеку, Оливия среди остальных заметила бородача. Джулс тоже присутствовал на занятии, правда стоял немного поодаль. Группа из альф-подростков внимательно наблюдали за поединком учителя и ученика.

- Занятие скоро закончится, - оповестил Томас, но рядом с девушкой не сел, - Подожди тут.

Сам он, перепрыгнув через ограждение, направился к ликанам. Оливия внимательно начала изучать Коула глазами. Сегодня утром он даже не разбудил её перед уходом, да и ушёл раньше обычного. Коул любил спать, дрых обычно чуть ли не до обеда, а тут с рассветом исчез. Это было совершенно ему несвойственно.

Сейчас Коул уверенно перемещал вес своего тела, лавируя между хаотично прилетающими ударами. На нем была светло-серая рубаха, поверх которой надет жилет, сделанный из шоколадного цвета кожи. Оливия наблюдала внимательно за тем, как он перемещается, за тем, как не даёт противнику даже коснуться мечом тела. И чем дольше она смотрела, тем меньше сосредотачивалась на бое. Внезапно Оливия просто начала оглядывать то, как мускулы перемещаются под кожей рук, когда рубашка задиралась при неожиданных выпадах. Наблюдала, как выточено и расчётливо он заставляет противника волноваться, а затем наносит едва жестокий, но сильный удар: лишь касается, насмехаясь. Боги, как он был красив.

- Перестань, - прошептала то ли себе, то ли волчице, которая тоже замерла внутри.

В попытках понять, чем сейчас руководствуется её голова: связью или чем-то другим, омега не могла усидеть на месте. Было какое-то неприятное волнение, которое отягощало. И она не могла с ним достойно бороться.

Коула только веселило, как злился противник, не в силах попасть по нему. Это был танец, в котором альфа явно был более опытным.

- Неплохо, - заметив, как ученик уже выдохся, он решил, что пора покончить со всем, - Поработай над своей злостью. В схватке на мечах не должно быть агрессии, не должна проскользнуть ни единая эмоция. Одно хладнокровие.

Он вглядывался во всё ещё обозлённые глаза и понимал, как трудно не отдаваться эмоционально в драку, в поединок. Ему ли самому не знать?

- В следующий раз будем практиковать превращение в лесу, всем быть обязательно. На сегодня закончили… - эти слова донеслись и до едва чуткого слуха сидящей омеги.

Толпа учеников сразу посеяла гомон из голосов, они понемногу начали собирать свои вещи. Скидывали что-то в рюкзаки и сумки, убирали свои деревянные мечи в корзину, стоящую около стены арены. Окружённый до этого своими учениками, Коул теперь был окружён Томасом и Джулсом. Как только заговорил омега, альфа тут же повернул голову и посмотрел на Оливию. Что было в его глазах? Она не смогла прочитать, и он быстро вернул взгляд на Томаса.

Оливия не хотела, чтобы у него были какие-то неприятности из-за её желания выйти за пределы Пятого, потому-то она встала на ноги и перепрыгнула через ограду. Песок едва поднимался за ней, когда ботинки касались земли. Оставался след из пыли. И чем ближе она была, тем лучше могла расслышать слова Коула:

- Значит, нужно было от неё избавиться. Джулс, ты разве не понимаешь, что это могла быть потенциальная опасность… - и ему пришлось замолчать, как только он ощутил присутствие омеги, которая не должна была слышать и слово.

- Привет, Оливия. – Джулс, явно огорчённый тем, как его отчитывал глава стаи, поприветствовал девушку, но без привычной улыбки на лице.

- Всем привет, - подняла руку и неловко посмотрела на Коула, который даже не взглянул на неё, так и продолжил гневно проделывать дыру в бете.

- Завтра днём проведём собрание у меня. Много вопросов накопилось, которые нужно решить. – Произнёс и тоном подытожил, что разговор дальше не будет продолжен.

- Тогда до завтра, - Томас сначала посмотрел на альфу, а затем перевёл уже сочувствующий взгляд на девушку. Нет, Оливия не хотела быть отчитанной за свою вольность. Она знала, что Коул совершил слишком много ошибок, чтобы начать сейчас ругать её.

Бета и омега покинули парочку, и Оливия не стала стоять в ожидании того, что скажет альфа. Она прошмыгнула мимо него и направилась к стене, на которой висели мечи, но уже не деревянные, а выкованные из настоящего железа. Голубые глаза изучали немного потрёпанное оружие.

- Тебе не стоило ослушиваться меня. Я уже говорил, что пока…

- Я – не пленница, Коул. – Перебила его, не дав закончить знакомую тираду. Она уже порядком надоела ему.

- Не заставляй меня повторять то, отчего мы оба устали. – Альфа стоял позади неё, немного поодаль, пока глаза изучали костюм, который был так не свойственен её стилю.

- Тогда придумай что-нибудь другое. – Пожимает плечами слишком пренебрежительно, а затем рука тянется к одну из мечей. Она снимает его с держателя и чуть не теряет равновесие от неожиданности. Он был тяжёлым.

- Осторожнее. – Шипит недовольно, пока омега даже не замечает то, как близко было острие меча.

- Этот ведь легче? – вешает обратно один, и рука уже тянется к соседнему.

- Что ты делаешь?

Альфа внимательно смотрит, как она примеряет меч, вертя им в руке. Совсем неумело, совсем неосторожно.

- Научи меня, как биться на мечах. – Оливия делает несколько шагов в сторону, а затем поднимает меч и направляет его на альфу.

- Прежде, чем биться на настоящих мечах, тебе стоит поучиться на деревянных. – Недовольно отзывается и отводит взгляд в сторону. Слышится расстроенный вздох, и Оливия опускает меч, - Ты поранишься, если мы будем тренироваться на настоящих.

- Так ты немного мне поддайся, чтобы не поранить.

- Ты скорее поранишься от собственного меча, чем от моего, - посмеивается негромко, - Давай возьмем деревянные, и я покажу тебе несколько приёмов.

- Ну, ладно…

Протянула тоном, показывающим, как ей не хочется идти навстречу. Конечно, хотелось сразу на настоящих, а не на тех, с которыми тренируются подростки. Они подошли к корзине с деревянными, и Коул вытащил сначала один для Оливии, а после – для себя. Этот оказался в разы легче, потому-то и удобнее.

- Господин Блэйк проведёт мне урок? – хитро произносит и замечает, как его тёмные глаза становятся ещё темнее. Что-то в ней просыпается, и ей так и хочется поиграть с ним во что-то более грандиозное, чем простой бой на мечах.

- Меч нужно научиться держать одной рукой, вторая либо свободная, либо в ней что-то находится для обороны. Щит, плащ или же топор. – Спокойно перечисляет, стараясь не обращать внимания на двоякие фразочки.

Объясняя каждый свой шаг, каждую небольшую основу, Коул тут же показывал.

- Старайся не перенапрягаться, со временем обычно тело, руки и ноги привыкают к тому, что ты держишь меч. Старайся держать мышцы более-менее свободно, - он подходит к омеге и совершенно уверенно кладёт руку на плечо, начиная слегка его потряхивать, - Вытяни меч вперёд.

Оливия послушно вытягивает руку, и это показалось ей не совсем уж таким лёгким. Меч весил от силы килограмм, но держать его ровно на весу стало некой сложностью.

- Меч, - тихо произносит, стоя позади девушки, - это продолжение твоей руки… - Коул медленно ведёт ладонью от плеча чуть ниже на предплечье, и из-за этого ему приходится немного прижаться.

- Я хочу бой, - немного резковато отвечает и делает несколько шагов вперёд, наращивая расстояние, выбираясь из его какой-то магнитной ауры.

Когда её глаза обращаются к альфе, он выглядит таким непроницательным, строгим и немного отстранённым. С ним всегда так. Он будто бы играет, но при этом никогда не попадается, его невозможно в этом уличить. А ей хотелось больше правды, больше чего-то реального и осязаемого.

- Посмотрим, что ты можешь… - с интересом произносит и поднимает свой деревянный меч над землей.

Оливия хотела его впечатлить, хотела показать, что не является простой, глупой и беззащитной омегой. Потому-то, понадеявшись на его малую бдительность, сделала первый шаг и уверенно нанесла удар. Пусть прошло много лет, но давние уроки отца были свежи в голове. Оливия всегда тянулась к чему-то мальчишескому, а её отцу недоставало воспитания именно парня, которому он бы передал все свои знания. Рвение Оливии к чему-то не тому было любимо отцом, но не принимаемо матерью.

- Очень неплохо, - блокировав удар своим мечом, Коул делает несколько шагов влево, и они движутся по кругу, словно в танце.

Едва заметная улыбка притаилась на её губах, когда она ступает в противоположную сторону по кругу. Отец успел научить свою дочь неким основным правилам. И Оливия собиралась их вспомнить на практике. Слегка крутит меч в руке, стараясь сбить его бдительность в попытках ещё и обмануть. Не успевает принять решение, как Коул перенимает инициативу и делает первый выброс вперёд. Удар его был сильный, так что деревянный меч, которым она попыталась блокировать, чуть ли не коснулся лица.

- Я думала, ты будешь поддаваться, - пока их клинки сопротивлялись друг другу, Оливия чуть ли не вскрикнула от того, как тяжело было держать этот удар.

- Этого я не обещал, - Коул улыбается хитро и немного загадочно, а затем его рука обхватывает клинок Оливии.

Она оторопела, и уже, когда он вырвал меч из её рук, не было внимательности и сил, чтобы устоять на двух ногах. Издав едва заметный писк, омега падает вперёд на вытянутые руки прямо к его ботинкам. Это было позорное поражение. Бой не длился и трёх минут. Показать все свои умения не было возможности.

- Но ты сражалась достойно, - улыбается, глядя на её макушку. Выбившиеся волоски колыхались под несильным ветром.

- Не подашь мне руку? – прозвучала приятно знакомая фраза, которая пробудила не такие старые воспоминания.

- Я не виноват, что тебя ноги не держат, - и снова они пошли по протоптанному сценарию, но в этот раз Коул поступает немного иначе. Бросает на землю меч и протягивает руку омеге. Она вкладывает свою аккуратную кисть в его большую лапу и, оперевшись, поднимается, вставая близко-близко к нему.

- Ты нахал. – Уверенно, глядя ему в глаза, шепчет. Теплая рука ложится на спину, и он вжимает её в себя.

- Из тебя тоже такую сделаем, - Коул расплывается в необъятно теплой улыбке, и что-то ёкает у неё в груди, а затем спускается в живот. В этот момент они с волчицей находятся в гармонии и взаимопонимании. В моменты, когда он смотрит на неё по-особенному. Глаза его теплеют, на губах появляется такая несвойственная ему улыбка, и это действует слишком сильно и слишком эффективно.

Даже сейчас Оливия совершенно не замечает, как медленно он наклоняется и как приятно его губы встречаются с её губами. Коул немного отпускает контроль над своим запахом, и их ароматы смешиваются вокруг в особенную дымку. Теперь Оливии становится понятно, что, чем дальше они заходят в этой запутанной игре, тем сложнее будет ей потом. Что-то подсказывало, всё происходящее не сможет быть безоблачным и прекрасным, однажды грянет гроза, над их головами встанут чёрные тучи и случится самый страшный шторм, который никто до этого не видывал.

========== Часть 27. Аконит ==========

Отражение в зеркале неточно передавало то, какое роскошное платье было на Оливии. Сшито оно из пурпурного велюра, но ткань переливалась так, что больше цвет был похож на малиновый. Она понятия не имела, сколько Коул отдал портному, но количество одежды только прибавлялось. Рукой девушка проводит по ткани, слегка приглаживая, и под пальцами прощупывается позолоченная нить, которая представляет собой красивый узор в виде цветов. Платье приталено, рукава от плеча облегают, а ниже локтя струятся уже более свободно. Юбка, на удивление, оказалось не такой тяжелой, как Оливия уже успела себе представить.

Омега решительно запрещает себе трогать ткань, иначе она быстрее загрязнится и станет не такой привлекательной. Волосы после принятия ванны всё еще влажные, но Оливия принимается выбирать себе заколку. Не то чтобы было много на выбор: всего две. И взгляд останавливается на жемчужной. Пока её проблемы ограничиваются тем, как красиво уложить волосы, на первом этаже проходит бурное обсуждение всех членов стаи.

- Думаю, нам нужно сделать первый шаг, - утвердительно произносит Джулс. Все выстроились вокруг кухонного островка, на котором разложены несколько свитков.

- Для того, чтобы делать первый шаг, нужно хорошо знать противника. А мы Роланда совершенно не знаем. – Томас отрицательно мотает головой, пока двумя пальцами сжимает нижнюю губу. Взгляд его унесен куда-то очень далеко.

- Как это не знаем? – парирует недовольно бета, - Знаем, что он осторожничает, знаем, что затевает что-то, знаем даже слабые стороны. Почему нет? Почему нам надо отказываться, когда цель уже перед носом? – он громко хлопает ладошкой по столу, сотрясая свитки, но все остальные в кухне даже не вздрагивают.

- Ты слишком вспыльчив, - отрезает Томас и смотрит на остальных поочередно. Эмма явно не хочет высказывать против Джулса, по очевидным причинам, Вероника смотрит на Коул, а сам Коул мысленно будто бы отсутствует.

- А ты мягок!

Резкие слова Джулса заставляют воцариться тишину.

- Но при этом Томас прав. Мы знаем многое, но мы не можем сказать, кто на его стороне. Врагов у меня полно, и они все становятся потенциальными союзниками Роланда. А как показало нападение в лесу, не все его союзники блещут умом. Ещё несколько подобных ошибок, и он сам придёт в наши руки. Подождём.

- Подождём чего? – более смиренно спрашивает Джулс, - Вдруг он больше не совершит ошибок? Вдруг следующее нападение будет успешным?

- Не будет больше нападений. Слишком это открыто, слишком много ликанов знает, что именно он оступился, когда принял решение убрать меня. – Коул будто бы видел всё издалека: одновременно и в ретроспективе, и перспективе. Потому-то он и был отличным альфой. Со второго этажа его чуткий слух уловил шорох у самой двери, - Если у нас больше нет важных или неотложных повесток, можем закругляться.

- Когда следующая охота? – Эмма решила перевести тему от внутренней политики во что-то, что любили все члены стаи: вонзить в кого-нибудь зубы.

- Ох, это мне нравится! – довольно проурчал Джулс, - Может Оливию пора с собой взять? – хитро улыбнулся, - Я видел: бегает она очень быстро.

И это был не секрет для Коула. Убегала в лесу от него она успешно, но всё же не была быстрее него.

- Можем на этих выходных, - пожимает плечами альфа и начинает собирать свитки, сворачивая один за другим. С противоположного стола Вероника начинает заниматься тем же.

- Отлично. Всё снова, как раньше, - Джулс моментально от гнева и негодования перешёл к приятному урчанию. Закинул руку за шею Эммы и крепко прижал к себе, - Домой или в таверну?

- Тебе лишь бы пива! – смеётся над ним и смахивает руку, которая тут же ложится на ягодицы, - Ладно, пойдём.

Томас следом за парочкой покидает кухню, а затем и дом. Коул на мгновение отвлекается, когда замечает оставленный свёрток, принесённый омегой. Его небольшое задание, когда он ездил на днях в другое поселение. Не выдержав, альфа вынимает оттуда прелестное украшение. Да, у Томаса определенно был вкус, раз он выбрал что-то подобное. В это время ещё одна пара глаз впивается в украшение. Вероника моментально понимает, для чьей шеи оно было куплено, даже спрашивать не надо. До этого все те мысли, которые крутились в её голове, идея наконец поговорить и признаться в своих чувствах, сейчас оказались отброшены на мили отсюда. Она лишь осторожно произнесла:

- Очень красивое, - Коул расслышал грусть, но не хотел об этом думать, не хотел узнавать, что не так. Он, итак, всё знал.

- Надеюсь, Оливии понравится. – хмыкает и проводит пальцами по большому топазу по центру украшения.

- Мне бы понравилось, - отвечает, не скрывая горечи в голосе, - поэтому ей точно понравится. Ну, я пойду.

Вероника успела скрыть вставшие слёзы в глазах, когда развернулась и зашагала в сторону выхода. Чувство ненависти к омеге, которая получила всё, о чём только Вероника могла мечтать, наполнило её до краёв. Мысли, идеи и планы хаотично переплетались в больной голове. И об этом всё не подозревала Оливия, крутившаяся перед зеркалом в общей спальне с Коулом. Он ведь так и не сказал, куда точно они отправляются. «Простой ужин». И на этом информация заканчивалась. Волосы решено было убрать с одной стороны: заколоть за ухо, а с другой оставить, как есть. Приподняв голову, она пытливо изучает свою шею. Синяки почти прошли: и старые, и относительно недавние.

Её тихую идиллию с самой собой прерывает сначала стук, а спустя секунду Коул появляется на пороге. Игривый взгляд устремлен к омеге, которая уже приметила свёрток в его руках.

- Ты выглядишь сногсшибательно, - Коул не торопится подарить украшение, потому что даёт себе немного времени, чтобы разглядеть великолепное платье. Оно сидит на её миниатюрной фигуре слишком хорошо.

- Как будто ты меня в платье не видел, - отмахивается, но сама всё же поворачивается обратно к зеркалу и крутится то в одну сторону, то в другую. Велюр переливался под светом зажжённых свечей.

- Этот цвет идёт тебе, - качает утвердительно головой, подходя немного ближе, - Но тут явно не хватает чего-то, ещё более притягательного, - он быстрым движением вынимает колье из ткани, которую тут же отбрасывает на кровать, и также быстро окольцовывает фарфоровую шею холодным металлом.

- Коул… - шепчет, не веря своим глазам. Массивное колье теперь обвивает её шею. Россыпь из светло-голубых камней отражается светящимися огоньками в её глазах. Крупные камни, так ещё и тяжёлые, - Я такие никогда не видела. – Её пальцы впиваются в колье, и она начинает ощупывать его со всех сторон.

- Это топазы. Бывают оттенком потемнее, но небесно-голубой – это твои глаза.

Она могла сказать, что не особо любит этот цвет, ведь он всегда ассоциировался у неё с тоской и грустью, но этот оттенок сию секунду стал особенно любимым.

- Спасибо, мне очень нравится. – Их взгляды наконец сходятся в тёплом контакте, но она тут же отводит свой в сторону. Нет, ей не стыдно, но есть такое жгучее чувство внутри, которое уныло напоминает, что так нельзя. Нельзя принимать эти подарки. Нельзя давать негласное разрешение на любые действия. И уж точно нельзя позволять его губам касаться шеи, как это происходит сейчас. Но омега блаженно прикрывает свои голубые глаза и не произносит и слова.

Коул нежно целует её в шею. Пульс ускоряется под губами, моментально реагируя на влажное прикосновение.

- Наша карета приехала, - до него доносится скрежет потёртых колёс, которые совсем скоро остановятся у ворот.

- Карета? Но я думала, мы прогуляемся… - грустновато отзывается. Она чувствует, как альфа выпрямляется за спиной и немного наращивает расстояние. Да, так будет лучше, потому что каждый раз подобные действия приводят их в кровать. В этот раз она опасно близка.

- В таком-то платье! Ты себя не переоценила? – слишком нагло усмехается и также нагло любуется появившимся смятением и возмущением на её лице.

- Я выросла в платьях, так что поверь, я могу делать всё, что угодно, в платье, куда тяжелее и туже, чем это. – Задирает самодовольно нос.

Оливия не видит умилительный восторг на его лице, потому что торопится покинуть спальню. Ускользает быстро. И также быстро она сбегает по лестнице. Не хотелось ей ехать в душной карете, но выбор особо никто не предоставлял, потому-то она влезает на одно из широких сидений, когда Коул галантно с нахальной улыбкой открывает дверцу, произнося нарочито жеманно: «Прошу, Госпожа».

И вся эта галантность джентльмена пропадает, когда он плюхается рядом с ней, натягивая ткань платья, на которую приземлилась пятая точка. Оливия, скрипя зубами, чуть ли не вырывает велюр, пока альфа даже ухом не повёл. Его рука ложится на спинку сидения, и пальцы касаются её плеч. Она чувствует тепло и прикрывает глаза в попытках спрятать лицо. Отворачивается к окну. Карета трогается.

- Ты так и не сказала, как тебе колье? – вновь его дыхание обжигает её кожу, но на этот раз не шею, а щёку.

- А? – Оливия заметно нервничает, - Да, очень красивое…

- И снова ты, как на иголках. В чём дело? – он обеспокоен, и девушка про себя злиться. Будто он действительно не понимает! Окружает так собой. Остается в её личном пространстве, не давая даже дыхание перевести. А сейчас спрашивает.

- Ты ведь так и не сказал, куда мы едем. – Врёт элегантно.

- На ужин. – Скрывает не менее элегантно.

- Это ты мне уже говорил, - хмыкает слегка недовольно. И на это недовольство альфа подталкивает её в свои объятья. Оливия плюхается от неожиданности.

- Прояви немного терпения, и ты сама увидишь, к кому мы на ужин едем. К обычным ликанам, не более. – Его слова, наверное, должны были успокоить, но омега лишь думала о руках мужчины, которые требовательно сжимали.

- Кто бы говорил о терпении.

Они ехали в тишине, и, по большей части, Оливия смотрела в окно, чувствуя, что любопытство понемногу сошло на нет. Пятое она хоть и не знала так, как Четвёртое, но улицы становились всё более привычными. А теперь, когда Коул дал своё разрешение на прогулки, запрет перестал подслащать интерес.

Спустя несколько минут поворотов и тряски карета останавливается около одного из домов. Большой. Видимо, построен специально для большой семьи или же для большого потомства. Черепица красная, как и главная дверь, которую Оливия сразу приметила, выходя из кареты. Коул придерживал её за руку, пока глазами цеплялся за шевелящийся подол велюрового платья.

Двухэтажное строение становилось, казалось, ещё больше, когда Оливия подходила ближе, минуя ворота. Она уже корила себя за то, что не спросила, нужно ли вспомнить о манерах на случай, если это ужин с Правителем или ещё кто-нибудь из верхушки.

Коул уверенно и даже как-то расслабленно стучит в дверь. Оливия же треплет снова ткань платья, постоянно поправляя и затем приглаживая. Нервозность на лицо. Ему так и хотелось наклониться поближе и прошептать, что всё нормально, но шаги, которые доносились изнутри были слишком громкие. И через несколько тягучих мгновений дверь открывается, а карамельного цвета глаза обращаются с неподдельным тёплым интересом сразу к омеге, не замечая рядом стоящего альфу.

Женщина за сорок, а возможно и за пятьдесят, морщин у неё не было много. На лбу появлялись, когда она чему-то удивлялась. На щеках, потому что улыбалась часто. А тонкие у глаз, потому что любила корчить лицо, как только что-то вызывало смешанные эмоции и чувства. Сейчас тёмные брови поднялись, а на суховатых губах появилась добрейшая улыбка. От неё веяло любовью, которая Оливии была знакома.

- Проходите скорее, ещё немного и еда остынет до того уровня, когда есть будет невозможно! – женщина машет руками, приглашая внутрь. Красная дверь закрывается за парочкой. Оливия сразу начинает изучать всё вокруг, позабыв об этикете. Слишком тут красиво.

Высокие потолки, которые визуально снаружи делали дом величественным, громадным. На стенах висели лампады, огоньки в которых колыхались тревожно от впущенного ветерка с улицы. Убранство сделано из тёмного дерева. И это придавало всему вокруг больший уют.

- Мам, знакомься. Это Оливия. Оливия, знакомься, это моя мама, Сильвия. – Коул наблюдал за гаммой эмоций на лице омеги, но сам старался не подавать и вида.

- Мама? – переспрашивает и пытается хоть что-то сделать со своим явно недружелюбным взглядом, когда поворачивается к милейшей женщине.

- Можешь звать меня короче. Сильва. – И она обрушивается с сильными и крепкими объятьями на Оливию. Это немного обескураживает и отвлекает девушку от мысли, как сильно она хочет ударить сейчас Коула. Ведь это он поставил её в такое положение!

- Отец в гостиной, копается с камином. – Женщина обращается к Коулу, зная, что он, как всегда, пойдёт сначала к нему. Так происходит и в этот раз: альфа оставляет Оливию наедине со своей матерью, за что Оливия явно не скажет ему спасибо.

- Может, вам помочь с едой? Я, конечно, не такая хорошая кухарка, но что-нибудь да сделаю… - говорит и не понимает, зачем так просто себя сдаёт. Да, что уж там скрывать: Оливия совершенно не умеет готовить, только и может прибирать дом, да всё.

- Всё уже готово, только вас ждали. Пойдём, - Сильвия качает головой, приглашая следом.

И вновь выдаётся минутка, чтобы оглядеться вокруг. Да, дом, в котором росла сама Оливия, сильно отличается от этого. Тут просторно, много места. Сначала ей показалось, что тут будет много комнат, но, оказалось, что комнат около пяти, они просто большие.

- Давайте к столу! – обращается в гостиную, которую они быстро минуют, проходя по коридору глубже в дом. Оливия успевает ухватить только образ отца Коула. Высокий, но не выше сына, волосы пострижены коротко. Подтянутый и… Они скрываются дальше по коридору.

- У вас очень… Красиво. Мне кажется, я впервые вижу такой ухоженный дом, - всё ещё под впечатлением шепчет омега. Сильвия поворачивает голову и по-доброму улыбается.

- Спасибо большое, я не работаю уже несколько лет, поэтому все силы уходят на содержание этого чуть ли не поместья. Иногда выматывает.

Они входят в столовую. Несколько подсвечников стоят на столе между тарелками. Оливия считает одну за другой, и получается пять вместо четырёх. Это удивляет, но следом в столовую через другой арочный проём входит сначала отец, а затем и Коул. Взгляд у него такой же холодный, но всё равно теплеющий, не то, что у самого Коула. Теперь понятно, у кого он научился прожигать дыру. Оливия привыкла, поэтому выдерживает внимание. И через несколько секунд на губах мужчины появляется улыбка. Как же они похожи! Кажется, от матери Коул не взял ничего. А вот от отца! У них обоих чёрные волосы, жесткие. Носы прямые. Глаза тёмные и бесстрастные. Оба напряжены, но всё же в отце чувствуется гибкость. Коул прямолинеен, твёрд и непоколебим.

- Так, вот она Оливия, о которой мне Коул так много говорил?

- Много? Он говорил о ней много? – недовольно восклицает Сильвия.

- Со мной он делится больше, чем с тобой, - в его тёплом голосе слышится небольшое подтрунивание. Безобидное. Но Сильвия всё же цокает с обидой.

- Оливия, знакомься, это мой папа, Нил Блэйк. – Коул старается стереть предыдущий диалог, представляя всех друг другу. Формальность, казалось ему, должна помочь.

- Очень приятно познакомиться, Нил. – Оливия вытягивает свою сухую небольшую ладонь, сделав несколько шагов вперёд.

- А как нам всем приятно познакомиться с тобой. До сих пор не могу поверить, что Коул нашёл Истинную. – Он пожимает в ответ руку. Она оказывается горячей, и Оливия уверена, что дело в том, что он возился с камином. Очень приятная, отчего прикосновение длится немного дольше обычного.

- Почему же? Такова удача, - улыбается осторожно и чувствует, как живот начинает урчать, но никто в комнате этого не слышит. Всё дело в источающей запах еде.

- Я бы сказал, большая удача.

- Да ладно вам, - фыркает Коул, - давайте лучше сядем есть. Я умираю от голода. Уверен, Оливия тоже.

Это было нетактично, и Оливия уже хотела шлёпнуть его по руке, но затем вспомнила, что формальность этого ужина не столь высока. Всё же он в доме своих родителей.

- Надеюсь, еда не сильно остыла, - недовольно бурчит Сильвия.

- Давай помогу, - Нил делает уверенные несколько шагов вперёд и встаёт рядом со стулом, глаз Оливии на который упал. Он отодвигает его и помогает омеге сесть, пока она орудует с платьем.

- Благодарю, - шепчет и смотрит на тканную салфетку в тарелке, свёрнутую в форму типичного листа дерева. Просто, но оригинально. Она скрывает улыбку, когда проскальзывает мысль, что у Коула дома таких и в помине нет. Ему всё равно на столь мелкие детали этикета. Даже сейчас: он просто убирает её в сторону, когда все за столом так или иначе разворачивают каждый свою и кладут на колени.

Блюд несколько. Но основное с тушеным мясом в сладком соусе. Коул всё же показывает свою глубоко скрытую галантность, когда помогает Оливии: накладывает в тарелку сначала овощное рагу, а затем мяса побольше.

***

Ужин длился не так уж долго, как предполагала Оливия. Родители Коула задавали много интересовавших их вопросов. И каждый раз, когда история с похищением и откровенно неправильным поведением Коула могли вылезти наружу, он быстро переводил тему, либо перебивал и что-то несущественное дополнял. Подобное вызывало в девушке два противоречивых чувства. Её раздражало, что он вмешивался в их разговор так нагло. Но при этом мысль, что Коул возможно действительно понимает, что так, как поступил он, поступать нельзя ни с кем, радовала и давала надежду. Когда они переплыли медленно в гостиную с подносом напитков, спустя где-то полчаса стало невыносимо душно.

Оливия и так сидела вся, как на иголках, ко всему прочему алкоголь разогревал и делал странное с её организмом. Со словами, что ей нужно немного освежиться, она взяла кубок с красным вином и направилась на небольшую любознательную прогулку по дому. Длинный коридор повёл её мимо кухни, мимо винтовой лестницы, мимо столовой к двум небольшим комнатам. Одна оказалось купальней, а вот вторая - просторным кабинетом.

Тут было тихо, темно и приятно. К сожалению, в темноте она ориентировалась очень плохо, но открытое окно пропускало свет хоть на четверть комнаты. Она смогла разглядеть два стеллажа с книгами, и это её сильно заинтересовало.

- Любопытно, - пробурчала себе под нос и поставила кубок на нижнюю полку, чтобы точно не уронить его. Она позволила себе скинуть башмачки. Стопы окунулись в мягкий ковёр.

Пока глаза сосредотачивались на буквах в полусумраке, пальцами она ощупывала корешки. Много о политике, много о стратегии, о прикладных науках, об астрономии. К несчастью, это мало цепляло Оливию, поэтому она двинулась ко второму стеллажу. И судя по книгам, он принадлежал Сильвии. «Кулинарное искусство: как не испоганить простейшее блюдо». Оливия прыснула в тишине, добавляя себе под нос:

- Это мне явно стоит прочесть…

Какие-то романы были ей знакомы, но что-то она видела впервые. Да, книги Томаса выручили её, и она ему благодарна, но всё же вкусы у них немного да различались.

- Альфы, беты и омеги: кому, какая ниша… - прочитала с корешка и закатила глаза, - Неужели это кто-то читает? – произнесла она с откровенной злостью.

- Я читал. – Позади раздаётся грубый, но самое главное,незнакомый голос.

Оливия вздрагивает и вместе с ней пошатывается стеллаж. Темнота теперь кажется смертельно устрашающей. По спине бегут мурашки, будто позади охотящийся зверь, и это заставляет её быстро развернуться. Привыкшие к полумраку глаза замечают фигуру, сидящую в кресле за столом Нила. Лишь очертание мужских широких плеч, коротких волос. Лица совершенно не видно.

- Твоё сердце сейчас из груди выпрыгнет. – Его голос кажется знакомым, но не подходит ни к одному ликану, с которым она пересекалась в Пятом. Звучит немного надменно, холодно и отстраненно, - Ты ведь не немая, я услышал все твои рецензии на книги.

- Кто вы? – Оливия изо всех сил старается сделать вид, будто ей не страшно. Хотя только при одной мысли, что она осталась в темноте с малознакомым ликаном, поджилки трясутся.

- Хотел бы я задать тебе для красоты диалога тот же вопрос, но, к сожалению, я знаю, кто ты. – Каждое слово он подбирал напыщенно, а произносил всё вальяжно с ощущением, что все детали в Оливии ему известны.

Она смотрела на него своими голубыми глазами и боялась съязвить в ответ, особенно тогда, когда рядом нет защитника в виде Коула. Внезапно незнакомец встаёт с кресла и, сделав всего парочку широких шагов, оказывается рядом. Девушка пытается отпрянуть назад, но стеллажи вновь подрагивают за спиной предупредительно. Не хотелось бы получить книгой по голове. Наконец она видит его лицо, точнее только половину, которая освещена Луной. Но мозг дорисовывает всё с лёгкостью. Тёмные коротко стриженные волосы торчат во все стороны, густые брови прямой линией стремятся к переносице. Нос совершенно обычный, но она замечает, как он слегка подёргивается. Собеседник принюхивается и это напоминает о нём… О её альфе.

- Я знал десяток любовниц Коула, но ни одну он ещё не приводил домой. – Такое грубое примечание слетает с его губ.

Оливия не поняла, как это произошло, но в следующую секунду его голова отворачивается в сторону, и он гневно прищуривает глаза. В это время её рука зависла в воздухе, пока ладонь горит от твёрдой пощёчины, которой она его одарила. Она знала, что нужно страшиться и спасаться от возможной реакции этого грубияна, но она не стала. Не стала бояться, не стала сожалеть и не стала опасаться, что будет дальше.

- Ты начинаешь мне чуточку нравиться, - он улыбается холодно, и Оливия знает, что это явно не дружелюбный признак.

- Это не взаимно.

- Видимо, мы неправильно начали, - хмыкает и всё же поднимает руку к щеке, начиная её осторожно потирать. Конечно, она знала, что это больно, ведь её ладонь горела и уже начинала ныть.

- Это ты неправильно начал, а я не хочу это продолжать, - Оливия кипела от негодования. И всё из-за глупой ревности, которую она годами считает низким чувством. Но вокруг Коула, казалось, вьётся слишком много девушек. Она ещё не совсем разобралась с тем, кто такая Анна, была ещё Бриджит, которая обласкала её злым взглядом монстра, и это лишь верхушка того, что было под носом. А всё остальное? Десятки? Это вызывало бурю гнева вперемешку с разочарованием.

Она, отталкивая его плечом и запрыгивая обратно в обувь, двигается к двери. Пора вернуться к… Коулу? Который за плечами имел десятки любовниц. И, словно спасение, грубый собеседник, от которого она бежала, хватается за её локоть, пробуя ткань платья на ощупь. Мягкое и немного скользкое под подушечками пальцев.

- Ты такая… - шипит недовольно себе под нос, но Оливия слышит, - Огненная. Ни разу не встречал таких омег.

- Как будто ты знаешь, какие бывают омеги. – Повернувшись, смотрит на него своими недовольными голубыми глазами, которые напоминают ему о цветах, росших в домашнем саду у матери. Он всё не может вспомнить название. Но мама постоянно их выдирала, ведь они очень ядовиты. Так и глаза Оливии были ядовиты, но он смотрел в них, не отрываясь.

- Я ведь читал «Альфы, беты и омеги: кому, какая ниша», не забыла? – снисходительно всё переводит всё в шутку.

И он мог поклясться, что приметил что-то похожее на ухмылку, которая успела скрыться. В комнату открывается дверь, а на пороге – Коул. Перед ним предстаёт вся картина, и Оливия ждёт реакцию наверняка бурную, но он отнюдь спокоен, пока с уст не срывается:

- Так, ты всё-таки решил отсидеться в кабинете и пропустить ужин?

Омега чувствует, как хватка на локте ослабляется, а затем и вовсе исчезает. Парень выпрямляется, и, когда она поворачивает голову, в свете, льющемся из коридора, то видит его лицо целиком. Мозг дорисовал не совсем правильно, но она не могла предположить, что у такого красивого на лицо парня мог быть такой изъян. На левой части лица большой шрам располосовал кожу от лба и устремился вниз. Он разрезал напополам бровь и спускался по векам к щеке. Обрывался шрам чуть выше уровня носа. Оливия понимала, как некультурно оглядывать его вот так нагло, находясь в метре. Слишком заметно, но невозможно было поверить, как лицом с красным шрамом могло выглядеть привлекательно.

- Оливия, - немного устрашающе прозвучал голос Коула. Он будто бы одёрнул её от осмотра, - Как вижу, ты успела познакомиться с Кайлом.

- Мы занимались кое-чем другим, так что я даже не успел представиться, - голос Кайла звучит нагло. Он всё продолжал подтрунивать над ней, и Оливии хотелось напомнить, что её пощёчина – это не прикосновение пёрышка.

- Не думаю, что нам надо знакомиться, - небрежно бросила и посмотрела на своего альфу. Она хотела уйти, хотела убежать и совершенно не желала продолжать разговор с ликаном, который явно ведёт себя уничижительно грубо.

- Тебе стоит знать каждого члена моей семьи, - произносит Коул, заставляя омегу замереть, дыхание прерывается.

- Член твоей семьи? – переспрашивает невнятно. Второй раз за вечер.

- Да, Кайл мой младший брат. – И как только Оливия могла не догадаться, ведь он упоминал, что он старший в семье? Но она представляла что-то… Хотя что она могла представить, учесть, какой Коул. Грубый, холодный и расчётливый стратег.

- Добро пожаловать в семью, Оливия. - Как гром, звучит Кайл

В чёрных глазах горело ликование, оно не укрывалось от неё. Конечно, Кайл не должен стать неотъемлемой частью её жизни, ведь он всего лишь брат, но где-то внутри неприятно просыпалось чувство предостережения. Их первая встреча не подошла ни под один придуманный эталон, а это не сулило ничему хорошему в будущем. Насмешка искрилась на его вишнёвых губах, как орден, как победный клич. Пощёчина не дала понять, что может не стоит так с ней разговаривать, она лишь всколыхнула самые дерзкие фантазии в его голове.

========== Часть 28. Тебе лучше поверить - я пыталась ==========

На кухонном столе лежали несколько свёртков с цветами, которые Оливия купила на рынке, сходив туда пораньше вместе с Томасом. Нежно-сиреневая лаванда. Грациозные тюльпаны белого цвета. Стебли вереска розоватого оттенка. Кустарниковая гипсофила. Оливия разложила их перед собой, и, протирая запылившуюся вазу, думала, какой бы составить букет. Раньше она никогда этим не занималась, но недавний ужин у родителей Коула сподвигнул её попробовать впервые. Всё благодаря Сильвии, которая своим примером показала, как можно содержать свой дом в идеальном состоянии. Прикладывая один цветок к другому, омега присматривала, какой цветок, с чем смотрится. Понемногу букет начал складываться воедино, но только пока в её голове. Томас несколько раз входил в кухню, но особо внимания не привлекал.

Спустя несколько минут Оливия тяжело выдохнула. До неё дошло, чего не хватает. Не зря на рынке её взгляд приковала строгая верба. Её как раз-таки не хватало.

- Томас! – кричит омеге, зная, что он точно удобно устроился на диване, почитывая какую-нибудь новенькую книжку.

Через минуту его светловолосая голова появляется в дверном проёме.

- Мы можем снова пойти на рынок? – её глаза стали в момент такими невинными, обращаясь к нему в просьбе. Оливия вытерла руки о полотенце, а следом поправила кожаные штаны. Теперь она носит их чаще, и всё равно за прошедшее время не привыкла. Лишь уповала, что это дело привычки.

- Да, конечно. Что-то забыли?

- Вербу хочу взять, мне кажется, в этот букет она подойдёт идеально.

То, что Томас не начал протестовать, облегчило ей задачу. Вдруг у неё есть ограничения по количеству прогулок, хотя это было бы крайне глупо делать. С одной стороны, Коул запрещал возвращаться обратно, в Четвёртое, даже на время, а с другой, ещё больше связывать Оливию по рукам и ногам у него нет возможности.

Ещё раз пригладив рубашку, омега потопталась на месте в ожидании Томаса. Тот вышел из гостиной через минуту. Теперь на нём была жилетка, которую он снял, как только вошёл в дом, оставшись в одной серой рубахе.

- Значит, верба тебе нужна? – хмыкнул парень, закрывая дверь на ключ. За то время, которое он провёл в роли няньки Оливии, он привык к ней. Они всегда по-дружески беседовали, Оливия постоянно задавала интересующие её вопросы касательно всего.

- Хочу сделать красивый букет. Думаю, поставить его в кухне, чтобы благоухал.

- Смотри, не переусердствуй. – Посмеялся в ответ.

Оливия не стала задумываться над произнесенной фразой. Наоборот, отвела взгляд в сторону и изучала дорогу. По непонятной причине Томас повёл её не тем же путём, что вёл утром. Сначала омега немного смутилась, но, встретив на его лице, одним словом, «ничего», она более расслабленно шла рядом.

- Ты когда-нибудь был в моём Поселении? – украдкой посмотрела на него.

- Три раза. Впервые, когда был ребёнком, со своими родителями. А остальные разы по делам.

- И как тебе? – девушке было интересно услышать его мнение, хотя возможно оно не совсем её устроит, но попытка не пытка.

- Честно? – косо посмотрел на Оливию, как бы уже предостерегая, и она кивнула. Неужели всё было так плохо?

– Мне оно напомнило Первое, Второе и Третье. Будто бы въезжаешь в одно и то же Поселение. Те же наряды, те же манеры, та же архитектура. Отличить можно только по видам торговли.

- Есть такое, - она была согласна с ним, - Почему же тогда Пятое так отличается?

Её голубые глаза прошлись по красной черепице, по большим красивым домам, по мощёным дорогам, по нескольким ликанам, которые были одеты в штаны, несмотря на пол. Любой из другого Поселения, кто бы тут оказался, подумал, что всё вокруг - сплошная сказка. На окраинах виднелись высокие-высокие башни. Недалеко находились арены.

- Дело в несовершенстве союза. Четыре поселения объединены против нашего, пусть это и отрицается. Всё из-за нашей политики и репутации, которая одновременно важна и неважна.

- Так, почему Пятому не выйти из союза?

Томас усмехнулся. Всё было не так просто.

- Мы едим то, что выращивают в Первом, пользуемся посудой и прочими предметами быта, которые нам поставляют из Второго. Заказываем одежду из Третьего. Из вашего к нам приезжают мастера своего дела, чтобы что-то построить, соорудить или же починить. Если мы выйдем из союза, у вас не останется защиты, а у нас не будет ничего.

- От чего нам защищаться? Войн не было столетиями, - напоминает ему. В этом и была суть союза. Без войн, без кровопролитий, без завоеваний.

- Оливия, ты действительно думаешь, что мы единственные ликаны?

- О чём ты?

- Неважно, я просто хочу сказать, что смысл этого союза есть до сих пор, а то, что Роланд стремится из него выйти, приведёт к глобальной проблеме.

Почувствовав себя немного глупо из-за заданных вопросов, Оливия затихает и смотрит под ноги. Через несколько минут они подходят к рынку, но оказываются с другой стороны. И если утром у каждой палатки, у каждого дома собиралась куча ликанов, то сейчас это место казалось пустым и неуютным. Многие продавцы ушли, прикрыв свои товары, на дверях висели таблички «Закрыто». Оливия подумала, что возможно тут есть негласный перерыв, но зачем тогда Томас её привёл? Тут она видит милую женщину с добрыми карими глазами, которая утром продала ей цветы.

- Справишься? – он качает своей светловолосой головой в сторону небольшой палатки под одним из домов и добавляет, - Я отойду на несколько минут, захвачу себе перекусить. Никуда не отходи, я вернусь, и мы пойдём домой.

Не успела она утолить своё любопытство расспросами, что именно он хотел купить из еды, как Томас зашагал быстро к таверне. Несколько секунд она смотрела ему вслед, иногда переводя взгляд на рынок. Всё же как-то необычно, что тут мало ликанов.

- Добрый день ещё раз, - Оливия улыбается цветочнице, которая за неимением покупателей решила поухаживать за растениями. Она начала их опрыскивать и ухаживать за кончиками стеблей.

- Оливия! Ты снова здесь, - женщина убирает секатор и обтирает руки о фартук, - Что-то случилось с теми цветами, которые ты купила утром?

- Нет, с ними всё в порядке. Я поняла, что забыла вербу.

- Сейчас посмотрю, у меня где-то была, - видимо, не выставлена на продажу, ведь женщина полезла вглубь палатки. Неудовлетворённое любопытство так и лезло наружу.

- Не подскажешь, почему тут стало так пусто? – произнесла громче, чтобы слова успешно донеслись до цветочницы.

Но ничего в ответ не было произнесено. Женщина перестала рыться и достала свёрток с веточками вербы. Оливия подумала, что возможно всё-таки она не расслышала, и это показалось странным. Немного озадаченное лицо обратилось к ней. Как оказалось, она всё расслышала, а вот говорить возможно не хотела.

- Этому есть причина? – догадывается быстрее, чем хотелось бы цветочнице.

- Почти все пошли на главную площадь. – Звучало так, будто бы там явно что-то интересное, но мрачное лицо женщины говорило о другом.

- А что там?

- Там плохие вещи, Оливия.

То, как безнадежно прогремел её голос, мурашки побежали по спине. Это предостерегающий знак, которому стоит повиноваться. Взять вербу, дождаться Томаса и пойти домой, но омега задала вопрос:

- Где главная площадь?

- Не ходи туда. Там нет ничего, что тебе понравится, скорее… Ты пребудешь в ужас.

Цветочница явно не собиралась указывать направление, поэтому девушка доверилась другим чувствам. Как учил её Коул? Прислушаться, принюхаться и сориентироваться. Волчица должна помочь. Отойдя от прилавка, Оливия пытается игнорировать слова женщины, которая предостерегает. Запрокидывает голову и начинает прислушиваться к окружающему миру. Больше всего её интересует то, что дальше, то, что она не может сейчас представить. Слышатся возгласы, вздохи женщин, а плач детей оглушает. В нос ударяет слабосоленый запах. Перед глазами всё окрашивается в алый. У «плохих вещей» всегда есть отчётливый запах крови.

Не найдя и близко Томаса, Оливия решает бросить всё: цветы, обещания и рынок. Она увязывается за двумя ликанами, которые, как кажется Оливии, двигаются в верном направлении. Держится поодаль, стараясь не потерять их из виду, но при этом думает: сильно ли она выделяется среди местных?

Внезапно парочка сворачивает к какому-то незнакомому дому и пропадают за дверьми, оставляя шпионку позади ни с чем. Оливия растерянно мотает головой то в одну сторону, то в другую в попытках понять, куда идти дальше. Широкая дорога ведёт её по полупустым улицам. В этой части Пятого она не была ни разу. Пройдя под высокой каменной аркой, омега попадает на ту самую площадь, о которой говорила цветочница. Перед ней предстаёт большая круглая площадь, окруженная высокими каменными постройками. На двенадцать часов, на три, на шесть и девять стоят высокие башни молочного цвета. Всё это, наверное, смотрится красиво, если бы не одно «но».

До чутких ушей Оливии доносится сдавленный крик, больше похожий на звериный вопль, но ликаны, которые, казалось, стеклись сюда со всех уголков Пятого, не давали возможности увидеть омеге, кто кричит, а самое главное, почему. Послышался странный звук разорвавший воздух, а затем вновь крик.

Не понимающая вообще ничего Оливия начала расталкивать ликанов, которые совершенно её не замечали. Плачущие дети были заняты своим страхом. Женщина прикрывали глаза то себе, то детям. Мужчины же… Некоторые утвердительно качали головой, другие не источали ничего. Оказавшись в первых рядах, Оливия поднесла ко рту руку, зажимая то, что могло сорваться с её уст.

К невысокому столбу, метра полтора, был привязан мужчина, раздетый по пояс. Руки его крепко были примотаны, плечи уже устало свисали. Лицом он был обращён к той части толпы, где стояла Оливия. Её голубые глаза приметили небольшой порез на щеке. Вновь послышался странный звук, но теперь она видела, что и кто издавали его. Позади привязанного вздымался высокий ликан, одетый по всё кожаное. Он, размахнулся с огромной амплитудой и вновь нанёс удар чем-то похожим на кнут по спине мужчины, который уже терял силы, он даже не кричал. Стонал.

Такое Оливия видела впервые. И это было ужасно, дико и как-то первобытно. Телесные наказания. Они были отменены или упразднены во всех Поселениях, видимо, кроме Пятого. Все вокруг молчали, а ликан в кожаном заговорил громким властным голосом:

- Так будет с каждым, кто посмеет ещё раз усомниться в нашей Правителе, Великом Роланде. Сколько ещё осталось? – он обращается к своему помощнику.

- Три или четыре, какая разница? Пусть будет пять.

Они беспечно говорили об ударах по спине, по живому ликану, который едва приходил в себя от предыдущих. Оливия не могла на это смотреть и не могла понять, как остальные это молча лицезреют. «Помогите», - до её чуткого слуха донеслась просьба. Просьба того, кто был в беде.

Ноги сами понесли её быстро к столбу тогда, когда ликан возносил руку для очередного удара.

- Нет! – крикнула, что было силы и встала перед ликаном, оставляя провинившегося за спиной. Это было глупо, но почему-то, казалось, по-другому нельзя, - Он получил своё, пожалуйста, не надо…

Махнув на него рукой, омега впервые увидела спину, точнее то, что от неё осталось. Вся искромсанная, кровь текла, но от новых ударов просачивалась ниже по ранам. Обрывки кожи и тканей уже окрашивались в глубокий фиолетовый. Этого ведь достаточно для «должного» наказания?

- Каждый раз одно и тоже, - как-то устало застонал тот, который держал кнут. Сейчас он опустил его и недовольно, злобно смотрел на очередную восставшую, - Ладно, я сегодня в хорошем настроении. Встань обратно и больше никогда так не делай.

Вот он, шанс не ухудшить всё и восстановить баланс. Омеги не лезут в дела бет и альф, тихо наблюдают и даже не думают своими глупыми головками встревать в те проблемы, которые их не касаются.

- Нет, урок ведь усвоен? Посмотрите на его спину. Он ведь может умереть, - жалостно она посмотрела сначала на одного, потом на другого.

- Я ведь предупреждал её? Только что, да? – усмехнувшись, один обратился к другому, чьё лицо не отражало ничего: ни эмоций, ни мыслей, ни наличия ума.

- Да, старина. Тупая омежка, получается.

Они неприятно посмеиваются.

- Отойди. – Грубо рявкнул, но Оливия продолжила стоять, ноги будто вросли, - Ну, хорошо. Я предупреждал.

Не веря, что это происходит, девушка ничего не успела подумать или сделать, как ликан ловко поднял руку над головой, закрутил кнут, и его тонкий язык, разрезая воздух, пустился в её сторону. Интуитивно всё, что успела сделать Оливия, сложить блок перед лицом, и кнут разрезал вместе с рубашкой кожу, чуть ниже запястий. Несколько секунд ничего кроме жгучего чувства она не испытывала, а затем, как только первые капли крови потекли вниз к локтям, под рубашку, она сдержала крик, превратив его в истощённый стон.

- Какого блять хрена? – Оливия через щелку между сомкнутыми руками увидела, как кто-то подошёл к вершителю судеб и одним грубым толчком повалил на плиты площади.

Тогда-то девушка опустила руки и увидела знакомую фигуру. Пусть тогда в полусумраке она едва смогла его разглядеть, но сейчас он был яснее всего, как самая яркая звезда на ночном небе. Кайл взглянул на неё всего секунду, а затем продолжил говорить второму, который положил руку на клинок за пазухой.

- Только попробуй его достать.

Ликаны, выстроившиеся вокруг всё также безучастно смотрели. Оливия взглянула на порезы, а затем вспомнила, кому сейчас хуже всего. Воспользовавшись моментом, она наклонилась к бедолаге и начала быстро развязывать тугие веревки.

- Встал рядом с ней, теперь ты тоже получишь своё наказание, - рявкнул первый, вставая обратно на ноги. Он быстро, будто бы в страхе, нащупал свой кнут и схватился за него, как за родного.

- Ты ведь даже не понимаешь, кто она, так ведь? – Кайл усмехается в ответ, - Поздравляю, ты только что поранил Истинную нашего Верховного, Коула Блэйка.

Оливия не видела их лица, потому что не знала, какова, на самом деле, будет их реакция. Удивление? Разочарование в совершенной ошибки? Нет. Она даже представить себе не могла, что это будет страх.

- Она… Она нарушила протокол процесса наказания. Никакие родственные связи или… Около того… Не помогут избежать наказания, - второй старался говорить уверенно, но просачивающаяся дрожь в голосе выдавала его.

- Он получил своё наказание, даже по протоколу. Хватит!

Кайл говорил строго и так злобно, будто пытаясь противостоять ему в этом. Оглядевшись вокруг, ликан с кнутом видел, что смотрят все. Если дать сейчас им уйти от должного наказания, тогда все будут считать, что так можно, а так нельзя.

- С ним покончено, а вот с ней нет . Тот, кто прерывает процессию, тоже должен быть наказан. Пять ударов.

К этому Оливия была не готова. Несколько похожих ликанов в кожаной форме подошли к вырубившемуся бедолаге и подняли его, чтобы отнести с площади. А двое остались рядом с Оливией. Смотрели бесстрастно, будто бы сквозь неё, видя только тело, а не живого ликана, совсем юную девушку.

- Снимай рубаху. – Грубо рявкнул один, пока второй обошёл её и встал сзади, видимо, чтобы она не рванула с места.

- Если хоть волос ещё спадёт с её головы, Верховный этого не простит. То, что вы её поцарапали – может быть, но не показательное наказание. Ты к этому готов, дружище? – Кайл говорил тихо, обращаясь только к тому, кто уже разминал запястья для новых пяти ударов.

- Привяжите её потуже, чтобы не брыкалась. Не хочу повредить её милое омежье личико. Сделаю одолжение Верховному, - крикнул двум другим, которые ожидали, когда же Оливия перейдёт к делу. Она поёжилась, не желая раздеваться на глазах у всех, - Что-то тянет она! Помогите даме!

Второй, что стоял сзади, ухватил ткань рубахи на плече, пока первый решил галантно расстегнуть пуговицы.

- Не будем мы портить твою одежду, не переживай. – Тот, что стоял перед ней, оголил свои жёлтые зубы и мрачно улыбнулся.

- Что ты сказал? – удивленный ликан, который стоял с Кайлом, пораженно на него посмотрел, - Повтори-ка ещё раз.

- Пусть вместо неё буду я. Тебе ведь всё равно, какую плоть кромсать. Буду я, - не дожидаясь ответа, альфа стянул с себя камзол, представляя вниманию всем собравшимся спину и торс. Его тело было покрыто шрамами, которые смотрелись устрашающе. Видимо, он посчитал, что ещё несколько ему не навредят.

- Нет, Кайл! Нет! – Оливия попыталась его остановить, но тот уже не смотрел на неё. Бросил камзол в сторону и двинулся к столбу. Наконец его тёмные глаза будто бы обратились к ней, и он произнёс:

- Уведи её, - Кайл глядел куда-то позади, а затем Оливия почувствовала прохладные руки на своих плечах. Она попыталась их сбросить, оттолкнуть или скинуть, но этот кто-то продолжал тянуть назад, уводя с площади. И всё прошло успешно.

Последнее, что она увидела прежде, чем исчезнуть в толпе ликанов, которая впитала её, как губка, был Кайл, которого поставили на колени и быстро привязали к столбу. Уже волочась рядом с уводящим её ликаном, Оливия услышала, как кнут разрезал воздух, словно самое тонкое лезвие. Кайл не издал и звука. Будто бы тот промахнулся, но отчётливый шлепок о плоть и вздохи толпы говорили о том, никто не мог промахнуться.

- Встань! Оливия, встань! – наконец до неё донёсся голос. Это был Томас. Он тянул её по улицам, уводил от того проклятого места, - Боги, ты вся в крови!

Ей было всё равно. Она не понимала, зачем Кайл сделал всё то, что сделал? Он не похож на героя, не похож на спасителя, тогда почему он геройствует и спасает?

- Нет, мы должны вернуться. Он останется там один… - в голубых глазах встали слёзы, её сердце сочувственно сжималось и переживало за парня.

- О нём позаботятся, пойдём.

Наконец встав на свои ноги чуть более уверенно, Оливия поправила волосы и почувствовала несколько капелек под подушечками пальцев. Это была кровь. Что-то брызнуло, а что-то было на руках. Словно от удара, её дыхание было выбито из лёгких, когда она увидела мокрые рукава. Вся в крови. С приходящим осознанием боль начала добираться до мозга, присылая бешено сигналы о ранах. С ними надо что-то делать.

Томас шёл быстро и постоянно подгонял омегу. Он заметно нервничал, не скрывая. Поправлял и вновь взъерошивал волосы. Вид был озадаченный, будто бы он пытался решить самую сложную загадку в мире. Немного спустя Оливия, когда пейзажи стали узнаваемы, поняла, что они направляются не домой. Она узнала место. Место, где работал Коул. Он должен помочь! Помочь своему брату. А тот подонок, да все они поплатятся за это!

- Подожди здесь, и в этот раз никуда не уходи! – говорил Томас немного грубо, но девушка ничего не возразила в ответ. Сбежала-то она, не дождавшись его на рынке. И как он только её нашёл?

Оливия осталась стоять у двери, за которой скрылся парень. Там Коул? Или они пришли к кому-то другому? В догадках она терялась недолго, потому что за дверьми послышалось знакомое разъярённое:

- Ты – что сделал?! – Коул уже был в не себя: рявкнул так, что похолодело не только у Томаса, который стоял лицом к лицу к своему альфе, Верховному, но и у Оливии. Ноги задрожали.

Ждала она где-то минуту в страхе, в мыслях об очередном побеге. Может, быстро уйти домой? Но ключ был у Томаса! Идти больше некуда. Кровь капала на деревянный пол. Она опустила свои голубые глаза и тяжело вздохнула от представленной картины. Это ужасно нехорошо всё. В ожидании, когда выйдет Томас и пригласит её внутрь, оборвалось тогда, когда вышел не Томас, двери распахнулись. Пара чёрных холодных глаз обратились к ней.

- Ты - вон! – двумя словами он прогнал своего омегу, а следующими рявкнул на Оливию: - Теперь твоя очередь!

Когда Томас выходил, глаза его были опущены, виновато, будто бы это он держал кнут и избивал тех ликанов. На Оливию он не взглянул.

- Жду отчёт, - бросил напоследок Томасу и, заметив, что девушка совершенно не торопилась, даже не сдвинулась с места, вновь повысил голос, - Тебя долго ждать?!

Испуганная и лишенная каких-либо чувств, Оливия сделала несколько шагов внутрь, и двери за ней громко закрылись. Коул очень быстро обошёл её. Она видела, как он нервно запустил пальцы в волосы и несколько раз их так прочесал. Его профиль был острым, недовольным и очень холодным.

- От тебя пахнет кровью, - тихо произнёс, стоя к девушке спиной.

- Ты только сейчас заметил? – она приподняла свои запястья и вновь поглядела на это уродство.

- Что? Ты… - не успел альфа договорить то, что собирался, как, развернувшись, увидел огромные две раны. Одна уходила на вторую руку, как продолжение, - Твою мать, Оливия… - его руки схватили её запястья, и от этого стало ещё больнее. Глаза метались по обрывкам кожи, одежды и плоти. Выглядело всё не так отвратительно, но заживать такая рана будет долго.

- Как ты понимаешь, это я не сама…

- Зачем ты полезла? На что ты рассчитывала? – он отбросил её руки от себя, будто бы опротивев, - Хотя какой ответ я могу получить от такой глупой омеги?

- Прости, что? Я вступилась за ликана, которого беспощадно избивали!

- Кто тебя просил это делать? Ты сбежала от Томаса, пошла через всё Поселение на эту долбанную площадь! А теперь мой брат понёс позорное наказание за тебя!

- Я не хотела втягивать в это… Кайла. – Виновато опустив глаза, она внезапно почувствовала, как заболел живот.

- А на всё остальное будут объяснения? – едко усмехается и тяжело вздыхает, будто пытается набраться терпения, - И ты ещё хотела самовольно ходить на прогулки? Чтобы участвовать во всех подобных процессиях ежедневно?

- Я хотела помочь, сделать, как можно, лучше…

Ещё больше раздраженный наивностью омеги, Коул потирает глаза и думает хаотично, как решить всю сложившуюся ситуацию. Теперь Роланд будет спрашивать с него, почему его Истинная вмешивается в то, куда никто не имеет право вмешиваться. Ко всему прочему младший брат пострадал. Как теперь доверять Оливию Томасу, который почти при первой же прогулке умудрился её потерять?

- Коул, - омега нежно обратилась к своему альфе, и это с восторгом отозвалось где-то внутри. Волк вмешивался сейчас, не давал разозлиться, - У тебя теперь будут проблемы из-за меня?

Она переживала, и это раздражало ещё больше.

- Я отведу тебя домой. Пойдём.

- Нет, я хочу увидеть Кайла. Хочу знать, что с ним всё хорошо.

С таким большим сердцем Оливия решительно забывала свою проблему, не думала о ранах, которые всё еще кровоточили, не беспокоилась о себе. Ей важно было знать, что ликаны, которых она подставила, сейчас уже в порядке. Она желала принести извинения, иначе спать спокойно не будет.

- Он, наверное, уже у лекарей.

- Почему ты так думаешь?

- Потому что всех наказанных везут обычно туда. Ему назначили пять ударов? – догадливо спросил и, подойдя к одному из шкафов, достал оттуда несколько бутылочек.

- Вроде да. Эти удары назначили мне, а он… Ты не говорил, что твой брат – герой.

- В этом-то и суть, он не герой. И так никогда бы не поступил, - немного задумчиво произнёс, сам не подозревая, каковы мотивы Кайла во всём сложившемся. Он никогда не боялся боли, но, если можно избежать её, всегда избегал, - Подойди сюда.

Оливия, всё ещё обиженная на него, шла неохотно. Послушалась и села на стул, куда указал Коул. А он решил обработать её раны.

- Будет больно, раны глубокие. – Предупредил и полил одно из запястий содержимым бутылочки, Оливия попыталась выдернуть руку, но Коул держал крепко. Посмотрел немного угрожающе и, взяв приготовленные бинты, начал заматывать потуже, - Оливия, пообещай мне, что больше никогда не будешь вмешиваться во что-то подобное. В этот раз тебе повезло, а в следующий – кто знает?

- Разве это везение? Наказание просто получил тот, кому оно не предназначалось.

- И пусть останется всё так.

- Как ты можешь так говорить? – возмутилась в ответ пуще прежнего.

- Могу, потому что даже одна мысль, что моя Истинная будет наказана у столба позора несколькими ударами кнутом, мне… Это ужасно больно, Лив. – Она видела в его глазах, которые даже не обращались к ней, а были заняты ранами, страх. Вот, что испытал Коул, когда Томас рассказывал постепенно, поэтапно о том, что произошло на главной площади.

- Ладно, прости. – Волчица внутри нервозно заёрзала. Ей ведь тоже была неприятна мысль, что с Коулом что-то подобное могло произойти.

Вскоре альфа закончил обрабатывать раны, теперь руки девушки были замотаны плотным бинтом по самые локти. Было непривычно и неудобно, но другого выбора нет.

- Навестим Кайла? – умоляюще посмотрела на альфу. По глазам видно, он не хотел тащить её с собой, но и отказать было сложно. Измотанная Оливия с израненными руками просится навестить его младшего брата.

- Пойдём.

Они покинули здание, на улице понемногу вечерело, но солнце светило ещё ярко. Лето подходило к концу. Их путь лежал недалеко от тех ворот, через которые она когда-то попала сюда и так до сих пор не смогла выбраться. Переведя взгляд с деревянных ворот на Коула, который шёл рядом, девушка задумалась всерьёз, сможет ли она самовольно решиться уехать обратно. Не стоит уже отрицать, что что-то внутри переворачивалось, когда она смотрела на него, а он смотрел в ответ своими строгими чёрными глазами. Это были чувства, которые скрывать оказалось невозможно. Но он постоянно говорит о связи, о том, что в первую очередь она его Истинная. Всё это для отличных генов, для детей, о которых она не мечтала, но могла бы подарить, если бы была уверена, что он чувствует хоть что-то, похожее на её чувства.

- И кстати, когда я говорил, что от тебя пахнет кровью, я имел в виду не твои раны. Другую кровь.

Не сразу омега поняла, о чём шла речь, но низ живота снова заныл. Знакомая растягивающая боль напомнила, как иногда неприятно быть женщиной. Вот, о какой крови он говорил.

========== Часть 29. Можно ли умереть от любви? ==========

Лазарет, к которому подходили Оливия и Коул, представлял собой большое многоуровневое здание, строгое и серое. Одно крыло было двухэтажным, другое – трёх. Перед лазаретом располагалась подъездная зона, на которой выстроились несколько повозок. Вход представлял собой широкую лестницу из каменных плит. Вверху, когда они миновали все ступени, а их было больше сотни, их ждала приоткрытая четырёхметровая в высоту дверь.

Размахом лазарета омега была удивлена, ведь её мама, врачеватель, работает в скромном здании на окраине Поселения. Это же, в которое она вошла, могло принять всех больных нескольких Поселений. Их встретила стража. Два ликана.

- Верховный, - они синхронно приветствуют его незнакомым жестом: сжатый кулак правой руки сначала поднимают у лица, а затем прикладывают в груди слева, - Приветствуем.

- Приветствую. В какой палате находится Кайл?

- В восточном крыле, на втором этаже.

- Кто сегодня занимался наказаниями на главной помощи?

Вопрос ставит их врасплох, глаза перемещаются с альфы на омегу, которая стоит позади Коула. Затем они переглядываются, немо задавая вопросы друг другу.

- Сложный вопрос? – немного грубо спрашивает альфа, - Свободны.

Они снова повторяют свой жест, который ещё больше подстёгивает стремление Оливии узнать, что это значит.

- Почему они делают так? – как только они двинулись по коридору к ещё одной лестнице, Оливия поравнялась с Коулом. Они шли рядом, иногда касаясь плечами.

- Как так? – непонимающе спрашивает и до сих пор не смотрит на омегу, будто бы обиженный, будто бы недовольный.

Девушка повторяет это движение, которое Коул улавливает боковым зрением, продолжая всё также игнорировать её. Холодный и отстранённый, от чего Оливия чувствует себя не в своей тарелке. Будто бы он играет её чувствами, зная, какое, итак, чувство вины она испытывает.

- Это приветствие. Его используют стражи при встрече с Правителем.

- Но ты ведь не Правитель. – Немного непонимающе уточняет, но звучит, как факт.

- Да, я не Правитель. – Качает утвердительно и, когда они поднимаются на второй этаж, сворачивают в сторону восточного крыла, альфа открывает перед Оливией дверь, пропуская первой. Манеры джентльмена немного выбивают её из колеи. Прошмыгивая мимо него, она оказывается в опасной близости. Нюх улавливает аромат хвойного дерева и бергамота. Ноги начинают дрожать, а волчица внутри урчит.

- Держи себя в руках, - впервые за сегодня он позволяет себе небольшую усмешку в голосе, отпустив холод, привлекая больше тепла в атмосферу между ними.

- Просто твой запах… - она не может сказать то, что пока сложно описать. Будто бы эйфория. Будто бы резкий всплеск чувств. Будто бы эмоции все: плохие, хорошие, приятные и не очень – проявляют себя. К такому, казалось, не привыкнуть.

Коул ничего не отвечает. Они идут по коридорам, встречая первых лекарей в молочных мантиях. Алые нашивки на рукавах подсказывают, кто перед ними. Обычный лекарь, помощник, врачеватель или же целитель. Последние встречаются крайне редко. Талантливые, могущественные шаманы, которые смогли стать полезными во врачевании. Они используют не совсем традиционные методы лечения, привлекая магию. Среди тех, которые встречаются парочке, нет ни одного целителя.

Из одной из палат выходит женщина. И только спустя несколько секунд Оливия узнаёт в ней Сильвию. Она ожидала увидеть тревогу на лице матери, хотя бы намёк обеспокоенности, но женщина была холодна. «Видимо, у них это семейное», - хмыкает про себя омега. Сильвия замечает наконец подходящую к палате пару, и только её рот приоткрывается, чтобы что-то сказать, чтобы дать, возможно, какую-то информацию, Коул опережает:

- Всё в порядке? Он уже исцеляется? – наверное, и в его голосе должна звучать тревожность, но тон, как обычно, выбелен.

- Да, начал. Лекари его намазали ускоряющими исцеление мазями. К утру останутся только шрамы.

Оливия вспомнила, как на главной площади замерла от увиденных на теле Кайла увечий. Их было слишком много для одного ликана. От короткого воспоминания девушка зажмуривается и пытается избавиться от картинки перед глазами. Слишком эмпатичной Оливии становится тяжело.

- Можно мне к нему? – осторожно спрашивает и только сейчас понимает, что прервала Сильвию, даже не вслушиваясь в её слова.

- Иди, - отвечает Коул, не отрывая взгляд от матери.

Эта его отстранённость начинает уже немного раздражать девушку. Но при этом она молчит и заходит в палату. Дверь тихо скрипит. Внутри темно, лишь одна единственная свеча горит на столике рядом с кроватью. Ликан лежал на животе, его спина была оголена. Обмазанные пахучей мазью красные полосы всё ещё кровоточили. Одна часть лица была прижата к подушке, а вторая с жутким шрамом переливалась под волнующимся огоньком одинокой свечи. Тёмный глаз, в момент окрасившийся в голубой, обратился к ней.

- Привет, - тихо произнесла и сделала один шаг вперёд. Глаз приобрёл вновь чёрный цвет, но лицо оставалось настороженным.

- Зачем ты пришла?

Его низкий голос звучал грубо и явно недружелюбно. Омега поёжилась, но решительно скинула страх и попробовала сделать ещё один шаг. Довольства в его взгляде не прибавилось.

- Пришла сначала сказать спасибо, а затем спросить, как ты? – во взгляде её голубых глаз виднелась прозрачная забота. И это было чуждо для него.

- Не видно? – Кайл излучал один негатив.

- Я ведь беспокоилась, прости меня за то… - не успела Оливия закончить мысль, как парень её оборвал, не желая слушать и слова больше.

- Уходи. Я не нуждался ни в извинениях, ни в благодарностях от омеги. – Последнее слово он как-то, опротивев, небрежно подчеркнул.

- Я ведь… - Оливия почувствовала неприятный укол и готова была поставить на то, что пощёчина, которой она одарила его в их первую встречу, не была столь болезненной и унизительной, как его слова сейчас, - Я ведь раскаиваюсь, - её голубые глаза, казалось, потемнели и стали более жесткими, - Хотя чего ждать от альфы, да?

Она, оскорблённая и порушенная его отношением, развернулась, гордо подняв голову, и покинула палату. Едва не столкнулась с Коулом, который как раз собирался войти. Прошла мимо него и буркнула, что подождёт снаружи. Её фигура скрылась за дверьми крыла, и Коул устало покачал головой, как бы сожалея о том, как всё произошло.

- Никогда с ней так больше не разговаривай. – Закрыв за собой дверь палаты, Коул обращается к Блэйку младшему. Замечание было холодным и подействовало на Кайла, но всё же он закатил глаза. Медленно и осторожно он приподнялся на кровати, переходя в сидячее положение. Казалось, некоторые заживающие раны от слишком неосторожных движений снова разошлись, - Она искренне сожалеет, а ты с ней так разговариваешь.

- Мне срать на её извинения. – Бросил резко, сверкнув злобным взглядом в сторону старшего брата.

- Может тебе срать на её извинения, но тебе не срать на неё саму. Спасибо, что не дал всему случиться на площади. – Коул отводит взгляд к окну, пока больной мозг вновь, раз за разом, вырисовывает картинки. Оливия могла быть наказана, могла сейчас лежать здесь, но не лежит только благодаря странноватым мотивам Кайла.

- Я спас её от шрамов, а тех стражников - от смерти. Ты бы не оставил от них и мокрого места.

Коул улыбнулся лишь уголками губ.

- Раз ты спас сегодня Лив, проси всё, что захочешь, но лучше в пределах разумного.

Кайл потёр шею, которая затекла от долгой статичной позы. Он мог желать многого, имея так мало. Его брат был Верховным, очень успешным и популярным среди местных. Он пусть и прославил их имя, но при этом стал затмевать собой всё вокруг. Кайл знал, чего хотел, чего возжелал, познакомившись с Оливией на ужине, который он искусно проигнорировал, но произнести это вслух не мог.

- Сделай так, чтобы она держалась от меня подальше. Уж больно надоедливая и проблемная, - Коул видел лукавство, видел напускную ненависть, но решил воздержаться от вопросов и с уважением отнестись к желанию своего брата.

- Думаю, ты сделал сегодня всё, чтобы она с тобой никогда не заговорила, - усмехнулся и, приоткрыв дверь, чтобы удалиться, добавил со сладким притворством: - Поправляйся, Кайл.

- Да пошёл ты!

Они оба усмехнулись только Кайл тогда, когда остался наедине с одинокой свечой, а Коул, когда закрыл за собой дверь. На самом деле, он былблагодарен судьбе, своему брату и стечению обстоятельств, что с Оливией всё в итоге в порядке. Она стояла на улице, внизу, у ступенек и, скрестив руки под грудью, дулась на его брата за слова, за глупое поведение, с которым он её встретил и проводил. Зато она была в порядке.

- Лив, - проговорил тихо-тихо, когда был в десяти ступеньках от неё, но она услышала. Когда повернулась, оставалось пять.

- Коул? – спрашивает, когда остаётся две.

Его губы сердечно прижимаются к её приоткрытым. Пряди чёрных волос Коула от слишком резких движений волной касаются её лица, обжигая. Ноги сразу задрожали, сердце забилось бешено. Казалось, либо выпрыгнет из груди, либо от переизбытка адреналина и эмоций остановится, не в силах продолжать работу. «Можно ли умереть от любви?». Этот вопрос промелькнул в её голове. Коул немного отстранился, и Оливия в страхе сжалась. Она спросила это вслух? Нет. Альфа немного изнеженно смотрел в её глаза, и как обычно, был сражён опьянённым запахом своей омеги. Так умирал ли кто от любви? «Я буду первой».

Они вернулись домой, когда на улице уже было темно. День оказался выматывающим. Живот Оливии тянуло неприятной болью. Она уже предвкушала следующую адскую неделю перепадов настроения, желание съесть всё живое и неживое.

- У меня для тебя сюрприз, - предостерегает Коул, закрывая дверь за собой на ключ.

Не успевает омега начать закидывать его вопросами, как парень подходит сзади и накрывает своей большой рукой её глаза. А у самого взгляд опускается на ложбинку между правой и левой грудью, где от взволнованного и нервного дыхания поднимается, а затем опускается подаренное им колье.

Он подталкивает её вперёд, и омега послушно входит вместе с ним в гостиную. Немного уже ориентируясь в обстановке дома, она понимает, что они прошли мимо дивана и встали где-то рядом с камином, который сейчас холоден. Не торопясь, альфа отрывает свою руку от её лица, уже скучая по дрожащим ресницам на ладони.

Перед Оливией на полу оказалась большая арфа. Непростая и выточенная из дерева, как та, которая стояла у неё дома. На колонне были вырезаны красивые извивающиеся узоры, в завитках которых она заметила маленькие гранаты из рубинов. Корона, верхняя изогнутая часть, была украшена какими-то розовыми минералами, название которых она не знала. Струны натянуты. Она не могла представить себе даже, сколько могла стоить подобная арфа.

- Нет, Коул. Ты… Это, конечно, красиво, но я вижу, что это дорого. Перебор, - отрицательно мотает головой и делает шаг назад. И тут же натыкается на его грудь, - Ой!

- Сыграй мне.

Он будто бы не слышал, что она только что произнесла! Взглянув в его чёрные глаза, Оливия не увидела в них и доли разума. Будто бы он унесся куда-то далеко. Было небольшое стеснение, с которым, казалось, не справиться, ведь оно пыталось захлестнуть. Хотя чего стесняться после всего того, что между ними произошло? Отогнав чувство страха, омега ещё раз взглянула на Коула и решила. Пусть будет, как будет!

Коул занял напротив арфы место в кресле. Оливия не торопилась. Сначала сняла обувь, затем кинула подушку с дивана на пол. Пока она заворачивала рукава повыше, альфа, подперев рукой голову, наблюдал за ней. Взгляд его всё ещё был немного затуманенный или же опьянённый. Он наблюдал за её плавными движениями и за тем, как сосредоточенно она складывала рукава, поднимая их выше, к локтям. Только после недолгих манипуляций с одеждой Оливия опускается на подушку и, расположив ноги по обе стороны от арфы, она взглянула на неё с другого ракурса. Инструмент был особенно красив собой. Но это всё ещё немного беспокоило её.

Несмотря на целый спектр болезненных чувств, омега в предвкушении этого первого запоминающегося касания, дёрнула первую струну. Получилось не так, как она хотела, но причина этому была на поверхности. Слишком долго она не играла. И всё же следующая манипуляция отозвалась так, как она планировала.

Лёгкое и тонкое звучание наполнило гостиную. Оливия начала играть медленную, чувственную мелодию, которую она изучила последнюю перед тем, как оказаться в Пятом. Пальчики не забыли и по памяти перебирали одну струну за другой, уносясь дальше. Коул, немного опешив от той феноменальной способности, которой Оливия обладала, казалось, перестал дышать. Наблюдал безотрывно. Если это не талант, то явно тяжёлый труд.

Когда закончилась одна мелодия, её глаза поднялись на альфу, который не произнёс и слова. Поняла она правильно, решив продолжить музыкальную сессию. Это вновь была медленная песня, правда, в этот раз лишённая чувственности. Больше походила на грустную, даже печальную. Её лицо немного даже нахмурилось, будто эмоция передавалась по рукам напрямую к её голове. Коул почувствовал, как что-то сменилось в её запахе. Появилась горечь, распространяющаяся по гостиной. Ему хотелось остановить её, но то, как трепетно она перебирала струны, удержало его в молчании.

***

От печали на её лице не осталось и следа, теперь его заполнило умиротворение и детская невинность. Оливия сложилась в маленький комочек на своей половине кровати. Луна бросала свой белый свет на правую часть тела и лица. Поэтому он мог разглядеть её. А если бы не смог, то прибегнул бы к обману, окрасив свои глаза в голубой и активировав тем самым своё волчье зрение. Он, голый по пояс, сидел на кресле в углу комнаты и уже около двадцати-тридцати минут изучал её, прислушивался к звукам тихого сна и в то же время пытался понять: что ей сейчас снится, какие мысли наполняет её неосознанная часть мозга. Это тревоги? Это умиротворение, которое отразилось на лице? Страх? Или же это ликующая радость от того, что жизнь возможно начала нравиться?

Оливия так редко говорила о своих настоящих чувствах. И это заставляло его иногда теряться в догадках. Всё ли он делает верно? А если нет, тогда, как много он совершил уже ошибок?

Слух улавливает снаружи дома движение. Пора. Он успел предупредить омегу до того, как она провалится в сон, что ему предстоит поездка в Первое. Находилось оно далеко, поэтому, как было посчитано и предугадано, не будет его около четырёх-пяти дней. Но это при условии, что ничего его не отвлечёт по дороге или уже в самом Первом.

Пора уходить. Он встаёт и стягивает со спинки кресла стёганку. Набрасывает на себя, а затем довольно быстро расправляется с пуговицами. Ноги не двигаются с места. Коул смотрит на сопящую омегу и почему-то где-то внутри груди неспокойно. Впервые они расстаются после обнародования связи на такое долгое время. В голове метаются нехорошие мысли, и даже попытки их отогнать не помогают.

Пойдя на поводу своего самого яркого желания, альфа подходит к кровати и наклоняется к девушке. Когда он так близко, запах кажется ещё слаще, а аромат надвигающейся грозы ещё более свежим. Его прохладные губы оставляют один поцелуй на скуле, и он уносит часть запаха с собой из комнаты.

Снаружи его ожидал помощник, который пригнал коня. Любимчика. Вороной. Это был подарок, который никто пока не смог переплюнуть. Во Втором поселении Правитель на одном из празднеств своему «специальному» гостю вывел коня, которого теперь Коул звал Альтаир, но коротко - Альт.

- Спасибо, - отблагодарил помощника за потраченное время в столь позднее время.

Протянув руку, он опустил её на морду коня, который немного недовольно выдохнул. Коул улыбнулся, ведь было ожидаемо: Альтаир всегда так делал. Он был немного упрямым и своевольным конём. Часто кусал тех, кого не знал и кто хотел погладить его. Лягался. И постоянно недовольно фыркал. Но он был быстрым, шустрым и очень плавным, не сотрясая при беге своего наездника.

- Выходи, Лис. Я не люблю, когда за мной наблюдают в тайне, - почёсывая у корней гривы, альфа обратился к бете. Тот вышел из-за густых кустов. Как обычно, мантия покрывала его тело, голову и лицо.

- Ты присылал за мной? – мрачно отозвался.

- Да, у меня к тебе есть очень важное дело.

- Что нужно украсть? – догадливо спросил.

- Ничего. В этот раз мне нужна твоя проницательность. – Коул вставил левую ногу в стремя и одним ловким движением забрался на коня, который сделал несколько шагов на месте. Видимо, не ожидал. Коул, удобно усевшись, взял поводья и взглянул на Лиса, - Я хочу, чтобы ты присмотрел за Оливией, но так, чтобы она даже думать не думала, что за ней следят. Я не хочу, чтобы с ней случились какие-либо неприятности, вплоть до бытовых.

- А что стая не справится?

- Как показал опыт, она иногда проворнее, чем они. Любит убегать и исчезать. Так что не своди с неё глаз. Думаю, не стоит говорить, что будет, если что-то пойдёт не так. Оплата будет хорошая. Договорились?

- По рукам, - произнёс абсолютно нейтральным тоном, отчего даже было непонятно: доволен ли он заданием или же расстроен назначенной ролью няньки.

Он молчал, и этого было достаточно, чтобы принять немногословность за согласие. Ударив стременами, Коул покрепче схватился за поводья, а Альт понёс его по дороге. Они, верный друг и наездник, мчались стремительно к главным воротам, у которых его уже ожидали сопровождающие.

***

Сквозь крону деревьев пробивались счастливые одиночные капли. Ночной дождь немного поубавил жару, сделав дорогу до Первого сносной. Коул возглавлял небольшую коалицию из пяти ликанов.

В последний момент Коул взял немного восточнее. Волновавший его вопрос встал в приоритет. Бег перешёл на рысь, когда они уже начали приближаться к пункту, который встал на их пути. Это была знакомая одноэтажная хижина, скрытая от недоброжелателей, зато всегда доступная для старых друзей.

- Подождите меня здесь.

Коул бросает своим сопровождающим, а сам спрыгивает с коня, привязывает его к забору и, минуя калитку, подходит к крыльцу. Не успевает он даже стукнуть своим кулаком в дверь несколько раз, как она открывается сама. Перед ним появляется знакомое лицо, наполненное странноватой эмоцией. То ли ехидством, то ли ликованием. Полин наконец произносит:

- Значит, мой сон был вещим.

- Может это было видение? – усмехается в ответ. Носом он улавливает едкий пряный запах смеси трав.

- Может быть. Тебе повезло, Коул, я мог тебе помочь с тем вопросом, который тебя волнует. – Говорила Полин таинственно. Альфа уже догадывался, что цена ответа будет либо высока, либо непомерна его силам.

- Что ты хочешь взамен?

- На самом деле, то, чего у тебя предостаточно. – Усмехается и впускает его внутрь. Она знает, что их деликатный и действительно личный разговор могут услышать те ликаны, которые выстроились за забором.

Коул входит и попадает в зону, где магия защищает от подслушивания. Теперь их разговор навсегда останется только между ними.

- Навряд ли тебе нужны деньги? – скалится в ответ. Приметив стул, он вальяжно откидывается на нём и ожидает обсуждение цены.

- Ты меня хорошо знаешь: деньги я принимаю только в том случае, если мне действительно нечего попросить у гостя. – Немного устрашающе она достаёт из ножен кинжал, но Коул абсолютно спокоен при виде холодного оружия.

- Сколько тебе надо? – Засучивая рукав стёганки, альфа освобождал место на руке.

- Не хочу наглеть, но много.

- Оставишь хоть немного? Мне нужно ещё доехать до Первого. – Его забавляет то, как они обсуждают небольшую процедуру, которая его ждёт.

- Я подумаю.

С этими словами шаманка огибает стол, достаёт небольшой сосуд с крышкой и ставит рядом с его предложенной рукой. Тёмные глаза бесстрастно наблюдают. Сначала за тем, как она ощупывает его руку, а после за тем, как её довольно грубая кисть обхватывает за локоть. Лезвие касается небрежно, и через мгновение вслед за кинжалом появляется тёмно-алая кровь. У всего есть своя цена. Коул сегодня расплачивается своей кровью.

========== Часть 30. Вечер в таверне ==========

Обещанный быть тихим день плавно перешёл в шумный вечер. Таверна в позднее время была переполнена ликанами. Мужской гогот. Женское хихиканье. Пиво лилось реками. Светлое. Тёмное. Горькое. Немного сладковатое.

Целых три дня Оливия сидела дома без возможности хоть немного развеяться. Казалось, Коул душил её, когда твердил сидеть дома. Но вот его нет рядом: уехал по делам, - а оковы пленницы, наоборот, сжались сильнее. И всё же сегодняшний вечер переменился. Наскучившие книги заменились разговором с девочками. Тёплое местечко на диване под пледом сменилось на громкое заведение. Это было чем-то необычным, чуждым, но всё же омега ощущала некое облегчение от подобного скрашивания вечера.

Поначалу, когда Эмма вместе с Вероникой появились на её пороге, всё шло не так приятно, как хотелось бы. Вероника почти на каждую фразу Оливии либо закатывала глаза, либо тяжело вздыхала. Сложно понять, почему один ликан относится к другому негативно, если между ними ничего не было. Ни разговоров. Ни проведенного времени вместе. Ответ приходил один единственный на ум: рожа бесит. Грубо, но сразу объясняет всё. И закатывание глаз, будто она хочет увидеть свой мозг внутри черепной коробки. И тяжёлые вздохи, и негативное бурчание под нос. Тем более привыкшая не нравится многим Оливия с лёгкостью могла игнорировать сей факт. Это она и сделала, переметнувшись к беседе в основном с Эммой.

Светловолосая бета была улыбчивой, всегда приветливой. Казалось, в её жизни ничего плохого точно не происходит. Она умела слушать, слышать и сама с лёгкостью вела разговор. Выбирала те самые слова и никогда не пересекала личные границы. В общем, как сказала бы мама Оливии, у неё отличные манеры и хороший тон.

Три волчицы, отправившиеся вечером в таверну, не знали, какие приключения их могут поджидать, а какие проскочат мимо. Зато каждая знала, зачем пришла. Каждую интересовали свои вопросы и свои предметы. Эмма по большей части хотела растопить льды Вероники, попробовав открыть завесу тайны на историю Оливии. Ведь та оказалась в Пятом не самым обычным способом. Её обманули, украли!

Вероника пришла выведать все самые занимательные секреты, которые она сможет использовать против всех. Против Оливии. Против её семьи. И даже против Коула. Она ставила на всё, желая добиться одного. Убрать Оливию из их стаи навсегда.

Саму Оливию будоражил интерес всего. Многое было скрыто, многое ещё неизведанно. И по всей видимости, алкоголь, поданный в таверне, мог помочь добиться цели каждой волчицы.

Официант принёс три пинты пива. Вероника взяла тёмное, а Эмма заказала себе и Оливии светлое. Сразу омега не стала набрасываться на напиток. Осмотрелась в округе. Из всех столов пустовали лишь несколько, остальные уже были забиты охмелевшими ликанами.

- Рассказывай, Оливия! – Отпив немного пива, Эмма начала разговор. Пенка образовала белые усы над верхней губой, которые девушка поспешила стереть рукавом своей чёрной рубахи.

- Что именно? – Посмотрела поочерёдно на девушек, и вот тогда-то она быстренько решила заткнуть свой рот напитком. Горький и даже немного неприятный на вкус. Сморщилась.

- Ну ты и неженка, - закатила глаза темноволосая и, отвернувшись, отпила пиво, показывая, как легко она это делает.

- Ты теперь всё больше похожа на местную, - Эмма пробежалась взглядом по рубахе и корсету, в которые была облачена Оливия.

- Томас же сказал, что я никогда не сойду за вас. – Звучало немного не так, как планировалось, и она поспешила добавить, - Манеры сильно отличаются, так что я всегда буду выделяться.

- Со временем привыкнешь, и к тебе привыкнут. Ещё увидишь, - утвердительно закачала головой. Разговор сразу же затух. Вероника молча глядела куда-то в сторону, Оливия прятала взгляд в светло-янтарном напитки на столе, - Отдыхаешь без Коула? – не пришло и пяти минут, как они начали обсуждать альфу. Зато это привлекло внимание обеих. Каре-зеленые и голубые глаза обратились к бете.

- Без него даже немного скучно стало. Он вам не сказал, зачем поехал в Первое?

- Вроде на переговоры с Правителем.

- А почему Роланд не поехал? Или так не положено?

- Не в этом причина… - Эмма уклонилась от ответа, а вот Вероника готова была показать, как знает много.

- Он просто трус. В союзе его не жалуют, всё из-за намерений выйти из него.

Когда-то Оливия мечтала, чтобы Пятое покинуло союз. Она видела в них постоянно нависающую угрозу. На деле во многом Пятое преуспело больше, чем другие. Водоснабжение. Политика. Свободы. Любой вопрос – они пробили себе дорогу и стали лучшими.

- Коул выступает за продолжение союза, как и большая часть поселенцев. – Добавляет Вероника, - А это, знаешь ли, сложно, когда про нас столько мерзких, грязных слухов, - она испепелила Оливию в пыль своим выражающим ненависть взглядом и вновь сделалась нейтральной.

- Про вас и правда ходит много слухов, в которые даже я верила… - ощутив вину, омега смущенно произнесла, - Мне кажется, нужно донести до остальных, что вы не мародёры, какими вас представляют за стенами.

- Этим Коул и занимается последний год – пытается удержать то, что отчаянно разваливается.

- Роланд стал Правителем по крови? – спрашивает Оливия.

- Если под кровью, ты имеешь в виду убийство предыдущего Правителя, то да. – Отвечает вновь Вероника, и они обе с Эммой хмыкают с некой горечью.

- Он убил прошлого Правителя?! – брови девушки поднимаются, она несказанно удивлена.

- Всю семью. Роланд в целом ведёт свою политику грязно и кровно.

- Вероника! – Эмма попыталась одёрнуть подругу.

- Мы все знаем, что он сделал. Семья прошлого Правителя, несколько высокопоставленных лиц… Даже Анна, в конце концов.

Прозвучавшее знакомое имя подталкивало задать вопрос. Ей уже было известно, что Коул любил её. И она собиралась узнать у него самого все-все подробности, но сейчас… Выудив у девушек, что первую любовь Коула убил никто иной, как Роланд, казалось, что всё не складывалось воедино, в полноценную картину. Альфа ведь прислуживает ему. Верховный подчиняется только Правителю. Значит, Коул подчиняется убийце своей первой любви. Он посещает поселения и пытается наладить то, что разрушает именно Роланд.

- Уже в который раз я слышу это имя, - мрачно шепчет Оливия и тут же затыкает свой рот пинтой пива. Прозвучавшую в голосе безвыходность Вероника узнала в один миг. Жгучее и неприятное чувство ревности было знакомо многим девушкам. Оно съедало и не давало покоя. А ещё оно означало, что Оливия теперь не заложница ситуации. Она переживает, а это сигнализирует о явных чувствах.

- Анна была его первой любовью. Очень красивая, молодая, нежная омега, - играя своим голосом и чувствами Оливии, Вероника приятно мурлыкала, - Они обещали быть вместе до самого конца, мечтали провести свадебный обряд и построить семью вместе. Сколько он горевал после её смерти? – бета обращается к подруге, но, встретив грозный взгляд, полный недовольства, быстро продолжает забавляться, - Ни один год. Потом у него была Бриджит. Вы, наверное, с ней незнакомы.

- Вообще-то знакомы, - более обречённо отвечает.

- Да? – нарочито переспрашивает, - Ещё одна большая симпатия Коула. Из всех любовниц она была самой постоянной в его жизни.

Оливия запомнила Бриджит, как очень привлекательную, сошедшую с картинки красавицу. У неё были манеры, харизма, блестящая улыбка и очаровательные глаза, которые излучали некую невинность, которой, на самом деле, даже не пахло. Демон в облике ангела. Она захватывала дух, она запоминалась, даже, если мазнёшь по ней взглядом. Наверняка ни один десяток мужчин, которые её повстречали, хотели быть с ней. И Коул был.

- Всё в прошлом, Оливия. Тебе не стоит переживать. Тем более, - Эмма предупредительно взглянула на сидящую рядом бету, - Коул верный и не стал бы встречаться с несколькими сразу…

- Плевать, - перебивает её омега, всё-таки попав в ловушку, расставленную умело Вероникой, - Я хочу домой.

- Так скоро? – грустно вопрошает Эмма, - Мы ведь только пришли.

- Я имела в виду своё Поселение.

Оливия чувствовала себя неловко, обиженно и даже грязно. Иногда, казалось, что связь Истинных всё оправдывала, давала некий шанс начать всё заново, но сейчас… Их отношения не имеют смысла, если всерьёз задуматься о высшем чувстве. Любви. Они вместе, потому что так судьба решила.

- Не принимай всё так близко к сердцу, - светловолосая положила свою руку поверх внешней стороны кисти омеги и попыталась найти понимание в грустных голубых глазах.

- Может, ещё по пинте? И я больше не отвечаю на ваши вопросы, - Оливия натянула холодную улыбку и подняла руку, подзывая официанта, который, как раз проходил мимо.

- Договорились!

Они заказали ещё, а затем ещё, подкрепляя всё солёными закусками. Если Вероника и Эмма оказались стальными к алкоголю, Оливия пьянела на глазах. Договор был соблюден: больше они не обсуждали их отношения с Коулом и все, что связано с этой мутно-грязной историей.

- Мне кажется, я тебе об этом не говорила, - немного задумавшись, вынимая из памяти то, что волновало, Эмма пыталась перекричать всех шумных ликанов вокруг, - У нас с Джулсом скоро свадебная церемония.

- Правда?! – и радостно, и с полным восхищением Оливия была счастлива за волчицу. Несмотря на то, что бородач был одним из мнимых грабителей на дороге, Эмма с Джулсом казались завидной парой. Всегда были на одной волне, поддерживали друг друга и ещё… Оливия всегда видела какое-то смущение в глазах Джулса, когда он смотрел на свою возлюбленную. Любовь двух родственных душ.

- Да, он уже давно сделал мне предложение, и мы наконец, разобравшись со всей этой кутерьмой, связанной с церемонией и подготовкой к ней, назначили дату.

Только что праздновавшая такую радостную новость, омега грустно потупила взгляд в стол.

- Ты тоже приглашена. Вы обе! – Она посмотрела на волчиц и, подняв свою пинту с тёмным пивом, прибавила, - Давайте выпьем за мою свадьбу!

С оживленной радостью они стукнулись пинтами, и больше всех приложилась Оливия. Она не хотела думать о Коуле, и почему-то вздумалось, что алкоголь ей в этом точно поможет.

- Кого ты ещё пригласила? – спросила Вероника.

- Конечно же, будут наши родственники. Все члены стаи, несколько наших друзей. Твой брат, Филипп, тоже приглашён, - закатив глаза, Эмма силилась никого не забыть, - Чуть не забыла. Ещё Кайл!

При упоминании этого ликана Оливия чуть не поперхнулась арахисом. Будь она трезвой, промолчала, как самая воспитанная девочка, но загвоздка в «будь она трезвой».

- Его нельзя вычеркнуть? – на произнесённый вопрос послышался сразу же хохот: Эмма и Вероника весело всплеснули пивом.

- Добро пожаловать в сообщество «Мы терпеть не можем Кайла»! – Вероника понимающе покачала головой на слова Эммы.

- Значит, он такой грубый не только со мной?

- Он всегда такой. Дело не в тебе, а в его личности. – Светловолосая пожимает плечами, а Вероника следом интересуется.

- Какую гадость он умудрился сказать тебе? Ко мне при каждой встрече он обращается «злой дух». Как же это бесит! – Оливия приложила все усилия, чтобы не рассмеяться, а вот Эмма хихикнула тихо, себе под нос, и получила грозный взгляд в ответ.

- Он просто вёл себя грубо. Как осёл. Хамил и дерзил постоянно.

- Томас говорил, что он вышел принять твоё наказание на площади, разве нет? - деликатно уточнила Эмма.

- Да, он вроде защитил меня, а потом… Когда я пыталась поговорить с ним и отблагодарить, была очень мягко послана. – Омега закатывает глаза и откидывается на спинку стула. Она не забыла тот вечер, когда впервые побывала в лазарете Пятого, и не забыла, с какими чувствами его покинула.

- Таков Кайл. – Резюмировала светловолосая, улыбнувшись кротко.

- Может всё-таки передумаешь приглашать его на свадьбу? – Умоляюще посмотрела на неё, как будто действительно надеясь, что решение изменится, а приглашение, которое уже было озвучено, испарится.

- Он брат Коула. Если ты будешь его так воспринимать, тебе станет легче. Тем более вы почти родственники, - последнее упоминание было лишним, ведь Оливия не принадлежала семье Блэйков. И если честно, не собиралась, тем более после всех небольших секретиков и сплетен, которые выливались наружу.

- Я хочу подышать свежим воздухом, а то как-то тут душновато, - махая перед лицом рукой, Оливия в момент почувствовала силу нехватки воздуха. Только сейчас она ощутила прилив к щекам, уши горели. Алкоголь дал о себе знать уже давно.

- Только не сбегай! – Предупредила Эмма, и они снова вместе похихикали.

На ватных ногах омега поднялась, поправила свою шёлковую чёрную рубашку. Корсет уже начинал давить на живот, который, казалось, переполнен пивом. Уже несколько раз она бегала в туалет, как бешеная, но всё ещё было чувство надутости.

Ночная прохлада ударила в лицо, когда Оливия дёрнула дверь таверны и через несколько быстрых секунд оказалась на улице. Шум, который источало заведение, неприятно бил по перепонкам, и девушка решила, что может отойти недалеко, чтобы успокоить шалившие, взбудораженные нервы. Перед глазами всё немного кружилось, но координация вроде казалась ей в порядке. Как только исчез весь антураж, разговоры за спиной растворились, её больную голову вновь посетили мысли о Коуле. Наверное, будь он рядом, она бы точно набралась смелости и всё-всё бы высказала. Его не было. Вспомнился Пит. Оливия подняла взгляд к звёздам и представила, что возможно он тоже смотрит сейчас на них, только из другой точки. Может, потеряв её, он обрёл своё счастье? Не иначе, её уже признали либо без вести пропавшей, либо мёртвой.

- Ой, - пробурчала, чувствуя, как живот начал надрываться. Нехороший звук.

Интуитивно она приложила руку к предмету бурчаний и наклонилась чуть вперёд. Казалось, что сейчас выйдет наружу всё то, что она успела выпить и съесть. Она задышала часто-часто, пытаясь прийти в себя.

- Зачем пить много, если не умеешь пить совсем? – послышался ласковый голос позади, но в котором сквозила небрежность. Оливия вздрогнула и выпрямилась, как струна, позабыв тут же о недомогании. Мурашки пробежали по коже. Она медленно развернулась и тут же закатила глаза, увидев перед собой того, кого никогда больше не хотела видеть.

- Иди, куда шёл. – Прошипела недовольно.

- Я шёл за тобой. – Усмехается с нагловатой улыбкой и складывает руки в карманы штанов.

Даже в кромешных сумерках она видела его безобразный шрам, ощущала пренебрежение в глазах и не могла понять, чего он к ней привязался. Сначала спасает, потом прогоняет, теперь является сам.

- Сделай вид, что я потерялась, и найди новую дорогу, - живот снова заурчал, и обе пары глаз обратились к нему, - Я лучше вернусь.

Оливия, выпрямившись гордо и уверенно, решила просто уйти прочь. А всё потому, что ей уже известен итог этого разговора. Кайл будет только грубить.

- Нет, - когда омега уже почти прошла мимо него, он успел схватить её под локоть, быстро вынув руку из кармана, - тебе лучше идти домой. Пойдём.

- Отпусти меня! – зашипела сердито и попыталась дёрнуться, но ноги не держали её. Она бы упала, если бы не рука, которая всё также удерживала крепко.

- Ты безмозглая, наивная омега, которая считает, что находиться в таверне Пятого с кучей незнакомых ликанов, когда у тебя в глаза двоится, это вполне себе нормально. И как только брата угораздило сцепиться в связь Истинных с такой, как ты?

Слушая каждое слово, пропитанное злобой и желчью, Оливия молча ощущала, как глаза наполняются слезами. Почему он так ранит? Откуда настолько большая сила уязвить словом?

- Прости, я перегнул, просто ты… - его лицо немного дрогнуло в извиняющейся гримасе.

- Безмозглая и наивная? – голос её завибрировал от обиды, которая ещё и отразилась на лице.

- Нет, я хотел сказать: совершаешь опрометчивые ошибки.

- Не обращай на них внимания. Как-то же ты до этого жил, - она изо всех сил пытается избавить свой тон от печали, которую вызвал он. До этого Коул пробуждал подобные чувства, сейчас на смену пришёл младший брат-хам.

- Но тебе правда лучше вернуться домой.

Голубые глаза обратились к шумной таверне. От мысли, что придётся вернуться, а там захочется выпить, вновь начинало мутить. Она не хотела соглашаться, потому что знала, это доставит ему некое удовольствие и сгладит всю ситуацию. Хотя выбора логического и правильного у неё не было.

- Хорошо, но я иду домой, потому что устала, а не потому, что ты такой умный, - наконец выдергивает свою руку из его ослабшей хватки и, развернувшись в противоположную сторону, делает несколько быстрых шагов.

Вновь перед глазами кружится картинка, а живот громче завывает. Приходится остановиться.

- Тебе явно плохо, давай я помогу. – Кайл ощущает скованность в каждом движении омеги, в каждом её шаге, и не может это игнорировать.

- Не надо, - отмахивается от него и пытается своими пьяными извилинами посчитать, сколько ещё топать до дома.

Неожиданно руки Кайла обхватывают её тело, и уже в следующую секунду Оливия оказывается поднятая над землёй. Он нагло и без согласия взгромоздил её себе на руки, а затем продолжил идти, как будто ничего не произошло.

- Отпусти! – с досадой буркнула и хлопнула ладошкой по его груди, но альфа даже не вздрогнул. Смотрел прямо, будто бы с интересом изучая дорогу и совершенно не замечая тяжесть в виде пусть и небольшой, но всё же существующей омеги, - Пожалуйста. – Тон её сменился на мягкий и даже жалобный. Это тоже не помогло воззвать к его разуму.

- Так мы идём быстрее, значит, ты уже скоро окажешься в кровати и забудешь об этом всём уже к утру.

- Я не забуду, - прошептала и, задумавшись о мягком матрасе, устало прикрыла глаза. Сон был бы сейчас кстати, - Я не забуду те грубости, которые ты мне наговорил. Никогда.

Кайл промолчал. Тёмные глаза опустились на её грустное лицо. Даже с закрытыми глазами она излучала какое-то уныние. Прервав свои же собственные мысли, он вернул взгляд к дороге и продолжил вышагивать.

Через десять минут они миновали калитку, затем крыльцо. Когда дверь поддалась и открылась, Кайл недовольно выдохнул и с уст его слетело что-то похожее на «опрометчивые ошибки». Думая, как можно забыть закрыть дверь, Кайл поднимался осторожно на второй этаж. Он бережно следил за тем, чтобы голова или ноги Оливии случайно не задела угол или дверной косяк.

Спальня излучала смесь запахов Коула и Оливии. Кайл пытался не думать, чем и как они занимались на этой большой кровати. Получалось едва ли. Осторожно он положил её на кровать, чувствуя, каким спокойным и размеренным стало её дыхание. Молчаливой она нравилась ему больше. Спящая была на вес золота.

Взяв с кресла сложенный плед, он расправил его и, вернувшись к кровати, накрыл им девушку. Она поморщилась и вынырнула из сна. Уставшие глаза обратились в полутьме к нему.

- Я всё ещё не забыла этот день.

- Всё-таки будешь силиться помнить его вечность? – усмехается, рассматривая её. Скрещивает руки под грудью и не уходит.

- Не знаю, стоит ли. – промурлыкала сонно, - Стоит ли запоминать, что я безмозглая, наивная омега. Ты правда так думаешь? – несмотря на сильное желание, Оливия старалась побороть сон. И всё ради чего? Чтобы узнать правду? Чтобы действительно возомнить, что она сможет раскрыть Кайла, как какой-то шарлатанский фокус? Наивна и глупа. Он прав.

- Неважно, что я думаю, маленькая волчица. – Его голос совсем неожиданно подобрел, потеплел и стал таким убаюкивающим. Оливия закрыла глаза и начала уплывать далеко отсюда, - Неважно, что я могу сказать… - он говорил всё тише и тише. Рука, будто сама не удержалась, и, опустившись, приблизилась к её щеке, - Важно совсем другое.

Он не сохранил то расстояние, которое было между его пальцами и её щекой. Прикоснулся к мягкой коже, заставив её вздрогнуть сквозь пьяный сон.

- Незащищенный ум омеги. Твоя голова, как открытая тетрадь, куда я могу записать всё, что угодно, - устрашающие слова уже не доносились до неё. Кайл прикрыл глаза и крепко возжелал одного, - Как жаль, что мне пора, маленькая волчица.

Произносил он это с честной грустью в голосе, а затем исчез из спальни, которая, к сожалению, принадлежала Коулу.

***

Было приятно. Блаженное наслаждение раскатывалось от бёдер выше и ниже. К ногам, рукам, груди и голове. Словно обожжённая, она не могла уместиться на простынях кровати, всё елозила да вертелась. Отчётливые губы медленно, растягивая её удовольствие, покрывали каждый миллиметр от внутренней части бедра выше, к животу, а затем груди. Губы были тёплыми, влажными и довольно проказливыми.

Лишь изредка Оливия открывала глаза, встречаясь с тёмным потолком, руки сами тянулись к нему. Пальцы пробегались по коротким волосам, в которых нельзя было потеряться, но она как-то умудрялась. Стоны заполнили спальню. Она дышала полной грудью, но всё равно казалось, что воздуха не хватало. Губы подрагивали от каждого прикосновения.

Наконец его губы подошли к её лицу, и вроде бы ничего не могло возбудить её больше, но, когда он коснулся шеи, выпуская самые влажные поцелуи, омега раскрыла широко глаза. Впилась рукой в его волосы и начала сильнее прижимать к себе. Пусть целует вечно.

- Не останавливайся, прошу… - она готова была умолять хоть на коленях, позабыв о былой гордости, лишь бы ничего из того, что происходило сейчас, не прекращалось. На влажных, горячих простынях Оливия словно возносилась к небу в сладком ощущении вечного блаженства.

- Меня не надо просить, маленькая волчица… - почувствовав его горячее дыхание и шёпот у уха, она сдалась окончательно. Делай всё, что захочешь.

Вяло поигрывая с её острыми ощущениями, альфа продолжал целовать, но эти поцелуи смешивались со смешинками и усмешками. Тихими, неряшливыми.

- Коул…? – прошептала, цепляясь за последние остатки разума. Короткие волосы. Поездка в Первое. «Маленькая волчица».

Теперь она пыталась отодвинуть его голову от своей груди, чтобы взглянуть на него, но он не поддавался. Всё продолжал настырно усыпать бархатную кожу тёплыми поцелуями.

- Почти, и даже лучше. – Наглый тон стал теперь различим и понятен.

Альфа обращает свои тёмные глаза к её лицу, в них мелькают смешинки. Забавность ситуации, которую излучает он, непонятна ей. Холодный пот прошибает, как удар молнии. Она сильнее ударяет его в грудь, желая сейчас же отстраниться и не быть с ним в одной кровати.

- Да брось, тебя ведь тянет ко мне, мы оба это чувствуем, - обесценив, казалось, всё, что было важно Оливии, он попытался вновь вернуться к незамысловатой игре с её грудью.

- Нет! – Закричав, что было мочи, омега оглушила его.

В следующее мгновение, когда Оливия открыла глаза и вновь оказалась в спальне Коула, она не увидела Кайла. Оглядываясь в страхе, будто бешеная, вокруг, и осматривая комнату, омега не нашли и признака пребывания Кайла. Понемногу воспоминания о прошедшем вечере навеивали мысль: это всего лишь сон. Правда, эротический.

- Нет, - шептала себе под нос, - нет…

Тело знобило. Она тут же быстро оглядела себя и поняла, что на ней всё та же рубаха, тот же корсет и те же штаны.

- Это и правда сон, - уверила себя и волчицу, которая тоже недовольно повторяла метания, только внутри, - Просто сон…

От духоты в комнате, которая казалась невыносимой даже для уходящего лета, шатенка, не вставая, лениво стянула с себя всю одежду и нырнула под одеяло, скинув на пол плед. Пытаясь прогнать мысли о Кайле, которые будоражили её голову, ещё около получаса она не могла уснуть. Голова болела. Тело ныло и горело, будто хотело, чтобы сон казался явью. Такое было с ней когда-то. Прошлый раз она запомнила очень хорошо, уже тогда предвкушая все последующие.

========== Часть 31. Единение ==========

Белокурая голова покоилась на его груди и в медленном ритме поднималась с каждым вздохом, чтобы опуститься с последующим выдохом. Аккуратно она обводила пересекающиеся линии шрамов на рёбрах, даже не задумываясь об их наличии. Мысли заняты были другим, разум унёс её из просторной спальни. После длительного акта любви участники в воображении ушли далеко друг от друга, будто бы и не желая осознавать произошедшее.

Альфа не знал, что творилось в белокурой голове и, прикрыв глаза, мечтал о кое-чём другом. То, что было за пределами спальни. За пределами его возможностей. И за пределами дозволенного. Каждый, кто близко знал Кайла, мог с точностью согласиться, что у него была своеобразная черта личности. А так как знали его хорошо единицы, остальные даже представить себе не могли, на что он был способен. Кайл не любил привязываться к ликанам и всячески старался эмоционально абстрагироваться, чтобы не сопереживать. Но всё же в жизни появлялись те, кто рушил эту стену в миг, и он сдавался без боя.

Привязанность для него была всем. Идеей. Идеологией. Верованием. Помешательством. Долгие годы ничего его не волновало, стены стояли намертво. И лёжа сейчас в кровати он горько ощущал своё знакомое помешательство. Оно не даст ему спокойно жить. Не даст двигаться дальше. Это было похоже на болезнь.

- Ты собираешься остаться? – тихо произносит омега, приподнимаясь на локтях и перемещая свой подбородок ему на грудь.

Он лениво открывает глаза, всем видом показывая, что ему не нравится это глупое беспокойство. Но когда он смотрит в её голубые глаза, то вспоминает сразу другие. Оттенок так похож и одновременно так различался. У Бриджит глаза были хитрые и наигранно невинные. Чёрный ободок вокруг радужки был чётким. У Оливии глаза были нежно-голубые без вкраплений и без лишних перепадов оттенка. Источала она обычно грусть и тоску, но изредка в них пробегала огненная злость. Ух!

- Дай мне пару минут, - с расстановкой произнёс, но взгляда не оторвал.

- Только, Кайл, - Бриджит была старше всего на год, но даже сейчас, через тон, пыталась его нравоучать. Ей было двадцать четыре, - Пусть это всё, - тонким пальцем она обвела спальню и в частности остановилась на кровати, - останется между нами.

- Если ты боишься реакции Коула, то, поверь, теперь ему точно всё равно, что его младший брат спит с бывшей любовницей.

- Какой ты грубый, - фыркает и закатывает глаза, - Но я всё же надеюсь, что это не конец.

- Ты думаешь, что со связью Истинных он продолжит крутиться вокруг тебя? Боюсь, это навсегда.

- Не думай, что я такая глупая! – Омега укатывается на противоположную сторону кровати, но Кайл успевает схватить простынь, в которую Бриджит была укутана, и дёргает несильно обратно, - Хэй!

- Что ты задумала? – его тон сменяется на тот, который отчётливо кричит: «Я вижу тебя насквозь».

- Ничего, - закатывает глаза и дёргает простынь из его кисти. Он продолжает держать ткань в руке и смеряет взглядом своих бесстрастных карих глаз, - Я просто узнала некоторую информацию о ней. И думаю, как бы пустить её в ход.

- Что ты узнала? – неумолимо наседает на неё, но Бри не была простушкой, которая расколется под парочкой строгих взглядов и несколькими грубыми словечками, - Ты сама сказала «а», теперь выкладывай всё.

- Я просто узнала немного об этой Оливии. Оказалось, у неё есть муж в Четвёртом, семья близко связана с Правителем. Коул вроде обманом привёз сюда её, хотя я понятия не имею, были ли между ними чувства до их фееричного появления здесь. Не удивлюсь, если она изменяла своему мужу.

- Занимательно, - обдумывая и оценивая эту информационную находку, Кайл слишком долго задержал свой взгляд в пустоту. Тогда-то Бриджит решительно выпалила, не подумав.

- Младший брат Верховного альфы, Кайл, заглядывается на его Истинную. – В её фальшивом милом голосе послышалось ехидство, - Будешь подбирать огрызки, от которых избавляется Коул?

Она жалила, как скорпион, которому уже нечего было терять. Но так всегда. Тех, кто думают, что потеряли всё и достигли какого-никакого дна, ещё только ожидает великое падение глубже и потеря чего-то действительно серьезного.

- Не знал, что ты огрызок из-под Коула, - нисколько не задетый её ядовитыми словами, он скалится и выжидает реакцию.

Лицо Бриджит в момент изменяется. Нежные черты грубеют, глаза темнеют от злости, она прищуривается. Все морщинки, которые до этого указывали на эмоции, разглаживаются. Омега, кажется, вне себя.

- Убирайся! – шипит и сама вскакивает с кровати. Она так быстро хватает шёлковый халат и облачается в него, что парень даже не успевает увидеть её обнаженное тело.

- Так быстро прогоняешь? – немного жутковато усмехается, но всё же лениво опускает ноги с кровати. Казалось, маску безразличия и апатичности ничто не потревожит и не расколет.

- Это была ошибка. Да и всё, что связано с тобой, всегда недоразумение, о котором хочется забыть.

Он продолжал улыбаться, пока натягивал штаны.

- Ты так стонала. Если это блеф, то я сражён твоим актёрским мастерством, - глядит секунду исподлобья, а затем снова прячет взгляд, опуская голову в поисках стёганки.

- Просто убирайся и никогда не появляйся на моём пороге.

- Значит ли это, что ты придёшь ко мне в гости?

- Ни за что, - отрезает уверенно, будто действительно решила этовсерьёз. Сгребая постельное бельё, Бриджит кидает его на пол.

- Как жаль, ведь я тебе нужен. – Вот в его голове звучит весьма крепкая самоуверенность. И это заставляет омегу замереть, - Наверное, из всех ликанов Пятого, я единственный, кто знает, как тебе помочь.

- Не терпится прыгнуть в кровать с Истинной своего брата? – наносит пронзительный удар, но вновь не видит ни намёка, ни толики реакции.

- Что-то мне подсказывает, Оливия слишком благочестива, чтобы бросаться из кровати одного брата в кровать другого, - оставалось добавить: «не то, что ты».

- И это ей не помешало ей броситься из кровати мужа в кровать Коула. Какое благочестие? Ещё скажи, что она невинный цветочек, это даже смешно, Кайл!

- Раз она не такая наивная и милая, тебе точно нужна моя помощь. Я помогу тебе избавиться от неё. Дело одного месяца, и ты её больше не увидишь, - он давал большие обещания, но делал это твёрдо.

- Какая гарантия, что ты прямо сейчас не пойдёшь к Коулу и не сдашь меня с великим планами.

- Поверь, ты не одна в этом Поселении желаешь избавиться от неё.

Мысль о наличии единомышленников взбодрила омегу. Она уже видела, как Оливия уезжает, лучше с позором, а Коул так или иначе возвращается к ней. Он не выдержит. Их связь была очень сильная, и Бриджит глубоко внутри знала, что это был не только секс, смешанное с обоюдным одиночеством. Они делились событиями своей жизней, обсуждали проблемы и поддерживали друг друга, несмотря ни на что. Но как только в его доме появилась Оливия, она стала неугодна. Бриджит знала, что это из-за сильного единения Коула с волком.

- Если думаешь, что справишься сама, мне же лучше. Не буду марать руки.

- Нет! – Бриджит уже вкусила плод победы и ликования от одной мысли, что соперница покинет Пятое и не вернётся, - Я согласна. Только обещай, что Коул ни о чём не узнает. А если узнает о заговоре против Оливии, то там не будет фигурировать моё имя. Никогда.

- Обещаю, - закатывает нетерпеливо глаза.

- Клянись. Принеси клятву, которую не нарушишь.

- Клянусь своей кровью и кровью моих предков, никто и никогда не узнает, что ты была причастна к этому. Всё? Паранойя не так плещет в тебе?

- Да, - довольно улыбнулась, чувствуя, как эйфория наполняет её. Она теперь в заговоре, и на её стороне есть альфа с клятвой. Разве что-то может пойти не так? – А теперь расскажи, какой у тебя план.

***

Почти всю ночь ей снились странноватые то ли кошмары, то ли сны. Какие-то явно были с эротическим подтекстом, какие-то казались абсолютно бессмысленными. Проснувшись от одного пошлого сна с Кайлом, она закрыла глаза и погрузилась в новый. Больной мозг вырисовывал одну запретную картинку за другой. Видя его лицо перед глазами, она уже не обращала внимание на шрам, который стал абсолютно привычным образом. Всё, о чём она могла думать в своих снах, были либо его тёмные глаза, либо требующие руки, либо горячие поцелуи.

Наконец, когда наступило утро, омега пришла в себя и решительно пыталась быть в сознании. Спустя несколько минут, смаргивая сон и бездумно оглядывая комнату, она ощутила, как волчица зарычала. Тревога и оборонительный режим подключились. В спальне она была не одна. Медленно, будто бы потеряв бдительность, Оливия поворачивалась на кровати. В углу, в кресле сидел Коул. Тихо и внимательно он смотрел на неё. Его чёрные глаза были куда более устрашающими и требовательные, чем те, что она видела во сне.

- Никогда бы не подумал, что голая омега в моей кровати, будет так радовать глаз, - лисья улыбка образовалась на его губах. Альфа наклонил голову в бок, отчего несколько прядей, спрятанных за ухом, выпали и коснулись плеча.

Оливия опускает взгляд на одеяло, которым она до этого была прикрыта, и с громким вздохом поспешила дёрнуть его, чтобы спрятать оголившуюся грудь от чёрных глаз. Он сразу погрустнел, тяжело выдохнув.

- А ведь было так красиво…

- Ты быстро вернулся, - попыталась перейти на другую тему, сильнее натягивая одеяло, которое уже вот-вот окажется у подбородка.

- Да, и застал тебя ещё полупьяную. Хочу услышать эту историю, но тебе лучше умыться и, как не прискорбно это звучит, одеться.

Альфа оттолкнулся от ручек кресла и встал на ноги. Ещё несколько секунд, пока Оливия глядела своими невинными глазками на него, он изучал её и запоминал.

Терзаемая вопросами, сколько он наблюдал за ней и как давно вернулся в Пятое, омега накинула сорочку и поспешила вниз. Прошмыгнула мимо альфы в кухне и спряталась за дверьми купальни. В зеркале её встретила та Оливия, которую до этого она не знала: помятая, немного опухшая и уставшая. Неужели этим любовался Коул? Пытаясь стереть эту навязчивую мысль из памяти, она принялась усердно вычищать зубной щёткой рот от грязного, мерзкого запаха. Чтобы уж точно помог, повторила чистку ещё раз. Прохладная вода привела в чувства и вроде даже освежила лицо. Хотя возможно это лишь самовнушение.

Убрав волосы в небольшой низкий пучок, она ещё раз умылась и наконец решилась выйти из купальни.

- Коул? – не найдя его ни в гостиной, ни в кухне, она вперила взгляд в дверь, за которой никогда не была. Обострённое обоняние подсказывало, что он за ней.

Решив долго не мяться, она нажала на ручку двери и толкнула от себя. Не прогадала. Комната оказалась небольшим кабинетом со столом, двумя креслами и одним стеллажом с книгами. Ещё было несколько полок с огромным количеством знакомых пергаментных свитков.

Коул расположился за столом, внимательно изучая какой-то незнакомый фолиант, но только девушка появилась на пороге, он громко его захлопнул и отложил.

- Как ты за несколько минут у раковины превратилась из распутной омежки в такого милого и наивного волчонка? – теперь он улыбался как-то нежно. Она даже не могла сопоставить грубого Коула с тем, кто сейчас сидел перед ней, - Садись, поведай мне историю.

- Ты странный, Коул… - тихо произнесла, усаживаясь в кресло, напротив стола. Её голубые глаза искали подвоха или же объяснение всему происходящему.

- Всего лишь рад быть дома, - пожимает плечами и откидывается на спинку кресла, - Значит, ты теперь дружишь с Эммой и Вероникой?

- Как ты… - смущенно проговорила, но так и не закончила вопрос.

- Оливия, никогда не сомневайся, что я знаю всё. – Звучало устрашающе, и на какое-то мгновение Оливия подумала, что всё происходящее – это своего рода проверка. Только ей нечего было скрывать. Ничего намеренно плохого она не делала.

- Ты об этом хотел поговорить?

- Нет.

- Ну, раз ты знаешь всё, то нет смысла рассказывать о прошедшем вечере. Ты и так в курсе, что мы были в таверне.

Коул ничего не ответил, лишь изучал её. Она изучала в ответ. Но чем больше омега глядела в его лицо, тем сильнее терялась в красивых чертах.

- Сегодня растущий серп, - выпалил неожиданно и сразу же увидел на её лице первые признаки удивления: она приподняла брови, а рот слегка приоткрылся.

- Вау, так быстро. – Всё, что смогла из себя выдавить.

- Лунный цикл прошёл, - объясняет очевидное, пока Оливия опускает взгляд на свои ладони, перед глазами воспоминания прошлой ночи растущего серпа, - Меня сегодня не будет до вечера, я уйду по делам. Но когда вернусь… - голос его неосторожно понизился, некая хриплость просочилась.

- Всё будет, как в прошлый раз? – немного даже боязливо спросила.

- Нет, в прошлый раз я давал тебе травы, чтобы ты так резко не реагировала. В этот раз не буду.

- Мне будет больно?

Омега сжалась на его глазах, сидя в кресле.

- Лив, - обращается к ней нежно-нежно, тёмных глаз не сводит с обеспокоенного лица, - тебе будет хорошо. По крайней мере, я сделаю для этого всё.

Некий двойной подтекст заставил её уши воспламениться, а щёки окраситься в розовый. Мурашки атаковали сначала шею, затем пробрались до спины. И она вскочила с кресла, не имея больше сил сидеть на месте. Он слишком волновал и слишком будоражил.

- Это не несёт какой-то официальный характер, - Коул поспешил встать следом. Её гроза стала куда более отчаянной, а мята немного горчила от страха. Альфа обошёл стол и приблизился к девушке, которая всё ещё излучала всем внешним видом неловкость, - Я лишь хотел предупредить, чтобы ты не боялась тех ощущений, которые будут. Они будут.

Его рука легла бархатно и ласково на горящую щёку. Кожа была шершавой и грубоватой, но она млела, несмотря ни на что. Слишком знакомы были его прикосновения, которые искусно пробуждали трепетные воспоминания.

- Почему ты молчишь? – тёмные глаза альфы источали в неумеренном количестве беспокойство. Она никогда не видела его таким.

- Что ты хочешь услышать? Я приготовлюсь к ночи растущего серпа. – Голос немного дрожит, но это не мешает ей продолжить, - Ты хотел это услышать?

- Нет, - качает отрицательно головой, делая небольшой шаг, приблизившись вплотную, - я всё ждал, когда ты скажешь, что скучала и тосковала по мне. Но теперь закрадывается мысль, что ты вовсе не скучала и не тосковала.

- Это не так, - спешит его разубедить, спешит прогнать навязчивую мысль, чтобы сказать то, что говорила всегда Питу, когда он возвращался из поездок. Только Коулу она произносит честно с полной верной искренностью, - Пока тебя не было, я не знала, куда себя деть. Только вчерашний вечер помог мне хоть немного отвлечься от этой мерзкой тоски.

Блэйк не спешил с ответом. Каким-то немыслимым способом и подобранные словами она смогла удовлетворить меланхоличное желание услышать, что тут кто-то его да ждал.

- Мне нужно уже идти на работу, - не отрывая руку от её лихорадочно горячей щеки, Коул увлеченно наблюдал, как её невинные голубые глаза, которые впервые не кровоточили грустью, бегали в ответном интересе по его лицу, - Знаешь, завидую тебе, что не все твои чувства так жестоко оголены, как мои.

- Почему? Ты ведь всегда говорил, что это плохо.

- Да, это было плохо, - не радостно качает головой, - пока я не сошёл с ума от твоего запаха.

Ностальгические мурашки со скоростью звука пробежали по всему её телу. Оливия интуитивно прижалась к нему, позабыв, что выглядит далеко не свежо и непривлекательно.

- Тогда зачем ты продолжаешь прятать свой запах? – она хватается за его руку, умоляюще смотря в ответ.

- В целях безопасности, - пожимает плечами.

- Ты лишаешь меня привилегии чувствовать запах Истинного. Это нечестно.

- Обещаю, сегодня ночью я его сдерживать не буду.

Она ухватилась за это обещание и продолжала крутить в голове, представляя наслаждение, которое предсказывал он, растущий серп и прошлый опыт.

***

Когда для Коула день пролетел совершенно незаметно, для Оливии он тянулся мучительно долго. Всё потому, что Коул был занят насущными проблемами, которые успели накопиться за время его отсутствия. Лишь изредка он вспоминал о пылающем предвкушении в перерывах между одним вопросом и другим. Оливия же не могла отвлечься. За какое бы дело не бралась, через некоторое время всё равно начинала метаться в поисках другого, которое в силах было бы отвлечь. Такого не нашлось.

Она опробовала, как обычно первым, чтение. Но спустя полчаса поняла, что совершенно не следит за сюжетом, грязно представляя себя и Коула в спальне. Затем нервно бросилась в шитьё. Вновь отвлечённое на нечто непристойное, она уколола себя случайно иголкой. Шитьё пришлось сменить на уборку. С этим всё началось более удачно. Она смогла с лёгкостью навести порядок в кухне, но затем, как только дело дошло до гостиной, одного только взгляда на диван было достаточно, чтобы сначала вспомнить неудачную партию в шахматы, а затем приятный отыгрыш после.

Обозначив кухню, как место, в котором нет ничего, что будет навеивать о Коуле, Оливия скучающе села за островок и взяла апельсин из корзинки. Но уже спустя десять минут, когда с фруктом было покончено, она тоскливо посмотрела в окно. Волчица в груди урчала и от переизбытка приятных чувств иногда выла. Итог был ясен. Ничто не отвлечёт её сейчас от Коула, поэтому, обречённо встав со стула, омега направилась на второй этаж, в спальню, чтобы выбрать себе платье на вечер.

***

На улице уже заметнее вечереет, сумерки опускаются раньше. Лето ускользает, будто бросается в бега на девять месяцев. Ускользал и Коул, обращая глаза к проглядывающемуся кусочку луны среди хмурых облаков. Ощущение накрывающей сильной жажды толкало его идти к дому живей.

Открыв входную дверь, он с грустью столкнулся с тем фактом, что его никто не встречает. В доме было темно и тихо. На втором этаже ни звука, ни тихого биения сердца. Это напрягло, но всё разрядил всплеск воды, коснувшийся его чувствительного слуха. Минуя весь дом, альфа не стал дожидаться приглашения, не стал стучать, нажал на ручку и толкнул дверь.

В большой купальне посреди комнаты сидела и отогревалась такая небольшая Оливия. Её волосы были собраны в небрежный хвост. От поднимающегося пара кончики завивались вверх в милые пружинки. Голубые глаза от неожиданного визита обратились к гостю. Он же изучал мутно-белую воду, гадая, что она добавила в неё. Около десяти длинных свечей стояли по периметру купальни, но некая таинственная сумрачность очаровывала его.

- Не ожидала, что ты так быстро вернёшься. Думала, у меня есть ещё час, - на удивление, стеснительная Оливия не попыталась зажаться или скрыться от его исследующего взора. Лишь ниже опустилась в молочную воду, скрывая обнажённую грудь.

- Забыла? Я люблю заставать врасплох, - звучало неоднозначно.

Оливия ничего не нашла ответить. Ни правдивого, ни искреннего, ни саркастического. С едва заметной улыбкой на лице альфа закрыл дверь, не позволяя тёплому воздуху вырваться за пределы купальни. На ходу Коул стягивал с себя сначала рубаху, затем, не торопясь, расстёгивал пуговицы на штанах. Левый ботинок слетел, когда он уже подходил к бортику, к которому прислонилась девушка. Всё это время она, будто не дыша, наблюдала за ним. Оказавшись у неё за спиной, он скинул единственную вещь с себя и медленно погрузился в воду рядом, но не остался на месте, а прошёл к противоположному бортику. Вода была чересчур горячей, кожа немного колола. Сам он был привыкший мыться в прохладной или ледяной.

- Не поможешь мне? – под тихий всплеск воды Коул сел на широкую выемку, глаза немного небрежно обратились к омеге. Щёки её были розовые, и дело было не в его присутствии, а в температуре воды.

- С чем?

- Хочу помыть волосы, - произнёс наобум и не ошибся. Корни чёрных волос слегка зажирнились: им требовался уход.

- Скажи честно, - не ответив на просьбу, Оливия всё же двинулась навстречу. Она была так занята своими мыслями и тем, что хотела произнести, что не замечала, как её грудь плавно поднималась из воды и обратно опускалась. Альфа не мог не любоваться, - Этот шампунь? – взяла одну из стеклянных баночек на бортике и получила в ответ тихий кивок.

- Так, что ты хочешь услышать от меня честно? – он знал, что заданный вопрос не был тем, который она озвучила.

- А ты ответишь честно? – поливая чёрные волосы водой, омега украдкой взглянула на него, но глаз не задержала.

- И не может быть по-другому. Говори.

- Я хотела спросить: ты каждую свою любовницу так охмуряешь? – и это он совершенно не ожидал услышать.

Пока она поливала аккуратно его голову водой, приподнимаясь постоянно на носочки, Коул, не ожидавший услышать подобный вопрос, только мог гадать, откуда что-то подобное образовалось в её голове. Оливия не услышала ответа и ухмыльнулась. Ответить честно он не смог. Зато честно промолчал.

- Бриджит тоже водил в купальню? Тогда что же делал ты с Анной?

- Вот, что ты обсуждала вчера с Эммой и Вероникой? – усмешка скрывает настоящую обескураженность.

- И только это ты можешь сказать?

Оливия, вспенив шампунь на его голове, массирующими движениями начала промывать корни волос.

- Во-первых, мне не нужно никого охмурять. Что это вообще за слово? – возмущенно спрашивает, - А во-вторых… - и он ничего не сказал больше.

Ничего. Сначала его обескураженность позабавила Оливию, но чем дольше он молчал, тем ужаснее казалось это молчание. Это явный признак наличия секрета или секретов. Поливая водой его голову, она выжимала пену из шелковистых чёрных волос. И только сейчас Коул нарушил тишину своим мягким, заботливым голосом:

- Ты – моя Истинная. Никто теперь не важен в моей жизни настолько, насколько дорога мне ты. – Он ухватился за обе её руки, останавливая и отодвигая от своих волос. Голубые глаза внимательно обратились к нему, - Анна была моей первой любовью, когда я только познавал взрослый мир. А Бриджит была и оставалась увлечением. Несерьёзным.

- Все будто пытаются поставить меня на место и дать понять, что я - то самое несерьёзное, что с тобой случилось… - немного грустно отзывается, маска наконец таит на лице и появляется знакомая тоска.

- Лив, - Коул переходит на шёпот и, прикрыв глаза, наклоняется к ней, пока их лбы не соприкасаются, - это неправда.

Он обнимает крепче, прижимает сильно, будто затягивая её в свои тиски. Всё начинается с нежного обещающего поцелуя. Её губы трясутся в преддверии возможных слёз, но она их прогоняет всеми силами и расслабляется, когда горячие ладони скользят от поясницы вверх, к шее.

- Ты обещал… - прерывает поцелуй, чтобы напомнить об утреннем разговоре.

Нагло улыбаясь, Коул, словно чиркнув спичкой, выпускает соблазнительный запах, который наваливается лавиной на омегу. Умопомрачительное чувство охватывает её, и она страстно прижимается к его губам. Ночь растущего серпа в миг стала её любимой. Терпкость в прикосновениях заставляет их обоих хотеть большего. Она забирается на него, обхватывая ногами пояс, и Коулу нравится эта не присущая ей пылкость.

- Мисс Андре… - шепчет в губы, пока одна рука опускается ниже, под воду, и нежно поглаживает ягодицу.

- Откуда ты знаешь мою девичью фамилию?

- Я же сказал тебе ещё утром. Я знаю всё.

Прижавшись к его шее, Оливия ощутила прелестно горьковатый запах бергамота. Желание умолять его никогда больше не прятать свой запах, пока он не согласиться, увеличилось троекратно.

- Я знаю твоё прошлое, знаю настоящее и предсказываю будущее.

- Всё, что мне нужно, чтобы ты сейчас предсказал, это будет ли мне хорошо в ночь растущего серпа, - невольно покусывая его шею, омега не видела, как от удовольствия Коул прикрыл глаза.

- Так и хочется укусить? – посмеивается, пока находящаяся рука под водой проделывает незамысловатый путь к внутренней части бедра. А оттуда недалеко туда, где так стало мокро.

- Прошлый растущий серп прошёл с навязчивым чувством, что я хочу впиться в тебя.

- У меня тоже, - Коул смотрел в её неотразимые глаза, пока одним пальцем погружался внутрь. Оливия зарделась и громко выдохнула, обхватывая руками его лицо.

- Коул… - стонет в его губы и, прикрыв глаза, запрокидывает голову назад.

Нежно покрывая предоставленную шею поцелуями, Коул незаметно для Оливии поднимает её и опускает на свой член. Она вздрагивает в его руках, и не успевает с её уст сорваться стон, как губы накрывают, затыкают и поглощают.

- Вот так… - блаженно хрипит, с лёгкостью поднимая и опуская её тело, - ты такая послушная, я схожу с ума…

Потерянная в его опьяняющем запахе, в чувственных объятьях, Оливия тает на его глазах, как невинная омежка. С каждой секундой бдительность теряется, всё уходит на второй план и перестаёт существовать. Обхватив её в своих больших руках, Коул касается большими пальцами затвердевших сосков. Она вскрикивает и уже сама насаживается на его член. Им было больше, чем хорошо. И оба уповали, что дело только в растущем серпе, ведь тогда меньше вопросов к тем восхитительным ощущениям, которые образовывались где-то внутри.

Она приоткрывает глаза. Обращает взор к его красивому лицу и страхе начинает быстро-быстро моргать. Глаза альфы окрасились в знакомый голубой. Рот был приоткрыт, и Оливия увидела растущие клыки. Желание впиться приобрело новую форму. От желания к действию.

- Коул? – он входил в неё более чувственно, руки всё также ласкали соски, и ничего не могло его остановить.

Даже моргнуть не успела, как ощутила эти самые клыки под кожей на плече. Это должно было вызвать боль! Агонию. Но вместо этого она громче застонала, ощутив незнакомый прилив сил, любви и страсти. Кровь струйками потекла по её влажной коже. От переизбытка чувств, которые возглавлял страх, Оливия ещё громче вскрикнула и сжалась вокруг него. Нет боли. Нет сомнений. Есть одно сплошное удовольствие.

========== Часть 32. Погружение во тьму ==========

Погруженная в полудрем, омега сквозь дымку сна ощущала мягкие прикосновения. Сначала что-то ткнулось в щёку, затем нежное прикосновение пришлось на висок. Приоткрыв не хотя глаза, Оливия встретилась с полуосвещенной спальней. О шторах перед сном никто не задумался. Потому-то сейчас солнце бросало неприятные лучи на лицо.

- Мм, - промычала, вновь ощутив прикосновение на щеке, только теперь стало понятно, что вырывало её из сна. Трепетные поцелуи, - Коул?

- Волчонок, просыпайся. – Прошептал на ухо, взбудоражив табун мурашек, которые понеслись по всему телу.

- Зачем? Я ведь совсем не выспалась, - в её тоне слышались отчётливые ноты капризности и невинности. Оливия пыталась манипулировать.

- Ты стала спать больше меня. Может, проводишь своего альфу на работу? – Коул хотел звучать возмущенно, но вид сонной полуголой омеги растапливал сердце и заставлял сиять глупой улыбкой.

- Ладно, - недовольно пробурчала и добавила, выбираясь из-под одеяла, - у меня совсем нет сил.

- Ты можешь отдыхать весь день. – Небрежно пожимает плечами и старается держаться невозмутимо, когда её голубые глаза начинают изучать его.

Коул был одет, и то, что было на нём, вызвало некое удивление. Дублет с высоким горлом чёрного цвета смотрелся так необычно на альфе. Пуговицы были украшены большими рубинами, манжеты застёгнуты. На ногах кожаные штаны и высокие сапоги. Раньше Коул в своей одежде выглядел повседневно, но теперь предстал таким… Официальным? Оливия накинула на своё голое тело шёлковый синий халат, который совсем недавно подарил Коул. Ручная работа. На спине вышиты несколькими мастерицами блестящая луна и ярчайшие звёзды.

- Вау, - Оливия скрестила руки под грудью и продолжила любоваться. Коул развалился на боку, свесив ноги с кровати: в обуви ведь неприлично.

- Сегодня много официальных приёмов, нужен солидный и порядочный вид. Не привыкай, - посмеивается и встаёт с кровати, чтобы приблизиться к омеге. Только сейчас она замечает, как небрежно собраны его волосы в пучок. Он портил всю картину, - Покажи плечо, я чувствую запах крови.

Пока альфа тянулся к воротнику халата, чтобы оголить предмет разговора, рука Оливия коснулась выпавшей чёрной прядки. Надо что-то делать, иначе с этой небрежностью он и уйдёт.

Когда Коул оголил плечо и снял повязку, взору его предстал след от укуса, который спустя уже пять дней кровоточил и толком не закрывался. Даже серьёзное ранение за это время должно было показать признаки улучшения, но не этот след. Тело Оливии будто бы отказывалось исцеляться, и на помощь приходил Коул. Глаза из чёрного перешли в обжигающий голубой, и он уверенно склонился над раной, в которой разглядывались два ряда его ровных зубов.

- Нет, Коул! – отталкивает его несильно, но всё же голубые глаза тускнеют и возвращают тёплый оттенок, - Ты уже несколько дней зализываешь мою рану. Давай признаем, что это не помогает, а возможно делает всё только хуже.

На самом деле, Оливия чувствовала жуткое неудобство от каждого раза, когда Коул тщательно и осторожно, переключившись на волка, начинал облизывать рану. Так он подключал лечебные свойства слюны, которые могли излечить не только его, но и Истинную пару. Но уже прошло столько дней, а результата так и не было. Рана кровоточила и не затягивалась.

- Должно помочь, я уверен.

- Давай не будем торопиться и оставим в покое мою рану. Со мной ведь всё в порядке? – Несмотря на то, как сильно Оливия пыталась убедить его, Коул мнимо согласился, качнув головой. Вопрос, который мучил его голову, не отпал. Это с вероятностью в сто процентов должно было помочь, так, что пошло не так? – Могу я переделать твою прическу?

- Нет! – альфа замотал головой, пока заклеивал укус обратно повязкой, - ты сделаешь всё слишком аккуратно, и я буду выглядеть слащаво.

- Я сделаю красиво, обещаю.

Отказывать ей было сложно, особенно тогда, когда она научилась неосознанно окрашивать свой запах. Когда злилась, пахло горько: мята давала о себе знать. Когда грустила, гроза сменялась на проливной дождь, который мог спрятать слёзы. Когда смеялась и веселилась, её запахи смешивались и играли новыми яркими красками. А когда капризничала и что-то выпрашивала, как сейчас, земляника становилась сладкой и более дикой. Эта сладость манипулировала его решениями на ура.

- Хорошо, но только быстро. Не хочу опоздать.

- Садись на пол, - указала на место рядом с кроватью, а сама радостно схватила гребень и расчёску со столика.

Возмущенно вздохнув, Коул не стал препираться и спорить: послушно сел на указанное место. Ноги вытянул так, как ему удобно. Аккуратно, даже крайне бережно, Оливия, распустив предыдущую прическу, проводила по блестящим прямым волосам альфы гребнем с крупными зубцами. Колтуны распускались сразу же, только она принималась пальцами их расплетать и это оттого, что волосы были мягкие и довольно послушные. Улыбка не сходила с её лица. Довольная, как сытый кот, Оливия принялась заплетать небольшую тонкую косичку справа от головы. Коул ни о чём не подозревал. Но как только омега принялась собирать пряди с другой стороны, чтобы заплести вторую, симметричную, альфа подал голос:

- Что ты там делаешь?

- Я же обещала красиво!

В итоге получилась поразительно аккуратная прическа. Гладкий пучок с вплетенными двумя косичками по бокам. Незаметные, но придающие некий шарм альфе и так вписывающиеся в его сегодняшнее амплуа.

- Лив, - вновь недовольно выдохнул, когда наконец посмотрел в зеркало, которое она поднесла, - Я похож на девчонку.

- Нет, ты нисколько не поубавил в своей мужественности.

Он взглянул на её лицо, окрасившееся в нечто незнакомое. Глаза откровенно блестели. Щёки порозовели, будто бы девушку бросило в жар. Небольшой беспорядок придавал ей очарование. Коул приподнялся, видя ожидание на её лице, и наклонился, чтобы нежно поцеловать. Сладко. Ласково. Несвойственно ему.

- Я пойду, мне уже пора. – Следующий поцелуй мягко опускается на её лоб, - Не скучай без меня. Отдохни.

Оливия проводила его до двери и ещё несколько секунд смотрела, как он уходит, пока не исчез совсем за домами. Отдыхать и отлёживаться дома она не собиралась. Умылась. Сделала все безотлагательные дела по дому. Переоделась и решительно направилась на рынок. В планах было прикупить продуктов для ужина. Почему-то ей хотелось порадовать Коула чем-то вкусным и необычным. Правда, она пока не придумала, чем, поэтому в список продуктов входило почти всё. На помощь пришла кубышка, которую постоянно пополнял альфа.

Как и в любой будний день, рынок был переполнен ликанами, в основном женщинами. Оливия всегда начинала с тех продуктов, которые были небольшими и не составили бы ей труда в переноске от одной палатки к другой. Петрушку, лук и прочую зелень омега выбирала по запаху, поднося вплотную к носу. Томаты брала по цвету и аромату. Огурцы и баклажаны на ощупь. Вот со специями всегда была беда: приходилось прибегать к помощи продавца.

По какой-то непонятной для Оливии причине ей не было столько тягостно заниматься чем-то обыденным, как это было в её родном Поселении. Там, чтобы кто-то заставил её идти на рынок покупать всякое разное, речи не шло. Ни для Пита, ни для мамы, ни для всеобщего блага! В Пятом всё перевернулось с ногу на голову, и те обыденные вещи, которые вызывали раньше отвращение, потеряли негативный характер. А всё, что нравилось, перестало быть столь привлекательным.

Замешкавшись около прилавка с фруктами, Оливия всерьёз почувствовала странную тягу к персикам, которые раньше не вызывали вообще никакого интереса. Она даже, можно сказать, была к ним равнодушна. Сейчас один только вид корзины со спелыми плодами вызывал в ней странное чувство наваждения, слюнки текли.

- Они очень спелые, осталась последняя корзина, - вмешалась продавщица, которая увидела готовность в глазах омеги прямо сейчас впиться зубами в мягкую плоть фрукта.

- Будьте добры, штук восемь. – Просияла вежливой улыбкой и, пока женщина собирала спелые песики в связку, Оливия бездумно взглянула на большой рынок. Ликаны толкались, протискивались и даже некоторые пускались в спор за продукты.

- И как тебе спится в моей кровати? – сначала Оливия подумала, что урвала кусочек чужого разговора, но затем, обернувшись на вопрос, увидела холодные, даже кровожадные голубые глаза. Они были обращены к ней, они выжидали ответ.

Бриджит, одетая в молочного цвета платье, выглядела неотразимо – с этим сложно было бы поспорить. Длинные золотистые волосы, которые блестели под солнечным светом, уложены аккуратными волнами. У корней небольшой объём. На шее красовалась тоненькая подвеска, а кожа казалась фарфоровой. И как только солнце не выжгло её ещё?

- Это ты мне? – Оливия уточняет на всякий случай, не желая думать, что подобный вопрос адресован ей.

- А ты видишь кого-то другого, кто спит в кровати Коула? – она говорила ядовито, и это ранило. Меньше всего Оливии хотелось быть в гуще ссор и конфликтов, но что-то ей давно подсказывало: Бриджит не из тех, кто будет молчать и повиноваться. И это единственное, что в них было общее, помимо принадлежности к классу омег.

Оливии могла бы промолчать и проигнорировать, затем взять свои персики и удалиться. Таков был нрав омег, такова и была позиция по жизни. Но что-то сегодня ей казалось другим, будто бы сила, несопоставимая омеге, рвалась наружу. И эта сила заставила её говорить твёрдо и даже грубо:

- Послушай, Бриджит, если у тебя есть какие-то вопросы насчёт выбора Коула, обратись к нему. Не надо доставать меня, - и отмахнулась рукой, как от назойливой мухи.

Вручив с лихвой женщине за прилавком монет, девушка забрала персики. Очевидно, что разговор был окончен, но Бриджит поспешила остановить Оливию, быстро обогнув и встав на пути.

- Разве ты не понимаешь, что Коул с тобой, потому что так велит волк из-за вашей связи, но сердцем… - Бриджит театрально выдыхает с паузой и расстановкой, - Сердцем он хочет быть со мной.

- Это он сам тебе сказал? – она не собиралась верить ни единому слову, зная, что та может лишь задеть, даже если придётся врать и приукрашать.

- Нет, ему не нужно произносить то, что мы оба знаем. Оливия, пойми, я знаю, какие омеги ему нравятся. Светлые, невинные и покладистые. Он очарован омежьей нежностью. Но ты, - пренебрежительно оглядывает Оливию, стоящую в тёмно-зелёном платье из бархата, и продолжает, - Ты не такая. При нашей первой встрече и последующей мне показалось, что ты вне типичного омежьего шаблона. Да, это красочно и экзотично, возможно, поэтому Коул всё ещё крутится вокруг тебя, но, к сожалению, мы не герои какой-нибудь романтичной книги. В ней его любимый типаж в виде меня показался бы блеклым на фоне тебя, но, по правде говоря, Коул не изменит себе. До мозга требователен к традициям и прочей ерунде. – Бриджит говорила без остановки, не прерывалась, и вот сейчас перевела дух.

- Если он так сильно любит послушных и покладистых, как же он спутался с тобой? – ни на одно произнесенное слово Оливия не купилась. Ни на жалостливые «искренние» глаза. Загвоздка была в том, что Оливия выросла в мире, где все льстят, лебезят и врут друг другу. Ничто не искренне, лишь небольшая доля. Бриджит источала манерность и лживость, преследуя только свои интересы.

- Ты глупая, маленькая омежка, которая из-за своей тупости будет лить слёзы. Поверь мне на слово, наступит тот день, когда ты так же, как и я, придёшь ему в неугоду, станешь никчёмной скучной игрушкой, тогда-то Коул тебя прогонит. – Лицо Бриджит, одной из самых красивых девушек, которых видела Оливия, скрючило от боли и обиды. Она стала будто бы похожа на зловещую ведьму из детских книжек и даже постарела.

- Боги, - она закатывает в ответ глаза, - ты не задумывалась, что я была лишь официальным предлогом уйти? От такой назойливой, как ты, сбежал бы любой.

Оливия подумала, что ей лишь показалось, что лицо девушки окрашивается в красный. Но она действительно бурела на глазах. Это была последняя капля в слабом терпении Бриджит. Рука сама поднялась в воздух, возвысилась вверх. Не сразу шатенка поняла, к чему близится всё происходящее, но в голове созревала картинка, как ладонь со всей силы впечатывается ей по лицу.

Повисла всеобщая неожиданность, когда рука, продолжив висеть в воздухе, была перехвачена и остановлена. Две пары голубых глаз обратились к тому, кто остановил одну, а вторую спас от возможно жёсткого удара.

Стальной взгляд тёмных глаз, прожигает дыру в одной из омег. И Оливия испытывает воодушевленное приподнятое чувство, радуясь, что взгляд Коула был подарен не ей. Бриджит пыталась снести его, как героиня, будто бы на ей хватит усилий, но она едва не вскрикнула, когда хватка чуть ли не с сопровождающимся хрустом окрепла. Запястье ныло.

- Что ты себе позволяешь? – рычит грозно. Оливия замечает за его спиной недовольно вздыхающего Кайла. Скучающее выражение лица и напущенное нетерпение. Он себе не изменял.

- Ничего, - обиженно вздыхает и косится на темноволосую, которая, казалось, выпрямила гордо спину и задрала нос.

- Давай-ка отойдём. – И Коул тащит девушку в сторону грубо, заставляя её делать неохотные шаги. Ноги запутываются, но держат её.

Оливия следит, как парочка проходит ещё несколько метров так, чтобы, по всей видимости, поговорить наедине, без свидетелей и лишних ушей. Вспомнив о небольшой хитрости, омега пытается как можно быстрее сконцентрироваться и прислушаться к их ещё не начавшемуся разговору. Что он хочет ей сказать? Отчитать? Расспросить, что случилось?

Среди многих разговоров она умудрилась урвать тяжёлый вздох Коула, который означал, что он что-то собирался уже сказать, как вдруг чувствительные уши прервал холодный, бесстрастный голос рядом:

- Ты магнит всех неприятностей мира, - ёжась от оглушения, темноволосая переводит взгляд на младшего брата Коула. Тот, оглядывая прилавок с фруктами, и, сложив руки в карманы штанов, не поднимал глаз, хотя догадывался, что произнесённая фраза вызвала негодование.

- Тебя тут даже не было, - нервно выдыхает, не желая слушать претензии теперь от Кайла. Бриджит до него прекрасно справлялась.

- Поверь, я с тобой общался, - посмеивается, отчего грудь трясётся. Альфа поднимает яблоко и слишком внимательно для фрукта осматривает его, - Достаточно пяти минут, чтобы захотеть тебя побить.

- Кайл, - Оливия чувствует, как усталость берёт верх, сил препираться совершенно нет, в любой другой день она бы сражалась в этой словесной перепалке денно и нощно, но не сегодня. Голова слегка кружилась, в жар бросало, затем знобило, - За что ты так меня ненавидишь?

Прозвучавший вопрос вызвал в нём бурю эмоций, но лицо не искажало ничего. Кайл вернул на место яблоко, быстро зыркнул на продавщицу и только после сделал несколько шагов в сторону омеги. Их взгляды сошлись, но уже не боролись, как раньше.

- Омег на дух не переношу, - пожимает плечами, обозначая эту тему скучной и даже ненужной, но его губы трогает хитрая улыбка.

- Ты хоть что-то в своей жизни признаешь серьёзным? – Оливия удерживается от того, чтобы не закатить глаза, но раздражение трогает её лицо.

- Этот разговор, например. Ничего серьёзнее в моей жизни не было.

- Прошу, избавь меня от этих мучений! – гневно фыркает и разворачивается, чтобы сбежать – это всё, что осталось: он не оставил выбора.

В миг потеряв всю былую смелость и дразнящую уверенность, Кайл пытается перехватить, вцепиться в запястье, но рука совершенно случайно скользит ниже и хватается за кисть.

- Оливия… - нетерпеливо выдыхает, но тут же забывает обо всех мыслях, крутящихся в голове, - Чёрт, да ты горишь!

- Прекрати уже все свои колкости и шуточки, я пойду домой. – Даже решив не дожидаться Коула и потеряв всякий интерес к их личному разговору с Бриджит, девушка мечтает исчезнуть с этого проклятого рынка и оказаться там, где никто не достаёт её глупостями.

- Нет! Я сейчас серьёзно, у тебя жар. – Кайл не даёт ей и шагу сделать, пока рука ложится на лоб, и её обдаёт теплом.

Рядом вырастает Коул вместе с ненавистной Бриджит. Его карие глаза, как и у младшего брата, окрашиваются в неподдельное беспокойство. Отталкивая руку Кайла, Коул ощупывает шею Оливии, лицо и руки. По тому, как хмурится его лице всё сильнее и сильнее, девушка быстро делает вывод: ощущающиеся приливы и озноб действительно взаправду. И она хотела бы почувствовать его заботу, хотела, чтобы он отменил свою работу и провёл время с ней.

- Тебе нужно домой, на кухне есть травы, которые способны сбить температуру. Я вызову лекаря и, на всякий случай, шамана. Кайл, проводи её, - тогда-то Оливия понимает, что он не позаботится о ней, не останется, а уйдёт.

Победная улыбка на губах всё это время молчащей Бриджит говорит одно: «А что ты думала? На что надеялась? Что он будет сидеть с тобой вечно, как нянька?» На то ли, на самом деле, Оливия надеялась? Не попрощавшись, толком ничего не сказав, омега нашла в себе силы просто уйти.

- Оливия… - протянул Коул, когда ощутил неприятную грусть в смене запаха грозы на тоскливый дождь.

Она проигнорировала его, смело идя вперёд, расталкивая надоедливых ликанов, пока Кайл пытался угнаться следом. Только тогда, когда она поняла, что за ней, кроме одного надоедливого альфы, никто не идёт, покинув рынок, девушка замедлила шаг. То, какой необузданный гнев пытался её охватить, заставило задуматься: это наверняка то, чего добивается Бриджит. Встать между ними, разъединить и испортить отношения. Сейчас в выигрыше только она. И если Оливия позволит этому растраченному чувству себя околдовать, то проиграет сопернице.

- У тебя характер ещё хуже, чем у альф. – Вздрагивает от неожиданного колкого замечания Кайла, который поравнялся с ней и, вновь сложив руки в карманы, вышагивал рядом.

Оливия ничего не ответила. Смотрела под ноги и мечтала о кровати. Усталость посреди дня охватила её, будто бы позади было несколько бессонных ночей.

- Огненная омега. Поразительно… - с неким восхищением прошептал и покосился на темноволосую, которая не обращала на него никакого внимания.

- Почему ты защитил меня тогда на площади? – рискнула задать вопрос, который уже не один день всплывал в голове и мучил. Возможно, он снова пустится в оскорбления, скажет, что безмозглую и наивную омежку надо было спасти от смерти, но попытать счастье можно.

- Ты же Истинная Коула, он бы мне не простил безучастное поведение. – Пожимает плечами, а она обращает свои голубые глаза к нему, чтобы увидеть: ложь или правда. И это была неприглядная ложь.

- Он бы и не узнал, что ты был там. Ладно, можешь не говорить, буду думать, что ты обознался и принял меня за омегу, которая дорога твоему сердцу.

- Оливия, ты очень сильно заблуждаешься.

- Что кто-то тебе дорог?

- В том, что у меня есть сердце.

- Прошу, - нетерпеливо стонет, вновь чувствуя привкус сладкой лжи, - твоё тело покрыто шрамами. Ты явно получил их, потому что геройствовал по велению сердца.

- Я был глуп, как ты тогда на площади.

- Я хотела защитить ликана, который был измучен наказаниями, он мог проститься с жизнью.

- И это было милосердно. Думаю, все на площади купились.

Оливия покосилась на него, не понимая, к чему он вёл. Всегда говорит загадками и головоломками, лишая слова подлинной искренности.

Остальная часть дороги до дома прошла в тишине. Оливия была не против, заняла свою голову различными мыслями, пока Кайл обдумывал её слова.

***

За окном уже давно зашло солнце, наступил приятный холодок. Слышно было только беспокойных птиц, которые прыгали с ветки на ветку, а затем перелетали на другое дерево. Поселение ещё бодрствовало, но отголосками: немного по окраинам и больше всего в центре.

Оливия Мартин сидела на кровати, подперев ноги и положив на коленки подбородок. Сквозь жар она всё меньше слышала отголоски разума. Травы, которые настоятельно сказал выпить сначала Коул, затем Кайл, помогли, но снизили температуру не так сильно, а затем перестали действовать. Жар вернулся. Рассудок помутился. Но ко всему прочему её трясло не только от озноба, но и от злости.

Когда Коул не вернулся к тому времени, к которому обычно возвращался, омегу окатило минимальное раздражение. Когда ужин успел остыть, она начала переживать. Когда вернулась температура, а за окном стемнело уже какнесколько часов, она пришла вне себя от ярости. В попытках уснуть, Оливия ворочалась с бока на бок, не в силах выкинуть из головы вопрос: где он пропадает?

Перед глазами стоит ехидное лицо Бриджит, которая явно была бы довольна собой. Мысль, что возможно он с ней, мучит голову. Она пробуждает страх. А в страхе рождается желание убежать и скрыться. Гнать плохие мысли получается с трудом, поэтому Оливия сползает с кровати и на дрожащих ногах выходит за пределы спальни. Кости ломит. Неприятные табуны мурашек друг за другом бегут по телу, высятся по спине вверх и пульсирующей болью отзываются на плече. Укус болел неимоверно.

Ступени лестницы плыли перед глазами, но омега упорно продолжала спускаться. В горле пересохло и раздирало. На помощь пришёл графин с тёплой водой. Оливия бы всё, что угодно отдала за стакан с ледяной водой, но сил идти и набирать из-под крана не было. Осушив один, она поняла, что не хватило, и принялась глотать, но уже не так жадно, как первый.

От нехватки воздуха перед глазами всё сильнее расплывалось. Она вцепилась в столешницу и задышала. В момент, в крошечный и пролетевший быстро, Оливия поняла: стало хуже да так, что, если она не ляжет на кровать или диван, то свалится прямо на пол. Рана пульсировала, отдавая в голову. Наступила минута в тишине, когда она подумала, что смерть избавила бы её от всего.

Перед глазами начало темнеть, но она успела поставить стакан и склонить голову, обреченно согласившись. А дальше кухня превратилась в темноту.

========== Часть 33. Безразличие тьмы ==========

- Коул! – Джулс окликает торопящегося домой альфу. Ему приходится замедлить шаг.

На улице давно за полночь. Луна сегодня раскрылась только наполовину, потому-то не так светло, как в полнолуние.

- Говори, - не поворачиваясь, он просто ждёт, когда Джулс скажет то, ради чего мчался за ним.

- Полин вскоре должна прибыть, чтобы осмотреть Оливию. Думаешь, необходимо её вмешательство?

Они могли бы обратиться к любому другому шаману, который, во-первых, находился бы ближе, а во-вторых, знания Полин были настолько обширными, что вызывать её из-за жара, казалось, нерациональным. Обычно она работала над сложными случаями: проклятья, мучащие, сжирающие болезни, бесплодие и над многим всем другим.

- Мне будет спокойней, если Лив осмотрит именно Полин. Тем более, - задумчиво пробурчал, - я чувствую, что что-то не так. Не могу понять, но уже не первый день меня мучит чувство, что с ней происходит что-то, чего не должно происходить. Волк беспокоится.

- Что же?

Коул покосился на своего бету. Что-то подсказывало ему не говорить об укусе. И это что-то был голос волка.

- Вот опять, - недовольно отзывается, а в тоне сквозит отчаяние, - волк с ума сходит. Это невозможно!

Они подходят к двухэтажному дому Коула. По привычке он прислушивается, хотя знает, что скорее всего Оливия уже спит, не дождавшись. Всё тихо. Но кажется, что неспокойно тихо. Зверь внутри насторожился. Тишина предостерегает. Интуиция отсылает всевозможные сигналы в каждый участок мозга. Джулс что-то говорит, но Коул не слышит. Он быстро открывает калитку и, перепрыгивая через ступеньку, несётся к входной двери.

Джулс, едва поспевая за ним, совершенно не понимает, в чём дело. Когда наконец они заходят в дом, Коул первым делом, поднявшись на несколько ступеней по лестнице, прислушивается чутким слухом, но ничего не улавливает на втором этаже. Тогда-то весь фокус опускается на первый, и до него доносится слабое дыхание. Ноги несут его в сторону гостиной, но в последнюю секунду он меняет направление и входит в кухню. Темнота всё застилала, и при этом отличный слух не подводил. Оливия здесь.

Обойдя кухонный островок, он находит девушку, лежащую на полу.

- Лив!

Только, когда Коул склоняется над омегой, Джулс наконец видит очевидную причину для беспокойства. Оливия лежит на боку, пряди прикрывают её лицо. Убирая волосы в сторону, альфа чувствует дыхание, а, когда рука опускается на щёку, кожу обдаёт неистовым жаром. Она горит.

- Лив? – в голос просачивается беспокойство. Джулс, набрав в стакан воды, подаёт мужчине, - С самого утра с ней что-то было не так. – Коул забирает стакан и, смачивая пальцы, брызгает на лицо. Никакой реакции в ответ.

- На плече пятно? – бета, опустившись на корточки, указывает на ткань сорочки, испачканной в запеченной крови.

Коул знает, что находится под тканью, но не хочет верить в то, что в этом кроется вся проблема. Стягивая ткань ниже, он предоставляет им на обозрение обезображенный укус, из которого сочится чёрная густая кровь. Джулс, словно увидев след проклятья, резко встаёт на ноги и отходит назад.

- Ты пометил её! – как знал, Коул услышал в его голосе страх, смешанное с удивлением.

- А что ты думал? Она – моя Истинная. Метка была вопросом времени. – Даже не поднимая взгляда, Блэйк изучал укус. Он не должен так выглядеть. Не должен кровоточить. Тем более чёрным, - Вместо того, чтобы стоять и глазеть, как придурок, пойди и набери купальню с холодной водой. Надо сбить её температуру.

Джулс ничего не ответил. Альфа требовал – необходимо выполнять. В то время, как послушно бета удалился, Коул приподнял Оливию, чтобы ближе оглядеть укус. Принюхался. Пахло кисло и пряно. Только сейчас его обостренное внимание уловило то, что не улавливало с самого начала: её запах был совершенно блеклым, едва завлекало его. Веки дрожат. Омега быстро перемещает глаза под ними и тяжело дышит. Прослеживается хрип.

- Нет, Оливия. Ты не можешь умереть, не сегодня! Не раньше, чем я.

Коул снимает с себя дублет, который стягивал его движения весь день. Отбрасывает в сторону, оставшись по пояс голым, а затем одним движением поднимает Оливию и несёт на руках в сторону купальни. Джулс, погружённый в свои мысли, стоит в стороне, пока вода под высоким напором погружается в купальню. Он не смотрит ни на альфу, ни на бессознательную омегу, а затем нарушает тишину:

- Я пойду за Полин. Надо поторопить, раз всё так… Нехорошо. – И исчезает за дверьми.

Коул, не дожидаясь, когда купальня полностью наберётся, быстро огибает её и по ступенькам заходит. Оказавшись на третьей, он чувствует, как от холода кожу сначала жжёт, а затем крошечные невидимые иголочки втыкаются миллионами по ногам, поднимаясь выше и выше. Бровью не поведя, он встаёт в середине и на полусогнутых опускает тело девушки. Она не вздрагивает, не реагирует на холод никак. Мертво-бледная кожа становится ещё бледнее. Он старается держать баланс, поэтому, когда его руки начинает неистово колоть, ему приходится поднять девушку над водой. Раз за разом его обеспокоенные глаза оглядывают её, и раз за разом он ничего не видит на умиротворённом лице.

- Оливия, пожалуйста, открой глаза… - потряхивая её слегка, Коул шепчет еле слышно.

Наконец до него доносится стук входной двери, и нос моментально улавливает пряный едкий запах шаманки. Полин здесь. Это приободряет его. Будто бы альфа даже не сомневается в том факте, что Полин поможет. Выходя из воды, Коул старается одновременно удержать омегу в руках и при этом умудриться стянуть полотенце с небольшого столика.

- Что с ней? – знакомый грубый голос сотряс купальню, и женщина тут же пришла на помощь, выхватив полотенце из руки альфы и накинув его на бессознательную девушку. Джулс стоял на пороге, не делая и шага внутрь.

Коул косится на него, и тогда бета исчезает.

- Я пометил её, как ты и говорила. Укус не затягивался… - не успевает он договорить, как внезапно расширившиеся глаза пугают его. Полин редко показывала страх на своём лице, даже удивлённой он никогда её не видел по причине того, что шамана, настолько сильного, как она, сложно удивить. Она повидала многое и многие проблемы разрешила.

- Надо её уложить, чтобы я смогла осмотреть укус. – И большего она не раскрыла. Ни то, что её напугало, ни то, что это может быть.

Выйдя из купальни, альфа чуть ли не врезается в незнакомку. Невысокая девушка с короткой стрижкой. На ней молочного цвета мантия, что означает одно, - она лекарь. А по единственной алой нашивке Коул понимает, что перед ним обычный помощник. Самый низкий ранг, потому-то молода. Она тут же опускает свой овечий взгляд в пол, оттягивая себя от разглядывания голой груди альфы, и отходит в сторону.

- Это моя помощница, Белль. – Объясняется Полин, - У меня было ведение сегодня утром. А ты думал, что я смогла бы так быстро собрать всё самое необходимое?

Поднявшись на второй этаж, Коул заходит в спальню и на расстеленную кровать кладёт Оливию. Мокрая одежда оставляет тёмно-серые следы на простыне. Следом входят Полин, Белль и Джулс. Бету всё время тянуло уйти, но он всё же остаётся, чтобы поддержать альфу, чтобы, в конце концов, знать, что с Оливией всё будет в порядке.

Шаманка, поставив у изножья кровати большую кожаную сумку, из которой вырвались громыхающие звуки склянок и каких-то железок, обошла Коула.

- Покажи метку.

Под чуткими, внимательными карими глазами Полин альфа отодвигает вновь ткань платья, опуская его ближе к локтю. Безобразный укус с сочащейся чёрной кровью нисколько её не пугает. Наоборот. Кажется, что она тут же понимает, что перед ней, и это даёт небольшую надежду Коулу на то, что в скором времени Оливия придёт в себя. Вновь откроет свои красивые голубые глаза, посмотрит обязательно с укором на него, но долго держаться в гневе не сможет, и потому-то даст слабину. Они вернутся в ту жизнь, которая им стала привычной.

Полин возвращается к сумке и вынимает оттуда толстую скрутку трав. Следом достаёт большой коробок спичек. Не проходит и минуты, как она поджигает скрутку, и густой дым поднимается вверх.

- Закройте дверь. – Командует, и Джулс, стоящий ближе всего, без слов делает так, как сказано.

Она начинает окуривать всю зону вокруг кровати, обходя сначала одну сторону, затем - другую, пока вся спальня не заполняется дымом. Коул различает шалфей, полынь и зверобой, но что-то было ещё, незнакомое ему. Внезапно его слух улавливает несколько слов, произнесённые Полин на другом языке, и в мгновение весь повисший дым окрашивается в бордовый.

- Так я и думала. – Её догадка подтвердилась. Она потушила закрутку, после положила на прикроватную тумбочку и начала что-то рыскать в сумке, будто не обращая внимания ни на кого.

- Что с ней? – нетерпеливо вопрошает альфа.

- Белль, ты ведь поняла, что это? – игнорирует вопрос мужчины, бесцеремонно обращаясь к своей помощнице, та молча кивает, - Поищи в моей сумке необходимый сбор. Нам надо сделать отвар и провести обряд.

А затем её прожигающие карие глаза обращаются к Коулу. Она готова ответить на главный вопрос, ради которого все здесь собрались. Белль покидает спальню, уносясь быстро с сумкой в кухню. Джулс, решив последить за ней, тоже тихо удаляется. Ему хотелось узнать не меньше Коула, что не так с Оливией, но что-то не давало ему это сделать. Наверное, дело было в том тоне, когда альфа, отбросив тот факт, что они друзья, сказал: «А что ты думал? Она – моя Истинная». Он не хотел ревновать друга к омеге, презирая это грёбаное, гнилое чувство, но тогда что наполнило его? Грусть, что Коул о ком-то может так сильно заботиться? Печаль от осознания, что теперь в стае второе место будет занимать не он, а она? Джулс гнал все эти мысли.

- Я сделал всё, как ты говорила. – Повторяет альфа вновь, - В ночь растущего серпа я воззвал к волку и пометил её. Это довольно простая инструкция, чтобы всё испортить.

- Ты ничего и не испортил, Коул. – Отрицательно мотает головой и кладёт руку на лоб омеги. Жар снова начал усиливаться. Холодная вода помогла, но ненадолго, - Ваша связь укрепилась из-за метки, это я почувствовала, но её тело отвергает эту связь. На то, видимо, есть свои причины. Она из какого Поселения?

- Четвёртого.

- У неё есть муж?

- Да, - крайне недовольно рычит в ответ.

- По всей видимости, тебе незнакомы традиции Четвёртого. Я тебе расскажу, - Полин ещё раз оглядывает Оливию с некой даже жалостью или с сочувствием, - В Четвёртом все волки, достигшие восемнадцати лет, проходят обряд. Этот обряд подразумевает под собой подбор пары. Опущу все детали и скажу вот, что: Оливия нашла своего будущего мужа, и их ожидала свадебная церемония, которая многим отличается от всех других, которые мне известны. Самое главное то, что в нём создаётся искусственная связь между двумя волками. Понимаешь?

И Коул понял. Понял сразу же, когда она заговорила про свадебную церемонию, и успел мысленно себя проклясть в том, что не подумал об этом раньше.

- Не каждый волк сможет выдержать две полноценные связи. Тем более мы говорим об омеге.

- Скажи, что нужно сделать. Если нужна какая-нибудь заморская или иноземная трава, я хоть сейчас готов отправиться в путь. Жертва нужна? Плоть? Клятва? Я даже голову её мужа могу принести, Полин, просто назови цену.

- Успокойся. Я сварю ей один отвар, который она будет пить, чтобы постепенно её связь с мужем разорвалась. На это могут уйти недели, но зато он не заметит.

- И ей станет лучше? Оливия очнётся?

- Да, сейчас она очень слаба. Думаю, время идёт сильно на убыль. Это ведь с ней не первый день? – догадливо спрашивает и получает от альфы короткий кивок, - Но если мы сегодня начнём, то она с лёгкостью встанет на ноги.

- Что нужно от меня сейчас? – Коул с горечью во взгляде посмотрел на бледную омегу. Её мертвенно-бледный вид вызывал у него тошноту, а у волка ярое беспокойство.

- Сейчас ты ничем не можешь помочь. Я займусь её лечение, а ты отдохни.

Он усмехнулся, давая понять, что на словах всё звучит куда проще, чем в реальности. А реальность такова, что он глаз не сомкнёт, пока не увидит её улыбку, пока не услышит хоть слово с её уст. А до этого он не представлял, как может лечь спать и дрыхнуть себе преспокойно. Взяв из шкафа свежую рубаху, Коул натянул её через голову и покинул спальню, чтобы Полин могла приступить к лечению.

В кухне Белль готовила что-то в кастрюле, от которой неприятное зловоние распространялось на весь дом. Пытаясь укрыться от запаха, альфа вышел на крыльцо. Его встретил свежий прохладный ветер и виноватые глаза беты. Джулс не ушёл. Подпирая собой колонну, он стоял, убрав руки в карманы штанов.

- Я рад, что ей станет лучше, - он не стал скрывать, что слышал каждое слово.

- Я буду рад, когда она очнётся.

Тяжело выдохнув, Коул опустился на ступеньки крыльца и, поставив локти на колени, посмотрел куда-то вдаль.

- Неужели ты готов убить её мужа? Это ведь немыслимо.

Тёмные глаза обратились к другу. В них читался ответ, который Джулс не ожидал узнать. Он садится рядом.

- Она бы не простила тебя. Оливия слишком сердечна, тому доказательство то, как она на площади была готова выстоять наказание за абсолютно чужого ликана. – Сам не зная, зачем, Джулс пытался объяснить очевидное своему альфе.

- Оливия бы обиделась на меня, возможно, возненавидела, но противостоять нашей связи она бы не смогла. – Он вверял уверенность в каждое произнесенное слово. Знакомое неприятное выражение лица Джулса говорило, что он не понимает, - Связь Истинных меняет любое моё решение. Вероника была права. – Коул помнил те истерику и крики в своём кабинете, - Оливия – моя слабость.

- Мне кажется, дело не в связи. – Пожимает плечами.

- В чём же тогда?

- У тебя к ней сильные чувства. Возможно, это даже любовь, - на губах друга притаилась улыбка, которая не ускользнула от Коула.

- Я бы мог в это поверить, если бы эти ощущения появились до обнаружения связи. Потому что до этого я не испытывал к ней ничего, кроме раздражения. – Сухо отвечает.

- Ой, не знаю. Может, тебя отпугивал тот факт, что она замужем?

- Когда меня отпугивал этот факт? – посмеивается в ответ, и становится легче от этой минутной разрядки.

- Думаю, тебе легче всё отрицать, хотя вместо этого ты мог бы признать, что испытываешь к ней высокие чувства. Влюбленность. Любовь. Желание.

- Желание? Ты сейчас прикалываешься? – Коул толкает его в плечо, не желая это больше слушать.

- Желание сделать её своей альфой? Я ведь знаю, зачем метят альфы омег. Да, я бета, и мне должно быть абсолютно до фени, но я знаю, Коул. Если с меткой всё выйдет, то она станет меченной альфой. От природы омега, но награжденная статусом альфы.

- Знаешь ты многое, но догадываешься о малом, - смеётся и хитро смотрит на него искоса.

Ответ немного обескураживает Джулса, и он задумывается, зачем ещё нужно ставить метку. Конечно, он знал поверхностно то, что когда-то урвал случайно из книг. И он догадывается, что Коул большим не поделиться.

- Я боюсь, Джулс. – Альфа застаёт врасплох друга. Такое он произносит впервые. В его жизни было многое. Потеря Анны. Отбор на Верховного альфу. Куча драк и сражений. И при этом боялся он впервые, - В книгах и фолиантах так много написано про те чувства, которые ты испытываешь, когда теряешь Истинную пару. Я даже не справился с тем, чтобы всё прочесть, потому что эти описания вгоняли в ужас и меня, и волка. Это хуже, чем смерть. Я не хочу ничего подобного испытывать в своей жизни. И даже не знаю, что лучше: если я однажды испытаю эту боль от потери Оливии, или же она испытает эту боль от потери меня.

- Никто из вас не испытает эту боль, прекрати. Откуда столько пессимизма?

- Но не можем же мы умереть в один день? – и в этом была правда.

Джулсу нечего было ответить, а Коулу нечего было добавить. Они продолжили сидеть на крыльце. Через дверь уже просочился зловонный запах, но будто бы немного поутих. Заняв себя хоть как-то, альфа начал расщеплять аромат по кусочкам, чтобы вычленить хоть что-то знакомое. Травы. Цветы. Плоть. Но среди прочего было что-то… Он не мог понять, что.

- Ты тоже это чувствуешь? – Джулс заговорил, будто бы поймав его мысли, не успевшие ускользнуть, - Сладкий запах.

- Да… - Коулу казалось, что похоже на какой-то знакомый фрукт. Но пах не так, как физический объект, а будто что-то абстрактное. Это напомнило ему о ликанах и их запахах, - В доме кто-то есть ещё.

Коул первым подрывается на ноги и, громко толкнув дверь, начинает прислушиваться и принюхиваться к дому. Это чей-то запах. И этот кто-то, кому не рады. Не в этот день. Джулс уходит в сторону заднего дворика и купальни, а Коул идёт проверять кухню, кабинет и гостиную. Через пять минут они снова встречаются в коридоре, рядом с лестницей. Кивком альфа спрашивает у Джулса, но тот отрицательно мотает головой. Тогда их взгляды синхронно обращаются к тёмному второму этажу.

Первым идёт Коул. Ступает быстро, но очень тихо. Кроме голосов Белль и Полин из спальни не доносится ни единого другого звука. Стоя посреди малоосвещенного коридора, ни Коул, ни Джулс не могли понять, как тот, чей запах ощутим, может быть невидим глазу. Чувство обоняния одного могло подвести, но не чувства двоих. Сладкий запах был реален, как и они сами.

Несколько минут понадобилось Блэйку, чтобы абстрагироваться от всего окружающего, он сфокусировался только на этом запахе, который будто звал его. Удивительно, он доносился из спальни, где не было никого, кроме трёх ликанш. И всё же он делает шаг внутрь комнаты. Да, нос не врал: здесь был эпицентр – самый яркий источник.

В это время Белль, осторожно набирая немного отвара из металлической чаши ложкой, дула на жидкость, которая рябью дрожала в ответ. Полин стояла напротив, по другую сторону от кровати и Оливии. Что-то в её взгляде было не так. Сомнения. Непонимание. Резко всё сменилось на что-то противоположное. Как по щелчку. Уверенность. Осознание. Полин успела разгадать загадку, которая была в головах у каждого, хотя, наверное, за исключением Белль. Та, присев рядом с безжизненной омегой, медленно, чтобы не пролить и капли, подносила к губам ложку.

- Нет! – Полин делает большой и уверенный рывок вперёд, а рукой отпихивает ложку ото рта Оливии. Она падает на пол и несколько раз стучит. Три пары глаз устремляются на шаманку в поисках ответов, - Ей нельзя это пить.

Кровожадный взгляд Коула устремляется на Белль. Неужели она что-то напутала с отваром или подмешала яд? Делая несколько угрожающих шагов, альфа в действительности задумывается: как он мог довериться так просто незнакомой девчонке.

- Коул, - предостерегающе произносит Полин, пока девушка-лекарь боязливо пятится назад, - Оливия не может это выпить не потому, что какие-то проблемы с отваром. Проблема в том, что его нельзя пить беременным.

Его оглушает произнесённое, и он, всё ещё не сводя глаз с Белль, осмысливает услышанное. Всё сходится. Запах есть, а ликана нет. Сладкий аромат исходит от ещё неродившегося волчонка.

- Это значит, что отвар не поможет. Я бессильна.

========== Часть 34. Феномен лжи ==========

В комнате царило мёртвое, холодное молчание. Все смотрели на Коула, ожидая, что он скажет. И только одна Полин смотрела с неким сожалением. В то, что это конец для Оливии, Коул не собирался верить. Ему даже мысль была чужда, не то, что осознание.

- Оставьте нас одних, - альфа, не отрывая взгляда от шаманки, ожидал, когда Белль и Джулс покинут спальню.

У них не было выбора, поэтому из комнаты сначала вышел бета, а следом на цыпочках, всё ещё не отойдя от пронизывающего взгляда альфы, прошмыгнула лекарь. Некоторое время после того, как дверь захлопнулась, Коул оглядывал с тревогой и горечью свою Истинную. Затем его глаза опустились на плоский живот, обтянутый мокрой тканью сорочки.

- Ты сказала, что для того, чтобы Оливия забеременела, я должен её пометить, а теперь ты говоришь, что эта метка её убьёт? – Его нервы окончательно сдают, и Блэйк обхватывает шаманку за плечи, а затем грубо встряхивает, - Полин! Приди в себя! Ты должна всё исправить.

В её глубоких глазах читается абсолютное незнание.

- Не надо сваливать на меня то, что ты укрыл факт её замужества с такой сложной свадебной церемонией, - отрицательно мотает головой, не желая принимать ту вину, которую он с лёгкостью сгружает на неё, - Я не стала говорить при них, но есть несколько способов, правда, они рискованные, Коул.

- Насколько рискованные? – отпускает её плечи, немного отталкивая от себя.

- Сейчас на Оливии три связи: одна с тобой, другая с мужем, а третья, самая слабая, с ребёнком. Если мы дадим ей отвар, то вероятней разорвётся с ребёнком, как самая неокрепшая. Что бы я ей ни дала, умрёт ребёнок, мы выиграем время, - Полин видит на его лице абсолютное непринятие того, что она только сказала, - Но есть другой способ: я могу искусственно вмешаться и разъединить ту связь, от которой мы хотим избавиться… - и дальше она не торопится говорить об условиях.

- В чём подвох?

- Нюанс этого обряда в том, что нужен источник, который даст мне достаточно силы его провести. Обычно этим источником служит магическая старинная диковинка, либо место с сильной энергией. Как понимаешь, магической вещи у меня с собой нет, до ближайшего источника день дороги, это время есть у нас, но не у неё, - она кивком головы указывает на тяжело дышащую омегу, - И есть третий вариант, наименее правдоподобный. Я могу взять силу из кого-то. Такой альфа, как ты, будет отличным источником.

Коул глядит в глаза Полин в попытках найти хитрость или ложь, но она слишком опечалена своей неудачей в спасении Оливии.

- Ты не умрёшь, но есть вероятность стать намного слабее. Если я закончу быстро, то ты восстановишь силы за неделю, если нет, то…

- Я понял. – Перебивает её, - Я стану никчёмным альфой, значит, никудышным Верховным.

Его впервые наполненные грустью глаза обращаются к совсем крошечной Оливии Мартин. Может ли волк пойти на такой риск? Потеря силы. Потеря главенства. Потеря всего, к чему они так долго шли? Волк скулит, и от этого голова трещит.

- Ей становится хуже, - шаманка берёт смоченную ткань и стирает небольшую струйку чёрной крови, которая показалась из уголка рта.

- Что нужно делать?

- Нет! – их прерывает вернувшийся Джулс. Он молчал долго, слушая всё в коридоре, - Коул! Это безумие, мы найдём другой способ спасти Оливию.

- Другого способа нет, - утвердительно произносит женщина, доставая знакомый кинжал из ремня на поясе.

- Джулс, - вымотанный альфа садится напротив Полин и протягивает руку. Снова нужна кровь, - Это не подлежит обсуждению.

- Но… - он хочет произнести: «я не хочу терять своего лучшего друга».

- Проследи, чтобы всё было спокойно, вдруг я вырублюсь.

- Ты не будешь в сознании, - поясняет Полин и проводит длинную линию по ладони, разделяя плоть на две части. Алая кровь капает в подставленную чашу. Джулс наблюдает за этим и не верит, что сейчас судьба их стаи, судьба его альфы, судьба их многолетнего плана катится в пропасть, - Я погружу тебя в сон. Если хочешь, могу связать твой разум с разумом Оливии.

Коул не забыл, как однажды побывал в её сознании, встретившись с хаосом и абсолютным отсутствием контроля. Это будет явно сумбурное, малоприятное путешествие, но зато он увидит её.

- Отправь меня в её голову.

Он ложится рядом с омегой, их плечи соприкасаются, и его обдаёт холодом. Оливия больше не горит. Её кровь почти застывает в жилах. Полин в это время переливает немного крови в другую чашу.

- Одну я дам выпить Оливии, чтобы ваши разумы связались, а вторую буду использовать в виде якоря к твоей энергии. Всё очень просто, - поясняет вслух, чувствуя обжигающий взгляд Джулса на своей спине, когда начинает добавлять в первую чашу сухие травы.

Через несколько минут холодный металл чаши касается губ омеги, и шаманка вливает содержимое медленно и постепенно, пока последняя капля крови не попадает в её рот. Это должно дать немного времени – всё, что нужно для проведения обряда. Напевая себе под нос что-то непонятное, Полин переходит к очередному окуриванию спальни. В этот раз использует скрутку других трав.

Монотонный голос, приятное благовоние и полумрак расслабляют Коула. Некая усталость наваливается на него. Его злит всё: то, что Полин оказалась недальновидной, то, что его Истинная оказалось в этой фатальной ситуации, то, что ему приходится совершать поступки с высокой ценой.

- Джулс, - альфа силится оставаться в сознании, обращаясь к другу, - если Полин облажается, если ребенок или Оливия умрут, убей её. – Звучит последняя угроза, а затем наступает полный мрак.

Спустя, кажется, вечность он ощущает солёный запах, холодный ветер больно бьёт в лицо и заставляет пошатнуться. Когда альфа открывает глаза, сразу узнаёт песчаный берег, который нисколько не изменился. Единственное, что действительно изменилось, — это высота волн, которые несутся в сторону суши. И до этого море было неспокойное, но сейчас тут бушует шторм. Отойдя на безопасное расстояние, Коул оглядывается в поисках девушки, но тут мертвенно пусто. Лес стал гуще, ярче и словно сильнее.

- Лив! – кричит, но шум моря его перебивает.

Никто не отзывается, будто бы он попал в пустую голову. Ни волчицы, ни хозяйки. Встреча волны и берега сокрушает это место, и Коул поворачивается на шум. Издалека, когда вода вновь уходит назад, он видит выброшенное тело. По тёмным волосам и фигуре, которую он успел изучить вдоль и поперёк, до него быстро доходит: Оливия. Босые ноги тонут в песке, когда она уже вот, в нескольких метрах. И теперь, кажется, она не дышит.

- Оливия… - произносит тихо, наклоняясь к девушке. Она лежит на боку, лица невидно.

Быстрым движением руки Коул разворачивает её на спину, и спустя несколько секунд тело девушки сокрушается в кашле. С воздухом выходит вода, которая почти попала в лёгкие, но остановилась в горле. На берег её выбило вовремя. Оливия содрогалась в мучающем кашле, тело потянулось вперёд, и она едва не стукнулась об альфу. Вместо этого она угодила в его объятья.

Он прикрыл глаза. Желание увидеть её было удовлетворено, но не окончательно. Как только Полин со всем разберётся, и он откроет глаза в настоящей реальности, чтобы вновь вот так её обнять, всё встанет на свои места.

- Коул? – пряча лицо в его груди, Оливия не совсем понимает, что происходит, - Как ты оказался в моей голове?

Он ничего не отвечал, продолжая прижимать её к себе. Они раскачивались, пока вода, успокоившись, накрывала их ноги, а затем снова уходила назад. Найдя в себе силы, девушка оттолкнулась от груди и подняла свои голубые глаза на альфу. Тревога мелькала на его лице.

- Я помню… - капаясь в воспоминаниях, Оливия с трудом могла поймать момент, который отмечен, как «последний». И всё же что-то медленно всплывало, - Ты не вернулся домой, а я тебя ждала. Долго ждала, и наступила ночь. Затем наступила темнота - я упала в обморок. – Возмущение в её взгляде утроилось, - Ты был с Бриджит, да?

Тревога на его лице ожидаемо смешалась с виной. И это ранило Оливию. Толкнув его в грудь сильнее, она быстро оказалась вне оков его объятий. Коул немного замешкался, и это не осталось незамеченным. На подкашивающихся ногах омега встала и сделала несколько шагов назад, нарастив расстояние между ними.

- Значит, она была права. – Грустные голубые глаза опустились на песок. Ей достаточно было парочки секунд, чтобы почувствовать себя маленькой, наивной неумёхой. Конечно! Куда ей до такой красавицы, как Бриджит, - Прочь из моей головы, Коул! Верни меня в реальность!

Он протягивает руку навстречу, но она замертво падает обратно, когда на её лице появляется незнакомая эмоция. Отвращение. Презрение.

- Полин занимается этим, - с прохладой в голосе отвечает, - поэтому, как бы ты хотела или нет, мы застряли здесь вместе на какое-то время.

Складывая кусочки картины воедино, Оливия чувствовала, что чего-то не хватает. Преследуя мысль по логической цепочке, она заговорила вслух:

- Я упала в обморок, но у меня был обычный жар. А ты привлёк Полин, шаманку, которая явно не занимается обычным врачеванием. И пока она там… - пауза подсказала ему, что она на правильном пути в своих догадках, - ты пришёл сюда. Но зачем? Чтобы вмешаться? Нет, - мотает головой и интуитивно делает ещё один шаг назад, - Ты здесь, чтобы успокоить меня, а это значит только одно. Коул, насколько всё плохо?

Ей стало страшно. За несколько секунд она ещё раз прошлась по своей логической цепочки, и не нашла объяснения лучше. Коулу было больно смотреть на её стенания, поэтому несколько шагов навстречу, сокративших расстояние между ними, и тёплые объятья могли попробовать решить все проблемы. Но он был реалистом до костей и в голове прокручивал все варианты развития диалога.

- Лив, - его голос – успокаивающий, убаюкивающий шёпот. Тёплая рука поглаживает её голову, легко скользя по волнистым влажным волосам, - не переживай.

- Что со мной?

Она вновь обращает свои голубые глаза к его обеспокоенным тёмным. Тёплые объятья не помогли.

- Всё началось с незаживающего укуса. Мне стоило сказать тебе раньше. Он не просто глупость или ошибка, совершенная в порыве страсти, он больше связан с тем фактом, что мы Истинные. Подобным образом альфа метит омегу. Ты что-нибудь слышала про метки? – одни только наивные глазки дают ему слабый ответ, о котором, на самом деле, он догадывался.

- Ты же знаешь, что любая тема, касающаяся Истинных, для меня, тёмный лес.

- И как я мог об этом забыть? – задаёт вопрос, уплывающий в воздух без конечного адресата, - Метка, в нашем случае, - это скрепление связи. Для Истинных она даёт некоторые плюсы.

- Какие?

- Например, я мог чувствовать тебя на расстоянии, знать твоё состояние. Если тебе плохо или хорошо, или одиноко. Любое чувство передастся мне от твоего волка.

- А я тоже тебя могу чувствовать?

- Могла бы, но я в более тесном контакте со своим волком, и возможно ты не сможешь чувствовать меня в любой момент, когда тебе захочется.

Почувствовав некую несправедливость и односторонность поставленной метки, Оливия насупилась.

- Что же пошло не так? – она помнила, что её метка не заживала, не затягивалась должным образом, а в крайний день больно пульсировала, что привело к жару и обмороку.

- Я напортачил. – Он звучал крайне виновато, - Я не подумал о твоём муже.

- Пит? Что с ним? – та тревога, которая мелодично прозвучала в её тонком голосе, чуть ли не выбила почву из-под ног альфы.

- С твоим драгоценным мужем ничего не произошло, пока что.

Оливия скинула его руки с себя и, будто получив пощёчину, отошла снова назад.

- Коул, не вмешивай его. Если я когда-то подниму с ним тему нашей с тобой связи, то точно без тебя. – Отчеканила с чрезмерной уверенностью, а затем поспешила добавить, - Пусть в твоих глазах всё выглядит крайне правильно и логично, но, уверена, в его это будет похоже на предательство. Я не хочу с ним подобным образом обходиться.

- Как приятно, что ты такая сердобольная, - закатывает глаза и пропускает сквозь пальцы чёрные волосы. Это выдаёт его нетерпеливость, - Не переживай, в очень скором времени ваша с ним связь, созданная на свадебной церемонии, разорвётся, потому что твоё слабое тело не в силах выдержать несколько связей сразу.

- О чём ты?

Раздражённый, даже взбешенный от осознания, что Оливия в действительности может любить своего мужа, Коул не хотел быть милосердным по отношению к ней. Правильно, казалось, рубить с плеча и думать после.

- Сейчас ты связана с ним, со мной и с нашим ребёнком.

Её рот приоткрылся, но оттуда не вылетело ничего: ни слова, ни вздоха, ни выдоха. Она не занималась осознанием и смирением с тем, что произнёс альфа. Она занялась прощанием со своим стойким терпением.

- Нет… - отрицательно замотала головой, ноги подкосились, и она упала на влажный песок. Чёрное платье на ней всколыхнулось и плотной ватой легло, как обруч, вокруг.

- Или может мне стоило дать тебе выбор, с кем ты хочешь сохранить связь, а? – Коул разозлился, потому что нервы сдавали от всей сложившейся, из-за усталости, из-за её грубого беспокойства о муже, которого, как казалось Коулу, надо оставить в прошлом, - Я даже боюсь спрашивать, кого ты выберешь.

Она оскорбленно подняла на него глаза и испепелила, как когда-то испепеляла в лесу при каждом удобном случае, только он начинал грубить.

- Как жестоко! – шипит злым языком, - Да, жестоко, ведь ты знал, как я не хотела быть инкубатором для детей, как не хотела быть привязанной к дому в виде хозяйки. И всё же ты поступил так, как поступал каждый всю мою жизнь.

- Это всё равно, рано или поздно, но произошло бы. Мы ведь столько занимались сексом, Лив.

Голубые глаза были на мокром месте. Её сердце гулко стучало в груди. Морской бриз, трепавший её волосы, больше её не волновал. В животе образовалась пустота размером с пропасть, и это вызывало тошноту. Сейчас она поняла, что брошенный взгляд на его лицо больше не в силах её успокоить. Казалось, Коул выбрал другую сторону, перешёл в команду противником, с которыми она когда-то боролась. Он будто бы предал её, растоптав те ценности и желания, которые теплились в груди.

- Убирайся из моей головы, - с яростью в голосе шепчет и опускает глаза на скрещенные пальцы.

- Увы, тебе придётся терпеть меня, пока Полин не завершит обряд, а затем ты будешь терпеть меня всю свою жизнь. Так что пора начинать сейчас.

Оливия не могла понять, слушая каждое его слово, пропитанное ненавистью, как он всего за несколько часов, проведённых с Бриджит, смог обесценить тот труд и вклад, который они сделали за последний месяц. Ведь испытав к нему такие чувства, которые она никогда ни к кому не испытывала, Оливия всё чётче понимала: они не взаимны. Коул печётся о связи, об идеальных детях, но ничего бы из этого не поменялось, если бы на месте Истинной омеги стояла любая другая.

- Я думала, мы хотели одного и того же, Коул… - она поднимает глаза, наполненные ещё непролитыми слезами, и встречается с его обыденным холодным взглядом. И этот взгляд успел надоесть. Хоть бы раз он показал, что искренне чувствует, - А на деле оказалось, что ты, говоря о других правилах своего Поселения, о свободах о нравах, просто лгал мне.

- Это не так. – Отрезает грубо и неаккуратно.

- Как тогда? Что в моих словах не так?

- Да, я хотел ребёнка, хочу и сейчас, но суть не в том, что я хочу запереть в доме, привязать к себе. Ты можешь получить больше свободы.

- Правда? Я могу получить на час больше прогулок в неделю? Я могу выбрать себе надзирателя на каждую вылазку из дома? Я могу без твоего разрешения и сопровождения выйти за ворота? – язвительно шипела в ответ.

- Это сложно, пока что.

- Нет, Коул. Это называется отсутствием свободы. – Встав с песка, омега отряхивает платье, но помогает это незначительно. Песок мелких фракций прилип к влажной ткани.

Оливия не желала продолжать этот бессмысленный разговор. Развернувшись, она направилась в сторону леса, прислушиваясь, идёт ли он за ней следом. Но он не шёл. Остался стоять на месте. Закованные вдвоём в одной голове, они не хотели друг друга видеть. Гневно топая в попытках исчезнуть, омега пыталась осознать тот факт, что ей придётся стать мамой. И к этому она была не готова. Новость, как удар, повалила её. Она не знала, как смириться теперь с этим фактом, и тем более не знала, как простить Коула. Должна ли она прощать.

Горькая мысль проскальзывает в голове: Пит никогда бы так не поступил с ней, он и не поступал. Год брака прошёл без принуждения к постели, без дотошных разговоров об обязанностях и традициях. Пит уважал её личное пространство, а Коул разорвал все границы и сделал так, как хотел. Поэтому-то Оливия ненавидела альф – за их безнаказанность.

Она села на большой камень. Шершавый и холодный. Взгляд устремила вдаль, стараясь не обращать внимания на Коула. Пусть делает, что хочет. А что он будет делать, когда Полин закончит с обрядом? После столь грубых слов, он ведь всё ещё может её запереть? Оливия съёжилась от этих мыслей.

Ещё ни разу до этого она не мечтала так сильно оказаться дома, рассказать всё маме, просить совета и отречься от своих самостоятельных прав на жизнь, которые сулили всё большей ответственностью. Но она была вдали от дома, совершенно одна, и никто в Четвёртом не знал о её местонахождении. Родители наверняка уже бросили поиски и приняли тяжёлый факт, что дочь пропала без вести. Её сердце сжалось, и через несколько секунд по всему берегу раздался неприятный тоскливый вой. Волчица чувствовала переживания. И это было невыносимо. Оливия прикрыла руками уши и попыталась отвлечься, но волчица с новой силой завыла, заставив зажмуриться сильнее.

- Хей, - она почувствовала тёплые большие руки на своих плечах, - Лив, не переживай. Мы справимся, - Коул начал растирать её руки, которые она прижала к себе.

- Мне больно, - простонала в ответ, когда волной её охватило чувство, что тело пытается что-то разорвать, - Это Полин?

Их взгляды сошлись в тягучем контакте, и сейчас она видела в его чёрных очах переживание, заботу и искреннюю нежность.

- Да, я чувствую её вмешательство. – Качает головой, - Не переживай, Лив, пока я здесь, с тобой всё будет в порядке.

«Из-за того, что ты здесь, уже всё не в порядке», - недовольно фыркает про себя. Тот факт, что она не видит сейчас безразличия в его глазах, должен её приободрить, но этого не происходит. Кажется, уже слишком поздно. И всё же она позволяет его рукам обхватывать себя, позволяет поглаживать плечи с нежностью. Сквозь боль Оливия задаётся вопросом: как Коул может быть одновременно и холодным, как ледник, и трепетным, как любящий, преданный муж. Будто в нём несколько личностей, или две, но точно не одна. И сейчас она вспоминает об их крепкой связи с волком. Коул всегда говорил, что ощущает всё, что думает и чувствует его вторая ипостась. Так может связь влияет только на волка? Может это волк заставляет Коула быть таким заботливым, нежным, осторожным и беспокоящимся? Но тогда это значит, что сам Коул остаётся холодным, безучастным и пренебрежительным к ней. Теперь душевная боль смешивается с той, которую приносит Полин.

- Уйди, Коул. – Просит и одним движением сбрасывает его руки со своих плеч.

- Нет, я тут… - его голос заметно прерывается, когда тело начинает немного колоть.

Ничего подобного Коул никогда в своей жизни не ощущал. Холодок и мурашки пробегают по телу сначала один раз, затем повторяются, и он делает один шаг назад, наращивая расстояние между ними. Что-то щекочет его нос, и он рефлекторно подносит руку. Оливия поднимает свои открывающиеся глаза на альфу и шепчет:

- Мне стало лучше, - и замолкает, когда видит кровь на его пальцах. Из двух ноздрей скатываются две тёмно-красные капли. Медленно, - Коул?

В её голосе сквозил страх. Ведь ей стало легче, а ему стало хуже. Что-то было не так.

- Что с тобой? У тебя кровь, - она видит, как он ни в чём не бывало пытается стереть следы над губой, и при этом глаз не поднимает, - Коул, не молчи.

- Полин нужен был источник силы. Что мне ещё оставалось делать? – на руках остаются следы, пока из носа продолжает течь. Кровь не собирается останавливаться.

Оливия проглатывает сначала первый поток негодования внутри, затем второй, пытаясь вернуть самообладание, которое ускользало очень быстро, а после подошла и тихо произнесла:

class="book">- Запрокинь голову, - она положила мягко руку на его затылок. Бархатное прикосновение волос к ладони вызвало тучу мурашек по спине.

Коул, к счастью, послушался беспрекословно. Он слышал, как треснула ткань, и уже через несколько секунд Оливия приложила к его носу влажный кусок своего платья. Она продолжила держать, аккуратно при этом стирая ещё не засохшую, растёкшуюся кровь над губой.

- Ты снова сам создал проблему, чтобы показать себя героем. – Пробурчала недовольно, пока глазами изучала его красивый мужской профиль. Коул не часто моргал, отчего она могла разглядеть его длинные ресницы, которые чёрной каймой обхватывали тёмную радужку глаз.

- Не преувеличивай. – Недовольно отрезает.

- А как ты это ещё назовёшь, а? – едко хмыкает, - Ты сначала спланировал коварный план с театральным, фальшивым похищением, а затем спас меня, как настоящий герой. Появился в лесу и играл роль, как Джулс отыгрывал свою у кареты. Сейчас ты создал эту связь, делая проблему из Пита, которую вновь, как герой, решаешь. Делаешь из себя источник энергии для Полин, иначе я умру. Так вот, Коул, послушай, ты не протагонист, а антагонист в моей истории.

Её слова жалили больно.

- Я поступал так, потому что знал наперёд твоё неодобрение. – Его глаза становятся вновь ледяными, всё тело напрягается. Оливия тяжело выдыхает, не в силах терпеть эти перемены в настроении.

- Не говори за меня, Коул. Ты поступил так со мной, потому что так было удобнее всего для тебя.

- Хорошо, Оливия. Раз ты так хочешь говорить о своих чувствах и действиях, ответь на вопрос. Если бы я сказал тебе о нашей связи, ты бы поехала со мной добровольно в Пятое? Только хорошо подумай, вспомни своё негативное отношение к ликанам из Пятого, вспомни, какой боязливой была, вспомни, как хотела пасть перед гнётом всех традиций Четвёртого.

Альфа опустил голову, чтобы взглянуть на её лицо. На нём было много эмоций, но самые яркие – смятение и страх. И это говорило многом. Она молчала.

- Так, я и думал. Даже если я антагонист в твоей истории, при этом я всё ещё могу быть спасителем.

- Не льсти себе, не будь напыщенным альфой. Я таких терпеть не могу, - закатывает глаза и скрещивает руки под грудью.

- Тогда отвечу тебе честно. Я нисколько не жалею о своих поступках, потому что в конце концов, ты в Пятом, со мной, связана и помечена мной.

- Тогда лучше тебе запереть меня в своём подвале, ведь… - из уст чуть ли не выскользнуло: «ведь я хочу либо быть в твоём сердце, либо не быть с тобой вовсе». Оливия прикусила язык, не дав слишком чувственному заявлению сорваться вслух, - Потому что я не останусь в Пятом.

- Оливия, ты можешь попытаться сбежать, я даже оценю попытку, но боюсь, ни на одном посту тебя не пропустят. – На его лицо мелькает хитрая, злая улыбка, - Мне не нужно запирать тебя в подвале, даже в доме, достаточно запереть в Поселении, где каждый второй мой друг. Никто не станет способствовать твоему побегу.

Вся его уверенность разбивала её защиту, и она еле сдерживала свои слёзы. Сердце от злости бешено стучало. Она боялась, что его слова окажутся правдой. У Верховного альфы руки явно длинные, если надо, он сможет проконтролировать сколько раз она поправила волосы, сколько раз выглянуло в окно, с кем говорила, с кем переглядывалась.

- Убирайся из моей головы, Коул.

Её взгляд сменяется на тот, в котором полно ненависти. Больше никто не говорит и слова, хоть мыслей в голове полно. Чувства взяли верх над разумом.

========== Часть 35. Бордовый шрам ==========

Оливия скучающе смотрела на тёмно-красное небо над головой. Своим кровавым оттенком оно могло устрашать, но после всего уже пережитого омега думала, будто ничего не вгонит её в ужас. Спустя некоторое время заключения в одной голове вместе с Коулом Полин всё же справилась с поставленной задачей. Связь с ребёнком не была нарушена, с альфой тоже не пострадала, но что-то по ощущениям изменилось. Появилась опустошенность, которая имела перманентный характер. Это повлияло на Оливию, как на личность, и это, очевидно, повлияло на её отношения с Коулом.

Прошла уже неделя с того дня, как они очнулись, и за это время они почти не говорили. Разговор лишь иногда касался самочувствия Оливии, и её это раздражало каждый раз. Они ужинали молча, ложились спать молча, и совершенно не проводили время вместе. Это одновременно терзало омегу и злило. Каждую минуту она была в разных крайностях своих чувств. Может, так стала сказываться беременность, а может она тут была не причём.

Иногда она тайком поглядывала на него, когда Коул был либо чем-то занят, либо просто не мог заметить пристального внимания к своей персоне. Она гадала на его лице, какими мыслями озадачена эта тёмная голова. И если их там полно, то нашлась ли хоть одна о ней? Оливия хотела, чтобы он думал, чтобы сожалел, и чтобы это к чему-то привело. Но всю неделю он проходил отстранённый, молчаливый и ужасно занятой. Возвращался поздно, быстро проглатывал свою порцию ужина и шёл спать. Всем своим видом он успел заставить её пожалеть о каждом сказанном тогда, в её голове, слове, затем снова возыметь уверенность, что сказанное было правильным. И так вертелось по кругу.

Наконец среди череды похожих друг на друга дней наступило важное событие в стае Коула. Джулс и Эмма женились. Сама церемония состоялась в лесу, где находились только Джулс и Эмма, также шаман, и они специально пригласили Коула, как альфу их стаи. Все остальные были отправлены в их дом на торжество.

Оливия выбрала из всех своих новых роскошных платьев то, которое, наверное, лучше всего отражало проекцию её внутреннего состояния на данный момент. У него нет как таковых рукавов. Оборка была сшита из пышной ткани, воздушным слоем обхватывала и прикрывала одновременно грудь. Приталенное плотно, но к низу струящееся пышной юбкой. Снизу объёмной оборки можно было разглядеть пришитые, переливающиеся камешки.

Под огнями больших лампадок на заднем дворе дома Оливия выглядела и роскошно, и одиноко. Среди гостей она знала Веронику, которая не подходила к ней даже близко, Томаса, который её сюда привёл, и стражника Пола, с ним они перебросились парочкой официальных фраз.

Оливия держала в руках бокал, наполненный виноградным нектаром, вслушивалась в живую музыку приглашённых артистов и постоянно возвращала свой взгляд на дверь. По непонятной причине она всё же ждала появление Коула. Но его всё не было. Она прошла вокруг столов с едой, но почти ничего, кроме вкусных персиков, не лезло в рот.

Вокруг все загалдели и радостно начали приветствовать появившихся молодожёнов. Эмма была одета в красное чудесное платье. Было непривычно видеть её в чём-то таком женственном, когда обычно на ней всегда были штаны да рубашка. Но не сегодня, не в этот важный для неё день. Даже Джулс выглядел более собранным и, что ли, ухоженным. Бороду привёл в порядок, подстриг и уложил. На нём была чёрная рубашка, строгий жакет и обычные штаны. Зато на шее висела серебряная цепь, а на большом пальце правой руки красовался перстень.

Их тут же облепили со всех сторон, пока голубые глаза омеги оглядывали тех, кто заходил следом за молодожёнами, но среди них не было альфы. Укол ревности будто бы пришёлся в самое сердце. Почему-то ей вспомнилась Бриджит. Оливия так и не выяснила, чем он занимался с ней, когда пришёл домой в тот вечер слишком поздно. При этом альфа даже не пытался отрицать, что был именно с ней, не прибегал ко лжи, он просто ничего не говорил. Это было сродни пытки.

Когда наконец толпа поредела вокруг двух бет, Оливия протиснулась между двумя незнакомцами и встала перед Эммой и Джулсом.

- Поздравляю, - хоть в голосе не было столь громкой радости, омега искренне расплылась в улыбке и протянула руки сначала к Эмме.

- Спасибо, Оливия, - ответила бета и крепко обняла в ответ на поздравления.

Джулс смотрел как-то строго и немного неодобрительно, ведь он стал вновь хранителем секрета Коула. Никто в стае не догадывался, что теперь перед ними вторая альфа стаи и что теперь она ждёт ребёнка. Сам Коул на все вопросы своего друга отвечал, что не было подходящего момента. Когда объятья девушек разорвались, голубые сапфиры осторожно обратились к бородачу. Да, она видела на дне его бесстрастных глаз недоверие и упрёк. Но это не ранило так сильно, как то, что с ней творил Коул претензионным молчанием.

- Спасибо, – элегантно сделал вид, что всё между ними в порядке, натянув фальшивую улыбку.

- Где Коул? – до последнего она думала, что не станет расспрашивать об альфе, но всё же вопрос предательски слетел с её языка.

- Должен быть здесь, - неуверенно ответила Эмма и оглянулась на дверь. Но Оливия знала, что хоть каждый куст обыщи во дворе, Коула тут явно нет. Его бы она учуяла моментально, - Ты не знаешь? – спрашивает у Джулса.

- Может появились срочные дела? – пожимает неохотно плечами. Да, конечно, омега знает, что, даже если Джулс в курсе, он не выдаст своего друга.

- Может, - также безразлично отвечает, - ещё раз вас поздравляю! Надеюсь, этот брак принесёт вам много счастья и много детей! – как учили родители, Оливия была вежлива до корней волос.

- Ой, о детях мы пока не задумывались, - отмахивается Эмма.

- Ну, я так поняла, мнения девушек в этом вопросе никто не спрашивает, - голубые глаза ядовито, даже убийственно впиваются в Джулса, пока улыбка не выдаёт весь гнев. Пусть хранение этого секрета для него будет таким же мучительным, как для Оливии беременность, - Пойду возьму еды, - и она покидает их.

- О чём она? – непонимающе спрашивает Эмма, и это доносится до омеги.

- Понятия не имею, - лжёт в ответ, не спуская глаз со спины удаляющейся омеги, - Это же Оливия, кто её поймёт? – будто знает, что она подслушивает, Джулс колит в ответ.

Нисколько не задетая, в уже более приподнятом настроении Оливия, подойдя к столу с яствами и угощениями, выбирает вновь персики. Только рука тянется к кувшину с виноградным нектаром, как его хватает большая мужская лапа. Голубые глаза нетерпеливо обращаются к рядом стоящему ликану. Розовый шрам, разрывающий бровь, наглая ухмылка, тёмные озорные глаза. Кайл.

- Позволь наполню твой кубок, - галантно произносит. Точно, он ведь тоже был приглашен. На нём белая свободная рубашка, поверх на все пуговицы застёгнут жилет с высоким горлом. Он скроен из золотистой плотной ткани и расшит рисунками в виде летящих птиц и веточек деревьев. Очень празднично и ярко, как раз подходит к торжеству.

- Что-то уже перехотелось, - отводит взгляд в сторону. Удивительно, но оба брата вызывали в ней какие-то негодующие чувства. Коул был холодным, Кайл – жестоким. И всё это по отношению к ней.

- Неужели ты всё ещё дуешься? – ставя обратно графин, Кайл задаёт вопрос.

- Нет, просто заранее избегаю разговора с тобой. Так что, будь добр, найди себе другую жертву, которой испортишь вечер.

- А если я пообещаю, что не буду портить тебе вечер? – Оливия оглядела пустые лица ликанов вокруг и не нашла того, с кем могла бы провести ближайшие несколько часов.

- Обещаешь? – переводит строгий взгляд на альфу.

- Только на один вечер, - хитро улыбается в ответ.

- Договорились.

- Может тогда потанцуем? – он вскинул рукой в сторону небольшой лужайки, где уже кружились в танце Джулс и Эмма, и ещё несколько незнакомцев.

- А ты умеешь? – недоверчиво косится, но всё-таки вкладывает руку в его прохладную ладонь. Он крепко её сжимает и тянет в сторону, где музыка громче, где свет от лампадок ласково отображается на её фарфоровой коже.

- Я много, что умею. – С самодовольным тоном и улыбкой Кайл тянет её за руку и подхватывает в свои объятья. От неожиданности Оливия вбирает в себя воздух, чувствуя, как близко его тело.

Не желая встречаться с тёмными глазами, которые только напомнят о старшем брате, омега оглядывает внимательно рисунки на его жилете. Блестящими нитками синяя птичка перепархивает с одной ветки на другую.

- Где мой брат пропадает? – видя фальшивое, ненужное изучение, Кайл выдёргивает Оливию из своих мыслей. Рука на её талии сжимается, притягивая ближе.

- Поверь, я последняя, у кого нужно об этом спрашивать, – горькая ухмылка появляется на её лице.

- В вашем влюбленном царстве Истинных гром и тучи? – пусть Кайл и не вкладывает особый интерес в голос, но всё же что-то в нём подогревает любопытство к этой теме.

- Нет никакого влюбленного царства. Есть Коул, я и наша тупая связь. – Фыркает и отводит взгляд к двери.

- Тогда почему ты его ждёшь? – ловит девушку на искусном обмане, в который возможно даже поверил бы Коул, но Кайл являлся прирожденным мастером лжи, обмана и коварства. Оливия молчит, опустив взгляд, - У меня было время за тобой понаблюдать, ты с двери глаз не сводишь.

- Жду момента улизнуть, - снова врёт, но так наивно и по-детски.

Кайл не тот, кто будет бороться за правду без особых на то интересов, поэтому он не продолжает развивать щекотливую тему. Они медленно кружатся в танце. Её ослепляющие голубые глаза не часто обращаются к нему, но он ловит взгляд каждый раз.

- Кайл, скажи, у тебя есть друзья? Или те, кому ты доверяешь? – берется за новую попытку завязать разговор, пока медленная музыка заставляет их качаться в такт.

- У меня есть те, с кем можно выпить, но я доверяю лишь себе. Так что я сам себе отличный друг, соратник и… - искусно подбирает каждое слово, подняв задумчиво глаза к кровавому небу.

- Изгой? – помогает ему, ухмыляясь. Тёмный, предупреждающий взгляд опускается на её лицо, - Что? – невинно хлопает длинными ресницами, хотя голубизна её очей сверкает хитростью, - Я ведь не давала обещаний не портить тебе вечер.

- И я могу своё легко нарушить, - крепче сжимает руками её талию, между пальцами проскальзывает сиреневая ткань.

- Так всё же, Кайл, неужели у тебя нет друга? Как же твой брат?

- Мы с ним не друзья, нас связывают только кровные узы. – Как-то холодно отрезает.

- Значит, в вашем обществе явно что-то не так, - Оливия не желает даже упоминать в своей голове, что её отношения с Джудит ничем особо не отличаются от отношений едва знакомых друг другу ликанов. Отстранённые, едва приветливые и лишенные чувств.

- Стая Коула обхаживает тебя со всех сторон. – Бурчит недовольно, будто ловя омегу на льстивом поведении, - Каждый из них только будет рад получить бонус от альфы за то, что стал другом его Истинной. Просто выбери любого.

- В этом-то и суть, - вновь девушка заинтриговывает Кайла своим неординарным расчётливым умом. Она оглядывает поочередно Эмму, Джулса, Веронику и Томаса, а затем выносит вердикт, - Я не могу быть с ними искренней, понимаешь? – их глаза образовали крепкий контакт, - Каждое моё слово может быть передано Коулу, а это не то, что я бы хотела.

- Тогда в Пятом твой друг – это враг моего брата, - ухмыляется, и впервые его улыбка лишена притворства и чего-то плохого, - Властолюбивый Коул, помешанный на контроле, и ты, омега, желающая полной свободы. Если судьба, которая свела вас, существует, то всё явно на потеху.

- Хотела бы и я посмеяться над этим, но…

Оливия отворачивает голову в сторону и с плеча спадают волосы, оголяя ничем неприкрытую кожу. Глаза Кайла весьма вовремя находят шрам. Два ровных ряда зубов. Рука быстро опускает талию, чтобы пальцы, действуя лишь интуитивно, коснулись бархатной кожи.

- Он тебя пометил… - шепчет, и в голосе сквозит удивление. Оливия сжимается, когда находит его глаза, пожирающие метку. Она уже давно перестала болеть, потому-то девушка из головы выбросила наличие этого уродского шрама, - Значит, ты…

- Могу я вернуть свою спутницу? – из неоткуда, казалось бы, рядом вырос Коул.

Оливия моментально позабыла о том, что они обсуждали с Кайлом, выкинула из головы желание видеть Коула на торжестве и съёжилась, когда нашла его требовательные тёмные глаза на себе. Подобие улыбки украшало его лицо, как редкая драгоценность. Потеряв себя, она в мгновение обрела стойкость. Выпрямила спину. Сделала шаг в сторону от Кайла, который всё ещё немного сражённым меткой стоял и не вымолвил слова.

- Кайл? – тёмные холодные глаза обращаются к брату, и тогда Оливия позволяет себе более пристально уловить каждую деталь его образа сегодня.

Обычно собранные в пучок или хвост волосы сейчас рассыпались над плечами, не касаясь их. Поверх знакомой белой рубахи на завязках идеально сидит кожаный жакет. Они подчёркивают его широкие плечи и красивый переход к талии. На ногах сапоги, в которые заправлены штаны. Коул выбирал простоту в одежде, но при этом выглядел слишком идеально. Казалось, ему даже не нужно прикладывать усилий, каждая волчица видит в нём красавца, который на всех смотрит бесстрастно, не выдаёт интереса, не выдаёт ничего.

- Конечно, - младший брат оставляет пару, но Оливия, которая намерена держать безмолвие, разворачивается и тоже удаляется.

- Лив, - протягивает её имя слишком сладко, будто взывая, и его рука ловит её тёплую кисть, - Не откажи мне хотя бы в одном танце, - и ему хотелось добавить: «…а затем можешь продолжить свою молчанку», но вместо этого он добавляет со слабой улыбкой, - Кайлу не отказала, и мне не откажи.

Да, не отказала, но взяла обещание. Какое можно взять обещание с Коула? Одно только его лицо напоминало о всём том, что он успел вытворить. А в танце от лица сложно избавиться. Недовольное ворчание волчицы с очевидной ясностью подталкивало не отказываться. Оливия опустила взгляд к открытой ладони и не хотя вложила свою ручку.

Под нежную музыку Коул галантно провёл её обратно к парочкам, медленно покачивающимся и кружащимся. Его руки легки более требовательно. Оливия чувствовала его горячий торс через ткань платья и боялась отвести взгляд, отвернуть голову, поэтому смотрела прямо в незнакомо тёплые глаза. Любопытно, каковы причины его непривычной теплоты?

- Ты неотразима, - произносит бесконтрольно первый комплимент, поддаваясь сентиментальным чувствам.

Но она не отвечает. Молчит. Смотрит. И о чём-то явно думает.

- Лив, не будь жестока со мной. Давай поговорим. Неделя пролетела очень… Молчаливо.

- Всё, что я хотела тебе сказать, ты уже услышал. Моё мнение не поменялось, чувства тоже. – Отрезает так, что складывается ощущение, будто уже ничто её не переубедит.

- Но мы же не можем просто не замечать друг друга, - утверждает очевидное, и она готова поспорить с этим фактом, - Я скучаю по тебе. – Срывается что-то по истине важное с его уст, - Мы так долго шли к тому, чтобы всё было хорошо, нельзя же так просто от всего отказаться.

«Я скучаю по тебе». Она оглядывала его опасно красивое лицо и не могла ни о чём думать, кроме, как о тёплых губах на своих, кроме его рук, которые и нежно, и требовательно обхватывали её талию. Она должна злиться! Оливия не могла так просто отказаться от тех границ, которые были важны ей.

- Ты столько раз обманул меня, Коул, что я не могу тебе больше верить. По щелчку пальцев ничего не восстановится. – Отрицательно мотает головой. Пусть сердце мечтает упасть в его манящие горячие объятья, но разум всегда был громче. И в этот раз он не выбрал лёгкий путь, - Ты обманул меня в лесу, обманул с растущим серпом, обманул с меткой, с ребенком. Ты разрушил весь фундамент, на котором строилась моя жизнь. И твоё «я скучаю по тебе» не меняет ничего.

- Что ты хочешь? Извинений, может быть? – Коул ищет в её глазах отклик, но она безучастна, - Обещаний? Свободы? Кольцо на пальце? Я могу найти тебе занятие. Могу предложить работу, любую. Просто скажи, что ты хочешь.

- Я хочу домой. – Она шепчет об этом с некой мольбой. И лицо Коула пронизывает болью и недовольством, - Я соскучилась по родителям, по семье. Мне нужно дать им знать, что я в порядке.

Коул останавливается, и разрушает танец, который хоть как-то связывал их. Теперь его руки опускают её такое необходимое хрупкое тело.

- У тебя нет такой опции. – Он произносит то, что обрубает в ней все чувства. Слёзы скапливаются в уголках глаз.

Несколько пар глаз обращаются к ним. Кайл слышит каждое слово. Он не скрывает своего интереса, ведь каждый поворот – это целая драма их отношений. Оливия не проста. Коул не может это принять. Вот она трагедия и драма в одном флаконе.

- Думаешь всё то, что ты мне предлагаешь, может хоть как-то перекрыть то количество обмана, которым ты сам же меня со всех сторон обложил? – усмехается с болью в тонком голосе, - Хочешь переговоры, Блэйк? – она наклоняется ближе и переходит на шёпот, - Ты услышал моё условие. Не хочешь его принимать, значит, никаких переговоров. – Оливия вновь очертила свои границы и перед тем, как покинуть его компанию, добавила, - И сегодня я переезжаю в свою комнату.

- Не без моего согласия, - отрицательно качает головой.

- У тебя нет такой опции.

Оливия откидывает волосы за спину и уходит прочь, оставив альфу одного на лужайке. Его холодные глаза прожигают её затылок, пока руки, которыми он держал свою омеги, теряют всякое тепло.

Оставаться на этом торжестве девушка не собиралась. Поздравила, «повеселилась», поела и выпила – большего она не могла дать. Ей хотелось поскорее вылезти из платья, закрыться в комнате, залезть под одеяло и уснуть. Даже обдумывать и анализировать всё, что происходит в её жизни, она не желала. Теперь ясно было одно – если Коул не пойдёт навстречу, то это только начало заморозков в их отношениях.

Она покидается дворик, входя внутрь дома, где заметнее тихо. Как только дверь прикрывается, она будто оказывается отрезана от того мира. Ноги хотят нести её к стене, к воротам. Ведь всё выглядит так просто. Минуй границу и беги домой. И она усмехается в тишине самой себе, зная, как глупо мыслит.

Дверь позади открывается. И Оливия ставит на то, что за ней поспешил либо Коул, либо Кайл. Даже сложно выбрать, какое из двух зол станет наименьшим. Цокая недовольно, омега разворачивается и встречается с нетерпеливой бетой.

- Вероника? – вопрошает крайне удивленно.

Та ничего не отвечает, а быстро подхватывает её под локоть и быстро тащит к выходу из дома.

- Что ты делаешь? Отпусти! – дёргает рукой, пытаясь освободиться, но хватка у Вероники сильнее, чем у альф. Кайл и Коул стараются не вредить, но Веронике абсолютно плевать, - Не нужно меня сопровождать домой! Я помню дорогу.

Наконец бета опускает её, но только тогда, когда они оказываются на улице. Она буквально выпихивает её, не произнося и слова. Теперь настало время говорить.

- Перестань кричать, - шипит и закатывает глаза, - я не собираюсь тебе сопровождать домой, тем более Коул скорее всего пойдёт следом за тобой, у нас есть несколько минут в запасе.

- В запасе для чего? – непонимающе оглядывает взбудораженное лицо девушки. Её необычайного цвета глаза мечутся, будто она не продумала, что собралась говорить, будто тысяча сомнений мечутся в голове.

- Я слышала ваш разговор с Коулом. – Быстро признаётся в подслушивании, но делает это так, будто сам факт шпионства неважен, как то, что она произносит следующим, - Просто ответь на вопрос. Ты действительно хочешь оказаться в Четвёртом?

Оливия хмурится. Если ответит нет, то соврёт, но если скажет да, то что? Вероника же, итак, слышала каждое её слово.

- Да, только какое тебе дело?

- Я могу тебе с этим помочь.

- Ха, - не стесняясь, Оливия откровенно смеётся над сказанным, - Да брось, ты думаешь, я в это поверю? Бета из стаи Коула будет помогать мне? Это очень плохая проверка с его стороны.

Не желая слушать дальше, девушка, держась одной рукой за перила, спускается по ступенькам вниз. Вероника устремляется следом.

- Коул об этом не знает, и у нас не так много времени, чтобы договориться. – Удивительно, но в голосе Вероники звучало отчаяние. Оно было неприятным и каким-то цепляющимся.

- Вероника, ты меня не обманешь, - в сумерках Оливия внимательно глядела под ноги. Вновь хваткая рука беты остановила ей, не дав сделать и шага, - Что же все за меня сегодня так цепляются? – она закатывает глаза и нетерпеливо обращается к девушке.

- Оливия, я возможно единственная, кто сможет тебе помочь.

- У тебя нет ни одной причины помогать мне, и это очевидный факт.

- Неважны причины. Просто подумай, зачем мне подставлять себя в глазах своего альфы?

- Возможно так Коул проверяет меня. На доверие или на преданность, не знаю я.

- Я клянусь тебе, он тут ни при чём. – Вероника произносит медленно и чётко, в глаза ни намёка на ложь, - Так, ты хочешь выслушать?

- Говори.

- Я могу вывести тебя за пределы Пятого, но мы должны сотрудничать.

- Что ты от меня хочешь? – тяжело вздыхает.

- Ничего, ты выполнишь часть плана по своему собственному спасению.

Оливия прищурила глаза, выискивая в её лице подвох. Как-то всё идеально складывалось. Она говорит Коулу, что попытается сбежать, и вот перед ней ликан из его стаи хочет этому способствовать. Нельзя быть глупой! И она снова оглядывает лицо Вероники. Вдруг это всё-таки правда? И уже в скором времени она может оказаться дома?

- Расскажи мне всё.

Вероника смотрит на закрытые двери.

- Мы рискуем, обсуждая это здесь.

- Тогда мы вообще не будем это обсуждать, - блефует и вновь делает попытку пойти домой, зная, что бета её остановит. Так и происходит.

- Хорошо. План такой: я выведу тебя отсюда через главные ворота своим способом. Но для этого ты должна будешь сделать так, чтобы Коул не последовал за нами. Нужно лишь пару часов, может больше.

- Как?

- Я передам тебе концентрат трав. Ты подмешаешь их Коулу в блюдо на ужин. Лучше всего что-то очень пряное, чтобы перебить запах концентрата. Даже его чуткий нюх не уловит. Он сразу захочет спать, и вырубиться как раз на несколько часов почти мёртвым сном. Я встречу тебе у дома.

- Концентрат? – недоверчиво шепчет. В голубых глазах проскальзывает сомнение, от которого Вероника торопится избавиться.

- Не переживай, я ни за что не наврежу своему альфе. Я даже скорее наврежу тебе или кому-либо ещё, но не Коулу.

Оливия оглядывает свои ладони, не зная, какое решение принять. Это слишком рискованно и слишком опасно. План будто сквозит неточностями и неровностями, но у неё нет выбора. Нет опций. Перед глазами мелькает лицо мамы, по телу пробегают мурашки от мысли, что она окажется в объятьях отца. Она извинится перед Питом. Она может всё исправить, а затем вернуться в Пятое…

- Я согласна.

========== Часть 36. Алый клевер ==========

Большой деревянной лопаткой Оливия помешивала мясное рагу с томатами. Завороженная, как густая консистенция быстро приходила обратно в форму, она не могла думать ни о чём другом, как о том, что их план с Вероникой, может превратиться в полнейший коллапс. С одной стороны, простота плана и его незамысловатость казались явными признаками раннего поражения, а с другой, возможно в этом и есть его сила.

Коул пока не вернулся с работы, поэтому Оливия ещё раз пробежалась по тем частям плана, которые зависели напрямую от неё. Как правильнее всего себя вести? После свадебного торжества они продолжили мало разговаривать, но много друг на друга пялиться. И если она сегодня изменит своё поведение, то это будет подозрительно. Нужно вести себя так, чтобы Коул ничего не смог учуять. И это крайне сложно. В чашечке платье небольшая капсула с концентратом холодила грудь. Предательство – вот, что это. Оливия не могла поверить, что собралась усыпить альфу, а затем сбежать, помня все запреты и предостережения. Руки каждый раз дрожат, как только капсула оказывается в них, и началось это с того момента, как она вытащила её из-под камня во внешнем дворе дома.

Понюхав рагу, омега решила ещё добавить трав, чтобы сделать еду более пряной. Всё, как велела Вероника. Она слышит, что во входной двери ворочается ключ, а затем тихо Коул заходит внутрь. Через несколько волнительных мгновений он появляется на пороге кухни. Вымотанный, видно, что уставший, но всё же его глаза оглядывают кухонный островок, находя источник восхитительного запаха. Миновав калитку, он сразу его уловил. Она делает вид, будто её не особо захватил интерес альфы, и произносит немного отстранённо:

- Тебе положить порцию? – и тут же опускает взгляд на свою пустую тарелку. Что-то в ней кричит о желании, чтобы он отказался ужинать. И она обо всём ещё раз подумает.

- Да, я ужасно голодный. – Коул не отказывается, а это значит, что ей придётся идти до конца.

Оливия молчит и, достав вторую глубокую тарелку, начинает орудовать быстро. Коул садится за стол удачно – прямо к ней спиной. Надо действовать сейчас. Тихо она достаёт из чашечки платья запечатанную капсулу и, чтобы не слышно было звука вскрытия, произносит то, что давно спланировала:

- Побольше или обычную порцию? – за несколько произнесённых слов она вскрывает концентрат и ловко разливает его поверх мяса. В нос действительно ударяет сладко-терпкий запах. Вероника не солгала в этом, и пусть так будет во всём.

- Обычной будет достаточно.

Коул не выглядит так, будто что-то подозревает, наоборот, он унесён куда-то мысленно. И Оливия, подхватив обе порции, подходит к столу и, чётко помня, какая должна достаться ему, кладёт одну перед альфой, вторую с противоположной стороны круглого стола. Его рука тянется к графину, и он разливает сок в два кубка. Голубые глаза цепляются за его лицо в надежде, что он передумает это есть, но мысли – самообман.

Наконец Коул берёт ложку и оглядывает мясо, вверх от которого поднимается пар вместе с запахом прямо к его лицу, его носу. Она сжимается. Боится. И чуть ли не трясется. Коула не так легко обмануть, а уж тем более его волка. Ложка ложится обратно на стол, а тёмные, ничего не выражающие глаза, обращаются к омеге. Раскусил! Конечно, стоило догадаться!

- Лив, я хотел с тобой поговорить сначала.

Его глаза внезапно выражают сожаление, заставляя сжаться её омежье сердце.

- Нет, давай перестанем обсуждать то, что мы обсудили уже миллион раз. – Оливия не вынесет его чувственных речей, зная, что собирается сделать. Это лишний раз надавит на совесть. А она решительно приготовилась довести всё до конца.

- Тогда я просто скажу то, к чему пришёл после нескольких дней рассуждений. – Коул тянет руку через стол к её, сжимающей ножку кубка. Он нежно обхватывает её, вглядываясь в голубые глаза совершенно незнакомо. На дне тёмных очей она читает трепет и знакомится с любовью, - Ты права, я не могу запереть тебя в четырёх стенах, не могу запретить видеться с семьёй. Просто там мои силы и возможности значительно меньше. Поэтому я раздумываю над твоим условием, но не могу сделать всё сразу. И при этом, Лив, я готов дать тебе слово, что мы организуем визит в Четвёртое.

Он обескуражил её, выбил почву из-под ног, поэтому всё, что она могла, это хлопать ресницами и сидеть с открытым ртом. Если Коул готов дать то, о чём она просила, то и смысла в плане больше не было. Но как правильно сказать не есть приготовленное рагу? Это будет слишком очевидно, на поверхности. Он отпускает её руку и, медленно поднимая ложку, черпает немного рагу. Молча омега смотрит, как она отправляется в рот. Коул смотрит в ответ, изучая встревоженные голубые глаза и, пережевав, произносит:

- Очень вкусно, - ещё одними словами разбивает ё сердце. Она натягивает удрученную улыбку. Самой кусок в горло не лез, но пришлось засунуть одну ложку в рот и быстро запить соком. Всё стало таким тошнотворным.

Коул действительно был голоден, потому что половина порции пропадает в его желудке уже через пять минут, и почему-то дальше не торопится, морщась. Протирая рот тканевой салфеткой, он смотрит на красный соус из томатов. Перед глазами немного плывёт.

- Коул? – шепчет правдоподобно удивленно. С беспокойством во взгляде она изучает его лицо. Вдруг Вероника обманула? Вдруг это не снотворное, а яд? Вдруг Коул умрёт?

Омега вскакивает с места и, быстро обойдя стол, встаёт рядом с альфой.

- Усталость навалилась, - прочищает горло и борется с закрывающимися веками. Язык сухой, отчего даже говорить было сложно.

- Пойдём тогда в спальню, - её голос предательски дрожит, он смягчается, потому-то тёмные глаза вопросительно обращаются к ней. Руки, уже не отзывающиеся на призыв мозга, упираются в стол, но ослабевают и сносят на пол тарелку. Та с треском разбивается, а всё содержимое растекается по паркету. Оливия молчит и не обращает внимания на образовавшийся бардак.

Коул позволяет взять себя под руку и, как какого-то пьяницу, повести к лестнице. Ступеньки даются ему с трудом. Подъём на очередную отзывается сильной усталостью во всём теле. Омега толкает дверь в спальню и быстро подводит его к кровати. Мягкие одеяло и подушки встречают тело альфы ласково, маняще, заставляя еле-как открывать глаза.

Оливия не может даже лишний раз взглянуть на него, как совесть мучит, голос разума призывает одуматься, а волчица сердито ворчит внутри. Ей не нравится всё происходящее больше самой Оливии, но она довольно ловко подавляет её голос.

- Полежи тут, а я приберусь в кухне. – Омега в последний раз так быстро бежала в лесу, когда убегала от похитителей. И сейчас ей снова приходилось уноситься.

Чтобы паркет не окрасился в безобразный красный после рагу, омега быстро схватила тряпку, намочила и, опустившись на колени, начала прибирать беспорядок. Встревоженное, немного испуганное лицо стояло перед глазами, пока в голове крутились его слова, наполненные чуткостью. Одновременно он растрогал её, коснулся сердца и дал понять, что готов всё исправить, но было слишком поздно. Снотворное выпито, действие запущено, план развивался своим чередом.

Терзая тряпку туда-сюда, Оливия горько всхлипнула в тишине квартиры. Осознанно предавать того, к кому питаешь чувства, оказалось нелегко. Слёзы большими каплями падали на пол, на руки, словно кислотный дождь. Она громко вскрикнула от боли, которая, как шторм, разверзлась в её груди. Никакие слова «прости», «извини», «мне очень жаль» не исправят, и чувство возмездия горело внутри, как только что оставленное клеймо. Он сам до этого довёл! Своими словами, что запрёт навсегда, своей ложью, которая привела к тотальному недоверию, своими действиями, в конце концов. Всё произошедшее и его вина тоже.

Тряпка была выброшена. Оливия прошла к небольшому шкафу в коридоре и достала оттуда бордовую мантию с капюшоном. Один брошенный взгляд в окно, и она увидела Веронику, поджидающую у калитки и озирающуюся по сторонам. На улице уже темнеет, так что, когда они покинут Пятое, уже будет поздний вечер.

Вытерев тыльной стороной руки влажные от солёных слёз щёки, Оливия поддалась слабости и поднялась в спальню. Коул лежал навзничь, одолённый сном. Грудь его вздымалась размеренно, а лицо было таким по-детски умиротворённым. Она всё же подошла. Аккуратно поправила платье с мантией и присела на край, рядом с ним. Одна минута, не больше.

Голубые глаза изучали его до безумия красивое лицо. Густые прямые брови. Длинные ресницы, под которыми покоились сейчас глаза, всегда строгие, всегда требовательные. Совсем редко они могли обогреться во что-то необычное. Заботу. Трепет. Надежду. Понимание. Любовь? Нет, он не любил её. Он мог испытывать различные чувства, но это была не любовь. Привязанность. Излишняя эмоциональность от обострения связи. Желание. Страсть. Вожделение.

- Я надеюсь, ты однажды меня простишь… - слёзы вновь застилали глаза, и первая сапфировая капля упала на его щёку. Он не дрогнул, - Надеюсь, что сможешь.

Оливия покидает спальню, стараясь больше не смотреть на альфу. Его такой беззащитный вид вызывал лишние переживания. А чтобы сбежать, оставить позади Пятое и выполнить план, необходимо отключить ненужные чувства. Только она миновала калитку, как Вероника сердито произнесла:

- Чего ты так долго копошилась?

«Подумывала, всё отменить» - не был лучшим ответом, поэтому омега, прикусив язык, решила промолчать.

- Действие снотворного продлится около четырёх часов. За это время нам нужно доставить тебя в Четвёртое, а мне вернуться домой, чтобы не вызвать подозрения. Поняла? – мимолётно зыркнула на девушку, вышагивая так быстро, что Оливии приходилось, приподнимая платье, чуть ли не бежать. Она отбросила все мысли, не хотела начинать сожалеть сейчас, и уж тем более она не собиралась саботировать свой побег. Возможно, однажды Коул поймёт её причины, не станет осуждать и простит.

- Стой позади меня и ничего не произноси. Говорить буду я, - оповещает вслух бета, когда они приближаются к главным воротам, через которые когда-то Оливия верхом вместе с альфой заехала. Волчица урчала уже более недовольно, лишая её поддержки. Когда-то она, наоборот, боролась за независимость и свободу, а сейчас, посмотрите на неё, осуждает за то же самое свою хозяйку.

Стражник преградил путь, подняв лампадку к лицу сначала Вероники, а затем холодный свет был брошен на омегу. Как и было велено, она опустила взгляд в пол, пряча глаза под капюшоном.

- Ты проходишь, она – нет. – Как и в прошлый раз, только с Томасом, стража не намеревалась выпускать Истинную Верховного.

- У меня поручение от Господина Блэйка. – Без капли сомнений, уверовавшая свою собственную ложь, Вероника достала из-под своего плаща небольшой свёрток, похожий на свиток, - Можете взглянуть сами.

Свиток оказывается в руках стража, который совершенно не торопится его прочесть. На несколько секунд его строгие глаза задерживаются на омеге, кажущейся подозрительно молчаливой. Но это не его дело, какова её личность, поэтому он одним ловким движением развязывает крошечную верёвочку, а затем, шурша пергаментом, открывает свиток. Карие глаза быстро несутся со строчки на строчку. Это занимает меньше минуты, и затем взгляд подозрительно поднимается к бете.

- Нам не поступало сообщение, что Оливию Мартин можно выпускать.

- Но ты же умеешь читать. Дело срочное, и Коул распорядился так, как считает нужным в данный момент.

Оливия сжалась, понимая, что всё прогорело. Томас тогда звучал куда увереннее, он буквально сжёг словами стражника, и тому не оставалось выбора. Вероника же колебалась и вызывала к себе неверие. Мужчина быстро скрутил свёрток, завязал и развернулся к своему напарнику, который вздымался на башне, внимательно изучая двух девушек. Рука его наготове сжимала лук. Если хоть одно их движение покажется ему подозрительным, он выстрелит. Не убьёт, но ранит. И скорее всего не Истинную своего Верховного.

Голубые глаза всё же метнулись к девушке, которая стояла и не двигалась. Может, она пребывает в шоке или впала в транс? На одном дыхании Оливия бросает взгляд на того стражника, который возвышается над их головами, а затем тянет руку к рядом стоящей бете. Надо действовать, точнее надо знать, как действовать.

- Открывай! – кричит один другому, и второй на башне нехотя вздыхает, а затем исчезает в строении. Слышится треск металла об металл – цепи трутся, когда ворота расходятся по разные стороны. Стражник возвращается к Веронике, чтобы отдать свиток, - Может вам нужно сопровождение? Ночь наступает. Двум девушкам в лесу небезопасно.

- Спасибо, но мы сможем за себя постоять, - бета оголяет пояс, предоставляя вниманию мужчины два больших кинжала.

- Тогда пусть на вашей дороге не встретится никто, нежеланный. – Он кивает, и, когда девушки делают первые шаги навстречу лесу, его глаза ещё раз, но куда внимательнее, изучают омегу. Возможно, сомневается. Возможно, сейчас произойдёт что-то непредсказуемое. Оливия не знает, поэтому молча, стараясь даже не дышать, держится поблизости к Веронике.

Ворота с грохотом закрываются за их спинами. Пока бета спокойна, будто их план едва не превратился в ошибку, расплата за которую высока, Оливия боролась с подступающими приступами паники. Дыхание было тяжёлым и учащённым. Сердце сбивалось с ритма, иногда делая лишний удар, а иногда замолкая вовсе. Она не чувствовала ног, которые стремительно её несли вслед за бетой. Глаза Вероники окрасились в зелёный. Ей приходилось прикладывать усилия, чтобы видеть в темноте чётче.

- Что было в том свитке? – Оливия в попытках отвлечься от пережитого стресса, задала вопрос, нарушив тишину.

- Ничего, - буркнула бета.

Оливия нахмурилась. Это была ложь, которую Вероника даже не пыталась красиво выложить, она хотела одного – не отвечать на вопросы.

- Нет, там что-то было написано. И это что-то заставило стражника разрешить нам пройти.

- Оливия, - девушка резко разворачивается, устремляя свои ярко-зелёные глаза на омегу. Та чуть ли не врезается, но, ловко спохватившись, успевает остановиться, - В нашем плане тебя не должно волновать, как мы это делаем, только, зачем. Ты хочешь оказаться дома, вот думай об этом.

- Но почему ты хочешь, чтобы я оказалась дома? Или ты хочешь, чтобы я была подальше от стаи? От Коула?

В глазах Вероники разверзлась борьба между тем, чтобы наконец выплеснуть тот негатив, который она до сих пор испытывает к Оливии, и тем, чтобы промолчать и довести разумно своё дело до конца. Крики посреди леса явно не помогут делу, поэтому бета, сохранив молчание, лишь одарила девушку презрительным взглядом и двинуласьдальше.

Ввязываться в разговор вновь Оливия не собиралась. Она подумала о Пите, о том, что скажет ему, когда вернётся. Как же не хотелось ранить его словами, что их брак очень быстро от рассвета подошёл к закату. И года не прожив вместе, она умудрилась наслать на него позор. Если… Точнее, когда в Четвёртом узнают, что Оливия беременна от другого мужчины и что собирается вернуться, это наложит отпечаток на его репутации. Это скажется на их семье в целом. Конечно, хотелось иметь больше времени, но спешка Коула завести ребёнка подвела Оливию к черте, за которую она уже вынуждена зайти. Она вынуждена разбить сердце своей матери, вынуждена стать грязным пятном в идеальной родословной Андре, вынуждена обидеть Пита.

Слёзы накатывались волнами, пока Оливия старалась среди темноты не запнуться о какую-нибудь ветку или камень.

Они шли быстро. Бета легко ориентировалась, как Коул, зная каждый миллиметр прилагающегося леса. Девушка же, шедшая позади, даже по сторонам не смотрела. Погрузилась в мысли, как лес, погрузившийся в сон. Вокруг расплылась тишина, которую они быстро разрезали своим присутствием.

- Долго нам идти? – спрашивает и вновь для того, чтобы отвлечься от собственных мыслей. Они удручали.

- Скоро преодолеем половину пути, - неохотно пробурчала в ответ, - Устала?

Да, она устала. Выматывали собственные нервы и мысли. Плюс ко всему она была беременна. На ранних сроках все волчицы стремительно устают, затем наплывает сонливость. Оливия боролась и с тем, и с тем.

- Нет, просто хотела заполнить тишину. – Оливия вскинула голову и среди верхушек елей разглядела несколько светящихся звёзд, - Как ты будешь одна возвращаться обратно? Это ведь опасно, - в её голосе прослеживалось искреннее волнение.

- Не переживай обо мне, Оливия.

- Лес пугает меня, - признала наконец это вслух.

- Мне, наоборот, тут комфортно.

Они были разными. Вероника источала силу духа, которая просачивалась в каждую клеточку тела, делая её храброй и отважной. Оливия же не была уверена в силе своего духа. Она считала себя слабачкой.

- Не знаю, бескрайний лес, который всегда готов тебя запутать, это пугает. Вообще, - начала бурчать омега, - я всегда боялась заблудиться, поэтому от стен своего Поселения не отхо…

- Помолчи, - прошипела и вновь встала, как вкопанная. Оливия уже ожидала, что она повернётся, зыркнет своими зелёными глазами в её сторону и припугнёт посерьёзнее, чем лес.

Этого не произошло. Они стояли в кромешной темноте и тишине между несколькими деревьями. Оливия могла расслышать только своё тяжёлое, громкое дыхание, слышала, как кровь шумела в ушах, как боязливо сглатывала, гоняя постоянно выделяющуюся слюну в желудок по горлу. А во рту постоянно пересыхало.

- Мы не одни, - едва различимо прошептала, но в этой тишине было слышно всё.

«Мы не одни». Табун предательских мурашек от страха побежали по телу. Адреналин вплеснулся в кровь, и омега готова была бежать. Но она не знала, что в этом не было смысла. Вероника делает два шага вперёд, и где-то близко слышатся, словно эхо, два таких же. Позади. Затылок Оливии горел так, будто бы его сквозь мантию прожигал чей-то взгляд. Мышь в мышеловке. Олень, загнанный стаей волков. Добыча под стрелой охотника. Отчаявшаяся муха в паутине хищника.

- Коул, - Вероника почувствовала его присутствие, потому что он был её альфой. Глаза горестно опустились на землю, она не готова была поворачиваться к нему лицом.

- Дамы, - его тихий, бесстрастный голос вызвал в омеге отчаянное желание бежать, но она будто примёрзла, пока в голове крутился один простой вопрос – как?

Полчаса в отключке вместо обещанных четырёх? Она косится на Веронику. Может, она хотела её подставить? Но та стоит, будто не живая. Видимо, удивлена не меньше той, с кем в сговоре.

- Так немногословны, - напущено грустно говорит, но, на самом деле, нисколько не опечален их реакцией.

Вероника пришла в себя первой и развернулась, найдя в себе храбрость встретиться с тяжёлым, беспощадным взглядом Коула. На лице его не было и намёка на усталость или сонливость. Теперь она начала подозревать Оливию. Ведь что она знала об омеге, чтобы так слепо доверить важнейшую часть плана? Ответ: в сущности, ничего. Среди деревьев она понемногу начинает различать силуэты. Здесь вся стая. И пока Коул изливает в лес одним своим видом, как разочарован и зол, в глазах остальных виднеется сожаление. Оливия медленно разворачивается, но Коул не замечает её, всё ещё сверля дыру в бете.

- Довольно поздно для прогулки, не находишь, Вероника? – было что-то игривое и несерьёзное в его голосе, но следующее он произнёс куда жёстче, - Как вы вышли за пределы?

Оливия чувствовала себя последним трусом, отмалчиваясь рядом, пока все шишки летели в сторону той, которая ввязалась во всё из-за неё.

- Коул, не надо… - не успела омега договорить, как рука альфы вытянулась ладошкой вперёд. Это был призыв помолчать, - Скоро я дам тебе слово, Оливия. – И снова он даже взглядом не удостоил. Плохой знак. Ничему лучезарному это не сулит.

Вероника вынимает из-за пазухи свиток и вытягивает вперёд, но Блэйк не двигается с места. И тут впервые о себе даёт знать Томас, который двигается медленно, оттягивая момент, но всё же в его руки попадает свиток, который дальше передаётся альфе. Коул развязывает веревку и очень ловко разворачивает пергамент. В такой кромешной темноте он бы никогда не прочёл и слова, потому его глаза приобретают яркий голубой оттенок.

- Подделывание подписи Верховного, Вероника, грубейшее нарушение правил, ты же понимаешь?

- Да.

- Сама ты могла нарисовать подпись, но откуда ты взяла мой сургуч? – он задавал те вопросы, о которых Оливия ни разу не задумывалась. Вероника выполняла свою часть плана, особо не посвящая в детали. Но откуда она взяла именной сургуч, который Коул наверняка хорошо оберегает, - Кем же был твой помощник? Может кто-то ещё из моей стаи меня предал?

- Никто, я сделала всё сама. – Отрицательно качает головой, - Я знала, что ты хранишь свою печать в кабинете, и воспользовалась ею.

- То есть ты признаёшь, что пробралась в мой кабинет, в Дом Власти, забрала сургуч, который тебе не принадлежал, и тебе не было выдано на его использование моё персональное разрешение, затем ты подделала подпись, подделала документ и помогла ей сбежать? – то, как пренебрежительно прозвучало «ей», даже без имени, неприятно укололо омегу. Она знала, что её допрос будет куда ужасней, ведь они… Они были большим, чем просто соратники в стае.

- Да, это всё сделала я.

- Завяжите ей руки, - Коул командует без колебаний, и Джулс точно так же, как Томас, нехотя, подходит к бете с верёвкой.

Он завязывает ей руки и не встречает сопротивления. Вероника в момент приняла свою участь.

- И отведите её в темницу, - на услышанные слова Эмма возмущенно обратила свои глаза к альфе, но не посмела сказать слово против, - Туда же бросьте стражников, которые приняли эти липовые документы. Можете идти.

И теперь его тёмные глаза обратились к той, которая ранила его сильнее всего. Предала его по щелчку пальцев, оставила позади, как ненавистное прошлое, и ушла.

- Но как же Оливия? – Джулс посмотрел на омегу, читая в её теле скованность и страх.

- Я сказал, стоять и таращиться на меня? – Коул повысил голос, заставляя каждого вздрогнуть, - Нет. Вы, все, можете идти. Встретимся утром у меня.

Никто не сказал больше и слова. Первым двинулась Эмма, следом Джулс с Вероникой, которая шла впереди послушно. Томас замыкал эту компанию, но перед тем, как исчезнуть между деревьев, он ещё раз с глубоким сожалением посмотрел на Оливию. Затем все скрылись. Какое-то время никто не нарушал тишину, пока слышны были шаги удаляющейся стаи. Коул оглядывал Оливия и, когда злость начинала переполнять, отводил взгляд в сторону или просто смотрел в землю. Но тишине было предначертано разорваться, и первой это сделала Оливия:

- Если хочешь прочесть мне нотации, то сделай это по дороге домой, - она делает несколько шагов в сторону Пятого и в момент, когда бросает на него мимолётный взгляд, видит в тёмных глазах откровенное сожаление.

- Ты не вернёшься в мой дом, Оливия.

- Что? – ошеломленно спрашивает и понимает, что зря сотрясает воздух. Очевидно одно: он её не убьёт, а значит…

- Раз ты так сильно хотела вернуться в свой дом, я сам тебя отведу.

- Нет, Коул, не так! – отрицательно и очень быстро мотает головой, - Ты делаешь из этого изгнание или наказание, но не так должно быть!

- А как должно, а? – Коул взмахивает руками и подходит близко-близко, - Думала, подсыплешь мне снотворное, сбежишь, сделав из себя жертву, которая спаслась, и будешь спокойно спать в кровати со своим драгоценным мужем? Ну, уж нет! – он смеётся громко, смеётся над ней, и это ранит, - Ты будешь страдать, потому что вернёшься в Четвёртое навсегда. Ты сначала выносишь моего ребёнка, без понятия, как оправдываясь перед мужем, а затем я его заберу. Это будет единственная наша встреча. Запомни. День родов будет единственный день, когда увидишь нашего сына.

Гадости, летевшие в неё, походя на стрелы, заставили сделать то, напрашивалось. Оливия размахнулась и звонко, больно, унизительно влепила ему пощёчину. Его голова отклонилась в сторону, но несильно.

- Это не произойдёт. Ты льстишь себе, думая, что что-то подобное сойдёт тебе с рук.

- Думаешь, Оливия? – усмешка слетает с его холодных губ, - Я смог стереть тебя, смог сделать так, что никто не в силах был тебя найти. А это план двух недель. Впереди у меня девять месяцев, чтобы придумать такой, который ты не разгадаешь.

Его язвительные слова убивали в ней всё живое. Она стояла на едва ощутимых ногах и сдерживала слёзы. Уж лучше бы её, как Веронику, бросили в темницу, дали наказание, но это… Это была пытка, нацеленная её уничтожить морально.

- Ты так много говорил о связи Истинных, о чём-то таком высоком, а сейчас… Ты исходишь на такие гадости, чтобы просто меня ранить.

- Разве непонятно? – он наклоняется к её лицу так близко, что может перейти на сладкий, ядовитый шёпот, - Сегодня я дал тебе выбор за ужином: либо вместе, либо никак, и ты первой сделала шаг. У него были свои последствия.

- Стоило догадаться, что это был твой хитрый план. Снова.

Его лицо было в опасной близости, но Оливия держалась уверенно. Уняла дрожь. Дышала более спокойно. И могла смотреть в его глаза без страха.

- Не был. Не в этот раз, - он позволяет в свой голос проскользнуть грусти, - Я действительно решился. Долго думал и понял, что готов хоть сам поехать с тобой, познакомиться с твоими родителями и взять ответственность за то, что сделал. Но как только я учуял снотворное в своей порции… - Коул опускает взгляд, не желая вдаваться сильно в эмоции, которые уже вскружили голову, - Твою мать, да я даже тогда попытался дать тебе шанс, не хотел уличать, хотел дать тебе возможность всё исправить.

- И снова герой. – Колко подмечает.

- Нет, Оливия, я не герой. Ведь у героя есть такие качества, как милосердие, сострадание, умение прощать. Этого во мне нет – вот, что ты не успела узнать. Я не привык прощать такие огромные ошибки. Тем более предательство.

- Значит, нам не о чем говорить, ведь так? – Оливия делает шаг назад и встаёт лицом в ту сторону, в которую они с Вероникой направлялись, - Давай избавим друг друга от ненужных слов и покончим со всем, как должны были покончить ещё два месяца назад.

Они встретились случайно. Они невзлюбили друг друга. Они привязаны к разным Поселениями и разным традициям. Они оказались слишком полярными.

- Наконец ты произнесла что-то дельное.

Альфа обходит девушку и уверенно направляется вперёд. До Четвёртого осталось полчаса пути. И он не знал, как скоротать это время без обдумывания каждого её слово, своего и всего того, что они сделали. Хотел ли он изгнать её навсегда, чтобы сделать больно, как она сделала ему? Да, определенно. Был ли он уверен, что это то, что в конечном итоге он получит? Нет.

Оливии уже не надо было сдерживать слёзы. Наоборот, она собралась духом, нашла в себе силы взять ту ответственность, к которой, на самом деле, была не готова. Всё, о чём она думала, это противостояние. Кто знал, сможет ли она быть столь сильной, чтобы заставить Коула сожалеть? Была ли столь умной, чтобы перехитрить превзойденного стратега? Была ли столь отчаянной, чтобы в попытках его победить пойти на немыслимые шаги? Это только предстояло узнать.

Когда до Четвёртого оставалось несколько минут ходьбы, а при свете солнца они могли бы разглядеть ворота, Коул остановился.

- Придумай себе легенду. Так будет проще. И не пытайся сказать правду, я позабочусь, чтобы ни одно твоё слово не подтвердилось, - Коул опускает на землю и поднимает кусок грязи вместе с сухой травой, - Всё, что о тебя требуется, быть здоровой и невредимой, чтобы выносить и родить ребёнка.

Он протягивает руки с кусками грязи к её мантии, и Оливия успевает только недовольно шикнуть:

- Что ты делаешь?

Коул начинает пачкать ткань, а следом и платья. Куски грязи прилипают к подолу, имитируя долгую ходьбу по местам, явно не чистым.

- Ты ведь возвращаешься после двух месяцев пропажи, надо, чтобы выглядело правдоподобно. – Его голос серьёзен, и Оливия задумывается, расстраивается ли он вовсе? Ведь так не скажешь. Слишком спокоен и слишком легко воспринимает реальность, в которой её, по его же словам, больше не будет.

Слышится треск ткани. Коул нагло разрывает платье. От того, как резко он её дёрнул, руками Оливия впивается в плечи альфы, чтобы не упасть.

- Это тоже для имитации? – недовольно говорит.

- Только для неё.

- Или может ты так выплёскиваешь свою злость? – ей хочется так думать, но, кажется, правда хорошо сокрыта.

Коул поднимается и вновь возвышается над ней, а затем пальцами проводит несколько смазанных линий по её лицу.

- Поверь, Оливия, ничто не поможет мне выплеснуть мою злость. Даже если я убью тебя, - и с этими словами он отрывает часть рукава, заставляя вновь пошатнуться неустойчивую омегу.

- Можешь убивать, мне не нужна такая жизнь.

Голубые глаза встречаются с чёрными. Он внимательно изучает её лицо на предмет лжи или блефа, но она слишком спокойна.

- У тебя могло быть всё, но ты сделала свой выбор. – Снова нравоучает.

- Всё – это что, ты имеешь в виду? – горько хмыкает, - Постоянная темница в виде твоего дома? Или может стая, которая меня терпеть не может и хочет избавиться? Или может Истинный, который вынужден только ради своего волка терпеть меня? – В глазах её появились небольшие жемчужинки, - Я не готова была принять мужа, который был со мной из-за глупого обряда. И я не готова принимать Истинного, который меня никогда не полюбит.

Коул мог сказать что-то, что вразумит её наконец, в его силах было отменить торжество справедливости. Но вместо этого он тихо произнёс:

- Какая же ты глупая.

- Зато ты такой умный Коул. Верховный альфа, мудрее всех, знающий больше всех и вообще… - закатывает глаза.

- Тебя обижает мой пост, потому что у тебя ничего нет?

- Нет, меня это не обижает, - Оливия отходит назад, потому что знает, следующие произнесённые слова возможно вызовут гнев, - Пусть я маленькая, пусть даже ничтожная, но зато, Коул, мне нечего терять. Готов ли ты продумывать план отмщения девять месяцев, из-за которого может упасть вниз, с такой высоты? Это, наверное, очень больно. – Пожимает плечами, - Ведь мне терять нечего. Так что цена моей ошибки будет ничтожна, как и я сама, а вот представь цену своей.

- Слишком большие слова для столь маленькой омеги, - его лицо огрубело, заледенело, она задела что-то значимое, чего не стоило касаться.

- Ты мне однажды сказал… - она хотела вспомнить дословно то, что крутилось в её голове слишком часто, чтобы забыть, - Ты сказал, что я не мятежница, а значит, навсегда останусь в системе.

- Да, потому что ты слабая омега.

- Мы ещё посмотрим.

Оливия развернулась и двинулась к воротам своего Поселения, не веря, что действительно оказалась здесь. В ней теплилась вера, что однажды Коул пожалеет о своих словах. И это был тот момент, когда маленькая искра смогла выжить, не потухла и превратилась в пламя.

Продолжение следует…