Осторожно [Анастасия Михайловна Телегина] (fb2) читать постранично

Анастасия Телегина Осторожно

«Уважаемые пассажиры, занимайте обе стороны эскалатора!» Уважаемые пассажиры не прикасайтесь к неподвижным частям эскалатора! Уважаемые пассажиры, держите своих детей за руку. Уважаемый, Пётр Аркадьевич, почему вы опоздали? Уважаемый, Пётр Аркадьевич, вы не сдали проект в срок. Как же эта уважаемость бесит порой. Вот я вас не уважаю, ровно, как и вы меня, но своей наигранной вежливостью и постоянными то ли упреками, то ли просьбами, (сам пока не пойму, что это) из себя не вывожу. И снова эта надоедливая барышня с таким же противным голосом как у моей учительницы по математике: «Уважаемые пассажиры, занимайте обе стороны эскалатора!» Наверное, из-за этого голоса я и возненавидел математику. Дома ещё жрать нечего. И готовить лень. Может, заказать пиццу? Чтобы хоть что-то приятное произошло за сегодня? На мягком свежем тесте, с кусочками курицы, грибами, сыром и острым перцем… Эх, как же это аппетитно! Хотя, судя по моим успехам на работе меня скоро уволят, и деньги лучше отложить на черные времена, они не за горами. Сомневаюсь, если меня выгонят из компании за вечные опоздание и несвоевременно выполненные задачи, то другие работодатели начнут тянуть ко мне свои лапы, устраивая между собой бои без правил прямо на моих глазах, в надежде доказать мне своё преимущество и заполучить такого драгоценного сотрудника как я. Ещё этот эскалатор, я и так на самом дне, куда ещё ниже меня везёшь, дорогой? Эх, как… неудобно… «Можно пройти?» Столпились. Очередь с эскалатора. Москва нерезиновая, как говорится. Особенно часто такое говорится такими как я, тамбовчанами. Скоро ли поезд? Уже едет. Хоть долго ждать не пришлось. Ммм… Там вроде даже места есть. Если я смогу ловко проскочить, одно из них смело может оказаться моим.

И вот я осознаю, что годы тренировок прошли не зря. Чувствую себя легкоатлетом на Олимпиаде, который только что выиграл в забеге на сверхкороткую дистанцию, на долю доли миллисекунды обогнав своего оппонента из горной Черногории. Хотя судя по контингенту, это скорее паралимпиада. Но аплодисменты в моей голове от этого становятся только громче, всегда поражала меня сила этих людей. Не физическая, нет, сила воли, мне кажется, кто-то из них должен обязательно поделиться со мной, ему явно на двоих хватит. Я занимаю своё заслуженное место под солнцем, в воображении я кланяюсь трибунам, пью спонсорскую водичку из бутылки, потом, приятно улыбаясь, говорю в камеру, что надо брать именно эту воду, я победил только благодаря этой воде.

Ехать мне достаточно долго. Я такую ерунду начал придумывать именно тогда, когда устроился на работу в другом конце города. Не знаю в чем причина: может в дальнем пути, а может, что на эту работу пошёл я уже от отчаяния и безвыходности. Вот бы ещё никакая бабуська ко мне не пристала. Когда просит встать – это ладно, мне не так-то уж и сложно, или даже, когда орать и возмущаться начинают – тогда наоборот можно со спокойной душой не вставать. А вот когда она стоит, не то, чтобы близко и не то, чтобы далеко, когда она смотрит на тебя вроде невзначай, а вроде и специально. И когда взгляд у неё такой печальный и злой одновременно. Вот этого больше всего боюсь. И вот чтобы на такое не обращать внимание и не расстраивать свои уже расстроенные нервы, купил я себе электронную книгу. Сейчас читаю Оруэлла «1984». Это про нашу жизнь. Сейчас. Писалась она неизвестно когда, в тысяча бородатом году, но автор все так предугадал, предсказал, что вот и мы в наше время, в 2021 году все это видим. И большой брат, и новый язык, но не все ещё исполнилось, и на наших детей хватит. Оруэлл он как Ванга, тоже только правду говорил, но её ещё разгадать надо, там все в символах, образах, думать тут надо. Я достаю из рюкзака свою книгу, усаживаюсь поудобнее и вспоминаю, где остановился в прошлый раз. Хотя это было утром, я уже многое забыл и приходится начать на пару страницу раньше. Мы доехали до следующей станции, прячу глаза глубже в книги, на всякий случай. Боковым зрением все равно посматриваю на дверь, так сказать, сам ищу неприятностей себе. Вроде все чисто, а двери уже закрываются. Отлично!

В полузакрытые двери в середину выгона врываются парни с гитарой и барабаном. Барабан такой африканский, высокий, с красивыми узорами, очень яркий и, по-моему, безвкусный. Внешний вид парней тоже отпугивает: один с длинными волосами, завязанными в хвост, волосы сальный, видно очень давно не мыл их. Полы черного плаща почти касаются пола, а из-под мятого темного свитера торчит такая же мятая голубая рубашка. Второй, напротив, короткостриженый, в "модной" рваной черной джинсовке, в синих джинсах с дырками вместо колен, на ногах когда-то давно белые кроссовки. Таких парней как он я лет до 13 на своём районе обходил за несколько кварталов, а после 13 такие парни куда-то пропали, то ли их посадили, то ли они поумнели. Но вот остались на земле их предки, их жизнь прошла не бесследно… Никогда не понимал, насколько вот такие вагонные музыканты законны. Сначала я слышал,