Сознание – это новый космос [Виктор Хурбатов] (fb2) читать онлайн

- Сознание – это новый космос 1.7 Мб, 19с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Виктор Хурбатов

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Виктор Хурбатов Сознание – это новый космос

– Сдался?

– К сожалению.

– Отлично, совсем нет времени на гуманистические техники. 12 часов до связи с Землей. Представляешь, что они со мной сделают, если вместо покорителей Энцелада я им покажу этих пятерых психов? Хорошо бы, конечно, эту тварь найти. Так, что тут у нас?

Капитан открыл на внутреннем экране текст докладной записки.

– «Инвазивное квалиапогружение»… Мудрёно… Объяснишь в дух словах?

– Хм… С чем бы сравнить… До этого я звонил в дверь и ждал, что мне откроют. Потом стучал в окно. Сейчас буду разбирать кусок стены, чтобы проникнуть внутрь.

Они обменялись взглядами.

– Вот поэтому тут восемь страниц предупреждений о возможных побочных эффектах?

– Да. Иногда приходится несколько стен снимать.

Маркитесов удивленно посмотрел на психолога и шлепнул электронную визу на документе.

– Работай, Санька. Нам нужно выяснить, что там случилось, – файл полетел в брэйннет Данилина, и только сейчас тот обратил внимание на лежащий перед капитаном шлем скафандра.

– Всё-таки готовитесь к повторной высадке?

– Да, получили данные приборов – было несколько вспышек излучения на частоте 40 Гц, инженеры вызвались усилить скафандры экранирующим волокном, – Маркитесов только сейчас понял разочарование в вопросе подчиненного. – Вот только не надо опять. Я утром уже всё слышал про «недостаточное изучение», «неполноту данных». Мы пойдем и вытащим эту тварь из океана. А ты пойдешь и вытащишь сознание своих коллег… Никаких «но»… Возвращайтесь к работе, господин Данилин!


Пациент Елена Селихова, запись 2467_1/2086_12_1

Активация модуля «Тайлер»… Успешно… «Тайлер» запущен… Обрабатываю новую информацию… Успешно… Готов к работе.

– Тайл, начинаем жестить, запускаю инвазивку, включи литературное расширение, потому мы применим квалиапогружение, я потом гляну, правильно ли понял их чувства. Но метафор пусть будет не так много, как в прошлый раз.

– Ох, ты убиваешь мой талант.

… Запуск литературного расширения… Успешно…

– Не время сейчас для драмы, дружище.

– У тебя никог…


«Ты не хочешь назад – это всё, что ты помнишь, пока твое сознание рассыпано кристалликами в океане тишины. И не хочешь думать об этом, потому что мысль собирает тебя и возвращает Туда. Хочешь раствориться, не дать ужасу вернуться, но ловишь новое ощущение, которое растет в темноте, словно боясь показаться на глаза. Оно медленно тянется к свету сознания, обвивая возвращающийся страх, пока не предстает пред твоим внутренним взором. Оно – чувство кого-то внутри твоего сознания. Кого-то, кто влез в твой мир. Не голос, не мысль, кто-то непрошенный всем своим разумом оказался внутри твоего. Вспышка гнева быстро спадает – ты понимаешь, что он хочет помочь, он здесь, чтобы вытащить тебя.

Пытаешься говорить, но между вами только мост для чувств, слова не собираются, звуки не летят. Кажется, он знает, как тебе тяжело. Кажется, он хочет разделить эту боль на вас двоих, потому что ты не справляешься. Нет, он не понимает, каково это.

Больше всего на свете ты хотела бы отдать этот ужас. Но меньше всего ты хотела бы передать его кому-то живому. Он словно прикасается к твоему страху и отзывается разочарованием от твоего решения. Но в нем тут же появляется надежда на то, что он может помочь тебе стать сильнее. Достаточно сильной, чтобы справиться самой.

Тишина снова поглощает твоё сознание, которое словно прижалось лбом к темной стене, не понимая, куда дальше двигаться. Пока Тот дарит тебе ощущение веры в то, что эта стену ужаса можно сломать и снова оказаться в привычном мире. Это чувство «кто-то верит в меня так сильно» захватывает тебя».


– Тайл, что там? У меня пропал поток квалиа.

– Всё хорошо, она вернулась в полусознательное состояние. Похоже, это тяжелое решение для нее.


«Ты понимаешь, что должна попробовать.

Тишина постепенно схлынывает, ты очень надеешься, что потом не пожалеешь об этом всём. Медленно возвращаются привычные очертания твоего эго.

Ты – Елена Селихова, научный сотрудник космолета «Аркадий», биолог, и ты была в капсуле первых людей, попавших во внутренний океан Энцелада. И это ты испытала всё это… Второй хочет посмотреть, как всё случилось.

Ты должна попробовать. Ты разрешаешь воспоминанию подняться на освещенное сознанием пространство…

… Лазерный луч «Аркадия» пробуравил туннель для капсулы и на несколько секунд погас. Пилот со словами «Поехали!» жмет рычаг, и вы под общие радостные возгласы ныряете в пятикилометровый желоб, глядя, как на его стенах вновь загорается оранжево-красный цвет лазера. Ты крутишь головой, видишь лица коллег, которые пытаются сохранять спокойствие во время этого большого прыжка для всего человечества, и силишься понять, что чувствуешь сама.

Но радость новых открытий тает, и ты стараешься сосредоточиться на работе. Вспоминаешь, что аквадроны ничего не обнаружили, кроме простейших белков, так что, скорее всего ты не станешь тем биологом, кто первым найдет разумную жизнь вне Земли, а вся поездка – сплошная формальность. Смотришь по сторонам, замечаешь, как привычно спокоен Илья Шитов – непонятно вообще, что может вывести его из этого образа загадочного молчуна, если даже погружение во внутренний океан спутника Сатурна не отражается на его лице какими-то эмоциями.

– Дамы и господа, – слышишь в наушнике голос Александра. – С вами говорит пилот капсулы корабля «Аркадий» частной космической компании «Солар». Добро пожаловать в Энцелад.

Таня Саматова хватает тебя за руку, ты поворачиваешься и видишь, с каким трудом она натягивает на лицо улыбку. Вот, кто слишком доверяет предчувствиям. Собираешься что-то сказать, но вместо этого посылаешь взгляд поддержки – именно это ей и нужно.

Вы вылетаете из желоба в ледяной корке спутника и остаетесь наедине с тьмой. Кажется, что она впитывает вас в себя, постепенно поглощая всё содержимое этих пяти душ, пока внутри не остается только ее тень – пустота.

Лунин включает фары у батискафа, но ориентироваться предпочитает по экрану эхолокации. Вы плывете сквозь черноту, не наблюдая никаких признаков жизни даже на уровне геологии – ничего не говорит о каких-нибудь недавних извержениях вулканов, тем более о существовании тут кого-то, способного на осмысленное действие.

Таня дергает руку, и ты выпускаешь ее ладонь из своей. Вам просто нужно проплыть несколько десятков километров по этой воде и вернуться к желобу. Смотришь на коллег: пять сознаний, разглядывающих мир вокруг, но обращенных куда-то внутрь. Шитов за своей маской, Вася Цыняка как всегда сосредоточен и слишком верит в то, что всё под контролем.

– Ребята, может споем? – слышишь ты голос пилота. На секунду задумываешься, что бы ты хотела спеть, и в этот момент Александр меняет тон. – Черт!

Он резко поворачивает, но не успевает вырулить, и левым бортом вы задеваете большой камень, похожий на осколок скалы. Удар несильный, и ты сквозь прозрачный корпус смотришь на мягко отпружинивший от батискафа черный кусок Энцелада.

– Стой! Давай пробы возьмем, – слегка пугаешься резкого голоса Василия по громкой связи, и чувствуешь, как батискаф замедляет ход.

Цыняка кивает тебе и поднимается с кресла. Слышишь пожелания удачи и нелепо отвечаешь: «К черту», пока встаешь и совсем не сразу вспоминаешь, что забыла надеть шлем скафандра. Спускаешься вслед за Василием на нижнюю палубу, вспоминаешь, что уже делала это на Европе, и только тогда этот туман волнения начинает рассеиваться.

Фиксируете шлемы, встаете в отсек транспортировки. Ты хочешь какого-то красивого жеста или слова со стороны Цыняки. Чего-то соответствующего уникальности момента. Но вместо «козы» или «Ну здравствуй, Энцелад» он просто дает команду в брейннете, и батискаф выплевывает вас в океан.

Пара секунд тебе требуется, чтобы сориентироваться в этом темном и густом пространстве, включить фонарь на шлеме, найти медленно уплывающую цель. Двигатели плавно тащат тебя вслед за Василием, пока ты готовишь анализатор почвы и думаешь о том, что сейчас совершила.

Мрак и тишина постепенно выключают твой внутренний монолог, ты быстро привыкаешь к равномерному дыханию коллеги в наушнике, и кажется, что вы теперь дышите в унисон друг другу и всему этому океану.

Василий совершает резкое движение, и это выдергивает тебя из дзена, ты выключаешь двигатели и касаешься ступнями верхней части валуна. Осматриваешь камень, который покрыт чем-то мягким, похожим на ил, но черного цвета. Тут какое-то странное движение справа отвлекает тебя. Что это? Луч фары батискафа? Включаешь анализатор почвы, но Василий тоже резко оглядывается налево, и теперь вы оба всматриваетесь во тьму. Переглядываетесь, и тут в твоей голове словно что-то щелкает».


– Отключилась?

– Да, забилась в угол.

– Хорошо, давай я попробую отодвинуть ее Я от чувств.


«Ты вспомнила, что было перед тем, как твоя психика вырубилась, не выдержав нагрузки. И ты больше не хочешь испытывать это всё снова.

Второй снова рядом. Ты чувствуешь его желание забрать твою боль – он хочет вырезать из твоих воспоминаний эмоции, которые царили в тебе в те секунды. Но для этого ты должна еще раз испытать это всё, чтобы его приборы смогли считать состояние нейсетей в голове. Нет, ты боишься, страх давит, сжимает тебя в своей вакуумной пленке. Слабая надежда зарождается где-то на окраине сознания и постепенно захватывает нейрон за нейроном, пока, наконец, ты не признаешься самой себе, что готова. Готова еще раз пережить те мгновения, чтобы избавиться от них навеки.

Ты погружаешься в тишину, а потом… А потом возвращается на Энцелад, чувствуешь в голове странный щелчок, и в этот момент резкий, почти механический гул наполняет твой разум. Он ритмичен, его двухчетвертной такт повторяется раз за разом, и ты не знаешь, где источник звука. Крутишь головой, проверяешь работу гарнитуры, смотришь на Цыняку и понимаешь, что он испытывает то же самое. Сквозь нарастающий ужас к тебе приходит осознание, что это не просто звук: оно как будто вгрызается в клетки твоего мозга, и тебе хочется вырвать его оттуда. Выключаешь аудиоканал, но ничего не исчезает, и кажется, что приливы гула ускоряются, теперь он словно прыжками набрасывается на плоть мозга. Позыв тошноты. Напрягаешь гортань и сдерживаешься.

Василий опускается на одно колено, ты пытаешься сохранить контроль над телом, и тут сквозь разрезающий изнутри гул начинаешь чувствовать что-то еще. Что-то в спине трескается снизу вверх, и ты вздрагиваешь от новых ощущений в теле: попытка повернуться в сторону капсулы внезапно сопровождается болью в спине и… темно-фиолетовыми переливами в глазах. Поднимая руку с анализатором, ты сдерживаешься, чтобы не застонать, пока смотришь на сиреневые полукруги перед валуном.

Самые простые движения почему-то вызывают боль, а боль теперь почему-то имеет цвет.

Голова кружится, ты не можешь понять – это лампа на шлеме неисправна или у тебя темнеет в глазах. Поворачиваешься, видишь, что Цыпняка уже висит в воде лицом вниз, пытаешься подплыть к нему. Включаешь аудиоканал.

– Селихова, Цыпняка, что там у вас происходит?

– Ребята… ребята, нам плохо, – только успеваешь проговорить ты и начинаешь тонуть в темноте…»


– Я понял, что стало с Селиховой и Цынякой, – психолог быстрым шагом вошел в кабинет капитана, который беседовал с замом по науке. – Сергей Михалыч, приветствую.

– И что же с ними стало? – Маркитесов оторвался от планшета и повернулся к коллеге. – Останься.

– Это существо, оно не хотело их убивать. Оно… расширило их сознание, включив в него ощущения от нескольких органов тела.

– Попроще.

– У человека, как вы знаете, есть органы чувств, то есть органы, информация с которых поступает в сознание, но вообще органов намного больше. Просто нашему разуму не нужно знать, что сейчас чувствует, скажем, сердце, так что под свет сознания эта информация обычно не выносится. Мозг получает информацию со всего тела, но чувствами делает шесть. Этим двоим включили квалиа для некоторых из остальных.

– Погоди, ты хочешь сказать, что это существо дистанционно подключилось к мозгам Цыняки и Селиховой и изменило настройки их мозга? – зам по науке, похоже, с трудом верил в версию Данилина. – Непонятно. Непонятно, что означает «что чувствует сердце». Это как? Сердцебиение?

– Сердцебиение это ритм, который мы слышим или ощущаем осязанием. Это не то, что воспринимает сердце. Сергей Михайлович, вы наверняка знаете, что такое ложная слепота – человек смотрит на мяч, но говорит, что не видит ничего, а потом в точности описывает, как этот мяч выглядит. Органы зрения работают, но ум об этом не догадывается. Так и тут, но по отношению к сердцу – оно чувствует что-то на своем канале ощущений, но мы уверены, что там ничего нет! Селихова воспринимала квалиа сердца как ритмичный гул внутри головы без внешнего источника звука.

– Александр, но глаза специально созданы как органы чувств, они сконструированы эволюцией для считывания визуальной информации. Никакие чувства у сердца не предусмотрены.

– В конце концов, и глаза, и сердце просто выполняют свою работу и передают по нервной системе пакеты информации в мозг, а тот уже решает, что нам нужно знать, а что – нет. Именно мозг создает из этих битов информации движущиеся картинки или вкус еды. Но в этот раз он не знал, как это перевести в понятный сознанию вид.

Оба начальника на несколько секунд задумались.

– Но зачем существо это сделало?

– Неизвестно, но это удивительно – мы не могли подумать, что наше можно произвольно менять число органов чувств…

– Это потом ты обсудишь с Сергеем Михайловичем, а с ребятами-то что случилось?

– Их психика не была готова, мозг предпочел вырубиться, чтобы не оказаться посреди этого океана новых чувств. К ним на помощь приплыли Шитов и Саматова, и тоже пострадали, но…

– Но как-то по-другому?

– Очевидно, да, я ими сейчас займусь. Вы по-прежнему готовите вторую операцию?

– Вот, смотри, – капитан протянул психологу планшет. – Дроны обследовали этот валун и выяснили, что это что-то вроде кабины для превращения геотермальной энергии Энцелада в химическую для выживания этого существа. Мы имеем дело с тварью, превосходящей нас в развитии, и от тебя зависит, сможем ли мы с ней договориться. Возвращайся к себе и займись остальными потерпевшими.

– Товарищ капитан, боевая операция в такой ситуации крайне нежелательна!

– Товарищ Данилин! У нас тут, возможно, Контакт. С большой буквы «К» и с английским артиклем «зе»! И мы должны выяснить, действительно ли это живое существо, каковы его цели и можно ли начать с ним диалог. Вы сообщили крайне важную информацию о том, что энцеладец обладает технологией дистанционного поражения нервной системы, прошу продолжить исследования. Всё остальное – не в вашей компетенции. Задача ясна?

– Так точно.

– Жду через час доклад по Шитову и Саматовой.


Пациент Илья Шитов, запись 2467_1/2086_12_2

«Вы с Саматовой погружаетесь к воды Энцелада и плывете к месту, где два геотрекера отчаянно сигнализируют о тяжелом психическом состоянии ваших коллег. Ты активируешь бластер, Елена смотрит на тебя и включает свой. Вот, наконец, свет фонаря на скафандре выхватывает два тела, дрейфующие в трех метрах над черным валуном.

– Борт-02, вижу Селихову и Цыняку. Похоже, оба без сознания.

– Понял вас, действуйте по протоколу. Что-то еще странное наблюдаете?

– Никак нет.

– Как и я. Никаких биологических форм жизни или выбросов отравляющих веществ или радиации. Сейчас подплыву поближе к вам.

Какой-то блик на краю поля зрения. Показалось. Фиксируешь магнитным зажимом руку Цыняки, Саматова ловит подругу. Поворачиваешься и плывешь в сторону капсулы. Снова блик. Нет, не показалось. Смотришь назад, Елена в паре метров от тебя.

– Приготовься стрелять влево на 90 градусов по моей команде.

– Слушаюсь, – она перехватывает Селихову и берет бластер в другую руку. – Илья, что-то мне нехорошо. Ты как?

– Нормально вроде, – ты пытаешься подавить нарастающий гул в голове. – Огонь!»


– Тайлер, я потерял его.

– Да, его нет.

– Подсознание блокирует воспоминание? Нам переключиться на Саматову? Времени совсем нет.

– Предлагаю еще у Шитова поискать: если у Саматовой такая же проблема, мы только потеряем время.

– Хорошо. Давай подумаем. Если Цыняка и Селихова лежат в отключке, то эти двое просто не демонстрируют признаки сознания, хотя их глаза открыты.

– Они не реагируют на источники света и звука, на прикосновения и запахи.

– Тайл, я не смогу провести исследование с МРТ-жидкостью, у меня сорок минут до доклада.

– Я хотел сказать, что Существо почему-то вывело их строя не так, как первых двух.

– Погоди. Они же начали стрелять, так что оно решило не прибегать к пытке гулом сердца или цветовой болью от спинного мозга.

– Босс, это значит, что оно почувствовало опасность и решило быстро вывести их из строя? Ты вроде что-то говорил про ложную слепоту в кабинете капитана?

– Нет, при ложной слепоте или глухоте мы бы не потеряли Илью при квалипогружении. Он там внутри бы рассказал нам, как оно всё случилось…

– А если это ложная слепота-глухота и что-то еще ложное?

– Например? … Тайлер! Чёрт! Ты премию от меня получишь!

– В виде чего? Я просто модуль ИИ у тебя в брейннете. А за что, кстати?

– Полагаю, что у этих двоих ложное чувство отсутствия Я. Они потеряли ощущение своего Я, как и ощущение зрения. Так, быстро загружаемся, еще пороемся в его голове!


«Тебя нет. Ничего, что могло бы собрать болтающиеся то тут, то там остатки воспоминаний в одну историю жизни, в одну личность. Быть Ильей Шитовым сейчас это значит не быть вообще. Твой психолог недоволен, что я опять чересчур поэтичен, но что мне еще делать, пока он ищет в твоей голове подтверждение нашей теории?»


– Босс, ничего нет, просто рагу из ощущений. Надо менять тактику.

– Да.

– Может сюжетотерапию?

– Опять творческие вечера бота Тайлера? Что ж, давай попробуем.

– Формирую … Готово.


«Он просыпается в снегу на заснеженной скале возле потухшего костра. В лицо бьет ветер, кажется, что он рассекает кожу на миллионы лоскутов. Не понимает, что случилось. Не помнит, кто он. Старается, но ничего из прошлого не приходит на ум. Кто он, этот человек?

Он пытается встать, но головокружение мешает обрести равновесие в движении вверх. Не справляется и остается стоять на коленях. Мысль о том, что он ничего не помнит, возвращается, заставляя застыть в неудобной позе. Холодная пустота внутри пугает, затягивая в себя все его мысли. Кто он и что он делает тут?

Рука нащупывает карабин. Осматривает. Заряжен. Напрягает память, словно пытается пробить стену внутри сознания, но ничего не выходит. С трудом поднимается, пошатываясь под ударами воздушных потоков.

Ветер на секунду стихает и сквозь тишину слышится резкий шорох. Поворачивается и видит крадущегося волка. Животное скалит зубы и рычит, готовясь к прыжку. Человек вскидывает карабин и целит твари в переносицу. Секунда на принятие решения, он опускает оружие и стреляет в землю. Волк пугается, человек пинает его по морде.

– Пошел! Прочь! – наблюдает, как дикая псина убегает, и слушает свои чувства, пытаясь понять, почему внутри нет ни грамма страха, и почему он был так уверен в своих действиях. Ты еще не помнишь себя, но уже нащупываешь контуры своей личности.

Осматривает местность. Череда занесенных снегом скал под серым небом. Пихты парочками торчат из сугробов то тут, то там. Ветер. Очередной его порыв ловит человека во время приступа головокружения и роняет с ног. Тот катится вниз по склону, роняя карабин, но безуспешно пытаясь схватиться за рыхлый снег. Наконец, получается затормозить, но тут же ноги оказываются в воздухе, а руки едва успевают схватиться за каменистый выступ. В спину бьет ветер. Человек слегка поворачивается и понимает, что он висит над пропастью. Тихо, спокойно, ты держишь себя под контролем. По пальцам бьет только сейчас съехавший карабин, и ты разжимаешь левую руку, но тут же возвращаешь ее, подтянувшись на замерзших пальцах правой.

Ты висишь посреди холода, едва удерживая себя коченеющими пальцами на краю скалы. Что ты будешь делать дальше? Где-то внутри ты понимаешь, что справишься и что-то придумаешь. Может быть, ты не знаешь, кто ты такой, но ты ощущаешь себя самим собой. Ты нашел себя».

– Босс, опытный охотник Илья Шитов распознал молодого и пугливого волка и не стал его убивать, а потом опытный турист Иль Шитов сохранил спокойствие в крайне опасной ситуации.

– Да, Тайл, мы были правы. Его чувство Я работает изнутри, даже без связи с реальными воспоминаниями, – последние слова Данилин договаривал, уже закрывая дверь своего кабинета.


– Какого тогда дьявола вы называетесь инженерным отделом? – капитан громко ругался с кем-то по видеосвязи, когда Данилин вошел в его кабинет. Зам по науке разглядывал таблицы на планшете.

– Сергей Михайлович, какие новости?

– Плохие новости, Саша. Все дроны вышли из строя. Все. В том числе боевые. Они изучали этот черный валун, и в один момент мы потеряли связь со всеми. У тебя какие новости?

– Не может такого быть! – капитан продолжал орать на инженеров. – Должна! Должна была быть радиоэлектронная волна, не могли дроны просто погаснуть.

– По Шитову и Саматовой всё прояснилось. Как раз ложная слепота, о которой мы говорили, плюс ложная глухота, и даже ложное ощущение отсутствия Я. Это существо просто подключилось к мозгам и изменило работу нейронных путей, – Непонятно, как этому противостоять и как это лечить. Мы должны отменить операцию.

– Так может вам признать, что вы просто туристы, а не инженеры? – капитан бросил гарнитуру на пол.

– Знаешь что? Напиши это в виде рапорта, я подпишу? – Сергей Михайлович с опаской поглядел на разгневанного командира.

– Товарищ психолог, что-то выяснили? – Данилин уже разворачивался, чтобы выйти из кабинета, когда услышал голос капитана.

– Да, капитан. У них псевдослепота, псевдоглухота и псевдотсутсвие агентивности.

– Нет, мне не нужны твои диагнозы, – Маркитесов подошел ближе. – Почему оно их не убило? Могло? Могло убить?

– Да, конечно. Если Существо сумело перенастроить нейронные пути, оно могло и полностью весь мозг выключить.

– Тогда почему дроны уничтожены, а живые – нет?

– Не могу знать, товарищ капитан.

Маркитесов разочаровано взглянул на психолога.

– И ты не можешь знать? Да что это такое – целый корабль лучших специалистов, и никто не может ничего знать!

Капитан подошел слишком близко, Данилин видел испарину на его лбу и лопнувший сосуд в правом глазу.

– Полчаса! Полчаса на сборы, – прошипел он. – Через 30 минут ты летишь с нами на Энцелад, может быть, ты хоть там что-то узнаешь.

– Нельзя туда лететь, – выдохнув, сказал психолог, – Это слишком опасно, и возможные выгоды не перевешивают возможные потери.

– Знаешь что? Надо было раньше думать, когда ты подписывал договор с «Соляром». А сейчас…Как ты там сказал, Сергей Михалыч, когда мы стартовали с Земли? Нельзя быть космопессимистом на пороге Великих космических открытий. Вот, Саня, слова мудрого человека.

– Мы не понимаем, чего хотело добиться Существо. Прошу дать больше времени на работу с потерпевшими для выяснения…

– У тебя будет отличный шанс выяснить. Пообщаешься… обсудите с глазу на глаз «псевдоагентивность». Полчаса тебе!


Пациент Александр Лунин, запись 2467_1/2086_12_3

– Тайлер, времени совсем нет, надо быстро разобрать Лунина.

– Что ты рассчитываешь найти?

– То, что остановит операцию. Или сделает ее необходимой.

– Не будем просматривать всю историю?

– Камеры всё засняли же: он затащил манипуляторами четыре тела в батискаф, почувствовал себя неважно, включил автопилот, а вот дальше…


«Ты трясешь головой, но гул не проходит. Пытаешься бить себя по щекам, стряхивая наваливающуюся слабость, но движения рук вызывают только странные цветные разводы перед глазами и электрическую боль по всему телу. Скрипишь зубами, чтобы не застонать, произносишь: «Автоматическое управление, цель – 01. Подтверждаю». А потом ты понимаешь, что появилось новое чувство, чувство присутствия Иного. Оно заставляет тебя пробиться сквозь гул и боль и возвращает твоим ощущениям резкость.

И ты не знаешь, что это – милость или пытка.

Тебя продолжает буравить изнутри гул в голове, пока ты стараешься не двигаться, чтобы не вызвать цветовую боль, и в этот момент в сознание врывается новое ощущение. Кажется, что ты чувствуешь едкий металлический запах, хотя датчик на экране шлема показывает, что дыхательная смесь полностью соответствует стандартам. Страх удушья заставляет нервничать, ты инстинктивно поднимаешь руку в горлу, что вызывает резкую боль в правой половине тела и фиолетовые блики в левой части поля зрения.

Смотришь в темноту, сжимающую капсулу, и тут понимаешь, что снова ощущаешь присутствие Его, оно стряхивает с тебя боязнь задохнуться, и ты возвращаешься в мир разрывающего гула, фиолетовой электроболи и металлической вони. Несколько мгновений кажется, что ты привыкаешь к этому коктейлю ощущений, но потом Оно добавляет туда еще один ингредиент, и начинает казаться, что тебя затягивает и растворяет во внутреннем мраке».


– Что Оно делает с Луниным, босс?

– Превращает поток информации от остальных органов в тела в ощущения, не давая при этом его психике отрубиться от избытка впечатлений.

– А почему эти ощущения похожи на обычные для людей звук или боль?

– Потому что его мозг не может распознать новую информацию и использует известные ему виды ощущений. И те пути, которые использовались для получения ощущений цвета, теперь работают для квалиа спинного мозга, отчего у него эти фиолетовые круги.

В этот момент дверь кабинета распахнулась.

– Данилин, заканчивайте, – голос капитана вырвал психолога из задумчивого состояния. – Мы все готовы.

– Еще пару минут, прошу!

– Босс, что ты делаешь? – Тайлер завопил в голове Данилина.

– Так надо, – было ему ответом.

– Нет никаких пары минут!

– Это же запрещено! – ИИ надрывался внутри головы психолога, пока модуль бота копировался в чип в голове пациента.

– Технически это просто удаленная работа, – сказал психолога внутренним голосом, а обычным продолжил препираться. – Товарищ капитан, я почти нашел ответ…

– Господин Данилин, напомнить, что по договору с «Соляром» будет в случае невыполнения требований начальства? Захотел штрафа в размере 1000 зарплат? Знаешь, что в армии бы с тобой сделали?

– Тайлер, у тебя минут 20. Потом связь пропадет. Прошу тебя, продолжай квалиапогружение, мы должны найти ответ… Слушаюсь!

Психолог подошел к столу и надел шлем. Повернулся и еще раз посмотрел на лежащего на кушетке бессознательного пациента с мигающим на виске чипом. И последовал за капитаном в коридор новых возможностей.


«Модуль «Тайлер-2» начинает работу… Продолжаю исследовать пациента А. Лунина… Проверка данных с модуля «Тайлер»… Активация литературного расширения….Успешно…»

Пациент Александр Лунин, запись 2467_1/2086_12_4

«Тебя продолжает затягивать во внутренний мрак, пока гул разрывает черепную коробку изнутри, боль раскрашивает темноту Энцелада, а металлический аромат отравляет мозг. Оно насильно держит тебя на границе сознания и тьмы, поднимая градус ощущений. Понимаешь, что что-то поменялось: то, что раньше казалось электродами, вживленными в разум, теперь ты воспринимаешь как мост в Его мир. Словно можешь чувствовать край его души, прикоснуться к чему-то столь сложному, что замирает дыхание».


Борт-03 вынырнул из транспортного отсека «Аркадия» и начал спуск к поверхности луны Сатурна. Данилин смотрел на соседей, которых пытался приободрить капитан.

– Босс, почему сознание Лунина как будто меняется? – Тайлер-2 голосовым сообщением сквозь радиопомехи вырвал психолога из раздумий.

– Ох, у людей ест такая поговорка: «Мой разум создан из того, что я чувствую». Похоже, существо расширило его сознание, включив в него новые чувства, и разум Лунина словно получил новые инструменты для работы.

– Но зачем Оно это сделало?

Ответа не последовало, просто потому что его не было. В это время капитан продолжал свою речь: «…Это то, к чему мы шли тысячелетиями. Возможно, коллеги, это наш первый настоящий шанс на Контакт. Возможно, единственный при нашей жизни. Возможно, через пару часов мы будем лежать в палатах психолога. Или на дне подледного океана Энцелада. Но мы не можем ждать на пороге будущего, наша задача – сделать этот шаг».


Лазер «Аркадия» гаснет, и батискаф ныряет в желоб в ледяной коре спутника.

– Тайл-2, что там у тебя?

– Продолжаю трансляцию.

«Капсула покидает океан и влетает в вертикальный коридор в ледяном панцире Энцелада. Тебя трясет, всё кажется сном, из которого нет пробуждения. Но резьба продолжает вкручиваться в твою психику: ты еще не успел привыкнуть к втягивающему в солнечное сплетение мраку, как последние не сошедшие с ума нейроны уже ловят новое чувство. Мир вокруг тебя как будто расширяется, подавляя своим масштабом, а через секунду – сжимается, позволяя побыть собой. Выдыхаешь. Фаза и противофаза повторяются раз за разом и ты ловишь себя на том, что в просветы между ними пытаешься разглядеть Его душу. Вдыхаешь металлический воздух. Ты впервые так близко к тому, чтобы понять, как это существо мыслит. Выдох. Гул глушит, и ты не можешь осознать, что сам ощущаешь сейчас, но в паузе словно открываются двери и на секунду кажется, что ты прикасаешься к чувствам Существа. Вдох. Они кажутся столь трудными, что если пытаться перевести их на человеческий язык, то получилось бы длинное слово с цепочкой из десятка корней, из которых в русском есть только «страх» и «вера». Выдох. Понимаешь, что ритмичное раздувание и сжатие мира связано с твоими легкими. Вдох. Задерживаешь дыхание и впервые так надолго подключаешься к Его ощущениям. Мысль «я понимаю Другого» быстро сменяется восхищением от захватившего тебя внутреннего мира Существа. Неспособный выразить свое состояние ты просто замираешь, сраженный открывшейся многоуровневой сложностью Его души, забывая на пару секунд о раздирающих тебя на части гуле и боли. Твой новый разум понимает, что может перейти к настоящему общению двух сознаний, он пытается собрать конструкцию из смыслов и через секунду ему это вроде бы удается.

Ты выдыхаешь. И в этот момент Борт-02 вспарывает первые метры открытого космоса над поверхностью Энцелада. Чувство Другого пропадает, твой разум мелкой крошкой сыпется на дно пропасти».


– Босс, вы слышите? Я не смог распознать его последние мысли и чувства: я создан для работы с человеческими сознаниями, мощность которых – 40 бит в секунду, а тут сложность восприятия увеличилась на порядок.

– Спасибо, Тайлер-два, – Данилин смотрел, как капсула пролетала по центру глубокой дыры в ледяной корке спутника, куда-то в темноту в конце туннеля, созданного лучом лазера цвета расплавленной стали.

Капитан всё еще стоял в проходе и по громкой связи говорил правильные и важные слова: «А если кто-то думает, что я самоуправничаю, так я скажу, что мы всё делаем по протоколу 26-4. Да, мы рискуем, но руководство компании четко указало в инструкции, что в такой ситуации нужно провести разведку боем. И мы ее проведем, да, Сергей Михалыч? Вот. С нами наша наука, наши технологии, наша смелость. Мы готовы сказать Существу несколько слов на русском. «Мы здесь, придется тебе нас уважать» – таким будет наше послание ему».

– Босс, позволите записать то, что вы сейчас чувствуете? Кто знает, что там дальше. Я перешлю это второму, – тихий голос Тайлера-01 прозвучал в голове психолога.

– Валяй.


Психолог Александр Данилин, запись 2467_1/2086_12_5

«Какие-то слова капитана как будто создали в твоей голове магнитные поля и заставили бессмысленно блуждавшие мысли выстроиться в четкий порядок, в котором ты как будто видишь узор. Послание. Эта мысль пропитывает клетки мозга, и кажется удивительным, что она родилась только сейчас. Наконец ты доверяешь ей настолько, что можешь сформулировать в виде внутреннего текста: «Существо не пыталось нас убить, не пыталось пытать, оно хотело оставить послание, достаточно простое, чтобы мы могли его понять, и достаточно яркое, чтобы мы не проходили мимо».

Ты крутишь головой и видишь, что Борт-03 вылетел из ледяного желоба в кромешную тьму. Обдуманная мысль оставляет после себя один большой вопрос, но ты знаешь, где искать ответ. Оно подарило новые чувства Селиховой и Цыняке, но те не выдержали. Оно лишило чувств и «Я» Саматову и Шитова, посчитав, что это мешает, но тоже ошиблось. Наконец, Лунина держало силой, пока он не почувствовал всю глубину и сложность его мира. Тебя качнуло вперед: похоже, вы вошли в черные воды океана. Слышишь, как капитан дает команду искать валун.

Кажется, что нащупал смысл послания, но тебе тяжело сделать его четкой мыслью. Лунин испытывал всё новые и новые виды чувств, и когда его сознание было готово, он смог понять Существо. Ты крутишь в голове эту идею, пока она не разворачивается на 180 градусов, и не возвращается вместе с радостным светом осознания. Оглядываешь своих коллег, смотришь на капитана, который злится, что валун пропал, и приборы не могут найти его в радиусе 3 километров, а сам трепещешь от окружающей тебя тьмы мира, которая готова открыться настолько, насколько мы готовы ее чувствовать…»