Воздушная кукуруза [Ульяна Жигалова] (fb2) читать онлайн

Ульяна Жигалова Воздушная кукуруза

Пролог

Из записей дьяка Козьмы Константинова, певчего церкви Николая Чудотворца, Николаевской слободы города Красногорска.

… И в лето 1870 года престранные события произошли в месте Николаевская слобода. Пропала девица Наталья Тимофеева, дочь купца второй гильдии Прохора Тимофеева, шестнадцати годов от роду, со слов матери ея — чистый агнец. Пошла девка ввечеру к колодцу по воду, да и сгинула. Только коромысло у колодца, да ведра валяются. Мать в слезы, отец в гневе, думали, сбежала девка с полюбовником. Да только не ведали, с кем она могла сбежать, не знали, кто мог девицу соблазнить, так как девка была честная, домовитая. И до того бывало, пропадали девицы, и в Николаевской, да и в Покровской слободе, да не верталися назад, и весточки не присылали, горевали их родители, да поиски толку не давали. Отцы да матери думали, что замуж девки пошли убёгом, молились за дур таких, да вот опосля выяснилося жуткое и чудное.

Девица эта Наталия появилася дома через двое суток, на рассвете, босая и растерзанная, верхом на чужой лошади, без седла. Упала возле крыльца отчего дома, причитая и плача, и входить отказалася, а опосля и вовсе обмерла вся от слез, да пала без чувств. Когда привели девку в память, отлили холодной водой, она рассказала такую правду.

В слободу приходил сбывать шкуры да дичину охотник, Гринька Ясиноватый, из ссыльных. Жил он уединенно, в лесу, в брошенной кем-то сторожке, бил птицу да зверя, продавал, покупал порох да муку. Дружить ни с кем не дружил, чурался, да барином себя вел, с мужиками говорил свысока. Был он виду хитрованного, вертлявый да на лицо смазливый, ус что у гусара, да чуб волной. Держал себя весьма форсисто, да и говорил вычурно и непонятно. Матки да батьки опасались за девиц, да и не велели шибко ему показываться, а разве уследишь за этим женским племенем? То одна, то другая выказывали ссыльному барину расположение — то глянуть исподтишка, то улыбку послать, а некоторые даже и осмеливались заговорить с красавцем, за что были биты не раз. За что сослали его было никому не ведомо, однако говаривали, что эти штуденты в своих университетах замышляли противу самого царя-батюшки.

Девка сказала, что охотник похитил ея, вдарив по голове, да безчувственную-то силом и увез в лесную сторожку, где не раз надругался, бил да сильничал, что было видно по синякам да ссадинам на лике и руках. Через сутки он привез из деревни самогона и упился вдрызг, пил да все бахвалился перед девкою связанной, как он ея будет сильничать, да опосля прибьет и закопает в тайге. Когда пьяный супостат заснул, девице удалось развязать веревки на руках и ногах, да и попыталася сбежать. Чудовище же то мужеска пола, проснулось и стало ея бить ногами, приговаривая, ты мол моя, я тебя и прибью, а мне ничего не станет. Тогда девка ухватила ружье, что стояло в избе и выстрелила в супостата, попав ему прямо в причинное место.

У супостата была собака, большой черный волкодав, страшный видом как адская псина. Услышав борьбу в доме, пес стал рваться в двери. Девица же перезарядила ружьё, благо батька учил детей с оружием обращаться, что делать, в Сибири живем, бывает и волк забредет в слободку. Девица Наталья ранила пса через окно, и тот с воем скрылся в тайге.

Душегубец выл, катаясь по полу, кровища хлестала ручьем, девица хотела добить его вторым выстрелом, да не смогла, духу не хватило. Бросила ружье, выскокнула из дома, вскочила на лошадь охотника, привязанную тут же у крыльца, да и поскакала прочь. Ночь она скиталась по тайге, к утру наткнулась на езженую дорогу и кое-как воротилась в слободу.

Криком кричала девица и просила прощения у отца и матери, ибо нечиста она теперь, и руки у нея в крови. Вызвали полицмейстера, собрали мужиков, да и поехали искать сторожку Гринькину. Девица ехала на телеге с матерью, путь указывала, да больше выла да тряслась от страху. Избушку нашли, да только догорала она уже. От Гриньки ни косточки не нашли, и собака-демон его как сквозь землю провалилась, только кровавый след в тайгу вел. Осмотрели окрестности, да нашли за избой шесть могил, неглубоких буреломом заваленных. А в могилах тех — все девицы, пропавшие последние два года с Покровской да Николаевской слободы. Вот такой убивец завелся в нашем крещеном граде. Да только этим дело еще не кончилось.

Наталья матери да отцу поклонившись, ушла в монастырь, где взяли её черницей. Через несколько дней вышла она из обители повидать родичей, ибо отец её слег с грудной жабой. Возвращалась девица одна, по сумеркам, и вот в переулке навстречу ея вышла черная собака, ростом с теленка, чистый демон, глаза горят кровью, из пасти слюна капает, грудь широченная, рык громогласный. Закричала девица дурным голосом, а пес кинулся на неё, на землю повалил, видать хотел горло перегрызть. На счастье, в том дому гостил барин, энтот поручик Авдеев, он с окна с пистоля псу прямо в голову попал, да и снес её прочь. Бабы да мужики темныя бают, что охотник был колдун, да после смерти в пса перекинулся.

Девица же Наталья через положенное время родила от насильника дитя, женского полу и назвала ея Ангелиной. Сама приняла постриг, и нарекли её в монашестве Ефросиния, и в кротости своей она дитя насилия не бросила. Девочку растили в приюте при монастыре с другими детьми. Года через три приезжал шляхтич Ясиноватый, барин польский да богатый, батька нашего убивца, да просил отдать ему девчонку. Мать Ефросиния вышла, только лица не открыла, да ответила, что дитя насильника с малых лет будет молиться за грешную душу отца своего.

А пса того адского теперича бабы да старухи темныя видят, бывает, кто во сне, кому на улице приблазнится. И бают, к большой беде этого пса видеть — то корова сдохнет, то сноха ребенка скинет. Разговоры эти все ж от темноты да неграмотности, а вот что убивец у нас в городе молодых девок сильничал да убивал, то чистая правда. И не предали его земле, и не провели над ним отпевание души, потому дух его темный да неупокоенный до сих пор блуждает по земле да тревожит род человеческий.

Глава 1. 2015 год. Встреча выпускников

Надежда Дмитриевна тревожно осмотрела зал ресторана, вроде бы все безупречно, скатерти белы как снег, розетки с цветами сдержанны и умеренны, приборы сияют. Сегодня у них встреча одноклассников — двадцать пять лет спустя… Интересно, какими они все стали? Некоторых она видит изредка, живут в том же городе, а многие разъехались по всему миру. Отличник, Андрюха Тарасов, её первая тайная любовь, из Москвы должен прилететь, работает там в самом МУРе! Надежда, или как звали её одноклассницы — Динка, впервые взялась за организацию встречи по просьбе классного руководителя, их Мария Федоровна в этом году уходила на пенсию, и ей хотелось повидать свой первый выпуск. Отказать Надежда не посмела, и теперь ужасно волновалась, в их классе было много людей, которых сейчас отнести к простым людям было сложно. Один Витька, бывший троечник и хулиган, сейчас ставший крупным бизнесменом и даже — меценатом! — чего стоит.

Из прочих — успешный адвокат Лариска Казина, полицейский, уже полковник Сергей Никоненко, врач-хирург Даниил Ливанов. Все обещали быть! Местных девчонок, удачно вышедших замуж, и красиво проживающих свою жизнь, она вспомнила со вздохом, в школе дружили, и тогда она им завидовала, их красоте, легкости. Тянулась в дружбу, подражала. Как хорошо, что вовремя одумалась и ушла в свою жизнь! Теперь у неё прекрасная семья, две дочери-умницы, простой, но надежный муж. Она подошла к стенду, где уже повесили стенгазету, сделанную вместе с Марией Федоровной. Фотографии класса, из коллекции «классухи», преимущественно черно-белые, с разных мероприятий, в пионерских галстуках и под флагами, в походах, на «картошке», на волейболе, на выпускном и эта фотография цветная, почти единственная. Смешные мордашки, тонкие шеи, торчащие ушки. На фото постарше, парни с заметными усиками, с длинными волосами. И конечно, на выпускном, на первом плане, три красавицы — Лялька, Карина и она, Динка. В первых взрослых платьях, специально сшитых к этому вечеру, с макияжем в стиле девяностых, тени почти до бровей, махровые ресницы, помада розово-перламутровая. Каринка перекинула свою роскошную косу через плечо и изящно отставила ножку на кончике каблучка. Да, она изрядно завидовала тогда этой девушке, которой все давалось легко, грация была врожденной, глаза оленёнка, казалось, смотрели в душу, артистизм был тоже врожденным. Все думали, что она, как минимум, будущая звезда театра. А вот и она, Динка, еще стройная и молоденькая. Господи, как далеко все…

— Есть кто живой? — От порога заголосил крупный светловолосый, слегка рыжеватый мужик в дорогом костюме. — Мы прибыли! — В двери за ним входила Мария Федоровна, в парадном синем костюме, седая и подвижная женщина в толстых очках. Её поддерживал под руку еще один здоровяк, коротко стриженный и такой знакомый…

— Андрюшка! Ты прилетел! — Динка подбежала и первым обняла Андрея, классную-то только вчера видела. — Какой ты стал! Просто … не узнать!

— Почему не узнать? Мне, кажется, все тот же! — Андрей повел головой, глядя в зеркало за барной стойкой.

— Лицо у тебя такое, как… из камня. Жесткое. Был такой милашка, улыбки, ямочки на щеках.

— Солнышко, Надюшка, так мне уже сорок три!

— Ой, правда, что ли? А нам так по пятнадцать! — Все засмеялись и пошли к столу. Только разместили учительницу во главе стола, как в двери по одному, по два, а то по три человека полились их одноклассники. Почти у всех в руках были цветы, и Надежда включилась в работу — найти вазы, расставить цветы, усадить всех.

Рассматривали друг друга с удивлением, и недоверием, эти взрослые дядьки и тётки никак не могли быть их ребятами из класса. Лариска, холеная черноволосая дама, в строгом костюме и с бриллиантами в ушах, не была похожа на тощую смуглую хохотушку, да и сама Динка, из девочки превратилась в солидную тетку-экономиста, с лишним весом и «авторитетом». Никоненко пришел в гражданке, с собой привел крупную румяную женщину, видимо жену, и все время держал её под руку.

Последними прибежали двойняшки Аня и Света Веселовы, все такие же как были, подвижные, в светлых кудряшках, с неизменными улыбками, и опять понеслись возгласы и объятия.

Когда все расселись за столом, под шум и возгласы узнавания, оказалось, что два стула пустые. Тут же понеслись вопросы — кого нет? Выяснили быстро, не было их школьных красавиц, Алёны Свиридовой с Кариной Прохоровой.

— Наши красавицы, как всегда, опаздывают!

— Витька, вы же с Алёнкой поженились почти сразу, где она? — Кто-то все же вспомнил.

— Без комментариев! — Потемневший лицом Виктор отвернулся к окну, Мария Федоровна, похлопала его по руке.

— Давайте начнем, ребята! Я предлагаю так: сейчас мы выпьем за встречу, а потом каждый из вас скажет тост, и в двух словах расскажет о себе. — Одобрительный гул пронесся за столом, и вечер покатился своим чередом.

Мария Федоровна смотрела на них и вспоминала свой первый выпуск, все такие разные, и она так переживала за всех. Особенным для неё оказался этот класс, родным, что ли. За всеми следила издалека, за всех радовалась, за всех печалилась. Особенно за этих двух, отсутствующих. Почему, как такое могло случиться с их «звёздами»? Как же они все просмотрели?

Глава 2. 1990 год, май. Алёна

Весна окончательно наступила, за окном уже вовсю цвела черемуха, вдоль тротуаров и в старых дворах распускалась белым кружевом яблоня-ранетка, на клумбах города Красногорска в этом году было высажено более миллиона тюльпанов, так сказали по «телику». Тюльпанов и правда было много всех цветов радуги. Вечером всюду слышится смех — гуляют все — бабушки с внуками, мамки с детьми, дети носятся на велосипедах и скейтах, и только одна бедная, бедная Лялька сидит тут, с книжками и тетрадками, завтра экзамен по математике в 10 классе, и мама заперла ее дома, и телефон отключила.

Лялька сидит перед трюмо в своей комнате и разглядывает себя в зеркале, брови уже выщипаны в ниточку, маникюр идеальный, волосы вымыты, выдержаны в супер-секретной маске на основе (никому не говорить!) растительного масла. Зачем такой красавице математика, Лялька искренне не понимает — парням она нравится и так, вон на последней дискотеке, в школе, Витька с Андреем подрались даже, а все из-за нее. Она строит глазки зеркалу, большие голубые глаза, тонкий носик, нежная белая кожа, пухлые губки, которым особенно идет модная перламутровая помада, у-м-м. Все это обрамляется идеально уложенными белокурыми локонами, удлиненный сессун, конечно, эту стрижку не носят давно, но зато она делает из Ляльки ангела, и менять девочка ничего не будет.

Она размышляет, не сделать ли еще масочку на лицо, но для этого нужно стащить у матери подаренное ей новое средство, а мать, точно, будет орать. Или сделать витаминную и увлажняющую из яблока и огурца? Осторожность победила, и вот, вздохнув, девушка берется за билеты по математике, с лицом, покрытым мелко натертыми огурцом и яблоком. Жижа капает на тетрадь, ну вот, придется отложить…

В прихожей щелкнул замок, она бежит в ванну, чтобы успеть смыть маску. Пришла мать, и сейчас ей предстоит ужас.

Лялька быстро вытирает вымытое холодной (и только холодной!) водой лицо, и жизнерадостно вылетает в прихожую и обнимает мать:

— Мамулечка моя пришла! Привет, ты устала? Давай я тебе чаю сделаю. Как день прошел? — Она забирает у матери сумку с покупками и бежит на кухню, ставит на плиту чайник, все это продолжая трещать, — я десять билетов выучила, мамуль, но дальше никак не идет. Ну не запоминаются мне эти синусы-косинусы.

Мама Ляльки, невысокая хрупкая женщина, с вечным узлом темных волос на затылке, заслуженная учительница, ее даже на телевидение на программу приглашали, выступала там, говорила что-то ужасно умное. А так, у матери всякие грамоты и даже медаль какая-то есть. Мама растила дочь одна, папа растаял в тумане в годы оне, и мать полностью посвятила себя карьере. Сейчас она завуч в Лялькиной школе, потому-то девочке та-а-к тяжело учиться, все учителя сразу бегут к маме. Лялька далеко не отличница, ползет с большим трудом и пересдачами, хотя и удается вытянуть на все четверки. Жалко, Алёнка так никогда не видела своего папочку, ведь её голубые глаза и светлые волосы от него. Мама говорит, что был красавец и балагур, а потом оказался «летуном», уехал искать лучшей жизни на Дальний Восток, где его следы и растаяли.

Если бы он жил вместе с ними! Наверное, не был бы таким занудой, и не талдычил с утра до ночи про учебу! А еще обязательно свозил бы Ляльку на море, и в Москву, где непременно в ГУМе купил бы ей … ай, какая разница, все купил бы. И туфли, лучше, чем у Наташки, и платье… А еще лучше, если бы отец оказался моряком, с торгового флота, и все время привозил ей крутые вещи, жвачку и джинсы. И вот, когда красавица в мечтах поднималась по ступенькам школы, в новых джинсах и крутых туфлях на высочайшем каблуке, а вся школа бы замерла, её заставил очнуться голос матери:

— Алёнка, ну как же так? Остался один день и всего десять билетов! Там же тридцать билетов! Ты не выучишь завтра 20 билетов! — Мать возмущается, но очень устало.

— Что-то случилось, мамочка, ты грустная? — Ластится Лялька, заглядывая в глаза. Все мечты забыты, девушка и правда любит мать, и хотела бы ей помочь. Быстренько включает в розетку чайник, достает из холодильника хлеб, колбасу и сыр. Мать устало смотрит, как ловко дочь накрывает на стол, и опять садится рядом, обняв дочь за плечи.

— Педсовет был. Твоего, между прочим, кавалера опять ругали, Виктора Чуганова. Отец, как всегда, не пришел, мать была, да толку с того. Папаша совсем делами сына не интересуется, и это в выпускном классе!

Лялька мысленно закатила глаза, понеслось. Но мать, вздохнув, взяла подсунутый дочерью чай и бутерброд.

— Сейчас выпью чай, полежу полчасика, потом буду готовить ужин. Ты иди, учи, после ужина проверю. Все билеты!

Лялька взяла себе чай и тарелку с бутербродами, салями, между прочим, редкость бешеная, а уж вкуснота! Это тетка Нина матери принесла, надеется, что поможет с экзаменами ее дочери, Лялькиной подружке, Карине. Хорошо, что мать на этот раз не отказалась, деликатесы им попадались редко, если только в буфетах РОНО, или райкома партии. Да, мама у Аленки партийная и жутко идейная, приехала в Сибирь на комсомольскую стройку, да так и осталась здесь. Сейчас мать уже старенькая, уже целых сорок пять, но она еще ого-го! Стройная, всегда в строгом сером костюме, в очках и с твердым взглядом серых глаз из-под тонких бровей. Если снять все это, она очень похожа на Ляльку, и гораздо красивее тети Нины, а у той-то муж в горкоме партии, и тетка вся такая красотка ухоженная. Ляльке казалось, если бы мать умела пользоваться женскими штучками, то вышла бы замуж за какого-нибудь начальника или другого крутого перца, и тогда жили бы не в скромной двушке, а в просторной современной квартире, может быть даже, четырехкомнатной. И еще машина бы у него была, она представила, как выходят они с мамой из черной Волги, и такие — раз, раз, гордые и разряженные — а тут соседки! — и все попадали. Ой, ну да, в новом доме же не будет старых соседок… Потом мысли убежали на пацанов из класса, последнюю драку, и планы, как сделать так, чтобы они оба за милой Алёнушкой ухаживали.

Когда мама позвала ужинать, она так и не успела открыть тетрадь. Надо посмотреть, о чем следующий билет, сейчас же спросит. На ужин были макароны и жареная докторская колбаса, быстро и вкусно.

Мама за ужином ни о чем не спросила, потом ушла в зал работать, открыв дверь к дочери. Девушка зло захлопнула окно, отвлекают тут разные. Неожиданно дело пошло и пока мать пришла по ее душу, Лялька на пять раз прочитала еще пять билетов. И ответила почти верно.

Мать хотела идти отдыхать, но Лялька должна была еще обсудить самый-самый жизненный вопрос про платье на выпускной бал. Тетя Нина продала им отрез шикарного мягчайшего бледно-сиреневого шелка, портниху уже нашли, и надо было уточнить время примерки, и еще девушка боялась, а вдруг ткани не хватит? Ей хотелось пышную юбку, открытые плечи, платье принцессы. Белые туфли купить уже не удастся, но у нее есть белые босоножки, на высоком каблучке, вполне подойдут под платье.

— Лучше бы так об экзаменах переживала, Алёнка. Позвоню завтра, сдашь математику, и потом сходим на примерку. — Мать ушла в душ, а Лялька, растянувшись поверх покрывала видела себя в мечтах, как она королевишной входит в школьный зал, вся такая красивая и платье в пол … Дальше ее голова кружилась.

Следующий день на улице шел дождь, похолодало, ветер рвал цветы на черемухе и яблонях, лужи были в белых лепестках, все это напоминало недавнюю зиму, двор опустел и на улицу не хотелось. Скучно, и Лялька всего полчасика поболтает с подружками, подключив телефон к розетке за креслом (мать до сих пор думает, что она не умеет) позвонила Динке, той хорошо, она отличница, да потом еще пять минут поговорила с Каринкой. Сходила на кухню, посмотрела на холодные макароны, и просто выпила чаю, сделав бутерброд с сыром. Вымыла посуду, проверила свою внешность у зеркала, попробовала прическу как у Анжелы Дэвис, потом еле расчесала волосы. Увидев, что время к обеду, вытащила вилку телефона, положила точно как было, пошла учить. К вечеру Лялька с трудом доползла до последнего билета.

Вечер прошел так же в вопросах и ответах, сегодня ответы были хуже. Мать вздыхала, Лялька дулась. Да, она плохо знала математику, и письменный экзамен переписывала вечером в кабинете директора, на листах с синим штампом РОНО. И все равно смогла только на 4. А устный намного сложнее, комиссия, и все такое.

Утром вместе собирались в школу — девушка в форменном коричневом платье, пышном кружевном белом фартуке, по её мнению, была очаровательна. Жаль, мать не разрешила одеть новые босоножки, пришлось идти в скромных черных туфлях.

На экзамене всем раздали билеты, рассадили за столы по одному, и дали время на подготовку. Лялька прочитала билет, вроде все знакомо, стала писать ответ. Но третьим вопросом была задача, и, увы, решить ее девушка не могла. Математичка два раза проходила мимо, что-то сигналила, но и это не помогло. Отвечать Лялька пошла через час, сидеть было скучно, все равно не решит, а непоседливая натура звала куда-то бежать.

Два вопроса без задачи гарантированная тройка, и конец мечтам об институте. Учителя из жалости готовы были тянуть ее до четверки, но представитель РОНО — лысый дядька смотрел строго, и при нем все боялись подсказать. А Лялька же не совсем дурочка, она так смотрела на мужика своим ангельским взглядом, что его заскорузлое чиновничье сердце, видимо, дрогнуло. Он сам дал ей подсказку, и еще дополнительное время для решения задачи. Когда Лялечка подошла второй раз, он был мил и улыбчив:

— Ну, вот видите, все на отлично, но за дополнительное время снимаем один балл — четыре! — Проговорил чиновник важно.

Лялька чуть на стуле не подпрыгнула — четыре! Да это же предел ее мечтаний! девушка так засияла улыбкой, что комиссия не удержалась и тоже скупо заулыбалась.

— Это чья такая? — спросил представитель РОНО, когда девушку отпустили.

— Дочка завуча, Свиридовой, девочка неглупая так-то.

— Неглупая, да… ну уж слишком красивая, — промямлил мужчина.

Лялька выскочила из кабинета и запрыгала от радости:

— Четыре! — Радостно сообщила своим одноклассникам, которые тоже уже отстрелялись.

— В парк пойдем? Там музыка, и мороженое купим, отпразднуем! — Предложил отличник Андрюха.

— Нет, я к матери, она должна договориться о примерке, подождете меня? — Лялька уже бежала по коридору.

Мать была занята, разговаривала по телефону, даже кричала. Девушка долго ждала под дверью, наконец, заглянула в кабинет:

— Мам, можно? — Нетерпение так и бурлило внутри, выплескиваясь наружу пузырьками слов и улыбок.

— Заходи, радуй уж, все до кучи, — хмуро разрешила мать.

— У меня четыре, мама! Я так рада! Мы пойдем на примерку? Можно мне пока в парк с ребятами? — Пулеметом понеслись вопросы.

— А уж как я рада! Сама ответила? — Дождалась кивка, и вздохнула. — Иди в парк, в четыре будь дома, поедем к портнихе. Все, дуй, мне некогда. — Махнула мать, но спохватилась. — Стой, подойди. Дай я тебя поцелую, умница моя! Ну все, беги! — Она с улыбкой подтолкнула ее в спину.

Весенний день в парке был продолжением радостного дня, сияло солнце, ветер откуда-то доносил музыку, хотелось кружится и петь вместе с белыми лепестками, да и парни, наперебой предлагали мороженое и газировку, она выбрала шоколадное. Потом ребята сидели на лавке под отцветающей яблоней, ели мороженое и смеялись. Прохожие задерживали на них взгляд, и Лялька с удовольствием отмечала, что все мужчины смотрят на нее, и даже встала рядом с лавкой, чтобы ее было лучше видно.

К четырем Андрюха, одноклассник, проводил ее до дома, когда пожимал руку, попытался задержать подольше в своей руке, большой, горячей и немного влажной от переживаний.

«Фу, тюфяк, уже мог бы и поцеловать, хоть в щечку» — подумала Алена. Витька был намного смелее, и однажды даже осмелился чмокнуть ее в губы. Ей, конечно, понравилось, как он покраснел и смутился, а потом подарил ей духи, «Быть может». Недорогие, ладно, но ведь ей никто других и не дарил. И эти-то приходится прятать от матери, узнает, убьет.

Остальные экзамены прошли проще, там девушка кое-что знала, и получила все четверки. Пятерки у нее всегда были только по рисованию, пению, литературе и другим предметам, где можно было выехать на хорошо подвешенном языке, ну или списать.

Глава 3. 1990 год. Выпускной

Платье вышло великолепным, портниха отказалась делать пышные подъюбники, и получилось нежное льющееся платье, сверху облегающее как корсет, от талии юбки расширялись, но не слишком. Девушка выглядела тонкой и гибкой, в волосы она закрепила заколку, украшенную розочками из того же шелка.

Когда перед выходом Лялька оделась, с сожалением сделав почти незаметный макияж (мама убьёт), застегнула босоножки и вышла покрутиться к маме — та просто села на диван.

— Ой, доча! Какая же ты у меня красавица! — У матери на глазах были слезы.

Сегодня матушка сходила в парикмахерскую, сделала высокую прическу, надела новый костюм, светло синего цвета, даже подкрасила губы — и стала на десять лет моложе.

— Мамулечка, это ты у меня просто красавица! — Они обнялись и засмеялись.

Мальчишки ждали их на крыльце школы, ну как будто не ждали, но крутились неподалеку от входа. Парни, Андрей и Витька, в новеньких черных костюмах, в которых чувствовали себя неловко. Оба высокие, стройные, подвижные, невольно притягивали взгляд. Андрей — темно-русый, с темными глазами и бровями, небольшими усиками над верхней губой был сегодня неотразим, счастливая улыбка добивала девичьи сердца. Виктор, светлый блондин с обычным рязанским лицом, и почти незаметными белыми ресницами и бровями, слегка курносым носом и светло-голубыми глазами, сегодня был без своей вечной глумливой улыбки, и тоже выглядел довольно симпатичным. Никоненко, высокий рыжеватый здоровяк, смотрел с восторгом, тощий чернявый Данька показал руку с поднятым вверх большим пальцем. Лялька дернула плечом, мол, сама знаю. И, ужас, две девчонки из параллельного класса строили Витьке глазки! Алёнке они сразу показались такими противными!

Выпускной проходил в школьном актовом зале, все стулья временно вынесли в спортзал, в углу сцены разместились собственные школьные диджеи, стены украсили лозунги, на красном шелке были написаны слова великих людей, напутствующие выпускников. Столы были украшены цветами, принесенными школьниками с родительских дач, поэтому было много пионов, сирени. Запах цветов плыл по залу, несмотря на открытые окна.

Торжественная часть пролетела незаметно, и вот он, первый бокал шампанского, и молодежь побежала танцевать. Бал для Алёнки прошел как фантастический сон, время летело быстро, голова была немного горячечной. Её платье было самым шикарным, ну разве что у Карины было не хуже, голубое, с кринолином. Карина — высокая, тоненькая, с начесом на слегка осветленной челке и каштановой косой до пояса, карими глазами и личиком сердечком, была настоящей принцессой из сказки. Динка, хорошенькая блондиночка, пришла в коротком розовом платьице, с пышной юбочкой, почти балетной пачкой, высоко взлетающей на подъюбниках из сетки, значительно выше колен. Она любила показывать длинные ноги, тем более, ей было что показать, да и танцевать девчонка любила. Все втроем, такие разные и такие красивые, девушки были королевами бала, их наперебой приглашали.

На балу были все учителя, красивые, торжественные, слегка пьяные и от вина, и от танцев. Был и лысый представитель РОНО, и он весь вечер не отходил от Лялькиной мамы, а потом даже отвез ее домой на служебной машине.

Девчата завидовали своим «звёздам», язвили вслед, одна даже попыталась, как бы нечаянно пролить шампанское на Каринку, но девушка со смехом, легко увернулась, сегодня она чувствовала крылья за спиной. Они с Лялькой были самые трезвые — такой успех нельзя испортить вином, им и так было хорошо, а счастье пьянит не хуже шампанского!

Андрей с Витькой в этот раз не подрались, но оба не отходили от Ляльки. А раз девушки почти не пили, им тоже пришлось быть трезвыми. Все делились мечтами, кто куда пойдет учиться:

— Я в технолажку, а потом к бате на комбинат, — сказал Витька, — мне пофиг, где учиться. Лишь бы диплом.

Технолажкой у них в городе называли технологический институт, где все факультеты были связаны с лесом, от выращивания и добычи до переработки.

— Да, тебе точно пофиг, где НЕ учиться, — поддел его Андрюха, — а я в строительный, хочу быть архитектором. Лялька, как мама, в пед, а Каринка — тоже как мама, в торговый, Динка в юридический.

— А вот и не угадал! Мы вместе пойдем в торговый, я не хочу жить, как мать, на копейки, — показала ему язык Лялька.

— Ты еще попади туда, там конкурс и взятки. У твоей мамы таких денег нет, средний балл у тебя 4, даже время не трать, — охладил ее Виктор.

— Не ваше дело, — обиделась и надула губы Алена.

— Все-все, не дуйся, ты зато самая красивая, зачем красивой девушке диплом? — Потащил ее танцевать Витька.

— Сам дурак, у тебя оценки хуже моих, не пойду я с тобой танцевать, — продолжала капризничать девушка.

— А я тоже в технологический, на экономиста, — сказала Динка, чтобы сменить тему — что это вы про меня забыли?

— Ты же на юриста хотела?

— Хотела, да перехотела! Там конкурс адский, и у моих родителей денег на взятки нет. У меня же нет мамы в торговле, как у некоторых! — Но счастливя Каринка даже не заметила шпильки в свой адрес.

— Пойдемте к столу, там бутерброды были с красной рыбой, и еще я пить хочу, — снизил градус конфликта Андрей, вот умница. Они подошли к столам, съели по бутербродику с рыбкой, выпили по полбокала шампанского, Андрей выдул большой стакан газировки. Парни стали травить анекдоты, все повеселели, потом диджеи включили любимую композицию, и девушки с визгом побежали на быстрый танец. Парни солидно, уже не скрываясь, вышли на крыльцо покурить. Это было волнительно и круто — курить рядом с учителями и чьими-то родителями.

Следом Витька пригласил Ляльку на медленный танец, и волнуясь, сказал:

— Алёнка, давай встречаться. Я хочу познакомить тебя с отцом, он сегодня здесь, первый раз в школу пришел. Через год нам будет по восемнадцать, и мы сможем пожениться. Отец сразу сделает нам квартиру, машину подарит. Ты будешь моей принцессой, у тебя всегда всё-всё будет, клянусь!

— Ой, уморил! Жених! Куда мне спешить? Я еще нигде не была — я хочу хоть на море съездить, побывать в Москве, Ленинграде, Киеве, Одессе, да и за границей, в конце концов! — Девушка даже думать не хотела о замужестве. Это было где-то там, далеко в будущем, конечно же, у нее будет самый красивый богатый муж. Но как-то все это было далеко, не скоро, и в тумане.

Тем не менее, Виктор утащил ее к столам, где уже начали расходиться взрослые. Традиционно, в школу ходили мамы, пап вызывали только в крайнем случае, поэтому отцы были мало знакомы друг с другом, это, и еще шипенье жен, мешало папам оторваться. Сейчас мужчины, в основном сидели за столами, трезвые и мрачные. Витькин отец оказался здоровенным мужиком в дорогом костюме, внешне совсем не похож на Витьку, черты грубые, крупные, волос жесткий и рыжеватый, голос громкий.

— Виктор, хорошо, что ты трезв, рад, что умеешь держать себя в руках. Ты что-то хотел? Тебе оставить денег на такси? А то, вон, даму свою отвезешь, я уже ухожу. — Голос оказался под стать, густой и громкий.

— Пап, это Алёна Свиридова, ну Лялька, которая моя подружка.

— А, это та свиристелка, из-за которой вы все время деретесь? Ну-ну, не дуйся, красавица. Меня Сергей Васильевич зовут, я отец этого охламона. Да, если бы не твои красивые глазки, мой сынок учился бы получше, — его глаза смеялись. Лялька не знала, как себя вести.

— Ну что, невеста, где твой папаша? Может, мы с ним по сто грамм опрокинем за знакомство? — С надеждой протрубил Витькин отец.

— У меня только мама, она завуч, Анна Васильевна, Свиридова, и она не пьет, — ответила девушка растерянно.

— Эх, не свезло. Ну, пойду с будущей сватьей поближе познакомлюсь, — он подмигнул, уже красной как рак Ляльке, и пошел вдоль столов.

— Ну, ты дурачина, Витька, какую ерунду завели тут. — Девушка смутилась и попыталась уйти, но парень опять увлек её на танцпол, и они влились в круг одноклассников под песню «… Летящей походкой ты вышла из мая».

По традиции танцы были до утра, хорошо мама перед уходом в час ночи, дала ей другие туфли, черные, разношенные и на небольшом каблуке, иначе до утра ноги бы не выдержали.

Утром всеми классами пошли на набережную, встречать рассвет, река была в розовом тумане, окрашенном восходящим солнцем, впрочем, как и весь мир в мечтах бывших школьников. Их компания отделилась от всех, и стояла у парапета набережной своим кружком. В центре — Лялька, держащая под руки Виктора и Андрея, к Андрею жалась Динка, но он её не особо замечал, и рядом сними — но как бы и отдельно — Карина. От реки тянуло свежестью, девушки устали и продрогли, и разговоры стихли сами собой. Каждый думал о том, что ждет его после этого рассвета — новая взрослая жизнь. Лялька мечтала о свободе, о том, что теперь не будет контроля со стороны матери, парни думали, что впереди много трудностей и проблем, и что они теперь мужчины и должны справляться сами. Каринка мечтала о новой жизни и невероятной любви, Дина страдала, что теперь она не скоро увидит Андрея.

А потом все устало разошлись, каждый в свою новенькую, самостоятельную жизнь, и летом все вместе почти не виделись.

Лялькины мечты сбылись чудом — дядька из РОНО крепко запал на мать, звал замуж, и помог протолкнуть ее в торговый институт без взятки. Мать, нехотя принимавшая эти ухаживания, была задумчиво-отстраненной, и Лялька спала сколько хотела, потом наводила красоту, утащив у матери косметику и духи, и уходила гулять с Кариной по городу. Подружка тоже поступила с помощью отца, ну и материных дефицитов. Они знакомились с парнями, катались на лодках по реке, сидели в кафе, ели мороженое и были просто счастливы — лето, солнце, внимание мужчин и музыка

А самое большое чудо случилось потом, мать с теткой Ниной подарили им с Кариной путевки на море, в санаторий от лесного комбината. В Сочи! Виктор, как услышал, что они едут, тут же выпросил у отца две путевки, но Андрей отказался, он остался работать до начала учебы, и с ними поехал друг Виктора, которого девушки совсем не знали. Дина, конечно же, не поехала, ее семья не могла себе позволить такие расходы.

Глава 4. 1990 год. Последнее лето детства

С другом Виктора, Павлом познакомились уже в аэропорту. Он оказался старше их всех, ему было уже 27 лет, бывший комсорг института, работал у Витькиного отца, считался подающим надежды. Высокий, темноволосый, аккуратная стрижка, широкие брови, красивые глаза в прозелень, и улыбка во все тридцать два, от которой у девушек сразу снесло крышу. Павел был не просто вежлив, он был галантен, так подавал руку, незаметно пожимая её, открывал дверь, ласково придерживая за спину, что не привычные к такому девушки, просто ошалели от внимания.

Витька не сразу врубился, что происходит. Он надеялся, что Павел подружится с Кариной, а он будет вместе с Лялькой, но тут обе девушки так откровенно запали на Павла, и не сводили с него глаз.

— Кончай слюни пускать на Пашку, — толкнул он Алёнку, — а то ходить скользко, сама же ноги переломаешь.

— Витенька, не мешай, он же, он же как картина, я таких в кино только видела. Вылитый Ален Делон.

Виктор обиделся, и отошел. Так что в самолете девушки сидели рядом с Павлом, даже не заметив, где Виктор. При посадке случилась заминка, Павел вежливо пропустил их вперед, но ведь если сесть у окна, то рядом с Павлом будет подружка, и девушки минуту толкали друг друга — проходи давай! В конце концов, сдалась Лялька, а посредине села Карина, и весь полет заглядывала Павлу в глаза, своим фирменным взглядом раненного олененка. Аленка бесилась, и было отвернулась к окну, но Павел вовлек ее в легкий смешной разговор, и она перестала дуться.

После посадки в Адлере, Павел широким жестом взял такси, заплатив за всех, и их привезли прямо к крыльцу санатория, чем неизбалованные девушки были сражены.

В санатории у них были стандартные номера — две кровати, две тумбочки, шкаф, стол, санузел. Молодежь, не избалованная комфортов была рада этому, быстро побросала вещи, и побежала на море. На пляже народу было битком. Пристроиться на полотенце у воды было невозможно, только где-то в десятом ряду. Шезлонги? Какие шезлонги, их было совсем мало, а народу… Но ребятам это было по барабану, они сбросили в одну кучу одежду, сланцы, полотенца и бросились в воду. Волна была довольно сильной, заходить по гальке в волну было сложно. Парни нырнули, девушки шагали, попискивая, пока набежавшая волна их не сбила.

— Ай, все равно волосы вымочили! — Каринка прыгнула вперед и поплыла, Алена за ней. Плавали все неплохо, бассейн в школе был обязателен. Но как оказалось, бассейн и море две большие разницы. Нужно привыкнуть к волне, и особенно, к толпе детей и взрослых. Но море — это нечто! Синь до горизонта, качели волн, шум и смех вокруг наполняли кровь счастьем!

В море они просидели часа два, устали, немного переохладились, и вышли погреться. Парни начали строить планы на вечер, все голодные, ведь после самолета поесть никуда не заходили. Павел, как бывалый товарищ, обещал отвести их в кафе, где подают настоящий шашлык.

Вернулись в свои номера, пока приняли душ, нарядились, высушили волосы, а тут уже и парни долбят в дверь.

— Ну, девчонки, мы так с голоду умрем! Жрать уже хочется, сил нет! — Вопил Витька. Девушки вышли в легких белых сарафанчиках, свеженькие с розовыми обгорелыми плечиками, Павел рассмеялся:

— Такую красоту можно подождать, — взяв девушек за руки, поцеловал обеим ручки. Лялька довольно подумала — мне первой. Но Виктор начал всех торопить, подталкивать в спину и не дал насладиться моментом. Кафе было на берегу моря, крытая терраса, красные скатерти, грузинское вино и всевозможный шашлык — курица, баранина, свинина. Площадка для танцев в одном конце террасы, кухня в другом. Виктор сразу же утянул Алёнку танцевать и начал ей лить в уши:

— Ты на Пашку не западай, он парень крутой и верченый, у него знаешь сколько телок? Он их давно считать забыл, тебе надо стоять в очереди сотой? Он никогда не женится. Да и сам он из простых, хоть батя его и тянет везде. Квартира съемная, ни кола, ни двора, — от неприятного чувства ревности, он говорил гадости про друга.

— Витенька, с милым рай и в шалаше! Да и не собираюсь я замуж, ни за него, ни за тебя!

Тем не менее, вечер прошел отлично, Павел умел увлечь всех одинаково, поэтому смеялись и дурачились все наравне, Виктор оттаял, и решил вечером сказать Павлу прямо, что Лялька — его.

Павел оказался понятливым, и больше, к жгучей зависти Алёны, от Каринки не отошел. Он водил её танцевать медленные танцы, усаживал за стол, излишне долго задерживая её руку в своей. После кафе парочка ушла гулять по набережной, а Ляльку Витька утащил в другую сторону. Они сидели на пустом пляже у линии прибоя, пахло морем, кругом загорались огни, навевая романтические мысли, и парень пытался обнять девушку. Лялька, дернув плечом, освободилась от его руки, и все оглядывалась и ждала, что вернутся Каринка с Павлом. Виктор проводил её до номера, попрощался, но через пятнадцать минут вернулся смущенный. Павел попросил Витьку уйти к Ляльке, а они с Кариной остались в их номере.

Лялька угрюмо отвернулась к стене, и Виктор, вздохнув, устроился на соседней кровати. Оба не спали, глядя в потолок, и каждый думал о своем. Незаметно для себя заснули уже под утро, и разбудил их веселый стук в двери, Павел шумно будил их и звал на завтрак. На часах было уже девять утра, и спать до обеда, когда рядом их ждет море — это преступление!

Виктор открыл дверь, Алёнка сбежала в душевую, и оттуда слушала веселые голоса друзей. Пустила воду, глядя на себя в зеркало, было так обидно, ну ведь она же красивее Каринки, а той так повезло! В дверь начали стучать, и пришлось выйти. Она натянула на лицо независимую улыбку и вышла. Парней в номере уже не было, подружка бегала в белье, выбирая наряд для завтрака.

— Ляль, не тормози! Давай быстрее, пусти меня в душ! Ребята ждут нас через пять минут. — Она побежала в душ, а блондинка ревниво проводила взглядом. Ну точно, они с Павлом вместе, более того, у них все было!! По блестящим глазам Карины и загадочному лицу, девушка понимала, что подружке все понравилось.

Витька был бы тоже не прочь заняться с ней любовью, но вот хрен ему. Лялька на завтраке ревниво ловила все их взгляды и жесты, как переглянулись, как Павел коснулся руки, талии Карины, как та на секунду прильнула в ответ. При этом она почти не замечала Виктора, который, то приносил фрукты, то предлагал мороженое, на что Алена только нетерпеливо дергала плечиком.

Павел понимал все её чувства, и однажды, когда никто не смотрел на него, на обиженный Лялькин взгляд, ответил пожатием плеч, и развел руками. Типа, ну что я могу сделать?

Алёнка дала себе слово, отбить его у Каринки дома. А потом, ей надоело дуться, она вообще была не способна долго злиться, или обижаться. И девушка стала просто получать удовольствие от моря, от танцев, ее, как всегда, много приглашали, теперь и на пляже было три поклонника, кроме Витьки. Наперебой — коктейли, вода, мороженое — все хотели угодить. Её звали играть в пляжный волейбол, и она с удовольствием бежала на площадку. Ну и пусть, Каринка, как дурра, сидит с одним Павлом, а она — и на яхте уже прокатилась, и на мотодельтаплане, может, еще и с аквалангом нырнет.

Но Каринка, зараза, так загадочно улыбалась, и все ночи они проводили с Павлом. К концу отдыха Лялька тоже решилась сделать шаг во взрослую жизнь. Витеньке хватило намека, он припер в номер шампанское, фрукты, шоколад. Первый секс ей как-то не то, что не понравился, вроде ничего так, но не впечатлил, и что там Каринка из себя строит, глаза закатывает. Зато ей понравилось, как стал вести себя Виктор, он целовал все ее пальчики на ногах и руках, притащил веник роз, купил ей миленькое помолвочное кольцо с голубым камушком, золотое. Здесь Ляльке хотелось уесть Каринку, той-то никто предложение не делал. Но не вышло, и на это подруга лишь загадочно улыбалась.

Глава 5. Виктор и Алёна

Вечер был в разгаре, все уже выслушали своих успешных товарищей-москвичей, и начали шумно требовать выступления Виктора, он же у нас тоже — ого-го! Пришлось встать, хвастать он не любил, да и считал, что нечем.

— Что могу сказать о себе? Я пошел работать к отцу, сейчас он ушел на пенсию, я руковожу семейным делом, директор холдинга «Лесные технологии». Женат, двое детей. Но вот и все, пожалуй.

— У-у-у! — Разочарованно протянули одноклассники. — Давай подробности!

— Ребят, ну какие подробности-то? Живу, работаю, ращу детей. Всё как у всех.

Микрофон взяла Мария Федоровна, она, улыбаясь, встала и постучала по бокалу кончиком ножа.

— Витенька у нас не любит говорить о себе, поэтому я ему помогу. Его холдинг обеспечивает работой половину нашего города, новое оборудование, социальные программы — от бесплатного питания рабочим, до оплаты обучения в вузах перспективным детям. Холдинг помогает нашей школе, постоянно закупает нам оборудование для школы, вот недавно полностью обновили компьютерный класс. Недавно сдали детский сад, новейший, с бассейном испортивным залом. Так что нам есть, чем гордится — Виктор у нас бизнесмен новой формации, с человеческим лицом. — И она первая начала хлопать в ладоши, весь стол её поддержал, с веселыми выкриками — так держать, и смехом.

А Виктор замер, глядя на двери, там стояла Алёнка Свиридова, его бывшая жена, и мать его-«не его» сына, женщина, от которой кровь сворачивалась в жилах и сводило скулы. Он так радовался, что она не пришла. Нет, не удержалась, явилась.

Аленка стояла у входа, ожидая пока её заметят. Все такая же красивая, одета дорого, хоть и не самый писк моды. На голове тот же самый «сессун» как в школе, те же голубые глаза в пол-лица. Да, похудевшая, и заметно постаревшая, он не видел её три года. Три года… И невольно память нырнула туда, в последнее лето их детства. И Алёна тоже невольно вернулась в год, когда были сделаны первые ошибки.

Алёна. Вернулись тогда с моря ребята за неделю до учебы, и первое время совсем не виделись, нужно было подготовиться к учебному году в институте! Купить новые вещи, одежду, ведь теперь не школа, форма не спасет, обувь, и еще всякие канцелярские товары, спортивки, и это все при тотальном дефиците! Помогала мать Карины, давала записочки к завмагам, и туда надо было приехать к закрытию. Были, конечно, и коммерческие магазины, где было все, но втридорога. Даже отец Витьки не мог позволить себе отдать триста-триста пятьдесят рублей за спортивный костюм сыну, имея зарплату всего в пятьсот. У него были, конечно, и побочные заработки, образовывались артели и кооперативы, но, во-первых, они были еще в стадии раскрутки, а во-вторых, отец считал, что тряпки это муть, не для мужика.

Виктор сообщил отцу, что они теперь вместе с Аленкой, и тот не возражал — достойная семья, мать-завуч. Даже выделил приличную сумму, двести рублей «на булавки», будущей невестке. Да только Лялька деньги взяла, а от компании жениха отказалась, с подружками удобнее.

… По магазинам Алёна ходила вместе с Динкой, они подробно обсудили все события южного отдыха, Динка отругала их за столь легкомысленное отношение к сексу, резко осудила Карину.

— В койку в первый день знакомства? А как же умри, но не дай поцелуя без любви? — Скорчив пафосную рожицу, вещала она. — Но у тебя тоже перебор. Каринке по факту было ровно, было там у тебя что-то или нет, и кому и что ты доказала?

Собрались они на вечеринку все вместе, дома у Карины, отметить первое сентября, начало студенческой жизни. Из класса пришло меньше половины. Лялька похвасталась кольцом, девчонки пищали и поздравляли, хотя про дату свадьбы они пока не задумывались.

Андрей тогда пришел на вечеринку с опозданием, и был неприятно удивлен помолвкой Алены с Виктором, он то считал ее девушкой более глубокой, а здесь… Глядя как она хвастается кольцом, радуется зависти подруг, почувствовал легкое презрение. Он догадывался, что романтическая поездка на море не останется без последствий, но как идиот, полагал, что все ограничится парой поцелуев. А судя по хихиканью и подколкам девушек, роман в разгаре, и у них уже все было.

Виктор чувствовал себя победителем, смотрел свысока, и видел, как Андрей ушел не прощаясь, а больше никто и не заметил, впереди была новая жизнь, студенческая, свободная и веселая. А школа и одноклассники остались позади, к тому же, зубрилка и отличник не лучшая компания для вечеринок, не выпить, не попробовать запретные сигареты. Алёнка все время трещала о себе и своих подружках, так что вольно — невольно Виктор был в курсе всех их личных дел.

Карина на той вечеринке была грустной и бледной, как и предупреждал Витька, Павел ее бросил сразу, даже ни разу не позвонил, а она уже поняла, что залетела. Аборт был неизбежен, придется матери сказать, а этого хотелось избежать. Что делать, она не знала, поэтому злилась и язвила. Ляльку обозвала курицей, которая кудахчет и собралась вить гнездо. Витька обозвал ее в ответ шалавой и стервой. Короче, вечеринка удалась, Каринка ушла со слезами, всем остальным было неловко.

Но все друзья и одноклассники забылись буквально через месяц — учеба, новые знакомства, вечеринки не давали скучать и предаваться воспоминаниям. Какое-то время Витька с Алёнкой были неразлучны, и он тогда был счастлив. Но, счастье длилось недолго, подружки опять объявились, и пара стала видеться реже и реже.

Каринка познакомилась с девушками постарше, и ее научили куда сходить и платно сделать мини аборт, она была счастлива, что удалось скрыть от матери. Так же ей надавали советов, как избегать последствий в будущем. С Алёнкой они помирились, дружба возобновилась. Они вспомнили свои южные развлечения, и умная Каринка пояснила глупой подружайке, что ей не понравился секс, потому что Витьку она не любит, это раз, а во-вторых, он явно ничего не умеет в постели. А вот Павел знает, как доставить удовольствие женщине. Ляльке оставалось только делать равнодушное лицо, Витенька теперь никуда не отпускал её одну.

Но как оказалось, Павел о ней не забыл, и однажды выйдя из института, она увидела его возле новенькой девятки. Подошла поздороваться:

— Привет. Ты к Каринке? Она сегодня болеет, не пришла.

— Нет, солнышко, я к тебе. Не хочешь прокатиться на моей новой машине? Приглашаю. В программе — катаемся по городу, обедаем в кафе, потом я тебя доставляю домой, — его зеленые глаза смеялись, улыбка была уверенной, он знал, что уж ему-то не откажут. И не отказали. Целоваться они начали в машине, сразу после кафе. Павел загорелся, начал прижимать ее крепче, руки стали жадными:

— Поехали ко мне, — зашептал ей на ухо, перемежая слова мелкими поцелуями.

— Нет, милый, я тебе не Каринка, что сразу готова… Вези меня домой, обещал. — Она чмокнула его в нос, и отодвинулась.

— Все равно ты от меня не уйдешь, никто не ушел, — Пашка провел ладонью по лицу девушки, шее, нахально глядя в глаза довел руку до груди, где слегка сжал.

— Ну-ну, облизнись. Ты классный парень, но мне, кроме траха, нужно много чего ещё, — промурлыкала Лялька.

— Ага, Витькиного папашки капиталы…

— Не надо хамить, Пашенька, умей проигрывать, а я говорю о любви, — улыбнулась Лялька, ей показалось, что её ревнуют, и это было приятно, хотя ей больше всего хотелось целоваться с ним, да что там, она готова бежать за ним на край света.

С тех пор Павел стал ее добиваться. Как узнавал, когда Виктора и Карины нет, неизвестно, но они не пересеклись ни разу. Это притом, что он заезжал за ней два-три раза в неделю. И то роза, то шоколадка, ждали ее на сиденье машины. И конечно, она не устояла, теперь свидания заканчивались в его постели, и он действительно умел доставить женщине удовольствие, тем более влюбленной девушке, которая вспыхивала, едва он прикасался рукой к низу её живота. Павел подначивал ее, когда же она решится сказать Виктору, что он лузер. Но что-то мешало Ляльке, и парня жаль, и жаль его помощи, жених помогал с учёбой, дарил подарки, возил везде на машине. Нет-нет, Лялька не готова расстаться с ним. Витька мечтал о свадьбе, места для встреч у них не было, и секс случался, либо в машине, либо у друзей, быстро, скомкано, без шика. Павел сперва ржал над ее липовой добродетелью:

— Как ты, такая нежная, чистая, мамина девочка, можешь спать с двумя мужиками, и тебе не стыдно? — Потом стал требовать оставить Виктора. Алёнка уже почти решилась расстаться с Виктором, но тут помешали новые обстоятельства.

… Алёна, встряхнула головой, отгоняя воспоминания, и пошла здороваться с ребятами. И все радуются, жмут её руки, целуют в щечку. Она видит, как Виктор от гнева сжал в руках приборы, и стал нервно резать мясо на тарелке.

— Тихо, Витя, ты сейчас тарелку разрежешь. — Мария Федоровна взяла его за локоть. — Держись, это и её класс, она имеет право увидеться. И потом, ты подумай — кому больнее? Это смелость с её стороны, вот так сюда прийти…

— Это глупость с её стороны, и бессердечность! Её сын в тюрьме! Наркота, грабежи, драки. Это мог быть мой сын! — Гнев багровым туманом застелил глаза, и Виктор потянулся за рюмкой, налил себе в край водки, опрокинув её резким жестом. Потом опять уставился глазами в стол, только желваки ходили. Но прошлое и эта женщина никак не хотели исчезать… И они оба, в молчаливом диалоге вспомнили самое начало его несбывшейся любви.

Глава 6. Алёна

… Глупый Витька был влюблен по уши, и с согласия отца сделал Ляльке предложение уже в начале второго семестра. Тогда он пригласил ее с матерью к себе в гости, но повез их не к родителям, а совсем в новый район, в новый дом, в совсем новую квартиру — три больших комнаты, две лоджии. Там и сделал предложение, спросив согласия матери:

— Анна Васильевна, я всегда любил вашу дочь, мы встречаемся, мы даже как бы помолвлены, она носит мое кольцо, и я прошу у Вас руки Алёнки. Эту квартиру отец купил нам, к маю в ней будет вся мебель. В мае Аленке 18 лет, мы подадим заявление, я хочу, чтобы в июне была наша свадьба.

— А дочь-то моя согласна? Спроси у нее, я не против. Благословляю вас, дети. Будьте счастливы, — и она расплакалась, второй раз в жизни на памяти дочери.

Лялька оказалась в западне, теперь говорить о том, что она хочет расстаться, было поздно. Да и новая квартира, новая самостоятельная жизнь манили страшно. А свадьба? Она же будет самой красивой невестой, все будут завидовать! А она в журнале Бурда у девчонок видела такое свадебное платье! Мечта!

Вот так Павел получил отставку, но не огорчился нисколько, только глаза прищурились, да появилась ироничная складка у губ:

— Не прощай! Пока, моя милая, пока! И я думаю, мы еще встретимся, когда и муженек, и быт тебя достанут.

Свадьбу взял на себя, конечно же, Витькин отец. Триста гостей, лучший ресторан города «Енисей — Батюшка», кавалькада машин, платье, заказанное по каталогу! Из Германии! Мать только качала головой. Лучший салон красоты города для подготовки невесты. Группа сокурсников была приглашена полностью, а как же, нужно чтобы завидовали все. Из одноклассников пришли не все, друг Андрюха не пришел, и даже не позвонил.

Второй день в загородном доме отца, узким кругом в тридцать гостей. Роскошные подарки — стиральная машина-автомат, импортная и сложная как самолет, телевизор, видеомагнитофон. Сервизы, золото, и верх роскоши, путевка в Турцию на двоих. Границы открыли недавно, и поездки еще не были обыденностью.

Словом, завидуйте все — жизнь-мечта. Но… праздник прошел, поездка закончилась, а дом и нелюбимый муженек остались. Да еще муж требовал внимания, и день, и ночь. И Лялька поняла, какая она дура — девчонки бегают по дискотекам и кафе, флиртуют, потом бегут домой к мамочкам на все готовое, а она… И опять Виктор с отцом учли проблемы молодой жены и невестки, и у них в доме появилась домработница, дальняя тетушка Виктора, для готовки и уборки у «деточек», которым некогда, они же учатся. Словом, быт устроился, а вот счастья все равно не было, она опять была недовольна, оказалось, все просто — муженек её… достал.

… Павел появился через три месяца после свадьбы, и Лялька была рада до визга, но попыталась сделать холодный вид. Встречи начались в прежнем режиме, но теперь Павел потребовал от нее помощи: она должна была скопировать некоторые документы из сейфа свекра. За последние два года тесть круто поднялся, приватизировал лесоперерабатывающий комбинат, прихватив к нему штуки четыре простаивающих леспромхоза вместе с людьми, транспортом и поселками. Теперь он поставлял в Китай круглый лес, заниматься переработкой не хотел, и планировал продать один из дальних лесоперерабатывающих заводов, который приносил мало прибыли. Павел считал это направление выгодным, и хотел его купить, но при этом хотел точно знать, что берет. Он уже предварительно наметил инвесторов, которые помогут поднять производство на мировой уровень.

Лялька пользовалась полным доверием, сейф в загородном доме почти не закрывался, когда дома были только свои. Поэтому она без труда сфотографировала все документы, и Павел купил завод на треть дешевле начальной цены.

Свекор так и не узнал об этом, потому и не был огорчен, его дела шли и так отлично, он получил огромный участок леса в разработку, и прибыли превышали его запросы. В его империи появились полноправные акционеры из власть имущих, и процессы пошли еще быстрее.

Через год с небольшим, оказалось, что она, Лялька, беременна, муж-идиот, тогда летал на крыльях, Ляльку завалили подарками — вторая шуба, мобильный телефон. Теперь ее, как хрустальную вазу, обхаживала вся семья.

…У них родился сын. Виктор был на седьмом небе, его отец вообще был готов носить невестку на руках, по его желанию внука назвали русским именем Иван. Лялька получила в подарок машину, с востока только-только начали гонять бэушные машины из Японии, ей досталась Тойота Королла, с пробегом всего три года. В городе иномарок почти не было, поэтому Алёнка чувствовала себя дамой из высшего общества.

С ребёнком сложностей у неё не было, бабушки полностью освободили от забот. Погулять с коляской — чуть не в ссору, забрать ребенка на вечер, пока молодежь сходит развеяться — всегда готовы обе бабушки.

Заклятая подружка Карина, в тайне надеялась, что ребенок от Павла, и все вскроется, и Лялька вылетит, как пробка из бутылки из своей счастливой жизни. Но ребёнок был похож на мать, голубоглазый блондин, так что вопрос отцовства не встал, и Виктор без напоминаний вставал к нему ночью, делал все что мог.

Но внешне видимость их дружбы сохранялась. Подруги даже завели традицию — по пятницам собираться только девочками, выезжать на базу отдыха за город, отрываться там до вечера субботы, и потом возвращаться домой.

Глава 7. Виктор:

Вспоминая, как он делал предложение — выпендрился по полной, новая квартира— три больших комнаты. На что он надеялся, по сути, заманивая шмотками и деньгами? Ни искреннюю любовь? Разве он не видел, что она все брала, но ничего не давала взамен?

Шикарная свадьба, поездка в Анталию, новая квартира, гора шмоток. Но Аленке, его Ляльке, все быстро надоело. И если первое время было круто звать друзей в гости и хвастаться фотографиями с отдыха или барахлом, но потом-то это всем надоело. А дома оказалось нужно готовить еду, убираться. А Лялька ничего не хотела делать, он помогал во всем, но жена была недовольна. Как он был по-идиотски счастлив и не замечал ничего! Как он старался! Маленькие праздники, цветы, прогулки, подарки!

Потом жена забеременела, а бросать учебу и идти в академический отпуск категорически отказалась. Он и не догадывался, что Лялька, уже давно встречалась с Павлом, он-то просто видел, что она сияла как медный таз, думал, она так радуется малышу. А она была счастлива романом с Павлом, и ребенок ей был совсем не нужен.

И опять они сняли все заботы — с ребенком сидела мать Виктора, она все равно не работала, мать Аленки приходила по вечерам и в субботу, а эта, его «жена» вела жизнь свободной женщины.

Отец взял его на работу, на полный день, и из института он ехал в контору, где его грузили по полной. Он быстро понял, что знания в бизнесе нужны как воздух, и третий курс закончил на одни пятерки. Работа, занятия, курсовые, в том числе и для жены, не давали ему внимательно посмотреть на свою жизнь. Покатился конвейер — заработал, купил новую машину, еще заработал, вложил в бизнес, потом новая машина, потом крутой телефон. Оказалось, что он умеет зарабатывать, это удивило даже отца, и захватило его самого. Он и до сих пор был трудоголиком, и Танюха иногда сама приезжает забрать его с работы, когда дома были семейные праздники.

Виктор сейчас понимал, что они сами во всем виноваты, освободили его молодую жену от всего, даже от сына. Она мало уделяла время учебе, покупая зачеты и экзамены. Никаких забот по дому, одни пряники. Лень, тряпки, куча бабла. Результат был неизбежен.

Да, они сами создали для его жены условия для измен, и, по сути, откровенного распутства. Зачем эти хреновы поездки на базу? Каждую неделю, и вроде бы все обоснованно — спа, массажи, сауна и бассейн, кафе в кругу подруг. Почему он тогда не задумался? Потому что в компанию входила еще и Динка, которую он считал порядочной девчонкой, тогда она по-прежнему была одна, все ещё сохла по Андрюхе, и основное время отдавала учебе. И он, как тупой лошара, отпускал жену на эти посиделки…

… — Ну здравствуй, Витя! — Голос бывшей вырвал его из горьких воспоминаний, он поднял глаза. Эта… стояла перед ним и улыбалась. Она еще и улыбалась! — А ты почему один? Что не привел свою коровушку, стесняешься? — Её истончившиеся губы кривились в усмешке.

— Да пошла ты, я бы еще тебя стеснялся! Моя жена с детьми сейчас на море, на все лето уехали, знаешь ли, можем себе позволить! — Ехидно улыбнулся Виктор, но все же встал и пошел курить, от двери увидев, что Алёнка села на его стул и о чем-то разговаривает с учительницей. Стерва!

На крыльце он увидел Карину, та не решаясь войти, стояла в стороне от двери и нервно курила. Виктор даже не стал здороваться, отвернулся. И эта гадина приползла, не удержалась. Тварь!

Глава 8. Карина

Карина стояла на крыльце ресторана, и не могла заставить себя войти. Увидеть своих одноклассников — радостными, успешными, довольными. Она курила и злилась. На себя — за то, что пришла в этот гребаный ресторан, на жизнь — за то, что обманула, на бывшего мужа, на дочь… И за свои ошибки она обвиняла всех, но не себя. Маринку воспитывали и обе бабушки, почему так получилось?

… Так же она злилась тогда на весь мир, на мать, которая потеряла работу — система ОРСов рухнула, дефициты продавались в магазинах свободно, но дорого. Семья осталась существовать на одну зарплату отца, который после горкома партии оказался скромным преподавателем в строительном техникуме. Мать переживала свое горе, и никуда не пыталась устроиться. Ее депрессия надоела, а Карине вообще не доставалась денег, даже на обед, только на проезд. И это после того, как она была самой крутой в школе и на первом курсе института! Да она устала уже отказываться пойти с группой в кафе, придумывая разные причины! Еще эта зараза, Лялька, крутит с Павлом, когда у нее такой богатенький муж, и она и так вся в шоколаде. И ходит, сучка, вся в классных шмотках — ах, мама мужа подарила, ах муж подарил… Аж зубы сводит.

Но Карина продолжала с ней дружить и улыбаться, ведь Лялька не жадная, вот недавно подарила джинсы, почти новые, да и в кафе иногда платит, и не спрашивает долг. Теперь она видела, что некоторые девушки легко принимают дорогие подарки, или живут за счет парней, иногда взрослых женатых мужиков. И Каринка для себя решила, как можно быстрее обзавестись спонсором.

Но подцепить богатого парня можно где-то в ресторане, либо вращаясь в новорусских кругах. Вот здесь она и возлагала надежду на Алёнку, должны же быть у Витьки еще крутые друзья. И Карина стала почти ежедневно ходить к Ляльке в гости. Дома её никто не искал, а у приятельницы свободная спальня, и все чаще она оставалась ночевать.

В выходные молодые ездили в гости к родителям Виктора, те совсем переехали в загородный дом, его мама Надежда Ивановна всегда была домохозяйкой, отлично готовила и любила принимать гостей. Каждые выходные у них бывали друзья отца, друзья Виктора, реже подруги молодой жены. Потому что сама Алёна предпочитала смыться на выходные к подружкам, чтобы встретиться с Павлом. Карина не говорила о своих трудностях, но Лялька сама видела, что у девушки трудности, и старалась помочь ненавязчиво.

В один из «дружеских» визитов, в загородном доме были деловые партнеры его отца, в том числе и солидный господин, с которым все общались несколько подобострастно. Из малопонятных разговоров она догадалась, что это «крыша», но не бандитская, а из силовых структур. Мужик был лет за сорок, крепкий и подтянутый, коротко стриженый, с обычным, но волевым лицом. Когда после бани все сидели в просторной столовой, и мужики пошли на улицу жарить шашлык, этот Артём Петрович подсел к ней, завел разговор ни о чем, и как бы случайно, взял за руку. Карина руку не убрала, продолжая улыбаться, сделала максимально восхищенный взгляд, и внимательно слушала, то посмеиваясь, то поддакивая. Мужчине понравилась такая готовность девушки ко всему, и он позвал ее пройтись по участку, подышать воздухом.

Карина накинула свой старенький полушубок из кролика, вот блин гадость какая, а был классный два года назад, и легко выпорхнула на крыльцо. Артём Петрович предложил ей локоть, и они пошли по дорожке подальше от мангала и громкого хохота, где мужики травили скабрезные анекдоты.

— Кариночка, ты взрослая девушка, я занятой человек, мне некогда ходить вокруг да около. Ты красивая женщина, а любому бриллианту нужна достойная оправа. Словом, я предлагаю тебе стать моей любовницей. Требования у меня просты — я сниму тебе квартиру, дам денег на жизнь и на тряпки, но я у тебя должен быть один. Никаких дружков сердца я не потерплю, а уж узнать я смогу. Про тебя и подружку твою знаю, что вы Павлика на двоих делите, но молчу пока. Нет-нет, я никому не скажу.

— И что, я должна буду сидеть дома и ждать вас? Какой мне в этом смысл? Я и сейчас сижу дома, зачем тряпки, если их некуда одеть? — На автомате вылетело у девушки.

— Мне нравится деловой подход, я в тебе не ошибся. Нет, я не буду тебя ограничивать, ты можешь ходить куда хочешь, даже флиртовать, я же понимаю — молодость. Но не спать. Ты сейчас можешь отказаться без последствий, если же мы начнем отношения, и ты попытаешься меня обмануть, накажу. Я не могу терять имидж, время, знаешь ли, волчье.

Он говорил спокойно, так как будто покупал машину, да, покупка дорогая, но это всего лишь товар. Как бы Карину не коробило такое отношение, но потертый полушубок на плечах напоминал, что у нее нет денег даже вызвать такси и гордо уехать отсюда.

— Я согласна! — С вызовом сказала девушка.

— Отлично, тогда будь готова, в одиннадцать придет машина, поедешь со мной. Переночуем в гостинице, завтра с утра я займусь квартирой, а ты пойдешь домой собирать вещи.

— Что там собирать, ерунда всякая…

— Ха-ха, берешь быка за рога. Хорошо, поедешь и купишь все, что тебе надо. — Мужчина довольно рассмеялся, прижал ее к себе за талию, и повернул назад.

Так Карина стала содержанкой Артёма. Кто он, да даже его фамилию, она не знала еще пару месяцев. Дома ей пришлось выдержать истерику матери, мат отца, никогда раньше не употреблявшего ненормативную лексику. Подружки знали, что она живет с парнем, но никто не видел, и про то, что сожитель намного старше никто не знал.

Своим вниманием Артем ее не тяготил, человек занятой, он приезжал редко, один раз в неделю, привозил много деликатесов — икру, креветок, дальневосточных крабов, форель. Карине пришлось научиться готовить форель, хорошо хоть креветок варить ума много не надо. Зато теперь она чувствовала себя прежней, самой стильной на курсе. Родители смирились, им тоже перепадали вкусняшки, или небольшие суммы, оставленные у матери в сумочке.

И даже секс её не слишком огорчал, да, были проблемы с потенцией, приходилось иногда хорошо поработать ртом, чтобы привести в боеготовность «взрослого» мужчину, зато все быстро заканчивалось, и не надо было долго терпеть влажные поцелуи. Ей хотелось любви, она мечтала о таком как Павел, но пока не могла себе этого позволить. Вот закончит институт, найдет работу, и тогда пошлет на фиг этого старого сластену.

Узнав о беременности Ляльки, Каринка, с завистью глядя на обожаемую всеми подругу, попыталась влить ложку дегтя:

— Ты же знаешь, что это может быть ребенок Павла? Не боишься? Витькин отец тебя грохнет, если узнает, — не удержалась она от вопросов.

— Ай, ну столько лет не узнали, как сейчас-то узнают? А младенцы все на одно лицо. — Отмахнулась Лялька.

Время шло. Все надоело и учёба, и еженедельные встречи с любовником, одногруппники, а тут еще предки стали боготворить ее друга, помог матери с работой, отца пропихнул на должность замдиректора в леспромхоз. Семья стала жить лучше, но этого бы не хватило на ту жизнь, что вела девушка.

Карина завидовала, но продолжала дружить, бывать дома и у Ляльки, и в загородном доме у родителей. Там они открыто появлялись с Артёмом, их селили в одной комнате. Артём видел, что она злится и завидует, и сделал ей подарок, в феврале, на зимних каникулах, они вместе поехали за границу, и не в какую-то Турцию или Таиланд, а в Доминикану. Правда, в аэропорт его привез сын, любовница приехала на такси одна, и они делали вид что не знакомы. На отдыхе покровитель проявил такую сексуальную активность, что ей пришлось «пахать» в койке каждый день. И это в то время, когда все мужики на пляже льют слюни по ее идеальной фигурке в купальнике! Карина злилась, но улыбалась, улыбалась, до онемения мышц лица.

Ее приглашали танцевать, местные «мачо» играли мускулами и подмигивали, русские туристы целовали ручки. Артёму нравилось чувствовать себя владельцем такой дорогой штучки, он дарил ей спа — процедуры, массажи и тряпки, но из поля зрения не выпускал, даже пофлиртовать не получалось.

Глава 9. Карина. Продолжение

Когда они вернулись, Артём был полон сил и весел, а Карине хотелось удавиться. Было 8-е марта, любовник праздновал дома, а её ждал только одинокий вечер. Именно в этом тоскливом настроении девушка отправилась бродить по центру, бездумно заходила в магазины, выпила кофе, и медленно шла в сторону дома. Народ был везде — с праздничными букетами и подарками, атмосфера праздника была всюду, в кафе уже сидели компании, неслись тосты за милых дам. На улице сияющие тетки перли домой цветы, даже маленькие девчонки шли с подарками. Только у неё на душе праздника не было. Завтра Артём явится, подарит очередную штучку из золота, или одежду.

Тут кто-то сзади обнял ее, подхватил на руки и покружил.

— Все такая же легкая, как перышко, как я помню, — услышала она, давно, с тоской вспоминаемый голос Павла. — Почему моя красавица такая грустная? Или бриллианты мелкие, или шубы лысые? — Кривлялся и хохмил Пашка, такой молодой загорелый, с улыбкой, от которой, как всегда, зашлось сердце. — Кариночка, ты потеряла дар речи?

— Конечно, потеряла. Ты так налетел, а что, ты зайка, теперь не у дел? Твоя любимая Алёнушка беременна, и ты простаиваешь, герой-любовник? — Стараясь влить побольше яда в голос, говорила девушка.

— Не ревнуй, золотце. Ты гуляешь? Я присоединюсь?

Дальше они пошли вместе, неожиданно дошли до центрального парка, там забрели в дальние аллеи, и целовались как сумасшедшие. Вечер закончился дома у Павла, ну как вечер, и половина ночи тоже. Карина раз за разом получала разрядку, которой ей так не хватало с Артемом. С этого дня, или точнее ночи, она стала ходить по лезвию бритвы, встречаясь сразу с двумя любовниками. Риск будоражил кровь, делал удовольствие еще острее.

Она скрывалась от Артёма, от Алёнки, от родителей. Лялькина идея убегать по пятницам на базу для отдыха, пришлась ей по душе. Она пристально наблюдала за подружкой, надеясь на компромат, жизнь такая — вдруг пригодится.

Конечно, все эти поездки не обходились без парней, Каринка иногда встречалась с Павлом, девчонки периодически подцепляли ухажеров прямо там. Девушка не была уверена, но вот уже третий раз она видела москвича, который посылал Алёнке горячие взгляды, они танцевали, и подружка часто исчезала из вида на пару часов. Динка крутила романы, но до откровенного распутства не опускалась. Карина удивлялась, неужели Алёнка с этим?

Приперев ту к стенке, выяснила совсем уже ошеломительное. Да, Лялька спит с этим москвичом, но если бы только с ним! И где!

— Ты не представляешь, какие ощущения, когда вас могут застукать! Мы занимались этим в бассейне, и в раздевалке, и на подоконнике в холле, ну там, за пальмой! О, это так круто, так заводит! — Голубые глаза сияли, она была спокойна, и факт измены её совсем не волновал.

Сама же Карина понимала, что Павлу она надоела, но расстаться не могла потому, что иначе… иначе остается Артём, с которым, она себя чувствовала резиновой куклой для койки, а так, ну хоть какая-то жизнь.

… На крыльцо вышли покурить её одноклассницы, сперва даже не заметив её. Они громко разговаривали, смеялись и перебивали друг друга. Громче всех смеялась Ларка, деловая и уверенная в себе. Потом кто-то из близнецов заметил Карину, и все тут же её окружили. Она натянула на лицо радостное выражение и улыбку.

— Девочки, как же я рада вас видеть! — Руки пришлось засунуть глубоко в карманы пальто, чтобы скрыть дрожь, да и улыбка была почти резиновой.

— Да уж, именно поэтому ты стоишь тут и не заходишь? — Вредная Ларка не осталась в стороне, уколола тут же. Потом, взяв за локоть отвела в сторону и сунула в руки визитку. — Карина, я даю тебе карточку, зайди ко мне на днях, ты же знаешь, что я адвокат, могу помочь тебе с дочерью.

— Ой, Ларисочка, ты о чем? С моей дочерью всё прекрасно, она уехала к жениху в Эмираты.

— Дорогая, я всё знаю. Я видела репортаж, твою дочь арестовали за проституцию в Дубаи, в Эмиратах тяжелые статьи за это дело, девочка не выживет. Её надо спасать!

— Спасать! Надо! На какие шиши? — Лицо женщины горько скривилось и стало каким-то старым и усталым. — Денег нет, ты бесплатно работать не будешь, Пашка нас больше десяти лет как кинул, предки на пенсии, у меня зарплата двадцать тысяч! Она сделала свой выбор, я не буду квартиру продавать, чтобы её вытащить. — И сунула Ларисе визитку обратно в руки, отвернулась в сторону, дрожащими пальцами пытаясь достать новую сигарету.

Лицо Ларисы заледенело, губы поджались строго. Потом она окинула взглядом эту «девочку-женщину», и вздохнув, пошла обратно в зал. Карина осталась одна, руки дрожали, на ветру сигарета плохо прикуривалась, да еще и промокла отчего-то.

Глава 10. Карина и Павел

Женщина так и стояла на крыльце, слезы бежали по лицу. Она думала, что никто не знает о её беде, о том, что дочь уехала за границу, сразу как ей исполнилось восемнадцать лет, и не замуж выходить, а с четко запланированной целью — заниматься сексом за деньги.

Карина дочери не рассказывала об отце, как могла, следила за учебой и требовала хороших знаний. Девочка к 13 годам уже неплохо знала английский, занималась танцами, и, хотя у нее не было маминой тонкой фигурки, была вполне изящна и неплохо двигалась.

Она побаивалась бабушку, но не мать, и дома всегда капризничала и кричала на мать, будучи послушной у бабушки в выходные. Мать скрывала все их конфликты, а бабушка по-прежнему баловала девчонку подарками. Карина случайно узнала, что Маринка уже к тринадцати годам начала дружить с мальчиками, требовала шоколадок и жвачку за свидание, поход в кино. Каринке пеняли другие родители, но она не огорчалась, вон у Ляльки сынок, Ванька попался на том, что отбирал деньги у малышни. А тут, подумаешь, девочка попросила шоколадку. Про то. Что они не просто «дружат», что дочь уже спала со старшими парнями, она узнала много позже. Да, про секс за деньги она узнала, когда дочери было около шестнадцати лет! Господи, за что ей такое?? А так хорошо все начиналось…

…Они вновь начали встречаться с Павлом, Артем как-то сам незаметно исчез, чему она была рада. На Павла возлагались большие надежды, но увы — безуспешно. Быть бизнесменом, работать на себя Павлу очень нравилось, ему доставляло удовольствие, видеть, как по его слову все крутилось, вертелось и превращалось в деньги. Над ним больше не было начальников, а его слово было законом. Полное отсутствие бюрократии позволяло решать проблемы быстро, результаты вдохновляли. Он очень много работал, почти каждый день до ночи, и оставлял себе один день для встреч с женщинами. Да, именно с женщинами, потому что одна Карина его не устраивала, да и вокруг появлялось много молодых умненьких девочек, на фоне которых девушка была просто ограниченной. Но связь тянулась, более по привычке, чем от чувств, хотя он и видел, что девушка ждет большего.

Павел реконструировал свой заводик с помощью шведских инвесторов, его продукция шла на экспорт в Европу, работа стала приносить больше, чем нужно, и он заскучал. Купил крутую машину и квартиру, нанял вертолет для охоты в диких местах, слетал убил лося, в следующий раз — и медведя. Съездил на Сейшелы с девочками. Ну и все, скучно же. Даже секс стал приносить меньше удовольствия. Попробовал травку, кокс. Испугался подсесть, бросил.

В поисках острых ощущений, Павел нашел тайный бордель, где услуги оказывались с садомазохистским уклоном, по желанию клиента. Под легкими наркотиками, курили анашу, в основном, или кальян, заряженный чем-то приторным и сносящим крышу. Причинять боль или ощущать на себе удары плеткой, было ново и сладко. Запретные удовольствия, недоступные простому люду, казались ему «элитарными», и мужчина стал завсегдатаем.

Паша пробовал плети, наручники, секс с несколькими девушками, и неожиданно для себя получил бешеное удовольствие, просто придушив проститутку. С тех пор пристрастился к этим запретным утехам, хотя платить за них приходилось вдесятеро больше, и только в долларах. Он не скрывал от подруги свои «забавы», но Карина не обращала внимания, цеплялась за него и уйти не пыталась.

И позволяя себя все, однажды он совершил ошибку, из которой не мог выбраться сам. Карина согласилась помочь, но поставила условие.

— Я тебе помогу, но ты женишься на мне и сделаешь меня совладельцем твоего бизнеса. Мне надоело быть любовницей и раздвигать ноги за тряпки. — Голос был полон решимости и холоден. Теперь, когда она видела Павла таким … трусом и размазней, она его совсем не боялась.

— Я согласен, на все согласен. Только помоги мне.

Свадьба была умеренно шикарной, пришлось купить квартиру побольше. Карина была счастлива, Павел же чувствовал себя в западне. Секс прекратился, ей пришлось переехать в другую спальню. Родилась дочь, а он фактически не заметил её рождения.

Павел подсел на наркотики почти сразу после свадьбы. Его мучили кошмары, страх заставлял закрывать шторы и бояться оглянуться. Он разговаривал с невидимками, и вообще выглядел так, как будто у него белая горячка. Женщине пришлось спать с берушами, муж иногда с криком вскакивал по ночам.

Он пил, пил много и каждый день, вырубался, где придется, мог уснуть на полу в зале, тогда Карина укрывала его пледом и шла спать. Ночью, через закрытую дверь она слышала пьяные крики, разговоры и метания. Это было мучительно, но самое удивительное, в шесть утра Павел неизменно вставал, принимал холодный душ, брился, приводил себя в порядок и ехал на работу. От жены требовалось предоставить безупречно выглаженный костюм, который вечером опять превратится в тряпку. Выглядел Павел пока еще отлично, только красная сетка на белках глазах выдавала проблемы.

С наркотой было не так явно, он становился возбужденно-разговорчивым, лез с нежностями, приставал к жене, долго не мог уснуть, зато спал без криков. На все вопросы жены отвечал:

— Сама знаешь…

Ко всем проблемам Карины добавился шантаж. К ней привязалась парочка бомжей, которые несли какую-то чушь, и обещали рассказать в милиции и газетам. Женщина боялась огласки и отдала сначала пятьдесят, потом сто тысяч. Потом услышала их пьяное бахвальство, и поняла, что скоро к ней за деньгами будут ходить все окрестные бомжи. Отхлестав Павла по лицу, выгнала из дома, велев разобраться. И он пропал на несколько месяцев первый раз.

В душе Павла поселилось отчаяние, когда Карина отправила его говорить с бомжами. Он не мог найти слов, и предложил бомжам для начала выпить и поговорить. Устроились выпивать в старой беседке, в заброшенном детском саду, Павел набрал выпивки и жратвы. Сам не кривился, пил наравне из грязного стакана, потом что-то плел про баб, рассказывая про измены жены. Мужики кивали, понимая его и поддерживая, что все бабы — суки. К ночи они согласились с ним, что все бабы стервы, и они друзья навеки.

Павел рыдал, бил себя в грудь, говорил, что мечтает уехать из этого города. Бомжи, растирая пьяные слезы и сопли, звали в соседний городок, где жить легче. Павел обещал купить билеты, и уехать вместе с ними. Утром его разбудили еще до света, налили полстакана водки, и друзья — «корефаны» пустились в путешествие. Как ни странно, карманы никто не вывернул, деньги и карты были целы. Хватило на баню, чистую одежду и билеты на электричку. Ехали долго, выпивая и закусывая солеными огурцами из банки. К ним подсаживались новые друзья, наливали всем, на станциях покупали самогон у бабок, и ехали дальше.

Дальше все слилось в сплошной туман или фильм ужасов, Пашка постоянно был пьян, бомжевал в соседнем городе, пока не кончились деньги. Бомжи — Рыжий и Ниппель, так как Пашка не гнушался с ними жить, давно решили, что Паха — свой. Что там варилось в алкоголическом тумане, неизвестно, но «корешки» ему даже сочувствовали. Так и сгинул бы мужик в алкогольном болоте, если бы однажды не нарвались они на паленую водку.

Его братаны, ослабленные многолетними скитаниями, загнулись в больничке, а он выкарабкался. Отлежался, отмылся и поехал домой. Работать он больше не хотел. Карина с трудом справлялась с работой на заводе. Денег было мало, но на выпивку Пашке каждый день хватало.

Иногда он приставал к Карине с бредом, который ее пугал неимоверно, так разбудив ее ночью, он жалобно просил:

— Скажи ей, пусть она уйдет, пусть оставит меня в покое! Она все время приходит ко мне, ложится рядом и говорит, говорит…

Все время пока Павел тонул в наркотическом тумане, Карина работала в дирекции завода, где ей принадлежало 20 процентов акций. Однако знаний кругом не хватало, учеба заочно плюс ребёнок, дорога — фактически она проводила на работе всего 2–3 часа в день. Управляющий и акционеры быстро почувствовали ослабление власти Павла, и доходы неустанно снижались. Женщина билась как птица, но эти цифры, эти договора, они все были непонятны. Почему вырос в пять раз процент отходов? Лес купили плохой. Почему списали партию товара, появилась синева, плохо хранили, Европа не берет такие дефектные материалы.

А муж был счастлив в наркотическом угаре. Если доза была маленькой — он кричал и гонял чертей, ему всю ночь чудились призраки. Супруги давно спали в разных комнатах, и иногда, стоя под дверью Карина с ужасом слушала, как Пашка разговаривает с кем-то, подолгу, плаксиво просит оставить его в покое, потом злится и бросает все, что попадется в руки.

Потом, в феврале 96 года Павел пропал во второй раз, от него не было вестей, но от бухгалтерии она знала, что он регулярно снимает деньги со счета. Потом написал в смс, что планирует расширять бизнес, поэтому поживет пока в Северореченске. Карина бросила последний курс института, не хотелось ничего на фоне неустроенной жизни.

Вернулся Павел в конце апреля, злой и похудевший. И все пошло по-старому, выпивка, наркотики, бессонные ночи. Иногда требовал секса, но Карина боялась его вспыльчивости и старалась избегать постели, после того как он назвал её Гадиной и кинул в неё пуфик. Муж подозревал её в изменах, ревновал и истерил почти каждый день.

Девушке было всего 24 года, а она так устала. А эта зараза, Лялька все так же шикует, и Динка так удачно устроилась, они вообще уже второго родили, и муж паинька, и детки как ангелочки. Динка вообще не работает, только дети, детский сад, секции всякие для детей, дом, дача. И выглядит на все сто — на все сто килограммов.

Однажды Карина, рассматривая темные круги под глазами и серую кожу лица, решила начать жизнь заново, отвезла Маринку к матери, и уговорила девчат встряхнуться, поехать на девичник, на ту же базу. Хотелось тепла, заботы и любви. Пусть мимолетной. Только там её ждало разочарование, были девочки и помоложе, и блистать как раньше, не выйдет, поклонников не появилось. Дома она придирчиво рассматривала себя в зеркале, да, усталость дает о себе знать, появились первые морщинки. Это все бессонные ночи, когда Пашка гоняет чертей!

Все же Карине пришлось нажать на Павла, удалось уговорить его лечь в клинику, проблема была только в соблюдении инкогнито, все-таки заметное лицо в городе. Карина долго искала, но все же нашла доктора, который лечил наркоманов своим способом — увозил в тайгу, заставлял работать, вел беседы, применял гипноз. Павел согласился, поскольку больших групп доктор не набирал, не более пяти человек за один раз. Курс длился шесть месяцев, и после него доктор обещал полное выздоровление, если человек сам хотел бросить наркоту. Павел очень хотел бросить, он и подсел на иглу только от ужаса, страх вынуждал принимать наркотики, только они позволяли забыться и ничего не видеть, и не слышать.

После того как муж уехал лечиться от зависимости, Карина решила плотно заняться собой. Маринку она опять сплавила, теперь в деревню к матери Павла, дед с бабкой в ней души не чаяли, и были только рады. Сама Маруська, как звали её деревенские деды, любила ездить к бабушке, там ей все позволяли, и мороженое без ограничений, и спать когда захочешь, а дед и книжки читал и играл с девочкой часами. Бабушка баловала парным молочком, пирожками и ватрушками.

Йога, массажи и спа, ботокс, нормальный сон и витамины вернули Карине свежесть. Напуганная быстрыми изменениями внешности, она стала патологически заботиться о себе. И если начала она это все чтобы найти любовника, то теперь у нее были любовники, но главнее была внешность. Лучшим другом стал косметолог, и, если он сказал спать 9 часов, Карина строго придерживалась режима. Если он не разрешал алкоголь, она отказалась даже от бокала вина, как раньше, запретил русскую баню, только хамам, она слушалась слепо. Результаты впечатляли — она опять стала девушкой с косой, легкой походкой и оленьим взглядом.

Лялька тоже, больше от скуки, присоединилась к этому поклонению собственному телу. Для неё это было способом убить время, поддержать интерес любовника. А дети росли у бабушек, и мам видели только в выходные.

… На крыльцо вышла очередная компания курильщиков, пришлось Карине бросить неизвестно какую по счету сигарету, надеть на лицо улыбку и подойти поздороваться. Хорошо, что в этот раз вышли одни парни, они даже обнялись все по очереди, наговорили комплиментов, так что вошла в зал Карина с улыбкой. Под общие приветствия подошла к Марии Федоровне, тепло с ней поздоровалась. Та улыбалась, но в глазах была жалость. «Тоже все знает!» подумала Карина и сразу же сбежала на другой конец стола. Тем более, рядом с классной, сидела Алёнка, глянувшая на неё с такой ненавистью!

Карина быстро «включила» обаяние, стала такой же милой, как в школе — так ласково коснуться руки собеседника, заглянуть в глаза своими оленьими глазищами, так внимательно слушать, наверное, не мог никто. Через пять минут девчонки взахлеб рассказывали ей о себе, о своихуспехах, детях и мужьях. А Карина слушала, улыбалась, кивала, как всегда, подстраиваясь под мимику и настроение людей, хотя ей и дела не было до них.

Некоторые уже танцевали, звучала медленная музыка, и парочки топтались на пятачке, больше разговаривая, чем танцуя. Еще большая группа одноклассников собралась вокруг Андрея, которому на глаза Карина вообще не хотела попадать. Она прислушалась — вроде бы он рассказывал о своей жене, это хорошо. Только бы не начал рассказывать о Павле! Этот позор будет последним камнем на её шее.

Глава 11. Андрей. 2015 г

— Андрей, а почему ты пришел один? Я слышал твоя жена из нашего города? Там вроде какая-то история была суперкриминальная, расскажи, а? — любопытная Ларка пристала с расспросами, а Динка навострила уши.

— Да, моя Ангелина из нашего города, но она у меня болеет, ей нельзя так далеко ездить. А познакомились мы и на самом деле странно. Это даже не детектив, это триллер был такой, мы просто не знали, как быть…

— Ой, расскажи, я обожаю детективы! — тут же приклеилась одна из двойняшек.

… Андрей после школы не встречался с одноклассниками, их жизнь была далека и неинтересна. Первый курс строительного института он не закончил, подработка снизила успеваемость. А родители получали так мало, что еле-еле хватало на еду. Закономерно его отчислили и весной забрали в армию. Служба была трудной, один год тянулся как десять. Кормежка была совсем плохой, солдаты тащили из части на продажу все, что можно, лишь бы купить пожрать. Дедовщина достигала жутких масштабов. Общий беспредел в стране, как в кривом зеркале, отразился в армии. Поэтому дембель был как избавление из ада.

Дома он увидел все тоже, низкая зарплата, бедность в доме, постаревшая мать, начавший по-тихому выпивать отец. Андрей хотел идти работать, но мать умоляла учиться. Выбор был сделан в пользу школы милиции, всего четыре года, паек и форма, трудоустройство по окончанию, да и льготы армейцам при поступлении. Садиться за школьные учебники, чтобы освежить память, не хотелось.

После окончания вуза, пошел работать участковым, потом в следственный отдел. Жизнь наладилась, отца удалось вытащить из тихого пьянства. Первый раз он женился на первом курсе, разошлись через полгода, без взаимный претензий. Андрей жил один в служебном общежитии, скромно наладил свой быт, купил микроволновку и питался готовой едой из супермаркета. Времени для себя было немного, работа отнимала 90 процентов времени, плюс два раза в неделю спортивный зал, дома самостоятельно изучал юридическую литературу, знаний не хватало, приходилось много читать.

Курить в их общаге выходили на открытый балкон в холле. Там Андрею часто строили глазки местные девчата, но он видел, как легко и просто они шли на контакт, так скажем, сразу до утра, поэтому улыбался и делал вид, что не замечает интереса. Девушки поняли, и зла не таили, забегали занять сотку до получки, или стрельнуть сигаретку, или соль. Андрей никогда не отказывал, возвращать не требовал, хотя девушки сами возвращали займы. Потом понял, почему, обычно он приглашал выпить кофе, самый простой из банки, к кофе ставил печенье и булки. Девчата, обычно истратившие все деньги на тряпки и обувь, зачастую голодали и этот кофе их выручал. Надо сказать, что и этим они не злоупотребляли.

В один из вечеров, кажется, это был апрель, год то точно 98, в курилке маялась незнакомая девчонка, не с их этажа. Андрей видел, что она по его душу, но сам заводить разговор не стал. Девушка докурила одну сигарету, начала прикуривать вторую, закашлялась и повернулась к Андрею.

— Я к вам. Я вообще-то я не курю, но не знаю, как к вам обратиться.

— Так и обратись. Андреем меня зовут.

— Я знаю. Но у меня дело очень странное, я не могу здесь рассказывать. Можно поговорить у вас в комнате? Я просто живу не одна, нас там трое девчат. — Щеки девушки порозовели, она теребила руками полы растянутого свитера, глаза опустила и не поднимала.

— Как тебя зовут? Не мнись ты, я не кусаюсь. Сейчас докурю, и пойдем, расскажешь мне свою странную историю. — Девушка радостно вскинула голову, лицо её посветлело.

— Я Ирина, Ирина Матюшева. Я работаю в архиве УВД, вольнонаемная, я вас там видела, а вы меня нет.

— А я тебя нет, это точно. Такую трусиху я бы запомнил. Пойдем.

В комнате Андрей включил свет, махнул девушке на единственное кресло у журнального столика. Сам включил чайник и полез в холодильник, соображая, что предложить к чаю. Сладкого не было, зато есть сыр и колбаса.

«Можно сделать горячие бутерброды», — решил он. Ловко настругал хлеб, колбасу, сверху положил ломтик сыра и включил микроволновку на одну минуту. Налил две кружки растворимого кофе, поставил на столик сахар в стеклянной банке.

— Ой, спасибо, я ничего не хочу, я не голодная!

— Зато я голодный. Составишь компанию. — Микроволновка звякнула, окончив работу. Он поставил на столик горячие бутерброды, и заметил, как девушка сглотнула слюну. — Ешь давай, не кочевряжься.

Андрей насыпал себе в кофе две ложки сахара, размешал и со вкусом впился в бутерброд. На девушку специально не обращая внимания. Ирина протянула руку, взяла бутерброд и откусила совсем чуть-чуть. Пили кофе молча, девушка все стеснялась, и Андрей не знал, как ей помочь. Девушка немного осмелела, её тонкая рука неуверенно взяла второй бутерброд и замерла, как бы сомневаясь, удобно ли.

— Ира, ешь, не стесняйся. Ты видишь, бутеров много, мне столько не съесть, не выкидывать же. И вообще, ты что так жмешься, не пятнадцать же лет. — Андрей улыбнулся по-доброму, и девушка рассмеялась.

— Не пятнадцать. Но вы такой серьезный, и мне неловко. К тому же история очень странная, и я не знаю, как начать.

— Начни сначала, потом разберемся.

— Словом, у меня есть подруга. Она необычная, у неё какая-то болезнь, я не помню название — она очень часто ломает руки и ноги, что-то с костями. Мы вместе учимся на заочке, она мечтает работать юридическим консультантом, а я хочу стать адвокатом. Так вот Линка, опять сломала ноги, причем обе, и пока вынуждена передвигаться на инвалидной коляске. А у нас в универе не приспособлено для инвалидов, да и в доме у неё тоже нет пандуса. Потому я стала ездить к ней, отвожу задания, забираю и сдаю контрольные и курсачи. Так мы и подружились. А недавно она мне рассказала одну странную историю…

… Ей было тогда шестнадцать лет, она сломала руку и не ходила в школу. Спать было неудобно, гипс мешал, рука болела, на спине она спать не привыкла, поэтому ночи проходили тревожно и прерывисто. В ту ночь она не спала, а как будто находилась между сном и явью. Потом мир качнулся, и она замерла, перед собой увидела ясно, и как-то ощутимо реально, чужую комнату. Это была спальня, спальня мужчины. Обстановка явно дорогая, мебель красного дерева, резная, кровать, шкаф и комод с зеркалом. На комоде горели свечи, толстые и низкие, две белых и одна красная. На кровати, на темном блестящем белье, видимо шелковом, было двое. И они занимались любовью. Лина попыталась закрыть глаза, а глаза и так были закрыты, она отворачивалась, но картина так и стояла перед глазами.

Девушка, с длинными светлыми волосами, широко открытыми глазами показалась знакомой. Мужчина нависал над ней, и она видела его сзади и чуть сбоку — крепкое, загорелое и спортивное тело, темная челка, упавшая на лоб. Тело мужчины блестит от пота, он опирается руками о постель, и резкими движениями вбивается в девушку. Её руки безвольно лежат закинутые вверх, она облизывает губы и поднимает одну руку, опуская её на грудь мужчины. Наблюдать за столь интимным моментом стыдно, но деваться некуда, картина не исчезает. Стон девушки становится громче, мужчина тоже хрипит что-то неясное, но тут его руки ложатся на грудь девушки, сжимают соски, тело девушки выгибается навстречу, но руки не останавливаются, ползут выше, ложатся на горло девушки и … начинают сжиматься. Девушка почему-то не кричит, она на секунду замирает, а потом начинает биться под мужчиной, тот уже захвачен приближающимся оргазмом, все быстрее и неистовее вбивается в неё, непроизвольно все крепче сжимая горло девушки. Партнерша уже даже не хрипит, голова безвольно падает влево, открытые глаза останавливаются на невольной зрительнице. Мужчина издает протяжный стон, конвульсивно содрогается и падает на тело девушки.

— Ты была неподражаема, детка! Это что-то невероятное, я потрясен… Детка? Что с тобой? — Мужчина начинает трясти девушку за плечи. Голова болтается как у куклы, он пробует пульс — его нет, нет и дыхания. На шее мертвой девушки наливаются багрово-синие пятна.

— Господи, я её убил… — Мужчина начинает метаться по комнате, его лицо искажено страхом и болью. Теперь Лина хорошо рассмотрела его лицо — лет тридцати, красивый темноволосый мужчина, холеный и спортивный. Тут рядом появляется призрачный силуэт девушки, что тенью отделяется от лежащего тела девчонки, и подходит, заглядывая в глаза.

— Видишь? Узнаешь? — Испуганная девочка отклоняется назад, но видит напротив знакомое лицо — свое лицо. Те же брови вразлет, серые напуганные глаза, вздернутый нос и пухлые губы, бледное лицо сердечком. — Он должен был убить тебя, а убил меня! Он ищет своего Ангела, чтобы убить его, а я — не Ангел, это же ты, ты — Ангел!

Лина просыпается, её лицо мокрое от горячего пота, влажная пижама липнет к телу, отбрасывает горячее влажное одеяло и садится на кровати. Что это было? Она знала, слышала от подруг, что у подростков бывают такие эротические сны. Но обычно девчонки говорят, что они видят себя участниками действия, поцелуи, объятия. Но она видела все со стороны, как в кино, только реальнее. Ангелина и сейчас чувствует запах горящего парафина, духов и пота в чужой спальне. Этот мужчина был реальным, и он по-настоящему убил эту девушку.

Но почему девушка была так похожа на неё, Линку? Почему она назвала её ангелом? Почему этот садист должен был убить её, Лину? Да, у неё старинное имя — Ангелина, так захотела бабуля, да, и бабуля и отец зовут её Ангел, только мама называет Линой, как и просила дочь. Девушка не могла уснуть до утра, хотелось поменять постельное белье, почему-то противно было ложиться в потную постель, напомнившую смятые шелковые простыни из кошмара. Боясь разбудить близких, взяла подушку и разместилась в глубоком кресле под торшером. Выключить свет было страшно, вдруг этот призрак еще здесь.

Незаметно для себя Линка задремала, и проснулась от громкого зова бабули. В комнате было солнечно, жарко даже, запахи из кухни проникали сквозь закрытую дверь. Бабушка напекла оладьев и звала внучку завтракать. Лина прямо в пижаме поплелась в ванну, левой рукой почистила зубы и уселась за стол.

— Ты что такая бледная? И спала долго, почему-то в кресле? — Бодрая бабуля ставила перед ней завтрак, блюдо с оладьями, розетки с вареньем, мёд, сметану, кофе с молоком в большой кружке, нарезку сыра.

— Сон кошмарный приснился, такой реальный, ужас — Линка макнула оладушку в сметану и ложкой добавила клубничного варенья, и тут же забыла о ночном кошмаре. — Ум, бабуля, это кайф! Так вкусно!

— Кушай, детка. Потом не забудь выпить витамины. Сегодня в парк с тобой пойдет гулять отец, я с обеда уеду в собес. А про сон забудь. Не пересказывай, скажи — куда ночь, туда и сон!

— Бабуль, ты сейчас помоги мне помыться? И постель бы сменить, — обращаться с такими просьбами стыдно, но, когда гипс до плеча, да еще на правой руке, самой не одеться, ни раздеться. Вон, у пижамы рукав до низу распороть пришлось.

Через час в чистой проветренной комнате Лина сидела за компьютером, и читала учебники. Как будущий юрист, она решила, если это убийство было на самом деле, то появится в криминальных сводках. Если нет, значит, это гримасы подсознания. С её вечными переломами, «хрустальными» костями она была лишена многого, до шестого класса была на домашнем обучении, всего второй год ходит в школу, и вот опять перелом. Да так глупо, хулиган Дёмин, списав у неё математику, от души хлопнул её по руке:

— Молоток, Линка, свой парень! — В результате перелом плечевой кости в двух местах. Она вздохнула, что толку, что Дёмин чуть не плакал, порывался на руках её донести до скорой.

Глава 12. Андрей и Лина

— И вот понимаешь, Андрей, о том убийстве информации нигде не было, ни в газетах, ни по телевизору, Линка успокоилась. Два года ничего не было, а потом, этой осенью, в сентябре, она увидела в новом кошмарном сне этого же мужчину, он задушил другую девушку. Это был какой-то лес, ночь. Они были в машине, целовались, а потом он просто задушил девчонку. Девушка была так же похожа на Линку, и тот козел бросил её где-то в лесу, она видела сосны.

Это было осенью, да, а недавно, после 8-го марта она опять увидела этого мужика, он опять убил женщину. Только теперь все было очень странно, комната без окон, яркий свет, софиты как в фотоателье, мужик сперва фотографировал женщину, потом положил на алтарь и задушил. Линка говорит, все белое, комната, алтарь, и на девушке белое платье, как у невесты. Так вот, когда он задушил девчонку, Линка говорит, он обернулся и посмотрел ей прямо в глаза. И усмехнулся. Теперь она страшно боится, что этот мужик придет за ней.

Ты же мент, ты понимаешь, что это может быть серия. Да и моей подруге очень плохо, у неё нервный срыв, её накачали успокоительным, и она опять видела ту первую девушку, её призрак.

— Ирина, ты же понимаешь, это не наш случай. Девушке нужно к психиатру.

— Нет, она не псих, ты же не знаешь её. Я смотрела дела в архиве, там ничего подобного нет. Но ведь дело может быть еще в работе? Ты можешь проверить. И можно посмотреть потеряшек, ведь если девушка пропала два года назад, её должны были искать.

… Андрей продолжил свой рассказ:

— Я выбрал фото девушек подходящего возраста, пропавших в нашем городе за два года, из последних, за пару месяцев по всей области. С этими фото мы поехали домой к Лине. Дверь открыла бабушка, эдакий генерал в халате. Просветила меня взглядом, как рентгеном. Проследила, чтобы мы разулись, выдала тапки и провела в комнату к Лине. Дверь открылась и тут я пропал. Она сидела в коляске, сзади подсвеченная солнцем через голубые шторы, хрупкая, бледная, и какая-то неземная. Она подняла на меня глаза огромные серые, так тепло улыбнулась, у меня аж сердце сжалось. Стою как баран, улыбаюсь.

Она развернула коляску к нам, протянула мне руку:

— Здравствуйте! Вы Андрей? А я Ангелина, только не зовите меня Ангелом, только Лина, Линка. Хорошо? — Я взял эту руку, хотел пожать, потом вспомнил, что у неё хрупкие кости, и испугался, боясь сломать. Так и стоял, наклонившись и держа её руку в своей ладони. Ирина толкнула меня сзади, приводя в себя:

— Отомри, Андрей. Что это тебя так торкнуло? Проходи, садись вон в кресло. Лин, я стул принесу?

— Да садись на кровать, куда здесь стул. Мне и так сложно разворачиваться на этом пятачке. Будете чай? Бабушка принесет.

Я кое-как справился с шоком, но все равно не мог оторвать взгляда от девушки, меня завораживало все, голос, улыбка, взгляд.

— Давайте сначала по делу. Я принес фотографии пропавших людей. Вот это — потеряшки за 1995 год, по городу, а эти — за последний месяц по области. Смотрим? Я не стал выбирать только светловолосых, ведь вы дамы, цвет волос меняете часто.

Лина взяла пачку фотографий в конверте, достала их и начала перекладывать на столе. Её тонкие белые руки двигались как-то особенно плавно, четко и экономно. Она заметила мой взгляд, и улыбнулась.

— Это привычка, с детства меня приучали двигаться осторожно, плавно и строго по делу. Постоянный визуальный контроль за всеми движениями, при моем диагнозе это важно. До трех лет я ломала руки, ребра и ногу. После трех вот только второй случай. Бабуля всегда со мной, у нас особая гимнастика, ну и все такое. — Она продолжала смотреть фото, которых набралось около двух сотен. Мы с Ириной молча ждали. Я наблюдал за руками и лицом девушки. Вдруг пальцы дрогнули, зрачки расширились.

— Что? Ты увидела? — Я подался вперед. На лбу девушки блеснули бисеринки пота, она откинулась на спинку кресла.

— Да это та, первая девушка. Я уверена. Посмотри, она и правда похожа на меня! — протянула мне фото. Я взял карточку, перевернул, на обороте значилось Татьяна Коробейникова, 19 лет, ушла и не вернулась в сентябре 1995-го.

— Когда ты видела тот сон?

— Учебный год только начался, я была в восьмом классе. Скорее всего, вторая половина сентября.

— Все сходится. Значит, девушка убита. Давай смотри дальше, за два месяца пропало немного, всего шесть человек.

Лина взяла фотографии, разложила на столе и сразу же выбрала два фото: одно плохого качества, девушка снята на улице, в джинсах и легкой куртке. Лицо видно плохо, длинные волосы перекинуты через одно плечо вперед. Второе из совсем новых, за последние дни.

— Светлана Соколова, ух ты, как в песне! Северореченск, пропала десять дней назад, 18 лет, лесной колледж. Опять в яблочко. И Нина Павлова, 20 лет, студентка, 2 курс. Заявление подали три дня назад, а пропала как раз в праздничные дни. И что же нам делать, милые дамы?

— Может быть фоторобот этого мужика и в розыск?

— Вы первокурсницы? Это видно. Не все так просто. Трупы не найдены, убийств как будто и не было. Свидетелей из снов привлекать нельзя.

— Ну что же делать то? Ты же сам убедился, он убивает по-настоящему! Я не хочу этого больше видеть! — Слезы бежали по её щекам, а жгли моё сердце.

— Успокойся, я подумаю.

…Как-то сразу я поверил этой девушке, мы сделали фоторобот, его даже опознала подруга второй пропавшей. Некий приезжий бизнесмен, представился Максом, познакомились на улице, выпили, но он уехал, бросив их на остановке. Тело девушки так и не нашли, первой пропавшей тоже. Потом на пару месяцев было затишье. Я стал встречаться с Линой, все было непросто, она любила движение, а ей ничего было нельзя. Представьте, мечта девушки была ролики и горные лыжи. Но это было категорически запрещено. Мы поженились через полгода, еще через девять месяцев родились двойняшки… Как я боялся родов, беременности, это чудо, что все прошло нормально. Последние месяцы беременности Ангелина вообще лежала, боялись, что позвоночник не выдержит. И потом, поднять ребенка, когда они подросли до 5 килограммов, ей было нельзя. Вот так мы и живем, бабушка жены, Вероника Степановна, все время с нами, жена работает на дому. Но мы счастливы.

Воспоминания закрутились калейдоскопом, что из этого можно рассказать за праздничным столом?

… После рождения двойняшек, случилось чудо — Андрюхе дали двухкомнатную квартиру, по программе для молодых семей, в дальнем спальном районе, но зато совершенно новую, улучшенной планировки. Дом строился еще с советских времен, очередь так же была сформирована еще лет пять-десять назад, хоть и все давно потеряли надежду. И тут такой сюрприз, причем совершенно бесплатно, из молодых семей в новый дом попали три. Семья Андрея не осталась жить в новом районе, а сразу же съехались с бабулей Лины, обменяв двухкомнатную и однушку на четырехкомнатную.

Глава13. Андрей и Лина. Продолжение

Жили они хорошо, в тот же год видения у жены случались дважды — в июне и октябре. Здесь она не видела белых алтарей, просто лес, женщина, и мужчина душит её и бросает в какой-то овраг или промоину. После каждого случая приходилось принимать успокоительные, бабушка истово молилась, Линка плакала. А Андрей молча свирепел, где-то ходит маньяк, а его даже никто не ищет!

Бесплатная квартира вызвала нездоровый ажиотаж на работе, тем более что следующий дом городское управление строило уже в долевом виде, поэтому зависть коллег была нешуточной. Так Андрея завалили висяками по отделу. Убийства, пропажа людей, поджог шиномонтажки.

Пришлось сидеть вечерами, знакомиться с делами. Часть откровенно глухих он отложил, там все ясно, но чтобы было движение по делу, надо периодически отправлять запросы, делать какие-то чисто формальные процедуры. По шиномонтажке все было ясно, конкурентная борьба, никто не погиб, бизнесмены сами разберутся и показаний не дадут. По нескольким делам нужно было провести все действия повторно, опросить свидетелей лично, и, возможно, получится найти зацепку.

В такое дело, для детального изучения попало убийство молодой девушки, труп которой не могли опознать за давностью лет, и по косвенным признакам предположили, что это та самая Татьяна Коробейникова, 19 лет, которая пропала несколько лет назад. И та самая первая девушка, которую видела во сне его жена. Он то сразу узнал фото, они все стояли у него перед глазами.

В материалах дела говорилось, что на месте бывшей деревни Дубачево, в пригороде, было решено построить элитный коттеджный поселок. Участки были распроданы, как горячие пирожки, крупный застройщик взял подряд на весь поселок, были согласованы все бумаги, генплан, коммуникации, несколько типовых проектов домов, с общей стилизацией под европейские поселки. На одном из участков, при зачистке старых строений, в погребе был обнаружен труп молодой девушки. Он был практически не захоронен, просто сброшен вниз, и засыпан частично обрушившимися стенами и землей. Время смерти ориентировочно определили 4–5 лет назад. Просмотрев пропавших за этот период, по цвету волос, светлые, натуральная блондинка, длиной чуть ниже плеч, решили, что это Татьяна. Других подтверждений не было, родственники не знали, в чем она была в день пропажи, девушка жила в общежитии, родители были далеко. Подруг не было, только соседки по комнате. Заявление о пропаже было подано родителями через месяц, в деле вложены только опросы соседок и коменданта общежития, двух одногруппников из института.

Здесь Андрей планировал провести опросы подробно, не может быть, чтобы никто ничего не знал, не на Луне же она жила. По поводу места захоронения, осмотры были бесполезны, наверняка там уже стоит дом. Но наведаться все равно нужно, так сказать, оценить диспозицию. Начать решил со стройки. На выезд взял помощника, молодого следователя, только после юридического, худенький очкарик еще горел энтузиазмом.

К его удивлению, на участке строительство не велось. Как сказал прораб, нервная дамочка, жена хозяина участка не захотела жить там, где произошло убийство. Участок им заменили, здесь же планировали сделать или сквер, или стоянку, за что проголосуют собственники. Дом был цел, бульдозер снес только заборы и постройки. Осмотр ямы подвала ничего не дал, обломки дерева вперемешку с землей, хлам и мусор.

Дом осматривали для проформы, пустые комнаты, часть ломаной брошенной мебели. Никаких зацепок. В доме никаких следов драки не было. Но насторожило одно, в углу была куча мусора, почему-то казалась она инородной. На пластиковой бутылке из-под пива стояла дата выпуска — пять лет назад, а поселок пустовал уже около десяти. Дату обнаружил молодой помощник, после чего стали более тщательно проводить осмотр. И результат был, в кладовке узлом было сложено тряпье, явно служившее спальным местом, такая же лежка была на чердаке. Здесь явно жили бомжи. А в таком случае — они могли что-то видеть.

С запросом по бомжам поехали к местному участковому. Территориально Дубачево относилось не к городу, а к пригородному району. На участкового приходилось три существующих деревушки, пяток дачных поселков. Как один человек мог все это охватить, не ясно. Тем не менее, нашли и решили поговорить. Участковый, майор Ничипоренко выглядел старым деревенским мужиком, в поношенной форме. Ездил по участку на своем мотоцикле с коляской, потому был в сапогах, камуфляже и выглядел этаким киношным Анискиным.

Узнав, что следаки роются в старом деле, а не собираются наезжать по поводу каких-либо нарушений, пригласил к себе на обед, и там обещал все рассказать. Дом у Ничипоренко в райцентре был основательный, на высоком фундаменте, брусовой, с большой верандой. В кухне роскошная кирпичная русская печь, с лежанкой, с закрытым заслонкой зевом, в котором в настоящем чугунке стоял борщ. Интерьер нарочито славянский, вышитые полотенца и шторки на окнах, полосатая тканая подстилка на лежанке у русской печи, самотканые половики на желтом лаковом полу. В углу, на подставке старинный начищенный самовар, скатерть на столе до пола, с кружевным краем.

Жена, полненькая, домашняя, быстро накрыла на стол — борщ, сметана, сало, соленый хариус, рассыпчатая картошка с укропом, соленья. Хлеб домашней выпечки вызывал слюнотечение, был нереально пышным и вкусным.

Ничипоренко ухмылялся их восторгам, и хвалил жену. Та нисколько не смущаясь, гордилась семейными рецептами. После чая со сладкими ватрушками и домашним вареньем, вышли на улицу, курить и разговаривать.

— В Дубачево последние жители выехали в конце 80-х. Экология там не очень, выбросы от заводов попадали. Ну, потом, как обычно, еще лет пять жили недовольные, кто хотел получить квартиры побольше. А вот уже как лет семь-восемь жителей там не осталось. Должны были сносить и делать зеленую зону, да видно денег не выделили. Я туда заезжал, для порядка, чтоб пацанва пожар не устроила, как на плановый объезд выходил. Где раз в неделю — десять дней. Никого там не было, в этом доме старуха жила, Кузнецова, так она померла. Сын у нее сгинул, но вот слухи ходили, что внучок её бомжует. Генка, стало быть, Кузнецов, отец у него Степка, год рождения не скажу, но лет где-то сорока. Прозвище у него было Генка Рыжий или Ржавый, не помню. Я его там не замечал, шмотки его бомжацкие видел, но он хорошо прятался, в доме ни разу не застал. Это потом там вдруг начали элитный поселок строить, это что, экология, как бы улучшилась, что ли?

— У него лежка была на чердаке, видно, там жил. Постель, посуда там, свечка.

— Может и на чердаке, я туда не лазил, тихо все, подозрения не было. А потом, смотрю, узел не тронут, видно совсем в город подался. Там ищите. Мое мнение — девку не там убили, привезли да кинули. Если бы ее в доме держали, следы бы остались, нету же? Так что, ваше это дело.

— Да мы, как бы не в претензии, спасибо за информацию, теперь мы этого бомжа в городе найдем. Спасибо, Иван Никодимыч, за обед, такого мы сроду не ели.

— Все свое, своими руками, хозяйка моя и корову, и поросенка, и курочек держит. Ничего не покупаем, только муку, соль да сахар. Заезжайте еще, расскажете, что там с Генкой, я его пацаном то видел, тощий, рыжий, батьки уже не было, все у бабки болтался.

Дорогой обсудили, поиск бомжа Рыжего можно было передать по участковым, запрос пойдет через управу, займет много времени. Славка, помощник, вызвался сам пробежаться по участковым, по районам. Но дело это было не на одну неделю.

Андрей сел работать с делами о пропаже людей. Выбрал девушек, открыл первое — сперва подумал даже, что ошибся, и открыл дело Коробейниковой, так была похожа девушка внешне. Пропала полгода года назад. У него похолодело в животе, полгода назад, Лина в больнице была на сохранении, что-то такое говорила, что опять убили девушку. Врач прописал сильные успокоительные, потом постельный режим, боялись за детей и мать. И он, Андрей, хоть и обратил внимание на этот случай, но розыскные дела не проверил. А ведь девушка погибла на самом деле. Дальше — хуже, еще одна, почти год назад. Сроки примерно сходились, но эта не была похожа на Лину. Может другой убийца, ведь тот помешен на блондинках, а эта темненькая.

… Ну Андрей, что же ты замолчал? Давай дальше, нам же интересно!

— Ай, да что там интересного! Ну, была серия, маньяк у нас завелся, жена его Демоном прозвала. Убивал женщин, мы его очень долго ловили. Потом его след в Москве обнаружился, меня прикомандировали туда. А потом и совсем перевели. Поймали его, одним словом. Не хочу вспоминать, честно. Нам тогда пришлось очень туго, Линка чуть в дурку не попала. Все это было ой как не просто, и эти годы были, вспоминать не хочется.

Разудалая компания одноклассников отплясывала на танцполе, периодически женщины вытаскивали Андрея танцевать «медляки», но видя его серьезное лицо, оставляли в покое. Кто-то уже пел караоке, кто-то требовал минусовочку и хотел петь про учителя, кто-то желал петь частушки. Все были беззаботно веселы, улыбки мелькали тут и там, глаза блестели, лица раскраснелись. Никоненко подошел к нему, видно было что дамы его уже загоняли:

— Слышь, Андрюха, давай сбежим, покурим хоть. Тетки как с цепи сорвались, то им твист, то макарену танцуй. Хорошо хоть вприсядку не погнали.

— А ты умеешь?

— Ты что забыл, я ж пять лет танцами занимался. Бальными, но могу и русские. Ты что так загрустил, напомнили ту историю? Да были дела, я помню, как мы тогда последний год побегали. Ты так и не сдал своего информатора тогда. Теперь я понимаю, это твоя жена? Ей все это снилось?

— Да не сказать, что снилось. Когда она при мне первый раз впала в транс, я чуть ласты не склеил. Побелела, глаза как плошки, пот градом и молчит. Смотрит перед собой, глазами за кем-то следит, а я рукой машу перед лицом, не видит. Потом начинает кричать, задыхаться, сердце в разгон, тут мы с бабкой бегом — ей надо укол в вену. Я руку держу, и прижать нельзя крепко, сломаешь, бабка ставит укол. Мы потом так наловчились, что она за пару секунд в вену попадала. Потом Линка неделю отлеживается в темной комнате, давление, головные боли. Дети ревут, бабка плачет и молится, а я с работы к одиннадцати ночи прихожу. Ужас.

Глава 14. Андрей

… В тот год маньяк сорвался с цепи. Затишье в полгода закончилось неожиданно. Потом жертвы стали появляться каждые три-четыре месяца. И все смерти его бедная жена видела и переживала, как очевидец. Она кричала, плакала, её волосы стали седеть целыми прядями. Ему было больно смотреть, он рыл землю, подключил всех знакомых, из своего кармана платил информаторам. Но женщины пропадали, а трупов так и не находили. Лина говорила о подвале, алтаре, потом об озере, иногда видела лес. Но где в миллионном городе тот подвал? Озер вокруг города десятки, а тайга вообще бескрайняя.

Некоторых пропавших подавали в розыск, жена их узнавала. Иногда она называла имена убитых сразу, если убийца их произносил. На рабочем столе Андрея отдельной стопкой лежали дела пропавших, жертв маньяка. Коллеги смеялись и не верили. А он смотрел на фото и вспоминал рассказы жены, девушки были похоже внешне, не слишком, а так, в общих чертах. В биографии ничего общего не было — разные вузы, разные семьи.

Татьяна — приезжая, жила в общежитии, но из небедной семьи, жила свободно, не обременяя себя учебой, а весело проводя студенческие годы в компании друзей. Нина — из пригорода, небогатая, жила в общежитии, училась на отлично, в пьянках и гулянках не была замечена. Как утверждали её подруги, в ресторан с ними пошла впервые, откуда сбежала от назойливого поклонника. Трое пропавших из области, все из небогатых слоев, училась в колледже одна Светлана, две других девушки работали — официантка и продавец из небольшого магазинчика.

Стопка дел пополнилась еще двумя папками. Последними пропали еще две девушки — Людмила Замарина и Дарья Сидорова, одна пропала в ноябре 1999 го, вторая в июне 2000-го. Но видений было три, эти две были убиты на алтаре, одну он называл по имени Людмила, вторая безымянная, и в промежутке, в феврале была девушка убита в лесу. По ней так и не было заявления о пропаже, со слов Лины, она была не похожа на прочих, и выглядела несколько потасканной.

Людмила была родом из пригородной деревни, сирота, жила с пьющей бабкой, которая требовала с неё денег, школу закончила, работы не было, поступать в город было не на что. Девушка пропала с трассы, куда вышла с подружками «на работу» в первый раз. Бабка заявление не писала, как ни странно, заявление о пропаже подала какая-то троюродная тетка, местная женщина, которая забила тревогу почти через месяц.

Проститутки вспомнили, что новенькую девочку снял мужик на джипе, крутой, среднего возраста. Описать машину и мужчину не смогли. Они вообще считали, что ей повезло, и Людка уехала в «красивую жизнь». Следователь с ними согласился, и отказал в открытии уголовного дела. Нет тела, нет и дела.

Дарья, второкурсница торгового института, поехала утром на такси на экзамен. До института не доехала, и больше её никто не видел. Отец Дарьи, бывший военный забил тревогу в тот же вечер, но заявление приняли только чрез три дня. За это время отец перерыл весь город, всех однокурсников, одноклассников. Никто ничего не видел, и следов так и не нашли. Милиция так же ничего не нашла, только одна видеозапись была приложена к делу. На видеокамере банка, расположенного неподалеку, было видно, что девушка остановила частника, а не такси. Но номер машины не был виден, да и модель тоже. Уголовное дело не было открыто, ведь девушка могла уехать со своим любовником, а труп не был обнаружен.

Разложив все собранные фото в ряд, Андрей начал сопоставлять общие черты — убитые на алтаре все имели очень светлые волосы, брови вразлет, большие серые глаза. Остальное — рост, вес, овал лица были разными. Убитые в лесу выглядели по-разному. То есть, у маньяка есть два сдвига в голове, но какие? Пришлось идти к начальству, вероятность серийного маньяка, что орудует в городе, была почти девяносто процентной.

Начальство не обрадовалось такому докладу, и запретило объединять дела в одно.

— Найдешь доказательства, объединим. А так, зачем нам громкий висяк? Ты понимаешь, что нам будет за маньяка? И зацепок у тебя нет ни одной. Да и два года прошло между первой и второй пропажей, маньяк столько лет бы не удержался. Но ты работай, Андрей. Раскроешь, звание и значок, как минимум.

Андрей работал самостоятельно, выкраивая часы между основной работой. Удалось найти, в каком районе раньше обретался бомж Генка Рыжий, опрашивали всех бомжей в том районе, пока безрезультатно.

Ребята на работе над ним смеялись, считали его одержимым бредом. Но он не бросал расследования. И однажды ему улыбнулась удача — бездомный старик вспомнил бомжа по прозвищу Рыжий, кроме того рассказал что Рыжий со своим корешем Ниппелем перед исчезновением разбогатели, гуляли широко, угощали его хорошей едой и выпивкой. Там — то он и услышал, что у них на крючке была какая-то дамочка, на красной машине. Дамочку Рыжий описывал, рисуя руками силуэт, такая мол, во! Коса до пояса! Варвара-краса из сказки. Найти в большом городе женщину по таким приметам было нереально, и Виктор переключился на двух других девушек.

Он снова встретился с подружками Нины, которые были в том ресторане в тот злополучный день. Девушки подробно, но скучающе-заученно рассказывали, как пришли, как Нину пригласил танцевать пожилой богатенький мэн, как она ушла за столик к нему, а потом исчезла. Описать внешность мужчины они толком не могли, только то, что высокий, здоровый и «старый», лет за 45.

— А за тем столиком кто еще сидел? Может вы где-то видели этих людей?

— Ну, там были еще два крутых мужика, так вроде одеты как все, но джинсы фирменные и часы на руках классные. Еще с ними женщина была, она все кокетничала с одним, такая вся из себя, в брюликах. Волосы каштановые, длинные, на голове уложены в прическу сложную, явно не сама укладывала. Туфли у неё отпадные были, итальянские наверное!

— А может вы видели на чем они приехали?

— Нет, откуда? Когда Нинка убежала, этот её ухажер начал скандалить, его вывели. Потом уехал второй мужик, такой симпатичный. Тетка осталась с хахалем, они еще обжимались за столиком, когда мы уходили. Видимо, её мужчина.

— Нет, этот красавчик, когда уходил, бросил ей деньги на стол, так что муж, наверное, он. — Вспомнила вторая девушка.

К сожалению, все эти сведения были бесполезны, поскольку охрану уже допрашивали, кого вывели в тот вечер, но спустя пару лет никто не мог вспомнить. Такие инциденты случались часто, и лица буянов давно никого не интересовали. Выкинули, дали по шее и забыли.

По самой первой жертве найти свидетелей спустя столько лет не удавалось. Андрей прошелся по одногруппникам, соседкам по общаге, но все впустую. Как жаль, что тогда еще не было камер наблюдения, это теперь они стали появляться. Но он все же ходил по барам, расположенным в районе проживания девушки, показывал фото, расспрашивал барменов и официантов. И ему не то что бы повезло, но один из барменов девушку вспомнил. Она часто бывала в гриль-баре, вела себя тихо, периодически уходила с разными парнями. Бармен положил на неё глаз, и уже было собирался к ней подкатить, но она ушла с молодым крутым мачо на темном джипе. И больше он её не видел. Мужика рассмотрел, да. Красавчик, ухоженный, темноволосый, лет 25–30. Машину видел мельком, черная, номера не помнит. На показанный фоторобот, сделанный по памяти Лины, пожал плечами. Сделать фоторобот согласился, но попытка не удалась. На фото получался эдакий Ален Делон, не похожий на живого человека. За рабочую версию пришлось принять, что в городе орудует сошедший с ума французский актер.

А дома… Он боялся опять застать Лину в оцепенении, бледную и будто не живую.

Глава 15. Ангелина

С появлением в жизни девушки Андрея жить стало намного легче — он постоянно был рядом, всегда следил за ней глазами, и был готов подставить плечо в любой момент. Он проникся её болезнью даже больше самой Лины, и опекал постоянно, незаметно и с улыбкой. Она тонула в этой заботе и нежности. И всё было бы хорошо, не появляйся у неё эти жуткие видения.

Четвертое видение было самым ужасным, она только развернула ребенка, чтобы поменять пеленки и вдруг… застыла как муха в янтаре, звуки и краски ушли … Затем она увидела ярко освещенную комнату, без окон. Комната залита мертвенно-белым светом от ярких софитов на стойках, как в фотоателье. Между двух стоек стоит кресло, в кресле сидит девушка в белом кружевном платье. Белые туфли на шпильках, ноги изящно поставлены чуть набок. Светлые волосы рассыпаны по плечам, в руках она держит букет белых лилий. На лице нет макияжа — только глаза девушки сияют и без туши. Она счастлива, она любима, её губы улыбаются, а глаза смотрят на фотографа тепло и радостно.

Лина слышит щелчки фотоаппарата, но не видит кто снимает. Мужчина повернут к ней спиной, она видит только темную одежду, и темные же волосы. У него в руках мощная фотокамера, он двигается, в поиске все новых и новых ракурсов. Девушка в кресле позирует, то запрокинув голову, то склонив вперед и глядя исподлобья, то улыбается широко, то загадочно. Голос называет её Людочкой, лапушкой, хвалит её, и просит сделать еще так… и так…

Неожиданно глаза девушки теряют осмысленность, лицо бледнеет и превращается в маску, руки слабеют и цветы медленно-медленно падают на пол.

— Да! Это лучший кадр! — Слышит она, и к девушке подходит мужчина в чем-то черном. Поднимает её на руки и несет к столу, оказывается, в комнате есть стол. Нет, это алтарь, он убран белым шелком… мужчина кладет девушку на алтарь, расправляет одежду и волосы, поднимает цветы и украшает ими девушку.

— Да, она Ангел! Я знал! — Кажется, он плачет, но руки его достают шприц и ставят укол куда-то выше плеча жертвы. Девушка не сопротивляется, она чем тот одурманена. Мужчина передвигает кресло и садится, глядя на дело рук своих. Молчит и любуется этой картиной — белая комната, яркий свет, запах лилий — голова Лины начинает болеть, она боится упасть. Человек начинает оборачиваться к ней, и с улыбкой смотрит в её глаза … Девушка на алтаре содрогается, её начинает жестоко рвать… Мужчина вскакивает, кричит что-то гневное… И в это момент Лину хватают за плечи, трясут и она оказывается у себя дома.

Ребенок орет, видимо уже давно. Муж крепко обнимает её, сидя на кровати и держа её на коленях, бабушка рядом со шприцом и локоть саднит. Значит, укол уже поставили… Голова болит все сильнее, яркий свет мешает, и она закрывает глаза.

— Линочка, девочка, что с тобой? — Бабушка плачет не скрываясь. — Ты так напугала нас.

— Лина, это опять было видение? Ты опять видела его? — Шепот Андрея звучит сдавленно, где-то около затылка, он уткнулся носом в её волосы.

— Да, да. Выключите свет, очень голова болит! Просто глаза режет! — И пожалуйста, заберите ребенка, он так плачет, мне больно!

Муж опускает её на кровать, бабушка торопливо убирает покрывало и одеяло. Потом бежит, выключает свет, забирает обоих детей и уходит, закрыв дверь. Понемногу плач стихает, но спазмы в голове не прекращаются. Она пытается рассказать мужу, что видела, но выходит плохо.

— Люда, её зовут Люда, тот человек называл её Людочкой. И она похожа на меня… почему они все похожи на меня? И он поставил её укол, а ёё стало тошнить… Ой, Андрюш, тазик, меня тошнит… — Пока муж бежит в ванну за тазиком, она старается глубоко дышать, чтобы сдержать рвотный позыв. Муж успевает поставить таз и её рвет, долго, жестоко. Она рвано пьет воду из поданной кружки, руки дрожат и лоб в поту. Когда она, обессилено, падает на подушку, муж обтирает её лицо влажным полотенцем и ложится рядом. Так в его объятиях она, путаясь и сбиваясь на повторения, рассказывает свой кошмар, плачет и засыпает. Андрей слышит это все не впервые, поэтому легко понимает, о чем и о ком рассказывает его жена. Значит маньяк убил очередную жертву. А они еще даже не нашли ни одного трупа. Приступ мигрени продолжается неделю, женщина пьет только воду, которая тут же возвращается назад, быстро слабеет и совсем не встает. Приезжает скорая, ей что-то колют, она засыпает, потом опять темная комната, жуткие воспоминания и тошнота.

Проходит все неожиданно, в один день она просто встает на ноги и подходит к зеркалу, бледная худая тень её самой смотрит из рамы.

— Боже! И это каждый день видит мой муж! Андрюшка же разлюбит меня! — Шепотом восклицает женщина.

— Не разлюблю. Ты что вскочила, рано же еще. Пять часов.

— Андрюша я есть хочу. Очень сильно.

До сонного мужчины доходит, что произошло, он вскакивает.

— Линочка, сядь. Я сейчас! Я все принесу!

— Я сама дойду до кухни. — Они вместе идут на цыпочках в кухню, где Андрей подогревает ей картофельное пюре и котлеты, режет в миску огромный помидор, зелень и заправляет все сливками.

Она ест, кажется, в первый раз в жизни. Все так вкусно, что пока Андрей резал салат ни картошки, ни котлет уже не было. Тогда он достает большую сковородку и делает яичницу из трех яиц, сосисок, сыра и помидор.

Лина пьет горячий чай из большой кружки и с нетерпением ждет яичницу. К изумлению мужа, съедает все, протерев сковороду хлебом, встает покачиваясь:

— Я спать. — Андрей идет за ней следом, Лина падает в кровать с уже закрытыми глазами. Второй раз просыпается одна, в одиннадцать утра полностью здоровой. В соседней комнате бабушка разговаривает с детьми, они ей отвечают агуками. Как же давно она не видела Полю и Колю!

Глава 16. Павел. 1998 год

Павел сам боролся со своими проблемами, и поэтому предложение жены о лечении от наркомании принял сразу. Доктор ему понравился, анонимность — тоже. Выезд в тайгу не пугал, а даже манил новизной.

На точку в тайгу их привез по бездорожью ГАЗ-66, сама заимка находилась в двухстах километрах от жилья, и никакой связи с внешним миром не имела. За высоким дощатым забором стоял крепкий брусовой дом в два этажа, баня, какие-то сараи. В глубине двора виднелся колодец.

Доктор Миша выстроил своих подопечных во дворе и рассказал, как планируется жизнь.

— Первое, что вы должны понять — бежать некуда. Двести километров по тайге вам не пройти. Здесь ни наркоты, ни выпивки нет. Связи тоже нет, поэтому болеть не рекомендуется. Подеретесь, синяки будут заживать сами. Без лечения. Переломы лечим лубком, ни врача, ни обезболивающих. Это вам чтобы не бурели. На втором этаже в доме пять комнат, каждому отдельная. Внизу мой кабинет, кухня, библиотека, общий зал для групповых занятий. Есть видеоплеер и телевизор, включать буду вечером на два часа, при хорошем поведении. Готовим еду, колем дрова, топим баню — все сами. Вон там, в сараях птичник, на 20 куриц, яйца будут свежие. Еще есть корова — доим, кормим, готовим сено — все сами. Каждый день назначается дежурный по кухне, потом меняемся.

Знакомьтесь, кроме имен никто ничего не рассказывает, никто ничего не спрашивает. Итак, обращаемся по имени — Павел, Кирилл, Василий, Сергей, Юрий.

Сегодня Павел дежурит по кухне, Кирилл колет дрова и топит печь, Василий отвечает за баню, Сергей идет кормить птицу и соберет яйца, если есть. Юрий со мной идет доить корову. В восемь вечера ужин, в баню идете, как будет готова, желательно до ужина. В девять общее занятие в зале, в десять отбой. Подъем в шесть утра, зарядка во дворе, обливание водой. Потом завтрак и на работы. Вопросы есть? Нет? Идите, занимайте комнаты.

Мужики гурьбой пошли по лестнице, Павлу было безразлично, какую комнату выбрать, открыл дверь в первую попавшуюся, кинул рюкзак на пол и упал на узкую койку, застеленную жестким одеялом.

Бревенчатые стены без штукатурки, окно, узкая кровать, стул и узкий шкаф. Ничего лишнего, всё по минимуму. Он двинулся вчера вечером, и поэтому пока был спокоен. Да и у него еще не было таких кошмарных ломок, как рассказывают другие.

Снизу раздался крик Миши, он собирал всех внизу. Продукты, выгруженные во дворе, надо было разнести по местам, овощи в погреб, мясо в морозилку, остальное в холодильник и шкафы. Павлу показалось, что на три месяца запас был как бы не очень. Миша как будто услышал его мысли.

— Здесь недалеко река, будем рыбачить. Сейчас осень, будем собирать бруснику, грибы. Солить, сушить. Словом, натуральное хозяйство. Можно было бы и на охоту ходить, но вам оружие нельзя. Мясо привезут деревенские, как понадобится. От диких зверей у меня карабин есть, но он в сейфе, можете не пытаться, не вскроете. Кто начнет буянить, все три месяца будет сидеть в подвале, там лючок крепкий. Так, теперь рассиживаться некогда, все по местам. Я подойду к каждому и помогу.

Павел остался один на кухне, в молодости, когда денег еще не было, он мог сварганить простую еду, макароны, суп с тушенкой. Кирилл натаскал дров и растопил печь, электричества в доме не было, хотя и лампочки, и плита имелись. Паша в шкафу нашел огромную кастрюлю, налил воды и бахнул её на плиту. Пока вода грелась, начал чистить картошку, руки отвыкли, шкурка шла толстенной. Михаил зашел, постоял, посмотрел и вышел. Как у других шли дела, Павел не знал. Через полтора часа на плите булькал суп — картошка, пшено, тушенка и лук. Пахло вкусно. Вроде дед называл такой суп кулешом, только вот нужна ли там картошка?

В баню пошел последним, все уже сидели в общем зале, заметно озадаченные. Один тер бок, другой рассматривал руки. В бане пахло березовым веником и мятой, жар охватил тело. Павел лег на полок, пытаясь унять сердцебиение. Вот черт, он же раньше любил париться? Что ж так хреново то? Или это тоже наркота? Он выскочил в предбанник, потом на крыльцо, отдышался. Попробовал снова, черт, опять то же самое. Только не отпускало дольше. Павел, окатился холодной водой и пошел в дом. Его ждали в столовой, Михаил оценивающе посмотрел на его красное лицо и одышку.

Несмотря ни на что, разливать суп по металлическим чашкам, резать хлеб пришлось Павлу. Как и мыть посуду после. Никто не сочувствовал и не помогал. Понемногу сердцебиение успокоилось, и уже замученный Павел пришел в большой зал на групповое занятие. Сегодня доктор рассказывал, как найти психологическую причину своей зависимости. Павлу было неинтересно, Михаил сразу понял это, и пригласил его на индивидуальное занятие.

На столе ритмично издавали стук качающиеся шарики, голос врача уплывал вдаль. Закрыв глаза, уставший Павел почти сразу поддался гипнозу и вырубился. Когда его разбудил голос доктора, первой мыслью был испуг — вдруг он во время сеанса он наговорил лишнего? Но лицо доктора было непроницаемым, невозможно было понять, что он услышал.

В жесткую кровать Павел упал и почти сразу заснул, в эту ночь кошмары его не мучали. Утро наступило моментально, пришлось вставать под зычные команды хозяина и топот мужиков по лестнице.

Так понеслась жизнь новых робинзонов, они или работали, или разговаривали с доктором, или в тайге собирали дары природы. Уставали сильно, и каждый вечер доктор гнал их в баню, выгонять дрянь из организма. Чай был только травяной, стимуляторов, даже кофеиновых не было. На первой неделе все пациенты прошли разной тяжести ломки, на второй ходили угрюмо и без интереса, а к концу месяца во дворе иногда слышался смех.

К концу лечения все уже бодро выбегали на зарядку, по первому снегу обливались холодной водой, радостно ходили на рыбалку, коптили рыбу на подарки домашним. Вылечился ли Павел? От наркотиков да, но психика его дала окончательный крен. Кошмары перестали мучить его, он избавился от страхов. Он понял себя и знал свою Цель и Предназначение. И Павел поверил, что может вернуться к нормальной жизни.

Глава 17. Алёнка

Её бывший сбежал из зала, тряпка. Она не хотела идти на этот дурацкий вечер, где все будут бахвалиться своими достижениями, вот собрались бы лет на пять раньше, когда она жила со вторым мужем, тогда бы ей было чем им все нос утереть! Да таких брюликов как у неё, у этих кошелок сроду не было! Да она в Милан каждый сезон летала, все модные новинки у неё первой появлялись! Да эти бабы названий таких брендов-то не слышали, какие она носила!

Музыка прервала её мысли, пришлось вспомнить, что это давно позади, и брендовые шмутки ушли в комиссионку за бесценок. А цель её сегодня — раскрутить Витьку на бабки, ведь он богат, а Ванька опять в СИЗО, и нужны деньги на адвоката, и на передачи. Господи, как ей это надоело! С шестнадцати лет её сын уже второй раз попал за решетку, и она — она! Лялька! Вынуждена стоять в очереди, в этом ужасном месте, где все пропиталось жутким запахом. Она по-прежнему сидела на стуле Виктора, дожидаясь его с улицы, вынужденно улыбалась, вела пустой разговор о погоде с классухой, и вспоминала, вспоминала свой неудачный брак.

… Тогда, в 1997-ом Лялька, у которой всё-всё было классно, квартира, машина, муж и сын, дура, совсем не была счастлива. Вот ни минутки. Ее раздражал Ванька, муж, дом. Никто не может восхищаться женщиной бесконечно, любая красота приедается и станет обыденной. А ей хотелось ежедневного восхищения, любви, романтических экспромтов, цветов, обожания — и других мужчин.

Раньше они устраивали девичники с Каринкой и Диной. Но тут девчонки взяли, да и повыходили замуж. Эта стерва Каринка, все же дожала Павла, а Динка нашла себе простого парня, подающего надежды программиста. Да и вообще, она стала скучной, хотя и раньше-то не была сильно отвязной. Казалось, их гулянки и измены вызывали у нее брезгливость.

А еще Ваньке-то исполнилось три, он пошел в садик. И мать, и свекровь намекают, что ей пора на работу. А работать… ей что, за прилавок встать в магазин? Да у нее на руках брюлики стоят дороже, чем весь товар в продуктовом. И что она заработает?

На её сторону неожиданно встал свекор. Он же нашел ей место — методистом в институте. Есть работа, не сложная, коллектив большой, есть куда прогулять наряды. Она вышла туда с тоской и обреченностью, но воспряла в первый же день. Студенты-старшекурсники и заочники сразу заметили красивую дамочку, и буквально утопили во внимании.

Это была работа её мечты — каждый день ей приносили мелкие подарочки — шоколадку, безделушку. Целовали ручки, сопровождали на обеды в студенческую столовую. Она бы никогда не стала есть, то что там дают. Но внимание… И вскоре у нее появился новый любовник, пятикурсник Дамир, родом из южных республик.

Сына она все чаще отдавала бабушкам, муж всё больше ворчал, всё чаще приезжал за ней на работу. Но, отсидев дома день-два, обласкав мужа и всех родных, она опять исчезала на вечер. Виктор пытался ругаться, но эти ангельские голубые глаза, особенно когда в них стояли слёзы… Даже если бы весь мир стал говорить ему, что жена изменяет, он бы не поверил. Просто она такая, легкая, подвижная, общительная.

У Павла с Кариной родилась дочка Маринка, точная копия Павла. Виктор с Лялькой были на крестинах, тут первый раз Лялька подумала, что и её сын мог быть так же похож на Павла, и тогда… Но долго удержаться эта мысль в ее голове не могла. Гораздо интереснее было присмотреться, какие отношения у молодых папочки с мамочкой?

Увиденное ее порадовало, Карина была командиром в доме, Павел же как-то поблёк, улыбка больше не освещала его лицо, шаловливые ручки не хватали всех дам за талию и пониже. Руки его немного дрожали, зрачок был неестественно сужен.

«Да он же наркоман!» — подумала Лялька, у них были такие хлопцы в институте, никто из них не доучился до конца. «Интересно, знает ли Кариночка», — злорадно думала Лялька. Но при мужчинах ничего говорить не стала.

Как ни странно, это немного примирило Ляльку с жизнью. Она стала лучше относиться к мужу, больше проводить время дома. Не бросила любовника, нет. Просто, она больше не злилась на судьбу, на жизнь. И в каждый визит к друзьям, все с большим удовлетворением наблюдала, как Павел приобретает черты наркомана. Он уже не ходил на работу, нанял управляющего, но пока подчеркнуто следил за собой. Больше у него не было любовниц, он не выезжал с мужиками на охоту, в баню и куда там они еще таскаются. Смыслом жизни Павла стала доза. Кроме того, он начал бешено ревновать Карину, и она жила под его неусыпным надзором. Даже если она вставала ночью в туалет, он следил за ней.

Лялька стала на работе Алёной Анатольевной, и несмотря на то, что она выглядела на 25, поддерживать образ юной девушки, и особенно — образ жизни юной девушки, становилось все сложнее. Тридцать лет уже небольшая, но веха. Муж, Виктор уже не восхищался как в юности, все чаще требовал заниматься с сыном. Ванька учился слабо, хотя был не глуп. Но мальчик рано понял, маме нет до него дела, вечные переброски от одной к другой бабушке, где почти все было можно, привели к вседозволенности. Бабушка Аня, как строгая учительница, пыталась заниматься с ним, но достаточно было сказать, что болит живот или голова, как она тут же становилась просто доброй бабушкой. Бабушка Надя любила его беззаветно, к каждому приезду дарила одежду, игрушки, кормила чем-то вкусненьким.

В выходные регулярно устраивали развлечение, поход в цирк, театр, зимой на елки и горки, детские кафе, игровые центры и мальчик уже пресытился всем этим. Радости от всего этого не ощущал, и в третьем классе занял мертвую позицию полного троечника. Отец ругался, сын поглядывал на бабушек — заступятся, нет? Если нет, можно было подпустить слезу, тогда уж точно заступятся. А потом можно идти и играть в игры на плейстейшен.

По настоянию отца были наняты репетиторы, на русский и литературу, на математику, и на английский. Первым сбежал преподаватель английского, он не мог сказать, что ребенок глуп и ленив, поэтому долго и витиевато говорил, что малыш не зрел, не умеет удерживать внимание, еще мал, надо подождать. Вторым ушла учитель русского — незрелый ребенок так ей нахамил, что нужно было бы дать по губам, но преподаватель с университетским образованием не может себе позволить…

Математичка продержалась дольше всех, но она не добивалась результата, просто отрабатывала свои деньги, свои часы и все. Ванька мог смотреть в окно, ковыряться в носу. Она просто повторяла тему второй и третий раз, если пацан не отвечал на вопросы. Надо сказать, продвинулись они не далеко, до дробей, где Ванькин мозг застрял окончательно. Но там, где ему было интересно, он проявлял чудеса сообразительности. Неплохо знал географию, не зря с мамой ездил по заграницам, мог сам наладить велосипед. Если бы не лень…

Виктор требовал от Алены, чтобы ребенок учился хотя бы на 4. В ответ слышал одно, сам был троечником. Битвы за успеваемость велись при ребенке, который умело сбегал и садился за игры.

У Алены появился новый любовник, очень «богатенький дядька» из Москвы. Высокий полноватый блондин, приезжал в Красногорск регулярно, по делам бизнеса. Он был очарован кукольной блондинкой с такими ясными голубыми глазами! Такая искренность, такая доверчивость! Он уже не раз предлагал ей уйти от мужа, обещал дворцы у моря, вечное счастье и любовь. Про Ваньку он знал, но полагал, что тот так и будет жить у отца и бабушек.

Но тут случилась её главная ошибка — Ванька заболел. И, если бы она, как хорошая мат, ь сразу вызвала скорую, все бы прошло как обычно. Но Алена торопилась на встречу, Виктор был в командировке, поэтому сунув мальчику таблетку от температуры, убежала к своему Олегу. Вернувшись, заглянула в комнату, сын спал, и она тоже ушла спать. Утром оказалось, что ребенок без сознания, температура сорок и одна десятая. Скорая забрала его моментально, поставили диагноз — инфекционный менингит. За жизнь ребенка боролись три дня, вот тут и выяснилось, что Виктор не отец Ивана.

Виктор был просто убит этим известием, и больше всего, тем, что его кровь не может помочь ребенку. Кровь пришлось брать у чужого донора, но сын все еще был слаб. Лялька попросила Виктора не устраивать сейчас скандалов, а сама думала, как же выкрутиться из этой ситуации. Но выхода не было, после того, как не подошла группа крови, Виктор заказал тест ДНК, очень дорогой, и который пока не делают в Красногорске. Кровь повезут в Новосибирск, пока суть да дело, может, муж остынет.

Виктор поехал к отцу, старики очень переживали о внуке. Первым делом, конечно, успокоил, сказал, что опасность миновала. Потом попросил присесть, и прохаживаясь перед взволнованными родителями, искал слова.

— Мама, папа. Сегодня нужно было сдать кровь для переливания Ивану. Выяснилось, что он не может быть моим сыном. У меня и Алены группа крови первая, у Ивана — вторая. Она изменяла мне.

— Сынок, здесь какая-то ошибка! — Мать заплакала. — Внучек наш, деточка бедный…

— Сын, это серьезное обвинение. Ты должен быть уверен. — Отец тоже не хотел лишаться внука, к которому привык.

— Я сделаю тест ДНК, пусть месяц, но я все узнаю точно. А насчет измен — я практически уверен, у Алены всегда кто-то есть, вечные поездки, подружки эти. Я давно подозревал ее, только думал, у нее это недавно. А видимо, с первого дня. И я даже догадываюсь, кто отец Ивана.

Ивана выписали, Алена вернулась с ним домой. Дома было пусто — Виктор ушел, так ни разу и не поговорив с ней. Ждать прощения было напрасно, она боялась смотреть в глаза его родителей, они столько для нее делали. Для родной матери она уже придумывала историю насилия, чтобы не упасть в ее глазах, но было поздно, мать уже всё знала. Молчала, но как! Лучше бы ругалась.

За эти две недели, которые Ляльке пришлось провести с сыном наедине, она поняла, что не любит его, более того, Ванька дико раздражал своими капризами. Он либо требовал вкусненького, либо лежа смотрел телевизор, либо играл в игры. Ничего больше, даже отнести тарелку на кухню заставить сына она не могла. И ужасно от него устала, мать их навестила, но категорически отказалась брать ребенка даже на вечер. Встречи с Олегом пришлось отложить, и это сейчас! Когда она вот-вот останется одна! Аленка сильно обиделась на мать, а та просто пожала плечами и уехала.

Виктор приехал с готовым тестом на руках. Выглядел похудевшим, сдерживающим злость, но говорил только по делу.

— Иван не мой, но другого отца у него нет. Я не буду отказываться от отцовства. Пусть у него будет моя фамилия, и алименты я буду платить. Позже, может быть, буду с ним общаться, но не сейчас. Моя мать попала в больницу с инфарктом. Это все из-за тебя. Я куплю вам квартиру, но запишу ее на Ваньку. Машину тоже оставь себе. На переезд вам месяц. В этой квартире буду жить я, и моя будущая семья.

— Витя, выслушай меня…

— Ты хочешь рассказать мне историю твоего бл***а? Не интересует, твоя подружка Карина, много что мне рассказала, да и про твоих молодых любовников я уже знаю, и про мужика из Москвы, Олега? Тоже знаю.

— Прости меня, ведь ты раньше любил меня, — несла какой-то лепет и бред Алена.

— Кого? Тебя? Любил. Теперь нет. Я на тебя не сержусь. Я сам был виноват, выбрал… такую… пустую куклу. Думал… ай, да хрен с ним, что я там думал. Прощай, дорогая моя.

Дверь за ним закрылась, и Лялька осталась одна. Одна с проблемным ребенком, еще и переезд грозит! Вряд ли Витька купит ей такую квартиру! Запрет в какую-нибудь убитую двушку! Как же она так облажалась, ведь он столько лет смотрел ей в рот, неужели так важно, чей это ребенок? Ведь они его любили четыре года! Она была возмущена поведением Виктора и его родителей, но ни минуты не обвиняла себя. И была зла на свою, ведь та тоже приняла сторону Виктора, и это мать называется? Ей-то, по-любому, внук родной!

… Воспоминания прервали двойняшки, они пересели к Алёне с шампанским и предложили выпить за встречу.

— Лялька, а что это тебя не видно стало? Раньше без конца на местных каналах светилась, то ночной клуб открывают, то презентация нового магазина, а теперь тишина. Где твой крутой муженек? — Заметив её бешеный взгляд, смутилась Анька. — Вы развелись? Прости-прости, мы не знали!

Светлана, желая перевести тему на безопасную, спросила в свою очередь:

— А как твой сынок? Ему уже лет 20 же? Где учится?

Аленка в бешенстве чуть не бросила в неё бокалом, но удержалась, так как сзади прозвучал совершенно пьяный, мерзкий голос бывшего мужа.

— Двадцать два! А драгоценный сынок нашей звездули, которого она пыталась на меня повесить, сидит в тюрьме! Да девочки, он вор и наркоман, и поймали его за грабежом ларька! Спасибо, что не убили, только связали продавщицу. Нашей примадонне есть чем гордится! А её богатенький …

— Виктор, прекрати немедленно! Это горе, а не повод для шуток! — Спокойный голос классной руководительницы остановил поток слов.

— Пардон! Пардон! Молчу! — Пьяный мужчина сделал вид, что закрывает рот на ключ и выбрасывает его. Потом выставил перед собой ладони, и попятился в сторону группки людей, которые слушали рассказ Андрюхи.

Алёнка чуть не заплакала, зря, зря пришла! Витька опять набрался, денег не даст. А домой к нему и на работу её давно не пускают!

Глава 18. Павел и Карина

Карина слышала, что Андрей рассказывает о маньяке, насторожила уши. Неужели он скажет при всех, что это её муж, Павел? И какого черта ему не сиделось у себя в белокаменной? Она не слышала, о чем говорили женщины рядом, её теребили, звали танцевать, а она только отмахивалась и слушала рассказ за спиной. Наверное, Андрей увидел её напряженную спину и резко прервал свой рассказ. Для него это только история, а вот она, Карина, жила внутри этого ада и вспоминать ни за что не хотела, но воспоминания как назойливый рой пчел кружился и жалил в сердце.

… Павел полгода прожил у доктора в тайге, и к его возвращению пришлось вернуть дочь.

Возвращение Павла домой было феерическим — эдакий заросший таежник, похудевший и обветренный, с рюкзаком таежных даров, брусника, шишка кедровая, копченый чир. Он подхватил дочь и прижал её к сердцу, такая большая уже, и когда успела вырасти? Пашка плохо помнил последние годы, да, почти с ее рождения. А тут Маришка, которой было два с небольшим года, потрогав его бороду сказала:

— Фу, папа, колючий! А это тебе зайчик для меня подарки дал? — Папашка удивился, как хорошо говорит его ребенок, но ответил серьезно.

— Пару дней дай мне, и я приду в форму. А подарки не от зайки, а от Мишки!

На другой день Павел пошел в салон, где его красиво подстригли, и сбрили бороду. Нижняя часть лица оказалось белой, а кожа вокруг глаз загорелой. Выглядело некрасиво, как-то по бомжацки. Мастер, пожилая тетка, увидев его разочарованный вид, ехидно подсказала:

— Ну, походите в солярий, если вам так важно. Или к косметологу, сейчас, прости господи, мужики хуже баб — маникюр, ботокс. Оплата в кассу!

Подумав, что это не так и важно, Павел поехал на работу. Выяснилось, что бизнес он тоже запустил, пришлось собрать всех замов и начальников цехов и устроить им взбучку. Карина заняла место секретаря, и сверкала на всех счастливо-вызывающим взглядом.

Жена внимательно за ним следила, но ничего не могла увидеть, он выглядел спокойным, каким-то заматеревшим, опять начал работать без отдыха, часто мотался в командировки. На супругу внимания обращал мало, на дочь тоже. После очередного его взбрыка, когда он чуть не ударил Карину, девочка опять была отправлена к свекрови в деревню, которая осталась одна и была рада внучке.

Аврал по стабилизации бизнеса, поиску новых заказов растянулся на три месяца. Карина радовалась, что Павел не пьет и не тянется к наркоте. Но Павлу было скучно и тоскливо, его тянуло куда-то, а он не понимал куда.

И тогда Павел решил купить себе дом, подальше от города. Ему казалось, что там проще будет справляться с унынием, ведь пока он лечился, настроение было нормальным каждый день. Такой дом он нашел легко, с огромным участком и высоким забором, в два этажа, с кучей пристроек, и даже домиком привратника у ворот.

Он приехал туда один, первое время занимался устройством жизни, заготовкой дров. Потом два дня бродил вокруг по лесу, и ему действительно полегчало. Истопил баню, попарился, выпил бутылку пива и пошел спать. Уже засыпая, он почувствовал холод, это был его кошмар, почему-то страх не сковал руки и ноги, и сердце билось ровно. Неожиданно для себя, заснул рядом с этим ледяным феноменом.

Теперь он жил на два дома, с понедельника по четверг в городе, с семьей, а с пятницы до вечера воскресенья в таежном доме, в одиночестве. Жена была довольна тем, что он больше не принимает наркотики, и даже не задавала вопросов, где он пропадает в конце недели.

После лечения мужа жизнь Карины наладилась, опять появились деньги, она перестала каждый день ходить на работу, появляясь лишь в понедельник, на планерках. У нее снова появилась домработница, снявшая все нудные домашние дела. Дочь жила в деревне, и у неё появилось время для себя. И она опять с упоением окунулась в приятные хлопоты — магазины, массаж, косметологи и посиделки с Алёнкой после фитнеса в баре за чашечкой зеленого чая. Ах, как приятно было отдаваться в руки опытного мастера, разглаживающего начинающиеся морщинки на лице, и так томно сказать на предложение: «Чай, кофе, вода?»

— «Минералку без газа, теплую». — Гадость была еще та, но женщина слышала это от дамы в салоне, и это казалось таким изысканным жестом, что она взяла на вооружение.

Маришка жила у свекрови, которая души не чаяла во внучке. Обратно забирать её Карина не спешила, там они и читали, и рисовали, и лепили, по выходным ездили в райцентр на детские спектакли и аттракционы. Карина же проводила жизнь в блаженном ничегонеделании, спала до обеда, а как же, сон красоты должен быть не менее девяти часов! Потом пила кофе, приготовленный домработницей, и шла на прогулку в парке. К обеду обычно появлялись Аленка, или новые знакомые по фитнесу, и они встречались в каком-нибудь кафе «на ланч». Разговоры о фитнесе, стрижках, ногтях и лучших мастерах, были так необременительны и легки, что расставались дамы вполне довольные собой.

Грустнее было вечерами — вечера выходных все дамы проводили дома с «ужасными медведями», которые их содержали, то бишь, с мужьями. А Карина была одна, ведь Пашка исчезал или вечером в четверг, или утром в пятницу. Но и эта проблема недолго заставляла грустить тридцатилетнюю красотку, она познакомилась с московским бизнесменом, немного староватым, конечно, ему было почти пятьдесят.

Крепкий, спортивный, с легкой сединой, Стас Круглов планировал долгосрочное сотрудничество с комбинатом Павла, для этого приобрел дом в Красногорске, и был не прочь завести постоянную любовницу. То, что Карина была женой компаньона, его даже позабавило. Сама же Каринка ему приглянулась, он любил таких женщин, никаких границ, полная свобода в сексе и отношениях, да и карие оленьи глаза в сочетании с косой до пояса, навевали воспоминания из детства и юности — девушка из русской сказки.

Влюбилась ли в него Карина? Возможно, чуть-чуть. Просто он был таким шикарным мужчиной, подтянутая фигура в неизменно дорогих костюмах, отличный парфюм, крутая машина. Ну и самое главное, легкая зависть в глазах замужних подруг, когда он подавал руку при выходе из машины, или обнимал её за талию. Боялась ли она, что Павел узнает об её измене? Абсолютно нет, потому что видела — с мужем что-то происходит, он все больше уходит в себя, и ему нет дела ни до жены, ни до дочери. Но пока он давал деньги, и призрак нищеты отступил, она жила по принципу — не буди лихо.

Страшное началось после одного случая. Павел с коллегами по работе встречался в ресторане, за ним увязалась Карина, которая весь вечер дарила улыбки залетному Стасу. Павел это видел, и очень сожалел, что душу жены уже не спасти, она уже изгадилась. А кто-то в душе считал иначе, и этот кто-то едко комментировал каждый жест жены. Когда подвыпившие мужчины пошли танцевать, один из коллег притащил к столику молоденькую девушку — серые глаза, светлые волосы, тоненькая фигурка. Девчонка смущалась, но не уходила, позволяя тискать себя за талию, и за бедро под столом. Уверенный в себе начальник цеха Федоров, уже планировал в какую гостиницу им поехать, прямо намекая ей об этом. Нинель, как она представилась, не возражала.

Карина видела, что Павел с брезгливостью смотрит на своего подчиненного, и на девушку. Однако пригласил её на танец, та радостно побежала. Танцевали они медленный танец, о чем-то разговаривали.

Павел довел её в танце до выхода из зала, и подтолкнул к лестнице на первый этаж. Сам же, не спеша подошел к бармену, и долго выбирал предлагаемые сорта чая. Пауэр, улун, ему было пофиг, лишь бы хорошо заварен, но в этот раз он выбрал какой-то невообразимый букет с цветами и жасмином, заказал на всех и вернулся к столику.

— Где Ниночка, ты что, увел у меня девку? Ты б… барин, зарвался, вон твоя б… сидит, обжимается с московским хреном… — Начал скандалить уже пьяный до безобразия Фёдоров. Павел с удовольствием врезал ему по лицу, и позвал охранников.

— Выведите это мурло.

— Петрович, чтобы завтра это быдло было уволено. — Это уже своему заму.

Принесли чай, с таким сильным запахом жасмина, что пить его не смог никто, да и сам Павел не смог сделать и глотка. Поднося чай к лицу, увидел кровь на своей руке, отставил чашку, вытер руку салфеткой, и, кинув Карине две бумажки по пять тысяч, бросил уже через плечо:

— Я уехал. Сегодня не жди, я к себе.

Карина отлично провела время со Стасом, но муж исчез не только в этот день. Он не появился и завтра, и послезавтра…

Очередное исчезновение мужа на несколько дней Карина поначалу восприняла спокойно, хотя это было необычно, последнее время он исчезал в пятницу, а тут уехал в свой дом среди недели. Она догадывалась, что Павел ушел из ресторана не один. Обмануть её таким примитивным способом — девушка, якобы, ушла раньше, а он исчез следом? Да она сама и не раз такое проворачивала! То, что муж уехал за город с девицей, её не пугало, и скандал устраивать она не хотела, можно сделать хуже себе. Муженек, не заходя домой, появлялся на работе, без особого похмелья, правда, уезжал рано, ну это понятно. Его видели, как он покупал цветы, еду в ресторане, понятно же было, что голубки отрываются за городом по полной.

Павел приехал домой в понедельник после работы, вел себя как ни в чем не бывало, даже посидел с дочерью, уже неделю гостившей у родителей, рассматривал её рисунки, спокойно поужинал и лег спать. Карина, желая проверить, намылась-надушилась, и после того, как дочь уснула, пришла к нему в спальню. Павел не спал, с отсутствующим видом глядя на экран телевизора. Полупрозрачное красное белье жены оценил, как и атласную ухоженную кожу. Ночь, как всегда, была улетной, но сам факт — если он четыре дня был на «марафоне» с девицей, то вряд ли был бы так страстен, все же не мальчик уже.

«Неужели я ошиблась, и эта мышка его не заинтересовала? Тогда где же он был? Только бы опять не наркота!» — Думала женщина, засыпая, этого она боялась до ужаса, даже не зависимости мужа, а нищеты. Нищеты, следующей за слабостью недомужа, Карина ни капли не сомневалась в своих способностях, в бизнесе она ноль, и если муж опять сядет на иглу, возврата не будет.

Она вскинулась от этой мысли, и, дождавшись, когда муж крепко заснет, подсвечивая себе фонариком на телефоне, осматривала его тело, руки и ноги, все стратегические места, разыскивая следы от укола. Ничего не найдя, измученная страхом, заснула уже под утро.

Карина пристально следила за мужем, даже расспросила сотрудников, как выглядел Павел в последние дни. Люди жали плечами, никто ничего странного не заметил, только все как один отметили хорошее настроение и премию. Женщина было решила махнуть рукой на все это, вроде все вошло в свою колею.

Но… страшные сомнения получили новую почву. И захлестнули по самую крышу, до паники и ужаса. Вечером, Карина готовила ужин, в кухне работал телевизор, никто его не смотрел, так, для фона. И вдруг, на экране появилась фотография девушки, которую Карина хорошо запомнила в ресторане.

Женщина добавила звук: «Ушла и не вернулась… Нина Павлова, двадцати трех лет, студентка педагогического института, пропала 10 сентября… позвоните по номеру…»

Карина села мешком на табурет, девушка кого-то напомнила ей — светлые волосы, брови вразлет, серые глаза. Если она ушла с Павлом, то где она?

— Что с тобой? Ты что так сидишь? — В кухню зашел муж, и удивленно стоял в дверях, глядя на белую как мел, жену.

— Да, вот, по ящику сказали, девушка пропала, помнишь, тогда в ресторане Федоров притащил девку за столик? Нина, молоденькая такая?

— Ну, помню, и что? — Ровно ответил Пашка.

— Разве ты не с ней ушел? — Карина спрашивала, а сама замирала от ужаса, и хотела заткнуть себе рот.

— Почему я? Девчонка убежала от Федорова, мало ли кого еще подцепила. Ночь, пьяная дурочка. Причем тут я? — Муж был спокоен, и ничем не выдал волнения, так что Карина начала успокаиваться.

— А-а-а! Ты милая, намекаешь на тот случай, когда мне помогла? — Глаза Павла резко и зло сощурились, — решила меня шантажировать, тебе что-то нужно? Тебе чего-то не хватает? Фуагра не вкусная, бриллианты мелкие? Я твоего хахаля не трогаю, хотя знаю про ваши забавы. Ты из меня маньяка сделать хочешь, меня на нары, а сама с любовничком на пару, завод присвоить?

Женщина осознала, что почти висит на руке мужа, поднявшего её за воротник халата, ей стало еще страшнее, таких глаз у мужа она раньше не видела, как стальные лезвия, холодные и спокойные.

— Пашенька, Паша! Ну ты что, я просто сказанула, не думая, сама не знаю… Девочку жалко стало. Прости милый! — Карина затараторила быстро-быстро. — Пашенька, отпусти, вдруг дочка зайдет, не пугай её!

Павел толкнул её назад на табурет, женщина упала на пол вместе с табуретом, плюнул и вышел. Карина плакала на полу, прибежала Маринка, обняла мать и тоже заревела. В коридоре хлопнула дверь, Павел куда-то ушел.

В этот день муж не вернулся. Карина не спала всю ночь, думая он или не он виноват в пропаже девушки? Поверить было сложно, почти невозможно, но вот последний его взгляд, как пара холодных лезвий говорил сам за себя. Карина искала ему оправдания, и к утру почти убедила себя, что это не Павел.

Но где-то в глубине души она знала, была уверена, что это он. Но если признать это, значит, идти с доносом, это арест, суд, тюрьма для мужа и нищета для Карины и дочери. Поэтому мадам предпочла убедить себя, что все хорошо, и Павел не причем.

Чтобы стряхнуть с себя ужас, она опять увезла дочь к свекрови, и вечером уехала к Стасу. Красивый мужик, вино и секс, позволили расслабиться и забыть страшное. Страх добавлял драйва, хотелось не просто любви, а жесткого горячего секса, на грани допустимого, до потери сознания. Да, этой ночью поразила даже привычного Стаса.

Глава 19. Ангелина

Темный коридор… Стены туманятся и расплываются, теряются в черноте неестественной, какой-то душной, шаги Лины отдаются в ушах грохотом. Девушка крадется на цыпочках, стараясь сжаться, уменьшиться! Она не хочет идти вперед, ей страшно, но остановиться не может, что-то тащит ее вперед, туда, к страху и ужасу! Ангелина не понимает, как здесь оказалась, почему, только знает, что там впереди, куда ведет, ее ждет что-то совсем ужасное. Где она, сколько прошло времени и как отсюда выбраться? И почему она? Темнота вибрирует, дышит, и кажется, подталкивает девушку вперед. Тишина, и в этой тишине, где-то впереди, на пределе слышимости, голос, веселый, молодой мужской голос зовет ее:

— Ангел, мой Ангел, ну где же ты? Смотри, какие цветы я тебе приготовил!

И от этого девушке становится еще страшнее.

Кажется, впереди ступени… Лина ногой нащупывает ступеньку за ступенькой, боясь прикоснуться к стене, источающей черный промозглый холод, спускается медленно, ничего не видно. Она просто знает — конец пути за этой дверью, уже недолго…

Тихонько, как мышка, пробирается в комнату. Кажется, это подвал, окон нет, пол серый и безжизненно бетонный. Здесь светло, ярко горят свечи, в их дрожащем пламени все выглядит неестественным, все предметы окружены светящимся ореолом, или просто двоится у нее в глазах, Лина не понимает. Там, в другом конце помещения, красивый мужчина, высокий и темноволосый, кружит девушку в свадебном платье, пышные юбки летят волной по кругу, взметаясь вверх и открывая ноги в белых чулках. Светлые волосы невесты плещут следом, закрывая лицо.

— Ангел, мой Ангел, ну, где же ты? Смотри, какие цветы я тебе приготовил! Смотри, какие прекрасные лилии, они великолепны и чисты, так же как и ты!

Мужчина останавливается, убирает волосы с лица невесты и Алина с ужасом понимает, что это ее держат на руках, это ее лицо у той девушки! Мертвой девушки… Красавчик укладывает тело на подиум, украшенный белой тканью и лилиями, расправляет складки платья и фаты, нежно целует лоб:

— Ангел, мой Ангел, я найду тебя, найду обязательно… Я спасу тебя…

Рядом с мужчиной появляется гигантский черный пёс, с кроваво-красными горящими глазами. Он скалится и рычит на Лину, мужчина замечает его рык и начинает оборачиваться к девушке… Вот-вот, еще мгновение, и он увидит её…

Краем глаза Лина замечает движение сбоку от себя, оглядывается. Рядом стоит девушка, светловолосая, чем-то похожая на нее, на Ангелину. Она хватает ледяной рукой ладонь Лины и шипит:

— Беги! Беги…

Тянет её за руку куда — то назад, её глаза, неживые и умоляющие, просят уйти… Но поздно, двое — мужчина и пёс уже увидели жертву. Мужчина улыбается, а пёс рычит, и неслышно ступая огромными лапами, приближается…

Нет, нет, не надо! — Шепчет Лина, пытаясь вырвать руку и убежать. Отшатывается и ударяется обо что-то.

— Лина, милая, проснись, тебе приснился кошмар! — Муж держит ее за плечи, обнимая и согревая от ледяной дрожи. — Ты спишь, это сон, просто сон!

— Там был черный пёс, страшный и он хотел на меня броситься… Это было ужасно. — Плечи затряслись в рыданиях, а бедный Андрей опять мог только сжимать зубы от гнева. Помочь он не мог, совсем.

Глава 20. Аленка

Алена следила за бывшим мужем, пьяный Виктор прилип к компании Андрея и Никоненко, они о чем-то говорили, ахали. Девчата тоже слушали, ужасались. «Распустили хвост, своими ментовскиИми байками, девкам мозги пудрят, уроды.» Наедине с собой милая Алёнка могла быть очень циничной. Она уже поняла, что пришла на вечер зря, и денег ей не видать.

Но было еще одно дело, недалеко от мужчин сидела заклятая подруга, Карина. Эта сучка много наговорила Витьке тогда, если бы не она, у Ляльки может быть, получилось бы выкрутиться. А так, развод и пошла вон. Аленка ждала момента, подойти и побольнее уколоть подружку, но для этого нужны были свидетели, а Карина явно прислушивалась к разговору мужчин и чаще сидела одна.

Алёнка решила тоже прислушаться, вдруг получиться понять, чем побольнее уколоть бывшую подругу.

…Хорошо, что тогда вскоре приехал Олег, Алёнка убедила его, что сама подала на развод, только ради него и их любви. Любовник был рад, но его радость поутихла, когда он узнал, что Иван будет жить с ними. Виктор купил на имя неродного сына вполне приличную двушку, но без шика. Жить там Аленке не пришлось, она сразу съехала к Олегу, а квартиру решила сдавать. Олег не спрашивал, а она ему не говорила, что у сына есть своя квартира.

И опять все утроилось в Алёнкиной жизни, пусть эта сучка болтливая Каринка, от зависти сдохнет. Олег переехал жить в Красногорск, купил коттедж в пригороде, нанял домработницу. Виктор платил алименты, с сыном виделся редко, по праздникам. Квартиру Лялька сдавала, и у нее были достаточно средств на карманные расходы, доход от аренды и алименты. Содержал же ее сына Олег. Хитрый Ванька подлизывался к отчиму, даже выполнял его приказы. Только учеба по-прежнему была на последнем месте.

Алёна теперь вынужденно вела жизнь добросовестной жены, иного Олег бы просто не потерпел. Он требовал идеальной чистоты в доме, домашнюю еду, идеально выглаженных рубашек. Несмотря на домработницу, которая делала уборку и гладила постельное и простые вещи, готовка и глажка дорогих вещей были на Ляльке. Теперь она не работала, зато постоянно была занята по дому. Кроме того, жена всегда должна была идеально выглядеть, но возил ее в салоны водитель мужа, и даже пока она была в кафе с подружками, ждал её у входа. По его требованию она сделала операцию по увеличению груди, и её аккуратная двоечка заменилась твердой силиконовой тройкой.

Теперь ее жизнь с Витькой, с бабушками и тетушками, казалась ей праздником. Сейчас она научилась готовить, проводила по два-три часа за готовкой ужина, а Олег мог легко пойти ужинать в ресторан. Он не мог терпеть шум, и Ванька вечерами уходил к друзьям, играть в шумные компьютерные игры. Если они ехали отдыхать, то только на модные курорты, только вдвоем. Ванька, как перекати-поле ехал к бабушке, иногда даже к Виктору.

У Виктора была новая семья, простая домашняя женщина, быстро родила ему сына, потом дочь, и радостно сидела дома, занимаясь детьми. Она легко брала Ивана на выходные, но воспитывала его по-своему, заставляла мыть посуду, убирать постель за собой. Избалованному пацану это казалось вызывающей дискриминацией, что его гнобят, за то, что он не родной. Но поскольку Витька давал ему карманные деньги, ходил туда с удовольствием. Дальше сценарий сократился, Иван приходил, пил чай, просил деньги, и уходил. На жену отца, Татьяну, он смотрел как на прислугу, забывая сказать спасибо и до свидания. Дети же, мелкие и горластые, его совсем не интересовали.

В своих ежедневных вечерних прогулках Ванька давно уже пристрастился к экстриму: они на спор воровали мелкие предметы из продуктового — шоколад, жвачку, маленькие упаковки с йогуртом, икрой, самым крутым было спереть спиртное. Потом сравнивали украденное, и у кого вещь была дороже, тот и выиграл. Иван уже несколько недель держал первое место, полноватый пацан в мешковатой одежде легко прятал в карман штанов, или в труселя, маленькую бутылочку коньяка. В подъездах они выпивали коньяк, курили сигареты. И никто, совсем никто не принюхивался к нему, когда он приходил поздно. А адреналин требовал повторения, и компания собиралась снова и снова, меняла супермаркеты, искала новые места для «отдыха».

В 14 лет Иван попался первый раз. Виктору позвонили из милиции, он забрал его домой и выпорол ремнем. Татьяна ругалась, Ванька выл, не от боли, а так, на всякий случай. Тут приехала Алена с мужем, обругала Виктора, видите ли, детей бить нельзя.

Олег, посмотрев на такое представление, приехав домой сказал обоим тихо и медленно:

— Еще раз такое случится, и вы вылетите из моего дома оба. Слышал, отморозок? У тебя дома этого шоколада килограммы, ты крадешь для забавы. Мне в моем доме воры не нужны.

Алена долго плакала, просила прощения у мужа, потом уговаривала сына, куда им идти, если Олег их выгонит? Ванькину квартиру Лялька сдавала, это были их деньги, не подконтрольные Олегу, и терять их оба не хотели. Ванька, хоть и без мозгов, но хорошо одеться и покушать любил, поэтому притих на долгое время.

Заклятые подружки Аленка и Карина перестали встречаться, одна стала домашней клушей, верной женой, другая продолжала поиски счастья, по-прежнему встречаясь со Стасом. Но дети росли, и волей-неволей заниматься их проблемами приходилось все чаще. У обоих были проблему с учебой, потом начались проблемы с поведением в школе. Все чаще Аленку вызывали в школу, Ванька сам хулиганил мало, зато собрал вокруг себя группу подростков, которых подстрекал к хулиганству. Они отбирали деньги у малышни, били упрямых, воровали по мелочи, курили и пили. Разбитые окна, угрозы учителям стали почти нормой. Развлекалась банда, избивая одиноких бомжей в подворотнях. Руки марать брезговали, пинали в основном. Пинали до крови, до полусмерти. Так стая молодых псов рвет больного волка, загоняя его до смерти.

Аленка ужасалась, пыталась поговорить с сыном, но встречала только стеклянный взгляд голубых глаз, и легко даваемые обещания исправиться. Ивана поставили на учет в милицию, Виктор попытался забрать сына к себе. Оттуда подросток ушел, забрав все золото его новой жены, и спустив деньги на наркоту. Жена Виктора написала заявление в милицию, потом забрала, но было поздно. Пацана поставили на учет, скрыть все события от мужа Аленка не сумела.

Олег вспомнил свое обещание, за неделю купил на имя бывшей жены однокомнатную квартиру, оформил развод и убыл в неизвестном направлении. Бизнес частично продал, частично перевел в столицу. Небольшие накоплениязакончились быстро, и впервые в жизни Лялька должна была работать ради зарплаты, а не для выгуливания нарядов. Найти работу женщине без стажа было сложно, Витька отказался помогать. И Аленка быстро потеряла лоск, проживая вдвоем с сыном на деньги, полученные за аренду квартиры сына.

Ванька требовал хорошей еды, новые джинсы, денег на карманные расходы. Скандалы дома стали почти ежедневными. Аленка не умела ругаться, Иван уже в четырнадцать лет полностью подавил её, рослый и здоровый для своих лет, он легко мог справиться с матерью физически, и она его боялась. Так как в истерике он был буен, кидал все что попадается под руку, и страшен.

Глава 21. Андрей

— Ну а как ты вышел на этого маньячеллу? Там же ведь подозрений никаких не было, и трупов тоже. Как ты мог заподозрить его? — Пьяные мужики хотели знать подробности, и, хотя Андрею было тяжело вспоминать прошлое, приходилось рассказывать, чтобы не обидеть друзей. К тому времени счет видений его жены достиг уже почти десятка жертв, те повторялись раз в квартал, и две недели, а то и месяц его жена болела. Кроме того, этот мужик стал сниться ей во сне, он как будто искал её в темной комнате. Словом, психоз нарастал, росла и стопка дел пропавших женщин на столе Андрея.

— Не тяни, давай по делу, время столько прошло, секретов уже нет.

— Не хотелось бы говорить, и вы не поверите, но мне помог случай и наша общая знакомая….

… Андрей случайно встретил Карину в городе. Она шла впереди него, легкой пританцовывающей походкой, в облегающем платье, стройная как девушка, по-прежнему с пышной каштановой косой до пояса. Вдруг ему вспомнились слова старого бомжа, фу-ты — ну-ты, вся такая, и с косой до пояса. А ведь и правда, кроме Карины он ни у кого не видел такой косы. Пришел на работу, запросил данные, действительно, у нее была машина красного цвета, как раз в тот период. Номер старый бомж не знал, да и вообще, все было с чужих слов.

Сам себе не веря, пошел к ней домой. Карина жила с мужем, в шикарной квартире, дочь лет 5, посмотрела на Андрея равнодушно и ушла к себе. Выглядела одноклассница для своих двадцати семи отлично, на вид не дашь больше 20. Она кокетничала откровенно, и не потому, что Андрей был нужен, а скорее, по привычке. Подала чай, сухое печенье, извинилась, что больше ничего нет, она на диете.

Мужа дома не было, Карина сказала, что он в командировке, за границу уехал.

— Наверное, ты с ним не знаком. Это друг Виктора, Павел Григорьев. Помнишь, мы тогда отдыхать ездили после десятого класса в Сочи? Через пару лет встретились и поженились.

— А помню, вы с Аленкой всем девчонкам уши прожужжали, красавец, на Алена Делона похож. — Андрей сам сказал, и тут же вспомнил фоторобот бармена. Черт, неужели все-таки он близко к разгадке? Но зачем эти женщины Карине? И этому, как его, Павлу? Видно же, что живут богато, все есть.

Андрей долго маялся, как перейти к разговору. Но потом все же показал фото первой погибшей девушки. Он видел, что Каринка сильно испугалась, спрятала внезапно задрожавшие руки под стол:

— Н-нет, я никогда ее не видела. Может, видела, конечно, но я не помню, мы не были знакомы.

— А я знаю, что тебя шантажировали бомжи, — наудачу закинул он удочку. — И шантажировали именно смертью этой девушки.

— Господи, Андрей! Ну как ты можешь, какие бомжи, какие девушки? Мы знакомы со школы, а ты приходишь ко мне с таким!

— Девушка пропала несколько лет назад, а два года назад ее нашли в подвале, в деревне Дубачево. Тебе знакомо это название?

— Ну, а почему нет? Я знаю, что есть такая деревня, сейчас там элитные коттеджи. Я бы хотела там жить. Но я никогда там не была!

— Ну так вот, есть сведения, что бомж видел, как эту девушку мертвой сбросили в подвал, и потом шантажировал девушку с косой на красной машине. Ничего не напоминает?

— У нас огромный город, а ты нашел одну девушку с косой? Меня? Ну ты хам, Андрюша. И скажи мне на милость, как и зачем я убила эту девушку? Я похожа на маньяка, убиваю просто так? Или на силача, погрузить и отвезти труп? Самое главное, зачем мне это делать?

— Я не знаю, — позиция следователя была слабой, скорее на удачу, хотя уверенность была и крепла, но пришлось признать поражение.

— И знаешь, что, Андрюша, забудь, пожалуйста, что мы вместе учились, и больше не приходи. Я в шоке от таких предположений. — Женщина явно оправилась от испуга, убедилась, что ничего существенного против нее нет, и просто выгоняла Андрея, состроив обиженную принцессу.

Размышляя, что Карина вряд ли убила или похитила девушек, Андрей решил искать рядом, ради кого она могла пойти на такое? Конечно, это её муж Павел, не как любимый человек, а скорее, как источник благосостояния.

Теперь, когда у него был подозреваемый, можно было строить версии и начать наблюдение за потенциальным убийцей. Андрей стал собирать информацию о Павле. И тут вылезло много чего странного, его проживание за городом, пристрастие к наркотикам, исчезновения на несколько месяцев. Его командировки в отдаленные лесные районы совпали со временем пропажи некоторых девушек.

Доложив начальству, получил разрешение на установление слежки и сбор информации. К череде странных поступков отнесли то, что он периодически покупал женскую одежду белого цвета, причем целыми комплектами, включая белье и обувь. Андрей не мог установить конкретные даты, это было близко ко времени исчезновения девушек.

К сожалению, конкретных доказательств не было, Андрей просил у начальства ордер на обыск машины и загородного дома, но без даже каких-либо косвенных улик, только на основании подозрений и чужих слов, ордера не выдают.

Павел был в отъезде, вылетел в Москву, откуда собирался лететь в Швецию. Запретить ему выезд было невозможно.

Дома Андрея ждал очередной ужас, жена уже спала, когда это началось. Резко села в постели, захрипела и тяжело задышала. Глаза были закрыты, зрачки под веками ходили часто — часто, как будто она следила за кем-то. Потом она кричала «Нет! Не трогай её! Не надо!». Андрей тряс её за плечи, пытался разбудить, все было бесполезно. Приступ окончился минут через пятнадцать. Жена легла на спину, и открыв глаза, четко проговорила:

— Шестой ангел. Я — седьмая. Он видел меня. — И потеряла сознание. Андрей побежал вызывать скорую, в этот раз её забрали в больницу, заподозрив инсульт. Всю ночь провел в коридоре, к утру врачи его успокоили и выгнали из больницы.

А на работе в сводке по городу Москве он увидел знакомое лицо, девушку задушили на крыше сталинской многоэтажки. Сразу же поехал к жене. Та слабая и бледная, уже пришла в себя. Он показал ей фото погибшей. Жена молча кивнула.

Андрей сел на край кровати, потер лоб рукой.

— Почему ты сказала, что ты седьмой Ангел?

— Не знаю. Мне кажется, последние несколько раз он видел меня. Вчера он опять посмотрел на меня, прямо в глаза. И улыбнулся. Андрюша, это мистика, но он демон. Он ищет меня во снах. Теперь он не один, с ним этот огромный пёс. Знаешь, этого пса я недавно видела у нас на лестничной площадке. Я боялась выйти из квартиры. Потом зашумел лифт, и собака пропала.

— Не дури. Эту девушку убили в Москве. Собака, может каких-нибудь соседей.

— Я знаю, я узнала это место, это высотки сталинские, там сейчас экскурсии по крышам водят. Я хотела бы пойти, но мне же нельзя. Говорят, красиво там. А собака, она не живая собака, она проходит сквозь стены. — Голос жены был монотонным и безжизненным.

— Так, Лина! Забудь это все! Теперь я знаю кто это! И я поймаю его!

Наутро Андрей улетел в Москву, его прикомандировали к бригаде, ведущей расследования.

… Рассказывать все эти события, просто в ресторане за рюмкой водки, было тяжело. И он перескакивал события, путался и возвращался. Подвыпившие одноклассники не замечали путаницы, им хотелось услышать результат — кто был маньяком и как именно его поймали. И Андрей продолжал рассказ…

Глава 22. Андрей

В МУРе Андрея встретили холодно, его теория с маньяком воодушевления не вызывала. Однако внешнего сходства всех пропавших в далеком сибирском городе, и недавно погибшей москвички, не заметить было трудно. А значит все-таки серия. Несколько дней они обходили все прилегающие здания, показывали фотографию девушки. Никто ничего не видел, на этих же экскурсиях по дворикам и крышам, в основном, люди приезжие, а они давно уже разлетелись по домам.

Были просмотрены часы и часы записей с камер наблюдения, и в конце концов, удача им улыбнулась. После обработки одного кадра удалось рассмотреть лицо мужчины, сопровождавшего погибшую, это был Павел Григорьев, муж Карины. Машина следствия сразу же принялась бешено крутиться, и через полчаса узнали, что подозреваемый в тот же день улетел в Швецию.

Специальная бригада, во главе с Андреем вылетела в Красногорск, на поиски улик, обыск дома подозреваемого. Здесь их ждал еще один сюрприз. Про убийство девушки рассказывал байкер, задержанный за вождение в пьяном виде.

Андрей забрал байкера из районного отдела полиции, привез к себе в следственный. На допрос были приглашены начальник отдела, видеооператоры. Парня усадили за стол в допросной, налили кофе, разрешили закурить. Начальник отдела и следователи находились за зеркальным стеклом, прозрачным в одной стороны. Допрос вел Андрей, так как дела потеряшек вел он. Для начала он изложил свидетелю его права, получил разрешение на видеозапись. И попросил рассказывать максимально подробно.

— Итак, начнем. Ваше фамилия, имя, отчество, год рождения. Род занятий, место жительства.

— Я Данилов Анатолий Иванович, 1988 года рождения, учусь в колледже, на механика. Проживаю с матерью по адресу улица Горького, 17, квартира 21. Увлекаюсь мотогонками, состою в клубе «Мотор».

— Что вам известно о пропаже девушек в нашем городе.

— О пропаже мне не известно ничего.

— Вы заявили в районном отделе, что знаете, что в городе есть маньяк, а менты его не ловят. О чем вы говорили, точнее о ком? Рассказывайте по-порядку.

— Ну, короче, у меня есть пацан знакомый, малолетка, Ванька Григорьев, то есть он не Григорьев а Чугунов, а этот Григорьев вроде как его родной папаша. Мы тусуемся во дворе, а этот малец все время трется рядом. Его папаша, этот Григорьев, имеет дом за городом, и проводит там три дня в неделю. Ванька думал, что у папаши там другая семья. Потом пришла его мамашка, ну и мы стали следить за старым козлом, чтобы взять за жабры.

— Что вы имеете в виду? Говорите нормально!

— Ну, в смысле бабок с папашки надоить…

— Вы хотели шантажировать Григорьева его внебрачными связями?

— Во-во, точно, как вы сказали. Она попросила меня помочь, проследить за Ванькиным отцом. Мы следили, и я в городе засек папашку, который посадил в машину чиксу, зачетную такую.

— Чикса это девушка?

— Ну да, молодая и так прикинутая нехило.

— Где это было и когда?

— Это было где-то в конце июня, у меня еще экзамены шли в колледже. А засек его я на Советской, там еще банк недалеко. Был дождь, мы с Ванькиной мамашхен поехали к нему на хату, за город, и он тут нарисовался, с этой чиксой и весь затаренный, с цветами, жрачки несколько пакетов, бухла.

Мы выждали время, потом подъехали к дому. У меня были отмычки… ну словом, мы вошли. Её папаша мыл чиксу в ванне, она круто была под кайфом. Потом мы спрятались, а он с девкой спустился в подвал. Потом было тихо, мы сидели в кладовке, не отсвечивали, боялись зашухериться, ну где-то через час, папаша поднялся по лестнице на второй этаж. Мы выждали еще полчаса и спустились в подвал, я открыл дверь.

Там была такая комната, как у этих, которые фотками занимаются, свет, тренога с фотиком крутым. На стене портреты теток, все в белых платьях, но самой шухер — посередине стоял стол, покрытий белой тканью, ну как этот, алтарь. На столе лежала эта телка, уже вся в белом, а по ней так накиданы белые розы. Я посветил фонариком, чикса точно была дохлой. Мы зассали, и тягу. Со страху я забыл закрыть дверь в подвал, и папаша Ванькин нас вычислил. Через день он нашел нас, и показал живую биксу. Он утверждал, что эта та же. Но та, в подвале сто процентов была мертва, жмур, зуб даю.

— Вы включали свет в подвале? Проверяли пульс?

— Нет, я телефоном посветил, пульс не проверял, но она была белой, совсем белой как мел и не дышала.

— И как же он вас нашел так быстро?

— Да эта дура, Ванькина мамахен, позвонила ему с домашнего, и давай угрожать. Бабок хотела, я ж говорил…

— То есть вы шантажировали Григорьева, и вы утверждаете, что убийца вас отпустил после этого?

— Он мне бабок дал на новый мотик, и еще на путевку, я и улетел с подругой на Ибицу, а когда вернулся, его в городе уже не было.

— А вторая девушка, которую он вам показал, она была жива?

— Ну, тогда была жива, а дальше почем знаю…

— Вы сможете опознать девушек?

— Конечно, они ваще похожи, ну это, как бы до сих пор стоят у меня перед глазами.

Андрей разложил на столе порядка десяти фото, среди которых были все потеряшки. Анатолий уверенно выбрал две:

— Вот эта лежала на алтаре, а с этой мы видели его в китайской кафешке.

Парень выбрал именно последних пропавших! Это были Дарья Сидорова и Светлана. Потом он присмотрелся к остальным и выбрал еще две.

— А эти очень похожи на те фотки, что висели в комнате. Около них стояли вазы с лилиями. Очень красивые тетки. Там еще третья фотография была, но я плохо запомнил. Они все похожи как-то.

На двух дополнительных были Людмила Замарина и Нина Павлова.

— Подпишите ваши показания, и пока не уезжайте их города. Пока не нужно ничего говорить никому.

Начальник встретил Андрея с бледным лицом и злым взглядом. Побарабанив по столу, велел оформлять показания, а сам поехал за ордером на обыск загородного дома Павла Григорьева.

На обыск дома выехали вместе со спецназом, собаками и женой Григорьева. Карина злобно щурилась на Андрея, отказывалась говорить, пока её не предупредили об уголовной ответственности за укрывательство.

К дому, точнее к двухметровому забору подъехали через час. Дом не подавал признаков жизни, у жены не было ключей. Специалисты вскрыли железные ворота, и группа вошла на участок. Часть людей с собаками рассыпалась по территории, спецы стали ломать входные двери. В доме был отключен свет, пришлось искать щиток. Карина ничем не могла помочь, так как, по её словам, была в доме пару раз, и то недолго.

Алтарную комнату нашли быстро, но кроме двух софитов на высоких ножках и кресла, в ней ничего не было. Никаких портретов и алтарей. Следователи разошлись по дому, комнаты пустовали, обжитыми были одна спальня, каминный зал и кухня. И нигде никаких странных вещей и улик. В камине зола тщательно вычищена, если там и сожгли что-то, то следов не осталось.

К вечеру вся группа была разочарована, никаких следов и улик. Прочесали всю территорию, облазили все углы и ничего. Андрей сам лазил по подвалам и сараям. Ничего. Потом обратил внимание, что в подвале дома сильно пахло какой-то синтетикой. А если это была попытка забить другой запах? Следователь попросил привести собаку, и та не подвела — завыла, лапами пытаясь проскрести полы.

Пришлось вызвать бригаду с отбойными молотками, когда пол был разбит, в нос ударил удушливый запах тлена. Работали в респираторах, поочередно выбегая на улицу. Молоденький пацан из бригады строителей упал в обморок, взрослые мужики работали отбойниками, матерясь и витиевато призывая на голову душегубца кару небесную. Еще через час стало ясно, это женский труп, со светлыми волосами и в белом кружевном платье.

Бригада работа еще три дня, второе захоронение было найдено в гараже. Уже был выдан ордер на арест Григорьева, арестовано имущество, особенно компьютеры на фирме.

Больше ничего найти не удалось.

Глава 23. Андрей

Одноклассники ждали от него рассказов о жутких погонях, неопровержимых уликах и тонкой работе детектива. Что-то из этого было на самом деле, о чем-то совсем не хотелось вспоминать. Но все собрались вокруг него и смотрели, и спрашивали. Танцы, еда и выпивка уже надоели, а здесь — захватывающий рассказ, маньяки, девушки — пощекотать нервы хотелось всем.

— В конце концов, этот маньяк похитил мою жену. У Григорьева был сдвиг на женщинах именно такой внешности, и она должна была стать очередной жертвой. Седьмой ангел, как он её называл. После его побега прошло больше полгода, выехал за границу, и там следы маньяка затерялись. Конечно, обращались мы и в Интерпол, но ответа не дождались.

И вот, в конце августа 2001 мы поехали с женой в Крым…

… Это был давно запланированный отдых, они ехали всей семьей, с женой и детьми, и даже с бабушкой, оставаться одна со своей болезнью Лина боялась. Ехали не просто так, у бабушки была приятельница, еще со времен молодости, которая пригласила их в гости. У неё была небольшая гостиница, скорее даже, гостевой дом в Судаке, на двадцать небольших номеров. Звали их несколько лет, и вот, наконец они собрались. В этот год Андрей собирался поступать в академию МВД, а это переезд в Москву, и временное расставание с семьей. Напоследок он хотел побыть с ними хотя бы пару недель.

Дом бабушкиной приятельницы Дарьи Николаевны, был не очень близко от моря, зато на тихой улице. Пройдешь пять минут, и известный бульвар, проходящий вдоль рынка, где постоянно кипит жизнь и не протолкнуться от народа. Вдоль бульвара располагалось множество кафе и ресторанов, у торговцев можно было купить все пляжные вещи китайского производства, съесть чебурек или «крымский» пирожок, ничем не отличимый от самсы. А вначале бульвара, у выхода на городской пляж, мужчины со жгучей южной внешностью в огромных казанах готовили плов, покоряющий запахом мяса и пряных трав за многие метры.

Лето было ужасно жарким, народ днем изнывал от жары, и прятался на открытых террасах ресторанчиков, над стаканчиком холодного пива. В два часа дня пляж пустел, и они за пару дней подстроились к этому ритму.

Вставали в восемь, выпив кофе, шли на пляж, часов в десять завтракали в кафе, дети — изумительными тонкими чебуреками, бабушка с Линкой салатами, а Андрей шел к казанщикам и брал порцию плова — рассыпчатого, с огромными кусками баранины, жирного, но потрясающе вкусного.

В час бабушка с детьми уходила домой, укладывать их на дневной сон, а Андрей с Линой перебирались в кафе, где неторопливо пили холодное пиво и соки, заказывали обед, и так же не спеша съедали его. Потом через рынок шли домой, покупали фрукты и домашнее вино, отдыхали до вечера, и когда жара спадала, либо сидели во дворике за стаканчиком местного вина, либо шли гулять вдоль моря. Это было такое умиротворение, покой и счастье — следить, как дети визжат от восторга, прыгая от волн, как жена тщательно наносит крем от загара на свои длинные ножки, а потом ласково, продляя удовольствие размазывать тот же крем по её спине, стараясь погладить и приласкать все, куда соскользнут руки по гладкой коже.

Десять дней счастья, незамутненного ничем! Дети загорели, им досталась его кожа, сразу и быстро приобретавшая бронзовый тон. У Линки облазил нос и плечи, она страдала, а он целовал эти «поджарки» и дул на них, бабушка смеялась над впавшими в детство взрослыми. И случай, в результате которого Линка опять оказалась в коляске, омрачил, но не испортил им отдых. Какой-то мужик, бухой, в надвинутой на глаза бейсболке, толкнул её на лестнице в десяток ступеней, ведущей от набережной к пляжу. Она оступилась и даже не упала, но перелом в лодыжке произошел. В больнице наложили гипс, дали обезболивающее и отпустили домой. Андрей взял напрокат коляску, и теперь не выпускал жену из поля зрения. Еще больше заботы, на руках носил в номер, заносил в море и обратно, сам мыл её в душе, и любил, до боли в душе, этого хрупкого и нежного человечка, свою жену. Линка расстроилась, но вида не подавала. Она давно привыкла жить одним днем, и радоваться каждую минуту тому, что есть. Поэтому эти дни превратились еще один медовый месяц — океан нежности, заботы и любви.

Потом она часто задумывалась, и как-то нервно вздрагивала. Наконец Андрей не выдержал:

— Ну что тебя беспокоит? Что случилось?

— Ты знаешь, это был не мужчина. Он просто бежал по лестнице. А толкнула меня та самая черная собака. Жуткая и быстрая. Вечерами я вижу её в тени деревьев, она преследует меня. Я знаю, ты не веришь, но это так. Это пугает.

А потом она проснулась ночью с криком.

— Он здесь, он нашел меня…

— Кто здесь? — Андрей вскочил, и включил свет. — Лина, мы одни, здесь никого нет.

— Он был здесь, он стоял рядом и шептал, что наконец-то нашел меня. И его пёс стоял рядом, вот здесь прямо у моего лица была его пасть!

— Опять тот мужик? Ты видела его прямо в этой комнате?

— Н-нет, там было темно, и там был черный человек и он шептал так страшно… А собака не рычала, она просто дышала мне в лицо горячим душным дыханием…

Андрей сел рядом с женой, осторожно обнял её и стал уговаривать.

— Милая, я всегда с тобой, я глаз с тебя не спущу, и если он появится, то мы обязательно его схватим. Ты же знаешь, я всегда рядом.

Но случившееся напугало его гораздо больше, чем он хотел это показать. Кроме того, вариант с поимкой преступника на живца — на его жену! — ему уже предлагали на работе. Теперь видимо этот сценарий станет необходимым, он верил видениям жены, особенно после найденных в подвале захоронений.

Утром первым делом он оставил жену на бабушку, не велев никуда выходить, а сам пошел звонить на работу. Его поняли неожиданно быстро, и на завтра обещали прислать спецгруппу, кроме того, выйти на местную полицию, чтобы подключить к работе.

Он вернулся к семейству, сохраняя беззаботный вид, и предложил сегодня никуда не ходить, а спасаться от жары в саду, в тени деревьев, поедая фрукты и валяясь в гамаке. Дети захотели на море и ушли с бабушкой, а супруги вдвоем остались в небольшом садике хозяйки. На ноутбуке включили сериал, у гамака поставили столик с фруктами и отдались ничегонеделанию. Андрей следил за женой, которая временами ежилась, как от холодного ветра и задумывалась, и тогда начинал травить веселые байки. Она отвлекалась, смеялась, а он тоскливо ждал, когда ж ему позвонят.

В четыре часа пополудни прибыл следователь из местного отдела полиции, они разговаривали с ним вдвоем, уйдя в дом. При этом Андрей занял место так, чтобы видеть жену в окно. Местным передали информацию, что его жене угрожают, про мистику и сны ничего не говорили, и со скрипом удалось договориться о помощи в случае чего. Дать людей на наружку, конечно же, отказались. Ночью Андрей не спал, он сидел на темной террасе, дверь в спальню была открыта, и он мог видеть спящую жену. В какой-то миг ему показалось, что темная тень шмыгнула между деревьями, Мужчина насторожился. Но все было тихо. Жена застонала во сне, он кинулся в комнату, над женой нависла угольная тень с красными глазами. Андрей ударил ладонью по выключателю, яркий свет ударил по глазам, пока проморгался и привык к свету, в комнате уже было пусто, тень исчезла. Только Лина проснулась и удивленно смотрела на него.

— Тебе что-то снилось? Ты стонала во сне. — Пугать жену не хотелось, и верить в призраков собак и людей тоже.

— Нет, просто было душно, и как будто что-то сдавило грудь, дышать было тяжело. — Она встала, и прямо в ночной рубашке вышла на террасу.

— Давай посидим на воздухе, а то как-то мне нехорошо. — Ангелина села в плетеное кресло, Андрей погасил свет и сел рядом. И ушли спать, когда стало почти совсем светло.

Спецгруппа прибыла утром, четыре человека для наружки и старший следователь. Главный по операции, старший следователь Игорь Семенов, велел, чтобы бабушка с детьми немедленно вернулась домой, а Андрей с Линой с завтрашнего дня должны все дни проводить на виду в общественных местах, в кафе, на пляже и т. д.

Глава 24. Ловушка

Операция началась на следующий день. Теперь они вдвоем с Линой постоянно находились на виду, двое специалистов наружного наблюдения следили за окружающими. Первый день Андрей и особенно Лина, были крайне напряжены. Но день шел за днем, они устали все время находится на виду, а ничего подозрительного так и не было замечено. Семенов собирался снимать наблюдение и возвращать группу домой, Андрей уговаривал подождать еще несколько дней. Отпуск тоже подошел к концу, и он понимал, что этот маньяк может приехать за ними и в Россию, и ходить по пятам месяцами, а он ничего не сможет сделать. От этого хотелось выть волком, но чтобы не пугать жену, он все улыбался.

— Андрюш, не делай такой бодрый вид, я все понимаю. Это зверь, у него чутье, он почувствовал опасность и затаился.

— Я боюсь за тебя, я боюсь, что не смогу защитить тебя, и это бесит неимоверно.

Это случилось все равно неожиданно, хотя они давно уже ждали нападения. В небольшом кафе, где они обедали, пьяный амбал пристал конкретно к Андрею, обвинив его непонятно в чем. Мощная рука выдернула Андрея из-за столика, он не сразу понял, что от него хотят.

— Эй, мужик! Ты что?

— Выйди и дерись, трус! Ты вчера сбежал, урод, но я тебя нашел…

— Мужик, я тебя первый раз вижу…, — но в лицо Андрею полетел кулак, он увернулся и вынужден был ударить в ответ, чтобы остановить пьяного придурка. Но тот был слишком здоров, и от удара даже не пошатнулся. Полицейский из наружки, который сидел неподалеку, пришел на помощь. Завязалась драка, народ побежал из кафе, и тут незаметно для всех поднялся мужчина с собакой, мирно лежавшей у его ног, сидевший за спиной Лины. Мгновение — к её лицу прижалась тряпка, резко пахнущая эфиром.

Мужчина быстро покатил коляску к выходу, отойдя немного, стал расталкивать людей и кричать, что женщине плохо. Собака бежала впереди, раздвигая толпу как ледокол. Кто-то побежал быстрее, кто-то пропустил. Неизвестный добрался до двери, остановился и бросил в кафе какую-то штуку. Зал кафе стал наполняться дымом, люди закричали и теперь к дверям разом бросились все — и посетители и персонал.

Андрей опомнился, и кинулся к столику, жены в коляске не было.

— Лину похитили! — Громко закричал, и оценив толпу у выхода, рванул к окну. По летнему времени окна были открыты, прикрыты сверху только тканевыми маркизами и украшены горшками с цветами. Выпрыгнул из окна, роняя горшки, и стал крутить головой, чтобы увидеть, куда везут коляску с его женой. Он увидел, что второй полицейский машет ему рукой из машины, а машина уже стоит у выхода.

Тяжело дыша, бегом добежал до машины, и запрыгнув внутрь, спросил:

— Ты видел его? Гони следом!

— Видел, мужик выкатил женщину в коляске, но у неё на голове была большая розовая шляпа, я думал это не она. Потом, когда он пересаживал её в машину, я понял, что это Лина. Коляску он бросил, машина темная, джип. Значок проката на левой дверце. Мужик в синей бейсболке, джинсы и футболка, лица не видно. Поехал по набережной, думаю, догоним.

— Хорошо, давай за ним, я пока звоню Семенову и местным.

Гонка по улицам гуляющего города, то еще испытание, то тут, то там, на дорогу выходили туристы, с детьми и колясками, беззаботные и неторопливые. Через пару перекрестков водитель воскликнул:

— Вон он впереди нас, я вижу! Догоним!

Андрей в это время кричал в телефон:

— Игорь, Лину похитили! Как-как! Просрали, отвлекли нас. Драчку в кафе затеяли, ко мне какой-то хрен пристал. Мы едем на выезд, в сторону Коктебеля, давай подключайся. Сейчас номер продиктую. — И прикрыв трубку водителю — Ты номер рассмотрел.

— Не совсем, там две цифры запомнил 53 и буквы МН.

— Игорь, херня, мы номера не знаем. — Он сказал часть номера, замеченную топтуном. — Игорь, ты с местными сам свяжись, ок?

Дальше гонка продолжилась, джип ловко лавировал между машин, не соблюдая никаких правил, да еще на даишник (в Украине тогда — державна автоинспекция) махнул им палкой, останавливая. Андрей показал ему жестом «Мужик, позарез надо!» — но машина даишников понеслась за ними следом. Потом ДАИ включили сирену, и джип впереди резко вдарил по газам, и юркнул в перекресток.

— Врешь, гнида, не уйдешь! — водитель заложил крутой вираж, вписываясь в поворот. Минут десять они мчались кавалькадой, но тут впереди дорогу перекрыл второй экипаж даишников.

Они выскочили уже с дубинками, не слушая слов, вытащили обоих мужчин из машины, и дубинками уложили их на землю.

— Парни, я вам говорю, там мою жену похитили! Позвоните в следственный, капитан Алексеенко в курсе! — но Андрей получил пинка в ребра.

— У себя в Рашке будешь гонять, понял?

— Можно позвонить? Один звонок, ребята? — и опять получил под ребра, и замолчал. Ужас перехватил горло, ему не давали даже встать с земли, тут же дубинка толкала вниз.

Раздался визг тормозов, и звук открывшихся дверей, Андрей с облегчением услышал голос Игоря, и второй, это ж Алексеенко, слава богу.

— Сержант, доложите, что здесь происходит?

Андрей повернул голову, к ним подъехал автобус «Беркута» и из него вывалило десяток бойцов в полной выкладке и с автоматами.

— Так точно, господин капитан. Сержант Гуляйполе, задержаны нарушители скоростного режима, пытались уйти от экипажа ДАИ, задержаны, проводим досмотр автомобиля на предмет оружия и наркотиков.

— Отставить сержант, поступаете в мое распоряжение. Преследуем автомобиль вот с этими номерами. Этих отпустить, второй экипаж с вами. Один — перекрыть трассу на выезде из города, второй на патрулирование района — каждый двор, каждый гараж проверить. Похищена женщина. Похититель опасен, стрелять на поражение, может быть вооружен, в шприцах яд. Выполняйте!

Андрею помогли встать, даже как бы отряхнули от пыли. Он подошел к Игорю:

— Мы его упустили, здесь частный сектор, он легко может укрыться в любом дворе. Мы едем на своей машине, вы за нами.

Гнать теперь было некуда, на тихих улочках почти не было машин, и они стали нарезать круги по частной застройке, заглядывая во дворы, спрашивая у прохожих о темном джипе. Кто-то жал плечами, кто-то крутил головой, и опять новая улочка, и опять вопросы. Пару раз на перекрестках они видели экипаж ДАИ, и опять крутились по улочкам. А внутри Андрея тикали часики, отбивая драгоценные минуты жизни, отпущенные его жене.

Он боялся даже поверить, что они потеряли машину похитителя, это не укладывалось в голове, как так, на глазах трех мужиков, из-под носа?! Зазвонил телефон, это был Игорь:

— Парням дали наводку, где видели такой джип, бросаю адрес, вы ближе.

К воротам трехэтажного каменного дома подъехали вместе с инспекторами. Ворота были заперты изнутри, Андрей встал на лавку у ворот и одним прыжком перемахнул внутрь. Открыть ворота, запертые на ключ, не смог, и побежал к дому, на ходу доставая пистолет.

Ногой выбил входную дверь, и сзади услышал, как с грохотом вылетают ворота, и во двор влетает микроавтобус Беркута. Он скользнул внутрь, в доме было тихо, прислушался — нигде никого. Пошел искать подвал или гараж, бойцы Беркута с топотом рассыпались по этажам.

Входа в подвал в доме не было, была дверь в гараж, где стоял тот самый джип. Ни маньяка, ни жены нигде не было. Где его искать? Если он пересел на другую машину? Если Лины уже нет в живых?

— Слышь, мужик, ты извини нас, что помяли.

— Не до вас парни, где его теперь искать? Где тут может быть подвал?

— Тут у них должен быть винный погреб, это ж наши местные строили, у нас у каждого есть.

Винный погреб они нашли за домом, в отдельно стоящем домике. По лестнице спускались на цыпочках, держа наготове оружие. Осталась одна дверь, Андрей осторожно стал её открывать и услышал голос:

— Да, ты настоящий, ты истинный Ангел! Не то, что те твари и грязные шлюхи. Ты чиста и прекрасна, и станешь Ангелом моего сердца навечно!

Андрей выглянул, посредине погребка на столе, закрытом обычной простыней, лежала его жена, без сознания, уже в белом платье, а этот урод, ласково приговаривая, надевал на её ноги белые чулки. Его замутило от того, что это чудовище касается его жены. Сделав шаг вперед, громко сказал:

— Руки вверх! Павел Григорьев, вы арестованы за похищение моей жены и попытку убийства!

Перед Андреем возник огромный черный пёс, волкодав с широкой грудью, и ощерил клыки, роняя слюну из пасти. Андрей выстрелил в собаку, та даже не дрогнула, тогда он шагнул прямо на неё, и пёс исчез. Маньяк поднял на него бешеные темные глаза, и криво усмехнувшись, схватил лежащий рядом шприц и приставил его к шее Лины.

— Вы не отнимете у меня моего Ангела! Мы уйдем вместе!

Ненависть Андрея, много лет копившаяся из-за страданий жены, радостно всколыхнулась — ату его! — есть угроза жизни, и палец хладнокровно нажал на курок. На лбу маньяка возникло ровное красное пятнышко, и плеснулась алая кровь на белое платье Лины. Он выронил шприц, секунду постоял и мешком свалился на пол. Андрей устало опустил пистолет. Сзади сдавленно что-то пискнул один из полицейских.

— Иди, зови всех, криминалистов вызывайте. В шприце сильный яд. И скорую моей жене! — Это он кричал уже вслед убегавшему по лестнице молодому «даишнику».

Осторожно, чтобы не повредить следы, подошел к столу. Положил пальцы на шею жены, венка билась, медленно, но плотно. Жива, спит. Он взял руку жены, и сжав пальцы, смотрел на родное лицо. Жива!

Вокруг загремели шаги, разговоры, закипел муравейник дел на месте убийства, у него забрали пистолет, кто-то паковал в прозрачные пакеты найденный шприц и еще какие-то мелочи, потом от жены его отодвинула рука в белом халате. Все закончилось. Всё. Они живы.

Глава 25. Прошлое догоняет

Здесь Андрею захотелось закончить свой рассказ. То, что было дальше — разбирательства, суды, изучение улик — тягомотно, грязно и муторно. От этого до сих пор в душе скребут кошки, стоит вспомнить о некоторых деталях.

— Словом, так его и взяли. Пристрелили при задержании, жена моя вскоре поправилась, мы переехали в Москву, я закончил академию МВД, с тех пор у нас все хорошо.

— Мне одной показалось, что ты о чем-то умолчал? По лицу вижу, что это важно! — Не выдержала одна из двойняшек, она сидела напротив Андрея, и смотрела поверх сплетенных рук, в которые упиралась подбородком.

— Важное, да. В ходе следствия выяснилось, что были люди, которые знали об убийствах, и годами — слышите, годами — покрывали убийцу! Я просто в недоумении, как такое могло быть. Но это факт!

Тут Карина не выдержала, она резко подскочила к Андрею и замахнувшись рукой зашипела ему в лицо:

— Да как ты смеешь! Как ты смеешь так просто рассказывать это всем, как ты смеешь меня обвинять?

Андрей резко перехватил её руку и крепко сжал.

— Не думай даже, сломаю руку. А материалы этого дела не секрет, и суд был открытый. И то, что тебе удалось разжалобить судью, не снимает с тебя вины. Я знаю одно — если бы не ты — эти женщины были бы живы. Все! Понимаешь? Десять женщин погибло потому, что ты хотела жить красиво, и не просто промолчала, а помогла скрыть следы преступления! Поэтому лучше отойди, я видеть тебя не могу.

Карина оглядела присутствующих, все смотрели с осуждением, кто-то брезгливо, нет, сочувствия не было ни у кого. Сдавленно всхлипнула и выбежала из зала.

Лялька встала перед одноклассниками, хотя о ней пока речи и не было.

— Ну, я ждать не буду, пока вы все станете меня осуждать. Суд был, да, мне дали два года, замечу, условно! Но Пашка меня запугал, я боялась его! Даже суд признал, что я промолчала под давлением!

— Да, да! Особенно на тебя давили два миллиона рублей! — В тон ей добавил Андрей.

— Это он дал мне на своего сына! Что вы знаете обо мне! Да идите вы все! Праведники! — И Лялечка несломленной удалилась, гордо подняв голову и виляя худощавым задом.

Первая опомнилась классная Мария Федоровна.

— Андрюша, я не поняла, причем тут наши девочки?

— А притом, — зло ответил Андрей, — одна помогла спрятать труп самой первой жертвы, за это маньяк на ней женился, а если бы его посадили тогда, остальные были бы живы, а вторая, нежная наша Лялька, видела труп девушки, но скрыла это за деньги. А после этого были еще две жертвы и нападение на мою жену. Вот так, наши звезды отличились в этом случае.

Пьянющий Виктор поднял вверх руку с вытянутым указательным пальцем.

— О! Глас не мальчика, но мужа! Я же говорил — твари. Какие ж это «звезды класса»?

— Боже мой, какой ужас! Как мы все просмотрели, что наши, наши девчонки, комсомолки и вдруг оказались так падки на сладкую жизнь? — Классуха даже заплакала, расстроившись. Андрей пожалел о сказанном, он, вообще то, не хотел называть имен, просто дать намёк кому нужно, что им здесь не место. И если бы Карина не прибежала «бить ему морду», промолчал бы.

Все бросились утешать классного руководителя, девчата даже достали валерьянку, но та отмахнулась и шумно высморкалась.

— Простите, дети, я не ожидала. Сейчас успокоюсь. — Мария Федоровна вытерла слезы, скомкала платочек и попыталась улыбнуться.

Лариска Казина, как самая умная, вдруг проговорила:

— А помните, у Толстого, в Анне Карениной, Китти говорит об одной женщине, что та пустоцвет? Мне кажется, наши девочки просто пустоцвет. Такими родились и все.

Последнюю точку все же поставил пьяный Витька:

— Пустоцвет — это цветочек. А эти, прости господи, считают себя украшением жизни, ну навроде как стразики ваши, помадки… О! Воздушная кукуруза! Шуму много, бух-бах, а толку мало. Пшик и ничего. Но зато красивая жизнь!

После таких событий праздник пошел на спад, ребята обменялись телефонами, обещали звонить и встречаться. Вызвали такси для классной, двойняшки поехали её провожать домой с кучей цветов. Остальные стали потихоньку собираться.

В зале осталась одна Динка, официанты убирали столы, она заплатила по счету, и мечтала переобуться в уличные туфли на низком каблуке. У гардероба увидела Андрея, тот ждал её.

— Не могу не проводить, все так быстро разбежались. А ведь надо еще забрать вазы, газету. Кстати, можно мне её переснять, у меня нет этих фото с выпускного.

— Да можешь забрать эти. Они так, чуть-чуть по углам приклеены.

Сорокалетние ребята сняли газету, и Динка достала ему единственное цветное фото — на крыльце школы стоят все вместе, молодые, красивые и полные надежд. В первом ряду две признанные красавицы школы, Карина и Алёнка. И рядом она, Динка, в дурацком розовом платье.

— Ты весь вечер бегала, про себя так и не рассказала. Как живешь? — Спросил Андрей, и Дина видела, что ему просто хочется отвлечься от грустных мыслей.

— Это ты о том, что я была влюблена в тебя? Прошло через пару лет. Я давно замужем, у меня две дочери и счастливый брак. Я главный экономист у Виктора в холдинге. Хорошая зарплата, мы хорошо живем, объехали уже много стран. Девчонки мои учатся в универе, обе будут программистами, как папа.

— Мне говорили про тебя пацаны, ржали, но я не верил. И, наверное, года три последних был влюблен как дурак в Алёнушку. Как мне повезло, что я встретил свою Ангелину. Она и правда — Ангел, мой Ангел, моя душа и жизнь.

— Ты где остановился? Поедешь к родителям?

— Нет, я в гостинице. Моих уже нет в живых, младшие разъехались кто куда.

— А давай к нам? С мужем познакомлю, он у меня умница и широкой души человек. Завтра на рыбалку тебя свозит, а? Давай, а то улетишь и не пообщаемся.

Андрей подумал и согласился. Хотелось еще посидеть с друзьями, и если Динка загорится идеей, то у них завтра будет потрясающий пикник с рыбалкой, купанием и посиделками у костра.

— А давай туда, где мы в десятом классе…

Они пошли по улице, уносимые на крыльях воспоминаний, и не заметили на скамье в темном углу курилки согнутую фигурку плачущей женщины, «девочки с косой», которой все же пришлось повзрослеть. Ну и хорошо, что не заметили, потому что когда приходит время собирать камни, помочь не может никто.

Глава 26. Динка

Андрей сомневался, удобно ли завалиться в дом в однокласснице далеко за полночь, но разговоры растревожили, напомнили прошлое и спать совсем не хотелось.

— А твоя семья не спит? Уже поздно. — Неуверенно проговорил он, сам не зная, что лучше, чтобы уговорили ехать в гости, или идти гулять по ночному городу.

— Сегодня пятница, мальчишки, наверняка, играют в компах по сетке, муж на фрилансе, он работает по ночам, думаю, мы никому не помешаем. Можем еще Никоненко позвать, если тебе одному неловко, он живет в соседнем подъезде.

— А-а! Поехали. Спать не хочется.

Они вызвали такси, Динка дорогой звонила мужу, потом Сереге, потом его жене. Андрей смотрел в окно, город особенно был красив в свете ночных реклам. Столько изменилось! Вот этой высотной гостиницы не было, когда он уезжал, и фонтанов было меньше, и магазинов, которые теперь занимали огромные площади и назывались претенциозно — торговыми кварталами. Как во всей стране, в родном городе росли не фабрики и заводы, а торговые кварталы и развлекательные центры. Когда они подъехали к подъезду, Никоненко со женой уже ждали их на улице.

Жена Никоненко держала в руках несколько пакетов, понятно, что с какой-то готовой едой.

— Я Лидия, вы наверно не запомнили меня там, в толпе. — Она улыбнулась и пожала Андрею руку, своей рукой, горячей и крупной.

— Надюш, я прихватила на всякий случай фаршированные перцы, и так по мелочи. Мужики проболтали весь вечер, и явно хотят есть.

— Я тоже не с пустыми руками! — Серега вытащил из-за спины огромную стеклянную шашку с коричневой жидкостью. — Видал? Коньяк на юбилей подарили, кизлярский. Давно пора выпить!

— Ну давайте, идем. Нас там ждут! — Динка открыла дверь в подъезд, и они шумно ввалились внутрь. Лифт стоял на первом этаже, они втиснулись со смехом и шутками. На шестом этаже, на площадке стоял огромный мужчина с небольшой лысиной, увеличивающей его и так высокий лоб. На нем были легкие светлые парусиновые брюки и футболка с мягким пуловером. Он смотрел улыбаясь, за его спиной дверь в квартиру была открыта, и оттуда на гостей смотрели еще две пары глаз — собака среднего размера и кошка.

Серега обнял незнакомца, и повернувшись к Андрею, представил:

— Вот рекомендую, наш местный компьютерный гений, Антон Быстров, а по совместительству Динкин муж и отец её бандитов. А это наш одноклассник, Андрей, следак из самой Москвы!

— Рад знакомству. Наслышан. — В речи Антона было что-то неправильное, он говорил медленно и с небольшим акцентом. Андрей пожал руку, всматриваясь в лицо мужчины. Крупные черты, голубые глаза под светлыми бровями, тяжелый подбородок, и неожиданно теплая улыбка.

Динка подошла и обняла мужа за пояс, и стало видно, что она не достает мужу до плеча.

— Ну, ни хрена себе, — проговорил Андрей.

— Заходите, заходите. Сейчас с сыновьями познакомлю. — Динка лукаво улыбнулась, и скинув туфли умчалась в комнаты. Пока все разувались, она вернулась в компании двух парней.

— А это Дениска и Матвей, наши детки. — С гордостью проговорила она. Антон подошел к ним, и обнял ребят за плечи. Пацаны были ростом чуть ниже отца, и намного выше матери и всех присутствующих.

— Да-а! У меня уже комплекс, я себя лилипутом чувствую, — пробормотал Андрей, — ты как их таких вырастила? — В прихожей сразу стало тесно и даже будто дышать труднее.

— Мальчики, проходите. Так, пацаны, стол на середину, и тарелки расставить. Ты, Тоха, с мужиками пока разливаете спиртное, там еще в баре достань. Мы с Лидой быстро подаем еду. Через пять минут все за столом, кто курит, пока курите на балконе.

Все сразу деятельно разбежались по поручениям, и когда Андрей с Серегой зашли в зал, стол уже стоял у дивана, один из парней ставил тарелки, второй раскладывал вилки и ножи. Справились быстро, и тут же исчезли. Откуда-то зазвучали характерные выстрелы и взрывы, ясно, пацаны уже в игре.

— Ну, ничего себе! У вас я смотрю, порядок армейский. — Антон протянул им по бокалу, на дне которых плескалась янтарная жидкость. — Дегустируем?

Антон уже выставил на стол несколько бутылок, а Лида несла из кухни блюдо с горячими перцами. Перцы выглядели роскошно — половинки, запеченные с фаршем, на подушке из овощей, масляно блестели сырной корочкой и пахли кинзой, базиликом, и еще чем-то малознакомым. Они выпили стоя, потом расселись у стола, и Андрей понял, что и правда голоден. Мужики уже вовсю накладывали на тарелки перцы, кусочки мерзлого сала. Пока женщины без устали тащили разные домашние закуски, он успел попробовать фаршированный перец.

— Очень вкусно, и необычно! Респект хозяйке! Я честно, таких никогда не пробовал.

— А это моя Надюшка рецепт из Турции привезла. Там в ресторане подсмотрела, рецепт, конечно, никто не дал, потом сама состав подбирала. По мне, так у неё даже вкуснее получается.

Женщины принесли кувшин с морсом и наконец, уселись тоже. Каждая незаметно глянула на большую бутыль-саблю, оценили, что выпито немного и заулыбались, заметив насмешливые взгляды мужиков, и поняв, что спалились.

— Ну и нам наливайте, давайте выпьем за встречу! — Надежда встала с бокалом. — Наконец-то и я могу сегодня немного выпить, а то все беготня, не расслабишься. Как я рада вас видеть, и тебя особенно, Андрюха! С Сергеем то мы часто встречаемся, а вот ты стал столичным барином, домой не приезжаешь.

— Нет моих уже в живых, Дина. — грустно улыбнулся мужчина, — и братьев нет, и сестры разъехались. И хату продали, не к кому ехать.

— А мы? Разве мы ж тебе не родные? — тут уже возмутился Серега.

— Родные. Да, простите меня. На следующий год приедем, всей семьей.

Антон оказался большим юмористом, постоянно травил анекдоты со своей тематикой. Потом ему позвонили, он ответил, после чего перешел на английский и махнув жене рукой, ушел в кабинет и прикрыл дверь.

— Наверно клиент, они у него и в Америке, и в Австралии. Звонки день и ночь. — Динка вздохнула. — Андрей, я все пропустила. Что там наши красотки натворили, чего это Каринка на тебя бросилась?

— Даже не напоминай. Они не наши, и они обе суки и преступницы. Будь моя воля, она бы обе сидели в тюрьме. — Андрей хотел отмахнуться, но Динка вцепилась как клещ.

— Ну что сказать? Она была свидетелем убийства, и помогла своему мужу спрятать тело. А он потом съехал по фазе и стал маньяком, убил больше десяти женщин.

— Это Пашке-то? Да ты что? Он же сбежал давно, да и не судили его, мы не слышали. — У Сереги даже вилка из руки выпала.

— Его грохнули при задержании, когда он пытался убить мою жену.

— А как вы узнали, что Каринка-то виновата? Может она не знала? — в голове Динки не могло уложиться такое, ну обычная женщина, ну любит деньги, ну гонялась за богатыми мужиками, но это ж не убийство.

— Знала, еще как знала…

Глава 27. Карина. сентябрь 1995 года. Первый ангел

— Её муж вел аудиодневник. Как я понял, его преследовал призрак первой убитой девушки. Он записывал разговоры с ней, потом слушал, надеясь доказать себе, что призрак существует. Конечно же, на записи ничего не было, почти. Там столько было всего! Мы неделю слушали, под стенограмму, для суда. И знаете, что странное? На второй день мне стало казаться, что ему кто-то отвечает, тихо, на грани слышимости. Но это точно был женский голос. И они разговаривали. Жуть, если честно. Когда Карину приперли к стенке этой записью, она созналась, рассчитывая на снисхождение. Да и судья повелся на эти глазки, губки, к тому же, ребенок маленький. Словом, дали ей срок условный, три года. Как вспомню эти её ужимки, как она якобы боялась мужа. Тошно, но суд поверил. А дело было так…

…Павел увлекся жёстким сексом, с садистским уклоном. Ему нравилось душить девушек во время соития, это вызывало яркие эмоции, и захлестывало адреналином. Это стоило дорого, очень дорого. И охранник притона следил, чтобы девушке не навредили, то есть не придушили до смерти.

Это новое увлечение, да еще и кокс, его и сгубило. Проститутки надоели, и он захотел попробовать это с обычными девушками. Привел к себе домой девчонку, с которой только в этот день познакомился в кафе, и… увлекся. Когда кончил, девушка была мертва. Совсем. На её шее быстро проступали багрово синие следы его рук, лицо было мертвенно-бледным, а распахнутые большие серые глаза застыли в недоумении.

Павел пытался делать искусственное дыхание, тряс ее за плечи, хлестал по лицу — все бесполезно. Девушка умерла от его невоздержанности. Он был в ужасе и шоке, руки тряслись и холодный пот катил градом.

Кроме всего ему казалось, что рядом кто-то есть, и этот кто-то с ужасом смотрит на него.

Конец всей жизни… он клял себя за все — ну чего тебе не хватало? Но раскаяние не подняло девушку, и к утру он понял, что не готов признаться в убийстве и… и закончить свою жизнь в тюрьме?

Друзей, которым можно доверять у него не было, служба безопасности на заводе есть, но они все бывшие менты, да и стучат своим заграничным хозяевам. Надо справляться самому, а на улице уже светало. Днём вывезти труп не получится. И по закону подлости, в дверь раздался звонок. Он не смог встать, за дверью ему чудились менты, сердце колошматило в ребра до физической боли. Тут в замке повернулся ключ, и из прихожей раздался голос:

— Милый, вставай! Твоя зайка принесла свежие булочки, будем пить кофе! — Это пришла Карина, видимо ее старик Артем уехал от нее вчера, и она на неделю свободна. — Ты еще спишь? Павлушка, засоня! — она вошла в спальню. Павел только успел накрыть голое тело простыней, и не мог открыть рот, губы не слушались.

— Ой, я не вовремя, ты не один! Кобелина ты, Павлик, ладно, встретимся в другой раз, — и она пошла на выход.

— По-по-дожди, — хрипло прокашлял Павел, — не уходи. Мне… мне нужна твоя помощь. У меня беда.

— Половому гиганту требуется помощь в постели? Нет, зайка, на групповушку я не согласна.

— Да стой ты, дура! Я девку убил, нечаянно… при сексе… задушил…

— Бл*дь, как можно нечаянно убить бабу в постели, я что-то не догоняю, Паш, ты здоров? — Девушка испугалась и прижалась к стене у двери.

— Понимаешь, я увлекся этим, ну знаешь есть такое …жесткий секс… когда в постели причиняешь партнеру боль. Меня это страшно заводило, и вот, увлекся и не сумел вовремя остановиться…, — он бормотал невнятно, руки тряслись, а глаза бегали вокруг, он боялся, что подружка потребует вызвать ментов, и тогда её нельзя выпускать из квартиры. Но что делать? Убить?

— Боже, урод, ты садист, как ты мог дойти до такого? Как я с тобой … ты мог и меня убить… — Карина испугалась, но не до конца. Где-то в глубине сознания она уже понимала, что Павлуша попался, попался ей на крючок, и это именно тот случай, о котором она мечтала.

— Карина, давай все потом, что делать? Помоги мне. Надо избавиться от тела. Я никогда к тебе так не прикоснулся бы, ты же друг мне. А эти, сначала были проститутки, убитая вообще случайная девка, я ее в баре снял за коктейль. — Мужчина бледный, потный с дрожащим голосом не вызывал ничего, кроме отвращения. Но… было не одно но… Много, много этих зеленых «но» — много денег у Павла.

— Я тебе помогу, но ты женишься на мне и сделаешь меня совладельцем твоего бизнеса. Мне надоело быть любовницей и раздвигать ноги за тряпки. — Голос был полон решимости и холоден. Теперь, когда она видела Павла таким … трусом и размазней, она его совсем не боялась.

— Я согласен, на все согласен. Только помоги мне.

Идея была дурацкой, Карина ее придумала не от большого ума, но неожиданно это сработало, заговорщики одели тело, подкрасили лицо, пудрой скрыв синяки на шее. И они нагло повели ее в машину, поддерживая с двух сторон, практически понесли. Чтобы запах алкоголя был заметнее, на одежду девушки вылили полбутылки водки. Всю дорогу она пьяным говором ругала якобы подружку, что она совсем не умеет пить. Труп посадили в машину Карины на заднее сиденье, сама села за руль, Павел бледный и мокрый, изображал объятия с трупом.

Они выехали из города без проблем, миновали пост ГАИ, дальше по трассе девушка искала съезд на проселочную дорогу, в лес. Петляя по полузаросшей гравийке, она случайно выехала в заброшенную деревню, целая улица домов без окон и заросших бурьяном огородов.

Блин, а они даже лопату не взяли! Да и откуда у Павла в доме лопата? Она чертыхнулась, и подъехала к одному из домов. Бледный Павел с дорожками пота на висках, сидел, придерживая труп девушки.

— Так, выходи. Иди, ищи лопату. Где-нибудь в сараях должна быть, — отправила она Павла.

Павел с готовностью кинулся через бурьян к усадьбе, такой трясущийся он был противен Карине. Она ждала его минут тридцать, потом пошла искать. Нашла сидящим на земле за сараем, рядом с лужей рвоты. Подошла, помогла встать и отхлестала его по лицу.

— Соберись, тряпка! Лучше бы я милицию вызвала! — её тоже трясло, но расслабляться было нельзя, вдруг кто-то случайно поедет мимо, и увидит их с трупом?

Павел после трепки немного пришел в себя. Заглянул в сарай, сходил в дом, но ничего не нашел. Карина сидела на высокой крышке погреба, и злилась. Потом до нее дошло, что под ней есть подземная часть погреба, и девушку можно похоронить там. Она побежала за Павлом, заставила его открыть крышку и осмотреть подвал. Помещение было полузасыпанным, стены и потолок гнилыми, и лезть туда было опасно. Это и к лучшему, решила Карина, сбросить тело, подвал обрушится и похоронит девушку.

Вместе они принесли тело, уже не делая вид, что она жива, сбросили ее в горловину подвала. Только сейчас Карина увидела ее лицо — молоденькая, светленькая, брови вразлет, носик курносый, дитя совсем. Они даже глаза ей не закрыли, она так и смотрела в небо огромными серыми глазами. Тело упало на пол, потом Павел какой-то железкой сверху крушил гнилые стены подвала, она бросала обломки досок, мусор и рвала бурьян. Вскоре часть горловины обрушилась и тела не стало видно. Сверху они натаскали веток и хлама, разбитый бочонок, кусок шифера, тряпки. Посмотрели вокруг, как будто стадо слонов все вытоптало. Оставалось надеяться, что по заброшенной деревне никто не ездит.

Преступники еще пять минут постояли рядом, потом бегом вернулись в машину и уехали. Возвращаться в город не хотелось, да и опасно, одежда и руки грязные, ногти сорванные, лица бледные и мокрые от страха. Подумав, отправились на старую дачу родителей Карины. Там молча напились самогоном, купленным в деревне, закусывая его одним куском черствого хлеба на двоих. Улеглись в одной комнате, отвернулись друг от друга и молчали, каждый делал вид что спит. Алкоголь все-таки справился, вскоре они уснули по-настоящему. Карине всю ночь снились открытые глаза девушки, а Павел вздрагивал и просыпался.

Они не знали, что свидетелем их захоронения был бомж Генка ржавый. Он спал на чердаке этого дома, и очень хорошо все рассмотрел, и решил пощипать богатеев. Машинка-то у девицы приметная, красная иномарка, да и номер легко запомнить — С606СУ, буквы складывались в грубое «ссу», только цифры запомнить. Да и девица не обычная, тоненькая красотка, каштановая коса до пояса, фифа такая явно на виду в городе. Мужика он совсем не рассмотрел, тот все сутулился и жался, как цуцик.

… — И он выполнил её требование, женился на Карине, акции переписал. Потом стал пропадать из дома, на месяц, на два. Наркотики, пьянка. Первое время он не убивал, все с призраком разговаривал. Лечился от наркоты, бомжевал, там всего было до черта. Потом стал убивать. Придумал себе оправдание, он спасал ангелов от грехопадения, от разврата. Такой вот спаситель, тварь. А наша принцесска жила на его деньги и в ус не дула.

Когда первая часть дневника была прослушана, возникли вопросы к жене Григорьева, нашей Карине. Та отпиралась как могла, тогда ей дали послушать запись. Только после этого она сникла, и призналась, что так и было. На суде ей задавали вопросы, но она такой бедняжкой выступила. Её спрашивают:

— Вы отдаете себе отчет, что стали соучастницей убийства? Когда к вам приходил следователь Тарасов, и спрашивал вас об этой девушке, вашего мужа уже не было, но вы все равно не сказали правду?

— У меня ребенок, я должна думать о дочери, зачем ей этот позор? Я не знала, что муж уехал совсем, боялась что вернется.

— Это же тоже чьи-то дочери, и если бы вы не помогли своему мужу избежать наказания, они были бы живы и сейчас! — Она плачет, слезки в три ручья, и молчит, глазки свои робко так на судью подымет, и прям, будто вся в отчаянии.

— Слушай, с этой все понятно. А Лялька-то почему убежала, она что, тоже была в курсе? — Никоненко болтал в руке давно нагревшийся коньяк, нюхал его, и похоже совсем забыл о выпивке.

— Я сам в шоке. Эта, моя бывшая любовь, аж тошнит теперь от её голубых глазок. Она со своим молодым любовником что-то где-то увидела, и шантажировала Павла. И что вы думаете? Она тоже его ужасно боялась, какое было представление в суде — бледненькая, без грима, губки дрожат, слезы на ресницах висят. Судья чуть лично ей не побежал слезы вытирать, даже прокурора проняло. Тоже ушла от наказания. И после суда она мне все сама рассказала, цинично и спокойно, у этой стервы нервы железные, только вид дрожащей лани.

Глава 28. Аленка. Июнь 2000 года

Аленка не любила сына, совсем. Он тяготил её, и она предпочла бы, чтобы он жил с отцом, но увы… Сынок отвечал тем же, прямо требовал с неё денег, поскольку считал доход от сдачи квартиры своим.

Ванька рано понял, чего стоит его мамаша. Что отец не родной, и отчиму он не нужен — тоже. Поэтому он проводил время во дворе, и уже в семь лет крутился возле взрослых парней, которые гоняли на мотоциклах, крутился среди них в роли «подай-принеси». Часто краденые деньги он спускал в компании байкеров, пытаясь подкупить их спиртным, чтобы стать своим в доску.

Была у него еще одна мыслишка. Он хотел найти своего родного отца. Ведь должен же быть у него отец? Осторожно и внимательно прислушиваясь, он понял, что мать была любовницей дяди Павла. Этого Павла он неплохо знал, видел еще маленьким, помнил его жену. Просто прийти к Павлу и сказать, что ты мой отец, он не хотел. Потому следил за ним, так от скуки. И знал о нём почти все. Был возле загородного дома, у работы, видел, как тот уезжал за город в конце недели, и не появлялся до понедельника.

Иногда он видел, как папашка едет в машине с молодыми девицами. Однажды он рассказал матери, что знает кто его родной отец, что папаша небедный, вон девок на машине катает, а ему, родному сыну не помогает. Алёна сначала ругалась, а потом подумала — ну, почему бы нет? Пашка при бабках, на сына может запросто назначить содержание, да и Каринка пусть удавится. В том, что отец Павел, она не сомневалась, ведь тогда у неё было только два мужика, если не Витька, то Пашка, кто ещё-то?

На следующий же день Лялька позвонила Павлу, и попросила о встрече. Тот удивился, но не отказал. Договорились встретиться в центре, и поехать посидеть где-нибудь в тихом месте. Она стояла на остановке у парка Горького, вся от кончиков ногтей до макушки лакированно-сияющая, с белым каре и яркой помадой, в бежевом брючном костюме, на шпильках и при сумочке от Дольче Габбана.

Пашка подъехал на темном джипе, осмотрел одобрительно, правда, открыть дверь не вышел. Пришлось делать все самой, она поджала губки и села в машину.

— Ты не джентльмен, Паша. — И потянулась поцеловать его в щеку.

— А ты не леди. Хотя смотрю, все в порядке? — Он отстранился и нервно дернул плечом.

— Да, конечно, но не так как бы хотелось. Ладненько, поговорим в кафе, куда ты меня повезешь? — Кокетство, глазки и улыбочки вылезали автоматом.

— Судя по твоему виду, не меньше парадного зала «Купца». — Это был новый шикарный ресторан на набережной.

— Хорошо. Давай туда. — Лялька сделала строгий вид, незаметно в зеркале разглядывая Павла. Только выглядел он хорошо лишь на первый взгляд. В отличной стрижке блестело серебро, темные круги под глазами, постаревшее лицо. Дорогая одежда, хороший парфюм, но она бы дала ему на вид на десяток лет побольше, хотя ему, примерно 35.

В ресторане Павел попросил отдельный кабинет, заказ сделал сам, не спрашивая её мнения, вина не заказал, только чай. Лялька надулась было, но вспомнила, что она по делу, и сделала приятное лицо. Павел не начинал разговор, пока официант накрывал на стол, и только когда дверь была закрыта, спросил:

— Что именно ты хотела от меня? Не просто так же ты просила о встрече.

— Ну, Паш, мы же с тобой столько лет были близки, почему бы нам и не провести время вместе? — Начать было сложно.

— Не парь мне мозги. Что ты хотела? Давай по существу.

— Паш, короче, Ванька — твой сын. Витька делал ДНК-анализ, и он не отец. А тогда я встречалась только с тобой. С Виктором мы развелись, ты знаешь. Он платит алименты, но дети так быстро растут, им не хватает на еду, не говоря об одежде…

— Душа моя, ты же замужем? Или твой Олег не может содержать семью? Никогда бы не подумал, вон твоя сумка наверно тысячу баксов стоит…

— Две. Может, но Ваньку он не любит, и ограничивает нас в средствах. А мальчику хочется и кроссовки и …

— И ты решила еще с меня поиметь алименты? Витька платит, Олег содержит, а ты хочешь, чтобы еще я вам деньги давал? — Пашка бросил вилку и откровенно ржал. — Как ты докажешь, что это мой сын?

— Ну, сделай анализ ДНК, я уверена. Он твой сын, тогда я …

— Избавь меня от подробностей, я видел слишком много твоих любовников. Анализ я, конечно, сделаю. А до этого ты от меня не получишь ни копейки, андестенд?

— Паш, я тебя не узнаю, ты стал такой мерзкий! — Лялька попыталась как-то надавить, но безуспешно.

— А я разве планировал с тобой заводить детей? Ты сама лоханулась, детка! Мы просто приятно проводили время, а ты вдруг решила забеременеть. Это твои проблемы, лапа.

Лялька вышла из ресторана злющая, отказалась от предложения Пашки довезти до дома, это было рискованно, если увидит Олег, это будет катастрофа.

Вспомнила рассказ сына, что папашка возит молодых девушек в машине. В голове тут же выстроилась схема шантажа, прижать козла на измене, и потом куда он денется, откроет кошелек, и можно будет доить с него бабки! Павлик-то еще тот ходок, видать. А там и пофиг, папаша он или нет. Лишь бы бабки платил.

Эту идею она обдумывала недолго. Весь вопрос был в том, кого привлечь для слежки. Сын, которому она эмоционально описала свою встречу, предложил кандидатуру — дворовый мотоциклист, Толик. У него не было денег на хороший мотик, и он катался на разбитом советском ИЖе, а мечтал о настоящем гоночном. Как же, Харлей Дэвидсон, мечта всех пацанов после выхода известного фильма.

С Толиком она встретилась одна, парень был простоват, молод и спортивен, разговор происходил в его гараже-ракушке в дворе. Крутую тетку, пахнущую французским парфюмом, он заценил, и смотрел, буквально пожирая глазами. Лялька и сама засмотрелась на широкие плечи парня. Поэтому, когда они перешли к оплате услуг по слежке за Пашкой, она сама облизнув губы, дала понять, что оплата будет весьма сладкой. Дворовый парень был нагл и грубоват, когда, ухватив её за бедра, резко прижал к своим и нагнувшись, прошептал на ухо, горячим дыханием рождая мурашки на её коже:

— Аванс вперед, детка! — Алёна невольно прижалась к нему, почувствовав его готовность, и знакомая животная страсть заставила задрожать. Толька взял её прямо на верстаке, скинув на пол какие-то железки, и не закрывая дверь гаража. После всего, деловито поправив юбку и подкрашивая губы, она спросила:

— Мы договорились? — Парень еще не пришел в себя и полусидел на верстаке, едва прикрыв причинное место. Вид был соблазнительным, мокрое спортивное тело в грязном гараже. Было бы время, Аленка бы еще осталась на пару часиков, и они бы могли…

— Договорились, детка! — Она получила смачный хлопок по заднице, после чего немаленькая рука больно ущипнула её за то же место.

Несколько недель Толик следил за Пашкой один, а потом позвонил ей. Он засек Пашку в центре, где тот посадил девушку в машину, и они явно никуда не спешили. Алена быстро выскочила из дома, в кожаных штанах и черной короткой курточке, Толян подхватил её на углу дома и сыщики, вооружившись фотоаппаратом, поехали следить за Пашкой. Перехватили его уже на выезде из города, где дом Павла, Лялька примерно знала, да и Толик там уже бывал. За городом пошел дождь, стемнело. Они промокли насквозь, скорость пришлось сбавить. На небольшой скорости ехали следом за машиной, стараясь держаться как можно дальше. Из-за дождя Павел не заметил преследования. Когда машина свернула с трассы, парень еще больше отстал, чтобы не быть замеченными. Потом мотоцикл вообще заглушил, и они шли пешком под проливным дождем, прячась в тени деревьев.

Джип подъехал к высокому металлическому забору, ворота открылись автоматически, машина заехала, ворота так же автоматически закрылись. Преследователи подползли к забору, щелей не было. Толик поднял Ляльку на плечи, и та посмотрела через верх забора.

— Разгружает сумки, шалаву привез на бл…! — Лялька была рада, они так удачно попали, теперь Пашке некуда деваться! — Тут она увидела, как Павел на руках понес девушку в дом. — Сука, он её еще на руках носит! — возмущалась Алёна.

Как открыть замки на воротах, женщина не подумала. Но её спутник только ухмыльнулся, наклонился к замку, что-то покрутил, раз, два, щелчок, и ворота открылись. Так же быстро, при свете зажигалки, была открыта входная дверь. У Ляльки волосы вставали дыбом, они поставили двери с навороченными замками, а их так легко вскрыть!

Осторожно открыли входную дверь, прислушались, где-то шумела вода в ванной, и два молчаливых преследователя вошли в дом. На цыпочках пробежались по первому этажу, нашли укрытие в небольшой кладовке рядом с кухней. Толик увидел, что мокрые следы от обуви могут выдать, стоит только хозяину выйти из ванной. На их удачу, в этой кладовке хранились разные средства для уборки, включая швабры и тряпки для мытья полов. Толик скинул обувь, быстро пробежался по этажу, затирая мокрые следы шваброй. И вовремя, только он успел скрыться, как Павел вышел из ванной, на его руках была девушка, завернутая в махровую простынь. Он унес её наверх, видимо в спальню. Пара шпионов выждала минут десять, и босиком пошла следом.

Стоя за дверями в коридоре, они слышали, как Павел разговаривает с девушкой, называя её ангелом. И, похоже, он одевал её, но девушка молчала. «Немая, что ли?» одними губами прошептал Толян, Лялька просто пожала плечами.

Из спальни зазвучали шаги, они едва успели шмыгнуть в соседнюю комнату. Через приоткрытую дверь, не дыша, слышали тяжелые шаги, Павел опять куда-то понес свою шалаву, как мысленно окрестила её Лялька.

Сейчас спустился на первый этаж и пошел куда-то ниже, шантажисты подошли к последнему пролету, ближе было подходить опасно, Павел мог их заметить, дверь в комнату в подвальном этаже напротив лестницы была открыта. Толик потянул Ляльку опять в кладовку, показывая знаками, что могут быть обнаружены. Они сидели в кладовой и слушали тишину. Сидели долго, трясло от нервного напряжения и мокрой одежды, было жутко и казалось, что там внизу, творится что-то ужасное.

Все стихло, но только еще через час Лялька с Толиком осмелели настолько, что спустились к закрытой двери. Женщина светила телефоном, а Толик подбирал отмычку на связке. Звон металлических отмычек казался громом, руки дрожали. Когда дверь открылась, так же, подсвечивая себе фонариком на телефоне, вошли внутрь. Увидели три портрета, гору белых роз на столе. Подошли ближе…

— Бл**ь, Лялька, эта телка мертва! Он её убил! Твой хахаль, он этот, гребаный маньяк!

— Тихо, Толя, только тихо! Он услышит! Бежим отсюда!

Они на цыпочках помчались в кладовку, обулись, выскочили из дома.

— Запри все двери, а то он догадается!

— Я там внизу забыл запереть!

— Закрывай дверь и поехали, Толя, страшно же!

Двери в дом, как и ворота на участок были заперты. Мотоцикл километра два катили по дороге, поскальзываясь на мокрой глине, и только чрез пару километров Толик осмелился завести мотор. Ехать домой Лялька боялась, казалось, там её найдет монстр, занявший тело красавчика Пашки. Называть его Пашкой больше не хотелось, и от мысли что они когда-то были близки, тошнило.

Спать они легли у Толяна, на одном продавленном диване. Что она будет завтра говорить мужу, не хотелось думать, внутри поселились дрожь и холод. Толян перед сном налил обоим по пол стакана водки. Выпили молча. Покурили. Потом неистово, почти молча, занимались любовью. Ночь была полна кошмаров, тьма, дождь, грязь и среди всего этого девушка в белом платье с охапкой белых роз и слезами на щеках под закрытыми мертвыми веками. Проснулись оба рано, испуганные еще больше, чем вчера.

— Толян, ты уверен, что она была мертвой? Может она просто спала? — Сознание искало выход из кошмара, какой-нибудь простой и нелепый.

— Лапуля, она сто пудов была жмуриком, лицо белое как мел, дыхания нет…

— Но ты же не проверил пульс? Может, она под наркотой просто, крепко спала, а мы испугались?

— Пульс не проверял, но до руки дотронулся, она была холодной. — Парень потер лицо руками и вздохнул. — В ментовку, я так понимаю, мы не пойдем? Ты на хахаля доносить не будешь?

— Я не знаю, что делать! А если он догадается, что мы там были? Мне страшно!

— Скажи мужу, что останешься у матери, поругайся с ним для вида за какой-нибудь пустяк. А я возьму пацанов, мы проследим за домом, вдруг девка жива, и сегодня уедет домой как ни в чем не бывало. Вечером созвонимся. Давай, лапа, не ной, дуй первая в ванну! У меня еще дела, экзамены в колледже.

Лялька ушла домой, на её счастье, Олег вчера куда-то уехал, и её отсутствие осталось незамеченным. Сына не было, и где он, женщина не задумалась. Заперла дверь на все замки, накинула цепочку и придвинула ко входу дубовый комод. Ваньке позвонила, велела ехать к бабке и телефон брать запретила, а сама залегла в обжигающе горячую ванну. Холод и дрожь внутри не таяли. Словом, вечером она снова позвонила Толяну.

Толик был взволнован и напуган. Он целый день просидел в засаде возле дома этого маньяка, увидел только как тот уезжал утром один, и обнаружил следы мотоцикла на дороге. Путано он рассказал обо всем Ляльке, а та поняла, что на него рассчитывать не придется. Да и потом, это ж Пашка, её безалаберный любовник и отец Ваньки, что он ей сделает? И она решилась, набрала телефон Павла с домашнего.

— Паша? Нам надо встретиться. Да, срочно. Нет, милый, это нужно не мне, а тебе. У тебя вчера были гости, как я понимаю? Ну, вот об этом и поговорим.

… Рассказ был наконец закончен, и Андрей попросил больше не спрашивать его об этом деле. Вернулся Антон, весьма довольный.

— Мою программу взяли, меня приглашают на работу в Штаты. Я не хочу, взял время подумать. Ты как, жена? — Он взял Надежду за руку. — Не хочешь за моря-окияны?

— Нет, солнце, не хочу. Хотя с тобой хоть на край света. Но может, дома лучше? — Дина прислонилась к плечу мужа, заметно пьяненькая. — Не хочу языки учить, под новых людей подстраиваться. Родители опять же старые, не бросишь. Дети пусть тут учатся, не хочу раньше времени отпускать. Уедут, отвыкнут и забудут. Я не любитель на заграницы слюни пускать, у нас лучше. Правда же, пацаны?

— Правда! — хором закричали Серега с Андреем, поднимая бокалы.

— Ребята, я всем нашим написала смс, завтра едем на водохранилище на рыбалку. Встреча в десять утра, на причале, где ракета останавливается на торговом. Давайте спать, а то не встанем, уже три часа.

Андрею постелили в комнате одного из сыновей, он их вряд ли бы отличил, хотя одному было 16, другому 15 лет. Мальчишка переехал на ночь к брату, а к Андрею пришла рыжая кошка. И он заснул на хрустких простынях, улыбаясь от мурчанья кошки, коньяка и анекдота про лошадь-программиста.

Глава 29. Рыбалка. 2015 год

Проснулся Андрей от тихих шагов за дверью, кошка исчезла, солнце заливало комнату через льняную штору, а в квартире пахло кофе и свежей выпечкой. Потянулся счастливо, давно так хорошо не спалось. Написал смс жене, натянул джинсы и рубашку и пошел на голоса. Подготовка к рыбалке шла полным ходом, удочки стояли в прихожей, там же Антон готовил сапоги и штормовки. Сыновья Динки паковали объемный баул с продуктами, посудой и ковриками.

— Доброе утро! Вы уже готовы? А можно мне кофе? — Из кухни выглянула Динка, и махнула призывно рукой. — Я момент, только умоюсь! — Андрей пошел в туалет, в ванну, где ему выдали разовую зубную щетку с эмблемой тайского отеля. Через пять минут уже сидел за столом, большая чашка кофе со сливками, горячий круассан с сыром, мечта! На столе было много чего, и яичница с помидорами, и нарезки вчерашние. А хотелось именно кофе, много, горячего и сладкого.

Андрей приехал без вещей, поэтому ему выдали джинсы и свитер пацанов, их же гриндерсы, выцветшая штормовка напомнила молодость и стройотряд. Грузились в машину весело, сыновья тоже решили ехать, поэтому Андрея утащил в свою машину Сергей. Там на полу стояло ведро, ярко пахнущее луком и маринадом.

— И шашлыки по плану? Отлично, а то я рыбак так себе. — За рулем была Лида, а Сергей пил пиво из баночки.

— Ты как? Пиво будешь? Здоровье поправить? — предложил он, указывая на целую упаковку банок на сиденье.

— Да я нормально, вчера больше языком трепал, зато сегодня хорошо.

На причале их уже ждали, Лариска была с мужем, двойняшки только с детьми, у них было по одному пацанёнку, лет по 12, Ливанов Данька пришел один, Витька не пришел совсем. Или стыдно было что вчера набрался, или не захотел лишний раз вспоминать бывшую.

Ехать было около часа до плотины, потом еще полчаса на автобусе, потом на катере час до базы, мужики начали прикладываться к пиву еще в ракете. Женщины смотрели с упреком, но не ворчали. Дети, как и Антон, уткнулись в телефоны и планшеты. Сегодня центром внимания был Данька, он травил анекдоты про врачей.

— А вот у нас недавно случай был, привезли на скорой парочку, мужик и баба. Хотели они заняться, сами понимаете чем, в машине. И во время того самого, девка задела ногой ручник. А машина стояла на пригорке, вот они и покатились. И выкатились прямо под колеса грузовика. Разборки там, повредились слегка, тот водила успел тормознуть. Гайцы приехали, давай спрашивать, кто мол, за рулем был. Мужик говорит не я, девка тоже. Они ж на заднем сиденье развлекались. А гаишник то не врубится никак, орет — а кто тогда за рулем был? Наши их забрали, у бабы сотрясение и нога ниже колена сломана, у мужика рука ниже плеча. Загипсовали, по палатам развезли. Тут на другой день к этой бабе муж приезжает, а их обоих нет. Давай искать, санитарка говорит курить вышли, он туда, а эта парочка на пожарной лестнице, на подоконнике решили продолжить. Мужик как заревет, Сонька-сука! И дверью хренак со всего маху, те в крик, мужику дверью по бочаре попало, а девка со страху с подоконника упала и обе руки сломала выше кисти. Муж этот, убогого поднял за шкирку, а у того штаны спущены, рука в гипсе, от боли слезы и слюни бегут. Матюгнулся, бросил его на пол и ушел. А мы этих в процедурку, опять гипс бабе, мужику корсет, два ребра сломаны. Их по палатам отвезли, обезболку дали, все спят, ночью дежурная слышит крик, эта девица ночью пошла любовника проведать, а он как увидел её, спросонья в крик и обдулся как пацан. Вот такая бывает «страшная» любовь. Парень чуть импотентом не стал.

Народ смеялся, молодые парни тихо, чтобы не обратить на себя внимание, мужики ржали откровенно, женщины улыбались скептически. День катился спокойно и радостно. Так же с шутками прибыли на конечную остановку, бодро пересели на автобус, здесь все молчали, так как много посторонних. На причале их уже ждал капитан нанятого катера.

— Ну, вы спать! Какая рыбалка днем? Или вы с ночевкой? — Увидев ведро с мясом, крякнул. — Понятно, удочки для вида?

Мужики переглянулись, засмеялись и стали загружать на катер сумки, женщины зашли в каюту, она здесь была единственная, с круговым обзором, и чуть ниже палубы. По крайней мере, когда катер двинулся в путь, волны, расходящиеся от носа, были совсем рядом.

Открыли окно, в каюту ворвался свежий ветер. Через пятнадцать минут они вышли из залива и вокруг раскинулось голубыми просторами водохранилище. День был довольно оживленный, по акватории шныряло много моторок, вдали виднелись паруса серфингистов. У дальних берегов виднелись яркие плавучие базы отдыха. Создавалась впечатление праздника — солнце, ветер, голубая вода и яркие лодки и катера.

Через некоторое время ракета вошла в залив, и суеты стало меньше. Поднявшись к устью какой-то речушки, причалили к старой деревянной постройке — потемневшие бревна, низкое протяженное строение, вдоль всего дома открытая терраса. Рядом с домом несколько стационарных мангалов, стол, намертво вкопанный в землю, и сделанный как будто на века из толстых потемневших досок.

Выгрузились на берег, ребятишки сразу полезли в воду. Женщины занесли в дом продукты, намереваясь заняться готовкой. Но в окно заглянул Андрей, уже раздетый до плавок, и удивленно спросил:

— А вы что тут делаете? Идем купаться! Жара же, да еще пока доехали устали. Идите в воду, как накупаемся, мы с мужиками сами шашлык сделаем, а вы загорайте!

Динка взглянула ни Лиду, пожала плечами, вроде как не против. Через минуту они как молодые девчонки наперегонки мчались в воду. Вода была теплой, берег пологий и заросший травой и водорослями, чтобы поплыть, нужно отойти подальше. Зато там — полный простор. Мужики начали соревноваться, дамы лениво лежали на воде. Дети ныряли в маске и ластах, о чем-то постоянно споря.

Когда все наплавались, вернулись на берег, мужики опять не разрешили женщинам готовить.

— Женщина! Отойди! Шашлык любит мужские руки! — Это с шутливым кавказским акцентом, заявил Ларискин муж, он чем-то и был похож на завзятого армянина-шашлычника с рынка. Такой же смуглый, с усами и черной шевелюрой, в которой уже блестела седина. Звали его Маратом, и, судя по фамилии Лары — Зайнатдинова, был чистокровным татарином. Он был адвокатом, как и жена, только старше её на десяток лет, и видно было, что жену он не привык выпускать из поля зрения. Та в свою очередь уселась рядом, чтобы вовремя подавать мужу-командиру все требуемое, от специй до небольшой досточки, чтобы махать над мангалом, раздувая угли.

— Знаешь, женщина, зачем нужно махать над мангалом? Чтобы все соседи слюной захлебнулись! — Смеялся мангальщик, за ним все остальные. После купания резко прорезался аппетит, а запах мяса собрал всех вокруг мангала. — Терпение! Я не давал команды пробовать! — Молодежи не дали стащить мясо.

Наконец, важный мангальщик разрешил накрывать на стол. Бегом принесли разовые тарелки, нарезанную зелень, помидоры и соусы. Вместо хлеба на стол разложили тонкий лаваш. Вино принесли красное, сухое, и с приятным чуть терпким вкусом.

— Это не шашлык, это мечта! Я сейчас умру от восторга! — Первой хвалить мясо и своего мужа начала Лариска, все её поддержали. Однако Никоненко возмутился:

— А кто выбрал мясо на базаре? А кто его замариновал? Это, между прочим, больше половины успеха!

— Ну, тогда это мой успех, ведь ты только резать мясо помогал! — Толкнула мужа Лида, все засмеялись. Потом Марат согласился поделиться славой лучшего шашлычника.

Ночевать решили остаться на базе, благо условия были приемлемые, несколько крохотных комнаток на две кровати с тумбочками, и постель чистая. Мужики сразу стали готовить удочки, планируя ночью идти рыбачить вверх по реке, говорили, там можно поймать хариуса. Женщины решили приготовить спальные места, да устроить детей на ночевку. Те все еще сидели в воде, хотя солнце уже было низко. Прибежав на террасу, и увидев, что планируется большая рыбалка, все четверо парней, и большие и маленькие, изъявили желание ехать с мужчинами. Женщины остались одни у костра, да еще охранник базы, пожилой мужчина, присоединился к ним.

Катер пошел по реке вверх, звук мотора отражался от крутых берегов, двоился и троился, и казалось, что движется несколько разных катеров. В прозрачных сумерках над водой поднимался туман. Встали на стоянку, где указал капитан. Закинули удочки, особого клева не было, надеялись на утро. Андрей и Никоненко сели рядом, подтащив обломок бревна. Остальные разбрелись по берегу, присматривая удобные места. В конце концов, всех по точкам расставил капитан. Стало свежо, темнело быстро, и хотя небо было еще светлым, лес угрожающе чернел по берегам. Набрали сушняка, палок и разожгли совсем небольшой костерок. Лес стал еще чернее, и только маленький кружок света в этом море тьмы. Небо так же темнело, появились звезды. Черной ночи в Сибири летом конечно же нет, но в узкой долине реки было непривычно темно.

Сергей, невольно поежившись от жути, навеваемой черной стеной леса, сейчас казавшегося мрачным и страшным, невольно вспомнил о рассказе Андрея.

— А твоя жена, как она переживала все эти видения? Как только представлю, мне, мужику-то жутко.

— Плохо переживала. Иногда потом болела недели по две, иногда ей снилось, что он ищет её. В черной комнате, в темноте. Я просыпался рядом, и уже знал, что она в этом кошмаре, кулаки сжаты, на висках пот, дышит еле-еле. А будить начинаешь, кричит, не может проснуться. Я тогда зажигал свет, шел будить её бабушку, она садилась рядом, брала Лину за руку и шептала молитвы, или заклинания какие-то… Потом Лина успокаивалась, иногда просыпалась. Если бы не Вероника Степановна, я, наверное, сошел бы с ума. Знаешь, что мы не перепробовали? И к экстрасенсам ходили, и в монастыри ездили, и дома как в церкви все в иконах. В Бурятию ездили к Далай-ламе, в Индию собирались, но не успели.

— Ничего себе! И что вам сказал Лама? — Сергею не верилось, настолько это было далеко.

— Что-то про связь душ, и про свой путь. Говорил не бояться, что преступник сам боится Лину. Велел читать мантры, но как-то не срослось. Только мы вернулись, как случилось очередное убийство. Линка сильно заболела, лежала в больнице, потом забылось. Веры, наверное, не хватило.

— Слушай, ночь длинная. Мы все равно не спим, рыба пока не клюет, расскажи, что было в тех дневниках маньяка. Что он себе за идею выдумал?

— Павел, исходя из его бредового дневника, действительно регулярно видел в бреду убитую девушку. Был ли это наркотический бред, или что-то другое, ему уже было неважно, он верил, что она рядом, разговаривал с ней, записывал разговоры каждый день. Иногда пытался сбежать, возвращался и записывал что с ним было. Речь спутанная, много приходилось сопоставлять по времени, он многое путал, в конце концов, установили порядок, но не сразу.

Сперва он поехал за двести километров, в Северореченск, в небольшой мужской монастырь. Там он надеялся, что молитва и раскаяние избавят его от призрака. Но не тут-то было — или раскаяние было не искренним, или молитва недостаточно горячей — девушка приходила, говорила, что он обманывает всех, и если хочет покаяться, пусть идет в милицию и похоронит ее достойно. Почти два года с убийства прошли в попытках убежать, забыть, потом обозлился.

Он покинул монастырь, поселился на съемной квартире в том же Северореченске, ехать домой вообще в голову не приходило, то, что там жена и маленькая дочь, он вообще не вспоминал. Дни его, как я понял, проходили однообразно, вставал, пил кофе, садился в машину и лениво гонял по городу, обедал в кафе с рюмкой коньяка, до вечера лениво гулял по улицам, по набережной, ужинал рядом с домом, потом брал бутылку виски на вечер и дальше пил у телевизора, в компании призрака. Благо деньги на счету не кончались, завод работал, прибыль капала.

Глава 30. Дневник маньяка. Сентябрь 1997 года. Второй Ангел

Он уже месяц слонялся в чужом городе, без цели и смысла. Затуманенный алкоголем разум ничего не тревожило. Гадина, как всегда, о чем-то бубнила под ухом. Он привычно отвечал ей, хамил, и посылал матом. Она смеялась и зависала перед лицом, скалясь и кривляясь мертвым синим лицом. Иногда она принимала вид нормальный, без трупных пятен, но обычно, желая его позлить, жуткий вид полуразложившегося трупа, каждый раз все страшнее. Еще она знала, что его тошнит, когда на лице сидят мухи, и добавляла себе этих «украшений».

И вот, однажды, он увидел эту же девушку не дома, и не ночью — он обедал в кафе быстрого питания, а она сидела за соседним столиком с ребятами, и смеялась, откровенно. Над ним, конечно. Павел буквально примерз к стулу, компания, весело разговаривая, ушла, в дверях она оглянулась, и посмотрела точно на него! В глаза, и улыбнулась в ответ на его взгляд! Призывно, и как-то шаловливо прикусив нижнюю губку.

— Сука, она теперь и днем будет меня преследовать! — Думал мужчина, выходя из кафе. Потом опять встретил ее, в магазине. Сознание окончательно съехало, маньяк пошел за девушкой. Ему и в голову не пришло, что это была другая, живая девушка, просто очень похожая на убитую. Ехал на машине за троллейбусом, потом по дворам до ее дома. Ему казалось, что она оглядывается и злорадно улыбается. В одном из дворов он застрял на въезде, пока ждал, что разъедутся три автомобиля, девушка исчезла в каком-то подъезде, и Павел вернулся домой, злой и замученный, и напился.

Призрак, которого он давно звал вслух Гадиной, смеялась над ним, и обещала, что скоро за ним придут.

С этого дня Павелпотерял покой, и целыми днями кружил на машине по району, всматриваясь в лица прохожих, разыскивая эту девушку. Он потерял счет дням, беспокойство не отпускало и ночью. Каждый день, как на работу, выезжал на поиски. Однажды, когда он стоял возле того самого двора, где потерял девчонку, к нему в машину влез пьяный мужик, решивший, что он таксует.

— Слышь, мужик, пятьсот до центра! Только быстро, я опаздываю!

Павел не стал связываться, отвез мужика до центра, мимоходом попытался расспросить о девушке.

— Ты случаем не знаешь, где-то в вашем дворе живет такая блондинка — лет восемнадцать, худенькая, длинные волосы, серые глаза, в голубой курточке ходит? Вышла, блин, а заплатить забыла.

— Ну ты, братан, лох! Девка сейчас знаешь какие? Палец в рот не клади, откусят руку. Я такой не помню, да и не приглядываюсь я к молодым. Только там если через двор пройти, выйдешь к общаге колледжа. Скорее всего, она оттуда.

Павел нашел эту общагу, и день простоял неподалеку, выглядывая девушку. Но все напрасно, она так и не находилась. Гадина смеялась с соседнего сиденья, и он злился на все и всех. Зачем искал девушку? Он и сам не мог себе ответить.

Вечером Пашка читал сообщения жены в телефоне, обычно делал это не чаще, чем раз в месяц. Бытовые все эти вопросы, даже фото дочери, не задевали его. Он постоял у темного окна, спать не хотелось. Спустился вниз, завел машину, и решил проехаться по центру. Иногда брал пассажиров — чтобы Гадина помолчала хотя бы полчаса. В этот раз он увез четверых парней из бара на окраину, потом женщину в слезах, в тапочках и халате из одного района в другой, потом пару явно укуренных нариков в какой-то клуб, и уже собирался спать, как из этого клуба вышли две девушки. Одна их них показалась ему знакомой, он подъехал поближе, и точно, это была незнакомка из кафе.

— Девочки, вам куда? — Открыл он окно. Девушки осмотрели машину, дорогая, мужик вроде тоже ничего, и призывно разулыбались. — Девушки, садитесь, я отвезу вас домой. Ночь на дворе, таким красавицам опасно ходить одним!

Пьяненькие девчонки радостно полезли в машину, называя адреса. Но Павел-то хотел остаться с незнакомкой наедине, это надо было продумать.

— Так еще раз, девочки, кто куда?

— Ой, мне тут на Светлова, недалеко. А Ритка живет на окраине, в частном секторе. — Это говорила его незнакомка, но везти какую-то Ритку, отпустив этого ангелочка, в его планы не входило.

— Я Макс, я тоже живу на Светлова, мне потом возвращаться, а давайте сделаем так — сейчас мы все вместе везем прекрасную Маргариту, а потом я еду домой на Светлова и по пути отвезу вас? Так мне будет веселее, и мы можем познакомиться поближе. А хотите шампанского? У меня есть конфеты и вино, можем поехать на берег реки и устроить ночной пикник! — Чужое имя прозвучало естественно.

Девушки радостно согласились, и Павел повез их на набережную. Здесь, на лавочке под фонарем, они открыли коробку конфет «Черный бархат» и шампанское. Наливать пришлось в бумажные стаканчики, и девушки, хорошенько рассмотрев фирменный прикид лже-Макса, начали напропалую кокетничать. Ритка с ходу предложила выпить на брудершафт, и её полные влажные губы впились в губы Павла так, что его чуть не стошнило.

Ангел, которая представилась Яниной, не Яной, а именно так, мало отставала от подруги, её губы не были так настойчивы, но и поцелуй Павла она не старалась прервать. И чем больше они находились рядом, тем больше этот «ангел» казался ему дешевой имитацией. Контраст между внешностью чистой девушки, и матами, что всё чаще вырывались из хорошеньких губ, ужимки и попытки коснуться его своей грудью вызывали тошноту.

Шампанское быстро закончилось, у Павла в багажнике была еще не одна бутылка, но продолжать это общение уже не хотелось, и, не смотря на скуксившихся девчат, он решил закончить пьянку. Компашка села в машину, он открыл дверь и усадил Яну на первое сиденье, Рите указав на заднее. Та сразу же обиделась, и забурчала:

— Ясно все, ты тоже запал на эту куклу, вот, бля, что вы все в ней находите? Ни титек, ни жопы. Ага, бля, она своими глазками похлопает, вы уже из штанов выскакиваете, а думаешь, она такая девочка? Да такая же она, бля, как все — кто коктейль купил, с тем и пошла.

— Ритка, падла, заткнись, а то попрошу Макса, и он тебя высадит! — Это уже «ангел» открыла свой рот, и Павел внутри скривился. Теперь девушка не выглядела даже хорошенькой, налет таинственности развеялся, обыкновенная, не слишком умная, не слишком порядочная провинциалка.

— Максик, а мы потом к тебе поедем, да? — Она положила руку на бедро мужчины и двинулась вверх, при этом прикусив губку, соблазнительно, как она думала. — Заедем в супермаркет, ты же крутой мэн, можешь побаловать девушку? Ты знаешь, я всегда мечтала попробовать бейлис, можно? И еще, там продают манго, я никогда не пробовала. — При этом она успевала поглядывать в зеркало на свою подружку сзади, наслаждаясь раздражением и её кислым лицом. Одновременно показывала, что готова на все, но при определенных условиях.

Они проезжали мимо цветочного ларька, внутри горел свет, но продавца не было видно. Несмолкающая Яна заверещала:

— Ой, Максик, здесь круглосуточный магазин, я хочу цветы! Ты же не против? Я люблю розы, розовые! Как в песне — «розовые розы, Светке Соколовой..»

— Нашлась звезда, Светка Соколова, ты забыла, что Яной представилась? Аппетиты поумерь, а то вылетишь из машины вместе со мной! — Рита вставила своё слово, Павел понял, что девушку зовут именно так, что ей неимоверно льстит, песня про неё! Про Светку Соколову!

— Девушки, давайте помолчим. Я куплю вам цветы, но только выберу их сам, ясно? А вы ждете меня и не ругаетесь! — Павел остановил машину у ларька, подошел к дверям и постучал. Ждать пришлось минут пять, потом появилась помятая зевающая продавщица и открыла задвижку.

Выбор на удивление, оказался большим, розы голландские, трех расцветок, хризантемы, и даже лилии. Он купил два букета — для Риты белые крупные хризантемы, с горьковатым холодным запахом, для Яны-Светы — белые лилии, с дурманящим сладким запахом. Пока радостная продавщица заворачивала цветы, стараясь по максимуму накрутить цену за счет ленточек-бабочек, он тревожно поглядывал в окно. Девицы были на пороге скандала, и оставить их надолго было страшно. Он кинул на прилавок пять тысяч, буркнул что больше ничего не надо, и, взяв цветы, вернулся к машине.

Обе девушки тяжело дышали, их прически были растерзаны, лица красные и на щеке Риты даже была видна кровавая царапина.

— Девушки, что с вами? Я же просил.

— Да эта шалава мне завидует! Сама корова толстая, и красится как шлюха!

— А ты б*я, принцесса! Глазоньки опустит, как девочка, а у самой пробу ставить некуда!

Девицы разошлись не на шутку, оттаскали друг друга за волосы, но им было мало этого, Ритка хотела, чтобы этот красивый мужик послал дурру — Светку, так же как её. А Свете хотелось, чтобы подружка завидовала, такого классного мужика подцепить удалось! Да еще щедрого! Вон, какие букеты принес!

Павел стоял у машины обалдевший от перепалки, первый раз за него бабы (не женщины даже, а хабалки) дрались. Руки были заняты цветами, а девицы продолжали оскорблять друг друга уже более крепкими словцами. Даже маньяк не выдержал:

— А ну пошли вон из моей машины, обе! Быстро, я сказал! Или ментов вызову сейчас.

Девицы выскочили как ошпаренные, Ритка смеялась довольно, она своего добилась, а Яна-Света кинулась вокруг машины к Павлу.

— Ой, Максюша, милый, прости-прости! Это она меня достала, я не виновата, честно! Она первая начала!

Павел взял её за руку, молча вернул на тротуар, сунул в руки лилии, подошел к Рите, покачал головой и молча вложил цветы и ей в руки. Потом обошел машину, сел. Света хотела открыть дверь, заблокировал центральный замок и уехал. Во рту была горечь, как от полыни. Перед глазами вставали картины искаженных бранью девичьих лиц, и тех милых мордашек, какими они были в начале.

На соседнем сиденье появилась Гадина. Сегодня она была наполовину прозрачна, но почти живая, без гнилых провалов рта и глаз, как обычно.

— И вот, Пашенька, это ничтожество живет и дышит. А меня ты бросил где-то в яме, даже креста у меня нет. Почему?

— Ты хочешь, чтобы она умерла?

— Нет, я хочу, чтобы я не умирала! А она — разве достойна жить?

Павел круто развернулся на пустой дороге и поехал назад. На остановке у ларька он увидел девушку с лилиями, она плакала. Одна. Вторая девушка, видимо уже уехала на такси.

— Максим, ты вернулся… Я так и знала, я ждала тебя…

Дальше его рассказ путался, он говорил одновременно и о девушке, и о Гадине. Было сложно понять, то они куда-то ехали, потом целовались, и вроде девушка сама первой потянулась к его брюкам, он брезгливо толкнул её и назвал шлюхой. Потом был несвязное бормотанье, похоже, что он её душил, а за ним наблюдали двое — Гадина и еще кто-то. И эта кто-то, думаю, была моя Линка, он уже тогда её чувствовал. Труп девушка был брошен где-то в лесу. Ничего более точного извлечь не удалось.

Только теперь в его бреду появилась черная собака. Она помогала ему выследить этих Ангелов, отгоняла призрака первой девушки, и он стал верить в свою избранность.

И все это — ночной лес, тьма, запах лилий и вина, предсмертный хрип, когда он душил девушку — все это пережила моя Линка, это она мне рассказывала при первой встрече. Мы тогда сделали что могли, сведения передали во все районные отделы милиции, просили опрашивать лесников и охотников. Но результата не было, труп так и не нашли и дело не возбудили. Потеряшка, и все.

Глава 31

Андрей. 2000 год.

Тогда на работе целыми днями шла расшифровка бредовых записей с компьютера. Часто Павел был пьян, говорил невнятно, запись прерывалась храпом, потом опять продолжалась. И Андрей приходил домой измученным морально, жена понимающе подавала ужин, обнимала у телевизора. И они молчали. Обсуждать такое не было сил. Думать, что еще несколько дней его ждет тот же ужас, тоже.

Судя по дневнику, с Павлом же действительно происходило не просто сумашедствие, в нем бурлили какие-то темные силы, он заново переживал всё, убийство, присутствие призрака, которое он теперь расценивал как свою необыкновенность и даже избранность, и попытки понять, зачем всё это? Для чего?

Трезвость после лечения в тайге продлилась недолго, теперь он проводил вечера у камина с бутылкой виски, теперь не напиваясь до потери сознания. Павел пытался читать книги по психологии, психиатрии, но там все было слишком сложно, и понять ничего не мог. Потом вел долгие философские беседы с призраком, которая не соглашалась с ним ни в чем, эти беседы перерастали в жаркие споры. В таком-то споре Павел и нашел для себя оправдание.

— Ты понимаешь, что ты была просто дешевой шлюхой? А теперь ты стала Ангелом. Я снял тебя в баре за один коктейль, если бы ты не умерла, то сейчас давно бы спилась, опустилась и спала бы с кем попало, за сигарету или рюмку палёной водки.

— То есть любая девушка, которой просто понравился парень и она пошла с ним — шлюха?

— Если она легла с ним в постель, или отдалась где-то в клубном сортире в тот же день, конечно, шлюха.

— Ну, а кто тот парень? Он безгрешен?

— Он мужчина! Не сравнивай.

— То есть я тебе должна быть благодарна, что ты меня убил?

— Я спас твою душу, она осталась чистой, ты не успела её замарать! Да, я как чистильщик, убрал грязь из этой жизни, и считаю это своим призванием!

Здесь впервые Андрею среди путаной беседы послышался голос призрака — очень тихо, на грани слышимости — кто-то отвечал Павлу. Запись остановили, позвали техников, обработали ряд. Включили заново, и кровь у всех застыла в жилах. Павлу действительно кто-то отвечал, и голос был точно женским.

Дальше на записи шли пространные, бредовые слова, Павел воображал себя сверхчеловеком, призванным очищать этот мир от грязи. В его голове сплелся дикий клубок из морали бывшего комсомольца, отрывочных знаний религии, хмельного бреда и ночных кошмаров. Он возомнил себя Ангелом смерти, посланным на землю для спасения заблудших душ. Здесь же он начал говорить о каком-то Мраке, кто это, понять не удалось.

Павел перестал носить яркие и светлые вещи, только серый и черный, отпустил бородку, и казался себе этаким демоническим типом.

Как стало ясно из дневника, третья жертва была выбрана совершенно случайно. Они были в ресторане с коллегами, за ним увязалась Карина, которая весь вечер дарила улыбки залетному Стасу. Павел это видел, и очень сожалел, что душу жены уже не спасти, она уже изгадилась. А призрак считал иначе, девушка обдавала холодом и комментировала каждый жест жены. Когда подвыпившие мужчины пошли танцевать, один из коллег притащил к столику молоденькую девушку — серые глаза, светлые волосы, хрупкий стан. Девушка смущалась, но не уходила, позволяя тискать себя за талию, и за бедро под столом. Уверенный в себе начальник цеха Федоров уже планировал в какую гостиницу везти девушку, прямо намекая ей об этом. Девушка, Нинель, как она представилась, не возражала.

Глава 32. Дневник. Третий Ангел

Павел пил вино, лениво наблюдая за своей женой. Сравнивая её и эту, скромную мышку, которая дрожит, но сидит и не уходит. На что надеется? Призрак, эта Гадина, зашипела на ухо:

— Эта девочка пришла сюда в первый раз, смотри, как она мучается. Зачем? Ты не хочешь «спасти» её? Подарить ей забвение и покой, спасти её душу? — Гадина озвучила его собственные мысли, и он пригласил Нинель на танец. Та пошла с удовольствием, так как не поняла, что Павел здесь с женой, да и казался ей менее противным, чем нагловатый Фёдоров.

Медленный танец позволил Павлу приблизиться к девушке, так чтобы вдохнуть её запах, она пахла свежестью и немного шампанским. В руках девушка была легкой как перышко, и сердце Павла сжималось, что эта легкость и чистота доживают последние часы. И тогда решился, сам еще не понимая, на что.

— Уходи сейчас, немедленно. Жди меня у гардероба, там, у входа в женский туалет поворот, тебя из холла не будет видно. Я спущусь минут через двадцать. — Девчушка понятливо закивала, и убежала.

Протянув время, и разругавшись с подчиненным, спустился на первый этаж, Нинель выбежала сразу, она из своего укрытия видела, как вывели её первого кавалера, и теперь Павел ей казался рыцарем, постоявшим за честь дамы.

— Наконец-то ты пришел, я уже думала, ты забыл обо мне! — Она надула губки, явно подражая кому-то.

— Я здесь и тебе больше нечего боятся. Идём! — убийца взял девчонку за руку и вышел на крыльцо, кивнул мужику в форме, видимо швейцару. Тот понятливо посигналил стоящим в сторонке такси, и тотчас к крыльцу подкатила машина. Павел назвал адрес, таксист нахмурился, ехать было далеко.

— Двойной тариф, и по дороге заедем в магазин. — Он посадил девушку на заднее сиденье, потом сел рядом и чуть улыбнулся. Машина поехала, а Ниночка представляла с бьющимся сердцем, что начинается её новая шикарная жизнь. Машина остановилась у круглосуточного цветочного киоска, и Павел принес ей охапку холодных мокрых роз, потом зашли в супермаркет, где мужчина так же быстро нагрузил тележку продуктами и бутылками — шампанское, ликеры, дорогой виски. Ехали долго, девушка ждала действий — объятия, поцелуи украдкой, да хоть что-то. Но мужчина сидел спокойный и невозмутимый, и в её сторону даже не смотрел. Тогда Ниночка сама взяла его за руку, погладила пальцы и чуть сжала. Павел глянул на неё, чуть улыбнулся и опять задумался. Занятая мечтами Ниночка не заметила, что они выехали из города и давно движутся по какой-то мало наезженной дороге. Машина подъехала к воротам, за высоким забором темной громадой высился дом, кругом лес и девушке стало страшно.

Павел вышел из машины, с пульта включил свет в ограде, темнота и страх сразу отпрыгнули к ставшему совсем черным лесу, и Ниночка с удовольствием вышла из такси. Таксист достал пакеты из багажника, поставил их у ног Павла, вежливо пожелал хорошего вечера и уехал. Он был очень доволен, за какой-то час выполнил суточный план, три тысячи рублей вместо пятисот по счетчику. Что будет с девушкой не задумывался, ведь в ночную смену ему чего только не приходилось делать, бывало, и проституток возил на работу, и беглых жен, и мужиков с тремя-четырьмя молоденькими девочками, снятыми в баре на ночь. Он видел всяких — пьяных, укуренных, избитых, больных, обиженных и озлобленных, и давно уже никому не сочувствовал. Он знал, девочки сами лезут на рожон, и не сегодня, так завтра попадут в переплёт, избитые жены простят и вернутся к мужьям, чтобы через месяц опять размазывать кровавые сопли в его машине.

Павел открыл ключом ворота и пригасил Ниночку войти.

— Будь добра, возьми часть пакетов полегче, а то у меня рук не хватит.

И Ниночка с легкой душой пошла вслед за новым знакомым, навстречу неизвестности.

Ниночку удивила обстановка в доме Павла, здесь как будто никто не жил, только у камина стояло кресло и столик, на котором валялись книги и журналы, стоял стакан и бутылка виски. Весь огромный дом был тих и безжизнен, в гостиной не было даже телевизора. Но Павел сразу заметил её недоумение и пояснил:

— Я купил этот дом недавно, приезжаю сюда на выходные. Пойдем на кухню, там будет удобнее.

И правда, в огромной кухне с большим обеденным столом было немного более обжито. По крайней мере, здесь тихо работал холодильник, своим урчанием разбавляя тишину мертвого дома. Девушка поежилась. «Интересно, почему я назвала его мёртвым?»

— Ну, что ж, милая, давай хозяйничай. В пакетах готовая еда, в шкафах найдешь посуду, а я отлучусь на десять минут. — Мужчина ушел, она слышала, как он поднялся по лестнице, и где-то открылась и закрылась дверь. Нина чувствовала себя крайне неловко, это действительно был её первый опыт. Подружки, с которыми обмывали начало учебного года, подтолкнули её к знакомству, как им казалось, с солидным и богатым бизнесменом.

— Иди, дура, смотри мужик крутой! Так и будешь сидеть в девках, беречь свою невинность! А тут если свезет, может, станешь богатой и работать не надо. — Шептали они в оба уха. — А нет, так папик тебе и хату снимет, и шубку купит.

Выпитый бокал шампанского придал смелости, и она пошла танцевать с этим «дядькой», как называла его в мыслях. Дальше он не выпускал её руки, тискал и все время заставлял пить. Девушке было страшно и противно, и она пила вино, надеясь, что опьянеет и будет не так тошно. А то смеются все, уже второй курс института, а она все девственница. Одна на весь институт, наверное. Тем не менее, если бы не Павел, она уже думала бежать, отпроситься в туалет, а там выход рядом.

Почти трезвый Павел на фоне липкого и пьяного Федорова показался ей хорошим человеком, и девочка готова была влюбиться, красивый, сдержанный, с каким-то отсутствующим взглядом. Глядя на него, придумала романтическую историю с роковым предательством и разбитым сердцем, которое она излечит своей любовью. Девочки, они такие девочки.

Нина быстро достала упаковки с едой из пакетов, там было все готовое, только выложить на блюда, и кое-что подогреть. Быстро просмотрев шкафы, достала тарелки, приборы. Вся посуда была новой, и почти не использованной. Вот только жаль не было скатерти. Хотелось накрыть стол красиво, и она постаралась. Нарезала фрукты, уложив их на овальном блюде, разогрела горячее, салаты выложила в небольшие хрустальные салатники, достала высокие бокалы под шампанское. На подоконнике стояли свечи, обычные, на случай отключения электричества. Нина нашла маленькие стопки для водки, и закрепила в них две высоких свечи. Зажгла свечи, и выключила верхний свет. В темноте красиво блестела посуда, и тишина навалилась как-то особенно страшно. Девушка села на стул, обхватив себя за плечи, появился какой-то мандраж, и очень захотелось домой, в общежитие.

Наверху раздался звук открывающейся двери, потом шаги на лестнице. Павел зашел на кухню, с мокрыми после душа волосами, в футболке и джинсах, такой простой и домашний.

— О, ты уже все приготовила. Ну, тогда предлагаю начать! — Он взял бутылку шампанского, и начал её открывать.

— Можно включить музыку, а то так тихо, что даже и не по себе… — Не выдержала девушка.

— Разве? Не замечал. У меня здесь нет ни радио, ни телевизора. Подожди, от старых хозяев остался приемник! — мужчина ушел, бросив неоткрытую бутылку, и вскоре вернулся с небольшим пластмассовым приемником, такой был у бабушки Нины, она его называла «местное радио». Включил, и в кухне раздался громкий звук «Дорожное радио!», оба вздрогнули и засмеялись. Стало немного легче, Павел лихо открыл шампанское и разлил по бокалам.

— Ну что ж, девочка моя! За знакомство! — Выпили, и хозяин быстро накидал ей в тарелку салат, кусок запеченного мяса. — Ешь, а то в ресторане, наверное, только на салатик и хватило! — И сам жизнерадостно приступил к еде. Нина перестала дичиться, из радио лилась песня «позови меня с собой, я приду сквозь злые ночи» и ей стало казаться, что все хорошо.

Павел старался незаметно рассмотреть девушку, ему хотелось знать точно, насколько она чиста, или ему это просто показалось. Он шутил, травил анекдоты из своего комсомольского прошлого, вперемежку задавая вопросы, и все больше убеждался — девочка чиста и невинна. Он не ошибся, это ангел, ангел которого должен удержать от падения в ад! Ах, если бы бедная девочка знала, что достаточно соврать, что она уже не невинна, и утром Павел бы просто отвез её в город и забыл. Но девушка смущалась и краснела на вопрос о близости, и он все понял, а её шанс на жизнь был упущен.

В кухню вошел пёс, черный и огромный. Павел уже видел его во снах и в бреду, и сейчас был неуверен, что это ему не чудится. Тем более что девушка на него не реагировала совсем. Зато сразу исчезла Гадина.

Павел пригласил Нину к камину, сам подтащил второе кресло, усадил девушку. Разжег огонь и сел рядом, девушка ждала, что он будет приставать, но он не собирался марать эту чистоту, и пока думал, как её сохранить. Были ли у Павла в этот момент мысли об убийстве? Нет, ни капельки. Ему нравилось смотреть на юное раскрасневшееся лицо, губки, которые чуть блестели от вина. Пёс улегся напротив девушки и неотрывно смотрел в её лицо, иногда обнажая клыки в беззвучном рыке.

Радио на кухне громко возвестило, что уже два часа ночи. Нужно было ложиться спать, и стоило Павлу сказать об этом, как девушка покраснела и опустила глаза.

— Бедная малышка, она боится меня, но все равно не уходит, — думал Павел, забирая бокал и выходя на кухню. Налил вино, всыпал приличную дозу снотворного, этого добра у него было много, борьба с призраком научила запасаться всевозможными препаратами. Вернулся в гостиную, протянул бокал девушке.

Когда она чуть поморщилась, глотнув первый глоток, и хотела поставить бокал, он её остановил:

— Нет-нет, до дна! До дна! — Не дал ей поставить бокал Павел, и сам выпил до дна, глядя ей прямо в глаза. Девушка допила бокал, и почти сразу её глаза поплыли — усталость, ночь, вино и снотворное буквально вырубили её. Павел бережно усадил полубесчувственное тело на кресло, посмотрел, любуясь, и пошел готовить спальню для принцессы.

Комнаты на первом этаже все были снабжены решетками на окнах, дань времени, город далеко, мало ли. Часть из комнат была гостевыми спальнями, с кроватями, шкафами, и небольшими санузлами. Было похоже на гостиницу, а может, бывший хозяин и планировал сдавать номера рыбакам и охотникам?

Павел застелил кровать новым бельем, принес девушку и хотел раздеть. Но почему-то не стал. Казалось, даже прикоснувшись к ней, он её запачкает. Запер дверь на ключ, и ушел спать. Пёс лег у двери комнаты.

— Стереги Ангела, Мрак. — С усмешкой дал псу приказ, на что тот так же молча обнажил клыки.

В постели долго крутился, поджидая Гадину, призрака всё не было. Заснул почти утром, встал в десять злой и не выспавшийся. Сразу же спустился на первый этаж и проверил девушку, та спала тихо, так ни разу и не повернувшись.

Он уже мысленно видел, как именно должен спасти этого ангела, но для этого нужны были некоторые вещи. И уехал в город, даже не выпив кофе. Там, разумно рассудив, сначала появился на работе, забежал домой, и поехал в магазин. Здесь придирчиво выбрал белое платье, самое красивое из предложенных девушками-консультантами, и такое же белое белье, белые туфли на высоченном каблуке. Размер определял на глаз, да и ему это было не важно, главное, образ.

Глава 33. Дневник. Третий Ангел. Продолжение.

Вернулся в дом уже ближе к вечеру, около шести часов. Пес все так же лежал у двери в комнату. Девушка, запертая и почти пришедшая в себя, была испуганной. В глазах её была паника, она не понимала, почему ей так плохо, где она и почему проспала почти весь день. Голосок немного дрожал, когда она попыталась задать вопрос:

— Паш, а что со мной? Мне так плохо, и сплю весь день… И вообще, где мы? Почему ты меня запер, уходя?

— Все просто, малыш, — Павел мимоходом клюнул её в щечку, — ты просто не умеешь пить! Ты когда-нибудь выпивала столько шампанского? Да и разошлись мы вчера поздно. Мне было нужно на работу, я тебя не смог разбудить, поэтому уехал и закрыл дверь. Мы вообще-то далеко за городом, и оставлять здесь двери открытыми опасно. Иди, милая, прими душ и приведи себя в порядок, а я займусь ужином! Там в пакете вещи для тебя, я купил на глаз, но должны подойти.

Девушка ушла в ванну, где, увидев себя в зеркале, засуетилась, лицо было заспанным, волосы не прибраны, под глазами мешки. Нина быстренько кинулась под душ. Вымыв голову, стояла лицом под струями контрастного душа, то горячего, то ледяного, чтобы уменьшить отечность. Потом долго сушила волосы, сожалея, что с собой в сумочке у нее совсем не было косметики. Разбирая пакет, удивилась, что все вещи совершенно белые. «Как на свадьбу» поразилась она, и глупое девчачье сердце забилось надеждой.

Она вышла к Павлу на кухню, такая свеженькая и розовая, что у него сердце екнуло. Белое платье, отсутствие косметики делали образ почти детским, невинно-уязвимым. Павел опять увидел в ней ангела, ангела, почти павшего вчера на землю, в ад. И снова убедился, что он должен, нет, обязан спасти этого ангела от грязи земной жизни.

— Паш, ты чего? Застыл и молчишь? — Девушка была приятно удивлена его реакцией.

— Ты такая красивая, что я потерял дар речи! — Взял себя в руки мужчина, и, кивнув на накрытый стол, предложил:

— Ужинаем? Ты сегодня как, будешь шампанское?

— Нет-нет, мне вчерашнего хватило. Я чаю, и, если можно, потом отвези меня домой.

— Отлично, давай тогда за стол, все уже остыло, а я ведь подогревал, и все зря. Ты так долго мылась, что я умру с голоду.

Снотворное, которое уже было в шампанском, пришлось добавить в сок, грейпфрутовый отлично замаскировал вкус таблеток. Девушка выпила, ничего не заподозрив, почти сразу начала зевать.

— Ой, прости, меня опять в сон клонит! Отвези меня домой!

— Сейчас, только я попрошу тебя сделать одну вещь. Видишь ли, я занимаюсь фотографией, я хотел бы сделать твое фото. Пойдем в мастерскую, она в подвале?

Ниночке было уже все равно, глаза затуманились, воля уснула, она пожала плечами. Павел тут же подскочил к ней, подхватил под локти, поднял на ноги, и повел к лестнице, обнимая за талию. В подвале первым делом запер дверь, Ниночка удивилась этому, но как-то отстраненно. Включил яркий свет, у стены стояло кресло, на которое были направлены два ярких светильника. На столе, накрытом чем-то белым, наподобие алтаря, стоял огромный букет белых лилий. Павел усадил девушку в кресло, вложил ей в руки лилии, и действительно стал её фотографировать с разных ракурсов. Она покорно поворачивала голову, улыбалась, грустила. Примерно на десятом-двенадцатом снимке девушка заснула, лилии выпали из рук. Этот снимок, с пустыми безжизненными глазами и рассыпавшимися цветами показался Павлу гениальным.

Он уложил девушку на стол-алтарь, поправил волосы и одежду, украсил цветами и поцеловал в лоб.

— Ангел мой. Мой ангел, я не позволю тебе упасть в грязь, ты уйдешь такой же чистой, как сейчас! — Минут десять любовался девушкой, испытывая какой-то экстаз, потом с тем же безумным воодушевлением и слезами на глазах задушил девушку. Тело под его руками всего пару раз дернулось, сзади кто-то тихо вдохнул воздух и подавился им. Одновременно зарычал Мрак, в этот раз громко и угрожающе. Он оглянулся, в углу стоял Ангел, испуганный, с огромными глазами и бледным лицом, но сияющий и нежный. Убийца подумал, что это чистая душа Ниночки, и был рад. Но пёс кинулся в угол с рыком и образ Ангела исчез.

Взглянул на тело девушки, на шее остались ужасные синяки, и это Павлу не понравилось — портило картину. Он пошел наверх, искал шарф, чтобы прикрыть синяки. Почему-то это было супер важно! В доме не было женских вещей, поэтому просто рылся по шкафам. Среди постельного белья нашел неизвестно как сюда попавшее, купленное Кариной, атласное постельное белье алого цвета. Из наволочки получился тонкий алый шарф, который и закрыл синяки на шее девушки. Но картина стала еще ужаснее, теперь горло девушки казалось залитым кровью. Кроме того, его мучило, что общая картина была испорчена, он не догадался купить себе белые перчатки, и потому казалось, испачкал ангела.

Оставив девушку на алтаре, ушел спать. Восторг и возбуждение спали, ему хотелось спать, спать и спать.

Сон был спокойным, даже Гадина его больше не беспокоила. Утром встал свежим и бодрым, с удовольствием выпил кофе и пошел навестить убитую. За ночь на лице почти не проступило темных пятен, и девушка будто спала. Цветы завяли, и Павел их убрал. Запер подвал и поехал на работу. Исчез Мрак, его не было возле алтаря и вообще в доме.

На работе все отметили отличное настроение босса, он был на подъеме, провел все запланированные встречи, выписал премию работникам и уехал после обеда. Карина звонила, чего-то просила, рассказывала про дочь, но он отмахнулся от всего. Маньяк торопился к ангелу, нужно было сделать еще массу дел.

Павел снова купил огромный букет белых лилий, пришлось объехать три точки, нигде не было так много цветов. Подумав, купил светлую пудру и белые перчатки для себя. Найти белые мужские перчатки было сложно, но он справился. Нашлись перчатки только в комплекте с гусарским мундиром, в магазине маскарадных костюмов.

Приехав, Павел не сразу спустился в подвал, оттягивая сладкий момент встречи. Он поужинал, принял душ, одел чистую одежду, и, взяв покупки, спустился в подвал. Здесь его заставил поморщиться легкий запах тлена. Но все равно сделал задуманное, украсил девушку цветами, убрал алый шарф и запудрил синяки. Касался он её осторожно, и только в перчатках. Теперь образ ангела ничего не портило, и он подвинул кресло так, чтобы хорошо видеть девушку, и сел, любуясь своей работой. Убийца провел рядом с трупом весь вечер, совершенно не чувствуя дискомфорта.

Утром запах стал еще сильнее, цветы завяли, лицо и шея покрылись трупными пятнами. Павел опять запудрил их, и уехал на работу. Но теперь в его душе крутилось что-то мутное, трупный запах и ангел как-то не сочетались, и он стал подозревать, что девушка его обманула, и не была достаточно чиста! Вечером окончательно в этом убедился, так как в теплом не проветриваемом помещении запах стал удушающе невыносимым. Она не Ангел, и значит там, в углу была не она.

Эту хитрую лживую тварь надо было срочно похоронить, убрать из своего дома! В тоже время, он понимал, что любое захоронение рано или поздно найдут, даже здесь в лесу. Полночи Павел копал яму в подвале гаража. Утром, брезгливо завернув девушку в скатерть, унес её в яму, закидал землей. Следующую ночь заливал пол гаража цементом, чтобы следов совсем не осталось.

Гадина все время молча сидела рядом, но он не обращал на неё внимание.

— Ты же теперь понял, что ты — сумасшедший? Ты маньяк, ты убил девушку просто так! Она не была ангелом, и не стала им! Ты просто лишил её жизни, возможности жить, любить, рожать детей, быть счастливой!

— Нет! Я хотел её спасти, я думал, это ангел на земле, а она оказалась обычной телкой, и посмела мне тут всё изгадить своей вонью! Не лги мне про любовь, семью, детей, моя жена родила дочь, а думает только о себе, о себе и шмотках! Никакие дети вам не нужны! Вам всем нужны только деньги, секс, деньги, шмотки и брюлики!

Гадина молчала и качала осуждающе головой. Павел ненавидел её, за то, что она смеет сомневаться в его предназначении — он послан сюда сберечь чистые души от грязи!

Потом спросил у Гадины:

— А ты видела эту девочку, которая стояла в углу и смотрела, как я убиваю эту лживую тварь? — Призрак покачал головой отрицательно. — Ты врешь, я знаю, что видела! Я её сразу не заметил, я увидел её позже, когда все повторилось во сне. Кроме того, её видел Мрак. Ты же боишься Мрака? А она, она выглядит как Истинный Ангел! И я найду её, я знаю. Это мой Ангел, моя судьба, и я провожу её в рай. А Мрак мне поможет, и ты, ты тоже.

Пашка мечтательно улыбался, представляя своего нежного, возвышенного Ангела…

Андрей, который теперь слушал слова маньяка о том, что тот найдет его жену, был в ужасе, как им повезло, что подружка Лины вышла на него, что он не отмахнулся от странных девчат, как поначалу думал.

Дальше в дневнике мы обнаружили еще один ряд убийств, этих женщин он не считал Ангелами, их внешность была другой, причем не имел значения ни возраст, ни внешний вид. Похоже, все эти женщины голосовали на трассе, когда он ездил в командировки в Северореченск. Ему казалось, что женщины пытаются его соблазнить. А может и пытались, мужик то красавчик, и богач, бабы падки на таких.

Что он их убил, стало ясно из его разговоров с призраком. Та, как будто спрашивала его, но на записи не всегда был слышен её голос, только изредка, отголоски что ли, а он рассказывал, с раздражением и бешенством.

— Что ты понимаешь! Эта дрянная шлюха села ко мне в машину, и сразу начала подтягивать юбку повыше, обнажая свои толстые ноги. Ты видела, как она скалилась своим порочным ртом? А ногти, хищные, яркие, и она посмела тискать меня за ляжку, гладить по промежности. Ты же слышала, эта гадость предложила рассчитаться за проезд минетом! Да чтобы я и с этой грязью? Я просто убрал грязь из мира!

— Кому показалось? Мне? Она ничего не делала? Я все выдумал? Ты дура! Слепая дура! Я выбросил джинсы, которых она касалась! Мрак указал на неё! Её нужно было убрать.

— Мне все равно кто она! И сколько у неё детей! Оставь меня в покое! Мрак, убери её!

Глава 34. Дневники Маньяка. Ангел номер четыре

В дневнике Павел долго мучился смертью Нины, не жалостью к девушке, а вероятностью своей ошибки. Но постепенно гадкий запах забылся, пришло понимание, что физическая часть не может быть нетленной, что ангелом стала только душа. А физическая оболочка грязна и тленна сама по себе.

Он перестал мучаться сомнениями, Гадина вообще его не беспокоила больше, её больше не было не заметно. Зато теперь всегда рядом был Мрак. И Гадина боялась Мрака, и хотя она по-прежнему была всегда рядом, Павел не слушал её слов и не боялся ледяных касаний. Его жизнь, его сознание раздвоились. Он вел дела на заводе, был отстраненно — вежлив, но вполне дружелюбен. Дела шли неплохо, большей частью стараниями управляющего, назначенного шведами. Его доля акций уменьшилась, доход все равно был высок, и счета в банке росли постоянно.

Там, в подвале, он создал алтарь своим ангелам. На стене были размещены портреты Нины и первой жертвы, оказалось её звали Татьяной, и её портрет, из старой листовки по розыску пропавших, был изрядно подретуширован самим Павлом. Девушка была мало похожа на себя, слишком большими получились глаза, но Павел такими их помнил, там, в подвале заброшенного дома. Портрет второго ангела он не делал, сомневаясь, что девка была ангелом, слишком вульгарными были воспоминания, да и он сделал все не так как нужно. Подумав, все же распечатал лучшую фотографию и поместил рядом с первой.

У стены всегда стояли живые белые лилии, белые же свечи. Стол-алтарь по-прежнему занимал место в центре, так же до пола покрытый шелковой белой тканью. У входа стояло кресло Павла, в котором он любил сидеть, любуясь лицами своих Ангелов. И совсем недавно, галерея ангелов пополнилась еще одни портретом. Людочка, совсем еще девочка, лет шестнадцати. Дикая, не образованная, но красивая ангельской красотой, девушка попалась ему на пригородной трассе, где возле кафе «мамка» предлагала дальнобойщикам свой товар. Она же и шепнула Павлу, что девочка вышла в первый раз, и еще невинна. Оставить такой бриллиант на трассе Павел не мог, представлял же, какая жизнь ждет её в будущем, грубые шоферюги, спиртное и побои, венерические заболевания. Тем более, что Мрак сразу же прилип к девушке как привязанный.

Эта девочка жила у него в доме почти месяц, он сумел немного отучить её от сигарет, не разрешал выпивать, свозил её в хороший салон красоты и привел в порядок волосы и ногти. Девочка успокоилась, особенно от того, что её не принуждали к сексу. Павел не казался ей ни мужчиной мечты, ни мачо. Ей нравились мальчишки лет семнадцати, а ему было под сорок. Старпёр, как она решила. Зачем он поселил её в своем доме, задумывалась не слишком — впервые в жизни её не ругала пьяная бабка, было достаточно еды, и убираться в доме было легко, пылесос и всякие штучки помогали изрядно. Это вам не полы мыть водой из колодца, оттирая грязь на крыльце веником. Готовить еду она не умела, у них с бабкой денег едва на макароны-то хватало. Но старпёр не ворчал, привозил еду из ресторана, да еще такую вкусную!

Людочка затаилась, но на всякий случай утащила у хозяина комплект ключей, давно уже побывала в его тайном убежище. Видела портреты девушек, приняла их за одну женщину, и ничего страшного не заподозрила. Свое сходство с ними, конечно, заметила, придумала романтическую историю, что старый хрен потерял возлюбленную, и таким образом молится на её портреты. А её, Людку, взял как память о своей женщине. И чем дальше Павел не трогал её, не тащил в постель, тем больше она уверялась, что мужчина решил её усыновить. А может быть, он вообще её отец? Отца то она никогда не видела, да и мать помнит плохо. А может эта дамочка на фото и есть её блудная мамаша, потерявшая свою дочь? Может, папашка нашел её, и хочет убедиться, что она точно его дочь? И Люда старалась себя вести как девочка из хорошей семьи, забыла бабкины бранные слова. Вспомнила прочитанные книги, она была вообще-то не глупой, восемь классов окончила на четверки, и когда попадались книги, читала их запоем, прячась от бабки на чердаке. Книги попадались разные, в основном дешевые романы, да и бабкины сериалы, где богатые то и дело теряли и находили своих детей, дали простор фантазиям.

В мечтах она была уже дочерью Павла, училась в институте, ездила на шикарной машине, и как те девушки из книг, мучилась выбором парня, ведь мечтающих стать её другом и любимым будет много!

Сам Павел и не подозревал о таких надеждах случайной гостьи, просто она не вписывалась в образ его ангела, и нужно было непременно подправить образ. Неожиданно девчушка сама пошла ему на встречу, стала разговаривать мягко, проявлять заботу, подавать чай, улыбаться застенчиво. Павел был рад — он не ошибся, она действительно ангел! Грустная Гадина, которая все чаще молчала, пыталась убедить его, что он ошибся.

— Дурочка думает, что ты её отец, она сирота, и ждала всю жизнь, что её найдут и заберут от пьющей бабки. Она простая девушка из деревни, куда ей до ангела! Отпусти её!

— Куда отпусти? На трассу к дальнобоям? К выпивке, сигаретам и беспорядочным связям, венерическим болезням?

— Ну, устрой её учиться, дай шанс, но не убивай!

— Если она раз пошла на трассу, рано или поздно она окажется там. Я не дам ей изгадить душу, она уйдет чистой, как пришла в этот мир!

Через месяц примерно маньяк привез Людке белое платье и прочие вещи и попросил одеть к ужину. Бедная дурочка обрадовалась, надевая кружевное бельё и роскошные туфли, крутилась перед зеркалом. Было так жаль, что старпёр не купил ей косметики, от белого она совсем бледная как призрак.

— «Вот бы добавить красную помаду поярче, тушь на ресницы, и ярко-алые ногти, тогда бы он понял какая его дочь красавица» — думала Люда.

Павел же видел, как она раньше вульгарно была накрашена, поэтому не привез ей ничего из косметики, только крема и духи. Зато уж облилась его протеже духами к ужину так, что он чуть не послал её мыться.

По заведенному сценарию, повел её фотографироваться в подвал. Она сделала вид, что там не была.

— Ой, это кто? Она так похожа на меня! Это моя мама, да? — Не удержалась Людочка от вопросов.

— Нет, милая, это Ангел. Возьми цветы со стола и сядь в кресло.

Людмила взяла букет белых лилий и села под яркие лампы. Постаралась сделать лицо как у женщины на фото — нежным и возвышенным. Но Павел скривился:

— Не надо корчить рожи, сиди спокойно. Вспомни, как в детстве качалась на качелях, прыгала в речку, или еще что-нибудь радостное.

Людмила силилась, но вспоминалась бабка, пьяная и размахивающая своей клюкой. Потом все же вспомнила, как сидела на чердаке, ожидая, когда уснет бабка и мечтала, что её найдет мать, или отец. В эту минуту лицо приобрело то выражение, которого ждал Павел. Камера защелкала быстро, и с разных ракурсов.

— Отлично девочка! Теперь взгляни на меня! Гениально! — Фотограф был доволен. Съемка закончилась. Павел взял со стола два бокала, один протянул Людочке.

— А ты мне расскажешь об этой женщине? Это твоя жена, да?

— Не расскажу, она была таким же Ангелом, как и ты. И ушла на небо, чистой и безгрешной. Выпей за неё! До дна! — Он настойчиво поднял её рукой бокал к губам, и Людмила выпила вино, показавшееся ей горьким. Не успела сказать, что вино очень горькое, как мир поплыл перед глазами. Бокал выпал из рук и разбился, ноги обмякли, и девочка упала на руки своего палача. Павел опустил её в кресло, сцена с разбитым бокалом показалась ему символичной, и он сделал еще фото, с бессознательной девушкой в кресле и разбитым бокалом у её ног.

Дальше поместил девушку на алтарь. Душить девушку он не собирался, в этот раза доза снотворного была смертельной, он надеялся, что девушка тихо уснет навсегда. Украсил тело белыми лилиями, и сел в кресло, любуясь совершенством лежащего тела.

Через пятнадцать минут его умиротворение было прервано грубым и вульгарным способом. Организм спящей девушки боролся с отравой, и неё началась сильная рвота. За какие-то пару минут весь алтарь был залит рвотными массами, Гадина хохотала в голос, Мрак рычал и метался вокруг алтаря. Тело девушки содрогалось в мучительных судорогах, платье было изгажено, лицо искажено гримасой.

Павел был в ужасе — и эта дрянь казалось ему ангелом? Не могла уйти достойно! Тварь гадкая! Он потащил тело напервый этаж, засунул под душ прямо в одежде. Холодный душ привел девушку в сознание, она открыла глаза, и, дитя улиц, сразу поняла все. Попыталась вцепиться ему в лицо ногтями, но яд сделал свое дело, движения были слишком медленными, и мужчина легко уклонился.

— Сука, извращенец проклятый! Ты убил меня, ты убил эту бабу в подвале! Ты маньяк! Козел старый! — Голос был тоже тихим, слова громко повторяла стоящая рядом Гадина. Людмила тоже увидела призрак и засмеялась — Еще одна жертва? Ты уже знаешь, что мы придём за тобой! Будь ты проклят, урод паршивый. — Она дрожала под холодным душем, яд делал своё дело, голос становился глуше, и девчонка потеряла сознание. Теперь уже навсегда. Павел оставил её в ванной, выключил воду и пошел в кухню, ему срочно надо было выпить.

Ну почему эти дуры не понимают, что он спасает их от грязи? Он молится на их чистоту, а они хотят жить, валяться в грязи и проклинают его. Гадина плыла следом, насмехаясь и крича.

— А если бы ты слышал её мысли, да она тебя такими матами посылала! Она права, ты псих! Ты маньяк, и ты проклят!

Выпив полбутылки виски, Павел пошел убирать свой алтарь. Когда все было отмыто, проверил девушку — пульса не было. Нести её, осквернившую алтарь, в подвал не хотелось. Он вообще выбросил бы это на свалку, но следы оставлять было нельзя. В одной из построек уже была готова могила для Людочки, бедной сироты из пригорода. Завтра её могилу Пашка зальет цементом, и как будто не было на земле наивной полуграмотной девочки, так ожидавшей свою маму.

Призрак Людочки присоединился к Гадине, но только утром.

— Почему она не сразу пришла? Почему только утром?

— Она была еще жива, ты закопал её живой! — Слова Гадины были страшны, но не убили Павла, жива-то была оболочка Ангела, а её душа вернулась на небо.

— Если она вернулась на небо, то кто тогда матерится рядом с тобой? — Резонно спросила Гадина и опять захохотала. А призрак Людмилы выражался как её пьяная бабка — изощренно и витиевато, заслушаться можно.

Мрак рычал вполне громко, и кидался на призраков. В конце конов это надоело Павлу, а тень Людочки стала таять. Она облилась светом, замерла и истаяла. Мрак пятился от света и жался к ногам Павла, он даже чувствовал пса, как будто тот был живым. Павел сбежал в город, почему-то в этот раз ни собака, ни призрак за ним не следовали.

Душегуб перестал приезжать в загородный дом, хотя его и тянуло туда, как магнитом. Мотался по командировкам, и опять ему попалась грязная тварь, молодая девушка, которую он подобрал по дороге домой. Она кокетничала, представилась Анжеликой, строила из себя принцессу. Попросила угостить кофе в грязном придорожном кафе, прижималась бедром под столом. Когда вышли из кафе, она уже висела на его руке, противно — гнусаво называя его Павликом. Была зима, и убийца бросил её в сугроб с обрыва. Мыл руки снегом, долго, оттирая грязь от прикосновений этой шлюхи.

Глава 35. Дневники Маньяка. Ангел номер пять

Пятого ангела Павел встретил на улице, случайно. Она голосовала на обочине, светлая девочка с милой улыбкой. Он намеревался просто подвезти её, а этот ангелочек, сев в машину, начала напропалую кокетничать с ним. Мужчина присмотрелся к девушке Даше внимательнее, она точно так же, как и Людочка, стремилась стать простой доступной шалавой. На её лице не было следов порока — нежная кожа, пухлые губки, светлые волосы и такие же, как у Нины, брови вразлет. А если бы на его месте оказался какой-нибудь похотливый козел? Эта девчушка уже сегодня запачкала бы себя грязью разврата.

— Куда спешит такая прелестная девушка? — Нарочито развязно начал он подкат.

— Прелестная девушка едет на скучный, ужасный экзамен в универ. — Как ей казалось, соблазнительно надувая пухлые губки, отвечала Даша.

— А слабо прогулять экзамен? Или девочка Даша примерная ученица? — Улыбаясь, протянул Павел.

— Ну, это глядя зачем прогулять, в такой дождь прогуливать нужно с толком, с расстановкой…

— А если в загородном доме, у камина? В компании бокала горячего глинтвейна, под бутерброд с черной икрой? Или можно по желанию мартини и фрукты, горячее сердце в любом случае прилагается?

— А вот не слабо нисколько! Сам то рискнешь, или жену и тещу боишься? — Теперь уже Даша прищурилась испытующе.

— Хороша, меня моим же оружием! Ну, тогда едем! За цветами заедем, или не обязательно?

— Обязательно, и за цветами, и за конфетами, и за мартини! — Девушка почувствовала себя этакой рисковой авантюристкой, ну подумаешь, в крайнем случае, не очень приятный секс. Зато она расскажет подругам, как престарелый мачо кидал к её ногам охапки роз!

Они сделали пару остановок, и действительно, новый знакомый купил ей целое ведро белых роз! Просто, без счета — все что есть! В дорогом супермаркете, так же рисуясь, кидал в тележку дорогие бутылки, мартини, виски, икру, хамон. В машине предложил кофе из термоса, так как ехать полчаса. Даша выпила совсем немного, ехала, глядя в окно, и так незаметно для себя и заснула.

Павел, после последнего разочарования, не хотел больше рисковать своим алтарем, да и разговаривать с этими недо-ангелами больше не хотел. Он все сделает сам — подготовит ангела, сделает фото, а потом просто усыпит её уколом. Так не придется ждать неприятных моментов. Да и кормить ангела перед смертью, оказывается вредно.

Когда подъехал к дому, дождь уже лил как из ведра. Павел нажал на пульт, подождал, когда ворота откроются и заехал внутрь. Если бы не дождь, он бы обязательно вышел осмотреться, и возможно увидел бы мотоциклиста вдали. Из-за дождя подъехал почти к крыльцу, открыл двери и поднял девушку на руки. Заходя в дом, Пашка не оглядывался, и не знал, что пара глаз следит за ним.

Войдя в дом, усадил спящую девушку на кресло у камина. «Как ты и хотела» усмехнулся про себя. Теперь спешить было некуда, он, не торопясь поднялся к себе, принял душ и переоделся. Спустился сразу на кухню, приготовил себе кофе. Надо было бы поужинать, но предстоящее дело отбило все желания. Ему не терпелось скорее приступить к священнодействию, хоть и старался сдерживать себя. В этом было нельзя спешить, ведь два последних раза не получились именно из-за спешки.

Маньяк нарочито мелкими глотками пил кофе, глядя в окно, залитое струями дождя. Да, это его долг, сложный, но необходимый. Он не должен оскорблять ангела спешкой, все должно быть достойно.

Но время пришло, встал и пошел за девушкой. Она, спящая в кресле, казалась совсем юной, с мокрыми от дождя волосами, детскими пухлыми губками и была трогательно уязвимой. Осторожно подняв девушку на руки, понес её в ванну. Там усадил девушку на дно ванны, осторожно снял её одежду, помогая себе ножницами. Полюбовался обнаженным телом, его чистотой, без малейшего вожделения. Взял в руки мягкую розовую мочалку, ласково и нежно стал мыть девушку.

Потом в спальне одел её в белые одежды. Туфли были велики, но для общей картинки годились.

Отнес девушку вниз, уложил будущего Ангела на алтарь, расправил одежду и волосы. Украсил белыми розами, к сожалению, пришлось купить розы, ведь дарить девушкам лилии как-то не принято. Было жаль, что фото ангела будет с закрытыми глазами, но лучше так, чем очередной ужас. Но девушка и с закрытыми глазами была прелестна. Убийца полюбовался картиной, вздохнул. Оставался последний штрих — шприц с ядом был давно готов. Как священный акт, медленно, с благоговением и с полным осознанием момента, ввел препарат в плечо девушки. Взгляд жадно прилип к лицу жертвы, к тонкой голубой венке на виске. Сердце девушки билось все медленнее, лицо становилось все белее. Пашка сидел в кресле, наблюдая, как краски жизни покидают девушку, и чувствовал только удовлетворение. Теперь все было идеально — уснувший ангел, и ни одной помарки. Мрак молча лежал у ног, но следил не за убийством, он следил тревожно за пустым углом комнаты. Скалил зубы, потом вскочил и пошел к углу. Павел не обернулся, не заметил ничего — перед ним был его Ангел.

С чувством выполненного долга выключил свет, запер дверь и поднялся в кухню. Теперь, когда работа сделана, проснулся аппетит. С удовольствием поужинал и пошел спать. Во сне убийство повторилось — теперь у него были зрители — в углу стояла другая девушка, более светлая и совершенная, чем пятый Ангел. На неё рычал и бросался Мрак, и её закрывала собой Гадина.

Глава 36. Дневник. Опасность

Павел проснулся рано, около пяти часов, в прекрасном настроении, вчера процедура была проведена идеально. Ангел, чистый и безупречный, ждал его в тайной комнате. Он, слегка сдерживая в себе нетерпение перед встречей с ангелом, сперва принял душ, надел домашний легкий костюм и пошел по ступенькам вниз. На лестнице у него появилось чувство опасности, зарычал Мрак и кинулся куда-то по первому этажу. Мужчина остановился и внимательно осмотрел холл первого этажа. Все было чисто и тихо, вот только тревога не угасала, и он пошел за собакой. Какое-то звериное чутье заставляло приглядываться и принюхиваться. Медленно вышел в холл, и так же тихо обошел его. Входная дверь была заперта на ключ, это проверил, повернув ручку. Медленно повернулся к лестнице, и увидел, Мрак рычит на дверь кладовой для технических нужд, и дверь прикрыта неплотно. Пашка так же беззвучно двинулся к ней, открыл дверь и осмотрел. Швабра с тряпкой стояла у двери, вниз тряпкой, хотя он всегда ставил её вверх моющей частью. На полу виднелись высохшие разводы, он включил свет и склонился к полу — на полу отпечатались следы мокрой обуви, сейчас подсохшие, но отчетливо выделяющиеся беловатым глинистым налетом. Отпечатки были разного размера, одни большие, расплывчатые, вторые — меньше и четче, от явно женских кроссовок с узорной подошвой. Мрак побежал из комнаты, мужчина за ним.

Пса в холле уже не было, Павел постоял, потом спохватился и бегом бросился вниз. Дверь в его тайную комнату была открыта, то есть не была заперта. Здесь никаких следов не было, а он-то отлично помнил, что запирал дверь на ключ. Мрак неистово и беззвучно лаял, показывая, что кто-то был в этой комнате.

Павел стоял у двери, не обращая внимания на пса, глядел на Ангела и злился, что его утро наедине с совершенством опять испорчено.

Тут ему показалось, что между белых роз просматриваются капли крови. Быстро подошел — между роз виднелись ярко покрашенные ногти девушки, в отвратительно ярко-красный, кровавый цвет. Павел от огорчения закрыл глаза, чтобы не видеть этого непотребства. Ангел, а ногти как у шлюхи. Он опять ошибся! Эта девушка не могла быть Ангелом, он вспомнил, как развратно она кокетничала с ним в машине. И развратное красное белье, с трусами стрингами.

Недостойные, гадкие самки! Он так старается очистить их души от грязной жизни, спасти любой ценой, а они…

Павел выпрямился, так, нужно взять себя в руки. Если его жена Карина была здесь с кем-то, нужно как-то убедить их, что всё что они видели, фарс и мистификация, игра. А значит ему срочно нужна девушка, которую можно выдать за эту, Дашу, что ли. И второе, нужно срочно избавиться от трупа. И хоронить в подвале не вариант, тем более, эта Ангелом не была. И действовать нужно быстро, неизвестно, что предпримет эта парочка шпионов, хорошо, что еще не вызвали полицию ночью, когда он так безмятежно спал.

Маньяк снял тело с алтаря, оно было малоподвижным и тяжелым, началось трупное окоченение. Вывезти тело под видом спящей девушки не получится. Он принес одеяло с кровати, завернул тело и плотно обмотал скотчем, ноги пришлось чуть согнуть, чтобы тело поместилось в багажнике. Через внутреннюю дверь перетащил тело в гараж, засунул в багажник джипа, сверху прикрыв всяким хламом, пакетами с мусором, куда сложил все розы. Вспомнил, вернулся в спальню и собрал одежду Даши, горько хмыкнув над ярко — красными стрингами. Он был слеп вчера, такое бельё Ангел бы не одела.

Выехал со двора осторожно, оглядывая окрестности. Мрак стоял в стойке, как будто что-то нашел. Ничего необычного поблизости не было, вышел из машины, посмотрел на следы на дороге. Следы его машины были перекрыты следами мотоцикла, Павел немного прошел по следам — на глине было хорошо видно следы двух человек, и мотоцикл почему-то катили.

Утро было прохладным, чуть туманным, и если вблизи никого не было, рассмотреть его издалека могли вряд ли. Павел поехал по дороге к трассе, там немного проехал в сторону города, потом развернулся и поехал обратно, километров через пятнадцать дальше от поворота на его заимку, был еще один съезд на гравийку. Эта дорога вела в заброшенный карьер, много лет стоящий заполненным водой. Дорога была сильно заросшей, местами тонкими деревцами, чтобы не поцарапать машину, приходилось выходить и ломать деревца. Руки были грязными и липкими от смолы, время утекало, и мужчина сильно злился.

Наконец-то показались бугры изрытой породы в начале карьера, здесь надо было быть осторожным. Павел вышел, быстрым шагом пробежался по округе, стенки карьера были местами отвесными, и подъезжать на машине было опасно. Не ясно, что здесь добывали, но откосы местами были оплывшими и ненадежными. Пришлось тащить тело девушки на руках, потом он собрал камни вдоль дороги, которые хотел положить внутрь свертка.

Ломая ногти, рвал скотч, ругая себя последними словами, в машине не было ножа, кое-как удалось натолкать внутрь свертка камней. Тащить потяжелевший узел было невозможно, и он просто покатил его к обрыву.

Столкнув сверток, разогнул занывшую спину, и, выравнивая дыхание, смотрел, как уходит в воду не удавшийся ангел. Воздух, скопившийся внутри синтетической набивки одеяла вышел громким, протяжным бульком, что привело его в сознание. Нужно было спешить.

Пришлось заехать домой, умыться и переодеться, убрать алтарь из подвала, создать там вид творческой мастерской, раскидав разные фото и журналы. Все вещи, которых могла касаться Даша, закинуть в стиралку.

Именно в этот момент и позвонила Алёна. Её намек про гостей был ясен, значит, это именно она следила за ним. Что она могла хотеть, мужчина представлял, конечно же, денег. Можно было избавиться и от неё, но Павел не исключал, что она мать его единственного сына, и тем более, зная её корыстолюбие, не сомневался, что они договорятся. Но тем не менее, рот её надо было заткнуть, и он стал искать варианты, как доказать доморощенным детективам, что их глаза их обманули.

Утром по дороге в город заехал на мойку, оставив машину на полную химию салона. Оттуда на такси доехал до гаража, взял вторую машину и отправился на работу. У него в отделе кадров помощницей работала девушка, имевшая отдаленное сходство со всеми Ангелами. Он давно к ней присматривался, но она была замужем, мать двойняшек и домашняя курица. Это вызвало пренебрежение, и пока сохраняло жизнь девушке.

Сейчас Павел вызвал её к себе, продумывая ситуацию, в которой можно будет показать эту девушку Алёнке и её напарнику.

— Светлана, мне нужно с вами поговорить, желательно в неформальной обстановке. Речь идет о сокращении штатов. Предлагаю поехать на обед в кафе, где я изложу вам свои мысли, и выслушаю ваши. Вы не против?

— Я, конечно, не против, но я уже обедала, в столовке… — Служащая была удивлена, а Павел рассматривал её, сравнивая со вчерашней куклой. Если распустить волосы, подкрасить губы, одеть одежду поярче, вполне получиться обмануть бывшую.

— Да, Светлана, поскольку я планирую повысить вас до начальника отдела, мне бы хотелось видеть вас в более презентабельном виде, ну понимаете — одежда поэлегантнее, волосы там, ногти… Ну, вы же женщина, понимаете? Вам придется соответствовать имиджу компании, вы будете принимать участие во многих делах компании, встречах с прессой, поставщиками, клиентами.

Женщина густо покраснела и замялась.

— Да… Я понимаю, конечно…

— Давайте так, я отвезу вас сейчас домой, а через три часа заеду за вами, и мы заодно посмотрим, как вы справитесь с задачей. Но! Предупреждаю — никакой вульгарщины! Все должно быть красиво! — С видом добродетельного папаши семейства, Павел бархатно посмеялся и погрозил девушке пальцем.

Отвезя взволнованную сотрудницу домой, Павел поехал домой, на квартиру. Карина, как всегда, была дома, сидела в телефоне, полностью одетая и накрашенная на выход.

— Карина, душа моя, ты опять бездельничаешь? А где твоя дочь? Мне интересно, ты вспоминаешь о ней?

— Ты прекрасно знаешь, что она у бабушки.

— А ты вообще, зачем её родила? — С усмешкой глядя на жену, ехидно спросил муж. Женщина забегала глазами, сегодня вечером она встречалась со Стасом, и о дочери не думала.

— Ясно, любовь требует жертв, и в жертву ты принесла нашу дочь.

Глава 37. Дневник. Не ангел

В половине седьмого Павел подъехал к дому Светланы, вежливо вышел открыть дверь. Девушка поразила его своим преображением, короткая юбка показала славные ножки, шелковая голубая блузка подчеркнула цвет глаз, сделав их из серых почти голубыми. Гладкие распущенные волосы, легкий макияж и светлый лак на ногтях тонких пальцев. Девушка выглядела почти как его идеал — воплощенный Ангел. Павлу пришлось напомнить себе, что этот Ангел давно стал обычным человеком. Светлана легко приняла его ухаживания, как он открыл дверь, как подал руку поддержать, пока она садится, и даже не шевельнулась, ожидая пока он откроет дверь. «Девица то не проста!» подумал Пашка.

Кафе «Корвет», где он назначил встречу Аленке, претендовало на морскую тематику, в холле во всю стену раскинулось бушующее море с накренившимся парусником, официанты были в кокетливых курточках с морским воротником, остальное же было обычным, белые скатерти в пол, столы разделены на приватные зоны невысокими стенками. В меню кроме стандартного цезаря, широко были представлены морепродукты, видимо, как дань морскому названию. Павел заказал и себе и Светлане семгу на овощной подушке и мидии в остром соусе. Честно говоря, есть морепродукты он предпочитал за границей, там, где этих морских гадов ловили и подавали к столу в тот же день. Семга была хороша, а мидии, несмотря на острый соус, были не совсем свежими. Светлана же была от них в восторге, как и от тихой музыки, и легкого белого вина.

В кафе он ждал бывшую любовницу, главной целью было показать девушку Ляльке, но не дать хорошо рассмотреть, и поэтому тянул время, заказывая ужин, выбирая вино. Потом за бокалом вина пространно вещал о необходимости идти в ногу со временем, что, по его словам, сводилось к необходимости обновить кадры. Не забывая улыбаться и дарить многообещающие взгляды, поглаживать ручку женщины, предложил уволить старую кадровичку, пару бухгалтеров, и увидел, как глаза Светланы вспыхнули надеждой. Словом, пока Аленка приехала, надавал девушке авансов, и по службе, и в сфере отношений. Дурочка млела, воображая сногсшибательную карьеру, уверилась, что он не равнодушен к ней, что не могло не льстить обычной среднестатистической тетке.

Первым прибытие гостей почуял Мрак, пёс вскочил и беззвучно зарычал в сторону входа. Аленка появилась в дверях почти в восемь, в кожаных штанах и куртке, в грязных кроссовках, со шлемом в руках и высоким парнем за спиной. Павел махнул им рукой, подзывая.

— Светланочка, к сожалению, вон там приехала моя знакомая, пока рано афишировать наше взаимодействие, так что простите, я провожу вас через черный ход, остальное обсудим на работе! — Он поднял девушку за локоть, поцеловал ручку и за талию повел к выходу на кухню, держась между вошедшими и Светланой, так, чтобы невозможно было хорошенько рассмотреть его спутницу. Ошеломленная девушка перебирала ногами, не задавая вопросов, и через пять минут оказалась на улице.

— Вызови такси, я завтра оплачу тебе затраты.

Избавившись от Светланы, Павел быстро, крупными шагами вернулся к молодой паре. Осмотрел Толика с ног до головы, хмыкнул, и проговорил:

— Ну что, господа сыщики, прошу к столу. — И стоял, наблюдая, как испуг окрасил их лица в меловые маски.

— Проходите, проходите. Сейчас поговорим о вашей розыскной деятельности. — Он подтолкнул Толика в спину, а Алёнку взял за запястье, потянув к столу.

Когда официант принес заказ, Павел посмотрел на молчащих женщину и парня.

— Вчера вы приехали тайком в мой дом, влезли в него ночью, кстати, ключей у вас не было, я вас не приглашал, это взлом, господа! — Алёнка, улыбаясь, опустив голову положила руки на стол. — Там вы увидели то, что не предназначено было для ваших глаз. И поняв все неправильно, бежали оттуда сломя голову. Так вот, я говорю вам, что все что там происходило, вас не касается. Девушку вы только что видели, это наши с ней отношения, наши с ней сексуальные игры, и как мы это делаем, вас не касается. Да, моя жена могла бы спросить, но ты же, Лялька, в курсе, знаешь, у неё Стас, так что мы квиты.

— Паш, не надо врать нам, девка была мертва. И там были и другие фотографии, что может навести на мысль определенные органы, так что… — Эта стерва уже полностью оправилась, и была глупо уверена в себе, Пашка даже восхитился её наглостью. Её тонкая шейка так и тянула сомкнуть руки на её горле и слегка сжать. Слегка, чтобы перестала дышать и говорить.

— Да, я люблю фотографировать своих любовниц в образе невесты. И что? Это как-то вас касается? Толик, ты что скажешь? Это нарушает ваше восприятие мира?

— Да мне пофигу, откровенно. Ну, играете вы так, да хрен с вами.

— Да, я думаю, вам лучше подумать о себе, а не проявлять такой интерес к моей сексуальной жизни. Поняли меня, детки? — Павел внутренне ликовал, он видел, что лопух поверил. Толик был темной лошадкой, но, похоже, совсем дурак, а с Лялькой он договорится.

Из кафе выходил победителем, кивнул Аленке на машину. Та повернулась, махнула рукой Толику, и села в машину.

— Поговорим, Паша?

— Сколько, детка ты хочешь?

— Я хочу миллион. И не рублей. — Аленка старалась говорить твердо, но голос все же дрогнул. Ей стало страшно — одна в машине, черт, а если он и правда убийца? А она сама села к нему в машину, блин, если что…И Толян её искать не будет.

— Не пойдет, вам на двоих по миллиону рублей, и точка. И то потому, что ты можешь оказаться матерью моего сына. Кстати, когда пойдем на экспертизу? Если я еще где-нибудь вас увижу, это будет ваш последний день. И сделай так, чтобы твой напарник исчез из города, хоть на месяц, ясно?

Глава 38. Не ангел, конец

Подъехав к дому, Павел долго сидел в машине. Мрак лежал на соседнем сиденье, глядя преданно в глаза. Павел думал, чутье говорило, просто твердило, что надо бежать. Его жизнь, которую он с таким трудом устроил, рушилась. Похоже, надо сворачивать бизнес и уезжать, уезжать из страны, и подальше. Для начала выбить из партнеров поездку в Швецию, там переговорить насчет продажи им своей доли, и оттуда уже не возвращаться. Он потер лицо руками, пристально глянул в зеркало, сделал дружелюбное лицо, а то последнее время ему чудилось, что видит вместо своего лица чью-то страшную черную рожу с черными провалами вместо глаз. Ангел смерти, блин, вздохнул и пошел домой.

Следующий месяц Павел провел за сворачиванием дел, причем сделать нужно было все так, чтоб никто ничего не знал. Кроме того, пришлось реализовывать авансы, которые он по необходимости надавал Светлане.

В офисе пришлось провести ряд перестановок, некоторых он уволил, создал отдел персонала и связей со СМИ. Светлана, встав во главе нового отдела просто воспряла, стала постоянно выглядеть на все сто — хорошая обувь, макияж, прическа, плюс уверенная походка, даже в обычном деловом костюме делали её заметной. Сама же женщина решила, что хозяин влюбился в неё, и потому так продвинул. Стала забегать к нему в кабинет по делу и без, утром устраивала совместное кофепитие, и все чаще строила Павлу глазки.

Павел поражался произошедшей трансформации, ему казалось, что она порядочная скучная женщина, такая домашняя и преданная семье, и вдруг — эти томные взгляды, облизывание губ с идиотским взглядом глаза в глаза. Он не давал повода к таким поползновениям, держался прохладно, но натиск женщины не уменьшался.

Однажды женщина пришла к нему с предложением обсудить план работы на следующий месяц, и сама предложила поужинать вечером в уютном ресторанчике. Павел уже почувствовал, что в глубине души рождается желание прекратить «падение» этой женщины, и сделать её Ангелом. Просто Пашка никогда ранее не убивал знакомых, только случайных людей, и поэтому старался подавить свое желание. Однако Мрак стал рычать и преследовать Светлану. И это значило, что её дни сочтены…

Ресторанчик выбрала Светлана, темноватый подвальчик с китайской кухней, красным с золотом интерьером, стеклянными столами, с вращающимися столешницами и низкими диванчиками. Обстановка казалось Павлу ужасно пошлой, и, когда Светлана, надув блестящие жирным блеском губы, низким грудным голосом заговорила, у него просто помутилось в глазах от отвращения. Особенно учитывая, что он видел рядом с ней оскаленную пасть черного пса.

Женщина, заметив сбившееся дыхание, отнесла его на свой счет и продолжила свой спич.

— Павел, ах нет, скажу прямо, Пашенька, Павлуша, я поняла, что ты ко мне не равнодушен. Что ходить вокруг да около? Ты мне тоже безумно нравишься, и я готова на всё, ради того, чтобы мы были вместе. Я понимаю, у тебя семья, у меня тоже… Но разве может что-то встать на пути настоящей любви? Я готова ждать, ждать сколько ты скажешь… Знаешь, будет лучше, если мы снимем квартиру и будем жить вместе, пока уладятся все вопросы с нашими бывшими…

Павел закашлялся от неожиданности, подхватил бокал и выпил его почти залпом.

— А дети? Твои дети, их же у тебя двое? — Не удержался он от вопроса.

Светлана грустно улыбнулась, пожала плечами и отвернулась в сторону.

— Ну а что дети? Они останутся с отцом, мы живем вместе со свекровью, она присмотрит за ними в быту… У тебя же тоже есть дочь, она тоже еще мала, я понимаю… Она ведь тоже останется с твоей бывшей женой, так ведь? Значит, и я должна чем-то пожертвовать… Я с трудом могу представить, что ты занимаешься детьми, ты такой! И поверь, я прекрасно понимаю тебя, твоя жена уже не первой молодости, а мужчины все таковы, что молодые привлекают их внимание …

— Молодые, значит. — Павел помолчал, но в голове уже звенели колокола. Эта женщина, ранее достойная мать, была готова бросить своих детей, ради богатого мужика. Да, она не может быть Ангелом, но даже она не может, и не должна стать падшей развратной бабой как его жена. На его лице появилась располагающая улыбка, он сам взял Светлану за руку, погладил пальцы и потом поцеловал их.

— Ты так свежа и так меня заводишь, что у меня кровь кипит, и я не могу дождаться, когда мы останемся наедине… — Женщина довольно порозовела и забрала руку, легонько шлепнув его по запястью.

— Держи себя в руках, милый, вокруг люди.

— Поехали ко мне? У меня дом за городом, там никто не бывает кроме меня, мы можем провести там незабываемые часы.

— Но нам только что принесли заказ, ты почти ничего не ел…

— К черту, все! У меня там есть и вино, и еда. А это сладкое мясо я никогда не любил. — Он оттолкнул тарелку с мясом под карамельной корочкой. — Я попрошу счет, и мы едем!

Перед машиной Павел жестко и требовательно прижал женщину к себе, и поцеловал, почти укусил. Светлана охнула от неожиданности и слегка обмякла в его руках.

За рулем Павел был темен лицом и молчалив, выбирались из города через вечерние пробки, и вот наконец оказались на трассе.

— Па-аш, нам долго еще ехать? Твой дом, он где? — Света уже боялась этой тишины, темноты в салоне и бликов от встречных фар на лице мужчины.

— Уже недалеко. Мой дом стоит в лесу, там раньше было зимовье. Но не переживай, там все есть. Кстати, ты пить не хочешь? Там в бардачке вода. И мне дай. — Он краем глаза следил, как женщина достала бутылку минералки, открутила крышку и попила воды, потом закрутила крышку и дала ему. Он одной рукой взял бутылку, другой придерживая руль, и делая вид, что ему сейчас не до воды. Женщина же огляделась мутноватым взглядом, задышала ровно, откинулась и заснула.

Павел не собирался везти её в свой дом, девка не была Ангелом, она просто была тёткой, желающей денег, разврата и падения. Она была недостойна поклонения, белых одежд и цветов, фотографий и памяти. Пашка просто должен был остановить её от падения, не дать ей скатится в грязь, как его жена, как эта её подруга… Стать дрянью, раздвигающей ноги перед толстым кошельком. Когда он приехал на карьер, на улице уже было темно, вода под обрывом черна как смола. Изрытые берега карьера тоже темнели на фоне более светлого неба, осенний ветер легко продувал одежду. На воде у берега уже образовались ледяные забереги. Павел курил на ветру быстро сгорающую сигарету, и вообще не думал о женщине, у которой собирался отнять жизнь. Бросил окурок, достал из багажника черный пластиковый мешок, при свете зажигалки кинул в мешок несколько камней. Конечно, можно было утопить женщину и так, спящей, но он не хотел страха, криков, удушья и грязи. Поэтому в плечо женщины впилась игла, и через пару минут Светлана была мертва. Павел осторожно надел мешок с камнями сперва на ноги, потом приподняв, на туловище, и вот лицо женщины тоже скрылось в темноте. Завязав верх мешка узлом, вскинул его на плечо и пошел к обрыву. Глаза привыкли к темноте, и он уже различал кромку обрыва. Скинул мешок сразу за кромку обрыва, услышал, как ломается ледок и плеснула вода. Через минуту посветил телефоном, черная вода сомкнулась над несчастной жертвой. И как будто не было никогда двадцативосьмилетней мамы двух детей, ушедшей утром на работу, и мечтавшей о богатой и красивой жизни с новым, обеспеченным и видным мужчиной.

Всю дорогу домой Павел злился на эту дуру, возжелавшую лучшей жизни. Вот что ей, дурре, было надо? Есть муж, дети, дом. Неплохая работа, он ей предложил хорошую зарплату. Можно было копить на свою квартиру, и жить уже не со свекровью. Ну почему она захотела его? Павел видел себя в зеркале, он был по-прежнему хорош собой, уже не считая себя призом в споре женщин, как в молодости. Вернулись в машину вместе с Мраком, причем Мрак, как всегда, вошел через закрытую дверь.

— Что Мрак? Слишком много этих наглых, поганых тварей на нашем пути, да? — Пес молча смотрел в глаза, его красный и горящий взгляд давно уже не пугал мужчину.

Поиски сотрудницы начались спустя несколько дней. Павла они почти не коснулись, так, пришли полицейские, опросили сотрудников. О том, что последний вечер она провела с ним, никто не знал. И вопросов к хозяину завода не возникло.

Не всё было так гладко, с неизвестного номера на телефон Павла пришла смс-ка, с фотографией, они со Светланой в китайском ресторанчике, держатся за руки.

— Шантаж, — понял Павел, но почему-то не испугался. Он даже не сомневался, что Лялька не удовлетворится одним миллионом рублей, её аппетиты были намного больше. Но и в том, что сладкая парочка не пойдёт в милицию, он не сомневался. Через три дня опять пришла смс — «я все знаю», еще через пару дней требование денег. Шантажист требовал миллион долларов. Деньги следовало оставить в игровом домике на детской площадке в одном из дворов, в двенадцать ночи. Павел посмеялся, и решил сыграть в эту игру. Тем более с ним его Мрак, чего ему бояться. Гадина молчит, даже спорить перестала. Хотя и продолжал по привычке с ней разговаривать, продолжал писать свой аудиодневник.

Глава 39. Шантаж идиотов

Деньги Павел отдавать не собирался, его даже веселила наглость шантажистов, и в сумку он сложил пачки нарезанной бумаги. Сверху положил пятисотдолларовые купюры, понадобилось целых двадцать «кукол». В указанный дворик приехал без пяти двенадцать ночи, отнес пакет в домик и быстро уехал.

Через пять минут из-за угла дома вышла согбенная старушка, она что-то бормотала себе под нос и брела вдоль дома, дойдя до конца дома, постояла, развернулась и побрела назад. В это время во двор въехал знакомый мотоцикл, за рулем его был Толян, сзади сидела Аленка. Они остановились, оглядели двор. Бормочущая старуха в грязноватом плаще опасности не представляла, и парень отправил женщину в домик.

Оттуда она выскочила быстро, держа в руках пакет, неловко вскочила на заднее сиденье мотоцикла, водитель дал по газам и мотоцикл, громок газанув и крутанувшись по двору, выскочил на улицу. Бабка резко выпрямилась, и, срывая на ходу платок и грязный плащ, кинулась за угол. Вскоре джип Павла несся по проспекту следом за мотоциклом. Он уже знал адрес Толика, но они могли поехать в другое место, поэтому упускать их из виду Павел не собирался. Мотоцикл даже не крутился по улицам, не пытался запутать следы, а прямиком подъехал к дому Толика. Взбудораженная пара почти бегом, не оглядываясь, зашла в подъезд, Павел за ними, отставая на десяток метров.

Замок на дверях был простенький, его он вскрыл быстро, и неслышно ступая, прошел на кухню, откуда доносились маты. Перед ним предстала картинка, на столе распотрошены его «куклы», Лялька сидит, расстроенно глядя на кучу бумаги, а перед ней размахивая руками, матерится Толик.

Схватив парня рукой за горло сзади, Павел на ухо ему сказал:

— А ты сопляк, думал я тебе так просто выложу лимон баксов? Салага, я сразу понял, что это ты. За последние пару дней, я стал часто замечать мотоциклиста неподалеку от себя. Ты думал, я не увижу слежки?

Парень попытался вырваться, руки маньяка еще крепче сжали его горло, и Толька был вынужден поднять руки.

В кухню вступил Мрак, молча, глядя вокруг страшными красноватыми глазами. Павел понял, что сейчас эта пара дураков видит Мрака, об этом говорили побелевшие лица, и застывшие позы. Он ласково улыбался и молчал. Наконец Аленка с кривой улыбкой проговорила:

— Ладно, кончай концерт! Убери собаку, она меня пугает! Мы облажались, хочешь, чтобы мы поклялись, что никому не скажем? Твои условия?

— Какую собаку? — Двое за столом вздрогнули — собаки на кухне не было.

— Это что, гипноз? — прошептал Толян.

— Гипноз, гипноз. А вы сядьте, голуби за стол, и расскажите-ка мне, что именно вы «никому не скажете». И чего стоит ваша клятва, я уже знаю. Лялька, я думал ты только трахаться любишь до такой степени, а ты, оказывается, и бабки любишь до потери мозгов?

— Не надо меня лечить, Паш. Денег много не бывает. У нас с тобой сын растет. Мне надо думать о будущем.

Они сидели вокруг маленького стола, невольно близко касаясь плечами, и как два напуганных галчонка уставились на Павла. Это было даже забавно.

— Ну-с? Кто будет говорить? — Нетерпеливо глянул на них мужчина. — Хотелось бы услышать ваш бред.

Парочка за столом бледнела, потела и переглядывалась. Наконец все-таки заговорил Толик, хотя Павел был уверен, что главная в их тандеме его бывшая любовница.

— Мы знаем, что вы убили ту женщину в подвале. Я видел её, и это была не та девушка из кафе. Та, в подвале была мертвой, я уверен, значит, она не могла быть в кафе. И эту из кафе вы тоже убили, я видел вас в ресторане, я все это время следил за вами. И эта девушка тоже пропала. Я не знаю, за что вы их убили, и куда дели тела, но я уверен, что вы — убийца. — Он напряжения пот стекал по его виску, руки тряслись, а голос был на удивление тверд.

— Если я — убийца, как ты говоришь, что мешает мне убить тебя? И ты что, эксперт? Ты проверял пульс, дыхание? А ты не можешь подумать, что девушка могла нажраться дури и отрубиться во время фотосессии? Что этой фотосессией она пыталась заработать, как раз на следующую дозу? Что свои сомнительные услуги она мне навязывала в надежде заработать на следующую дозу?

— Но ведь вторая не похожа на наркоманку, и она у тебя работала. — Встряла Лялька.

— Поначалу они все не похожи, но процесс затягивает. Мне было жаль Свету, у неё двое детей, я пытался предложить ей лечение, как раз в тот, последний вечер. Мне удалось уговорить её, мы поехали в клинику, а по дороге она сбежала от меня на заправке. И больше я её не видел. Да, вначале я спал с ней, пока не понял, что девка уже на игле. — Равнодушие, с которым он говорил, полное отсутствие волнения почти убедило и Ляльку, и парня. Или страх, или желание поверить.

— И зачем вам деньги, которые вы у меня потребовали? И почему вы не пошли сразу в милицию? Или деньги вкуснее справедливости? — Пашка уже откровенно издевался, он мог убить этих двоих, а они не понимали этого, и не боялись, ну почти не боялись. Их страх и жадность были вкусными, он их ощущал как жгучий перчено-горчичный вкус. И ему все больше было смешно на них смотреть. Особенно, когда призрачный пес положил руку на колени Ляльки, признавая своей, и в конце концов лизнул в щеку. Та машинально вытерла щеку, и недоуменно посмотрела на свою руку.

— Лялька, я ведь сказал тебе, чтобы я вас не видел, и просил убрать этого идиота из города? — Та опустила глаза, а парень, наоборот, вскинулся.

— Ну не все ж вам одним жировать, я хочу новый мотоцикл, и потом мы хотели поехать на Ибицу! А полиция что, пусть сами ищут, я им не ищейка.

— На Ибицу, значит. А у Ляльки то муж, сын. Как это. — Павел встретил насмешливый взгляд парня. — А, понятно, ты собирался не с ней. И когда?

— Через неделю, там будет фестиваль рок-музыки, молодежь со всего мира! — Толик уже смотрел виновато и нагло. Как драный волчишка, пытающийся тяфкать перед матерым волком, но в то же время и признающий его силу.

— Господи, просто сердце разрывается от жалости! А заработать слабо? За то, что насмешили, оставлю вам эти бабки, — он кивнул на кучку пятисотдолларовых купюр, — и не кривись, это двадцать тысяч, между прочим, на две поездки за глаза.

Толян незаметно перевел дух, он понимал, что лоханулся, связавшись с серьезным мужиком. В этот раз парнишка даже не хотел задумываться, правду ли сказал этот мэн, да хрен с ним, слетает на остров на халяву, оторвется по полной, а потом забудет все. Все, решено. Лялька споро ухватив кучку долларов, быстро отсчитала свою половину.

Павел наконец не выдержал и расхохотался. Да, жадную бабенку оставлять за спиной не хотелось, но ведь Ванька и правда может оказаться его сыном. Придется поговорить с ней еще раз, и пожестче.

— Мадам, прошу вас проехать со мной. — Лялька подняла испуганные глаза. — Марш в машину, кому я сказал!

Она кинулась в прихожую, Павел еще раз взглянул на парнишку, тот отшатнулся от его взгляда. Мужчина усмехнулся и пошел вслед за женщиной.

Глава 40. Побег

Павел продолжил подготовку к побегу. На что будут жить его жена и дочь, когда его не станет, он вообще не думал. Надо было вывести как можно больше средств, чтобы обеспечить себе безбедное существование где-нибудь в Греции. Поэтому он крутился как белка в колесе. Как у всякого бизнесмена, у него были подставные фирмочки для прокрутки денег, помимо шведских партнеров. Когда-то он купил парочку фирм, для участия в торгах, и создания видимости конкуренции. Обе фирмы были местными, а ему нужно было вывести деньги за границу.

Григорьев открыл счета в тех банках, которые точно работали за рубежом, вытащил средств по максимуму, тут ему отлично помогло то, что главный бухгалтер была новенькая, и от всего впадала в ступор. С её помощью, путем длинной цепочки перечислений, изъял с завода почти все средства, поступившие за выполненные заказы, и даже авансы. Средств не осталось даже на зарплату рабочим и расчеты с поставщиками. Зато на нескольких счетах Павла образовались кругленькие суммы.

Далее он сообразил, что шведы не выкупят его долю без проведения полной ревизии, и решил скинуть бизнес здесь, в России. Его доля в тридцать процентов составляла сумму в десятки миллионов, и не в рублях. Нашлись местные желающие приобрести прибыльный бизнес, правда, получить он смог только половину стоимости.

Можно было подождать и поторговаться, но звериное чутье говорило, что здесь опасно, и с каждым днем чувство опасности росло.

Ночами он бродил по темным улицам и коридорам, впереди бежал Мрак, оглядываясь и взрыкивая, тем самым подгоняя его к бегу, они искали кого-то. Нюх вел пса по темным улицам, они бежали по лестнице вверх, хотя рядом был лифт, Павел задыхался и останавливался, а пес все тянул его вперед. Он замирал перед дверью, обычной металлической дверью, в обычном подъезде. Но там был кто-то интересный Мраку. Он делал стойку на дверь, оглядывался на мужчину и проходил сквозь стены. Павел оставался на площадке.

В какой-то из повторяющихся снов, Пашка толкнул эту дверь, и рука прошла через неё. Он вошел, обычная квартира из нескольких комнат, темнота и тишина, нарушаемая дыханием людей. Подходит к белой, сияющей в темноте постели, а там спит его Истинный Ангел. Она, кажется, светится в темноте, её душа, её аура чистого серебряного света. Встает на колени, девушка начинает беспокоиться, маньяк пугается шума и выбегает из квартиры, бежит по мокрым холодным улицам, вслед за ним несется черный пес. И до утра им нет места и покоя, они бегут во тьме, и сами они тьма. Несмотря на такие странные сны, просыпался он вполне полным сил. Сперва было странно осознавать этот бег, потом стал получать удовольствие от него. Там же во тьме, они нашли очередную жертву. Осталось встретить её днем, и избавить мир от очередной грязной души. Это давало ему такое осознание своего превосходства, что весь мир казался мелким и ничтожным.

Последней каплей стало сегодняшнее мелкое событие, просто сорвавшее планку.

Павел торопился по делам, в городе были пробки, и он припарковался дальше, чем нужно, и почти бегом, помчался через подземный переход. В переходе как обычно толклись музыканты и нищие, ему на глаза попалась чумазая темноволосая женщина с ребенком. Машинально он сунул руку в карман, и кинул ей не глядя, бумажку в тысячу рублей. Бомжи рядом охнули, а бабка денег не взяла, оттолкнула их ногой. Возмущенные бомжи зашипели на неё, она им ответила:

— Берите кто хотите, вам беда будет, за ним покойники ходят, я их вижу, мне его денег не нужно! Его пёс демон, и он сам вечный демон.

Мороз продрал по коже Павла, он давно не видел Гадину, и практически забыл о ней. Выходит, они все идут за ним? И кто-то это может видеть! Бежать, надо немедленно бежать, вроде призраки не могут уходить далеко от места упокоения или смерти, вроде так говорят. И эта бабка видит Мрака, что тоже не очень хорошо.

В тот же день он вылетел в Москву, ждать вызов из Швеции можно было и там.

На этом жуткие откровения маньяка закончились. Он уехал, в Европе его след затерялся. И следствие встало. Все, что было дальше, удалось узнать гораздо позднее. Привычку писать дневник маньяк не бросил, следующую часть дневника нашли у него ноутбуке после того, как Андрей застрелил его.

Глава 41. Павел. Пятый ангел

В Москве котел аэропорта сразу втянул его в бешеный ритм, присущий только большим городам,где все спешат с зомбированными лицами. Павел с удовольствием проехал на такси по утреннему городу, постоял в пробках, заселился в гостиницу. Гостиницу выбрал из старых и известных, Октябрьскую, на одноименной станции. Кинул вещи, спустился в ресторан. Народу было немного, почти все столики заняты — время ланча. Посетители-мужчины все в основном молодые или успешно молодящиеся, с ноутбуками и айфонами, даже в свой перерыв торчали в гаджетах, с самым деловым видом. Женщины тоже не отставали, деловые, успешные и холеные. Павел вдруг резко пожалел, что в свое время не перебрался в столицу, не было бы той провинциальной тоски, дури от бешеных бабок, не было бы первого убийства, не было бы ноши Ангела смерти.

Пришлось заказать сто грамм коньяка, чтобы смыть горечь с языка. Коньяк помог, согрел и чуть поднял настроение, дал возможность с удовольствием съесть хороший стейк. Во второй половине дня он убеждал партнеров о необходимости приехать, у него был туристический Шенген на пять лет, и для запутывания следов хотелось въехать по вызову фирмы. Недоумевающий партнер, господин Свенсон, согласился выслать вызов, но бюрократия задержит его минимум на неделю. Павел был на все согласен, неделя в Москве при таких возможностях обещала быть занимательной, столько ночных клубов он еще не посетил, а теперь уезжает навсегда!

Первый день он посетил Нирвану, где был осторожен, слишком отвязная публика, явные наркотики, и такие классные девочки! Познакомился с двумя, и пригласил их за свой стол в вип-зону. Сюрпризом девки пришли вчетвером, и за вечер Павел перетискал и облапал четыре отменных попки, и, хотя ему намекали на секс и отдельные кабинеты, только качал головой. Они просто пили и танцевали, девушки прошлись по всей карте коктейлей, и прощаясь, со смехом, по очереди целовали его в губы.

— Ты мировой дядька, жалко, что импотент! — И убежали на такси, которое он так же им вызвал. На завтра договорились встретиться в другом клубе. А утром, хорошо подумав, Павел решил слиться. Не нужно, чтобы кто-то его слишком хорошо запомнил. На второй день он пошел в клуб с парнем, соседом по этажу, с которым познакомился на завтраке, и тот обещал ему что-то феерическое. Ничего феерического там не оказалось, тяжелый рок, дым и полуголые девицы. Здесь наркота была покрепче, и Павел уехал домой, боясь получить дозу в стакане с коктейлем.

Дальше он решил знакомиться с ночной столицей в одиночестве. И в очередном клубешнике, третьем за вечер, опять встретил Ангела. Точнее его привел к ней Мрак. Пашка нашел её в толпе, и сел, пожирая взглядом. Девушка была грустной, длинноволосой, с розовой прядью и пирсингом в носу. Но глаза, серые ее глаза тоскливо смотрели вокруг, на парня, ее бесконечно шпыняющего, на подруг, хихикающих за спиной. Она танцевала все быстрые танцы, и не шла на «медляк», хотя её пьяный в зюзю друг тянул на танцпол.

Павел пригласил её на танец, и как бы мимоходом заметил, что собирается уйти, и может подвезти её до дома. Девушка вскинула на него серые глаза и усмехнулась:

— Что, так заметно? Серый, он вообще — то не такой козел, может я его просто и не знала толком. Я отказалась курить травку, вот они меня и хотели на слабо взять.

— Нет-нет-нет, вы не должны передо мной объясняться! У девушки может быть просто не тот день!

Ангел, она Ангел, стучало в его мозгу. Умные печальные глаза, нежная кожа, милая улыбка. Но как, где и когда! Это был настоящий Ангел, чистый, он не сомневался, а значит, нужен ритуал, белое платье, белые лилии…

— Я Павел, а как ваше имя?

— Я Алина, но почему на «вы», здесь все сразу тыкают.

— Я старомоден, и не сказать, что стар, но явно в два раза старше вас, у нас было другое воспитание. — Павел говорил серьезно, и нарочито, а глаза его говорили другое, он не считал себя старым.

— Павел, да вы кокетничаете со своим возрастом, вам едва ли тридцать лет есть…

— Увы, моя дорогая, мне уже тридцать пять… было пару-тройку лет назад. Но, если вам так удобнее, перейдем на ты, не против?

— Конечно, нет. Ты приезжий? По тебе видно, что не москвич, не сноб, не понтуешься. Откуда ты?

— О, я из одного сибирского города на большой реке. Далеко за МКАДом. Сейчас здесь по делам, вынужденный простой, поэтому знакомлюсь с ночной жизнью столицы. И честно говоря, масштабы поражают, но увы — это не мое. — Включился Пашка рубаха — парень, добрый и обаятельный.

— А хочешь, я тебе покажу Москву? Можем завтра покататься днём. Не тот центр, где тусуются туристы, а совсем другие места.

— Я только за! — В душе мужчины опять звенел как будто торжествующий зуммер, Ангел сама предложила встречу, а значит, он может подстроить ситуацию.

Убийца довез девушку до дома, потом вернулся в гостиницу. Однако сон не шел, все время перед мысленным взором крутились картинки — Алина в клубе, в машине, её улыбка, её взгляд чуть сбоку. Мрак тоже беспокоился, звал куда-то в ночь. Потом умчался один. Павел заснул поздно, и опять бежал вместе с Мраком, теперь уже по ночной Москве. Темные углы, странные квартиры, наркоманы, умирающие от дозы, занимающиеся сексом и насилием, маски и плети, дымный угар, сладкий дым из кальянных, и маски, маски — уродливые, жадные, фальшивые. Бандиты, затеявшие поножовщину из-за раздела прибыли. Эманации смерти были темными, душно-сладкими, и вились за парой бегунов темной дымкой.

Утром Павел оделся для длительной ходьбы, джинсы и кроссовки, спортивная куртка и тонкий белый свитер, удивительным образом молодивший его. Сейчас ему невозможно было дать больше тридцати. На встречу купил букет белых лилий, и, арендовав машину, приехал к тому дому, где вчера высадил Алину.

— Доброе утро, Алиночка! Я жду тебя у подъезда! — Голос девушки в телефоне был сонным. — Я тебя разбудил? Ты еще не готова? Я так надеялся на нашу совместную прогулку…

— Доброе. Да, я только встала. Мне нужно минут двадцать, чтобы одеться. И, извините, Павел, но вчера я вам назвала другой адрес, боялась, что будете преследовать. Вы можете пока подъехать по адресу… — Она назвала адрес, Павел глянул в навигатор, нужно было проехать пару кварталов.

— Алиночка, разве мы вчера не перешли на ты? Конечно, я сейчас приеду. Где мне тебя ждать?

— Прости, Паш, забыла. Жди меня на стоянке возле кафе «Шоколадница», там недалеко.

Девушка пришла, как и сказала, через двадцать минут. На ней были светлые джинсы и легкая белая куртка, с бледно голубым объемным шарфом. Волосы свободно лежали по плечам, а розовая прядь исчезла. От этого образ Ангела был еще ярче, и Павла заныло в душе. Эту, эту нежную и ранимую девочку нельзя было оставлять на растерзание жестокому и грязному миру. Он вышел из машины, вручил цветы и пригласил девушку позавтракать в кафе, раз уже так неожиданно вытащил её из дома. Алина согласилась без жеманства и ложной скромности, взяла только кофе и слойку с сыром. За столом беседа текла легко и непринужденно, с этой девушкой можно было говорить обо всём. Она предложила свой план прогулки, дворики старой Москвы, выставка фотографий, подъем на крышу сталинской высотки, но это если останется время. Павел со всем горячо соглашался, почти откровенно любуясь девушкой — движением её рук, мимикой, улыбкой.

— Паш, ты так странно на меня смотришь, как будто собираешься съесть. — Не выдержав, пошутила Алина.

— Что ты, съесть такую красоту, это преступление. Тебя нужно рисовать, влюбляться и любоваться, как редкой картиной.

День получился занимательный, они бродили по необычным дворикам Москвы, любовались фресками с изображением Пола Маккартни и Мика Джаггера, старой разрушающейся усадьбой, зажатой высотками, архитектурной мешаниной, где старинная церковь соседствует с современными зеркальными стенами новых зданий, по пути обедали в крошечной кафешке, пили кофе «на вынос», ели мороженое и дурачились. Щеки девушки порозовели на ветру, и когда они поднялись в поздних осенних сумерках на крышу высотки, она заметно замерзла, и Павел грел её руки в своих. Наверху он хотел сделать фото Алины с цветами, и попросил взять букет лилий, который целый день возили в машине. Фото девушки с белыми лилиями на фоне рекламных огней было потрясающе контрастным, именно то, что видел Павел, его нежный Ангел и шумный, яркий, продажный мир за её спиной.

На крыше они любовались видом вечерних огней, и, желая укрыть девушку от ветра, Павел обнял её сзади. На крыше кроме них никого не было, и Павел предложил присесть в небольшой укромной нише и еще посмотреть на город. Они сидели плечом к плечу, а в кармане Павла был шприц, с тем самым веществом. Девушка о чем-то говорила, он уже не слушал её, он настраивался на «действие». Почему-то ему захотелось рассказать девушке о своей борьбе за спасение Ангелов, но знал, что испугает её и тогда все будет испорчено.

Девушка замолчала, так в молчании, они просидели ещё пять минут.

— Ну что, пойдем? Холодно, и я замерзла. — Попросила Алина, время вышло, Павел сжал в кармане шприц.

— Закрой глаза на минутку, — попросил он девушку. Она прикрыла глаза, улыбаясь и он прикоснулся к её губам своими, и когда девушка расслабилась, отдаваясь поцелую, он вытащил шприц, и резко ввел в шею яд. Её последний судорожный вздох он почувствовал своими губами, глаза девушки расширились от страха, и тут же из них ушла жизнь. Яд был практически моментальный.

Сзади кто-то закричал:

— Нет, не трогай её! Не надо! — Мрак громко рыкнул, кинувшись и почти исчезнув в пропасти за гранью крыши многоэтажки. Там, куда он рванул, среди летящих снежинок стоял светлый силуэт. Девушка. Та самая. Истинный Ангел. Павел ласково улыбнулся ей:

— Шестой Ангел. Ты — седьмая. Жди меня, я найду тебя. — Он отвернулся, продолжил свое дело. За спиной со стоном растаял ангел его мечты.

Павел поцеловал холодные пальчики, красиво усадил девушку, и положил лилии ей на колени. Все было безупречно — идеальный Ангел, умная, тонкая личность, он достойно проводил её на небо. Со щемящим чувством нежности, почти со слезами восторга на глазах, убийца закрыл безжизненные серые глаза. Нужно было уходить, вдруг кто-то застанет их здесь.

Маньяк забрал телефон девушки, сунул в карман, нужно потом изъять симку и уничтожить сам гаджет. Спустился к машине, долго сидел и курил на стоянке. В гостиницу приехал поздно, здесь его ждало хорошее известие. Пришло приглашение, и утром он мог лететь в Стокгольм.

В самолете он взял билет у окна, долго смотрел на кварталы внизу — где-то там, на крыше высотки, сидел его Ангел, его последний Ангел в России. А в Москве шел мелкий снег, и тело девушки в нише засыпало белым. Белое на белом было все меньше заметно, да и в такую погоду желающих смотреть на город под низкими серыми тучами, не было.

Глава 42. 2015 год. Рыбалка. Продолжение

На рассвете начался клев, мужчины устали от разговоров, и потянулись к удочкам. Солнце поднималось быстро, и стоило ему оторваться от горизонта, как стало невыносимо жарко. От бессонной ночи кружилась голова, Андрей отошел в сторону, зашел в прохладную воду и поплыл. Вода освежала, хотелось двигаться, после целой ночи сиденья на рыбацком стульчике. Когда вернулся, мужики уже упаковали улов, и завели катер. Он двинулись к базе, капитан выдал им термос с растворимым кофе. Это был чертовски вкусный кофе!

Женщины встретили их готовым завтраком, пацаны побежали хвастаться, и спорить, кто больше поймал рыбину. Андрей проверил телефон — сети не было. Второй день, он никогда столько не был без связи с женой. И хотя ей сейчас ничего не грозило, привычка бояться и беречь осталась.

— Не против, если мы выдвинемся сразу домой? Мне надо с женой поговорить, а тут сети нет. — все пожали плечами, никому не хотелось продолжать пикник на природе, мало кто имеет силы продолжать праздновать третий день подряд.

Обратный путь прошел почти в молчании, болтали женщины, баловались младшие мальчишки. Мужчины все дремали. Незадолго до причала появилась сеть. Андрей тут же позвонил жене, узнав, что дома все хорошо, успокоился.

— Я завтра первым рейсом вылетаю, к восьми буду дома. Жди. Соскучился ужасно.

Потом он долго отбивался от сибирских гостинцев, причем безуспешно. В аэропорт его привез Никоненко, с двумя увесистыми баулами, рыба малосоленая, копченая, икра, брусника, орехи. Сергей сам заплатил за перевес, крепко пожал руку.

— Приезжайте к нам летом. Правда, все рады будут. На Байкал махнем, можно на озера прокатиться. Найдем чем заняться. Или зимой, на горных лыжах покатаемся?

— Ну, у меня же Лина! Ей ничего этого нельзя.

— Прости, забыл. А как дети? Им не досталась эта дрянь по наследству?

— Дети хорошо, здоровы. Ну, давай, езжай. Пошел я на досмотр. Увидимся. Это вы к нам давайте на каникулах. По Москве погуляем, театры, концерты, а?

Еще десять раз пожав руки, похлопав друг друга по плечам, они все же разошлись. И пройдя дверь в зал ожидания Андрей оказался уже вдали от родного города, от молодости. Это был другой мир — мир полетов, путешествий, дальних стран. Со своим особым вкусом и запахом.

Засыпая в самолете, опять вернулся в прошлое, которое никак не хотело его отпускать.

Тогда ему пришлось ехать в Европу, работать с Интерполом. Убежденный чистильщик, Ангел смерти за девять месяцев скитаний по Европе успел наследить и в Хорватии, и в Польше. Только там, где он жил, в Черногории, был тихим незаметным старичком. Умелый грим, шаркающая походка. Прогулки по вечерам в компании собаки. Ряд документов на разные имена. Бесконечные переезды, отели и курорты. Собаку так и не нашли.

Милая черноглазая женщина лет тридцати в Польше. Найдена задушенной в лесопосадке. Познакомилась с мужчиной в интернете. Переписывалась месяц, потом решилась на встречу. Пропала в тот же день. Её виртуального друга искали. Но все оказалось фальшивым — адрес, фото, имя.

Вторая — старая вульгарная проститутка в Хорватии. Подцепила мужика в баре, увела к себе на квартиру. Нашли через неделю, по запаху. Убита ударом ножа, лицо тоже порезано. Но потом отмыто от крови, пергидрольные волосы заплетены в косу, одета в скромное темное платье. Соседки даже не узнали в этой немолодой бледно-одутловатой женщине ту яркую вольную дамочку. Цветов этим женщинам маньяк не дарил.

Сколько отелей он тогда обошел, сколько людей опросил — на всех языках мира, десятки переводчиков, следователей. И постепенное восстановление каждого дня маньяка, педантичное и детальное. Куча психологов, каждый со своим подходом к личности, причин его поступков.

Когда Андрей вернулся домой, его встретила похудевшая и как будто потухшая жена. Испугался увидев её, он то был спокоен, что маньяк убит, а что же могло случиться?

— Лина, что с тобой, ты больна? Как дети? Бабушка? Ну, говори, не молчи. Почему ты такая?

— Мы все здоровы, просто тебя долго не было. — Улыбка была бледной и натянутой.

— И это все? Я не верю! — Андрей уже был встревожен, в голове рождались ужасы один другого хуже. — Говори, я уже ко всему готов.

— Андрей, этот пёс. Он преследует меня. Во сне, каждую ночь я бегу, а он гонится за мной. Иногда он чудится мне на улице, особенно в сумерках. Я устала бояться, я не говорю бабушке Вере, боюсь напугать детей. Но мне страшно, Андрей. Он догонит меня, и отомстит за своего хозяина.

Вроде бы проблема призрачная, нет опасности непосредственной, но Андрей уже не раз проходил это, и прекрасно понимал, что Лина может умереть от ужаса во сне. Ласково сжал её ладошки в своих, и прижал к груди.

— Милая, теперь я дома. Я всегда буду рядом, и мы прогоним твои кошмары.

Они вернулись домой — веселые улыбающиеся детям, но Вероника Степановна все тревожно смотрела ему в глаза и как будто что-то хотела спросить.

Поздно вечером, когда дети уже уснули, разобрав все подарки отца, они сидели за чаем на кухне.

— Как хорошо дома, как я люблю этот абажур! — Воскликнул Андрей. Этот абажур был раритетом, приданое Вероники Степановны, старинный зеленый, с шелковыми кистями, создавал на кухне особый уют, небольшой круг света на столе, и приятный полумрак вокруг.

— Дети, я должна спросить, что происходит. Ангелина опять плохо спит, её мучают кошмары. Маньяк убит, как я знаю. Что происходит, и почему ты худеешь? Ты больна?

— Лина, душа моя. Я думаю, надо рассказать бабушке все, как есть. Я уже не знаю, как бороться с твоими кошмарами.

— Хорошо, я расскажу. — Лина куталась в пуховую ажурную шаль, даже сейчас она мерзла. — Только боюсь, станет еще хуже. Будет и бабушка страдать. Помнишь бабуль, как Андрей к нам впервые пришел? Его привела моя подруга, потому что я начала видеть кошмары. В которых мужчина убивал девушек…

Рассказ занял почти половину ночи. Бабушка сгорбилась в своем креслице, и тихо плакала. Потом она встала, и пошла к себе. Вернулась, держа небольшую потрепанную книжицу, в черном переплете и сильно разбухшую, как будто её выловили из воды.

— Это записки твоей пра-прабабушка, в честь её тебя назвали Ангелиной, и видимо этим разбудили беса. Она была дочерью монахини, рожденная от насильника. До революции жила в монастыре, молилась за душу своего отца-убийцы. Когда в 1918 году коммунисты монастырь закрыли, монахинь выгнали, мол, бездельницы. Ей было уже хорошо за сорок, она и ушла в деревню, учить детей грамоте. Там и вышла замуж, за старого учителя. Они сперва так сошлись, а вот конфуз у них случился, родила она твоего прадеда на сорок девятом году жизни, после чего обвенчались. Жила Ангелина долго, умерла уже в отечественную, сына выучила.

Так вот какую историю описывает она в своих записках. Её мать, Наталью в миру, похитил какой-то охотник. Насиловал, ей удалось бежать, а насильника она застрелила, да так нехорошо, в низ живота. Собака эта черная — его, звал он его Демоном, а и была чистым чертом — злющая, страшная, огроменная, что твой телёнок. Когда убийца вместе с избушкой сгорел, собака преследовала мать прабабки, монахиню, её и застрелил какой-то офицер, то ли военный, толи полицейский чин, не ведомо.

А была она седьмой жертвой, и звал её тот убийца седьмым Ангелом. Только пишет прабабка, что пёс этот преследовал её всю жизнь. И спасалась она от него только материной защитой. Если бы вы раньше рассказали, не нашел бы тебя этот демон.

Тут Вероника Степановна вытащила из книги маленький кожаный конвертик на шнурке.

— Вот, здесь шнурок, сплетен из шелка и волос той монахини, твоей выходит прародительницы, и молитва её, кровью написана. Это нужно носить на шее, постоянно.

В дневнике же пишет прабабка Ангелина, вот слушай что:

«Ежели кого из дев нашего роду настигнет пёс адский, снимать этот оберег нельзя никогда, носить его надобно и день и ночь. За псом придет сам демон, ибо эта душа не упокоена, она бродит по миру, и ищет седьмого ангела, и неизвестно, когда она уйдет в ад. А всякая крещеная женщина, которую найдет пес, должна пойти в церковь в великий день Прощеного воскресенья. Простить убийцу от всей души, со словами — «Прости Господи душу заблудшую, по чаяниям ее и по делам её, и я прощаю. Приведи, Господи его к покаянию, вразуми его, помоги душе освободиться от злобы и бесовской порчи, не лиши спасения. Аминь». Ибо сказал Господь — «Мне отмщение, и Аз воздам», и не нам, грешным судить, а Господу. Свечу в церкви за него ставить не нужно, а поставить надо за воротами церкви, на землю у входа, лучше две — с обеих сторон врат. Тогда душа убийцы на свет этой свечи и вернется к порогу Господа, а с ней и пёс его адский, и покинут они земные пределы, и вернет их Господь на их место в аду. И я ходила не один раз, да видно не смогла простить убийцу от всей души, вот и не пришел он на свет моей свечи».

У бабки Ангелины был один сын, твой дед тоже был один в семье, твой отец так же. Так что ты первая женщина в роду, вот тебе и достался этот демон. — Бабушка закончила свой рассказ, и грустно улыбнулась.

Андрей потер глаза, бабкины сказки, хотелось ему сказать, но посмотрев на жену, бледную и погасшую, понял, что готов на все. Он пойдет, поедет, будет молиться, зажигать свечи, нырять на дно морское, лишь бы его любимая была жива, здорова и счастлива.

— И когда это Прощеное воскресенье?

— Только весной следующего года. А пока Лина может носить этот оберег. Не смотри, что он страшный и потертый, это сафьян. И молитва на тонком пергаменте, можно протереть спиртом и смело одевать да носить.

Лина смущенно взглянула на мужа, пожала плечами и надела шнурок на голову. Выдохнула и улыбнулась.

— Хоть высплюсь, наконец.

… Объявили посадку, Андрей проснулся. Самолет выруливал к зданию аэропорта, и видна была надпись Шереметьево. Он дома. Он здесь, он сегодня, и прошлое больше не властно над ними.

У выхода из зоны получения багажа увидел смеющуюся жену, в окружении двоих высоких подростков, вся семья в сборе. Полинка в свои шестнадцать была взрослой девицей, Колька немного отстал и по росту, и по зрелости — пацан еще, в драных джинсах, наушниках. Вид делает такой небрежный, а вот увидел отца, и обрадовался, как ребенок.

Глава 43. 2015 год. Карина

Карину сидела в темном углу беседки, установленной в углу парковочной площадки, и ей некуда было идти. Она видела, как обнимаясь и целуясь, прощаются её одноклассники, как разъезжаются, обещая непременно еще встретиться. Она не могла понять, когда именно её жизнь так круто ушла под откос.

Тогда, в 2000-м, её измучили постоянные допросы. Она держалась, и отказывалась признавать соучастие в самом первом убийстве, понимая, что её ждет конкретный срок.

Факт наркомании, лечения, периодические исчезновения, все пришлось вывернуть, даже ночные кошмары, преследование призрака. Откуда об этом узнали следователи, Карина не знала. К тому же, бесконечное повторение вопросов, задаваемых каждый раз по-разному, приводило к тому, что она путалась и говорила невпопад.

Маринка, узнав, что отец убийца, совсем потеряла уважение к матери, и откровенно её игнорировала. Она жила у бабушки, и могла даже не брать трубку, если мать звонила. Счета оказались пустыми, работы не стало, новый собственник убрал её должность. Любовник исчез через неделю после начала следствия, настойчиво попросив нигде о нем не упоминать. Не умеющая экономить Карина уже через месяц понесла в комиссионки сперва шубы, потом золото. Брендовые вещи брали хорошо, за треть цены, а то и четверть. Внезапно нищета стала не призраком, а текущим днём. Пришлось думать о работе, без стажа, с давно утерянной квалификацией.

Её взяли на работу в цветочный киоск недалеко от дома, зарплата копеечная, еле-еле на еду для двоих, и то если не покупать мясо, а только курицу. Маринка кривила лицо, отодвигала макароны с сосиской, и уходила к себе. После суда контакт с дочкой был утерян окончательно, дочь упорно учила английский, она радовалась, пока не смогла понять, зачем.

Карина старалась прилично выглядеть, сама делала маникюр, как в молодости. Старалась не выходить без макияжа. Перебирала мысленно всех своих знакомых, которые могли бы ей помочь. Настойчиво звонила Виктору, тот отказывался с ней разговаривать, она приезжала к нему на работу, поджидала у выхода.

Это было унизительно, но ей, сейчас работающей в цветочном магазине, была нужна работа, любой ценой, причем в кругу, где можно найти себе нормального мужа. Она жалела, что пока работала на своем заводе, уделяла время работе, а не поиску подходящего спонсора. Ведь многие на нее смотрели, явно с желанием. И было ей тогда всего 27, а не 30 с хвостиком, и хвостик то все растет.

Телефон Виктора не отвечал, и так было пару месяцев, но в конце концов он сдался.

— Карина, змея ты моя задушевная, ну что тебе опять от меня надо? С Аленкой я давно не живу, твои рассказы мне не интересны. — Устало — раздраженно начал Виктор.

— Витя, ну мы же с тобой одноклассники. Я просто хотела поговорить, встретиться, мы же были друзьями. А с Аленкой я тоже давно не общаюсь, с тех самых пор. Витенька, как у тебя дела, все хорошо? Я слышала у тебя деток уже двое…

— Карина, давай к делу. Мои дети тебя никак не касаются. И не делай вид, что тебе есть дело до меня, или до них. Говори прямо, что нужно.

— Ты же знаешь, что Паша сбежал, он оказался маньяком, был суд. Он оставил нас с дочерью без гроша, Витя мне нужна приличная работа, прошу тебя, помоги. Не ради меня, так хоть ради дочери. — Не выдержав напряжения, она расплакалась, как Виктору показалось, искренне.

— Ладно, приходи завтра, что-нибудь придумаю.

Карину взяли в фирму Виктора, она, конечно, мечтала секретарем в приемную, а ее посадили в отдел кадров. Зарплату платили хорошую, но кадры-то не работают с партнерами. Пришлось рассматривать сотрудников только одной фирмы, зато у нее в кадрах были все данные обо всех работниках, так сказать, досье. И она выбрала, Германа, начальника отдела снабжения. Выдержанный, сорокалетний разведенный мужчина, без детей и алиментов. На первом же корпоративе завладела его вниманием, и они вскоре стали любовниками. Однако, жить вместе он не собирался, был скуповат, и видел в ней удобную любовницу, даже не постоянную, а приходящую и удобную.

И кто-то бы упал духом, но не Карина, она старалась выжать из этих отношений как можно больше, старалась везде сопровождать Германа, чтобы войти в круг высших менеджеров и хозяев жизни. Герман не был идиотом, и видел, чего она добивается, но наблюдая и смеясь, позволял ей себя так использовать. Тому количеству энергии, что она вкладывала в поиски мужа, могла позавидовать небольшая европейская электростанция.

Но за тридцать — это не двадцать, и даже не двадцать пять. Завидные мужчины приходили со спутницами, молодыми и хищными щучками, туповатой Каринке среди них было нечего делать. Зачастую, стоило Карине оказаться поблизости с молодыми девицами, как они заводили речь о любых средствах омоложения и новинках косметологии, и красноречиво поглядывая на неё, ехидно посмеивались. Фразы типа: «Ой, девочки, слышали, есть такой препарат — мезовартан, говорят, творит чудеса со зрелой кожей», и смешки в спину, заставляли её беситься и уходить подальше. Остатки брендовой одежды тоже оглядывались скептично, и периодически задавались сочувствующим тоном вопросы «А какого года эта коллекция?»

Дочь, видя, как мать старается угодить чужому мужику, уже откровенно плевалась и обзывала её тупой коровой. Удача все не поворачивалась к ней лицом, слишком много было молодых вокруг, но женщина, как та лягушка, не уставала и не останавливалась. После Германа был другой, потом третий… а вот того, кто захотел бы соединить жизнь так и не было.

Так, в период усталости и разочарований она встретила своего первого спонсора — Артема. Он был уже на пенсии, стар, но подтянут, и все равно при деньгах, и опять она стала его любовницей. Жена его умерла от онкологии, но жениться на любовнице, да еще такой доступной, ему и в голову не пришло.

Но, как и прежде, он не был жадным, в разумных пределах она получала все, одежду для себя и дочери, оплату фитнес-клуба на год вперед, и даже однажды Артем повез их на море.

Путевка была недорогой, Таиланд, отель хороший, Ава Резорт, на острове Ко — Чанг. Изумительной чистоты море, все включено, дочка была в восторге! Артем купил ей там кучу молодежной недорогой одежды, и стал кумиром девочки. Там же она застала свою шестнадцатилетнюю дочь за тем, как он делала минет её сожителю — Артему. Был скандал, и она узнала много нового. Её дочь, за неделю пребывания в отеле заработала около полутора тысяч долларов. Она была убежденной проституткой, и сказала, что не желает жить как мать.

— Ты делаешь то же самое, только за гроши. А я буду жить красиво, и богато.

По приезду она ушла из дома, появлялась редко. В восемнадцать уехала в Эмираты с подставным «мужем». Больше Карина её не видела, дочь не звонила, и о себе не сообщала.

Из раздумий её вывели чьи-то шаги. К беседке подошла Аленка, любимая подруга-змея.

— О, это ты? А я думаю, кто тут шпионит за одноклассниками? Что, задела тебя эта встреча? Да, мы с тобой похоже обе в дерьме…

Глава 44. Алёна

— Вот уже шесть лет я живу в аду. Мы с сыном жили в однушке, сдавая Ванькину двухкомнатную квартиру, получали больше арендную плату. С работой у меня швах, так, перебиваюсь редкими заработками, нигде долго не держат. Ванька все время требовал денег, он считал, раз квартира его, так и доход от сдачи квартиры ему. Собственно, так оно и было.

Пока могла, отдавала все. После суда, как вскрылась история с Пашкой, муж меня кинул и уехал. Денег не стало, я все равно Ваньке его деньги отдавала. Только тратил он эти деньги не на еду и одежду, а на развлечения. Пятнадцать тысяч для пацана вроде не малые деньги, жаль только покупал он не газировку и шоколад, а спиртное, сигареты и «колёса». Не дашь — он и ударить мог.

А этому свиненышу, выродку Пашкиному, все было мало, денег всегда не хватало. Он стал воровать…

…Однажды вечером, Ванек, гуляя с толпой подростков, пиная пустую пачку от сигарет, и, толкаясь, увидел на детской площадке пару крепко пьяных мужиков. Мужчины были довольно прилично одеты, а пили и закусывали во дворе. Видимо, дома жены выпивать запретили. Пацанва сначала стрельнула по сигарете, потом Ванька сообразил, что пьяных можно просто обокрасть. Они долго крутились рядом, пока один не ушел, второй же идти домой отказался и задремал на лавочке, свесив голову вниз. Иван, поставив двух пацанов на стреме, ловко обшарил карманы мужчины, вытащив бумажник, телефон и ключи от машины. Бумажник выпотрошил и сунул назад, телефон отключил и сунул другу Китсу. С ключами они добежали до стоянки в конце дома, пикнули на значок замка и открыли машину. На машине было решено покататься, все пацаны влезли в салон, на заднее сиденье сели четверо, Ванька за руль. Отъехали недалеко, только выехав со двора на улицу, влетели в стоящий на остановке микроавтобус. Машину бросили и разбежались, не дожидаясь, пока водитель микрика выскочит.

Прибежали к себе в тайное место — подвальчик в крайнем подъезде хрущевки, вход в который был с торца дома и снаружи, и замок давно сломан. На ящик выложили добычу — телефон, неплохой самсунг, но и не айс, денег оказалось неожиданно много — шестьдесят пять тысяч. Китс выложил добычу, он успел порыться в бардачке машины — планшет, бутылка коньяка, пачка сигарет. Они разлили коньяк по бумажным стаканчикам, которые хранились тут же под ящиком, и по-взрослому выпили. Гримасы все постарались скрыть, один Ванька пил уже с удовольствием. Потом все важно закурили. Иван, строя из себя пахана, или крестного отца, раскидал деньги на кучки — пятерым по пятерке, Китсу пятнадцать, себе как боссу — все остальное.

— Продадим телефон и планшет, я вам еще подкину.

Нести ворованное домой побоялись все. Сделали тайник в углу, из вываливающихся кирпичей. И на виду у всех Иван замотал гаджеты в пакет, засунул его в нишу и заложил кирпичом. Пинками намели к стене мусора, и решили продолжить «банкет» на воздухе. Компания перебралась на открытую веранду детского сада и продолжила гулянку там, музыку врубили на телефоне, позвали проходящих мимо двух знакомых девчонок, словом, вечер удался. Эти же девчонки и купили у них и телефон, и планшет, дав за них всего по две тысячи. Тут же заменили сим-карты, и, пообещав прийти и завтра, убежали.

Награбленного хватило на неделю. Сходили в парк, накатались на аттракционах, все же они были еще дети. Накупили сладостей и сигарет, спиртное пришлось просить купить местного алкаша, да еще с ним делиться.

Но, так или иначе, деньги кончились. Банда подростков, уже зная легкий источник доходов, по вечерам челноками шныряла по району, выискивая пьяных. Больше им так не везло, у алкашей денег мало, потому в карманах находили понемногу, иногда двести-триста рублей, еще реже тысячу. Тех, кто был пьян не в стельку, могли побить и отнять деньги. Но этого было мало, мало. К тому же у Ивана близилась днюха, а денег не было, и мать не давала.

Накануне дня рождения Ванька решился уже на грабеж, присмотрел продуктовый киоск, где ночью оставалась одна женщина, совсем молодая. Она курила, и выходила курить через заднюю дверь, не запирая её, а стоя почти на пороге. Вот этим и воспользовалась банда подростков, они напали на женщину, угрожая ей ножом, когда она вышла курить и дверь была открыта. И пока двое держали ее под угрозой ножа на улице, остальные быстро забежав внутрь, вытащили выручку, нагребли шоколада, сигарет и выпивки. Женщине пригрозили, что если она их сдаст, зарежут, ушли на точку, где праздновали день рождения и удачный «хабар».

К утру Иван пришел домой пьяным, обматерил мать и упал на диван, захрапев еще в полете. А через два часа за ним пришли. Теперь его арестовали за грабеж, и как совершеннолетний, он пошел организатором подростковой банды. Пацану грозил немаленький срок …

…— Как я тогда просила Витьку, и плакала, и в ногах валялась. Эта коровища его, меня в дом не пустила. Я на лестничной площадке его караулила. Потом, сучка, пустила меня в дом. Когда все соседи сбежались, посмотреть на истерику. Я прошу Витьку, спаси сына, он же ведь хороший! Ванечка он же у меня дурачок, куда позвали, туда пошел. Это все местные отморозки, сбили моего мальчика с пути.

Витьке тогда пришлось подключить все связи, оббивать кучу порогов, платить за адвокатов, в ходе расследования, узнавая о неродном сыне все новые и новые ужасы. Его стараниями сыну дали всего три года. Потом мы вместе носили передачи, каждый месяц встречались возле колонии, с сумками, набитыми продуктами и вещами.

Я тогда успокоилась и привела себя в порядок, и все время думала, как вернуть Виктора. Ну, ты знаешь все эти штучки, и заглядывала в глаза, и хлопала ресничками, хватала бывшего за руку, гладила рукав, и всячески старалась угодить. Только все зря. Ну, хоть эту коровушку, его жену позлила. Да, его Танька так злилась и ревновала! Он меня всё же не забыл!

— Слушай, а она такая же толстая и сейчас?

— Да ты что, она еще толще нашей Динки!

— О, а ты обратила внимание на Динкины ноги? На неё, наверное, нормальные сапоги уже и не залезут! И вены — ужас.

— А эти две дуры как тебе? Анька со Светкой? Ты их руки видела? Маникюр видимо сами дома делали, и кудряшки эти дурацкие…

— Точно, ха-ха! А Лариска то, вся из себя москвичка, а в ушах не брюлики, я тебе точно говорю, фианиты какие-нибудь…

И две подружка пошли по начинающей светлеть улице, бурно, в полный голос, на всю улицу, обсуждая всех своих бывших одноклассников. Это была их стихия, здесь они знали, что и как сказать. О бывшей вражде, о гадостях, которые друг ругу сделали, забыли. О катастрофе их детей, бывших мужей — тоже. Бах-бах-пах! Лопалась, раздуваясь воздушная кукуруза их пустых слов и мозгов. Бах-бах-пах! Лопалась воздушная кукуруза их жизни, и приторно-сладкий попкорн, жвачка одиночества заполнял, замещал, заслонял от них всю бушующую вокруг жизнь.

Конец.

Оглавление

Пролог

Глава 1. 2015 год. Встреча выпускников

Глава 2. 1990 год, май. Алёна

Глава 3. 1990 год. Выпускной

Глава 4. 1990 год. Последнее лето детства

Глава 5. Виктор и Алёна

Глава 6. Алёна

Глава 7. Виктор:

Глава 8. Карина

Глава 9. Карина. Продолжение

Глава 10. Карина и Павел

Глава 11. Андрей. 2015 г

Глава 12. Андрей и Лина

Глава13. Андрей и Лина. Продолжение

Глава 14. Андрей

Глава 15. Ангелина

Глава 16. Павел. 1998 год

Глава 17. Алёнка

Глава 18. Павел и Карина

Глава 19. Ангелина

Глава 20. Аленка

Глава 21. Андрей

Глава 22. Андрей

Глава 23. Андрей

Глава 24. Ловушка

Глава 25. Прошлое догоняет

Глава 26. Динка

Глава 27. Карина. сентябрь 1995 года. Первый ангел

Глава 28. Аленка. Июнь 2000 года

Глава 29. Рыбалка. 2015 год

Глава 30. Дневник маньяка. Сентябрь 1997 года. Второй Ангел

Глава 31

Глава 32. Дневник. Третий Ангел

Глава 34. Дневники Маньяка. Ангел номер четыре

Глава 35. Дневники Маньяка. Ангел номер пять

Глава 36. Дневник. Опасность

Глава 37. Дневник. Не ангел

Глава 38. Не ангел, конец

Глава 39. Шантаж идиотов

Глава 40. Побег

Глава 41. Павел. Пятый ангел

Глава 42. 2015 год. Рыбалка. Продолжение

Глава 43. 2015 год. Карина

Глава 44. Алёна