Горизонтальная война. Снимая маски [Есения Маас] (fb2) читать постранично

Есения Маас Горизонтальная война. Снимая маски

Пролог

Терпкий запах одеколона щекотал ноздри. Даже спустя полчаса, ненавистный аромат всё ещё витал в воздухе, напоминая о том, что произошло. Несколько раз сдержав рвотный порыв, она запахнула разорванный лиф платья и съехала по стене.

С такого ракурса комната смотрелась больше, чем была на самом деле. Приятный ранее полумрак, сейчас таил в себе тени страха и ненависти к братьям. К Глебу — за то, что пользовался своим положением и брал, что хотел, без её согласия. К Борису — за то, что предал, подложив под старшего брата.

«Когда всё это началось?» Она прижала ладонь ко рту, чтобы не плакать. Ведь ей всегда казалось, что Боря чувствует к ней тоже самое, а оказалось, что игра «на двоих» была всего лишь игрой. «Если бы я только не поехала на этот чёртов выпускной». Мелания всхлипнула, изо всех сил зажимая рот. «Если бы я только не пошла с ним на этот пляж…». И несколько лет спустя в её ушах стоял противный голос Глеба, хвалившегося перед братом, что сумел обмануть наивную дурочку и прикинуться другим человеком. Ведь сделать это было так просто… ему всего лишь надо было сыграть свою роль, учитывая, что внешность у братьев Домогаровых была одна на двоих.

Глаза Мелании беспорядочно перескакивали с одного угла комнаты на другой. В конце концов, взгляд остановился на середине. Удобный диван, на котором она раньше так любила читать, казался монстром, нечаянным свидетелем разврата. Стеллажи с книгами зловеще нависали, разрывая тенями небольшие круги света. А вылетевшие из причёски шпильки лежали тут же, на светлом ковре, мерцая в свете бра библиотеки.

В голове всё ещё шумело, запястья ныли, и чувство собственного достоинства медленно гасло.

«Тебе всего восемнадцать, а он взрослый мужчина, что ты можешь против него? Он партнёр отца и любимец матери, а ты?» Она задавала себе вопрос за вопросом, искала ответы и тихо взращивала ненависть.

Он никогда не остановится.

Первый день рождения дочери подошёл к концу, и гости уже разъехались. Мерный гул голосов тихо растворился в сумеречной дымке и липких хлопьях снега.

«Ты никогда не будешь принадлежать кому-то ещё. Ты моя».

Прикрыв глаза, Мелания стукнулась макушкой о стену и сжала зубы: она не сдастся.

Полгода назад кто-то рассказал Глебу о том, что Лиза его дочь. И с тех пор, он день за днём превращал жизнь Мелании в ад. Впрочем, она догадывалась, кто мог так поступить, но вслух произнести боялась — предательство самых близких было болезненней всего. Проще сделать вид, что это кто-то другой вложил козырь в руки этого урода.

Как такое могло случиться? Почему она не увидела разницы между братьями? Почему Боря это допустил? Одни вопросы без ответов, — горькая ухмылка скользнула по её искусанным, опухшим губам.

— Надо привести себя в порядок. Лиза может испугаться, — монотонно напомнила она себе.

Тяжело поднявшись, девушка прошла к дивану и взяв плед, завернулась в него, чтобы скрыть следы позора под мягкой шерстью. Испорченную причёску пришлось заменить распущенными волосами — так не будет видно синяков на шее. Тело едва её слушалось, бёдра ныли и между ног всё саднило, так что двигалась она осторожно, с трудом сдерживая всхлипы.

Встав перед закрытой дверью, Мелания несколько раз глубоко вдохнула и, натянув на лицо улыбку, вышла в коридор.

— Где ты была? — в голову ввинтился возмущённый голос матери. Она баюкала Лизу на руках, и с нескрываемой брезгливостью смотрела на дочь: — Ты что, шлюха, что ли, по углам отцовского дома прятаться, да ещё в таком виде?!

— Мама, тише. Ты разбудишь Лизу. — Мелания устало прислонилась к столешнице. — И если тебе всё же интересно, что произошло — это сделал Глеб.

— Глебушка? — вскинула тонкие брови женщина. — Никогда не поверю. Да и с чего бы ему к тебе приставать? Кожа да кости. Когда ты в последний раз у косметолога была? Самой-то не стыдно в таком виде на людях появляться? Приставал он, — хмыкнула она. — Как же.

— Кто-то рассказал ему о том, что Лиза его дочь, — всё же призналась Мелания, не в силах больше терпеть этот дурдом.

— Не понимаю о чём ты, — поджала губы Мария Звягинцева, и покачала захныкавшего ребёнка.

— Ну да, — кивнула Мел, тщетно пытаясь набрать в стакан воды из-под крана.

Её рука так сильно дрожала, что живительные капли влаги попадали куда угодно, но только не туда, куда требовалось. Сдержав тошноту, она всё же оперлась о раковину левой рукой и приникла к крану.

Смахнув холодные капли с лица, Мелания выключила кран и повернулась.

— Отдай.

— Нет. — Мария прижала младенца и отступила.

— Верни мне дочь, — с угрозой рыкнула девушка, едва сдерживая гнев.

Осторожно взяв ребёнка на руки, она бросила уничтожающий взгляд на мать и вышла из кухни. Уже в дверях её комнаты, их догнала Мария и зашипела:

— Куда это ты собралась?! Не смей забирать Лизу!

— Это больше не твоё дело. — Мелания