Квартирант [Золотина] (fb2) читать онлайн

Глава 1 Квартирант

Ночным «звонком в дверь» уже тяжело было испугать и даже удивить. С кровати встала на автомате – на ходу просыпаясь, тяжело шаркая ногами, пошла открывать дверь. Уже как пару лет перестала приводить себя в порядок перед открытием двери ночью. Только краем глаза глянула в зеркало. Боковое зрение отметило растрепанную короткую стрижку, слегка помятое лицо и затуманенные сном глаза. «Красавишна…а ведь когда-то спросонья я была иной…», – пронеслось ехидно в голове.

На пороге стоял, переминаясь с ноги на ногу, то ли от нетерпения, то ли от неловкости молодой парень в домашней одежде и тоже, судя по лицу, недавно мирно спавший. Этого жильца я не знала. Стало немного интереснее.

«Простите, но меня заливают… сверху… а на квитанциях об оплате квартиры есть телефон сантехника. Я звонил, честно звонил, а он сказал пойти к Вам. Вроде как, только Вы решите это… этот… вопрос…»

«Номер квартиры какой?»

«Я не сообразил посмотреть… простите»

«Ваш номер квартиры какой?»

«95»

«Значит заливает 99. Пошли.»

По дороге на 7 этаж расспросила жильца как он вообще стал жить в нашем доме. Если в двух словах, то знакомая знакомой порекомендовала владелице квартиры (милой старушке, вдруг ударившейся в религию, но тихой и никого вопросами веры, не напрягающей) разрешить пожить в ее отсутствие Роме, то есть ему… на данный момент нашему «затопленному». Для себя информацию я восприняла по-иному – сдала в аренду бабулька квартиру свою, а сама уехала к детям за границу – то ли на земли обетованные, то ли в Европу. Не помню точно куда дети ее иммигрировали. Да… боятся правду говорить… не хотят налоги платить… в деньгах терять. Горько. Горько и обидно. Ведь «накрапают» соседи в налоговую, или со зла квартиранты нажалуются участковому. И что в итоге. Минимум – скандал, и мне неприятности, а максимум – суд и штраф немалый. Может конечно все и тихо пройти… а может…

Дверь 99-ой находилась за еще одной дверью так называемого «предбанника». Выведенный звонок этой квартиры был частью видеодомофона, что мне говорило о какой-никакой, но финансовой обеспеченности жильцов. На звонок никто не отреагировал. Чтож … Надо будить жильцов 100-й. Долго не открывали. А в затылок мне сопел еще более взволнованный «затопленный» Рома.

«Хорошо хоть молчит – не сетует и не дает «дельных» советов», – подумалось и сразу упорхнуло, так как Рома вкусно и громко зевнул у меня за спиной, а двери предбанника распахнулись одновременно с его зевотой. Я зевнула по цепочке за Ромой. На пороге появился Федор – хозяин 100-й квартиры. Коренастый крепкий мужчина после 50 лет. Он мне всегда напоминал гнома Гимли из «Властелина колец», а сейчас ночью вообще был просто его точной копией. «Гимли»-Федор зевнул вслед за мной. Скрыв улыбку и расшаркавшись с извинениями, я быстро начала пояснять сложившуюся ситуацию. На лице Федора лежала мрачная тень недовольства человека, которого разбудили ночью абсолютно беспричинно на его взгляд. Но в процессе моих извинений-пояснений, в его лице произошла удивительная метаморфоза – тень недовольства сменилась заинтересованностью, которая плавно перешла в теплое участие и завершилась широкой и безумно обаятельной улыбкой. Я теперь поняла, почему такая красавица как Нина (жена Федора) смогла в свое время влюбиться в такого несимпатичного мужчину как Федор. С появлением улыбки на лице, Федор становился настолько обаятельным и приятным, что говорить с ним хотелось, о чем угодно, лишь бы долго. Федор в свою очередь бурчал свое: «Да, ничего, ничего, с каждым может быть…Проходите, стучите в двери к ним. Спят видать крепко…».

«Простите…простите…ПРОСТИТЕ», – в процессе пояснений начал вклиниваться в разговор «затопленный» Рома, и с каждым «простите» он повышал интонацию, и третье «простите» прозвучало на очень высокой ноте, еще пару «простите» и он точно перейдет на ультразвук…

Ну, вот – перехвалила. А ведь молчал, сопел и зевал. И чего неймется. Ведь сдвинулся же его вопрос с мертвой точки, сам же видит.

«Я прошу прощения! Там НОГИ!». Мы с Федором одновременно замолчали и глянули на Рому, точнее туда куда показывал его указательный палец – аккуратненько и скромно, будто бы украдкой, направлял наш взгляд действительно на ноги. Дверь в 99-ю была приоткрыта. Почему мы это не увидели сразу я не знаю. Может угол зрения был обманчив, а может мы просто были настроены на 100-ю квартиру. Не знаю. Видать, что два интеллигента и один потоп – это неправильно. Была бы я в компании с менее сдержанным жильцом, то после открытия Федором предбанника, «затопленный» моментально бы ринулся стучать в дверь к обидчику, и «НОГИ» в приоткрытой 99-й были бы замечены сразу. А в данный момент собрались три абсолютно уравновешенных человека, выдержка которых и привела к тому, что «НОГИ» и приоткрытую 99-ю сразу не заметили.

Но, как бы там ни было, в щель от приоткрытой двери 99-й были видны ноги. Они были обуты и торчали подошвой кверху, как будто бы их владелец лежал там в темноте квартиры на животе. Мы втроем переглянулись. Федор посмотрел на меня взглядом полным вопросительных матов из разряда «что за …?», при чем улыбка с его лица упорхнула вместе с волшебной харизмой. Взгляд Романа был более красноречив и в секунду менял свой окрас – от победоносного: «Я же говорил, что там ноги!» до почти истеричного: «А что же теперь делаАААть?» Я аккуратно постучала костяшками пальцев по двери. В абсолютной тишине звук стука был слегка зловещим. Что же, пришлось первой подать голос.

«Есть кто-нибудь?»

Тишина в ответ.

«Наташа, Саша!»

Тишина.

Поняв, что стук и ауканье не решат сложившуюся ситуацию. Я присела и потрогала НОГУ. Одну. Правую. Ни ответа – ни привета. Я подергала сильней. Та же реакция. Что-то напрягало и одновременно пугало. То ли нога как-то тряпично и неестественно реагировала на мои дерганья, то ли абсолютная тишина, но заходить в квартиру совсем не хотелось. А надо. Я же управдом. ДА. Управдом же я в конце концов! Внутренний тренинг «Я – управдом!» мне абсолютно не помог, и сил не добавил, а только забрал последние. Неожиданно сбоку от меня и за спиной у Федора появилась Нина. Ночные бдения ее не красили, но какая-то ее деревенская непосредственность и простота продвинули ситуацию вперед: «Маша, так может он пьяный? Дерни посильнее. Или переступи и в квартиру зайди. Напился видать, вот воду и забыл выключить, бедолашный». Ободренная Нининым напутствием, я перешагнула аккуратно через ноги и прошла в квартиру. Порыскав по стенам нашла включатель —, он мерцал в полумраке оранжевой лампочкой. Пока я все это делала в голове копошились странные мысли. «Если напился, то, судя по тому, что валяется в коридоре, еще и ногами в дверном проеме, видать не дошел до ванны или кухни с краном. Кто же тогда воду выключить забыл? А может не 99-я топит, только бы трубы в перекрытиях не прохудились… это тогда целая история начнется… даже подумать страшно…»

Свет, который я включила, выхватил на полу такую картину, которая стерла из головы все мысли о потопе, трубах, оставив только Федины вопросительные маты из разряда «что за …?»

На полу лежал человек. На животе. Ноги и руки неестественно повернуты и раскинуты. Одна штанина была снята с ноги при чем с ботинком вместе и лежала аккурат рядом со второй нормально одетой и обутой ногой. Что создавало эффект трехного человека. Сиротливо оголенная нога в носке валялась рядом как-то странно вывернутая, как будто человек карабкался по полу и упирался этой ногой для отталкивания. Голова в чудной шапке была повернута на бок и лежала в луже из темной жижи.

«Я же говорила, напился и упал, БОЖЕБОЖЕБОЖЕ, он хоть жив!? Надо растолкать. И скорую надо. Маша!»

Пульс на руке не прощупывался. А может я искать его не умею. О, Нина же медсестра в прошлом.

«Нина, потрогайте пожалуйста – есть ли у него пульс».

«Так ты же трогала уже».

«Не могу нащупать».

«А ты лицо смотрела? Это Саша?»

«Нет, не смотрела».

Отодвинув с лица шапку, я поняла, что пульс искать не надо, и что это – не Саша (хозяин 99-й). Как я определила, что человек мертв, я пояснить не могу. Как-то интуитивно что ли. Раньше находить трупы мне как-то не приходилось.

«Это – не Саша. Нина поищите пульс. Но очень аккуратно, он, по-моему, мертв»

«Я труп трогать не буду. Мало ли от чего он помер. Может заразный какой. А у меня внуки!», – и Нина ушла в свою квартиру также неожиданно, как и появилась из нее. «Ну, просто «Алиса в стране чудес», а не Нина», – зло подумалось. Собрав в кучу все, что осталось от сил, воспитания и выдержки, я поискала пульс на одной руке, на второй и на всякий случай на шее. Его нигде не было.

«Пульса нет. Надо звонить в полицию… и в скорую…»

Федор медленно, но верно начал топать к своей квартире.

«Ну… вы… это… если надо будет, то зовите», – при чем дверь квартиры он закрыл уже на первом слоге слова «зовите». Я повернулась и глянула на Романа. Мужественным его не назовешь. Храбрым тем более. Но с места он не сдвинулся. Советы не давал. Уходить не собирался. Но почему-то помощи я от него все-таки не ждала.

Звонок в полицию. Адрес. Фамилия, имя и отчество… мои. «Да, труп. Да, нашла. Нет, не знакомый. Да, я управдом. Да, есть еще свидетели. Спасибо, будем ждать.»

Звонок в скорую. Адрес. Мои фамилия, имя и отчество. «Нет, не мои? А я не знаю фамилию, имя и отчество трупа. Кого спросить? Потерпевшего? Так он же труп! Да, полицию вызвали. Фамилия, имя и отчество? Мои? Спасибо, будем ждать.»

Ждали недолго. Приехали две инстанции почти одновременно. Судя по всему, у них был магнитный ключ «вездеход» от входной двери, так как в парадное они вошли сами. Глухо переговариваясь между собой, поднялись на 7 этаж к нам. Пешком, не на лифте. Боятся? Не доверяют? Не положено? Интересно бы узнать почему. Мы с Ромой стояли и стерегли труп, как два верных пса. Что ждала я – мне было понятно. А вот что ждет Рома для меня было вопросом, искать ответ, на который я сейчас совсем-совсем не имела желания. Полиция с новым «интерфейсом» радовала глаз. Молодые, бравые, подтянутые… лихие и слегка придурковатые. О чем-то постоянно переговаривались между собой. На что-то друг другу указывали руками с суровым деловым видом. Наш участковый суетился изрядно. Бегал к ним, получал вопрос, подбегал к нам с этим вопросом. Получал ответ и, деловито сопя, передавал ответ в группу полиции. Что было дивным, так то, что никто из группы полиции напрямую вопросы нам с Ромой не задавал. Если подумать, то было все не так как в детективном кино. Совсем не так. Сотрудники скорой помощи как-то скромно и тихо констатировали смерть найденного, слегка его потревожили, поворачивая в разные стороны, уложили по возможности «все как было до них», заполнили какие-то бумаги, получили подписи у полиции и удалились также незаметно, воспользовавшись в этот раз лифтом. Время летело незаметно. Мы продолжали стоять на лестничной площадке. К нам-таки присоединилась 100-я квартира в лице Федора и Нины, в качестве понятых. Теперь помимо двух патрульных и участкового на этаже были еще нас четверо. Толпа немалая для наших небольших площадок и пролетов. Периодически открывались двери соседских квартир, и любопытные лица жильцов задавали практически одинаковые вопросы от: «Что случилось?» до: «БожеБожеБоже, как это могло случится?» Нина шепотом больше похожим на шипенье со страдальческим видом рассказывала всем любопытным что и как она видела до тех пор, пока кто-то из полиции ее не приструнил. Участковый, получив очередное задание от бравых полицейских, трусцой побежал вниз по пролетам. Я поняла, что отправили его на встречу следственной группе. Сведущая во всем Нина прокомментировала его уход на свой лад: «Видать за медиками побежал, забыли что-то. Ой, хорошо бы вернулись. У меня к их врачу вопросы есть. Вот как наклонюсь, так сразу в глазах темнеет. Чего бы это? В нашей-то поликлинике не достоишься в очередях к врачу. А тут такой удачный случай – доктор и прям тут. В коммерческую медицину не обратиться ведь – столько денег за прием где ж наскрести-то». Нинины рассуждения прервал звук внезапно поехавшего лифта. Все вздрогнули и в ожидании начали смотреть на раздвижные двери подъемника. К разочарованию многих ожидающих на площадке, когда створки открылись, вышло всего два человека. Один – молодой спортивного телосложения, а второй – изрядно пожилой, не толстый, но упитанный, при этом просто излучающий достоинство и благородство. Молодой суетливо шел рядом со старшим товарищем, периодически озорно улыбаясь, по сторонам стоящим людям, причем одними глазами. Второй не шел, он плыл, плыл по воздуху важной походкой, при этом абсолютно не комичной, а действительно степенной поступью человека, который знал куда идет, зачем идет, почему идет и более того, абсолютно уверен, когда отсюда уйдет. Нина каким-то животным чутьем определила в нем доктора. С ошалелыми глазами она как черт из табакерки выскочила перед солидным джентльменом и скороговоркой выпалила: «Простите доктор, у меня вот проблема – как наклонюсь в глазах темнеет. Вы меня не посмотрите?» Внезапная остановка абсолютно не смутила «доктора». Он медленно окинул взглядом Нину, потом остальных участников собрания, пожевал губу в задумчивости, пошевелил пальцами свободной от чемодана руки, которая была обтянута красивой кожаной перчаткой. И наконец-то вкрадчиво произнес: «Милая, Вы нуждаетесь в уходе врача, – Нина завороженно внимала его словам, в такт согласно покачивая головой, – «и чем дальше уйдет от Вас врач, тем лучше и для Вас, и для врача». На площадке воцарилась, простите за каламбур, мертвая тишина. Продлилась она несколько дольше, чем ожидалось, поэтому двое из лифта успели зайти в тамбур 99 и 100 квартир, а шумевшие внизу шаги группы людей приблизились на несколько лестничных пролетов. Смеяться начали по очереди. Кто засмеялся первым сказать было сложно. Смешки начали перерастать в хихиканье, перетекать в откровенный смех, продолжившись гоготом. В итоге люди, поднимавшиеся по ступенькам, были встречены гомерическим хохотом с элементами истерики. Удивился только участковый, да так, что споткнулся об ступеньку и потерял шапку, папку и перчатки, что привело к еще одному взрыву смеха. Когда волна смеха начала утихать, то стали слышны слова, исходящие от вновь прибывших по лестнице людей. «О, раз смеются, значит наши эксперты уже тут…».

Спустя несколько часов я для себя сделала вывод – то, что происходило до прихода специализированной СОГ (следственно оперативной группы) назвать следственно оперативным мероприятием «по горячим следам» было нельзя. И только с их появлением завелся розыскной механизм. Первое, что бросалось в глаза – это слаженность работы команды. Тихие, спокойные фразы, действия, отточенные то ли частым повторением, то ли уверенным профессионализмом. Наблюдать было интересно, тем более, что страх и внутренняя истерика от осознания присутствия трупа в нескольких метрах от меня, уже прошли. Время опять начало ускоренно крутить стрелку часов. Я глянула в окошко – уже не светало, а очень уверено рассвело. Люди приходили и уходили. Исходя из услышанного, я поняла, что это были служащие других подразделений из этой оперативной группы. Были медики, которые в итоге унесли труп в темно-синем мешке, предварительно поохав-поахав по поводу маленького лифта, и что нести надо вручную с седьмого этажа, при этом впритык умещаясь на разворотах узких пролетов. Видеосъемка велась постоянно. Периодически мне задавались вопросы. Я старательно давала ответы, при этом с нескрываемым интересом слушала, о чем говорят «спецы» между собой. Именно этот интерес завел меня ближе положенного на тот момент к двери 99-й квартиры. А точнее в сам дверной проем. Я удобно в нем устроилась, облокотившись о дверной косяк, и слушала, как два уже знакомых мне эксперта обсуждали и записывали все вокруг в квартире, а точнее сказать – описывали и конспектировали.

«Вениамин Рафаилович, а приметили ли Вы следующее несоответствие при первичном осмотре трупа?», – голос пожилого, но как оказалось в последствии не старшего эксперта, звучал мягко, но зычно, и как на мой взгляд весьма авторитетно, тем более в сравнении с тембром Вениамина Рафаиловича – «Это несоответствие наводит на мысль о статусе, точнее высоком социальном статусе нашего трупа». «Иван Иванович, Вы, о чем именно говорите? Уточните пожалуйста», – да… голос Вениамина Рафаиловича не был насыщен обертонами, поэтому звучал все-таки не так ярко и красочно, как Иван Иванович.

«Я обратил внимание на его ухоженные руки, дорогие носки и трусы. И жуткую верхнюю одежду – сильно заношенную, грязную и местами рваную до неприличия».

«Да, да… я заметил. Особенно снятая штанина. Такое впечатление, что ее зубами стягивали с ноги и при этом рвали в лохмотья, как Бобик грелку. Иными словами, перед нами либо олигарх, заигравшийся в бомж-тур, либо бомж – метросексуал. Короче, жесть. Будем дома посмотреть внимательно кто он и почему в таких офигенно дорогих труселях».

Слог речи Вениамина Рафаиловича меня удивил. Он был полон молодежного сленга, что тем более на фоне изысканности Ивана Ивановича очень резало слух, и совсем не придавало юному старшему эксперту авторитета и профессионального веса в моих глазах. А еще его постоянно смеющийся озорной взгляд и неприкрытая хотя бы усами или бородой явная молодость, не давали возможности увидеть в нем мало того, что старшего эксперта криминалиста, так еще и известного ученого криминалиста, доктора юридических наук, профессора криминалистики. Про все эти заслуженные звания Вениамина Рафаиловича я узнала абсолютно неожиданно настолько, что аж слегка подпрыгнула или мне показалось, что я подпрыгнула физически, а на самом деле от испуга сердце подлетело просто к горлу, по пути перехватив дыхание. Короче говоря, как сказал бы Вениамин Рафаилович, стреманулась я здорово. Итак, удобно устроившись в дверном проеме 99-й, я развесила уши и смачно внимала экспертам криминалистам. Было настолько интересно и любопытно, что окружающие меня шумы я вообще не воспринимала. И вдруг мою нирвану взорвала достаточно громкая фраза откуда-то сверху.

«Зря хмыкаете и называете Вениамина Рафаиловича Венечкой. Между прочим, он не просто старший эксперт криминалист, но еще и известный ученый криминалист, доктор юридических наук, профессор криминалистики и что-то там еще… я просто не вспомню сходу все его регалии». Я дернулась и начала вертеть головой из стороны в сторону, а также вверх, да видать слишком резко вверх, что привело к какому-то неожиданному головокружению. Или это бессонная ночь давала о себе знать с волнительными событиями заодно. Короче говоря, чтобы не упасть, я вцепилась в дверной косяк двумя руками и, судя по всему окончательно поссорившись с координацией движений, я приложилась лбом все в тот же косяк двери 99-й квартиры.

«Ох, ты ж, ежики, ежики!», – раздалось опять где-то сверху надо мной. Вениамин Рафаилович при этом был верен своей натуре. Он ляпнул ладонью себя по лбу и при этом емко и красочно высказался: «Офигеть!». Иван Иванович окинул меня и мои выкрутасы томным взглядом: «Сережа, что же Вы девушку так устрашили. Не дай Бог, испуг яйцами выкатывать надо будет у повитухи… или яйцом. Не знаю, как правильнее будет. Вениамин Рафаилович! Я Вас умоляю, ни слова! Гусары молчат!» При этом старшего эксперта явно распирало от невысказанной соленой шуточки по поводу яйца или яиц и их выкатыванием. Собрав себя в один кусок, я все-таки сфокусировала взгляд на этом Сереже с его «ежиками». Передо мной стоял, а точнее надо мной возвышался молодой мужчина в кожаной теплой куртке на меху и кепке, слегка сдвинутой на затылок. Телосложения он был скорее богатырского, чем гимнастического. Черты лица были на удивление правильные и крупные, зеленые глаза над корректирующими очками смотрели с насмешкой и одновременно в них были доброта и забота. Широкая, добродушная улыбка открывала красивые рекламные зубы, плюс обаянием Сережа, можно сказать, светился. Он протянул руки, чтобы поднять меня с пола, при этом показывая широко открытые ладони. Обычно так знакомятся с собаками – демонстрируют им развернутые ладони в качестве абсолютного доверия и, естественно доказывая таким образом, что в руках нет никаких предметов. Поднял на ноги он меня медленно, легко и уверенно, продолжая улыбаться и даже секундно похмыкивать себе под нос. «Вы не сильно ушиблись? Голова не кружится?» Я молчала, прислушиваясь к боли во лбу. «Надо бы ощупать девушку на предмет травм…», – сально улыбаясь предложил Вениамин Рафаилович. «Труп ощупывайте на предмет установления личности», – в такт Вениамину Рафаиловичу ответил Сережа. При этом он насмешливо смотрел мне прямо в глаза, будто бы пытался с них сосканировать какую-то информацию. Вот он – знаменитый «ментовский» взгляд, который так часто выдает работников правоохранительных органов.

«Что же Вы девушка крушите нам место преступления? Следы свои оставляете… а потом нашим экспертам идентифицировать Вас надо будет.»

«Меня итак идентифицировать надо будет. Это я труп нашла, и пульс у него искала. Там итак масса моих следов.»

«Ооооо…. Нашли говорите… Так Вы у нас первым подозреваемым становитесь. Как говориться кто нашел – того и труп».

Понять – шутит Сережа или абсолютно серьезно говорит было практически невозможно. По крайней мере мне не удалось. Я сильно разволновалась или даже, если хотите – испугалась.

И тут за спиной Сережи раздался дрожащий голос Ромы: «А труп не только ее! Она не одна была. Мы вместе труп нашли.»

Да… про Рому то я и забыла. А он все это время топтался у Сережи за спиной. Просто за счет его деликатного телосложения или за счет Сережиного богатырского – не суть, но Рому все-таки видно не было. Теперь он предстал передо мной во всей своей красе. Огромные перепуганные глаза, махровый румянец на лице, пальцы рук нервно теребили кулиски с кофты. Следующая фраза Ромы просто безудержно развеселила весь экспертный состав группы.

«И вообще-то нас трое было. В смысле четверо, если с трупом считать. С нами сосед из 100-й еще был».

От души насмеявшись, Вениамин Рафаилович озвучил свой вопросительный вердикт: «На троих труп что ли соображали?»

«А вот и нет! С нами еще один человек был, точнее женщина – жена соседа из 100-й. Но она быстро ушла», – быстро и гордо отчеканил Рома.

«Дожились. Теперь женщина у нас – не человек, а вообще неизвестный науке зверь», – Иван Иванович сочувственно глянул на меня и Романа.

«Ну, вот – развели балаган. Уважаемые представители науки, соберитесь и продолжите работу. А то мы так сутки тут просидим. А с теми, кто труп нашел я сейчас сам побеседую». При этих словах сосед Федор безуспешно пытался сжаться в комок под пристальным взглядом Ниночки, явно кричащим: «А я тебе говорила дверь не открывать ночью то. Я тебе говорила? Говорила я тебе?». Победоносно задрав подбородок, Нина направилась в сторону своей квартиры гордой поступью владелицы ситуации. Дойдя до двери предбанника, она боком пыталась протиснуться между мной и Ромой. Возникла небольшая суматоха и толкотня.

«Пропустите меня молодой человек!»

«Да, да, да… простите. Проходите конечно.»

«Маша! Что Вы тут столпились. Пропустите меня в мою квартиру».

Я мысленно только успела прореагировать на Ниночку, но ни слова не проронила вслух. А вместо меня прогремел голос Сережи: «Граждане! А что это вы тут устроили?! Гражданочка! Вернитесь туда, где стояли. Да! Это я Вам говорю – дама в халате с драконом. Это место преступления, а не собрание жильцов дома. Ведите себя соответствующе».

Торжествующий вид Ниночки в секунду испарился. Обычно такая смена имиджей происходит у котов. Вот кошка медленно дефилирует с гордо задранной головой и хвостом трубой вверх, вихляя пушистым задом. И стоит только наклониться за тапкам, как эта царская особа поджимает хвост и превращается в пугливого хомяка, который очень быстро хочет ретироваться с поля несостоявшегося боя. При этом спустя пару секунд что-то злобно мяукнет, встряхнется, выпрямиться, глянет по сторонам, соберет обратно разрушенный царский образ и триумфально медленно понесет это обличье дальше в глубь квартиры. Конечно, есть коты и более воинствующие, но у меня был когда-то именно такой.

Мелко семеня ногами и придерживая полы своего халатика двумя руками, Нина рысью кинулась под защиту столпившихся в другом углу площадки жильцов. Которые встретили ее гуденьем улья, сочувствующими взглядами и неодобрением в сторону Сережи. И тут, то ли нежно прижавшаяся к Федору Ниночка, то ли ободряющие похлопывания по плечам и спине от соседей, подвигли Федора на следующую фразу: «Вообще то, мы тут живем. И квартира эта наша на законных правах выдана. Сразу, как только дом построился. Мы тут не квартиранты какие, а законные жильцы». Жильцы опять загудели, как рой майских жуков. Ободряющие похлопывания Федора по плечам переросли в одобряющие (простите за каламбур). Когда Ниночка стартанула в сторону кучки жильцов, Рома рефлекторно направился в след за ней. Но на словах Федора о квартирантах Роман остановился и начал пятится обратно. «Сколько дому лет?», – шепотом спросил меня Сережа. «Лет сорок уже». А ведь действительно, дому то уже 40 лет. Да уж, проблемы с трубами у дома скорее всего возрастные, как у человека с сосудами. Ешь, пьешь всю молодость не задумываясь все, что нравиться, а после 40 – бац! и сосуды засоренные и транспортировка крови по организму уже не та…

«Граждане жильцы! Раз уж вы тут 40 лет уже живете и все знаете, то может сразу скажете, кто человека то убил?» На этих словах Рома, пятившийся в нашу с Сережей сторону, замер на месте, и как мне почему-то показалось, даже закрыл глаза. Его руки вытянулись вдоль туловища, да и вообще весь он как-то излишне выпрямился и сузился. И только длинные пальцы, как щупальца, подрагивали каким-то нервным тиком. «Он сейчас упадет», – спокойным голосом констатировал Вениамин Рафаилович, выглянув из дверного проема на площадку. Рома падал красиво – ровно и стремительно, как оловянный солдатик. Мы с Сережей ринулись ему на помощь одновременно. Кучка соседей практически c театральным общим вздохом наоборот отпрянула в противоположную сторону от Ромы. Мешая друг другу, мы с Сережей все-таки успели словить Рому аккурат в нескольких сантиметрах от бетонного пола.

«Медики, окажите помощь пострадавшему», – Сережа слегка раздраженно крикнул в сторону открытых дверей 100 квартиры. Эксперты деловито и без лишней суеты покинули место преступления, направившись к Роме, который имел уже явно заметный бледный цвет лица. Иван Иванович протянул какую-то ампулу Вениамину, предварительно ее вскрыв. Резкий запах аммиака появился в привычном амбре парадного. Роман не реагировал несколько секунд. «Он такой синюшный не по нашему поводу, Вениамин Рафаилович. Просто паренек, простите за прямоту, дрищ обыкновенный», – Иван Иванович после своей констатации, еще более деловито поджал губы. При этих словах Ромины веки вздрогнули и распахнулись. Глаза были полны патологического страха и растерянности на грани с потерянностью. Исступленно глядя на Ивана Ивановича, Рома вцепился руками в Вениамина Рафаиловича и начал голосить. По-своему голосить, тихо и как-то особо жалобно. Видать слова лились наперегонки с мыслями, поэтому нам уже досталось лишь: «Я – туда, сюда, а он – кто убил? Я не знал, но побоялся. Я – квартирант, но не за дорого, так символически, как для такой квартиры и этого района. Но я не убивал. Я смотрю – течет. Я к сантехнику, а он меня к управдому. Я к управдому, мы сюда, а тут … таакоооое…». Наконец-то выдохнул Роман.

«Все понятно», – явно съехидничал Сергей. «Иван Иванович! Вот видите к чему приводят Ваши навешивания ярлыков. Привыкли Вы у себя в трупарне ярлыки на пальцы мертвякам цеплять, вот и тут человеку словесный ярлык навесили – «Дрищ» он, понимаете ли. А человек-то – млекопитающее доверчивое, ранимое и легковерное, вот сходу и принялся соответствовать Вашему ярлыку. Слышали какой текст понес, сердечный. Ой, йо-йо, горе то в семье какое выросло.» Изрядно наглумившись, эксперты в четыре руки очень аккуратно подняли Романа сначала в сидячее положение, и спустя пару минут после нехитрых манипуляций (следить за пальцем руки глазами и так далее) и стандартных вопросов (кружится голова или нет, тошнит или нет и тому подобное), Романа решили привести в положение прямостоящего человека. Выглядел он, честно говоря, неважно – тонкие, длинные ноги тряслись, и в коленях были слегка согнуты, руки разведены слишком в стороны, при этом пальцы рук старались хвататься за воздух. В образовавшейся гробовой тишине, слегка подшаркивая тапками, Роман попытался сделать пару шагов. Насколько это было возможно сделать все еще более замерли. «А наш малыш-то вырос, вот уже и ходить научился. Иди, иди к мамочке», – в очередной раз сострив, Вениамин Рафаилович разрядил обстановку на площадке. Всеобщий вздох облегчения разнесся эхом по парадному, и сразу же наперебой понеслись в воздухе советы, предполагаемые варианты случившего и так далее. Жильцы-зрители ожили и постепенно по нарастающей вернулись в прежнюю ипостасью, при этом все ближе и ближе обступая со всех сторон Романа. Кто-то похлопал по спине, кто-то даже приобнял, тетушки принялись сдувать несуществующие пылинки с Романа и даже стирать будто бы грязь с его лица.

«Ой, ли, Иван Иванович. А вернемся-ка мы на свою орбиту, а то тесно тут стало для медицинского подвига.»

«Да уж, Вениамин Рафаилович, иметь дело с почившими куда стабильнее и менее эмоционально.»

После этих слов незаслуженно не признанная и не одаренная славой и благодарностью парочка экспертов вернулась на свое рабочее пространство 99 квартиры.

Сергей, хмыкнув и недовольно засопев, перешагнул осторожно порог и место, где находился прежде труп и прошел вглубь квартиры.

Я еще раз оглядела Романа. В эту секунду он был олицетворением абсолютного непонимания. Чаще чем надо хлопал ресницами и превращал кулиску с кофты в тонкий шнурок, нервно закручивая его длинными пальцами, со слегка посиневшими ногтями то ли от страха, то ли от холода, то ли от осознания того, что его – квартиранта, вроде как приняли в стаю жильцов парадного этого дома и именно этого недешевого района.

Под общий шумок, я направилась вслед за Сергеем и экспертами. Переступить порог я боялась. Во-первых, я не знала можно ли это делать с позиции следствия, а во-вторых, какой-то архаичный страх перед местом преступления держал меня за порогом квартиры. Я топталась в предбаннике и наблюдала за местом преступления ровно настолько насколько позволял доступный мне обзор. Иван Иванович сидел на раскладном стульчике, который он по логике вещей достал из своего металлического чемоданчика, ведь иной поклажи в руках у экспертов не было. То, что стульчик был не местный, я ощутила скорее интуитивно, чем основываясь на каких-то выводах. Итак, Иван Иванович. На коленях он держал планшет для письма, к которому судя по всему были прикреплены зажимом бланки, на худой конец листы бумаги. Под диктовку Вениамина Рафаиловича и периодические правки Сергея, Иван Иванович очень старательно писал, а точнее записывал.

«Сергей Александрович, нам бы понятых пригласить. Протокольчик бы подписать. Да и унять жильцов надо бы. А то расшумелись так, слышите?» И уже обращаясь ко мне: «Милая девушка, я правильно понял по тому, что Сергей брал у Вас ключи от подвала и технических помещений, Вы – управдом?» Я молча закивала головой с возможно излишней поспешностью. Из-за этого перед глазами слегка потемнело и поплыло. «Иван Иванович, Вы опять людей терроризируете! Сейчас шмякнется головою об пол, а все Ваша настырность и прямословие виноваты…» Опять резкий запах нашатыря, но, слава всем богам, все произошло в отсутствии остальных жильцов, так как пока эксперты оказывали уже мне первую медицинскую помощь, Сергей организовал перепись жильцов на площадке, заранее предупредив, что для дальнейшей дачи показаний их вызовут в отделение. Когда на площадке стих последний звук закрывающейся двери, и воцарилась непривычная тишина, я сообразила, что наконец-то все разошлись или точнее всех грозный Сережа, разогнал по домам. Глаза открывать не хотелось. Хотелось побыть еще хоть немного в этом блаженном спокойствии.

«А что с потопом то делать?» Голос Ромы прозвучал как щелчок по носу. У меня аж мелкие слезы выступили из-под ресниц.

«Горюшко, ты горюшко!!! Иди домой, притопленный! Не видишь, что ли – управдом в печали и не при здоровье. Завтра приходи», – Иван Иванович при этом настойчиво подтолкнул Романа в сторону лифта. «Молодца Иван Иванович! Почти реабилитировался после наезда на управдома то нашу», – Вениамин Рафаилович с одобрением улыбнулся своей широкой мальчишеской улыбкой. Я опять собрала себя в один кусок и направилась к лифту, который кстати уже кого-то куда-то вез. Я решила вернуться к дверям 99-й квартиры, чтобы попрощаться с экспертами и пойти домой пешком. Эксперты очень радушно и искренне приглашали заходить к ним на чай-кофе, при этом скоромные шуточки Вениамина и старомодная галантность Ивана Ивановича действительно вызывали желание погостить у них часик-другой. Обменявшись координатами, мы наконец-то распрощались, и я направилась к лестничному пролету, ведущему ко мне домой. Еще немного и я опять буду дома – в тепле, уюте и спокойствии. Заварю травяной чай, с медом вприкуску. Я уже почти почувствовала аромат залитых кипятком трав, но не тут-то было. По ступеням шел Сергей. Где он был и что делал тяжело было себе представить, так как ушел он с площадки по-английски – незаметно и без предупреждения, а вернулся с очень озадаченным видом, при этом был изрядно запачкан побелкой, пылью и паутиной. Интенсивно обтряхивая грязь со своей одежды, он достаточно сильно, резко и хаотично махал руками. Шли мы по ступеням навстречу друг другу и по принципу «зеркала» я все-таки попала ему под локоть своей головой. Удар пришелся аккурат в лоб.

Резкий запах нашатырного спирта, голоса экспертов звучали где-то далеко. И только поток холодной воды в лицо привел окончательно меня в норму. Лоб болел сильно. Более того на нем ощущалась очень даже внушительных размеров шишка.

«Зато нос цел, да и конечности тоже», – Вениамин не переставал радовать оптимизмом, – «и свиделись опять-таки, правда не особо успели соскучиться, но все-таки». Иван Иванович с озадаченным и скорбным выражением лица смотрел то на меня, то на Сережу, который сидел на ступеньках и очень осторожно, почти не дыша, держал меня на руках, как младенца. Я сделала попытку подняться и встать на ноги. Подняться я конечно поднялась, тем более Сережа меня очень бережно поддерживал, а вот встать на ноги у меня получилось с лихвой. Мало того, что я встала на свои ноги, я еще умудрилась наступить на ноги Вениамину Рафаиловичу и Ивану Ивановичу. Пока мужчины ойкали и айкали наперегонки, я сконфужено стояла в стороне. Было очень неловко. «Что же Вы нас так оттоптали, милая девушка? Мы Вас спасаем, а Вы нас на корню можно сказать топчете». Как-то по-бабьи горестно вздохнув, Сережа поднялся со ступеней. Мягко, как огромный кот, переместился мимо нас всех на безопасное расстояние, странными движениями – наклонами вперед-назад «размял» спину (я видела – так делают беременные, при этом они еще упираются руками в поясницу). И пока я мысленно рассуждала о спинах и беременных, Сережа неожиданно подхватил меня на руки и пошел по ступенькам в сторону моей квартиры.

«Скажете, когда пойду не туда», – пробурчал следователь. Справившись с первыми чувствами, охватившими меня – удивление, легкий испуг, и в конце концов неожиданность происходящего меня «добила» окончательно, поэтому я почему-то вопреки здравому смыслу перестала паниковать и стала абсолютно спокойной, на мой взгляд даже излишне. Правда благодаря этому спокойствию, я смогла детально рассмотреть Сережу. У него были зелёно-карие глаза. Цвет необычный и мне показалось, что скорее всего от его эмоционального состояния (настроения, если хотите), они меняют оттенок. Взгляд у него сейчас был сосредоточен на происходящем, да и не мудрено – я девушка не из легких, и нести меня на руках дело сложное, особенно шагая по ступеням. И именно из-за того, что Сережа внимательно смотрел себе под ноги, я бесстыдно глазела на него. Он смешно сопел, как-то по-детски. Видать все-таки тяжело тянуть меня. Хотя мужчина он крепкий, я бы даже сказала богатырского телосложения. По крайне мере на его руках я чувствовала себя комфортно и даже уютно. Брови правильной красивой формы, которые он, слава всем богам, не корректирует, как принято сейчас не только у женщин, но и у мужчин. Да и вообще, насколько я могла разглядеть, Сережа относился к типу мужчин «динозавров». Он не был метросексуалом, то есть излишней ухоженностью не отличался, при этом был опрятен, приятно пах и хорошо одет, правда возможно, что немного старомодно, хотя – на вкус и цвет, как говорят, все фломастеры разные. Судя по тому как, он придерживал меня открытыми ладонями – руки у него были большие, да и уши тоже, что очень даже порадовало бы японцев. Ведь они считают, что большие ладони и ушные раковины говорят о том, что их хозяин – добрый, открытый человек и ждать от него плохого не надо, а пострадать можно только от его искренности и детской непосредственности.

«Может все-таки скажете номер квартиры Вашей?» Пока я рассматривала своего «Буцефала», он уже успел меня принести на площадку моего этажа и покорно и как-то обреченно стоял, переводя взгляд от одной двери на другую.

«Вот моя», – я ответила скорее машинально, чем осознанно. Ответила и продолжила сидеть или, если хотите, даже полулежать у него на руках. Было очень удобно и приятно. Я все никак не могла с чем-то романтичным сравнить это чувство. В голову все время лезли банальные бытовые сравнения то с любимыми кроссовками, то с такими же излюбленными джинсами. Все не то… не то… в случае с Сережей было уютно не только телу, но и душе.

«Так может дверь открыть как-то… ну… ключи там дать…». Голос Сергея вырвал меня из приятной романтично-эротичной неги и швырнул в фригидную реальность. Секундно я даже ощутила раздражение на Сережу – неужели ему так тяжело было еще постоять и подержать меня на руках.

«Мы и так минут 10 уже стоим. Спина уже побаливает, да и руки затекли немного». Меня охватила паника. Оказывается, мои мысли настолько захватили меня и унесли в фантазии, что какую-то их часть я начала произносить вслух. И естественно он их слышал, и более того отвечал на них. Вот это я опростоволосилась! Перемещая меня немного вверх, так как я начала уже сползать – моя пятая точка тянула вниз, Сергей тряханул меня слегка, подкидывая. Ну, мешок картошки и все тут… я категорически и уже однозначно вернулась в действительность. Решив хоть немного реабилитироваться, я попыталась ловко спрыгнуть с его рук. Получилось, хоть и не очень ловко, но получилось. Правда из моих карманов высыпались ключи, карамельки, телефон и заколки для волос.

Еще минуту мы дружно собирали мое добро, не забыв пару раз стукнуться головами, открывали замок двери, который оказался не закрытым. Сережа почему-то зашел первым и долго шарил руками по стене в поиске включателя света. Я начала помогать, сначала направляла его типичными фразами: «Слева от двери», «Там тумбочка и вверху над ней…», «Давайте я сама включу», а потом решительно шагнула в темный коридор и ожидаемо наступила Сергею на ногу, при этом умудрилась лбом стукнуть его по носу. Он громко вскрикнул и закрыл лицо руками. Я ринулась на помощь. Сергей как мог сопротивлялся моему желанию оказать первую медицинскую помощь – одной рукой он закрывал нос, второй аккуратно старался держать меня на безопасном для себя расстоянии. Уже сейчас, по прошествии многих лет, я понимаю, что действия наши были импульсивные и скорее рефлекторные, чем осознанные. В детстве так обычно поступают: ударился и рефлекторно ждешь, что кто-то поцелует больное место, а кто-то (обычно папа или мама) также рефлекторно целует ушибленное место. Ну… вы все поняли и сами, не буду рассусоливать. Если кратко, то со стороны это выглядело так. Сережа одной рукой закрывает нос, второй отбивается от меня, я стараюсь отнять его одну руку от его же носа, а со второй его рукой, так же, как и он со мной, мягко борюсь. Я подныриваю под его борющуюся руку, оказываюсь с ним лицом к лицу и целую его руку, прикрывающую нос. Целую смачно чмокая, еще и приговариваю: «У собачки болит, у кошки болит, у Сережи не болит». Сказать, что у него в глазах появилось удивление – это ничего не сказать. Там было и удивление, и паника, и страх. Там было все и еще немного. Потом последовал поцелуй. Настоящий поцелуй. Не чмоки-чмоки, не цем-цем, а настоящий долгий, нежный поцелуй. Это был поцелуй не двух абсолютно незнакомых людей. Он был мягкий, не настойчивый, но уверенный. Его губы скорее обнимали мои. Этот поцелуй абсолютно не был имитацией секса или какой-то прелюдией к нему, он был сам по себе. Более того, он был настолько самодостаточным в чувствах, которые вызывал, что, откровенно говоря, этим поцелуем можно было удовлетворить свое либидо без логичного продолжения, ведущего к сексу. Я не знаю сколько времени прошло, прежде, чем мы услышали: «Простите, а что с потопом то делать? Мне еще подождать?»

На пороге стоял Роман. Он то ли от нетерпения, то ли от неловкости ситуации переминался с ноги на ногу, немногим больше обычного теребил пальцами рук кулису на кофте, при этом жевал губы и отводил в сторону взгляд, как собака, которую либо наказали, либо сейчас накажут. Короче говоря, Рома был катастрофически смущен. Сергей начал смеяться первым. Его смех был приятным, раскатистым и громким. «Так вот как смеются большие дети…», – подумалось и тут же улетучилось, потому что смех был еще и заразительным. Я смеялась от души, без скованности, с предательским прихрюкиванием. Но что больше поразило нас – так это то, что смеялся и Рома. Он не смеялся, он хихикал пискляво и по-девичьи. Утерев слезы, выступившие от смеха, я предложила Сергею составить мне компанию в Ромину квартиру, чтобы оценить визуально нанесенный ущерб, и проговорить Роме алгоритм его последующих действий, который, кстати, был у меня аккуратно прописан и имел название: «Ваши действия, если Вас «затопили» соседи».

Шли «цепочкой» – один за другим. Я шла за Ромой, который каждые пару секунд поворачивался и то улыбался нервной улыбкой, то просто смотрел в глаза, как будто ожидал одобрения с моей или Сергея стороны. В квартире было непривычно чисто. Было видно, что все вещи имели свое стационарное место. При входе в квартиру справа стояло красивое БЕЛОЕ ведро для мытья полов, и с него аккуратно свешивалась «шевелюра» швабры. Квартира не была стерильной, но при этом она мало походила на холостяцкую берлогу молодого парня. Потоп был в ванной, туалете и прилегающем кним коридоре. Осмотрев ущерб, нанесенный квартире, я сделала фото и видео фиксацию. Посоветовала Роме до прихода специалистов из жкх не убирать потеки и тем более не делать ремонтные работы по устранению следствий потопа. На этом моя деятельность по этому вопросу как управдома была окончена. Я посмотрела вокруг себя в поисках Сергея, но его нигде не было. Видать надоело ждать и слушать наш разговор с Романом. Попрощавшись с Ромой, ехидно пожелав ему доброго утра, я пошла домой. По дороге разные мысли лезли в голову по поводу Сережи и всего произошедшего в эту ночь. Открыв на автомате дверь в квартиру, я все еще погруженная в свои думы наткнулась взглядом на Сергея, сидящего в моей прихожей в кресле. Он определенно спал. Тихо, мирно почти не сопел. Большие руки спокойно лежали на груди, ноги были вытянуты и закинуты одна на другую – крест-накрест. Может он почувствовал мой взгляд, а может я шумно вошла, но Сережа открыл глаза и через пару секунд улыбнулся своей широкой искренней улыбкой. Невозможно было не улыбнуться в ответ. Возможно мы так и продолжали бы улыбаться друг другу, как две собаки-улыбаки из просторов интернета, но на моей кухне что-то очень громко стукнуло, упало и судя по звуку разбилось. Мы с Сергеем одновременно стартанули на кухню.

«Куда!? Стой тут жди!», – прокричал мне уже в спину Сережа. Перед глазами была моя кухня, в которой кто-то усердно «поработал». Все что было на столе оказалось на полу. Ваза для конфет была безнадежно разбита. Заварочный чайник был перевернут и травяной чай небольшой струйкой стекал из лужи на столе в лужу на полу, источая при этом обещанный продавцом чаев тонкий приятный травяной аромат. Охватив взором в целом всю кухню, я не увидела виновника произошедшего. Свернуть все на сквозняк тоже нельзя было, так как окно было закрыто. Окно. Окно то было закрыто, а вот штора шевелилась. Сережа одним движением руки придавил меня к стене без слов и пошел кошачьими мягкими шагами к окну, что было очень удивительно, так как не соответствовало его телосложению. Уж очень большой кот получался. Тигр. Или кот Бегемот. Да уж, не вовремя я вспомнила персонажа книги Булгакова, еще только про нечистую силу осталось подумать…И тут из-за шторы выпрыгнул кот. Самый настоящий кот. Более того абсолютно черного окраса с глазами от испуга размером с блюдца. Такое совпадение мыслей и реальности ввели меня в ступор. Я даже не ойкнула. Сергей же отпрянул в сторону как от вышеупомянутой нечистой силы. Да уж…тигр тигром, а кота испугался. «Где тигр, это же кот просто, правда здоровый такой», – я опять не заметила, что проговорила мысли вслух, а Сергей естественно на них ответил. «Видать я его из подвала выпустил, когда туда спускался. А у тебя двери были открыты, ты же не закрыла их, когда к затопленному своему ходила. Вот кошара и забежал к тебе.»

Меня мало интересовало откуда взялся этот кот, а вот куда он делся меня очень волновало сейчас. Я пошла на поиски. Хорошо бы, если бы он выбежал на площадку парадного, но мне не могло так повести. В прихожей я окончательно в этом убедилась – входные двери были закрыты. Значит наш кот Бегемот в квартире. Пока я ходила по квартире, играя в квест «найди кота», Сережа устроился в моем любимом кресле на кухне и сосредоточенно о чем-то размышлял – молча, но активно сопровождая свои мысли мимикой лица. Кота я искала долго. Настолько долго, что в результате мне это надоело и я пошла на кухню к Сергею – уж очень любопытно было узнать куда это он ходил, когда мы с Ромой потоп фиксировали, и что это за мысли такие интересные роились сейчас у него в голове, что аж на лице отражалась повышенная активность мозговой деятельности. Повышенная активность мозговой деятельности… Судя по всему сленг, да и весь мир криминалистики неминуемо затягивал меня в себя, как трясина. Дожилась… скоро буду говорить не доярка, а оператор молочного доения. Пару раз тряхнула головой, чтобы «высыпались» ненужные мысли (эта привычка появилась у меня еще в детстве – я трусила головой, чтобы прогнать от себя страшные мысли и картинки в голове их сопровождающие). На кухне Сережи не было. Элемент мистики конечно не хотелось учитывать, но исключать тоже нельзя было. Я таращилась глазами по сторонам, но Сергея определенно не было нигде в поле моего зрения. Пошла искать в комнаты. Это уже дежа вю. Сначала кот, а теперь следователь… так и в чудеса поверить недолго. В комнате все стало на свои места полностью исключив мистику и все ее элементы. Хотя увиденная мной картинка все-таки заставила меня удивиться. Сергей стоял возле книжного шкафа, а на плечах у него лежала меховая тушка кота. Даааа… вот тебе и коты Бегемоты, вот тебе и чудесаааа…. «Маааауууу…», – в ответ на мое протяжное «даааа» и «чудесаааа» кот откликнулся незамедлительно. В ответ на это мяуканье, хотя такое глубокое, протяжное, даже слегка грубое «маааауууу…» тяжело было назвать мяуканьем. И все же, в ответ на мяуканье Сережа шикнул недовольно на кота. При этом следователь что-то искал в книгах на полках, точнее какие-то книги на полках. Нашел нужную, открыл ее и быстро пролистал, громко шурша страницами. Не отрывая взгляда от книги, Сережа пошел в сторону дивана, натолкнулся ногами на его край, при этом критично пошатнулся. Со стороны показалось, что Сергей вот-вот упадет. Но нет. Он просто сильнее, чем надо уселся на диван, скорее даже плюхнулся. Диван под Сережей натужно выдохнул, а кот приоткрыл полоски желтых глаз и судя по всему для надежности сцепления выпустил когти в Сережины плечи. Следователь как-то утробно рыкнул на кота и при этом немного сердито пробормотал: «Когти убери, а то шерстью вовнутрь выверну». Кот послушно спрятал когти и также покорно опять задремал на могучих плечах Сергея. Я тихонько подсела к этой странной парочке. Читал он увлекательно и быстро. Но не это удивило меня, а «Табу и мифы Третьего рейха» в руках Сергея. Более того рядом с ним лежала вторая книга на эту тематику – «Аненербе. «Наследие предков» без мифов и тайн.» Мое удивление на этом не закончилось – продолжилось оно мысленным вопросом: «А откуда у МЕНЯ эти книги на полке?» Дааа…. Любовь к покупке книг завела меня и в такие тематические издания. Надо бы взять себя в руки и более осознанно делать выбор при покупке не суть важно, чего. Сергей оторвал взгляд от книги и категорично мне заявил: «Бери вторую книгу, листай и ищи что-то связанное вот с этим.» При этих словах он протянул руку ладонью вверх и показал красивый, но грязный мешочек, скорее всего кожаный. На мешочке была сделана готическими вензелями надпись на немецком языке и свастика. Шнурок, затягивающий мешочек был растянут, и содержимое высыпалось бы в руку Сереже, если бы все это добро не лежало в пакете для улик крепко закрытом, можно сказать опечатанном с каким-то бумажным описанием, прикрепленным сбоку пакета в качестве ярлыка. Содержимым мешочка были красивые камешки, обработанные мастером, судя по игре света на их гранях. Были ли они настоящими, какой ценности и чистоты, я естественно сказать не могла. Но то, что выглядели они впечатляюще – это факт. Мой немецкий был на уровне школы, поэтому я пошла к книжной полке за словарем. Вернувшись на диван, я начала поиски информации с перевода надписи на немецком языке. Минут через 5 я была счастливым обладателем слогана нацистской партии, переведенного с немецкого на русский язык. «Sieg Heil!» – «Да здравствует Победа!» или «Победе Слава!» О свастике я многое знала сама без обращения к словарям. Эти знания всплывали в мозгу постепенно, пока я внимательно рассматривала рисунок на мешочке. То ли со школьных, то ли с институтских времен, но знания были получены хорошие.

«Свастика, или ярга – это один из самых древних и широко распространённых графических символов, у многих народов мира она изображена на предметах повседневного быта, одежде, монетах, вазах, оружии, знамёнах и гербах, при оформлении церквей и домов».¹

«А как отличается нацистская свастика от не нацистской?»

«Это очень относительное понятие. Есть отличие по направленности лучей самого креста. Они могут быть загнуты как по часовой стрелке, так и против нее. Но сказать, что это отличительная особенность касается нацизма я не могу, да и никто не может. Потому что этот вращающийся крест появился наааамного раньше, чем нацизм в Германии».

«Так, а фашисты то какой знак использовали?»

«Судя по твоей находке тот, что по стрелке вращается…. Вообще то, в русской традиции, точнее в славянской считалось, что правая свастика – это движение креста по солнцу и символизирует добро, а левая – это движение против солнца и соответственно символизирует зло.»

«Вот тебе и раз. Так фашизм с доброй символикой что ли получается?»

«Ну, как-то так. Абсурд, но факт. Есть много и других описаний, и объяснений происхождений свастики, но по сути они к фашизму вообще не имеют никакого отношения. Просто видать соблазнился Гитлер в свое время этим знаком, который в целом означает приветствие. Вот и все.»

«Вот паскуда, взять и испоганить такой знак хороший! Кстати, а почему ты со словарем переводила вручную?»

«В смысле «вручную»? А как еще? Автоматически? Я не на столько хорошо немецкий язык знаю.» После сказанного мною слова «автоматически», я и сама уже поняла, что Сережа имел в виду, и без его ехидных пояснений. «Ты о таком изобретении, как интернет и смартфон знаешь?», – его глаза светились непосредственной детской радостью. Сжав волю в кулак и задавив в себе все нехорошие слова и чувства по отношению в этот момент к Сережиному, если мягко сказать, озорству, я почти мило улыбнулась и пошла на кухню делать бутерброды и заваривать еще одну порцию чая, так как предыдущую кот разлил. Очень большого труда стоило мне не повернуться назад, чтобы показать средний палец руки или хотя бы скорчить какую-то лютую гримасу в адрес Сергея. Но я постаралась выразить свое призрение его сарказму ровной спиной и милым молчанием. Принцип «и пусть ему будет стыдно» сработал на ура. Сергей смутился, взгляд у него стал виноватым и полным раскаянья. А завершающим штрихом в этой маленькой театральной постановке под моим чутким руководством был поступок кота. Он резко и широко открыл глаза, синхронно с этим спрыгнул с Сережиных плеч, достаточно болезненно для последних, еще и презрительно фыркнул напоследок. Я не сдержалась и сдала позиции. И дефиле кота на кухню сопровождалось моим смехом.

С бутербродами, чаем и книгами мы устроились на кухне. Кухня у меня была большая, возможно даже больше, чем надо – в свое время я объединила ее с соседней комнатой. Поэтому еще два моих любимых кресла свободно уместились в ней. К книгам мы добавили ноутбук, который был подсоединен к интернету. Кот благополучно наевшись разносолами из еды для людей, улегся в подушках на подоконнике второго окна (во время ремонта мне сменили стандартный подоконник на широкий-широкий, на котором теперь спокойно можно было сидеть и смотреть в окно, уютно укутавшись пледом в дождливые дни). И именно с этой минуты можно было начать официальный отчет нашего расследования, а можно сказать и больше – приключений, если хотите, или даже путешествие в прошлое с элементами детектива.

Глава 2 Аненербе

Почитав по диагонали книги, мы поняли, что без чуда паутины нам не обойтись. Мы нырнули в недра интернета. На интересующую нас тему было очень много информации. Поэтому мы решили сузить запрос. И наше «артефакты нацистской Германии» превратилось в «бриллианты нацисткой Германии».

Сразу сократилось количество предложенных ссылок. Читать было интересно, даже слишком интересно. Мы обсуждали прочитанное, иногда спорили, часто смеялись. На одном дыхании, почти не отвлекаясь от поисков в мировой сети, мы ваяли и поглощали бутерброды и чай. Кот с благодарностью, а скорее со снисхождением принимал наши подачки в виде колбасы или сыра и уходил опять спать на подоконник. Из массы статей о бриллиантах и нацистах запомнилась, например, статья английской газеты Daily Mirror о камнях из короны монарха британской империи. «…история короны Британской империи в годы Второй мировой войны. Оказывается драгоценные камни из короны монарха Британской империи прятали в самой обычной банке из-под печенья. Для того, чтобы защитить драгоценности короны в случае вторжения войск нацистской Германии, король Георг VI приказал спрятать их в Виндзорском замке. Камни были помещены в жестяные банки из-под печенья и закопаны в землю под секретным выходом из замка».

Информация была не про наши камушки, но мы чувствовали, что кружим где-то рядом.

«В Аргентине нашли крупнейший тайник с артефактами нацистов. В потайной комнате внутри дома, расположенного на территории Аргентины, полиция обнаружила самую большую в истории страны коллекцию нацистских артефактов. Среди находок – рельеф с изображением Адольфа Гитлера, увеличительное стекла в элегантной коробке со свастикой и даже жутковатое медицинское устройство, используемое для измерения объема черепа».

Уточняем поиск по стране, добавив в поисковую фразу слово Украина. «Из музея в Германии украли золотую диадему с 367 бриллиантами». Статья датировалась 8 мая 2017 года. Как-то слишком знаковой была информация, размещенная в интернете аккурат в канун 9 мая. Порывшись еще в инете, мы выяснили, что информация относительно правдивая. «…Украшенную 367 бриллиантами и платиной золотую диадему стоимостью около 1,2 миллиона евро украли злоумышленники из Баденского земельного музея в Карлсруэ, сообщили в понедельник в полиции БаденВюртемберга. Диадема была похищена из «Тронного зала» музея, из закрытой витрины. По информации агентства dpa, замок витрины не был взломан, сработала ли сигнализация, пока неизвестно. Сотрудники не сразу обратили внимание на пропажу ценного экспоната. В полицию они обратились только 29 апреля, точная дата кражи пока не установлена. Диадема принадлежала великой герцогине Хильде фон Баден, она создана в начале 20 века. Расследование ведет уголовная полиция БаденВюртемберга». ²

Мы продолжили искать информацию о данной краже. Другие источники по крошке добавляли новую информацию в это дело. Но было ли найдено украшение нигде не написали. А может эти камушки как раз из украденной диадемы? Фантазия конечно, но а если это так…

«В понедельник, 8 мая, немецкая полиция сообщила о краже диадемы из золота и платины стоимостью 1,2 миллиона евро. Украшение было изготовлено в начале XX века для последней великой герцогини Бадена Хильды Люксембургской (1864−1952). Ювелиры украсили его 367 бриллиантами. Диадема хранилась в стеклянной витрине в так называемом Тронном зале на последнем этаже Баденского земельного музея в Карлсруэ. Пропажу обнаружили еще 29 апреля, но об этом сообщили только теперь. Полиция обратилась к общественности в надежде получить информацию, которая помогла бы выйти на след преступников». ³

Вот и все, что было нам известно на данный момент о преступниках и результатах расследования. Да, в найденном мешочке не было такого количества бриллиантов, но мало ли.

«Мало ли или много ли скажут эксперты. А мы максимум можем сделать фото находки и продолжить искать уже по фото инфу, а найденное необходимо отдать Иван Ивановичу, Венечка в Viber пишет, что уже под твоими дверями ИИ ожидает и не решается позвонить, чтобы не помешать чему-то особенному – это я Венечку цитирую», – опять я мысли вслух проговорила, а Сергей уже по привычке на них ответил. Встав с кресла Сережа подхватил двумя пальцами пакет с находкой и понес ее в коридор, по дороге растирая второй рукой ногу, которая затекла от долгого положения сидя. Пакет при этом колыхался в такт его движениям. То ли кот насытился, выспался и ему потребовались зрелища-игрища. То ли мистика все-таки тут присутствовала, но кот черной молнией кинулся на пакет, легко сдернул его из пальцев Сергея и с победным ошалелым выражением глаз ринулся в глубь квартиры, волоча за собой добычу. Мы стремглав побежали за котом. По дороге от гонки меня отвлек деликатный дверной звонок. Короткое «дзынь» и все. На моей памяти мой звонок никогда не выдавал такие аккуратные звуки. Обычно трезвонил, как шальной. А тут «дзынь» и тишина. Только неимоверная деликатность Ивана Ивановича могла заставить ТАК звонить мой звонок (простите за тавтологию). Я открыла дверь, а сама ринулась на помощь Сергею в поимке кота. Иван Иванович сомневался всего лишь пару секунд и тоже побежал за мной. Так мы и бегали – Сергей, за ним я, а за мной Иван Иванович. Судорожными движениями мы поочередно заглядывали под-в-на-за предметы интерьера. Через пару минут меня остановил Иван Иванович, развернул к себе лицом и очень настойчиво и умышленно разделяя слова произнес: «Машенька, душа моя, кого или что ищем?» Путаясь в пояснениях, я все-таки смогла рассказать Ивану Ивановичу о происшествии. В глазах эксперта мелькнула легкая озадаченность, а потом появился огонь азарта, что меня очень удивило и даже смутило. Не предполагала я, что в таком деликатном и сдержанном человеке может жить такая стихия, как азарт. Поиски возобновились. Но уже более решительные и дотошные. Длинный дверной звонок и еще парочка серий коротких звонков опять заставили меня бежать открывать дверь. На пороге стоял Венечка и с нескрываемым любопытством смотрел мне через плечо в сторону рыщущих Сергея и Ивана Ивановича. «Чё ищем? Не сокровища ли нации?» Знал бы Венечка насколько был близок к правде его каламбур. «Пошли, по дороге расскажу». Введя в курс дела и Веню, я опять присоединилась к поискам. Мы переходили из комнаты в комнату, но пока что без положительных результатов. Из отрицательных был беспорядок, который из легкой формы постепенно переходил в рамки катастрофы. При чем сказать точно кто больше всех разбросал вещей было невозможно, так как три мужчины мотались по моей квартире с удивительной скоростью и хаотичностью. «Сколько же тут комнат. И что за чертовщина с планировкой?!» Комнат действительно было много, так как квартира состояла из двух объединенных квартир – 2-х и 3-х комнатных. Плюс задублированные кухни, коридоры и ванно-туалетные комнаты. В общем, помещений хватало с лихвой. Я пояснила про происхождение квартиры «поисковой» команде, и, устало вздохнув, побрела на кухню. Зайдя на кухню, я окинула взглядом поле нашей деятельности с Сергеем – надо бы еды какой-нибудь сделать и чаю. Повозившись с опостылевшими бутербродами и чаем, я решила немного передохнуть на подоконнике. Да и во двор я сегодня даже не выглядывала. Удобно умостившись, я подвинула кота, который лежал на подушках. Он лениво зевнул и устроился у меня на коленках. Так мы вдвоем и задремали на подоконнике. Кошачье мурлыканье, скажу я вам, самое отличное снотворное.

«Нет! Этого просто не может быть! Вы только посмотрите!»

«Офигеть кричали гости!!!»

«Мы тут ищем этого Бегемота, как три идиота, а она его пригрела и молчит. Где бриллианты, шкура!»

Может бессонная ночь подействовала, а может напряженное утро, а может обидное словечко «шкура», но слезы брызнули из моих глаз моментально после Сережиного возмущения.

«Ну, вот. Опять виноват. Эх, Серега, Серега…не стой теперь у порога», – хохотнул Венечка. Иван Иванович только сокрушенно качал головой. Сережа спокойно и деловито достал из кармана брюк огромный носовой платок, подошел ко мне и жестом профессиональной нянечки вытер мне слезы, высморкал нос, аккуратно свернул платок содержимым вовнутрь, спрятал его опять в недра кармана и как-то по-особенному нежно поцеловал меня сначала в нос, а потом в лоб.

Иван Иванович перестал качать головой и, не смотря на свою врожденную воспитанность, так и замер с приоткрытым от удивления ртом. Венечка верный своему естеству схохмил сразу, как увидел поцелуй в лоб: «И контрольный в голову.» Не зря видать занимал Венечка свою должность на службе – выбить его из колеи или как минимум удивить чем-то было очень сложно или даже невозможно. Тем временем Сергей взял кота за шкирку, чем морально добил меня и полностью подчинил себе кота. Кот неподвижной тряпкой свисал в его руке. «О, прям как пальто, даже не шелохнётся», – Вениамин опять был верен себе и пытался шутить. Оглядев кошачью тушку со всех сторон, Сергей убедился, что бриллианты у кота отсутствуют. «Скинул по ходу», – резюмировал Венечка. Иван Иванович к тому моменту уже отмер, тяжко вздохнул, а скорее выдохнул вместе со словами: «Надо искать куда определил сокровище этот паразит. И не стыдно тебе, морда ты вороватая!» Сначала Иван Иванович обращался к нам, а потом, судя по всему, к коту, который будто бы все понял и забился в угол подоконника, зарывшись в подушки, после того как Сергей его выпустил.

Искали на этот раз медленно и тщательно. На нашу беду, кот Бегемот пакет для улик мало того, что порвал, так еще и изрядно потаскал по квартире. И содержимое пакета мы находили в разных непредвиденных местах квартиры. Они были небольшие, даже маленькие, но было их много – шестьдесят семь. Вы и сами поняли уже – искали мы их долго. Но нашли. Сначала мы радовались находке каждого камешка. Но потом просто под общие одобрительные взгляды аккуратно укладывали их в новый пакет для улик. Одобрительное молчание продолжалось до последнего камушка, потом переложили, не касаясь руками, мешочек со свастикой в новый пакет, запечатали, прикрепили бирку и определили в саквояж Ивана Ивановича для надежности. В очередной раз простившись с экспертами, мы с Сережей одновременно глянули на часы, которые отбили 18.00. Это было неожиданно. Время пролетело настолько незаметно, что даже мой внутренний будильник испарился куда-то, надеюсь, что на время, а не навсегда (простите за каламбур). «Надо было может порванный пакет для улик тоже отдать Ивану Ивановичу.»

«На кой он ему нужен?»

«Для отчетности…»

«Для отчетности…», – эхом отозвался ворчливо Сергей. Потом подошел ко мне, поцеловал, взял меня на руки и унес в спальню. Кот с понимающим прищуром посмотрел ему в спину и замурлыкал.

Утро было неожиданно хмурым. Серое небо обросло тяжелыми облаками. Где-то в недрах квартиры протяжно орал кот. Я встала неохотно с кровати на поиски орущего. Ну что за животное такое, вечно его искать надо. Кот сидел перед зарытой дверью ванной комнаты и орал. Увидев меня, он усилил ор. Так и не поняв сразу зачем ему ванная комната (видать со сна я всегда такая не совсем сообразительная), я открыла ему дверь и пошла на кухню. Включила чайник, чтобы заварить чай. Бутербродов как-то уже не хотелось. Решила сварить овсянку. Люблю я овсяную кашу, сваренную на молоке из отрубей овсяных.

«Йошкин кот! Не может быть!»

А и правда. Ну, не может этого быть. Ну, сколько можно удивляться в моей квартире и в моем парадном!?

Что еще могло произойти, чтобы так удивить! Потоп уже был, убийство уже было, клад нашли, и не просто нашли, а нашли, потеряли и опять нашли. Кот приблудился, мы с Сергеем нашли друг друга, при этом до жути удивили по крайней мере одного эксперта. Ну, что еще могло приключиться?! Увиденное меня действительно ошарашило. Ванная комната, в дверном проеме Сережа, качающий головой с разведенными от удивления в разные стороны руками ладонями вверх. И кот восседающий на унитазе. Именно восседающий. С блаженным выражением глаз. Всем своим видом напоминающий эпизодного героя фильма «Особенности национальной охоты» – «Михалыыыыч, сукааааа….». Да. Именно. Кот писал в унитаз. То ли он раньше кем-то был приучен, то ли сам такой ученый был, то ли магия опять-таки какая, но он определенно пользовал унитаз по прямому назначению. Мы завороженно смотрели на кота. Он благополучно закончил процесс, пару раз крутанулся вокруг себя на ободке унитаза. Я бы теперь уже ни на каплю не удивилась бы, если бы он смыл за собой. Но магия закончилась и инстинкт взял свое – кот начал по воздуху загребать лапами содержимое унитаза. Чтож… природа взяла свое. Пора показать Бегемоту почему мы, люди, находимся в верхнем звене цепочки. Я подошла к унитазу и нажала кнопку слива. Кот кратко мяукнул и спрыгнув на пол с ободка унитаза, медленно прошествовал мимо Сергея в коридор. «Всегда пожалуйста, обращайся» – Сергей оставил последнее слово за собой в диалоге с котом.

«Может у тебя второй унитаз случайно есть?», – Сережа широко улыбнулся и продолжил: «А то как-то странно занимать кошачий туалет». Я пожала плечами и, стараясь быть предельно спокойной, ответила: «Второй туалет в противоположной части квартиры, а мне и кошачий горшок подойдет. Так что – кыш, брысь, мяу! Освободи территорию», – я чмокнула его куда дотянулась – в подбородок (ох, уж и поизгалялся бы сейчас Венечка в шуточках после моих слов) и мягкими толчками в спину выпроводила в коридор. Туалетные процедуры мы закончили почти одновременно. Встретились на кухне при полном параде – вымытые, причесанные и аккуратно одетые. Бегемот возлежал на своем рабочем месте – подоконнике. Как только мы появились на пороге кухни, кот начал утробно орать, оповещая всех, что надо бы «жрать подать, а то кушать очень хочется». Ели молча. Овсянку. Кот тоже, но с мелко нарезанной колбасой. Когда начали пить чай со сладостями, под шуршание фантиков от конфет Сергей начал говорить. «Коту корм надо бы купить. Да и бутерброды надоели. Может сварим что-то?» Прозвучало это настолько обыденно и спокойно, что возникло ощущение как минимум 10 летнего брака. Осталось только поспорить, кто темное со светлым постирал, поэтому детское белье приобрело серый оттенок. Я горестно вздохнула – неужели все отношения мужчина-женщина обречены на такое банальное продолжение?! Стало грустно и как-то особенно жаль нас с Сергеем. Но мой следователь, как будто бы действительно обладая шестым чувством детектива, тут же исправил ситуацию возможно сам того, не понимая: «Кстати о бриллиантах. Я официальный запрос через Ивана Ивановича отправил конечно на изучение бриллиантов. Но времени пройдет до получения результатов очень много. Очень-очень много. Вот я и подумал – может Венечку попросить изучить. Он ведь научный деятель какой-никакой. С лучшими лабораториями связан все-таки вроде как.» И он вопросительно посмотрел мне в глаза, а точнее прямо в душу. Как же благодарна я была ему в этот момент. Бриллианты, приключения, опасность… мое замшелое существование требовало именно этого. Мозг встрепенулся и начал активно работать. Надо посмотреть в интернете информацию об организациях, которые занимаются изучением драгоценных камней. Созвониться с Венечкой…

«Мне на работу пора. Я вернусь днем сюда. У меня же место преступления тут, да и в подвале я все огородил – бриллианты же я там нашел. Прости, как-то не складывалось тебе все рассказать. Приду и все расскажу в мельчайших деталях», – он опять улыбнулся, по дороге занес пустую чашку в раковину и отправился в коридор обуваться и на выход. «Меня провожать кто-то будет или самому дверь захлопывать?» Опять навалилось чувство многолетнего брака. Но не тут-то было. Кот прыгнул с подоконника на кухонный стол, по пути подхватил зубами конфетку, сиганул на пол и помчался в коридор. На секунду я замерла от удивления, а потом побежала следом за котом. Картина была… скажу по-Венечкиному… маслом. Кот стоял на задних лапках, передними упирался в колени Сереже и в зубах протягивал ему конфетку. Если бы не видела своими глазами в жизни не поверила бы такому рассказу. «Заботливый мерзавец», – Сережа ласково, насколько это было возможно его большой ладонью, погладил кота по голове и посмотрел на меня. «Ну, вот, а ты с пустыми руками. Хотя… неси себя сюда», – буквально поддев двумя пальцами мой подбородок, он подтянул мое лицо к своим губам. Нежно расцеловал мне все лицо. Улыбнулся и похлопал по-хозяйски меня по попе, чем взбесил окончательно. Буря негодования взорвалась у меня в груди, поднялась к горлу, но не вырвалась наружу, так как объект гнева вовремя ретировался из квартиры, успев хохотнуть и плотно закрыть за собой дверь.

Я вернулась на кухню, где меня встретил дремлющим взглядом Бегемот, лежащий уже в подушках на подоконнике. Подойдя к нему, я машинально глянула в окно. Сергей в этот момент садился в машину. Почувствовав на себе мой взгляд, он поднял голову, увидел меня, улыбнулся и помахал мне рукой. Кот суетливо подскочил, потянулся вверх по стеклу окна всем телом и сполз обратно на подушки. Да, Facebook прав – коты определенно жидкость. Машина выехала со двора и увезла Сергея. Незаметно для себя я вздохнула и пошла к столу, где стоял ноутбук и в интернете ожидало меня продолжение поисков происхождения драгоценных камушков, которые Сережа нашел в подвале нашего дома.

Перечитав массу информации про нацистскую Германию, ее наследие, артефакты, я плавно перешла к ее военачальникам. Начала сортировать по территории – воевал на территории Украины или нет. Условное путешествие во Вторую мировую войну поглотило меня полностью. Читая даже по диагонали биографии офицеров нацистов, я удивлялась все больше и больше. Грамотные, самодостаточные люди, а пошли воевать под лозунгами такой авантюрной партии. Неужели человек настолько слаб психологически, что способен так бездумно подчиниться чьей-то безумной, навязчивой идее. Даааа…. Чудны дела твои, Господи. Глаз зацепился за одного персонажа этой ужасной войны. Генерал-фельдмаршал Фердинанд Шернер. Мало того, что он пошел добровольцем в армию еще до Первой мировой войны, так он еще получил образование и работал школьным учителем, а потом опять пошел воевать. На его счету была Первая мировая война, Польская компания и Вторая мировая война. В результате от обычного добровольца он дослужился до Генерал-фельдмаршала нацистской Германии. И что интересно для меня было в его персоне, так это то, что он был Главнокомандующим группой армий «Южная Украина» в звании генерала-полковника. Более того в Крыму он попал как кур в ощип. Шернеру даже пришлось летать в Берлин на аудиенцию к Гитлеру, чтобы убедить фюрера эвакуировать с Крымского полуострова войска. Но Гитлер дал добро на эвакуацию только в мае месяце, а в это время ситуация для фашистов в Крыму была уже безнадежной. Дальше в военной карьере Шернера появляется Прибалтика с новыми повышениями званий и регалий (главнокомандующий группы армий «Север») и различных добавлений к его награде – Рыцарскому кресту (в данном случае наградили мечами к Рыцарскому кресту). Далее шел абсолютный отход нацистов 16 и 18 армий в Курляндию, где их Шернер с Гитлером и похоронили, стараясь сдержать натиск советских войск. 1 января 1945 г. Рыцарский крест Шернера был декорирован бриллиантами. После этого Шернер сменил еще два места командования – командование группой армий «А» и командование группой армий «Центр». Отступал до Берлина. Гитлер абсрлютно доверял Шернеру. Более того назначил его накануне своего самоубийства командующим вермахтом. В мае 1945 г. Шернер вылетел в Тироль, где сдался американцам. Бегство командующего не способствовало росту его популярности среди солдат Восточного фронта. Американцы передали Шернера советским окккупационным властям, а самый гуманный суд в мире впаял генерал-фельдмаршалу 25 лет заключения. Шутки – шутками, но в отношении Шернера действительно был проявлен гуманизм. Этот человек никогда не считал себя просто солдатом, всего-навсего выполнявшим приказы. Тем более гуманным было освобождение Шернера из заключения в 1955 г., но после возвращения в Германию Шернера снова арестовали за жестокое обращение в последние дни войны уже с германскими солдатами. Суд в Мюнхене, состоявшийся в 1957 г., припаял Шернеру еще 4,5 года заключения. После отбытия наказания Шернер вел тихую размеренную жизнь пенсионера и скончался от инфаркта в Мюнхене 6 июля 1973 г.⁴

5

Удовлетворив свое любопытство по отношению к персоне Шернера, я начала читать и «желтую» информацию о нем. Сплетни в один голос говорили о том, что Шернер обладал помимо всех вышеописанных человеческих качеств еще и несметным богатством. И я в это поверила. Это было логично. Он был наиболее приближен к Гитлеру. А там очень и очень аккумулировались все драгоценные металлы и не менее драгоценные камни. Тем более Рыцарский крест Шернера был-таки украшен бриллиантами. Продолжив поиски в этом направлении я убедилась, что в подобном мнении я была не одинока. Множество любителей приключений, если хотите – кладоискатели со всего мира, рыскали по территории Украины в поисках сокровищ Третьего рейха. Я крепко задумалась над этим вопросом, судорожно пытаясь найти связь между найденными Сережей бриллиантами – ценностями, награбленными нацистами – фашистскими армиями, бегущими с территории Украины под командованием Шернера – и моим многоэтажным домом, управдомом которого я являлась. Ох, а еще и труп, найденный в 99 квартире. Хотя не факт – это могло быть совпадением.

«Это несовпадение. Определенно не совпадение, а два взаимозависимые происшествия. И что тут причина, а что следствие разобраться не сложно – убили точно из-за бриллиантов. Кстати, убитый француз. Так что дело принимает международным масштаб. И еще одно кстати – ты, когда научишься двери на замок закрывать?»

Только к словам о французе я отошла от испуга, полученного от неожиданного появления Сережи. Он стоял возле обеденного стола и деловито доставал продукты из пакетов, которые принес с собой.

«Будем суп готовить. И мясо. А во время готовки ты поделишься со мной своими мыслями и инфой, что нарыла пока меня не было. А я расскажу наконец-таки тебе как я нашел бриллианты».

Готовили несправедливо – я готовила, а Сережа постоянно что-то жевал и пил в процессе готовки. Я рассказала ему про все найденное мной в интернете по интересующей нас теме. Закончив свой рассказ риторическим вопросом-пожеланием: «Найти бы связь теперь между всем этим… понять бы хотя бы где искать эту связь, хоть в каком направлении. Сережа, ты следователь! Где искать надо?» Сережа, как обычно что-то ел в момент моего вопроса, и от резкой интонации моего голоса от неожиданности поперхнулся. Откашлявшись и попив водички, он взглянул на меня глазами кота из мультфильма «Шрек». «Пожаліла мені ковбаси?» Потом последовала его фирменная улыбка. И именно по ней я поняла, что детектив шутит, а не жалуется. Тарелки с свежесваренным супом дымились на обеденном столе. Я люблю красиво сервированный стол. Салфетки под тарелкой и приборами. Стаканы для воды. Смена блюд и естественно тарелок. Все это вызывало у меня аппетит, а у Сергея удивление. Досыта и вкусно наевшись, мы убрали со стола посуду в посудомойку. А сами сели чаевничать и дальше рыскать в поисках связи между всем тем, что мы нарыли. Мы обсуждали, спорили и пришли к выводу, что у нас ничего не получается, поэтому нужно взять тайм аут. Сережа спросил разрешения на принятия ванны и, не дожидаясь моего ответа, пошел набирать воду. В свою очередь я помыла посуду после чаепития вручную, так как мне жаль было потерять этот красивый орнамент на чашках и блюдцах – посудомойка могла запросто нанести непоправимые царапины на этих рисунках. Вытерла их насухо и с чувством выполненного долга водрузила их на законное место – шкафчик для чашек и блюдец. «Кота покорми, корм в коридоре на тумбе», – Сережа проорал из ванной так, что кот, спавший где-то в недрах квартиры, услышал и прибежал на кухню. В коридоре действительно был корм и мисочки, а также кошачий туалет и наполнитель для кошачьего туалета. С ароматом чайного дерева. «Да, Бегемот, гурман, однако твой хозяин…», – почему-то для себя я решила, что кот принадлежит Сереже. Кот радостно потерся мордочкой о мисочки для еды и питья, прижался пару раз щеками к пакету с кормом, от удовольствия щуря глаза. А вот туалету с наполнителем достались только возмущение и призрение с его стороны. Он аккуратно понюхал и то, и другое, фыркнул и презрительно потрусил лапой. Сел возле мисочек и затянул опять свою песнь «дайте жрать, а то кушать очень хочется». «Да покорми ж ты кота, а то душу рвет своим ором», – опять громыхнул из ванной Сережа. «Твой ор тоже между прочим не особо приятен, всех соседей уже всполошил». Покормив кота, я опять мыслями вернулась к поиску связующего звена. Теперь решила проанализировать все в обратном порядке – не от истории с бриллиантами, а от трупа, найденного в 99 квартире. Кто этот человек? Француз. В нашем доме он чужой. Да, в доме есть квартиранты. Но я с ними всеми знакома, по крайней мере визуально. Надо перешерстить всех жильцов в доме – Сергей называет это поквартирный обход. Завтра с утра этим обязательно займусь, сегодня только списки жильцов с контактными данными найду в документах по дому и все. Отдыхать. Интересно, а Рома откуда приехал? Он конечно не француз, но все-таки. Хотя… а почему я решила, что он не француз? Очень часто в детективных историях убийца тот, кто абсолютно не вызывает подозрений. Например, у Акунина даже Фандорин не смог сразу раскусить Анвара-эфенди, потому что этот хитрый резидент турецкой разведки очень успешно прикидывался наивным, неуклюжим увальнем. Вот и наш Роман такой. Длинный, неуклюжий и слегка бестолковый. Абсолютно не вызывающий к себе подозрений, а только лишь легкое раздражение. Еще и новенький в доме, чужой, так сказать. Может убийца он? А еще у него потоп был, может он и в подвал спускался, чтобы бриллианты поискать… или спрятать. Хотя, как он туда попал бы? Ключ то у меня был. Значит туда только я могла попасть. Только я и сантехник, у него тоже ключ есть. Значит и я, и сантехник тоже под подозрением. А я еще и труп нашла! На пару с Ромой. Ой, что-то не очень как-то хорошо получается, я уже и себя подозревать начала.

«По логике вещей, ты права», – опять я проговаривала свои мысли вслух, а Сережа, выйдя из ванной, скорее уже по привычке отвечал на них. «И в стандартной ситуации я бы эту версию отрабатывал бы одной из первых».

«Ты знаешь, а я бы и сейчас к Роме присмотрелась бы повнимательней. Поразузнать бы о нем побольше информации.»

«Я не о Роме говорил, а о тебе и сантехнике.», – от неожиданности и возмущения у меня приоткрылся рот.

«Ну, сама поразмысли. Труп чей? Точнее кто нашел? Ты.»

«Не только я, мы с Ромой».

«Мы сейчас о тебе говорим, а не о Роме. О Роме позже. Так вот. Труп твой, доступ ко всем подсобным помещениям у тебя – ты же управдом и ключи естественно у тебя. Квартирка у тебя не по заработкам управдома большая. Конечно могла и в наследство получить ее, но тогда родственники могли быть примешаны к истории с бриллиантами… как минимум. А труп, что труп. Увидел что-то лишнее, вот ты от свидетеля и избавилась.»

Поставив этими последними словами как будто бы точку, он смачно откусил большой кусок яблока и с победоносным вопросительным взглядом опять плюхнулся в кресло всем своим немалым весом. На несколько секунд я замерла и мысленно, и физически. В голове пронеслось столько мыслей, что назвать их потоком можно было бы только с приставкой «селевый». Да, селевый поток мыслей, который постепенно, но уверенно стирал все мои добрые и нежные чувства к Сергею на своем пути. «Значит он меня подозревает! Меня! Ту, которую буквально недавно ласкал, целовал, шептал всякие глупенькие приятные словечки на ухо! Ту, с которой сутки напролет разбирал на атомы это закрученное странное дело! Ту, чей разум и возможности использовал для поиска связи между убийством и найденными бриллиантами!» По мере нарастания праведного негодования, я начала уже путаться в том, что больше меня возмутило и оскорбило – игнорирование со стороны Сережи то ли нашей телесной близости, то ли интеллектуальной. «Да, черт его побери! Какая разница, что он проигнорировал, если он меня обвинил. МЕНЯ!» Чувства обиды, возмущения и злости смешались в один комок, который предательски подступил к горлу. Я боролась со слезами как могла, но они-таки потекли. Я не смогла произнести в слух ни слова. Чувство обиды полностью перешло в слезы, а так как обидно мне было очень, то и слез было много, очень много. Сергей с видом победителя доедал яблоко, от удовольствия причмокивая. То ли он был доволен вкусом яблока, то ли собой, но вид у него был даже слишком удовлетворенный. Я отвернулась к окну. Не хочу, чтобы он видел, как мне больно и обидно. «Вот оно нутро полицейского. Мент он всегда и во всем мент. Не просто так они редко женятся, а если и женятся, то очень часто разводятся. Мне кажется, что …»

«Прости меня. Я должен был тебе это все сказать. Да, я прежде всего мент, а уж потом все остальное. Я ничего не могу с этим поделать. Пойми, ментами не рождаются ими становятся. Каждый день ты находишься в среде преступников и преступлений. Каждый день ты стараешься не стать преступником, а даже наоборот – быть абсолютно на стороне закона. Но грань между преступлением и расследованием очень хрупкая, и так как соседство очень тесное и опасное, то очень часто копы совершают небольшие отступления от буквы закона, которые в итоге могут перерасти в коррупцию, кумовство и так далее. Вот именно поэтому я стараюсь не давать спуску ни себе ни своему окружению. Прости еще раз.» Он стоял у меня за спиной. Очень близко, очень рядом, но так далеко. В моей душе боролись чувства справедливости и еще непонятно чего, что заставляло меня дальше плакать и жалеть себя. Одной рукой он погладил меня по голове, скорее даже по волосам. Очень нежно, осторожно, почти с опаской, еле касаясь. А спустя секунду ожидания моей реакции, второй рукой он обнял меня сзади за талию и прижал к себе. Я спиной ощущала, как бешено колотится его сердце. Голос его звучал очень спокойно и уверенно, когда он говорил, и это дало мне понять, что Сережа абсолютный кремень. Но не тут-то было. Сердцебиение выдавало его с головой. Он жутко волновался или переживал, или что-то еще… не суть важно, но сердце его вылетало из груди. Пошмыгав носом и утерев слезы, я обернулась. Сережа молча обнял меня, уткнул носом себе в грудь и замер поцелуем у меня на маковке головы. Я не знаю, как долго мы так стояли. Гортанное кошачье «мяу» вернуло нас в действительность. Я засуетилась в кормёжке кота, а Сергей медленно переместился в кресло, в его руке была чашка с чаем, а на столе дымилась вторая. Я даже не заметила, как он приготовил чай. Он сидел, пил чай и размышлял. Вот он вроде бы рядом, но и далеко одновременно.

«О чем ты думаешь?»

«Прокручиваю в голове еще раз, как я нашел бриллианты».

«Прокручивай вслух. Ты давно обещал мне рассказать, а все как-то отвлекался».

Он напомнил мне, что брал у меня ключи от подвала и спускался вниз, когда группа еще работала на месте преступления. Так вот. Спустившись на первый этаж пешком, он не без труда нашел подвальную дверь. Ключ же повернулся в скважине без усилий, а дверь открылась без зловещего скрипа. Свет в подвале включался предусмотрительно снаружи, о чем я Сережу предупредила заранее. Пройдя поотносительно чистому подвалу среди труб и ячеек для хранения инвентаря и чего ни попадя, Сережа наткнулся на две лопаты, испачканные землей, что было очень странно, так как пол, потолок и стены в подвале были бетонные, а вот куски земли и грязной глины на лопатах были свежие, точнее слегка присохшие. Не понимая зачем, скорее инстинктивно, чем осознано следователь собрал образцы почвы с лопат в кулек для улик, благо в кармане всегда было два-три пакета улик. Чего греха таить, у Сережи был домашний питомец – охотничья собака и для прогулок с животным ему нужны были кульки для того, чтобы убирать за псом продукты жизнедеятельности. На всякий случай Сергей сделал еще пару фото подвальных лопат на смартфон, опять-таки без логичных пояснений даже для себя. И только решил вернуться обратно наверх, как боковым зрением заметил на несвежей штукатурке стены приличный отпечаток ладони. Сделав по возможности четкие фото этого отпечатка, Сережа уже более уверенно отправился наверх. Но что-то не давало ему покоя. То ли интуиция, то ли какое-то – надцатое чувство, но что-то не пускало его из подвала. Еще раз вернувшись к лопатам, Сережа постарался, не притрагиваясь к ним, сделать точный внимательный осмотр. И вот оно! Между черенком и самой лопатой в куске налипшей земли что-то блеснуло. Предварительно сделав фото, Сергей аккуратно поддел предмет ключами от подвала. Металлический кусочек проявился более явно и на нем даже можно было рассмотреть чеканный рисунок, который озадачил Сергея еще больше. На кусочке металла была отчеканена фашистская свастика. Недовольно засопев, Сергей поднялся с колена и осмотрелся еще раз по сторонам. Кусочки земли валялись под дверью одной из ячеек хранения. Они были будто бы специально разметены в разные стороны, но центр скопления комочков почвы был все-таки очевидно заметен. Оказалось, что замок был не закрыт. Он висел просто для отвода глаз. Внутри света не было. Свет от фонарика смартфона неплохо осветил каморку. Да, это была не каморка папы Карло с бумажным очагом, но кое-что интересное тут было. В углу была загородка, в которой хранился картофель и еще какие-то овощи. Судя по всему, земля была оттуда, так как все остальное помещение было бетонным. Раздвинув овощи, он начал осмотр. Да, овощи перемещали с належанного места, причем недавно, так как приложиться на новом месте они не успели. Самое интересное было в том, что земля взрыхленной не была. Был достаточно утрамбованный слой земли, плотный ровно настолько, чтобы понять, что тут не копали и более не утрамбовывали специально после копания. Но то, что лопатой работали именно здесь в этой каморке сомнений, не было. Как хотите, так и понимайте (интуиция и т.д.), но уверенность причастности лопаты к этой каморке была интуитивно очевидной. Сережа начал более тщательно осматривать помещение. Он ощупывал и обстукивал каждый сантиметр комнатки. В одном месте отвалился маленький кусочек стены то ли из-за более, чем надо сильного стука, то ли из-за пустоты, что была в этом месте под штукатуркой. Отковыряв еще больший кусок стены, Сергей убедился, что там пустота. Свет фонарика выхватил уже прилично заметную круговую трещину неправильной формы. Достав швейцарский перочинный ножик, он подковырнул по периметру трещины кусок штукатурки. Отвалился он быстро и одним куском, будто бы его кто-то туда аккуратно положил, предварительно слегка закрепив чем-то. Кусок штукатурки с бетоном прикрывал нишу, которую кто-то грубо выскреб в стене. В нише припорошенный бетонной пылью лежал именно тот мешочек – со свастикой и бриллиантами. Уже сейчас, по прошествии времени, можно было проанализировать ситуацию и понять, что мешочек прятали в впопыхах. И даже очень впопыхах. Потому что как минимум со временем бетонный кусок с тонким слоем штукатурки мог отвалиться и первому встречному достались бы несметные сокровища. Делаем вывод – значит прятали не на долгий срок. Значит кто-то должен сюда наведаться и забрать сокровища. Именно поэтому Сергей и поставил людей для отслеживания подвала. Плюс камеру повесил и оператора посадил перед экраном. Вот только сделал это все практически неофициально, точнее частично официально. Слежка вполне официальная, в рамках расследования, а вот камера, оператор и так далее в техническом смысле были абсолютно неофициальные – запрос на проведение подобной слежки отправлен был, а вот ответ и разрешение еще не получены. И когда будут получены – неизвестно. А работать надо уже, по горячим следам, простите за банальные слова.

«Значит, я так понимаю, нас ожидает сегодня-завтра кино? Надо делать попкорн?»

«Ну… вообще то да… но нет»

«Как тебя понимать прикажешь?»

«Просто я не уверен надо ли тебя втягивать в это небезопасное мероприятие, и я уже молчу о тайне следствия и тому подобное.»

И тут я психанула. «Значит использовать меня и мою квартиру, как штаб военных действий можно. Подозревать меня тоже можно. А вот как дело до дела доходит, то тайна следствия, йоханый бабай.»

Сергей часто моргал глазами и периодически шевелил губами, видать подыскивал подходящие слова.

Резко развернувшись, ринулась в комнаты, при этом я запуталась в своих ногах, и кот запутался в моих ногах. Коту повезло больше, он успел лихо удрать невредимым или почти невредимым. А вот мне повезло меньше, точнее совсем не повезло. Я упала на пол. При чем упала сплошным шлепком об пол. Как говорится, диагноз – удар всей бабкой оземь. Нос разбит. Крови немного, но есть. Сережа успокаивает, жалеет. Я белугой вою. Кот орет из комнаты. Все при деле. На пороге кухни стоит старушка с платочком и сумкой в руках. Занавес.

Глава 3 Аутолиз

Это слово часто употребляли эксперты. Я достаточно долго пыталась понять его значение, более того почитала в интернете и, хоть и с трудом, но все-таки разобралась. Если в двух словах, то аутолиз – это, например, процесс исчезновения хвоста у головастика в период его трансформации в лягушку. Именно этим процессом я могла назвать свое теперешнее состояние. Я исчезала. Да, я исчезала и при этом я трансформировалась в другого человека. Какие-то черты моего характера исчезали, а какие-то новые для меня наоборот появлялись. Я стала более подозрительной, но менее нервной. Мое спокойствие даже граничило с какой-то безмятежностью. Благодаря Сереже я чувствовала себя более защищенной, чем раньше. Наверное, именно так чувствует себя человек, который научился не просто держаться на воде, а плавать. И именно эти люди чаще всего стают жертвами утопления, так как излишняя самоуверенность приводит их к непоправимым последствиям. Вот и я потеряла былую бдительность и самостоятельность. Когда старушка появилась на пороге моей кухни, я занималась тем, что очень и очень себя жалела при этом самозабвенно рыдала. Боковым зрением я конечно ее заметила, но значения особого этому не придала – то ли я уже привыкла к неожиданному появлению людей у меня на пороге, то ли действительно чувство жалости к себе побороло мое чувство любопытства к старушке. Она спокойно и как-то отрешенно осмотрела кухню, меня и Сережу на полу. С легким интересом остановила свой взгляд на моем слегка окровавленном лице. Открыла свою сумку, которая была больше похожа на саквояж, да и вся старушка сильно напоминала старуху Шапокляк. И когда она открыла сумку, я даже не удивилась бы, если бы оттуда выпрыгнула крыса Лариса. Крысы не последовало, а вот набор медикаментов для оказания первой медицинской помощи она достала и очень умело их использовала, когда приводила мое лицо в порядок. От нее приятно пахло, руки, шея и декольте были очень старыми, хотя и ухоженными, а вот фигура и лицо были моложавыми, даже мальчишескими. Простые брючки и джемпер, плюс блузочка в мелкий цветочек могли быть как дешевыми вещами no name, так и дорогими брендовыми. Обувь была определенно качественной, удобной и дорогой. Саквояж был под стать обуви – мягкая, слегка помятая кожа так и манила пощупать и погладить ее. Свою верхнюю одежду старушка сложила подкладом наружу и положила на подлокотник кресла. Я-таки из-под тешка прикоснулась к сумке.

«Именно поэтому я не смогла себе отказать в покупке этого багажа», – голос у нее был намного мощнее, чем выглядела она вся сама, и обладал, не побоюсь этого слова, притягательной хрипотцой курильщика, хотя табаком от нее не пахло. Я машинально после ее слов отдернула от сумки руку.

«Простите».

«Да что Вы, деточка, жмакайте сумку на здоровье. Она от этого только лучше будет. Багаж очень даже новый и не музейный экспонат, в отличии от меня. Это я уже антиквариат – так сказать живая мумия», – при этом она как-то зловеще хохотнула.

Я все-таки удивилась – уж очень необычной была старушка. Повертев головой в поисках Сережи, я поняла, что как только мне начали оказывать медицинскую помощь, он куда-то исчез, испарился. Аутолиз, блин, опять. Видать мои эмоции отразились мимикой на лице, так как старушка извиняющимся тоном произнесла: «Вы простите меня, деточка – я не сказала своего имени Вам. Елизавета Марковна. Елизавета Марковна Жикашевская. Я владелица квартиры, которая затоплена. Ромочка – мой, с позволения сказать, жилец.» После ее слова «жилец» мое воображение представило следующую картину: входная дверь квартиры Елизаветы Марковны и Ромы, на которой табличка с надписью вензелями «У Жикашевской», а может просто «Е. М. Жикашевская», хотя в царской России вроде бы как мужские имена всегда были на табличках, даже если мужчина-владелец квадратных метров умер. «Все верно, на нашей двери, естественно не этой квартиры, всегда висела табличка до революции «Марк Эммануилович Жикашевский», а уже после революции «М.Э. Жикашевский» – уж очень папа был осторожен, да и революционэров побаивался.» Да, что со мной не так?! Почему я проговариваю мысли вслух?! Я же не шизофреник, да и в роду у меня вроде ненормальных не было… Хотя кто знает, я как Елизавета Марковна своих предков настолько далеко не знаю. Или знаю? Ну… может пра-дедки-бабки мне и были известны, а вот пра-пра уже нет. А вот она аж дореволюционных родственников знает. Хотя постойте. Она сказала «папа был осторожен?!»

Папа?! Это же сколько ей лет? Ого. Уж больше 100 так точно. Разве такое бывает?

«Вижу Вы считаете», – улыбка очень изменила ее лицо. Омолодила лет на 20 точно, а глаза засветились смелой иронией. «Мне 102 года. И именно поэтому я здесь. Не хочу умирать вдали от Родины. Вот и привезла свои древние мощи в Украину. Родилась я тут, в Киеве, тут и умирать буду. Хотя вся моя многочисленная родня категорически против.» Могу поклясться, чем угодно, но вслух я сто процентов не думала. Да уж, старушка очень прозорливая. Да и как нельзя вовремя появилась она. Подозрительная, одним словом старушка, очень подозрительная.

«О, у Вас кот живет. Ох, какой красавец!»

Черный кот Бегемот классически дополнил картину. Странная старушка с историческим именем, точеной фигуркой, умопомрачительным возрастом держала на руках уже моего кота и выглядела при этом абсолютной колдуньей, или даже ведьмой. Да, именно, не волшебницей, а ведьмой, старой, но красивой ведьмой со своим помощником на руках. Который умиротворенно мурлыкал и щурил громадные глазищи. Да уж, помощник. Помощник, и скорее всего в темных делах. И где Сергея носит? Надо же как-то поговорить с ней. А говорить надо правильно, чтобы и лишнего не сболтнуть и не спугнуть ее ненужными или неправильными вопросами. С чего же начать, чтобы не выглядеть подозрительно любопытной?

«Вам есть где остановиться? Ваше жилье Роман занимает, неудобно как-то с молодым парнем комнаты делить, уборную, кухню.»

«Что верно, то верно. Хоть Ромочка и милый молодой человек, да и я в таком возрасте, что меня уже лет двадцать как не скомпрометируешь», – при этом она опять зловеще хохотнула, а кот, клянусь вам, подмигнул своим глазищем, – «но, правда Ваша, неловко это все – уборная одна, ванная комната одна. Буду гостиницу снимать. Надо только поближе к квартире искать, чтобы удобнее было всем. Ведь судя по вашим подозрительным взглядам, меня не раз еще опрашивать будут – я так поняла беда в парадной приключилась. Умер вроде кто-то, да еще и насильственно.» При этих словах четыре лукавых глаза остановили на мне свой взор. Стало как-то не по себе. Я как кролик перед удавом, не сводила свой взгляд с этих двоих, а секундой позже я непроизвольно начала пятиться к двери. Не знаю, как долго мы играли в гляделки, но кот сдался первым. Он выдавил из себя какой-то странный звук, и я не была уверена, что сделал он это ртом, спрыгнул на пол, потянулся и побежал в туалет, судя по скрипу двери. Дааа…. Кот, однако дивный, точно от Куклачёва сбежал, вот еще бы и смывать за собой в туалете научился. Я не успела закончить фразу, как раздался звук потока воды со сливного бачка. Кот смыл за собой в туалете. Я шокирована. Пора батюшку звать, чтобы нечистую выгнал с квартиры.

«Ты бы хоть спасибо мяукнул», – из коридора донесся Сережин голос. Слава всем богам, это он за котом смыл, значит и со мной, и с квартирой моей пока что все в норме, хотя, смотря что считать нормой.

«Ты в норме?» Сережин вопрос окончательно выдернул меня в реальность из моих мыслей.

«Не поверишь, я только что задавалась этим вопросом. И пришла к выводу, что я-таки в норме».

«Я не о том, что ты думала, я о твоем физическом состоянии спрашиваю, ты же все-таки так серьезно упала. И уже в который раз за последние двое суток. Ничего не болит? Голова не кружится? Не тошнит?»

«Да, вроде нет. Хотя после того, как ты так много вопросов затараторил, я начала ощущать все это и притом еще и одновременно».

«Да, об пол Вы пришлись знатно. Но вот соприкоснулись с ним очень удачно. Ваши нос и, простите, бюст очень хорошим амортизатором выступили. Вот Вы и не повредились сильно, хотя падали очень эффектно».

«Елизавета Марковна? Я – Сергей. Сергей Александрович Володыевский. Расследую преступление, которое совершено было в этом доме. А Вы по какой причине вернулись в Украину? Неужели затопленный жилец нажаловался, и это так Вас обеспокоило, что Вы прилетели ближайшим рейсом?» Широкая искренняя улыбка Сережи смягчила его достаточно резкие слова. Елизавета Марковна слегка прикоснулась ногтем указательного пальца к крылу своего носа, задумчиво почесала его пару секунд, молча подняла свой взгляд, который из лукавого стал тяжелым, свинцовым каким-то. Какие мысли бродили в ее голове было абсолютно не понятно, по крайней мере мне. Но тут метаморфоза смены лиц опять сыграла свою роль – маску строгой, почти жестокой старой женщины сменила маска милой интеллигентной старушки, в глазах которой опять искрились лукавинки, периодически прятавшиеся в уголках ее губ.

«Не скажу, что очень рада знакомству, ибо обстоятельства не дают такой возможности – все-таки убийство не особо приятный повод для знакомства. Но Вам, как попутчику в данных обстоятельствах рада. Ведь на Вашем месте мог быть куда менее симпатичный бобби.» Она лихо подмигнула Сергею и почти летящей походкой направилась в коридор. Сергей слегка замешкался на выходе из кухни и вопросительно глянул на меня. «Бобби – это английские полицейские. Это почти как мент, только не обидно». Сережа удовлетворенно выдохнул и направился вслед за Елизаветой Марковной. По-моему, мы с Сережей начали понимать друг друга с полувзгляда. Надеюсь, что это хорошо, потому что развитие наших отношений идет как-то странно, и даже не задом наперед, а как неправильно сложенная мозаика – общего рисунка нет, но все элементы подходят один к другому. Может это и есть любовь?..

Глава 4 Любовь

Еще немного погуляв мыслями на тему любви, я встрепенулась и пошла вслед за своими самостоятельными гостями. Гости действительно оказались самостоятельными. Ну, с Сережей все понятно, он тут был уже свой, а вот Елизавета Марковна пользовалась дарами моего гостеприимства по полной. Точнее она скорее всего была гостьей кота. Он гордо вышагивал по комнате и периодически выпрыгивал то на руки своей гостье, то на плечо Сергею. Осталось только чтобы он либо песнь, как у Пушкина затянул, либо заговорил пасквилями, как у Булгакова. Но кот молчал и только лишь периодически мог или мурлыкнуть, или утробно заурчать. Сергей вводил в курс дела Елизавету Марковну. Она отвечала ему взаимностью – рассказывая о временах Великой Отечественной войны, да и о бриллиантах в принципе. На столе и на диване лежала масса развернутых книг (когда только успели столько литературы подходящей найти в моей библиотеке). Я наблюдала за этой идиллией со стороны входа в комнату и мне очень не хотелось ее нарушать. Сколько времени я так простояла определить было сложно. И когда их мирная, но эмоциональная беседа начала перерастать в бурную дискуссию, я поняла, что вот он момент, когда можно и уместно вклиниться в эту компанию.

«Я хочу пригласить всех в гостиную к столу. Чаю попьем с печеньем и продолжим беседу, но уже не на голодный желудок». Все встрепенулись, и даже кот отреагировал на мое предложением интересным мяуканьем, в котором творческая фантазия спокойно могла бы услышать «мяааусоооо».

«Простите нас, Машенька. Уж очень фривольно повели мы себя в Вашем доме, уж я так точно. Неуместно такое поведение для людей, находящихся в гостях. Хотя…», – тут она опять вернула свой фирменный лукавый прищур на место, а ведь во время дискуссии ее лицо было ровным, без лишней мимики, и даже морщины на этот момент разгладились, а тут и лукавство, и мудрость и какая-то особенная старушечья ехидность в одном флаконе снова поселились и в глазах и мимических складках, – «я заметила, что Сереженька тут не совсем чужак, а даже очень свой человек.»

Хорошо, что я стояла к ней уже практически спиной, по крайней мере лица моего она не могла видеть. Я нахмурилась. Вспышка гнева и возмущения ослепили меня. Собирая слова праведного гнева в резкую, но приличную фразу, я уже почти открыла рот, чтобы ее произнести, но тут мягкая теплая рука легла мне на плечо и шею. Ласковым, но настойчивым движением Сережа мало того, что остановил мой поток справедливого возмущения, но и почти не обидно подтолкнул меня к выходу из комнаты.

«Я уверена, что Машенька хотела бы ответить на мое нетактичное замечание. Я прошу прощение, ведь это совсем не мое дело. Может вы еще со школы знакомы, хотя не похоже», – тут она опять съехидничала своими не такими уж и красивыми, как мне раньше казалось глазками, – «больше похоже на внезапно вспыхнувшую страсть, переросшую в необычный служебный роман». Она приносила извинения, но ими еще более задела по крайней мере меня. Я фурией вылетела из кухни по коридору в комнату. По дороге прокрутила парочку острых фраз в голове, но в комнате я застала уже старушку-ангелочка, аккуратненько складывающую книжечки на место при этом очень мило протирающую их от пыли своим батистовым носовым платочком с кружевом. И что ты ей скажешь после этого?!

«Идемте к столу. Чай готов. Печенье и варенье уже в розетках. Осталось только бутерброды приготовить. Но, по-моему, Сергей ретировался на кухню и именно сейчас нарезает колбасу и хлеб». Кот терся о мои ноги, как бы успокаивая. Елизавета Марковна улыбнулась сначала ему, потом мне. Сердце мое оттаяло окончательно после ее улыбки, но сжалось опять в кулак, после ее следующих слов: «Машенька, Вы, когда пойдете, внимательно смотрите под ноги – Бегемотик уж очень плотно трется о Ваши ножки. Того и глади об него спотыкнетесь и опять, чего доброго, растянетесь на полу.» Да, уж. Вот что-что, а держать в тонусе рядом находящихся людей Елизавета Марковна умела профессионально. Теперь мне становилось более понятно поведение, с ее слов, многочисленных родственников, которые мало того, что отпустили даму в столь неюном возрасте в длительное путешествие, так еще и в страну, лишенную привычного для старушки комфорта. Да уж. Видать поистрепала нервную систему своих близких наша Елизавета Марковна. Наша? Как-то быстро все здесь присутствующие становились «нашими». Сережа очень быстро перешел из разряда первого встречного следователя в близкого и даже любимого человека, кот вообще без комментариев – просто пришел и начал жить, а вот теперь и Елизавета Марковна – теперь уже наша Елизавета Марковна. Может это я какая-то безвольная и бесхарактерная, или все-таки общая трагедия (в нашем случае убийство неизвестного) настолько сближает людей, что они начинают сбиваться в племена, как неандертальцы, а точнее вот в такие вот странные компании. Я устала. От своих мыслей, от непривычного количества людей и животных в моей квартире, и в первую очередь от себя – я испытывала абсолютно непривычные для меня чувства и эмоции. Дойдя до столовой, я уже очень успешно пожалела себя, и моя трогательность к себе выдавила даже скупую слезу и соплю из носа, которые я утерла, умостилась в кресле и неожиданно для себя уснула. Сквозь сон я периодически отчетливо чувствовала и слышала кота, мягкие осторожные прикосновения Сережи и непривычно тихие и заботливые слова Елизаветы Марковны, полностью лишенные вредности: «А может она температурит? Потрогайте лоб, не горячий ли. Бедная девочка, вымоталась совсем». Забота и любовь окутали меня полностью и передали в руки сну.

Меня разбудило яркое солнце и чье-то несвежее дыхание. Нет, это определенно не Сережа, да и от кота не может так нести псиной, а про утонченную Елизавету Марковну я вообще молчу. Я открыла глаза. Спальня была залита ярким солнечным светом. И в ореоле этого сияния предо мной предстала радостная собачья морда. Именно так выглядит на мой взгляд собака-улыбака. Включив логику и выключив режим сна, я пришла к выводу, что собаку притащил в дом Сережа, вроде у него был охотничий пес, по крайней мере что-то подобное я помню проскальзывало в наших коротких беседах не о чем. Потому что все остальные разговоры у нас были то о бриллиантах, то о преступлении. Да, что-то мало мы говорили о преступлении. Сережа, как-то прикрывался тайной следствия, а сама я была занята, то поиском происхождения бриллиантов, то своими новыми знакомыми (это я о самом Сергее, коте и Елизавете Марковне). Кстати, Елизавета Марковна…

До меня доплыл аромат свежезаваренного кофе. Интересно, а кто сварил напиток. Кота я вычеркиваю сразу, не смотря на его чертовски необычное поведение. Сережа или Елизавета Марковна? Сердцу хотелось, чтобы это был Сережа, но мозг понимал, что это Елизавета Марковна. Часы начали отбивать время. От неожиданности собака упала с кровати, чем не дала мне правильно отсчитать количество ударов. Я поднялась, накинула на себя кем-то заботливо уложенный пеньюар на спинку кровати, и пошлепала в кухню, преследуемая на этот раз не котом, а собакой, которая по дороге очень даже по- кошачьи играла поясом моего халата. На кухне хозяйничала Елизавета Марковна. Она достала из жарочного шкафа свежеиспеченные булочки, чем привела в восторг собаку. Булочки действительно пахли очень вкусно – печеное дрожжевое тесто с маком. А на столе с ароматным кофе уже соседствовал, по-моему, марокканский чай: зеленый чай, мята, лимон и корица с медом. Кот сидел на своем месте на подоконнике, презрительно и как-то снисходительно смотрел на собаку. Та завороженно глядела на булочки. В кресле восседал Сережа, читал прессу и попивал утренний кофе. На Елизавете Марковне была свежая блузка приятного лавандового цвета и бежевая мягкая юбка ниже колен, а поверх был одет мой кухонный фартук. Лицо ее было свежим и бодрым, насколько свежим оно может быть в 102 года. Ну, прям мисс Хадсон и Шерлок Холмс, а вот и я – доктор Вуотсон. Кстати, наш Холмс также был до тошноты прилизан: аккуратно расчесанная борода и усы (в своих описаниях я совсем забыла упомянуть, что Сергей был счастливым обладателем бороды и усов. Почему счастливым? Может потому что ему не нужно теперь было бриться каждый день, а всего лишь раз в 2 недели ходить к брадобрею? А может потому, что и борода, и усы ему очень даже были к лицу.) Так вот. Причесанный, умытый, в свежей рубашке он хрустел как новая купюра. И я. Растрепанная, неумытая, шаркая тапками в нелепо распахнутом пеньюаре, наброшенном на не менее нелепую пижаму. Красавишна. Врядли доктор Вуотсон позволял себе подобный внешний вид.

И тем не менее настроена я была на рабочий лад. Видать будни управдома давали о себе знать – всегда быть на чеку. Просто чекист какой-то получаюсь. Все как будто нарочно не смотрели на меня. Даже кот как то нарочито приветливо и ласково мяукнул и отвернулся. Одна собака была естественной и непринужденной, возможно даже излишне, так как радостно носила в зубах чей-то ботинок, периодически им играя и предлагая поиграть каждому присутствующему на кухне. Одним словом – собака, друг человека. Я с нескрываемым удовольствием выпила кофе (черный со вспененным молоком и без сахара). Для меня это была еда. Поэтому мозг, получив питание, начал интенсивно работать.

«Надо все-таки проанализировать всех жильцов.»

Елизавета Марковна на удивление откликнулась очень даже резво.

«Анализировать будем на предмет чего?»

«Ну, хотя бы на предмет связи с убитым французом. Или на предмет немецко-фашистских артефактов, а именно бриллиантов, которые Сережа нашел в подвале». Сергей, мирно пивший чай с ароматными булочками в прикуску, поперхнулся и удивленно выпучил на нас свои глаза.

«Машенька, вы думаете, что эти два события связаны между собой?»

«А почему бы и нет? Ведь вариантов развития событий с этими двумя происшествиями в комплексе множество, на мой взгляд.»

«Например», – Елизавета Марковна движением бравого фехтовальщика нарисовала в воздухе знак вопроса кухонной лопаточкой, которой до этого снимала булочки с противня.

«Например, француз мог приехать искать кем-то из жильцов или их посетителей припрятанные бриллианты. Хозяин камушков мог проведать об этом и в жарком споре или даже драке убить француза».

«Или наоборот, француз мог прятать камушки и убегая от преследователя …»

«Дамы. А вам не приходило в голову, что все, о чем вы сейчас беседуете – это как минимум тайна следствия и как максимум не имеет никакого логического фундамента».

«Как это нет логики!» В один голос мы синхронно произнесли возмущенно одну и ту же фразу с Елизаветой Марковной.

«А вот так, милые барышни. Мертвый француз был найден в квартире, а не в подвале и даже не на лестничной площадке. Значит он каким-то образом все-таки связан с этой квартирой. Искать камушки и быть убитым в квартире на седьмом этаже?.. Хотя… Не даром ведь он был одет как бомж, при этом ухоженные ногти, причем как на руках, так и на ногах, дорогое нижнее белье говорит о его естественном благополучии. Видать мог прикинуться бомжом, чтобы искать проще было сокровища», – пустился в размышления Сережа, – «А откуда и как он узнал о сокровищах этих. Вот в чем вопрос.»

На этих словах мы все задумались, и вряд ли, что каждый о своем, скорее всего мы думали об одном и том же, возможно только с разных сторон. Все наши мысли объединяло два события – убийство и найденные сокровища.

«Определенно Машенька права. Мы можем на данный момент только лишь прояснить ситуацию с мертвым французом, точнее с его возможной причастностью к кому-то из жителей парадного. Правда, если он не случайно попал в квартиру. Да, тогда мы опять в тупике.»

«В 99 квартире проживает пожилая пара. Оба пенсионеры. У них есть собака породы боксер. Живут тихо, незаметно как-то, но судя по некоторым их поступкам люди они скандальные на самом деле».

«Собака говорите…», – оживился Сергей. Он схватил свой телефон и начал судорожно набирать номер. Синхронно с тем, как Сергей начал кому-то звонить, в комнатах послышалась мелодия звонка, явно телефона и явно немоего.

«Странно, Венечка трубку не снимает. Занят видать. Может на вскрытии.» Ага, значит звонил Вениамину Рафаиловичу. Интересно, а как связан Венечка и то, что я рассказала о владельцах 99 квартиры?

«Сереженька, а может Вы звоните в комнаты? Уж очень синхронно Ваш набор телефонного номера и звонок из комнат совпал». Телефон действительно принадлежал Вениамину. Видать потерял, когда участвовал в поисках кота, утянувшего кулек с сокровищами. Значит если надо достучаться до экспертов, то только через звонок Ивану Ивановичу. Что Сергей и сделал, пока я размышляла по этому поводу.

«… а позовите-ка его к телефону. Напрямую с ним побеседую, пусть свои выводы озвучит сразу», – Сережа деловито прижал смартфон к уху и начал из своей мужской сумочки доставать блокнот и ручку, чем меня изрядно удивил. Вот никогда бы не подумала, что у него есть мужская сумочка, тем более с блокнотом и ручкой. Хотя… он же все-таки следователь.

«Так вот я и говорю тебе еще раз. Собака у хозяев квартиры есть. Вот только где она теперь? Да и сами хозяева где? Чудны дела твои Господи в общем». Я тихо удивлялась, прислушиваясь к Сережиному разговору судя по всему с Венечкой. Собака, при чем тут собака? О! Собака! Может речь ведется о той собаке, что с утра со мной проснулась? Я начала привлекать внимание Сергея. Сначала я его тихонько звала, потом махала руками и звала, потом дергала за рукав. На все это он реагировал приблизительно одинаково – мягко брал мою руку в свою и отводил ее в сторону, тихонько гладил меня по голове или прикладывал свой палец к моим губам. Я раздраженно отдернула голову от его руки, и достаточно чувствительно ткнула рукой его в бок. «А! Да что ж такое-то?!» Сергей закричал, причем не убирая телефон в сторону, и свирепо сверкнул глазами на меня. Из телефонной трубки неслось веселое от Вениамина Рафаиловича: «Серж, ты там что, жрать кого-то собрался? Что рычишь так?» Я недовольно поджала губы, но все-таки сказала: «вот это не та собака, что ты ищешь?»

Сережа посмотрел на мою утреннюю собаку. Хмыкнул, подошел к собаке и потрепал ее между ушей, и как-то неожиданно мягко, по-доброму сказал: «Это моя собака. Вальтер.» При звуке своего имени Вальтер поднял свои преданные глазки на Сергея и умиротворённо их обратно закрыл. Ну, бывает. Промашка вышла. Я тихонько ретировалась к коту на подоконник. Сергей продолжил беседу с Венечкой.

Наша миссис Хадсон в лице Елизаветы Марковны деликатно молчала, но при этом безуспешно прятала ехидненькую улыбочку. Я решила отвлечь себя рассматриванием в окошко двора и улицы. Кот приятно мурлыкал. Потянула приятным вишневым дымом. Не уж то Сергей курит? А вот и нет. Курила Елизавета Марковна, при чем трубку, что привело как меня, так и Сергея в щенячий восторг. В этот момент Жикашевская была просто иконой стиля и креатива в одном флаконе. Она восседала в кресле, при чем именно восседала, а не сидела. Прямая спина, красиво выложенные одна на другую аккуратные ноги. Руки были настолько элегантны насколько могут быть элегантны руки, в одной из которых маленькая кофейная чашечка с ароматным дымящимся напитком, а в другой необычно женственной формы – удлиненная и утонченная, курительная трубка из дерева черного цвета. Клубы дыма с терпким запахом вишни Елизавета Марковна выпускала конечно не колечками, а обычными облачками. Она как египетская кошка вытянулась вся в струнку и жмурила глаза от удовольствия. Вот теперь именно так в моем представлении будет выглядеть нирвана. Я решила не портить кайф человеку и тихонько отвернулась опять к окошку, не забыв жестами показать Сереже, чтобы он тоже не беспокоил старушку, хотя старушкой эту элегантную даму сейчас назвать было просто невозможно.

Сережа вел дальше беседу по телефону. И я уже потеряла нить его беседы, поэтому подслушивать смысла не было. Елизавета Марковна душевно была далеко от нас хотя физически и с нами. Животные мирно переваривали завтрак. Я начала изучать улицу. На скамейках среди березок уже сидели либо бомжи, либо просто алкоголики. Возле парадного стояли тетушки и как естественное – перемывали кому-то косточки.

Дворник собирал мусор вокруг уже пустого бака. Раньше мусоровоз приезжал рано утром, а сейчас приезжает, когда получается – в любое время. Лавочка возле парадного была на удивление пуста. Хотя нет. Точнее да, сама лавочка была пуста, но сверху, а вот под лавочкой лежала собака. Большая красивая рыжая собака. И насколько я разбираюсь в породах собак – это был боксер. Я тихонько соскользнула с подоконника. По дороге сменила тапки на кроссовки, накинула на себя вместо пеньюара спортивную кофточку с капюшоном и прошмыгнула в парадное, а оттуда на улицу. Собака реагировала на меня спокойно. Я потихоньку потянула его за красивый кожаный ошейник, и пес легко поддался мне. Я аккуратно повела его к двери парадного. Если это та собака, о которой говорил Сережа Венечке – боксер из 99 квартиры, то зайти в парадное с ним не составит никакого труда. Пес действительно не сопротивлялся, он скорее даже обрадовался тому, что возможно сейчас попадет домой. С заходом в лифт проблем тоже не оказалось. Вышел на моем этаже спокойно, но сразу возле лифта пес остановился и начал крутить головой, высоко задрав ее, принюхиваясь верхним нюхом к запахам квартир, которые слились в единое амбре на площадке парадного. Я тихонько потянула его в сторону моей квартиры. Пес послушно пошел, правда шел осторожно, словно крадучись. Как только я открыла дверь, на пороге квартиры появились два стража – Вальтер (собака Сережи) и чуть поодаль от входа в квартиру сидел настороженный кот Бегемот. Пес, пришедший со мной, очень обеспокоился настолько, что даже лег на пороге квартиры, вытянул передние лапы и положил на них голову. Вальтер подошел к вновь прибывшему, обнюхал его, после к их компании подтянул кот как бы по, между прочим. Короче говоря, после всех этих и еще множества других кошачье-собачьих реверансов, найденный мною пес оказался-таки в квартире и предстал пред Сережины светлые очи (а глаза у него действительно светлые и улыбка настолько чистая и радостная, что поневоле начинаешь улыбаться вслед за ним).

Вот тут пришла очередь Сергея диву даваться.

«Я так понял, что найти пропавшую собаку из 99-й для тебя стало делом чести?», – хоть и не зло, но он не удержался и съёрничал. А вот тихонькую, но жуть какую ядовитую улыбочку Елизаветы Марковны я ощутила прям спинным мозгом.

«Именно. Просто у меня тяга, точнее интуиция в делах следственных».

«Так у Вас тяга к следствию или интуиция? Вы уж определитесь Машенька. Хотя одно другому не помеха», – и опять эта улыбочка, правда уже вперемешку с озадаченностью. Интересно, а что это ее так заставило задуматься? Я начала внимательно следить за лицом Елизаветы Марковны и при этом анализировать, что же ее привело к такому погружению в раздумья. И тут, как черт из табакерки, она лихо повернулась к нам из профиля в он фас и очень резко четко и по-деловому произнесла.

«Итак, что мы имеем на данный момент», – честно говоря я аж подпрыгнула на месте от неожиданности, что судя по всему доставила Елизавете Марковне не мало удовольствия, так как она естественно заметила мои несмелые потуги за ней понаблюдать, – «У нас в активе мертвый француз, мешочек с сокровищами, найденный Сергеем Александровичем, кот, появившийся не понятно откуда и сам по себе, что кстати естественно для кота, и найденная Машенькой собака, которая скорее всего живет в 99 квартире. Господа! Мы в тупике, или по крайней мере заблукали. Ведь ко всему прочему у нас еще есть и отсутствующие хозяева 99-й квартиры. По сути то мы не знаем где они.» Да уж. Ситуация была действительно крайне мягко говоря неприятной и уж очень напоминающей какой-то запутанный кроссворд, в котором парочка слов отгадана неправильно. Да. Тупик. Надо думать. Надо думать.

«И перестать есть в раздумьях. Ведь Вы же знаете, Машенька, 5 минут во рту и всю жизнь на бедрах. И это в лучшем случае. А есть еще живот, руки. И масса иных мест, где лишний жир, ой, как не нужен», – при этом она лихо перехватила мою руку с очередной булочкой, встряхнула ее, и булочка как-то автоматически выпала из моих пальцев обратно в тарелку. Засопев от обиды и раздражения, я опять вернулась на свой боевой пост, точнее теперь уже я делила его вместе с котом – мой любимый подоконник. Сережа ушел на работу. Елизавета Марковна решила посетить местные продуктовые рынки. В итоге я осталась одна. Одна, но в компании двух собак и одного кота. Покормив еще раз животных, я решила пойти прогулять вокруг дома, чтобы узнать, что говорят о случившемся. Ведь всем известно, что самые лучшие информаторы – это бабульки на лавочках. Переодевшись и взяв с собой сумочку с блокнотом и ручкой, я направилась собирать информацию. Во дворе как назло никого не было. Покрутившись для приличия минут по пять возле каждого парадного, я решила начать делать поквартирный обход. Естественно я начала со своего парадного. Потом методично обошла остальные. Конечно людей, которые были в это время дома было очень мало. Но даже от этих немногих жителей дома я получила достаточно информации, чтобы сложить для себя следующую картину. Жильцов 99 квартиры никто не видел уже дней пять. Поговаривали, что они уехали на отдых, а квартиру и собаку оставили под присмотром своей родственницы – вроде как даже племянницы. Вот только с чьей стороны племянницы (хозяина или хозяйки квартиры) никто толком сказать не мог, но многие ее видели. Маленькая, даже миниатюрная девушка, крашеная блондинка, с мелкими чертами лица, но очень вызывающе одевающаяся. Мини шорты по форме нижнего белья. Эти шорты с трудом прикрывали ее бикини. Маечки, настолько облегающие фигурку, что бюстгальтер под ними спрятать было практически невозможно. Здоровалась только с теми, кто здоровался с ней первым, одним словом на первый взгляд племянница была та еще специфическая особа. И было безумно интересно то, что приехала она к родственникам не сама, а с супругом и не откуда-нибудь, а из Европы. Вот только из какой страны соседи путались в показаниях. Кто говорил, что с Италии, кто про Польшу вспоминал, но точно сказать откуда приехала эта парочка никто не мог. Все в один голос называли их молодоженами, так как парочка при каждом удобном и не совсем удобном случае целовалась и весьма откровенно обнималась. Утомившись от разговоров с соседями, я решила прогуляться в магазин. Недалеко от дома были расположены несколько больших супермаркетов довольно известных сетей. Но я ходила туда только в случае глобальных продовольственных закупок. А вот за чем-нибудь эдаким или срочно нужным я ходила в маленькие магазинчики, любя их называя лавочками. Одна из ближайших лавочек имела второе название «Армянки» (хозяева этого магазинчика были армянской семьей, вот название и прикипело). Второй магазинчик имел дополнительное имя «Итальянки» (хозяева итальянцами не были, но зато в этом магазинчике было много контрабандой провезенного товара из Италии – вот поэтому лавочка и получила свое второе имя «Итальянки»). Так как у «Армянок» появилась подпольная продажа спиртного – разливали из-под прилавка по 50-100 грамм, то магазинчик плавно начал превращаться в наливайку или разливайку (не знаю, как более правильно). Поэтому я направилась к «Итальянкам». По пути к «Итальянкам» был очень приятно пахнущий магазинчик хлеба (ну, просто путешествие в прошлое – так когда-то пахло в советские времена в булочных), и буквально рядом с ним «двери в двери» находилась малюсенькая кофейня (по принципу кофе с собой), в которой исправно трудился бариста Костя – кофе у него получался очень вкусным, настроение у него всегда было тихо радостное, которым он участливо делился с посетителями кофейни, желая каждому хорошего дня. Притормозив у кофейни и булочной, я с аппетитом вдохнула ароматы свежего хлеба и кофе, взяла себя в руки и решительно направилась к «Итальянкам». В магазинчике покупателей не было, зато была скучающая продавец. Именно на это я и рассчитывала. После приветствия я для приличия внимательно изучила витрины с товаром. Признаюсь, честно, я даже слегка увлеклась – было много вкусностей по моему вкусу. Сыры, томаты, макароны, а если использовать правильное название, то паста из твердых сортов пшеницы, кофей в зернах. Выбрав особо понравившиеся продукты, я потихоньку начала закручивать беседу с продавцом в интересующее меня русло, а именно про племянницу хозяев 99 – й квартиры, а также про ее мужа француза.

«Как по мне, так он больше на араба какого-то похож, чем на француза», – авторитетно заявила продавец при этом слегка брезгливо поджала губы. «А чем именно он на араба похож?» Судя по выражению лица Оксаны (она же продавец), я просто обязана была знать такую очевидную вещь как отличие француза от араба. Но я, включив режим «хочу все знать», все-таки продолжила выпытывать у Оксаны информацию о французе. «Я так понимаю, что он темнокожий был?» Оксана глянула меня из-подо лба слегка недовольным взглядом. Но так как ее недовольство было скорее деланным, чем настоящим, то спустя пару секунд тишины она фыркнула, потом одарила меня томным взглядом синхронно с легким покачиванием головы из стороны в сторону, и в результате этой пантомимы она снисходительно и даже слегка обреченно выдохнула, поудобнее умостилась на своем стульчике и начала рассказ.

В тот день касса была совсем никудышная. Так как зарплата у Оксаны напрямую зависела от выручки, то перспектива ее ожидала плачевная. Да еще и ноутбук с любимым сериалом разрядился, а зарядное устройство Оксана по забывчивости оставила дома. Развлекая себя разглядыванием пешеходов, идущих по тротуару, Оксана надумала поболтать по телефону с подружками и родственниками. Набрав номер одной из многочисленных подружек и услышав радостное «алё» в трубке телефона, Оксана слегка повеселела. Но полноценной радости все-таки не суждено было сбыться. Колокольчик над дверью задилинькал и на пороге появилась маленькая расфуфыренная блондинка. По габаритам девица действительно была миниатюрная, но своей персоной она умудрилась заполнить весь магазин. Он девушки просто патологически исходило чувство недовольства всем, на что она бросала взгляд. Оксана, хоть и была обделена покупателями в этот день все-таки была классическим работником торговли, а значит истово болела за свой товар и так презрительно его оценивать не могла позволить даже хозяйке магазина, а что уж говорить про покупателей. Бросив намерено оценивающий взгляд на покупательницу и прокашлявшись для важности, она задала сакраментальный вопрос: «Вам что-то показать?» Блондиночка удивленно вкинула брови и уткнула в Оксану свои немного неприятные маленькие глазки, слегка пошевелила губами вроде бы как подбирая слова для ответа. Но тут опять задилинькал дверной колокольчик. На пороге появился парень. Он был невысокого роста, но достаточно крепкого телосложения. О таких говорят – коренастый. Темные и редко растущие волосы были коротко стрижены и уложены при помощи геля, из-за чего природные возрастные залысины были более заметны. Широкая улыбка и наивный взгляд темных глаз выдавали в нем иностранца. А если дословно от Оксаны, то «уж слишком приветливый какой-то, ну… почти юродивый. Улыбался всегдаи в глаза заглядывал, ну что твой пес». Кожа у него действительно была смуглая, но скорее он был хорошо загорелым, чем темнокожим от рождения. От пытливого взгляда Оксаны не скрылось, что при появлении парня с девчушкой произошли явно заметные перемены. Буквально на глазах она превратилась из грубой нахалки в сексуальную кошечку, которая нежно заглядывала в глазки своему хозяину и периодически терлась о его руку своей нежной розовой щечкой. Со стороны парня тоже были очень откровенно сексуальные действия в сторону блондиночки, и даже присутствие продавца их не смущало. Оксана, вдоволь налюбовавшись этой чудной парочкой, слегка покашляла для привлечения внимания. Реакция у влюбленных на нее так и осталась нулевой. «Что ж… сами виноваты», – подумала Оксана и громко, видать даже слишком громко гаркнула на весь магазин и находящиеся рядом с ним тротуар и автобусную остановку: «Вы сюда пришли целоваться или покупать?» Парень явно испугался, так как отпрыгнул от блондиночки в сторону при этом снес стойку с конфетами. Его вторая половина (не уверена, что лучшая) видать была-таки очень характерная особа с огромным опытом за плечами, так как при Оксанином оре, у нее ни один мускул не дернулся в лице. Более того, она медленно перевела взгляд на Оксану, глазки сузились, и набрав побольше воздуха она так рявкнула в ответ, что толпа на остановке непроизвольно шарахнулась от магазина на пару шагов в сторону, куривший мужичонка выкинул «бычок», у малыша выпала пустышка, но он при этом не заплакал, а девушка, уже давно говорившая по телефону, быстро протараторила в телефонную трубку: «Извини, я тебе перезвоню», спрятала телефон в ридикюль и, передумав ехать на автобусе, быстро засеменила прочь по тротуару.

Крик в магазине стоял не очень долго, но судя по тому, что он был продуктивным, то Оксана и ее соперница, изрядно запыхавшись, решили-таки либо прекратить словесный бой, либо просто взяли тайм-аут в бранной перепалке. Девушки разошлись по разным углам магазинчика (насколько это было возможно в связи с небольшими размерами помещения) действительно как настоящие бойцы на ринге. Не хватало только тренера и медика возле каждой из них с водичкой и полотенцем в руках. Видать непроизвольно ощутив потребность в поддержке или хотя бы одобрения третьего лица, обе барышни начали шнырять взглядами по магазину в поиске улыбчивого парня. А мальчонка оказался в этой ситуации совсем не мачо. Он сидел на корточках за опрокинутой стойкой с конфетами. Свое лицо он уткнул в ладошки рук, что лежали на коленках, подтянутых к самому подбородку. Почти поза эмбриона, оставалось только завалиться на бок и начать чмокать большой палец руки. Девушки одновременно посмотрели на горемыку, который еще и периодически вздрагивал всем телом. Потом также синхронно глянули друг на друга. «Поднять помочь?», – достаточно миролюбиво поинтересовалась Оксана у блондинки. «Спасибо, а то я его сама не подниму», – также спокойно и почти ласково ответила девушка. Подняли, почистили от конфет и попытались отпоить водой. Из ступора парень все-таки толком не вышел, о чем говорил пустой взгляд и полное отсутствие улыбки на лице. «Нет, так не пойдет. Надо другим способом», – при этих словах Оксана подошла к входной двери магазина, закрыла ее, дверную табличку повернула к посетителям стороной «close» и пошла обратно к прилавку. На пару секунд она исчезла под прилавком, а потом также быстро появилась, но уже в руках она держала пузатую бутылку коньяка, лимон, сыр и маслинки. Блондинка молча подошла к ней с другой стороны прилавка, при этом по дороге возле кофейного автомата захватила с собой три одноразовых стаканчика. Оксана деловито наполнила два стаканчика коньяком. Девушки молча выпили, закусив маслинками. Оксана налила по второй, но уже поменьше. Выпили. Закусили уже сырочком и потянулись за маслинками. Барышни действовали настолько синхронно, что лучшие мастера по синхронному плаванью рыдали бы от умиления. Под третью порцию коньяка, как молчание, так и синхронность были нарушены. «Я Лидочка». «Хорошее имя, редкое. А я Оксана». После знакомства девушки пару секунд помолчали, потом еще пару секунд молча разглядывали джентльмена Лидочки. «Надо коньячком отпоить. Кабы испуг отговаривать у повитух не пришлось». Лидочка обняла парня за шею, пару раз одарила поцелуями в нос и лоб, пригладила ладонью взъерошенные волосы. Оксана налила немного коньяку в стаканчик и подала Лидочке. В итоге, та сидела с минуту на корточках и отпаивала свое сокровище, как слепого котенка – вот только роль пипетки с молоком сыграл стаканчик с коньяком. С каждым маленьким глотком у парня в глазах проступали искорки жизни. Румянец начал возвращаться на прежнее место, кстати вместе со щеками, которые во время стресса обрюзгли и обвисли, как у бульдога.

Послушав еще порядка пятнадцати минут о возрождении Лидочкиного месье (раз уж парень выходец из Франции), и о мужественном участии Оксаны в этом мероприятии, я все-таки засобиралась домой. Все, что мне нужно было я выяснила: парочка приехала из Франции, причем девушка Лидочка была по рождению нашей гражданкой, а вот ее супруг Эдмонд – был самый что ни наесть настоящий француз. Приехали они в нашу страну недавно, поселились у родственников, пока те отдыхали где-то на египетских морях. Оставили родственники им на присмотр свою собаку, и судя по всему только из-за этого пустили к себе на постой племянницу с мужем иностранцем. Короче говоря, высокие родственные отношения. Прикупив у Оксаны немного вкусностей, я направилась домой. В голове галопом неслись мысли. То, что парочка из Франции, найденные бриллианты и убийство были как-то связаны – в этом я была абсолютно уверена. Но эта уверенность была сугубо интуитивной. А вот доказательств связи у меня еще пока не было. Купив себе большой стакан латте, я умудрилась прошмыгнуть домой ни разу никем из жильцов не остановленной. Это была удача, так как обычно меня останавливали несколько раз по ходу движения домой с вопросами от «а когда будет горячая вода?» до «а почему у нас такие горячие батареи?» или «почему у нас холодно?», «а вот в соседнем доме…». И так далее и тому подобное. Ни разу я не услышала, а всегда надеялась и ждала: «Простите, Вам удобно сейчас со мной поговорить?» А вот и нет – сразу в лоб и сразу вопрос, как говориться, без прелюдии. Чтож, вести себя в таких ситуациях как рекомендует интернет я не собиралась, а именно расслабиться и постараться получить удовольствие. Я сторонник реальности, возможно даже слегка жестокой реальности: если на тебя напали – сопротивляйся, может выжить тебе это и не поможет, то по крайней мере на твоем теле останутся следы (они же улики) преступления, а если сильно повезет, то и преступника. Напомнив самой себе вездесущего поручика Ржевского из анекдотов, который всегда начинал из далека, я вернулась к своим мыслям о некорректных жителях дома, и непонятно как переместилась к мыслям о следах преступления и преступника на теле жертвы. Да, наша жертва определенно тот француз, о котором так красочно рассказала мне Оксана из магазинчика. Эдмонд, по-моему. Найти бы его Лидочку и пригласить на опознание. А потом допросить. С пристрастием, сказал бы Венечка. При воспоминании о Венечке у меня непроизвольно выплыла улыбка на лицо. В квартире пахло вкусно, более того непривычно вкусно – чистотой и едой. Сбросив обувь, я быстренько посеменила на запах еды. Елизавета Марковна колдовала на кухне. В умеренно кружевной блузке, мягкий брючках и переднике она была больше похожа на волшебницу, чем на колдунью. Хотя… стоило ей заговорить и ореол доброй феи испарился и уступил место как минимум хозяйке медной горы из «Малахитовой шкатулки» Бажова.

«Машенька, Вы намерены в верней одежде есть обед или все-таки у Вас есть планы снять свою тужурку?»

Стало обидно сразу по нескольким пунктам: и за тужурку, и за пренебрежительно снисходительный тон в мою сторону, и за разочарование, которое возникло после того, как эта вредная старушка так резко своими словами уничтожила дух волшебства и сказки. Надув губы, я пошла снимать курточку и искать свои тапки. О, дух волшебства! Это же праздники не за горами. Просто совсем не зимняя погода напрочь отметала ощущение зимних праздников, которые я очень, да что уж там – и не только я, очень люблю.

«И будьте так любезны, не ищите эти Ваши тапки. Я их утилизировала. Если и иметь домашнюю обувь, то явно нетакую. Вы в ней выглядите как квашня, простите меня за прямоту конечно».

Комок подступил к горлу. Злые слезы вот-вот брызнут из глаз.

«Ваш свитер и штанишки там же где и тапки…»

Это был тот предел, который наступает после долгих мучений. Так сказать, последняя капля. Я резко развернулась практически на пятках и уже готова была броситься в сторону моей обидчицы, но из коридора раздался сдавленный смешок. Сначала один, потом второй, а вот третий я дожидаться не стала. Фурией вылетев в коридор, я натолкнулась на Сережку. Он искренне улыбался всем своим большим лицом, при этом руками хватал воздух так, будто бы пытался и меня словить и Елизавету Марковну прикрыть от меня. В свою очередь ехидная старушка, возомнив себя бессмертной, что придало ей силы и бесстрашия, продолжала дальше свой убийственный монолог: «И вообще, Машенька, Ваш внешний вид говорит, нет, даже кричит о том, что Вам давно пора к стилисту или как минимум в салон красоты и в мало мальски приличный магазин одежды». Я молчала, но искры негодования летели из моих глаз. И молчала я не по причине, что мне нечего было ей сказать, а просто на просто я не могла подобрать приличные слова, уместные в данной ситуации, так как в голове были одни матерные оскорбления с небольшими связками из нормальных слов. л

«Я конечно могу Вам помочь, но это будет дорого Вам стоить – как минимум помощь в предновогодней уборке и приготовлении праздничного стола. Ведь Вы планировали, что вся наша компания будет тут у нас отмечать столь приятный повод?» При этих словах она подошла ко мне, присела на корточки, откуда-то в ее руках появились удобные мягкие мокасины – туфельки, которые она волшебным образом попеременно быстро надела мне на ноги. Мало того, что обувь была очень удобной, так еще и выглядела очень даже современно и элегантно. Да и сам поступок старушки, а именно то, как она обула меня (в прямом и переносном смысле), привели меня в абсолютный ступор. Злость и горечь обиды молниеносно испарились, как по велению волшебной палочки. Сережа то ли от удивления, то ли от безудержного веселья закрыл глаза ладонью и пытался сдержать смех. А я ничего лучшего не придумала, как пробурчать: «И как это у Вас так получается – обидеть и осчастливить одним махом?» Но как бы то ни было – на ужин я не пошла, так как решила держать марку глубоко оскорбленного человека. Засыпалось сложно – бурчал живот, тем более эти двое вели очень активные разговоры на кухне, и судя по всему речь велась об убийстве. Но сон все-таки победил, и только час от часу ко мне сквозь сон доносились слова: «Я уверен, что француз причастен…», «Сережа, надо все перепроверить, прежде, чем так опрометчиво ввязываться в международный скандал…», «Ой, да сейчас с этим все намного проще, чем было раньше…».

Утро ознаменовалось красивенным снегопадом. Тихое счастье, казалось бы, навечно поселилось в моем доме и, если хотите, даже моем организме – от кончиков волос на голове до кончиков пальцев на ногах. Такого умиротворения я не испытывала очень давно. А было с чего. Любимое окно с удобным подоконником. Подушки на нем. Мурчащий кот в ногах. Я под пледом среди подушек. В руках чашка кофе со взбитым в пену молоком. Удобная мягкая одежда. Окно. За окном сыпется снег. Крупными хлопьями. Очень много. Все белое. Чистое. Красивое. На полу спит пес, слегка похрапывая во сне. Елизавета Марковна вяжет что-то из нежной молочной пряжи, уютно устроившись в кресле, которое для нее было очень свободным в силу ее деликатной конституции.

«Будем готовить русский салат», – нарушила тишину Елизавета Марковна, – «и сельдь под шубой, и фаршированные куриные яйца, бутерброды с красной икрой и шипучее вино купим. Очень давно мечтала классически встретить новый год, как раньше, именно с таким набором продуктов на столе и «Иронией судьбы…» по телевизору». Голос старушки стал даже мечтательным каким-то, хотя нет – скорее наполненным ностальгией. На пару секунд в ее лице отразились все ее года. Да, она очень стара, и какая-то особенно беззащитная в своем возрасте. Пару секунд закончились и возраст, подхватив по руку беззащитность, растаяли и уступили место силе и озорству. Отложив вязание, Елизавета Марковна пружинисто поднялась из кресла, повязала передник и принялась за готовку. Я же внимательно ее выслушав, опять вернулась к своему тихому счастью, при этом не пошевелила даже пальцем. Не хотелось вмешиваться в этот сложный механизм по имени Елизавета Марковна, маховики которого уже завертелись и привели в движение еще более сложный процесс – приготовление праздничных блюд.

Старушка благородно суетилась на кухне. Животные начали подавать признаки жизни, проявляя интерес к ее действиям, точнее к тем продуктами, с которыми она творила чудеса. Кот пару раз спрыгивал с подоконника и ровно столько же возвращался на место. Да… все было замечательно, но все же уже не так умиротворённо. Я почувствовала себя героиней сказки Льюиса Кэрролла. Такая себе критикующая все Алиса. Я отвернулась к окну в поисках утерянного счастья, в надежде, что снег меня угомонит и настроит на нужную волну рождественского волшебства. Но не тут-то было. Увиденное привело меня как спаниеля в охотничью стойку. По двору носился Сережа. Именно носился, потому что бегом это было тяжело назвать. Он передвигался по странной траектории, скорее, как молекулы при броуновском движении, а если более точно, то как китайская петарды – непонятно куда и когда полетит. Более того, он размахивал руками и как будто бы ловил крупную моль, периодически хлопая в ладоши. Внимательно присмотревшись я все-таки увидела причину такого чудного поведения Сережи. Это был ребенок. То ли мальчик, то ли девочка, сверху, а тем более глядя в окно понять было сложно. Ребенок что-то держал в руках и пытался сбежать, но высокие сугробы сделали свое дело. Дите упало в снег, а Серега просто прыгнул на него сверху. Мне стало страшно. Господи, сделай так, чтобы этот здоровяк не покалечил малыша или малышку! Я спрыгнула с подоконника, и опрометью бросилась на улицу, по дороге обуваясь в угги и куртку. Пес помчался за мной. Через пару минут я стала участником процесса поимки ребенка. Им оказался мальчишка. Маленький, щуплый пацаненок лет семи-восьми. Одет он был в куртку не по размеру большую и такую же неуместную шапку. Гаврош, да и только. Серега держал его за шкирку, слегка приподняв над землей. Ну, просто картина из далекого прошлого – милиционер и беспризорник. Я уже подошла, чтобы хорошенько отчитать Сережу за грубое обращение с ребенком, как мальчишка крутанулся в воздухе, выскользнул из куртки на снег как уж и постарался опять сбежать. Но не тут-то было. Все были на чеку. Пес гавкнул, Серега схватил за ногу пацана, я прыгнула на ребенка сверху, вдавив его точно также в снег, как Серега несколько минут назад. Мальчишка крутился подо мной очень сильно, более того, кусался и щипался. Я терпела и держала его. И тут он заверещал, а потом заговорил, чем ввел мня в ступор. Говорил мальчишка очень быстро, очень громко и ОЧЕНЬ на французском языке…

Серега сгреб всех нас в кучу и, подгоняемые веселым лаем пса, мы отправились всей компанией домой. Причем кто по собственному желанию, а кто по неволе – пес хотел еще резвиться в снегу, а мальчугана вообще пришлось нести, так как своим ходом передвигаться он категорически отказывался, падая на спину, дергая ногами и крича при этом что-то благим французским речитативом. Зашли в квартиру мы со спецэффектами. Мальчишка продолжал кричать, при этом тарабанил по Сереге своими маленькими кулачками с побелевшими костяшками. В прихожей нас встретили Елизавета Марковна и кот. Развеселый пес тут же схлопотал от кота по морде то ли за излишнюю веселость, то ли для профилактики. А старушка брезгливо схватила мальца за ухо двумя пальцами одной руки, а второй рукой крепко так тряханула его за шкирку, как паршивого котенка. Еще немного и мне показалась, что она сейчас найдет лужу, в которую его надо натыкать носом для устрашения. При этом Елизавета Марковна строго и быстро заговорила по-французски. Малыш при звуках знакомого языка моментально успокоился. Обмяк, и стал маленьким испуганным малышом, а не затравленным зверком, которым был буквально пару минут назад. Голос старушки стал более нежным. Он не только успокаивал, а практически вводил в какой-то транс. Мальчишка послушно снял обувь, пошел вслед за Елизаветой Марковной в ванную комнату. Вымыв тщательно руки с мылом, он даже сделал попытку пригладить свою непослушную копну волос мокрыми руками, но та непокорными прядями опять приобрела изначальную форму, мягко говоря, творческого беспорядка. Когда мы все наконец-то вымыли руки и лапы, Елизавета Марковна менторским голосом пригласила всех к столу при чем сначала на русском языке, а потом на французском. То ли интонация голоса, то ли звук нескольких языков привели нас до противности в покладистое настроение. За столом мы все сидели аккуратно, сложив руки и предельно выпрямив спины. Даже пес подобрал вечно висящие слюни, а кот вытянул в струнку свое могучее тело. Чаепитие с булочками и бутербродами прошло на высшем уровне в духе светских мероприятий. Все были предельно вежливы и улыбчивы. Разговор за столом сводился к: «Очень вкусно…», «Передайте пожалуйста…», «Спасибо большое…». И только сытый желудок начал возвращать всех в естественное для каждого из нас состояние – пес развалился на полу и вокруг его брылей начала собираться привычная лужица из слюны, кот распластался на подоконнике, бесстыдно вывалив набитое едой пузо, мы с Сергеем перебрались в кресла и каждый по-своему, но удобно устроился в них, мальчик откинулся на спинку стула, и довольная улыбка блуждала на его лице при этом он украдкой поглаживал свой живот. И только Елизавета Марковна, проводя какие-то хитрые манипуляции с табаком, папиросной бумагой и мундштуком, поглядывала на нас слегка строгим взглядом. Время как будто замерло. Опять возникло ощущение как в упомянутой уже «Алисе в стране чудес» – сцена чаепития. Сейчас пробьют часы и произойдет смена чашек и блюдец и соответственно мест чаепития. Я не успела закончить мысль в голове, как часы действительно пробили время.

«Тьфу ты, чертовщина какая-то», – не сдержалась я.

«Ну… до чертовщины далеко конечно, но все же. Сергей, не соблаговолите ли Вы, любезный, поведать нам где выискали этого мусьё (monsieur)». Я тут я и ощутила это противно приятное чувство мести. Вот сейчас Сереженька на себе прочувствует всю ядовитость нашей разлюбезной старушки. Судя по всему, весь мой вид дал Сергею понять, что именно я думала в этот момент, потому что его глаза сузились как у дикого кота перед прыжком и он даже слегка укоризненно покачал головой. Я фыркнула и приняла позу победительницы. Но не тут-то было. Я не учла один момент: Сергей – мужчина, к тому же еще чертовски обаятельный мужчина. Он опять улыбнулся, едва заметно наклонил голову набок, что придало его лицу легкую лукавость, при этом еще всем телом слегка подался в сторону Елизаветы Марковны. И она поплыла. Ну просто снежная королева, которая на моих глазах превращалась в растаявшую снежинку. Мое бурное воображение уже рисовало следующую картину происходящего – старушка кокетливо машет руками в Сережину сторону и со словами: «Шалун» или на худой конец «Проказник Вы, Сереженька», улыбается ему в ответ и гладит французского мальчонку по растрепанным волосам. Но я поспешила. Определенно поспешила. Наша старушка оказалась очень при очень коварной особой. После того, как она улыбнулась Сереже в ответ своей фирменной и не менее широкой улыбкой, она поднесла к губам мундштук. Глубоко затянулась табачным дымом, замерла на пару секунд и потом опиумной струйкой выпустила его обратно в воздух. Еще немного и я стала бы ожидать колечки из дыма. Но Елизавета Марковна заговорила. Ох, как она заговорила. И каждое слово словно гвоздем прибивало не только Сергея, но и меня, кота и пса в комплекте. И только французский мальчик в силу незнания русского языка чувствовал себя беззаботно и, по-моему, даже блаженно счастливо.

«Ни один уважающий себя мужчина без объяснений не позволит себе тянуть в дом оборванца, тем более в наше неспокойное время. Да, я понимаю, что Ваша профессия иногда обязывает и более того откладывает жирный отпечаток на образе Вашей жизни и тем более Вашем поведении. Но, помилуйте, господин Сергей, Вы взрослый, разумный, состоявшийся мужчина. Вы что, забыли о наличии у Вас рабочего пространства. У Вас же есть в конце концов кабинет в Вашей конторе? На худой конец Вы могли вызвать машину полиции и забрать мальчика на территорию полиции. Ведь он иностранный подданный и ему ничего не стоит соврать с три короба в посольстве, что ему тут – В ЭТОЙ КВАРТИРЕ – нанесли непоправимый ущерб здоровью, как минимум морально. Вы об этом подумали?»

Мы сидели с открытыми ртами и слушали ее, впитывая каждое слово буквально поверхностью тел, а не только ушами. А ведь старушка права. Да и в конце концов – кто этот мальчишка?

«И в конце концов – кто этот мальчишка?», – Елизавета Марковна как будто услышала мои мысли и проворила мой вопрос вслух. Сережа переводил испуганный взгляд с Елизаветы Марковны на меня и так же затравленно обратно. Потом как-то внутренне собрался, вдохнул, выдохнул, немного посопел и начал повествовать.

Установить личность убитого было не так сложно, как изначально казалось. Эксперты правильно заметили, что внешняя одежда убитого не соответствовала нижнему белью, да и всему телу в принципе. Уж очень ухоженным оказался убитым, о чем говорили и его зубы.

«Более того по пальчикам пробили и поняли, что не наш он человек, а иностранец. Биодокументы его говорил о том, что он француз. А дальше дело техники…», – Сережа на пару секунд прервался, попил водички, поднялся с кресла, немного размял спину и дальше продолжил, но уже в режиме ходьбы. Вышагивал он медленно по кухне – благо площадь позволяла. Пес подскочил, когда поднялся Сережа видать подумав, что тот поведет его опять гулять. Но надежды пса не оправдались, поэтому походив за Сережей еще с минуту, пес обратно улегся в ногах Елизаветы Марковны. Старушка в свою очередь также воспользовалась Сережиной сменой локации и перешла в его кресло, щелчком пальцев подозвала к себе пса и после недолгих манипуляций по устройству в кресле, наконец то умостилась и поняла на Сережу вопросительный взгляд. Пока все ходили туда-сюда, я задумчиво разглядывала мальчишку. Он судя по всему уже переварил пищу и беспокойно крутился на стуле. Я подошла к нему, взяла за руку и с улыбкой на лице повела его в туалет. «Елизавета Марковна, может мальчишке помыться надо? А то запах от него не самый лучший, скажу я Вам. Вы не могли бы с ним поговорить не эту тему?» Как только мальчишка вышел из туалета, туда ломанулся кот, видать по той же надобности или ему просто в край необходимо было переметить территорию после незнакомца. Старушка слегка гортанным голосом что-то сказала мальчишке и тот вопросительно взглянул на меня и для большей ясности протянул мне руку – веди мол меня, показывай где ванна. Устроив мальчишку в ванной, я вернулась в свое кресло.

«Надеюсь уже все угомонились, и я могу продолжить?»

«Секундочку, я пойду смою за котом», – я быстренько побежала в туалет, а кот уже с подоконника проводил меня презрительным взглядом.

«Мог бы и научиться уже смывать за собой», – вступился за меня Сережа, обращаясь к коту. Тот сожмурил глаза и как-то особенно презрительно заурчал в ответ. Пока Сережа дискутировал с котом, я успела прибежать обратно на кухню, наконец то усесться в кресло и придать лицу очень внимательное выражение, говорившее о том, что все, о чем говорит Сережа мне очень интересно и более того очень в новинку, хотя о французском происхождении нашего трупа я уже и сама догадалась после беседы с продавцом Оксаной из итальянского магазинчика.

«Так вот. Мы выяснили имя и фамилию француза, когда пересек границу и что интересно – с кем он пересек границу». Человек, с которым Эдмонд приехал в нашу страну был его сын от первого брака. Имя его Саша (не Александр, а именно Саша), возраст 10 лет. Фото прилагалось. Вот тут и поднялся международный ураган.

«Нам еще повезло, что прессу не подключили, а то бы нам полная хана наступила бы. Искали мальчонку плотно, но по-тихому. Так сказать, без анонса в прессе. Тем более его родной мамаше было не до сына – она с бойфрендом отдыхала где-то в теплых странах. Французские власти оповестили нас, что с ней связались и рассказали официально о случившемся. Мамаша в свою очередь им ответила, что бывшего супруга ей бесконечно жаль, но помочь ему она ничем не может, а вот своего сына она полностью доверяет французским властям, так как является преданной и законопослушной гражданкой Франции, поэтому не видит необходимости прерывать свой отпуск, но будет всегда на связи с представителями французских властей в любое урочное время».

«Если Вы хотели меня удивить, то у Вас это не получилось. Плохие матери есть в каждой стране», – при этих словах Елизавета Марковна опять закурила.

Так вот, Сашу искали. Одним из критериев поиска было то, что надо было определить куда именно ехал Эдмонд с Сашей. Что его, Эдмонда, связывало с адресом, где нашли его труп. Опросили во Франции всех ближайших знакомых и родственников. И получили информацию о том, что ехал в нашу страну Эдмонд не только с сыном, но и с вновь испечённой женой – Лидией.

«Точно. Лидочка из магазина, миниатюрная, но злобная блондинка», – когда я не сдержавшись выпалила эти слова, то почувствовала, как четыре глаза – Сережи и Елизаветы Марковны, а также кот с подоконника со своей парой глаз, буквально пронизали меня взглядами. Непроизвольно вжав голову в плечи, я внутренне засуетилась под таким «расстрелом». Серега приобнял меня за плечи и как-то подозрительно ласково заговорил с мной: «Душа моя, а какое отношение ты имеешь к жене убиенного? Объясни нам пожалуйста». Естественно мне пришлось рассказать полностью все, что я знала касательно убитого и его семьи, более того еще и отвечать на наводящие вопросы. Потом последовало продолжение рассказа Сергея о поисках Саши и Лидочки. Обзвонив всех Лидочкиных и Сашиных родственников, Сережа составил список из близких Лидочкиных, которые не ответили на телефонный звонок. Оказалось, их немного, и что радовало – все они были местные жители, то есть не надо было ехать в другие города.

Значит просто надо обойти этих родственников по адресам, и даже, если их не будет дома, то можно будет побеседовать с соседями. Уж какая ни есть, но определенность вырисовывалась, что не могло не радовать. Два адреса дали небольшие результаты: да Лидочка приезжала в гости, да со своим французом и его сыном, но пару часов погостили и уехали. Нет, больше не виделись и даже не созванивались. И вообще, Лидочка заезжала просто, чтобы своим французом похвастать – мол поглядите какая я теперь успешная. «Покрутила хвостом, коза драная, и уехала. Хоть бы конфетку какую французскую привезла, принесла с собой бутылку вина какого-то – уксус уксусом, и шоколадку нашу – соевую, тьфу, да и только». Дальше расспрашивать этих родственников Сережа не стал. Смысла не было – с таким отношением к Лидочке вряд ли они ее прятали бы от полиции, а тем более покрывали. Главное он выяснил – мальчишка был вместе с отцом и Лидочкой в гостях у этих родственников, а остальное было не важно. Остался еще один адрес, еще одни родственники – родная тетка с мужем. Адрес был до был до боли знакомым. В машине Сережа включил карту и нашел в навигаторе нужный адрес. «Батюшки, так это же адрес где нашли мертвого француза! Как же я сразу не понял этого. Не заметил. Видать глаз замылился – пора в отпуск». Паркуя автомобиль возле знакомого уже адреса, Сережа заметил странного мальчишку, и интуиция вместе с сердечной мышцей больно кольнули: «Сто процентов нужный мне пацан». Мальчик был слегка несуразно одет – то ли куртка на нем была великовата, то ли еще что, но, несмотря на свою неброскость, он все же чем-то привлекал к себе внимание. И лицо у него было славянское и одежда не особенная, но мальчик явно был иностранным, заграничным, если хотите. Кажется, что тут сложного – подойти, задать ребенку пару вопросов, получить ответы и, если это нужный мальчик проводить его в отделение до выяснения всех обстоятельств дела. Но все пошло кувырком после первого же этапа. Как только Сережа подошел к мальчику, тот как воробей подпрыгнул на месте и побежал. Сергей скорее машинально, чем продумано ломанулся за ним. И тут все завертелось и закрутилось. Еще и я присоединилась к этой чехарде.

«Вот собственно и все», – Сережа выдохнул с явным облегчение, почти, как студент на экзамене.

«Ну, допустим, молодой человек, это все-таки не все», – видать Елизавета Марковна со знание дела решила поиздеваться над Серегой. Она методично растягивала слова при этом ее менторский голос был ледяным и четким. С каждым ее словом Сережа буквально становился меньше, он просто съеживался в кресле, а за ним машинально я, вся животная братья также забеспокоилась – даже кот как-то непривычно засуетился, да и что говорить – абсолютно беззаботный в тот момент французский мальчик Саша и тот, поддавшись общему настрою, озадаченно завертел головой по сторонам, то ли в поисках путей отступления, то ли удобного укрытия на всякий пожарный, так сказать, случай.

«Мальчика, теперь надо расспросить, но обязательно естественно в присутствии хотя бы представителей французского посольства, я уже молчу про специалистов из департамента по работе с несовершеннолетних или близких родственников мальчика. Так что головная боль, Сереженька, Вам предстоит еще та, поверьте мне на слово». И она с чувством выполненного долга очень вкусно затянулась сигареллой. «Да уж, умеете Вы, Елизавета Марковна, жизнь испортить», – Серега двумя ладонями потер лицо, уделив больше внимания глазам, при этом его очки просто взлетели на лоб.

«А я абсолютно не имею никакого отношения к червоточинам Вашей жизни, Сереженька. Реалии и не более того, а я их просто озвучила. Но. Раз уж я так крепко Вас зацепила такими элементарными словами о действительности ситуации, то я буду любезна и помогу Вам слегка выпутаться из сложившейся ситуации, при чем прошу заметить, дорогуша, ситуацию таким макаром сложила не я, а помогаю достойно из нее выпутаться – я».

И она победоносно вскинула брови и слегка, эдак секунд на 30, «зависла», видать давая нам возможность восхититься ее благородством и трезвомыслием. Но каждый из нас эти 30 секунд тишины использовал по-своему. Кот поудобнее устроился на подоконнике и начал вылизывать свое добро под хвостом, пес перебрался под столом к мальчику, который опять начал жевать печенье и из-под тишка делиться с псом.

Серега потянулся всем телом в кресле, вернул очки туда, где им и должно быть и вопросительно уставился на Елизавету Марковну. И только я, разгадав молчаливую игру то ли интеллекта, то ли врожденной вредности старушки, произнесла: «Елизавета Марковна, Вы правда можете помочь? Но как?». При этом я удивленно захлопала ресницами, и словно боясь при этом улететь, схватилась руками за подлокотники кресла. Для убедительности и увеличения эффекта моего сверх наглого лицемерия, я приподнялась в кресле и даже слегка подалась вперед в сторону Елизаветы Марковны. Да, во мне все-таки погибла актриса, а может во мне течет кровь какого-то предка – именитого талантливого актера? Эх, говоря словами классика – погуляла моя бабка с каким-то водолазом, или как там у Булгакова…

Мои старания не пропали даром, старушка действительно была падка на лесть. В глазах у нее загорелся огонь признанного гения, щечки порозовели, ноздри носика слегка затрепетали – ну, прям кобылка перед стартом. Она загадочно выудила из своего какого-то потайного кармана телефон, поколдовала над ним, на безопасном расстоянии от головы подержала в вытянутой руке, пока в нем звучали гудки вызова набранного абонента (видать и до нее дошла молва, что мобильные телефоны очень вредны сразу после набора номера, а именно когда идет звук тонера вызова, поэтому те, кто открыл эту зловещую тайну, рекомендуют отводить телефон в сторону от головы, и только после ответа абонента подносить телефон к уху). Наконец-то из телефона зазвучала беглая французская речь, при звуках которой наш французский мальчик оживился и даже улыбка появилась на его лице. Елизавета Марковна принялась на таком же беглом французском беседовать с человеком на том конце провода, как сказали бы раньше. Разговор длился недолго, но эммоционально. Окончив беседу Елизавета Марковна окинула нас очередным взглядом победителя и слегка небрежно кинула: «Собирайтесь, повезем этого Гавроша под крыло родных «лягушатников», пусть теперь они с ним повозятся, а заодно и нам информацию подкинут. Мало ли, может у них малец и заговорит». Прозвучало это как-то пугающе плотоядно. Но, как бы то ни было мы дружно собрались, слегка потолкались, усаживаясь в Сережину машину, которая хоть и была большая по габаритам, но при таком количестве пассажиров, даже ее размеры оказались тесными. Доехали мы без приключений. Как только вышел нам на встречу представитель французского посольства – Сашу сразу увели. Девушка, которая пошла его сопровождать, что-то активно щебетала ему на ухо, но судя по тому как вертел головой мальчик, оглядываясь назад в нашу сторону, ее внимание не успокоило Сашу, а наоборот взволновало. У меня так сказать защемило в груди и слезы навернулисьна глаза. Мальчик не мог видеть моих слез, но видать он оказался чувствительным ребенком, так как он крутанулся на пятках и ринулся обратно к нам. Пара секунд и он уже спрятался за Сережу при этом ухватил меня за рукав. Балаган начался еще тот. Мальчишка громко и пискляво что-то верещал Елизавете Марковне. Елизавета Марковна выпучив глаза и покраснев от натуги разливалась своим красивым французским на все стороны: она успокаивала мальчика, при этом не забывала погладить его по голове, приглаживая еговихри волос, потому что Саша опять стал взъерошенным, как молоденький задира воробей; также она отвечала визжащей работнице посольства, которая в свою очередь пыталась выловить Сашу за руку и утянуть в недра посольства; плюс Елизавета Марковна свободной рукой набрала номер телефона и что-то очень сердито говорила в трубку. Мы с Сережей стояли как вкопанные. От общего безумия судя по всему нас спасало только не знание языка. Когда из недр коридоров посольства раздался собачий лай, я от неожиданности просто оцепенела, вся толпа, орущих и визжащих на французском даже ни капли значения не придала появлению собак, а Сережа ладонью прикрыл свое лицо, покачал головой из стороны в сторону и погрузился в полную отрешенность от происходящего.

В холе появился мужчина в сопровождении двух собак. Точнее сначала появился собачий лай, потом какая-то резкая команда на французском языке, а потом уже вся эта чудная троица. У меня появилось ощущение, что где-то я уже это видела. И этого статного, стройного немолодого мужчину в черном скорее камзоле, чем костюме, и именно вот таких вот собак породы доберман, и подобный резкий командный голос… Я настолько увлеклась мыслями на этот счет, что пропустила и встречу наших с этим мусьё и знакомство с ним же и, естественно, с его собаками. Ну, конечно! Анжелика!

«Машенька, право слово, что это Вы? Какая же Вы Анжелика, Вы ну… хотя бы Мари», – и Елизавета Марковна хитро прищурила один глаз.

«Нет, нет конечно, я не Анжелика… я просто вспоминала… короче, не важно», – с объяснениями не сложилось, но стало легче от того, что я действительно вспомнила, где я видела все это. Это был очень похожий на появление данной троицы эпизод из фильма-сериала про Анжелику. Вот только какая его часть я не помнила, вроде бы как название было связано с Анжеликой и ворами, а вот персонаж этого фильма – полицейский чин и его собаки были просто точной копией появившегося в холе посольства мужчины, сопровождаемого доберманами. Елизавета Марковна и новоявленный мусьё что-то пылко обговаривали и даже маленький Саша, внимательно слушая беседу, начал принимать в ней участие. Опять возникла какафония из трех голосов, говорящих одновременно, да еще и на французском языке. Мы с Сережей снова вошли в уже привычный для нас транс полного абстрагирования, но собаки начали вносить свои коррективы в происходящее. Они ходили по кругу вркруг нашей тесной компании, как будто бы они пастухи, а мы овцы. Они то ускорялись, то наоборот замедляли свой ход. Первым отвлекся от беседы Саша. Он начал наблюдать за движением собак, заинтереснная улыбка появилась на его личике. Мальчик даже пару раз коснулся одного из псов, а тот в ответ рыкнул на него, правда не злобно, а скорее для проформы. Хозяин собак шикнул на пса, защищая мальчика. После этого собаки прервали свое хождение по кругу, а мусьё и Елизавета Марковна перешли на более спокойный темп общение, в результате пожали друг другу руки, и это, насколько я поняла, означало, что они о чем-то договорились, а вот о чем именно судя по всему мы с Сережей узнаем позже. Француз попращался с Елизаветой Марковной, с нами и ушел во свояси. В свою очередь Елизавета Марковна, проводив мужчину с собаками долгим и, как мне показалось, томным взглядом, резко что-то сказала Саше, взяла его за руку и направилась к выходу и уже практически возле двери, слегка повернув голову в нашу с Сережей сторону, небрежно бросила нам: «Поехали домой. Расскажу все дома». В машине ехали практически молча. Когда подъехали к дому, и Сережа припарковался, Саша выскочил из машины первым. Пока мы тоже выходили, он резво и весело прыгал вокруг нас, и это Сашино игривое поведение начало постепенно передаваться нам. Решили перекусить – опять чай, плюшки… и это скорее было собрано на стол ради беседы, чем для утоления голода. Все периодически выжидательно поглядывали на Елизавету Марковну.

“Сейчас все подробно расскажу”, – слегка раздраженно буркнула нам старушка. Хотя всеобщее внимание судя по всему ей импонировало. Если сократить длинную историю от Елизаветы Марковны, то суть заключалась в следующем. У Саши из родственников, готовых нести за него ответственность в сложившейся ситуации нет. А именно есть мать, которая не намерена за ним ехать в другую страну. Есть бабушка, которая также, как и мать не согласна на столь авантюрный поступок, как поездка в совсем неведомую для нее страну, чтобы забрать внука. Обе они полностью доверяют представителям своей славной страны и так далее и тому подобное. С родственниками со стороны матери Саши все было ясно. Родственники со стороны отца (наш труп из 99) удивили нас не меньше. Ехать они не намерены – это однозначное и бесповоротное решение. Во-первых, не позволит им это сделать здоровье, а во-вторых, они полностью доверяют представителям своей страны. “Опять двадцать пять”, – возмутился Сережа.

“Это еще что, родители “трупа” сказали, что готовы выехать в ближайший большой (областной по-нашему) город, чтобы забрать прах сына”. Мы почти без эмоций кивали в так рассказу головами.

“Милые мои, вы должно быть не расслышали или даже не поняли смысл ими сказанного. Они сказали, что готовы встретить ПРАХ сына! Прах! Это значит, что они абсолютно уверены в том, что процедуру кремирования их сына проведут такие прекрасные представители их такой прекрасной страны”, – только после такого подробного пояснения, сопровожденного столь изысканым ехидством со стороны Елизаветы Марковны, мы поняли глубину смысла происходящего. Да уж… ситуация становилась очень и очень пикантной – это если использовать нормативную лексику. Я все еще продолжала думать о трупе, его родственниках, их отношению к происходящему, периодически разглядывая всех, кто сидел на кухне. Елизавета Марковна, поджав губы, буквально перекатывала мысли и судя по выражению ее лица, мысли были не самые приятные. По крайней мере знать их я точно не хотела. Саша был самым позитивным из присутствовавших, это если считать только людей. Потому что пес просто лучился весельем и радостью наперегонки с Сашей. А вот Сережа, по-моему, был мысленно не с нами. Он постоянно морщил лоб, сжимал руки в кулаки и что-то сопел и бормотал себе под нос. Я тихонько подошла к нему и, чтобы привлечь внимание к своей персоне, я аккуратненько погладила Сережу по щеке. Он слегка дернулся, пару секунд явно не понимал, что происходит, потом улыбнулся и вопросительно глянул на меня своими зелеными слегка хитрыми глазами. “Пошли в комнату, обсудим все”, – Серега молча кивнул в ответ.

“Я так понимаю, что о трупе ты теперь знаешь все или почти все?”– мой вопрос Сережу слегка озадачил.

Он начал что-то мямлить в ответ, в итоге я решила слегка упорядочить, получаемую от него информацию наводящими вопросами. “Хорошо, давай так. Начнем с биографических данных, а там видно будет”.

Имя трупа – Эдмонд Давид Марминон. Родом он из небольшого городка на юге Франции. Эдмон был неплохим семейным доктором, что-то вроде терапевта на наш манер. Славился он авантюрным складом характера еще с самого детства, тем более, что их маленький городок был курортным благодаря средневековому замку, расположенном практически в районе центральной площади. И маленький Эдмон рос среди постоянных рассказов для туристов на тему рыцарей, сокровищ, пиратов и так далее. Его родители были абсолютно обыкновенными горожанами. Мама работала в медицинском учреждении младшим медицинским специалистом, а папа потихоньку занимался фермерством. Вот благодаря этому фермерству родители Эдмона и переехали в пригород, где более серьезно занялись сельским хозяйством. С этого момента молодой Эд стал жить сам. Родители конечно помогали ему, пополняя запасы из продуктов фермерства, но целиком на жизнь Эдмон стал зарабатывать сам. В личной жизни тоже произошли перемены – девушка, на которой он не собирался жениться забеременела. Стали они жить вместе, а спустя несколько лет после рождения Саши, они зарегистрировали так называемый ПАКТ. Брак не брак, но после того, как Эдмон и его условная супруга расстались, алименты он платил, да еще какие. Ведь по французским законам алименты получал не только ребенок, но и супруга, которая по мнению французских властей теряла комфортное существование после расставания с супругом. И вот у Эдмона опять началась жизнь холостяка. Сына он брал несколько раз в месяц на выходные, но в большинствесвоем Саша проводил время у бабушки и дедушки на ферме. В отличии от папы он рос веселым и в принципе послушным мальчуганом. Эдмон же, опьяненный долгожданной свободой, ударился, так сказать, во все тяжкие. Он долгое время тусил с друзьями на вечеринках, находясь практически всегда в винном угаре. Он пробовал играть в карты, но врожденное французское чувство экономии, не позволило ему продолжить. Да и посиделки с друзьями пришлось сократить, так как работа требовала от него трезвого подхода, ведь к доктору с ночным перегаром и легким опьянением вряд ли кто пойдет во второй раз, а так недолго было лишиться места в клинике. Все сводилось к тому, что, либо Эдмону придется вести благопристойный умеренный образ жизни, либо придумать что-то особенное, что позволило бы его авантюрному естеству чувствовать себя удовлетворенным. И такое занятие нашло Эдмона. Именно оно нашло Эда, так как он сам ничего не предпринимал и более того в силу своего французского происхождения он экономил даже силы. В одно воскресное утро Эд сидел в парке и отдыхал после пробежки по пересеченной местности. Это хобби он приобрел давно и удачно использовал его в качестве похмельного средства. Стало скучно и он решил полистать новости в интернете. Смартфон мигнул экраном и подозрительно быстро потух. Эдмон сделал еще пару попыток заставить смартфон заработать, но все было тщетно – его электронный друг покинул его. Стало грустно. Эд озадаченно покрутил головой по сторонам. Как ни было смешно и печально одновременно, но Эдмонд оказался заложником электронного прогресса. Чтобы вспомнить, где в городе находится ремонт техники, ему пришлось очень солидно напрячься, ведь до поломки смартфона он сделал бы запрос в инет и дело сделано – «паутина» в считанные секунды дала бы ответ с адресом и остальными контактными данными всех ближайших сервисов по ремонту электроники.

Смартфон забрали в ремонт на несколько дней, взамен на время ремонта смогли предложить телефон, который мог только совершать и принимать звонки, да и цвет у этой “раскладушки” был особенно веселенький – зеленый с розовым. Эд усмехнулся, но от средства связи не отказался. В силу абсолютной привязанности к чтению новостей в интернете Эдмон понял, что привык читать в принципе. Простите, но даже в туалете он прочел этикетку на освежителе воздуха. Походил по квартире в поиках какого-то чтива. Включил бы телевизор, чтобы посмотреть новости, но Эд не купил в свое время телевизор, так как все новости и фильмы смотрел в смартфоне. Походив еще пару минут по квартире, он все-таки пошел гулять. В парк возвращаться не хотелось, поэтому Эд направился к площади. Ехать к родителям, чтобы выслушивать очередные советы или нравоучения ему не хотелось. Поэтому, вспомнив детство и юность, Эдмон направился к замку. По дороге он зашел выпить кофе. В кофейне было нелюдно – небольшая группа туристов, гид и пара местных жителей, которые поздоровались с Эдом, так как были его постоянными клиентами. Отыскав место у окошка, Эд сделал первый и самый вкусный глоток кофе. Гид рассказывал туристам давно всем известные небылицы, туристы с неприкрытым интересом внимали ему. Местные что-то тихонько обсуждали, а потом и вовсе ушли. Честно признаться Эд на пару минут задремал – вся эта обстановка в кофейне его буквально убаюкала. И только звонкий женский голос вырвал его из нирваны. Какая-то из туристок задала вопрос гиду на английском языке. Ее интересовало найдены ли сокровища, о которых рассказывал им гид. Эдмон приоткрыл глаза, чтобы рассмотреть эту любопытную наивную леди, так резко его разбудившую. Девушка была на первый взляд более, чем симпатичная. Миниатюрная блондинка, при этом обладательница аппетитных форм. Сочетание узкой талии и пышной груди блондиночки настолько привлекло внимание Эда, что они как зачарованный встал из-за своего стола и подошел к группе туристов. Девушка каким-то звериным чутьем, которое присуще из человеческого рода только женщинам, ощутила внимание Эда. И если бы Эдмон был прозорливее хоть на немного, то откровенно говоря заподозрил бы неладное. Но его влечение к необычной девушки оказалось сильнее разума, как в принципе в любви с первого взгляда зачастую и бывает. Красиво и театрально поведя плечиком, девушка скользнула взглядом по Эду, чем привела его в полную боевую готовность молодого парня, способного свернуть, достать звезду или что там еще достают и делают в таких случаях… Разговор завязался сам по себе, а точнее Эдмон даже под пытками не смог бы вспомнить, а собственно с чего все закрутилось и началось, настолько он был увлечен своей новой знакомой.

Говорили на международном языке, так как она не знала французский, а он, что не удивительно, не знал ее родной язык. Говорили обо всем и не о чем. Много и страстно. Девушка откровенно заигрывала и жеманничала, что безумно нравилось Эду. При этом он чувствовал в ней силу, стержень и даже какой-то холод, или скорее, лед – такая вот непривычная для нежного француза ледяная уверенность в себе и своих действиях. Как бы там ни было, но разговор все-таки зашел о сокровищах. Он долго рассказывал своей новой знакомой, которая назвалась очень интересным и необычным для французов именем – Лидочка, о своих похождениях юности в поисках различных сокровищ, одни из которых были подтверждены историческими данными, другие скорее всего были придуманы умелыми рассказчиками, а были и такие, которые передавались из поколения в поколение. При этом они обрастали с каждым пересказом все новыми подробностями, красками и персонажами. Эд часто в своем повествовании уходил в сторону от темы, интересующей Лидочку, она всегда возвращала его мягко, по-кошачьи, в нужное ей русло.

Результатом этой беседы и стали вышеописанные роковые для Эдмона события. Но справедливости ради, необходимо все-таки рассказать нечто, что произошло между знакомством этих молодых любителей одиссей и гибелью одного из них.

Уже теперь определенно понятно, что Лидочка не просто так, не побоюсь этого слова, соблазнила Эдмона. Ехала она во Францию подготовленной и, есть такое емкое украинское слово, «обізнаной». Еще будучи маленькой девочкой, она была твердо уверена, что в свое время станет женой молодого привлекательного, иностранца, который положит к ее ногам как минимум треть комфортного земного шара. И всю свою сознательную жизнь она шла к этой цели. И нужно отдать должное, у нее все получилось. Пусть не на долго, пусть не треть мира, но свою часть комфорта она получила, к которой прилагался в придачу молодой влюбленный французский муж. Да, да, именно муж. Они поженились, очень быстро, но при этом красивую пышную свадьбу с шикарным платьем и длительной фотосессией Лидочка для себя выцарапала из финансовых закромов Эдмона.

Так вот. Получив необходимую информацию от Эдмона, Лидочка сложила в своей милой головке дерзкий план по поиску сокровища, а именно драгоценных камней. Количество, качество и наименования камушков она досконально не знала, но даже та информация, что уже была у Лидочки, очень радовала и стимулировала ее к активным поисковым действиям. По результатам – драгоценности находились на территории родной страны Лидочки, что не могло не радовать. Кратко ознакомив Эда с планом действий, Лидочка заказала билеты в Киев. И все вроде бы складывалось удачно и на удивление гладко. Но тут судьба подставила подножку в виде сына Эдмона – Саши. Мальчика абсолютно не с кем было оставить на эти праздничные зимние дни. Поэтому пришлось заказать еще детский билет и скорректировать план действий исходя из присутствия Саши.

Долетели нормально, правда по прилету настолько сильно замерзли, что пришлось покупать какую-то теплую одежду. Шопинг слегка развлек Лидочку, но мысленно она всегда возвращалась к делу. Итак, сокровища точно были спрятаны на Подоле, а если точнее, то на старом кладбище в районе Андреевского спуска. Нужно было только определить необходимое надгробие. Все сходилось к тому, что Шернер не пользовался услугами помощника, припрятывая свое богатство в разных местах по пути отступления. Он был очень недоверчивым человеком судя по его поступкам. Поэтому надгробие или могила должны были быть для него знаковыми, запоминающимися. Иначе, он был бы как белка, прячущая орехи перед зимой – закопать закопала, а вот где не помнит, поэтому просто периодически роется в земле в поисках орехов в надежде на авось…

Лидочка с детства любила шарады, кроссворды и различные загадки. Биографию Шернера она изучила досконально. Все его окружение и родственников, как дальних, так и близких. В итоге, отправив Эда и Сашу гулять по Андреевскому спуску, она вдоль и поперек прошла все кладбище. День за днем продолжались методические поиски. Результат был нулевым. Саша начал подвывать от скуки, Эд хоть и не сердился, но уже начал высказывать неудовольствие сложившейся ситуацией. Молодежь, странные туристы и просто любопытные очень мешали Лидочке в ее поисках. К слову надо заметить, что остановились на проживание они достаточно далеко от Подола. Тетя Лидочки с мужем уехали отдыхать, оставив под присмотром племянницы квартиру и собаку. Квартирка была чистенькой и аккуратной, собака добродушной и веселой. Ездить приходилось то на такси – обычно обратно уставшей, то на метро, что было быстрее, но большое присутствие людей немного напрягало, хотя какая-то патологическая любовь к экономии, на грани с жадностью, заставляла Лидочку ездить на метро – это было на порядок дешевле.

Так вот. Окунувшись с головой в поиски, Лидочка напрочь забыла о безопасности и о том в какой стране она все-таки находится. Это была не Франция, далеко не Франция, хотя и во Франции в вечернее время да на старом заброшенном кладбище вряд ли было бы безопасно. В один из вечеров, вооружившись налобным фонариком Лидочка в очередной раз прочесывала могилы. Надгробия были разбросаны, а некоторые даже разбиты и их части могли валяться в разных сторонах кладбища.       Лидочка взмокла, перетаскивая куски надгробий одно к другому, пальцы скользили в кожаных перчатках, единственное спасение было в том, что ночной морозец не давал полностью сойти на пар. В процессе поисков Лидочка, поддавшись порывам своего темперамента, то молилась, то чертыхалась. Поэтому не понятно, что больше помогло, то ли святые угодники услышали ее молитвы, то ли кардинально наоборот, но она все-таки нашла нужное надгробие, точнее его верхнюю часть. На камне очень даже явно была выдолблена, и нужно сказать, что достаточно художественно, свастика, лозунг и фамильные инициалы Шредера. Лидочкин возглас ликования прозвучал эхом как-то зловеще странно над кладбищем. Когда эйфория от радости находки прошла, Лидочка начала обмозговывать как ей теперь верхнюю часть надгробия приволочь к нижней, которую кстати необходимо еще было найти. Сделав фото обломка Лидочка возобновила поиски. Осматривая слом каждого более или менее подходящего на ее взгляд надгробия, она про себя буквально молилась, чтобы искомая часть камня существовала и не была уничтожена вандалами окончательно и бесповоротно. И тут зазвонил телефон. Этот звук просто вырвал кусок пространства из тела старого кладбища. Лидочка дернулась и оступилась. Телефон выпал из рук. Кто звонил Лидочка так и не заметила, но предположить могла со сто процентной точностью. Это был Эдмон, которому скорее всего просто надоело ждать, находясь в бездействии и развлекая сына. Лидочка упала не смертельно так сказать, но и не просто оступилась. Пока она выкарабкивалась из ямы и поднималась, чтобы оценить масштабы бедствия, чертов телефон перестал звонить и соответственно светиться. Нет, это уже было слишком. Вечер поиска резко перешел в вечер тотального поиска. Сначала по памяти вспомнив куда падал телефон, Лидочка аккуратно пошарила рукой по мерзлой земле. Не тут-то было. Телефона там не оказалось. Зато оказалась чья-то рука. Это была точно рука, точнее кисть, со скрюченными пальцами и какой-то странно свернутой ковшиком ладонью. Рука была настолько твердой и холодной, что сначала подумалось будто бы это часть памятника. А может это покойник? Откопали, или потоками воды вымыло. Хотя стоп. Какой покойник? Кладбище старое, точнее даже старинное. Здесь уже давно никого не хоронят. Да что это такое, черт его задери!? И тут произошло то, что в фильмах ужасов называют контрастом света и тени. В темноте кладбища мало того, что появилось пятно электрического света, так еще и начали раздаваться голоса. Это были два мужских голоса, которые между собой обговаривали очень животрепещущую тему, а именно как и куда спрятать труп – в уже существующую, но разграбленную могилу, или все-таки выкопать новую. Их спор продолжался ровно до тех пор, пака они оба не замерли над испуганной и застывшей в ужасе Лидочкой. Девушка сидела, а точнее уже практически лежала в позе эмбриона, при этом, видать из-за приступа паники она продолжала держать труп за руку.

«Не, ну, ты это видел!»

Дальше пошел достаточно длительный поток ненормативной лексики то в направлении Лидочки, то просто в воздух. С горем пополам отцепив Лидочку от трупа, мужчины принялись решать, что делать дальше. Спор затянулся. На кону стояло: убить Лидочку и закопать ее с трупом вместе или закопать труп, а с Лидочкой распрощаться в другом месте. Когда парни перешли на абсолютную ненормативную лексику, которая практически не перемежёвывалась даже междометьями, Лидочка начала приходить в себя. По крайней мере ее мозг начал работать в нужном направлении, хотя согласно создавшейся ситуации правильнее было бы сказать, что ее мозг начал работать и поставить на этом точку, так как движение мозга в этот момент для Лидочки уже было победой.

«Откупиться вряд ли получится, труп все-таки прячут. Кричать? А кто услышит, да и если услышит, то не побежит на помощь – это точно. Значит надо сбежать. Но как?!»

Мысли хаотично сменяли одна другую, но движения эти были безуспешными – ничего толкового в голову так и не пришло. И тут сработало какое-то животное чувство самосохранения. Лидочка начала ползти. Медленно, но уверено она передвигалась в сторону склона, внизу которого уже был старый добрый Андреевский спуск с большим количеством людей, которые даже просто своим присутствием уже могли бы спасти Лидочку.

«Давай закапывай быстрее, а то до утра так провозимся», – один из парней явно торопился.

«Не надо было такую глубокую яму копать. Хватило бы и той, что была», – второй, явно запыхавшись от непривычной физической нагрузки, психанув кинул лопату на землю.

«Ты чего бросаешь инструмент, нам им еще закапывать. А глубоко, так, чтобы собаки не отрыли».

Естественно они пересыпали свой разговор отборной матерщиной, которую тут не с руки повторять.

«Твоя очередь. Я задолбался уже», – и второй нервно зачиркал зажигалкой, чтобы подкурить. Первый с недовольным выражением лица взялся за лопату. Лицо второго осветил наконец добытый огонь из зажигалки. К Лидочкиному сожалению, он осветил не только его лицо, но и небольшое пространство вокруг. И как назло этого хватило, чтобы убийцы увидели Лидочку.

Реакция первого была молниеносной, поэтому шансов у Лидочки не было. Удар лопатой пришелся именно туда куда надо было, чтобы девушка практически сразу угасла.

Эд намучался в ожидании очень сильно. Саша, подустав от местных достопримечательностей и развлечений, начал изрядно капризничать. Хоть за этот короткий промежуток времени Эдмон привык беспрекословно подчиняться Лидочке без лишних вопросов, но тут его терпению пришел конец. Собравшись с духом, взяв Сашу за руку он решил подняться по этой чертовой металлической лестнице, ведущей к такому же чертовому кладбищу. В темноте все выглядело значительно зловеще, чем при веселом солнечном свете. Внутри что-то неприятно сдавило горло. Страх. Или даже паника. Неужели эта чертова паническая атака нашла-таки время, чтобы проявить себя? Эд остановился, перевел дыхание, прислушиваясь к себе. Может в этот раз пронесет? Он блуждал взглядом по сторонам без возможности сосредоточиться на чем-то едином. И тут в его поле зрения попал Саша. Мальчишка, обрадованный сменой обстановки, радостно пританцовывал на ступеньках. Его веселье и беззаботность вывели Эда из ступора, в который пыталась вогнать его паника. Медленно выдохнув давно набранный в легкие воздух, он ощутил полную свободу, легкое головокружение и незабываемое чувство облегчения. С благодарностью еще раз глянув на сына, мужчина продолжил свой путь вверх по этой странной полувинтовой лестнице, которая периодически подрагивала под его шагами и отзывалась на них жутковатыми металлическими звуками. Достигнув вершины Эд как-то автоматически и непривычно по-отцовски взял Сашу за руку и притянул к себе. Мальчуган немного удивленно глянул на отца, пожал плечами и первым шагнул в кладбищенскую пустоту. Спустя несколько секунд глаза привыкли к почти полному отсутствию света и кладбище перестало быть кромешной черной пустотой. На фоне тусклого лунного света начали вырисовываться абрисы предметов, которые своими формами радости все-таки не добавили. Это были разграбленные могилы с разрушенными надгробиями. Просто картинка из старого черно-белого фильма ужасов. Дракулы не хватает или просто вампира, на крайний случай зомби. Но больше всего не хватало фонарика. Пройдя несколько метров, Эд и Саша остановились, так как откуда-то издалека стал слышан какой-то странный звук – будто бы кто-то работал лопатой. Потом мужские голоса, говорящие на местном языке. Тихий мужской разговор постепенно перерос в более эмоциональный диалог. Вспышка света. Скорее всего зажигалка. На секунду Эда ослепило. Свет погас. В темноте явно стали видны очертания двух людей. Крупные мужчины. Один сел на корточки и курит, а второй стоит во весь свой немалый рост и его руки, держащие лопату, явно делали замах. Странный способ копать землю, почему-то в этот момент подумалось Эду. Человек замахнулся лопатой, ударил куда-то вниз в землю. Раздался вздох. Или даже сдавленный крик, а точнее всхлип.

«О, Боги. Он не просто копает. Он кого-то бьет этой самой, черт ее задери, лопатой!»

Схватив Сашу за руку, Эд стремглав побежал в сторону лестницы. Было очень тяжело бежать. Мальчик буквально мотылялся как вымпел позади Эдмонда. Лестница уже была видна. Вот уже одна нога ступила на первую верхнюю ступень, и вся эта здоровенная железяка застонала своими металлическими охами и ахами. Но тут Саша упал. Да так неудачно, что одному Всевышнему известно, как он вообще жив то остался, да еще и без особых повреждений. Споткнувшись об край ступени, мальчик упал навзничь, но как-то быстро сгруппировался, посещения секции борьбы дали о себе все-таки знать. Недаром Эд настаивал, чтобы Саша занимался борьбой. Одной из мотиваций было: «Пусть он не станет известным борцом и не научиться хорошо бороться, но по крайней мере правильно падать его научат точно».

Так вот. Саша упал, сгруппировался и уже собирался подняться на ноги, но тут ровный край почвы резко оборвался и начался склон, огороженный полуразвалившимся чугунным заборчиком. Саша покатился по откосу. Кубарем. Вне всех приемов борьбы и нарушая многие законы вероятности. Первым желанием Эда было рвануть за сыном по склону, но разум взял свое, да и быстро приближающиеся мужские голоса заставили бежать по лестнице. Металлический гул, крик Саши, мужские голоса гангстеров и невероятно шумное и сильное биение сердца создали такую какофонию в ушах Эда, что почти уже внизу на предпоследнем полуповороте лестницы он все же споткнулся и упал. Упал неудачно – ударился головой и, естественно, потерял сознание. Он уже не видел, как Саша подскочил на ноги и спрятался в кустах, так как увидел этих двух головорезов, склонившихся над отцом.

Глава 5 Ценность

Саша видел, как подъехала машина – огромный черный микроавтобус Mercedes. Один из преступников подтащил тело Эда к машине, а второй почти бесшумно отвел боковую дверь, открывая огромный салон с мягкими кожаными сиденьями. Но Эда не расположили на них, а бросили как баул между сиденьями на пол и захлопнули дверь, но уже издав мрачный звук закрывающего замка. Мужчины обмолвились парой слов на местном языке с водителем микроавтобуса и направились к своему автомобилю – внедорожнику той же марки. Машины плавно тронулись одна за другой и достаточно быстро пропали в темноте, оставив за собой только далекий красный след габаритных огней.

Саша плакал. Молча, как-то по-мужски. Слезы застилали глаза и лились по щекам двумя тонкими грязевыми потоками. Было страшно. Безумно страшно. И от того, что мальчик абсолютно не знал, что делать, и от того, что произошло за последний чертов час. Маленький Саша увидел намного больше, чем смог рассмотреть взрослый Эд. Дети, они такие, они видят намного больше, даже больше, чем надо, и всегда зрят в цель, то есть выхватывают из окружающего пространства основное и тихонько, а порой из-под тишка, рассматривают до мелочей и тончайших подробностей. Так произошло и с Сашей. Как только он ступил с последней ступени лестницы на твердую земляную почву, то одним махом охватил взглядом общую картину кладбища, с его могилами, надгробиями и этими двумя странными мужчинами. Все остальное время пока они с отцом находились там, Саша всматривался в очень интересные мальчишескому естеству детали. Он увидел и яму, которую копал один из гангстеров, более возле ямы лежал явно человек и явно мертвый, почему-то интуитивно подумалось Саше. А вот возле мертвяка явно кто-то шевелился. Судя по одежде – это была девушка (у папиной Лидочки была такая же красочная куртка). Да и шапочка тоже, и волосы красивые белые… Девушка повернула лицо в сторону Саши, как будто бы ощутив на себе его взгляд. Это точно была Лидочка. Саша от удивления и какой-то детской непосредственности чуть не заорал во все горло свое коронное: «Лидочкааааа!» Но в этот момент один из мужчин подкурил сигарету, а дальше… дальше мы все уже знаем. Лидочка погибла просто на глазах у Саши. Обычно человек от страха зажмуривается или на крайний случай закрывает лицо руками, но мальчик не входил в этот основной процент людей. С широко открытыми глазами Саша буквально замер и превратился в один четко сфокусированный на Лидочке взгляд. Сквозь какую-то туманную мглу, окутавшую мозг, Саша ощутил со стороны папы требование бежать к лестнице. Все делал на автомате. Сначала бежал, потом группировался и падал одновременно. Вскакивал, как учили после падения на ноги, при этом, пригнувшись, мелкими перебежками спрятался в кустах, и опять наблюдал. Весь этот калейдоскоп пронесся как будто бы рядом с Сашей. Он все еще не ощущал себя участником всех этих событий. И только когда машины начали удаляться, смысл происходящего стал настолько понятен мальчику, что накрыл его с головой, как пуховым одеялом, не давая сделать спасительный вдох. Комок стоящий в горле наконец-то вышел слезами. Гибкая детская психика все-таки сделала свое дело. Проплакав совсем недолго, Саша начал соображать, что ему делать дальше. Так как мальчик то был не простой, а воспитанный «загнивающим капитализмом», то перво-наперво он прикинул какими финансами он обладает. Было не много. Несколько купюр в местной валюте, плюс социальная кредитная карта, на которую папа периодически сбрасывал ему деньги на карманные расходы. Точной цифры Саша не помнил, но на билет домой там вряд ли хватило бы. И зачем он покупал эти дурацкие компьютерные игры! Если бы берег деньги, как учила Лидочка, то возможно на билет домой как раз и хватило бы. Лидочка. Перед глазами опять всплыло ее красивое лицо, и ноги сами понесли Сашу по лестнице вверх. Страха не было вообще. Взрослый человек много раз подумал бы прежде, чем подниматься наверх и проверять, что там с Лидочкой. У ребенка все действия были основаны на рефлексах, поэтому чувству страха там места пока еще не было. На последней ступеньке Саша классически спотыкнулся и у него почти слетел с ноги ботинок – видать шнурок уже давно развязался. Нагнувшись к ноге, Саша увидел необычное – изображение своего лица на фотографии в младенческом возрасте. Приглядевшись, он заметил и второе, и третье на фото. На втором – он уже взрослый, а на третьем – улыбающиеся папа и Лидочка. Это было портмоне Эда. Видать, когда Саша упал и Эд дернулся в его сторону, портмоне предательски вылетело из кармана. Сев на землю Саша пересмотрел все содержимое. Было ли все на месте он знал, но основное было – наличность в местной валюте, карточки, документы. На всякий случай пошарив руками по земле в том месте, где лежал портмоне, Саша поднялся и осторожно пошел в ту сторону, где должна быть по его подсчетам Лидочка.

Ни Лидочки, ни трупа на месте ожидаемо не оказалось. Обшарив сначала почти все кладбище поверхностно, Саша понял, что искать надо более дотошно. Когда-то папа отправил его в лагерь бойскаутов. Там у них были лесные вылазки с квестами. И чтобы найти подсказку надо было разделить необходимую зону на квадраты и тщательно прочесывать сантиметр за сантиметром. Именно так Саша и поступил на кладбище. Сколько времени он так провозился сказать сложно, но воздух стал жутко холодным и влажным. Отправная точка поисков была совсем рядом. Саша жутко трясло то ли от холода, то ли от прилива адреналина. Поиски определенно ничего не дали. Вся земля была перекопана и скорее всего еще до прихода как Саши с папой, так и Лидочки, и гангстеров. Рыли скорее всего черные копатели. Поэтому быть уверенным, что трупы закопаны здесь или здесь практически невозможно. Саша поднялся с колен, опершись на кусок надгробия, торчащий из земли. Камень оказался очень хрупким, и под давлением Сашиной руки кусок буквально раскрошился на глазах. Мальчик сильнее сжал пальцы, чтобы не упасть и нащупал что-то мягкое в камне.

Именно так оно чаще всего и происходит. Или новичкам всегда везет. Даже не знаю, какое высказывание еще уместно данному случаю, но по факту Саша нашел сокровища, которые в свое время спрятал Шернер, которые так трагично безуспешно искала Лидочка, и из-за которых пострадал Эд. Вытащив мешочек из камня, мальчик отряхнул его от цементной пыли. Попытался рассмотреть, что это, но глаза хоть и привыкли к темноте, но света ночи было определенно недостаточно. Положив находку в самый глубокий карман куртки, Саша направился к лестнице.

Договориться с таксистом на Андреевском спуске труда не составило. Они там привыкли к наплыву иностранных туристов, поэтому мальчик пытавшийся изъясняться на английском да с явным французским акцентом был абсолютно не в диковинку. Таксист устало вздохнул, проговорил для верности адрес пункта назначения еще раз вслух, Саша довольно кивнул, и машина понеслась по ночным улицам города, унося мальчика от этого страшного темного места.

Ключей от квартиры у Саши не было. Что делать дальше он не знал. Накатила сильная усталость. Сидеть на лавочке у парадного было небезопасно – ночь обещала быть очень морозной. Удача не прошла стороной – из парадного вышел парень. Он глянул на уже звездное небо, поежился и почти не глядя в сторону Саши бросил с блуждающей улыбкой на губах: «Ключи забыл? Чё так поздно шатаешься по улице? Мамка небось уже все глаза проглядела. Беги домой.» Саша и побежал – в парадном определенно теплее, чем на улице. Внутри действительно было тепло. Внизу возле подвальной двери была огромная батарея. На ней по обыкновению сушили большой кусок ковра, который уборщица часто укладывала под ноги сразу при входе в парадное, мол вытирайте ноги и будет чище на ступенях. Ноги тёрли ответственно, поэтому на ковре было уже много залысин и потертостей, и намокал он с катастрофической быстротой, короче говоря в этот период он чаще висел на батарее, чем лежал под ногами. Саша залез под этот кусок ковра, создав себе таким образом укрытие от редких жильцов, проходивших мимо.

В кожаном мешочке с каким-то странным рисунком был еще один мешочек – тканевый. А уже в нем лежали камушки – красивые сверкающие. Саша залюбовался и даже на пару минут забыл где он и что вообще произошло за последние сутки. Ноги затекли и мальчик, спрятав сокровища обратно в мешочки и глубокий карман, поднялся на ноги. Жизнь явно хотела извиниться перед несчастным пареньком, потому что опять преподнесла ему очередной сюрприз – Саша, когда поднимался, для равновесия схватился рукой за ручку подвальной двери, и та поддалась нажиму. Дверь открылась с еле слышным скрипом. Саша прошмыгнул в подвал и тихонечко прикрыл за собой дверь. Побродив по коридору, он обнаружил комнатку, дверь которой не была закрыта. В углу комнаты стояла лопата, мешок какой-то сыпучей смеси и пару бутылей воды. Понюхав воду, Саша убедился, что она не затхлая. Вдоволь напившись, он умостился частично на мешке судя по всему с цементом, а частично на груде тряпья, которое, слава всем богам, еще не натянулось запахом затхлости и влаги. Сон налетел без предупреждения и унес мальчишку в далекие дали, где не было гангстеров, страхов и подвалов, а были любовь, спокойствие и безопасность – одни из самых великих ценностей современности.

Глава 6 Неудачи

Глаза болели нестерпимо. Вроде и не били, так что глаза не должны были быть опухшими и травмированными. Хотя. Тут Эд вспомнил, как упал. Упал обидно, на последних ступенях этой треклятой лестницы, ударился головой. Вот! Ударился головой! И Эд, как человек, который неплохо изучил медицину в свое время, понял, что удар головой был все-таки сильным и, как оказалось с последствиями. Насколько тяжелые последствия он определить еще не мог. Нужно было время, чтобы понять. Пока Эдмон ощупывал себя на предмет еще каких-то травм и повреждений, дверь бесшумно распахнулась, и на пороге появился мужчина. Его лицо выражало как раздражение, так и беспокойство, смешанное с агрессией. Подойдя ближе к Эду, он что-то сказал на местном языке – слова абсолютно не были понятны, но при этом интонация голоса явно говорила о нескрываемой злобе по отношению к пленнику. Именно пленником считал себя сейчас Эдмон, так как держали здесь его точно против его же воли. Нехитрую еду и воду тюремщик оставил на полу, чертыхнулся, сплюнул на пол, развернулся чуть ли не на каблуках по-гусарски и ушел, громко хлопнув за собой дверью. Сомнений в отрицательном отношении к себе у Эдмона не осталось.

Сколько прошло времени можно было приблизительно определить лишь по количеству раз, когда тюремщик приносил еду. Хотя эта методика запросто могла быть ошибочной. Его могли кормить раз в сутки, а могли и два, а могли и … Многое, что могли. Думать об этом не особо хотелось. Голова болела нестерпимо. Просить лекарство по мнению Эда было бесполезно, но попытку он все-таки сделал, и в ответ получил только кривую ухмылку гангстера и, судя по тону, пару-тройку местных ругательств.

Время текло. Состояние становилось хуже. Эд стал терять ориентацию во времени. Его тюремщик уже даже без любопытства наблюдал за ним. Эдмон угасал. Медленно, но уверенно угасал. И как следствие наступил день, когда охранник махнул на него рукой, кому-то позвонил, что-то сказал на местном языке, не глядя бросил бутылку воды в сторону Эда и ушел. Но дверь при этом плотно не закрыл. И в эту небольшую щель потянуло еле уловимым сквознячком свободы. Эд кожей ощутил незапертость двери. После того, как шаги за дверью стихли, Эд еще достаточно долго лежал с закрытыми глазами. Во-первых, он собирался с силами, а во-вторых, с духом – страх, что за дверью окажется гангстер и не один видать был сильнее, чем желание выбраться на свободу.

За дверью оказалось какое-то мрачное, давно заброшенное строение. Такие здания молодежь именует заброшками. Эти помещения очень часто используются неофициально или полуофициально под квестовые комнаты – новомодный бизнес. Но эта комната вряд ли была одной из квестовых – уж очень заброшенной и затхлой она была. Эдмон пошатываясь прошелся аккуратно по периметру пространства, руками придерживаясь за старые полуразрушенные стены, на которых плотным слоем были налеплены неудачные граффити. Сознание покинуло Эда в самый неподходящий момент. Он упал навзничь, а потом повалился набок в позе эмбриона. Спустя некоторое время Эд не видел, как в заброшку зашли бомжи. Как они с опаской рассматривали его тело. Потом жадно выворачивали его карманы, сдирали с него одежду, параллельно снимая свое рванье и надевая на себя качественные вещи Эдмона. Еще немного посидев в помещении, бездомные суетливо ретировались, так как заметили, что Эд начал подавать признаки жизни. Видать холод сделал свое дело – вывел из небытия француза и вернул его в жесткую действительность. Окинув глазами пространство вокруг себя, Эд окончательно осознал где он. Оглядел себя и на удивление быстро сообразил, что его раздели мадригалы скорее всего. В очередной раз ощупал себя, чтобы оценить масштабы нанесенного ему ущерба. Все было плачевно. Одет он был на данный момент в нижнее белье (даже носки забрали) и только. Болела только голова. Все остальное было дееспособным. Эд пошарил взглядом и руками вокруг себя. Нашел драную, вонючую одежду бродяг. Стуча зубами от холода, он нацепил на себя все это тряпье, уже абсолютно не задумываясь о гигиене, черт бы ее побрал. Нужно было двигаться. Для этого босые ноги создавали очень большое препятствие. В поисках обуви или чего-то похожего на нее Эд обошел всю комнату. Ничего даже издалека напоминающее обувь не попалось. Пришлось из тряпья и кусков картона мастерить онучи. Критично оглядев свое творение, Эд остался относительно довольным. По крайней мере можно было ступать на землю, не боясь проткнуть ногу ли отморозить. Куда нужно добраться Эд знал, пока они с Сашей ожидали часами Лидочку, он выучил адрес их гостевого пребывания наизусть. Вот только понять в какую сторону нужно двигаться и как долго он еще сообразить не мог. На такси денег не было. Да и на общественный транспорт также. Хотя, даже если бы и были, то вряд ли в этом виде его туда пустил бы. Что ж. Значит пешком. В голову пришла избитая фраза: «en guerre comme en guerre». Глупо, но, ой, как уместно. Да, уж. На войне, как на войне. Эд напоследок еще раз оглядел свою тюрьму, да не зря. В тусклом лунном свете его взгляд наткнулся на карту. Точнее на кусок карты, который торчал из-под груды мусора. Слава небесам и туристическим районам города! Это действительно была карта, туристическая карта города.

Ориентироваться по картам Эд умел, таблички в городе под какой-то глобальный европейский праздник были изготовлены и развешены нового образца – наименования улиц были написаны на местном языке, но и продублированы на английском. Так что, осталось дело за малым – дойти до нужного места назначения в целости и сохранности. Эд иронично усмехнулся своим мыслям. Да уж. В целости. Острая боль в голове явно говорила о том, что Эд сейчас не в одном куске, так сказать. Но, не смотря на нарушенную координацию движений из-за травмы головы, Эдмон сжал и без того тонкие губы и решительно шагнул на улицу.

Саша много читал и смотрел в интернете о сокровищах. Ведь интернетом он в основном пользовался у папы, а у того в интернет закладках всегда была эта информация. Вот так мальчик и заболел папиной страстью к приключениям. Именно там Саша получил знания, которые пригодились сейчас ему как никогда. Он нашёл в открытом по чьей-то невнимательности подвале подходящее место, чтобы спрятать найденные камушки. После Саша решил заняться своим бытом – французские корни взяли верх над страхом и безнадегой. Надо было как минимум найти еду. Воровать было не вариант. Во-первых, не умел, а в этом деле Саша был уверен, что нужна была сноровка. А во-вторых,.. а во-вторых, Саша даже не стал додумывать. Надо либо выпросить, либо заработать. После достаточно длительного пребывания в этой стране, Саша понял, что люди здесь хоть и сердечные, приветливые, но жадные, по крайней мере едой делиться по собственной воле за просто так точно не будут. Значит надо пойти на заработки. Вот только, кем может работать Саша в этой чужой ему стране, да еще без знания языка? Да… Беда…

Побродив немного во дворе дома, где они гостевали, Саша решил направиться на запах еды. Вдоль тротуара были расположены маленькая уютная кофейня и хлебный магазин, которые настолько дурманили аппетитными запахами, что у мальчика закружилась голова от голода. Бариста – молодой красивый парень с располагающей улыбкой вышел на улицу покурить. Людей в это время суток в кофейне было мало. Было скучно, да и хотелось покурить. Поэтому мальчишка, круживший возле витрины, а потом и вовсе залипший как собачонка, сразу бросился в глаза. Костя (именно так звали баристу) внимательно рассмотрел мальчонку и пришел к выводу, что малыш иностранец. Почему так подумалось Косте, даже ему самому ясно не было. Но что-то в мальчишке было иностранное, не наше. Чтобы не попасть в глупое положение, Костя на всякий случай начал по-русски: «Ты голодный что ли?»

Мальчик встрепенулся, но по его лицу было заметно, что он ничего не понял, из сказанного Костей. «Может денег нет просто? you have no money». Мальчик улыбнулся. Потом с какой-то странной реакцией начал рыться у себя в карманах. Нашел портмоне, настоящее мужское кожаное портмоне совсем не по возрасту для этого мальчика. Еще раз улыбнулся, опять порылся, но уже в портмоне, нашел купюру и протянул ее Косте с очередной блаженной улыбкой и странными словами, которые Костя определил, как французские: «vendez-moi du café et un croissant». Костя взял деньги, улыбнулся в ответ: «let's go, Наполеон, напою тебя кофе или лучше какао, а? Что скажешь, месье?» Костя улыбнулся еще раз на всякий случай и потянул малого за рукав куртки за собой в кофейню. Саша был в восторге от сложившейся ситуации. Как? Как он мог забыть про папин кошелек с деньгами? От холода, голода и страха мозги у него вообще перестали работать. Вот сейчас выпью кофе, поем свежий круасан и сразу все станет на свои места. По крайней мере в его, Сашиной, голове. Ароматный горячий шоколадный напиток приятно обжигал горло и живот изнутри. Да, это не кофе, это какао, хотя все равно. Да и круасан не круасан, а какая-то булка с изюмом вроде бы и корицей, но главное, что свежая и ароматная. Все было очень вкусное и теплое, включая улыбку баристы и тихую приятную музыку, льющуюся откуда-то из-за барной стойки.

Саша ожидаемо уснул, удобно умостившись среди подушек на мягком гостевом диванчике. Косте было жаль гнать мальчишку на улицу, да и детективчик звал обратно его на свои страницы, тем более было уже не так скучно, как раньше. Костя довольно хмыкнул и зашуршал страничками маленькой книжонки, содержащей интересный сюжет криминального рассказа.

Эдмон, сделавший так мужественно шаг на улицу, также быстро вернулся обратно. В поисках обуви, он пару раз натыкался на связку ключей. И только сейчас он понял, что ключи эти были его. Точнее временно его от квартиры Лидочкиных родственников, так любезно приютивших Лидочку с Эдмоном и Сашей. Подобрав ключи, Эдмон уже не так пафосно, но вышел на улицу и направился в сторону, где по его подсчетам должен находиться дом. Этот временный дом, который на данный момент был для него роднее родного.

Эпилог Длинный эпилог

«Ну, и что дальше?»

Мы гуляли, как настоящая влюбленная пара. Я держала своего майора под руку и старалась ступать с ним в ногу. Но у него были настолько широкие шаги, что полтора моих шага соответствовали одному его шагу. Так я и семенила рядышком, периодически забегая вперед, чтобы увидеть реакцию на мои вопросы в его лице. Сережа часто молчал в ответ и мне приходилось тормошить его раз за разом повторно задавая вопросы.

«Ну, и что дальше?»

Сережа дернулся от моего раздраженно резкого тона, посмотрел на меня вниз поверх своих очков, улыбнулся, положил мне ладонь на голову и снисходительно выдохнул: «Сейчас все расскажу, давай какое-то кафе найдем и в тепле поразговариваем. Вон у тебя нос красный и холодный какой». И он еще раз улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой. На Андреевском спуске было не так уж и много кафе. Мы нашли классическую львовскую кофейню, в которой может было и тесновато, но зато кофе был очень вкусный, приготовленный на турецкий манер, плюс этот дурманящий запах шоколада. Маленький круглый столик аккурат вместил две чашечки кофе, два пирожных и несколько конфет на ажурном блюдце. Даже руки положить уже практически было некуда. Поэтому в лучших традициях приличного поведения за столом, мы держали согнутые в локтях руки, деликатно пальцами опирая их о столешницу этом миниатюрной копии стола. Нужно отдать должное – кресла были удобные и большие. При большом желании я смогла бы свернуться клубочком на этом сиденье. Видимо ни у меня одной возникало такое желание, поэтому на подлокотнике кресла кем-то предупредительно был сложен плед – мягкий и теплый.

Оценивая атмосферу и интерьер кафе, я поняла, что напрочь забыла об обещанном мне рассказе со стороны Сережи. А тот буквально всей своей поверхностью поглощал и атмосферу, и антураж, и интерьер на всякий случай с экстерьером… вместе с этим вкусным пирожным, кофе и конфетами. «Да. Вот кому действительно хорошо», – подумалось и тут же упорхнуло, так как этот блаженный майор приступил пожирать уже мое пирожное!

«Э! Э, пан майор! Остановите музыку! Это моя сладость сладкая!», – и я звонко шлепнула его по руке.

Сережа обиженно глянул из-под лба, и протянул натужно: «Жалиешь? Мне жалиешь?»

Смешно так нахмурился, правда жевать мое пирожное перестал. Удовлетворенно откинулся на спинку кресла и довольно, как кот после сметаны, начал жмуриться на огонь, который к этому времени уже развели в камине. Стало еще более уютнее. Просто идеально. Кофе, шоколад, кресло, плед, снег за окном, камин, любимый рядом… И только звук колокольчика, периодически нарушал эту идиллию, оповещая о том, что пришли новые посетители, а гостям в зале напоминал, что они не дома и все равно рано или поздно придется честь знать.

«Так вот. Саша продолжал жить в подвале, а питаться в кофейне.», – Сережа милостиво продолжил свой рассказ, периодически краем глаза хищно поглядывая на мои сладости.

Там же в кофейне Саша периодически в обед дремал. Сколько так бы продолжалось – не понятно. Но вот в один из вечеров Саша пришел к своему подвалу, а тот был закрыт. Наглухо. Дверь была прочная с вроде бы надежным замком. Саша обескураженно пялился на дверь. Что тот баран на новые ворота. Горестно почесав нос, он еще раз вздохнул и полез под коврик к батарее. Но, как говориться, если ночь не задалась, то она не задалась. Ночью начали хлопать входные двери, часто ходить какие-то люди туда-сюда, и ездить лифт, что не располагало ко сну окончательно. Саша выбрался из укрытия и начал наблюдать. Он видел все, но ничего поделать не мог. То ли боялся, то ли по-детски просто не знал, что делать. Поэтому он просто наблюдал. Приход своего отца он пропустил. Явно в это время мирноотдыхал в кофейне у Кости. А Эдмон добрался-таки в квартиру. Полуживой. Но добрался. Он даже зашел в коридор, начал снимать с себя эти уродливые лохмотья. Включил в раже воду, чтобы смыть с себя эту мерзость, и тут травма головы дала о себе знать. Эда повело, он замах руками и случайно сбросил в ванну кучу всякой всячины, хранившейся на полочках. Вот именно эта всячина и закрыла отверстие слива в ванной, что привело к злосчастному потопу. Эд вышел, шатаясь в коридор в поисках телефона. Он точно помнил, что где-то в коридоре был телефон. Надо вызвать медицинскую помощь. Надо найти телефон… надо найти Сашу… Упал, пробовал ползти, но так и умер. Эксперты дали заключение – кровоизлияние.

«А дальше. А дальше ты все знаешь сама. Я заслужил хотя бы одну конфетку?»

Елизавета Марковна обиженно поджала губы. Она открыла нам двери, хотя я старалась воспользоваться своим ключом от своей же квартиры. Глянув на нас в коридоре колючим взглядом, обернулась практически на пятках и продефилировала на кухню с идеально ровной спиной. Короче говоря, всем своим видом она показывала свое негодование в нашу сторону.

«Чё это она?», – Серега мотнул головой в сторону нашей горделивой старушки.

«Скорее всего обижается на что-то. Вот только на что? Я думаю, что…», – наш громкий шопот был прерван беспардонным – «Я выражаю свое негативное отношение к вашему неуважению в мою сторону!»

«Ого. А чё Вы так решили?»

«Во-первых, не «чё», а почему. Во-вторых, не она, а Елизавета Марковна, на крайний случай Елизавета. А в-третьих, мне тоже интересно знать подробности происшествия. А Вы, пользуясь своим служебным положением, умалчиваете все подробности! И если бы не эти вежливые джентльмены, то я бы так и находилась в неведенье. Не стыдно Вам, молодой человек?!»

Серега с тяжелым сердцем зашел на кухню, а там была компания еще та. В одном кресле восседал Венечка, на руках которого возлежал кот, а в ногах валялись две тушки собак, блаженно похрапывающих во сне. Их изрядно разошедшиеся бока и глянцевая шерсть говорили о сытой и безмятежной жизни. Где-то также выглядел и Иван Иванович. Он восседал в соседнем кресле. В руках громадная чашка с чаем и плюшка, густо намазанная вареньем. Эту картину маслом завершал Саша, сидящий на моем любимом месте – подоконнике. Среди подушек и с книгой в руках, этот розовощекий мальчик, аккуратно причёсанный и опрятно одетый отдаленно напоминал того мальчугана, что мытарился по подвалам.

Елизавета Марковна поставила последнюю точку в этом эссе. Она подошла к молодому мужчине, стоявшему у моей плиты с туркой в руках, из которой шел тонкий аромат кофе. Деликатно тронув его за локоть она улыбкой указала на протянутую в его сторону чашечку тонкого фарфора, стоявшую на таком же нежном блюдечке. Когда мужчина обернулся, я признала в нем нашего баристу из ближайшей кофейни. Он улыбнулся нам своей фирменной улыбкой. Поставил турку на плиту, протянул Сергею руку и представился: «Константин, Костя. Компаньон Елизаветы Марковны».

Мы с Сережей одновременно мягко ухнули на диванчик. Компаньон Елизаветы Марковны. Вот это карьера. Вот это молодец. Бариста. А тут раз. И компаньон. Ну, как-то так. Бывает.

Снег шел не переставая. Огромные хлопья просто засыпали все вокруг. Двор был чистым за счет этого белого пухлого покрова. Я сидела по подоконнике с чашкой чая и наблюдала как Серега возвращался с прогулки. Две собаки как две белки в клетке крутились вокруг него, чем вызывали в нем раздражение. Я постучала пальчиками по стеклу. Сергей поднял голову, улыбнулся. Слепил снежок и кинул им в окно, чем разбудил недовольного кота. Тот фыркнул и лениво спрыгнул на пол. Топот в коридоре ознаменовал приход Сержа и собак. Небольшая потасовка с котом и вот майор уже целует меня холодными губами в нос, засовывает свои громадные ладони мне под кофту, под предлогом погреться, а сам шаловливо ласкает мое тело. Его глаза затянуло поволокой. Такой до ноющей боли в животе знакомой поволокой. Он молча подхватил меня на руки, я еле успела оставить чашку с чаем на подоконнике, и поволок в спальню, как какой-то неандерталец свою добычу. Кот сузил зрачки, сощурил глаза, вроде как понимающе глядя в нашу сторону, дернул брезгливо лапкой и взлетел обратно на подоконник. Попил с моей кружки чай и удобно умостился в подушках, снисходительно посматривая на своих вассалов – двух псов, развалившихся внизу на полу.

Французская речь на Андреевском спуске была не в диковинку. Поэтому тихий разговор пожилой дамы и мальчика никого не интересовал. «А месье Серж рассказал кого убили эти l' assassin, головорезы?»

«Да, мой мальчик, он все поведал. Они убили бизнесмена средней руки. Он не хотел отдавать им свой бизнес. Они долго пытали его, чтобы заставить подписать документы, но мужчина оказался крепким и духом, и слабым здоровьем. В результате пыток его сердце не выдержало, и он умер. Именно его тело они и прятали, когда бедная Лидочка попала в их поле зрения.»

Мальчик понимающе кивнул головой, вздохнул и задал еще вопрос. «Почему родственники Лидочки так быстро продали свою квартиру и не забрали своего пса?»

«Понимаешь ли, Сашa», – дама сделала ударение на последний слог в имени мальчика так сказать в абсолютном французском стиле – «поступки людей иногда не поддаются стандартной логике. Видать они не захотели жить в квартире, где умер человек, а собаку, ну… видать они не любили свою собаку настолько, чтобы забирать ее с собой. Иногда люди любят не объект своего вожделения, а себя в этом объекте. А объект в этом случае для них не важен. Возможно, что на новом месте жительства они просто заведут себе новую собаку и делов то».

Мальчик брезгливо передернул плечами: «По-моему, это не так философски называется, как Вы это преподнесли. Это банальная непорядочность и безответственность».

Мадам довольно ухмыльнулась в меховой воротник, чтобы мальчик не заметил. Она была рада, что не ошиблась в этом мальчугане. Он был действительно от природы порядочным и хорошо воспитанным человеком с сильным и неожиданно для своего возраста хладнокровным характером. Не зря она прошла все круги ада, чтобы получить опеку над этим мальчиком. И, ой, как немало денег было потрачено. Но видать все-таки не зря. Мальчик – просто чудо, правда жуткий неряха, но это не страшно, у нее быстро получиться его пообтесать. «Похоронами папы и Лидочки займемся мы?» Мальчик, задав этот вопрос, начал напряженно смотреть себе под ноги. «Да, конечно, основными вопросами погребения и панихиды любезно занялся Иван Иванович, и Константин уже приступил к своим обязанностям». Мальчик облегченно вздохнул. «Мадам, Вы не сказали основное – убийц нашли?»

«Увы, mon cher, их еще ищут. И как говорит Иван Иванович, будут продолжать искать, но боюсь, что это будет еще долго длиться», – и дама почти ласково потрепала мальчика по голове.

«Понятно, висяк», – слово «висяк» мальчик выговорил с легким французским акцентом, но резко по-русски. Дама улыбнула и также четко повторила за ним «oui mon cher, висяк».

«Ничего, я найду их сам», – мальчик тряхнул головой и зыркнул из-под лба на собеседницу.

«Милый, надеюсь, что это не понадобиться», – и она еще раз погладила его по голове. Теперь уже точно ласково, как бы привыкнув выражать свою доброту к этому мальчику.

Как управдом, я сделала все, чтобы побыстрее переоформить квартиру Лидочкиных родственников на Елизавету Марковну. Она запустила туда постояльцев – Ромочку. Который с удовольствием переехал из однокомнатной квартиры в двухкомнатную. Рядом со своей однушкой Елизавета Марковна всеми правдами и неправдами выкупила трехкомнатную квартиру. Объединив обе квартиры, она получила более или менее желаемые апартаменты, хотя еще долго ворчала, что квартирный вопрос испортил в свое время москвичей и киевляне в этом деле не за горами. Возможно она и права. Так как свои квадраты она разделяла сейчас с Сашей и Костей, своим компаньоном. И вечерами гуляя с собаками мы часто наблюдали, как в окнах Елизаветы Марковны виднелась тень изящной дамы с мундштуком в руках, и мужчины, сидящего на подоконнике с ноутбуком, в который явно под диктовку дамы он что-то быстро записывал, не поднимая головы. Вот только что? Мемуары выжившей из ума примадонны или все-таки ироничный детектив, сюжет которого набросала жизнь к ее ногам? Надеюсь в скором будущем она нас о этом оповестит, как всегда в своем духе – помпезно и с фанфарами, собрав всю нашу такую разношерстную компанию за большим круглым столом.

Ночью заброшенное кладбище выглядело еще более мрачным. Потирая тонкие пальцы рук, он уже который час занимался поиском. Перстень на среднем пальце был явно ему велик, но носить его очень хотелось. Парень еще раз погрел руки, и снова взялся за небольшую кирку. Изящные пальцы обхватили древко, казалось бы, мертвой хваткой, но кирка вырвалась из рук и упала на землю. «Черт подери. Ну, должно же тут быть еще что-то, кроме этого перстня», – в сердцах громко воскликнул молодой человек и тут ужас проник в его грудную клетку – он ощутил, что кто-то положил ему руку на плечо. На этой руке в лунном свете козырнул блеском большой бриллиант в грубой, но красивой оправе. Луна спряталась за облаками, забрав с собой огненный блеск драгоценного камня и эхо от восклицания молодого человека. Где-то далеко был слышен автомобильный звук дороги.

В оформлении обложки использованы изображения с сайта www.freepik.com

Примечания

1

информация взята из Википедии.

(обратно)

2

Источник http://арсновости.рф

(обратно)

3

Источник fakty.ua

(обратно)

4

источник https://ciwar.ru/

(обратно)

Оглавление

Глава 1 Квартирант

Глава 2 Аненербе

Глава 3 Аутолиз

Глава 4 Любовь

Глава 5 Ценность

Глава 6 Неудачи

Эпилог Длинный эпилог

*** Примечания ***