Цветок Лилии [Мария Вячеславовна Чепало] (fb2) читать постранично

Мария Чепало Цветок Лилии

Пролог

Пятница, 21 декабря 2012 года. 23:46.

— Ну и снега намело! — сказал полицейский, заходя в кабинет. На его форме сугробами лежал снег.

— Не тряси над документами! — недовольно завопил второй. — Ну, посмотри, что ты наделал! Весь протокол мне засыпал.

Первый потряс шапкой над головой своего напарника. Тот лишь окинул его недовольным взглядом.

— Что с настроением, Пабло? Не вешай нос! Сегодня прекрасный день, а знаешь почему?

— Я просил меня так не называть, — пробурчал Павел Семенович.

— Потому что сегодня у меня родится сын!

— Уже?

— Да. Где-то часов пять назад жена мне написала, вот смотри, — он протянул напарнику телефон, в котором было сообщение жены короткое и лаконичное: «Началось». — Началось! — восторженно воскликнул он и хлопнул коллегу по плечу.

— Поздравляю, — Павел даже не постарался изобразить радость. — Ты был сегодня на планерке?

— Нет, ездил на вызов. А что? Что-то важное?

— Да боже, каждый месяц заводят одну и ту же шарманку — вы должны поддерживать статистику! Статистика — самое важное в нашей работе! В прошлом месяце процент возбуждения уголовки был сорок шесть процентов от общих дел. Значит в этом месяце он не должен быть выше! Иначе все лишитесь премии!

— Чего? Не выше?

— Ты чем слушаешь?

— Мне вообще-то нет дела до этой статистики, у меня сейчас дела поважнее, если ты не заметил.

Павел Семенович скорчил недовольную гримасу, откинувшись на спинку кресла и скрестив на груди руки.

— Первенец что ли?

— Конечно!

— С первенцем всегда так. Сильно переживаешь и много заботишься. Второй уже легче пойдет. Так вот, не больше сорока шести процентов возбуждения уголовных дел, потому что иначе эта, так называемая, статистика поползет вверх, и наш район признают самым криминальным в городе. Чем меньше мы возбуждаем уголовку, тем лучше.

— А, помню-помню, что-то такое говорили. Ну и бредятина.

Стационарный телефон на рабочем столе зазвонил под кучей документов. Павел Семенович сгреб все бумажки в сторону и беспечно снял трубку. По мере разговора его лицо сменило выражение с беспечности на озабоченность, с озабоченности за злобу, а со злобы на безвыходность.

— Что такое?

— Видимо в этом месяце я без премии. Поехали на труп.

Часть I Наивность

Когда понимаешь, сколько всего на свете не в твоей власти, начинаешь хвататься за все, что ты в состоянии проконтролировать

Эми Хармон «Босиком по траве»

1 Клятва

Четверг, 30 августа 2018 года.

Эта история начинается с похорон. Одно из дешевых кафе на окраине города с черной вывеской, на которой золотым вульгарным шрифтом напечатано слово «Винтаж». Она смотрелась неуместно на серой, пожелтевшей от времени, кирпичной пятиэтажке, прямо под массивным железным балконом, покрытым ржавчиной. Может быть это какой-то маркетинговый ход? Проходил мимо — на тебя свалился железный пласт, который уже несколько лет хозяин не может починить, отчего он болтается на ветру, издавая пугающие звуки: «вввррр», «тунтунтун», и сразу — поминальное кафе. Персонал этого заведения состоял всего лишь из трех людей — администратора, официантки и повара. Администратор — коренастый облысевший мужчина, до того толстый, что еле передвигался по кафе, задевая то стул, что занавески, которые, кстати, висели не на всех окнах. Чудо, что в этой норе вообще есть окна. От большого веса он постоянно издавал неприятные звуки, то кряхтел, то сопел, словом, раздражал. Никому за весь прием он не улыбнулся, не выразил слов соболезнования, казалось, он скорее хочет получить незаслуженно высокую сумму, прогнать поминающих и удалиться пересчитывать денежки. Официантка — женщина в возрасте, с седеющими на висках волосами, и ярко выраженным алкогольным лицом, которое она попыталась неумело перекрыть дешевой косметикой. Повара гости не видели, хотя Лиля случайно заглянула на кухню, когда искала туалет. Лучше бы они поплотнее закрывали двери, чтобы у гостей не было доказательств того, что они могли отравиться едой, приготовленной на этой кухне — пожелтевшие плита и вытяжка, с вековыми наростами коричнево-черного жира, советские сковороды, на которые страшно смотреть, повар без перчаток, в сланцах и замаранной футболке. Возле холодильника пробежал таракан, но, может быть, показалось? Лиле не хотелось об этом думать.

И все же кафе «Винтаж» — лучшее, что мог позволить себе отец Лили. Вот уже несколько лет она презирала его. Старалась никому о нем не рассказывать, а лучше забыть о его жалком существовании. Но сегодня, увидев его в костюме, нелепо большом, не глаженном, с неаккуратно зализанными волосами, стоящего у фотографии бабушки, перевязанной черной лентой, ее сердце защемило. Может быть, от жалости, а, может быть, от страха, что именно с ним ей теперь придется жить.

— Эй! У нас не курят! —