Хартвуд [Денис Евгеньевич Neon Drifter] (fb2) читать онлайн

Денис Neon Drifter Хартвуд

I

Есть мнение, что мрачные события должны происходить в соответствующую погоду. Смерти, мол, сопровождаются дождём, грозами и прочими напастями природы. Фрэнк Олдмэн в это не верил. Более того, он считал, что именно в такие прекрасные, солнечные деньки, как этот, происходит больше всего бед. Особенно в Хартвуде.

Шериф вылез из машины и огляделся. Солнечные лучи хорошо освещали представший перед ним дом, так как звезда находилась в зените и не скрывалась за кронами невероятно плотно растущих деревьев. Фрэнк взглянул на сам источник света, хотя знал, что не стоило, и его замутило от ощущения, что лес надвигается на него своей массой. Мужчина перевёл взгляд на траву перед домом — та была достаточно высокой почти везде вокруг дома и чуть пониже в том месте, где пролегала дорога. Шериф заметил, что с левой стороны растительность чуть примята, но он знал, что придавать этому значения не стоит, так как большой роли это наблюдение, в конце концов, не сыграет.

Фрэнку вдруг вспомнился голос миссис Саммерс: не такой, каким, как он думал, обычно кричат в трубку, когда вызывают полицию, а какой-то безжизненный, отстранённый. Несмотря на свою закалку и тёплую погоду мужчина поёжился от пробежавшего по телу холодка. В этом голосе был рок. Не так часто в его участок поступали вызовы, да и причины разнились, но этот тон шериф мог различить всегда. Чаще всего эта обреченность была в голосах стариков, которые и так смирились со смертью, а теперь лишь сталкивались с её посланником. Именно из-за этого голоса миссис Саммерс Фрэнк и стоял сейчас здесь, собираясь с мыслями, вместо того, чтобы ворваться в дом старушки с пистолетом и жетоном наголо.

Мужчина вздохнул и медленно двинулся к дому, расчехляя оружие.

Звонок от миссис Саммерс поступил в одиннадцать двадцать семь утра прямо на телефон, находящийся в кабинете Фрэнка. Он всегда сам принимал вызовы, кроме тех случаев, когда его, собственно говоря, не было на месте. В такие моменты он оставлял у второго телефона одного из своих парней, а если они были нужны ему на сложном вызове, то у трубки помещался Скулежник Дейв. Прозвище полностью оправдывало себя — всё, что делал этот человек — скулил, то от страха, то от недовольства, то от скуки. Фрэнк бы давно выкинул мерзкого сукина сына на улицу, но тогда некому будет принимать вызовы пока все отсутствуют, так что шериф нашёл лучшее решение, и теперь Скулежник приезжает только тогда, когда в участке больше никого нет. Менее отвратительным Дейв от этого не становился, так как поскуливал в телефонную трубку Френка каждый раз как тот вызывал его посреди ночи. Но по крайней мере Скулежник перестал действовать на нервы остальным, так что мужчина терпел.

Острый взгляд скользнул по двери. Миссис Саммерс не озаботилась, когда Фрэнк сказал ей, что её дверь не остановит и подростка с битой. Старики никогда не слушают, и вот результат. Дверная ручка сломана, замок неестественно торчит, а сама дверь от порывов ветра то с лёгким скрипом скрывается во тьме дома, то возвращается, с глухим звуком стучась об косяк.

— Они здесь. — Вот первое, что Фрэнк услышал по телефону. — На первом этаже.

— Откуда пришли? — Задал обычный вопрос шериф, хотя знал, слышал по голосу, что в вопросе нет необходимости.

— Ты знаешь откуда, Фрэнк, из леса. — Произнёс робот голосом, отдалённо напоминавшим голос миссис Саммерс. — Я была в левой спальне, ну, в той, что на втором этаже, когда услышала, как они выбираются из чащи. Затем был треск и грохот и Бог знает, что ещё, а теперь я слышу, как они своими бесшумными шагами шарят по первому этажу.

— Патриция, попытайтесь узнать сколько их там, вы ведь по скрипу пола определяете, да?

— Двое? Трое? Один?.. Я не знаю, Фрэнк, боже, прости, милый, но я не знаю. Я с трудом слышу, как они перемещаются туда-сюда, а уж понять сколько их… Нет.

— Миссис Саммерс?

— Да, Фрэнк?

— Как вы вообще оказались на втором этаже? — Шериф знал, что этот вопрос к делу не относится, но также знал и то, что мог положить трубку уже когда услышал голос миссис Саммерс и отправится к ней, ситуацию это бы всё равно не изменило.

— Давеча я вспоминала своего мужа. Ты ведь ещё помнишь Гэри? Хорошо. Так вот, я вспоминала его и решила посмотреть альбом с нашими старыми фото, но никак не могла найти его, пока не вспомнила, что он остался в старой спальне Гэри, и…

— Патриция?

— Прости, Фрэнк, услышала знакомый звук. Ты ведь знаешь, как противно скрипят ступени на старой лестнице.

— Да, помню.

— Боже, они здесь. Сынок, будь осторожен, хорошо? Будь осто… — На середине фразы в трубке что-то щёлкнуло и из динамика теперь доносилась лишь гробовая тишина. Фрэнк прошлого повесил трубку, достал блокнот и сделал заметку.

Фрэнк настоящего остановился на крыльце дома и достал блокнот из кармана джинс. Последняя заметка гласила: “Патриция Саммерс, время смерти: 11:31, место смерти — второй этаж, дальняя правая спальня, единственная комната на втором этаже, в которой есть телефон.” Шериф мысленно представил себе план дома, все места, где может скрываться опасность, пути к отступлению или бегству.

Рассчитав всё и достав пистолет мужчина шагнул в дверной проём. Последними звуками перед громом стали скрип верхней ступеньки и щелчок предохранителя.

II

Кайл ещё раз оглядел полицейский участок. Молодой человек изнывал от скуки, так что оставалось два дела: болтать с сидящим здесь неприветливым офицером, имя которого Кайл не запомнил, впрочем, скорее всего, тот и не представлялся, или рассматривать участок.

Устройство участка было донельзя минималистично, так что его можно было назвать скорее офисом шерифа, тем более что само здание чем-то напоминало строения времён Дикого Запада. Одноэтажное здание, напротив входа — стол дежурного диспетчера, который, как бы странно это не было, всегда пустовал. Прямо за отсутствующим служащим — кабинет “Шефа”. Кайл не был до конца уверен, в каком звании находится его начальник, но все остальные называли его просто “Шеф”, так что Кайл просто следовал их примеру.

Слева от входа располагались рабочие места офицеров, именно здесь сейчас и протирал штаны Кайл. Несколько столов, отделённых друг от друга невысокими перегородками, простые кресла, самые необходимые принадлежности для работы на столах да старенький телевизор в углу под потолком — вот и всё убранство офицерской части участка.

Справа же от входа находилась решётчатая дверь, ведущая к единственным двум камерам предварительного заключения. Камеры располагались друг напротив друга и представляли из себя довольно печальное зрелище — маленькие комнатушки с решётчатой стеной, в которых не было ничего кроме койки и санузла. Не было в камерах ни света, ни отопления, ни ремонта. Об этом ему рассказал сам шериф, пошутив при этом, что такие условия являются дополнительным стимулом не нарушать закон. Кайл очень надеялся, что это шутка, но одна мысль не давала ему покоя — камера явно была не предназначена для хоть сколь либо длительного заключения.

Вообще офис шерифа производил на Кайла странное впечатление. До этого молодой человек часто бывал в различных полицейских участках, видел подробные планы некоторых из них, но этот был ни на что не похож. Создавалось ощущение, что его построил фанат дешёвых фильмов про полицейских.

Кайл встал, размялся, ещё раз окинул взглядом участок, достал из кармана брюк пачку сигарет и направился к выходу. Никотиновые палочки хорошо помогали от скуки, к тому же являлись дополнительным стимулом покинуть душное здание участка. Краем глаза Кайл заметил, что второй офицер покосился на него, но при этом ничего не сказал, так что молодой человек распахнул двери и вышел наружу.

Выйдя из участка Кайл закурил. Клубы дыма медленно уплывали в жаркое летнее небо, наверняка отравляя атмосферу или что-то такое. Наверное, стоило отказаться от сигарет, пересесть за электромобиль, бросать мусор в корзины для переработки. Кайл выпустил изо рта кольцо дыма. Нет. Он и так в достаточной степени заботился об окружающем мире. Хоть здесь стоит дать себе поблажку. За всем этим с лёгким укором наблюдал со стоянки старенький Мустанг восемьдесят пятого года. Кайл слегка усмехнулся — всё в этом городке как будто устарело, как будто…

Изолировалось.

Улыбка медленно сошла с губ Кайла. Он невольно глянул на лес и поёжился. Деревья плотной стеной стояли вокруг участка, единственный просвет — дорога, но Кайл видел её конец, а если быть точнее — поворот на основную дорогу, и видел лес, который опутал асфальтовую реку. От бесконечного смешения коричневого и зелёного начала кружиться голова, но Кайл, сам не зная, что делает, завороженно пошёл к деревьям. Окурок из его пальцев упал на землю прямо перед крыльцом участка.

Меньше всего в жизни Кайл хотел подходить к этой органической стене. Но одновременно с этим желание дотронуться до одного из стволов стало чуть ли ни самым сильным в его жизни. Кайл вплотную подошёл к одному из деревьев и нерешительно протянул руку. На миг ему показалось, что лес тоже слегка тянется к нему, но ощущение быстро прошло. И вот ладонь соприкоснулась со стволом. Дерево было… тёплым. Необычно тёплым, едва заметно, но всё же тёплым. Кайл чуть сильнее прижал ладонь и почувствовал что-то ещё. По ощущениям ствол чуть вибрировал, словно дерево била мелкая дрожь. Кайл подумал, что это может оказаться полезным, что теперь он чуть лучше понимал лес, может даже приблизившись к пониманию местных. Что лес хочет открыться перед ним, а он, в качестве благодарности откроется перед лесом. В голове замелькали образы — воспоминания, переживания, мысли — всё слилось в единый поток. Но вдруг в голову пришла одна мысль — что…

Кайл не успел додумать, так как услышал шум приближающегося автомобиля. Сознание прочистилось и рука безвольно повисла вдоль туловища. Кайл с трудом сообразил, что это, наверное, Шеф вернулся с вызова на своём внедорожнике. Молодой человек взялся за голову — его мутило. Бардак в мыслях медленно сходил на нет, но Кайл почувствовал, как что-то новое, тяжёлое, покрытое мягкой пеленой ментального тумана, просочилось в голову. Новое ли? А может хорошо забытое старое? Кайл не мог сказать, откуда появился такой вывод, поэтому он просто медленно поплёлся обратно к участку.

Кайл присел на ступеньки крыльца и закрыл глаза. Шум в голове почти утих, а потом стало совсем тихо — Шеф припарковался и заглушил двигатель. Теперь существовал только лёгкий шелест листьев, колышимых внезапно появившимся прохладным ветерком. Кайл отметил, что до сих пор не слышал хлопок дверцы автомобиля, но глаза открывать не стал. Блаженная тишина расслабляла его, он чувствовал себя вымотанным, хотя за день почти ничего не сделал. Но теперь причина была ясна. Но что-то не давало ему покоя. Какое-то… воспоминание? О том, что…

Мысль прервал хлопок дверцы. Кайл услышал неторопливые шаги, приближающиеся к нему. Но не простые шаги. Одна нога явно подволакивалась. Видимо не всё пошло по плану.

— Загораешь в рабочее время, новичок? — Голос уставший и какой-то опустошённый.

— Нет сэр, просто вышел на перекур.

Кайл открыл глаза и посмотрел на Шефа. Форма помята, под мышками следы от пота, остатки волос явно не подчинились безуспешной попытке их зачесать. Но всё это не было главным. Главное — разодранная штанина и глубокая рана на ноге. Но несмотря на кажущуюся серьёзность раны обрывки штанины почти не пропитались кровью, да и кровавых следов за Шефом не наблюдалось.

Кайл поднялся и подал Шефу руку, но тот лишь отмахнулся и заковылял к дверям участка. Молодой человек же, ещё раз оглядевшись, последовал за ним.

После внезапно посвежевшего уличного воздуха в участке атмосфера показалась Кайлу густой как молоко. Шеф зашёл к себе в кабинет и закрыл жалюзи, а второй дежурный, хотя это и казалось невозможным, стал выглядеть ещё более хмурым и напряженным. Кайл начал осознавать, что сегодня случилось что-то необычное даже для этого странного места, но пока не мог понять, что именно. Внезапный вызов? Ранение Шефа? Или что-то ещё? А может всё вместе? Он не мог сказать наверняка, но что-то определённо было не так.

Остаток дня Кайл провёл за размышлениями. Около пяти мрачного дежурного заменил Том. Том был вторым из трёх дежурных и казался куда приветливее остальных. В любой другой день они с Кайлом могли непринуждённо поболтать о спорте, пиве или другой ерунде, но сегодня их разговор ограничился парой дежурных фраз. Кайла это даже устраивало, так как за стеной размышлений о сегодняшнем дне и о ситуации в целом всё ещё металась мысль, с которой его так настойчиво сбивали.

В семь Кайл начал собираться домой. Шеф всё ещё находился у себя в кабинете за закрытыми жалюзи, при этом оттуда не доносилось ни звука. Но на попытку Кайла осведомится о состоянии Шефа Том лишь отрицательно покачал головой, как бы говоря, что делать этого не стоит. Сам же Том уже под два часа занимался чисткой немногочисленного вооружения участка, тщательно работая над каждой деталью.

Кайл вышел на свежий воздух и вдохнул полной грудью. Солнце уже скрылось за деревьями и своё место занимала вечерняя прохлада. Верхушки стволов чуть покачивались от ветерка, создавая великолепное, почти гипнотическое зрелище своей невероятной синхронностью. В такие моменты Кайл даже мог порадоваться, что для его машины не хватало места перед участком и ему приходилось либо ставить её чуть поодаль, либо оставлять у дома.

Кайл пошёл по дороге придерживаясь левой стороны. Мать всегда учила его, что если и идти по дороге, то по левой стороне, чтобы видеть приближающуюся машину. Кайл чуть интерпретировал её правило, так что у него в голове оно теперь звучало так: “если идти по левой стороне, то с куда большей вероятностью успеешь увидеть рожу психа, который захочет тебя сбить”. Молодой человек невесело усмехнулся, затем поёжился. Почему-то всегда забавная шутка сегодня вызвала напряжение. Может дело в мрачной атмосфере участка? Может в дурном самочувствии? Или скорее в этом лесе, который снова угрожающе нависал, растеряв всю свою светлую магию? Кайл не знал, но его не покидало предчувствие, что если в каждой шутке действительно есть доля правды, то эта доля в его шутке легко воплотится в жизнь на этой дороге.

Кайл чуть ускорил шаг.

Справа он заметил поворот к закусочной. Это была единственная закусочная в Хартвуде, но Кайл предпочитал не посещать её без необходимости. И дело тут не в плохой еде или высоких ценах, просто вся неприветливость города будто сконцентрировалась в этом месте. Мрачные дальнобойщики, уткнувшие носы в свои тарелки, неприветливая официантка и почти полное отсутствие местных создавали незабываемую атмосферу перекуса в каком-то загробном мире. Хотя сейчас Кайл был бы рад заглянуть даже туда, лишь бы убраться с чертовой дороги. Проблема была в одном — бумажник он оставил дома. Так что Кайл, тяжело вздохнув, прошёл мимо поворота.

Внезапно молодой человек заметил, что ветер стих. Вокруг установилась гробовая тишина, нарушаемая лишь ударами туфель по асфальтовой дороге. Ни пения птиц, ни ворошения зверьков, никаких звуков вообще. В этом беззвучии Кайлу послышался рокот мотора и он резко развернулся, ища глазами источник звука. Но машин не было ни спереди, ни сзади, а самым громким звуком стал бешенный стук сердца.

Кайл зашагал ещё быстрее.

Напряжение чуть спало, когда на горизонте замаячил знак с названием “Брод стрит”.

— Ага, очень оригинально. — Пробурчал Кайл. Звук собственного голоса не понравился ему — какой-то тихий, запуганный. — Но хотя бы с самоиронией у них порядок. — Уже увереннее произнёс Кайл, проходя мимо узкой, вызывающей клаустрофобию дороги, ведущей к домам улицы Брод.

Вскоре на горизонте замаячила очередная брешь в лесной стене, на этот раз ведущая на его улицу. Кайл глянул на часы — семь тридцать восемь. Он шёл жалких полчаса, а по ощущениям прошло уже несколько. Чертов лес выкачивал из него время. Но теперь дом близко, а значит хотя бы мнимая безопасность будет обеспечена до завтра.

В самом жилище ничего необычного не было — маленький двухэтажный домик с чердаком, забитым хламом, оставшимся от прошлых хозяев. Кайл арендовал его у одной молодой семьи, которая перебралась в город. Они битый час уговаривали Кайла не арендовать, а приобрести дом, называя при этом суммы настолько смехотворные, что под конец они стали даже доходить до абсурда, но Кайл смог убедить их в том, что постоянный небольшой доход лучше, чем единоразовый, но немного больший. Только вот и супруги, и Кайл прекрасно понимали, что речь здесь вовсе не о деньгах, но сказать об этом никто так и не решился.

Дом встретил его провалами тёмных окон. Кайл подумал о том, что следует как-нибудь оставить свет с утра, чтобы ощущения от возвращения были хотя бы чуть-чуть теплее. Но глупость такой затеи была очевидна — во первых пустота в доме не исчезнет, если в нём загорится свет, а во вторых его ощущения могут стать гораздо теплее, если из-за короткого замыкания начнётся пожар. А учитывая то, сколь плотно дом окружён деревьями, последним, что увидит каждый в этом городе будет огонь, разгоревшийся по вине сентиментального идиота, которому захотелось украсить свою жизнь иллюзией домашнего тепла.

Кайл остановился и ещё раз прокрутил мысль в голове, затем нервно усмехнулся, подумав о том, что её надо бы куда-нибудь записать и показать Клариссе, которая вечно упрекала его в том, что он не умеет красиво говорить.

Ужин был небогатым — замороженный стейк и бутылка пива. Вообще Кайл пиво недолюбливал, но за время нахождения в этом месте усвоил от местных по крайней мере одну неоспоримую истину — единственная возможность расслабиться в чертовом лесу — алкоголь. Но напиваться до беспамятства Кайлу точно не хотелось, так что пиво представлялось лучшим выбором.

Примерно в десять Кайл вышел на крыльцо и уселся в старое, давно обветшавшее кресло. То лишь жалобно скрипнуло, но пока, слава Богу, не развалилось. Кайл закурил. В сумерках леса тени устраивали причудливую игру с воображением, но лучше было сидеть в темноте, так как со светом начинало казаться, будто древесная масса начинает действительно двигаться на тебя с той неумолимостью, которая по странной шутке жизни присуща только неподвижным объектам, оживающим в нашем воображении.

Когда сигарета полетела в банку для окурков наступила очередь второй бутылки пива. Его-то Кайл и распивал, когда мимо его дома прогромыхал старенький пикап, жалобно подёргивающий слабым светом фар на каждой выбоине. Этот пикап напомнил Кайлу о другой машине, неожиданно возникшей в тишине. Но пикап не помешал Кайлу, а вот машина Шефа — да. Но чему помешала?

— Вспомнить. — Ответил Кайл темноте, но темнота не рассеялась внезапной вспышкой света, а лишь угрюмо продолжила собираться вокруг Кайла. Но что вспомнить? Кайл сделал глоток и откинулся на спинку кресла. Закрыл глаза. Напряг память. Он стоял у ствола дерева, касался его. В голове было знакомое чувство, а потом он что-то вспомнил, но не мог превратить это во внятную мысль. Кайл расслабился ещё сильнее, но потом внезапно выпрямился и открыл глаза, по телу пробежали мурашки.

“Знакомое чувство”?

Откуда знакомое?

Пелена тумана отступила и он начал вспоминать. Лихорадочные картинки заметались в голове. Дом. Участок. Закусочная. Дорога. Магазин. Ещё дом, чей-то чужой. И он. Стоит у деревьев с рукой прислонённой к стволу. Только одно “но” …

Ему ничего не мешает.

III

Фрэнк вздохнул и вгляделся в ночь. Единственным источником света в кабинете была тусклая настольная лампа, но и её слабого света было достаточно для того, чтобы выхватывать из темноты стволы плотно растущих деревьев. Этот мягкий, слегка мерцающий свет создавал у Фрэнка ощущение, что он на собрании какой-то религиозной секты, чьи мрачные замыслы всегда исполняются при свете свечей. Не сказать, чтобы ему это не нравилось. Такой налёт таинственности всегда возвращал Фрэнка в детство, когда в шкафу сидели воображаемые чудовища, и лишь свет ночника был преградой между ним и монстром. Фрэнк печально улыбнулся, вспомнив, как однажды ночник погас. Тогда маленький мальчик испугался того, что чудище сейчас вылезет из шкафа и сожрет его. Интересно, что малыш Фрэнки сказал бы начёт того, как иронично поступит с ним жизнь. Фрэнк подумал, что тот разревелся бы.

В участке было тихо. Фрэнку это нравилось. Он был рад, что подчинённые уважают его волю. А указание было простым — если жалюзи опущены — никаких посещений его офиса. Ну, только в самых крайних случаях, но такое случалось всего пару раз за его карьеру. Подчинение вообще было одним из самых важных качеств в их работе — “если хотите жить — слушайте приказы” — вот что он втолковывал своим парням с первых дней работы. И они железно усвоили это правило. Все, кроме новичка, разумеется.

Фрэнк раздражённо откинулся на спинку кресла. Сзади послышался звонкий удар. Пустая бутылка упала на стол и покатилась к краю. Фрэнк развернулся достаточно быстро, чтобы перехватить её, но делать этого не стал. Вместо этого он завороженно наблюдал за медленным движением бутылки, пока та не упала с края стола. Но звона разбитого стекла не последовало, лишь один глухой удар. Бутылка упала на ковёр. Черт, даже ковёр отрабатывал свою норму в участке, ведь именно для этого он и был здесь постелен.

Фрэнк кряхтя наклонился и поднял бутылку. Виски, не лучшей пробы, но и не помои. Достаточно хороший, чтобы промыть рану и помянуть друга. По-хорошему ему надо было ехать к Доку чтобы тот занялся ногой, но она не сильно беспокоила Фрэнка, так что он решил отложить поездку. Вообще на нём бывали раны и посерьёзнее, чего стоит одна только Ночь Пожара, а это — царапина, не стоящая особого внимания.

Телефон не звонил и Фрэнка это радовало. В последнее время тот зачастил. Конечно бывали периоды, когда становилось довольно тяжело, но они справились. “Они справились”. Фрэнк любил повторять себе эту фразу, но не любил мысль, которая с ней приходила — это было давно. Ночь Пожара, например, была шесть лет назад, а их кости едва не превратились в дымящиеся угольки. А ведь ни Фрэнк, ни его парни с тех пор не помолодели. Может с такой точки зрения даже хорошо, что здесь появился этот “Кайл”.

Нет. Что-то с ним было нечисто. В новичке была самая подозрительная деталь, какая только может быть в человеке — он был кристально чист. Отличная биография, хорошие результаты в академии, а то, что он делал на испытании… Кто-то мог и не заметить этого, но орлиный взгляд Фрэнка всё подмечал. Сукин сын специально демонстрировал чуть худшие результаты от тех, на которые был способен. Особенно сильно это было заметно на тесте по стрельбе. Парень и так стрелял метко для новичка, но Фрэнк подметил одну деталь — засранец всегда целился идеально, но в последнюю секунду совсем чуть-чуть уводил прицел в сторону. Достаточно сильно, чтобы результат не оказался идеальным, но недостаточно сильно чтобы кто-то заметил. Кто-то кроме старика Олдмэна, разумеется.

Фрэнк прикрыл глаза. Из-за разгорающейся злости у него начала болеть голова, к тому же в кабинете становилось душно, так что Шеф принял волевое решение выйти из своего офиса. Но сначала, конечно, нужно переодеться. Фрэнк был не из тех, кто любит щеголять в форме в свободное время, да и тот комплект, что был на нём сейчас, последний. Так что Фрэнк переоделся в гражданское, повесил кобуру с пистолетом на пояс и вышел из кабинета. В главном зале его встретил любопытный взгляд Тома.

— Как вы Шеф? — Коротко и лаконично. Да, они слишком хорошо его знали.

— Всё в порядке, Томми, чуть зацепили ногу, а так — всё нормально. Как дежурство, спать не хочется? — задал Фрэнк наводящий вопрос. Все в участке знали, что если Шеф спрашивает, не устал ли ты, то тебе предстоит остаться в участке в одиночку.

— Нет Шеф, ни в одном глазу. Бобби сказал, что в случае необходимости готов подъехать, так что всё отлично.

Фрэнк благодарно кивнул и направился к выходу. Ночь встретила его приятной прохладой, именно той, которой могут обладать только летние ночи. А учитывая то, что в лесу не водились надоедливые насекомые, ночь превращалась из приятной в волшебную. Такие ночи просто не могут возникать сами по себе. Это подарки судьбы. Это подарки…

Фрэнк всмотрелся в чащу деревьев. Свет от ламп участка был сильнее, чем от его настольной, но даже он не разрушал магию ночи в лесу. Нарушить её не могло ничего.

Но Фрэнк ошибся, магию ночи разрушило урчание в желудке. Шеф призадумался. Если не считать скудного обеда, то единственное, что побывало у него в желудке за пол дня — полбутылки виски. А если он сейчас отправится домой, то эти полбутылки останутся единственными до завтрашнего утра, и это в лучшем случае.

Фрэнк решил, что так себя запускать нельзя, нужно оставаться хоть в какой-то форме, а то так и до серьёзных проблем со здоровьем не далеко, тем более что место, в котором он может поесть находится по пути к дому.

Свет фар скрестил лучи с сиянием окон участка. Зачем они создали это братство? Чтобы вместе бороться с тьмой? Могли бы они делать это поодиночке? Что вообще объединяет их: единые средства, задачи или цель? Цель, вероятно. Борьба с тьмой — вот их цель. Но сколь скоро они перегорят, сколь скоро навсегда угаснут? Этого не знал никто. Заменит ли их кто-то? Будет ли вообще кто-то, кто сможет их заменить? Этого тоже никто не знал.

Фрэнк тряхнул головой. Ну и бредни иногда встречаются среди нормальных мыслей. Он нажал на педаль газа. Металлический зверь начал свой путь среди деревьев.

Вскоре из тьмы вынырнул поворот к закусочной. Никакого знака у этого поворота не было — все местные и так знали, что закусочная находится недалеко от участка, а уж расположение участка знал каждый в Хартвуде. Каждый местный, разумеется, но другие здесь появлялись нечасто, и что-то подсказывало Фрэнку, что задерживаться в лесу им не хотелось.

Сиявшая прежде вывеска закусочной теперь безжизненно нависала над дверями. Одна из бурь оторвала пару букв и повредила проводку, а за починку никто не взялся. И дело не в том, что не было мастера, просто образовавшейся надписи придали мистический символизм, и её никто не стал трогать. Фрэнка и самого взяла лёгкая дрожь, когда он увидел закусочную после бури.

— Черт, да чего греха таить, дрожь меня каждый раз берёт. — Пробурчал себе под нос Шеф, разглядывая вывеску. Надпись ничего нового не ответила.

Фрэнк вылез из машины и слегка размялся. Несмотря на то, что поездка была довольно короткой, его тело всё равно слегка ныло. Фрэнку это не нравилось. Но ещё меньше ему нравилось глазеть на чертову вывеску, так что Фрэнк вошёл внутрь.

Внутри было тепло. Не сказать, что во время летней ночи можно сильно замёрзнуть, но и тепло здесь было не в привычном смысле. Как-то… уютно? Да, пожалуй именно так. Воздух, нагретый готовкой, приятный запах еды, которым не могла похвастаться его нехитрая стряпня, тихие звуки джаза из старого музыкального автомата, голос которого угасал с каждым годом, и старик Бауэрс, сбегавший сюда от одиночества. Всё на своих местах.

Фрэнк уселся за столик у окна, выходившего на дорогу. Это было его любимое место, так как с него было легко наблюдать как за самой закусочной, так и за обстановкой перед ней. Не то чтобы в этом была большая необходимость, но Шефу внутри Фрэнка нравилось всё контролировать, а кто он такой, чтобы отказывать себе в маленьких капризах.

— Как день, шериф? — Послышался вопрос из-за плеча. Ещё один ритуал, только теперь наводящий вопрос задавал не он.

— Могло быть и получше, Джоди, могло быть куда лучше. — Вот и “кодовый ответ”. Джоди быстро черканула в своём блокноте и, развернувшись, направилась к кухне. Фрэнк улыбнулся — порядок придавал ему сил. Если вечно жить в водовороте событий, то только действия, отточенные как механизм, могут помочь оставаться на плаву. Он это знал. Все это знали. И Фрэнк был очень признателен остальным за то, что они поддерживали его, образовывая этот механизм.

Из глубины зала донёсся запах жарящегося мяса. Желудок Фрэнка приятно заурчал, а рот наполнился слюной. Всё же ужин в закусочной стоил того, чтобы увидеть её вывеску. Он любил проводить здесь вечера, что было довольно странно, учитывая то, что ехать в закусочную Фрэнку совершенно не хотелось. Проще всего это было списать на то состояние, когда дело кажется неприятным и сложным до того момента, пока им не займёшься. Но можно ли отнести к этому явлению поход в закусочную?

От сложной дилеммы Фрэнка спас звон поставленной на стол тарелки, на которой расположился аппетитно выглядящий стейк. Джоди опустила чашку с кофе рядом с тарелкой и посмотрела на Фрэнка. Тот протянул руку к голове и, как бы в знак благодарности, приподнял невидимую шляпу. Джоди чуть усмехнулась, кивнула, развернулась и пошла за стойку, а Фрэнк с наслаждением втянул в себя запах крепкого кофе и хорошо прожаренного стейка. Чисто в теории такой ужин идеально не подходил для человека, который хотя бы делал вид, что пытается следить за здоровьем, но, во первых это лучше, чем ничего, а во вторых Фрэнк редко позволял себе столь неправильно питаться.

Фрэнк даже почти начал сомневаться в том, правильно ли он поступает, обрекая себя на холестериновые страдания, но запах пересилил волю, а когда в род попал первый кусочек сочного мяса, все сомнения как-то сразу приутихли. Фрэнк жевал стейк, запивал его кофе и ни о чём не думал. Это было невероятным блаженством — дать мозгу отдохнуть, а челюстям и желудку — поработать. Мягкий джаз заполнял пустое пространство в голове, пока Фрэнк опустошал пока ещё полную тарелку. В такие моменты он даже мог почувствовать что-то очень странное, что-то вроде… счастья.

Но вечной в мире была только одна вещь, и это было вовсе не счастье. На тарелке остался только подсыхающий жир, в чашке — коричневато-черные разводы от кофе, а музыкальный старик решил выпалить в мир какую-то пошлятину, которую Фрэнк терпеть не мог. Все весточки для того, чтобы уйти. Это Фрэнк и сделал.

Фары вновь ожили, осветив проклятую вывеску. Но Фрэнк не отвёл взгляд, напротив, вызывающе уставился на надпись, словно ждал, что та спасует и куда-нибудь денется. Но ответом ему было лишь холодное молчание отголосков давно почившего света. До бури надпись на вывеске гласила “Место Марты”, так звали мать Джоди. Теперь же надпись сократилась да “Место Ма”. Фрэнк развернулся и направился домой.

Дом был пуст. Много кто встречал Фрэнка раньше, в минувшие времена. Это могли быть его собаки, Купер и Салли. Фрэнк иногда навещал их могилки на своём заднем дворе. Это могла быть его жена, Бренда. Фрэнк навещал бы и её могилу, если бы таковая имелась. Это могла быть их дочь, но она была далеко отсюда и едва ли помнила его лицо. Теперь же его встречала лишь пустота. Большинство людей в проклятом городишке встречали эту пустоту, возвращаясь в свои дома.

Фрэнк вошёл внутрь. Включил свет, включил приёмник. Передавали новости, но Фрэнк и не собирался вслушиваться. Все новости, которые его интересовали, слонялись по Хартвуду, из уст в уста, из ушей в уши. Остальное — шум, чтобы заглушить тишину.

Переодевшись в домашнее и умывшись, Фрэнк улёгся в кровать. Он знал, что не заснёт, пока не завершит все дела, но всё равно пытался избежать этой части ежедневного ритуала. Но когда устраиваешь свою жизнь как механизм, при малейшей неточности он перестаёт работать, просто не идёт вперёд. Фрэнк знал это, но всё равно не торопился восстановить порядок.

Он пролежал около получаса, пока дощатый потолок не начал сводить его с ума. Надо закончить с делами. Надо завершить работу механизма на сегодня. Установить недостающую деталь.

Фрэнк встал и направился к себе в кабинет.

Глупо.

Признавая справедливость этой мысли, Фрэнк открыл ящик стола.

Позёрство.

“Может и это отчасти правда” — подумал Фрэнк, извлекая из ящика старый револьвер.

Безответственно.

Фрэнк согласно проверил барабан. Один патрон.

Что сказала бы Бренда?

Фрэнк не стал гадать, вместо этого крутанув барабан.

Что подумала бы маленькая Салли, увидев тебя таким?

Фрэнк приставил револьвер к виску, радуясь, что маленькая Салли далеко.

Ты подставляешь под удар не только себя — весь город.

Фрэнк отметил, что над этим стоит задуматься и спустил курок.

IV

Кайлу хотелось бы подумать в каком-нибудь романтичном ключе об этом утре, вроде: “нежные лучи восходящего солнца проникали в комнату сквозь полупрозрачные шторы, мягко освещая спальню”. Но это было не так. Его подняли не солнечные лучи, а пронзительный писк будильника, мгновенно вызвав головную боль. Комната была погружена в полумрак, к тому же в ней было прохладно и чуть пахло затхлостью. Сказывалось отсутствие необходимого количества солнечного света. Кайл подумал о том, что, вероятно, именно по этой причине он не видел ни одного комнатного растения в доме. Не то чтобы в лесу не хватало свежего воздуха, просто пропадало некое чувство цивилизации.

Цивилизация… Разве Кайлу по долгу службы не приходилось иметь дело с тем, что выходило за рамки этого понятия? За рамки самой человечности? Да, приходилось, но чем больше подобного видишь, тем сильнее тянешься к противоположному. Мир и должен так работать. По крайней мере Кайлу очень хотелось в это верить. Хотелось верить в то, что именно этот недостаток цивилизации, недостаток человечности мозолит ему глаза, именно он, а не банальная привычка видеть растения в человеческих жилищах.

Кайл подумал, что сейчас его порадует мысль только об одном растении, а точнее — о его зёрнах. Он включил кофеварку и принялся сооружать нехитрый завтрак. Яичница с беконом — мечта американского гурмана. На самом деле блюдо неплохое, но качество местного бекона оставляло желать лучшего, так что права на ошибку в готовке он не имел — это просто будет невозможно есть.

На сегодня у Кайла были вполне определённые планы — первая половина дня принадлежала похитителю его времени — участку, а во второй половине Кайл был абсолютно свободен. Такое расписание казалось ему странным, но оспаривать его было явно не в интересах Кайла, так что он не жаловался. Здесь вообще всё было крайне эксцентричным, но, временами, Кайлу это даже нравилось. Напоминало какой-то дешёвый ужастик, в финале которого все жители городка оказываются каннибалами и съедают героя. Или протагонист сбегает, но погибает при побеге, а его место занимает новорождённый ребёнок.

Вторая же половина дня была размечена совсем другим делом — у Кайла появилась острая необходимость в том, чтобы с кем-нибудь побеседовать. Если тянуть с этим ещё дольше, то всё пойдёт крахом. Да и сама необходимость в общении давала о себе знать. Нельзя ведь постоянно держать рот на замке, обмениваясь лишь парой дежурных фраз с коллегами. Нужно вести диалог. Не будешь общаться с другими людьми, хотя бы время от времени — начнёшь разговаривать сам с собой. А так и до безумия недалеко. К тому же люди — крайне ценный источник информации, особенно люди пожилые.

Кайл выключил кофеварку и налил в кружку бодрящий напиток. На самом деле он не слишком-то верил в то, что кофе избавляет от сна, но горечь чистого черного напитка точно поможет освежиться и прийти в себя. Конечно этому может поспособствовать и множество других вещей, вроде холодного душа, свежего воздуха или…

Физической боли.

Кайл машинально почесал шрам на груди. Да, физическая боль практически идеально снимала всякую сонливость, но он не мазохист, чтобы пытаться взбодриться таким образом. Хватит и того, что у него болит голова.

Хорошей новостью оказалось то, что завтрак был приготовлен вполне приемлемо. Это позволило ненадолго отвлечься не только от мрачных мыслей, неизбежно заполняющих собой всё сознание, но и от реальности, эти мысли создающей, в целом. На мгновения в мире остались только он, его плохо освещённая кухня и куда лучше приготовленная яичница с беконом. Словно кто-то нарисовал натюрморт внутри его головы, забыв при этом про яркие краски. Кайлу почему-то самому захотелось как-то запечатлеть это, хотя он знал, что ни черта не смыслит в рисовании. Просто иногда на пустом месте возникало такое вот романтическое настроение, но это было редкостью.

Когда с завтраком было покончено Кайл направился в душ. Последний, видимо проникнувшись недавними размышлениями молодого человека, обдал его холодной водой. Кайл решил, что стоит взять за правило сначала включать и проверять воду, а только потом залезать в душ. Но теперь думать об этом было поздно, и Кайл, стуча зубами и проклиная всех и вся, всё же завершил водные процедуры.

Замёрзший, с болящей головой, Кайл натянул форму и вышел из дома, в надежде чуть согреться на улице. Но лес встретил его почти могильным холодом. Кайл поёжился и направился к машине. Несмотря на то, что сейчас была практически середина лета, в чертовом лесу всё равно было жутко холодно. Холодно даже для утра.

— Черт бы побрал вас и весь ваш лес, может хоть в машине… — Машина также встретила хозяина довольно прохладно, на что Кайл тяжело вздохнул, завёл двигатель и включил отопитель салона. Вскоре по машине начало распространяться живительное тепло. Кайл откинул спинку водительского сиденья и улёгся на неё. Казалось, что горячий воздух согревал не только тело, но и что-то более абстрактное. Душу? Слишком пафосно. Разум? Глупо. Кайл решил, что особого значения это не имеет. Он понимал, что такие рассуждения до невозможности глупы, но где-то в глубине души подозревал, что в них есть здравое зерно, что это место заставляет его сражаться за возможность согреться. За место под солнцем, возможно.

Кайл закатил глаза и привёл кресло в нормальное положение. Времени оставалось всё меньше, а до участка всё же надо было добраться, пусть и совсем недалеко. Кайл подумал о том, что ему, возможно, придётся бросить машину у забегаловки, так как там всегда была пара свободных мест — в отличие от участка, где парковочного пространства хватало лишь на два автомобиля.

Но его опасения оказались напрасными — машины Шефа не было на месте, что было не удивительно, учитывая его вчерашнюю рану. Вполне вероятно, что старый шериф сейчас прохлаждался где-нибудь на больничной койке, пока над ним суетилась пожилая медсестра. “Нет,” — подумал Кайл — “этот упрямый сукин сын и на пушечный выстрел не подойдёт к больнице без крайней необходимости”. Конечно он не в больнице, но и в офисе его нет, а значит Шеф как минимум жив. Вот и славно, Олдмэн пока был нужен Кайлу, а как только их дорожки разойдутся, тот может хоть пулю себе в голову пустить, это будет уже не его, Кайла, забота.

Но тут Кайл заметил то, что заставило его остановить машину посредине процесса парковки. Патрульного автомобиля тоже не было. За всё недолгое время своей работы в участке Кайл ни разу не видел, чтобы отсутствовал патрульный автомобиль. Это как минимум настораживало. Что-то сегодня пошло не так, как обычно. Кайл нахмурился. Опустевшее парковочное место выглядело как-то тревожно, неестественно. Будто что-то старалось нарушить естественный порядок вещей, будто капризный ребёнок, для которого игрушки, стоявшие на одном месте больше минуты были словно красная тряпка для быка. А может для этого места хаос и был порядком? Кайл решил, что его снова заносит в философские бредни, так что вместо пустых рассуждений просто закончил парковать машину и, выйдя из неё, направился к дверям полицейского участка.

Кайл распахнул двери и замер. С извечно пустующего места дежурного на него уставились два маленьких испуганных глаза. Человечек, сидевший на посту выглядел… неприятно. Маленькая голова, тонкий и длинный нос, слегка вытянутые черты лица. Кайлу он напомнил крысу, которую застали посреди огромной комнаты. Хотя нет, крысы ассоциировались с чем-то, что может нанести вред, незнакомец же скорее походил на испуганную мышь.

— Я Дейв… — нарушил тишину чуть слышный писк. Ну, вообще-то голос у “Дейва” был довольно низкий для человека его габаритов, но у Кайла в сознании настолько крепко засела мысль, что человечек похож на мышь, что он уже не мог здраво рассуждать над такими вещами.

— Офицер Кайл Макбрайд, а теперь скажите мне — какого черта вы делаете за столом дежурного, Дейв? — Медленно проговорил Кайл. Рука на долю секунды дёрнулась к кобуре, но затем опустилась.

— Я… Я… — Человечек проглотил слюну и видимо собрался с силами. — Я заменяю дежурного офицера на посту по приказу шерифа города Фрэнка Олдмэна. — Выпалил он почти скороговоркой.

— Шерифа Олдмэна? А что, от него есть какие-то известия? Я не видел шерифа со вчерашнего дня. — Сказал Кайл, чуть расслабившись. Он сомневался, что эта мышка забежала сюда сама, скорее всего Шеф действительно заслал его дежурить. Но неужели во всём городе, даже при его небольших размерах, не нашлось кого-то, кто бы выглядел хоть немного более угрожающе? Какого-нибудь лесника? Или водителя? Старушки с клюкой? Черт, да даже старуха со своей палкой выглядит более угрожающе чем “Дейв”.

Кайл понял, что всё ещё стоит у входа и направился к столу дежурного. При его приближении человечек как-то сжался, скукожился, словно ждал чего-то плохого. Но Кайл лишь протянул тому руку для того, чтобы поздороваться. Дейв удивлённо вытаращил глаза на его ладонь, просидел так секунд пять, а затем, словно опомнившись, пожал руку. Рукопожатие, как и ожидал Кайл, было слабым и коротким.

— А где остальные, Дейв? — Задал он вопрос человечку. Тот просто расцвёл. Кайла это на секунду вогнало в ступор, но затем он понял, что, сам того не осознавая, придал человечку некоторую важность своим вопросом, на секунду превратил его в человека. Эта мысль одновременно удивила и встревожила Кайла. Сколь бы нелюдимыми и неразговорчивыми не были работники участка, но было абсолютно очевидно, что у них сложилось некое подобие семьи. И Дейв в эту семью не вписывался. Но и Кайл не был членом семьи, при этом отношение к нему было явно куда лучше. Кайл ещё раз взглянул на Дейва и признал очевидную причину неприязни остальных — человечек явно находился здесь по чистейшей необходимости, и терпели его только потому, что больше было некому. Кайлу пришла в голову ещё одна мысль, заставившая его нахмуриться.

— Офицер Уильямс отправился на вызов, оставив меня дежурить, остальные офицеры сейчас должны помогать ему, а Шеф… Ну, от него не было вестей.

Кайл нахмурился ещё сильнее. Его предположение подтвердилось — Шеф не приезжал утром. Но заметив, что каждый раз, когда он хмурился, Дейв всёсильнее вжимался в сиденье явно великоватого для него кресла, Кайл позволил бровям вернутся в нормальное положение.

— Ладно, Дейв, не буду тебя больше отвлекать. Неси свою службу! — Произнёс Кайл, шутливо отсалютовал и двинулся к своему месту. Сзади раздался какой-то неприятный звук, напоминающий клокотание, который заставил его развернуться. Это был смех. Дейв чуть слышно смеялся. Кайл отвернулся и закатил глаза, подумав о том, что если это смогло рассмешить человечка, то ему, наверное, не стоит смотреть комедии или выступления комиков, а то поймает инфаркт.

Примерно через час невероятно эффективного протирания штанов на “рабочем” месте Кайл услышал шум приближающейся машины. Из зелёного коридора медленно, почти героически, выехала патрульная машина. Она явно была чуть более пыльной чем обычно, но других изменений, вроде вмятин и оцарапанной краски, Кайл не заметил. В машине были двое — Том, невесёлый, с увеличившимися мешками под глазами, и, очевидно, офицер Уильямс, последний из постоянных членов полицейского участка, который, по какой-то причине, появлялся там реже остальных.

Мужчины вышли из машины и принялись что-то обсуждать. Кайл не слышал, о чём шла речь, но разговор явно был вялым и каким-то унылым, а Том, очевидно, вообще не изъявлял желания его продолжать. Затем офицеры пожали руки и разошлись: Том направился к зелёному коридору, а офицер Уильямс — к участку.

Кайл бросил короткий взгляд на Дейва. Тот опустил взгляд и, судя по всему, попытался сымитировать какую-то деятельность, чтобы не пялиться на двери участка. Последние же распахнулись и в них вошёл офицер Уильямс. Он окинул взглядом комнату, коротко кивнул Кайлу и направился к посту дежурного.

— Вызовы поступали? — И всё. Короткий простой вопрос. Ни приветствия, ни рядового вопроса, даже имени его не назвал. Всё как именно так, как и подозревал Кайл, то есть — очень плохо.

— Н… Нет, офицер Уильямс, никаких вызовов не поступало. — Промямлил мышонок.

— Отлично, можешь идти. — Прозвучало почти нормально, но Кайл видел, как Уильямс покосился на него, прежде чем это сказать. Видел он и то, с каким усилием было произнесено это “отлично”, хотя офицер и пытался это скрыть.

Дейв практически моментально бросился к двери. Шаги у человечка были такими же нелепыми, как и он сам — тот чуть подпрыгивал, отрывая каждую ногу от пола, будто герой какого-нибудь дурацкого пародийно-комедийного фильма, годов этак из сороковых. Глядя на это удручающее зрелище, Кайл сделал в голове ещё одну заметку.

Офицер Уильямс, тяжело вздохнув, направился к своему рабочему месту и тяжело упал в кресло, жалобно скрипнувшее под достаточно массивным телом. Кайл очень хотел спросить о том, как прошёл вызов, но знал, что это попросту бесполезно. В лучшем случае ответом ему станет рядовая фраза, мягко указывающая на то, что новичку стоит заняться своими делами, в худшем — гробовая тишина. За всё это время Кайл вообще был лишь на одном вызове — в закусочной случилась пьяная драка между, как он понял, местным дальнобойщиком и приезжим, но по прибытии оказалось, что эти двое лишь громко переругивались, а официантка опасалась, что дело дойдёт до драки. Но Кайл был кем угодно, кроме дурака. Он видел, что Шеф прекрасно знал, что дело выеденного яйца не стоит, причём ещё тогда, когда принял звонок, но всё равно потащил Кайла с собой. Имитация деятельности — вот, что это было. Такая же, как и та, которой Кайл занимался сейчас, за тем небольшим исключением, что в закусочную надо было ехать.

А вот настоящие вызовы, реальная работа, проходили вдалеке. Кайл догадывался, почему так происходило, но нельзя было исключать и другие возможности. Может Шеф просто ксенофоб и не хочет допускать до дел города чужака. А может они прячут что-то такое, что нельзя показывать.

Ну, второе было абсолютно очевидно. Весь Хартвуд был окутан какой-то тайной, и Кайл медленно к ней подбирался. Не к разгадке, а к самой тайне. Люди вообще частенько забывали о том, что для решения загадки сначала нужно полностью понять, в чём, собственно, заключается загадка. Кайл этой ошибки допускать не будет. Просто не может позволить себе её допустить.

Но вместо реальной деятельности он прозябал в участке. Бессмысленное занятие — множество часов просиживать штаны на одном месте, ловя лишь крупицы информации, когда за дверями её было в изобилии. Но разве можно было по-другому?

— Нет, — тихо произнёс Кайл, — по-другому никак.

Офицер Уильямс, сидящий неподалёку, покосился на него, но когда Кайл послал ответный взгляд тот лишь чуть покачал головой и уткнулся обратно в хаотично разбросанные по столу бумаги. Кайл попытался рассмотреть, что на них написано, но, судя по всему, ничего важного там не было, так как эти бумаги лежали на столе и до того, как офицер Уильямс вернулся с дежурства, а здесь вряд ли бы стали разбрасываться чем-то секретным. Кайл отвернулся и включил старенький ТВ.

Время до обеда тянулось мучительно медленно. Телевизор ловил всего три канала, все как на подбор — монотонные новости, спортивный канал, чуть похрипывающий сквозь шум помех, и чертов телемагазин. Кто бы мог подумать, но именно последний смог дольше всего притягивать внимание Кайла, так как стоит признаться, что все эти идиотские приборы, ломающиеся через пару часов после доставки, и идиоты, их столь жизнерадостно рекламирующие, были зрелищем абсолютно гипнотическим.

Когда и телемагазин превратился в утомительную рутину Кайл выключил ТВ и уставился в окно, погрузившись в свои мысли. Но долго подумать ему не дали — из зелёного тоннеля медленно выплыл незнакомый автомобиль. Это был внедорожник тёмно-зелёного, почти болотного цвета. Номерной знак отсутствовал, равно как и любые намёки на бренд автомобиля. В лобовом стекле отражалось палящее солнце, так что водителя видно не было.

Кайл ещё немного посмотрел на машину и в некотором замешательстве оглянулся на то место, где ещё недавно сидел офицер Уильямс, но там никого не было. Тогда Кайл вновь взглянул на внедорожник. Тот неподвижно стоял под палящим солнцем, чуть подрагивая от работы двигателя. Водитель явно не собирался покидать автомобиль. У Кайла внезапно возникло странное ощущение, что его ждут. Он поднялся с места. Автомобиль, вроде бы, стал подрагивать чуть сильнее. Не настолько, чтобы легко можно было заметить, но достаточно, чтобы уловить намётанным глазом.

Кайл направился к дверям участка. Двигаться было как-то неприятно, словно воздух внезапно загустел, так что приходилось прикладывать куда больше усилий, чтобы перемещаться в пространстве. Когда же он добрался до дверей и распахнул их, свежий воздух не ворвался в душное помещение участка. Атмосфера на улице оказалась такой же вязкой, но вдобавок над головой огненной гильотиной повисло палящее солнце. Кайлу сделалось нехорошо, но он продолжил двигаться к внедорожнику. Подойдя достаточно близко и всмотревшись в салон Кайл опешил. Внутри никого не было. Пустое водительское сиденье, и три не менее пустых пассажирских места. Кайл подумал о том, что его должно бы смутить ещё что-то, но жара буквально испарила мысль из его головы.

Водительская дверь, негромко щёлкнув, открылась. Кайл почувствовал, как из салона дыхнуло прохладой. Прохладой? А может скорее могильным холодом? Нет. Именно приятная прохлада вырывалась из тёмного салона. Кайл, у которого от жары начала кружиться голова, решительно забрался внутрь. Дверца за ним закрылась точно так же сама по себе.

Внутри салона и правда царила живительная прохлада. Кресло оказалось удивительно удобным, так что Кайл с удовольствием откинулся на спинку и расслабился. Руки потянулись к рулю, который приятно завибрировал когда Кайл за него взялся. В автомобиле чувствовалась мощь, но в то же время — странная грациозность. Кайл сдал назад, до асфальтовой дороги, повернул налево и неторопливо поехал. Езда вызывала небывалое наслаждение, почти экстаз. Мысли Кайла унеслись куда-то вдаль, ему было не до того, чтобы думать о том, откуда он знает, куда ехать, или почему машина не издаёт ни звука. Всё это растворилось в сладостном эфире.

Вскоре показался поворот, но Кайл и не думал поворачивать. Не имело смысла. Он медленно и уверенно приближался к стене леса. Но вместо того, чтобы смять внедорожник своими титаническими стволами, деревья покорно расступились, образовав новую дорогу. Кайл видел что-то вдалеке, что-то в конце дороги, но было слишком далеко. Но по мере приближения объект становился всё чётче и больше — это было дерево, но не обычное, какое-то… Кайл не мог сказать. Несмотря на то, что он подъезжал всё ближе к дереву, его силуэт всё ещё оставался размытым, словно время увидеть его во всём его великолепии ещё не пришло, словно это дерево должно было стать чётким только максимально близко.

Кайл как раз начал сильнее нажимать на педаль, когда умиротворяющую атмосферу прорезал громкий звук. Включилось радио. Кайл зажал уши руками, отпустив при этом руль, который, тем не менее, и не собирался куда-то крутится. Из-за ужасной громкости Кайл не мог ничего разобрать, но вскоре сквозь грохот начали пробиваться едва различимые слова. Мир вокруг начал таять. Слова же становились всё четче. Кайла затрясло, а громыхания почти достигли того уровня, на котором их можно было бы понять. И он понимал, он начал различать слова, из радио донеслось…

— Черт бы вас подрал, “офицер Макбрайд”, твою-то мать, хренов говнюк, вставай!

Кайл внезапно куда-то провалился, а затем открыл глаза и непонимающе уставился в нависающее над ним, абсолютно красное лицо Шефа. “Офицер Макбрайд” обнаружил также, что лежит на полу участка, а головная боль злобно пульсирует, грозясь раздавить череп. При этом в голове было туманно, а видение, посетившее его, ускользало как песок из пальцев.

— Шеф, что… — Голос слабый, вместо нормальных слов какой-то приглушённый хрип. Но договорить ему не позволила не слабость. Шеф, хорошенько размахнувшись, влепил Кайлу мощную пощечину. Мир взорвался фонтаном боли и света. Голова стала ныть куда сильнее, но туман исчез бесследно. Кайл вспомнил всё — от того, как придремал, до загадочного дерева, стремительно приближавшегося к нему.

— Очухался? Сукин сын, как же ты собрался копом работать, если здоровьем такой крепкий, а? — злости в голосе поубавилось. Шеф поднялся с колен и тяжело рухнул на кресло Кайла, которое, жалобно скрипнув, лишь чудом не развалилось под такой массой.

Кайл зажмурился. Головная боль постепенно становилась не столь невыносимой, но яркий свет лам, бивший прямо в глаза, явно не помогал процессу. Стоп, свет ламп? Кайл снова раскрыл глаза. Освещение было включено, а за окном стоял мрак. Сколько же он так пролежал? Боже…

— Какого черта с тобой приключилось, малец? — Вполне резонный вопрос. Был ли у Кайла ответ? Ну, однозначного точно не было. Он помнил, как пялился в окно, а потом, видимо, задремал, и… Кайл нахмурился, сел, что мгновенно вызвало новую вспышку боли, и оглядел участок. Офицера Уильямса нигде не было.

— Простите Шеф. Я сидел без дела и, видимо, задремал…

— Задремал? — В голосе Шефа вновь нарастала ярость — Задремал, оставив чертов участок без присмотра в свою смену?! Да ты вылетишь отсюда, быстрее чем успеешь ещё раз произнести чертово “Шеф”.

— Но Шеф, — Кайлу ничего не оставалось, кроме как оправдываться. Голова трещала по швам, а к горлу внезапно подступила тошнота. — Я не бросал участок без присмотра, со мной был офицер Уильямс и…

— Уильямс?.. — Шеф, услышав фамилию одного из подчинённых как-то потерялся. — Хм, да, сегодня была смена Уильямса, но… Черт, он что, бросил тебя дрыхнуть тут? Быть не может. — Шеф продолжил бормотать что-то себе под нос, а Кайл поднялся на ноги и уселся в кресло офицера, имя которого он не запомнил.

— Не, да хрена лысого Бобби бы оставил тебя тут так валяться. Так, подожди. А где Пол? — Шеф стал озираться по сторонам, словно его подчинённый решил сыграть в прятки.

— Пол, Шеф? — Переспросил Кайл, будто вопрос предназначался ему. Или вообще хоть кому-то. Но голова продолжала ныть, так что думать становилось проблематично.

— Да, Пол, мать твою, Джексон. Боже, новичок, ты ведь уселся на его место. — Раздраженно проговорил Шеф. Кайл потёр виски. Ну конечно — офицер “я забыл ваше имя”. Черт, не запомнить такое сочетание как “Пол Джексон” — надо постараться. — Знаешь что — поезжай-ка ты домой, толку от тебя всё равно мало, а я сделаю пару звонков.

Кайл решил не спорить. Мог бы, но голова болела так ужасно, что добраться до дома могло само по себе стать испытанием, чего уж говорить о работе. Кайл встал и заковылял к дверям. Шеф направился к своему кабинету.

— Удачи, Шеф. — Да уж, прощание что надо. Шеф лишь махнул рукой и скрылся за дверью своего кабинета. Кайл покачал головой, та протестующе заныла. Он вышел из участка на свежий воздух. На улице стало полегче, прохладный ветерок дул в лицо, а яркий свет перестал резать глаза. Кайл уселся в автомобиль и откинулся на сиденье.

“А теперь положить руки на руль и сдать назад.”

Кайл поёжился, включил фары, снял машину с ручника и нажал на газ.

V

Фрэнк раздражённо бросил трубку обратно на рычаг. Лишь один телефон отозвался на его вызов, и лучше всего было уехать до того, как его владелец прибудет в участок. В итоге монотонные гудки, поступающие, казалось бы, прямиком в мозг, вызвали лишь головную боль, не дав никакого результата. Фрэнку это не нравилось. Да, иногда отдельные члены его команды могли не выходить на связь в связи с отсутствием или сном, но чтобы все сразу…

Фрэнк задумчиво посмотрел в окно. Лес угрожающе нависал над участком. Казалось, что деревья как-то напряглись, словно желая выглядеть более грозно. Выходило у них паршиво. Лес, конечно, вызывал клаустрофобию, но и к нему постепенно привыкаешь. Скорее всего человек мог привыкнуть к чему угодно, к любому ужасу или дискомфорту. Самый яркий из доступных примеров — Хартвуд.

Вздохнув, Фрэнк поднялся и направился к выходу из кабинета, затем остановился, задумался и подошёл к сейфу для оружия. Ключ от него всегда был при Фрэнке, так как и сам он почти всегда был в участке, а в самом крайнем случае его парни могли обойтись личным оружием и тем, что было в патрульном автомобиле. Такие меры предосторожности были необходимы. Иногда Фрэнк начинал сомневаться в этом, но все сомнения пропадали, стоило открыть этот самый сейф. Именно это он и сделал.

Перед глазами возник целый арсенал небольшого отряда. Несколько запасных пистолетов, пара револьверов, две охотничьи и одна снайперская винтовка, два автомата, четыре охотничьих ножа и катана. Больше всего Шефа в их арсенале смущала именно катана, которую они конфисковали у старого Стокера, заявившегося с ней в закусочную. Фрэнк понятия не имел, откуда у старика взялось оружие японских самураев, зачем он притащил его в закусочную и на кой принялся неумело махать им, издавая при этом невнятные звуки. Но в итоге катана перекочевала в их арсенал. Впрочем, ей так никто и не воспользовался. Зачем её хранили? Фрэнк не мог дать ответ на этот вопрос. Может быть она стала чем-то вроде символа необычности их деятельности.

Фрэнк невесело усмехнулся и достал из сейфа патроны для своего револьвера и один из ножей. Ему, возможно, хотелось бы взять с собой что-нибудь потяжелее, но особого смысла в этом не было, так как осматривать закрытые помещения с таким оружием было бы довольно глупо. А именно этим он и собирался заняться.

Теперь стоило решить, к кому отправится в первую очередь, так как от этого, вполне возможно, зависели жизни его подчиненных. Том был на смене всю ночь, а под конец выехал на сложный, как сказал Скулежник, вызов, так что сейчас он мог спать без задних ног, но с другой стороны — прошло уже немало времени, вполне можно было выспаться, да и жена вполне могла взять трубку. Бобби также был на вызове, но только в начале своей смены, а затем остался дежурить до вечера вместе с новичком, однако смену он не сдал, так как Пола тут не видно, при этом оставил этого Макбрайда дрыхнуть. Нет, на Бобби это не похоже. Ну и, конечно, Пол, который вообще не явился на смену. На первый взгляд — ничего общего, только если… Фрэнк нахмурился. Стоило немедленно отправляться в путь. Фрэнк вышел из участка и вдохнул свежий ночной воздух. Тем временем на горизонте замаячил свет фар. Шеф, немного понаблюдав за их неспешным приближением, направился к своему форду.

Но свет фар, вместо того, чтобы внезапной вспышкой исчезнуть среди деревьев, постепенно приближался. Фрэнк остановился и, чуть прикрывшись от яркого света попытался разглядеть, кого нелёгкая принесла к участку в столь поздний час. Водитель, словно прочитав мысли Фрэнка, выключил фары. К участку приближалась крошечная машинка Долорес — жены Тома. В любой другой ситуации Фрэнк бы вновь насладился извечно забавным зрелищем нелепости крошечного автомобиля, но сейчас не до этого.

Долорес вылетела из машины, едва та успела остановиться. В ночном мраке её бледное лицо походило на лик приведения.

— Фрэнк, слава Богу ты здесь! Я всё боялась, что ты умчался на вызов или ещё куда-нибудь и мне придётся тебя искать повсюду, а у меня совсем нет времени и сил и…

— Долорес. — Фрэнк сделал попытку остановить непрекращающийся поток речи. Безуспешно.

— Я так боюсь, Фрэнк. Всё как будто в кошмарном сне. Я до конца была уверена, что машина не заведётся, будут спущены колёса или…

— Долорес! — Произнёс Фрэнк уже громче. Та посмотрела на него так, словно только что заметила. Однако, бесконечный монолог прекратился. — Долорес, Бога ради, успокойся и внятно объясни, что случилось. Что-то с Томом?

Женщина лишь закивала головой.

Фрэнк около десяти секунд смотрел, как симпатичная головка бессмысленно опускается и поднимается, а затем взял Долорес за плечи и хорошенько встряхнул. Она с удивлением посмотрела на Фрэнка, а затем разразилась слезами. Лишь спустя несколько минут рыданий, приглушаемых лишь плечом Фрэнка, Долорес смогла немного взять себя в руки.

— Это Том, Фрэнк. Он пришёл домой позже обычного, весь помятый и больной. Смог только раздеться и завалится в кровать. Ну я решила ему не мешать, а просто тихонько улеглась рядом. Знаешь, я ещё подумала — странно, мол, что он так сразу улёгся спать. Даже когда он приходит очень уставшим, обычно Томми первым делом идёт ужинать, ну, или обедать, в зависимости от того…

— Долорес.

— Да, прости, Фрэнк. Так вот — я уснула, пока лежала рядом с ним. Проснулась уже затемно. Пока голова тяжелая была от сна — соображала туго, но я уже заподозрила неладное. Потом дошло — храпа не слышу, а мой то муженек всегда храпит по ночам, да так, что…

— Черт, Долорес, можно в общих чертах?

— Да, конечно. В общем лежит он рядом — бледный, словно смерть. Весь в холодном поту. Почти не дышит. Ну я перепугалась — позвонила Доку, вызвала его к нам. Пока ехал — звонила в участок, но там никто не брал. Тогда я совсем запаниковала, думала — что-то страшное случилось и Док сейчас не доедет. Но нет — примчался. Осмотрел моего Томми — сказал — его что-то укусило, а состояние такое из-за яда. Спросил, звонила ли тебе. Потом сказал, чтобы ехала в участок, а он пока постарается помочь Тому. Я сначала не хотела — страшно, что жуть, но Док сказал, что если участок потерян, то лучше бы нам узнать об этом заранее.

— М-да, Док — тот ещё оптимист…

— В общем — вот я и здесь. — Подытожила Долорес, боязливо оглядываясь по сторонам.

— Ты молодец, дорогая. А теперь — полезай в машину и поезжай домой, к Тому.

— Но Фрэнк, почему никто не брал трубку? Мне казалось, такое возможно только в чрезвычайных ситуациях. Что происходит?

— Как раз это я и хочу выяснить.

— И где остальные парни?

— Долорес, ты очень мне помогла, а теперь, пожалуйста, сядь в машину и отправляйся домой. На телефоне пока побудет Дейв, а мне срочно надо ехать.

Женщина всхлипнула, протёрла глаза рукавом лёгкого свитера и направилась к машине. Фрэнк проводил её взглядом и тоже пошёл к своему автомобилю.

Значит, от Тома сейчас никакого смысла. Фрэнк обязательно поинтересуется его состоянием, когда узнает, какая участь постигла двух других офицеров.

Сейчас стоит отправится к Полу. Он, пока что, представляет самую большую ценность и, по совместительству, самую крупную загадку. Чтобы Пол Джексон не вышел на работу должно было произойти что-то поистине впечатляющее. Странно, что сейчас не разразилась буря, спровоцированная всеми этими треволнениями судьбы.

— Ещё одно дерьмовое клише. — Прохрипел Фрэнк и нажал на педаль газа.

Пол жил на окраине Хартвуда. Далеко от участка, но что ещё хуже — далеко от людей. Впрочем, когда-то там жило приличное количество людей, а Пол, бывало, отпрашивался чуть пораньше чтобы успеть на кусочек жареного стейка, которым его и жену угощали благодарные соседи. Впрочем, те времена давно канули в бездну, и теперь, вместо заливистого смеха мисс Флауэрс и заманчивого запаха свежеприготовленного бекона на улице Поплар царила гробовая тишина. Как, однажды, признался сам Пол — он специально не нарушал мрачного спокойствия пустых домов — они служат ему напоминаем о том, сколь высока цена провала. Фрэнк много раз пытался объяснить тому, что в резне на Поплар стрит нет ничьей вины, что звонок поступил слишком поздно, и что, даже если бы они успели прибыть на место, просто погибли бы сами, но Пола, это, кажется, не слишком заботило.

Фрэнк свернул на улицу. Дом Пола — ближе к середине, так что до него предстояло минуть с десяток деревянных надгробий. Они хотели привести улицу в порядок, хотя бы придать менее мрачный вид, но Пол настоял, чтобы всё осталось как прежде. Сказал, что это тоже будет служить ему напоминанием. Фрэнк не одобрял подобного издевательства над собой, но Пол стоял на своём с упорством осла, так что Фрэнк сдался. И теперь любой, кто хотел навестить Пола Джексона, был вынужден наблюдать аккуратные рядки двухэтажных деревянных могил.

Окна в большинстве домов были выбиты, то же самое — с дверьми. В стенах некоторых зданий виднелись прорехи. Черепица осыпалась, проседали фундаменты. Дорожки давно превратились в непроходимые лазы а аккуратные садики представляли собой хитросплетения сорняков. В добавок, большая часть домов потеряла свою яркость — старая краска выцвела и облупилась, придавая ощущение тяжёлой, зловонной винтажности. Грязно-голубой, болезненно-зелёный, желтовато-белый — вот цвета Поплар стрит. Цвета Пола.

От приступа меланхолии Фрэнка отвлекло прибытие на место. Он настолько резко вдавил тормоз в пол, что, даже при небольшой скорости, его бросило вперёд.

Единственным домом, подвергавшимся ремонту на этой улице, был дом Пола. Теперь же он выглядел как поле боя. Дверь вырвана с корнем, часть окон отсутствует, в части виднеются отверстия от пуль. Глубокие порезы украшают стены, особенно рядом с разбитыми окнами. Кажется, в крыше несколько крупных отверстий, но точно сказать было невозможно из-за темноты.

Фрэнк вылез из машины, расчехлил револьвер и медленно двинулся ко входу.

— Пол? Это я, Фрэнк. — В ответ — тишина. Фрэнк вгляделся в темноту дома через бывший дверной проём. В дальнем конце коридора что-то тихо зашевелилось. Фрэнк попытался всмотреться, но оттуда донёсся до боли знакомый щелчок и Шеф отпрыгнул в сторону. За щелчком почти незамедлительно последовал дуплет — слава Богу — не в Фрэнка, но часть дробинок попала в его внедорожник, прострелив заднюю дверь.

— Пол, мать твою, какого хрена? — заорал Фрэнк. Пару секунд после этого было тихо, если не считать звона в ушах, а затем в доме что-то тяжело рухнуло, и теперь ночная тишина нарушалась лишь едва различимыми хрипами.

Фрэнк поднялся, шагнул в темноту и медленно направился к источнику хрипов.

— Шеф, если это действительно ты, то я в гостиной. — Голос слабый, еле различимый, в нём едва ли можно было узнать обыкновенно низкий бас Пола.

Фрэнк вошёл в гостиную и застыл. В комнате царил не просто хаос — здесь как будто велись боевые действия. Всё, что можно было разрушить, разбить, разнести — было именно в таком состоянии. Но хуже всего, что таким был и Пол. Он сидел, прислонившись спиной к стене рядом с проходом, и с его тела медленно текли ручейки крови. Текли с многочисленных порезов и ран. Заливали лицо, голый торс и ошмётки брюк, некогда служивших формой. Запах крови царствовал в доме, а верным слугой ему стал смрад пороха.

— Пол? Боже, какого хрена?

— Это они, Фрэнк… Это твари, которые приходили тогда. Это…

— Ладно, помолчи пока, Пол. Кто бы это ни был — оставаться здесь — херовая затея, а тебе вообще нужно как можно скорее показаться Доку. Идти можешь?

— Нет.

Плохо. Фрэнк, кряхтя и тяжело дыша взвалил Пола на плечо. Рубашка мигом пропиталась кровью, но это мелочи. Неприятней была нога, мерзко занывшая от нагрузки, но Шеф проигнорировал и её. Дотащив Пола до машины, Фрэнк усадил его рядом с задним колесом. Если спасение утопающего — дело рук самого утопающего, то чертов Пол сам нахлебался воды. Всё заднее сиденье было в осколках стекла. Фрэнк максимально быстро стряхнул их левой рукой, не обращая внимания на получаемые порезы. После этого он кое-как запихнул во внедорожник далеко не лёгкого, пускай и вылившего из себя лишний литр веса, Пола, затем сам уселся в машину.

— Фрэнк?

— Что?

— Это были они. Те… Ну, те, кто убил Меган и остальных.

— Откуда ты знаешь, Пол? Столько времени прошло.

— Они копировали голоса, Фрэнк! Я одевался на работу, когда услышал предсмертный крик моей жены. Вот я застёгиваю брюки, а вот — слышу дикую, предсмертную агонию самого дорогого мне голоса и начинается ад.

— О чём ты, Пол?

— Дикий крик, прямо из-за окна. Смесь… Ну, знаешь… Ох… Мольбы и ужас, а потом просто дикий крик. У меня сердце почти встало. Я подошёл посмотреть — а они уже поджидали — разбили окно и влетели в комнату, несколько ударов, и я уже лежу, на груди — порезы, а их и след простыл. Я бросился в коридор, но один уже был на потолке и, и…

— И что? Пол? — Фрэнк обернулся. Похоже, что Пол потерял сознание. В любом случае они были достаточно близко к улице Тома, а там Док подлатает беднягу. По крайней мере, Фрэнку очень хотелось верить, что подлатает.

У Тома стояла машина Дока. Вдвойне хорошо. Значит, скорее всего с Томом всё в порядке, а ещё — не придётся искать Дока по всему городу. В окне первого этажа маячит Долорес. Как только она замечает машину — кричит что-то вглубь дома. Спустя мгновения из парадного входа выходит Док — без формы, усталый и помятый. Фрэнк жестом указывает тому, чтобы помог у машины. Когда Док сквозь разбитое окно видит, что за груз расположился на заднем кресле, его и без того глубоко посаженные, постоянно увенчанные мешками глаза, кажется, западают ещё сильнее.

— Фрэнк, бери его под руки, только очень осторожно. Я и в такой тьме вижу, что он вот-вот отъедет.

Вместе они аккуратно внесли Пола в дом и уложили на диван в гостиной. Долорес, вошедшая в комнату, побледнела и начала медленно оседать на пол, но Док, вытолкал её из комнаты, сказав, чтобы та принесла его сумку из фургона.

— Какого черта, Фрэнк? — Спросил Док, как только убедился, что Долорес ушла. — Что происходит? Том отравлен, Пол выглядит так, будто его на терке натирали. Проще будет изготовить сыворотку бессмертия и сшить чертов ковёр, чем излечить и зашить кого-то из них. Судя по тому, что в участке пусто, с Бобби и этим новичком тоже худо. Кто-то охотится на вас? Мне казалось, что у вас всё… — Он умолк. В комнату вошла Долорес, пыхтя от тяжести докторской сумки. Фрэнк помог ей дотащить сумку до чайного столика.

— Ты знаешь, что с Бобби и этим, вторым? — Произнёс Док, доставая жгуты, бинты, бесконечные скляночки и прочую атрибутику.

— Макбрайда я отослал, с ним что-то неладное, а где Бобби я не знаю — он бросил этого идиота валяться в участке и куда-то свалил.

— Так поезжай к Бобби и поинтересуйся у него сам. Долорес, давай за Шефом, только не к Бобби, а в клинику, нам нужна вторая положительная группа крови и капельница, ему нужно перелить кровь, иначе умрёт.

— Но Энгель, я… — Попыталась возразить Долорес. Док лишь коротко глянул на неё поверх очков.

— Если ты охотнее справишься с обработкой и зашиванием ран — милости прошу.

Долорес открыла было рот, чтобы возразить, но тут же закрыла, и чуть понуро пошла к выходу из дома. Фрэнк ещё секунду постоял в гостиной и направился следом. Долорес уже заводила машину, когда Фрэнк вышел из дома, так что он решил ей не докучать и направился к своему автомобилю. Фрэнк сел на водительское сиденье и, откинувшись на спинку, наблюдал, как два красных огонька медленно уплывают в ночь.

Рано расслабляться. Остался Бобби, пожалуй самый загадочный случай из всей троицы. Тому стало плохо дома, на Пола напали, не дав и шанса добраться до участка, но вот куда свалил Бобби — загадка. Фрэнк надеялся, что, если Бобби и нет дома, то, по крайней мере, Инес может знать, куда он делся.

Бобби живет ближе всех к участку. Пожалуй, чисто из соображений скорости стоило отправится к нему в первую очередь, но теперь Фрэнк сомневался, что такое решение было бы правильным. Да и к черту такие рассуждения — сделанного не воротишь.

Третий дом от поворота — бежевый, двухэтажный, всегда чистый и готовый принять гостей — домик Бобби и Инес был, пожалуй, одним из немногих светлых пятен в Хартвуде. Несмотря на то, что Бобби в основном старался держаться особняком и вообще строил из себя мрачного типа — рядом с Инес он расцветал. Да и не удивительно — добрая, приветливая, вечно улыбающаяся Инес — как будто противоположность самого города. Естественно, что она стала всеобщей любимицей, а Бобби заимел статус счастливца.

Однако сейчас их дом выглядел как никогда неприветливо. Света в окнах нет, всё заперто, на первый взгляд — всё в порядке. Только вот странное предчувствие не покидало Фрэнка, когда он смотрел в пустые окна. Что-то тревожное в груди. Что-то не даёт покоя. Как будто вот-вот будет…

Буря?

Фрэнк закрыл глаза, сосчитал до пяти и вышел из машины. Дом как дом, всё тот же дом Уильямсов. Фрэнк подошёл к парадной двери и уже занёс руку, чтобы постучать, но остановился. Огляделся. Прислушался. На улице — самая обычная ночь, не тёплая, не холодная, тихая ночь. Дверь тоже обычная — ни следов взлома, ни повреждений — ровным счётом как и у остального здания. Но было что-то… Фрэнк закрыл глаза и сосредоточился. Рука со сжатым кулаком медленно опустилась. То ли все события ночи сказывались, то ли старческий маразм, но что-то точно было не так. Фрэнк не мог точно объяснить. Может — воздух холоднее обычного, может — тишина стала какой-то зловещей, может — темнота сгустилась чуть сильнее.

Фрэнк достал револьвер из кобуры и медленно повернул дверную ручку. Не заперто. Теперь он не жалел, что не стал стучать. Если в их городке дверь не заперли на ключ — значит случилась беда. Фрэнк приоткрыл дверь и сразу почуял знакомую вонь. Из дома несло кровью. Фрэнк закрыл глаза и попытался подчинить себе резко упавшее сердце. Если Бобби и Инес погибли, пока он валялся дома прихваченный депрессивными мыслями — он себе этого никогда не простит.

Собравшись, Фрэнк шагнул в дом. Забавно, уже второй дом встречает его запахом крови и смерти, но почему-то этот целый и тихий намного страшнее того, где его чуть не пристрелили.

В доме было темно и тихо, абсолютно никаких звуков, только оглушительная вонь. Фрэнк попробовал определить, откуда вонь исходила. Сделал вывод, что несёт из подвала. Фрэнк медленно подбирался к распахнутой подвальной двери, когда под ним предательски громко скрипнула половица. Фрэнк замер. Тишина дома изменилась, словно немного сместившись. Кажется, сверху послышалось шуршание. А затем Фрэнк услышал голос, от которого мурашки пошли по спине:

— Шеф, это вы? Идите сюда, нам надо поговорить.

Фрэнк даже не сразу понял, что голос принадлежит Бобби. Зловещий, торопливый, словно скачущий — совсем не свойственный. Снова та же картина. Только голос Пола был голосом умирающего от ран, а этот… Этот — словно у законченного психопата.

— Бобби, какого черта происходит. Где Инес? И что у вас в подвале?

Тишина, и лишь через тянувшиеся вечность мгновения, нарушаемые лишь частым, но неровным биением сердца — ответ:

— Поднимайся, Фрэнк. Я знаю, что ты сделал. Знаю о вас с Инес. Поднимайся, поболтаем.

— Что за хрень ты мелешь? — Спросил Фрэнк абсолютно ошарашено. — Где, черт бы тебя побрал, Инес?

— А ты догадайся. — Насмешливый голос, затем истерический хохот. Или рыдания. Фрэнк не сумел разобрать. — Поднимайся.

Фрэнк медленно подошёл к спуску в подвал и достал фонарик. Луча света хватило лишь на то, чтобы вырвать из кромешной тьмы край лужи крови. Фрэнк сглотнул, выключил фонарик и направился к лестнице.

— Бобби, я не знаю, что тут произошло, но лучше бы тебе сейчас медленно выйти на лестницу с поднятыми руками.

Ответом лишь: — Так иди и заставь, жирдяй.

Фрэнк двинулся вверх, держа револьвер наготове. Наверху три дверных проёма. Фрэнк прислушался. Шебаршение в дальней правой комнате. Вдруг оттуда высунулся Бобби, но не просто Бобби — он был залит кровью похлеще Фрэнка, да что там, сильнее, чем Пол — с головы до ног. Глаза абсолютно безумные. Но самое главное — направленная Фрэнку в лицо винтовка. Его подарок Уильямсам — винчестер 308 калибра. Подарок на свадьбу. Забавно, как недовольна была подарком Инес и как счастлив был Бобби. Судя по перекошенному безумной улыбкой лицу — до сих пор счастлив.

Фрэнк бросился к ближайшему дверному проёму. Едва успел заскочить в комнату, как в дверной косяк угодила пуля. Несколько щепок прилетели Фрэнку в затылок.

— Моя жена — единственное хорошее из того, что было у меня в этом гребанном городе, но тебе же на это насрать, гондон жирный?

— Бобби, я понятия не имею, что ты несёшь. Мы с Инес не виделись уже несколько недель. — Прокричал Фрэнк, а затем негромко, скорее самому себе добавил: — Да что за хрень, зачем я оправдываюсь?

— Херня. — Прорычал Бобби и сделал очередной выстрел. Фрэнку показалось, что этот был ближе. Он высунулся, чтобы посмотреть, но почти сразу в косяк ударила очередная пуля. Она пробила древесину и разбила одно из окон.

Тут Фрэнк услышал, как в коридоре, недалеко от его комнаты, скрипнула половица. Фрэнк быстро огляделся, схватил лежащую на столе неподалёку книгу и, приготовившись, подкинул её в проём. В ту же секунду в книгу прилетела очередная пуля. Фрэнк присел и, высунувшись, выпустил три патрона из револьвера. Бобби был уже почти у комнаты. Две пули ушли в молоко, но третья угодила Бобби пониже колена. Он коротко вскрикнул и, отпрыгнув, скатился по лестнице.

Фрэнк выглянул из укрытия. Снизу слышалась возня. Фрэнк медленно подошёл к лестнице и осторожно посмотрел вниз. Пуля пролетела совсем рядом с головой и угодила в потолок второго этажа. Затем Фрэнк услышал тяжёлые шаги и хлопок двери. Он снова выглянул. Снизу — никого.

Фрэнк, ступенька за ступенькой, спустился вниз. В большей части проходов первого этажа дверей вообще не было. Была одна — в подвал, и теперь она была закрыта. Фрэнк направился к ней, предварительно включив фонарик.

Открыв дверь, Фрэнк внимательно посветил фонариком, но в подвале царила тишина, а Бобби и не думал показываться. Фрэнк медленно направился вниз. Чем дальше шёл — тем больше становилась лужа крови, охватываемая тусклым светом фонаря. В самом низу Фрэнк заметил лежащую у ступеней винтовку. Фрэнк быстро преодолел последние ступени, не сводя взгляд с оружия и наступил на него, после чего направил фонарик вглубь комнаты.

Картина, представшая перед ним, была воистину ужасающей. Фрэнк забыл о Бобби, забыл об осмотре комнаты, его взгляд и луч его фонарика были направлены на центр подвала.

Там, в луже собственной крови, лежал кусок мяса, некогда бывший Инес Уильямс. Тело было настолько изуродовано, что в нём едва угадывался человек. Всё туловище и голова были чудовищно искромсаны, часть конечностей отрезана, часть словно оторвана. Части тела вообще угадывались скорее в общей картине — все истерзанные и деформированные — словно по бедняжку засунули в кухонный комбайн. Мешанина из внутренних органов была разбросана, местами, отдельно от тела.

Фрэнка замутило, он прикрыл рот рукой. Внезапно сбоку раздался оглушающий крик — на него налетел Бобби. Фрэнк упал, револьвер отлетел, а Бобби, усевшись сверху, стал наносить тяжелые удары по телу и голове Шефа. Так Фрэнк пролежал ещё несколько секунд, просто прикрываясь от ударов, сраженный скорее шоком кошмарного зрелища.

Но опыт взял своё. Блокировав один из ударов, Фрэнк со всей силы приложил кулаком Бобби по рёбрам. Что-то хрустнуло и противник свалился с Фрэнка. Тот не растерялся, достал прихваченный в участке нож и всадил Бобби в плечо. Безумец взвыл и схватился за рукоять крепко засевшего внутри ножа, а Фрэнк бросился к упавшему револьверу. Оружие отлетело к трупу Инес. Фрэнк, подавив рвотный позыв, схватил револьвер и повернулся к Бобби. Он же, с адским криком, вытащил нож из плеча и кинулся к Фрэнку. Фрэнк прицелился в грудь и выстрелил.

Бобби замер, отшатнулся, сделал пару шагов назад и тяжело рухнул на пол.

Фрэнк поднялся, всё ещё целясь в Бобби, но тот лишь дёргался в конвульсиях и издавал мерзкие булькающие звуки. Фрэнк подошёл ближе.

Тусклый свет пал на лицо Бобби. Оно было столь же бледным, как у Пола, но выражение теперь другое. Безумие сменилось животным ужасом и какой-то обречённостью. Фрэнк подошёл чуть ближе.

— Фрэнк? — скорее бульканье, чем слова.

— Что ты наделал, Бобби? Что случилось?

— Не я… — Бобби чуть покачал головой. — Ты знаешь, кто… Её… Она…

Последний хрип. Глаза Бобби остекленели, тело перестало подёргиваться. Фрэнк присел и прикрыл ему глаза. Затем отошёл на пару шагов и опустошил желудок.

— Простите, ребята. — Просипел он. Нужно ехать к Тому. Нужно…

Нет.

Его руки инстинктивно сжались в кулаки.

Если это действительно её работа, то сегодня ночью пришла пора платить по счетам.

Фрэнк сжал револьвер и вышел из подвала.

VI

Ночью Кайла мучали кошмары. Невнятная смесь странного видения, посетившего его в участке, и собственных переживаний. Сдаться Кайл решил только около пяти утра. Весь в холодном поту, уставший и измученный, он бессмысленно пялился в потолок. Но, по мере того, как комнату всё сильнее заливал солнечный свет, ночная тревога отступала, однако ей на смену пришло совсем другое чувство.

Кайлу было хорошо знакомо это ощущение. Близилась развязка. Дела в участке, очевидно, шли всё хуже, а картина, пускай и не становилась яснее, но день ото дня полнилась новыми деталями. Кайл посмотрел в сторону запертого на навесной замок шкафа. Когда придёт время — Кайл сыграет свою роль. А пока тиканье часов на его стороне — нужно узнать как можно больше.

Стоило начинать собираться. Вчера Олдмэн не обозначил, во сколько Кайлу нужно явится на работу, так что лучше прийти с утра, по обычному графику. Обычно. Нормально. Странные вещи стали нормой, пока Кайл жил здесь. Холод и тьма стали нормой. Невкусная еда стала нормой. Ледяные души — норма. Неприветливость, отчуждённость, клаустрофобия — норма. Невозможно было понять, как кто-либо в здравом уме захочет провести здесь всю жизнь.

Здесь нет единения с природой. Бесконечные стволы — что серые стены городских джунглей. Никакой свободы, невозможно вдохнуть. А постоянное чувство опасности здесь даже хуже. В городе ты оборачиваешься, потому что знаешь — в переулке на тебя могут напасть грабители или ещё какие отморозки, в парке — маньяки, психопат может искромсать тебя ножом в лифте. Но в городе ты готов к этому. Ты в постоянном напряжении, но ты знаешь, что опасность реальна, что она исходит от обычных людей, что ей можно противостоять.

Совсем другое дело — этот чертов Хартвуд. Здесь тебя ждут лишь неясные черты, тени за деревьями, тревога, которая, накопившись за долгие мгновения томительного ожидания, превратится в животный ужас при встрече с неведомым. В таких местах ты не можешь знать, что тебя ожидает, ты можешь лишь молится о том, чтобы дойти до дома в сохранности, слепо полагая, что тонкие двери и хрупкие окна смогут, по крайней мере, отсрочить твою встречу с кошмаром.

И весь этот парад венчает яркая корона. У всех неясных видений должен быть единый стержень, столп мироздания, на котором зиждется главное чудовище. И Кайл полагал, что центр этого мирка ему стал известен. Недавнее видение, а в нём — великое древо. Кайл не знал, где его искать. Не знал, какую роль играет это дерево в великом лесу. Но точно знал, что его нужно отыскать. Но не сейчас. Пытаться добраться до него сейчас означало бы пойти на верную смерть. Позже.

Когда утренние ритуалы были закончены, Кайл вышел из дома. Несмотря на то, что солнце было достаточно высоко, в лесу по-прежнему было жутко холодно. Но это стало обыденностью, так что Кайл, не обращая внимания на холодный ветерок, побрёл в сторону участка.

Несмотря на то, что лес как всегда завораживал своей массивностью и тишиной, сегодня что-то изменилось. Казалось, что деревья наряжены. Невзирая на ветерок ни один листочек не шелохнулся, тишина была всеобъемлющей. Кайл не мог разобрать — было ли это траурное беззвучье или лишь затишье перед бурей. В любом случае естественный порядок вещей в лесу нарушился, а здесь это было чревато бедой.

Однако участок выглядел нормально. Перед ним — патрульные автомобили и внедорожник Шефа. Кайл повнимательнее посмотрел на последний. Нет, ни хрена не порядок. Одно из задних окон открыто, на двери — маленькие отверстия, вероятно — следы дроби. Но самый кошмар царил внутри. Заднее сиденье было всё залито кровью, также в ней испачкано и водительское, но в чуть меньшей степени. Из машины здорово несёт кровью — Кайл удивился, как он не почувствовал медный запах ещё на подходе к участку. Тут было всего два варианта — либо Олдмэн поехал крышей и вчера вечером кого-то пришил, либо всё ещё хуже, чем ему, Кайлу, казалось.

Не теряя бдительности, Кайл осторожно зашёл в участок. Всё тихо, за столом дежурного никого. В принципе не видно ни души. Жалюзи на окнах в кабинет Шефа завешены.

— Шеф, вы здесь? — Громко спросил Кайл у закрытой двери.

— Что? — Раздался глухой, чуть удивлённый голос. Затем уже громче и спокойнее: — А, да. Спящая красавица, ты? Вали на рабочее место и не донимай меня. Возможно ты заметил, что ночка у меня была сложная.

Кайл чуть расслабился. Да, это Шеф, кажется даже вполне вменяемый. По крайней мере — не меньше, чем обычно. Странно, однако, что кроме него никого больше не было. Если Кайл правильно помнил— сейчас была очередь Тома дежурить, а с ним можно было обменяться, по крайней мере, парой словечек. Теперь же участь на день — пялится куда-то. То в окно, то в ящик. Можно поочерёдно. Можно выбирать считалочкой. Потрясающая работа.

Кайл откинулся на спинку кресла. Интересно, сколько ещё ему быть здесь? Фактически, он сам определяет время начала финального акта разыгравшейся драмы. Но это огромная ответственность. Поспешишь — легко упустишь желанную цель, будешь недостаточно готов, когда прожекторы вопьются клыками света в твоё обескровленное лицо. Но что, если он упустит момент. Вчера ночью произошло что-то страшное — иначе и быть не могло. Кто знает — переживёт ли этот городок ещё один заход солнца. В одном Кайл был уверен — он оказался здесь вовремя.

Выбор нужного момента — большая слабость Кайла. Обыкновенно он вообще до самого конца сомневался в том, что такой момент существует, но когда доходило до дела — старался найти его. И если с слишком ранним стартом проблем не возникало, то с затягиванием… Кайл почесал один из шрамов на груди. Если бы тогда он принимал решения быстрее, то…

Ход мыслей прервал приглушенный телефонный звонок — звонили Шефу. Раздался лишь на секунду, затем трубку в офисе мгновенно сняли. Из кабинета донеслось: “Офис шерифа, Олдм… Что?!” Кайл прислушался, но Шеф сильно понизил голос. Очередной вызов. Или внеочередной. Если Шеф так удивляется каждому звонку — неудивительно, что дела в Хартвуде идут так плохо. Спустя полминуты приглушенного баса Шефа Кайл услышал, как телефонная трубка тяжело опустилась на аппарат. Затем в офисе началась возня. Шеф собирался.

Кайл хотел было поинтересоваться, что случилось, как Шеф практически вылетел из офиса. Кайл редко видел Олдмэна в штатском, но ещё реже — в таком состоянии. Глаза — выпучены, лицо — помятое и усталое, в руках — винчестер. Шеф остановился перед самым выходом и уставился на Кайла. Можно было подумать, что Олдмэн хочет пустить пулю в лоб Макбрайда, но за возбуждением и напряжением в глазах крылось что-то ещё. Казалось, что те десять секунд, которые Шеф пялился на Кайла, нужны были для принятия какого-то тяжелого решения. Наконец, после долгого ожидания Шеф бросил:

— Пошли.

Кайл очень хотел узнать, что, собственно, происходит, но решил, что молчать сейчас — лучший выбор. Они уселись в машину Шефа и Кайл поблагодарил всех богов за то, что сиденье рядом с водительским было чистым.

Они ехали в тишине. Вонь крови в салоне ничуть не улучшала положение, так что Кайлу казалось, что он снова попал в один из своих ночных кошмаров. Только вот это совсем не сон. В голове пробежала мысль: а что, если Шеф всё узнал? Нет. Невозможно. Старик и слона под носом не заметил бы, даром, что свои тайны хранит хорошо.

Они свернули на одну из улиц. На покосившемся знаке Кайл прочёл: “Брод стрит”. Та самая ироничная улица. Кажется, один из офицеров жил здесь. То ли Бобби, то ли Том…

— Слушай сюда, очень внимательно. — Произнёс вдруг Шеф. Кайл слегка вздрогнул. — Сейчас нам придётся столкнуться с существами, с которыми ты никогда до этого не сталкивался. В доме, который мы будем охранять — двое больных, женщина и доктор, то есть всё ложится на нас. Не смей трусить, не смей бежать, не смей прятаться — судьба всего сраного города сейчас висит на волоске — и этот дом и есть грёбаный волос. Погибнем там — погибнут все. Поэтому, даже если меня сцапают — даже не вздумай бежать. Клянусь, я тебя и с того света достану, если решишь драпать. Понял?

— Да, сэр. — Отрапортовал Кайл. Существа? Неужели он приблизился к новому ответу?

Они остановились у одного из домов. Рядом с ним было полно машин — по меркам этого города, по крайней мере. Маленькая светло-голубая и микроавтобус коричневого цвета.

Шеф остановил машину, вышел из неё и быстрым шагом направился к дому. Кайл поспешил за ним. По пути Кайл приметил, что одно из окон верхнего этажа разбито, а по стене к нему ведут следы когтей.

Шеф не успел и постучать, как дверь им распахнула женщина средних лет — темноволосая, небольшой комплекции, с приятным лицом. Кайл бы даже назвал её симпатичной, если бы не опухшее из-за слёз лицо. Шеф и Кайл вошли. В коридоре их ждал, по-видимому, доктор — мужчина лет тридцати, крепкое телосложение, короткие волосы, крючковатый нос, глубоко посаженные глаза и волевая челюсть — он скорее походил на солдата, чем на врача.

— Док, Долорес — это Кайл. Кайл — Док, Долорес. — Представил их Шеф. Женщина коротко кивнула, доктор пожал Кайлу руку — рукопожатие у него наверняка было очень крепкое, да только Док сейчас выглядел, как и все остальные — до боли уставшим.

— Док, что с парнями? — Задал вопрос Шеф. Ясно, офицеры действительно подверглись нападению. Но Шеф сказал только о двух раненых. Кайл вспомнил всю кровь в автомобиле. По телу пробежал холодок.

— Пол никуда не годится. Жить будет, но пока толку от него немного. У Томми дела получше — сидит в гостиной с оружием наперевес. Хотя я бы рекомендовал пока повременить со всем этим, но… — Док беспомощно развёл руками.

— Шеф, иди сюда, смотри, какую гадину подстрелили. — Раздался из гостиной слабый голос Тома. Все направились туда. Кайл вошёл последним и застыл на месте — в одном из углов лежало омерзительное существо: размером со здоровую собаку, больше всего оно напоминало шизофреническую помесь богомола с обезьяной. Волосатая, вытянутая морда с торчащими клыками и маленькими усиками была наполовину уничтожена ружейным выстрелом. Шея почти полностью отсутствовала, голова сразу переходила в пластинчатое туловище, в прорехах между пластинами торчала шерсть. Конечностей у твари было четыре — все длинные и тонкие, с лапами, на которых сверкали по шесть острых когтей, на концах. Сами конечности изогнуты в неправильные стороны — как будто каждый изгиб сломали и оставили так висеть. Из простреленной головы существа сочилась на пол серовато-черная кровь. Кайл подавил рвотный позыв.

— Это ведь не единственная тварь, верно? — Спросил Шеф. Док отрицательно покачал головой.

— Уже третья, но подстрелить получилось только эту, да и то лишь у Томми. Я слушал, как бредил ночью Пол. Судя по всему, на него напали так же: ублюдки заползают в окна, ранят тебя и тут же бегут. Только нас тут больше, так что зацепили пока только Долорес.

Кайл посмотрел на женщину. Действительно, на ноге у неё красовался явно наспех наложенный бинт, который уже почти полностью пропитался кровью.

— Мне кажется, Фрэнк, что это были разведчики. А теперь, когда мы подстрелили одного — пойдёт настоящая резня. Поэтому мы и вызвали тебя.

Шеф осмотрелся в гостиной и заключил: — Защищаться будем здесь. Переходить на второй этаж слишком долго и сложно, а защитить больше одной комнаты мы не в состоянии. К тому же лучше не трогать сейчас Пола. Кайл — мы с тобой завалим вход, Док — берёшь на себя окна справа, Том — ты на левом окне. Долорес — присматривай за Полом.

После того, как он раздал указания, Шеф жестом подозвал Кайла к себе и указал на большой шкаф с сервизом, стоящий рядом со входом в гостиную. Вместе они начали двигать его к проходу, но шкаф оказался тяжелей, чем выглядел, а при каждом толчке внутри жалобно звенели тарелки. Когда они были уже на полпути к цели, Док внезапно наклонился к окну, поднял свой 1911 и три раза во что-то выстрелил. С улицы раздался жуткий вой.

— Вот черт, по-моему промазал. — Процедил Док с досадой.

— Не знаю, судя по вою — попал. — Отозвался Томми. — Хотя эти твари постоянно издают мерзкие звуки, так что не знаю.

— Куда оно делось, Док? — Спросил Шеф.

— Обратно в лес. Если увижу, как что-то подползает к дому, непременно скажу, Фрэнк.

Сверху раздался звук разбитого стекла. Вероятно, одно из окон второго этажа. Кайл порадовался, что шкаф уже почти на месте. Однако, других звуков пока не раздавалось. Тишину вновь нарушил звон разбитого стекла, на этот раз уже с первого этажа. Все в гостиной затаили дыхание. Царапанье и постукивание по стене, шуршание на втором этаже, копошение за шкафной баррикадой — всё это было едва различимо за звуками бешено бьющегося сердца.

А потом начался ад.

Первая тварь влетела в окно сверху. Док не успел среагировать и повалился на пол. Том повернулся в сторону шума и второе существо, запрыгнув в окно, повалило его и уселось на грудь. Шеф прицелился в первую тварь, но она отскочила и пуля лишь пробила пол. Кайл бросился к Тому. Тварь уже занесла когтистую лапу, но Кайл успел её перехватить. Том чуть повернулся, подхватил упавшую винтовку, оттолкнул существо и выстрелил ему прямо в грудь. Кайл обернулся. Тварь, напавшая на Дока, бросилась к нему и попыталась ужалить хвостом с острым шипом на конце. Док лишь в последнюю секунду успел прикрыться табуреткой, на которой сидел. Кайл выхватил пистолет и прицелился. Сверху послышался страшный треск и очередное отродье проломило потолок и смертоносным вихрем острых лезвий понеслось вниз. Кайл лишь в последний момент одёрнул руки, но лезвия на лапах твари разрезали пистолет. Шеф вновь прицелился и запустил три пули в атаковавшее Дока существо. Затем попытался прицелится в новое создание, когда шкаф с грохотом отлетел с прохода. Шеф повалился на пол. В проходе возникло нечто — зелёная, болотистая пародия на человека, только скорее напоминающая лежащий на полу шкаф.

Кайл отвлёкся на огромного болотного человека и почти забыл о твари, свалившейся с потолка. Когда та пошла в атаку, Кайл едва успел уклониться. Смертоносные лезвия хаотично мелькали перед глазами. Одно порезало рубашку. Второе рассекло предплечье. Третье резануло по ноге. Внезапно Кайл споткнулся обо что-то и завалился назад. Существо мгновенно приготовилось к добиванию, но тут его бок взорвался фейерверком мяса и крови. Тварь обернулась, а Кайл успел увидеть лишь бледное от ужаса лицо Долорес и дымящийся пистолет. Тварь омерзительно завизжала и бросилась к ней. Долорес же застыла на месте. Существо в мгновение ока оказалось рядом с женщиной. Секунда, отблеск на лезвиях, брызги крови. Тварь отсекла Долорес обе кисти. Слева от Кайла взревел Том, взвёл винчестер и выстрелил в существо. Пуля угодила в грудь, и, пройдя навылет, чуть не попала в начавшего подниматься Дока. Тварь рухнула как подкошенная. Вместе с ней тяжело завалилась и Долорес. Том бросился к ней.

Кайл посмотрел в сторону Шефа. Он стрелял по чудовищу в дверном проеме, но все пули словно вязли в склизкой, покрытой листьями и ветками коже существа. Оно издало низкий, рычащий звук и со всей силы ударило по ногам Шефа. Тот лишь в последнюю секунду успел их одёрнуть. После кулака существа на полу осталась огромная вмятина. Док, собравшись, выпустил несколько пуль твари в голову, но и это эффекта не возымело. Оно схватило стоящую рядом тумбу и запустило ей в едва успевшего откатиться Дока. Кайл быстро осмотрелся. Внезапно, в голову пришла безумная затея. Он подбежал к склонившемуся над женой Тому и схватил отброшенную винтовку. Прицелился в плечо поверженного существа, поближе к месту соединения с телом, и отстрелил лапу. Обернулся. Существо схватило Шефа и приложило о стену. Кайл быстро стянул с себя разрезанную рубашку и замотал одну из рук. Схватил отстреленную лапу. Острое как бритва лезвие вжалось в ткань. Чудовище начало заносить лапу, чтобы размазать прижатого к стене Шефа. Кайл бросился к ним и, замахнувшись снизу, отсёк лапу монстра. Лезвие, упиравшееся в ладонь, прорезало ткань и руку до кости. Полилась кровь. Но не только красная. Синяя жидкость хлынула из отрубленной руки существа. Оно взревело в агонии и с грохотом упало на поваленный им же шкаф. Шеф встал на четвереньки, с трудом хватая ртом воздух. Всё было кончено.

Кайл опёрся на стену и медленно сполз по ней на пол. Из ран лилась кровь, ладонь он почти не чувствовал. Всё как-то отдалилось. Сквозь туман он услышал, как Том зовёт Дока. Видел, как тот подбежал к Долорес, но лишь приблизившись, начал что-то говорить Тому. Они стали спорить. Сбоку тяжело поднялся на ноги Шеф. Посмотрел на спорящих, взглянул на Кайла, что-то сказал. Тут сознание молодого человека окончательно сдалось перед болью, пережитыми ужасами и кошмарными тварями. Кайл отключился.

Пришёл в себя он намного позже. Свет солнца оранжевыми лучами проникал в разбитые окна. Рука нещадно саднила, однако была перевязана, пусть бинт и успел пропитаться кровью. Сам Кайл лежал на диване в незнакомой комнате. Он осмотрелся. Окна выбиты, на стенах рядом — глубокие порезы. Видимо он ещё в доме Тома и Долорес. Ну конечно — вон их фотография, стоит на столе. Кайл сел. Его подташнивало, тело болело а пальцы левой руки не хотели сгибаться. В общем — всё не так плохо. Рядом с диваном он заметил красную рубашку без рукавов. Натянув её, Кайл встал и направился к выходу из комнаты.

Ага, значит он на втором этаже. Кайл заглянул в соседнюю дверь. Там посапывал на кровати Док. Отлично, значит с ним всё в порядке. А ещё, если он спит — то всё кончилось. Кайл спустился вниз. В гостиной настоящий хаос. Воняет кровью, примесью бензина с подсолнечным маслом и ещё Бог знает чем. На диване по-прежнему лежит Пол. Кайл не знал, приходил он в сознание или нет, но сейчас выглядел спящим. Рядом, на одном из уцелевших кресел сидел Том. Вместо приветствия он лишь мрачно кивнул Кайлу и вновь уставился в пустоту. Кайл осмотрелся и среди трупов поверженных тварей отыскал причину. В углу, на полу, под пропитанной кровью накидкой лежало явно человеческое тело. Долорес. У Кайла защемило в груди. Она ведь спасла его, за что сама и поплатилась. Он снова всех подвёл. Всё рассуждал о нужном моменте, но опять его упустил.

Кайл хотел бы сказать Тому слова утешения, предложить похоронить Долорес, но никак не мог найти нужных слов. Да и вряд ли Том сейчас оценил бы порыв человека, из-за которого погибла его жена. Так что Кайл постоял в проходе ещё с минуту, а затем заковылял к выходу.

На улице было на удивление тепло. Вероятно — самый теплый вечер из всех, которые ему доводилось проводить в проклятом городке. Кайл побрел к дороге. Стоит навестить Шефа в участке, узнать, не нужна ли ему помощь. Да, сейчас стоило идти домой, но он уже опоздал, теперь спешка ни к чему. А если ситуация ещё не до конца под контролем, то дома и его мог ждать неприятный сюрприз.

Мимо безжизненных домов, мимо осточертевшего леса, мимо проклятой тишины. Была бы его воля — Кайл бы сжёг тут всё дотла. Плевать на историю, напишут новую где-нибудь ещё. Плевать на дома — можно отстроить новые. Плевать на уникальность леса — это уникальность зеленого ада.

Но нельзя. Сейчас он поговорит со стариком. Пережитое сближает, и, пускай, друзьями они бы ни за что не стали, но Олдмэн уже приоткрыл завесу тайны, так может расскажет ещё что-нибудь полезное напоследок.

Перед поворотом к участку Кайл остановился. Был ли в действительности смысл идти к Шефу? Он знал достаточно. Нет. Недостаточно. Да, Кайл насмотрелся на омерзительные ошибки природы до конца жизни, но он всё ещё не знал, откуда они берутся, не знал, сколько их, не знал даже что они такое.

Кайл захромал к участку. Попытка не пытка, даже если старик не расколется — подозрений расспросы теперь точно не вызовут. Подойдя к месту, Кайл заметил, что внедорожника Шефа на месте нет. Странно, кто тогда в участке? Никого? Или…

Кайл на секунду задумался и быстрее заковылял к участку. Возможно, он сорвал джек-пот.

Свет ворвался в участок сквозь распахнутые двери. На Кайла вылупились два крошечных шарика. За столом дежурного сидел Дейв.

— А, это вы, офицер Макбрайд! — Воскликнул человечек. — Ну и напугали вы меня…

Кайл подошёл к стойке и протянул руку. Дейв подскочил и с энтузиазмом, пусть и столь же немощно, пожал её.

— Боже, офицер, что с…

— Кайл. Можно просто Кайл.

— Дева Мария, Кайл, что с вами стряслось? — Пролепетал Дейв. Его крысиные глазки обшаривали каждый бинт на теле Кайла, особенно внимательно останавливаясь на ладони.

— Шеф разве не говорил тебе? Мы оборонялись в доме Тома. От каких-то чудовищ.

— О Боже? Он не упомянул. Так вот, почему я здесь. — Заметался Дейв. — А что с Томом и остальными? Другие офицеры были с вами? Как там Долорес.

На последнем вопросе Кайл потупил взгляд. Человечек побледнел.

— Том в порядке, то же с Доком. Пол ранен, но восстанавливается, а вот Долорес… Погибла.

Дейв слушал с открытым ртом и выпученными глазами. На моменте с Долорес его мина расквасилась до такой степени, что Кайлу стало мерзко на это смотреть. Но вида он не подал.

— Слушай, Дейв, ты знаешь что-то об этих тварях? Ни Шеф, ни кто-то другой толком не успели хоть что-нибудь о них рассказать. Выходит, я даже не знаю, что вообще чуть не убило меня и остальных.

Человечек замешкался. Видно было, как в его маленькой головке происходят муки выбора. Кайл старался смотреть на него наполовину вопрошающе, наполовину с мольбой. Дейв тяжело вздохнул.

— Среди местных есть одна легенда. Мне её рассказала дорогая матушка. Но она держится в строжайшем секрете, никому из чужаков её не рассказывают. Ты же не будешь болтать, да? — Кайл отрицательно помотал головой. — Ладно. В общем история такова: около двух сотен лет назад здесь не было никакого городка. Говорят, что тогда и лес был обычным, а не как сейчас. Так вот, здесь решили проложить дорогу между двумя ближайшими городами, а вместе с тем построить лесопилку. Однако лесорубы быстро нашли сеть пещер в чаще. А в пещерах — золото! Вот и потекли сюда старатели со всех окрестных городков. Так что Хартвуд строится начал вокруг шахты, а не лесопилки. Но на город напали бандиты, украли добытое, ограбили дома и подожгли. Хартвуд горел, вместе с ним загорелся и лес. Люди безуспешно пытались остановить пожар, но он лишь набирал силу. Тогда они стали молиться всем богам, которых знают. И один, по легенде, услышал. Ну, услышала, если точнее. Она явилась на их зов, остановила пожар. Она любила людей, любила природу. Позволила нашим предкам остаться, но с условиями. Они, собственно, не дошли до нас. Однако, после этого на месте пепелища вырос новый лес — почти непроходимый. И населили его звери — обычные и доселе неведомые. И с тех пор каждый нёс своё ярмо. Мать, как её прозвали, оберегала город и держала в достатке. Люди, вероятно, заботились о природе и не допускали новых пожаров.

— Странная история. Почему бы этой “Матери” было просто не выгнать уничтоживших её лес людей? — Нахмурившись, спросил Кайл.

— Это просто легенда. Обычно они очень неточны. Не знаю. — Сказал Дейв, пожав плечами.

Кайл прикрыл глаза. “Мать”? Возможно, она и есть источник всего этого. Какой-то дух или демон? Вероятно. Может люди чем-то прогневали её и она решила всех их извести? Кайл уже собрался задать все эти вопросы Дейву, когда за спиной распахнулись двери участка. Кайл обернулся. На пороге стоял Шеф.

— Макбрайд, какого хрена ты тут делаешь? Шел бы домой, отдыхать. Даже несмотря на твою руку, ты мне нужен будешь здесь, пока парни очухиваются. — Шеф вопросительно посмотрел на Кайла. — Ну? У тебя выходной, топай отсюда.

Кайл с сожалением посмотрел на Дейва и прошёл мимо Шефа. Отличная возможность упущена. А жаль. Ну да ладно, он и так услышал достаточно. Теперь — домой.

Дорога домой показалась длиннее обычного. Солнце садилось с невероятной скоростью, а порезанная нога не позволяла идти быстро. В итоге Кайл, напряженный от макушки до пяток, ковылял к дому в темноте. Однако, несмотря на опасения, на него никто не напал, никто не утащил в лес, никто не сбил и не размазал по дороге. Кайла это очень радовало.

Вот и дом. В окнах привычная темнота — да и плевать. В животе было абсолютно пусто, но Кайл и не поглядел в сторону кухни. Всё потом. Он не стал даже включать свет на лестнице. Было бы смешно, конечно, если бы сейчас он просто упал и сломал себе шею, но этому не бывать. Кайл зашёл в спальню и приблизился к запертому на навесной замок шкафу. Ключ Кайл спрятал совсем рядом — приклеил к обратной стороне стоящего рядом стола. Примитивно, но никто и не должен был лезть в проклятый шкаф.

Кайл снял замок. Внутри шкафа был всего один предмет — его чемодан. Кайл схватил его правой рукой и вытянул в центр комнаты. Повернул к себе передом и раскрыл. Вся радиоаппаратура отлично сохранилась. Кайл улыбнулся.

Пора.

VII

Комната пропахла виски. От этого запаха уже мутило, но бутылка всё стояла открытой. Нет ни сил, ни желания закрывать. Ни на что нет сил. Только сидеть и смотреть, как свет встающего солнца медленно наполняет участок. Холодный, безжизненный, воистину рассветный час. Когда ночная жизнь уходит на покой, а дневная ещё не успевает пробудиться.

Так много ошибок совершается в жизни. Столько неправильных решений. Если бы только… Если бы только был второй шанс. Шанс всё исправить. Шанс искупить грехи. Но жизнь такого не дает. Ты умоляешь о спасательном круге, а тебе на шею вешают цементный блок. Но даже если бы такая возможность была — главного не изменишь: мертвые останутся мертвыми. Ты можешь спасти всё человечество, пожертвовав кем-то одним — и вместо мыслей о триумфе у тебя в голове навсегда отпечатается его лицо. А если в жертву были принесены многие? Если их лица уже начали затираться, бледнеть — так их много. Это ужасно, но такая ноша — расплата за спасение. А если принеся столько жертв ты, вместо спасения, пришёл лишь к новым смертям? Как не сойти с ума, если твоя ноша — напрасна?

Предрассветный час. В дешевом чтиве садящееся солнце очень любят охарактеризовать “кровавым”. Потому что у персонажа плохое настроение. Действительно "кровавый" рассвет — когда ты смотришь на встающее солнце и думаешь, сколько людей, которых ты должен был защищать, встретят его в лужах собственной крови.

Какой смысл сражаться, если только отсрочиваешь неизбежное? Каждый может сказать — “нельзя сдаваться”, но что ещё остается, когда ты уже проиграл? Ждать.

Фрэнк неуверенно поднялся со стула, нетвёрдой походкой приблизился к оружейному шкафчику. Вспомнил о любимой игре. В участке как раз превосходный шестизарядный револьвер. Попасть бы только в замочную скважину. Получилось. Вот и он — красавец, приятно тяжелый, а как маняще блестит барабан. Фрэнк упал обратно в свое кресло. Оставить сегодня два патрона? Нет, скучно, слишком скучно. Фрэнк открыл барабан и выбил из него один патрон. Вот так будет интересно. Крутанул барабан. Приставил пистолет к виску. И…

К участку повернула пара фар. Светят достаточно сильно, чтобы разглядеть даже при восходящем солнце. Фрэнк скорчил недовольную гримасу. Вечно кто-то мешает, если он решает поиграть в рулетку в участке. Ну, до этого он не пробовал, но теперь точно может сказать, что такое случается каждый раз.

С револьвером в руках Фрэнк вышел из своего кабинета. К офису шерифа приближался черный броневик. Фрэнк тряхнул головой. От бутылки виски такое не привидится. Но броневик никуда не делся. Напротив, он подъехал к офису и остановился. Из него вышли четверо: сначала два бойца, чья форма уж очень сильно смахивала на спецназовскую, затем — мужчина лет сорока, а за ним… А за ним вылез новичок.

Мужчина что-то сказал бойцам — те осмотрели территорию и встали у входа. После этого он махнул Макбрайду и они вместе вошли в участок.

Образ мужчины очень выразителен — пальто, под ним — костюм, поверх рубашки виднеется бронежилет. На голове — залысина, под глазами тёмные круги, однако ни в походке, ни в самих глазах, ни в выражении лица — ни намёка на усталость. Казалось, что его внимательный взгляд подмечает каждую крошечную деталь.

Мужчина быстро окинул взглядом участок а затем взглянул на Шерифа.

— Приветствую, шериф. Фрэнк Олдмэн, верно? — Он пару секунд подождал ответа и продолжил. — Меня зовут агент Сорроу, Федеральное Бюро Противодействия Аномалиям.

— ФБПА? Чушь, нет такого бюро, “агент”. — Хрипло сказал Фрэнк. Мужчина одним движением руки вынул удостоверение и продемонстрировал Фрэнку.

— Как видите, с недавнего времени есть, шериф. Мы расследуем случаи паранормальной активности на территории США. Вам мне точно не стоит объяснять — зачем.

— Понятия не имею, агент Сорроу. Никаких бугименов во всех городских шкафах. Разве что паранормально большая моль.

На лице мужчины ни дрогнул ни один мускул. — Шериф, мы достаточно знаем о творящемся в городе. Хотя, может быть, вы не заметили нашего агента у меня за спиной.

— Заметил. Пригрел змею на груди. Эй, Макбрайд, какого чувствовать себя крысой?

Тот хотел что-то ответить, но Сорроу предупреждающе поднял руку и Макбрайд замолчал.

— Ладно, хер с вами. Эта крыса вам всё выболтала, понимаю, не могу понять другого — на кой ляд вы сюда приперлись? — Спросил Фрэнк. На мгновение на лице агента Сорроу промелькнуло что-то вроде удивления.

— Мы здесь, чтобы помочь вам разобраться с вашей напастью, мистер Олдмэн. Если отчёты верны, то люди здесь погибают с завидной регулярностью, а последние несколько дней вообще стали катастрофой. И здесь, чтобы не допустить больше смертей, появляемся мы.

Фрэнк лишь усмехнулся. Какая бравада.

— Агент, если вы действительно думаете, что сможете как-то помочь нашему городку, то сильно заблуждаетесь. Вы не сможете пробраться в лес, не перебьете всех существ и уж тем более не сможете спасти кого-то. Вы скорее потеряете своих людей и навлечете беды на моих.

— Ваших людей, шериф? Вы считаете, что проделали хорошую работу по их защите?

— Сделал больше, чем сможете вы.

Сорроу покачал головой и медленно проговорил. — Мы обладаем куда большей информацией, чем вам кажется, шериф. Например, мы знаем, что виновник бед — дух по имени “Мать”. — Он остановился. Фрэнк очень хотел сдержаться, но пальцы сами по себе сжали рукоять револьвера. Агент, естественно заметив это, удовлетворенно кивнул.

— Всё равно вы никогда её не отыщите. Не хватит ни людей, ни времени. Да и закончатся они примерно одновременно. Но начнете искать — погубите весь город, не только самих себя.

— Мы обладаем и другой ценной информацией, шериф. Агенту Макбрайду… — Сорроу посмотрел в его сторону. Макбрайд чуть потупил взгляд. — Привиделось, что он приближался к некоему древу мира. Привиделось, что в нём разгадка. И угадайте, что мы обнаружили с вертолёта? Верно шериф.

Фрэнк закрыл глаза. Последняя новость заставила его почти мгновенно протрезветь. Если до этого шанс на мирный исход существовал — теперь его не осталось.

— Макбрайд, или как там тебя. Я не знаю, откуда… — Фрэнка внезапно посетило озарение, голову заполнила слепая ярость, но он сдержал её. — Ладно, сукин сын. Я знаю, откуда ты это узнал. Но вам, двум головожопам, надо сейчас кое-что понять — вы нас только что похоронили. Вы не сможете добраться до Древа Матери. Я скажу ещё только раз — у вас ещё есть возможность забрать свою пластмассовую армию и сбежать отсюда как можно скорее.

— Я не знаю, шериф, заигрались вы в Бога с этим городком, возомнив себя его мессией, или просто сошли с ума, но мы не уйдём, пока опасность для человечества не будет ликвидирована, а затем тщательно изучена. — Сорроу внимательно посмотрел на Френка. — И вам, шериф, нас не остановить. Так что прошу — отдайте оружие и проследуйте в свой кабинет. Кстати, зачем вы вообще его взяли? Собирались стрелять в нас?

— Играл в русскую рулетку, агент.

— Ну и как?

Фрэнк направил дуло пистолета в сторону мест офицеров и спустил курок. В тишине участка прогремел выстрел. Бойцы на входе дёрнулись к двери, но Сорроу дал им отмашку.

— Проиграл. — Сказал Фрэнк и бросил револьвер на пол. Сорроу подошёл и поднял его.

— Прошу вас, Олдмэн. Если в вас ещё осталась капля здравого смысла — пройдите в свой кабинет и оставайтесь там до моего прибытия.

Фрэнк пожал плечами, развернулся, вошёл в свой кабинет. Сорроу и Макбрайд вышли из участка. Агент что-то коротко бросил двум бойцам у входа и они вошли в участок. Фрэнк закатил глаза и захлопнул жалюзи.

Вот и всё. Фрэнк уселся в своё кресло. Конец всему. Даже сраный виски кончился. Фрэнк уставился в окно. Солнце поднялось достаточно высоко. Но ему не хотелось смотреть на чертово солнце. Оно поднимается каждый день. Фрэнк отвернулся. Взгляд вперился в фото на столе. Бренда. Такая счастливая. Её счастье было самой большой заслугой Фрэнка, самой большой его радостью, самой большой надеждой. Жена и дочь — вот два маяка, которые держали его на плаву. Теперь же это русская рулетка и виски. Фрэнк невесело усмехнулся. Ну ничего, скоро он с ней воссоединится, в этом проклятом лесу.

Громыхнул гром. Фрэнк глянул в окно. Небо заволокло тучами. Капать пока не начало, но скоро должно было. Его охранники что-то говорили. Фрэнк слышал почти всё — дверь была не полностью заперта, да и будучи закрытой она представляла из себя паршивый барьер для звуков.

— Черт, только этого не хватало. — Прозвучал разочарованный голос.

— Что? Ты что-то увидел? — взволновано спросил второй. Фрэнк подивился тому, насколько низким был голос.

— Чертов дождь начинается!

— Ты… Господи, Свайп, ты просто кретин. Мы же на задании, а ты дергаешь меня с погодой?

— Сорроу собрался разворачивать палаточный лагерь. У них там наверняка ни хрена не готово. Всё вымокнет, а может и мы сами ещё успеем попасть под дождь.

— Слушай, Сорроу сказал, что здесь водятся твари, способные покрошить тебя в салат за секунду. Кого вообще сейчас волнует сраная влага?

За окном застучали первые капли дождя.

— Меня волнует. Не хочу я дохнуть мокрым, а если сляжем — воевать с монстрами станет куда проще.

— Знаешь, теперь я понимаю, почему тебя в напарники никто не брал. Черт, да даже кличка твоя понятна, Свайп.

— Тоже мне оригинал. “Бас”, потрясающе умно. Долго придумывал?

Второй ничего не ответил. Начался настоящий ливень.

Фрэнк закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Он всегда предчувствовал её появление, так что наслаждался последними спокойными мгновениями.

Сзади раздался вопросительный крик. Несколько выстрелов, страшный грохот, звон разбитого стекла. Фрэнк открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как мимо него в окно пролетело тело одного из агентов. Он пробил окно, влетел в деревянную стену и повалился на землю безжизненной куклой. Фрэнк вздохнул и обернулся.

Передняя стена кабинета вместе со входом была почти полностью уничтожена. Тело второго агента повисло на столе дежурного. А перед столом Фрэнка парила она. Мать, собственной персоной. Выглядела она схожей с человеком — но только частично. Фигура копировала женскую, но не следа деталей. Ни ногтей, ни сосков — ничего, только гладкая зелёная “поверхность”. Лицо также напоминало человеческое — только зеленое, со светящимися желтым глазами. Вместо волос — длинные лианы. В общем — старательная, но крайне неудачная пародия на человека.

— У нас был договор. — Прозвучал громовой голос. А может это действительно был гром. Фрэнк бы протер уши, но это, пожалуй, непочтительно.

— Был, верно. И я облажался. Но признай — у тебя тоже не всё прошло гладко.

— Моя часть выполнена идеально. Вы обеспечены всем необходимым для жизни. И я позволяю вам жить здесь. Но почему ты столь безответственно относишься к своим обязанностям. — В её голосе — ярость. Ну и ладно.

— Прости, но я не молодею.

— Не молодеешь?! — Воскликнула она громче прежнего. Фрэнк поморщился. — Ты запустил Хартвуд, просмотрел сговор моих созданий и позволил чужакам выведать мои тайны.

— Просмотрел сговор? Твои мутанты устроили бунт против тебя, а ведь ты не должна была подобного допускать! Уговор был прост — если у тебя не вышло очередное творенье — ты посылаешь его мне и я разбираюсь. Так какого черта ты создала армию монстров, часть из которых чуть ни прикончила меня?

— То, что я делаю — моя забота. Ты не справился и с остальным. Ты…

— Да плевать мне.

Мать, казалось, чуть отстранилась. Её лицо исказилось в гримасе ярости. Фрэнк же бесстрастно смотрел прямо в горящие желтым глаза. Она вскинула руку и ударная волна снесла столы офицеров вместе с одной из стен участка.

— Отличное представление. Знаешь, я тут подумал — нужно было перестать прислуживать тебе, ещё когда ты увела в лес мою жену. — Мать собралась возразить, но Фрэнк её перебил. — И не думай, что я не знаю, что это ты. Бренда была единственным лучом света в моей жизни, а ты убила её.

— Ты знаешь, почему. — Вот и весь ответ. Фрэнк Закрыл глаза. Кулаки инстинктивно сжались. Да, он знал, почему.

— Мне омерзительна твоя привязанность. И я больше и пальцем не пошевелю ради тебя. Хоть убей.

Мать лишь улыбнулась. Фрэнк немного напрягся.

— Ты знаешь, что я никогда не убью тебя. Но вот на остальных мне плевать. Я уничтожу каждого в этом городе, а тебе останется лишь смотреть на их истерзанные тела. Смотреть и осознавать, что такова цена твоей гордыни. Хочешь отомстить за мертвую жену — отомсти. Отомсти всем этим людям, которые надеются на тебя. — Она чуть помолчала. — Даю тебе десять минут. Или ты выйдешь из участка и исправишь свою ошибку, или я сотру эту свалку с лица своего леса.

После этого Мать развернулась и вылетела из участка. Фрэнк откинулся на спинку. Играть по её правилам — последнее, чего ему хотелось, но… Столько людей уже погибло, как он может дать погубить ещё больше? Имеет ли он право обречь на смерть Тома, Пола и Дока. Они достаточно настрадались из-за его несостоятельности. Может ли он убить остальных немногочисленных жителей Хартвуда? И самое главное — достаточно ли страданий перенес он сам, чтобы получить сладкое искупление?

Нет.

Фрэнк поднялся. Исправить ошибку. Несложно было догадаться, о какой ошибке идёт речь. Она сама заявилась к нему в участок, на пару с агентом Сорроу. Скорее всего они направились к Сердечнику. Туда стоит идти и ему. Фрэнк накинул куртку и вышел из участка. На улице творился форменный ад: от страшного ветра не спасали даже столбы деревьев. С неба лило как в великий потоп. Молнии то и дело придавали всему сюрреалистично-фиолетовый оттенок. Фрэнк побрёл в сторону дороги.

Деревья гнулись от порывов ветра. Казалось, что вот-вот весь этот мирок обрушится, погребя под собой каждого жителя городка. Нет, пока что не обрушится.

Очередная молния, казалось, целила во что-то конкретное. Фрэнк обернулся. Она попала в вертолёт, который теперь стремительно падал вглубь леса. Сложно было сказать — прозвучал взрыв или прогремел гром, но Фрэнк, отвернувшись, зашагал дальше.

Мимо него, гонимый ветром, полетел предупреждающий знак. Затем пара конусов.

Фрэнк всё шёл, пока не достиг стоянки грузовиков. Стоянка была у самой дороги, так что стена деревьев её не загораживала. А стоило бы. Несколько броневиков валялись на территории стоянки, один — на дороге рядом, он ещё слабо полыхал и довольно жалко дымил. Сама стоянка была усеяна телами — сломанные шеи, оторванные, отрезанные, огрызенные конечности. Некоторые трупы были насажены на ветки ближайших деревьев. Пара человек, кажется, были ещё пока живы, но помогать им не было никакого смысла — их не спас бы и Док. Фрэнк усмехнулся. В Хартвуд прибыли защитники.

От стоянки до поворота на его улицу было недалеко. Рядом с ним — очередная автокатастрофа. Колонна броневиков была попросту растерзана. Фрэнк направился к тому, который больше всего напоминал подъезжавший к участку. С трудом открыв искорёженную дверь, Фрэнк заглянул внутрь. Сорроу насадило на острый край пробитой стены броневика, а вот Макбрайд, кажется, просто отрубился. Фрэнк выволок его из машины и проверил пульс. Жив. Фрэнк пошарил в кабине броневика. Водитель также был мёртв, а вот пассажир подавал признаки жизни, однако его зажало покорёженным металлом. Найдя то, что искал, Фрэнк вернулся к Макбрайду и застегнул ему руки сзади наручниками. Затем взвалил на себя.

Путь по родной улице давался особенно непросто. Проходя мимо своего дома Фрэнк остановился. Видели бы сейчас его дочь и жена, чем он занимается. Не увидят. Жена мертва, а дочь отреклась от него. Фрэнк пошёл дальше.

В самом конце улицы стена леса была не столь плотной. Даже напоминала обычный лес. Фрэнк, промокший до нитки, пыхтя и отдуваясь, начал пробираться в лес. На его плече захрипел Макбрайд, но Фрэнк не обратил внимания. Сквозь чащу к цели.

И вот, тонкие деревца остались позади, уступив место огромной поляне с Сердечником посередине. Дерево имело воистину величественный вид, не теряя его даже в бурю. Могучий ствол, по ощущениям твёрже стали. Вечно золотая крона, словно символ монарха. А его корни расходились по всему лесу.

Фрэнк усадил Макбрайда к стволу и вытащил из кобуры его пистолет, “агент” уже очнулся и с ужасом озирался по сторонам. Сквозь шум дождя Фрэнк услышал его слабый голос:

— Я не чувствую ног. Что?.. Что случилось?

— То, что я и предсказывал. — Ответил Фрэнк. Глаза несчастного расширились ещё больше.

— Послушай, вместе мы сможем противостоять ей. Ты ведь знаешь, где источник всех зол. — Кайл посмотрел на дерево. — Давай уничтожим его и покончим с этим.

Фрэнк посмотрел на него, а затем истерично расхохотался. Макбрайд взирал на этот хохот со страхом, но Фрэнк не мог остановится. В этом смехе не было ничего веселого, лишь скорбь и обреченность. Только несколько долгих минут спустя смех отступил, позволив Фрэнку собраться.

— Прости, парень. Вы хотели помочь, но налажали. — Произнёс Фрэнк, поднимая пистолет.

— Пожалуйста, мы… Вместе… — Макбрайд сорвался на рыдания. — Умоляю, я не хочу умирать вот так!

Фрэнк зажмурился и спустил курок.

Эпилог

Фрэнк прошёл мимо своего дома. Солнце приятно освещало здание, чуть поблёскивающее после дождя. Однако это лишь холодные руины счастья.

Фрэнк вышел со своей улицы. Белка выскочила из леса, пробежала по дороге и нырнула обратно в чащу. Броневики стальными обломками были разбросаны по дороге.

Фрэнк прошёл стоянку грузовиков. Птицы приятно щебетали, радуясь утренней свежести. В канавах стоянки грязь смешалась с кровью, образовав мерзкую ало-бурую массу.

Фрэнк прошёл мимо улица-стрит. Тёплый ветерок дунул в лицо. Где-то в середине улицы Том печально смотрел на воду, набравшуюся в едва начатую могилу.

Фрэнк прошёл мимо участка. Запах леса после дождя приятно обволакивал. Обломки участка можно было видеть ещё с поворота.

Фрэнк подошёл к одной из улиц и завернул на неё. Мать-природа была довольна. Но он — нет.

Фрэнк вошёл в дом под номером четыре. В руках он по-прежнему сжимал пистолет. Им он и постучал в дверь, ведущую в подвал. С другой стороны послышались шаги. Дверь открылась. Перед ним предстал Дейв.

— Фрэнк? Боже, как я рад, что с тобой всё в порядке. Что это за буря была… — Закончить у него не выходит из-за пинка в грудь. Дейв кубарем скатился вниз. Фрэнк спустился следом.

Жалкая туша лишь хрипела что-то. Фрэнк встал ему коленом на грудь. Ярость кипела в голове. Он ударил Дейва рукоятью по голове. Бил снова, и снова, и снова. Бил до тех пор, пока кровавое месиво не перестало издавать хоть сколь-нибудь членораздельные звуки. Затем встал, прицелился, и выпустил в тушу оставшиеся патроны. Просто жал на курок, пока пустой пистолет не защёлкал. Фрэнк бросил его на труп Дейва.

После этого он поднялся по лестнице и вышел из дома.

Оглавление

I

II

III

IV

V

VI

VII

Эпилог