Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
Суровой поройТам, где мира начало,Однажды с тобойНас судьба повенчала. Одна на двоихНам досталась дорога,Единая жизнь,И мечта, и тревога. Единственный путь —Сердца нашего выбор,С него не свернуть,Захоти – не смогли бы! Но мы не хотим!Наше право быть вместеОднажды в путиМы забрали у смерти. В глазах твоих свет,Отражение солнца…Когда тебя нет,Моё сердце не бьётся. От нас не услышат:«Простите, так вышло».Мы этого выше,Мы любим, как дышим. И смерть не пугает,Когда мы вдвоём…Лишь вместе, я знаю,Мы к звёздам уйдём.
СЕМЬЯ
Он прошёл через Тирем и вышел к Оржу со стороны садов. Здесь, как и века назад, никого не было, только тишина, шёпот листьев, аромат спеша и покой. Поэтому, когда она возникла перед ним, он сначала принял её за мираж – такой прекрасной была эта девушка, с невероятной синевы глазами, медными волосами и бронзовой кожей.
– Привет, Стэн! – сказала она, словно они были знакомы сто лет. – Я ждала тебя. Папа сказал, что ты пойдёшь этим путём, и Дэрэк попросил нас встретить тебя.
– Вас?
Рядом возникли ещё трое. Пепельноволосая девушка с изумрудными глазами, удивительно хрупкая и нежная, и вторая – черноволосая и смуглая, миниатюрная, с тёмно-синими глазищами в пол-лица. Четвёртый, симпатичный парень ненамного их старше, был слишком серьёзен и суров для своего возраста. Он очень походил на одну из девушек светлой кожей, мягкой улыбкой, пепельными прядями длинных волос, зелёным сиянием глаз под тёмными ресницами. Он представился первым:
– Дани, сын Дэра, наследный принц Соледжа.
– Ариэль, дочь Дэра, наследная принцесса Корха, – сказала похожая на него пепельноволосая.
– Вейра, дочь Тора, наследная принцесса Тери, – улыбнулась смуглянка.
– Мэриэль, дочь Джэда, будущая королева Саора, – потрясающие синие глаза зажглись озорными огоньками. – А ты не хочешь представиться по правилам, Стэн?
– А это необходимо? Вы и так меня знаете.
– Да нет… Просто отец с дедом поспорили, и мы с сёстрами тоже.
– С сёстрами?!
– О, у нас сложное переплетение… Мой отец – сын отца Вейры, а отец Ариэль его брат и… как это сказать… Они вместе. В общем, мы с Аль и Вери родились в один день, и Дани нас опекает. И всё же, Стэн! Ты назовёшь себя, как положено?
В ней была такая властность и одновременно открытость, что он не устоял. Хотя тысячу раз зарекался.
– Стэн, сын Аржэна, бывший наследный король Саора, к вашим услугам, принц, принцессы и королева!
– Ты – живая легенда! – подал голос Дани. – Каково это – провести под заклятием четыре века?!
– Да никак, – поморщился Стэн. – Вчера был обычный день, тебе было двадцать два года, твоя невеста поцеловала тебя на прощание, ты лёг спать… Проснулся и узнал, что она стала женой другого, родила ему детей, прожила с ним всю жизнь, и два века, как покоится с миром… Твои родные мертвы, корону носил твой младший брат, сейчас Саором правит его праправнук, и ты – всего лишь короткое упоминание в повествовании Наставницы… А тебе всё ещё двадцать два года!
Мэриэль протянула ему руку:
– Можешь звать меня Мэль. Дед проспорил! Отец сказал, что благородство и честность определяют твою сущность. А папа никогда не ошибается!
– Твой отец?..
– Джэд, король Саора. Пойдём, он ждёт тебя.
***
Его встретил весь Совет. Он не знал никого. Наставница – лэктэрх, а он помнил Айю, тихэни. Хоренг, праправнук Тигира. В его памяти Тигир ещё ребёнком был. От тонхов юнец из гнезда Орина… Вообще все непозволительно молоды! Сершану, похоже, даже века не исполнилось. Принцесса Тери, Гэсса, Старейшая – девушка с мягкой и ласковой улыбкой. Принц Соледжа совсем мальчик, высокий, привлекательный, длинные серебристо-пепельные волосы сплетены в косу… Неужели он отец Дани и Ариэль?!
Король возник за его спиной:
– Стэн, сын Аржэна… Добро пожаловать домой.
«Какой юный! – ахнул он, оборачиваясь. – Сколько ему лет?! Если бы не Мэль, больше семнадцати не дал бы. А до чего красивый! Аж дыхание перехватывает… Неудивительно, что у него такая дочь. Глаза – та же невероятная, запредельная синева. И коса – подлиннее, чем у принца будет».
– Простите, я опоздал. Вейра задержала.
Вошедший молодой человек, точная копия Джэда, только чуть постарше, сначала поцеловал Гэссу, затем одновременно полуобнял короля и принца Соледжа:
– Дэрэк, Дэйкен, девочки просятся. Можно?
– Обойдутся! – фыркнул принц. – Ты их совсем разбаловал, Тор!
Стэн обомлел от всё той же исключительной синевы, от похожести, а ещё от внезапного понимания, кто перед ним.
– Будет тебе! – усмехнулся король. – Мэль и так нас слушает. Внучка и дочь Хранителей… Ничего не скроешь. Мэль! Можете не прятаться!
Они появились одновременно: Ариэль с видом нашкодившего ребёнка, Вейра – сгорая от любопытства. И Мэриэль со спокойствием и достоинством будущей королевы.
– Учти, – притворно строго обратился к ней король, – в следующий раз накажу. И дед не спасёт.
– А я добавлю, – поддержал принц Соледжа.
Джэд повернулся к нему, они обменялись взглядами, словно говоря друг с другом неслышно для остальных. Оба заулыбались, рука принца легла на плечо короля. Стэн поразился нежности этого жеста.
– Мама тоже хочет присутствовать, – без тени смущения ответила Мэриэль.
– Разумеется! Эльги!
Королева возникла не одна. Рядом с ней стояла светлоликая девушка с глазами, подобными прозрачному хрусталю.
– Дейзи? – забеспокоился принц Соледжа. – Ты же…
Девушка хмыкнула, затем придирчиво оглядела Ариэль:
– Это называется – я так занята, что минуты свободной нет?
– Мам, – пискнула та, – ну интересно же…
Под грозным взглядом матери и таким же – принца она совсем смутилась.
– Стэн, извини, пожалуйста… – Король пытался сохранить серьёзный вид, но в синих глазах прыгали задорные огоньки. – Поскольку мы твои единственные родственники и тебе придётся жить с нами бок о бок какое-то время, давай я сразу всех представлю. Тор, Создатель Саора, тебе, конечно, известен, разве что раньше вы не встречались. Гэсса, его жена и принцесса Тери. Вейра, их дочь, наследница и моя сестра. Дэр, мой брат и самый близкий мне человек. Эльгер, моя любовь и жена. Мэриэль, наша дочь и будущая королева. Дейзи, жена Дэра. Их дети – Дани и Ариэль, наследные принц Соледжа и принцесса Корха. За последние шестнадцать лет Саор превратился в настоящий сумасшедший дом благодаря всем нам.
Чтобы понять последнее выражение, юноше пришлось напрячь память, но, осознав его смысл, он растерялся окончательно.
– Весьма весёлый сумасшедший дом! – засмеялся Тор. – И – да, Стэн! Это синеглазое совершенство, что умудряется поддерживать порядок в нашем мире, – мой сын и Хранитель Саора.
– Можно я сяду? – выдохнул Стэн. – У меня в голове всё смешалось… Тот Саор, что я помню, был куда проще… Король был просто королём. Хранитель – безликой и бесстрастной тенью. Но, если вы как-то приноровились, наверно, и я смогу… Только вопрос – кем стану я в этом мире?
– Мы думали об этом, – Джэд посерьёзнел. – Ты первый сын короля. По злому умыслу ты не надел ожерелье и четыре века провёл под заклятием. Саором правил твой брат, после него – сын, затем внук… По Закону претендовать на трон ты не можешь. Но и в безвестности оставаться не должен. Я предлагаю тебе пожить с нами и понять, к чему лежит твоя душа. Возможно, ты войдёшь в Круг и станешь Советником. Или выберешь иную деятельность в Орже. Или захочешь поселиться отдельно и заняться чем-то ещё. Пока мы приготовили для тебя твои бывшие комнаты и от всего сердца просим быть нашим гостем! – Тут улыбка невольно опять появилась на его лице: – Заранее предупреждаю, у нас здесь действительно не скучно. Эта неразлучная троица, – кивнул он в сторону притихших девушек, – от Восхода до Слияния будет тебе докучать, чем сможет. У Ариэль Посвящение только через месяц, и они с Вейрой и Мэль недавно закончили донимать Наставницу. Поэтому у них троих сейчас уйма свободного времени, которое они, несомненно, посвятят твоей персоне. Ну, и наши отношения внутри семьи далеки от обычных… Так что ничему не удивляйся, располагайся, ты всегда можешь позвать любого из нас – мы поможем и подскажем.
Стэн ошеломлённо кивнул.
– А теперь позволь представить тебе моих Советников. Орнг, сын Орека.
Тонх поклонился, почтительно сложив крылья.
– Спалк, сын Ивена.
Хоренг смотрел на него с нескрываемым жадным любопытством.
– Эдра, дочь Рэльгра, Наставница Правителей.
Лэктэрх дружелюбно махнула кончиком крыла, и радужные всполохи понеслись по залу:
– Необходимо, чтобы ты узнал пропущенную тобой за эти века историю Саора, Стэн! Я готова сама рассказать тебе всё. Девочки закончили обучение, и у меня пока есть время.
– Спасибо, – искренне поблагодарил он, помня, какая это честь.
– Илес, сын Мирша.
Сершан смотрел пристально и оценивающе.
– Дэш, сын Грэ.
Тихэни робко склонил голову.
– Вот, собственно, весь Королевский Круг. Единственные, кого ты не видел, – Орикена, сына Олита, принца Пенша, и Лейгни, дочь Ленка, принцессу Осха. Они сейчас в Шэньри, будут вечером.
Стэн смотрел на зал Совета. Ничего не изменилось, кроме портретов королей. Отца он узнал с трудом, тот был изображён гораздо более молодым, чем он его помнил. И неужели тот взрослый суровый человек – Аскор?! Двоих следующих за ним он и вовсе не знал. А девушка, прекрасная, как мечта, идущая за последним королём – кто она?! Сейчас ведь правит его сын… и одновременно – сын Создателя!
– Мне надо передохнуть и осмыслить всё это.
– Пойдём, я провожу тебя, – предложила королева, – представляю, как у тебя всё перемешалось. Правда, в Орже, кроме нас самих, мало что изменилось. И комнаты у тебя те же, что и раньше. Мы постарались придать им прежний вид, посмотрев воспоминания Аскора.
Стэн благодарно взглянул на неё. У королевы были такие же яркие медные волосы, как у дочери, но на этом сходство заканчивалось. Эльгер, голубоглазая, светлокожая, невысокая, тонкая, улыбалась удивительно тепло и сердечно, и он с удовольствием пошёл за ней.
– Королева… – начал он, когда они вышли в галерею.
Она жестом прервала его:
– Просто Эльгер. Или лучше Эльги.
– Эльгер… Как вы узнали?!
Она поняла.
– Джэд почувствовал. Он же Хранитель. Когда ты проснулся на Земле, он за голову схватился… Сын Аржэна! Тор тоже расстроился, как он такое пропустил. Тебя ведь искали тогда, долго, тщательно, сначала в Саоре, затем в других мирах. Потом короновали Аскора. Он стал неплохим королём и точно не был в курсе, что подстроил Советник его отца.
– Я уже вкратце знаю историю. Наблюдатель Сэрш, сын Дэрта, помог мне немного разобраться. А про Советника Риана я догадался сам. Странно как, Эльгер! Века прошли. В Саоре сменилось четыре короля. Моя невеста стала женой предавшего меня человека. А наказывать уже некого и незачем. Все уже мирно спят, как и я до недавнего времени, только сон их вечен…
Королева ласково коснулась его руки:
– Тебе только двадцать два года. Четыре столетия не в счёт. Ты ещё очень молод. Возможно, та суета, что творится сейчас в Орже (да и в самом Саоре), пойдёт тебе на пользу. Поживи с нами. Тор назвал нас весёлым сумасшедшим домом… это действительно, так! Озорные шалости девочек тускнеют против мальчишеских выходок, поджидающих нас почти каждый день!
– Ты имеешь в виду наследного принца Соледжа?
– Кого?.. Что ты! Дани спокойный, серьёзный, ответственный мальчик! Ему и в голову не придёт то, что вытворяет эта неразлучная парочка! Скажи, вот если б твоя любимая захотела бы утром в лесу под пение птиц проснуться – что бы ты сделал?
– В Скарэх бы прыгнул. Или в Лоол.
– Как любой нормальный человек! А некоторые за ночь под окном спальни вегек вырастили – даром что спальня та в самой верхней башне Оржа! Представляешь, как мы все запомнили это утро?! В полумраке и ветках в окна? Подскочив, когда вся эта птичья братия заголосила?
Стэн неуверенно улыбнулся:
– Это шутка?
Эльгер рассмеялась:
– Нет, это два влюблённых оболтуса! У одного переизбыток романтики, у другого – силы и желания исполнить любой каприз! Вот уж с кем не соскучишься! Единственные, кто, кроме них, радовались тогда, – это резчики из Парре, кому этот вегек достался… Мы пришли.
Стэн огляделся. Да, они постарались на славу. Ничего не изменилось. Его любимое кресло, придвинутое к кровати, толстенный ковёр на полу, занавеси на окнах, расшитые цветами сошта… Вот здесь сидели они с невестой, когда Риан позвал его. Он поцеловал Диэнэль и пошёл с Советником на Землю. Потом они посетили Наблюдательницу Гариэшь, и он уснул в её доме, не подозревая подвоха…
– Я скажу Арвэ – это наша владычица кухни – она принесёт тебе обед. Если захочешь чего-нибудь вкусного, только намекни ей. Мы все едим плохо и вразнобой, она уже семнадцать лет с нами воюет, будет рада приготовить что-то особенное. Ойт у неё – это что-то! Даже та ужасная история не отбила наше общее к нему пристрастие… Ладно, мне пора бежать!
Она исчезла так быстро, что он не успел спросить – какая история?
Стэн прошёлся по комнате. Вышел на балкон. Его окна выходили на Олерьи, и вершина Солха белоснежной громадой виднелась вдалеке. На ажурном столике стояли цветы, принесённые заботливой рукой. Пинии. Любимые цветы Дины… Сердце тоскливо сжалось. Он вернулся в комнату. Распахнул шкаф. Одежда точь-в-точь такая же, хотя, конечно, этого не может быть. Ничто не сохранится за четыре века… кроме него самого.
В ванной он долго смотрелся в зеркало. Худое, смуглое, молодое лицо. Волосы непозволительно отросли, ниже талии… Косу, что ли, заплести, как у короля и принца? Похоже, это в Саоре модно. Вот будет картинка – чёрная, пепельная и светло-каштановая… Какая чушь приходит в голову! Как странно – он совсем не изменился, и выражение всегда широко распахнутых, любопытных золотисто-карих глаз не подходит человеку, прожившему четыре сотни лет.
Хотя он их и не прожил, а проспал.
Вымывшись и переодевшись, он растерянно присел. Что ему делать дальше? Его воспитывали как наследника трона. Учили править и повелевать. Маг он посредственный. Увлечений никаких – какие могут быть увлечения у будущего короля?!
«Что ж, – грустно вздохнул он, – остаётся надеяться, что тут действительно не скучно».
– Стэн! – окликнул его весёлый голос. – Мы тебе поесть принесли!
Оглянувшись, он увидел Мэль, хлопотавшую у стола, Вейру с кувшином и стаканами и Ариэль с корзинкой спеша. На его лице проступило недоумение. Будущая королева, наследница – принесла ему обед?!
– И нечего на меня так смотреть, – почти возмутилась она. – Что тут такого? Арвэ тебя бы насмерть закормила! Это папа хорошо с ней справляется, глазами – зырк! И не только Арвэ подойти лишний раз боится.
– Синеглазый, он такой, – хихикнула Ариэль, – в гневе страшен.
«Синеглазый? А что, для него самое то. Только вряд ли вы его так боитесь», – внутренне улыбнулся молодой человек.
– Иногда боимся, – прочитала его мысли Вейра. – Он, знаешь ли, разный. Даже отец порой подойти не решается, Дэрэка посылает.
«Хранитель опасается сына? Они что, смеются?»
– Посмеёшься тут! – мотнула длинной чёлкой Ариэль. – Он иногда так посмотрит, что сердце в пятки уходит. Папе-то что, он сам на Джэда прикрикнуть может…
– Только потом будет прощения просить! – захохотали все три.
– Вы что, мысли читаете?! – больше поразился, чем рассердился Стэн.
Девушки разом испуганно замерли.
– Точно…
– Стэн, мы нечаянно… Не говори никому!
– Папа нас убьёт! Ну, может, не убьёт, но накажет обязательно.
– И маме наябедничает. И Тору!
– И не видать нам обещанного турнира в Артреске…
Глядя на их вытянувшиеся, погрустневшие лица, Стэн развеселился.
– Хорошо, никому не скажу. Но за это вы расскажете, о какой истории про ойт упомянула королева.
Девушки переглянулись.
– Прощай, Артреск, – обречённо протянула Вейра.
Ариэль сочувственно кивнула, а Мэль посмотрела на Стэна неожиданно по-взрослому сурово:
– Стэн, пусть об этом тебе расскажет Наставница. У Эдры меньше эмоций. А нам, особенно мне, про это вспоминать… И, пожалуйста, не проси нас. Лучше уж нас накажут.
В невероятной синеве глаз застыла решимость. Он опешил:
– Девочки, я не буду расспрашивать. И про мысли не скажу. Вы уж извините, если обидел. Не со зла, по незнанию.
Они мгновенно повеселели.
– Ты ешь, остынет. Вейра, положи ему маримэ.
– И пирожков с такешем! Попробуй, Стэн! Арвэ мастерица печь!
– А спеш сама Соркен прислала. Наша с Аль прабабушка! У неё он самый лучший в Саоре!
Стэн с улыбкой пробовал всё, но перед глазами стояло повзрослевшее лицо Мэриэль.
«Девочки. Сколько им – пятнадцать, шестнадцать? Озорные, милые, славные… И вдруг такая воля! Чего я нечаянно коснулся?»
– Это что за собрание?! – раздался грозный рык, и Хранитель Саора, а с ним и принцесса Тери подошли к столу.
– Папа, мы просто Стэну обед принесли, – с видом примерной девочки откликнулась Вейра, в голосе которой не было ни капли страха. – Мам, ну скажи ему! Не гонять же постоянно Арвэ!
– Действительно, Тор, – вставила Гэсса. – Арвэ и так с ног сбилась, все являются в разное время, она уже замучилась. Стэн, они тебе не мешают?
– Я даже рад. Отвлекают от грустных мыслей. Присаживайтесь.
Тор подвинул кресло жене, уселся сам.
– Если что, только скажи. Отправлю к Соркен в садах помогать. Особенно вон ту, синеглазую.
– Деда, – насмешливо протянула Мэриэль, – ты уж пригрози нас в Соэх отправить зерно убирать. Или в Риэнар вегеки растить.
– Ох, языкатая!
– И в кого бы это, деда?!
– Вот я сейчас этого кого-то сюда позову и скажу, кто тайком на Землю к Илине бегает!
– Во-первых, не тайком. Папа прекрасно всё знает, только вид делает, чтобы мама не беспокоилась. Хотя маме давно всё известно, ей Дэрэк проговорился. Во-вторых, Иль моя Наставница, и я скучаю. В-третьих, я владею магией получше многих, и мне ничего не грозит.
– Чувствую, что сейчас последует в-четвёртых!
Мэль невинно опустила густые ресницы:
– В-четвёртых, папа узнает, кто сказал маме про Аскаф.
Тор расхохотался, махнув рукой:
– Уела! Стэн, ну ты погляди на эту пигалицу! Нашла чем припугнуть.
– Это что за Аскаф? – пришёл черед нахмуриться Гэссе. – Мэль!
– А ты у деда спроси!
– И спрошу! Тор?!
Тому резко стало не до смеха.
– Гэсса…
– Что – Гэсса?! Выкладывай!
Девушки потихоньку хихикали и переглядывались. Вейра показала Мэль большой палец.
Стэн не знал, что думать. Создатель Саора – отец и дед… Трепещет перед своей женой. Влюблённо смотрит на дочь. Умиляется внучке… А ещё есть сын!
– Гэсса, ты опять бушуешь? – насмешливый голос заставил принцессу оглянуться. – Ну, ничего себе сборище!
– Так, – протянула она. – Сам явился! Живо говори, что ты натворил в Аскафе?!
Король передёрнул плечами:
– Весело провёл время.
– Насколько весело?!
Джэд недовольно посмотрел на неё:
– Гэсса, что о нас подумает Стэн? В первый же день при нём устраиваем разборки! Давай поговорим потом!
– Никаких потом! И Эльги, оказывается, в курсе! Только я не знаю!
Король обернулся к Стэну за поддержкой:
– Вот видишь, что приходится терпеть, когда в семье слишком много женщин! То одна нападает, то вторая… Мэль, спасай! Отца обижают!
– Твоя любимая доченька тебя и подвела. Пригрозила деду, что расскажет, кто тебя выдал Эльгер!
Джэд свирепо повернулся к Тору:
– Так это у тебя язык чесался?!
Девушки присмирели.
– Синеглазый…
– Она меня неделю попрекала! И такой, и сякой! Дани поволок, сам рисковал, чуть жив остался… Еле упросил Дэрэку не говорить!
– Не говорить – что?
Вот теперь стало по-настоящему тихо. Перестала веселиться даже Мэль.
Принц Соледжа подошёл к Джэду без всякой улыбки. Строго заглянул в лицо:
– Ты опять?
Тот молча опустил голову.
– Дэйкен?
«В отличие от Гэссы он даже не повышает голоса, и злости нет, – с удивлением отметил Стэн. – Но сколько волнения, напряжения, обиды! Как он смотрит на него! Кто они друг другу?!»
– Как ты утаил от меня?
– Закрылся. Полностью.
«Он оправдывается? Король?!»
– Сильно тебя?..
– Почти как в Фаэ.
– А Дани?
– С ним всё было в порядке. Честно, Дэрэк!
Тот сжал кулаки.
«Неужели ударит?!»
Вместо этого принц привлёк его к себе – порывисто, страстно:
– Я же просил тебя, просил! И ты обещал! Что мне с тобой делать?! У тебя день рождения через неделю, а ты на похороны напрашиваешься? Синеглазый, посмотри на меня!
– Дэрэк, я не нарочно! Я пообещал, что не пойду туда, где опасно. Мы не ждали подобного в Аскафе. Я повёл Дани отрабатывать Высшие заклинания. Он способный! А в Саоре рискованно. Пустыня в Аскафе – самое то. Дани, кстати, молодец. И не струсил, и прикрыл…
– Только он не может того же, что и я, – слышать и предупреждать тебя. – Принц ласково провёл рукой, лаская смуглую щёку, нежно коснулся губами виновато опущенных ресниц… Казалось, они перестали замечать остальных вокруг.
– Пойдём, чучело синеглазое… Расскажешь.
Когда они исчезли, все дружно выдохнули.
– Сегодня папе повезло, – тихо сказала Мэриэль. – Дэрэк больше испугался, чем рассердился.
– Дождётся он однажды, – проворчала Гэсса уже почти спокойно.
– А ты откуда узнала, Мэль?
– От Дани. И деда от него же. Он испереживался страшно. Папа его собой закрыл.
– Неисправим…
– Что это было?! – растерянно оглядел их всех Стэн. – Король и его брат – они, что…
– Они вместе, – спокойно повторила Мэриэль, как и тогда, при первой встрече, только на сей раз он понял, что она хочет сказать.
– Джэд и Дэрэк любят друг друга, Стэн, – мягко пояснила Гэсса. – А ещё они связаны.
– Связаны?..
– Никто не знает, что это за способность и почему она возникла. Но всё, что чувствует один, передаётся другому. И говорят они между собой на любом расстоянии – когда захотят.
– Девочки, пойдём и мы. Оставьте Стэна в покое.
«Какой тут покой? – подумал тот. – Голова кругом…»
Тишина пустой комнаты почти расстроила его.
«Действительно, с ними не соскучишься! Получается, это про них говорила Эльгер? Жена одного из них?! Не осуждая, не стыдясь… Два влюблённых оболтуса… Как смотрел на Джэда принц! Неужели парень может так любить другого парня?!»
«Разве ты не хотел всегда, чтобы на тебя глядели так же – со страстью, тревогой, заботой?! – вздохнула его душа. – И так уж ли важно при этом, кто смотрит – женщина, мужчина? Дина на тебя никогда так не глядела…»
– Привет, – в дверь просунулась светлая голова Дани. – Можно?
Стэн обрадованно кивнул.
– Заходи! Я тут совсем загрустил. Посмотрел на твоего отца с Джэдом и… – он замялся.
– Не смущайся, – улыбнулся наследник Соледжа, – эти двое вызывают зависть у всех, кто их видит впервые. И тем более у тех, кто их знает близко.
Стэн посмотрел на него с любопытством:
– Ты к этому так спокойно относишься… Чуть ли не одобряешь.
– Не просто одобряю. Я мечтаю о такой близости с кем-нибудь! Или как у Джэда с Эльгер. Они всерьёз за все годы не ругались ни разу! Или у Тора с Гэссой! Создатель и Хранитель Саора сказал ей: «Я искал тебя две тысячи лет в миллионах миров и нашёл. И теперь буду рядом – всегда!»
– И ты нисколько не ревнуешь отца?
– Понимаешь, Стэн, мне повезло. У меня всегда было два отца, и оба любили и баловали меня одинаково. Джэд возился со мной больше и чаще папы. Сам учил меня Законам, потом – магии. Заниматься с ним куда интереснее, чем с Арском! Синеглазый сильнее Тора, знаешь ли. Он комбинирует заклятия, шутя управляет потоками такой силы – дух захватывает. Я никогда не достигну его уровня, но с ним так здорово! А если б ты видел, как он владеет мечом! Папу натаскал, нас с Мэль гоняет.
– А что за заклинания ты отрабатывал в Аскафе?
– Ты уже знаешь? Высшую магию. Заклинания Порядка, полные Барьеры. Там, если не удержишь, такие последствия! Я пока ошибаюсь часто. Вот Синеглазый и не хочет рисковать. Он страхует, конечно, но всё равно Саор жалко.
– Кто на вас напал?
– Пустынники. Отряд человек в сто. Джэд собирался их магией сковать, а я сдуру в схватку полез. Он побоялся меня зацепить общим потоком, пустил точечные заклинания, но сразу столько не отправишь. Вот его из-за меня и порезали… Правда, он восстанавливается мгновенно, не то что мы. Раны заживают в секунды. Только всё равно больно ведь! Правильно Мэль мне оплеух надавала! Она горячая, вся в отца. Не представляю, каким мужеством надо обладать, чтоб в неё влюбиться! Я бы не рискнул.
– А у тебя есть девушка?
– Пока нет, – помотал головой Дани, – мне нравилась Олин, дочь Скина, но это так, несерьёзно… А у тебя ведь была невеста?
– Да, Диэнэль, дочь Тирила. Но мне всегда казалось, что она больше ценит возможность стать королевой Саора, нежели меня самого. Это из-за неё Риан наложил на меня заклятие. Когда я узнал, что всего через месяц после моего исчезновения они прошли Обряд, стало так горько… Если бы она меня любила по-настоящему, она ждала бы – хоть сколько.
Дани кивнул:
– Джэд убивался по Эльгер два года и никогда бы не женился на другой! Папа рассказывал, он жить не хотел.
– Но Эльгер же жива!
– Ой, ты столько пропустил! Её отец сделал так, чтобы её считали мёртвой. Эдра тебе всё расскажет. Счастливчик, ты услышишь всё в первый раз! Я помню, когда слушал, спать от волнения не мог. И как папа встретился с Джэдом, не зная, что тот король, – вот умора! И про Мариник, и про Нергал, и про Скера… Вот гад-то был! А мой папа – настоящий герой!
Юноша раскраснелся, необычайно похорошев. Стэн завистливо вздохнул:
– А я плохо знал отца. Аржэн поручил меня Наставнице Тее, его я редко видел. Иногда неделями не встречал. А мама умерла, когда Аскор ещё маленький был.
– Мой дед Дэфк тоже умер через месяц после того, как отец родился. Папу воспитывала Мэриэн, полукровка с Земли, она погибла, его защищая. Он до сих пор зовёт матерью её, а не настоящую. Зэльтэн он только в двадцать лет увидел, в день своего Посвящения. А Синеглазый вообще в детском доме вырос! Наверно, поэтому они нас так и баловали.
– По вам не скажешь, что чересчур избалованы.
– Ты это Гэссе докажи! Она строгая – жуть! Вейру отчитывает постоянно: то не так, это не эдак. Хорошо, Тор в дочери души не чает, заступается. Поздний ребёнок, и девочка! Джэду он так не потакал.
– Дани, у меня ум за разум заходит от всего увиденного и услышанного… Король – сын Хранителя, Вейра – его сестра… Я уже ничего не понимаю!
– Извини, Стэн! Папа предупреждал, что мы тебя совсем запутаем… знаешь, пойдём к Соркен! Прабабушка живо расставит всё по местам, к тому же я обещал ей помочь в садах.
***
– Привет, Стэн! – озорно улыбнулась миловидная женщина с тонкими морщинками в уголках изумрудных глаз. – Они тебя не замучили? Эта семейка может! Хоть накормили?
– Да, девочки обед принесли.
«Девочки! – пронеслось в голове. – Будущая королева и две наследные принцессы – ничего себе девочки!»
– То есть я хотел сказать…
– Да не бери в голову, – усмехнулась Соркен, – девчонки и есть. Ты внучат моих уже видел?
– Видел…
– И как тебе?
– Непостижимо…
– Брось! Что постигать-то? Осиротевшие мальчики, выращенные в одном чужом мире… Неудивительно, что они с первой встречи потянулись друг к другу! И без разницы, кто несведущий переросток, кто великий маг и король. Два очень-очень истосковавшихся сердца. Дэрэка хоть мать приёмная любила, так её убили в тот самый день, когда они познакомились. Джэд вообще настрадался так, что от людей шарахался… Знаешь, они ещё столько времени обманывали себя, говорили о братстве, о дружбе. Какая там дружба – один чувствовал царапину другого за десятки миров! Только им понадобилось дважды потерять надежду, чтоб признаться в том, что между ними возникло. Спасибо, Тор дал им третий шанс!
– Тор действительно отец Дэйкена? Кстати, почему Дэйкен? Это же имя – символ королей!
– Гэсса обозвала в сердцах. Ты, мол, так своим миром дорожишь, словно сам Дэйкен и есть! А Саор подхватил, прилипло. Джэд поворчал и плюнул. Зовите, дескать, как хотите! Только его всё больше Синеглазым называли, он же единственный такой был, неповторимый. Он у нас вообще явление редкостное, исключительное. Рождённый от Аргена и Зэльтэн, внешностью он обязан крови Создателя, жизнью – его же магии. Своей невероятной силой – и вовсе неизвестно кому! Тор клянётся, что даже не подозревал о ней! Своим сыном Хранитель назвал Джэда перед всем Саором. А любит и гордится так, как иные к родным детям не относятся.
– А Вейра?
– С ней проще. Она дочь Тора и Гэссы, появившаяся самым обычным путём.
– Соркен… Для меня это всё сложно. Меня окружали простые отношения. Создатель Саора, живущий среди нас, имеющий семью, детей…
– Тебя же не смущало, что он ходил среди нас, словно простой смертный, во времена Лагира? Джэд тоже Хранитель. У него тоже семья. Вернее, они все – одна семья, включая Дэрэка, Дани с Ариэль и даже Дейзи.
– Вот именно! Меня мучит… У принца есть жена, сын, дочь… Как мог он при этом увлечься мужчиной?
– Увлечься? – усмехнулась Соркен. – Ты выбрал не то слово. Дэрэк любит Джэда – до беспамятства, до безрассудства, до отчаяния. Он дрался из-за него на Поединке! Не обманывайся внешней мягкостью облика принца, Стэн. Он умрёт за своего Синеглазого, убьёт за него!
– Он прилюдно назвал его чучелом синеглазым.
– Он – да! Только ты попробуй косо глянуть на Дэйкена в его присутствии! Нет, лучше не пробуй. Это чревато… последствиями.
– Но Джэд подчинился ему!
Соркен усмехнулась:
– А вот и вторая ошибка. Джэд никогда никому не подчиняется. Он король, Стэн! Он стал им в пятнадцать лет. Он живёт ради Саора, дышит ради Саора, вся его жизнь посвящена его миру. Ты, верно, видел, как уступил человек, но кому и в чём? Несомненно, лишь в их личных отношениях. Потребуй Дэрэк что-либо, не сопоставимое с долгом Правителя, – и ты увидишь, как король отодвинет человека… Только Дэриэн так не поступит. Он принц и любит свой мир не меньше. Между Саором и своими желаниями они оба, не колеблясь, выберут Саор.
– Соркен, но от этого жутко становится!
– Мы притерпелись как-то. Ты привыкнешь. Кстати, где Дани? Надо попросить его помочь Бироту, в саду опять какая-то напасть. Хорошо, дети подросли, теперь нам всем полегче. Они поддержка для родителей, особенно Мэль. Она уже забрала треть отцовских забот.
– Она такая красивая!
– Есть в кого. И не только внешне. По силе она уже сейчас сравнялась с Тором и уступает лишь отцу. У тебя-то с магией как?
– Средне. Для бытовых нужд. Позвать, переместиться. Скоуни уже не создам, прыгнуть в иной мир не смогу.
– Ох уж миры эти! – неодобрительно поморщилась Соркен. – Что вы там забыли! Синеглазый вечно носится, Дэрэка таскает! Сейчас девочкам пообещал прогулку на турнир в Артреск.
– Если попросить, он меня возьмёт?! – загорелся Стэн.
– И ты туда же! Возьмёт, конечно… Дани, тебя Бирот искал!
– Да я уже! – откликнулся подошедший незаметно юноша. – Там делов-то было – пара заклинаний!
– Ишь, умелец! – в голосе Соркен прозвучала гордость. – Ты Высшие заклинания освоил?
– Освоишь, как же! Тренироваться нужно, а где? Джэд вытащил в Аскаф, а там… – Дани махнул рукой. – Теперь отец всё узнал! Мне успел выволочку устроить, сейчас Синеглазого мучит.
– Насколько я уже понял, – засмеялся Стэн, – учителя твоего это не остановит!
– Если Джэд их всех слушаться будет, ему шагу из Оржа сделать не дадут! – согласился Дани. – И, потом, знаешь… Это он с виду такой послушный. Пока опасности нет. Когда появляется реальная угроза, он не подчиняется никому. Даже отцу. Ты бы видел, как он сражался в Аскафе! И меч, и магия! Если бы не моя дурость, он всю сотню бы остановил, и ничего бы не было! Я тоже хочу так!
– Зачем вам это? – проворчала Соркен. – В Саоре на мечах не воюют! Разве что на Поединках. И то редко, в основном магия в ходу.
– Не все же маги! Папа вот должен себя защищать?!
Стэн с любопытством посмотрел на него:
– Принц Дэр не маг?
– Увы. И дед мой магом не был. Только знаешь, ты папу Дэром не зови. Это для посторонних. Если кто-то из нас называет иначе, чем Дэрэк, – значит, сердится за что-то.
– Дэрэк – это прозвище? Как Дэйкен?
– Сокращение от имени Дэриэн, данного на Земле. А у тебя прозвище было?
– Не заслужил ещё… Дина в шутку звала Наследником. Теперь оно явно не годится.
– У меня тоже нет пока. Ой, смотри, папа идёт! Лёгок на помине.
– Привет, бабушка! – Принц ласково обнял Соркен. – Дани, молодчина! Дед удостоил тебя похвалы – целых двух слов!
Соркен рассмеялась:
– Каких именно?
– «Малыш вырос!»
– Ничего я не малыш! – обиделся Дани. – Меня даже Тор так не зовёт!
– Кстати, о Торе… Синеглазый уломал меня. Чёрт с вами! Продолжайте ваши уроки, но под контролем Хранителя.
– Папа, тебе Джэд так сказал – про Хранителя? Он, наверно, в тот момент изо всех сил старался сохранить серьёзное лицо?
– Да, а что?.. Ох, ты! Ну, Синеглазый! Дани, ты хоть будь ответственнее! Прихватите Тора! Пусть подстрахует!
– Папа, никого Джэд не возьмёт, ты же знаешь… А ты чего пришёл? Бабушку навестить?
– Не только… Можно тебя на минутку, Стэн?
Молодой человек кивнул, заинтригованный.
Принц отвёл его в сторону. Он успел за это время переодеться, длинные волосы расплелись и свободно спадали за спину серебряной волной. Изумрудные глаза смотрели прямо и настороженно
«Какое милое, нежное, мальчишечье лицо. И – он смущён?»
– Стэн, ты недавно стал свидетелем… семейных разборок. Я не сдержался и был непочтителен… Ляпнул лишнее, прямо говоря! Ты не подумай, что это пример для подражания! И так позволительно обращаться к королю!
«Он убьёт за него, – пронеслось в голове, – только попробуй косо взглянуть!»
– Не волнуйся, – чуть склонил он голову, – я прекрасно понимаю, что дозволяется близким людям, а что допустимо остальным.
Принц мгновенно оттаял:
– Просто я собой не владел тогда! У меня и так-то выдержки никакой, а в такие моменты словно помутнение находит… Как представлю, что он опять может умереть – в глазах темнеет! Ты не представляешь, как это – терять…
– Почему же, – усмехнулся Стэн, – очень даже представляю, Дэр. Я утратил свою невесту, родных, даже мир, в котором жил.
Дэриэн охнул, затем протянул ему руку:
– Прости, Стэн! Я действительно говорю, не думая! И зови меня, пожалуйста, Дэрэком, как все друзья.
Юноша с удовольствием принял протянутую руку.
– Я сейчас в Хаги, там опять тонхи из Гнезда Айса переругались, – Дэрэк при слове «тонхи» поёжился. – Дани перенесёт. Хочешь со мной?
Стэн кивнул. Тонхам, несмотря на их буйный нрав, вошедший в поговорку, он всегда симпатизировал. Подошёл попрощаться с Соркен, ласково потрепавшей его по плечу, окинул последним взглядом длинную вереницу садов… и в следующий миг уже стоял, любуясь на Садж, в этом месте текущий по дну глубокого ущелья.
Тонхи гнездились на самом краю огромной скалы. Дом их и впрямь походил на гнездо гигантских размеров, созданное из веток и глины, с множеством входов и круглых окон, острых выступов, балконов и выпирающих горизонтальных насестов. Гнездо гудело, как растревоженный улей. Множество пернатых носилось в воздухе, ещё больше кучковалось на близлежащих уступах. Дэрэк глубоко вздохнул:
– Терпение, терпение и ещё раз терпение…
Стэн оценил его слова уже в сумерках, когда в голове окончательно перемешались имена, обвинения и перечисления проступков. Почтенный Айс, Глава Гнезда, то и дело осаживал молодых и горячих родичей. От постоянных взмахов крыльев летели перья.
«Как ему удаётся сохранять спокойствие?! – дивился юноша на принца, присевшего на скалу и внимательно слушавшего перебранку, изредка вставляя вопрос или замечание. – Нет, плохой был бы из меня Правитель… Хорошо, что корона досталась Аскору».
Дэрэк тем временем выделил тройку основных забияк и тщательно, долго пытал их, пока двое из споривших не пожали друг другу руки и крылья, а третий, прослезившись, взлетел в воздух…
Только теперь стало заметно, что Сэрбэл село и Тэор потихоньку выбиралась из-за гор.
– Фу… – потёр вспотевший лоб Дэриэн, – вроде всё…
Он вдруг замер, прислушиваясь к чему-то или кому-то, и лицо его просветлело:
– Джэд ужинать зовёт. Они с Эльги решили у нас собраться, в столовую не ходить. Ой, я голодный – жуть! А ты, Стэн?
– Меня девочки накормили… Но это давно было. А как мы прыгнем? Ты магией не владеешь, я ориентиров не помню…
Слово в ответ на его вопрос в воздухе возникла изящная девичья фигурка.
– Папа, Стэн! – радостно завопила она. – Меня за вами отправили! Джэд сказал, если я справлюсь и перенесу вас двоих, он мне зачёт поставит!
– Ариэль, – с притворной строгостью ответил принц, – это что за поведение? Наследнице не пристало орать, словно хоренгу, которому на хвост наступили! И разве тебе хватит сил?
Вместо ответа перед ними оказалась комната Оржа, освещённая множеством огоньков.
– Ур-ра! – крикнула Ариэль. – Я смогла! Дэйкен, ты обещал!
– Умница, Аль! – похвалил её Синеглазый, потрепав по пепельной голове. – Зачёт принят. Вот, Дэрэк, видишь, обстоятельства влияют на раскрытие силы. Будешь ещё спорить?
Он тоже переоделся, сменив тёмный наряд на рубашку сапфирового цвета и такие же штаны. Ожерелье на бронзовой шее отливало золотом. Распущенные волосы спадали ниже спины, глаза горели ярче огней светильников. Тени от ресниц, таких длинных, что, казалось, они поднимали ветер, ложились на скулы. Стэн восхитился, а рядом тихонько вздохнул Дэрэк:
– Джэ-эд…
Возникший рядом Тор легонько толкнул принца, затем отвесил шутливый подзатыльник сыну:
– Эй, совершенство синеглазое… Ты тут красотой своей народ не подначивай. Мы, собственно, ужинать собрались. Ариэль, зачёт сдала? Молодчина! А правда, Арвэ пирожков напекла? С приолгой? Дорогая, подвинь поближе!
– Так, – протянула Гэсса, – как пирожки, так все тут! А как с лэктэрхами в Орэри, так я одна?!
– Так ты же справилась, – уминая пирожок, промычал Тор, – вон, Дэрэк с тонхами полдня разбирался – и ничего, не жалуется!
– А меня Соркен заставила десяток скоуни создать, чтобы в саду работали, – пожаловался Дани. – Вейра, дай пирожок!
– Я вообще Нельди половину посадок такеша помогла очистить! – Эльгер перехватила последний пирожок на блюде. – А сады в Орже побольше, чем у Соркен, будут!
– Арвэ! – насмешливый голос короля перекрыл все остальные. – Они меня голодным хотят оставить! Всё растащили, ни кусочка не оставили! А я, между прочим, тоже не бездельничал!
– Ты наводнение остановил и Ориену по башке настучал. – Мэриэль быстро дожевала и победно посмотрела на всех: – Только пирожки кончились, папа!
Стэн смотрел на них, не зная, как реагировать. Сильнейшие маги, Создатели, Хранители, Правители…
Одна большая семья.
Вошедшая статная женщина с короной золотых волос гордо прошествовала к королю и торжественно водрузила перед ним блюдо, источающее потрясающий аромат.
– Тебя обижают, мальчик мой синеглазый?! Да сейчас я им! Ты поешь, я специально вторую порцию спекла! – она с вызовом оглядела всех, победоносно фыркнула и удалилась.
Тор пихнул Стэна в бок:
– Вот, видал?! Его обидишь! Арвэ придёт и поварёшкой надаёт!.. Синеглазый, делись!
– М-м-м… Обойдётесь! Один всё стрескаю!
– Я, как твоя жена, имею право… на пару пирожков!
– А я, между прочим, растущий организм! Папа, не жадничай!
– Дэрэк, ты ближе всех! Стащи для жены и детей!
– Пап, для детей побольше!
– Я же говорил – весёлый сумасшедший дом, – повернулся к Стэну Тор. – А ты что, пирожки не любишь?
Стэн засмеялся.
Они выполняли тяжёлую работу. Мирили подданных, устраняли бедствия, и…
Делили пирожки.
Он помнил отца, его угрюмую сосредоточенность. Строгость и придирчивость Советников. Нудные разборы Круга. Чинные застолья в столовой Оржа при полной тишине. Невыносимые нормы этикета и постоянные замечания Теи – не сутулься, не отвлекайся, не жуй громко.
А здесь – смех, шутки и… пирожки.
Вдруг Джэд жестом призвал всех замереть.
– Что? – коротко спросил Дэрэк.
– Генти. Опять.
Они повернулись к королю, разом утратившие весёлость.
– Отец, Мэль, со мной! – Синеглазый бросил оценивающий взгляд на наследного принца, разве что не подпрыгивающего на месте, чтоб его заметили. – Дани, куда же без тебя! Будешь учиться. Гэсса, страхуешь его. Пошли.
В секунду их не стало.
Тихий вздох Эльгер совпал со вздохом Дэрэка.
– А меня не берут, – пожаловалась Стэну Вейра, – хоть я и дочь Создателя!
– Мы с тобой будем их только отвлекать, – прильнула к ней Ариэль. – Ты же не хочешь им мешать?
– Дани вот взяли!
– Он уже Высшую магию проходит. Вери, ты должна понимать! Не маленькая! Не важно, кто твой отец, важно – какой силой обладаешь ты сама. Мы с тобой магички слабые. Вон папа – переживает, но терпит!
Стэн сочувственно посмотрел на Дэрэка. Тот ответил ему тревожным взглядом:
– Вот так всегда, Стэн. Я должен терпеливо ждать… Но здесь, по крайней мере, только чистая магия и родной мир.
Дейзи обняла его, и он благодарно прижал её к себе.
– Не из-за чего переживать, – вставила королева, – там три сильных мага, и четвёртый – сильнее их всех, вместе взятых. В Генти каждый год бушуют бури. Сейчас они её успокоят и вернутся.
– Страшно голодные, – заметила Ариэль.
– Арвэ! – в один голос крикнули королева и принцесса Соледжа.
Покорители бурь появились, перебрасываясь шутками.
– Папа, ты хватку подрастерял! – Джэд ехидно щурился. – Что это за заклятие, которое действует всего полминуты?!
– Молчи, несносный ребёнок! – возмутился Тор. – Не все обладают твоими способностями!
– Да Мэль и то тебя обошла! – обнял дочь король.
– Ага, деда! – возликовала та. – Папа никогда не врёт!
– Дани, умница! – попытался перевести разговор Создатель. – Гэсса, ты его должница!
– Знаю, дорогой… Ты, кстати, сыну тоже обязан.
– А вот кукиш тебе, сынок! – Тор старательно сложил пальцы. Со стороны это выглядело потрясающе – два необыкновенно красивых парня, улыбающихся и похожих друг на друга как две капли воды. Разве что, если вглядеться, один всё ж таки постарше. – Ты сколько лет с этой бурей воюешь? Вот когда уничтожишь совсем, тогда и поговорим!
– Кукиш тебе, деда! – рассмеялась Мэль. – Ты не понял? Папа её уже уничтожил! Навсегда! Папа, подтверди!
Они смеялись и уплетали последнюю партию пирожков.
***
Засыпая, Стэн смотрел на знакомый с детства гобелен. Сарх побеждает Арнинскую бурю. Волевое, суровое, серьёзное лицо без тени улыбки.
Почему-то на его месте представился синеглазый красавец с ироничной усмешкой. И жест короля-победителя сложился в кукиш с пирожком посередине.
***
– Спит!
– Тише, Аль!
– Какое тише, Вери! Мы будить пришли!
Голоса девушек выдернули Стэна из сладкой дремоты.
– Девочки, это несовсем прилично…
– Мэль, ладно тебе! Пап ты будишь, не смущаешься! Кстати, он тоже твой родственник! Одной королевской крови!
– Твой пра-пра… Запуталась!
– А он очень красивый! Волосы словно из тёмного золота.
– Рот изящно очерчен. И улыбка… славная.
– Только грустная.
– Проспишь четыре века, расстроишься!
– Девочки, папа рассердится! И дед отругает!
– Джэд уже умчался в Винир Дани тренировать. А Тор с Гэссой вообще на Землю отправились. Смотри, Вери, будет у тебя младший братик… или сестричка.
– Дождёшься от них! Папа сказал, ему нас двоих хватит на всю оставшуюся жизнь. Ой, просыпается!
Три пары глаз уставились на Стэна.
– Девочки, ну это же и в самом деле неприлично! – для порядка, несильно запротестовал он. – Я вообще-то на ночь одежду снимаю! Или вдруг со мной кто-то есть?
– Так мы же сначала всё просканировали, – Ариэль мило улыбнулась, – ты под одеялом, один.
– Если бы с тобой кто-то был, мы бы не прыгнули, – поддакнула Вейра.
Мэль пригнулась к нему, щекотнув медными прядями:
– Есть предложение.
Невероятно синие глаза приблизились так, что у него перехватило дыхание.
Какая удивительная, необыкновенная, непостижимая красота!
Правильные черты, золотисто-бронзовая кожа, длиннющие чёрные ресницы – как у отца… Нет, у Джэда длиннее, зато у Мэль они загибаются, отчего уходит ощущение резкости взмаха – не клинок, а ласковое прикосновение. А ещё волосы цвета меди, скользящая полуулыбка нежнее, румянец ярче, линия губ мягче, фигура изящнее, девичья грудь вместо рельефной мускулатуры. Если бы Стэн был женщиной, обязательно влюбился бы в отца. Но он мужчина. И перед ним самая прекрасная девушка в Саоре… нет, наверно, во всех мирах. Синеглазое совершенство.
Он усилием воли напомнил себе о Дине. Только облик бывшей невесты как-то потускнел, побледнел, расплылся…
– Стэн, родители заняты, а мы свободны! Прыгнем в Шэньри, а? У папы через шесть дней день рождения, я придумала подарок, но это секрет! Просто если мы улизнём одни, нас будут ругать, а так мы вроде как под присмотром.
Медные волосы касались щёк. Сияние глаз одурманивало.
– Как же я за вами присмотрю? Маг-то я посредственный. Ты намного сильнее меня.
– Вот именно! Я и одна могу нас троих и перенести, и прикрыть. Но для иных миров мы – маленькие! Это мама так считает, и Дейзи, и Гэсса… Папа бы нас отпустил, но тогда мне придётся сказать, зачем идём, и сюрприз будет испорчен. Стэн, ну пожалуйста!
«Она сознаёт, что ни один мужчина не сможет противиться просьбе этих глаз?..»
– Хорошо, вы одеться мне дадите? И позавтракать?
– Одеться дадим. А позавтракать – мы пирожки прихватили. С приолгой.
Он одевался тщательнее, чем обычно. В висках стучало услышанное «Он красивый». Правда, это сказала Вери. Или Аль. Не важно. Он многое бы отдал, чтобы это сказал иной голос… Волосы он связал в хвост. Косы плести всё равно не умеет. Придирчиво оглядел себя. Поправил вырез рубашки. Вроде ничего.
– Идём?
Вейра тихонько вздохнула. Ариэль тоже. Мэль склонила голову:
– Дай руку.
Он беспрекословно протянул ей ладонь. Ток от прикосновения заставил его вздрогнуть.
«Что со мной?! Она девочка. Будущая королева. Моя синеглазая королева! Это вот так и происходит? Когда тело охватывает дрожь и подкашиваются ноги? С Диной такого не было. Как сказал Дэрэк – в глазах мутнеет и наступает темнота?»
Нет, он не смеет! Она ещё ребёнок!
«По законам Саора она уже взрослая», – возразила душа.
Только он старше. На семь лет и четыре века.
– Стэн, готов?
Огромным усилием воли он овладел собой.
Шэньри приветствовал их чистым солнечным небом, влажным теплом и шумом большого южного города. Стэн с изумлением отметил, что силы Мэриэль хватило не только на Прыжок, но и на придание им местного вида. Их одежда превратилась в лёгкие яркие шелка, сложные причёски девушек скрылись под полупрозрачными накидками, его голову увенчал тюрбан из золотой ткани.
– А тебе идёт, – засмеялась Ариэль.
Мэль уверенно вела их через оживлённую торговую площадь, стараясь, впрочем, чтобы окружающим казалось, что первым идёт он, мужчина. Она привела их в оружейную лавку, пропустила Стэна вперёд и зашептала в самое ухо:
– Видишь тот меч? С рукоятью в виде зверя? Похожим папа дрался в Фаэ. И чудом выжил. Я хочу подарить его, а вон тот, второй, парный – Дэрэку. За то, что спас его тогда… Красивые, правда? Как они сами.
Стэн любовался не столько мечами, сколько ею, точёным профилем, блеском глаз, румянцем на щеках… Хотя мечи действительно были хороши. Их рукояти были инкрустированы сверкающими камнями, по клинкам бежала вязь гравировки. Когда они уладили все вопросы с продавцом – причём говорить приходилось Стэну, вернее, повторять подсказанное Мэриэль – и вышли, девушка знаком попросила их остановиться. Она на секунду сосредоточилась – и вязь на одном мече сложилась в зверя-символа королей Саора, а на другом – в шекр, символ Соледжа.
– Вот так, – выдохнула она, – и пусть деда скажет теперь, что в иных мирах магичить сложнее! Стэн, мы их спрячем пока у тебя, ладно?
Он покорно кивнул.
Обратный Прыжок вернул их в Саор. Троица долго решала, где спрятать подарок. Предложение запихнуть мечи под матрас в кровати Стэн отмёл наотрез. Заточенные клинки внушали страх и трепет. Спать рядом с ними казалось невозможным. Наконец с согласия юноши сошлись на верхней полке шкафа. Тысячу раз проверив, надёжно ли скрыто их сокровище, девушки упорхнули. Он остался один. И только сейчас вспомнил, что обещанных пирожков ему не досталось. Интересно, столовая в Орже на том же месте, что и четыре века назад? Вчера они ужинали явно в ином месте, судя по обстановке – чуть ли не в королевских комнатах… так Дэрэк и сказал – «у нас». Они живут вместе?! Король, королева и принц? Стэн представил себе картину, рассмеялся и отправился разыскивать столовую.
Да, традиции сохранились. Поменялось убранство. Занавеси и гобелены были расшиты не цветами сошта, а гирляндами лорби. Скатерть из зелёной стала голубой, и ковёр на полу соответствовал гамме. Но вид из окон не изменился, резной край Эриэжа, сады и поля душистых трав. Даже отсюда он почувствовал запах сейрока.
– О, привет, Стэн!
Королева была не одна. Незнакомая ему золотоволосая смуглая красавица с Цепью на груди смотрела на него с жадным любопытством.
– Позволь представить тебе Лейгни, дочь Ленка, принцессу Осха.
– Стэн, сын Аржэна, – поклонился он.
Сколько раз он добавлял «наследный король Саора»! Урезанное приветствие наполнило его грустью.
Эльгер почувствовала его смятение, потянула за руку, усадила рядом с собой.
– Что у нас сегодня на завтрак? Такеш и маримэ. Давай я за тобой поухаживаю, Стэн. Лейгни?
– Нет, я уже завтракала. Сейчас найду Джэда – и к себе. Дозваться не могу. Где он, Эльги?
– С Дани в Винир сбежал, – улыбнулась та. – Что утром было! Пришла к мальчикам здороваться, смотрю – букет эстелий у кровати положен. Редких, синих, с меня размером! Посмеялась – вы, парни, так увлеклись, что цветы в воду поставить забыли. Пока мой благоверный ресницами хлопал, Дэрэк цап – а к цветам кристалл приложен с посланием от очередной влюблённой в короля девочки. Принц закипает: совсем твои поклонницы обнаглели! Цветы в спальню подкидывают! Когда, мол, это безобразие кончится, надоели эти вечные страдалицы. Синеглазый невозмутимо так – «через пару-тройку тысяч лет, хотя, вон, отцу возраст не помеха…» Шутник! Я его миллион раз просила: не дразни ты Дэрэка, принц от ревности соображать престаёт! Он дуреет, когда на Дэйкена кто-то среди бела дня просто смотрит – а тут проникнуть в спальню… ночью! В сердцах тем же букетом – а эстелии жутко колючие, сама знаешь! – отходил своё чудо языкатое. Специально, мол, защиту неполную ставишь, чтобы на тебя, спящего, девицы всякие пялились! Джэд еле вырвался, прихватил Дани и умчался быстрее тонха. Колючки до Полного часа будет выбирать, не иначе…
Они расхохотались от души.
– А что за девочка? – поинтересовалась Лейгни.
– Да Сина, дочь Тирпе. Ровесница Мэль. Как всегда – увидела, пол из-под ног, ах, люблю, жить не могу… Обычная история.
– Мужественная ты девушка, Эльги! Сама-то не так?
– Так, так… Стэн! Ты чего не ешь? Мы тебе мешаем?
Он замотал головой.
Он вспомнил, как ревновала его Дина. Ко всем, кто подходил хоть на шаг. Не давала танцевать ни с кем, кроме неё. Даже смотреть на другую девушку не позволяла. Хотя он тысячу раз говорил ей, что никто, кроме неё, Диэнэль, ему не нужен.
А тут такое отношение! «Пришла к мальчикам здороваться…»
– Скоро, Эльги, цветочками не только Джэда забрасывать будут. Мэриэль выросла. Увидишь, на балу в день рождения короля очередь выстроиться из желающих танцевать с ней.
– Выстроится, – согласилась королева. – Только Мэль – дочь своего отца. Танцевать пойдёт лишь с тем, кого сама выберет.
– Точно. Джэд до тебя танцевал единственный раз – со мной, по приказу Гэссы, сдавая Эдре зачёт. Двадцать три года прошло, а я тот танец забыть не могу! Весь зал притих и на него смотрел…
– Чтоб тому балу вовсе не случаться! – помрачнела Эльгер. – Там его Ролланна и углядела… танцующего.
– Да уж, – кивнула Лейгни, – будь он неладен, танец этот… Заболталась я! Пока, Стэн! Эльги, жду вечером.
Юноша растерянно смотрел на королеву, забыв о еде:
– Эльги…
– Да?
– Почему вы все со мной так откровенны? Не скрываете ни мысли, ни чувства, ни личную жизнь? В том Орже, который я помню, Правители не показывали ничего… хотя они нисколько не отличались от вас. Были и ревность, и страсть, и курьёзы. Но всё старательно пряталось от посторонних глаз!
Эльгер ободряюще улыбнулась:
– Может, потому, что мы не считаем тебя посторонним, Стэн?
***
Принц столкнулся с ним в галерее и просиял:
– Стэн, как хорошо, что ты здесь! Все разбрелись, позвать не могу! Надо прыгнуть к Эпше, это недалеко. Твоей магии хватит.
– Дэрэк, я не сильно от тебя отличаюсь. Силы только до Эпше и достанет… Вот, мы на месте. Что дальше?
– Я и этого не могу. Вон, видишь, там над Гнёздами мгла? Туда надо.
– Пойдёт?
– Отлично! Теперь стоим и ждём.
Стэн посмотрел на стремительно приближающееся облако. Да это же потоки обратной магии! Сейчас их сотрёт в порошок… Размажет по поверхности тонким слоем! Почему Дэрэк не боится?! Стоит, спокойно глядя на надвигающуюся смерть. У принца же нет никакой защиты! Его сейчас снесёт, расплющит, раздавит! Стэн приготовился пустить в ход всю свою силу… недостаточную, чтобы остановить это безумие, но лучше, чем ничего!
Перед сгустком темноты возникла тонкая человеческая фигура. Властно глянула… и заклятие распалось, даже не оставив следа.
– Ты долго, – капризно сказал Дэриэн. – Стэн уже испереживался весь. Меня хотел защитить!
– Я далеко был. Очень. Дэрэк! Надеюсь, это не вместо извинения за утро?!
– Синеглазый, смотри сам… Вот Эпш. Вот Гнёзда. Вот Пещеры хоренгов. Вот родовые деревья сершанов. Стриш примчался, как ненормальный, и так же исчез, забыв, что я бездарь. Второе заклятие Порядка, вырвавшееся из-под контроля! Я никого позвать не могу, ты закрылся, времени нет… Хорошо, Стэн помог! Хотя прощения я тоже прошу…
– Дэрэк, ты оболтус! И прощён. Спасибо, Стэн! Ладно, у меня там тоже…
Он пропал так же быстро, как и появился.
– Как это понимать?! – воззрился на Дэриэна Стэн.
Принц виновато вздохнул:
– У меня правда времени не было. И способностей нет. И дозваться Джэда не смог. Мы поссорились утром… Оставалось одно – самому пойти навстречу. Тогда Синеглазый точно почувствует и придёт. И справится со всем на свете.
– То есть, ты…
– Джэду не нужны слова. Он просто чувствует: я в беде. Предвидеть не может – близкие люди закрыты от Хранителя. Но он успеет. Всегда.
Стэн смотрел на него, словно видя впервые.
«Доверие. Полное, безграничное. Вот так просто выйти навстречу смерти без страха и колебаний – не потому, что к твоим услугам защита Хранителя, а потому, что не сомневаешься в помощи любящего человека!»
– Ты его оторвал от чего-то?
– У него в Олерьи пожар. С утра. В одном месте погасит – в другом вспыхивает. Потоки переплелись… я не очень в этом разбираюсь. Они с Дани тренировку бросили и туда помчались. И одновременно неприятности в Гердере, это очень далёкий мир, дальше Паджера. Я не знал, он сказал мне только что по связи.
– Но он пришёл!
– Ну, разумеется! Мне была нужна его помощь. Стэн! У тебя такое лицо, словно я сделал что-то из ряда вон выходящее!
– Нет, Дэрэк. Я уже начинаю понимать: невероятное стало нормой для Саора. Скажи, вы всегда слышите друг друга?
– Мысли – только те, что хотим. Чувства – да, постоянно. Если он сердится, я злюсь тоже. Когда ему хорошо, я счастлив. Серединное состояние воспринимается как фон. Ещё… Синеглазый может закрыться в любой момент. Я – нет. Не умею, не способен…
– Жалеешь?
– Нет. Мне нечего скрывать.
– А если ты всё-таки захочешь что-то сохранить в тайне?
– Я просто скажу: Джэд, не слушай.
– И?!
– И он не будет. Стэн! Что ты так скептически пожимаешь плечами?! За все эти годы, что он является Хранителем Саора, Синеглазый никогда и никого не слушал без разрешения! Он даже в сны не лезет, как это делал Тор. Страхует, защищает. Но оставляет всем нам право на самостоятельность. И мне – первому. Я могу погорячиться, обидеться, ошибиться, сделать глупость. Он расстроится, иногда вспылит, может наорать… Но влиять при помощи своей силы не станет. Из него Хранитель лучше, чем был из Тора. Тот привык управлять и указывать. Джэд опекает и принимает наш выбор.
– Но если выбор неправилен? Более того – преступен?
– Он будет считать, что это его вина. Не объяснил, не помог, не предупредил… и пойдёт устранять последствия. Потом будет годами вспоминать и мучить себя вопросом, что он сделал не так. Он до сих пор переживает из-за Лекста!
– Кто это?
– Бывший принц Пенша. Отец Эльги. Они были врагами, дважды дрались на Поединке…
– Джэд убил его?
Дэриэн вспыхнул:
– За всю свою жизнь Синеглазый убил только раз – в ином мире, случайно, чужое разумное существо, подло напавшее со спины. И по сей день простить себя не может, хотя у него не было выбора. Как ты мог подумать!
– Дэрэк, прости… Я не хотел задеть – ни его, ни тебя. Пожалуй, мне пора навестить Эдру. Чтобы узнать всё произошедшее за эти четыре века. Ты сейчас куда?
– В Орж. Подкинешь?
***
– Папа! Стэн! Вот хорошо! Мы на Ори, к водопаду, пошли с нами!
Принц подхватил Ариэль на руки, с другой стороны на него насели Мэль и Вери. На всех троих были только лёгкие туники, подчёркивающие великолепные фигуры девушек. Стэн затаив дыхание смотрел на Мэриэль.
«Как ей идёт синий цвет… Подчёркивает бронзу кожи и сияние неповторимых глаз…»
– Девочки, я должен ещё к Спалку заскочить. А Стэн к Эдре собирался.
– Дэрэк, мы же ненадолго! Пойдём, покажешь Стэну, как надо прыгать! Глядишь, и братик пожалует, – лукаво подмигнула Вейра.
Дэриэн слегка смутился:
– Вери, тише…
– Прыгать – откуда? – заинтересовался Стэн.
– Над водопадом есть скала с уступами. Если разбежаться, можно такой фонтан поднять! Попробуй, тебе понравится! – Мэль лукаво склонила голову. – Если не боишься, конечно.
– Дэрэк… – Молодой человек повернулся к принцу. – …давай присоединимся! А то тут некоторые подозревают меня в трусости.
Принц понимающе хмыкнул, Вейра победно выдохнула, и в следующий миг они стояли в том месте, где Ори со всего маха срывалась с высоты гор Сиайя ликующим потоком. В искрящихся брызгах горели радуги, отражаясь в глубине образованного разлива внизу. Стэн восхищённо задрал голову, оценивая скалу:
– Ничего себе! Это вы оттуда прыгать собрались?!
– Мы – да, – кивнула Ариэль, – а папа – воон с того выступа.
Дэрэк озабоченно стягивал рубашку:
– Девочки, я штаны для купания забыл…
Мэриэль улыбнулась – и из воздуха достала необходимое:
– Держи, бедолага. А то, хочешь, сейчас эти замагичу.
– Ну уж нет! – отшатнулся принц. – С тебя станется в самый неподходящий момент морок снять! – он быстро удалился к близлежащим кустам.
– А я? – чуть обиженно спросил Стэн.
– Мороков не боишься? Тогда быстренько снимай всё, что можно, а остальное я доделаю.
Молодой человек последовал её совету и сам не заметил, как оказался в коротких бежевых штанах чуть выше колена.
– Могу в цветочках сделать, – невинно предложила Мэль, – или в сердечках.
– Спасибо, – с опаской ответил он, – лучше не надо! Главное – эти не развей!
– Чур, мы первые! – Вейра и Ариэль взялись за руки и перенеслись вверх. Стэн подошёл поближе к краю воды. Девушки разбежались и, не размыкая рук, бросились вниз. Секунда полёта – и фейерверк брызг. Хохочущие, они выбрались на берег.
– Пойдём? – вызывающе посмотрела на юношу Мэль.
«Да запросто! С тобой – куда угодно!»
Мэриэль выбрала уступ повыше. Стэн глянул под ноги – и голова закружилась.
«Только виду не показывай, что внутри всё замерло от страха. Ты же бывший наследник! Неужели ты трусливее хрупких девочек?»
Мэль взяла его за руку… Теперь он уже ни о чём не думал, кроме как об этих тонких и сильных пальцах.
– На счёт три! Раз, два…
– Три!
Он первый устремился вперёд, оттолкнулся и понял, что они стремительно падают сквозь радуги, и лиловая глубина несётся им навстречу… Удар, шум воды, стремительные взмахи… Туда, к свету! Восхитительно!
– Здорово! – Глаза Мэриэль горели, волосы облепили мокрое и счастливое лицо.
Стэн старательно отвёл взгляд от ставшей почти прозрачной в воде туники. В несколько гребков достиг берега… А как вылезать? Камни почти отвесные, скользкие.
– Давай руку!
Он машинально ухватился за предложенную ладонь – и был вытащен одним лёгким рывком.
Синие глаза его спасителя смеялись:
– Красиво прыгнули!
– Джэд! Ну и силища у тебя!
– Это не силища, – подплыла Мэриэль, – это магия… Папа, и рука не отвалилась?
«Что она имеет в виду?».
Дэйкен сам удивлённо уставился на собственную руку, затем рассмеялся:
– Здорово! Не ожидал.
Мэль подозрительно оглядела его, Стэна, затем фыркнула:
– Тогда уж и меня!
– Мэль, ты маленькая, что ли? Ладно, иди сюда. – Он протянул руку и ей.
Она схватилась, потянула – и в следующую минуту они барахтались в воде, хохоча и стараясь утопить друг друга. На берег оба выбрались донельзя довольные.
– Доча, нахалка ты мелкая! Как я теперь мокрым ходить буду?
– Папа, не смеши! Ты через секунду сухим станешь. Только лучше раздевайся совсем и присоединяйся. Как Олерьи?
– В порядке. Повозиться пришлось. А куда вы Дэрэка дели? Он же с вами был.
– Пошёл переодеваться и пропал… Нет, вон он идёт! Это же надо – столько времени штаны менять!
Дэйкен рассмеялся, стягивая и одновременно суша одежду:
– Может, ему в тех кустах что-то интересное встретилось… Дэрэк! Прыгать будем?
Принц убыстрил шаги:
– Будем! Здорово, что ты вырвался! А чего мокрый такой?
– Доча развлекается. Стэна ей мало, отца решила искупать. Отожми волосы, пожалуйста! Капает!
– Не капает – льёт! – Мэль дёрнула за мокрую гриву. – Ты когда пострижёшься, папа?!
– Никогда! Дэрэк, бежим!
– И где они? – Стэн окинул глазами скалу.
– Ты не туда смотришь. На самый верх глянь.
Юноша запрокинул голову:
– Мэль, они ненормальные?! Убьются ведь!
Подошедшие Вейра и Ариэль тоже глядели вверх, но без малейшей тревоги.
– Они вдвоём всегда оттуда прыгают, – сказала Вери, – или братик один. А Дэрэка не пускает.
– Бережёт, – хихикнула Ариэль.
Две фигурки, едва различимые с такой высоты, подошли к краю, обнялись, почти слились – и понеслись вниз.
– Хотела бы я так, с ним…
Стэн удивлённо взглянул на Аль, шепнувшую это еле слышно.
«Кого она имеет в виду? Отца?»
Волна брызг окатила их всех с головой. Девушки взорвались возмущёнными криками.
– Ну, погодите! – Мэриэль устрашающе рванулась в воду.
Вейра последовала за ней. Первая набросилась на Дэрэка, вторая – на брата. Король и принц не остались в долгу, и вскоре Джэд уже держал обеих на вытянутых руках, а Дэриэн уклонялся от брыкающихся ног.
– А ты чего… – Он повернулся к Ариэль – и запнулся.
Изумрудный взгляд, устремлённый на гибкую бронзовую фигуру, не мог принадлежать пятнадцатилетней девочке. Так, с тоской и болью, смотрят взрослые и опытные женщины… Стэн зажмурился, а когда открыл глаза, перед ним была опять беззаботная Аль, смеющаяся и подначивающая дерущихся.
«Померещится же такое!»
– Стэн! – крикнул Джэд. – На помощь!
Юноша забыл обо всём на свете, ворвался в воду, хватая в охапку сопротивляющуюся Мэль, оттаскивая её и невольно прижимая. Она, неожиданно сильная, вскоре взяла верх и утянула его под воду. Он почти захлебнулся – и был вытащен на воздух.
– Сдаёшься?!
– Сдаюсь… Пойдём прыгнем ещё? Повыше!
Мэриэль с восторгом кивнула – и через секунду они стояли на уступе.
– Хорошо владеть магией, как ты!
– И не говори! Раз…
– Два!
И радуги понеслись им навстречу.
***
После все сидели на берегу и просто смотрели на водопад. Дэрэк обнял Джэда, Ариэль с Вейрой прижались друг к другу, а они с Мэль обособились и расположились на камнях у самой воды.
– Двадцать два года прожил совсем рядом, а ни разу тут не был, – задумчиво протянул Стэн, – даже не подозревал, что тут так красиво! А мысль прыгнуть вниз даже в голову не приходила.
– Это всё Дэрэк. Ну и папа тоже. Они столько всего с Земли принесли! Одни их словечки чего стоят! Теперь-то все привыкли, хотя они иногда до сих пор в гневе на чужом языке говорят. Вот их «чёрт» – ясно, что ругательство, а что означает – пойди, разбери! Наверно, папа поэтому и выбрал мне Наставницу, полтора века живущую на Земле, – чтоб я тоже немного их понимала.
– Ты жила на Земле?
– Нет, но бывала часто. Илина работу не захотела бросать, прыгала туда-сюда, иногда и я с ней. Она свою работу любит не меньше, чем папа своё королевство. Если бы не проспорила ему однажды, вряд ли согласилась меня воспитывать!
– Вы всё время спорите. Почему?
– Так веселее. Трудные и скучные обязанности превращаются в шутку. Вот, тебе нужно с сершанами разобраться. А они знаешь, какие зануды! Если не в своей Развилке, то утомят до смерти. Тогда мама как бы невзначай роняет: Синеглазый, спорим, ты управишься за день? Он в ответ: обижаешь, Эльги, за полдня! И справляется за несколько часов. Или деда. Он готов спорить по любому пустяку. Но он безнадёжен! Ни разу не выиграл, отвык от людей за две тысячи лет. Сейчас ещё ничего, а вначале всё словно в первый раз видел… Бедолага!
Стэн засмеялся:
– Мэль, скажи… Это нормально – Создателя, Хранителя Саора, дедом звать, подтрунивать, жалеть?..
Девушка рассмеялась тоже:
– Стэн, да он обычный человек! Муж, отец, дед… Вон, у Вейры спроси. Или у Гэссы. А ещё лучше – у Дэрэка. Тот однажды ему такую выволочку устроил, деда его очень уважает теперь.
– Из-за чего?
– Из-за папы, конечно… Дэрэк за него не то что Создателя – самого Творца всей Вселенной не побоится отругать и к ответу призвать. Вообще-то, Дэрэк сердечный, чуткий, ко всему на свете относится снисходительно, и понимать всех старается, и прощать. Но задень папу – и увидишь иного человека. Бесстрашного. Сурового. Мужественного. Готового на всё ради своей любви.
– Тебе нравится принц Соледжа?
– Очень. Он достоин папы.
Стэн внимательно посмотрел на неё:
– Ты, как и Дани, совсем не ревнуешь?
– Да что с них возьмёшь, с помешанных… Ревнуй не ревнуй, они всё равно друг без друга не смогут. – Она вдруг тихонько вздохнула: – Завидно только. Для них каждая минута рядом – наслаждение… Вон они сидят, думаешь, молчат? Разговаривают, ещё как, просто мы не слышим. А о чём – кто знает! Может, о глупостях всяких, может, нас с тобой обсуждают… Даже не верится, что так было не всегда.
– Они действительно… – он запнулся и поспешил подобрать иное слово: – …связаны друг с другом?
– Стэн, я не пойму – из нас девица я или ты? Ты же хотел спросить, спят ли они!
– Мэль! Я не имел в виду…
– Имел. И я отвечу! Чтобы больше не повадно было спрашивать! Думаешь, ты первый, кто задаёт мне этот вопрос?!!
Синие глаза метали искры:
– Да, они спят! Шестнадцать лет! Надеюсь, физиологические подробности тебя не интересуют?! А то некоторым это очень любопытно! Как это происходит у парней!
Стэн не знал, куда деваться от стыда.
– Ну, ты, как Расх, скажешь, что это противоестественно?! – продолжала пылать гневом Мэриэль. – Любить – пожалуйста, а в кровать – ни-ни?!
– Мэль, люди вообще не должны судить о чужих отношениях… Мэль! Ты так расстроилась…
– Стэн… Я расскажу, чтоб ты попытался понять. Я как-то давно ошиблась, вместо двух нужных потоков противоположные сплела. Такой силы, что заискрило! И никого, как назло, – ни папы, ни деда! И Дэрэк – случайно! Так он так рванулся, что я в ужасе потоки расцепила… сама не знаю как. Я ему: «Дэрэк, с ума сошёл, куда ты полез, верная смерть…» А он спокойно так: «Мэль, ты представляешь, что было бы с Джэдом, если б ты пострадала?» Тогда я и осознала до конца. Дэрэк не думает о себе. Для него существует только его любимый – всегда, во всём… Разве физическая близость что-то добавит? Ради неё он бросился под меч, умирал на Маринике, рвался через Стражей?
– Мэль, прости… Нет, мне точно пора к Эдре.
***
В свою комнату от водопада Стэн прыгнул легко, вспомнились навыки. Он даже порадовался, но, как выяснилось, преждевременно: со вторым заклятием Прыжка опять произошёл сбой. Вместо зала Наставницы, где его ждала Эдра, Стэн попал в совершенно незнакомую спальню. И если б просто ошибся! Прямо перед ним, уткнувшись в подушки на кровати, рыдала девушка – горько, безутешно. Стэн смутился, собираясь извиниться и сбежать, но узнал Ариэль. И уже не смог повернуться и уйти.
– Аль, что случилось? Тебя кто-то обидел?
Она помотала головой, подняла зарёванное лицо:
– Стэн, я дура… Последняя дура!
Он присел рядом, погладил пепельную голову. Мелькнула мысль, что он не смог бы вот так, запросто, приласкать Мэриэль. Аль же он воспринимал словно младшую сестру.
– Расскажешь? Иногда это помогает.
Девушка вздохнула.
– Нет, Стэн. Не поможет. Самое ужасное, что я всё понимаю. Понимаю, что одна из десятков… наверно, даже сотен. Что мы никогда не будем вместе. Что мы просто родственники. Что он никогда не посмотрит на меня иначе, чем на дочь. Что он любит свою жену и…
Стэн замер от внезапной догадки. Ариэль нашла в себе мужества докончить, глядя ему прямо в лицо:
– И ещё больше – моего отца.
– Тебе можно сказать, Стэн, – продолжала она, – ты не выдашь. Я никогда бы не сказала Вейре. Даже Мэль. Тем более Дани. Хотя они поймут. А ты, даже если не поймёшь, можешь выслушать. Ты не думай, я сильная, я справлюсь. Никто ничего не узнает. Особенно он. Наверно, это у нас семейное – любить эти невероятные глаза. Мама в моём возрасте была в него влюблена. Отец… ты знаешь. Дани в нём души не чает. И я… вот.
– Я понимаю, Ариэль. Но, может, ты ошибаешься? Ты ещё очень юна. Твоя мама – она же потом полюбила другого? Увлечься человеком с такой внешностью легко…
Она покачала головой:
– Дело не во внешности, Стэн. Совершенный облик – это просто оболочка. Думаешь, отец любит его за красоту? Или Эльги? Нет. Один раз Гэсса сказала: после Джэда все остальные мужчины кажутся неинтересными, незначительными. Ей повезло. Она нашла второго Синеглазого. Но третьего нет. Да он мне и не нужен. Нужен первый и единственный.
Стэн поразился. С ним говорила не пятнадцатилетняя девочка, а много пережившая и выстрадавшая женщина.
– Ариэль, – тихо сказал он, – а может, он…
– Боюсь, это будет уже чересчур, – усмехнулась она. – Семью из трёх человек Саор пережил. Но если туда добавиться и дочь… И не просто дочь. Я наследница. Через месяц я стану принцессой Корха. Я должна буду заботиться о своей земле… и сделать так, чтобы было кому передать Цепь. Ты готовился стать королём, Стэн, ты хорошо понимаешь, что такое долг Правителя. Поэтому я выберу достойного человека и свяжу с ним свою жизнь. Но каждый раз на Совете я буду видеть эти глаза и вспоминать, как когда-то была рядом, могла коснуться – в шутку или невзначай, жила с ним в одном доме, целовала на ночь, словно отца… пока не поняла, что вижу в нём вовсе не отца. Эльги сказала, Сина подкинула ему утром букет в спальню… Я хотела бы засыпать его цветами! Один раз я подсмотрела их с папой в минуту близости… Эта картина навсегда застыла у меня перед глазами. Если бы кто-нибудь сказал мне: ты проведёшь с ним ночь, а наутро умрёшь, – я согласилась бы, Стэн!
Глубина её чувств потрясла молодого человека.
– Он не знает? Он ведь Хранитель.
– Слава всему сущему, от Хранителя скрыто всё, что касается его самого или очень близких ему людей. И Дэйкену не надо знать. У него и так непростая жизнь, незачем её усложнять. Через месяц я прохожу Посвящение, получаю Цепь и переезжаю в замок Корха. Этот месяц мне надо выглядеть, как прежде, беззаботной девочкой. Единственное, чего я боюсь, – что Джэд догадается сам. Он очень внимательный и чуткий. Придёт со мной поговорить, будет убеждать, что это не всерьёз и скоро пройдёт… Или, ещё хуже, это сделает отец. Попробовал бы ему кто-нибудь сказать, что у него просто увлечение и это ненадолго!
Стэн попробовал представить себе то, о чём она говорила – и горько усмехнулся.
Девушка вытерла слёзы и посмотрела решительно и сурово – копия Дэрэка.
– Я дура, Стэн, но я принцесса! А он – мой король и второй отец. И никак иначе!
***
Вейра подловила его на лестнице. Словно караулила специально… а может, так оно и было?
– Стэн, ты с Ариэль разговаривал.
Не вопрос – утверждение. Интересно, она знает?
– Знаю… Ой, прости, я опять! Больше не буду, честно-честно!
– Вейра, признайся, у вас вообще секреты есть? Вы запросто читаете мысли, эмоции, подозреваю, тоже… Иногда мне кажется, что вы только притворяетесь подростками, а на самом деле все одного возраста с Тором!
– Стэн, суди сам… Мы дети своих родителей. Росли с ними бок о бок. Наши Наставники тоже были соответствующие. Многие способности перешли нам по наследству. Кому-то – сила магии, как Мэль, кому-то – сила духа, как Аль. Мне достался дар чувствовать правду в других людях. Да, у нас нет секретов. Да, мы многое знаем друг о друге. Но молчим и будем молчать дальше. Я знала тайну Ариэль задолго до того, как она поняла сама. Только если я ничем не могу помочь, зачем заставлять страдать ещё больше? Аль не нужна поддержка, жалость её унизит, сочувствие оскорбит. Она сильная, как и её отец, она справится. Так мы можем делать вид, что ничего не происходит. Так ей легче… притворяться девочкой.
Тёмно-синие глаза, казалось, пронизывали его насквозь. Стэн почувствовал, как мурашки бегут по коже.
– А ты, Вери, притворяешься?
– И да, и нет. Я обманула бы тебя, сказав, что не понимаю Ариэль. Мой братик словно специально создан разбивать сердца! Но, к счастью, он всего лишь мой старший брат. И солгала бы, сказав, что не знаю любви. Мне пятнадцать лет. Но возраст не имеет значения. Вопрос в том, с кем ты растёшь, какие отношения тебя окружают…
– В вашей семье все любят.
– Не все. Мэль пока спокойна, и Дани тоже.
– Тебе нравится Дани?
– Именно – нравится. Как второй брат.
– Кто же похитил твоё сердце, Вери?
Она засмеялась:
– А вот этого я не скажу!
– А я и сам догадаюсь. Тор – твой отец. Синеглазый просто брат. Дани тоже. Остаётся единственный мужчина в вашей семье. Вейра, но это же ужасно! Даже у Ариэль может быть надежда, потому что Джэд может любить двоих одинаково страстно. Но это сердце навсегда отдано одному человеку!
Вейра расхохоталась:
– Ты подумал о Дэрэке? Упаси Создатель! Это, действительно, самый безнадёжный вариант. Для него не существует никого, кроме Джэда. Даже Дейзи знает это. Весь свет Саора для него в сиянии синих глаз!
– Как красиво сказано!
– Это слова Дэрэка. Однажды, в самом начале их с Джэдом отношений, Дейзи приревновала. Сказала гадость. Братик… он гордый. Решил разорвать связь. Замкнулся. А Дэрэк не захотел жить – так! Дэйкен в последний момент вырвал меч из его руки, когда он хотел убить себя. И убил бы, не колеблясь. Любить так, как Дэрэк, – страшно! Нет, я не претендую на сердце отца Ариэль.
– Ты заинтриговала меня.
– Вот и помучайся!
– Вери, а что ты хотела мне сказать?
– Только то, что мама приглашает тебя вечером в Тери. Там намечается небольшой семейный ужин.
– Что за повод?
– Придёшь – узнаешь! А сейчас ты куда?
– К Эдре. Надо же узнать, что произошло в Саоре за эти века.
***
– Ты не слушаешь, Стэн?
– Я задумался, Наставница. Получается, Джэд отдал ожерелье добровольно? Ничего себе!
– Не просто добровольно. Против желания Совета, несмотря на все наши просьбы и уговоры. И, как всегда, оказался прав. Принц подтвердил: Мариэль была бы прекрасной королевой.
«Мариэль – Мэриэль. Он назвал дочь в её честь?!»
– Имя нашей будущей королевы не случайно?
– Конечно, нет. Ты знаешь, в Саоре нет двух одинаковых имён у одновременно живущих. Можно дать уже звучавшее имя ребёнку, если с предыдущим носителем их разделяют века. Потому мы и добавляем всегда к нашему имени имя отца. Но Джэд очень хотел, чтобы память о двадцать восьмой королеве сохранилась надолго. Он считает виновным в её смерти себя, хоть это и был её собственный выбор. Синеглазый вообще уверен, что несёт ответственность за всё, происходящее в Саоре! Как король и Хранитель. Поспорь с ним…
– Да, я уже понял, что это дело неблагодарное и безнадёжное. Если ты не принц Соледжа.
Эдра улыбнулась:
– Дэрэк знает, где остановиться… Рассказывать дальше, Стэн?
– Конечно! Это совсем не то, что древняя история! События, герои которых живут рядом с тобой!
«Пирожки лопают», – хихикнуло внутри.
– Я словно вижу их заново, – доверчиво признался он Эдре, – и заново оцениваю. Дэрэк, такой бесстрашный! Король, величие которого потрясает… Боюсь, сегодня у Гэссы я не смогу общаться с ними, как раньше, запросто.
– Особенно, если дослушаешь… А что, принцесса Тери собирает семью? По какому поводу?
***
– Повод есть! – жизнерадостно поведал ему Тор, радушно усаживая в кресло рядом с собой. – Только вот виновник, как всегда, опоздает.
– Где ему! – фыркнула Гэсса. – У него Винир, Гердер, землетрясение в Пери, пожар в Олерьи, и намечающийся Поединок!
– Дорогая, ты снова злишься…
– Да, ещё как! Все обещали прийти вовремя! А он, видишь ли, занят!
– Гэсса, девочка моя… Стэн, не обращай на неё внимание! Она просто сердится, что у нашего мальчика мало свободного времени. Ведь так, родная?
Принцесса нарочито отвернулась.
– Она Синеглазому вместо матери, – заговорщицки прошептал Стэну на ухо Хранитель. – До сих пор переживает!
– Так что за повод?
– Сегодня ровно двадцать пять лет со дня Поединка с Лекстом. С того дня, когда ожерелье королей Саора перешло к Джэду, сыну Аргена.
– Он же твой сын!
– Не изначально. Я, видишь ли, раньше был настолько глуп, что традиционный способ иметь детей не рассматривал… И Джэда я воскресил только затем, чтобы заплатить его жизнью за сохранение созданного мной мира. Крохотное тельце светленького кареглазого ребёнка. Короткий надрез, ток крови, возвращённая жизнь. И вспыхнувшая синева в оживших глазах… Тогда я не придумал ничего лучшего, как отдать его в детский дом. Опекал, конечно, сначала кое-как, потом – привязался. Учил, воспитывал… и не заметил, как полюбил. А когда понял, испугался. Грандиозные планы, защита Саора, спасение миров… Знаешь, что такое пытка, Стэн? Это когда ты двадцать три года добивался цели, достиг её и почувствовал, что цель твоя ничтожна перед выбором твоего сердца! Синеглазый простил меня, и моя принцесса, и даже Дэрэк… только я никогда себя не прощу. Не смотри на меня так, сын Аржэна. Я не заслуживаю твоего сочувствия. Моего мальчика часто называли моим воспитанником, учеником, преемником. На самом деле, это он мой учитель, Стэн. Он научил меня любить.
– Зачем ты рассказываешь всё это?! Ты словно оправдываешься, Создатель Саора!
– Мне нет оправдания, Стэн. А рассказываю я потому, чтобы ты понял, отчего злится Гэсса. Семнадцать лет назад она крикнула мне: мы связаны общей тоской и болью! Но душа её против воли добавила: и надеждой. Тогда я и разглядел её – свою принцессу… И полгода бродил по мирам, боясь, что отважная девушка моего мира не простит мне малодушия. Что мой сын, мой Синеглазый, открыв правду, даже видеть меня не захочет! Но они простили, Стэн! Может, однажды сжалишься и ты.
Юноша вздрогнул. Затем, набравшись мужества, взглянул в синие глаза:
– Да! Я постоянно думаю: как ты допустил, чтобы со мной так поступили? Смотрел на вашу семью и вспоминал, что я родных лишён. Моя невеста стала женой моего… нет, не убийцы. Я не подберу, как назвать Риана. Но знаю, как хочу назвать тебя! Твой сын… я знаком с ним два дня. Но он бы не позволил осуществиться подобному плану!
Тор вздохнул:
– О, да. Он сильнее, лучше, благороднее меня. В отличие от меня, он почувствовал бы, доискался, вмешался, защитил… А я не смог, Стэн. Прости.
В его голосе была тоска и вина. Стэн мгновенно остыл. Взглянул на Гэссу… Неужели?!
– Она нас не слышит?
– Конечно, нет. Иначе она устроила бы мне такой скандал, по сравнению с которым извержение Солха – милая безделица. Гэсса, как и Джэд, – это плохо сдерживаемый ураган, Стэн. Поэтому они и ругаются вечно – слишком похожи. Видишь, отошла к окну, вроде не интересуется, но прислушивается… А куда, кстати, девочки подевались?
– С их энергией – куда угодно, вплоть до иных миров… Привет, Дани!
– Стэн! Я сегодня такое заклинание освоил – закачаешься! Полный Барьер со смещением! Только Джэд с меня слово взял, что я применю его лишь в случае крайней необходимости.
– Доверяет тебе учитель твой, – проворчал Тор, – того и гляди, Запретной магии обучит.
– Увы! Запретную магию я не потяну, – вздохнул Дани. – Это по силам только тебе, ему и… ой!
– И?! Договаривай!
– Успокойся, – вмешалась Гэсса, – это же естественно. Дед, отец и дочка. Думаешь, Джэд Мэриэль просто так сам учил? Подожди, ещё тебя переплюнет!
Тор развёл руками.
Дани присел рядом со Стэном.
– Смотри! – На его ладони возникла голубая искра, накрытая светящейся сферой. – Вот я меняю форму – огонь, вода, камень – а потом сдвигаю. – Сфера переместилась в другую руку. – И всё сохраняется! Тут главное – удержать равновесие.
Стэн заворожённо следил за процессом. Его слабых сил хватало видеть потоки, но управлять ими, как Дани, он никогда бы не смог и не решился. Последствия вырвавшихся из-под контроля заклинаний были ему хорошо известны.
– Баловство! – хмыкнул Тор, тем не менее глядя на Дани с одобрением.
Из воздуха возникли Дейзи, Эльгер и Лейгни.
– Мы хотели сегодня с Эльги посекретничать, – весело сообщила принцесса Осха, – но решили: раз уж такой повод, перенесём на завтра. Надо же, уже двадцать пять лет прошло! А кажется, это было вчера.
– Да уж, – согласилась Гэсса, поворачиваясь к королеве, – ты ещё ребёнком была, а Дейзи и совсем малышкой. А я закрываю глаза – и вижу Лекста, упавшего с перекошенным от ужаса и обиды лицом, и Круг, повскакивавший с мест, и нескладного худющего парня, протягивающего руку принцу… Возможно, прими Лекст тогда эту руку так, как она была предложена, – многое бы изменилось.
– А в лучшую ли сторону? – усомнилась Лейгни. – Вон, Эльги не стала бы королевой. Синеглазый не обратил бы внимание на тихую незаметную девочку… Эльги, не пихайся!
– А мне кажется, он всё равно её выделил бы, – улыбнулась Дейзи. – Мы все с ума по нему сходили, на шею вешались… А Эльгер даже не глядела, говорить не желала…
– Зато потом наговорила таких дерзостей, что Джэд сутки в себя прийти не мог! – засмеялась Гэсса. – Как у тебя духу хватило, Эльги? Нагрубить королю, гордецу, красавцу писаному, который к тебе свататься приехал!
– Как, как… Припёрся, стоит весь такой, злой, встрёпанный, о долге напоминает, непонятно только – мне или себе… Убила бы! Что ты хохочешь, Лейгни!
– Я подумала, что ты была бы единственной женщиной в истории Саора, которой сначала сделали предложение, затем женились и только потом искренне признались в любви! Зная Джэда, думаю, это было бы не раньше первой ночи… Представляешь, какая весёлая была бы эта ночь, не вмешайся принц! Лексту спасибо надо сказать, что у вас все сложилось нормальным порядком!
– Кому бы сказать спасибо, что мне не пришлось год, как некоторым, считаться сестрой, – отмахнулась королева. – Как вспомню то время, когда эти до умопомрачения влюблённые оболтусы, бывало, часами у двери прощались, ни один расставаться не хотел – так сразу веселею! И ведь упёртые какие! Стоят, пальцы сплетены, губы закушены, взглядами друг друга съедают – и молчат! Сколько раз хотелось подойти и подтолкнуть чуть-чуть!
– Почему не толкнула? – совсем развеселилась Лейгни.
– Так не успевала! Только дёрнешься – они врассыпную. Мы, мол, так, по-братски, пожелать спокойной ночи хотим! А потом Джэда обнимешь – а он дрожит весь… Я один раз уже решилась совсем, пришла к Дэрэку – того тоже колотит. Почище даже! Тьфу, думаю, дай досмотрю до конца эту братскую идиллию, недолго осталось… Гэсса, ты плачешь или смеёшься?
– Я восхищаюсь!.. Мы один раз с Тором говорили: если бы они не прошли вместе тот путь, не сблизились бы при таких обстоятельствах… Дэрэк увидел бы в Дэйкене не синеглазого задиру, а короля Саора – может, всё сложилось по-другому?
Эльгер с Лейгни переглянулись и захохотали:
– И луны бы разошлись! Джэд без Дэрэка!
– Или полный абсурд – Дэрэк без своего Синеглазого!
– Надо им рассказать! Только добавить, что это Гэсса предположила!
– Эй! Я не предполагала! Это Тор! Дорогой?..
– Нет уж, – хохотнул Создатель. – Сама такую глупость ляпнула, сама и отвечай!.. Дани, а где девочки?
– За отцом, наверно, пошли. Он в Айоне.
– Что-то случилось?
– Пойди разбери! Трис примчался после Полного часа как ужаленный. Папу схватил – и был таков. Потом они вернулись с Ивеном мрачнее Огэри, позвали Спалка и долго совещались. После все прыгнули обратно в Айон… Гэсса, мы есть будем? Я голодный, словно хоренг!
– Сейчас, Орикена с Тиэль дождёмся.
Словно услышав её слова, в зале появился подтянутый молодой человек под руку с потрясающе красивой блондинкой, слегка напоминающей Дейзи. Принцесса устремилась к ней:
– Тэль!
– Льдинка!
– Стэн, позволь тебя познакомить, – представила ему прибывших Дейзи. – Орикен, сын Олита, принц Пенша. Тиэль, дочь Дэла, его жена и моя двоюродная сестра… О, какой приятный сюрприз! Грэйн, их старший сын и наследник.
Статный, атлетичный, необыкновенно привлекательный юноша с голубыми ясными глазами приветливо склонил золотоволосую голову:
– Рад встрече, сын Аржэна! Я уговорил родителей взять меня с собой, как только услышал, что ты будешь! Ради такого я у Арска отпросился, всё равно неделю на месте топчемся.
– Вы до Барьеров дошли? – живо поинтересовался Дани.
– Нет, на Прыжкахзастряли… У меня с теорией всё замечательно, а силы на воплощение не хватает, дальше Айга прыгнуть не получается!
– А мне Джэд показал, как резерв держать, – чтобы всегда под рукой и на всё хватало!
– Не всем же везёт, как тебе! Здорово, наверно, учиться магии у самого Хранителя!
– Я сегодня полный Барьер освоил…
Они увлечённо заговорили, переместившись на диван, горячо жестикулируя и поминутно творя наглядные пособия.
– Всё, – махнула рукой Дейзи, – теперь их не оттащишь. Но где же девочки, в самом деле? Тор, поищи внучку!
– Идут, идут. Пошли к столу.
– Изысков Арвэ не обещаю, – сделала приглашающий жест Гэсса, – но моя Каришь готовит на совесть. Рассаживайтесь, глядишь, на запах и остальные подтянутся.
Подтверждая её слова, в зал живописной группой ввалились хохочущие Мэриэль с Вейрой и Дэриэн, держащий Ариэль на руках.
– Мама, – Мэль подлетела к Эльгер. – Дэрэк над нами издевается! Он Аль заставил перечислить все роды и ветви хоренгов, затем Вери – почувствовать всех здравствующих, а меня – воплотить облик каждого Старейшего из рода!
Та ласково пригладила растрёпанные медные пряди:
– И он прав. Ариэль через месяц станет принцессой Корха, где живут почти все хоренги. Она обязана их знать. А ты – будущая королева, которая должна помнить всех в лицо.
– А мне за что досталось?! – обиделась Вейра.
– За компанию! – от души рассмеялся Дэрэк.
Дочь Создателя сердито насупилась – и тут же оттаяла, заметив наследного принца Пенша:
– Грэйн! Привет! Арск тебя не замучил?
Юноша оказался рядом с Вейрой быстрее звука:
– Вери! Где ты пропадала?
– Маме помогала. А мы завтра в Артреск идём! На турнир!
– Счастливые! Как бы я тоже хотел! – Грэйн галантно помог Вейре присесть.
– Мэль! Садись со мной! – позвал внучку Тор.
– Ну уж нет, деда! Я лучше со Стэном сяду, он не будет мне весь вечер нотации читать! Как папа тебя выносил!
– У него выбора не было, – повинно склонил голову Создатель.
Стэн подвинул Мэриэль кресло, получив в награду благодарный взгляд. Сердце на секунду перестало биться, а дыхание перехватило.
«Я что – влюбился? В первую красавицу Саора, будущую королеву, дочь и внучку Хранителей? Я не имею права, не должен, не смею… Но иначе почему так трудно дышать, когда на тебя направлены эти невероятные, нереально синие глаза?!»
– Дэрэк, – повернулась к принцу королева, – спроси Джэда – он скоро?
Тот кивнул, на секунду замер, затем улыбнулся:
– Постарается.
Стэн смотрел на него с новым чувством.
Пойти за совершенно незнакомым проводником в неизвестность. Поверить. Защитить, приняв на себя удар меча. Разделить все тревоги. Отвоевать у смерти. Быть рядом. Почувствовать боль, преодолеть преграды, открыто признать свою любовь…
И всё это – милый мальчик, тогда – его ровесник?! С открытой, светлой улыбкой, прямым и честным взглядом, ни капли не маг?!
В голове не укладывается!
Но теперь понятно, почему именно он…
– Стэн, – вернул его в реальность звонкий голос, – ты там не уснул?
– Нет…
Мэриэль лукаво склонила голову:
– Мы тут спорим – до дня рождения папа успеет найти неприятностей себе на упрямую голову или нет? Я утверждаю – да, а деда говорит – и неоднократно.
– На свою задницу он их притягивает, – проворчала Гэсса, – словно нарочно! Дома не хватает, в иные миры лезет!
– Сколько осталось? – засмеялась Лейгни. – Пять дней? Зная Синеглазого, не сомневаюсь, что каждый день!
– Как бы не чаще! – хихикнула Дейзи. – Дэрэк?
Принц посмотрел так, что все притихли.
– Это не повод для шуток! Если бы вы…
– Дэрэк, – примиряюще сказала королева, – да если б мы могли! Тебе не удаётся, чего уж от нас требовать…
– Прости, Эльги… Мой ответ: по два раза за день!
– Больше, – невольно вырвалось у Стэна, – но все будут знать треть, Эльгер – половину, Дэрэк – три четверти, а остальное только он сам.
После недолгой тишины воздух взорвала волна одобрительных восклицаний.
– Наверно, это самая точная характеристика Синеглазого, – почти всхлипнула Гэсса.
– Стэн, это что – свойство всех королей?!
– Я не король, Орикен. И, знаешь, глядя, как Дэрэк разбирается с тонхами, я этому даже рад!
– Это ты ещё с хоренгами сегодня не воевал! – Дэриэна передёрнуло.
– Да я уже понял… – улыбнулся Стэн.
– Папа, передай спеш! – вставила Ариэль. – Дани под шумок всё блюдо забрал, сейчас никому не достанется!
– Сестрёнка, много есть вредно! – вцепился в тарелку её брат. – Ой, мама! Ты чего дерёшься?!
– Дейзи, пожалей оболтуса! – вступился принц. – Пусть трескает! Аль, у меня предложение!
– Какое? – подозрительно покосилась на отца та. – Сесть на голодную диету?
– Нет. Возьмите завтра в Артреск Стэна. Дэйкен не против.
– Ты с ним разговаривал?!
– Бери круче! Сын Аржэна бабушку улестил! Соркен сама с Джэдом связалась и попросила: возьмите мальчика, пусть развеется. Разве Синеглазый бабушке откажет?
– Ура! – хлопнула в ладоши Мэль. – Вери, ты что, не рада?
Вейра бросила быстрый взгляд на золотую голову рядом с собой:
– А Грэйна возьмём?
«Вот и разгадка, – внутренне улыбнулся Стэн, – я просто не знал всех мужчин их круга. Или Круга».
– Ты мечом владеешь? – притворно сурово спросил принц Соледжа замершего от неожиданного счастья юношу.
– Арск учит…
Дэрэк фыркнул.
– Значит, нет.
– Что ты к парню привязался? – насмешливый голос короля привлёк общее внимание. – Себя вспомни!
Джэд прошёл мимо летящей походкой, по пути потрепал Мэль по плечу и легко опустился между Дэрэком и Эльги.
– Гэсса, тут кормят? Полкоролевства за тарелку горячей маримэ!
Эльгер уже протягивала ему желаемое, а Дэриэн – стакан с ойтом. Джэд улыбкой поблагодарил обоих.
– Проголодался? – тихонько спросила королева, осторожно поправив спадающие почти в тарелку длиннющие густые чёрные пряди волос.
– Ага. Вкусно! С утра мечтал! Гэсса, а что за повод?
Та усмехнулась краешком губ:
– Ровно двадцать пять лет назад в этот день один мальчик вопреки всем мрачным прогнозам победил в Поединке самого сильного мага Саора. Я, знаешь ли, присутствовала. Затем надела на него ожерелье и поклялась в верности… Ты помнишь, мой король?
Джэд чуть не поперхнулся едой:
– Что, уже прошло столько лет?! Не может быть… Точно! Помню, я ещё подумал – пять дней до дня рождения, отпраздновать не судьба…
– Ты и не отпраздновал, – склонил голову Тор, – сразу с головой ушёл в дела. Насколько я помню, свои пятнадцать ты отметил в Тери по колено в грязи от разлива Коша.
– И хотел только одного – вымыться и выспаться. А вместо этого пришлось идти на Совет и разбираться с тем недотёпой… Дэрэк, налей ещё ойта, пожалуйста!
Дэриэн протянул ему стакан, безмолвно что-то сказал. Они одновременно рассмеялись.
– Нет, сегодня без примесей!
– Надеюсь!
«Они шутят! – поразился Стэн. – Над тем, что пришлось пережить и пройти! Какое мужество надо иметь!»
Джэд откинулся в кресле. Эльгер прильнула к нему, положив голову на грудь. Дэрэк обнял, уткнулся в пышную чёрную гриву.
– Они тут спорят, удержишься ты до дня рождения от глупостей или нет, – пожаловался он.
– Смотря что ты называешь глупостями.
– Зная тебя – многое! Пожалуйста, будь поосторожнее! И завтра в Артреске – тоже!
Мэриэль, услышав название мира, оживилась:
– Папа, мы на турнир Стэна берём. И Грэйна!
Дэйкен кивнул:
– Правильно. Парни должны уметь защищать себя без магии. Пусть посмотрят, может, желание учиться возникнет. А то так и будут мечи как украшения таскать!
Орикен слегка покраснел, зато его сын аж засиял:
– Джэд, я мечом владею немного! Может…
Тиэль показала ему кулак. Дэрэк рассмеялся:
– Дэйкен, ты их ещё в боях участвовать выпусти! Чтоб уж совсем прочувствовали!
– Что-то настораживает меня эта прогулочка, – нахмурилась Гэсса. – Эльги?
– Ты предлагаешь мне связать и не пускать? – Эльгер ласково пропустила между пальцами прядь блестящих иссиня-чёрных волос. – Во сне, разве… И этой вот гривой.
– Мама, что ты вредничаешь! – возмутилась Вейра. – Мы месяц назад договорились! Что может случиться, когда мы просто посмотрим на турнир!
– А ты у Эдры спроси! Она по Гелду до сих пор убивается! – Гэсса перевела сердитый взгляд на короля. – Синеглазый, тренировались б вы дома!
Дэриэн внимательно посмотрел на неё, затем на напряжённо притихших сестёр, на замерших в ожидании Дани и Грэйна и произнёс решительно:
– Пойду-ка я с вами. Тор, подменишь?
Хранитель с готовностью кивнул.
– Ура! – Мэль в порыве восторга схватила Стэна за руку. – Теперь это точно будет весело! Они вдвоём – это нечто! Приключения гарантированы!
Принцесса Тери, хоть и неодобрительно покосилась при слове «приключения», заметно расслабилась.
Стэн следил, как королева обнимает мужа, и рука принца ложится на плечо короля. Эльгер что-то шепчет тихонько, и Дэрэк говорит что-то безмолвно, они одновременно смеются и прижимаются к Джэду ещё теснее, а в синих глазах вспыхивает ответный огонь.
«Он – центр их вселенной. Стержень, на котором держится семья. Как это – настолько любить друг друга? Сколько нежности в их взглядах! Наслаждение, счастье, свет на лицах… Нет, я не любил Дину. Я не испытывал восторга только потому, что был рядом, мог почувствовать, приласкать, не следил за ней с таким восхищением. Может, я зря злюсь на Тора? А Риан был прав, усыпив меня? Иначе я на века разминулся бы с Мэль…»
***
Утро началось ожидаемо.
– Спит?
– Уже нет. Вери, не пихайся!
– Мэль, ты что оцепенела? Первый раз голого мужчину увидела, что ли?
– Аль, иди ты… вегеки растить.
– Или отвернитесь, или накиньте одеяло, – проворчал Стэн, не открывая глаз. – Совести у вас нет! Троица!
В него полетела какая-то тряпка, но точно не одеяло.
– Штаны надень! – скомандовала Мэль. – Мы идём в Артреск!
Сама она оделась, как парень, – штаны, сапоги, рубашка. Мужская одежда подчеркнула совершенство фигуры. Медные волосы были туго сплетены в сложную причёску.
– Умыться-то дадите? И причесаться?
– Я сама тебя причешу. И косу заплету нормальную, а то волосы мешать будут. Бегом в ванную, пока мы не глядим!
– Чему мешать? – спросил он с интересом, через минуту выходя из ванной.
– Сражаться, конечно! Что ещё можно делать в Артреске!
Она усадила его, достала из воздуха частый гребень и принялась безжалостно приводить в порядок его шевелюру.
– Мягкие какие! Прямо как у папы.
– Волосы – отражение характера… Это ты на отце наловчилась косы плести?
– На нём и на Дэрэке. Папа стричься не любит, а Дэрэк во всём ему подражает. А в бою длинные волосы мешают.
– Мэль! Ты меня пугаешь! Мы в Артреск зачем идём?
– Участвовать в турнире, разумеется! Сиди смирно! Вот, дёрнулся, и я клок выдрала. Как это называется?!
– Издевательство над четырёхсотлетним мужиком!
Вейра и Ариэль одновременно прыснули.
– Крепись, Стэн, – посочувствовала Аль, – даже Синеглазый терпит. Хоть Мэль и не один гребень на нём сломала.
– Что за турнир?
– Ежегодный. На лучшего бойца Артреска! Может участвовать любой желающий, независимо от пола, происхождения и звания. Я буду биться, и Дани тоже! Это наш экзамен. Не зря же папа нас гонял два года!
– Кажется, Гэсса была права – прогулочка ещё та! Нет, Мэль, я сражаться не буду. Меня никто не учил, в отличие от вас. Мечом я разве что порезаться могу. А мама знает, что вы задумали?
– Мама знает, и Дейзи в курсе, а Гэсса – нет. – Мэль закончила работу и отступила на шаг. – Посмотри – нравится?
Стэн повернулся к зеркалу. Коса сложного плетения сделала его ещё более высоким и молодым. Резче выступили скулы, подчеркнулся излом бровей, строгая линия губ.
– А ты красивый, – задумчиво протянула Вейра, – не такой, как мой брат или отец, но очень даже.
– Можно влюбиться с первого взгляда, – согласилась Ариэль.
Стэн почувствовал, что краснеет.
– Эй, вы, ценительницы прекрасного! – вмешалась Мэриэль. – Нас уже ждут!
Дани и Грэйн нетерпеливо переминались в саду.
– Ну, наконец-то!
– Папы сейчас будут. Сестрёнка, ты чего смеёшься?
– Да я тебя первый раз с хвостиком вижу! – Ариэль тут же дёрнула за упомянутый предмет. – Жиже, чем кисточка у хоренга! Не принц, а позорище! Отрасти толком или подстригись. Сними немедленно! Твои огрызки драться не помешают. Вот, посмотри на Стэна – красотища!
Дани возмутился, но хвост распустил. Серебристо-пепельные волосы, незаслуженно поименованные «огрызками», красивой волной легли на плечи. Стэн улыбнулся.
«Внешне похож на принца, но другой. Спокойнее. Мягче. Обыкновеннее. Наверно, таким был Дэрэк, пока в нём не вспыхнул огонь всепоглощающей любви. Интересно, когда полюбит Дани, он станет копией отца?»
Джэд и Дэриэн появились внезапно, хохочущие, оживлённые. Рука Дэрэка властно обнимала талию Дэйкена, и тот явно не собирался её снимать.
– А ты вообще помолчал бы! Сражаться он не любит!
– А сам? Когда последний раз брал меч в руки? В Нергале?
– Эй, вы! – гневно топнула ногой Мэриэль. – Если не заметили – все только вас ждут! А вы опаздываете, дурачитесь, нечёсаные. Мечи хоть прихватили?
– Ой, доча! Забыли… Всё ты, Дэрэк! Нестрашно, в Артреске добудем.
– Ой, папа! Быстро сел, дай заплету!.. Да отцепись от него, Дэрэк! Аль, приведи отца в порядок! Мы, между прочим, этот день месяц ждали, полгода готовились и пару лет тренировались! – Синие глаза Мэриэль метали искры. – Что ты смеёшься, Стэн?!
– Ты отца лысым оставишь.
– Ничего, обрастёт!
– Мэль, правда, больно же! – взмолился Дэйкен. – Вот наказал Создатель!
– Вот деду претензии и предъявляй! Всё, я закончила! Аль, а ты что копаешься?
– Она отца бережёт, не то, что ты! Мучительница мелкая! – Джэд вскочил, подхватил её на руки и высоко поднял. – Ох, не такая уж мелкая! И когда ты вырасти успела?! – Он легонько чмокнул её в щёку, опуская.
С другой стороны точно так же её чмокнул подоспевший Дэрэк.
– А ты за что? – довольно покосилась она.
– Для симметрии! Ну что, идём?
Артреск ослепил их солнцем, ошеломил многолюдьем, обилием громких звуков и ярких красок. Играла бравурная музыка, развевались пёстрые флаги. Джэд магией быстро привёл их одежду в соответствие с местными нарядами, не сильно, правда, отличающимися от принятых в Саоре. Стэн жадно глядел по сторонам. Он никогда не был в этом мире. В его время Артреск упоминался с оговоркой «очень опасный». Наследника сюда не пустили бы ни по какому поводу.
Король Саора, идущий рядом с ним, чувствовал себя тут как рыба в воде. Подставив солнцу смуглое лицо, он с нескрываемым удовольствием вдыхал запахи свежеиспечённого хлеба, смолы, дыма, раскалённого металла.
– Мечами действительно надо разжиться. Интересно, Тоойран ещё куёт?… Подождите здесь. – И он уверенно направился к одной из кузниц.
– Джэд был здесь раньше? – спросил Стэн Дэрэка.
Тот кивнул:
– Даже жил – когда учился сражаться. Кодекс Артреска строг: ученик всецело находится в распоряжении учителя на весь период обучения. Фактически в рабстве. Пока не сможет противостоять ему хотя бы четверть часа в честной схватке. Некоторые принадлежат мастеру долгие годы! – Дэриэн улыбнулся и прибавил с нескрываемой гордостью:
– Мой Синеглазый уложился в три недели!
Дани вздохнул с восхищением и завистью.
– У меня времени больше не было, – неслышно подошёл Дэйкен. – К тому же я ещё много лет приходил к разным учителям на день-другой… Дани, Мэль! Держите мечи. Сами выбирайте кому какой. Можете их потом в Саор забрать и на память оставить. Грэйн, Вери, не отходите так далеко. Аль, тебя тоже касается. Держитесь поближе ко мне. Не делайте резких движений. Не говорите слишком громко. Не смотрите в упор – это могут принять за вызов. Идём, ещё формальности соблюсти надо.
Формальности заняли почти час. Стэн извёлся на невысокой скамье у самой площадки для турнира, куда усадил их Джэд. Рядом Мэль и Дани с восторгом обсуждали мечи. Грэйн и Вейра увлечённо болтали друг с другом. Дэрэк что-то рассказывал Ариэль, дочка слушала, кивала, но глаза нет-нет да искали в окружающей толпе светлокожих и белобрысых людей смуглое лицо.
– Где он?! Турнир сейчас начнётся! – начал беспокоиться принц.
– Фу! – Джэд с трудом протолкался сквозь толпу. – Еле успел! Держите жетоны. Дани, ты первый, номер четырнадцать. Мэль – следующая, пятнадцатая. Вы в средней группе, есть время собраться.
– А третий жетон для кого?
– Так… про запас.
Взревели трубы. Огласили первую пару. Стэн слушал правила, которые детально объяснял дочери Дэриэн. Турнир проводится один раз в год. Сражаться может любой. Оружие должно быть обязательно осмотрено, но жёстких требований нет. Никакой брони – простая одежда. Лицо открыто. Противника не калечить. Звание, пол, возраст не имеют значения. Учитывается лишь уровень подготовки – никто не позволит новичку драться с заслуженными ветеранами.
– Папа, а кто этот уровень определяет?!
– Тут всё на доверии, Аль. Если ты начинающий – бери простой жетон, видишь, тот паренёк в руках комкает? И в первую группу, где тебя максимум по попе шлёпнут и посмеются беззлобно. Считаешь себя хорошим бойцом – добро пожаловать во вторую, в которой сейчас Мэль с Дани. Только там всё серьёзно, поранить могут. Мастера выходят последние, жребий бросают. Рубятся красиво, показательно, смотреть одно удовольствие!
– А в эту, третью группу, сложно попасть?
– Поручительство надо, славу какую-то, опыт в боях. Можно, конечно, и внаглую сунуться, но это если совсем уж в себе уверен, что хотя бы пару минут продержишься! Там же такие бойцы, за спиной которых несколько войн, десятки походов! Опозоришься, останется только меч вместо ножика использовать – ни в наёмники не возьмут, ни в войско… Зато победитель может рассчитывать на лучшую должность при царском дворе, вплоть до места командующего армией.
– А где сам царь, папа?
– Вон, под балдахином.
– Старый какой! Седой!
– И нисколько не старый! Лет на пятнадцать старше нас с Синеглазым. Просто люди тут живут меньше и стареют раньше. Средняя продолжительность жизни – семьдесят-восемьдесят лет.
– Папа, не может быть! Это же повзрослеть не успеешь, а уже помирать пора!
– Вот они и не взрослеют… Аль, началось! Нормальные воины пошли.
Первая пара вышла, отсалютовала мечами. Дэрэк вдруг расхохотался, повернулся к Джэду:
– А я столько лет гадал, где ты подхватил этот жест!
– Тише! – шикнула на него Мэриэль.
Схватка была короткой. Силы были неравны. Два коротких взмаха меча – и опытный боец уложил своего противника. Раненого поспешно унесли. Несмотря на жаркое солнце, Стэна пробрал озноб. Он с тревогой посмотрел на Мэль, повернулся к Дэйкену:
– Джэд! Ты действительно выпустишь их драться… до крови?!
– Да, – спокойно кивнул тот, – на тренировках этому не научишься. Они должны почувствовать, что всё всерьёз. Иначе, когда дело пойдёт о их жизни, они окажутся беспомощными, Стэн.
Он кинул беглый взгляд на Мэль, не отрывающую глаз от сражающихся, на Дани, жадно следящего за происходящим, потянулся к Стэну и быстро прошептал ему на ухо:
– А кроме того, на них такая защита, что можно любой меч сломать! Но они об этом знать не должны.
Стэн повеселел.
– Номер четырнадцать!
Дани встал, с достоинством вышел в очерченный круг. Его противник был на голову выше и намного старше. Дэрэк подался вперёд. Взгляды отца и сына встретились.
– Не подведи! – шепнул принц.
– Бой!
Дани двигался легко, словно скользя. На его лице застыла знакомая полуулыбка, скопированная у его учителя. Меч в его руках словно ожил. Он свободно уклонялся от выпадов и безбоязненно нападал сам, гоняя соперника по площадке. В какой-то момент он точным движением разрезал куртку нападавшего и приставил меч к груди. Человек замер.
– Дарю жизнь!
Тот благодарно поклонился.
– Хорош! – выдохнул Дэрэк.
– Долго возился. И руку держит неправильно! – проворчал Дэйкен. – Ладно, учтём. Мэль, готова?
Вместо ответа она поднялась – прекрасная, как никогда. Высокая, грациозная, гибкая. Медные волосы под ярким солнцем пылали, глаза горели предвкушением, губы сжались. Меч очертил короткую дугу.
– Номер пятнадцать!
Когда она вступила в круг, трибуны взорвались приветственными криками. Мэль стояла, бесстрастная и выжидающая, гордо выпрямившись и дерзко вздёрнув голову. Стэн подумал, что никогда он не видел ничего более восхитительного и волнующего.
– Королева… – прошептал он.
Он не был её достоин. Такая девушка могла принадлежать только герою, правителю, королю… которым он не стал и не станет. Но он готов на всё, чтобы заслужить её любовь!
Синие глаза неожиданно нашли его и вспыхнули огнём.
– Бой!
Она играла со своим противником. Подпускала на взмах меча – и ускользала. Обозначала удар – и отводила руку. Ей доставляла удовольствие сама битва. Победа была ей не интересна и не нужна. Она в ней не сомневалась.
– Доча, – шепнул Джэд, – покрасовалась – и будет. Заканчивай.
Она словно услышала. Изящно развернулась, поднырнула под занесённый меч – и остановила свой у горла противника.
– Дарю жизнь!
Трибуны ликовали. Мэль возвращалась, раскрасневшаяся, сквозь море протянутых рук, приветствий, восклицаний… Дэйкен обнял её:
– Как тебе покорять сердца, королева?
– Ну тебя, папа! Стэн! Я тебе понравилась?
Понравилась ли она! Да он всё бы отдал, чтоб быть с ней рядом – в сражении ли, в мире… Не в силах облечь свои мысли в слова, он просто кивнул. Мэль потупила взгляд.
– Синеглазый! – позвал Дани. – А показательные бои, о которых ты рассказывал, сегодня будут?
– Один, для всех желающих, – кивнул Дэйкен. – Но вас с Мэль я пока не пущу. Рановато. Пусть это и развлечение для местных, но там только опытные бойцы. Опасно.
Юноша улыбнулся и выразительно глянул на отца:
– Пап?
– Джэд, – негромко произнёс Дэрэк, – я заметил – ты взял золотой жетон…
– Это что значит? – шёпотом поинтересовался Стэн у Мэль.
– То, что папа хочет покрасоваться, – тихонько хихикнула девушка.
Синеглазый посмотрел на принца с усмешкой, прикрывающей смущение:
– Ты сказал утром, что хочешь удостовериться – не потерял ли я форму…
Дэрэк радостно вспыхнул:
– Ты серьёзно?! Ради меня?
Джэд кивнул, вставая:
– Дани, дай меч.
– Вот это подарок! – прошептал Дэрэк Стэну на ухо. – Я не ожидал, даже просить не рискнул, намекнул только… Мне так нравиться им любоваться! А он не любит сражаться… взаправду.
– Но это же не настоящий бой? – уточнил Стэн.
– Как тебе сказать, – усмехнулся принц, – для Артреска – да. Цель не убить, а победить. Но ранить могут не шуточно. Смотри, вызвалось человек двадцать, не меньше!
Джэд выделялся даже в такой толпе. Высокий, стройный, тонкий, с гордой осанкой, с достоинством короля. Он отсалютовал мечом, глядя в глаза Дэрэка.
– Бой!
То, что произошло дальше, было нереально. Человек исчез. Стэн видел стремительный тёмный вихрь. Все, что продемонстрировали Дани и Мэль, показалось детскими забавами. Зрелище завораживало. Джэд двигался настолько быстро, что меч превратился в один сверкающий росчерк. Никто не мог приблизиться к нему даже на расстояние протянутой руки. Синеглазый не сражался – он танцевал. Все затихли. Стэн перевёл взгляд на Дэрэка.
В горящих глазах принца сияли гордость и восторг. Он наслаждался, упивался боем, дышал в такт этому невероятному танцу.
«Они разделяют все эмоции! Дэрэк тоже дерётся там!»
– Я никогда Джэда таким не видел! – прошептал Дани. – Смотри, он никого даже не ранит – просто оглушает, выводит из строя. Потрясающе!
– Он победил! – воскликнула Мэль.
Дэйкен оказался один среди лежащих в кругу людей. Отыскал глазами Дэриэна, вероятно, что-то сказал или услышал – доступное только им двоим. Улыбнулся краешком губ. Небрежно принял из рук царя награду победителя – прекрасный меч. Отрицательно помотал головой в ответ на предложение вступить в войско. И начал пробираться к ним, ежеминутно отбиваясь от протянутых рук, прикосновений, женских объятий, поздравлений, восхищённых похлопываний по плечу…
– Почему он так от всех шарахается? – удивлённо спросил Стэн.
– Он ненавидит, когда до него дотрагиваются, – тихонько шепнула Мэль.
Король прорвался к ним, почти взбешённый. Дэрэк прижал его к себе, успокаивая. Так, словно хотел отгородить от всего на свете… да так оно и было, наверное.
– Целуются! – фыркнул Дани. – Папа, Джэд, прекратите… завидно!
– Не мешай, – увлёк его чуть в сторону Стэн. – Пойми – он сражался для него! Даже не так – танцевал со смертью. Только для него! Это было восхитительно! Как бы я хотел в такой же степени владеть мечом!
– Он Защиту не поставил… не проговорись отцу! Хотел, чтобы всё было честно, по законам Артреска. Открытый бой… Теперь будешь заниматься со мной?
Но Стэн мечтал о другом учителе.
– Мэль, – позвал он девушку, что-то обстоятельно объясняющую Ариэль, – если тебя не затруднит… Станешь меня учить?
– Конечно! Можно сегодня же и начать! И… Дани! Ты понял, что нам ещё тренироваться и тренироваться?! Я должна двигаться, как папа! – Мэриэль бесцеремонно потянула Дэйкена за рукав. – Папа! Покажешь мне приём, которым ты уложил бородатого верзилу?
Джэд и Дэрэк с сожалением оторвались друг от друга. Было что-то невероятно трогательное в том, как принц напоследок украдкой поправил выбившуюся из косы прядку смоляных волос. Выигранный меч Синеглазый пихнул Дэриэну:
– Держи… сувенир на память. Повесишь на стенку и будешь Дейзи пугать. Сам-то не захотел показать себя!
Он с усмешкой повернулся к Стэну:
– Дэрэк дерётся не хуже Мэль. И получше Дани. Вернёмся в Орж – продемонстрирую!
– Правда? – оживилась Мэриэль. – Пошли скорее!
Всей толпой они оказались на площадке перед дворцом.
Дэриэн прикинул в руке подаренный меч, сделал несколько махов:
– Неплохо!
– Папа, давай! – подбодрил Дани. – Смелее!
– Ой, что сейчас будет! – повернула к Стэну возбуждённое лицо Мэль. – Я видела пару раз. Дэрэк лучше всех бойцов, что были на турнире!
Джэд озорно улыбнулся и приглашающе указал принцу на середину площадки. Дэрэк фыркнул… и напал.
Это тоже был танец – но совершенно иной. Удивительный и завораживающий. Любой удар натыкался на уверенную защиту. Две фигуры, тёмная и светлая, словно играли друг с другом. Рука одного только начинала движение, клинок второго уже отражал эту попытку.
– Представляешь, что они сейчас чувствуют? – жарко прошептала Стэну Мэриэль. – Каждый знает, что сделает другой. Как надо напасть или закрыться. Какой будет следующий шаг. Не обмануть, не уклониться! Вопрос только в силе и скорости.
– Кто сильнее?
– Папа, конечно. Видишь, он бьётся вполсилы и двигается медленно.
Медленно?! Стэн изумился. Хотя если вспомнить тот вихрь на Артреске, то да.
– Папа, нечего его жалеть! Перестань поддаваться! – крикнула Мэль.
Вот теперь Стэн увидел недавний тёмный смерч. Никакое знание тут не спасало – Джэд был слишком быстр, слишком проворен. Миг – и они застыли. Клинок Дэйкена упирался в горло Дэрэка. Принц засмеялся и сильнее запрокинул голову:
– Режь!
Дэрэк, разгорячённый и раскрасневшийся, стал прекрасен в той же мере, что и Джэд, блестящие глаза смотрели на своего победителя с безграничным доверием и ожиданием. Синеглазый очень осторожно убрал блестящее остриё. Нежно провёл рукой по шее принца, убедившись, что не оставил и следа:
– Дарю жизнь! Свою…
– Парни – а хуже девчонок, – проворчал Дани. – Чуть что – целуются… Сестрёнки, ну-ка, брысь! Не мешайте… Мэль, пошли тренироваться!
***
Вейра упорхнула с Грэйном, Мэль, подхватив оба меча, умчалась с Дани, неразлучная пара – король и принц – просто растаяла в воздухе.
Стэн повернулся к Ариэль:
– Не знаю, как ты, а я голодный. У вас тут, похоже, вообще все поесть забывают. Разве что пирожки любят! Обедать пойдём?
– Пошли, – обрадовалась та, – я тоже не завтракала. Мэль вытащила в такую рань!
В столовой ожидаемо никого не было. Арвэ обиженно перебирала тарелки на столе. При виде молодых людей она расцвела:
– Слава Создателю! Хоть кто-то! А то у меня ощущение, что все в Орже воздухом питаются! Завтракала одна Эльгер, обед пропадает… Я уже не кулинарией занимаюсь – одними заклятиями сохранения! Чтоб совсем не остыло и не испортилось!
Ариэль чмокнула её в щёку:
– Не сердись! Представляешь, с каким аппетитом все ужинать придут? Особенно Синеглазый твой. Намахавшись мечом-то!
Арвэ повеселела и пропала.
Девушка рассмеялась:
– Заветная мечта нашей владычицы кухни – откормить короля. Чтоб, как она говорит, ветром не сносило.
– Снесёшь его, пожалуй. Он сам, как ветер… ураганный. Аль, а правда, зачем они такое внимание уделяют владению мечами? В Саоре всем правит магия. Мечи Правителей – дань традиции. Они не нужны в обычной жизни.
Ариэль покачала головой:
– Ты не прав. Не со всяким заклинанием справишься при помощи другого. Вот что ты будешь делать со Стражами?
– Прикажу. Я… – Он осёкся. – Да, ты права. Я уже не будущий король, и Стражи Моста мне подчинятся не станут. Но они же созданы такими не просто так!
– Их создали в то время, когда Саор был иным. Жёстче. Суровее. Нетерпимее. Когда изгнанников отправляли в иные миры и всегда была опасность, что они захотят тайком вернуться. Сейчас уже шестнадцать лет действует Закон Джэда. Преступники заключены в специально созданные пространства, куда открыт доступ только Хранителям. Эти миры саморазрушаются с истечением срока наказания или со смертью заключённого.
– Тогда, получается, Стражи больше не нужны?
– Нужны. Остались же те изгнанники, которых наказали раньше. Их много, и живут они долго. А потом… Стражи – это тоже традиция. Отказаться от неё как-то… неудобно.
– Да, Саор изменился. И, похоже, в лучшую сторону. Интересно, что послужило толчком? Влияние нового короля?
Ариэль грустно улыбнулась:
– Папа говорит, Синеглазый научил Саор ценить любовь. А мне всегда казалось, что это потому, что они оба выросли на Земле. Земля, родина Тора, – источник не только магии. При всех её недостатках она учит самому главному. Подожди, я вспомню… «Важнее всех законов, сильнее всех препятствий, дороже жизни наше смешное, нелогичное, непостижимое умение хранить верность выбору нашего сердца…»
– Аль, однажды я услышал такие же прекрасные слова. Про весь свет мира, заключённый в глазах одного человека.
– Ты не добавил – синих глазах. Меня пожалел? Да, это тоже сказал мой отец. Он умеет выражать свои чувства! Прожив на Земле двадцать лет, он вынес оттуда редкое бесстрашие. Он спорил с Создателем! И Тор признал себя побеждённым, вернулся в Саор, обрёл свою любовь и новый смысл жизни… И это правильно, Стэн! Что толку быть бессмертным, если внутри только пустота и одиночество?
– Но его жена, дочь… они обычные смертные! Как же он будет жить… потом?!
Она подняла на него полный боли взгляд:
– А ты у Джэда спроси. Он тоже бессмертен.
Стэн содрогнулся:
– А Дэрэк… знает?
– Конечно. Ты думаешь, это его остановит? Или Эльгер? Меня не остановило бы.
«Как представлю, что могу его потерять, – в глазах темнеет!»
Ты его и не потеряешь. Он однажды потеряет тебя…
– Стэн! – встревожилась Ариэль. – Это что, слезы?..
Он смущённо отвернулся.
– Стэн, мы в Саоре живём очень долго! Несколько веков как минимум! И потом… Я знаю Синеглазого! Для него нет невозможного! Поверь, он сделает всё, чтобы как можно дольше быть вместе.
Юноша вспомнил до боли трогательный жест руки, заправляющей прядь иссиня-чёрных волос, и ответный нежный взгляд парня, откровенно наслаждающегося этой лаской.
– Или уйдёт вместе с ним.
– Нет! Знаешь, мы с братом были совсем маленькие, учились плавать в Океане. И Дани случайно вызвал Волну. Стал тонуть. Папа с мамой хотели броситься его спасать. Джэд не дал. Сказал: он должен выплыть сам. Или пусть захлебнётся, я поймаю у Грани. Но он с детства должен приучиться не сдаваться! Бороться до последнего. На пределе сил и способностей. Только тогда он сможет добиваться невозможного. Не покоряться ничему – ни обстоятельствам, ни самой смерти!
– Дани выплыл?
– Да. И теперь мой брат умеет бороться. Неужели ты думаешь, что сам Синеглазый уступит звёздам?!
– Но есть законы, Ариэль…
– О, да! Посмотри на Тора. Он трижды отвоёвывал своего сына. Джэд уже возвращал папу. Не забывай – важнее всех законов, сильнее все препятствий… Наверно, ты просто ещё не любил, Стэн.
– Я был уверен в обратном. Теперь, каждый день видя, что значит любить по-настоящему, всецело, безгранично, мои чувства мне кажутся смешными. Я никому бы не позволил приставить меч к шее, сказав – режь! Вернее, раньше никому…
Ариэль улыбнулась:
– Что, не против оказаться на месте отца?
«О чём она? Неужели думает…»
– На его месте мечтал бы оказаться любой, – отшутился юноша.
– Ты поосторожнее, Стэн. Папа жутко ревнивый… Ладно, мне пора к Наставнице.
– К Эдре?
– Нет, моя Наставница – Лионэль, дочь Аринга. Ты с ней не знаком. Она подруга мамы, очень скрытная, благородная, безнадёжно влюблённая в короля.
– В него, наверно, влюблены все в Саоре.
– Ну, да, в разной степени… Большинство, как мама, любят поверхностно, прекрасный внешний облик, некоторые, как Гэсса с Арвэ, видят сына, и очень немногие способны принять, как отец и Эльги, человека со всеми недостатками.
– Я не нахожу в нём недостатков!
– Ты его плохо знаешь! Он властный, скрытный, упрямый, гордый и слишком ранимый. Невыносимый в быту и несносный в общении. Дотронуться до себя он позволяет только самым близким людям. Неудивительно, что девяносто девять из ста влюблённых в него девушек рано или поздно говорят: сдалось мне такое счастье?! И выходят замуж за нормальных, славных, добрых, обыкновенных парней.
– Чтобы потом всю жизнь мучиться, сравнивая и понимая, какая пропасть между ними и тем, другим…
– Стэн! – возмутилась Ариэль. – Ты что, тоже попал в плен этих невероятных глаз?!
– Да, Аль, я в плену синих глаз. И, раз ослеплённый их цветом, я не стану искать других, более доступных и обыкновенных… Лучше всю жизнь быть незрячим, чем постоянно видеть их жалкое подобие!
Ариэль не то всхлипнула, не то простонала:
– А я, как и мама, готова держать бабочку в руке, нежели следить за лэктэрхом в небе… До вечера, Стэн!
– Ты же так и не поела! – опомнился он, но его слова уже повисли в пустоте.
Он вздохнул и уткнулся в тарелку.
Бабочка в руке?
Тысячу раз нет!
***
Принцесса Соледжа подошла, присела напротив:
– Привет, Стэн!
Он вздрогнул.
Не очень он доверял любителям бабочек!
– Стэн, не всем дано всю жизнь следовать за лэктэрхами…
Он поднял возмущённый взгляд:
– Ты подслушивала?!
Дейзи вздохнула:
– Не нарочно. Но, когда я появилась, вы были увлечены разговором… а потом я услышала достаточно, чтобы не смущать мою девочку ещё больше.
Стэн остыл:
– Принцесса, извини, если обидел. Я сейчас слишком растерян, подавлен, смущён… Всё, что я вижу, рушит мои представления о мире. Люди, что окружают меня, кажутся непостижимыми и недостижимыми героями, чьи поступки велики, а помыслы глубоки… Даже твоя дочь, такая юная, настолько сильнее и величественнее, что мне становиться страшно… Дейзи, как можно жить с ними рядом?! Они полубоги, их жизнь – легенда, их чувства – бездоннее Океана, а стремления – выше Ардэга… Любовь сильнее смерти, вера без границ… Неужели к этому можно привыкнуть?!
Она грустно улыбнулась:
– Привыкнуть непросто, можно притерпеться, Стэн. Я обыкновенная женщина. Для меня всегда на первом месте была семья, дети. Ты думаешь, я… не гонялась за лэктэрхом?! Нас представили королю Саора в один день – меня и Эльги. Ей было шестнадцать, мне четырнадцать. Не знаю, как она, я не спала ночь. И не только эту. Я находила любой повод попасть в Орж. Попасться Джэду на глаза. Сказать пару слов. И, когда мой отец, умирая, взял с него обещание жениться, радовалась, как дура.
Дура и была! Одной ночью, под мерное дыхание Триса, я поняла, что даже воспоминание о дерзкой рыжей девочке Синеглазому дороже, чем вся моя жизнь, принесённая в дар… Более того, я открыла, что я не знаю человека, которого полюбила. Что его душа закрыта для меня, и самое страшное – я не в силах понять эту душу! Что я вижу только совершенный облик, а остальное – лишь вымысел, игра моего воображения. В отличие от Эльгер, что приняла его сразу, не разделяя на прекрасного короля и несносного человека… Только Эльги сильная, такая же, как он. Они вообще очень похожи! Она готова быть рядом, видя все недостатки, сознавая все трудности. А я не способна ценить непостижимое, стремления, которых не разделяю, цели, что мне недоступны… Я не могу всю жизнь любить мечту!
Я выбрала другого. Юношу с сияющим взглядом, с восторженной и нежной улыбкой, такого трогательного, милого, беззащитного… Разве могла я заподозрить, что эта улыбка на самом деле предназначалась не мне?! Кто вообще бы предположил, что подобная страсть вспыхнет с первой минуты, с первого взгляда, с прикосновения руки… между парнями! Такая, что им станет безразлично, кто они, с кем они… Что в юности, ревнуя Синеглазого, я потом буду ревновать к нему! И кого! Собственного мужа, отца моих детей!
– Дейзи, – Стэн запнулся, но докончил: – Своей ревностью ты чуть не довела Дэрэка до самоубийства.
– Да! – воскликнула она. – Я не обладаю великодушием Эльгер! Я была не способна покорно отойти в сторону и уступить! Я не хотела быть второй!
– Может, поэтому Эльги и осталась вне счёта? Дейзи, для Джэда нет очерёдности, как ты не понимаешь. Есть любимые, и вряд ли он разделяет их по номерам.
Она обратила к нему заплаканные и необыкновенно прозрачные глаза:
– Я поняла это слишком поздно, Стэн. Вместе с горьким осознанием, что могла бы наравне с ними разделять эту страсть, эту силу, этот восторг. Но я упустила своего лэктэрха! Я сказала Джэду глупость и гадость. Намеренно жестоко, зная, как отреагирует настолько гордый человек. Я хотела разорвать связь между ними. Только оказалось, этой связью Дэрэк дорожит больше, чем жизнью! Муж простил меня, однако наши отношения никогда не станут прежними. Синеглазый же просто отдалился – навсегда.
– Вроде вы в хороших отношениях.
– Стэн, он со всеми в таких отношениях. Он король. Но во время недолгого изгнания Дэрэка я почувствовала, каким он может быть с теми, кого считает близкими людьми. Как умеет подбодрить и утешить. Рассмешить до слёз, заставить забыть все тревоги и сомнения. И это, заметь, я сказала «с близкими». А с любимыми… Когда я вижу их втроём, таких счастливых, живущих друг ради друга, испытывающих радость от того, что они вместе, у меня внутри всё перехватывает. Они вернулись с Артреска – и сразу к Эльги.
– Я думал, они захотят побыть…
– Вдвоём? Разумеется. После. Или до… ты прав – там нет очерёдности! Они и сейчас там – делятся впечатлениями, обсуждают, шутят… А если я войду – увижу удивление, настороженность, напряжённость. Они хорошо спрятаны для остальных – но я же чувствую! Дэрэк невольно дёрнется, прикрывая Синеглазого, и выражение бесконечного счастья на лице сменится тревогой: вдруг я опять скажу что-то, оскорбляющее чувства его любимого?!
– А ты скажешь, Дейзи?
– Что ты, Стэн! Я приняла всё, как есть, сразу после той истории. Но за иные ошибки приходится расплачиваться годами. Я плачу шестнадцать лет. И это не только отношение Дэрэка и отстранённость Дэйкена. Это холодность Эльгер, сдержанность Тора, молчание Гэссы, осуждение Лейгни… А напоследок, как клеймо, слова дочери – бабочка в руке.
– Она не хотела тебя обидеть!
– Я знаю… и разве на правду обижаются? Только моя бабочка в погоне за недостижимой мечтой сама стала лэктэрхом, улетев туда, куда мне, бескрылой, не подняться… и моя рука по-прежнему пуста.
Юноша смотрел туда, где она сидела за секунду то того, как исчезнуть, и не мог отделаться от двойственности ощущений.
Стэн, сын Аржэна, сочувствовал принцессе.
Стэн, прыгающий через радуги, присутствующий на ужине в Тери, свидетель боя в Артреске и сражения на площадке перед замком этим утром, готов был гнаться за своим лэктэрхом всю жизнь.
Мечта недостижима только для тех, кто складывает крылья.
***
– Стэн, вставай!
Он аж подскочил от звонкого голоса Мэль.
– Девочки, я надеялся, что на послеобеденный отдых утренние визиты не распространяются!
– Стэн, ты последняя надежда! – будущая королева умоляюще сложила руки. – Сегодня Взлёт у лэктэрхов, а нас некому сопровождать! Папа занят в Айоне, мама опять в садах, Дэрэк с Дани в Лакшэз, деда с Гэссой ушли в Оринти, Дейзи лэктэрхов терпеть не может… Если мы пойдём одни, нас с Ариэль для порядка поругают и всё. А Вери её мама голову оторвёт, даром что Взлёт раз в полвека! Гэсса считает, что девушкам такое смотреть неприлично, разве что под контролем взрослого человека.
– А я, по-твоему, достаточно взрослый? – рассмеялся Стэн.
– Папа сказал, что с тобой отпустит. А против его слова даже Гэсса не посмеет возразить!
– Спасибо за доверие. Я, кстати, тоже Взлёт не видел ни разу. Мы в Соэх?
– Куда ж ещё! Спасибо, Стэн! Ты готов?
– Почти. Волосы, надеюсь, на сей раз драть не будешь?
– Зачем? Мы не сражаться идём, а смотреть.
– С тобой, Мэль, ни в чём нельзя быть уверенным.
Соэх встретил их ласковым ветром и шумом сотен крыльев. В небе кружили лэктэрхи. Все пять сотен, живущих в Саоре.
– Сколько их! – ахнул Стэн.
– Пятьсот тридцать два, – отрапортовала Мэриэль и погрустнела:
– С половиной.
– Почему с половиной?!
– Потому, что Сандия, дочь Тиррэ, вот-вот уйдёт к звёздам… Ей четыреста три года – возраст, предельный даже для лэктэрха.
– А мне четыреста двадцать два!
– Ой, Стэн! Четыре века под заклятием не в счёт! Так можно и две тысячи лет проспать, а потом утверждать, что ты ровесник деду!
Стэн поёжился и перевёл разговор на другое:
– А ты их всех знаешь?
– Кого по имени, кого в лицо. Папа заставляет. Говорит – королева должна помнить своих подданных. Даже тех, с кем ни разу не встречалась. Сам он знает все пять тысяч сто двадцать семь разумных, населяющих Саор. Сто сорок три изгнанника. Двести девять Наблюдателей. А я пока запомнила только цифры.
– Ты готова стать королевой?
– Стэн, я уже королева. Только без браслетов и ожерелья. Посвящение пройду, ещё и в собраниях Совета участвовать буду. Но и без этого у меня полно обязанностей, и я рада хоть немного помочь папе. Сейчас ему не так тяжело. Тор вернулся, и мы подросли. А было время, он даже спал урывками. И с мамой виделся не каждую неделю. Нет, я не стремлюсь занять трон! Надеюсь, лет сто папа позволит мне не брать на себя такую ответственность. А лучше – двести! Ему что, он бессмертный, он и через тысячи лет будет таким, как дед, – молодым и сильным! И кружить голову всем женщинам от пятнадцати до ста пятидесяти лет!
– Ты так спокойно об этом говоришь!
– Ну, не в истерике же биться! Ах, мой отец – Хранитель, сын Создателя Саора! Он нас всех переживёт! – Онапередёрнула плечами и неожиданно посмотрела на него глазами совсем не пятнадцатилетней девочки:
– Стэн, нам-то с мамой что. Мы уйдём за Грань рано или поздно. Представь, каково ему…
– Ариэль сказала, Синеглазый не уступит смерти.
– А что! Он вполне на это способен! А дед ещё и поможет! Во всяком случае, Дэрэка отец точно не отдаст никому, никогда и ни за что! Какие звёзды! Он на второй день после их встречи грозил Гэссе, что ради него нарушит Законы Саора!
– Не может быть! Джэд – король!
– И Законы для него святы. Только, Стэн, важнее Законов…
– Дороже жизни, сильнее препятствий… Я уже знаю, Мэль.
– Вейра?
– Аль. Вери сказала другие слова. Про весь свет мира, заключённый в синих глазах…
Мэриэль потупилась и отвернулась:
– У меня глаза тоже синие, папины. Только мне таких слов никто не говорит!
«Можно я скажу? Про то, как сияют твои невероятные глаза. Как оттеняет их бронза прекрасного лица, и блестят волосы цвета меди… Какая ты гибкая и грациозная, сильная и мужественная. Живая и непосредственная, и одновременно мудрая и величественная. Что у тебя благородное сердце и открытая душа. Ты будешь великой королевой, весь Саор склонится к твоим ногам, и каждый мужчина будет смотреть на тебя с желанием и восторгом…»
– Слушайте, вы что застряли! – подскочили к ним Вейра и Ариэль. – Сейчас уже начнётся, а вы пялитесь друг на друга, как сершаны в Развилке! Другого времени поговорить не нашли! Вернётесь в Орж, болтайте, сколько хотите!
– Они правы, – вздохнула Мэль, – пошли, Стэн.
Он с сожалением отвёл взгляд от её лица.
– Ой, смотрите – Эдра! – указала вверх Вери.
– Да ты что! – задрала вверх голову Аль.
– И ничего удивительного! Гелду было бы полвека, значит, он от её последнего Взлёта. Она ещё молода, вполне может иметь ещё одного ребёнка! – уверенно высказала Мэриэль.
– А кто же её заменит, девочки?!
– Зара, скорее всего. Она самая опытная из Наставниц.
Стэн вспоминал всё, что он знал о Взлётах.
Лэктэрхи не проходили Обрядов, не создавали семей. Раз в пятьдесят лет они поднимались в воздух в едином порыве страсти. Взлёт длился ночь, и с восходом Сэрбэл все разлетались по домам. Через полтора года у немногочисленных счастливиц появлялись дети. Остальным оставалось ждать полвека до нового Взлёта. Учитывая продолжительность жизни лэктэрхов, это было не так уж неразумно. Ночь Взлёта становилась известна только за день-два, но готовились к ней заранее. Посторонние допускались только на самое начало. Затем Соэх находился под запретом до утра.
Сэрбэл плавно опускалось в Океан. Последние его лучи высветили верхушки деревьев, серебряными искрами вспыхнув в сотнях выпуклых, удлинённых глаз. Сверкающие радужные крылья заполонили всё небо. Миг – и они образовали огромное кольцо. В центр стремительно вылетел один лэктэрх, второй, третий… сотни! Они образовывали пары, взмывающие ввысь, кружась и сливаясь воедино. Пары могли распадаться, тогда лэктэрхи вновь возвращались вниз – и взмывали обратно, уже с другими партнёрами. Это был танец, волнующий, волшебный.
Махи крыльев становились сильнее. Танец превращался в вихрь. Воздух наполнялся радугой. Пары уносились выше, выше, выше… Разноцветные всполохи пронзали всё вокруг. Ураган страсти и безудержного восторга… Стэн почувствовал, как кровь звенит в ушах, сердце бьётся в бешеном ритме, как в нём самом пробуждается желание, дыхание перехватывает, зрение сужается и перед глазами остаётся только прекрасное лицо Мэриэль, её точёная фигура, обнажённые плечи, грудь…
– Что мы тут встали, из-за деревьев плохо видно! Мэль, Вери, прыгаем на тот холм! Стэн, не отставай!
Он прыгнул за ними, но промахнулся и потерял их из виду. Вместо вершины ближайшего холма он оказался у опушки леса под ней, заросшей дикой приолгой и кустами ройола. Правда, видно отсюда было не хуже, даже лучше – прямо перед ним расстилалось озеро, отражающее круговерть в воздухе. Но и народу тут было немало. Стэн натолкнулся на одну пару, другую… Желающих увидеть Взлёт набралось предостаточно, особенно учитывая, как удобно было уединяться в этих густых, надёжно скрывающих уединившихся кустах.
– Красиво как! – услышал он совсем рядом знакомый юношеский голос, нежный и взволнованный. – Затягивает… Мой первый Взлёт. Иди сюда…
– Я тоже первый раз вижу… – второй голос пытался сохранять невозмутимость, но в нём тоже сквозила страсть. – Между прочим, Дэрэк, Мэль мне голову оторвёт, если узнает, что я отказал ей и пошёл с тобой!
– Не оторвёт. Она Стэна попросит. А я хотел быть вместе. Дай я тебя обниму…
– Всё равно обидится… О, Эдра!
– Кого она выбрала?!
– Судя по узору крыльев, опять Верна, отца Гелда.
– Значит, и у лэктэрхов есть предпочтения.
– Дэрэк, фи! Слово нашёл! Предпочтения! Ты ещё наши отношения предпочтениями назови… Не затыкай мне рот, бессовестный! Дэрэк, прекрати… тут люди кругом!
– Никто нас не видит. Уже смеркается. Поставь Защиту. Я по тебе соскучился.
– С полудня-то?! Дэрэк, не сходи с ума… Рубашка-то тебе чем мешала?..
– Сейчас я готов терпеть на тебе разве что ожерелье… Какой ты красивый!.. Синеглазый, или ты отгородишь нас заклинанием, или пусть весь Саор видит, как его король… Что ты делаешь?! Ты сам сумасшедший…
– А что ты хотел. Взлёт! И твоя рубашка тоже только вид портит…
– Потом будешь одежду по кустам собирать…
– То потом…
Стэн подавил жгучее желание тихонечко отодвинуть ветку и глянуть. Вряд ли они сейчас что-нибудь услышат… Про Защиту точно забыли. Вместо этого он осторожно двинулся в сторону… и натолкнулся на другую, не менее знакомую пару. Сначала он опешил: не может же быть Джэд в двух местах одновременно! Потом он узнал принцессу Тери и улыбнулся.
Тор с Гэссой страстно целовались, тоже не подумав отгородиться магией.
«Здесь что, все влюблённые Правители?!»
Словно в ответ на его слова среди стволов мелькнула золотая голова Лейгни, затем показалась и сама принцесса в обнимку с незнакомым спутником.
«Ой, только не туда!» – дёрнулся юноша, проследив направление.
Обе вспугнутые пары выскочили из кустов одновременно. Стэн оглядел их – и расхохотался.
Создатель Саора с видом нашкодившего мальчишки на бегу застёгивал пояс. Гэсса старательно пыталась пригладить волну чёрных волос. Цепь съехала на спину, платье сползло с плеча…
Но парочка король и принц была вне конкуренции!
– Я первый раз вижу тебя в светлом, а тебя в тёмном, – сквозь смех выдавил Стэн, – а что, неплохо…
«Точно, по кустам собирали!»
Они посмотрели друг на друга – и тоже начали смеяться.
– Дэрэк, тебе идёт!
– Ты вообще красавец… Так и ходи.
– Хорошо, что хоть Цепь с ожерельем не перепутали. – Гэсса совладала с платьем и присоединилась к веселью.
«Фигуры-то почти одинаковые! Похватали, что поближе… – юноша сочувственно вздохнул. – Успели хоть? Судя по неровному дыханию, по дрожи, плохо сдерживаемому желанию – нет».
– Кстати, тут где-то девочки, – как бы невзначай обронил Стэн, – а вы кто в Айоне, кто в Лакшэз, кто в Оринти. Разбегайтесь, пока не поздно.
– Поздно… – протянул Тор.
– Стэн, куда ты пропал? – Троица появилась возбуждённая и довольная.
– Мы тебя бегаем, ищем…
– Мы Лейгни видели! И Орикена с Тиэль! И… Та-ак, – голос Вейры стал грозен. – Пап, мам! Это как понимать?!
– Папа?! – одновременно раздалось два восклицания.
– Значит, вы так заняты, что нас сопровождать не можете?! – гневно наступала на них Ариэль. – Срочные дела, да?!
– Аль! – остановила её будущая королева.
– Что, Мэль?
– Ты посмотри, в каком они виде…
Ариэль вгляделась, покраснела, отвернулась.
– Ну вы даёте! – Мэриэль оглядела их с ног до головы – и вдруг захохотала: – Правильно мама сказала – это ваш первый Взлёт, вы не удержитесь! Защиту хоть поставили? Или опять пол-Саора будет обсуждать ваши прекрасные фигуры? Нечего краснеть, переодевайтесь, живо! Да не здесь! Хотя… в наказание ходите так. Тебе идёт тёмный, Дэрэк.
– А мне?
– Папа, ты хоть мешковину напяль – не испортит. Кстати, сейчас пойдёте к маме, осторожнее. Там в галерее Сина караулит. Увидит вот такого, шального, распалённого, – букетиком не отделаешься.
– Так Эльги что, знала?! – принц смущённо теребил пряжку пояса.
– Дэрэк, да конечно! Это же Взлёт… Шли бы вы продолжать заниматься вашими… срочными делами. А то чувствую, вы их не доделали… папа вон извёлся весь… Кыш!
Тор потянул жену и дочь.
– Гэсса, Вери, девочки мои, пошли домой.
– Аль, пойдём со мной! – пригласила Вейра. – Эти двое тоже сейчас уйдут к себе, мы хоть посекретничаем. Мэль, ты с нами?
– Не, мы со Стэном к себе, в Орж. Да, Стэн?
Он кивнул.
«С тобой – куда угодно. Хоть на край света, моя королева».
***
Проснувшись, он хотел первым делом проверить, на месте ли одеяло. Осторожно приоткрыл глаза. Неужели один?!
– Стэн!
Ага, дождёшься…
– Ты тренироваться идёшь или нет? Вчера же договорились!
– Ты меня приучишь спать одетым и под одеялом, – проворчал он.
– Да, приучишь вас! У папы с Дэрэком всегда одеяло под кроватью, одежда по всей комнате, сапоги вообще Создатель знает где… Держи свои штаны.
– Мэль! Я уже понял – нынче в Орже не спят и не едят. Не принято! Но умыться-то можно?!
– Умывайся. И причешись. Нет, лучше я сама.
– Мучительница!
Но сегодня она не торопилась и была не так безжалостна. Наоборот, движения гребня словно ласкали и убаюкивали.
– Что нового у родителей? Как там Сина?
Она засмеялась:
– Сина вчера у папиной комнаты подслушивала – сбежала пунцовая, как имерр. Взлёт этот… Мама – и та в середине Слияния легла, а эти двое аж до Одинокого часа не могли угомониться! Откуда они только силы берут!
Мэриэль неожиданно погрустнела и серьёзно добавила:
– Дейзи приходила. Постояла у двери, почти взялась за ручку, затем повернулась и ушла. Жалко её, но она сама виновата. Была бы, как мама, была бы с ними.
– Ариэль за неё переживает?
– Стэн, только между нами… Аль мечтает быть по ту сторону двери.
– А Дани?
– Дани – парень. Он таких вещей не замечает. В этом он на отца совсем не похож. Дэрэк очень чуткий… Ты знаешь, что он стихи пишет?
– Нет, откуда! Хорошие?
– Красивые. Папа иногда мне тайком читает… и млеет от удовольствия. Они почти все ему посвящены, поэтому Дэрэк никому их больше не показывает, стесняется. Зря. Правда, детям я их рассказывать не стала бы.
Юноша подавил смех:
– Мэль, мне уже очень хочется услышать! Прочтёшь? По секрету?
– Как-нибудь потом… Ладно, я закончила!
Стэн покосился в зеркало:
– Красота какая! Не коса, а произведение искусства!
Мэриэль фыркнула, но была явно польщена.
– Пошли в сад! Буду обучать тебя базовой защите!
– Сразу защите? А нападению?
– Научись сначала защищаться!
Он улыбнулся:
– А нападать будешь ты?
– Всегда!
Когда через час он почувствовал, что не стоит на ногах, а руки словно онемели, то запросил пощады:
– Мэль! Ты меня вымотала, выпотрошила и оставила без сил! Я не доживу до послезавтрашнего бала! Кстати…
Она опустила меч и с любопытством склонила голову.
– Я знаю, что подарить твоему отцу. Вчерашний Взлёт навёл на мысль.
Мэль слушала, по мере его слов всё больше воодушевляясь.
– Стэн, это здорово! Но нужно прыгнуть на Землю, затем найти того, кто поможет в работе. А главное – тебе самому придётся уговаривать папу!
– Я знаю, что ему сказать. Прыгаем?
– Сейчас… – Она вдруг прислушалась – и резко дёрнула головой: – Извини, Стэн! Придётся задержаться. Сейчас в одно место заскочим – и отправимся!
Он заинтересованно поглядел на неё.
В следующий миг они стояли посреди цветущего поля. Перед ними расстилалось озеро, на берегу которого в зарослях сошта утопала хижина, сплетённая из гладких веток.
Мэриэль прищурилась:
– Точно! Вон они, красавцы!
У самой кромки воды сидела пара. Черные волны волос перемешивались с серебряными.
«Что это они – замерли, почти не дышат? И не обнимаются, лишь касаются плечами».
Стэн повернулся к девушке в немом вопросе.
Вместо ответа она решительно подошла к воде:
– Вы опять себя изводите?!
Дэрэк оглянулся, тихо выдохнул:
– Мэль, лорби цветёт. Ещё полгода прошло.
Стэн восхищённо уставился на озёрный цветок. Лорби величественно покачивалась в объятиях глянцевых листьев.
– Он говорил, она совершенна, – не оборачиваясь, произнёс Джэд.
«О ком это он?»
– Пап, сколько можно? Хватит убиваться! Тэнг поступил, как герой! Мне Иль рассказывала.
Дэйкен покачал головой:
– Когда кто-нибудь отдаст жизнь ради тебя, Мэль, ты поймёшь, что это плохое утешение.
– Я всё время его вижу – бросившегося наперерез Стражам, – голос Дэриэна звучал глухо и отстранённо. – А ещё – как он сгорал заживо, даря мне дополнительное время. Я успел благодаря ему!
– Он пришёл ко мне и попросил, почти потребовал сопровождать Дэрэка в изгнании, – теперь Синеглазый смотрел на Стэна, словно ища у него понимания, – заявил, что самый лучший спутник из всех возможных. Что его вид ни у кого на Земле подозрений не вызовет, и он может быть рядом с принцем постоянно, оберегая его. Даже ошейник приволок!
– Не просто приволок – он его нацепил и не снимал! Илина его хранит до сих пор…
Мэриэль упрямо вздохнула и присела сама:
– Всё равно… Тэнг прожил долгую славную жизнь и принял достойную смерть. Теперь он – одна из легенд Саора. А вы должны не казнить себя, а гордиться! Тем, что его самопожертвование было не напрасно.
– Знаешь, доча, он всегда выговаривал мне за то, что я слишком мало уделяю вниманию простым человеческим радостям. Не любуюсь красотой нашего мира, не ращу детей… Иногда я думаю, что сейчас он был бы мной доволен. Жаль, что он не видит нас с Дэрэком, Эльги, тебя, Аль, Дани, отца с Гэссой, сестрёнку… эту лорби.
– Он всё равно в нашем сердце, Мэль. Приходим мы сюда или нет.
– Просто когда лорби цветёт, нам кажется, что Тэнг рядом. Лежит тут, положив морду на лапы, улыбается, помахивает хвостом…
– А я уверен, что он видит вас, – вставил Стэн, – и радуется. И ему приятно, что вы не забываете его. Только… Джэд, Дэрэк… Если кто-то погиб, чтобы жили другие, он хотел, чтобы их жизнь была счастливой. И вы вспоминали бы его не с тоской и болью, а с благодарностью. Тэнгу было бы приятнее смотреть на вас счастливых и влюблённых – таких, какие вы обычно.
Мэриэль посмотрела на него с одобрением и пихнула отца:
– Слышали? Быстро поцеловались и перестали хандрить!
– Ох, надо же! – хмыкнул Дэрэк. – Синеглазый, нам целоваться разрешают! В кои-то веки! Мэль, а как же твоё «руки прочь от папы, негодник?»
Девушка спрятала смущение за шутливым подзатыльником, которым она наградила принца, вставая:
– Пользуйся, пока я добрая! Всё, Стэн, пошли!
Юноша потянулся за ней. Потом не выдержал, обернулся.
«Ничего себе!..»
– Вообще-то я им только целоваться разрешила, – проворчала Мэль, заинтригованная выражением его лица и проследив за его взглядом, – и то по-быстрому!
– Мэль, отвернись! Тебе на такое смотреть нельзя!
– А им такое показывать – можно?! Ненормальные! Сейчас вернусь и…
– Не вздумай! Это… как бы тебе объяснить… Реакция на перенесённое горе. Способ справиться с утратой. Сейчас они просто успокаивают друг друга.
– Успокаивают?! Таким образом?!
Стэн не удержался и погладил её ладонь:
– Глупенькая… Потом всегда становится легче. Напряжение спадает… О! Мы уже на Земле?
– Нет, стоим в Осхе и любуемся этими… даже слов не подберу! Конечно, мы прыгнули!
«Ей пятнадцать. Я в её годы уже имел богатый опыт. Но она, судя по всему, ещё ни с кем не была. Неужели я… Вдруг мне… Создатель! О чём я думаю! А всё эти двое! Они весь Саор заставляют мечтать о любви. И меня – первого».
***
В столовую он попал уже ближе к вечеру. Пусто, как обычно.
– Уже вернулись, Стэн? – Дэрэк почти влетел, весёлый, улыбчивый, плюхнулся в кресло. – Умираю с голоду!
– Ещё бы, – улыбнулся молодой человек. – А остальные где?
– Синеглазый с Эльги заняты приготовлением к празднику, Дейзи им помогает, Дани с Ариэль к бабушке прыгнули, Соркен попросила. Тоже сюрприз готовят!
– А ты что даришь?
– Секрет! Мы с Тором долго думали. Надеюсь, угадали. Джэду трудно угодить. Он капризный в быту, излишеств не терпит, роскоши не переносит. Дай волю – вообще жил бы под открытым небом и ходил в одной и той же одежде круглый год. Эльги с ним мука!
– А тебе?
– Мне легче. Он мне в любой одежде нравится, а лучше, вообще… Ох, Арвэ на высоте! Вкуснотища какая!
– Да, точно!
Они сосредоточились на еде. Стэн закончил первый и смотрел на красивый профиль, едва заметную ямочку на подбородке, нежный румянец, тёмные густые ресницы, необычные при таких снежно-серебристых волосах и светлой коже…
Милый, славный, беззащитный?
«Не обманывайся внешней мягкостью облика принца!»
– Стэн? Ты чего так смотришь?
– Дэрэк, – поколебавшись, решился он, – я хотел поговорить с тобой. О Дейзи… Только если ты скажешь сейчас, что это не моё дело – я пойму. Не буду настаивать.
Дэриэн опустил глаза в тарелку.
– Нет, – глухо ответил он, – не скажу.
– Дэрэк, вы с Джэдом и Эльги так счастливы… Когда на вас глядишь, невольно улыбаешься. И завидуешь. И стремишься к таким же отношениям, такой удивительной близости. Но ведь на самом деле вас четверо. Дани и Ариэль тому подтверждение. Как получилось так, что… Нет, я знаю про поступок твоей принцессы. Вейра рассказала. И сама Дейзи. Но её ревность объяснима. Как вышло, что не простили вы? Вернее, простили не до конца? Великодушие Эльгер не знает границ. Ты – одно большое сердце. Выходит, Джэд не забыл обиды?
– Нет! – возмущённо вскинулся принц. – Ты его плохо знаешь, иначе даже мысли такой не возникло бы! Он выше незаслуженных оскорблений, никогда не опустится до мести. Даже злопамятность ему не свойственна! Это не он, – Дэрэк поднял лицо и прямо посмотрел на собеседника. – Это я… И это не обида, Стэн. Это страх.
– Страх?!
– Да. Я боюсь. Понимаешь… – Дэриэн помолчал, подбирая слова. – Трудно объяснить в двух словах!
– Попробуй не в двух. Я не тороплюсь.
– Тогда я постараюсь, чтоб ты действительно понял.
Дэрэк поднялся, прошёлся по столовой, затем опять сел, уже совсем рядом со Стэном:
– Короли в Саоре всегда были королями. Символами. Полубогами. Но не людьми. А Джэд стал королём совсем мальчиком. Пусть с виду он казался взрослым, суровым и бесстрастным. У него не было детства, не было юности. Всегда только долг и колоссальная ответственность. Земля отнеслась к нему враждебно с самого рождения, Саор встретил его не лучше. Ему пришлось научиться прятать боль за усмешкой. Таким я и увидел его впервые… – Он печально улыбнулся, помолчал и продолжил: – Но мне повезло. Я же не знал, что он король, великий маг, и прочее, и прочее! Он обращался со мной, как с недотёпой, каким я тогда и являлся. А я с ним – как с обычным парнем, пусть и сильнее, старше, опытнее, могущественнее меня… Но таким же человеком, как я! Я и разглядел его за маской иронии и невозмутимости – одинокого юношу, в котором и женщины-то видели лишь прекрасный совершенный облик и невероятные синие глаза… Стэн, он даже улыбаться нормально не умел! Насмехался, язвил, подтрунивал, издевался – и то над собой больше! Ты не представляешь, как сложно было пробиться через эту броню. Но у меня получилось! И на Маринике возникла та связь, о которой теперь знает каждый. Слышать, чувствовать, разделять боль. Это умение помогло мне, когда один урод решил отомстить Джэду за невольно причинённые страдания. Если б ты видел, что он с ним сделал! Спустя шестнадцать лет нам обоим снятся кошмары… А тогда… Синеглазый восстанавливался медленно, организм не справлялся с магической регенерацией. Мы с Эльги поочерёдно сидели с ним, держали за руки, не оставляя одного ни на секунду. Обнимали, касались, чтобы он чувствовал, что не один, не в том жутком подземелье, что мы рядом… Чтобы мог просто спать! – Дэрэк отвернулся, украдкой отёр глаза. – Потом он поправился, и я оставил их с Эльги одних… Но я уже не мог жить, как раньше! И, радуясь за них, отчаянно мучился, не зная, что заставляет меня страдать. Вроде всё хорошо. Как всегда. А мне не хватало этих прикосновений, этих минут близости… И однажды я прозрел. Понял, чего хочу. И решился… Клянусь, если бы он оттолкнул меня или даже просто сделал вид, что ничего не происходит, – я подавил бы всё в себе, безжалостно и беспощадно!.. Но он не оттолкнул! Он отдался мне – целиком и без остатка. Открылся полностью, как никогда не раскрывался даже с Эльги. И стал бесконечно уязвим. Вернее, всегда был таким – ранимым и беззащитным, только успешно скрывал это. В моменты близости он предельно откровенен, доверчив, его можно обидеть даже не просто неосторожным словом – взглядом… Эльги любит его беспредельно, она никогда не причинит ему боль. Но Дейзи – не Эльгер, Стэн. Она способна одним махом уничтожить всё, что мы с Эльги создавали годами. А я не позволю, чтобы на месте безгранично любимого мною человека вновь оказался бесстрастный сдержанный король с ледяным взглядом! Ты его такого не видел, а я застал…
«Сколько страсти, заботы, волнения, искренности!»
– Вряд ли это возможно, Дэрэк… Мне даже трудно представить его таким, как ты рассказываешь!
– Спроси у Гэссы… Суровый, спокойный, холодный… с виду. Все чувства он без пощады загнал настолько глубоко, что о них и не подозревали. Запрещал себе думать обо всём, кроме Саора. Он даже увлекаться себе не позволял, даже жену выбрал по велению долга! Как тебе, Стэн, – настолько отречься от себя самого?! Я не допущу, чтобы он опять оледенел, замкнулся, чтобы улыбка стала усмешкой, чтобы погасли тёплые искры в глазах!
– Как же ты его любишь!
– Я полюбил его с первой встречи, с первого взгляда. Его невозможно не любить. Дейзи тоже любила… Разница в том – кого! Красавца короля или Джэда с кучей недостатков.
– Вы все говорите о недостатках, а я не вижу ни одного!
Дэрэк покосился на него:
– Стэн… ты меня пугаешь. Учти, в отличие от Эльги, я ревнивый!
Тот рассмеялся:
– Учту!
– Я серьёзно. Попробуй только!
– Дэрэк, Дэрэк, спокойно! Надо быть безумцем, чтобы, зная тебя, отважиться на такое. Как ты только терпишь всех влюблённых в твоего спутника девочек!
– С трудом… Как ты его назвал?!
– Спутником. Связанным одним путём.
Принц вздрогнул:
– Как странно слышать это от тебя! Первые дни я звал Синеглазого своим проводником…
– Потому, что он привёл тебя в Саор?
– Потому, что он открыл мне мой путь… Стэн, кто ты?!
– Сын Аржэна, брат Аскора. Несостоявшийся король. Дэрэк, мы говорили о Дейзи и насколько она уязвлена тем, что ей не удалось покорить сердце Джэда.
– Это сердце хотели бы завоевать все женщины в Саоре!
Юноша улыбнулся, подумав, что не только женщины. А вслух сказал:
– Сердца не завоёвывают. Их получают, отдавая своё… не требуя ничего взамен. Как ты и Эльгер. Дейзи не привыкла отдавать. Но она изменилась, Дэрэк. В ней нет ревности, нет обиды. Только скорбь. И она твоя жена. Я ни к чему тебя не призываю. Только вряд ли тебе это скажет кто-то ещё. Однажды она ошиблась. Она не сделает этого больше. Слишком дорогую цену она заплатила за ту свою единственную ошибку. Она готова быть второй. Но – быть, Дэрэк. А не молча плакать за закрытой дверью.
Принц тяжело вздохнул:
– А если…
– Нет. Она знает, что тогда потеряет тебя навсегда. Второй раз ты не простишь, правда? Свет целого мира сильнее, чем его бледное отражение в глазах женщины.
– Создатель! Они тебе и это передали!
– Знаешь, твои слова преследуют меня. Я никогда не слышал ничего более красивого… и правдивого.
– Ты не слышал продолжения. Я сказал: весь Саор для меня – это ты!
– Дэрэк, почему вы так со мной откровенны? С первого дня, с первой встречи! Не скрываете мыслей, чувств, воспоминаний. Выворачиваете души! Ты никогда бы так не разоткровенничался, например, с Орикеном!
– Так это же посторонний человек! А ты – семья. От семьи не должно быть тайн, Стэн. Мы – поддержка и опора друг для друга! Мы должны быть предельно открыты, иначе как мы сможем помочь в трудную минуту?!
Стэн ахнул.
Вот она, разгадка!
Они приняли его, лишённого родных и дома, в свою сумасшедшую слегка, необычную, но любящую семью!
«Ты не посторонний», – сказала ему тогда Эльгер. Только он не понял, сколько правды кроется в словах королевы.
Они вообще говорят ему только правду! Предельно честно и открыто – настолько, что изначально ему было трудно в это поверить.
– Дэрэк, это значит…
– Это значит, если с тобой что-нибудь случится, мы встанем за тебя горой покруче Ардэга! Вытащим из любых передряг, поможем советом и делом, а Джэд за тебя любого вызовет на Поединок! Как и я, впрочем, и Тор, и Дани… Ты что, до сих пор не понял этого, Стэн?
Юноша помотал головой.
– Стэн, у тебя же никого не осталось – кроме нас! Прапра… сам запутался. Родственнички из нас, конечно, те ещё… Со своими проблемами, обидами, заботами… Весёлый сумасшедший дом, как правильно сказал Тор… Стэн! Стэн, ты что?.. Расстроился?!
Он не расстроился – он плакал, уткнувшись в тарелку. Принц растерялся:
– Пожалуйста, перестань…
Он хотел, но не мог. Сколько лет он был одинок! Отстранённость отца, нравоучения Теи, строгость Айи. Даже Дина лишь позволяла себя любить.
– Стэн, я сказал что-то не то?
– Дело не в тебе…
Слёзы лились сами, словно он хотел выплакать их все, нерастраченные за четыре века.
Дэрэк поднялся, виновато топтался рядом, затем нашёл выход, позвав:
– Джэд! Иди скорее сюда, ты нужен!
– Что случилось?
– Синеглазый, Стэну плохо! Я сказал ему, что мы семья, а он в слёзы…
– Неудивительно! От такой родни заплачешь! Стэн, ты меня слышишь? Эльги!
Невероятные синие глаза обеспокоенно заглядывали в лицо, а рядом уже медные волосы королевы щекотали щёку:
– Мальчики, что вы наговорили? Дэрэк? Джэд? Твоих рук дело?!
– Эльги, да меня только что Дэрэк позвал!
– Стэн! – три восклицания слились в одно.
Он поднял заплаканное лицо:
– Вы не понимаете… У меня никогда семьи не было. Мама умерла, брат маленький совсем… Я отца спросил лет в семь, почему у нас нет близких. Он ответил мне напыщенно: у королей родных нет, им семья – обуза, а любовь – помеха… А у вас всё наоборот! Родные – поддержка, семья – опора, а любовь – сила, на которой держится мир… покруче магии! И вы приняли меня в семью? Вот так запросто?!
– Тише, тише! – Эльгер обняла его, прижала. – Я согласна, таких братцев поискать ещё надо… Зато, – прошептала она ему на ухо, – в обиду эти братья точно не дадут, и скучно с ними не будет! И сестёр у тебя целая куча – три старших, три младших…
«Три старших, две младших… и одна королева», – подумал Стэн и доверчиво ткнулся Эльгер в плечо.
Появление принцессы Тери они заметили, только когда та громко позвала:
– Джэд! Тебя там Трис разыскивает, а тут такая защита. Еле прорвалась!
– А что случилось, Гэсса?
– Не говорит, но волнуется страшно. Хвост ходуном ходит.
– Уже иду… Дэрэк, ты со мной?
– Разумеется! Отпустишь тебя… – Принц привычно обнял тонкую талию.
– Кстати, ты сам плакал. Почему? – тихонько спросил Джэд.
– Всё тебе расскажи! И как ты узнал?
– Ещё спрашивает! Ну? – повысил тот голос.
– Это не для твоих ушей! Обойдёшься!
– Ночевать к Эльги пойду! – обиделся король.
– Иди! Утром всё равно не выдержишь, вернёшься.
– Дэрэк, пожалуйста…
– Эй, вы! – вмешалась королева. – Никого не пущу, в саду ночуйте!
– А что? Это мысль… – синие глаза сверкнули.
– Джэд?.. – лицо принца приняло мечтательное выражение.
– Дэрэк?.. – в ответ руки короля нежно притянули его к себе.
– Нет, вы просто ненормальные! – топнула ногой королева. – Взлёт на вас, что ли, до сих пор действует?! Вон оба, и чтоб до вечера на глаза не показывались!
– Как ты их терпишь, Эльги? – отсмеявшись, спросила Гэсса. – Ой, привет, Стэн! Извини, не сразу заметила!
– И не говори, – улыбнулась Эльгер, – это их первый Взлёт. Кровь бушует…
– Эльги! – возникла перед ними Лейгни. – Ты мне нужна! Срочно!
– Иду. Гэсса, составишь Стэну компанию? А то эта парочка его до слёз довела!
– Конечно!
Принцесса Тери проводила их взглядом, повернулась к Стэну:
– Что, непросто с ними?
– Нет. С ними хорошо! Не скучно!
Гэсса засмеялась:
– А ты такой же! Бедовый! Недаром Джэд тебя в семью принял!
– Так это он?!
Принцесса посмотрела на него сразу посерьёзневшими глазами:
– А Саор вообще – это он. Это для Дэрэка он – чучело синеглазое… Только не надо равнять себя с принцем! Я вот до сих пор трепещу. Как рявкнет – Гэсса! И забываешь, что старше в два раза.
– Мне кажется, вы все сильно преувеличиваете. Он заботливый, нежный, страстный… Сейчас примчался, как только Дэрэк позвал.
– Так ведь это Дэрэк, Стэн! Дэрэк позовёт, он со звёзд примчится!
– Джэд не всегда был таким… отзывчивым?
– Ох, Стэн… встретил бы ты его лет двадцать назад… Не узнал бы…
– Дэрэк сказал сегодня, а я не поверил… Неужели Синеглазый, озорной парень, влюблённый, любимый, с ласковой улыбкой доверчиво прижимающийся к родным, когда-то был тем человеком, о котором говорил принц?!
Принцесса сорвалась с места, прошлась по комнате, встала перед Стэном:
– Дэрэк ещё не всё сказал! Да и не мог. Он же не знал его раньше, до того, как они встретились! Озорной, доверчивый, влюблённый?! Холодный, бесстрастный, суровый… До Эльги он считал, что любовь – самое большое несчастие, что только может случиться с человеком. После – он был в этом уверен.
– Как же Дэрэк… – опешил Стэн, – как ему удалось…
– Сама не знаю. Судьба, наверно… Они как-то сразу выбрали друг друга. Помню тот день, когда Джэд ворвался, словно бешеный, в Тери и заявил, что сейчас нарушит Законы, но спасёт брата… Брата! Именно это нас и сбивало с толку целый год! Джэд ему позволял такое, что все только диву давались! Дотрагиваться до себя, держать за руки, обнимать – он, который не терпел, когда его касались даже случайно! Да что там! Он сам никогда не упускал случая приласкать, прижаться… на руках носил – буквально, Стэн! Все шутили – младший брат! А Дэрэк… Это даже словами не передать! Он с первого… нет, в первый день я их вместе не видела. Но со второго дня – точно! Заявил на весь Саор – «мой Синеглазый». Взгляда восхищённого не сводил. И защищал – так, что сильнейший маг мира впервые почувствовал себя просто человеком. Мы считали это братскими чувствами. Их непостижимую связь, их единство. Пока я не застала их самозабвенно целующимися у трона королей Саора…
– Что ты почувствовала, Гэсса?
– Смятение. Радость. Зависть. Восторг. Всё одновременно!
– А ты его любила?
– Только как сына… Стэн! Что, Дэрэк прав, ревнуя тебя?
– К синим глазам? – он засмеялся. – Нельзя остаться равнодушным к глазам, в которых свет целого мира, Гэсса…
***
– Нет.
Стэн невольно прислушался – так необычно резко прозвучал голос короля.
– Джэд, это безумие! Этот ритуал не проходил никто за все две тысячи лет существования Саора! Откажись!
Принц Соледжа не требовал, не просил – умолял.
– Нет.
– Синеглазый, это самоубийство. Ранкер именно поэтому и настаивает на ритуале Возвращения. Он не сомневается, что это не под силу даже тебе. Уверен, что ты откажешься.
– Это мой долг Правителя. Я не имею права уклониться.
– Вот упрямец! Ритуал пытались провести два раза. Оба закончились смертью вызывающих. Ты погибнешь!
– У меня нет выбора.
– Есть! Пошли Ранкера к чёрту и разберись иным образом.
– Иного нет. Я должен, Дэрэк.
– Да чтоб тебя! Самоуверенный упёртый гордец! Сдохнешь ведь!
– Возможно.
– Ну и подыхай! Во имя Саора, как всегда! Что бы ты ни говорил – твой Саор всегда на первом месте! Права была Эльги – превыше любых чувств, превыше счастья, даже любви! Да, ты король! И останешься им – мёртвым изображением в Зале Совета!
Дверь хлопнула с такой силой, что Стэн подпрыгнул на месте. Принц Соледжа пробежал мимо, даже не заметив. Вслед за ним выскочила Эльгер, поглядела вслед, вздохнула… увидела Стэна.
– Что происходит, Эльги?
Она устало присела на подоконник в галерее.
– Ранкер, сын Ориша, хоренг из Арли, настаивает на Ритуале Возвращения. Мол, только родоначальник знает, кто должен стать старейшиной – он или его сводный брат. Ритуал при Слиянии лун должен провести король. Ты помнишь историю. Обряд ужасен. Его ещё не перенёс никто. Море крови и боли… Джэд дал согласие.
– Эльги, но это ужасно!
Королева вытерла слёзы.
– Его не переубедить. Если у Дэрэка не получилось… Синеглазый – очень сильный маг. Я не знаю, сможет он вернуть душу первого хоренга или нет. Но сейчас Джэд сидит один в темноте, ожидая Слияния, и переживает из-за того, что наговорил ему в сердцах Дэриэн. Больше, чем из-за Ритуала! Пусть в Дэрэке кипит отчаяние любви. Я тоже боюсь, Стэн! Но не хочу добавлять груз своих страхов к тяжести, что и так лежит на его плечах…
Он обнял её, погладил медные волосы, благоговейно поцеловал хрупкую руку:
– Я скоро, Эльги.
Дверь в комнату принца была распахнута. Всё же он предупреждающе постучал прежде, чем войти. Дэриэн сидел в кресле, уткнувшись лицом в спинку, не обернувшись ни на стук, ни на звук шагов. Стэн положил руку ему на плечо:
– Дэрэк, выслушай меня!
Тот раздражённо сбросил руку. Стэн бесстрашно продолжал:
– Я всё равно скажу! Я имею право! Меня учили быть королём. Я должен был им стать! Учили на совесть, Дэрэк… Так вот, короли не выбирают – ими повелевают Законы. Закон Маржэна требует Ритуала. Джэд не может отказаться! Даже я, посредственный маг, не посмел бы спорить с Законом! Хоть и знал бы, что погибну. Но сила Дэйкена велика. Он справится, я уверен!
Принц повернул к нему искажённое страданием лицо:
– Что ты понимаешь!..
– То, что Эльги плачет, – просто ответил Стэн. – Вы двое в сегодняшней вспышке забыли о ней. О самой великодушной, чуткой, мудрой женщине из всех, кого я знаю. Она любит не меньше, а боится больше, но у неё хватает мужества сдерживаться…
Дэрэк пристально поглядел на него, затем вскочил, на секунду обнял и выбежал вон. Стэн, не особенно торопясь, пошёл обратно.
Они стояли, прижавшись так плотно, что непонятно было, где чьи руки, плечи… Иссиня-чёрные, медные, пепельные волосы единой волной окутывали тела…
Стэн удовлетворённо вздохнул и пошёл к себе.
***
Утром его разбудила совсем не та троица, что обычно. Разве что цвет волос не изменился.
– В Саоре проснуться одному – уникальный случай, – отметил юноша, потягиваясь. – К детям я привык. Но чтоб родители!
– Я прошёл Ритуал, Стэн! – Синие глаза ликовали. – Наперекор всему! А ещё потому, что Дэрэк и Эльги были рядом.
«Спасибо!» – красноречивее всех слов говорили три пары глаз.
Стэн улыбнулся:
– Я не сомневался. Одеться дадите? А то сейчас другая троица нагрянет, а я опять без штанов… опс! Не успел…
– И как это называется?! – Два разгневанных отца одновременно повернулись к дочерям.
Вейра благоразумно сбежала за спину Эльгер.
– Врываться в спальню к молодому человеку!
– А сами?! – не растерялась Мэриэль. – Что вы тут делаете?
– Пришли поговорить…
– Вот и мы пришли! Стэн, они тебе мешают?
– Вот нахалка! – рассмеялся Дэйкен.
– И в кого бы это, папа?
– Даже не знаю… Эльги, в кого у нас такая дочь?
– Тебе Тор когда сказал – такое сочетание Саор не выдержит? Кто ответил – выдержит? Кто Илину сделал Наставницей? Получай теперь, дорогой!
– Да кроме Иль, с ней и не справился бы никто!
– Вы мне штаны отдадите или нет? – Стэн из последних сил старался не расхохотаться.
– А где они?
– Ты на них сидишь, Синеглазый!
– Точно… Так, девочки, марш к себе! И, Эльги, ты тоже! Нечего пялиться на других мужчин!
– Создатель! Это что, первый порыв ревности за… Дэрэк, сколько лет?
– Семнадцать… Эльги, он дерётся! Бежим!
Они исчезли.
Стэн забрал протянутые штаны и остановил короля, уже готового последовать за остальными:
– Джэд… как это было?
Синеглазый понял:
– Мерзко. Слияние, кровища. Силы высасывает – жуть! Меня чуть наизнанку не вывернуло. Дэрэк за руку держал, Эльги за вторую. Всё получилось. Самый первый хоренг на несколько минут вернулся из небытия.
– Мой дед, Олькен, не прошёл Ритуал.
– Я помню. И Гэдэя.
– Тебе было страшно?
– Да.
Он вдруг засмеялся:
– Но больше всего я боялся, что опять умру, Дэрэк меня воскресит и надаёт таких плюх, что Ритуал покажется милым развлечением!
***
– Привет, Лейгни! – радостно махнул рукой Стэн. – Тебя Эльгер искала, нашла?
– Нашла. А что это у тебя? Пирожки?
Он рассмеялся:
– Присаживайся, поделюсь. Только Арвэ не говори. Пусть думает, я один всё умял!
Принцесса легко опустилась в кресло, надкусила пирожок, прожевала, мечтательно протянула:
– Вкуснотища… А ты чего один?
– Мэль жду. Нам надо на Землю прыгнуть, забрать сюрприз к завтрашнему дню рождения. А остальные, похоже, тем же заняты. Дэрэк с Тором заговорщицки пошептались и испарились, Дани с Вейрой и Грэйном тоже улетучились, Ариэль к бабушке отправилась. Кстати… если не секрет. Эльги сказала, тебя можно поздравить?
Она зарделась:
– Вроде да. Во всяком случае, предложение Вейн мне сделал… Вейн, сын Транга. Хотя предложение во время Взлёта…
– Лейгни, смотреть на Взлёт ходят не с посторонними.
– Это верно. Я однажды уже видела Взлёт – с родителями, совсем ребёнком, в тринадцать лет… Через год они погибли. Стах остался совсем крохой. Я его растила, воспитывала, как могла. Потом следила за всеми его похождениями – он сердцеед ещё тот! А самой мне было как-то не до того. Слишком рассудительная, разборчивая, требовательная. Увлечёшься кем-нибудь – через неделю видишь все его недостатки и остываешь. Я ни с кем дольше месяца не встречалась!
– Что, даже в короля не влюбилась?
– Представь себе, нет. Мальчиком он красотой особой не отличался – высоченный, худющий, угловатый. Характер к тому же – ого-го! Колючий, как гэрэх. Задень – уколешься. Язва жуткая, каждое заседание Круга – словно Поединок. Некоторые фразы потом весь Саор повторял с восторгом! Вроде той, что, пока Правитель решается, стоит ли ему сражаться с бурей или нет, буря решит за него, сразит!
– Хорошо сказано.
– Вот и представь себе такого мальчика. Резкий. Прямой. Гордый, как тонх, снёсший первое яйцо. В глазах – вызов, дерзость, временами почти бешенство. Ну, а потом он как-то незаметно вырос… Помню, на балу в Тери мы как глянули – и словно очнулись. Красота-то какая! Гэсса ахнула: синеглазое совершенство! И началось! Девушки толпами бегали, проходу не давали. Он от них прятался, честное слово!
– А ты осталась равнодушной?
– Спасибо Создателю, почти. Нет, конечно, в голове всякие глупости мелькали. Сидишь на Совете, смотришь на эту красотищу, да ещё волосы откинет вот так – была у него такая привычка, пока не отрастил гриву ниже пояса, – и млеешь. Только, Стэн, я понимала, что к этому совершенству с норовом молодого хоренга корона прилагается. Со всеми вытекающими последствиями. Что у него на первом месте всегда будет Саор. Как и на втором, и на третьем. Ты же будешь – хорошо, если на десятом. Это Эльги мужественная девочка, готова и ждать, и терпеть. А Дэрэк сам Правитель. И парень. У них и ценности, и заботы, и тревоги одинаковые. Ты, Стэн, не думай… там не только постель – там вся жизнь общая, они за свой мир плечом к плечу встают… Здорово, наверно, когда настолько близкий тебе человек всегда рядом – поможет, поддержит, защитит. Случись какая беда, как в Нергале, – биться будет с тобой, спину прикрывая, потом с Грани вытащит… Одна рука и ласкает, и меч держит… разве женщина на такое способна!
Стэн вспомнил Мэриэль, победившую на турнире в Артреске, – и улыбнулся. Держать меч его синеглазая королева умела.
Ах, что сделать, чтоб заслужить первое!
Мэль, словно почувствовав, что он мечтает о ней, ворвалась решительным ураганом:
– Стэн, извини, мама задержала… Привет, Лейгни! О, пирожки? Берём с собой! Прыгаем!
***
Дэриэн поймал их, когда они возвращались с Земли, – оживлённых, объединённых общим секретом, планирующих, как они преподнесут этот сюрприз.
– Мэль! Ты отца можешь позвать?!
Она мгновенно посерьёзнела, напряглась:
– Что случилось, Дэрэк?
– Я его не слышу. Часа два как…
Мэриэль собралась, прислушалась.
– Я тоже! Дэрэк, вы поругались?
– Нет. Это-то и страшно! Он не закрылся… его просто не стало.
Она вдруг очень по-взрослому сжала его руку:
– Дэрэк. Всё будет хорошо. Это просто его очередные выходки. Когда вы расстались?
– Утром. Я пошёл в Лоол, Синеглазый отправился к Трису. Мы постоянно обменивались всякой ерундой… А потом – тишина. Мёртвая. Я не знаю, что думать…
– С мамой связывался?
– Мэль… Я же не маг! Я ничего не могу, не умею…
«У него руки трясутся, и губы… Если окажется, что это всё просто выходки, как выразилась Мэль, я первый придушу это синеглазое совершенство!»
Девушка на минуту замерла, затем повернулась к ним:
– Мама тоже не в курсе. Так! Стэн! Идите с Дэрэком к ним в комнату, ждите там. Ничего не предпринимайте, просто наберитесь терпения!
– Пойдём, – Стэн твёрдо взял Дэриэна под руку. – Она во всём разберётся.
– Я не представляю, какая причина…
– Пойдём, Дэрэк. Мы здесь только мешаем.
Принц всё равно медлил:
– Мэль! Что ты собираешься делать?
– Деда зову. Сейчас объединим усилия и поищем… пропажу нашу.
В королевской спальне царил чудовищный беспорядок. Подушки валялись на полу, одежда разбросана, по столу рассыпаны кристаллы, забытый кувшин стыдливо прятался под кроватью. Сама постель была смята так, словно на ней повалялась пара хоренгов. Стэн присел на подоконник, сочувственно глядя, как Дэриэн нервно расхаживает из угла в угол.
– Дэрэк, – позвал он, чтобы хоть немного отвлечь, – такое уже случалось?
Принц повернул к нему встревоженное лицо:
– Джэд может закрыться, но это другое. Я его не слышу, не чувствую, только всё равно понимаю, что он жив. И закрывается он редко и ненадолго. А тут, как в тот раз, на Маринике, когда он… умер.
Дэрэк невидящими глазами уставился в окно:
– Я тогда впервые увидел Тора… Чего я ему наговорил! Страшно вспомнить. А я не боялся. Я сам как бы погиб – всё стало неважным, нелепым, ненужным… У меня осталась одна мысль, Стэн, – прижать к себе Синеглазого, не дать ему валяться на песке, в той крови, и так уйти вместе с ним…
– Вы уже были вместе?
– Нет – в том смысле, что ты спросил. И да. Мы были вместе с самого первого дня. Я всегда знал, что стоит только позвать – и Дэйкен откликнется, придёт, поможет, защитит от всего на свете. С ним я чувствовал себя таким же всемогущим и непобедимым… пока не понял, что он тоже уязвим.
Дэриэн посмотрел на Стэна и горько усмехнулся:
– Я понимаю, как это забавно и нелепо выглядит: слабый и беспомощный пытается беречь самого сильного мага Саора. Вечно пристаёт, выговаривает, суетится, ругается, следует за ним по пятам… Пусть так! Лучше я буду смешным, чем он опять – мёртвым!
Стэн взглянул на него с искреннимвосхищением:
– Это не смешно, Дэрэк. Это вызывает уважение! Сколько раз, следуя за ним по пятам, как ты выразился, ты спасал ему жизнь?
– Случалось. Не обязательно ведь владеть магией, чтобы помочь. Иногда достаточно вовремя предупредить, позвать… Как в Фаэ. Или достаточно просто владеть мечом, как в Нергале. Нергал вообще интересный мир! Там магия почти не действует. Джэд – единственный, кто способен заклинать и там. А Наблюдателей в Нергале десятки, притягивает он их, что ли…
– Может, нам, привыкшим к нашей силе, иногда хочется ощутить свою беспомощность.
– Может… Только Джэд постоянно за это расплачивается. Там ведь не Саор. Словами не подействуешь. Сражаться надо.
– И он сражается.
– Ещё как!
– Дэрэк, но мне кажется… Ему это нравится. Я же видел его в Артреске.
– Наверное. Только он не убивает. Никогда. А его могут убить!
– Не могут.
– Почему ты так уверен?
– Ты не позволишь. Я уже понял, Дэрэк. Он без твоего разрешения ничего делать не станет. Ты же не разрешал ему погибать?
Принц посмотрел на него с искренней симпатией:
– Стэн… Спасибо! Я… – тут он дёрнулся, облегчённо выдохнул и тут же покачнулся: – Больно как! Значит, живой!
Его слова прервало появление в комнате Создателя. Одной рукой он прижимал к себе сына, другой держал крошечного хоренга, белоснежного, почти без полос, с зачатками крыльев.
– Дэрэк, принимай, – Тор осторожно передал Синеглазого подскочившему принцу. Сам, не выпуская детёныша, опустился в кресло, повернулся к Стэну: – Когда у тебя будут дети, ты меня поймёшь. Не знаю вот, отругать или возгордиться. Такое проделал, два мира спас, Саор не в счёт. Только если б не Дэрэк, вряд ли выкарабкался.
– Папа, – слабо простонал Джэд, бережно укладываемый в кровать, – не преувеличивай, никуда б я не делся… Ой! Дэрэк, тише…
– Я даже не могу понять, где больше болит! – возмутился принц.
– Везде…
– Подожди, рубашку сниму, чучело… Создатель! В тебе хоть что-нибудь целое осталось?!
– Ага… Там ломаться нечему. Только это ты потом проверишь, наедине.
Тор засмеялся:
– Вот, полюбуйся, Стэн! Полуживой, ни одной кости нет не переломанной! А уже шутит! Дэрэк, проследи, чтобы всё срослось, как положено… тебе не впервой. А нам, Стэн, надо эту крошечку передать. Единственная выжила, её Синеглазый собой закрыл.
– Папа, мы даже родителей её не знаем. Я не считал ауры, не до того было… Дэрэк, чёрт, осторожнее!
– Терпи! Залечивай, давай! И радуйся, что не отгребёшь! Теперь правую руку. Вытяни, чтоб я видел!
– Сам вытягивай. Я не могу.
– Не удивительно. Там вообще от костей одна труха. Убил бы!
– Убивай… Ох!
– Не ной. Так лучше?
– Да. Всё, срастается. Дэрэк…
– Ногу давай. Нормально. Вторую. Совсем хорошо.
– Дэрэк…
– Заткнись! Попробуй перевернуться. Позвоночник повреждён. Вот здесь, чувствуешь? Залечивай!
– Дэрэк…
– Замолкни, я сказал! Приподнимись. Рёбра. Тут и тут. Сращивай.
– Дэрэк…
– Ну что, чучело?!
– Извини…
– Иди ты к чёрту! Ненавижу! Сейчас восстановишься – сам тебя задушу, своими руками!
– Души…
Он откинул голову, подставляя горло. Дэриэн всхлипнул – и поцеловал обнажённую шею:
– Неисправимый! Невозможный, несносный… Любимый…
В комнате появился хоренг.
– Спалк! – Тор развернулся к Советнику, показывая маленького хоренга. – Надо родственников найти. И кормилицу. Ей от силы пара месяцев.
Тот подскочил, внимательно осмотрел, взволнованно поднял морду:
– А родители?!
– Нет у неё больше родителей.
Джэд подошёл легко, словно не он только что валялся грудой переломанных костей. Стэн аж присвистнул от подобной скорости регенерации. Король взял белоснежную крошку на руки, нежно баюкая:
– Надо же, что выдумали! Решили на ураган в Пэрхе посмотреть. С новорождённой! Прыгнули в самый центр. Барьер поставили – и не удержали. Сила заклятия, да стихия в придачу! Мир вдребезги, соседний зацепило, дальше пошло…
– Как ты её вытащил?!
– Сам не знаю. С отчаяния, что ли. Нас с ней в Винир вышвырнуло, приложило здорово. Я миры успел восстановить, а дальше не помню ничего…
– Жалко, ты этой картины не видел, – повернулся к Дэрэку Тор. – Меня вот распирает от гордости! Чуть живой, на остатках сил девочку в безопасное место перенёс, пару миров воссоздал, лёг на травку, прикрыл собой… Даже защиту поставил! И какую – я еле пробился. – Создатель заискивающе посмотрел на принца. – Ты не ругай его. Всё случилось за секунды. Он просто не успел с тобой связаться, а потом отключился уже.
– Ты мне лучше скажи, – не поддался Дэрэк, – если бы ты его не нашёл – он выжил бы?!
– Трудно судить, но…
– Не увиливай!
Тор вздохнул:
– Если бы в себя не пришёл, нет. Сила без сознания бесполезна. – Он перевёл взгляд на Джэда. – Так что, сынок, прибавь к вашим взаимозачётам и этот раз. Кстати, кто сейчас ведёт в счёте?
– Дэрэк, конечно, – Дэйкен улыбнулся. – Он дома сидит, по мирам не шастает… Спалк, я ауру у девочки считал. Она из рода Нейва. Скорее всего, её родители Заор и Сиала… были.
– Синеглазый!
Королева с дочерью появились одновременно.
– Папа… ой, кто это у тебя?
– Тише, Мэль, она засыпает. Хорошо, что такая маленькая, испугаться не успела и потом помнить не будет. А ещё она голодная! И к маме хочет.
– Найдём ей маму, – Спалк низко поклонился королю. – Благодарю тебя от всех наших родов, Джэд. Сейчас пришлю кого-нибудь за девочкой.
– Ты отлично смотришься с ребёнком на руках, папа, – заметила Мэриэль. – Мам, вы не задумывались подарить мне братика?
– Мэль, у него и так пять тысяч четыреста семьдесят девять детей, требующих постоянного пригляда, – вздохнула королева.
– Теперь пять тысяч четыреста семьдесят семь, Эльги…
***
– Стэн, можно тебя на минутку?
– Конечно, Грэйн.
– Я хотел спросить… Как ты считаешь, можно сделать девушке предложение, если ей всего пятнадцать лет?
«Он на что-то намекает?! Или… Ну, конечно! Вейра – одногодка Мэль!»
– Если ты уверен в своих чувствах, то возраст не имеет значения. Главное, чтобы тебе ответили взаимностью.
– В своих я не сомневаюсь. Переживаю только, что её родители будут против. Гэсса считает, Вери маленькая!
Стэн улыбнулся:
– Если сравнивать с мужем принцессы, то все мы дети. Я на твоём месте возразил бы Гэссе, что необязательно ждать две тысячи лет, чтобы понять, насколько ты любишь.
«Мне вот хватило нескольких дней!»
– Здорово! Спасибо, Стэн!
Он вдруг помрачнел:
– А вдруг мне кажется, и я ей нравлюсь только как друг? Она меня на Взлёт не пригласила!
– Грэйн, Взлёт – это слишком большое искушение. Он даёт столь мощный толчок желанию, что справиться с ним практически невозможно.
«Я с собой еле совладал. И то лишь потому, что мы не были с Мэль наедине. А потом всю ночь такое снилось!»
– Вы же не хотели бы начать свою жизнь с этого, Грэйн? Наши традиции созданы не просто так.
– Некоторым не нужен Обряд, чтобы быть друг с другом и любить. И смотреть вместе Взлёт!
– Эти некоторые свой Обряд прошли. Только вместо венков из сошта их повенчала смерть… Когда ты умрёшь за Вейру, Грэйн, можешь считать, что вы женаты.
***
– Джэд, любовь моя, жизнь моя… Что с тобой?!
Создатель!
Он думал, что ловит в их разговорах чувства?!
Вот как они говорят наедине!.. Сколько нежности, страсти, тревоги, боли… Это то, что они вдвоём слышат и слушают безмолвно? Тогда понятно выражение их лиц… Ни у одной женщины он никогда не различал в голосе такой неприкрытой любви и волнения! Он не должен подслушивать. Это – не для посторонних. Даже не для семьи.
«Надо было выйти сразу», – с тоской подумал Стэн, – ещё когда заметил их, скользнувших на балкон – именно тот, где он наслаждался одиночеством, спрятавшись за портьерой. А теперь прыгнуть – Дэйкен почувствует магию. Обнаружить своё присутствие – немыслимо, после этих слов, произнесённых таким тоном.
Провалиться бы на месте! Или затаиться и слушать дальше…
– Ничего.
– Джэд! Смотри на меня! Признавайся – что опять? Кто-то что-то ляпнул, да? Не отворачивайся! Я угадал?
– Ты слишком часто стал угадывать.
– Мой Синеглазый, что случилось?
– Зэльтэн… Эльги связалась с ней, чтобы пригласить на бал в Орж. Хотя мы все были против, особенно Мэль.
– Я тоже. Великодушие Эльгер не знает границ. После той последней встречи, когда она… Видеть её не хочу!
– Сегодня она пошла ещё дальше. Я услышал – нечаянно… ты же знаешь, заклинание связи легко доступно. Я постоянно ловлю обрывки разговоров.
– С твоей-то силищей! Джэд, что она сказала?
– Что лучше бы у неё вообще не было детей, чем два похотливых извращенца.
– Создатель! Я убью её, Джэд!
– Ей рассказали про Взлёт… С подробностями.
– Да там и не было ничего! Мы не успели!
– Ну, если два полуголых распалённых парня, самозабвенно ласкающих друг друга, для тебя ничего – то да, не было… Она считает по-другому.
– Мне плевать, чем она считает наши отношения. Кроме неё, никто так не думает. А она…
– Она наша мать, Дэрэк.
– Моя мать – Мэриэн. А ты у нас вообще дитя Саора. Сын Создателя, порождение магии… вон, даже сейчас, волнуясь, потоки сплетаешь… Не переживай так, все злобные слова не стоят того, чтоб ты так мучил себя!
– Эльги расплакалась.
– А лучше б пощёчину влепила! Ей можно, она женщина. Это нам с тобой, как мужчинам, приходится воздерживаться от рукоприкладства.
– Смотря куда руки прикладывать… и к кому.
– Джэд, любимый… Это надо расценивать как приглашение?
– Можешь считать это ответом на все оскорбления в мире.
– Родной мой, желанный! Нас не видят?
– Не знаю. Не проверял… это важно? На нас уже и так насмотрелись все, кому не лень…
– Сейчас самое важное – чтоб ты не останавливался… Ох! Сумасшедший! Уронишь!
– Ты сам сказал – я воплощение магии… так что можешь отпустить руки и найти им более достойное применение. Я держу… не больно?
– Ты бы почувствовал… и вообще, ты много болтаешь…
Щёки Стэна горели. Он не хотел смотреть – и не мог отвести взгляда. Отворачивался, закрывал глаза – и видел их, забывших обо всём на свете, внутренним взором. Магия, удерживающая в немыслимой позе совершенные тела. Разлетевшиеся, словно крылья, волосы. Упоённо скользящие руки…
Нет, не похоть. И даже не страсть. Любовь.
А любовь не может быть извращением.
***
– Стэн, мы тебя искали!
Он подавил зевок, взглянул в окно. Одинокий час. Сард только взошёл. Что им нужно?
– Орикен, Лейгни… Что случилось?
– Помощь нужна, – в голосе принцессы слышалась неподдельная тревога. – Очень!
– Понимаешь, тут только Эльгер бы справилась, а её нет нигде… – Орикен потёр переносицу. – Выручай!
– В чём дело-то?
– Необходимо, чтобы принц Соледжа на пару с принцессой Осха объединили усилия и погасили конфликт…
– Орикен, ты можешь по-человечески сказать?!
– Стэн, – вмешалась Лейгни, – нам нужен Дэрэк! Срочно!
– А я-то здесь при чём?! Идите к нему и будите!
– Так он не спит…
– Тем более!
– Стэн, – золотые глаза Лейгни умоляюще смотрели на него, – принц с королём делят одну спальню… и недавно они пошли к себе. Вытащить сейчас оттуда Дэрэка практически невозможно…
Он начал понимать. Сурово посмотрел на принцессу:
– А надо? Есть такая необходимость?
– Стэн, такое дело… – Орикен глядел на него не менее просительно. – У нас безвыходная ситуация. Тонхи из Гнезда Ориля, что на стыке Соледжа, Осха, Пенша и Тери, передрались между собой. Гэсса сейчас там, залечивает раны самых бойких… Но они требуют принца! Без его присутствия они отказываются мириться. А ты знаешь, что такое тонх в гневе! Нам очень нужен Дэрэк – прямо сейчас.
– Тем более – стучите и объясняйте.
– Стучали, – простонала Лейгни, – там Защита… Такой силы, что ахнуть можно! Пожалуйста, Стэн!
– Что вы хотите?
– Войди и позови… Ты член семьи, тебе позволено…
«И получи заклятием по башке! Не меньшей силы!»
– Пошли.
Перед дверью он замер. Да, заклинание то ещё! Позволяет только войти обычным способом… Явно для таких вот случаев. Он оглянулся на правителей. Орикен виновато развёл руками. Лейгни тихо добавила:
– Я понимаю, что Дэйкен и магией сейчас может шарахнуть… такой же мощи! Я б в такой момент шарахнула…
Стэн глубоко вздохнул и вошёл.
Гирлянда мерцающих огоньков под потолком освещала комнату достаточно, чтоб рассмотреть сплетённые в страсти тела… Стэн сглотнул. Кашлянул.
Джэд всё же запустил заклятие… чтобы через миг вторым остановить его. Со стоном оторвался, приподнялся. Синие глаза горели гневом. Дэрэк оглянулся с не меньшей яростью.
«Убьют!»
– Какого чёрта!!!
– Там за тобой пришли, Дэрэк. Орикен и Лейгни. Неотложное дело… Сами боятся, меня послали.
Принц выругался так, что у Стэна запылали уши – сначала на непонятном языке, затем доступными, но оттого не более мягкими словами.
«Ничего себе выражения! Хотя… я бы не то сказал, если бы меня прервали в такую минуту».
– Иди, – голос Джэда противоречил его взгляду, удерживающему и отпускающему одновременно, – ты там нужен… Иди, я буду ждать.
Дэрэк через силу овладел собой, поднялся, глядя только в дорогие глаза, подобрал с кресла одежду, в секунды оделся, нагнулся, прижался губами к полураскрытым манящим губам:
– Не жди, засыпай… я разбужу.
Принц вышел, даже не посмотрев на Стэна, в сердцах хлопнув дверью. Юноша тяжело вздохнул, направился к выходу… Король окликнул его:
– Стэн… Не обижайся на него. Ты бы тоже разозлился на его месте.
Он понимающе кивнул:
– Я всё прекрасно понимаю. Ну и жизнь у вас! Не расслабишься.
– Мы Правители…
Джэд потянулся, обмотался простыней, поднялся, скользнул к столу. Налил стакан ойта из кувшина, жадно выпил. Стэн восхищённо следил за прекрасным бронзовым телом, грациозным и гибким.
«Так и комплекс неполноценности заработать недолго».
– Ты уж извини, Синеглазый.
– Да, чего там… Дэрэка жалко. «Засыпай…» Заснёшь тут!
– И часто вас так?
– Постоянно. Хоть, правда, в сады беги! Да и там не скроешься.
– Почему ты не поставишь полный Барьер?
Король поднял на него ставший жёстким взгляд:
– Потому, что нас не тревожат без достаточных к тому оснований, Стэн. Ладно, спокойной ночи! Спасибо, что отважился.
– До завтра, Дэйкен!
«Тебе я спокойной ночи желать не буду. Дэрэк же вернётся!»
***
– Стэн, просыпайся!
– Да вы все ненормальные, – простонал он, натягивая одеяло на голову. – Ночь ещё!
– Тэор уже тает. Вставай! Помощь нужна!
Стэн нехотя разлепил глаза… И подпрыгнул:
– Джэд?!
– Извини, что так рано. Так уж получилось. Надо прыгнуть в Лирли.
– Это где? – он потянулся за штанами.
– Очень далеко, за Паджером. Одевайся скорее!
Стэн, натягивая рубашку, с сомнением посмотрел на короля:
– А Дэрэк знает?
– Нет.
– Почему?
– Потому, что он меня не отпустит, пока я ему всё не расскажу, а времени нет.
– Хорошие дела…
Через минуту они уже стояли посреди иного мира. Холод. Тишина. Безветрие. Нагромождение ледяных глыб и потоки слепящего белого света. Синеглазый машинально окутал Стэна согревающим заклятием.
– Что мы здесь делаем?
– Защищаем Саор, как всегда.
– А я-то тебе зачем?!
– Ты слабый, но маг. Запишешь всё на кристалл. Кстати, держи. У меня не будет возможности, а я хочу потом Дэрэку показать.
– Что писать? И с какого момента?
– Поймёшь. А вот и Майг!
К ним подходил невысокий смуглый юноша, почти мальчик. Увидев короля, он радостно всплеснул руками:
– Синеглазый! Ты даже раньше!
– Сколько у нас осталось?
– Минуты две. Или три.
– Тогда живо в Саор! И если проговоришься – пеняй на себя!
– Но мне не поверят, что я смог прыгнуть сам, без посторонней помощи!
– Ты хороший маг. Скажешь, переходил из мира в мир… Всё, марш домой! Начинается!
Стэн различил быстрый всплеск магии – и Майг исчез.
Джэд задрал голову:
– Хоть раз посмотрю всё так близко!
– Что именно? – Стэн огляделся.
Мир вокруг оставался совершенно спокоен. Ни ветринки. Блеск льда, чистый, морозный воздух…
Над их головами взорвалось небо.
Звука не было. Стэн догадался, что Дэйкен поставил полный Барьер. Бесшумно разлетались сверкающие молнии, кипел воздух… и не достигал поверхности. Огненные вихри проносились мимо, не причиняя вреда.
– Пишешь?!
– Да!
– Красотища! Дэрэку понравится!
– Синеглазый, а почему я не вижу конца Барьера?
– И не увидишь! Я держу его над всей поверхностью этого мира.
Стэн с изумлением повернулся к нему.
«Он что – шутит? Такое возможно?!»
Джэд не шутил. Он с восторгом смотрел вверх, и в синих глазах плясали блики, отражающие мощь бушующего взрыва – и его собственную.
– А сейчас будет ещё интереснее!
Теперь Стэн понял, почему он взял его с собой. Колоссальная сила, прогнувшая воздух, требовала сосредоточенности. Огненные воронки начали смещаться вверх, стягиваемые в одну точку. Безмерная власть мага сбила их в один слепящий шарик – и откинула его в бездонное небо.
Вокруг снова были чистота льда, пустота и покой.
Король рассмеялся:
– Здорово! А то звёзды эти думают, им всё позволено! Разрушаться, вспыхивать, уничтожая иные миры!
Тем не менее, он устало присел прямо на лёд.
– Синеглазый, – прошептал Стэн, глядя на него, не дыша, – ты… усмирил звезду?!
Джэд посмотрел на него, кивнул:
– Волна взрыва докатилась бы до Саора. Майг – молодец, не зря караулил столько лет. И предупредил вовремя.
Стэн смотрел на него с благоговейным восхищением.
«Он величайший маг! Сильнее Создателя! Какая немыслимая, неизмеримая сила!»
– Стэн, если ты проговоришься Дэрэку…
Юноша замотал головой:
– Конечно, нет. Только он всё равно всё узнает, Джэд. И расстроится. Почему ты ему не сказал?
– Он стал бы переживать. Волноваться. Особенно после вчерашнего. Потратил бы уйму времени, пока я убеждал бы его, что моей драгоценной жизни ничто не угрожает. – Синеглазый улыбнулся: – Убедить Дэрэка, Стэн, гораздо труднее, чем справиться со звездой…
Они вернулись в комнату юноши, при этом король мечтательно вздохнул:
– Вот бы сейчас обратно к себе, под одеяло, и поспать часок… Не выйдет: разбужу, придётся отчитываться…
Отчитываться пришлось всё равно: посреди спальни возникла разгневанная копия Синеглазого – в женском обличии и с огненными волосами.
– Папа! Живой! – она подскочила, прильнула к груди, обвила руками: – Папа… Я же всё почувствовала! Взрыв звезды, волну, идущую на Саор… Дэрэк тебя убьёт!
– Поэтому мы ему и не скажем. – Джэд обнял дочь. – Пожалуйста, Мэль! Вон, со мной Стэн был. Он подтвердит, что никакой опасности не было…
«Не было?! – про себя возмутился юноша. – Да там звезда горела!»
– Правда, Мэль, – сказал он вслух. – Твой отец всё держал под контролем.
Благодарность во взгляде Дэйкена не поддавалась описанию.
Мэриэль гневно повернулась к Стэну:
– А с тобой я после поговорю! После Дэрэка… если останется, с кем говорить!
– Мэль… – Он подошёл, взял её тонкие руки в свои. – Послушай. Король Саора в первую очередь должен думать о своём мире и только потом – о тех, кто ему дорог. Мэль, Дэрэк поймёт… попозже. Не говори ему, пожалуйста! Твой отец и так устал. Пусть он немного отдохнёт.
Мэриэль фыркнула… и отступила.
– Стэн, не возражаешь? – Джэд обрадованно рухнул на кровать.
– Ну, и что мы принцу скажем? – обратилась к Стэну с отчаянием Мэриэль. – Всё, он вырубился. Магия такой силы! Стэн?
– Ничего не скажем. Сейчас ты поставишь Полог тишины, и мы дадим ему поспать. Если что – дружно соврём. Что он всё время был с нами. Мэль! Ты бы видела его там! Для него нет границ возможного, ему не страшно ничего на свете!
– Страшно, – улыбнулась Мэриэль, поправляя перекрученное ожерелье. – Больше всего он боится расстроить маму или Дэрэка. Только это не останавливает его в таких случаях, как вчера и сегодня. Поэтому я уже повесила Полог, покараулю его сон и совру, если придёт принц… Стэн! Как это – когда взрывается звезда?!
– Потрясающе. Я записал. Возьми кристалл, посмотри.
Она любовалась долго-долго.
– Поразительно… Хорошо, что ты папу тоже записал. У него лицо как у ребёнка, забавляющегося с игрушкой.
«Ничего себе игрушки! Миры, звёзды… Силищи у этого ребёнка!»
– Саору с ним ничего не угрожает, – сказал то, что думал, Стэн.
– Да, – кивнула Мэль, – у нас уже давно не случалось таких трагедий, как в Лэнгиэх. Папа чувствует их заранее, иногда в самом зародыше.
Она вдруг лукаво засмеялась:
– Стэн, а Дэрэк теперь точно начнёт ревновать! Взять с собой не его, а тебя!
– Для него же и брал! Чтобы потом показать запись!
– Вот и будешь доказывать это принцу! А я поприсутствую! Прослежу, чтоб ты в живых остался. После того как он застанет его в твоей постели!
– Издеваешься?
– А что ж ещё остаётся! Нет, Стэн, – она вздохнула, – лучше, если Дэриэн действительно ничего не узнает. И остальные тоже. Мы и так узнаём не всё и не сразу. Про Мариник Тор рассказал через полгода! Он – а не Дэрэк или папа!
– Мэль… Эта скрытность – всего лишь желание уберечь вас от лишних волнений.
– Откуда ты знаешь?!
– Знаю. Как и то, что вы своей заботой сковываете его. Заставляете мучиться. Что больше всего на свете он хотел бы сегодня любоваться взрывом звезды с Дэрэком – если бы не чрезмерная тревога принца.
– Стэн!
– Вы поступаете с ним как с гигантским штормовестником… Режете крылья, боясь, что он погибнет в очередной буре. Но он-то создан для бурь! Это его стихия, суть его существования. Мэль! Вы всё равно его не удержите… но подрезанные крылья однажды не дадут ему уйти от стихии.
Она широко распахнула невероятные глаза:
– Стэн, мне не по себе… Почему ты говоришь так уверенно?! Словно знаешь что-то такое, чего не знаем мы, живущие рядом. Ты его увидел пять дней назад! А говоришь, как деда, живущий две тысячи лет!
– Тор согласен со мной?
– Он постоянно твердит, что мы не правы, требуя от его сына соответствия нашим представлениям об осторожности… Стэн, кто ты?!
Он улыбнулся:
– Дэрэк задал мне вчера тот же вопрос. Мэль, я всего лишь новый член семьи, которому вы доверились… и доверили видеть вас такими, какие вы есть. Вот я и вижу. Вижу совсем юного, хрупкого, уставшего парня, уснувшего в моей постели, и одновременно великого и всемогущего мага, управляющего законами мироздания, хранящего миры, усмиряющего звёзды… Мэль, не режьте ему крылья! Он и так ради вас готов отречься от полёта…
Она склонила голову:
– Как странно, Стэн… Я почему-то знаю, что ты прав. Штормовестники летают там, куда остальным дорога заказана… Лишь ради подруг и детей они спускаются на землю. Им тоже нужна семья! И опора для новых полётов.
– Вы и есть эта опора. Ты, Эльгер, Дэрэк… Что, принц в самом деле ревнует?!
– Ещё как! Кто постоянно говорит, что у Дэйкена нет недостатков? Кто сказал Ариэль про плен синих глаз? И Гэссе – что нельзя остаться равнодушным к свету целого мира? Дэрэк не на шутку занервничал. Мама еле его успокоила.
Стэн покраснел.
«Как сказать ей, что я имел в виду другие глаза? Те, что сейчас смотрят на меня в полумраке комнаты так доверчиво и лукаво одновременно. Моя королева… Ты тоже штормовестник. Мне никогда за тобой не угнаться. Но, может, ради меня ты спустишься вниз?»
Вместо этого он сказал другое:
– Я же мужчина, Мэль…
Она не дала продолжить:
– А сам Дэрэк – кто?!
Стэн рассмеялся:
– Да, действительно…
– К тому же, если бы я была на месте папы, я… – Мэриэль вдруг ярко вспыхнула и отвернулась.
У него перехватило дыхание. Нет, он наверно, неправильно понял… Он поднялся, подошёл к окну. Тэор уже почти исчезла, небо постепенно светлело. Солнце вставало с другой стороны Оржа, но вершина Солха уже ловила первые его лучи.
– Раньше я никогда не замечал, как прекрасно утро в Саоре. Начало нового дня. Ожидание невероятного. Я вставал очень поздно по сравнению с вами. И ждать мне было нечего.
Девушка подошла, встала рядом, любуясь восходом:
– Пошли на балкон. Не будем мешать, у папы очень чуткий сон.
Устроившись поудобнее в плетёных креслах, они какое-то время молчали, думая каждый о своём.
– Расскажи мне о себе, Стэн. О нас ты знаешь всё. А мы тебя совсем не знаем… Нет, не так. Мы не знаем, каким ты был раньше. Что любил, что делал, к чему стремился.
– У меня была очень скучная и одинокая жизнь, Мэль. Маму я почти не помню – так, смутный образ ласковой женщины с мягкими руками. Даже лицо не сохранилось в памяти. Она ушла за Грань, когда мне было пять лет, а Аскору два года. Братом занималась даже не Наставница, а няня, Тирэн, дочь Марэна. Они жили в той комнате, где сейчас ты. Я редко там бывал. Отца я не видел неделями. Только повзрослев, пройдя в двадцать лет Посвящение, я начал принимать участие в собраниях Круга и там уже разглядел его как следует. Он всегда держался очень отстранённо. Говорил высокопарно, близко не подходил и к себе не допускал.
– Аржэн был очень сильный маг. Он не учил тебя?
– Что ты! Ему это и в голову не приходило. Чтоб он возился со мной, как Синеглазый с тобой и Дани?! Упаси Создатель! Я был целиком передан Наставнице Тее, а после неё – Айе. Магии меня учил Риан, Советник. Тот самый, что усыпил на четыре века и отобрал Диэнэль. Может, поэтому я и маг такой посредственный.
– Папа сказал, он проверит уровень твоей силы и, возможно, сам с тобой займётся. Тогда держись, Стэн! Знаешь, какой он требовательный!
– Зато, судя по тебе и Дани, учитель он хороший. Риан обучил меня базовым заклинаниям, остальные, сказал, я не потяну. А дальше было много-много однообразных дней. Поскольку отец не нуждался во мне как в маге, он загрузил меня нудными разборами мелких ссор и выходок подданных. Почти каждый день Совет. Всем Советникам было не менее полутора веков, иным и больше двух. Мрачные, суровые, сварливые, дотошные. Сидели до Слияния, обсуждали, спорили, ругались. Скука страшная!
– Долг Правителей.
– Долг можно отдавать по-разному. Можно так, а можно как вы – шутя… и в то же время гораздо серьёзнее.
– Ты ещё не присутствовал на Совете. Сегодня как раз очередной. Я знаю, папа собирается тебя пригласить.
– Здорово!
– Стэн, а твоя невеста… Ты любил её?
Он отрицательно покачал головой:
– Теперь понимаю, что нет. Она хотела стать королевой, я был одинок. Однажды ночью она пришла ко мне, и наутро я сделал ей предложение. Диэнэль была очень хороша собой, умная, властная, гордая, честолюбивая. Она стала бы хорошей Правительницей… но она не любила меня. Изводила ревностью – куда там Дэрэку! Он не устраивает каждый день скандалов из-за невинного взгляда или разговора. Диэнэль требовала постоянного внимания, признаний, ухаживаний, комплиментов. Когда любовь требуют, Мэль, это превращается в обязанность. Дина, как и Дейзи, старалась заполучить сердце любой ценой… только силой этого не достигнешь. Нужно отдать своё… Целиком, не раздумывая. Собственным сердцем Диэнэль делиться не спешила.
– Вы… спали? – голос Мэриэль дрогнул.
– Мэль, мне двадцать два года… Я не собираюсь врать тебе, особенно – тебе. У меня были отношения с женщинами и до Дины. Достаточно для того, чтобы я сейчас невольно чувствовал себя виноватым перед тобой. В Саоре свободные нравы. Я был наследником. Многие девушки делили со мной постель в надежде однажды разделить и трон. Только ни одна из них не глядела на меня так, как смотрят любящие, – с безграничным доверием, восторгом до боли, волнением и заботой, желанием оградить от любых тревог… Мэль…
Она жадно всматривалась в его глаза, невольно подавшись вперёд… и вдруг вздрогнула:
– Папа проснулся. Пошли, отругаем для порядка этого… штормовестника!
Джэд, действительно, поднялся, потягивался, довольный.
– Отдохнул-то как славно!
– Часа не прошло, – ворчливо откликнулась Мэриэль, – восстановился… укротитель звёзд?
– Прекрасно! Никто меня не искал?.. О, Полог!
– Стэну спасибо скажи! Уговорил поставить.
– Мэль, Стэн… Спасибо, дети! Ладно, я помчался, пока не хватились! – Он исчез.
Стэн растерянно повернулся к Мэриэль:
– Дети?..
– Ну, да.
– Эльгер сказала, они мне с Дэрэком как братья.
Мэль засмеялась:
– Боюсь, мама тебе польстила. Папа с самого начала отнёсся к тебе как к сыну.
– Это как?
– Любил и баловал. Стэн, ты думаешь, он любого взял бы с собой в Артреск? Или любоваться взрывом звезды? Или доверчиво уснул бы, не сомневаясь, что ты не дашь его в обиду? Он тебе руку протянул – тогда, у водопада… Ах, ты же не знаешь! Папа физически не может дотронуться до чужого человека. Клин у него такой, с детства. Людей, которых он касается, можно по пальцам пересчитать, и ты теперь один из них. Подозреваю, он сразу усыновил тебя в своём сердце, и все в Саоре будет завидовать тебе.
– Как тебе?
– Больше. Я просто дочь. Тебе будут завидовать, как Дани. Как Аль. Всем тем немногим, кого он выделил и приблизил.
– Мэль… Что бы ты сделала, если бы отец разбудил тебя посреди ночи и сказал – пойдём?
– Потребовала бы сначала объяснить зачем и куда!
– Я тоже спросил куда… но лишь чтобы заполнить паузу, пока я одеваюсь… И пошёл бы независимо от ответа!
– Так потому он и пришёл к тебе, Стэн.
– А почему ты его не отругала, как собиралась?
– Да ну его… Думаешь иной раз: если б не магия, где б силы брал?! На теле нет ни одного места, не залеченного заклинаниями. Даже глаза! Худющий, кости выпирают. Только рост и спасает. Правильно Арвэ за ним бегает! Его иногда связать хочется и накормить насильно.
– Он очень красивый, Мэль. Его не связывать, им любоваться хочется.
– Слушай, сейчас не Дэрэк, сейчас я ревновать начну!
«Ревнуй, моя королева! Ревность лучше безразличия!»
– Мэль, какие планы на сегодня?
– Вот иди к своему красавцу и спрашивай! И любуйся, коли так нравится! А мне пора… по делам.
Стэн смеялся от души.
«Сумасшедший дом… Весёлый!»
***
– Стэн, вставай… Ты не спишь?!
– И одетый! Так неинтересно…
Он победно распрямился:
– Аль, Вери! И вам доброе утро! А где Мэль?
– У себя сидит и дуется. Кто её обидеть успел? И когда?! Вчера всё было нормально!
– Стэн, мы в Тери смотреть Волну. Пошли с нами!
– Без Мэль не пойду.
Вейра понимающе переглянулась с Ариэль:
– Тогда пошли за ней.
У двери комнаты девушки притормозили и опять обменялись быстрыми взглядами:
– А она вся в отца. Сначала запустит заклятием, потом будет извиняться.
– Если останется перед кем. Братик хотя бы нейтрализующее заклинание успевает отправить.
– Стэн, может, ты сам? Тебя она сильно не приложит.
«Вот уж сомневаюсь!»
– Стэн, правда… Давай ты!
Он набрал побольше воздуху, постучал, вошёл.
– Чего припёрся?!
Синие глаза пылали гневом.
– Думаешь, сейчас всё брошу и пойду с тобой?! И даже не спрошу – куда?!
«А потом наговорила таких дерзостей, что Джэд сутки в себя прийти не мог…» – невольно вспомнил Стэн.
– Как ты похожа на маму, Мэль, – улыбнулся юноша.
Она опешила:
– Обычно мне говорят, что я копия отца.
– Внешне. Ты такая же прекрасная. Даже лучше. Но дух в тебе – мамин. Эльгер передала тебе дерзость своей души.
– Не подлизывайся.
– Даже не думаю. Просто любуюсь.
Мэриэль опустила ресницы:
– Нечего мной любоваться. Я не картина!
– Однажды твоё изображение украсит зал Совета.
– Ага, после папиного! И все застрянут, рассматривая его!
– Нет, Мэль. Никто не посмотрит на него, когда рядом будешь изображена ты. Все будут глядеть только на тебя.
Она вздрогнула и уставилась на него в упор:
– Ты это серьёзно? Не шутишь?
– Посмотри в зеркало, Мэль. Ты гораздо более… яркая.
Мэриэль глянула на него – и впрямь подошла к зеркалу.
– Ничего, – критически оглядев себя, произнесла она, – но, по мне, папа красивее. У него в каждом движении, жесте – сила! Сознание собственного могущества. Даже у деда такого нет!
– Мэль, любят не за могущество. И не за внешность.
Она быстро повернулась:
– Разве нет? Мама, Дэрэк…
– Мэль, скажи… Если Джэд утратит свою невероятную силу или красоту – они перестанут его любить?
Мэриэль тихонько хихикнула:
– Да они с ума сойдут от радости. Если на папу все вешаться перестанут, и он прекратит во всех мирах неприятности собирать – мама с Дэрэком счастливы будут! Оттого, что их Синеглазый никуда от них не денется!
– Видишь, Мэль, дело не в силе. Да и не в красоте тоже. Любят просто потому… что любят.
Она ещё раз поглядела в зеркало, затем перевела на него свои невероятные глаза:
– Стэн… извини. Кажется, я погорячилась.
– Это у тебя от Дэрэка… Хоть вы и не родственники.
– Точно! Иногда мне кажется, что от моего второго отца я забрала больше, чем от первого!
– Ты зовёшь его отцом?
– Когда не злюсь.
– Мэль, это не злость. Это ревность.
Мэриэль задумалась на секунду:
– Ты прав. Какие же мы все смешные! Стэн, а ты пришёл – почему?
– Там, за дверью, – Вейра и Ариэль. Зовут в Тери. Я сказал, что не пойду без тебя.
– Они к тебе пришли – без меня?!
Она вскочила, распахнула дверь:
– Вери, Аль! Как вы посмели!..
– Мэль… – Изумрудные глаза Ариэль смеялись. – Мы же знали, что Стэн без тебя никуда… А ты с утра не в духе. Была.
– Всё равно вы не должны были!
– Мэль, до Волны меньше четверти часа! Бери Стэна за руку – и прыгаем!
Через секунду, стоя у кромки Океана, Стэн позволил себе спросить:
– Девочки!
Тишина. Три устремлённые вдаль взгляда.
– Сестрёнки!
Безрезультатно.
– Мэль, королева моя синеглазая!
Вот теперь – услышала! И не она одна.
– Как-как? – ехидно переспросила Вейра.
– Вери! Ещё полслова!
– А что, красиво! Раньше было – синеглазый король Саора. А теперь – моя синеглазая королева.
– Аль! Прекратите немедленно!
– Мы-то прекратим… А вот…
– Мэль, Волна!
– Точно!
– Где?
– Вон, видишь тонкую чёрную полоску? Она и есть.
Стэн наклонился, прошептал в самое ухо:
– Моя королева, просвети меня, глупого… Что это за Волна и почему на берегу половина Саора?!
– Стэн, – так же тихо ответила она, – это стало традицией за последние тринадцать лет… Возникая каждый раз в новом месте, Волна идёт к Тери. Папа её гасит.
– И в чём подвох?
– Каждый приход он это делает по-разному. В прошлом году Волна рассыпалась миллионами огоньков. В позапрошлом – стала радугой. Он ещё ни разу не повторился!
– Братик так развлекается, – рассмеялась Вейра. – Мы всегда спорим – за сколько шагов до берега он развеет Волну и повторится или нет. Я утверждаю, что шагов за пять.
– Четыре шага! – возразила Ариэль.
– Три! – вставила Мэль.
Стэн оглядел берег и в толпе народа безошибочно выделил высокую, стройную, светлую фигуру с серебристой Цепью на груди.
– У самой кромки, – уверенно сказал он. – И, сестрёнки, это будет что-то!
– Почему ты так решил?! – удивилась Мэриэль.
– Там Дэрэк, Мэль. Сама суди…
Волна приближалась. Из тёмной полоски она стала широкой лентой, затем – чёрной полосой. Шла, нарастая, неумолимо, заслоняя полнеба.
Навстречу ей неспешно выступил высоченный тонкий черноволосый парень.
– Папа! – вскинулась Мэль. – Покажи ей!
Волна сравнялась высотой с Оржем. Огромная, зловещая масса воды, грозящая залить всё вокруг.
Стэн не видел на лицах окружающих его людей и разумных существ ни малейшего признака страха. Повсюду сыпались шутки, заключались пари. Их вера в своего короля была безгранична!
– Развей её, Джэд! – прокричал какой-то тонх, а за ним стая хоренгов взмахнула крыльями:
– Давай, Синеглазый!
– Ближе, чем в том году!
– Дэйкен, не подведи!
Король оглянулся, отыскал глазами единственно важное для него лицо. Улыбнулся.
Волна подошла к самому берегу – гигантская неумолимая мощь стихии…
И распалась миллионами синих бабочек.
Гул восхищения потряс берег. Вихрь невероятно синих крыльев расчертил небо Саора причудливыми узорами. Небольшая стайка сложилась в венок и плавно опустилась на пепельные волосы принца.
– Вот папе везёт! – выдохнула Ариэль. – Всё это – для него одного…
Дэрэк замер, боясь спугнуть нежданный подарок. Джэд подошёл, вскользь провёл рукой. Бабочки шевельнулись – и застыли венком из драгоценных камней. Небрежно поправив украшение, Синеглазый озорно вскинул бровь.
– Нравится?
– Джэд… Ты чудо!
– А я, между прочим, выиграл! – гордо заявил Стэн. – Эй, сестрёнки!
Вейра завистливо вздохнула:
– Вы, короли, всё друг о друге знаете заранее…
– Я не король, Вери.
Она глянула на него, на Мэль – и засмеялась:
– Стэн, сын Аржэна… Иногда предназначение затягивается на века! Только от него всё равно не деться!
– Что ты имеешь в виду?!
– Стэн!
Король подошёл, не отпуская руку принца.
– Хорошо, что ты тут! У нас сегодня Совет, ничего такого, обычный разбор. Поприсутствуешь?
Он обрадованно кивнул:
– Вспомню. Сравню. Спасибо, Синеглазый!
Дэриэн ревниво хмыкнул – и вдруг притянул к себе Джэда, обнял за талию – и не успокоился на этом. Рука принца вызывающе проникла под рубашку, открыв на миг бронзу обнажённой кожи, и властно прижалась – так, что покраснела даже Мэль.
«Он мой! – вопил этот жест. – Понял?! Мой!»
Дэйкен застыл.
– Дэр, – сказал он тихо и жёстко, – убери руку.
Принц отшатнулся.
В тоне Джэда не было угрозы. Но Стэн впервые слышал, каким убийственно-бесстрастным может стать этот голос, даже обращённый к самому близкому человеку.
«Так вот что имела в виду Соркен! Вот он, тот король, что умеет повелевать одним тоном, одним намёком на грань допустимого… Меня на Совет пригласил король Саора – и он не потерпит, чтобы на решения короля влияли личные отношения!»
Стэн посмотрел на притихших девочек, перевёл взгляд на Дэрэка… Тот старательно сдерживал слёзы, уставившись в Океан.
– Синеглазый, а почему ты не остановишь Волну навсегда? – спросил он, словно ничего не случилось.
Мэль тихонько выдохнула, и остальные чуть расслабились.
– Так весело же! Все ждут, спорят… Мэль, кто выиграл?
– Стэн! Он сказал, ты остановишь её в последний миг и сделаешь это особенно… Дэрэк! Дэрэк, покажи венок! Ой, какая красота! Папа, а мне?
– Выйдешь замуж, муж подарит… Дэрэк…
Принц вскинул на Джэда отчаянный взгляд.
«Вот проси теперь прощения, чучело… королевское! – внутренне ругнулся Стэн. – Он же сейчас пойдёт и в Океане утопится, не видишь, что ли?»
– Дэрэк…
– Да, мой король?
«Ага, получил? Дёрнулся, как от удара».
– Дэрэк, – Мэриэль подошла, отвела принца в сторонку, начала что-то с жаром говорить…
– Стэн, я… – Дэйкен явно уже жалел о произошедшем.
– Ты – король, Джэд, – склонил голову юноша. – Но все и так это знают. И Дэрэк первый.
– Его власть надо мной безгранична… Но он не должен показывать это столь наглядно!
– Он не прав. Но и ты тоже. Он ревнует, неужели ты ещё не понял?
Стэн улыбнулся, глядя в растерянные синие глаза:
– Иди уж, король… Пока Мэль его успокоила.
– Они – как дети, – высказалась подошедшая Ариэль, снисходительно глядя, как несмело Джэд подходит к принцу, как тот сначала отворачивается, затем начинает что-то говорить со страстью и пылом, как Дэйкен, не в силах совладать с этим потоком слов, просто целует его, заставляя умолкнуть…
«Дети! А вместо игрушек у них – звёзды, волны и ураганы…»
– Один обладает силой, способной перевернуть вселенную, а второй – властью над этой силой… Аль, они когда-нибудь ругались больше, чем на час-другой?
Она старательно задумалась:
– Нет… Папа вспыльчивый, он иногда такое ляпнет – волосы дыбом! Джэд вообще бешеный, он вспыхивает даже не от слова – от тона… Иногда так разорутся – всё, думаешь, конец! А через полчаса это нежное: «Дэрэк…» и в ответ: «родной мой, прости…»
Она так верно передала интонации, что Стэн не выдержал, расхохотался.
– Аль, в твоём изложении это потрясающе! Особенно когда наблюдаешь живое подтверждение.
– Папа сегодня сам напросился. Никому не позволено забывать, что Джэд – король.
– Я сегодня впервые разглядел в Дэйкене короля, Аль.
– Значит, скоро будет второй раз. Ты же приглашён на Совет?
– Да.
Они подошли – рука в руке, словно не было этих слов и этого дуновения холода…
«Для них это – тонкая грань, скользя по которой они удерживают равновесие… Между королём и подданным. Между Джэдом, Правителем мира, и синеглазым озорным мальчишкой, заставившим стихию сложиться в подарок своей любви. Между почтительным принцем – и человеком, так властно предъявляющим свои права на предмет своей страсти… Меня б так обняла Мэль – я бы не отстранился…»
– Стэн, Совет через час, пошли в Орж, – позвала Мэриэль.
– Значит, ещё успеем в столовую заскочить! – вслух обрадовался юноша.
– Ты вечно голодный! – заулыбалась Вейра. – Братик, чтоб у тебя такой аппетит был!
– Синеглазый, ты завтракал? – строго спросил Дэриэн.
– Кажется, нет… Мэль, не помнишь?
– Конечно нет, папа! А Арвэ обещала пирог испечь! Со спешем!
– Джэд, ты слышал? Они там наш пирог съедят!
– Так мы их опередим!
– Не, я со спешем не люблю, лучше к бабушке пойду. Она Дани ждёт, тоже всего наготовит! – Ариэль исчезла первой.
В столовой было подозрительно многолюдно.
– На запах пирога собрались! – хихикнула Мэриэль.
– Вот они, красавцы! – привстала принцесса Тери. – Дэрэк, покажи венок!
– Гэсса, дорогая, – тут же стал оправдываться Тор, – я тебе десяток таких сделаю…
– Дождёшься от тебя! – отмахнулась та. – Коли за шестнадцать лет не сподобился!
– Внучка! – начал искать утешения обиженный муж. – Вступись за мои седины!
– Деда, тебе на вскидку больше тридцати не дашь, – Мэль ехидно оглядела блестящую иссиня-чёрную шевелюру. – И седины у тебя точно нет! И вкуса тоже – одно ожерелье королей чего стоит!
– Правильно, доча! – поддержал Дэйкен. – Выдумать такое позорище! Дэрэк первый раз увидел – отшатнулся в ужасе! Честно, Стэн, я не придумываю! А мне носить приходится!
Принц Соледжа, чтоб не говорить с набитым ртом, тут же быстро закивал.
– Как – нет вкуса?! – возмутился Создатель. – А Саор?!
– Саор – это совместное творчество! Кто сотворил хоренгов? Лаэр! А лэктэрхов? Арстиг! Даже сошт Лариана вырастила!.. Папа, – потребовала Мэриэль, – сделай Гэссе венок!
Джэд мечтательно вздохнул – и в его руках оказался венок из сошта… Нет, из драгоценных камней, повторивших цветы!
– Держи, мам!
Гэсса смутилась, взяла – и тут спохватилась:
– Синеглазый! Что ты сказал?!
– Мам? – прищурился Тор.
– Джэд! – встряла королева. – А ведь правда! Кто мне проговорился однажды?.. Ну-ка, повтори!
– Эльги! – потупился король.
– Синеглазый, она должна знать, – пихнул его в бок Дэрэк. – Пусть двадцать пять лет спустя!
Джэд глубоко вздохнул, набираясь мужества, затем очень осторожно взял тонкую смуглую руку принцессы и задержал в руке:
– Гэсса, если ты хотя бы улыбнёшься, я тут же замолчу!
– И в мыслях не было…
– Я сказал, что если и назвал бы кого-то матерью, так это тебя, потому что ты одна в Саоре отнеслась ко мне, словно к родному ребёнку…
Все затихли. Гэсса отёрла слезу:
– Что же ты столько лет молчал… Сыночек мой синеглазый… И дотронулся… наконец-то!
– Помнишь – ты наделабраслеты и пошутила – смотри, не стряхни случайно, символом нашим дорожить надо. Месяца не прошло – сама же обозвала Дэйкеном – вылитый, мол! Нрав как у хоренга, гонор тонха, упёртый, словно сершан, всех в себе собрал, и за мир трясёшься, точно сам Дэйкен и есть… И прилипло…
– Мальчик мой…
– Ты вечно выговаривала мне – поспи, поешь, отдохни! Пришёл поздно – где был? Встал рано – куда собираешься? Отправился в иной мир – какого чёрта! А я лишь злился и рычал в ответ, не понимая, что ты так пыталась заботиться, хотя ты мягче Дэрэка в сто раз… Не толкайся, наказание моё зеленоглазое! Я только с тобой понял, что все приставания Гэссы – это… мамины ласковые уговоры.
Гэсса прижала его ладонь к щеке:
– Сыночек… Ты уж извини, что ругала тебя больше, чем хвалила… Не умела с детьми обращаться. Своих-то не было.
– Своим она вообще спуску не даёт, – шёпотом, но так, чтобы все слышали, добавила Вейра. – Братик хоть прикрикнуть на неё мог.
– Сестрёнка, за тебя отец вступается! А меня защищать некому было!
– Я заступался! – обиделся Тор. – Меня просто больше никто не слышал!
– Да? – прищурился Джэд. – Помню это заступничество! «Синеглазый, Гэсса права! Король обязан соответствовать положению! Быстро привёл себя в порядок и марш учить правила этикета»!
Эльгер рассмеялась:
– Судя по всему, ты их так и не выучил!
– А глядя, какой ты беспорядок в комнате устраиваешь, папа, тебя вообще не воспитывали! – встряла Мэль. – Попробовала бы Вери так одежду раскидывать!
– У меня так не получится, – невинно помахала ресницами Вейра. – Силы не хватит на шкаф закинуть…
– Платьем так не пошвыряешься, как штанами! – засмеялся Дэрэк.
– Сам раскидаю, сам соберу! – обиженно выпрямился король.
– Если найдёшь! – продолжал веселиться принц.
– Тебя попрошу…
– Тогда вы их точно не найдёте! – фыркнула Эльгер. – Через пару часов разве…
Смех за столом стал общим.
– А пирог-то стынет, – многозначительно обронил Стэн.
Все занялись поздним завтраком. Появление встрёпанного Дани нарушило атмосферу домашнего уюта:
– Джэд! Быстрее! Ориен опять отличился. Мама с Аль Барьер поставили, но их надолго не хватит!
– А ты почему не помогаешь?! Мог бы просто связаться!
– Они заклинание Тупика применили…
Дэйкен побледнел и исчез. Дэрэк вскочил с места:
– Дани, прыгаем за ним, живо!
Стэн повернулся к Мэриэль:
– Мэль, что это значит?
– То, что заклинание замкнутое, без возможности вмешательства. Оно тянет силу напрямую. Так поступают, когда магии недостаточно, жертвуя собой… Этот Барьер убивает их! Идём, Стэн! Я должна помочь!
Они прыгнули, и через миг Стэн стоял на берегу Эжа и следил, как над гладью озера столбом поднимается пар. Видимо, вода недавно кипела. Но всё уже было кончено. Дэрэк держал Дейзи на коленях, успокаивая и что-то приговаривая. Рядом сидели Дани и Ариэль.
Перед Джэдом переминался с ноги на ногу, понуро опустив голову, ничем не примечательный русоволосый паренёк.
– В глаза мне смотри! – негодующе потребовал король.
Парень поднял взгляд – и в ужасе вздрогнул. В глазах Правителя Саора полыхали ледяное бешенство и ярость. Еле сдерживаемое желание проучить за содеянное тут же, на месте.
Дэйкен скрестил и сжал руки на груди – словно стараясь сдержать себя самого:
– Будь ты взрослым и опытным магом, я вызвал бы тебя на Поединок. Не за то, что ты натворил. За то, что обманул! Первый раз ты поклялся, что это случайность. Я простил тебя, Ориен, сын Сгара, и Круг убедил. Мы наказали тебя условно. Видимо, ты расценил это как вседозволенность.
– Я не хотел… не думал… – мямлил готовый разреветься нарушитель.
– То, что не думал, – точно. А что не хотел – это будешь доказывать сегодня Кругу! Вон отсюда домой и через час явишься в Зал Совета!
«Каким грозным он может быть в гневе! – поразился Стэн. – Кажется, будь я на месте Ориена, повалился бы ему в ноги!»
Словно услышав его мысли, парень грохнулся на землю:
– Король! Пожалуйста, только не изгнание!
Дэйкен прошёл мимо него, словно не видя. Стэна самого пробрала дрожь.
«Вот тебе и озорной парень… Таким он и был раньше – до встречи с Дэрэком?!»
– Мы же тебе говорили, – шепнула Мэль, – он разный…
Она подбежала к Ариэль:
– Аль, с тобой всё хорошо?
– Да… Синеглазый успел. Маме больше досталось, она почти все потоки на себя замкнула.
– Дейзи молодчина! Почему вы Дани не включили?!
– Не успели. Он далеко стоял, не дотянулись. Только и хватило сил, чтобы прикрыть последствия самодеятельности этого дурня… чтоб ему провалиться!
– Ничего, скоро будет перед Кругом отчитываться – будет рад провалиться, да не дадут! – уверенно заявила Мэриэль. – Дани, что, собственно, Ориен хотел воплотить?
– Он то же заклинание применил, что и в первый раз, только усовершенствовал немного… Перед нами покрасоваться хотел!
– Заклинание у него интересное, – Джэд подошёл неслышно. – Сил у него недостаточно для его применения! И ведь клялся, паршивец, что больше экспериментировать не будет!
– Папа, ты, правда, его изгонишь?..
– Это решать Совету Саора.
– Синеглазый, – потянулась к нему Ариэль, – мама восстановилась?
Он кивнул:
– Да. Ты умница, Аль. Твоя идея наложить контур?
– Ты же сам показывал… – Ариэль на минутку прижалась к склонившемуся к ней Дэйкену, прикрыла глаза. – Спасибо, Джэд. Ты появился очень вовремя…
– Не за что. Вы с мамой будьте готовы подойти к нам на Совет. Круг может попросить вас свидетельствовать. Мэль! Я забираю Дэрэка с Дейзи, вы со Стэном тоже не задерживайтесь. Аль, ты с нами или отдохнёшь ещё?
– Посижу. Идите.
Мэриэль понимающе смотрела, как она со скрытым вдохом отстранилась от Дэйкена, проводила его восхищённым взглядом.
– Мы выкладывались полностью, отдавая жизнь, – с грустью отметила Ариэль, – а ему хватило секунды, чтобы убрать и Барьер, и заклинание Орикена, и подпитать силой маму.
– У всех разные способности, Аль.
– Иногда мне кажется, что Джэд сам – магия, – тихо добавил Дани, – настолько легко он ей управляет… Словно играет.
Стэн вспомнил обращённое к горящей звезде счастливое лицо – и согласился.
– Если вспомнить, сколько раз магия возвращала его из-за Грани, ты не так уж далёк от истины, Дани, – серьёзно кивнула Мэль. – Стэн, нам пора.
– А ты будешь присутствовать на Совете? – спросил он Мэриэль уже в Орже.
– Я же ещё Посвящения не прошла!
– Что, будешь двадцати лет ждать?
– По Закону – да. Или если замуж засобираюсь.
– А ты собираешься?
Она засмеялась:
– Мне ещё предложение не сделали!
– А ты его ждёшь?
Синие глаза окинули его оценивающим взглядом:
– Даже не знаю, как сказать… Возможно, тебе это лучше известно, Стэн.
Сердце в груди юноши перевернулось и понеслось, как подогнанное:
– Мэль…
– Тебе пора в Зал Совета! Сам прыгнешь или помочь?
– Дорогу помню. Прыгну.
***
Он снова смотрел на изображение двадцать восьмой королевы Саора.
«Всё у них с ног на голову… Создатель мира становится мужем, отцом и дедом, дети мудрее и рассудительнее взрослых, парни любят друг друга со страстью, пугающей женщин… Двадцать седьмой король на троне, а следующая за ним – на стене Зала. Сколько она была королевой? Дней пять, шесть? Однажды за ней изобразят Джэда. Потом – Мэль».
– Привет, Стэн!
Правители собрались почти одновременно. Гэсса сменила легкомысленный дневной наряд на более строгий. Лейгни убрала золотой поток волос в сложную причёску. Орикен приветливо кивнул. Дэрэк приглашающим жестом указал на кресло будущей принцессы Корха:
– Присаживайся. Всё равно пока пустует.
– Нет, как-то вызывающе… Я лучше с Советниками.
– Смотри. Тор вон вообще – как шестнадцать лет назад за женой примостился, так и стоит там. Устанет – садится на подлокотник. Хочешь – присаживайся на мой. Они широченные, мягкие. По мне, так удобнее кресел.
Стэн последовал совету. Действительно, неплохо.
– Дейзи оправилась?
– Джэд в неё столько силы влил, что она не ходит – летает. Помчалась к бабушке, что-то они там задумали. Ох, чувствую, ждёт нас завтра немало сюрпризов…
– Сам он где?
– Он всегда приходит последний, через секунду после того, как все соберутся. Подозреваю, чтобы никто не чувствовал себя опоздавшим. А вот и Спалк! Все в сборе.
Дэйкен возник рядом с троном, слегка склонил голову, приветствуя тех, кого не видел. Суровый, собранный. Неужели это тот же парень, что прыгал со скалы над водопадом, танцевал с мечом в Артреске, был застигнут врасплох при Взлёте?! Какая жёсткая линия губ! Величие в каждом жесте! Первый раз Стэн ощутил подлинный трепет.
– Прежде чем мы приступим, я хотел бы спросить разрешения у Совета. Я пригласил Стэна, сына Аржэна. Есть ли у вас возражения?
«Даже голос другой. Негромкий, спокойный, властный. Когда ты перестанешь меня удивлять, синеглазый король?!»
Джэд выждал с минуту, затем продолжил:
– Хорошо. Стэн, ты можешь присутствовать, с выражением суждения, но без права голоса. Теперь я хочу внести изменения в порядок наших намеченных тем. Вы знаете, что случилось сегодня у Эж. Я считаю этот случай приоритетным. Если есть иные мнения, прошу высказать их.
Никто не возразил. Наоборот, Илес одобрительно качнул головой, а Эдра крылом.
– Тогда прошу принца Соледжа изложить все обстоятельства. Он был свидетелем, как и его жена и дети. Дэрэк, говори.
Дэриэн сухо и коротко изложил факты. Спалк во время этого недолгого рассказа несколько раз вскакивал, раскрывал крылья. Илес тяжело вздыхал. Орнг в конце щёлкнул клювом:
– О чём он думал!
– Ни о чём. Его простили прошлый раз, он решил, что это повторится и впредь. Мы будем слушать свидетелей?
– Не стоит, – Гэсса была мрачна, – пусть принцесса Соледжа и наследная принцесса Корха отдыхают. Нам достаточно слов принца.
– Все согласны? Дэш?
«Как он выделил – лёгкую тень сомнения, недосказанности?!» – поразился Стэн.
– Я тоже считаю, что Дейзи и Ариэль не скажут нам ничего нового. И слов принца мне вполне достаточно. Но я хотел бы видеть воспоминания.
– Чьи?
– Твои, Джэд. Остальные, присутствовавшие там, слишком мало разбираются в магии. Я хочу видеть потоки твоими глазами.
– Хорошо.
«Он не спросил – зачем? – отметил юноша. – Значит, он понимает, что имеет в виду Советник. В отличие от меня».
Стэн ожидал, что воспоминания развернутся перед ними, слегка искажённые дымкой. То, что открыл Дэйкен, было подобно записи в кристалле. На какой-то миг Стэн сам очутился на берегу Эжа. Увидел две девичьи фигурки, из последних сил сдерживающие потоки. Ощутил мощный всплеск силы, вобравший в себя и остатки неудачного заклятия, и ткань слабого Барьера. Одновременно выброс подпитывающей магии, подхвативший принцессу и Ариэль. И – злость! На себя, что допустил, поверил, был обманут. По его вине они страдали, мучились, чуть не погибли!
«Он считает себя ответственным за всё, происходящее в Саоре, – прозвучал в ушах голос Эдры, – как король и Хранитель».
– Останови, – попросил тихэни. – Видишь, вот здесь… Ориен пытался помочь. Потоки гаснут. Если бы он был сильнее, ему бы удалось. Ты не разглядел в всплеске своей силы.
– Да, теперь я вижу. Спасибо, Советник.
– Парень не безнадёжен, – обронил Илес, – только это не отменяет того, что он сделал. Выслушаем его?
Лейгни кивнула, посмотрела на короля – как и остальные.
Ориен возник в центре Зала – жалкий, подавленный.
– Сын Сгара, – голос Гэссы прозвучал зловеще, – королевский Круг Саора готов выслушать твои оправдания своему поступку.
Паренёк вздрогнул, ещё ниже опустил голову.
– Мы ждём! – резанул крылом воздух Орнг.
Тишина, разбавленная шумным дыханием хоренга и сопением сершана.
– Ориен, – негромко произнёс Джэд, – это твой последний шанс объясниться. Второго не будет.
Тот вскинул на него заплаканное лицо:
– Я, правда, не хотел! Думал, доработал то заклинание, оно не даст сбоя! Это стало бы находкой, прорывом!..
Джэд тёмной тенью соскользнул с трона, подошёл вплотную, заставляя смотреть в глаза:
– Это стало бы прорывом. Если бы ты рассказал Арску, Зэльтэн, мне, наконец! Заклинание, которое ты изобрёл, такой мощи, что тебе с ним не совладать! И я понадеялся, что объяснил это тебе в первый раз. Но ты не поверил. Не сделал выводов. И из-за тебя могли умереть люди!
Синие глаза пронзали насквозь – несмотря на то, что в них уже не было той ярости, что на берегу Эжа. Ориен опять заплакал:
– Я считал, что я сильнее… чем оказалось.
Дэйкен повернулся к Кругу:
– Кто-нибудь хочет спросить что-либо ещё?
– Я, – неожиданно для себя вызвался Стэн.
Встал, подошёл, взглянул в такое несчастное зарёванное лицо:
– Ориен, Наставник объяснял тебе, какой вред наносит самоуверенность? Что лучше трижды подумать, чем один раз понадеяться – и ошибиться? Ты понимаешь, что мог оказаться убийцей? Не подоспей вовремя помощь – ты убил бы двоих человек. До тебя это до сих пор не доходит. Так я скажу это, если остальные молчат: я видел воспоминания. Принцессам оставалось жить пару минут.
Ориен побледнел ещё больше. Стэн безжалостно продолжал:
– Более того. Если бы помощь, которая подоспела, не обладала силой Хранителя, вытянуть принцессу Соледжа было бы невозможно. Она выложилась полностью, понимаешь, дурень?!
Дэрэк вскочил с места, бросил на Джэда взгляд, в котором смешались волнение и благодарность.
– Первое, что нам вдалбливают в головы с рождения, – представление последствий своих поступков… Ты так и не понял, Ориен. Даже сейчас – не понял. Стоишь, трясёшься, потому что боишься наказания… и даже не думаешь о том вреде, что причинил…
Стэн вернулся на место, поймал признательный взгляд Дэйкена – и довольно выдохнул.
«Я помогу тебе, король. Скажу то, что необходимо и нужно. Мне это легче, чем тебе. Чего не сделаешь ради синих глаз! Глаз моей королевы…»
– Круг готов вынести решение? – за спокойствием голоса скрывалось слишком многое, чтобы обманываться этим бесстрастием.
– Да, – раздалось отовсюду.
Джэд окружил Ориена непроницаемым Барьером.
– Тогда говорите! Гэсса?
– Изгнание. Он не думал о других!
– Тор?
– Снисхождения. Он всё осознал. Никогда больше не будет!
– Лейгни?
– Изгнание. Он так и не понял, что совершил!
– Орикен?
– Снисхождения. Ориен – единственный сын у родителей, которым два века. Они не перенесут!
– Дэрэк?
– Изгнания. Аль могла погибнуть, Джэд!
– Спалк?
– Снисхождения. Он не понимал, что творит. Теперь осознает в полной мере. После слов Стэна!
– Орнг?
– Изгнания! Негодяй обманул твоё доверие, мой король!
– Илес?
– Снисхождения. Мальчик пытался исправить то, что натворил.
– Эдра?
– Изгнания! Мы всегда должны думать о последствиях!
– Дэш?
– Снисхождения. Ориен действительно пытался помочь! Он талантливый маг. Только силы у него маловато.
«Пять голосов против пяти. Одно его слово решит всё… Выбор за тобой, король Саора».
Джэд на секунду прикрыл глаза.
– Возможно, осознал. Но мы так думали и в первый раз. И это привело к тому, что он рискнул уже не своей жизнью, а чужими. А в следующий раз – кто окажется под угрозой? Мэриэль, Вейра, Грэйн?.. Твоя дочь, Эдра?
– У меня нет… Создатель!
– Саор не имеет права прощать самонадеянность. Ошибку – да. Но повторённая дважды – это не ошибка. Это преступление.
Он медленно опустился на трон:
– Изгнание. На год, после чего – под твой контроль, Илес. Он хороший маг-теоретик, только не допускай его до практики.
«С каким трудом это даётся тебе, король… Я же вижу, как трудно тебе, изгнанному ни за что, лишить дома кого-то ещё. И как ты прав – Саор не может позволить себе ошибки, граничащие с преступлением…»
– Все согласны?
Они кивали головами и крыльями, и Стэн вдруг сказал вслух:
– Всё правильно, король. Сегодня вы спасаете жизнь и тем, что могут пострадать, и тем, что могут взять за образец поступок самоуверенного мага…
Дэрэк удивлённо повернулся к нему, но на лице принца читалось полное согласие со словами Стэна. Джэд одарил бывшего наследника трона благодарным взглядом.
– Объявляем волю Круга.
Он убрал Барьер, и Ориен вновь смотрел на них – суровых представителей правосудия Саора.
– Ориен, сын Сгара. Королевский Совет Саора приговаривает тебя к изгнанию. Год ты будешь заключён в специально созданном мире, после чего тебе позволено вернуться в Саор. Илес будет присматривать за тобой и обучит держать под контролем свои порывы.
Парень дёрнулся, глянул на Илеса, на застывший лик Джэда – и тихо выдохнул:
– Я боялся, вы изгоните меня навсегда. Год я переживу… Благодарю за милость, король!
– Такова воля Круга. Иди, попрощайся с родными. С рассветом я жду тебя у Моста. Мы поговорим о мире, в котором ты проведёшь год.
«Завтра – твой день рождения, Дэйкен, – дрогнул Стэн. – Ты начнёшь его так?!».
– Джэд, – тихо вставила Гэсса, – не порть завтрашний праздник. Подари этому балбесу один день.
– Правда, Синеглазый, – поддержал Орнг, – день ничего не изменит. Пусть побудет дома.
Принц Соледжа тоже что-то сказал, неслышимое для остальных. Джэд выслушал, чуть склонил голову:
– Пусть так. Через день. Круг разрешает?
Они разрешали. Они были рады, что он уступил так легко. Это читалось в просветлевших лицах, разом утратившим напряжение позам.
Ведь за этим суровым королём скрывался их Синеглазый! Друг, сын, любимый…
– Ступай, – сказал Ориену Дэйкен, – проведи этот день с родными. Ты не увидишь их целый год. И подумай над тем, что ты мог лишить радости быть с близкими других – не на год, навсегда.
«Ты король, Джэд, – улыбнулся Стэн. – Такой же хороший король, как и муж, отец, сын, друг, воин, маг… Множество в одном. Дэрэк и Гэсса правы: Саор – это ты. Пусть принятое сейчас решение мучит тебя. Ты несёшь ответственность за целый мир… За поступки самоуверенных подростков и взрывы звёзд. За Ритуалы хоренгов и Волны, превращающиеся в бабочек… Шутя управляешь Вселенной и склоняешь гордую голову под одним укоризненным взглядом любимого человека. Я согласен с Дани: ты сам магия… но не в том смысле, что имел в виду он. Ты – совместимость несовместимого. А твоя дочь – вершина твоих заслуг».
***
– Стэн, хочешь сейчас со мной в Олерьи? Меня тихэни зовут, опять какие-то обиды. Дэш перенесёт. Или ты занят?
– Нет, свободен. Мэль куда-то пропала. Дэрэк, а Синеглазый не пойдёт?
– А ты без него и шагу ступить не хочешь?
Стэн рассмеялся. Оглянулся, разошёлся ли Совет. Да, все удалились, только Дэш поджидает вдалеке.
– Дэрэк… Нравится мне вас дразнить!
– Дошутишься…
– Дэрэк, я действительно в плену синих глаз. Отдам всё за эту синеву! Готов на что угодно, чтобы всегда смотреть, не отрываясь.
– Тогда я вызову тебя… и убью!
– Только это иные синие глаза, понимаешь? И волосы иного цвета… Успокойся, пожалуйста! Я надеюсь обрести в Дэйкене отца.
Принц облегчённо выдохнул:
– Слава Создателю! А я-то, глупый… То-то Джэд многозначительно улыбался! Тоже дразнится, наверно…
– Ты ему ещё скажи, что собирался вызвать меня на Поединок!
– Я уже дрался за него. Он не удивится!
– Тоже ревность?
– Нет. Его посмели оскорбить! Перед всем Кругом, в моём присутствии! До сих пор ненавижу этого мерзавца!
– Кто ж осмелился?!
– Расх, бывший принц Корха.
– Не сомневаюсь, ты проучил его… Дэрэк, Дэш ждёт. Пойдём…
– Стэн, тебе моя ревность кажется забавной…
Он улыбнулся:
– Ревность – признак любви. Любовь не забава. Это самая великая и страшная сила из всех, мне известных… Дэрэк, тебя что-то мучит?
Принц молчал так долго, что он уже не чаял услышать ответ.
– Джэд никогда не ревнует, Стэн…
Он посмотрел в такое взволнованное, отчаянное, мальчишеское лицо – и шутка, которую он собирался сказать, умерла у него на губах. Вместо этого он заговорил с несвойственным обычно пылом:
– Дэрэк, да вы же повода не даёте! Вы с него глаз не сводите – и ты, и Эльги! Попробуй хоть раз она или ты взглянуть на другого – что там Поединок! Он мир перевернёт, и не хотел бы я быть на месте того человека, на которого вы обратите свой взгляд! Дэрэк… неужели ты действительно хочешь, чтобы он возревновал?!
– Да, хочу! – взорвался Дэриэн. – Хочу, Стэн!
– Дэрэк, тише…
– Чтобы взбесился, наговорил глупостей, обвинил, возмутился, обиделся! Хотя бы раз! Потому, что тогда я буду знать, что он не просто позволяет себя любить…
«Что ж, это вполне можно устроить» – пронеслось в голове юноши.
Дэш несмело приблизился, покашлял. Принц опомнился, виновато развёл руками:
– Прости, Советник. Мы идём.
***
– Джэд, тебя Керт искал, – Эльги с улыбкой посмотрела на мужа, в шутку дёрнула за край пепельной прядки привалившегося к нему Дэрэка. – Говорит, от Ольди до Арли странные толчки. Эриэж трясётся. Сходи посмотри.
Стэн встрепенулся:
– Синеглазый, возьми меня с собой!
– Тебя тихэни не утомили? Дэрэк вон без ног валяется!
– Ему труднее пришлось. Ну, пожалуйста!
– Пошли. Набирайся опыта, пригодится.
– Вы надолго? – поинтересовалась королева.
– Нет, родная. Только посмотрим, что там за сумятица, и назад.
Эльгер склонила голову:
– Возвращайтесь быстрее, ужин скоро.
В следующий миг они стояли на горном склоне. Стэн ощутил, что-то происходит. Непонятное. Неправильное.
– Что за чёрт! – Синеглазый нахмурился. Опустился к земле, прислушался. – Первый раз такое вижу!
Эриэж ходил ходуном. Хребты сотрясала крупная дрожь. Скалы дёргались, словно живые, неведомая сила будто выпирала их из земли.
– Стэн, держись рядом! Будем часто прыгать. Это не здесь!
Юноша послушно кивнул, заворожённо следя за потоками колоссальной силы, исходящими от его спутника.
Джэд творил заклинания одно за другим. Там, где они достигали поверхности, воцарялось спокойствие. Но в другом месте тряска продолжалась даже яростнее.
Они перемещались вдоль всего Эриэжа, оставляя за собой неподвижные горы. Только впереди дрожь становилась всё сильнее и невыносимее. Стэн уже с трудом держался на ногах, преодолевая глупое желание встать на четвереньки. Он с восторгом следил за мощью, по воле синеглазого мага покорявшей разбушевавшиеся скалы. Власть Джэда, казалось, не имела границ. Непосвящённый человек мог бы подумать, что он усмиряет Эриэж одним взглядом.
«Чему я удивляюсь? Он Хранитель!»
Наконец они достигли края земли. Ардэг высился перед ними оскаленной мордой гигантского чудовища, и Океан глухо ворчал у его подножия.
– Вот оно!
Джэд прильнул к скале. Рука ласково погладила сотрясающиеся камни.
– Что же ты, а? Решил ожить?
В ответ нарастающий гул, идущий откуда-то глубоко снизу, стал непереносим. Стэн не поверил своим глазам: Ардэг менял очертания. Пик вытягивался и изгибался, вырастал и тянулся ввысь.
– Ну уж нет, – усмехнулся Дэйкен, – извини!
Такую силу Стэн видел впервые. Даже укрощённая звезда померкла перед ней. Она вжала его, припечатала, расплющила. Океан взревел и покрылся облаком пара.
– Держись!
Грохот заглушил слова Джэда. Мир обрушился, и наступила темнота.
***
Стэн пришёл в себя – и испугался. Непроницаемая тьма. Мёртвая, зловещая тишина. Холод. Повёл руками – пустота. Он попробовал сесть. Тело вяло, но повиновалось. Он ощупал себя, прислушался к ощущениям: вроде цел. С третьей попытки зажёг огонёк – слабый-слабый, на больший не хватило магии. Юноша огляделся. Это была пещера – небольшая, шагов десять вдоль и столько же поперёк. Со всех сторон выступали острые глыбы. Пол неровный, впереди чёрный провал, на дне которого он заметил слабый блеск.
Серебристый браслет королей, обвивший запястье.
Стэн бросился вперёд так стремительно, что зацепился за камень и упал, оцарапав колено. Не обращая внимание на боль, он добрался до лежащего и начал осторожно расчищать место, откидывая обломки. Слава Создателю, засыпало не сильно. Самый большой камень закрывал голову. Он убрал его, почувствовав пальцами что-то липкое и горячее. Кровь.
В тусклом свете огонька он, замирая, заставил себя взглянуть. Джэд лежал в неестественной позе, рука вывернута под невообразимым углом, кровь залила лицо. Стэн в ужасе прижал ухо к груди.
Живой!
Он очень медленно и бережно обхватил его, подтащил, переместил так, чтобы голова оказалась у него на груди, стараясь не тревожить лишний раз переломанную руку. Какой же он лёгкий! Теперь, когда невероятная сила не заслоняет всё остальное, так заметно, насколько он хрупок! Только сейчас он до конца понял Дэрэка. Принц видит его таким всегда, не великого мага и бессмертного Хранителя, а вечно рискующего собой и вполне уязвимого парня.
Стэн снял с себя рубашку, разорвал, промокнул кровь. Почему он не умеет исцелять! Висок рассечён, но, кажется, кровотечение останавливается. Что говорил Тор? Надо, чтобы маг пришёл в себя.
– Синеглазый, – позвал он тихонько, – ты меня слышишь?
Джэд шевельнулся, на губах возникла нежная улыбка:
– Дэрэк…
Сердце в груди юноши дрогнуло. Он вздохнул.
– Нет, это я, Стэн. Ты как?
Король открыл глаза, попытался приподняться, невольно застонал.
– Ничего себе, приложило! Помоги сесть… Чёрт, рука!
Огонёк, вспыхнувший над ним, был настолько ярким, что осветил все дальние углы пещеры.
– Синеглазый, мы где?
– Под Ардэгом.
– Что это было?
– Одно очень древнее создание решило ожить, а я не дал. Привык к Эриэжу, понимаешь.
– Мы выберемся?
– Непременно. Если не сами, то помогут. Не волнуйся, Стэн. Едва я очнулся, Дэрэк почувствовал боль. Сейчас уже, наверно, мчится к отцу, минут через пять, самое большее – десять – они будут здесь.
Он озабоченно вытянул руку, ощупывая.
– Главное – успеть восстановиться до их прихода. Иначе Дэрэк на меня сильно разобидится! Спать к себе уйдёт, не иначе… паршивец!
Стэн не выдержал и рассмеялся:
– Это всё, что тебя волнует?!
Джэд посмотрел на него искренне и серьёзно:
– Да, Стэн. Меньше всего я хочу опять огорчить его. У них с Эльги и так нелёгкая жизнь из-за меня. Я вечно попадаю в какие-то переделки… Не специально, поверь! Так получается, а они переживают. Посмотри, рана затянулась?
– Да, уже и следа не осталось. Дай я вытру кровь.
– Спасибо. Сейчас кости долечу, дух переведу и будем выбираться. Одежду надо в порядок привести, а то выдаст. Держи свою рубашку – как новенькая! Правда, Дэрэка не проведёшь. Он же чувствует всё то же, что и я. Ох, злиться будет!
– Будешь прощения просить!
– Всеми доступными способами!
– Синеглазый, – нерешительно начал Стэн, – как это…
Он уже собирался произнести «быть настолько связанными», но решился спросить честно:
– Так любить?..
Джэд улыбнулся светло и счастливо:
– Вот пройдёшь с Мэль Обряд – поймёшь.
Стэн залился краской:
– Ты знаешь?..
– Конечно. И заранее сочувствую, – рассмеялся Джэд, – доченька вся в меня, на месте не сидит, в истории влипает не реже. Ждёт тебя весёлая жизнь, можешь начинать учиться у Эльги терпению.
– Лучше уж брать пример с Дэрэка! Он с тобой как-то справляется… иногда!
– Только ты на дочу так не ори, ладно?.. Всё, они сейчас будут здесь, пошли наверх.
Дэйкен перенёс их на берег Океана за минуту до того, как рядом возникли Тор и принц. Хранитель взволнованно оглядел сына:
– Синеглазый! Ты цел?!
– Что мне сделается! Вон, Эриэж твой укротил. Оставил мне наследство!
Дэрэк бросился к Джэду, порывисто прижал к себе, затем яростно отстранил:
– Наказание моё! О чём ты думал?!
Рука его непроизвольно дёрнулась вверх… и была перехвачена.
Стэн глядел в разгневанное лицо и не выпускал руку:
– О тебе он думал. Всё время – только о тебе. Первое, что произнёс, очнувшись – твоё имя. Не злись. Он такой, как есть. Ведь именно таким ты его и любишь…
Дэрэк всхлипнул. Отпущенная рука вместо того, чтобы ударить, нежно погладила заживший висок. Синеглазый покаянно склонил голову ему на плечо.
– Чучело… Кости опять все переломал… Обнять-то страшно…
Стэн тактично отошёл к Хранителю.
– Гляжу, сынок нашёл себе нового защитника, – ободряюще хлопнул его по плечу Тор. – Ты сам-то невредим?
– Да, мне повезло.
– Повезло, как же… Джэд прикрыл. Тебя прикрыл, себя уже не успел. Действительно, чучело! Мог бы одно заклятие на двоих растянуть!
Рядом с ними внезапно возникла Мэриэль. Невероятно синие глаза с тревогой обежали юношу с головы до ног:
– Стэн! Как я испугалась! Эриэж ожил, папа заклинание Созидания применил – только наоборот! Потом Дэрэк закричал от боли… Сильно вам досталось?
– Мне нет, а Джэду здорово. Правда, он не кричал…
– Дождёшься от него, – хмыкнул Тор. – Однажды его на кусочки резали. Буквально. Всё равно не орал. Только звал. Вон того оболтуса, что так самозабвенно его целует и на минуту от себя отпустить боится… и в прямом, и в переносном смысле. Единственный в мире человек, который на моего мальчика повлиять может. Не потому, что сильнее. Просто рядом с ним Джэд позволяет себе быть слабым.
Мэль смотрела на Стэна с нескрываемым волнением:
– Ты точно в порядке? Деда, ты проверил?
– Ты и сама можешь. Или стесняешься?
Она покраснела:
– Ну тебя…
Руки её легли на грудь молодого человека, пробежали по плечам, спине, нежно коснулись лба, щёк… Стэн почувствовал, что сам заливается краской.
– Внучка, вы отошли бы хоть, – улыбнулся Хранитель, – а то я уже не знаю, куда глаза девать. Там ласкаются, здесь ласкаются… Пойду-ка я к жене. Тоже пообнимаюсь.
Он исчез.
– Мэль, – голос Стэна предательски дрогнул, – я хочу тебе сказать…
Она чуть склонила голову, не убирая рук.
– Скажи…
– Я люблю тебя…
Она озорно улыбнулась:
– Я знаю! Я невольно прочитала мысли, ещё в Артреске.
– А зачем просила? – растерялся он.
Мэль привлекла его к себе:
– Хотела услышать это вслух… Дэрэк прав – вслух всегда лучше! Только мне до Обряда Посвящение пройти придётся… О, здорово! Пройду вместе с Ариэль! Так что тебе придётся потерпеть месяц.
– Подожди… – совсем смешался он, – ты не сказала главного! Ты меня любишь?!
Мэль рассмеялась, и её звонкий смех эхом отразился от усмирённых гор:
– Стэн, глупый… Я давно тебя люблю! Я с папой к Сэршу на Землю приходила… Они с Наблюдателем разговаривали, а я смотрела на тебя. Ты спал, словно не выспался за четыре века… И улыбался во сне. Прекрасный и трогательный, заколдованный наследник, живая легенда. У меня дыхание перехватило, и сердце куда-то ушло… Только я никому ничего не сказала… У тебя была невеста. Я боялась, что ты будешь ко мне равнодушен…
– К тебе нельзя остаться равнодушным, Мэль…
Он коснулся губами её невероятных глаз.
– Завтра на балу я официально попрошу твоей руки. Хочу, чтобы это было… по-королевски!
– Естественно! Я же будущая королева! Ой, а вдруг папа будет против?! Скажет, что я маленькая…
– Не будет, – настал черёд смеяться Стэну, – он знает! Что от вас всех скроешь! Хранители, Создатели, великие маги!
– И люди. Идём в Орж! Папа с Дэрэком давно там. Сейчас мама им всё выскажет, а потом мы их троих не увидим до утра! Можно будет посидеть на балконе и…
– И – после Обряда, Мэль!
– Я имела в виду – поболтать перед сном, – обиделась она, но в глазах таилась смешинка, – а ты что подумал?!
Стэн поцеловал её и прижал к груди.
«Да, жизнь у меня будет весёлая! Куда лучше той, что была бы четыре века назад. Спасибо, Риан!»
***
Уже ночью он лежал, улыбаясь своим мыслям. Луны заливали комнату светом, вызолотив резные украшения кровати. Такая привычная с детства картина. Кажется, сейчас войдёт Тея и позовёт его – как тогда, когда она вошла посреди ночи, чтобы сообщить о смерти деда. Почему он вспомнил это?
«Олькен не перенёс Ритуала. Тея ещё сокрушалась – такой дар утратил Саор… Стоп! Редкий дар. Вопрос Дэрэка. Восклицание Мэль. Слова Тора – сынок нашёл нового защитника. Защитника!»
Кусочки мозаики встали на свои места, и всё сложилось.
***
– Стэн, подъем!
– Создатель, я думал, хоть ради праздника вы дадите мне поспать… Ох, и точно – Тор! Ну, это уже слишком! Гэсса, Вери, Дэрэк, Эльги… все тут! Мэль, ты зачем их притащила?!
– Стэн, пошли поздравлять папу! Пять минут на сборы и умывание!
– Что, и волосы в покое оставишь? Всё, всё, сдаюсь… Дэрэк, ты хоть скажи! В Орже нынче не спят, не едят… и вообще это сумасшедший дом!
– Весёлый! – в один голос подтвердили девушки.
– Точно… Мэль, отдай штаны!
– Вери, отдай ему… так и быть!
– Гэсса, дорогая, мы никого не забыли?
– Ариэль, где Дани?
– Да здесь я! Прыгаем!
Королевская спальня беспорядком уже не поражала – убивала… Эльгер, вытягивая из-под кровати рубашку, выдохнула:
– Как он в Саоре за порядком следит – не понимаю!..
– О! – обрадовался Дэрэк, выхватывая находку у неё из рук, – а я её третий день ищу! Вот что значит женский взгляд!
Королева запустила в него второй рубашкой, снятой уже со стола:
– А это чья? Оболтусы!
– Эльги! Ты зато посмотри, как он спит… – Дэрэк мечтательно улыбнулся. – Любое сердце растает… Кстати! Девочки, не пялиться!
– Папа! Ты ещё скажи нам отвернуться!
– И скажу! Дейзи! Аль! Вери, Мэль! Живо свои бесстыдные глаза закрыли!
– Ты меня забыл, Дэрэк…
– Гэсса, ты почти мать… Ах, что там! Без почти!
– Спасибо, Дэрэк… Но, правда, на него дышать страшно… не то что будить… кто самый отважный?
Дэриэн с Эльги подошли, обняли:
– Джэд…
Невероятно прекрасные глаза открылись и соизволили взглянуть на них, притихших и смущённых.
– Джэд… С днём рождения!
– Ой, точно… Мне сегодня сорок лет… Дэрэк! Не задуши! Эльги, твой муж почти взрослый… Дэрэк, убери руки! Слушайте, вы, двое! Я, вообще-то, голый, и… Стэн! Кинь одеяло! Спасибо!
– Какой ты взрослый! – расхохотался Тор. – Вот отпразднуешь первую тысячу лет, поговорим! Сынок… Эй, Дэрэк! Эльги! Вы не одни! Прекратите немедленно!
– Бесполезно, – хохотнула Гэсса, – они его зацелуют… хотя, дорогой, при виде такой красоты всем хочется только одного…
– Чего?!
– Можешь прочитать мои мысли. Здесь дети…
– Гэсса! Кошмар! Моя жена! Откуда ты набралась такого?!
– Эльги вчера книжкой поделилась. Дэрэк с Земли притащил…
– Ты же языка не знаешь!
– А там картинки есть…
– Девочки! Вы ничего не слышали!
– Поздно, деда! Я, между прочим… Стэн! Не щиплись!
– А ты помолчи… королева.
Она вспыхнула – и умолкнула.
– Вот это да! – насмешливый голос перекрыл шум. – Стэн, как ты этого добился?!
– Ты у Дэрэка спроси… Он знает, как заставить вас слушаться.
– Как?! – полушутя-полусерьёзно спросила Гэсса.
– Да любить вас без памяти, без оглядки, без сомнения и страха… Создатели, Хранители, Правители, великие маги, бессмертные… Чучела вы синеглазые! Причём все трое! Понятно?!
– Получили?! – засмеялась Гэсса. – Молодец, Стэн!
– Дэрэк! Меня обижают! Чучелом назвали!
– Молчи уж… Чучело! Кто вчера чуть жив остался?! И позавчера! Вставай давай! Ой, ну не буквально! Девочки!
– Да отвернулись мы, папа, отвернулись…
– Синеглазый, или ты сейчас же оденешься, или я всех передушу, тебя первого… Не смотри так на меня… мы не одни… Джэд… ты о чём думаешь?!
– Так, все вон! – рявкнул Тор. – Кто задержится – я сам убью!
***
– Стэн! Идём скорее!
– А сейчас-то что случилось?
– Со смеху помрёшь… Мама пригласила Ойлэ, лучшую мастерицу в Саоре по причёскам. Хочет в кои-то веки папину гриву укоротить. Только чувствую, дело кончится скандалом. Ариэль за Дэрэком побежала, надеется, удастся повлиять. А мне кажется, ты лучше поможешь.
Принц и Стэн столкнулись в дверях. В комнате короля и впрямь творилось нечто невообразимое. Эльги и ещё одна женщина, невысокая, пухленькая блондинка, вооружённая всеми атрибутами своего ремесла, напирали на Джэда. Синеглазый отступал к стене и косился на ножницы так, словно они были живые и могли укусить.
– Дэйкен, ну раз в жизни можно выглядеть прилично? – взмолилась королева. – Когда ты последний раз стригся?! Я даже не помню!
– Кому мешает моя грива?!
– Вот именно что грива! Ты король, ты должен выглядеть соответствующе! – Эльгер грозно повернулась к принцу. – Дэрэк! Тебе тоже не плохо бы привести себя в порядок!
– Дэрэк, помоги! Это не праздник, это издевательство какое-то!
– Эльги, правда… Нам и так хорошо.
– Вам – да! Пока спотыкаться не станете о свои гривищи! Мэль, держи его!
– Доча, даже не подходи! – воздух рядом с Джэдом заискрил.
– Папа, ну ты как ребёнок! Тебя же не наголо брить собрались!
Стэн спрятал смех и шагнул вперёд:
– Ойлэ, пожалуйста, начни с меня. – Он выдвинул табурет, сел, встряхнул головой. – Я за четыре века непозволительно оброс.
Эльгер с Мэриэль понимающе перемигнулись.
Мастерица подпорхнула, взялась за гребень:
– Красота какая! Прямо золотом отливают! Не жалко?
– Ты же меня не испортишь.
Проворные руки принялись за дело. Король и принц заинтересованно наблюдали.
Через четверть часа Ойлэ с довольным видом отступила в сторону и подала Стэну зеркало:
– Взгляни!
Она оставила длину до лопаток, каскад локонов обрамлял лицо, несколько прядей падали на лоб.
– Стэн, – выдохнула Мэль, – тебя не узнать. Ты и раньше красивый был, а теперь…
Джэд с Дэрэком переглянулись, одновременно вздохнули, и принц решился первым:
– Ладно… Только не так коротко!
Синеглазый следил за работой Ойлэ так напряжённо, словно опасался за жизнь Дэрэка. Разве что не вмешивался в процесс.
Когда принц встал, преображённый и притихший, он первым делом повернулся к нему:
– Джэд, как?
Дэйкен ответил ему неслышно для остальных. Причём так, что Дэрэк покраснел с ног до головы и счастливо улыбнулся. Стэн представил этот ответ – и улыбнулся тоже.
– Чёрт с вами, – проворчал Синеглазый, – делайте, что хотите…
Ойлэ расцвела.
– Мне в Арли не поверит никто… Неслыханная честь!
Настала очередь волноваться Дэрэку. В отличие от Джэда он не мог стоять на месте, ходил кругами, словно молодой хоренг. Эльгер шикнула на него:
– Угомонись! Он и так извёлся весь. Кромсают его драгоценные лохмы…
При слове «кромсают» король побледнел и нервно заёрзал.
– Сиди смирно! – приказала Мэриэль.
– Правда, Джэд, – добавил Стэн, – не мешай мастеру. Ей и так непросто справиться с таким запущенным случаем.
Ойлэ возилась больше часа. Зато потом…
– Папа, – серьёзно сказала Мэль, – тебе на балу понадобится выбивалка для ковров.
– Зачем?.. – растерялся он.
– От девушек отбиваться. Зря, ты, мама, это затеяла… Ты посмотри на него! Проходу ведь не дадут!
Дэрэк ревниво шагнул вперёд, любуясь чёрным водопадом прядей:
– Я тебя не на секунду не отпущу! Я сам хорошая выбивалка!
Эльгер прощалась с Ойлэ, влюблёнными глазами следя за мужем.
– Жалко, что у нас сейчас нет времени… Придётся терпеть и ждать до ночи. Но, Синеглазый! Первый танец – мой!
– Конечно, твой! – Он нежно обнял её. – И первый, и все остальные. И я твой. Никакие девушки мне больше не нужны.
– Надеюсь, – буркнул Дэриэн.
Джэд второй рукой привлёк и его:
– Успокойся… выбивалка! Никто мне, кроме вас двоих, не нужен, вы же знаете…
– Теперь надо подумать, что надеть, – озабоченно сказала королева.
– Чего тут думать? – пожал плечами Дэрэк. – Традиционный наряд короля для торжественных случаев.
– Белое не надену! – сказал как отрезал Дэйкен.
– Ты же носишь его при Посвящениях! – напомнил принц.
– То Посвящения! Это многовековая традиция, величественная церемония! А тут просто семейный праздник.
– Да с тобой каждый день рождения надо отмечать, словно выдающееся торжество! – пылко возразила королева. – А то следующего с твоим поведением может не быть!
– Эльги, всё равно – нет! Хватит с меня уступок на сегодня!
– Джэд, нельзя же вечно в тёмном ходить!
– Можно!
«А с ним, действительно, жизнь не сахар», – про себя улыбнулся Стэн.
– Это они с ним всё время так воюют?
– Постоянно, – кивнула Мэль. – Как, вручаем?
– И выручаем!
Стэн шагнул вперёд, принимая из рук Мэриэль свёрток и протягивая Дэйкену:
– Джэд… Мы тут с Мэль подарок приготовили. Как чувствовали.
– Папа, разверни.
Под интригующее шуршание обёртки все подтянулись поближе.
– Вот это да! – восхитился Дэрэк. – Где вы такой потрясающий синий цвет нашли?!
– На Земле. Я, пока у Сэрша был, заметил в витрине магазина.
– Что такое магазин? – заинтересовалась Эльгер.
– Я тебе потом расскажу… – Джэд, явно польщённый, повернулся к юноше. – Ну, Стэн! Когда вы успели? Вроде всё время здесь были!
– Папа, нравится?
– Не знаю, как ему, а мне точно нравится, – Дэрэк развернул рубашку, приложил. – Очень похоже!
– Конечно, отличается, но такую запредельную синеву, как в твоих глазах, вряд ли отыщешь, – улыбнулся Стэн. – Наденешь? Ради Эльги и Дэрэка?
Вместо ответа король взял свёрток и направился в сторону спальни. Принц потянулся за ним.
– А ты куда? – грозно спросила Мэриэль.
– Помогу…
– Ну-ка, вернись! Сам справится, не маленький! После твоей помощи вас час из спальни не вытащишь! Иди лучше сам одевайся!
– Сначала дождусь, – упёрся принц.
Джэд появился скоро. Эльгер тихо вздохнула… и в её руках и впрямь возникла выбивалка. Огромных размеров. Королева выразительно посмотрела на мужа, ничего не сказала, но угрожающе помахала ей в воздухе. Стэн и Мэль расхохотались, засмеялся и Дэрэк, не сводя с Дэйкена сияющих глаз.
Синеглазый с опаской отодвинулся:
– Эльги, ни на шаг не отойду и ни на кого не взгляну!
– Ты не взглянешь, – фыркнула та, – на тебя все пялиться будут! Это для всяких… вроде Сины!
– Папа, ты ничего не забыл?
– Да вроде нет… Ах, чёрт! Корона… Доча, а можно я её потом нацеплю?
– Ну уж нет. Потом ты забудешь… даже если не забудешь! Вот, Стэн, полюбуйся! Король Саора! Корону надевает пару раз в год, она уже пылью покрылась, другой бы всё отдал, носил бы не снимая, даже спал бы в ней… Дэрэк! Что за мечтательное выражение лица!
– Спасибо за идею, Мэль! – принц с вожделением уставился на Джэда, с видом мученика держащего в руках корону.
– О-о! Мама! Дай выбивалку!
– Дэрэк, беги! А мысль забавная…
– Папа!!!
– Всё, всё, надел… Стэн, это не день рождения, это кошмар!
***
– И куда вы меня тащите? – искренне возмутился король. – Ещё и глаза завязали! Эльги!
– Молчи и иди! – пихнула его в спину та. – И не смей подглядывать!
– Стэн! Ты знаешь, что они задумали?!
– Синеглазый, честно, даже не догадываюсь…
– Мэль! Твои штучки?
– Не-а! Терпи! Мы уже почти пришли!
– Всё, можешь снимать повязку!
Джэд моментально сорвал платок, обвёл глазами помещение:
– И зачем вы меня привели в Зал Приёмов? Да ещё при таком скоплении народу? Привет, бабушка, дед! И весь Совет в полном составе!
– Да мы подумали тут, – выступила вперёд Соркен, – и решили. Нечего вам с Дэрэком молодёжи дурной пример подавать.
Дэйкен нахмурился, но она не дала ему рассердиться:
– Шестнадцать лет друг на друга не надышитесь, а ни у одного ума не хватило узаконить отношения! Весь Саор судачит, как вы, неблагословлённые, вместе живёте! Кто ночью в Эриже нагишом купался, а потом все девицы в королевстве спать не могли,спорили, у кого фигура лучше? Что краснеешь, совершенство бессовестное? Не отводи глазищи свои бесстыдные! А по садам кто носился, не пойми что вытворял? Дэрэк, затейник, мне потом такие вопросы задавали, в следующий раз сам будешь на них отвечать! На Взлёт вместе пошли смотреть, негодники! Если так пойдёт, что детям останется?! Вон, Вейра с Грэйном тоже заявят, что им и так хорошо, без Обряда! А за ними и остальные потянутся! Куда мир скатится?
– Если я правильно понимаю… – опешил Джэд.
– Правильно! Где венки, Гэсса?
– Тут! – Принцесса помахала вышеупомянутыми символами перед носом ошеломлённых парней.
Синеглазый растерянно повернулся к Дэрэку:
– Это чья идея?..
– Не знаю… – Принц потрясённо уставился на него. – Бабушкина, наверно. Я тоже был не в курсе! Меня Дейзи с Дани приволокли!
– Бабушка, – протянул Дэйкен, – а тебя, кроме нашего безобразного поведения, ничего больше не смущает? Вроде того, что мы оба – парни?!
– Вас же не смутило, почему нас должно? – пожала плечами Соркен. – И где это в Обряде сказано хоть слово против? Гэсса?
– Точно, – улыбнулась принцесса, – там говорится про двоих людей. Любящих. А мужчины или женщины – не указано. Да, дорогой?
Тор важно кивнул:
– Тем более это далеко не первый случай в истории! Только Наставники эти моменты почему-то стороной обходят.
– Так что быстренько встали, как положено! – Эльгер подтолкнула Джэда, а Дейзи – Дэриэна.
Они озадаченно уставились друг на друга. Первым опомнился Дэрэк:
– Между прочим, ты не просил моей руки!
Дейзи тихонько хихикнула.
– А надо? – буркнул король.
– Ещё как! Без этого не соглашусь! – гордо выпрямился принц.
Глядя на него, заулыбалась и Эльгер.
– Тогда… прошу… – выдавил Синеглазый.
– Ну уж нет! – упёрся Дэрэк. – Как положено! Или, скажешь, постарел на год, коленки не гнутся?
Тор отвернулся, сдерживая смех.
Дэйкен грациозно опустился на одно колено:
– Дэр, сын Дэфка, принц Соледжа! Я, Джэд, сын Аргена, король Саора, прошу быть моим… Чёрт! Я даже выговорить это не могу!
Теперь хохотали все вокруг.
– Просто – будь моим, Дэрэк… – тихо сказал Синеглазый.
Тот жадно ловил его взгляд:
– А вот возьму и скажу – нет, – прошептал он. – Что ты будешь делать?
– Утоплюсь, как королева Эларэл.
– Утопится он, как же! – Он поднял его и прижал. – Вытащу…
– Ты не ответил… – шепнул Джэд.
– А надо?
– Надо! – уже громко заявил Синеглазый. – Иначе уже я не согласен!
– Тысячу раз – да!
– Гэсса, скорее проводи Обряд, пока они нас совсем не уморили! – простонал Тор. – Из торжественной церемонии балаган устроили! На колена – оба!
Принцесса произносила выученные назубок величественные слова, а сама тихонько улыбалась краешком губ.
Эльгер протянула один венок, Дейзи другой.
– Да благословит вас Создатель!
– Дайте хоть раз сделаю это сам.
Тор взял оба венка и медленно надел на склонённые головы. Поцеловал сына, повернулся к Дэрэку, поднял опущенный подбородок:
– Ты уж береги моего мальчика…
– Можете… Нет! Целоваться не дам! Иначе вас не растащишь до вечера, а в Большом Зале уже гости собираются. – Гэсса растолкала смущённых короля и принца. – Всё, вставайте!
– Соркен, ты довольна?
– Теперь – да! Традиции должны оставаться традициями!
– Кстати о традициях! – вставила Ариэль. – А венки кто будет кидать? Мы ждём!
Дэрэк засмеялся и, не глядя, бросил венок за спину, прямо в руки Вейре. Та покраснела и покосилась на Грэйна. Юноша довольно улыбнулся.
Синеглазый повернулся к Эльгер:
– Никогда бы не подумал, что придётся бросать венок самому! Поделись опытом!
– Кидай уж… дважды муж! – рассмеялась королева.
Джэд подкинул венок высоко-высоко. Лейгни потянулась, и Эдра вспорхнула…
Мэриэль подпрыгнула ещё выше и перехватила венок в полёте. Восторженно повернулась к Стэну.
– Завянет… за месяц, – шепнул он. – Мы тебе новый сплетём, моя королева…
***
Зал был полон. Играла музыка, букеты цветов украшали всё, что только возможно. Даже в воздухе парили венки и гирлянды. Появление Правителей было встречено множеством голосов. Джэд шёл, чуть смущённый. Стэн заметил, как его рука неосознанно сжала руку Дэрэка.
«Мужья… интересно, они объявят?»
– Все и так знают, Стэн, – шепнула ему Мэриэль. – Не забывай – Саор обменивается мыслями мгновенно.
В подтверждение её слов подлетела пара хоренгов.
– Синеглазый, поздравляем!
– Спасибо, Ивен!
Второй хоренг, побольше и постарше, ткнулся головой в плечо принца:
– Добился своего, малыш?
– Трис, ты меня ещё несмышлёнышем назови! По старой памяти!
– А я ещё, стоя на Эриэже, смотрел на вас и думал – прекрасная пара! Один тёмный, другой светлый, а выражение лиц одинаково поражённое и восторженное одновременно. Джэд тебе наставления даёт, а ты глядишь на него, словно на Создателя…
Дэриэн погладил хоренга по полосатому боку:
– Всё-то ты замечаешь, крылатый! Даже то, что мы сами ещё не видим.
Джэд исподтишка дёрнул Триса за кисточку на хвосте, сделав невинное лицо, когда тот обернулся. Хоренг ухмыльнулся:
– Только ты по-прежнему слишком юн для Саора, Синеглазый!
Вслед за хоренгами стали подтягиваться остальные. Поздравляли, шутили, улыбались. Миловидная блондинка окликнула принца, тот обернулся, просиял:
– Кариэль!
– Это Наблюдатель с Земли, что присматривала за ним двадцать лет, – тихонько пояснила Мэль.
– Та-ак, Дэрэк, – обличающе протянула Кариэль, – вот, значит, почему ты мне говорил не выходить замуж за этого «зануду»? Для себя берёг!
Дэйкен недоумевающе глянул на неё, перевёл взгляд на принца. Тот, еле сдерживая смех, начал что-то беззвучно рассказывать Джэду, пока король не рассмеялся.
– Интересно, – навострила уши Мэриэль, – мы чего-то не знаем?! Надо дочь Керта расспросить!
Вдруг она взвизгнула от восторга и, забыв про всё, повисла на шее невысокой плотной женщины с озорными ямочками на щеках:
– Иль!
Дэрэк тоже поспешил подойти, да и Джэд торопился навстречу.
– Илина!
Она оглядела их весёлыми серыми глазами:
– Ну, вы, мальчики, даёте! Поздравляю от всего сердца, если оно у меня, старой, ещё сохранилось! Иди поближе, рассмотрю тебя, чучело!
«Вот это откуда!» – понял Стэн.
– Нет, это же надо! Тебе уже сорок лет! А по-прежнему мальчишка! И такой же костлявый!
– Ты ещё повтори – что во мне девки находят!
– Да что девки! На тебя вон и парни западают… Держи подарок. – Она протянула ему толстенную книгу, заботливо обёрнутую в бумагу.
Дэриэн живо заинтересовался, перегнулся через плечо Джэда, они развернули, перелистнули страницу… и одновременно покраснели.
– Иль, ты в своём духе…
– Ну-ка, ну-ка! – Эльгер потянулась за книгой, глянула, отобрала, начала листать, затем протянула обратно мужу: – Нет, мальчики, это вам! Хотя… потом посмотрю внимательно.
Из красных король и принц стали бордовыми. Книга растворилась в воздухе. Мэль расхохоталась:
– Иль, здорово! Так их!.. Наставница, я хочу тебя наконец-то познакомить – вот он, Стэн, сын Аржэна.
Илина внимательно оглядела его с ног до головы, изучая:
– Ты права, Мэль. Не просто очень красивый, но и… только тоже кожа да кости! Где вы их только таких берёте?!
– Откормлю! – откликнулась Мэриэль.
– Откормишь, как же! – возмутился Стэн. – Илина, у них в Саоре сейчас ни есть, ни спать не принято. За всю неделю ни разу толком поспать не дали!
– Ты уже выспался, – Мэль нежно провела ладонью по его щеке. – Четыре века спал.
– Всё, Стэн, попался! – посочувствовала Илина. – Когда Обряд, малышка?
– Через месяц. День мы ещё не назначили.
– Мэль! – Стэн счастливо улыбнулся. – Я же ещё официального предложения не сделал.
– И что? Папа маме тоже не делал. Такого, нормального, чтобы колено преклонить и все дела. Помешало им?
– Илина, – подошёл к ним Джэд, справившийся с впечатлениями от подарка, – ты погостишь, надеюсь?
– Нет, Синеглазый. У меня смена в госпитале через пару часов.
– Взяла бы… как это? Отпуск. Забываю уже слова Земли.
– Немудрено – за столько-то лет! Лучше вы с Дэрэком приходите, пока я не переехала. Комната его так и сохранилась, и кровать на месте. Поваляетесь, оболтусы, повспоминаете – какими глупыми были.
– Мне у тебя всё о Тэнге напоминает… – король тихонько вздохнул.
Она покачала головой:
– Не переживай, Джэд. Он накануне сказал мне, что чувствует свой уход и мечтает напоследок сделать хоть что-нибудь особенное. Чтобы Саор помнил его не только как мага, своей ошибкой отправившего тебя вон из дома.
– Он сполна расплатился за ту ошибку.
– Синеглазый… Шестнадцать лет назад я ему пообещала. Думаю, момент настал. Тэнг просил передать тебе – он был горд и тронут твоим прощением, дружбой и доверием. А ещё… Дэрэк! Ты должен тоже это слышать, раз уж я, чёрствая, вам такие слова скажу… – Серые глаза затуманились, и Илина тихо произнесла: – Тэнг признался, что с самой первой вашей встречи угадал то, что вы сами поняли только спустя год. Что он завидует вам, за один день постигшим тайну, недоступную ему четыре века… Он не произнёс вслух только одно… и я не стану… Редко я сталкиваюсь с ней, той, из легенд… истинной, одной на тысячи… Ты помнишь, как плакал в тот день, Дэрэк? С ума сходил, предчувствуя беду! А потом бросился на зов так, словно обладал всей магией мира!
– Любовь – тоже магия, Илина.
– Да, Синеглазый. Ты всегда гнал её прочь. А она упорно возвращалась, застигая тебя врасплох. Не заслуживаешь ты её!
Принц тут же вскинулся:
– Неправда, Иль!
– Дэрэк! Если я чему-нибудь и завидовала в своей жизни, так это силе твоих чувств. Мне б такого мужа! Я бы тоже от него ни на шаг не отходила и глаз не спускала. А славно мы поприжимались тогда на Нейтральной полосе!
– Эй, Иль! Руки от Дэрэка убери!
– Смотри-ка ты! Как вспыхнул! Ты Эльгер так не оберегал!
– Эльги не позволяет себя лапать… всяким…
Дэриэн расхохотался, чмокнул Илину в щёчку и быстро сбежал под защиту более привычных и желанных рук, тут же властно притянувших его к себе без намерения отпускать.
– Нет, вы посмотрите! Синеглазый, у тебя совесть есть? Ты король вообще-то! А ведёшь себя как подросток озабоченный… Да что там! Подростком ты гораздо сдержаннее был!
– Имею право! Мы сегодня Обряд прошли! И к брачной ночи готовимся!
– Так дотерпи до ночи, чучело! Дэрэк, как ты позволяешь… Дэрэк! Да ты не лучше! Кто ж так целуется? Зря я вам подарок принесла? Страница семнадцать… Куда!
Стэн хохотал, не в силах сдержаться.
– Илина, – с трудом выговорил он, – тебе точно нужно погостить. Может, хоть при тебе эти двое перестанут заставлять нас завидовать ежедневно, ежеминутно и ежесекундно!
– Сомневаюсь! – покачала головой Видящая, провожая глазами удаляющегося принца Соледжа.
– Иль, правда! – поддержал Джэд. – Давай в отпуск – и к нам!
– Какой отпуск! Кто меня заменит? Ты вот взял бы отпуск? Несмотря на то, что у тебя сейчас столько помощников – и Тор, и Мэль? Ага, головой мотаешь… Чёрт! Я и не заметила сразу! Тебя постригли – в кои-то веки! Луны-то не разошлись? Что, связали или держали? И даже одет как подобает королю!
– Стэну спасибо скажи… и за то, и за другое.
Илина повернулась к молодому человеку:
– Искреннее спасибо, сын Аржэна! Теперь не сомневаюсь, что моя малышка в надёжных руках!
– Иль! – подскочила Мэриэль. – Пойдём, я тебе что-то расскажу!
– Хорошо-хорошо… Джэд! С днём рождения, чучело синеглазое!
Они с Мэль удалились. Стэн вопросительно повернулся к королю:
– Так это та Видящая?!
– Илина, дочь Сона. Наставница Мэль, – улыбнулся Дэйкен. – Та, что однажды, двадцать пять лет назад, помогла мне вернуться в Саор. И приглядывала за Дэрэком во время его недолгого изгнания. И рисковала жизнью из-за нас.
– Джэд! – позвала королева. – Тебя Лэнг ищет. Пора официально открывать бал.
– Эльги, как я это не люблю…
– Знаю, дорогой. Терпи. Ты король. – Она поискала глазами, нашла. – Дэрэк!
Принц удивлённо взглянул.
– Привыкай. Твоё место теперь справа от короля. Моё – слева. По крайней мере, на церемониях.
Джэд прошептал ей что-то на ухо. Эльгер закашлялась, дала ему подзатыльник:
– В спальне будешь так шутить! В постели!
– Эльги, в спальне не до шуток. Особенно с подарком Иль, – встрял Дэриэн.
Она незамедлительно отвесила подзатыльник и ему.
Зазвучавшая торжественная музыка утихомирила разбушевавшуюся королеву.
– Мальчики, пошли.
– Забавные они! – Опять подошла Мэриэль. – А выглядят неплохо.
– Дэрэк в тёмном – первый раз вижу… нет, второй. Но тогда – нечаянно.
– А сегодня специально. Ему очень идёт. Волосы оттеняет. Красивые какие… оба. Стэн, наша очередь. Мы – справа от папы. За нами Дейзи, Дани и Ариэль. Тор с Гэссой и Вери – слева… Ненавижу церемонии!
– Ты – дочь своего отца!
– И матери! Стэн! Первый танец – мой.
– Все танцы твои, королева…
***
– Ура! Всё занудство закончилось! – Мэриэль сияла от восторга.
– Доча, тише… так, шёпотом – ур-ра! – Король был доволен не меньше. – Эльги! Наш обязательный танец.
– Ты танцевать-то не разучился? – Эльгер состроила такое озабоченное лицо, что Дэрэк рассмеялся. – Смотри, ноги отдавишь…
– Ноги отдавлю – на руках буду носить! – не смутился Джэд.
Гэсса услышала, фыркнула:
– Отдавит он! Веса не хватит!
Король с королевой прошли в центр зала. Первые звуки музыки нарушили тишину.
– Он хоть что-нибудь не умеет?! – через минуту восхищённо спросил Стэн у Мэриэль, глядя на великолепно танцующего Дэйкена.
– Перечислять устану! – махнула та рукой. – Не язвить, не чертыхаться, слушать, что ему говорят, сообщать, куда и зачем отправился, следить за порядком в комнате, нормально питаться, не ругаться на весь Орж с Дэрэком… Поживёшь с нами подольше, поймёшь.
Джэд уверенно вёл Эльгер, с нежностью обнимая и кружа в такт музыке. Сотни глаз следили за ними с восторгом. Стэн оглянулся на Дэрэка, но зависти не увидел. Принц следил за танцующими с теплотой и гордостью. И, когда они вернулись, обнял обоих:
– Потрясающе! Ты должен чаще танцевать, Джэд!
– Ты же знаешь, я это не очень люблю. Только ради Эльги.
Стэн рассмеялся:
– Интересный ты парень, Синеглазый. Танцевать не любишь – и прекрасно танцуешь. Мечи не переносишь – и владеешь в совершенстве. Боюсь и думать, как ты делаешь то, что тебе по-настоящему нравится! К чему-то у тебя душа лежит?
– К магии! Я столько лет был её лишён, что до сих пор не могу нарадоваться обретённой силе!
Стэн поднял руки:
– Сдаюсь… Здесь и сказать нечего.
– Создай что-нибудь, Джэд, – попросил Дэрэк.
– Иллюзию! – поддержала Эльгер.
– Правда, папа! – присоединилась Мэль.
– Тогда освобождайте место.
Свободное пространство образовалось мгновенно, едва собравшиеся узнали, для чего оно предназначено. Дэйкен на секунду задумался.
В воздухе над ним сгустились тучи – совершенно нестрашные, рыхлые, кучевые облака. Тихо упала одна капля, вторая… Пошёл дождь – моросящий, серенький. Обычный дождик Земли… но не Саора. Гул изумления прокатился по залу – многие видели это явление впервые.
Задрав головы, они не заметили, как под дождём возник мальчик. Худенький, черноволосый, странно одетый. Он тоже смотрел вверх – с тоской и отрешённостью, и его тёмно-голубые глаза были грустны. В руке он держал мяч – должно быть, непогода мешала ему играть. Дождь шёл и шёл… Мальчик начал меняться. Сначала это был подросток, угловатый, нескладный. Затем – юноша, хорошеющий с каждой секундой. Миг – и перед ними молодой человек, полный сил, энергии, решимости. Свой мяч он подкинул высоко в воздух – и тот стал серебряным светом!
– Сэрбэл! – ахнула королева.
Серебряное сияние осветило уже красавца с невероятной синевой в глазах, улыбнувшегося победно и чуть насмешливо.
– Сынок, – дрогнул Тор, – откуда ты узнал…
Молодой парень перед ними творил дальше. Вспыхнули луны. Пророкотал Океан. Огромное чудовище выползло из воды и окаменело, вскинув оскаленную пасть. Извергая лаву, вознёсся Солх. Садж пробежал кровью по венам. Очертания гигантского материка сложились окончательно… Только синеглазому Создателю опять стало грустно.
Он встряхнул головой, и рядом с ним появились юноша и девушка.
– Это же…
– Лагир и Элахир! Первые король и королева.
Рядом уже стояли пять человек, имена которых знал каждый. Сания, Оинт, Верн, Лани, Исида. Пять первых Правителей Саора. Пять Цепей, каждая со своей вязью, заняли свои места.
Карта мира менялась. Росли замки. Вот Пенш, Тери, Корх, Осх… Последним возник и засиял Орж – сердце Саора…
– Орж – после всех?! Не может быть!
– Может. Потому он и прекраснее остальных.
Рядом с синеглазым творцом возникли пять существ, почтительно склонившиеся в поклоне. Миг – и они смешались, срослись… Туловище, лапы и крылья хоренга, хвост сершана, голова тихэни, перья и хохолок тонха, удлинённые глаза лэктэрха… Последней сверкнула корона на гордо вздёрнутой голове.
– Дэйкен!
Зверь – символ королей одарил их покровительственным взглядом блестящих глаз. В следующий миг он растроился. Два таких же, как он, уменьшившись в размерах, обвили запястья первого короля и застыли кольцами браслетов. Первый, торжествующе вскинув крылья, прошёл через камни ожерелья в руках Создателя, оставляя в каждом из них своё повторение, и навеки застыл на стене зала. Иллюзия исчезла, и только тёзка стоящего перед ними мага остался красоваться над их головами.
– Вот это да… – тихо выдохнула Гэсса. – Ты показал нам сотворение мира, Синеглазый!..
Джэд улыбнулся ей, вскинув руки. Серебристые браслеты ожили на миг, победно расправив крылья, и стянулись потуже, опять замерев на века.
– А вот это уже не иллюзия! – ахнул Тор. – Сынок, как тебе удалось?!
Тот расхохотался:
– Зато хоть сваливаться перестанут! Надоело, что мне вечно этим тыкают! А потом их Мэль носить, у неё запястья ещё тоньше!
– Они тебя слушаются!
«Его все слушаются, – подумал Стэн. – Люди, звёзды, волны…»
– Один талантливый паршивец вчера подарил идею. Обладал бы он ещё и ответственностью, не отправлялся бы завтра в изгнание.
– Я считал, это невозможно! – не мог прийти в себя Создатель.
– Смотри, папа, берём этот поток и пропускаем…
– Всё, – махнула рукой Эльгер, – теперь это надолго! И кому приспичило заговорить о магии?! Дэрэк, Гэсса! Растащите их, пока они свои теории не стали практикой подкреплять!
«Они напоминают Дани и Грэйна. Та же увлечённость, горячность, жажда нового, – восторженно заметил Стэн. – Только заклятия у них иные. Способные создать мир и перевернуть вселенную».
– Дорогой, – принцесса Тери властно повлекла мужа, – кто обещал танцевать весь вечер? Пойдём!
***
– Папа, посмотри! – Мэриэль забрала у Стэна тяжёлый свёрток. – Это от нас с Вери и Аль! С днём рождения!
– Здорово, Мэль! Прекрасный меч! Спасибо! А второй кому?
– Мужу твоему… Ой, не могу! Произнести вслух – со смеху помрёшь…
Она вдруг стала очень серьёзной:
– Дэрэк. Это подарок тебе. За всё, что ты уже сделал и делаешь. И, уверена, будешь делать. За то, что некоторые вообще дожили до этого дня рождения! За Мариник, Нергал и Фаэ. И, не сомневаюсь, сотни других раз, о которых мы не знаем. Ты извини, что я постоянно рычу на тебя: отцепись, убери руки… Никогда не отцепляйся от него, понял?! Никогда не выпускай его из своих рук…
Дэриэн крепко обнял её и поцеловал в щёку:
– Спасибо, доча…
Джэд расцеловал её также:
– Умница ты моя! Королева…
***
– Синеглазый… – Дейзи в нерешительности замолчала.
Стэн затаился за портьерой. Выйди он теперь – нарушит этот такой важный для них разговор. Вдруг она больше никогда не соберётся с духом!
– Принцесса?
– Теперь так будет всегда?
– Что именно?
– «Принцесса…»
Джэд усмехнулся:
– А что ты хотела, Дейзи?
– Хотела извиниться.
– Не поздновато?
– Лучше поздно, чем никогда.
– Тоже верно.
– Ты простишь?
– Дейзи… Ты никогда не думала, что, опоздай я на секунду, и не успел бы перехватить меч?!
– Думала.
– А мне кажется, что нет. Иногда ночью, прислушиваясь к его дыханию, я вновь переживаю тот миг. И замираю в ужасе от того, что могло бы случиться! Как будто это было вчера…
– Джэд, я не собиралась… Я не представляла, не замечала…
Подошедший Дэриэн удивлённо взглянул на Стэна. Тот приложил палец к губам.
– Ты слишком многое не замечала, принцесса. Например, то, что, когда ты пришла, я тоже стоял с мечом в руке вовсе не для того, чтобы пойти потренироваться…
Дэрэк рванулся, но Стэн удержал его.
– Синеглазый! – выдохнула Дейзи. – Ты?!
– Да! Ты хоть поняла, что ты тогда сказала?! Тогда я сам был в замешательстве – как воспримет случившееся Саор, что подумают о нас, насколько поймут… И тут ты!
– Но у тебя была Эльгер, королевство, долг…
– Были. Я заставлял себя жить ради долга даже тогда, когда считал Эльги мёртвой… Но Дэрэк был бы жив! И навсегда потерян – для меня!
– Я не понимала, насколько сильна ваша связь…
– Дейзи… Давай называть вещи своими именами. Связь тут ни при чём. Я люблю его – сильнее, чем кажется. Однажды он открыл мне свои воспоминания о своей близости с другими женщинами… Это было так давно! А я бешусь до сих пор…
Дэрэк густо покраснел, взглянул на Стэна. Тот улыбнулся.
– Синеглазый… Я сказала тогда гадость. Прости меня! Прошлое не изменить, но ни о чём я не жалею так, как о тех своих словах!
– Посмотри, – он кивнул на танцующих и смеющихся Дани и Мэль, – вроде они не очень опечалены… позором отцов.
– Джэд, пожалуйста! Неужели через шестнадцать лет моя глупость так ранит тебя?
– Я помню даже выражение твоего лица. Как ты вскинула голову. Твой тон и жест, полный презрения: «Тебе мало женщин?!»
«Бесконечно уязвимый…» – пронеслось в голове Стэна.
– Дэйкен… Во мне говорила ревность.
– А сейчас она прошла?
– Да. Я приняла всё, как есть. Я готова быть второй. Но с вами! Я хотела бы оказаться с вами… хоть раз!
– Дейзи… Мы спим в одной комнате не потому, что нам нравится вид из окна. И в одной постели мы не просто держимся за руки. Ты готова к такому?
Она печально рассмеялась:
– Ты всегда был очень прямолинеен, Джэд. Я мать двоих детей. Я знаю, что постель предназначена не только для сна. Если я увижу, что не смогу принять происходящее, я уйду. Но дай мне шанс!
Он отвернулся:
– Почему ты не просишь Дэрэка? Почему я?
– Во-первых, Дэрэк не будет со мной это обсуждать. Он боится, что я опять задену твои чувства.
– А ты заденешь?
– Нет, Синеглазый… Во-вторых, если ты позволишь, он согласится. Он сделает ради тебя всё, о чём попросишь.
– А в-третьих?
– Хотела понять, действительно ли больше не злюсь на тебя – за то, что когда-то не стала любимой, а после – даже частью семьи.
– И?
– Я могу любоваться тобой только на расстоянии, Синеглазый. За твоим совершенным обликом скрывается человек, которого я не понимаю. Ты вечно стремишься к недосягаемому, разрываешь все рамки и понятия. Даже в любви ты умудрился пойти немыслимым и невозможным путём – и добился своего! Завоевать любовь женщины и мужчины – да так, чтобы они, благословляя землю, по которой ты ступаешь, одновременно уважали и принимали друг друга! Рядом с тобой я всегда ощущаю собственную неполноценность! Восхищаться твоей красотой и силой – это одно, а постоянно переживать, волноваться… это не для меня, Джэд.
– С Дэрэком проще?
– Он не король, не великий маг, не Хранитель… Он не оставил за собой десятки разбитых сердец, чьи мужья спустя годы захотят отомстить. Если он сорвётся среди ночи – так только потому, что его позовёшь ты. А с тобой он в безопасности. В отличие от тебя самого.
– Дейзи, ты уверена?..
– Что больше не сержусь на тебя? Да. Ты столько лет избегал этого разговора потому, что боялся, это не так? Угадала?
– Да.
– Синеглазый, я простила тебе даже то, что свет и смысл жизни моего мужа заключены в твоих, а не в моих глазах.
– Ну, ты всегда можешь повторить слова Эльги.
– Какие?
– Она говорит, что другой мужчина – это всё же не другая женщина…
Принцесса рассмеялась.
– Синеглазый… Ты удивительный человек. Я понимаю, почему Дэрэк любит тебя без памяти. Я больше никогда тебя не обижу. Не буду ревновать… но я хочу видеть вас. Может, тогда я пойму.
– Я поговорю с Дэрэком, обещаю.
– Мир?
– Мир. Только учти, Дэрэк ревнивый. Случайно в постели дотронешься до меня вместо него – отгребёшь.
– Представляю… Синеглазый!
– Что?
– Мы никогда не танцевали. Твоя магия не подпускала. Но ты научился сдерживать её. Можно пригласить тебя на танец? Ты бесподобно танцуешь.
– Спроси разрешения у Дэрэка.
– А почему не у Эльгер?
– Эльги считает, я сам могу решать, с кем и когда мне танцевать.
– А Дэрэк?!
– Дэрэк – собственник. И с сегодняшнего дня мой муж.
Принц вышел, невзирая на протесты Стэна:
– Идите уж, танцуйте… Только не прижимайтесь сильно!
– Я не пойму, – уже открыто расхохотался Стэн, – ты сейчас кого ревнуешь? Жену к мужу?
– Мужа к жене, будь они неладны!
***
– Дэрэк, ты на них так смотришь… Спотыкаться ведь начнут! – возмущённо заметил Стэн. – Оторви взгляд хоть на минуту!
– Они слишком близко!
– Принц, между ними хоренг пролезет! Вот Гэсса с Тором – другое дело. Там волос не поместится. Ты сам-то танцуешь?
– Плохо. Джэду в подмётки не гожусь… Стэн! О чём они разговаривают?!
– О чём можно говорить во время танца? О пустяках всяких. Может, Обряд обсуждают… Ну и лица у вас были! В веночках!
– Посмотрю, какое у тебя будет через месяц!
– Мне венок не положен. Только Мэль.
– Тебе повезло. Я не про венки… Мэриэль – девушка исключительная. Я всегда задумывался – кого она выберет? Сравнивая с отцом, с дедом… Вовремя ты проснулся!
– Точно… Дэрэк, правда, отведи взгляд! Он сам на тебя смотрит – осторожно, из-под ресниц. Когда ты перестаёшь дыру прожигать. А ещё хочешь чтоб ревновал!
– Хочу!
– Да, пожалуйста! Повернись ко мне лицом. Улыбнись… Гримаса – это не улыбка! Уже лучше. Скажи мне что-нибудь на ухо.
– Что именно?
– Неважно. И – заранее прошу прощения… зачем ты дёргаешься?!
– Знаешь, я не привык, чтобы меня мужчина так держал за руку!
– Дэрэк! Вы меня с ума сведёте! А Синеглазый – кто?!
– Он – Джэд! Ему можно. И руки у него другие.
– Если он меня этими руками убьёт, моя смерть будет на твоей совести. Тебе не видно, но он с нас глаз не сводит. Быстро обними меня! И правдоподобнее, пожалуйста. Можешь зажмуриться и представлять перед собой его… Ох! Пожалуй, это слишком правдоподобно. Всё, достаточно… отпускай.
– Стэн, сработало!
– Почему ты решил?
– Он закрылся! И спокойный стал с виду. Очень. Когда такой – значит, бесится внутри.
– Дэрэк, мне уже неловко. Он заставляет тебя ревновать невольно. А ты – нарочно. Я сам не ожидал такой реакции. Это подло. Жалею, что пошёл у тебя на поводу!
– Да? А все эти девушки, что окружают его, сгорая от вожделения? Ему достаточно просто поманить любую! А почему он Дейзи обнимает?
– Они танцуют! Права Мэль, вы помешанные… друг на друге. Сколько вы вместе? Шестнадцать лет? А кажется, что вы сошлись вчера! Одна Эльги из вас в своём уме. Может, тебе пора успокоиться? Перестать заводиться на пустом месте? Что должно произойти, чтобы ты поверил, что любим в той же мере, что любишь сам?
– Пусть он признается! Перед всеми, так, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что он не просто уступил моей настойчивости!
– Дэрэк, иногда мне кажется, он любит тебя гораздо больше, чем ты его. Только истерик не устраивает.
Принц изумлённо взглянул на него, открыл рот…
– Привет! – раздалось у них за спиной. – Стэн, можно тебя пригласить танцевать?
Они одновременно развернулись.
«Какая хорошенькая! – ахнул юноша. – Смуглая, кареглазая и, неожиданно, с водопадом белых льняных кудрей. Кто ты, прелестное видение?»
– Я – Сина, дочь Тирпе, – она кокетливо склонила голову, – а тебя и так все знают, сын Аржэна. Сейчас будет длинный танец. Пойдём?
– Он танцует только со мной! – раздался решительный голос, и Мэриэль встала рядом, прекрасная и величественная. – Это тебе ясно, Сина? И не только сегодня! Я не мама! Я цветочков в спальне не потерплю! Живо ими тебя приголублю!
– Вот тебе и пример для подражания, – шепнул Дэрэку на ухо Стэн. – Понял, как надо поступать с досаждающими девицами?
Он склонился перед Мэль:
– Моя синеглазая королева… Все танцы принадлежат только тебе.
– А ты хорошо танцуешь, – заметила она через минуту.
– Практика была огромная. Диэнэль ни одного бала не пропускала.
– Так! С этого момента слышать не хочу о твоей бывшей невесте!
– Мэль, королева моя драгоценная… Это четыре века назад было! У вас в семье хоть кто-нибудь неревнивый есть?!
– Есть, – засмеялась она. – Дани! Так он и не любит никого! А ещё я раньше думала, папа не ревнует! Пока вы с Дэрэком не устроили тут черт-те что! Вы это же нарочно, да?
– Мне искренне жаль, что я это предложил, даже сыграл главную роль. Думал, он отреагирует, как ты, – вспыхнет и наорёт… А у него взгляд стал – словно его ножом проткнули! Сейчас дотанцуем, и я пойду извиняться, Мэль.
– Правильно. А я переоденусь пока. Хочу тебя удивить. Но сначала дотанцуем!
***
– Дэрэк… и как это понимать?!
– Что именно?
Стэн обречённо подумал, что в этот вечер ему придётся слышать все не предназначенные для чужих ушей разговоры.
– Какого чёрта ты себе позволяешь?! О чём вы со Стэном шептались, пока я танцевал с Дейзи? Он тебя за руку держал – я видел! А ты, вместо того чтобы возмутиться, ещё и обнял его!
– Да если б я знал, то расцеловал бы! Подумать только – он оказался прав! Тебя это задело!
– Когда такой парень, тактичный, воспитанный, рассудительный, уравновешенный… моя полная противоположность… проявляет к тебе интерес, а ты не против… Дэрэк… он нравится тебе? Или… тебе надоел я?!
– Создатель! Мой Синеглазый! Что ты напридумывал! Я вчера проговорился Стэну, что давно мечтаю, чтобы ты приревновал. Мы притворились.
– Ты всё время твердишь, что устал от моего ужасного характера. От вечных тревог за мою жизнь… Вы были так близко, мне стало неприятно… Если уж совсем честно – больно! Больнее, чем вчера и позавчера. Тогда я знал, что ты со мной. А сейчас испугался, что ты меня бросишь!
– Как ты мог! Я никогда тебя не брошу! Ты всё для меня, Джэд. Джэд! Твоё имя – как удар меча. Короткое, резкое, убийственное… Разящее наповал. Знаешь, чего я сейчас хочу больше всего на свете?
– Знаю. Ты слишком громко думаешь. Но тут гости…
– А если я попрошу?
– Дэрэк… Проси. Я всё брошу и пойду с тобой. В постель, в неизвестность, в иной мир. Ты это хотел услышать? Хочешь, я, правда, сейчас последую за тобой – куда скажешь?
– Синеглазый… я на такое и не надеялся… Конечно, нет. Это твой бал, и это наши гости. Но как я счастлив слышать от тебя эти слова!
– Зачем ты устроил мне такое… со Стэном?
– Потому, что ревную сам. Безумно, отчаянно. Даже к собственной жене. Ко всем в этом зале, следящим за тобой с восхищением. К желающим танцевать с тобой, смотреть на тебя, ловить взгляд твоих неповторимых глаз… Джэд, ты хоть понимаешь, как действует взмах твоих ресниц?! Хочется одновременно любить – и убить тебя! Чтоб ты не достался больше никому!
– И когда ты прекратишь сходить с ума?
– Пока люблю – никогда! Любви без ревности не бывает… Думаешь, Эльгер не ревнует? Да видел бы ты её лицо, когда она утром припёрла Сину к стенке и пообещала ей все волосы выдрать, если она не прекратит крутиться возле твой спальни!
– Правда? Эльги?! Врёшь!
– Да, наша нежная, кроткая, великодушная Эльги… И у лучших из нас однажды заканчивается терпение! Слышал бы ты, как убедительно она изложила девочке три основные причины, по которым Сина должна держаться от тебя подальше!
– Первые две – это ты и она. А третья?!
– То, что мы объединимся!
Дэйкен рассмеялся:
– То-то я удивился – наконец-то отвязалась… Вот спасибо, Эльги!
– Джэд… Прости меня! Я не ожидал, что так раню тебя! Больше я никогда себе такого не позволю. Не буду шутить с твоими чувствами! Тебе нет и не будет равных в моём сердце! Никто и никогда не заменит тебя. Ты – это ураган, Джэд. Бешеный и непредсказуемый. В жизни и в постели. Меня всегда притягивали ураганы. Не отводи взгляд… Прочти мысли… Буду вымаливать прощение…
– Ох, Дэрэк! А это осуществимо?!
– Ночью узнаем.
– Ночью придёт Дейзи.
– И что? Пусть привыкает.
– Но не с такого же начинать! А после того, что ты показал, очень хочется…
– Тогда… Синеглазый, гости гостями, но минут десять у нас есть! Можем же мы исчезнуть… ненадолго?
– Мы… хм… уложимся?
– Если ты не запросишь повторить. Но ты же сам сказал – брошу всё и пойду… Вот и пошли!
Они исчезли. Стэн вышел из-за колонны. Приложил ладони к пылающим щекам.
– Что, не удержались? – весело спросила незаметно подошедшая Эльгер. – Так, девочки проспорили! Теперь у Соркен месяц будет в помощь шесть проворных рук!
Стэн обернулся:
– Эльги, я поступил подло…
– Я никогда в это не поверю!
– Дэрэк хотел, чтобы Джэд ревновал. Я подыграл.
– И?!
– Он действительно поверил… Только я ранил его настолько глубоко, что теперь не знаю, как посмотрю ему в глаза!
– Стэн, с другой стороны… Пусть хоть раз побудет на нашем месте! Знаешь, как бесят восторженные девицы, которых чуть ли не силой выдворяешь из спальни?!
– Вроде Сины?
– Ну, да. Ты её знаешь?
– Она меня танцевать приглашала. Перенесла внимание, так сказать. Хорошо, Мэль сразу дала ей понять, что деликатничать не будет!
– Мэль у нас умница! Мне б её решительность! Я б тоже… церемониться не стала! На Джэда все смотрят, заигрывают, более того – откровенно предлагают себя! Чуть ли не в постель лезут!
– А он от них шарахается и за вас с Дэрэком прячется! Защитите сильнейшего мага Саора!
Эльгер засмеялась:
– И взгляд такой испуганный – и чего они ко мне привязались?!
– Действительно, чего?! Эльги, он же и впрямь не понимает. Сам себя он искренне считает ничем не примечательным. Он мальчиком невзрачным был, нескладным, кто ж знал, что вырастет такое… синеглазое совершенство.
– Ты откуда знаешь?!
– Слышал воспоминания – Гэссы, Лейгни.
– Стэн, а это правда – то, что сказала мне Мэль?
Он кивнул:
– Если это то, о чём я думаю, – то, да.
– А Джэд знает?
– Хотел бы я представить то, о чём он не знает… Он ещё вчера, под Ардэгом, посочувствовал – мол, весёлая жизнь меня ждёт…
– А сегодня приревновал! Конечно, раз дочка влюбилась, и Дэрэк может… Знаешь что, Стэн? Минут через десять… нет, десяти им не хватит. Через полчаса – пойдём танцевать!
– Эльги! Вам с Дэрэком меня совсем не жалко? Он, ты… Кончится у Джэда терпение, вызовет меня на Поединок. Я видел, как он с мечом управляется! Про магию вообще молчу. Останется от меня одно воспоминание и – прощай, Мэль!
Королева улыбнулась:
– Не вызовет! Он же знает, что ты маг слабый и мечом не владеешь! Более того, он тебя и пальцем не тронет! Надуется и будет молча переживать… Ему полезно, Стэн! Привык, понимаешь ли, что ему нет равных! Потом, мы недолго его помучим. Минут пять!
– Нет, Эльги, – покачал головой Стэн, – не буду я больше его мучить. Для таких, как он, пять минут – это очень много.
– Ты прав, – она стала серьёзной. – Я шутила, Стэн. Пойдём танцевать сейчас, пока они заняты. Вон Гэсса с Тором ни одного танца не пропустили!
– Мы точно уложимся до их возвращения?
– Точно! С фантазией Дэрэка и темпераментом Синеглазого им и полчаса-то маловато…
Уже ведя её в танце, Стэн поинтересовался, смущаясь от собственной настойчивости:
– Эльги… ты знаешь, что этой ночью вас будет четверо?
– Знаю. Джэд предупредил.
– И ты не против?
– Главное, что Дэрэк согласился. Он так долго сопротивлялся!
– Ты не боишься?
– Боюсь. Что мальчики её напугают. Мне самой иногда становится страшно от силы их страсти. И их связь… Вот, представь, Стэн. Ты ласкаешь Мэль. Тебе хорошо. Ей тоже. И ты чувствуешь одновременно свою радость и её. А теперь переведи это на всё остальное… Судя по тому, как ты краснеешь, ты понял, о чём я. Первое время я удивлялась, как одновременно они… Всё, всё, я умолкаю. А то ты совсем пунцовый.
– Откровенность Саора стала беспредельной. В моё время Наставница стыдливо краснела при слове «постель».
– Мальчики очень раскрепощённые. И меня приучили. Притом Джэд, внешне такой сдержанный, всегда был предельно открыт… в том, от чего краснела твоя Наставница. У нас никогда не было запретных или стыдных тем. Более того, они с Дэрэком стали Наставниками Мэль в этом вопросе. Пошутили – лучших ей не найти… согласна! Так что тебя тоже ждёт нечто. Весёлое – не весёлое, но не заскучаешь – точно!
– Эльги, я ведь ещё официальное предложение не сделал.
– Сделаешь. Надеюсь, Мэль повезёт больше, чем мне! Первое предложение Джэд сделал через Советника Орнга моему отцу, злясь на меня и на себя, а больше – на обстоятельства, которые его к тому принудили. Второе предложение я получила в замке Гэссы, мысленно, когда вместо короля со мной говорил бесконечно исстрадавшийся парень.
– А третье предложение, которое он сделал сегодня, не уступает первым двум!
– Дэрэк ещё счастливец! Синеглазый перед ним преклонил колено… если я умею считать, третий раз в жизни. Первый – когда проходили Обряд мы сами. Второй – когда вручал Мариэль ожерелье королей Саора. И сегодня… Он очень гордый, Стэн.
– Неудивительно. Он имеет полное право гордиться собой!
– Стэн, – покосилась на него королева, – теперь вслед за Дэрэком начинаю волноваться уже я.
– Его все так любят… Это заразно!
– Стэн!
– Эльги, да я смеюсь. А вы с принцем так мило дёргаетесь, что удержаться просто невозможно! Кстати, танец заканчивается.
– Жаль. Ты хороший партнёр. И друг. И очень скоро – сын. Да, а где Мэль?
– Пошла переодеваться. Сказала – хочет удивить.
– Когда один из них так говорит, я начинаю беспокоиться. И тебе рекомендую. Наша доченька действительно вся в отца – и красотой, и силой, и характером. Как у тебя мужества хватило!
– Тебе же хватило! О! Смотри, кто появился! Хорошо, что мы закончили танцевать! Между нами приличное расстояние, Эльги?
– Вполне… Слушай, что они вытворяли?! Улыбки просто идиотские… Пойду, охоложу слегка. Спасибо за танец, Стэн!
Он следил, как она идёт – величественная и хрупкая одновременно. Вот подошла, спросила, выслушала ответ, рассмеялась. Внешне – ровесница Мэль. Мудрая, чуткая, добрая, нежная… Ему бы такую мать! Стоп! Так она и назвала его сыном! Сердце забилось от восторга. А Синеглазый – он станет его отцом?! Будет тренировать, как Дани, учить магии, вытаскивать их с Мэль в иные миры?!
Здорово!
– Стэн…
Юноша аж подпрыгнул от неожиданности.
Дэйкен что, услышал, о чём они с Эльги говорили?! Когда успел?! И почему синие глаза так встревожены?
– Джэд, я извиниться должен… – поскорее начал оправдываться Стэн. – Мы с Дэрэком тебя разыграли… не думали, что получится так… жестоко.
– Дэрэк уже рассказал. И прощения попросил – так, что пришлось простить. Тут другое. Говорят, ты с моей женой танцевал…
Стэн не сдержался, согнулся пополам в приступе хохота:
– Ну, Эльги! Добилась-таки! Джэд! У тебя необыкновенная жена. Мне бы раньше сообразить… Что, даже если ты не увидишь, всё равно узнаешь… Вот это женщина! Понимаю, за что ты выбрал её! Да не хмурься ты так! Эльги хотела заставить тебя ревновать. Вы с Дэрэком уединились, она обиделась… Ты вообще свою жену не ценишь, даже предложения руки ей приличного не сделал! Через Советника её отцу, потом мысленно по связи… Правильно Илина заметила – совести у тебя нет, король Саора!
Синие глаза потрясённо уставились на него.
– Джэд, ну нельзя же быть таким прекрасным Правителем – и настолько теряться в элементарных человеческих отношениях! Разве ты не знаешь, насколько для девушки важно предложение руки и сердца?
– Нет… Это Эльги тебе сказала?!.
– А ты ждёшь, пока она скажет? Или когда она, как Дэрэк, у тебя его потребует?!
– Я даже не думал… моя Эльги… Стэн, каким образом ты вызываешь такую откровенность?! Или отец прав – ты…
– Защитник. – Тор подошёл неслышно, словно соткался из воздуха. – Я говорил тебе, сынок… Уникальный дар! Открывает сердца, улаживает ссоры, гасит конфликты. Более редкий, чем Видящие. Четвёртый случай за две тысячи лет.
– Пятый. Мой дед, Олькен, тоже обладал даром.
– Ну ты даёшь! – Дэйкен присвистнул. – И давно ты в курсе?
– Со вчерашней ночи. Тор у Ардэга назвал меня защитником. Я всё думал, почему это слово меня так зацепило. Потом всплыл вопрос Дэрэка – «Стэн, кто ты?» Припомнил смерть деда. И в голове всё сложилось.
– А я всё удивлялся! Вейра, такая замкнутая! Отец, который две тысячи лет всё в себе держал. Дейзи, что шестнадцать лет молчала. Дэрэк расплакался, вспоминая прошлое! А под конец – ещё и Эльги!
– И ты. До тебя достучаться труднее всего.
– Он очень скрытный, – ухмыльнулся Тор. – Мало кого к себе подпускает. Кстати, спасибо, что гриву его длиннющую укоротить поспособствовал! Стэн, ты намерен держать свой дар в секрете от Саора?
– А это возможно?
– Если ты так решишь – да. Дальше нас с сыном это не пойдёт. Ну, и от Мэль ты это не скроешь. Только рано или поздно правда откроется. Почему в твоём присутствии люди делятся самым важным? Самым наболевшим? Почему глубоко запрятанная обида прорывается наружу – и тает без следа? Почему затаённая ревность, в которой не признаёшься даже себе, выходит – и исчезает…
– Вы из-за этого приняли меня в семью?
– Нет, Стэн, – горячо возразил Дэйкен. – Что ты! Мы и есть твоя семья, кто бы ты ни был и каким бы даром ни обладал. Мы все тут со странностями. Отец – Создатель, я – Хранитель, Мэль – Великая, Ариэль – Стоик, Вейра – Видящая… Пап, ты что, не знал?!
– Один сплошной сумасшедший дом, – проворчал Тор.
– Весёлый! – добавили Стэн и Джэд в один голос и заулыбались.
– Я, между прочим, твоим сыном скоро стану. – Стэн повернулся к Дэйкену. – Представляешь своих внуков?!
– Да справимся как-нибудь… А правда, Эльги хотела, чтобы я ревновал?!
– А как ты думаешь? Вы с Дэрэком совсем совесть потеряли… с бала сорвались. Стоило оно хоть того?
– Ох, стоило…
– Потом поделишься?
– После вашего с Мэль Обряда! А то мало ли… возьмёте с нас с Дэрэком дурной пример, как сказала бабушка.
– Оболтусы! – пробурчал Тор. – Мало мне было двоих, третий явился!
– Папа, не ворчи! И где, собственно, наша внучка, дочка и будущая жена?!
– Здесь я.
Они обернулись. Джэд охнул, Стэн ахнул, Тор крякнул…
– Стэн, она тут мне выбивалку советовала… – подтолкнул его в бок Дэйкен. – Поделиться?
Юноша не мог оторвать от Мэль восхищённого взгляда.
«Она оставила себе отрез этой ткани, – подумал он, – и сшила платье в цвет своих невероятных глаз»
Как во сне, он опустился на одно колено, втайне надеясь, что это получилось так же величественно и грациозно, как у её отца.
– Мэриэль, дочь Джэда, наследная королева Саора… Будь моей женою!
Повинуясь уже нетрадиции, а той силе, что возникла, овладела, подчинила его, он продолжил:
– Мэль! Нас разделяли четыре века. Мы должны были разминуться во времени. К моменту твоего рождения от меня осталось бы имя, упоминание в истории и частичка света далёких звёзд… Но так случилось, что ты подарена мне судьбой! Один очень чуткий человек сказал, что весь свет мира заключён в сиянии синих глазах. А я добавлю – все краски Саора служат лишь обрамлением этой синевы! Я клянусь не просто любить и защищать тебя. Я клянусь дышать только с твоего позволения…
– Вот это да… – восхищённо протянул подошедший Дэрэк. – Такие слова даже мне не удавались…
– Заткнись и слушай! – шикнула на него Эльгер.
Мэриэль не то всхлипнула, не то вздохнула… Подбежала к Стэну и обняла:
– Стэн, да я… Я всегда буду рядом! Я тоже без тебя не могу – ни жить, ни дышать…
– Моя внучка! – горделиво произнёс Тор.
– Ну, а ты? – обратился он к сыну, – Ничего не хочешь добавить?
– Хочу, – решительно ответил король. – Только не то, что ты предполагаешь.
Джэд повернулся к Эльгер. Затем медленно, не отрывая взгляда от её лица, опустился перед ней на оба колена.
– Эльгер, дочь Лекста! Я, Джэд, сын Аргена, король Саора, прошу у тебя прощения, что ни разу не сделал это, как полагается. За то, что даже не подозревал, что это так важно! Извини, руки я попросить не могу… Ты уже моя жена! И клясться повторно нет смысла. Да и говорить я не очень умею…
Зал затаил дыхание. Эльгер опустилась рядом с мужем и крепко обняла:
– Самый гордый человек Саора преклонил передо мною колени. Что значат после этого все слова и клятвы мира! Ты всегда делал больше, чем говорил, мой Синеглазый…
Гэсса всхлипнула и уткнулась в плечо мужа.
– Дорогая… – растерялся Хранитель. – Надеюсь, ты не попросишь меня… Я таких слов не подберу.
– Почему же? – вдруг резко вставил Дэрэк. – Тор! Ты малодушнее собственного сына?!
– Принц! Почему бы тебе самому…
– Да! – Дэрэк вскинул голову. – Да! Мои слова однажды повторил весь Саор! А Стэн дополнил их так, что вряд ли можно добавить что-то ещё! Только…
Он подошёл к Джэду и Эльгер и присел рядом с ними:
– Сегодня мы уже клялись друг другу, мой Синеглазый. Но Эльги права – все клятвы мира – ничто перед нашими поступками.
Он вынул меч, и клинок голубого света медленно коснулся его запястья:
– Ты помнишь традиции Земли. Самые близкие люди обмениваются кровью… Дай руку. Теперь ты, Эльги.
– Не может быть! – выдохнул вдруг Тор. – Мне это кажется?! Как он это сделал? Это же магия Хранителей!
– Ничего себе! – восхищённо замер Стэн. – Синеглазых-то в Саоре прибавилось!
– Но это невозможно! Это же не просто цвет! Это…
– Бессмертие? – юноша улыбнулся. – Тор, они трое и так пришли бы к этому
Вдруг он вздрогнул от неожиданно пришедшей в голову мысли:
– Не просто цвет?! Так Мэль бессмертна?!
– Да, – склонил голову Тор.
Стэн шагнул вперёд:
– Дэрэк!
Принц поднял на него невероятно синие глаза.
– Ты говорил – я семья. Докажи это! – Он протянул обнажённую руку. – Джэд! Я должен быть с Мэриэль! Все тысячи будущих лет.
Короткий надрез стал ответом на его слова. Лёгкое головокружение – и рука снова стала целой…
– И как я выгляжу? – спросил он у Мэль, внутренне замирая.
– Потрясающе… синеглазый.
– Придётся искать новое прозвище, – засмеялся Джэд, – слишком много нас таких развелось!
– Ну уж нет, цвет глаз я всё-таки верну, – вмешался Тор, тут же доказав правоту своих слов, – а с остальным… Разбирайтесь сами. Все тысячи лет долгой жизни.
– Счастливой жизни!
***
Дэрэк с Тором подошли, старательно пряча что-то за спиной. Гэсса с загадочным выражением лица следовала за ними. Предвкушая что-то необычное, подтянулись остальные – Вейра под руку с Грэйном, Дейзи, Дани, Ариэль. Стэн и Мэриэль переглянулись.
Джэд и Эльгер, только закончив танцевать, подались им навстречу.
– Синеглазый… Мы тут тебе подарок приготовили. Идея Дэрэка, так что благодарить будешь его. Или ругать.
Нечто из-за спины принца негромко тявкнуло. Дэйкен изумлённо распахнул глаза:
– Это то, что я думаю?!
Дэриэн вытащил корзину и протянул с улыбкой:
– Держи!
В плетёной корзинке сидел вислоухий пушистый комочек – золотистый с подпалом.
– Дэрэк… Это собака!!
– Ты же всегда хотел – с детства. На днях только, у хижины Тэнга, говорил – как здорово было бы, хоть и невозможно.
– Как вам удалось протащить собаку в Саор?!
– Сынок, это магическое создание. Правила, увы, не изменить. Но она ничем не отличается от настоящей. Жить будет, правда, дольше, и мясом кормить не нужно. Я помню, как маленький ты мечтал о таком друге… Я был плохим отцом, Синеглазый. Я вообще понял, что я отец, только потеряв тебя! Считай это запоздалым признанием вины.
– Дэрэк! Папа! Спасибо!
– С днём рождения, Джэд!
– Эльги, мне щенка подарили! – повернулся к королеве Дэйкен.
– Ой, какая прелесть! Дай погладить! – одновременно потянулись Вери и Ариэль.
– Папа, можно мне подержать?!
– Тише, Мэль, напугаешь… ой!
Щенок, не смущаясь суетой вокруг него, высунулся и облизал лицо Джэда. Король моргнул, затем расплылся в улыбке…
– У меня есть собака… С семи лет мечтал!
– Тебе сейчас больше и не дашь… Дэрэк, какой ты молодец! И ты, Тор!
– У них в детдоме жил сторожевой пёс. Огромный, лохматый, страшенный. Его даже кормили на расстоянии – миску ставили и убегали. А Джэд его обожал.
– Папа, я не думал, что ты помнишь…
– Я тут на днях разговаривал со Стэном и начал вдруг вспоминать… словно заново окунулся в прошлое. Тот день, когда ты спросил о родителях. Как усмехнулся – значит, для матери я умер? А отца у меня тоже нет? Как ты шёл в Саор, не сомневаясь, что погибнешь, но даже не заикаясь о поблажках. Как ты убивался по Эльгер, каждый день заставляя себя вставать после бессонной ночи и жить дальше… Как нарочно дразнил сына Дэфка, чтобы злость на тебя вытесняла вполне оправданный страх. А потом вдруг заявил мне, что скорее нарушишь Закон, чем позволишь причинить зло своему Дэрэку…
Принц резко вздрогнул, повернулся к Джэду:
– Ты назвал меня своим? Сразу?! Ещё тогда?!!
Синеглазый взглянул на него, хотел что-то ответить, быстро оглядел всех вокруг – и уставился в пол.
Тор сурово посмотрел на столпившихся рядом:
– Оставьте их одних. Внучка, возьми щенка.
Но проходя мимо Стэна, он шепнул:
– А ты останься, Защитник… Отойди за колонну.
– Зачем?! – возмутился юноша. – Опять подслушивать?!
– Так надо. Сделай, как я прошу!
Стэн отступил.
***
– Джэд… – голос Дэрэка дрогнул. – Посмотри мне в глаза и скажи – это правда?!
– Что именно?
– То, что сказал Тор!
– Он… ничего такого не сказал.
– А по мне, так он выразился яснее ясного! Джэд! Не отворачивайся! Когда ты понял?
– Дэрэк… всё не так просто… я был растерян, смущён… я же парень! Мне казалось, это ненормально – испытывать такое!
– Когда?!
– Ты сделал предложение Дейзи… разве я мог… твой брат.
– Когда?!!!!
– Когда вернул тебя со звёзд. Прижал к себе…
– Создатель! На второй день! И ты целый год… Почему ты ничего не сказал?!!
– Однажды я хотел признаться. На Маринике. Когда не сомневался, что умру.
– Помню… Я уснул… Будь я проклят! Тогда – твой взгляд и те слова…
– И потом в Нергале… ты отвернулся.
– Синеглазый… каким я был дураком! Но ты должен был открыться! Не тогда – потом, когда мы стали близки. Ведь все эти шестнадцать лет я считал, что совратил тебя…
Джэд тихо ахнул и порывисто прижал его к себе:
– Совратил? Ты?!! Да ты знаешь, что я с ума по тебе сходил – с того самого дня?! Что в ночь на Земле у Илины я спать не мог, когда ты случайно обнял меня во сне?! Что в подземелье я сопротивлялся до последнего, потому, что хотел быть с тобой – не меньше, чем с Эльги?! Что потом я был готов быть беспомощным сколько угодно – пока ты обнимал и ласкал меня?!
– Но ты отшатнулся, когда я пришёл к тебе…
– Да я близости боялся, дурень! Доволен? Вырвал признание?! Это ты твердишь, что я бесстрашный! А меня колотило всего, когда ты вошёл! Я год об этом мечтал, понимаешь?! Год! Меня желание захлёстывало до боли, до судорог! А как это происходит – не представлял… и боялся. Я вообще не представлял, что можно так, как мы с тобой… Ты же сам меня всему учил… совратитель.
Дэриэн обнял его так нежно, что у Стэна защемило сердце.
– Правда… всему-то тебя учить приходилось. Что с женщинами, что с мужчинами.
– Почему во множественном числе? У меня, между прочим, были, есть и будут один мужчина и одна женщина! Это у некоторых богатый опыт!
– Ты действительно ревнуешь к моим воспоминаниям?
– Можно я не буду отвечать?
– Ты уже ответил… Джэд, мне двадцать лет было! Я не был ни королём, ни великим магом и жил ради собственного удовольствия. В отличие от тебя. Это ты сберёг свою чистоту для нас с Эльги. Если бы я знал, что встречу тебя!
– И ты бы ни с кем?..
– Любовь моя… мне всё равно ни с кем до тебя так хорошо не было… Ты больше ничего не будешь скрывать от меня?
– Обещаю.
– Пойдём к девочкам. А то они твою собаку до смерти затискают.
***
Тор дотронулся рукой до плеча Стэна:
– Теперь ты понял, почему я попросил тебя остаться? В твоём присутствии, пусть и незримом для них, один нашёл мужество признаться, второй до конца оценил этот шаг…
– Так будет всегда? – спросил Стэн. – Я буду невольно вызывать людей на откровенность? А как я узнаю, где настоящее доверие, а где лишь влияние моего дара?
– Чтобы проявился твой дар, нужно уже испытывать к тебе симпатию. Риан ведь не был с тобой откровенен? И Диэнэль? И твой отец?
– Ты хочешь сказать, – он повёл рукой вокруг, – все тут испытывают ко мне симпатию?!
Тор кивнул:
– Дружбу. Доверие. Теплоту. Ты же наша семья, Стэн. А для некоторых, – улыбнулся Хранитель, глядя на Мэриэль, – и намного большее. Я, к примеру, вижу в тебе ещё одного внука. А мой мальчик – сына, значит, и Дэрэк тоже. Дани считает братом. И дар твой тут не при чём. Но он помог им всем выявить затаённые глубоко внутри тревоги, недоговорённости, обиды. Они есть у всех, какими счастливыми и благополучными мы ни казались бы с виду.
– Даже у тебя?
– У меня больше всех – за столько лет-то! Но самую главную мою боль Дэрэк унял. Уж не знаю, как ему, вообще не владеющему магией, удалось то, что я считал невозможным, но, по крайней мере, Синеглазый не будет мучиться, видя, как стареют и умирают самые близкие ему люди.
– Ты попроси его…
– Да я сам попробую! Я люблю Гэссу и Вери не меньше, чем они друг друга!
– Глаза не забудь оставить прежними. Пусть уж вы втроём – дед, отец и дочь – будете особенными. А то, действительно, прозвище потеряет смысл.
– Прозвище дали в те времена, когда он был один на весь Саор. Уникальный.
– Он и так у тебя уникальный. Я в жизни не встречал такого человека. Страстного и сдержанного одновременно. Скрытного и доверчивого. Сурового и нежного. Великого мага и короля – и озорного мальчишку. Вон, посмотри, возится со щенком почище девочек. А придётся – сразится с землетрясением, бурей, ураганом, укротит звезду…
– Вернёт четыре мира ценой своей жизни… Да, у меня исключительный ребёнок! Хорошо, что они с Дэрэком наконец-то объяснились. Принц всегда переживал, что Джэд только позволяет себя любить.
– Так кажется лишь на первый взгляд.
– Теперь он успокоится. Хотя… – Тор неожиданно весело улыбнулся. – Дэрэк тоже не всё сказал. На второй день знакомства не бросаются на меч ради просто нужного Саору человека… Только если этот человек стал тебе дороже жизни!
– Получается, они одновременно…
– У них теперь вечность это выяснять. Разберутся!
***
– У меня тоже есть сюрприз, Дэрэк!
– Ты меня пугаешь… Последний твой сюрприз во-о-он там стоит, рядом с такими же двумя.
– Нет, это просто приятная неожиданность. Пэт! Иди сюда!
Высокая, представительная шатенка подплыла к ним, произнесла звучным, хорошо поставленным голосом:
– Приветствую, мой король, королева, принцы!
– Пэт! Вот это да! Ты будешь петь?! Ты же объявила, что больше не будешь публично выступать!
– Мой король попросил меня так, что я не смогла отказаться…
Дэриэн радостно повернулся к Джэду:
– Спасибо, Синеглазый! Представляю, каких трудов тебе это стоило!
Тот передёрнул плечами:
– Тебе же нравится!
Певица улыбнулась:
– Не забудь про условие! Ты обещал, король! – И величественно уплыла.
– И что ты пообещал? – заинтригованно спросил Дэрэк.
– Да так… мелочи.
– Ничего себе мелочи! – вмешалась Эльгер. – Да дочка с дедом чуть не подрались – согласишься ты или нет! Я сама была уверена, что ты не отважишься! Да я до сих пор сомневаюсь, что тебе хватит мужества! Это ж не волны усмирять…
Стэн заинтересованно посмотрел на королеву. Джэд взглянул на неё почти смущённо:
– Ты тоже дала слово! Не выдавать!
Лэнг тем временем вывел Пэт на заранее приготовленное возвышение и поманил туда же короля. Обречённо вздохнув, Дэйкен пошёл к певице, за спиной которой уже собрались музыканты.
– Что происходит? – удивились подошедшие Хранитель с женой и дочерью. Вдруг Вейра восторженно взвизгнула:
– Я знаю! Ничего себе! Грэйн, Дани, Аль! Братик, действительно, согласился!
По залу полилась музыка – волшебная, светлая. Пэт начала негромко своим глубоким чарующим голосом:
Суровой поройТам, где мира начало,Однажды с тобойНас судьба повенчала. Мужской, чистый, проникновенный, волнующий голос подхватил:
Одна на двоихНам досталась дорога,Единая жизнь,И мечта, и тревога. – Это – Джэд?! – ахнул Стэн. – Не может быть!
– Внучка, ты проспорила! – подтолкнул Мэль Тор. – Ты доказывала, что он никогда на это не решится!
– Вот уж точно – чего не сделаешь ради любви… Ну, папа! Чтобы парень на такие нежности отважился! Всё, деда, как обещала – год к нему не цепляюсь, пусть милуется… А у него здорово получается!
Единственный путь,Сердца нашего выбор,С него не свернуть,Захоти – не смогли бы! Но мы не хотим!Наше право быть вместеОднажды в путиМы забрали у смерти. – Мои стихи! – выдохнул Дэрэк. – Я написал их шестнадцать лет назад!
– А Пэт положила их на музыку, – улыбнулась Эльгер, – и поставила условие – она будет выступать, только если Джэд споёт вместе с ней. И Синеглазый уступил – ради тебя.
– Ради меня!.. Мой Синеглазый…
В следующим миг мужской голос остался один. Пэт смолкла… и Стэн понял почему.
В глазах твоих свет,Отражение солнца,Когда тебя нет,Моё сердце не бьётся. «Он мог бы крикнуть на весь Саор: «Я люблю тебя!» – и это не было бы так убедительно! – подумал юноша. – Какое признание тебе нужно ещё, Дэрэк?!»
Пэт вступила снова.
От нас не услышат:«Простите, так вышло».Мы этого выше,Мы любим, как дышим. Стэн посмотрел на Дэрэка. Тот, словно заворожённый, уже шёл к поющим, два взгляда пересеклись и больше не отрывались. Музыка звучала всё громче, и сильнее становились голоса.
Вот они встретились – глаза в глаза, рука в руке…
И смерть не пугает,Когда мы вдвоём…Лишь вместе, я знаю,Мы к звёздам уйдём. Последний звук замер в очарованном зале. Двое стояли, обнявшись, и мир для них перестал существовать. Саор вокруг ликовал, рукоплескал, но какое им было дело!
– Нет, защищать, сражаться, спасать, даже умереть – это я понимаю! – выдохнула Мэриэль. – Но спеть! Ты бы сделал это для меня, Стэн?!
Он посмотрел в невероятно прекрасные синие глаза:
– Если ты будешь подпевать мне, Мэль, – то да!
Она серьёзно взглянула на него:
– Знаешь… Я, наверно, тоже…
ПРИКЛЮЧЕНИЕ
Я проснулся, когда Сэрбэл ещё только всходило. Привычно протянул руку… Пустота! Обидно… Даже место уже не хранило следа тепла… Убежал с утра пораньше! Я понимаю, что это ребячество. Но мне нравится просыпаться и сразу чувствовать его присутствие, запах его волос, уткнуться ему в плечо, видеть его невероятные глазищи, сразу же обращённые внутрь моей души, слышать – неважно, мысленно или вслух, – «С добрым утром, Дэрэк!»
Но он привык рано вставать и, хотя я миллион раз просил его не уходить, не разбудив, всё равно жалеет меня и не будит. А я потом мучусь от неизвестности!
Я в сердцах однажды предложил записки оставлять. В Саоре это не принято, здесь и письменности-то толковой нет, только редкие символы. Зачем писать, когда можно всё передать по связи или запечатлеть на кристалл. Но мы оба знаем язык и слова Земли, достаточно для того, чтобы я не терзался в неведении, где он и когда будет.
Обычно мы просыпаемся, как и засыпаем, – вдвоём.
Дейзи в нашу спальню долгое время путь был заказан… по её же вине. И даже когда негласный запрет был снят – уговорила-таки Джэда, я вряд ли уступил бы так легко! – она не выдержала и в первую же ночь сбежала. Хотя Синеглазый её предупреждал, и мы честно старались при ней сдерживаться. Хорошо, что хоть больше не предъявляет претензий. И не приходит.
Эльги тоже прощается до утра почти сразу после близости. У неё чуткий сон, а Джэд спит беспокойно, ворочается, стонет, чуть ли не лягается… Это я привык, почти не просыпаясь, прижимать его к себе, гасить эти припадки, убирать кошмары… До Скера такого не было… Может, это пройдёт с годами… или с веками – учитывая наше бессмертие…
Чёрт, никак не привыкну! Столько лет я мучился, что уйду первым, и некому будет защитить его! Меня мало кто понимает. Для Саора он – неуязвимый и всесильный Хранитель. Только они не видели его израненного, еле живого, мёртвого… Я вскочил на кровати. Дэрэк, сколько можно! Прошло столько лет, пора уже забыть…
Нет!!!
Вот он, Мариник. Миг, когда я осознал, что люблю его, – и потерял навсегда. Закрытые глаза, рука в пыли… Семнадцать лет – как один день. Теперь мне, бессмертному, это ничтожный промежуток времени.
Куда он, чёрт возьми, пошёл?!
В столовой пусто – немудрено, для завтрака слишком поздно, для обеда рано. Все или перехватили что-нибудь раньше, или терпят до Полного часа, а кто появится только к ужину. Мы с ужасом ждём, когда у Арвэ не выдержат нервы от нашего небрежения и она передаст королевскую кухню более молодой и терпеливой преемнице. Единственное, на что я надеюсь, – что она никогда не бросит мечту откормить своего синеглазого короля до нормального состояния.
– Дэрэк, привет!
Стэн всегда на высоте – аккуратный, подтянутый, причёсанный. Хотя, судя по косе, это Мэль потрудилась… стоп! Когда успела?!
– Это когда тебя заплели?
– Дэрэк, она утром пришла, не подумай!
Знаю я это утро! Я тоже люблю понежиться в кровати, приласкать своё синеглазое сокровище, запустить руки в его мягкие волосы, расчёсывая и перебирая смоляные пряди… Иногда это имеет продолжение. Особенно – когда не вовремя, нет времени, торопишься или у двери спальни – целая делегация… Именно в эти моменты нас и прорывает. Нежность сменяется страстью, и уже всё равно, кто и с чем ждёт по ту сторону двери…
Потом Эльги, или Мэль, или Гэсса начинают ворчать: вы это нарочно?! А Джэд опустит свои длиннющие ресницы и спрячется за мою спину, и вид у него будет – невинный-невинный, словно это не он только что шептал мне горячо на ухо: пошли они все к чёрту, я хочу тебя…
Я обожаю его в эти минуты! Я вообще его обожаю. Мэль говорит, мы помешанные. Наверно, она права. Иначе как объяснить, что сейчас я смотрю на Стэна, а вижу только знакомое плетение косы…
– Дэрэк, не переживай, Синеглазый на рассвете к нам с Мэль забегал и пошёл к Наблюдателю в Винир.
Я сердито хмыкнул.
Все они угадывают мои мысли, стараются оберегать, подсказывать, помогать. Только вчера Мэриэль устроила отцу выволочку за то, что он не ставит меня в известность, когда уходит надолго. Они не понимают: я всё равно буду беспокоиться, даже зная, где он. Я не тревожусь, только когда сжимаю его в объятиях. Тогда я спокоен. И он – тоже.
Однажды я прыгнул с Дани на Землю, потом сын пошёл по делам, сказав, что вернётся. Задержался. Вместо него пришёл разгневанный ураган по имени Джэд. Я получил такую затрещину, что он сам покачнулся от удара. Считай, врезал самому себе… Потом он обогатил мой запас всех доступных Саору и Земле ругательств, умоляя больше так не делать. Я, не обладающий магией, в его глазах подвергался опасности на каждом шагу. А он, владеющий величайшей силой, ещё больше – в моих. Силу же нужно использовать…
– Спасибо, Стэн.
Сын Аржэна, наверно, самый красивый парень в Саоре – после моего мужа.
Мужа. Уже целую неделю. Как звучит-то, правда?! Наши дети веселятся от души, Дейзи с Гэссой смеются, Эльги умиляется, Мэль открыто хохочет. Только Тор спокоен. Оказывается, наш случай далеко не уникальный и не единственный в Саоре. Даже не сотый! Но первый раз это настолько на виду. Ещё бы! Король и принц – куда уж заметнее… Нет-нет да и натолкнёшься на косой взгляд среди огромной толпы Большого зала! Я вспыхивал мгновенно, Синеглазый сдержаннее, но я-то знаю, что там внутри под этой сдержанностью! Теперь, спасибо бабушке, придраться не к чему – Обряд прошли, с венками покрасовались…
– Почему венки? – обиженно и запоздало спохватился Дэйкен в нашу первую законную ночь. – Они же только невестам положены?!
– А как прикажешь нас благословлять? Одному кому-то надеть? Кому? Тебе или мне? Кто из нас красна девица?
– Ты вроде бы только что убедился, что девиц тут нет… – довольно потянулся мой муж. – Ни в буквальном, ни в переносном смысле.
– Вот и успокойся. Ты, кстати, с венком смотрелся краше любой невесты…
– Тебе тоже шло…
Стэн вывел меня из задумчивости:
– Дэрэк, ты чему так улыбаешься?
– Так, – смутился я, – вспомнилось…
Юноша деликатно занялся едой. Я размазывал маримэ по тарелке… когда так делает Джэд, я ругаюсь. И заставляю его есть. Дейзи шутит, что я Дани и Ариэль так не воспитывал. Да они золотыми детьми были, столько беспокойства не доставляли! Как я Гэссу понимаю!
Когда мы не были столь близки – неужели такое было?! – я тоже не обращал внимание на мелочи. И не понимал, почему принцесса вечно ворчит и цепляется. Нам первое время редко удавалось побыть вдвоём достаточно долго. Хотя уже тогда суровый король Саора терпел от меня такое, на что не отваживались остальные. А потом был Мариник… И, если бы не моя глупость, наши отношения были бы на полгода старше. Но связь возникла именно там. Как, почему – не знает даже Тор. Ясно одно – это не магия. Или иная магия. Это такая же загадка, как сила Синеглазого. Однажды мы припёрли Создателя к стенке (вернее, к спинке – кресла) и заставили разъяснить отличия. Оказывается, разрушать умеет любой маг. Создавать, творить – только сильный. А Джэд единственный способен восстанавливать. Он может по образу, по ауре вернуть живое существо… или целый мир. Даже четыре, как выяснилось, – но ценой своей жизни. И ещё – вернуться сам… Вот это было открытием! До сих пор помню свой шок и широко распахнувшиеся глаза Дэйкена!
– Папа, я всегда считал, что на Маринике меня вернул ты!
– Я пошёл за тобой… но встретил на полпути. Тот порог ты преодолел сам, без чьей-либо помощи. Ты второй раз в жизни поразил меня, сынок.
– Слышишь, Дэрэк? Это ты слишком сильно звал меня! Ты же сказал, что не будешь без меня жить – что мне оставалось?
– Смейся, смейся… – проворчал я тогда. – Но повторять даже не думай!
Маримэ в тарелке безнадёжно остыла… Интересно, он хотя бы позавтракал?! Теперь я сам почище Гэссы ору и слежу за ним, как за дитём малым… Разница в том, что на принцессу он рявкнуть мог, а на меня лишь смотрит – когда виновато, когда озорно, а иногда так нежно, что слова застревают и хочется схватить в охапку, прижать и не отпускать…
Я тоскливо посмотрел в окно. Скоро пора в Олерьи. Первая кладка у молодой пары из Гнезда Прима. Я обещал Орнгу, что сам поздравлю. Для тонхов первое яйцо – почище нашего Обряда! Надо вспомнить, что я принц, Правитель, а не обиженный мальчишка, которого утром бросили и в Винир без спросу ускакали…
А память услужливо подпихивает иное…
***
Вот он, Орж! В свете Сарда он прекрасен – золотой и сияющий…
– Принц, тебя проводить? – Орнг сама любезность.
– Спасибо, Советник, я дальше сам.
Тонх не спорит, лишь предлагает:
– Замок велик. Давай я хотя бы подкину тебя до комнат.
Я киваю и в следующую секунду понимаю, что он тоже понимает всё…
Дверь передо мной – дверь спальни короля… Я оборачиваюсь:
– Спасибо, Орнг…
Тот улыбается:
– Принц… У тонхов вообще нет разделения… Мужчина, женщина – глупости. Есть двое любящих… Иди. Он очень тосковал по тебе.
Я тихонько проскальзываю внутрь.
Время позднее. Спит?
Кровать пуста и не смята. Однако одежда привычно разбросана. Машинально поднимаю штаны, рубашку, складываю на кресле.
Где он?!
В ванной комнате свет. Я осторожно подхожу, приоткрываю дверь…
Да, он там. Мерцание огоньков выхватывает бронзу обнажённого тела, наполовину скрытого водой. Совершенного тела.
Я потратил столько времени, изучая его! Смотрел, трогал, ласкал… Сходил с ума от того, что видел. Насколько он оказался чувственен, страстен, отзывчив! Наверно, так и бывает с такими сдержанными и замкнутыми людьми. Никогда и никого я не знал прекраснее – как в трепете души, так и во внешнем облике.
Он ласкал себя. Глаза закрыты, дыхание учащено. На груди пятна румянца. Осталось недолго… Надо запомнить темп, который ему нравится – чуть быстрее, чем двигаюсь я. Вторая рука там, где я показывал… Умница, запомнил! Но что я медлю? Опоздаю ведь…
Быстро раздеваюсь, подхожу… Приподнимаю над водой, губы впиваются в распалённую плоть. Стон, почти крик – и движения учащаются, я чувствую его восторг и сладкий миг…
Но это тот редкий случай, когда я не могу разделить его в полной мере.
Синие глаза открываются, руки обхватывают меня, увлекают за собой в тёплую воду:
– Дэрэк… как я скучал!
– Я вижу… Не мог дождаться?
– Не сердись… Я уже на стенки лез. Эльги нельзя, ей рожать со дня на день. Тебя неделю не было. Ты же сам показал, как надо…
Меня распирает и неудовлетворённое желание, и обида, и сознание того, что, приди я на пару минут позже, он обошёлся бы и без меня.
Только чувства у нас – общие…
Он легко берёт меня на руки и несёт в постель. Эта сила – магия, наполняющая его. Он может сутками идти без устали, согнуть пополам меч, вырвать с корнем вегек… Он у меня исключительный и неповторимый… мой Синеглазый.
– Дэрэк, прости… Кариэль сказала, ты придёшь только утром… Я сейчас всё сделаю.
– Я не мог дождаться утра. Орнг заглянул, я воспользовался случаем… Я всю неделю мечтал о тебе! Прихожу, а ты тут… Ах!
«Хорошо?»
– Очень… Развернись.
«Зачем?»
– Не могу наслаждаться один. Хоть ты и провинился!
Он послушно разворачивается.
Его тело прекрасно. Даже худоба его не портит. Бронзовая кожа, несмотря на гриву густых чёрных волос, гладкая и шёлковая на ощупь, даже в самых сокровенных местах еле подёрнута лёгким пушком. Мускулы чётко обозначены, но не выпирают. Стройные ноги, узкие бёдра, изящные лодыжки… Узкая талия, и при этом – гордый разворот плеч, сильные руки, длинные тонкие пальцы…
Эта красота – второе, что так поразило меня…
В Саоре, вообще-то, свободные нравы. Нагота естественна, и многие наряды созданы лишь подчёркивать прелести, не скрывать. Но мы с Джэдом выросли на Земле, воспитаны в её строгих традициях. Самое большее, что позволяли себе – расстёгнутый ворот рубашки, рукава до локтя, закатанные до икр штанины.
Я рассмотрел его первый раз в Нергале – когда смывал текущую кровь, приводил в чувство едва живого… Помню свои ощущения – словно удар в сердце, когда разглядел, какая совершенная красота у меня в руках… Там было не до стеснения – ему, исполосованному до смерти, и мне, вытаскивавшему его в мир живых… Но с тех пор, что бы он ни надел, я видел подо всем то совершенство линий и форм, неосознанно желая прикоснуться… и даже больше. Вплоть до того момента, когда он, полностью обнажённый, не отдался мне в ту нашу первую ночь…
Даже сейчас, спустя девять месяцев, меня охватывает восторг и трепет при одном воспоминании…
***
Как и сейчас, через пятнадцать лет.
«Чучело синеглазое! Ты когда дома будешь?!»
Тишина. Не слышит.
Как ты не понимаешь… Я волнуюсь за тебя. Мне что, понадобятся века, чтобы донести до тебя эту мысль?!! Так теперь я могу! Я такой же бессмертный, как и ты. Отлуплю – мало не покажется…
***
Первое, что меня потрясло, – скрытая в нём страсть… Наверно, я давно подозревал, что его сдержанность – лишь средство скрыть невероятную ранимость души. В тот первый день нашей встречи, когда он смотрел на цветы сошта, вспоминая свою утраченную любовь, – я догадался, насколько ему тяжело в мире, где все видели в нём только великого мага, всесильного короля, решение всех их проблем и определяющее мнение в нелёгких вопросах. И никто – никто, даже Гэсса! – ни разу не поинтересовался, каково ему самому, почти мальчику, тащить этот груз. Быть суровым и жестоким, принимать на себя все удары, всю ответственность за этот мир, постоянно рисковать собой, идти на любые жертвы… Все вокруг говорят: он был неприступным и невозмутимым, с ледяным взглядом и вечной усмешкой. Так никто и не пытался помочь, приблизиться, посочувствовать! Правильно я однажды сказал Тэнгу: вы сами виноваты, что видели в нём только власть и силу.
Я увидел очень одинокого человека. Могущественный маг? Да – но магия может быть не только устрашающей. Она способна разлетаться бабочками, возникшими из разрушительной мощи волны, радугой, приветствующей утром, гирляндой разноцветных огней над озёрами Оржа… Всем тем, чем он радует ежедневно – меня, лишённого способностей принца колдовского мира.
Он нежен и застенчив, и отзывается на каждое ласковое прикосновение, чуток к малейшему знаку проявления внимания, и каждое грубое слово рождает в нём боль. Этого не видели, потому что это было не нужно. Он сражался с бурями и усмирял извержения, и все считали, что это единственная задача короля.
Я лишь радовался счастью быть с ним рядом. Мне доставляло удовольствие любоваться, как он шутя управляется с наводнениями и ураганами, дерётся на мечах, разруливает споры… Я доверился ему сразу, не ища причин. Мне нравилось смотреть на него, слушать его голос, смеяться подначкам, вызывать на откровенность, разделять тревоги, защищать от всего на свете…
На вопрос – когда?! – я обычно отвечаю честно: с самого первого дня. Только я не знал тогда, насколько глубоко чувство, испытываемое мною. Мне понадобился год, чтобы понять, чего я хочу на самом деле. А он терпел и ждал, пока я разберусь в себе, и никогда не позволял даже намёка на то, что чувствовал сам… Он прекрасно умеет скрывать свои мысли! Никогда не лжёт – просто не договаривает. Единственное средство бороться с этим – правильно задать вопрос. Но даже, спроси я прямо: «Синеглазый, ты любишь меня?», он ответил бы «да» и не прибавил ни слова, и понимай, как хочешь… Братьев тоже любят, а я его сводный младший брат – формально. Кровь в нас разная. В нём – кровь Создателя Саора.
Да, но ведь во мне теперь – его. Получается, тоже?!
Породнились…
***
– Папа, привет! Ты чего над тарелкой застыл?
Ариэль с улыбкой присела рядом. Взрослая, привлекательная… совсем невеста! Она одна, кстати, из их троицы и осталась свободной. Стэн Мэриэль предложение на балу сделал, Грэйн Вейру не далее как вчера у Тора выпросил. Доча что-то отстаёт. Или в Саоре красивые парни закончились?
– Аль, не хочешь со мной в Олерьи?
Она помотала головой:
– Не, я Джэду обещала заклятие Вызова отработать. Всё утро практиковалась, проголодалась аж… Стэн! Положи спеша, пожалуйста! Ой, я сегодня с галереи видела, как Мэль тебя мечом дубасила! Умора! Папа, он от невесты как терги бегал!
– Ничего-ничего, – рассмеялся я, – меня Синеглазый гонял гораздо жёстче. Мэль будущего мужа жалеет, передышки даёт, на заходе Тэор не будит, чтобы потом часа три заставлять мечом махать без отдыха!
– Папа, – ехидно прищурилась Ариэль, – так кто вам мешал Обряд пройти ещё тогда? Раз над мужем так не издеваются?
– Аль, так это семнадцать лет назад было! Ещё до Мариника!
– Рассказывай! – махнула рукой дочка. – Вы на балу такого наговорили, что непонятно, как вы с самого первого дня друг с другом Обряд не прошли… Жёнами ещё обзавелись для порядка!
Я почувствовал, что краснею,
– И что, много вас таких… слышавших, о чём мы с Джэдом говорили?
– Весь Саор! – гордо заявила Ариэль. – Подтверди, Стэн!
Мне стало не по себе.
– Да не переживай ты так, Дэрэк, – улыбнулся сын Аржэна. – Половина Саора (женская) смертельно тебе завидует! А вторая, мужская, считает, вы слишком долго тянули!
Хороший он парень, Стэн!
– Жёны, Аль, это не для отвода глаз… – попытался оправдаться я. – Это взаправду.
– Ага! А то, другое – понарошку?
Стэн перехватил мой отчаянный взгляд, подошёл к Ариэль, зашептал ей что-то на ухо… Дочка покраснела, потупила взгляд:
– Папа, извини… я не хотела тебя обидеть.
Она вдруг глубоко вздохнула и выпалила на одном дыхании:
– Если хочешь знать, я в этой, первой половине Саора!
Она исчезла прежде, чем я осмыслил её слова. Стэн смотрел на меня, готовый вмешаться в любую секунду. Но, пока я растерянно мотал головой, он молчал и не пытался что-либо добавить. Наконец, я пришёл в себя:
– Стэн, она…
– Это у вас семейное, Дэрэк.
Я был благодарен, что он не стал продолжать. Сидел, глупо пялясь в тарелку…
Из всей семьи повезло только мне. Я зову Джэда по имени, не прибавляя ни имени отца, ни титула, – право, данное лишь самым близким. Могу ругать его и обзывать чучелом. Засыпать рядом и ловить взгляд его невозможных глаз, просыпаясь. Это мне он моими же стихами, положенными Пэт на музыку, признался в любви – песней, что спустя неделю распевало всё королевство – от Тайя до Лэнтри! Я могу любить его… Даже сейчас мне становится жарко от одной этой мысли и вспыхнувшего желания.
Но моя дочь, моя Аль!
– Стэн, – замирая, спросил я, – у неё это серьёзно?..
Он склонил золотоволосую голову:
– Почти как у тебя.
Я тут же уцепился за слово, которое он так ясно выделил:
– Почему – почти?
– Потому, что она может от этого отказаться. Ты – нет.
Я благодарно посмотрел на него.
Красивый, воспитанный, тактичный, понимающий, обладающий удивительным редким даром… Неудивительно, что мы оба приревновали! Хорошо, что Мэриэль – такая же собственница, как и я сам.
– Стэн, а Мэль где?
– С дедом на Землю пошла.
Тор, как и его сын, любит прыгать по мирам. Похоже, Мэль унаследовала эту тягу. Мне нравятся иные миры, только если Джэд рядом. Тогда это здорово и безопасно. Когда он рядом, всё интересно – от карнавалов в Шэньри до турниров в Артреске. А дома с ним ещё лучше… Дейзи с Эльги из Саора ничем не вытащить, последний раз они покидали дом ради меня, отправленного в изгнание. Льдинка пришла от Земли в ужас, недоумевая, – как я прожил там двадцать лет?! Королева отнеслась спокойнее, но она вообще терпимее, и мир, вырастивший нас с братом, её не пугает.
– Принц, доброе утро!
Орнг точен. Значит, пора. Я кивком попрощался со Стэном – ну и аппетит же у него! Отъедается за четыре века! – и приготовился прыгать в Олерьи…
Боль. Такая резкая, что скрутило почти пополам. Когда же я привыкну! Плечо, бок, рука… Создатель! Чем же его так?! Додумать я не успел: в глазах потемнело, и крики Стэна и тонха смешались в один…
Мгла перед глазами рассеивалась, и я увидел звёздное небо. Чужое небо, ночное, безлунное. Острая боль отступила, сменившись неприятным нытьём и ощущением жара. Пошла магическая регенерация… А что это за руки держат меня? Браслеты колются…
– Чучело… отпусти уже.
– Ни за что.
Я уже достаточно пришёл в себя, чтобы привычно и быстро осмотреть его всего – от взволнованного и виноватого лица до пяток. Крови нет, и то хорошо. Свет звёзд был настолько ярок, что видно было, как днём. Холм какой-то, лес внизу, речка, за ней – город, тёмные силуэты домов со странными плоскими крышами…
– Синеглазый, два вопроса: что это было и где мы?
– Вечно ты, Дэрэк, самые точные вопросы задаёшь. Только на них у меня ответов нет. Спроси лучше, как ты сюда попал!
Я нашёл в себе силы рассмеяться:
– Джэд, ты же сам мудрил вчера с заклинаниями призыва! Не забыл, как я просил тебя придумать что-нибудь такое, чтобы сразу перемещало нас друг к другу в случае беды… Дай лучше, я посмотрю, всё ли у тебя срослось. Сними рубашку.
Он покорно стянул, повернулся боком. Синяки исчезали на глазах. На всякий случай я прощупал спину – нет, нормально.
– Одевайся, паршивец! И рассказывай!
– Нечего рассказывать. Не знаю я!
– Ты в Винире был?
– Нет, уже в Саор вернулся. В Генти заглянул, точно ли мы тогда эту бурю рассеяли. Последнее, что помню, – берег Океана.
Вид у него – ошарашенный донельзя. Ещё бы! Его, всемогущего, как какую-то вещь, выхватывают из дома и забрасывают неизвестно куда.
– Это тебя об землю так приложило?
– Похоже. Дэрэк… что это за хрень?!
– Ты меня спрашиваешь?
Я посмотрел в растерянные глаза. Свет звёзд, хоть и яркий, был недостаточен, чтоб в полной мере насладиться их непостижимой синевой. Бедный ты мой, как это непривычно для тебя – чувствовать себя подчинённым чужой воле… Я обнял его:
– Джэд, всё хорошо. Пойдём домой.
Он прислушался к себе, затем опущенные ресницы дрогнули:
– Я не могу прыгнуть… Что-то странное!
Так, только не паниковать! И не показывать виду, как внутри всё холодеет!
– А магия с тобой?
Он щелчком зажёг огонёк, вспыхнувший над нашими головами. Испуганно разлетелись какие-то мелкие насекомые.
– Остальная – да. На заклятии Прыжка словно блок стоит. Не могу пробиться… Потоки оборваны…
Я ничего не понимаю в магии. Семнадцать лет назад Арск учил меня теории, но что она без практики! Я так и не разобрался в потоках, узлах, точках и равновесии… Для меня это ничего не значащие слова.
Для Джэда – вся его жизнь.
– Дэрэк, мне страшно…
Родной мой, а мне-то как страшно! Только у меня нет мужества так честно в этом признаться.
– Синеглазый, пойдём к тому городу. Стоя на месте, мы всё равно ничего не выясним. Короткие прыжки тоже заблокированы?
– Там разницы нет. Что из Оржа к Саджу прыгнуть, что в Паджер – дело только в количестве вливаемой силы. А сейчас я словно калека – не могу ничего!
В голосе послышалось отчаяние. Он весь натянулся, словно готовая лопнуть струна.
– Такого не было никогда! Силы уходили, но магия всегда оставалась!
Плохо. Очень плохо. Его начало трясти – незаметно глазу, но я чувствовал.
Природа создала только один верный способ снять напряжение. Я шагнул к нему, одна рука медленно повлекла его вниз, другая расстёгивала пряжку пояса…
– Дэрэк, ты сошёл с ума! Нашёл место и время!
Но я уже нашёл кое-что другое, и он умолк, выражение гнева в глазах сменилось другим, просящим, почти требовательным…
Не знаю, что должно произойти, что помешало бы нам отдаться друг другу!
Вскоре он уже лежал в моих объятиях, тихий и расслабленный, а я гладил растрепавшиеся чёрные волосы.
– Спасибо, Дэрэк…
Не за что, любовь моя. Из нас двоих ты должен быть ведущим и стойким. Ты сильнее, опытнее, могущественнее. Минутная слабость не в счёт.
– Чучело ты синеглазое… Хорошо было?
– Очень… Может, ещё?
Я не выдержал, засмеялся:
– Тебе всегда мало одного раза! Нет уж, дома продолжим. Пойдём вниз, посмотрим, куда нас закинуло.
Я с сожалением разжал руки, он с такой же неохотой оторвался.
Холм был пологий, спустились мы легко. Речка блестящей лентой развернулась впереди, выводя к далёким домам. Тёмный лес казался негустым и неопасным, но углубляться в него мы не стали, пошли берегом реки.
Сколько же дорог мы прошли вместе с того моего первого, незабываемого дня в Саоре! Мариник и Нергал, Винир и Аскаф… Сначала я шёл за своим проводником, затем рядом с ним, потом рука в руке…
– О чём ты думаешь?
«Что наш путь перетекает из мира в мир, как эта река… у тебя бабочка сидит на волосах».
«А у тебя на плече… Странно как, Дэрэк! Почему сближаются люди?»
«Иногда их объединяет общая цель. Или схожие интересы. Родство душ. Много чего…»
«А мы?»
«А у нас всё сразу… и немножко сверх. Ты заметил – с каждым годом связь становится всё крепче. Когда-то, чтобы говорить мысленно, мы должны были находиться рядом. Потом стали слышать на большие расстояния, даже через миры…»
«Через пару веков можно будет говорить – один из Саора, другой из Паджера!»
«Страшно подумать, что будет через тысячу лет».
«У отца спроси».
– Откуда ему знать! Он всегда одиноким был.
– Поэтому так и дорожит семьёй. А почему снова вслух?
– Тихо очень. Угнетающе. Ночь, лес, чужой мир, неизвестный город. Обитаемый?
– Отсюда не понять. Значит, народу там немного. Большое количество разумных ощущается издалека.
– Далеко до него? Темнота искажает расстояния.
– Не больше получаса… Ты чего руку забрал?!
– Обнять хочу. Дорога широкая.
– А, тогда ладно… Я уж испугался.
Я со смешком притянул его к себе:
– Мнительный ты становишься. Пугливый и ревнивый. Стареешь, что ли?
– Молчи уж! Сам хорош! Ой, Дэрэк! Это что там было – зверь?!
Вглядевшись, я различил только движение мрака в глубине леса. Невольно прижал Джэда покрепче. Мы ускорили шаг.
– Не нравится мне всё это, – решился сознаться я.
– Ты то же самое сказал в Фаэ.
– Тогда мне это не нравится ещё больше!
– Будет тебе! Мы же вместе.
Это волшебное слово возымело действие. Блоки в магии, чужой мир, неизвестные звери во тьме – всё мелочи. Мы вместе. В его руках сила, в моих – он.
Рычание за спиной застало нас врасплох.
– Меч при тебе? – спросил Дэйкен, не оборачиваясь.
– Нет. Я в столовую шёл, не на турнир.
– Тогда держись позади!
Мы оглянулись одновременно.
– Хороший пёсик…
– Трёхголовый. Шестилапый.
– И рогатый!
– Дэрэк, – шепнул Синеглазый, – только не дёргайся… трое таких у нас слева, пара справа, и ещё полсотни подходит.
Фраза в духе Джэда. Не переживай, Дэрэк, это всего лишь Волна. Или буря. Или извержение вулкана. Или стая агрессивных зверей размерами с хоренга каждый.
– Ты намерен драться?
– Мы же не можем прыгнуть, ты забыл?
– В следующий раз я в уборную буду вооружённый ходить, – простонал я. – Дожить бы только до того раза!
Вместо ответа он выхватил меч:
– Доживём!
Они напали – не по одному, а все сразу, прыжком преодолев расстояние не менее десятка метров. Голубой свет клинка настиг их в воздухе. Первые шесть упокоены.
Следующая партия была уже из четырнадцати. Я пересчитал, когда заклинание уложило их к нашим ногам. Дальше у меня не было возможности считать.
Джэд сражается красиво – на том уровне, что доступен моему восприятию. Потоков магии я не вижу, иногда только чувствую, когда особая сила выдаёт их присутствие кипением воздуха и всплесками сияния. Меч в руке Дэйкена словно оживает, быстрота движений поражает. А после Фаэ я заставилего перенять манеру боя в Нергале и Оринте в дополнение к школе Артреска. Сейчас он бился сочетанием лучших приёмов всех трёх миров… только моё сердце замирало всякий раз, когда очередная шестилапая туша закрывала звёздное небо над нашими головами.
– Фу, кажется, все и – всё, – выдохнул он, откидывая со лба волосы.
И не удержался, отсалютовал мечом.
– Тор теперь не видит, – съехидничал я.
– Да я сам не знаю кому, – дёрнул он плечом. – Возможно, тому, кто привёл нас сюда.
Я присел на корточки, рассматривая ближайшую тушу, попахивающую дымком. Ничего себе у них когти! Хорошо, что Джэд не подпустил близко ни одного… И хорошо, что он у меня такой сильный! Даже не запыхался.
– Они точно не разумные?
– Обычные звери. Крупные, дикие и хищные.
– Даже хищники редко нападают на человека.
– Они голодные. В этом лесу нет ничего, крупнее бабочек. Дэрэк, у меня плохие предчувствия… Поторопимся!
В город мы вошли беспрепятственно. Необычной формы, с плоскими крышами, сложенные из каменных блоков дома стояли пустые, зловеще чернели проёмы распахнутых окон и дверей, угрюмо провисали незакрытые ставни. Ни огонька, ни движения, ни следа живых существ.
Тёмные пятна на дороге я заметил первый. Подозрительно покосился, принюхался.
Кровь. Почему во всех мирах она выглядит и пахнет одинаково?! У воинов Артреска и шаманов Оринта, скитальцев Нергала и пустынников Аскафа – одинаково красная, терпкая, вызывающая тошноту.
Джэд проследил за моим взглядом, провёл над пятнами рукой:
– Свежая. Эта ночь или раннее утро… хотя это у нас. А здесь – не знаю. Попробуем зайти в дом?
– Там никого?
– Живого точно.
Внутри не было ни живых, ни мёртвых. Впопыхах брошенные вещи, незастеленные кровати… И кровь – везде, где только возможно, – на досках пола, на скамьях, стульях, стенах…
– Они их что, с костями сожрали?! – возмутился Джэд.
– Похоже…
– Дэрэк… не отходи далеко.
– Ты тоже.
Мы вышли наружу, пошли дальше, стараясь придерживаться середины самых широких улиц, чуть ли не прижимаясь друг к другу. Заглядывали в дома. Везде одно и то же – беспорядок, следы борьбы и кровь… И ни следа присутствия бывших обитателей.
Я первый увидел, что в окнах ближайшего дома мелькнула тень. Вторая уже открыто возникла в дверях другого.
– Джэд, сколько их тут?
Он посмотрел на меня очень пристально:
– Много, Дэрэк…
– Сколько?!
– Тысячи. Может, десятки тысяч. Они воспринимаются не так, как люди. Не яркими отдельными огнями, а тусклой общей массой, которая сейчас стекается к нам со всех концов города.
Да чтоб я в Олерьи с тонхами скучал!
– Ты справишься, Синеглазый.
Он через силу улыбнулся:
– Надеюсь. Но лучше б я заклятие призыва вчера на тебя поставить не успел.
– Иди ты, знаешь, куда!
– Знаю… Нам площадь нужна. Я вроде видел с холма.
– Успеем?
– Должны.
Он взял меня за руку, крепко сжал и повлёк за собой. Улицы становились шире. Тени за провалами домов сквозили чаще. На площадь мы вывалились в сопровождении плотного кольца голов и рогов, в бессильной злобе натолкнувшихся на грань Барьера.
Я показал кукиш ближайшей оскаленной морде. Джэд расхохотался.
– Дэрэк, ты неисправим! Нам с тобой, может, жить осталось минуты…
Я заткнул ему рот ладонью:
– Быстро подбирай заклятие, чтобы их всех уничтожить!
Невероятно синие глаза посмотрели на меня с непонятным выражением нежности, тоски и уверенности:
– Я знаю заклятие, но…
Нет, только не этот жест!
– Нет, Джэд!!!
Но чтоб его применить, он должен выйти из-за защиты Барьера.
Волна голубого пламени окружила меня, ослепляющая, всеобъемлющая, сжигающая всё вокруг этой тонкой и незримой грани, к которой нельзя подходить, иначе Барьер рухнет и увлечёт меня за собой в это всепожирающее пламя.
Я сделал шаг, другой…
И получил такую затрещину, что прошлая, на Земле, показалась мне ласковым прикосновением!
– Сдурел?!!
Я сидел на каменной мостовой площади, чистой и свободной от тел, теней и крови. В глазах плыли звёздочки, а рядом привалился и держался за голову самый невозможный и несносный человек в моей жизни.
– Что, больно, чучело?
– Аж звенит…
– А ты в следующий раз руки не распускай!
– А ты перестань делать глупости!
– По сравнению с твоими мои глупости не идут ни в какое сравнение!
– Не надо сравнивать!
Мне надоело пререкаться, и я в очередной раз заткнул ему рот. Уже не рукой.
Мир вокруг привычно перестал существовать.
Если бы хоть один зверь в этот момент набросился на нас, он с лёгкостью добыл бы себе завтрак, обед или ужин. Но, похоже, не уцелело ни единой твари.
– Дэрэк! – вдруг дёрнулся Джэд. – Блоки сняты! Мы можем вернуться домой! Идём скорее!
– Подожди, – нахмурился я, – а ты не хочешь найти хоть кого-нибудь живого в этом мире, узнать, что это были за звери, что ты только что совершил, хотя бы, как называется это место!
– Не-а, – помотал он взлохмаченной головой, – я в Саор хочу. К Эльги. Мне глубоко безразлично, какое название носит этот мир, такой далёкий от нашего. Потом… раз блоки сняты, мы свою задачу выполнили.
– Ты выполнил.
– Мы. Рядом с тобой я всегда сильнее.
Я махнул рукой:
– Действительно, какая разница, где мы были! Выжили – и ладно. Пойдём домой.
– Ты мне продолжение обещал, не забыл?
– С тобой забудешь!
– Значит, сначала к Эльги!
– Нет уж, – усмехнулся я. – Продолжение – так продолжение! Сначала к нам, потом всё, что хочешь… Понял?
Он довольно кивнул. Похоже, он на это и напрашивался…
***
Луч Сэрбэл скользнул по лицу, заставив поморщиться. Кажется, мы вчера так и не задёрнули занавески. Рука привычно скользнула, ощутила пустоту… Опять?!
Вздохнув, я раскрыл глаза. Так и есть, никого. На подушке записка… Записка?! Мои вчерашние просьбы услышаны! Язык Земли – в Саоре не пишут, только кристаллы… Что там у нас?
«Я в Лакшэз. К полудню буду».
Честно, тронуло до слёз. И то, что не забыл, и то, что понял, как это для меня важно. Может, правда, через пару веков…
Сильные руки в королевских браслетах притянули меня к себе, развернули, заставив утонуть в бездонных синих глазищах.
– Ты же ушёл. Записку оставил… спасибо! Не ожидал.
Нежная улыбка осветила лицо:
– Да ну его всё! Чуть позже пойду! С добрым утром, Дэрэк!
ВЫБОР
– И начнём мы с того, что я ненавижу в тебе больше всего, – с твоих невозможных проклятых глаз…
Боль, резкая, чудовищная, невыносимая – и внезапная тьма, и невероятное ощущение своей беспомощности, уязвимости, невозможности закрыться…
– Этот нож Ролланна привезла с собой из Саора, и это последнее, что ты увидишь в своей жизни…
Кровь, текущая по лицу… Второй укол воспринимается слабее и в то же время болезненнее…
Я никогда его не увижу! Никогда не скажу!!
– Джэд, Джэд, родной! Проснись!
Самые прекрасные в мире глаза склоняются надо мной, и самые нежные на свете руки вытягивают из липкого кошмара.
– Джэд, любовь моя… Это сон, только сон!
Сердце колотится, как бешеное… Во рту вкус крови… Той самой?!
– Ты губу прикусил… дай, я вытру.
Не только губу. На его плечах, на нежной светлой коже – глубокие рваные отметины… и кровь на моих ногтях.
– Не переживай, мой хороший. Ты сейчас всё залечишь.
Я не заслужил такую любовь… Сколько ещё ему возиться со мной? Века?!
– Джэд, пожалуйста! Успокойся. Глотни ойта. Всё хорошо, всё позади. Прошло много лет. Ты живой, ты зрячий… Иди ко мне, прижмись.
– Дэрэк…
– Я здесь. Я с тобой. Никто больше никогда тебя не обидит. Вот, я обнял тебя. Ты в безопасности.
– Дэрэк, мне страшно…
– Я защищу тебя от всего на свете. Ты мне веришь?
Я верю тебе. Можно я забуду на миг, что я король Саора и всесильный маг? Можно я просто поплачу, прижавшись к тебе?..
– Джэд, счастье моё, жизнь моя… плачь.
– Ты ведь никому не скажешь? Даже Эльги?
– Конечно. Никто ничего не узнает… какие у тебя ледяные руки! Тебе холодно?
– Трясёт всего…
– Укутайся. Вот так.
Я смотрю на его бесконечно дорогое и близкое лицо:
– Дэрэк… тебе не надоело нянчиться со мной?
– Молчи, чучело! Как тебе только не совестно!
Я счастливо вздыхаю и пристраиваюсь у него в объятиях.
– Тебе не тяжело?
– Да ты лёгкий, словно пушинка… Ты когда ел последний раз?!
– Не помню.
– Горе ты моё…
За окном моей… давно уже нашей спальни – Слияние. Я начинаю согреваться под одеялом, а больше – от тепла его тела. Одна рука гладит моё плечо, вторая тихонько перебирает пряди волос.
– Только Эльги не говори! Она расстроится…
Он целует меня в губы – властно и покорно одновременно:
– Не волнуйся. Лучше попробуй уснуть.
Он не знает заклятий и не обладает силой, только веки мои начинают закрываться сами собой.
Любовь – тоже магия…
***
Утро застигает меня врасплох. Солнце заливает спальню, за окном уже чуть ли не полдень… Ничего себе поспал! И что, никто не потревожил? Быть не может!
Может… Он не спит, лежит рядом, приподнявшись на локте, и смотрит на меня. Самая лучшая в мире защита от докучливых посетителей – надёжней любого Барьера. Рука привычно ласково проводит по моей щеке, шее, плечу…
– С добрым утром, Джэд!
– С добрым утром, Дэрэк!
Его мальчишеская улыбка освещает всё вокруг не хуже Сэрбэл.
– Выспался?
– Да… Скольких ты отослал?
– Немногих. Лейгни со всякой ерундой, девочек с просьбами, и Спалк забегал. Ничего важного. Потерпят.
Его руки перебирают мои волосы. Это уже своеобразный ритуал. Вообще я с детства ненавижу, когда касаются волос, даже случайно. Но прикосновения пальцев Дэрэка настолько приятны, что я замираю и невольно поддаюсь навстречу этим ласковым движениям.
– А что за ерунда у Лейгни?
– Очередной скандал у тонхов… Сама справится.
Одна его рука начинает притягивать к себе, вторая скользит по моему телу. Нежность в его глазах сменяется призывом, полураскрытые губы манят…
– Джэд…
Руки его становятся всё смелее, настойчивее, и я закрываю глаза в предвкушении.
Я желаю его безумно. Но стараюсь не подавать виду. Это тоже давняя традиция, своего рода игра… Он добивается меня – каждый раз.
Сдерживаться становиться всё тяжелее, когда к ласкам добавляются прикосновения губ… Мне с большим трудом удаётся не стонать от удовольствия. Но моё тело выдаёт меня, и скоро он находит этому неоспоримое подтверждение…
– Ах, ты обманщик, баловник!!
Я счастливо смеюсь, хватаю его в охапку и начинаю целовать с не меньшей, если не большей страстью. Всё, можно не притворяться, отдаться, ни о чём не думать…
Безудержный восторг и наслаждение.
Он знает моё тело гораздо лучше меня самого. Знает, где достаточно лёгкого прикосновения, а где можно проявить напор. Он первый открыл мне точки, отзывающиеся сладкой остротой, и места, поглаживание которых приводит в экстаз…
Я всегда жалею только об одном – это слишком быстро кончается…
– Дэрэк, ещё…
Изумрудный взгляд переворачивает во мне всё внутри, а замершие руки заставляют трепетать от жажды продолжения.
– При одном условии…
Я улыбаюсь:
– Всё, что хочешь… кроме королевства.
Моя любовь веселится от души:
– Саор твой… сдалась мне такая обуза! Даже не мечтай от него отделаться!
Он берёт мои руки, стянутые браслетами, целует ладони, запястья, плечи, шею, светлую полоску кожи под ожерельем… так, что я завожусь опять:
– Дэрэк… что угодно!
– Включая Саор?
Забавляешься? Ладно, сам напросился!
Я мгновенно оказываюсь сверху. Прижимаю его к кровати, упираюсь бёдрами, запрокидываю голову, впиваюсь поцелуем в губы – пока не слышу сладкий стон и не чувствую страстное движение тела мне навстречу. Уклоняюсь, отстраняясь на ничтожное расстояние – именно на такое, чтобы позволяло ощущать, но не давало войти…
– Джэд… Возьми меня… без условий…
Его голос срывается, глаза молят. Он не может двигаться подо мной, но способен ответить на поцелуй – так, что вскипает кровь, голова кружится, желание становится нестерпимым, и мы сливаемся с такой жадностью и страстью, словно этот раз – первый, словно не было этих шестнадцати лет счастья…
Наши чувства – общие. Каждый испытывает то, что ощущает другой. Пик наслаждения я прохожу дважды – свой и его – всегда…
Мне нравится, что после всего он никогда не отодвигается, не спешит разделяться, наоборот, льнёт сильнее, и его нежные прикосновения ласкают уже душу.
– Дэрэк мой… что это было за условие?
– Проведи со мной день. У тебя сегодня ничего важного. Я давно прошу показать мне Нергере. Сколько можно тянуть?
– Мэль обидится.
– У неё Стэн есть. И потом, ты же сам говорил, туда ходят только вдвоём. А сегодня после такого чудесного утра давай продолжим в том же духе. Кто недавно говорил Илине про отпуск? Вот и считай, что это твой короткий отпуск.
Он расправляет ожерелье на моей груди:
– Больше же у тебя не выпросишь, мой король…
Я смотрю в окно. Теперь уж точно полдень. Если бы что-нибудь случилось, Спалк и Лейгни были бы настойчивее. Да и сам я чувствую – в Саоре спокойно. И мне так уютно нежиться в этих объятиях, что совершенно не хочется вставать вообще. Он тем временем сажает меня на кровати спиной к себе и начинает расчёсывать спутавшиеся за ночь волосы…
– Дэрэк… так нечестно. Мне слишком хорошо, так ты добьёшься всего, чего пожелаешь.
Движения гребня становятся медленнее и замирают:
– Правда, всего?
Я не умею врать. Недоговаривать, скрывая истину, – да, в совершенстве. Тренировался всю юность. Но на прямой вопрос вынужден отвечать так же:
– Не идущего вразрез с Законами и долгом короля.
Тишина за спиной меня пугает. Хочу обернуться, но он опережает меня, притягивает, прижимает, шепчет в ухо:
– Вряд ли это идёт вразрез с Законами. А если и касается долга, то только супружеского. Мы же мужья, не забыл? Прочти мысли…
Я читаю – и понимаю, что краснею. Более того…
– Дэрэк, ты штаны мои не видел?
Он хохочет, опрокидывая меня обратно:
– Поздно… Не скроешь! И откуда в тебе столько сил?!
– Ты как будто недоволен…
Он обеими руками обхватывает выдавшее меня, заставляя судорожно вздохнуть.
– Так что там насчёт отпуска?
– Согласие, вырванное под давлением… Дэрэк! Ты хочешь, чтобы мы совсем из спальни не вышли? Дэрэк! Прекрати немедленно…
Он не прекратит. Более того, это моё слово – словно знак того, что можно безнаказанно продолжать. Я сопротивляюсь – пару секунд и с восторгом отдаюсь на милость любимых рук, понимая, что дальше он проделает со мной всё то, что только что показал в мыслях…
Озорное лицо приближается ко мне:
– Так как, пойдём в Нергере?
– Я пойду с тобой куда угодно… только не останавливайся.
Отпуск так отпуск!
За что мне столько счастья?!
***
Он ведёт меня за руку, не давая сбежать. Конечно, я могу переместиться и с ним. Даже с целой толпой. Хоть со всем своим королевством! Но не тогда, когда тебя упрямо тащат через весь Орж потому, что нахально поймали на слове!
– Сказал – куда угодно? Пошли завтракать! Или обедать… даже не знаю. Я голодный, как хоренг!
Всё, Джэд, пообещал? Расплачивайся… Только я понимаю, что сам хочу есть. Ужасно!
Нас немного пошатывает. Всё-таки фантазии Дэрэка несколько… какое бы слово подобрать поприличнее? Изматывающие.
– Синеглазый, ты чего спотыкаешься?
– А сам? Учти, сейчас над нами все наши потешаться будут.
– Завидовать они будут! Только вряд ли мы кого-нибудь застанем. Время неподходящее. Для завтрака поздно, для обеда рано. Это мы с тобой подзадержались… почаще бы так!
Но, как назло, в столовой – полно народу. Вся семья! Не иначе, нарочно караулили. Эльги с Дейзи улыбаются, отец Гэссу под столом толкает, чтобы молчала. Доченька ехидно уставилась… сейчас ляпнет!
– Папа, я не пойму что-то… обычно люди со временем взрослеют. А вы с Дэрэком словно семнадцатилетние…
Неправда! Я в семнадцать куда серьёзнее был! Любовь глупостью считал!
Мэриэль не унимается:
– Или это такая особенная магия Хранителей? Деда, это возможно?
Отец влюблённо глядит на жену, на дочь и довольно хохочет:
– Иногда, Мэль, это получается само собой… Сынок, садись. На ногах ведь не стоишь. Дэрэк! Тебя тоже касается.
Один Стэн сохраняет серьёзное выражение, не теряется, пододвигает нам полные тарелки, украдкой подмигнув:
– Держитесь, парни… Они тут поспорили!
Опять?!
Я утыкаюсь в тарелку. Во-первых, вкусно. Во-вторых, действительно, когда я ел последний раз? А в-третьих, ещё одна шуточка – и я не выдержу. И так уши горят!
Эльги подходит сзади, склоняется к самому уху принца:
– Дэрэк, – вроде бы шёпотом, но так, чтобы я слышал, – не знаю, чем вы там занимались, но делайте это почаще! Глядишь, и откормим это тощее недоразумение… Смотри, как уплетает!
Ну, Эльги, ну, жена любимая! Вечером же покажу, что Дэрэк напридумывал! Посмотрим, как ты после этого проголодаешься!
– Папа, – Мэль всё нипочём, – у меня такое чувство, что мне вы с Дэрэком знания дали явно урезанные. Не хотите дополнить? А то у меня Обряд скоро…
Стэн пихает её локтем, Дани откровенно хохочет, Ариэль заливается румянцем, а я готов провалиться сквозь землю…
– Между прочим, – в голосе принца откровенная гордость, и его рука властно и в то же время нежно ложится на моё плечо, – мы сейчас в Нергере идём. Вдвоём. Так что, Мэль, Саор на тебе. Привыкай, королева.
Вот теперь – тихо. И завистливые вздохи в тишине. Молодец, Дэрэк!
– Эй, совершенство наше синеглазое! – Гэсса верна себе. Мать есть мать, даже названная. – С чего это вы вздумали? Нергере очень опасное место!
Я честно отвечаю:
– Дэрэк захотел.
Эта фраза срабатывает не хуже заклинания. Она смотрит на принца, о чём-то говорящего с женой и сыном, и лицо её смягчается:
– Если так, то конечно… Но, Синеглазый, прогулялись бы вы в какой-нибудь иной мир…
– Гэсса!
От моего рыка она умолкает. Правильно. Только Дэрэку позволено влиять на меня. Он один имеет право просить, даже требовать. Уж извините. Такой я властный и мерзкий тип.
Король и Хранитель Саора.
Мой голос услышан. Они все вздрогнули, даже Мэль притихла. Отец – Создатель мира – непроизвольно заслоняется женой, Дейзи о чём-то умоляет Дэрэка, Дани ищет поддержки у Стэна, Ариэль и Вейра прижались друг к дружке… А что это за девушка с ними? Я сразу и не заметил её среди семьи. Аура – незнакомая. Кто притащил постороннего человека наблюдать наши отношения?!!
Видимо, мой гнев легко угадывается, иначе как объяснить, что вокруг меня сразу образуется пустое пространство. Они что, думают, я магией засвечу?!
– Джэд, да в таком состоянии тебе и заклятие применять не надо, – Дэрэк торопливо разводит мои руки, сведённые… ох, что же я только что не наделал! Это же знак Подчинения!
– Я и говорю… у тебя это неосознанно идёт. Ты злишься – сила отзывается. Смотри, Тор за Гэссу прячется! По нему ты ударишь, а её пожалеешь.
– Дэрэк, там чужая девушка. Какого чёрта!
– Так они из-за неё и собрались. Это Элия, дочь Илена. Её мать, Тиана, подруга детства Эльгер. Влюблена была когда-то в тебя, кстати… А сейчас Элия идёт Наблюдателем в Паджер. Этот мир нельзя оставлять без присмотра. Вдруг найдётся подобный…
Волну ужаса, по счастью, ощущает только он.
«Не произноси вслух!»
«Синеглазый, прости… Это сегодняшний кошмар?»
«Сегодняшний, вчерашний… постоянный… Эта Элия – я должен говорить с ней?»
«Так велит традиция. Но, если для тебя это сейчас тяжело…»
«Я справлюсь. Только будь рядом!»
«Я всегда рядом, Джэд».
Девушка смотрит на меня, не отрываясь. Так, словно видит что-то светлое и прекрасное, а не обычного парня с кучей проблем и недостатков.
Корона эта… даже не надетая, всё равно со мной. А ожерелье с браслетами и вовсе не снять.
Мне неловко заговорить – после шуточек Мэль и остальных.
– Элия, дочь Илена. Ты выбрала очень нужную работу. И совершенно необходимую Саору. Паджер однажды уже преподнёс нам сюрпризы.
Она смущённо кивает:
– Благодарю, мой король.
– Ты всегда можешь рассчитывать на поддержку Круга. Как хорошо ты владеешь магией? Связываться сможешь?
– Можешь посмотреть ауру. Я была лучшей ученицей Арска пару лет тому назад.
Смотрю. Неплохо. Не Дани, конечно, но приемлемо. Притом сыночек наш – будущий принц, его Наблюдателем в далёкий мир не отправишь.
Дани словно угадывает мысли, поворачивается ко мне:
– Дэйкен, я мог бы подстраховать!
– Вот ещё! – возмущается Дейзи. – Сиди уж, страховальщик!
– Мама, Паджер не Нергере! Опасности никакой!
– И слушать не хочу! Скажи ему, Синеглазый!
Я улыбаюсь Дани:
– Не переживай. Матери, они все такие. Потом сходим вместе, навестим. Не против, Элия?
Она расцветает. Её глаза смотрят на Дани с восхищением… и, вот это да! Он сияет тоже!
«Дэрэк, ты видел?!»
«Похоже, сынок вырос… Что делать-то будем? Его в Паджер отпустим или её удержим?»
«Ни то, ни другое. Пусть Элия идёт одна. Если это серьёзно – она вернётся. Станет принцессой. У Дани выбора нет».
– Папа, – Мэль сбавляет тон, – может, вы нас со Стэном в Нергере возьмёте?
Дэрэк исподтишка показывает ей кукиш… И отворачивается с невинным видом.
– Доча, нет… чтоб не спорили за моей спиной! О чём хоть, кстати?
– О том, вы сегодня вообще из спальни выйдете или нет, – чуть слышно шепчет мне на ухо Эльгер. – Тор, как всегда, проспорил.
– Эльги, вы!..
– Просто рады за вас. А твой отец – неисправимый романтик. Идите, родные. И чтоб вечером показали, с чего такой аппетит разыгрывается!
Я целую её. Они дороги мне оба. Моя Эльги – чудо, лучшая из женщин, самая чуткая, самая понимающая, нежная, ласковая, желанная…
Друг к другу они не ревнуют. Только ко всем остальным – объединяясь в этом чувстве против всего, по их мнению, угрожающего их счастью. Эльги может мне отвесить оплеуху, если считает, что я поступаю с Дэрэком жестоко. Он в ответ только вчера наорал на меня за то, что я слишком мало внимания уделяю собственной жене. Шестнадцать лет назад они поочерёдно караулили мой сон, не оставляя ни на секунду, их забота вытащила меня из того ужаса. Может, кому-то это покажется непостижимым. Но, если я хочу быть вместе с Эльги, Дэрэк оставляет нас одних. И наоборот. А чаще всего, мы втроём… просто спать со мной очень сложно из-за кошмаров. Дэрэк как-то притерпелся, Эльги так и не привыкла.
Но в Нергере я иду с Дэрэком…
Угадывая мои мысли, отец манит меня взглядом. Смотреть на него всегда странно – словно видишь своё отражение, которое почему-то живёт своей жизнью. И взрослее немного – на две тысячи лет. Если я похож на подростка, то он в свои годы выглядит чуть-чуть постарше. Тридцатилетним. Жену свою он обожает, а моя сестрёнка из него и вовсе верёвки вьёт. Сейчас образ бесстрастного Хранителя почти стёрся из памяти, наши с Дэрэком дети даже не понимают, как он когда-то держался вдали от всех, отстранённо наблюдая, не вмешиваясь, лишь контролируя события.
«Так ты решился-таки?» – интересуется он.
Разговаривать мысленно – это магия. Требующая усилий и сосредоточенности. Совсем не так, как говорить с Дэрэком. Там усилия нужны, только если я стараюсь закрыться.
«Не знаю. Ещё не разобрался».
«За столько-то лет?!»
Передёргиваю плечами:
«Это не так просто, как кажется. Это же выбор навсегда. Вдруг я выберу неправильно?»
Он улыбается:
«Для меня всегда было загадкой, как ты, такой решительный и бесстрашный, смелый, даже дерзкий, боишься своих чувств настолько, что предпочитаешь отступать, лишь бы не переходить черту».
«Папа, ты уже шестнадцать лет назад готовился устроить мне выволочку – когда вызвал нас с Дэрэком и потребовал от меня объяснений! С вопросом, сколько раз мне нужно умереть, чтобы признаться ему в том, что испытываю! Правда, мы к тому моменту и сами разобрались…»
«Сейчас я спрашиваю, сколько тебе нужно с ним прожить, чтобы…»
– Перестань! – уже вслух.
Он машет рукой:
– Это моя вина. Не умею я детей воспитывать. Вырастает вот такое…
«Ладно, надеюсь, когда придёт время, ты поймёшь, – продолжает он опять мысленно. – Озеро вечно».
«Мы тоже. И я, и Эльги, и мой Дэрэк…»
«Джэд, ведь даже из этих слов понятно…»
«Нет! Я не готов выбрать, более того – не хочу!»
«Ты не сможешь откладывать бесконечно».
«Могу. Мы бессмертные, ты забыл?»
«Всё равно вы никогда не сможете войти втроём».
– Значит, мы с Дэрэком просто погуляем по Нергере.
– Сынок, – отец смотрит на меня с незаслуженной теплотой, – ты, правда, поосторожнее там. Это странный мир, непредсказуемый, как и…
Как и я сам. Знаю.
– Дэрэк, пошли?
– Минуту! Подожди меня в галерее. Я скоро.
Он что-то выговаривает Дейзи. Принцесса слушает, хмурясь.
Четвёртой она стать так и не смогла. Посмотрела на нас со страхом и восхищением – и сбежала. Как и предполагала Эльги, мы её шокировали. Но хоть больше не проявляет ревности. Знает, что может прийти в любой момент – если захочет. Наверно, ей было нужно именно это.
Я киваю дочке, Стэну, всем остальным. Извиняюще улыбаюсь Гэссе. И иду в галерею. Вид оттуда – залюбуешься. Перед тобой сады, озёра, Тирем – цепь фонтанов и маленьких водопадов, не таких, как Ори, но по-своему прекрасных… Я наслаждаюсь свежим ветром, треплющим волосы, когда меня окликают.
– Джэд…
Настораживает уже интонация. Только двум людям в мире позволено так призывно, соблазнительно, многообещающе произносить моё имя. Я оглядываюсь.
Сина! Мне казалось, я отделался от неё навсегда – спасибо Эльги. Нет, вот она, стоит передо мной в одной прозрачной тунике, показывающей больше, чем скрывающей… Что ей нужно?!
– Джэ-эд…
Я морщусь:
– Дочь Тирпе. Для тебя я – король Саора. И никак иначе!
– А если я хочу – иначе? Если вижу в тебе не короля, а прекрасного юношу?
– Девочка, я почти в три раза тебя старше…
– И что с того? Во сколько раз Тор старше своей жены – в двадцать? Джэд…
– Не смей звать меня – так!
– Я буду звать, пока ты не поймёшь! Я люблю тебя! Что мне нужно сделать, чтоб ты понял – я хочу тебя? Только тебя, не твою корону, положение, место в твоей семье… Мне достаточно ночи с тобой – одной или нескольких, как пожелаешь…
Я не умею говорить с женщинами. Я вообще подобных тем избегаю! Дэрэк смеётся, что из меня нежные слова надо силой вытаскивать, – и тащит, и добивается-таки своего! Ему я могу сказать такое, что и повторить невозможно… Но это он! А тут девочка, ровесница моей дочери, подступает ко мне, тянет руки, пытается обнять… Если кто-нибудь нас сейчас увидит?!
– Джэд! Если ты так любишь мужчин… Женщина не сильно отличается от мужчины, если брать её с той же стороны…
Я шарахаюсь так, что непременно ударился бы о стену, если бы не врезался во что-то более мягкое.
«Дэрэк! Она сказала!..»
«Я слышал. Она пожалеет о своих словах!»
– Сина, дочь Тирпе, – в воздухе веет ледяным ветром, – будь ты мужчиной, я вызвал бы тебя на Поединок за оскорбление моего короля… и моего мужа! Но ты женщина, и твоя дерзость останется безнаказанной – пока. Если ты не вздумаешь повторить её!
Я никогда не видел его таким грозным – и таким прекрасным. Он встаёт между нами спасительной преградой, и я невольно прижимаюсь к нему, ища защиты и поддержки.
– Да, я женщина! – не унимается Сина. – Что, бегаешь за ним, как привязанный? Боишься, что женщина заставит его вспомнить, насколько приятнее любить нас, нежели тебя? Что мы для этого созданы, в то время как ты – всего лишь порочная склонность короля Саора?! Если бы не твои домогательства, он никогда бы не опозорил себя, переспав с мужчиной!
Дэрэк вспыхивает и оборачивается ко мне:
«Я твой позор, Джэд?»
Если я промолчу сейчас, то действительно сочту себя опозоренным!
– Сина, дочь Тирпе! Если ты ещё раз позволишь себе подобное в отношении нас с мужем… Оскорбишь его, будешь докучать мне… Я, Джэд, сын Аргена, король Саора, клянусь честью своей и именем своим, добьюсь, чтобы Круг воплотил в жизнь Закон Алхэна о неприкосновенности личной жизни королей со всеми последствиями для нарушивших его… Тебе это ясно?!
Вот теперь она понимает. Вздрагивает, убеждаясь, что я не шучу. И исчезает – надеюсь, надолго, ещё лучше – навсегда.
Я выдыхаю и тихо опускаюсь прямо на пол. Увидят, не увидят… уже без разницы. Ноги не держат.
Он садится рядом со мной. Тоже на холодные камни пола. Всегда – рядом, всегда – следом…
«Я не заслуживаю твоей любви, Дэрэк».
– Заткнись! Немедленно! Иначе я врежу тебе!
«Себя же ударишь».
– Ничего! Зато ты прочувствуешь! И – немедленно поднимись! По низу ветер сильный. Замёрзнешь!
«Так мне и надо…»
Звон в ушах не даёт продолжать.
– Дэрэк, больно!
– Знаю… Ещё раз попробуешь такое сказать – получишь сильнее. Ясно, чучело?! Встань сейчас же!
– Дэрэк, бить короля…
– Не короля, а мужа! Имею право! Закон Гэдэи! Прошедшие Обряд не обязаны отчитываться в своих отношениях перед Правителями!
– А если один из них – король?
– Тем более! Я сейчас тебя силком подниму! Ты, невозможный, несносный…
Увы, я такой… я поднимаюсь и оказываюсь лицом к лицу с разгневанным… мужем.
– Что ты разнюнился?! Первый раз услышал гадость?! Пора привыкнуть! Или отказаться от меня – хочешь?
– Дэрэк, ты что, серьёзно?!
– Да! – он срывается на крик. – Если глупость малолетней дуры так задевает твоё самолюбие, твоё мужское начало, твою гордость – хочешь, расстанемся? Люби женщин, докажи всем, что не извращенец, что это была ошибка… все шестнадцать лет.
Я тихо поворачиваюсь, готовый уйти. Всё кончено. Он не простит мне малодушия…
– Эй, вы!
В голосе Эльгер звучит такой гнев, что мы оба замираем.
– Вы, два заигравшихся ребёнка! Сюда, живо!
Её нельзя ослушаться. Мы подходим, не глядя друг на друга… и каждый получает по пощёчине. Точнее, по две – свою и другого.
– Охолонули? Или ещё отвесить? В глаза мне смотрите – оба! Из-за чего вы орёте так, что аж в столовой слышно?
Запинаясь, я честно рассказываю. Моя королева пристально вглядывается в наши лица:
– Два влюблённых идиота… Дэрэк, ладно Синеглазый, с его гордостью и не такое наворотить можно. Но ты! Ты же всегда был умнее, я бы даже сказала, разумнее! Что тебя так задело?
– Он стыдится наших отношений…
– Он? – Эльгер тыкает в меня пальцем, весьма чувствительно. – Он неделю назад во всеуслышание признался тебе в любви! На весь Саор! Словами песни, которую теперь со слезами умиления распевают все в королевстве! Или мне кристалл достать с записью?
Дэрэк виновато склоняет голову.
– А ты, чучело синеглазое… Если ты ещё раз посмеешь обидеть человека, который нянчится с тобой почище матери, ночей не спит, карауля твой сон, есть тебя заставляет, недокормыш костлявый, терпит из-за тебя оскорбления, оберегает от всего на свете, пылинки с тебя сдувает… Разорву с тобой Обряд, понял?! Живи один, совершенство неблагодарное!
– Эльги! – искренне пугаюсь я.
– Эльги! – Дэрэк встревает между нами. – Ну, что ты! Перестань! Как мы без тебя!
– Мы?!
Изумрудный взгляд передо мной полон заботы и тревоги:
– Эльги, ну, конечно… Куда я без него. Это я один виноват – вспылил, наговорил лишнего. Я действительно, должен был быть разумнее.
Я вижу только этот взгляд. И понимаю, что мы действительно идиоты…
Эльги хватает нас и влечёт к себе:
– Быстро обнялись, поцеловались и попросили прощения… в любом порядке из сказанного!
– Дэрэк, я…
– Родной, прости!
Она требовательно смотрит на меня:
– Ну?!
Мы трое стоим так тесно, что чувствуется даже стук сердца.
«Хочешь, я признаюсь, что готов на всё ради нашей близости? Ради твоей улыбки, руки у меня на груди, тепла твоего тела, счастья просыпаться ночью и слушать, как ты дышишь?.. Хочешь?!»
– Вслух! – велит Эльгер, но он останавливает её:
– Не надо… Если б ты слышала, Эльги, ты поняла бы, что такое говорят только наедине… Джэд…
Он тянет меня к себе:
«Мой Синеглазый… я схожу с ума от одной мысли, что ты тяготишься нашими отношениями! Что какая-то дурочка, попрекнувшая тебя любовью к мужчине, ранит твою гордость! Я слишком люблю тебя, и с каждым днём, с каждым часом – сильнее… Словно врастаю всем своим существом… Будь ты женщиной, ты не был бы желаннее. Да я и не хотел бы этого. Ведь это был бы не ты!»
«Дэрэк, я не люблю мужчин. Я… люблю тебя. А то, что ты мужчина, не имеет значения…»
«Джэд! Да я полжизни готов был отдать, лишь бы это услышать!»
Моя королева поочерёдно строго заглядывает в наши лица:
– Всё, дурь прошла?
Мы целуем её с двух сторон: я – страстно, он – благодарно.
– Дэрэк, Эльги… я не заслуживаю вас!
– Это точно! Но, к сожалению, мы тебя любим. Пользуйся этим, чучело… А теперь марш оба, куда шли, и вечером чтоб были у меня!
Она исчезает прежде, чем мы оба успеваем покраснеть.
– Джэд… Теперь повтори это вслух!
Я послушно повторяю, не сводя глаз с родного лица. И та самая улыбка озаряет его – мальчишечья, искренняя, озорная. Я впервые увидел, как он улыбается, в замке Тери, на второй день нашего знакомства. До того ему было не до улыбок. А потом бесконечно долгий год мечтал, что однажды он улыбнётся мне не как королю, брату или другу.
– Джэд…
От него моё имя, произносимое с такой интонацией, я готов слушать вечно.
– Я уже не знаю, куда больше хочу – в иной мир или нашу спальню.
– Нет уж! Собрались, так пойдём! Кто знает, что случится завтра в Саоре – потоп, пожар, ураган? Я вспомню, что я король и Хранитель, и времени на баловство не останется. Прыгаем!
***
Нергере – уникальный мир. Он опасен так же, как и прекрасен. Живых существ там нет, да они и не выжили бы. Этот мир постоянно меняется. Скала рассыпается в пыль, лес становится лугом, озеро перетекает в реку, и та растворяется в песке пустыни. Постоянное движение. Я рассказывал Мэль о Нергере, когда она была маленькой, как другие отцы – сказки на ночь. А Дэрэк слушал вместе с ней. Но Мэриэль теперь есть с кем отправиться сюда, и силы в ней достаточно, чтобы любоваться опасной красотой этого мира.
Дэрэк увидит Нергере впервые. Прелесть перемещения сюда в том, что бесполезно выбирать ориентиры. Каждый раз ты оказываешься в ином месте, даже если оно одно и то же. Сейчас мы очутились под струями водопада и мгновенно вымокли с головы до ног. Одежду я сушу, а восторг остаётся.
Водопад впадает в озеро. Над водяной гладью висит плотный туман, такой густой, что нам приходится взяться за руки. Мы идём по берегу и незаметно попадаем в редколесье. Деревья всех цветов радуги сменяются полянами, заросшими спелыми ягодами.
– Только не ешь их, – предупреждаю я.
– Почему? Они горькие?
– Нет. От них фантазии появляются… разные. В основном постельного характера.
– Откуда ты знаешь?
– Видел…
– И что именно?
Я видел его. Причём тогда, когда мы не были столь близки. После чего частенько бегал сюда втайне от Эльги… Не наяву, так в грёзах…
– Джэд? У тебя лицо стало такое… мечтательное! Выкладывай!
– Ни за что! Это даже словами не передать…
– Тогда покажи воспоминания!
Я показываю… Дэрэк смотрит, очарованный, затем с трудом отрывается:
– Ну ты даёшь! Не ожидал… Это когда было?
– Сразу после Мариника. И потом… полгода. Пока не стало реальностью.
– Покажи ещё! Пожалуйста!
– Дэрэк, у тебя совесть есть?
– А у тебя? Воображать такое! А почему ты ни разу в фантазиях не заходил до конца?
– Потому, что не знал, как это… Я достался тебе девственником… в этом смысле.
– Джэд, ты меня поражаешь. Кажется, знаю о тебе всё – и вдруг понимаю, что ничего не знаю… Как же ты терпел, а главное – зачем?!
– Я уже ответил тебе на балу. Пойдём дальше?
– Нет! Я тоже хочу этих ягод. И, в отличие от того тебя, я слишком хорошо представляю, какой получится результат!
– Дэрэк, не здесь. Здесь опасно грезить. Окружающее может измениться в самый неподходящий момент. Возьми их с собой, раз настаиваешь, но потерпи до Саора.
Дэрэк со вздохом кладёт горсть ягод в карман рубашки. Чувствую, ждёт нас нечто незабываемое…
Поляна уже перерождается, сменяясь долиной со множеством весело пузырящихся гейзеров. То тут, то там к небу взлетает фонтан воды и пара.
– Держись подальше! Они горячие.
Долина обрывается ущельем, в глубине которого блестит стремительный поток горной реки. Я переношу нас вниз. Ледяные брызги от крутящихся вокруг камней водоворотов обжигали. Дэрэк опускает ладонь в воду:
– Холодная!
Ущелье расширяется, отвесные стены по бокам оплывают, узкий поток превращается в огромную полноводную реку. Она вливается в море, земля по берегам становится песком, сверкающим и белоснежным. Среди песка лежат гигантские валуны, обточенные волнами. Ветер бьёт в лицо, волнует морскую гладь – и перед нами уже пустыня, золотые барханы которой тянутся до горизонта. Становится жарко. Я расстёгиваю рубашку.
– Лучше совсем сними. Любоваться буду.
– Ты там ягод случайно не отведал тайком?
– Для этого ягод не нужно. Достаточно обнажённого тебя.
Я смеюсь и покорно снимаю, завязываю вокруг пояса.
– Только, чур! Руками не трогать. Чревато последствиями!
Он следует моему примеру, и теперь руки контролирую уже я сам. Причём свои.
Пустыня на глазах прорастает лесом. Деревья окружают нас, даря прохладу. Среди стволов мелькает блеск озера. Скоро оно предстаёт во всей красе, по краям заросшее синими цветами, похожими на лорби, только крупнее и ароматнее. Сладкий запах плывёт, одурманивая.
– Ты не устал? – спрашиваю я Дэрэка.
– Немного. Здесь можно сесть?
– Садись.
Шальная мысль приходит мне в голову. Я стаскиваю сапоги, закатываю штаны и лезу в воду. Ил под ногами чавкает. Цветы поддаются легко, и обратно я возвращаюсь с целой охапкой:
– Держи.
Он утыкается в пахнущий букет:
– Красивые какие… Как ты.
Я присаживаюсь рядом. Дэрэк уже плетёт что-то, и вскоре в его руках оказываются два венка.
– Нагнись!
Покорно подставив голову, я позволяю надеть венок. Второй он надевает сам.
– Как я тебе?
– Лучше не бывает… Проговоришься девочкам – отлуплю! Идём дальше?
Озеро становится болотом. Затем распадается тысячей лесных ручьёв. Опять поляны, в этот раз с цветами. Дикие сады с фруктовыми деревьями, усыпанными плодами.
– А что будет, если откусить? – Дэрэк вертит в руках один из них, ярко-красный, так и манящий вонзить в него зубы.
– Попробуй.
– Давай вместе!
– Чтоб обоим потравиться?
Он смотрит на меня – и кусает. Задумчиво жуёт, прислушивается к себе:
– Вкусно. Ни на что не похоже. А почему ты меня не остановил? Вдруг действительно яд?!
Приходится признаться:
– Отец рассказывал. Он их пробовал, плоды плодами, без всяких последствий. Кроме…
Он уже понимает сам, невольно прижимаясь:
– Они усиливают влечение… Не мог сказать?!
Вместо ответа я кусаю плод тоже.
– Чтоб тебе не было обидно. Будем мучиться оба.
– А почему нельзя…
– Здесь – нет. Возьмём в Саор, вечером Эльги подсунем… Дэрэк! Ты меня слышишь?
– Слышу… и вижу… и ещё…
– Терпи. Это скоро пройдёт.
– Ты словно железный! На тебя не действует, что ли?!
Действует. Ещё как. Даже такое простое прикосновение руки вызывает бурю эмоций. Но я привык сдерживать себя, даже когда чувства захлёстывали разум.
– Идём. Старайся не дотрагиваться до меня, пока не закончится эффект.
– А как я пойму? Я всегда тебя хочу.
– Дэрэк, со словами тоже… поосторожнее. Я живой всё-таки!
Он вздыхает, кивает, и мы идём дальше. Плоды призывно свисают с веток, но мы смотрим на них чуть ли не с ненавистью. Я тайком срываю три штуки и убираю до вечера. Слава Создателю, нам хватает десяти минут, чтоб прийти в себя. Мы же откусили по крошечному кусочку… что будет, если съесть целиком?
Похожая мысль приходит и в голову Дэрэка:
– Представляю наш сегодняшний вечер! Синеглазый, нужно уйти подальше от Оржа. Там дети!
– Наши дети ко всему привыкли… Но мысль хорошая. Что, если в сады?
– Чтобы потом опять бабушка смеялась? И Нельди с Кайлэ спорили – у кого больше…
– Дэрэк! Что, правда?!
– Правда… Дейзи тут рассказала.
– И?!
– Джэд, ты как мальчишка! Одинаковые мы. Во всём. Даже там…
– Мне казалось, у тебя больше…
– Джэд, ты вправду словно подросток… Хочешь сравнить?
Я ловлю себя на том, что чуть не произнёс «да!» Нет, я точно ненормальный. Понятно же, к чему это приведёт!
– Дэрэк, вечером – обязательно! А что, женщин это так волнует?
– Синеглазый, ты и впрямь не от мира сего. Это у них первостатейный вопрос… Ты действительно не притворяешься?
Я обиженно отворачиваюсь.
– Знаешь, что удивительнее всего? – вдруг серьёзно произносит моя зеленоглазая любовь. – То, что я понимаю: ты и через тысячу лет не перестанешь удивлять меня… Что, придя с тобой в Нергере, прожив вдвоём много веков, я всё равно открою что-то новое, чудесное, неизведанное… Гэсса права – после тебя все люди кажутся скучными и незначительными! Я всё время думаю: за что мне такое счастье?!
Я смеюсь и быстро поясняю прежде, чем он успеет обидеться:
– Я утром сказал себе то же самое теми же словами!
– Джэд, действие плодов кончилось… Теперь можно тебя обнять?
– Попробуй… Если я сразу не потащу тебя во-о-он в те кусты, значит, всё в норме.
– А если тебя туда потащу я?
– Тогда я буду сопротивляться… недолго.
– Джэд… дай руку.
– Только если это не повлечёт последствий.
– Повлечёт – но не тех, о которых ты думаешь… Скажи, откуда ты столько знаешь о Нергере? Я уже понял, что это не простой мир.
Я вздыхаю и отвечаю:
– Отец привёл меня сюда. Он не мог видеть, как я страдаю без Эльги. И решил, что Нергере поможет мне переключить внимание на кого-нибудь ещё.
– Он плохо знал тебя.
– Он надеялся, что двадцать один год – возраст, когда кипение крови пересилит тоску души.
– Смешно. Я был с тобой только день и то понял, что это невозможно.
– Гэсса тоже мечтала, что я утешусь с кем-нибудь ещё… хотя бы с Дейзи.
– Джэд! Они что, нарочно издевались над тобой?!
Сердце замирает на миг и снова запускается с удвоенной силой:
– Дэрэк… сейчас я скажу тебе такое, чего сам от себя не ожидал… хорошо, что не в Орже. Там мы наговорили достаточно, чтобы, как тебе призналась Аль, весь Саор нам или завидовал, или сопереживал.
Слова даются мне нелегко, но раз уже начал… Тем более что он весь подаётся вперёд и жадно смотрит на меня, не отпуская руки… Так слушай! А потом – мне останется только утопиться.
– Я понял это только что. Если бы я встретил тебя раньше… если бы ты… да помоги же мне сказать!
– Как, Джэд?! Я всё сделаю!
– Поцелуй меня…
Кипение крови? Да. Только чтоб она закипела, надо, чтобы огонь уже горел. Ты выбрал не то время, чтобы привести меня в Нергере, отец. Ты поторопился.
Он отрывается от моих губ и почти трепещет:
– Говори!
– Дэрэк… если бы я попал в Нергере в тот день, когда мы увидели друг друга, я бы утешился…
Всё. Отступать некуда. Я обречённо закрываю глаза. Прости, Эльги!
Тишина пугает. Но щека, прижавшаяся к моей, мокрая от слёз… Слёз?!!
– Джэд, ты сам-то хоть понял, что сказал?..
Да, любимый… на моей голове сплетённый тобой венок. Венок из цветов Нергере. Пути назад нет. Недаром я так долго сопротивлялся твоей просьбе показать тебе этот мир. Теперь или ты примешь, или…
Вода в Океане глубока. Настолько, чтонадёжно скроет все проблемы и печали мятущейся души.
– Джэд… сначала я был твоим никчёмным спутником. Потом братом и другом. Затем – любовником, неделю назад стал мужем… Я любил тебя всю жизнь, сначала неосознанно, после Мариника – безгранично, с нашей первой близостью – безумно… Но я всегда ставил знак равенства между нами с Эльги. То, что ты сказал… теперь ты принадлежишь мне! Только мне, с этого мига – и навсегда! Твои невероятные глаза, твоё прекрасное тело, волны твоих смоляных волос, эта таинственная полуулыбка-полуусмешка, эти тонкие чувственные пальцы, мускулистые руки, навечно стянутые браслетами… Всё это – моё! Я больше не буду ревновать. Не стану смущаться. Я получил больше, чем в самых смелых фантазиях… Я получил тебя – вместе с этим признанием. Я не думал, что можно сказать больше, чем тогда, когда ты на балу рассказал мне о своих чувствах… Оказалось – можно! Джэд, синеглазое совершенство, король и Хранитель Саора, мой муж с благословления Создателя, моё счастье, моя любовь, моя жизнь…
Он рыдает, уткнувшись мне в плечо.
– Дэрэк, – теряюсь я, – ты же знаешь, я не переношу слёз. Особенно твоих. Что мне сделать, чтобы ты перестал плакать? Забрать свои слова назад?
– Попробуй только!
И дальше реветь…
Все они надо мной издеваются! Каждый по-своему.
И я решаюсь.
Ещё утром я колебался. Как сомневался семнадцать лет.
Но отец правильно сказал тогда: когда наступит время, ты поймёшь.
Кажется, время пришло…
– Дэрэк. Я должен показать тебе самое важное в Нергере.
Ага, заинтересовался. Теперь главное – угадать, где оно появится и правильно переместиться. Когда я был там последний раз? Девятнадцать лет назад? Ладно, с моими способностями…
– Что это?!
Крошечное озеро под струями водопадов. Водопады разноцветные: жёлтые, розовые, голубые, фиолетовые… Вода в озере бурлит и смешивается, подсвеченная изнутри, переливается, словно живая…
– Дэрэк, два раза в жизни в это озеро можно войти не просто, как в воду. Первый раз – загадав желание. Только это должно быть истинное желание, самое заветное! Иное оно не исполнит.
– А второй раз?
– Ты можешь прийти с человеком, которому готов принадлежать безраздельно.
– И?
– И ты будешь принадлежать ему. Вечно.
– Джэд, это же легенда? Не взаправду?
– Для тех, кто не верит, да.
– Ты веришь?
– Мне кажется, это тоже магия. Во всяком случае, первый раз я в это озеро уже заходил. Один, очень давно.
– А как узнать, что твоё желание услышано?
– Вода становится холодной, почти ледяной.
– А когда вы ходили сюда с Эльги?
Вот теперь я чувствую в полной мере, что значит – через силу… Каждое слово я вырываю у себя с трудом:
– Я… не ходил… с ней.
– Почему?
Почему? То же самое спросил отец.
– Дэрэк… посмотри воспоминания.
***
– Сынок, я сегодня иду с Гэссой в Нергере.
Сияет как!
– Плащ захвати. Из озера выходить холодно.
– Вечно ты всю романтику губишь!
– Извини. Какой есть.
– А сам не хочешь? С Эльги? Ты вроде оправился. Самое время.
Я невольно перевожу взгляд вправо. Дэрэк ласкается с Дейзи. Его рука на её талии, она обвивает его шею… Им хорошо.
– Синеглазый, ты слышишь меня?
– Да.
Он следит за направлением моего взгляда, хмурится, вздыхает…
– Сыночек… Шёл бы ты с Эльгер. Надёжнее.
– Надёжнее – не значит желаннее.
Это я сказал?! Не может быть!
Он почти касается меня, вспоминает, как я не люблю, когда до меня дотрагиваются, отводит руку:
– Мальчик мой… не изводи себя несбыточными надеждами…
Дэрэк подбегает, стискивает в объятиях:
– Синеглазый! Идём к Океану!
– Хорошо, – улыбаюсь я, прижимаясь к сжимающим меня рукам, – сейчас буду.
Отец смотрит, как он возвращается к жене.
– Джэд, – голос его тих и печален, – ты поэтому не идёшь с Эльгер?
Я отворачиваюсь.
– Ты никому не позволял раньше…
– Отец! – прерываю я его. – Тебе обязательно об этом говорить?!
– Нет. А ты в состоянии об этом не думать?
Я смотрю на тонкий профиль, на пепельные пряди волос, на изящную кисть руки, лежащую на плече Дейзи…
Эта рука обнимала меня в ту, нашу единственную ночь на Земле.
– Сыночек… Ты понимаешь, на что обрекаешь себя?
– Я справлюсь.
– О, не сомневаюсь. Но ты мог бы стать счастливым!
– Я и так счастлив.
– Значит, не пойдёшь?
– Нет.
Или с ним, или никогда.
***
– Джэд! – Он хватает меня, разворачивает, целует. – Ты не пошёл с Эльги потому, что хотел пойти со мной?!
– Да.
Если ты сейчас удивишься, усомнишься, промедлишь…
– Джэд! Мой Джэд! Мой! Навсегда! Наконец-то!
Я тихо раздеваюсь. И делаю то, что заставляет его ахнуть и замереть.
– Да, Дэрэк. Туда пойдёт не король, а человек.
Он ошеломлённо смотрит на ожерелье, лежащее сверху на куче одежды, на браслеты, снятые с трудом… перестарался я, однако, их утягивая.
– Ты… идёшь?
С тихим звяканьем Цепь ложится поверх ожерелья.
Мы идём в бурлящие воды, непривычно нагие без своих знаков отличия… Он целует светлую полоску кожи:
– Я до сих пор не знал тебя, Джэд… Был с тобой шестнадцать лет – и так и не понял…
– Идём…
Озеро великодушно принимает нас.
– Нам надо что-то делать?
– Нет. Мы всё уже сделали – тем, что вошли.
Разноцветная вода бурлит, обволакивает, нежит. Хочется расслабиться и ни о чём не думать.
– Джэд! А когда ты входил первый раз, что ты загадал?
Я смеюсь. Потом задумываюсь. И тихо обмираю:
– Это было до того, как я встретил Эльгер. Я подумал: если уж любить, то так, чтоб быть единым целым с любимым человеком… Дэрэк!
– Здравствуй, Связь, – хохочет он. – Ты всегда был предельно точен в формулировках, мой Синеглазый.
– Ты будь! А то мы сейчас получим!
– Поздно. – Он приближается ко мне. – Я загадал ещё только входя.
– Что?!
– Не скажу.
– Дэрэк!
– Сказал же – секрет.
– Дэрэк, пожалуйста… Я же изведусь весь…
– Хорошо… под струями вон того водопада.
Мы подныриваем и выплываем прямо в поток сверкающих брызг. Дэрэк отводит с моего лба прилипшие черные пряди, заглядывает в глаза:
– Я пожелал, чтобы ты был счастлив, Джэд. Мне ничего не надо для себя. Вся моя жизнь – это ты.
Как хорошо, что вокруг вода, и в миллионах капель не видно тех, что застилают взгляд.
С другой стороны… Разве я смогу быть счастливым – без него?
Водопад звенит, выпевая свою мелодию, а для нас звучит музыка нашего мира.
Весь свет Сэрбэл, сияние лун и отражения звёзд – в глазах любимого человека.
Извините, что мы промахнулись с полом! По меткому выражению бабушки, нас это не смущает!
– Джэд, холодно.
– Вылезаем. Сейчас согрею.
Он помогает мне надеть браслеты. Не получается! Я и впрямь перестарался… Наконец, мне это надоедает. И звери-символы оживают, взмахнув крыльями, устраиваются на положенных местах и опять замирают – чуть свободнее.
– Ты на самом деле настолько сильнее Тора?
– Да. Не смотри так, Дэрэк! Лучше скажи, почему меня все так откормить стараются? У нас фигуры одинаковые, я потоньше немного…
– Потоньше?! Да по тебе можно анатомию изучать! Посмотри, разве рёбра должны так выпирать?!
– Не вижу.
– Создай зеркало. Теперь гляди. Ключицы торчат. Лопатки тоже. Талию переломить можно…
– Дэрэк, тогда почему они меня красивым считают?
– Потому, что ты прекрасен, Джэд. Даже такой, недокормленный. Посмотри на себя. Я в первый же день, разглядывая тебя, подумал, что не встречал никого, подобного тебе.
Я честно всматриваюсь в отражение. Единственное, что я вижу, – что Мэль не ошиблась: больше семнадцати мне не дашь. И ресницы у меня неправдоподобно длинные, опустишь – на щёки ложатся. Зачем, спрашивается?! А лицо худое и тёмное, и губы жёсткие, и скулы выпирают, а глаза вообще неестественного цвета, даже в темноте светятся…
Всё это я подробно излагаю Дэрэку… и ошарашен потоком поцелуев – в те места, которые больше всего раздражали.
– Джэд, ты чудо! Самый красивый парень Саора. Спроси любого! И не сознающий, насколько хорош! Ты – синеглазое совершенство… Моё!
– Ну тебя!
Я тянусь к ожерелью.
– Можно я сам? – Дэрэк поднимает, благоговейно проводит пальцами по камням, бережно надевает, расправляя на груди, не торопясь убирать руки:
– Джэд…
– Дома. Всё, что захочешь. Я же теперь твой, не забыл?
Он счастливо улыбается:
– Ты всегда был моим… Только не безраздельно.
– Теперь – целиком. Единственное…
Мои мысли угадывают:
– Джэд, не волнуйся. Я понимаю, она значит для тебя почти столько же, сколько и я. Я знаю, что ты её любишь. Я даже пережил бы, если б ты вошёл в это озеро с ней! Более того… Если б Эльги воскресла на день раньше или я появился бы на день позже, неизвестно, с кем бы ты сейчас был связан…
– Но на меч бросился ты… Хотя Эльги стояла рядом.
– Потому, что это удел мужчин – защищать своих любимых. Не переживай, Синеглазый. Ничего не изменится. Мы по-прежнему будем втроём. И сейчас пойдём к ней. Ещё плодами угостим! Вот, улыбайся. Я и ягоды сохранил… Надень на меня Цепь, пожалуйста. Мне будет приятно, если это сделаешь ты.
Я поднимаю символ власти и нежно надеваю его ему на шею.
– Дэр, сын Дэфка, принц Соледжа, мой муж… Пойдём домой, Дэрэк.
Мы обнимаемся, на миг забыв обо всё на свете.
Нергере не позволяет отвлекаться.
Я посмел об этом забыть.
Наверно, она давно росла за нашими спинами – потому что, когда мы обернулись на звук, гора уже заслонила небо – огромная, тёмная, грозная масса.
Взорвавшаяся с невероятной силой.
***
Темнота и тишина. Приятное ощущение безмятежного покоя. Удивительно… нет боли. Ничего не беспокоит. Хорошо…
«Джэд!»
Этот голос… Я знаю его?
Где-то надо мной загораются яркие голубые звёзды.
«Джэд! Очнись!»
Кто зовёт меня – так настойчиво, что рушит это вечное умиротворение? Вселяет тревогу и заставляет вспомнить, кто я такой?
«Да приди же ты в себя, чучело!»
«Дэрэк?..»
«Наконец-то!»
Какое странное состояние. Как будто мне чего-то не хватает, очень важного, привычного, неотъемлемого…
Силы.
«Что произошло?»
«Вулкан. Нас накрыло лавой».
«С тобой всё в порядке?»
«Разумеется! Ты опять меня закрыл, а о себе забыл! Тебя здорово обожгло… почему я не ощущаю твою боль?»
«Потому, что я её не чувствую».
«Не может быть! У тебя неповреждённой осталась одна рука, которую я держу. Тебе, правда, не больно?»
«Нет. Жуткое зрелище?»
«Видел и похуже – в подземелье Оржа. Восстанавливайся скорее! Надо выбираться».
«В этот раз мне не выбраться. Магия ушла. Регенерация не запускается».
Наверно, я уже у Грани? Потому и не больно? Звёзды совсем рядом. Я так часто бывал здесь, что многие созвездия кажутся мне знакомыми. Вон то, в форме полумесяца, я запомнил после Мариника. А это плотное скопление – в Нергале. Я буду ждать тебя там, Дэрэк, – неважно, что очень-очень долго. Ты же бессмертный. Но ты ведь найдёшь меня?
«Прости меня, Дэрэк… я умираю».
«Твоя проклятая прямота!»
«Дэрэк… Каждый раз, уходя, я жалел только обо одном – что не успел проститься с тобой. Признаться в самом главном. А сегодня я сказал всё. Потому мне не страшно».
«Джэд, не смей! Обо мне ты подумал?!»
«Дэрэк, отец знает, куда мы пошли. Он придёт за тобой. Продержись немного».
«Я не об этом!»
Звёзды окружают меня, их мертвенный свет ослепляет.
Грань.
Я перехожу.
«Джэд, слушай меня! Если вдруг ты забыл – я напомню, ради чего ты должен жить! Саор, наш мир, Тор, твой отец, его Создатель, Эльги и Мэль. И я… Не покидай нас, Синеглазый! Не оставляй меня… Вспомни! Ты принадлежишь мне – и я никому тебя не отдам. Даже смерти!»
«Почему я всё ещё слышу тебя?»
«Я перешёл Грань вместе с тобой, ты не понял? Быть рядом всегда – это не просто слова. Однажды я пообещал, что никогда никуда не пущу тебя одного. Тем более к звёздам. Теперь мы или оба уйдём, или вместе вернёмся! Я не верю, что ты утратил магию. Сила не может уйти просто так! Ты же не дашь умереть мне?»
Умереть? Ему?!
Никогда!!!
Я рвусь всей душой, вспомнив, как это было тогда, на Поединке. Когда сила возникает, заполняет, прорывается сияющим потоком…
Как сейчас!
«Дэрэк, отпусти руку!»
Сила выплёскивается невероятной вспышкой оглушающей боли, постепенно сменяющейся привычным ощущением жжения. Тело восстанавливается.
Звёзды на прощание подмигивают мне. Не скучайте, ещё не раз увидимся!
Я открываю глаза. Он так и не разжал пальцы, и теперь пульсирующая боль от его ожога терзает мою ладонь.
– Сколько раз я должен повторить, чтобы слушался меня!
– А сколько можно твердить, что я не позволю тебе умереть!
Повсюду валяются расплавленные обломки камней, постепенно растекаясь песком. За спиной вместо озера расстилаются поля цветов.
Мы стоим совершенно голые, в копоти и грязи, обнявшись так крепко, словно не верим, что всё уже позади. Одежда, конечно, сгорела.
– Домой, – стонет Дэрэк, – в ванную – и мыться!
***
Наша ванна вмещает пару хоренгов. В ней можно свободно плавать и нырять… пробовали. Сейчас мы отмокаем в тёплой пенной воде, пытаясь прийти в себя.
– От волос всё равно дымом пахнет!
– Сам хотел прогуляться… дай, ещё раз промою.
– Плодов жалко. Был бы Эльги сюрприз!
– Обижаешь! Я их в пространственный карман запихнул. А вот без ягод обойдёшься!
Дэрэк ласкающими движениями растирает по мне пену:
– Мне и без ягод хорошо… есть о чём мечтать.
– О чём?
– О береге Океана. Ночи под звёздами.
– Я думал, мы на них насмотрелись!
– Это другие. Родные. И волны шепчут в такт.
– Тогда Лакшэз. Там песок мягкий… Эй, не увлекайся!
– Джэд…
Ох уж, эти искусные, скользкие руки!..
Я заклятием выливаю на нас целый поток ледяной воды. С воплями вылетаем оба.
– Ну ты, гад!
– В следующий раз будешь думать, кого просишь вернуться!
Вместо ответа он накидывает на нас полотенце и прижимается:
– Джэд… один раз.
Волна жара сводит всё благотворное влияние холодной воды на нет. Главное – удержаться.
– Это у тебя один… А я продолжения захочу. И не раз.
– Тогда одевайся, чучело! Пойдём, захватим Эльги!
***
А у самой двери спальни моей королевы нас подлавливает отец.
– Дэрэк, можно тебя на пару слов?
Это что за новости?! Я вскидываю бровь. Отец слегка отшатывается.
– Джэд, не волнуйся! – Мой принц успокаивает меня ласковым пожатием руки. – Подожди немножко.
Я смотрю, как они отходят. Тор ставит Барьер. Демонстративно убираю.
– Синеглазый, сынок, пожалуйста…
Отворачиваюсь. О чём они говорят?! Дэрэк очень быстро возвращается.
– Что он хотел?!
– Потом скажу.
– Сейчас!
Дэрэк ласково прижимает к себе:
– Потом. Сначала к Эльги.
Оказывается, из меня тоже можно верёвки вить…
Моя королева не спит, хотя уже почти Слияние. Долго же мы ходили! В Нергере время почти не чувствуется.
– И где вас черти носят?!
Мы одновременно целуем её:
– Эльги! Закрой глаза!
В следующий миг перед нами Океан. Тысяча звёзд над головой. Песок ещё хранит тепло, и мы садимся рядышком, протягивая ноги к лениво перекатывающимся волнам. Дэрэк раздевается первый, я за ним. Эльгер фыркает:
– Красавцы!
Я достаю плоды. Она берёт с опаской, знает наши штучки. Но, видя с каким удовольствием мы хрустим, успокаивается и съедает тоже. А зря… Или нет, как посмотреть.
То, что мы ощущали в Нергере, откусив крошечный кусочек, слабое подобие того, что охватило нас сейчас. Ловлю себя на мысли, что песок становится горячим.
– Джэд, ты магией-то не очень, – шепчет Эльги, – от тебя жар волнами идёт… Сгорим.
Сгорим! Только не буквально. Кстати! Самое время.
– Эльги, мы тут в Нергере заинтересовались… Сравнить кое-что надо.
Дэрэк хохочет, но присоединяется:
– Точно! А то Синеглазый считает, его природа обделила.
– Чем это она его обделила? – возмущается моя жена.
– Вот и я говорю… Но ты уж посмотри… хозяйским взглядом.
Мы оба встаём, прижимаясь боками… Теперь хохочет уже Эльги:
– Ой, не могу! Дети малые! Да вы одинаковые абсолютно, сами смотрите. В темноте перепутать можно!
– Я тебе перепутаю!
– Да вы сами не перепутайте! Чувства же общие. Как вы разбираетесь, кого из вас ласкают… второй всё равно наслаждается!
Точно…
– Ты хотела попробовать, что там Дэрэк нафантазировал.
– Джэд, пойдём в воду… Лучше будет.
– Мальчики, только не утоните… и не утопите!
– Эльги, иди к нам!
Звёзды в вышине подмигивают нам в такт.
***
– Это что, Сард тает?
– Ну, да. Одинокий час скоро… Джэд, ты не утомился? – в голосе Эльгер восторг.
– Не дождёшься, моя королева.
– Синеглазый, – томно спрашивает Дэрэк, – это твоя рука или моя?
– Есть разница?
– Есть. Свою я уберу.
– А мою?
– Ни в коем случае…
– Вы оба помешанные… и я с вами.
Я смотрю в звёздное небо.
«Дэрэк, надо сказать…»
«Ты или я?»
«Я. Хотя если обидится, то на обоих».
– Эльги! В Нергере…
– Я знаю, Джэд.
Теряюсь:
– Ты точно представляешь, о чём я?
– Об озере. Ты Мэль в детстве рассказывал. Озеро желаний, куда можно войти только дважды. Вода в нём холодная и разноцветная. И светится изнутри… Не замёрзли, мальчики?
– Слегка. Эльги, ты…
– Не обижена. Не ревную. Я – твоя любовь и жена. А Дэрэк – это твоя судьба, Джэд. А ты – его. Вам просто повезло. Посмотри на него, Синеглазый… вам не нужно озеро, чтобы принадлежать друг другу. Вы и так вместе – если не с первого дня, то со второго точно. Я поняла это, когда ты взял его на руки. Он был первым человеком, которого ты допустил так близко.
Дэрэк тихо выдыхает:
– Эльги… ведь правда!
Она в шутку шлёпает его пониже спины:
– Надеюсь, ты тоже теперь перестанешь ревновать по пустякам! Правда, если появится кто-нибудь вроде Сины, можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку!
– Эльги, договорились! Все, кто посягнёт на наше синеглазое совершенство, – наши враги! Общие! Любой, кто подойдёт на расстояние, достаточное, чтоб коснуться его…
– Любой, кто посмеет взглянуть на него иначе, чем с благоговением…
– Кто только пожелает приблизиться…
– Независимо от пола и возраста…
– Что бы он при этом ни говорил…
– И как бы ни оправдывался…
– Будет немедленно наказан!!!
– Эй, – с опаской отодвигаюсь я от обоих, – вы там не увлекайтесь! А вдруг до меня и вправду кто-нибудь дотронется.
– Так мы взаправду его убьём, Джэд… Эльги будет держать, а я – убивать!
– Или наоборот! Если это будет мужчина!
– Да сколько же вам твердить! Я не люблю мужчин!
Дэрэк берёт мою руку и прикладывает к себе:
– Я мужчина, Джэд. Можешь в этом убедиться. А если этого недостаточно, то я докажу тебе это другим способом, пока силы ещё остались.
– Ты уже всю ночь доказывал, – Эльги смеётся. – Я со счёта сбилась…
– Королева моя, у нас медовый месяц… Дэрэк, чёрт, я уже убедился! Прекрати…
Нет, это слово мне точно нельзя произносить вслух…
***
Они что, над нами издеваются?! В столовой опять столпотворение. И красноречивое молчание после коротких приветствий. Демонстративно садимся отдельно и с жадностью набрасываемся на еду.
– Мам, пап, – Мэль картинно подпирает голову рукой и восхищённо смотрит на нас, – мне уже не просто завидно. Мне прямо страшно. Вдруг это заразно?
– Я заразился бы, – мечтательно протягивает Стэн.
– Я б, пожалуй, тоже, – восторженно выдыхает Дани.
Мы увлечённо поглощаем содержимое тарелок – к великому восторгу Арвэ.
«Дэрэк! Кстати… что всё-таки сказал отец?»
«Если в двух словах, то спасибо. Можно подумать, оно мне надо было!»
«Да уж, если тебя каждый раз благодарить, времени на другое не останется… И всё же, Дэрэк…»
«Что, чучело? Что ты застыл с ложкой в руке? На тебя уже все смотрят подозрительно».
Я откладываю пресловутую ложку, сажусь у его ног и целую ладонь – ту, что была так жестоко обожжена:
– Спасибо, Дэрэк!
Неважно, что все смотрят. И что думают. Важно, что я забыл это сделать.
Всё-таки я его не достоин…
– Встань немедленно! Пол холодный.
Распахнутые изумрудные глаза наполнены нежностью и заботой.
Рядом – не просто слова.
«Лучше пообещай!»
«Всё, что угодно!»
«А как же дополнение про королевство? Шучу… Пообещай ещё один день. Только мой. Но мир выберем поспокойнее!»
Я хочу ответить, но тут меня перебивают.
– Джэд! Ты мне нужен! – возникает взволнованная и озабоченная Лейгни.
– Кстати, – беспокоится Гэсса, – мне тоже! Надо заглянуть в Генти!
– И Соркен просила тебя зайти, – вставляет Дейзи.
– Точно! Бабушка ещё вчера тебя искала!
– Дэйкен, мы не тренировались давно! – умоляющее восклицает Дани.
– И хоренги к полудню подойдут!
– А Дэш тебя хочет в Шэньри забрать.
– Наблюдатель в Пэрхе связывалась…
Мы с Дэрэком понимающе переглядываемся.
Мой короткий отпуск окончен.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
1. НЕДОРАЗМЕНИЕ
В дверь заколотили с небывалой силой.
Я подпрыгнул на постели. Эй, а где это я?! У себя?! Какого!.. Точно… Мы же поссорились… мягко говоря. Я со злостью пнул подушку. Стук продолжался.
Не открою. Ни за что! Это, наверно, Эльги. Или Стэн. И Мэль с ними – как же без неё! Будут уговаривать, взывать к голосу разума… Не прощу! Никогда! Есть предел даже моему терпению!!!
Я с яростью обрушился на оставшиеся подушки, расшвыряв их по углам. Скомкал и запустил подальше одеяло. Теперь похоже. Я привык к его бардаку. Мне его не хватает…
Стоп! Кого не хватает – беспорядка или его?!
Стук стал вызывающе невыносимым. Дверь гнулась под ударами. Они там что, Триса позвали? В моём состоянии я готов был задушить хоренга. Даже весь род хоренгов.
Дверь слетела с петель. Никогда б не поверил, что это тощее недоразумение способно на такую выходку.
– Ты совсем спятил?! – заорал я в ярости… и остолбенел.
Воздух вокруг него искрил и прогибался. При моём полном неведении я понял, что он себя не контролирует. Совсем.
– Джэд, какого чёрта!
Он меня не слышал. Стоял, покачиваясь в потоках поднятой им силы… я в первый раз до конца понял слова Тора, что магия Дэйкена превышает все мыслимые пределы.
А ещё он был мокрый. С волос капало, практически текло. Рубашка прилипла к телу, штаны облегали так, что я в таком виде не позволил бы ему показаться в женском обществе… в любом обществе! И глаза у него были мутными и полуприкрытыми. Трогать его в таком состоянии – получить удар магией. Да что с ним такое!
– Синеглазый, – сбавил тон я, – ты меня слышишь?
– Не-а, – мотнул он головой, – и не вижу. Я тебя чувствую.
Я осторожно приблизился – и отшатнулся:
– Ты, ты… что – пьяный?!
– Наверно, – задумался он, – я на Земле был. У Илины. Кажется, под дождь попал…
– Это она тебя напоила?!
– Я сам попросил… Давно хотел попробовать. Хорошо… Ничего не страшно.
Наплевав на магию, я втащил его в комнату. Потоки, почуяв меня, улеглись. Почти забросив его на кровать, я вздрогнул, ощутив, что он весь дрожит. Почему я не чувствую холода? Ах, да, он же закрылся! Содрать с него одежду было делом пяти минут. Он слабо сопротивлялся, пришлось быть грубым… Ненавижу! После всего, что было, пойти к Илине, напиться, посметь прийти… Я со всей души размахнулся…
И отдёрнул руку в ужасе.
– Джэд!!!
Рана была глубокой. И, если не кровоточила, то только потому, что нож вошёл по самую рукоять…
– Ты сказал, чтоб я сдох… Я решил выполнить твоё пожелание.
Паника пробрала меня с головы до ног. Вытащить нож? Он может регенерировать в таком состоянии? Позвать кого-нибудь на помощь? Нет, только не это! Он потом от стыда точно себя прикончит…
– Синеглазый, зачем… Ты что, сам?!
– Нет, Иль помогла… Конечно, сам! Доволен?
Хранитель, что ж я наговорил-то?!
– Ты сказал, что я несносный паршивый бабник, которого ты устал ревновать…
Так… Припоминаю… Было.
– А ещё, что я способен думать только об удовлетворении потребностей своего тела.
И это верно. Ещё что?!
– И что я готов тащить в постель любого, кто подвернётся под руку…
Похоже, меня здорово перекорёжило…
Из-под ножа начала сочиться кровь.
– Джэд, я застал тебя с Дейзи. В такой позе!
– Я устранял кое-какие последствия… того, что она твоя жена. Она магичка слабая, испугалась, что сама не справится…
Я тихо сполз по спинке кровати…
– Что же ты сразу не сказал?!
– А ты мне дал время?! Набросился, как помешанный… Оплеух надавал. Последними словами обругал… всё, дай мне помереть.
– Ты протрезветь можешь? – умоляюще попросил я.
– Зачем? Так лучше…
Я прижался губами к дорогим глазам:
– Прощение буду вымаливать… на коленях.
Он тихо вздрогнул, и взгляд стал осмысленным.
– Я сейчас вытащу нож… Всё. Залечивай рану.
– Дэрэк… мне больно.
– Конечно, почти насквозь прошло!
– Нет, – рука мягко коснулась моего склонённого лица, – мне больно, понимаешь? Ты мне не доверяешь… Скажи, я хоть раз за все эти годы дал тебе повод?
Я, красный от стыда, помотал головой.
Да, со стороны картина была ещё та. Его руки на Дейзи, в том месте, где их точно не должно было быть. Закрытые глаза, словно в экстазе… заклинание требует сосредоточенности. Смущение моей принцессы…
Но я ревновал не жену. Его. Только его! Смысл и свет моей жизни.
– Ты ведь заперся, Дэрэк, и никого не пустил. Дейзи хотела объяснить… все пытались.
– Джэд… Я люблю тебя слишком сильно, чтобы рассуждать. Ты правда собрался умереть?!
Он отвернул лицо и вздохнул:
– Рука дрогнула… Даже после всего, что ты наговорил.
Я понял, что постыдно реву, только почувствовав, как он вытирает мои слёзы…
– Как я могу заслужить твоё прощение?!
– Ты не понял? Я уже простил и простился… только в состоянии невменяемости я пришёл к тебе… так хотел тебя в последний раз увидеть. Ноги сами принесли. Дэрэк…
– Джэд, родной… я последняя сволочь. Я больше не буду!
– Будешь… я тебя знаю. Другие люди с годами успокаиваются, чувства притупляются. А ты наоборот – с каждым годом всё более страстный.
– Потому, что с каждым прожитым годом я всё больше врастаю в тебя.
– Ты скоро к Эльги ревновать начнёшь.
– Нет, до этого не дошло пока… Джэд, прости меня!
Он лежит в моих руках, обнажённый и прекрасный.
– Синеглазый… перестань закрываться.
Поток эмоций оглушает меня. Обида, отчаяние, страх, тоска, боль… И, перекрывая всё – любовь. Ко мне, дурному и глупому.
– Так лучше?
– Да! Что мне сделать для тебя?
– Ты что-то говорил о коленях… Можешь осуществить…
– Только дверь верни на место… и Полог тишины поставь.
– Дэрэк…
– Джэд…
***
Он выносит меня на руках. Сила магии в хрупком теле.
И мы утыкаемся в целую толпу.
– Всё, дурить кончили? – сердито спрашивает Эльги.
Не так грозно, как я боялся.
Стэн смотрит на нас, по обыкновению восторженно и одобряюще. Мэль фыркает. Тор обнимает Гэссу и улыбается сыну.
Стремительный ураган в лице невысокой плотной женщины сбил бы с ног, если б не устойчивость к подобным вещам.
– Дэрэк, паршивец, ты что вытворяешь?!
Видящая пытается добраться до меня, и Джэд поднимает меня повыше:
– Иль, успокойся… мы разобрались.
– Я в следующий раз вас обоих поубиваю! Вы, двое! Ненормальные!
– Помешанные, – поддакивает Мэриэль.
Нам плевать. Тело ещё расслаблено после сладкой близости. Нет желания спорить. Обвиваю руками бронзовую шею и прячу лицо на груди.
Я люблю его слишком сильно. Так, что это мешает рассуждать. Создаёт кучу проблем и недоразумений. Подводит нас к критической грани.
«Я тоже люблю тебя. – Джэд тихонько целует меня в макушку. – Такого, сумасшедшего…»
Внутри меня всё плавится от его ласки. Только меня не исправить, и я не удерживаюсь:
«Но если ты взглянешь на кого-либо другого!..»
2. ПРЕДЛОЖЕНИЕ
– Ты хочешь остаться в Саоре?
Он кивнул, покраснел и отвёл взгляд.
Я хмыкнул и прищурился.
Способный мальчик. Талантливый, смелый.
– Как тебя зовут?
– Диран, сын Эйка, мой король.
– Не смущайся так. Ты всё это время жил в Оарни?
– Да. Отец ушёл Наблюдателем, когда мне было пять лет. Я Саор почти не видел.
– Потому и я тебя не знаю – к собственному стыду. Эйка помню, и мать твою, Диалу, тоже.
Он похож на Диалу – такой же светленький, белобрысый, голубоглазый. Высокий – даже выше меня. Идеальная фигура, правильные черты… Кто там из нашей троицы не у дел? Аль? Надо познакомить…
– Тебе сейчас двадцать восемь?
– Почти двадцать девять. Мой король, позволь мне остаться пока в Орже. Мне негде остановиться. И, если не сочтёшь за дерзость, посмотри мой уровень. Арск сказал, он не в состоянии оценить.
Я уже просканировал его – сразу, как он вошёл. Действительно, уровень намного выше среднего. Надо протестировать его как следует… Стоп! Что там насчёт Оржа?
– Оставайся, конечно. Нельди подыщет тебе комнаты.
– Благодарю тебя!
Почему он так смотрит на меня? И этот жест – словно он хотел коснуться… За столько лет я научился контролировать магию, но непроизвольно отшатываться не перестал. Дэрэк смеётся – надо где-нибудь крупно запечатлеть – короля руками не трогать.
– Ты не женат?
– Меня не интересуют женщины.
Ого! Смело… Такой красивый мальчик. Жалко. Ладно, найдём Аль другого… Только почему так, сразу, в лоб? Мог бы просто ответить «нет». Надеюсь, он сказал это не для того, чтобы завоевать моё расположение одобрением наших с Дэрэком хм… нетрадиционных отношений?
Надо поскорее перевести разговор на другое.
– Магия у тебя интересная. Гибридная. И даже с элементами запретной.
– Мне было скучно в Оарни. Вот и комбинировал на досуге.
– Завтра с утра заходи. Посмотрим вместе. Сегодня поздно уже.
И спать пора. Хотя без Дэрэка какой сон? Сама мысль о том, что третью ночь придётся лечь одному, угнетает.
Но у принца Ритуал нового Гнезда. Он на четыре дня заперт с тонхами и появится только утром. Скорей бы!
– Приятной ночи, Диран.
***
Одному в огромной постели холодно и неуютно. Не хватает тепла родного тела, щекотки длинных шелковистых волос цвета пепла, еле слышного дыхания… Скорей бы завтра!
Я долго ворочаюсь. Сон не идёт. Связаться не могу, Ритуал нарушать нельзя. Да и спит давно, наверно, моя зеленоглазая любовь…
Уже проваливаясь в дремоту, я вдруг ощущаю поток невероятной мощи, направленный…
На меня?!
Заклятие Подчинения?!
Да кто ж там такой полоумный, чтобы меня пытаться заклятием сковать? Хотя наложено мастерски и изменено немного. Сразу снять или посмотреть, кому настолько жизнь не дорога?!
Чьи-то руки очень нежно пробегаются по моему телу, не пощадив самых интимных мест, и губы покрывают лицо миллионами поцелуев.
Я ненавижу, когда меня просто касаются! А это!.. сдержаться, подловить наглую, бесстыжую…
– Мой король, – страстный шёпот разрывается громом в сердце, – прости меня…
От неожиданности я аж подскакиваю. Заклятие слетает вмиг, я даже не замечаю, как его убираю. Вспыхнувший огонёк освещает комнату.
– Диран! Ты в своём уме?!
Он замирает, затем роняет лицо в ладони:
– Я должен был хотя бы попытаться…
Из-под судорожно сведённых рук текут слёзы.
– Диран, что это значит?!
Он убирает руки и глядит на меня так, что гнев вдруг улетучивается.
Так умеет смотреть только Дэрэк, видя во мне не парня с кучей проблем и недостатков, а кого-то совершенно другого, кем я никогда не был и не стану, но, наверно, хотел бы быть – ради него.
– Диран, ты понимаешь, что я обязан отнестись к тебе со всей строгостью в соответствии с Законом Алхэна?
– Да…
Но я этого не хочу. Он талантливый маг. Притом рассказать о произошедшем… Мне недостаточно историй с женщинами?!
Заворачиваюсь в простыню, сажусь рядом – но на приличном расстоянии. Мало ли…
Спрашивать его – «почему?» – не нужно. Его взгляд уже всё сказал. Но я хочу знать…
– Зачем?! Неужели ты думал, что тебе помогут заклятия? Даже если бы ты овладел телом, что бы ты делал дальше?!
Он тихо всхлипывает:
– Я надеялся… Ты любишь двоих. Вдруг я смог бы стать для тебя третьим…
– После того, как ты собирался изнасиловать меня?
– Я хотел любить тебя. Если бы ты воспротивился, я не пошёл бы дальше…
Верю. Таким тоном не лгут.
– Диран, что мне делать с тобой? Я должен тебя наказать… но не могу. И не хочу. Нельзя наказывать за любовь. Но и произошедшее… Сила не даёт права так поступать. Вдруг в следующий раз ты проделаешь такое с другим, неспособным сопротивляться тебе?
Всхлипы превращаются в рыданья.
– Не нужен мне другой! Никто, кроме тебя! Я поэтому и вернулся в Саор! Я уже год тебя люблю!
Я всегда беспомощен в таких случаях. Не знаю, что сказать, что делать. Дэрэк, где ты?! Как мне нужна твоя помощь!
– Послушай… Есть очень далёкий опасный мир, Паджер. Его Наблюдатель, Элия, дочь Илена, приняла предложение наследного принца Соледжа и скоро покинет свой пост. Ты очень сильный маг. Пожалуйста, займи её место. Там ты спокойно обо всём подумаешь… поймёшь, что я не могу ответить тебе взаимностью. Диран, я сам люблю до безумия. Я тоже год мечтал о близости с дорогим мне человеком. Только мне и в голову не приходило применить магию и овладеть им насильно.
– Если я соглашусь, ты оставишь всё в тайне?
– Да. От Саора. Но не от Дэрэка. От него у меня тайн нет. Так что уходи скорее. Через миры он не прыгнет, а если застанет в Орже, он тебя придушит. Он у меня ревнивый…
– Я могу тебя поцеловать?
– Пару минут назад ты разрешения не спрашивал… Нет, Диран. Мне неприятны чужие прикосновения.
– Тогда я хотя бы скажу… Я люблю тебя так сильно, что неважно, сколько лет я проведу в Паджере. Мои чувства не изменятся. Я буду жить воспоминанием, как касался тебя… Если ты передумаешь…
– Нет. Пожалуйста, не говори об этом больше. Уходи. Завтра я сообщу Кругу о нашей договорённости. Без подробностей. Обсудите детали. Со мной тебе лучше не встречаться. Не трави себе душу.
Сказать ему – «забудь» – жестоко. Я забыл бы Дэрэка?
Он опять смотрит так, что внутри всё переворачивается. И я позволяю это, понимая: он прощается.
В меня были влюблены многие. Уж за что – не знаю. Но этот мальчик – исключение. Он действительно любит… как жаль терять такого способного мага!
Что со мной не так? Я не заслуживаю его любви, не хочу её, ничего не сделал, чтобы её вызвать… Всё, чего я хочу, – чтобы Дэрэк был сейчас рядом, поддержал, посочувствовал, обнял. Не оставлял меня больше одного!
Диран исчезает, не добавив не слова. Он простился взглядом.
Я подхожу к окну, вдыхаю ночной воздух. Тело горит – в тех местах, где касались чужие руки. Вот чёрт, и так не спалось! Эльги? Моя королева спит. И она не поймёт. Накинется, зачем отпустил, почему не наказал…
Дэрэк, где же ты?!
– Джэд!
Это чудо! Он рядом. Занятый своими переживаниями, я не слышал, как он вошёл. Как же я соскучился!
– Джэд, задушишь! Да что с тобой?
Что? Я только что прочувствовал, что со мной было бы, если б ты не разделил со мной мою страсть.
– Дэрэк, я так стосковался… ты не представляешь.
– Представляю… я тоже весь извёлся. Если сейчас не возьму тебя, просто взорвусь.
От его слов кружится голова и подкашиваются ноги. Я отдаюсь во власть самых желанных рук на свете, разрешая делать со мной что угодно, ласкать любым образом, желая только одного – чтобы это не прекращалось. Никогда.
Но мы слишком долго терпели, чтобы сдерживаться долго.
– Это ничего… Сейчас продолжим.
***
– Как ты оказался здесь?
– Я почувствовал, что очень нужен тебе. Уговорил Орнга. Честно признался ему, почему не могу ждать утра. Он понял. Ритуал окончен. С восходом прыгнем, поздравим – и всё! Я весь твой!
– Дэрэк… я должен рассказать. Только обещай, что будешь держать себя в руках!
Бесполезно. В руках его держу я – рвущегося немедленно разобраться с сыном Эйка.
– Как ты позволил ему уйти!
– Дэрэк, я представил себя на его месте. Попробуй и ты. Вообрази, что он – это я. Хоть на секунду. Не увлечься, не влюбиться. Любить – и понимать, что это обречено. Как Мариэль.
Он затихает:
– Она себя убила.
– А Диран будет жить. И страдать. Как страдал бы я, если бы ты был ко мне безразличен. Разве я могу наказать его страшнее?
– Как мучился бы я, если б ты меня отверг… мой Синеглазый! Я бы жить не смог!
– Я тоже… на чём мы остановились?
– Ты спать собираешься? Слияние уже. Или этот мальчик тебя так распалил?
– Дэрэк, прекрати ревновать! Займись делом… одна рука сюда, вторая…
Нам выпало редкое счастье. Мы вместе, мы связаны. Слышим друг друга через миры и разделяем все чувства.
Поэтому мы должны сострадать тем, кто этого лишён.
3. ЗАМЕНА
– Папа!
Интересно, к кому из двух она обращается? Поворачиваемся мы оба:
– Мэль?
– Слушайте, прекратите тискаться! Я серьёзно поговорить хочу!
– Доча, я уже напуган. В чём дело?
– В том, что я единственная из всех в Нергере не была!
Ох…
– Мэль, сдался тебе этот мир… Он опасный! – Джэд непроизвольно обнимает меня.
Ещё бы! Мы выжили только чудом. И оба ушли за Грань. А главное – промолчали.
Я встречаю обеспокоенный взгляд синих глаз:
«Дэрэк, держи себя в руках. Ты слишком взволнован».
«Джэд, у тебя самого губы сжались. Она сейчас что-нибудь заподозрит».
«И ждёт нас допрос с пристрастием…» – ёжится Синеглазый и прибавляет вслух:
– Доча, так идите со Стэном. С твоей-то силой!
– Я озеро не найду!
– Если судьба – найдёшь.
«А мы туда – ни ногой!» – подытоживает он.
«Тем более всё уже загадано и сказано» – поддакиваю я.
– Папа, Дэрэк… Ну что вам стоит!
– Нет! – дружный рёв в два голоса.
– Какое трогательное единодушие! – Наша королева появляется весьма не вовремя. – Это подозрительно!
– Мама, они не хотят отвести меня в Нергере!
Эльгер, милая, хорошая… Угомони доченьку! Всё, что угодно, сделаю! В спальне приберусь, Синеглазого уговорю заняться садами, даже ночью заставлю вести себя прилично… если получится.
– И правильно! Нечего им там делать, и так сдерживаться не могут! Сходите со Стэном вдвоём, как все нормальные пары.
Джэд в порыве благодарности целует её в губы… затем обнимает. Ещё поцелуй, и опять… Так… похоже, я лишний.
– Мэль, пойдём-ка на воздух.
Она переносит нас подальше, к водопадам Тирема. Умница. Чуткая, вся в мать.
– Дэрэк, ну, обидно же! Вы там были, и деда с Гэссой дважды, и Вери с Грэйном сходили под их присмотром, а мне твердите – опасно.
Я машинально киваю… перед глазами вместо брызг воды стоит иная картина.
Джэд сказал мне на днях: ты скоро к Эльги ревновать начнёшь. Нет, это не ревность. Ревную я десять раз на дню.
– Дэрэк, ты слышишь меня?
А что это тогда?
Обида. Они были вчера. И утром. Сейчас моя очередь…
«…Вы ещё расписание составьте – кто и когда…»
Расх, мерзавец! Шестнадцать лет прошло, а слова звучат в голове так, словно я их опять слышу вживую.
– Папа!
Я вздрагиваю.
Третий раз в жизни она называет меня папой. И обнимает – крепко-крепко. Хватка у неё отцовская.
– Совесть у тебя есть? Вы и так всё время вместе. Это мама обижаться должна. Вы оба, словно подростки озабоченные, ходите, рук не разнимая, смотрите так, что кажется – вот-вот друг на друга накинетесь… А она вам даже слова не сказала, когда в Нергере вдвоём пошли.
– Мы потом втроём были.
– Не притворяйся, Дэрэк. Ты знаешь, зачем в Нергере ходят, и мама тоже. Отец выбрал тебя. На твоём месте я от гордости раздулась и от счастья померла!
Ох уж эти выражения Мэль! Спасибо Илине, иногда мне кажется, что я не в Саоре, а на Земле.
– Мэль, я не ревную к Эльги.
Я просто его хочу. Мы и собирались этим заняться, пока она нас не отвлекла. Сказать ей прямо? Она ещё не спала с мужчиной, вряд ли поймёт, что я испытываю.
Мэриэль лукаво улыбается и шепчет мне на ухо:
– Ты что, папу не знаешь? Его на вас двоих хватит. Ещё и останется. Опять будешь с ним ругаться, кто и в чём должен меру знать, а мне слушать придётся.
Я краснею и возмущаюсь:
– Это когда мы ругались?!
– Позавчера, – начинает загибать пальцы наша бесстыдная доченька, – и неделю назад. А про то, как вы разбирались, сколько раз за ночь должно считаться нормой, я вообще молчу! Там весь замок в споре участвовал!
– Никогда б не подумал, что в Орже такие тонкие стены!
– Стены нормальные. Просто вокруг слишком много сильных магов. Не забывай, мы слышим очень многое из того, что нам не предназначено. Кстати, я тебя поддерживала. Папа не понимает, насколько он сильнее остальных людей… во всём.
Она молодчина, моя будущая королева. Её подначки успокаивают лучше любых утешений.
– Всё, хандрить бросил? Теперь вернёмся к Нергере.
– Мэль, почему ты хочешь туда попасть до Обряда? Не утерпите ведь до первой брачной ночи.
– Что, так сильно действует?
– Жуть. Если б не выдержка Джэда, я б… Доча, о чём мы разговариваем!
– Мы одни, нас никто не слышит.
А вот и не одни. Сантия, достойная дочь Эске. Мало мне было одного тонха с манией величия, так у него дочь подросла.
– Принц, у нас беда!
И, судя по лицу, действительно, что-то серьёзное.
– Над Кеори магическая буря. Озёра чуть ли не кипят. Мэриэль, позови отца!
– Не нужно, – встреваю я, – он… занят. Мэль, ты же справишься?
– Разумеется! Прыгаем!
Кто из них меня прихватил – Мэль или тонх? Только вот уже перед нами озёра и, да – картина зловещая. Я не вижу потоков, но голубое сияние различимо обычным взглядом. А клубы пара и бурлящая вода – тем более. С такой бурей среднему магу не совладать.
Мэриэль – выдающийся маг. Наверно, третий в Саоре – после отца и деда. Не считая того несчастного мальчика, что ушёл Наблюдателем в Паджер… Хорошо, что мы не встретились. Я бы его придушил!
Джэд учил её сам. Гораздо жёстче, чем Дани. Обычно в Саоре одарённые подростки начинают осваивать Высшую магию лет в пятнадцать. Синеглазый обучил Мэль в двенадцать, рассудив, что чем раньше обуздаешь подобную силу, тем лучше. Умения Мэль растут с каждым годом. Вот и сейчас она моментально сориентировалась, собралась, успокоила воду, погасила всплески, рассеяла пар и спокойно начала расплетать заклятие.
Магические возмущения – штука коварная. Кажется – всё позади, заклятие снято…
Мэриэль поворачивается к нам с Сантией:
– Вот, и нечего папу беспокоить…
А за её спиной поднимаются волны обратной магии.
«Дэрэк, знаешь, в чём отличие сильного мага от великого?» – один раз спросил меня Джэд.
«В уровне силы?»
«В секундах. Двух или трёх – которые необходимы, чтобы отреагировать на заклинание, поймать нужный поток, перехватить контроль…»
Мэль – очень сильный маг. Но все эти годы я был рядом с великим. Привык к его скорости, реакции. Принимал его могущество, как должное. Владел его властью, словно собственной.
Я не вижу потоков – я знаю, что они есть. Семнадцать лет я воспринимал их глазами Джэда.
Мэль стоит на пути несущейся силы, и у меня есть только две-три секунды, чтобы привычно оттолкнуть её и закрыть. А она не является великим магом, чтобы использовать эти секунды и прикрыть меня… Синеглазый успевал всегда.
Я так привык к своей защищённости, что забыл, что она не моя.
Как же неимоверно, чудовищно больно! Разделять боль – всё же совсем не то, что её испытывать.
– Дэрэк!!!
Темнота и тишина. И первая вспыхнувшая звезда…
***
– Папа, как он? – голос Мэриэль чуть не срывается в плач.
– Приходит в себя.
– Ты очень сердишься?
– Убил бы! Иди, Стэну спасибо скажи, защитникутвоему…
– Ступай, доча, не раздражай его. – А это уже Эльги.
– Нет, хочу видеть, когда очнётся!
– Убирайтесь все!! – рычит мой великий маг.
«Джэд, не срывайся на ней. Я сам подставился».
«Дэрэк! О чём ты только думал?!»
«О тебе, как всегда. Как тебе будет не хватать этой мелкой нахалки».
«Ты глаза можешь открыть?»
«Что, всё было так плохо?»
«Основное слово – было. Обожгло здорово. Ты подошёл к самой Грани».
Веки подаются с трудом, и свет отзывается болью. Но в награду я встречаю устремлённую на меня синеву, за которую не жалко подлезть под поток. Более того. Кроме самых лучших на свете рук меня нежно касаются Мэль и Эльги, и Стэн обеспокоенно заглядывает в лицо.
– А вы-то как тут оказались?..
– Дэрэк, ты совсем нас обижаешь! – Эльгер ласково гладит меня. – Мэль ещё и моя дочь, и будущая жена Стэна!
– Даже если, спасая её, ты думал только об одном человеке, – шепчет она еле слышно мне на ухо.
Но он слышит. Краснеет и прячет лицо у меня на груди.
Всё, теперь моя очередь… и я ей воспользуюсь!
А потом мы отведём Мэль в Нергере.
4. ТРЕУГОЛЬНИК
– А потом Ариоль заявила, что раз она снесла первое яйцо, то имеет больше прав!
– Конечно, имею! У меня вообще двое детей, так что я старшая в Гнезде! А Ксирэ только сто семь лет назад тут появилась и сразу свои порядки навела!
– Да без меня тут вообще порядка не было! – яростный взмах крыла.
Кто сказал, что трудно усмирять бури и ураганы? Укрощать вулканы и волны?
Попробуйте справиться с бранящимися тонхами.
– Дура!
– Сама дура! И перья у тебя пёстрые!
Всё, самое страшное оскорбление… Держись, Джэд.
Я, прикрывшись ресницами, тоскливо смотрю в окно. Нельзя дать понять этой паре, что король откровенно скучает. Рявкнуть бы на них, чтобы глупостями не занимались. Тем более что причина ссоры – вовсе не та, что они мне так убедительно излагают.
Причина – вон тот молоденький тонх, от силы лет семидесяти, что старательно изучает пол. Только это вовсе не потому, что Ксирэ с Ариоль не поделили возлюбленного.
Это оттого, что он посягнул на их отношения. Развлечения или скуки ради переспал с одной, а вторая застала.
У тонхов нет разделения. В Гнезде все равны. Мужчины и женщины объединяются только ради кладки. Когда яйцо отложено, можно вернуться к своему избраннику – избраннице. Независимо от пола.
Никогда не забуду лица Дэрэка, когда он про это узнал!
Из всех разумных только хоренги напоминают людей. Создают пары на всю жизнь, проходят Обряды. Остальные поражают такими традициями, что вгонят в краску самого раскрепощённого человека. Как вспомню подробности про Развилки сершанов, так аж уши гореть начинают.
– Слушай ты, пёстрокрылая! Клюв свой закрой и за своей кладкой следи!
Пора вмешаться.
– Ксирэ! Тебе не кажется, что оскорблений достаточно? Чего ты, собственно, просишь?
Скажи же скорей, и я с чистой совестью сбегу, заберу Дэрэка и прыгну в Тиржэ… Сэрбэл скоро сядет, а вы всё никак определиться не можете!
– Я требую… – Она вдруг смотрит на лицо подруги и запинается: – Пусть она попросит прощения!
– Ни за что!
Ариоль щёлкает клювом:
– Это не я затащила под крыло наглого мальчишку! И нечего оправдываться необходимостью кладки!
Я сердито гляжу на юного тонха:
– Прэйн, сын Верка, ты не молчал бы. Натворил дел, так будь добр держать ответ!
Тонх устало отмахивается:
– Да если б я знал!.. Думал, раз меня приглашают, значит, можно. Кто б мог догадаться, что они просто поссорились и мной воспользовались…
«Джэд, ты чего застрял? Вечер уже! Не успеем никуда…»
«Долг короля, чтоб его! Дэрэк, потерпи!»
«Я-то потерплю… А моё тело – нет! Синеглазый, сколько можно… Вчера был занят, ночью постыдно вырубился, сегодня ни минуты свободной…»
«Слушай, имей совесть! Эльги неделями ждала! И не жаловалась!»
«Может, у женщин это по-другому? А я хочу тебя так, что думать ни о чём больше не могу».
Чёрт, Дэрэк! Что ты делаешь?! Я же не один. Ладно, покраснел, словно имерр. Но моё тело тоже имеет своё собственное мнение по поводу вынужденного воздержания и мнение это нагло предъявляет. Хорошо, тонхи – не лэктэрхи, такое внимание на мелочи человеческой натуры не обращают. И кто придумал эту обтягивающую одежду?! Разве что ногу на ногу закинуть. И мысленно закрыться! Чтоб остыть хоть немного!
Я тоже тебя хочу… Безумно.
Что там говорит Ксирэ?
– Я не думала, что так далеко зайдёт! Ариоль совсем про меня забыла… А тут Прэйн. Говорит: ну её, эту старшую в Гнезде! Давай отвлечёмся!
– И ты тут же крыльями развела! И клюв раскрыла! И вся сотня лет – скорлупы не стоит!
Сотня лет… А у нас – шестнадцать. И год, что был раньше.
– Но это же не повод, чтобы выгонять из Гнезда!
– Я не выгоняла… дура! Я вам с Прэйном пожелала счастья и побольше яиц!
Моя рука бессознательно крутит браслет на руке. Это когда я пристрастился? Который раз, пытаясь охладить свой пыл, ловлю себя на новой привычке.
Джэд, что творится с тобой?..
Или Мэль права, и время пошло вспять? А я старательно добираю то, что не получил в юности? Завожусь от фраз, мечтаю о близости?
Я никогда не понимал особо… озабоченных. Запрещал думать, не давал воли воображению. Да и что воображать-то – с моими скудными тогда знаниями? Я даже Эльги любил, сам не представляя, что делать дальше, после Обряда.
Своё первое наглядное пособие я получил из воспоминаний юноши, которому я до сих пор не могу простить ту вереницу связей, что была у него до.
До Саора.
До нашего знакомства.
До того, как он сказал мне «люблю» – мёртвому.
И до того дня, когда я отдался ему в первый раз.
В жизни мне приходилось всё завоёвывать – трон, уважение, преданность. Привычка брать всё на себя стала моей второй натурой. Бросаться навстречу враждебной магии, с головой кидаться в неприятности, ничего не пускать на самотёк.
Кто б мне сказал, какое это счастье – отдаваться в любящие руки любимого человека…
Шестнадцать лет он приучает меня наслаждаться. Каждый раз с ним – это новое и неповторимое чудо. Даже не потому, что мы делим все чувства на двоих.
Просто он, зная меня лучше меня самого, всё равно находит новые и новые способы подарить мне удовольствие. Придумывает позы и обстоятельства. Тащит меня купаться в Океане под звёздами и овладевает в садах Соэха.
Вчера он пообещал мне показать нечто любопытное в Тиржэ…
Зная Дэрэка – это «любопытное» заранее заставляет меня трепетать от предвкушения.
А тут – пара взбалмошных… дур! Правильно они себя назвали! Дуры и есть! Обе!
– И, если эта пёстрокрылая не может вести себя прилично в родном Гнезде, пусть своё вьёт! – продолжает злиться Ариоль.
Джэд, скажи им это в лицо! Заяви, что все их претензии на главенство в Гнезде – пустая ревность… Тебе ли не знать! Тебя твоя зеленоглазая любовь по десять раз на дню ревнует! К королю разве что не бегает…
Чего к нему бегать – вот он я… Сижу, терпеливо выслушиваю вздор, старательно давлю в себе желание и мечтаю, чтобы случилось невероятное. Пожар какой-нибудь. Который я быстренько загашу и по-тихому исчезну. Подкрадусь к Дэрэку сзади. Закрою руками глаза. Зароюсь в волосы цвета светлого серебра… Прижмусь стосковавшимся телом и замру в ожидании… Его рука скользнёт под тонкую ткань и…
Я ненормальный и озабоченный.
Какое там остыть – сидеть уже неудобно!
– Ариоль, я правильно понимаю, ты настаиваешь, чтобы Ксирэ покинула Гнездо вместе с Прэйном?
Она смотрит на свою подругу, и гнев в карих глазах уступает место тревоге. А вдруг та и впрямь уйдёт?..
– Ксирэ, а ты оставлять Гнездо не хочешь? Хоть это и не твои родичи, а семья нового мужа твоего отца?
Ох, слышал бы эту фразу Дэрэк! Хохотал бы от души… муж мой.
Тонх кивает:
– Не хочу. Это и моё Гнездо тоже! Я столько лет следила за порядком в нём!
– Прэйн, а ты? Ты хочешь уйти с Ксирэ?
Юнец ухмыляется:
– Вот ещё! Нужна мне эта пёстрокрылая! У нас и не было ничего – так, позабавились чуток. Я и удовольствия-то особого не получил.
Дотрагиваться до посторонних я ненавижу. А вот врезать могу! Наплевав, что король и Хранитель!
Только Ариоль меня опережает. Наподдаёт и крылом, и рукой – так, что звон идёт:
– Ах ты гад!
Молодец, дочь Аргра! Прэйн попытался закрыться – куда там! Вторая подлетела, перья топорщатся, из клюва – хриплый клёкот. Отлично! Поддай ему, Ксирэ!
– Синеглазый, это, с позволения сказать, что?! – Непонятно, чего больше во взгляде Дэрэка – возмущения или воодушевления.
– Ты как здесь оказался?! – и как же я этому рад!
– А нечего закрываться! Слушай, ты их разнимать собираешься?
– Не-а! Пусть душу отведут! Парень заслужил!
«А я – заслужил? Чувствовать, как ты сидишь тут, распалённый, сам изводишься, меня изводишь… Хватит! Рявкни на них и пойдём, пока Сэрбэл не село!»
– Ариоль, Ксирэ, Прэйн! Прекратили!
Красота… Потрёпанный наглец уносит остатки перьев, две влюблённые девицы торжествуют в объятиях друг друга, а меня нежно влечёт к себе принц – мой поданный и повелитель.
– Я так полагаю, недоразумение улажено?
Они быстро кивают и исчезают. Неужели я свободен?!
– Мы свободны… Прыгай, Джэд!
***
– Можно уже глядеть? – я сгораю от любопытства.
– Пока рано. Дай руку!
– Ты меня пугаешь… Эй! Ты куда полез?
– Имею право! Я твой муж! Законный.
– Дэрэк, имей совесть! Смотреть не разрешаешь, раздеваешь…
«Добавь – целую, ласкаю…»
– Глупости всякие шепчешь!!
«Это ты себя так охлаждаешь? Чтобы не сразу…»
«Да…»
– Чучело ты… открывай глазищи свои невероятные!
Вокруг – миллионы огней. Разноцветных, переливающихся. Живых!
– Дэрэк, что это?!
– Цветы. Им пока нет названия. Ариз создал. Тот парень, которого ты однажды отстоял, когда я у Илины отсиживался. Помнишь? Он теперь за тебя в огонь и воду. Я попросил его что-нибудь придумать… Сегодня наша годовщина, Джэд. Шестнадцать лет. И я хочу спросить тебя – так же, как и тогда, в ту ночь, – ты не жалеешь?..
Цветы вокруг мерцают и перетекают радужными потоками, превращая опушку леса в Тиржэ в зачарованный чудный мир.
– Кажется, тогда я ответил – «нет». Аж дважды. И попросил продолжения.
– А сейчас?
– Сейчас я жалею только о том, что не был более настойчив на Маринике. И вновь прошу продолжения….
Его губы находят мои, и дыхание перехватывает.
«Я говорил тебе, как ты прекрасен, Джэд?»
«Миллиарды раз… не важно… говори ещё… говори всегда… мой Дэрэк».
Всполохи огней под нами, сияние первых звёзд в вышине.
Счастье отдаться – и отдаваться.
Десятки, сотни, тысячи лет.
5. ВИРУС
– Папа, ты звал?
Через неделю Посвящение. Ариэль очень серьёзна и собрана. В отличие от Мэль, по которой не понять – сознаёт ли она всю торжественность момента? Носится, словно шергом ужаленная, со Стэном по мирам, каждое утро дубасит его мечом, отца упросила заняться с будущим мужем магией… Вот Джэду забот не хватало! Хотя он не против, в Стэне души не чает, даже дотрагивается – с осторожностью, но всё-таки! Для него и это много значит.
А моя доченька из Корха последние две недели не вылезает. Дейзи ей уже и замок показала до последнего уголка, и все сложные моменты обрисовала, и со старейшинами познакомила. Хорошая из неё принцесса выйдет. Ответственная.
Только иногда мне хочется, чтобы она ещё была и счастлива. Несмотря на то признание, что вырвалось у неё в столовой. Не хочу умалять силы её чувств, но, если бы все девушки, считающие себя безнадёжно влюблёнными в пятнадцать лет, пожизненно хранили бы верность первому избраннику, человеческий род пересёкся бы.
Правда её избранник… не совсем обычный. Его разлюбить тяжело. Почти невозможно. Мне ли не знать…
– Аль, ты зачем вчера Джэду нагрубила?
В ответ – колючий взгляд:
– Потому, что напросился! Не его забота за мной присматривать! С кем хочу, с тем и буду встречаться!
– Доча, Синеглазый прав. Ридлен не пара для юной девочки. Дело даже не в разнице в восемьдесят лет, а в его распущенности. Он уже три раза расторгал Обряд, о его связях с неодобрением рассказывают в каждом доме. Сын Дорсина не из тех, с кем можно оставить дочь наедине. Особенно – будущую принцессу.
– Я уже взрослая. Имею право гулять вечером с понравившимся человеком. Нечего следить за мной!
– Он не следил. Он увидел. И вмешался – весьма вовремя.
– За собой пусть следит! Или за тобой!
Я тру виски. Резкие слова Ариэль отзываются неожиданной болью.
– Аль, я понимаю, что ты готова на всё, чтобы вытеснить из сердца свои настоящие чувства. Но Джэд в них не виноват! Нечего на нём срываться! Ты знаешь, как он переживал?!
– Нет, не знаю! Тебе виднее! Как и что вы там переживаете в одной постели!
Кровь приливает к щекам.
Дэрэк, спокойно. Она твоя дочь. И настоящая причина этой грубости – ревность. Не к отцу. А к синеглазому красавцу, влюбившему в себя половину своего королевства… Твоему мужу.
Жар не проходит. Я присаживаюсь на подоконник, прижимаюсь лбом к холодной стене.
Что мне ей сказать?
– Девочка моя, как жить-то дальше будем? Ладно, слушать гадости от посторонних. Мы с Джэдом их наслушались за шестнадцать лет… Одна Зэльтэн чего стоит. Но ты – наша дочь. Наша, Аль. Общая. Видеть, как тебя в темноте лапает блудливый мерзавец выше наших сил. А когда в ответ на замечание отца, разнявшего вас – да, Аль, отца! – ты дерзишь, когда сейчас ты попрекаешь меня…
Голова начинает кружиться.
– Папа, прости… Этот Ридлен просто смазливый урод. У меня ничего с ним нет. На балу прилепился… Мне было просто приятно, что он вокруг вьётся. От мыслей тоскливых отвлекает. Хочешь, я у Синеглазого прощения попрошу? Он правда, очень переживает? Я не думала, что так его обижу…
Я через силу усмехаюсь:
– Ты сейчас очень похожа на маму, Аль. Сначала ранишь, потом пытаешься зализать рану. И обе считаете себя неравнодушными.
– Папа, я на самом деле не равнодушна… Ты знаешь, как это – любить его.
– Да, знаю! И как он любит в ответ – тоже! Но не могу же я испытывать вечное чувство вины за собственное счастье?! Оправдываться перед всеми – простите, что мне повезло, не знаю уж, за какие заслуги, заслужить и удержать взаимность бесконечно любимого мной человека?!
Аль с тревогой подвигается вперёд:
– Папа, что с тобой? Ты весь горишь!
Она права. И этот огонь не результат волнения. Мне нехорошо. Очень хочется пить – и ещё лечь, раскинуться по прохладной простыне… закрыть глаза…
«Дэрэк!!!»
Не важно, где и когда мне плохо. Дома в Саоре, на Земле, или в любом ином мире. Цепляет ли меня магией или я умудряюсь навредить себе сам.
Результат один – ловят меня самые сильные и надёжные руки на свете…
***
– Жарко…
– Дэрэк, я и так охладил вокруг тебя воздух дальше некуда. Чуть-чуть прибавлю – заморожу окончательно.
– Джэд, что со мной?
– Что б я знал! Твоё тело пылает так, что ещё немного – и кровь свернётся. Ты что-нибудь чувствуешь?
– Только то, что ты рядом.
– Глаза открыть можешь?
– Нет… Джэд, мне страшно.
– Мне тоже. Но мы справимся. Мы вместе!.. Дэрэк!
***
Небо над парком – синее-синее…Люси – самая симпатичная девчонка у нас на курсе. Вчера на вечеринке мы с ней слегка выпили, я пошёл её провожать… Похоже, Дэриэн, ты влип по полной!– Дэрэк, теперь мы с тобой вместе! Ты сделаешь мне предложение?Сейчас, разбежалась!– Люси, я ещё не созрел для женитьбы. Мне всего девятнадцать. Ещё учиться и учиться! Потом я даже не знаю, чего я хочу. Чем буду заниматься, в какую область пойду. Давай повременим.Одна ночь – не повод для брака. Конечно, она мне нравится. И вчера нам было хорошо. Даже больше, чем хорошо. Но чтоб жениться?! – Дэрэк, ты такой милый! Все девочки от тебя без ума! Но ты ни с кем не гулял дольше пары месяцев! Возможно, ты не создан для длительных отношений?О, да. Я стремлюсь только к удовольствиям. Своим. Быть с кем-то больше месяца – бр-р-р!– Я вообще не понимаю, как люди живут друг с другом годами! Это же с ума сойдёшь! Надоест же!..– А правда, что к тебе Майк подкатывал? Ну, тот…– Люси, да ты в своём уме?! Чтоб я связался с парнем?! Я что – извращенец?! ***
– Папа, что с ним?! Ты должен был столкнуться с подобным – хоть раз за две тысячи лет!
– Сынок, прости… Я никогда с таким не встречался.
– Ни в одном из миров?!
– Нет. Джэд, сыночек… Ничего не помогает?
– Я могу лишь немного сбивать жар. Иногда он приходит в себя – ненадолго. Потом опять теряет сознание… Папа! Что мне делать?! Всё, на что я способен, – быть рядом…
– Это ему нужнее всего…
***
Маленькая – по меркам Саора – комната за Большим Залом. Ну, попался! Сейчас я тебе всё скажу! Подступить вплотную, почти прижать к стене!– Ты, мерзкий, невозможный, невыносимый тип! Прозвищем назвался, врал в лицо!– Я не врал! Я не говорил всей правды.– Убить тебя мало!.. А ожерелье, правда, снять невозможно?– Браслеты тоже. Мешаются, сваливаются, всё равно терпеть приходится.– Повернись к солнцу.– Зачем?!– Хочу глаза поближе рассмотреть… Твоя синева словно светится изнутри. Затягивает… Ты меня научишь владеть мечом?– Ты уж определись – я мерзкий и невыносимый, или твой учитель?– Ты и невыносимый, и мерзкий, и король, и брат, и учитель… Мой Синеглазый!.. ***
– Джэд, как он?
– По-прежнему. Плохо.
– Я тебе ойта принесла.
– Спасибо, Дейзи.
– Если Дэрэк очнётся…
– Я скажу, что ты заходила.
– Аль места себе не находит. Они, кажется, поссорились – перед тем, как это всё случилось.
– Это уже не важно…
***
Мы в очередной раз ругаемся с женой – шёпотом, чтобы не разбудить Дани.– Ты на него так смотришь, Дэрэк, что я ревновать начинаю!– На него все смотрят, Льдинка. Всегда. На Совете и на церемониях. Наблюдатели и случайные встречные. Все.– Ты смотришь по-особенному.– Потому, что он – мой.– Что это значит?– То, что я сказал. Мой. Он мне принадлежит.– Ты спятил? Король Саора не может принадлежать кому бы то ни было. Как и муж Эльгер!– Мне не важно, что он муж. И что король.– Это ты на Маринике такой блажью обзавёлся?– Это не блажь! И вообще… уходи.– Дэрэк, всё это до добра не доведёт! Ваши отношения…– Наши! Ты сама сказала. Не мои и не его, а наши. Всё. Я больше не хочу об этом говорить! И лучше я сам уйду… ***
– Папа… Ты уже несколько дней так сидишь. Может, тебе поесть принести?
– Я не хочу.
– Ты не волнуйся. С Саором всё в порядке. Мы с дедом справляемся. И Дани подключился. Он молодец! Расскажешь Дэрэку потом.
– Да. Мэль…
– Папа, не плачь, пожалуйста…
***
Незнакомая женщина в нашей комнате… нашей? Да! Так сегодня сказал Синеглазый!– Ты кто такая?!– Элэйн, дочь Тарне… А ты и есть принц Соледжа?– Дэр, сын Дэфка… Что ты здесь делаешь?– Вопрос, что здесь делаешь ты – в королевской спальне, на его кровати… Простынь хотя бы накинь для приличия. Я, собственно, искала здесь свою воспитанницу. На крайний случай, Джэда. А нашла тебя… Перефразирую: кто такой ты?!– Ты нашла меня в кровати короля. Делай выводы сама!– Кусаешься, мальчик? Я слышала о тебе… Ты, правда, умер за него?– Ещё я готов за него убить!– Какой горячий… И хорошенький… Остынь. Эльги сказала, она позволила сама. Хотя я на её месте не была бы столь снисходительна!– Дочь Тарне. Хочу сразу прояснить один момент. Никто не смеет решать, быть мне с ним или нет – кроме него самого. Даже Эльги! Я доступно объясняю?– Ого! Сколько ты с ним, мальчик? Неделю, две?– Месяц. И – всю жизнь. Что тебе нужно?– Хотела поговорить с Джэдом. Как раз о тебе. Напомнить про долг и честь.– Элэйн… не делай этого. Пожалуйста! На него и так все давят… Моя жена, Зэльтэн… Принц Корха посмел оскорбить. Прошу тебя! Требуй, что хочешь. Только его не мучай!– Какая разительная перемена. Уже умоляешь? Хорошо. Я не буду на него, как ты выражаешься, давить. А взамен ты пообещай мне, что сейчас встанешь, оденешься и уйдёшь навсегда – из этой спальни и из его жизни!– Нет…– Что? Не слышу!– Нет! Я уйду – из жизни и из спальни – только если он скажет мне об этом сам!!– Простынь поправь… Успокойся… Дэрэк. Это была проверка. Считай, ты её прошёл… ***
– Родной, как вы?
– Я в порядке. Дэрэк без изменений.
– Жар не спадает?
– Я стараюсь сбивать… Эльги… За что?! Я его держу у самой Грани…
– Ты… уйдёшь с ним, если?..
– Да. Эльги, прости!..
***
– Дэрэк, не расстраивайся так! Зэльтэн всегда была чересчур… прямолинейна.– Джэд тоже прямолинеен. Даже резок. Но он никогда не опускается до оскорблений!– Ты из-за него так?..– Мало того, что она его предала. Забыла. Не признала. Не простила в нём своей вины! Так ещё и сегодня!– Ты действительно собирался ей пощёчину дать?!– Синеглазый за руку поймал…– Матери?!– Она мне не мать! Никогда ей не была! И теперь точно не станет!– Ох, Дэрэк… Шёл бы ты к нему. Тоже сидит, в окно уставился, переживает. За тебя. Иди, успокой его… знаешь как. Ой!– Эльги, что?!– Дочка толкается…– Правда?! Вот здорово! Наша тоже! И Гэсса тоже радостью поделилась!– Скоро папашами станете! Всё, беги… ***
– Синеглазый, мне Тор сказал, ему лучше?
– Да. Гэсса, вы уж простите… что я всё бросил на отца и Мэль.
– Не бери в голову. Там ещё Дани старается! Он за эти дни словно старше стал. И в магии вырос.
– Вы все молодцы. Я вам благодарен…
– Сыночек, ты бы отдохнул. Ничего не ешь, не спишь… Сам ведь свалишься.
– Я в порядке…
***
– Папы! Смотрите! У меня получилось!– Молодец, сынок! Дэрэк, глянь! Всё, с завтрашнего дня беру тебя в ученики!– Ур-р-ра!– Дани, ты зря радуешься! Наплачешься ты с этим учителем! Он тебя гонять будет – живого места не оставит!– Дэрэк, не ворчи… Сам доволен, что я тебя обучал, а сына пугаешь.– Не пугаю, а сочувствую. И завидую. Может, меня тоже подучишь?– Может. Вечером. В спальне…– Папы, вы опять целуетесь! Разве двум мужчинам можно?– Мужчинам не знаем. А нам можно… ***
Я открываю глаза.
На подушке – солнечный луч.
Мою руку держит рука. Пальцы переплетены…
Он был со мной всё это время!
– Дэрэк!
Создатель! На его лице тени, глаза ввалились…
– Джэд… Сколько я провалялся?
– Сегодня шестнадцатый день.
– Ты что, не отходил ни на миг?!
– Ты был у Грани. Я не хотел тебя оставлять.
– Я слышал. Ты готовился уйти со мной!
– Ты ждал другого?
Нет. Другого я и не ожидал. От него – точно.
– Мой Синеглазый… Ты так и не понял, что это было?
– Вирус. С Паукри. Отец догадался. Он действует только на тех, в ком нет магии. Мы были там вместе, подхватили оба, но свалился ты один. Как бороться – неизвестно. Паукри пока закрыли для посещения. Дэрэк…
– Ты не спал, не ел… Иди сюда. Ложись. Одни кости! Как мне тебя откармливать теперь?!
– Дэрэк… как-нибудь. Ты живой… Все очень беспокоились.
– Знаю. Я слышал – сквозь пелену. И видел прошлое.
– Что именно?
– То, как я шаг за шагом отстаивал своё право быть с тобой… Джэд… как мне нравится произносить твоё имя!
Я глажу его волосы, заострившееся, исхудалое лицо… и не удивляюсь, когда он засыпает у меня в объятиях.
***
– Ешь давай, чучело!
– Отстань, а? Не лезет уже!
– Не будешь есть сам – с ложки буду кормить!
– Дани, уйми отца!
– Синеглазый, не сопротивляйся. А то мы с Эльги сейчас подсобим – тебя за руки держать, пока папа кормит.
– А я помогу! – улыбается Мэль.
Я смотрю, как Ариэль подходит, что-то шепчет ему на ухо. Он поворачивает к ней счастливое лицо:
– Конечно, Аль. Спасибо.
Наша спальня напоминает Зал Приёмов. Народ толпится целый день. Едва я пришёл в себя, весь Саор устремился с пожеланиями скорейшего выздоровления – только уже нам обоим. Дэйкен похож на ходячий скелет… и не сопротивляется, что я не выпускаю его из рук ни на секунду.
– Мы Посвящение отложили, пока вы не поправитесь оба, – Мэриэль переводит взгляд с отца на меня и обратно, – так что будьте добры! Быстрее приходите в нормальное состояние.
– Мэль, я в порядке…
– Молчи уж! Доходяга…
Синие глаза обращаются ко мне в немом призыве. Внутри меня всё тает под этим нежным взглядом. Всё то, что я считал невозможным в девятнадцать лет.
«Повернись к солнцу».
«Зачем опять?!»
«Она всё так же светится изнутри – неповторимая синева твоих глаз».
«Затягивает?»
«Затянуло… навсегда!»
6. СКАЗКА НА НОЧЬ
– Мой Синеглазый, спи.
Я капризно тяну его руку:
– А приласкать?..
– Джэд! В зеркало на себя посмотри! Пока не будешь на человека похож, никакой близости!
Обидно… Особенно когда он рядом. Когда рука обнимает меня, а моя нога хозяйски закинута на его бедро.
– Дэрэк, я порядке.
– А то я не вижу!
– Пожалуйста… Один разочек.
Моя зеленоглазая любовь смеётся:
– Другому рассказывай про один! За все шестнадцать лет не помню, когда б ты остановился на первом разе! – Он нежно гладит меня и одновременно бережно скидывает ногу: – Восстановишься – поговорим. А будешь приставать – сейчас второе одеяло возьму и руки уберу.
Раньше он пугал, что к себе спать пойдёт. Лет так пятнадцать назад. Теперь, слава Создателю, подобных глупостей не говорит.
Спать порознь! Ха! Даже перессорившись вечером, мы почему-то под утро всё равно просыпаемся вместе… Магия, что ли?
– У меня сна ни в одном глазу. Дэрэк, ну, пожа-а-алуйста…
Он серьёзно заглядывает мне в лицо:
– Всё так плохо?
Я быстро-быстро киваю, не веря своему счастью.
– Обещаешь потом уснуть?
– Конечно! Я вообще готов пообещать всё, что угодно, кроме…
Привычная пауза – и мы начинаем хохотать оба:
– Кроме королевства!
Дэрэк прижимает меня к себе:
– Мой ненасытный, невозможный, несносный синеглазый король… Будь по-твоему. Только, чур, не трать сил… лежи и наслаждайся, хорошо?
Его нежный шёпот уже переполняет меня блаженством, и стосковавшееся тело откликается с такой готовностью, что пугает нас обоих.
Хорошо, что и его тело – тоже…
***
– Ты обещал уснуть!
– Дэрэк, ну, не могу же я сам на себя заклятие наложить! На тебя – легко, хоть сейчас. А на самого себя – не выйдет!
– Чучело ты моё… Как бы тебя усыпить? Хочешь, колыбельную спою?
– Издеваешься? Сейчас как скажу – спой! Что делать будешь?!
– Тогда сказку расскажу… У тебя, правда, это лучше получается. Так и вспоминаю, как ты девочкам рассказывал!
– Ага! Неизвестно только, кто внимательнее слушал – они или ты! Нет, правда расскажешь? Я считал, ты только стихи пишешь!
– Будешь слушать – постараюсь… Если коряво получится, не обессудь.
Я сворачиваюсь калачиком, кладу голову ему на колени, чтобы видеть лицо.
– Так не пойдёт! Глаза закрывай! И руки дай сюда… шаловливые.
Приходится подчиняться. Я всё равно его вижу – даже с закрытыми глазами. А моей ладони в его даже приятно.
– Слушай. Жил был… один принц.
– Заколдованный?
– Джэд, молчок! Не сбивай!
– Хорошо, хорошо…
– Принц был не заколдованный. Просто непосвящённый. И несведущий. А ещё – глупый. Он прожил двадцать безмятежных лет, и ко всему относился легкомысленно и беспечно. У него была мама, которая оберегала его от всего: от необходимости заботиться о себе, думать о будущем, стремиться к чему-то. Принц думал только о своих удовольствиях. У него было множество девушек, и ни с кем он не оставался дольше нескольких недель.
И вот настал его двадцатый день рождения. Обычно в сказках в подобных случаях приходят поздравлять добрые феи. А к принцу пришла Судьба.
Его Судьба была так прекрасна, что он даже растерялся. И смутился. И не понял, что это – она. Понял только, что он влюбился. По-настоящему. А поскольку никто никогда не посмел бы признаться в любви Судьбе, он сделал предложение другой принцессе, думая, что увлечён ею.
Принцесса ответила ему согласием, стала ему хорошей женой, и они жили счастливо и безбедно. Только принц чувствовал, что это всё не то. Его Судьба была с ним рядом, но разве может простой человек претендовать на место в её душе и сердце! Во всяком случае, так считал принц. Он, повторюсь, был не особенно умным.
Тогда Судьба решила, что он от неё отказался. И предпочла погибнуть… оказывается, и так бывает. Ведь если её безжалостно гнать от себя, она исчезнет. Вот и принц вдруг с ужасом понял, что он потерял её навсегда. И испугался так, что Судьба услышала и вернулась.
Но – подчеркну это ещё раз! – принц был очень глуп. Себе он сказал, что значит для него его Судьба, но он не осмелился признаться ей самой. И продолжал мучить её и мучился сам… пока не накликал настоящую беду. Такую, что стало не важно – кто она, а кто он. Главным оказалось то, что даже такой глупый принц преодолел все свои страхи и предубеждения, схватил свою Судьбу обеими руками и пообещал никогда не отпускать…
Я открываю глаза – потому, что он прижимается ко мне губами. Не просто прижимается – целует с силой и страстью, словно не сам только что просил успокоиться и заснуть.
– Дэрэк… Эта сказка не из тех, что я рассказал бы дочкам.
– Зато у неё хороший конец… Я до сих пор держу свою Судьбу в объятиях и каждый день с восторгом повторяю, как же мне повезло… счастье моё синеглазое.
– Твоя судьба теперь точно не уснёт.
– Я уже сам ей уснуть не дам… Джэд, мы ненормальные? Два парня, вроде без отклонений, жёны есть, дети… Меня на мужчин никогда не тянуло, тебя тоже. Более того. Меня тогда на балу Стэн обнял – по договорённости, с предупреждением! – противно! Аж передёрнуло. Представить, что его рука ляжет туда, где сейчас твоя – мороз по коже… а от твоей огонь по всему телу. Завожусь от одной мысли, что ты продолжишь…
– Так?
– Да… Что это, Джэд? Я ночью иногда проснусь, представлю, что было бы. Если б Лекст был проворнее. Если б на Маринике Тор стал упорствовать. Или нож Скера доделал бы свою работу быстрее, чем я успел. Я не просто боюсь – у меня внутри всё обрывается и обмирает. Разве так бывает? Чтобы даже Грань не страшна – но только если вместе! А врозь – даже день пугает! Ладно, ты. Ты у меня исключительный, неповторимый. Чистая магия, случайно принявшая такую прекрасную форму. Но я – я обычный человек. Глупый принц…
Я нежно целую его:
– Ты же сам сказал – это судьба…
7. СРАВНЕНИЕ
Лёгкий стук в дверь не будит, но выводит из состояния приятной дремоты.
«Какого… с утра пораньше!»
Я смеюсь.
Мы уже и думаем одинаково, и выражаемся одними словами.
«Если там не извержение Солха, всех к чёрту!»
Моему синеглазому счастью понежиться не дали… надеюсь, там действительно извержение! В гневе он страшен – и прекрасен.
«Одеялом прикройся, чучело!»
«Вопрос только в том, куда я его вчера зашвырнул. Даже под кроватью нет. Не магией же испепелил?!»
В том состоянии, что был, – вполне мог. Ладно, простынь тоже сгодится.
Стук повторяется – очень деликатно и тихо.
– Заходи, кто там нерешительный такой!
Голова Стэна аккуратно просовывается в щёлку, а глаза, зная нас, он старательно отводит в сторону:
– Парни, простите… Но вы очень нужны!
– Проходи, садись, – машу я рукой. – Эй, не к нему!
«Он у меня шальной с утра… Как схватит…»
«Конечно, схвачу! Нечего на голодном пайке держать!»
Наверно, мы думаем слишком громко – иначе почему юноша краснеет и опасливо отодвигается?
Джэд внимательно смотрит на него и сразу меняет тон:
– Стэн, случилось что? На тебе лица нет.
Он мучительно кивает:
– Меня Мэль бросила…
Мы оба подскакиваем:
– Да ты что!
– Не может быть!
– Может… Сказала – всё кончено. Обряда не будет…
Мы переглядываемся:
– Слушай… ты, наверно, не так понял. Поссорились, наговорили глупостей.
– Это же нормально. У нас так частенько.
– Вон, мне Дэрэк тут такого наплёл – жуть! Я… – здесь Синеглазый запинается.
«Давай, расскажи ему – как напился и нож в себя всадил! А то давно доченька над нами не издевалась!»
«Похоже, доча нашла нам замену».
Стэн вздыхает так тяжело, что шутить уже не хочется.
– Вы, парни, другое дело. Все же понимают, что вы не расстанетесь никогда. И вы сами – первые. А мы с Мэль месяц вместе… и тринадцать дней.
«Дэрэк, дело серьёзное. Он дни считает, а доча дурит?»
Я с ним согласен.
– Стэн, расскажи всё по порядку. С чего началось-то?
Губы у него дрожат – почти не заметно, если не всматриваться.
– Всё было нормально. Вечером пожелали друг другу спокойной ночи. Поцеловались и… – Он с тревогой покосился на Джэда.
– Стэн, тут все взрослые! Потискались чуток. Дальше!
– А утром она не пришла меня будить. Я к ней – заперто. Стучу – не открывает. Зову – тишина. Я к себе вернулся. Смотрю – на подушке кристалл лежит. А в нём… вот.
Дэйкен забирает крохотный десятигранник из его руки, сжимает – и перед нами Мэриэль во всей красе. Лицо бесстрастно… ох, не нравится мне эта наследственная черта. Судя по тому, как хмыкает Джэд, ему тоже.
– Стэн, я всё обдумала и поняла, что мы слишком торопимся. Мы слишком мало вместе, чтобы связать себя Обрядом. Поэтому считай себя свободным.
Запись резко обрывается. Синеглазый уставляется на меня, я – на него.
– Джэд, а кристалл подделать можно?!
– Ты тоже об этом подумал?!
Он принимается вертеть кристалл и так, и эдак – величайший маг Саора! – чтобы в итоге вздохнуть:
– Нет, запись настоящая. Сделана сегодня ранним утром. Ничего не понимаю!
«Она же любит его, Дэрэк! Я же знаю!»
«Обиделась? Приревновала? Кто-то что-то наговорил?»
«Если бы Мэль обиделась или приревновала – врезала бы от души. А услышав что-нибудь нелестное, начала бы с воплями разбираться».
«И вопли те разносились бы от Тая до Лэнтри… Доченька не в тебя. Молча страдать не станет».
«Оставив в покое мою скромную персону, что делать-то будем?»
«Пойдём, для начала поговорим с этой… обдумывальщицей».
«А с парнем что делать? Не натворил бы чего. Взгляд у него… нехороший».
Я вижу, что Джэд прав. А в нашей спальне полно и ножей, и мечей… не прятать же их начать демонстративно – мол, не вздумай!
«Уложи-ка его баиньки, Синеглазый».
«В нашу постель? Сны не замучают?»
Чуть приподнятая бровь, и лукавая усмешка, и подсползшая простыня… Я бы сам тебя замучил – пока бы пощады не попросил… Как не вовремя Мэль дурить приспичило!
«Ты свои мысли до ночи прибереги… подвинься чуть, сейчас усыплю его».
Вряд ли Стэн понимает, что происходит. Мы укладываем его, сладко спящего, быстренько одеваемся и прыгаем к Мэриэль. Злые. Очень.
Злой я – это много шума и крика. Гнев Джэда – это тихая, холодная ярость. Гораздо более пугающая.
Вместе мы та ещё картина…
Мэль при нашем появлении подскакивает на месте.
– И как это называется? – набрасываюсь я с порога.
Наша будущая синеглазая королева смотрит на меня с опаской, переводит взгляд на отца – и отшатывается в ужасе.
– Доченька, – голос Дэйкена обманчиво ласков, – а не предупреждал ли я тебя в детстве, что люди – не игрушки? Что забавляться с чувствами – жестоко? Что чем ближе тебе человек – тем сильнее ты можешь его задеть, ранить, причинить боль?!
– Папа…
– Так какого чёрта ты развлекаешься!!!
Ой-ой-ой… Сейчас тут будет половина Оржа… если не пол-Саора. У меня-то уши заложило, а я к его рыку привык. Мэриэль падает в кресло, как подкошенная:
– Я не развлекаюсь! Я сравниваю…
– Что именно?!
Мэль смотрит на него в панике, затем умоляющее поворачивается ко мне:
– Дэрэк… помоги!
– Нет, доча, – мотаю я головой, – заварила кашу – расхлёбывай. Объясни, что на тебя нашло?!
– Ты сначала папу успокой…
– Не раньше, чем ты убедишь меня это сделать. Почему, ложась спать невестой, ты просыпаешься свободной.
– Нет, всё не так! Дэрэк… Я не могу, когда он так смотрит!
О, да. Смотреть моя любовь умеет – так, что внутри всё переворачивается – от страха ли, от страсти… Однажды, очень-очень давно, в первый день знакомства, он так посмотрел на меня. Спустя семнадцать лет я вздрагиваю, вспоминая тот взгляд. Слава Создателю, первый и последний. Поэтому я понимаю, что чувствует Мэриэль.
Но вмешиваться не буду. И потому, что сам зол не меньше. А ещё – потому, что заблуждаются считающие меня способным воздействовать на него всегда. Я хорошо вижу те моменты, когда не в состоянии повлиять даже я. И не лезу. Сейчас как раз такой случай.
Мэль понимает это тоже. Глубоко вздыхает:
– Я всю ночь думала. Я люблю Стэна. Он меня. Но наша любовь – обыкновенная. Как у всех. А хочется – чего-то большего! Чтобы до безумия, до отчаяния, до Грани!! Как у вас.
Всё, Мэль… Теперь я тебя точно не спасу…
Я всё равно предпринимаю попытку сдержать его – хотя обречённо понимаю, что это безнадёжно…
***
– Чтобы до безумия, до отчаяния, до Грани!! Как у вас.
Гнев вспыхивает с такой силой, что становится почти зримым, почти ощутимым. И робкая попытка Дэрэка только подстёгивает.
– Тебе хочется Грани?!
Я только что провёл там шестнадцать дней – всей своей силой не давая уйти любимому и готовый в любой момент последовать за ним и сквозь неё…
– Ты хоть понимаешь, о чём ты говоришь?! Наслушалась красивых сказок?! Нормальная, счастливая, спокойная жизнь тебя не привлекает? Любовь прекрасного парня кажется тебе обыкновенной?! Как у нас! Хочешь, я покажу тебе Мариник – воспоминания Дэрэка?! Пройти через эту боль и отчаяние, умереть заживо – ты к этому стремишься? Неужели ты думаешь, что мы этого хотели?
Я отбрасываю руку, пытающуюся меня удержать:
– Нет обыкновенной и необыкновенной любви. Она или есть – или нет. И если ты любишь, то найдёшь способ выразить это! Не в бою и не в подвигах, а в обычной жизни. В словах поддержки, сладости близости, постоянной заботе. Ты думаешь, понимать человека можно, только разделяя его чувства и слушая его мысли? Оценивать силу страсти расстоянием до Грани?!
Мне приходится сделать пару вдохов – иначе я задохнусь.
– Знаешь, когда я признался себе, что люблю Дэрэка? Не когда вытаскивал из тьмы, не когда он закрыл меня… А когда он врезал мне от души – за то, что позволил ранить себя в Артреске. И царапина-то была пустяковая, и Грани никакой не было, и подвигами не пахло. Был разгневанный мальчик, сказавший мне… чёрт, на язык Саора и не перевести! Что я обязан думать о себе, потому что обо мне думает он…
Вот теперь его руки очень кстати. Как и ошеломлённый взгляд… Да, ты до сих пор не знаешь всего, Дэрэк… Чувствовать любовь и сказать себе, что ты любишь – есть разница.
– Вот тебе, Мэль, и самая обыкновенная любовь. Без отчаяния, боли и Грани. Думаешь, мы не мечтали бы на этом и остановиться?
– Мой Синеглазый… Да я полжизни бы отдал, чтобы ничего не было – ни Мариника, ни Нергала, ни Скера… Мэль, нельзя мечтать о боли! Даже если она сближает. Радуйся, что у вас со Стэном нет подобных воспоминаний, а если очень повезёт, то и не будет.
Дэрэк вдруг резко притягивает меня к себе и стискивает – так крепко, что становится трудно дышать:
– А ещё, Мэль… Благодари Создателя, что Стэн не могущественный маг, не Хранитель, не обладает великой силой! Потому что жить, зная, что настанет момент – и он опять отдаст свою жизнь ради других, не задумываясь, не выбирая… лучше тебе не знать, каково это! Знать это всегда, засыпая, просыпаясь, радуясь, наслаждаясь близостью… Я готов отдать своё бессмертие, если б мог поменяться с тобой местами!
«Ты можешь меня разлюбить».
«Очень смешно!»
Мэриэль смотрит на нас, словно видит впервые.
– Доченька, легенды об истинной, «настоящей» любви не отражают реальности. Возможно, наступит день, когда Стэн тоже умрёт за тебя. Или ради тебя. Но если любишь ты – ты этого не захочешь. И не допустишь.
«Я – не допущу!»
«А я не захочу!»
Похоже, мы её убедили.
«Пойдём Стэна будить?»
«Пусть сама будит!»
– Доча, там в нашей спальне Стэн тебя ждёт.
– Только мы его усыпили слегка. На всякий случай.
– Там простейшая магия. Снимешь сама.
«О! Легенда о спящем принце!»
«Короле, Дэрэк!»
«Король пока ты. Ближайшие… сколько?»
«Лет двести? А потом – построим дом…»
«На самом верху Эриэжа! И спальня с окнами на восход!»
«И двух собак! Чтоб никто, кроме них, не будил по утрам!»
«А внуков-правнуков пусть в гости приводят!»
«Точно! Пусть Эльги с Дейзи нянькаются! У нас будет больше времени…»
– Папы? Вы чего так улыбаетесь?!
– Мы мечтаем, доча…
***
Можете отвергать или принимать нас. Нам безразлично.
Мы будем вместе вне зависимости от того, что вы думаете. В любом из сотен миров. В родном и одобряющем Саоре. На осуждающей Земле. В Нергале, где подобные отношения преследуются законом. Даже в Шэньри, где за это положена смертная казнь.
Вместе – не просто слово.
Рядом – не значит место.
Связь – не только способность обмениваться мыслями и чувствами.
– Джэд…
– Дэрэк…
ПОСВЯЩЕНИЕ
– Ты понимаешь, что первый раз за шестнадцать лет практически… изнасиловал меня?!
Тишина.
Нет, конечно, я преувеличил. Джэд вообще не может взять силой и быть грубым. Но обыкновенно он так нежен и ласков, что я тону в этом море прикосновений и поцелуев.
А ещё – он молчал. Я постоянно шучу, что он слишком много болтает в постели. Больше, чем в обычной жизни. Хотя возбуждаюсь от его шёпота сильнее, чем от чего бы то ни было.
Но последняя капля – он не попросил продолжения.
Темперамент моего Синеглазого мог бы потрясти кого угодно. Такой сдержанный по жизни, он готов заниматься любовью ночи напролёт… подозреваю, здесь тоже сказывается влияние наполняющей его магии, наделившей его невероятной физической силой и выносливостью. Один раз мы с Эльги были свидетелями аж семи раз за ночь – правда, мы с нашей королевой разделили их на двоих…
Сегодня он молча овладел мной, ни единым стоном не выдав конца, тихо отвернулся и замер.
– Джэд, что-то случилось?
Ни звука, ни даже шороха. Я в недоумении обернулся – и ахнул.
Он плакал, зарывшись лицом в подушку. Так, что тело тряслось в беззвучных рыданиях.
Я не видел его плачущим с Мариника. Одна слезинка после ночных кошмаров не в счёт. А рыдать, горько, безостановочно…
– Родной мой, что с тобой?!!
– Зачем ты зовёшь меня так – после того, что сделал?!
В голосе прозвучала такая тоска и боль, что я опешил. Развернул его к себе, отнял руки от лица:
– Мой Синеглазый, я не знаю, о чём ты. После Совета я сразу пошёл сюда и честно ждал тебя. Что я при этом мог натворить – понятия не имею, но буду очень признателен, если ты скажешь!
«Джэд, любимый… чем я тебя обидел?!»
Он приподнялся, избегая встречаться взглядом:
– Разве ты не был в гостевой комнате?
– Ну-ка, радость моя, давай начистоту! И гляди мне в глаза! Что произошло?
«Я видел, как ты мне изменяешь… только что».
– Джэд! – всплеснул я руками, затем страстно обнял его. – Да ты в своём уме?! Отбросив даже то, что я из нашей спальни не выходил, – как ты мог в такое поверить?!
– Смотри сам…
Мне он открывает воспоминания не так, как прочим, владеющим магией. Я вижу всё, словно из кристалла – чётко, последовательно, подробно.
Вот и сейчас я ясно видел – себя!Полностью обнажённого, самозабвенно ублажающего незнакомую девушку… Картина поражала достоверностью деталей. Моё тело. Привычка закусывать нижнюю губу. Ритм движений. Тихий стон в конце…
– Синеглазый, я всё это время был здесь. Можешь пересмотреть в моей памяти всё, до последнего уголочка. И кто эта особа?!
– Я собирался тебя спросить…
Мне стало обидно. Потом – страшно. И в конце всё победил гнев:
– Джэд, это не случайность. Кто-то, очень хорошо знающий мои привычки, намеренно поиздевался над нами. Кстати, что ты делал у гостевых комнат?
– Приветствовал Наблюдателей, прибывших на Посвящение наших девочек из иных миров.
– То есть твоё присутствие там было ожидаемо.
Дэйкен кивнул.
Он ещё дрожал всем телом, а заплаканные синие глаза резали меня наживую.
Убью! Того, кто посмел так поступить с ним!
– Иди ко мне, родной. Дай, я обниму тебя! Как ты мог подумать, что я могу изменить тебе! Как ты вообще не почувствовал, что это не я?!
– Дэрэк…
Я только сейчас осознал, что он впервые за вечер назвал меня по имени.
Точно убью!..
– Дэрэк, я вообще ничего не соображал. Всё помутилось – мысли, чувства… Я даже не помню, как сюда пришёл! А ты – как ни в чём не бывало, ластишься, зовёшь…
– Джэд, мы впервые столкнулись с чьей-то скрытой ненавистью. Не оскорбления Зэльтэн, не нападки Расха. Тот, кто это сделал, хотел причинить нам вред.
– Он своего добился…
– Нет, не добился! Он не рассорит нас. Никто не в состоянии нас разлучить. Клянусь, он заплатит за каждую пролитую тобой слезу! Пойдём прямо сейчас, когда ты уже не ослеплён болью, возьмём след, отыщем этого мерзавца, зададим ему пару вопросов… Только не удерживай меня!
– Дэрэк мой, да я сам его придушу!
Я целую его – сначала нежно. Потом страстно. После – впиваясь так, что, кажется, хочу впитать всего…
– Ты хоть удовольствие получил – в таком-то состоянии?
– Физически. Удивительно, что вообще смог…
– Мой Синеглазый… Ты так настрадался, что должен быть вознаграждён. Снимаю все запреты. Вся ночь твоя. Делай, что хочешь. Сколько угодно раз. В любой позе. Лишь бы не до смерти!
– Пожалеешь!
Он становится похож на себя. Озорной блеск и румянец предвкушения. Ради этого я готов на всё.
***
– Тирпе, сын Илари… За что?!!
Он ждал нас, спокойно сидя в гостиной своего дома в Генти. Не прячась и не пытаясь отпираться. Во взгляде не было ожидаемой ненависти – лишь усталость и обречённость.
– Джэд, сын Аргена, король Саора… Дитя Создателя, Хранитель мира. Неуязвимый для магии и мечей. С лёгкостью покоряющий Вселенную… Я спорил с Синой, доказывая, что её затея обречена на провал. А дочка-то оказалась права! Ты потерял голову при одной мысли об измене любимого человека.
Я стараюсь не дать воли гневу. Одно дело – грозиться убить, другое – осуществить свои угрозы. Но присутствие рядом Джэда, такого хрупкого, восприимчивого, бесконечно ранимого, наполняет меня яростью.
– Сколько же вас, – мои губы непроизвольно кривятся, – желающих переложить свои обиды на неповинного в них человека. Сначала ваши жёны и дочки вешаются на шею и стараются залезть в постель. Потом мужья и папаши стремятся отомстить! Мне что – всех вас надо вызвать – разом?! Закричать на весь Саор – ау, где вы, озлобленные, обделённые лаской и взаимностью?! Подходите! Нет, вы мучите его. Режете ножами, подбрасываете иллюзии… Что, Сина так изучила мои пристрастия? Картинка была убедительна! Подглядывала в спальню?! Следила за вздохами?!! Изучила и темп, и движения, даже гримасу, с которой я кончаю!
Джэд пытается остановить меня – нет, родной, бесполезно.
– Почему вы не придёте и честно не попросите Поединка?! Раз считаете себя оскорблёнными, раз желаете удовлетворения?! Зачем надо мстить исподтишка?! Ну, хорошо, не можете иначе – так мстите мне! Это я увёл, украл, отобрал у всех вас мечту ваших избалованных дочек! Нет, вам надо его задеть, унизить, убить!!!
Тирпе смотрит на меня с бесконечной тоской:
– А Сина предупреждала, что тебя я затрону больше… Дэр, сын Дэфка, принц Соледжа… Поединок с Хранителем Саора? Это безумие. Он владеет и магией, и мечом, как никто в нашем мире… Самоубийство.
– Да, подлость втихую – куда как проще! И легче! Сын Илари! Я – не Хранитель. Даже не маг. Но мечом владею.
«Дэрэк, не надо!»
– Тирпе, сын Илари! Я, Дэр, сын Дэфка, принц Соледжа, вызываю тебя на Поединок за оскорбление моей чести!
«И кто из нас бешеный?»
«За каждую твою слезинку, любовь моя, он ответит кровью!»
– Да судит нас Тор!
«Джэд, нам нужны свидетели? Я от злости Закон вспомнить не могу!»
– Тирпе, сын Илари. По Закону Ксэнира ты имеешь право на присутствие свидетелей по твоему выбору и мага, которому ты доверяешь, и кто поставит Барьер. Я, король Саора, обязуюсь проследить, чтобы они были тебе предоставлены.
– Дэр, сын Дэфка… Я отказываюсь от Поединка и заранее признаю себя побеждённым. Прими мои извинения и мой позор… Да примет моё смирение Тор.
Так нечестно! Мой гнев ещё кипит…
«Дэрэк, ну его… Пусть подавится. Найдём, где эмоции выплеснуть».
«Можно, я его ударю? Будет новый повод!»
«Хочешь потренироваться на мечах – я всегда к твоим услугам. А сегодня ты мне ночь пообещал… целую ночь!.. Ты меня вторую неделю впроголодь держишь, а тут такая щедрость… Чёрт с этим папашей! Я сам виноват. Надо было больше доверять тебе».
Внешне он спокоен. Никто бы и не догадался, что он может говорить под маской этого холодного безразличия.
«Дэрэк, я уже весь плавлюсь… Каждый раз, видя тебя такого – защищающего мою честь и доброе имя – я сгораю от желания. Пойдём…»
А со стороны глянуть – сама невозмутимость! Гордость и величие! Король!
«Что мне ещё сказать, чтобы ты оставил этого бедолагу и переключился на меня? Что я уже еле сдерживаюсь? Или лучше так…»
То, что он хочет добавить, я чувствую на себе. Вспыхнувшим жаром и приливом крови. Сладкой судорогой по телу. Мучительным острым желанием, распирающим изнутри.
Это называется «передать». Не просто открыться, а окунуть в свою душу. Обычным магам такое не по силам. Джэд умеет, но пользуется редко. И ни с кем, кроме меня.
Это – как отдаться сердцем…
– Тирпе, сын Илари. Я принимаю твои извинения. Между нами больше нет взаимных претензий. Тор тому свидетель.
«Вру ведь, любимый… Я по-прежнему его задушить готов».
Взгляд – такой волнующе страстный, откровенно призывный, обещающий блаженство…
«Пойдём…»
***
Я просыпаюсь очень рано.
Тэор ещё сияет вовсю, золотой свет заливает комнату. Рука, лежащая у меня на груди, словно соткана из золота. Длинные, тонкие, чувственные пальцы.
Мой Дэрэк…
На Земле он стал бы поэтом. Великим, полагаю. Его стихи прекрасны, трогательны и откровенны одновременно. Жаль, что он не позволяет их слышать никому в Саоре. Надеюсь, лет через двести это пройдёт.
Как мне нравится так лежать и смотреть на его лицо! Утомлённое слегка… этой ночью я словно с цепи сорвался. Виновато вздыхаю – а внутри всё тает от воспоминаний. Пусть спит.
Сегодня значительный день. У наших дочек – Посвящение. Видимо, это судьба. Обряд с жёнами мы прошли вместе, рождение девочек совпало с точностью до минут, свой собственный Обряд мы тоже стойко отстояли бок о бок… коленопреклонённые и в венках, чтоб Гэссе икнулось! Её же идея надеть венки на парней, никому другому такое и в голову бы не пришло! Отец точно не додумался бы.
Орж пока тих, удивительно. Гостей явилось – не передать. Посвящения будущей королевы и принцессы Корха. Интересно, Мэль спит? Она не собиралась проходить его так рано, ждала бы положенных двадцати лет. Только судьба – штука непредсказуемая. Взяла – и подкинула ей подарок: Стэна, сына Аржэна, моего далёкого родственника, бывшего наследного короля Саора… Вот уж на чьей голове корона смотрелась бы великолепно! И не только потому, что он очень красив внешне. Он и внутренне привлекателен не меньше – уравновешенный, доброжелательный, чуткий, рассудительный… единственное чувство, которое он не в силах контролировать, – страстная любовь к Мэль. Настолько, что не боится связать себя Обрядом через день после её Посвящения.
Угораздило же!
Мэриэль у нас девушка исключительная. Одарённая сверх всякой меры. Бессмертная – как же иначе! Слава Создателю, узнала об этом в тот момент, когда Стэн это бессмертие обрёл… хотя это не отца, это Дэрэка прославлять надо! Если б не он, прятались бы мы с папой по дальним мирам, пока доченька и внучка гневаться изволила.
Моя зеленоглазая любовь словно чувствует, что я думаю о нём, улыбается во сне и переворачивается на другой бок. Рука сползает с меня… пора вставать.
Умыться, одеться, стараясь не шуметь. Хотя у моего принца крепкий сон. Как бы ещё он справлялся с моими кошмарами? Иногда я его несколько раз за ночь бужу… бедный мой. Но спать отдельно, как Эльги, он не станет никогда. И я – тоже!
О, а Эльги проснулась! Тоже за дочу переживает? Сейчас узнаем.
Спальня моей королевы поражает чистотой и порядком – после моего бардака-то! Завистливо вздыхаю. Даже сандалии стоят ровненько у кровати… это как же снимать-то надо?! Когда-то моя любимая жена пыталась приучить к аккуратности и меня – когда я спал один. Но после того, как в королевских покоях прочно обосновался Дэрэк, развела руками, обозвала нас неряхами и оболтусами и смирилась.
Правильно! Это жилая комната, а не Зал Памяти! Посетителей туда не приглашают, не ждут и не зовут! Дэрэк, правда, пару раз в год пытается придать спальне нормальный вид, после чего я ничего не могу найти, раздражаюсь и ворчу.
А где сама Эльги? В ванной? Ага! Незаметно переместиться…
– Попалась?!
– Ой!
– Ну тебя, – смеётся и отмахивается она через миг. – Не целуй, я в пене вся!
– Вот ещё! Собственную жену поцеловать нельзя? Я тебя, между прочим, целую ночь не видел!
– Джэд, сумасшедший! Ну вот, мокрый весь, – Эльгер протягивает мне полотенце. – Только честно предупреждаю: ничего, кроме поцелуев. Иначе я потом весь день разбитая буду, а мне дочку через Большой зал вести! И кто придумал только, что на Посвящение детей ведут матери!
– Алхэн, сын Лагира, второй король Саора, – я вытираю пену с подбородка и усмехаюсь в полотенце. – Хочешь, воскрешу ненадолго, чтобы ты ему претензии предъявила?
– С тебя станется!.. Какой ты сегодня послушный! Руки убрал, взглядом не съедаешь… Ночь удалась?
– Считай, Дэрэк пожертвовал собой ради твоего спокойствия и целомудрия.
– Ты меня пугаешь. Это сколько же тебя надо ублажать, чтобы ты наутро спокойствие сохранял?!
– До середины Слияния, – честно отвечаю я и краснею.
– Создатель! Он живой, я надеюсь?!
Эльгер вдруг становится серьёзной. Вылезает из ванны, заворачивается в полотенце, подходит ближе:
– Джэд… Я поговорить хотела. Как раз на эту тему. Нет, не дёргайся – ничего страшного. Просто хочу напомнить, что ты отличаешься от остальных людей. Не знаешь усталости, не чувствуешь голода, спать можешь пару часов в сутки. Иногда неделями вообще не ешь и не спишь, как все недавно выяснили… И в постели ведёшь себя… соответственно. Только ты не забывай, что Дэрэк – обыкновенный человек. Даже не маг. Ему с тобой бывает… трудно. А сам он тебе этого не скажет. Ни за что.
Я присаживаюсь на бортик ванны:
– Эльги… он жаловался?
Она подходит, обнимает:
– Что ты, родной! Да если б он узнал, что я об этом заговорила, орал бы как резаный! Во-первых, он тебя безумно любит, а во-вторых, он мужчина. Со всеми вашими мужскими заморочками. Допустить, что ты не в силах соответствовать потребностям любимого… скорее, он себя убьёт.
Я тихонько вздыхаю:
– Я стараюсь сдерживать себя.
– Ничего хорошего в этом нет. Воздержание никого до добра не доводило. Лучше вспомни, что магию можно использовать и для подпитки.
– Дэрэк не может подхватывать потоки. Он же не маг!
– А ты действуй, как поступаешь при залечивании ран. Просто вливай силу и направляй в нужные места.
Идея настолько проста и правильна, что я вскакиваю, подхватываю её и кружу в порыве восторга:
– Эльги, ты гений! Просто чудо! Где ты была раньше?!
– А раньше ты был настолько загружен, что у тебя на постель сил не оставалось. Вспомни, до того, как в Саор вернулся Тор, – это был просто чудовищный год. Я тебя видела в лучшем случае в неделю раз, а на любовь и вовсе времени не было. Дэрэку повезло – или не повезло, как посмотреть. Сейчас же для вас вообще рай: Мэль выросла, Дани подтянулся, мальчик тот, Ариз, в Осхе освоился. Можете заниматься чёрт-те чем сутки напролёт, отдыхать, гулять по мирам – ты же это обожаешь! С собакой возиться…
– Кстати, где она?
– К Соркен отправила. Орж не место для животных, как оказалось. Тявкает, хоренгов за хвосты таскает, лэктэрхов кусает… Хоть и магическое создание, а грызёт и гадит, как настоящая! Тор не доработал…
Мы дружно смеёмся.
– Мы с Дэрэком тоже не смогли её в спальне выносить. Представляешь, в самый ответственный момент сядет – и смотрит… Всё сразу опускается…
– У тебя?!
– Эльги, ты уж из меня совсем монстра-то не делай! Я, вообще-то, чувствительнее Дэрэка!
– Знаю, знаю… Прости, не дуйся!
– За идею спасибо! Сегодня же попробую!
Я глажу её руку:
– Эльги…
– Что, Синеглазый?
– Почему ты приходишь так редко? Неужели, обижена… после Нергере?
– Нет, родной… Нергере тут ни при чём. И не обижена я, не думай. Даже хорошо, что ты об этом заговорил. Ты последнее время так смотришь, словно виноват в чём-то.
– А разве нет?..
– Конечно, нет. Ты меня не разлюбил, не бросил. Просто честно признался в своих чувствах человеку, который любит тебя так, что остальным – и мне в том числе! – не завидно, не обидно – страшно, Джэд. Он тебя выбрал, он тебя своим назвал… когда?
– На второй день. Сразу после Посвящения. Наорал, нахамил – и заявил: ты мой Синеглазый.
– Так и ты его выбрал, Джэд. Даже твоё тело его признало сразу. Ты его, раненого, тут же на руки подхватил, не раздумывая!
Я отворачиваюсь:
– Эльги… Всё ещё хуже. Вспомнилось тут, пока у Грани караулил. Я на Земле его рукой схватил – в ту секунду, как увидел. Я прыгнул – за парнем пёс несётся – под заклятием Подчинения. В метре уже! Кричу – замри! Где там! Знаешь, я сначала его за спину задвинул, к себе прижал, чтоб не рыпался, потом только подумал: мог бы магией, мог Барьер поставить… Нет, рука сама потянулась! А он повернулся, в глаза уставился – с таким выражением…
Эльгер улыбается:
– Ты это Дэрэку расскажи. Он на тебя все эти годы с этим выражением и смотрит. А вот то, чего ты признать не хочешь, – ты на него тоже смотрел так, как ни на кого больше. Даже на меня ты глядел по-другому. Тот знак равенства между нами – он же только в твоём упрямом воображении стоял!
– Ну уж, нет! – искренне возмущаюсь я. – Тебя я тоже люблю, Эльги!
– Конечно, любишь! Ещё как! И я тебя люблю. Только… если ты уйдёшь за Грань, я буду страдать. Очень. Никогда не забуду, не утешусь с другим. А Дэрэк – уйдёт вместе с тобой.
– А я – с ним.
– Для вас жизнь с утратой друг друга заканчивается. Несмотря на жён и детей. И я это поняла первая – раньше, чем вы сами. Нет между нами равенства и не было никогда. Я уже говорила однажды – Дэрэк твоя судьба. А с судьбой не спорят и к ней не ревнуют. Бесполезно и бессмысленно… Чему ты улыбаешься?
– Дэрэк мне тут сказку на ночь рассказал. Про судьбу.
– Судьбой был ты?
– Да… Ты на мой вопрос так и не ответила.
– Так всё просто, Джэд. Вы годами были вместе – и всё равно чувствовали себя неуютно. Особенно ты. Ты более ранимый, и больше переживал, когда вас упрекали в непривычных отношениях. Люди, естественно. Разумные в Саоре приняли всё как должное, тонхи так даже легенду сложили… не знал?
– Ничего себе! Орнг не говорил!
– Ваша бабушка смотрела на ваши терзания, смотрела – и нашла выход. Правильный, как оказалось. Теперь вы – мужья. С вами благословление Создателя. Никто не посмеет обвинить вас – ни в лицо, ни за глаза. И поведение ваше изменилось. У вас и впрямь медовый месяц… второй уже. Ты весь светишься, а про Дэрэка и говорить нечего. А после того, как вы в Нергере сходили… Джэд, у Мэль блажь не на пустом месте возникла. Она перед этим у меня день слёзы лила: мама, я думала, легенды преувеличивают! Так любить невозможно! Чтобы шестнадцать дней без сна с любимым рядом просидеть!
– Эльги, я…
– Родной мой, прекращай смущаться. И удивляться, что я редко захожу. Захожу ведь! И буду… да и ты приходи. Одному Дэрэку с тобой не справиться.
Её лукавая и нежная улыбка согревает душу.
– Ты даже сейчас, говоря со мной, невольно прислушиваешься – не проснулась ли твоя зеленоглазая любовь?
Мне очень повезло в жизни!
– Эльги, ты самая лучшая, самая мудрая, самая чуткая и понимающая, самая великодушная и прекрасная из женщин!!!
– Разумеется! – довольно смеётся она. – Ведь самый лучший мужчина сейчас спит в твоей постели!
Моя жена – чудо!
***
Кто-то нежно гладит мою щёку. Прижимается губами. И кто бы это мог быть?!. Как приятно…
– Ещё поцелуй…
Вот так бы начинался каждый день!
– С добрым утром, Дэрэк!
Не открывая глаз, притягиваю его к себе. Запускаю руки в густую гриву волос, нахожу губы…
– С добрым утром, мучитель… У меня всё тело ломит! Сам как?
– Прекрасно. Сейчас и тебе помогу.
Что он творит?! Легче. Намного! Да просто замечательно!
– Джэд, ты что сделал?
– Подпитал магией. Эльги, умница, подарила идею.
Я радостно хватаю его в охапку:
– Хочешь сказать, я тоже буду такой… неутомимый?!
Он отводит смущённые и довольные глаза:
– По крайней мере, мой натиск сдержишь.
– Даже такой, как вчера? По-моему, ты побил все рекорды!
– Дэрэк, я не задавался подобной целью. Честно. Просто… увлёкся.
Увлёкся он! Сидит тут, рубашка расстёгнута, грудь бесстыдно обнажена. Ожерелье на бронзовой коже подчёркивает изящество шеи и линию плеч… Сейчас я увлекусь!
– Эльги тебе спасибо передавала.
– За что?
– Что сегодня я её не домогался!
– Мой Синеглазый, неудивительно! Не представляю, когда ты опять приставать начнёшь! Через неделю разве!
В его глазах – озорные искры. Рука забирает мою, прикладывает… ничего себе!
– Убедился, что глубоко заблуждаешься?
– Джэд, ты вообще не человек! Что мне с тобой делать?!
Вторая рука ложится уже на меня:
– Может, просто возьмёшь?..
Его магия переполняет меня. Его страсть передаётся мне, сладко кружа голову. Я забываю обо всём – о месте, времени, обстоятельствах – как всегда. Есть только это невероятно прекрасное тело, которое отдаётся мне снова и снова. Светящаяся синева поразительных глаз. Тихий шёпот внутри меня:
«Мой Дэрэк… я люблю тебя».
Он говорит это! Те три слова, что я слышал от него всего несколько раз в жизни! Неважно, что они звучат всегда во всех его других словах, жестах, поступках! Я хочу слышать именно эти! Создатель! Потрясающий день!
Только вот слова эти приводят меня к закономерным и, увы, слишком быстрым последствиям.
«Вот… сам виноват. Говоришь такие вещи… сдержаться невозможно».
«Убедил. Больше не буду… – Короткая пауза… и нежная улыбка. – В подобных обстоятельствах!»
– Джэд, пусти! Надо вставать. Сегодня Посвящение, не забыл? Двойное! А я ещё позавтракать хочу.
– Вообще-то… – Он слегка отворачивает разрумянившееся лицо. – …я тебе завтрак принёс. Сюда. Только он остыл, наверно, сейчас подогрею.
Я ошарашенно смотрю на него, шарю глазами по комнате… Поднос на столе, кувшин с ойтом, стаканы…
– Джэд, ты… даже не знаю, что сказать.
– Тогда ничего не говори. Мне Арвэ уже всё высказала. И накормила почти насильно. И ты ешь. Там половина гостей – Наблюдатели с иных миров, хотели встретиться до церемонии, поговорить.
Но я всё ещё под впечатлением:
– Ничего себе я дожил! Король Саора мне завтрак в постель приносит!
– Дэрэк, отгребёшь! Если тебя так уж распирает, вспомни, что ты мой муж! А мужу завтрак подавать – обычное дело.
Ага, обычное! Особенно, когда другой муж подаёт!
Потрясающая мы пара…
Он держит обещание, подогревает маримэ и ставит передо мной поднос. Наливает нам ойта и пристраивается у меня в ногах.
– Ты к Эльги такой лохматый и ходил?
– До тебя я был поприличнее. Кстати… Я Эльги ничего не сказал – про вчерашнее. Как ты считаешь – надо?
Он советуется со мной!
– Надо. Только не сейчас. Она и так взволнована сверх меры. Вечером останемся втроём, расскажем. Джэд…
Он внимательно глядит на меня:
– Чувствую, сейчас вопрос будет не из лёгких. Ты аж сжался весь… Ответ – да.
Внутри меня все замирает:
– Откуда ты знаешь?
– Он с Дэшем связывался. Дэрэк… Это же Посвящение будущей королевы Саора! Не прийти – оскорбление.
– А ты не боишься, что я его придушу?!
– А как ты потом объяснишь Совету – почему? Расскажешь, что твоего мужа чуть внаглую не…
«Замолчи!»
Еда резко становится безвкусной.
– Дэрэк, мы же даже не подойдём друг к другу. Он будет где-то в толпе Большого зала. Я, возможно, его и не замечу!
– Зато он будет пялиться на тебя!
«Он будет раздевать тебя взглядом. Вспоминать, как касался. Мечтать проделать это снова… Ненавижу!»
– Что я могу? Запретить? На каком основании? Не пустить? Каким образом? Если знаешь, подскажи! Мне эта встреча доставит не больше удовольствия, чем тебе!
Я понимаю, что это тупик. Но меня волнует уже не это.
– Почему ты сразу догадался, о чём я хочу тебя спросить? Ты думал… о нём?
– Чёрт, Дэрэк, только ревности нам не хватало! Конечно, думал! Мне неприятно будет с ним столкнуться. Даже просто увидеть. Потому, что я не знаю, как держаться и что сказать! Я уже один раз объяснился – с Мариэль. Чтобы семнадцать лет оплакивать свою королеву! Так и Диран…
– Не произноси его имя!
– Дэрэк, Сина у тебя таких эмоций не вызывает.
– Да. Потому, что это дурь, глупость и увлечённость. А этот… сын Эйка. Он любит тебя. Почти так, как я.
Всё, я это сказал. Вслух.
Джэд обнимает меня – очень нежно:
– Дэрэк мой… Почти – это не так. Ты бы Наблюдателем в Паджер не пошёл.
– Я бы и насиловать тебя не пытался.
В его объятиях предстоящая встреча уже не кажется такой пугающей. А ещё он гладит по голове – словно успокаивает ребёнка.
«Джэд… я не маленький».
«Да? А ведёшь себя как дитя».
– Доедай и пошли. Сейчас к Мэль заскочим, потом к Аль и напоследок в Зал Приёмов. Как раз все соберутся.
– Переодеться не забудь! В белое!
– Чёрт, Дэрэк! Умеешь ты настроение испортить! Можно перед самой церемонией?
– Нет, сейчас! Ты мне в белом нравишься. Мантию с короной, так и быть, разрешаю в последний момент нацепить. Кстати, кто выбрал белый цвет для королей?
– Гэдэя, будь она неладна! Переодеться поможешь?
– Нет! И нечего на меня так смотреть! Штаны сам натянуть не сможешь?!
– Дэрэк… их ведь ещё найти нужно.
Мы начинаем хохотать.
***
– Папы, я чего-то нервничаю!
На Мэриэль и правда лица нет. Только я так привык, что дочка всегда невозмутима, решительна и насмешлива, что верю в обратное с трудом. Иное дело – Дэрэк. Он всегда за Мэль переживал больше меня. Вот и сейчас спешит успокоить:
– Доча, там ничего особенного. Эльги тебя проведёт через Большой Зал, ты преклонишь колено перед этим чучелом в короне, и он примет твою клятву в верности. А потом Круг по очереди поклянётся тебе – как будущей королеве.
– А вдруг меня Саор не примет?
Я изумлённо таращусь на неё:
– Мэль, откуда мысли-то такие?! Ты свой королевский долг исправно уже года три выполняешь – с успехом, надо признаться. Ни в чём предосудительном не замечена. Язык твой – это стихийное бедствие, конечно, но никто, кроме семьи, от этого не страдает. Да и Саор уже приучен… моими стараниями.
Мой принц смеётся, пихая Мэль:
– Доча, после твоего отца Саор уже ничем не удивишь. Сыном Создателя оказался, на парне женился… Ничего – король! Теперь ты хоть девчонку в жёны возьми – уже не так интересно. Разве что с тонхом Обряд пройдёшь и яйцо отложишь!
«И у кого это, собственно, острый язык?»
«Зато смотри, как повеселела!»
– Спасибо, Дэрэк! – дочка виснет у него на шее. – А вы сейчас к Аль?
– Да. Надеемся, она не расстроена. Столько готовилась!
Не расстроена?!
Ариэль в обнимку с подушкой льёт горючие слёзы в две реки полноводнее Саджа, пугая нас обоих до полусмерти.
– Аль, а с тобой-то что?!
– Я не могу Принцессой быть! Я недостойна-а-а-а!
Женские слёзы для меня – это кошмар. Хорошо, Эльги никогда не плачет – с того раза, перед Мариником. А Дэрэк если и ревёт частенько, хоть не воет при этом!
«И что нам делать?!»
«Обними её, Синеглазый».
Послушно обнимаю дочку, и она почти сразу успокаивается, затихает. Подозрительно!
«Дэрэк?!»
«Она к тебе… не совсем равнодушна».
«К отцу?!»
«Джэд, в зеркало глянь! Вон, за вами висит! Ты её ровесником выглядишь. Ну, на пару лет постарше. Они с Синой, между прочим, одногодки».
Смотрю. Он прав. И сколько веков мне выглядеть, словно мальчишка?! Или тысячелетий?
«Что теперь?!»
«Ничего. Постой так. Она сама отстранится. И реветь перестанет».
«Я могу с этим что-нибудь сделать?»
«Можешь. Виду не подавай, что знаешь. Она справится».
Он опять не ошибается. Ариэль решительно отодвигает меня и утирает слёзы:
– Синеглазый, задушишь!
– Аль, вы сговорились, что ли? Доча глупостями голову забила, ты тоже… Вчера обе нормальные были! Что на вас нашло? Это же просто церемония!
– Тебе хорошо говорить, ты Посвящения не проходил!
Мы недоумённо переглядываемся с Дэрэком.
«А ведь точно! Меня же сразу короновали!»
– Только у него до торжественной части Поединок был, – суровеет Дэрэк, – без шанса на победу. Хочешь так, Аль?
«Ладно тебе… Не пугай дочку! Вон, аж побледнела вся!»
Ариэль виновато всхлипывает:
– Джэд… Ты прости! Когда на тебя глядишь, не верится, что у тебя когда-то тоже трудности были. Ты такой… великий. Безупречный, сильный, совершенный!
Видела бы она, как это великое совершенство вчера в подушку рыдало…
Я открываю мысли Дэрэку. Тот сочувственно треплет меня по плечу:
«Один раз за сорок лет поплакать можно!»
«Второй…»
– Доча, с чего вы обе так распереживались?
– А Мэль тоже? Не могу объяснить. Только это – как Грань: перешагнёшь – и обратной дороги нет.
Ох, я поспорил бы! Но не рассказывать же ей, как можно изучить созвездия вечности, если ходить туда-сюда регулярно!
– Ариэль, дочь Дэра… Принцесса Корха через пару часов! Ты знаешь, как важен Правитель для Саора. Мы с тобой миллион раз об этом говорили. Но также вспомни, что я тебе повторял: ты можешь не спешить. Подождать пару лет… да хоть до двадцати! В нашем мире сейчас много сильных магов и целых два Хранителя. Мы позаботились бы о Корхе.
– Нет, Синеглазый. Я сама так решила!
– Почему же слёзы льёшь?
Она смотрит на меня глазами взрослой женщины:
– Страшно, Джэд. Вот я всего лишь дочь, девочка, наследница. Могу заблуждаться, могу ошибиться. Сглупить могу! Мама отругает, папа наорёт, ты укоризненно посмотришь… и всё! А сегодня – Цепь… ни забыть, ни снять. И жить – так, чтобы не остаться в истории пятном пустоты… Ты разве не боялся?
Я глубоко задумываюсь.
– Не успел я испугаться, Аль. Как-то слишком быстро всё происходило. И, если уж совсем честно признаться, я не править готовился… умереть хотелось достойно. Все вокруг меня твердили: «ты погибнешь». Илина, Гэсса, Лекст. Весь Совет. А отец молчал.
– Чтоб ему! – в сердцах вставляет Дэрэк.
Мы с Ариэль награждаем его дружной улыбкой.
– Совсем-совсем не страшно было? – продолжает пытать меня дочка.
– Было. В первую ночь после коронации. Стою у окна – а внутри паника. Ожерелье тяжеленное, браслеты колются, сползают. Роскошь вокруг непомерная, безделушки всякие, не знаешь, как сесть, как повернуться, чтобы не задеть и не смахнуть. Кровать огромная, заснуть не получается. Потоки захлёстывают, откликаются даже не на мысли – на чувства, как с ними совладать – не понимаю. Довериться некому. Вокруг все незнакомые, многие смотрят с откровенной враждебностью. Разумные все на одно лицо… К тому же знать о хоренгах и увидеть хоренга – большая разница!
– А рассказывают, ты сразу освоился! – опять вмешивается мой принц. – Словно всю жизнь в Саоре прожил!
– Дэрэк, мне же не на кого было рассчитывать, кроме как на себя. Если бы у меня были любящие родители, может, я тоже бы разревелся, как Аль. Ничком на кровать и в два ручья… Что ты смеёшься?!
– Представил картину… Хотел бы я посмотреть на тебя тогда!
– Возьми кристалл Дорга да любуйся на здоровье!
Теперь они перемигиваются с Аль. Чувствую, прямо сейчас в Зал Памяти прыгнут!
– Джэд, мы ненадолго…
– Стоять! Дэрэк, нас Наблюдатели ждут!
«Ну, нет! Подарил идею – теперь расхлёбывай!»
– Правда, Синеглазый! Мы с папой глянем – может, я бояться перестану!
Вот удружил сам себе!
– Вам не понравится то, что вы там увидите!
– Сначала посмотрим!
– Дэрэк, десять минут! Не больше! Жду в Зале Приёмов.
***
И почему мне самому эта мысль в голову не приходила? За столько лет?!
Увидеть Джэда чужими глазами ровесником Ариэль – ух!
С другой стороны… Он моим тогда не был. Смогу я вытерпеть его улыбку, обращённую к другим?
Аль первая находит кристалл Дорга. Объёмистый! Сто восемьдесят два прожитых года. Дейзи – поздний ребёнок. Валэ, дочь Амрена, бабушка Дани и Ариэль по материнской линии, была намного моложе мужа – и ушла раньше.
Количество трагических, внезапных, ранних смертей от стихийных бедствий компенсирует долгую жизнь в Саоре.
– Папа, давай сразу с Поединка смотреть!
Но я хочу увидеть то, что происходило за день до того. То, о чём упоминала Илина. Как он вообще явился Саору. Я слышал об этом десятки раз. От самого первого рассказа Лейгни до подробного повествования Наставницы. Тогда он не был красивым – общепризнанное мнение. Высоким, угловатым и нескладным. Колючим, дерзким и язвительным.
Последнее я помню сам. Хочу удостовериться в первом!
– Аль, раскрывай!
Орж не изменился. Зал Совета тоже. Изображения Аргена ещё нет, нанести не успели. О, Лекст на троне? Поторопился! В остальном… за двадцать пять лет у Лейгни с Гэссой морщинки не прибавилось! Принцесса Осха разве что причёску сменила – теперь вместо тяжёлой золотой косы сложное плетение локонов и завитков. Правильно. Косы в Саоре теперь носят мужчины. Мода Артреска. Чтобы волосы драться не мешали!
ОЙ!
Это – он?!
Мой Синеглазый?!!
– Аль, как убрать звук?
Я не хочу слышать. Мне достаточно видеть. Это выражение лица… Всё, что мне рассказывали, даже близко не отражает того, что я буквально пожираю глазами. Вот теперь я понимаю, что сказала мне тогда Илина:
«Было в нём что-то… словами не передать».
Дерзость? Слабо сказано. Вызов всему миру. Такой, что Лекст невольно ёрзает на троне и освобождает его.
Колкость? Глаза режут, словно ножи. Пронизывающе-ледяной взгляд… Я никогда не видел у него таких глаз.
Язвительность? Его насмешка… бесит! Выводит из себя, заставляя их всех вскакивать с мест, спорить, горячиться…
– Папа, это не Джэд!
Нет, доча, это он.
Единственное, что не изменилось – это неповторимая, исключительная, невероятная синева.
Губы Гэссы, сердитой и потрясённой, шевелятся, и я возвращаю громкость.
«…ты волен отказаться от трона и остаться в Саоре. Ты всё равно сын короля и найдёшь себе место».
«Моё место здесь. Лучше быть мёртвым королём, чем живым трусом!»
– Папа, я чего-то не хочу дальше смотреть…
Но я упрямо перескакиваю на день вперёд. Поединок.
«Я, Джэд, сын Аргена, принимаю твой вызов, Лекст, сын Орвэра! Да судит нас Тор!»
– Аль, можно остановить?
– Здесь?
Я видел это выражение десятки раз. На Маринике. В Фаэ. В Нергале. В Творцом забытом мире, куда нас не так давно занесло. Готовность умереть.
Но там оно было смягчено обращённой ко мне улыбкой.
– Врёт он, что ему страшно было, да, пап? Он вообще бояться не умеет!
Умеет, Аль. Но никогда этого не покажет.
– Знаешь, доча, я тоже интерес потерял.
Этот парень – не настоящий Джэд. И я его таким видеть не хочу.
Я влюбился в иного Синеглазого. Своего несносного проводника. Невозможного, скрытного, невыносимого. Но – человека.
Улыбнувшегося мне под вегеком.
«Джэд… Скажи… Ты до нашей встречи улыбался?»
Он откликается очень быстро, словно ждал:
«Нет. Что… налюбовался?»
«На всю оставшуюся жизнь! Теперь мне тоже будут кошмары сниться».
«Я предупреждал, что был страшненьким и неказистым».
«Мой Синеглазый, я на это даже внимания не обратил. Там, в этой записи, просто не ты. Не можешь быть ты. Там кто-то, кого, слава Создателю, я не застал. Бесчеловечный, бесстрастный, неприступный… На Землю за мной пришёл другой парень!»
«Дэрэк мой… Пришёл он. Вернулся другой – потому, что ему улыбнулся ты…»
***
Зал Приёмов полон. Нельди, похоже, поставила все дополнительные кресла в Орже. Наблюдатели с сорока семи миров. Надеюсь, не все двести девять?!
Фу… Всего шестьдесят три человека. И… – напряжённо всматриваюсь – его среди них нет. Не знаю, как бы я себя повёл, отыскав в этой толпе Дирана. Зато знаю, что сделал бы Дэрэк. А Поединок перед Посвящением – не самое удачное решение.
Вопросы разные. Кто-то просит прислать помощника, некоторые хотят продления срока. Парме, сын Авита, с Пэрха, требует замены. Сто семьдесят девять лет… Выглядит неплохо. Иногда мне кажется, что в иных мирах мы, пришельцы из Саора, живём дольше. Или дело в том, что там нас не поджидает тысяча напастей, как в нашем родном, нестабильном, целиком зависящем от магии мире? Илина вон в свои годы, как девочка, прыгает. Её не видать, опять, верно, работа. Но на Посвящение своей воспитанницы она точно придёт! Опять обзовёт каким-нибудь словцом позаковыристее. Мало ей «чучела синеглазого», которым меня теперь вслед за Дэрэком вся семья дразнит!
– Джэд, в Аскафе мало нас троих…
Согласен. Надо подбирать кандидатов.
– Синеглазый, в Паукри необходим сильный маг. Сильнейший, которого найдёшь. Этот вирус нужно изучать.
Да, Лен, ты прав. Эта дрянь чуть не оставила меня вдовцом… Где Дэрэка черти носят?! Нашли с дочей время любоваться моим тёмным прошлым!
– Дэйкен, в Нергале опять война на оба континента. Передай Совету, пусть закроют мир на время…
Нергал… Сколько воспоминаний! Хорошо, что на мне не остаётся шрамов. Рука сама неосознанно тянется к мечу.
– Прошу прошения. Задержался.
Лицо у Дэрэка полно эмоций. Говорил ему: нечего смотреть на всё, что было до! Нет, попёрся! Пялься теперь на меня, сравнивай… не будь тут посторонних, обниматься бы полез, не иначе!
«Аль-то как?»
«В себя приходит. Ну ты, Синеглазый, даёшь! Это ты все восемь лет так и держал себя? С ледяным взглядом и вызовом всем и каждому?!»
«Да нет, конечно. Через пару лет поспокойнее стал. Я ж тебе рассказывал, Пэрх меня отучил язвить на каждом шагу… Дэрэк, не отвлекай! Я пропустил, что там Скирре из Артреска сказал!»
– Мой король, позволь повторить…
Я втихую показываю Дэрэку кулак. Довёл, что аж Наблюдатель понял, что я его прослушал!
Угомонился. Завёл беседу с Сиэль и Миохом. Всё ж Шэньри его любимый мир… Закончатся эти двухдневные торжества, схвачу его в охапку и прыгнем на денёк! К Сиэль заскочим… ох, она ему глазки строит! Вот весело-то! Ой, ещё и по щёчке погладила… волосок, мол, пристал… умора!
«Джэд! Ко мне пристают! Спасай!»
«А ты что, не парень? Дай отпор… хотя смотри, какая девочка красивая! Глазами тебя съела уже… облизала точно всего».
«Ты обалдел?! Муж называется!».
Мне весело. Пусть позлится. Отвлечётся от того, что увидел в кристалле.
Ну, стыдно мне за себя, прежнего… Я же действительно тогда таким был. И говорил то, что думал.
«Орнг, любовь – это самое страшное несчастье, которое может случиться с человеком! Надеюсь, эта напасть обойдёт меня стороной!»
Вот дурень-то был…
***
Я его однажды всё-таки побью! При всём Саоре, прилюдно и… как сказать-то? Приразумно? При всех разумных!!
Пятнадцать ему лет или сорок – это синеглазое чучело невыносимо!
Сиэль читает мои мысли – или видит выражение лица. Этого достаточно, чтобы её отнесло на добрый метр. И волоски на мне её уже, похоже, не интересуют.
Любопытно… В Саоре есть Закон, запрещающий бить короля его супругу?!
«Закон Дэкэрда. Он так страдал от своей жены, что прописал это со всей тщательностью. Так что, Дэрэк, увы! Я защищён!»
«Ты, невозможный…»
«Несносный, мерзкий… Слушай, если ты не прекратишь так испепеляюще на меня смотреть, ко всем сплетням о наших пристрастиях добавиться ещё одна. О твоих садистских наклонностях».
«Саору неизвестно слово «садист»!»
«Ничего, подберут подходящее название… Дэрэк, правда. Веди себя прилично. Потом, вечером, придушишь. У нас пять минут до церемонии».
«Вечером тебя никакой Закон не спасёт!.. Король!.. Кстати! Корону не забыл?»
«Чёрт! Забыл, конечно… Дэрэк, давай ты её сам напялишь? Как муж…»
Он смеётся – внутренне, при полной серьёзности выражения лица. И я понимаю, что мой гнев улетучивается. Я не могу злиться на него больше пяти минут. Что бы он ни вытворял… мой Синеглазый.
«Проводи Наблюдателей в Зал, ладно?»
Послушно киваю, встречаю недоумённый взгляд Миоха и делаю вид, что не замечаю. Наш путь недолог – одна крытая галерея. Большой Зал битком, и Круг в полном сборе – ждут только нас с Джэдом.
Принаряженный Тор просто сияет. Посвящение внучки! А вон и Илина, приветливо машет рукой. Подходит к самому возвышению, народ перед ней почтительно расступается. Ещё бы – Наставница будущей королевы. Рядом Лионэль, дочь Аринга, смущённо потупилась. В своё время я спорил с Дейзи, что зря она выбрала Наставницей Аль такую робкую и замкнутую девушку. Хотя… Две Мэриэль – это слишком!
«Дэрэк… Подойди к отцу, поддержи, если понадобится. Его сюрприз ждёт».
В голосе моего Синеглазого – озорство и предвкушение. Что он задумал?!
– Э-э… Тор… А где Гэсса?
Спрашиваю первое, что приходит в голову, – и понимаю, что принцессы и впрямь нет. Только что стояла рядом с мужем – и исчезла.
Создатель удивлённо озирается, оглядывает зал:
– Мы вместе пришли. Куда она подевалась?!
Продолжить нам не дают. Множество ликующих голосов встречают девочек.
Моя Аль – прекрасна в изумрудном платье. Мэль ослепительна в синем. И… Вери?!
– Дочка! – ахает Тор.
Вейра в огненно-красном так похожа на Гэссу!
Их матери горды и величественны. Вести сына или дочь на Посвящение – что может быть достойнее! Внутри появляется горечь. Мать, что вела меня, от меня отреклась. Как раньше от моего старшего брата. Для неё мы…
«Дэрэк, не надо… Сегодня праздник».
Я понимаю. Только слова в жестокой фразе Зэльтэн невольно складываются иначе:
«Лучше бы у нас с тобой совсем не было матери, чем та, которая считает своих детей извращенцами!»
«Ты сам сказал – твоя мать Мэриэн. А моя… вон, сестрёнку ведёт. Довольная! Сияет! Устроила Вери нам сюрприз. Подловила у самых дверей и заявила – пойдёт с сёстрами. Гэсса чуть рассудка не лишилась, потом орала, как частенько на меня лет двадцать назад, теперь лучится вся».
«Тебе не кажется, что в нашей жизни много совпадений? Обряды в один день, рождение и Посвящение дочек – тоже».
«Знаешь, наш с тобой Обряд сложно было бы в разное время провести!»
«Давай, являйся уже… муженёк!»
Он терпеть не может эти пышные церемонии. Говорит, что в белом точно на чучело похож, мантия пыль подметает, а корона волосы дерёт.
Настоящая причина не эта. Просто он не любит привлекать к себе внимание.
Белый цвет подчёркивает золотистую бронзу кожи и блестящий водопад иссиня-чёрных, словно гэрэх, волос. Серебряная мантия развевается вслед летящей походке, заставляя любоваться грациозной стройной фигурой. Сверкающий обруч короны делает его ещё выше и выделяет безупречно правильные черты лица. Его совершенный облик становится прекрасен до боли, до судорог, до дрожи в коленях, заставляя глядеть на него с благоговейным восторгом и трепетом. Так, как глядел на него я, когда увидел в полном великолепии в первый раз.
А что потом наорал – так чтоб избавиться от этого наваждения!
Я до сих пор не признался ему, что он мне постоянно снился тогда – стремительно идущий через Большой Зал Оржа, разворачивающийся, улыбающийся своими невероятными глазами. Сегодня скажу. Потому, что опять гляжу, как ко мне приближается король Саора, такой великий и торжественный с виду – и такой недовольный внутри.
«Всё, в следующий раз ты пойдёшь. Напишу Закон, что супругам короля не возбраняется замещать его на церемониях – и будешь сам красоваться тут перед всем Саором!»
«Так это не скоро! Посвящение Дани только через четыре года, других кандидатов пока нет. Пиши Закон, если заняться нечем».
На лицах девочек не осталось и следа утренних переживаний. Ариэль гордо принимает Цепь и занимает столько лет пустовавшее кресло Корха. Вейра скромно встаёт рядом с отцом и матерью. Дочь Создателя, наследная принцесса Тери – и ко всему ещё и Видящая! Только это – тсс! – пока секрет. Знают только Тор, Джэд и Стэн. И я, конечно! Всё, что известно моему Синеглазому, доступно и мне… пожалуй, я горд не меньше Аль!
У Мэриэль задача посложнее. Её клятва в верности королю Саора коротка… Хорошо, она не слышит примечаний отца!
«Дэрэк, представляешь, с этой минуты я наконец-то могу хоть как-то влиять на эту чертовку! Она начнёт дерзить – а я в ответ: какой я тебе папа! Немедленно подчинилась Правителю!»
Ну-ну. Смешно.
Он смотрит на дочь с восхищением и любовью. Как и она на него. Моя будущая королева. Нога гнётся сама собой, и я, коленопреклонённый, второй раз в жизни даю клятву верности – теперь уже дочери человека, которому я принадлежу и без всяких клятв.
«Вообще-то мне ты клялся дважды – как королю и как мужу!»
«Джэд, уймись! Из всех Правителей один я глупейшим образом улыбаюсь – и всё из-за тебя! Сам стоишь, такой невозмутимый и строгий, а меня веселишь!»
«Извини. Не могу удержаться! Церемонии эти наши… Ты вот ради Мэль под поток полез. Что клятва добавит?»
«Слушай, великий король Саора! Напомнить тебе, оболтусу? «Верховный Правитель мира стоит на страже наших традиций…»
«Соблюдает Обряды и проводит Ритуалы». Похоже, не у одной Эльги претензии к Алхэну накопились!»
«Джэд, тебе дай волю – ты всё Посвящение сведёшь к одной фразе!»
«Это какой же?!»
«Той, что ты мне на вершине Эриэжа сказал… Правитель – это долг, жертва, ответственность и кошмар на всю жизнь… Только после неё все Правители из Саора в иные миры сбегут!»
«В твоём изложении это и впрямь мрачновато… У Алхэна хоть что-то светлое присутствует!»
«Синеглазый, всё, последняя клятва. Сейчас Илес выпрямится – и? Что дальше?»
«Немного всеобщего ликования – и все свободны. Кроме меня. Меня Арвин просил уделить ему пару часов. В Нергале и впрямь неладное».
«Арвин здесь?!»
«Он боится показаться тебе на глаза – даже спустя столько лет. Ты его тогда отлупить пообещал, не забыл?»
«Джэд, шестнадцать лет прошло! Я остыл уже… Передай, пусть не прячется».
«Сын Диола при одном твоём имени бледнеет. Дэрэк… никогда не расспрашивал тебя. Не до того было…»
«Конечно, не до того… ты помирал по его вине, не до расспросов! Не хочу говорить! Не хочувспоминать!»
Я прерываю связь. Тяжело. Больно. Я простил Арвина. Но это не значит, что я забыл!
***
Небо над нашими головами серо-зелёное, низкое, давящее.
– Здесь точно не действует магия?
– Смотря чья, – Джэд в подтверждение слов прокладывает путь через поле, снося траву в наш рост простым мановением руки.
– Спалк сказал, только ты на это и способен.
– Тор мог.
– Хранителя с нами нет.
– Обижаешь, мой Дэрэк… Хранитель-то как раз с тобой. Вот от помощи Создателя я бы не отказался.
Мы быстро движемся по проложенной тропе.
– Дом Наблюдателя далеко?
– Должен уже показаться. Странно!
– Зачем он вызвал именно тебя?
– Нас. Мы умеем драться без магии. Больше никто.
– Видишь, а ты учить не хотел!
– Был неправ. Теперь хоть есть кому спину прикрывать. Дэрэк… вроде горелым потянуло?
Запах отвратителен. Так пахнут не дрова и не угли. Тошнотворный аромат будит во мне давно забытые воспоминания Земли.
– Джэд, это сгоревшая плоть…
Даже он бледнеет и сбивается с шага. Меня просто колотит. Чёрный остов дома мы видим одновременно.
– Дэрэк, будь осторожен. Я поставил Защиту, но не расслабляйся. Здесь хороший удар клинка может пробить заклинание.
– Учту.
Трава выжжена. Камни фундамента покрыты свежим слоем копоти. Самая уцелевшая стена хранит следы языков огня. Остальные почернели и готовы рассыпаться крошевом.
– Где этот Арвин?!
– Я пытаюсь связаться. Отклика нет.
Он напряжённо оглядывает пепелище. Я стою в полушаге, рука лежит на мече.
Они появились сразу и из ниоткуда. Тёмные коренастые фигуры, собранные в хвосты на макушке прямые жёсткие волосы, раскосые глаза, плотные кожаные доспехи. Как их много! Прятались в траве?!
– Подземный ход! Чёрт!
Четверо держат на виду избитого до полусмерти мальчика. Синяки и кровь превратили его лицо в страшную маску. По застывшему ледяному взгляду Дэйкена я понимаю, что он его всё равно узнал.
– Дэрэк, прости, я не буду тратить силы на растягивание заклинания Перевода!
Он идёт им навстречу – нарочно медленно – и застывает на расстоянии взмаха меча. Так же неторопливо к нему подходят трое. Они разговаривают на красивом древнем языке Нергала.
– Принц!
Шёпот за спиной заставляет меня подскочить и обернуться.
Незнакомое суровое лицо, отчаянный взгляд.
– Ты кто?!
– Арвин, сын Диола. Они убили мою семью!
– А держат кого?
– Сирэ, мой старший… Принц! Скажи королю! Пусть сделает всё, чтобы его отпустили!
Его черты искажены мукой. На щеках, покрытых пеплом, – высохшие дорожки слёз.
«Джэд! Здесь Арвин. Просит спасти сына!»
Король не показывает виду, что услышал меня. С языка слетают короткие жёсткие фразы.
– Арвин, ты понимаешь, о чём они говорят?
– Плохо… Это старокержский диалект. Похоже, этот отряд издалека. Они как буря – летят, сметая всё на своём пути.
«Дэрэк, спроси сына Диола – какого… он сообщил им про мечи?!»
– Арвин, зачем ты сказал про мечи?
На Наблюдателя жалко смотреть, но мужество ответить он находит:
– Принц, я должен спасти хотя бы одного своего ребёнка! Мечи Правителей Саора не стоят человеческой жизни!
– Мечи – возможно! – голос Джэда резок и зол. – А вред, ими нанесённый?! Ты лишился рассудка, Арвин?! Как ты мог предложить им такое?! Да ещё и нас позвать!
Я начинаю понимать – и вспыхиваю от гнева:
– Так ты просто заманил нас, Наблюдатель?!
– Принц, я пообещал им ваши мечи в обмен на жизнь Сирэ! Воины Нергала держат слово. Если вы их отдадите, они не тронут ни вас, ни сына!
Ругательство Земли, в сердцах произнесённое Дэйкеном, не переводимо на язык Саора… подозреваю, Нергала тоже.
«Синеглазый, что делаем?»
«Прикрывай меня, Дэрэк!»
Джэд – второе имя бесстрашия…
Он не даёт им время собраться. Только что стоял расслабленный и неподвижный – и становится стремительным смерчем с голубым сиянием клинка.
Те четверо, что держали сына Арвина, падают первые. Сирэ Дэйкен отшвыривает в руки отца.
«Дэрэк, понеслись!»
Мы тренировались сражаться в паре. Мой Синеглазый нарочно создавал скоуни, обучая меня. Я не владею мечом, как он, мне не хватает его силы и скорости. Нет, я не способен в полной мере прикрыть его сзади.
Но могу задержать слишком рьяных. Или вовремя предупредить!
Больше половины он сковал магией – ту, что была подальше. С остальными ему приходится биться. Он сильнее их в сотни раз, и у них не было бы ни единого шанса, если бы не одно обстоятельство.
Они стараются убить. А Джэд не убивает разумных. Никогда. Не ранит и не калечит. Оглушает, лишает сознания, выводит из строя. Это гораздо тяжелее, чем быстрый удар в сердце или голову. Потому их силы не равны изначально.
Мне почти не пришлось сражаться. Так, пара особо одарённых, которым хватило просто ответного отпора. Несколько раз удалось вовремя окрикнуть по связи. Дэйкен справился сам. Когда он замер среди груд валяющихся тел, я обрадованно рванулся к нему – и замер…
Его можно ранить. Очень сильно. До кости, почти насквозь.
Но изрезать так!!
На руки я подхватываю уже бесчувственное тело.
– Ты! – рявкаю я Арвину. – Здесь вода есть?! Колодец, ручей, река?!
– Озеро в двух шагах…
– Быстро веди!
Когда с потерей сознания уходит магия, Дэйкен весит ровно столько, сколько на самом деле должен весить худющий юноша его комплекции. То есть почти ничего. И я поднимаю его на руки так же легко, как в обычном состоянии он таскает меня – словно пушинку. Уже на бегу я запоздало догадываюсь, почему не почувствовал, насколько ему плохо. Джэд закрылся – не полностью, чтобы слышать меня. Свою боль он оставил только себе.
«Мой Синеглазый… потерпи!»
Арвин спешит впереди меня.
– Принц… тебе помочь?
Его счастье, что у меня заняты руки!
– Ты поможешь себе, если сразу исчезнешь! Заберёшь своего сына и скроешься из виду! И лучше сейчас! Потому, что я не знаю, что я сделаю с тобой потом, сын Диола! Если не убью, то отлуплю до полусмерти!
Я не шучу. Я готов его убить. Искромсать мечом – с той же жестокостью, как эти твари по его вине изранили бесконечно дорогого мне человека.
Он это чувствует и исчезает, благо впереди уже открывается блестящая поверхность водоёма.
Озеро глубокое и чистое. Я сдираю с Джэда остатки одежды и бережно опускаю в воду. Он в своё время объяснил мне, что делать в подобных случаях. Мне нужно привести его в сознание и указать ему места, которые нужно залечить. Если кровь заливает так, что не разобрать – смыть.
Он умирает… Я чувствую это, как собственное пребывание у Грани. Я даже не разбираю, вижу ли я яркую россыпь созвездий своими или его глазами… Во мне нет магии, я не умею лечить, и помощи от меня – никакой. Я могу только звать – мысленно, всем сердцем, зная, что он слышит меня!
«Джэд, родной… не уходи!»
Холодная вода действует. Тело в моих руках ощутимо прибавляет в весе – вместе с сознанием вернулась магия, значит, он пришёл в себя.
«Дэрэк… только спокойно и подробно. Перечисляй…»
На перечисление понадобилось больше времени, чем на сам бой… Он больше не закрывается, потому я хорошо чувствую все повреждения, даже внутренние и незначительные.
«Всё… вытаскивай».
Трава на берегу короткая и колючая. Я скидываю с себя и подкладываю рубашку. Какая-никакая, а подстилка. Убираю руки и напоследок осматриваю всего – не пропустил ли чего в спешке?
И обмираю.
Какая совершенная, законченная, удивительная красота. Не отвести взгляда. Хочется… коснуться?! Дотронуться, погладить…
А ещё я с ужасом понимаю, что моё собственное тело не остаётся к этой красоте равнодушным, воспринимая его словно девушку, которую я… нет! Это слово я даже в мыслях не посмею произнести!
Только это правда.
Покраснев, я отворачиваюсь.
– Дэрэк, с тобой всё в порядке? Ты так смотришь…
– Да…
Это видение долго преследовало меня – тёмно-бурая трава, моя рубашка в пятнах крови, и бронза обнажённого прекрасного тела…
***
Взгляд Дэрэка затуманивается, становится отстранённым, далёким. Вспоминает Нергал? Не иначе…
Странно, что мы не стали близки уже там. И обидно. Ведь его потянуло ко мне, трудно было не заметить… мы парни, не скроешь! И если бы он чуть-чуть дал мне прийти в себя после ран, увидел бы не менее страстный ответ. Но тогда он смущённо отвернулся. А я его неправильно понял. Короче – да здравствует глупость!
«Эй, глупый принц. Я к Арвину».
Ещё разочек чмокнуть девочек, и…
Самое подходящее Саору слову – внезапно. Без предупреждения. Вдруг. Сразу.
Я миллион раз пытался объяснить Дэрэку, как это происходит. Смещение потоков. Всплеск нарушенного равновесия. Напряжение узлов и рвущиеся нити.
И вместо важной беседы с Наблюдателем Нергала ты кидаешься в Иринею.
Для разнообразия эта буря не была вызвана очередным недотёпой. Она возникла сама, как следствие какого-то внутреннего магического сбоя. А потому стала на порядок сильнее и опаснее. Иринея, вообще, неспокойная долина, относительно безлюдная, хоть и очень красивая – со своими пологими холмами и множеством крохотных озёр. Но жить здесь, если ты не маг высшего уровня, невозможно.
Ураганный ветер тут же радостно вцепляется в мантию, про которую я в спешке забыл. Пришлось и её, и корону отправлять в Орж. Буря награждает мою забывчивость порывом посильнее, швырнув в меня вырванной с корнем травой пополам с землёй и небольшой человеческой фигуркой – судя по платью, женской. Женщину я ловлю, от остального прячусь за Барьером. Времени рассматривать, кем одарила меня стихия, нет. Обиженный негостеприимным приёмом, я развеиваю нахалку в секунду и лишь затем поворачиваюсь к спасённой спросить, не пострадала ли она.
Слова застревают на полпути.
– Король?
– Зэльтэн?..
Она быстрым заклинанием приводит себя в порядок. Одежда и причёска приобретают безупречный вид, словно она только что вернулась с Посвящения… хотя там её не было.
Я не знаю, что сказать. И надо ли вообще что-то говорить? Мы не виделись несколько лет. Последний раз встречались по делу, в присутствии Круга. Попытка Эльги примирить нас ради моего дня рождения с треском провалилась. Дэрэк перестал с ней разговаривать ещё пятнадцать лет назад. Называть себя нашей матерью она наотрез отказалась.
Но мы ей родные дети. Оба.
– Хорошо выглядишь, – вдруг бросает она, – замужество тебе на пользу.
Я растерянно молчу.
– Как Дэр?
– В порядке, спасибо.
– Вирус Паукри не дал осложнений?
– Нет, мы их предупредили. Откуда ты…
Она не даёт договорить:
– Я и есть тот будущий новый Наблюдатель на Паукри, которого Лен у тебя сегодня выпросил. Причём я его и убедила. Этот мир опасен не менее Паджера, и отправить туда одного из сильнейших магов оправдано.
– Не подозревал, что речь идёт о тебе.
– Джэд, до Паджера Саор считал, что его магия несокрушима. До болезни принца мы думали, что неуязвимы для любой заразы. По мне, так оба эти мира заслуживают осторожного, подробного и кропотливого изучения. Мудро было отправить на смену Элии сына Эйка. Диран очень способный маг, сильнее меня. И в Паукри нужен маг не хуже.
– Полностью согласен. Потому и пообещал выполнить просьбу Лена. Правда, я думал об Аризе.
– Да, он талантливый мальчик. Но у сына Пакэлэ пожилые родители, две сестры и невеста. Жаль разбивать семью. Я же одинока. Меня никто не держит.
Видимо, за шестнадцать лет я перенял все недостатки Дэрэка. Иначе как объяснить то, что я выпаливаю прежде, чем понимаю, что говорю:
– Ты сама от нас отказалась!
Зэльтэн смотрит на меня, против ожидания, не гневно, а… оценивающе? Понимающе?
– А ты изменился. Стал на человека похож. Дэр повлиял? Или ваши… отношения?
– Наши отношения называются любовью, – голос мой опять звучит вызывающе, и я сбавляю тон. – Я люблю Дэрэка. Он любит меня. Можно называть это извращением, похотью, мерзостью… Это ничего не изменит! Мы не откажемся друг от друга.
Я жду очередных оскорблений, готовый ко всему. Но вместо этого слышу спокойное:
– Вас не смущает то, что вы братья? Сыновья одной матери?
– Мы же не детей с ним заводить собираемся… Кровосмешения не будет. Потом… ты же слышала, наверно. Кровью мы всё равно обменялись. Дэрэк теперь тоже бессмертный.
– Да, легенда ходит. А вторая – как один человек просидел рядом с любимым шестнадцать дней без сна и пищи, не желая отдавать смерти… Успокойся, Джэд. Связь вашу нормальной не назовёшь, но и извращением уже тоже. Живите.
Не верю своим ушам!
– Я правильно понял?!
– Не надейся, что я вас когда-нибудь одобрю. И сыновьями назвать не смогу, не обессудь. Но вам моё одобрение и не нужно… как и вообще чьё-то. Да и матерей у вас достаточно без меня. Ты вот, говорят, принцессу Тери мамой назвал. Правильно. Она ей столько лет была! Но и злости на вас нет. Скорее… уважение. Как к людям, не побоявшимся отстаивать свой выбор. Так что… удачи, Джэд. Хорошо, что повидались. Я вечером с Леном ухожу.
– Ты на Посвящении внучек не была… И у Мэль Обряд завтра.
– Дочки ваши твоим великодушием не обладают. Мэль и вовсе меня ненавидит. Она на Дэра похожа больше, чем на тебя. А от Эльгер – одно пламя волос. Жена твоя слишком добра. Я бы своему мужу спать с другим не позволила!
– Дэрэк – не другой.
– Всё, Джэд. Не хочу я понимать, как один парень по другому с ума сходит. А как представлю, что вы физически вытворяете… уволь! Противно. Неужели с женщинами не приятнее?
Во мне опять начинает подниматься гнев.
– Зэльтэн, это наше дело – кому и с кем приятнее!
– Да Творец с вами! Делайте что хотите. Взрослые уже. Короли, принцы, Правители… Мужья. А я в Паукри пошла. Счастливо оставаться.
Я долго смотрю на то место, где она стояла. Вроде поговорили. Не разругались. Почти помирились.
Только вернусь в Орж – Гэссу обниму крепко-крепко!!
***
– Дэрэк, куда папа сорвался?!
Да кто ж его, чёрта окаянного, знает! Прямо в короне, в мантии… Беда какая-то, не иначе. Ну почему мне было недостаточно простой, кроткой, милой, обыкновенной жены! Почему я – до одури, до отчаяния, до умопомрачения! – влюбился в самого непостижимого, непредсказуемого, невероятного парня в Саоре! При этом ни одну женщину я не желал так оберегать, защищать и не давать шагу ступить без моего ведома…
– Мэль, ты с ним связаться можешь?
– А ты?
– Нет. Только чувствую. Живой… и то хорошо.
Моя будущая королева гладит мою ладонь:
– Бедный наш Дэрэк… Замучил он тебя. Нет тебе с ним покоя. Хочешь, отругаю его, когда явится?
Я уже овладел собой и улыбаюсь:
– Сам отругаю. Если есть за что. Он бы просто так не умчался – в парадной одежде, которую терпеть не может. Завидую тебе, Мэль. Твой будущий муж – слабый маг.
– А вот не такой уж слабый! – возмущается Мэриэль. – Это Риан ему внушал, чтобы невесту увести. Папа сказал, Стэн – маг хорошего среднего уровня. К тому же он сам его стал обучать! Ты знаешь, после него любой станет первоклассным! Вон как ты мечом владеешь! Никакой магии не надо.
– Даже хороший средний уровень не накладывает ответственности Хранителя Саора. Счастливая ты, доча! А Стэн с тобой наплачется. Ты почище отца будешь. Джэд потом хоть прощения просит и вопли мои выслушивает. Ты же Стэну ни «прости» не скажешь, ни орать на себя не позволишь!
Мэль смеётся:
– Можно подумать, папе нравится, когда на него налетают, кричат, угрожают! Прошлый раз аж Иль с Земли примчалась, так вы переругались!
Отворачиваюсь. Хорошо, она про нож не знает…
– Будет тебе. Ты вообще парня чуть до полусмерти напугала. Не будет, мол, Обряда. Хочу истинной любви! Чтоб до Грани…
Что читает в моём лице Мэль – загадка. Только она звонко целует меня в щёку:
– Не переживай ты так, Дэрэк. Никуда он не уйдёт без тебя. Ни в беду, ни за Грань… Ладно, мы со Стэном к Гэссе пошли, приходите!
Она исчезает. Дейзи умчалась куда-то, Аль с Вейрой и Грэйном секретничают. Зал почти опустел, я иду к себе.
Полдень. В спальне привычный и родной беспорядок. К которому добавились поднос с тарелками на кровати и стаканы из-под ойта. Не забыть Арвэ отнести… Я машинально складываю разбросанную одежду. О, а вот и мантия с короной – скромно так на кресле валяются. Отправил, значит. Раз нашёл время – всё в порядке. На душе легчает.
– Дэр, сын Дэфка…
Я первый раз слышу этот голос. Незнакомый. Только почему-то я сразу понимаю, кто возник за моей спиной. И оборачиваюсь нарочито медленно.
Чего я не ожидал – что он так красив. Джэд об этом ни словом не обмолвился. И высокий – выше нас обоих. Губы кривятся в усмешке, призывающей скрыть дрожь. Руки он держит скрещённые на груди… подражает?
– Диран, сын Эйка.
Он смотрит мне прямо в глаза. Так, что я практически вижу его мысли.
«Как бы я хотел уничтожить тебя!»
– С каким удовольствием я бы прикончил тебя! – вырывается у меня ответное. – Как ты посмел?!
– Не тревожься. Я проверил, что его здесь нет. Я бы не осмелился увидеться с ним – после того, как он запретил. Я хотел повидать тебя.
– Чтобы убить?
– Я сделал бы это с радостью, сын Дэфка! Как и ты, верно? Нельзя. Я никогда не осмелился бы на то, что может его расстроить.
– Зачем ты пришёл?!
– Поговорить.
– Нам не о чем разговаривать!
– Как раз есть…
Несмотря на это, он замолкает и прожигает меня взглядом. Меч на поясе так и просится в руку. В глазах незваного гостя вызов, растерянность и страдание.
– Мы ведь ни разу не встречались… Дэрэк.
Как странно он произнёс моё имя! Словно близкий друг или… возлюбленный?!
– Диран, сын Эйка. Эта встреча может иметь только одно оправдание. Ты хочешь Поединка!
Он встряхивает головой:
– Да, хочу! И – нет. Между нами невозможен Поединок. Хотя… я шёл сюда в надежде, что ты вызовешь меня и убьёшь. Жизнь для меня невыносима.
– Не искушай судьбу. Моё терпение сейчас переместилось в ладонь на рукояти меча. За твою дерзость я желал бы убить тебя сотню раз!
– Я уже сказал. Я не смею драться с тобой. Вы едины. Нанеся тебе даже царапину, я пораню его. Причиню боль.
На всякий случай я устраиваюсь в кресле подальше от него.
– Тогда что тебе нужно?!
Он вдруг перемещается и садится почти рядом, и все чувства во взгляде перекрывает бесконечная тоска:
– Сам не знаю…
Он смотрит на меня жадно, не отрываясь, так, что мне становится не по себе.
– Возможно, просто хотел поглядеть на тебя. Сравнить.
– Сравнил?
– Я намного красивее. Моложе. Сильный маг. Со мной ему было бы лучше.
Как ни странно, слова, после которых я должен был бы потерять голову от ярости, меня успокаивают.
«А я бессмертный, – мстительно думаю я. – И для Джэда самый красивый. И не тебе судить, кому и с кем было бы лучше!»
Вслух же я говорю просто:
– И что?
Он невесело смеётся:
– Ты прав, ничего. Это глупость с моей стороны.
– Диран, я в пятый раз спрашиваю: зачем ты пришёл?
Он пристально смотрит – и выпаливает:
– Правда, что у вас чувства одни на двоих? Всё, что испытывает один, передаётся второму?
– Если вкратце – то да.
Тут он пугает меня – тем, что в едином рывке оказывается у моих ног, обхватывает руками, утыкается в колени, трепеща всем немаленьким телом:
– Тогда… возьми меня, Дэрэк!
Я пытаюсь вскочить – куда там! Привалился намертво.
– Ты спятил?! Ты соображаешь, о чём ты просишь?!
– Да. Не переживай, я опытный. Доставлю тебе наслаждение…
Мне всё-таки удаётся частично высвободиться:
– Ты же не обо мне думаешь?!
– Нет, конечно… Но тебе тоже будет хорошо. Возможно, так хорошо, что ты позволишь быть с тобой и дальше.
Заметив мой ошалелый взгляд, он торопливо объясняет.
– Я думал об этом. Его тело не готово меня принять. А так… Ты сам говоришь – вы едины. Я буду ласкать его через тебя.
Мне в жизни предложений, конечно, делали поменьше, чем Джэду. В сотни раз. Но делали. И никогда – в таком смысле!
– Диран, ты – ненормальный!
Он смотрит с таким отчаянием, что мне становится жутко. Я понимаю, что имел в виду Джэд. Особенно когда распростёртое у моих ног тело начинают сотрясать рыдания.
– То, что ты предлагаешь, невозможно.
Его страдания не поддельны. Слёзы, размазанные по лицу, настоящие.
– Я люблю его, Дэрэк!
Вижу. И сочувствую. Только изменить ничего не могу. И если б мог – не стал! Потому что…
– Я тоже его люблю, Диран!
Сын Эйка медленно отрывается от пола и приваливается спиной к креслу, в котором я сижу.
– Дэрэк… красивое имя. Дэрэк, то, что я испытываю к тебе… это не ненависть. Вы связаны. Настолько, что нельзя любить или ненавидеть кого-то одного. Только обоих. Понимаешь?
– Нет. Уходи.
– Я ведь не требую каких-либо чувств. Или обязательств.
– А постель – не обязательство?!
– Это просто постель…
Воздух внезапно кончается, и меня прорывает:
– Диран, убирайся! Ты бредишь! Всё, что ты навоображал, – невыполнимо, немыслимо, неосуществимо! Возвращайся в Паджер! Не потому, что я боюсь за себя. Мне страшно, что ты закончишь, как Мариэль! Убьёшь себя и навечно останешься мучительным воспоминанием для него, этого не заслужившего!
– Нет. Пока я жив, есть надежда… Убив себя, я её потеряю.
– Нет у тебя надежды, Диран. Как вы все не хотите понять!
– Ты прав – я не хочу понимать.
Мы сидим, и между нами возникает хрупкое молчание – почти соучастие, почти доверие.
– А ты представлял когда-нибудь себя на месте этих… всех?
Я отвечаю очень быстро – потому, что задавал себе этот вопрос тысячи раз:
– Я не в состоянии это представить. Так получилось… я его выбрал – с первого взгляда, почти не зная, не думая, не колеблясь. И сразу заявил права, сказав: ты мой. Ещё толком не осознав, что под этим подразумеваю. А он согласился – на то, что скрывалось под моими словами! Мне год понадобился, чтобы разобраться, что, собственно, я имел в виду. Но за этот год он ни разу не взглянул на другого человека. И все годы после. За семнадцать лет он не дал ни единого повода сомневаться в моих правах… Диран, прости. Я не могу вообразить подобное. Мы ссоримся, я ревную… на пустом месте. Только он – мой! С первого дня и навсегда!
– Счастливый…
– Пожалуйста, уходи… Я сохраню всё в тайне. Твоё признание и предложение.
– А он сказал, что от тебя у него секретов нет.
Волна любви и нежности захлёстывает.
– Мой Синеглазый… Он гораздо лучше меня. Сильнее, честнее, великодушнее.
– Позволь мне хотя бы увидеть его. Я на Посвящении стоял слишком далеко… и голову почти не поднимал. Я только посмотрю, клянусь! Не прикоснусь, не заговорю. И сразу уйду.
– Диран, это как капля воды умирающему от жажды. Жизнь она ему не подарит, лишь мучения продлит.
– Предлагаешь… не мучиться?
– Я не толкаю тебя на самоубийство. Но и выхода не вижу. Говорить же всякие принятые и жестокие слова – мол, всё пройдёт, ты утешишься – считаю недостойным твоего чувства. Попробовал бы мне кто-нибудь подобное сказать!
– Спасибо и на этом.
– Зря ты вообще пришёл! Только душу себе растравил.
– Согласен… Хороший ты парень, Дэрэк. При других обстоятельствах мы могли бы стать друзьями. Или возлюбленными.
– Вот уж вряд ли!
– Неважно. Я сейчас уйду.
Но он продолжает сидеть у моих ног, с тоской изучая пол.
Почему он медлит? Надеется, что Джэд появится?
Я хочу, чтобы он ушёл. Желательно – навсегда. Потому что ненавидеть его я уже не могу, но и испытывать ничего, кроме жалости, не способен.
Если всё так, как он говорит, для него, как и для Мариэль, смерть – единственный и лучший выход.
Или…
– Диран, погоди.
Он удивлённо поднимает голову.
«Джэд… ты можешь прийти?»
«Что-то важное? Я тут с Арвином застрял».
«Для Наблюдателя с Паджера, думаю, да. И для нас с тобой – тоже».
Долгая пауза. Диран недоумённо смотрит на меня.
«Дэрэк… ты уверен?»
Нет, родной. Это всего лишь мысль. Догадка. Крошечный проблеск надежды.
«Так надо».
«Иду».
Его появление мы встречаем по-разному. Я медленно встаю. Сын Эйка вскакивает и сдавленно стонет.
– Дэрэк, что это значит?
В голосе Дэйкена напряжение и обида. Только утром он сказал мне, как сильно не хочет с ним встречаться – и вот я преподношу сюрприз.
Я очень рискую.
– Синеглазый, слушай.
Шаг за шагом я подробно описываю ему ситуацию. Предложение Дирана. Его слова, что жгут до сих пор. А внутри всё сжимается. Если я увижу хоть тень иного чувства, чем то, на которое я рассчитываю…
Но я не ошибся!
Джэд вспыхивает с головы до ног. Заключает меня в объятия и гневно разворачивается к Дирану:
– Как ты посмел предложить такое Дэрэку?! Моему Дэрэку?!!
Диран отшатывается, и я понимаю почему. Я давно не видел Синеглазого в такой дикой ярости.
– И ты ещё говорил, что любишь! А сам попытался соблазнить Дэрэка! Да если ты притронешься к нему хотя бы пальцем, посмеешь ещё раз подойти, заговорить, попросить близости… Я вызову тебя, понял?!
Я ощущаю, как его всего трясёт и сколько сил он прикладывает, чтобы не наброситься на сына Эйка с кулаками.
– Дэрэк мой, только мой! Только я могу быть с ним, любить его, дарить ему наслаждение!
Рассудительный, сдержанный, невозмутимый?
Пространство вокруг нас начинает искривляться и закипать…
Шок Дирана не поддаётся описанию.
Да, мальчик, я не маг. И не так красив, как некоторые. И не самая лучшая пара для великого короля и Хранителя. Мне об этом напоминают многие. Но все почему-то забывают, что он тоже выбрал меня – сразу и на всю жизнь.
А ты – первый, кто на его права посягнул. И для меня тоже потрясение увидеть Джэда таким… только сердце при этом заходится от счастья. Я впервые слышу подобные слова от него, хотя тысячу раз говорил их сам.
И этот человек называл меня собственником?!
– Никакая у тебя не любовь! Если б ты любил, одна мысль быть с кем-то ещё была бы для тебя непереносима! И не надо ссылаться на связь, на перенос чувств… Лапать ты собрался – кого?! И – чёрт, мы все тут парни! – встал бы у тебя – на кого?! – Джэд ругается так, что у меня алеют уши.
Да здравствует наше земное прошлое, благодаря которому ругательство на языке Земли понимаю только я. Дирану хватает всего остального. Он то краснеет, то бледнеет, но даже не порывается что-то вставить. А потом сразу исчезает – не сомневаюсь, очень-очень надолго.
Не обязательно убивать человека. Можно убить чувство. Если оно – почти любовь. Почти! А желание обладать любой ценой – это точно переходящее. Теперь сын Эйка увидел предмет своей страсти без прикрас. Таким, каким знаю и люблю его я. А он, влюбившийся в прекрасного и могущественного короля, даже не представлял. Как и не представлял силу его страсти… что там! Несмотря на форму, ругательство в конце стало лучшим признанием в любви за всю мою жизнь.
Ведь если попытаться перевести его на язык Саора, оно означало, что любого, попытавшегося овладеть мною, Джэд в переносном смысле отымеет сам… хотя в оригинале оно звучало куда короче и доходчивее!
***
– Знаешь, я хочу попросить у тебя прощения!
Дэрэк прекращает успокаивающе поглаживать меня и широко распахивает глаза:
– За что?!
– За то, что столько лет не понимал, как тебя бесили вешавшиеся мне на шею нахалки! Какая это пытка – представлять свою любовь в чужих похотливых руках! И я тебя ещё упрекал за бурное проявление недовольства! Да поубивать их всех мало!
– Дошло-таки…
– Ещё бы не дошло! Тебе пообещали наслаждение! От опытного в подобном! Хотелось бы мне знать, откуда у него такой опыт! Оарни что, славится однополыми отношениями? Завтра же пойду разбираться!
– Джэд…
– Это же надо – меня через тебя!
– Синеглазый, ругательства Земли в твоём изложении теряют непристойность и звучат как музыка… или приглашение. Но ты король, и ругаться тебе не пристало.
Я начинаю остывать.
– Извини. Знаешь, а это была хорошая мысль. Показать Дирану, в какой кошмар он влюбился… Похоже, мы его долго не увидим.
Дэрэк хохочет:
– Да, его нежным чувствам был нанесён жестокий удар. Тебя ведь толком никто не знает. Даже я, оказалось, тоже! Джэд…
– Что?
– Повтори то, что ты сказал… чей я.
– Ты мой, Дэрэк. Я не позволю никому коснуться тебя. Не дам взглянуть с вожделением. Не разрешу приласкать. И спать ты будешь только со мной, понял?!
Создатель… что со мной происходит? Откуда это? Все эти годы – это сидело во мне?!
– Синеглазый, это и есть ревность. Не рука Стэна на плече, не Сиэль, снимающая волосок. Страх, что твой любимый в постели с другим, принимает ласки, получает наслаждение, стонет от страсти, бьётся в экстазе… всё то, что постоянно преследует меня.
– И ты всегда испытываешь… вот это?!
– Видишь ли, Джэд… Девушки, признающиеся тебе толпами в любви, не за ручку держать тебя хотят. И в постель затащить пытаются не потому, что мечтают понежиться с тобой под одним одеялом! Ты слишком чист сердцем, мой Синеглазый. А я при взгляде на очередную соблазняющую тебя красотку всякий раз представляю себе всё очень живо.
Мне приходится перевести дыхание.
– Дэрэк, может, я тоже подхватил вирус? Я же никогда не ревновал. Вернее, то, что я называл ревностью, и эта отупляющая, безудержная ярость – совершенно разные чувства. От первого можно отмахнуться, пошутить над ним, забыть. Второе же… Вот я тут сижу, тебя на секунду отпустить боюсь – зная, что меня Арвин ждёт! Я об обязанностях своих забываю, о долге короля! За двадцать пять лет такого не было!
– А кто-то мне не так давно выговор устроил – помнишь? Чего я так взбесился из-за цветочков в постели.
– Дэрэк мой! Прости!
– Прощу – если повторишь. Кому я принадлежу…
– А не перебор?
– Нет! За все годы – как раз! Итак?
– Ты принадлежишь мне. Ты только мой – целиком, от пяток до макушки. Губы – мои, и целовать должны лишь меня! – Я не могу удержаться и делаю то, что сказал. – Твои глаза должны любоваться мной одним! Сердце в твоей груди бьётся ради меня… И это… – Моя ладонь властно ложится ниже. – …исключительно моё и дарит наслаждение мне одному! Попробуй только забыть!.. Откушу!
– Ну, ничего себе! – в глазах Дэрэка безудержный восторг и упоение. – За такие слова можно и чужие приставания потерпеть! Особенно за последнее… Джэд, ещё!
– Мысленно можно? Вслух… стесняюсь.
«Можно».
«Твои сладкие стоны имею право слышать я один. Твои нежные пальцы могут ласкать только моё тело. Твоя привычка закусывать в экстазе губу – наша с тобою тайна».
«Джэд, я сейчас как никогда близок к тому, чтобы кончить от одних твоих слов!»
«И это тоже лишь моя привилегия!»
– Да ты собственник почище меня! Джэд… Я уже хочу не только слов…
– Дэрэк мой… Меня Арвин ждёт. А после сегодняшней ночи и утра быстро мы не управимся. Потерпи!
– Нет.
Он подрывается так быстро, что я не успеваю его задержать, и встаёт передо мной, сидящим в низком кресле, – так, что прямо у моих губ оказывается та часть, на которую я только что властно предъявлял права.
– Джэд… Мне осталось недолго… выполни угрозу – или обещание… только не буквально.
Сказать ему твёрдо «нет», решительно отстранить и прыгнуть в Зал Приёмов…
«Иди ближе…»
Я перестаю быть собой. Сгораю от желания, не вылезаю из постели, от ревности теряю голову и не могу отличить иллюзию от реальности, в ярости готов наброситься с кулаками на любого, посягнувшего на моё счастье…
Это возмездие за годы суровой сосредоточенности, поглощённости долгом, отречения от слабостей, постоянной сдержанности? Расплата?
Но как эта расплата сладка… и коротка, обернувшись вспышкой блаженства и восторга.
Я понимаю, что произошло, только почувствовав все последствия… и от стыда утыкаюсь в живот Дэрэка.
«Мой Синеглазый… Это было волшебно!»
Вжавшись в него покрепче, я мечтаю оттянуть миг, когда он отстранится и поймёт.
– Джэд, ты сейчас к Арвину? Джэд? Что с тобой опять?!
Не видя его, я знаю, что сейчас он оглядит меня и…
– Ты тоже?!
Он вдруг начинает безудержно целовать меня, почти силой поднимая мою голову и заставляя глядеть на него:
– Ну что ты, мой хороший… Здесь нет ничего стыдного. С кем не бывает!
– Вот именно! Не бывает. Вернее, никогда не было. Ни разу!
Этот взгляд я уже видел – когда много лет назад признался ему, что девственник.
– Да ты что! Правда?! А я как вспомню свои семнадцать – так каждый день почти. Особенно утром! Просыпаешься – и в ванную…
– Вот и мне, похоже, семнадцать. И я в ванную. Пусти!
Он удерживает меня:
– Чудо ты моё… синеглазое! Знаешь, как я горд? Что из-за меня ты как подросток!
Под его восхищённым взглядом я успокаиваюсь.
– Дэрэк… Есть во мне хоть что-то такое, чего ты не примешь с пониманием, терпением, одобрением?
Каким серьёзным становится его лицо!
– Есть. Я не позволю тебе перестать любить меня. Не перенесу твоё равнодушие, холодность, отстранённость. Не выдержу пустого, ледяного взгляда, обращения «Дэр», словно к чужому человеку. Не переживу твоей измены…
Наклонившись, он целует меня – нежно-нежно – и отстраняется, чтобы заглянуть в глаза:
– А всё остальное в тебе мне очень даже нравится!
***
– Дэрэк, представляешь, кого Аль Помощником назначила?
Я с любопытством смотрю на Дейзи.
– Эске! Нашего с тобой мучителя! Улестила, упросила и уже в Корх уволокла!
Вот это новость!
– И старый придира согласился?
– Мало того! Расцвёл, словно эстелия! Моя принцесса, я буду служить тебе верой и правдой! Жизни не пожалею и в замок перейду жить!
Молодец, доченька! Мало того, что сняла с папы вечную головную боль, так и друга заполучила.
– А Сантию попросила стать Владычицей кухни в Корхе. Теперь у Арвэ соперница появится!
– Дочь Эске хорошо готовит?
– Пальчики оближешь! Чувствую, в гости к Ариэль пол-Оржа будет заходить!
– Стэн особенно!
Мы рассмеялись.
– Дэрэк, из всех нас один сын Аржэна нормально питается – завтрак, обед и ужин, как положено! Все остальные – это кошмарный сон кухарки! Ладно, девочки – пирожками запасутся и унеслись! Мы с Эльги стараемся, конечно, но толку мало. Дани у бабушки ест чаще, чем в Орже. А некоторым завтрак в постель таскают…
Та-ак. Слухи уже поползли…
– Дейзи, хочешь, тебе завтра принесу? Чтоб не дулась?
Жена хохочет:
– Дэрэк, не поможет! Тут ведь главное не сам факт, а его виновник! На твоём месте мечтали бы оказаться все женщины Саора! Как представлю картину – суровый король в полном облачении, с его шикарной гривой склоняется с подносом…
Я прыснул:
– Лохматый, полуодетый и с обалденной улыбкой.
У нас с Дейзи договорённость. Наши с Джэдом взаимоотношения не обсуждаются. По крайней мере, всерьёз. Допустимы только подобные шутки. Лёгкие, не напрягающие.
Иногда я испытываю чувство вины. Моя принцесса не заслужила того положения, в котором оказалась. Когда полюбив, я ошибочно решил, что люблю нежную кроткую девушку… в то время как своё сердце навсегда отдал своему грубияну-проводнику.
Судьба иногда тоже шутит – очень жестоко.
– Я сегодня Дани не видел. Он на Посвящении был?
– Они с Элией на галерее уединились, потом к Ариэль заглянули и к Соркен умчались. А сейчас, думаю, уже в Паджере.
– Как тебе будущая дочка?
– Славная. Дани не на шутку увлечён.
Я невольно поморщился:
– Хотелось бы слышать иное слово.
Дейзи склоняет голову:
– Дэрэк, кроме легендарной, есть ещё и обыкновенная любовь. Попроще.
Нет, милая. Есть просто любовь. Легендарной её делают обстоятельства. Не будь Мариника, Нергала и Скера – разве стали бы иными отношения, о которых теперь почему-то сложили легенды?
«Знаешь, когда я признался себе, что люблю Дэрэка? Не когда вытаскивал из тьмы, не когда он закрыл меня… А когда он врезал мне от души – за то, что позволил ранить себя в Артреске. И царапина-то была пустяковая, и Грани никакой не было, и подвигами не пахло. Был разгневанный мальчик, сказавший мне… чёрт, на язык Саора и не перевести! Что я обязан думать о себе потому, что обо мне думает он…»
Я не хочу, чтобы мой сын «увлекался». Соглашался на любовь «попроще». Не надо Грани и жестоких испытаний. Только пусть с ним рядом будет человек, с которым даже звёзды вечности покажутся просто прекрасными созвездиями.
Но Дейзи я этого не говорю. Я и так доставил ей много боли.
А ещё – она не бессмертна. В отличие от меня.
Последние два месяца я ловлю себя на недостойной мысли. Мне было бы легче, если бы моя жена искренне влюбилась – в человека, что наконец-то оценит её по достоинству. Не в выдуманный образ, не ища утешения от первой несчастной любви. Чтобы стала счастливой. Поняла, как это – отдать своё сердце и получить взамен целый мир.
Я виноват. Во всём. В том, что, заблуждаясь сам, обманул её. В том, что сейчас вижу в ней лишь мать моих детей. Что никогда не доверял ей полностью, что не смог стать ей образцовым мужем, причинил столько страданий…
И главное – я не хочу её близости. Меня к ней не влечёт. Совсем.
Я теряю голову от одного взмаха длиннющих ресниц, оттеняющих невероятную синеву любимых глаз, еле уловимый наклон шеи наполняет моё тело предвкушением. Готов по малейшему разрешающему жесту наброситься и овладеть, а просьба «прекрати…» давно стала командой к действию… И не испытываю абсолютно ничего при виде прекрасной девушки, открыто соблазняющей меня всеми доступными способами.
Я и раньше-то её не особо баловал. Правда, тогда быть с женой в неделю раз казалось мне нормальным… всё познаётся в сравнении. Когда же мы с Джэдом стали близки, в спальню принцессы я начал заглядывать так редко, что даже забыл, как её комната выглядит. А после нашего с Синеглазым Обряда я перестал там появляться совсем.
Дейзи не обладает ни чуткостью, ни великодушием Эльгер. Она не может, подобно нашей королеве, стать третьей. Эльги никогда не разделяет нас. В любви она просто не ласкает меня и не отдаётся мне, в остальном – она полноправная участница. В жизни – надёжный и преданный друг. Поддержка, опора, помощь. После Джэда я с любым затруднением обращусь к ней первой, зная, что она поймёт и подскажет. А уж сколько раз она нас мирила! Я к ней даже не ревную – она часть Синеглазого, причём часть значимая и важная. Втроём мы или они с Дэйкеном наедине – не имеет значения. Я согласен с Джэдом: Эльгер – лучшая из женщин.
Иное дело Дейзи. Её попытки разлучить нас с Синеглазым, её ревность до, её упрёки после… И – те слова, что я услышал на балу:
«Ты многого не замечаешь, принцесса. Например, то, что, когда ты пришла, я тоже стоял с мечом в руке вовсе не для того, чтобы пойти потренироваться…»
Как удар тем же мечом в сердце.
Шестнадцать лет назад я простил её – но уверен, что никогда не поступил бы так, знай я тогда то, что открылось мне только сейчас. Понятно, что, спустя столько лет, преследовать и наказывать поздно. Как и мстить. Тем более что это моя жена и мать Дани и Аль. Но и любить её я не могу!
Долг, жалость, благодарность. Всё. Прости, Дейзи.
– Дэрэк…
Наверно, я долго молчал. Она смотрит на меня – вопросительно и обречённо.
– Дэрэк, ты хочешь расторгнуть Обряд?
Неожиданность и прямота вопроса заставляют меня вздрогнуть. Что мне ответить? Честное «да, хочу!» или соврать, утешить, успокоить?..
Годами общаясь с Синеглазым, я выбираю третий вариант:
– Только если это нужно тебе.
Она вдруг отворачивается:
– Возможно, я нашла не лучшее время для признаний. Но это первый случай за последние месяцы поговорить с тобой наедине. Ты или занят, или не один, потом болезнь…
Мне очень хочется напомнить, что за время моей болезни она пришла только однажды. Дани и Аль забегали по нескольку раз за день. Я не требую от неё самоотверженности Дэйкена – мало кто способен на подобное. И, возможно, я заслужил такое отношение с её стороны.
Но и слышать о её любви ко мне после всего не желаю.
– Наш Обряд был ошибкой, Дэрэк.
– Да.
Мне нечего добавить. Она права. Я ошибся. Семнадцать лет назад Гэсса надела венок не на ту голову и только сейчас исправила свой промах.
– Дэрэк, мы виноваты оба. Я даже больше. Не потому, что согласилась стать твоей женой после двух дней знакомства. Иногда и взгляда хватает, чтобы связать себя на всю жизнь.
Ох, как хватает! Мне ли не знать!
– Я просто очень хотела быть любимой. Глядя на тебя, такого растерянного, ошеломлённого, восторженного, влюблённого, разве могла я заподозрить, что этот восторг предназначался не мне! А потом уже стало слишком поздно. Мы уже ждали Дани, когда я забеспокоилась. Я хорошо помню этот миг. Мы сидели втроём за ужином, ты сказал, что хочешь пить. Я и Джэд одновременно подали тебе стаканы… ты даже не взглянул в мою сторону. Ты взял стакан из его рук, ваши пальцы встретились и задержались… Это была секунда, но она перевернула мою жизнь. Впервые я задумалась о том, что вы не просто братья. Но я упорно не признавала истину. Отказывалась верить даже спустя год, когда слухи неслись по Саору со скоростью урагана. Даже когда ты пришёл и честно всё сказал. Мне понадобилось застать вас в одной постели, увидеть, как, встретив мой гнев, вы вместо того, чтобы отшатнуться, покрепче прижались, прикрывая друг друга.
– Тебе обязательно об этом вспоминать? Сегодня, в день Посвящения нашей дочери?
– Иначе ты не поймёшь. Дэрэк, я шестнадцать лет честно старалась принять всё произошедшее! Стремилась стать такой, как Эльгер, – равной, значимой. Остаться твоей женой.
Дейзи подходит к окну и нервно теребит занавеску:
– Оказалось, я недостаточно хорошо себе всё представляла. Уговорив вас допустить меня четвёртой, я не ожидала столкнуться с действительностью. Не объятия и поцелуи робких влюблённых, а откровенная, безудержная страсть всецело поглощённых, опытных любовников, для которых нет ничего недопустимого и запретного. Дэрэк, сознаёшь ли ты, как вы выглядите со стороны?! Насколько недостижимы для остальных ваши чувства?! Взгляды, которыми вы обмениваетесь, слова, что вы шепчете… Страсть в своём первозданном, неприкрытом виде. В каком-то смысле вы действительно отклонение от нормы – не потому, что оба парни. Вы перешагнули грань близости, возможной между людьми. С этим нельзя соперничать. Даже смотреть на это невыносимо!
– Эльгер смогла.
– Между нами есть разница, Дэрэк. Джэд любит Эльгер! Не так, как тебя, но – любит. По-настоящему, не ища в ней замену своим чувствам к тебе. Пусть там нет равенства, но она его жена не только на словах.
– Ты тоже была моей женой.
– До Нергере.
– Нет. До того дня, когда я случайно услышал, что твои слова заставили задуматься о самоубийстве не меня одного. Я могу простить любое зло, причинённое мне. Но – только мне, не ему.
– Ты говоришь об этом так спокойно. Я ожидала гнева, ярости.
– Шестнадцать лет прошло. И Джэд простил тебя. Ты хочешь разорвать Обряд потому, что я больше не отношусь к тебе, как к жене?
– Нет.
Она умолкает, отходит от окна и пытается взглянуть мне в лицо, тут же опускает глаза в пол и тихо произносит:
– Дэрэк, то недоразумение… ваша последняя ссора.
Ссора?! Да если б ты знала!
– Те последствия… Это была не твоя вина.
Я остолбенело уставился на неё.
– Ридлен, сын Дорсина. Все решили, что он ухаживал за Аль. В том числе и она сама. Но это я не устояла перед его напором и обаянием.
Мне нужно присесть. Я желал ей любви. Искренне. Но не с таким циником и растлителем!
– Он был очень настойчив и убедителен. Это, конечно, не оправдание. Как и то, что всё произошлоочень быстро и неожиданно, потому я и оказалась столь неосторожна.
Не так страшно, что она мне изменила. В конце концов, я сам подводил её к подобному. Отвратительно, что молчала.
– У вас что-то серьёзное?
– Не думаю… вряд ли.
– Он в курсе, что ты избавилась от ребёнка?
– Он и не знал, что я была беременна. Срок был такой небольшой… Кроме Синеглазого, никто ничего не понял.
Я смотрю на неё в упор:
– Ты сказала Джэду? Кто отец?
– Так он сам подошёл ко мне… Почувствовал, что ребёнок не твой. Считать ауру для него – минутное дело. Настаивал на том, чтобы я поговорила с тобой. Пытался объяснить, насколько важна для тебя правда, умолял. Я отказалась наотрез. Знала, что ты не простишь. Не измены – обмана. Призналась, что не хочу этого случайного ребёнка и попросила избавить меня от него. Взяла с него обещание молчать.
Теперь я понял, почему Джэд вот уже месяц избегает любых разговоров о Дейзи, как и встреч с ней наедине. Раньше я считал, ему неприятна та моя вспышка ревности. Всё ещё поганее. Его заставили хранить секрет – от меня.
– Ты порвала с Ридленом?
– Нет. Мы продолжаем встречаться.
– До сих пор?
– Всё это время.
– Даже когда я… лежал при смерти?
Дейзи закрыла лицо руками.
– Я разрываю Обряд, дочь Дорга. Объявим послезавтра, после торжеств. Не будем портить девочкам праздники. С Дани и Аль я поговорю сам.
– Ты скажешь им настоящую причину?
– Скажу. Чтобы нас с Джэдом не упрекали в жестоком с тобой обращении. Я действительно был готов простить тебе измену. Даже ложь. Но я не хочу называть женой женщину, которую презираю.
Мы начали беседу с шутки. Почему бы нам было на этом не остановиться? Почему так чудесно начавшийся день обернулся кошмаром?
За что я теперь Посвящение своей дочери должен вспоминать омрачённое так внезапно открывшейся чудовищной правдой?!
***
Я в ужасе прижал Дэрэка к себе и извиняюще повернулся к Арвину:
– Сын Диола, прости…
Тот понимающе кивнул:
– Конечно-конечно. Тем более мы закончили. Я возвращаюсь в Нергал.
– До встречи.
Наблюдатель исчезает очень быстро. Ещё бы! Врывающийся принц, с перекошенным лицом, без объяснений вцепляющийся в меня мёртвой хваткой. Тот самый, что однажды уже потряс его до глубины души обещанием отлупить до полусмерти.
– Дэрэк, мы меньше часа не виделись. Что произошло?!
– Я разрываю Обряд!
– Дэрэк!
– Да не с тобой, дурень! С Дейзи.
Дыхание понемногу восстанавливается.
– Ты в следующий раз поосторожнее в выражениях. Я, знаешь ли, испугался!
Мягко сказано.
– Дэрэк, пойдём, сядем.
«Успокойся» я перестал говорить давно. По отношению к нему в подобном состоянии это слово не действует.
Он продолжает висеть на мне, и тогда я просто беру его на руки и несу к креслу. Я знаю, как это выглядит со стороны: Дэрэк такой же высоченный, как и я, и не такой худой. Но он обладает удивительным свойством складываться в моих объятиях так, что голова всегда оказывается у меня на плече, а руки обнимают шею… Когда я несу его в постель, он умудряется ещё и обхватить меня длинными ногами – так что иногда я и до постели не дохожу, овладеваю им прямо на весу…
Сейчас мне хотелось просто его утешить. Поэтому я уселся сам и устроил его на коленях.
«А то, о чём ты думал, тоже неплохое утешение».
– Дэрэк… Сначала расскажи. Ты у Дейзи был?
– Лучше б не ходил… Такой день испортил!
– Тебе неприятно говорить? Я чувствую.
– Нет, надо, чтобы ты знал. Она призналась мне в измене. Что тот ребёнок был не от меня. Что вынудила тебя молчать! Но главное – она спала с Ридленом, этим бабником, в то время, когда я умирал! Джэд, это мать моих детей! И я честно старался любить её все эти годы!
– Дэрэк мой… это моя вина. Я вклинился между вами…
Он властно накрывает мой рот рукой:
– Ну уж нет! Если кто и виноват – то я один! Ты здесь точно ни при чём! Что у тебя за мерзкая привычка – во всём всегда винить себя!
– Я вообще мерзкий тип. Семьи разбиваю…
– Мой Синеглазый… Разрушить семью можно, только если она держится некрепко… Наш с Дейзи Обряд был обоюдной ошибкой. Ей хотелось быть любимой, я считал, что влюблён. Но, даже не любя, можно уважать друг друга! А не искать оправдания собственному предательству!
– Ридлен умеет убеждать. У него огромный опыт склонять к близости несчастных жён.
– Джэд, меня задела не измена. И даже не то, с кем она была, пусть он и известный растлитель и ветреник. В чужие объятия я сам толкал её долгие годы. Меня убило другое! Говорить, что любишь мужа, – и отдаваться любовнику, когда первый умирает!
Я невольно думаю о том, что мы с ним ещё не знали всего. Что Дейзи не просто встречалась с Ридленом – она каждый день спала с ним в Орже, выставив Аль как прикрытие.
– Джэд… Когда ты сказал Эльги, что любишь меня, – что она ответила?
– Мне не пришлось говорить. Она поняла это прежде меня самого… и с тех пор поддерживала, успокаивала. Защищала тебя, когда мы ссорились. Для Эльги ты – самый дорогой после меня человек. Если б ты видел, как она переживала за тебя во время твоей болезни!
– Но вы говорили обо мне – раньше? До того, как мы признались друг другу?
Мне пришлось задуматься:
– Нет. То есть не было такого – запрещаю, разрешаю… Только, если помнишь, она в ту неделю просто старалась оставлять нас наедине… как пошутила потом – чтобы почувствовали близость не одних душ.
Дэрэк улыбнулся:
– Я хорошо помню, как она пришла и увидела нас – и погладила совершенно одинаково, словно одного человека… Эльги никогда не разделяла нас! Почему Дейзи не захотела таких же отношений?!
– Наверно, просто не смогла. И потом… прости, Дэрэк! Наш с Эльги Обряд не был ошибкой! Мы любим друг друга… Не сердишься?
– Ты уникальный человек, мой Синеглазый! Извиняешься перед мужем за то, что любишь жену… Джэд, мы были вместе в Нергере. Там ты сказал то, что навсегда убило во мне желание ревновать к Эльги. Ты выбрал меня из нас двоих!
Настал мой черёд прятать лицо у него на груди. Смущение? Да. А ещё радость – от того, что рядом со мной два самых дорогих человека, принявших мой выбор как должное.
– Джэд… Я хотел бы разорвать Обряд немедленно. Не желаю дольше быть связанным именем Хранителя с женщиной, которая так поступила со мной! Но мне придётся подождать – ради девочек, ради Стэна с Мэль. Иначе их самый торжественный день тоже будет омрачён.
Мысль, пришедшая мне в голову, заставила меня улыбнуться:
– Ты опять забываешь, что Хранитель всегда с тобой… Хочешь, я сделаю это прямо сейчас? Чтобы ты не переживал так… А отец после проведёт официальную церемонию.
Дэрэк нежно проводит рукой по моим волосам, пропуская пряди через пальцы, даря неповторимые ощущения – ласки, покоя и умиротворённости:
– Конечно, хочу… Прямо здесь. Надо опуститься на колено?
– Нет, можешь сидеть… Дэр, сын Дэфка, принц Соледжа, властью Хранителя я возвращаю вам с Дейзи, дочерью Дорга, слова, скрепляющие вашу связь. Вы свободны.
– Так просто?
– Если бы здесь была принцесса, я должен был бы сказать ей то же самое.
– Ты способен сообщить ей напрямую – как Хранитель.
– Надеюсь, ты не попросишь об этом? Я никогда не лезу в головы… пусть те, кого я обязан хранить, распоряжаются своими душами сами.
– Прости. Тор так не церемонился.
– Отец – Создатель. Ему казалось, что он сможет уберечь от ошибок, направляя и подталкивая. Как тебя, например, приходя в твои сны. Он показал тебе Саор, желая наверстать упущенное за двадцать лет.
– Лучше бы он показал мне тебя… Синеглазый, а Тор догадывался о наших с тобой отношениях?
– Разумеется. Выволочку он собирался мне устроить знатную… хорошо, что мы его опередили!
– Он всё равно не умеет так орать и ругаться, как мы с тобой.
– Земля дурно повлияла.
– Зато она и любить научила… по-настоящему!
Я открываю рот, чтобы возразить, – и замираю.
Только нас в Саоре зовут помешанными. Только мы готовы на всё ради друг друга – что бы в себя это «всё» ни включало. Вот уж точно – судьба…
Дэрэк думает о том же – и нежно целует мою руку, лежащую у него на плече:
– Мой Синеглазый… Мы свободны, сегодня праздник, бал только завтра, и вечер наш… Есть идея!
Идеи принца меня одновременно пугают и заставляют сердце лихорадочно колотиться в предвкушении.
– Для Шэньри поздновато.
– Нет, туда мы с тобой на целый день пойдём! Я тут подумал… Завтра у Мэль Обряд. Давай устроим Стэну мальчишник! Тора возьмём, Дани захватим – и на Землю!
– Ты Грэйна забыл.
– Он маленький ещё.
– Дани, можно подумать, взрослый! И он с Элией в Паджер ушёл.
– Если ты позовёшь – придёт… скорее, прибежит.
– А на Землю зачем? Пойдём в Гэрх. Розовый песок, тёплые волны пролива, цветущие эстелии…
– Хорошая мысль. Туда мы вдвоём отправимся. Попозже. А мальчишник положено проводить среди шумной толпы посторонних… чтобы потом перед своими не стыдно было. Земной отель на берегу моря вполне подходит. И оденемся соответственно!
– Скажи ещё – напьёмся, будем к девушкам приставать…
– Я тебе пристану! И пить я тебе не дам. Видел я, что ты в подобном состоянии вытворяешь! Это тебе не крэсс, что слабее вина в разы, хотя у тебя и от него последствия.
Обиженно фыркаю:
– Откуда я знаю, почему на меня так действует!
Дэрэк ласково гладит меня по предплечью:
– Да, это загадка… как и то, почему тебя нельзя коснуться человеку, которого ты не принял душой. Наверно, дело в том, что ты соткан из магии, Синеглазый, она заменяет тебе кожу. Потому любое вторжение она принимает за нападение – будь то ласка руки или пьянящий напиток.
Смешно!
– Хочешь сказать…
Договорить я не успеваю.
По-моему, доступность Правителей в Саоре превышает разумные пределы! Иначе чем объяснить, что Наблюдатели спокойно проникают в королевские спальни, а некоторые весьма подозрительные личности с лёгкостью оказываются в Зале Приёмов?!
А ещё я порадовался собственной силе.
Потому, что удержать разъярённого Дэрэка способен был я один. И то только оттого, что уже обнимал его обеими руками…
***
Элегантный, безупречно причёсанный, изящный и изысканный, Ридлен, несомненно, является образцом мужской привлекательности и обаяния.
И в отличие от нас с Джэдом, подростком он при этом не выглядит. Правда, он и старше нас вдвое. Зато его манеры изысканно вежливы, даже сейчас он первым делом отвесил полагающийся Правителям глубокий поклон.
Его счастье, что руки Дэйкена железным обручем обхватили меня, не дав вскочить и совершить один из тех поступков, о которых я потом сильно пожалел бы.
– Сын Дорсина, – голос Джэда бесстрастен, я искренне завидую! – Надеюсь, у тебя существует веская причина, чтобы явиться сюда?
Ридлен смотрит без страха, но с опаской и подходить ближе не осмеливается.
«Синеглазый… пусти уже. Наша поза не совсем подобает королю и принцу Саора».
«Для мужей сгодится. Ты обещаешь вести себя прилично?»
«Постараюсь».
Джэд размыкает хватку и вновь обращается к стоящему перед нами – уже с нажимом:
– Ридлен, я задал вопрос.
Лёгкой нотки нетерпения в голосе достаточно, чтобы прибывший вздрогнул и утратил изрядную долю своего очарования.
– Мне необходимо поговорить с принцем. Но это даже хорошо, что вы здесь оба. Я всё равно хотел просить его позвать мужа.
«Он издевается?!»
«Дэрэк, там не было паузы. Скорее, Саор привыкает к сложившейся ситуации».
Я выпрямляюсь, стоя рядом с креслом, в котором так же прямо замер Джэд. Что я испытываю? Не ревность. Ревную я только к тем, кто смеет не то что быть – мечтать приблизиться к моему Синеглазому. Гнев? Да, но на что? Ведь я сам только что отметил, что толкал Дейзи на измену. На неосторожность моей жены? Бывшей… На то, что из Аль сделали ширму? Ариэль к ухаживаниям общепризнанного сердцееда осталась равнодушной. Моя доченька куда взрослее и устойчивее, чем кажется с виду.
– О чём ты хочешь говорить, Ридлен?
Он мужественно делает шаг вперёд, так, что становится заметно, насколько я выше его ростом. Ему приходится задирать голову, чтобы заглянуть мне в лицо:
– Я прошу тебя дать свободу принцессе Дейзи.
Я ослышался?!
«Дэрэк, он шутит?!»
«Или у нас обоих непорядок со слухом?!»
– Сын Дорсина, это не смешно!
– Я не смеюсь. Я прошу разорвать Обряд. Дэр, сын Дэфка, принц Соледжа… ты же уже давно разорвал его в душе.
Он пристально смотрит – не на меня, на Джэда:
– Ты сказал мне тогда: разберись со своими желаниями. Вот я и разобрался… Я готов связать свою жизнь с дочерью Дорга.
– Прости, но я не верю тебе, – Дэйкен встаёт, касаясь меня плечом. – У тебя было три жены и бессчётное количество любовниц, с каждой из которых ты собирался строить новые, чистые отношения.
– Не тебе судить об этом, король. Я всегда был честен, принося клятву. Встречаясь с одной женщиной, не думал о другой. И в этот раз – я не стремлюсь кому-то навредить. Просто мне кажется, мы с Дейзи будем счастливы. Я заберу её из Оржа в Пайж, подальше от прошлого, окружу вниманием…
– Скажи ещё – детей заведёшь! – зло вырывается у меня.
Мой Синеглазый укоризненно косится:
«Дэрэк, он же не знает…»
– Можно и детей. У меня своих не было… а всегда хотелось.
Я вспоминаю ответ Дейзи на вопрос о серьёзности отношений, и мне становится немного жаль этого человека.
– Ридлен, а у Дейзи ты поинтересовался, захочет ли она соединить свою жизнь с тобой? Что, если с её стороны это просто увлечение, попытка утешиться… ей это не впервой.
– Преждевременно говорить с ней, предварительно не объяснившись с вами.
– Почему ты всё время обращаешься к нам обоим? – завожусь я. – На дочери Дорга женат я один!
Тот тихо и устало вздыхает:
– Принц, неужели я должен объяснять такие вещи – тебе? Твой муж не спрашивает, понимает…
«Мы едины, Дэрэк. К тому же тогда на него накинулся я. Он не знает, защищал я Аль или… тебя».
«Он что, думает, я буду удерживать Дейзи?!»
«Похоже, да».
Ну уж нет!
– Ридлен, я уже разорвал Обряд! Мы только хотим сохранить это в тайне от девочек, не портить им торжества. Если ты желаешь забрать дочь Дорга, я тебе мешать не буду! Меня женщины, изменяющие за моей спиной, не интересуют!
Его губы кривятся в болезненной гримасе:
– А ты сам, принц, поступал лучше? Изменяя жене в открытую?
Сколько раз я слышал этот вопрос! И как я не хотел, чтобы Джэд знал правду!
Но у меня нет выбора…
– Сын Дорсина, суди сам. Изменив – как ты сказал – первым делом я пришёл к своей жене и выложил всё, без утайки, в надежде, что она, любя меня, поймёт… Хотя мне на её месте не понадобились бы слова. Она знала о моих чувствах, наверно, лучше меня самого! А Дейзи устроила мне скандал. Заявила, что всё это неправда и она в это не верит… и держалась так до следующего дня, пока не застала нас в одной постели. Остальное уже известно всем.
Мой Синеглазый смотрит на меня потрясённо.
«Ты ей сказал?! Сам, сразу?..»
«Я не собирался ничего от неё скрывать. Та сцена, что она нам закатила на следующее утро, – это была игра с её стороны. Я был честен с ней, любимый! Дейзи может обвинять меня во многом, только не во лжи».
«Почему ты молчал, Дэрэк?»
«Мне было стыдно за неё… Ведь она была моей женой! В том, как она вела себя, – я чувствовал свою вину и ответственность».
Ридлен, не слыша нашего мысленного диалога, вопросительно склонил голову:
– Так я могу забрать дочь Дорга?
– Нет, – решительно заявил Синеглазый, – то есть да, но не сегодня. Завтра, после Обряда. А ещё лучше – после бала. Не стоит портить девочкам такой торжественный день.
Он всегда думает о других…
Очаровательный и галантный сердцеед, похоже, проникся. Поклонился – глубже, чем положено. Отступил на шаг. И исчез.
– Мальчишник, – простонал Джэд, – хорошая идея!
***
В замке Тери мы застаём весёлую картину. Создатель Саора с угрюмым видом пялится в окно. Сидящая к нему спиной Гэсса старательно делает вид, что им нисколько не интересуется. Ну, нисколечко! А то, что каждый звук ловит, – это к ветру прислушивается. Мэль со Стэном в углу напротив оживлённо шушукаются с Вейрой. Сестрёнка выглядит встрёпанной, но решительной и уверенной.
Вери для меня загадка. Отчасти потому, что видит меня насквозь. Я не трепещу перед Видящими. Илины в своё время мне хватило, чтобы понять, как легко обмануть, говоря правду и ничего, кроме правды, даже той, что безошибочно чувствует ложь. А вот Вейра всегда знает, когда я недоговариваю. Мило улыбается, многозначительно вскидывает бровь, поглядывает на окружающих и победно – на меня: братик, а ты ничего не хочешь добавить? После чего мне остаётся только или сознаться, или исчезнуть, сославшись на срочные дела. Обычно я предпочитаю второе.
Дэрэк шутит, что я отношусь к сестре с опаской потому, что она единственная в Саоре осталась равнодушна к моим чарам. Полная чушь. Если слушать мою зеленоглазую любовь, все в мире в меня поголовно влюблены. Ха! Сдался им парень с мерзким характером, всего и достоинств у которого – ожерелье на груди да браслеты на запястьях… хотя и это тоже, скорее, недостаток. Как посмотреть. В те минуты, когда сила этих «побрякушек» рушит очередные планы принца на мой счёт, Дэрэк смотрит на символы королевской власти чуть ли не с ненавистью. Позавчера – только бы не узнал отец! – клял эти «чёртовы украшения» на чём свет стоит…
– Джэд, – вспомни про него, вот он – тут как тут, – может, ты с Дани отсюда свяжешься? Необязательно же в Паджер прыгать?
У ревности изумрудные глаза… Волосы светлого серебра, насупленные брови и капризно надутые губы… не было бы посторонних – поцеловал бы!
«Дэрэк мой… после сегодняшнего Диран на меня, как на тебя Арвин, смотреть будет. Со страхом и ожиданием исполнения обещанной угрозы».
«Да этот обольститель даже не понял, что ты ему пообещал! Ты в следующий раз свою ругань на родной язык переводи, что ли… А то один я от неё млею!»
«Чего делаешь?!»
«Наслаждение испытываю! Как представлю всё в красках – так дух захватывает! От подробностей и поз…»
Вот что мне предпочесть – дать ему подзатыльник, покраснеть или звучно чмокнуть в нос? Последнее, конечно!
– А-ах! Синеглазый! Чучело! При детях!
«Не было бы детей – ты знаешь, куда бы я тебя поцеловал…»
– Дэрэк, хочешь, я Вери с собой возьму? Чтоб ты не переживал?
После моего мысленного предположения ему, похоже, не то того… А вот сестрёнка услышала мгновенно!
– Братик, правда?!
А то ты не знаешь! Я с самого начала не собирался идти в Паджер один. И Дэрэка с собой тянуть не хотел. Рядом с ним я позволю себе просочиться наружу моему страху перед этим миром. До сих пор меня передёргивает от одного названия, сколько ни тверди себе, что прошло шестнадцать лет, что Паджер ни при чём и человек, имя которого мне всё ещё трудно произнести, больше не причинит вреда… Я всё равно отчаянно трушу. Несмотря на то, что я уже неоднократно бывал там. Нельзя же, чтобы личные чувства короля мешали выполнять долг Правителя! Но когда ты с Советниками, занят делом, не до проявления собственных слабостей. Если же мы пойдём с мужем вдвоём…
Дэрэку будет хуже, чем мне. Он никогда не признавался, но он тоже видит кошмары. В болезни, в бреду он снова был со мной в том подземелье, рвался, звал, сходил с ума от бессилия… Не знает бывший Наблюдатель Паджера, ныне пожизненно заключённый в надёжно изолированный мир, что самый страшный враг его вовсе не я и не мой отец, а тот, кого он пренебрежительно называл мальчиком. Что этот мальчик через шестнадцать лет, умирая, в беспамятстве, будет сжимать мою руку и, невидящими глазами глядя на меня, шептать: «Джэд, я его ненавижу, я отомщу, клянусь тебе, я изрежу его самого, выпущу его кровь по капле, так же, как он сделал с тобой, чтоб он понял, какая это боль…»
Глядя на Дэрэка, никогда не скажешь, сколько силы в обыкновенном с виду пареньке. Никто ещё не оценил его по достоинству с первого взгляда, не заподозрил под светлой мальчишечьей улыбкой сердца, бесстрашие которого поразило даже моего отца. Лекст, вопящий о недопустимости передачи Цепи несведущему переростку, к тому же беспечному разгильдяю и бабнику (последнее, конечно, верно, справки наводили все Правители), упустил из виду, что безалаберность выращенного в тепличных условиях мальчика кончилась ровно в тот миг, как его коснулся король Саора… Нагло притянул к себе и забрал навсегда – и тело, и сердце… Однажды папа полушутя-полусерьёзно сказал, что мой принц не способен хранить верность женщинам – он всю её отдал единственному мужчине. Мне.
Ни Дэрэк, ни отец не знают, что я вернул сыну Дала Ролланну.
Всё-таки это моя вина в том, что двадцать три года назад на ничем не примечательном балу в Тери хорошая, чистая, влюблённая в своего жениха девочка забыла обо всём на свете. Я не собираюсь говорить ни о её чувствах, ни о злой насмешке судьбы и ни в коей мере обесценивать то, что она испытывала долгие годы – к глупому семнадцатилетнему парню, которому не было дела ни до её любви, ни до ревности её мужа. Вот только отомстить этот муж решил спустя годы, когда парень сам ощутил сполна – что значит любить…
Убил бы я того, кто отобрал у меня Дэрэка?
Если и нет – то не потому, что не захотел бы. Набросился же я на Дирана. Хотя тот даже чувств моего принца не задел. Я же, по словам мужа Ролланны, «украл её душу». Мне неведомо, можно ли душу украсть. А вот вернуть – слепок ауры, отпечаток сознания – я способен. Той дочери Марна, что никогда не встречала меня, не мучилась семь лет в далёком мире, не пила отраву, поднесённую боготворящим её человеком. Догадываюсь, что отец меня не одобрит… мягко выражаясь. Дэрэк же… Дэрэк поймёт. Наорёт сначала, разобидится, страшно представить, какими словами обзовёт и сколько будет дуться. Спать даже к себе уйдёт! Но потом – поймёт. Потому что я расскажу ему, как однажды, представив себе ужас и отчаяние человека, обречённого весь остаток своей длинной жизни провести в страдании, я не выдержал.
У меня есть он, мой Дэрэк. Эльги. Семья. Я счастлив. Кошмары с веками поутихнут… надеюсь. А тому, кто сам, своими руками убил свою единственную любовь – как ему переносить эту пытку одиночеством? Постоянно вспоминать любимую, терзаться мыслями о том, что могло бы быть, если б не тот злосчастный бал, не проклятая встреча… эх, что мне стоило тогда с Илесом подольше провозиться! Ролланна стала бы любящей женой, матерью, а короля Саора увидела бы в том возрасте, когда ничья внешность не затмевает прожитых с близким человеком лет. Я исправил это «если б».
К этому моменту тот, чьё имя я произнести не могу, провёл в заточении два года. Ровно столько, сколько я жил с сознанием, что потерял Эльгер. Я не подгадывал, так совпало. В один ничем не примечательный вечер, очарованная всходящим Сардом, моя королева затеяла какой-то глубокомысленный разговор с отцом на вечные темы. Дэрэк подключился, и всё ушло в область тех красивых и высоких фраз, которые я, конечно, понимаю, но вслух произносить всегда робею. За прекрасными словами, пожалуйста, к Дэрэку! Он их умеет говорить – такие, что потом разлетаются по Саору и становятся гимном всех влюблённых. Я во всеуслышание разве поиздеваться могу… ну, или ему сказать наедине, и то лучше мысленно. Вот и тогда я смотрел на них, иронично улыбаясь, сходил в детскую, полюбовался на спящих дочек, постоял у окна… и прыгнул к Марну. Незаметно для него снял слепок ауры его дочери – той, что ещё не была на балу… остальное лишь дело магии.
Самое смешное, что я не нарушил Законы. Запрещено одушевлять скоуни в Саоре – так я не в нашем мире его и создал. Что пошёл на это ради изгнанника и убийцы – так Закон Гэдэи и это не оговаривает. За Грань не ходил, звёзды вечности не тревожил. А чтобы не обрекать на муки одиночества возрождённое существо, я связал Ролланну с мужем… ни один из них другого не переживёт. То, что я пример кому-то подал… так, во-первых, никто же не знает, а во-вторых – даже отец на такое не способен… поди-ка, повтори!
Считай, что я попросил прощения, сын Дала. Может, когда-нибудь, ты простишь меня? Узнав, что девушка со смеющимися серыми глазами, вот уже четырнадцать лет находящаяся рядом с тобой, – моё признание вины. И я перестану видеть во сне тот нож, а Дэрэк не будет в ужасе мчаться на Зов, зная, что опаздывает…
– Братик, ты там не уснул, часом? – Вери тянет меня за выбивающуюся прядь волос – тихонечко так. Кто её, эту мою магию знает. Шарахнет сначала, а потом извинится: «ой, сестрёнка, не признала!»
– Так я от мужа разрешения жду.
Главное – сделать серьёзное лицо. Такое… смиренное и послушное. И кротко ресницы опустить… чёрт! Подрезать их, что ли?! Самому мешают! – Дэрэк, так нам с Вери можно за Дани сходить?
Вейра мгновенно подхватывает игру:
– Дэ-эрэк, пожалуйста! Я за братиком присмотрю… чтобы он по дороге ни на что не отвлёкся и никого не обольстил.
Где-то за спиной начинает хихикать Мэль. Пора сматываться! Внаглую поцеловать это ревнивое создание, моего мужа, на сей раз в губы, кинуть «вот и спасибо, мы быстро!», подмигнуть Вери и в следующий миг уже стоять под багряным небом Паджера.
– Ого! – озирается сестрёнка. – И зачем Саору Мост?
– Переходить в иные миры, – честно отвечаю я.
Вейра вздыхает:
– Спросим по-другому. Нужен ли Мост тебе?
– Конечно! Я как король и Хранитель обязан следить, чтобы наш мир могли покидать остальные.
– Братик! – топает ногой Вери. – Прав Дэрэк, ты – наказание Создателя!
– Вернёшься домой – папе об этом скажи. Он, правда, в курсе.
Сестрёнка улыбается:
– Джэд… он души в тебе не чает. Силой твоей восхищается так, словно сам её вовсе лишён. А он ведь не намного слабее тебя.
Она смотрит на меня в упор.
– Вери… это был вопрос?
– Это была провокация! – хохочет сестра. – Почему тебя никогда не провести? Я сказала заведомую неправду. Ты должен был возразить и попасться. Нет, тебе удалось выкрутиться! Потому с тобой и весело!
– Умрёшь со смеху…
– Умереть не умрёшь, но не соскучишься точно… Братик… я умею задавать вопросы.
– Не сомневаюсь.
– А ты не умеешь врать.
– Тоже мне, новость!
– Джэд… – Вейра вдруг становится очень серьёзной. – Я могу спросить тебя так, что ты вынужден будешь ответить. Сбежать-то, как ты обычно поступаешь, не получится. Но я этого не хочу. Не желаю тебя принуждать. Но мне надо услышать ответ. На один-единственный вопрос.
– Насколько я сильнее отца?
– Нет. Я и так это знаю. Настолько, что вас нельзя даже сравнивать. Меня интересует не это.
Мне становится не по себе. В этот миг передо мной стоит не пятнадцатилетняя девочка, моя младшая сестрёнка, озорница и выдумщица. Это дочь Создателя, Видящая, которая читает в моей душе так же легко, как и во всех прочих.
– Вери… мы вроде за Дани шли.
– Знаю. Как и то, что тебе эта передышка нужна, чтобы набраться мужества и идти дальше. В дом Наблюдателя, который пугает тебя так, словно это тот самый дом, сына Дала… Джэд! Я не произнесу имя. На самом деле я восхищаюсь тобой. Ужас, который ты испытываешь, чувствую я одна. Внешне ты спокоен и невозмутим. Не будь я Видящей, я даже не заподозрила бы, какая буря у тебя внутри.
Я силюсь улыбнуться:
– Сестрёнка… пусть это будет между нами.
– Конечно. Джэд – второе имя бесстрашия… Я бы сказала – первое. Сам страх ничего не боится, да, братик?
– Вери… какой вопрос ты хотела задать?
– Ты ответишь? Не станешь увиливать, играть словами?
– Нет. Обещаю.
– Ох! Обещание Синеглазого стоит половины ответа… Джэд, если отец попросит – ты вернёшь меня со звёзд?
Я даже забываю свой страх – настолько неожиданный этот вопрос.
– Вери… сестрёнка… что ты хочешь услышать? Только не говори – правду. Я отвечу тебе правду в любом случае. Но вопрос ведь задан не просто так. И заключается он не в том, могу я это сделать или нет, – ты знаешь, что могу. Вопрос в том, что ты хочешь, чтобы я сделал! Будет это желание одного отца или твоё тоже! И как я угадаю это твоё желание…
Вейра, дочь Тора, Создателя и Хранителя Саора, нежно улыбается мне:
– Вот потому тебя все и любят, Джэд. За то, что ты всегда прежде интересуешься желаниями остальных. За то, что тебе небезразличны эти наши желания и ради них ты готов забыть о себе. За то, что даже человеку, искалечившему твоё тело и ещё больше душу, ты вернул счастье…
Я вздрогнул.
– Вери… я считал, Видящие не читают мысли.
– Видящие – нет. Джэд… я не Видящая. Я Зрящая. Только пусть это тоже будет наш секрет, ладно? Я не скажу никому про Ролланну, ты не скажешь, что твоя младшая сестра при посредственных способностях к магии обрела великий дар, не проявляющийся с момента смерти Гэдэи. Я тоже боюсь, братик! Что меня начнут сторониться, что будут выпытывать чужие тайны, что я, как четвёртая королева, конец жизни проведу в полном добровольном затворничестве… Что Грэйн испугается и откажется от меня!
Мне приходится наклониться, чтобы обнять её:
– Сестрёнка, родная… Если Грэйн любит – он никогда от тебя не откажется! У него даже мысли такой не возникнет! Знаешь, когда Дэрэк узнал, что я бессмертен, он сказал: я принимаю тебя таким, как есть. Грэйн тоже примет тебя, не сомневайся. Скрыть твой дар, конечно, можно. Можно даже самой закрыться! Есть заклятия, я тебя научу! Я их столько знаю! Мне же приходится закрываться от Дэрэка… по необходимости.
Вери ласково льнёт ко мне:
– Братик… какой же ты замечательный! С тобой всё кажется ерундой, пустяками… Только я про звёзды не просто так заговорила. Я хочу, чтобы ты пообещал. Не возвращать меня, когда я проживу отпущенный мне срок. Отцу это говорить бесполезно, он всё равно попытается. Но он не сможет. А ты можешь, умеешь, он тебя попросит. Обещай, что не станешь!
– Но разве ты…
– Нет. Я отказалась от бессмертия. Мы поэтому сегодня и разругались с папой. Мама – та поплакала и смирилась. Она мужественная, моя мама. Мой выбор приняла. Как поняла и то, почему я так поступила.
Вейра на секунду умолкает и продолжает:
– Я люблю Грэйна. Не хочу жить без него. И бессмертных плодить не хочу… их и так много. Отец, мама, ты, Дэрэк, Эльги, Мэль, Стэн… Хватит на долгие века процветания Саора. Ещё неизвестно, какие у Мэль дети будут. Ей бессмертие в наследство досталось. А мне, с моим даром, достаточно будет просто долгой счастливой жизни с Грэйном. Подозреваю, что мы – не без твоей с папой помощи – и так проживём не меньше хоренгов с лэктэрхами. За четыре века я тебе ещё как надоем, братик! Радоваться будешь, к звёздам провожая!
– Вот уж вряд ли!
– Джэд… Дай слово. Что я проживу столько, сколько мне отмерено судьбой.
– А если что-то произойдёт до? Трагедия, случайность… Тогда, Вери?
Сестрёнка опять дёргает меня за прядь:
– Тогда – можно! Ой, братик, волосы у тебя – понимаю, почему Дэрэк рук не вынимает! Мягкие, шёлковые… Обещаешь?
– Договорились. Идём к Дани?
– Идём… значит, считаешь, Грэйну про дар можно рассказать?
– Нужно. Нельзя от любимых такие вещи скрывать. Я Дэрэку про Ролланну тоже скажу. Обязательно. Хоть это не так важно, как если бы я держал от него в секрете то, что невольно читаю его мысли.
– Вы же их слышите!
– Только то, что хотим сказать друг другу. Иначе повесились бы оба давно! Ты представляешь, что было бы, если б Дэрэк услышал, как я мысленно одобрил бы симпатичную девушку?
– Это лучше не представлять! Братик, а наоборот? Сам бы ты как отреагировал?
Я вовремя вспоминаю, что она видит меня насквозь:
– Придушил бы собственными руками…
***
Дани расплывается в блаженной улыбке:
– Джэд! Здорово! На Землю! Не иначе, папина идея!
До чего же он на Дэрэка похож! Ничего от Дейзи нет… слава Создателю! Только мой принц всё ж таки более привлекательный, страстный, неотразимый… Наверно, я не объективен. В Дани я вижу сына. Для Элии, не сводящей с нашего мальчика восхищённого взгляда, наследник Соледжа явно самый-самый-самый… Как Дэрэк для меня.
Дом Наблюдателя непривычно мал и тесен. На Паджере нормально жить в нескольких комнатах, трёх, иногда и двух. Зато терраса с плетёной мебелью чуть ли не больше самого дома, там хорошо проводить долгие вечера. Небо, непривычно тёмное, багряное, придаёт всему рыжеватый оттенок. Вери внимательно поглядывает на меня – держусь, всё в порядке? Элия предлагает кресло спиной к окнам. Дани ненавязчиво встаёт рядом. Мне становится неловко – так старательно и трогательно они проявляют заботу… спасибо!
– Эли, рассиживаться некогда, нас в Тери ждут. Я у тебя наследного принца украду на вечер. Обязуюсь вернуть в добром здравии!
Дочь Илена смотрит на меня с восторгом, словно я не её парня забираю, а её наделяю всевозможными благами.
– Конечно, мой король…
– Эли! Сто раз просил – Джэд. Чем тебе моё имя не угодило?! Всем нравится вроде.
Дани хихикает:
– Папе особенно… Он его может бесконечно повторять и не устанет.
Вейра берёт Элию за руку, поворачивается к нам с Дани:
– Братик, можно, я посмотрю Паджер? Пару минут, не больше! Потерпят в Тери!
Киваю, несмотря на беспокойство внутри. Кажется, чего волноваться? Паджер – мир тихий, спокойный, жители добродушны, жестокостью не отличаются. Но моё предубеждение даёт о себе знать. Девушки исчезают.
– Джэд, – Дани смотрит пристально и серьёзно, – это хорошо, что мы вдвоём. Я поговорить хотел.
– О чём?
– Посоветоваться. Не тороплюсь ли я с Обрядом, не пора ли мне пройти Посвящение, готов ли я сдать тебе последний зачёт по магии, как мне теперь вести себя с мамой…
Поток его быстро выпаливаемых вопросов приводит меня в замешательство, а от последнего, выделенного особо, ёкает сердце. Я поднимаю на него взгляд:
– С мамой?.. А что у вас произошло?
Наш с Дэрэком нежно любимый мальчик честно глядит мне в лицо:
– У меня с ней ничего… Только она нас всех предала! Джэд… – Он быстро отворачивается, но я успеваю увидеть, как подозрительно покраснели его глаза. – Ты меня младенцем не считай! И то, что я парень, не значит, что я ничего не вижу и мне на всё плевать!
Очень трудно привыкнуть к тому, что дети растут. И вырастают. Мне приходится сделать над собой усилие.
– Дани… Я не считаю тебя ребёнком.
Только для него я всё равно отец. Иначе чем объяснить, что он утыкается мне в грудь – точь-в-точь, как Дэрэк.
– Джээд… я же застал её с Ридленом… в Орже. У нас комнаты рядом! И я маг! Хороший…
Я обнимаю его. Серебристо-пепельные волосы дарят обманчивое ощущение, что ко мне прижимается мой принц. Ростом Дани тоже с Дэрэка… Только тело не обманешь – магия начинает тихонько ворчать, приходится шикнуть на неё.
– Ты отличный маг. Выше среднего уровня. Даже выдающийся. Дани… как я тебя понимаю! Ты не представляешь, сколько всего приходится невольно видеть и слышать мне! Чувствовать, ощущать, предвидеть… Знать, чёрт побери!
Вплоть до собственной смерти… Хотя обычно такое всё-таки скрыто. Есть глухое предчувствие беды – как перед Мариником. Правда, отец клянётся, что тогда я, скорее, почувствовал его боль, нежели угадал сам. Во всяком случае, больше таких испытаний мне не выпадало.
– Мне за папу обидно… и за тебя.
Я поражён до глубины души:
– Дани, за меня-то почему? Я во всём и виноват… ты на меня злиться должен.
Он трёт глаза и пытается улыбнуться:
– Слушай, ты когда перестанешь во всём себя винить? Сколько себя помню – ты всегда больше всех переживал. Мама с папой поругаются – на тебя смотреть страшно: ходишь как пришибленный… Ты их, что ли, к Обряду принуждал? Или ты сына Дорсина маме в постель подсунул?! Джэд, я на самом деле большой уже! Всё понимаю! И как тебе непросто жить, думая, что семью разрушил, и как папа всё это время мучился, и даже то, что мама страдала… Но вы же с папой не обманывали никого! Мама в любой момент могла уйти, ничего её не удерживало…
Да, он вырос. Потому я отвечаю искренне:
– Вы с сестрёнкой были маленькие.
Дани мотает головой:
– Синеглазый, мы с Аль у тебя на руках выросли… У меня все лучшие воспоминания – как ты с нами возишься, со мной больше других… Разве что моя кровать в детской башни принца Соледжа стояла! И то, сколько раз Зара меня, уже сонного, у вас с папой забирала и к себе относила! Я сестрёнке завидовал страшно, они с Мэль вместе спали, их никто на ночь не разлучал… Джэд, кого и когда в Саоре останавливали дети? Это же не Земля, не Артреск, где, кроме родителей, маленькие никому не нужны! Аскаль же не зря систему Наставничества ввела! Наши Наставники – те же отцы и матери, с трёх лет и до пятнадцати, а у некоторых и на всю жизнь. Вон, Ариэль чуть что к Лионель бегает! Мэль без Илины и недели не протянет… Мама просто за папу цеплялась, пользовалась его чувством вины… ну и тем, что у тебя духу не хватало откровенно всё сказать. Был бы ты девушкой, давно бы честно заявил: Дэрэк, разрывай Обряд, забирай детей, женись на мне, хватит дурью маяться!
– Дани! – глупо улыбаюсь я. – Я, вообще-то, сам могу жениться на ком угодно!
– Ты и замуж прекрасно пошёл!
– Скажи ещё, что я на девчонку похож!
– Нет, – спокойно отвечает он, – женщины могут быть жестокими. Беспощадными, безжалостными. Особенно в том, что касается их любви к мужчине. В тебе этого ничего нет. Из вас четверых ты самый уязвимый. Папа и Эльги – они защищены силой своих чувств. Они любую гадость выслушают, на тебя посмотрят, улыбнутся – и через секунду забудут. Мама ответную колкость скажет, почище, и будет считать, что её несправедливо обидели. А тебе и говорить ничего не надо, ты и так живёшь с сознанием, что перед всеми виноват. Что раз у тебя власть, сила, возможность – ты просто обязан всех беречь, опекать, защищать. Должен сносить несправедливые упрёки, терпеть до бесконечности… Не имеешь права пойти к любимому человеку и сказать: твоя жена тебе изменяет у всех на виду, брось её!
Мне остаётся прижаться к Дани и вздохнуть…
– Давай о чём-нибудь другом поговорим. О зачёте по Высшей магии, например. Или о том, что я тебя старше в два с половиной раза… Это мне положено тебе наставления давать, как сыну.
– Вот именно! Кто тебе это, кроме сына, скажет? Папа мог бы, так он сам не знает!
Промолчать невозможно.
– Он узнал сегодня… и разорвал Обряд. Вернее, разорвал я, как Хранитель. Дейзи, как нарочно, ему сегодня всё сразу после церемонии выложила, Дэрэк психанул, даже откладывать не захотел. Он собирался с вами потом поговорить, завтра, после бала. Не хотел Мэль торжественный день портить. Ты не говори пока сёстрам, ладно?
– Аль скажу, – Дани упреждающе протягивает руку. – Она собирается сегодня с мамой объясняться… Пусть знает, что уже не нужно.
– Она?..
– Тоже в курсе. Ей вовсе мерзко пришлось. Ридлен же вроде как за ней ухаживал, к ней в Орж приходил. Когда ты их вдвоём застукал, она сыну Дорсина ясно дала понять: ничего между ними нет и не будет. А тот ходит! Аль проследила… Примчалась ко мне, в слезах… мы к тебе направились, но тут папа заболел, всем не до того уже стало… Мы остыли немножко и решили: до Посвящения будем молчать, а потом с тобой посоветуемся – у кого вперёд получится.
– Дани… почему со мной?!
Наш мальчик усмехается настолько на меня похоже, что я начинаю всерьёз задумываться – не передаётся ли наследственность вместе с магией по воздуху?
– Синеглазый, а с кем?! Папа, как ты правильно сказал, только психануть может. Лионель в обморок упадёт, Зара провозгласит своё коронное «я же предупреждала!», бабушка ещё лет десять назад сказала маме: «не дашь внуку свободу – сама себя накажешь». И потом… Они все расспрашивать будут. Ахать, сочувствовать. Ты же… Помнишь, лет в восемь я папин меч тайком стащил? Обжёгся, конечно. Мама меня неделю ругала и потом месяц упрекала. Через два месяца я его снова осваивать полез… нарвался на тебя. Как сейчас помню – ты от души чертыхнулся, затем на своей руке показал возможные магические ожоги и их последствия – с разъяснениями, не торопясь, чтобы я всё хорошо рассмотрел. После чего взял с меня обещание одному к мечу не прикасаться… И никогда больше мне об этом не напоминал и другим не рассказывал! Джэд, у меня даже мысли потом не появлялось ослушаться! А потом, когда ты меня учил боль блокировать, чувствительность отключать, и я убедился, что до конца всё равно закрыться нельзя… Я оценил твой поступок по-настоящему. Восьмилетнего ребёнка слова не удержат. И спрятать всё опасное невозможно! А показать – наглядно, так, чтоб не просто напугать – объяснить вред… Когда меня папа спросил, не хочу ли я после Зары Наставника мужчину, я отказался, заявив, что Наставник мужчина у меня уже есть. Всегда был. Ты.
Почему-то кресло, предложенное Элией, резко мне пригодилось. То ли ноги отказались держать, то ли сердце как-то странно себя повело…
– Дани, ты бы ещё папой меня назвал…
– Отец ты мне и так, – гордо заявляет мне копия Дэрэка, – не хуже родного! А ещё… только не обижайся, пожалуйста! Хорошо, что ты сел. Ты нам с Аль часто и мать заменял…
Действительно… Не сидел бы – упал!
– Синеглазый, не смотри так… Мы же все – и сестрёнка, и Мэль, и Вери тоже – к тебе всегда со своими проблемами, слезами-соплями прибегали! Ты нам разодранных коленок втихую залечил больше, чем их во всём Саоре имеется! Все наши детские секреты, первые страдания, обиды, ссоры выслушивал – кто? И потом ничего не изменилось… По крайней мере, для меня. Хочешь учиться сражаться – пожалуйста, есть способности к магии – будешь моим учеником. Девчонка не оценила – не реви, пойдём, в Шэньри прыгнем, отвлечёшься. С папой поругался – да брось, сейчас он остынет, вместе пойдём разбираться… Джэд! Ты разве что вслух красивых слов не произносишь. А так… Папа один раз маме в ответ на очередные упрёки, как он мог парня выбрать, в гневе заявил, что он в жизни не знал человека нежнее и отзывчивее тебя и если бы он хоть раз такую женщину встретил, то в неё бы и влюбился…
Ох! Дэрэк опять на высоте…
– Братик, а чего это ты с таким видом расселся, словно Дани тебя тут без нас крессом напоил? – Вери, как ты вовремя!
Слушать такие слова, как говорит Дани, конечно, приятно. Очень. Но вот реагировать на них… Надо же что-то достойное ответить, а что?! Единственное…
– Сестрёнка, вы с Элией не дадите нам пару минут? Договорить надо.
Вейра смотрит на меня, переводит взгляд на раскрасневшегося Дани, берёт Элию за руку – и мы с сыном опять вдвоём.
– Дани… Послушай… Ты мне всегда сыном был и будешь, кем бы ты не считал меня. Я ни отца, ни матери не знал. А у тебя, кроме нас с Дэрэком, ещё и мама есть. Пожалуйста, не суди её сгоряча и не отвергай. И Аль скажи, пусть не торопится. Дейзи не хотела зла, она просто хотела счастья. Вы уже взрослые, понимать должны… Вон Элия твоя сейчас возьмёт и в Вери влюбится? Пройдёт с тобой Обряд, а потом заявит, что это ошибка была, что она в себе не разобралась… что она с первой минуты в Вейриных глазищах утонула и все парни ей в подмётки не годятся.
Наш мальчик подозрительно косится в сторону, куда удалились сестрёнка с Наблюдателем, потом мучительно долго думает, затем расплывается в улыбке и бросается мне на шею:
– Джэд! Чучело ты синеглазое… и чудо! Шутки твои помогают больше, чем все утешения в мире!
– Угу. А чтоб тебе совсем весело стало, зачёт по Высшей магии я у тебя сейчасприму. Переносишь в Тери Вейру тремя Прыжками – сдал.
– Ты издеваешься?! Это через пятьдесят миров?!
– Пятьдесят восемь. Прыжок до Рианри, затем до Моста, и в качестве отдыха – в замок к Гэссе. Или твоя сила только для прослушивания спален в Орже?
– Синеглазый, ты сумасшедший! Вынесет меня в сторону – что ты папе скажешь?!
– Что наш сын такой же лентяй и бездарь, как и он сам! И я с тобой два года напрасно время терял!
Подошедшая Вери прислушивается, ухмыляется, прощается с Элией и встаёт перед нами:
– Братик, я готова. А он точно справится?
– Легко, – отвечаю я, не глядя на Дани. – Он прекрасный маг. Седьмой по силе среди здравствующих. Если сдаст зачёт – будет шестым. Бездарность я не учил бы. Делать нечего королю и Хранителю Саора – с посредственностью заниматься!
– Вери, дай руку, – спокойным голосом произносит наш сын. – И в Рианри не дёргайся, там ветры сильные, я Барьер поставлю.
Они исчезают. Я улыбаюсь Элии:
– Вот так и становятся великими магами! Погоди, скоро он будет к тебе парой Прыжков заскакивать!
Дочь Илеса награждает меня восторженным взглядом. Ладно, пора и мне. Дэрэк там заждался. И подстраховать сыночка надо – всё-таки задание я ему дал ого-го! Справится – станет не шестым, а пятым. Сильнее Зэльтэн, его бабушки, от которой ему и досталась в наследство сила.
***
Мэриэль с загадочным видом отзывает меня в сторону:
– Дэрэк, смотри, какой странный кристалл.
Она протягивает мне вышеупомянутый кристалл – вроде самый обыкновенный. Скромных размеров – явно не жизнеописание прожившего долгую и достойную жизнь Правителя.
– А что в нём странного, доча?
– Он пустой. Или на нём такое заклятие, что мне недоступно.
Я смотрю на нашу будущую королеву с изрядной долей сомнения. Даже моих скромных познаний в магии хватает, чтобы понять, что что-то здесь не так.
– Пустых кристаллов не бывает. Если они есть, значит, там что-то записано. Или было, но стёрто. А заклятие чтоб тебе не поддалось, я представляю с трудом. Где ты его нашла и почему мне притащила?
– У мамы в спальне. Он был в дальний ящик комода засунут. Мы с ней к Посвящению украшения подбирали, и там он и лежал. В ткань завёрнут, аккуратно так. Мама взяла, развернула, долго держала, улыбалась, и лицо у неё было такое далёкое, отстранённое. Сказала: «отдай Дэрэку».
– И всё?!
– Всё. Так что держи.
Моя ладонь принимает сиреневый десятигранник… что-то в нём поразительно знакомое. Словно я уже видел эти переливы. Покосившись на Стэна с Гэссой, увлечённых обсуждением завтрашней церемонии, я тихонько покидаю зал и проскальзываю в соседнюю небольшую комнатку. Смотреть при всех мне очень не хочется.
«Отдай Дэрэку». Эльги редко так немногословна. Интересно, что там?
Кристалл, до того казавшийся пустым, оживает. Я вижу полутёмную комнату, освещённую одним неярким магическим огоньком, странные деревянные скамьи, край стола, вазу с необычными жёлтыми цветами… Картинка скользит. Изголовье узкой кровати, светлое лицо спокойно уснувшего парня… Моё?! Волосы какие короткие…
– Дэрэк… эта вставка откроется только тебе.
Голос Джэда! Приглушённый, неуверенный. Тут же появляется и он сам – какой-то непривычно тихий, даже… робкий. И выглядит неправильно… чего-то не хватает. Тонкая смуглая рука заботливо поправляет одеяло, осторожно касается – того меня, спящего. На запястье – широкая полоса светлой кожи… Создатель! Вот что меня тревожит! Нет браслетов. Нет ожерелья. И значит, это – Мариник! Мы в доме Мариэль. А передо мной – тот кристалл, что тогда тайком подложил мне Синеглазый и который я так и не посмотрел… Что он говорит?
– Я наложил заклятие. Когда ты это досмотришь до конца, запись исчезнет. Остальное передай Гэссе, ладно? Она знает, как соединить это с моим кристаллом в Орже, перед тем, как отправить в Зал Памяти.
Джэд в кристалле замолкает, взволнованно смотрит на меня сегодняшнего, и пытается улыбнуться:
– Я так и слышу твои вопли – какой Зал Памяти?! Хотя, конечно, ты уже всё знаешь, орать не будешь… Ты не сердись, пожалуйста! Я не собирался тебя обманывать… всё надеялся, что ошибаюсь, что будущее изменится…
Короткая пауза – и взмах острых ресниц:
– Ты можешь, конечно, не смотреть… просто отдай кристалл. Всё равно это больше никто не увидит… я записал это для тебя. Сказать не получилось, духу не хватило… Ты меня ещё бесстрашным зовёшь! А мне и сейчас страшно, даже зная, что если ты это видишь – значит, меня уже нет, и чего пугаться-то?! Ты не подумай, я не Грани боюсь! Никогда не боялся – ни на Поединке, ни в Лэнгиэх, ни теперь… Но вдруг я тебя своими словами обижу, или задену, или оскорблю…
Он поворачивается ко мне, спящему, бережно проводит рукой по щеке – жест, что всегда заставляет меня трепетать, и тогда, и через шестнадцать лет… Почему у меня такой крепкий сон!
– Дэрэк… наверно, это хорошо, что я умер. Я сам не знаю, что с этим делать, тебя бы ещё втянул… Не понимаю, как это вышло… вроде я никогда отклонениями не отличался… и больше я ни к кому ничего такого не испытывал…
Он склоняет голову – на миг, чтобы, устыдившись, снова смотреть прямо:
– Ты зовёшь меня «мой»… Дэрэк, я хочу быть твоим. Совсем. По-настоящему. Я… люблю тебя! Не как брата – как парня… – еле различимый выдох и отчаянный взгляд. – Ну вот, сказал… Умереть, пожалуй, будет легче!..
Я ловлю себя на мысли, что почти ненавижу того себя, мирно обнимающего подушку. Того, что невозмутимо дрыхнет, когда рядом с ним эти слова произносит тот, кому я в любви объяснялся уже на следующее утро – мёртвому… Мой Синеглазый, ты должен, ты обязан был разбудить меня!
– Дэрэк, можно я тебя поцелую? Хотя чего я спрашиваю, ты всё равно не ответишь…
Сколько раз в жизни мы упускаем своё счастье?! Парень, что так по-дурацки уснул, не заслужил, чтобы его так нежно и ласково касались эти обычно жёсткие губы!
Все сокровища мира я отдал бы за то, чтобы ты стал моим уже тогда. Я давно любил тебя, Джэд! С какой силой и страстью я ответил бы на тот поцелуй!
Две руки с королевскими браслетами ложатся мне на грудь – самые дорогие руки на свете – живые, тёплые, родные…
– И где это ты раскопал?! – шепчет мне на ухо недовольный и смущённый голос.
Я притягиваю его одной рукой – во второй кристалл:
– Тише… Мне в любви признаются! И что мне стоило проснуться тогда! Представляешь, что было бы?!
– Не выспались бы оба… Чёрт, а я целоваться совсем не умел!
– Слушай, – беспокоюсь я, – ты стирающее заклятие убери! Я это должен сохранить – на память!
– Убрал уже давно. Мне тоже забавно на себя такого смотреть. Смешной такой, глупый… ни поцеловаться толком, ни что с парнями делать… ничего не умел.
Кристалл я бережно прячу в карман и только потом разворачиваюсь к нему лицом. Несмотря на насмешливый голос, он пылает с головы до ног, а глаза опущены и старательно изучают ковёр на полу.
– Джэд… теперь умеешь.
Умеет. И доказывает это. Первую часть. От второй я решительно отказываюсь, вовремя припомнив, что в соседней комнате дети и Тор с Гэссой. Мой Синеглазый тихонечко вздыхает, заправляя рубашку обратно.
– Не спеши. Эй, ты не то подумал! Сейчас будем тебе земную одежду выбирать! Смотри, какой журнал Илина принесла! С моделями для мужчин! И Тору, и Стэну, и Дани с Грэйном! Ты Дани забрал?
– Он сам прыгнул. Из Паджера всего с двумя остановками. Сдал мне зачёт! Наш мальчик – прекрасный маг, Дэрэк. И сын, кстати, тоже… Стой! Ты меня в это одеть собрался?!
***
Плеск волн. Не таких лениво-размеренных, как у Океана. Более быстрых, шумных, суетных. Свежий ветер доносит мелкие брызги. Прохладно. Зачем я позволил так себя одеть?!
«Дэрэк, чёрт! Вырядил, как девчонку! Я мёрзну!»
«Ты маг или кто? Заклятия забыл? Или… ну-ка, поставил бокал! Пьяница!»
«Дэрэк, это сок. И так обидно! У вас вино, а я как ребёнок! Люди косятся! Отец, вон, вообще что-то крепкое заказал… Лучше у Дани бутылку отбери!»
– Сынок, Синеглазый говорит, что тебе достаточно!
– Это он из вредности! – обижается Дани. – Джэд, тебе просто завидно!
На террасе, обрывающейся в воду, многолюдно. Наш столик крайний, море, кажется, подбирается к самым ногам. Чуть поодаль танцуют пары. Музыка незнакомая, томная, сладкая…
«Эльги бы сюда!»
Моя зеленоглазая любовь улыбается:
– Потом вдвоём сходите.
– Втроём…
Куда я без него… Нет, состояние и впрямь ненормальное. Я даже осторожно сканирую магией бокал. Вдруг чьи-то шуточки! Обычный сок, вкусный. Кстати!
– Парни, я голодный.
Хохот такой, что стеклянные приборы на столе позвякивают.
– Слышала бы тебя Арвэ!
Паршивцы… Обиженно отворачиваюсь – и натыкаюсь на жадные женские взгляды. Стараюсь глядеть в другую сторону – ещё хуже.
«Дэрэк… Я говорил, что эта одежда слишком… легкомысленная! И волосы в хвост надо было убрать!»
«Молчи. Я любуюсь… Мой муж – самый красивый на свете. В Саоре я тебя таким только в постели вижу».
«Вот там бы и любовался! А женщины вокруг меня уже поджарили и съели!»
«Надо дома такие майки в моду ввести. Чтобы плечи открывали…»
«Ты о чём-нибудь другом думать можешь?!»
– Синеглазый! – весьма вовремя теребит меня Дани. – А почему на нас все смотрят?
Почему? Ха!
Стол с чёрной скатертью. Настоящие свечи с живым мерцающим огнём. Чёрные же кожаные диваны.
И компания из пяти обалденных красавцев… я шестой.
Навскидку мы одного возраста. Грэйн, Дани, Стэн, Дэрэк и я. Отец разве чуть старше. Но в таинственном полумраке прибрежного ресторана это не так заметно. Три потрясающих блондина, золотоволосый шатен и два жгучих брюнета. От приглашений танцевать мы отбивались до тех пор, пока рассвирепевший отец не поставил Барьер. Теперь приставучие ценительницы мужской красоты упираются во что-то в темноте и, потыкавшись, ничего не понимая, возвращаются восвояси.
А ещё – руки Дэрэка нагло обнимают меня у всех на глазах… хоть что-то тёплое!
Только как объяснить присутствующим, что мы женаты?!
– А почему мальчишник? – наивно интересуется Грэйн.
Мой муж склоняется к нему и начинает рассказывать что-то на ухо. По мере услышанного и без того большие голубые глазищи наследного принца становятся огромными:
– Да ты что? И?.. А это… Ого!
Мы с отцом переглядываемся. Я ему завидую. Он одет прилично, обнажены только кисти и шея. У него мужа нет, а жена не в курсе, куда мы отправились и чем занимаемся. Хотя Гэсса – не Дэрэк. Любимого на всеобщий показ не выставит!
– Джэд… Хватит комплексовать! Можно подумать, в Саоре на тебя не пялятся. Привыкнуть пора.
Не хочу я привыкать! Я рубашку хочу. Чтобы скрыла ожерелье и браслеты, которые так горячо обсуждают за соседним столом… и за тем, и вон там…
– Папа, ты когда эти украшения создавал – признайся, на Лагира злился за что-то? Как тебе в голову пришло сотворить такие громоздкие штуки?! Которые не снять и не скрыть?!
Снять-то, конечно, можно… Даже насовсем. Или ненадолго, как в Нергере. Но отцу этого лучше не знать.
– Сынок, ты выглядишь потрясающе! Дэрэк совершенно прав, что так тебя приодел. По последней земной моде, кстати. На тебя не только женщины смотрят. Тот толстячок с крайнего столика аж слюни пускает… а что думает!
Я невольно прислушался. Мысли людей читать настолько просто, что это не требует дополнительных усилий.
В следующий момент я взвился в воздух:
– Дэрэк, пошли отсюда!!!
Все наши повскакивали в ужасе. Отец щёлкнул пальцами, и Барьер перестал пропускать звуки.
– Синеглазый, что с тобой?!
Что? Да я сейчас пойду к тому типу и подробно объясню ему, что я не… продажная женщина! Чёрт! Да я в жизни бы не отдался по сговору! Тем более свой облик в этих целях улучшать! И волосы у меня свои, и всё остальное – тоже! А уж то, что со мной собирался сотворить этот местный извращенец…
***
Когда Джэд вскочил, опрокинув бокал, я испугался.
Нет, он, конечно, порывистый, и, если специально не следит за собой, очень вспыльчивый, но мебель при этом не крушит и посуду не бьёт. А тут стол уцелел только потому, что его хоренг бы не сдвинул, а хрупкий хрустальный бокал Тор незаметно подхватил магией и вернул на место.
Два ярких пятна румянца говорят о нешуточном гневе. Я опасливо тяну мужа за край майки:
– Ты сядь сначала… Нечего внимание привлекать.
– Я и так его привлёк – дальше некуда! Меня за шлюху принимают! Которую ты купил, потому и тискаешь прилюдно!
Он всё-таки садится. Демонстративно создаёт из воздуха наглухо закрытую рубашку и немедленно запахивается в неё. Жаль…
– Сынок…
– Что?!
Ох, лучше Тору не лезть… Дэйкен в таком состоянии доводов не слушает.
– Синеглазый, кто такая шлюха?
Вопрос Дани повергает нас в шок. Стэн широко распахивает глаза. Невинный и полный жадного любопытства взгляд Грэйна добавляет нелепости ситуации.
И при этом все смотрят на меня! Нашли специалиста по обычаям и нравам Земли! Пусть пытают того, кто это слово употребил… кстати, сыночек его и спрашивает!
– Не трогай его, – искренне советует моему мальчику Тор, – папу лучше спроси.
Ну, спасибо!
Джэд дарит нам всем взгляд, после которого лично мне захотелось спрятаться под стол. Затем манит Дани и тихонько, подробно, обстоятельно, прямо на ухо даёт разъяснения…
Я не видел собственного сына таким с пяти лет, когда Зара открыла ему основы существования мира.
Дани возмущённо оглядывает зал кафе и старательно застёгивает рубашку на своём любимом учителе. Затем поворачивается к рядом сидящему Грэйну и так же тщательно передаёт полученную информацию.
Наследный принц Пенша краснеет от смущения, бледнеет от гнева и машинально допивает вино в бокале.
Стэн, похоже, всё понимает по их реакции. Дополнительных объяснений он не требует.
Я встречаюсь глазами с Дэйкеном.
«Тебе не стыдно? Детей такому учить?»
«Тебе должно быть стыдно! Где ты такую одежду углядел? И зачем руки распускать? Это же не Саор!»
Тем не менее он уже успокаивается. Ещё чуть-чуть – и пожалеет о своей несдержанности.
Видел бы он себя со стороны!..
Шлюха? Да у всех собравшихся тут толстосумов не хватит денег купить такую! В полумраке террасы в его огромных, прекрасных глазах отражаются огни свечей. По плечам струится водопад блестящих, шёлковых волос, фигуре могут завидовать лучшие модели мира…
Я залпом допиваю вино.
Красивые девушки в пене белых кружев приносят нам что-то горячее на забытых уже тончайших фарфоровых тарелках. В Саоре посуда проще и приятнее одновременно.
– Что это?
– Соте из овощей. Ты есть хотел, – Тор нежно смотрит на сына. – Синеглазый, остынь… Попробуй, вкусно.
А Джэд, действительно, голодный! Не знаю, как его Арвэ утром кормила, но сил он потратил немало. Один Прыжок в Паджер чего стоит!
Как он не понимает, что будоражит сердца одним своим видом, взглядом из-под длиннющих ресниц, тенью улыбки, небрежным наклоном головы…
Глупый…
«Сам такой!»
Великий бессмертный маг. Правитель целого мира.
С жадностью уплетающий рагу из овощей. Если так пойдёт, то мы и впрямь его откормим. Хотя бы, чтоб лопатки так не выпирали!
Я незаметно придвигаю к нему свою тарелку:
«Ешь, чучело… тебе силы пригодятся».
«А ты?».
«Я завтраком сыт…»
Удивительно, как мы все зависим от него – от его настроения, поведения. Тор расцветает в улыбке. Грэйн облегчённо интересуется содержимым тарелки. Дани перестаёт враждебно коситься на окружающих. Стэн расслабленно откидывается на спинку дивана.
В тех книгах, что я взахлёб читал на Земле, часто упоминалось выражение «сила личности». Но по отношению к Синеглазому это понятие слишком мало передаёт то влияние, которое он оказывает на нас. Словно мы всегда видим за хрупким обликом огромный мир, и он – лишь сжатое сосредоточие Саора.
Может быть, поэтому его так трудно любить? Представляя все недостатки и противоречия внешне прекрасного и совершенного создания? Полёт тонхов завораживает… но вы встречали существа сварливее и вспыльчивее? Спеш восхитителен на вкус, но сколько усилий требуется вырастить это капризное дерево! И – колючки эстелий, издревле названных королевами садов, прочно вошли в поговорку.
Вот она, колючка моя. Засевшая в сердце так, что не вытащить. Совсем не по-королевски облизывает вилку. Сытый? Довольный?
«Ага. Надо Арвэ сказать. Пусть придумает что-нибудь похожее».
Тор согласно кивает. Словно слышит. Мой сын с восторгом смотрит на Джэда с одной стороны, Стэн – с другой.
Музыка снова наполняет пространство. Какая-то дивная спокойная мелодия. Ветер стихает, свечи разгораются ярче. Хорошо…
– Дэрэк… я быстро.
Короткий взгляд, быстрое пожатие пальцев. И – опустевший диван. Всё происходит слишком внезапно, чтобы я успел отреагировать или возмутиться.
Всё, что мне остаётся, – раздражённо повернуться к Тору:
– И как это называется?!
– В Азэре кто-то балуется с заклятиями Порядка, – виновато сознаётся Создатель, – ничего страшного. Он сейчас вернётся.
Я старательно смотрю на плещущиеся волны. Чёрные, как метнувшиеся пряди волос. Глубокие, как любимые глаза.
Он вернётся…
– Дэрэк, – голос Тора полон заботы и теплоты, – ты же знал, с кем ты связываешь свою жизнь.
– Да.
– Как и то, что он всегда в первую очередь будет думать о Саоре. А потом уж обо всём остальном.
Вот тут ты ошибся, Создатель. В первую очередь он думает о простом парне, лишённом даже крупицы магии. Только он знает, что я его понимаю. И никогда не стану препятствовать.
Мы говорили об этом – шестнадцать лет назад, выясняя всё впервые, и после, и тысячу раз потом…
«Ты же знаешь, что если ты потребуешь…»
«Ты всё бросишь?»
«Да. Но ты же не станешь просить».
Не вопрос – утверждение.
«Не стану. Потому, что это будешь не ты, а другой человек. Который мне не нужен».
«Ты влюбился в короля. Со всеми вытекающими».
«Я влюбился в тебя. А то, что ты король, я узнал уже потом. И принял. То, что у тебя на первом месте всегда будет Саор…»
«Нет. На первом месте – ты. И Эльги. Без вас я не смогу».
«А для нас – ты. Значит, Саор большинством голосов лидирует… и, если не произойдёт совсем из ряда вон выходящего, он – вне очереди… Это не значит, что я не буду волноваться! Лишь то, что я не собираюсь злоупотреблять своей важностью. Ведь иного ты и не полюбил бы…»
Я снисходительно улыбаюсь Создателю мира. И всё равно вздыхаю, глядя на недопитый сок в бокале.
Ладно хоть поесть успел!
– Папа… – Рука Дани ложится на моё плечо. – Не грусти, пожалуйста. Всё будет хорошо. Как всегда. Правда, Стэн?
Сын Аржэна подмигивает мне:
– Дэрэк, завтра у нас с Мэль Обряд. Синеглазый его не пропустит!
Ха! Да ради такого он Грань бантиком завяжет…
Тор подливает мне вина. Сам он потягивает золотисто-коричневую жидкость, пахнущую цветами и солнцем.
– Почему ты не разрешаешь ему пить? – негромко спрашивает он.
– Он дуреет от алкоголя. Даже от кресса. Контроль теряет.
– Были… прецеденты?
– Увы.
В памяти мелькает вошедшее до рукоятки лезвие ножа. Прощения мне нет!
– Его магия не допускает вмешательства. Как не переносит чужих прикосновений.
Создатель тихонько качает головой:
– Магия ни при чём.
Я с разгорающимся любопытством смотрю на него:
– Мне дозволено узнать?
– Ты сможешь сохранить секрет?
Хочу сказать «да» – и понимаю, что не уверен в ответе. Лицо Тора отрешённо и грустно, синие глаза затуманены, словно рассматривают что-то вдалеке, отделённое временем, пережитое и старательно забытое.
– Если это нечто такое, чего Джэд не должен знать – нет. Я не умею хранить тайны.
– Но ты молчал о Маринике полгода.
– Я просто не хотел портить вам момент встречи. Потому, что не сомневался, что ты вернёшься.
– Дэрэк… Ты считаешь, это магия не позволяет дотронуться до него?
– Это самое логичное объяснение.
– Магия спала до пятнадцати лет. Прикосновений он не терпел и до. Особенно к волосам…
Мне не нравится его взгляд. Настораживает тон.
– Если ты собираешься что-то рассказать мне, подумай, готов ли это услышать он.
– Я должен открыться тебе и не хочу, чтобы это узнал мой мальчик. Я тогда так старательно затёр воспоминания…
Сумраки резко переходят в ночь. Ветер почти стих. Дани и Стэн смеются вместе с Грэйном, пересказывающим очередной забавный эпизод похождений Стаха.
– Тор, подумай ещё раз. Если твоя откровенность – следствие выпитого, не пожалеешь ли ты о ней потом?
– Я давно порывался тебе признаться. Мне кажется, ты имеешь право знать всё.
– Даже если не особо хочу? Услышать о… насилии? О том, что однажды ты не успел вмешаться?
– Успел. Ему не причинили физического вреда. Остался страх – всепоглощающий страх ребёнка… Ты знаешь?!
– Догадался. Он очень боялся близости… Сколько ему было?
– Семь лет. Он был очень высокий, казался взрослее. Необычный, синеглазый… привлёк внимание. Я успел в последний момент. Успокоил, как мог. Стёр память. Но он возненавидел чужие прикосновения…
– А волосы?
– Намотали на руку… у него всегда были чудесные длинные волосы. Воспитатели не стригли – жалко было… Я потом с него глаз не спускал – ни на минуту. Боялся…
Создатель мира смотрит на меня виновато:
– Прости меня…
– Почему – сейчас?!
– Я подумал, ты подозреваешь. Алкоголь снимает блоки. Не хотелось бы, чтобы он вспомнил…
– Тор… Есть хоть что-нибудь в его жизни, не заставившее страдать?!
Создатель несмело поднимает на меня виноватый взгляд:
– Есть… Ты.
Я отворачиваюсь. Смотрю на хохочущего Дани.
– Я мучил его год.
– Нет. Ты никогда не делал ему больно.
Тор смотрит на меня так, как когда-то на Маринике, – с трепетом и восхищением:
– Знаешь, Дэрэк, я две тысячи лет следил за жизнью Саора. Видел столько пар, что перестал их различать. Чувства стали просто словами. Мужчины и женщины, все похожие друг на друга. Не думал, что меня поразит мальчик, готовый… нет, не умереть за любимого, на это шли многие. А любить его живого, сознавая всю невозможность этого, вопреки всему! Даже тому, что он парень и мог твой выбор не разделить… Ты помнишь, как злобно выплюнул мне в лицо, что тебе не важно, кто такой Синеглазый – человек ли, скоуни ли? Сын Аргена, сын Хранителя, бессмертный или нет – он одинаково тебе дорог и нужен… Обыкновенный двадцатилетний мальчик, без отклонений, без способностей… Нет, вру! Одной способностью ты обладаешь. Наверно, самой бесценной на свете…
– Перестань! – я обрываю его, понимая, что ещё чуть-чуть – и четыре дрожащих солнца опять закроют от меня реальность. – Не прикрывайся словами. Ты вообще вернул его только для того, чтобы потом принести в жертву! Ему было отпущено всего двадцать три года – какое имело значение, как, каким образом, в каком облике он проживёт их?!
Я вдруг понимаю, что ору на Тора, выплёскивая всё недосказанное в жёлтом мире. Может, не одному Джэду нельзя пить?..
– Зачем, Тор?! Тебе требовалась лишь его сила. Так и оставил бы сына Аргена светленьким, кареглазым, ничем не примечательным мальчиком. Нет, ты сделал его ни на кого не похожим, даже более совершенным, чем сам! Настолько прекрасным, что будит желания у всех, кто его видит!
– Разве это так плохо? – роняет Создатель.
– В его случае – да! Все хотят его, не зная, какой он, останавливаются на этой внешности, не заглядывают вглубь! Лишь бы обладать – а кем?!
– Дэрэк, – вкрадчиво спрашивает Тор, – предположим, на Маринике я сказал бы тебе: я верну, но только сына Аргена? Каким он был – светлокожим, кареглазым, неброским… Ты согласился бы?
– Глупо спрашивать, когда я теперь знаю, что Джэд вернулся ко мне сам!
– Я и говорю – предположим. И жду ответа.
Его голос тих и пробирает насквозь.
– Но это был бы мой Синеглазый?
– Твой. Но не синеглазый. Обычный парень. Пониже ростом, не столь изящный… наверно, он больше походил бы на Зэльтэн.
– Но его душа, характер, жесты, привычки…
– Даже голос.
– Тогда незачем и спрашивать! Раз это мой Джэд, я приму его в любом облике!
– То есть тебе не важно – совершенен ли он или нет?
– Абсолютно!
– Тогда почему, – Тор вдруг вспыхивает и придвигается ко мне вплотную, – ты считаешь, что это было важно для меня?! Что я чего-то там делал, оставлял, добавлял?! Я отдал свою кровь – в этом вся моя вина и заслуга. Сила крови зажгла синеву в его глазах. Остальное… Дэрэк, ты никогда не думал?.. Может, его создали таким для тебя…
Синие глаза Создателя мира приближаются ко мне в полумраке, и в отражении зрачков мерцают свечи:
– Ты любуешься им больше всех в Саоре. Наслаждаешься его красотой, воспевая её в стихах. Тебе, когда-то сердцееду почище Стаха, перестали быть нужны самые великолепные девушки… Я верю, Дэрэк, что ты с ним не ради его внешности. Нисколько не сомневаюсь, что, утрать он свой облик, ты его не разлюбишь. Но тому пареньку на Земле – ему показали это синеглазое совершенство как воплощение лучшего в Саоре… что ты подумал в тот миг, Дэрэк?
– Что я никогда не встречал никого прекраснее…
– А что ты решил при этом, Дэр, сын Дэфка, наследный принц Соледжа?
– Что я на всё готов, чтобы быть с ним рядом! – усмехаюсь я, остывая. – Тор, неужели ты и впрямь считаешь, что какая-то великая сила думала обо мне, творя Синеглазого?
– А почему бы и нет, муж моего сына? Уверен же я, что эта сила заботилась о моём ребёнке, создавая тебя.
Вот теперь мне по-настоящему весело, и злость на Тора отступает.
– Иди ты… к чёрту! Вот у этих сил нет больше хлопот, кроме как думать о двух влюблённых оболтусах!
– Почему бы и нет? – на лице Тора проступает лукавство. – Великие силы – они тоже, знаешь ли, иногда очень примитивны. Вот я, Создатель мира… Проживший две тысячи сто сорок восемь лет. Повидавший если не всё, то многое… Сижу сейчас и беспокоюсь: отругает меня жена или нет за то, что я тут прохлаждаюсь, когда она с ног сбилась, завтрашний Обряд внучки подготавливая, а мой сынок в Азэре сейчас магические последствия неудачных заклятий убирает.
Он улыбается мне – открыто и извиняюще:
– Дэрэк… давай уж ты окончательно простишь меня. Я же понимаю, каково тебе приходится. Выбрал ты на свою голову самое прекрасное и самое несносное создание в Саоре, кто там и ради чего его бы ни создал… Которое любить можно, только пока не поживёшь с ним недельку, не прочувствуешь на себе все радости этой жизни, когда половину дней его убить хочется, а в оставшуюся – самому повеситься… Я-то знаю! Он с рождения таким был… Временами я от его упрямства за край миров сбегал, чтобы не видеть и не слышать наказание это синеглазое! Возвращался всегда очень скоро. А ты живёшь сколько лет, и терпишь, и сдерживаешь, и защищаешь, и бежать не порываешься… Тебе его красоту в награду дали! Чтоб всё остальное выдержал. Как ни назови – великие силы, мироздание, Творец – да вас друг для друга и создали… Судьба.
Последнее слово заставляет меня улыбнуться.
– Да уж…
Боль под лопаткой заставляет меня вздрогнуть. Не будь здесь детей – я не удержался бы от вскрика. Так моё исказившееся лицо видит только Тор.
– Ничего страшного? – шиплю я зловеще, потирая спину…
***
И что мне стоило закрыться?!
Дэрэк смотрит так, что очень хочется сбежать обратно в Саор. А папа укоризненно покачивает головой. Что-то он больно разрумянился…
– Бездельники и выпивохи! – припечатываю обоих.
Меня бесцеремонно разворачивают и ощупывают… чёрт! Больно!
– Ты кость срастил не до конца! Халтурщик!
Палец кровожадно утыкается в пропущенное место:
– Тебя ни на секунду нельзя отпустить!
Сейчас меня будут распекать… Что бы придумать?!
А тут уже стемнело. Свечи мерцают, море даёт о себе знать лишь тихим плеском. Лёгкая, нежная музыка…
– Дэрэк, пойдём танцевать?
Отпавшая челюсть. Забавно распахнутые глаза.
«Я… плохо танцую…»
Мысленно. Чтобы другие не слышали.
Это значит – да!
Под изумлёнными взглядами окружающих я тащу его на свободное пространство.
Почему это не приходило мне в голову раньше?!
– Ты только вести не пытайся.
«Джэд… ты ненормальный… кто не хотел привлекать внимание?»
Мы одного роста. Его рука давно срослась с моей талией. Мы не сильно отличаемся от танцующих пар. Здесь полно девушек в брюках, а уж по шевелюрам точно никто не подумает, что мы парни. Рядом смуглая красотка положила голову партнёру на плечо… я делаю то же самое.
Дэрэк прижимается ко мне щекой:
«Ты распсиховался, когда на тебя просто смотрели. Теперь тебя сжирают глазами все без исключения».
«И тебя. Ты красивый, Дэрэк».
Ладонь в моей руке дрожит, и он застывает на месте:
– Повтори…
– Вслух?!
– Желательно – на весь мир!
– Какой ты… тщеславный.
– Какой есть!
– Может, хотя бы отойдём?
– Стой, где стоишь!
Вокруг – люди. Резко притихшие, любопытствующие. Брюнетка на расстоянии вытянутой руки вся превратилась в слух. Компания за ближайшим столиком не сводит жадных глаз. Наши спутники, похоже, спорят с отцом – ни секунды не сомневаюсь, что на нас…
Дэрэк смотрит на меня требовательно и выжидающе. А его пальцы незаметно сжимаются, выдавая готовность не показать разочарование… Я не умею врать. А произнести правду, боясь быть поднятым на смех, смогу?
***
Нет, не скажет. Смущённо косится на окружающих. Оглядывается на Стэна, в этот момент разбивающего руки Дани и Грэйна. Тор уверенно отмахивается от моего сыночка…
– Для меня ты самый красивый, Дэрэк.
Вот так. Громко. Если не на весь мир, то в дальнем конце зала точно услышали. Замерли от неожиданности, не сводят подозрительных и пристальных глаз, кривят губы в усмешке… Джэд стоит так спокойно, словно перед ним всего лишь очередная Волна, или буря, или любая иная напасть, которую он привык встречать, не дрогнув – прямой, честный, бесстрашный, выше всех насмешек в мире.
Если я попрошу его бросить всё – он это сделает.
Он всегда делает то, что говорит. И говорит, что думает.
Теперь ты мне веришь, Тор?
Всё-таки это был хороший день…
***
– Джэд, такое нельзя оставлять безнаказанным!
Мой Синеглазый виновато тычется мне в затылок.
Эльгер злится. Немудрено.
– А если вслед за отцом Сины другим тоже в голову придут мысли не честно потребовать удовлетворения, а тихо и подло мстить за кажущиеся обиды?
Мы оба покаянно киваем. Я нежно глажу плечо мужа:
– Эльги, Тирпе принёс извинения. У меня нет законного повода преследовать его… хотя очень хочется!
Наша королева вздыхает и чмокает меня в щёку:
– Дэрэк ты наш, Дэрэк… Любовь зеленоглазая, сердце преданное… Если б не Джэд, влюбилась бы в тебя, честное слово!
– Он теперь не женатый, – смеётся мой Синеглазый, – только замужний!
И получает две затрещины – одну от меня, вторую от жены.
– Шутки твои! – я хватаю его за руки и прижимаю к кровати. – Эльги! Как мы его накажем?
– Даже не знаю, – королева теребит пряжку пояса мужа, – ты крепко держишь?
– Эй, – беспокойно задёргалась наша добыча, – вы чего удумали?!
Сейчас узнаешь…
***
Сард неторопливо сливается с сестрой. Оранжевый свет приобретает золотистый оттенок.
«Ты не спишь?» – самый глупый вопрос в мире.
«Сплю. Сомневаешься?»
«У тебя глаза из-под ресниц сверкают. Словно звёзды».
«Может, я плачу тайком. От счастья».
«Хватит. Наплакался. Теперь ещё сорок лет чтоб ни одной слезинки!».
«Договорились. Дэрэк…»
«Что, чучело?»
«Нормально ты танцуешь. На следующем балу второй танец после Эльги – твой».
«Мэль обхохочется!»
«Она обещала год не издеваться… так, похихикает немного. Ты как-то неудобно лёг!»
«Ногу убери – удобнее будет… Тор сказал сегодня, что ты создан великими силами специально для меня».
«Ого! За что ж тебя наказали-то так?! Силы великие…»
«Наоборот – наградили… Твоей красотой. Эй, совсем-то не отодвигайся! Я просил ногу снять, а не на половину кровати откатываться! Иди ближе… Я тут стихи написал…»
«Читай!»
На подушке луч луны —Абрис близкого лица…Как в твои проникнуть сны,Просмотреть их до конца? Как узнать, что видишь ты,Улыбаясь так во сне?Разглядеть твои мечтыТам осталось место мне? «Красиво…»
«Тогда обними меня и засыпай».
«Дэрэк… Когда-нибудь я состарюсь. Буду страшный, седой, морщинистый…»
«Я тоже. Через пару-тройку тысяч лет. И?»
«Ты будешь меня любить?»
«Нет, брошу и к твоему прапраправнуку уйду… Джэд, ты охренел, что ли? На ночь глядя чушь нести?!»
«А если честно?»
«Честно – я тебе по глупой башке сейчас настучу! За то, что смеешь такое спрашивать… подросток озабоченный».
«Это значит – будешь?»
«Буду, чучело. Всегда буду. Старого, некрасивого, дурного. По крайней мере, все хоть пялиться на тебя перестанут! Доволен?»
«Ага. Дэрэк…»
«Ну, что ещё?»
– Спокойной ночи.
ОБРЯД
– Папы, я в этом платье похожа на сершана беременного!
Я критически оглядываю нашу прихорашивающуюся доченьку. По-моему, она прекрасна!
Синеглазый красавец, положивший мне голову на колени, а стройные ноги закинувший на подлокотник дивана, ехидно откликается:
– Мэль, ты вообще беременного сершана видела? У них беременность неделю длится, а потом ребёнок в Развилке дорастает, в специальном Кармане.
Джэд в своём духе. Знает то, что неизвестно больше никому, – и выкладывает это с таким видом, словно все обязаны обладать его способностями и памятью!
– Тогда я чёрт знает на что похожа!..
– Доча, у тебя Обряд через пару часов. Не перестанешь так придираться – будешь голая Стэну в верности клясться. В сандалиях и веночке… ой! Дэрэк! Не пихайся! Больно!
Мне стоит большого труда сдержать смех. Не ври, я совсем легонько. Просто он сегодня у меня с утра разнеженный… и это моя вина и заслуга.
Потому, что впервые за все шестнадцать лет не я, а он, полностью удовлетворённый, попросил пощады. Первый раз он, пошатываясь, поднялся с постели и долго наслаждался ванной с душистой пеной, блаженно улыбаясь. А потом без обычных уговоров и препирательств пошёл со мной завтракать и безропотно съел всё, что, обалдев от радости, выставила на стол Арвэ.
Когда наша владычица кухни украдкой чмокнула меня в щёку, я осознал, что невероятно, несказанно счастлив. Что там ни говори, а мужчина по-настоящему горд собой только тогда, когда он сам доставил удовольствие, и такое, что не нуждается в словах для подтверждения.
Джэд млеет в моих руках, расслабленный, счастливый… разве что не мурлычет. Сегодня я наконец-то понял, насколько он сдерживал себя все эти годы. Взгляды, которые он тайком дарит мне из-под ресниц, полны неги и упоения… Моё синеглазое счастье, с темпераментом и внешностью подростка. Но от привычки язвить его не отучит ничто и никогда.
– Дэрэк, так его! Это не отец, это наказание Создателя!
– Звала, внучка?
Тор вовремя. Тоже светится. Похоже, ночь удалась у всех.
Создатель Саора критически оглядывает нашу наследную королеву:
– Мэль, в таком наряде ты напоминаешь сершана в интересном положении!
Синеглазый от хохота валится с дивана на пол… упал бы, если б не мои руки. Мне весело не меньше, но свалиться под невеликим, но всё ж таки весом, гораздо труднее. Доченька не разбирается, запускает заклятием в обоих. Поток отражается от защиты, поставленной в доли секунды, и возвращается обратно. Прямо в её деда.
– Папа, извини!.. Эта рубашка тебе всё равно не шла! Я бы такую никогда не надел! Сейчас я тебе другую соображу.
Это так. Джэд зелёный цвет предпочитает исключительно в моих глазах. А вышивки на дух не переносит, и дай бы волю, носил бы только тёмные (но не чёрные!) и однотонные вещи. Эльгер на капризы нашего разборчивого мужа давно махнула рукой. Ей не повезло так, как Гэссе. Ни разу не слышал, чтобы Тор ответил жене иначе, чем «да, дорогая». В самом-самом крайнем случае – «дорогая, ты уверена?». Надеть нечто салатовое с узорами он мог только под её давлением. На Синеглазого напялить такое я не смог бы даже под заклятием Подчинения.
Дэйкен упрётся – с места не сдвинешь. Даже мне он способен твёрдо сказать «нет».
Мэль – вылитый отец. И силой, и красотой, и характером. И – без чего мы все точно обошлись бы – упрямством. Платье, которое на ней сейчас, – девятое по счёту. А мы, два отца, – самые стойкие. Вери и Аль сбежали на пятом забракованном наряде, Эльги с Гэссой помчались перетряхивать гардероб – одна в Орже, другая в Тери. Хорошо, что нет Стэна. По традиции он увидит свою невесту только в Большом Зале, где решено проводить Обряд. Зал Церемоний всех желающих не вместит.
Кстати об Обряде!
– Мэль, у нас вопрос! Кто из нас тебя поведёт?
Мы вчера так и не договорились. Дочку ведёт отец, но у Мэриэль их два!
Мэль задумчиво разглядывает сандалии:
– Твои вопросы, Дэрэк, кого хочешь в замешательство приведут. Сами решить не можете?
– Не, – ухмыляется Джэд, – мы и так чуть не поругались. Выбирай сама, доча.
Родной отец он. Но, зная, как я обожаю этот пламенный кошмар с глазами дорогого цвета, готов уступить. А я, хоть и рвусь всей душой, не хочу его ущемлять. Тупик.
– Почему обязательно выбирать? – находится наша доченька. – Вы оба можете! Деда, что в Законе сказано?
Тор какое-то время растерянно морщит лоб, затем расплывается в хитрющей улыбке:
– А ничего не сказано! Никому и в голову не приходило, что у невесты могут быть сразу два отца! Молодец, внучка! Пусть оба ведут, руки-то две!
И меня ещё спрашивают, почему я так восхищаюсь своей будущей королевой!
– Доча, только если ты и дальше будешь тянуть, то нам тебя, правда, в одних сандалиях вести придётся. Тогда твой Обряд Саор точно не забудет!
– Папа, – свирепеет Мэль, – чем издеваться, помог бы лучше! Создай платье! Такое… чтобы Стэн ахнул!
Джэд слегка приподнимается, глядит на меня:
«Задала задачу… Дэрэк, мысли есть?»
«Помнишь, мы в Винире в метель попали?»
«Да… ты смешной был, весь в снегу… Думаешь, пойдёт?»
«Попробуй».
– Мэль, это платье сними. Мы не будем подсматривать!
Я послушно зажмуриваюсь.
Что, как и из чего творит Дэйкен – для меня всегда загадка. Да и для остальных, владеющих магией – тоже. Тор признался однажды, что не знает и половины заклинаний, которыми с лёгкостью управляет его сын. Высшая магия, Запретная, гибридная… Джэд не прибегает к словам и жестам, потоки подчиняются его желаниям.
– Всё, можете смотреть.
Рядом шумно выдыхает Тор:
– Внучка, Стэн не ахнет… он в обморок упадёт!
Скорее открыть глаза!
Точно… я бы грохнулся!
Снежно-белые воздушные искрящиеся хлопья. Мерцающая пена кружев, переливающиеся кристаллы и тающий шлейф. Диадема на голове и колье на груди.
Быть дочерью сильнейшего мага Саора – замечательно!
– Дэрэк! – восклицает Мэль. – Ты на себя посмотри!
Смотрю. Это я?! Сказочный принц в одежде из тёмного шёлка цвета ночи… Простота, изысканность и неповторимость одновременно. Как он этого добился?!
Быть возлюбленным того же великого мага – ещё лучше.
Очень удачно появившаяся толпа замирает в восхищении. У Эльги с Гэссой на лицах расплываются глупейшие улыбки, девочки визжат, моя Аль тут же хватает и рассматривает шлейф, Вери вертит невесту во все стороны…
Джэд подходит ко мне:
«Нравится?»
«Ты должен повторить это для себя».
«Если ты найдёшь достойную причину».
Счастье моё, как же с тобой нелегко… Достойную… Обряд дочери, торжественная церемония, присутствие половины Саора… всё это для тебя пустой звук! Что же делать?!
«Потому, что я так хочу!» – нагло заявляю я.
Не знаю, насколько это достойная причина, зато честно!
Джэд смотрит на меня – и через миг на нём точная копия моего шикарного наряда. Значит, в его глазах я вправе хотеть и просить! Муж мой, в такие моменты я понимаю, почему терплю все твои заскоки и выверты. Почему, миллион раз обижаясь, я всегда прощаю.
Невелика заслуга – жить вместе с кротким, внимательным, заботливым и ласковым человеком. Но когда колючий, резкий, несносный парень рядом с тобой становится нежным и чутким, выполняя все твои желания! Эстелия моя, невозможная, редкая, синяя, расцветшая в моих руках…
Мэль хватает нас одновременно за локти:
– Папы, вы прелесть! Мне все в королевстве завидовать будут – и из-за мужа, и из-за платья, и оттого, что у меня такие родители! Правда, мама?!
Эльгер смеётся:
– Хорошо, что про мужа не забыла! Джэд, Дэрэк, сходили б вы его проведали! Вдруг у него тоже… проблемы выбора!
Мэриэль, оценив шутку матери, хохочет:
– Поздно! Он уже выбрал…
«На свою голову!» – смеётся Джэд.
«И попу!» – поддакиваю я.
– И теперь проблемы будут у него всегда! – победно доканчивает наша доченька, не понимая, почему папаши веселятся.
Зато понимает Эльгер и исподтишка показывает нам кулак. Синеглазый делает вид, что страшно испугался, хватает меня за руку, и вот мы уже в спальне нашего будущего сыночка… весьма не обрадованного нашим появлением.
– Парни, вам рассказать, зачем в комнатах существуют двери?!
– Э-э… для красоты? – вздёргивает бровь Дэйкен.
– Чтоб в них стучали! – сердито рычит сын Аржэна. – А только потом входили! Получив разрешение войти!
Джэд бесподобен. Миг – и он с той стороны двери, вежливо стучит, входит…
– Теперь правильно?
– А где разрешение?! – не сдаётся Стэн.
– Ой, пожалуйста! Разрешаю! – взмах руки и такой же – ресниц, после чего юноша невольно улыбается и теплеет.
– Ты чего развопился-то? – спокойно и серьёзно спрашивает Синеглазый. – Голой задницей ты нас не удивишь… и не соблазнишь…
Я даю ему хорошего тычка.
«Эй, ты! Что болтаешь?!»
«Дэ-эрэк… чистую правду… меня после сегодняшней ночи даже твоя задница долго не взволнует…»
Убить его мало! Особенно, если учесть, что для него «долго» – это полдня…
– Действительно, Стэн, что произошло? Вчера мы тебя вроде до комнаты в целостности и сохранности довели, в кровать уложили, муж мой заботливый даже одеялом накрыл… С Мэль ты вроде сегодня ещё не встречался… Чего психуешь? Ладно, Джэд перед своим первым Обрядом распереживался, так у него хоть повод был…
Теперь шлепок получаю уже я. Гораздо сильнее, чем мой собственный. Единственное утешение – Синеглазый тоже обиженно потирает место, незаслуженно упомянутое аж пятый раз за утро. Хорошая штука связь! От рукоприкладства отучает… хотя таких упёртых, как мой муженёк, видимо, долго учить придётся!
– Джэд, Дэрэк, помогите! Я про кольцо забыл!
– Какое кольцо?! – мы дружно загораемся любопытством.
– Да Мэль придумала… По обычаям Земли… Ох, чтоб Иль икнулось! Надо обменяться кольцами. Традиция такая…
Дэйкен хмурит лоб:
– А по традициям Винира невеста с женихом уши прокалывают и пупки. А в Нергале татуировки делают на интимных местах. А в Шэньри жена потом всегда лицо прячет и дома сидит. Ещё в Аскафе на свадьбе положено молодую старшему родственнику проверить – не порченная ли…
Теперь затрещины этот знаток свадебных обычаев получает и от меня, и от Стэна.
– Слушайте, прекратите, мне ещё дочу вести перед всем Саором! Синяков наставите…
– Молчи уж, – я притягиваю его к себе, потирая ушибленные места, – у тебя синяков не бывает! И вздор не неси!
– Это не вздор! Я пытался вам объяснить, что если соблюдать вместе с нашими, ещё и традиции иных миров, то проще сразу в Океан сАрдэга! Хлюп! – и никакие забытые кольца уже не страшны.
– Синеглазый, как ты не понимаешь! – горячиться Стэн. – Это красивая традиция. На безымянный палец правой руки при Обряде надевается кольцо и потом всю жизнь не снимается. Мы с Мэль у Илины были в гостях, а к ней Виана заглянула, она за земного мужчину замуж выходит, так дочь Горса все уши прожужжала этим своим кольцом! Мэриэль и зажглась – тоже хочу! Я пообещал и забыл совсем, с мальчишником вашим…
Мы с мужем смотрим друг на друга, затем одновременно переводим взгляд на безымянные пальцы – и дружно мотаем головами:
– Нет!!
«Мне к браслетам ещё этой напасти не хватает! И так, спасибо папе, как девчонка украшен!»
«И ласкать будет мешать…»
– Дэрэк! – стремительно краснеющий Джэд – это самая привлекательная картина на свете. Он упрекает меня, что я зачастую нарочно говорю вещи, заставляющие его пылать… он прав.
Только как объяснить Стэну, что мы такое подумали, что теперь оба смущённо отворачиваемся?
– Стэн, это мы не про кольцо… Точнее, не про кольца для вас с Мэль…
– Это у мужа моего фантазия богатая! – находится Дэйкен. – А ты не переживай! Одевайся быстрее, сейчас мы с тобой на Землю прыгнем, выберешь любое кольцо, какое захочешь!
– А ты магией сотворить не хочешь? – удивляюсь я.
– Дэрэк, это же символ! Он настоящий должен быть, с Земли… Заодно и Иль прихватим, – оживляется Джэд. – Ты подождёшь?
Я уже возмущённо открываю рот, чтоб заметить: «Куда это вы без меня?!», как умолкаю.
У меня осталось одно неотложное дело… О котором я, со всей этой суетой, напрочь позабыл. А Синеглазый, похоже, нет…
Только он ничем не дал это понять. В этом он весь. Никогда ни на кого не давить. Ни как Хранитель, ни как король, ни как муж… После того, как на тебя всю жизнь пытались воздействовать женщины – сначала Кари, потом Люси и десятки ей подобных, затем вечно чем-то недовольная жена, – начинаешь особенно ценить такое отношение!
Джэд очень напоминает мне единственную женщину, что вела себя иначе – мою маму… он ничего не требует. Поэтому ему хочется отдать всё – сердце, жизнь… лишь бы принял! Хотя вру – вчера он потребовал! Чтобы я принадлежал только ему одному! Так я сам все эти годы того и добивался! Услышать это от Джэда, утопая в невероятной синеве его глазищ, стало моей заветной мечтой с той минуты, как я понял, что ни с кем не собираюсь его делить. Даже в этом он лишь осуществил моё желание.
Моё синеглазое счастье… идите со Стэном выбирать кольца, меня ждёт не столь приятная обязанность.
Дэйкен понимающе кивает, Стэн одевается в считаные секунды. Видимо, представил разгневанную Мэриэль! Они исчезают, а я иду ножками по весьма оживлённым коридорам и галереям Оржа. Суета творится невообразимая. Одну Арвэ я умудряюсь встретить трижды, а Нельди попадается мне так часто, что аж в глазах рябит от полос и крыльев. Дини суматошно носится вслед за матерью, и, когда она в очередной раз чуть не сбивает меня с ног, я ловлю малышку за кисточку хвоста и отчитываю для порядка. Та виновато мявкает и мчится дальше, не сбавляя ходя.
Когда-то давно один несносный парень, расписывая мне будущую жизнь принца, сообщил с невозмутимым видом, что мои комнаты «пониже» королевских. Своеобразный юмор Саора! Пониже – да… Только, чтобы добраться от башни до башни, необходимо спуститься чуть ли не до Зала Приёмов, пройти галереей, перейти в другую часть замка и снова подняться! И это ещё самый короткий путь! Тот, который я, не владеющий магией, выучил в первые же дни своего пребывания в Орже. Наш дом – это бесконечное переплетение проходов, аркад и коридоров, в каждое помещение ведёт несколько путей. Зачем, спрашивается? Все и так прыгают, когда и куда захотят. Правильно Синеглазый сказал – двери у нас для красоты! Ну, ещё хлопнуть в гневе… говорят, у меня хорошо получается.
Неудивительно, что шестнадцать лет назад, как только встал вопрос, где мы, не желающие скрывать наши отношения, теперь собираемся ночевать, всё решилось очень просто: из королевской спальни и вид лучше, и добираться оттуда куда угодно быстрее, и на кровать у Джэда можно десяток хоренгов в ряд уложить, а у меня только парочку… «К тому же, – победно заявила моя синеглазая любовь, – к своему бардаку я привык, и ты тоже притерпелся, а у тебя ещё обживаться придётся!» Последнее перевесило… То, что мягко называется бардаком, терпеть можем разве что мы вдвоём, но как же здорово, когда никто не нудит тебе под ухом о незаправленной кровати, неубранной посуде и раскиданных вещах!
В своих покоях я появляюсь редко. Принцу Соледжа положена целая башня – комнат восемь или девять, так и не разобрался. Если считать огромный зал посередине – девять, если нет – то восемь огромных спален, каждая с отдельной ванной, балконом, красота! Мною, правда, не оценённая. Приходил я сюда только ночевать, первые месяцы – у жены, после Мариника перебрался к себе, стараясь прийти попозже и сразу заснуть. С рождением Дани днём я забегал только к сыну. Наши же с Джэдом дочки уже росли в одной детской, в королевской башне. Несмотря на то, что и спальня королевы, и спальни Наставниц располагались ближе, частенько мы все просыпались от гневного рыка: «Вы что – не слышите, девочки плачут?!», а то и от вида разъярённого синеглазого папаши с двумя орущими младенцами на руках…
Сейчас я вошёл в покои принца Соледжа, похоже, последний раз… Теперь это вотчина Дани, пусть с Элией обживаются. Аль переехала в Корх, Дейзи…
Я постучал в дверь спальни жены. Бывшей. Очень вежливо и деликатно, Стэн был бы доволен.
– Заходи, – откликнулась та.
Войдя, я осторожно прикрыл дверь – надо же нарушить сложившееся о себе мнение! – огляделся. Чистота, порядок. Вещи сложены аккуратными стопками, постель заправлена…
– Ты уже собралась?
Дейзи легонько кивает:
– Что тянуть… Поздравлю Мэль – и прыгну.
– В Пайж?
Она чуть вздрогнула:
– Откуда ты…
– Ридлен вчера приходил.
На её лице неподдельное удивление. Не знала?
– Зачем?
– Просил отпустить тебя. Сказал, что всё обдумал и готов связать с тобой жизнь.
Моя… уже не моя и не принцесса тихонько опускается в кресло:
– А ты?
– Ответил правду. Что уже разорвал Обряд и ты можешь сама распоряжаться своей судьбой. Я сейчас и пришёл сказать тебе это. И попросить быть честной хотя бы с ним.
– Я не обманываю сына Дорсина… Но когда ты успел?!
– Вчера. Можно многое успеть, если твой муж – Хранитель. Тебе нужно, чтобы он при всех подтвердил наш с тобой разрыв? Если моих слов недостаточно, он это сделает в любое время.
Дейзи смотрит на меня так, будто мы только-что встретились на Нейтральной полосе.
– Славный светленький паренёк. Беззащитный, гордый, ошарашенный. Глядящий с восторгом и вызовом… Мне изначально не стоило вставать между вами… Знаешь, что шепнул мне тогда на ухо Трис? Что тот, кто заставил Синеглазого просить прощения, завоюет и его сердце… я не ожидала, что это надо понимать буквально.
Я отворачиваюсь. Словно снова вижу джунгли за спиной, крылатого зверя, склоняющего лобастую голову и ухмыляющегося в усы. Девушку с величественной осанкой и светлым ликом. И – невыносимого, раздражающего, самоуверенного парня, шагнувшего мне навстречу с намерением ударить, а после – честно извинившегося за несдержанность.
И взмах его длиннющих острых ресниц, пронзивший насквозь.
Мы оказались братьями. Могли остаться просто друзьями. Могли всю жизнь прожить, не коснувшись друг друга, с жёнами и детьми – если бы – не что?!
Если бы я не бросился наперерез клинку?
Если бы не потерял его однажды на Маринике?
Если бы не рассмотрел в Нергале?
Да я уже любил его без памяти – с того самого взмаха!
И дочь Дорга тут точно не при чём.
– Дейзи, есть вещи, которые происходят не потому что, и не вопреки чему-то… просто происходят. Мне стало бы легче, если б ты смогла простить меня за невольно причинённое зло. И вспоминала бы только хорошее. Дани и Аль, например. У нас прекрасные дети. Ты их мать, я отец, и это никто и никогда не изменит. Семнадцать лет – ничтожный срок для Саора. Ты молода, красива… любима наконец-то. Я не собираюсь обсуждать, подходящий тебе человек Ридлен или нет. Это Ариэль я имею право читать нотации. Ты давно взрослая и самостоятельная, а теперь независимая, и настрадалась ты так, что заслуживаешь счастья быть любимой и единственной.
– Предлагаешь начать всё с начала?
– На Земле есть поговорка – «с чистого листа». Всё заново, словно ничего не было. Оставь свои неприятности в Орже. Пайж – красивый остров, густонаселённый, люди там сердечны и общительны – то, чего тебе, заключённой в огромном пустом замке, так не хватало. Я всегда был слишком занят, чтобы в полной мере уделять тебе внимание… – я обрываю сам себя, молчу, набирая воздуха и продолжаю: – Это ложь! Джэд всегда был загружен ещё больше, а для нас с Эльги он минутку находил всегда. Просто я мало любил тебя, Дейзи. Я вообще ничего вокруг не замечал, кроме самого дорого мне человека – с первой секунды, как увидел! А потом врал себе, обманывал тебя…
– Дэрэк… – Она смотрит на меня очень пристально и чуть вызывающе. – Я всегда задавалась вопросом… У нас эта тема была под запретом, но сейчас я хочу-таки спросить. Не сочти, что во мне говорит ревность, зависть или месть… Но ведь ты тоже влюбился в прекрасный облик! Ты о нём ничего не знал – даже имени настоящего! Ни положения, ни возраста – ничего! Если б не его невероятная красота – ты испытывал бы те же чувства? Отдал бы свою жизнь за простого парня с невыносимым характером и непримечательной внешностью?
Не ревность, не зависть, не месть… А что?!
– Лет в двенадцать Мэль спросила меня: Дэрэк, ты любил бы папу, если б он не был так красив? – я невольно улыбнулся, вспомнив требовательный тон и испытующий взгляд моей будущей королевы. – И я рассказал ей, как однажды, в Ранкире, мы чем-то отравились… магия не помогала, свалились на пару. В Саор не вернулись, побоялись заразу притащить. Друг за другом ухаживали, как могли. Неделю пластом лежали, вид кошмарный, под глазами круги, кожа синюшного цвета, тошнит постоянно, рвёт… Волосы пришлось отрезать, они клочьями выпадали… потом Джэд магией отрастил, чтоб никто вопросов не задавал. Так вот, даже тогда, когда никакой красоты и в помине не осталось, когда мы большей частью рычали и переругивались, чтобы от всего с ума не сойти, я любил его не меньше, Дейзи… И то, что я тогда не сказал Мэль, я скажу тебе сейчас: я желал его по-прежнему – пусть и такого… и как только нам стало лучше, мы именно этим и занялись – страшные, стриженные, худющие, счастливые, что выкарабкались…
– Но, если б он так и выглядел дальше!..
– Я остался бы с ним. Красота преходяща, Дейзи. Человек может заболеть, подурнеть, состариться… Я пошёл за прекрасным проводником, очарованный цветом его глаз. Но полюбил я парня, закрывшего меня своим телом от Стражей, подставившего мне плечо, когда я падал от усталости, открывшего мне душу, рисковавшего ради меня жизнью, не колеблясь, применившего Запретную магию, вытаскивая меня со звёзд. Я полюбил человека! При этом прекрасно понимая, каким сложным и тяжёлым характером тот обладает… Да, Джэд красив. Я не встречал никого красивее его и вряд ли встречу! И мне предстоит тысячелетиями изводить его ревностью ко всем желающим отобрать его у меня, или просто коснуться, или даже взглянуть… Но я знаю его – настоящего. И люблю – так, что мне безразлично, как он выглядит… Так что не думай, что мы с тобой подобны.
Вот теперь она дёрнулась, словно я её ударил.
– Ты знаешь, что стал очень на него похож? – дрогнул её голос. – Та же беспощадная прямота и безжалостная правда.
– Джэд не безжалостен. Он просто никогда не врёт – ни себе, ни другим. Быть на него похожим – великая честь. Ты меня этим не обидела, ты мне польстила.
– Сейчас я думаю, что ты прав… Из вас двоих ты страшнее и неумолимее. Джэда можно задеть, можно ранить. Ты же словно заключён в броню своей страсти, пробить которую невозможно… Скажи, Дэрэк, ты всегда был таким, только я этого не замечала, не хотела видеть?! Или ты стал таким сейчас? Наверно, я рада, что ты разорвал Обряд. Я боюсь тебя, по-настоящему боюсь, как никогда не боялась Синеглазого! Он может быть ледяным и бесстрастным, но ты… В тебе пылает огонь такой силы, что даже хорошо, что ты лишён магии! Иначе ты сжёг бы полмира…
– Ты преувеличиваешь.
Она хватает меня за руку и тащит к зеркалу:
– Вглядись! Тот славный, милый, беззащитный мальчик – где он? Посмотри, как горят твои глаза! Эти жёстко поджатые губы – тебе никого не напоминает? Металл в твоём голосе, дерзкий взмах головы – знакомо, не правда ли? Ты носишь тёмное, впервые за эти годы, и тебе оно к лицу… Дэрэк, ты не замечаешь, что хорошеешь день ото дня? Ты начал меняться… после Нергере! Я не знаю, магия это или нет, вряд ли Джэд воздействует осознанно… но ты стал другим! Что ты пожелал, что загадал в этом проклятом мире?!
Я вырываю руку:
– Прекрати!
Дейзи падает в кресло.
А я продолжаю смотреть в зеркало. Второй раз за день.
Нергере… Разноцветная вода, светящаяся изнутри…
«Я хочу, чтобы Джэд всегда был счастлив…»
Это то, что я сказал. А что я не сказал?
«Я хочу, чтобы Джэд всегда был счастлив со мною…»
Я действительно похорошел. Даже вирус не оставил следа. Неужели это магия Нергере? И моему любимому, чтобы быть счастливым, нужен такой же красавец рядом?..
Нет!
Резкий взмах головы – да, похоже! Но я годами перенимал любимые жесты и привычки. Я хорошею? Так я из постели два месяца не вылезаю… даже подростки знают, насколько благотворно это влияет на внешность. Тёмное ношу? Так Синеглазому нравится, а ради него я даже дерюгу с мешковиной одену. Нет, Дейзи. Ты не вобьёшь напоследок клин сомнений.
Я вспомнил, как смотрел на меня утром Джэд, и улыбнулся. Затем развернулся к бывшей жене:
– Знаешь, я тоже кое-что понял, наконец. На мне на самом деле броня. Непробиваемая, неуязвимая ни для каких воздействий. Броня нашей любви. Мне жаль тебя, Дейзи. И в то же время я рад, что ты уходишь в Пайж. Один раз в жизни я это уже сказал – Расху, сыну Лорна. Теперь говорю тебе. Я всегда буду защищать нашу честь и наше право любить. От кривых взглядов, от грязных сплетен, от домыслов, от мерзких предположений… Тебе достаточно ясен мой намёк? Я не желаю, чтобы наши дети слышали подобную гнусь о магических воздействиях и проклятом Нергере – только потому, что я не пошёл туда с тобой!
Дейзи опустила голову.
«Вам не нужно озеро, чтобы принадлежать друг другу» – явственно прозвучал во мне ласковый голос. Эльги, дорогая, наша поддержка и опора! Даже издали ты незримо помогаешь в трудную минуту! Одна – жена, и другая – была… Только одну я готов прямо сейчас расцеловать, а на вторую мне глядеть и жалко, и стыдно, и омерзительно…
– Дейзи. Я пришёл сказать только то, что наш Обряд разорван. Ты свободна и можешь делать, что угодно. Кроме попыток рассорить и разлучить нас с мужем.
– Я уже поняла. И слова про Расха я запомнила. Дэрэк…
– Дейзи, нам не о чем больше говорить.
Но на пороге я оглянулся. В кресле сидела светлоликая тоненькая девушка с прозрачно-хрустальными глазами – та, что родила мне сына и дочь… и причинила больше боли, чем кто-либо иной за всю мою жизнь. Даже Зэльтэн была честнее. Она, по крайней мере, всегда говорила прямо и в лицо. И, называя нас с Джэдом извращенцами, не пыталась вмешиваться в наши отношения.
Дейзи молчала. Я тоже. Сегодня мы ещё увидимся – на Обряде Мэль и, верно, не раз встретимся после. Просто мы больше не станем разговаривать. «Привет», пара принятых фраз – и приличия соблюдены. Я могу чтить в ней исключительно мать моих детей. Я никогда не чувствовал к ней и сотой доли того влечения, что испытываю к мужу. В постели с ней мне было хорошо – и только. Аль появилась лишь из-за того, что я перенёс на жену терзающее меня желание – но в момент той близости с ней я представлял уже не её лицо… Потом я, мучимый виной и обязанностью, просто приходил отдавать долг. А Дейзи никак не хотела меня отпускать. Пыталась быть другом, старалась прятать ревность и обиду. Илина однажды спросила меня в лоб: зачем тебе эта пытка, мальчик? Но тогда я смотрел на Джэда с Эльги и упрямо убеждал себя, что всё образуется… Стэн расшевелил нас, заставив взглянуть правде глаза.
Вот она, правда: я никогда не любил Дейзи. А она – меня.
Синеглазый, неужели в тот день ты не мог сам принести мне одежду?! Не переломился бы!
Дверь за собой я опять закрыл предельно аккуратно. Прислонился спиной, постоял, прикрыв глаза. «Прости» я говорил жене сотни раз. Можно я наконец-то скажу «прощай»?!
Прямо напротив – дверь моей собственной спальни. Пару раз в год, после особо бурных скандалов, я приходил спать к себе… Сколько из них я оставался здесь до утра? Разве что тогда, когда Джэда с самого восхода выдернули в Шэньри, и мы просто не успели помириться… чтобы потом лететь друг другу навстречу под общее хихиканье Советников и обниматься прямо в Зале. Было это, если память не подводит, лет пятнадцать назад. Точно, девочкам было по месяцу… с тех пор мы стараемся на ночь глядя не ругаться.
Я открыл дверь и вошёл. Моя спальня, к которой я не успел ни привыкнуть, ни привязаться. Только есть одно воспоминание, которое связанно именно с ней – и оно стоит, наверно, всего остального…
Задёрнуть занавески. Прилечь на кровать. Зажмуриться – и вспоминать…
«Мой Синеглазый… ты понимаешь, что я… хочу тебя?»
Неужели это было? И мне хватило смелости спросить? И бесконечно долгую секунду ждать ответа?!
«Я твой…»
Он был моим всегда. А по-настоящему отдался здесь, на этой кровати… моя рука нежно погладила покрывало. Вот тогда я и узнал, что это такое – действительно хотеть кого-то, когда в голове не остаётся ни единой иной мысли, кровь вскипает от одного взгляда и твоё имя, произнесённое шёпотом любимыми губами, отзывается громом и вспышкой блаженства, когда ночь слишком коротка и утро приходит издевательски быстро…
Вслед за той были тысячи ночей, каждая не хуже, а некоторые, как сегодняшняя, даже лучше. Но та волшебная ночь осталась единственной, первой, неповторимой. И мы никогда больше не спали здесь – словно по негласной договорённости заперев в этой комнате то удивительное, невероятное счастье, открывшееся нам.
Надо будет попросить Дани запечатать эту дверь.
С тихим вздохом я поднялся. Осмотрелся. Моих вещей тут не осталось давно. Ванна суха, словно пустыня Аскафа. Я кинул последний взгляд на кровать. Будто вживую, увидел чёрный разметавшийся водопад волос и прекрасное бронзовое тело, услышал первый стон наслаждения, подаренного моими руками и губами. Джэд, любовь моя… Если я извращенец – таким сделал меня ты. Но я ни капли не жалею.
И я опять очень тебя хочу…
Закрыть за собой эту дверь было гораздо тяжелее. Даже воздух этой комнаты хранил, казалось, страсть и откровение той ночи, и дышать им доставляло удовольствие. Но я прощался. Моя любовь стала моим мужем. Спальня у нас давно общая. Как и жизнь, и дети. Вчера одна наша дочь прошла Посвящение и стала принцессой Корха. А сегодня вторая дочь выходит замуж. И мне пора.
Напоследок я решил заглянуть в бывшую комнату Ариэль. Хотя с ней у меня никаких переживаний не связано. Аль выросла в одной детской с Мэль, вот там воспоминаний миллион. Как забравшийся на диван синеглазый красавец рассказывает привалившимся на него с обеих сторон девочкам сказки, а Дани торжественно восседает у него на коленях и от волнения теребит прядь чёрных волос… Только повзрослев, наш мальчик с удивлением узнал, что остальные даже коснуться не смеют этой роскошной шёлковой гривы, которую он запросто превращал в развлечение для непоседливых детских пальцев! Частенько капризничающие будущая королева и принцесса отказывались завтракать, и Джэд магией заставлял посуду на столе оживать и вести с детьми забавный диалог, а Заре под шумок удавалось накормить ещё и моего сыночка. А наутро дня рождения дочек их спальня превращалась в сад из цветущих эстелий, в ванне плавали лорби, и Орж просыпался под восхищённые вопли… Много всего!
В отдельную комнату Ариэль переехала только лет в двенадцать, и то они с Мэль лили горючие слёзы и вытирались Джэдом, словно носовым платком. Синеглазый терпеливо сносил подобное обращение с обречённым видом мученика, Эльгер хохотала и украдкой записывала всё на кристалл. После чего то Мэль пропадала у сестры до утра, то мы обнаруживали у дочки полусонную Аль в ночной рубашке. Правда, когда они начали обучение у Эдры, порядка стало больше. И вот они выросли…
Пятнадцать лет для Саора – возраст ответственности. Можно замуж, можно переехать жить отдельно от родителей. Начать заниматься своим делом… Некоторые, вон, королевством править начали! Правда, у этих «некоторых» выбора не было. А у Аль – был. Но она сама захотела стать принцессой так рано. Последние месяцы они часто разговаривали на эту тему с Джэдом – уже не как отец с дочерью, а Правительница с королём. Дэйкен – хороший король. При всех своих недостатках, если речь касается Саора, он становится другим человеком. Сдержанным, рассудительным и мудрым. И с Ариэль он говорил не как с дочкой, а как с принцессой. Не знаю уж о чём – меня выгоняли и ещё Защиту вешали. Но однажды Синеглазый вытащил меня в Зал Совета и там поставил перед фактом: Аль станет принцессой в пятнадцать. Потому, что так хочет сама, а главное – она способна править. Если уж он так считает! Он к своему бесценному Саору человека неподготовленного и недостойного не подпустит ни за что! Мне осталось смириться и покорно покивать.
Я оглядываю опустевшую комнату. Идеальный порядок. Ни пылинки, складки на пологе и занавесках словно выверены магией, Шкафы и полки пустые, стулья чинно выстроены вдоль стены… трепещи, замок Корха! Ждёт тебя после шестнадцатилетней спячки генеральная уборка до последней спрятавшейся в дальнем углу пылинки. Да и дальше Ариэль тебе покоя не даст. Станешь ты, как при Дорге, – образцово-показательной резиденцией со всеми вытекающими – многочисленными балами и приёмами, праздничными ужинами и прочим, и прочим.
Моя дочь – замечательная принцесса!
– Папа?!
Легка на помине!
– Аль, а что ты тут делаешь?!
– Кристалл потеряла. Всё перерыла – нет. Кинула поисковый импульс – сюда ведёт… о! Вот он, под кровать закатился. Папа, ты сам что тут забыл? И какой ты красивый! Ну-ка, повернись! Нет, правда, глаз не оторвать! Это Джэд так тебя приодел?
– Как ты догадалась?
– У Дэйкена хороший вкус. И чувство меры. Посмотри на рубашку. Просто гладкая ткань – будет скучно. Вышивка – перебор. А у него тут узор пущен, еле различимый, заметен, только когда двигаешься. Подчёркивает линию плеч и складывается в цветок на рукаве.
– Где?!
– Ты так не увидишь. Только боковым зрением. Это магия, очень редкая… Он тебя очень любит, папа…
Моя девочка улыбается мне – совсем взрослая, красивая, с Цепью на груди.
– Папа, давай, я тебя причешу. Знаю как. Садись.
Гребень из воздуха – пространственный карман. Ариэль – магичка слабая, но её учитель сделал невозможное. Он научил её максимально использовать свои способности, компенсируя недостаток силы умением и комбинацией заклинаний. Надо подкинуть мужу идею – когда передаст Мэль ожерелье, пусть начнёт на досуге обучать подростков. Отлично получается! Правильно говорят: хороший маг – это заслуга его учителя.
– Вот, полюбуйся на себя. Нравится?
Третий раз за утро меня тащат к зеркалу. Насмотрюсь на себя на всю оставшуюся жизнь. А дочка умница! Две тонкие косички по бокам поддерживают мою гриву и придают очень величественный вид. Кстати…
– Аль, а правда, я в последнее время стал красивее?
Дочка неожиданно прыскает и зажимает рот рукой:
– Красивее? Да ты Джэда скоро догонишь! Только вчера вечером на посиделках в Корхе все девчонки страдали, что ты самый восхитительный парень в Саоре после короля, и надо ж такой напасти случиться, что вы вместо того, чтоб девушек осчастливливать, друг на друге зациклились!
– Доча… а ты не думаешь, что это…
– Магия Нергере? – хохочет она. – Да слышали мы эту байку! Папа! Ты чего, теперь сплетни собираешь? Так пойди ещё к тонхам сходи! Там тебе такую историю расскажут – жуть! Нам Сантия вчера заунывным голосом вещала! Что твоя несказанная красота дана тебе проклятым озером, и тебе нельзя быть с другим человеком – чары спадут и будешь ты опять… просто симпатичным принцем! – Ариэль даёт мне символический подзатыльник:
– Права Мэль – вы помешанные! Джэд вчера дочу пытал – правда ли, что он на девицу продажную похож? Не знаю, что он имел в виду, но отгрёб – мало не покажется! Ты теперь дурью маешься… Мне тебе рассказать, отчего люди хорошеют? Отчего у них глаза горят так, что ослепнуть можно? Или отчего на некоторых спальнях аж три Полога тишины стоят – один твой муж поставил, второй его жена, а третий дочь в сердцах вчера влепила? Которая сегодня мне по секрету призналась, что если бы вы не были её отцами, то она вас раз десять бы придушила – за то, что ей от зависти да любопытства до утра было не заснуть?
Я начинаю подхихикивать, втайне думая, что сегодня мы с Джэдом будем отомщены. Стэну мы выдали столько красочных напутствий и примеров, что до утра они с Мэль не уложатся…
– Так что, папа, не слушай гадости всякие. Тебе очень повезло в жизни, – дочка становится серьёзной и смотрит на меня тепло и сердечно. – Неважно, сколько ошибок ты совершил. Главное – ты их потом осознал и исправил. Ты рядом с любимым человеком. Радуйся этому, гордись – и береги его.
Мне остаётся только расцеловать её и благодарно прижаться к моей девочке.
– Аль… ведь ты…
– Люблю его. Да. Но за Грань не собираюсь и истерик устраивать тем более не буду. И уж точно на шею вешаться и признаниями изводить не стану! Слишком много подобных жалких примеров перед глазами! Как и реакции на подобные признания – ошарашенный взгляд и побег под надёжную защиту твоих рук… Папа, ему никто, кроме тебя, не нужен. А я слишком себя уважаю, чтобы вымаливать и выпрашивать любовь!
Какая она величественная и прекрасная в этот миг! Ариэль, дочь Дэра, принцесса Корха. Мы с Джэдом нашли её имя на Земле – то ли персонаж книги, то ли дух воздуха… Просто понравилось. Имена в Саоре дают отцы, так заведено. Дух моей Ариэль несгибаем и велик, и я верю, что она всё равно будет счастлива.
– У меня есть Цепь, и предназначение, и моя земля. А ещё – моя семья. И много примеров перед глазами. Гэсса рассказала, она думала, никогда не будет ни женой, ни матерью – и что? Вон какая ей судьба выпала – возлюбленная Создателя Саора! Бессмертная, как и он. И дочку родила, и сына названного обрела. Лейгни скоро Обряд пройдёт – тоже не гадала, что увлечётся. Чем там ваш чёрт, как вы ругаетесь, не шутит. Слёз я пролила достаточно. Надо жить. Пойдём к Мэль, папа. Пора уже.
Есть всё же нечто, за что я благодарен Дейзи. Это наши дети. Хоть и растили мы их вместе с Джэдом, и если не силу, то душу свою он им точно умудрился передать, но за сам факт их существования я бывшей жене признателен.
Мы с дочей прыгаем обратно в комнату нашей невесты. Мэриэль восторженно виснет на шее у невысокой плотной женщины… Илина!
– Иль!
– Дэрэк! Ох ты, нарядный какой! Дай потрогаю! И причёска! Создатель! Будут меня теперь, старую, сны неприличные мучить… о мальчиках молодых, зеленоглазых, сияющих.
– Эй! – родной голос раздаётся в самое ухо. – Я тебе сколько раз говорил – руки к Дэрэку не тяни!
– А сам? Вот чучело! – Видящая со смехом оборачивается к нашим девочкам. – Мэль, Аль! Как вы допускаете, чтобы в вашем присутствии эта пародия на взрослого человека так прилюдно парня тискала! Подросток наглый, распущенный, озабоченный… да ты меня слышишь?!
Нет, он не слышит. Он целует меня – крепко, в губы, так, что не хватает воздуха, а руки непроизвольно начинают скользить по его спине и даже стремятся залезть под ткань рубашки…
«Дэрэк мой… какой ты красивый!»
«Джэд… целуй ещё».
Его не надо просить. Он и так не может оторваться.
– Иль, это они час не виделись, – вредно замечает Мэль, – представляешь, что бывает, когда они на день расстанутся?
– Боюсь и предполагать… До спальни-то доходят?
– Не всегда…
Говорите, что хотите.
«Джэд, я в свою бывшую башню ходил. С Дейзи попрощался. И в спальню зашёл. Вспомнил ту ночь…»
«Надо дверь туда запечатать. Намертво. Чтобы больше никто на той кровати… только мы».
Мы одинаково думаем. Одинаково одеты. И любим с одной силой страсти…
«Я хочу тебя…» – одновременно.
– Папы! – вопли Аль и Мэль сливаются тоже. – Остыньте!
– Мальчики!
Это уже серьёзно. Королева не шутит. Сейчас белую рученьку поднимет и оплеух отвесит. Обоим. У неё уже привычка – хлоп! – налево, хлоп! – направо…
– Эльги! – Джэд с трудом оставляет мои губы – и впивается в неё…
Я в восторге. Дочки визжат, Илина от хохота складывается пополам, влетевшая Гэсса ничего не может понять и набрасывается на меня:
– Да что это за кошмар творится! Большой зал уже полон народу, Тор принаряженный за дверью топчется, Дани со Стэном извелись, а у вас… непотребство одно на уме!
– Мам, это не непотребство. – Синеглазый как никогда кстати целует запястье разгневанной принцессы, от чего она затихает и смотрит на него снизу вверх мгновенно теплеющим взглядом. – Мы все готовы. Иль сейчас разогнёт… свои кости старые…
Нет, один из нас свой подзатыльник получит… уже получил!
– Пошли! – стремительный вихрь в виде Вейры завершает картину полной неразберихи.
– Уф, – выдыхает Джэд. – Мэль? Ты в последнюю минуту не передумала? Вдруг решила ждать Великой Любви… к Грани разок прогуляться.
Она его убьёт… Попозже.
Главные Двери Большого Зала традиционно закрыты.
– Мэль, – громким шёпотом окликает её Дэйкен, – всё… Отступать некуда.
– Я нормально выгляжу?
Мы оглядываем её с двух сторон. Джэд что-то поправляет магией – не пойму что, только свечение потоков.
– Доча… королева наша… ты прекрасна.
Я с ним полностью согласен. Как всегда.
– Идём.
Путь через Большой Зал от Дверей – это долго. Через море взволнованных лиц, взмахов крыльев, приветственных жестов лап, виляние хвостов. Достаточно, чтобы все запомнили и восхитительную невесту, и ведущих её отцов… Одновременно являющихся мужьями. Сколько традиций мы нарушили и ещё нарушим в Саоре?
«Много, Дэрэк!»
Надеюсь…
Стэн, замерший у возвышения, при виде Мэриэль, как и хотела невеста, норовит грохнуться в обморок. Покачнулся аж! Моя любовь довольно хмыкает. Ох, сын Аржэна, за долгие века не раз и не два услышишь ты это хмыканье, заставляющее настороженно гадать – к чему ещё быть готовым?
Например, к метели падающих сверху лепестков, складывающихся в узоры позади Мэль… К снежно-белым эстелиям, вырастающим из пола и сплетающимся в арку, через которую она проходит, чтобы соединиться с будущим мужем. К сверкнувшему над ними серебряному сиянию, такому яркому, что я закрываю глаза.
Мы остаёмся за аркой – вместе с подошедшей Эльги. Родители невесты… Ох ты! Королева одета в такое же платье цвета ночи, как и мы! Синеглазый, когда ты всё успеваешь?! Джэд смотрит на меня, тихонечко тянет – и я понимаю, что он хочет сделать. Первый раз мы встаём иначе – Эльгер в центре и мы, обнявшиеся, по бокам. Высоченные парни, чьи руки смыкаются над нашей хрупкой королевой, подобно той же арке. Мать, жена, друг. Лучшая женщина в мире, которую мы оба будем беречь и защищать. Та, что смогла остаться любимой и равной – именно потому, что поддержала и приняла нас.
Если ты будешь такой же, как мама, Мэриэль, ничто в мире не грозит – ни тебе, ни твоей любви!
Тор прекрасен и велик – Создатель Саора и дед одновременно. Он сам говорит проникновенные слова Обряда и надевает на Мэриэль венок из сошта. Я тихонько повторяю за Мэль:
– Клянусь быть с тобой до самых звёзд…
«И после, – добавляет мой муж, – и даже за Гранью…»
«Этого в Клятве нет!» – возмущаюсь я.
«Это в моей клятве, – его губы улыбаются, но глаза серьёзны, – считай, я её немножко расширил… Так что ты никуда от меня не денешься!»
Больно надо!.. Видел я эту Грань… много раз. Ничего там привлекательного нет. Если уж только с ним за компанию…
Затем, следуя традициям земли, молодые обмениваются кольцами… а мы – улыбками, хотя очень хочется засмеяться – громко, на весь Зал…
Их кольца – миниатюрные венки из сошта. Очень изящно и талантливо выполненные.
«Джэд, паршивец! Ты же не хотел прибегать к магии!»
«Я чуть-чуть… Так ему! Над нашими венками издевался, теперь пусть свой до конца жизни носит, не снимая!»
«Ты страшный человек, король Саора!»
«Ага!»
«И как ты вообще умудрился им такое подсунуть? Вместе же со Стэном выбирали?»
«Так для Мэль выбирали… А то, что я ей такую же идею подкинул, по связи – это сын Аржэна упустил… Только, Дэрэк, он, похоже, не очень огорчён! Смотри, как радуется!»
Радуется? Да он светится от счастья! Почище Сэрбэл за окнами Зала…
Стоп. Что-то не то…
– Джэд!
Удивлённый взгляд – ты, мол, чего вслух?
– Джэд. Солнца нет.
– Дэрэк, шуточки твои… – он оборачивается – и застывает.
Нет Сэрбэл. Нет Эриэжа. Сады потихоньку затягивает тьма. Беззвучно, неумолимо…
– Что происходит, Хранитель?!
Темнота подступает к стенам замка. Собравшиеся в Зале притихли. Но – пока нет паники. Здесь Дэйкен. Значит, всё в порядке. Сейчас он всё поправит…
– Папа, – в наступившей тишине голос Мэриэль звенит и отражается эхом, – останови это!
«Синеглазый, что происходит?» – я стараюсь выглядеть спокойным.
«Не знаю, Дэрэк».
Он – не знает?! Он?!
Чернота за окнами начинает вползать в замок. Она не заполняет его – она поглощает. Там, где мгла наступает на предмет, не остаётся ничего. Пустое пространство. Вакуум.
– Джэд, сделай что-нибудь! – говорит Стэн, не сомневаясь, что достаточно просто попросить, и всё станет как прежде, настолько велико его доверие.
Вспыхнувшая грань Барьера отделяет нас от тьмы. Грань, которая дрожит под напором и медленно, неотвратимо надвигается.
– Да объясните, наконец, что происходит! – Гэсса хватает Тора за руки и встряхивает. Создатель Саора смотрит в глаза сына. Они говорят?
– Нет, – стонет Джэд, – пап, ну почему именно сегодня?!!
– А что, завтра было бы лучше? – в словах Тора отчаяние и обречённость. – Или вчера? Или я мог это предвидеть?!
– Запас прочности надо было заложить, создатель хренов! Создал… конец мира в день Обряда внучки! Иди сюда, бракодел несчастный! Вливайся! Мэль, Гэсса, Дани! Все маги в этом Зале – заклятие цепи! Один я не справлюсь!
– Что происходит? – шёпотом спрашивает Эльги, и Тор отвечает с тихим вздохом:
– Конец Саора…
– Это же… неправда? – смотрит на меня Аль. – Папа?
– Дэрэк? – теребят меня Вейра и Гэсса, и Эльги глядит, словно во мне заключены ответы на все вопросы, и Илина с какой-то тоской гладит мою руку… Стэн обнимает Мэль – такую трогательную и притихшую, в венке из сошта и с кольцом на безымянном пальце…
Барьер сужается.
Я не собираюсь задавать вопросы. Или требовать ответы. Он и так сделает всё, что в его силах. И даже больше. Я просто рядом. Как всегда.
«Джэд».
«Я не уверен, что в состоянии что-то изменить…»
Мир рушился неумолимо, и я должен найти слова!
«Синеглазый… обернись. Там наша дочь и сын. У них же брачная ночь должна быть, первая… как у нас тогда. Джэд, нам не страшно уйти за Грань, а их жалко! Они не узнают, как это – отдаться любимому всецело… Родной, ты сможешь!»
С тихим стоном на пол опускается Гэсса, и рядом с ней падает Тор. Опустошены до капли.
«Я вытягиваю силу из всех, до кого удаётся дотянуться… У меня не получается!»
«Получится. Я верю. Ты можешь всё».
«Не всё, как оказалось…»
Мэль и Стэн тоже тихо ложатся под тающей аркой, не разжимая объятий.
Мы остались с Дэйкеном вдвоём за тонкой светящейся границей. Только мы.
«Джэд… как же дверь?»
«Дэрэк мой! Саора больше нет, какая дверь?!»
«В мою спальню. Мы собирались её запечатать. Мы много чего собирались… Синеглазый, я настроился терпеть тебя тысячи лет, а не уйти за Грань в день Обряда нашей дочери!»
«Только терпеть?»
«Любить тебя, чучело! Хотеть тебя!»
Нас окружила почти непроглядная тьма, и где-то сверху робко, словно извиняясь, подмигнул первый голубой отблеск.
Может, я не могу подобрать слова, потому, что слова здесь не помогут?..
Я притянул его к себе и поцеловал – так, словно мы снова были первый раз вместе и нас впереди ждала вся жизнь, а не холод вечности… солёный привкус на губах… опять позорно плачу?
«Я люблю тебя, Джэд. Мы всегда будем рядом. Только мне очень жалко, что мы никогда больше… так, как в той спальне…»
«Ты же знаешь, я терпеть не могу слёз!»
«Сам сказал – Саор погиб… Можно хоть поплакать напоследок?!»
«Нет! Нельзя! Никаких «напоследок»! Ты прав – дверь нужно закрыть! Я тоже люблю тебя – и буду любить – много раз, все тысячи будущих лет, понял?!. Только не реви!»
Он бывает очень убедителен, мой Синеглазый… настолько, что отступает даже тьма. Мир тихонько, чуть ли не со скрипом начинает возрождаться… Свет Сэрбэл! Как ты прекрасен! Нет ничего восхитительней Эриэжа, и Оржа – сердца Саора!.. Мы стоим, прижавшиеся, в Большом Зале, а вокруг нас растерянные, поднимающиеся люди и разумные…
– Вы только посмотрите на них! – сквозь слёзы стонет Илина. – Мир рушится, а они себе целуются!
Эх, Видящая, знала бы ты! Хотя… Тор скоро объяснит. Вон как глядит и… сдурел совсем?! На колени перед Джэдом?
– Папа, спятил?! Поднимись немедленно! А ты, – гневно смотрит на меня муж, – что ржёшь?!
– Представил, как мы выглядим со стороны. Пара целующихся озабоченных подростков…
«Возбуждённых!» – усмехается Дэйкен.
– И это тоже… Своим желанием мир спасли.
– Иди ты к чёрту, Дэрэк!
– Только вместе с тобой! К чёрту, к звёздам, а лучше в спальню. Только пусть Обряд завершится. Стэн! Целуй жену скорее! Пока опять что-нибудь не рухнуло, не сорвалось и не покатилось…
– Папа, не рискуй, благословляй их немедленно! – Синеглазый не шутит. – И, будешь ещё миры творить, – постоянную Эйга не в кольцо, а в знак бесконечности складывай… Халтурщик!
Судя по стыдливо сопящему Тору, мой муж упрекнул его в незнании таблицы умножения. Магия…
– Подумать только, – вздыхает Эльги, – нашу доченьку даже мироздание не выдержало…
– Мэль, – серые глаза Илины подозрительно блестят, но голос по-прежнему весел, – помнится, ты всегда хотела, чтобы Обряд твой стал самым исключительным в мире. Видимо, тебя услышали!..
– Доченька, – с чувством подхватывает Джэд, – королева моя наследная, магиня великая, ты в следующий раз, когда будешь мечтать, чтобы твой Обряд весь Саор запомнил, слова подбирай поосторожнее, ясно?!!
– Ясно! Всё, я венок бросаю!
Короткая дуга – и сплетённые цветы оказываются в руках Ариэль.
«Джэд, негодник!»
«Дэрэк, я ни при чём! Хочешь, поклянусь?»
Да верю я…
– Знаешь, Синеглазый, – задумчиво говорю я, бесцеремонно приводя в порядок его растрёпанный вид, отчасти результат чуть не случившейся гибели мира, большей же частью – моих стараний его расшевелить – теперь Саор точно станет считать, что с тобой ему ничего не страшно. Ни конец света, ни…
– Хватит ворчать! – решительно отбивается он. – Пошли!
– Куда?
– Дверь запечатывать!
Судя по тому, как благоговейно, но настойчиво подбираются к нам все присутствующие в Зале, с непередаваемым восторгом и трепетом взирая на настороженно оглядывающегося короля, я понимаю, почему ему так не терпится удрать. Прежде, чем это восхищение перейдёт в открытое преклонение и шквал благодарности. И позволяю ему скрыться, прихватив меня с собой.
Мы в башне принца Соледжа. Я кошусь на дверь бывшей жены.
– Нет её, – немедленно откликается Дэйкен. – Дэрэк…
– Что?
– Неправильно будет… закрыть дверь просто так. Мы там кой-чего недоделали.
– Чего?
– Да что ты все вопросы глупые задаёшь?! Конец мира, что ли, на голову повлиял?!
«Я отдался тебе тогда не полностью… Не хочешь довершить?»
Создатель! Хочу! Очень хочу!
Он делает шаг…
– Постой. Тогда уж всё совсем правильно сделаем!
Я подхватываю его на руки и переношу через порог.
– Дэрэк, дурной! Так же только с девчонками поступают!
«Сам дурной… ты же отдаваться будешь…»
– Потом к нам пойдём, я тебя перенесу, – шепчет он, уложенный мной на кровать.
Потом – всё, что угодно. А сейчас… Я раздеваю его, медленно, старательно сдерживая себя. Ловлю себя на мысли, что ищу разницу – между тем, что помню и что вижу сейчас. Шестнадцать лет… Он стал ещё прекраснее. Свободнее, раскрепощённее. Его тело подаётся мне навстречу привычно и бесконечно волнующе…
«Твои руки стали увереннее…» – его шёпот возбуждает до крайности.
«Только руки?»
«Всё…»
Изящная линия спины и изгиб шеи. Водопад блестящих волос. Мой! Сладкая-сладкая судорога – и вспышка двойного блаженства.
Теперь – до конца.
– Я уже спрашивал тебя… тогда и недавно…
– Нет, Дэрэк. Ни о чём не жалею. Если это наслаждение и называется извращением… мне плевать, раз это даришь ты.
Мне остаётся только внутренне улыбнуться.
Одни чувства. Одни мысли. Одни слова.
– А дальше помнишь?
Мой муж улыбается мне озорно и открыто:
– А это – дома. Когда я тебя приволоку!
Мальчишка, подросток, сорванец… Когда я увидел его, сурового и язвительного, бесстрастного и сдержанного, разве мог я подумать, что этот красавец, этот полубог станет моей любовью, судьбой, жизнью! Что я растворюсь в синеве его глаз, что весь мой мир уместится в его ладонях! Что моё имя он будет шептать на пике удовольствия, и ради этого счастья я буду жить…
– Дэрэк, ты чего такой… словно сейчас повторно замуж позовёшь.
– А я тебя и первый раз не звал! Это ты мне предложение делал!
– Ну, так позови… а то у тебя лицо такое…
– Нежное?
– Глупое!
Схватить его в охапку, как есть, раздетого, прижать к себе, запустить руки в эту чёрную гриву, запрокинуть голову, заставить смотреть в глаза:
– Ты самый несносный, мерзкий, непредсказуемый парень на свете! Как меня вообще угораздило связаться с тобой – и в переносном, и в буквальном смысле! Чтобы всю жизнь отвоёвывать тебя – от влюблённых девиц, от ревнивых мужей, от опасностей, от смерти… Просыпаться среди ночи и со страхом прислушиваться – рядом ты или тебя опять черти в пекло уволокли! Что, ну что ты можешь сказать в своё оправдание?!
– Пойдём дверь запечатаем… раз уж ты мне предложение делать не хочешь!
Я не знаю, плакать ли мне или смеяться. Мне тридцать семь лет. Я принц Соледжа, Правитель Саора. Бессмертный. Отец наследного принца и уже правящей принцессы Корха. Муж этого наказания за все мои ошибки и проступки, вольные и невольные. Одна фраза которого превращает все мои величественные порывы в милую семейную перебранку.
Спасибо, мама… За то, что на помощь своему приёмному сыну ты позвала этот синеглазый ураган, превративший моё безбедное существование беспечного студента и бабника внескончаемое приключение и легенду, сказку и кошмар одновременно…
– Вставай, чучело. Сам оденешься?
– Как раздевать, так всегда пожалуйста, – ворчит моя любовь. – А как одеваться – так сам… Дэрэк… ты мои штаны не видел?
Я поворачиваюсь к нему разгневанный – и упираюсь в наглую улыбку этого обормота, сидящего со штанами в руках… Напомнил, называется! Моя ярость тает без следа. Я тихо сажусь у его ног, обхватываю колени и заглядываю в лицо:
– Джэд… я уже сделал тебе предложение. В самый первый день. Под вегеком. Руки, сердца, имени и всего себя. А ты его принял. Боюсь, что я сам – это всё что у меня есть. Вернее, было. Потому, что с того дня я принадлежу тебе. Мне больше нечего тебе предложить.
– Мне больше ничего и не надо.
Он смущённо теребит пряди моих волос:
– Дэрэк… я никогда не перестану ни язвить, ни портить романтический настрой… таким уж создан. Я вообще удивляюсь, как тебе удаётся из меня нормальные слова вытягивать… Не то чтоб я их не чувствовал, но вслух произносить – такие красивые, как у тебя, не получается… они словно теряют что-то.
– Не беда. Я скажу за нас двоих. Ты их, главное, думай…
Когда мы наконец, оказываемся за дверью, Джэд проводит рукой – и вместо прохода остаётся глухая стена замка. Надёжно скрывшая нашу с ним драгоценность.
– Вот Дани удивится! Была комната – и нет!
– Ничего! Пройдёт с Элией Обряд – расскажем.
– Или раньше, на мальчишнике…
– На Землю не пойду!
– Джээд…
– Ни за что! И маечки твои… хреновые… не надену!
Наденет. Вот на что поспорим, что наденет!
– Ты в них такой неотразимый…
– Всё! Лопнуло моё терпение!
Он хватает меня – с подобной силой не поспоришь – и мы уже у нашего порога. Наш любимый, родной, привычный бардак… Чёрт! Подушка на шкафу – это кто ж её туда забросил?
– Так, – с плотоядной улыбкой Джэд укладывает меня на постель, – значит, кто кого через порог переносит, тот и сверху? Запомним…
И зачем я это ляпнул… с его силищей.
– Давай лучше, как раньше… по желанию.
– Нее! – огоньки в невероятных глазах разгораются всё сильнее. – Поздно! Даже не трепыхайся…
Какое там трепыхаться… Когда тебя так прижимают эти отлитые из бронзы руки.
– Между прочим, у нас ещё торжественный бал, – предпринимаю ещё одну робкую попытку освободиться я.
– И пусть.
– Мы – отцы невесты.
– Дэрэк! – синие глаза глядят на меня с укором. – Ты что – не хочешь?..
А вот этого я не говорил!
– Дурной – дурной и есть… Просто… не увлекайся. Нам Мэль поздравлять. И… чувствую, тебе там Саор благодарность выразит… спаситель мира!
– Вообще-то, мир спас ты. Только не представляю, как это другим рассказать… Ни героизма, ни величия… обычное плотское желание.
– Ох, Джэд! Действительно, ты и романтика – вещи очень недружественные. Нет бы сказал, что тебя вела моя любовь!..
– Вот сам Саору и рассказывай! А я просто тебя хотел… хочу и буду хотеть! И никакой конец света не посмеет этому помешать!
Верю. Ничто не сравнится с силой его желания. Как и моего.
– Знаешь, Джэд… в тот день на Земле ты сказал чистую правду. Ты привык, что тебе подчиняются. Люди, звёзды, волны, миры… А я – не подчинился. И за это наказан… Обречён любить тебя вечно.
– Какое страшное наказание! Ужаснее не придумаешь!
– Кто-то придумал! Ты обречён любить меня!!!
***
Утро в Саоре… Я с облегчением отмечаю, что Сэрбэл на своём месте.
– Ты опять занавески не задёрнул, – бурчит недовольно моё синеглазое наказание.
– Давно бы магией задвинул! – фыркаю я. – Обленился!
Бронзовая рука пихает меня. Не сильно. С кровати я не улетаю, только откатываюсь на добрый метр.
– Ах, так?! – я уже хочу отплатить ему, не важно, какие последствия меня потом ждут, но Джэд вдруг вскакивает, прислушивается и расплывается в улыбке:
– Наши молодые проснулись! Пошли, покараулим, какие выйдут! Не всё ж Мэль над нами потешаться!
О, это достойная причина для прекращения боевых действий!
Мы одеваемся, словно за нами гонятся разгневанные тонхи, подкрадываемся к дверям спальни наших детей и затихаем. Ждать приходится долго. Я начинаю мёрзнуть, и Дэйкен согревает меня, обнимая.
Наконец дверь приоткрывается, и появляется Стэн. Аккуратный и причёсанный даже сейчас. Вот только глаза!.. Мы восторженно присвистываем.
– Что, – ухмыляюсь я, – теперь не будешь спрашивать, почему мы с утра такие… утомлённые?
– Парни, – сын Аржэна слегка шатается, – простите за вопрос… А у вас так – каждую ночь?!!
– Нет, – дёргает плечом Джэд, даря ему свой неповторимый взгляд и взмах длиннющих ресниц, – иногда ещё и днём… если повезёт.
– Вчера повезло, – подыгрываю я.
Стэн смотрит на нас с редкой смесью восхищения, недоверия и страха.
– Так что, – Синеглазый напускает на себя вид полной серьёзности и сочувствия, – как я тебя и предупреждал, ждёт тебя весёлая жизнь…
– Эй, папа! – в дверь просовывается бесконечно счастливая и встрёпанная Мэль. – Ты мне мужа не пугай! Над своим издевайся!
– Глядите – живая, – преувеличенно радуюсь я. – Доча, вылезай!
– Зачем?
– Завтракать пойдём для начала! – смеётся Джэд. – Я голодный, как хоренг! А ты, Стэн?
– Ужасно! А потом?
– Тренироваться. И я тебя в Пенш уволоку. Надо тебя обязанностями загрузить. Мне в голову мысль пришла…
– Я думала, у тебя все мысли последнее время, хм… исключительно… – Мэль оглядывает меня, косится на показанный ей кулак, покаянно вздыхает и доканчивает иным тоном:
– Ладно. Только после давайте к водопаду прыгнем!
– Видно будет, – Дэйкен прижимает меня к себе, и я чувствую тёплое дыхание на щеке.
– Знаете, парни, – расплывается в улыбке Стэн, – если ещё и днём… лучше жизни и не придумаешь!
Я полностью с ним согласен.
«Джэд!»
«Что?»
«Ты хотел бы другую жизнь?»
«Это как?!»
«Вот, ты пришёл на Землю за непосвящённым наследником Дэфка. А тот возмутился бы и сказал – нужна мне ваша Цепь, как сершану крылья! И остался бы доучиваться в своём университете. А ты бы с Лекстом помирился, женился на его дочери…»
«И помер бы на Маринике! Дэрэк, у тебя с головой всё нормально?!»
– Папа, что тебе такое муж сказал, что тебя аж перекосило?!
– Мэль, ты представляешь! – И Синеглазый слово в слово пересказал всё, что я только что поведал ему мысленно.
Рассмеялись все, кроме него.
– Дэрэк, правда, у тебя фантазия не только богатая, но и больная, – вытирая слёзы, выступившие от смеха, заметил Стэн. – Ты на самом деле всё это вообразил?
– Ты уж тогда иди до конца, – невероятно синие глаза смотрят мне в душу, – представь, что я вообще за тобой не пошёл! Плюнул бы на всё, и отдал Соледж Лексту! И мы вообще с тобой бы не встретились! – Он отнимает от меня руки.
А ведь он… злится!
– Чего там! Подумаешь – судьба, связь… ерунда всякая!
– Джэд…
– Мне же всё равно, с кем спать!
– Папа…
– И кого любить – тоже!
– Парни… да вы чего…
Воздух вокруг нас начинает сгущаться и искрить.
– Я до тебя ни одного человека не касался! Никогда, ни разу! Даже Эльги! И только тебя первого я сразу прижал к себе! Хочешь другую жизнь? Без меня? Пожалуйста! Хоть сейчас! Прямо здесь Обряд разорву! Со связью, вот, извини, не получится! Она даже за Гранью действует!
Что ж я натворил-то! Обнять, притянуть, прижать крепко-крепко. Почувствовать, как унимаются потоки, как магия, поворочавшись для порядка, затихает.
– Вот так Дэрэк и живёт, – поворачивается к Стэну Мэль, – сколько я себя помню.
Я делаю ей знак замолчать. Хрупкий подросток, величайший маг, неутомимый любовник, Правитель мира – всё в одном – в моих руках замирает и утыкается мне в грудь. Моё синеглазое совершенство, наказание и награда. Почему я чувствую себя счастливым, только когда он рядом, так близко, что непонятно, чьё сердце бьётся громче?..
«Джэд, ты чего завёлся-то так?.. ты же детей напугал… ты меня пугаешь… родной мой, да успокойся…»
«Мне страшно стало, Дэрэк…»
«Страшно?..»
«А вдруг на самом деле мы не встретились бы… Никогда!»
«Как ты это себе представляешь?»
«Как ты и сказал – я пришёл, ты не пошёл…»
«Значит, мы бы встретились. И я бы пошёл».
«А вдруг нет?! И ничего бы не было!»
«Не было бы только меня».
«Я и говорю – ничего!»
– Джэд, это значит…
– Ты для меня – всё, Дэрэк.
Стэн обнимает Мэль. А смотрит на нас. Сейчас скажет…
– Да, парни… Солх по сравнению с вами – милая пустяковина… Спокойней на вулкане жить, чем с вами рядом. Одно утешает – сами мир разрушите, сами и восстановите… Завтракать-то не передумали?
Джэд виновато заглядывает в мои глаза:
– Извини…
И как на него сердиться прикажете – когда ресницы так дрожат, а в зрачках моё отражение мне же и улыбается?!
– Ты тоже… не знаю, чего меня понесло. Дети, вы на нас не равняйтесь! Берите пример с Эльги! Они с Джэдом ещё ни разу не поругались!
– Конечно, – нахально влезает Мэль, – зачем им ругаться? Мама глупостей не выдумывает, папе в самые неподходящие моменты не выкладывает… Да и папочка на неё так не реагирует – до полной неспособности соображать! Ты, – глядит она в упор на Дэйкена, – бешеный, не забыл, что Дэрэк вообще-то наследным принцем был? И по-любому, в Саоре бы оказался? Ну, увидел бы он тебя в Орже, в короне твоей и мантии – что изменилось бы? Куда б он от твоих глаз делся? Эй, Дэрэк! – уже мне. – А тебе принципиально важно, где это чучело королевское тебя первый раз облапало – на Земле или в Орже? Или парни в белом тебя не привлекают? Или оробел бы перед королём?
Джэд начинает тихонько хихикать.
– Да нет, – нарочито задумчиво отвечаю я, – можно и в белом. И в Орже. И в короля влюбиться – особенно в такого… Только, доча, там ещё и Лекст был. И мы оба его сильно не устраивали. Вряд ли он мне дал бы до замка дойти, а Синеглазому меня в короне приветствовать.
– Так чего вы дурью-то маетесь? Если у вас всё равно других вариантов не было! – упирает руки в бока Мэриэль. – Коли так всё сложилось, что по другому не выходило никак? Вам такое слово «судьба» знакомо?
Моя любовь уже хохочет в голос:
– Доча, ты попроси Дэрэка сказку рассказать! Про судьбу…
– Сказку – пожалуйста! – Синие глаза Мэриэль вдруг становятся серьёзными и нежными. – А дурить прекращайте. Вы тем, что вместе, вчера мир вернули… Я не знаю, как это у вас происходит, я потоки видела. У вас магия – общая. Она через Дэрэка проходит и усиливается в разы…
Мы ошеломлённо смотрим друг на друга и одновременно выдыхаем:
– Я ж тебе говорил, что с тобой я всегда сильнее!
– Я ж тебе говорил, что всегда должен быть рядом!
– Ну так и будьте! – виснет на нас Мэль. – Любите друг друга, храните Саор, спасайте миры… даже ругайтесь! Всё равно вы без этого не можете. Только не расставайтесь никогда и не задавайтесь вопросами – что было бы, если! Что было бы, если б не было Саора? Земли? Звёзд? Вообще, ничего?
– Доча, ну ты загнула… Саор будет всегда! Нашими стараниями!
– А мы всегда будем вместе! – глаза Джэда сияют. – Да, Дэрэк?
Куда ж я от тебя денусь, счастье и наказание ты моё…
– Да, мой Синеглазый!
11.2020
Последние комментарии
8 часов 31 минут назад
17 часов 23 минут назад
17 часов 26 минут назад
2 дней 23 часов назад
3 дней 4 часов назад
3 дней 5 часов назад