В тренде [Данила Решетников] (fb2) читать онлайн

В Тренде.

Мода. Мода – Святой Грааль для современного общества. Только с кровью Кристиана Диора и Ольги Бузовой. Один уже в гробу, вторая каждый день укладывает туда подростков. Им теперь не нужно учиться в школе, заниматься спортом и иметь в своем неясном клубке нервных окончаний значение термина «взаимовыручка». Взаимовыгода, взаимозаменяемость, но только не выручка. Можно петь без голоса, танцевать без навыков, писать и постить всякую херню, получая вагоны халявных бабок. Поэтому зачем Петр 1 развязал войну со Шведами нам не понятно, а Иван Грозный – всего лишь вымышленный персонаж советского лохматого фильма, который каждый Новый Год крутят по двум федеральным каналам.

Сейчас самое главное – актуальность. Амбассадорами ее являются нынешние media sapiens, как выражается Сережа Минаев. Это слово теперь пишут исключительно самой густой гуашью, но ни в коем случае не разбавленной акварелью. Сгущать так сгущать. Без поблажек и компромиссов. Сказали носить красные мокасины – значит будем носить красные мокасины, сказали надеть браслетики «nomination» – значит надо надеть. И не вздумайте спрашивать: «Для чего?» Для эстетики, для чего. И все. Носите угги, кушайте тирамиссу, покупайте белье как у Анастейши, только не спрашивайте зачем поднимают в стране подоходный налог и для чего я учусь на менеджера. Заткнитесь. Вы в тренде.

Тренд, если верить такому источнику как «Википедия» – это основная тенденция изменения чего либо. А тенденция, соответственно, – сравнительно устойчивое направление развития определенного явления. В разное время в тренде были различные одеяния, хобби, досуг, виды деятельности и многое-многое другое. Все зависело от этапов развития, режима, политических курсов, а иногда и вовсе напоминало замысловатую корреляцию. Откуда растут ноги у нехарактерного настроения в обществе понять было не так просто. Однако…однако место того, чтобы сейчас с фанатизмом все это мусолить, предлагаю разобраться что же сегодня в тренде.

Быть сегодня в тренде довольно несложно. А иногда и не нужно, если вы итак его задаете. Хотя вам, безусловно, придется время от времени прочесывать вкладку в youtube с огненным логотипом, смотреть муз тв, читать «livejournal» и, что немаловажно, отчитываться перед всеми в соцсети. Любой. Лишь бы просмотров и репостов было побольше. Можно выложить в инстаграм фотку с роллами (по старинке) и, тем самым, показать, что вы тоже это едите. А можно подключиться к какому-то челленджу, залить в tik-tok свое видео или влиться в ряды активистов по борьбе с просроченным продуктом на полках больших супермаркетов. В любом случае вы окажетесь в тренде.

Чтобы показать, насколько велика его сила, стоит только вспомнить, как в современном мире капитализма после выхода «50 оттенков» любовные пары всех возрастов пулей рванули в секс-шопы. И только попробуйте мне сказать, что в день выхода экранизации этой картины магазин с товаром интимного назначения не сумел-таки озолотиться. Я все равно не поверю. Уверяю вас, если бы не «чучхе», то в Северной Корее после прочтения первых ста восьмидесяти страниц начали бы немедленно строить красные комнаты, скупать в «Леруа Мерлен» всю веревку и измываться друг над другом со всей, присущей им, замкнутой изобретательностью. Быть может, даже похлеще нашего.

Кстати, о книгах. Они не в тренде. Книги, на сегодняшний день, товар слишком обременительный. Кто бы что там не говорил. Вроде, как и электронные книги в «МВидео» по-прежнему раскупают и дисплей у гаджета с каждым годом становится только больше. Все равно нет. Читают мало и читают немногие. Некогда нам. Да и зачем? На той же трубе теперь можно посмотреть любой фильм, ролик, пранк от именитого блогера и т.д. и т. п. Альтернативы куча. Книг тоже. Но это их не спасает.

Времени на подобный досуг в современном круговороте остается все меньше и меньше. Появляется море соблазнов, свободы, автомобилей и, соответственно, пробок. Да, пробки в нынешних мегаполисах, своего рода, тренд. Многие в них проводят большую часть своей жизни. А все почему? Живем на отшибе, работаем в центре. Сиди за рулем, тормози, газуй, тормози, газуй. И не забывай материться на дебилов, правила нарушающих, а также снимать происходящее на видеорегистратор. Пробки – это первое, что делает нашу жизнь короче, содержательней и напряженной. Ну а еще?

А еще приложения на смартфоне. Оперативная память наших мобильных устройств с каждой минутой растет в прогрессии геометрической, игры становятся ярче, увлекательней, а вот заряд батареи продолжает неумолимо снижаться, несмотря на крутые 5-амперные батарейки. Данная учесть постигла и меня во время очередной лекции по психологии делового общения.

– Дань, она смотрит на тебя, – дернула меня за рукав, сидящая рядом, Настя.

Я поднял глаза и столкнулся взглядом с преподавателем.

– Вы бы хоть звук отключили, молодой человек, – публично выставляя меня идиотом, протянула она надменно.

Я молча нажал на среднюю кнопку сенсора и свернул приложение. Заряда 9%. Я вновь отрываю внимательный взор от экрана и смотрю на препода. Она, как ни в чем не бывало, резво сменила интонацию на более доброжелательную и стала наглядно демонстрировать правильную деловую походку. Правая рука вперед – левая рука назад, спина прямая, грудь выпирает не сильно.

– А если у меня четвертый размер? – засомневалась шепотом Настя. – Мне вообще не надо грудь подавать вперед?

Я повернулся к ней. Она неустанно хлопала наращенными ресницами, смотрела на меня и явно ждала ответа с невозмутимой, серьезной гримасой.

– Понятия не имею, Настюш, – отвечал я, пожимая плечами. – Но, если ты подашь свою грудь вперед, да с хорошеньким декольте, думаю успех в любом начинании с деловым партнером мужского пола тебе обеспечен.

Настя улыбалась игриво. Будто обвивая меня канатом истинной чародейки. Я ей нравился. По любому. Она тоже была ничего, но отталкивать своей легкомысленностью у нее получалось намного лучше, чем привлекать меня пышной грудью, статной фигурой, смазливым личиком и походкой. Ягодица вверх, ягодица вниз, ягодица вверх, ягодица вниз. Сосредоточено слушая, как Наталья Николаевна пошагово объясняет азы, собравшейся на лекции, кучке студентов, Настя с упорством пыталась повторять за ней каждое движение, сидя на заднице. Получалось забавно. И сексуально. У парней, сидящих неподалеку, в штанах немедленно становилось теснее обычного.

Мы сидели ряду в девятом. Или одиннадцатом. Не знаю. Я не считал. Поток у нас был небольшой. Всего три группы. Человек 90. Не больше. Я учился в группе с большим целевым набором. Основную массу составляли иногородние. По своим одногруппникам, на первом курсе, я начал изучать географию. Нерюнгри, Норильск, Нижневартовск, Венгерово, Ачинск, Чита, Лабытнанги. Господи, Лабытнанги!

– Откуда ты? – с неподдельным любопытством спрашивал я при знакомстве.

Рыжая, с веснушками на носу, лбу и щеках она отвечала:

– Нерюнгри.

Я с недоумением хмурился.

– Это что?

– Город.

– А находится где?

– На севере.

– Ехать сколько?

– Почти четверо суток.

Еще раз сомнительно взглянув в ее ясные очи, я добавлял:

– Как он говоришь называется?

– Нерюнгри.

– Еще раз.

– Не-рюн-гри! – сердито повторяла рыжеволосая.

Я вертел головой.

– Не. Лучше напиши на листочке.

И такие случаи были не единичны. Но я больше тяготел к местным. Та же Настя, грудь которой находилась на каждой лекции от меня в считанных сантиметрах, вела себя более тактично, более женственно…Да кого я обманываю? Она просто любила футбол. Наверное, поэтому мы и сидели все время вместе. Но только на лекциях. Группы у нас были разные. Я учился на «Управлении персоналом», она – на «Управлении человеческими ресурсами». В простонародии – кадровик. В сложнонародии – HR –специалист.

– Сегодня «Барса» с «Реалом» играет. Пойдешь в «ауру»? – не отвлекаясь от писанины, спрашивала она.

Я заморожено сверлил глазами заблокированный экран, наблюдая за тем, как бегут минуты и кончается заряд батареи. До deadline оставалось десять минут. Десять долгих, нескончаемых минут.

– Даже не знаю, Насть. Я планировал сегодня с Лерой в кино сходить.

Ее ручка остановилась. И пишущая, и та, что ее держала. Лицо обратилось ко мне. Снова невозмутимое. С румянами на щеках и блеском на сочных губках.

– Во сколько?

Я задумчиво покосился.

– Часиков в восемь-девять.

– Ну и нормально, – подхватила она, снизив тембр. – Они только в три начинают. Пока посмотрите, пока то-се, можете даже успеть… – изображая на лице долю упорства, Настя с равной периодичностью стала хлопать ладонью по той части кулака на второй руке, где был большой палец.

– Я понял, – перебил я ее решительно.

– Тогда в чем проблема?

Я мешкал. Лера не любила, когда я ездил в бары смотреть футбол – она знала, что я смотрю его, мягко говоря, не один. Подкаблучником мне выглядеть не хотелось, но и перечить Лере я не любил. Жили мы вместе. В однюшке. Съемной. Естественно, ей не нравилось, когда я подрывался из нашей теплой кровати и среди ночи куда-то ехал. Вот и стой между двух огней. Решай, Даня.

– У нас сегодня годовщина, – выдохнул я волнительно.

Настя была без челки. Ее лоб мгновенно покрылся множественными складками.

– И?

– И у нас будет романтический вечер. Знаешь, свечи там, лепестки роз, джакузи…

– Понятно, – с огорчением принялась она делать в тетради какие-то записи, несмотря на то, что Наталья Николаевна теперь ничего не произносила, а только показывала. – Вы – романтики вообще народ странный. Еще в брак не вступили, уже какие-то годовщины…мне кажется, столь трепетные отношения могут быстро сойти на нет.

Я снова взглянул на экран севшего гаджета. 7%. Пара закончится через четыре минуты. Далее – семинар по «Связи с общественностью». Сокращенной – PR. Я планировал его пропустить, зайти в букмекерскую контору и отправиться встречать Леру из института. Если его, конечно, позволят обозвать подобным словечком. Переделанный детский сад с незначительной прилегающей территорией. Столовая в коридоре, пафосный турникет с бабулькой-вахтершей. В общем, жесть.

Российские вузы – это вообще отдельная тема. Те, в которых реально учат, можно посчитать по пальцам одной руки. Ну ладно, обеих. Учеба там стоит баснословные деньги, зато большинство профессоров и доцентов относятся к тебе, как к собственному ребенку. В остальных, престижных и непрестижных вузах, главный источник знаний – библиотека, физическая культура – в обшарканных старых залах с двумя баскетбольными кольцами, а практика – в малообеспеченных организациях с недовольными рожами в маленьких кабинетах и «Microsoft office 2003» на любом компьютере.

Пока я бездумно смотрел в потухший дисплей своего телефона, прозвенел долгожданный звонок. Все начали немедленно подниматься, убирая ноутбуки подмышку, тетради в миниатюрные сумочки формата А5, а стильные очки в бархатные чехольчики. Это не школа. Ежу понятно. Звонок здесь не для учителя. Для всех, но не для него. Гордые, честолюбивые студентики, оплатив из родительского кармана учебный год, считали себя королями жизни, никак не воспринимая преподавателей и вышестоящее руководство. Большинство из них говорило: «Все равно денег попросит. На крайняк возьму микронаушник в аренду.» Одно время неплохо просуществовали часы от «apple», но аспирантов, как оказалось, подобным фокусом было не удивить. Поэтому в бой шла исключительно классика. Тренд в этой области не прижился.

Я спустился в низ, вышел из лекционного кабинета и резко остановился, провожая взглядом нескончаемые потоки разноцветного молодняка, наплевавшего на dress-cod и готового в любую минуту блеснуть друг перед другом своей чешуей. Молодежь – натура особенная. Самоутверждаться ей необходимо в перманентном режиме. Отсюда и появляется тренд.

– Ты на последнюю пару идешь? – остановившись возле меня, прижав дипломат к груди и подвинув очки обратно на переносицу, полюбопытствовала Марина.

Марина – староста. Я – прилежный студент. Иногда пропускаю совсем неинтересные лекции, семинары, но на контрольной неделе мои прогулы почти что не отражаются. А все почему? Потому что Марина. То ласковое слово ей скажешь, то шоколадку в подходящий момент под маленькую ладошку подсунешь. Главное в любом коллективе – правильно расположить к себе человека. И все придет.

– Не знаю, Марин, – ответ мой звучал с лицом замороченным. – Если успею. Мне нужно встретиться с одним человеком. Другой возможности не представится. Отметишь?

– Угу, – произносила она с огорчением. – Ты подъедешь вечером?

– Надеюсь, что да.

Теперь нужно было немедленно удалиться. Ибо вечером встреча с Мариной в планы мои не входила. Она все мечтала о каком-то странном служебном романе, а я не знал, как тактично ей отказать, чтобы разбитые надежды моей уважаемой старосты никак не повлияли на мое беззаботное учебное будущее. А посему я тут же сделал вид, что меня кто-то позвал из быстро удаляющейся толпы, прошмыгнул туда, оставив Марину с открытым ртом и, дабы скрыться из поля зрения, завернул в туалет. На входя, справляя слюну в умывальник, стояло двое парней. Один из них протянул, увидев меня:

– Насик будешь?

Я помотал головой. Насик – это насвай. Современный, с большой историей, но, самое главное, очень доступный наркотик. Своего рода тоже является трендом. Название произошло от растения «нас», из которого его раньше производили. Его кладут под губу те, кто бросает курить, заменяя, тем самым, рак легких раком ротовой полости, а также любители дешевого кайфа. Сигареты с каждым годом становятся все дороже, а потому насвай обретает все большую популярность. Подходишь к любой фруктово-овощной лавке на рынке, протягиваешь представителю ближнего зарубежья «полтинник» и ждешь, когда из-под ящика с апельсинами он неожиданно тебе вытянет вожделенный пакетик.

Внимательно посмотрев на парней с отсутствующими губами, я внутренне исказился, но, не подав виду, прошмыгнул к туалетным кабинкам, зашел внутрь одной из них и достал из кармана гаджет. 5%. Батарея вот-вот разрядится. Пока я ставил «в контакте» лайк под одной из записей в новостной ленте, афиширующей сегодняшнее «Эль классико», мне позвонила Лера. Видео вызов в «wats app». Я отклонил и переключился на аудио.

– Почему ты отключил видео? – раздалось горестно из динамика.

Я вздохнул и с интересом облюбовал рекламу каких-то передовых японских презервативов, приклеенную в сантиметрах двадцати над сливным бачком, и громогласно заявляющую о поразительной тонкости полиуретановых одеяний для мужской целеустремленной эрекции.

– Потому что это не самое подходящее место для видео вызовов, зайка, – ответил я. – Давай созвонимся попозже.

– Ты в туалете что ли?

– Какая ты у меня проницательная!

– Понятно, – разочарованно выдохнула она. У меня последняя пара сейчас. Ты подъедешь?

Я взглянул на часы. Оставалось чуть больше часа.

– Я буду ждать тебя на «Калинина», хорошо?

Молчание. Скрежет. Потом тихо:

– Хорошо.

– Тогда целую.

– И я тебя.

Соединение завершено. Я еще раз, накренив брови, осматриваю рекламу презервативов, с указанным рядышком QR-кодом, потом разворачиваюсь и ухожу.

Парней с насиком след простыл. Лишь зеленые ошметки в раковине напоминали о их недавнем присутствии.

Я вышел из главного корпуса довольно-таки беспрепятственно. Пара уже началась и на коридорах с высоченными потолками не было ни души. Я взял в гардеробе свое пальто и, спустившись с большого крыльца, шел по тротуару расстегнутый, без шапки и томно взирая на ясное небо. Я вообще не любил носить головные уборы. Шапки. Бейсболки, панамы, шляпы – все равно. Волос у меня был длинный и мягкий. Любое вмешательство немедленно прижимало его к коже на черепе, делая мой внешний вид максимально убогим, а волос электронебезопасным.

Так вот. Я шел не спеша. Мне навстречу попадалось много ребят с габаритными беспроводными наушниками. Я тоже носил подобные. Лет в двенадцать. Тогда они были не в тренде. О них, якобы, почти что никто не знал и смотрел народ на меня с недопониманием. Однако стоило «apple» выпустить аир поды, как блитуз-наушники немедленно получили хайп взрывного характера.

Апрель в Сибири солнечный, слякотный и цветущий. Пока я дошел до букмекера, расположившегося в самом сердце Центрального рынка, я собрал множество впечатлений, глядя на окружающий мир, а также грязи на подошвы своих ботинок, все также не смотря под ноги. Я спустился по лестнице – контора располагалась на три метра ниже общепринятого движения. Углы на входе у стен были белые, пока мне не пришло в голову обтереть о них весь периметр своей обуви и, дабы не попасться никому на глаза, бегло проникнуть вовнутрь.

Любая раскрученная букмекерская контора – это стопроцентный успех. Филиалы свои раскидывать по городу теперь вовсе не обязательно, ведь любое помещение – это арендная плата, а арендная плата – не всегда себя оправдывающие издержки. Если в общем и целом – букмекер все время в плюсе. А разговоры про то, что умелая голова запросто нагнет раком этих ребят – всего лишь коммерческий вымысел. Хорошие деньги срубают только участники спортивных мероприятий. Ну еще, конечно же, руководство, персонал и т.д., и т.п. У них уж точно все находится под контролем. Они в тренде.

Остановившись у входа, я оценивающим взглядом окинул пустующий зал. Уйма телевизоров, пришпандоренных на кронштейны по разным сторонам помещения, качественно транслирующих без звука самые разные спортивные телеканалы, тематические диванчики по цвет логотипа конторы, светлые стены, кафельный пол и кассы в самом конце этого всеобщего коридора. У диванчиков стоят небольшие журнальные столики – на них валяются распечатанные события – садишься, выбираешь, подходишь к привлекательной девушке, мило выглядывающей из-за кассового аппарата, говоришь номер, отдаешь деньги и ждешь. Дальше все просто.

Не раздумывая подолгу, я упал на то посадочное место, что было поближе. Поднял голову. Присмотрелся. Напротив меня рослые чернокожие парни яростно сражались друг с другом, пытаясь бросками из положений простых и сложных забросить оранжевый мяч в кольцо. Баскетбол мне не очень нравился. Я отвернулся. В зале было так тихо, как в фильмах у Тарантино, когда главный герой приезжает в провинциальную гостиницу на отшибе, у которой с прошлого года не было посетителей, подходит к ресепшену и с нерешительностью хлопает пальцами по звонку.

– Думаешь поставить на «Барселону»? – протянул сиплый голос у самого уха.

Я вздрогнул. Повернулся. Ко мне незаметно подсел мужчина, который, судя по сморщенному лицу, видел своими глазами, как в 72-м наши парни в Мюнхене расправились с теми самыми чернокожими рослыми афроамериканцами. Его, слегка потрепанный, внешний вид вызвал во мне чувство слабого отвращения.

– Думаю поставить на маленький тотал, – ответил я, схватив со столика толстую папку, шрифт на которой был чуть сероватым, словно принтер у них был струйный и краска в нем неумолимо кончалась. – Говорят, Месси играть не будет.

Постаревший еще сильнее на моих глазах, мужичок широко улыбнулся, прищурившись так, что на месте глазных яблок остались тоненькие полоски.

– И ты решил, что это серьезно скажется на игре? – полюбопытствовал он, подсаживаясь поближе.

– Думаю, да, – сказал я, приняв вид важного знатока. – Вы только вспомните, как отсутствие Криштину Роналду в пух и прах искалечило клуб с королевской приставкой!

– Помню. Но я нахожу этот случай частным.

– Частным?! – удивился я.

– Да, -сказал мужичок, скинул куртку и, перестав улыбаться, вновь показал мне свои глаза. – Все как в жизни. Не думаю, что стоит искать какую-то взаимосвязь между двумя, играющих в абсолютно разный футбол, людьми. Пусть даже они являются лидерами. Футбол – игра коллективная.

– Вы, видимо, еще под впечатлением от игры московского «Спартака» под руководством Олега Романцева. Звездные клубы выглядят по-другому, – подытожил я.

Его усталый взгляд вдруг обреченно свалился куда-то вниз. Мне стало не по себе. Он привстал. На диване осталась глубокая вмятина, которая будто ждала, когда мужчина присядет обратно. Размеренным шагом он провел черту к дивану напротив, усевшись на нем поудобней и мечтательно взглянув в чей-то пол, но в данном случае наш потолок. В зале, кроме нас двоих, не было ни души. Ну еще кассирши. Они не в счет.

– Зачем ты сюда пришел? – со вздохом спросил мужчина.

Я не стал откладывать распечатку и отвечал ему, параллельно проводя мониторинг сегодняшних футбольных баталий.

– За тем же, зачем и все остальные. За прибавкой к стипендии.

– Стипендии?

– Угу, – не размыкая губ, остановил я внимательный взор на надписи «тотал».

В помещении что-то скрипнуло.

– Ты бюджетник? – полюбопытствовал мужчина с ноткой легкого удивления.

Я отодвинул бумаги.

– Целевик.

– Аааа, – вновь откинулся он на спинку дивана. – Типа заключаешь договор с какой-то организацией, по которому, взамен за оплату обучения, ты обязуешься определенный срок у них проработать. Правильно?

– Все верно.

– Тогда понятно, – повернулся он полубоком, закинув ногу на ногу и устремив взгляд куда-то в сторону касс. – А я вот пришел проиграть последнее.

– Почему сразу проиграть? – уложил я на стол распечатку, посмотрев в его беззаботный образ с искренним недоверием. – Ведь еще ничего не ясно.

– Ни хрена. Все ясно давным-давно. Я простой идиот.

– С чего вдруг?

– Да хотя бы с того, что я в столь зрелом возрасте сюда прихожу, – в его глазах все еще была пустота. – Надеюсь хоть что-то выиграть, хотя задним умом понимаю, что просто кормлю мошенников. И кто я после этого?

– Вы просто азартный.

– Ни хрена. В жизни все до противного глупо. Одни ребята решают, что нам покупать в магазине, другие – что надевать, третьи – чем заняться на выходных, и даже что поставить на матч «Барселона» – «Реал» за нас тоже решают мнимые специалисты.

– Эм…нет.

– Эм…да, – передразнил он. – Вот почему покупают в кредит дорогущий айфон?

– Потому что бренд.

– Да нахуй он тебе нужен?! – вспыльчиво наклонился он. – Тебе так важно, чтобы на кроссовках было написано «Nike»?

– Они просто делают качественную обувь.

– Да прошли давно уже те времена, сынок, – сказал мужичок, нервно покачиваясь взад-вперед. – Их сейчас штампуют одни и те же киргизы, замурованные в подвале!

– Не правда.

– Да что ты?!

– Вы видели?

Мужчина взял паузу. Очевидно, что для раздумий. Похоже, мои аргументы завели его в однозначный тупик.

– Как же вас молодых легко и просто запрограммировать, – произнес он, понуро опустив голову. – Бренд. Мода. Пусть будет неудобно, пусть надо будет полгода ебашить на низкооплачиваемой, неприятной работе, чтобы выплатить хотя бы один в кредит. Зато в тренде будем.

Я сглотнул ком, обратив внимание, что девочки на кассах засуетились. Потом сказал:

– В чем-то вы правы. Тренд – это действительно дурацкое помешательство.

– Тренд – это долбоебизм, – поднял он палец вверх, словно призывая к повышенному вниманию. – Притом не просто долбоебизм, а манера восприятия чужого мнения в лице собственного. Это определенный пример гипноза – когда тебе совершенно что-то не нужно, но ты, благодаря информационной глобализации, начинаешь думать иначе.

– Хорошо, – соглашаюсь я. – Допустим, что это так. Но какое это имеет отношение к ставкам?

Он вновь улыбнулся. Его губы чуть разомкнулись. Дверь в контору приоткрылась почти беззвучно, но мы оба это заметили и, едва ли не синхронно, повернули головы к выходу. Из проема вылезли, будто новорожденные цыплята, двое юных парней, одетых в разноцветные шмотки и бурно обсуждающих матч «Барселона» – «Реал». Один утверждал, что сегодня прочел в сообществе пост какого-то «чумачечего» прогнозиста, обладающего репутацией аса, в котором, черным по белому, написано понятливым языком, что нужно ставить на победу «Реала» с коэффициентом 2,33. Второй, ему наперекор, вторил, ссылаясь на другое сообщество, в котором за ежемесячную оплату говорили о двойном исходе на «Барселону» и «Тотале меньше 2,5» В своеобразной дискуссии они протопали половину зала, притормозив у дивана побольше и, с гордостью подметив сей приятнейший факт, а также косо взглянув на меня и на постаревшего дядьку, плюхнулись на него с удовольствием. Дядька со стоном оторвал свою пятую точку от того места, где он сидел последние пять минут, подошел ко мне, присел рядом и шепнул на ухо:

– Знаешь их?

Я замотал головой.

– А вот я знаю, – продолжил он шепотом. – Они приходят сюда каждый день. Одному – 15, второму – 17. Никто из них даже вскользь не увлекался никаким спортом. Но это им никак не мешает ходить сюда и благополучно проигрывать мамкины деньги.

– Может они подрабатывают? – возмутился я.

Мужчина с негодованием цокнул.

– Мой мальчик, – с тоской из драматичного фильма, сказал он. – Я каждый день пребываю здесь. Они без доли стеснения звонят при мне своим матерям и просят пару сотен на бизнес-ланч в «Шашлыкове». А потом собирают какие-то сказочные экспрессы, в надежде, что выиграют миллион.

Я смотрел на ребят с каким-то несвойственным откровением. Они живо обсуждали что поставят, а потом с какого «qiwi» будут заводить деньги. Зачем-то. В конторе.

– В наше время лохов было меньше, – добавили потрескавшиеся губы у моего уха. – Да и лохами старались делать взрослых, а не детей. На святое не покушались.

– Но их же никто не заставляет идти сюда и проигрывать деньги. Они сами прутся сюда.

Лицо мужчины пропиталось иронией.

– Ты сам-то веришь во все это? – сказал он вполголоса. – Веришь в то, что купил кроссовки, потому что они тебе нравятся, а телефон, потому что он обладает всеми необходимыми тебе функциями?

– Да. Я не ведусь за модой.

Он вздохнул с облегчением. В его лице я увидел какую-то отстраненность. Тяжелую и неповоротливую. Безмятежную и страдающую. Перед моими глазами пронеслась череда видео-отрывков. Марина, мечтающая о публичной любви, которую я ей не дам никогда, Настя, примеряющая очередной лифчик в прихожей спортзала, лекции, семинары, прогулки по парку, торговым центрам, кинотеатрам. Все мчалось куда-то, уносилось в небытие. Я сидел. Мужичок вдруг положил мне на плечо руку.

– Тогда тебе повезло. Как тебя зовут?

– Данил.

– Данил, – произнес он с легкой задумчивостью. – Будь, пожалуйста, очень бдителен в эту эпоху аморального надувательства. Продолжай не вестись за модой.

На его старом лице вновь промелькнула улыбка. Он дважды хлопнул меня по плечу, потом, вложив немало усилий, привстал и пошел на выход. Через минуту в зале остался я и двое парней. Мне не удалось сказать ему ничего на прощание. Точнее я не успел. Мой взор не сходил с дверей, через которые он только что вышел. Парни за спиной продолжали шуметь, соблюдая все азы юношеской бестактности и вынуждая меня раздражаться. Я чувствовал себя библиотекарем. Облокотившись на стойку рукавами вязаной кофты, в запотевших очках, я вот-вот должен был вскипеть.

– Эй, парень, – прикрикнул один из них.

Я обернулся. Их серьезные лица сверлили во мне дыру интереса.

– С номера на киви не помнишь какой процент?

Я молча помотал головой. Затем вытащил телефон из кармана. Он выключен. Сел, очевидно.

– Ну че там? – спросил все тот же. – Пишут что-нибудь.

– Нет, – безразлично ответил я, поднимаясь с дивана.

Парни еще раз взглянули на меня, скорчив недовольные физиономии, затем снова погрузились в толстые распечатки. Я направился к выходу, ведомый не ясно чем, точно пьяная каракатица, шатаясь из стороны в сторону. Толкнул дверь. Вышел. Посмотрел на грязный угол белой стены, об который я недавно вытирал обувь, поднялся по лестнице, сощурился от нисходящих лучей весеннего солнца и остановился в бредовом раздумии. Мимо шагали люди – дамы на лабутенах, мальчишки с айфонами, мужики с огромными жопами, обтянутых неимоверно узкими джинсами. Мне вдруг стало как-то не по себе. Кто-то подошел и встал со мной рядом. Я повернулся и узнал в нем того мужчину.

– Мне страшно за ваше будущее, – сказал он медленно, будто процеживая через сито каждое слово. – Мои дети и внуки меня не слушаются. Они считают, что материться при старших – это нормально, в церкви одни сектанты, гугл все знает, а значит и учиться им вовсе незачем. И это лишь малая доля навязанных убеждений, – мужчина грустно взглянул на меня. – Я не знаю, что с этим делать.

Я взглянул на ту сторону улицы. Люди быстро шли друг за другом, будто куда-то опаздывали. Девчонка бежала в самом конце. Молодая. Красивая. Уничтожая в пепел свое изящество, она держала в одной руке телефон, прислоняя к уху, в другой сумочку – блестящую, рубиновую, такую видать на всю улицу. Она кричала что-то. Вокруг, для меня, неожиданно все замолкло. Я отчетливо слышал: «Натусь, я почти на месте!… Сколько там скидка?!…20%?!…Я уже бегу…Бегу, слышишь, классная моя?!…

В оформлении обложки использовано изображение с

https://canva.me/Qcz8MpnpIX