Кошмарные сны [Татьяна Павловна Карпенко] (fb2) читать онлайн

Татьяна Карпенко Кошмарные сны

Кошмар

Карета мчит по склону горы, и я боюсь выглядывать в окно, чтобы не увидеть пропасть под колесами. А горы в этом странном крае высокие, и если ямщик сделает неверное движение поводьями, то мы рискуем оказаться где-то на глубине обрыва. Но ямщик знает свое дело, и мы все ближе и ближе приближаемся к родовому замку моей семьи.

Мне даже не вериться, что еще какое-то время назад, день или два, точно не могу вспомнить, мы сидели в нашем маленьком доме и радовались тем копейкам, которые перепадают нам от работодателей и государства.

А с чего все началось, даже смешно. Мы с папой сидели в нашей старой гостиной и смотрели телевизор. Я точно помню, что телевизор показывал сериал «Бригада». И этот факт меня очень расстраивал: не люблю этот отечественный кинематограф. Но поскольку встать из мягкого кресла было лень, я решила терпеть. Мягкость кресла я ощущаю до сих пор, словно еду не в средневековой карете, а в роскошном автомобиле. Однако, мысленно я до сих пор нахожусь в старенькой гостиной, где папа читает газету, а мама с братьями уехала в гости. Я разглядываю стену, у которой стоит телевизор, фотографии нашей семейной жизни: мама со мной маленькой, я обнимаю ее и грызу палец. Счастливые моменты третьего лета в моей жизни. На другой, старший брат держит меня на руках, я в папиной пилотке и на моем лице беззубая улыбка маленького крепыша. На следующей, я с другим братом учусь сидеть по-турецки на балконе. Как мне тогда было весело. И, наконец, единственная зимняя фотография, где папа с мамой на фоне нашего дома. Вокруг все засыпано снегом и, кажется, от этого изображения так и веет холодом.

От изучения семейных фотографий меня отвлекает звонок в дверь. Я смотрю вглубь темного коридора и даже не могу представить, что придется туда идти. Поэтому идет папа.

– Телеграмма… – слышу я чужой голос из коридора.

Через несколько минут в гостиную возвращается папа и останавливается в проходе. Сказать, что он удивлен – ничего не сказать. Он в шоке.

– Скончалась одна из далеких родственников… – чуть слышно говорит он и подает мне телеграмму, – Я единственный наследник ее состояния…

И вот спустя некоторое время он уезжает получать наследство, а я остаюсь одна.

А сейчас приехав в эту дикую страну, с безумными обычаями, я еду в карете в наш родовой замок, который и составляет большую часть наследства далекой родственницы. О ней никто из нас даже не слышал. И почему-то мне кажется это взаимным. А ещё удивителен тот факт, что наследником стал именно мой папа при двух старших сёстрах.

Однако, наследство принадлежит нам, а значит зачем думать дальше?! Отвернувшись к окну, я стала разглядывать окрестности. Никогда раньше я не слышала о подобной стране. Честно сказать, я даже не могу четко сказать: на самолете я прилетела или приехала на поезде. Есть чувство, что я просто оказалась в карете велением волшебной палочки.

Я всегда была самым неприметным членом семьи. Младшая и единственная дочь из четверых детей. Нелюдимая. Тихая. Я всегда была ближе к папе и, как говорили знакомые, я пошла в его породу. От мамы мне достались лишь глаза – серо-зеленые. Говорят, что они красивыми и глубокими.

Карета остановилась. Хмурый и неразговорчивый ямщик спрыгнул и открыл мне дверцу. На мгновение меня объяло странное чувство, сродни ужасу. Я вмиг вспомнила все те мистические фильмы, что мне довелось посмотреть. Но отогнав от себя эти дурные мысли, приняла протянутую руку и вышла на улицу.

Подул свистящий ветер. Тьма окутала окрестности и, казалось, что ничего кроме высоких металлических ворот с гербом из золота, больше не существует. Я сделала несколько шагов к воротам и ощутила странное чувство: оглядев свою одежду я осознала, что на мне надето пышное платье. Платье?! Но ведь я люблю джинсы и свитер. Я обернулась на карету. Хмурый ямщик уже разворачивал лошадей.

От пронизывающего ветра сделалось холодно и я пошла, шурша юбками, внутрь сада. По бокам главной аллеи раскинулись кусты роз. В темноте подкравшейся ночи, они казались особенно зловещими.

На небе блеснула молния и я вздрогнула. В моей груди застыл крик ужаса. Медленно ступая, я пробралась сквозь сад и вышла к поместью или дворцу, что достался в наследство.

Мрачный и огромный, он нависает надо мной, закрывая от меня небо и звезды. Я подхожу ближе, а сердце так и прыгает в груди. Роскошь, кажется смешалась с ужасом, в этом огромном здании. Это не дом, уютный и теплый, это ледяной дворец, где для веселья нет причин. Лишь богатство и тишина. Я поднимаюсь по лестнице ведущей к входу. Ступени из белого мрамора. Каблуки моих ботинок стучат приглушенно, но громко.

–Мадам задержались, – с некоторой надменностью говорит мне лакей и распахивает предо мною двери.

Я с досадой смотрю на него. Это человек без лица, в синем пиджаке. Точнее у него есть лицо, но я его не вижу, будто кто-то нарисовал портрет и размазал черты лица.

–Будто тень, а не человек, – тихо проговариваю я и захожу внутрь.

Двери с звоном закрываются и я вновь оказываюсь в темноте. «Эй!» – пытаясь разогнать страх, кричу в темноте, – «Мам, пап!». В ответ на мои крики издали доносятся мерные шаги. Вскоре я замечаю яркий огонёк, что будто плывет по тьме. «Свеча», наконец осознаю я, когда ко мне подходит папа.

Он хмур. Молчалив. «Идём», без эмоций произносит папа и начинает шагать прочь. Я бросаюсь вдогонку за ним.

Еще несколько месяцев назад, когда мы жили в нашем старом доме, я любила вечерами пить чай в компании папы. Мы разговаривали, часто рассуждало на философские темы. Шутили, смеялись. Теперь же кажется, что рядом со мной не папа, а лишь призрачная тень моего отца.

Мы проходим по длинным коридорам. Всюду темно. Сворачиваем за угол и вновь идём по длинным коридорам.

–Настоящий лабиринт, – шепчу я себе под нос. Папа не реагирует.

Наконец, мы останавливаемся. Я практически врезаюсь в спину отца, но успеваю вовремя остановиться.

– Вот, – он открывает единственную дверь, которая находится в левом крыле замка, и позволяет мне пройти внутрь. – Через полчаса ужин – не опаздывай….

Я оглядываюсь на голос, но в коридоре уже никого нет.

Спальня. Медленно пройдя внутрь, я замираю от радости. Просторная комната, смежная к ней уборная с круглой ванной. Я возвращаюсь назад в комнату и сажусь на кровать. Мягко. Удобно. Рядом со спальным местом огромное окно в целую стену. Из окна виден сад.

У выхода стоит громоздкий шкаф. Я подхожу и отворяю дверцу. Скрежет. Внутри богатые наряды. Платья, туалеты шитые золотом, ездовые костюмы. Ужас постепенно сменяется радостью. Наверное, все что мне показалось неладным, может быть просто следствием усталости после дальней дороги.

Я начала переодеваться в другое платье – никогда раньше не носила подобные наряды. Тяжесть. Время отведенное на сборы подошло к концу. И потому лишь застегнув платье и схватив в руки сумочку, я бросаюсь бежать в поисках столовой.

Лестница. Коридор. Поворот. Еще лестница. Снова коридор. Платье мешается под ногами. Потому я останавливаюсь и поднимаю подол, чтобы бежать стало проще. И вновь коридор, лестница, поворот, коридор….

– А-а-а!

В новом коридоре я столкнулась со старшим братом и почти упала, но ухватилась за его руку. -Вова! – с досадой выкрикнула я, намереваясь бежать дальше.

– Ты что кричишь?! – он сердито посмотрел на меня.

– Я бежала к ужину… – ответила я.

– Ну, во-первых, к ужину идти в другую сторону, во-вторых, здесь бегать нельзя… – он говорит тихо и оглядывается по сторонам, словно готовится заговор, – Здесь бывает очень страшно по ночам… Чудовища оживают и… ходят по замку в поисках живой плоти, – он резко хватает меня за плечо.

Мой ужас вернулся назад. И хотя брат заливается смехом, я осознаю, что все же здесь не так спокойно, как дома.

–Ты что шуток не понимаешь? – сквозь смех, интересуется Вова, но я с злостью бью его наотмашь в грудь и шагаю в обратном направлении.

–Ауч! – выкрикнул он после моего удара.

Я прошла несколько шагов и остановилась. Меня поразила звенящая тишина. Сглотнув ком в горле, я обернулась назад. Никого.

«Возможно там потайной ход», – подумалось мне, но спокойствие не вернулось.

***

Я нашла столовую, когда все уже приступили к ужину. Пройдя внутрь, я окунулась в гостиную наполненную мелодичными звуками скрипки.

Яркий свет обжигал глаза после тьмы коридоров. Я окунулась в атмосферу грациозного и даже чопорного ужина. За столом сидели все: мама в шелковом, воздушном наряде с высокой прической, папа в черном камзоле и Вова с Сашей под стать ему. Я быстрыми шагами подошла к столу и хотела отодвинуть стул, когда ко мне подскочил лакей и предложил мне другое место.

–Но почему?! удивилась я, обиженно посмотрев на маму.

Она подняла на меня зелёные глаза и ее рыжие, собранные в прическу, волосы качнулись. «Рыжие?!», почти воскликнула я. Моя мама ненавидела этот цвет волос и потому всегда пыталась помешать мне краситься в него. А сама она носила белокурые локоны. Но никак не рыжие!

–Ты опоздала и потому придётся поесть за другим столом, – издеваясь усмехнулся Вова. Вот его поведение меня ни капли не настораживало.

После ужина все начали расходиться по спальням. Мама ушла первая, ее примеру последовал папа и потом удалились мои братья.

Я осталась сидеть в гостиной. Там и провела первую ночь в этом мрачном месте.

Следующий день начался поздно. Весь дом спал допоздна. Никто не выходил из комнат. Потому я прогулялась по саду, днём он перестал казаться чем-то мрачным и жутким. Посидела на качели, вспоминая прошлое. Обошла окрестности и наткнулась на других жильцов этого странного места. Никто не привлек мое внимание. Никто, кроме двух соседских девушек. Они, также как и я, обследовали здешние места.

Сёстры оказались крайне нелюдимыми и говорить со мной отказались. Я знала, что в будущем мы подружимся.

Вечером в доме вновь закипела жизнь. На этот раз я не опоздала на ужин и ела со всеми за столом. Атмосфера продолжала быть тяжёлой. Молчание меня убивало.

И потому я решилась начать хоть какой-то разговор.

– А где Андрюшка? – мой голос прозвучал неуверенно, хоть я и пыталась выглядеть непринужденной.

Звук ударов столовых приборов о фарфор затих. Все, включая слуг, уставились на меня. Я сглотнула ком, подступивший к горлу.

–Я просто удивилась, что … не все ужинают сегодня. И вчера….

Володя издал смешок. Я напряглась ещё сильнее.

–Дульдя, ты просто устала с поездки. Андрюша ещё не прибыл к нам, – с улыбкой проговорила мама.

К моим глазам подступили слёзы. На меня волной нахлынули воспоминания. Голос, глаза, улыбки моих родных.

Тот вечер я провела в своей спальне. Без сна. Сидела и молчала.

Ближе к полуночи в мое окно прилетел камень. Я вздрогнула и услышала снизу голоса.

–Вы сдурели?! – выкрикнула я, поднимая с пола камень. Он был обернут запиской: «Выходи. Есть разговор».

–Будет вам разговор, – процедила я сквозь зубы и разыскала в шкафу удобный костюм.

Бархатный камзол и брюки для верховой езды. Я собиралась было пойти в коридор, но какое-то внутреннее чутьё меня остановило. Потому пришлось вылазить в окно.

Боюсь ли я высоты?! Ещё как. Но страх перед неизвестностью пугал гораздо сильнее. И все же ловкостью кошки я никогда не обладала и потому сорвалась с высоты первого этажа, до него я сумела как-то спуститься.

Передо мной стояли те две девушки, что днём не захотели со мной общаться.

–Вы шизофренички?! – вскричала я, когда наконец боль от падения прошла. – Мое окно теперь разбито по вашей милости.

–Не бузи, – проговорила одна из девушек, – Иди за нами. И ты узнаешь много нового о своём доме.

Я гневно оглядела девушек, но все же решила пойти с ними. Мы вышли из сада и оказались в поле. «Но днём мне показалось, что здесь очень людно. Где же все?!» – с недоумением в голосе, прошептала я.

Девушки мне не ответили, а лишь повели меня в сторону скалистых гор. Меня удивила легкость с которой мы добрались до них.

–Спускаться в пещеру придётся, – проговорила одна из девушек.

– Вы решили все мои фобии испытать на прочность?! – возмутилась я.

Но спускаться пришлось.

Внутри пещеры мы вновь оказались в узком проходе, подобном коридорам в том замке, где теперь жила моя семья.

Мы шли долго. Молча. И эта всеобщая молчаливость начинала меня раздражать.

–Вот, – в один голос вскричали девушки и указали мне на некий свёрток, что лежал в пещере.

Я с недоверием посмотрела на них.

–Что это? – осведомилась я, но девушки не ответили. Тогда осталось одно: посмотреть.

В свертке оказался дневник. Страницы его пожелтели. Я быстро пролистала их и вновь оглянулась на девушек. Они подошли ближе и сели на каменные выступы.

–Этот замок или дворец, чтобы это ни было, проклят. Дальняя родственница вашего отца привезла из чужих стран странное существо, которое напоминало человека, но уж точно не являлось оным.

Я вновь пролистала дневник и моя память начала складывать картину полностью. Дело в том, что я всегда ненавидела папину любовь к дневникам. Он готов был часами сидеть и записывать все, что случилось с ним за день.

–Это чудовище, что она вырастила, – не замолкали девушки, – однажды вырвалось и …

– Что это за чудовище?! – дрожащим голосом осведомилась я.

– Упырь….

***

Последнее утро застало меня в постели. В моей новой комнате. Все, что случилось ночью сейчас казалось сном. Тем более все мои родственники уже успели подняться и занимались своими делами. Я направилась на кухню. Позавтракав свежеиспеченными блинами с варением, я собиралась было направиться проветриться, но меня остановила мама.

–Вчера приехал Андрюша и ему нездоровится. Отнеси ему завтрак….

***

Я медленно шла по мрачному коридору. Память о ночной прогулке и найденном дневнике стала возвращаться ко мне. «Как мне вернуть моих родных?! – накануне прощаясь с девушками, поинтересовалась я.

–Лишь отрекшийся познает истину» – прозвучал ответ.

–Это был просто сон, – прошептала я, пытаясь подбодрить себя этим.

Зачем такой длинный коридор?! Зачем вообще все эти лабиринты?

Добравшись до комнаты брата, я толкнула дверь ногой. Она скрипнула. В темном коридоре этот звук ощущался ещё более мерзким и зловещим.

Войдя в комнату, я быстро поставила поднос на столик и выглянула в окно. «Что за безумие?!», ужаснулась я, осознав, что на улице темная ночь.

На мою щеку с потолка что-то капнуло. Я с омерзением вытерлась и подняла глаза.

–Ааааа! – крик сам вырвался из груди.

Нечто непохожее уже на моего брата, держась за потолок когтями висело вниз головой. Острые зубы выпирали из рта. Вспухшие, почерневшие глаза смотрели безумно.

Нечто спрыгнуло на пол. Сковавший меня ужас не позволил мне сбежать. Острые зубы с хрустом впились в горло. Тело пронзила боль.

***

Коридор словно удлинялся. Где же этот выход?! Сзади доносилось рычание. Бежала я не оборачиваясь. Кровь звонила платье и плечо. В глазах мутнело. Но осознание того, что надо выбираться, не позволяло мне остановиться.

Вперёд. Вперёд. Вперёд…..

Вбежав в столовую, я захлопнула дверь и упала на пол. Кровь продолжала течь. «Мама,…. – слёзы начали душить меня, – Мамочка….»

С другой стороны двери раздался грохот. Пришлось подниматься на ноги. Голова кружилась. Ткань платья промокла от крови и стала липнуть к телу. Сделалось сложно дышать.

Почему так странно сменилось утро ночью?! Я пошла практически на ощупь к выходу. Ноги подкашиваются. Меня тошнит. Я продолжаю шепотом звать маму. Свою настоящую маму. Строгую, но все равно любящую.

– Таня, – слышу голос Вовы и оборачиваюсь.

Крик ужаса застывает где-то внутри меня. Мой брат, хотя уже не он, протягивает ко мне руки. Его ногти вытянулись и заострились. Он открыл рот и обнажил клыки.

–Господи!….

Ползком я пытаюсь скрыться от монстров в коих обратились мои братья. Весь пол запачкан моей кровью. Судорожное дыхание то и дело вырывается из груди. Но путь к выходу уже отрезан – там те монстры, что приняли облик родителей.

***

Пробравшись в свою спальню и перевязав рану на шее, я выбралась через окно. Боль от падения не могла сравниться с той, что причиняла рваная рана на горле.

– Эй, – меня окликнули те странные девушки. – Беги через лес в лавку с лекарствами, там есть противоядие. Купи его и две иконы. Обязательно именную и любую другую.

Ноги перестали держать меня и я опустилась на землю. Девушки подняли мое лицо и продолжали.

–И запомни: будешь бежать через лес….

– Бежать?! – усмехнулась я.

–Бежать, – повторили девушки, – Не оглядывайся назад – заберут. Нас забрали….

***

Я всегда удивлялась, что в кино у главных героев на последнем издыхании появлялись силы на победу. Но спустя пару мгновений после того, как девушки исчезли, я сумела подняться на ноги и побежать.

Сзади раздавался шум. Крики. Мольбы. Но в моих мыслях звенел голос странных девушек: «Не оборачивайся».

Выбравшись из леса, очутилась в подобие города. Но говоря слово «город» сейчас представляются торговые центры, рестораны, дома-свечки. Этот же город напоминал, скорее Бухарест девятнадцатого века.

Я вышла из леса. Ноги дрожали. Губы судорожно хватали воздух. В глазах застыл ужас.

Люди отшатывались от меня. Всюду кричали женщины и дети. Добравшись до лавки с лекарствами я попросила противоядие и иконы, как и было сказано.

–Вампир!!!!

Выйдя из лавки, упала на землю. Кровь перестала сочиться. На руках появились страшные острые когти. Зубы заострились. Боль постепенно отступила. «Стоит ли отказываться от вечности?!» – звучал чужой голос в моей голове. – «Вечная жизнь в роскоши и богатстве».

Я пошла назад, в лес.

Прохожие продолжали ошарашенно отстраняться от меня. Бежала, спотыкалась, падала. Кто-то хватал за ноги – отбивалась не глядя и вновь бежала.

Страха больше не было. Он ушёл вместе с болью. Появилось безразличие, с которым я продолжала бороться. Добравшись до ворот гербом, за которым простирался сад, я замерла.

«Не пей», – окликнул меня кто-то. – «Выпьешь и всему конец. Роскоши не будет, замок рассыплется, власть и богатство исчезнут. Ты готова заплатить такую цену за жизнь человеком?»

Не оборачиваясь я знала, что говорит тот монстр, что принял облик моего брата.

–Я не готова заплатить своим человеческим существом за богатство и роскошь, – проговорила я и выпила противоядие.

После толкнула ворота и они заскрипели.

Я сделала шаг внутрь и окунаюсь в яркий свет своей старенькой гостиной, где все также идет телевизор, где все также папа читает газету, а я мирно сплю в мягком кресле. На моих глазах наворачиваются слёзы умиления. Тепло и уют.

Я прохожу сквозь стену с фотографиями и усаживаюсь в свое спящее тело.

***

Открываю глаза. Звуки так ненавистной мне «Бригады», не способны омрачить мою радость. Я дома. После всех ужасов роскошной жизни, я вернулась домой. И эту жизнь я не променяю ни на какие деньги и замки. Золотые ворота не для меня, если за них надо платить такую цену.

Переключая каналы

Вы никогда не задумывались о том, что скрывается по ту сторону экрана, когда вы смотрите фильм или передачу? Конечно, легче всего ответить, что актеры, операторы, режиссеры и в целом съемочная площадка. Да, верно. Но что если это верно лишь на половину?

Естественно, спорить с тем, что фильмы, сериалы и даже многие телепередачи снимаются на площадке телестудии бессмысленно. Это верно практически всегда. Но а, если фильм станет реальностью? Представьте себе, что то, что вы сейчас смотрите, уже начало охватывать планету. И одно дело, когда в вашем телевизоре идут новости и совсем другое, если ваш выбор пал на фильм ужасов. Об этом и пойдет моя история.

Стояло лето. Уже второй месяц несносной жары. Термометр день за днем показывал отметку выше двадцати восьми градусов. Это радовало первое время, но когда жара перестала спадать и в темное время суток, эпидемиологи затрубили тревогу. Их понять можно: жара – лучшая среда для смертоносных бактерий. Но обычные граждане, ни стремились предавать происходящему особое значение и потому, переключали новости по радио на музыку, меняли канал телевещания, когда врачи заводили свою шарманку на «кинцо» и продолжали жить спокойной, размеренной жизнью.

Но в тот день все изменилось. Не могу точно сказать, что пошло не так, хотя ответит ли кто на данный вопрос теперь – вряд ли. Просто, однажды под утро, когда часы только пробили три ночи – все изменилось. Страшно и необратимо.

Но начну я свой рассказ раньше, чтобы события двигались постепенно. Я – Лана и моя жизнь череда случайностей и совпадений. Потому самый незаурядный день меня не удивляет. Я могу выйти на улицу, проклиная что проспала и столкнуться на выходе с какой-нибудь звездой шоу-бизнеса. И это событие меня не удивит. Да и не обрадует. Потому я не ждала, что случится то, что сумеет выбить у меня землю из-под ног. Но, увы, такое случилось.

Работала я тогда в кафе «Люди любят» – это сеть пекарен в Петербурге. Дело близилось к вечеру, следовало закрывать кафе и расходиться домой – впереди была пятница и выходные, которых ждет каждый работающий человек, когда звенящий колокольчик известил нас о запоздалом госте. Я вышла с кухни в зал и столкнулась с бывшим одноклассником Семеном (задирой и двоечником). Он стоял бледный и как всегда в состоянии алкогольного опьянения. Увидев меня, Семен вздрогнул и ухмыляясь поздоровался.

– Мы закрываемся, ты опоздал, – как можно более доброжелательно, проговорила я, пытаясь не вызвать ссору. Пьяные – не мой тип мужчин.

– О, – протянул он, некрепко стоя на ногах, – Я надеялся переждать надвигающийся дождь… Но видимо не судьба.

Я искоса посмотрела в окно, на улицу: небо было чистое. Закатное солнце обагрило его огнем, но никаких осадков явно не ожидалось. После я перевела настороженный взгляд на парня и заметила, что он успел перемениться в лице. Побледнел сильнее. Глаза ввалились. Губы пересохли, словно он неделю уже не пил.

– Что с тобой? – озадачено, спросила я, искренне испугавшись за его физическое здоровье.

– Зараза ходит – я подцепил, – совершено спокойно ответил Семен и развернувшись удалился из кафе.

Путь домой – самое приятное время. Идешь свободный. Вдыхаешь воздух полной грудью. Слушаешь пение порывов ветра. Шуршание листы. Эти мгновения мне были дороже месяца отпуска.

Когда я добралась до дома, где меня ждал ужин, приготовленной мамой, на Васильевский остров уже вовсе опустились сумерки. Так что, поднявший на высокое крыльцо, я была ослеплена ярким светом из-за приоткрытых дверей.

– Лана! – услышала я детский голос племянника и в следующий момент, чуть не упала от резкого толчка в живот. Вовка – десяти летний сорванец, троечник, с силой обнял меня и не собирался видно отпускать вовсе.

– Тетя устала, – проговорил отец Вовки – мой брат Леня, – Дай ей отдохнуть.

Ребенок послушно освободил меня и отошел в сторону. Все также любяще глядя на меня голубыми, по-детски наивными глазами.

Я была безмерно благодарна брату, что он заставил сына, отпустить меня, иначе я рисковала быть раздавленной.

– Ланочка, – из кухни донесся голос матери, и я, скинув туфли, кинулась туда.

– Мама! – вскричала я и сжала в объятиях пожилую женщину с изрядно поседевшими волосами. Она тоже положила худые руки на мою спину и так мы стояли минуты две, пока на кухню не явился папа. Он был мужчиной, тех же лет, что и мама, только высокий рост и широкие плечи, отличали его от похудевшей матери.

– Явилась, – почему-то с вызовом, произнес отец и оглядел меня с ног до головы.

Мать стояла молча. Спорить с главой семьи в русских семьях не принято и она соглашалась с этим правилом беспрекословно.

Стоит отметить, что мои отношения с отцом на тот момент, а это было сразу после моего первого развода, складывались, мягко сказать, не очень. Оттого, каждая наша встреча обязательно заканчивалась скандалом. Но не сейчас… Я была слишком рада, чтобы отвечать на его упреки в свой адрес.

– Да, как видишь, – улыбнулась я и хотела обнять и его, но он жестом руки дал мне понять, что «этого не надо», хотя взгляд его темно-карих глаз, все же смягчился.

Ночью, когда Вовка уже спал, мама с папой сидели на кухне обсуждая семейные проблемы, я зашла в гостиную и столкнулась там с одиноким Леней. Он сидел в мягком кресле, полностью промяв его, и без интереса переключал каналы. Я села рядом на диван и, как в детстве, выхватив у него пульт от телевизора, последовала его примеру.

– Ничего интересного, – констатировал факт мой брат. Я устало кивнула и собиралась уже нажать кнопку off, когда вдруг на 189 канале наткнулась на дельный ужастик.

Мы с Леней с самого детства были не равнодушны к этому жанру кино, а вечер пятницы и страшилка на ночь – были просто созданы друг для друга. Сюжет оказался незамысловат: эпидемия какой-то загадочной болезни, вызвала в людях метаморфозы, обратив их в подобие живых мертвецов. Естественно, как всегда погони, быстрые монстры, кучка выживших людей, старается бороться с инфицированными.

На улице раздался скрежет. Я напряглась. Леня усмехнулся, заметив мою реакцию.

– Это дерево, – пояснил он.

Мне очень хотелось, чтобы этот факт меня успокоил, но что-то было не так. Вдалеке протяжно завыла собака. Жалобно так, что хотелось подать ей еды. Я вжалась в диван.

– Что вы там смотрите?! – поинтересовалась с кухни мать и я, услышав ее голос, немного успокоилась.

– Фильм, – крикнул в ответ мой брат и искоса посмотрел на меня.

Часы пробили три ночи. Я зевнула и потянулась. Хотелось спать, но и фильм оказался стоящим: ужасы редко оказываются действительно страшными, а от этого – холодела кровь. Хотя и история была незамысловатой, как я говорила ранее. К тому же актеры оказались неизвестными. Сюжетные ходы угадывались быстро. Но что-то в происходящем на экране поистине вселяло ужас. Да так, что останавливаться не хотелось.

– Продолжение после срочного выпуска «Новостей», – раздался из телевизора зловещий голос диктора.

Я удивилась тому, что никогда не слышала его раньше.

Начался анонс продолжения фильма. Леня сделал погромче.

«Техас. Одинокая ферма. Ночь. Мужчина лет за сорок, в ковбойской шляпе, выходит из дома и направляется на неосвещённый фонарем участок. Он останавливается и прислушивается. Ему нужно дойти до сарая, который расположен метрах в сорока.

Нагнетающая ужас музыка, разливается по гостиной. Крупный план лица фермера и камера начинает медленно отъезжать, так, чтобы зритель заметил, что сзади подкрадывается зомби. Он идет медленно и достаточно тихо. И вот жертва окутана костлявыми лапами мертвеца. «А-а», – кряхтит фермер, когда зомби впивается в его шею и …»

Я отвернулась, не желая видеть анонс полностью. Мне было прекрасно понятно, что будет дальше и потому не хотелось смотреть на кровь. Пусть она и бутафорская, но на экране телевизора всегда смотрится реально.

– Поп-корна не хватает, – протянул Леня. – Давай сгоняем до магазина, пока «Новости».

Я согласилась.

У Лени была старенькая Мицубиси Лансер, темно-синего цвета. С этой машиной мой брат не желал расставаться, хотя денег бы у него хватило на свежую. Машина скользила по улицам города. За окном светилась одинокая луна. Дороги к моему удивлению оказались мокрыми, так как прошел нежданный дождь. В чем-то Степан был прав.

Удивляло то, что на улице было много прохожих. Все куда-то торопились, словно уже утро понедельника, а не ночь с пятницы на субботу. «Странно», – подумала я.

Круглосуточные магазины – наше спасение. Прогресс мира подарил нам множество благ, не только пенициллин, но и поп-корн, цветное кино, шариковые ручки, сотовые телефоны и, конечно же, круглосуточные магазины. Нет, благ, подаренных нам прогрессом не сосчитать, но в тот момент я помнила только об этих.

Магазин встретил нас яркими огнями, словно мы попали на Бродвей. Я ощущала себя молодой Лайзой Минелли, которая пришла на премьеру своего мюзикла «Кабаре».

Когда я вышла из машины, мимо пробежал сорванец и больно пихнул меня в бок. Я упала на машину и изумленно вскрикнула. Брат прокричал мальчишке вдогонку пару ласковых, а потом помог мне. Ощущение радости и безмятежности сменилось досадой.

Быстро купив все, что было необходимо для приятного просмотра, мы направились назад. Теперь все улицы были заполонены разъяренными людьми. Все кричали, ругались. Кто-то даже в драку кидался. Я сжала руками ремень безопасности, когда мы проезжали мимо обезумевшей толпы. Становилось жутко от всего происходящего. Мы уже почти свернули на дорогу ведущую к нашему дому, когда путь нам преградил выбежавший перед машиной человек. В нем я узнала Семена. Сейчас он был спокойным, но все таким же бледным.

– Чего тебе? – выкрикнул Леня, приоткрыв окно, так чтобы слова дошли до незваного гостя.

– Подвезите меня до дома, – это была не просьба, а скорее приказ.

Жил Семен чуть дальше нас, в бараке. Родители его были бедны и всю жизнь потратили, работая на заводе, для того, чтобы выучить своих детей. Если Лиза (старшая сестра Семена) была благодарной и прилежной, то ее брат – всячески выказывал свое неудовольствие на уроках. Часто это мешало учебному процессу, за что учителя его и невзлюбили.

– Вам не кажется, что твориться, что-то странное? – ни с того ни с сего, поинтересовался Семен.

Я насторожилась и оглянулась к нему.

– Люди стали другими, – продолжил он. – Еще часа два назад, все они спокойно спали в кроватях. Но как пробило три… – словно обезумили.

– И что это по-твоему? – как можно более безразлично спросила я.

Он лишь пожал плечами и, приблизившись к нам с братом, так, что его голова оказалась между двумя передними сидениями, прошептал:

– Мир стал другим и прежним уже не будет никогда.

Его слова долго не шли у меня из головы. Он был так уверен в том, что люди обезумели не от жары, а от какой-то невиданной заразы, что становилось не по себе. Не знаю почему, но я ему поверила.

– Что ты будешь делать? – перед тем, как он вышел из машины, поинтересовалась я.

Звучало, конечно, двусмысленно, но он меня понял правильно.

– Бежать. Бежать и не оглядываться.

Вернувшись домой, мы с Леней, не встретили никого. Дом был пуст. Казалось, что внутри веет страхом и холодом. Будто хозяева (наши родные) покидали дом впопыхах, забыв все вещи и документы. Лишь бы исчезнуть побыстрее.

Напугало ли нас происходящее?! Возможно. Но еще больший ужас вызвало объявление по радио: «Внимание, граждане! Введен режим ЧС. Всем по возможности оставаться в своих домах, или ехать на пограничный пункт, где работают круглосуточные подразделения помощи нуждающимся. И запомните – это не учения. Все очень серьезно. Мир больше не будет прежним».

Я вздрогнула, когда переступила порог гостиной и увидела застывшее изображение зомби, которое продолжает кусать фермера. Словно гифка, изображение повторялось и повторялось. На улице раздался скрежет и вой. Я обернулась к брату – он пребывал в том же недоумении, что и я.

– Вот, – протянул он мне записку, которую оставили родители, – Прочти.

«Мы забрали Вовку и уехали на пограничный пункт. Мама и папа».

Погас свет. Я вскрикнула от неожиданности.

Леня закрыл все двери. И мы закрылись в гостиной. С каждой минутой ужас от происходящего только нарастал. Я медленно подошла к окну и выглянула, стараясь оставаться незамеченной. Нас окружили невиданные существа. Они походили на людей, только их глаза горели ярким огненным светом, а руки удлинились, словно растянутая жвачка.

– Кто это?– ужаснулся подошедший ко мне Леня.

– Понятия не имею, – прошептала я.

Телевизор вновь заработал. По гостиной разлилась жуткая, ноющая музыка. Мы вместе обернулись и столкнулись лицом к лицу с Семеном. Он стоял, спокойно улыбаясь и все бы хорошо, если бы не ярко-красные глаза, которые светились в кромешной темноте дома.

Похищенная тьмой

Скрип. Скрежет.

– Если ты пойдешь домой, Не бери Его с собой…

Визгливо раскачивается лампочка на одиноком проводе.

– Он найдет тебя и так, Он возьмет тебя во мрак…

Я открываю глаза. Лежу в сыром подвале, где с потолка звонко капает вода.

– Ты из мрака не сбежишь, Ты уже не будешь жить….

Лежу на холодной, сбитой из дерева, койке. Доски насквозь промокшие, и мне с каждым мгновением становится все холоднее. Осмотреть это место не могу, голова раскалывается от удара, полученного накануне вечером. Пытаюсь сесть – ломит спину. Неужели меня били? И как у этих извергов еще рука поднимается на женщину?! Что б у них руки отсохли. Наконец, с четвертой попытки у меня получается сесть. Глаза уже привыкли к темноте и теперь можно разглядеть свою тюрьму. Да, я была права, это помещение похоже на подвал, видимо, построили его довольно давно, поскольку половина перекладин из дерева уже сгнили. И в любом другом случае, можно было бы устроить побег, но сил у меня вряд ли хватит. Как и в любом подвальном помещение, здесь нет окон, только под самым потолком висит, раскачиваясь на проводе, грязная, перепачканная кровью, лампочка. На деревянном полу стоит ведро, наполненное водой, видимо это вместо умывальника. Всюду застарелая грязь.

– Они еще вернуться, чтобы узнать кто ты…. – слышу тихий детский голос и вздрагиваю.

Ощущение того, что я здесь ни одна, накатывает волной. Оборачиваюсь. В самом темном углу, сидит маленькая девочка, обхватив оголенные коленки руками. Худенькая, с жалобными глазами. Я мысленно посылаю проклятия тем, кто запер ее здесь.

– Они всегда приходят… – тем же голосом говорит она.

– Откуда ты здесь? Кто ты? – как можно более спокойно, спрашиваю я и подхожу ближе к ребенку.

Вблизи я замечаю, как много на ее руках ссадин. Ее светлые волосы прилипли к большой ране на лбу. Девочка сидит не подвижно, только ее израненные губы шевелятся в такт словам.

– Мое имя – Линара, – проговаривает она, не поднимая на меня глаз. Я опускаюсь на пол рядом с девочкой, – Я попала сюда давно… Даже и не помню сколько сижу здесь…. А ты – новенькая… Я слышала, как они говорили о тебе.

Я закрыла глаза и наклонила голову назад, прислонившись вплотную к стене. Девочка замолчала и запела ту песенку, которая меня разбудила.

***

Несколько дней назад я была дома. Распускала волосы, заплетала их. Красила глаза. Улыбалась. Смеялась. Ела сваренный мамой борщ, щи, тушенную капусту. А сейчас я сижу в промокшем подвале, рядом с умирающей девочкой. И самое страшное, что никак не могу вспомнить как я сюда попала и кто меня здесь держит.

К вечеру первого дня, девочка взяла меня за руку и повела по длинным коридорам подвала. Мы шли молча. Она то и дело искала глазами что-то в стене и оглядывалась назад, словно боялась, не гонится ли кто за нами. Я шла повинуясь. Вообще я привыкла проводить время с детьми и невеста моего брата, говорила, что надо было идти не на журналистику, а детей воспитывать.

В конце концов, девочка посмотрела на меня открытыми, наивными глазами и сказала: «Иди за мной». А после отпустила мою руку и завернула за угол. Я сделала как она сказала – пошла за ней и наткнулась на открытую дверь. А вот девочка, словно испарилась.

В комнате было уютно. Горел камин, что сразу меня насторожило. В левом углу стоял серый, чуть потертый диван, к которому я и направилась. У противоположной стены располагался шкаф, в котором должно быть и спряталась моя истерзанная попутчица. Но проверять у меня не было сил, как только я присела на мягкий диван – сразу мое сознание окутал Морфей.

***

Проснулась я от чувства, что кто-то на меня смотрит. Пристально и с любопытством. Я открыла глаза и увидела юношу. Он сидел подле дивана и разглядывал меня, словно я экзотическое животное какое-то.

– Ты кто? – гулко спросил меня он.

Я недовольно нахмурила лоб и потерла глаза.

– Могу спросить то же… – вместо ответа сказала я, чем вызвала смешок незнакомца.

– Ты уже знаешь, что здесь творится? – его голос понизился и стал тихим и низким.

Я быстро встала с дивана и рукой приложила растрепанные волосы. Потом зло глянула на незваного гостя и направилась к выходу из комнаты.

– Здесь нельзя ночью ходить! – крикнул он мне вдогонку.

Я фыркнула и обернулась на его выкрик, но юноши в комнаты не было. Словно мне все это привиделось. Я направилась вдаль по коридору, надеясь найти свою вечернюю спутницу и попытаться сбежать из этого гадкого, жуткого лабиринта.

Каждый шаг давался мне с большим усилием. Ноги онемели, и идти приходилось медленно. Я заметила одно, что по всему этому коридору много ответвлений с комнатами, подобными той, где я провела эту ночь. Хотя ночь ли? Я до сих пор не могла вспомнить, сколько времени и какой сегодня день.

***

Чувство страха накатило волной только в тот момент, когда сзади меня раздался шипящий звук. Я остановилась и прислонилась к одной из стен коридора. Ладони вмиг вспотели, когда я увидела, как из глубины этого странного жуткого лабиринта, оттуда, где я только что шла, на меня идет тьма. Черная. Мерзкая. Она поглощала все на своем пути. Казалось, зло всего мира собралось в этих стенах, чтобы догнать меня. Я бросилась бежать. Тьма ползла по стенам. Все, что она окутывала преображалось в гниль.

Вдруг мое тело перестало меня слушаться и я застыла, словно меня заморозили. По щекам потекли слезы отчаянья. Я пыталась двинуться с места, но не могла.

– Не стой! – услышала я детский голос и заметила, что моя прежняя попутчица стоит в прилегающей к коридору комнате и зовет меня, – Таня! Иди сюда!

Я оглянулась на приближающуюся тьму и вновь посмотрела на маленькую девочку, которая тянула ко мне руку и звала меня по имени. Тьма приближалась. Я каждой клеточкой своего существа ощущала опасность, но пройти эти два-три метра – не могла.

– Вспомни о маме, о доме… Подумай о том, что ты потеряешь! – крикнула мне девочка и я словно опомнилась.

Тьма почти настигла меня, когда я бегом бросилась в комнату и девочка быстро закрыла дверь на засов. Тьма, ударила по стеклянным дверям, и словно взвыла, когда моя спасительница зажгла настольную лампу. Я всматривалась в то, что стояло за дверьми этой спасительной комнаты. И мне казалось, что я вижу в чернеющем дыме темноты, оскалившиеся лица, кричащих зверей и людей, разрываемых от боли.

– Не смотри…. – прошептала девочка, показавшаяся мне теперь очень взрослой.

Я оглядела комнату. Обстановка была похожа на предыдущее мое «укрытие», только цвет дивана здесь был ярко-зеленый. Такой зеленый, как весенняя, первая трава.

– Откуда ты… знаешь мое имя… – только сейчас я поняла, что девочка назвала меня «Таней». Именно «Таней», не Настей, не Катей, а Таней.

– А это важно? – удивлено, спросила она.

Я покачала головой. Не важно, – подумала я.

После я села на пол и глубоко вздохнула.

– Ты должна была спросить другое, – вновь заговорила девочка, – Кто они и что здесь происходит…

Я бездумно посмотрела на нее. Мне в этот момент сделалось абсолютно все равно. И кто я, и кто эта таинственная девочка, и что это гналось за мной. Я закрыла глаза и вновь меня окутали лапы Морфея.

***

Проснулась я на этот раз от осознания, что выспалась. Я открыла глаза и присела на диване, где спала. Как я оказалась на диване – мне было не ясно и, честно сказать, все равно. Вообще такие мелочи перестали меня интересовать. Я расплела заплетенный волосы и, словно расческой, рукой прочесала их. Потом собрала их в хвост и подошла к висевшему у выхода зеркалу, раньше я его здесь не заметила. Круги под глазами прошли. Глаза начали блестеть, толи от температуры, толи от страха, а может от безразличия ко всему.

После «любования» своим отражением, я направилась к выходу, но услышала шаги за спиной. Оглянулась. Комната исчезла. Вместо нее была поляна полная цветов и ярко-зеленой весенней травы. Цвет вчерашнего дивана. В этих цветах я заметила рыжее пятно. Оно прыгало, бегало, да так быстро, что разглядеть кто или что это, я никак не могла, пока оно не прыгнуло ко мне и село на моих руках. Это был мой кот. Толстый, тяжелый, рыжий. Я прижала его к себе и пошла в коридор.

Тьмы уже не было. А может и была, но не здесь. Кот сидел, не вырываясь, разглядывая стены, и иногда поднимал на меня свои желтые глаза и сужал зрачки. Теперь я понимала только одно: все равно мне не будет. Потому что, одно дело, когда я в ответе только за свою жизнь и совсем другое, когда со мной еще кто-то.

С Мосей (так зовут моего кота) мы шли долго. Я прислушивалась к каждому звуку. И каждое мгновение, ощущение того, что за мной присматривают, усиливалось. Мося сидит тихо и временами принюхивается к запахам подвала.

– Ты так и ходишь? – вдруг словно гром раздался голос, разрушив нависшую тишину.

В этот миг Мося зашипел и вырвавшись из моих рук, бросился бежать по коридору. Я вскрикнула и обернулась на говорившего, но рядом со мной никого не оказалось.

– Кто здесь! – как можно громче крикнула я, вглядываясь в темноту коридора.

– Я… – раздался тихий ответ.

Оглянулась вокруг – никого. Только пожирающая все темнота. Где-то недалеко раздался кошачий рык, визг. Ах, Мося! Там Мося. Забыв о «собеседнике», я побежала на шум.

***

Коридор. Черный. Охваченный тьмой. Я бегу со всех ног. Теперь меня гонит вперед не только желание спасти Мосю, но и страх за свою жизнь. В какой-то момент, до моего слуха доносится визгливый крик. Я оглядываюсь: за мной идет тьма. Она словно ржавчина покрывает стены, потолок, пол. От ее касание гаснут свечи, лопаются электрические лампочки.

Запинаюсь. Падаю на колени. Разбиваю ногу в кровь. Задыхаюсь от слез. Пытаюсь вновь встать на ноги. Кровь смешана с грязью. Делаю шаг и вновь падаю. Нога болит. Видимо подвернула.

Оглядываюсь на приближающуюся тьму. Вглядываюсь в ее глубь. Слезы, словно смывают грязь с моего лица, текут непрекращающимся ручьем. А может уже ливнем. Говорят, глядя в глаза смерти – вспоминаешь свою прошлую жизнь. Нет, не правда. Ты просто забываешь все, что было и видишь только эти пропитанные злом, глаза.

Вот уже темные лапы чудовища, тянулся ко мне. Я смотрю на происходящее, словно меня уже это не касается, когда ко мне подбегает Мося и шипит. Его шерсть вздыбилась. Глаза сузились. Я вздрогнула, понимая, что тьма отпрянула и издала звук, похожий на рев. Мося обнажил когти и зашипел сильнее. Вытянулся и пошел на врага боком, рисуя узоры рыжим хвостом. Тьма зашипела и стала отступать. Я поднялась на ноги и, опираясь рукой о стену, побрела искать комнату, чтобы спрятаться. Мося побежал за мной.

Комната нашлась быстро. За первым же поворотом, мы обнаружили приоткрытую дверь и юркнули внутрь. Дверь я закрыла на засов и обернулась.

Мося, свернувшись калачиком, уснул на диване. Я прошлась по комнате вдоль. Стены в светлых обоях. Пол покрывает разноцветный ковер, узорчатый, но я никак не могу разглядеть узоры, словно они двигаются, изменяются. В углу стоит тумбочка, с лежащим на ней журналом. У стеныдиван, где и уснул мой любимый кот.

Я взяла журнал в руки и пролистала, чтобы отвлечься. Различные знаменитые личности. Красивые, модные платья, костюмы, дорогой парфюм. Я бросила журнал на место и легла на диван. Мося проснулся, потянулся лапки. Заурчал. Я улыбнулась, так это урчание мне напомнило родной дом. Он встал со своего места и подошел ближе. Потерся о мою руку, а потом лег рядом и, урча, заснул.

***

– Проснись… Таня, мне надо тебе кое-что сказать… – сквозь сон я слышала уже ставший знакомым детский голос, – Очнись… Таня, очнись.

Я приоткрыла глаза и посмотрела на сидящую возле меня девочку. Сейчас она была чистая и милая. Никаких кровоподтеков, ссадин или синяков. Оказалось, что у нее большие красивые глаза цвета полуденного неба.

– Послушай, ты должна… – девочка оглянулась на дверь и с испугом вздрогнула. – Они все злые… Все. Я уже здесь пять лет. И поняла, что сбежать мне уже нельзя…

Ее голос задрожал и девочка замолчала. Я пристально смотрела на нее. Тихая, испуганная, сейчас она казалась маленьким ангелом, запертом в этом лабиринте.

– О ком ты? – садясь на диване, спросила я.

Девочка перевела на меня яркий, чистый взгляд и глубоко вздохнула, словно для нее уже все потеряно.

– Я умерла пять лет назад, – вдруг серьезно проговорила девочка, глядя мне прямо в глаза.

Я усмехнулась и покачала головой, давая понять, что это не возможно. Умершие не ходят по лабиринту.

– Да, это правда… – выговорила она, так же серьезно. – Я заблудилась тогда… Долго искала выход, но наткнулась на него…

– На кого?! – с явным удивлением в голосе, спросила я.

– На того, кто тогда работал лесником. – тихо и чуть морщась от отвращения проговорила девочка, – Он затащил меня сюда и прицепил к батарее цепью. Я долго пыталась выбраться, но…

– Что он с тобой сделал?! – с еще большим отвращением и ненавистью, спросила я, – Он убил тебя?

Девочка по-детски нахмурила лоб и сжала губы. Я заметила, что она стала совсем другой, чем раньше.

– Он не убил меня… То есть, это сделал не он… – прошептала она, искоса поглядывая на дверь. – Я не единственная жертва. Тьма, обитающая здесь, уже многих пожрала… – сказав это, девочка вновь посмотрела на меня. – Ты еще можешь выбраться… Осталось пройти всего три комнаты. А пока светит солнце – тьма не выйдет на охоту.

– Почему ты мне помогаешь?

Девочка горько улыбнулась и закрыла глаза.

– Хоть один… должен спастись…. – прошептала она и растворилась, словно дым.

Я взяла Мосю на руки и побрела дальше. Нога уже перестала так сильно болеть. Но заболела душа. Щемящая боль, разрыва мою грудь. Эта маленькая девочка, она же еще совсем ребенок, а ей не суждено увидеть жизнь. Не суждено прожить еще хотя бы день. Потому что она умерла….

***

На моих руках Мося уснул. Его сопение было единственным звуком, нарушающим гробовую тишину. Я шла тихо. Ступала по гнилым доскам, мягко и не слышно. Надеясь, что обитатели этого Богом забытого места меня не обнаружат.

В одной из комнат горел свет. Я заглянула внутрь. Мося проснулся и прикоснулся красным носом к моему лицу. На диване, в комнате лежал мужчина и читал книгу. Я замерла в дверях, решаясь переступить ли порог, или не стоит.

Наконец, решившись, я задыхаясь от охватившего меня ужаса зашла в комнату. Мужчина обернулся. Я не могла разглядеть его лицо, но он явно меня знал и говорил со мной о чем-то. Но его слов или голоса я никак не могла разобрать. Словно все происходящее – это обычное немое кино. Я отпустила Мосю на пол. Он с любопытством и некоторым презрением разглядывал человека. Человек же даже не заметил его.

Звон. Этот громкий звук вывел меня из состояния немоты и я вдруг поняла, что в кармане штанов у меня телефон. И все это время я могла попытаться дозвониться до родных, чтобы они спасли меня. Я включила вызов и прислушалась к звуку голоса в трубке:

– Привет, ты как здесь? – слышу я голос и вдруг осознание того, что это говорит именно тот мужчина, лежащий на диване, пронзает мое сердце и, кажется, всю нервную систему.

Отбрасываю телефон с криком. Смотрю на диван – никого.

По коридору мерные, громкие, приближающиеся шаги. Я оглядываюсь вокруг, понимая, что закрыть дверь не успею. Шкаф. Именно шкаф. Вновь беру на руки Мосю и прячусь в шкаф. Дрожащими руками закрываю дверцу. Пытаюсь стоять смирно, глядя сквозь маленькую щель на то, что происходит в этой дьявольской комнате.

Там кто-то ходит. Я не вижу их лиц. Вижу только силуэты. Мося на руках ворочается, но я прижимаю его сильнее и пытаюсь тихо спрятаться за висящую одежду.

«Господи, – мысленно говорю я, – Спаси меня… Сохрани мою бессмертную душу… Дай выбраться из этой западни. Господи, помоги…» – я вновь смотрю в щель, и в этот миг меня пронзает страшная мысль, а что если они откроют шкаф…. Бежать некуда. Да и не смогу.

Я вижу, как одна из теней направляется в мою сторону. Тянет руку к дверце шкафа. Я прижимаю Мосю сильнее. Шепчу молитву «Отче наш». Дверца распахивается. Прыгаю в сторону таинственной тени. Отпускаю Мосю с криком «Беги». Но кот шипит на тени и чудовища отступают. Они извиваются, рычат, оголяют зубы. Злые, страшные.

Я бегу прочь. Мося отступает за мной.

Вот уже вблизи небо. Солнце. Такие родные тучи.

Сзади меня кто-то хватает за ногу. Я падаю. Кричу. Кажется, кричу так, что все кругом слышат мой крик. Мир для меня исчез. Все заключено только в маленьком отблеске неба, солнца и зелени деревьев.

– Таня, Таня… – кто-то трясет меня за плечи, – Проснись…

Я, резко открывая глаза. Меня будит мама. Видимо, действительно, мой крик был слышен везде.