Аслан (СИ) [Евгений Евгеньевич Стрелец Age Rise] (fb2) читать постранично

  1.

  Южный, приморский... Древний портовый город! После квартирки в северном полушарии - целый этаж старинного дома... Практически особняк!

  И такая беспросветная тоска.

  Нужно радоваться, а нечем. До нутра вымерзла надежда. Она клубень, а не вирус, она не может вечно ждать чуда в ледяной тьме.

  "Это синдром такой. Я читала. У него даже есть название... - не вспомню сейчас. Когда жизнь вдруг наладилась, бывает жёсткий отходняк. Пройдёт, в крайнем случае, таблеток попью".

  Год назад в разговорах о переезде мелькала лишь одна тень, сухо называемая "уровнем преступности". Не то чтобы он был высок, обсуждения на форумах шли большей частью вокруг деликатесов и чистоты пляжного песка, но всё-таки... Люди в форме чаще имели автомат на плече, а не одну только кобуру на поясе. Впрочем, и они были южными, курортными, вальяжно-большими. По крайней мере на бульварах, днём.

  "Всё хорошо. Ведь всё хорошо!.. Правда?"

  2.

  Чуть-чуть отпустило, когда в городе зацвели тополя. Пухом снежило и мело, пух скатывался клубками, залетал в окна, в нос, в мороженое.

  "Так проявляется ностальгия? Стокгольмский синдром зимы. Видеть снег - привычное дело, если даже я этого не хочу, мой ум хочет..."

  - Дорогой, скажи, а ты ни чуточки не скучаешь...

  Не слышит, занят. Шлифмашинка вопит, заходится.

  Внутреннюю часть этажа занимали помещения без окон, там нужно делать вентиляцию, кондиционер, ведь скоро жара... Мужчине всегда найдётся дело, а женщине ещё когда диван и обои выбирать.

  "О чём, о ком грусть? Кого ты там оставила, подружек? Со школы нет. Работу? Студия дышала на ладан. Семью? Они в восторге от вашей идеи! Родня мужа только за принять их на всё лето. Да вот же и первый заезд: племянник с электрикой возится, вместо того, чтобы на пляж пойти. Хороший пацан. На кухню шныряет, тырит у свекрови рыбёшку прямо со сковороды".

  Тополя отцвели. Жара шла как прилив, широким фронтом, неотвратимо. Ещё неделя-две и она будет здесь всевластная госпожа.

  Тоска физически сжала горло, до боли. Горячий лоб, холодные пальцы. Сколько можно метаться пустыми комнатами. В дальние заглянешь - натурально склеп. Одноламповая тьма и муж склонился над выпотрошенным чудовищем старого кондиционера.

  "Довольный как удав, сэкономить пытается. Всё правильно. Он хороший муж, и он молодой на самом деле. Для мужчины это разве возраст".

  Про грядущие для обоих тридцать пять он говорил, как девушка про выпускной бал: "Праздник закатим! Жизнь только начинается!" Чего-то не начинается. Как будто даже готова закончится совсем.

  - Милый, а тебе не хотелось бы...

  В наушниках он, не слышит.

  3.

  Если так бегать по комнатам, придёт свекровь. Начнёт, спрашивать всё ли в порядке. У женщин интуиция о-го-го, не мужской чета. Потащит в кафе, на набережную прогуляться. Она хорошая женщина. В таком состоянии то, что надо - на людях рыдать.

  "С чего я взяла? Ни разу не рыдала на людях. Остановись, посмотри в окно: как солнечно, как красиво. Вечер поздний. На севере в эти часы уже непроглядный мрак, а тут чисто полдень..."

  Широкое окно. Бульвар, залитый медовым светом. Клумба посредине, брусчатка возле лавок. Центр, старый город. В первые дни было жаль, что дом не возле моря. Затем перелюбовалась на него: прибой, шум. Слишком долго сидела на камне. От набегающих волн случилось что-то вроде морской болезни.

  "Без свекрови, одна схожу. Перед сном подышу воздухом и назад".

  Тихо прокралась в кладовку к не распакованным вещам. Без света угадала, где сумочка, взяла её и выскользнула через балконную лестницу.

  Выбежала и остановилась. Бывает же такое...

  "Где солнце?"

  Стало ещё красивее - тёмной, потусторонней красотой. Очень похоже на сны, после которых утром на языке вертелись слова "колодец дьявола". То есть колодец полный не воды, а ключевой горькой жажды. Всё отразившееся имеет один вкус, какое бы эхо ни прокатилось - пугает. Неестественно красивые переулки и дворы. Над головой тоже что под ногами, как пустота чёрные: асфальт, лужи, небо. Полифем, Аргус. Молчат и смотрят. Неотрывно, навылет. Сны бегства и потери, безнадёжных поисков, сны-преследования. Что потерялось? От кого спасаться? Их содержанием часто было лишь само пространство абсурдной клаустрофобии: огромное,