Убийство [Владимир Сакмайдиков] (fb2) читать постранично, страница - 2

Он играет в игру, пытаясь узнать больше о себе. С трудом пытается собрать все кусочки мозаики, которые он разрушил «по угару». Ещё однин и ещё один, но это никогда не будет достаточно. Забвение так быстро проходит.

Корсо встал, кинул на стойку несколько купюр, пошёл к двери.

Снаружи туман. Холод до самых костей проникал в жилистое тело Корсо. Ночь стала намного холоднее — нереально холодной, будто со времени его пребывания в трактире прошло несколько недель, а не каких-то несколько часов.

Панорамный план. Отдаление: Непщеван похож на современный город старого Востока. Здания бесцветные и невыразительные, больше похожие на передвижной военный лагерь, чем на город. Снег покрывал всё вокруг, и по всему городу огни фонарей, выстроившихся повсюду. Несколько созданий на улицах, также транспортные средства.

Он слонялся по городу в поисках работы. Других идей у него не было. Запах плохой канализации ударил по мозгам.

Корсо никуда не мог поддеваться от чистых, звучащих громче, чем для остальных созданий, звуков. Ещё есть запахи. Они окутали его, накрыли удушающими волнами. И наконец на мерцающие шпили его воображения упала тень трупа.

В снегу Непщевана можно найти кусочки кожи. Накрытое полотном тело лежало под снегом рядом с домом. Корсо стоял там, в оцепенении.

По всем улицам эти ужасные «нет бомбам»; все эти кричащие скелеты. Горящие города. Раньше Корсо представлял Бога скелетом, а гром — звуком его большого чёрного железного поезда. Война, апокалипсис. Плакаты из ада. Это действительно испортило ему настроение.

Снег хрустел под его подошвами. В конце улицы свет одинокого светофора переключился с зелёного на жёлтый, потом на красный и обратно. На тротуаре не было прохожих, а часы на покрытой снегом башне храма шли назад. Корсо учуял запах гавна.

Есть один старый засранец — Шеперд, — неподалёку. Он пялился на Корсо. Старик опрокинул свою бутылку. Его глаза внезапно казались яркими и напряжёнными.

— Апокалипсис грядёт. Всё тайное станет явным, — тихо сказал Шеперд, — Тени Венеры и Марса упадут и обнимут нас…

***

Это место, где прятались бродяги, многоквартирный дом, превращённый верующими в убежище. Корсо и сам когда-то был верующим, очень давно, но помнил достаточно из их рукописей, чтобы обманом проложить себе путь в эту трущобу.

Дверь квартиры деревянная, но надёжная. Запах зловонии настолько пропитал квартиру, что уже почти не чувствовался.

На стойке рядом с раковиной громоздилась груда пустых бутылок, и остальная часть скромной квартиры выглядела не лучше. Открытая электропроводка и трубы пересекали потолок, единственная лампочка освещала комнату тусклым светом. Пожелтевшие газеты валялись на полу с жирными пятнами. Комната была маленькая, как коробка, бутылки занимали большую часть комнаты, большую часть его мозга.

На столе неотправленные письма. Корсо обманывал самого себя, обещая отправить их. Под его ботинками порвались таблоиды недельной давности. Бессмысленные тайны и сговоры, день за днём. У Корсо тоже есть тайны.

Корсо рухнул рядом с разорванным диван с торчащими пружинами. Внезапная, нестерпимая, всепоглощающая боль сковывала его в области живота. Когда он закрыл глаза, в темноте мерцали линии, и он чувствовал, что его сердце больше не подчиняется ему. Корсо смял лист газеты и швырнул в стену.

На грязной стене трещины и следы свернувшейся крови. Ночами, когда он ворочался на диване от бессонницы, он поднимался и боксировал на стене. Гулкие удары можно было услышать в коридоре, на этажах выше. Это было не очень разумно. Но это было похоже на него.

Корсо срезал свои когти садовыми ножницами. Они сами по себе очень острые, и днём, если фрунты заметят его с выпущенными когтями, могут задать не нужные вопросы, на которые Корсо не сможет ответить.

Потом он упал на диван, сделал глоток. Сознание словно обтянули концентрированной смесью горечи и кислотности.

Алкоголь помогает забыть о сложности различия.

Забыть…

***

Снег на оконных стёклах. На флажке громадные золотые буквы складывались в слова «ЦЕНТРАЛЬНЫЙ СОЦИАЛЬНЫЙ КЛУБ». По всему залу прозрачный сигаретный дым.

Все гости уверенные, с животами, в костюмах и галстуках. Танцевали голые женские особи в масках, клепали плетью гостей, душили, отбивали половые органы, кормили собственным молоком, слюной, потом. Кто-то вожделел трансгендерных особей — отдавал им оружие и просил сделать ему больно.

За столиком в отдельной комнате сорокалетний кот Эчиславский с длинными усами сидел со своим коллегой в тёмных очках.

Эчиславские — самая богатая семья в городе. Они владеют пивоваренным заводом, консервным заводом и мельницей. Но они также перекачивают много денег обратно в Непщеван.

На лапах Эчиславского блестящие перстни. На шее — подвеска из клыков оленя.

— Я собрал наш небольшой тет-а-тет, чтобы отметить день смерти Мирошкова, — расслабленно произнёс Эчиславский.

— За