Пропал мальчик [Елена Ивановна Вербий] (fb2) читать онлайн

Елена Вербий Пропал мальчик

– Дежурный отдела полиции майор Авдеев, слушаю.

– Мой мальчик не пришёл из школы, – женский голос срывался от волнения.

– Сколько лет вашему мальчику?

– Десять. Понимаете…

Майор перебил:

– Когда он должен был вернуться?

– Час назад.

– Успокойтесь, гражданочка. В нашем районе происшествий, связанных с детьми сегодня не зафиксировано, – голос дежурного спокоен и уравновешен. – Час опоздания – не повод для волнения. Но если считаете нужным, приходите, оформим всё, как положено. Разберёмся.

– Но… Я не могу, может быть, ваш сотрудник ко мне домой подойдёт, я ему всё расскажу и дам фотографию Дениски. ЗапИшите адрес?

– Вы находитесь в больнице?

–Нет, дома.

–Вы лежачий инвалид?

– Нет.

– В таком случае, вам придётся прийти лично, по телефону мы принимаем заявления только о происшествиях, требующих немедленного реагирования.

– Пропажа ребёнка, по-вашему, не требует немедленного реагирования? Прошу вас! Послушайте…

– Для вашего спокойствия я выясню, не было ли происшествий с детьми в соседних районах. Перезвоните через час, если мальчик не вернётся к этому времени, но, надеюсь, не понадобится.

Майор положил трубку, на столе стояли четыре разноцветных аппарата, и пока он разговаривал, два соседних – белый и красный бесперебойно дребезжали, требуя ответа, он поднял красную трубку:

– Дежурный отдела полиции майор Авдеев, слушаю …

День своим чередом почти спокойно приближался к вечеру, как и дежурство. Ничего из ряда вон выходящего. «Бытовуха» – домашняя поножовщина: дочка пырнула мамашу ножом, но, к счастью, не сильно, мамаша тут же до отделения добежала, чтоб сообщить о непотребстве. Парочка бомжей, сладко сопевших на скамеечке в парке после обильных возлияний, возмутилась требованию пэпээсников освободить спальное место и послала их по известному адресу. Тогда уж возмутились полицейские, взяли дятлов за шкирку, да по дороге к УАЗику пару раз уронили нечаянно, потому в отдел для оформления административного правонарушения приятели прибыли вежливыми, а уж когда узнали, что их следователь из комитета ждёт, чтобы уголовное дело об оскорблении при исполнении возбудить, так и протрезвели. Несколько магазинных воришек, задержанных бдительными секьюрити. Отправка в суд административно-задержанных. Доклады о происшествиях руководству, составление суточной сводки, ну, и ещё всякого разного по мелочи – ежедневная будничная суета, ничего особенного. Рутина.

Только звонки от женщины, что требовала незамедлительно явиться к ней домой для принятия заявления, выбивались за рамки обычного. Майор предпринял необходимые меры – вывел рапорт о поступившем заявлении и позвонил участковому, чтоб сходил, выяснил что там и как. Но регистрировать свой рапорт не спешил, незачем заносить лишние записи в КУСП, скорее всего мальчишка заигрался где-то, а мать в панику на пустом месте ударилась. Участковый инспектор обещал проверить адрес, но не прямо вот сейчас, а как освободится. Тоже занятой человек, между прочим.

Но гражданка не унималась, не очень к ней участковый торопился. Она звонила и звонила, и голос в телефонной трубке с каждым разом наполнялся всё большей паникой и отчаянием. Майор взглянул на часы. А ведь и впрямь странно, что мальчик из школы не пришёл. Седьмой час, не удивительно, что женщина волнуется. У Авдеева противно заныло под ложечкой, наверно, пообедать не успел, вот и привет от язвы. Обычно невозмутимый, как Будда, а без крепких нервов на его месте делать нечего, дежурный вытер взмокший лоб. За всех переживать – никакого здоровья не хватит. Телефон снова затарахтел. Неужели опять она? Она. Вот чёртова баба!

– Я вас очень прошу, – сквозь рыдания причитала женщина, – Где этот ваш участковый! Вы же обещали! Мой Денис на звонки не отвечает, у друзей его нет, на тренировке – нет, из школы ушёл, домой не пришёл. Я уж всех обзвонила. Не знаю, что делать и что думать. Помогите! А если б ваш ребёнок не пришёл?

Майор дёрнул щекой. При упоминании о сыне снова заныл желудок. Тьфу, тьфу, тьфу… Не дай, бог! Мысленно поплевав через плечо, он уточнил адрес и пообещал, что немедленно пришлёт кого-нибудь. Неизвестно по какой причине эта тётка не идёт, но, учитывая накал её беспокойства, видно, и в самом деле не может, а то, давно бы уж прибежала. Кого же отправить? Дежурная группа на выезде, в отделе почти нет никого, дело-то к вечеру, рабочий день у большинства сотрудников уж полчаса, как закончился, все по домам разошлись. Прям, вот хоть всё бросай и сам отправляйся. Ладно, придумаем что-нибудь. Майор ещё раз посмотрел на адрес. Жила заявительница, как оказалось, в соседнем доме. Заковыристо матюкнувшись, – неужели сложно сто метров пройти – дежурный набрал номер начальника следствия.

– Кирилл, я помню, у тебя студенты на практике? Есть они сейчас в отделе? Отлично. Сделай милость, отправь кого-нибудь по адресу. Там четвероклассник из школы не пришёл. Сам знаю, что не положено. Понятия не имею, почему они не идут заяву писать! Вот твой орёл и узнает. Нет, это не мои знакомые. Не надо мне таких знакомых! Скорее всего, ерунда, но у меня от этой долбанутой бабы трясучка начинается, она с полудня из меня душу вынула, раз сто позвонила. Но понять можно: мальцу всего десять, хорошо, если заигрался где-то, но мало ли… Я ей уже пообещал, а то, если она ещё раз позвонит, меня Кондратий хватит. Ага! Спасибо. Ну, давай!

Слегка успокоившись, дежурный отхлебнул остывшего чая и занялся текущими делами.

Если бы он только знал, вестником каких событий были эти звонки…

***

Практика в районном отделе полиции – не слишком увлекательное занятие. Ни на какие происшествия практикантов не берут, чтоб под ногами не мешались и с глупыми вопросами не лезли. Следователи и оперативники, конечно, студентам рады, потому что техническая работа времени занимает много, а время – такой ресурс, которого всегда катастрофически не хватает: в производстве у каждого по десять «живых» дел и в три-четыре раза больше приостановленных, только успевай крутиться, чтоб процессуальные сроки не упустить. Поэтому первым делом будущих юристов сажают за столы, сваливают перед ними папки с надписью «Дело», в которые воткнута кипа разрозненных документов, и велят аккуратненько бумаги разложить по датам, составить на них опись и подшить. Запросы по адресам разнести, тоже студентам поручать удобно, потому как ответ гораздо быстрее придёт, если его нарочный отнесёт. Ну, и, разумеется, стажёрам неплохо побыть понятыми в следственных действиях. Тут польза очевидная для всех: и сотруднику удобно – граждан искать нет нужды, и стажёру наука. Поначалу-то для студентов всё ново и интересно, а через недельку – «скука скучная».

Поэтому, когда начальник следствия поручил курсанту академии МВД Алексею Перову сходить по адресу, получить заявление о происшествии, и правильно оформить первоначальное объяснение заявительницы, парень с воодушевлением взялся за дело. И бланки с запасом прихватил, и вопросы дополнительные продумал, и временный пропуск из курсантского удостоверения вытащил, чтобы, если заявительница захочет посмотреть, прочитать легче было.

Алексей учился на втором курсе, и в свои двадцать лет не нажил пока того цинизма и чёрствости, какой приобретается на любой работе, связанной с человеческими страданиями. В нём кипела юношеская энергия и стремление к подвигам, выбранная профессия не утратила ещё романтического флёра, а воображение рисовало его Лёху Перова мудрым и прозорливым следователем, как Пал Палыч Знаменский. Правда практика пока не давала возможности увидеть всей глубины следственной работы, потому что на поверку-то выходило, что следаки с утра до ночи за столом сидят, кучу бумаг оформляют, ну, время от времени людей, само собой, допрашивают, но, опять-таки, печатают при этом протокол за столом собственного кабинета. Нуднятина! Вот у оперов поинтереснее жизнь, поживее. Их почти никогда в отделе не застать, и поговорка в ходу подходящая – «волка ноги кормят». Может после академии не в следствие, а в розыск податься?

На крыльце РОВД Алексей, раз уж выпал случай, подруге позвонил, предложил компанию составить в предстоящей почти оперативной работе.

Верочка – подружка сердечная тоже училась на юрфаке, только в гражданском университете. Алексей заикнулся было, что на практику можно вместе ходить, но девушка работе в полиции сказала: «Фи!». Понятно, если у родителя своя юридическая фирма, то практиковаться в его конторе, сподручнее. Делать-то ничего не надо: отчет и отзыв куратора о практике для сдачи в деканат папа оформит и печатями подкрепит, а у дочурки лишний месяц к каникулам прибавится. Удобно.

Вечером планировалось свидание, но подвернувшееся задание могло помешать. Поэтому Алексей решил, чтобы встреча не сорвалась, позвать Веру с собой, присутствие девушки при опросе не помешает, зато есть возможность продемонстрировать, что ему доверяют настоящее дело. Вера согласилась, ей тоже было интересно почувствовать себя настоящим оперативником. Через полчаса ребята встретились у дома, где жила заявительница.

А ещё через час Вера осталась ждать около дежурки, а Алексей побежал на второй этаж в следственный отдел, передал заполненные бланки начальнику следствия и бодро отрапортовал о проделанной работе.

– Молодец, – похвалил практиканта начальник, изучив документы, – и почему же эта Галина Георгиевна Чернова сама в отдел не могла явиться?

– Она, товарищ подполковник, на инвалидном кресле передвигается. Обе ноги после аварии сломаны, а квартира на пятом этаже, и дом без лифта. Сами понимаете, при таких обстоятельствах, живи она и на первом этаже, из дома выйти затруднительно. Живут втроём: она, муж, сын. Муж сейчас в командировке, завтра должен вернуться. Сын Денис учится в четвёртом классе, должен был в полдень из школы вернуться, но до сих пор не пришёл. В городе никого из родных нет.

– А чего ж она дежурному сразу не сказала, что инвалид?

– Потому что не инвалид, через пару месяцев бегать будет.

– Понятно, – начальник следствия дочитал документы, посмотрел на фотографию мальчика и вздохнул, – дела… Ладно, детей ищем сразу, так что я звоню розыскникам, предупреждаю, чтобы готовились. А ты все эти бумаги в дежурку отнеси на регистрацию. И всё. На сегодня свободен.

– Кирилл Алексаныч, а может не регистрировать пока?

– Это почему же?

– У меня идея есть: в объяснениях указано, что у мальчика смартфон при себе. Так я по номеру место его нахождения уже определил. Телефон зафиксировался в районе школы № 7. Это в десяти минутах ходьбы отсюда. Я могу туда быстренько смотаться. Если телефон в хозяйских руках, пинками малолетку домой загоню, и никакой регистрации заявления не понадобится. Ну, а если телефон у него «дёрнули», поспрашиваю, узнаю, что да как. Если надо будет, зарегистрируем сразу два происшествия.

Начальник следствия задумчиво постучал пальцами по бумагам на столе.

– Ладно, предложение одобряю. Делай всё быстро, но не торопясь. Номер моего мобильного знаешь? Отзвонишься сразу, как выяснишь что-нибудь. В дежурке майору Авдееву скажи, что заявление у меня пока полежит. Действуй.

– Есть! – Алексей заулыбался, залихватски щёлкнул каблуками и чуть не бегом покинул кабинет.

– Ишь, как взбрыкивает, – глядя вслед ретивому парню, усмехнулся подполковник, – ему всё игрушки пока. Весело ему. Эх, где мои двадцать лет… – он отложил на край стола принесённые Алексеем бумаги и снова погрузился в изучение лежащего перед ним уголовного дела.

Алексей вприпрыжку спустился по лестнице, заглянул в дежурную часть, предупредил майора о том, что поручение выполнил, но документы пока регистрировать не надо, и, ухватив за руку Верочку, потянул её за собой на улицу.

– Верунчик, мне предстоит целое дело раскрыть. Ты со мной? Ну, согласись, это ж поинтереснее будет, чем просто в кафешке зависать. Надо в школу смотаться, где телефончик мальчугана этого засветился. Школа недалеко. Пойдёшь?

– Конечно, пойду, Лёшик! Когда ещё удастся родной полиции помочь? Я ведь по другую сторону баррикад работать собираюсь.

– Ну, и зря! По мне лучше быть на стороне закона и правосудия, а не помогать всяким нехорошим элементам уклоняться от заслуженного наказания.

– Если бы за такую работу платили достойно, я бы с тобой согласилась. Но в реалиях сегодняшнего дня лучше работать на себя.

За разговором и не заметили, как добрались до места.

Фасадом четырёхэтажное здание школы смотрело на широкую проезжую дорогу. Школьный двор пуст. Ограды у школы не было, и молодые люди направились к входным дверям. Войти, однако, не удалось – дверь оказалась заперта.

–Тишина какая, в школе, наверно, нет уже никого? – предположила Верочка.

– Быть не может, – возразил Алексей. – Охрана-то должна бдить. По времени вторая смена уже закончилась, но в школах обычно спортзал работает часов до десяти. После занятий его, как правило, в аренду сдают частным тренерам. Давай вокруг обойдём, осмотримся.

Позади школы оказалось не так красиво и аккуратно, как у центрального входа. Школьная спортивная площадка, обнесённая покорёженной и заржавевшей, а местами и отсутствующей сеткой-рабицей, выглядела заброшенной: беговая дорожка с темнеющими проплешинами больших и маленьких ям в асфальте, несколько покосившихся турников и давно некрашеное гимнастическое бревно расположились вокруг хорошо утоптанного продолговатого плаца со стойками футбольных ворот без сеток по краям. За спортплощадкой из-за густых зарослей сирени выглядывало строение, сколоченное из досок, похожее на уличную будку туалета, только раза в два шире и с чердаком, видимо, сарай.

– У-уу, как уныло, – протянула Верочка. – Не хотела бы я здесь учиться, и чтобы мой ребёнок в школу с такой спортплощадкой ходил, тоже.

– А ты здесь и не училась, – отозвался Алексей. – Достань лучше планшет, посмотрим, где Денискин смартфон светится.

Верочка извлекла из сумочки планшет.

– Похоже, где-то там, – махнула она рукой в сторону сарая.

– Пошли. Будем посмотреть, как говорят одесситы, – и парень направился прямиком через спортплощадку – благо дыры в ограде. Вера поспешила следом.

– Может, сначала всё-таки в школу зайдём? – спросила она.

– Нет, первым делом – телефон, если он у мальчика, то никуда больше идти и не придётся, – крикнул в ответ Алексей, который успел пересечь площадку и уже высматривал что-то около дверей сарая.

– О-па! Глянь, что я нашёл, – он повернулся к девушке со школьным рюкзаком в руках. – Тяжеленный какой, кирпичи в нём, что ли, таскают? Зуб даю, это портфель Дениса.

– Почему ты так решил?

– Чутьё! Сейчас проверим, – с этими словами парень расстегнул молнию на рюкзаке и вытащил первую попавшуюся тетрадь. – Так и есть: тетрадь по математике ученика 4 «В» Чернова Дениса.

– Думаешь, телефон в ранце?

– Какой же уважающий себя пацан будет телефон в ранце носить? Наверняка в кармане держит.

– Если школьный ранец здесь, где же сам Денис? – слегка раздражённо спросила девушка, затея сопровождать Алексея почти потеряла свою привлекательность, лучше было бы всё же вечер в кафе провести.

– Надеюсь, там же, где и его телефон, – ответил Алексей, забирая из рук подруги планшет и внимательно глядя на экран. – А телефон, похоже, или в сарае, или где-то за ним. А сарай у нас заперт. Может, хулиганы местные телефон отобрали и бросили, а мальчишку в сарае закрыли? Или по шее настучали и, чтоб не сразу нажаловался, вместе с телефоном заперли.

– А почему он тогда не позвонил и на помощь не позвал? И на звонки своей мамы не отвечает? – возразила Верочка.

– Пока не знаю. Версий много: стесняется, например, или хулиганы – совсем гады ему руки связали и рот заклеили. Но надеюсь, что все-таки просто затолкали в сарай, а мальчик гордый, ни жаловаться, ни на помощь звать не желает. Хочет сам справиться. И это очень даже по-мужски. Давай-ка попробуем позвонить, я его номер в память своего телефона забил.

Как только в трубке послышались первые гудки, из глубины сарая слабо откликнулась мелодия смартфона.

– Что и требовалось доказать, – удовлетворённо прокомментировал Алексей, нажимая кнопку отбоя. Мелодия прервалась. – Телефон в сарае, надеюсь, наш четвероклашка тоже там. Денис! – позвал парень громче, – отзовись!

Молчание. Никаких звуков.

– Придётся все-таки в школу идти за ключом, – сказала Вера, убирая планшет в сумку.

– Погоди, тут замок – чистая фикция. Справлюсь, – Алексей достал из кармана складной нож, засунул кончик лезвия в скважину небольшого навесного замка и легко провернул на пол-оборота. С тихим щелчком дужка запора вышла из корпуса. – Вот и всё. Сейчас узнаем, какая из моих версий подтвердится.

Нутро сарая тонуло в темноте, несмотря на то, что на улице было ещё довольно светло. Алексей включил фонарик смартфона и посветил внутрь. Луч яркого света выхватил из тьмы тело худенького мальчика. Он лежал на боку спиной к входу, поджав колени, лица не видно, зато связанные за спиной руки и перетянутые верёвкой щиколотки сразу бросились в глаза.

– Денис! – Алексей рванулся к ребёнку, схватил за плечо, ахнул, отпрянул и медленно развернулся к девушке. Она вздрогнула от произошедшей в нём перемены: лицо вытянулось, побледнело до синевы, губы сжались в узкую щель, взгляд застыл в широко распахнутых глазах.

– Что там? – Вере стало страшно. Она не хотела разглядывать, что так потрясло её друга, но ноги сами сделали шаг вперёд.

Алексей взмахом руки остановил:

– Не входи, – он уже немного пришёл в себя, поднялся, заслоняя тело мальчика, почти вытолкнул девушку из дверного проёма, закрыл дверь и, не сразу попав дужкой в петли, навесил замок.

– Он…что с ним? – с запинкой спросила Вера и почувствовала, что дрожит, хотя сентябрьский вечер был почти жарким.

Алексей не ответил. Невидяще глядя перед собой, набрал на смартфоне со всё ещё включенным фонариком, номер:

– Товарищ подполковник, это Перов. Я нашёл мальчика. Тело.. в школьном сарае. Там…такое… Он…не знаю, как сказать. Я ничего не трогал. Сарай запер. Понял. Дождусь, – Алексей опустил руку, исподлобья посмотрел на подругу. Никогда ещё не видела она такого тяжёлого давящего взгляда.

– Вера, – глухо проговорил Алексей, – иди домой. Сейчас оперативная группа приедет. Они тут долго работать, наверное, будут. Я не смогу тебя проводить, должен дождаться. А ты иди, – он привалился к стене сарая и, скользя спиной, опустился на землю, словно колени подломились.

Вера не посмела возражать, только кивнула, прижала обеими руками к груди сумочку и, спотыкаясь, пошла прочь. Сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее, на футбольной площадке девушка уже бежала. Подальше от этого сарая, где заперто что-то ужасное, чего она не видела, но оно вмиг весёлого, сильного, уверенного в себе парня превратило в замороженную статую, от окаменевшей фигуры, привалившейся к стене, от стоящего перед глазами страшного лица Алексея, когда он повернулся к ней там, в сарае. Скорее туда, где самый большой страх – завалить экзамен в сессию, а самое горькое разочарование – испорченный маникюр или неудачная стрижка. Нет, нет, нет, никогда, никогда не будет она работать в полиции.

Оставшись в одиночестве, Алексей ещё какое-то время сидел, привалившись к сараю и бездумно глядя перед собой. Но постепенно первое потрясение отступило, и начали появляться вопросы, на которые у него не было даже приблизительных вариантов ответов. Преподаватели на занятиях по криминалистике и судебной медицине показывали фотографии с чем-то похожим, но не при таких обстоятельствах. Тут же вспоминалось тело в луче фонарика, связанное по рукам и ногам. Опять к горлу подступал ком, накатывали горечь и возмущение, щемило в груди от бессилия изменить что-либо. Нахлынуло сожаление, что разгадку найдёт кто-то другой, что не он покарает злодея, а ему, возможно, никогда не узнать, что произошло с несчастным мальчиком. Терзала иррациональная обида на собственный возраст, нехватку знаний и скудный профессиональный опыт, а за тем пришла твёрдая уверенность, что опыт – дело наживное, главное с профессией он определился правильно: ловить надо гадов. А потом давить.

Мысли прервал телефон, завибрировавший в кармане брюк. Звонил начальник следственного отдела, предупредил, что оперативная группа приедет в течение получаса, ещё раз напомнил, чтобы Алексей никуда не уходил и проследил за сохранностью места преступления. Алексей заверил, что всё понимает и дождётся. После секундной паузы начальник спросил:

– Уверен, что труп криминальный?

– Уверен, Кирилл Александрович. Я, конечно, не эксперт, и опыта у меня кот наплакал, но то, что мальчик не сам с собой такое сотворил – это точно. У него руки за спиной связаны. И ещё, может мне показалось, но…понимаете…– Алексей замялся, подыскивая слова.

– Что?

– Ну, я толком не рассмотрел. Лицо вроде чем-то вымазано. Там темно было, но в свете фонарика вид жуткий. Прям, как из фильма ужасов.

– Ладно, Перов, сиди там до приезда группы. Следователю в общих чертах на вопросы ответишь, а протокол допроса можно и завтра составить. Скажешь, я тебя отпустил.

– Кирилл Алексаныч, а можно мне остаться?

– Лёша, был бы следователь мой, я бы разрешил, но трупы, сам знаешь, чья подследственность. Опера, правда, из нашего отдела будут. Сумеешь напроситься в помощники, дерзай. А нет – ничем помочь не могу. Руководит всегда следователь, запомни. Это тебе информация к размышлению, кем быть после академии. А то я заметил, скучно тебе у нас. Так вот, следователь думает и руководит, а опер бегает и исполняет. Понял?

– Понял, – когда собеседник отключился, Алексей со вздохом опустил телефон.

Появившуюся было мысль, что за полчаса до приезда группы он успеет ещё раз в сарай заглянуть, Алексей отмёл. Вокруг сарая осмотреться? Но естественного света уже явно не хватало даже на поверхностный осмотр: солнце село, и сумерки плавно перетекали в ночь. Школьные задворки, не смотря на наличие фонарей, почему-то не освещались.

Алексей поднялся, снова включил фонарик на смартфоне и, подсвечивая перед собой, направился в обход сарая. С левой стороны обойти строение невозможно, так густо разрослась сирень, но справа, словно вход в беседку, чернел прикрытый ветвями проход. Наверняка школяры за сарай курить бегали, подумал Алексей. А ещё это могло бы быть местом засады преступника в ожидании жертвы. По ассоциации вспомнилось из «Мимино»: «Друг, сюда нельзя. Тут следы!» Вдруг, правда?

Алексей посветил под ноги и вокруг. Плотно утрамбованная земля не хранила никаких отпечатков. Он направил луч фонарика внутрь прохода. На удивление в естественной беседке совсем не было мусора. В чахлом пучке подорожника около стены что-то тускло блеснуло. Алексей наклонился, чтобы рассмотреть. И разочарованно хмыкнул: ничего интересного – всего лишь самодельная пепельница из пивной банки на две трети заполненная бычками. Версия о курящих школьниках подтвердилась. Вон чуть дальше в глубине куста сирени в ямке у самых корней ещё какой-то блеск. Алексей сделал шаг внутрь беседки, присел и увидел металлический шарик баодинга, что крутят в ладонях поклонники китайской медицины. Брать его в руки курсант не стал, отметил про себя, что надо обязательно рассказать о находке оперативникам. Какой-то шорох за спиной отвлёк. Алексей начал было оборачиваться, но не успел. Голова взорвалась болью.

Через минуту двор осветили фары автомобилей дежурной группы. Но Алексей этого уже не видел.