Его прикосновение (ЛП) [Алекса Райли] (fb2) читать онлайн

Главы: Пролог+5 глав+2 эпилог

Переводчик: Ленуся Л.

Редакторы: Анна Л., Анастасия Я.

Вычитка и оформление: Юлия Ц.

Обложка: Таня П.

Пролог

Элис

Я смотрю на надувной матрас и думаю, во что же я вляпалась. Слезы текут по лицу, и я не могу не думать о том, как впервые стояла в этой комнате и как эти слезы были слезами радости.

Вдоль стен выстроились коробки с обувью, некоторые из них ждали, когда я закончу дизайн, а другие уже были готовы. Я приходила сюда в течение дня и работала над ними в перерывах между собеседованиями, не зная, будет ли это место когда-нибудь открыто. Скорее всего, нет, потому что я не могу принять его сейчас. Я с самого начала не хотела чувствовать себя виноватой, тратя его деньги на что-то подобное. Мне придется вернуть его. Не хорошо оставлять его себе. Тем более теперь, когда мы не будем вместе.

Последние месяцы моей жизни были ложью. Маленькая невинная ложь тут и там, попытки убедиться, что я никому не причиню вреда, не желая потерять единственную настоящую семью, которая у меня когда-либо была. Но все это рассыпалось вокруг меня, оставив еще более разбитой, чем раньше. Они нашли меня и приняли в свой дом, но все мои решения привели к этому.

Томас медленно собирал воедино кусочки меня. Кусочки, о которых я не знала, что они откололись. Он исцелил меня и заставил снова почувствовать себя целой. Заставлял чувствовать себя любимой и желанной. Будто я кому-то принадлежала. Теперь каждая часть меня чувствует себя раздавленной. У меня почти ничего не осталось.

Я подхожу к надувному матрасу и сажусь, позволяя себе откинуться назад. Задрав рубашку, провожу рукой по животу, думая о маленьком мальчике, растущем внутри меня.

— У меня все еще есть ты, — говорю я ему.

Последние несколько месяцев были тяжелее, чем всё, через что я когда-либо проходила. Тяжелее, чем то, что я пережила в доме родителей. Пьяные драки и презрение показали мне, как мало они обо мне заботятся. То, что меня дразнили в школе за то, что я не всегда вписываюсь или слишком стесняюсь с кем-либо разговаривать, изматывало меня. Это намного сложнее. Попробовать что-то сладкое, а потом лишить этого — слишком много для того, что я могу вынести. Я не смогу пройти через это снова.

Стресс, вызванный исчезновением Томаса, вымотал меня. Не только эмоционально, но и физически. Доктор сказал, что нужно успокоиться и взять себя в руки, но я, похоже, не могу. Как я могу не волноваться? Отец моего ребенка пропал… ребенка, о котором он даже не знал.

Я знаю, что мне придется сказать ему. Такой мужчина, как Томас, хотел бы быть частью жизни своего ребенка. Для меня это будет горькая радость. Я видела, как он ведет себя с Мэгги. Он так сильно любит ее и готов на все ради дочери. Я знаю, что он сделает то же самое для нашего сына. Просто будет трудно видеть его все время и знать, что он больше не мой. Что однажды он сможет принадлежать другой…

Воспоминания о ночах, когда все ложились спать, и он вытаскивал меня из моей кровати, чтобы забрать в свою, проносятся в моем сознании. Я думаю, что больше всего буду скучать по этому — по нашим украденным моментам, которые так много для меня значили. Я улыбаюсь при мысли о них.

— Что ты делаешь? — шепчу я, когда Томас вытаскивает меня из моей кровати.

— Забираю тебя туда, где твое место, — почти рычит он, перекидывая меня через плечо и вынося из моей спальни. Я оглядываю коридор, радуясь, что Мэгги нет, чтобы увидеть это. Думаю, именно этого хочет Томас — чтобы все было открыто.

Это был бы не лучший способ для нее узнать обо мне и ее отце — в то время как я едва одета и перекинута через его плечо посреди ночи. Тогда она поймет, что я была ужасной подругой единственному человеку, который действительно что-то значил для меня. Что после всего, что она для меня сделала, пригласив меня в свой дом, я влюбилась в ее отца.

В чем я виню в основном его. Он с самого начала, как впервые увидел меня, был словно товарный поезд. Он никогда не смотрел на меня так, будто я была подругой его дочери. Он смотрел на меня так, словно я принадлежала ему.

Прямо перед тем, как моя спина ударяется о кровать, я слышу, как закрывается дверь в его комнату.

— Томас. — Я кладу руки ему на грудь, удерживая на расстоянии, когда он пытается опуститься на меня сверху. Мне нужны все имеющиеся у меня силы, чтобы сделать это, потому что я вообще не хочу этого делать. Я хочу схватить его и притянуть к себе, крепко обнять и никогда не отпускать.

— Моя милая девочка. Пожалуйста, я скучал по тебе весь день. Всего чуть-чуть. — Я таю от его слов. Он всегда заводит меня ими. То, как он разговаривает со мной, не похоже ни на что, что я когда-либо знала в мире. Это заставляет меня чувствовать себя особенной, тем более не думаю, что такой мужчина, как он, когда-либо умоляет.

Мои руки слабеют, и он наклоняется надо мной, заключая мое тело в клетку, на его губах появляется хищная улыбка.

— Вот это моя милая девочка, всегда желающая угодить. Я не знаю, почему ты не позволяешь мне просто доставить тебе удовольствие. Показать тебе, каково это — быть по другую сторону такой сладости, как твоя.

Он прижимается ко мне в мягком поцелуе. Я не думала, что у мужчины могут быть такие мягкие губы, но у него они именно такие. Они идеально подходят к моим каждый раз, когда он целует меня. Я обхватываю его ногами и знаю, что ему требуются все силы, чтобы быть нежными и медленным. Я вижу все это по блеску в его глазах. Он хочет взять меня, но боится, что это отпугнет меня.

— Я не хочу, чтобы кому-нибудь было больно, — говорю я, когда он отрывает свой рот от моего. Он тянется к моей шее, и я даю ему то, что он хочет.

— Ты делаешь больно мне, милая девочка, — бормочет он мне в горло, заставляя мои глаза слезиться.

Я впиваюсь пальцами ему в грудь, и он отстраняется, глядя на меня сверху вниз. Боже, он такой красивый. В его темно-каштановых волосах на висках начинает пробиваться седина. В его светло-голубых глазах столько страсти, и в то же время они полны беспокойства.

— Малышка, — шепчет он, наклоняясь и снова целуя меня. — Не расстраивайся. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Я стараюсь. Это чертовски трудно. Я хочу тебя… всю тебя. Я хочу, чтобы все знали, что ты моя.

— Я твоя, — говорю ему, и это правда. Этот мужчина всегда будет владеть мной. Он с самого первого момента притянул меня в свои объятия, чтобы утешить. Он сказал мне, что теперь он мой дом. Мне страшно. Я не хочу раскачивать эту лодку, но также знаю, что мы не можем прятаться вечно.

— Скажи это снова. — Его голос становится глубже, и я делаю, как он приказывает.

— Я твоя, — снова говорю я. Опускаю ноги с его талии и раздвигаю их шире. — Вся я.

Все его тело замирает, и я не чувствую, как он дышит. Он наклоняется к моему уху и берет мочку в рот. До сих пор мы только и делали, что целовались и обжимались. Обычно он забирается ко мне в постель по ночам или приносит меня к себе, как сегодня ночью. Он никогда не заходит дальше, даже если я молча пытаюсь подтолкнуть его к этому. Он сказал, что не будет делать этого, пока я не стану по-настоящему его, и я просто сказала ему это — слова, которые он пытался получить от меня в течение некоторого времени.

— Я собираюсь пометить каждую часть тебя. Пометить тебя так хорошо, что люди не смогут не заметить, что ты кому-то принадлежишь.

Его рот внезапно оказывается на мне. Моя рубашка поддается, когда он разрывает ее по центру, все еще не отрывая своих губ от меня, когда движется вниз по моему телу. Он берет в рот один из моих сосков, и я издаю стон от этого ощущения. Я не могу терпеть поддразнивания. Сейчас я хочу, чтобы он был внутри меня. Месяцы поцелуев и нежных прикосновений были дразнящими, и я более чем готова.

— Сейчас, Томас. Пожалуйста. — Он смотрит на меня, изучая мое лицо.

— Я так чертовски долго ждал этого. Я хочу насладиться. — Я извиваюсь и наблюдаю, как он борется с собственным контролем. Я никогда раньше не видела, чтобы этому контролю бросали вызов, кроме как со мной. — Скажи мне, что ты моя навсегда. Что я могу наслаждаться тобой всю оставшуюся жизнь, и на этот раз все будет быстро.

Я киваю, и он двигается быстрее, чем, казалось бы, возможно. Он одним быстрым движением срывает мои пижамные штаны и зарывается лицом между моих бедер. Я почти соскакиваю с кровати от восхитительного ощущения его теплого языка на мне, но Томас сжимает мои бедра руками, крепко удерживая меня на месте.

— Майор, — стону я, и он сильнее впивается в меня пальцами. — Майор. Я. Томас. Пожалуйста. Боже.

Он рычит у моего клитора, и я кончаю. Удовольствие взлетает вверх по моему позвоночнику и вырывается наружу. Я выкрикиваю его имя снова и снова, пока он не прижимается своим ртом к моему, заглушая меня. Я пробую на нем свое удовольствие, делая этот момент еще более эротичным.

Он толкается ко мне членом, скользя по моему клитору и заставляя меня дергаться. Мое тело все еще чувствительное после оргазма. Я покрываю его своим освобождением, покрываю его удовольствием, которое он мне подарил.

Все это принадлежит ему.

— Это твой первый раз, милая девочка? Не бери в голову. Я знаю, что это так. Знаю, что я у тебя первый во всем. И твой последний. Ни за что на свете кто-то не уйдет от тебя после того, как попробует. Черт, я даже не успел попробовать, как понял, что никогда не смогу остановиться.

Мои глаза щиплет от его сладких слов. Я не знаю, понимает ли он, что со мной происходит, когда он говорит подобные вещи. Это заставляет меня чувствовать себя такой желанной. За всю свою жизнь я никогда не думала, что кто-то действительно заботится обо мне.

— Я люблю тебя, Элис, — говорит он, входя в меня. Я кричу, но не знаю, делаю ли это из-за небольшого укола боли или из-за его слов. Слезы скатываются, и он сцеловывает их, останавливая на полпути. — Ты слышишь меня, милая девочка? Я люблю тебя.

Я киваю, настолько потрясенная эмоциями, что даже не могу говорить. Он прижимается ко мне губами и медленно целует, но ощущение его внутри меня меняется с чужеродного на что-то другое. Я обнимаю его за шею и слегка сдвигаюсь, желая, чтобы он двигался. Наш поцелуй становится более агрессивным, когда начинают проявляться наши потребности.

Я покачиваю бедрами, и он стонет у моих губ, прежде чем прервать поцелуй.

— Я долго не протяну. Я потрясен, что продержался так долго. — Он скользит между нами рукой и начинает поглаживать меня.

— Двигайся, — умоляю я.

Он стискивает зубы и закрывает глаза, когда с его губ срывается череда проклятий.

— Ты собираешься убить меня.

Я обхватываю его ногами и пытаюсь пошевелиться. Он поглаживает меня быстрее, и я чувствую, как приближается мой оргазм. Наконец он начинает двигаться и открывает глаза.

— Сладкая, мне нужно, чтобы ты кончила.

Я делаю, как он говорит, и этот оргазм интенсивнее, чем предыдущий. Я цепляюсь за него, не в силах контролировать удовольствие, которое он мне доставляет. Чувствую его теплое освобождение глубоко внутри меня, когда он стонет мое имя. Его слова наполняют меня, и внезапно я понимаю все эти любовные истории.

Он перекатывается, увлекая меня за собой, так что я лежу на нем, опустив голову ему под подбородок. Лежу у него на груди, а он обнимает меня, прижимая к себе.

— Я никогда тебя не отпущу.

Думаю, он хочет, чтобы слова звучали сладко, как и всегда, когда он разговаривает со мной. Обычно у него нет ничего, кроме мягкости, будто он думает, что я могу испугаться и убежать. Но эти слова звучат по-другому. Я слышу скрытую угрозу. Обладание.

— Я не хочу, чтобы меня отпускали. Я просто… — Я не хочу произносить имя Мэгги, лежа голой на нем. Уверена, последнее, о чем он сейчас хочет говорить, все еще находясь внутри меня, — это о собственной дочери.

— Все будет хорошо. Я все сделаю правильно для тебя. — Он гладит меня по спине, и я не давлю. Это не то, о чем мы должны говорить. Сейчас я даже не хочу думать об этом. Это только заставляет меня беспокоиться о том, что я потеряю их обоих. И это наводить на мысли о женщине, которую он, должно быть, любил до меня. Любил так сильно, что уже много лет ни с кем не был.

Я чувствую, как влага покрывает мои бедра, и тогда понимаю, что мы забыли использовать защиту.

— Я ничего не принимаю, — шепчу я.

— Я почти уверен, что ты все еще принимаешь меня. — Он снова толкается, и его твердый член заставляет меня стонать.

— Я имею в виду…

— Я знаю, что ты имеешь в виду. — Он продолжает гладить меня по спине. — Если ты беспокоишься о том, чтобы я был чистым, могу заверить тебя, что это так. Это было… — он замолкает и не заканчивает. Я знаю, что он не ходит на свидания. Ну, по крайней мере, не перед Мэгги. Из того, что она рассказывала, у него никогда ничего не было. Однажды ночью я бесстыдно получила от нее эту информацию.

Это всегда заставляло меня задумываться, не зациклен ли он все еще на маме Мэгги. Никто не знает, что с ней случилось. Может быть, она умерла, и он провел все эти годы, оплакивая ее или что-то в этом роде. Это заставляет меня задуматься, всегда ли я буду на втором месте после загадочной женщины, о которой он не говорит. Или, может быть, однажды она снова появится…

Внезапно мне хочется убежать из комнаты, но он только крепче прижимает меня к себе.

— Дело не в том, что я не хочу тебе рассказывать, а в том, что я действительно не могу вспомнить. Вот как давно это было, — наконец признается он. Я расслабляюсь рядом с ним, чувствуя себя от его слов немного лучше. Этот мужчина старше меня на пятнадцать лет, и у него есть ребенок. Мне не следовало даже думать об этом.

Он перекатывается на меня и смотрит сверху вниз.

— Я не знал, что это может быть так. — Он выходит из меня и толкается обратно. — Быть вот так, кожа к коже. Блядь. — Он стонет и толкается сильнее, двигаясь немного сильнее. — Все равно не думаю, что протяну долго. — Он отстраняется и смотрит на мое обнаженное тело. Именно тогда я вижу, что боксеры все еще путаются у него в ногах, будто он даже не может найти время, чтобы снять их.

— А как насчет беременности? — наконец говорю я со стоном.

— Хм-м. Уже пытаешься заставить меня кончить? Говорить о том, что ты округлая из-за моего ребенка? Потому что это поможет.

Я перевожу на него взгляд.

— Я же говорил тебе. Я никогда не был кожа к коже, как сейчас, и никогда не надену презерватив после этого момента. Потому что я никогда не надену его с тобой, и ты — все, что я когда-либо захочу.

Я вглядываюсь в его глаза. В этом нет никакого смысла. У него есть чертов ребенок. Должно быть, он читает мои мысли.

— Обещаю тебе, Элис. Я бы никогда не солгал тебе. Никогда.

Я протягиваю руку, чтобы коснуться его лица, и он льнет к моей руке.

— Ты хочешь, чтобы я забеременела?

— Я хочу с тобой все. — Он снова наклоняется, и я знаю, что он собирается поцеловать меня. Мы целуемся как подростки, которые, кажется, не могут насытиться поцелуями. — Я же говорил, что собираюсь пометить тебя так, чтобы все знали.

И он это сделал. Я перекатываюсь на бок, все еще потирая живот. Единственное, что помогло мне пережить его исчезновение, — это такие моменты облегчения. Каждый день с Томасом становился все слаще и слаще. Как это место. Он знал, что я не хочу поступать в колледж. Так что же он сделал? Он без лишних вопросов купил это место. Привел меня сюда и сказал, что собирается воплотить в реальность все мои мечты.

Он хотел, чтобы у меня было маленькое место для изготовления обуви, дизайном которой я так люблю заниматься. У меня даже было помещение, чтобы нанять больше людей, если понадобится. Он воплощал в жизнь все мои мечты. Но теперь все изменилось. Возможно, он был прав. Все это время он обращался со мной так мягко, боясь, что я могу испугаться, и я это сделала. Я была так чертовски напугана.

Когда сегодня я услышала его голос по телефону, то чуть не упала в обморок. Он мог говорить только секунду. Сказал, что любит меня и скоро вернется домой. Сначала я не поверила. Это было так, будто мне все померещилось. Потом зазвонил городской телефон, и я поняла, что это правда. Они звонили, чтобы поговорить с Мэгги, чтобы организовать для нее разговор с отцом.

В тот момент я знала, что он улизнул, чтобы сначала позвонить мне. Это на мгновение согрело меня. Я позволила кусочку сладости захватить меня, пока в меня не начала погружаться реальность.

Я не могу сделать этого. Не могу пройти через это снова… Он уйдет и, возможно, оставит меня навсегда. Я всегда беспокоилась, что в любой момент ему придется уйти. Тогда я буду волноваться еще больше. Возможность потерять его медленно съедала меня. Я не уверена, что смогу с этим справиться. Я также ненавижу, как жалко это звучит. Снова падают слезы. Томасу нужен кто-то сильный, а не тот, с кем ему приходится обращаться словно с фарфоровой куклой. Или кто-то, с кем он может быть открыт.

Не то, чтобы мы могли прятаться дальше. Скоро Мэгги узнает правду. Она поймет, что я не была хорошей подругой и предала ее. И я буду совсем одна.

Я чувствую легкий трепет в животе, и рука тянется к этому месту. Нет, я никогда не буду одна.

Глава 1

Томас

Я отсутствовал несколько недель, и единственной мыслью, которая поддерживала меня, была моя рыжеволосая красавица. Дело не в том, что я не скучал по своей дочери или не хотел вернуться к ней. Я знал, что Мэгги с Илаем, и мне не нужно было беспокоиться. Он всегда будет о ней заботиться.

Но моя милая девочка, причина, по которой я просыпаюсь утром, причина, по которой мое сердце продолжает биться… Элис была центром моей вселенной с того самого дня, как я увидел ее. Я знал, что она слишком молода для меня. Я не должен гоняться за старшеклассницами, как старик. Но будь я проклят, если не видел всей той сладости, которую она предлагала, и не хотел попробовать.

Она была такой чистой и невинной. Я мог сказать это с самого начала. А потом я узнал, что ее чертова семья обращалась с ней как с дерьмом, и разобрался с ними. Ни один из них не придет искать ее, и, вероятно, им будет трудно смотреть мне в глаза, если бы они сделали это. Никто не поднимет руку на ту, что принадлежит мне. А Элис моя.

Я не смог рассказать Мэгги и Илаю, что произошло, и почему мой самолет потерпел крушение. Но я провел несколько недель в джунглях, пытаясь добраться домой. Все мое внимание было сосредоточено на Элис. Моя миссия была провальной с самого начала, и я не должен был даже браться за нее. Я был их последним шансом довести дело до конца, получить информацию, которая могла бы спасти жизни. Я знал, что должен это сделать. Я не был на миссиях с тех пор, как взял на себя опеку над Мэгги, и даже у меня не было такой магии, чтобы сделать то, что им нужно было. Я понял, как глупо было соглашаться на это задание, как только оказался там. Эта была чертова трата времени. Хуже того, это чуть не убило меня, и я знал, что это сделает с Элис. Одна эта мысль чуть не сломила меня.

Когда я понял, что это безнадежное дело, сразу же начал свой путь домой. Мой самолет был сбит, и я смог катапультироваться до падения. Приземление чуть не убило меня, но я смог выбраться.

Но там, где я оказался, было ненамного безопаснее, чем там, откуда улетел, поэтому я потратил дни, пытаясь выбраться с вражеской территории. Мысль об Элис, знание, что я ей нужен, подталкивала меня. Как только разобрался с худшей частью, я должен был каким-то образом вернуться в цивилизацию и отправить весточку домой, не ставя под угрозу свою миссию.

Когда я, наконец, смог передать сообщение, меня обнаружила местная банда, которая охотилась на меня еще несколько недель. Это был полный пиздец, и мне повезло, что я остался в живых. Я поймал другую команду, которая поняла мое положение и помогла вернуться. Мой первый звонок был Элис до того, как военные перехватили связь и обеспечили мне безопасный канал, чтобы позвонить Мэгги. Мне повезло, что я остался в живых, так что они не были слишком взволнованы, выдвигая обвинения за такую халатность.

После долгого разговора с моим командиром, мы согласились, что я более чем послужил своей стране и выполнил свой долг в этой миссии. Они оформили мои документы и отправили меня домой, так что теперь я больше не служу в армии. Больше никаких миссий, никаких командировок. Я уходил на пенсию и был чертовски рад этому. Меня больше не отнимут у людей, которых я люблю больше всего на свете.

Я вернулся домой и, увидев Мэгги и Илая, был так счастлив. Я был доволен, что они оба, наконец, получили то, что, как я знал, должно было произойти. Я знал, что Илай идеально подходит ей, в тот момент, когда он вошел в нашу жизнь. Сначала я волновался, но знал, что Илай всегда поступит правильно. Он хотел семью, и он сделал бы все для той, которую мы все вместе строили, даже если поначалу мы не знали, что делаем это.

Но в моем сердце была дыра, которая ждала, чтобы ее заполнили, недостающая часть меня.

И она все еще ждет, чтобы ее заполнили. Я должен увидеть ее. Я чувствую, что меня изнутри разрывает на части. Мне нужна моя милая девочка, чтобы успокоить это чувство.

Я езжу всю ночь и не могу ее найти. Я обошел все, о чем только мог подумать, и по-прежнему никаких признаков Элис. Начинается паника, и она не похожа ни на что, что я испытывал, когда находился в джунглях. Страх потерять Элис гораздо сильнее, чем страх, что со мной что-то случится. Не знаю, что бы я без нее делал. Я отталкиваю эту мысль, потому что не буду жить без нее. Я найду и притащу ее маленькую задницу домой, напомню ей, где ее место.

Блядь. Мне с самого начала не следовало уезжать. Это горькая пилюля, которую нужно проглотить. Я знаю, что парень, чье место я занял, никогда бы не выбрался из этих джунглей, но, блядь, моя девочка пропала, где-то совсем одна.

Я крепко сжимаю руль, думая, что она может быть не одна. Я бы убил любого, если бы кто-то прикоснулся к ней. Я позволил своим плохим мыслям взять надо мной верх. Нет, она этого не сделает. Не моя девочка.

Наконец, когда я возвращаюсь через город, у меня появляется идея. Я еду в маленький магазинчик, который купил для нее, думая, что, может быть, она пошла туда. Уже поздно, и я не знаю, почему она там, но это единственное, что я могу придумать.

Когда подъезжаю к главному входу, я вижу свет в переднем окне. Я рычу, выбираясь из машины и захлопывая дверцу. Подойдя к двери, я хватаюсь за ручку и вижу, что она заперта. По крайней мере, она держит себя в некоторой безопасности.

Шагаю к задней части здания, чтобы проверить, есть ли другой вход. Я недоверчиво качаю головой. Почему она сбежала? Я сказал ей, что со мной все в порядке и что я еду домой.

Черт, я сказал ей, что люблю ее, и не получил в ответ ничего, кроме тишины. Но я продолжаю убеждать себя, что все в порядке. Ей не нужно отвечать, чтобы это что-то значило. Я знаю, что она заботится обо мне. Знаю, что она любит меня, даже если не может сказать этого.

Я подожду, пока она скажет это в ответ, и не буду давить. Но она будет слышать это от меня каждый чертов день до конца моей жизни, если у меня будет право голоса по этому поводу. Она провела первую часть своей жизни, чувствуя себя нелюбимой и покинутой. Я никогда не допущу, чтобы она чувствовала себя так со мной. Я никогда не допущу, чтобы у нее были хоть малейшие сомнения в том, что я чувствую, и я позабочусь о том, чтобы она это знала. Я никогда не хотел скрывать наши отношения. Она не грязная тайна, которую я пытался скрыть. Конечно, я старше нее, и она дружит с моей дочерью. Но она была совершеннолетней до того, как между нами что-то произошло, и я ни на секунду не пожалел об этом.

Если бы это зависело от меня, я бы прокричал об этом всему миру, но я пытался уважать ее приватность, о которой она просила. Она никогда не просила меня ни о чем другом, поэтому я подумал, что могу дать ей это. Но на самом деле это просто встало между нами. Единственная причина, по которой она могла уйти от меня, заключается в том, что она знает, что я устрою большое представление, когда вернусь домой и в ее объятия. Больше всего на свете я хочу, чтобы она была со мной, и это все, к чему я пытался вернуться. Она бежит, потому что боится. Я знаю это нутром.

Что ж, с этим покончено. Пряток больше не будет. Жизнь коротка, и я получил все необходимые доказательства, когда, находясь в этих гребаных джунглях, думал, что никогда больше не увижу ее. Я собираюсь схватить и притащить ее задницу обратно в наш дом, чтобы она ни говорила. Я знаю, что у нее на сердце. Потому что чувствую то же самое. И я не позволю ей принижать то, что испытываю к ней, или то, что мы разделяем, загоняя это в дальний угол.

Когда добираюсь до задней части здания, вижу, что там есть еще один вход. Я хватаюсь за ручку, и она поворачивается, заставляя меня одновременно чувствовать и облегчение, и злость. Как она могла быть такой беспечной?

Я вхожу и закрываю за собой дверь, запирая ее. Оглядываюсь. Вижу кое-какие вещи, которые она заказала. Иду по коридору и вижу комнату, из которой исходит свечение.

Мое сердце разрывается от открывшегося вида. Элис свернулась калачиком на надувном матрасе в углу комнаты, рядом с ней на полу стоит маленькая лампа. Боже, зачем ей подвергать себя этому? Разве она не знает, что заслуживает спать в шелках? Она заслуживает того, чтобы с ней обращались как с королевой, а не как с бездомной и отчаянно нуждающейся в безопасном месте для сна.

Слезы щиплют глаза, и я сердито отталкиваю их.

Нет. Не моя женщина.

Я топаю к ней и подхватываю ее на руки. Она дергается и издает слабый крик, когда я шагаю к передней двери и выхожу.

— Майор…

— Нет. Не смей говорить мне ни слова, пока мы не вернемся домой, — рычу я, пока несу ее к своей машине. — В наш чертов дом.

Глава 2

Элис

— Почему я никому не нужна?

Томас сбивается с шага, но продолжает двигаться к входной двери дома. Не знаю, почему говорю это вслух. Может быть, все дело в том, что тишина гложет меня. Поездка в машине казалась долгой, и никто из нас не разговаривал. Я до сих пор не знаю, как он ехал со мной на коленях.

Знаю, почему сказала это вслух, потому что хочу, чтобы он сказал мне, что это ложь. Но он молчит, двигаясь к дому. Я чувствую, что меня начинает тошнить.

Я крепче прижимаюсь к нему, и тошнота немного проходит, когда я вдыхаю его запах. Впервые с тех пор, как он уехал на задание, я чувствую себя спокойно. Но это длится всего мгновение, потому что потом я вспоминаю, что скоро может быть еще одна миссия. И еще одна после. Я все еще могу потерять его. Я позволяю себе еще больше погрузиться в его объятия, зная, что его можно так легко отнять у меня. Один телефонный звонок, и он уйдет. Навсегда.

Я была так смущена, когда он направился на задание, потому что Мэгги сказала, что он прежде никогда не соглашался на миссии. Тихий голос в моей голове задается вопросом, не я ли подтолкнула его уйти. Может быть, ему нужно было на какое-то время отдалиться от меня. Это было то, что делал мой отец, чтобы уйти от нас с мамой — всегда работал допоздна, всегда просил меня оставить его в покое, потому что у него была работа, когда он действительно занимался другими делами. Например, ходил в бары или играл в компьютер. Он делал это так часто, что я перестала задавать вопросы. Я перестала пытаться привлечь его внимание.

Я слышу, как открывается входная дверь, и впиваюсь пальцами в Томаса, тошнота возвращается с полной силой. Я зарываюсь лицом ему в шею, не заботясь о том, что веду себя как трусиха из-за встречи с Мэгги. Может быть, она будет так взволнована нашим возвращением, что проигнорирует тот факт, что мы вместе.

— Блядь, я скучал по тому, как ты держалась за меня. Ты даже не представляешь. — Его голос звучит почти сдавленно, когда он говорит это.

— Я должна тебе кое-что сказать, прежде чем мы увидим Мэгги, — спешу сказать я, вспоминая, что она знает о моей беременности. Если она увидит меня с ее отцом в таком положении, предполагаю, она узнает, кто папочка малыша.

— Она поехала домой, — говорит он.

Я отстраняюсь, чтобы посмотреть на Томаса, теперь, когда мы в коридоре, я действительно хорошо его рассматриваю. Свет падает на нас обоих. Я протягиваю руку, чтобы коснуться небольшого пореза на его брови. Я знаю, что до того, как он ушел, его там не было. Я знаю каждую часть тела этого мужчины.

— Ты не против, что она с Илаем?

— Я хочу, чтобы она была счастлива. Точно так же, как, я знаю, она тоже захочет, чтобы я был счастлив, — говорит он мне, распахивая дверь в свою комнату и занося меня внутрь. Он сажает меня на кровать и подходит к стулу в углу комнату, придвигая его ближе.

Я знала, что он не будет возражать против отношений Мэгги и Илая. У меня было ощущение, что он с самого начала знал, что между ними что-то происходит, но ничего не говорил.

Он ставит стул рядом с кроватью, но не настолько близко, чтобы я могла протянуть руку и дотронуться до него. Я ненавижу расстояние. Хочу снова оказаться в его объятиях. Тошнота нарастает, и я знаю, что будет дальше. Этот малыш все контролирует, и ему, кажется, нравится запах его отца. Я понятия не имею, почему они называют это утренней тошнотой. Меня тошнит весь день.

Он садится в кресло и наклоняется вперед, опустив руки на колени. Я вижу, как он крепко сжимает их, и костяшки пальцев начинают белеть. У него жесткое выражение лица, к чему я не привыкла. Он всегда такой милый и нежный со мной. Я и ненавижу, и люблю это. Он думает, что я хрупкая, и это правда. Посмотрите на меня сейчас. Это жалко. Я не могу прожить и дня без слез или чувства, что могу сломаться.

— Ты злишься на меня? — полушепотом спрашиваю я, ненавидя эту мысль. Я не помню, чтобы он когда-нибудь расстраивался. Даже когда он настаивал на том, чтобы мы стали парой, он никогда не казался сердитым, только разочарованным.

Выражение его лица немного смягчается, вокруг глаз появляются морщинки. Если бы не они и его седые волосы, не думаю, что люди бы заметили большую разницу в возрасте между нами. Но, может быть, я ошибаюсь. Все всегда говорят, что я выгляжу моложе, чем на самом деле.

— Нет, милая, я стараюсь не прикасаться к тебе. — Я еще немного придвигаюсь к краю кровати, мое тело движется само по себе. С ним всегда так было. Мое тело и сердце. Мой мозг — единственный, кто, кажется, мешает нам.

Он прищуривается, но склоняет голову набок. Легкая улыбка растягивает его губы, когда он смотрит на меня.

— Не искушай меня. На тебе уже и так моя рубашка и больше ничего. Помилуй старика.

— Ты не старый, — бормочу я. Ему еще нет и сорока. Он так же не ведет себя как старик. У него энергии больше, чем у меня. Иногда этот мужчина не давал мне спать всю ночь. От этого воспоминания я краснею.

— Видишь? Никакой пощады. Теперь ты краснеешь, и знаешь, что это со мной делает. — Я не могу перестать смотреть на его член, и краснею еще больше, когда вижу, что он знает, куда я смотрю. Я скучаю по занятиям любовью с ним. Ощущение такой абсолютной близости вызывает привыкание. — Я был без тебя почти месяц. — Его слова полны боли. — Не прикасаться к тебе сейчас труднее, чем те недели в джунглях, когда я боролся за то, чтобы вернуться к тебе.

Я встаю, чтобы подойти к нему, но он поднимает руку.

— Сядь, милая. Я не смогу говорить, если ты будешь у меня на коленях.

Я киваю и неохотно сажусь. Отчаянно хочу быть рядом с ним, но не знаю, через что он прошел за последние несколько недель. Уверена, это было хуже, чем у меня, и это заставляет меня чувствовать себя ужасно.

— Блядь, не делай этого со мной. Ты же знаешь, я дам тебе все, что смогу. Дай мне минутку. Я хочу, чтобы все было ясно. Поговорить и рассказать, как все будет с этого момента. — Его тон твердый, что все еще не нормально для него, когда дело доходит до меня. Холодок беспокойства пробегает по моей спине. — Но знай, что независимо от того, как пойдет этот разговор, твоя маленькая задница здесь. Так или иначе, еще до восхода солнца ты согласишься выйти за меня замуж.

Я опускаю взгляд на свой живот, прикрытый его большой рубашкой. Я ношу его одежду каждую ночь, с тех пор как он уехал, часто пробираясь ночью в его комнату, чтобы заснуть, пытаясь почувствовать его запах на простынях.

Я хочу броситься к нему, сказать, что да, я выйду за него замуж. Я хотела сказать это каждый раз, когда он заговаривал об этом раньше. На самом деле он никогда не спрашивал, просто всегда говорил, что это произойдет. Скорее раньше, чем позже.

— Я тебе не подхожу, — наконец, выдавливаю я из себя, зная, что он ждет, что я что-то скажу.

— Потому что ты думаешь, что все всегда уходят. Что однажды я могу подумать, что ты мне не подходишь, и я уйду? — тихо спрашивает он. Я даже не могу заставить себя поднять на него взгляд.

Я качаю головой. Он прав лишь отчасти.

— Ты никогда по-настоящему не оставишь меня. Я имею в виду, ради миссии, конечно, но, если мы поженимся, ты никогда не уйдешь. Даже если захочешь. Это не то, кто ты есть. — Он слишком благороден для этого. Томас любит свою семью, и он будет держаться, несмотря ни на что.

— Я бы никогда не попросил выйти за меня замуж ту, с кем не хотел бы быть до глубины души. Без которой, как я знаю, не смогу жить. Но в одном ты ошибаешься, Элис. Я не благороден. Нечестно уже сейчас думать о том, как запереть этот дом так, что ты никогда больше не сможешь выбраться.

Я знаю, что это должно напугать меня, но это только заставляет меня таять для него. Это заставляет мой желудок сделать небольшое сальто, как это всегда бывает с Томасом. Никто никогда не заставлял меня чувствовать себя более желанной, чем он. Каждый день, когда я с ним, он все теснее привязывает меня к себе. Мне это нравится, хотя я все еще боюсь, что что-то может отнять его у меня.

— Ты просил маму Мэгги выйти за тебя замуж? — Я хочу знать, может он просил ее только потому, что она была беременна. Или что, возможно, у него были эти чувства с кем-то еще до меня. Любил ли он так сильно другую женщину?

— Жучок удочеренная. — Моя взгляд устремляется к нему. Я не ожидала такого ответа. — Я никогда не просил женщину выйти за меня замуж. Никогда не любил никого так, как тебя. Я никогда даже не был влюблен и не говорил женщине, что люблю ее. Я хранил все это для тебя, потому что это твое. Все это. Всегда так было и всегда будет. Я думаю, именно поэтому все эти годы, когда у меня была Мэгги, я никогда не искал ничего большего. Сначала я думал, что это потому, что я был так сосредоточен на том, чтобы быть хорошим отцом. Но потом ты вошла в мою жизнь, и я все понял. Это было потому, что я ждал, когда моя женщина сделает нашу семью больше, сделает нашу семью целостной.

Я сижу в шоке, не зная, что сказать.

— Я не могу этого вынести, — говорит он, хватая меня и притягивая к себе. Я будто лежу у него на коленях, и он обнимает меня, словно баюкает, и глубоко вздыхает, будто снова может дышать.

— Ты думаешь, что эта женщина — я? — спрашиваю тихо.

— Я знаю это, — рычит он.

— Мне страшно. Так страшно, — признаюсь я, уткнувшись лицом ему в шею, как мне всегда нравилось делать. — Я не могу этого вынести. Я беспокоюсь о том, что ты отправишься на другую миссию. Что-то случится. Я просто не могу…

Он пытается прервать меня, но я продолжаю, отстраняясь и глядя на него.

— Я просто не могу. Это было так больно. Ты даже не представляешь. Думала, что потеряла тебя… кого-то, кого я люблю, кого-то, кто любит меня в ответ. Для меня это редкость. У меня этого нет. Людей, которые просто любят меня. Мне было тошно без тебя. Будто я не была цельной. Мне казалось, что пропала какая-то часть меня.

— Ты любишь меня, — говорит он, но я игнорирую его и продолжаю.

— И именно в этом заключается проблема. Тебе нужен кто-то сильный, кто-то, кто сможет справиться с этим. Кто-то достойный тебя. Я не такая сильная, как ты. Я хотела бы быть такой, но не могу. Вот почему я ушла, как только узнала, что с тобой все в порядке, потому что я не могу пройти через это снова, и я бы никогда не попросила тебя не идти на задание. Не быть тем, кто ты есть, и не делать то, что ты хочешь делать. Я знала, что если останусь, то в следующий раз буду умолять тебя не уходить. Вероятно, это заставит тебя чувствовать себя виноватым за то, что тебе приходится выполнять свою работу. Разве ты не понимаешь? Может быть, будет лучше, если мы расстанемся. Не будем сильнее влюбляться друг в друга. — Даже произнося эти слова, я крепче цепляюсь за него, не желая отпускать. Было легче думать обо всем этом, когда он не был передо мной, когда я не вдыхала его запах, не чувствовала его, не слышала все эти сладкие вещи, который он говорил для меня, делал то, что он всегда делает, втягивая меня в себя, под себя. Так глубоко, что я никогда не смогу уйти. Никогда не захочу уходить.

— Ты любишь меня, — снова говорит он.

— Конечно, я люблю тебя! — кричу я ему.

— Я знаю. Просто ждал, когда ты скажешь это. — Я отрываю от него взгляд. Я не понимала, что не говорила ему этого раньше. Каждый раз, когда он говорил мне это, я впитывала его слова и наслаждалась ими. Я даже не замечала, что не говорила их в ответ.

Он подносит руку к моему лицу, заставляя меня посмотреть на него.

— Я знаю, что ты выросла в доме, где люди не говорили: «Я люблю тебя», но я собираюсь заставить тебя привыкнуть к этому. Ты не выйдешь из комнаты, не услышав, как кто-то скажет это, и это сразу же слетит с твоих губ в ответ. Так и должно быть. Такой будет наша семья. — Он опускает руку мне на живот, как всегда делал, когда говорил о создании семьи вместе. Я стараюсь остановить его, но он уже чувствует это.

Прежде чем я понимаю, что происходит, моя рубашка исчезает, и я лежу на спине, а он смотрит на меня сверху вниз. На мне только трусики, и жар его взгляда обжигает каждый сантиметр моей кожи.

Глава 3

Томас

Я в шоке смотрю на округлость ее живота. Я мечтал о том, чтобы зачать с ней ребенка, но, увидев ее беременной, я почти потерял контроль. И все же я застываю в шоке, глядя на нее широко раскрытыми глазами.

— Ты беременна, — с трудом шепчу я, не желая, чтобы эта мечта рассеялась.

Она кивает, подтверждая то, что я вижу, и делая меня самым счастливым мужчиной на планете.

— Ты станешь папой.

Слова подобны волшебству, и я начинаю действовать. Я сразу раздеваюсь, а затем стягиваю с нее трусики. Я хочу, чтобы мы были обнаженными, и не могу ясно мыслить, пока этого не произойдет.

Как только мы оба обнажены, я раздвигаю ее бедра и опускаюсь между ними. Я прижимаюсь губами к ее животику и покрываю поцелуями выпуклость. Я знаю каждый сантиметр ее тела, поэтому видеть, как эта маленькая новая жизнь растет внутри нее, поражает меня до глубины души.

— Я так сильно тебя люблю, — шепчу я малышу, а затем смотрю на Элис. — Я люблю тебя. Спасибо. Ты исполнила мои мечты.

— Ты тоже воплотил мои мечты в реальность.

Я утыкаюсь в нее носом, а затем прокладываю дорожку поцелуев по животу и между бедер. Мой рот наполняется слюной, когда чувствую ее сладкий аромат, и думаю о том, как сильно скучал по нему. Я слегка кусаю внутреннюю сторону ее бедер, пока она не открывает их для меня шире. Раздвигаю ее розовые губки и один раз облизываю ее твердый маленький клитор. Она стонет и приподнимает бедра, пытаясь приблизиться к моему рту. Но я так долго был без ее киски, что еще не готов позволить ей контролировать.

Я открываю рот и накрываю ее своим языком, облизывая. Я погружаю в ее влагу два пальца и потираю точку G. Я точно знаю, где и как сильно ей это нравится. Ее нектар размазывается по моему подбородку, и от этого ощущения я издаю стон. Знание того, что она так чертовски возбуждена, что капает на меня, только заставляет меня хотеть ее еще больше.

Я протягиваю руку между ног и глажу свой член, пока поедаю ее киску. Я закрываю глаза и вдыхаю ее аромат, желая запечатлеть внутри своих легких ее запах. Я никогда не пробовал ничего настолько чертовски вкусного, и я мог бы обедать ей. Черт, как это возможно, что, съев ее, я только сильнее хочу это сделать? Чем больше я пирую ей, тем больше мне нужно продолжать это делать.

— О боже, Томас! — кричит она, когда ее оргазм достигает пика раньше, чем мы оба ожидаем. Он приходит из ниоткуда, но я продолжаю делать то, что ей нравится, пробегая кончиком языка по кругу.

— Вот так, милая девочка. Сделай это. — Я потираю мягкое местечко в ее киске и вызываю еще один оргазм, такой же быстрый, как и первый. Ее гормоны, должно быть, на пределе, потому что сейчас она быстро кончает. Один щелчок моего языка, и она снова на пике. — Блядь. Я кончу себе в руку, если ты будешь продолжать кончать мне на лицо.

Я продолжаю тереть свой член, пока поедаю ее, потому что это чертовски приятно. Я знаю, что, как только окажусь внутри нее, не продержусь и тридцати секунд. Мне нужно знать, что сделаю это хорошо для нее, прежде чем насажу ее на свой член.

— Перестань, я не могу больше. Это слишком, — стонет она и крепче сжимает мои волосы.

Я улыбаюсь у ее распухшей киски и снова облизываю ее. Черт, не могу остановиться. Я чувствую, как дрожит ее тело, когда потираюсь носом оее короткие кудри, просто вдыхая ее запах. Но я не могу больше ждать, поэтому целую ее последний раз, а затем поднимаюсь по ее телу.

Я задерживаюсь губами на ее животе, прежде чем перейти к ее груди, которая немного увеличилась. Соски твердые, и я облизываю один, прежде чем перейти к другому и засосать его в рот. Я стону вокруг твердого пика, толкаясь в нее членом. Она поднимает свои бедра, вбирая меня в себя.

— Мы должны быть осторожны, — говорю я у ее груди и приближаюсь к губам. — Мне нужно быть с тобой помягче из-за малышки.

Она принимает в себя еще несколько сантиметром моего члена, и я стону от сладкой пытки. Боже, я не продержусь и десяти секунд.

— Все в порядке. Обещаю, я скажу тебе, если будет больно. Ты нужен мне, Томас.

Я никогда ни в чем ей не откажу, поэтому нежно целую ее, погружаясь в нее еще глубже. Я медленно скольжу сквозь ее влагу, пока она не принимает меня до самого основания. Когда полностью оказываюсь в ее киске, я немного приподнимаюсь, чтобы не раздавить ее животик.

Я чувствую вкус ее соков, когда целую ее, и вдыхаю, желая почувствовать этот запах, пока занимаюсь с ней любовью. Я сжимаю ее бедра и наклоняю их так, что каждый раз, когда мой член проходит через ее складки, он трется о ее клитор. Всего несколькими ударами она сжимает мой член и впивается ногтями в мои плечи.

— Вот так, милая девочка. Отметь меня. Сделай меня своим, — рычу я и прижимаюсь лбом к ее грудям. Они трутся о мои щеки, когда мы двигаемся, и я не могу сдержаться. — Я кончаю.

Пульсация моего члена вызывает ее собственный оргазм, и я чувствую, как она кончает на моем члене, пока я опустошаюсь внутри нее. Я продержался дольше, чем думал, но этого все равно недостаточно. Я кончаю, но мне кажется, что потребуется еще около дюжины раз, прежде чем этот зверь станет мягким.

Перевернувшись, я опускаю ее на себя и крепче прижимаю к своей груди. Медленно двигаюсь в ней, неготовый перестать заниматься любовью.

— Снова? — недоверчиво спрашивает она.

— Мне нужно наверстать упущенное время.

— Для этого у нас есть целая вечность, — соглашается она, и я обнимаю ее.

— Чертовски верно, милая девочка.

Глава 4

Элис

— Я не должен был уезжать, — бормочет он мне на ухо. Я лежу на боку, а он рассеянно гладит мой беременный животик. Кажется, он не может перестать прикасаться к нему. — Я не хотел. Я был загнан в угол, как только узнал, кто будет руководить миссией, если этого не сделаю я. Не могу рассказать тебе все подробности, но расскажу кое-что. — Он на секунду замолкает. — Это ложь. Я расскажу тебе все, если ты спросишь.

— Нет, расскажи то, что можешь.

— Моя милая девочка, никогда не желает, чтобы у кого-нибудь были неприятности. — Он целует меня ниже уха и продолжает.

— Молодой парень, только что женился, малышки-близняшки должны были вот-вот родиться. Парень слишком неопытен для того, что они хотели ему поручить. Я его тренировал. Я знал, что он не готов к чему-то подобному, но они все равно собирались отправить его, так что я вызвался добровольцем. Думал, что со мной все будет в порядке. Туда и обратно. Я не выполнял ни одной миссии с тех пор, как получил опеку над Мэгги, но подумал, что все будет хорошо. Больше никогда. Я даже сказал им об этом. На этом все.

Он глубоко вздыхает и снова целует меня ниже уха.

— Когда я направился туда, то понял, как облажался. Я продолжал представлять тебя, как всегда, когда меня нет рядом, и думал о том, как в последний раз видел тебя, когда говорил, что мне нужно уехать на несколько дней. Это был момент, который пришел мне в голову, и он ударил меня, как тонна кирпичей. У тебя было потерянное, встревоженное выражение лица. Мне хотелось надрать себе задницу за то, что я этого не заметил. Конечно, у тебя был такой вид. Я потратил месяцы, пытаясь заставить тебя влюбиться в меня, месяцы, пытаясь заставить тебя увидеть, что такое семья на самом деле, а потом я взял и уехал. Ты думала Бог знает о чем, думала, что я так легко бросил тебя, когда знал, что больше всего ты боишься потерять людей, поэтому ты не хотела никому рассказывать о нас. Ты не хотела никого обидеть или потерять. Ты хочешь, чтобы все остальные были счастливы.

Он трется о меня носом.

— Боже, милая девочка, мне так жаль. Но в тот момент я знал, что должен уйти с работы, как только вернусь. Я не мог продолжать, когда оставался шанс. Шанс быть втянутым в миссию, или еще что-то может случиться. Шанс когда-нибудь покинуть тебя, потому что я хочу дать тебе это. Я хочу, чтобы ты знала, что я всегда буду рядом. Я никогда тебя не оставлю.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

— Я не…

Он обрывает меня, захватывая мой рот в жестком поцелуе.

— Даже не думай говорить всякую чушь о том, что ты должна быть сильнее или что я должен сохранить свою работу. Мне не нужна эта работа. Я чувствую облегчение от того, что ушел, и что буду проводить время с тобой и снова стану отцом, что вернулся домой и наконец заставил тебя согласиться рассказать всем о нас. Начинаю новое путешествие в жизни.

Я протягиваю руку и провожу пальцами по его волосам.

— Ты моя сладость, Элис. Я люблю то, какая ты милая и заботливая. Люблю, когда обнимаю тебя и ты растворяешься во мне. Люблю то, что ты хочешь сделать всех счастливыми. Я не хочу ничего менять в тебе. Я могу быть силой, если ты будешь нашей добротой. Я могу защищать это, потому что такая сладость, как твоя, должна быть защищена.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. — Он наклоняется и снова целует меня.

— Расскажи мне остальное.

— На самом деле рассказывать особо нечего. Застрял у черта на рогах и, чтобы пережить это, целыми днями думал о тебе, думал о том, чтобы вернуться к тебе домой, думал, что будет, если я этого не сделаю. — Он гладит меня по животу. — Я уже так много пропустил. — Он скользит вниз по моему телу к моему беременному животику. — Ты доставляла маме много хлопот, пока меня не было. — Он целует меня там. Я знаю, что не скажу ему, насколько это было тяжело. Пока его не было, мы оба вели свою собственную битву, и я вижу, что чувство вины все еще преследует его, поэтому не буду усугублять ситуацию.

— Нет, он идеален.

Он отрывает взгляд от моего живота, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Это мальчик?

— Ага.

— О, тогда держу пари, что ты был сущим наказанием, пока меня не было, и твоя мамочка мне ничего не расскажет. Наверное, просто скажет, что ты был маленьким ангелом.

Я улыбаюсь, потому что так и есть.

— Твоя мама сильнее, чем она думает. После стольких лет испытаний должна быть сильной. Когда мир обращался с ней так, как будто не заботился о ней большую часть ее жизни, и она все еще остается такой милой, все еще такой доброй и ставит всех на первое место, превыше себя… большинство людей справились с этим куда хуже. Но только не твоя мама. Она сильна там, где другие сломались бы.

Глаза наполняются слезами, и я начинаю плакать.

— Я не знаю, как нам так повезло заполучить ее, но мы никогда ее не отпустим, правда, маленький мужчина? Мы покажем ей, как много она для нас значит, потому что она — наш мир.

Глава 5

Томас

— Я так нервничаю, — говорит Элис, расхаживая по комнате.

На ней желтый сарафан, и я хочу сорвать его с нее и взять прямо здесь, на полу в гостиной. Ее вьющиеся рыжие волосы струятся по спине, и мои руки дергаются, чтобы схватить их, пока она подо мной. Я пытаюсь контролировать свои животные инстинкты, но вид ее округлившегося животика в платье сводит меня с ума. Зная, что она беременна, и зная, что это я сделал с ней, мой внутренний пещерный человек бьет себя в грудь.

— Успокойся. Сядь рядом со мной. — Я похлопываю по дивану, но она смотрит на меня и качает головой.

Девушка права. Если она приблизится ко мне прямо сейчас, я не смогу удержаться от того, чтобы наклонить ее над диваном и задрать это платье. Все мои двадцать пять сантиметров будут глубоко в ней, когда прибудет наша компания, и мы оба знаем, что это плохая идея.

— Они здесь! — кричит она, будто я не слышал, как снаружи хлопнула дверь машины.

Сегодня утром я позвонил Мэгги и Илаю и попросил их приехать. Я хотел обсудить с ними несколько вещей, и хотел, чтобы мы все поговорили с глазу на глаз.

Когда Мэгги входит, она идет прямо к Элис. Мое сердце согревается, когда я вижу любовь, которую они разделяют, и я так счастлив, что в качестве друга у Элис есть Мэгги. Илай подходит, и наполовину обнимаемся, наполовину хлопаем друг друга по спине. Как только Мэгги отрывается от Элис, меня она тоже обнимает. Мы все здороваемся, а потом Мэгги и Илай садятся на диван.

Я беру Элис за руку, сажаю ее на диван рядом с собой и обнимаю за талию. Мэгги секунду смотрит на нас, а затем вопросительно смотрит на Илая.

— Да, я знал, Солнце, — говорит он, не дожидаясь вопросов. — Я видел, как мужчина сходит с ума по женщине, потому что пару раз видел это в зеркале.

— Мне так жаль… — начинает Элис, но я обрываю ее.

— Мы с Элис вместе, и она сказала мне, что ты знаешь о ребенке, — говорю я Мэгги.

— О Господи! Так он твой! — кричит Мэгги и подпрыгивает на месте. — Я буду тетей!

— Ребенок? — говорит Илай с чистым счастьем в голосе. Он звучит почти так же взволнованно, как и я. — Это потрясающая новость. Поздравляю, ребята.

Я прижимаю Элис к себе и целую ее в макушку.

— Видишь? Не о чем беспокоиться.

— Я просто не хотела, чтобы ты думала, что я предала твою дружбу, Мэгги. Я люблю твоего отца. С той самой секунды, как мы встретились. Ты всегда была так добра ко мне, и я не хотела, чтобы ты думала, что я тебя использую.

— О боже, Элис. Никогда. Ты мне как сестра. — Она наклонила голову набок и задумалась. — Думаю, теперь ты больше похожа на мою мачеху! — Мэгги смеется и вскакивает, заключая Элис в объятия.

— Итак, есть еще несколько моментов, — говорю я, прочищая горло.

Мэгги отодвигается, чтобы сесть рядом с Илаем, но она явно готова взорваться от волнения.

— Мы с Элис останемся здесь. Мэгги и Илай, вы оба можете жить здесь, если хотите, но я знаю, что у Илая теперь есть свой дом.

— Мы останемся там, сэр, — говорит Илай, собственнически опуская руку на ногу Мэгги.

Она всегда будет моей маленькой девочкой, но я счастлив, что она выбрала хорошего мужчину, который будет заботиться о ней. Я не мог бы выбрать для нее никого лучше.

— Хорошо, тогда, думаю, сейчас самое важное решение за Элис, — говорю я, глядя на нее.

Она смотрит на меня, а затем на Мэгги и Илая с растерянным выражением лица.

— Что ты имеешь в виду, Майор?

Я соскальзываю с дивана, достаю из кармана маленькую коробочку и становлюсь перед ней на колени. Открываю коробочку и протягиваю ее так, чтобы она видела, пока я беру ее за руку.

— Я знаю, что продолжаю говорить, что у тебя нет выбора в вопросе свадьбы со мной, но я хочу дать тебе шанс выбрать меня. Я не сдамся, пока ты не скажешь «да», и никогда не перестану пытаться сделать тебя счастливой. Но я хочу, чтобы ты знала, что я выбираю тебя и никогда, никогда не покину. Потому что я люблю тебя и не могу жить без тебя. Я хочу, чтобы ты тоже выбрала это. — Элис закрывает рот руками, и я вижу, как она начинает плакать.

— Ш-ш-ш. Не плачь, милая девочка, — говорю я, вытирая слезы. — Выходи за меня замуж, Элис. Сделай меня самым счастливым мужчиной в мире и сделай так, чтобы наша семья росла.

— Тебе лучше сказать «да», — произносит Мэгги у меня за спиной, и мы все смеемся. Она подпрыгивает на месте, и Илай практически держит ее мертвой хваткой, чтобы она не двигалась.

Элис кивает, и я слышу слезливое «да», прежде чем она бросается в мои объятия. Я обнимаю ее и прижимаю к себе, пока она плачет от счастья. Я оглядываюсь и вижу, что Мэгги тоже плачет, но Илай держит ее и улыбается нам.

Мы можем быть импровизированной семьей, но мы все равно семья. У нас есть это ощущение там, где оно важнее всего — в наших сердцах.

Когда Элис отстраняется, я надеваю ей на палец кольцо, и она смотрит на него. Я купил его сразу после нашей встречи, зная, что в один прекрасный день я, так или иначе, надену его ей на палец. Это бриллиант в один карат на золотом ободке. Оно простое, но красивое, как и моя милая девочка. Как только кольцо надето, она смотрит на меня и внезапно прижимается к моим губам своими.

Поцелуй чуть не опрокидывает меня на спину, но я прижимаю Элис к себе и целую в ответ. Когда мы отстраняемся, ее щеки пылают, будто она только что вспомнила, что мы не одни. Я быстро целую ее и притягиваю к себе, когда встаю и смотрю на Мэгги и Илая.

— Кто голоден? — спрашиваю я, и все вскакивают.

— Я готова есть, пока не готовит Илай, — говорит Мэгги и толкает его локтем.

Мы идем на кухню и начинаем доставать еду из холодильника. Элис наклоняется ко мне и оглядывает открывающуюся сцену.

— Неужели все это реально? Это словно мечта.

— Это мечта, ставшая явью, — отвечаю я, целуя ее в макушку и прижимая к себе.

Я удерживаю ее рядом с собой, где она и останется до конца наших жизней.

Эпилог 1

Элис

Шесть лет спустя…

— Добрый день, мисс Драммонд.

— Привет, Сет. — Я машу сыну наших новых соседей. Они переехали неделю назад, и я почти уверена, что помню, как он говорил, что учится в местном колледже. Не могу точно вспомнить. Когда я встретила их, вокруг моих ног кругами бегали близнецы, и я могла уловить только половину того, что они говорили.

Он одаривает меня широкой улыбкой и начинает идти ко мне, но останавливается, и с его лица исчезает улыбка. Мне даже не нужно оборачиваться, чтобы понять причину. Я без сомнения знаю, что мой муж стоит у меня за спиной. Я просто не знаю, почему не слышу с ним наших громких маленьких мальчиков. С близнецами, которым только что исполнилось два года, и нашим пятилетним сыном мы никогда не бываем тихой компанией, когда все вместе.

— Миссис Драммонд, — рявкает Томас.

Мне приходится прикусить губу, чтобы не улыбнуться. Я даже не могу злиться. Мне нравится, что он зверь, безумно ревнивый и собственнический. Как только мы стали парой, он хотел, чтобы все знали. Я была удивлена, что он не нанял кого-нибудь, чтобы сделать надпись в небе. Даже после всех этих лет он все еще такой. Где бы мы ни были и что бы мы ни делали, он всегда держит меня за руку или смотрит на меня. Никто не может не заметить, что я принадлежу ему.

— Сэр, — говорит Сет вместо приветствия. Я знаю, что Томас пугает. Он большой, и у него все еще сохранилась эта аура от службы в армии. Люди всегда инстинктивно называют его «сэр», даже если не знакомы с ним. — Мне действительно нужно заняться домашним заданием.

— Тогда тебе лучше идти, — резко бросает Томас. Приказ ясен. На этот раз я закатываю глаза. Сет на мгновение застывает, будто не знает, что делать. — Сейчас! — рявкает Томас, и я знаю, что эта одна из тех укоренившихся команд, от которых он никогда не откажется.

Сет наполовину подпрыгивает, наполовину бежит к своему дому, и я качаю головой.

— Иди, выполняй свои супружеские обязанности, — говорю я ему, открывая багажник своего внедорожника. Я загрузила его продуктами после того, как сегодня покинула свой маленький магазинчик.

Живя с тремя мальчиками, я чувствую, будто хожу в магазин через день. Не могу представить, каково будет, когда они станут подростками. По крайней мере, они все любят готовить. Мне просто нужно принести еду домой. Они делают все остальное.

Теперь я провожу в своем магазине всего полдня, так как у меня штат из трех человек. Томас остается дома и занимается консультациями вне армии. Я люблю свой магазин, когда у меня есть время, но еще больше мне нравится быть дома с моими мальчиками. Хотя не думаю, что могу назвать Томаса мальчиком. И все же в словах «мои мальчики» есть что-то успокаивающее и милое. Томасу, похоже, все равно.

— Да, мэм, — говорит он, направляясь ко мне, но не идет за продуктами. Он поднимает меня, перекидывает через плечо и закрывает багажник. Я смеюсь, когда он с легкостью шагает к дому.

— А где мои малыши? — спрашиваю я.

— Их не будет всю ночь. Я заполучил тебя всю в свое распоряжение. — Он заносит меня в дом и бросает на кровать. — Я подумал, что Мэгги не помешает такой опыт.

Я качаю головой, зная, что это ложь. Она все время держит мальчиков у себя. Она любит своих младших братьев. Она все время ворует их. Они устраивают настоящие погромы в их с Илаем доме.

— Она сказала тебе. — Я улыбаюсь ему. — Дедушка, — добавляю я, не в силах скрыть смешок.

— Эй. Ты моя жена. Это делает тебя бабушкой.

— Похоже, что так. — Я провожу руками по его телу, стягивая с него рубашку.

— У их маленькой девочки будет полно проблем со всеми этим мальчиками, бегающими вокруг, — говорит он с улыбкой. Похоже, ему нравится мысль, что у его внучки будет три маленьких телохранителя.

— С ней все будет в порядке. — Я обнимаю его за шею, и он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Медленно и глубоко. Смакуя меня.

— Снимай одежду, — рычит он, разрывая мою. Я лежу и позволяю ему, наблюдая, как он готовится заняться со мной любовью. Я откидываю голову назад, когда его рот блуждает по моему телу, думая, что жизнь не может стать лучше. До того, как я встретила Томаса, я и не знала, что для меня существует такая сладость. Он двигается вниз по моему телу, и я раскрываю для него ноги.

— Детей нет дома, и я раздумываю, стоит ли заставить тебя кричать так громко, чтобы маленький засранец по соседству знал, что нужно держаться подальше. Или заткнуть тебе рот кляпом, потому что никто другой не должен слышать то, как ты принадлежишь мне.

Я извиваюсь под ним.

— Ты бы не стал, — говорю я, задыхаясь.

— Тебе нравится эта идея? Что я затыкаю тебе рот кляпом? Может, привязать тебя к кровати, чтобы та не могла выйти на улицу? — Я прикусываю губу, думая о том, как горячо это звучит. Он спрыгивает с кровати и идет к комоду.

— Знаешь, какой сегодня день? — Я качаю головой, наблюдая, как он достает из комода несколько галстуков. Он идет ко мне, сначала хватая за ноги.

— Сегодня годовщина нашей первой встречи. — Он привязывает меня к кровати и целует лодыжку. Затем переходит к другой ноге.

— Хватайся за изголовье. — Я протягиваю руки и мгновенно делаю то, что он говорит. Моя быстрая реакция заставляет его улыбнуться. Он привязывает мою вторую лодыжку, а затем целует. Мое дыхание учащается.

— Думаю, это логично, — продолжает он. — Это то, что я хотел сделать с тобой в тот день, когда Мэгги привела тебя сюда. Я не хотел, чтобы ты уходила. Я хотел схватить тебя и притянуть к себе. Держать тебя здесь и никогда не отпускать. В ту ночь я лежал в этой постели и думал, что должен был привязаться тебя к своей кровати. Никогда не выпускать тебя из нее.

Я стону от его грязных слов, когда он заканчивает связывать мои руки так, что я полностью привязана к кровати. Он подносит еще один галстук к моему рту, готовый заткнуть мне рот.

— Я не сделал этого в тот день, но сегодня и до конца выходных, думаю, я посмотрю, каково это было бы, если бы ты была привязана к моей кровати.

Я так возбуждена, что все, что я могу сделать — простонать его имя. Если он прикоснется ко мне хоть немного, я знаю, что кончу прямо сейчас.

— Скажи, что любишь меня.

— Я люблю тебя, — успеваю простонать я, прежде чем он затыкает мне рот.

— Тоже люблю тебя, милая девочка. Помни об этом, когда будешь умолять меня перестать заставлять тебя кончать.

Будто он когда-нибудь позволит мне забыть, как сильно он меня любит.

Эпилог 2

Томас

Еще четыре года спустя…

Я откидываюсь на спинку стула, глядя на своих девочек. Мэгги и Элис устраивают чаепитие с моей старшей внучкой. Мои мальчики играют в мяч рядом с ними.

— Боже, я счастлив, что ты уговорил Элис переехать сюда, — говорит Илай, садясь рядом со мной со своей полуторогодовалой маленькой девочкой на руках. Она крепко спит. Она пыталась не отставать от мальчишек, играющих в догонялки, но в конце концов сдалась и некоторое время назад отрубилась. В отличии от ее старшей сестры, которая стояла в стороне и подбадривала их, будто они действительно играли в игру. Теперь она устраивает чаепитие победы, на котором все должны присутствовать.

Я протягиваю руки и забираю ее у Илая. Он неохотно отпускает ее, когда я прижимаю к себе внучку. Я улыбаюсь ей сверху вниз. Она выглядит точно так же, как и Мэгги в ее возрасте. Но у ее старшей сестры волосы темнее, и, похоже, благоволит ко мне чуточку больше.

— Это не заняло много времени, — признаюсь я. Когда я впервые обратился к Элис по поводу переезда, она сказала «нет». В доме, в котором мы были, оставалось слишком много воспоминаний. Она была права, их было много — от наших первых моментов вместе до наших первых моментов с нашими мальчиками. — Но мы знаем, что моя милая девочка любит больше всего. Семью. Когда я сказал, что мы будем в нескольких минутах ходьбы друг от друга, все было решено.

Илай кивает, улыбаясь. Все это с самого начала было идеей Жучка. Мне нравилась мысль о том, что Элис сможет построить дом так, как она хотела, как она мечтала. Она так и сделала, и он был прекрасен. Но я был бы счастлив где угодно, пока мы все были вместе.

— Сэр. — Я смотрю на Илая. — Спасибо, — говорит он, и его голос полон эмоций. Илай вырос без семьи. У меня она была, но в ней не было ничего особенного. Но они подарили мне Мэгги, так что в некотором смысле я им благодарен.

— Спасибо, — говорю я, глядя на нашу семью, семью, в создании которой он принимал такое же участие, как и я.

Мы все разные кусочки, которые собираются вместе и составляют красивую головоломку. Я бы никогда не подумал, что мы все так подходим друг другу, но разве кто-нибудь когда-нибудь по-настоящему знает, в каком направлении повернется его жизнь? После всех прожитых лет на этой земле могу с уверенностью сказать только одно: это настолько близко к совершенству, насколько кто-либо мог когда-либо мечтать.

КОНЕЦ