Диана Кольба Военный спектакль
ДЕЙСТВИЕ I 1941 (Стихотворение Юлии Владимировны Друниной «Черный лес») Только буки да грабы, Только грабы да буки Тянут к солнцу Сплетенные намертво руки. Черный лес, Обжигающий холодом лес, Под шатром Добела раскаленных небес. Тишина. Только ветра притушенный ропот. Тишина. Заросли партизанские тропы, Заросли держидеревом и купиной. Тишина. Отчего же Здесь веет войной? Отчего Эти старые грабы и буки Заломили свои узловатые руки? Отчего Даже в светлый напев ручейка Заронила гнетущую ноту тоска?… А в глубоком ущелье, У быстрой воды Обелиск со звездой Да землянок следы. То с Великой Войны Запоздавшая весть — Партизаны свой госпиталь Прятали здесь. Только буки да грабы, Только грабы да буки, Защищая, Простерли над лагерем руки. В черном море деревьев Горя горького остров — Косит раненых смерть, Еле держатся сестры. И, губами распухшими Чуть шевеля, Здесь тебя призывают, Большая Земля… Раз в ночи, Когда месяц стоял в карауле, То ли свистнула птица, То ли чиркнула пуля. И сейчас же, Во все прокопченное горло, Хрипло рявкнула пушка, Вздрогнув, охнули горы. И тогда, Задыхаясь от радостных слез, – Наши! — Крикнул слепой обгоревший матрос. Но, узнав пулемета нерусского стук, Вдруг рванулся к винтовке Разведчик без рук, Вдруг рванулась куда—то Связистка без ног.На сцену выходит немецко-фашистский отряд во главе с Оберштурмфюрером.
Оберштурмфюрер. Фюрер изложил известные нам мысли: на нас напали: наша цель – мир; цель наших противников – уничтожение. Наша задача – твердость и решительность! Не поддаваться никакому чувству жалости! Быстрота! Вера в немецкого солдата, который преодолеет любые препятствия! Народное государство Адольфа Гитлера считает своей задачей сохранение, развитие и стимулирование народности, именно той народности, которая доверена ему судьбой. Будущее немецкого народа может быть обеспечено лишь великодержавным положением рейха, а также тем, что он на столетие вперед сумеет обеспечить каждого отпрыска нашего народа своей собственной землей. Вот почему вновь завоеванная территория должна быть наполнена немецкой кровью и немецкой плотью. Неужели мы на Востоке доверим наше будущее людям, которые из-за своей расовой неполноценности не могут обладать прекрасной святостью нашей народной души и не станут ее защищать? Поэтому рейхсфюрер СС и поставил задачу заботиться о том, чтобы на Востоке жили исключительно люди истинно немецкой, германской крови. Необходимое быстрое умиротворение стран Востока возможно достичь только в том случае, если всякая угроза со стороны враждебно настроенного гражданского населения будет беспощадно пресечена. Любая снисходительность и нерешительность – это слабость, представляющая собою опасность. Хайль Гитлер!1
Отряд. Хайль Гитлер! Хайль Гитлер! Хайль Гитлер!
Видео военной хроники начала Второй мировой войны (как немцы готовились к этому, как матери с улыбкой на лице отправляли своих сыновей на войну, первые бои, реакция на это русских, как быстро собиралась армия и партизанские отряды). На смену кричащим «Хайль Гитлер» немцам выходят русские солдаты и произносят клятву.
Русские солдаты. Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров, комиссаров и начальников. Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей Советской Родине и Рабоче-Крестьянскому Правительству. Я всегда готов по приказу Рабоче-Крестьянского Правительства выступить на защиту моей Родины – Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Рабоче-Крестьянской Красной Армии, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами. Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся2
Письмо-завещание Л. А. Силина родным 30 августа 1941 года
Здравствуйте, хотя, когда вы будете читать это мое письмо, меня не будет в живых. Но и через смерть, через небытие я обнимаю вас, мои родные, я целую вас, и не как привидение, а как живой и родной вам папка. Мальчики и Аня! Не думайте, что я ушел на эту страшную войну из-за желания «блеснуть» своей храбростью. Я знал, что иду почти на верную смерть. Больше всего я люблю жизнь, но больше жизни любил я вас, Аня и мальчики. И зная, какой ужас, какие издевательства ждут вас, если победит Гитлер, зная, как будут мучить вас, как будут издеваться над вашей матерью, зная, как высохнет ваша мать, а вы превратитесь в маленьких скелетиков, я, любя вас, должен уйти от вас, желая быть с вами, должен уйти на войну. Я иду на войну, то есть на смерть, во имя вашей жизни. Это совсем не прекрасные слова. Для меня сейчас это слова, облеченные в плоть и кровь, в мою кровь. Аннушка, родная! Знаю, что тебе будет тяжелее всех. Знаю. Но за то, чтобы ты была в безопасности, я иду в огонь… Мне нечего больше к этому прибавить. Скажу лишь, что нет в мире человека, которого бы я так любил и которого бы мне было так тяжело оставлять навсегда, оставлять одинокой, как тебя, любимая! Леня! Мой старший сын и заместитель! Тебя зовут Леня, как и меня. Значит, ты – это я, когда меня уже не будет. Наша славная, добрая мамка, так много она в жизни страдала, так мечтала о хорошей, спокойной жизни, но ей это было не суждено со мною. Пусть же ты дашь ей счастье. Пусть в тебе она видит лучшего своего друга и помощника. Я знаю: тяжело детям расти без отца, особенно мальчикам. Но ведь я умер ради того, чтобы вы, мои мальчики, росли – тяжело ли, легко ли, но росли, а не погибли под германскими бомбами. Я умер, как подобает умирать мужчине, защищая своих детей, свою жену, свой дом, свою землю. Живи же и ты, как жил и умер твой отец. Помни: мама – мой лучший друг, ближе мамы у меня никого не было. Поэтому мама знает, что хорошо и что плохо, что я делал и чего я не делал, за что я похвалил бы, а за что и поругал. Всегда, во всем советуйся со своей мамой, не скрывай от нее ничего, делись с ней всем, всем. Это ничего, что мама – женщина, она особенная женщина, она наша мама, наша любимая, умная мамочка. Она все поймет. Эх, Леня! Многое мне нужно тебе сказать, да всего не скажешь, да и многого ты не поймешь! У меня есть много, много о чем рассказать тебе в жизни, но обо всем расскажет тебе мать. Мои к тебе последние слова: помни маму, заботься о маме, всю жизнь заботься, Леня Силин. Люби и слушай всегда во всем свою маму. Леня Силин, мой заместитель и старший сын, прощай, сынка, и не забывай! Геня! Мой младший сын и помощник! Я тебя оставляю совсем маленького. Ты даже не запомнишь лица и голоса твоего отца. Но твой старший брат – мой старший сын и заместитель Леня Силин – тебе расскажет, как жил твой отец, как он вас любил, он расскажет тебе про твоего папку. Наша мама тебе расскажет, как жил, работал и боролся за лучшую жизнь твой отец. Все, что я написал твоему старшему брату, относится и к тебе. Слушай Леню Силина и маму, и тогда, я верю, ты будешь хорошим, смелым и честным человеком. Мальчики, Леня и Геня! Учитесь хорошо, изучите тщательно немецкий язык, немецкую культуру, немецкие науки. И все это вы должны употребить на гибель и уничтожение немецкого фашизма. Старайтесь перенять у немцев их самое грозное и страшное оружие – организованность и четкость. И, когда почувствуете себя сильными, пустите все это в ход против фашистов. Помните, сыновья мои, пока существует фашистская Германия как государство, пока существует хотя бы один вооруженный фашист, пока бесконтрольно работает хотя бы одна фашистская лаборатория или завод, до тех пор Европе, миру, человечеству и вам лично, и вашей маме, вашим женам и детям грозит смертельная, страшная опасность. Помните: фашизм вообще, а германский в особенности – это смертельная, кошмарная проказа, коричневая чума, которая грозит всему человечеству… Пусть же кровь вашего отца, пусть же пепел вашего отца стучит в ваши маленькие сердца, мои мальчики, и пусть последний вооруженный фашист почувствует вашу страшную месть! Мальчики и Аня! Главное без меня – спокойная и внимательно четкая организация жизни и поступков. Нас, и меня в частности, погубили зазнайски—болтливая система «на авось», скверная организация и неспособность некоторых командиров, плохо знающих технику и недооценивающих врагов. Я верю, что враг будет разбит и что победа будет за нами. Если же нет, уничтожайте врага где и как сможете. Мальчики, слушайте нашу милую, любимую, родную мамочку, она мой самый родной, близкий и любимый друг. Аннушка, родная, прощай! Любимая, солнышко мое! Вырасти мне сыновей таких, чтобы я даже в небытии ими гордился и радовался на крепких, смелых и жизнерадостных моих мальчиков, мстителей с врагами и ласково—добрых к людям. Будьте вы счастливы, здоровы и живы. Прощайте, целую и обнимаю в последний раз. Тебя, Генечка, тебя, Леньча, тебя, Анночка. Прощайте! Ваш, отец. Всегда ваш, Леня Силин – старший.
Письмо Веры Захаровны Хоружая Секретарю ЦК КП (б) Белоруссии тов. П. К. Пономаренко 25 декабря 1941 года
Надеюсь, Вы помните, что в начале августа, когда я явилась к Вам с поручением из партизанского отряда, Вы, несмотря на мои возражения и просьбы, не разрешили вернуться обратно и отправили меня в тыл, потому что у меня оставалось очень мало времени до родов. Я подчинилась тогда, уехала, нашла свою семью, а 5 октября родила сына. Теперь я живу в Пермской области, работаю в колхозе и невыносимо томлюсь от мысли, что в такие грозные дни, когда фашистские изверги терзают и топчут родную мою Белоруссию, я, отдавшая более 20 лет борьбе за свободу и счастье моего народа, остаюсь в резерве, веду тихую, мирную жизнь. Я больше так не могу. Я должна вернуться. Я буду полезной. У меня большой опыт работы, я знаю белорусский, польский, еврейский и немецкий языки, я готова выполнять любую работу на фронте или в тылу у врага, я ничего не боюсь. В душе кипит столько ненависти, столько жажды борьбы, столько любви и желания отдать всю себя, что я готова идти одна на целые полчища фашистских сволочей. Да ведь все это понятно. Дела на фронте таковы, что скоро снова будут вестись бои на Могилевском, Гомельском и Минском направлениях. Будут нужны работники, люди. Так не забудьте же обо мне. Сынок мой подрос немножко, и скоро я смогу его оставить с сестрой и бабушкой. Я жду Вашего вызова. Жду с горячим нетерпением и убедительно прошу поручить кому-нибудь ответить хоть несколькими словами на мое письмо. Не поступили ли в ЦК какие-нибудь сведения о моем муже – Корнилове Сергее Гавриловиче? Он работал зав. военным отделом Пинского горкома. С тех пор как 4 июля был тяжело ранен в бою под Пинском, я ничего о нем не знаю, но не хочу думать, что он погиб. Итак, до скорого, надеюсь, свидания, когда я буду получать от Вас боевой приказ. Мой адрес: Пермская область, Сивинский район, село Усть-Буб, колхоз «12 лет Октября». С горячим приветом, Вера Хоружая. Извините, что так неряшливо написала. У нас нет керосина, темно.
Неоконченное письмо Любы Земской. Датируется по времени гибели автора (1942 год)
Украина моя, Украина. Мать моя любимая. Единственная в мире. Ты лелеяла нас, ты баловала нас, ты дарила нам лучшие свои блага, ты ничего не жалела для нас. Нет блага, равного твоей любви, которой ты окружала нас с детства. И я, дочь твоя, дочь украинского народа, клянусь тебе священной памятью нашего великого кобзаря, памятью всех погибших сестер и братьев, что буду мстить жестоко, беспощадно, каждой каплей своей крови. Если вражеский снаряд оторвет мне руку, я буду биться одной рукой. Если я лишусь ног, я подберусь ползком к звериному стаду и буду разить его гранатой. Если мне вырвут очи, я увижу врага глазами сердца и не промахнусь…
ДЕЙСТВИЕ II 1942 Военная хроника зверств фашистов. Выход двух немецких солдат, которые ведут в кабинет Оберштурмфюрера русских партизан.
1 немецкий солдат3 Я поставил себе целью истребить за эту войну 250 русских, евреев, украинцев, всех без разбора. Если каждый солдат убьет столько же, мы истребим Россию в один месяц, все достанется нам, немцам. Я, следуя призыву фюрера. 2 немецкий солдат4Вот мы в Модлине, когда расположились в еврейском квартале и видишь эти слоняющиеся фигуры, берет охота потянуть за курок и расстрелять этот сброд. Ну, погодите, мы еще доберемся до вас! А проходя через Слоним, принял участие в очистке лавок и квартир. Кое-какие нужные вещи я захватил с собой. 1 немецкий солдат. В одной деревне мы схватили первых попавшихся 12 жителей и отвели на кладбище. Заставили их копать себе просторную и глубокую могилу. А когда мы бросаем ручные гранаты в жилые дома?! Они очень быстро горят. Огонь перебрасывается на другие избы. Красивое зрелище! Люди плачут, а мы смеемся над слезами. Славянам нет и не может быть никакой пощады. Проклятая гуманность нам чужда. 2 немецкий солдат. На рассвете мы проехали Барановичи. Город разгромлен. Но еще не все сделано. По дороге от Мира до Столбцов мы разговаривали с населением языком пулеметов. Крики, стоны, кровь, слезы и много трупов. А в Клецке мы сразу отправились на поиски добычи. Взламывали двери топорами, ломами. Всех, кого находили в запертых изнутри домах, приканчивали. Кто действовал пистолетом, кто винтовкой, а кое-кто штыком и прикладом. Никакого сострадания мы не ощущали. В каждом местечке, в каждой деревне при виде людей у меня чешутся руки. Хочется пострелять из пистолета по толпе. Надеюсь, что скоро придут отряды СС и сделают то, что не успели сделать мы.
В комнату заходитОберштурмфюрер.
1 и 2 немецкий солдат. Хайль Гитлер!
Оберштурмфюрер садится за стол и начинает вещать в рупорный громкоговоритель.
Оберштурмфюрер. Хайль Гитлер! Фюреру представлены донесения о том, что некоторые военнослужащие вермахта, участвующие в борьбе с бандами партизан, за свое поведение в бою были привлечены к ответственности. В связи с этим фюрер приказал: Противник использует в борьбе фанатиков с коммунистической выучкой, не останавливающихся ни перед какими насилиями. Здесь больше чем когда—либо стоит вопрос о жизни и смерти. Эта борьба не имеет больше ничего общего с солдатским рыцарством или положениями Женевской конвенции. Если в этой борьбе с бандами партизан как на Востоке, так и на Балканах не будут применены самые жестокие меры, то в недалеком будущем нам не хватит имеющихся сил, чтобы справиться с этой чумой. Поэтому войска правомочны и обязаны без всяких ограничений использовать в этой борьбе любые средства, в том числе против женщин и детей, лишь бы это привело к успеху. Снисхождение, безразлично какого рода, является преступлением по отношению к немецкому народу и солдатам, сражающимся на фронте, которые вынуждены испытывать на себе все последствия партизанских ударов и поэтому не могут простить какого бы то ни было сочувствия к бандам партизан и их сообщникам. 2. Ни один немец. Участвующий в борьбе с бандами партизан, не должен быть привлечен к дисциплинарной ответственности или к военно-полевому суду за свои действия в борьбе против банд партизан и их сообщников. Хайль Гитлер!5
В этот момент заходит немецкий офицер.
Немецкий офицер. Хайль Гитлер! Я с отчетом об уничтожении деревни Борки!
Оберштурмфюрер кивает, давая разрешение говорить.
Немецкий офицер. Рота получила задание уничтожить деревню Борки, расположенную в 7 км к востоку от Мокран. В результате удалось захватить и доставить к месту сбора всех жителей села без исключения. Благоприятным оказалось, что цель, для которой сгонялось население, до последнего момента была ему неизвестна на месте сбора царило спокойствие, количество постов было сведено к минимуму, и высвободившиеся силы могли быть использованы в дальнейшем ходе операции. Команда могильщиков получила лопаты лишь на месте расстрела, благодаря чему население оставалось в неведении о предстоящем. Незаметно установленные легкие пулеметы подавили с самого начала поднявшуюся было панику, когда прозвучали первые выстрелы с места расстрела, расположенного в 700 м от села. Двое мужчин пытались бежать, но через несколько шагов упали, пораженные пулеметным огнем. Расстрел начался в 9 час. 00 мин. И закончился в 18 час. 00 мин. Он проходил без всяких осложнений, подготовленные мероприятия оказались весьма целесообразными. Привожу численный итог расстрелов.
Заходит девочка. В руках у нее поднос с едой.
Немецкий офицер. Расстреляны 705 чел., из них мужчин – 203, женщин – 372, детей – 130. Количество собранного скота: лошадей – 45, рогатого скота – 250, телят – 65, свиней и поросят – 450 и овец – 300. Из инвентаря собрано: 70 телег, 200 плугов и борон, 5 веялок, 25 соломорезок и прочий мелкий инвентарь. При проведении операции в Борках израсходовано: винтовочных патронов – 786 шт., патронов для автоматов – 2496 шт. Потерь в роте не было.6
Оберштурмфюрер бросает свой взгляд на девочку, встает со стула и идет к ней.
Оберштурмфюрер. Тебя не учили стучать, перед тем как зайти!
Оберштурмфюрер швыряет поднос на пол и толкает девочку так сильно, что она падает.
Оберштурмфюрер. Этих (показывая на русских партизан) на расстрел!
Пауза, после которой слышны звуки выстрелов.
Письмо 15—летней девочки Кати Сусаниной с фашистской каторги.
Дорогой, добрый папенька! Пишу я тебе письмо из немецкой неволи. Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых не будет. И моя просьба к тебе, отец: покарай немецких кровопийц. Это завещание твоей умирающей дочери. Несколько слов о матери. Когда вернешься, маму не ищи. Ее расстреляли немцы. Когда допытывались о тебе, офицер бил ее плеткой по лицу. Мама не стерпела и гордо сказала: «Вы нет запугаете меня битьем. Я уверена, что муж вернется назад и вышвырнет вас, подлых захватчиков, отсюда вон». И офицер выстрелил маме в рот… Папенька, мне сегодня исполнилось 15 лет, и если бы сейчас ты, встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Я стала очень худенькая, мои глаза ввалились, косички мне остригли наголо, руки высохли, похожи на грабли. Когда я кашляю, изо рта идет кровь – у меня отбили легкие. А помнишь, папа, два года тому назад, когда мне исполнилось 13 лет? Какие хорошие были мои именины! Ты мне, папа, тогда сказал: «Расти, доченька, на радость большой!» Играл патефон, подруги поздравляли меня с днем рождения, и мы пели нашу любимую пионерскую песню… А теперь, папа, как взгляну на себя в зеркало – платье рваное, в лоскутках, номер на шее, как у преступницы, сама худая, как скелет, – и соленые слезы текут из глаз. Что толку, что мне исполнилось 15 лет. Я никому не нужна. Здесь многие люди никому не нужны. Бродят голодные, затравленные овчарками. Каждый день их уводят и убивают. Да, папа, и я рабыня немецкого барона, работаю у немца Шарлэна прачкой, стираю белье, мою полы. Работаю очень много, а кушаю два раза в день в корыте с «Розой» и «Кларой» – так зовут хозяйских свиней. Так приказал барон. «Русс была и будет свинья», – сказал он. Я очень боюсь «Клары». Это большая и жадная свинья. Она мне один раз чуть не откусила палец, когда я из корыта доставала картошку. Живу я в дровяном сарае: в комнату мне входить нельзя. Один раз горничная полька Юзефа дала мне кусочек хлеба, а хозяйка увидела и долго била Юзефу плеткой по голове и спине. Два раза я убегала от хозяев, но меня находил ихний дворник. Тогда сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Я теряла сознание. Потом на меня выливали ведро воды и бросали в подвал. Сегодня я узнала новость: Юзефа сказала, что господа уезжают в Германию с большой партией невольников и невольниц с Витебщины. Теперь они берут и меня с собою. Нет, я не поеду в эту трижды всеми проклятую Германию! Я решила лучше умереть на родной сторонушке, чем быть втоптанной в проклятую немецкую землю. Только смерть спасет меня от жестокого битья. Не хочу больше мучиться рабыней у проклятых, жестоких немцев, не давших мне жить!.. Завещаю, папа: отомсти за маму и за меня. Прощай, добрый папенька, ухожу умирать. Твоя дочь Катя Сусанина… Мое сердце верит: письмо дойдет. Адрес: «Действующая армия. Полевая почта №… Сусанину Петру»
На сцене уже русская армия. И слышен голос «Полевая почта». Кто-то бежит получать письмо, кто-то быстро заканчивает строки, чтобы успеть отослать, а кто-то готовится к скорому бою.
Письмо гвардии майора Д. А. Петракова дочери 1942 года
Моя черноглазая Мила! Посылаю тебе василек… Представь себе: идет бой, кругом рвутся вражеские снаряды, кругом воронки и здесь же растет цветок… И вдруг очередной взрыв… василек сорван. Я его поднял и положил в карман гимнастерки. Цветок рос, тянулся к солнцу, но его сорвало взрывной волной, и, если бы я его не подобрал, его бы затоптали. Вот так фашисты поступают с детьми оккупированных населенных пунктов, где они убивают и топчут ребят… Мила! Папа Дима будет биться с фашистами до последней капли крови, до последнего вздоха, чтобы фашисты не поступили с тобой так, как с этим цветком. Что тебе непонятно, мама объяснит.
Неоконченное письмо командира пулеметного расчета Н. А. Ониловой 1942 года
Настоящей Анке-пулеметчице из Чапаевской дивизии, которую я видела в кинокартине «Чапаев». Я незнакома вам, товарищ, и вы меня извините за это письмо. Но с самого начала войны я хотела написать вам и познакомиться. Я знаю, что вы не та Анка, не настоящая чапаевская пулеметчица. Но вы играли, как настоящая, и я вам всегда завидовала. Я мечтала стать пулеметчицей и так же храбро сражаться. Когда случилась война, я была уже готова, сдала на «отлично» пулеметное дело. Я попала – какое это было счастье для меня! – в Чапаевскую дивизию, ту самую, настоящую. Я со своим пулеметом защищала Одессу, а теперь защищаю Севастополь. С виду я, конечно, очень слабая, маленькая, худая. Но я вам скажу правду: у меня ни разу не дрогнула рука. Первое время я еще боялась. А потом все прошло… Когда защищаешь дорогую, родную землю и свою семью (у меня нет родной семьи, и поэтому весь народ – моя семья), тогда делаешься очень храброй и не понимаешь, что такое трусость. Я Вам хочу подробно написать о своей жизни и о том, как вместе с чапаевцами борюсь против фашистских…
Письмо Елены Константиновны Стемпковской 1942 года
Здравствуй, мой дорогой атаман Ленечка! С горячим фронтовым приветом! Итак, Ленечка, с сего числа будешь уже получать письма очень интересные, содержательные. Я же тебе обещала, не так ли? . Пишу письмо, а вокруг меня в кустах щебечут и поют птички. Цветочки цветут. Деревья начинают покрываться прелестными зелеными листочками. Как хорошо! Сейчас я невольно посмотрела вниз – лощина, накрытая небольшими деревцами. Все, и даже эти деревца, хотят сказать, что жизнь должна быть самой хорошей, самой счастливой. Но треск выстрелов не позволяет забывать о реальной обстановке. Да, уж такова жизнь. Немного осталось до начала боя. Но пойми, Леня, что нисколько даже страха нет перед этим. Нисколько тревоги и ужаса. А все происходит, словно готовимся к какому—либо переходу, маршу. И только по выражению лиц, которые очень сосредоточенны, а движения быстрее, видно, что готовится что-то серьезное, большое. Будь уверен, Ленечка, что в этом году, в скором будущем, мы встретимся с тобой. Я тогда тебе об очень многом расскажу. А сейчас пока до свидания. Целую тебя крепко, Ваша Лена.
Письмо Галины Дмитриевной Киевской матери 6 января 1943 года
Милая мамусенъка! Вчера отправила тебе деньги переводом, не знаю, родная, получила ли ты за прошлый месяц? Очень большое расстояние нас отделяет, а кроме него и всякие прочие условия влияют на почту. Роднулечка моя, вчера командир части поздравил меня с наградой и приколол мне на грудь Красную звездочку. Родная, она еще больше меня обязывает быть отважной и выполнять любое задание командования. Роднулечка моя, как мне хочется, чтобы ты там была спокойна, чтобы ты часто получала от меня известия и я тоже читала твои строки, написанные твоей родной рукой. Я получила одно твое письмо, одно-единственное. Вот оно сейчас лежит передо мною; кусочек родной жизни, оно принесло мне тепло твоих рук, ласку твоих слов. Моя славная, что мне писать о себе? Жизнь, полная тревог и волнений, к которым уже привыкла, так как не успеешь пережить одно, как на смену идет новое. Вот, например, вчера: три километра шли по степи навстречу ветру, ветру, сбивающему с ног, остро хлеставшему в лицо ледяными иглами снега, без дороги по пересеченной местности, наклоняясь вперед до боли в пояснице, карабкаясь на бугры и утопая в снегу в низине. Я в самую трудную минуту думаю о тебе, твой образ со мною! Я рада, что ты меня воспитала такой. Милая, кончаю: очень обстреливает и бомбит; ждет дело. Родная, будь уверена, ты никогда не испытаешь чувства стыда за свою дочь! Я ношу твою фотографию и письмо у сердца вместе с комсомольским билетом, и, пока оно бьется, оно не дрогнет и не струсит потому, что в нем большая любовь, любовь к тебе и Родине. Целую тебя родная!…
ДЕЙСТВИЕ III 1943 Видео военной хроники о битве за Сталинград. Бомбардировка немецких частей. Выходят русские солдаты с криком «за Сталинград!». Оберштурмфюрер в спешке собирает свои вещи, документы и убегает, бросая своих солдат на верную смерть.
Текст на видеохронику. Сталинградская битва – одно из важнейших сражений Второй мировой войны. Немецкое наступление продолжалось с 17 июля по 18 ноября 1942 года. За июль—ноябрь Красной Армии удалось заставить немцев увязнуть в оборонительных боях, за ноябрь—январь окружить группировку немецких войск в результате, отбить деблокирующий немецкий удар и сжать кольцо окружения к развалинам Сталинграда. Окружённая группировка капитулировала 2 февраля 1943 года, в том числе 24 генерала и фельдмаршал Паулюс. Эта победа после череды поражений 1941—1942 годов положила начало «коренному перелому» в войне. По количеству суммарных безвозвратных потерь (убитые, умершие от ран в госпиталях, пропавшие без вести) воевавших сторон, Сталинградская битва стала одной из самых кровавых в истории человечества: Германия – 1 500 000 Красная Армия —1 300 000. В итоге 2 800 000 дочерей и сыновей не смогли вернуться домой, в объятия родной матери.
Из писем немецких солдат своим матерям
«Мы надеялись, что до Рождества вернемся в Германию, что Сталинград в наших руках. Какое же великое заблуждение! Сталинград – это ад, мама! Этот город превратил нас в толпу бесчувственных мертвецов.… Каждый день мы атакуем. Но даже если утром мы продвигаемся на двадцать метров, вечером нас отбрасывают назад.… Вчера мы весь день убивали русских… Долго не писал, так как был в дороге… Как прибыл на передовую, в тот же день участвовал в сражении. Это было не просто страшно, это было чудовищно, русские совершенно не ценят своей жизни, мои руки устали убивать солдат, которые шли на нас грудью. Русские не похожи на людей, они сделаны из железа, они не знают усталости, не ведают страха. Матросы, на лютом морозе, идут в атаку в тельняшках. Было даже такое, что из подпаленных нами домов, они выбегая горящими, продолжали в нас стрелять. Физически и духовно один русский порой может быть сильнее целого отделения! Самое страшное, что их очень много и они не кончаются. Ещё тут очень холодно, а ночью мешали спать бомбардировщики, нам говорили, что это будет очень просто, нас обманули.»
«Мы в полном окружении. И я должен признать. По здравому размышлению, поведение русских даже в первом бою разительно отличалось от поведения поляков и союзников. Даже оказавшись в кольце окружения, русские оборонялись и не помышляли об отступлении. Теперь же, поменявшись местами, Сталинград для нас окончательно стал адом. Мне пришлось выкапывать товарищей, которые поодиночке были захоронены здесь восемь недель назад. Хотя мы дополнительно получаем вино и сигареты, я бы предпочел работать на рабской каменоломне. Сначала была бравада, потом сомнения, спустя несколько месяцев испуг, а теперь осталась лишь животная паника… С сегодняшнего утра я знаю, что нас ждет, и мне стало легче, поэтому и тебя я хочу освободить от мук неизвестности. Когда я увидел карту, я пришел в ужас. Мы совершенно покинуты без всякой помощи извне. Гитлер нас бросил в окружении. И письмо это будет отправлено в том случае, если наш аэродром еще не захвачен»
«Мама, ну вот, теперь ты знаешь, что я не вернусь. Я в тяжелом смятении. Прежде я верил и поэтому был сильным, а теперь я ни во что не верю и очень слаб. Я многого не знаю из того, что здесь происходит, но и то малое, в чем я должен участвовать, – это уже так много, что мне не справиться. Нет, меня никто не убедит, что здесь погибают со словами «Германия» или «Хайль Гитлер». Да, здесь умирают, этого никто не станет отрицать, но свои последние слова умирающие обращают к матери или к тому, кого любят больше всего, или это просто крик о помощи. Я видел сотни умирающих, многие из них, как я, состояли в гитлерюгенд, но, если они еще могли кричать, это были крики о помощи, или они звали кого-то, кто не мог им помочь»
«Здравствуй, дорогая мама, вчера я задался вопросом, есть ли на свете бог? Да, я действительно искренне в него верил, когда мы жили в нашем большом доме в нашей деревне и вместе посещали церковь, но сейчас я стал серьезно сомневаться. Нет, мама, боюсь что Бога более не существует, или он есть лишь у вас, в ваших молитвах и псалмах. В проповедях священников он вероятно тоже присутствует, может он быть и в звоне колоколов, запахе ладана, или пастырских словах, но в Сталинграде его нет и в помине. Зачем нас сюда привезли, зачем хотят нас убить? Я не могу свыкнуться с мыслью, что больше не увижу тебя, мама… Шансов у нас нет, я видел русских, которые не боятся смерти, а я боюсь, я не хочу умирать, мне только недавно исполнилось 25 лет и у меня ещё нет детей и теперь уже точно не будет. Вчера на моих глазах убивали друзей . Мы вместе шли воевать с проклятыми коммунистами, а оказалось, что вынуждены убивать самых обычных и простых людей, которые защищают свою землю, защищают её так, как может я бы не смог. Я чувствую, что за ними правда, а что за нами? Вот пишу тебе сидя в подвале, растапливая огонь чьей-то мебелью. А еще недавно я радовался погонам и орал вместе с вами «Хайль Гитлер!». Теперь мама, у меня лишь два пути: либо сдохнуть прям здесь, либо попасть в лагеря Сибири. Я не хочу умирать, мама!!!»7
ДЕЙСТВИЕ IV 1944—1945 Германия. Штабквартира. Сидят два немецких солдата. Заходит Оберштурмфюрер.
Оберштурмфюрер . Хайль Гитлер. Полицейский патруль обнаружил на стене здания гебитскомиссариата надписи: «Да здравствует Красная армия!», также еще найдено несколько листовок. Они содержали призыв не вступать добровольно в армию. Это все «Свободная Германия»? 1 немецкий солдат. Да. Оберштурмфюрер. Читайте мне эти листовки. 1 немецкий солдат. « К концу четвертого года войны наше любимое немецкое отечество неотвратимо приближается к национальной катастрофе. Это последний результат самонадеянного внутри – и внешнеполитического государственного руководства Адольфа Гитлера. Поэтому не удивительно – хотя и необычно, что немецкие солдаты из всех слоев нашего народа, которые в качестве военнопленных, главным образом из Сталинградской армии, находясь здесь, в России, объединились, чтобы ради спасения рейха отважиться на все. Здесь, в СССР, возникло движение «Свободная Германия», к нему присоединился союз немецких офицеров, во главе которого стоят выдающиеся немецкие генералы. Так возник фронт, намерение которого спасти наш народ.» «Знаете, что произошло под Сталинградом? Гитлер бессмысленно пожертвовал нами ради своей безумной военной политики! Известно ли вам, что это значит? Это значит, что тогда под Сталинградом целые полки, веря в правоту своего дела, бросились до полного изнеможения, терпя голод и холод. В конце концов, у оставшихся в живых солдат открылись глаза после того, как под Новый год Гитлер радировал: «Вы сможете твердо положиться на меня», хотя тот же Гитлер в действительности бросил нас и нарушил свое новогоднее обещание. Можете ли вы доверять такому фюреру? Нет. Никогда. Вот правда. Эта захватническая война против всего мира преступно развязана Гитлером в безмерном ослеплении и потому давно проиграна!» Оберштурмфюрер. Дальше! 2 немецкий солдат. « Товарищ по оружию! Ты хочешь жить – приказы Гитлера принуждают тебя к бессмысленному сопротивлению Они несут тебе смерть! Ты хочешь работать по своей профессии – Гитлер использует тебя как пушечное мясо! Ты хочешь домой – Гитлер уничтожает твое жилье вызванными им же бомбардировками с воздуха! Ты хочешь к жене и детям – Гитлер разрушил твою семейную жизнь! Ты хочешь свободно высказать свое мнение – Гитлер зажимает тебе рот! Ты хочешь мира – Гитлер хочет воевать дальше!» Оберштурмфюрер. Что еще есть? 2 немецкий солдат. Есть. Оберштурмфюрер. Читайте! 1 немецкий солдат. «Товарищи! Отказывайтесь выполнять приказы, которые заставляют вас ставить на карту вашу жизнь. Ваши генералы и офицеры давно знают , что только свержение Гитлера может спасти существование немецкой нации. Мертвые не могут восстановить Германию. Гитлер должен пасть, чтобы Германия жила»8 Оберштурмфюрер. Один идет со мной. Быстро!
Уходит Оберштурмфюрер с 1 немецким солдатом, остается второй
2 немецкий солдат. Ваши генералы и офицеры давно знают, что только свержение Гитлера может спасти существование немецкой нации. Долой Гитлера! (Держится за оружие и уходит)
Из дневника Анны Франк 1944 год
Теперь и я полна надежд: наконец-то у нас, действительно, хорошие новости! Прекрасные новости! Самые лучшие! На Гитлера совершено покушение – и не еврейскими коммунистами или английскими капиталистами, а немецким генералом, графом по происхождению и к тому же еще молодым. «Божье проведение» спасло жизнь фюрера, отделавшегося, к сожалению, несколькими царапинами и ожогами. Несколько офицеров и генералов из его окружения убито или ранено. Главного виновника расстреляли. Происшедшее – лучшее доказательство того, что множество офицеров и генералов по горло сыты войной и хотят отправить Гитлера ко всем чертям, а потом установить военную диктатуру, заключить мир с союзниками и лет через двадцать снова начать войну. Возможно, провидение намеренно отсрочило уничтожение Гитлера, поскольку для союзников так удобнее и выгоднее: «чистокровные» немцы сами поубивают друг друга, а русские и англичане смогут скорее восстановить свои города. Всему этому черед еще не пришел, я слишком спешу с радостными выводами. И все же, заметь: то, что я пишу – чистая правда. Так что в порядке исключения, я не строю в этот раз несбыточных идеалов. Далее Гитлер проявил величайшую любезность, объявив своему верному и преданному народу, что с сегодняшнего дня все военные поступают в подчинение Гестапо, и каждый солдат, узнавший, что его командир принимал участие в том позорном и низменном покушении, может собственноручно пристрелить его! Хорошенькое получается дело! Представь себе: Пит Вайс устал и еле тащится в строю, за что командир прикрикивает на него. А Пит в ответ поднимает свой автомат и заявляет: «Ты покушался на фюрера, вот за это и поплатишься!» Раздается выстрел, и высокомерный командир, осмелившийся приструнить Пита, перешел в вечную жизнь (или в вечную смерть). В итоге господа офицеры наложат в штаны от страха перед солдатами, оказавшись фактически в их власти. Ясны тебе мои фантазии, или я совсем расшалилась? Ничего не могу поделать, мне слишком весело от мысли, что уже в октябре я, вероятно, сяду за парту! О-ля-ля! Ах, да, я же обещала тебе не загадывать вперед. Не сердись, пожалуйста, ведь не зря меня называют клубком противоречий!9
Письмо Олимпиады Карповой 1944 года
Здравствуй, Даша. Сегодня я поднялась в хорошем настроении, потому что вчера провела замечательный вечер… Слышу, тоненьким голоском спрашивают: «Можно?», и входят две девчушки, ученицы 3-го класса… Пришли они меня проведать. Рассказали они мне про учителей, учеников, про учебу и про школьные шалости, и, знаешь, это меня так развеселило, отвлекло в мир прошлого, я на миг забыла о настоящем. Незаметно мы добрались и до партизан, а потом я им начала фантазировать, как они будут жить в будущем, что не будет войн, не будет горя, будет кругом хорошо, а радости столько будет, что даже люди во сне будут смеяться… Одна говорит, что ей очень хочется быть актрисой, а другая – инженером—строителем. Я на них смотрела и думала, ваши желания и чаяния должны исполниться, ведь недаром же мы в двадцать лет стали старухами, недаром же мы отдали свою радость, счастье и любовь. Нет, Даша, есть у нас за кого жертвовать. Ты представь, что мы все отдали за советских детей и тогда душе становится так хорошо, словно играет вальс Штрауса…
Письмо радиотелеграфистки А. В. Колбатовой родным
С Новым 1945 годом! Здравствуйте, дорогие мои – мамуля, Лидия и Тамарочка. Крепко целую вас несчетно раз и желаю доброго здоровья. Да, скоро Новый год. Каков он будет? Конечно, без сомнения год окончательной победы над проклятым врагом. Ведь до Берлина осталось совсем недалеко. Мамулька, родная, не падай духом, скоро вернусь и непременно встретимся! Роднулечка, за меня не беспокойся, ведь у меня все в порядке, живу хорошо по-прежнему. Ну а как окончится война, я тебе заготовлю почву на веселого жениха, только непременно веселого! Пишите, как только будет свободное времечко. Пишите обо всем, о вашей жизни и жизни родного города. Как занимается и работает Тамарочка. Привет всем знакомым и родным, крепко, крепко целую вас несчетно раз. Остаюсь ваша прежняя курносая – Сашка.
Письмо командира танковой роты гвардии старшего лейтенанта А. П. Долгова матери
Мама! Ты, наверное, совсем устала. Сколько тебе выпало дел, дорогая! Как ты там справляешься со всей оравой – трудно представить. Мамочка, я прошу тебя, хоть не волнуйся за меня. У меня все хорошо. Дело простое, солдатское – воюем. Стараемся поскорее добить фашистов. Когда окончится война и мы соберемся все вместе, я расскажу тебе о себе много-много, как я здесь жил, как мы воевали. Ты все пишешь мне, чтобы я был осторожнее. Я прошу простить, мама, но это невозможно. Я командир. А с кого же будут брать пример солдаты, если их командир в бою начнет думать не о том, как бы выиграть бой, а как бы спасти свою шкуру. Ты, мама, понимаешь, что я не могу этого делать, хотя, конечно, очень хотел бы пройти всю войну и остаться живым, чтобы снова вернуться в родной город, встретиться со всеми с вами. Целую. Саша.
Письмо Галины Дмитриевной Киевской матери 6 мая 1945 года
Милая моя, родная мамуля! Сбылась мечта солдата, сбылась мечта нашего народа. Пришли мы, носители священной мести, в Берлин. Я была у рейхстага. Шагала по Вильгельмштрассе, мои ноги шагали по Фридрихштрассе. Я пришла с моими товарищами из Москвы, из наших домов, пришла потому, что гнала врага. Гнала вперед до самого его проклятого логова. Мамуля, Берлин ничего особенного не представляет. Это большой европейский город. Сам он не очень большой, но масса пригородов, поэтому огромен. Союзники поработали отменно, немцам памятна будет эта война: нет ни одного дома без отметки войны. Вот мои первые впечатления о Берлине: света нет, воды нет, на Фридрихштрассе группа немцев с острыми инструментами (ножами, топорами) возилась над трупом лошади, дети подбегали к нашей машине и просили хлеба, толпы очередей у продовольственных магазинов, многие жители жалуются, что нет крова. Вот оно пришло, возмездие! Конечно, мы не убиваем женщин и кормим немецких детей. Они с посудинками обступают наши кухни (походные). Но пусть все это отучит немцев воевать. Их города все в белых флагах. Сами они одели белые повязки. Я разговариваю много (уже сделала успехи в языке) с ними, объясняю политику нашего государства к лояльным немцам. Многие немцы льют слезы (плачут немецкие матери) и жалуются мне на смерть их сыновей. И я им всегда объясняю, что их сыновья несли смерть моей Родине, моей матери, и я поэтому с моими товарищами пришла в их города… … Мамуся, моя единственная, береги себя! Свет жизни моей, все перенесено ради тебя. Я знаю, что теперь наша Москва стала светлой и ничто не угрожает тебе, моя родная, и в этом есть и моя доля труда. Теперь мне очень хочется домой! Как мне хочется к тебе!…
Видео военной хроники – Победы.
Текст под видеохронику. Люба Земская героически погибла в бою в январе 1942 года. Леонид Андреевич Силин расстрелян 7 марта 1942 года, но перед этим смог передать свое последнее письмо, адресованное семье, и окровавленный платок. Оставляя эти вещи, он сказал толпе: «Передайте это на память моим сыновьям!» Нина Андреевна Онилова при обороне Севастополя была смертельно ранена и вскоре скончалась 8 марта 1942 года. Елена Константиновна Степковская в августе 1942 года была захвачена в плен, подвергалась мученическим пыткам: ее били, вырывали волосы. В конечном итоге ей отрубили руки, вырезали груди и обливающуюся кровью стали таскать по улице. После этого Елену застрелили. Вера Захаровна Хоружая в ноябре 1942 года была поймана гестапо. После допроса врага, окровавленная Вера выкрикнула: «Да здравствует Родина!». После этого ее никто не видел. Как расправились сней фашисты, до сих пор не установлено. Дмитрий Андрианович Петраков пал смертью храбрых летом в 1943 году. Катя Сусанина покончила жизнь самоубийством в 1943 году. На другой стороне ее письма было написано: «Дорогие дяденька или тетенька, кто найдет это спрятанное от немцев письмо, умоляю вас, опустите сразу в почтовый ящик. Мой труп уже будет висеть на веревке» Но, к сожалению, письмо так и не дошло до адресата. Олимпиада Карпова умерла от тяжелой болезни в 1944 году, не дожив до окончания войны 4 месяца. Александра Васильевна Колбатова пала в бою смертью храбрых в 1945 году, не дожив до победы 3 месяца. Анна Франк умерла в концлагере в марте 1945 года, не дожив 15 дней до освобождения города. Александр Петрович Долгов во время вражеского минометного обстрела погиб на одной из улиц Берлина, не дожив до освобождения 8 дней. Галина Дмитриевна Киевская (последнее письмо было написано 6 мая 1945 года… ) вернулась домой, она вернулась к своей любимой матери, которая ждала ее и верила, что они еще встретятся. И это случилось.
Только буки да грабы, Только грабы да буки Здесь согнулись в бессилии, Ярости, муке. Только плачут холодные капли дождя, Только люди бледнеют, Сюда забредя. Черный лес, Партизанский обугленный лес, Под сияющим куполом Мирных небес…10
МЫ ВСЕ ЖИВЫЕ. НЕ ПЛАЧЬТЕ, МАМА!
БИБЛИОГРАФИЯ:
1. Говорят погибшие герои : Предсмерт. письма сов. борцов против нем.-фашист. захватчиков (1941-1945 гг.). – 9-е изд.,доп. – М. : Политиздат, 1990. – 460 с. 2. Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии, 1941-1944 / под ред. П. П. Липило и В. Ф. Романовского. – Минск : 1963. – 436 с. 3. Скрытая правда войны: 1941 год: Неизвестные документы : научно-популярная литература. – М. : Рус. кн., 1992. – 348 с. 4. сражались за Родину : письма и документы героинь Великой Отечественной войны. – М. : 1964. – 367 с. 5. Штейндле Луитпольд. От Волги до Веймара: мемуары немецкого полковника, командира полка 6-й армии Паулюса / Л. Штейндле. – М. : 1975. – 424 с. 6. http://lib.ru/INPROZ/FRANK_A/dnevnik_anny_frank.txt 7. https://komandante-07.livejournal.com/108205.html
Фотографии взяты из выше перечисленных источников. Фото Анны Франк – из книги (Франк, Анна. Убежище : дневник в письмах : 12 июня 1942 г. – 1 авг. 1944 г. / Анна Франк ; пер. с нидерл. С. Белокриницкой и М. Новиковой. – Москва : 2015. – 347 с.)
Последние комментарии
2 часов 44 минут назад
8 часов 29 минут назад
9 часов 35 минут назад
10 часов 33 минут назад
10 часов 48 минут назад
19 часов 58 минут назад