Шепот сердца. Тени двух миров [нежана Каткова] (fb2) читать онлайн

Cнежана Каткова Шепот сердца. Тени двух миров

Глава 1

Девять лет прошло. Ровно девять лет… Это была первая мысль, с которой я проснулся этим утром. Несомненно, я помнил этот день. Помнил, почему его помню, и кто является причиной, мешающей мне забыть этот день. Он был известен не многим, лишь тем, кто знал меня достаточно близко, но он не имел для них совершенно никакого значения. Просто пару человек знали, что сегодня я в своём настроении и расположении духа, а уж каком именно это зависит от меня самого. Выходной… Может не стоит просыпаться? Плюнуть на всё, отвернуться от всего мира к ближайшей стене и зарыться с головой в одеяло? Превосходная мысль! По крайней мере, у меня не появится возможности натворить очередную глупость или вляпаться в какую-нибудь историю. Я уже готов был поступить именно так, как заблагорассудилось моему полусонному сознанию, но не тут-то было. Проклятая связь! Звонит сотовый. Не встану, даже не старайтесь! Телефон упорно продолжал напоминать своему хозяину о том, что кто-то хочет с ним поговорить.

— Черт! Как же порой хочется оказаться в том времени, когда не было телефонов, интернета и прочих человеческих глупостей.

С закрытыми глазами я нащупал на тумбочке сотовый и взял трубку.

— Да?

— Ну, наконец-то! Сколько можно спать? Проспишь все на свете!

— Я тоже рад тебя слышать, Мадлен.

— Не подлизывайся. На этот раз тебе не удастся от меня улизнуть! Ты мне нужен.

— У меня выходной, забыла?

— Я прекрасно помню, какой сегодня день. Может уже хватит страдать глупостями? В самом деле, как маленький мальчишка! Ты мне нужен и все! На этом закончили!

Что ещё сказать? Эта женщина сводит меня с ума. Иногда она просто невыносима, как сегодня, например. Ведь сама прекрасно знает, что меня сегодня лучше не трогать, все равно путного ничего не выйдет. Ну, нет же! Надо вытащить меня. Честное слово, порой хочется сказать ей какую-нибудь гадость, но к счастью, не позволяет совесть.

Молчание затянулось. Вероятно, она поняла мои мысли и добавила:

— Это всего на пару часов. Завезли новые книги и их необходимо переписать и разобрать по местам. К тому же привезут ещё несколько каких-то древних рукописей. Тебя это точно уж заинтересует! Уверена! Ты справишься быстро. Сам знаешь, лучше тебя этого никто не сделает.

Ну, ну, конечно! Постоянно от неё это слышу. Чтобы вы вообще без меня делали! Хотя насчёт рукописей она права. Стоит посмотреть. Умеет же она меня затащить на работу! Ну, Мадлен, ну, хитрюга!

— Ладно. Но только на два часа и не минутой больше!

— Ясное дело. Спасибочки, дорогой, ты меня просто выручил! Увидимся в магазине. Целую!

«Ты меня просто выручил!». Как же, выручил! Сначала, «ты мне нужен, ты мне нужен», а теперь — ты меня выручил! Все вы женщины одинаковые!

На кровать прыгнула белоснежно белая кошечка с небесно-голубыми глазами, на шее у неё был пурпурного цвета ошейник с маленьким, но очень звонким колокольчиком, отчего каждое её присутствие оповещалось весёлым звоном. Кошечка запрыгнула на меня и уселась прямо на грудь, недоуменно смотря мне в глаза.

— Здравствуй, Лулу. Прости, что ругаюсь с самого утра. Конечно, к тебе это не имеет никакого отношения.

Лулу удовлетворённо замурлыкала и уткнулась своим мокрым носом в мое лицо.

— Ты единственная девушка, которая меня по-настоящему понимает.

О завтраке не могло быть и речи. Оделся и умылся, ладно, хоть это сделал.

Налил Лулу молока и дал корма.

— Ну, все пока! Я до вечера.

А может, и до утра. Все зависит от того, кого я сегодня вечером встречу…

О, уже время поджимает. Надо бежать!

Глава 2

Полчаса и я уже в книжном магазине. Ах, да! Я же забыл сказать, что именно там я и работаю. Кто-то скажет — несерьёзно, да и зарплата не сказать, чтоб огромная. Конечно, я согласен, что деньги имеют значение, но для меня главное, получать удовольствие от того, чем занимаешься. Это залог успеха. Уж я-то знаю! К тому же помимо прочего ещё есть подработка — перевод рукописей для музеев или иностранных книг, да и студенты со школьниками частенько приходят ко мне с просьбой о помощи. Конечно, при желании мне можно было бы работать репетитором или переводчиком, но не очень хочется, если честно. Мне неоднократно предлагали подобные должности, да все без толку. Такой уж я зануда, что поделаешь! Если стою на своём, тягаться со мной бесполезно.

Я больше люблю книги. Шелест листов, запах чернил, старых страниц и новых изданий. Я целыми днями готов с ними копаться. С детства отец приучал меня читать. Он давал мне коробку книг, и за каждую прочитанную я получал монету. Отец уезжал в командировки, и его не было неделями, а когда приезжал, то по несколько часов сидел и слушал, как я пересказываю ему прочитанные истории. После чего я получал горсть монет. Полученные сокровища я складывал в копилку, лишь немного оставляя на мороженое. В основном накопленное состояние долго не хранилось в моем «банке», потому что я почти сразу все их тратил на новые книги. Вот оно счастливое детство! Потом повседневно читать уже вошло у меня в привычку. Привычка переросла в любовь. Вскоре вовсе чтение стало неотъемлемой частью моей жизни. Я читал совершенно всё, был настоящим книжным червём. Это как раз и помогло мне выучить многие языки. Так что даже не смогу сказать точно, сколько книг я уже прочёл, боюсь сбиться со счету.

Ну, что ж отступим от мимолётных воспоминаний детства и вернёмся в жестокую реальность настоящего, как бы прискорбно это ни звучало. Я сажусь в свой трамвайчик. «Своим» я его называю, потому что каждый день (ну, или почти каждый) я езжу в нем на работу. Не дожидаясь вопроса, отвечаю: да, у меня нет автомобиля. Честно говоря, мне он не очень-то нужен. До работы я так могу добраться — живу я недалеко. По городам не путешествую. А жажду скорости я благополучно утоляю в автомастерской моего старого приятеля Хосе. Помимо ремонта, он увлекается гонками и обучает ребят вождению. Больше его «каморка» напоминает автоклуб. Так что в будни толпы юных мальчишек неистово тренируются у своего обожаемого наставника и под его чутким руководством постигают искусство быстрой езды. Я же наведываюсь к нему по выходным, и мы на пару гоняем с ним по трассе или копаемся в старых развалинах, которые он выкупает или берет на ремонт. На этом и заканчивается моя страсть к машинам. Опять я за своё! Как всегда, стоит мне только что-нибудь вспомнить, так я тут же с головой ухожу в размышления. Моя голова — мой злейший враг, она же мой верный товарищ. Так о чем это я? Ах, да трамвай! Знаете, что самое интересное? То, что каждый день, в одно и то же время, в нем ездят почти одни и те же люди. Я уже настолько их изучил, что, кажется, знаю их больше, чем они сами себя. Пока еду, я досконально изучаю каждого из них, замечаю каждое их изменение, слышу всё, о чем они говорят, даже если они молчат. Я без единого слова могу рассказать, что с ними произошло сегодня. Это меня забавляет. Мне нравится играть в Шерлока Холмса с утра пораньше — это помогает взбодриться и поднимает настроение.

Да, Мадлен умеет достать так, что даже в свой собственный выходной ты прибудешь на работу точно вовремя. Не удивительно, что она начальница. Похоже у неё это прирождённое.

Вот я в «своём» трамвайчике. Честно говоря, сегодня мне не особо хочется играть в «угадай-ку» и потому я просто-напросто надел наушники и врубил музыку на полную катушку. Мелодия унесла меня в глубокие размышления. Я смотрел в окно и видел, как проносятся передо мной машины, деревья, дома, прохожие. Все они были лишь мимолётными бликами, серыми пятнами, осколками. Пятьдесят три минуты — как всегда, вовремя! Люблю порядок. Трамвайчик, несмотря на свой довольно-таки «преклонный возраст», приходил всегда точно по графику, ни минутой позже. Потому у меня оставалось ещё минут пять-десять для того, чтобы не торопясь пройтись по городскому парку, потаращиться на витрины магазинов, на прохожих, и вообще созерцать окружающий мир. Мне всё это нравится. Даже скорее я привык к такому образу жизни. Нет тебе никаких форс-мажоров, или каких других нестандартных ситуаций. Догадываюсь, многие сейчас подумали: «Боже, да это, наверное, столетний старик!». Смею вас огорчить, я далеко не стар! Мне всего-навсего двадцать девять лет. Многих, уверен, шокирует моё заявление. Казалось бы, двадцать девять! Да это же самое оно! Молодость, свежесть, ветер в голове! Соглашусь. Но за мной остаётся тот факт, что вы меня совсем не знаете. И я скажу больше, вы ошибаетесь, если говорите, что знаете меня. Каждый знает меня настолько, насколько я позволяю себя узнать. Потому заверю, не стоит судить человека из первых строчек. Поверьте, я далеко не такой ангелочек, каким показался вам в начале моего повествования. Но постараюсь вновь укрыть подробности моего тёмного прошлого. По крайней мере, на некоторое время.

Глава 3

— Так, проверили? Вроде всё хорошо. Товар цел и невредим? Распишитесь, пожалуйста.

— Здесь?

— Да. И ещё вот здесь. Спасибо. Всего хорошего!

— Спасибо. И вам того же.

Вот ещё один очень важный факт. Помимо того, что это был магазин, это ещё и книгохранилище. Почти половина здания была оборудована для хранения старинных книг и рукописей это одна их причин, по которой я здесь работаю.

Грузовик отъехал от магазина и скрылся за поворотом. А я остался стоять у чёрного входа с огромной пирамидой из книжных коробок. Ну вот! Один только грузовик с книгами проверять и разгружать заняло полтора часа. А ещё и расставлять их по местам! В общем, я тут на достаточно неопределённое время. Лишь бы не на пару суток, как иногда бывает. Естественно сейчас на работе почти никого нет. Не считая пару-тройку студентов, устроившихся работать на лето. Нет, только не это! Сегодня как раз их первый рабочий день. Не нужно особой дедукции, чтобы догадаться, кому именно моя милая начальница поручит главенствовать над этими желторотиками.

— Что ж сказать! Отличный денёк сегодня! Уж не знаю, что выбрать: чайку попить или повеситься?!

— Я бы предпочла попить чай, если вы не против.

Тут я понял, что вновь высказал свои мысли вслух. Обернувшись, чтобы увидеть случайного свидетеля моих причитаний, я увидел перед собой девушку, скорее всего студентку. Она смотрела на меня очень долго, вероятно, ожидая ответа, а я молча уставился на неё со стопкой коробок в руках. Одна из книжек вывела меня из ступора неловкости, свалившись прямо на ногу. Не знаю, каким чудом мне удалось сдержать вопль боли, так как книга, упавшая мне на ногу была прямо сказать не особо маленькая, да к тому же приличной толщины. В общем, вместо того чтобы во всю мочь заорать какое-нибудь крепкое словцо, я начал говорить. Скажу сразу — лучше бы заорал…

— Я против того, чтобы студенты шастали у чёрного входа. Если вы не заметили, я тут, между прочим, книги разбираю. Ещё не хватало, чтобы какой-нибудь ценный экземпляр пропал.

— Ну, знаете ли! Это ещё проверить нужно, кто из нас двоих будет виновен в пропаже!

— А вот это уже хамство!

— От хама слышу!

— Милочка, нарываетесь.

— Это угроза?

— Больно много чести.

— Что-то мне подсказывает, что путного разговора у нас с вами не получится.

— Что же это вам подсказывает? Не тараканы ли?

— Всё, с меня достаточно. Вы просто невозможный грубиян!

— Уж простите, мадемуазель, какой есть.

Она подняла книгу и со злостью шлёпнула мне её на самую верхнюю коробку и к тому же захлопнула специально открытую для меня дверь. Верхняя коробка пошатнулась и бесшумно грохнулась рядом со мной. Приятная беседа, ничего не скажешь. Ведь прекрасно знал, что не стоит мне сегодня приходить на работу. Ладно, черт с ним, зароюсь в книги и постараюсь никому не попадаться на глаза. Я поймал двух мальчишек-студентов. Они были немногим моложе меня. Мы с ними легко сошлись. Ребята оказались весёлыми и работящими. Помогли мне перетаскать книги, да и так по мелочи выполняли разные просьбы. Их звали Люк и Питер. Поначалу принял их за братьев, но оказалось, что они просто закадычные друзья, главное очень смышлёные и простые, большего мне не требуется.

— А начальница-то у вас молоденькая! — сказал Люк.

— Да и симпатичная! Я бы за такой приударил.

— Слюни подбери, Дон Жуан! Она на тебя и не посмотрит.

Ребята начали оживлённо спорить. А я никак не мог понять о какой молоденькой начальнице идёт речь. Ну, Мадлен, конечно, хорошо сохранилась для своих лет, но я бы не назвал её молоденькой. Скорее всего, они её с кем-то перепутали. Да и не досуг мне был особо слушать их бредни. Для меня сейчас самым главным было скорее покончить со своей работой и убраться отсюда ко всем чертям. Но покончить скорее у меня никак не вышло. Я опять поддался соблазну и увлёкся новой «партией» рукописей. Оставалось самую малость — их перевести и разобраться со всем этим беспорядком. Перевод рукописи это очень кропотливая работа. Чтобы перевести хотя бы пару предложений у меня уходит не меньше часа, так что я никуда не торопясь принялся за любимое дело.

Глава 4

Когда я решил сделать перерыв, то мои часы показывали девять вечера. Отлично! Думаю на сегодня можно повременить. И стоило мне только собраться, чтобы незаметно смыться, как тут же прямо у выхода из хранилища меня поймали Люк и Питер.

— А мы как раз вас и ищем. Буквально через пятнадцать минут в книжном зале состоится всеобщее собрание.

— Всем быть обязательно.

— Ребята, просто не представляете, как вы меня обрадовали. Я только этого и ждал, — думаю, с большим сарказмом я ещё никогда не отвечал.

— Правда?

— Вот видите, мы как раз вовремя!

Идиоты. Что ещё сказать? У нас в возрасте разница не больше десятка лет, а такое ощущение порой возникает, что я разговариваю и первоклассниками. Некоторые люди меня просто поражают своей глупостью, словно они с другой планеты или только что появились на свет и не понимают совершенно ничего. Хотя, может, я и зря так распинаюсь, не моё это дело. Как будто я сам в их возрасте не был таким же. Иногда даже сам прикидывался дураком. Порой так даже жить проще и заморачиваться не нужно.

— Ладно. Постараюсь подойти через десять минут.

— Окей.

Они побрели дальше, вероятно, есть ещё кто-то в этом убежище, кому не доложили о предстоящем собрании. Интересно, что на этот раз придумала Мадлен? Не хотелось бы попадаться ей на глаза. Постараюсь незаметно смыться с этого «корпоративчика».

— И куда это ты собрался? Думал улизнуть? Я так и знала, поэтому и ждала тебя именно у входа в магазин.

— Мадлен! Я тоже рад тебя видеть!

— Не подлизывайся ко мне. Я-то уж знаю, о чем ты сейчас думаешь.

— Сдаюсь, сдаюсь. Но по сути меня сегодня вообще здесь быть не должно!

— Ничего не знаю. Идём со мной, я тебя за ручку приведу. У меня сегодня для всех очень важное сообщение.

— Дай-ка догадаюсь, завтра нет выходного?

— Не паясничай.

— Я ещё и не начинал.

— Будь добр, потерпи пару минут и можешь после этого катиться на все четыре стороны.

— Как вам будет угодно, сударыня.

— Идём уже! — она слегка подтолкнула меня, чтобы я немного сдвинулся с места. — Порой ты просто невыносим, так и тянет ударить тебя чем-нибудь тяжёлым.

— Ну как ты будешь без меня жить хоть один день?

— Не волнуйся, как-нибудь переживу.

Мы с Мадлен ужасно любили друг друга дразнить и всячески придираться. Ни дня не проходит, чтобы один из нас не подколол другого или не сделал ему подлянку. Вот как она мне сегодня, например, с выходным сделала сюрприз. Хотя прекрасно знала, что этого делать не стоит. Ну, ничего и на нашей улице будет праздник.

— Стой тут. Вот видишь, уже все собрались. Только тебя и ждали.

— Ну конечно меня. Вы-то тут так, всего лишь директор!

Она стукнула меня по плечу кулаком и поднялась по ступеням на второй уровень читального зала, который был у нас в качестве сцены. Гул голосов сразу же стих, и всё внимание теперь было приковано к Мадлен. Чему она, естественно, была несказанно рада. Она подождала ещё немного, как бы сохраняя интригу и возбуждая любопытство собравшихся, и спустя несколько томительных секунд начала свою торжественную речь.

— Во-первых, здравствуйте! Я очень рада, что вы все сегодня собрались. Многие из вас сегодня только вступили на свои должности, а кто-то довольно долго работает в нашем коллективе. Мы всем рады и счастливы, что наши ряды успешно пополняются. С сегодняшнего дня для нас начался новый сезон. Так как наступило лето и многие школьники и студенты ушли на каникулы, то клиентов у нас, естественно, будет намного больше. Потому хочу пожелать всем удачного сезона, хорошего настроения, незабываемого лета, конечно же, упорной работы и, как начальник, я добавлю соответствующей заработной платы. Ещё мне бы хотелось сделать небольшое объявление: с завтрашнего дня я вас покидаю на несколько недель.

В толпе началось небольшое волнение, многие начали возбуждённо обсуждать настигшую их врасплох шокирующую новость.

— Прошу тишины! Друзья, дослушайте меня, пожалуйста, до конца! — Для пущей убедительности она похлопала в ладоши и её хлопки громовым эхом разлетелись по помещению.

Толпа замолчала.

— Так вот. Я вас покидаю, лишь потому, что поеду в небольшое кругосветное путешествие со своим спутником.

«Интересно, кто же этот очередной «спутник» нашей планеты «Мадлен?»

— И, естественно, одних я вас бросить не могу, вы для меня как маленькие детки. Поэтому оставляю для вас попечительницу, то есть мою заместительницу, а соответственно и вашу непосредственную начальницу Кейт. Кейт, дорогая, поднимись ко мне и покажись своим коллегам воочию.

Не стоит описывать всеобщий восторг и мой шок. Рядом с Мадлен стояла та самая «студентка», которой я этим утром изрядно нахамил.

— Я думаю, что вы все хорошо сработаетесь и подружитесь.

«Да, раньше я бы тоже так подумал. Но видно не суждено мне было сплотиться с новым коллективом. Чувствую, эти пару недель у меня будут весёленькие. Всё! С меня достаточно, пора и честь знать».

Мадлен ещё что-то долго говорила, но я её не слушал. Да и вообще я понемногу начал проскальзывать сквозь толпу и незаметно улизнул к выходу. Пару мгновений и я на свободе…

Глава 5

Ужасно болит голова… Что вчера произошло? Кто-нибудь помнит? А, ну да, совсем забыл, что я один. У меня ещё получается что-то думать. Фантастика! Господи, что вчера было? Кажется, я начинаю вспоминать… Нужно, нет, крайне необходимо, скорее даже, жизненно важно, восполнить недостающий организму, запас воды. Лучше что-нибудь холодное, желательно ледяное. Надо же было нажраться как свинья! Наконец-то живительная прохлада… Хорошо, что я заранее подготовился и купил пару дней назад минералки. Теперь можно подробнее покопаться в чертогах моего ещё хмельного разума и вспомнить всё, что вчера произошло. Начнём издалека.

Я вернулся с работы. Было где-то около десяти, может больше. Хотя нет, я не приходил домой. Это я точно знаю. По крайней мере, первую половину ночи дома я не появлялся. Это радует. Немного. Так. Я шёл по улице. Уже смеркалось (что-то попахивает дешёвым детективом). Да, точно! Я вспомнил! Уже начинало холодать, и я поднял ворот моего летнего пальтишка, чтобы было не так холодно. Помню, как не хотел идти домой. Я просто побрёл по улицам. Бродил, таращась на витрины и рекламные вывески. Всюду гуляли парочки: они сидели в кафе, ресторанах, на лавочках, бродили по улицам. Создавалось такое впечатление, что весь город сговорился сегодня выйти по двое и гулять, а я остался без пары, один, никому не нужен, словно тень. Будто на зло! Они всюду меня преследовали и нигде не давали мне покоя. Как ни старался я укрыться, везде меня подстерегали эти вездесущие «двойки». Все мило улыбались, шушукались и смеялись. Кто-то под покровом романтических сумерек, думая, что их никто не видит, или же просто, не обращая внимания, целовался, замечу, довольно-таки откровенно. Кто-то же напоказ бродил туда-сюда, дабы показать свою половинку. Фу, что за пакостное выражение — «половинка». Создаётся такое ощущение, что мы все какие-то недоразвитые, или неполноценные, как полуфабрикаты или ещё чего такого в этом же роде. Они все словно сговорились! Будто хвастались и смеялись надо мной, говоря: «Вот, смотри, у нас хоть кто-то есть!». Я словно озверел, стал метаться в поисках выхода. Город начал давить на меня, нечем было дышать, я задыхался или медленно сходил с ума. Просто обезумев, я помчался, куда глаза глядят, хотя старался никуда и не смотреть, ноги будто сами меня вели.

Глава 6

Наконец, когда силы мои иссякли, и дыхание стало тяжёлым, я остановился. Оглядевшись по сторонам, я заметил, что забрёл в самый захудалый квартал. Это была не самая лучшая часть города и слава о ней ходила далеко не лестная. В «Криминальной хронике», которую я иногда листал на работе, часто упоминался этот район города. В нем постоянно совершались преступления или пропадали люди. Там жили и укрывались самые отъявленные негодяи и бандиты города. Это было как бы своё особое государство, со своей политикой, законами и правилами. Захотелось почему-то там задержаться ненадолго, осмотреться, попытаться понять этих людей. Меня непреодолимо потянуло окунуться в безумное существование этого Богом забытого места. Тут я понял, что просто стою на месте. И чтобы лишний раз не вызывать подозрений, я пошёл вдоль, так называемой, улицы. Зрелище не самое приятное предстало пред моими глазами: отовсюду слышались крики и пьяная ругань, а звон разбитого стекла, словно аккомпанировал раздававшимся отголоскам и очередному воплю, пролетавшему вслед за пьяной бранью. Из каждой щели выскакивали бездомные кошки или собаки. Одни скалились и угрожающе рычали, давая понять, что если я посягну на их особу, то ничего хорошего из этого не выйдет. Другие с душераздирающим визгом убегали, увидав кого-либо поблизости. Коты же либо безропотно бродили по карнизам, ища свободную щель для ночлега, либо бессовестно рылись в мусорных баках и бешено кричали, сопровождая свои визги всеобщими драками. В числе других тварей, обитавших в том жутком месте, были ещё самые мерзкие обитатели — крысы. Эти противные создания символизировали собой, казалось, самих жителей квартала. Несмотря на свои небольшие размеры и ничтожность по сравнению с другими обитателями, крысы, казалось, чувствовали себя увереннее всех. Это была их искомая среда, столь необходимая для своего паразитического существования. Вот кто-кто, а они вели себя как полноправные хозяева. Их сверкающие красные глаза ужасающе сияли в темноте. Как два пылающих уголька они мерцали из каждого тёмного угла, одним своим видом вселяя ужас и страх. Многие спешно пробегали из одного закоулка в другой, стараясь как можно скорее укрыться во тьме. Другие же, ничуть не смущаясь присутствия особей намного крупнее их самих, нагло переходили (именно переходили) дороги или просто двигались совершенно неторопливо в нужном им самим направлении, невзирая на опасность.

Пока я изучал местную фауну, я забрёл, казалось бы, в самый эпицентр этого самоволия и сумбура. Чтобы не вызывать особых подозрений, я стянул у лежавшего на дороге пьяницы, непонятного происхождения головной убор, и натянул его на голову так, чтобы лицо было как можно меньше видно, и поднял ворот пальто ещё выше прежнего. Усмехнувшись своему камуфляжу, я побрёл дальше, ощущая себя немного гангстером.

Время, судя по всему, приближалось к полуночи. Так как помимо того что стало намного темнее и заметно похолодало, отовсюду стали выходить и появляться подозрительные личности. Я ускорил шаг и немного сгорбился, не от холода, хотя ветер разыгрался, а от того, что именно так ходило большинство местных жителей. Я бы и дальше так шёл неизвестно куда и зачем и возможно, всё бы и закончилось неизвестно чем, но тут огромная крыса перебежала мне дорогу. От неожиданности я даже слегка подскочил, потому что та пробежала мне чуть ли не по ногам. Я даже скорее испугался столь неожиданному проявлению наглости и не успел ещё, как следует опомниться, как тут же из подворотни, как раз той самой, из которой нынче выскочила та злополучная крыса, вылетела немалых размеров собака. Она промчалась в том же направлении, что и крыса и скрылась за углом. Через несколько секунд оттуда послышались бешеные визги и звуки борьбы. Это продолжалось около минуты, потом всё стихло. Я всё ещё стоял на месте и никак не мог решиться двинуться ли мне с места или стоять и ждать, что будет дальше, как вдруг из-за угла, слегка прихрамывая, выползла та самая собака. Она была в тени, но я сразу понял, что это именно она, а не какая другая. Казалось, она осматривается или чего-то ждёт, потом сделав пару неуверенных шагов, всё же вышла из тени, и я увидел в её зубах недавнюю мою знакомую крысу. Собака пересекла дорогу и двинулась в мою сторону. Я замер в исступлении, не мог пошевелиться, почему-то мне казалось, что если я двинусь, то тоже стану жертвой этой псины. Мне стало жутковато от этой мысли, даже тошнота подступила к горлу. Но псина благополучно минула меня стороной, лишь слегка рыкнув с набитым ртом на уставившегося на неё прохожего, и пробежала дальше, вероятно, очень довольная своим уловом. Я не переставал за ней следить. Она так же бежала и рычала на всех, кто ей попадался, указывая свои права на пойманную доселе добычу. Я побрёл за собакой. Скорее даже по её следам, так как она была уже изрядно далеко от меня. Ускорив шаг, я вскоре нагнал мою попутчицу. Та, нисколько не замечая слежки, слегка прихрамывая, рысцой бежала по своему пути. Я шёл за ней, не зная куда, минут пять. И когда в очередной раз свернул следом, то наткнулся на человека, который на добрых две головы был выше меня. Незнакомец сверкнул глазами и расплылся в улыбке. Ничего не говоря, он распахнул полог своего длинного в пол плаща. Чего только у него не оказалось в его тайнике: на всевозможных крючках, в карманах и на петельках.

— Чего желаете? — наконец, выпалил он мне слащавым голосом.

Я, недоумевая, уставился на него.

— О, ясно! Может, вам нужен товар другого сорта? — он непонятно откуда вытащил небольшой саквояж и достал оттуда маленький прозрачный пакетик с белым порошком. Я сразу же посторонился и, не дожидаясь очередных предложений горе-продавца, рванул что было мочи из этого злосчастного места.

Натянув «кепку» до самого носа, я помчался вдоль улицы, время от времени оборачиваясь, чтоб удостовериться, не следит ли кто за мной. Немого успокоившись, я замедлил шаг. Тут я понял, что ошибался, и центр беззакония и всего этого хаоса только сейчас предстанет перед моими глазами.

Как ни казалось сейчас сказанное мной странным, но так называемый центр был далеко не похож по своему облику на окраину района. Кое-где мелькали подобия витрин. Некоторые переливались искрами всевозможных цветов и сияли красками яркого света, чем-то отдалённо напоминая огоньки Лас-Вегаса. Судя по тому, что до этого довелось мне видеть, местные жители, скорее всего, так и думали. Одни из вывесок кричали своими названиями, уже изначально предупреждая посетителя о том, что его ждёт за дверью. Другие туманно привлекали, а третьи же сражали наповал одним своим видом. Казино здесь процветало без страха и зазора. Бары и всевозможные забегаловки не успевали закрывать за собой двери, принимая всё новых и новых посетителей, одновременно избавляясь от нежелательных особ, уже изрядно охмелевших до такой степени, что у тех не было возможности перебирать ногами или что-либо произнести. Некоторые из таких кадров просто-напросто прямо там, на дороге, так сказать, не сходя с места, прикладывались на боковую, издавая при этом невразумительные звуки и выкрики. Окружающих это нисколько не смущало. Весь этот сумбур был неотъемлемым атрибутом окружающей обстановки. Так что создавалось впечатление, что если по какой-нибудь причине один из них пропадёт, то этот «маленький городок» потеряет свою прелесть и уже не будет, таким как прежде.

С замиранием сердца я наблюдал за всем, что творится вокруг меня. Голова начинала кружиться от незаглушаемой мириады звуков, мысли мешались и путались, я начинал терять до последнего времени ещё хранимое самообладание.

— Эй, красавчик! — чья-то рука коснулась моего плеча, от чего я вздрогнул и обернулся. — Эй, красавчик, не желаешь развлечься?

На меня смотрела молодая девушка лет двадцати-двадцати трёх. О её профессии говорил яркий макияж и кричащий наряд: до непристойности короткое платье (если, конечно, это было платье), едва прикрывало нижнее белье, а огромные серьги свисали до самых плеч. Мне невольно стало жаль её уши, да что там говорить — её саму. Хотя, судя по её радостному лицу, она не особо горевала о том, каким образом ей приходится зарабатывать себе на жизнь.

— Ну, так что?

Вопрос выбил меня из раздумий.

— Что, простите?

— Берёшь товар или нет? — её тон выдавал нервозность. Вероятно, её уже начало раздражать моё замешательство. — Не хочешь девочку, будет мальчик. Или две девочки. За достойную цену получишь, кого захочешь.

Я проследил за направлением её руки и только сейчас обратил внимание на то, что она тут стояла не одна. Около десяти девушек в подобных нарядах стояли в ряд, ожидая своего «покупателя». С ними стояли несколько трансвеститов.

— Благодарю, но как-нибудь в другой раз…

Я попятился задом от этой своры куртизанок и случайно столкнулся с идущим к ним клиентом. Он бесцеремонно меня толкнул, крепко выругался и двинулся дальше по своим делам.

Да уж! Ничего не скажешь, общество здесь самое элитное! Я хотел было сказать этому умнику пару словечек в его адрес, но тут меня привлёк шум от одной забегаловки неподалёку. Предо мной предстала уже знакомая сцена избавления от перебравших посетителей: весьма упитанный и громоздкий мужчина в замусоленном фартуке, едва обрамлявшем его нескромную талию, темных штанах, и когда-то синей с закатанными рукавами рубашке, угрожающе подбоченившись, на чем свет стоит, ругает охмелевшего пьяницу, которого похоже сам только что выкинул на задворки своего «ресторана». До меня долетело пара фраз столь крепких, что уши сворачивались в трубочку. Некоторые я слышал впервые и был настолько ошарашен, что стоял, вытаращив глаза, и с ужасом взирая на эту сцену. Но то, что последовало позже увиденного, было ещё более необычным, чем нынешний эпизод. Поток брани стих. Окружающие уже утратили интерес к потасовке между хозяином и посетителем и преспокойно продолжали свои дела, не обращая на них никакого внимания. Один лишь я, подойдя поближе в безмолвии, наблюдал за происходящим. То яростное лицо хозяина заведения, которое предстало минуту назад, сменилось спокойным и умиротворённым выражением. Одной рукой он, как пушинку поднял с тротуара беднягу и старательно стряс с него пыль свободной рукой. Горе-посетитель словно протрезвел, но не смог устоять на ногах и присел на то самое место, где нынче лежал в забытье.

— Джо, я же тебе тысячу раз говорил, не стоит так напиваться! И ты тысячный раз пренебрёг моим уговорам! Я же желаю тебе добра и не хочу, чтобы из-за меня ты ссорился со своей семьёй.

Я не верил своим ушам! С такой нежностью говорил он с этим полупьяным мужчиной. Он как старший брат давал ему назидательные советы, в надежде, что его мольбы будут услышаны.

Не обращая внимания на грязь, он присел рядом с ним, чтобы было удобнее разговаривать.

— Я всё понимаю. У всех бывают трудности, но не стоит отчаиваться! Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на боль и страдания. Помни это, мой друг, — он дружески похлопал его по плечу.

Я заметил, как у бедняги сотрясаются плечи. Он плакал. Это был беззвучный плач, плач убитого горем человека, у которого не осталось больше надежды на что-то светлое. И потому он нашёл себе утешение в алкоголе. Мне вдруг стало жаль этого беднягу. Что-то в его тоске было мне глубоко знакомо, будто одно общее горе соединяло нас с ним. Мне захотелось приблизиться к ним обоим и тоже вступить в беседу, но я не решился нарушить столь интимный разговор между этими двумя, и потому уставился в окно заведения хозяина, как бы интересуясь внутренней обстановкой, чтобы слишком не привлекать к себе внимания. Оказалось, что это был обыкновенный бар или что-то вроде трактира. Наблюдая за тем, что кроется за оконным стеклом, я немного отвлёкся от этой парочки. И когда снова о них вспомнил и посмотрел в их сторону, то увидел, как хозяин бара сует бедняге деньги и тот радостно жмёт ему руку.

— Обещаю, Фрэнк, я не подведу! Спасибо тебе огромное! Ты спас мне жизнь!

— Главное, чтобы твоя жизнь того стоила! — сказал на прощание хозяин бара Фрэнк.

— Обещаю! — кричал бедняга, уже отдалившись на почтенное расстояние от бара. Но ещё оттуда я видел, как его лицо светиться радостью.

— Вечер добрый! Заходите, не стесняйтесь. Я всегда рад новым гостям! — сказал Фрэнк, оборачиваясь в мою сторону. — Jack Daniel’s не обещаю, но ром у меня первоклассный, не пожалеете!

Волей-неволей пришлось согласиться, так как он буквально силой запихнул меня в свой бар. Я подумал, что хуже мне от этого не будет. Тем более, после увиденной сцены что-то внушало к нему доверие, и даже скорее уважение. Уж где-где, а в этом богом забытом месте я никак не ожидал встретить столь доброжелательных людей.

Он завёл и усадил меня на высокий стул — неизменный интерьер всех баров.

— Подождёте пару минут, пока я обслужу постоянных клиентов, а то я и так заставил их долго ждать?

— Конечно, без проблем!

— Отлично! Я скоро вернусь, — он схватил со стойки огромный поднос и с быстротой и ловкостью понёс его через зал.

Я, пользуясь моментом, осмотрел помещение. Оборудовано оно было весьма с умом: небольшой зал делился на три зоны. Одна из них была, несомненно, стойкой бара, вторая залом, уставленным более десятка столами, и третьей зоной была полукруглая сцена, на которой играла небольшая группа темнокожих джазистов. Играли они весьма недурно: спокойная и плавная музыка не заглушала голосов и в то же время была различима среди шума бара, задавая ей определённый ритм и настроение. Несмотря на столь позднее время, зал был почти полон. Лишь один столик был свободен. Остальные же вмещали по пять, а то и девять посетителей. Каждый садился туда, куда ему заблагорассудится. Кто-то парами, а кто-то — большой и шумной компанией. Каждый столик был как свой мир. Одни толпились горой тарелок и перезвоном бокалов, где весёлые компашки задорно смеялись и перешёптывались о чем-то сокровенном. Если за столом было много народу, то, как правило, там были все по парам. И мужчины в костюмах перешептывались с красивыми дамами в не менее красивых нарядах. Это, скорее всего, были элитные места, потому что люди там сидели более приличные и столы стояли ближе к сцене, не говоря уже о сервировке стола и запахе сигар исходивших с той стороны. Те же, что стояли дальше, отличались и посетителями и своим содержимым. В самом конце у входа у дальней стены сидели пьяницы. Они либо спали на своем месте, либо трясущейся рукой подносили ко рту полупустые бокалы с горячительными напитками.

Я заметил, как Фрэнк вышвыривает ещё одного клиента. Но на этот раз после пару-тройку ругательств не последовала дружеская беседа, как недавно. Мне послышался приглушенный шлепок и негромкий стон, видимо посадка оказалась не столь мягкой.

Когда он снова вошёл, суровое выражение лица сменилось доброжелательным. Мне стало немного спокойнее, так как я опасался, что волна его ненависти настигнет и меня. Но стоило ему подойти к стойке бара, как злость улетучивалась, и уже невозможно было подумать, что человек с таким лицом способен на какие-либо приступы агрессии.

— Ещё раз приношу извинения за то, что заставил вас так долго ждать.

— Не стоило беспокоиться, я вовсе не скучал и даже успел немного оценить ваше заведение. Скажу прямо, весьма впечатлён! Помещение оборудовано прекрасно!

— Благодарю! Я горжусь своим баром. Скажу без тени хвастовства — это одно из лучших местных заведений, если не одно вообще!

— Не сомневаюсь.

— Вы, я вижу не здешний? Я сразу бы узнал, если бы в наш район кто-либо заселился! Сплетни разлетаются у нас быстрее, чем запах спиртного из стакана.

— Вы правы, я не здешний. Я просто проходил мимо и решил заглянуть.

— Праздное любопытство! Ясно. В конце концов, это не моё дело. Меня зовут Фрэнк, кстати. Так что если вдруг кто-то будет непристойно вести себя по отношению к вам, стоит только сказать, что вы мой друг и дело в шляпе.

— Дерак. Приму к сведению.

— Очень приятно, — он протянул свою мясистую руку через стойку и крепко, по-товарищески сжал мою ладонь. — Надеюсь, мы поладим.

— Я тоже.

Фрэнк разразился громким смехом и потянулся за одной из множества бутылок, восторженно ожидающих своей очереди.

— Если мне не изменяет память, то я обещал угостить тебя своим знаменитым ромом?

— Кажется, да. И если мне не изменяет память, то мне как новичку первый бокал полагается бесплатно?

— Ты мне уже нравишься, парень! Выпьем за знакомство! — как по волшебству на стойке появились два бокала и Фрэнк за считанные секунды наполнил их. — Ну, парень, будь здоров!

— И вам не хворать!

— Вам? Кого это ты ещё видишь с нами рядом? — глаза Фрэнка смеялись надо мной, он притворно разозлился, но его ухмылка выдавала добрые намерения. — Давай так, парень: никаких «вы, сэр, господин» и, тем более, «мэм»! Я ещё не настолько стар, чтобы ко мне обращались на «вы»! Ни один человек в этом заведении никогда не назовёт меня на «вы». Понятно?

Я кивнул. Так как я ничего сегодня почти не ел, то ром уже начинал на меня действовать. И я почувствовал, как голова стала легче, а окружающие растворялись, двигаясь то медленно, то быстро.

— Вот это другое дело! Сегодня ты мой гость и потому всё, что не закажешь — за счёт заведения.

— Отлично! Тогда мне ещё бокальчик рома, если можно. И если на то пошло, то и тебя, Фрэнк, я тоже угощаю!

Фрэнк ухмыльнулся и вновь засмеялся своим громовым смехом.

— Да, парень, так меня ещё никто не смешил! Меня угощать за мой же счёт! Уморил! Так и быть я выпью с тобой ещё, но потом снова тебя покину.

Он вновь наполнил бокалы и разом осушил свой, я же не успел даже губы смочить.

— Ну, а теперь я удаляюсь. К сожалению, катастрофически не хватает времени. Пора бы мне найти себе помощника. Пора…

С этими словами он и ушёл от меня. А я остался наедине с пустой стойкой и полным бокалом рома. Маленькими глотками, не останавливаясь, медленно посасывая, я тянул ром, как будто пил густой сироп. И когда оторвался от бокала, то мир предстал передо мной совсем в ином свете. Огни засияли стократ ярче, музыка стала веселее, голоса громче и всё это гулким эхом отдавалось в моей голове, сливаясь в жуткую какофонию. Звонкий смех одной из сидящих в первых рядах дамочек, заставил меня вздрогнуть. Мне даже показалось, что смеялись надо мной, но потом это чувство прошло, да и, честно говоря, мне было глубоко наплевать. Хотят пусть и смеются, это их право. Только вот над кем из нас смеяться действительно стоит, это ещё нужно разобраться, чего я делать никак не намерен.

Я поднял бокал воображаемому соседу, и к горлу спустилась последняя капля рома.

— Веселишься?

Я недоуменно обернулся, ища того, кто адресовал мне вопрос. И увидел перед собой мужчину лет сорока пяти-пятидесяти. Одет он был как Аль Капоне, даже чем-то походил на него. Меня посетила мысль, что он пришёл сюда после какого-то маскарада. Для полного образа ему не хватало, пожалуй, пулемёта или автомата.

— Автомат я, к сожалению, с собой сегодня не захватил, — выпалил неожиданно для меня мой странный собеседник.

— Что простите?

— Автомат или пулемёт я с собой не взял сегодня. Не тот случай, раз уж вы о том подумали, я и решил, что следует развеять ваши сомнения.

Я, мягко говоря, был слегка обескуражен и какой-то промежуток времени сидел буквально с открытым ртом. Я даже пытался вспомнить, не ляпнул ли я вслух чего такого. Но сотый раз, прокрутив в голове всю сцену, удостоверился, что подобного со мной не было.

— Вы что, читаете мысли?

— Не только.

— И что сквозь стены проходите? — скажу прямо, второй вопрос был не очень разумным, но мне захотелось узнать, что ещё скажет этот чудак.

— Да. У тебя будет ещё много подобных вопросов? По-моему, в данный момент намного интереснее то, что можешь ты. Тебе так не кажется?

— Слушайте, мистер, это конечно всё весело и интересно, но мне, пожалуй, стоит уйти. Я не намерен продолжать столь безумный разговор с типом, сбежавшим либо с маскарада, либо с психушки. В данный момент я склоняюсь ко второму варианту.

— Я нисколько тебя здесь не задерживаю. Но позволь спросить напоследок, сколько лет ещё ты намерен оплакивать свою несчастную любовь?

Невозможно представить, насколько изменилось моё лицо. Меня будто приковало к стулу, я не мог двинуться с места.

— Откуда…?

— Это ты об Эн? Мальчик мой, я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь.

— Что вам от меня нужно?

— Вот это уже вопрос по существу.

Я решил, что уже изрядно набрался и это мой новоявленный глюк и потому изо всей силы ущипнул себя за руку.

— Не стоит так себя терзать, друг мой. Я вовсе не глюк, ну, по крайней мере, для тебя, а насчёт остальных я не уверен.

— Что всё это значит, черт побери? Кто вы?

— Стоит ли отвечать на твой вопрос, когда ты сам на него ответил?

— Стойте, стойте, это как это ответил?

Незнакомец выдержал долгую паузу и многозначительно на меня посмотрел, саркастически подняв левую бровь.

— Этого просто не может быть!

— Может. Ещё как может.

— Вы псих! Я вам не верю!

— Какие же вы все люди примитивные! Стоит вам сказать правду, как вы тут же пытаетесь её опровергнуть, или же просто не утруждаетесь прислушаться к её истине, а нагло и бессовестно её отторгаете. Скажи вам ложь чистой воды, так вы проглотите её, не успев ничего вразумить. И будете довольны своим хвалёным самолюбием и ничтожно липовой интуицией, которая, как вам кажется, направляет вас на истинный путь. Самое смешное здесь то, что никакой такой интуиции или чего-либо ещё у вас и в помине не было. Вы просто все действуете наобум. И тут судьба располагает вами, как ей того захочется. Вот ты, например, один из тех многих, кто беспробудно и нескончаемо страдает от печальной истории любви. Ты потерял девушку, семью, себя, в конце концов. И ты, вот уже сколько лет там скорбишь и лелеешь своё разбитое самолюбие, напомни? Тебе это нравится — ставить из себя великомученика и несчастного Ромео. Ты настолько вжился в свою роль, что просто забыл, что на свете есть и другие люди, помимо тебя страдальца и одиночки. Твойэгоизм тебя полностью поглотил, и тебе стало абсолютно наплевать на всех, кроме тебя самого. Это-то мне в тебе и нравится! Тебе плевать на всё и вся. Только я и больше никого! Вот это девиз! Браво! Зал аплодирует стоя! — Он захлопал в ладоши и громко свистнул, но сидевшие вокруг даже не обратили на него внимания, словно вовсе здесь никто не голосил на весь бар. — Молчишь? Скажешь, я не прав?

— Это не ваше собачье дело, ясно!

— О, нет, ты как раз ошибаешься, это дело моё! И умерь свой пыл. Он тебе ещё понадобиться.

— Нет! Это полный бред! Скорее всего, это вы пьяны, а не я. Ну точно! Слушайте, а может у вас белая горячка? Я где-то читал, что у некоторых людей после белой горячки открываются экстрасенсорные способности.

— Мне надоел весь этот балаган. Или ты перестанешь прикидываться или я…

— Или что? Испепелите меня?

— Вполне могу, — он слегка провёл пальцем по стойке, и тонкая полоска огня скользнула вдоль стола, моментально вспыхнув ярким пламенем.

Я кинулся было тушить огонь, но незнакомец просто щёлкнул пальцами и пламя тут же погасло. На столе осталась внушительных размеров чёрная полоса гари — он просто-напросто насквозь прогорел. Но этот тип протёр её ладонью и сдул пепел с руки — стол стал, таким как прежде. Бешеными глазами я смотрел сначала на него, потом по сторонам. Та же реакция — нас никто не замечает. Меня кинуло в жар, потом по спине пробежали мурашки и на висках выступил холодный пот.

— Вижу, теперь ты мне веришь.

— Я что, умер?

Незнакомец рассмеялся, и его глаза загорелись коварным огоньком.

— Пока нет. Но всё может быть.

— Тогда, я ничего не понимаю!

— Сперва, выпьем, — он щёлкнул пальцами и в воздухе всплыли два бокала с цветной жидкостью. Они плавно продефилировали и медленно опустились на стол. У меня снова закружилась голова, но когда я пришёл в себя, то сидел уже не у стойки, а за одним из столиков в первом ряду.

Я уже давно потерял счёт времени, но судя по тому, сколько людей набилось в бар, было уже часа три ночи, может, больше. Честно, теперь мне было уже всё равно. Что будет, то будет. Да плевать на всё! Уж если пришёл ко мне сам черт на встречу, то это уже хоть что-то да значит. В конце концов, мне терять нечего.

— Вот это мне уже нравится!

— Хватит копаться в моей голове! Мне это не очень-то нравится! Если я и что-то думаю, то всегда говорю об этом без зазора совести, ничего не скрывая, так проще общаться с людьми.

— Да. Особенно сегодня с твоей новой начальницей. Сегодня вы очень мило поговорили, а ведь ты вспылил на неё совершенно беспричинно. Хотя кто знает, может, всё же причина была и есть?

— Это сейчас не имеет никакого значения! И вообще хватит! Меня уже начинает напрягать это общение!

— Это чем же, позволь узнать?

— Да хотя бы тем, что вы обо мне всё знаете. А я даже наполовину не уверен, что вообще всё это реально, и я на самом деле не сплю.

— Мы снова вернулись на первый круг. Слушай, хватит уже заморачиваться из-за всяких пустяков. Смотри на мир проще и люди к тебе потянутся, весь мир к тебе повернётся.

— А может, я не хочу этого.

— Скорее да, чем нет. Ты просто сам того не понимаешь до конца.

— Всё! Меня это в конец достало! Я ухожу. Прощайте.

Я, было, дёрнулся с места, но меня словно пригвоздило к стулу. А мой чокнутый собеседник продолжал на меня смотреть всё с тем же невозмутимым выражение лица.

— И тебе даже не интересно, почему я пришёл именно к тебе?

— Нет!

— Врёшь, и мы оба это знаем.

— Я уже сотый раз говорю, прекрати копаться в моей голове!

— Тогда скажи мне, чего ты на самом деле хочешь?

— Всё зависит от того, что ты можешь мне предложить…

— Вот такой разговор нравится мне уже куда больше! Тогда приступим к делу!

Он жадно потёр руки, так, что мне даже показалось, небольшие искорки заблестели между ладоней и отразились в глазах.

— Что за дело?

— Понимаешь, я что-то в последнее время задумался о том, что мне пора найти себе компаньона, помощника, ну, или protégé, как тебе больше нравится.

— Так причём тут я?

— Почему-то мне приглянулся именно ты.

— Что?! Похоже, меня точно с кем-то перепутали?

— Знаешь, есть такая замечательная фраза: «Давайте жить так, чтобы даже гробовщик пожалел о нас, когда мы умрём», какой-то там писака однажды настрочил в книжонке…

— Умирать я пока не собираюсь.

— Всё может быть. И ты это знаешь куда лучше меня.

— Откуда вы….?! Это угроза?

— Что ты? Просто я единственный из нас знаю, что ждёт тебя в будущем. И скажу тебе сразу, оно не очень-то радостное, как хотелось бы.

— Что ты имеешь в виду?

— Давай, сейчас не будем о грустном и выпьем за знакомство.

— Пили уже.

— Так скрепим наше знакомство!

— Я даже не знаю, как тебя называть?

— Зови меня Макс.

— Это ведь не твоё имя, верно?

— Конечно, нет, но так ведь куда проще. Понимаешь, жизнь вообще сложная штука и не стоит её и без того слишком усложнять.

— Ладно, Макс.

Я поднял бокал и выпил его залпом. Жгучее пойло прожгло мне глотку и расплылось по кишечнику. Глаза чуть было не вылетели из орбиты.

— Что это?!

— Нравится? Моё изобретение. Ещё одну?

Не успел я ответить, как бокал был уже полон до самого края.

— Выпьем за то, чтобы мы снова встретились.

Я выпил половину того, что он мне налил. И всё — рассудок помутился окончательно. Мир поплыл и начинал стремительно погружаться в туман. Мой дьявольский собутыльник (причём, дьявольский во всех смыслах) вновь улыбнулся своей плотоядной улыбкой. Он что-то мне говорил, но я услышал только последнюю фразу:

— Увидимся, Дерак. Совсем скоро. Это лишь вопрос времени….

Я в отключке.

Глава 7

И вот, проснулся я уже в постели от жуткого похмелья и головной боли, которая раздирает мою голову на миллионы тысяч кусочков. Хорошо хоть память начинает восстанавливаться. А может и не совсем хорошо. И всё же меня настораживают некоторые подробности вчерашней ночи. Может, всё это мне приснилось и это плод моего хмельного воображения?

«Ладно, стоит немного повременить с моими размышлениями. Время сосредоточиться на том, что мне в ближайшие часы предстоит появиться на работе. Не очень— то радует перспектива встречи с новым начальником, но что поделаешь, такая моя доля. Придётся смириться и идти навстречу судьбе».

И тут, словно прочитав мои мысли, телефонный звонок.

— Да?

— Ну, и что ты придумаешь в оправдание? Только не вздумай говорить, что ты заболел, я всё равно не поверю. Хоть я уже очень далеко, но всё же контролирую процесс. Так что будь добр, появись сегодня на рабочем месте.

— Мадлен, я тоже рад тебя слышать.

— Не подлизывайся! Это тебя не спасёт, сейчас не я твой начальник. Кейт вправе тебя уволить за любую оплошность, и я тебе не помогу. Надеюсь, ты меня ясно понял?

— Куда ещё яснее?

— Не остри!

— Я не острю. Тебе не кажется, что ты меня постоянно отчитываешь, как ребёнка? Может тебя называть мамочка?

— Просто я за тебя переживаю. Ты мне дорог, как друг, и прекрасно знаешь об этом.

Скажу сразу — она права. С Мадлен мы знакомы миллион лет. Я устроился к ней в магазин ещё совсем «зелёным», вообще сами обстоятельства нашего с ней знакомства довольно необычные, но об этом как-нибудь потом. Сам по себе я одиночка и не очень-то рвался заводить новые знакомства, но с Мадлен мы как-то быстро сдружились, несмотря на то, что она была порядком старше меня. Что-то она во мне увидела, и ей это понравилось. Мне же она стала хорошим и надёжным другом. И какая бы сложная ситуация ни возникала, как бы тяжело не работалось в магазине, я всегда оставался с ней. Нас и пытались закрыть, и переоборудовать в супермаркет, хотели посадить на её место какого-то богатея, которому на книги было плевать, обворовывали и устраивали поджог. Так что все пункты апокалипсиса мы, можно сказать, испробовали на своей шкуре. Как шутит порой Мадлен: прошли все семь кругов ада. Я всегда помогал ей, чем мог, как говорится. И она, порой, меня выручала из затруднительных ситуаций. Часто, после того как Мадлен расставалась с очередным «милым», звонила мне и просила приехать, я всегда приезжал и поддерживал её. Бывало, на неё накатывали приступы депрессии, и тогда приходил я, молча, но с улыбкой, и стеклянной бутылкой в кармане пиджака… В общем, так сразу и не перечислишь всего, что связывает нас. Я искренне привязан к ней. Она мой друг. И я всегда готов прийти ей на помощь. И сейчас она права как никогда. Я это прекрасно знаю, и потому готов разбиться об стенку, чтобы вновь не наговорить ей сдуру каких-нибудь пакостей.

— Прости.

— Ладно, проехали. Единственное, о чем я тебя прошу — не натвори каких-нибудь глупостей. Я знаю, что тебе это будет безумно сложно, но постарайся.

— Счастливого отпуска.

Тихий, едва уловимый вздох послышался на той стороне трубки. Она слишком хорошо меня знала, чтобы требовать большего. Но хотя бы попыталась.

— До скорого.

Я бросил телефон на подушку, вскочил с постели и потянулся так, что позвонки звонко затрещали. Распахнул шторы, и яркий свет ударил в глаза. Город уже давно проснулся и его жители, как муравьи сновали то там, то тут. Вместе со светом сквозь шторы прорвался и поток всевозможных звуков, они оглушительной волной ударили по голове, заставляя пробудиться ото сна. Я распахнул окно, и голуби, сидящие на карнизе, вспорхнули со своих мест. Они, хлопая крыльями, взмыли высоко над самым домом, покружились, вновь присели, немного подальше от моего окна, и оживлённо заворковали, словно давая мне понять, что их возмущает моё вопиющее поведение.

Уже немного быстрее, чем прежде я совершил все утренние процедуры и оделся. На завтрак снова не было времени. Я схватил свою сумку и помчался на работу. На удивление трамвайчик примчался быстрее обычного, да и состав пассажиров значительно изменился, это очень меня обрадовало. Но даже скорый поезд не смог бы меня спасти, я опаздывал уже на полтора часа.

Я дёрнул за ручку дверки — она не поддалась, второй раз — то же самое. Недоумевая, в чем дело, я стоял в замешательстве. Увидев же неподалёку дворника, я подошёл к нему, надеясь, что он поможет мне.

— Так лавка-то открывается в восемь часов. А сейчас нет и семи!

— Как?

— Разуй глаза, дружок! — он показал мне свои часы, стрелки стояли на полседьмого.

— Спасибо, большое. Простите, что побеспокоил.

— Да ничего, со всеми бывает. Зато не опоздал.

— Это точно.

Понятия не имею, как это я умудрился перевести часы на два часа назад. И ключей от магазина я не взял, как назло. Придётся ждать. Я уселся у двери магазина, сложил руки на колени — импровизированная подушка — и сам не заметил, как уснул.

— Эй! Проснитесь!

Я проснулся от того, что кто-то тряс меня за плечо. Недоуменно подняв голову, еле раскрыл глаза. Сколько я так поспал?

— Это вы?

— Я, а кто это ещё может быть? — я потёр глаза ладонями и взъерошил волосы, чтобы они приняли божеский вид.

— Что вы здесь делаете?

— Работаю.

— Во сне?

— Очень смешно!

— Зачем вы пришли в такую рань?

— Встречный вопрос. А вы зачем?

— Потому что я директор магазина и это моя обязанность. Сейчас же встаньте со ступенек, вы простудитесь!

— Не велика потеря.

— Встаньте, я вам говорю!

— Да встаю я! Чувствую себя школьником, которого отчитывает директриса.

— Вы себя именно так и ведёте.

— Может уже хватит спорить и вы, наконец, откроете магазин?

— Ну, раз теперь вы встали, я могу, наконец, это сделать.

Она открыла дверь, и дверной колокольчик радостно звякнул, приветствуя первых посетителей.

— После дам.

— Так у вас ещё есть манеры? Странно, никогда бы не подумала.

— Представьте себе! А теперь прошу прощения, но мне необходимо проверить хранилище.

— Простите, как вас зовут?

— Дерак.

— Дерак, не могли бы вы, потом, зайти ко мне в кабинет?

— Да.

Не дожидаясь, что она ещё скажет, я направился к книгохранилищу, ввёл код доступа, и огромная металлическая дверь с лёгким скрежетом открылась. Щёлкнул генератор — и всё хранилище осветилось светом. Всё в порядке. На своих местах. Я по привычке прошёлся по рядам, всё ещё раз проверил и потом пошёл уже на своё рабочее место. Оставалось совсем мало времени и скоро должны были прийти стажёры-студенты. Мой рабочий стол был почти у самого входа в магазин. Так что я видел всех, кто приходит и выходит из магазина. В мои обязанности входило проверять хранилище, принимать товар и консультировать покупателей. Ну и ещё всякие мелочи. Короче говоря, я заправлял всеми основными делами. Мадлен всегда на меня надеялась, поэтому она частенько звонила мне по утрам, чтобы удостовериться, приду ли я на работу. И если я не хотел идти, то она меня пинками выгоняла, а как это сделать лучше всего, она знала, уж точно.

Зазвенел колокольчик — кто-то пожаловал на работу на пятнадцать минут раньше. Похвально! Это была Дженни. Она работает у нас в магазине уже два с половиной года. Очень славная, всегда весёлая и жизнерадостная, помешана на романах и обожает любовные истории, поэтому жизнь для неё предстоит наполовину в розовом цвете. Несмотря на это с ней можно иногда поговорить об интересных вещах.

— Привет, Дерак! Как дела?

— Не так хорошо, как хотелось бы.

— Голова болит? А я принесла апельсинового сока. Держи!

Она кинула мне бутылку, и я её успешно поймал.

— Благодарю! Ты спасла мне жизнь.

— Да не за что! Всегда рада помочь. Слушай, а что мы будем сегодня делать?

— Сегодня у нас экскурсия для наших желторотиков. Пора бы с ними познакомиться, показать, что к чему и пускай приступают к работе.

— О, классно! Большинство я уже знаю. Там есть один симпатичный парень…

— Всё ясно! Новый герой твоего романа?

— В этот раз всё будет по-другому.

— Надеюсь, искренне надеюсь.

— Я просто чувствую, что мы созданы друг для друга! — она подлетела ко мне и крепко обняла.

— Я тебе верю, только ослабь хватку, если хочешь, чтобы я ещё немного пожил.

— Конечно! Знаешь, мне кажется, что и тебя этим летом ждёт что-то особенное. Почему-то я верю, что именно этим летом ты найдёшь ты единственную…

— Давай не будем слишком торопить события? Для начала достаточно твоего «единственного».

Тут наш разговор прервал всё тот же колокольчик, за что я был искренне ему благодарен. Лето для Дженни — пора любви и возвышенных чувств, как она говорит. И потому её просто не возможно бывает остановить, когда на неё налетает такое влюблённое настроение. Она хочет, чтобы все вокруг любили и были любимыми, как и она сама. Это конечно мило, но порой раздражает и хочется от неё убежать куда-нибудь подальше. Радует то, что во время работы она старается как можно меньше придаваться «любовным планам».

Пришла толпа наших новичков, их пятеро — не много и не мало, в самый раз. По традиции произошло коротенькое знакомство. Скажу сразу, я почти никого из них не запомнил, даже не старался. Меня всегда смешила моя поразительная способность моментально забывать имена людей, с которыми я познакомился пару минут назад, мне просто не дано было их запомнить. Нет, ну, конечно, были и исключения, только это случалось довольно редко. В общем, познакомились, прошлись по зданию, всё осмотрели и подобное в том же духе. Каждый год одно и то же. Я даже на них почти не смотрел, просто шёл сам по себе впереди. Изредка что-то говорил или отвечал на вопросы. Отвечал скорее автоматически, потому что в основном все вопросы были одинаковы. Но один вопрос, скорее даже чьё-то невольное воспроизведение мыслей вслух, позволило мне отвлечься. Тихий, едва уловимый голос, словно маленькая мышка или шелест птичьего крыла, прозвучал над моим ухом.

— Прекрасно и в то же время до боли в сердце безумно одиноко.

— Я… Мне нужно… Я на минуту… — Это всё, что я смог сказать, прежде чем с молниеносной быстротой смыться от недоуменных взглядов моих слушателей.

Буквально в паре метров от нашего магазина находилась маленькая закусочная. Но зная, что там сейчас будет толпа, от которой я только что благополучно избавился, я решил прогуляться и найти менее людное место. Пройдя пару кварталов, я набрёл на миленькое кафе. Было время ленча, но там, вероятно, посетитель в это время редкость, для меня это как нельзя кстати. Я долго мешал давно остывший кофе, потом ещё дольше его пил. Не люблю кофе, но его вкуса совсем не чувствовал, как и не слышал музыки, звучавшей по радио. В моей голове всё ещё звучал тот голос и те слова…

Звонок телефона. Возможно, он даже не первый. Не знаю, я просто не слышал.

— Да.

— С ума сошёл? Ты где?

— Где-то.

— Прекрати шутить и бегом в магазин! Я уже не знаю, как тебя прикрывать. Бегом, тебя ищут!

— Да.

Я взглянул на часы. Ого! Два с половиной часа. Не удивительно, что меня потеряли.

Когда я пришёл в магазин, там было довольно людно. С пару десятков покупателей толпилось возле книжных полок и прилавка. Все о чем-то оживлённо болтали и шушукались. Погода стояла довольно тёплая, потому магазин пестрел разнообразными нарядами. Девушки шелестели коротенькими платьицами, а парни щеголяли в лёгких брюках и шортах. Люди постарше отличались сдержанностью, как в поведении, так и внешним обликом. Одни дети беззаботно резвились, им было всё равно и как они себя ведут и как они одеты. Они с криками и смехом носились вдоль стеллажей и полок с книгами, проводя уже загорелыми ручонками по корешкам книг.

Я прошёл вдоль рядов и остановил свой взгляд на одной девочке. На вид ей было лет тринадцать. Она сидела на полу, скрестив ноги, как йог, и читала книгу, вернее дочитывала. По коротким всхлипываниям я заключил, что книга имеет весьма грустный финал. Я хотел было утешить тайного читателя, но вспомнил себя в этом возрасте. Не стоит трогать человека в такой момент, особенно столь юного человечка. В этом возрасте его душа очень впечатлительна и ранима, что любое неловкое слово способно ранить его сердце. Поэтому я постарался как можно быстрее скрыться из виду, чтобы никто не заметил, что я стал невольным свидетелем столь интимной сцены. Неожиданно для себя я поменял направление. Я что-то искал, искал какую-то книгу. Глаза скользили по коркам с названиями. Нашёл! Я жадно схватил свою находку и полетел к кассе. Надеюсь, ещё не опоздал. Она стояла в очереди на кассу — та самая девочка. В руках она держала учебник. В глазах её читалась безграничная печаль. Отрешённый взгляд, взгляд в пустоту, ещё мгновение и она расплачется, но она молчала, молчала и просто смотрела вдаль. И только её взгляд выдавал все тайные терзания души. Я вышел на улицу следом за ней. Она шла, не торопясь, но и немедленно. Я прошёл вместе с ней метров триста. Потом она резко повернулась и уставилась на меня. В её взгляде не было ненависти или страха, было лишь удивление.

— Зачем вы за мной ходите?

— Я просто…

— Вы из того магазина, верно?

— Да…

— Вы что-то хотели?

Я открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но во рту пересохло, и я просто открывал его как рыба, не зная, что ответить. Наконец, я откашлялся и заговорил.

— Это тебе, — я протянул ей выбранную мной книгу.

— Зачем?

— Как зачем? Читать, конечно! Это подарок от нашего магазина.

— Мне?

— Да. Ты тысячный клиент, вот я и решил лично подарить её тебе. Поздравляю!

Я быстро пожал ей руку и всучил книгу. Сам же помчался обратно в магазин. Почему-то мне было безумно стыдно за вранье. Но я знал, что по-другому книгу она не возьмёт, а я хотел, чтобы она её прочла.

Глава 8

Я вышел на крыльцо. В лицо подул прохладный ветерок, глубоко втянув через ноздри свежий воздух, я старался как можно больше наполнить им лёгкие, вдыхая его с такой силой и жадностью, пока в груди не стало больно, будто это был последний глоток воздуха во всем мире. Легким свистком он вырвался обратно на волю, только уже, будучи намного теплее, чем прежде.

Я вспомнил, что забыл свою книгу. Мне оставалось прочесть пару глав до конца и хотелось сегодня узнать, чем же закончится история. Тишина окутала магазин. Был уже поздний вечер, никого не было видно и слышно. Даже я двигался как-то бесшумно, как будто окружающая тишина заглушала все посторонние звуки, мешающие её мирозданию. Взяв книгу, я пошел в обратном направлении, но через пару метров застыл. Голос… Я снова его слышу. Этот шёпот.… Откуда он исходит? На цыпочках, стараясь не дышать, я продвигался между стеллажей в поисках таинственного голоса. Когда он стал слышен совсем рядом, я остановился. Если я перейду на ту сторону.… Нет, я не могу…

Я не мог расслышать слов, но он казался мне невероятно знакомым. Этого просто не могло быть…

Недолго думая, я помчался прочь из магазина. Теперь каждый мой шаг казался мне раскатом грома среди ясного неба. Я нёсся по улицам, пока не устали ноги. Когда уже стало совсем невмоготу, то присел на скамейку. Моё замешательство походило на безумие, а безумие сменялось отчаянием. Как быть? Что делать дальше? Я так и буду дальше убегать или всячески вздрагивать от этого шёпота? Может, у меня галлюцинации? В последнее время меня всё чаще посещает эта мысль. Похоже, пора обратиться за помощью к специалисту и тогда меня сразу упекут в дурдом. Схватившись за голову, я с силой сдавил её руками, казалось, что если я этого не сделаю, моя голова разорвется. Наконец всё же удалось успокоиться. Вот черт! Я опять пришёл в этот квартал! Ноги сами привели меня сюда, я не замечал куда шёл и они шли сами. Какой-то странный магнетизм тянул меня вновь посетить тот бар. После минутного колебания я всё же решился туда зайти, чтобы удостовериться, что всё произошедшее со мной вчера — плод моего воображения.

Как и вчера тут было полно народу. Не то чтобы аншлаг, но достаточно, чтобы гул разговоров и смеха был слышен даже на улице. Всё та же группа играла джаз, было сильно накурено, так что всё будто окуталось в туман.

— О, кого я вижу! Знакомые лица! Ну, проходи, я тебя угощу.

— Добрый вечер, Фрэнк.

— Как-то неубедительно от тебя это звучит. Пропусти-ка стаканчик, и вечер действительно покажется тебе добрым.

— Слушай, Фрэнк, а как я вчера…

— О, вчера ты здорово надрался! Я ещё ни разу не видел такого пьяного интеллигента. Это было даже забавно, — он разразился громогласным смехом и ободряюще похлопал меня по плечу.

— Наверное. Скажи, а как я ушёл? Я был один или с кем-то?

— Дай-ка подумать, — он поскрёб небритый подбородок шершавой ладонью. — Я и не видел, как ты ушёл. Честно говоря, вряд ли бы ты справился самостоятельно.

— Фрэнк! — визгливый и уже хмельной женский голос послышался откуда-то справа.

— Чего тебе, Матильда?

— Два бокала виски!

Костлявый локоть толкнул меня в бок так, что я чуть не вскрикнул от боли. Это вероятно была та самая Матильда. Она была на редкость худая, даже очень, и к тому же очень высокая. На коротко остриженной голове виднелась миниатюрная шляпка. Одета она была в атласное чёрное платье, которое было ей почти до щиколоток, но внушающих размеров разрезы по его бокам весьма компенсировали, казавшееся на первый взгляд, скромное впечатление о наряде. У неё была молочного цвета кожа, от чего черты лица выделялись намного сильнее, чем у остальных. Даже если бы губы не были накрашены красной помадой, они бы всё равно бросались в глаза. Кстати, помада была единственной косметикой, украшавшей её лицо. Либо из-за столь бледной кожи либо так задумала природа, её ресницы и брови не нуждались в подкраске, они были достаточно темными, даже очень. Вообще, глядя на неё, невольно думаешь, что природа немного перестаралась, когда её создавала. Она получилась какая-то «очень»: очень худая, очень высокая, у неё были очень длинные ресницы… Даже когда она деловито закинула ногу на ногу, так, что стало видно края чулок, я заметил, что у неё была большая нога, где-то сороковой — сорок первый размер. Мне не нужно было долго её разглядывать, она вся сразу как-то бросалась в глаза. Как рисунок, который обвели пару раз, а потом третий, чтобы выделить каждую деталь и черту. Уверен, что в своей компании она весьма важная фигура, по крайней мере, всем своим видом она это старается показать, даже когда пьяна.

Она наполовину завалилась на стойку бара, пытаясь стянуть с полки бутылку с выпивкой.

— Э, нет, красотка, я сам! — Фрэнк схватил её за руку и вытиснул её за границу стойки. — Сколько раз говорил, бутылки не трогать! Забыла?

— Ну, прости, дорогой! Ты всегда так долго копаешься, а я не могу ждать. Скоро придут мои друзья, и я хочу побыстрей разделаться с этими милашками до их прихода, — она крутила в руке пустой бокал, развалившись, полулёжа на стойке. И только тут она обратила внимание на меня.

— О, это ты?! Как голова, не болит?

— Это вы мне? — я вылупил на неё глаза и ждал ответа. К тому моменту Фрэнк уже поставил возле неё два бокала с выпивкой. Она, не торопясь, но без остановки высушила разом бокал. Потом со звоном поставила его на место.

— Кому же? Скажи ещё, что меня не помнишь?

— Н…нет….

— Ясно. А я ведь можно сказать жизнь тебе спасла…

— ?

Думаю, этот момент можно было бы назвать немой сценой.

— Да расслабься ты! — она снова толкнула меня своим костлявым локтем. — Я пошутила. Просто вчера ты набрался как свинья.

— И вы…

— Я дотащила тебя до такси, а ты всё как безумный с кем-то разговаривал. Звал какого-то Макса и обещал ему сегодня прийти, — она сделала большой глоток из второго бокала и её щеки слегка порозовели. Потом посмотрела на меня и усмехнулась. — А ты чудной!

— Да уж! Чуднее не бывает. Простите за то, что доставил вам столько неприятностей.

— Да ладно, с кем не бывает. Но за тобой должок! С минуты на минуту должны подойти мои друзья, я хочу, чтобы ты составил нам компанию, иначе я просто помру от скуки!

— Это как же?

— Не волнуйся ты так. Приставать к тебе не буду, но вот трезвость не гарантирую, с моими друзьями это никак не получится. А вот и они сами! — она махнула рукой компании молодых людей, только что зашедших в бар. Её сразу же узнали, что меня ничуть не удивило — не узнать её было бы невозможно. Мигом соскочив со своего места, моя собеседница ринулась навстречу знакомым, после чего расцеловала и обняла каждого из них. Потом с молниеносной скоростью подлетела ко мне и, стащив с места, наскоро представила компании, после чего мы направились к столику. Не успели мы присесть на свои места, как к нам тут же подошёл Фрэнк. На небольшом подносе он принёс кучу огромных бутылок со всевозможной выпивкой. Зазвенели бокалы, и я не успел заметить, как возле меня уже стоял один из них, наполненный наполовину золотистой жидкостью, которая игриво переливалась и сияла, как янтарь, прельщая своего обладателя как можно скорее вкусить волшебный напиток.

— Смотри у меня, Матильда, не вздумай затащить моего друга в свою дурную компашку.

— Ой, ладно тебе, Фрэнк! Где ты видишь здесь дурных людей? Мы просто собрались прилично провести свой досуг, вот и всё.

— Смотри у меня, я тебя предупредил.

— Дерак большой мальчик и сам уйдёт, когда того захочет и вообще, тебя, кажется, посетители заждались.

Выпивка лилась рекой. Разговоры не умолкали. Дым сигарет огромным облаком затянул пространство вокруг стола. Мы пили, много пили, ещё больше курили, играли в карты. Сначала просто так, потом на деньги. Я был новичком и мне невероятно везло. Но, естественно, звездой этого вечера по праву считалась Матильда. Играла она отлично, но не доигрывала до конца. Пила выпивку бокалами, моментально выкуривала сигарету за сигаретой, без умолку говорила обо всем на свете. Она знала всё про всех и каждого, любая светская новость и вечеринка, которая планируется ещё только в следующем месяце, была уже заранее ей известна. Сплетни, интриги, скандалы, тайные помолвки и прочие пороки городских знаменитостей были для неё будто глотками воздуха. Она могла говорить о всяких неизвестных людях и их проблемах часами. Я поражался, как в её голове может помещаться одновременно столько информации. О некоторых личностях она говорила с нескрываемой злобой и отвращением. Я не понимал в чем причина её ненависти, не понимал язвительных шуточек, пускаемых в адрес очередного бедолаги, случайно упомянутого кем-то из участников беседы. Они, вероятно, были друг с другом давно знакомы или вращались в одном обществе и каждый понимал её сарказм или усмешку обо всех, кому решили «перемыть кости» этим вечером. Но, несмотря на все нелестные высказывания и острые словечки, которые удалось сегодня услышать, мне нравилось находиться в этой компании. Они были какие-то отрешённые, чудаковатые, словно не от мира сего, и заодно в самом его центре. Атмосфера их непринуждённости затягивала, пошлость не казалась такой пошлой, а алкоголь не таил в себе столь греховного запрета. Развязность и балагурство, граничащее с отсутствием каких-либо рамок приличия, казались для них самым простым и позволительным делом. Они ничуть не смущались интимных подробностей чьей-либо личной жизни. Женщины, сидевшие с нами в этот вечер, ничуть не скупились своим обществом. От одной дамы я даже получил пару откровенных предложений неприличного характера, от которых я как мог, старался избавиться. К счастью, Матильда старалась пресечь возникающие подобные ситуации, чем я ей был безмерно благодарен.

Из разговоров я понял, что прекрасная половина пола занималась оказанием определённого рода услуг. Ну, или как я их называю — куртизанки. Проститутками называть их было бы как-то низко, уж больно мало они на них походили. Развязный характер, конечно, говорил сам за себя, но внешность выдавала шик и дороговизну, которую не каждая женщина может себе позволить, но, тем не менее, мои предположения оказались верны.

Очень скоро моя карточная удача начала меня подводить и спустя некоторое время я проиграл всё, что смог доселе выиграть. Это меня ничуть не расстраивало, я никогда не был чересчур азартным и всегда умел во время остановиться. И сейчас, когда проиграл ровно столько, сколько выиграл, благополучно покинул игру, объявив, что на этом моя кандидатура в роли игрока откланивается. Окружающие нисколько не смутились, а так же продолжили играть, они были уверенны, что спустя некоторое время я вновь вступлю в бой за обладание хрустящими купюрами, но я был непреклонен. Матильде тоже вскоре наскучила игра, она бросила на стол свои карты и вновь осушила бокал, на дне которого звякнули слегка растаявшие кусочки льда.

— Бред! Путая трата времени! — сказала она еле слышно, словно говорила сама с собой. Потом снова заговорила, проговаривая каждое слово по слогам. — Пус-та-я, пус- та-я.… Вся наша жизнь — это пустая трата времени. Бесполезное прозябание среди множества таких же, как мы, бессмысленных пустышек, которые миллионами заполняют это бессмысленное пространство.

Я уставился на неё тем же недоуменным взглядом, каким смотрел в тот момент, когда она впервые со мной заговорила. Матильда посмотрела на меня, потому что знала, что я смотрю на неё и слышу её, когда никто не услышал. Она улыбнулась горькой от досады и разочарования улыбкой и медленно почти бесшумно поставила бокал на стол.

— Ладно, пойду в дамскую комнату, не скучайте без меня тут.

— Возвращайся поскорее, милая, — крикнул один из мужчин, самый рослый из всех.

Судя по костюму, он был явно очень богат. Маникюр, причёска — всё говорило о его достатке. Весь его вид словно кричал: «Я невероятно богат!». Я не мог понять, что такому как он, понадобилось в этом месте? Что могло привести его сюда? Однако пробыв с ними со всеми немало времени, я начинал понимать — все приходят сюда отвлечься. Отвлечься от прошлого, от будущего, несмотря на их весёлый вид, многих выдавали безумно усталые глаза. Они приходили сюда, чтобы отречься от всего и жить тем малым моментом, который им дарит этот вечер. Эта компания таких разных и непохожих людей была едина в своём одиночестве, бесконечном побеге от мира и от себя самих. Вероятно, Матильда увидела это и во мне тоже. Она с первого взгляда сумела разглядеть во мне такого же отщепенца, как и они все. Меня не спрашивали, откуда я, где работаю, как сюда попал — это никого не интересовало, или никто не хотел спрашивать, чтобы самому не пришлось отвечать на подобные вопросы. Мы просто сидели все вместе, зная, друг о друге не больше, чем о прохожем, но каждый по-своему наслаждался этим вечером, этим моментом, помогавшим ненадолго сбежать от реального мира.

— Ну, здравствуй, Дерак.

Я вздрогнул — знакомый голос не на шутку испугал меня. Где-то внутри меня начало зарождаться чувство испуга, граничащее с безумным желание сбежать.

— Вижу, ты хорошо проводишь время. Уже и друзей себе подыскал.

Он сидел напротив меня у соседнего столика. В безупречно чёрном костюме с красным галстуком. Всё то же лицо, тот же голос и ехидная улыбка.

— Да не пугайся ты так, никто не видит нас. Ну, меня, по крайней мере, точно.

Я не мог снова с ним заговорить. Потому что это вызвало бы недоумение у окружающих. Ведь как он уже сам сказал, видимый он только для меня. По прошлому разу я помню, что он читал мои мысли и потому решил снова его проверить, заговорив с ним мысленно.

— Зачем ты появился?

— Делаешь успехи, — мой таинственный собеседник деловито изобразил аплодисменты. — Начинаешь понимать, а то вчера я уж было подумал, что тебя в дурдом упекут с твоими выходками. Знаешь, со стороны странновато смотрится, когда человек разговаривает с пустотой.

— Не я в этом виноват! Не слышу ответа на мой вопрос.

— А ты сам как думаешь?

— Скорее всего, чтобы довести меня до белого каления. Или того хуже.

— Твой сарказм меня ничуть не смущает. Напротив, мне нравится, когда ты такой смелый.

— Я, может, не собираюсь, кому-то нравится!

Меня начинал жутко бесить его спокойный деловитый тон. Он был даже слегка надменный, и в нем слышалась лёгкая усмешка. Малая капля. Но её хватало, чтобы вывести такого человека, как я, из себя. Я не понимал, зачем он приходит ко мне. Почему именно ночью, именно здесь, сейчас…

— Всё ещё сомневаешься? Думаешь, что я плод твоего воображения? Мне понятно твоё смятение. В то же время, я удивляюсь, как долго ты намерен отрицать факт моего существования. Многие из тех, с кем мне приходилось сталкиваться, гораздо быстрее начинали понимать всю реальность происходящего. Но ты упёртый, это мне нравится больше всего. Ты до последнего будешь упираться, во что бы то ни стало!

— Дерак, с тобой всё нормально? — голос Матильды словно вывел меня из транса, и я был ей за это безмерно благодарен. Не знаю, сколько раз за вечер я ещё её поблагодарю, за моё спасение.

— Всё нормально. Просто голова немного закружилась я, видимо, устал.

— Может тебе выйти на свежий воздух?

— Всё нормально, мне уже лучше, я, наверное, пойду.

— Так скоро? Мы же только начали! Не обижай меня, милый! Веселье только начинается.

— Извини, но мне, правда, не по себе что-то. Лучше я пойду домой.

— Ну ладно, только пообещай мне, что в следующий раз ты так быстро от нас не сбежишь.

Она слегка коснулась моей руки, но при этом касании я что-то почувствовал. Только я никак не мог понять что точно. Я посмотрел ей в глаза и на мгновение заметил в них бесконечную тоску, отрешённость от всего и мольбу. Это было настолько на неё не похоже, что я даже задумался всё ли с ней в порядке, но она снова улыбнулась, словно старалась скрыть свою боль от окружающих. Никто не заметил столь резкого изменения её настроения. На короткий миг Матильда открыла свою душу, и именно мне удалось разглядеть её настоящую. Она будто старалась скрыть это от всех, чтобы никто больше не увидел её такой, какой увидел её я. Мне были знакомы её чувства, её боль и страдания. Понемногу я начинал понимать, почему она вызывала во мне какие-то странные чувства. Её тоска… я её чувствовал. И теперь, когда окончательно это понял, она стала для меня почти осязаемой. Я ощущал её, чуть ли не физически. Тоска, беспредельно бесконечная, чувство одиночества. Все, кто собрался сегодня за этим столом о чем-то жалели и тосковали. Наверное, поэтому они приняли меня как своего, без лишних вопросов и слов. Они тоже чувствовали мою тоску и пригласили меня в свой круг, надеясь хоть как-то разделить её со мной и побороть то бесконечное одиночество, которое невидимыми оковами соединило нас в этот пьяный, утопающий в сигаретном дыме, вечер.

— Хорошо, Матильда, я обязательно приду.

— Отлично, дорогуша! — она как маленький ребёнок радовалась и хлопала в ладоши. Меня искренне забавили её внезапные приступы ребячества. Я дал себе обещание, даже скорее клятву, что, во что бы то ни стало, я помогу ей. Не знаю чем, не знаю когда, но помогу. Она невольно открыла мне свою душу, и я чувствую, что теперь обязан о ней заботиться. Просто обязан и всё.

Глава 9

Как ни странно, но похмелье меня сегодня не мучило. Даже наоборот я чувствовал невероятный прилив сил и энергии, будто обновился или переродился. Мигом, соскочив с постели, я направился на кухню, Лулу вприпрыжку побежала следом за мной.

— Доброе утро, дорогая. Как прошла ночь?

Лулу недовольно на меня посмотрела и, многозначительно фыркнула, отвернувшись в другую сторону.

— Прости, меня, пожалуйста. Знаю, я несносный хозяин, просто невыносимый! Как ты вообще до сих пор от меня не ушла, не понимаю.

Я сел на стул, а Лулу запрыгнула на противоположный и уставилась на меня. Мы очень долго смотрели друг на друга, потом она перепрыгнула со стула на стол и села, с прежним вниманием взирая на своего хозяина, я слегка наклонился к ней, нас разделяли считанные сантиметры.

— Прости.

Я провёл рукой по её белоснежной шёрстке, в ответ она замурлыкала и начала тереться о моё лицо, нос её был слегка влажным, и жёсткие усы щекотали, я не выдержал и засмеялся.

— Ну, что, мир? Думаю, да.

Покончив с завтраком, я помчался на работу.

Повседневная рутина поглотила меня полностью, как рыба свою наживку. Я окунулся в работу с головой, почти никуда не выходил, меня даже пару раз теряли в течение дня. Постепенно удалось отключиться от глупых размышлений и заняться стоящим делом. Скорее всего, многие поняли, что меня не стоит сегодня трогать, так как я выглядел слегка не в себе. Так что я наслаждался одиночеством, дарующим спокойствие и уединение. Несмотря на это, меня не покидало чувство, что за мной кто-то наблюдает, кто-то незримый дышит прямо в затылок и следит за каждым моим движением. Я старался отвлечься от бредовой мысли и для этого включил музыку в плеере, это слегка облегчило задачу, под звучащий ритм я продолжал работать с ещё большим усердием.

Работа кипела, силам не было конца и края, это меня удивило и даже позабавило. Так в течение дня я сделал работу, на которую уходило несколько дней.

Так и прошёл очередной трудовой день. Мне повезло, и сегодня я не встретил свою новоиспечённую начальницу, поэтому день казался мне ещё более удачным, чем обычно. Я был окрылён своим успехом на трудовом поприще, но всё то же тревожное чувство преследования никак меня не покидало.

— Бред!

Смех. Я явственно услышал чей-то смех, даже скорее усмешку. Я обернулся — никого. Посмотрел по сторонам — снова никого. Теперь уже усмехнулся я.

— Пора уже отдохнуть, иначе ничем хорошим это не кончится.

— Согласен. И я знаю отличное местечко, где можно как следует расслабиться.

Я вновь осмотрелся — никого, но я точно слышал чей-то голос, такой знакомый голос…

— Макс!

— Скучал без меня?

— Какого черта?!

— Прошу, не говори так. Меня это смешит.

— А меня нисколько! Может быть, ты соизволишь появиться передо мной? Или я так и буду говорить с пустотой.

— Меня это забавляет. Разве тебя нет?

— Не собираюсь тебя забавлять.

— Да ты либо смельчак, либо глупец, раз смеешь дерзить мне!

— Ни то, ни другое.

— Мне нравится такой ответ. Ты довольно интересная личность.

— Что же во мне такого интересного, что ты никак не отвяжешься от меня?

— Фу, фу, фу! Как грубо! Я же к тебе с душой, а ты.

— Не смеши меня. У демона нет души.

— Что верно, то верно. Порой от этого даже становится скучно, именно за тем я и пришёл к тебе.

— Ты хочешь забрать мою душу? Я что скоро умру?

— Этого я не могу тебе сказать, поскольку сам того не знаю.

— Как так? Разве не для того ты приходишь к людям?

— Нет, для этого есть другие. Смерть можно предугадать за минуты до её наступления, или в крайнем, сутки. Всё зависит от самого человека, от его решений и действий, какой путь он изберёт. Зачастую, удаётся предугадать чуть ли не всю жизнь от начала до самого конца. Иногда миллион вариантов её развития, а порой люди просто стоят у пропасти, и их жизнь, словно сломанные часы, останавливается, они просто существуют, как между двух миров. Вот тут-то и появляемся мы.

— Вы?

— Демоны и прочие.

— Я думал, что ты один.

— Нет, конечно. Одному с такой работёнкой не справится, больно многовато дел.

— Что же дальше?

— Как я уже сказал, всё зависит от тебя самого.

— Я всё равно ничего не понимаю!

— Ох, ну как же много бессмысленных вопросов ты задаёшь. Понимать тут вовсе нечего, всё довольно просто. Я пришёл, чтобы предложить тебе сделку.

— Сделку?

— Может, прекратишь? Меня раздражает, когда ты ведёшь себя как полный кретин!

— Это уже слишком. Нет уж, увольте! Я точно сошёл с ума или сплю…

— … что совсем не способен различать реальность от вымысла! Именно об этом я тебе и говорю. Ты на краю пропасти, балансируешь на черте, как трюкач на канате, и в любой момент можешь поскользнуться и провалиться в пропасть.

— Не уверен, что сделка с дьяволом единственное решение данной проблемы.

— Согласен. Но поверь, тебе совершенно нечего терять и ты знаешь это куда лучше меня.

— Думаешь, задеть меня? Не получится, мне плевать совершенно на всё!

— Сколько пафоса и фарса. Смотри, не переиграй.

— Заткнись!

Я вылетел на улицу, даже не закрыв за собой дверь. Меня всего трясло, по спине тёк холодный пот, словно в лихорадке. Я шёл без разбора, не жалея ног. Постепенно ходьба перешла в бег. И я бежал так до тех пор, пока силы не покинули меня. Когда я рухнул на колени, то обнаружил, что нахожусь далеко от дома и на дворе уже давно наступила ночь. Осмотревшись по сторонам, я побрёл в парк, который обнаружил неподалёку, там не было ни души, то, что нужно мне сейчас. Одиночество — единственное спасение от окружающего безумства, именно оно и спасало меня в последнее время. Неяркое освещение бликами открывало взору многочисленные деревья, кое-где стояли скамейки. Выглядел парк довольно просто, но что-то в его облике навевало заброшенность и опустошённость. Было видно, что его регулярно приводят в порядок и посещают, но всё же, всё же…

Ногивсё ещё слегка подрагивали от перенапряжения, и идти было немного некомфортно, но я решил не останавливаться и продолжил путь.

На небо лениво выползла луна и тем самым облегчила задачу несчастным фонарям, которые, казалось, готовы были погаснуть в любую минуту. Я шёл и шёл, просто бездумно перебирал ногами, шаркая подошвой об асфальт. Когда, наконец, мне надоело бесцельно бродить по округе, я остановился и застыл на месте, как каменное изваяние. А ведь моя жизнь такая же бесцельная и бесполезная, как мои шаги по этой дороге, ну что я из себя представляю? Ничего. Ровным счётом ничего — ноль без палочки, бесполезное и никчёмное волочение жизни, путь в никуда…. А ведь если подумать, то мы все люди, так и живём. Зачем мы вообще рождаемся? Чтобы прожить пару жалких десятилетий и превратиться в прах, предварительно оставив после себя подобный товар? В чем наша миссия, наша цель и предназначение в этом мире? Что мы можем после себя оставить? Да ровным счётом ничего. Все величайшие открытия, на которые только было способно человечество уже давно сделаны. Великие гении канули в небытие, оставив после себя только громкое имя, приобретённое, как правило, посмертно или к концу жизни.

Мы беспросветно катимся в пучину, в которой нет света, из которой нет больше выхода. Человечество вымирает, истребляет самое себя, прекрасно это осознавая. И что же тогда я пытаюсь сам себе доказать? Что я лучше их всех? Да ничем я от них не отличаюсь! Я такая же пешка в этой огромной партии под названием «жизнь».

Возможно, это моё предназначение? Вдруг, так и должно быть? Что же тогда мне остаётся? Безропотно подчиниться законам этой игры или сыграть новую партию?

— Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на разочарования.

Макс вышагивал по маленькому заборчику, балансируя на нем, словно на канате под куполом цирка. Пройдя так ещё несколько шагов, он ловко спрыгнул с него, и выпрямился, приняв стойку гимнаста.

— Весьма интересный ход мыслей, мой друг. Весьма. Теперь остаётся узнать одно — каков же будет окончательный вердикт твоих заключений?

Снова тот огонёк засверкал в его глазах, и плотоядная улыбка скользнула по лицу. Он уже знал мой ответ, просто хотел услышать его.

— Я хочу знать, что ты от меня на самом деле хочешь.

— Я уже говорил, мне необходим партнёр, ну, или скорее, помощник для мелких делишек.

— Короче, пёс на побегушках? Так?

— Зачем так грубо?

— Суть дела одна. А мне-то что с того? Какая в этом «партнёрстве» моя выгода?

— Может, присядем уже? А то как-то стоять надоело немного.

Стоило нам только усесться на скамейку, как мы очутились в какой-то странной комнате. Обшарпанные стены, которые не красили, наверное, лет двадцать, кое-где прикрывали фотографии стран и различных городов. В углу комнаты стоял камин, на котором громоздились свечи всевозможных размеров. Их, вероятно, не меняли тоже давненько, потому что дорожки воска стекали по стенам камина, по самой полке, благодаря чему все свечи уже давно слились в одну большую гору воска, который таял и снова застывал, превращаясь в массу непонятной формы. Другую часть комнаты украшал огромных размеров кожаный диван, возле которого пушистой лужайкой распростёрся белоснежный ковёр. Вся эта роскошь бессовестно бросалась в глаза на фоне комнаты и от этого казалась менее привлекательной, даже скорее дешёвой. Венцом же этого столь нелепого интерьера был соразмерный дивану глобус. Гигантская модель планеты была сделана из какого-то хрупкого материала, похожего на хрусталь, в котором зелёные и голубые цвета плавно растекались по всей поверхности. Причём голубая часть шара кое-где покрывалась белой дымкой и была более подвижной. Казалось, будто это действительно настоящая Земля, а не её малая копия, настолько всё в ней казалось живым и настоящим.

— Нравится?

Макс уже босой вышагивал по белоснежному ковру и плюхнулся в кресло, закинув деловито ногу на ногу.

— Что именно?

— Всё.

Он окинул взглядом пространство комнаты и остановил взгляд на мне.

— Ведь она всегда меняет свой вид в зависимости от настроения присутствующих. Сейчас она выглядит так, но может измениться, если изменится наше настроение или, же мы сами захотим её изменить.

— Так значит глобус тоже?

— Нет. Он здесь всегда, это уже моя прихоть. Так на чем мы остановились?

— «Партнёрство», так называемое.

— Слышу в твоём голосе нотки недоверия. Это нормально в нынешнем положении, позволь мне немного развеять сомнения и всё разъяснить.

— Именно на это я надеюсь в данной ситуации.

— Мне нравится твой сарказм. Посмотрим, что ты скажешь после этого разговора.

— Может уже поближе к делу?

Тот же блеск и улыбка.

— Ну, что ж начнём, пожалуй, с самого начала. Мы демоны, так называемые падшие ангелы, Люциферы и как там вы ещё любите нас называть, обитаем в нижнем мире, куда простому смертному нет хода. В отличие от тех белокрылых, которые лишь, в крайнем случае, снисходят с небес, мы постоянно обитаем среди людей, это даёт нам большое преимущество, но, несмотря на наши, так называемые разногласия, мы очень похожи, просто по-разному подходим к вопросу человеческой жизни.

Демоны дают человеку то, чего он действительно жаждет. Мы просто приводим в действие все его тайные желания и мечты, а уж за последствия потом они сами несут ответственность.

— Но ведь исполнение желаний не даётся просто так.

— Верно. За всё в этом мире нужно платить и чем больше запрос, тем больше плата.

— Какова же ваша цена?

— Душа. Это единственное, что можно оценить в человеке по-настоящему.

— Не слишком ли многовато?

— Я же уже говорил, каков запрос, такова и цена.

— Так причём тут я?

— Мне необходим помощник — даймон. Ты будешь выполнять мои приказания и делать то, что я тебе скажу. В обмен на это я окажу тебе услугу.

— Зуб за зуб получается.

— Вроде того. Как видишь это выгодно нам обоим.

— А что если я не выполню того, что ты мне скажешь?

— Я заберу твою душу, вот и всё.

— Никак не пойму, зачем тебе понадобился простой человек? Разве нельзя найти кого-то более подходящего?

— Кого ты имеешь виду?

— Кого-то подобного. Я просто не понимаю, зачем тебе нужен человек?

— Соратник из плоти и крови никогда не помешает. К тому же, иметь дело с людьми порой гораздо интереснее, чем с демонами, они более непредсказуемы, никогда до конца не знаешь чего от них можно ожидать.

— Что есть, то есть.

— Приятно, когда меня понимают.

— Всё-таки я хотел бы побольше узнать о том, что ты от меня хочешь.

— Если я всё сразу расскажу, потом будет неинтересно. Доверься случаю и живи тем, что уготовано судьбой. В конце концов, я ещё сам до конца не определился, зачем ты мне нужен.

— Живи. Ты ведь не меньше меня знаешь, что это слово последнее из тех, которое мне подходит.

— Несмотря на это, ты достаточно долго и упорно сопротивляешься уже уготованной тебе сущности, это я тоже знаю побольше твоего, поверь.

— Верить во что-то, что не понимаешь, всегда сложно…

— Что ж, в этом есть своя прелесть.

— С твоих уст действительно даже смертный грех будет звучать слаще мёда.

— В этом моя сущность. Согласись, что тебя прельстила перспектива ещё немного пошалить?

Он скрестил руки и сверкнул жёлтыми глазами, промелькнувший огонёк в которых заставил меня вздрогнуть как от кошмарного сна.

Я огляделся по сторонам. Где я?

Моя квартира.

Лулу лежит в ногах и спокойно мурлычет. Как я очутился в постели? Я же секунду назад был…. Постойте, может это всё сон? Разве бывают столь явные сны? Вряд ли. Но и то, что происходит со мной в последнее время тоже выходит за рамки сознания.

Может, я вправду скоро умру и сам сатана пришёл, чтобы забрать меня на тот свет, предварительно заключив сделку?

Я больше не могу! От всех этих мыслей голова идёт кругом. Что мне делать, как дальше быть?

Глава 10

Из-за событий, произошедших со мной поздним вечером, я не смог заснуть всю ночь. Лежал и смотрел в темноту, бездонную ночную пустоту в надежде, что она подскажет мне путь. Но тьма наоборот засасывала меня и мутила рассудок, постоянно уводя от верного ответа.

На работу я с утра не пошёл. Телефон благополучно забросил в самый дальний ящик, чтобы не слушать назидательных речей. Я взглянул на квартиру и удивился представшему моему взору хаосу. Любой зашедший в этот момент человек подумал бы, что меня кто-то обокрал, но на самом деле это не так. Просто я навожу порядок только в крайне важном случае, а таких случаев в моей жизни довольно-таки немного. Книги огромными пирамидами возвышаются то там, то тут, открытые и закрытые они были повсюду. Покрывшийся немалым слоем пыли стол загромождался кучей смятых и рваных листов. Шторы прикрывали окна, из-за чего в комнате создавалось впечатление ещё большей заброшенности и пустоты. Мне вдруг стало тяжело в ней находиться, я позабыл, когда по-настоящему жил в квартире. Снова это слово. А жив ли я вообще? Жил ли я? Или, может, я чья-то безумная фантазия, лишённая смысла?

Всё решено, я иду в бар! Впервые за долгое время я пошёл куда-то целенаправленно, а не по наитию.

Не прошло и часа, как я уже брёл по знакомым улочкам. Днём всё кажется более безобидным, даже серые дома, которые так меня ужасали в первое время, при дневном свете, не выглядели столь устрашающе. По улицам ходили «нормальные» люди, куда-то торопились, о чем-то говорили. Несколько женщин среднего возраста стояли у цветочной лавки, которую я только что заметил. Они о чем-то оживлённо болтали, так что с их сторон то и дело доносились восторженные возгласы и громкий смех. Вероятнее всего это были местные сплетницы, по крайней мере, такими я их себе и представляю. Три тётушки — подружки, далеко не похожие между собой, но имеющие забаву с утречка стоять на паперти и перемывать кости всем и каждому, кто только попадётся на их злые языки. Одна из них была до невозможности худая, что казалось, через её бледную и тонюсенькую кожу можно разглядеть, как кровь течёт по венам. Коротко остриженные волосы придавали ей немного ребяческий вид, а задорный взгляд, молодости и свежести. И если бы не складки глубоких морщин покрывавших её бледное лицо и не тонкие нити седины, окутавшие голову, она выглядела бы довольно молодой. Держу пари, в юности она было довольно привлекательной особой. Вторая, что стояла ближе к ней и что-то шептала на ухо третьей, была полна противоположность своей соседке. Весьма тучная особа с красным лицом. Уж не знаю, то ли из-за тяжести ведра с цветами, которое она держала в одной руке, то ли из-за того, что ей просто-напросто было тяжело передвигаться под грузом своего веса, но её лицо так покраснело, что казалось, она вот-вот лопнет от переполнявшей её мощи. Наконец, она не выдержала и поставила ведро у ног. Рука устало повисла, и было видно, как пальцы слегка подрагивают от перенапряжения. Тётушка сразу же ожила, её лицо порозовело, и строгие морщины на лбу разгладились, отчего выражение приобрело более доброжелательный вид. Даже захотелось купить у неё цветов, что я в принципе и сделал. Подойдя к ним поближе я спросил о цене и удостоверившись в том, что особых затрат мне не принесёт столь маленькая покупка, приобрёл небольшой букетик, скорее даже веточку. Цветов у неё в ведре было огромное множество, у меня даже по началу глаза разбежались.

— Вот держи эту, — сказала мне «худая» и протянула веточку каштана, — он как раз для тебя.

— Благодарю, сударыни.

— Приходите ещё, молодой человек!

Эти двое снова заговорили о своём насущном. И только сейчас я обратил внимание на третью, что стояла немного в сторонке о них. Она стояла боком, и я не мог разглядеть её лица издалека. И теперь, когда подошёл поближе, увидел, что это была вовсе не тётка и не женщина средних лет. Это была молодая девушка, на вид ей было не больше восемнадцати лет. Заметив, что я на неё бессовестно уставился, она улыбнулась и показала мне язык. Я оторопел на долю секунды и вылупил глаза, не зная как отреагировать на столь неожиданный выпад. Но не успел опомниться, как эта стрекоза пролетела мимо меня и скрылась в ближайшем переулке в неизвестном направлении. Она пробежала настолько близко, что её волосы скользнули по моей щеке, я ощутил слабый цветочный аромат, исходивший от неё. Это был нежный, едва уловимый запах, неизвестного мне цветка, мимолётный и тонкий. Казалось, было невозможно, но я его почувствовал и никак не хотел отпускать. Голова сама собой повернулась вслед за пленительным ароматом, который ещё тоненькой струйкой витал в воздухе, но девушки уже не было. Я поднёс ветку каштана к лицу и с жадностью вдохнул его аромат. Его лепестки игриво переливались и блестели, передавая мне настроение солнца.

Глава 11

Днём в баре была тишина — посетителей фактически не было. Да и на бар он менее всего походил. Сцена пустовала, за столиками сидели несколько человек и лениво потягивали кофе, пытаясь хоть немного взбодриться.

— Здравствуй, Фрэнк.

— Что-то ты сегодня рановато!

— Решил место себе застолбить, пока к тебе снова народу не навалило.

— Ну, тогда милости просим. Что будешь заказывать?

— Кофе, двойной, с сахаром.

— Хлоя! Двойной кофе с сахаром!

— Хорошо! — ответил звонкий голос из другой комнаты.

— У тебя появилась помощница?

— Ага. Один я не успеваю, так что пришлось обзавестись. К тому же девчонке нужна была работа, не хотелось, чтобы она пошла по стопам матери.

— Слушай, Фрэнк, ты не против, если я немного покемарю у тебя за каким-нибудь столиком?

— Можешь поспать у меня в коморке. Особого комфорта не обещаю, но, по крайней мере, мягче, чем на жёстком стуле. Как только выпьешь свой кофе, я тебя провожу.

С этими словами передо мной оказалась чашка свежего кофе. Его горько — сладкий вкус придал мне немного бодрости.

— Прекрасный кофе.

— Спасибо.

Я поднял глаза и увидел перед собой свою «стрекозу». Да, да это была именно она, только сейчас она была одета в синюю футболку и джинсы, а её волосы были собраны в тугой хвост.

Увидев моё лицо, она тоже слегка отпрянула от стойки бара. Вероятно, здесь меня увидеть она ожидала меньше всего. Но это было лишь секундное замешательство. Так как спустя мгновение её лицо вновь озарилось той игривой улыбкой, которой она одарила меня накануне у цветочной лавки. Я, недолго думая, решил отомстить ей за утреннюю встречу и в ответ, показал ей язык. Она засмеялась и ушла в другую комнату, потом вернулась оттуда со стаканом воды и поставила возле меня. Я вопросительно на неё уставился.

— Это для цветка. Если его не поставить в воду, он завянет.

— Точно, я и забыл.

— Рассуди меня.

— Что?

— Цветок каштана означает «рассуди меня». Снова они за своё взялись.

— Это вы о ком?

— Мысли вслух.

Она ушла и больше не появлялась. Я только иногда слышал, как она с кем-то разговаривала и порой напевала какую-то песню. Примерно через полчаса ко мне подошёл Фрэнк.

— Прости, задержался ненадолго. Надеюсь, тебе не пришлось скучать?

— Да, в последнее время я вообще позабыл, что это значит, скучать.

— Пойдём, я тебя сопровожу до твоего ложа.

— Можно, я прихвачу его с собой?

— Цветок? Да бери, конечно!

— Я позже верну бокал.

— Не заморачивайся из-за пустяков. Идём уже, а то смотрю на тебя, ты еле на ногах держишься.

Небольшое складское помещение было заставлено огромными коробками. В углу возле ящиков с алкоголем стояла раскладушка, которую мне предоставили для сна. Стоило только прилечь, как разум моментально отключился и я уже крепко спал, и как при перемотке старой плёнки во сне я видел все события прошедших дней. Последнее, что я увидел, это плотоядную улыбку Макса. Он испытующе смотрел на меня и улыбался, его взгляд прожигал насквозь.

Я проснулся в холодном поту, тяжело дыша, тело сотрясалось от лихорадочной дрожи. Я почувствовал на губах вкус крови, вероятно во сне прикусил губу. Оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, где нахожусь, я чуть было не ударился об одну из многочисленных полок складского помещения.

Я со всей силы хлопнул себя по щекам.

— Всё, хватит киснуть, у тебя ещё немало над чем пораскинуть мозги.

Я вышел из каморки, чтобы поблагодарить Фрэнка за временное пристанище и направится домой.

— О, уже проснулся. Выглядишь по-божески. Не желаешь пропустить стаканчик для бодрости?

— Думаю, сегодня не стоит.

— Как знаешь.

— Фрэнк, спасибо за помощь.

— Да не стоит. Обращайся. Всегда рад помочь. Ладно, пойду, работа не ждёт.

— Удачи.

— И тебе не хворать.

Я вышел на улицу, к тому времени уже совсем стемнело. Обстановка была точно такая же, как и в первые, когда я сюда попал. Так что я, недолго думая, зашагал по дороге, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.

— Эй, дружище, закурить не найдётся?

Грубый голос окликнул меня из темноты у очередного переулка. Зная нрав местных жителей, я решил сделать вид, что не расслышал вопроса и ускорил шаг. Пройдя около десяти метров, я заметил, что этот субъект не собирается просто так отстать от меня.

— Эй, сигаретки, говорю, не найдётся?

— Нет.

— Как так, дружище?

— Сказал же, нет. Не курю.

— Дружище, не вежливо отказывать собратьям. Да ещё и в такой грубой форме.

Едва я успел обернуться, чтобы присмирить этого надоедливого типа, как почувствовал резкую боль в животе. Незнакомец крепко сжал моё плечо и усмехнулся. Вторая рука сжимала рукоятку ножа, с которого капала кровь. Ещё удар, ещё… Что со мной творится? Почему я не сопротивляюсь? Неужели это конец? Если да, то немного жаль.

Горячие струйки крови стекали по животу и пропитывали ткань одежды. Кровь уносила с собой тепло, и тело понемногу начинало коченеть. Несмотря на это, я ещё чувствовал, как этот мерзкий тип обшаривает мои карманы в поиске наживы. Но, видимо, не найдя ничего ценного, бросил меня наедине с самим собой доживать последние минуты моей скудной жизни.

— Не хочу вот так.… Не хочу…

— Ну вот, а я предполагал что-то подобное.

— Макс!

— Собственной персоной. Говоришь, не хочешь так? А как, как бы ты хотел?

Кашляя кровью, я лишь смотрел на него затуманенным взглядом.

— Я пришёл за ответом. Ты готов заключить со мной сделку?

Откашлявшись, я всё же набрался сил, чтобы ответить ему.

— Чёртов гад! Ведь знал же…

Снова эта улыбка, похожая на звериный оскал.

— Ну, по крайней мере, крови на роспись достаточно. Давай свой контракт.

— Фу, фу, фу! Контракт, кровь, что за старческую бредятину ты несёшь? Книжек начитался? Это уже давно прошлый век. Сейчас для твоего согласия мне достаточно лишь рукопожатия.

Последнее, что я помню — это как протянул руку Максу.

Глава 12

Очнулся я уже на больничной койке и весь в бинтах. Пытался встать, но это удалось лишь с большим трудом, безумная боль пронзила всё тело.

В палату вошёл доктор.

— О, очнулись. Это хорошо, вас доставили два дня назад с тремя ножевыми ранениями, всего в крови. Невероятное чудо, что вам удалось выжить после этого.

— Больше на проклятие тянет.

— Так категорично не стоит, но вы уже шутите, значит идёте на поправку. Сейчас вам нужен покой. Ах, да, ещё одно — на вашей руке обнаружен ожог, его обработали и перевязали. Первое время вы не сможете работать правой рукой.

Действительно, взглянув на правую руку, я только сейчас обнаружил, что она перевязана.

— Ну, что ж, отдыхайте. Позже я ещё к вам загляну. А сейчас набирайтесь сил, они вам пригодятся.

Доктор ушёл, закрыв за собой дверь. А я ещё долго просидел так в одном положении и никак не мог прийти в себя.

Пользуясь случаем, я решил осмотреться. Давненько я не был в больнице. Напротив меня сидели трое мужчин. Они играли в карты и о чем-то оживлённо беседовали, прерывая разговор громким смехом или комментариями по поводу игры.

— Вижу, ты тоже совершил сделку.

Эти слова заставили меня вздрогнуть. Я обернулся в ту сторону, откуда исходил голос. Через кровать от меня лежал старик, по виду ему было уже за шестьдесят, морщины избороздили всё его лицо, а из-за многолетнего опыта глаза утратили свой задорный блеск. Он встал с кровати и пересел на соседнюю — поближе ко мне. Ошарашенный я смотрел на него и не знал, что сказать, старик же устало усмехнулся.

— Не пугайся ты так и не удивляйся. Уже много лет прошло с тех пор, как я совершил сделку с демоном, потому разглядеть «товарища» мне не составит особого труда. Можно назвать это профессиональным чутьём, так сказать «рыбак — рыбака…». Когда он пришёл ко мне и предложил сделку, я согласился не раздумывая. Уж не знаю, что за причина у тебя, жалеешь ли ты о том, что сделал или же нет, скажу тебе одно: за восемь лет я не пожалел ни разу.

Он показал мне свою ладонь сначала на ней ничего не было, но буквально через несколько секунд словно по волшебству, на ладони начали появляться черные линии и постепенно они сложились в рисунок.

— Что это?

— Разве Он тебе ещё не сказал? Это печать демона, она подтверждает то, что ты совершил сделку. Рано или поздно Он сам тебе всё расскажет. Будь готов.

— Но зачем вы…?

— Понимаешь, сынок, этот мир полон жестокости и несправедливости. Чистому человеку очень тяжело, а порой и совершенно невозможно выжить в этом мире. Вот и мою дочь «сожрал» этот паршивый мир. Когда умерла жена, дочь — это единственное сокровище, которое у меня осталось, но и его у меня отняли.

— Что же с ней случилось?

— Её убили.

— И вы знаете, кто это сделал?

Старик усмехнулся, и на миг что-то дьявольское проскользнуло у этой усмешке, отчего мурашки пробежали у меня по спине.

— Скажу тебе больше — я не просто знал имя убийцы, я прикончил его, стер с лица Земля, освободил этот поганый мир от одного из паразитов. После того как я его достал и прикончил без единого зазрения совести, мне сало немного легче. Казалось, будто груз, тянувший меня в пучину отчаяния, упал с моих плеч, я был счастлив, безмерно счастлив. Наконец-то справедливость восторжествовала! Но оказалось, что этот подонок был не единственный, кто замешан в смерти моей дочери.

— Но, как и за что убили вашу дочь?

— За что говоришь? Да ни за что! Просто-напросто она не ответила на ухаживания того подонка. Он был лидером какой-то криминальной банды и пользовался дурной славой. Многие его знали и боялись, никто не смел ему противиться, а моя дочь ему отказала. Около двух месяцев он ухлёстывал за ней, но безрезультатно. Я ничего об этом не знал, потому что был поглощён работой, а она молчала, чтобы понапрасну не беспокоить старика. Ох, если бы она тогда сказала мне, если бы! Она сейчас была бы жива.

Слезы покатились из его глаз. Я не знал, что сказать, чтобы хоть как-то заглушить его боль, но смог только дать ему платок.

— Держите.

— Спасибо.

— Если вам тяжело, можете не говорить на эту тему.

— Нет, я расскажу. Мне недолго осталось, я это чувствую. Хоть врачи и говорят, что я здоров, я-то знаю, что дни мои уже сочтены. Скоро он придёт за мной, пришло время платить по счетам.

На минуту он замолчал. Пустой взгляд был устремлён за окно. Я увидел, как стремительно в нем угасает жизнь.

— Он изнасиловал её, а потом продал в рабство. Спустя три недели, после пропажи, полиция не перехватила на границе фургон с девушками, которых переправляли для продажи сутенёрам. Среди них была и моя дочь. Она была жива, хоть была и сильно истощена, но после того как забрал её домой, я понял, что жива осталась лишь её оболочка. День ото дня я видел, как жизнь угасает в ней, и я ничего не мог с этим поделать. Ничто не помогало мне вернуть её к жизни. И спустя три месяца она покончила с жизнью. И снова меня не было рядом, снова я не смог её спасти. Ты даже не представляешь моё горе и отчаяние. Признаться, я и сам думал руки на себя наложить, но как раз в этот момент и появился Он.

— Демон.

— Да. Я заключил с ним сделку и убил этого поддонка. Но потом мне этого оказалось мало, и я прикончил всех их, всех, кто причинил боль моей дочери, всех, кто издевался над ней. В течение восьми лет я разыскал их, и всех беспощадно убил, прикончил и размазал по стенке. И знаешь, сынок, я ни капли не сожалею о том, что сделал. Я рад, что заключил сделку и теперь могу с чистой совестью уйти на покой, моя дочь отмщена, и я могу посмотреть в её глаза. Они с женой уже давно ждут меня. В этом мире бесполезно ждать справедливости. Я сам вершил свою справедливость, и она восторжествовала, теперь я спокоен, я счастлив! — он засмеялся и встал с кровати. — Ну что ж, пора и честь знать. Прощай, сынок.

С этими словами он накинул пиджак поверх больничной пижамы и вышел из палаты, казалось, его никто даже не заметил. Больше этого старика я не видел. Ни медсестра, ни врач, ни разу не вспомнили о пропавшем пациенте, он словно испарился. Вероятнее всего, он сейчас вместе со своей женой и дочерью.

Глава 13

Спустя неделю меня выписали из больницы.

— Могу вас поздравить с выздоровлением. А вы на удивление довольно быстро поправились. Это хорошо.

— На мне всё заживает, как на собаке.

— Ну, что ж, желаю вам всего хорошего. Не забывайте принимать витамины и правильно питаться.

— Спасибо вам за всё.

— Как люблю говорить всем моим пациентам: «надеюсь, мы с вами больше не увидимся, а если и такое случится, то только за пределами больничных стен».

— Я тоже на это надеюсь.

Я был рад, что наконец-то покину это место. Больничные стены очень сильно гнетут и давят. Они ежедневно впитывают эмоции и чувства людей, находящихся в их владениях и предают эти эмоции окружающим. Именно поэтому в больнице люди раскрываются, словно их чувства сталкиваются со всеми другими и вырываются наружу. После того как я попал сюда, я и сам ощущаю в себе что-то странное, только до конца не могу понять, что это такое.

По дороге домой я позвонил на работу. Мне сказали, что я ещё пару дней могу полежать дома, чтобы как следует набраться сил. Это меня обрадовало и огорчило одновременно. Я не горел особым желанием сразу же лететь на работу, но учитывая последние события, лимит моих сбережений весьма исхудал, так что нынешнее финансовое положение оставляет желать лучшего. Поэтому я всерьёз задумался, где бы в ближайшее время подзаработать деньжонок. Пока я обо всём этом рассуждал, то уже зашёл в квартиру. Тишина. После стольких дней шума, беготни и болтовни медсестёр. В воздухе витали частицы пыли. В лучах солнца они кружились, словно микроскопические снежинки, безмятежно и плавно витая в пространстве луча, словно золотая пыль, пытаясь всецело завладеть его теплом и светом. Паразиты. Кругом одни паразиты.

Лулу! Как я мог забыть про неё?! Я со всех ног бросился в спальню, её там не оказалось. Смятая постель, книги, разбросанные повсюду. Всё, как и прежде. На кухне, в ванной, её нигде не было. Куда она делась? Не могла же она испариться! Все окна закрыты, дверь тоже была заперта, но где тогда моя кошка?

Я подошёл к телефону и на автомате включил автоответчик — шесть сообщений. В основном все об одном и том же: «Поздравляем с выздоровлением…» и т. д и т. п., одно было от Мадлен. Судя по голосу, она очень волнуется. Но из-за того, что её дорогой сломал ногу, упав со слона (что он вообще забыл на слоне?), она не могла его покинуть и приехать, чтобы навестить меня, но очень скучает и переживает.

Последнее сообщение было от Джени — она забрала Лулу к себе. Слава богу, я так волновался! Нужно будет ей обязательно позвонить и поблагодарить, а ещё лучше съездить и забрать Лулу домой. Я знал, где живёт Джени, и поэтому добраться до её дома мне не составляло особого труда.

По дороге я купил торт, чтобы хоть как-то отблагодарить её за помощь.

— Дерак, привет! Я рада тебя видеть, тебя уже выписали. Как ты себя чувствуешь?

— Привет, ничего, жить буду.

— Проходи скорее. О боже, такое чувство, что я не видела тебя уже сто лет.

— Да я и сам до сих пор от больницы не отойду. Вот только прямо приехал домой, прочитал твоё сообщение, решил сразу же ехать к тебе, поблагодарить и забрать Лулу.

— Ах, да, Лулу, твоя кошка! Но она не у меня.

— Как не у тебя?

— Понимаешь, сначала я забрала её к себе, но спустя пару дней не выдержала.

— В смысле?

— Ну, твоя кошка очень капризная. Она порвала мне все шторы в гостиной и поцарапала дверь. Помимо всего прочего, она не давала мне спать и всю ночь мяукала у двери.

— Прости её, пожалуйста.

— Да, я понимаю. Я слышала, что питомцы чувствуют, когда с их хозяевами что-то не так и потому часто впадают в депрессию, становятся агрессивными.

— Скорее всего, так и было. Но не волнуйся, я возмещу тебе весь ущерб, нанесённый моей подопечной. Но где же она сейчас, ели не у тебя?

— Она у Кейт.

— У Кейт?

— Да. Когда на работе я случайно рассказала о том, как твоя кошка нервничает, Кейт предложила забрать её себе. Я много раз справлялась у неё насчёт состояния Лулу, но Кейт ни разу не пожаловалась или намекнула о том, что Лулу доставляет ей заботы или неприятности.

— Понятно.

— Если хочешь, я дам тебе её адрес, и ты сможешь забрать свою кошку.

— Если тебя не затруднит, то да.

— Кстати, ты знал, что Кейт живёт совсем недалеко от тебя?

— Нет, не знал.

— Вот ведь бывает!

— Не то слово.

Она написала мне адрес и вручила бумажку, я отдал ей торт.

— Не надо было, ведь в итоге от меня не было толку.

— Это малая компенсация. Спасибо, до скорого.

— Выздоравливай и поскорее возвращайся на работу! А то надоело делать за тебя всю работу!

— Ага!

Действительно, дом Кейт оказался совсем недалеко от моего — буквально в соседнем дворе. Пришлось заскочить в магазин, чтобы купить ещё один торт. Я так разорюсь на одних тортах!

Глава 14

Я позвонил в дверь. Тишина. Спустя три попытки, я решил, что её нет дома, и уже собрался уходить, как услышал за спиной голос:

— Дерак? Что вы здесь делаете?

Я обернулся и увидел перед собой Кейт, она держала в руках два огромных пакета с продуктами и вопросительно на меня смотрела.

— Я, собственно, к вам.

— Но откуда вы знаете, где я живу?

— Джени дала мне адрес.

— А, вы, наверное, за Лулу?

— Ага.

— Проходите.

Она пыталась достать ключи из заднего кармана, и у неё это не особо хорошо получалось.

— Не могли бы вы мне немного помочь?

— Да, конечно.

— Держите пакет.

Один из огромных пакетов перекочевал ко мне в руки.

— У вас, наверное, большая семья?

— Что вы, я живу одна. Просто закупаюсь сразу на несколько дней, к тому же теперь у меня появился сожитель.

— Я надеюсь, она не доставила вам неприятностей, Лулу весьма капризная особа.

Пока мы разговаривали — уже успели зайти в квартиру. Она была небольшая, но обставлена со вкусом. Гостиная отделялась от кухни лишь огромным стеллажом, на котором стояли всевозможные безделушки, статуэтки, сувениры и книги. Посреди гостиной стоял диван, на нем лежала подушка и плед (скорее всего она часто здесь спит). Из-под дивана выглядывало несколько корешков книг. На одной из них я увидел имя автора, которого часто читал. У неё неплохой вкус.

— Не против, если я включу музыку?

— Конечно.

— Вы пока полистайте журналы, книги, ну, в общем, осматривайтесь, а я быстренько всё приготовлю.

— Ах, да! Вот вам, в благодарность за то, что вы приютили Лулу.

— Отлично, значит, сейчас будем пить чай.

— Ок.

— Так, всё, идите, не мешайтесь мне на кухне. Кухня — территория женщин.

— Слушаюсь и повинуюсь.

Заиграла музыка. Плавная и спокойная мелодия скрипки умиротворяла и обволакивала своим теплом. Я невольно погрузился в её очарование.

— Вот и Лулу! Здравствуй, дорогая, смотри, Дерак пришёл, он скучал по тебе. Правда?

Она разговаривала с кошкой, словно они были знакомы много лет. Но больше всего меня поразило то, что Лулу запрыгнула на стул и внимательно смотрела, как Кейт разбирает покупки. Ни агрессии, ни безразличия, какое она обычно выказывает к посторонним людям, ничего этого я не заметил. Напротив, она послушно сидела на стуле и мурлыкала, иногда пыталась играючи ухватить что-нибудь со стола. Кейт играла с ней листьями салата и гладила, почёсывая за ушком. Я был потрясён, ведь она никогда никому, кроме меня, не позволяла к себе прикасаться. Можно сказать, я испытал лёгкий шок и даже немного приревновал. Подойдя к Лулу и присев возле стула, на котором она сидела, я заговорил с питомицей:

— Привет, милая. Как дела? Вижу, тебе здесь понравилось.

Я протянул руку, чтобы её погладить. Но не успел я дотронуться до неё, как Лулу укусила меня за палец и изрядно поцарапала руку. Затем, зашипев, умчалась в другую комнату. От неожиданности я упал на пол. Что это сейчас было? Она никогда так не делала.

— Лу…лу…

Кровь тонкой струйкой потекла по руке. Но я не замечал ни её, ни боли, ни опухших царапин. Я не мог понять, почему?

— Дерак, у вас кровь! Сейчас принесу аптечку.

Она убежала за аптечкой, а я так и сидел шокированный происходящим.

— Почему?

— Садитесь на стул, невезучая у вас правая рука. Придётся снять эту повязку и наложить новую, можете её снять? Я схожу, посмотрю, как там Лулу.

— Да.

— Не переживайте. Всё будет хорошо.

— Да…

Она опять ушла. Я продолжал разбинтовывать руку:

Что это? Откуда?

Во всю ладонь на моей руке, словно нарисованный чернилами, был странный символ, и я наскоро замотал руку. Неужели это та самая печать, о которой говорил мне старик в больнице? Знак был немного красноватый, словно его только что вытатуировали мне на руке. Мои мысли перемешались, нужно было скорее всё проверить и во всём удостовериться.

— Дерак, как у вас дела, сняли повязку?

— Простите, мне нужно… я только что вспомнил об одном очень важном деле, я пойду.

— А как же рука? Ведь нужно обработать рану.

— Всё в порядке, я это заслужил. Могу я попросить вас ещё немного присмотреть за Лулу. Не уверен, что мне удастся сейчас забрать её себе.

— Конечно, я сама хотела вам это предложить.

— Благодарю. Извините за неудобства, я должен идти. Мне надо срочно…

— Конечно, идёте, я вас провожу.

Глава 15

Неужели всё-таки…

Я смутно помню события той ночи. Однако я точно могу сказать, эта штука неспроста появилась на моей руке.

Царапины всё же нужно обработать. Я ослабил повязку и она выпала у меня из рук — ни ранки, ни царапинки и вообще ни единого повреждения. Ещё час назад на ней и живого места не было после когтей Лулу, а сейчас — ничего. Только этот знак.

— Макс!

Мне нужно срочно его видеть, чтобы удостовериться, что я не сошёл с ума. Потому что я точно знаю, если он не появится, я сойду с ума на самом деле.

— Макс!

Тишина. Ни единого звука. Мне казалось, что если я прислушаюсь, то смогу услышать шуршание пылинок, парящих в воздухе.

Отчаяние охватило меня, и с каждой секундой я терял самообладание. Я колебался, не осознавая до конца, правда ли всё, что со мной происходит или же это безумный сон. И чем больше я думал об этом, тем глубже погружался в пучину безысходности.

Мысли терзали мою душу и мутили рассудок. С яростным криком я призвал его:

— Люцифер!

— Ну, наконец-то! А то я всё гадал, долго ли ты ещё собираешься обманывать сам себя. Теперь-то я уверен, что не отступишься от того пути, который сам избрал. Ну, что ж, сударь, я к вашим услугам. Но за каждую услугу, как говорится, должна быть услуга. Может, присядем и обсудим все детали нашего соглашения?

Я не мог ничего говорить. Просто не было сил и желания. Да и к тому же мне было уже совершенно всё равно, что будет со мной. Даже если бы он прямо сейчас предложил мне спуститься вместе с ним в саму преисподнюю, я бы согласился без колебаний. Я был в его власти, и он это прекрасно знал.

— Начну, пожалуй, с самого начала, так как что-то я уже тебе говорил, а что-то нет. Мы заключили с тобой сделку — контракт. Он был скреплён рукопожатием и соответствующей печатью на руке.

— А как вы понимаете, что срок контракта истёк?

— Ты сам всё поймёшь, когда увидишь. Бывает и так, что люди и сами разрывают контракт, но это случается довольно редко и душа в любом случае переходит к демону.

— А демон может расторгнуть договор?

— Нет. Пока печать скрепляет их договор, он нерушим. Я уже говорил тебе, что у многих людей можно сразу определить количество оставшихся лет жизни. Вот и расплачиваются они оставшимися годами за свои желания, а когда годы истекают и платить нечем, мы забираем душу.

— Понятно. Но наш с тобой контракт несколько иного характера?

— Схватываешь на лету! Да, ты прав. У нас с тобой что-то вроде партнёрства. Мне, знаешь ли, наскучило это однообразие, захотелось чего-то новенького, вот я и придумал себе развлечение.

— Рад, что тебе весело.

— Ну, до настоящего веселья ещё рановато. Самое интересное будет впереди.

— Так в чем же заключается моя роль?

— Ну, побудешь моим protégé.

— И потом, как тебе наскучит и со мной играть, ты заберёшь и мою душу?

— Фу, фу, фу! Как вульгарно звучит! Мне не нравится этот тон.

— А мне что с этого контракта? В чем моя выгода? Пока ничего соблазнительного для себя я не услышал.

— Ну, взамен, я окажу тебе услугу.

— Любую?

— Это же контракт, конечно, с силу моей компетенции. Я хоть и демон, но и мои возможности ограниченны.

— У демонов тоже есть своя иерархия?

— Она везде есть. Хотя я имею больше свободы и власти, чем многие из мне подобных. Но есть и определённые законы, они непреложны для всех.

— Весьма приятно осознавать, что даже у тебя есть начальство, которому нужно слепо служить и выполнять приказы.

— А ты жестокий малый! Но, заметь, с людьми я работаю точно так же.

— Да, но людей ты искренне презираешь и ненавидишь, хоть порой этого не показываешь.

— В этом ты прав, но случается и наоборот. Люди весьма непредсказуемые существа, от них можно ожидать чего угодно.

— Не могу не согласиться.

Он многозначительно глянул на часы и присвистнул.

— Ну, что ж, вижу, разговор удался на славу. К сожалению, вынужден откланяться, работы невпроворот, подробности изложу как-нибудь. Пока гуляй, я свисну тебя, когда придёт время.

— Постой, Макс.

— Да?

— Скажи, печать — её могут видеть все?

— Думаю, да.

— Как это «думаю»?

— Я же говорил, что подобная сделка у меня впервые. Так что для меня самого много чего неизвестно. Считай это импровизацией, волей случая или ещё как-нибудь. Адье!

Он щёлкнул пальцами и растворился в воздухе.

— Старые фокусы, хоть бы чего нового придумал, чёртов демон!

Немало времени мне потребовалось, чтобы переварить всю полученную информацию. Несмотря на то, что узнал я далеко не всё, что мне требовалось, общая картина всё же сложилась в голове. Да, ну и ввязался же я в историю! Хотя, если подумать, то если бы не Макс, этот чёртов демон, я бы уже давно сыграл в ящик (кто знает, может это тоже его рук дело). В любом случае назад уже пути нет. Как он и сказал, я уже не отступлю от того пути, который сам избрал. В конце концов, не всё ли равно кому достанется моя душа? В рай или ад я не верю, даже если они и существуют, дорога туда заказана мне давным-давно. Так почему бы не переиграть остатки своей жизни по-новому, наперекор судьбе? Думаю, цена вполне достойная. Что ж, остаётся только гадать, что меня ожидает впереди. Начнём же новую игру, посмотрим кто кого!

Глава 16

Раз у меня ещё есть выходной, то я решил навестить Хосе. Когда зашел в его мастерскую, то он, как всегда, копался в одной из многочисленных развалюх, стоявших у него в мастерской. Вокруг валялось множество ключей, разбросанных запчастей, пахло краской, маслом и бензином вперемешку. В общем, всё как всегда.

— Дружище, сколько лет, сколько зим! Уже месяца два не заглядывал.

— Да, прости, были обстоятельства. Я коротко рассказал о недавних событиях, произошедших со мной, опуская знакомство с Максом, конечно.

— Не позавидуешь тебе. Но не волнуйся, это просто чёрная полоса, следом за ней будет белая и всё будет отлично.

— Ага, главное, убедиться, что ты идёшь поперёк, а не вдоль этих полос.

— Ты как всегда. С пессимизмом за руку далеко не уйдёшь. Давай, кончай грузиться и вообще иди переодевайся, хватит стоять без дела.

— Я быстро.

— Захвати воды из холодильника.

— Ок.

Как ярый автогонщик, Хосе редко употреблял спиртные напитки, и потому, кроме газировки в его холодильнике можно было найти разве только безалкогольное пиво и то довольно редко.

Хоть я и знаком с ним не первый год, знаем мы друг о друге не так уж и много. О личной жизни мы говорили лишь то, что сами считали нужным сказать. Если один и спрашивал другого, то и отвечали, не спрашивал — значит, молчали. Нас обоих устраивала такая дружба, она не доставляла хлопот и проблем. Скорее даже, я был больше зависим от нашей дружбы, чем Хосе. Он всегда был готов выслушать или же молча побыть рядом. Его рассудительная речь не раз охлаждала мой пыл, а ободряющее слово или хлопок по спине действовали лучше любого успокоительного. Если со мной было что-то не так, он всегда это замечал, читая меня как открытую книгу. И придя сегодня к нему, я больше всего боялся, что он поймёт, что я чего-то недоговариваю. Но он внимательно меня выслушал и больше ничего о случившемся не спрашивал. Мы говорили о всяких мелочах, о машинах и прочем.

— Как поживает Лулу?

Смею заметить, что как раз Хосе и подарил мне Лулу. Это случилось в первый год нашего знакомства. Однажды я пришёл к нему в подавленном настроении, дела не ладились совсем и я в отчаянии опустил руки. Я пришёл к Хосе, чтобы хоть как-то забыться и излить душу товарищу, он, как всегда, долго и внимательно меня слушал, ничего не спрашивая и не перебивая и после того, как я закончил, молча встал и ушёл. Я опешил от неожиданности и просидел так около часа, пока он не вернулся.

— Вот, еле успел. Я ещё вчера её заприметил, но всё никак не мог решиться. Всё-таки больше я привык заботиться о железяках.

Он расстегнул куртку и оттуда показался маленький пушистый комок с голубыми глазами.

— Назови её Лулу. Она всегда будет с тобой, и когда я не смогу, выслушает тебя.

Он посадил котёнка на стол. Тот моментально оживился и сразу же приступил к осмотру стола. Медленно и немного осторожно обнюхивал он каждую принадлежность стола, пока очередь не дошла до моих рук, лежащих там же. Когда она уткнулась мокрым носом в мои руки, немного отскочила в сторону, испугавшись, вероятно, нового запаха. Но не прошло и минуты, как она снова приблизилась к моим рукам и стала их обнюхивать со всех сторон.Мы молча наблюдали и ждали, что же произойдёт дальше. Изучив мои руки, она довольно замурлыкала и легла прямо на них, свернувшись калачиком. Её маленькая спинка равномерно поднималась и опускалась в такт мурлыканью, а белоснежная шёрстка стала дыбом, из-за чего она была похожа на маленькую пушинку.

— Уснула.

— Я знал, что вы поладите. Что ж, раз дама сделала свой выбор, я уступаю её тебе.

— Спасибо.

— Не стоит. Может, выпьем по чашке кофе?

— Не откажусь. Одна рука у меня, по крайней мере, свободна.

— Даже не знаю, что и сказать.

— Она заболела?

— Нет, она здорова, меня пугает её поведение.

Я рассказал и эту историю.

— Довольно странно. Может на неё так подействовала смена обстановки. Ведь домашние питомцы весьма восприимчивы к таким вещам.

— Может быть, но пока Кейт предложила оставить её у себя, думаю, так будет лучше.

Мы ещё долго копались в одной из его развалин, вымазались как трубочисты, и я насквозь пропах бензином, но, несмотря на это, мне полегчало.

— Прокатимся немного?

— Не боишься, что я тебя обгоню?

— Рискни, если получится, но поддаваться не буду.

— Как будто раньше поддавался.

— Конечно, нет.

До полуночи мы гоняли по трассе. Естественно, я проиграл, но меня это никогда не огорчало. Мне нравилось соревноваться с Хосе, и, хотя результат всегда был один и тот же, я искренне радовался его победе, смеясь над своим поражением.

Я принял душ и переоделся, Хосе к тому времени сварил кофе и ждал меня за столом, лениво потягивая тёмную жидкость из кружки и читая газету. Так как газеты он использовал, в основном, вместо скатерти для стола, то и читал их так же прямо со стола, предварительно подвинув предметы, загораживающие интересующую его статью. Хоть я и вошёл бесшумно, но он, не отрываясь от газеты, сразу же определил, что я нахожусь тут.

— В последнее время пишут, что в нашем районе появилась опасная банда, они нападают по ночам и угрозами вымогают деньги, есть жертвы, несколько человек даже ранили.

— Да, опасно жить в наше время.

— Не то слово, куда полиция вообще смотрит? Может, тебя подбросить до дома?

— Нет, не стоит. Не думаю, что смогу привлечь внимание грабителей, не очень-то я смахиваю на человека, у которого водятся деньги, так что беспокоится не о чем.

— Как знаешь, но будь осторожен, ладно?

— Как всегда.

— Потому-то я и говорю тебе это.

Мы выпили кофе и попрощались.

— Заглядывай всё же чаще.

— Ага.

— До скорого, дружище. Всё нормально?

— Как всегда. До скорого.

Когда я вернулся домой, уже был второй час ночи. В окнах домов уже почти не горел свет. Медленно и верно город начинал погружаться в сладкую дремоту. Я вышел на балкон, чтобы ещё немного понежиться в благодатной тиши полусонного города.

— Красиво, не правда ли?

Я поднял голову, чтобы увидеть того, кто нарушил мою идиллию одиночества. Этажом выше, прямо над моей головой, на балконе (хотя балконом его язык не поворачивался называть) стоял молодой парень. На вид ему было не больше двадцати-двадцати двух, но внешность заводила в тупик, так что сложно было точно определить, сколько лет пареньку. Голова его была окрашена в ярко рыжий цвет, а чёлка, стоявшая дыбом, словно хохолок, была красного цвета, чем-то он напомнил попугая. Уши были проколоты во всех возможных местах, причём правое ухо было словно в шипах, а левое усыпано множеством колец. Помимо ушей, пирсинг украшал его леву бровь двумя кольцами и нижнюю губу. Завершали этот сумбурный образ чёрного цвета майка с нарисованной на ней электрогитарой, рассыпающийся на пиксели и окружённый нотами, словно она разрывается от переполняющей её музыки, и рваные джинсы с цепочкой, висевшей сбоку у кармана, которая гремела от каждого его движения. Помимо всего прочего, он был ещё и босой.

— Да.

Незнакомец за несколько секунд спустился по пожарной лестнице и очутился на моем балконе.

— Итан, — он протянул мне руку и расплылся в улыбке, — будем соседями.

— Дерак, — я пожал его руку, худая, но довольно сильная. Он был высокий, выше меня на полголовы, но из-за того, что немного горбился, мы оказались с ним на одном уровне.

— Ага.

Пожав руку, я заметил, что у него много колец. Когда он опустил руку, они слегка звякнули. Он снова расплылся в улыбке, и я увидел его белоснежные и идеально ровные зубы, лишь один зуб был отколот, и это сразу бросалось в глаза.

Не знаю почему, но я с крайним любопытством рассматривал его с ног до головы. Он показался мне весьма интересным.

— Я только заехал. Отметим моё новоселье?

Я пожал плечами.

— Ок, я сейчас.

Он снова взобрался по лестнице и исчез. Спустя пару минут снова появился, в руках он держал две бутылки пива. Но не успел он спуститься, как зазвонил мобильник.

— Ой, прости, нужно ответить, — он поставил одну бутылку и достал телефон из заднего кармана. — На связи! Ок, через пять минут буду!

Он снова исчез в квартире, когда же вышел, то за спиной у него была гитара.

— Прости, но придётся наше празднование отложить. У меня срочный вызов.

Он кинул мне бутылку и, с ловкостью обезьяны, спустился по пожарной лестнице. Она была от земли метра на полтора, но мой новоявленный сосед, ничуть не смутившись, с той же ловкостью, спрыгнул на асфальт, улыбнулся и, натягиваю попутно кеды на босые ноги, помахав мне, скрылся в темноте. Я стоял всё там же, не двигаясь, с бутылкой в руке. На горизонте начинал брюзжать рассвет.

Глава 17

Сквозь распахнутое настежь окно в комнату ворвался поток свежего воздуха. Сквозняк игриво поднимал и опускал тюль и словно шаловливый ребёнок, задорно шелестел листами, разбросанными по столу. Вместе с ветром в комнату стремительно влетели лепестки липы, неся с собой приятный сладковатый запах, который быстро распространился по всему дому. За окном заливисто чирикали воробьи и ворковали голуби, сидящие на балконе и карнизе здания. Утро достигло своего пика и уже вовсю готовилось смениться днём. Гудели машины, топот ног и гомон людских голосов вторили ритму города, жизнь стремительно кипела.

Когда я вышел из квартиры, то солнечный свет ослепил меня, словно огромный прожектор направили прямо в лицо. Ещё несколько минут я приходил в себя и когда, наконец, глаза привыкли к свету, смог нормально осмотреться.

Суббота. Вот почему вокруг так оживлённо. Несмотря на то, что палящее солнце накаляло асфальт и, казалось, он вот-вот расплавится, стояла неимоверная духота. Все вокруг были безмерно довольны выдавшимися, после тяжёлой трудовой недели, выходными, со всех сторон слышался смех и оживлённые разговоры. Возле парка продавали прохладительные напитки и сахарную вату, неподалёку стояла палатка с игрушками и воздушными шарами разнообразной формы и цвета, там же был и ларёк с мороженым, возле которого столпилась огромная очередь из детей, норовивших как можно скорее заполучить прохладную сладость. В нескольких шагах от меня стояла девочка лет шести. Она только что получила своё долгожданное мороженое и безмерная радость светилась в её огромных, как у зверька глазёнках. Но недолго было длиться её счастью, потому что собака, бегающая неподалёку, игриво подпрыгнув, толкнула малышку, и мороженое упало на землю. Невозможно было описать горе, отразившееся на её маленьком личике. Казалось, вот-вот и она заплачет, слезинки застыли на глазах. Но малышка стойко держалась. Не давая воли эмоциям, она вытерла тыльной стороной ладони слезы, которые готовы были скатиться по розовым щёчкам.

— Негоже такой милой леди лить слезы из-за всяких пустяков.

Девочка убрала руки от лица и увидела перед собой бабочку.

— Держи, я сделал её специально для тебя. Смотри.

Незнакомец подул на бумажные крылышки, и они затрепетали от воздуха. Бумажная бабочка словно ожила.

— Мама говорит, что нельзя разговаривать с незнакомцами.

— Правильно мама говорит. Но пусть наш с тобой разговор будет маленьким секретом, ведь я непростой незнакомец.

— А кто же вы?

— Я принц, прибывший из далёкой страны, чтобы найти себе принцессу, но никак не могу её отыскать.

Парень сел прямо на тротуар, взял гитару, висевшую за спиной и начал играть. И только тут я вспомнил, где видел его раньше. Это был Итан, мой сосед сверху. Он заиграл какую-то старинную музыку, похожую на ту, что раньше звучали в балладах о древних рыцарях. Девочка очень внимательно слушала и держала в руках подаренную бабочку. Когда Итан закончил играть, она подошла к нему ближе и взяла его лицо своими маленькими ручонками. Около минуты она внимательно разглядывала его лицо, потом заговорила:

— Да, ты действительно принц.

— Я же говорил тебе.

— Знаешь, я придумала! Если ты никак не можешь найти принцессу, тогда я буду твоей принцессой. Сейчас я ещё маленькая, но очень скоро я обязательно подрасту.

— Тогда я буду ждать, моя принцесса.

Встав на колено, он взял её ручку и нежно поцеловал.

— Лизи! Дочка, ты где?

— Хорошо. Прощай, принц!

— Прощай, моя принцесса!

Она привстала на цыпочки, потому что даже сидя на колене Итан был для неё слишком высок, и поцеловала своего принца в лоб.

— Бегу, мамочка!

Девочка убежала на голос матери, помахав на прощание рукой. Итан сидел, зардевшись румянцем, и в растерянности чесал затылок.

— Не хорошо воровать сердце у столь юной особы.

— Дерак! Вот так встреча! Но ты не прав, это она украла моё сердце. Так что теперь всю ночь я буду петь серенады о любви.

— Только не под моим окном, иначе соседи нас неправильно поймут.

— Плевать! Я хочу, чтоб весь мир слышал о моей любви.

Я подал ему руку, чтобы он смог встать.

— Что, вышел понежиться на солнышке?

— Можно и так сказать.

— А я вот только возвращаюсь домой. Нужно ещё немного успеть поспать, так что, к сожалению, не смогу составить тебе компанию. Пакеда!

— Ага.

Он повесил на спину гитару, засунул руки в карманы джинсов и, насвистывая какую-то песню, скрылся в толпе прохожих.

На башне у сквера часы пробили три часа. Ничего себе, как быстро летит время! Послезавтра мне на работу, каникулы закончились. Ещё немного прогуляюсь. Я бродил по городским улицам в поисках прохладного местечка, и часа через полтора бесцельных скитаний, наконец, нашёл — это была скамейка в парке у фонтана. Так как скамейка стояла под деревом, то в его тени было не так жарко, к тому же от фонтана веяло прохладой.

Молодёжь удобно устроилась на ковриках, примостившись на зелёном газоне под сенью деревьев. Ребятня, оголившись до трусов, задорно плескалась в фонтане, здесь же по дорожкам катались на роликах и скейтах. Даже старики выползли погреть свои косточки на солнце и мирно беседовали, сидя на скамейках, кидая надоедливым голубям краюшки хлеба и семечки, чему прожорливые птицы били несказанно рады.

Я долго наблюдал эту идиллию и не заметил, как уснул.

Проснулся от того, что замёрз. Уже был вечер, и от фонтана исходила уже скорее не прохлада, а пронизывающий холодок. Я чихнул, вышло, на удивление, громко.

— Будьте здоровы, молодой человек.

— Благодарю.

Возле меня на скамейке сидела старушка. Она выгуливала свою собачку и присела рядом со мной.

— Не хорошо спать под открытым небом, так и простыть недолго.

— Я и сам не заметил, как задремал.

— Вечно вы, молодёжь, беспечные. Не цените свою жизнь, а ведь следовало. Жизнь, она одна дана человеку.

— Хотелось бы, да нет желания и сил.

Но, старушка видимо, не слышала моего ответа.

В порыве нахлынувших эмоций, я вскочил со скамейки и со всего разбегу запрыгнул в фонтан. Его глубина едва доходила мне до колен, но сверху на меня лилась вода, благодаря чему в мгновение ока я промок до нитки. Когда мой пыл охладился, я вылез из воды. Старушка сидела на прежнем месте, её пёс прилёг к ногам хозяйки. Я снова уселся на скамейку.

— Ты мне напоминаешь моего мужа, в молодости он был точно таким же. Никогда никого не слушал и с головой бросался в передряги.

Она тихонько засмеялась и улыбнулась, отчего лицо её покрылось множеством маленьких морщинок. Потом замолчала и долго смотрела куда-то вдаль, как будто пыталась что-то разглядеть вдалеке.

— Он умер двенадцать лет назад, и с тех пор я живу одна. Только Спайк и составляет мне компанию, разделяя мою старость и одиночество.

— Так вашего пса зовут Спайк! В детстве я всегда мечтал о собаке, но моя семья часто переезжала и поэтому позволить себе питомца мы просто не могли. Можно его погладить?

— Конечно.

Я нагнулся к собаке, и хотел почесать его за ухом, но он неожиданно вскочил и укусил меня за руку.

— Спайк, нельзя! Сидеть! Простите его, вообще он у меня спокойный.

Я засунул руку в карман и встал со скамьи. Пёс по-прежнему глухо рычал и скалился, шерсть на его спине встала дыбом.

— Это вы мне простите, наверное, я был слишком резок и напугал его. К сожалению, мне пора, до свидания.

— До свидания, молодой человек! И ещё раз, простите нас.

— Не стоит.

Я вышел из парка и, взяв курс, пошёл в обратном направлении. Когда парк скрылся из виду, я вытащил руку из кармана, по ней струилась свежая кровь.

— А зубы-то у пса — что надо!

Две глубокие дырки от клыков окружали синяки, но кровь не переставала идти, и время от времени, красные капли падали с руки на асфальт, оставляя на нем тёмные пятна.

Часам к десяти я добрался до квартиры. А когда доставал из кармана ключи то заметил, что рана от укуса почти прошла. Ни крови, ни синяков, лишь две маленькие красноватые точки. Я удивлённо рассматривал руку, не веря своим глазам, ведь уже второй раз такое, с ожогом было то же самое. Вероятно, это одно из последствий сделки с демоном, что ж, это вполне неплохо.

— О, это ты! Приве-е-ет! А я тут жду, жду, знаешь ли! А его нет, это не хорошо, заставлять девушку ждать, знаешь ли!

На коврике, облокотившись о дверь моей квартиры, сидела Кейт. Она была изрядно выпившая.

— Кейт?!

— В точку!

— Как ты меня…откуда ты знаешь, где я живу?

— А вот это уже другой вопрос.

Она попыталась встать, но это, мягко говоря, не очень получалось.

Я подошёл, чтобы помочь ей встать. Еле сдерживая равновесие, она всё же поднялась на ноги, но почти сразу же чуть не грохнулась на пол. Я успел её подхватить, и она повисла на мне, как пальто на вешалке.

— Какой ты мокрый. От тебя пахнет свежестью.

Она уткнулась носом мне в грудь. В это время я, поддерживая её одной рукой, другой пытался открыть дверь квартиры, спустя некоторое время мне всё же удалось.

Кое-как перетащив Кейт через порог (потому что передвигалась она с большим трудом), я прислонил её к стене, всё ещё придерживая одной рукой. Потом, разувшись, стянул с неё туфли.

— Боже, как женщины вообще умудряются ходить на таких каблуках! Удивляюсь, как она ноги-то себе не переломала.

— Вам, мужчинам, этого никогда не понять. Потому что вы — глупые существа. Глупые!

Она ткнула мне в грудь пальцем и с пьяным вызовом уставилась, ожидая моей реакции. Я молча смотрел на неё, потому что по опыту знал, что с пьяной женщиной лучше не спорить. Раздосадованная безответной реакцией она попыталась толкнуть меня, но из-за нехватки сил и равновесия её хвалило лишь на то, чтобы снова уткнуться в меня лицом.

— Мокрый, мокрый и холодный… — она пыталась колотить меня кулаком, и это у неё получалось весьма смешно, я невольно рассмеялся.

— Не смейся! Не смей смеяться над несчастной женщиной, глупый мужчина! Глупый!

— Да, да, я глупый мужчина.

Признаюсь, меня забавлял её пьяный бред, но он начинал немного надоедать, потому я перекинул её через плечо и потащил в гостиную.

— Эй, я тебе не мешок с картошкой!

Бросив её на диван, я сел рядом и с интересом наблюдая, что же она ещё выкинет дальше.

— Вот все вы так! Наиграетесь, а потом бросаете, как мешок, глупые мужчины!

— Так вот в чем беда-то, а я думаю, по какому поводу вы, шеф, банкет такой закатили. А тут всё банально — несчастная любовь, разбитые сердца и всё такое, все мужики козлы и жизнь сплошное разочарование.

— Бинго!

Она подняла руку и заорала на всю квартиру.

— Пойти и удавиться…

— Не дождешься!

Потом последовал довольно сильный пинок под ребра, от чего у меня чуть искры из глаз не посыпались.

— Ах, ты! И это после того, как я тебя приютил? Наглость — второе счастье.

— Потому-то я к тебе пришла. Я знала, что ты не бросишь хрупкое создание на произвол судьбы.

— Ну, насчёт хрупкости я б ещё поспорил.

— Потому что ты хо-ро-ший…

На этих словах она вырубилась, как будто у неё вытащили батарейку.

— Хоть потише стало. Кстати, нужно переодеться, а то я до сих пор в мокрой одежде.

Я расстегнул рубашку, и хотел было направиться в душ, но новый крик заставил меня остановиться.

— Мне плохо, сейчас вырвет!

Кейт пыталась встать, но вместо этого во весь рост плюхнулась с дивана. Я отвёл её в туалет, где её благополучно вырвало. Потом умыл это недоразумение и переодел в свою пижаму, вернее в рубашку от пижамы, так как штаны были ей слишком велики, а рубашка доходила почти до колен, так что вполне сошла за сорочку.

— И так сойдёт, вроде уснула. Нужно принять душ.

Пока нежился в горячей ванной, я рассматривал руку с печатью. Она уже довольно чётко вырисовывалась на ладони и покраснений или каких-либо других ран на руке не было. Как бы её спрятать? Вечно с повязкой я ходить не смогу. В конце концов, старик в больнице мог скрыть печать, может и у меня получится. Покончив с водными процедурами, я решил выпить кофе. Вот уже, который день нормально не могу лечь спать, такое ощущение, что ночь для меня — время бодрствования. Похоже, я понемногу превращаюсь в сову.

Выпив ещё две кружки кофе, я полистал книгу, но строки сливались, и никак не удавалось ухватить суть того, что читал. В отчаянье, я бросил книгу на пол и, вспомнив про свою гостью, решил проверить её состояние. Заглянув в комнату, я увидел её мирно спящей в обнимку с подушкой. Невероятным образом она была переплетена одеялом, как лианами, но ноги были совершенно открытыми (надо заметить — ножки у неё ничего). Свет, проникший в комнату, когда я открыл дверь, падал ей прямо на лицо, отчего она слегка нахмурила брови и надула губы, потом что-то невнятно пробормотала и ещё крепче сжала подушку. Я закрыл дверь и вышел на балкон подышать свежим воздухом.

— Думаю, так она проспит ещё до утра.

Зевнув и потянувшись, я отправился спать.

Так как эта дамочка заняла мою постель, вернее, я, как истинный джентльмен, уступил своё ложе, придётся спать на диване в гостиной. Половина моей пижамы тоже была у неё, и благодаря этому, придётся довольствоваться лишь штанами, маленькой подушкой и пледом для ног.

— Ничего не скажешь — апартаменты класса «Люкс».

Глава 18

На удивление, я быстро заснул. Проснулся — ещё не было и восьми. Судя по тишине, царившей в квартире, Кейт ещё спит.

— Что ж, приготовлю-ка я завтрак.

Заглянув в холодильник, я обнаружил, что там благополучно повесилась мышь. К счастью, у меня была заначка, припасённая на чёрный день, не хотелось ударить в грязь лицом перед шефом, и потому, недолго думая, я отправился в круглосуточный магазин, чтобы немного затовариться.

Купив всё необходимое, я вернулся в квартиру, поставил пакеты на стол и начал выкладывать содержимое. Едва опустошив их содержимое, я услышал стук в окно, это был Итан.

Я впустил его внутрь.

— Доброе!

— Привет, только вернулся?

— Ага, зашёл поздороваться, да заодно удовлетворить соседское любопытство. Вчера я как раз собирался на встречу с ребятами и услышал у тебя женские крики. Я всегда держу окно открытым, а твой балкон был не заперт, потому мне было довольно хорошо всё слышно…

— И?

— Бывшая пришла разбираться? Или девчонку закадрил?

— Смею тебя разочаровать, но не одно из твоих утверждений неверно.

— Ну, девушка-то была! И голос у неё, должен сказать, звонкий.

— Извините, пожалуйста.

На этих словах мы оба обернулись и увидели перед собой Кейт. Она предстала перед нами во всей красе — в одной рубашке от пижамы, волосы слегка растрепались, но даже это придавало ей очарование. Мы с Итаном смутились и не знали, что сказать.

— Упс, я видимо, не вовремя пришёл!

— Нет, вы не так всё поняли! Дерак, объясни ему, что я не…

Я скрестил руки на груди и саркастически усмехнулся.

— Объяснить что?

— Что я не твоя…что я здесь…стоп! Как я здесь вообще оказалась? И почему я в твоей постели, и что это на мне?

Итан не смог сдержать смех, глядя на растерянность Кейт, я тоже едва сдерживался, чтоб не засмеяться. Такое выражение лица я видел у неё впервые.

— Ну, думаю, объяснять тут не мне нужно, я спать. До скорого, Дерак. Надеюсь, мы с вами ещё увидимся, прекрасная незнакомка, и вы послушаете мою серенаду любви.

— Иди уже, принц несчастный, а то спишь на ходу!

— Иду, иду, до скорого!

С этими словами он вскарабкался по пожарной лестнице и скрылся в своей квартире. Я обернулся к Кейт, она стояла посреди гостиной, вся красная от негодования и растерянно смотрела на меня.

— Что, совсем ничего не помнишь?

Она замотала головой.

— Мы же не…?

— Нет.

— Слава богу! В смысле, я не это хотела сказать, я не хотела тебя обидеть или что ещё!

— Всё нормально. К тому же всё, что ты хотела сказать, ты сказала ещё вчера, когда пьяная в стельку караулила меня у двери.

— А почему тогда я оказалась в твоей одежде?

— Ну, уж, извиняйте! Вас вырвало, я переодел в то, что было под рукой.

— Извини…

— Да куда уж там!

— Я совсем ужасно себя вела?

— Тебя оценить по шкале от 1 до 10? Думаю, ты бы заняла лидирующие позиции.

— Думаю, не стоит. Могу я переодеться?

— Твоя одежда ещё не высохла.

— Ты её ещё и постирал?

— Тебя что-то смущает?

— Немного.

— Значит, что я одежду её в стиралку бросил её смущает, а что вчера волосы над унитазом ей держал, когда выворачивало наизнанку, и потом переодевал, не смущает?

— Всё, хватит! Я знаю, что поступила по-свински, знаю, что я мерзкая! Доволен?

— Нет.

— Что ещё?

— Я не доволен тем, что ты называешь себя мерзкой, вовсе ты не мерзкая, я так не думаю. Когда тебя бросает любимый человек это естественно, впадать в отчаяние.

— Я и это рассказала?

— Не совсем, ты просто выразила свою позицию и мнение по отношению ко всем мужчинам, и я был в их числе. Сделать выводы было не так уж и сложно.

— Прости, прости, не знаю, сколько ещё раз мне придётся просить у тебя прощения.

— Не парься, забудь, что было — то было. Тебе, наверное, нужно принять ванну? А я пока приготовлю завтрак.

— Идёт.

— Полотенца там есть, а одежду попробую подыскать.

— Спасибо.

— Хватит меня благодарить, я не делал ничего такого, что заслужило бы столько благодарностей.

— Врун.

— Вот врать как раз у меня получается лучше всего.

Пока она принимала душ и переодевалась, я успел приготовить завтрак.

— Шеф, ты как там, нормально?

— Вроде как-то так.

На первый взгляд передо мной стоял ребёнок: она смыла остатки косметики, из-за чего её лицо выглядело теперь ещё моложе, и благодаря тому, что моя одежда была ей, мягко говоря, великовата, она казалась ещё меньше. Если рукава удалось закатать, то штаны спадали, одной рукой она их поддерживала как подол платья. Светлые волосы, чтобы не мешались, заплела в косички. Невольно я прыснул со смеху.

— Шеф, ну вы прям вылитая школьница.

— Не смейся, я и так смущаюсь!

Снова щеки её залились румянцем. Не знаю почему, но моё сердце на секунду стало биться чаще.

— Что-то жарковато мне стало, выйду-ка я, пожалуй, на балкон.

«Так, дружище, держи себя в руках! Она же тебе начальница! О чём ты только что сейчас подумал?! К тому же её только что бросили, совсем рехнулся? Всё.… Один, два, три.… Всё в норме…нужно возвращаться, а то она ненароком, что-нибудь ещё надумает».

— Вот и я.

— Я взяла на себя смелость сварить кофе, ничего?

— Отлично, приступим к завтраку.

Недолго думая мы принялись трапезничать.

— Как вкусно, просто невероятно! Впервые встречаю мужчину, который так вкусно готовит.

— Сочту за комплимент.

— Нет, ну, правда, ты очень вкусно готовишь!

— Когда долгое время живёшь один, то рано или поздно всему научишься — и готовке и стирке и прочим штучкам.

— Слушай, вот готовишь ты отлично, но вот с уборкой видимо не в ладах. На скопившейся, на книгах и полках пыли можно письма писать, разве можно так их хранить? Ты ведь всё-таки с ними работаешь и должен как никто знать, что их нельзя содержать в такой грязи.

— Как сказал Эйнштейн — «Только дурак нуждается в порядке — гений господствует над хаосом».

— Дурак здесь как раз ты! Теперь-то я знаю, как отплатить тебе за гостеприимство и вкусный завтрак — я помогу тебе с уборкой в квартире.

— Что?!

— Пару часов и она засияет, как новая.

— Не стоит.

— Ещё как стоит! Не пререкаться мне тут, кто твой начальник?

— Свалилась на мою голову…

— Что, что, я тебя не слышу?

— Ты, ты начальник…

На удивление у меня в доме оказались всякие чистящие и моющие средства, тряпки, губки и салфетки, я даже сам не знал, об их наличии. Ураганной мощью Кейт подняла пыль до потолка, пришлось открывать все окна. Теперь я понимаю, почему это природное явление называют чисто женскими именами…

Шторы отправили в стирку, а меня заставили мыть окна. Копался я с ними довольно долго, а когда закончил, Кейт вымыла уже всю квартиру. Она расставила все книги по полкам и разобрала бумаги, валявшиеся, где не попадя. Всё вокруг блестело чистотой и благоухало свежестью.

— Ну вот, теперь можно и шторы повесить.

— Разве это мои шторы, мои были другого цвета…

— Они просто-напросто отстирались. Тебе бы стоило почаще заниматься уборкой, так и заболеть недолго.

— Ну, это мне не грозит.

— Столько самоуверенности, глупо пренебрегать своим здоровьем.

— Что-то подобное я уже недавно слышал от одной старушки в парке.

— На что это ты намекаешь?!

В шутку она ударила меня по плечу кулаком.

— Опять дерёшься. Я после вчерашнего пинка ещё отойти не могу.

— Я тебя пинала?!

— Да не то слово! Просто зверски отпинала меня, да ещё и на таких здоровенных каблучищах, у меня всё тело в синяках теперь, я выгляжу, как жертва домашнего насилия!

— Прости, пожалуйста, ведь столько раз говорила, что нельзя мне много пить…

— Да шучу я.

— Правда? Ты меня напугал, я уж было и правда подумала…

— Ну, всего разок пнула меня под рёбра, что искры из глаз посыпались, а так нормально.

— Прости.

— Ты хоть и маленькая с виду, но силы не занимать.

— Я не маленькая! Мой рост, между прочим 163 см, с половиной.

— А, ну если с половиной, тогда совсем другое дело!

— Не смейся надо мной!

— Я и не смеюсь. Над детьми вообще смеяться нельзя.

Она кинула в меня мокрой тряпкой и попала прямо в лицо. Я притворился, будто мне что-то попало в глаза, и согнулся в три погибели.

Кейт тут же подбежала ко мне, чтобы проверить всё ли в порядке, но я брызнул её из распылителя, которым поливал цветы.

— Ах, так? Значит это война!

Она схватила второй распылитель, и мы как два ребёнка носились по квартире и брызгались водой, пока насквозь не промокли.

— Теперь мы оба мокрые.

— Это ты первый начал!

— А кто бросил в меня тряпкой?

Кейт засмеялась. По её волосам и лицу текли капли воды, они переливались на солнце и блестели, как драгоценные камни. Наступило неловкое молчание, и оно продолжалось бы ещё, если бы Кейт громко не чихнула.

— Вот ты точно заболеешь, если сейчас же не переоденешься.

— Ага.

— Одежда наверняка уже высохла, марш.

— Не забывай, начальник здесь я.

— Да, шеф, но это мой дом, так что начальник вы на работе.

Мы оба засмеялись, но уже как-то невесело. Наверное, потому, что каждый из нас осознал, что перешёл дозволенную черту.

Я хотел проводить Кейт до дома, но она была категорически против, лишь попросила оставить у неё Лулу ещё ненадолго, на этом мы и расстались.

Выходной день достиг пика и уже готов был двигаться к своему завершению. Мне вдруг показалось, что это был самый короткий день в моей жизни.

Глава 19

На работе я обнаружил, что мой больничный оплачивался, это несказанно меня обрадовало. Так что теперь у меня были хоть какие-то средства к существованию. Спасибо Мадлен, надо будет созвониться с ней на днях.

Работа словно ждала меня, сложа ручки, не двигаясь с места как статуя. И вот он я — нетерпеливо хватающийся за всё подряд, начиная с одного и переключаясь на другое. Мне необходимо было освободить свои мысли от всего, что накопилось за последнее время, и только работа могла в этом помочь. Я должен окунуться с головой, без остатка, чтобы заглушить голос, засевший в голове и так отчаянно пытающийся свести меня с ума.

«Сколько энтузиазма и энергии, так и хлещет фонтаном, её бы направить в другое русло, а то пустая трата времени и таланта…».

Холод пробежал по спине.

«Узнал меня, соскучился? Я вот да. Хочу развлечься. Удиви меня, Дерак. Де-рак… Не игнорируй меня!»

— Иди к чёрту!

Послышался ядовитый смешок…

— Чёрный юмор — рассмешил… Дьявола послать к чёрту! Да ты сама оригинальность! У меня даже слёзы от смеха выступили. Боже, живот вот-вот лопнет!

— А, то есть дьявол, взывающий к богу это, по-твоему, не смешно?

— Давай не будем о ржавых клише. Фу, это так вульгарно и грубо. Поговорим лучше о нас?

— Чего ты хочешь?

— Тебя. Говорил же не однократно, ты глупый или память как у рыбки?

— Не надоело ещё играться?

— Игра ещё и не начиналась.

Он внезапно появился прямо передо мной и смотрел в самую душу на самое её дно, туда, где я отчаянно пытался скрыть себя самого. В бездонных, неведомого цвета глазах, светилась многовековая история, мысли, действия и события сотен тысяч эпох. Глаза, наполненные пустотой и полнейшим безразличием к окружающему миру, словно всё это вокруг просто ничто больше, как мимолётная иллюзия, готовая по первому его щелчку просто растаять как дым; взгляд, прожигающий всё нутро и душу, стирая в порошок остатки благоразумия и здравого смысла.

— Да плевать уже! — я протянул руку, и он в тот же миг скрепил её крепким рукопожатием.

Ладонь горела, возникло чувство, будто символ воспламенился, я чувствовал каждой клеткой эту прожигающую насквозь боль. Невольно вскрикнув, я отдёрнул руку, она дымилась.

— И что теперь?! Я умру?!

— Нет, конечно. Ты получил тройственную силу жизни без права входа в жизнь, запертую богом, но с правом оголять порок и ничтожить душу.

— И что это значит? Что мне теперь делать?

— Сам решай, дело твоё. Я лишь предложил власть, а ты взял, на этом моя прерогатива заканчивается.

Очертания демона начинали постепенно размываться, вся его оболочка прекращалась в туман, который дымкой рассеивался по комнате.

— Так что мне теперь делать?

— Ты сам всё поймёшь, рано или поздно. Они проведут тебя, я тоже иногда буду тебя навещать, не переживай, наше длинное знакомство только начинается. Не забывай о печати… До скорого!

Он пропал и оставил кучу вопросов без ответов. Я не знал, что делать и куда деваться. Мысли путались и терялись. С каждой встречей я всё больше убеждался в том, что либо я умер, либо просто сошёл с ума. Так что, в принципе, можно не переживать о последствиях.

Мне вдруг стало ужасно жарко, да и рука до сих пор горела адским пламенем. Я захотел наружу, открыв дверь, я буквально выскочил на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, свет ударил в глаза, прикрыв лицо рукой, чтобы привыкнуть к столь яркому солнцу, я смог убрать её только через некоторое время, после чего впал в ступор.

— Твою ж… Где это я?

Сказать, что я был слегка обескуражен — ничего не сказать. Я стоял посреди огромного зала, покрытого кафельным полом, в котором буквально отражалось моё изображение, как в зеркале. Всюду стояли статуи, как в музее, висели картины, на которых изображались разные исторические сцены или же апокалипсические мотивы. Я шагнул внутрь, не задумываясь, двери тут же затворились и передо мной возник мужчина с ног до головы одетый во всё леопардовое — штаны, рубашка, ботинки, галстук. Всё на нём было такое аляписто — пятнистое, что со стороны казалось, будто бы он сам вот-вот превратится в леопарда. Орехового цвета волосы, растрёпанные в разные стороны и глаза, цвета янтаря придавали ему диковатости, хоть он и выглядел довольно дружелюбно.

— Приветствую вас, милорд. Я Харрас, ваш покорный слуга, страж и защитник, в любое время к вашим услугам.

Я остолбенел и не ожидал такого приёма. Поначалу даже не знал, что ответить на «это», но моё замешательство тут же было сменено удивлением, когда на меня буквально налетела светловолосая девушка. Она начала обнимать меня, словно мы были сто лет знакомы, ощупывать, вертеть и рассматривать со всех сторон, будто бы я был для неё диковинная игрушка. После чего она смачно шлёпнула меня по заднице так, что у меня искры из глаз посыпались.

— А зад у тебя ничего! Попозируешь мне как-нибудь?

После этого я вообще потерялся и не знал куда деваться. Развернулся было, чтоб пойти обратно, дёрнул за дверную ручку, но не тут-то было…

— Да куда ж ты ломанулся-то!

Девушка ловко схватила меня за воротник и поволокла в сторону огромного стола, я уж было подумал, что всё… моя песенка спета, начал судорожно вспоминать молитвы, но на ум кроме «спасите» ничего не пришло. Меня швырнули на огромный стул, больше похожий на трон. Я неуверенно открыл глаза, девушка испытующе смотрела на меня.

— Харрас, ты уверен, что это ОН?

— Да, госпожа, сомнений быть не может. Только ОН мог сюда войти.

— Хм….

«Госпожа» схватила мою руку и начала её рассматривать, будто гадалка выискивающая судьбу на линиях ладони.

— Я ничего не вижу. Определённо чувствую, но не вижу.

Она приблизилась к лицу вплотную, почти нос к носу, я даже почувствовал исходивший от её тела едва уловимый запах сандала.

— Ну, да ладно, разберёмся по ходу дела! Хоть какое-то развлечение.

— Простите, а что вообще происходит? И как я сюда попал?

Девушка недоумевающе на меня посмотрела, потом закатилась со смеху.

— Харрас, ты слышал? Он спрашивает, как сюда попал! Ой, не могу! — она наигранно схватилась за живот и громко засмеялась. После чего снова приблизилась ко мне и, зорко сверкнув глазами, выдала:

— Ты в прибежища Ада, в логове Сатаны, великого и всемогущего Люцифера в Каверне! Му-ха-ха!

Для пущего эффекта она запрокинула голову и снова громко засмеялась. Только теперь это выглядело куда более зловеще. Я не знаю почему, но мне стало жутко смешно и я, невольно, прыснул со смеха.

— А ты не робкого десятка, другой бы кто уже давно брякнулся в обморок, не зря он тебя выбрал. Или всё же я неубедительно устрашающе выглядела? Может, надо было надеть латексный костюм и плётку? Харрас, скажи, я была «жутко» убедительной?

— Да, госпожа, весьма жуткой.

Судя по тому, что Харрас ставил тарелки с едой на стол, он даже не смотрел на её выкрутасы…

— Сколько раз я тебе говорила, кошачья башка, не называть меня госпожой! Зови меня просто Лилит, ясно тебе?

— Да, госпожа.

— Да за что ты такой?… А ты, как тебя там звать-то?

— Дерак.

— Ну да, именно… Ты был приглашён на званый ужин и даже не удосужился приодеться? Люц не любит безвкусицы, тем более, когда речь идёт о подобных мероприятиях. Хочешь, я тебя принаряжу?

— Спасибо, откажусь, и вообще, мне кажется, что я тут не к месту… Я, пожалуй, пойду…

Девушка снова закатилась со смеху, потом резко хлопнула по столу так, что бокалы звякнули и стол содрогнулся.

— Ты слышал, Харрас, он тут не к месту! Похоже, кое-кто не осознаёт своего положения…

Лилит встала на стол и, шагая по тарелкам и столовым приборам, шла прямиком ко мне, сидящему на другом конце огромного стола. Взгляд её был напряжённым, каждое движение было жёстким и грубым. Она подлетела ко мне и, поставив ногу на плечо, оттолкнула назад, стул приподнялся и я сидел буквально на двух ножках, дерево предательски затрещало от напора, или это было моё плечо? Ещё мгновение и она, как дикая рысь, бросится на меня и растерзает на кусочки. Я смотрел в изумрудные глаза, зрачки которых были похожи на два обсидиана, они сияли искрами подобно вулканической лаве, и неистовый гнев горел глубоко у них внутри. Хлопнула дверь, и послышались голоса. Это спасло меня от неминуемого. Лилит, заслышав знакомого, бросила меня, словно игрушку и так же по столу помчалась к входу. Визги неистовой радости, топот босых ног. Они идут сюда.

Я же благополучно брякнулся вместе со стулом на пол. Стул вдребезги, спина трещит по швам. Хочется залезть под стол и не вылезать, пока все не уйдут и не появится возможность смыться отсюда поскорее.

— Эй, как там тебя? Дерак, вроде… Ты там провалился что ль?

Харрас помог мне встать и отряхнуться.

— Нет, я просто решил посмотреть поближе пол, ведь он так прекрасно сделан, что я никак не мог удержаться.

Я всё ещё активно стряхивал с себя несуществующую пыль, потому что просто боялся смотреть в её глаза, но после долгих усилий всё же пришлось поднять взгляд.

Передо мной стоял высокий худой мужчина, он был весь в перьях. Пальто ли, или накидка, вся сплошь покрытая чёрными перьями обрамляла его широкую спину, чёрные как смоль волосы вились кудрями до плеч и чёрные глаза, которые будто золотой каймой обрамляла радужка. Он подошёл ближе, и я обратил внимание на обувь — высокие сапоги на точёной шпильке. Незнакомец протянул руку, ногти на которой были так же чёрного цвета. На ухе звякнула серьга в виде монеты, на которой были по кругу выгравированы буквы.

— Так вот ты какой, избранный человечишко… Я думал, будет что-то поинтереснее.

— Милорд, это Астарот, один из самых высокопоставленных демонов в адской иерархии. Некоторые зовут его Ворон, коим является его Фамильяр.

— Боже, я сейчас рехнусь… — я потёр глаза от усталости, но это не помогло развеять всё то, что предстало моим глазам.

— Не стоит распыляться Его именем, всё равно для него это пустое и тебя никто не услышит.

— Я и не собирался.

— Вот и помалкивай, не каждый так спокойно выносит это, запомни.

— Я есть уже хочу! Вечно они опаздывают! Почему только ты приходишь вовремя?

— Потому что это я, разве не ясно?

— Всё, я больше ждать никого не буду, Харрас, неси уже хоть что-нибудь, иначе я умру!

— Дорогуша, если б тебя так просто было убить, мне бы не пришлось несколько веков подряд подстрекать народ на инквизицию.

— Ха-ха! Тебе тоже приятно подавиться.

Ворон уселся и бесцеремонно сложил ноги на стол. Каблук звякнул о бокал, а сам гость схватил нож и принялся ковырять им в зубах, что-то бурча себе под нос.

Лилит подошла сзади и похлопала меня по плечам.

— Расслабься, мы тебя не съедим, — засмеялась Лилит и села на своё место.

Меня усадили на прежнее место. Харрас поставил нормально перевёрнутые приборы и постелил мне на колени салфетку, и тут я заметил, что одет уже не в свою одежду — на мне был дорогущий костюм современной кройки, такие я разве что у кинозвёзд видел по телевизору. Пиджак был серебристого цвета, вернее на пиджак он не особо походил, скорее на «недопиджак», потому что создавалось ощущение, что на жилет пытались нашить костюм, но хватило только наполовину. Хотя внешне смотрелось очень даже ничего, как ни странно. Чёрные брюки блестели, словно были из латекса, но они эффектно гармонировали и рубашкой и галстуком. Весь этот пафосный наряд невероятным образом сочетался, и я даже умудрился в нём прилично выглядеть, как точно подметила Лилит.

Обеденный стол находился в том же помещении, что и зал с картинами, только отделён огромными колоннами и будто бы небольшим пьедесталом, на котором он возвышался. Стены были сплошь зеркальными, кругом стояли вазы с цветами и огромные подсвечники.

Лилит не глядя, щёлкнула пальцами, и на каждой свече загорелось маленькое пламя.

— Ну, что ж, раз никто больше не торопится, начнём без опоздавших. — Она жадно потёрла руки и, пробежав взглядом по тарелкам с всякими яствами, начала собирать на блюдо всё, что душе угодно.

Я вспомнил, что когда-то давно читал, что нельзя есть еду или пить воду с иного мира, ничем хорошим это никогда не заканчивалось. И тут у меня подкрались сомнения.… Но желудок начал предательски меня подводить, запахи так и манили, глаза разбегались, а чавкающая Лилит ещё больше раздражала без того ненасытный аппетит. Я был на перипетии и не знал, что делать и как быть.

— Да, расслабься ты уже, отравить мы тебя тоже не пытаемся! Можешь есть спокойно, пока…

И снова этот смех. Так и подавиться недолго, вот тебе и приятного аппетита… мило, сказать нечего. Хотя, если учесть ту ситуацию, в которой я сейчас оказался, вряд ли бывает хуже, так что хоть поесть напоследок нормально.

Я осушил залпом бокал вина, и, разлившееся по горлу тепло, немного меня успокоило. Сотрапезники увлечённо жевали, и я последовал их примеру. Как только я наложил в тарелку понравившееся взгляду блюдо, двери с торжественным грохотом растворились, и в залу проследовала целая процессия из человекоподобных существ. Пятеро из них шли впереди, и как только все дошли до стола, остальные существа растворились в воздухе словно пыль. Я и раньше видел этот трюк, так что ничего удивительного в этом уже для меня не было.

Глава 20

Развеялись существа, а следом за ними и непонятные лохмотья, в которые были одеты эти пятеро, их сменили более приличные наряды. Передо мной снова возник Харрас, который как палочка-выручалочка немного рассказывал о том, кто же есть кто.

Первым, кто привлёк моё внимание, был демон по имени Асмодеус или Асмодей, называли его и так и так. Тонкий острый нос, молочного цвета кожа, белокурые волосы до самого пояса и глаза цвета янтаря. Этот юноша был подобен ангелу, я невольно засмотрелся на него, пока Харрас снова не заговорил.

— Тот, что сел справа это Маммон, из-за Асмодея он потерял большую часть своего влияния теперь в его подчинении лишь девятый круг ада, но и этого ему вполне достаточно, чтобы хоть немного утолять ненасытную алчную натуру. Вместе с Бельфегором и Вельзевулом они растлят людей богатством и роскошью. Эта троица завсегдатаи казино и дорогих отелей, ресторанов и прочих фешенебельных заведений, блудят и транжирят людские денежки направо и налево.

Харрас извинился и куда-то отошёл. Я присматривался к этой троице. Все они выглядели примерно одного возраста (хотя, если уж подумать, то какой возраст может быть у демонов). У Бельфегора была коротко стриженая борода из всех присутствующих, ябы сказал, он выглядел более человечески что ль, не только внешне, но и одежда на нём была простая — обычный костюм тёмно-вишнёвого цвета. Ничего лишнего и непоколебимое спокойствие во взгляде, казалось, что ему вообще всё равно где он и с кем сейчас находится. Если сравнивать его с Маммоном, то они были словно лёд и пламя. Маммон был в белоснежной шубе, все пальцы усыпаны кольцами, на шее было несколько цепей, уши украшали огромные серьги с дорогими камнями. Если у кого-то одежда говорит о достатке, то у него она буквально кричит о бессовестной роскоши, чем, кстати, тот нисколько не гнушаясь, кичился (как будто было перед кем).

— Я тебе сотый раз повторял, чтобы ты, наконец, принёс мне не прожаренный говяжий стейк! Что в этом сложного?!

Моё рассеянное и без того внимание переключилось на пятого гостя. Это был молоденький мальчик, ему было лет семнадцать-девятнадцать, совсем ещё юный. Небесно-голубые волосы и такого же цвета глаза, а кожа блестела, и мне на мгновение показалось, что она была покрыта мелкими чешуйками. На руках были браслеты из камней, так же как и Лилит, он был босой. Я заметил потому что, он игриво толкнул Харраса ногой, чтоб тот двигался быстрее, но тут же отвёл взгляд, потому что когти на пальцах меня ужаснули, такой тонкой юношеской ножке они придавали ещё более устрашающий вид. И тут я вспомнил, далеко не милые люди тут сидят, что я попал на пирушку к самим отродьям дьявола. И как бы мило они не общались и не выглядели, это не отменяет того факта, что по своей сущности они самые свирепые и ужасные создания за всю историю человечества.

Они беседовали, смеялись, ели и пили, будто старые знакомые, дурачились и сыпали непонятными шутками. Я невольно усмехнулся и тут же вздрогнул, потому что меня коснулась чья-то рука.

— Милашки, правда?

Асмодеус подсел ко мне, и я даже этого не заметил (а может и не подсел вовсе). Он сидел близко и, подперев подбородок рукой, очень пристально меня рассматривал. После нескольких минут изучения он встрепенулся как птица и начал вертеть меня во все стороны и трогать как диковинную зверюшку. Провёл указательным пальцем по носу, скулам, губам, медленно поправил волосы, после кончиками пальцев потрогал мочку уха. Я словно застыл и не знал что делать, мне было стыдно, смешно и страшно одновременно, но я никак не мог оторвать от него взгляд. Много раз я читал, что демоны прекрасные, потому что раньше они были ангелами, либо же они принимают облик прекрасных существ, чтобы совращать людей. Много раз я видел и читал про красивых людей, но никогда не видел более прекрасного создания. Вблизи его белокурые локоны казались прозрачными, тонкие изящные пальцы и белоснежная кожа. Если бы меня попросили описать ангела, я бы наверно, именно таким его и описал. Но что же он забыл в этом богом забытом месте?

— Скажи мне, человеческое создание, для каких целей ты сюда явился? Тебя развлечь или экскурсию провести?

Он взял мою руку и перевернул ладонью вверх точно так же, как недавно сделала Лилит, и провёл по ладони пальцем. На пол начали падать капли крови, глаза «ангела» налились кровью, лицо исказила улыбка, больше похожая на оскал, за столом возникла гробовая тишина, все смотрели на нас в ожидании. Я вспомнил, что уже не раз после появления печати раны заживали довольно быстро и Макс говорил, чтобы я помнил про печать. Вот только что мне делать в такой ситуации я совершенно не знал. Первой вскочила Лилит, она швырнула салфетку на стол со словами:

— Да чтоб тебя! Опять этот поганец портит ужин!

Подошла ко мне и схватила за руку, я чуть не взвыл, но тут же понял, что боли совершено нет. Высвободившись из цепких рук, я уставился на ладонь, так рьяно рассматриваемую последний час — печать проявилась, а от пореза не осталось и следа. Лилит взглянула и закричала, чтоб услышали все:

— Я же говорила, что это ОН!

Асмодей получил подзатыльник, кто-то громко засмеялся. А сам вредитель оправдывался тем, что он «просто хотел проверить».

Глаза Лилит вспыхнули как два огонька, когда она увидела печать. Мне хватило доли секунды, чтобы понять, что ничего хорошего этот огонёк не предвещает.

Глава 21

— Ты избранный. Сам Люцифер выбрал тебя своим преемником! И ты принял свою судьбу, раз сигил теперь у тебя на ладони.

— И что это значит — сигил?

— Ну, как бы тебе объяснить.… Если рассматривать этот мир с точки зрения иерархии, то ты, скажем так, находишься на вершине пирамиды. Это однозначно не всем будет по нраву. Ты человек, несмотря ни на что, и получил так просто то, чего жаждут тысячелетиями получить многие и в верхнем и нижнем мире. Будет много проблем и всё по твоей вине. Нам придётся тебя защищать, хотим мы того или нет, потому что мы присягнули на верность Самаэлю.

— И ты тоже?

— Да.

— Но ты же не демон.

— Я стала им уже очень давно…

Лилит делала с меня наброски, пока я сидел на стуле в её студии. Она время от времени украдкой посматривала меня и снова обращалась к листку. Лёгкие и плавные движения, немного сморщенный от сосредоточенности лоб, плотно сжатые губы, на которых порой проглядывалась довольная ухмылка и пронизывающий взгляд изумрудных глаз… Она переоделась в джинсовый комбинезон и белую рубашку. На небрежно закатанных рукавах виднелись следы краски, так же как и на штанах. Снова босая. Только сейчас я заметил у неё на правой ноге браслет в виде змеи.

— Это от Самаэля.

Она даже не смотрела на меня, то ответила на мой незаданный вопрос.

— От кого?

— Самаэль — имя Люцифера, когда он был ещё архангелом, до того, как его низвергли в пучину изгнания и вечного страдания. Я познакомилась с ним ещё тогда, он спас меня. После этого я всегда с ним, а это мой Фамильяр.

После её слов, браслет ожил и, превратившись в змею, по ноге заполз и примостился у неё на шее. Девушка погладила её, будто та была щеночком и принялась дальше делать набросок.

— А чем же он тебе помог?

— Да так мелочь… на сегодня достаточно, можешь идти, думаю, они уже все косточки тебе перемыли. И так, на будущее, не особо-то верь им, не все тебе здесь рады…даже если этого никто не показывает. Не доверяй всему тому, что слышишь, ведь это демоны, в конце концов, и вводить в заблуждение людей их самое любимое занятие.

— Приму к сведению, а ты?

— А мне на тебя всё равно. Я тебе сразу скажу как есть, если что, так что не переживай по этому поводу.

— Мило, я рад. Ну, я пошёл тогда.

— Ага. Обращайся к Харрасу, если что будет нужно.

— Скажи, а как я могу вернуться?

— Куда?

— Домой.

— Смеёшься?

— Нет, мне на работу нужно.

— То есть, как бы, тебя сейчас это волнует больше всего?

Лилит очень громко засмеялась и схватилась за живот руками. Смеялась она очень громко и сделала вид, что вытирала слёзы от смеха, хотя оба знали, что их не было.

— Он сейчас самая лакомая наживка, которую в любой момент будут пытаться прикончить всевозможные твари, а переживает за то, что не выйдет на работу. Ой, не могу, уморил просто! Ты как появился, так я не могу перестать смеяться, давно так меня никто не смешил.

— А что мне прикажешь делать?

— Да делай что хочешь, я ж сказала, мне всё равно. Дверь сам открыть можешь, я-то тебе что? Харрас в зале, у него и спросишь. В следующий раз хочу зарисовать тебя в полный рост, обещай!

— Ага, — ответил я, хотя не слышал, о чём она сказала.

Оставив её наедине с собой, я пошёл искать Харраса, вот только видно его нигде не было, а где находится «та самая зала» понятия не имел. В этом месте, как его… Каверна… даже понятия не имею… множество комнат, огромных и маленьких, всевозможные коридоры, в которых можно было запросто потеряться. Я просто шёл, куда глаза глядят, надеясь хоть куда-нибудь выйти, хотя, конечно, больше всего я надеялся попасть домой, Лилит сказала, что я сам найду дверь, знать бы ещё как.

Тут мой взгляд упал на огромную картину. Без сомнения её написала Лилит, все картины, которые находились здесь, были её рук дело, это я уже давно понял. На этой был изображён прекрасный ангел в лучах солнца. Он протягивал руку и был настолько реалистичен, что казалось, если я протяну свою в ответ — он возьмёт её, я почувствую тепло его ладони и окажусь там вместе с ним. Долго всматриваясь, я никак не мог понять, почему картина кажется мне такой знакомой, будто я где-то её уже видел. Но потом понял — вовсе не картину я видел, мне знакомы глаза. Именно, глаза Макса, лицо немного другое, более мягкое что ли, но глаза его, хоть и смотрят сейчас совсем по-другому. Здесь они сияют теплотой и светом, дарят надежду, будто совсем другой человек (да и не человек вовсе-то). Такой красивый и так реалистично написан. Я коснулся его руки, чтобы убедиться, что это всего-навсего портрет. На мгновение он показался мне тёплым.

— Это Самаэль. Прекрасный, правда ведь?

Я вздрогнул от неожиданности, позади меня стоял Асмодеус. В руке он держал трость, на ручке которой был изображён конь, вставший на дыбы. Сама трость была покрыта гравировкой с виноградной лозой. Асмодей был одет в немного странный костюм, на мой взгляд. Если описать это моим представлением, то будет что-то вроде платья надетого поверх костюма, хотя, это громко сказано и весьма грубо. На чёрную рубашку была словно накинута поверх белая туника, перетянутая поясом, от него расходившись гармошкой складок; причём у левого бедра она словно была оторвана, болтаясь лохмотьями, а справа доходила юбкой в пол, почти касаясь каблуков сапог из чёрной кожи. Длинная часть подола была тёмной, будто на неё пролили чёрную краску, а на поясе висел небольшой мешочек, который был едва заметен из-за складок. Прямые белокурые волосы мягко спадали по самого пояса, местами виднелись тоненькие косички, переплетённые жемчужинами и какими-то явно драгоценными камнями. В левом ухе у него была серьга в виде месяца и рядом две серьги — звезды, а в правом — в виде солнца. От Асмодея исходил какой-то сладковатый аромат. Я никак не мог понять, что это за запах, но чем больше я находился рядом с ним, тем дольше у меня возникало чувство, что ноги становятся ватными и слегка кружится голова.

— Так, может, всё же тебе провести экскурсию? — он наклонил голову на бок и сладко улыбнулся.

Я вспомнил, как не так давно он с этой же улыбкой ногтем располосовал мне ладонь, что кровь хлестала ручьём, и что-то не очень-то хотелось долго находиться с ним наедине.

— Нет, не стоит, я сам как-нибудь разберусь.

— Какой самостоятельный. Харраса ищешь, небось? По-любому Лилит тебя к нему отправила, ведь верная псинка всё сделает, что скажет хозяин.

— Я спешу…

Я хотел отойти в сторону, но Асмодей хлопнул ладонью о стену, преградив мне путь так, что я чуть было не врезался в его руку. В том месте, куда он ударил по стене пошли трещины. Я сглотнул и не знал куда деться.… Хотелось провалиться сквозь землю, но куда ещё глубже, если я уже оказался на самом дне? Я закрыл глаза и мысленно просил кого-нибудь прийти мне на помощь.

— Эй, дурная башка, ты чего здесь забыл?

Я услышал знакомый голос и открыл глаза. Перед нами стоял Астарот.

Асмодеус игриво улыбнулся и подошёл к нему ближе.

— Я просто переживал, а вдруг бедняжка потерялся, вот и решил помочь несчастному созданию.

— Сердобольный ты наш, за всех-то ты переживаешь… Катись-ка ты отсюда. Тебя Маммон, кажется, искал.

— Фу, как грубо. Ну что ж, раз меня искали, придётся идти. До скорых встреч, Дерак.

— Ты, иди за мной.

Голос Астарота был низкий с нотками приказного тона, холодный, даже слегка грубый, он говорил так, будто его все и вся должны беспрекословно слушаться. В общем-то, видимо все именно так и делали, конечно, одного взгляда хватало, что про остальное говорить-то?

Спокойный размеренный шаг, ровная поступь и выправка выдавали в нём воина. Я заметил рукоять меча, что был за поясом. На левой руке была перчатка (судя по всему, он левша), а на правой из-под рукава была видна татуировка — два чёрных пера.

— Куда мы идём?

— Тебе так интересно или ты просто-напросто боишься?

— Ну, я же должен знать куда иду…

— Да неужели? Что-то ты не интересовался, а тут же побежал за мной. Боишься оставаться с Асмодеусом? Правильно делаешь, не стоит здесь кому-либо доверять.

— Ты говоришь, так же как и Лилит…

— И разговоры передавать, тоже не стоит. Мне всё равно, о чём вы там с ней говорили.

— Столько «нельзя»… Я тут вообще как бы случайно оказался.

— Случайно сюда никто не попадает, и уж точно сигил неслучайно появился на твоей руке. Ты хоть осознаёшь всю ситуацию, в которой оказался или думаешь, что это глупый сон, и ты вот-вот проснёшься?

— Нет, что я не сплю, уже давным-давно понял, это единственное, что сейчас я могу понять.

— Ну, это уже прогресс, скажу сразу, я тебе ничего объяснять не собираюсь, мне просто-напросто лень.

— Спасибо за откровение…мне прямо сразу так полегчало.

— А ты слишком расслаблен, для человека, в твоей-то ситуации.

С этими словами он обернулся ко мне, и я буквально налетел на него. Недобрый огонёк сверкнул в его глазах.

— Запомни, ты не на курорт попал.

— Не трудно догадаться.

— Так что пораскинь своими мозгами и представь, что будет с человеком, в руках которого власть высшего демонического существа? И что будет, когда об этом узнают те, кто так рьяно жаждет её заполучить, смекаешь?

Я не знал, что сказать, лишь кивнул. Под прожигающим насквозь взглядом я чувствовал дыхание смерти, которая после его слов, показалась мне не такой далёкой. Мне стало невероятно страшно, я почувствовал себя обманутым идиотом, подписавшись на затею демона, будь проклят этот Люцифер! Видимо он запамятовал огласить мне условия контракта, что прописаны мелким шрифтом, а я, как подобает глупому человеку, поставил подпись у графы «смерть», ничуть об этом не догадываясь. Хотя, что можно было ещё ожидать от сделки с дьяволом, вполне ожидаемый исход событий.

— Мне кажется немного глупым то, что он решил отдать свою силу мне, человеку, если меня можно просто убить и присвоить её себе.

— Не только тебе одному кажется. Многие здесь рассчитывали получить то, что досталось тебе с такой лёгкостью.

— Меня теперь убьют?

— Просто так тебя никто не убьёт. Не стой и шагай шустрей!

— Почему?

— Потому что у тебя сигил — всеоткрывающий ключ для любых врат, инструмент защиты от преследователей. С его помощью ты можешь подчинить волю высших демонов и открыть тёмную силу мироздания. И вообще, прекрати задавать мне кучу вопросов, я же сказал, что мне просто влом тебе всё это объяснять. Не меня нужно об этом спрашивать.

— А кого?

— Кого-нибудь, но не меня, хотя кроме меня тебе не каждый ответит.

Очень любезно было всё это слышать… Он сам себе противоречил, типичный демон. Стоило ли его вообще после этого слушать, он мог с лёгкостью навешать мне лапши на уши, а сам же где-нибудь за углом меня сейчас и порешит.

Астарот продолжил молча идти. Нужно было что-нибудь делать, я увидел дверь, и как только проходили мимо, вошёл туда.

Глава 22

Дым сигарет, звуки приглушённой музыки, я был в баре Фрэнка. Как я попал туда, открыв дверь, понятия не имею, да не всё ли равно. Главное, что я смог свалить из прибежища этих отродий.

— О, добро пожаловать! Я всегда рад видеть у себя друзей! Пропустишь бокальчик?

— Да, пожалуй, не один…

— Будет сделано.

— А где твоя новая помощница?

— У Хлои сегодня выходной, к тому же так поздно она не задерживается, я не разрешаю. Вечером здесь слишком опасное место для юной девушки.

— Согласен.

Фрэнк снова ушёл по своим делам, а мне составляла компанию бутылка скотча.

Я тянул напиток медленно и смаковал каждый глоток. Волшебное свойство алкоголя — уводить мысли прочь — подействовало на меня только спустя полбутылки. Но даже это радовало, ведь мог быть и обратный эффект, к сожалению, и такое развитие событий имеет место быть на подобных сеансах со стеклянным психологом.

— И чего это такой красавчик пьёт в одиночестве? Неужто тебя девушка бросила?

— Тот, кого нет, не может бросить.

— Отлично, значит, я могу присесть рядом…

На соседний стул уселась блондинка в красном платье, деловито закинула ногу на ногу, выставляя напоказ свои хорошенькие ножки. Поправляя волосы, она коснулась подвески на шее, взгляд нескольких мужчин сидящих неподалёку тут же упал на её пышную грудь. Девушка прекрасно знала, как выглядит, и свои немалые достоинства показывала в полном свете.

— Угостите даму напитком? — её рука легла на мою, и лёгкая улыбка скользнула на губах.

— Бармена нет, так что могу предложить только то, что пью сам.

— Прекрасно.

Она говорила медленно, почти мурлыкала, каждое её движение было плавное и степенное. При удобном случае не упуская возможности всячески меня коснуться. Не скажу, что меня это очень раздражало, но сейчас я не особо-то был склонен к подобному общению, а дамочка явно рассчитывала на большее. В глубине души у меня возникло чувство, что меня снимают на ночь…

Мы выпили по бокалу, потом ещё. Она о чём-то постоянно говорила и что-то спрашивала, не помню, что отвечал, потому что совсем её не слушал. Бессмысленная болтовня ни к чему не ведущая, лишь бы было чем заткнуть гнетущее молчание.

— Знаешь, я, пожалуй, пойду. Мне завтра на работу.

— Так скоро?! Неужели тебе со мной скучно?

— Нисколько. Просто работа есть работа и с этим ничего не поделаешь. Как-нибудь увидимся ещё.

— Как жаль, я ведь так надеялась.… Ну, может, хотя бы проводишь меня до дома, девушке опасно ходить одной в такое время.

То есть, как бы одна в такое заведение в таком виде она не испугалась прийти, а домой идти ей страшно.… Ну да, я прям так и поверил, но воспитание не позволило мне отказать «даме в беде», хотя я бы скорее назвал её бедовой дамой.

— Конечно, идём.

Она ловко спорхнула со стула и, поправив платьице, встала в ожидании. Часто хлопая глазками и всеми своими жеманностями, она создавала впечатление профурсетки, которая гоняется за денежными магнатами. Только вот что ей от меня понадобилось? Я явно не смахивал на богача, так что её поведение меня немного настораживало. Я махнул на прощание Фрэнку, и мы вышли на улицу. Краем глаза я видел, как меня проводили несколько завистливых взглядов, которым я с радостью уступил бы свою партию. Дамочка, не помню, как её зовут, тут же схватила меня под руку и прилипла как банный лист. С каждым шагом, казалось, она всё ближе и ближе прижималась ко мне своей пышной грудью. Меня начинало это утомлять… Чем дольше мы шли, тем заковыристее и темнее были переулки.

— Что-то далековато ты живёшь…

— Теперь видишь, вот потому я и говорила, что одной домой будет опасно идти. Уже почти пришли, сейчас повернём за угол и мы на месте.

Она резко толкнула меня, и я буквально отлетел, как теннисный мячик. О стену, где-то на уровне моей груди, стукнул каблук тех самых босоножек, которые минуту назад вальяжно шлёпали за мной по пятам. Я обернулся и увидел плотоядную ухмылку, с которой она смотрела на меня, острые клыки блестели на фоне красной помады и зловеще сверкали глаза, блондинка облизала губы и схватила меня за подбородок.

— Ну что ж, милашка, сейчас мы перекусим.

Она лизнула мою щёку и засмеялась, ещё больше оскалив острые клыки. Много ума не требовалось, чтобы понять, что передо мной далеко не человек. Попытавшись выбраться, я схватил руку, которой она меня держала. Дикий вопль раздался на весь переулок, блондинка схватилась за руку и отскочила в сторону.

— Ты! Как ты посмел?! Жалкий человечишко!

Её рука дымилась, а сама она словно дикая кошка бросилась на меня, готовая разорвать на кусочки. Правая ладонь пульсировала от жара, но я этого почти не замечал, в любой момент меня лишат жизни, и это было куда важнее. Я закрыл глаза и не знал, что делать…

— Руки от него убрала, жалкая тварь!

Знакомый голос.

Открыв глаза я увидел перед собой Астарота, который таскал девицу за волосы, от чего та барахталась и бессвязно вопила, как гадюка на сковороде.

Я сполз по стене и почувствовал жуткую слабость, ноги сами собой подкосились.

— Ну, и чего ты расселся? Я что ль буду с этой мерзостью разделываться?

— В смысле?

— В прямом. Она на тебя набросилась, ты с ней и разбирайся.

— Но что я могу сделать?

— Как что? Прихлопнуть эту тварь, чтоб другим неповадно было.

— Я не могу… не хочу…

— Э, давай без этого!

— Но я, правда…

— Бегом, у меня рука держать её устала. Смотри, как брыкается.

С этими словами он пнул её, я увидел, как жуткая гримаса исказила не так давно милое личико блондинки. Сейчас она выглядела жутко — на лице выступала сетка из синих вен, губы почернели, а волосы растрепались и были похожи на гнездо. Она шипела и извивалась, пытаясь выбраться, но всё было безуспешно.

— Красотка, не правда ли? А ведь она чуть было не сожрала тебя.

— Серьёзно?

— Серьёзнее некуда!

Астарот схватил тёмное создание за шею и сильно сжал, послышались хрипы и мольбы о пощаде.

— Помилуй, прошу!

— Ты, мразь, так и не поняла, на кого покушалась? — он повернул её лицом ко мне. — Это избранный самого Люцифера! А ты, падаль, посмела навострить свои клыки на него?!

— Прошу прощения! Помилуйте, милорд!

Мольба звучала в её предсмертных стонах, и мне стало её ужасно жаль.

— Астарот…

Я не успел договорить, как рука сжала глотку ещё сильнее и жертва рассыпалась пеплом, который развеяло ветром по асфальту.

— Я ж говорил, что рука затекла, на этом закончили.

Он подал мне руку, и я встал, в шоке от происходящего. Я ведь даже не успел ничего сказать…

— Нам пора.

Он открыл дверь и выжидающе посмотрел на меня, ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Не иначе как в случае отказа меня могла ждать участь, подобная той, которая настигла мою недавнюю спутницу.

Мы вошли в дверь и тут же оказались на крыше какого-то высотного здания. Это был другой город — мегаполис. Высотки, огромные рекламные щиты, гул автомобилей, жизнь кипела во всей ипостаси.

— Где мы?

— А это важно? Ты хоть бы поблагодарил, что я спас твою несчастную шкуру.

— Спасибо, конечно, но я не думаю, что стоило её убивать. Она же просила.

— И что? Если концентрировать внимание на каждой букашке, что встаёт у тебя на пути… Ты, похоже, ещё меньше её осознаёшь положение вещей.

— А что я могу осознавать?!

— Хотя бы тот факт, что ты уже не человек! Ты думаешь, просто так всё происходит? Думаешь, в сказку попал?! Так вот, я тебе открою глаза, это не сказка, мать твою! А если и сказка, то далеко не детская! Я не горю желанием бегать за тобой по пятам как собачонка и защищать от всякой падали. Была бы моя воля, я бы тебя одним пальцем придавил.

— И что же тебя останавливает?

— Это! — он схватил мою руку и указал на ладонь, на которой тут же проявился сигил. — Пойми ты уже, что это не просто картинка, которую тебя дядя в переулке нарисовал. Это знак верховной власти и невероятной силы. Силы, которой не владеет никто из тех, кого ты встречал. Тебе фактически передали власть тёмного мира!

— Но почему мне?! Кто я такой?

— Вот это единственный верный вопрос, сказанный тобой за всё время нашего знакомства.

— Я должен увидеть Макса…

— Ты не найдёшь его просто так когда вздумается, пока он сам того не захочет. Придётся ждать и неизвестно сколько.

— И что же делать?

— То, что он тебе сказал.

— Но он ничего мне толком не объяснил! Лишь говорил, что я буду ему помогать, выполнять какие-то дела… Я даже толком не понял в чём суть дела.

— И, тем не менее, согласился. Падки же вы, людишки, на сделки…

— Прекрати.

— Да я ещё и не начинал. Ну, раз ты его помощник, значит теперь ты за главного, придётся попотеть на новой должности. Будет забавно на это посмотреть.

— Да уж, обхохочешься…

— Так, ну я пошёл. У меня тут свои делишки есть, смотри, не влипни снова в какую-нибудь передрягу.

После этих слов он спрыгнул с высотки, перья на плаще трепетали от ветра, он обернулся вороном и полетел вдаль.

— Блеск…

Сказать, что мне пришлось спускаться с, чёрт знает, какого этажа по лестнице, потому что здание было ещё закрыто для эксплуатации, и лифт попросту не работал; о том, что мне пришлось спрашивать у прохожих, в каком я городе нахожусь; звонить Мадлен и просить перевести мне хоть какую-то сумму денег, после чего ехать пять с половиной часов, чтоб добраться до дома — ничего не сказать… Я проклинал Астарота всеми возможными словами, которые только были в моём арсенале. Хотелось прибить этого пернатого, и мысленно я продумывал план мести. Благо времени у меня на это, не без его содействия, появилось предостаточно.

Глава 23

Вернувшись домой с рассветом и перегаром, я первым делом залез в душ. Кое-как приведя себя в чувство после третьей кружки кофе, я вызвал такси (второе за сутки расточительство) и поехал на работу. Хотелось, конечно, никуда не ходить, но теперь я был в долгу перед Мадлен, и деваться было некуда.

Был выходной день, и погода стояла прекрасная, так что посетителей наверняка будет мало. К тому же пусть новички попотеют, им полезно практиковаться, а с меня и видимости работы будет достаточно. Я ушёл в кабинет и зарылся в книги, чтоб выглядело более правдоподобно, будто я занят безумно важным делом. Раскрыв самую огромную книгу, я пытался вникнуть в суть, но через полчаса мои глаза начали предательски сдавать позиции и я не заметил, как заснул за столом, и мягче подушки, чем это громадное издание, не было на всём белом свете.

Проснулся я от того, что шея затекла, ничуть не удивился бы, если б страницы отпечатались у меня на щеке. Который час? Полдевятого?! Как я умудрился проспать весь рабочий день?

Настороженно я вышел из кабинета и, пройдя между книжных стеллажей, никого не обнаружил.

— Кого-то потерял, спящая красавица?

Кейт вышла из своего кабинета и направилась в мою сторону, с недовольным лицом скрестив руки на груди. Но, подойдя ближе, рассмеялась, видимо мой заспанный вид был весьма уморительный.

— Ты ночью вообще спишь?

— Ну, бывает, время от времени.

— Ну, так давай, перед работой, ты всё же будешь почаще ночью спать, чтобы мне не пришлось выдумывать оправдания в твой адрес?

— Я постараюсь.

— Постарайся. А сейчас иди домой и приведи себя в порядок, магазин я сама закрою.

— Да, шеф…

Угораздило же опять. Вечно я влипаю во всякие передряги. Хоть разок вылезти сухим из воды, но моя задница думает иначе, и как магнит притягивает всевозможные приключения.

Шагая домой, я несколько раз зевнул. Кажется, не особо-то и выспался. Главное — добраться до постели, и там уже будет всё равно.

Я поднял голову. Чтобы взглянуть на небо и заметил на карнизе близ лежащего здания девушку, которая махала мне рукой. Оглянувшись, чтоб удостовериться, что вокруг, кроме меня никого нет, я ускорил шаг и сделал вид, что не замечаю её. Девушка же, в свою очередь, пробежала по крыше и, перескочив на соседнее здание, ловко спрыгнула прямо передо мной. Я шарахнулся в сторону и надеялся рвануть в первое попавшееся укрытие, но девушка появилась передо мной снова, я побежал в другую сторону — она снова как тень возникла передо мной. Поняв, что бежать бесполезно, к тому же сил уже ни на что не оставалось, я остановился.

— Не вежливо вот так вот убегать, когда с тобой здоровается девушка!

Она подбоченилась, и браслеты на её руках издали звон, похожий на множество колокольчиков. Длинноногая и босая она была похожа на шального мальчонку, но я, насторожившись, отпрянул немного назад.

— Не боись, я не из этих.

— Не их каких?

— Не из тех и не из других.

Не знаю почему, но её слова меня успокоили.

— Что тебе от меня надо?

— Просто хотела поздороваться, а ты рванул как от бешеной фурии. Неужто, я так на неё похожа?

— Наверное, нет.

— То-то же.

— Ну, поздоровались, а теперь я пойду…

— Стоять!

Я замер и насторожился, ведь она вполне могла меня обманывать. Кто знает, что это за существо.

Она подошла ближе и протянула руку для рукопожатия, пришлось сделать то же самое. С невероятной ловкостью она перехватила мою руку и перевернула её ладонью вверх, внимательно рассматривая. Сигил тут же проявился.

— Значит, всё-таки это твой выбор.… Ясненько.

— Что ясненько, какой ещё выбор?! Всем всё кроме меня ясненько, а мне ни черта не ясненько! Хоть кто-то уже объяснит мне, наконец, в чём дело?!

— Спокойно, не надо так кричать, иначе вся нечисть сбежится. Или охрана твоя пожалует, что ещё более нежелательно.

— Пойдём со мной.

Всё ещё держа меня за руку, она повела меня к тому самому дому, на котором я её увидел.

— Куда мы идём?

— Туда, где меньше глаз и ушей.

Она коснулась стеклянной витрины, отчего так стала колыхаться, как водная гладь, после чего вошла туда и исчезла, потянув меня за собой. Мы оказались в какой-то антикварной лавке, всюду были всевозможные старинные вещицы, обереги, кулоны, побрякушки, на полках стояли статуэтки, вазы и горшки, на стенах висели картины и свитки с непонятными надписями. Мягкий солнечный свет проникал через окно, и мелкие пылинки витали в воздухе, который тоже стал антиквариатом от всех этих предметов.

— Присаживайся.

Она указала на кресло у стола, на котором стояли две пиалы и чайник. По исходящему из него пару было ясно, что чай только что заварили.

Я сел, и она налила напиток нам обоим. Сделав глоток, я почувствовал небывалую лёгкость и расслабление; усталость, будто рукой сняло, даже голова перестала болеть.

— Вижу, тебе полегчало, я рада.

— Прости за бестактность, но ты не сказала, кто ты такая и как тебя зовут. Судя по всему, обо мне ты знаешь даже больше меня самого.

— Я — Карма.

Я подавился чаем и никак не мог откашляться. Кое-как успокоившись, я с немым вопросом уставился на неё, ожидая объяснений.

Девушка улыбнулась, видимо реакция её ничуть не смутила и не обидела.

— Ты не ослышался, я — Карма. Та самая, о которой столько тысячелетий говорит человечество.

— Кто ты тогда? Божество, демон?

— Не то и не другое, я нейтральная сторона. Но все, кого ты перечислил, знают обо мне и почитают мои законы.

— И ты пришла ко мне, чтобы удостовериться…

— Мне было любопытно, какой путь ты избрал.

— И что теперь? Ты накажешь меня?

— Дурачок, я никого не наказываю и не награждаю, я лишь веду естественную последовательность действий. Ты сделал свой выбор и теперь всё пойдёт своим нужным чередом, новый твой выбор приведёт к новому пути и так далее. Я лишь прокладываю множество дорог, а человек сам выбирает, куда ему идти.

— Ясно. И ты знаешь мой путь?

— Конечно.

— И что же меня ждёт?

— Если расскажу, будет неинтересно.

— То есть для тебя это всё забава?

— Скорее, интерес.

— То есть, выбора у меня нет?

— Выбор есть всегда, я ведь тебе только что об этом сказала.

— Но я согласился, сам не зная на что, какой же это выбор?

— Тот, что ты избрал.

— И что дальше? Я всего-навсего обыкновенный человек. Или уже не человек вовсе, если ещё жив вообще.

— Не беспокойся, ты ещё жив, но ты не обыкновенный и не совсем человек.

— Ну, хоть в чём-то я теперь могу быть уверен…

— Хочешь, я покажу тебе частичку того мира, к которому ты теперь имеешь прямое отношение?

— Если это хоть что-то мне откроет…

Мы вышли и снова оказались в городе. Время, судя по всему, уже перевалило за полночь.

— Держи меня за руку и тогда они нас не увидят и не услышат.

Я взял её руку и почувствовал тепло. Пока мы шли, я разглядывал её руки, на которых было множество браслетов и фенечек, из-под которых просматривались цветы лотоса, на ногах тоже были браслеты, так что каждое её движение отдавалось звоном. Она была одета в лосины чёрного цвета, покрытые блёстками, которые напоминали ночное небо, усыпанное звёздами. Длинная белая рубаха доходила до самых колен, у ворота которой были узоры, напоминающие иероглифы, на волосах пепельного цвета была повязана красная косынка. Сама она была босая (видимо у большинства нечеловеческих существ есть такая привычка). Приглядевшись, я понял, что она не касается земли, а слегка парит. Когда же она ускорила шаг, то я увидел золотой песок, покрывавший её ступни.

— Теперь смотри.

— Куда?

— Во тьму, — она повернула мою голову, и только тогда я обратил внимание, что темнота словно шевелится, как будто живая.

— Что это?

— Это тени — низшие демоны. Когда-то они были душами людей.

Жуткие тёмные создания, худые и высокие, искорёженные, безликие, с длинными когтями и отверстием посередине того, что когда-то напоминало лицо. Некоторые были в мантиях, больше похожих на лохмотья, их под которых выглядывали отвратительные отростки, напоминающие щупальца. Кто-то скрывал жуткий лик маской, но, несмотря на это они все выглядели жутко. Отвратительное зрелище: они выползали из тьмы и разбредались по улицам города.

— Как такое может быть? Как душа могла превратиться в «это»? Каким образом?

— Ну, у вас, у людей довольно расплывчатые представления о душе.

— Так просвети меня.

— Душа человека помещена в энергетическом кристалле, который находится в груди человека. В зависимости от энергии, кристалл имеет свой цвет и может его менять. Если же энергия из кристалла иссякнет, он испарится, а душа, обернувшись бабочкой, покинет его. Следовательно, человек, либо умрёт, либо станет бездушным существом, может даже превратиться во что-то подобное. Грешников чаще всего обрекают на бездушное существование. Порой, люди сами себя такими делают, попусту растрачивая свою энергию. Хоть сам кристалл и способен менять цвет, внутри него всегда одна и та же составляющая. Душа представляет собой сплетение двух противодействующих потоков сил, равных свету и тьме, солнцу и луне, воде и пламени. В зависимости от жизней человека — прошлых или настоящей — его поступков, действий и решений, один поток будет преобладать. Это и влияет на цвет кристалла, его мощность и твёрдость.

— И его можно увидеть?

— Человеку нет, но существам иного мира, таким, как мы с тобой, можно, но это не всегда удаётся. У кого-то он скрыт глубоко внутри, потому что люди сами его туда спрятали, не осознавая того. Кто-то же наоборот, сияет настолько ярко, что привлекает к себе всеобщее внимание, и не только людское. Люди хоть и видеть кристаллы не могут, но чувствовать их энергию вполне.

— И как же эти кристаллы появляются?

— С первым ударом сердца появляется маленький осколок. Формируется ребёнок, а вместе с ним и кристалл. Ещё до рождения судьба человека предрешена, так как кристалл уже сформирован, вопрос лишь в составляющей, вот это уже зависит от людей. Лишь малая частица — остатки прошлой жизни могут передаться кристаллу. Такие люди испытывают время от времени дежавю, это потому что воспоминания с прежней жизни остались вместе с ним и перешли в кристалл. Не редки случаи, когда слишком много прошлого и нехорошего передаётся кристаллу и не сформировавшийся осколок просто рассыпается, не выдерживая давления, и тогда дитя погибает ещё в утробе или при рождении…

— И демоны жаждут заполучить эти кристаллы?

— Не все. Большинству достаточно подпитываться лишь энергией кристалла, но есть и такие, кто жаждет заполучить душу — самый лакомый кусочек для демонов. Но самое ужасное, это когда высасывают душу и разбивают кристалл.

— Разве такое возможно, ведь ты сама сказала. Что кристалл это энергия.

— Когда кристалл теряет душу, он твердеет и его можно легко разбить. Потерявшая сосуд и душу энергия может превратиться во что угодно, и последствия могут быть весьма ужасными.

— А куда девается душа, когда покидает кристалл после смерти?

— По-разному. Из кристалла душа высвобождается в форме призрачной бабочки. Иногда души скитаются неприкаянные, некоторые съедают. Неприкаянная душа ищет себе энергию, и может набрести на неё. Пример такого союза ты уже видел.

— Тени?

— Именно. Если смерть была естественная или заранее было о ней известно, то, чаще всего, душу забирают Психопомпы.

— Психопомпы?

— Это предвестники в загробный мир.

— Демоны?

— Нет, облик смерти. Чаще всего они появляются в виде сов.

Карма повела меня дальше, Теней уже не было видно.

— Сейчас я покажу тебе. Через три минуты в нескольких метрах отсюда произойдёт убийство.

Не успели мы повернуть за угол, как послышался крик. Человек в чёрном, выбежал из переулка и помчался по тёмной улице, что-то пряча в карман.

— Идём на крышу, так мы им не помешаем.

Мы оказались на крыше здания, что составляло тот злополучный переулок.

— Сейчас они появятся.

Я не понимал, о ком она говорила, а лишь смотрел на труп мужчины, лежащий в луже крови. Я видел, как последняя судорога прошлась по его хладному телу, жизнь покинула его. Мне было бесконечно жаль бедолагу, но я увы ничем не мог ему помочь.

Тут я заметил внизу какое-то движение, бесшумное и едва заметное. Непонятно откуда спорхнула огромных размеров сова, коснувшись земли и опустив крылья, обернулась существом, напоминающим человека в тёмном плаще, прикрывающем лицо.

— Сова — это их ментальный облик. Психопомпы имеют власть над временем людей, они способны изменить длительность человеческой жизни или поменять его последнее решение, хотя и делают это очень редко. Эти существа всегда строго соблюдают правила и действуют согласно законам загробного мира. Если над человеком пролетело перо совы, значит, он скоро умрёт. К счастью, смертные не способны этого увидеть. Печать часов на их руке указывает время смерти человека, если Психопомп меняет время человека, стрелки на часах начинают вращаться, что для них безумно больно, так как это противоречит законам.

Я увидел, как существо опустило капюшон и достало из мешочка на поясе пузырёк. Из мертвеца вышла лёгкая испарина, вдруг из груди вылетела бабочка, которую тут же поймали в пробирку и, закрыв крышкой, убрали в мешочек.

Я наклонился, чтобы получше разглядеть душу, с крыши упал камешек. Психопомп поднял голову и на меня сверкнули огромные черные зрачки, его глаза были точь-в-точь как у совы — огромные, зелёные, сверкающие в темноте и лицо, так напоминало птичий облик.

Глава 24

Он вспорхнул и исчез так же неслышно, как и появился до этого.

— Кажется, он меня видел.

— Возможно. Не переживай, он не убьёт тебя, Психопомпы подобным не занимаются.

— Ты знала, когда его убьют…

— Конечно, этот мужчина сам выбрал свой путь и последствия были необратимы.

— Неужели, его нельзя было спасти?

— Невозможно спасти того, кто сам этого не хочет. К тому же это не входит в мою компетенцию, я тебе уже говорила.

— Это жестоко.

— Весь мир жесток, привыкай к этому, тебе ли не знать. И не стоит говорить о спасении того, о ком ты совсем ничего не знаешь, этот человек совершил грех, и его настигло наказание, всё вернулось на круги своя.

— А как же преступник, ведь это он выбежал, верно?

— У этого человека своя судьба, каким будет его исход, зависит опять же только от него самого.

— Почему всё так до простого сложно?

— Это жизнь, она такая.

Карма балансировала на краю карниза, что-то высматривая вдалеке.

— Знаешь, мне пора, я и так задержалась с тобой.

— Так, стоп! Сначала ты спустишь меня отсюда, я уже проходил через подобное, не хочу снова.

— Глупый, ты ещё до сих пор не понял?

— Чего?

— Сигил. Он открывает перед тобой любые двери, тебе нужно только захотеть.

Смех отчаяния вырвался у меня из груди. Я не знал смеяться или плакать, почему я раньше это не понял? Идиот…

— Ну, спасибо, Астарот…

— Астарот знает очень много, он очень мудр и может дать дельный совет. Только вот есть одна загвоздочка…

— Ему вечно всё лень…

— В точку. Ну вот, видишь, ты уже и сам начинаешь понимать. Что ж, мне пора, до скорого, будут вопросы, зови. Чао, бамбино!

Карма сверкнула золотыми пятками и исчезла в темноте, а я, постояв ещё некоторое время на крыше, решил проверить, насколько правда то, что она мне только что сказала.

Подойдя к двери, что вела из здания на крышу, я взялся за ручку, глубоко вздохнув и, закрыв глаза, я открыл дверь и вошёл. Невероятно!

— Я, правда, оказался здесь!

Последние два дня оказались для меня нескончаемой вечностью.… И вот, наконец, я оказался дома. Наконец, родные стены, такие тёплые и светлые, дающие спокойствие и силы.

Я завалился на диван и закрыл глаза. Пролежав так минут пятнадцать, я встал и пошёл в душ. Наслаждаясь прохладной свежестью воды, я услышал какое-то шуршание в квартире. Насторожившись, и прислушавшись, я замер, на какое-то время звук затих, а потом я услышал скрип оконной рамы. Не выключая воду, я крадучись шагал к источнику звука, как такового средства защиты под рукой не нашлось, пришлось взять то, что первое попалось под руку — швабру. В одном полотенце, вооружившись шваброй — более нелепо я ещё в жизни не выглядел. Послышался шипящий звук, я выскочил из-за угла, замахнувшись для удара…

— О, здоров! Я как раз тебя ждал. Вот, холодный пивасик, скажи ж круто, прям после душа.

— Итан, мать твою…

— Чего?

— Тебя стучаться не учили? Я тебя чуть было не прибил, — я бросил швабру в угол и плюхнулся на диван, запрокинув голову.

— Ну, чтоб укокошить таким серьёзным орудием, пришлось бы изрядно попотеть…

— Ха-ха-ха.… Где моё пиво?

— Держи, — он подал бутылку, которая запотела, из горлышка шёл парок, так и маня прильнуть губами.

— Класс.

— А я о чём! Пиво после душа — вакцина от всего.

— Ты без бутылки вообще не приходишь?

— Ну, с хорошим человеком всегда выпить можно и нужно.

— Не думаю, что такой уж хороший…

— Все люди хорошие.

— А вдруг я и не человек вовсе.

Итан подавился, потом отдышавшись, разразился громким смехом.

— Ну, насмешил.

— Ну, кто знает…

— Даже если и так, — он вдруг стал очень серьёзным, таким я его ещё никогда не видел, — ты божье создание и должен радоваться каждому мгновению жизни, для этого мы и созданы.

— Я не верю в то, что не видел.

— Ты о боге?

— Именно, пока не увижу своими глазами, не поверю.

— Не обязательно видеть что-то, чтобы верить в это. Ведь счастье или любовь мы тоже не видим, но верим. Во что же ты тогда веришь, что ты такого видел невидимого, во что поверил бы?

— Слишком много за последние дни я увидел того, во что до этого не верил.… Поэтому я ни в чём сейчас не могу быть уверенным.

На время мы оба замолчали и просто пили. Покончив с бутылкой, Итан громко поставил её на стол и встал с кресла.

— Знаешь, что бы ни произошло и ни случилось — это начало чего-то нового!

— Хорошего ли?

— Всёновое к чему-то приводит и это уже хорошо, так что унывать не стоит.

Он направился к окну, чтобы прошмыгнуть к себе обратно в квартиру, но я его окликнул. Парень обернулся и с улыбкой ждал, что я скажу.

— Итан, скажи, а что если бы вдруг, у тебя появилась невероятная сила и власть, что бы ты с ней сделал? Даже если б это стоило тебе самого дорогого.

— Это как в компьютерной игре, что ль?

— Ну, типа того.

— Дай подумать…. Я бы сыграл, чтобы узнать, на что способен, наверное.

— Сыграл бы, значит… Спасибо.

— Да не за что. Заходи ко мне как-нибудь, а то я опять припрусь. Могу ведь и в душ залезть.

— Не забывай, у меня там швабра стоит!

— Да я пошутил.

— А я нет.

Он засмеялся и вылез в окно.

Я допил остатки пива и уставился в экран выключенного телевизора, в котором отражалось моё лицо. Смотря на него, я пытался что-то в нём разглядеть, но сам не знал что.

— Мультики смотришь?

Я вздрогнул. Опираясь о стену, стоял Астарот и ехидно улыбался.

— Опять ты… Я хоть раз могу отдохнуть нормально по-человечески?

— Ну, пока на твоей руке эта картинка, забудь о нормальном и человеческом.

— Спасибо, прям полегчало сразу.

— Я старался.

— Я заметил. И?

— Что «и»?

— Чего на этот раз?

— Как загородная прогулка?

— Смешно, да? А вот мне вообще не смешно было!

— Я не виноват, что ты такой тугодум. Главное, как смыться от меня ты додумался в тот раз, а как домой попасть ума не хватило.

— Так это была месть?

— Скорее урок, согласись, он удался на славу.

— Иди ты…

— Я уже пришёл. За тобой, кстати. Одевайся, с полуголым мужиком я не собираюсь разгуливать.

— Ага, щас! Бегу и падаю.

— Ну, тогда я сдеру с тебя остатки ткани и приглашу к тебе Асмодеуса, это похотливое парнокопытное не будет времени зря терять…

— То есть, выбора у меня нет?

— Естественно.

Я ушёл в спальню и на мгновение подумал опять смыться через дверь, но словно прочитав мои мысли, Асмодеус крикнул.

— Не вздумай улизнуть! Поймаю — все руки пообломаю.

— Я и не думал!

— Я так и подумал, но на всякий случай предупредил.

— Благодарю.

— Не стоит!

Как же он меня бесил. Самодовольный, самовлюблённый, наглый, гад ползучий, как же хотелось пакость ему какую-нибудь сделать, чтоб в конец его выбесить. Было немного боязно от последствий, убить, конечно, он меня не убьёт, это я уже понял, но покалечить ему не составит труда. Придётся подчиняться. Может он хоть на что-то мне прольёт свет. Ведь Карма сказала, что он очень мудрый и много чего знает. Что ж, будем надеяться. Такое чувство, что он моим телохранителем заделался…

— И куда всё же мы направляемся?

— За ответами.

— ?

— По твоей физиономии видно, что ты вообще ничего не понимаешь, а так как на словах объяснять слишком много и долго, будешь смотреть, детям ведь наглядно всё показывают.

— А ты, смотрю, в учителя заделался?

— Не по своей воле, знаешь ли.

— Я рад.

— Я вижу.

Примерно подобным планом и продолжалась наша беседа. По привычке я не включил свет в комнате и одевался в темноте, а так как приходилось искать всё на ощупь, потому что выходить из комнаты и включать свет я не хотел. Внезапно я замолчал, потому что из темноты на меня смотрели два красных глаза.

— Ты там завис что ль? Или бальное платье выбираешь? Учти, мы не на дискотеку идём, так что туфли на высоких каблуках не подойдут.

Я смотрел на глаза, а они всё так же неподвижно следили за мной. Не зная, что делать, я молча ждал, что же будет дальше.

Стену пронзил огромный меч, и существо в углу исчезло. Меч прошёл обратно сквозь стену, и та обрушилась, оставив огромную дыру из которой выглянул Астарот.

— Ну, и долго я должен тебя ждать?

Сначала я не мог прийти в себя от увиденного, но после того, как моё внимание переключилось на смотрящего на меня Астарота и дыру, которую он сделал, ко мне тут же вернулось самообладание.

— Ты рехнулся?!

— Я тебе несколько раз говорил, а ты не реагировал, в следующий раз будешь активнее отвечать на мои вопросы.

— Дыра в стене! Я блин, что, по-твоему, теперь должен сделать?

— Оделся?

— Да.

— Ну и всё, на выход.

Его тон заставил беспрекословно подчиниться, даже из головы вылетело то, что я до этого увидел. Но чувство, будто за мной наблюдают, не покидало меня уже некоторое время.

— Пошевеливайся, я не намерен больше ждать.

— Да иду я, иду!

Мы вышли на улицу. Город пах прохладой, размеренный гул автомобилей и неспешный ход времени говорили о том, что ночь распахнула свои объятия и готова была принять всё то, что копилось или скрывалось за день.

— Куда мы идём?

— На экскурсию.

— Я серьёзно.

— А я нет.

— Ты вообще нормально разговаривать можешь? Такое чувство, что ты меня ненавидишь всей душой.

— Я не знаю, что это такое, у нас её нет.

— Как же вы существуете всё это время. Карма говорила, что без души существовать невозможно…

— О, ты, смотрю, уже знакомствами обзавёлся.

— А ты, смотрю, умеешь технично перевести тему.

— Ну что тебе надо?

— Ответы на вопросы. Вы все чего-то от меня ждёте, когда я сам ничего понять не могу.

— Неужели все люди такие…

— В большинстве своём.

— Это напрягает.

— Ну, вот так вот. Придётся смириться, если вы хотите, чтоб от меня хоть какой-то толк был.

— Ну, так поспрашивал бы у своей подружки, она б тебе рассказала, что да как.

— Может, хватит уже стрелки друг на друга переводить?

— Значит, тебе меня любезно рекомендовали в качестве путеводителя?

— Типа того.

— Ладно, разберёмся по ходу дела. Учти, я нянчиться и любезничать с тобой не буду.

— Ежу понятно…

— И ещё.

— А?

— У тебя, кажется, появился поклонник.

Он кивнул в сторону, и я заметил, как в нескольких метрах от нас мелькнула тень.

— То-то меня не покидало чувство… И, кстати, в комнате…

— Знаю.

— Значит, ты специально, тогда?

— Я просто так ничего не делаю. Зачем?

— Не знаю.

— Потому что делать что-то просто так бессмысленно и влом.

— Ну да, не поспоришь. Так что теперь с «этим» делать? — я кивнул в сторону.

— Оставим на десерт, авось пригодится. Сделай вид, что не замечаешь.

— Ладно.

— Ну что ж, куда же нам забуриться для начала? — Астарот потёр руки, будто готовясь от души повеселиться. Его глаза ехидно блеснули, и мне от этого стало немного не по себе. Под ложечкой предательски засосало и предчувствие надвигающейся неизвестности, которая обернётся непонятно чем, ещё больше вселяло страх, граничащий с лёгкой стадией ужаса, если таковая существует.

— Я бы всё-таки предпочёл…

«Остаться дома» — хотел я было сказать, но потом вспомнил, то, что произошло недавно в комнате, да ещё и «что-то», что очень активно плетётся по пятам за нами уже очень давно, и как-то перспектива пошататься с Астаротом показалась мне даже очень заманчивой. По крайней мене он меня защитит, ну, наверное…

— Что?

Снова этот взгляд, который так и говорит: ещё одно слово и я тебя по стенке размажу, ничтожное ты создание.

— Да так, ничего, прогуляться говорю было б очень даже неплохо.

— То-то и оно. Можно заглянуть куда-нибудь и выпить для начала, в горле пустыня.

— Я знаю одно местечко, там уж точно мы не привлечём внимания.

Глядя на Астарота сложно было представить, как он «не привлечёт» внимания. Здоровенный мужик, в вороньих перьях, на каблуках, с мечом наперевес — прям сама простота, никто даже внимания не обратит.… Поэтому первой же мыслью было если уж и идти куда-то, то туда, где без того психов навалом или настолько упитые, что скорее сошлют на пьяный глюк, чем поверят, что такое реально есть. Конечно, у меня мелькала мысль, что Астарот может менять внешность, как и Люцифер, облачаясь в Макса, но сдаётся мне, что просто так он подобное проворачивать уж точно не будет, и уж точно не ради меня.

Не знаю, прочёл ли он мои мысли или на лице у меня было написано всё, но почему-то он некоторое время внимательно на меня смотрел, скрестив руки, а потом пожал плечами, как бы говоря «да не всё ли равно?» и подошёл к дому.

— Постой, ты куда?

— Как куда, в твоё место.

— Но оно не здесь.

— Слушай, ты так и будешь поражать меня своим крайним интеллектом? Для чего, по-твоему, я сюда подошёл?

— Почём мне знать?

Закрыв глаза, он зажал переносицу пальцами, глубоко вздохнул и снова посмотрел на меня.

— Ну ты…

— А, понял! Дверь!

— Наконец-то, дошло до тугодума.

— Просто, я думал, что мы дойдём так, ты ведь говорил, о прогулке.

— То есть ты всерьёз полагаешь, что я тут с тобой на свиданку вышел? Смею тебя огорчить, но нет, я не намерен тебя выгуливать.

— Я тебе не псинка, чтоб меня выгуливать!

— Ну, это ещё разобраться надо.

— Кто из нас пёс?

— Не шути так, хорёк, а то ведь я церемониться с тобой не буду. Сказал же, убить не убью, но покалечить…

— Сможешь, знаю. Но и ты не беси меня. Я, конечно, мало пока всего понимаю, но рано или поздно вникну в суть.

— Хотелось бы, чтобы пораньше.

— Может, уже пойдём?!

Его сарказм, сыпавшийся со всех сторон, до жути раздражал. Он вёл себя как выпускник института перед школьником. Я прекрасно понимал, почему надо мной всячески издеваются, но это жутко раздражало. Хотелось уже сменить тему. Я рванул ручку и вошел, зажмурив глаза. Не знаю, почему так сделал, само получилось, но, открыв, понял, что оказался в месте, которое ни разу не видел, но почему-то оно показалось мне знакомым.

— И? Где твоя хвалёная выпивка? Почему-то сейчас я чувствую себя как девчонка, которую обманом заманили чёрт знает куда. Хотя нет, как ты, когда тебя блондиночка чуть не схавала.

Он издал скрип, отдалённо напоминавший смех. Не ожидал ничего подобного от него услышать, почему-то меня это развеселило. Даже такие личности как Астарот способны смеяться, это забавно.

— Но всё же, куда мы попали?

— То есть, ты меня как бы сейчас спрашиваешь?

— Ну, ты же демон, неужели не знаешь всех мест?

— Я что, похож на долбанный навигатор? Сам дверь открыл, вот и соображай, куда нас приволок.

Я решил осмотреться, может, просто в темноте не сразу сообразил, куда попал. Ведь я чётко представил бар Фрэнка, почему я не попал туда? Так, стоп, а точно ли я о баре подумал? Я запутался, мыслей в голове столько, что непонятно вообще о чём я точно думаю в последнее время или вернее сказать, о чём не думаю.

— Ну, так ты напряг свои сухонькие извилины? Дошло, наконец, куда нам направляться?

— Ага. По сути, мы почти на месте, слегка маршрут съехал. Нам надо минут пять пройти в ту сторону, и мы пришли.

— Так и знал, ты опять что-нибудь выкинешь. Вечно с вами, людьми, одни проблемы.

— Уж кто-кто, а демон помалкивал бы.

— Слышь, не нарывайся, я уже не в настроении. Если в твоём хвалёном месте не будет первоклассного пойла, тебе кранты, больше точно не отмажешься.

Я судорожно сглотнул, понимая, что он точно не шутит и поплёлся вниз по знакомым улочкам, как раз в том самом месте, с которого начались мои злополучные приключения.

На удивление было довольно тихо. Ни звона битого стекла, ни криков, даже дамочки не стояли у дороги, будто это место застыло в томительном ожидании. На мгновение тишина даже показалась слишком напряжённой, почти оглушающей. Я подумал, что возможно, потерял слух, и на самом деле этой тишины вовсе нет. Тут же словно в ответ на мои мысли, вой сирены разразил тишину улиц, словно визг бушующей мандрагоры. Настолько громкий и внезапный. Машина мчалась где-то неподалёку, был слышен скрип покрышек от резкого поворота — срочный вызов, видимо, кто-то умирает. Тут же в голове промелькнуло: неужели они снова появятся, те существа, Психопомпы?

— По физиономии вижу, что что-то задумал.

— Нет, просто вспомнил…

— Что?

— Скажи, Психопомпы там будут?

— Не знаю.

— А что, хочешь посмотреть?

— Не знаю.

— Ну, коль ты сегодня платишь за бухло, то разок можно и глянуть. Идём.

— Куда?

— Туда, где пахнет смертью. Ты даже представить себе не можешь, сколько всего можно найти, идя по её следам.

Его слова были такие спокойные, даже скорее безразличные, он нисколько не пытался меня напугать или подшутить. Говорил так, будто о погоде, обыденным тоном. Смерть была для демона простой вещью, обычным фактом, это как если бы я сказал, что человек дышит воздухом. Меня же само слово вводило в ступор. Не знаю, может, я такой трус, но каждый раз, когда его слышу, чувствую, будто меня обдаёт её холодным дыханием и белоснежные костяшки сжимают горло, не давая подступать кислороду в лёгкие.

— Чего застыл, испугался?

Снова этот издевательский тон. Уж не знаю, подтрунивает ли он меня или что, но пусть лучше так.

— Ничуть.

— Ага, я так и поверил. Ещё б голос у тебя так не дрожал и вообще б убедительно звучало. Я даже подумывал предложить перенести зрелище на потом и сначала промочить горло, но теперь мне стало ещё интереснее.

Он схватил меня за воротник, и мы испарились, спустя миг, очутившись напротив здания, у которого стояла та самая скорая. Немного мутило, ноги подкосились, чувство пространства было потеряно, будто засунули в коробку и сильно потрясли, а потом выбросили со стометровой высоты и пару раз ударили об стенку. Живот сводила судорога, а в глазах мелькали зайчики.

— Ты как? Копыта не отбросишь? Смотри, пока карета тут, можно прибегнуть к помощи лекарей.

— Иди ты… — я не договорил, потому что меня вывернуло.

— Бе, всё-таки ты слабак.

— Пошёл… — ещё раз вывернуло.

Хотелось сдохнуть, а ещё — прибить эту сволочь. Со смесью ехидства и отвращения он косился в мою сторону. Я стоял, опершись о стену, придерживая рукой живот, в надежде, что вместе с содержимым не вылезут мои кишки. Когда уже просто выходить было нечему я отполз в сторону, и присел у стены. Голова гудела, как после жуткого похмелья. Подошёл Астарот, легонько ткнул в меня ногой, словно проверяя, не откинул ли я копыта, я пнул его и запрокинул голову, глубоко вдыхая воздух, чтоб хоть как-то освежить раскалывавшийся на кусочки котелок.

— Держи, — Астарот протянул мне маленький шарик, который на его ладони смотрелся как малюсенькая горошинка.

— Что это?

— Ешь, сказал и не спрашивай.

— Ага, отравить решил, чтоб я не мучился? Ну, спасибо, услужил, дружище.

На секунду мне показалось, что его рука слегка дрогнула, будто что-то в моих словах задело его, но я решил, что это просто мой помутнённый рассудок. Взяв таинственную горошину, я тут же её проглотил. Из-за сухости в горле она медленно скатывалась по глотке, создавалось впечатление, что я проглотил футбольный мяч. Кое-как справившись с новым приступом рвоты, я постучал по груди и откашлялся, вроде помогло — голова тут же прошла. Вообще я почувствовал невероятную лёгкость, ничего не болело, не кружилось, я удивлённо выпучил глаза, поражаясь волшебному камешку.

— Ожил, наконец. Идём уже, а то всё пропустишь, ещё расплачешься потом.

Снова он за своё, интересно, он вообще нормально разговаривать умеет? Ну да чёрт с ним, по крайней мере, он помог мне и теперь ничего не просится покинуть мой организм в срочном порядке.

Глава 25

— Руку не подам, не проси.

— Да я и не рассчитывал.

— Вот и правильно.

Может мы бы и дальше спорили, если б на улицу не вышли врачи. Держа носилки, они выходили из дома, тела были накрыты простынями, на которых алыми пятнами сияли кровавые следы. Было ясно, что вовсе не лечить везут пострадавших.

— Бедняжки…

Я услышал знакомый голос.

— Здоров, Карма.

— И тебе не хворать, Астарот. Смотрю, Дерак гуляет с новыми друзьями. Ну как, нравится?

— Прям неописуемый восторг.

— Чего явилась? Неужели что-то привлекло твоё внимание или ты за нами решила увязаться? Учти, я бухлом делиться не стану, вот это тело пусть тебя угощает.

Он кивнул на меня всё ещё стоявшего в шоке от увиденного.

— Их не будет.

Я непонимающе посмотрел на Карму, которая обращалась ко мне. Она выглядела точно так же как и при первой нашей встрече, такая же весёлая и непосредственная, сидела на крыше скорой и болтала ногами, как ни в чём не бывало.

— Потому что они приходят за душами, а туда где их нет, нет смысла приходить.

— Но тела…

— Тела.

— Как же?

— Господи, вы так и будете по слову выдавливать? Идём уже, кина не будет, финита ля комедия. Пойдём уже выпьем или я не знаю…

Меня снова поволокли за воротник.

— Астарот, — Карма окликнула его, и тот остановился, но не обернулся.

— Чего тебе? — голос его был напряжённый, будто он не хотел, чтоб она с ним говорила.

— Увидимся!

— Не скоро.

— Бука, я ведь буду скучать. Теперь я чаще буду здесь.

— Не очень полезная информация, знаешь ли.

— Какой ты холодный…прям мурашки по коже, бррр… — она наигранно обхватилась руками, словно замёрзла, после чего громко засмеялась. — А я вот буду ждать следующей встречи с большим нетерпением.

Астарот ничего не ответил, лишь продолжил меня тащить. Я один не понимал, что происходит, но явно ничего доброго с этой встречи не светило.

Несколько минут мы шли молча, каждый думал о чём-то своём. Не знаю, каким образом, но мы всё же дошли до бара.

— Так это тут тебя та тёлка склеила?

— Не склеила она меня.

— Ну да, то-то ты как баран попёрся за ней.

— Забыли. Ты, кажется, выпить собирался?

— Ну, так, на то и время с тобой трачу.

— А ты энергию не трать, лучше выбирай, что пить будешь.

При упоминании слова «энергия» в голове всплыл диалог с Кармой. Что же такого произошло, раз Психопомпы не пришли забирать души тех убитых? Почему она там появилась, какие такие встречи? Что-то опять не договаривают.… Чувствую себя круглым идиотом. Толку нет забивать голову, раз ничего не понимаю. Но вид кровавых простыней не выходил их головы, хотелось выпить, чтобы скорее заглушить яркие как кровавые пятна воспоминания.

Я удивился, когда к столику подошёл не Фрэнк, а какой-то незнакомец, хотя, присмотревшись, мне показалось, что где-то я уже его видел.

— Выбрали?

— Да, это, это и ещё вот этого два и того тоже, — Астарот по-хозяйски показывал на бутылки с барной стойки, я сначала подумал, что он шутит, но оказалось нет.

— То есть в тебя всё это влезет?

— Ты сомневаешься? Скажи спасибо, что я ещё скромничаю.

Я аж подавился. Издевательством здесь и не пахло, это была бесформенная наглость, самая что ни на есть настоящая. Мысленно я подсчитал свои затраты, и почему-то в голове мелькнула мысль сбежать, но помня настоятельные рекомендации моего собутыльника, я передумал.

Особо не парясь о том, что он пьёт не один и не за свой счёт, Астарот лакал алкоголь с завидной лёгкостью и быстротой. Не прошло и часа, как вокруг нас образовался волшебный круг из пустых бутылок. Пока я пил бокал, тот осушал четвёртый. Уж не знаю, то ли от того, что я был шоке, то ли от того, что мне просто-напросто не доставалось, но я не пьянел, лишь чувство лёгкости возникало медленно где-то внутри после каждого глотка, мне этого вполне хватало. Но и этот…бездонный кувшин…

Когда он собрался сделать ещё один заказ, я не выдержал.

— Слушай, ты вообще что ль, не пьянеешь?

— А?

— Ты не пьянеешь, говорю? Смысл тогда пить вообще? Только деньги на ветер переводить и алкоголь.

— Тебе жалко?

— Ну, мои ресурсы не бесконечны, как твой желудок…

— Ха, трусишь, что останешься без штанов? — только теперь я уловил пьяные нотки в его голосе.

— Любой бы испугался. Пол бара выхлебал, а потом — ты платишь!

— Какой ты ханжа! — Астарот достал бумажник, что выглядело довольно странно на фоне его средневекового образа — и бумажник. Куда уместнее выглядел бы мешочек с монетами. Он вытащил из кошелька несколько внушительных купюр и положил на стол. — Будем считать, что ты рассчитался телом!

Глава 26

Я снова подавился и на этот раз сильнее. Похоже, он явно перепил, надеюсь.

— Эй, не слишком ли нагло выпивать на пару, когда все остальные вас ждут?

Перед нами стоял Левиафан. Джинсовая куртка с капюшоном, чёрные штаны с дырками на коленях, на поясе свисала цепочка, всё те же синие волосы. Если присмотреться, то он выглядел как обыкновенный подросток, ничуть не отличался от окружающих, разве что его необычные голубые, как океан глаза сияли, словно два бриллианта. Глядя в них можно было утонуть, он завораживал лишь одним взглядом, в котором, хоть и печально, было совершенное безразличие ко всему.

— Ты чего пришёл?

Даже с ним общаясь Астарот особо не проявлял дружелюбия, поэтому мне стало немного легче, возможно он такой на самом деле, и не испытывает ко мне ненависти.

— Поднимай свой ленивый зад, меня за вами послали. Хватит прохлаждаться, пора начинать.

Астарот устало вздохнул, и его вздохе читалось: «как меня всё это достало». Я еле сдержал смех, глядя на его физиономию.

— Чего лыбишься?

— Я не улыбался.

— А то я не вижу, счастья полные штаны. Шевели поршнями, ваше величество жаждут увидеть.

Он наигранно изобразил поклон и, допив стакан, поставил его на стол. Секунду спустя, его уже не было видно, я лишь слышал звон серьги, которая будто колокольчик оповещала о том, что недавно здесь был её владелец. Рядом со мной стоял Левиафан, крестив руки на груди, он оценивающе на меня смотрел, будто решая, что же со мной сделать.

— А мы, надеюсь, не будем так же… — от мысли о подобном перемещении желудок свели судороги, инстинктивно я схватился за живот.

— Значит, он уже проходил с тобой так. Это даже лучше. Раз остался жив, значит, переживёшь ещё раз.

Левиафан схватил меня за рукав и шагнул вперёд. На мгновенье нас окутала беспроглядная темнота, я чувствовал, будто всем телом погрузился в ледяную студенистую субстанцию. Слегка перехватило дыхание, и кончики пальцев покалывало, будто маленькими разрядами тока. Последовал лёгкий толчок, и мы очутились в уже знакомом месте. Это было словно мимолётное мгновение, растянувшееся на вечность. Меня немного штормило, как после того раза, только сейчас последствия были намного легче, почти как после посадки самолёта, когда ты первые минуты не можешь ощутить, что у тебя под ногами. На всякий случай я опёрся о стену.

— О, а ты, смотрю, твёрдый орешек, человеку сложно переносится переход. Слышал, даже летальные исходы бывали.

Я побледнел как полотно после этих слов, то есть, как бы Астарот знал, и тем не менее…

— Наверное, это из-за той штуковины, которую Астарот мне дал.

— Штуковины?

— Ну, да, похожую на камешек.

— Неужели он дал тебе её?!

— А что, это что-то плохое? — от мысли, что мне могли подсунуть какую-то отраву, я потерял дар речи, только сейчас подумав, что такое вполне могло произойти.

— Не переживай, тебя никто травить не собирается.

— Что же он мне такое подсунул?

— Это драконий жемчуг — очень редкое целебное лекарство, способное исцелить любые раны. Странно, что он отдал тебе его, ну повалялся бы пару дней в коме и встал, делов-то. Я б на его месте не расходовал столь ценное. Драконий жемчуг очень сложно добыть, он высоко ценится и считается большой удачей. Что же в тебе такого, что Астарот так печётся?

Левиафан тёр задумчиво подбородок и ходил вокруг меня, будто пытаясь найти во мне что-то интересное или особенное. От его пронзительного взгляда становилось не по себе. Я хотел, как можно скорее куда-нибудь уйти, лишь бы не оставаться с ним наедине.

— Леви, вот вы где запропастились! Сколько можно ждать?

— Сколько раз говорил, не называть меня так! Я тебе что, ребёнок?!

— Да ладно, перестань, ты ведь такой милашка, — Лилит тискала его за щёки, а паренёк старался сопротивляться, как мог, но попытки были весьма безуспешны. В итоге он просто обессилено опустил руки и позволил ей «играться с собой». Когда та навеселилась вдоволь, оставив на лице красные следы после жамканья щёк, Левиафан фыркнул и быстро зашагал в сторону залы.

— Милашка! Но советую его не злить, Леви страшен в гневе, даже ужасен.

— Зато тебя, смотрю, это не очень-то пугает.

— Мне всё можно. Ну что ж идём.

Что ж сказать, самоуверенность этой особы зашкаливала, но она и вправду общалась со всеми по-особенному, и ей это, надо сказать, легко сходило с рук.

— Куда мы идём?

— Как куда? — она обернулась и ехидно улыбнулась, от чего у меня холодок пробежал по спине.

Однозначно доверять кому-либо из них было бы ошибкой. Даже несмотря на то, что мне многократно говорили, что убивать, травить или что-либо ещё, не собираются, каждый раз подкрадывались сомнения в обратном. Я не умер, потому что чувства были обострены до предела, даже больше, но и не спал тоже, невозможно, чтобы сны были столь явными, на такое никакой фантазии и безрассудства не хватит просто-напросто. Теряясь в сомнениях и путаясь в загадках, я не знал, что мне делать и как быть. И сейчас, шагая за Лилит, я, наконец, решил, что назад пути нет. Мне всё равно, что со мной будет или из меня сделают.

Ну что ж, раз я главный персонаж в этом непонятном и странном…мире, месте (или что это вообще?), начнём игру. Я приму все её правила, а если потребуется, перепишу их. Они хотят меня… значит, получат.

Глава 27

— Ты чего так ухмыляешься? Жутковато выглядит…

— Да так, подумал кое о чём.

— Если пялишься на мой зад, то схлопочешь по физиономии.

— Вот ещё!

— Эй, не наглей!

— А если буду?

Лилит резко остановилась, из-за чего я едва не врезался в неё, резко обернулась и внимательно посмотрела мне в глаза. Я, в свою очередь, столь же нагло уставился на неё.

— Хм… — она потёрла подбородок и, схватив меня за лицо, наклонила к себе ещё ближе. Я снова ощутил её аромат — сандал, сейчас он казался мне ярче, чем в прошлый раз.

Её зрачки были расширены, а в глазах читалось любопытство. Она словно ребёнок слегка склонила голову на бок, будто задумавшись, потом шлёпнула меня со всей дури по щеке, отчего у меня остался яркий след и жгучая боль (уже и позабыл что такое пощёчина).

— Порядок, — похлопала она меня по плечу и мило улыбнулась. — А то мне показалось…

— Давай только тебе больше не будет так казаться?

— Всё зависит от твоего поведения.

Мне кажется, скоро я начну составлять список мести, и Лилит будет в нём явно не на последнем месте…

Мы прошли по длинному едва освещённому коридору и очутились в зале. Интерьер почти не поменялся, стало лишь слегка мрачновато, всюду горели свечи, как в старом замке, вместо цветов по полу были разбросаны розовые лепестки. Зеркала были завешаны тяжёлой красной тканью, которая свисала до самого пола. Такая же ткань покрывала стол, на котором стояла серебряная посуда, всё будто навевало о древней средневековой помпезности.

Все, кого я встречал в прошлый раз, стояли у огромного стула, напоминающего трон. Облачённые во всё чёрное, они напоминали тени, Лилит, подойдя ко мне, уже была в чёрной накидке, мрачная и спокойная, она была сама на себя не похожа.

В центре залы стояла огромная чаша, подойдя к которой я увидел внутри смолистую тёмную жидкость. Они подошли ближе, Астарот достал нож и, взяв мою руку, полоснул им по ладони, на пол упали несколько капель, металлический запах крови был настолько сильным, что у меня немного закружилась голова. На мгновение я закрыл глаза, чтобы привести себя в чувство, когда же открыл, то увидел, что все семеро делают то же самое. Теперь уже каждый сжимал ладонь и держал её над чашей, в чёрную жидкость которой капала их кровь. Они смотрели на меня, ожидая, что я сделаю так же. Я протянул руку и с силой сжал ладонь, порез саднило и немного жгло, силы Астарот не пожалел. Надеюсь, порез заживёт так же быстро, как и предыдущие раны. В этот миг, время будто остановилось, потому что капля крови словно застыла на сгибе пальца, кажется, в этот момент, я забыл, как дышать. Сердце бешено заколотилось, и я вздохнул, совсем тихо, но вздох эхом разнёсся по зале. Капля алым лепестком оторвалась от кожи и канула в чёрную смоль чаши, этот звук я не забуду никогда. В ту же секунду содержимое чаши забурлило, покрылось белой дымкой, через мгновение пелена спала, и её тёмная смоль стала красной и жидкой как вода. Лилит зачерпнула из чаши и подала мне кубок, который был полным до краёв. Запах крови и жжёного воска витал в воздухе. Я схватил кубок и опустошил его одним залпом, даже не успев сообразить, на что был похож вкус того, что я только что выпил. Я опустил кубок, и он дымкой развеялся у меня в руках, чаша тоже исчезла. Внезапно горло сковала боль, тело начало неметь, каждую мышцу будто рвало на тысячи частиц. Не было воздуха, не стало света. Так ли выглядит смерть?

Сумеем ли мы достигнуть смерти, ценив жизнь? Или ценим жизнь только когда смерть достигнет нас? Ответ найдёт, пожалуй, не каждый, потому что не все живут, и не все умирают. А кто-то умирает, живя, или живёт после смерти. Вечная дилемма и агония, бесконечная борьба двух противоположностей, которой нет начала и конца, в которой нет победителя и проигравшего. Так что же остаётся в итоге делать? Бороться или сдаться?

Сколько прошло времени с этого момента, я не помню, секунда или целая жизнь, я потерял счёт времени. Потерял себя или обрёл?

Открыв глаза, я почувствовал лёгкий холодок, потом меня внезапно обдало жаром. Температура тела, будто никак не могла подобрать необходимый режим и колебалась из крайности в крайность, борясь со сломанным датчиком. Внезапно рассмеявшись, я поразился вырвавшемуся всплеску эмоций, после чего разулся (теперь я понимал, почему Лилит вечно босая), расстегнул верхние пуговицы на рубашке и, вальяжно вышагивая, уселся за стол. Взяв бокал, я звякнул об него ножом, тут же передо мной появился Харрас, услужливый как истинный дворецкий и незаметный как официант дорогущего ресторана.

— Чего изволите, милорд?

— Естественно, вина! Красного, пожалуй, нужно восполнить запас кровушки, которую у меня нагло отжали.

Я усмехнулся и повернулся к позади стоявшим.

— Присаживайтесь, господа, или вы так и будете наблюдать в сторонке, как я трапезничаю? Тогда встаньте вперёд, а то затылок мне сотрёте взглядами.

Ни слова не говоря, они сели за стол. Харрас щёлкнул, и в залу тут же вошла толпа гесперитов-девушек, которые несли на подносах разные блюда и вина.

— Мне нравится, как вы вот так все решаете любое дело простым щелчком, довольно занимательно, однако. Раз, и всё готово, вот оно, твоё, на блюдечке, бери-не хочу. Надо запомнить, думаю, пригодится.

Я чувствовал, как семь пар глаз буквально сверлили меня со всех сторон. Я будто зверёк в зоопарке, а они смотрели, что я сделаю, как поведу себя. Хотя нет, вовсе не в зоопарке я был. А был я подопытной крысой в клетке. Вот мне ввели инъекцию и ждут реакции. Раз ждут, значит, покажу. Я снова не заметил, как усмехнулся. Осушив бокал, щёлкнул пальцами, наигранно изобразив Харраса, и ткани с зеркал опали, свечи погасли, и заиграла скрипка.

— Как-то тут темно, не находите? — сказал я это, нарезая мясо и отправляя сочный кусок в рот.

Послышался смех и громкие хлопки.

— Мне нравится твой настрой, Дерак! Смотрю, ты прям вошёл в роль! Браво!

На «троне», посреди залы, сидел Макс, вернее Люцифер. Возле его ног, как собачонка, сидела полуголая девица, вторая стояла с подносом и подавала бокал. Люцифер был одет в точности как я, даже рубашка была так же расстёгнута. Он взял бокал и тостируя мне, глотнул напиток. Я сделал ответный жест. Лилит выскочила из-за стола и помчалась к нему. Подойдя ближе, она скрестила руки на груди и выжидающе уставилась на него.

— И где ты был всё это время?

— То там, то тут… — это были все слова, которых она удостоилась, хотя отвечая, он даже не посмотрел в её сторону.

Лилит ещё какое-то время смотрела на него, потом ушла из залы, громко топая.

— Зря ты так с ней. Опять свалишь, а нам её терпеть ещё, — сказал Левиафан, поедая запечённую рыбу.

Но его слова словно все пропустили мимо ушей, сейчас большинство интересовал дальнейший исход событий. Они были похожи на сторожевых псов, смотрящих на хозяина и ждущих приказа — избавиться от игрушки либо строго-настрого охранять и беречь её

— Ну что ж, мой дорогой мальчик, думаю, ты успешно справился с испытанием. Мне безумно интересно, что же будет дальше.

— Не знаю…

— Верно! — он возник прямо позади меня, положил на плечи руки, когти которых буквально впились в рубашку, отчего маленькие пятнышки просочились сквозь ткань. — Ты даже не представляешь, на что способен!

Я чувствовал растерянность. Ни страх, ни сомнение или боль, а именно растерянность. Однозначно, у него на меня какие-то планы, для него это просто игра, развлечение, не более. Мне нужно понять её правила, сделать свой ход, и пусть даже и не выиграть, но хотя бы получить из неё свою выгоду. Люцифер прав, я сам не знаю до конца, на что способен, но и он этого не может знать — люди куда более непредсказуемы, чем демоны.

— Ну, раз уж, формальности все соблюдены, позвольте перейти к делу. Тут наклюнулась проблемка, с которой необходимо разобраться. Подробности сообщу позже. У меня, к сожалению, на это нет времени, да и желания тоже, так что, друзья мои, для такого случая я нашёл его, своего дорогого помощника.

Люцифер погладил меня по голове словно домашнего зверька.

— У каждого из вас есть свой фамильяр, которого я вам даровал. Я тоже хочу зверушку, считайте это моей прихотью, только мой питомец, естественно несколько иного характера. Ваш фамильяр усиливает вашу силу, мы же с ним, скажем так, будем одним целым и всё станем делить поровну. Я буду знать что, где и как происходит, так что не надейтесь что-либо сделать без моего ведома. Все недовольные могут высказаться, только мне плевать. На этом позвольте откланяться!

Он исчез, словно его тут никогда не было. Все ещё некоторое время сидели молча. Тишину прервал Бельфегор.

— Я могу, наконец-то пожрать?! Столько болтовни, что желудок вот-вот сам себя поглотит!

— Тебе лишь бы пожрать! Хотя ты и прав.

Бельфегор схватил с блюда огромное ребро неизвестного животного и начал жадно грызть мясо. Жир стекал по его бороде, ладоням и рукавам, но его это ничуть не смущало. Остальные тоже принялись поглощать пищу и уже не обращали внимания ни на что, кроме содержимого своих тарелок.

— Была бы у меня возможность переродиться, в следующей жизни я бы стал первоклассным поваром.

— Бельфегор, порой реально кажется, что кроме еды тебя ничего не интересует, — засмеялся Левиафан и осушил бокал вина.

— Зато какие прекрасные блюда я бы смог готовить!

— Не себе, а людишкам. Где ты видел, чтоб «первоклассные повара» готовили только себе? — Маммон кинул виноградиной в Бельфегора, но попал в бокал, и ягода плюхнулась в алкоголь, расплескав содержимое на стол.

— Хм, это прискорбно…

— И я о том же. Люди совершенствуются всю жизнь, чтобы «продавать» своё совершенство за бесценок другим, когда на самих себя у них времени не остаётся совсем.

— Тогда, пожалуй, я лучше найму повара.

— Именно, это будет куда проще. Тем более о перерождении мечтать глупо. И за тысячи лет ты вряд ли искупишь все грехи перед небесами, а к тому времени многое изменится.

— Многое, кроме его желания пожрать, — теперь уже Астарот повторил жест Маммона, только тот попал прямо в лоб. Бельфегор оскалился и зарычал как дикий зверь, которому мешают наслаждаться трапезой.

Все засмеялись и, не сговариваясь, осушили свои бокалы.

Они так спокойно ели и пили, будто бы ничего не произошло, а мне никак не давали покоя слова Люцифера. Какая такая «проблема», что нужно было сделать?

Я вышел из-за стола, на меня даже никто внимания не обратил, и пошёл по уже знакомым коридорам. Хотелось подышать воздухом, побыть одному.

Глава 28

— Мари! Дерак опять меня дёргает за хвостиииик!

Кричит и заливается белокурая девочка, топая ножкой о зелёную траву, обиженно вытирая лицо кулачком.

— Дерак, ну сколько тебе раз говорить, перестань обижать Эн.

В белом летнем платье и широкополой шляпе девушка была похожа на принцессу на пикнике, высокая, худощавая, с бледной как снег кожей. Каждое движенье было плавным и степенным, она выкладывала из корзины на одеяло контейнеры с едой и разговаривала с мальчиком, который уже давно благополучно прятался в кустах, чтобы не слышать, как его бранит мать.

— Эй, дружище, не хорошо убегать от разговора.

Мальчик подпрыгнул от неожиданности и обернулся.

— Пап! Она первая начала! Нечего было ломать мои стрелы! Я точил их полдня, готовясь к этой поездке, моя охота должна была увенчаться успехом, если б не Эн!

— А ты не думал поговорить с ней по этому поводу?

— Зачем? Она глупая, не о чем мне с ней говорить. Она получила она по заслугам! Пусть ещё спасибо скажет, что я не закидал её грязевыми бомбочками.

— Ну, ну, это слишком жестоко, ведь она девочка. Что было бы, если я каждый раз, когда считал твою маму неправой, закидывал её бомбочками?

— Ну… я бы побил тебя.

Отец громко засмеялся и погладил мальца по голове.

— Благородно однако, а всё почему?

— Потому что у неё есть я и буду всегда защищать, ведь я её люблю.

— Правильно, дружище. А теперь подумай об Эн. У неё нет рядом мужчины, который бы так же её защищал.

— Но ведь я её не люблю, с чего бы мне её защищать?!

— Ну, хотя бы потому что она одна. Думаю, будь у неё такой друг, она бы стала куда менее вредной, не считаешь?

— Не знаю, но я подумаю над этим.

— Вот и славно, а я пока пойду, помогу твоей маме, — он снова погладил мальчика по голове и, насвистывая какую-то мелодию, зашагал в сторону дерева, под которым они не так давно расположились для пикника.

Мальчик стоял и рассматривал муравейник, возле которого прятался. Муравьи копошились и таскали веточки, ползали по кусту, один тащил мохнатую гусеницу, другой муравей подбежал и начал отбирать у товарища добычу. Они тянули насекомое из стороны в сторону, драки было не миновать. Мальчик увлечённо наблюдал за картиной, время от времени кидая кусочки веток на муравейник, ещё больше создавая панику среди её жителей.

Громкий плач отвлёк его от столько интересного занятия — плакала Эн.

— Странно, я же тут, чего она ревёт-то?

Мальчик пошёл на звук плача, чтобы удовлетворить своё любопытство. Выйдя на поляну, он обнаружил Эн, плачущую над плюшевым кроликом — своей любимой игрушкой. Тот лежал с оторванной головой, а рядом бегали и смеялись мальчишки. Нетрудно было догадаться, кто виновен в трагедии. Дерак подбежал к ребятам и, подобрав кролика, спросил:

— Кто это сделал?

— Ну я, и что? — из толпы вышел самый высокий мальчуган, он был на голову выше Дерака и явно старше остальных — лидер. Задира подбоченился и ехидно улыбнулся, потирая кулак.

— Извинись!

— С чего бы? Не будет обзываться, глупая девка! Надо было сжечь её игрушку или утопить! — он засмеялся своей великолепной задумке и все остальные с тем же задором подхватили его смех.

— Сам напросился!

Дерак громко закричал и набежал на мальчишку, свалил его с ног и начал колотить, наобум, не глядя. Он кричал и бил, мальчишка пытался отбиться, но никак не мог свалить его с себя. Толпа кричала и неистовствовала, слышались ругань и свист, но Дерак ничего не слышал, гнев закипал в нём всё сильнее и сильнее с каждым ударом, кулаки скользили, он не видел и не понимал, что происходит. Не было звуков, не было ничего, кроме ненависти и злобы.

Внезапно его кто-то схватил за воротник, и, оттащив с невероятной силой, чуть ли не отшвырнул в сторону. Только сейчас он опомнился и начал жадно дышать. Когда же он посмотрел на свои руки, то увидел, что они все в ссадинах и крови. Мальчишка, которого он мгновение назад бил, подскочил и, спотыкаясь, побежал вместе со своими дружками в сторону дороги, что-то злобно крича и показывая кулаки Дераку. Он усмехнулся и показал им в ответ средний палец, вытирая второй рукой кровь под губой.

— Не очень-то милый жест, дружище.

Отец стоял позади, скрестив руки в приказном тоне. Ничего хорошего это явно не предвещало.

— И как это понимать? Если бы не Эн, я не знаю, чем бы всё это закончилось…

— Я бы накостылял этому придурку так, что он забыл бы сюда дорогу!

— Ну, ты был один, а их целая толпа, вряд ли ты бы вышел сухим из воды. Не будь столь самоуверен в себе, в толпе — сила.

— Да я тебя умоляю! Они только притворяются его собачонками, а сами и пальцем не пошевелили, пока я квасил его нос в сливу! Толпа — лишь иллюзия. Помочь себе можешь только ты сам.

— Вот это речи ты задвигаешь. Пошли-ка есть, только для начала вытри нос, — отец дал ему платок и они направились в сторону дерева.

— Погоди, я сейчас вернусь! — Дерак убежал на место битвы, но вскоре вернулся.

Там всё так же плача сидела Эн, а Мари её успокаивала.

— Какая же всё-таки ты плакса, — Дерак протянул ей обезглавленного кролика. — Мари, его можно спасти?

— Думаю, да. Пару стяжек и голова будет сидеть как влитая, не переживай.

— Отлично, а то я не вынесу больше этого плача, — бурчал мальчик, присаживаясь на одеяло и уплетая сочный сэндвич за обе щёки.

После сытного перекуса родители пошли прогуляться по округе, а дети развалились на одеяле, переваривая еду и нежась на солнышке.

— Спасибо тебе, Дерак. И извини, что сломала твои стрелы.

— За стрелы обидно конечно, была б хоть одна целая, я б залепил ей в зад этому олуху напоследок.

Девочка рассмеялась, когда Дерак изобразил, как он запускает стрелу, передразнивая визг мальчишки от попадания в цель.

— Научишь меня стрелять? Тогда я смогу себя защищать.

— Я сам буду тебя защищать! — от этих слов лицо мальчика зарделось румянцем и он начал пить газировку, чтоб хоть как-то скрыть своё смущение. — Но стрелять тебя научу, чтоб ты мне больше стрелы не ломала.

Почему-то сердце бешено колотилось.

«Наверное, это из-за газировки» — подумал мальчик.

Глава 29

— Кто такая Мари? Пока ты спал, ты несколько раз произнёс это имя.

— Это моя мать… — я встал, и понял, что задремал прямо на лестнице. Видимо последние события в конец выбили меня из сил.

— А где она сейчас?

— Понятия не имею, да не твоё это дело. Чего вообще явилась?

— Да ты так орал, что кто угодно бы прибежал! И вообще я тебя искала. Есть разговор, идём за мной.

Она не стала дожидаться, пока я встану, быстро пошла вверх по лестнице и свернула за угол. Я встал и побежал следом за ней, чтоб ненароком не заблудиться в лабиринте бесконечных комнат. Переступив порог одной из дверей, мы очутились в какой-то галерее современных искусств, там было множество, казалось бы, несвязанных статуй, картин и прочих произведений искусства, значение и смысл которых поймёт разве что сам творец, да и то не факт. Кое-где стояли маленькиескамеечки нелепой формы, не сразу поймёшь, стоит ли на них садиться или они тоже очередной экспонат. Слишком много пространства было отделено для этого новейшего «искусного сумбура поколения». Стены меняли палитру в зависимости он экспонатов, местами укрываясь тканью или скрываясь за зеркалами.

Я шёл за Лилит, но она будто тень постоянно ускользала из поля моего зрения, и в итоге я потерял её из виду. Бродя по безлюдным и забитым странностями углам, я вышел в широкий коридор. Он был кристально — белым, слепящее — кипельным, пришлось ненадолго прикрыть глаза, чтобы привыкнуть к столь яркой чистоте пространства. Когда же я убрал руку, то передо мной предстало невероятное зрелище. Из стен словно выходили фигуры людей: детей, стариков, женщин, мужчин, настолько детализированных, что можно было разглядеть морщинки в уголках глаз. Боль, печаль, горе, отчаяние, страх, ненависть, радость, обиду, любовь, тоску, страдание. Каждый из них испытывал какие— то эмоции, несравнимые с другим. У каждого была своя история и между тем они были одно целое. Я шёл вдоль стен и рассматривал каждого: одни пугали, другие завораживали, третьи вселяли ужас, глядя на четвертых хотелось плакать. Чем дальше я шёл, тем глубже в стены уходили «тела». Они постепенно врастали в стены и всё больше боли либо блаженства было на каменных лицах, пока в итоге лиц не стало. Постепенно оставались видны одни только руки, говоря о судьбе их владельцев не меньше их лиц, то складываясь в мольбе, то будто пытаясь ухватиться за воздух, как за последнюю надежду. Дойдя до конца, я увидел в стене круги, как на воде когда в неё бросают камни, будто последний из них канул в безвестную пучину небытия, оставив после себя лишь рассеивающиеся кипельно — белые волны…

Звон колокольчика словно пробудил меня ото сна, и я пошёл вперёд, отставляя позади всё то, что сейчас увидел. Завернув за очередной поворот в конце коридора, я очутился в «хрустальной комнате». На тонких нитях, как будто на паутинках висели кусочки стёкол, похожих на капли росы, что мы видели множество раз по утрам на лепестках цветов. Ловя лучи солнца, они играли всеми цветами радуги, сверкая и переливаясь, как драгоценные камни. Лилит стояла посреди этого солнечного пространства и смотрела в одну из капель, висящих на ниточке. Выражение её лица было очень печальным в тот момент, она будто вспомнила о чём-то очень грустном. Моё отражение мелькнуло в стёклышке неподалёку, и она вздрогнула от неожиданности, как будто и вовсе не ожидала меня здесь увидеть. Лицо её тут же приобрело суровое выражение, и, так несвойственная ей красивая печаль, мигом пропала с её лица, как будто не бывало.

— Явился наконец-то. Долго ползаешь, пришлось тебя ждать.

— Не я нас сюда затащил, могла бы и покороче маршрут придумать, а то притащились непонятно куда и зачем.

— Слишком много лишних и пустых слов.

— Ну, если б я знал, по какому поводу мы здесь собрались, я б не болтал попусту.

— Какой, однако, смелый стал. Не боишься дерзить мне, человек?

— Аналогичный вопрос хотел бы задать и тебе.

Лилит скрестила руки на груди и очень долго смотрела на меня. На секунду я уловил в её взгляде нотки вскипающей ярости, но она мигом пропала и демоница закатилась заливистым смехом. Смеялась она долго, согнувшись в три погибели, что пришлось вытирать слёзы, выступившие от приступа непонятного веселья.

— Понятно, почему ОН тебя выбрал. Будет интересно на это всё взглянуть!

— На что взглянуть?

— Да на всё! Ты просто не представляешь, какое внимание сейчас ты к себе притянул. За тобой наблюдают те, о существовании кого ты даже в жизни знать не знал! — она всё ещё смеялась, но уже не так громко.

— И что мне теперь радоваться что ль? Я не просил быть объектом всеобщего наблюдения.

— Ну, это уже не тебе решать. Ты сам это начал, а вот чем всё закончится, в этом-то и весь интерес сторон, как говорится.

— Каких сторон?

— Разносторонних.

— Весьма развёрнуто объяснила, сказать нечего.

Лилит лишь ехидно пожала плечами, мол, давись, чем есть и радуйся.

— Ну, так что?

— Что?

— Чего ты меня притащила в это прибежище дикого искусства?

— У тебя есть задание.

— В смысле?

— В том самом, которое имеет это слово, прямом и непосредственном.

— И с какой это стати я должен выполнять твоё так называемое задание?

— Не хамей, а то ведь у меня ногти острые, а шкурка у людей на глотке тонкая… Люцифер сказал тебе передать.

— Это он сказал?

— Естественно, кто ж ещё, его слово непреклонно. Только ему мы беспрекословно всегда подчинялись и выполняли его приказы.

«Однако сказанная ей фраза в прошедшем времени вселила в меня надежду. Слова Люцифера не давали мне покоя — я его преемник, следовательно, имею немалую власть. Надо будет подумать, как я смогу этим впоследствии воспользоваться».

— И что же мне нужно сделать?

— Нужно найти человека.

— Человека, серьёзно?

— А что, похоже, что я шутки шучу тут с тобой?

— Ладно, допустим. Что ещё? Как я смогу его отыскать? Он хотя бы в этом городе? Это мужчина или женщина? Хоть что-нибудь ты мне можешь ещё сказать?

— Сколько вопросов…

— Ну, уж простите, детективом я впервые работаю, поиском пропавших не занимаюсь.

— Я не могу тебе много сказать. Мы знаем лишь, что это непростой человек, и он собирает себе подобных. Обнаружить их логово или узнать что-либо конкретно пока не удалось, в этом и состоит твоя задача — найти их.

— Так, постой, постой, каким это образом поиск человека обернулся раскрытием какой-то подпольной банды?! Это что за фигня?!

— Слишком много пустых разговоров.

Лилит подошла ко мне вплотную и щёлкнула по лбу. Я отключился.

Глава 30

Эн снова плачет. Только на этот раз она уже старше, ей одиннадцать, уже не ребёнок, но ещё и не взрослая. Тот самый возраст, когда никто тебя не понимает, и ты не понимаешь никого ещё больше.

— Ну и чего ты притащилась ко мне среди ночи? — мальчик явно недоволен, что его разбудили, да ещё и приходится выслушивать чужие сопли.

— Хочу сбежать. Поможешь мне?

— Куда и зачем?

— Не знаю.

— Ну, вот когда узнаешь, тогда и поговорим, а сейчас спать.

Он кинул подушку на пол и завалился, стянув покрывало на себя. Девочка плюхнулась на кровать, укрываясь огромным одеялом.

— Вот всегда ты так. Может для нас это единственная возможность!

— Замёрзнуть в лесу и умереть от холода? Я предпочту горячий завтрак и тёплую постель.

— Да ну тебя…

— Угу, я утром с превеликим вниманием выслушаю твою тираду по отношению к моему невероятному бесстрастию к приключениям… — мальчик засопел.

— Как всегда, даже не договорил.

Эн жила по соседству со мной. Её родители были вечно в работе и не уделяли девочке внимания, поэтому она была предоставлена опеке нянек и сиделок, которые делали всё, что она захочет и, как тепличный цветок под стеклянным колпаком смотрела на мир лишь с позиции стороннего наблюдателя. Ребёнок, как говориться, был для галочки, потому что это всегда показатель благополучия и мира в семье.

Девочке давали всё, в то же время ничего не позволялось. Учёба, дополнительные занятия, репетитор, игра на фортепиано.… Не занимаясь воспитанием ребёнка, родители пытались сделать из неё идеальное создание. Она из кожи вон лезла и делала всё на сто пятьдесят процентов, чтобы только лишний раз добиться похвалы от родителей. Но любой её успех воспринимался как должное, и даже доброго слова услышать от них было чем-то из области фантастики. Это повлияло и на характер ребёнка, девочка была довольна высокомерна. Несмотря на то, что очень умна и старательна, она была совершенно не общительна, порой вела себя как дикий зверёк. Только я — её сосед, мог хоть как-то смягчить её колкость и заставить вылезти из своей скорлупки. Как ни странно, но мы очень быстро сблизились, хоть не всегда и ладили между собой, и это ничуть не странно, мы ведь были детьми. Хотя если быть точным, порой Эн была просто невыносима — плакала и закатывала истерики либо же попадала в передряги из-за своего длинного языка.

Постепенно наше соседское знакомство переросло в настоящую дружбу и даже после развода её родителей мы по-прежнему были лучшими друзьями. Бесспорно, это событие сильно на ней отразилось. Уже не ребёнок, к тому же довольна умная и сообразительная, она сразу же поняла, что фраза «кувыркаться с секретаршей», мамины крики, плач, разбитые вазы и горшки в радиусе досягаемости, ни к чему хорошему не приведут. Отец с совершенным бесстрастием во взгляде стоял молча и лишь ждал, когда прекратится истерика уже почти бывшей жены, и он преспокойно сможет взять чемодан и умотать к своей новоиспечённой любви, чтобы насладиться временем.

В итоге отец съехал, мать улетела заграницу, чтобы привести мысли в порядок, а девочке и без того лишённой любви, пришлось раз в неделю посещать психолога. Результатов это никаких не давало, поэтому через пару месяцев Эн просто перестала туда ходить. Она часто приходила ко мне посреди ночи и мы долго болтали обо всяких глупостях, это было куда приятнее визитов к врачу. Отец давал денег столько, сколько она попросит, мать раз в две недели удостаивала сообщением с вопросом всё ли в порядке, на что, получив положительный ответ, снова молчала до следующего соц. опроса, как назвала его Эн.

— Знаешь, я даже рада, что они разбежались. Я наконец-то поняла, что теперь могу дышать спокойно, я освободилась от них, от их оков.

Мы лежали на крыше дома и смотрели на звёздное небо. Эн стукнуло пятнадцать, и мы запаслись пивом, забравшись на крышу, чтобы отметить это событие.

— Ещё три года и я буду полностью предоставлена сама себе, смогу делать всё, что захочу, и никто меня не остановит.

— Как высокопарно звучит. Смотри, не перенапрягись.

— Чего ты ржёшь?! Я серьёзно!

— Да, да, знаю, слышал уже.

— Чего ты слышал?

— Что на этот раз? Сбежать, уехать на край света? У тебя каждый год обострение, что-то да выдумала снова. Что на этот раз?

— Иди ты!

— Не, не пойду, я ещё пиво не допил.

Она довольно долго на меня смотрела, будто пыталась что-то разглядеть в выражении моего лица, после чего громко засмеялась и кинула пустую жестянку от пива в свой же двор. Банка с глухим звоном упала на газон и среди прекрасного сада бросалась в глаза, словно мусорка на дороге.

— Смотри, я как эта банка.

— Воняешь пивом?

— Дурак, я не к месту там.

— Ммм… быстро же тебя после двух банок потянуло на философию.

— Ты хоть разок воспримешь мои слова всерьёз? — она схватила меня за ворот рубашки и притянула к себе, смотря прямо в глаза.

Её взгляд нервно бегал, дыхание было прерывистым и тяжёлым. Глядя на неё в тот момент на крыше, при свете луны, я впервые обратил внимание на то, как она выросла. Она превращалась в цветок, прекрасный и нежный. Я уставился на неё и ничего не мог сказать, лишь молча смотрел. Губы её были слегка влажными от пива и блестели. Она сидела в полуобороте, длинные ноги, округлая грудь.… И я осознала, что передо мной не маленькая плакса, которую я когда-то защищал на поляне, передо мной сидела девушка. Я вновь ощутил это чувство — лёгкое покалывание, только теперь, спустя годы, я понял, что оно означает.

— Эн, знаешь… я…

— Я уезжаю через месяц. Мать позвала, как только окончу школу, сразу же к ней. Она хочет, чтобы мы жили вместе, сказала, что хочет исправиться.

Слова Эн будто громом поразили меня.

— И ты серьёзно веришь тому, что она сказала?

— Не знаю.

— Ты сама столько раз говорила, да только что! Эн!

— Знаю. Но сейчас другого выхода нет. Три года… всего-то подождать три года.

Я заперся в комнате и не разговаривал ни с кем несколько дней. Это было очень по-детски, но я никого не хотел видеть — мне нужно было побыть одному и привести свои мысли в порядок, хоть это и было невероятно сложно. Естественно это ни к чему не привело и никак не помогло неизбежности событий обернуться в другое русло. Через месяц после окончания школы Эн уехала к матери заграницу, а я остался тут. Мы обещали всегда поддерживать связь и всегда списывались или созванивались, ни дня не проходило без весточки от кого-то из нас. Так прошло полтора года. Мне исполнилось восемнадцать, от Эн пришло море поздравлений и звонков, она сказала, что скоро приедет с подарком и чтоб я с нетерпением её ждал. Я был несказанно рад такой новости, просто на седьмом небе от счастья, выбежав в гостиную, чтобы поделиться прекрасной новостью с семьёй, я никого там не обнаружил. Услышав шорох из кабинета отца, я направился туда. Из открытого окна в кабинет то и дело врывался ветер, разбрасывая бумаги по столу и полу. Книги, мебель, всё было разбросанно, оконная рама стучала о полку книжного шкафа, шторка медленно вздымалась и опускалась. Я обошёл весь дом — никого. Всюду была разбросана одежда, не осталось ни единой фотографии или документов родителей, они просто бесследно исчезли. Несколько дней полиция прочёсывала окрестности, но безрезультатно. Не особо надеясь на службы, я сам начал поиски, обыскав город, я поехал дальше. Забросил учёбу, продал всё, что мог, и искал, искал, искал, пока не отчаялся. Измотанный, уже не помня, когда всё начал и не понимая, где нахожусь, я сидел в какой-то забегаловке и смотрел в окно, допивая своё пиво и провожая солнце на закате.

«Они бросили тебя».

Словно приговором прозвучало в голове.

«Ты им не нужен. Хватит, остановись….».

Глава 31

Интересно, когда я в последний раз просыпался нормально в своей кровати? Я уже даже и не помню…

Голова раскалывалась на тысячи кусочков, которые собираясь воспоминаниями, снова рассыпались осколками по голове, давя на черепушку, прям как после недельной попойки. Надо на работу хоть заявиться, надеюсь, меня не уволили до сих пор. Хотя вряд ли. Я бы сам себя уволил после такого. Ну, хоть вещи забрать сходить стоит.

На удивление в магазине было очень спокойно и даже непривычно тихо, лишь пара-тройка посетителей бродила между стеллажей больше из праздного любопытства, чем купить какой-либо томик.

Я быстро проследовал в кабинет, надеясь застать там Кейт, но к моему великому удивлению за столом сидела Мадлен. Она, как всегда, помпезно разодетая и величественно восседавшая на стуле, как на троне, смотрела на меня злобным взглядом, вероятно, подбирая очередную гадость. Я встал в ступоре, даже не поздоровавшись, ожидая тирады от начальницы, но та просто смотрела и молчала. Я так же молчал, не зная, что сказать в своё оправдание. Тишину нарушила вошедшая в кабинет Кейт, она толкнула меня дверью и начала извиняться, рассматривая меня на предметы ушибов, которых естественно не могло быть от такого лёгкого удара.

— Точно всё в порядке? — вертела она меня в очередной раз. Я лишь молча отошёл в сторону, продолжая смотреть на Мадлен.

Неожиданно мне прилетел подзатыльник, да такой смачный, что искры из глаз полетели. Я будто ото сна очнулся и от неожиданности чуть не подпрыгнул. Всё бы ничего, но удар пришёлся с той стороны, с которой вовсе я и не ждал — Кейт влепила мне гигантской папкой с бумагами.

— Ты чего?!

— Ну вот, наконец-то обратил внимание. Я просто сделала то, что должна была сделать другая из нас.

— Спасибо, дорогуша, — улыбнулась Мадлен и кивнула в одобрение.

Она встала из-за стола и подошла ко мне вплотную, после чего повторила жест Кейт.

— Да вы чего, сдурели обе?! Рукоприкладство на рабочем месте, между прочим.

— Чего заслуживаешь, то и получай.

— Согласен…

— Ещё б ты не согласился, наглое создание, так бы и врезала тебе, чтоб мозги на место встали. Только не говори, что ты опять взялся за своё?! — Мадлен притворчески замахнулась, как будто собиралась огреть меня по полной, но вместо этого щёлкнула по лбу.

— Хватит…

— Это я должна говорить!

Кейт стояла и смотрела, не понимая нашего разговора. В дверь постучались, тем самым освободив меня от объяснений. Я тут же вышел, но Мадлен окликнула меня, сказав, чтобы я зашёл к ней позже. Я лишь махнул со спины в знак согласия и промчался в кабинет, никого и ничего не замечая.

Найдя на складе небольшую коробку, я принялся собирать в неё свои вещи. Несколько записных книжек, стаканчик с ручками, календарь, книги, маленькая подушка с пледом (иногда я спал на работе), кружка, банка кофе, нелепая игрушка — цветок, болтающий лепестками, изображавший гавайский танец (подарок Дженни) и, конечно же, фото Лулу. Рамку я взял в последнюю очередь, чтоб положить сверху и не разбить стекло. Оттуда выпала маленькая фотокарточка, на которой были изображены мы с Эн, в день её рождения перед отъездом. Фото немного размыто, потому что снято в полутьме: одной трясущейся рукой, Эн обхватывает меня за шею, мы оба кривляемся и смеёмся, такие счастливые.

— Я уже и забыл…

— Забыл, что Мадлен тебя просила зайти?

Позади стояла Кейт. Умеет же она во время появиться…

— Я-то нет, ты чего здесь позабыла?

— Что это у тебя там такое?

— Не твоё дело, — я спрятал фото в задний карман штанов, и собирался было пойти к Мадлен, но Кейт меня окликнула.

— Дерак!

— Чего тебе?

— Я могу выслушать тебя, если захочешь.

— А если не хочу, что тогда?

— Просто знай, что я всегда могу тебя выслушать. Это всё, что я хотела сказать.

— Спасибо, обойдусь. Не засоряй голову бесполезной информацией, слишком опасно быть столь сердобольной, особенно ко мне, я могу воспользоваться.

— Не пытайся меня запугать, я знавала негодяев, ты не такой.

— Да неужели?! — я обернулся к ней с такой ухмылкой, что она отступила слегка назад, испугавшись выражения моего лица.

Глава 32

— Неужели ты по мне соскучился?

Асмодеус ехидно улыбался, вертясь вокруг да около, не упуская возможность потыкать меня или ущипнуть.

— Мне просто стало скучно, вот и всё, тут ты подвернулся, особо-то не обольщайся.

— Ух, какой холодный, прям, мурашки пробирают, бррр… — он притворился, что замёрз, потирая плечи и всё так же улыбаясь до ушей. — Мне нравится. Чем займёмся?

— Не знаю. Чем вы, демоны занимаетесь, когда вам скучно, как развлекаетесь?

Асмодеус задумчиво потёр подбородок и уставился на меня.

— Ну….

— Ну?

— Для начала разденем тебя.

— Э!

— Да не переживай ты так, без твоего согласия я ничего лишнего не сделаю. Я о том, что тебя нужно переодеть. Там, куда мы направимся, нужно выглядеть весьма внушительно.

Его слова немного меня насторожили, но было интересно, что он задумал.

Мгновение, и мы стоим в каком-то дорогущем бутике; длинноногая девица в мини-юбке, на высоченных каблуках присела на корточки и снимает с меня мерки, прикасаясь ко мне немного больше, чем того требует её профессия. Она несколько раз взглянула на меня, будто заигрывая, потом, виляя бёдрами, зашагала вдоль вешалок с одеждой. Время от времени я ловил на себе её взгляд. Казалось, если я позову её в раздевалку, она не раздумывая поднимет свою без того короткую юбку.… Хотя быстрее она сама меня позовёт туда. Дрожь пробирала от одной только мысли.

— Милая девочка, правда? — Асмодеус следил за мной и всё так же расплывался в улыбке.

— Не понимаю, о чём ты.

— Да неужели? Тебе стоит лишь намекнуть…

— Оставь свои фантазии при себе! — я не заметил, как буквально рыкнул на него.

— Воу, воу, успокойся, я всего-то дал совет, — он поднял руки, сдаваясь.

— Без советов как-нибудь обойдусь.

— Не бузи, дружище, мы ведь идём развлекаться, расслабься!

— Ваш костюм. Примерите?

— Да.

— Я помогу вам, пройдёмте, — жестом всё та же девица указала мне в сторону примерочной, я проследовал за ней вслед.

— Дерак!

— Чего тебе? — я обернулся. На коленях у него уже сидела такая же длинноногая девица.

— Ты хотел развлечься, так расслабься и наслаждайся!

Другая девица подошла к нему с подносом, на котором стоял бокал шампанского, что было дальше я не видел, потому что зашёл в примерочную. Поразительно, как одежда меняет внешность и настроение. Стоит надеть пару дорогих тряпок, и ты уже совсем другой человек. Глядя на себя в зеркало, я видел перед собой молодого Денди. Засунув руки в карманы, я вертелся то вправо, то влево, рассматривая себя со всех сторон.

— Позвольте, я поправлю вам галстук.

Так как девушка была на каблуках, тянуться ей не пришлось. Поправляя галстук, она медленно провела ладонями по моей груди, спускаясь к пуговицам на пиджаке, всё тем же многозначительным взглядом смотря на меня. Застегнув среднюю пуговицу пиджака, она притянула меня вплотную к себе и страстно прильнула к моим губам. Поначалу, я опешил, но не стал сопротивляться, взяв мою руку, она положила её себе на талию, после чего обвила мою шею руками, прижимаясь ещё плотнее. Я видел наше отражение в зеркале; как она целовала меня, видел свои руки, и глаза, в которых искрился непонятный мне блеск, похожий на два пламени. Я усмехнулся, девица отстранилась:

— Что-то не так?

— Как раз нет, всё так, как должно быть! — я прижал её к зеркалу и впился в её губы с животной страстью. Под моим напором девушка застонала и прогнулась, было видно, что она довольна такой реакцией.

— Я, конечно, не против, но у нас дела. Дерак, отлипни от лапушки и выходи уже из кабинки.

Я отодвинулся от девицы, следы от ладоней отпечатались на зеркале. Девушка сползла по стенке, держась за губы одной рукой, другой — оттягивая юбку.

Асмодеус усмехнулся, глядя на эту картину.

— А ты быстро схватываешь.

Я засунул руки в карманы и, поправляя галстук, вышел из кабинки.

— Ну, и сколько мне тебя ждать?

Глава 33

Несложно додуматься, куда может поздно вечером отправиться компания богато одетых молодых людей. Мест не так уж и много, я бы ничуть не удивился, если б мы притащились в какой-нибудь бордель. Хотя, судя по поведению девиц в том бутике, мы там уже, похоже, побывали.

И вот мы сидим в казино — одном из самых больших, которые я когда-либо видел. Хотя не так много я их видел, будем честны. Даже не знаю, в каком мы городе сейчас находимся, да это и не столь важно. Мы сидим за огромным столом, тут же сидят Маммон и Бельфегор. Маммон, как всегда, с ног до головы в золоте и помпезности (как его ко дну не тянет вся эта роскошь, ума не приложу). Бельфегор же, наоборот, одет просто, но со вкусом и выглядит весьма внушительно. Здесь же сидели ещё какие-то «папики» с толстыми кошельками, некоторые с не менее толстыми животами, играли в покер. Я играл несколько раз как-то давно, будучи не особо силён в карточных играх, не вдавался в тонкости игры — подобного рода азарт не по мне — но раз назвался груздем…

Спустя полчаса игра мне вконец наскучила. Я просто тупо кидал карты наугад, больше таращась на окружающих. Бельфегор, заметив мою незаинтересованность, решил разбавить обстановку разговорим.

— Вот скажите мне господа, в чём, по вашему мнению, богатство?

Присутствующие потупились внезапному вопросу. Никто не решался высказать своё мнение. К столу подошёл бармен, начал разливать алкоголь по бокалам, из-за скуки я больше пил, нежели играл, поэтому несчастный парниша замучался к нам подбегать. Бельфегор сверкнул глазами — вот и попалась очередная жертва.

— Молодой человек, рассудите наш спор, будьте любезны.

Я прыснул со смеху, ведь никаким спором и не пахло вовсе, но заинтересованно наблюдал за дальнейшими событиями. Уже что-то интересное.

— Да, сэр, если могу быть вам чем-то полезным…

— Присядь, дружище.

Официант было отнекивался, но Бельфегор похлопал того по плечу и парень смиренно уселся за карточный стол, испуганно озираясь по сторонам.

— Не переживай, ты с нами, так что ничего тебе не будет.

Парень кивнул, и, казалось, немного успокоился.

— Так вот, нам нужен неискушённый, так сказать, участник. Спор таков: я спросил — в чём заключается главное богатство? Вот том мужчина в углу, — он указал на одного из толстяков, — уверен, что богатство в умении грамотно обвести всех вокруг пальца. А этот, — снова указал на одного из присутствующих, — в грамотном вложении. Его сосед уверен, что достаточно найти богатую дамочку и благодаря своему смазливому личику завладеть её кошельком.

Присутствующие были ошеломлены, лицо каждого изображало невероятное удивление и испуг, будто Бельфегор залез каждому из них в голову, нет, куда страшнее — в душу. Знал подноготную каждого, обличая пороки и тайные мысли напоказ без доли смущения или сомнения. Было крайне забавно наблюдать за их реакцией. Я ждал, что кто-нибудь из них поднимет скандал или уйдёт, но все сидели, не решаясь двинуться с места, а может, просто-напросто не могли этого сделать, чего, собственно, я не исключал.

— Из чего мы сделаем заключение, что все присутствующие здесь считают главное богатство — деньги. И тут напрашивается вопрос — что же думаете вы, mon cher? Рассудите же нас, нам важно ваше слово!

— Ну, я право, даже не знаю, что на это сказать. Раз уж все единогласно согласны во мнении, то какой же это спор, простите?

— Ха, прямо в точку! А ты мне нравишься! Допустим, но что же за тобой, я хочу услышать твой ответ.

— Вы хотите знать, что для меня значит богатство?

— Именно!

— Думаю, любовь… — сказав эти слова, парень будто сжался и стал в два раза меньше. Вдруг его окликнули и он, озаряясь счастьем, выскочил из-за стола и умчался в одно мгновение.

Я смотрел ему вслед и обдумывал ответ. Когда же обернулся, за столом остались только Асмодей, Маммон и Бельфегор, остальные не теряя времени смылись.

— Ну вот, остались самые смелые, — Асмодей демонстративно похлопал в ладоши и осушил бокал.

— Ведь он больше не придёт.

— Ты же получил ответ — любооовь! — Асмодей крутил в руках пустой бокал и рассматривал присутствующих сквозь его стекло.

— Ты не хуже меня знаешь, что он соврал.

— Правда?

— Естественно! Человек, который спит со своей начальницей старше его на двенадцать лет и встречается с девушкой, чтобы жить в её квартире, далеко не о любви думает как о главном богатстве.

— Вы не можете на все сто утверждать, что все меркантильные.

— Вот представь, если бы вместо денег самые дорогие бриллианты были бы глаза… весь мир бы ослеп. Одни бы повыкалывали их друг другу, другие бы сами их отдали. Все бы ослепли в один миг и хоть на мгновение, но считали бы себя самыми богатыми на свете, только ради этого. Даже не имея возможности видеть мир, человек будет считать себя счастливым до тех пор, пока у него звенит в кармане, независимо от последствий звона.

Внезапно заговоривший Маммон заставил меня вспомнить о его молчаливом присутствии.

— Но ведь сейчас люди жертвуют свои органы и так же получают за это деньги…

— Ну, тут хотя бы имеет место быть спасение чьей-то жизни. Отчасти это даже благородно.

— Почему же отчасти?

— Но ведь за это тоже получают деньги. Поэтому благородство здесь занимает лишь малую толику.

Людьми всегда правили деньги. Благородство — побочный эффект получить желаемое. Так что это ничуть не прекрасный поступок. Люди мелочны и жадны, всегда такими были и всегда такими будут.

— Но ведь не все такие!

— Бывают исключения, они везде есть. Но таких втаптывают в грязь и превращают их жизнь в мучение, так что рано или поздно они становятся такими же, как и все. Тебе ли не знать, Дерак? Общество ненавидит непохожих, не таких, как все, их попусту стирают в порошок и пускают по ветру.

Слова Маммона заставили меня вновь окунуться в прошлое. Он прав, ему ли, живущему сотни лет, не знать истинную природу человека.

— Ну ладно вам, мы пришли развлекаться, а в итоге навели тоску смертную! — Астарот топал ногами как ребёнок.

— Развлекаться говоришь?

Бельфегор обернулся, держась рукой за спинку стула, и осмотрел соседние столики. Тут его взгляд остановился на сидящем неподалёку мужчине. Он навёл на него палец, изображая прицел пистолета, и к нам обернулась уже прекрасная девушка. Я подавился вином, брызги которого разлетелись по столу и на карты.

Девушка встала и проследовала вдоль стола. Проводя указательным пальцем по столу, подошла ко мне и потянула меня за галстук. Я вытаращил глаза и не знал, что сказать. Девушка заговорила голосом Бельфегора, отчего глаза у меня округлились ещё больше.

— Вот видишь того расфуфыренного мужчинку за правым столиком?

Я удовлетворительно кивнул, не отводя взгляда.

— Внимательно смотри, сейчас будет шоу.

Она отпустила мой галстук и виляющей походкой проследовала к указанному месту.

Изящная фигура, убранные на бок длинные каштановые волосы, оголяющие разрез платья, тянущийся во всю спину.

— Бельфегор в своём женском обличии просто нечто! — присвистнул Асмодеус.

— В женском обличии?

— Ага. Это одна из его особенностей. Мы все можем менять пол, но не особо-то это делаем. А вот Бельфегор использует этот трюк довольно часто. Он любит склонять людей к измене, скажем, это доставляет ему ужасное удовольствие. Вот и сейчас, взгляни на того мужчину, о котором он говорил.

Девушка-Бельфегор всё той же плавной походкой следовала к цели. Тут её, непонятно откуда взявшаяся сумочка, упала, и содержимое высыпалось на пол прямо возле злополучного столика. Мужчина тут же подскочил и принялся помогать даме в беде как истинный рыцарь. Поначалу взгляд его блуждал по полу, помогая собрать дамские штучки, постепенно глаза поднимались всё выше — сначала по неприлично длинному разрезу платья, потом поднялся к пышной груди, и уже после слов Бельфегора, весьма неохотно, к глазам. Девушка что-то говорила, наигранно хихикая, пару раз коснулась плеча своего спасителя и проследовала в сторону дамской комнаты, заставив обернуться в свою сторону ещё добрый десяток пар хищных глаз. Спустя мгновение мужчина развернул в ладони кусочек бумажки. Сначала удивился, а потом дикая ухмылка скользнула на его лице. Засунув послание в карман, он развернулся и последовал «по следам».

— Ну, всё, он попался.

— Это естественно, он же мужчина, сложно устоять перед такой красоткой.

— Этот мужчина завтра женится на очень милой девушке из богатой семьи. Состояние своей семьи он благополучно проиграл в карты ещё год назад и теперь цепляется за брак с девушкой, которая непонятно за что любит этого кретина. Вот тебе любовь во всей её красе.

— А как же люди, которые по-настоящему любят? Ведь есть же те, кто всю жизнь готов пробыть с любимым! И с этим вы не поспорите.

— Всю жизнь, это слишком, так не бывает. Рано или поздно всякие чувства проходят.

— Сомневаюсь.

— Вот смотри, если любимое тебе будут давать каждый день, оно каждый день будет перед тобой, можешь брать, когда и сколько захочешь. Со временем оно надоест, наскучит, приестся и не будет уже твоим любимым.

— Возможно, но не стоит сравнивать это с людьми, это совсем другое.

— Ошибаешься, мой друг, людские сердца ещё больше подвержены сомнениям, они переменчивы и непостоянны.

— Но любовь нет…

— Возможно… именно поэтому нужно ограничивать в любимом, чтобы вкус не стал противен со временем. Не для того ли мы часто неосознанно избегаем встреч с любимыми?

Он внимательно посмотрел на меня, ожидая ответа, но я промолчал. Не буду я в его игры играть, нет уж.

Жуткий вопль пронзил зал. Со стороны уборной вылетел тот самый мужчина, с которым пару минут назад заигрывал Бельфегор. Он промчался по залу к выходу, расталкивая всех и крича:

— Ведьма! Это ведьма! Бегите, пока не поздно!

Снеся несколько стульев и сбив охранника с ног, он, спотыкаясь, выскочил за дверь, выбежал на дорогу, чтобы поймать такси. Я посмотрел на выходящего из-за угла Бельфегора уже в привычном мне виде, и тут же услышал визг тормозов, звук удара. Сквозь прозрачные стёкла дверей я увидел распростёртое на асфальте тело, ужасным образом изогнутое в разные стороны в луже собственной крови. Бегающие в разные стороны люди, водитель, выскочивший из авто и держащийся за голову, охранник, говорящий что-то по рации, посетители игрового зала, любопытно выглядывающие — всё это как сумбурный фильм, потерявший звук и скорость событий, мелькало перед моим взором, а я просто сидел и смотрел невидящим взглядом. Внезапно откуда-то сверху спустилось крылатое создание. Её крылья напоминали крылья летучей мыши. Одетая во всё чёрное: в кожаных штанах, с короткой оборванной на огрызки юбке, кожаной безрукавке, с плетью, закреплённой к ремню, она напоминала какой-то садо-мазо образ больного подростка или комиксов для взрослых. Цокающим шагом она проследовала к ещё не остывшему телу. И вот плеть уже у неё в руках. Взмахом шлёпнув куда— то в районе груди, она словно подняла пыль. Из груди возникло какое-то сияние, после чего тёмная дымка покинула тело. Крылатое создание поймало дымку, в нечто напоминающее пробирку, и убрала её за пояс.

— Обожаю Фурий, у них такие классные наряды! Так и просятся: «ну же, накажи меня, госпожа!»

Асмодеус чуть ли не взвизгнул от удовольствия.

— Почему Фурии, а не Психопомпы?

— Потому что он совершил тяжкий грех. Психопомпы за такими не приходят.

— Мне надо выпить…

Бельфегор уже подошёл к столу с двумя бутылками вина.

— А это подарочки от поклонников!

Глава 34

От слепившего глаза света я перевернулся в постели. Положив руку на вторую подушку, я нащупал рядом с собой кого-то ещё. Открыв глаза, я увидел перед собой Асмодеуса, вальяжно рассевшегося на постели совершенно нагого, лишь белая простыня едва прикрывала то, что меньше всего хотелось видеть.

— Ты такой милаш, когда спишь, прям загляденье! — он провёл указательным пальцем по моему носу и нажал, как на звонок, на его кончик.

Я как ошпаренный подскочил с кровати, ощупывая себя со всех сторон — я в одежде, совершенно одетый! Это радует, но почему…

— Почему ты голый в моей постели?!

— Сколько в тебе энергии с утра пораньше, а вчера вот пришлось тебя тащить волоком, потому что кое-кто наклюкался.

— Но мы же не…?

— Смею тебя огорчить, но я не некрофил.

— Тогда какого чёрта ты голый?

— Я всегда сплю голый, что такого?

Утро задалось на славу… Головную боль и похмелье как рукой сняло.

Я сварил кофе, надеясь, что это хоть как-то поможет привести мысли в порядок. Асмодеус всё так же крутился у меня в квартире. Возле стола стояла коробка, что я привёз с работы, уже бывшей работы. Выдвинув её, он начал бесцеремонно доставать её содержимое и рассматривать.

— А это что такое?

— Тебе какое дело?

— Интересно, — он вертел записную книжку, но так как мой ответ его не удовлетворил, открыл и начал читать вслух.

— Положи на место.

— Да чего ты такой? После всего, что между нами было?! Как можно?

— Ничего между нами не было, прекрати говорить так двусмысленно.

— А если было, может, я просто не стал тебе говорить? Я же всё-таки демон похоти, не стоит недооценивать меня.

— Да, да, я запомню.

— Бука.… А это что за милая пушистая гадость? — он достал фотографию Лулу и внимательно её рассматривал.

— Это моя кошка.

— А где она?

— У Кейт, моей начальницы.

— Бывшей начальницы, ты хотел сказать?

— Спасибо, что напомнил!

— Не заберёшь своё?

— Заберу.

— Ну, удачки!

Он послал воздушный поцелуй и исчез.

Асмодеус самый странный из всей этой компашки — он всегда непредсказуем и непонятно какую цель вообще преследует. Хоть он и говорит всё, что у него на уме, но о чём на самом деле думает понять довольно сложно. С ним надо держать ухо востро. Самый безобидный на первый взгляд, он покажет себя, со временем, уверен. Я знаю, мне ещё со многим предстоит столкнуться.

Лёгкой пеленой туманная дымка окутывала землю, рассеиваясь лишь в тех местах, куда ступали ноги. Запах влаги и множества цветов немного кружил голову своей свежестью, так что с непривычки мне пришлось первую минуту вдыхать окружающий воздух медленно и глубоко. Поляна искрилась от разнообразия растительности, от причудливого цвета мха до диковинных растений, которые я разве что в учебниках видел. Извилистыми тропками всюду пробивали себе дорогу маленькие ручейки, поэтому я шагал осторожно, чтобы ненароком не угодить в кристально чистый родник. Жужжали пчёлы, летали птицы и бабочки, всюду кипела жизнь. Я пытался понять какое здесь время суток, но это удавалось с трудом, потому что солнца нигде не было видно, хоть и было светло, но не настолько, чтобы считать нынешнее время суток днём. Больше скорее походило на предрассветный час или же наоборот приближение вечера. По правде меня не особо-то это волновало, просто я впервые очутился в подобном месте, если учесть, что вообще попал сюда, просто открыв дверь, надеясь очутиться возле дома Кейт. Но почему-то система не сработала и вот он я здесь, только здесь — это где?

— Рада тебя видеть, Дерак. Как поживаешь?

— Карма? Это по твоей воле я здесь очутился?

— Как тебе мой сад?

— Довольно экзотично хоть и слегка сыровато.

— Вода необходима всегда — в ней жизнь и в ней же и смерть. Человека омывают после рождения, так же как и после смерти — вода всюду.

Она обвела руками пространство вокруг, и бабочки, вспорхнув огромной стаей, закружились в невероятном танце жизни.

— Почему ты привела меня именно сюда?

— Хотела тебе кое-что показать, пойдём со мной.

Она кивнула, указывая путь, и тут же среди травы возникла дорога из камней, по которой время от времени пробегали ящерки или букашки. Мы шли в молчании несколько минут. Я, пользуясь случаем, смотрел по сторонам, разглядывая кусты и цветы, иногда отмахиваясь от насекомых. По привычке прихлопнув надоедливую букашку я, было, испугался и растерянно посмотрел на впереди идущую Карму: видела ли она содеянное? Но она, вытянув руку, рассматривала садившихся на неё бабочек, и казалось, не замечала меня вовсе. Я посмотрел под ноги на прихлопнутую мной букашку и увидел, как та растаяла и, обернувшись каплей, впиталась в землю, из которой мгновенно вырос небольшой цветок. Он тут же распустился, и из него вылетела точно такая же букашка, что недавно стала моей жертвой. Я снова в растерянности посмотрел на Карму и только открыл рот, чтобы задать вопрос, она ответила сама.

— Я же говорила, вода — это жизнь и смерть. Она неделимо соединяет то, что разделимо всегда. Я как эта вода…

— Ты тоже что-то соединяешь?

— Вроде того. Вот мы и пришли!

Из-за небольшого холма проглядывалась макушка дерева, единственного, которое я здесь увидел. Здесь было всё — кусты, цветы, травы, но дерево было одно — единственное. Оно было прекрасно! Массивные корни кое-где проглядывали из-под земли, уходя глубоко в её недра, зеленовато-коричневая кора будто сияла и переливалась всеми возможными цветами. Пышная, сочная крона была настолько огромной, что казалось, могла достать небеса. Изумрудные листья сияли и колыхались от дуновений ветерка, отражая блики воды на своей поверхности. Все ручейки стекались к корням дерева, словно вены к сердцу. Несколько птиц вспорхнуло и стайкой пролетело круг, вновь укрывшись в тени листьев.

— Потрясающе! Никогда не видел ничего подобного!

— Это древо жизни…

Внезапный порыв ветра сорвал лепестки цветов, и они вихрем посыпались мне прямо в лицо. Я закрыл глаза и очутился прямо перед окнами Кейт. На дворе стояла кромешная тьма, было ясно, что время уже давно за полночь.

Глава 35

— Ну и как это понимать?! Она издевается надо мной?

— Кто издевается над тобой? Уж не про меня ли ты тут говоришь? И почему ты стоишь возле моего дома?

Передо мной стояла Кейт. В руках у неё был огромный пакет, судя по звону, доносящемуся из него, не за хлебом она явно ходила, в губах у неё была палочка от мороженого. Потёртые треники, невероятных размеров футболка, собранный наспех хвостик, так что волосы торчали в разные стороны. Хоть я и видел её в подобном образе, наблюдая чаще всего строгую начальницу на каблуках и в строгом наряде, было дико видеть её такую домашнюю. И я оторопело вылупился на неё, не зная, что ответить на столь неожиданное её появление.

— Ну, ты так и будешь молчать? Я ведь могу подумать, что маньячить под мои окна пришёл или мстить за то, что я причастна к твоему увольнению.

— Да нет, я не настолько ненормальный…

— Но то, что ты ненормальный ты всё же не отрицаешь? Интересно… мне стоит бояться или как?

— А ты знаешь хоть одного нормального человека? По-моему, мы все немного ненормальные.

— В какой-то степени ты, конечно, прав. Ну, раз уж на то пошло, то, может, выпьем за мою ненормальность? — она подняла вверх сумку и та заманчиво звякнула.

Я пожал плечами.

— Да расслабься, я тебе больше не начальница, так что можно и выпить по-дружески.

— Помнится, вы еще, будучи моей начальницей, на рогах приползли к моей двери, так что вряд ли меня сейчас что-то смутило, даже если бы мы и остались коллегами.

— Увиденного — не развидеть. А жаль. Хотела бы я стереть тебе память. И, кстати, «выкать» мне не стоит, это уже неактуально.

— По рукам. Так мы идём пить или так и будем стоять у дверей?

— Пардон, прошу! — она наигранным жестом пригласила меня пройти вперёд, а сама зашагала следом.

— Давай пакет понесу хоть для приличия.

— Да сама как-нибудь, не переживай, я девушка сильная!

Она хотела показать мышцы и, подняв пакет, хорошенько так приложила его о периллу. Раздался звон, и из пакета струйкой полилось пиво.

— Чёрт!

Запахло пивом, две бутылки были потеряны, Кейт несколько раз тихо выругалась, но я услышал и засмеялся — так нелепо это прозвучало.

— Чего ржёшь?! Теперь снова идти за пивом! Вот только магазин уже закрылся…

— У меня дома, кажется, было несколько бутылочек.

Она немного потерялась, думая, как быть.

— Да расслабься! — передразнил я её недавние слова. — Приставать я к тебе точно не намерен. К тому же ты уже была у меня однажды, ничего нового ты там не увидишь. Можно сказать, мы уже бывалые знакомые, почти друзья, учитывая все обстоятельства.

— Почти друзья? У меня никогда не было друзей…

Я аж поперхнулся с её слов.

— Серьёзно?

Она пристыженно кивнула и опустила голову.

Не знаю, сколько раз ещё она заставит меня смеяться, почему каждая её реакция или слова заставляют меня смеяться или же повергают в шок.

— Ну, значит, будем друзьями? — я протянул ей руку и слегка наклонил голову, чтоб видеть её лицо.

Она подняла на меня взгляд, в котором было недоумение и растерянность, щёки покрылись румянцем, нижняя губа слегка дрожала, думаю, ещё мгновение и она бы расплакалась, как маленький ребёнок. Но она, совладав с собой, прикусила губу, и уверенно схватив мою руку, крепко её пожала.

— Ага.

Не отпуская её руки, я развернулся и зашагал в сторону моего дома.Я знал, что сейчас безумно её смущаю, поэтому решил ничего не говорить и не оборачиваться, а просто держал её за руку и вёл за собой. Она тоже молча шла, лишь поступь наших шагов была слышна в тишине ночных дворов. Пару раз мне показалось, что она всхлипывает, но я не стал проверять так ли это на самом деле. Сейчас она напомнила мне маленькую Эн, когда я подрался за её игрушку. Тогда я дал обещание защищать её во что бы то ни стало, сейчас меня посещало такое же чувство.

Подходя к дому, я заметил знакомую машину.

— Не верю своим глазам!

— Я тоже, знаешь ли! Думаю, чего ты на связь не выходишь, а тут вот в чём дело — у тебя девушка появилась. Про друга и вовсе забыл, даже не соизволил познакомить нас, каков подлец!

Хосе наигранно ударил меня в плечо и с интересом рассматривал спрятавшуюся за спину Кейт, которая тут же выдернула свою руку из моей. Она поправляла волосы и одежду, смущению девушки не было предела.

— Остыть. Это мой друг — Кейт. Кейт, это мой друг — Хосе, — представил я их друг другу.

— Вон оно как! Значит мы твои друзья, но только сейчас познакомились! Ты прям так и напрашиваешься у меня на взбучку.

Перехватив меня за шею своими огромными руками, Хосе наклонил меня и взъерошил волосы, отчего они встали дыбом, и я стал похож на одуванчик. Кейт засмеялась, глядя на эту картину. Хосе, как всегда, умело разрядил обстановку.

— А чем это так пахнет?

Он начал принюхиваться. Тут мы вспомнили о разбитых бутылках, с которыми так и шагали весь путь, оставляя дорожку из пивных капель как Гензель и Гретель.

— Ну, вы, ребят, даёте! Дайте-ка сюда это недоразумение.

Ловко отправив испорченные бутылки в ближайшую урну, он подошёл к своей машине и подозвал нас. Открыл багажник и нашим глазам предстали два ящика пива. Я присвистнул и многозначительно посмотрел на Хосе.

— А что у нас праздник какой? Ты ж не пьёшь!

— Дружище, я, конечно, всё понимаю, но как ты мог забыть про нашу годовщину?!

Хосе наигранно изобразил истерику обиженной девушки и ладонями колотил меня по спине.

— Годовщину? Ты о чём вообще?

— М-да… Я смотрю, ты совсем уработался на своей работе! Сегодня пять лет, как я тебя, засранца такого, знаю!

— Точно!

— Тоочно! — передразнил он меня и вручил оба ящика, отчего меня слегка повело в сторону. Но Кейт придержала меня со спины, и я зашагал к дому.

— Может, тебе помочь?

— Нечего делать, пусть тащит сам, это ему в наказание! А ты возьми-ка вот это.

Хосе достал с заднего сиденья пакет.

— Что там? Подарок мне? — обернулся я, чтобы посмотреть.

— Облезешь, с тебя пива хватит, а за твою память и того много будет. Это для Лулу, надеюсь, ты забрал её у своей начальницы, как там её… — он почесал затылок, пытаясь вспомнить её имя.

Через мгновение до него дошло и он открыл рот, но не зная, что сказать и просто показывал пальцем.

— Погодите!

— Долго до тебя доходило…

— Так это… да?!

— Да.

Кейт хотела было что-то сказать, но я многозначительно на неё посмотрел, и она сразу поняла — про мою ситуацию на работе не стоит что-либо говорить.

Мы поднялись в квартиру и расположились на диване. Пиво отправилось в холодильник, а всё, что не уместилось, осталось остужаться на балконе. Кейт нашла что-то съестное, к моему удивлению, и на скорую руку сделала закуски. Оказалось, что Хосе и об этом позаботился, всё-таки не только для Лулу там еда была. В какой-то степени я тоже был для него как питомец. Приезжая ко мне Хосе часто привозил еду, зная меня это было не удивительно, так как очень часто я забывал поесть, привычка ещё с юности. Несколько раз это приводило к обморокам, особенно, когда я погружался в работу. В такие моменты появлялся он и, ругая меня, на чём свет стоит, кормил и обещал отвесить лещей, брал с меня обещание не забывать о еде.

— Когда в компании девушка, с готовкой всё намного проще. Обычно этим занимаюсь я. Этого обалдуя не заставить нормально питаться.

— Да я ещё в тот раз заметила…

— В тот раз? — Хосе многозначительно посмотрел на меня, я показал жестом, чтоб он замолчал и тут же перевёл тему.

— Да, кстати, Кейт, я ведь шёл к тебе как раз за Лулу.

— Да?

— Думаю, в другой раз, сейчас не время для этого, ты не простив?

— Ничуть. Я к ней привыкла, мы очень хорошо сдружились.

— Вот и хорошо.

— Тук-тук! Я слышал, как ты открывал дверь и подумал, может, по пивку перед сном?

В окно привычным ходом влез Итан, протискивая вперёд бутылки, прежде чем войти самому. Когда он распрямился и испуганно посмотрел по сторонам, не ожидая увидеть у меня целую компанию, развернулся и молча полез обратно.

Но я успел схватить его и усадил на диван.

— Хосе, это Итан, мой сосед. Итан, Кейт ты уже видел.

— Да, сегодня я открыл для себя много нового, Дерак! — сказал Хосе, пожимая руку Итану. По его взгляду было видно, что он искренне удивлён и скоро меня ждёт допрос с пристрастием.

Не прошло и пяти минут, как мы сидели всей частной компанией, пили пиво, играли в карты и громко смеялись. Я уже и не помню, чтобы так вот собирался с кем-либо. Было шумно, весело и суетливо, так по-домашнему, тепло и уютно. Непривычное для меня чувство спокойствия и тепла при виде этих людей, собравшихся сегодня у меня, обволакивало как целительным бальзамом, в какой-то миг я почувствовал себя счастливым. Испугавшись этого чувства, я подавился очередным глотком пива, и ребята начали шутить, что мне хватит. Кто-то давал салфетки, кто-то стучал по спине. А я сидел потерянный, думая, почему именно сейчас? От мыслей меня отвлёк Итан, начавший изображать какую-то диковинную птицу, размахивая крыльями и жеманничая. Он издавал непонятные звуки и посвистывал, отчего выглядел ещё более нелепо, в итоге, наступив на подушку, он шлёпнулся с дивана и все закатились со смеху.

Летом светает рано и когда казалось, ещё должна быть ночь, вдалеке уже проглядываются просветы наступающего дня. Мы сидели на пожарной лестнице, по которой Итан вечно спускался ко мне, и пели песни под аккомпанемент моего музыкального соседа. Кто-то крепко выругался на нас сверху, но нас это не остановило, к тому же не так уж и громко мы пели и не так уж и плохо. Закончился наш концерт после того, как на нас обрушился поток воды, мгновенно погасив наш музыкальный пыл. Но это нас не смутило, и мы отправились в квартиру, продолжив допивать остатки пива.

Открыв глаза, я увидел уже знакомую мне картину — передо мной лежит Асмодеус. Хвала богам на этот раз он был одетый, но, тем не менее, он рассматривал меня и ждал пробуждения.

— Чего ты здесь забыл?

— Соскучился, а ты что нет?

— Брысь с моей постели!

— Как грубо! Я, знаете ли, ждал, когда проснёшься. Не будил, а ведь мог и скинуть, а он…

Алкоголь, конечно классная штука, но когда с ним переборщишь… на утро совсем не весело. Голова трещит, будто внутри кто-то бьёт в огромный колокол, звон которого отдаётся раздражающим эхом.

— Что, плохо? — заорал Асмодеус в самое ухо, отчего я съёжился, готовый прибить этого гада.

— Не ори…

— А что?! — он снова заорал что есть мочи.

Я столкнул его с постели, отчего тот упал и, схватившись за простынь, потянул меня за собой. В итоге оба лежали на полу, причём по дурацкому стечению обстоятельств, я оказался на Асмодеусе.

— Ммм, мне нравится, — сказал демон, расплывшись в довольной ухмылке.

В этот самый момент дверь в мою комнату распахнулась и вошёл Хосе, чуть ли не врезаясь в его спину, зашла Кейт. Они молча наблюдали за представшей картиной, пока я пытался встать, а этот гад обхватил мои ноги и не давал выбраться из плена.

— Дерак.… Вот я ко всему был после вчерашнего вечера готов… но, знаешь ли, это тебе придётся объяснить как минимум.

— Да отпусти ты меня, наконец!

Еле вырвавшись, я пытался пнуть Асмодеуса, но тот ловко поднялся на ноги и всё так же довольно ухмылялся. Руки так и чесались, но я старался держаться.

— Это…

— Не то, что мы подумали, верно? — Хосе держался, чтоб не заржать, по нему было видно, что его вот-вот прорвёт.

— Верно…. — я почесал затылок, не зная, какой весомый аргумент привести в своё оправдание.

— Как?! После всего, что между нами было?! Дерак, это жестоко!

— После всего, что было? — теперь в голосе Хосе слышался явный интерес.

— Не выдумывай! Это ты залез ко мне в постель!

Я прикусил язык, понимая, как это сейчас прозвучало. Кейт подавилась кофе. Асмодеус добился своего… Моя похмельная головная боль сменилась другой, ещё более ужасной. Хотелось провалиться сквозь землю.

— Так, ты, — я указал пальцем на довольного, как мартовский кот, Асмодеуса, — на выход, сию же минуту! Иначе пеняй на себя…

— Какой ты противный с утра…

Асмодеус фыркнул и пошёл к выходу. Я молился, чтобы он ничего не выкинул, типа прохождения сквозь стену или ещё чего, но тот вроде нормально себя повёл, что хоть немного меня успокоило.

— Мне надо кое с кем разобраться. Вы тут хозяйничайте, а я пойду. Хосе, я заберу ключи у тебя позже.

Я буквально вылетел из комнаты, оставив друзей в глубоком замешательстве, но объяснять что-либо сейчас я не был готов. Сейчас меня одолевало одно желание — прибить одного паршивца.

Выйдя за дверь, я его там не обнаружил.

— Где теперь искать этого прохвоста?

Обернувшись, я снова открыл дверь. На этот раз, оказавшись именно там, где требовалось.

Глава 36

Ну, или почти там…

Прохлада, запах сырости и дерева витали в воздухе. На многочисленных полках лежали и стояли бутылки, некоторые были жутко пыльные, другие блестели новизной. По другую сторону в ряд стояли бочки всевозможных размеров. Как я мог оказаться в винном погребе? Видимо мой хмельной рассудок дал сбой, хорошо хоть не в алкомаркет попал. Хотя я даже не знаю, где толком нахожусь. Может, стоит позвать Астарота? Интересно, а если его попросить он поможет мне проучить Асмодеуса? Думаю, он тоже не в восторге от этого гадёныша. Попляшет он ещё у меня, вот только придумаю, как ему отомстить.

— Харрас, куда ты запропастился? Я не могу найти нужную бутылку! Харрас!

Из-за одной из полок вышел молодой мужчина со светлыми волосами. Он был одет в белую рубашку с жабо, длинные рукава которой украшались пышной бахромой. На его штанах висела цепочка, которая была увешана всевозможными безделушками. Он удивлённо посмотрел на меня и заправил серебряную прядь за ухо. Я увидел серьгу, похожую на колокольчик, опоясанный кольцом, вокруг которого он вращался, словно это была его сфера. Во всю шею у него были непонятные мне рисунки, которые укрывались глубоко под воротником. Юноша внимательно смотрел на меня, но не говорил ни слова, будто ждал, что я первым начну разговор.

— Где я?

— Ты в Каверне, разве не ясно? Ведь ты сюда сам стремился, — парень слегка наклонил голову, всё так же внимательно меня изучая.

Каверна.… Где-то я уже слышал это слово. Кто-то из них называл как-то это место…

И раз он ищет Харраса, значит, я там, где мне нужно.

Теперь уже я начал внимательно изучать моего собеседника. Из-за рукавов я не мог разглядеть есть ли у него браслеты на руках, чтобы понять гесперит он или нет, а спрашивать такое как-то не очень хотелось. Я не видел его прежде. Наверное, я всё-таки прав.

— Я ищу кое-кого…

— Я тоже. Не могу найти вино, о котором мне Харрас говорил недавно. Куда же запропастилась эта бутылка? Может, поможем друг другу?

— Не уверен, что от меня будет толк, я не спец в таких делах.

— Поверь мне, как только ты её увидишь, ты сразу поймёшь, что это та самая бутылка!

Парень был чрезмерно активный и болтливый, он постоянно что-то говорил, стуча ногтями по бутылкам. На левой руке у него были кольца, и когда он хватал очередную бутылку, я слышал позвякивание, после чего бутылка открывалась и проходила пробу. Это меня несколько насторожило, слишком развязно себя вёл этот сыщик. Я не заметил, как опять наблюдаю за его новой дегустацией. Он же обернувшись с открытой бутылкой, спросил:

— Хочешь попробовать?

— Нет, спасибо…

— Да ладно тебе, всего глоток.

Он медленным шагом приближался ко мне, наливая вино в непонятно откуда взявшийся бокал. Подойдя совсем близко, он протянул его мне и выжидающе смотрел. Я колебался, не зная, стоит ли мне принимать это пойло непонятно от кого. Заметив мою растерянность, он улыбнулся и, приблизившись совсем вплотную, прошептал на ухо:

— Ну же, Дерак, не будь трусишкой, попробуй!

Внезапная дрожь пробежала по телу, меня бросило в жар и обдало мертвецким холодом. Бокал выпал из руки и разлетелся вдребезги у самых ног, залив штанины содержимым. Испуганно я смотрел в глаза улыбающегося незнакомца, голос пропал и в голове вертелся один вопрос: «откуда?».

— Господин, вот вы где! Я ведь сказал, что сам принесу вам вино, не стоило спускаться сюда!

Появился Харрас и начал крутиться вокруг этого юноши.

— Да полно тебе, Харрас, мне просто было интересно посмотреть на запасы Люцика, всё ли он выпил. Может, подкинул бы ему ещё несколько сотен новых сортов, у меня чудесные виноградники!

— Знаю, господин, у вас они самые прекрасные, на то вы и получили этот титул!

— Довольно хвальбы, я голоден! Найди-ка мне ту бутылку, я с ног сбился, рыская по этим полкам. Леви уже здесь?

— Левиафан прибудет с минуту на минуту, господин.

— Отлично, ну что ж я жду! Дерак, а ты присоединишься к нам на обед? Я очень долго ждал нашей встречи.

Сковавшее меня оцепенение прошло, но дрожь не унималась, откуда он мог знать? Или это совпадение? Не бывает совпадений, уж точно не здесь.

— Боже, да у вас вся одежда испачкана! Позвольте я вам помогу!

Как только юноша скрылся, всё внимание Харраса было сконцентрировано на мне.

— Вам необходимо сменить одежду, пройдёмте.

Шагая по коридорам, я не видел куда иду, просто следовал как собачонка по пятам, а в голове крутилась одна фраза: «не будь трусишкой, выпей!». Эхом она звучала в голове, проклятая фраза. Стало дурно и не хватало воздуха, я опёрся о стену, чтоб хоть как-то прийти в себя. Впереди идущий Харрас что-то говорил мне, но я не слышал его. В глазах помутилось, помню лишь то, как рука соскользнула со стены, и меня повело в сторону.

Глава 37

Мне девятнадцать с небольшим. После нескольких месяцев тщетных поисков я остался без средств к существованию в городе, который совершенно не знаю, без единого гроша и единой знакомой души. Проснувшись в каком-то богом забытом месте, я обнаружил, что сплю на рваном матрасе, укрывшись грязной вонючей курткой, которую, вероятно, нашёл на помойке. Желудок сводило от голода, ещё немного и он начнёт пожирать сам себя. Пальцы рук и ног онемели от ночного холода. А пах я и сам ничуть не лучше той же куртки, которая служила мне одеялом.

Заброшенная стройка, которая уже несколько дней служила мне местом обиталища, была с обшарпанными бетонными стенами, с кучей кирпичей и мусора, валявшихся в каждом углу. Здесь даже днём было темно и мрачно, из ржавых труб не переставая капала вода, давя на нервы, я был словно в тюрьме или того хуже.

Свернувшись клубком, я что есть сил сдавил живот, чтоб унять боль, но это помогало лишь на мгновение. Мне казалось, я скоро начну сходить с ума и совершу нечто ужасное, хоть и остатки здравого рассудка, пытались перебить приходящие на ум безумные мысли, голод неусыпно напоминал о себе и это всё в корне меняло. Самая главная животная потребность требовала утоления жажды сию минуту. Я встал и, шатаясь, побрёл, спотыкаясь о колотые кирпичи. Выйдя из своей «темницы», я прикрыл лицо рукой, чтоб глаза привыкли к дневному свету. Постепенно осмотревшись, я сообразил, куда мне можно податься и ноги нехотя поволокли моё бренное тело в сторону кипящего жизнью города. Я совершеннолетний, правда, без паспорта (его я уже давно благополучно потерял). Может, удастся хоть подработку найти, хотя бы за еду и ночлег. Я готов был на любую работу лишь бы снова не гнить в том месте. Наивно полагать, что в таком виде меня хоть кто-нибудь примет всерьёз. Оборванец или бомж какой-то. Пригрозившись вызвать полицию, хозяин хлебной лавки буквально вышвырнул меня за шкирку из своего заведения, даже не выслушав. Я упал на дорогу, сжав от обиды кулаки и смотря вниз. Мужчина плюнул мне прямо на руки и крепко выругался, пригрозив отпинать меня, если я ещё хоть раз нос свой здесь покажу. Обида и чувство невероятного стыда, не испытываемого мной ранее, сковали моё сердца, я проклинал этот несправедливый мир. Он отобрал у меня семью, лучшего друга и теперь хочет безжалостно лишить меня ещё и последнего — жизни. Ну, уж нет! Я просто так не сдамся! Раз уж весь мир обернулся против меня, значит, и я отвернусь от мира.

Раз работать мне не дано, придётся засунуть свою гордость и совесть куда подальше, хотя, они и без того уже, по-моему, были съедены ненасытным желудком. Как ни странно, но обуявшие меня чувства, заглушали голод, и мне становилось легче либо я просто привык уже не есть.

Я начал побираться, выпрашивал мелочь у женщин и стариков, стоял на коленях и молил помочь чем угодно. Кто-то жалел меня, кто-то давал монеты, несколько раз меня избили. Ну, на кусок хлеба я смог выпросить. По сути, если менять места, то можно наскрести немного, чтоб хватило на обратную дорогу, надо только всё хорошо продумать.

Так прошла неделя. Засыпая в подворотне, я просыпался с рассветом, попрошайничал, собирая гроши, ходил по паркам, вылавливая монеты в фонтане, искал их на тротуарах и вдоль скамеек. Привязав во внутреннюю сторону толстовки самодельный мешочек, я складывал то, что оставалось после покупки еды, немного, конечно, но хоть что-то, и это согревало мне душу и давало надежду.

Но недолго длилась идиллия. Пристраивая ночное ложе в облюбованном мной месте, я услышал шаги за спиной.

— Так-так! Вот он где прячется!

Ко мне навстречу шла группа из ребят, впереди них шёл самый высокий, вероятно старший или главарь. Он засунул руки в карманы и вальяжно выхаживал с сигаретой в зубах, вытаскивая её время от времени, чтобы плюнуть.

— Ты тут, знаешь ли, дружище, не к месту! Это наша территория и никто не имеет права зарабатывать на нашей территории без моего ведома.

— А ты что где-то прописал эти права?

— Чего? Такой умный, что ль?! Жить надоело?

Забавно, но я думал, что моё падение началось с того момента, как я начал побираться, но это было далеко не так.

Оно началось с драки. Парня звали Рики, он был предводителем той самой шайки, которая пришла, чтобы проучить меня. Мы здорово сцепились, я расквасил ему нос, мне выбили передний зуб. В итоге мы сдружились, и я присоединился к шайке. Позже выяснилось, что эта компашка была лишь верхушкой айсберга, к которому меня пришвартовало. Ребята следили за порядком и выполняли мелкие поручения куда более мощной организации.

В ту же ночь меня повели в какое-то «прибежище», чтоб показать «главному», имя которого не упоминалось. Ожидая увидеть перед собой таких же ребят, я ничуть не смутился, а уверенно зашагал на встречу, периодически сплёвывая кровавую слюну на асфальт.

Прибежищем оказался огромный склад, с множеством ящиков, полок и прочей непонятной ерунды. В самом его центре стоял огромный стол, за которым группа мужчин играла в карты. На столе лежали свежие купюры, оружие и бутылка алкоголя, от табачного дыма резало глаза.

Чем ближе мы подходили, тем медленнее и неувереннее становился мой шаг. Первой мыслью, как только мы подошли к столу, было бежать, но страх сковал ноги и я просто встал как истукан.

— О, Рики, с чем пожаловал? — сказал один из мужчин, даже не поднимая взгляда от карт.

— Я это…

— Ну чего ты там опять мямлишь? Говори по существу, ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда льют воду!

Парень запинался, подбирая слова, чтоб выразить мысли чётко и ясно перед начальником, но ему это давалось с великим трудом.

— Мы это… как его… нашли одного, потом сцепились. И я это, его… как… а он меня…

— Что?! — теперь мужчина поднял взгляд и внимательно смотрел на парня, в голосе слышалось раздражение. — Что за чепуху ты мелешь? Я вообще не понимаю, на каком языке ты изъясняешься! И что у тебя с лицом, чёрт побери?

— Он хотел сказать, что мы подрались. Я расквасил ему нос, и он предложил мне вступить в его банду.

Я выпалил всё на одном дыхании, даже не задумываясь.

— А ты кто ещё такой? Подойди сюда.

Голос мужчины был резкий и слегка хрипловатый, он смотрел на всех исподлобья с лёгким прищуром, периодически выпуская клубы дыма изо рта. Я вышел из толпы ребят и встал прямо перед ним — чумазый, немытый несколько дней, обросший, с окровавленным ртом. Некоторое время меня внимательно рассматривали, после чего мужчина встал и, подойдя ближе, схватил меня за лицо. Его огромная рука сжимала мою челюсть, в то время как взглядом он сверлил мои глаза. Я смотрел на него столь же нагло и бесстрашно, было уже всё равно, думаю, я даже подрался бы с ним, если б это было нужно.

— Куш, дай-ка этому пискарику свои карты.

— Но, бос!

— Живо!

Тот, кого назвали Кушем, бросил на стол карты и встал из-за стола.

— Играть умеешь? — спросил главарь, всё так же глядя на меня.

— Видел как-то по телевизору…

Мужчины за столом засмеялись.

— Куш, объясни поподробнее.

Тот же самый Куш быстро объяснил мне правила игры и меня усадили за стол.

У меня, к счастью, была хорошая память, так что запомнить условия не составило труда, дело было в практике. В детстве я играл в карточные игры, но они были самые простые, сейчас же всё приобрело иной оборот.

— Правила ясны?

— Угу…

— Продержишься 15 минут, подумаем, что с тобой делать.

— А если нет?

Куш положил руку на лежавший на столе пистолет, я судорожно сглотнул, вспоминая всех богов и молитвы, чтоб хоть кто-то из них услышал мой крик.

Не знаю, каким чудом, но я продержался даже больше, чем от меня требовалось. Несколько оппонентов даже немного напряглись, усмехался лишь их главарь, его это очень веселило. Конечно, я не выиграл, но условленный срок выдержал. Так что я надеялся, что меня просто вышвырнут отсюда, и я убегу на своих двоих из этого города куда подальше, но не тут-то было.

— Ладно, было интересно, я развлёкся, паренёк! — он хлопнул по плечу, и мне показалось, что моя спинномозговая жидкость стекает к ногтям пальцев ног, а нервные клетки сбились в кучки и спрятались по углам черепной коробки. — Куш, отмой его.

В животе предательски громко заурчало, я аж вспотел. Мужчина засмеялся, а вместе с ним и остальные.

— И накорми как следует. Нам предстоит многому обучить этого малька.

Глава 38

Даже белые облака откидываю тёмную тень.

Когда весь мир падает у твоих ног, не преступление ли не воспользоваться случаем? Одно преступление уже совершено, так не всё ли равно, что будет дальше? Переступив черту — назад пути нет. Лучше взять всё и сразу и, насладившись, ни о чём не жалеть, потому что жалеть уже и так не о чем.

Жизнь довольно удивительная штука, никогда не знаешь, на сколько градусов может повернуться или завести её путеводная нить.

Как бы сильно меня не потаскали превратности судьбы, но я удивительно быстро адаптируюсь под обстановку. Просто ли везло мне, или же на то есть свои причины, но я влился в новую «семью» довольно легко и быстро. Главарь банды мне симпатизировал — новичку, который безропотно выполнял приказы и на лету схватывал всё, чему его учили. А мне было всё равно, что и как делать. Попробовав вкус власти и вседозволенности в столь юном возрасте, начинаешь считать себя верхом пищевой цепочки. Оставшись совершенно один и потеряв веру в людей, я решил плыть по течению, независимо от того, куда занесёт меня судьба. Азартные игры, алкоголь, женщины. Я брал всё без остатка и зазора совести, упиваясь новой жизнью, и мне это нравилось.

— Сейчас я тебя кое-чем угощу! — лица говорившей мне это девицы я не видел, потому что передо мной мелькала её внушительных размеров грудь.

Девушка вышагивала в одних стрингах по комнате, протянув мне бокал с какой-то бурдой. Я был без того в стельку, потому что даже не помнил, где находился последние два, а может быть и три часа, а с кем — и подавно. Взяв бокал, я наблюдал как красотка присела на коленки у стеклянного столика и, свернув купюру трубочкой, втянула через нос рассыпанный дорожкой белый порошок. Запрокинув голову, она зажала ноздри и, довольно взвизгнув, плюхнулась на диван возле меня.

— Ну же, не будь трусишкой, выпей!

Я всё ещё пытался прийти в себя, но получалось это с трудом. В голове было пусто, словно кроме тумана там ничего не было. Моя докучливая спутница решила ускорить процесс и, отобрав у меня бокал, хлебнула из него, передав мне в поцелуе его содержимое. Слегка закашлявшись, я всё же выпил это зелье.

— Что это?

— Нравится? Один мой друг придумал, зажигательная штуковина! Правда мне перед ней для полного улёта закинуться ещё нужно, потому что я давно балуюсь подобным, надо, как говорится, покрепче. Хочешь, тебе дорожку сделаю, чтоб почувствовал весь спектр?

Я ничего не ответил, а просто откинулся на спинку, пока эта блудница пыталась расстегнуть ширинку на моих штанах.

Проснувшись от жуткой головной боли, я обнаружил кучу пустых бутылок, разбросанную повсюду одежду и отсутствие в кошельке каких-либо купюр. Ну, что сказать, девочка сама забрала свой заработок. Порывшись в карманах я, к счастью, обнаружил мобильник.

— Куш, помоги…

— Дружок, только не говори, что я опять должен ехать чёрт пойми куда, чтоб забрать твою наглую похмельную задницу из какого-то гадюшника без гроша за душой?

— Ну, раз сказал не говорить, значит, не буду…

На той стороне трубки послышался тяжёлый вздох.

— Хоть примерно скажи, где ты можешь обитать. Ей-богу, я скоро датчик тебе в задницу поставлю, чтоб проще было тебя отыскать.

— Я буду только рад.

— Не надейся подмазаться, гавнюк!

— Да-да, мамочка… я тебя прекрасно понял…

— Всыпать бы тебе, гадёныш…

— Поборемся с тобой, когда заберёшь меня отсюда. И поскорее, пожалуйста, у меня голова трещит!

Ответа не последовало, лишь прерывистые гудки на линии свидетельствовали о том, что помощь уже в пути, если она не окажется в итоге погибелью.

Глава 39

— Дайте, я сделаю ему искусственное дыхание! Ему нужен воздух!

— Если ты это сделаешь, откачивать потом придётся тебя…

— Да прекратите вы уже! Свалите в туман!

Я чётко услышал последнюю фразу, злобно брошенную Астаротом. Открыв глаза, я увидел перед собой Асмодеуса с платком в руках, Лилит, держащую его за шиворот и Астарота, где-то позади них всех стоял Харрас с чистой рубашкой. Почему-то на мгновение мне показалось, что на их лицах я прочитал испуг, но вспомнив, где и с кем, я громко рассмеялся и встал.

— Вы только посмотрите на него! Он ещё и ржёт! Меня тут чуть не запрягли его тащить, а он ржёт. Тебе повезло, что ты вовремя проснулась спящая красавица, а то словил бы от меня хорошего…

Лилит и Асмодеус хлопнули Астарота по спине с двух сторон, отчего тот слегка качнулся и подался вперёд.

— Ну ладно, пошли, я есть хочу.

— Да, Дионис принёс великолепное вино, мы все должны его попробовать!

Услышав это имя, я сначала впал в ступор и непонимающе уставился на них.

— Дионис?

— Ну да, а что тут удивительного?

Астарот и Асмодеус уже ушли далеко вперёд и со мной шли лишь Лилит и Харрас, который пытался всучить мне рубашку.

— Господин, прошу, переоденьтесь…

— Да что б тебя! Надень ты уже эту рубашку!

Лилит начала расстёгивать мою рубашку, пока я копался в первой пуговицей. Меня немного смутил этот её жест. Она, заметив моё замешательство, усмехнулась.

— Краснеешь? Странно, неужели я тебя смутила? — она слегка наклонила голову, заглядывая мне в лицо.

— Да вот ещё! Это от недостатка воздуха, не обольщайся особо.

— Да вот ещё, обольщаться особо нечем!

Мы оба фыркнули и прошли оставшийся путь молча.

Харрас открыл огромные двери, ведущие в залу, и перед нами предстал огромный, уставленный всевозможными яствами и напитками, стол. Приглушённо играла музыка, перед столом танцевали девушки в изящных восточных нарядах, звеня украшениями, там же были акробаты и прочие артисты, среди которых были даже дрессировщики со зверьми. Всё это походило на какое-то шоу талантов, настолько разношёрстно и пёстро, что голова кружилась от всего разнообразия.

Глубоко вздохнув, я сел за стол. Ладно, спровоцировать ему дважды меня не удастся, я буду спокоен. По-хозяйски закинув ноги на край стола, я наблюдал за обстановкой. Было слишком людно, шумно, сумбурно, пафосно, как в старых фильмах про ненасытных царей, которые устраивали из каждого ужина целое пиршество. Я невольно усмехнулся этому нелепому сравнению. Как же всё-таки люди и демоны похожи…

— Чего такой довольный, нравится?

Астарот сидел неподалёку и смотрел на меня с бокалом в руке.

— Скорее забавляет.

— Ммм. Думаю, Дионису твоё сравнение пришлось бы по вкусу. Он любит забавляться.

— Что он здесь забыл? Он же божество, я прав? Почему он в подобном месте?

— Скажи мне, Дерак, как ты думаешь, где мы все находимся?

— Ну…

— Ну?

— Дело в том, что ты и сам понять до конца не можешь где мы. Тогда почему задаёшься подобными вопросами?

— Ну, мы не на небесах однозначно…

— Верно, но и не в аду, как ты мог бы подумать.

— Тогда где мы?

— Это место прозвали Каверной. Ты уже, наверное, слышал это слово.

— Было дело.

— Это не рай и не ад, но и не мир людей, это междумирье. Место, где могут быть все, не всем, знаешь ли по душе эта черта. А в этой дыре раковой опухолью и клеймом всего порядка и хаоса мы просто есть, независимо от всего.

— Откуда появилось это место?

— Об этом я потом как-нибудь тебе расскажу, идёт? А сейчас поешь, не хватало ещё, чтобы ты снова брякнулся, на этот раз я не подпишусь тебя тащить на своём горбу, а отдам Асмодеусу на растерзание.

Я сделал вид, что не слышал его последних слов, но после напоминания о еде в желудке настойчиво заурчало. В последнее время я совсем забываю о еде, не удивительно, что меня косит направо и налево.

— Господа и очаровательные дамы! — Дионис встал из-за стола и постучал ребром ножа по пустому бокалу.

Все мгновенно замерли и устремили свои взоры в его сторону.

— Хочется столько всего сказать и ещё столько всего выпить, даже не знаю, чего больше. Я так давно здесь не был!

— Ага, целую неделю! — прервал его сидящий рядом Левиафан и все засмеялись.

— Для меня эта неделя была кошмаром. Там наверху все такие зануды и святоши, фу, аж тошно вспомнить. Ну, да не в этом суть! Выпьем за грядущие перемены, к чему бы они ни привели, пусть ведут, а мы последуем!

Он ещё раз звякнул по бокалу — у него и присутствующих они наполнились вином. Я, всё ещё помня недавний диалог, немного колебался, но всё же сделал глоток. Вино было потрясающим! Напиток переливался в бокале как жидкий кристалл и, так и манил испить его до дна. От изучения меня отвлёк внезапно раздавшийся звон.

— Свали!

Из руки сыпались осколки остатков бокала, на полу растеклась лужа. Харрас подбирал осколки с пола, пытаясь вытащить основную часть из руки Левиафана.

— Ты оглох?

И только сейчас я понял, что он смотрит на меня. Даже не просто смотрит, а прожигает налитыми от гнева глазами, его буквально трясло. Второй рукой он схватил край стола и одним движением опрокинул эту махину. Раздался грохот, звон, треск, крики танцовщиц, которых Харрас выводил за дверь и среди всего этого громом звучащий голос Астарота.

— Левиафан, успокойся!

— Пусть он уйдёт!

Не дожидаясь следующих действий, Асмодеус схватил меня за руку, и мы исчезли. Последнее, что я видел, это как что-то огромное полетело в мою сторону.

Глава 40

Давящее чувство в груди и желание выплюнуть лёгкие с селезёнкой сразу после печени, мозг сжимает черепная коробка. Всё-таки перемещения даются мне довольно тяжело, но не так как в первый раз.

Всё ещё слегка пошатываясь, я ухватился за первое, что попалось рядом, этим оказался Асмодеус.

— Можешь положиться на меня, дорогуша, я всегда под рукой.

— Да я б даже облокачиваться не стал…

— Какой ты вредный, я, между прочим, тебе жизнь практически спас.

Тут я вспомнил, что только что произошло и что могло бы произойти.

— Что это вообще было? Что нашло на Левиафана?

— Тебе не стоит этого знать.

— То есть как бы меня чуть не укокошили, а мне не стоит знать причину?! Тебе не кажется это как минимум странно? Мне, в общем-то, да! Если ты сию же секунду не соизволишь мне объяснить в чём, чёрт возьми, дело, то я сам вернусь туда и всё выясню!

— Нет! Тебе пока не стоит там появляться!

— Так будь добр, поясни причину!

— Для начала нужно успокоиться.

— Я спокоен как тибетский монах!

— Оно видно… Может, мне ещё разок куда-нибудь тебя переместить, чтоб ты поумерил свой пыл?

Внезапно Асмодеус из вечно кривляющегося дурачка стал серьёзным, и голос его приобрёл суровый тон. Я не стал лишний раз проверять, каков он в гневе, потому что на сегодня мне уже истериков хватает. Он засунул руки в карманы штанов и вот уже передо мной стоял юноша с туго завязанным хвостом вьющихся белоснежных волос, в тёмных брюках и белой рубашке под лёгкое пальтишко, которое он закинул через плечо.

— Идём, чего встал? Ты хотел знать, в чём дело, значит нужно присесть, разговор предстоит долгий, стоять устанешь, да и уши лишние нам ни к чему.

Мы зашли в какое-то тихое местечко, столики которого отгораживались небольшими ширмочками, играла тихая музыка и присутствовала немного аристократичная атмосфера интерьера. Давненько я не бывал в подобных местах. Ладно хоть рубашку поменял на чистую. Хотя чего это я так волнуюсь за свой внешний вид? Не та ситуация, чтобы это стоило переживаний.

— Давай закажем чего-нибудь, я не успел поесть, хотя ужин сегодня должен был быть просто потрясным! Жаль, конечно.

— Я не голоден.

— Зря. Здесь подают замечательную утку в яблоках.

— Да мне всё равно, давай же к делу!

— Не торопи события, у всего есть свой черёд и время.

— Ааа… я, пожалуй, выпью…

— Тогда я сам тебе что-нибудь закажу на свой вкус.

— Валяй.

Подошёл официант, и Асмодеус сделал заказ. Нам налили вина, я тут же осушил бокал и поднял его, чтобы мне сразу же его наполнили. Официант немного растерялся и уставился на Асмодеуса, тот кивнул в знак согласия.

— Бутылку можете оставить здесь, чтоб не бегать каждые две минуты. Спасибо.

Юноша явно был растерян моему поведению, но сделал так, как было велено, после чего молча удалился.

— Какой ты, однако, энергичный.

— Да уж, прям через край. Ну, мы так и будем тянуть?

Асмодеус игриво улыбнулся и, отодвинув от себя салфетку, поставил локти на стол, подперев подбородок руками, и внимательно посмотрел на меня.

— Какой ты всё-таки интересный, Дерак. Я уже множество раз пытался тебя прочитать, но всё безуспешно, это редкое качество для человека.

— Я тебе что книга, чтобы меня читать?

— Ну, для нас, демонов, достаточно прикосновения, чтобы прочесть всю жизнь человека. Что вы делали, кем были и как поступали, мы можем увидеть всё это в одно касание. Но с тобой всё намного сложнее — ты нечитаемый. Я пытался не раз, но лишь короткие мимолётные мгновения удавалось выдернуть из твоей жизни.

Меня передёрнуло от этих слов. Так вот почему Лилит в первую нашу встречу.… А ведь и вправду, каждый из них хоть раз, но касался меня. Вот какую цель они преследовали — им необходимо знать, что я из себя представляю.

Я сглотнул, пытаясь вернуть себе самообладание. Хотелось выпить ещё, но бутылка была в руках у Асмодеуса, который нарочито медленно наливал напиток себе в бокал.

— Ладно, дальше-то что?

— Если прошлую жизнь человека мы можем считывать, то будущее нам не дано. А иные существа такие как Левиафан обладают подобным даром.

— То есть ты хочешь сказать, что он видел моё будущее и это его так взбесило?

— Возможно не твоё, но будущее с твоим участием.

— И это «участие» ему, мягко говоря, не понравилось…

— Люблю догадливых людей, с ними проще иметь дело. Выпьем за простоту! Не парься ты так, ещё ничего неизвестно, но пока в Каверну не суйся, побудь сам с собой. Я, конечно, буду тебя навещать, не переживай, соскучиться по мне не успеешь.

— Радость-то какая…

— Я рад, что ты рад. И ещё, не забудь о том, что тебе необходимо сделать.

— Я помню.

— Ну, вот и займись поисками, а то ты расслабился больно без работы, вот она и поможет тебе развеяться. Ах, да, не забывай, что ты теперь у нас особенный и к тебе может прилипнуть всякая гадость. Я б на твоём месте не был столь доверчивым к окружающим.

— Спасибо, что предупредил, а то я прям счастлив!

— Не язви, это не самое лучшее качество в твоём нынешнем положении, острый язычок может как помочь, так и погубить, запомни это, дорогуша.

Он выпил вино и, смочив губы салфеткой, встал.

— А теперь мне нужно идти, меня ждут.

— Ты ведь мне не расскажешь, что он видел, я прав?

Асмодеус стоял уже позади меня, когда я задал ему вопрос. Он положил руки на мои плечи и прошептал на ухо:

— Смотря, что ты мне предложишь взамен такой информации.

И исчез, оставив пустую бутылку и неоплаченный счёт.

— Дьявол… — прошипел я сквозь зубы, шаря по карманам в поисках купюры.

Глава 41

— Дерак, это ты? Что ты делаешь в таком месте и совсем один?

Ко мне цветущая как майская роза подбежала Матильда.

— Рад видеть тебя, Матильда! Как жизнь?

— Да всего понемногу… Ты сам как? Давно не виделись, я уже позабыла, когда бывала у Фрэнка.

— Да у меня тоже, в общем-то, понемногу…

Оба замолчали, потому что понимали, что у каждого своё «понемногу» было куда большим и незначительным, чтобы о нём распространяться. Но поговорить отчаянно о чём угодно, но не об этом, хотелось до боли.

— Может, выпьем?

— Да я тут, понимаешь ли…

— Не переживай, я оплачу счёт. Только давай к Фрэнку, а?

Сейчас Матильда была для меня словно глоток свежего воздуха. С ней я мог просто быть, и ничего больше она не требовала от меня, а я — от неё. Видимо поэтому нам было так просто общаться ни о чём.

Когда мы вышли из ресторана, нас ждал автомобиль, из которого выскочил услужливый водитель и, открыв сверкающую чистотой дверцу дорогого авто, усадил нас на сиденья. Я присвистнул, когда мы поехали.

— Вау, недурно, однако. Особенно после автобусов.

— Да ладно тебе, это от моего друга.

— Хорошие у тебя друзья.

— Не настолько, насколько ты думаешь, но настолько, чтобы быть полезными.

— Ну, в этом тоже есть свои плюсы.

— Согласна.

— Кажется, ты схуднула после последней нашей встречи?

— Тебе кажется. Я просто надела каблуки выше обычного.

— То-то мне показалось, что я врос в землю.

— Не переживай, рядом со мной каждый второй мужчина считает себя как минимум гномом.

— Это обнадёживает.

На самом деле она меня обманывала. Матильда действительно похудела, и с таким высоким ростом это было ещё более заметно. К тому же излишняя бледность была вовсе не из-за приближающихся сумерек и падающего света. Либо она переболела, либо была чем-то очень потрясена, но раз она перевела тему, значит, это не моё дело и лезть в него я не собираюсь. Сейчас нам нужны не откровения, а просто товарищ по бокалу, этого обоим будет вполне достаточно. Так что можно не обременять свои уши никчёмными беседами, а просто нести глупости и наслаждаться компанией.

Мы довольно быстро приехали к месту назначения. Сияющие вывески и огоньки оживляли этот уголок города, и создавали иллюзию приличия, которым тут вовсе и не пахло. Да это не волновало тех, кто сюда забредал, у каждого свои цели и причины быть здесь, и это лишь его личное дело, на которое всем плевать с большой колокольни.

Мы зашли внутрь, атмосфера была до боли знакомая и невероятно тёплая, несмотря на то, что кое-где слышалась пьяная брань и раздражающий смех подвыпивших девиц, которых лапали их спутники. Музыка, запах дешёвых сигарет и дорогих сигар смешивался так же, как и невероятное разнообразие местных посетителей.

Матильда пошла занимать столик, а я направился к бару, надеясь застать там хозяина.

— Кого я вижу! Неужели мне алкогольные пары ударили в глаза и у меня начались галлюцинации! Дерак собственной персоной!

— Здорова, Фрэнк! — мы обменялись крепким рукопожатием, и Фрэнк по-отечески похлопал меня по плечу, показывая, как он рад меня видеть в добром здравии.

— Чего изволите заказать?

— Я с Матильдой, нам чего-нибудь долгого и тёплого, как ночной разговор двух одиноких друзей.

— Одинокие друзья.… Звучит как-то противоречиво и грустно.

— Не без этого. А где твоя помощница?

— Она прибиралась в коморке и что-то застряла там, сейчас разберусь с заказами и поищу эту растяпу.

— Мы вон в том углу, присоединяйся, коль будет время.

— Сожалею, но времени у меня как всегда в обрез. Но если выдастся минутка, обязательно осушу с вами бокальчик.

— Я запомнил.

— Как и я твой заказ.

— Бывай!

Я присел за столик. Матильда закурила сигарету, крутя длиннющий мундштук худощавыми и длинными пальцами. Она выдавала лёгкое раздражение, но как только я присел, тут же успокоилась и улыбнулась.

— Скоро принесут заказ. Я твой должник.

— Да перестань. Считай, что я плачу за твоё время, потраченное на меня.

— Звучит немного жестоко. Я чувствую себя девушкой, которой хотят воспользоваться.

— Прости, я в шутку, так говорят мои друзья и это входит в привычку.

— Я тоже пошутил. Меня не особо-то колышит то, что моё время покупает такая роскошная дама, значит, я чего-то стою.

Матильда засмеялась и запрокинула голову назад, пуская клуб дыма.

— Ваш заказ!

Звонкий девичий голос перебило звяканье бокалов.

— О! Это ты! — Хлоя (так вроде Фрэнк называл ту девчонку) бесцеремонно показывала на меня пальцем, вытаращив глаза. — Я хотела тебе кое-что отдать, а тебя всё не было.

— Это твоя подружка, Дерак? Мелковата для тебя…

— Ошибаешься.

— Мы друзья! Я ему дарила цветок!

Хлоя всё так же стояла, тыча в меня пальцем. Я опустил её руку.

— Давай потом поговорим, я занят.

— Опять напьёшься, и я не успею тебе сказать…

Матильда ещё громче засмеялась от этих слов.

— Ну точно, у тебя появилась поклонница, не разочаруй девочку. Только сегодня он мой! Я потом как-нибудь одолжу тебе его, сегодня я его уже арендовала на вечер. Так что прошу извинить, миледи.

— Ладно, но пусть он пообещает, что придёт поговорить в следующий раз!

— Да, да, приду, иди уже. — Я не знал, куда себя деть от её поведения. Она говорила так звонко, что некоторые посетителиначинали коситься в нашу сторону, привлекая излишнее внимание к моей персоне.

— Хорошо, я буду ждать!

— Ага…

Хлоя ушла, оставляя после себя цветочный запах. Странно, что находясь в подобном месте, она умудрялась источать такой аромат. Казалось, все, кто находится здесь больше десяти минут, автоматически пахнут как десятилетняя пепельница, но не она.

— Слышал? Она будет ждать.

— Прекрасно слышал, она такая громкая, что все присутствующие, кажется, это слышали.

— Но она довольно милая.

— Давай уже выпьем!

— Дело говоришь!

Я не помню, о чём конкретно мы говорили с Матильдой, просто говорили, и это было замечательно. Мы не слышали никого, кроме друг друга, для нас не было мира. Она постоянно курила, и её шоколадные сигареты окутали нас своей дымкой, укрыв в тумане от давящей повседневности.

Сколько минут или часов вот так вот прошло, я не помню. Мы обсуждали фильмы, собак, скачки, вкус черничного джема, запах мокрых газет и утра в Альпах. Матильда часто смеялась, заставляя меня улыбнуться в ответ. Рассказывая какую-то давнюю историю про неизвестного её очередного друга, она держала меня за руку. Её рука была такая бледная, что если бы она не коснулась меня, я подумал бы, что она холодная как лёд. Но её рука была тёплая и нежная. Длинные и изящные пальцы, как у пианистки, коротко стриженые ногти идеальной формы и слегка выпирающие венки придавали ей ещё больше изящества. Я зачарованно слушал её, не понимая сути разговора, да и сама Матильда особо не понимала, к чему говорит всё это, и это мне нравилось даже больше всего.

Незаметно протекало моё купленное время. И тут я подумал, что это, наверное, самая выгодная покупка в моей жизни.

Глава 42

Оказаться дома и спокойно лечь в постель оказалось так просто, но в то же время дико. Такое чувство, будто я сам себе сейчас не принадлежу и всё, что я делаю, даже доселе обыденное, теперь чуждо мне и непривычно. Будто каждая частичка моего тела отвергает само моё существование, определяя каждое действие или поступок как нечто постороннее и неправомерное. Может быть, так оно и есть, я уже ни в чём не могу быть уверен. Потеряв счёт дней, я уже не могу с точностью сказать сколько времени прошло с того самого дня, как моя жизнь, чуть не оборвавшись, обернулось в совсем иное русло. Хотел бы я знать, что случилось бы со мной, выбери я иной путь, но это, к сожалению, невозможно.

На столе лежал цветок, который дала мне Хлоя. Как ни странно, но я всё же зашёл к ней (потому что Матильда заставила).

Она без слов вручила мне веточку и хотела уйти, но я поинтересовался:

— Колокольчик?

— Нет, это цветок аконита.

— И что же на этот раз значит твой цветок?

— А это ты сам должен узнать. Тебе стоит быть внимательнее к своим выборам.

— Выборам чего?

— Жизнь людей похожа на железнодорожные пути: стоит лишь повернуть, и весь путь меняется безвозвратно.

— Приму к сведению…

— Не стоит относиться к этому так легкомысленно, это погубит тебя.

— Тебе-то откуда знать?

— Поверь мне, я знаю куда больше, чем многие из твоих новых знакомых.

Голос Хлои изменился, теперь она не говорила уже с тем задорным звоном, она была напряжена и серьёзна. Казалось, она вмиг постарела на сотни тысяч лет, оставаясь всё такой же юной снаружи.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Всё, что надо, я уже тебе сказала, — она кивнула на цветок и ушла за дверь. Я последовал за ней, но её там не оказалось.

— Как же они меня бесят своими загадками! Неужели нельзя сказать всё как есть? Да кто она вообще такая?!

Я сунул цветок в карман пальто и вспомнил о нём уже тогда, когда добрался домой. Оглядевшись по сторонам, я пытался привыкнуть к столь знакомому и такому чужому месту и лишь только когда полез в карман, обнаружил цветочное послание.

— Что она хотела этим сказать?

Найти нужную информацию не составило труда.

— Аконит — ядовитый сорняк. Ну что ж, довольно милый подарок, сказать нечего. А вот, нашёл, аконит — близкая опасность, смертельный враг рядом, будьте осторожны. Весьма многообещающе звучит…

То есть меня как бы предупреждают, что меня хотят укокошить? Так, мне нужно подышать свежим воздухом, иначе я сейчас свихнусь.

Я вышел в парк, который всегда был моим прибежищем, прогоняющим дурацкие мысли. Стояла глубокая ночь, и наткнуться в такое время на кого-то было бы исключительным везением, но мне, естественно, всегда везло больше всех. На скамейке сидела девушка и крошила хлеб на асфальт, по-детски болтая ногами и насвистывая какую-то мелодию.

Я хотел незаметно проскочить мимо, чтоб не привлекать излишнее внимание, но меня окликнули:

— Долго ты. Я потратила весь хлеб, кормя души, — сказала девушка, отряхивая ладошки от крошек.

— Карма?

— Что, позабыл, как я выгляжу? — она сняла капюшон, который закрывал ей всё лицо, и посмотрела на меня своими сияющими как вселенная глазами.

— Мне кажется, я уже скоро себя позабуду…

— Неправильный ответ. Себя ты должен помнить в первую очередь, причём себя истинного, запомни это раз и навсегда.

— Все меня учат, будто ребёнка нерадивого.

— Учат лишь тех, кто подаёт надежды.

— Как будто на меня их возлагают.

— Ну раз тебя выбрали, значит, на то есть свои причины. У каждого есть на что-то свои истинные причины, но не каждый их откроет.

Я присел к ней рядом и заметил, что крошек, которые она разбросала возле скамейки, не было ни единой, но и птиц в такое время суток не всегда заметишь, а крошки всё же пропали.

— Зачем же ты ждала меня?

— У тебя ведь есть вопросы?

— Их слишком много, что я не знаю, с какого начать.

— Ты встречался с Мойрами? — сказала она, кивая на цветок, торчащий из моего кармана.

— Хлоя дала мне его.

— Дарующая жребий… Она определяет судьбу.

— То есть она провидица?

— Очень древняя и могучая.

— Мне стоит её остерегаться?

— Она не сделает тебе ничего, не переживай, она может лишь предупредить. Скажи мне Дерак, ты никогда не задумывался, почему, как только ты заключил сделку, ты столкнулся со столькими могущественными существами и они начали обращать на тебя внимание?

— Задумывался. Только ответить на этот вопрос довольно сложно. Скажи, я не простой человек?

— Правильный вопрос! — хлопнув в ладоши, Карма начала таять на глазах, словно туман после появления солнца.

— Так ты ответишь мне?!

Она уже почти пропала из виду и только последнюю фразу я едва расслышал:

— Не простой…

Глава 43

Предрассветное небо было похоже на раскалённую магму, просачиваясь алыми бликами между затянувших небо облаков, она готова была вырваться наружу и разверзнуть небеса. Какая сила таится там, наверху, в недосягаемых для взора человека местах? Что ещё мне предстоит узнать и увидеть? Стоила ли моя жизнь этого или надо было покончить со совсем этим ещё в тот самый вечер? Сколько раз я ещё буду задаваться этим вопросом?

— Как же всё это бесит…

Внезапная боль пронзила спину, словно вдоль позвонка полоснули раскалённым лезвием. Я упал на колени и схватился за периллу на пожарной лестнице. Меня бросило в жар, по телу пробежали сотни мурашек, воздух сдавил грудь, ноги отказывались слушаться, я никак не мог встать. Что это было? Рука горела, я взглянул на ладонь, сигил проявлялся и исчезал, как мигающий фонарь. Так продолжалось на протяжении нескольких минут, потом боль пропала вместе с сигилом так же внезапно, как и появилась, словно ничего и не было.

Я не знал, что это могло значить и как должно реагировать, но однозначно подобные вещи ни к чему хорошему не приведут. В такой ситуации даже не знаешь, у кого спросить совета… Карма ничего путёвого, конечно же, опять не скажет, Асмодеус дал ясно понять, что сейчас в Каверну мне лучше не соваться. Спина всё ещё горела, как будто на меня пролили раскалённый свинец. Кое-как скорчившись в три погибели, я дополз до кровати, и провалился в беспробудный сон. Я не помню, когда нормально спал. Потребности во сне и еде постепенно уходят на задний план, так что я даже не замечаю, сплю ли, ем ли. Это должно было бы меня пугать или хотя бы настораживать, но либо я не слышу отчаянных позывов организма, либо уже слишком поздно на что-то реагировать.

Не знаю, сколько проспал, кругом было темно. Ночь или раннее утро? Я лишь на мгновение прикрыл глаза или продрых сутки напролёт? Взглянув на телефон, я обнаружил, что уже поздний вечер. Темнеть начинало всё раньше, ещё совсем чуть-чуть и город затянут холода.

— Хочу кофе и душ как нормальный человек!

Пока я принимал душ, кофеварка исполняла моё второе желание, и через пару минут запах свежесваренного кофе заполнил квартиру. Душ сделал своё дело, и я словно обновился. Сияя свежестью и бодростью, я щеголял в одном полотенце, мурлыкая любимую мелодию себе под нос. Внезапный звонок немного насторожил. Кто мог прийти ко мне в такое время? Настороженно, словно дикий зверёк, я подошёл к двери и заглянул в глазок — никого не было видно. Я решил не открывать, и развернулся было, чтоб продолжить распитие кофе, но дверной звонок снова упорно утверждал, что на той стороне кто-то отчаянно хочет меня увидеть или попасть ко мне в дом. Посмотрев ещё раз, я снова никого не обнаружил, но, не двигаясь с места, стоял, держа дверную ручку. Снова раздался звонок и я дернул дверь, что было мочи, чуть не сбив звонящего с ног.

Испуганно на меня смотрела Кейт, держа в руках переноску, в которой металась из стороны в сторону Лулу.

— Это ты?!

— А ты кого-то ждал?

— Нет, просто в глазок было не видно…

— Мне приходилось наклоняться, чтобы успокоить Лулу: с ней не всё в порядке в последние дни. Я переживаю. Вот и подумала, что дома ей было бы комфортнее.

— Проходи, не стой в дверях!

— Понимаешь, — начала Кейт, заходя в квартиру, — Лулу в последнее время ведёт себя странно. Она рвётся выскочить на улицу, почти не ест, а порой просто сидит и мяукает посреди комнаты. Я возила её в клинику, её осмотрели, она совершенно здорова. Там мне сказали, что это может быть связанно с тем, что она тоскует по хозяину. Вот я и подумала…

— Ты всё правильно решила, даже сделала больше, чем нужно. Я тебе очень благодарен.

— Я пойду. Вот, — она протянула переноску и собиралась уходить.

— Куда ты? Может, выпьешь со мной кофе? Как-то же я должен тебя отблагодарить, хотя, это самое малое, что я могу сделать.

— Но ты занят… — сказала она, залившись румянцем. И тут я понял, что стою перед ней в одном полотенце.

— Прости, я принимал душ и не успел переодеться. Я мигом!

Я направился в комнату, чтоб одеться, но Кейт вскрикнула, чем напугала меня.

— Что с тобой?!

Она подошла ко мне и дотронулась до спины. От прикосновения холодных рук мурашки пробежали по коже.

— Что такое?

— Если бы я знала… Больно? — она осторожно провела пальцем вдоль позвонка.

— Нет, а должно? Ты меня пугаешь, что там такое?

— Взгляни сам.

Я подошёл к зеркалу и, заглядывая из-за плеча, пытался рассмотреть спину, чтобы понять, что там такого, что заставило взвизгнуть Кейт.

Усмешка тут же спала с моего лица. То, что предстало моим глазам, было жутко и поразительно одновременно. Вдоль спины ветвью тянулся след, напоминающий огромный шрам, в районе поясницы «шрам» был тёмный, дальше же, расползаясь вверх, он был светлый. Проведя по нему рукой, я почувствовал его выпуклость и шершавость.

— Прости, что так отреагировала, но он внезапно потемнел снизу. Откуда у тебя такой огромный шрам?

— Да так, неважно. Не переживай, всё нормально, я сейчас вернусь, наливай кофе.

«Ни черта не нормально! Что это такое у меня на спине?! Откуда «это» появилось? Кейт сказала, что внизу оно внезапно стало тёмным… как это понимать? Я должен как можно быстрее с этим разобраться, пока не стало слишком поздно».

Второй за вечер звонок в дверь с поразительной частотой заставляет меня поверить в свою неимоверную популярность. Уже ничему не удивляясь, я направился к двери, попутно натягивая на себя футболку. Иногда кажется, что жизнь уже ничем не может удивить, но нет, всё-таки в запасе у неё ещё бесконечное множество поразительных вещей и событий, способных сбить тебя с ног, словно бульдозер. Вот и на мою участь выпал подобный случай.

В дверях стоит разодетый в пух и прах Асмодеус, который бесцеремонно заваливается в квартиру, без приглашения направляясь, куда его душе угодно.

Спокойно попивающая кофе Кейт буквально давится напитком, завидев незваного гостя.

— О, дорогуша, привет, кажется, мы с тобой уже как-то виделись!

Тут я вспомнил, при каких обстоятельствах произошла их первая встреча, и пожалел, что вообще открывал дверь, лучше б мёртвым притворился.

Вальяжно присев на край стола прямо перед Кейт, и закинув ногу на ногу, Асмодеус столь же бесцеремонно уставился на неё и молчал. Кейт же (восхищаюсь её выдержкой) спокойно смотрела на него и так же молчала, после чего спросила:

— Кофе?

— О, было бы чудно, дорогуша!

Она налила ему кофе и хотела подать кружку, но я вовремя перехватил её на полпути.

— Я сам, не напрягайся, к тому же, это было не столь обязательно.

— Но, он же твой друг…

— Отнюдь…

— Фу, фу, фу, какая бестактность! А ведь я пришёл к тебе. Даже девушка ведёт себя куда приличнее. Мы ведь так и не познакомились!

Он протянул руку для рукопожатия, но я шлёпнул по ней, отчего тот наигранно взвизгнул и потёр «раненое место».

«Не хватало ещё, чтобы он пытался её прочесть.… Нет уж, не дам я ему такую возможность».

— Какой ты злюка!

— Чего явился? Мы, кажется, уже разговаривали. Проваливай.

— Дерак, я, пожалуй, пойду… — Кейт встала и пошла к выходу, но я её остановил, взяв за руку.

— А ты куда? Не ты тут третий лишний. Я, кажется, ясно выразил позиции.

— Дерак показывает характер! — Асмодеус похлопал в ладоши, напомнив мне этим жестом Люцифера.

— Мне плевать, что ты там несёшь, я тебя не звал. — Я всё ещё держал Кейт за руку, возможно даже сильнее, чем нужно было, потому что она схватилась второй рукой за меня и пыталась освободиться из плена.

Асмодеус ехидно улыбнулся и, спрыгнув со стола, встал напротив меня, слегка наклонил голову набок, как бы изучая мою реакцию, потом приблизился вплотную и прошептал на ухо:

— Ну, что ж, Дерак, ты меня наконец-то заинтересовал! А когда меня что-то интересует, я не отступаю…

Он мгновенно перехватил Кейт и они исчезли, я успел услышать лишь последние слова Асмодеуса:

— Увидимся на балу!

Глава 44

Я стою прямо у двери, всё ещё держась за край футболки, которую вот-вот надел. Кейт всё так же сидит и пьёт свой кофе.

— Дерак, ты чего встал у двери?

— Как ты здесь оказалась?! Разве ты не только что…?

— Видимо, я всё же не вовремя пришла, тебе надо отдохнуть. — Она поставила кружку на стол и направилась к выходу.

Раздался звонок.

Я схватил Кейт за руку и чуть ли не силком затащил в комнату, предварительно закрыв ей рот рукой. Испуганно глядя на меня, она не понимала в чём дело, но вела себя спокойно. Жестами приказав ей не издавать ни звука, я пошёл к двери. Из-за которой раздавался скрипучий звук, похожий на шкрябанье по пенопласту.

— Чего тебе?

— Так долго шёл… Я устал ждать, хотел было зайти сам.

— Только попробуй.

Я перегородил собой проход в квартиру, встав в дверном проёме. Благо голова была мокрая после душа, и не требовалось много ума, чтобы догадаться, где я пропадал всё это время.

Асмодеус хотел было пролезть, но я упорно стоял на месте и не давал ему такой возможности.

— Я ухожу, ты так и будешь стоять в дверях? Мешаешь!

— Куда собрался?

— Тебе какое дело?

— Такое…очень даже…

— Бесите. Либо проваливай, либо пошли, нечего мне тут дверь подпирать, она сама неплохо стоит.

— Фу, какой ты грубый.

— Знаю, уже слышал.

— Ты же не в Каверну собрался?

— Чего я там забыл? Не ты ли мне ранее рекомендовал не совать туда нос? Или я что-то путаю?

— Не язви. Многое меняется, а скоро изменится ещё больше, вот увидишь.

— Премного благодарен за щедрую информацию. А теперь вали, раз убедился, что я не притащу свою бренную тушку в ваше логово. У меня, кажется, дело было, не так ли? Вот им и займусь.

— Ты серьёзно собрался искать того, не зная кого?

— И не на такое подписывались…

Я вытолкнул Асмодеуса и уверенно зашагал на выход.

Он появился прямо передо мной и наигранно улыбнулся.

— Дерак, будь паинькой и не наделай глупостей.

— Смею тебя огорчить: паинькой я никогда не был.

Не знаю почему, но после моих слов, он отступил на шаг назад и как-то странно на меня посмотрел, будто что-то пытался во мне разглядеть. Он протянул ко мне руку, но я ловко увернулся и открыл дверь. Удобная, однако, опция. Осталось ещё научиться ею правильно пользоваться, потому что я то и дело попадаю немного не туда, куда планировал. Вот и сейчас я попал в какую-то подворотню в неизвестном переулке. Неподалёку слышались приглушённые голоса и шарканье ног, переминающихся из стороны в сторону во время долгого разговора. Я всё это явственно слышал, но не мог понять, откуда они доносятся. Как будто бы прямо вот рядом, но никого не было видно. Я оглядывался и вертелся во все стороны, но никого не видел, лишь разговор, скрываемый шёпотом. Отчётливо была слышна лишь одна фраза: «Тихо, мне кажется, нас кто-то слышит». После чего разговор стал ещё более неразличимым.

Я уж было решил, что окончательно спятил, и развернулся, чтобы пойти домой, но тут моим глазам предстало такое зрелище, отчего я застыл на месте и не знал, могу ли вообще двигаться: обычные кирпичные стены обычного стандартного переулка, разукрашенного граффити и обклеенного всевозможными листовками. И всё бы ничего, но одно из неприметных на первый взгляд граффити будто бы начало плавиться и расширяться в размерах, искажая пространство вокруг себя. Оттуда вышли трое неизвестных, пряча лица под капюшоны толстовок и кепки. Выходивший последним начертал в воздухе какой-то символ, и всё стало, как и прежде. Троица так же разошлась каждый своим путём, будто бы никогда не встречались.

Я всё это время стоял и думал о том, чтобы меня случайно не заметили, и к счастью, мне повезло. Когда незнакомцы скрылись из виду, я подошёл к стене и внимательно рассмотрел граффити — это была ничем не примечательная размытая закорючка. Коснувшись её, я тоже ничего странного не почувствовал, но то, что я увидел минуту назад, не давало мне покоя. И почему меня вообще угораздило попасть именно в это место? Что вообще последние часы со мной происходит? Что за видения, перемещения, внезапные приступы? Как найти всему этому объяснение? Я догадывался, кто может дать мне ответ на этот вопрос, но сейчас попасть туда не лучший вариант событий, но так как ждать я не люблю, придётся выяснять всё самому. Куда для начала податься? Надо хорошенечко обдумать и взвесить свои мысли, слишком много в последнее время всего свалилось на мою голову. Хорошо было бы встретиться с Максом, уж он бы точно не стал ходить вокруг да около и говорить загадками, найти бы ещё способ его вызвать. Раньше он сам появлялся, когда не надо, а сейчас словно испарился. Всё-таки есть у демонов с людьми общая черта — они вспоминают о ком-то только тогда, когда это нужно только им.

Придётся придумать что-то другое… Я и сам не заметил, как шагал по улице, размышляя о происходящем, пока пейзаж города медленно преображался, насыщаясь красками и затмевая всё вокруг своим блеском жизни. Ворох мыслей вертелся у меня в голове, и я так торопился от них сбежать, что не заметил, как врезался в кого-то. Нечто в тёмном плаще обернулось, и капюшон спал его головы. Волосы собранные непонятным пучком открывали невероятно маленькие уши как у диковинного зверька, острый нос и выпирающие скулы выдавали сильную худобу. Я потерялся было, не понимая, кто это, но когда взглянул в глаза, сразу же понял — передо мной стоял Психопомп. Большие, почти как у совы, такие же жёлтые, с темными зрачками, они смотрели на меня заинтересованно. Потом ко мне потянулась рука, на каждом пальце которой были надеты, как кольца, металлические когти. Существо тянулось к моему лицу, завораживающе глядя в глаза. Я не мог оторваться от него, а оно изучало меня. Когтистая рука застыла перед лицом, будто бы оно сомневалось, стоит ли заходить так далеко, а мне было интересно, что будет дальше.

— Ты…

Едва уловимо прошипело существо и схватило меня за лицо, сдавив щёки.

— Ты то, чего не должно было появиться на этом свете, то, чьё появление несёт с собой смерть и несчастье…

Меня разозлили эти слова. Я схватил его за руку и крепко сжал её в районе запястья. Рука Психопомпа словно задымилась, рукав плаща задрался, пока тот пытался вырваться из моей хватки, и я увидел татуировку часов, цепь которых уходила выше под рукав. Она словно живая всё сильнее и сильнее сдавливала руку, отчего та приобрела синеватый оттенок, на звеньях цепи начали появляться трещины. Я испуганно смотрел на эту картину, но сам Психопомп с ещё более напуганными глазами смотрел на меня, потому что моя рука в этот момент выглядела ещё более ужасно. От кончиков пальцев к запястью мои руки будто бы покрывало чёрное вещество, растекаясь смоляной паутиной вдоль ладоней. Пальцы словно увязли в нём. Я освободил Психопомпа из своей хватки и тот, мгновенно вспорхнув, тут же исчез из виду. Я взглянул на руку, чернота потихоньку сползала, испаряясь, как влага на утреннем солнце. Потеряв равновесие, я схватился за воздух, который предательски меня не удержал, зато рядом стоящая стена с превеликой радостью приняла меня в свои объятия, и я мигом приложился о её поверхность. И хотя она была холодной, перед тем как отключиться, я явственно почувствовал, как по виску растекается тепло.

Глава 45

— О, боги, будь он бокалом вина, было бы не так ущербно. И что ты прикажешь мне делать с этим телом неизвестного срока годности? Харрас, на кой ты его сюда приволок?

— Господин, я думал, что стоило бы присмотреть за ним. Неизвестно, чем могли бы обернуться дальнейшие события.

— Ты точно уверен, что всё, что рассказал мне сейчас, происходило в тот момент? Ничего не упустил?

— Такого просто не может быть, господин.

— Ладно, нужно кое-что проверить. Принеси-ка мой дуриан, он должен быть на одной из полок справа.

— Вы уверены?

— Харрас, я никогда не бываю неуверен! Тащи живо!

— Слушаюсь, господин.

— Его необходимо привести в чувства, пока не поздно, он слишком глубоко ушёл… Поганец!

Дионис со всей дури шлёпнул меня по лицу, но реакции было ноль. Я был без сознания и даже не поморщился, не почувствовал боли или ещё что-либо.

Харрас принёс бутылку с длинным, изогнутым, словно сломанным, горлышком и поставил на стол возле дивана, на котором лежало моё бренное, с ещё тлеющей частичкой жизни, тело.

— Ты можешь идти.

— Но господин!

— Я, кажется, ясно выразился. Больше я в твоей помощи не нуждаюсь.

— Да…

— И ещё.

— Да, господин?

— Не смей кому-либо из них говорить.

— О чём именно?

— Я, кажется, ясно выразился.

— Да, господин, яснее некуда.

— Вот и славно. Иди.

Последние слова можно было не произносить, потому что Харраса и след простыл. Харрас был верный слуга Диониса и страж Каверны. Он безоговорочно повиновался любому его приказу и Дионис прекрасно это знал, но не упускал случая лишний раз попытаться вывести из себя столь преданного и послушного соратника, что, в принципе, ни разу у него не выходило. Холодная выдержка и строгий нрав вкупе с преданностью веками делали своё дело.

— Ну что ж, Дерак, окунёмся в бескрайние глубины твоей души?

Дионис откупорил бутылку, комната услышала знакомый хлопок, и, казалось, навострила уши в ожидании. Помещение наполнил жуткий запах, напоминающий гниль вперемешку с тухлыми яйцами, нестиранными носками и мочой скунса. Даже не знаю, что ещё более противное привести в пример, чтобы было понятно весь спектр запахов, который сбивает с ног при открытии сей бутылки. В общем, нужно представить самый ужасный и отвратительный запах и это будет именно то, чем пахла та бодяга.

Дионис наклонил бутылку, и по длинному горлышку покатилась густая жидкость медного цвета. Капля повисла на горлышке, но, не выдержав своего веса, оторвалась и стремительно полетела мне прямо в лицо.

— Упс, промазал! Надо было в рот. Ну и так сойдёт!

Жидкость растеклась по лицу и, играя, словно жидкие лучи солнца, впиталась ещё какое-то мгновение, сияя золотистыми дорожками под кожей, создавая иллюзию внутреннего свечения.

Я вскочил, как от удара адреналина в грудь, судорожно хватая ртом воздух, после чего откинулся на диван и снова отключился.

— Ты неправильно делаешь. Эта гадость должна попасть в кровь, а не просто впитаться в организм.

У входа стоял Астарот, скрестив руки и молча наблюдая за происходящим.

— А я-то гадаю, чего ты здесь так задержался…

Дионис лишь глупо улыбался, стоя в обнимку с бутылкой. Астарот подошёл ближе и слегка оттолкнул его, забрав стеклянный сосуд и сделав внушительный глоток.

— Э! Я б не советовал этого делать. Его воспоминания могут передаться тебе, а твои — ему. Дуриан действует и на таких, как мы, хоть и не столь эффектно.

— И? Ты, типа, напугал меня сейчас? Этот идиот своего-то прошлого не может вспомнить, как следует, мне-то чего бояться?

— Дело твоё. Я б даже из сильного любопытства так не рисковал.

Пока Дионис разглагольствовал, Астарот уже присел возле меня. Какое-то время он смотрел мне в лицо, после чего коснулся моих губ и в поцелуе дал испить дуриан. Я закашлялся, забрызгав рубашку и Астарота, но всё же немного удалось проглотить. Некоторое время я лежал неподвижно, и, казалось, вовсе не дышал, потом приоткрыл рот. Оттуда вылетел небольшой шарик, похожий на мыльный пузырь, в нём хаотично летали мелкие золотистые пылинки, то и дело собираясь в разные фигурки, словно песочные картины.

— Вот оно! Астарот, а ты бываешь на редкость полезный!

— Захлопнись и вали отсюда, раз получил то, что хотел.

— Разве не хочешь взглянуть?

— Не горю желанием.

— Пф… Как хочешь.

Дионис схватил парящий шарик, который оказался намного твёрже, чем выглядел и, спрятав его в карман, направился к выходу.

— Если захочешь, я могу рассказать тебе как-нибудь за бутылочкой, что там увидел.

— Не трать моё время на себя. Но помни, за тобой должок, я ведь никогда ничего не делаю просто так.

— Какой же ты всё-таки грубый! — Он хлопнул дверью и пропал из виду.

Астарот покачнулся и схватился за спинку дивана.

— Ты чего здесь делаешь?

— Не слишком ли наглый вопрос для того, кого сюда притащили полудохлым?

После этих слов я огляделся по сторонам и понял, что нахожусь в Каверне.

— Как я сюда попал?

— Не самый важный вопрос. Сейчас тебе стоило бы свалить отсюда, пока не попался кому другому.

Я попытался встать, покачиваясь и хватаясь за всё, что попадало под руку. Астарот, глядя на мою беспомощную медлительность, недовольно цокнул и, подхватив меня за руку, вывел за дверь, захлопнув её за мной.

Я едва обернулся, чтоб хоть что-то у него спросить, но оказался нос к носу с дверью своей квартиры.

Глава 46

Меня внезапно посетило видение. Такого со мной никогда не случалось. Я впал в некий ступор, потому что сначала не осознавал, что со мной происходит. Я всё еще будто был там, но понимал, что это невозможно — я ведь уже находился в стенах своего дома…

— Астарот, что ты здесь забыл?

Вижу Левиафана с сияющими голубыми, словно подводные кристаллы, глазами. Он подошёл ко мне и слегка коснулся моих волос. Я смахнул руку юноши, словно назойливую муху и перевернулся на другой бок, всем видом показав нежелание разговаривать.

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Хочу. Я хочу сказать, что безумно хочу спать. — Ответил я. Стоп… Какой-то странный у меня голос…

— Смешно.

— Рад, что насмешил. А сейчас покиньте помещение, здесь слишком мало воздуха для такого количества обитателей на квадратный метр. — Снова ответил я. Нет, это не мой голос. Что со мной не так?

— Поговорим позже.

Я лишь махнул рукой, даже не удосужившись обернуться. Левиафан ушёл. Я встал и, достав из-под подушки бутылку с дурианом, поставил её на полку. Что это? Это не мои руки… Я будто смотрю на всё чужими глазами…

«Астарот, что ты здесь забыл?» — вспомнил я обращение Левиафана. Что?! Я — Астарот? То есть, я вижу всё его глазами?! Как? Почему? Я вижу, как Астарот засыпает, что-то вспоминая… Но почему эти воспоминания кажутся мне знакомыми? Что здесь происходит?!

****

Я и Мадлен едем на машине. Бесконечно длинная и пустынная дорога предвещала дальний путь и душевные разговоры.

— Ну, так может, расскажешь что-нибудь о себе, малец? Как тебя занесло в такую-то местность?

Весь грязный, в пыли с запёкшейся кровью на лице и одежде я был похож на волка без клыков, который не может и не хочет нападать, но готов в любой момент броситься даже на самое беззащитное создание. Нелепо озираясь по сторонам, я поглядывал на свою попутчицу. Весьма прилично одетая, в дорогой машине, куда уместнее было бы спросить, что она здесь забыла.

— Думаешь, небось, что я тут делаю?

От неожиданности я заерзал на сиденье.

— Мысли читаете?

— Это очевидный вопрос, который ясно читается на твоём лице.

— Что ещё читается на моём лице?

— Что ты не особо-то разговорчивый. Твоё дело, настаивать не буду, лишь обстановку поддержать хотела всего-то. Ты не переживай, я в полицию не собираюсь заявлять, не моё это дело. Я просто хотела поставить галочку в списке своих добрых дел и там как раз пустовала клеточка у строчки «помоги несчастной душе обрести себя».

Я недоверчиво хмыкнул.

— Что не веришь? Хочешь, покажу? — она полезла в бардачок, не глядя на дорогу, роясь там, среди множества бумажек. Машину повело в сторону, и мы чуть было не съехали на обочину, но я вовремя схватился за руль и вывел машину.

— Ты чего?

— На дорогу смотрите!

— Да я смотрела, всё под контролем!

— Ага, я и вижу!

— Да не переживай ты так! На, попей водички и ляг, отдохни, тебе не помешало бы, а то бледный весь как моль в свадебном платье.

— Я не устал.

— Ну да, я вижу.

После этих слов я повернулся к окну и смотрел на пейзаж. Мгновенно провалившись в сон, я какое-то время дремал, пока меня не разбудил громкий автомобильный сигнал.

— Смотри куда прёшь, козёл пернатый!

Мадлен всё так же спокойно вела машину, ещё несколько раз просигналив впереди движущемуся автомобилю, выругавшись до нелепого смешно. В зубах у неё была сигарета коричневого цвета, немного отдававшая запахом шоколада.

— Ненавижу сигареты.

— Я тоже, — сказала Мадлен и выбросила горящую сигарету в окно. Обогнав злополучный автомобиль и показав водителю средний палец, она вдарила по педали газа и мы с ветерком помчались на встречу заката, догоняя звёзды. Это был первый и последний раз, когда я видел, чтобы Мадлен курила.

****

Меня вновь посетило видение. Я убедился, что вижу всё глазами самого Астарота. Это выглядело как в компьютерной игре от первого лица. Я… То есть он проснулся. В комнате пахло сыростью, бутылки на полках, казалось, потрескивали в ожидании, что их вот-вот откроют и высвободят волшебное зелье из плена. Лениво сползая с дивана, он прошёлся взглядом по полкам и, взяв бутылку, выпил содержимое одним залпом. Пустая тара полетела на диван, в руке он уже держал вторую, попутно пробегаясь по полкам в поисках ещё одной или двух. Набрав достаточное количество, он пнул ногой дверь и, насвистывая мелодию, зашагал, постукивая каблуками о паркет.

За столом в зале одиноко сидел Левиафан, покачивая ногой от безделья. Он играл сам с собой в шахматы, так как оппонента не нашлось. Астарот поставил на шахматную доску бутылки, разбросав фигуры по столу.

— Ну, что ты там хотел мне рассказать? Я внимательно слушаю…

Глава 47

Уличные фонари частично освещали квартиру, так что потребности в свете особо не было. Заглянув в холодильник, я обнаружил там залежавшийся бутерброд, который тут же отправился в рот. Всё-таки жевать в темноте посреди квартиры ночью, наверное, самое приятное занятие на свете. Внезапно дверь спальни хлопнула, от неожиданности я подавился. Передо мной стояла Кейт.

— Вернулся, наконец. Я уже успела поспать у тебя. Дверь-то закрыл, а я что должна делать? Уйти и оставить квартиру открытой?

— Прости, я не подумал.… Надо было что-то быстро предпринять, так что времени на раздумья не было.

— Ладно, угостишь ужином как-нибудь в награду за охрану жилья.

— Будет сделано.

— А сейчас мне пора домой.

— Я провожу тебя.

— Да я сама дойду, не страшно.

— Нет, уж, позволь хоть так загладить вину.

— Так и быть, но ужин не отменяется.

— Да, да, я помню.

Я проводил Кейт и не торопясь вернулся домой.

Лулу впервые за долгое время подошла ко мне и потёрлась о ногу, я был несказанно этому рад. Наклонившись, чтобы погладить её, я едва не ударился о стол, но кошка ловко увернувшись, убежала в другую комнату, всем своим видом показывая, что на большее внимание с её стороны рассчитывать особо-то не стоит. Задетый вопиющим поведением я пошёл следом за своей питомицей, чтобы добиться ласки, которой так долго был обделён. Даже в кромешной тьме комнаты было сложно найти белый комок шерсти — уж больно хорошо Лулу умела прятаться от меня. Я заглянул под кровать, в шкаф, за тумбу, порылся среди стопок книг — всё безрезультатно. Вдруг я услышал тихое мяуканье со стороны окна. Отодвинув штору, я обнаружил Лулу сидящую на подоконнике и смотрящую куда— то в окно. Я погладил её, но она никак не отреагировала, продолжая внимательно смотреть вдаль. Я проследил за её взглядом и в испуге отступил назад — на крыше соседнего здания сидел Психопомп и смотрел на меня. В темноте его глаза сверкали как два фонарика, прожигая насквозь. Лулу привстала на задние лапы, касаясь передними стекла, будто просилась выйти наружу. Я взял её на руки и задвинул шторы, надеясь, что это лишь иллюзия, и он смотрит вовсе не на меня. Но стоило мне обернуться, как Психопомп стоял уже в моей спальне прямо передо мной, всё так же глядя сквозь меня. Лулу подбежала к нему и начала тереться о сапоги этого существа и довольно мурлыкать. Психопомп внимательно посмотрел на неё и, казалось, его взгляд слегка смягчился.

— Это твой фамильяр?

— Нет, это мой питомец.

— Что такое питомец?

— Это тот, кто живёт вместе с тобой.

Психопомп слегка наклонил голову набок, будто обдумывал сказанное мной. Потом подошёл ближе ко мне, снова вытянув руку со своими когтями.

— Пришла моя смерть? — спросил я с толикой горькой усмешки.

— Смерть или жизнь воплощается в самом человеке, мы лишь вестники и предзнаменования, являющиеся связующим звеном между человеком и потусторонним миром. Мы перенаправляем и забираем, лишь посыльные. Вердикт выносит лишь один — человек. Сам того не осознавая, он предвещает кончину своей жизни, над которой никто, кроме него, не властен. Ошибочно полагать, что кто-то ещё способен влиять на исход, всё иное лишь побочный эффект, иллюзия обмана и исход случайных событий, сложившихся посредством выбора.

Голос Психопомпа отдавался эхом, как будто всё, что он говорил, было лишь у меня в голове. Не сказал бы, что меня не тревожило его появление, но почему-то я его ничуть не боялся.

— Так чего ты тогда явился ко мне?

— Ты запретный плод, который вообще не должен был появляться на свет, за тобой должны были прийти ещё до момента рождения. Непонятно, как вообще им удавалось столько лет скрывать твоё существование.

— Ты о ком?

— О твоих родителях. Где они?

— Понятия не имею. Они испарились прямо в день моего восемнадцатилетия магическим образом. Уже даже не помню, как они выглядят, не говоря уже о том, где они. Так что не по адресу вы заявились, увы.

— Зря ты так думаешь, существо…

— Я человек!

— А ты в этом уверен?

На лице Психопомпа не было ни одной эмоции, но я чётко услышал издёвку в его голосе.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Дай мне заглянуть, и я всё тебе расскажу.

— Куда заглянуть?

— В твою память.

Я замешкался, потому что не знал, стоит ли ему верить и какие цели он преследует, но его слова не давали мне покоя. Действительно ли, правда то, что он сказал или это просто уловка? Но что ему тогда от меня нужно?

— Эй, пернатое, вали-ка ты отсюда подобру-поздорову, пока я не разозлился.

Внезапное появление Астарота прямо позади Психопомпа вывело меня из ступора, он схватил его за руку, которая тянулась ко мне, но застыла, услышав угрозу со стороны. Астарот держал руку Психопомпа, и та слегка дымилась, будто прогорала изнутри. Существо издало непонятный звук и пыталось вырваться из плена. Астарот отбросил его в сторону, отчего тот ударился о стену — та пошла трещиной и немного обвалилась. Психопомп мгновенно исчез.

— Ты, блин, мне решил весь дом разгромить?!

— И это вместо «спасибо»? Я, между прочим, спас твои мозги, в наличии которых я с каждым разом всё больше сомневаюсь.

— Ну спасибо…

— Не слышу ноток радости в голосе.

— Да она так и пышет из меня в последнее время!

— Ладно, нам пора валить отсюда, тебе нельзя здесь долго оставаться. Появление «этого» только начало.

— Что это ещё значит?

— То самое. Ты становишься невероятно популярным, поздравляю!

Астарот так же властно схватил меня за руку, и мы переместились. В последнее мгновение я увидел, как Лулу побежала следом за нами. Мы исчезли во тьме.

Глава 48

— Это твой фамильяр?

— Да чего вы заладили-то все? Это моя кошка! Кошка — просто питомец.

— Чего орёшь-то так? Это не «просто питомец», как ты выразился. У неё невероятная энергетика. Просто животные такую не излучают.

— Ну да, теперь ещё скажи, что у меня кошка волшебная. Тогда я феечка!

— Очень смешно. Моё дело предупредить. А остальное — меня не касается.

— Ты всегда так говоришь, тебя вечно ничего не касается. Зато, как только я куда-то влипаю — ты тут как тут! Словно верный всадник, бегущий навстречу попавшей в беду принцессе!

— Послушай меня, принцесса, я тоже не в особом восторге от всего этого. Поверь, лучше уж я, чем тот стервятник, который просто мог стереть тебе память, а после — превратить в овощ.

— Но зачем ему это?

— Понятия не имею. Спроси у него при встрече.

— Не очень-то горю желанием.

— Вот и славно. А теперь шевели поршнями, поторчишь пока у Лилит, а мне надо кое-какие делишки уладить. И только не высовывайся, во имя всех богов, прошу тебя. Мне хватает забот по горло, не усложняй без того проблемную ситуацию.

Он говорил это так спокойно и назидательно, без сарказма и его обычной издёвки, что я понял, насколько для него это важно. Даже совесть в какой-то степени заиграла. Но потом я вспомнил, из-за чего я оказался в такой ситуации. И как-то мигом это чувство меня покинуло.

— Да, да. Слушаюсь и повинуюсь, — изобразил я наигранный поклон и пошёл следом за ним.

Мы прошли череду коридоров, похожих на бесконечные лабиринты; кирпичные, деревянные, стеклянные, бумажные и всякие прочие стены сменялись одна за другой.

— А почему мы не можем просто телепортироваться к ней? Лилит вечно где-то далеко находится, и найти её комнату что-то из области фантастики. К чему все эти сложности?

— Это Каверна. Здесь так всё устроено и положено так, как должно быть. И если путь к ней должен быть такой — значит того хочет сама Лилит. И пока ты его не пройдёшь, ты не попадёшь к ней.

— То есть она ставит как бы барьер?

— Нет, она сомневается.

— В чём?

— Это должен понять тот, кто держит к ней путь.

— Это как шарада какая-то?

— Слишком много вопросов задаёшь.

— Да, да, знаю, тебе лень отвечать.

— Верно подмечено.

Лилит сомневается… Интересно. Связанно ли это с тем, что мы бродим коридорами из бумаги и стекла? В прошлый раз я шёл за ней тоже очень долгое время, но тогда это было больше похоже на прогулку по музею искусств, сейчас же всё обстоит иначе. Даже не знаю, к чему мне готовиться? У неё очень вспыльчивый нрав, не хотелось бы попасть под горячую руку.

— Ты меня притащил в то место, куда ранее сам говорил не соваться ни при каких обстоятельствах.

— В данный момент это не самое опасное место для тебя, вернее сказать безопасных мест для тебя не так много, так что я выбрал меньшее из двух зол. Радуйся и этому.

Ещё минут двадцать бесполезных брожений по коридорам, и мы дошли до двери.

— Да неужели?! Я уже начал сомневаться, что мы куда-либо придём вообще! Ноги гудят, мне нужно сесть, срочно. Иначе я прям на пол усядусь и плевать. Или лучше лягу.

Дверь распахнулась и перед нами возникла Лилит.

— Наконец-то! Долго же вас пришлось ждать.

— Ну пришлось изрядно погонять его.

— Так стоп, в смысле «погонять»?!

Удар подзатыльник оглушил меня, и я рухнул на пол.

— Ну вот, и отдохнёшь, как и хотел. Тащи эту тушку дальше сама, у меня куча дел.

— Очень по-джентельменски заставлять даму таскать такие тяжести.

— Эта самая дама и меня поверх тела положит, не надорвётся. Не придуривайся, я свою работу сделал. Дальше дело за тобой, не подведи меня.

— Ой, ой, ой. Мог бы и притвориться, что тебе стыдно!

— Я не испытываю стыда.

С этими словами он исчез из поля зрения.

Лилит щёлкнула пальцами, и моё бренное тело поднялось в воздух и словно пушинка парило вслед за ней, пока она не дошла до скамьи, сплетённой из дикой лозы, на которую я, как по команде, приземлился.

— Что же задумал Астарот, что ему пришлось обращаться ко мне с просьбой?

Лилит некоторое время стояла, молча наблюдая за мной, потом фыркнула и накрыла меня шёлковой тканью. Видимо её раздражало моё присутствие или ещё чего. Сложно понять эту женщину.

Стоял запах масел, смешанный с запахом цветов, ничуть не перебивая друг друга и не смешиваясь в противном зловонии. Они синхронно создавали ароматную композицию, которая расслабляла и успокаивала. У скамьи, на которой я лежал накрытый, словно труп в морге, стоял подобного плетения столик, на нём громоздилась композиция их фруктов, вина, свечей и ещё нескольких непонятных штуковин. Издалека звучала спокойная мелодия, и доносилось лёгкое шуршание, как будто кто-то чем-то очень увлечённо был занят.

Спустя какое-то время я понемногу начал приходить в себя. Открыв глаза, я сначала ничего не понял, но потом вспомнил последние события и как-то нынешнее положение вещей с ними не очень вязалось. Я под белой простынёй — несложно догадаться, что сначала пришло мне в голову. Однако поняв, что всё-таки я жеочнулся, начал придумывать иные версии моего местонахождения, но всё было безрезультатно. Вставать и проверять сразу показалось мне немного настораживающим, поэтому я решил послушать, что происходит вокруг, а уже потом решать, какие действия предпринимать исходя из ситуации.

— Лилит! Ты где пропадаешь?!

Я напрягся, потому что сразу же узнал голос кричащего — это был Левиафан. Звонкой поступью каблуков он вышагивал по паркету, так что я чётко слышал приближение каждого шага. Я буквально втиснулся в своё ложе и затаил дыхание, надеясь, что меня не обнаружат.

— Ты чего здесь забыл? — теперь я услышал голос Лилит.

— Я ищу Астарота. Ты, случаем, не знаешь, куда он мог подеваться?

— Я за ним по пятам не хожу.

Шаги Левиафана стремительно приближались в мою сторону, я зажмурил глаза, опасаясь худшего. Внезапно скамья, на которой я лежал, начала двигаться назад.

— Ты чего?! — нотки удивления звучали в голосе Левиафана.

— Не вздумай садиться, это моя композиция, ещё чего помнёшь или сломаешь.

— Что станется с того, что я присяду с краю? Она же не рухнет?

— Не испытывай на себе мой гнев, Леви. Присядь в другое место.

— Какие мы нежные…

Шаги удалились, и я немного успокоился, но тревога никуда не пропала. Я навострил все свои чувства и нервы до предела, ожидая, чем всё это закончится. Казалось, они ушли куда-то дальше, но я всё ещё мог слышать их голоса.

— Ничего не хочешь мне сказать?

— О чём ты?

— Не знаю. Может, у тебя есть, что мне сказать…

— Послушай, Леви, не ходи вокруг да около. Если есть что сказать — говори, а не мучай меня многозначительными вопросами. Терпеть не могу, когда «льют воду»! Говори как есть и всё сразу станет понятнее и проще.

— Я видел его в своём видении…

— Знаю.

— Нет, не знаешь. То, что видел я.… Понимаешь, это всё не просто так.

— Всегда всё не просто так. Так уж устроен этот мир.

— Да он ведь даже не человек!

Лилит молчала. Не знаю, обдумывала ли она слова Левиафана либо же просто не знала, что ответить на столь резкое заявление, но пауза затянулась, и мне даже показалось, что они ушли.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я не знаю, кто он, но он явно не человек. Он обладает такой силой, которая принесет разрушения, смерть и хаос… Его не должно тут быть! Я не знаю, что задумал Люцифер, но он однозначно что-то знает.

— И что ты предлагаешь убить его? Знаешь же, что мы не можем этого сделать.

— Именно поэтому я ищу Астарота.

— А он-то причём? Ты намекаешь на то, что он, нарушив однажды клятву, сделает это снова? Хочешь попросить его убить паренька?

Теперь уже молчал Левиафан.

— Леви, ты прекрасно знаешь, что мы присягнули. И это бесповоротно, его воля непреклонна, и, что бы ты ни задумал — подумай о последствиях, которые коснуться не только тебя.

— Они уже коснулись нас и это далеко не конец. Мы должны что-то предпринять! — Леви повысил тон. Послышался шлепок и снова глухая тишина.

— Ты не был там! Глупый мальчишка! Тебя не низвергали в самые бездны! Поверь мне, глупое создание, ты ничего не сможешь сделать. Не строй из себя героя, пытаясь вершить правосудие, которого не было во веки веков.

— Ты не понимаешь!

— Это ты не понимаешь!

Голоса перешли на крики — они спорили. Внезапно словно стало темнее, и резко похолодало. Воздух, будто навис тяжёлой завесой и давил в груди. Атмосфера напоминала предгрозовое небо, когда оно вот-вот готово было разверзнуться на землю всей своей мощью и гневом. Я вскочил со скамейки и, чуть ли не спотыкаясь, нёсся к этим двоим. Встав буквально между ними, готовыми вцепиться друг другу в глотки, я оттолкнул Левиафана в сторону. Не знаю, как это вышло, но того откинуло в сторону на несколько метров и он с грохотом ударился о стену, которая буквально рассыпалась от столь сильного удара.

— Ха! Чего ещё можно было ожидать от женщины, предавшей самого бога! Ладно, укрывай эту тварь, сколько хочешь! Но рано или поздно ты пожалеешь о том, что не послушала меня!

Он ушёл всё той же громкой поступью, оставляя после себя лишь звон каблуков.

— Кто тебя дёрнул лезть не в своё дело?

— Да вот как раз это моё дело, мать его!

Некоторое время мы стояли и смотрели друг другу в глаза. Это противостояние длилось бы, наверное, ещё очень долго, потому что никто из нас не хотел сдаваться, но внезапно я получил подзатыльник, который будто вывел меня из транса.

— И чего это вы тут в гляделки надумали играть на пару? Дерак, я б не советовал тебе заигрывать с этой мужененавистницей. Дохлый номер. К ней не подкатить.

— Захлопнись, чёрствый мужлан! Не тебе мне говорить о ненависти.

Лилит вроде успокоилась — подколка Астарота вернула ей самообладание, которое буквально секунду назад готово было покинуть её.

— Ладно, поиграли и хватит. Я видел, как Левиафан вылетел отсюда пулей и слегка помятый. Лилит, могла бы и поаккуратнее с мелочью, обидится же ещё. Он же для тебя как мелкий братец, ну или внучок.

— Ты с шуточками-то поосторожнее! Я не всегда такая добрая. И это не я, если что так.

Она кивнула в мою сторону и, фыркнув, пошла в другой конец комнаты, бубня что-то себе под нос.

Астарот подошёл ко мне ближе и, схватив меня за руку, задрал рукав рубашки. Рука снова покрылась черной, как смоль сеткой, будто облачившись в перчатку, а кожу саднило и немного покалывало, как мелкими иголками.

— Так, так, так, это уже интересно. Кажется, мне надо о многом с тобой поговорить.

— Всем вот надо что-то от меня! Что ж, блин, я такой популярный-то внезапно стал?

Чем больше я злился, тем сильнее жгло руку. Внезапно спину сковало жуткой болью, меня подкосило, и я чуть было не упал, но Астарот подхватил меня, но тут же отдёрнул руку и, тяжело дыша, испуганно смотрел на меня. В его глазах буквально на мгновение я увидел испуг, и я никак не мог ошибиться, но ни за что бы не подумал увидеть эту эмоцию на его лице.

— За мной!

Он хотел было взять меня за шкирку, но рука на мгновение застыла в воздухе, словно он колебался. Потом развернулся и пошёл к двери.

— Куда?

— Слишком много вопросов, шевели поршнями, у нас не так много времени. Мы идём к твоей подружке.

— К какой ещё подружке?

— К Карме, конечно. Никогда бы не подумал, что мне придётся к ней тащиться по доброй воле, но видимо, придётся прибегнуть к крайним мерам.

Глава 49

Где я проснулся — понятия не имел. Это место больше походило на какое-то подземелье: воздух стоял тяжёлый и влажный, чувствовался запах алкоголя и ещё чего-то отвратного, трудно было разобрать из-за какофонии запахов, что за смрад там стоял, но однозначно пахло далеко не цветочками. Я попытался встать, но спину будто сковало льдом. Меня бросало то в жар, то в холод и слегка потряхивало. Я бы с лёгкостью мог свалить всё на похмелье, но что-то мне подсказывало — далеко не в этом вся проблема.

Непроглядная темнота, казалось, сгущалась всё сильнее, глаза предательски отказывались к ней привыкать, невозможно было что-либо разглядеть в этом мраке неизвестности. Я попытался встать ещё раз и коснулся стены, если это таковая была. Чётко ощутил неровность камня, склизкий и холодный настолько, что прожигал руку до самых костей. Слово слепой, ведущий по страницам книги, читая пальцами выбитые на бумаге точки, повествующие историю книги, я изучал ладонью каменную стену — неровная и бархатистая, кое-где покрытая, кажется, мхом. Я чувствовал каждую ложбинку и выступ; кое-где по рукам пробегала живность, которую я ненароком потревожил; чётко слышался звук капающей неподалёку воды, я никак не мог понять, откуда именно доносится этот звук и всё водил и водил рукой по неизвестности, надеясь найти хоть какую-то лазейку или ответ. Внезапно рука соскользнула, и я чуть было не приложился головой о злополучную находку, но кое-как удержав равновесие, всё же увернулся, перед этим неслабо грохнувшись на колени. Тело начинало замерзать, и струйка крови, бежавшая по ноге, почувствовалась куда горячее, чем могла бы быть. Глубоко выдохнув, я увидел пар, выступивший изо рта — становилось всё холоднее. Пальцы на ногах и руках начинали понемногу неметь, только тут я осознал, что босой и от этого мурашки пробежали по всему телу. Громко при этом чихнув, я тихо выругался и продолжил своё исследование, в любом случае, куда лучше идти вперёд во тьме, чем стоять в неизвестности, ожидая чуда. Казалось, я шёл бесконечно, и чем дольше и дальше шёл, тем безразличнее мне был холод и боль. Чувство голода уже давно проело, истязающий себя стенаниями, несчастный желудок, но мне было на всё это просто-напросто наплевать. Я просто шёл в неизвестность, шёл с непоколебимой и непонятной мне целью, надеясь найти что-то не зная, что и зачем. Наконец, обессилев в безумном скитании, я рухнул на пол, опираясь о ту самую стену. И только сейчас, за столь долгое время, я, наконец, почувствовал неимоверное облегчение от её безразличной прохлады, от того, как сыро и холодно она меня встретила. Ей на меня глубоко наплевать, потому что я был не нужен ей, и всё равно кто я, как и зачем здесь появился. Не знаю почему, но я испытал такое облегчение, словно гора упала с плеч, и, сотрясаясь в истерике безумия, я начал громко смеяться. Оглушая затаившуюся в густоте тьмы тишину, чтобы выгнать её из тайного логова, я смеялся, пока хватало воздуха, пока слёзы не выступили на глазах, бока безумие, разгоревшееся слово лист бумаги на ветру, не иссякло, развеявшись пеплом на остатках дрянного рассудка. Жадно хватая воздух ртом, я вытирал иссякшие слёзы — они были солёные — значит, я всё ещё жив. Я жив…. Это приятно, потому что я не хочу умирать, никто никогда не хочет умирать, говорят обратное лишь наглые притворщики, шкуру которых не жалко пустить на барабаны для дикого племени.

— Рад, что тебе смешно.

— Кто ты?

— Я-то? А ты как думаешь?

— Я уже и не знаю, что предположить.… За последние несколько месяцев я столько всего повидал и узнал, что уже не могу с уверенностью сказать, чего ещё можно ожидать.

— Похвально, похвально. Слишком самоуверенным тоже быть не стоит, а то можно очень сильно обжечься, знаешь ли.

— Тогда ответь на мой вопрос и не дай мне обжечься.

Из глубины бескрайней пустоты раздалась эхом усмешка, словно удар грома в ясный день среди поля.

— Порядком раздражает, когда каждый умник начинает вот так вот усмехаться. Ответишь уже или нет?

— Смотря, что именно ты хочешь услышать.

— Мы сейчас в шарады играем? А не пошёл бы ты?

Снова наступила тишина. Даже капель воды не было слышно. На мгновение мне показалось, что глаза наконец-то стали привыкать ко тьме и я решил продолжить свой путь, несмотря на то, что ноги безумно замёрзли и онемели. Я шёл и шёл, словно Тесей хватаясь за нить, ведя рукой вдоль стены в беспробудных поисках выхода из бесконечного лабиринта. Сидя тут некоторое время назад, я уже начинал терять надежду, но тот голос, кому бы он ни принадлежал, заставил меня поверить в то, что я всё-таки смогу выбраться из этого места. Либо же он просто-напросто меня выбесил, что вероятнее всего, но не в этом суть. Я получил стимул, пока не понял, какой и на что, но одно его наличие уже чего-то да стоит. Рука снова соскользнула. Нет, показалось. Просто стена изменилась, вернее — текстура камня. Он уже не был столь холодным и склизким, он будто стал мягче, если так можно было выразиться о камне. Я побежал (или мне так показалось?). Вообще я с трудом понимал, что и как делаю. Создавалось впечатление, что я блуждаю тут уже несколько суток, а по факту — может, занимало куда меньше времени. Да и вообще может не темно тут, а я просто-напросто ослеп? Рука нащупала рубцы в стене, словно что-то выцарапано. Я остановился, подробно изучая это место, но хоть руки и чувствовали что-то, глаза этого не видели, а одной фантазии маловато будет, чтобы спроецировать на ощупь чужие каракули, если они таковыми являются.

— Ну, так что? Ты решил, наконец, уже?

— Для начала было бы неплохо представиться, не находишь?

— В этом нет смысла.

— С чего бы это?

— Не находишь глупым представляться самому себе?

— Дожили…. Я уже в край сбрендил, что сейчас сам с собой разговариваю. Причём моё же «я» меня и учит. Да… Такого фиаско я ещё не терпел за все свои годы.

— Говоришь прямо как отец.

— Не смей! Не смей говорить о нём!

Вопль сорвался на крик, который перешёл в истеричный хрип, потому что перехватило дыхание, сдавило грудь, и лёгкие, сжавшись беспомощным комком, пытались втянуть остатки воздуха, что выходило с не дюжим трудом.

****

— Как ты думаешь, с ним всё будет в порядке? Он весь вспотел и дёргается, да к тому же холодный как ледышка. Он точно коньки не отбросит? Потом ещё объяснять придётся…

— Дераку сейчас непросто, ведь он бродит в самом жутком месте на всём белом свете, куда никто никогда не может проникнуть, куда каждый боится проникнуть.

— Что это за место такое?

— Подсознание.

Карма наливала горячий чай, и его жасминовый запах струился по лавке, разнося негу успокоения повсюду, куда его дымка могла проникнуть за столь короткое время.

— Ты вот сейчас на полном серьёзе предлагаешь мне пить эту траву?

— Чем тебе чай не угодил? Он, между прочим, очень вкусный и полезный.

— Нет, уж, увольте. Я знаю куда более вкусные и полезные для себя напитки, только вот они на пару десятков градусов покрепче твоей травяной бодяги будут.

— Какой ты…

— Именно.

— Ты ничуть не изменился.

— Да я как бы и не намерен, меня всё устраивает вполне.

— Я так и подумала.

— Долго он там ещё блуждать будет? Утомляет вести светскую беседу.

— Пока не найдёт ответ на свой вопрос.

— Как же напрягает! Я поспать так успею, пока он там копается со своими мозгами.

Вполне вероятно, что в этот момент Астарот бесцеремонно закинул ноги на чайный столик, закрыл глаза и притих.

Запах масел и свечей вновь взял верх и заполнил помещение, вытеснив жасмин. Я вздрогнул и слегка дёрнул рукой, как будто меня кольнули иглой, брови сошлись на переносице и лоб покрылся испариной, хоть всё тело было похоже на хладный труп, изредка подававший признаки жизни.

****

— Только подумай хорошенечко, ведь я отвечаю только единожды.

Непроглядная тьма вокруг меня словно начала внезапно обретать форму, сгущаясь в нечто. Что-то коснулось моего лица, и я ощутил неведомую энергию, жуткую, сильную, отталкивающую и притягательную. Неужели это действительно я?

Я колебался, сомнения терзали с ещё большей силой — правильно ли я поступлю? Глотку сдавило будто оковами так, что вены набухли и готовы были вот-вот лопнуть. Меня душили. Я душил себя…

— Задай свой вопрос! У нас слишком мало времени!

— Я уже задал его… — Выдавил я сквозь хрип. После чего невидимые оковы разомкнули шею, и я смог снова дышать.

— Так каков твой вопрос, Дерак?!

Опираясь руками о пол, я всё ещё тяжело дышал, возвращая самообладание.

— Спрошу снова, раз уж ты не понял вопроса: кто ты?

Я увидел его на мгновение прямо перед моим лицом. Эта ухмылка, взгляд…

— Теперь ты правильно спросил, наконец-то.

Он наклонился к самому уху и прошептал мне одно слово. Одно единственное. Это и был его ответ на вопрос, которой я так долго жаждал узнать и не хотел принимать этого.

— АНЕМО…..

Глава 50

Если вы когда-нибудь падали спиной в воду с десятиметровой высоты, потом ещё несколько метров плыли под водой, пытаясь выбраться из её плена, то знайте — это чувство не сравнится с тем, которое я испытал выйдя из «бездны». Именно так назвала данное состояние Карма. Бездна — это самая глубинная и сокрытая часть подсознания, наше самое внутреннее «Я». То, с чем мы никак не могли бы столкнуться при обычных жизненных обстоятельствах. Да кто вообще согласился бы на подобное в здравом рассудке? То, что ты всю жизнь скрываешь ото всех, чего избегаешь и надеешься забыть даже сам для себя.… И вдруг столкнуться с этим с самой ипостасью — врагу смертному не пожелаешь.

Анемо.… Это слово каруселью крутилось в голове и не покидало разум ни на минуту.

Когда я очнулся, жадно хватая ртом воздух, как будто это был последний глоток в моей жизни, было невероятно тихо. Пахло цветами и маслами, тихонько позвякивали колокольчики, создавая эффект присутствия ветра. На кресле, вальяжно развалившись, спал Астарот, у него было такое спокойное и умиротворённое выражение лица. Никогда прежде его таким не видел. Я осмотрелся, пытаясь понять, где я, но разум всё ещё потеряно блуждал, так что мыслям было трудно собраться воедино. В голове прозвучало: «Рада, что ты, наконец, очнулся. Я в саду, проходи».

Как она поняла? Странно, что меня после всего, что со мной произошло, хоть что-то способно удивить. Я полагал, что даже если сейчас небо сойдутся с землёй, я даже глазом не моргну.

Тихо, словно мышь, я крался к двери, чтобы меня не заметил мой Цербер.

— Долго там не зависайте, а то у меня уже шея затекла, да и одежда вся пропиталась этими запахами. От меня как от клумбы разит теперь, проветриться не помешало бы.

Я застыл, не успев сделать следующий шаг, в этот момент хотелось придушить Астарота — до жути бесил. Кое-как подавив безумное желание, я всё же уверено последовал вперёд, сделав вид, что ничего не слышал.

— Ну как?

— Что как?

— Каково это — увидеть своё истинное нутро?

— Мне кажется, или я слышу нотки радости в твоём голосе?

— А ты разве не счастлив?

— А есть повод? Я что-то не совсем догоняю, что произошло, и что вообще та… штуковина мне насвистела в уши. Так что твоего восторга, к глубочайшему сожалению, не испытываю.

— С каждым разом ты становишься грубее.

— С кем поведёшься… Я, как видишь, не в высшем обществе отираюсь, приходится перенимать манеру поведения, чтоб хоть как-то соответствовать обстановке.

— Сейчас ты напоминаешь мне Астарота. Как-то давно я слышала подобные слова от него…

— Знаешь, я как-то сейчас меньше всего хочу слушать рассказы, не имеющие отношения ко мне. Ты ведь далеко не для этого меня сюда звала. Так что давай не будем уходить от основной темы и перейдём ближе к сути.

— Дерак, посмотри вокруг, что ты видишь?

Карма провела рукой, охватывая всё пространство её роскошного сада. Хотя роскошным её сад уже сложно было назвать, будто я оказался в совсем ином месте.

Кругом не летали бабочки, не было слышно птиц, даже цветы перестали цвести, я понял, что нахожусь в том же самом саду лишь потому, что увидел знакомое дерево. Хотя знакомо оно было теперь едва ли: ручьи пересохли, и земля в тех местах потрескалась либо превратилась в тягучую жижу, напоминающую смолу, дерево иссыхало, от корней кора словно сжималась, высасывая остатки жизненного сока, хоть листья и оставались по-прежнему зелёные. Сад увядал, жизнь покидала его. Я наступил на бутон, упавший прямо к ногам и тот рассыпался пылью, будто его и не было. Я обошёл дерево с другой стороны и остолбенел. Поначалу мне показалось, что на него падает тень, но подойдя ближе, я увидел нечто иное — чёрная слизь стекала по стволу медленно, переливаясь и играя на солнце будто торжествуя. Не задумываясь, я коснулся её и тут же отдёрнул руку. Знакомое чувство, знакомый запах, неприятная сырость… Мурашки пробежали по спине и слегка потрясывало. То же самое я чувствовал, находясь в Бездне — эту слизь, холод. Почему здесь? Почему это дерево?

— Это Анемо? — голос мой дрожал, хоть я и старался это скрыть.

— Ответь мне, Дерак, от кого ты это услышал?

— Сначала я хотел бы услышать хоть один ответ на свой вопрос!

Ярость закипала во мне со стремительной скоростью, спина снова начинала саднить, а руки горели, будто их окунули в раскалённый металл.

Карма отступила назад. Глаза её расширились, в них не было испуга, скорее удивление. Она застыла на месте, потом наоборот подбежала ко мне и схватила за руки, только тогда я увидел, что они тоже чёрные как ствол дерева. Она с любопытством разглядывала и вертела ими во все стороны. Теперь в глазах читалось любопытство, смешанное с восторгом. Поразительная смена реакции…

Почувствовав себя зверюшкой, которую с интересом разглядывают, я отдёрнул руки, и развернулся, чтобы уйти, но её слова меня остановили:

— Это древо жизни!

— Ты не ответила на мой вопрос…

Я снова пошёл, на этот раз быстрее. Злость не хотела утихать, мне нужно было что-то с этим делать, но я не знал что…

Схватившись за ручку двери, я глубоко вздохнул, пытаясь сосредоточиться. Последнее, что я услышал от Кармы, было:

— Анемо ― это ты.

АНЕМО… АНЕМО… АНЕМО…

Да что, чёрт возьми, такое это «Анемо»?!

Точно! Хранилище! Там я могу найти ответ на свой вопрос. Только я ведь там теперь не работаю. Глупо полагать, что смогу зайти туда просто так, как к себе домой. Кейт может мне помочь, я уверен. Хлопая по карманам, я вдруг неожиданно вспомнил, что у меня есть мобильник, но тот был благополучно где-то либо забыт, либо потерян, хотя сожаления от этого я особо не испытывал. Ладно, пойдём старым добрым путём — ногами. В библиотеке я однозначно не найду подобную информацию, а вот хранилище может мне помочь. А если там не найду способа, то придумаю по ходу дела.

Голова жутко раскалывается, раздражение никуда не уходит, медленно стуча по темечку, нарастая снежным комом после каждого удара. Казалось, я впервые так чётко слышу стук собственного сердца. Несмотря на весь спектр эмоций и чувств, что роились в голове, оно степенно отбивало ритм, с точностью часового механизма, выполняя свою первостепенную работу, независимо ни от чего. Вероятно, это последствия сделки с демоном. Стоп… А вдруг Анемо и есть побочный эффект от сигила? Возможно, Макс ждёт, когда я приду к нему с подобным вопросом, и он, просто-напросто, забавляется, издеваясь надо мной? Он дал мне задание найти эту организацию непонятного происхождения и рода, после чего он должен выполнить мою просьбу.

Раз демоны не могут её найти — значит это под силу только мне, человеку. Эта сделка была заключена неспроста — всё было спланировано с самого начала. Под страхом смерти каждый будет готов сделать то, на что бы при других обстоятельствах ни за что не решился. Под таким предлогом можно было бы кого угодно выловить в подворотне либо же решить данный вопрос деньгами, которыми они так же располагают весьма успешно. Но эти варианты отпадают. Раз дело касается меня — тут что-то другое. Мне не угрожали, хотя могли бы, денег тоже не давали, близкими не шантажировали, даже если бы таковые у меня имелись.

Я шёл и шёл, размышляя о своём предназначении в этой дурацкой истории, выгоды для себя в которой я ни капли не видел. Единственный приемлемый вариант, который пришёл в голову — меня просто используют как пушечное мясо. Хотелось удавиться… Но я решил выпить кофе. Кто знает, может после глотка отпустит. Куда я опять забрёл? Что за район такой? Здесь довольно людно для такого времени суток, но вполне пристойно. На ловца как говорится… Вот и заведеньице какое-то. Пожалуй, припаркуюсь здесь ненадолго, а потом буду думать, как быть дальше.

Глава 51

В странное местечко, однако, меня угораздило притащиться.… В помещении царил полумрак, как будто присутствующие старались быть как можно меньше узнаваемыми во мраке заведения. Каждый сидел за своим столиком, тихо перешёптываясь, как будто старался не нарушать всеобщую тишину. Некоторые что-то записывали либо сидели с кипой листов, будто тщательно готовясь к экзамену. Ненароком я подумал, что попал в какой-то клуб, но мелькавший между столиками официант с блокнотом несколько меня успокоил, и я присел в самый укромный угол, чтобы стать ещё более незаметным, чем все здесь присутствующие вместе взятые. Но как бы ни старался я выглядеть естественно и незаметно, всё же мне удалось привлечь к себе внимание. Ко мне подсел паренёк, причём он будто бы сначала меня вовсе не замечал, а потом, как бы невзначай, обратил внимание на инородное тело, сидящее неподалёку от него.

— О, пардон, я думал здесь свободно, не заметил вас, дружище. Позволите здесь пересидеть? Это самое незаметное место в данном заведении, я всегда тут сижу. Кроме меня, как бы, никто и не садился сюда никогда, потому я, собственно, и не сразу вас заметил.

Я пожал плечами, давая понять, что мне всё равно с кем сидеть.

— Сильвер, — представился парень, протягивая руку.

— Дерак, — неохотно подал я свою. Он заключил её в холодные ладони, отчего у меня мурашки пробежали по спине.

— О! Вижу, вижу! Вы не простой, совсем не простой. Хоть и зашли сюда случайно, сейчас вы в большом поиске, долгом и трудном. Скоро у вас будет выбор, очень трудный…

Я выдернул свою руку из его хладного плена и насторожился: кто это такой, что ему от меня надо?

— Не пугайтесь, я не причиню вам вреда. Я просто очень хорошо вижу, куда больше чем простые люди, всего-то.

— А вы, значит, не простой человек, судя по всему?

Сказать, что он меня напугал — едва ли. Я уже столько повидал, что это хлипкое хладное, как остывший труп, и худое, как щепка, создание вряд ли бы напугало бы меня или вывело из равновесия. Но его слова несколько меня насторожили, слишком явные вещи он говорил довольно просто, будто видел меня насквозь. Уж не демон ли он очередной?

— Смею вас заверить, не стоит меня опасаться. Я человек. По крайней мере, по большей части.

— Успокоили прям…

— Ну, я-то, по крайней мере, знаю, кем являюсь по существу, в отличие от вас, друг мой.

— А с каких это пор, мы стали вдруг друзьями?

— Мы не просто друзья, мы — братья.

— Не припоминаю наличие подобных родственничков. Пожалуй, я пойду…

— Дерак, разве ты не хочешь узнать, кто твои родители?

Я только хотел уйти, но эти слова заставили меня сесть на место.

— Что ты знаешь о моих родителях? Кто ты такой?

— Я тот, кто может тебе помочь. Мы можем тебе помочь.

— Мы? Что ты хочешь этим сказать?

— Я могу показать тебе одно место, там обитают такие же, как я, подобные тебе.

— Так, стоп. Что ещё за подобные мне? С чего это я такой особенный вдруг стал?

— Ты всегда был особенный, с самого появления на свет, как и я и те, с кем я тебя могу познакомить. Слышал что-нибудь о Чертогах?

— А?

— Чертоги — тайные обиталища для особенных этого мира. Они сокрыты от людей и нелюдей, проникнуть в них может только посвящённый. Я один из них.

На импровизированной сцене заиграла живая музыка, из-за угла я не видел, кто играет, но звучало весьма недурно. До меня обрывками доносились слова, пелось что-то о запретной любви, которой не должно было быть, о вечном проклятии и тайне, открывающей воспоминания лишь под покровом дождя. Очень грустная мелодия и тихий голос исполнителя, почему-то казавшийся мне знакомым, навивали безграничную печаль.

«В твоих туманно — серых глазах я не вижу больше искры любви,

Ты забыла меня. Ну а я не могу…

Как проклятье дожди, размывают обман…»

— Дерак, твоя выпивка.

— Но я же не заказывал.

— Я заказал, надо выпить за знакомство.

Я пытался снова уловить мелодию, но безуспешно, видимо. Выступление подошло к концу, потому что звучали вялые аплодисменты незаинтересованной публики. К микрофону подошёл ведущий и начал кого-то объявлять.

— Так, скоро мой выход, мне надо идти. А ты тут пока посиди, не скучай сильно, мы ещё побеседуем после.

Сильвер ушёл, прихватив с собой небольшую папку с торчащими из неё листками, один из которых выпал. Но он не обратил на это ни малейшего внимания, потому что пулей умчался за так называемые кулисы. Я поднял лист, чтобы отдать горе-собеседнику, но было поздно — его и след простыл. Оставив потерю на столе, я хотел было расплатиться за выпивку, к которой даже не соизволил прикоснуться и пойти домой, но взгляд невольно упал на тот самый лист. Вернее на слово, которое было там написано. Среди еле разборчивых каракулей большими буквами чётко выделялось слово «анемо» — несколько раз обведённое и подчёркнутое, как будто самое важное в данном тексте, возле него было несколько вопросительных знаков. Он тоже ищет… Возможно уже что-то нашёл или знает. Голова снова начала жутко трещать, словно внезапно включилась профилактика. Я всё же залпом осушил стакан спиртного, который официант принёс на нелепой поставке в виде штампа. Не знаю, что за пойло это было, но после того как выпил я уже ничего не помнил.

Проснулся я уже в своей квартире каким-то волшебным образом. Голова была свежая, как будто и не пил, но что со мной произошло после того злополучного стакана, я хоть убей, никак не мог вспомнить. Некоторое время я сидел, пытаясь хоть что-то вспомнить, но всё было тщетно. В итоге голова начала снова болеть, и я завалился на кровать. Укрывшись с головой одеялом, я снова провалился в сон. Во сне я увидел девушку в белоснежном как облако платье, на ней была надета причудливая шляпка, которая скрывала большую часть лица из-за огромных размеров, что казалось, будто она под зонтом. Она сидела на поляне и плела венок из цветов, мурлыкая какую-то песенку, затем надела его на голову юноше, голова которого покоилась на её коленях. Безмятежная и умиротворённая атмосфера царит между ними, нежность и тёплые чувства. Потом, словно в фильме, переключается сцена, и девушка пытается сбежать. Убегая от погони, она призывает дождь, дабы остаться незамеченной, ей это удаётся и в итоге она вновь воссоединяется с возлюбленным. Они проводят вместе ночь и хотят сбежать, обговаривая план побега. Наутро беглецов обнаруживают. В наказание юноше обрезают крылья и сбрасывают с небесного обрыва на глазах у возлюбленной. Девушку запирают в тайном саду, там она днями напролёт плачет. В итоге слёзы застилают её глаза, и она больше не может ничего видеть, они стали подобно туману, сквозь который не может проникнуть девичий взор.

К убитой страданием девушке подошла девочка с полной корзиной цветов и вручила ей веточку.

— Что это? — спросила девушка, осторожно ощупывая стебель.

— Это для тебя. Вдохни его аромат и тебе станет легче.

Девушка склонилась над цветком и вдохнула его аромат.

— Какой приятный запах. Что это за цветок?

— Это асфодель, что означает забвение…

После этих слов девочка исчезла.

Девушка осталась жить в потайном саду, выращивая цветы и ухаживая за древом жизни. Она открыла лавку в мире людей и спокойно существовала между двумя мирами, выступая связующим звеном по высшему настоянию. Девушка не помнит печали, она не испытывает больше никаких чувств. И лишь слёзы текут у неё почему-то вместе с дождём, будто она чувствует что-то давно забытое и знакомое.

Глава 52

— Что я только что увидел?!

Подорвавшись словно от кошмара, весь в поту я пытался сообразить, что только что видел. Это был не сон. Потому что было слишком явно для сна, я словно бы увидел чьи-то воспоминания, очень давние и сокрытые.

Дверь с шумом распахнулась, и передо мной предстал Астарот во всей своей красе, как всегда, с высокомерным взглядом, будто он делает великое одолжение, что посещает мою никчёмную тушку. Я молча смотрел на него, а он — на меня. Наверное, за всё то время, что я его знаю, я впервые так внимательно его изучал. На самом деле Астарот был очень красив, если бы не скверный характер, думаю, он бы пользовался огромным успехом у женщин.

— Чего уставился? Достало таскаться за тобой, знаешь ли. Какого… ты вообще смылся от Кармы? Шевели поршнями, тебя Лилит видеть хочет.

— А ты чего теперь у неё на побегушках?

— Да три раза прям! Должок за мной был, вот я выполнил просьбу — твоё бренное тело ей приволочь надо.

— А я никуда не хочу, мне и тут неплохо. Голова болит, не пойду никуда.

— Не советую…

— Что?

— Меня нервировать. Я хоть и выгляжу спокойным, но до поры до времени, знаешь ли.

— И что, опять будешь меня Асмодеусом запугивать? Уже как-то не интересно, знаешь ли.

Последние слова я сказал с издёвкой, передразнивая собеседника.

Астарот приблизился ко мне и за ногу стащил с постели, потом как мешок перекинул меня через плечо и мы оба растворились в воздухе как пыль.

Мы оказались в одной из комнат Лилит, после чего меня так же мешком бросили на пол.

— Лови свой трофей. А теперь дай мне то, что обещала.

Лилит кинула ему пузырёк с тёмной жидкостью, и Астарот ушёл, недовольно цокнув.

Некоторое время она молчала, пока я вставал и отряхивался, недовольно бубня себе под нос, что он ещё поплатится за это.

— Раздевайся!

— Чего?!

— Чего слышал. Снимай одежду, говорю. Чего непонятного? Или тебе помочь надо?

Она подошла ко мне и начала стягивать футболку, которая улетела куда-то в сторону. Я в недоумении вытаращился на неё и отступил назад — она ко мне. Я снова шаг назад — она вперёд.

— О, Левиафан! — я показал пальцем ей за спину, и пока она отвернулась, что есть мочи, побежал прочь.

— Эй! Куда ты? Бегом вернись! Ты же обещал!

— Я ничего тебе не обещал!

Внезапно она возникла прямо передо мной, так что я в неё практически врезался. Лилит схватила меня за волосы и оттянула голову назад, разъярённо глядя в глаза.

— Тебе напомнить?! Ты обещал мне!

— Да чего я тебе обещал-то?

— Ты обещал мне позировать!

— Так я тебе только для этого нужен был?!

— Ну да. А ты что подумал?

Она отпустила меня и удивлённо взглянула, слегка наклонив голову, как это делают дети, не понимающие вопроса. Я покраснел, не зная, что сказать. Видимо до неё дошла суть моего поведения, и она начала громко смеяться, чуть ли не катаясь по полу со смеху.

— То есть ты как бы серьёзно подумал?! Нет, ну я, конечно, знала, что люди туповатые, но я полагала, что у тебя интеллект несколько иного уровня.

— Смешно. А что еще прикажешь подумать мужчине, с которого женщина буквально сдирает одежду?

Она хлопнула меня со всей силы по спине, от чего мне показалось, что мои рёбра осколками осыпались куда-то под печёнку.

— Не боись! Я не посягну на твою честь, принцесска.

— Очень обнадёживающе, благодарю.

— Так что можешь спокойно снимать штаны и вставать вон туда. Трусы, так и быть, можешь оставить при себе, у меня фантазия хорошая что-нибудь накатаю самостоятельно, а то ещё в краску вгоню девочку бедненькую.

Я встал на её, так называемый пьедестал, как она мне сказала, и стоял довольно долгое время неподвижно. Прошло, наверное, около получаса, может больше и мне стало скучно.

— Слушай, Лилит, а что ты такое дала Астароту?

— А тебе какое дело?

— Ну, он же ради этого меня к тебе привёл. Просто так он ничего не делает. Стало интересно, что такое ты ему дала, вот и всё.

— Сок асфоделя — это запретное варево, помогает стереть воспоминания. Его очень сложно достать. Правда не знаю, зачем он ему сдался, ведь на него он совсем не действует.

И тут меня словно громом поразило, я сел на пол и схватился за голову.

— Так это был он! Это был Астарот!

— Ты чего? А ну бегом встал! Я ещё не закончила, потерпишь ещё немного, ноги не отнимутся.

Я кое-как встал, а у самого голова кругом шла. Я видел воспоминания Астарота, это, правда, был не сон, но почему я видел именно его воспоминания и те видения его глазами? А та девушка, его возлюбленная.… Это же Карма! Как такое возможно? Я сошёл с ума?

— Эй, — Лилит махала руками прямо перед моим лицом, пытаясь привести меня в чувство, — ты там закоченел что ли? Всё уже, отомри! Надевай свою футболку и катись, твоя миссия на сегодня выполнена.

Я схватил брошенную мне футболку и пошёл по коридору, всё ещё находясь в недоумении от осознания увиденного. Как много я узнал из того, что не следовало? Кто ещё знает подобное?

Засунув руки в карманы штанов, я обнаружил визитку. Чёрная картонка переливалась надписью: «Открой чертоги, и они откроются тебе», далее были какие-то странные каракули на непонятном языке. Бумажка выскользнула у меня из рук и прилипла к стене, в том самом месте образовалась дыра, напоминающая портал в иное измерения. Ничуть не задумываясь о возможных последствиях, я шагнул прямо в загадочную бездну, крепко сжимая футболку в левой руке.

Глава 53

— Имя?

— Дерак.

— Возраст?

— 29 лет.

— Принадлежность?

— В смысле?

Девушка, сидящая за столом, устало подняла на меня взгляд из-под очков, и посмотрела так, как будто я нерадивый школьник, который не удосужился выучить, сколько будет 2х2. Я смутился и не знал, что ответить, так как не понимал суть вопроса. Наконец она устало вздохнула, всем видом говоря: «Как же меня всё это достало!», и снова медленно, чуть ли не по слогам, спросила:

— Полуангел или полудемон?

Я снова растерянно на неё посмотрел. Девушка сняла очки и, скрестив пальцы рук, сказала уже спокойнее:

— Дерак, здесь нечего бояться. Чертог— то место, где вас примут любым. Здесь вам точно не причинят вреда, и не будут отправлять на вас опыты, поверьте мне.

— Я нашёл визитку в кармане…

Тут я начал соображать, что бы вразумительно произнести, чтоб меня не посчитали идиотом. И единственное, что пришло в голову, было:

— Сильвер! Меня пригласил Сильвер!

Девушка слегка поморщилась, будто её заставили съесть дольку лимона, как только услышала данное имя, и, сделав какую-то пометку в своём журнале, указала мне на дверь. Я проследовал в данном направлении. Помещение было больше похоже на заброшенное здание: штукатурка местами свисала до самого пола, всюду беспорядочно стояла разного рода мебель, словно её сюда притащили отовсюду; старые комоды, тумбы, стулья, диванчики, кресла и журнальные столики, а кое-где валялись даже матрасы и подушки. Почему-то мне это напомнило импровизированный шалаш, в котором дети тайком от взрослых играли в выдуманные игры и ели тайком вынесенную из дома еду. Мы так делали с Эн…

Снова жгучая боль сковала спину, буквально парализовав меня, я прислонился к стене, надеясь, что её холод поможет хоть чем-то. Стоя так некоторое время, я успел несколько осмотреться и привыкнуть к данной обстановке. Теперь она не казалась мне такой дикой, скорее даже было во всём этом какое-то своё особое очарование. Я почувствовал себя спокойно и защищено, несмотря на то, что здесь толпа незнакомых мне людей и непонятно, где мы и зачем все собрались.

— Дамы и господа! Прошу оторваться от своей бесполезной болтовни и обратить свои взоры ко мне!

На пирамиде из стульев и столов, больше похожей на свалку, стоял, как на пьедестале, Сильвер. Он говорил нарочито пафосно, придавая великий смысл каждому своему слову, будто великий оратор средневековья, жестикулируя при всём при этом руками, словно дирижёр на полставки в симфоническом оркестре. Это выглядело несколько нелепо и порой даже смешно, так как некоторые молодые люди в толпе посмеивались и шушукались, обсуждая его выступление. Только сейчас я обратил внимание, что среди присутствующих были люди всех возрастов — от стариков до детей. Кто-то выглядел довольно богато, а кто-то же походил на попрошайку с подворотни. Некоторые дремали на креслах или развалились на матрасах, но, тем не менее, все слушали Сильвера. Я был поражён: он выглядел нелепо, порой даже глупо, но его слушали совершенно все. Я не совсем понимал, что он говорил, что-то о великом предназначении здесь присутствующих и о великой миссии, которая на них возложена; что каждый из них особенный и вместе они достигнут великой цели. Наконец торжественная речь подошла к концу и её творец, слегка пошатываясь, спустился с импровизированной сцены. Толпа поделилась на небольшие группки и каждый что-то оживлённо обсуждал. Дети бегали то там, то тут, раздавая какие-то брошюры.

Сильвер заметил меня и ринулся на встречу, размахивая руками, как будто встретил лучшего друга спустя три года разлуки. Я начал озираться по сторонам, надеясь, что столь бурная реакция посвящена всё же не мне, но, увы — нет. На нас уже смотрела добрая половина собравшихся — это до жути смущало.

— Дерак, ты всё же пришёл! Я рад!

Он обхватил меня за шею, как закадычный дружище, и вышагивал сквозь толпу, тем самым привлекая ещё больше внимания. Чем дольше мы шли, тем больше возгласов удивления и восторга разносилось по толпе. Когда уже начали откровенно показывать пальцами, я не выдержал и чуть ли не прокричал:

— Да что здесь происходит такое?! Что за странная реакция?

— Эх, Дерак, Дерак.… Пойдём, мне нужно тебя кое с кем познакомить.

Я шёл за ним быстрым шагом, потому что мне хотелось убежать от этой толпы. Что за взгляды были обращены на меня? Почему?

Мы перешли в другую комнату, там было пусто и холодновато. Точно, идиот! Я же был без футболки! Проклиная себя за невнимательность, я на ходу, натянул одежду и продолжал следовать за Сильвером. Он шёл молча, лишь кое-где предупреждая о камнях под ногами или доске, свисавшей с потолка, которая норовила свалиться невнимательному прохожему на голову.

— Пришли.

Мы подошли к очередному дверному проёму или тому, что им раньше было можно назвать, и Сильвер приподнял одеяло, которое служило завесой от любопытных глаз.

— Входи, не стесняйся. Он ждёт тебя.

Он подтолкнул меня для пущей уверенности и я, слегка споткнувшись, ввалился в комнату. Хотя это была далеко не комната. Это была окраина обвалившегося здания без стены, с которой открывался невероятный вид на город. В восторге от представшего взгляду зрелища, я подошёл на самый край. Ветер подул в лицо, одаривая осенней свежестью. Уже осень… Когда я успел забыть о времени? Или время напрочь позабыло обо мне? Я стоял и наслаждался свободой ветра, свободой безграничного пространства и завидовал свету, который мог ото всех скрыться и лететь дальше и быстрее, чем может видеть и поспевать людской взгляд. Я хотел стать светом, стать быстрее света…

— Здравствуй, Дерак.

Я чуть было не споткнулся, сорвавшись вниз, но сильная рука меня подхватила и перетянула вовнутрь.

— Как?!

Передо мной, сияя лучезарной улыбкой, стоял Итан, держа в одной руке две бутылочки пива.

— Выпьем, а?

Глава 54

Я пошатнулся и упал на пятую точку, потому что глаза не верили в увиденное, а ноги отказывались слушаться.

— Итан?!

— Да, я, я. Что не узнаёшь старого доброго соседа?

Он протянул мне руку и помог встать, подавая бутылку пива.

— Не ожидал меня здесь увидеть?

— Ну, честно говоря, да.… Хотя я не совсем до конца понимаю, где, собственно, нахожусь.

— Первое время у всех так. Не переживай, сейчас я тебе всё объясню.

— Только поподробнее, пожалуйста, а то я уже устал от всех этих загадок.

— Для начала тебе надо выпить…

Мы сидели довольно долго. Итан говорил и говорил. Я тихо слушал, испытывая невероятную бурю чувств и эмоций. Когда он закончил, на восходе брюзжал рассвет. Залетевшая птица без страха присела на горлышко пустой бутылки и стучала по стеклу утренний ритм.

— Идём. Думаю, насдавно уже ждут.

Он снова протянул мне руку, и мы вернулись вместе в зал, в котором прошлым вечером я чувствовал себя до жути неловко. Сейчас же, идя с Итаном, я был более уверенным, хоть на душе было неспокойно, а от потока информации мысли разрывались на сотки кусочков, терзая сознание и разум.

Мы вошли. Кругом стояла тишина: кто-то спал, кто-то тихо шаркался из стороны в сторону, кто-то готовил завтрак на огне, пахло свежесваренным кофе. Чей-то громкий кашель разбудил большую часть спавших и толпа зевак начала раскачиваться после крепкого сна. Все вставали и смотрели на нас с Итаном — они ждали, что он им скажет. Итан не поступил подобно Сильверу и не стал лезть на груду мебели, потому что одно его появление уже привлекло всеобщее внимания, даже слов не нужно было, чтобы взор десятков глаз был прикован к нему — к лидеру.

— Друзья! Все вы знаете, что наша встреча была неслучайной, что все мы здесь во имя великой цели! И с сегодняшнего дня наш путь стал стократ величественнее. Мы обрели того, кто станет нашим светом и тьмой. Нашим оружием и вдохновением. Дерак — Анемо!

Толпа восторженно ахнула. Послышались споры и волнение.

— Чем он докажет? Я тоже много чего могу сказать, знаете ли…

— Да…

— Чем докажет? Где доказательства?

Итан усмехнулся и, повернув меня ко всем спиной, задрал мне футболку. Шум поднялся ещё громче, чем прежде, только теперь гул недоверия сменился возгласами восторга: толпа хлопала, свистела, гоготала, кто-то плакал.

— Ну, Дерак, ты со мной?

Итан протягивает руку, смотря своим сияющим взглядом в мои глаза.

****

Звон монеты.

— Ну вот, я выиграл это пари. Что же дальше? Надо было делать ставки больше вшивой монеты.… Как ты думаешь, что теперь будет делать Дерак, после того как узнал, что является наполовину демоном, наполовину ангелом? Ещё пари? Орёл или решка?

Монета подлетела в воздухе и Люцифер, ловко поймав её на тыльной стороне ладони, прикрыл другой рукой так, что собеседникам не было видно, какая сторона выпала на этот раз.

Ветер обдувал крышу высотки, на которой они сидели, принося с собой запах стремительно наступающей осени и приближающихся холодов. С замиранием природа ждала наступающих перемен…

Конец первой части.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54