Варя и Галя [Павел Николаевич Чумаков-Гончаренко] (fb2) читать онлайн

Павел Чумаков-Гончаренко Варя и Галя

Варя

У Вари было все, и ей завидовали многие. Единственное чего не было у Вари, так это счастья. С самого раннего детства она было окружена большим вниманием и заботой. Ее семья жила в достатке и даже несколько с избытком. Варя была очень красивая девочка, и все сверстники были от нее без ума, особенно мальчишки; наверное, редко кто из них в тот или иной момент своего взросления не бывал в нее влюбленным. Девчонки – сверстницы с одной стороны завидовали ей, с другой стороны страшно ее обожали, кто-то явно, а кто-то и тайно: внешне демонстративно показывая ей свое безразличие или даже пренебрежение. Втайне они все-таки не могли противостоять ее харизме и тоже в сердцах боготворили ее, часто боясь признаться в этом даже самим себе. Нельзя сказать, чтобы Варя к этому привыкла, для нее это было само собой разумеющееся и другого отношения к себе и эффекта, она и не ведала и не знала.

По жизни Варя шла легкой поступью: перед ней открывались все двери и сердца, за что бы она ни бралась, все у нее выходило внешне легко и свободно. Ей нравилось ощущать себя центром вселенной и наслаждаться всеобщим вниманием и даже почитанием. На других Варя смотрела несколько свысока, потому что другие явно не дотягивали до ее уровня. Нельзя сказать чтобы Варя был злым человеком, нет, она скорее в этом смысле была вполне обычной личностью и реагировала на мир так же как и мир реагировал на нее: если мир ее бил, то она отвечала миру тем же; если же мир был благосклонен, то и Варя одаривала его своей благосклонностью. К серым же личностям, которые ее, как правило, боготворили, она обычно относилась благосклонно-пренебрежительно, иногда даже с некой ноткой жалости, как к несчастной или покалеченной скотине, которая на то и создана, чтобы ее жалеть.Ибо по самой своей сути является несчастным и обделенным убожеством, иногда заслуживающих жалости и снисхождения от таких небожителей, как она.

С ранней юности противоположный пол оказывал ей все знаки внимания и восхищения ее красотой, поэтому когда некоторые ее сверстницы еще играли в куклы, она уже начинала делать свои первые опыты в любви и ее сверстницы, скрывая или не скрывая зависти говорили: «Варька счастливая!» А Варька в это время уже начинала познавать, что любовь может не только греть сердца, но порой и обжигать: уже тогда она поняла и ощутила, что такое боль от измены и предательства. Но это был не только негативный опыт, он имел в себе и положительные стороны, и Варька научилась скрывать эту боль за личиной безразличия или улыбки, поверяя свою боль лишь собственной подушке. И сверстницы опять восторженно говорили: «Варька счастливая! Гляньте как она расстается с мужиками легко и непринужденно…». И Варя всячески старалась подтвердить такое впечатление. Потом был ВУЗ и там уже стало посложнее, там ей стали попадаться такие же Вари, как и она. Потом работа: юриспруденция, суды, дела, знакомства, карьерный рост, повышения… Здесь Варе пришлось столкнуться с человеческим горем и слезами, а также ощутить, что такое чувство власти, когда жизнь и судьба человека зависят от твоего решения. Сначала Варя даже имела какие-то смутные чувства и желания благодетельствовать этим несчастным обывателям, но потом ей вполне доходчиво объяснили, что милосердие это далеко не всегда уместное чувство и отнюдь далеко невыгодное; а поскольку врать, скрываться и юлить Варя, с переменным успехом, как впрочем и почти все люди, приучилась с самого раннего детства, то естественно уже достаточно натренированное сердце и душа сопротивлялись этому недолго, а атрофированная совесть давно уже не имела над ней большой власти, лишь изредка досаждая ей своей ноющей, словно болящий зуб болью. С которой впрочем, она научилась справляться, иногда игнорируя, а иногда и вовсе забывая о ней, что безусловно очень помогало ей в этой жизни делая ее менее уязвимой от перипетий человеческого бытия. И сослуживцы глядя как она лихо вскарабкивается вверх по социальной лестнице с придыханием и в восторге говорили: «Варька счастливая!»

Потом Варька встретила его: он был красив и амбициозен, в свои еще достаточно молодые годы тоже имел неплохой карьерный рост и потенциал, да ко всему прочему у него на тот момент уже было сколочено неплохое материальное состояние. Правда, бабник, ну так кто из мужиков не бабник?! Таких Варя не знала или просто не замечала. Да и в глубине души она все же надеялась, что он с ней изменится и станет достаточно верным мужем, и они расписались. Подруги и знакомые были просто без ума от ее избранника и опять в одни голос заговорили: «Варька у нас счастливая!» Ей же это как всегда льстило и вызывало чувство самоудовлетворения. И пусть она вскоре узнала, что муж от нее втихаря погуливает, что же из того он же мужик?! Вскоре она забеременела, и у них родился ребенок, которого она сразу же постаралась окружить такими же почитанием и вниманием какие были в детстве и у нее. Любила ли она? Нет, Варя не была простушкой и знала, что любовь существует только в книгах, фильмах и в красивых историях – небылицах и не более того. А реальная жизнь – это рынок: ты мне, а я тебе. Поэтому и измены мужа ей хотя и досаждали, задевая ее самолюбие, но отнюдь не выбивали ее из колеи, тем более что она вскоре тоже нашла утешение в объятиях другого мужчины. Себя она в своих глазах оправдала быстро и достаточно легко: во-первых, это месть и она просто мстит мужу предателю; во-вторых, такая связь вполне естественна и логична и все так живут, ибо жизнь одна и глупо в ней лишать себя удовольствия из-за надуманных стереотипов и предрассудков о верности и несуществующей любви и так далее и тому подобное. Знающие о ее романе опять восторгаясь и завидуя, произносили: «Ну, Варька! Ну, баба! Счастливая! И муж есть, и карьера, и вот теперь и любовник имеется!» И Варя зная о этих разговорах все более и более возвышалась в своих глазах сама перед собой. Так и пролетали ее счастливые годы в самодовольстве и всеобщем обожании.

У нее было все чего может желать среднестатистический и даже выше того, человек. Почти все ее мечты за очень редким исключением сбылись. И всю свою жизнь она чаще всего слышала как люди в глаза и за глаза говорили про нее: «Счастливая!» Ей правда немножко пришлось пожертвовать своими амбициями: когда она забеременела второй раз и хотела сделать аборт, то муж воспротивился этому, и она уступила ему, а пока была в декрете, то упустила большую возможность: перейти на многообещающую должность в столицу и наконец, распрощаться с их провинциальным городком. Но и здесь ей что называется, повезло и вскоре похожее предложение поступило ее мужу и они все-таки перебрались в столицу, что вновь утвердило в Варе веру в собственную удачливость и правильность выбора своей второй половины. А окружающих вновь вызвала зависть и восклицания: «Варька счастливая!» Впрочем, и о ее муже ходили точно такие же сплетни и разговоры, в общем, для окружающих они всегда были счастливой семьей. Да, конечно, их дети во времена своей юности несколько омрачили их жизнь и потрепали им нервы, но со временем они справились с этими проблемами и жизнь вновь наладилась. Муж Вари пристроил своих чад на теплые местечки и пусть алкоголизм и проблемы с наркотиками остались их спутниками на всю жизнь, а на их сердцах, душах и совести почти не осталось здоровых мест, но все это происходило где-то там, на задворках семейной жизни почти неведомой для окружающих, которые продолжали им завидовать и с восхищением произносить: «Счастливые!» И только они знали, какой ценой давалась им эта видимость счастья. Со временем Варя постарела, у нее родились внуки, которые стали повторять ошибки родителей и бабушки с дедушкой. Но Варя по-прежнему улыбалась и была счастлива для всех окружающих. И они часто смотря на нее и ее семью толковали:

– Ну, где здесь справедливость? У них есть все и они ни в чем не нуждаются! А кое-кто поговаривает, что на их капиталах достаточно ни в чем неповинной крови. Разве это справедливо? Если бы Бог был, то Он бы такого никогда не допустил!

И только счастливая Варя знала и видела всю глубину собственного несчастья! Да, ее сердце конечно не могло любить и принимать все происходившее глубоко и всерьез. Из-за этого Варя давно разучилась радоваться искренне и честно. Прагматизм граничащий с цинизмом помог сделать ей неплохую карьеру, он же помог сделать правильный на ее взгляд выбор мужа и он же помог всей ее семье казаться в глазах окружающих счастливой и прекрасной семьей. Она даже немного удивилась, когда однажды врачи поставили ей страшный диагноз, – Варя не ожидала от природы такой подножки: оказалось природе и болезни просто наплевать на Варю и на ее «счастье». Впрочем, все же иногда Варе казалось, что она достаточно счастлива, ибо у нее было много чего того, чего не было у большинства окружающих, а за всю ее жизнь никто и никогда не видел ее слез.

Теперь лежа в палате и зная, что ей уже осталось не так уж много времени жить на этом белом свете, она испытывала страх перед неизвестностью смерти. Ее состояние ухудшалось с каждым днем и она, боясь одиночества, то и дело донимала своими звонками своего мужа и их детей. Но они не спешили навещать ее и это ее злило, ведь она привыкла к вниманию, а теперь ей казалось, что она стала совсем никому не нужна. С одной стороны Варя понимала своих близких: кому хочется каждый день возиться с капризной, умирающей старухой, тем более что она и так окружена здесь даже чрезмерной заботой со стороны медперсонала. С другой стороны ее это злило, и она периодически упрекала их в нелюбви к себе. Варя догадывалась, что муж, скорее всего опять проводит время со своей молодой любовницей, а детям, конечно же, интересней отдыхать после работы в хорошей компании или в спокойном кругу собственных семей, но никак не в больнице, где кругом страдания и болезни, где как нигде в другом месте ощущается дыхание смерти и бренность человеческой жизни.

Однажды Варя увидела поразившую ее картину: по улице прогуливались старик и старуха, это были муж и жена, она уже слышала от одной из пациенток, что это старуха, как и она сама доживает здесь свои последние дни; они держались за руки, крепко сжимая ладони и прижимаясь друг к другу своими плечами. Их лица дышали каким-то странным чувством близости и родства. Они часто смотрели друг другу в глаза, и хотя Варя издалека не могла не то чтобы увидеть их глаз, но даже хорошо рассмотреть их лиц, ей почему-то казалось, что их взгляды в это время начинали светиться небесным светом. И от этого чувства у нее заныло что-то в груди, ее сердце защемило, будто она увидела что-то ценное, какое-то богатство не подвластное и недосягаемое для нее. И Варя глядя на них быть может в первый раз в жизни позавидовала счастью других. Она спросила у врача который отрабатывая свой гонорар полученный от ее мужа, слишком часто, не раз в течении дня даже порой без всякой необходимости забегал к ней справиться о ее самочувствии и здоровье:

– А кто эти старик со старухой, что каждый день гуляют под моими окнами?

– А, это?.. Бедные и несчастные учителя, муж и жена… ей осталось совсем немного.… Ой, простите, – вдруг опомнился доктор, вспомнив, что и ей осталось совсем не так много.

– Да, нет, ничего доктор… Спасибо за информацию.

«Счастливые! – Подумала глядя на них Варя. – Какая любовь? Я ведь не верю в любовь?! – вдруг пронеслось у нее в голове. – Но потом, вновь взглянув, она повторила: – Счастливые! А эта женщина явно кого-то напоминает мне?..» И отчего-то слезы потекли из ее глаз. Она вдруг почувствовала, что всю свою жизнь прожила, словно во сне гоняясь за миражами, а ведь счастье было совсем рядом, нужно было только его увидеть его и, протянув руку взять его. И быть может тогда, и она сейчас умирала не в одиночестве никому не нужная и всеми забытая, а держа за руку любимого человека, и в ее сердце тоже горела бы та самая любовь, в которую она так и не смогла поверить.

А в соседних палатах глядя как часто к ней забегает доктор, глядя на каких машинах с сопровождением к ней приезжают муж и уже взрослые и самостоятельные дети, старые сверстницы продолжали между собой сплетничать, говоря с завистью:

– Ох и повезло же Варьке! Одним словом – счастливая!

И только Варя, а теперь уже Варвара Петровна знала какою ценой зарабатывается это «счастье» и что на самом деле оно значит.

Галя

Галина росла в семье учителей. Ее детство пришлось на сложные и трагичные девяностые годы: развал страны, крах экономики, обнищание большинства населения, расцвет криминала, вооруженные конфликты, террористические акты, в общем, что называется эпоха перемен. Поскольку родители Гали были учителями, т.е. бюджетниками, то они в полной мере ощутили на себе всю трагичность этой эпохи и прежде всего бедность. Одно время у них в холодильнике практически не было еды, ребенок почти не видел и не знал, что такое обычная колбаса. Единственное что им помогало, это приусадебный участок, т.е. дача, где ее родители выращивали картофель, помидоры, огурцы, ягоды, фрукты, благодаря чему их кладовка всегда была наполнена консервациями. Впрочем, тогда так жили многие, десятки миллионов российских граждан, а порой их жизнь была и еще хуже.

Несмотря на бедность родители не жалели ни сил ни времени для воспитания дочери, им хотелось чтобы из нее вырос настоящий человек с большой буквы, личность. Ее отдали учиться в музыкальную школу в класс аккордеона и не прогадали, Галя легко освоила этот инструмент, а с ним и фортепиано, гитару и домбру. Девочки часто приходилось стесняться своего внешнего вида: практически у нее было всего пару платьев и три пары обуви и все. Она порой глядя на своих сверстниц из более благополучных семей не могла удержаться от зависти, хотя знала и понимала, что это очень плохое и низменное чувство, – так ее воспитывали ее родители. Они не уставали повторять девочке, что качество человеческой личности определяется не костюмом, а состоянием души, в том числе, хотя и в меньшей степени умом. И поэтому необходимо хорошо учиться и получать хорошее образование; и в большой степени нравственными и моральными принципами, которыми нельзя жертвовать ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах. Хотя ее родители и были советскими людьми выросшими на атеистической идеологии, но как часто бывает в тяжелых жизненных обстоятельствах, когда человеку негде и не у кого искать помощи, однажды они оказались у дверей храма и с тех пор по воскресеньям они старались вместе со своей дочерью посещать богослужения.

В школе со сверстниками отношения Гали складывались не со всем удачно и она часто становилась жертвой обид и насмешек. Особенно это касалось мальчишек и одной из одноклассниц, которая пользовалась авторитетом среди сверстников и всегда была окружена их вниманием и уважением. Эта девочка была из богатой семьи и порой подтрунивала над покладистой и скромной Галей. Гале не раз приходилось слышать ее пренебрежительное упреки в свой адрес и очень часто это касалось именно ее манеры одеваться, а точнее ее невозможности одеваться богато и красиво, постоянно меняя свой гардероб.

Какой может быть гардероб, когда ребенок даже не имел нормальной и здоровой пищи?! Сколько миллионов тогдашние младореформаторы похерели и сократили жизней, это одному Богу известно! – ведь никто и никогда не сможет посчитать, сколько косвенных жизней унесли их реформы: и из-за развала системы здравоохранения, и из-за нехватки здорового и нормального питания, и из-за постоянного нервного и морального перенапряжения и т.д. и т.п. Второй раз за двадцатый век русские и остальные народы России испытали на себе чудовищные социальные эксперименты: первый раз это делали большевики ради справедливого и светлого будущего, а второй раз демократы ради лживой и лицемерной свободы и рынка. И в обоих случаях жертвами экспериментов становились миллионы обычных граждан России, под улюлюканье и злорадные крики мировой политической и экономической элиты. Но, к сожалению, история нас ничему не научила и уже снова по России начинает бродить призрак новой революции.

Не раз Галя приходила домой в слезах и дрожащим голосом говорила своим родителям:

– Я их ненавижу! За что они так на меня?!

На что ее мудрая мама отвечала успокаивая ее с состраданием и любовью:

– Дочь, я хочу, чтобы ты знала, что мы с папой очень тебя любим и это самое главное! А что там тебе наговорили глупые мальчишки и девчонки, так это они просто по своей глупости и ты должна их простить и быть выше этих обид и тем более ненависти и злобы к ним. Ты же не обижаешься, если на тебя лает злая собака? Она ведь ни в чем не виновата, ее просто так воспитали. Конечно люди не собаки, но их тоже воспитывают, а этих ребят, к сожалению, воспитали очень плохо. Более того, как человек, как личность, как образ и подобие Бога, ты должна им сострадать и жалеть их, за то, что они обделены вниманием со стороны взрослых или наоборот просто родились и растут среди испорченных и больных людей. Пройдет время, и ты будешь вспоминать их с жалостью и с состраданием, а твои проблемы покажутся тебе не таким уж и страшными и большими. Как помнишь ты когда-то маленькая ходила в садик или играла в песочнице и тогда ведь тоже были конфликты и проблемы?

– Да, немного, плохо, но помню…

– Ну, вот видишь, ты даже уже почти и все позабыла. Так будет и потом. Помнишь, что мы читали: Терпением спасайте души ваши. Помнишь?

– Да, мама, конечно помню.

– Вот и молодец, – обнимала женщина свою дочь, целуя ее в лоб. – Поверь, все будет хорошо! Договорились?

– Да, – постепенно успокаивалась Галя, переставая плакать и обнимая свою мать.

– Вот и хорошо! Иди и никогда не забывай молиться, особенно за тех, кто тебя обижает, и Господь поможет тебе и смягчит их сердца.

И Галя, пройдя в свою комнату, становилась на колене перед образами и долго, горячо молилась. Прежде всего, ее мольбы были направлены именно за тех, кто ее обидел. Сначала это давалось ей с трудом, через не хочу, но потом постепенно ее сердце словно оживало, и она начинала верить в то о чем просила Господа. Она молила о даровании им мира, любви, добра, об их вразумлении и наставлении на путь истинный, о даровании любви и добра не только им, но и их семьям. И как ни странно, но она стала замечать, что чем более она молилась за кого-то из сверстников, тем со временем более теплые отношения начинали у нее складываться с этим человеком. Конечно, может это только ей казалось, но она в это верила и эта вера помогала ей жить, справляться с трудностями, становиться лучше и добрее, не падая и не опускаясь, как личность. А ведь последнее самое главное в жизни для человека!

Наверное, ее молитвы все-таки достигали Небес и, долетев до них словно лучики света, отразившись от Неба, словно от зеркала, солнечными зайчиками спускались снова вниз, на землю и уже здесь достигали сердец своих адресатов, за которых они и были произнесены. Потому что уже в старших классах отношение Вари, ее главной обидчицы, к Гале стало постепенно меняться и однажды к удивлению Вариной свиты она подошла к Гале, которая вся так и напряглась ожидая какого-нибудь подвоха, но в ответ услышала:

– Галь, а что может, погуляем сегодня вместе? Если захочешь, то приходи в нашу беседку, где мы по вечерам собираемся.

Галя, растерявшись, кивнула головой и скромно ответила:

– Хорошо, постараюсь прийти.

А Варька, кивнув своей головой и развернувшись в пол оборота, зашагала к своей парте, не обращая никакого внимания на удивленные взгляды их одноклассников, не по возрасту плавно покачивая бедрами, словно модель на подиуме. Так началась их дружба.

Постепенно девчонки сблизились. Иногда так бывает, две противоположности: лед и огонь, вода и пламень, вдруг начинают притягиваться друг к другу как бы ища в другом того, чего нет или точнее не хватает в нем самом.

Гали привыкшей к насмешкам и обидам очень льстило, что такая королева класса и не только его, как Варя, стала к ней относиться благосклонно и даже по-дружески. Галя стала ходить туда, где собиралась элита их улицы, а точнее с одной стороны шпана, а с другой стороны детишки богатых и блатных родителей. Варька и здесь была в центре внимания, а на Галю особо ни кто и не обращал внимания. Пока не появился он… Его звали Леха, погоняла Пыря, говорят, что такое прозвище он получил за то, что он еще в детстве кого-то пырнул ножом или отверткой. Леха был грозой улиц и с ним связываться побаивались все, включая дворовую шпану. Лет ему было немногим за двадцать, но он уже успел сделать пару ходок в тюрьму: начал сидеть еще на малолетке, а потом успел побывать и на взрослой зоне.

Варька явно имела на него виды и, ей всегда было приятно и льстило ее самолюбию его внимание к ней. А на скромную, тихую Галю, которая почти никогда и не красилась, он никогда не обращал особого внимания. Так может пару раз пошутил в ее сторону и все. Гале же он очень понравился. Точнее ей даже понравился не сам Леха, а его манера держаться, веселость и лихость, в нем чувствовалась мужская сила. А душа, качество его личности тогда Галю не интересовали, точнее она их попросту не видела, ей было не до того, она еще была ребенком, который привык оценивать все не по сути, а по обложке. Однажды они с Варей шли со школы, и та ей сделала предложение:

– А что Галь, может с нами сегодня, рванешь к пацану одному на хату? У Сережки, ты его знаешь, день рождение, там весело будет, все свои, пиво попьем?

– Нет, я не могу.… Да и родители против будут, – ответила, смутившись, девочка.

– Ну, ты даешь, – расплылась в улыбке Варя. – Ты хоть никому не говори кроме меня такого, а то люди засмеют: «родители против будут».

Галя немного зарделась, покраснев и неуверенно проговорила:

– Если день рождение нужен же какой-то подарок?

– Да, ладно, какой там подарок?! Просто повод посидеть, выпить и потанцевать. Не боись, я что-нибудь соображу. День рождение это всего лишь повод, чтобы вместе собраться и гульнуть.

– Ладно, я придумаю что-нибудь…

Галина пришла домой, отца не было, а мама сидя на диване и, полу облокотившись на подлокотник читала какую-то книгу.

– Как дела в школе? – спросила она, вставая и подходя к дочери.

– Ничего мам, все как обычно.

– Ну, тогда пойдем что ли пообедаешь, я тебе супчика разогрею. Иди, переодевайся и мой руки.

Когда Галя зашла на кухню, то на столе уже дымилась ароматная тарелка супа. А мама, дожидаясь ее, сидела за столом, напротив, на табурете. Галя села на стул и стала с аппетитом уплетать суп, она явно проголодалась за полдня занятий в школе.

– Какая же ты у меня уже большая! – с любовью и теплотой в голосе проговорила женщина глядя на свою дочь. – Тебе наверно уже кто-то из мальчиков нравится?

– Мам! – заулыбалась Галя. – Может ты мне все-таки вначале дашь пообедать?

– Все-все, прости, кушай на здоровье! – улыбнулась в ответ дочери женщина. – Чай будешь? – спросила она, когда Галя уже доедала последние ложки супа у себя в тарелке.

– Да, спасибо, – сказала девочка, вставая из-за стола и подходя к мойке.

– Ой, оставь, я сама помою,– сказала женщина.

– Что я сама за собой тарелку не могу вымыть? – улыбнулась матери Галя.

А Валентина Петровна уже наводила дочери чай и делала бутерброд из масла и батона:

– Ладно уж мой, раз ты такая самостоятельная… И садись, я хочу еще на тебя посмотреть, полюбоваться!

– Ма-а-ам! – опять протянула смущенно Галя.

– А что я не могу собственной дочерью полюбоваться? – сказала Валентина Петровна, смеясь, и ставя на стол чашку чая и тарелку с бутербродом, – она села на свое прежнее место, поджав под себя ноги, словно тоже была такою же школьницей, как и ее дочь. – Я вот на тебя смотрю и сама молодею, какая ты все-таки счастливая, ведь у тебя жизнь только начинается.

– А ты разве несчастная? – спросила дочь игриво.

– Не-е-ет, я очень счастливая, ведь у меня есть все: любимая дочь и любящий муж! А что еще нужно для счастья?! А-а, забыла, еще у меня есть любимая работа, так что я точно самый счастливый человек на земле и не за какие деньги я этого не отдам и не променяю! Но твое счастье другое, хотя конечно жаль, что далеко не все в твоем возрасте понимают это. Твое счастье в том, что тебе все только предстоит прочувствовать и пережить. В том числе стать женщиной, женой, матерью; найти себя в этой жизни; найти любимое занятие, работу, это все очень захватывающе и интересно! Жизнь сама по себе очень интересная штука!

Галя сидела и слушала мать несколько отстраненно, помешивая ложечкой в кружке чая. Валентина Петровна не могла не заметить этого и потому немного озабоченно спросила:

– Что с тобой? Ты как будто бы и не слушаешь меня…. Может что-то случилось?

– Нет, – ответила Галя вяло.

– Так, давай без секретов, – всполошилась вдруг Валентина Петровна, усаживаясь поудобней и приготовляясь слушать дочь. – Ну, что там еще произошло?

– Да ничего не произошло, просто у одного парня день рождения и меня пригласили в гости.

– Ну, а из-за чего такой озабоченный вид?

– Просто я подумала, что вы с папой можете меня туда не отпустить…

– А почему ты так решила? – сказала женщина и этим сразу вызвала некую оживленность в дочери. – Если хочешь сходить, то конечно сходи. Только без всяких глупостей, впрочем ты уже достаточно взрослая и умная девушка, а потому я думаю, что особенно тебя и не стоит здесь поучать.

– Правда?! Ты меня отпускаешь?

– А почему бы и нет? А что это вообще за мальчик? Из какой семьи? Компании?

– Если честно, то я его не очень хорошо знаю, но Варя сказала, что он, неплохой парень.

– Опять эта Варя, – сразу обеспокоилась Валентина Петровна. – Ты конечно прости, но она как-то не внушает мне доверия…

– Ой, мама ты же ее совершенно не знаешь! Она неплохая девчонка.

– То-то в свое время ты от этой неплохой девчонки натерпелась и слез достаточно пролила.

– Мам, это все в прошлом, это все осталось в детстве.

– Дай-то Бог, чтобы так и оказалось, – и она перекрестилась, подняв голову и взглянув на образа, под которыми и сидела. – Впрочем, может ты и права…

– Ты же сама всегда меня учила, что не стоит строго судить людей и нужно стараться их прощать…

– Да я и сейчас тоже скажу, но нужно и всегда все хорошо взвешивать, анализировать и оценивать. И никогда не стоит слепо доверять людям, потому что, как я и говорила все мы люди слабые и больные существа. А на слабых и больных как можно надеяться?! Надеяться можно только на Бога! И доверять и верить можно только Ему и только в Него. – А кто еще будет там? Ребята с класса? – продолжила, обеспокоившись интересоваться она.

– Нет, в основном с нашего и с соседнего двора, – теперь уже забеспокоилась Галя, видя недоверие матери к этой компании.

– То есть одни шурики, как наша бабушка в деревне говорила?

– Мам, да там всякие есть…

– Вот именно, что всякие.… Впрочем, если сильно хочешь, то сходи, поздравь. Но смотри, будь умной и внимательной девушкой, а то я знаю, чем такие походы порой могут кончаться… Надеюсь среди твоих знакомых нет таких людей…

– Мам, ну перестань, чем они могут кончаться?! Придем с Варей, посидим, да уйдем.

– Ты и сама знаешь, чем все может окончиться. Я же только добра тебе желаю, но так же знаю, что часто человеку просто необходимо что-то пережить, обжечься и пострадать, чтобы это знание стало частью его личности, души и только тогда он поймет и осознает, что это нехорошо, что это грех и зло.

– Мам, мы же с тобой много раз обсуждали все это и я не раз все это слышала.

– Да, я знаю, что обсуждали и что слышала. Но ты все-таки подожди и не торопись, послушай мать еще раз. Я знаю, что молодым людям часто кажется, что умозаключения, принципы, убеждения их родителей, дедушек и бабушек, да и вообще людей более старшего, другого поколения видятся порой некими архаизмами, пережитками прошлого. Но потом взрослее ты начинаешь понимать, что действительно есть некие непреходящие ценности и принципы человеческого бытия и это не пережитки прошлого, а закон существования человечества в целом и человеческой личности в отдельности. Нам всем нравится, когда к нам относятся хорошо или даже очень хорошо и это с нами часто играет злую шутку, это нас усыпляет и обманывает. И вот уже льстец ли или влюбленный в нас человек своим поведением и словами начинает вводить нас в заблуждение и прежде всего в заблуждение, в отношение его самого. За этим отношением к нам мы начинаем не видеть кто этот человек на самом деле, мы перестаем объективно воспринимать качество его личности, его души. Бывает, что человек очень злой и неблагодарный по каким-либо причинам начинает к нам хорошо относиться, и мы тогда прощаем ему все, то есть мы перестаем видеть в нем того, кем он является на самом деле. Я не хочу никого судить или обвинять и осуждать, но ты же моя дочь и я не хочу, чтобы ты была несчастливой и сильно обожглась. Допустим, какой-то парень начинает тебе оказывать знаки внимания, ты ему понравилась, возможно, даже очень. Как понять, кто он есть на самом деле? Что он за человек? Говорят, что чужая душа потемки. И это так, но лишь отчасти. Понять примерно, что это за человек можно и это совсем не так сложно, как может показаться на первый взгляд. Нужно только подавить в себе свой эгоизм и абстрагироваться от собственного я. Нужно внимательно посмотреть, как этот человек относится к другим людям, к жизни. Здесь особенно важно увидеть, как он относится к другим людям и особенно к тем, кто не является предметом его симпатий или даже является его врагом.

Вот здесь-то и проявится его сущность, его так сказать истинное лицо. Если он готов переступить через другого человека, обидеть его или унизить, то не думай, что такого не случится с тобой. Рано или поздно, но его страсть к тебе поутихнет, даже возможно, что вы вообще расстанетесь или очень сильно поругаетесь. И тогда на девяносто девять процентов он начнет относиться к тебе так же, как и к другим, возможно даже причислит тебя к врагам, это все зависит от состояния и качества его души. И тогда не вздумай плакать и причитать: ты сама заслужила то, что получаешь; ты сама сделала этот выбор. Поэтому всегда выбирай себе друзей, а в будущем и мужа исходя не из того, как он относится к тебе, а исходя из того, как он относится к другим людям. И тогда ты никогда не прогадаешь и не ошибешься в людях. Хороший человек старается быть нелицеприятным и относиться ко всем людям хорошо. А плохой человек всегда выбирает и перебирает к кому и как относиться. Понимаешь?

– Да, мама, конечно понимаю.

– Ну, вот и славно, ты хорошая девочка и я на тебя очень надеюсь, что ты не подведешь нас с папой, и мы будем тобой гордиться. Сколько тебе нужно денег на подарок? Если конечно ты все-таки решила туда пойти.

– Да, мам, я наверно схожу с Варей.… Мы посидим с часок, и я приду домой. Я не знаю сколько нужно денег, мы как-то с Варей особо об этом и не говорили.

Валентина Петровна встала и вышла с кухни, а через пару минут вернулась и положила перед Галей несколько купюр. Галя посмотрела и немного вскрикнув, и вскочив со стула, обняла и поцеловала мать:

– Спасибо мама, ты у меня лучше всех!

– Ладно, хватит этих телячьих нежностей, – проговорила она немного смущенно и добавила: – Не забывай, о чем мы с тобой сейчас говорили: – Ладно?

– Спасибо мам, я никогда не забуду, обещаю! – и Галя побежала в свою комнату готовиться к вечеру.

День рождения

Галя нажала на кнопку звонка, несколько секунд и дверь открыла сама Варя. Она уже принарядилась, навела макияж и явно не без некоторого нетерпения дожидалась Гали и вечера.

– Наконец-то! – демонстративно завела глаза под лоб Варя. – Проходи. Я уж думала, что тебя твои предки не пустили.

– Наоборот, мама еще и денег дала немного.

– Значит, тебя благословили, – засмеялась Варька, прикрывая за Галиной спиной дверь. Потом она с неудовольствием осмотрела ее с ног до головы и молвила: – Нет, так дела, подруга, не пойдут. Так, айда за мной!

Варя была дома одна. Они прошли в ее комнату и Варька, открыв дверь платяного шкафа стала рыться в своих тряпках, то и дело доставая оттуда какое-нибудь платье и небрежно бросая его на свою кровать:

– Сейчас мы тебя приоденем и в порядок приведем. А то ты так всех пацанов распугаешь!

– А что все так плохо? – оглядела Галя себя со скорбным видом.

Варька, наконец, вынырнула из своего шкафа и, подойдя к ней улыбаясь, взяла ее за плечи:

– Я вот, что тебе скажу подруга, бывает, конечно, хуже, но очень редко, – и они вместе засмеялись.

Через полчаса колдовства с внешним видом Гали, ее лицом и прической, вид девочки совершенно преобразился, и она уже была похожа не на школьницу, а на взрослую женщину с обложки журнала мод. Галя смотрела на себя в зеркало с восторгом, а Варя самодовольно осматривала ее с чувством уважения к самой себе, своему вкусу и умению из «ничего» сделать соблазнительную конфетку.

– Ну, вот и все, теперь будет не стыдно тебя даже на светском рауте показать! – улыбаясь, сказала Варя.

Через час они вышли из дома. Зайдя в магазин, они купили пару подарков: Варя взяла дорогие духи и предложила Гали купить имениннику в подарок набор для бритья. Оказалось, что Галиных денег немного не хватает и Варя с покровительственным, нетерпящим никакого возражения тоном в голосе предложила добавить и доплатить недостающую сумму, – Галя вынуждена была согласиться. В самом деле, не идти же и не возвращаться же на полпути обратно?.. Вскоре они добрались до места. Дверь открыл хозяин квартиры Сергей, собственно он и был именинником:

– О-о-о, какие люди! Проходите девчонки.

Поздравив именинника и вручив ему подарки, девочки прошли в комнату под дружные приветственные крики собравшихся. Их было человек десять: там было еще три девчонки, а остальные все парни. Они прошли к столу. Варя присела на сразу же освободившееся для нее место рядом с Лехой Пырей, а Галя села рядом с ней по другую сторону. Рядом с ней оказался малознакомый паренек по имени Рома. Она видела его пару раз в беседке, где собирались Варины друзья. Она и сама там бывала достаточно редко, ей было некогда, учеба в общеобразовательной и музыкальной школах, не оставляла ей практически никакого свободного времени. Однако она знала, что он не пользовался большим авторитетом среди друзей и часто подвергался шуткам и насмешкам с их стороны. Но к ее удивлению с ней он вел себя очень почтительно и ухаживал за ней не без удовольствия. За что кстати тут же и получил насмешки в свой адрес:

– Рома у нас кавалер галантный, глядите, как он за Галюхой ухаживает!

На предложение выпить водки Галя наотрез отказалось, а вот вино попробовала, и выпив пару бокалов почувствовала, что в голове у нее сразу зашумело. У нее было странное и до этого неведомое ей чувство какого-то расслабления и веселости, словно она и мир вокруг нее погрузился в зарево каких-то томных и сладких грез. Потом были танцы, причем танцевали в основном одни девчонки, а парни пока предпочитали хихикать и пить водку за столом. Но постепенно все более и более пьянея, они тоже стали присоединяться к девушкам. Варя все это время находилась в компании с Лехой, который тоже за ней ухаживал, при этом не забывая подливать ей вина, а потом и водки. В конце концов, Варька окончательно опьянела и ее ставшие достаточно откровенными танцы порой напоминали стриптиз, но пока еще без раздевания. Впрочем, это касалось и остальных девчонок, которые вытанцовывали и выделывали всевозможные па, уже изрядно набравшись горячительных напитков. Только Галя, хотя и изрядно охмелев, но из-за небольшого количества выпитого все еще держала себя в руках. Когда заиграл лирическая мелодия, то парни стали приглашать девчонок на медленный танец, разбившись по парам. К Гале подошел Рома:

– Потанцуем? – сказал он, и она протянула ему свою руку в знак согласия.

Когда они неспешно кружили в такт музыке, то Галя через плечо Ромы увидела, что Леха танцуя с Варей, смотрит горящими глазами прямо на нее. Когда через какое-то время опять зазвучала медленная мелодия, то Леха подошел к Гале и пригласил на танец уже ее. Галя бросила взгляд в сторону Вари, но та уже спокойно танцевала с другим.

– Пойдем, – сказал Леха глядя прямо ей в глаза.

И Галя согласилась. Если танцуя с Ромой, они держали между собой какую-то дистанцию необходимую для некоторого приличия, то Леха сразу же обхватив ее талию своими крепкими и сильными руками и, притянул ее к себе почти вплотную. Гали даже стало несколько неудобно от такой близости, и она попыталась отыскать глазами Варю, но не увидела ее, та танцевала прямо за ее спиной. И Галя решила, будь что будет, ведь это всего лишь танец?..

– Ты очень красивая, – зашептал ей на ухо Леха, – я как сегодня тебя увидел, так у меня аж дыхание перехватило.

– Спасибо, – только и нашлась, что ответить ему она.

– Как тебе день рождение? Весело? – спросил он.

– Да, ничего, все хорошо… Я признаться еще никогда на таких праздниках не бывала.

– Все когда-то бывает в первый раз.

И он уткнулся своим лицом в ее волосы, у Гали от такого жеста с его стороны перехватило дыхание. И в этот момент она увидела Варю, их глаза встретились, но к удивлению Гали на Варю это все не произвело никакого впечатления и она тут же отвернувшись, продолжила, как ни в чем не бывало общаться со своим партнерам по танцу.

– Леш скажи, – немного подумав, проговорила Галя, – а разве у вас с Варей нет никаких отношений?

– С Варькой? – хмыкнул он. – Да так, не то чтобы особенное что-то, просто от делать нечего: мы друзья.

– Правда? А я думала у вас отношения…

– Да ладно, какие там отношения, просто общаемся. Варька конечно девка хорошая, но скажу тебе честно, что до тебя ей далеко, – откровенно польстил ей Леха.

– Спасибо, – смутившись, сказала она.

Танец закончился, и компания вновь переместилась за стол. Леха теперь за столом оказался между Варей и Галей:

– Ну, что девчонки еще по маленькой? – и он протянул бутылку к рюмке возле Гали.

– Нет, я все, – сказала она накрыв ее рукою.

– Как хочешь, – и он наполнил рюмку сначала Варе, а потом и себе. – Тогда вина, – вновь оборачиваясь к Гале, сказал он и потянулся за бутылкой.

Галя не стала спорить, подумав, что пусть льют, она все равно уже больше не хочет, и не будет пить. Но Леха с Варей взяв свои рюмки и чокнувшись ими обернулись к ней. Галя недовольно сморщилась.

– Ты что друзей не уважаешь? – засмеялся Леха.

– Галька не обижай нас! – проговорила изрядно охмелевшим голосом Варя.

И Галя сдалась, взяв бокал и чокнувшись с друзьями, сделала несколько глотков:

– Меня родители убьют, – сказала она нетвердым голосом.

– А мы им не скажем, – подмигнул смеясь Варе Леха и многозначительно скосил свой взгляд на Галю. Варька расхохоталась, она уже была сильно пьяной.

Вечер продолжился. Варя, в конце концов, так набралась, что Леха отвел ее в одну из спален четырехкомнатной квартиры и уложил на небольшую софу. А сам вернулся в зал, где располагалась вся компания и снова подсел к Гале:

– Ну, вот наша с тобой подруга и сгорела, – улыбаясь, обратился к ней он.

– Наверное, мне лучше забрать ее домой…, – сказала Галя.

– Пусть проспится немного, – парировал на ее предложение Леха.

– Мне и самой уже пора…

– Да посиди еще немного и я вас обеих провожу, – сказал Леха, а сам плеснул в бокал напротив Гали еще вина и взяв со стола рюмку с водкой провозгласил: – За именинника!

Все кто сидел за столом похватали рюмки и начали чокаться. Взяла свой бокал и Галя и, сделав пару глотков, поставила его на место. А вскоре она почувствовала, что уже слишком перебрала с алкоголем: ноги отяжелели, голова кружилась. Леха наклонившись к ней, что-то нашептывал ей на ухо. Потом припоминая все это, она никак не могла вспомнить, о чем они тогда говорили, только помнила, что ей было ужасно весело, и она много и часто хохотала.

Потом Леха пошел на балкон покурить. А Галя, почувствовав слабость, решила, что пора собираться домой и пошла искать свою подругу Варю. Зайдя в одну из спален, она наткнулась на парня с девушкой, которые без всякого стеснения придавались любовным утехам.

– Простите…, – пробурчала она себе под нос и прикрыв дверь отправилась дальше.

В самой дальней спальне она, наконец, отыскала Варю, та спала крепким, пьяным сном. Галя попыталась ее растолкать, но Варя лишь промычала в ответ что-то нечленораздельное и, повернув голову, отвернулась в другую сторону. Галя ватными ногами доплелась до стоявшей в другом углу небольшой кровати и, упав на нее тоже уснула. Проснулась она от того, что почувствовала на своей щеке горячие дыхание и чьи-то поцелуи. Она открыла глаза и увидела над собой лицо Лехи, его глаза горели похотью и вожделением. Он беззастенчиво шарил своей рукой по всему ее телу, добираясь даже до тех мест, которых никогда не касалась рука другого человека, а тем более мужчины. Их глаза встретились, и Леха прильнул своими губами к ее, Галя более не стала сопротивляться и ответила на его поцелуй. Ей вдруг страстно захотелось любить и быть любимой, она почувствовала, как его рука скользнула по ее телу вниз и уже приготовилась распрощаться с девичеством и наконец, стать женщиной.

Рома сидел за столом и пил водку уже ни на кого не глядя и ни с кем не чокаясь. Ему очень понравилась Галя, но он понимал, что рядом с Лехой у него нет никаких шансов. Он немного знал Галю, но намного больше был о ней наслышан. Он знал, что она не такая как все они: она редко показывалась на улице, хорошо училась, играла на каких-то музыкальных инструментах, да и когда по приглашению Вари стала появляться в их беседке, то и тогда он никогда не видел в ее руках ни сигареты, ни бутылки или банчки пива или коктейля. Увидев, как немного погодя Леха проскользнул вслед за Галей, он все понял. «Сейчас он ее опозорит, – подумалось ему. – Жалко девчонку, раз выпила, а эти скоты только и ждут, чтобы воспользоваться!» По природе своей Рома был достаточно слабый и малодушный парень, которому, однако, льстило находиться в такой компании. Но сейчас симпатизируя Гале и изрядно набравшись, он стал даже немного их всех презирать. Ему захотелось спасти Галю из похотливых рук Лехи, а алкоголь хоть и не сделал его смелым, но все же снизил порог страха и добавил какой-то отчаянной дерзости. Имея такую дерзость люди, редко совершают подвиги, но бывает, с презрением отвергают в себе инстинкт самосохранения и, презирая себя, порой кончают жизнь самоубийством. «А что если ей самой это нужно? – думал он, вопрошая сам себя. – Нет! Этого не может быть! Она просто пьяна и ничего не понимает, – говорил он себе. – Ее нужно спасать! – в конце концов, решил он и, опрокинув в себя еще одну рюмку водки, поднялся из-за стола».

Он шел по коридору, придерживаясь за стены и, вначале, как и Галя зашел в ту же самую комнату, где тоже наткнулся на парочку, это уже были другие парень с девчонкой, но занимались они тем жесамым.

– Пардон, – сказал Ромка и пошел дальше.

«Погибну, но спасу!» – говорил он сам себе и так добрался до последней комнаты, больше Гале находиться было негде и он, пересиливая страх, толкнул дверь и вошел. В это время Леха уже стягивал с Гали нижнее белье, в комнату вместе с открытой дверью и с Ромой ворвался свет с коридора, и Галя вскрикнула, надернув на себя покрывала. Они обернулись, в их глазах промелькнула растерянность, и если лицо Гали выражало страх, то на лице Лехи после некоторого замешательства отобразилось вначале недоумение, которое быстро сменилось гневом, а когда он рассмотрел Рому, то его глаза заблестели злобой и презрением:

– Ты куда, сука прешься! – прошипел он вскакивая с кровати.

А Рома тоже после некоторого замешательства, вдруг расплылся в какой-то глупой и жалкой, перепуганной улыбке и протянул наигранно пьяным голосом:

– О-о, Леха, братан! – и расставив руки, полез к нему обниматься.

– Пошел отсюда! – оттолкнул его Лешка.

Рома немного растерявшись, скосился на перепуганную Галю, которая накрылась одеялом и смотрела на все широко открытыми и испуганными глазами. Пересиливая страх, он протянул:

– Не-е, никуда не пойду, я спать, – и он юркнув мимо ошарашенного от такой наглости Лехи повалился на кровать рядом с Галей.

– Ну, молись урод! – сказал Леха и, схватив его за ноги сдернул с кровати.

Когда Ромка упал на пол, то Леха нанес ему тут же несколько ударов с ноги в грудь и живот. Галя в ужасе закричала.

– Пожалуйста, только не деритесь! Не бей его Леш!

Леха растерянно посмотрел на нее и поняв что не стоит этого делать при ней, опять схватив Рому за ногу потащил его в коридор. Там он опустившись на колени быстро нанес ему кулаками еще несколько ударов по голове и по туловищу, так чтобы Галя этого не видела и наклонившись к его уху процедил сквозь зубы:

– Полежи здесь немного, я тебе еще падла устрою! – и встав пошел опять в спальню.

Здесь к немалому огорчению Лехи для него уже почти все было кончено и ничего не светило. Галя уже оделась, Варя проснулась и сидела на софе, испуганно и удивленно хлопая своими длинными накладными ресницами:

– Что здесь происходит? – спросила она Галю.

– Драка, – всхлипывая и вытирая глаза, ответила ей подружка. – Потом расскажу, одевайся, и пойдем домой.

– Ну, девчонки!.. Какая драка? Так просто небольшая непонятка и все, – стал уговаривать их остаться вошедший в комнату Алексей.

– Нет, я домой, – твердо ответила Галя.

И проскользнув мимо Лехи, она пошла к входной двери в прихожую, где висела вся их верхняя одежда.

– Подожди Галь, я с тобой, – протянула ей вслед Варя.

В коридоре уже никого не было. Рома уже опять сидел за столом и с подбитым глазом наливал себе в рюмку водку. Галя увидела это, проходя мимо комнаты, где стоял стол с выпивкой и закусками. Вскоре, несмотря на все уговоры Лехи и остальных ребят они с Варей вышли из квартиры и направились по домам, по дороге обсудив все случившееся. Леха вернулся в комнату, где Рома только что опрокинул в себя налитую им рюмку.

– Ну, что урод побазарим? – произнес Леха подходя к нему и когда он повернулся, сразу срезал ему по подбородку кулаком правой руки: Рома упал на пол. А Леха еще какое-то время продолжал пинать его ногами, приговаривая: – Будешь знать чмо перед кем на пути становиться!

Потом устав, тем более, что Рома наверное потеряв сознание перестал закрываться от ударов, Леха повернувшись к ребятам прокричал:

– Ну что приуныли?! Гуляем! – И попойка продолжилась дальше.

Только значительно позднее Галя узнала, что Алексей избил Романа до такой степени, что ему понадобилось помощь врача. А в тот вечер, еще не зная этого, Галя не скрыла от Вари ничего из происшедшего с нею на квартире, считая, что она, как подруга должна знать все. Своей откровенностью она, в том числе хотела еще раз завоевать и подтвердить дружбу и доверие между ними. О, если бы она только разбиралась в людях и могла читать по глазам, тогда бы она увидела какое впечатление, произвели ее откровения на Варю, здесь были и ревность, и зависть, и презрение за то, что из-за этой серой мышки загорелся весь сыр-бор. Расстались они, в конце концов, в этот вечер со своей подругой достаточно тепло.

Галя вошла в свою квартиру, света по комнатам нигде не было, только сквозь стекло двери пробивался неяркий свет от настольной лампы. Галя сняла зимнею куртку и пройдя в ванную комнату поглядела в зеркало на свое лицо. От слез тушь на ресницах немного потекла, а глаза были немного красные. Она вздохнула и перекрестившись открыла дверь кухни. За столом с чашками кофе или чая сидели родители, они как по команде дружно обернулись и посмотрели на нее озабоченными взглядами.

– Вернулась? Как отдохнула? – осматривая ее с головы до ног, спросила мать.

– Ба-а, блудная дочь вернулась! – проговорил, всплеснув руками Николай Николаевич, отец Гали. – Ну, слава Богу, хоть живая, я уже матери за тебя нагоняй дал! А она говорит, видите ли, что мадмуазель уже взрослая и вечно ее на цепи держать невозможно. Мол, на будущий год птичка и так упорхнет из родительского гнезда.

Галя вошла на кухню, всеми силами стараясь не качнуться и села рядом с матерью напротив отца:

– Все нормально, – сказала она, опуская глаза.

Наступила неловкая пауза, которую прервал Николай Николаевич:

– Ладно, раз все нормально, то я пойду ложиться, мне завтра рано вставать, – и он, подойдя, поцеловав в лоб мать, а потом дочь. – Оставляю вас девочки наедине, так сказать тет-а-тет. Думаю, вы найдёте о чем поговорить. И спокойной ночи! – с этими словами он вышел из кухни и отправился к себе в комнату.

– Ну, что доченька рассказывай, как погуляла? – спросила Валентина Петровна строгим, учительским голосом. – Я вижу вам весело там было, глазки блестят, – она присмотрелась к ней повнимательней: – А ну-ка посмотри на меня? – Галя повернулась и посмотрела матери в глаза. – Да ты, что ли плакала? Глаза, отчего красные?

Галя не привыкла лгать родителям и рассказала матери почти все, за исключением того момента, что она чуть было не стала женщиной.

– Это я, дура виновата! – заключила Валентина Петровна. – Я решила, что ты взрослая и тебе пора быть самостоятельной, а ты оказалась еще ребенком, причем очень глупым ребенком! Надеюсь, что теперь, ты хоть сделаешь из всего происшедшего правильные выводы.

– Я уже сделала, – пробормотала Галя виновато, глядя себе под ноги.

– Значит, тебе этот Лешка нравится? Он к тебе приставал?

– Нет, – соврала Галя и тут же почувствовала, что краснеет, – она не привыкла лгать родителям. И немного помолчав, добавила: – Нравился…

– Хорошо хоть в прошедшем времени отвечаешь. Надеюсь, теперь ты поняла, о чем я тебе сегодня после школы битый час объясняла?

– Да, мам, кажется, поняла…

– Кажется? А что здесь казаться может, если он слабого и фактически беззащитного человека избил?! Я же тебе сколько раз объясняла, как оценивать и вообще разбираться в людях?! Неужели это так непонятно? Всегда смотри, как относится человек к своим недругам и посторонним, а никак он относится к тем, кто ему нравится или к тем, кто для него является авторитетом. Именно отношение к слабым и беззащитным, определяет качество человеческой личности. Ладно, на сегодня хватит, ложись спать. Потом как-нибудь еще поговорим, – заканчивая свои нравоучения, проговорила устало Валентина Петровна.

– Спокойно ночи, мама, – сказала Галина вставая.

– Спокойно ночи, – ответила ей мама. – Какая же я, дура! – сказала себе она, хлопнув себя по лбу и оперившись лбом в ладонь задумалась.

Галя, потупив взгляд и опустив голову, не оглядываясь на мать, прошла в свою комнату. Ей было ужасно стыдно, больно и нехорошо, – голова по-прежнему кружилась, в ушах стоял какой-то гул. Она раздевшись накинула на себя халат и зайдя в ванную вскоре легла к себе на кровать. Еще долго лежа на кровати, она мучительно вспоминала все происшедшее, и никак не могла уснуть. Но постепенно усталость и алкоголь все-таки сделали свое дело, и Галя уснула крепким и глубоким сном.

Конец дружбе

Когда Варя пришла к себе домой, то ее родители еще и не думали ложиться спать и вместе смотрели телевизор, лежа на диване. Войдя, Варя спешно поздоровалась с ними и скоро прошмыгнула в свою спальню. Она тоже не сразу заснула, но ее более всего волновало сближение Лехи и Гали, и она откровенно ревновала Лешку к своей подруге. Хоть Алексей и не был ее парнем, но до этого вечера она явно находилась в его фаворитках. Он за ней ухаживал больше чем за любой другой девчонкой из их компании, что, конечно же, льстило Варе и она имела на него кое-какие планы. А здесь в их взаимоотношения вписалась еще недавно всеми презираемая Галя, которую именно она, Варя и вытащила из грязи в князи. И здесь такое происшествие: вчерашнее посмешище, та, которую практически ни кто из сверстников и одноклассников не считал за полноправную личность и человека, вдруг внезапно превратилась в королеву вечера и в ее соперницу. С этим ей уже было слишком тяжело смириться. Впрочем, решила она, утро вечера мудренее, и лучше обо всем этом подумать и определить дальнейшие шаги завтра днем. После такого решения Варя постепенно стала успокаиваться и сама не заметила, как уснула. Ночь пролетела, как одно мгновение, Вари показалось, что она только закрыла глаза и легла спать, а будильник уже призывно зазвенел, уведомляя свою владелицу, что пришло время вставать и одеваться в школу. Она лениво протянула руку и отключила эту ненавистную звенящую коробочку и опять провалилась в сон. Но вскоре услышала над собой голос своей мамы:

– Эй, соня вставай, пора в школу собираться. Ты же немаленькая, чтобы мать тебя будила и следила за тем, чтобы ты не пропустила школу и не опоздала на уроки.

– Да, мамуль, еще пару минут и встаю.

– Никаких пару минут! Вставай! – и Елена Сергеевна стянула с нее одеяло.

– Ну, хорошо встаю.… Когда же это все кончится? – проговорила она полусонным голосом и, поднявшись, не открывая своих глаз, практически на ощупь поплелась в ванную комнату.

– Кончится, кончится, не волнуйся, – проговорила Елена Сергеевна. – Одно кончится, а другое обязательно начнется. И что лучше еще неизвестно?! Придет пора, и будешь вспоминать это время с ностальгией и сожалением о прошедшем…

Умывшись и одевшись, Варя прошла на кухню, где ее мама Елена Сергеевна уже приготовила ей завтрак. Увидев его, Варя сморщилась:

– Нет, мам, спасибо, но я не хочу завтракать.

– Отчего же это вдруг? Ты же привыкла всегда завтракать.

– Сегодня что-то не охота.

– Ну-ка посмотри на меня, ты вчера вроде на день рождение ходила. Уж не выпивала ты там?

– Нет, мам, ты что?! Я же не пью, – соврала она, возмущенным голосом.

– Ну ладно, это я так, на всякий случай, – скала Елена Сергеевна виновато, как бы извиняясь перед дочерью за такое предположение. – А что Галька тоже с тобой там была?

– Да, была, – проговорила Варя как-то неохотно.

И тут она вспомнила вчерашний неприятный инцидент и ее вновь стала накрывать волна негодования и даже злобы на свою подругу. «Как она могла закрутить шуры-муры с Лехой, когда отлично знала, что он мне нравится?!!» – буквально кричал возмущенный разум Вари.

– Ты сейчас к Гале пойдешь? – спросила у нее Елена Сергеевна.

– Нет, не пойду, – ответила она резким голосом.

Елена Сергеевна внимательно на нее посмотрела и спросила:

– Вы что поругались?

– Немного…, – проговорила Варя уклончиво. И после некоторой паузы отхлебнув кофе спросила:

– А что мам, тебя кто-нибудь в молодости предавал?

Елена Сергеевна посмотрела на нее еще внимательней:

– Из мальчиков что ли?

– Нет, из подруг?

– В каком смысле?

– Ну, кто-нибудь уводил у тебя жениха?

– Бывало пару раз.… А что это ты этим интересуешься?

– Да так, – неопределенно проговорила Варя.

Елена Сергеевна пригляделась к дочери, которая не поднимала своего взгляда от чашки кофе, в задумчивости помешивая в ней чайной ложкой. И глубоко вздохнув, подсела к дочери, взяв ее за руку. Глянув на часы, висевшие на стене, она сказала, обращаясь к ней:

– Давай рассказывай, время пока еще до школы есть; успеешь.

– Да что там рассказывать? Особо и рассказывать нечего: Галька закадрила парня, который мне нравится.

– А он?

– А он пьяный что ли слишком был, – потом подумав, что она этим представляет его в неприглядном свете добавила: – наверное, оттого, что практически не пьет, немного с ребятами выпили и опьянел. Я в спальню зашла, а они там целуются. – Пришлось соврать Вари.

– Ну, знаешь! Это никуда не годится? Я же тебе говорила, что эти ущербные серые мыши, это настоящие омуты, в которых черти водятся! А ты помню, еще что-то говорила, что она хоть и недалекая овечка, но абсолютно безобидная! Вот тебе теперь и безобидная овечка! – возмутила Елена Сергеевна в негодовании за обиду нанесенную ее дочери.

– Послушай, что тебе мать скажет, – продолжила она участливым, но твердым голосом: – Никому не спускай обид, а то ведь жизнь такая: с ног собьют, а потом и затопчут. Нужно уметь драться за свое счастье! За отцом твоим тоже увивались всякие шаболды, но я их вмиг отсекала и отучивала за ним шляться! А если бы я этого не делала, то жила бы как мать твоей Гальки в нищете с каким-нибудь профессоришкой! И одевалась бы ты тогда, как твоя Галька в отрепья! А ты у нас как королева лучше всех в классе одета! Так что умей драться за свое счастье! – повторила она в конце, то с чего и начинала свои наставления дочери, крепко сжав ее ладонь в своей руке.

– Ты думаешь, мне не стоит больше поддерживать дружеские отношения с Галькой?

– Не поддерживать?! – еще пуще прежнего возмутилась Елена Сергеевна. – Да ее гнать от себя заразу такую нужно! Я бы и сама ее прогнала, когда она опять к тебе припрется, но это будет некрасиво, ты сама должна это сделать. – А что, кстати, за парень, из-за которого все это у вас получилось? Я его знаю?

– Нет, не знаешь…. Хороший парень, со школы нашей, – опять соврала Варя матери. Она хорошо понимала, что узнай мать о том, что речь о Лешке, который пользовался в округе очень дурной славой хулигана, то ее пыл в защите интересов дочери сразу бы поубивался.

– Раз он тебе сильно нравится, то сделай первые шаги сама и пригласи его к нам домой на ужин.

– Да, может быть, но не сейчас. Попозже.

И Варя кинула быстрый взгляд на мать, представив, как она удивилась и обомлела, если бы увидела о каком парне идет речь. От этих мыслей у нее невольно выступила на губах улыбка.

– А чего ты улыбаешься? – заметила это движение на лице дочери женщина. – Нам с отцом было бы приятно и интересно познакомиться с хорошим человеком. Да глядишь и его, ласковый прием у нас заставил лишний раз подумать, на какое ничтожество он чуть было ни променял нашу красавицу! – и она с любовью осмотрела свою дочь с ног до головы. И судя по гордому взгляду, вполне осталась ею довольна.

– Посмотрим, – буркнула себе под нос Варя.

Ей явно не нравилось, в какую плоскость смещался их разговор. А Елена Сергеевна, не желая замечать неловкости и недовольства дочери продолжала:

– А чего здесь смотреть? Если парень хороший, то нужно брать его в оборот пока не поздно и уже начинать думать о будущем. Хороший муж это верное капиталовложение для тебя и будущих, ваших детей… – И т.д. и т.п.

Но Варю назойливость матери уже начала изрядно раздражать и она слушала ее с трудно скрываемым нетерпением. Это было связано, прежде всего, с тем, что Елена Сергеевна, конечно не одобрила бы ее выбора и была бы против Вариного увлечения Лешкой. Понимая все это, Варя и так раздраженная вчерашним происшествием с трудом сдерживала себя, чтобы как-нибудь ни выместить на нее свою злобу и ни нагрубить ей. А Елена Сергеевна увлекшись спасением судьбы и личной жизни своей дочери продолжала:

– Ты у меня глупенькая, просто слишком добрая, – при этих словах матери, Варя вновь поморщилась, – иначе ты бы дала этой замарашке знать, что нельзя становится у тебя поперек дороги! Я вон отца далеко не у одной клуши отбила, они теперь вон со своими работягами, да интеллигентишками мучаются, а у нас денег куры не клюют. У твоей же Гальки отец глянь какой, – смотреть на него жалко: круглый год в одних штанах ходит.

– Зато не гуляет от жены, – не выдержала все-таки Варя уколов мать в самое больное для нее место.

Елена Сергеевна услышав такое от собственной дочери, растерялась и удивленно, словно громом пораженная устремила на нее свой недоуменный взгляд.

– Ой, мам, прости, – вскочила вдруг Варя с места и бросившись к матери, обняла ее, – я не то хотела сказать.

Елена Сергеевна не сразу опомнилась, а когда, опомнившись, сообразила, что произошло, заранее прощая дочь, нежно ответила на ее объятья и ласково погладила ее по спине.

– Ничего, я не обижаюсь. Поделом мне, а то я слишком уж разошлась… Ты у меня Варечка просто нервная, как отец твой, ляпнешь в припадке что-нибудь, а потом и сама жалеешь. Ну это ничего… Знаешь твой отец конечно гуляет от меня, да ведь редко какой мужик не гуляет, природа такова, если только инвалид какой. А так почти все гуляют, но он-то все в дом тащит, как люди говорят. И много тащит, так пусть покуражится немного на стороне, от меня не убудет.

– Прости, мамочка, прости! – со слезами на глазах запричитала Варя и кинулась ее целовать.

– Ладно тебе! Я же сказала, что не обижаюсь. Иди уже в школу собирайся. – Сказала Елена Сергеевна, отстраняя свою дочь.

Варя по пути в школу была сама не своя, ей было очень стыдно и неприятно за то, что она обидела свою мать, – ее мучила совесть. Потом ее мысли обратились в другую сторону и она начала вспоминать вчерашний вечер, – Леху и Галю. В какой-то момент ей даже стало казаться, что ничего-то страшного в принципе и не произошло, так пустяки: ну напились пьяные, ну чуть было ни наделали глупостей, но не конец же света произошел. Да и Галька особо здесь была не виновата. Леха сам напоил девчонку, Варя сама видела, как он постоянно ей подливал вино, явно пытаясь ее споить. Но Варя тогда не поняла для чего он, это делал. И только теперь она догадалась о причине: Леха именно и хотел напоить Галю для того, чтобы воспользоваться ею; он и Варю может для того подпоил и уложил спать? – решила девушка про себя. И тут она увидела впереди себя Галю, которая шла под ручку с Лехой в ее направлении со стороны школы. Варя от такой неожиданности остановилась, и какое-то время стояла на месте, как вкопанная, словно вросла в землю, она растерялась и не знала, как реагировать теперь на эту ситуацию. После минутного замешательства опомнившись, она все же взяла себя в руки и когда они повстречались, Варя даже заставила себя улыбнуться им и проговорила:

– Привет! – и мельком взглянув на них, сразу же опустила глаза.

– Привет…, – практически в один голос проговорили они приостанавливаясь.

Галя хотела было еще что-то сказать Варе, но она уже ее не слушала и прошла мимо них, не останавливаясь. «Права была мать, эта мышь своего не упустит! – подумала Варя со злобой. – Но ничего, мы еще посмотрим кто кого!» И она зашагала дальше горя желанием отомстить подруге.

Но как Галя могла после всего, что случилось опять оказаться вместе рядом с Лехой, неужели жизнь ее ничему не научила? А дело было так: Галя, проснувшись, почувствовала себя еще хуже, чем вчера, – голова болела и кружилась, да ко всему прочему ее мучила страшная тошнота. Она решила попить воды, но когда она сделала пару глотков, то на нее обрушалась страшная рвота.

Хорошо, хоть родителей не было дома. Но почти все утро до школы она провела в уборной. Вначале она думала сегодня не ходить в школу, но потом почувствовала, что ей вроде как стало лучше и когда подошло время, она оделась и вышла из дома. В глазах то и дело темнело, и когда она уже подходила к учебному заведению, то почувствовала, что ей становится хуже, все перед ней запрыгало и потемнело, она стала проваливаться в какую-то черную пропасть, а потом словно шторы на глаза опустилась темнота. Когда она открыла глаза, то увидела над собой Алексея:

– Что с тобой? – спросил он встревоженным голосом.

– Не знаю…, – еле прошептала она одними губами.

– Вставай, – и он, поддерживая ее под руки, помог ей подняться.

– Ты куда, в школу?

– Да…

– Какая тебе школа? Давай я тебя лучше до дому провожу.

– Давай, – согласилась Галя.

Вот при таких обстоятельствах они и встретили Варю. Галя, увидев ее, сразу заподозрила, что она может это неправильно растолковать и даже попыталась освободить свою руку из Лехиной ладони. Но он только крепче сжал ее и проговорил с участием:

– Куда ты?! Опять упадешь!

После приветствия Вари, Галя хотела было объяснить и даже пожаловаться подруге, но та проскочила мимо них с Лешкой не оглядываясь, лишь немного скосив свой взгляд в их сторону.

– Пусть идет, – сказал Алексей, и еще крепче сжав Галю за руку буквально поволок ее в сторону дома.

– Пусти я сама, – сопротивлялась она.

– Не пущу, – сказал он твердо. – А то опять на снегу растянешься.

Галя решила не устраивать сцен и смирившись решила потерпеть до дома, – то ли участливого, то ли продуманного и назойливого помощника. Когда же они дошли до подъезда, то здесь Галя проявила железную твердость на предложение Лешки проводить до квартиры. Ответила твердым отказом. И тут же решила раз и навсегда совсем покончить и объясниться:

– Послушай Леш, я очень тебе признательна за заботу и помощь, но мне уже гораздо лучше и я не нуждаюсь в них. Да и вообще я не нуждаюсь ни в чьей помощи и ухаживании. Мне не до этого сейчас. Ты нравишься Варе, может с ней у тебя что-то и получится, а мы с тобой слишком разные. Мне, более всего, сейчас нужно готовиться к экзаменам, а потом к поступлению. Так что я не могу сейчас играть в Ромео и Джульетту. Прости! – и она, развернувшись, пошла в сторону подъезда.

Леху такое дерзкое поведение вначале даже вывело из себя, и он сделал пару шагов вслед за Галей, наверное, желая объяснить ей, что с такими людьми как он, так не разговаривают. Но в это время услышал за спиной скрип тормозов останавливающийся машины. Он оглянулся и увидел милицию.

– Ну вот, еще кого не хватало: явились, не запылились.

Он вновь с раздражением оглянулся в сторону Гали, но она уже скрылась в подъезде. Он скривился в презрении и, сплюнув, процедил сквозь зубы:

– Шмара! Мы еще посмотрим кто кого.

– Что стоим, кого ждем? – проговорил милиционер из-за руля. – Поехали Пыря, надо побазарить.

– На базаре побазаришь, – огрызнулся он.

– Не заставляй применять силу. Садись, кому говорят.

– Ладно, поехали, раз у вас дела ко мне есть. Если опять кто-то заяву накатал. То сразу говорю – все брешут волки, – ухмыльнулся он, садясь в УАЗик.

– Садись – садись, там разберемся…. – И машина тронулась, увозя Лешку подальше от Гали, словно сами Небеса вновь защищали ее.

Галя зайдя домой легла на свою кровать и проспала почти до самого вечера.

А в это время Варя уже сидела за партой в школе. К концу урока их классный руководитель, обвела глазами всех своих учеников и в который раз остановилась взглядом на пустующем месте, где должна была сидеть Галя.

– Никто не знает, почему сегодня нет в школе Гали Давыдовой?

– Как и положено шалаве, она гуляет, – сказала вполголоса Варя, так что бы учительница не смогла расслышать ее слов, а одноклассники все слышали; и весь класс это слышал и повернувшись в с недоумением посмотрел на Варю.

– Варя Саулова, ты что-то сказала? – обратилась к ней классный руководитель.

– Да нет, это я так сама с собою, – опустив глаза, проговорила Варя.

– Тихо сам с собою я виду беседу? – заулыбалась учительница.

– Да, – выдавила из себя улыбку Варя.

В ее душе сейчас боролись два противоположных чувства, с одной стороны злость к Гале за Лешку, к которому она ее ревновала; а с другой стороны стыд и совесть, протестующие против подлости и лжи. Ее еще не до конца погибшая душа протестовала против этого насилия над собою. Именно поэтому, несмотря на некое злорадство и удовольствие, с которым она начинала предаваться мести, все же глубоко внутри она ощущала от всего этого мерзость и боль, и даже отвращение. Каждый раз, когда она выливала на Галю ведро помоев из лжи и оскорблений, она выливала вместе с тем такое же помойное ведро и в свою душу, внутрь себя. Галя, конечно пока ничего этого не знала и не догадывалась. А поэтому когда на другой день она все же появилась в школе, то ее сразу удивило и насторожило то, что все одноклассники смотрели на нее как-то странно, это были взгляды, переполненные насмешки и презрения. Послышалось хихиканье. А Варя, встретившись с ней глазами на ее вопросительный взгляд, отвернулась от нее в другую сторону. Галя сразу почувствовала, словно вновь возвращается ее прежняя жизнь и все становится на круги своя.

Потом она узнала, что Варя пустила слух, что на том день рождении Галя переспала с Лехой и не с одним ним, а скорее всего с несколькими ребятами сразу. На вопрос Гали, зачем Варя оклеветала ее, Варька уже не в силах сдержаться в своей подлости ответила:

– Ты сама напросилась и я не врала, все так и было!

Гали ничего не оставалось, как только смириться. Объяснять кому-либо что-либо бесполезно, люди, как правило, выбирают в жизни легкий путь и верят тому, во что им верить удобно. И вечерами она все также, даже с удвоенной силой продолжала молиться за своих обидчиков и особенно за Варю. Галя вынуждена была перестать общаться не только с Варей, но и со всеми ее друзьями, – она перестала бывать в их беседке. Иногда она встречала на улице и Варю с Лехой, они все-таки стали дружить и встречаться. Однажды когда родителей Вари не было дома, Леха пришел к Варе в гости с бутылкой вина, а после ее распития Леха стал приставать к ней, как когда-то на день рождение приставал к Гале. Варе было страшновато, и она поначалу сопротивлялась, и ей даже на помощь пришел неожиданный звонок в дверь. Видимо небеса не забывают никого и никогда, но вот прислушаемся ли мы к ним и увидим ли их знаки, это уже зависит от нас самих.

– Не открывай, – прохрипел Леха. – Позвонят и уйдут.

– А вдруг это родители? – сказала неуверенно, но с какой-то даже надеждой в голосе Варя.

– Твои родители не звонили бы, а открыв дверь сразу бы и вошли, – сказал он, и вновь навалился на Варю всем телом, продолжая ее целовать и не давая сказать ни слова. В этот день, Варя, стала женщиной.

А тем временем жизнь не стоит на месте и вскоре учебный год подошел к концу, а у Вари и Гали к концу подошла и их школьная пора. Они поступили в разные учебные заведения, располагающиеся в разных городах, и окончательно потеряли друг друга из вида.

Любовь и неподдельное счастье

Варя во время учебы познакомилась с тихим и скромным парнем, который из-за своей застенчивости, не пользовался особой популярностью среди девушек. Да и она сама не обращала на него никакого внимания. Но как-то возвращаясь с занятий, она стала свидетельницей душераздирающей картины. По дороге с бешеной скоростью мчался какой-то автомобиль, и в это время дорогу перебегала небольшая дворняга. Машина налетела на нее и не останавливаясь помчалась дальше. Наверное, она лишь частично переехала собаку, не убив ее сразу и та еще живая, что есть силы ворочалась на одном месте и скулила от боли на всю улицу. Люди зажмуривались, и отворачивались от бедного, несчастного животного. И тут Галя увидела, как откуда не возьмись, возле собаки возник тот самый парень, он быстро снял с себя куртку и завернув в нее окровавленное животное. Взял его на руки и понес через дорогу. Галя заинтересовалась происходящим и невольно последовала за ним. Она увидела, что недалеко от места происшествия располагалось небольшое одноэтажное здание, на котором виднелась надпись: «Ветеринар». Именно туда и зашел с собакой на руках парень. Галя подошла к клинике и решила дождаться их, она переживала за несчастное животное, и ей было интересно, чем это все закончится. Через какое-то время дверь приоткрылась и из нее выше тот самый парень. Он держал в руке окровавленную куртку, а в его глазах блестели слезы. Он мельком бросил свой взгляд на Галю и казалось нисколько ей не заинтересовавшись спустился со ступенек и собрался уже уходить.

– Ну как?.. – проговорила неловко, в замешательстве Галя. – Что с собачкой?

Парень остановился и, обернувшись ничего невидящим взглядом, посмотрел на нее. Странное чувство вызвал в сердце Гали взгляд этого молодого человека. Словно в его глазах она прочитала боль и страдание всего мира, всех униженных и оскорбленных. Он присмотрелся к ней повнимательней, словно припоминая ее лицо и немного помолчав, задумчиво проговорил:

– С собачкой?.. Она умерла. Ее усыпили. Раны оказались несовместимы с жизнью, и чтобы она не мучилась, ветеринар ее усыпил.

– Жалко, – проговорила она.

– Да, жалко, – согласился он, – но такова, к сожалению, жизнь.

– Я видела, как ее сбила машина, – начала после небольшого молчания говорить Галя. – Потом увидела, как ты подошел к ней и куда-то понес. Мне стало жалко ее, и я решила посмотреть, что с ней будет дальше. Ты надеюсь не против, что я невольно устроила за тобой слежку?

– Да нет, конечно, тем более ты фактически следила не за мной, а за собакой, – улыбнулся он грустной улыбкой.

– Да, точно за собакой, – проговорила, задумчиво Галя.

– А мы ведь, по-моему, на одном курсе учимся? – сказал он.

– Точно.

– Я тебя постоянно вижу.

– И я, тебя вижу.

– Меня зовут Сергей, – представился он, протянув ей свою руку.

– А меня Галя, – ответила она, пожимая ее.

– Ты далеко отсюда живешь? – спросил он.

– Не очень…

– Давай я тебя провожу. Ты не против?

– Нет, не против, – согласилась она охотно.

Разговорившись, они зашагали вместе по дороге. И с каждым новым словом, с каждым откровением и признанием о себе, жизни, людях, они начинали чувствовать и понимать, что хоть и не знали до этого момента друг друга, но на самом деле были очень близкими людьми и, эта близость была самой важной и самой драгоценной близостью на свете. Это было настоящее родство, но родство не кровное, а духовное: близость и родство душ, – а такая близость намного крепче и драгоценнее любых кровных и родственных уз. После этого случая они стали встречаться и общаться не только в институте. Вначале Сергей просто провожал Галю до дома после занятий. А потом стал заходить к ней домой. По вечерам они подолгу гуляли по городу, много разговаривая, и часто понимая друг друга с полуслова. Постепенно их дружба превратилась в настоящий союз душ. Сергей тоже оказался человеком верующим и по воскресеньям они вместе стали посещать храм. А в один прекрасный день Сергей сделал Гали предложение и она с радостью согласилась. Она, наконец, почувствовала себя по-настоящему счастливой! А все переживания детства, и подросткового возраста, как когда-то и обещала ее мама, остались где-то там вдалеке, позади.

Последняя встреча

Самочувствие Варвары Петровны все ухудшалось. Ко всем прочим проблемам со здоровьем ее болезнь дала осложнение на глаза, и Варя стала слепнуть. Дошло до такой степени, что она уже не могла передвигаться без специальной трости для слепых. Однажды выйдя из палаты, она буквально столкнулась с кем-то. Это была женщина, она не видела Варвары Петровны и стояла к ней спиной, а Варвара Петровна как раз идя по коридору, стала поворачивать и поэтому не нащупала тростью преграду. Да ко всему прочему в это время провозили на каталке тяжелобольного, и эта женщина вынуждена была сделать пару шагов назад.

– Куда прешь, не видишь что ли больного человека? – вскрикнула она раздраженно.

– Ой, простите! – сказала женщина испуганно.

– Простите?! – передразнила ее Варя. – Смотреть надо, куда прешь!

Женщина посмотрела на нее сначала в недоумении, а потом даже с каким-то недоверием к самой себе и своим глазам. Потом будто опомнившись, подошла к ней и сказала:

– Варь, это ты?

– Что значит ты? Вы кто такая, чтобы мне тыкать?! – все более возбуждалась Варвара Петровна.

– Это я, Галя!

– Какая это еще такая Галя?

– Я Галя Давыдова, помнишь?

– Галя? – проговорила растерянно она.

– Да Галя, мы с тобой в одном классе учились, неужели ты забыла?

– Галька, ты? Вот так встреча! – неподдельно обрадовалась Варвара Петровна. – Ты-то как здесь?

– Я тоже здесь лежу, – ответила она, обрадовавшись встрече. – Постой, давай я тебе помогу. Присядем вон там на диванчике.

И она, взяв Варю под руку повела ее в сторону дивана, на ходу не переставая удивляться их встрече:

– Как я рада, кто бы мог подумать, что после стольких лет, мы с тобой здесь встретимся!

– Действительно поразительно, – проговорила Варвара Петровна, улыбаясь.

– Ну, как ты? Рассказывай…, – посадив Варвару Петровну и усаживаясь подле нее, сказала Галя, которую теперь ученики, их родители, коллеги по работе, уважительно называли Галиной Михайловной.

– Да, что рассказывать-то? Разве сама не видишь? – проговорила женщина.

– Да вижу, все вижу! Жалко-то как Варя! А врачи, что говорят?

– А врачи?.. Врачи говорят, что пора место в Землянске бронировать, – горько усмехнулась она. – А ты сама-то что же?

– Да, то же самое наверно…. – В общем, на все воля Божья!

Когда Варвара Петровна, услышала про то же самое, то в ее сердце даже проскользнула довольная нотка злорадства: «Ни одна я такая!» Но когда она услышала про Бога, то ее немного передернула. – А ты все не унываешь, я гляжу, все на Бога надеешься!.. Да где же он-то Бог твой был, когда нас такой болезнью наказал и заразил?!

– Ну, не будем подруга сейчас о плохом! – сразу решила сменить тему Галина Михайловна, не желая спорить и раздражать Варвару Петровну.

– Подруга? – вдруг выпалила Варвара Петровна. – А я думала, что ты меня так и не простила, за то…, за ту мою ложь в школе?! – осеклась она.

Галина расплылась в широкой и добродушной улыбке:

– Кто старое помянет, тому глаз вон! Я уж давно и забыла все.… Это же по глупости и по детству было! Я и сама виновата была, не нужно мне было тогда идти туда, выпивать, да на Алексея ухаживания отвечать. Надо было сразу его отшить! Да и если честно сказать, то я Варя и признательна тебе за все то, что между нами тогда случилось. Я от этого Лешки хоть отделалась и глупостей с ним не наделала.… Встретила хорошего парня, когда училась, мы с ними как расписались, так уже ни один десяток лет вместе живем и счастливы! Кстати, а что с Лешкой стало теперь, не знаешь?

– Отчего же не знаю?! Убили Лешку в тюрьме…, – проговорила она ухмыляясь.

– Горе то какое! Царство ему Небесное! – и Галина Михайловна перекрестилась.

– Да какое там горе? Он сам же к этому и шел всю свою короткую жизнь.

Галина посмотрела на нее внимательно и проговорила участливо:

– А ты, Варя, извини меня конечно, но ты как будто и рада его гибели? Уж не обидел ли он тебя тогда чем?

– Обидел, так я сама тогда той обиды хотела!.. Как в народе говорят: поматросил и бросил!

– Прости Варя, я же ничего не знала, что у вас там было…

Они немного помолчали, а потом Галина Михайловна спросила:

– А что с тем Ромкой стало?

– С Ромкой? А он скололся и от наркотиков, от передозировки умер. Да и в целом из всей компании там от силы пару человек и остались, наверное…. А может уже и никого нет: кого наркотики погубили, кто от пьянки умер, а кого-то убили – вот и все и нет больше людей из той компании…

Галя перекрестилась и опять проговорила:

– Царство им всем Небесное! И рабу Божьему Роману! – добавила она с особой теплотой и признательностью в голосе.

– А ты я гляжу, все юродствуешь? Мы же тебя все и обижали, а ты вон как за всех нас переживаешь! Могу поклясться, что, наверное, уж и Богу своему за нас непутевых молишься?! Признайся, молишься?

Галина Михайловна опустила глаза и в этой пожилой женщине, в ее лице и жестах вновь проскользнула, та самая кроткая Галя. И она тихим голосом призналась:

– Молюсь…

– Ну, так, что я и говорила: юродивая ты, Галька. Впрочем, на меня не обижайся, это я так, не со зла. Просто не понять мне тебя…

Галина Михайловна видела, что их разговор невольно выбрал и направился не в то русло, в котором ей хотелось чтобы он протекал: слишком уж щепетильную и конфронтационную тему затронула сразу Варвара Петровна, после стольких лет разлуки.

– Да перестань ты Варь, что мы с тобой здесь, как бабы базарные сейчас начнем, друг другу и прошлому кости перемывать. Я же тебе сказала…

– Да-да, я помню: кто старое помянет тому глаз вон! – засмеялась усталым голосом Варвара Петровна. – А все-таки, – продолжила она, – я знаешь что подумала: ты вот сказала мне, что благодарна мне за то, что я тебя вроде как от Лешки избавила. Так это ты и договориться можешь до того, и ей богу договоришься, что я вроде как для тебя благодетельница! Чуть ли не ты жертва, а я! И я собой вроде как ради тебя пожертвовала! Признайся, так ты думаешь?

– Перестань Варь, – скривилась Галина Михайловна. – Ну, хватит уже!..

– Ну, признайся так? – настаивала Варвара Петровна.

– Не совсем так, – нехотя сказала она. – Ты же тогда не хотела собой жертвовать за меня, ты хотела брать, получать…

– То есть сама напросилась и получила не то, что хотела! Так?

– Наверное.… Я не знаю, это одному Богу известно: когда кому, что надо, и что он получит в итоге.

– Опять ты бога своего вспоминаешь, – недовольно проговорила Варвара Петровна.

– Ладно, не буду, ты прости меня Варь, что я тебя растревожила! – сказала Галина Михайловна.

– Ты точно Галь, блаженная, все у меня прощения норовишь попросить, а ведь это я должна у тебя прощения просить!

– Я же сказала, что ничего ты мне не должна и прощения тебе просить не за что. За все…, – оборвалась Галя на последнем слове. Вспомнив, как задевает искалеченную душу Варвары Петровны любое упоминание Бога.

– Да, ладно, договаривай: за все, слава Богу! – засмеялась неожиданно Варвара Петровна.

От ее искреннего смеха и Галина Михайловна тоже заулыбалась:

– Вот такая ты мне, Варь, веселая, больше нравишься!

– А что нам еще подруга делать, мы тут с тобой вроде, как в хосписе доживаем последние дни! Так что ты права хватит нам все прошлое ворошить, душу теребить, давай хоть перед смертью насмеемся!

И они после так сказать окончательного заключения мировой проговорили еще битых два часа. После этой неожиданной встречи Варвара Петровна и Галина Михайловна стали встречаться и подолгу разговаривать почти каждый день. Иногда Галина Михайловна, с разрешения врача взяв Варвару Петровну под руку, выводила ее на улицу, где они прогуливались по больничному двору или сидели на скамейке под ветвями кленов и каштанов. Казалось, что само Провидение дало им к концу жизни еще один шанс и они вновь стали друзьями. Их дружба, не выдержавшая колебаний и турбулентностей молодости, теперь скреплялась ностальгией по давно минувшей весенней поре их жизни, когда все еще впереди и жизнь, как и весь окружающий мир, кажутся радостными и бесконечными. И еще их сближала болезнь, совместное страдание, они вообще часто сближают человеческие души, уравнивая в своем несчастье всех: богатых и бедных, старых и молодых, мужчин и женщин. Для боли и страдания не существует никаких социальных, национальных, возрастных или гендерных различий, в них, как и в любви все же наступает то самое равенство и братство, о котором так много говорили, да и говорят всякие идеалисты.

Варвара Петровна не ошиблась в своих предчувствиях, когда глядя на прогуливающуюся вдоль ее окна пару подумала, что эта женщина ей кого-то напоминает. Это и была Галина Михайловна со своим мужем. После их неожиданной встречи в больнице, Галина Михайловна и Варвара Петровна настолько сблизились в последнее время, что у них почти не осталось друг от друга никаких секретов. Они узнали друг о друге почти все, что может узнать один человек от другого: и личная жизнь, и дети, и мужья, враги и друзья, мечты и надежды, разочарования и победы, все то, чем была богата и насыщена их жизнь за эти десятилетия, в которых они невольно потеряли друг друга из вида. Галина Михайловна познакомилась с сыновьями Варвары Петровны, с ее мужем. Варвара Петровна в свою очередь познакомилась с четырьмя детьми Галины Михайловны, их супругами, детьми и, конечно же, с ее второй половиной. После первого взгляда и беглого разговора с ним, Варвара Петровна прозвала его про себя блаженным, очень уж он ей не понравился. По ее мнению, у него поверхностный взгляд на жизнь: он тоже, как и его жена, постоянно поминал в своем разговоре Бога, а его речь была наполнена восклицаниями, типа: «за все, слава Богу», «на все воля Божья» и т.д., и т.п. Потом подумав, она решила, что другого- то мужа у ее блаженной и юродивой подруги и быть не может. Впрочем, этими мыслями она уже не стала делиться с Галиной Михайловной, не хотела ее обижать, да и знала, что толку от этого не будет никакого, а только одни огорчения. А когда Варвара Петровна узнала, что у бедной и по ее меркам даже нищей Галины Михайловны было аж четверо детей, то у нее на первых порах даже речь пропала и она посмотрела на подругу, как на ума лишенную. Когда же узнала, что у нее уже восемь внуков, а сейчас и дочь и невестка собираются пополнить копилку внуков Галины Михайловны еще двумя членами семьи, то Варвара Петровна решила про себя, что ее подруга и ее семья вымирающий вид умопомраченных родом из Средневековья, а умопомрачение видимо передается по наследству. Впрочем, несмотря на то, что Варвара Петровна скрывала от подруги все эти свои рассуждения о семье, детях и так далее, то Галина Михайловна, будучи человеком, очень чутким и даже проницательным, видела все это внутреннее неудовольствие Варвары Петровны ею, ее семьей и их жизнью. Но она не спешила осуждать свою подругу за это и оправдывала ее, как впрочем, чаще всего и всех кто ей встречался в жизни, тем, что Варвара Петровна человек глубоко несчастный, одинокий и всеми покинутый. Потому как и ее муж и ее сыновья появлялись в больнице чтобы проведать ее не чаще одного – двух раз в неделю. В то время как к ней ее муж приходил через день, а все дети три-четыре раза в неделю, а то и чаще, и получалось, что гости у нее бывали практически каждый день, а то и по два-три раза в день. Это кстати даже немного утомляла Галину Михайловну, но она, не желая никого обидеть об этом ничего и никому не говорила. Однако она замечала, что эти постоянные визиты доставляли ее подруге Варваре Петровне какое-то внутренне неудобство и раздражение. Отчего она сразу же стремилась их покинуть, под предлогом или каких-то срочных дел или того, что сродникам якобы нужно побыть наедине, а она только им будет мешать. На все уговоры ее остаться и заверения, что она никак не сможет помешать, Варвара Петровна, не желая ничего слушать, извинившись, покидала свою подругу и ее гостей, удаляясь к себе, как она в шутку выражалась – в покои, отдыхать и почивать. Но как только родные уходили и Галина Михайловна заходиласправиться о самочувствии подруги, то вся усталость с Варвары Петровны, как рукой снимало и она уже опять была готова идти прогуливаться на улицу или по коридору.

Так продолжалось около двух недель. Пока однажды зайдя после завтрака и процедур к Варваре Петровне, Галина Михайловна застала ее все еще в постели.

– Что же ты Варя до сих пор лежишь? Я думала, что ты уже на прогулку собралась…

– Отгулялась я Галь…, – сказала она тихим, усталым голосом.

– Как отгулялась? – заулыбалась непонимающе Галина Михайловна. – Что значит отгулялась? А-ну, вставай! – и она сделала движение в сторону подруги, чтобы поднять ее.

– Оставь Галь… Я ведь, правда не могу встать, уже и врач был. Ноги отказали.… Все кончено…

– Что ты сразу в крайности?! – попыталась обнадежить ее растерянная Галина Михайловна.

– Нет, теперь уж точно все кончено. Ты вот что только Галь, не в службу, а в дружбу: позови ко мне батюшку какого-нибудь, а то душа что-то уж больно свербит и покоя мне не дает…

– Батюшку? Это я сейчас! – встрепенулась сразу, видя, что дела совсем плохи, Галина Михайловна. – Батюшку?! Это я сейчас Варь, ты только не вздумай того… Я сейчас…, сейчас мужу Сергею позвоню…

И Галина Михайловна кинулась из палаты, выбежав и ощупывая карманы халата, она все причитала себе под нос: Господи помилуй! Господи спаси и сохрани! Где же телефон? Наверное, в палате… – И она побежала к себе в палату.

А Варвара Петровна глядя на то, как засуетилась ее подруга, прошептала тихим голосом:

– Потешная же ты Галя, какая была такая и осталась.… Всю боль дурочка через себя пропускает! Взбеленилась будто не я, а она на смертном одре лежит. Ты может еще- то и поживешь?!..

Где-то уже через час в больницу приехал священник отец Георгий, это был знакомый Галины Михайловны. Она его встретила вместе со своим мужем у входа в больницу. Подходя к палате, им встретился их лечащий врач, который сказал, что уже шансов никаких нет, и Варваре Петровне осталось от силы два-три дня. Галина Михайловна вошла с отцом Георгием в палату и стараясь взять себя в руки произнесла бодрящем голосом:

– Вот Варь, познакомься отец Георгий, очень хороший человек и священник. Не бойся ничего, все что он услышит от тебя навсегда останется между вами.

– Здравствуйте, батюшка!

– Здравствуйте, Варвара Петровна! Правильно вас, мне, заочно представила Галина Михайловна?

– Все верно, – улыбнулась она на улыбку священника. – А ты Галь не волнуйся, я уже не в том состоянии, чтобы чего-то в этом мире бояться.

– Ну, ладно, тогда с Богом! Я, чуть что в коридоре, если понадоблюсь. – Проговорила она и вышла из палаты.

– Вы в первый раз, как я понял, исповедуетесь? – обратился к ней отец Георгий.

– Да, батюшка.

– Ну, тогда начнем.

Где-то через полчаса отец Георгий вышел из палаты и к нему сразу же кинулась Галина Михайловна:

– Ну, что, отец Георгий?

– Все хорошо, пройдете, она вас звала.

– Спаси Господи, вас, отец Георгий! Благословите!

Священник перекрестил Глину Михайловну, и они распрощались. Она прошла в палату к подруге и увидела ее покрасневшие от слез глаза.

– Ну как ты тут, Варя?

– За все, слава Богу! – и она засмеялась. – Вот видишь, я уже к концу своих дней, совсем как ты стала. Впрочем, я очень благодарна Богу, что тебя встретила, так сказать, на последнем издыхании…

В этот момент в ее палату влетел, немного запыхавшись, ее муж:

– Здравствуйте! – поклонился он Галине и сразу же не останавливаясь, направился к Варваре Петровне: – Привет, дорогая! Как у тебя дела? – и он поцеловал ее в щеку.

– Ладно, я пойду…, – проговорила с некоторой неловкостью Галина Михайловна, устремляя свой взгляд на подругу.

– Да, до свидания, – не оборачиваясь на нее, взявшись за руки жены, сказал он, присаживаясь на край кровати.

Варвара Михайловна только согласно кивнула подруге и та сразу вышла.

– Рассказывай? Как только мне позвонил доктор, так я сразу все бросив, примчался к тебе!

– Спасибо, что не забыл, – горько усмехнулась она.

– Перестань Варя, сейчас не время для выяснения отношений.

– Да, не время, – грустно и устало согласилась она.

– Может ты, что-нибудь хочешь? Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо. Я только не хотела бы здесь умирать. Мне хотелось бы сделать это дома.

– Тебе ни в коем случае нельзя сейчас покидать больницу! Доктора говорят, что тебе необходим постоянный надзор и наблюдение. А дома у нас ничего и не оборудовано, так что лучше оставить эту идею.

– Надзор? Не оборудовано? Впрочем, теперь все равно.

– Я пред тобой так виноват!.. – сказал он.

– Да ладно тебе, мы вместе друг перед другом виноваты…

– Прости меня!

– Бог простит, и ты меня прости! А где Вадик с Юрой?

– Я им звонил, они сказали, что как только освободятся, так сразу и приедут к тебе.

– Ну и, слава Богу! – проговорила она с особой материнской теплотой в голосе.

Они проговорили более часа и, наверное, никогда за всю свою семейную жизнь у них не было такого теплого и почти откровенного разговора. Было много сказано теплых слов и признаний, комплиментов и обещаний. В конце Варвара Петровна даже перекрестила и благословила своего мужа. Из палаты он вышел со слезами на глазах, он практически никогда не плакал, а сейчас не смог сдержаться…. А Варвара Петровна по его уходу вызвала медсестру и попросила ее позвать к себе Галину Михайловну.

– Вот Галь, я и с мужем уже простилась. Осталось только сынов дождаться. – Говорила она ей, когда она пришла к ней в палату. – Только вот супруг мой не захотел меня домой забирать, даже ради смерти моей. Ведать там уже моя подмена обживается…

– Ну, Варя!.. Ты не исправима, во всем видишь плохое, – сказала Галина Михайловна, осуждающе покачивая головой.

– Я же не осуждаю?!.. Просто говорю как есть. Да и пусть живет, что мне теперь?! У меня теперь другие интересы, – проговорила она действительно удивительно спокойным и даже как будто безразличным голосом.

«Смирилась! – подумала Галина Михайловна. – Это хорошо! Спокойней будет…» И она стала, пытаться отвлечь свою подругу от грустных мыслей отыскивая и вспоминая в уголках своей памяти, все то положительное, что было когда-то в их жизни. А потом пришла медсестра и позвала Галину Михайловну на процедуры.

– Я, как только закончат, обязательно к тебе вернусь. Хорошо?

– Да, конечно, иди, – улыбнулась ей Варвара Петровна.

А пока ее не было, к Варваре Петровне пришел ее младший и самый любимый сын. Они тоже говорили мирно и долго. Такого теплого разговора у Вадима с матерью тоже не было очень давно. Он, как и его отец, выходя от нее, прослезился и был очень удивлен, что его мать всю свою жизнь бывшая прагматиком и материалистом, вдруг начала благословлять его и его семью; беспрестанно упоминать в своих словах Бога; а потом и вообще к его огромному удивлению призналась, что у нее уже был священник и она исповедалась и причастилась. «Наверное, перед смертью все люди становятся слишком чувствительными и заражаются мистицизмом? Быть может, ищут себе в мистике успокоение и спасение от страха небытия? Несколько раз в жизни я видел, как люди даже достаточно молодые – мои друзья, всю жизнь до этого будучи неверующими людьми, вдруг заболевая тяжелыми недугами начинали склоняться к мистике. Что это предчувствие души? Или просто какое-то размягчение психики и утрата здравомыслия?» – задавал он вопросы самому себе, выходя от матери и спускаясь на лифте. Но так и не найдя ответа постарался отогнать от себя эти тяжелые мысли. Видно ему еще не пришло время задавать себе такие вопросы. Быть может он просто внутренне не готов к ним.

Потом приезжал и Юрий, ее старший сын, у которого она просила прощения с особым усилием, вспоминая про себя то, что когда-то она чуть было, ни убила его в своей утробе. Он был даже немного обескуражен, ему тоже было непривычно видеть свою мать в таком состоянии.

А уже поздним вечером Варвара Петровна рассказывала, сидящей подле нее Галине Михайловне, как тепло она расстались с сыновьями. Потом изрядно утомившись Варвара Петровна позвала к себе свою подругу:

– Галь!

– Да, Варя?

– Я хотела еще тебе что-то сказать: ты, наверное, заметила, что я с неохотой присутствовала, когда к тебе постоянно приходили твои дети с внуками и муж. Я хотела тебе сейчас сказать, что это все из-за того, что на самом деле я тебе завидовала, и мне в душе было больно видеть твое и их счастье, вашу любовь и заботу друг к другу. На самом деле Галя ты очень счастливый человек и я знаю почему: ты хорошая и добрая и именно потому Бог всегда был рядом с тобой и твоей семьей.

– Он и с тобой всегда был рядом, ты просто порой не хотела этого видеть и замечать. – Ответила с сочувствием ей Галина Михайловна, старательно подбирая слова, чтобы не обидеть подругу.

– Да, я знаю, но теперь уже поздно и жизнь назад не воротишь…, – и после паузы Варвара Петровна посмотрела с благодарностью на свою подругу, проговорив теплым, ласковым голосом: – Иди, обними меня и поцелуй на прощанье. Я что-то за день уморилась и мне нужно отдохнуть и немного побыть наедине.

Галина Михайловна подошла и приобняв подругу поцеловала ее в лоб и щеку.

– Все иди…

– Точно Варь, если хочешь, я могу остаться с тобой или еще посидеть немного.

– Нет-нет, – сказала она. – Иди, отдыхай и я отдохну. И прости меня за все!

– Бог простит, – ответила она.

Галина Михайловна несколько мгновений постояла возле подруги в нерешительности, боясь оставить ее одну, но увидев, что она прикрыла глаза, решила ей не мешать и выйдя от нее с тяжелым чувством, направилась к себе в палату. Варвара Петровна услышав, что она ушла сразу же открыла глаза: по ее щеке стекала слезинка. А потом она улыбнулась тихой и радостной, как у ангела улыбкой и вновь закрыв глаза, тут же уснула.

Наутро Галина Михайловна, как только проснулась, сразу же направилась к подруге. Когда она вошла, то увидела пустую и уже заправленную постель. Ее сердце екнуло.

– Варвары Петровны больше нет с нами. – Услышала она голос у нее за плечом и, обернувшись, увидела доктора: – К сожалению, Варвара Петровна ушла от нас. Я уже сообщил ее мужу, – сказал он, приближаясь к ней и приобняв ее добавил: – Пойдемте, я вас провожу до вашей палаты.

Галина Михайловна, услышав эту трагическую новость, заплакала и, согласившись, поддерживаемая доктором прошла к себе.

– Я скажу, чтобы вам дали успокоительное, – сказал он ей и вышел, оставив Галину Михайловну в компании двух женщин лежащих с ней в палате: – Присматривайте за ней, пожалуйста, у нее сегодня ночью не стало подруги! – попросил он их.

Женщины сразу устремили на нее заинтересованные взгляды, но на попытки все у нее выведать, она отвечала нехотя короткими фразами. Когда ей принесли таблетку успокоительного, то выпив ее, она сразу же прикрыла глаза, притворившись спящей, чтобы ее назойливые соседки перестали донимать ее расспросами.

«Эх, Варя, Варя!.. Царство тебе Небесное!» – пронеслось у нее в голове сокрушенно.

Эпилог

Варвара Петровна умерла в ночь на семнадцатое декабря. Муж устроил ей большие и богатые похороны. Галина Михайловна тоже присутствовала на них со своим супругом. Все было очень чинно и красиво: могилу Вари украшали десятки венков и сотни цветов.

Галя пережила свою подругу почти ровно на три месяца и мирно и безболезненно, как говорили наши предки, отошла ко Господу. На ее похоронах не было столько людей, как на похоронах Вари: родные и близкие, несколько коллег по работе. Но в целом все тоже прошло мирно и благочинно.

Прошло несколько лет. Муж Гали Сергей еще долго пока позволяло здоровье, приезжал на кладбище почти каждую неделю и украшал могилу своей жены цветами. По пути к месту упокоения Гали, он, порой памятуя об их дружбе, навещал и могилу Вари. Иногда оставляя и здесь пару цветов. На могиле Вари цветы были редкостью, видно заботы мира отнюдь не помогали памяти, и ее семья очень редко навещала ее могилу. Зато здесь всегда было достаточно чисто и убрано, то что не делала память и любовь, то в каком-то смысле восполняли деньги и работники кладбища, периодически убирая могилу Вари. «Это тебе от Гали! Царство Небесное!» – говорил он и шел на могилу своей жены. Пока однажды не упокоился рядом с нею.

Могилы Вари и Гали на кладбище находятся в разных местах, довольно далеко друг от друга. Над Вариной могилой установлен большой мраморный памятник, а могила заложена такими же плитами черного цвета. На самом памятнике вырублен из камня ее бюст, где Варин взгляд, и голова устремлены как бы немного в небо. По ее могиле сразу видно, что здесь лежит в прошлом человек далеко небедный, когда-то имевший достаточно высокий социальный статус.

А могила Гали ничем не выделяется из тысячи таких же могил, как и ее: простая серая плита, а на ней изображено задумчивое и немного грустное лицо Гали. Разве только, что она тоже, как и позднее могила ее мужа, окружены заботой родных и близких: здесь тоже царит порядок и по-прежнему почти каждую неделю появляются новые, свежие цветы.

Впрочем, здесь над могилами Вари и Гали еще виднеются их социальные и финансовые различия, а там под землей от этих различий уже не осталось и следа – земля все сравнивает. И тела человеков вышедшие когда-то из праха земного, в ту же самую землю и превращаются. А что стало с их душами, то уже одному Богу известно…

Вот так и закончился земной путь двух подруг – Вари и Гали.

А как мы хотим, чтобы закончился наш путь? Начинать думать об этом нужно уже сегодня.