+/– Чувство [tyristpogizni] (fb2) читать онлайн

1 глава

Густой комок, пульсирующий любовью, промчался по прозрачным трубкам и плюхнулся в стеклянный бокал. Седовласый молодой бармен угодливо протер капли жижи, нагло расплескавшейся после удара. Он точно знал, что ей нужно…

Напиток растаял на губах девушки с бледными волосами. Эффект от чудодейственного средства проявился мгновенно: гормональный восторг воспылал на восковом лице и, слегка пошатываясь от нахлынувших чувств, Селена вышла на улицу.

Остатки туч все еще медленно крапали на зеленые махровые участки. Запах свежей травы нежной горечью прокатился по носоглотке, и девушка чихнула от приятного пробуждения. Опустившись на идеально подстриженный газон, она подняла полупрозрачную ручонку и затуманенным взглядом наблюдала, как голубые ниточки под её кожей, набухшие от горячего сока, приятно пульсировали на фоне серого неба. Купол, как и запястье девушки, пронзали тонкие вены. Но высота его была настолько огромна, что Селена не могла узреть детали уникальной технологии, дарующей жителям защиту от солнечной радиации.

В этом мире грань между естественным и искусственным давно стерлась. Люди полностью подчинили себе все проявления природы, тем самым создав исключительные условия для максимально длинной жизни. Они доживали до 150 лет и выглядели в своем почтенном возрасте так, словно и не планировали в какой-то момент окончательно погаснуть на небосклоне жизни. Потом что-то в них выключалось, и они исчезали, да так, будто их никогда и не существовало.

Такими их сделали вещества. Синтезированные эмоции, способные даже в самом бесчувственном человеке воссоздать высокое чувство. Люди принимали любовь – они принимали страсть, нежность, доверие, ревность, все мыслимые и немыслимые формы влюбленности. И никто из ныне живущих простых смертных не знал, как же они пришли к этому заросшему зеленью прогрессу. Но зачем думать о том, что было, если можно забыться тем, чего никогда не было и не будет.

Эмоции, чувства, ощущения. Их можно попробовать на вкус, насладиться их цветом и добровольно сдать себя в их вечное рабство. Разве может быть плоха вечность, приправленная будоражащим счастьем? Конечно, нет. Нужно быть глупцом, чтобы отказаться от исключительного леденца, приятного для тела во всех отношениях.

И мир воспылал! Люди не просто налились эмоциями, они ими переполнились. Иногда Селена дивилась тому, как свирепо кроют друг друга ненавистью какие-нибудь барышни, а уже минуты спустя слащаво любят друг друга. И для них это нормально.

Дома девушка облегченно вздыхала, наблюдая за своими ненормальными родителями, спокойными, зачарованными всеми проявлениями времени. И прошлое, и настоящее, и мечты о будущем, все углублялось в их личностях морщинами, невидимыми благодаря стенам одного единственного кабинета.

Это была единственная комната, в которой не было камер, чтобы лишние взоры не просочились в их тайну. Селена частенько там бывала. Она брала бронзовый ключ и наслаждалась тем, как он слегка поскрипывает в замке, чтобы его обладатель смог остаться наедине со временем.

Закрыв за собой дверь, Селена проводила рукой по всегда припорошенному пылью черному хрупкому столу, садилась напротив диковинной машины в углу и смотрела, как синтетическое вещество проходит через полупрозрачные трубки, чтобы отделаться от примесей. Машина яростно вибрировала, стол колыхался вместе с беспорядочными бумагами отца, стонали полки шкафа и дергались фотографии в деревянных рамках. На выходе оставалось лишь несколько капель, но их было достаточно. «Мы такие же, как и вы» – блестели родители выглаженными лицами. А внутри кабинета делились примесями с Эмотом. Так звали полуметровое растение – жителя кабинета. Создание, поистине странное, покрывали крохотные ромбовидные листики, сцепленные друг с другом плотным ковром и всегда приподнятые, словно это не растение, а ощетинившийся зверек. Толстый стебель с нежными прожилками светился в темноте, как и бутоны, которые постоянно меняли окраску из-за эмоциональной разношерстности пищи. Каждый цветок имел свою специфическую форму и звучание.

Когда машина замолкала, Эмот начинал вибрировать вслед за ней, потому что уже вопрошал о приеме пищи. Затем он довольно постанывал, окрашивался в настроение и замирал. Спустя пару часов он перебирал различные звуки, то кряхтя, как умалишенный старик, то заливаясь оперным соловьем. Так что в звукоизолированной комнате всегда закрывались окна.

Но это не означало, что никто не знал о машине или Эмоте. Раз в месяц в комнатке оказывался длинный сутулый джентльмен, который, так думала Селена, притащился из научного мира. Он делал множественные замеры Эмота, победоносно вздыхал и, не переставая что-то писать на своей панели, смиренно удалялся.

Да, семейка не была одинока в отвержении общепринятого увлечения иллюзиями.

Пульсирующее небо окончательно рассеялось. Теплый свет нежно коснулся земли и уже равномерно её прогревал. Это было не то надменное солнце, которое так часто не знало меры и отчаянно жарило землю, либо наоборот исчезало с горизонта или пряталось за облаками. Нет. Огромный щит, который теперь защищал небосвод, принимал на себя все хлопоты, связанные с импульсивным характером. Он принимал все разгоряченные удары, заботливо распределял их и накапливал для особо темных дней.

Теплого свечения, выразившегося в участливой погоде, хватало на всех. Оно захватило в свои объятия красно-бурые и лиловые небоскребы с продольными окнами и чернеющими пиками. Как чужие, они расположились вдали друг от друга. Между ними уютно кучковались маленькие разноцветные домики. На забаву уличных художников их делали белоснежными полотнами, а хозяева лишь поощряли подобные всплески творчества. Здесь были бары, магазинчики с едой и напитками, одеждой и обувью, и прочие прелести, так необходимые для уютной жизни.

Селена слегка приподняла хрупкое тельце навстречу благодатному небу. Глаза её слегка увлажнились от внутреннего жара, еще больше разгоряченного теплыми лучами. Так, девчушка позволила теплу собрать росу с её ресниц и, несколько покачиваясь, направилась бродить дальше по зеленым улочкам.

Её крохотная тень ползла по знакомым улицам, перебрасывала свою тушку через небольшие зеленые холмики, лениво поглядывая на отражение хозяйки в поблескивающих витринах. Следом за ней скользило еще одно пятно. Оно было темнее, меньше и двигалось проворнее. Сначала Селена не заметила его и с восторгом вылавливала яркие краски привычных улочек. Тело её не слушалось, но взгляд был кристально чист. Но приятное опьянение слабело, и краем глаза девушка уже заметила подозрительную активность. Шаги становились ровнее, а пятно все не отступало. Селена резко остановилась. Она осознала – её преследуют. Развернувшись на пятках, девушка огляделась. Дорога была пуста, как и небольшие магазинчики. (Они откроются чуть позже, когда город уже окончательно проснется и попросит пряную выпечку). И только за углом одного из них Селена заметила ребенка. Это был маленький мальчик, лет пяти-шести. Чертенок с впалой мордочкой. Мальчонка сжал тонкие губы и очень странно на нее смотрел. Девушка подошла ближе. Она думала, что сейчас он непременно убежит, но он словно примерз к своему месту и к её сердцу. Огромные черные глаза. Зеркальным блеском в них сквозила тьма и печаль, и еще тоска… такая глубокая и всепожирающая тоска. И не было ничего кроме этой тоски… Больше для девушки ничего не было.

Ощущение поглотило её. Не в силах пошевелиться, она дрожала и смотрела как маленькое создание, стиснув в кулачки детские пальчики, шевелит своими бледными губами. Селена пыталась понять, что он говорит. Но уши заложило, а в висках так сильно пульсировало, что она только и делала, что повторяла движение его губ. Но это не помогало. Губы бессмысленно шевелились. Потом мальчик сжал их и ринулся прочь. И вместе с ним исчезло и чувство. Селена растерла плечи и озадаченно огляделась. Что – то не так. Что-то определенно было не так.

2 глава

Неприметные, давно позабытые звуки скитались по родному дому. Но как только тельце Селены дернулось – воскресло сознание, они бросились ей на голову, жадные до возможности вкусить немного славы. Человек, наконец, услышит истинную музыку жизни. Девушка еле открыла глаза – свет буквально выжигал слизистые. Она тяжело развернулась на кровати. Мысли гудели. Люди гудели. Мир гудел. И это было невыносимо.

Трезвость утра стала испытанием. Селена испуганно шарахалась от любого шороха. Легкий прохладный ветерок пробирал до дрожи. Теплый свет бросал в жар. Голос мамочки, обычно приятный, расщепился на тонкие ноты, все вместе они измывались над перепонками. Еда казалось одновременно и соленой, и сладкой, и горькой, и, в общем, не имела никакого вкуса. Дышать тоже было тяжело. Многочисленные запахи смешались и безжизненной пеленой захватили носоглотку, и отдельные, наглые от своей пестроты ароматы то и дело ударяли по легким сквозь смрад мира. Они уже не пленяли своей яркостью, а уничтожали, губили. Пахло везде и всюду. И так сильно, что слезились глаза. Селена не слышала, не видела, не чувствовала. Её тело просто вопило от переполненности, молило об избавлении и готово было взорваться.

Разбухшая, как мокрая вата, Селена тщетно пыталась совладать с собой. Мысли слились с ощущениями и перепутались. И где-то за границами этого варева осталось осознание реальности и себя в этой реальности.

Девушка умылась, запихнула в себя что-то из еды и пропихнулась сквозь призму ощущений на улицу. В парах более легкого воздуха дышалось вполне выносимо. Селена медленно шла к остановке, стараясь сосредоточиться на чем-то одном. Но по – отдельности ощущения пестрели не менее вульгарно, и не в силах наблюдать за их пиками, она лихорадочно переключала каналы.

Все только начиналось. У порога школы девушка занервничала. Толпа подростков раздувала пространство своим присутствием. Десятки, разбухших от жизни, тел. Они кричали, воняли, судорожно дергались и заполняли коридоры самодовольной важностью. И больше ничего не было, кроме людей. Ни одного свободного места.

И почему человека всегда так много? Почему он не может заткнуться? Хоть ненадолго перестать отчаянно тыкать мир в свою уникальность, точно нашкодившего котенка? Как будто бог виноват перед человеком, что не смог добежать до нужного места.

Селена выцепляла вниманием знакомые искажения и обходила их, не обратив на себя лишнего внимания. Мимо толпы. Мимо людей.

Особенно привлек её один парень. Его было сложно не заметить – вокруг собралась увесистая кучка ребят. Счастливчик, повзрослевший вчера на целый год, мозолил глаза своим невероятным опытом, плескался ощущениями во все стороны.

«Быть может, все это из-за того ребенка, – размышляла Селена, если подумать, никто из друзей раньше не рассказывал о подобной реакции».

Забившись в угол, девушка дождалась звонка и заняла свое место, не сказав ни слова. Глаза её бродили по полу. Нужно просто чуть-чуть потерпеть.

– Селена!!! – прозвучал голос учительницы. И так слишком высокий, он глумился над перепонками в моменты, когда её истинная сущность бурлила под маской учителя.

Услышав этот резкий звук, Селана вскочила и озадаченно уставилась на женщину. Все в ней, особенно яркий красный пиджак, резало глаза. Длинные волосы и угловатые брови были такими черными, что казалось, будто вся темнота мира наполнила их цветом. Фарфоровая кожа обнажала еще не увядшую молодость. Селена не могла вспомнить её имени, знала лишь, что та её очень не любила, всегда старалась поддеть и поймать на ошибке. Обычно ей это не удавалось.

Дело в том, что девочка имела потрясающую память. Она запоминала каждую окружающую её деталь, каждый звук, каждую прочитаю строчку и ощущение. Это сочеталось с внимательностью и природной чувствительностью и делало её лучшей во многих вещах. Зависти было не избежать не только в среде сверстников, но и среди старших. И это не то сиюминутное чувство, которое могло бы запросто исчезнуть. Оно намного глубже: исходит из человеческой природы. Когда тело борется с чужеродностью, оно не просто болит, оно отвергает это всеми возможными способами, готовое ко всему, даже к собственной смерти, лишь бы чужеродного и странного в нем не существовало. Именно так к ней относилось большинство, подстрекаемое ироничными замечаниями любимой учительницы.

Ярко алые губы снова зашевелились и брови еще кучнее собрались вместе от неудовольствия. Селена поняла, что нужно что-то сказать, но окружающий мир никак не отступал: девчушка щурила глаза от порочной яркости красок, пытаясь собрать вместе высокие ноты и понять, что же они значат. Но толку не было. Так что она продолжала стоять на месте и давить из себя подобравшийся к горлу комок, волнение от ситуации полностью захватило её и горело на лице ярким пламенем.

Учительница вильнула бедром, будто кокетка, открытая к получению удовольствия. Кожа её окончательно посерела, брови буквально сцепились, готовые кинуться на несчастную ученицу. Но бросок её прервали – легкий стон панели сообщил о посетителях. Женщина разочарованно закусила красную губу и вышла. Селена, выпотрошенная, обмякла на стуле. Одноклассники, обычно игнорирующие её присутствие, кинулись к ней с расспросами. Но она их совсем не слышала. Ощущения, недавно терзавшие её, исчезли, даже язык онемел. Девушка все еще видела, но цвета потеряли истинную сочность – высохли, хотя разболевшееся сознание отличало их друг от друга. Селена перевела внимание на размокшие подушечки белых пальцев, они ритмично всасывали действительность, ожидая ответной зависти, ведь только они теперь имели чувствительность. Но она не могла дать им того, что они хотели. Никогда прежде девушка не ощущала такого тотального равнодушия к себе и к миру.

Что-то опустилось ей на плечо. Перед Селеной возникла высокая красавица с кожей цвета благородного шоколада. Её длинные пепельные волосы аккуратно обрамляли правильное лицо, а большие зеленые глаза смотрели нежно и ласково. Жестом девушка пригласила Селену за собой и та повиновалась.

Просторный коридор поражал диковинными граффити, но Селена не замечала их прелести, а лишь скользила глазами по ажурной спине сопровождающей. Белые линии, намертво вплетенные в темное покрывало плеча и лопатки, образовывали изысканный узор.

В стеклянных стенах узкого коридора, спрятанного в северной стене здания, гуляла приятная прохлада. Вместе с ней Селена прошмыгнула в неожиданно возникшее отверстие. Женщина прошла следом и проход закрылся. Маленькое тесное помещение давило своей округлостью с противоположной стороны от входа. Первое, что увидела Селена, была овальная плоская панель. Она висела в воздухе у края стены, чье подножие огибал округлый выступ. Идеально ровный, он блестел в полумраке, как раскаленный металл. Женщина подошла к панели и несколько раз по ней провела. Тонкие жгутики заверещали и взмыли в воздух. Они извивались над панелью почти обезумевшие, но в итоге все равно сплетались и покрывали её своими синтетическими волокнами. Было непонятно, кто руководит их самоуверенными движениями, но это явно рука мастера.

– Останься здесь – шоколадная красавица одарила Селену подбадривающей улыбкой и скрылась в проходе. Там она планировала дождаться остальных ребят: их должны были привести её коллеги.

Селена осталась одна. По крайней мере, ей так казалось. Жгутики завершили свой диковинный танец, испустили последний вопль удовольствия и восторга и теперь трепетали голубыми оттенками на панели.

– Лягте на панель, закройте глаза и расслабьтесь – прошептал громкоговоритель в ушах девушки. Она неуверенно подошла к панели и еще раз осмотрела помещение. Никого.

Селена осторожно легла. Синтетическое полотно залилось красным в местах соприкосновения. Жгутики загудели. По рукам и ногам они вцепились в белую кожу. Кажется, что-то происходило. Селена бесчувственно лежала на панели и слушала стук своего сердца, приправленного лошадиной дозой снотворного.

И тут чья-то рука нежно приподняла её подбородок. Губы наполнились чужеродным теплом. А затем её собственный язык начал отвечать на чьи-то уверенные ласки. Трение плоти о плоть было настолько страстным, что Селена явственно ощутила будоражащее электричество. От губ эти искры, уверенно извиваясь, судорогой проскочили по спине и нижней части живота, и вылетели легким стоном из её уст. Юное тело задрожало и заполнилось особой чувствительностью. Чужие губы оставили девушку в покое. Разрумянившаяся и запыхавшаяся от удовольствия, она раскраснелась еще больше от смущения и, прикрыв ротик, распахнула глаза.

Над ней возвышался обычный красивый человек. Ничего в его внешности кроме длинных пшеничных волос не выделялось. Волосы эти сейчас были собраны в тугой хвост и никак не влияли на форму идеально овального лица. Глаза, нос и рот поддерживали общую симметрию и хорошо сочетались между собой. Роста он был не высокого, но и не дышал девушкам в затылок. Все было, как надо и потому ничего не говорило об истинном характере. Но даже легкая улыбка абсолютно преображала красивое лицо. На Селену смотрели самонадеянные, залитые похотью и хитростью глаза. Так смотрит тот, кто имеет власть.

– Кажется, твое мироощущение вернулось – парень провел пальцами по губам, коснулся курносого носа и убрал непослушную прядь со лба Селены.

И, действительно, девушка снова существовала в пространстве и не ощущала никаких странностей. Стоило поблагодарить незнакомца, но от его взгляда стало неуютно. Она дернулась, чтобы уйти. Но её руки не двигались с места: жгутики все еще покусывали её конечности.

Селена проследила за тем, как парень исчез в отверстии округлой стены. За стеклянной поверхностью скрывалось небольшое помещение с панелями и разнородными датчиками. Гудение, что окружало её все это время, смолкло, жгутики замерли и бездыханно упали по бокам панели. Селена не стала прощаться с парнем, просто юркнула в распахнувшуюся дверь на поверхность, прошмыгнула мимо темнокожей девушки и маленького взволнованного отряда школьников. Её спокойное и ровное движение вслед за жизнью продолжилось, но с одним нюансом. Память стала плотнее и больше за счет маленького страстного воспоминания. Пышущее жаром, оно запишется слишком точно. Селена еще не раз будет возвращаться к нему и перебирать по кусочкам. Эти кусочки будут волновать тело и терзать душу.

3 глава

Черную пелену, с которой, точно слизь, стекал ультрафиолет, пронзило несколько искр красного цвета. Разводами и точечными скоплениями светилась морская глубина, возвышающаяся над головами уставших людей. Такая чарующая атмосфера часто окутывала купол по выходным. Улицы в это время практически не освещались. Люди гуляли и наслаждались прекрасными разливами, различая дорогу лишь благодаря низким фонарям. Свечение их было легким и немного мутным. Селена скользила сквозь толщи тьмы, припоминая, как на зеркальной поверхности проступала её полупрозрачная морская сущность.

Там, в её комнате, в нее вглядывались прекрасные карие глаза – единственное темное пятно её внешности. Все остальное: брови, ресницы, каждый волосок на теле были абсолютно бесцветными. Но она никогда не ощущала из-за этого даже тени неудовольствия, наоборот, ей казалось, что большие глаза, аккуратненький носик с губками на фарфоровой коже делают её похожей на куколку. А сейчас, сквозь туман мягких парковых дорожек проступали пикантные изгибы её сильного молодого тела, маня женственностью и все расцветающей сексуальностью. Её тело уже упивалось собственной прелестью и все больше развивалось вместе с тем самым чувством, которое сидело в Селене долгие годы. Если тот самый человек и должен появиться, то это должно произойти сейчас.

Подруги договорились встретиться в парке. Тени листьев качались вслед за потоками вязкого прохладного ветра. Дневное тепло давно должно было уступить место ночной прохладе, но за куполом гневалось лето, так что требовались дополнительные мощности, чтобы создать комфортную теплую ночь. Шелест и приятный запах зелени наполняли парк. Но не только они пытались взбодрить Селену. Ночные светлячки со своими животиками, испускающими лучи холодного света, умеренно кружились в воздухе. Люди давно позабыли, как выглядят звезды, и потому, чтобы напомнить им о том насколько прекрасным может быть сплетение нескольких далеких огоньков, ночные жучки образовывали чудаковатые формы. Они знали, что слишком близко, чтобы вызвать в Селене столько же мечтаний, грусти и надежды, но они старались. Девушка с любопытством наблюдала за их пируэтами, дивясь слаженности движений маленьких существ, их сосредоточенной непосредственности и легкости друг с другом. Безмолвные создания обладали уникальным языком, который не был доступен человеку. Если подумать, люди, несмотря на свой невероятно развитый мозг, так и не научились главному – понимать друг друга, а эти крохотные создания безмолвно творили вместе то, на что у человека ушло бы уйма времени. Быть может, слова только мешают?

Стоило Селене наткнуться на эту мысль, как что-то стиснуло её в своих объятиях. Знакомый горьковатый запах. Он оставил её в покое, чтобы потом также забрал её в свои оковы другой – нежный и сладкий аромат.

Перед девушкой предстали две длинноногие красотки, обвешанные разношерстными побрякушками. В коротеньких платьицах и на высоких платформах они смотрелись точно сестры, разве что одна была жгучей брюнеткой, а другая блондинкой. Но формально они и были сестрами. Семья Галли, голубоглазой аристократки, взяла Хрому на попечение, когда та лишилась матери. Бронзовая кожа и слегка сиплый голос делали девушку темным пятном среди этих пшеничных людей. Но это не мешало им любить её до безумия. Родители и вся прочая родня относились к девушке, как к родной дочери, а иногда даже и лучше, и только Галли всегда подчеркивала своим дребезжащим голоском, что Хрома – приемная. Быстро спохватываясь, блондинка клала свою холодную оливковую ручку на смуглое плечико и заверяла, что любовь не определяется кровью, и она не может представить жизнь без своей сестренки. Хрома нежно улыбалась в ответ на приторно влюбленный взгляд сестрицы. Да, они искренне ненавидели друг друга.

И все равно были вместе. Вечное соперничество связало их прочнее кровного родства, а вылазки вдвоем гарантировали спокойствие родителей. Галли и Хрома спокойно развлекались, изображая жгучую привязанность друг к другу, пряча родственное одиночество. Гордое чувство скрывалось за радужками двух пар глаз, захламленных весельем. И Селена видела их – душ, которые борются друг с другом за внимание мира, чтобы просто забыть о своем оставленном сердце.

Троица направилась по сумрачным улочкам навстречу новому миру. Хрома и Галли с обеих сторон обступили подругу и теперь отчаянно боролись за её внимание. Селена с улыбкой наблюдала, как они перебирают темы и спорят, периодически обращая к ней вопрошающие взгляды. Но как бы они не подбивали её выбирать, а делали они это каждый раз, Селена не собиралась отдавать кому-то предпочтение. Ей нравились обе. Хрома за её исключительные познания в искусстве, музыке и горький юмор, Галли – за нежный темперамент и практичный взгляд на жизнь, девушка точно станет наследницей бизнеса своего деда. Каждая умела быть в центре внимания и знала себе цену. С каждой Селене нравилось существовать в мире и разбирать его на крошечные детальки. Так что сердце не собиралось разрываться на части. Селена просто наблюдала за стараниями девушек и иногда про себя отмечала, что это соперничество, скорее, приносит ей пользу. Но эту мысль она считала гадкой и тут же отгоняла её.

Незнакомый закоулок освещала небольшая пустая витрина, которая буквально пыжилась голубоватым сиянием, но задевала лишь макушки особо высоких гостей, не в силах противостоять нависшей над всеми слепотой. Время растянулось на сотни неуклюжих касаний. Толпа кипела и булькала, словно кипящая лава, стекала вниз по ступенькам прямо в адское жерло. Селена надеялась, что внутри будет легче, но люди все также нервно дергались и разгорячено дышали. Если бы не защита подруг, она бы непременно задохнулась в этом адском испарении. Яростно отбиваясь от цепких лап подростков, Хрома и Галли протащили девушку к свободному пространству за столиками в углу.

Мягкие потрепанные диваны покрывала небольшая дымка. Она окутывала также полупустые бокалы и чьи-то куртки. Но подруг это не побеспокоило. Хрома и Галли упали в объятия мягких прокуренных подушек. Селена не стала торопиться и следовать их примеру.

Сверху скинулись, словно самоубийцы, длинные тонкие трубки. Толпа заверещала. Руки бросились к заветным проводам. Люди жадно всасывали как можно больше синтетического лакомства.

– Что происходит? – Селена стояла в клубах дыма и озадаченно смотрела на толпу.

– Принимают – Галли кивнула на полупустые бокалы на столе.

– Ну, да. Отменная дурь.

– Наш источник долголетия – Тело Галли напряглось: она уже приготовилась отбивать атаки Хромы. – Это нормально. Все его пьют.

– Так уж и все? – Хрома оскалилась. И ты тоже? По-моему ты принимаешь что-то почище. Знаешь, без добавок, отупляющих сознание.

Галли отвернулась. На её лице было написано, что «сестренка» права. Да, и кому знать, как не ей: столько лет они жили под одной крышей.

– Беспокоит то, что многие на работу ходят в таком состоянии и это считается Нормальным. – Хрома подмигнула сопернице.

Селена медленно опустилась на диванчик, завороженная одуревшей публикой. Даже когда провода исчезли в потолке, а воздух заполнился чьим-то глубоким голосом, Селена следила за толпой. Люди, точно марионетки, дергались вслед за музыкой. Потом их головы, как по чьей-то указке, опустились. Селена пыталась рассмотреть глаза молодых людей, но из-за повисшего тумана были видны лишь ватные силуэты. Они продолжали двигаться, но, уже взвалив на себя тяжелый груз ожидания реальности, от которой они никогда не смогу избавиться при жизни.

Сцену обвивал зеленый плющ, туго закрученный, он стремился занять как можно больше пространства и уже покушался на барную стойку. Певец показался Селене знакомым, и девушка решила подойти поближе. Она сразу узнала его: тот самый парень, который вернул ей свободу от искусственно созданного чувства. Он вцепился в микрофон своими аристократичными пальцами, глаза его блестели. Стоило припомнить этот блеск, как что-то неприятное прокатилось по всему её телу.

Чье-то немое присутствие за спиной отвлекло Селену. Свежий весенний ветерок коснулся её бледной шеи, пробежал по нежному уху, легким поцелуем коснулся губ и защекотал в носу. Так пахнет зелень, увлажненная невинным возбуждением утра. Селена невольно вспомнила свое первое будоражащее опьянение и залилась, словно ванильная гортензия на июньском солнце, прекрасная только будучи не сорванной. Сердце её затрепетало, тело требовало дополнительной влаги, и девушка с жадностью впилась в трубочку, торчащую из прозрачного бокала. На столе ей все-таки удалось заметить стакан воды – его она сейчас и держала в руках.

Чужое дыхание все поглаживало её волосы и нежно ласкало маленькое обнаженное плечико. Оно манило и истязало душу, отчего та безумно металась в хрупком белом сосуде и рвалась на свободу. Голос певца обрел смысл, слова шептали о любви. Тело залилось пламенно слабостью. Сердце болезненно сжалось. Селена обернулась на невыносимый зов. Голубое платьице затрепетало от свежести, которая подразнила девушку и исчезла вместе с длинным черным силуэтом. Призраком он проскользнул сквозь толпу и оказался на сцене, где его спокойно приняли собратья.

Музыка ускорилась. Толпа заверещала от восторга и возбуждения. Теперь она двигалась свободнее и тяжелее одновременно. Так, будто вышла на площадь перед еще большей массой людей и оголяла свои грехи, мерзкие и до боли сладостные.

Селена же увлеклась новым участником. Внешне, если девушка была чистым листом, то он кровоточил наполненностью. Смуглый, с длинными черными волосами, растрепанными скорее намеренно, чем по воле ночного ветра, гитарист был единственным человеком совсем не растерявшим свое подлинное величие от колыхавшего молодые умы безумия. Все время выступления парень был где-то за гранью приторного веселья, и только полные губы, застряли в некоем подобии улыбки, отвечая требованиям этого чужеродного ему мира. При этом складывалось ощущение, что правая сторона его лица не улыбается, а находится в вечном трауре. Сложно сказать, кто оставил этот отпечаток боли. Возможно, помогла жизнь, а он, вместо того, чтобы справиться с ней, закрылся от мира за скомканной пеленой равнодушия.

Тишина повисла в воздухе и задрожала от колыханий множества тел. И только горячее дыхание толпы металось по помещению и проникало в каждую трещинку, давя на стены обдолбанной усталостью. Даже удивительно, что все эти люди вывалились на улицу за трезвостью, которую неминуемо несет кислород.

Музыканты спустились со сцены и спустя пару минут уже попивали свою порцию всеобщего веселья. И только Локи, так звали опоздавшего гитариста, озадаченно искал стакан воды, оставленный им на столе. Он неловко коснулся взглядом бокала в полупрозрачных ручках, а затем все его внимание переключилось на девушку. Селена ощущала себя, точно под микроскопом. Локи подошел почти вплотную и, наклонившись над бокалом, отпил воды из темной трубочки. Руки девушки задрожали, она неотрывно смотрела на длинные темные ресницы и прямой нос, слишком маленький для этих выступающих скул.

– Это мой бокал – объяснил он.

Глаза двух разных людей встретились. Стакан выскользнул из белых рук. Локи и Селена отпрянули друг от друга, точно однополярные магниты, а вслед за ними кинулись осколки. Это было темно-красное стекло. Локи посмотрел на образовавшееся месиво и улыбнулся, подчеркнуто вежливо, но глаза его были все такие же, серьезные.

– Какое несчастье. Я тоже хотел глотнуть. – Селена почувствовала чужую руку на своей талии, скинула её и отпрянула в самое месиво. Послышался жуткий хруст.

Локи не стал долго раздумывать и закинул девушку себе на плечо. И вот она уже оказалась на диванчике среди удивленных подруг.

– Сиди здесь. Поняла? – лицо наполнилось знакомой странной улыбкой. – А ты… Нечего приставать к малолетке! Оглянуться не успеешь, как окажешься за куполом.

– Кто бы говорил… – красивый парень оказался прямо напротив Селены. – Алекс – протянул он девушке свою любезность.

Селена ответила ему тем же, но весь вечер старалась держаться от него, как можно дальше. В основном она молчала и с интересом наблюдала за тем, как Хрома и Галли наперебой выпячивают достоинства. Конечно, каждая из них краем глаза наблюдала за подругой, но в порывах страсти они забывали практически обо всем, что уж говорить о самодостаточном островке спокойствия, который всегда представляла из себя Селена.

Локи бродил холодноватым интересом по предметам окружающей действительности, и даже не думал вмешиваться в эти межличностные войны. Ему они не были нужны. Единственно, он то и дело обращался к Селене, которая сидела рядом с ним, и краткими вопросами обеспечивал ей комфорт.

– Не стыдно тебе заставлять скучать такое прекрасное создание – обратился Алекс к своему черноглазому другу.

– Я похож на клоуна?

– Чтобы развлекать девушку, не обязательно быть клоуном – Алекс погладил свои серебристые волосы и обратился к Селене. – Мне кажется, или мы уже знакомы. Хочешь, я составлю тебе компанию?

– По-моему этот вечер был обещан мне? – вступилась Хрома. Её смуглая рука пробралась к парню на колено и уже поглаживала внутреннюю сторону бедра.

– Что ты задумала? Похитить меня? – Алекс слегка опешил, но руки не убрал. Хрома нежно коснулась губами щеки парня и прошептала, оголив ухо от длинных прядей:

– Нет, скорее спасти…от неминуемого отказа.

– Хм. А по-моему ты просто ревнуешь. – Они смотрели друг другу в глаза. Все вокруг задержали дыхание. Обвив тонкую талию красотки одной рукой, Алекс поцеловал Хрому. Пока Галли отвернулась, явно напоказ, а другие два парня игриво переглядывались, Локи быстро встал напротив Селены и подал ей руку.

– Пойдем танцевать – не оставил он девушке выбора.

– Так ведь никто не танцует? – ручка её застыла в воздухе от нерешительности, хотя и дальше смотреть, на какие жертвы ради нее идет подруга, ей не хотелось.

Девушке было некомфортно среди этих мутных людей. Часть прежней толпы вернулась обратно в потрескавшиеся стены. Люди компаниями сидели на деревянном полу, кто-то облюбовал барную стойку, самые умные взяли с собой пледы и ютились на сцене. Самым трезвым человеком в этом зале должен был быть, кроме вышедшей в самый центр помещения парочки, бармен. На вид ему было не больше 30-и, но это означало, что прожил он уже больше 50-ти лет. Его маленькие глазки горели, как у только что познавшего полет птенца, так что даже в его трезвости Селена сомневалась. Как только парочка оказалась на позиции, он что-то набрал на панели рядом с баром, и заиграла музыка. Некоторые люди засвистели в знак одобрения, а бармен продолжил колдовать над бокалами и метать острые взгляды в посетителей. Временами он следил за движением парочки и одобрительно кивал. Часто в его в юношеских глазах проскакивала живая мысль, но она сталкивалась с царившей вокруг иллюзией и терпела крушение.

Скованная помутненными взглядами, Селена возила ногами по полу, точно залитому жидким бетоном. Локи же двигался свободно, согласно собственному ощущению, влекущему его в глубины прекрасного музыкального звучания. Угловатые старания Селены его позабавили, и, прижавшись к прозрачной коже виска, черный призрак прошептал:

– Забудь о них. Я рядом. Просто вслушайся.

Морской бриз подхватил напряженное тельце и окружил непроницаемой пеленой тишины. Воздух заполнился сырой прохладой, и в собственном сердце Селена смогла разглядеть, как темный силуэт уверенно двигался под скрип деревянных досок. Движения его подгоняли диковинный музыкальный инструмент. Ему подпевали ветер и морские волны, и в резвой мягкости лунного свечения полупрозрачный силуэт познал ритм сердца Локи. Он, действительно, рядом.

Парочка растворилась в движении деревянных досок и красноречивом говоре надоедливых чаек. И каждый их шаг был движением навстречу друг другу. Ближе и ближе. Прикасались друг к другу две противоположные стихии, каждая из них, великолепная в своем истинном проявлении. Но они, вопреки всем жанрам, не тяготились друг другом, более того, становились легче и сильнее.

Раз. Два. Три.

Раз. Два. Три.

4 глава

Раз. Два. Три.

Раз. Селена резко остановилась в центре огромной залы. Вокруг нее с надменным самодовольством кружились голограммы. Девушка опустилась на ледяную поверхность, наблюдая за пышной черноволосой дамой в роскошном розовом платье. Она явно выделялась среди других партнерш. Превосходство свое женщина ощущала и периодически кидала красноречиво равнодушные взгляды на других женщин, всем своим видом показывая, что ни одна из них не годится ей в соперницы.

Но уверенные шаги и гордая осанка, хоть и являются преимуществом, не склоняют к подлинной близости, которая, по мнению Селены, непременно должна присутствовать в танце. Девушка вспомнила, как парила в объятиях незнакомца и мечтательно улыбнулась. Как и тогда. Но спутник резко прервал их плавное сближение, видимо испугавшись излишнего откровения между чужими людьми. Локи провел девушку на место и, бросив последний нежный взгляд, произнес:

– Ты хорошо танцуешь. Немного позаниматься, и станешь прекрасной партнершей.

Эти слова и привели её в класс. Девушка никогда не мечтала украшать собой сцену. Развлекать публику – в её крови подобной глупости не было. Но это чувство нежного, но настойчивого контроля – ей хотелось вновь пережить его и до конца понять. В пару девушке достался маленький, дерганый паренек. Стоило музыке закрутить танцующих в своем волшебном волнении, рука его странным образом опустилась ниже положенного и начала трястись, нарушая такт музыки. Селена нервно откинула его от себя, и полная злости и стыда выбежала тогда из комнаты. Это было её первое занятие. Следующие уроки оказались чуть лучше. Но партнеры были совсем юнцами, не знавшими еще, как нужно держать в своих руках существо из другого мира. Так что, потеряв всяческий интерес к юношеским па, она так и не смогла утолить возникшую жажду.

А голограммная богиня бросала взгляды на других танцоров, словно уставший импрессионист мазки на застывшее в нетерпении перед ним полотно. Холст подрагивает и слегка колышется, но продолжает принимать на себя ленивое движение творческой мысли. Так и танцоры, что ловили на себе взгляды этой дамочки, растягивались в нервных улыбках – они понимали, что удостоятся лишь нескольких мазков.

Селена болезненно выдохнула и прошла мимо кружившихся танцоров, даже не подарив им теплого прощального взгляда. Сегодня будет гроза. По крайней мере, так ей сказала панель, когда девушка выходила из дома. А это означало, что именно так все и будет. Но зонтик девушка брать не стала. Предсказуемая, кристально чистая и температурой с парное молоко, небесная вода всегда мягко смывала с её тела все лишнее. Селена с наслаждением впитывала поднимающиеся ароматы прохладной свежести. Но та уже не пробирала как раньше, а лишь слегка касалась, не в силах проникнуть сквозь мутный купол мыслей, сдавивших тонкую кожу на лбу в железную складочку. Сложно сказать, что же именно так беспокоило девушку. Толком не разбирая причины, она лишь периодически встряхивала головкой. Попытки разогнать затвердевшую морщинку ни к чему не привели, и именно в этом настроении девушка проскользнула мимо родных.

Девушка ступила в родную комнату, дверь за ней закрылась. И Селена рухнула, тут же. Неведомая доселе слабость с наслаждением посасывала её тоненькие ножки и ручки. Девушка попыталась встать, что у нее вышло после череды жертвенных стонов.

Селена, вцепившись в ободок зеркала, стояла и пыталась себя узнать. Перед ней стояло какое-то чужеродное ей существо, мертвецки бледное, с растрепанными мокрыми волосами. Тельце просвечивало венами. Эти тонкие болезненно синие ручейки пронизывали все ослабшее существо. Должно быть столько силы и влаги, а оно обесточено, высушено. Так легко его разломать, раздробить и уничтожить. И только блеск карих глаз и настороженность, замедляющая дыхание, выдавали жизнь. Селена видела что-то родное и близкое, измученное кем-то, но не ей. Хотелось помочь этому крохотному человечку, плакать за него. Возможно, Селена еще может его спасти.

– Прости, я не услышала, что ты сказала? – мамочка лукаво взглянула на девочку из-за угла. Черты её лица растревожило беспокойство – Ты не заболела?

Селена слегка вздрогнула, и вместе с ней животным страхом скукожилось и возникшее в ней создание:

– Возможно… я, действительно, чувствую себя не очень хорошо – голос звучал как-то тихо, но в нем все еще уверенно жили нотки прежней силы. – Я полежу немного, ты не беспокойся.

Создание медленно, как будто крадучись, подошло к кровати и, запнувшись о прежнюю слабость, упало на одеяло.

Мамочка тихо прикрыла за собой дверь. Шум улиц, разговоры родителей, шум чайника слились в единую навязчивую тишину. А Селена вглядывалась в себя: «Последнее время происходит что-то странное. Не могу даже четко разобрать, что не так»

Селену разбудил звонок её телефона. Существо вздрогнуло, сначала побледнело еще больше, а потом вдруг разрумянилось бурной жизнью и подлетело к телефону. Её тело словно и не знало той усталости. Как и думала Селена, звонили её подруги. Она попросила вспомнить про нее, когда они снова куда-то выберутся. И вот, они явно про нее не забыли.

5 глава

Раз. Два. Три. Раз. Два. Три… Раз. Два. Три…

Покачивались стены вагона и вместе с ними слегка пританцовывали люди, приютившиеся на удобных плюшевых сидениях. В такт покачивались их сонные головы и небольшие рюкзаки со всякой всячиной, которая по их скромному мнению должна пригодиться во время путешествия. И вот поезд останавливался, люди вздрагивали, их движения становились резкими, и Селена со вздохом отмечала, что от благородного танца не осталось и следа. А через считанные секунды дымчато-синяя искра проносилась по венам поезда, и тот кидался навстречу новому куполу, чтобы возобновить свой медленный танец.

Селене часто приходилось перемещаться подземным транспортом. Окружающее пространство как всегда радовало живописными картинками. Девушка шарила по одновременно чужим и непримечательно интересным лицам, заглядывала под сидения и прогуливалась по сумкам наверху, дивясь живости птиц и трав, так удачно изображенных легкими акварельными разводами. Галли твердым голосом отчитывала кого-то по телефону. Хрома равнодушно листала многочисленные сообщения от поклонников.

Станции проскочили одна за другой и, отслеживая постоянную смену танцев на фоне юных бутонов, Селена даже не заметила, как они оказались в нужном месте. Взгляду гостей предстали уже живые зеленые рощи. Они защищали своей свежей красотой небольшие особнячки. Шершавые голубые крыши бурых компактных домиков блестели от энергии, которую они жадно поглощали от купола.

Навстречу девушкам вышел Алекс. За мощным кирпичным забором оказался такой же особнячок на берегу крупного прозрачного озера. Селена отправила подруг в дом, а сама бодро зашагала навстречу ароматной зелени. Рюкзачок резво ерзал на крохе. Он то и дело хлестко бил девушку по копчику, так что ей приходилось сдерживать ручками проявления его озорного характера.

У озера Селена сбросила с себя строптивого друга на свежую зелень. Пара мгновений. Мягкие красные туфельки остались в одиночестве в благоухающих зарослях, а девчушка оказалась по колено в воде. Некоторое время Селена просто бродила, впитывая в себя тишину озера. Но потом знакомая свежесть подхватила её тельце, сердце затрепетало от теплого воспоминания. Девушка не удержала возникшее желание и закружилась в знакомом ритме.

Партнером её стал ветер. Он, свободолюбивая натура, то и дело ускользал от девушки. Она вбрасывала руки то в одну, то в другую сторону, чтобы хоть немного зацепиться за образ, невидимый ни в тени ярко-зеленых деревьев, ни где-либо еще.

Прозрачное создание кружилось в диковинном вальсе, пока перед глазами Селены не появился её первый партнер. Именно он показал ей всю красоту движений и заставил ощутить пламенно единение, о котором она страстно мечтала долгие годы. Селена вкопалась двумя ногами в мягкий песок. Щечки её налились, словно спелые яблоки, по ключицам, рукам и ногам стекаликапли, взобравшиеся на нее во время её эйфории. Селена ступила на берег под пристальным взглядом, который она прекрасно помнила с прошлого раза.

– Знаешь, ты похожа на приведение. Хорошо, что у меня устойчивая психика. Другой бы откинулся после такого представления.

Локи отвел свои черные глаза, закинул на спину увесистый рюкзачок и молчаливо повел девушку к дому. Селена шла следом, сгорая со стыда за свой перфоманс. Никто раньше не заставал её в таком положении.

Вид подруги весьма озадачило Хрому. Локи всучил ей рюкзак вместе с потрепанной девчушкой и скрылся где-то в глубине дома.

– Расскажешь?

Селена тяжело вздохнула и покачала головой. Хрома лишь кивнула – она знала, что насильно из подруги ничего не вытянешь.

Над домом уже нависли сумерки, когда вся компания собралась в гостиной. Уютную комнату украшали десятки свечей. Их густые красные парички подрагивали от любого даже легкого движения поблизости.

Алекс отвечал за бар и обслуживал сестер. В свечении множества огоньков его глаза вульгарно блестели, особенно когда он как будто невзначай касался одной из девушек. Галли опускала глаза, а Хрома закусывала темную губку и подмигивала ему в ответ.

Остальные расположились за игрой в покер. Собралась довольно разношерстная компания. Кроме участников группы: добродушного, ободранного Николаса, равнодушно улыбчивой Кары, был еще один художник, несколько писателей и музыкантов. Все они были равнодушно вылизаны модой на наглые наряды. Селена в своем чудесном простом платьице сильно выделялась на общем фоне. Но первое впечатление оказалось для всех, кроме, конечно же, Хромы и Галли, обманчивым. Подруги наотрез отказались играть, внутренне посмеиваясь, над остальными игроками, которые не видели в этой «крохе» серьезного конкурента. К тому времени, как сестры в объятьях Алекса подошли к столу, Селена, благодаря исключительной памяти и наблюдательности, собрала уже немало жертвенных возгласов. Она выигрывала уже пятый раз подряд и не собиралась на этом останавливаться.

– Кто-нибудь заберите карты у этой малышки – простонал Макс. Художник сделал трагичное лицо для Галли, но глаза его улыбались.

Галли лишь нежно посмотрела на беленькую девчушку, уютно устроившуюся во главе стола. Внимание «малышки» всецело принадлежало игре.

– Переживешь. Тебе не помешает хорошая порка – Хрома обхватила тонкие плечики победителя и прошептала, достаточно громко, чтобы остальные услышали:

– Сделай их, дорогая. А выигрыш потом поделим.

– Не мешай. – Галли недовольно хлопнула по хищным рукам соперницы. – А то делить будет нечего.

– Ааа. Сестричка хочет в долю…

Язвительный ответ задержался у Галли на языке. Однако в комнату неожиданно вошел Локи, который где-то пропадал весь вечер, и она от неожиданности его проглотила. Ответ, а не парня.

Несколько свечей торопливо скинули свои полыхающие парички. В гробовой тишине зашелестели карты. Локи подошел к огромной шайбе с бархатной лужайкой вместо столешницы, на которой пестрели гладкие рубашки карт. Тяжело нависнув над скоплением всеобщего азарта, он проводил взглядом Алекса, который, не говоря ни слова и не обратив на себя никакого внимания, скрылся в проходе.

Игроки с усилием и несколько неуместной расторопностью глотали коктейли. Они выбывали один за другим с все более нарастающим раздражением. Даже Селена, которая преувеличенно увлеклась игрой, ощущала присутствие неведомой ей доселе драмы, хотя это нисколько не мешало ей пробираться сквозь маски искусного блефа навстречу очередной победе. Короткие комментарии Локи иной раз отвлекали на себя излишне сосредоточенные на Селене взгляды. Плотный мешок с немыми вопросами раздувался в пространстве, захватывая все новые и новые лица, пока не лопнул.

– Все! Я так больше не могу! – Макс вскочил из-за стола, намереваясь скинуть свои карты. – Я просто отказываюсь проигрывать этой малявке!

– Заменить тебя? Думаю, в этот раз шанс есть – Локи потрепал друга по плечу. Тот отступил, вяло улыбнувшись.

Локи вальяжно облокотился на спинку стула, даже не взглянув в карты друга. Селена насупилась, наполняясь неловкостью под сверлящим взглядом. Потупив глаза, она сказала:

– Я пас.

Локи протянул руку к так и не вскрытым картам соперницы и с улыбкой протащил их по всему столу. Обнажив их на всеобщее обозрение, он прошептал, горько усмехнувшись:

– Мне не стоит гордиться этим, не так ли?

Как только Локи ушел, царившее напряжение чуть спало. Все это время у многих мертвым грузом весели на горле вопросы, но никто почему-то не решался их задать. Возможно, комок был таким тяжелым из-за того, что некоторые знали, что у друга около года назад пропала сестра.

– Я бы тоже поддался. Не принимай близко к сердцу. – Макс вернулся на свое место под взволнованные взгляды всех присутствующих.

– Я не поддалась. Я просто поверила ему… но он этого не понял.

Спустя еще несколько партий Селена покинула стол, оставив на Галли весь свой куш. Если кто и мог преумножить доход, так это её прекрасный учитель. Игроки вздохнули с облегчением, не догадываясь, что их в прямом смысле слова оставят без штанов. Если Селена могла бы пощадить соперников, то Галли была на это не способна. Она была безжалостна, когда речь шла о деньгах, хладнокровна и опытна в картах.

Хрома шарила по бару, в надежде найти хоть немного «сладенького» и внутренне ликовала, когда слышала нервные вздохи игроков. «Я терпеть её не могу, – думала она – но она определенно умеет обдирать людей до нитки. В этом ей нет равных. Разве что наш дедуля смог бы составить ей партию».

В пропитанном азартом воздухе никто не предал значению исчезновению Селены. Девушка поднялась на второй этаж в поисках туалета. Она пожалела, что не попросила кого-нибудь её провести, потому что никак не могла найти световую панель. Идти пришлось на ощупь.

Селена оказалась на лестнице, которая вела обратно на первый этаж. Решив, что будет проще вернуться и спросить, Селена неуверенно продвигалась по нисходящим ступеням. Перед ней воскресла дверь, что весьма её озадачило. Видимо, девушка вышла в другой части дома. Железная дева вскрикнула от натяжения. Селена вопросительно обернулась, но все равно пошла навстречу легкому пурпурному свечению купола. Ночной воздух, проникающий сквозь открытую дверь, ободрял на смелое продвижение вперед, несмотря на слепоту. И вдруг ветер замолк, шепот знакомого голоса остановил Селену. Рука девушки наткнулась на очередную дверь: «Возможно, больше не придется бродить вслепую». Ручка поддалась, и в небольшую щель проникли лучи искусственно-белого света.

Из комнаты повеяло неестественным холодом, а на белоснежной кровати под легкой шелковой простыней лежало чье-то кукольное тельце. Селена замерла. Некоторое время она простояла в нерешительности. Однако любопытство победило рассудок – она снова заглянула в щель. Но над таинственным человечком нависал знакомый черный силуэт, он защищал его от внешнего мира своей спиной, и Селена смогла разглядеть лишь тонкие запястья. Она поддалась вперед, но дверь предательски скрипнула и девушка рванула на улицу.

Её остановил лишь плеск воды и ощущение влаги. Судорожно дыша, Селена попыталась успокоиться. Она глотала болезненный страх, но не скрип двери её так беспощадно кинул прочь. В болезненном свечении в парах разбавленного аромата сирени Селена все же смогла разглядеть лицо девушки. Мертвецки серое отражение лежало на кровати, и за ним с грустью и печалью ухаживал Локи.

Селена вскинула глаза на разлившийся в небе пурпур и громко зарыдала. Девушка не знала, почему плакала, но ей вдруг стало так грустно, что казалось, она оплакивала целый мир, который когда-то перед всей вселенной пал и принес себя в жертву.

Легкое прикосновение к плечу выдернуло её из объятий тоски и, замолкнув, Селена нырнула в теплое свечение знакомых глаз. Она ощущала себя на краю пропасти, откуда манило и тянуло чем-то до боли сладким.

Она сделала шаг ей навстречу… и еще шаг.

Сердце безудержно стучало – лишь небольшая струйка воздуха отделяла её от чернеющей бездны. Локи нежно прижал девушку к своему телу, и Селена ощутила, как падает в его тихом шепоте:

– Что ты успела увидеть?

И вот она уже лежит в грязи неведомого ей отчаяния и протягивает свою прозрачную руку, моля о помощи:

– Себя…

6 глава

Упругие ветви и густая трава хлестко били по хрупким ручкам и ножкам. Крохотная девчушка споткнулась и её грубо ударила твердая земля. Её не смягчили ни дождь, ни рубиновые капельки, стекающие с детских ручек и ножек. Она тяжело подняла свое тельце над землей и снова кинулась прочь от возможной опасности.

Только на рассвете крошка остановилась на истощении последних сил и упала в объятия колючей травы. Легкий стон пронзил белые вены золотистого купола, но крошка не смогла более сдвинуться из цепких объятий и, израненная, осталась лежать.

Отчетливый хруст травы потревожил её упокоенное беспамятство, и в настороженном страхе кроха приоткрыла глаза. Ее обзору предстали черные лаковые ботинки и тепло-серые штанины, которые не были ей знакомы. Но лишь учащенное дыхание выдало её волнение, на более она просто не была способна.

Крепкие мужские руки подхватили создание и нежно, словно убаюкивая, незнакомец понес гостью по направлению к грозному кирпичному забору.

В доме это черно-белое соитие встретил Алекс:

– Ммм?

–Это дитя я нашел недалеко отсюда. Сможешь установить её личность?

– Не думаю. Слишком маленькая, через нашу систему она вряд ли проходила.

***

Комнатка оказалась гораздо уютнее и теплее, чем на первый робкий взгляд через щель. Здесь горел искусственный камин, освещая мягкий пол из синтетических волокон, и только на крохотном столике рядом с кроватью стояли живые цветы. Сиреневые цветки ютились на ниточках-стебельках, испуская в воздух от напряжения приторные ароматы.

Селена подошла к кровати и словно заглянула в прошлое. Там она спала, будучи совсем слабым и беззащитным ребенком, которым она никогда не была. И пусть внешнее сходство поражало воображение, но это все-таки был другой человек. Или нет… Отражение. Крохотное и обесточенное отражение.

– Я нашел её в своем саду. Без сознания. Понятия не имею, как она там очутилась.

Селена мельком глянула на Алекса. Парень спал в огромном теплом кресле в самом углу комнатки. Лицо его упокоилось в выражении беспокойства.

Миниатюрная копия вдруг очнулась, и начала судорожно извиваться от накатившей истерики. Локи подскочил к ней и начал успокаивать и уверять, что она в безопасности и больше никто не причинит ей боль. Селена не поняла, как отстранила парня и положила свою ручку на лоб крохотного существа. Крошка замерла под взглядом Селены и подняла на нее свои зеленые глаза. Две близняшки отчего-то улыбнулись друг другу. Селеной завладело эфемерное чувство нежности, и она села рядом с девчушкой и принялась гладить её по белым волосам. Кажется, они были такие же мягкие и такие же прозрачные, но почему-то совсем другие. В их детской частоте и наивности ощущалась неестественная жесткость и слабость. А зеленые глаза уже давно не были глазами ребенка.

А девочка, принимая ласки Селены, узнавала в них кого-то очень ей близкого и родного. Кого-то, кому она может рассказать и кого обязана предупредить о близкой опасности. Пространство вдруг навалилось на Селену. Кислорода стало меньше. Плотный, вязкий воздух. Она тонула в нем, задыхаясь. Руки и ноги сковало от боли. Тело дрожало от страха и отчаяния. Что-то внутри молило о свободе: «Что происходит? Отпустите меня!».

Селена очнулась от того, что Локи тряс её за плечи. Но она не заметила его обеспокоенного лица и с ужасом посмотрела на миниатюрную взрослую девочку. Та с сожалением улыбнулась и тихо произнесла:

– Береги себя, слышишь…

Селена отерла маленькую капельку с лица уже родного ей человечка, совсем не заметив, что её карие глаза полностью залились слезами:

– Тебе нужно отдохнуть. Теперь ты в безопасности. И… Как тебя зовут?

Та лишь уверенно кивнула ей в ответ и исчезла под мягким покрывалом. Где-то в шорах своих мыслей Селена прочла: «Елена».

***

– Что только что произошло?

– Не уверена. – Селена задумчиво крутила в руках пустую кружку. Хрома заваривала чай и с любопытством наблюдала за Локи и Алексом. Парни сидели напротив её подруги и словно прислушивались к каждому его вдоху и выдоху.

– Не так давно ты стояла по колено в воде и рыдала. А сейчас ты говоришь, что её зовут Елена и её где-то насильно удерживали, словно подопытного кролика. – продолжил допрос Локи.

– Рыдала??? – Хрома забрала у Селены кружку, чтобы налить чай. И что еще за Елена?

– Возможно, не стоило вам рассказывать… – Селена как будто не обратила внимания на беспокойство подруги. – Но вы не кажетесь удивленными… Взволнованными? Да. Но не удивленными? – девушка уперлась глазами в парней. Кажется, ей не было дела до их вопросов, у нее было достаточно своих.

Локи отвел глаза, но тут же вернул взгляд на место:

– Если я расскажу, ты объяснишь, как ты узнала о ней?

– Не думаю, что ты поверишь?

– А если поверю? Если скажу, что моя пропавшая сестра такая же, как ты. Если скажу, что Алекс знает еще несколько таких же девушек и что каждая из них исчезла. Что скажешь на это?! Все еще думаешь, не поверю?!

– Все еще думаю, что не поверишь.

Локи резко встал. Он поерзал в воздухе черными угольками глаз и вышел.

– Может быть, есть что-то еще? – Селена не отступала в своем желании знать как можно больше.

– Ты не переживай… он справится. – Алекс забрал у девушки чай и отпил, не сводя с нее острого взгляда. Когда дело касалось друга, он был невыносим. Хрома забрала у него чай обратно. Она была не более выносима, когда речь шла о Селене.

7 глава

В разрезе связок толстых проводов, сопровождающих своим весом все подземные поезда, время от времени мелькали искры упакованной энергии. Жители разряженным потоком текли по вылизанным поверхностям подземного мирка. Селена поглядывала на выглаженных людей и перебирала ногами под стать нервному движению своего сердца. Прохожие не могли её видеть, она находилось за полупрозрачными панелями метро, но все равно Селена не могла отделаться от беспокойства.

Прохладно и сыро. Девушку пробирал озноб, он лишь добавлял её нервной системе проблем. Несколько черных силуэтов безмолвно вели её за собой. Временами они оглядывались и, скукожившись на мгновение, снова кидали внимание в полутьму в поисках исключительного решения всех проблем.

Один из силуэтов уперся в тупик. Что-то недоверчиво заскрипело. В ноздри ударило заржавевшим прошлым.

– Таких комнат много по периметру метро. Ими давно не пользуются и, самое главное, здесь нет системы допуска – оправдывался Локи. Он протолкнул девушку вперед и захлопнул упрямую железку.

Холодно, тесно и много пыли. Селена недоверчиво пощупала взглядом в полутьме помещения грубую кушетку, грязно-желтый холодильник и потрепала по головке Елену. Ей не нравилось, что нужно оставлять здесь ребенка. Из одной клетки её поместили в клетку побольше.

– У нас нет другого выхода – нежное прикосновение выкинуло Селену в реальность на станцию, где они вчетвером уже ждали поезда.

– Люди всегда так говорят… когда не хотят искать, этот другой выход – Селена попыталась стряхнуть с себя «аромат» помещения, но он стоял в животе и неприятно давил изнутри.

Вернувшись домой, она сразу кинулась в ванну, чтобы выплеснуть из себя то ли запах, то ли воспоминания. Мамочка смотрела на нее настороженно:

– Все в порядке, дорогая?

– Да… не волнуйся, просто немного устала. Я пойду отдохну.

Селена закрылась в комнате. А на другой стороне взрослого мира мамочка уронила чашку. Эта была её любимая чашка, поэтому она всегда очень тщательно её мыла и протирала, чуть ли не полируя до кристального блеска. Мамочка никогда не думала, что на ней пойдет трещина, а теперь молча смотрела на острые осколки и думала, что же ей с этим делать.

Селена проснулась от легкого стука. Родное тепло приютилось рядом с дочкой и как-то странно пульсировало от волнения.

– Ангелочек мой… Как ты себя чувствуешь?

– Все хорошо… – Селена уселась в своем теплом мирке, но в тот ж момент сообразила, что не так – Меня просто в метро вчера укачало… И я…

Селена не успела договорить. Мамочка просияла от этой новости и подумала, что чашку можно новую купить: старая все равно начинала ей надоедать. Она обняла дочь, пританцовывая, приблизилась к двери и, сообщив о завтраке, принялась подпевать в такт шагам. Пела она замечательно, бархатный голосок лился легко, а полы юбки радостно покачивались вслед за ним. Селена спрыснула от удовольствия, давно она не смотрела маминых концертов. Пусть на несколько часов, но она смогла забыть про то, о чем предпочла бы не знать.

8 глава

Небольшая площадь раздувалась от толпы. Людей было настолько много, что Селена могла лишь чувствовать под своими ногами твердые камни. Каждый день они поддерживали людей, но получали за это лишь еще больше давления. И сегодня оно достигло своего пика.

Люди ворчали об усталости и о том, что им ничего не видно. Некоторые косо поглядывали на Селену: Локи, крепко сжав её плечи, пробирался поближе к сцене, прячась за девушкой, словно за щитом. Но Селена не замечала ропот толпы – плечи безутешно вибрировали от прикосновения мужских рук. Ощущение полностью приковало к себе её внимание, поднимаясь легким жаром к еще невинным ушкам.

Лишь у центра площади эти руки вдавили девушку в каменное основание. Хватка ослабла. Селена осталась свободной в личном пространстве шириной в несколько сантиметров – все, что могли себе позволить люди в этой толкучке.

– Видишь эту живую статую – шепот напомнил Селене Локи о цели их прибытия. – Он стоит здесь каждый божий день, и даже ночь. Когда-то это был человек.

Селена озадаченно обернулась, но Локи снова развернул её к худому и длинному, словно кузнечик, человеку.

– Сегодня годовщина смерти его жены, поэтому он настолько активен.

Белоснежный кузнечик двигался неказисто и слегка нелепо. Его движения сплетались в достаточно подвижный танец, но лицо было покрыто непробиваемой тоской и мукой.

Каждый знал эту историю, хотя лишь единицы понимали её значение. Господин Хромин был ученым – чудаком. Утопая сутками в исследованиях, он мечтал о бессмертии, как физическом, так и личностном. Из-за чего научный мир посмеивался над ним, хотя также в тайне мечтал о пире вечности на земле. И только его прекрасная жена Филли поддерживала его несмотря ни на что. Однажды, после очередного истощения мужа она сказала: «Пойдем на воздух. Нет ничего полезнее для человека положительных эмоций». Мгновенно в сознании ученого что-то переключилось. Он вышел на воздух, с воодушевлением о котором его жена давно не могла мечтать, а потом также рьяно принялся за работу. Спустя годы упорного труда он собрал огромное количество ученых, чтобы рассказать им о своем открытии в области синтеза. И не нашлось ни одного друга среди этой толпы. Научный мир не воспринял «великое открытие» всерьез. Хромина безжалостно высмеяли. Прямо здесь – на этой самой площади, не дав даже возможности закончить. Насмешка недоверчивого мира заставила Филли пойти на отчаянный шаг – она выпила один из созданных образцов у всех на глазах. Но эффект получился не тот, о котором мечтал ученый – его жена просто расщепилась на миллионы частиц, которые растворились в воздухе. Захваченный отчаянием муж последовал примеру любимой. Но на него вещество подействовало иначе. Жизнь для Хромина свернулась вокруг одного единственного момента.

– В итоге он на этой площади, каждый день… О… уже 11.45 – Локи указал на часы нелепой формы на самом крупном здании на площади. – Смотри…

Тело кузнечика замерло и в секунду вытянулось, а руки скрестились в воздухе, и вопреки движению секундной стрелки левая рука прерывисто дергалась в обратном направлении ровно 60 секунд.

В 11.46 толпа разразилась аплодисментами. А лицо белого человечка исказилось, словно сквозь него пропустили добрых две сотни ватт.

Локи с грустью протянул несчастному человеку взгляд сострадания. И так же уверенно, как и до представления, вытянул Селену из вязкой восторженной массы.

Молчание…

– Думаю, что он здесь нужен…в качестве напоминания. Алекс думает, что все это как-то связано с синтезом. Уж очень странно вы реагируете на вещества.

Селена недоверчиво отмерила взглядом черные вьющиеся волосы и выдохнула:

– Я знаю эту историю. Однако странная реакция необязательно должна быть связана с синтезом.

– Мммм. Значит, ты знаешь, как выглядела Филли? Жена Хромина.

Пауза значительно разрядила праздничный шум. Горячие вздохи и крики не трогали Локи и Селену в немом содрогании их сердец. И лишь пристальный взгляд защемил провод между ними. Локи быстро провел глазами по окраинам площади и в узкой щели между двух домов заметил сгорбившийся силуэт. Черные маленькие глазки изучали Селену и ехидно улыбались.

«Нам пора – проговорил он тихо – не отходи от меня ни на шаг, поняла?»

Селена не сразу поняла, что происходит, но безмолвно кивнула. Локи продолжал следить за темным пятном на чистейшей площади. Коричневый надутый чулок двигался медленно и похрамывал. Временами он останавливался и оборачивался, ощущая слежку. Маленькие глазки в этот момент сужались в ухмылочку, будто приглашая следовать за собой.

Но людей было так много, что как бы медленно не шла бабушка, Селена и Локи не могли поспеть за ней. Им приходилось протискиваться и чуть ли не перелазить через каждого. Сопровождалось все это недовольным бурчанием и красочными вздохами, преувеличенно красочными для этих масштабных поминок.

Когда их усилия принесли плоды, и они окончательно освободились из цепких объятий толпы, грязный чулок исчез из их виду.

– Кто это был?

– Сложно сказать… но она наблюдала за нами…

– Смотри – дернула Селена Локи за подол длинной кофты.

На другой стороне улице к сгорбившейся попрошайке протянула свою прозрачную ручку молодая женщина с длинными белыми волосами.

Локи заметил блеск черных сощуренных глазок, отражение которых промелькнуло в остром металлическом предмете. Старческие длинные пальцы держали нож.

– Не ходи за мной! – крикнул парень и кинулся на помощь неподозревающей ни о чем женщине. Но было уже поздно.

Старушка ловко резанула по тонкой шее и словно дикая кошка впилась в шею жертвы. Женщина даже не успела вскрикнуть. Её прозрачные руки опустились на бетонную поверхность. Локи подскочил. Он попытался отодрать грязного сгорбленного гоблина, но тот не собирался отступать и продолжал наслаждаться сладостью чистого чувства, столько лет хранившегося в прекрасном сосуде.

Селена опустилась по стене на землю. Прохожие ускорились, как при перемотке. Локи обхватил локтем горло безумной, но волшебный напиток лишь прибавлял ей силы. После череды яростных вздохов, ему все же удалось победить. Подхватив ослабшую женщину, Локи аккуратно положил её на землю. Пульс прощупывался в её теле, рана не кровоточила – как странно. Он погладил её по голове, тяжело вздохнул. Селене показалось, что на какие-то секунды она даже услышала, как учащенно бьется его сердце… или это было её сердце. Девушка сглотнула подступившие слезы, неуверенно встала и, пошатываясь, взошла в замерзшую картинку.

Локи звонил в скорую. Когда он увидел Селену, то недовольно глянул на место, где должна была лежать поверженная. Но чулка там не оказалось. Селена почувствовала металл на своей шее. Но вместо страха, бешеная ярость захватила её. Хрупкая ручка сжала старческие пальцы и вывернула руку так, что кости завопили от боли. И здесь-то гоблин вспомнил о том, что он когда-то был человеком и начал молить о пощаде. Но Селену уже ничего не могло остановить. Она вцепилась своими ногтями ей в горло, да так, что волшебный эликсир просочился из вен вместе с кровью, и давила…давила…давила.

– Как ты смеешь! – Ревела она…

Знакомый теплый аромат окутал тело девушки. Локи начал что-то шептал, чтобы успокоить её. В этот момент женщина, которая еще недавно лежала без сознания, открыла глаза и внимательно посмотрела на Селену. Глаза были умные и сочные, цвета спелого апельсина. Женщина улыбнулась, обернулась лепестками сакуры и растворилась, словно её никогда не было. Ярость отступила. Руки вспомнили о своей хрупкости и отпустили сумасшедшую. Та замертво упала на землю.

– Убила… – прошептала Селена, вглядываясь в свои пульсирующие тонкие венки.

Локи привлек к себе девушку и с презрением посмотрел на то, что уже давно не являлось человеком. А воздух благоухал и искрился мелкими крупицами спелой человеческой души.

9 глава

Хрома открыла глаза. На нее смотрел закат. Он замер в своей глубокой красоте с переливами сиреневого, голубого, розового, навсегда найдя покой на потолке этой чудной спальни. В его взгляде не было упрека, хотя и жизни в нем было не так много, как хотелось бы владелице. Но было приятно просыпаться и видеть, как мир перманентно клонится к закату. Мир засыпал, а девушка просыпалась.

Сегодня ей предстоит встретить утро в компании Алекса. Парень впился в упитанную подушку обнаженным телом и явно не собирался просыпаться. Хрома смерила взглядом бледную крепкую спину, абсолютно чистую от диковинных рисунков, что удивило её еще вчера, когда в порыве страсти они снимали друг с друга одежду. Тогда виду она не показала, а лишь позволила то, что позволяла довольно многим симпатичным мальчикам: узнать её тело, не претендуя на душу. Она уже и не могла толком вспомнить, когда и почему для нее это стало нормальным. Просто очередной раз, просыпаясь в объятиях «знакомого», она отгоняла от себя тяжелый вздох и отправлялась в душ.

Красные миниатюрные трусики кричаще валялись у изголовья кровати. Девушка аккуратно подняла их, словно дорогое сокровище, и с этой единственной тряпочкой в руке исчезла в ванной. Когда она вышла в своем шелковом халатике, Алекс был уже полностью одет, и только длинные волосы неряшливо весели по плечам:

– Знаешь. Я бы не отказался позавтракать. Вместе – он улыбнулся такому необычному началу дня, неестественному и для него и для нее. – Нужно многое обсудить, понимаешь?

– Я всегда долго собираюсь, и не настроена изменять своей привычке

– Я подожду. – Алекс сел обратно на кровать и начал руками приглаживать свои прекрасные волосы.

– Будешь просто сидеть? – девушка отдала ему расческу, которую она так удачно прихватила из ванной.

– У тебя есть другие предложения?

– Есть. Ты же хвастался, что хорошо готовишь? Так вот кухня в твоем распоряжении. Холодильник мой набит продуктами – бери, что хочешь. А я пока оденусь.

Алекс неуверенно посмотрел на красотку с длинными смуглыми ногами. Она казалась спокойной и безразличной, и он невольно ощутил её превосходство. Парень сам не до конца понял, с чего это он должен ей готовить, но бодро зашагал на кухню, и уже через пару минут Хрома услышала чей-то мелодичный голос. Алекс любил готовить также сильно, как и петь и не видел ничего дурного в том, чтобы совмещать эти приятные занятия.

Когда девушка почтила кухню своим появлениям, стол уже был накрыт. В самом центре пестрели жаренные креветки, оформленные листиками салата, с соусом. На каждом месте красовалось по тарелочке легкого супчика. Все выглядело настолько вкусно, что Хрома даже пожалела, что раньше никогда не завтракала.

– Это, конечно, не лучшие блюда для завтрака… – Алекс немного ужаснулся про себя – он понял, что перестарался.

– Ничего – отрезала девушка и быстро принялась за еду.

Ела она медленно, не отвлекаясь на разговоры или что-то еще. Смуглые пальчики обращались с едой, как с сокровищем, аккуратно и мягко. Глаза полыхали ярко зеленым пламенем. А стоило, пище оказаться во рту, как молчаливый стон прокатывался по сильному телу, перескакивал на посуду и достигал Алекса. В каждом движении Хромы царило мистическое, потусторонне наслаждение. Алекс все думал, как начать разговор, но потом, невольно залюбовавшись плавными движениями, быстро отогнал от себя всяческие слова и взялся за еду с похожим рвением. Так что завтрак прошел в тишине.

Никогда прежде Алекс не получал столько удовольствия от приема пищи. Они заговорили только за чашкой кофе, ради которой спустились на первый этаж к местному бариста.

– Ты хотел о чем-то поговорить – девушка с наслаждением подула на мятную пенку и сразу же отпила.

– Да. Селена, наверняка, уже рассказала тебе, что вчера произошло. Я знаю о твоих связях и подумал, что ты поможешь найти ответы на некоторые вопросы.

– Нет – спокойно ответила Хрома. – Она ничего мне не говорила.

– Разве вы не лучшие подруги?

Хрома подперла ручкой подбородок, оставив свой кофе остывать на некоторое время, чего она обычно не делала. Девушка пила только горячий.

– Есть два варианта. Мы можем заняться выяснением моих отношений с Селеной. Я могу довольно долго философствовать на тему того, что же такое дружба и что определяет лучшего друга. Либо… Ты просто расскажешь, что произошло и я подумаю, чем смогу помочь. Я лично предпочитаю второй вариант.

И Алекс рассказал.

– Что ж – подвела черту под его рассказом Хрома. – Неудивительно, что я не знаю. Она об этом еще не скоро сможет поговорить. И не лезьте к ней с этим. Ни ты, ни твой дружок. Не надо ковыряться в её чувствах. Окей?

– Никто и не собирался.

– Ха… как будто я не вижу, как Локи на нее смотрит.

– Это все из-за сестры.

– Тогда тем более! Напомни ему, что она не его сестра– глаза Хромы блестели словно раскаленная лава. Алекс не отставал от неё в раздражении. Но стоило Хроме перевести разговор, как они оба вернулись к мирному времени.

– Я постараюсь замять эту историю. Чтобы внимания не привлекать. Сейчас людям периодически настолько скучно, что они могут с корнем выдрать все, что только могут из необычного случая. Что-то еще?

Алекс кивнул:

– Поищи по своим каналам про эту сумасшедшую. Не думаю, что она в первый раз так радует мир.

10 глава

С той истории прошло чуть больше двух недель. А я не перестаю работать. Слова идут сами собой, изображая мерзкое лицо сумасшедшей, что было навеки упокоено усилием крохотного существа. «Кажется, не всегда означает быть» – подвожу я не утешительный итог. И чувствую, как вина уже готовиться петь реквием по моему новому произведению.

Не хорошо, так использовать чужое горе. Одно дело, когда используешь собственную боль, но ковыряться в чужой душе – не лучшее занятие. Но вдохновение безжалостно, он не считается с моралью. Только потом, когда муза оставляет тебя, ты вспоминаешь о том, что не кажется правильным. О реальности.

И в этой реальности маленький человечек в одиночку пытается смириться с ужасом собственного поступка. Хрома сказала, чтобы мы дали ей время. Не лезли к ней с «братской» любовью. Конечно, в этот момент она смотрит исключительно на меня. А я и не лезу … ни с какой любовью. Или…

Не лез, последние две недели, пока работал. Но сейчас первый черновик закончен. Я остаюсь наедине со своими мыслями. И в них бродит это крохотное создание. За утро это третья чашка кофе. Когда я засыпаю, вижу её обесточенное личико… с моих собственных слов. В этот раз оно хватает меня за нутро и пытается вырвать его из моей грудины. Я просыпаюсь из-за входного оповещения. Что же делать? На этот раз она реальна.

На пороге объявляется знакомый силуэт. Волосы собраны на макушке, хотя редкие прядки все также нелепо торчат в стороны, а хрупкие плечики явно напряжены. Раньше я видел это личико каждое утро. Заспанное, оно недовольно скукоживалось от света, который я впускал в комнату. Лили что-то недовольно бормотала тонким голоском, но все равно улыбалась каждый раз, когда растягивала вслед за руками свое юное тельце. Потом я заставлял её есть кашу. Она сжимала губки от неудовольствия, но мама целовала её в макушку и Лили сдавалась под уговаривающие взгляды всех нас. Она всегда была в центре внимания и любила, когда мир смотрел на нее, не отрывая взгляда. А мир и не мог не смотреть…

Но даже он не знал, что в какой-то момент стоит один раз отвести этот взгляд и он больше не увидит её. И пусть сейчас я вижу её лицо. Я знаю, что это девушка другая…

Удивительно, насколько разными быть практически идентичные глаза.

Она другая. Совсем другая…

Иногда я спрашиваю себя: если бы ни сходство с Лили, чтобы я чувствовал?

Еще совсем ребенок…но такая взрослая… Она видит в мире слишком многое. Временами она замирает и настороженно озирается вокруг, как будто картинки возникают перед ней впервые. И снова видит, но еще больше…

А сейчас…

«Убила» – на тонкой губке появилась кровавая трещинка, да и глаза стали серьезнее. Теперь они уже не наблюдают, а предупреждают о возможной опасности.

– Извини. Пришла без предупреждения – трещина становится все глубже, когда губы начинают шевелиться.

– Ничего. Я почти закончил – я проводил Селену в свой кабинет и сейчас она смотрит, как я пишу эти строки.

– Хрома сказала, что ты писатель. Не думала, что еще остались те, кто пишут от руки.

Я чувствую, как она медленно приближается и останавливается у меня за спиной.

– Я не буду читать. Не волнуйся. Просто мне нравится это действие. Когда перо ходит по бумаге, получается такой, скрипящий звук. Меня это успокаивает. Папа часто пишет чернилами. Говорит, что работа у него такая – любить все, что стирается во времени… и сохранять это, если не для других, то хотя бы в собственном сердце. Думаю, некоторые писатели делают то же самое.

– А кем работает твой отец? – спрашиваю я. Меня удивляет её речь. Она говорит тихо, но так четко, что я могу даже понять, в каком положении находятся её губы.

– Он археолог.

– Хорошая профессия. – Говорю я. – А главное – очень редкая.

Я разворачиваюсь к ней и вижу, как улыбка медленно нанизывается на тугое лицо, но глаза также красноречиво серьезны.

11 глава

– Мы идем вдвоем? – Селена шла рядом с Алексом, но её взгляда удостаивались только прохожие. Их умиротворенные улыбки казались зловещими в тени вечно зеленых деревьев.

– Тебе нужен кто-то еще? – парень остановился, обворожительно вскинул брови и приблизился на опасно личное расстояние.

Селена сделала быстрый шаг назад, не оставляя без внимания проходящего мимо парнишку с лицом подростка. Двухметровый рост заставлял сомневаться в его кажущейся юности. Маленькую головку накрывала широкополая шляпа – трибли, из-под которой торчали непослушные локоны рыжих волос. Низкокалорийное тело было завернуто в плотный плащ с кожаными вставками на месте карманов. Самым странным Селене показались синеющие ноги в сандалиях. Нагие, с кривыми тонкими пальцами и несоразмерно длинными розовыми ногтями. Он, чисто по-мальчишески, подмигнул любопытной юной особе, и, продолжая скрести ногами по мягкой дорожке, прошел мимо.

– Нет. Пожалуй, никого не нужно.

И они снова побрели по улице.

– У Локи дела. Важные. – Алекс наблюдал, как девушка равнодушно тащится рядом. – Гораздо важнее, чем возможность посюсюкаться с чужой беловолосой девочкой.

Но Селена не поддалась на провокацию, а лишь спросила:

– Куда мы идем?

– И это все, что ты можешь сделать? Спросить, куда мне идем – у Алекса что-то зудело внутри и не давало ему покоя. Его раздражали её опущенные глаза, равнодушный тон, и равномерные шаги – Может, просто придушишь меня, чтобы я не стоял между тобой и твоим принцем?

Селена замерла. Все тело её сжалось, беленькие кулочки заскрипели от давления. Она впервые посмотрела на него. Губы исчезли в одну тугую полоску. Белая кожа посерела. Жестокие, бескомпромиссные глаза красноречиво шептали: «Ты хочешь убийцу? Смотри».

Дикий ужас охватил парня. Вся кровь отступила от лица. Сделав над собой титаническое усилие, Алекс попытался изобразить что-то похожее на улыбку.

– Ладно-ладно. Я же пошутил.

– Это не смешно.

– Да-да. Ты права. Это не смешно – закончил он полушепотом.

Алекс уставился на блестящую поверхность у себя на руке. – Мы опаздываем.

***

Металлическое полотно остроугольного здания блестело в окружении дюжины зеркальных столбов. А по узким щелям с самого острого угла плавно до самой земли вместе с легкой вибрацией, она уведомляла всех о начале процессии, спускались лучи красного света. В это время на улице всегда приглушали свет – в темноте спокойнее говорить с «богом».

Алекс приложил руку к небольшому окошку – единственная выступающая поверхность среди плавных линий, которые устремляются в небо, чтобы проткнуть его своим желанием и взлететь, позабыв об отравленной атмосфере. Непросвещенный вряд ли сможет отыскать там вход. Родители всегда приводят сюда своих детей, когда тем исполняется 17. До этого возраста про «бога» следующим поколениям рассказывают дома и в школах.

– Ты, я думаю, никогда здесь не была.

Алекс продолжал держать руку, пока красноватые линии расходились волнами от его прикосновения, сообщая о прибытии «верующего». А хранитель, или, как в данном случае, хранительница уже знала о нем все, даже больше, чем возможно он сам о себе знал.

И вот гладкая поверхность, точно плавленый металл прогнулась под невидимым весом и обнажила внутреннюю пустоту.

– Подожди минут 5, а потом тоже приложи свою руку к экрану. Тебе сюда рано еще приходить, но я думаю, эта женщина сделает исключение.

И вот поверхность снова разгладилась, прихватив с собой нового посетителя.

Селена достаточно знала про здание. Детям с пеленок вдалбливали в голову мысль про замечательное место, в котором можно просить все что угодно. И если «бог» сочтет твое желание стоящим, то вскоре он поможет в его осуществлении.

Такая вот замечательная история про деда мороза. Нужно лишь хорошо себя вести.

Но её семья и так вела себя хорошо, без всяких подарков от бога. Более того, пока другие девочки делились впечатляющими историями, Селена продолжала слушать отца, который настаивал на том, что верить в чудо и просить что-то у бога – естественно, но для этого не нужно особенное место. «Желание – это что-то личное – повторял папочка, – и пусть оно таким и останется до того момента, пока не воплотиться в реальности».

Да, и было что-то зловещее в поблескивающих глазах людей, которым доставалось что-то просто так, из прихоти. По крайней мере, именно в такой обертке они это преподносили другим. Так что мамочка и папочка ходили на «молитву» и просили за весь мир, обходя лишний раз свои скромные персоны.

За этими мыслями Селена даже не поняла, сколько конкретно прошло времени. Как на её руке что-то неприятно зажужжало: «Ты уснула там? Или тебя успели украсть?»

Быстро спохватившись, Селена положила руку так же, как и до этого сделал Алекс. По прозрачной коже забегали мурашки, а следом за ними слегка задрожало здание. Селене показалось, что оно живое. И если прислушаться, то в уверенном беге света по венам можно услышать его шепот. Здание расскажет обо всех живых, ныне существующих под его пристальным надзором, а может и поплачет с ними, если только оно способно плакать, как и те, кто превратил веру в налаженный инструмент ублажения масс.

И вот ткань здания поглотала и Селену. Девушка вздрогнула от неожиданной прохлады. Внутри помещение оказалось таким же отшлифованным, как и снаружи – ни одной резкой линии, все плавно и слито во что-то до невозможности единое. Множество кабинок обрамляли идеальный круг, в них периодически заходили люди. В центре находилась большая плоскость с отверстием внутри. Там стояла женщина. Она двигала своими руками над поверхностью то с одной стороны, то с другой. От этого стульчики, каймой обрамляющие экран светились. Электронный голос произносил номер. Человек спокойно вставал и шел к одной из кабинок.

Алекса нигде не было, поэтому Селена пошла прямо к женщине. Гладко причесанная в тугой кокон, в разноцветном одеянии до пола она походила на цыганку. «Она скорее заберет у тебя последнее, чем даст тебе благое спасение» – промелькнула в голове у Селены. Но выбора уже не было.

Селена не успела вдоволь очароваться странным зрелищем, как женщина её заметила и от чего-то растерялась. Руки её беспомощно опустились, глаза увлажнились.

Селена нервно улыбнулась, что-то больно кольнуло её в висок – она поняла, кто эта женщина и почему ради Селены она сделает исключение.

В этот момент что-то тяжелое рухнуло ей на плечо и резко прижало к более крупному телу. Селена недовольно фыркнула и скинула с себя руку Алекса.

– Ладно-ладно. Я больше не буду к тебе приставать. Но нам нужно идти.

– Как идти? Но я думала…

– Чего ты думала? Что мы будем разговаривать о важных вещах в этом месте стукачей. Ну, уже нет. Для таких разговоров существуют другие места. Ладно, пошли. Не стоит слишком часто светить твоей мордашкой.

Алекс кивнул женщине, та успела очнуться и снова взялась за свое важное дельце, но все же периодически на них поглядывала. Она кивнула ему в ответ и показала два и три пальца поочередно.

– Мне во вторую, тебе в третью кабинку.

Он подвел её к одной из кабинок и бережно положил её ручку на гладкую поверхность. Селена ощутила себя марионеткой. Чувство ей не понравилось. От Алекса отдавало самодовольной прихотью.

– Алгоритм везде одинаков. Кладешь руку на панель, и ждешь, пока тебя впустит. Не нужно там ничего говорить, просто заходишь и выходишь. Мы здесь не ради душещипательных откровений. Поняла?

– Я думала, люди приходят сюда, чтобы просить о сокровенном.

– Процентов 20, да. Остальные приходят плакать, жаловаться. Не знаю, что должно произойти с человеком, чтобы он разучился страдать. Встретимся снаружи.

Селена легонько кивнула.

Алекс направился к следующей кабинке.

12 глава

Слава «Timeflows», лучшего заведения 6 купола, распространилась гораздо дальше и многие с нетерпением ждали своей очереди. Бронировать столик нужно было за месяц или даже больше. Именно поэтому, Селена удивилась, что этим вечером она сидит напротив Гретты, окруженная многочисленными шестеренками. Все они крутились, одна за другой, пока не добирались до главных больших часов. Тогда Минутная стрелка делала ленивое движение и смещалась на одно деление. Это был один из немногих часовых механизмов в куполах, в остальном время было забито под кромку технологий.

Гретта оделась спокойнее, чем в церковь. Пастельные тона обрамляли её тело словно песок, который в древности покрывал пустыни. Сейчас же вся землю устилали созданные оазисы с поддерживаемой погодой, такие же пестрые, как бывшее одеяние Гретты.

– Мне нравится, как вы одеты. Но вам не жарко?

Гретта, укутанная с ног до головы, продолжала внимательно смотреть на Селену:

– Мне кажется этому месту, – она обвелавзглядом медные шестеренки, – это очень подходит. Она слегка подняла свободный рукав. – Очень хорошая ткань.

– Да. Вы смотритесь очень гармонично.

В этот момент что-то недалеко от Селены недовольно заскрипело, от чего девчушка слегка вздрогнула, а вслед за ней задрожала и женщина в своем повествовании.

Это история стала ярким примером того, как что-то обычное, наполненное прохладной стабильностью натыкается на чью-то больную фантазию. И в итоге, не в силах с ней справиться, стабильность встает перед ней на колени в своем немом страдании.

Леонора, так звали сумасшедшую, была прекрасной бабушкой для своих внучек. Белесые улыбчивые создания часто проводили с ней обеды, пока Гретта, их прелестная мамочка, распределяла «почтения» всевышнему.

В тот день они снова составляли компанию своей мудрой наставнице. Девчушки подшучивали над Леонорой. Близняшки частенько просили окружающих угадать кто из них кто, но с бабушкой эта игра была особенно сладкой. Бабушка давно видела их насквозь, но не торопилась расстраивать их своей проницательностью. Она портила молодое лицо рожицами, изображавшими муки раздумья. Внучки наслаждались этим концертом, насмешливо подбадривая старушку.

Что же было дальше остается загадкой. Камеры в доме в какой-то момент выключились, видимо, не желая смотреть на скорый ужас. А когда Гретта вернулась домой, от девочек не осталось и следа, а вместо матери перед ней предстало скукожившееся существо с возбужденными глазками и руками, вымазанными толи кровью, толи соком какого-то экзотического растения – она их судорожно лизала, временами растирая плечи. Экспертиза ничего не дала, кроме бешеной дозы чистейшего вещества в крови той, что когда-то именовалась Леонорой. Вскоре она просто исчезла. Конечно, никто не стал её искать. В этом мире нет дела до свихнувшейся старушки.

Девочки так и остались числиться в розыске. Но инспекторы не прикладывали больших усилий, чтобы их разыскать.

– Я видела достаточно похожих малюток. Внутренне я ждала чего-то подобного. Когда же это случилось…Я не знаю, что думать… Береги себя, девочка. Слышишь? – Достав свой перламутровый платочек, Гретта быстро вытерла подступившие слезы и улыбнулась.

– Никогда не была здесь??? – женщина решила перевести тему на что-то нейтральное.

– … Нет. Мы все хотели сходить с родителями. Но как-то не получалось. Сюда сложно попасть, когда хочется. А каждый раз, когда находился столик – у нас не было времени.

Улыбка Гретты слегка скривилась, так, будто её владелица пыталась её поддерживать в прежнем положении, но у нее это не очень выходило. И в итоге она совсем освободила свое лицо от этого напускного признака благополучия. От этого оно стало только приятнее.

– Мой друг – хозяин этого места. Он всегда оставляет для меня столик. Я не так часто здесь бываю – так что можешь приходить со своими родителями, когда у вас есть возможность. Просто скажи на входе, что от меня. – ГретаМилн протянула свою визитку Селене.

– Но это как-то…

– Неудобно? – Гретта пододвинула визитку к скрещенным ручкам Селены. – Я так и не смогла сходить с ними сюда. Мне казалось, что они еще слишком малы. Так что я делаю это скорее для себя. Не отказывай глупой женщине.

Селена нежно прикоснулась к руке Гретты. Слезы снова появились на её лице, но в этот раз она не стала беспокоить свой платочек.

13 глава

В центре 6 купола упирался в небо огромный бочонок, напоминающий своим пламенным блеском слиток золота. Локи спокойно приложил руку к знакомой панели центра защиты населения. Вены здания набухли фиолетовым – второй уровень доступа – члены семьи сотрудников управления, и он беспрепятственно вошел внутрь.

Несколько десятков толстых трубок, расположенных как будто в разброс, пронизывали здания с первого по последний этаж. Лифты постоянно семенили по ним между ячейками из плотного темного стекла. В небольших кабинетах, словно в сотах улья, на благо общества трудились работники управления безопасностью. Через прозрачные полы здания можно было видеть множество ног в идеально отполированных черных ботинках. Эти ноги не знали ни минуты покоя: они ходили, тряслись, стукали, топали, ерзали, скрипели, пританцовывали, носки некоторых ботинок взмывали в воздух и плавно опускались, покачивались, бились друг о дружку, потягивались, отчаянно следую за мыслью своих хозяев.

В каждой клеточки этого места Локи невольно видел черты своего отца. Он до сих пор помнил, как очутился здесь, будучи крохотным мальчуганом. Тогда на нем был синий маленький костюмчик с бордовым галстучком. Угольно-черные кудри на непропорционально большой головке подпрыгивали при каждом шаге, который он делал вслед за отцом. Локи старался, изо всех сил, выглядеть также уверенно, но все равно чувствовал робость в этих угловатых коридорах под взглядами сотрудников, камер и разноцветных экранов информационных панелей, которыми было утыкано здание. Отец не обращал внимания на неуверенность сына, и только иногда бывало, что запыхавшийся мальчик тыкался в статную фигуру, потому что та неожиданно замедлялась. Локи вспыхивал, большая рука трепала его по головке и, абсолютно счастливый, он готов был следовать за отцом куда угодно.

Но внешнее сходство не означает внутреннего совпадения. Локи отучился на следователя, но нашел себя на поприще матери. Планы отца не сбылись. Так и не найдя возможности для близости, они отдалились друг от друга окончательно, хотя и продолжали соблюдать некоторые условности. Локи некоторое время раздумывал, стоит ли сначала зайти к нему, но передумал.

Когда лифт, ставший ему за все годы другом, открылся, он узнал одного из учеников его отца. Кай был, пожалуй, самым странным из персонажей, которые когда-либо бывали в общем доме семьи. Всегда молчаливый и вечно голодный. Он походил на живого мертвеца со своей осунувшейся тонкой кожей щек и синюшными пухлыми губами. Даже сейчас он что-то жевал, иногда причмокивая своей жертвой. Черные короткие волосы лежали плотной шапкой. Белки с серыми зрачками суетились в глубоких впадинах глазниц. Тяжесть такого заключения делало их жадными до окружающего мира, и они все что-то выискивали, словно истеричный вор-карманник, обыскивающий найденный им труп.

Локи побаивался этого взгляда и недолюбливал самого парня, в тайне понимая, что именно Кай стал его заменой.

Кай лениво улыбнулся, не выпуская длинную съестную гадость из своих белых зубов:

– Наверх?

– Нет. По привычке подошел. – Локи перешел к другому лифту, но Кай не отпустил его так просто. Локи ощущал немое преследование этих болезненных глаз. Он догадывался, что сейчас его появление здесь подвергается тщательному анализу. И очередная сложная логическая цепочка мыслей и доводов привели Кая к одной единственной фразе:

– Не скучно.

Но, что вообще значило это «Не скучно»? Кай всегда говорил односложно, как будто вырывая фразы из контекста своих мыслей, что каждого ставило в тупик. И только, когда речь шла о сложной задачке, он скрещивал свои костлявые руки, встряхивал плечами, словно съеживаясь от холода, и раскладывал решение на множество мелких ящичков, так что смог бы понять даже самый маленький ребенок. Говорил он медленно, ровно и без пауз, разделяя вздохами свою монотонную речь.

Вместе они поднялись на 25 этаж, где их пути, к глубокому облегчению Локи, разошлись. Кай пошел дальше по коридору, а Локи зашел в кабинет к следователю.

Как только он увидел следователя, неприятный осадок от встречи с Каем исчез. Рыжие длинные волосы, собранные в хвост на затылке, и большие голубые глаза. Локи сразу узнал Нэйла. Самого молодого и успешного ученика отца. Сразу после университета он прошел стажировку в одном из престижнейших мест на земле – в центральном управлении 1 купола и сразу же стал следователем. За ним закрепилась слава человека с самой молниеносной раскрываемостью. С Локи они были хорошо знакомы. Нэйл часто бывал у них на семейных праздниках и ужинах. Общение всегда было крайне приятным и комфортных для обеих сторон. Для Локи Нэйл казался довольно поверхностным, но веселым человеком. С ним он мог посмотреть на повседневные вещи через призму розовых очков, и это давало ему возможность отдохнуть от себя самого, временами слишком тяжелого.

Как только Локи подошел к столу своего предполагаемого мучителя тот приветливо улыбнулся и пожал ему руку.

– Мне от тебя много не нужно – проговорил он быстро. На работе Нэйл старался быть серьезнее, хотя и не мог до конца скрыть веселого нрава. – Просто расскажи мне в мельчайших подробностях, что там произошло. Уж ты-то умеешь – подмигнул он парню. – И что не так с этой старушкой – может поле какое-то особенное вокруг нее, что камеры не работают – добавил он озадаченно.

Локи заметно оживился при последних словах:

– А что случилось? Неужели… записей нет?

– Увы. Повезло тебе, что за старушкой числиться странное дельце, а то мне пришлось бы тебя задержать. А так… показания девчонки и дело закрыто. – Нэйл вытянулся на этих словах. В каждой черточке его лица читался триумф от успешно выполненного долга, поддерживающего его шикарную репутацию.

Что ж. Локи описал во всех подробностях и, как и полагается хорошему писателю – они кишели правдоподобностью достаточной, чтобы закрыть дело. Единственное, что его беспокоило – Селена.

– Нэйл, можно ли как-то обойтись без допроса? Ей всего 16 и она безумно испугалась.

– Ммм. Дай подумать. Может ей немного полежать в больнице. Небольшое заключение врача о её нервном истощении и закрою даже раньше – он победоносно ткнул пальцем в воздух. – Я думаю, ты знаешь, как это делается – сказал он одними только губами.

14 глава

Широкий подземный этаж стал главным средством достижения высокой работоспособности сотрудников. Здесь их низменная потребительская частичка могла вырваться на свободу и оторваться на полную. Самым любимым место многих был, конечно же, подземный картинг плавно перетекающий в казино и зону с десятками различных игровых автоматов. Люди могли делать там все, что их душе угодно: танцевать, петь, гонять на настоящих и виртуальных тачках, проживать чужие жизни, строить стратегии и проигрывать свои деньги. Здесь они бились с самым опасным врагом – со скукой. И битва была настолько безумной и яростной, что даже сквозь звукоизоляцию можно было услышать отчаянные вопли проигравших и самодовольный смех победителей.

Локи невольно содрогнулся, когда сквозь небольшое окно увидел одно из лиц, перекошенных от удовольствия.

– Неужели ты здесь работаешь? – обратился он к Каю.

– Мягко и не скучно – ответил он так, будто следователи сами выбирали себе кабинеты. Локи даже показалось, что парень оправдывает начальство за то, что одного из гениев они отправили работать туда, где люди дуреют, почувствовав свободу. Но он не мог не согласиться со словом «мягко». Вокруг не было ни одной информационной панели, только много атласных диванчиков, на которых дремали люди. В приятном материале стен и полов с блаженством тонули ноги в черных носках и все возможные звуки. В основном царил все-таки покой. Некоторые пили кофе и медленно ели за уютными столиками, которые временами показывались стадами перед усталыми хищниками. И не было ни одного угла без аппарата с синтетическим наполнителем. Люди, без пиджаков с расслабленными галстуками, с ботинками в одной руке, то и дело подходили к ним и уходили с отпечатком розового расслабления на лицах.

Людей становилось все меньше, пока Кай не подвел Локи к особенной зоне релаксации. Она была очень популярна, но это старались не афишировать. Время отдыха в кабинках распределялось по номерам, а номера распределялись между желающими через анонимную сеть. По крайней мере, сотрудники считали, что хотя бы в этом они защищены от постороннего ока. В окружении прекрасных ландшафтов мужчины предавались своим самым горячим фантазиям, иногда туда заходили пары. Кай повел Локи прямо в одну из кабинок:

– Не смотри – потом он поморщился и добавил: Не слушай.

Они прошли по узкому коридору, сквозь полупрозрачное стекло можно было видеть жутковатые тени деревьев и красное лунное свечение. Чье-то учащенное дыхание и яростные стоны смешивались с мольбами и криками о помощи.

Кай быстро закрыл дверь и поежился так, будто собирается говорить, но ничего не сказал. Небольшое уютное помещение залилось светом информационных панелей. Единственное его отличия от кабинок улья – была мягкая обивка пола и кресла, в остальном – тот же стол с собственной программной панелью и стены, обитые технологией общего контакта. И еще Локи показалось, что в кабинете не было ни одной камеры, что его порадовало и одновременно озадачило.

Кай поймал Локи на том же месте, где они встретились, и со своей исключительной манерой ничего толком не говорить потащил его за собой. Локи не очень был рад новой встречи, но сопротивляться не стал. Его беспокоили исчезнувшие записи, а Кай был программистом от купола, что было лучше, чем просто от бога.

– У тебя слишком большие руки – медленно проговорил Кай, не отвлекая своих неугомонных глаз от панели.

– Что?

– Отпечатки не твои – перекидывал он внимание с одной панели на другую – Хорошо даже. – Последние слова Кай растянул.

На панелях мигали фотографии мертвой старушки и отчеты. Локи вспомнил, что любая, даже очень хорошая история, может наткнуться на улики и факты.

– Это не твое дело, насколько я знаю… – уже начал он.

Но Кай отвернулся от панели, его острые впадины глаз слегка сжались, он как-то очень глупо улыбнулся:

– Не стоит. Записи удалены. Намеренно.

– Ты их удалил?

– Нет.

– Тогда кто?

Кай снова развернулся к панели. Его костлявая широкая рука быстро бегала по панели, другой он указал наверх:

– Кто-то свой… Много власти.

15 глава

Дорога в «Timesflow» заняла у Локи гораздо больше времени, чем он предполагал. На него в очередной раз напала задумчивость. Это происходило так часто, что, когда её долго не было, он начинал из-за этого беспокоиться и снова оказывался в её власти. Но в этот раз она пришла абсолютно естественно, так как приходят нежданные наглые гости. Им явно не рады, но выпроводить их ты все-таки не сможешь.

Локи медленно ступал по черному кружеву дороги, которая вела на небеса. Именно такого названия она удостоилась благодаря своей воздушной красоте. Дорожка окаймляла идеально круглую площадь. В центре всего блестел своим металлическим хладнокровием 5-ти метровый идол. Так казалось на первый взгляд. По сути же это был толстый конусовидный столб, усыпанный выступающими лепестками и линиями, причудливо извивающимися и образующими сплошной узор.

Каждый год, на дату солнечного смятения (день, когда был возведен первый купол) механизмы, спрятанные в конусе, просыпались. Конус раскрывался, словно цветок, образую полутораметровую воронку. Голубоватое свечение замирало в небе луной, а вслед за ним и все человечество.

Каждый раз в 19 часов 18 минут.

И каких-то 60 секунд длилась вечность, чтобы потом купол заполнился прекрасным представлением из укомплектованного пламени, развертывающего целую эпопею о том, как человек все-таки смог приручить дракона.

Вокруг конуса расположились белоснежные свертки с краями, воздушными, словно крылья ангела или иного божественного создания. Их твердая ткань, усеянная письменами, намекала на прошлое. Только им можно помнить и запоминать.

Следующий круг образовывали одинаковые домики, связанные навесами. Под их покровом ютились прекрасные сады с черными, красными и белыми розами. Диковинные барельефы оснований зданий были усыпаны человечками с неестественно вывернутыми ножками и ручками, с гримасами, толи боли, толи безумного триумфа. В противовес фундаменту, стены, такие же резные, были порталами в более светлый и чистый мир с прекрасными рощами, фантастическими русалками, животными и птицами. И только одно изображение выделялось своей неоднозначностью, что и привлекло Локи. Шут с вывернутыми ногами и руками, приклонял колено перед длинноногой нимфой с прекрасными волосами и златыми глазами. Физиономия у него была глупая, мерзкая в своем желании угодить, и только рука с острым клинком за спиной намекала на его истинное намерение. Но нимфа была также благостна в своем образе и не могла даже помыслить о столь скудном помысле. Локоны её голубых волос, словно живые, обвили резной мост и утекали вместе с потоками – эфира. Белые павлины устилали путь перед её ногами воздушными перьями, а другие тропические птицы застилали небесное полотно безумными красками, навсегда вытеснив с божественной арены облака.

Когда Локи подошел к заведению, Гретта уже прощалась с новой знакомой. Она держала девушку за её прозрачную ручку и благодарила за разговор. Глаза у нее были на мокром месте, но одеяние все также идеально облегало женственную фигуру. Селена смотрела на нее с искренним сочувствием, но было в ней что-то еще – какое-то нетерпение, даже раздражение. Девушке толи хотелось немедленно распрощаться с женщиной, толи высказать ей все, что сидело у нее внутри.

Они попрощались тут же. Еще долго Селена смотрела ей вслед с потусторонней задумчивостью. Ей явно стало чуть легче на те пару минут, пока она считала, что осталась одна, но в этот момент перед ней возник Локи и прежнее недовольство. Переминаясь с ноги на ногу Селена, кажется, готова была в любой момент куда-нибудь кинуться, но всё равно осталась на месте.

– Расскажешь?

Девушка замерла.

– Хорошо – она неуверенно огляделась. – У нее было две девочки – близняшки. Вторую звали Еленой. – В глазах проскользнула былая уверенность и снова потухла – Я бы хотела пообщаться с девочкой еще раз.

Локи понимающе положил руку ей на плечо:

– Надеюсь, ты ничего не сказала Гретте. Не стоит её обнадёживать раньше времени.

Селена слегка вздрогнула, но руки не отбросила:

– Нет. Но думаю, было бы лучше, если бы с ней поговорил кто-то другой. Может быть, Хрома… Она смогла бы найти подход не хуже меня.

– Возможно и так. Но, пусть ты и не одна из её дочерей… Думаю, стоило дать ей хотя бы иллюзию прошлого тепла…

Маленькая головка слегка дернулась. Она сняла его руку со своего плеча.

– Ты так говоришь… из собственного опыта? – сказала она еле слышно.

– Что?

– Помогло? …Видимо, не очень, раз ты к нам не присоединился. А что? По-моему у тебя с ней больше общего. Разве нет? Поговорил бы с ней о своей Лили, заодно припомнил бы – какой ты ДОбрый по отношению к другим, таким же девочкам? Что такое? Почему ты опустил глаза? Я права? Ха. Тааак. Права. Люди такие эгоисты. Ты даже не попытался подумать обо мне. Подумать о том, что чувствую я, будучи заменой. Все, что ты сделал, это скинул на меня эту боль. – Селена говорила медленно, четко, каким-то потусторонним шепотом, от которого пробирала дрожь. А в глазах уже стояло по луже чего-то жгучего. Шепот все более дрожал, пока окончательно не сорвался в безумный крик – Почему?! Почему я должна вас всех спасать?!!!– вместе с ним вылетели два полупрозрачных заряда. «Почему? Почему я?» – продолжала Селена шептать сорвавшимся голосом.

Почему она должна все это выносить? Он же старше. У него больше опыта: больше пережитых событий, больше прочитанных книг, больше перенесенных разговоров и гораздо больше друзей, которые помогут ему при необходимости. А у Селены только чувство – одно большое чувство грусти за мать, которая потеряла своих детей и за ребенка, который потерял свою семью и свободу, чувствовал боль и отчаяние. А глубоко позади, была другая боль, наполненная ужасом и страхом перед самой собой. И все это она ощущала так четко, что совсем забыла, что кроме этой боли в ней может быть что-то еще. Но эта боль не поможет. Она не поможет ей найти виновного, не поможет им чувствовать себя в безопасности, она даже не поможет ей за себя постоять…или все же?

Селена резко замолкла. Она посмотрела на свои руки. Легкие и прозрачные, разве такими руками можно лишить жизни другого человека? Нет, боль дала им силу. Боль помогла ей защититься. Значит, она может хоть что-то противопоставить миру. Селена обхватила себя этими самыми руками – вены завибрировали, перед глазами возникло лицо Гретты… Слезы все еще текли по щекам, когда Локи прижал девушку к себе. Она замерла, продолжая обесцвеченными глазами смотреть куда-то вдаль.

Селена больше ничего не сказала и ни о чем не спросила. Девушка медленно тащила по улице свое прозрачное тельце в голубом платьице и совсем позабыла о том, что когда-то любовалась электрическим небом. Сегодня оно светилось теплой ночной сиренью. Локи медленно следовал за ней. Она почувствовала себя чуть легче после сказанного, оно все еще была подавленной и грустной.

Вдруг на её плечи примостилось что-то теплое и мягкое. Селена глянула на Локи:

– Холодно?

Она легонько кивнула и позволила ему довести себя до самого дома.

Уже у подъезда, вернув теплый предмет, девушка сказала:

– Извини. Я так не думаю. Я просто…

– Не надо – перебил он её. – Ты все правильно сказала. Я бы еще не скоро смог это признать.

И Селена ушла. А Локи остался снаружи. Он наблюдал, как хрупкая фигурка исчезла в проеме. Простояв внизу еще полчаса, он ушел. Спина его исказилась от напряжения, словно каждый её нерв подтянули и грубо вычесали.

16 глава

По соседству от дома Селены приютилось огромное слоями устроенное здание. Большой трехэтажный торт, покрытый глазурью из пестрых экранов, возвышался над уютными улочками и кричал о культурном наследии. Селена привыкла к пафосному величию, развалившегося на несколько улиц, гиганта и видела в нем скорее доброго родственника, который наблюдал за её взрослением и поддерживал немым присутствием. Как и полагается знатному хозяину, он принимал у себя самые богатые выставки, и только на верхнем этаже годами жил музей, в котором и работал папочка. Часами девушка просиживала на одном из библиотечных шкафов, наблюдая, как отец что-то сосредоточенно изучает под скрип пера. Она соскучилась по запаху старой бумаги с примесями простого человеческого счастья. Так что после школы Селена в мгновение оказалась на пороге самого уютного места на всей планете.

Натуры творческие всегда переполняли культурный торт. В среде, кишащей теми, кто так любит возиться с прошлым и бредить о будущем, Селена ощущала себя лучше всего.

«Очередная выставка! Музей, наверняка, полупустой» – подумала она и вынырнула из безумного потока навстречу прошлому.

Так оно и вышло: в просторном помещении бродил запах влажной пыли, да мужчина с чрезмерной дозой витамина D под кожей.

Селена не торопилась, шла она медленно, останавливаясь около каждой книги, особо притягивающей её наметанный взгляд. Многое из библиотеки она прочла и не планировала ограничивать себя в будущем. Книги девушка доставала аккуратно, открывая их чуть ли не кончиками пальцев, чтобы не поранить и так уже пожелтевшие от времени листы.

Отчаянно вопль бумаги резанул её сердце. Селена практически сразу нашла источник этого ужаса. Загорелый мужчина держал в руках вырванную страницу. И делал он это как бы по-совместительству, листая истерзанную книгу, видимо в поисках еще какой-нибудь лакомой части.

Селена спокойно положила руку на охранную панель. Не прошло и минуты, как мужчину забрали, оставив девушку в полном одиночестве.

Она нежно погладила корешок книги и пронесла её в небольшое помещение. Когда только пожелала она могла прийти во вторую «спальню» отца и найти его там. В этот раз кабинет пустовал.

Повеяло сладковато-кислым холодом. Язык связало привкусом старой больницы. Селена упрямо двигалась вглубь коридора, несмотря на дурноту. Она становилась все насыщеннее, пока не опрокинула юное тело на пол. Слабость сковала крепко: ни открыть глаза, ни пошевелиться. Запах отступил, но приблизилось чужое учащенное дыхание. Оно то обжигало перегаром, но отдалялось в противоход нежной ткани шрамов на толстых пальцах, которая ритмично вонзалась в плоть тонкой шеи. Ничего хорошего в происходящем не было, но Селена не могла проснуться и лишь проваливалась глубже в мягкое покачивание. И тут… что-то резко хлопнуло. Дыхание кинулось прочь от девушки. Запах свежей зелени подхватил Селену и внутри все затихло.

Когда Селена открыла глаза, то увидела, что лежит в своей комнате. Она легонько приподнялась – в голове болезненно стучало, но она все равно разобрала голоса родителей. И был там еще один голос – он показался знакомым.

«Где я его уже слышала?» – Селена искала халат, передвигаясь нетвердыми шагами по комнате.

– Господи, милая, ты уже проснулась? Зачем же ты поднялась – тебе нужно лежать, ты еще так слаба!

– Я бы попила.

– Ах, вот оно что! Так я принесу сюда.

Селена снова закуталась в мягкие одеяла, пока мамочка несла стакан воды.

– Мама.

– Что, родная?

– Что случилось?

И, правда, что же все-таки случилось? В этот день папочка съел что-то не то в кафешке и загремел на несколько часов в лазарет. Чертова система даже не дала ему встать. И о боже… он потерял свой телефон и не смог сообщить о несчастии любимой дочурке.

– Ты потеряла сознание, прямо в библиотеке. Повезло, что рядом оказался этот молодой человек. Он и принес тебя сюда. Родная, почему ты не сказала нам о покушении?

– Как вы узнали?

– Как? Твой друг рассказал.

Селене повезло. Локи навещал в этот день знакомого и столкнулся там с Константином Витальевичем, который сокрушался на медсестру – она не разрешала ему звонка или крохотного сообщения семье. Парень пришел на помощь. Но девушка не ответила и, забеспокоившись, он помчался в библиотеку.

Теперь он стоял у прохода комнаты и ждал, пока мамочка даст им возможность поговорить. Умная женщина не стала долго задерживаться и вышла практически сразу.

Он присел рядом с кроватью на небольшой мягкий пуф.

– Они получили уведомление из полиции. Я предпочел рассказать им обо всем, упустив главное – ответил Локи на красноречивое молчание Селены.

– А что насчет обморока?

– А что с ним?

– Я сама упала или…или мне помогли? Я думаю, что меня кто-то тащил до твоего появления. И еще…запах, очень странный запах.

Локи имел такое же мнение. Найдя девушку без сознания, он заметил чье-то немое присутствие, но он не стал тратить на это время. В каждом здании был сканер медицинского обследования, куда он и принес Селену. В случае серьезной угрозы жизни и здоровью сигнал поступал в главный медицинский центр, откуда сразу поступала подмога. Но система выявила лишь легкое отравление дурманом, что лечилось временем, хорошей едой и отдыхом. Парень принес девушку домой, рассказав о небольшом обмороке. Деталь про отравление он решил упустить.

– Все возможно. Я уже поговорил с твоими родителями – завтра ты ложишься на обследование.

– Что? Зачем?

Мамочка занесла поднос с кашей и поставила его рядом с кроватью:

– Нужно убедиться, что с тобой все в порядке. Медицинская система всегда ходит по верхам – мы не можем полностью верить этой технологии. Плюс нам позвонил следователь и сказал, что требуется медицинское заключение в дело… Тебе нужны силы, поешь!– и мамочка, улыбаясь, снова оставила их наедине.

Селена дрожащими руками поставила поднос себе на колени. Но слабость в руках была не выносима. Девушке пришлось наклониться, чтобы поднести ложку ко рту. И как только первая ложка была съедена, рука сразу же опустилась на кровать. Она отдохнула пару минут – тяжесть покачивала её голову, затем снова принялась за кашу. Локи не выдержал, забрал столовый прибор и использовал его по назначению гораздо проворнее. Девушка покорно принимала его помощь и внутренне улыбалась. Таким сосредоточенным она его еще не видела.

Локи положил ложку в пустую тарелку и вынес поднос из комнаты. Она наблюдала, как в напряженном молчании он закрыл за собой дверь и вернулся на свое прежнее место. Рукой он подвинул девушку на подушке и укрыл её одеялом. Селена безропотно повиновалась, но продолжала следить за каждым движением своего спасителя.

– Мне нужно поговорить с Еленой.

– После обследования.

– Нет. Перед. Потом шанса может не представиться.

Локи вскинул свои брови.

– Я серьезно. Это сложно объяснить, но мне очень нужно её увидеть.

– … Хорошо

***

– Хорошее время, удачное место. Что ж… Я удивлен, что ты все еще с нами.

– Напомни, почему меня опять сопровождаешь ты? – Селена нервно поглядывала на Алекса и старалась идти как можно быстрее, но так чтобы это не выглядело, будто она торопится.

– Потому что наш дорогой братик пытается держать с тобой дистанцию.

– …

– Ладно-ладно. Официальная версия – у него важные дела.

Он провел её по уже знакомому коридору, и девушка вгляделась в совсем юное прозрачное личико. В приторной темноте оно точно светилось. И это свечение нежно поглаживало темноту в такт ровному дыханию девочки.

Селена спокойно подошла к узкой кровати и погладила Елену по голове. Девчушка прибывала в стране снов. Потеряв счет времени, Елена не утруждала себя режимом – развлечений было не так много. Ласковое прикосновение разбудило её, но не испугало.

Не испугалась она и тогда, когда в воздухе запахло чем-то цитрусовым. Кажется, это был запах апельсина, приторно сладкий он проник в её голову тяжестью, сломив зрение. Девушка лишь помнила, как любимая бабушка трясет её за руку, видимо она пыталась привести её в чувство. Но чувство это так и не возобладало над телом, и не поднялась прозрачная девушка на вершину осознанности, о чем вскоре очень сильно пожалела.

Запах апельсина стал её мучителем. Прерывисто вбирая в себя пространство, странно хлюпая при этом и скрепя, он преследовал её и Елена вбежала в белое месиво. Ни окон, ни дверей, ни гладких выступающих панелей, ничего. Только абсолютная белизна и приторно-сладкий смрад.

Не разбирая шагов своего врага, Елена, будучи очертаниями на чистом листе, металась, ища место, где сможет скрыться. Как можно дальше отсюда! Должно же быть хотя бы одно темное пятно? И тут она вспоминает о своих прозрачных руках и волосах и делает то, чего не ожидает от нее враг. Она останавливается.

Неестественно вывернув тонкие руки в воздухе, она проводит ими…и растворяется. Её белоснежное тельце медленно искрится под толстым пледом, который проседает на кровать под собственным весом. Когда Селена освободила кровать от его объятий, там зияла черной пустотой.

17 глава

Центральным местом третьего купола был подводный ресторан. Он носил вульгарную кличку – Серена за свою дурманящую музыку, которая пронзала все глубины раскинувшегося искусственного озера. На кристально чистой глади, словно что-то невесомое, лежала кувшинка. Её длинные нижние листья образовывали платформу, от которой в четыре стороны вплоть до самых берегов шли дорожки. В более холодное время цветок кувшинки был закрыт, но стоило погоде погрузиться в исключительно летнее настроение, как тонкие лепестки раскрывали свое естество в виде счастливых людей за столиками со всевозможными морепродуктами и другой приятной едой.

Но Локи не остался в этой шумной компании, а спустился на нижний этаж, в самую глубь озера. Зал оставался исключительно за ВИП-гостями и не знал никогда случайных посетителей. Кажется, если бы не толщи воды с массивными стаями разнородных рыб, его бы непременно раздуло от собственной важности.

Сегодня ВИП-зона принадлежала исключительно двум семьям. Локи подошел к маленькой женщине с вьющимися белыми волосами. Непослушные локоны придавали ей очарование школьницы, которое нисколько её не тяготило. Изредка она делала исключение для общества и собирала волосы на макушке, как знатная леди и становилась неотразимой со своими большими черными глазами и полными губами. Эти черты Локи и смог отхватить от матери.

Он подошел к ней со спины и ласково погладил по обнаженным плечам. Женщина ответила сладкой улыбкой. Глаза её красноречиво сияли сладостными иллюзиями. Локи поцеловал маму в лоб, прижавшись к ней с каким-то особенно мягким нажимом. Отец Локи сидел рядом с ней. Мужчина был трезв, даже слишком. Все черты своего лица Локи слизал с него, даже отпечаток семейной боли был тот же. И только вечная складочка между бровей на лице мужчины напоминала о другом складе ума её обладателя. Сын пожал ему руку и слегка кивнул, тот ответил тем же. Из семьи Локи еще присутствовал дядя Джим. Чрезмерно обворожительный, он никогда не скупился на комплементы. Вот и сейчас он осыпал бабушку Галли льстивыми словечками.

– Наша старушка наивна, словно школьница. Джим, не искушайте её, прошу вас. – Проговорила Хрома, когда, налюбовавшись живностью сквозь стекло, вернулась за стол. Белое шелковое платье смотрелось на ней великолепно.

– Искушаю? Я? Да ни в коем случае. Да и как вы можете называть свою бабушку наивной?

– Может быть, все дело в степени родства – как будто невзначай пролепетала Галли.

– Чепуха! – прогремел мистер Стред. – Эта чертовка так говорит именно потому, что она нам родная, как никто другой.– Старичок потрепал свое дитя по голове. Его маленькие хитрые глазки смотрели на внучку с искренним обожанием, из-за чего Галли с тупым рвением взяться за еду. – Тем более наша старушка и правда наивна – и он прильнул шикарными белыми усами к молодой ручке своей вечной любви, та отвела глаза и совсем разрумянилась. – Как вам, кстати, моя Хрома – обратился он неожиданно к Локи – Я знаю, что вы натура творческая. Девочка тоже блещет талантами в области искусства. Думаю, вы могли бы поладить? Это же так важно – встретить родственную душу – он зачарованно посмотрел на свою старушку и сжал её ручку от вновь возникшего чувства.

Локи окинул девушку холодным интересом. Дядя Джим решил прийти парню на помощь.

– Думаю, единственная родственная душа, которую хочет найти сейчас мальчик – это его сестра.

– Джим! – вдруг прервал поддерживаемое им траурное молчание отец Локи.

– Ох, простите, простите. Что это я сейчас говорю. Но так все-таки жаль, что её нет с нами. Не прошло и дня, чтобы я не думал, как мне не хватает этого чу – он запнулся – чудесного создания. – Говорил он быстро, словно отчаянно хотел успеть сказать все неуместные для окружающих слова, наскоро пришедшие в голову.

Локи резко прервал его:

– Странно, что нам еще не принесли первое блюда. Пойду, узнаю – он выдержанно покинул стол. Конечно же, он ни о чем не справился у официанта. Локи поднялся на поверхность, и некоторое время бродил, любуясь чернеющей гладью. Еле различимые лучи пронзали ночную тишину, привнося разнообразие бархатным пурпуром.

– Извини моего дедушку. Он довольно прямолинеен – просто не любит ходить вокруг да около. – Хрома поравнялась с Локи.

– Этим вы с ним похожи – задумчиво прошептал парень. – Но это скорее я должен просить прощения. Дядя Джим иногда не понимает, что несет.

– А по мне он прекрасно понимал, что несет. Более того, мне показалось, что он получает от этого удовольствие. Знаешь, есть такие люди, они…

– Временами ты и, правда, слишком прямолинейна – перебил он её. Хрома покраснела. В своем странном стремлении утешить его, она сама не заметила, как скатилась к такой же бестактности.

– Извини…

– Что-то ты много извиняешься сегодня – голос стал особенно мягким, обволакивающим. Еще долго после этого Хрома вспоминала его голос и отмечала в себе неестественно тепло. – Ладно. Пойдем обратно. Нас наверняка ждут.

– Стой! Я не могу спросить у Селены, но ты-то можешь мне сказать. Это правда, что её кладут в больницу?

18 глава

И мир затих. Затихли деревья, трава, даже провода, которые периодически потрескивали, замолчали, хотя раньше в ночи всегда эхо бродило по крышам и улицам купола. Но сегодня все иначе. Есть такое свойство у природы, затихнуть вместе с человеком, когда он настолько сильно погружается в себя, что абсолютно ничего не замечает вокруг.

Природа молчала, пока в голове Селены огромное количество нейронных связей набухали и светились чужими воспоминаниями. Она невольно стала свидетельницей чужого горя, хотя… было ли оно, действительно, чужим? Не рожденные от одних родителей, они все же были плодом чего-то одного… более высокого, чем просто генетика. Великое чувство объединило их рождение, оно же осталось скрепляющей нитью их жизней. И теперь эти жизни одновременно рискуют попасть в заточение и погибнуть от таинственных цепей для скрытых целей. Скорее всего, в основе всего была жадность… обыденная жадность.

На следующий день она лежала на кушетке, готовилась к многочисленным тестам и только дивилась, как врачи раньше не заметили в ней ничего чужеродного. И только чуть позже вспомнила, что за все время своей не очень долгой жизни ни разу не болела. Плюс структура человеческого организма под влиянием эмоций постоянно менялась, даже если в её обычных анализах видели нечто странное, то не видели смысла изучать конкретного человека. Для этого существовали другие люди, которые позволяли ученым слишком много, но и получали за это достаточно.

Селена закрыла глаза – перед глазами замерцал неестественно белый, посмотрела по сторонам. Кажется, седовласый джентльмен тоже ей что-то пообещал. Крупный во всех возможных проявлениях мужчина казался девчушке гигантом. Но его маленькие глазки светились дружелюбием из-под толстых квадратных окошек, а глубокие морщины на лбу намекали на долгие часы мучительных раздумий. Селена отдала себя на изучение ученому джентльмену со спокойной душой.

Веки её опустились – уже знакомый мерцающий свет пеленой окутал все её сознание и уже не отпустил обратно на волю. Где-то вдалеке возник красный огонек. Ядро его было черным, оно слегка вибрировало и покачивалось из стороны в сторону. Сначала амплитуда была совсем маленькой, но со временем движение становилось все сильнее и сильнее.

Огонек пустился в безумный вихрь. Взволнованная, Селена заметила, как рассыпалась на миллиарды частиц её прозрачная ручка. Воронка схватила частички и поглотила. А потом и само сознание как будто распалось – миллионы слов и воспоминаний клочками, точно мотыльки, летели в жерло черного ядра. Горячее, оно еще больше раскалялось и набухало, пока не взорвалось. Селена почувствовала, как её мысли снова собираются в единое целое. Все тело ныло. А руки… невыносимо… Боль сковывала слабые конечности. Девушка с трудом открыла глаза.

Это были не те стены. И тело, окутанное невесомостью, весело в вертикальном положении. Из рук и ножек, прижатых жгутами, шли многочисленные трубки. Селена сразу поняла, что находится не в своем теле. Хотя как – только первый новый вздох пробежал по этому телу, кровь в трубках изменила свой оттенок. Его вряд ли различит обычный глаз, но Селена сразу поняла, что лучше ей здесь не задерживаться. Она точно не знала, что произошло, но была уверена, что скоро вернется обратно. А пока изучала все, что видела.

Кроме нее в помещении находилось еще несколько девушек. Все они выглядели куколками в коробочках. Стеклянные стены защищали их от излишнего вмешательства в их и так несправедливую судьбу. Из их рук и ног точно также шли трубки разных оттенков красного цвета. У нормального человека эту жидкость назвали бы кровью и не стали бы выкачивать в таком количестве.

Тело заныло от мерзкого бездействия, веки то и дело опускались и снова поднимались. Селена гадала, где конкретно их держат, но мертвые белые стены, окутанные тенью из-за полусвета, молчали, а вакуум стеклянной тюрьмы подавлял любой, даже самый живой звук. Как же раздражает! Но тут краем глаза она уловила движение. Невзрачный молодой человек в белом халате подошел к её камере. Кажется, он что-то нажал. И на смену тишине пришел долгий шипящий звук. Парень быстро вытащил трубки, освободил затекшие конечности. Прозрачное тельце обмякло в его объятиях. Селена почувствовала легкий пряный аромат кофе и ненадолго вырубилась. Когда девушка снова открыла глаза, то уже лежала на кушетке. Парень куда-то её вез.

Гробовая тишина, в которой она пребывала недавно, сменилась молчаливой симфонией помещений. Долгое гудение электропроводов периодически прерывалось их легким поскрипыванием. Стены выли под действием воздуха, который непрерывно вздувал щели и трещины. Где-то шумела вода, умиротворенно, своей тяжестью она давила на трубы, из-за чего они слегка раздувались. Образовывались трещины. В них просачивалось немного жидкости – капли ритмично падали на бетонный пол. И в этом многообразии звуков особенно сильно выделялось шуршание колес кушетки на фоне мирного дыхания молодого парня в белом халате.

Наконец, он остановился. Даже не побеспокоился о том, чтобы привязать девушку к кровати, настолько слабой она была, провел своей рукой по прозрачной панели. В помещении было 6 кроватей. Селена с ужасом осознала, что только одна из них свободна.

Уже породнившийся запах окутал её, и девушка оказалась на кровати. Парень аккуратно укрыл белоснежное тельце и поправил подушку. Из-под полуоткрытых век Селена заметила его печальные серые глаза. Он тяжело дышал, между очерченных губ чернела небольшая щель.

Селена ждала. Ей казалось, что он непременно нарушит симфонию мертвого места своим голосом, но ничего не произошло. Парень опустил глаза, повернулся и уже собирался уходить, когда ледяные пальцы коснулись горячей ладони. Селена собрала все силы для этого рывка, но только на него их и хватило. Прозрачная рука повесилась на кровати.

Но даже это прикосновение разбудило нечто… Это нечто опустило парня на колени перед девушкой и все капало на пол, пока он целовал её руку. «Я вытащу тебя, Мари. Я обязательно вытащу тебя отсюда» – нашептывал он, пока гладил и снова целовал ледяную ладонь.

– Я не Мари – также тихо ответила Селена.

Парень замер и в страхе уставился на девушку, только сейчас разглядев, что цвет глаз изменился.

– Она скоро вернется в это тело. И ты снова увидишь её. – Селена выдавливала слова прерывисто, через силу, времени было мало. – Но ты можешь вытащить её. Помоги нам, расскажи, где их держат, а мы поможем тебе. Встретимся завтра, после обеденного боя, кафе…

В глазах потемнело. Черное пульсирующее нечто возникло перед глазами и снова завибрировало. Селена закричала от отчаяния:

– Timeflows! Пожалуйста, приходи!

Тело Селены резко выдохнуло. Девушка разглядела взволнованного доктора. Тяжесть того места все еще лежала на сердце, но любимое тело показалось ей таким теплым, даже уютным, что она заговорила сразу же.

– Что вы со мной сделали.

Доктор спокойно выдохнул:

– Селена???

Девушка кивнула.

– Я ничего не сделал. Вы же помните, мы ввели вас в состояние наркоза, чтобы взять несколько кусочком ткани… – немного подумав, он добавил: безболезненно. Но произошло что-то невероятное. Минут через пятнадцать вы очнулись, сказали, что вас зовут Мари,и вы нуждаетесь в помощи.

Девушка снова кивнула:

– А дальше?

– Я взял пробу крови и понял, что группа изменилась. Кажется, это и правда был другой человек? – доктор совсем побледнел, но глаза его блестели. С восторгом он ждал от девушки подробного рассказа о том, где была она.

Селена снова кивнула, как будто подтверждая свою собственную мысль.

– Доктор. Вы человек, которому Локи полностью доверяет, правильно?

Доктор жадно что-то проглотил, возможно, это была мысль о своей будущей известности, и успокоился.

– Место, в котором я была… поверьте мне, вам лучше этого не знать. Кто-нибудь знает о том, что здесь произошло? Я бы хотела вас попросить пока никому ничего не рассказывать. И… позвоните Локи. Мне придется завтра покинуть больницу.

Доктор кивнул. Беспрекословно он пошел звонить своему другу. И пока шел, он вспоминал испуганные глаза Мари, её тремор, вызванный чрезмерной усталостью. Кажется, для нее это стало чем-то привычным. Она совсем не замечала, что её руки поддергиваются от каждого сказанного слова. И ответ на его вопрос:

– Деточка, откуда вы?

– Из другого тела.

– А где же ваше тело сейчас.

– Я не знаю. Не знаю… не знаю – из глаз её потекли слезы. Она уже давно не плакала, так она потом сказала, когда успокоилась. Потому что не было сил плакать, хотя очень хотелось. И она больше кричала. Где-то в глубине своей души кричала. Да так, что её оглушало… её внутренним израненным голосом.

19 глава

Локи ждал Селену. В «Timeflows» как всегда ломилось человек двадцать. Нежеланные посетители поочередно выдавливали из себя «стоящие» причины, чтобы попасть внутрь. Как жаль, что охранник, такой высокий и тонкий, давно знал все наизусть. За это его, скорее всего, взяли. За неподкупность. За нее ему платил премии хозяин, и не очень скромно благодарили сами посетители. И пусть, он был словно подсушенный, его сильные тонкие руки не пропускали ни одного нежданного гостя. Так что люди продолжали вымаливать пропустить их всеми возможными способами, а он стоял на своем, поблескивая глазами от удовольствия.

Локи долго разглядывал паренька, на вид лет 25-ти или чуть больше и даже не заметил, что сквозь щели толстой пластины, изображавшей старинные часы с цепочкой, на него поглядывал высокий смуглый парнишка. Дэв догадывался, что незнакомец здесь по его душу и пытался разгадать его черты.

Доверие… доверие должно рождаться из чего-то большего, чем просто внешность. И это что-то Дэв разглядел в тот самый момент, когда его настало знакомое прикосновение. Парень очнулся и резко развернулся. Перед ним предстала девушка, которую он видел ежедневно все последние месяцы, ещ и в разных вариациях. Он уставился в глаза Селены и узнал в ту, что говорила с ним еще вчера в теле Мари.

Прозрачная ручка протиснулась в большую мясистую ладонь и потянула его к Локи. Охранник слегка вскинул бровями: и Локи, и Селена, и Дэв сообщили о бронировании. Парнишка долго недовольно сопел над панелью, но все-таки пропустил их внутрь. Три пустых столика поблизости красовались в центре зала. (Беспалевность – наше все) Ребята озадаченно посмотрели на накрытые для них места. Переглянулись. И вдруг расхохотались.

А часы выверено стучали, убаюкивая посетителей. Они даже и не догадывались о том, что все их усилия будут перечеркнуты такой шуткой. Продолжалось такое радушное знакомство не долго, но этого хватило, чтобы привлечь сначала озадаченные, а потом ухмыляющиеся взгляды других посетителей.

Смех быстро освободил ребят от своих оков и забрал с собой напряжение. Оно мешало начать разговор. Информация из Дэва потекла свободно. Временами речь наталкивалась на его горькие чувства, приходилось обходить огромные булыжники. Глаза его немного увлажнялись от чрезмерного усилия и щепали, но он быстро стряхивал эмоции и продолжал рассказ.

Дэйв родился в семье именитых ученых, что значительно упростило ему выбор деятельности. Поступить в университет не составило для него труда. А по окончании предложений работы было столько, что его почта буквально разорвалась и перестала достойно функционировать. Но все предложения не зажигали в нем даже толики того чувства, о котором он так долго мечтал в детстве. Тут он и встретил её.

В зелени парка, где Дэв часто гулял, когда не мог с чем-то справиться… Яркий аромат плюмерии, которая цвела в этих местах, приободрял и заставлял его поверить в то, что решение обязательно найдется. И через некоторое время оно являло ему свою определенность.

Там молодой ученый заметил девушку, такую прозрачную и хрупкую, словно идеально отполированная хрустальная статуэтка в красном платье и с глазами-изумрудами. Он сразу же забыл о проблеме выбора и лишь любовался белоснежной кожей, обрамленной шелковой тканью на фоне сочной зеленой листвы. Девушка, кажется, тоже пришла сюда забыться. Её большие глаза были печальны, а рука с сорванным цветком безжизненно лежала на изящной скамье. Дэв подсел к девушке.

– Вы ученый? Быть не может! – через несколько минут их разговора удивился Дэв.

Мари рассмеялась:

– Почему? А вот я вполне могу представить, что вы из потомственных.

– Вы слишком прекрасны, чтобы прятаться в лаборатории.

«Я и раньше делал девушкам комплементы – сказал Дэв новым друзьям – и девушки благодарно краснели. – Но… Мари… я сразу понял, что она другая. Она не просто сказала спасибо, она изменилась полностью. И все в ней засветилось и заиграло. Так что решение о том, где я хочу работать пришло в тот же миг – я хочу быть рядом с ней».

Сначала Мари отказалась рассказывать о своей работе, и Дэв лишь знал, что она испытывает какие-то трудности. Но чем чаще они встречались, тем ярче горели её глаза и тем серьезнее они становились, когда речь заходила об исследованиях. Медленно и настойчиво Дэв смог получить её доверие.

– Я был шокирован, когда узнал, что Мари изучает себя. Сначала вообще не понял, что все это значит, пока она не познакомила меня с испытуемыми. Она нашла еще 5-6 девушек, которые были её точными копиями. По крайней мере, так кажется сначала. Но потом начинаешь общаться с ними и понимать, что они настолько разные, что даже не понятно, почему они так похожи. Но самое главное, они позволяли изучать себя добровольно. – И тут очень горькое воспоминание накинуло петлю и грубой холщовой материи на шею Дэва – в глазах его потемнело, он начал часто дышать и тереть свою шею. – Кто же знал, что все так обернется…Это моя вина.

Дэв начал помогать Мари. Он ознакомился с её выводами и понял, что эта встреча – лучшее, что могло с ним произойти. Он не просто полюбил особенную девушку, он мог совершить вместе с ней историческое открытие. Все развивалось стремительно. Дэв решил проблему финансирования, которая стопорила исследование Мари, и они смогли полностью кинуться в работу.

То, что им удалось узнать, казалось чем-то невероятным. Девушки никогда не болели, гораздо лучше переносили холод и жару, имели стабильно высокие показатели работы головного мозга, высокий уровень эмпатии. Все это, как видели исследователи, было лишь жалкими следствиями. И Дэйв был уверен, это было явно не все.

– Структура клеток кожи на первый взгляд ничем не отличаются от нашей. Но стоило нам провести ряд тестов с использованием раздражителей, как они изменялись до неузнаваемости. Но действие раздражителей было слишком кратковременно, мы не могли четко увидеть, не то, чтобы описать или воссоздать ее. Поэтому мы углубились в состав крови и её свойства.

Кровь по своему состава оказалась идентичной тому синтетическому волокну, которое в свое время создал господин Хромин. Вещество, на создание которого тратились миллионы, имело естественный возобновляемый источник.

– Большего нам выяснить не удалось. – Дэв отпил немного кофе. Говорил он полушепотом, внимательно вглядываясь в лица сидящих посетителей, желая обнаружить излишнее внимание. Но они увлеченно наполняли себя едой и напитками под равномерный шум многочисленных механизмов. Ни одни глаза не остановились на троице шептунов, никто ни чихнул и ни кашлянул в их сторону, что скорее беспокоило, чем успокаивало. Беспокойство все росло и росло, и превратилось в напряжение, оно сдавило ребра. Еще немного, и что-то непременно должно было в нем сломаться, но назад уже дороги не было, и Дэв продолжил.

После полученных результатов о свойствах крови исследования из официальных стали подпольными. Девушек перевезли в другое место, без их спроса и согласия. Мари заставили присоединиться к подопытным. Дэву дали нового руководителя и заставили работать под страхом смерти.

– Еще несколько месяцев мы изучали безопасное извлечение вещества и жизнеспособность девушек. Всем стало плевать на их природу и другие особенности. Из них просто сделали дойных коров. А я… я совсем ничего не могу сделать. Что я могу противопоставить…

Резкий спазм перехватил дыхание. Дэв впился рукой в живот и понял, что его сейчас стошнит. Локи и Селена не прерывали рассказ парня ни на минуту, но в этот раз вмешались.

– Что-то случилось? – Селена примкнула к Дэву. Но стоило ей к нему прикоснуться, как тупая боль пронзила все её внутренности, и она в ту же секунду отскочила обратно.

– Все в порядке. Я знал, что так будет – процедил сквозь зубы Дэв. Кровь уже обнажало весь ужас происходящего и капала с уголков губ. Он положил черный кожаный переплет на стол и из последних сил выдавил: Все здесь. Спасите её.

Локи уже нажал на панель вызова скорой. Пока Селена прятала заветную книжицу, он подхватил парня и медленно опустил на пол.

Врачи, как всегда приехали быстро, но то, что ело его изнутри, сделало свое мерзкое дело много раньше. Дэв затих навсегда.

20 глава

Пепельно-голубые облака показывали свои мягкие бочка в проемах между длинными ветвями деревьев. На фоне этих малюток они казались угольно черными. Алекс медленно провел подушечками пальцев по тонким линиям. Мелкие неровности щекотали и слегка будоражили. Парень отошел подальше и еще раз прошел глазами по изящному изображению.

– Как настоящие, не правда ли? – позади него возникла девушка с длинными пепельными волосами. Шелковое бирюзовое платье аккуратно обрамляло округлые формы и удачно гармонировало с темной кожей. Зеленые глаза горели страстным темпераментом, но ум и опыт не давали выходить ему за границу приемлемого и разумного. Жанна была старше Алекса на 20 лет. На вид же они были словно ровесники.

Парень еще полчаса походил по выставке – не то, чтобы из уважения к хозяйке, скорее для конспирации. И Жанна это знала. Она, корча из себя заботливую мамашу, водила его от одной картины к другой и разбавляла молчание ненужными ему подробностями. Так, на первый взгляд, случайно они оказались наедине в одном из видимых тупиков помещения. И только панель в самом углу намекала на дверь, открыть которую мог не каждый.

Парочка поднялась по лестнице и очутилась перед дверью в небольшую уютную квартирку. Не заставляя себя долго ждать, они оказались в спальне. Огромная кровать распласталась практически на всю площадь. И только потрясающий вид с 9 этажа на город переманивал на себя увлеченные взгляды.

Алекс провел рукой по нежно-розовой простыне и произнес:

– Знаешь, я принял душ дома, чтобы времени не тратить – его глаза сузились в приторной улыбке.

– Знаю, ответила она – её легкое платье скатилось вниз, нежно погладив упругий живот и бедра. Прекрасный вид подтвердил предположение парня, которое зародилось у него в голове, еще когда Жанна что-то говорила про свои картины. Тогда он не слушал её, был слишком занят просвечивающими твердыми бугорками. Девушка не надела белья.

– Тебе вообще известно слово «стыд»?

Жанна улыбнулась, толкнула парня на кровать и села на него верхом.

Пока её нежная плоть терлась о его брюки, он гладил её бедра, пышную грудь и шею. Только он знал, как ей нравится. Только она могла заставить его так сильно кого-то желать. Опытная в ласках и в жизни, до безумия сексуальная, что ей могли противопоставить все эти молодые девчонки, теряющие голову только от одного его взгляда. Нужно было постараться, чтобы эта женщина потеряла рассудок, но когда это происходило. Боже, как неугомонно колыхалось её тело и вздрагивало, вздрагивало и еще. Алекс мог получить свой пик, только услышав эти страстные стоны и видя опухшие от шлепков бедра.

Теперь они уже лежали на кровати и смотрели на иссиня – красные разводы неба.

– Знаешь, я недавно была на краю купола. На ощупь и не скажешь, что клетка. Такой мягкий и воздушный, как подушка.

Алекс погладил Жанну по разрисованному плечику. Ему нравилось прикасаться к этой немного выпуклой из-за белой краски коже. Он пытался наугад представить расположение линий – говорить совсем не хотелось. Но Жанна и не требовала ответа. Ей совсем ничего не было нужно от этого молодого мальчика, и, быть может, именно поэтому ему было с ней так хорошо.

Обнаженный парень поцеловал шершавое плечико и встал:

– Это только внутренний слой. Он и должен быть, как подушка, чтобы усыплять любопытство жителей.

– Но твое любопытство не усыпить – Жанна явно пошутила, но Алекс вдруг стал очень серьезен, чего раньше с ним не происходило:

– Нельзя усыпить то, чего нет. Мое любопытство скукожилось от страха и сдохло… вместе с матерью.

Парень смотрел вниз. На людей, поваливших из подземных запасов. Даже в час-пик источник казался скудным, несмотря на то, что подземный транспорт в куполах был единственным средством перемещения. Жанна бесшумно подошла со спины и аккуратно провела ручками по широким плечам:

– Если хочешь, мы могли бы поговорить об этом.

Но Алекс лишь резко развернулся и, приторно улыбаясь, сказал:

– Зачем говорить о том, чего нет…и никогда не было. – Он подмигнул девушке и продолжил – Я вдруг жутко проголодался. У вас на 5 этаже был неплохой ресторанчик. Составишь мне компанию? – но Жанна никогда бы не согласилась на такое и Алекс прекрасно это знал.

Парень очутился за дверью. Рубашка его все еще обнажала тонкий торс, но он даже не попытался скрыть былое преступление и именно в таком виде явился в ресторан. Многие посетительницы буквально пялились, даже некоторые мужчины иногда с любопытством поглядывали на то, как он грустил.

Длинные волосы спадали на обнаженную грудь, красивая рука поддерживала подбородок, глаза давно переполнились тоской. Еще немного и она скатится по нежной коже скупой мужской слезой. Как же он прекрасен!

Мысли, словно надоедливая муха, то и дело лезли ему в голову, и сгущали над ним атмосферу лишь своим присутствием. Былые воспоминания болезненной судорогой проскакивали по телу. И отогнать их у него не было шанса еще и потому, что краем глаза он отмечал оказанное ему внимание. Официантки замерли, не решаясь нарушить этот драматичный покой. Их глаза, как и глаза посетительниц, горели от возбуждения и страсти. Мужчины, которые привели сюда своих возлюбленных, да и прочие посетители мужского пола, сокрушенно вздыхали, осознавая свое поражение. Они все, словно лани, которые пришли на водопой и смотрят, завороженные, насколько грациозен леопард. Все они в его власти. И тем более он во власти этой боли. Боли, которая не только не может сломить его красоту, нет, она придает ей еще более интересные оттенки и позволяет раскрыться во всем своем пламенном величии.

Наконец менеджер ресторана – совсем еще молодая девочка, рискнула напомнить посетителю о необходимости соблюдать приличия.

– Боже мне так жаль – произнес он тоскливо. Рукой он провел по груди и животу, привлекая внимания к красным отметинам. – Никогда прежде я не смел забывать о приличиях. Но сегодня я чувствую себя так плохо, что совсем ни на что не годен. Ох, если бы вы только могли мне помочь – он робко, словно ребенок, прикоснулся к краю её длинной юбки.

От сочувствия она села рядом, совсем позабыв про официальный тон, с которым она обратилась к нему сначала:

– Чем я могу вам помочь?

– Даже не знаю… Могу ли я просить вас б этом. Это может показаться вам странным.

– Ну что вы, что вы. Просто скажите.

– Эту рубашку мне подарила моя девушка. И она… – Алекс со вздохом уставился куда-то в пол.

– Я бы могла дать одну из запасных рубашек для официантов – решила она ему помочь. – Переодеться вы можете в комнате для персонала.

Алекс нежно улыбнулся, глаза его сияли светлой грустью.

Комната для персонала оказалась просторным помещением с огромным бурым диваном и маленькими резными столиками. Одна из стен вмещала большую холодильную установку и баки с водой. В углу как всегда стоял аппарат с синтетическим волокном.

Пока Мередит, так звали девушку, искала рубашку, Алекс помял диван и, убедившись, что он достаточно упругий, снова замер в своем немом страдании.

Девушка протянула ему рубашку, но Алекс не принял её:

– Есть еще кое-что, Мередит. – имя её он произнес деликатно, с преувеличенно откровенной слабостью.

Девушка положила рубашку на диван и обратила к нему свой взгляд, растроганная и податливая.

– Я не хочу лишний раз прикасаться к ней своими руками, Мередит. – его лукавый взгляд упал на ложбинку, манящую округлыми прелестями из-под полупрозрачного куска ткани на теле управляющего.

Девушка вспыхнула. Она отвела от него прекрасные большие глаза и почти прошептала:

– Я бы могла помочь вам и в этом. – Алекс раскрыл руки, показывая тем самым, что он готов её принять. Мередит медленно, горя от неловкости, избавляла его от лишнего. Его грусть улетучилась, и он с обнаженным удовольствием наблюдал, как дрожит и судорожно дышит его жертва. Еще немного и она окажется в его объятиях.

Алекс снова оказался на воле уже в новой рубашке и с новыми засосами на шее, что, конечно же, не ускользнуло от всеобщего внимания. Он получил свой кофе и пряные булочки и оставил большие чаевые, как будто невзначай подметив, что «это было лучшее обслуживание, какое он только получал в своей жизни». Мередит вышла не сразу, и стоило ей услышать слова Алекса, сразу залилась, словно спелая вишня.

Он с усмешкой отметил про себя её судорожное внимание и уже хотел попросить книгу клиента, чтобы в полной мере расписать, насколько порадовала его её работа, но полупрозрачная панель на его руке завибрировала, и ему пришлось отказаться от своих планов. Это была Хрома.

21 глава

Черная полированная капсула плавно скользила вверх по узкому туннелю. На 70 этаже она зависла в воздухе. Бережные механические руки обхватили её и дверь распахнулась. Селена неуверенно прошла по коридору за Локи. Пустая квартирка одного из его друзей пригодилась после случившегося.

Панель сразу поддалась электронному ключу хозяина и обнажила свои прелести в виде гостиной, столовой и 2-х спален. На полках из черной бронзы расселись странные куклы в целомудренных одеяниях. Их лица, как и физиономии фантасмагорических персонажей, распластавшихся на стенах в полный рост, изливали похоть. С потолков свисали перья, лениво покачивающиеся от любого движения. Селена прошла вглубь и через распахнутую дверь ее поманила черными покатистыми краями с кровавыми крапинками огромная джакузи. Даже для двоих в ней было более чем достаточно места. Эта мысль пришлась кстати.

Когда Локи вошел, Селен уставилась на зияющее дно, не имя сил вести себя нормально. Только сейчас она осознала, что в квартире они будут только вдвоем.

– Хочешь принять ванну? Я могу попробовать поискать у этого сорванца полотенце, но ничего обещать не могу.

– Нет – сорвался непослушный голос. Не нужно – уже еле слышно прошептала Селена.

Локи заволновался. Обеспокоенный он нежно положил руки на тонкие плечики и развернул девушку к себе. Селена вздрогнула, но упорно продолжала смотреть вниз.

– Последнее время ты очень многое пережила… Даже слишком много… – начал он.

Но Селена подняла на него умоляющие глаза и он замолк. Только теперь он заметил, что это совсем не похоже на боль или страх. Тело девушки напряженно колыхалось от частого дыхания, лицо полыхало. Больше похоже на…

– Я просто вдруг подумала, что эта джакузи слишком большая для одного человека.

– А… – Локи тупо уставился на девушку, продолжая разглядывать её с ног до головы.

Мгновение и он отпрянул назад. На прозрачных плечах проступили красные следы.

Локи выскочил из комнаты, закрыв за собой дверь и крикнув о том, что обязательно найдет полотенце.

Белую ткань вместе с халатом он просунул через приоткрытую дверь и сказал: «Не торопись. Мойся спокойно» – Локи сделал акцент на слове «спокойно», говоря это, скорее себе, чем ей.

Он медленно подошел к дивану, опустился на мягкую упругую ткань, продолжая прислушиваться к обезумевшему сердцу. Проступившая мысль беспокоила и вибрировала в ногах. Парень сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, волнение постепенно сходило на нет. Хорошо. Спокойно. Сложно сказать, сколько он так сидел. Со всем в этом мире может справиться время, даже с…

Что-то скрипнуло… Дверь в ванную. Все тело напряглось. Аромат свежего мыла облачком опустился рядом. Локи повернул голову, и то, что еще недавно крепко связывало по рукам и ногам, резко отпустило ошпаренного страстью парня. Селена утонула в огромном махровом халате. Все женственные очертания превратились в белоснежный комочек. Волосы она собрала в отдельный сугробчик. Локи подумал, что Селена похожа на снеговичка. Белая мордочка удачно вписывалась в образ, лишь отдаленно напоминая о человечности её обладательницы.

– Кажется, ты вдоволь насладилась ванной – глаза и голос выдали нежную насмешку.

Селена порозовела и отвела взгляд.

– Глядя на тебя, тоже захотелось опробовать местные воды. – И напоследок кинул – Милашка.

Селена осталась в одиночестве. Глаза её блестели – она знала, что выглядит нелепо. Но почему-то впервые была этому рада. Сорвав с головы полотенце, она освободила прозрачные локоны и подошла к сумке. Оттуда она достала кожаный переплет. Перед глазами скользнули неприятные образы и исчезли где-то в глубине её души вместе с остальными.

«Их набралось уже достаточно» – пробормотала она.

Бумажное нутро обдало рецепторы уже знакомым кисловатым запахом. Только сейчас девушка вспомнила, что когда была в теле Мари, этот запах был повсюду. «Частенько они эту штуку используют! Но почему же они не повторили свою попытку???»

Селена углубилась в содержание листов. Пожелтевшие страницы выдавали все: месторасположение, условия хранения, систему безопасности, информацию о каждой девушке. Селена все думала, почему же тот, кто управляет всем этим, позволил вынести столь драгоценные данные, пока она не наткнулась на запись: «Проект в системе: принято в двух слушаниях». И что-то в ней оборвалось.

– Они не будут менять место…

– Нашла что-то? – Локи закончил с ванной. И теперь предстал во всей красе перед Селеной. Черный махровый халат был ему в самую пору и хорошо подчеркивал широкие плечи и стройную фигуру. На развитой шее и груди виднелись небольшие капельки влаги, которая еще не до конца испарилась.

Локи отер острые ключицы и сел рядом. Селена указала на строчку, которая теперь буквально горела в её сознании. Локи выхватил у девушки книжицу и начал её изучать, всем своим видом показывая, что спокоен, но девушка чувствовала, что это не так.

Оказаться в системе значило стать источником общего благосостояния. Встать против нее – стать угрозой для всего мира. Это счастливого, полного, здорового ребенка с его любимыми игрушками и многочисленными капризами. Такие дети не терпят отказа и чуть что вопят, да так, что и не верится, что этот звук может издавать такое крохотное существо. Именно в таких детях просыпаются монстры, всей своей молодой силой они вцепятся в сладкий леденец и ни за что не сдадутся.

– Несколько десятков душ в обмен на счастье сотен тысяч. Не хочу даже думать, что будет после всеобщего голосования. Люди и раньше принимали эгоистичные решения. Не думаю, что в этот раз будет по-другому – сорвалось с пухлых губ Локи, он все еще напряженно листал измученные страницы.

– Может нам стоит попросить о помощи твоего отца. Мы не сможем справиться с этим.

– Как будто есть хотя бы один человек, который может с этим справиться.

– И что же тогда делать?

– Надеяться.

– Надеяться… – обесточено повторила Селена.

Локи перестал просматривать дневник и повернулся к притихшему рядом с ним существу. Глаза её опустели, впитав в себя отрешенность экзотических масок, равнодушно улыбающихся с верхушек дубовых шкафов. Халат девушки слегка растрепался и обнажил прозрачную кожу. Локи вздохнул и убрал непослушные пряди с плеча, открыв тонкую шею. Парень закрыл глаза и уткнулся в неё лицом. Селена замерла от удивления и неловкости.

– Надеяться, что Дэйва ввели в заблуждение и проект на самом деле не дошел до системы. Такое часто случается. По крайней мере, я бы хотел пока верить в то, что этот не дошел – тихо продолжил он, как будто мурлыча ей в ушко.

– А если? – голос её утопал в его близости.

Локи улыбнулся, а затем примкнул губами к раскрасневшемуся ушку. Легкая сладостная боль.

– Если проект в системе, то все потеряно. – Мышцы его лица содрогнулись, как будто он сам впервые слышит эти слова и ему явно не нравится их смыл. – Но не стоит переживать раньше времени.

Локи резко встал и исчез в одной из спален. Селена так и осталась сидеть. Место укуса горело и пульсировало. Белые пальчики нежно прикоснулись к нему, а затем к покрасневшим от возбуждения губкам. Но рука тут же безжизненно свалилась на колени. «Надеяться…» – снова повторила она и побрела во вторую спальню.

22 глава

Аккуратненькие промышленные здания ютились на окраине 16 купола. Они занимали огромные площади, оставляя совсем немного места для растительности – единственного естественного источника кислорода. Но его не хватало. Купол пронизывали десятки труб. Одна часть труб овивала стены зданий плющом, сплетаясь в мощном стержне: он служил опорой для огромного панциря с его нежным промышленным человеческим мясом. Многочисленные отверстия в толстых стенках искусственного плюща мягко пропускали кислород и давали людям возможность легко дышать. Здания же испускали свои газы через другую часть трубок, которые выходили за пределы купола. Мерзкое естество высасывали с таким шумом, словно это был самый приятный из всех возможных коктейлей. Идеально ровные дорожки слегка пружинили при ходьбе, так что единичные трудяги в оранжевых комбинезонах только и делали, что подскакивали на пути к серым машинам с их перманентным воем. Лица их, сморщенные в серьезном выражении, подтверждали непомерную важность их труда. На некоторое время они забывали о единственном смысле прибитой к ним жизни, растворяясь в пружинистой ходьбе. Но это происходило с рабочими лишь после того, как они останавливались, доставали из огромного кармана на животе полупрозрачную бутыль с рыжеватой жидкостью, и пили, как верблюды, после долгих скитаний прильнувшие к водопою.

В любом случае чрезмерно занятые одной из двух иллюзий, они совсем не обратили внимания на черного гиганта, который плыл по тем же самым тропкам. У него были густые короткие черные волосы и огромные голубые глаза, обрамленные длинными черными щетинками. Он спокойно подошел к зданию и положил большую ладонь на панель. Панель недовольно зашипела, но здание все-таки обнажило для него свои внутренности.

Каждое его движение выдавало непоколебимую уверенность в правильности своего пути, и пусть он был здесь впервые – ни одного шага он ни сделал впустую. У одной из дверей он остановился и снова приложился к пропускному устройству. Панель зашипела пуще прежней, но поддалась. Мужчина с грустью посмотрел на измученных бледноволосых малюток. Он в несколько шагов оказался около одной из кроватей, прикоснулся к влажному лбу и улыбнулся. Белые ногти на черных пальцах засветились теплым голубоватым пламенем. Девушка начала постанывать, но уже спустя мгновение открыла глаза и поднялась, чтобы внимательнее изучить гостя.

– Кажется, я уже где-то видела тебя – лицо её засветилось светлой усталостью.

Мужчина улыбнулся:

– Пора домой – сказал он. – Вам всем пора домой.

***

Детские смех, плач, крики, вопли, взвизги, восторги сыпались с левой стороны парка развлечений «Twoinone». И эхом, низким и глубоким отзвуком, отвечала им взрослая сторона. Периодически оно резко прерывалось мучительными и душераздирающими воплями с американских горок или других аттракционов чрезмерно резких по характеру вызываемого страха. Разбавляло попурри трение многочисленных механизмов каруселей и высоких аттракционом, разноцветных с одной стороны и профессионально вычищенных и отшлифованных с другой.

Конечно, иногда находились сентиментальные взрослые особи, которые с удовольствием ударялись в детские мечты. Они робко седлали розовых пони, и с извиняющейся улыбкой скакали по кругу. Но это только вначале. Уже спустя пару минут они забывали о стеснении и лукаво подмигивали крохотным принцам и принцессам, как будто они здесь именно для того, чтобы внушать уверенность в чистые, крохотные души. Охранники, следившие за благополучием семей, снисходительно посмеивались над ностальгическими настроениями редких взрослых и лишь иногда встряхивали головами, видимо, от страха заразиться их глупостью, такой привлекательной и светлой в своем проявлении. Охранники давно привыкли к оголтелым романтикам, но все равно внимательно следили за ними, боясь пропустить все возможные признаки неблагоразумия. Страшных историй давно не случалось, так что часто в их внимательных взглядах проскальзывала надежда. Да, их мечта на геройство не могла стать реальностью, но они все равно лишний раз вздрагивали от слишком громкого крика или гиперактивного движения.

Парк был пиковым местом для большинства семей. Ходили сюда и целыми классами, чтобы немного разбавить густую молодую энергию весельем и страхом. Класс Миры Степановны, строгой женщины на вид лет 50-ти, не стал исключением. Ребятишки знали о её скрытой мягкости и податливости, а потому вели себя тихо, только тогда когда Мира Степановна поворачивалась к ним и хитро щурила маленькие глазки, пытаясь разобрать, кто безобразничает на этот раз. И ей никогда не удавалось найти виновника, просто потому что виновны были все.

Все… Кроме Мирочки. Девочку звали так же, как и её глубоко любимую учительницу. Но вела себя она тихо не поэтому. Просто быть шумной – ни в её характере. Она спокойно шла позади всех, самая авторитетная среди ребят. Мальчишки на нее периодически влюблено поглядывали. Внешность у нее была специфическая – абсолютная белая, от макушки до кончиков пальцев ног, её просто нельзя не заметить. Сначала девочка огребала огромное количество насмешек и издевок со стороны одноклассников и одноклассниц, но она так стойко держала удар, что вскоре стала лидером в классе. Из белой вороны она превратилась в вожака стаи.

Мира Степановна подвела деток к огромному деревянному вулкану с легким белоснежным кратером. Дети вцепились друг дружке в хрупкие плечики, и живой паровозик с радостными криками поплелся навстречу вязаному нутру. Бен шел предпоследним и был весьма взволнован, ведь полы его футболки сжимали длинные прозрачные пальчики его близкой подруги. Конечно, тайно он мечтал о большем и огорчался, что кусок ткани в эту минуту получал больше внимания, чем его мужская сущность за весь последний год их близкого общения. Но иногда даже такой мелочи бывает достаточно, и он мысленно умолял это мгновение растянуться – еще чуть-чуть. «Прошу. Совсем немного».

Внутренности улья кипели и булькали детским счастьем. Ребятишки качались на огромных вязаных шарах, барахтались у самого потолка в навесах, проседали в них до пола, висели на канатах, словно спелые плоды на деревьях. Паровозик распался на десятки частей, детки кинулись в разных направлениях под причитания Миры Степановны. Они совсем её не слушали. Но её беспокойства не хватило надолго, и уже спустя пару минут она блаженно покачивалась в гамаке в глубине искусственных джунглей. За всей тишиной, которая обрушилась на уставшую женщину среди царившего гама, она даже не услышала оглушительного вопля родного ребенка. Мирочка кричала, как сумасшедшая в чьих-то чужеродных облезлых руках с длинными темными черными ногтями. И никто кроме Бена не заметил, как девочка отчаянно извивается и молит о помощи.

Маньяк куда-то потащил беззащитное создание, и Бен кинулся за ним. Мальчик преследовал мужчину. Он видел, как Мира бьет похитителя и отчаянно извивается в смуглых ручищах. Но чтобы она не делала, крепкая хватка не слабла, не давая девочке свободно вздохнуть.

Они давно оказались за пределами улья. Несколько раз Бену преграждали дорогу какие-то неугомонные, крохотные ребятишки, палатки со сладостями и фонтаны. Несколько раз он спотыкался, падал, чертыхался, но все равно вставал и бежал за белоснежным цветком в объятиях плотоядной твари.

Но как бы ни старался юный герой, расстояние между ними лишь увеличивалось. И в тот момент, когда телом Бена уже завладевал страх, он увидел, как черная дыра, исказившая пространство своей пустотой, преградила дорогу незнакомцу. Вблизи Бен понял, что это огромный, под два метра роста, черный человек. Его зеленые глаза горели приглушенной злобой, и когда он преграждал мужчине дорогу, и когда скручивал ему шею.

Тварь уже уткнулась в землю и жалостливо скулила в полубессознательном состоянии, а черный человек подошел к напуганной девочке. Он положил руку ей на голову, и чистый мерцающий свет заполнил собой опустевшее по его вине пространство. Когда всё вернулось на круги своя, и рука большого человека упала на колено, он еще немного поговорил с Мирочкой. А потом просто ушел, взвалив себе на плечо выпотрошенную тушу.

Бен почувствовал укол ревности, потому что Мирочка зачарованно проводила взглядом черного великана.

– Кто это был? – спросил он.

– Думаю, кто-то из службы охраны – задумчиво пробормотала она. Все в порядке, пойдем. А то все волнуются. Наверное.

И все волновались. Мальчишки практически сразу заметили отсутствие вожака и подняли тревогу. Но пока детям удалось вытащить Миру Степановну из её блаженного состояния, пропавшие успели вернуться. Мирочка не стала утаивать случившееся, прокомментировав все так, будто они с Беном просто вышли за мороженным. Кое-что, она все-таки скрыла, рассказав, что её спас какой-то прохожий. Она оживленно строила догадки о природе мужчины, о его наградах и силе, частенько возвращаясь к Бену.

– Когда я начинала терять надежду, то замечала этого парня, и мне становилось чуточку легче. – Говорила она, подмигивая перевозбужденным девчонкам.

Конечно, Мира Степановна слезно вопила о том, что все это очень серьезно и не стоит так легко обо всем говорить. Поругала немного она и Бена, но сделала это из беспокойства и большой привязанности.

Рассказ Мирочки не утихал ни на миг. Дети шумно обсуждали, какие они храбрые. И только Бен молчал, что было ему совсем не свойственно, периодически взволнованно поглядывая на Мирочку. Он знал её слишком долго. Что-то в ней изменилось. И девочка посматривала на него в ответ, как будто подтверждая его догадки. Но для своих одноклассников она оставалась силой, оставалась вожаком, который устоял в момент серьезной опасности.

23 глава

Селена проснулась и вздрогнула – глазницы смуглого худощавого лица буквально сверлили её пустотой. В разные стороны от искусственного скальпа шли щупальцами густые распушенные косы, заполняя диким покоем всю площадь потолка. Когда девушка ложилась спать, она даже не заметила этих плотно сжатых губ и точеных скул, но теперь она видела только их. Даже когда шарила глазами по обстановке коридора и столовой, перед глазами все еще стояло первое впечатление утра.

В столовой нож недовольно стучал о деревянную поверхность, а содержимое сковороды что-то бормотало под разносившийся ритм. Сопровождая их общение, подвывал кофейный аппарат.

– Родителям звонила?

Локи не сводил взгляда со сковороды. Её гладкая поверхность переливалась на свету. Блики мельком касались напряженного лица парня. Селена заволновалась, чудилось ей все тоже чужеродное выражение опустевшей маски, которое она не разглядела вовремя из-за наступления сумерек.

– Да, они меня ждут – проговорила она. А потом неожиданно подошла и обняла его.

Локи не отреагировал. Уже очень долго он раздумывал о своих родителях. Семья распалась вслед за исчезновением сестры. А сестра… Всю ночь он просматривал записи о девочках, которые находились сейчас в заключении, но ни одна не была ею. Где же Его девочка? Оставшаяся от веры крошечная капля растворилась в раскаленной пустыне новых сведений. Вместо нее в его нутро вгрызлась надежда, и она не отцепится, пока не решит его всех сил.

Может Лили исчезла? Как и Елена.

И что тогда?

– Хорошо. Думаю, мне стоит пойти с тобой – он высвободился из навязанного объятия и продолжил орудовать сковородой.

Селена замерла, ее ручки бесчувственно пали от равнодушия, но потом сжались в настырные кулачки:

– Что же мы будем делать дальше?

– Мы? Ничего. А вот я и Алекс…

Щелчки плиты заполнились его тяжелым вздохом. Он обернулся и продолжил. Голос его был неестественно нежным, словно родитель успокаивал умалишенного ребенка.

– Я думаю, ты достаточно сделала и пережила.

– Что?

– Я хочу все рассказать твоей семье. Ты сможешь пожить какое-то время в одном из домов моей семьи. Это на время, пока мы со всем не разберемся.

– Ты, я вижу, уже все решил за меня.

– Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности.

– Безопасность? Я уже никогда не буду в безопасности, и ты это знаешь. Проект в системе. Еще немного и твой отец самолично поведет меня под конвой. Так, от чего я должна прятаться, если самое страшное уже произошло?

– Это не правда! – потерял он свое прежнее самообладание. – Я звонил Каю. Нет даже намека на такой проект. Бену навешали лапши, чтобы он не дергался.

– И что же тогда делать?

– Искать эту тварь.

– И как же ты собрался ее искать? А если эта тварь, как ты назвал этих людей, все-таки дойдет до системы? Что тогда? Ты просто оттягиваешь неизбежное!

Локи молчал.

– Есть другой выход.

Локи даже не посмел поднять свои темные глаза на крохотную воинственную фигурку. Он уже догадывался, что она скажет. Ночью эта мысль то и дело возникала перед ним, и он с содроганием отгонял её.

– Мы можем… – но девушка не договорила. Локи быстро прикрыл ладонью ее губы. В глазах его стояла мольба. Но Селена не стала идти на поводу у подступившей жалости. Она отняла от себя ослабшую руку:

– Мы можем внести другой проект.

Лицо его дрогнуло. Локи уперся лбом в крохотную голову и закрыл глаза:

– И нет другого выхода, да? – прошептал он.

– Прости… Но нет.

Он показался ей совсем маленьким мальчиком. Губы ее тронула небрежная улыбка. Две прозрачные руки сделали дугу в воздухе и упали своей легкостью на мускулистую шею. Селена коснулась пухлых губ. На этот раз проявление нежности прорвалось через умело выстроенную оборону. Локи ответил на поцелуй и нежно сгреб девушку в объятия.

***

Ритмичный звук от лезвия переполнял небольшую квартирку на 25 этаже очередной шлифованной высотки. Нож стучал, шелестел, неугомонно терся о деревянные поверхности. Потом что-то отчаянно шипело, дрожало, булькало и окончательно замолкало, чтобы тишину снова перебивал очередной нетерпеливый звук.

Алекс впервые пригласил к себе домой девушку, что заставляло его немного нервничать, но движения его были отточены и слажены, как никогда раньше. Несколько раз он останавливался, беспомощно оглядывал кухню и пытался понять, что с ним происходит. Но он быстро находил оправдания такому поведению и снова принимался за ужин.

Хрому встретили прекрасные деревья, припорошенные снегом, высокие сугробы и мелкие тропки. Их черно-белое плоское естество не позволяло в полной мере понять их истинную холодную красоту, а лишь намекало на далекое прошлое, в котором это место играло морозными гранями на солнце. Изображение кусочка природы полностью властвовало над квартиркой, и только в одном месте терялась суть пустых стен.

Это был потрепанный листок из какого-то старого журнала – он истерично дрожал от любого движения в комнате. Женщине на нем должно было быть одиноко в самом углу одной из полупустых комнат, но она радостно улыбалась, наслаждаясь скромным небесно-голубым одеянием. Чистое счастье, не скомпрометированное сочетанием дурмана с разношерстными побрякушками и диковинными тряпками, сияло на красивом лице. И как модные критики пропустили на обложку журнала это величие естественной красоты? Хрома могла лишь догадываться, вылавливая вниманием знакомые черты, кто был этим алмазом, не испорченным огранкой моды. Она не стала спрашивать. Уже давно никто не говорит о далеких близких. О тех, кто ушел и больше не смог вернуться.

Когда Хроме бросились в глаза все приготовленные яства, она опешила:

– Слушай. Я надеюсь, ты не планировал, что я останусь на ночь?

– Нет. Хотя от десерта я бы не отказался.

– Вот как… Я пришла не для этого. Просто обменяться информацией.

– Какая скука. Это ты могла сделать через свою подругу, например. Зачем беспокоить меня? – он приближался к ней медленно, плавно, словно крокодил, который готовится совершить смертоносный выпад из воды.

– Могла бы, если бы она не запретила мне в это вмешиваться. – Хрома села за стол, не обратив внимания на улыбку прищуренных глаз. – Приходиться тайно у вас выведывать, чтобы не потерять её, во всех смыслах этого слова. Она может быть очень упрямой.

Парень недовольно чмокнул губами и расположился напротив:

– Но поесть-то ты можешь со мной. Знаешь… Поболтать. О чем-нибудь приятном.

– Без проблем.

Девушка просияла и принялась за еду с тем же рвением, что и в прошлый раз. Только теперь её любопытные глазки временами скользили по парню – также внимательно она вкушала его рассказ.

Алекс говорил на разные темы, наслаждался её вниманием, улыбался, когда она периодически постанывала, увлеченная новым блюдом. Она позволила развлекать себя все время пока они ели. И как только на столе не осталось ничего кроме пустых тарелок, они перешли главному:

– Расскажешь, что у вас происходит?

Хрома задумчиво слушала и, временами с силой мяла свои руки. Когда он закончил, она добавила:

– Кай… Этот парень, действительно, нечто. Все дороги ведут к нему.

– Гений, черт бы его побрал. Однако… Поясни.

– Появилась история про спасенную маленькую беловолосую девушку. Плюс еще он передал мне материалы по стандартам и похожим проектам для системы. И с чего только взял, что они нам пригодятся? Но, как ты и сказал, он гений – я спорить не стала. Здесь все.

class='book'>24 глава На противоположной стороне улицы от высотки облокотился на дерево темнокожий великан. Его мускулистая грудь колыхалась, а веки были прикрыты в чутком ожидании. Но стоило капсуле, бросившейся с 70 этажа, распахнуться, он открыл глаза и медленно пошел навстречу вышедшим на воздух Локи и Селене. Девушка поймала на себе магнетический взгляд рубиновых глаз и остановилась. Локи поспешил закрыть её собой от приблизившегося незнакомца:

– Вам что-то нужно? – процедил он сквозь зубы.

– Все в порядке. Я друг – спокойно прогремел мужчина. Возможно, даже более близкий, чем ты – невзначай добавил он.

– Ты знаешь его?

Селена выглянула из-за высокой фигуры, изучая незнакомца – от него веяло теплом и силой.

Мужчина блеснул крупными белыми зубами и отодвинул мелкого косматого Локи. Живая преграда запротестовала, но это ничего не дало. Великан прижал к себе Селену, укутав крупные пальцы в мягкие локоны.

Теплое свечение окутало двоих.

Великан отступил. Локи озадаченно щурился, пытаясь прийти в себя. Селена же наполнилась пониманием. Взгляд её стал тверже.

– Мы не можем просто выследить этого человека. Думаю, ты понимаешь, что это значит.

Селена кивнула. Большой черный человек самодовольно подмигнул Локи и ушел. А Селена, опустив глаза в пол, покачивалась… вперед-назад, вперед-назад.

Локи тронул девушку за плечо, она вздрогнула и отстранилась от него, как от постороннего.

– Все в порядке. Это был мой друг – голос её проливался холодным азотом. – Знаешь, я лучше пойду одна. Встретимся чуть позже – и она быстро пошла домой, не дав Локи ни объяснений, ни шанса последовать за ней.

Локи, видя удаляющуюся фигурку, не мог отделаться от нарастающего чувства тревоги. Ощущение, которое бродило в его сердце уже очень долго, в эту самую минуту приобретало новые оттенки. Он снова терял кого-то очень важного. И, казалось бы, этот человек еще здесь – беги. Но ноги не слушались, и тут он вспомнил слова самоуверенного великана: «Возможно, даже более близкий, чем ты» и все его тело залилось яростью.

– Что все это, мать его, значит? – прошипел он ревностно.

А Селена тем временем перешла на ровный шаг. Мысли её были кристально чисты. Она вернулась домой, пообедала с семьей. Мама хотела о многом поговорить, но дочь лишь поцеловала её, как и отца, и направилась в комнату. Оставшееся время она перебирала вещи, вспоминая счастливое детство на этой планете.

А потом она легка на кровать и растворилась в приятном эфирном сне, который забрал не только её душу, но и тело. Кажется, у нее не получится пообедать в «Timesflow» с этой семьей. Что ж делать, когда есть другая.

***

Чистый белый уничтожил все мыслимые границы. Здесь переполненное нутро далекой звезды разорвалось и замерло в своем световом безмолвии. Помещение в какой-то степени уподобилось вселенной, утопающей в опустошающей мгле.

И только полсотни плетеных вместилищ, превозмогая свое истинное нутро, создавали в пространстве форму. Они расположились рядами и вибрацией о чем-то шептались друг с другом. Вечность давно запечатала их слова в прохладном морском аромате.

Один из коконов распахнулся плотоядным цветком, и Селена вылупилась из него, распустив улыбку, словно красочные крылышки, на встречу всегда знакомому, но воспринимаемому все равно по новому, свету. Все ее тельце трепетало от радости и вдохновения вместе с подрагивающими бежевыми сгустками. И только что-то остроконечное, по форме напоминающее перевернутое перо, зависло в уверенном парении за секунды до окончательного приземления. Серебристо-белое тело горело ярким светом в окружении разноцветных нитей. Они всячески извивались и искрились, легкие, полупрозрачные и своенравные.

«Красиво, но не идеально» – подумала девушка.

«Пока не идеально» – откликнулся у нее в голове уже знакомый голос.

Мужчина присел на корточки и раскрыл свои огромные черные руки.

– Рамус! – Девушка сорвалась с места и впорхнула в жаркие объятия.

Так они просидели некоторое время, вдыхая друг друга в сотый первый раз. Рамус, не смотря на безумное желание, вызванное десятилетиями ожидания, держал возлюбленную трепетно и нежно. Она была его маленьким сокровищем, которое, еще немного, и превратиться в прекрасную молодую женщину, а потом в очаровательную мамочку. Она стоила ожидания.

Селена выскользнула из сладостного плена. Тело её пульсировало и молчаливо постанывало:

– Знаешь, не думаю, что я справлюсь до 18 – посмотрела она на него.

Рамус усмехнулся:

– Я ждал больше сотни, так что два года потерпишь.

– Но меня ведь не было рядом – продолжала она набрасывать петлю.

– Вот именно – крупная ладонь потрепала прозрачные волосы. – и даже так я все равно справился… справляюсь, каждый раз. – Селена посмотрела в любимые рубины исподволь, страстно и зачарованно. Рамус быстро убрал руку:

– Ну, почти справился – и быстрым шагом направился к выходу. Селена звонко засмеялась и засеменила за ним:

– Постой, Рамус – взвизгивала она – Я голодна, покорми меня.

– Я и иду тебя кормить! – пыхтел он.

***

Сквозь шум воды доносилась мягкое музыкальное созвучие. Оно волнами окутывало людей, не давая им шанса выбраться из тягучего трепета. Трубы, сверкающие на свету, причудливо извивались, поднимаясь по стенам – от пола до самого потолка. Прохлада от многочисленных струек, выбивающихся из их отверстий, полностью заполняла собой пространство и преумножала царивший покой. Некоторые отверстия периодически зажимались механическими пальчиками, что, видимо, и создавало столь прелестное звучание.

На одной из труб, абсолютной сухой снаружи из-за гладкой целостности, сидел раздутый человек. В руках его нервно дергалась скрипка. Именно она временами врывалась в журчащие мелодичные переливы, но действие прохлады не оставалось бесследным, так что ноты её смягчались, словно пластилин в руках человека.

Но скрипач не позволял ей долго поддаваться спокойствию водной стихии. Не желая отдаваться чей бы то ни было власти, он встряхивал румяным лицом и раздражал упокоенные струны своей энергией. В этот момент ему с явным одобрением аплодировали посетители, но Алекс не удостоил почестей неопытного музыканта и прошел вглубь, мимо водного органа, к небольшим кабинкам.

Локи давно сидел в одной из комнат. И если бы не тысячи морских душ, которые текли по тонким пластиковым проводам, то Алекс не смог бы увидеть его в кромешной тьме.

Сияющий подводный мрак.

Дверь плотно закрылась за Алексом – он сел рядом с другом. Крохотные медузы куполообразной формы размеренно текли по тонким трубкам, выходившим из широкого аквариума, вверх. Песчаное дно было усыпано крохотными полипами.

Локи пододвинул Алексу бокал, не отпуская вниманием полупрозрачных существ, и разлил тишину на двоих. Алекс в ответ положил на стол грязно-желтую папку – в свете люминесцентного свечения она не казалось такой уж мерзкой шлюхой, какой она предстала в его глазах впервые.

Страницы зашелестели. И кроме этого шелеста больше не прозвучало ни единого звука. При таком освещении сложно было что-либо рассмотреть, но Локи этого, видимо, и не требовалось. Вслепую он ощупывал внутренности папки, возможно, искал что-то особенное.

А что его интересовало сейчас больше всего? Среди кучки фотографий, которые он рассыпал по столику, нашлась одна – любопытная. Он кивнул на нее другу. Алекс неопределенно мотнул головой.

Локи морщился, разглядывая на ней скукожившегося преступника в объятиях большого черного человека, а потом хмурился еще больше, видя одухотворенное лицо девочки при общении с ним. И главное – ни какой информации о мужчине – только большой красный вопрос на оборотной стороне фотографии великана с горящими зеленым глазами.

«А у того парня они были красные…» – Локи быстро сгреб в папку плотные листки, встал и вышел из этого царства тишины. Алекс не успел опомниться и окликнуть друга. Он так и остался сидеть, пока бармен не сообщил ему о том, что время закончилось.

Когда Алекс вышел, к нему сразу подошла незнакомая девушка. Длинные ноги белели под коротенькими шортиками, темные соски вопили о возбуждении сквозь белую майку. Алекс оценил пирсинг в пухлой губе и решил не разочаровывать ни себя, ни девушку.

***

Как только Селена подошла к полупрозрачному каплевидному пустому отверстию, пространство перед ней слегка дернулось и исказилось. Её взору сразу же предстала одна из кабин управления корабля. Она была небольшая, и, в основном, пустая. Только четыре шлема парили в воздухе, окруженные миллионами крошечных световых частиц. От каждой металлической капли шел тонкий тугой провод, вместе они уходили в пол корабля.

Селена сделала несколько шагов в комнатку и осталась ждать, пока поиски закончатся. Прошло несколько минут. И вот… частицы света закружились вокруг капель в безумном танце, движение упорядочилось и сузилось у основания. Казалось, что четыре торнадо собирались разрушить все, что только попадется им на пути, но вместо этого частицы уплотнялись, образуя сначала ноги, затем туловище, руки и голову. Свет частиц изменялся. Словно шествуя по радуге, он искал свое истинное нутро и, нащупав, обратился в один из оттенков черного.

Четверо больших темнокожих мужчин стояли теперь по периметру небольшой комнатки, почти полностью заполняя большими телами пространство. На вид они казали абсолютно одинаковыми, но здесь их не перепутают ни с кем. Черные, словно уголь, глаза прожигали пространство на десятки тысяч километров. Они могли вдоль и поперек прочесать землю и найти то, что нужно.

В данный момент они искали любые намеки на возлюбленных рода своего. Также несколько дней назад они нашли и Селену.

– Дорогая – хором сказали мужчины и сняли шлемы. Из стен выползли четыре подставки, точно повторяющие форму капель. Мужчины сложили свои шлемы и по очереди подошли к девушке. Каждый нежно прильнул губами к её щеке и погладил по непослушным волосам. Девушка с удовольствием принимала нежности и гладила братьев по широким носам, игриво улыбаясь.

– Руд, я к тебе – черный человек, который подошел к ней последним, наиболее скромный на нежности, но не менее привязанный к Селене, спокойно кивнул. Среди всех поисковиков он был самым сильным и потому вызывал наибольшее уважение и имел авторитет на уровне командира.

Парни похлопали Селену по хрупкому плечику, каждый как-то по своему, с разной силой и даже ритмом, подмигнули Руду и вышли. Их обязанности и дела давно не требовали согласований.

– Пойдем, посидим у меня – голос у него был глухой, но речь четкая, правильная. Даже когда Руд говорил шепотом, все его понимали и не смели перебивать.

Но вместо того, чтобы пойти вслед за собратьями. Руд уперся в другой конец помещения. Белая плита вдруг быстро сместилась, обнажив простую комнатку с мягкой кушеткой и белой широкой полкой, играющей роль стола. На стене перед ней располагалась большая плоская панель. Единственное, что выделялось в скромном обиталище, был большой красный мягкий мешок. Он лежал под столом. Руд подошел к мешку и положил его на пол рядом с кроватью:

– Достал недавно – он опустил глаза от смущения и сел с абсолютно ровной спиной на кровать.

Селена плюхнулась в мешок, который оказался в полтора раза больше нее:

– Вот теперь я чувствую, что дома – улыбнулась она и, вскочив с пуфика, чмокнула Руда в гладкую щеку. Тот довольно улыбнулся, и сразу же приступил к главному:

– Ты хотела поговорить – начал он.

Селена переменилась вслед за его настроением:

– Удалось что-нибудь узнать?

– Каждый прочесал несколько сотен тысяч человек и нашли 19. Плюс те, которых мы забрали из лаборатории. Постарались они на славу – 16 измученных созданий. До полного воссоздания – года два, два с половиной. Думаю малышек 6 должно родиться. Значит около 5 нужно найти. Скоро мы переместим корабль и продолжим поиски.

– И среди них наша уже 5 раз проблема. – Селена задумчиво жамкала нежную ткань. – Удалось найти хотя бы намек на нее?

– Если бы… Даже если она себя не осознает, её способности играют против нас. Чужие мыслеформы не помогут. Придется действовать иначе. Не очень хорошо…

Селена уперлась глазами в своего друга.

– … любопытных глаз все больше, будет сложно действовать, не привлекая внимания.

– Может и не стоит… прятаться.

– Войти в контакт? Ну, что ты… – слова Руда звучали по-отечески, – разве не помнишь, чем все закончилось в прошлый раз. То, что мы им дали они превратили в оружие и уничтожили себя на несколько сотен лет раньше положенного. А могли пожить.

Селена вздохнула:

– Но Мари и так уже начала выкладывать людям о нас больше положенного своими исследованиями!

Руд просиял, влюбленный каждой клеточкой в свою идеальную пару, он буквально расцвел на глазах. Уголки глаз пламенно блестели – неотъемлемая часть Мари, её неутолимая жажда открытий, всегда восхищала Руда больше всего. Каждое её воплощение дарило людям знания, до которых планета бы шла десятилетиями.

Селена вдруг рассмеялась – все они были невыносимы, когда речь шла об их вечной любви.

Руд опомнился и виновато потупил глаза. На темной коже проступили красные пятна.

– Да, конечно, – преодолел он смущение – она слегка напортачила. Но открывать себя общественности не обязательно. А вот некоторым людям…Думаю твои друзья в этой жизни могут нам пригодиться. Особенно один из них. Проблему все еще нужно решить, не так ли???

Селена кивнула. Она окунулась в мягкую ткань и закрыла глаза. Внутреннему взору предстал человек. Кажется, она знала этого парня, но в основном и не знала, а только иногда касалась его образа. Еще бы пара лет… нет… пара месяцев…

25 глава

Скрученное, словно грязная тряпка, здание беспардонно глазело на Локи зияющими бездной окнами. Мир давно избавил его от незначительных брусков и, закусив нижнюю губу, судорожно вглядывался, какой бы блок еще вытащить, чтобы башенка не развалилась на сотни обесточенных тел.

Дженга давно вышла из круга интересов Локи, если когда-то там была, но парень не отставал от мира в концентрации, гадая с какого окна Селена могла бы его заметить. В одной руке он держал грязно-желтую папку, в другой задержалась одна из фотографий.

– Не стоит туда идти. Они уже меня не помнят – Локи сначала не узнал этот голос – было в нем что-то безжизненное и пустое.

– Не помнят?

– Именно. Я так крепко их поцеловала, что они совсем меня забыли – Губы Селены улыбнулись, но глаза изливали грусть.

Каждый раз… каждый раз ей приходилось оставлять тех, кто её вырастил. Они забывали её, спокойно доживали до своего конца, а потом умирали, как и полагается смертным. Но она продолжала жить. Жить и помнить. Да так подробно, что иногда ей казалось, что еще один цикл, и произойдет взрыв – этих чувств и ощущений, этой любви, до боли теплой. Но наступал новый момент прощаться, и она в полной мере чувствовала лишь собственную пустоту. Что-то исчезало в душе крохотного существа, и лишь много позже обнажало пущенные корни в виде легкой грусти. Она помнила и любила. Настолько, насколько могла. И всегда ценила их. Этих прекрасных людей, закупоренных в её головке сладкими, и потому такими горькими лично для нее, воспоминаниями.

Всегда. Значение этого слова она знала лучше, чем кто-либо.

Но Локи не мог проникнуть в маленькую головку и увидеть её печаль. Он просто стоял посреди дороги, вглядываясь в охладевшие к нему черты лица. В них все еще читалась прежняя мягкость, но нависшая над ней тайна не давала проявиться прежней прелести. Еще немного и тайна непременно вскроется перед ним, обнажая свою липкую мерзкую душонку, силы покинут её и обесточенная, она окончательно исчезнет с лица земли. Но, как мы любим живых в момент их близкого ухода, так и тайны в момент их раскрытия становятся слишком нам близки, и настолько, что мы совсем не хотим с ними прощаться. И если раньше Локи хотел знать все, что только мог, то сейчас любопытство его рассеялось вместе с его отработанным спокойствием и уступило месту страху скорой невыносимой потери.

– Такого мое свойство – пояснила Селена, заметив резко изменившееся настроение друга – заменять нежелательные воспоминания. Чтобы им не было больно. Я все расскажу. Пойдем – белая ладонь предоставила парню объятие.

Локи аккуратно коснулся прохладной руки. Маленькие пальчики сковали большую мужскую руку, и в ту же секунду все вокруг стало расплываться. Глаза девушки сочувственно улыбались. В какой-то момент Локи показалось, что он тонет в их снисходительной прохладе, но потом исчезли и они. И осталось только безмыслие. Так иногда странно существует спящий в своем теле, осознавая только движение нервных шестеренок и чувствуя некое присутствие – неопределенное в мире, непривязанное к месту, действию, личности. Ничего нет, и в тоже время есть все, чего только можно желать. И на границе этого всего вибрировали маленькие полупрозрачные подушечки. Тонкие пальчики мягко перебирали клочки существования, дабы они не рассыпались и не потеряли прежней, так необходимой человеку, уникальности.

Локи снова поймал взгляд карих глаз, всю девушку. Маленькая ручка заняла место рядом с хозяйкой. А когда Локи оглянулся, то увидел что находиться в огромном изысканном в своей простоте помещении. Мягкие ткани на полу и стенах темно-красных оттенков удачно гармонировали с кожаными черными креслами. Они стояли в центре на небольшом возвышении.

– Это единственная комната, куда может попасть посторонний. Руд скоро придет, и мы все обсудим.

– Руд?

– Да. Это командир отряда, который занимается поиском. По обычному сценарию они должны были начать только через пару-тройку лет, но обстоятельства изменились.

– Я все еще ничего не понимаю.

Селена улыбнулась. Как объяснить обычному человеку о расе, которая застряла в бесконечности, и теперь движется через десятки перерождения, каждый раз наблюдая зарождение и исчезновение миллиардов существ? Как рассказать ему про мужчин, которые сотнями лет ищут планеты, на которых может зародиться жизнь, оставляют там световое семя, а затем ждут, пока сойдутся все условия для появления их любимых?

Время для них стала крестом, справиться с которым они могут только благодаря любви и знаниям. 46 пар – Адамы и Евы во плоти, абсолютные противоположности, что сами создали яблоко в виде вечной любви, и теперь терпеливо поедают его как подарок от вселенной за поддержание идеального цикла: рождение и смерть.

Еще несколько лет они пробудут на этой планете, для окончательного воссоздания женской половины своего народа, а затем отправятся на просторы вселенной. Они будут наслаждаться друг другом каких-то жалких 90-100 лет, чтобы потом все начать сначала. И Евы расщепят Адамов на миллионы кусочков и снова восстановят, как младенцев. Воспитают их, передадут знания, а когда младенцы превратятся в половозрелых мужчин, Евы сольются в единое семя, из которого взрастет жизнь на очередной планете.

Как объяснить ему цену их вселенского терпения?

Селена говорила медленно, с паузами, раздумывая об уместности некоторых знаний.

– Телепатия возможна только в паре. С остальными мы вынуждены разговаривать. Так что Еву может найти либо её Адам, либо через знания других людей поисковик.

– Но мы ограничены еще и расстоянием – вмешался вошедший.

Локи посмотрел на огромного черного великана. Глаза у него были еще чернее, чем он сам, и тембр был совсем другой, так что он догадался, что это не тот человек, который ранее приходил к Селене. Он привстал. Руд крепко сжал ему руку и указал обратно на кресло и тоже сел.

– Нам нужно ваше содействие – перешел он сразу к делу. – Знать в деталях наши порядки вам не обязательно – на этих словах он снисходительно улыбнулся Селене: только она будет принимать решение о его памяти. – Достаточно понимать, что мы не собираемся ни кому причинять зла. Мы лишь дождемся перерождения наших вторых половинок и улетим. Что же касается возникшей ситуации… Такое происходило и ранее. Люди видят особенных людей и начинают ставить опыты. Иногда… – Руд несколько раз пробарабанил крупными пальцами на коленях ритм неугомонной паузы – их ведет одна из наших прекрасных женщин.

Селена погладила большую черную руку Руда в знак утешения. Тот благодарно ей кивнул.

– Одна из ваших женщин? – Локи впервые заговорил с тех пор, как он оказался здесь.

– Именно – подхватила мысль Селена – В этот раз все ниточки исходят от одной из Ев. Отчасти это нам на руку: девчонка слишком свободолюбива, чтобы зависеть от вычислительной машины. Последнее, что она сделает, это вольется в систему. Проект не понадобится.

– Кажется, мне должно стать легче… А что насчет Лили?

– С ней все хорошо и всегда будет хорошо. Вы встретитесь, но позже. Сейчас важно другое…

Локи будто бы и не заметил того, что сказала девушка:

– Вы все покинете меня – эта мысль уже давно зрела в его душе и только сейчас робко выглянула наружу. Локи уставился на нее и, не в силах сопротивляться правде, вцепился побелевшими пальцами в коленные чашечки.

Тишина болезненно сжала помещение.

«Когда все закончится, – услышал он в своей голове мелодичный голос, – я тебя поцелую. Так, как тебя раньше никто не целовал. И станет легче. Я тебе обещаю, станет гораздо легче.

У Локи защипали глаза. Он резко встал и отвернулся: и от девушки и от Руда. Только мерзкая истина и осталась – он останется один.

Руда захватило сочувствие, он хотел встать и поддержать как-то парня, но Селена остановила его легким движением руки. Головка её качнулась в отрицательном жесте. Тишина захватила комнату, Локи, болезненно сжав губы, чувствовал, как по щекам безмолвно бегут слезы. Ни всхлипа, ничего.

Потом он спокойно отер лицо рукавом и, развернувшись, сел, как ни в чем не бывало, разве что в глазах все еще краснели постыдные вены:

– Я сделаю все, что от меня нужно.

26 глава

Светло, так чья-то невидимая тень носится по воздуху, не давая раскрыться солнечной энергии во всю широту своих возможностей. Жарко, но только один человек ощущает давление температуры среди идеально зеленых деревьев.

На тонкой стеклянной площадке в центре небольшого озерца медленно распускалась женщина. Кожа ее давно потеряла эластичность, покрылась морщинами и сидела на ней рваными лохмотьями. Смуглая, изорванная и залатанная неровными белыми кусками, она, сидя на корточках и держа руки в некоем подобии чаши над своей головой, постепенно поднималась все выше и выше. Казалось, что швы на её коже обуглились, и мерещился в тени деревьев дым, исходящий от тления плоти.

Несколько лет назад эта женщина с прекрасными завитками черных волос перестала радовать свой организм общепринятым допингом и теперь пульсировала истинной человеческой немощью на ужас публики. Душа её звучала чисто, словно инструмент, налаженный влюбленным в него музыкантом. Гудение, изливающееся на толпу из самых недр её сильного выпотрошенного временем тела, не смолкало ни на минуту. И пока жара капала с висков на ключицы и обвислую грудь женщины, её жизнь перманентно звенела вместе с маленькими колокольчиками, вплетенными в её волосы, давно потерявшими былую краску.

– И что? Вы совсем не рожаете?

Для Алекса, как и для Локи, это расслоение человеческой плоти под влиянием неприятия современности не являлось чем-то удивительным, его больше интересовало другое. Пока публика скулила, подвывая от каждой выбивающийся на общем фоне ноте, он только и делал, что забрасывал Селену неуместными вопросами.

Селена отвечала вяло и с любопытством вглядывалась в женщину, окруженную полупрозрачными, сотканными точно из паутины, занавесами. Они тянулись от круглой площадки по раскаленной глади озера до самого берега. Практически невесомые метры ткани дрожали то ли под действием ветра, то ли в поддержку человеческого забытья.

– Нет. Мы бесплодны.

– МММ. А как же инстинкт материнства?

Тело женщины периодически вздрагивало от напряжения и вслед за ней вздрагивали люди. Одни дивились её мужеству, другие считали её сумасшедшей, третьи – осуждали и в любой момент были готовы закидать спелыми овощами, но не хотели тратить лишние силы и не скупились лишь на едкие замечания.

– Знаешь. Каждый раз, когда начинается цикл перерождения, мне приходится заново воспитывать своего мужчину до 18 лет. Правда, думаешь, что я буду хотеть воспитывать кого-то еще?

– Как у вас все сложно… – растянулся Алекс в усмешке. А парни… парни, с которыми вы встречаетесь на земле. Как быть с ними?

Локи хлопнул Алекса по шее, со звоном, так что все каверзные вопросы друга прокатились легким отзвуком по ушам соседей. Все это время он шествовал следом, скрытый за пеленой своих мыслей, но значение последнего вопроса достигло его, и он решил сообщить об этом другу.

Алекс засмеялся, потирая горящую шею. Его глаза так и сияли победоносной ясностью. Локи сгреб свое тело в скрещенные руки и отвернулся, пытаясь отвлечься на старую женщину. Ее узкие глазки продолжали следовать за чашей из рук, отрешенные, тусклые. Все её существо сейчас растворялось в плавном возвышении высушенных рук под грудное гудение перезревшей души. Звук перенасытился её умиротворением и раздувался, пока к нему не присоединился другой – неуверенный, уставший. Маленький мальчик, усевшийся в ногах женщины в позе лотоса, теперь с усилием выдувал из крошечной свистульки тяжелое сопение.

Селена сразу узнала впалую мордочку мальчонки, но смех Алекса и его лицо поразили её своей мерзостью:

– Хочешь я его поцелую? – обратилась она к Локи.

– Хочу – Алекс подошел поближе – и что произойдет? – он хитро сощурил глазки.

– Ты забудешь все, что я захочу – улыбнулась Селена и, обхватив ручками его шею, начала тянуться к Алексу.

– Это шутка? О чем она говорит? – обратился он к Локи.

– Вообще-то она серьезно? – Локи обернулся, уже готовый к тому, что может за этим последовать – может даже овощем тебя сделать. Создаст тебе воспоминания о том, как ты рос на грядке.

– Каким еще овощем?

– А ты каким хочешь?– девушка то приближалась, то отдалялась от парня – Редькой или огурцом?

– Ну, если так выбирать, то огурец лучше будет? – задумался вдруг парень, но потом опомнился – Нет! Постой! Никаких овощей!

Алекс попытался снять девушку с себя, но она вцепилась в него мертвой хваткой и, перехватив его руки за спиной крест на крест и зажав ноги между своих, уже шептала ему на ушко про прелести сельской жизни. Парень кряхтел и жалобно стонал, пытаясь вырываться, но никак не мог освободиться. Девушка уже сложила губки для поцелуя. Лицо Алекса залилось и скривилось. Откинувшись назад, он зажмурил глаза.

Селена резко отпустила свою жертву. Парень, не ожидавший, что над ним все-таки смилуются, рухнул наземь. В полете Алекс случайно задел рукой один из лоскутков развернутой на опушки паутины. В то же мгновение женщина на площадке, словно задетая чьей-то невидимой рукой, потеряла равновесие и упала в воду. Как по команде площадка разверзлась оглушительным гогочущим смехом. Лица людей искривились под влиянием соблазнительной муки, глаза надулись, да так, что казалось еще немного, они вылезут из орбит. А женщина утопала в воде, словно в жидком металле, и, не произнося ни слова, лишь судорожно глотала кислород.

Листья деревьев недовольно перешептывались между собой, павлины шествовали по идеально остриженному газону и нервно дергали белыми хвостами. И только большие черные глаза маленького мальчика были наполнены, пробирающей до дрожи, тоской.

27 глава

Со смаком, с подлинным хрустом скомкал нутро здания крупный стебель, так что его первые 29 этажей походили на листья, стопочкой уложенные друг на друга по обеим сторонам связки толстых, скрученных между собой, проводов. Еще на десяток этажей вверх «Плотоядного Грааля», раскрылась в свое время и больше не закрывалась никогда огромная чаша с заходящими друг на друга панелями, словно лепестками. Их прозрачность позволяла видеть в толщах засасывающей жидкости огромное вычислительное ядро с постоянно мигающими индикаторами. Длинные волоски-провода, исходящие из ядра, всегда причудливо колыхались и светились, не придавая особого значения сопротивлению вязкой среды.

«Плотоядный Грааль» краснел и днем и ночью, словно зацелованный дальними родственниками. И как бы он ни полыхал от стыда, молодые старушки никак не хотели уезжать. Две, раздувшиеся от любви, высотки крепко стиснули между собой внучка и, как и полагается в таких случаях, частенько его подкармливали, дабы дитятко не потеряло в весе. Несколько раз в год чаша воинственно загоралась многочисленными прожекторами, и служба охраны спешила на помощь гостю, пришедшему сюда, видимо, с одной из танцевальных площадок на старушечьих шляпках, и позабывшему о том, что чаша посторонних не жалует. Вскоре тело его вылавливали, роптали из-за прожорливости цветка, но мосты между родственничками не сжигали.

Это последнее, о чем бы мог мечтать маленький Роберт – о том, чтобы кому-то все-таки приходилось отдавать себя в жертву его детищу. А ведь в центре фантазий гения всегда был человек – счастливый и свободный, имеющий право выбирать свою жизнь и её развитие.

Мальчик не стал задумываться о том, какой выбор будет делать этот самый человек. При поддержке своего отца он просто посадил уникальное вычислительное семя, то самое ядро «Плотоядного Грааля», на которое теперь расходовалась половина энергоресурсов 1 купола. Каждое мгновение человеческой жизни система вкачивала в себя петабайты информации, рассчитывала вариант развития человеческой жизни и, имея доступ ко всем ресурсам страны, могла определять, куда будет лучше их направить.

Иногда люди сомневались, действительно ли существовал Роберт и его отец. Лица их давно стерлись во времени, как и лица большинства людей. Маленький гений сам пожелал этого.

Стены банкетного зала, распластавшего на весь диаметр чаши, были сплошь увешаны картинами. Они не славились своей способностью сохранять былую реальность. Портреты значимых для человечества людей с каждым просмотром теряли яркость, а потом исчезали, чтобы дать место новому лицу. Единственные стены, которым разрешалось помнить, даже они, спустя несколько сотен тысяч равнодушных глаз, окончательно теряли нечто важное, что для кого-то было немыслимым забыть. И бумага вспыхивала, и через дымоотводную трубу вместе с пеплом умирал сам человек. Так, первым ушел Роберт, вслед за ним отец, и далее.

Портреты были хороши, писанные лучшими мастерами современности, диковинные, самобытные, с вожделенно блестящими от самодовольства глазами. Эго их напирали друг на друга, соперничая за внимание постояльцев. Еще немного, и почти живые лица вырвутся с клочков бумаги и будут призывать народ насладиться последним пламенны вздохом полотна.

Однако посетители, игнорируя пылкость 2-хмерных лиц, в первую очередь шли в центр зала, где в полированный пол вросло существо высотой с человеческий рост. Оно словно было вывернуто наизнанку, а формой напоминало огромный шар, поддерживаемый руками со скрученными, изломанными кистями и тонкими слипшимися пальцами. Плоть его, пусть и прозрачная, наполненная сгустками бесчисленных вен, пульсировала жизнью. Но это не та жизнь, которую привыкли видеть люди. Их существование как будто замерло вокруг приторно сладкого настоящего, это же создание умирало. Постоянно изменяющееся, не имеющее сил спокойно выносить хаотичное движение клеток, округлое тело с глубокими пробоинами, равными друг другу по размеру, все вырывалось из своего существования. Но даже оно не смогло бы освободиться от оков жизни.

На самом деле существо это было ничем иным, как приемочным телом системы, а глубокие пробоины – слотами. Несколько сотен человек собралось в этих стенах, чтобы предоставить на суд Плотоядного Грааля свои проекты. Под множественные овации они вонзят смоделированные идеи в жерла цветка, часть из них система отхаркнет сразу же, оставшиеся потекут по её венам. Но только те, кто смогут пробраться сквозь множественные фильтры и привлечь терпким ароматом плотоядное, блаженно растворятся в кислоте всеобщего голосования. Сотни тысяч людей со всего мира, ознакомившись с проектами, будут решать их судьбу одним единственным кликом. Человек начинает, человек заканчивает.

Селена старалась не смотреть на портреты, хотя перепачканные пафосом гости с радостью пробегали глазами по знакомым лицам. Как только загорался один из портретов, все, облегченно выдохнув, сразу начинали аплодировать. И только человек, чье изображение все-таки докричалось до сжигания заживо, вежливо кривил губы и кивал тем, кто подходил и поздравлял его с этим «знаменательным» событием.

Селене, как и Локи, стоило радоваться. Их среди этих повешенных на стенах не было. Хотя, появившись на самом мероприятии, девушка рисковала попасть в их число. Среди кричащих или роскошно-простых нарядов, Селена выглядела видением возжелавшего морского покоя художника. Легкое изумрудное платье в пол словно дрожало на свету. В кудри белокурых волос были вплетены кроваво-красные бутоны роз. Ото лба, по вискам и шее, спускаясь на грудь, полностью обвивая руки до самых пальцев, блестели в тон платью диковинные узоры. Кожа из-за этого казалась еще прозрачнее, и только большие карие глаза маняще блестели, обещая страстную безмятежность.

Локи, сопровождающий столь прекрасное видение, не стал отходить от своих традиций – ни одного светлого пятна. Угольно-черный от макушки до носков лаковых ботинок, он выглядел так, словно пришел после тяжелого рабочего дня и теперь позволил себе расслабиться. Волосы все еще упрямо держались в тугом хвосте, но воротник шелковой рубашки уже был расстегнут на две пуговицы, обнажая острые ключицы. Кроваво-красный галстук, единственное яркое пятно во всем его образе, лениво лежал на плече. Пиджак он видимо где-то оставил, но это нисколько его не беспокоило, скорее, наоборот придавало ему хищной раскованности.

Парочка пришла ближе к полуночи. Как и требовал местный этикет, каждый опоздал в среднем на полтора часа.

Локи и раньше бывал на этой сходке «одноклассников». Однако сейчас чувствовал себя иначе. И пусть лицо его продолжало выражать всю ту же отстраненную усталость, глаза его периодически жадно проскальзывали по толпе. Девушка чувствовала, его молчаливую свирепость, но лишь стояла рядом, улыбалась и принимала комплементы, когда Локи очередной раз представлял ее кому-то. За час Селена впитала столько лиц, что уже терялась в их числе, а желаемого чувства так и не возникло.

Как только они подошли к самой наполненной части зала – в нескольких метрах можно было разглядеть приемочную плоть системы, Селена обратилась к парню:

– Знаешь, все эти разговоры – это, конечно, замечательно. Но нам лишь нужно привлечь внимание. Понимаешь? Какой-нибудь пшик, чтобы показаться массе.

Локи задумался:

– Есть один вариант – он твердой походкой скрылся в толпе.

Кровоточа космической прелестью, Селена в одиночестве и нетерпении оглядывалась по сторонам. Но ненадолго. К ней торопливо подплыл один из гостей, шурша огромными грязными ботинками. За пазухой он прятал букет пошлых комплементов, некоторые из них давно завяли, отвергнутые из-за неискренности.

– Я уже и не надеялся с вами пообщаться – начал незнакомец, выставив на девушку огромные острые зубы. – Но мне повезло! Ваш сопровождающий так глуп, так глуп! Он оставил богиню в одиночестве.

Селена бегло глянула на незнакомца – такие люди всегда приходят только для того, чтобы отравить гостям приятный вечер.

– Он скоро придет – холодно заметила она.

Вдруг заиграла скрипка. Тонкий протяжный звук пронзил публику, та в ответ затрепетала. Гости расступились. Локи медленно шел к девушке, держа у солнечного сплетения бордовую розу.

Незнакомец, испугавшись, что добыча ускользнет у него из-под носа, вцепился в Селену и грубо потащил её вслед за скрипкой. Богиня вскрикнула. Локи отшвырнул оголодавшую пиранью. Незнакомец прокатился по полу до одного из столиков, где, как будто невзначай, один из гостей разбил бутылку праздничного шампанского ему о голову. Публика одобрительно засвистела.

Локи и провел нежными лепестками по щеке партнерши. Селена, тряхнув горький осадок, улыбнулась. Игра началась.

Музыка лилась, извиваясь чистой пламенной страстью. Будучи самой искусной любовницей, она сдирала синтетические ошметки, обнажая уязвимое тело, честное в своих желаниях, красноречиво кричащее о них, а затем ласкала его, забывшись великолепием своей женской сексуальности.

В руках партнера Селена ощущала то жар близости, то холод из-за огромного расстояния между ними. Власть в нем стонала, временами срываясь до хрипа. Локи пленил её, полностью подчинил своей воле, каждое её движение было продиктовано его желанием. Захватив Селену взглядом, он не отпускал её до самого конца, пока музыка не оставила их совсем одних, голых и наивных детей.

В громогласной тишине Локи крепко держал девушку у самого пола. К женским губкам примкнул пламенный бутон. Девушка вспыхнула, а парень улыбнулся и прикоснулся к бутону своими губами. Селена видела только его глаза, серьезные, говорящие о невыносимой боли. Знание, которое связывало этих двоих, изначально обрекало их союз и не давало даже крохотной надежды.

Неожиданно по прозрачной коже пробежала искра. Селена прислушалась к возникшему ощущению. Гости аплодировали, но их восхищение ни шло ни в какое сравнение с этим самодовольным вожделением. Пока пара раскланивалась перед присутствующими, Селена рыскала по толпе в поисках источника. Так… Так… Два горящих взгляда и снисходительная улыбка. Селене показалось, что лицо незнакомца скрипит из-за распирающей его жадности. Да, это он. Это должен быть он.

Локи же, к собственному ужасу, среди аплодирующих людей заметил знакомый ему тяжелый взгляд. Мужчина, как всегда, был строго одет и чрезмерно трезв. Парень, выронив розу, схватил девушку и уволок за собой:

– Прости. Я думал, что у него важные дела. Нам придется уйти.

Селена повиновалась и, так и не узнав, чей насмешливый взор она поймала на своей крохотной фигурке, оказалась на улице.

К оставленному бутону вальяжно приблизился мужчина с горящими глазами. Ухмыльнувшись, он поднял бутон и смял его в кулаке. Затем, от наслаждения закрыв глаза, он вдохнул последний выдох умирающего цветка. Смятый, тот выпал из его руки, а мужчина выдохнул протяжно, с кайфом, словно после затяжки с перерывом в долгие годы. Он настолько увлекся своей жертвой, что даже не заметил, что за ним наблюдают. Помятая трауром тень так себя и не выдала, скрывшись в толпе.

28 глава

Темный силуэт проскользнул через порог кабинета главы управления безопасностью и обмяк в огромном кресле. Душераздирающе скрипнув, мужчина достал из потаенного жерла черного стола массивную папку. Потрепанная, она шелестела историями, похожими, точно близняшки. Свет лампы, теплый, как пламя костра, мягко поглаживал печальные лица родственников, прикрытых тканью равнодушных закорючек. Мужчина не торопился посыпать голову пеплом, хотя все еще не знал, кто же смог забрать у него дочь прямо из-под носа.

Из того же секретного кармана стола, он ловко извлек небольшую фотографию со счастливыми фигурками членов его семьи. «Джим вел себя странно на приеме», – он тяжело вздохнул и закрыл лицо руками. Энергично помассировав жесткие черты, он мотнул головой, откинув неприятную мысль подальше, но она бумерангом вернулась обратно: «Как же быть? Как же мне быть, если это он?!»

– Думаю, я видела того человека, которого мы ищем – Селена сидела рядом с Локи на теплом костлявом выступе, обдавая промерзшие пальцы горячим дыханием. Белый пар мгновенно рассеивался, опускаясь мягким теплом на озябшие колени. На коже проступали мурашки.

Парк с высокими елями и соснами, кольцом окружающий «Плотоядный Грааль», отдавал холодом, пробирающим до костей. Легкое голубое свечение пронзало насквозь шелковые бутоны, присыпанные сверкающими блестками и серебристыми бусинами. Локи поежился и пригубил из тонкого горлышка толстопузой бутылки:

– Прости… Мой отец видел нас. Я просто не знал, что делать и в итоге все испортил. – Изредка между его бровей проскальзывала легкая тень от бутона или отсвет от одной из сверкающих горошин.

Девушка спрятала улыбку в сжатые губы, но щеки все равно исказились маленькой усмешкой:

– Ничего страшного. Думаю, все вышло очень даже неплохо. – Она легонько тронула его за плечо и прижалась губами к холодной щеке:

– Прости меня – прошептала она, незаметно прикоснувшись к его кожаному поясу.

Черные глаза сверлили глянцевую поверхность. И чем больше мужчина вглядывался в нее, тем глубже становилась складочка между его бровей. Режим квадратной лампы сменился. Легкая тень накрыла маленького мальчика с копной черных вьющихся волос в чудаковатом костюмчике, въевшись в лицо мужчины. За последние недели у него появилась еще одна проблема. Он оказался не единственным, кто искал Лили. «А теперь этот мальчишка привел одну из девочек на такое мероприятие. Практически поманил похитителя… И о чем он только думает? Если только…» – он резко встал.

Что-то с огромной силой ударило Локи по голове. Парень вырубился. Селена подхватила бутылку, отскочила в сторону и, швырнув недопитое шампанское в противоположном направлении, со свистом заехала незнакомцу в челюсть. Его отбросило на несколько метров под брызги стекла и ворчливые маты с другой стороны парка. Девушка крепко сжала свой медальон. Воздух заполнился запахом сладко-кислой опасности.

Темный силуэт схватился за горло. Духота помещения накрыла его с головой, он вцепился в стол, чтобы не упасть. Перед глазами плыло, губы затряслись из-за лихорадки. Мужчина рухнул в кресло и выключился. Бездыханное тело лежало в свете прекрасных переливов холодного голубого, губы и веки все еще дрожали. Мужчина вскочил, метнулся по комнате к окну и, набрав что-то на своей панели, четко проговорил:

– Где сейчас находится мой сын? Узнай немедленно. И быстро ко мне. Не забудь оружие.

Пары газа рассеялись. Селена исчезла. К лежащему на земле мужчине подошел другой, такой же коренастый. Он не заметил, что из-за белых кустов с рукавом у носа за происходящим наблюдало два темных силуэта. Придерживая свою рассеченную бровь грязной тряпкой, он несколько раз хлестко ударил по лицу напарника, тот пришел в себя.

– Вставай! – рявкнул он. – Я тебе не нянька! – злобно проведя маленькими глазками по пустому парку, он закинул Локи себе на плечо. Один из силуэтов хотел кинуться на помощь, но костлявая широка рука не дала ему этого сделать. «… Им нужен не он» – заключил парень.

Напарник, не в силах подняться, дополз до лавки и прохрипел, тяжелоподнимаясь:

– А как же девчонка?

– Черт с ней – огрызнулся тот. Он вернулся со свободными руками. Над бровью красовался кусок огромного пластыря, из-под которого сочилась тонкая струйка крови и спускалась к миловидному подбородку по виску. Мужчина ласково посмотрел на поверженного напарника, помог ему подняться и аккуратно повел его к машине.

29 глава

Локи распахнул глаза. Но мгла не отступила, а наоборот впрыснула в него своей пустотой. Зияющая, мать его, черная дыра. И он находился в самой сердцевине. Полый, бестелесный, одинокий. Ни одной живой души.

Парня начала обступать паника. Инстинктивно он понимал, что где-то в этом пространстве было его тело, но оно было настолько огромным, что он потерялся. Одно его немного успокаивало: в затылке пульсировало и мученически постанывало. Боль. Если бы не она, Локи решил бы, что умер.

В глаза ударил свет. Парень поморщился. Резкий спазм прокатился от глаз и ударил в макушку, но вместо тела все еще зияла дыра.

Чьи-то ритмичные шаги разливались по полу легкими каплями, так что Локи даже не сразу понял, что к нему приближался какой-то человек. Источник обволакивающего эхо все усиливался, пока Локи, окончательно привыкший к свету, рассматривал свой трон. Его привязали к массивному стулу с резными ножками и широкой изящной спинкой. Кто-то буквально обтянул её его длинными руками. Неудобно вывернутые, они были связаны широкой жесткой веревкой. Сидение мягко пружинило, под спиной приютилась небольшая бархатная подушечка.

«Какая забота!» – усмехнулся про себя Локи. К голове вдруг прижалось что-то очень холодное. Парень благодарно вздохнул.

– Ты как? Очень больно? – Уже более зрелая женщина, чем он когда-то её знал, стояла над ним и прижимала лед к его голове.

– Лили?

Девушка посмотрела на него и улыбнулась лишь кончиками губ:

– Мне не хотелось встречать тебя при таких обстоятельствах. Но по-другому никак.

Локи ожидал увидеть сестру изнеможенной, ослабшей, даже при смерти, однако Лили усердно трудилась над его ушибом, целая и невредимая. Выглядела она прекрасно. Посвежевшая, в изумительном брючном костюме: прямые штаны и жилетка небесно-голубого цвета. Волосы были собраны в хвост, на лице легкий макияж.

– Кажется, насильно тебя не держат?

– Это и не требуется – подхватил знакомый голос. Этот голос Локи всегда не любил. Бесполый, с нотками жеманности и надменного величия. Голос его дяди Джима, сопровождаемый скрежетом торопливых шагов.

Джим самодовольно улыбнулся, обнажая перед племянничком свое прогнившее ядро. Локи припомнил слова Хромы: «Он получает от этого удовольствие». Тело парня проснулось от накатившей злобы: жизнь теперь пронзала его тысячами иголок.

– Объяснись! – изрыгнул из себя Локи. Сказано это было не так громко, но ответный ропот пустых стен усилил эффект многократно так, что даже Лили нервно сглотнула. Но Джим лишь опустил голову набок, будто увернувшись от раскатистой злобы племянничка, и преувеличенно растопырил глаза. Подойдя ближе, он защебетал:

– Ты не в том положении, чтобы диктовать условия. А вот у меня есть несколько вопросов и если ты хочешь, чтобы твоя ненаглядная сестрица и дальше хорошо выглядела, то ответишь на них. Где мои девочки?!!! – голос зазвучал пронзительно, даже мученически. Казалось, еще немного и он бросится на пол и будет биться в конвульсиях, истерично требуя, чтобы ему вернули любимую игрушку. Локи невольно улыбнулся такому представлению, вся его злоба отступила. Он отвернулся, промолчав в ответ.

Дядя Джим поджал губы, под глазом застучал нерв:

– Хорошо. Не хочешь общаться со мной, пообщаешься с моими парнями.

Парни дяди Джима походили на орангутангов. Коренастые и неповоротливые, шли они медленно и нелепо, постоянно поправляя пояса. Их огромные стволы мешали при ходьбе. Один из них хромал, придерживая ребра с правой стороны, пока его напарник почесывал изящную бровь с запеченной кровью. Наглые морды исказились в свирепых воинственных гримасах, самонадеянно обещавших мучительную смерть.

Два силуэта, словно тени, скользнули вслед за ними. Парни дяди Джима, слишком медлительные для изощренных маневров, замерли – родные пистолеты уперлись в их приплюснутые головы.

– Ни с места! – Проскандировал всегда преувеличенно спокойный, натянутый голос.

– Отец – выдохнул Локи.

– Оу! Почти вся семья в сборе. Я так рад, дорогой братец, что ты заглянул – пролепетал дядя Джим. Его нежно-розовая рука с пистолетом плавно взмыла в воздух. Дуло кровожадно фыркнуло в стену рядом с Локи. Даже Кай, обычно отрешенный от человеческих страстей, сейчас прикрывающий своего босса, от неожиданности слегка прикусил нижнюю губу.

Дядя Джим продолжил:

– Это лишь небольшое предупреждение. Поверь, мне совсем не хочется… – вдруг он смолк и грубо обнажил твердость своего намерения – Чью смерть ты предпочтешь увидеть первой?!! Или все-таки уберешь свое оружие и мы все решим… Знаешь? По-семейному.

Отец Локи перевел взгляд на Кая, который блаженно посасывал полные губы, и вернул его на любимого брата. Джим расцвел, прочтя то же, что прочтет любой, кто увидит это лицо – окончательно смирение. Но Локи знал, что за этим последует. Однажды он уже видел это выражение, когда был совсем маленьким мальчиком. Тогда к ним в дом забрался недовольный гражданин, если можно назвать так человек, который угрожает убить твою мать в обмен на возвращение своей. Окровавленное тело того гражданина, слегка вздрагивающее от новых порций вываливающейся на кристально-чистый пол крови, возникло неприятным воспоминанием.

– Первой – я предпочту твою смерть. – Медленно и четко проговорил брат дяди Джима. В ответ тот замер, разбирая в голове значение сказанного.

Выстрел.

Пуля замерла в воздухе, направляясь прямо ему в висок. Пространство заполнилось искрящейся пыльцой и, за мгновение до возможной смерти, огромная черная ладонь загребла часть пространства вместе с пулей, предотвратив трагичные последствия.

Локи зажмурился от знакомого яркого света, а когда открыл глаза, трое высоких черных мужчин уже держали в своих объятиях перепуганных преступников. Дядя Джим, который сначала отчаянно барахтался и вопил о возмездии в объятиях Руда, теперь послушно обмяк: из железных тисков выбраться было практически невозможно. Кай, как и прежде, шарил по окружающему миру своими болезненными глазами, разве что, чуть дольше задерживаясь на новых чернокожих образах и постоянно возвращаясь к ним.

– Вы… Кто вообще такие? – глава управления безопасностью не сразу решился обратиться к гостям. Безоружный и дезориентированный светом, отец Локи не мог объяснить, с чего решил, что эти гиганты на его стороне. Однако впервые он чувствовал себя настолько защищенным, так что ничего не предпринимал.

30 глава

Искусственный свет стал мягче и успокаивал, словно настоящий, солнечный, будто кто-то наблюдал за Локи своими теплыми карими глазами и шептал о чем-то приятном. Вздохнув с облегчение, он хотел попросить сестру себя развязать, но не успел. Связка со льдом плюхнулась на пол, что-то уперлось в здоровую часть головы брата.

– Отпустите их! Иначе я ему голову прострелю – в глазах у него все начало расплываться. Родной голос, был холоднее, чем дуло пистолета.

Руд кивнул собратьям. Предусмотрительно сильнее прижав к себе пленников, они ослабили хватки и выпустили их. Коренастые мужчины, как и дядя Джим, шлепнулись на голый пол без сознания. Лили все еще была одна. Пока она думала, что делать дальше, пространство напротив нее снова засветилось, появился очередной крупный гость.

Девушка от страха направила пистолет прямо на него:

– Стой на месте! Я выстрелю! – её самообладание уступало.

Лили не могла отвести от него взгляда, какое-то странное чувство не давало ей нажать на курок. В любого из присутствующих она бы ударила пулей без зазрения совести, но этот мужчина казался иным. Непрошенный гость шел, не останавливаясь. Глаза его вонзились девушке прямо в душу. «Лили, Лили…» – шептал он, задыхаясь её именем. Из огромных глаз с нежным розоватым пламенем на белых белках неторопливо ползли слезы.

Дуло пистолета уперлось гостю в живот. Пламя в его глазах раздулось, точно капюшон кобры, и, искрясь и извиваясь, заиграло на фоне черной кожи. Лили задрожала, горло стиснуло болезненной судорогой. Она поджала губы, сдерживая слезы. Зачарованная хрупким великаном, девушка ощущала жесткую ткань пистолета в руке и уговаривала себя нажать на курок. Нужно выстрелить, нужно просто это сделать.

Раздался оглушительный свист. Великан взвыл от боли.

– Нет!!! – закричала Лили. Пистолет, так и не сделав заветного выстрела, выпал из её дрожащей руки.

– Ты, тварь! Отойди от моей девочки! Сейчас же! – орал дядя Джим. Очнувшись, он схватился за пистолет, но сразу же после выстрела получил большим черным кулаком Руда по затылку и снова обмяк на полу.

Лили растерянно пощупала мужскую грудь, проверяя жив ли еще сильный незнакомец. Но великан словно стряхнул с себя пулю и, продолжая пускать свою душу по каплям, сгреб девушку в объятия. Его девочку. Лили не сопротивлялась. До боли знакомый запах приятно защекотал в носу. В его руках она казалась крохотной фарфоровой куколкой. Мужчина закрыл глаза и прикоснулся губами к аккуратненькому носику. Все вокруг залилось светом.

Руки девушки податливо свисали. Лили ощущала, как тело её пульсирует и наполняется теплом. В голове проскакивали миллионы слайдов. Словно узор, выстроенный когда-то давно из костяшек домино, память частичка за частичкой пробуждалась из многолетней спячки от одного неловкого горячего дуновения из недр вселенной.

Сияние погасло. Дядя Джим снова очнулся и сидел на корточках без пистолета и чувства самоуважения. Локи стоял рядом с Селеной, периодически щупая место ушиба с запеченной кровью. Девушка появилась, когда опасность миновала, она освободила Локи и теперь недовольно фыркала на него, прося подождать до больницы.

– Фар – прошептала Лили и улыбнулась, поцеловав своего любимого громилу в щечку. Мужчина аккуратно поставил девушку обратно.

– Любишь же ты доставлять проблемы!!! – Руд подошел и протянул девушке большую руку – Но я все равно рад тебя видеть.

Лили улыбнулась:

– Если бы не я, вам было бы жутко скучно – её белая ручка утонула в огромном объятии. Образовавшаяся связь колыхнулась в воздухе в подтверждение давней дружбе.

– С этим сложно поспорить – улыбнулся Руд. – Надеюсь, в сознательном состоянии ты больше ничего не выкинешь?

Лили обиженно надулась:

– Как будто Я – единственная проблема на этой планете.

– Не выкинет – прогремел Фар и прижал к себе Лили.

– Если только под твою ответственность, дружище – подмигнул начальник Лили и отдал несколько приказов. Пространство исказилось и от Руда не осталось и следа.

Два черных великана подтащили к Селене по очереди охранников:

– Чмокни их на прощание, пожалуйста – Селена улыбнулась. Охранники смотрели на нее в ужасе. Девушка приложилась к каждому, несмотря на их немые протесты. Два крупных тела безжизненно обвисли.

– Доставьте их домой. Только аккуратно. Они просто делали свою работу.

Помощники кивнули и испарились вместе с освобожденными от лишних знаний телами.

Очередь дошла до дяди Джима. Фар потрепал Лили по головке и медленно подошел к «сопернику». Когда мужчина к нему наклонился, Джим чуть не вскрикнул от напряжения и страха. Но черный человек лишь дал ему пулю, ту самую которую дядя в него выпустил:

– Чужое мне не нужно – прогремел он простодушно. В интонации слышалось искренне желание вернуть то, что утеряно. Затем он взвалил себе на плечо мужчину и бережно положил его около Селены. Кого-то может, и поразило бы такое трепетное отношение, но Лили это нисколько не удивило. Она влюблено смотрела на Фара, такого заботливого и слегка наивного в своих чувствах.

Дядя Джим застонал, словно актер из плохой драмы, умоляя смиловаться над ним. Он понятия не имел, чем для него закончится этот поцелуй, но обмякшие тела убедили его в мысли, что ничего хорошего здесь нет.

– Что вы со мной сделаете!!! Пожалуйста, не надо! Я ведь просто…

– Ничего страшного – по-матерински погладила Селена мужчину по вьющимся волосам, не дав ему договорить. – Вы просто забудете некоторые моменты своей жизни. Я заполню их повседневными вещами, так что ваша психика не пострадает.

– Вы и такое можете? – глаза дяди Джима наполнились слепым обожанием.

Селена наклонилась для своего маленького ритуала, но Локи отдернул её, схватив за руку:

– Постой! Он должен за все ответить.

Дядя Джим застонал еще жалостливее:

– Я тут вообще не причем! Это все эта девица! Она меня совратила и заставила делать все эти ужасные вещи. Да, я бы ни за что!!! Ни за что не стал бы измываться над такими прекрасными созданиями!

– Я тебя не заставляла! Ты лишь проявлял рядом со мной свою болезнь.

– Что? Какую еще болезнь!!! Я ни чем не болен! Это возмутительно! Она еще смеет делать вид, что ничего не сделала! Да, что с вами не так?!! Это она должна отвечать!

– Господи. Селена. Сотри его уже. – устало проговорила Лили, пожалев о своем замечании. – Я больше не выдержу его воплей. Локи – обратилась она к брату – Все, действительно, началось с меня. Мое жадное стремление к уникальности и раньше порождало проблемы. Но такова моя природа. Мне очень жаль, но… так уж вышло, что ты и родители так сильно любили меня, что она возобладала. Иногда так бывает, когда что-то очень сильно любишь, оно… оно не учится любить взамен.

– Лили права. – Селена обратилась к Джиму. – Такова её природа. И жизни без этой природы невозможна… Никто не тронет ее. Плюс – память вернулась к ней и она больше не опасна, а вот вы!

Джим побледнел. Он осознал, что переборщил с драмой.

– Но мы не вмешиваемся в жизни людей – быстро проговорила она. – А то я бы непременно что-то в вас подкрутила – губы её прижались к ровному загорелому лбу. Глаза Дядя Джима сначала широко распахнулись, но потом беспомощно закрылись. Тело окончательно расслабилось. После минутного кипения, лишние нейронные связи исчезли и появились другие.

Создавать память – искусство, которым обладала только Селена. Временами ей хотелось перестать быть хранилищем чужих историй. Не помнить каждую мелочь своих жизней, ей всегда было интересно знать, какого это? Но такова её роль. Она существовала в ней прошлую и готова была существовать будущую вечность.

31 глава

Задний двор серого заводика, принадлежащего дяде Джиму, был зеленым и ухоженным. Лужайку обрамляли красивые клумбы и высокие идеально подстриженные кусты. Периодически угодливо пыхтели влагой оросители.

Когда глава управления безопасностью вместе с Каем вышли из здания, осознав, что их содействие больше не потребуется, первое, что они увидели – женщину. Одета она была с намеком на официальность в ярко алый пиджак и длинную полупрозрачную юбку, из-под которой слишком угодливо для господ торчали крупные ноги. Сухие, пшеничного цвета волосы были неряшливо собраны на макушке. Броский макияж, не подходивший её заплывшему морщинистому лицу, завершал образ вульгарный и неуместный в этих краях. Ходила она словно кошка, пропитанная уличной жизнью. В тонкой дряблой руке был огромный молот, что не подошло бы леди, если бы она не была такой потасканной. Она тащила его за собой, разгуливая вокруг наполовину выпотрошенного фортепьяно. Клавиши и щепки застилали влажный газон, и оставалось только дивиться силе, которая пряталась в этом несовершенном теле.

Женщина еще некоторое время побродила вокруг своей жертвы, делая вид, что не обращает на нее никакого внимания, а потом плюхнулась на траву и начала разглядывать свою работу самым не подобающим образом. Казалось бы, душа несчастного инструмента и так обнажена до предела, но даже этот предел медленно трещит и извивается под действием сверлящих глаз.

Отец Локи, всегда спокойный, сел на небольшой выступ, рядом с ним опустился и Кай, и озадаченно наблюдал за сценой, которая развернулась среди влажной травы.

– Кай. Моя дочь другая? – поглядывая на женщину, спросил он.

– … такая же. Как все мы… не в силах здесь быть. Единственное – у нее достаточно сил, чтобы не быть. – Кай беспардонно изучал телеса женщины, вываливающиеся из-под мелкой сетки колготок.

– Я не понимаю.

Женщина резко встала, кинула молот на припорошенную щепками траву, сняла свой пиджак, обнажив мясистые плечи, и схватилась за огромные плоскогубцы, притаившиеся где-то в зелени. Все последующее действие показалось главе управления безопасностью нереальным, и только женщина с поблескивающими от пота ногами содержала в себе все, чего он никогда не посмел бы желать.

Пока струны взвизгивали от боли под ропот собратьев, тело ее взволнованно колыхалось, поражая честностью, даже интимностью своих действий. Мужчина смотрел на тонкую яростно бьющуюся пшеничную прядь и дивился тому, как медленно стекает капля влаги по обнаженной шее и зависают в воздухе тонкие прутья, чтобы потом рухнуть обесточенными телами на своих, уже покинувших мир музыки, собратьев. Отец Локи растворялся в этом оглушительном шуме и ощущал, как странно трепещет его сердце, обычно натянуто спокойное. Было ли дело в этой странной женщине или повлияло что-то еще, он не мог точно сказать, но почему-то, несмотря на легкий страх, чувствовал себя счастливым.

Кай поймал одну из струн. Когда женщина застряла на особо толстом участке, он подошел к ней и забрал у нее инструмент. «Не стоит» – обратился он толи к боссу, толи к женщине и взялся за упрямые струны.

Картинка окончательно расплылась на радужке всегда серьезных глаз.

– … Босс – Кай резко ущипнул главу управления безопасностью и улыбнулся ему, словно извиняясь за свою вольность. Отец Локи озадаченно потер плечо. Все струны давно бездыханно лежали друг на друге. Женщина, удовлетворенная, раскинулась на траве. В руках у нее возникла большая дорогая сигара. Курение давно кануло в прошлое, всплывая разве что в виде подобных дорогих безделушек. Женщина вопросительно глянула на Кая, но у того не было огня, как впрочем и у главы управления безопасностью.

– Лови – послышалось где-то позади. Кай резко обернулся, поймал бензиновую зажигалку, подарок, который Локи несколько лет назад получил от отца. Женщина залилась одобрительным хохотом и, получив джентльменский жест от Кая, блаженно пригубила свою «детку».

Локи присел рядом с отцом, кивком головы попрощавшись со своим немногословным соперником. Кай ответил тем же и ушел, шаря в карманах. Но того, что он искал, там не оказалось, и он решил направиться прямиком в продуктовый магазинчик.

– Лили? – обратился глава управления безопасностью к сыну.

– Ушла. Но пообещала навестить. Я бы хотел многое тебе рассказать. Если успею, конечно.

– Мммм.

Отец неопределенно качнул головой. Его большая рука легла парню на плечо, потрепала мягкие волосы. Он прижал к себе родного сына. Так они и остались сидеть, наблюдая, как медленно растворяется образ женщины в клубах дыма.

32 глава

Спустя два года. Может, больше…

Множество мягких углов не мешало преобладанию формы. Это совсем не стеснило посетителей, они с треском ставили бокалы на гладкие поверхности и удовлетворенно ерзали на диковинных сидениях, не заботясь об их сохранности. Так много хлама. Так много хлама в виде разнородных экранов: телевизоров, компьютеров, планшетов, смартфонов и прочих гаджетов, все это сцепилось в единую композицию ради подлинной ностальгии. Они выстроились в столы, стулья, барную стойку с металлическими кранами, сплошь облепили стены. От прошлого мира их осталось слишком много: хватит еще на пять подобных заведений, каждое из которых просуществует добрую сотню лет. Некоторые из экранов шипели серыми искрами, отказываясь подчиняться новому времени, но большинство терпеливо светило стеклянными поверхностями, да так ярко, что владелец заведения навсегда позабыл про лампы.

Изображения сменяли друг друга, образуя причудливые световые композиции и картины. Такие концерты стали излюбленным развлечением местных рабочих. Они следили узкими блестящими глазками за развернувшимися на стенах историями, тяжело вздыхая по времени, когда для этого им не нужно было выходить из дома. Но было в трещинах, которые то и дело проступали на некоторых поверхностях, что-то притягательное, а синтетическое лакомство так ласково грело изнутри, что они быстро забывали о подобном огрехе наступившего будущего.

Несмотря на безмолвие изображений, Локи казалось, что человечек, он скакал с одного экрана на другой, буквально кричит, и косточки его, тонкие соломинки, с треском ломаются. Чехол с гитарой на его плече усугублял ситуацию, буквально прижимая к земле несчастного и не давая, как следует разбежаться. Когда же человечек мог сорваться и окончательно исчезнуть, сердце Локи болезненно сжималось. Алекс, в свою очередь, больше увлекся электронной девушкой с огромного экрана на двери. Она эротично мяла тело железными пальцами, не изменяя равнодушно-сексуальному выражению. И только большие зеленые глаза смотрели с грустью, а на теле оставались алые полосы. Кай, не переставая жевать, жадно всасывал все возможные образы, иногда он чуть дольше задерживался на бармене, который с большой любовью тер бокалы, и временами нежно улыбался, любуясь своим детищем.

Бледнолицая, курносая официантка ловко проскользнула в царившую между парнями тишину и выскользнула, уже с заказом в пухлых ручках. Вернулась она с алкоголем, что было редкостью, в основном либо до одури дорогой, либо неприлично дешевой. Эта компания явно сдурела, вид у каждого был соответствующий – отрешенный.

Наконец, Локи заговорил:

– Вчера в толпе видел Лили – он проскользнул вниманием по Каю – тот слегка замер и неловко взял свой стакан. С начала Локи казалось, что единственное, что может быть у них общего – сохранившаяся память, но чем больше они общались, тем более он вылавливал незаметные на первый взгляд, но более отчетливые вблизи реакции парня на его сестру. Если подумать, Кай был частым гостем в их доме, да, и Лили периодически заглядывала на занятия к отцу в сопровождении его молчаливого помощника. И хоть красноречивых доказательств не было, интуиция подсказывала Локи, что он мог быть не единственным, кто потерял женщину.

– Хм. Значит, они все еще здесь. Любопытно – Алекс, наконец, смог отвлечься от крошки, которая манила его своей болью.

– Скоро… – Кай отпил бронзовую высококачественную жижу и отчего-то поморщился.

– Кай прав – расшифровал он друга, за эти годы Локи научился понимать его с полуслова. – Она шла вместе с маленькой девочкой, такой же, держала её за руку, и они на меня смотрели в упор. Обе… Они скоро улетят. Моей память пора поковать чемоданы.

– Не только твоей! Хотя, я не думаю, что ты прав. Я прекрасно помню, как два года назад дрожал, ожидая своей участи. Днями, неделями, даже спустя полгода я не мог поверить, что Селена за мной не придет. Но ничего не произошло. И ты хочешь сказать, что спустя два года она все-таки нас чмокнет, как следует?

– Женщины… – Кай пробежал по друзьям своими болезненными глазами. И компания вдруг расхохоталась, даже Кай смеялся. Это единственное, что он делал красиво: тихо, с придыханием, его обросшие волосы слегка трепыхались в лучах искусственного света.

– А ведь он прав. Если Лили хватило наглости выполнить обещание спустя два года, то почему Селене не прийти за нами, когда мы меньше всего этого ждем?

Локи и Кай молча переглянулись и одновременно отпили из своих бокалов.

– Ты закончил книгу? – Алекс попытался разрядить тишину, которую сам же и создал.

Локи лишь тяжело сглотнул, сморщившись от болезненного спазма.

– Ладно. Дубль два. Что там с твоей помолвкой?

Локи усмехнулся:

– Тебя это, как всегда, волнует больше, чем меня?

– Не думаю, что это так – промурлыкал чеширский кот – Хотя, я волнуюсь за вас ребятки: так долго тяните.

– Ты волнуешься только за себя. Тебе будет легче, если не будет двери, в которую так хочется войти…

– Не понимаю, о чем ты – отстранился Алекс, бросил взволнованный взгляд на проходившую мимо миниатюрную брюнетку. Но Локи не отступал:

– О том, что я не хочу в какой-то момент проснуться втроем. А идет все к этому, наш замечательный друг.

– У нас ничего нет и быть не может. Мы просто хорошие друзья. – настаивал Алекс.

– Не верю – четко сказал Кай. Он скользнул глазами на официантку, та поняв намек, уже спустя пару секунд повторила выпивку и убежала.

Кай очередной раз поставил точку. Всего одного слова хватило, чтобы Алекс опрокинул в себя стакан целиком и снова принялся разглядывать двухмерную красотку. Локи кивнул Каю. Они оба знали, что происходит.

– Просто признай, что любишь её. – Продолжил Локи наваливаться на друга. Алекс молчал. Неожиданно он произнес:

– Как только я это признаю – она исчезнет.

– Скорее, это ты исчезнешь, когда она станет серьезной.

– Ты не понимаешь!

– Понимает – неожиданно возник в разговоре Кай.

Алекс закрыл лицо руками, спрятавшись в своих длинных прекрасных волосах.

– Прости меня, Локи – пробормотал он. – Любовь. Не думаю, что способен на это. Позаботься о ней – резко встав, он вышел.

Локи остался с Каем.

Они пили, изредка поглядывая на дверь и растягивая содержимое своих бокалов, в надежде, что утро никогда не наступит.

33 глава

Локи медленно поднялся из-за письменного стола. Раздвинув пустые страницы, на него разочарованно поглядывала потрепанная кожаная тетрадь. Неудовлетворенная, она ждала вожделенной концовки уже несколько месяцев. В одной руке писателя находилось небольшое фото. Он подложил его в тетрадь к небольшому клочку бумаги. На нем красовались красивые ровные буквы: «Я никогда не забуду, как мы танцевали». Чернила просохли давно. Локи нашел его в первую бессонную ночь два года назад, когда ждал своего часа. Листок долго лежал под стеклом в его кабинете, словно утешение и мучительно сладкое воспоминание. Сегодня появилось фото.

Локи закрыл тетрадь, ласково погладил её корешок и подошел к панели на стене. Пронзительные ноты заполнили собой кабинет. Он припомнил странную девчушку на берегу озера, босую и плавно двигающуюся под безмолвные напевы и подхватил её сильными руками. Складывалось впечатление, что он орудовал своей невидимой партнершей, словно виолончелью, медленно растягивая струны её души, давая пустоте возможность насладиться невесомостью.

Музыка сменилась. На место элегантных струнных пришли быстрые биты. Современность сделала инструменты нетерпеливыми, добавилась легкая искусственность, что не смогло изменить главного: музыка из динамиков все также раздевала. Он скинул с себя ведение и, ощутив, как свободолюбивые аккорды схватили его по рукам и ногам зашелся слегка угловатыми, но уверенными движениями. Тело Локи, оно ныло все утро, в мгновение преобразилось и залилось свалившейся ему на голову силой. Крупные ноги скользили по полу, словно по маслу. Музыка сквозила в каждом движении. Боль плоти окончательно растворилась в его динамичном счастье.

Лицо его поражало эмоциональностью. Оно танцевало даже больше, чем тело. Обычно спокойный, имевший практически одинаковое выражение для большинства ситуаций, в которые он попадал, сейчас Локи был то задумчивым, то лукавым, то счастливым или наоборот печальным. Кое-где проскальзывала скука переплетенная с пафосом. И страсть проблеснула в глазах ярким пламенем…

Локи уже расслабил воротник, когда пространство исказилось мягким стуком. Парень элегантно повернулся на пятках и замер.

На лице Селены задержалась улыбка. Её карие глаза раскалились до предела, изливаясь на Локи горячим, страстным золотом. Она любовалась им все это время. Мир для нее исчез и остался только этот человек, живой, наполненный, прекрасный в своем свободном парении. Покачиваясь из стороны в сторону и вслушиваясь в бешеный ритм своего сердца, она мысленно уговаривала мгновение растянуться.

– Прости, что я так… Я не хотела тебе мешать, но у нас не так много времени.

Локи ничего не ответил. Он провел рукой по панели – динамики заткнулись. Подойдя вплотную к Селене, он крепко обнял её.

– Это хорошо, что ты пришла. Я ждал тебя сегодня – прошептал он нежно. Девушка, смущенная, высвободилась и сказала:

– Я помогу тебе закончить книгу. Собирайся.

***

Полированная черная брюшина туннеля блестела при свете фар. Теплая внутренняя плоть единственного автомобиля, подсвеченная изнутри, казалась бледненькой. Утрамбованная тьма давила на Локи даже сквозь стекла. Он периодически робко поглядывал на свою спутницу, но Селена не замечала неловкого внимания водителя. Парня пробирал озноб.

Последний поворот и свет проступил через оскалившуюся щель в конце туннеля. Чем ближе Локи и Селена подбирались к желанной свободе, тем громче ворчал и гневался умалишенный ветер, главенствующий снаружи, временами срывающийся в бред, крики, истерию.

– Забавное ты выбрала время, чтобы пообщаться – последний день разрядки купола. Все вокруг так и шепчет.

– Но я не общаться пришла, я же сказала.

Локи озадаченно посмотрел на девушку:

– Ты думаешь эту игру со смертью можно поставить в конце всего?

– Нет. Безумные развлечения меня не волнуют. Но они так сильно волнуют всех остальных, что никто не заметит самого главного. Так все происходит в этом мире, если подумать.

– И опять ничего конкретного… – в голосе Локи проскользнул откровенный упрек.

– Ты все поймешь. Я же сказала тебе, куда мы едем, так?

Рядом с раскрывающейся металлической пастью небрежно покачивался экран со словом «выход». Словно почуяв приближение жизни, он яростно замигал, забившись конвульсиями. Внутренности туннеля содрогнулись. Но ни Локи, ни Селена не обратили никакого внимания на предсмертный крик. Под шипение электронной таблички машина выбралась на свободу навстречу полупустым улицам.

Складывалось впечатление, что обитатели покинули купол, предварительно завесив белыми тканями здания, парки, памятники, даже лужайки и отдельные деревья от пыли. Однако плотные оболочки защищали, в первую очередь, от ветра. Обезумевший, он хлестал по гладким бокам автомобиля свежей листвой и мелкими ветками. Вести было тяжело, но Локи ни в первый раз управлялся с машиной во время великого торнадо.

В купол то и дело били молнии, отчего он судорожно дрожал вслед за раскатами грома. На темном полуобнаженном небе проступали световые извилины и шаровые молнии. Воздушные воронки за секунду до растворения то и дело выплевывали тушки, упакованные в защитные костюмы с масками. Техника безопасности не помогала людям справляться со стихией – их ручки и ножки отчаянно барахтались и без сознания они оказывались на какой-нибудь мягкой крыше. Везло не всем – некоторые падали бездыханными камнями на жесткие дорожки или острые строения, не имея потом возможности проснуться. Хотя, находились и особенно устойчивые.

– Многие умирают? – Селена про себя восхитилась мужчиной в красном костюме. Воронка долго не отпускала его, а когда он, наконец, освободился, то в полной мере насладился этим сладостным моментом. Распластав руки – крылья, он, пролетев несколько сотен метров, плюхнулся на одну из мягких крыш.

– Три-четыре человека из десяти.

– Так много… и люди все равно на это идут?

– Ха – еще бы. У них же будет потом возможность похвастаться, что они остались живы. И еще каждый скажет, что перед ним кто-то откинулся – для пущего эффекта. Хотя есть и другая сторона.

– Другая???

– Да, другая. Люди, которые не очень-то хотят жить и уходят оттуда, живыми и разочарованными. И приходят вновь. Я знаю одного парня, он так уже лет 10 подряд развлекается. Жизнь явно над ним посмеивается. Но он не сильно страдает, он смеется вместе с ней. Думаю, это делает его более живым, чем всех остальных. Каждый год он проживает так, словно все это будет в последний раз. Ни разу не видел его в плохом настроение, разве что только, когда он в первый раз туда пришел. Тогда он был настроен серьезно. Но чем чаще он выживает, тем счастливее становится и главное: никакого вещества. Он просто счастлив – сам по себе.

Плотоядный Грааль пустовал, как и большинство государственных зданий. Каждый во время великого торнадо имел право или отдохнуть дома, или насладиться стихией. Локи и Селена оставили машину в подземном гараже и беспрепятственно поднялись на самый верх. Пропуск Локи давал ему возможность пройти практически во все двери, откуда у Селены взялась подобная прелесть, можно было только догадываться.

Парочка поднялась к танцевальным площадкам, оказавшись у озера с ядром. Ветер рвал на себе волосы, но не мог пробраться через прозрачное одеяние Грааля.

– Ты выбрала самое безопасное время и место – иронически заметил Локи.

– Здесь очень красиво, не находишь? – Девушка указала наверх.

Каждый год оболочку купола обновляли, из-за чего можно было увидеть паутины молний, смешанных с человеческой гарью, которая ежедневно вкидывалась в открытые пространства планеты. Отходы кипели и взрывались красочными фейерверками. Серый снег вздымался от очередного взрыва и, медленно кружась, снова оседал на первой оболочке купола, прозрачной, но достаточно плотной, чтобы не пропустить к человеку плоды его собственного труда.

– Да, я видел его уже – в прошлом году. Очень неплохо – он аккуратно сел на пол и слегка поморщился, когда услышал бульканье Грааля.– Хочешь поговорить про вид?

– Нет. Я бы предпочла просто смотреть – девушка села рядом. – Где-то здесь должна быть панель, она показывает изображение с камеры в озере.

– Да. У той стены экран доступа – но просто так ты на картинку не посмотришь. Нужен отпечаток пальца… – Локи не успел закончить свою мысль. Девушка подскочила к нужной поверхности и слегка выдохнула на разъем для отпечатка пальца. Датчик загорелся зеленым, что-то слегка завибрировало, и из площадки возник тонкий огромный экран. На нем проступило изображение ядра. Оно умиротворенно лежало в густой среде и мерцало световыми волнами, словно билось замедленным сердечным ритмом.

34 глава

За два года аккуратная шапочка волос превратилась в копну. Кай собрал волосы в хвост, но они все равно торчали в разные стороны и поблескивали в свете панелей. Глаза его, на удивление, уперлись в одну точку, в то время как неугомонные костлявые пальцы судорожно скользили по световым клавишам. Периодически комнатка заливалась мерзким писклявым звуком, на что Кай морщился, вскакивал и ходил из стороны в сторону, чтобы потом снова приняться за свое безумное действие.

– Сегодня ты сделаешь то, чего не мог сделать все это время, поспорим?

Лили подошла к Каю. Заметив ее присутствие, он отпрянул от клавиатуры и обессилено опустил голову. Его пухлые губы побелели и замерли, руки дрожали, требуя продолжения прежней деятельности. Девушка зацепилась за упругую резинку и с силой дернула – колечки его черных волос раскинулись до самых плеч. Но она не успела провести пальцами по блестящим прядям, Кай скинул ее руку, не поднимая головы.

– Тебя больше нет – прошептал он.

– Ты прав. Сегодня все закончится – в том числе и у нас с тобой. – Лили села на корточки, чтобы видеть лицо парня – Знаешь, тебе всегда шло безумие.

– Не было.

Лили улыбнулась плотно сжатыми губами и положила на стол крохотный слиток:

– Это мое сожаление из-за того, чего не было.

Не в силах просто уйти она примкнула к парню всем своим тельцем, обхватив любимую голову, и кинулась прочь из этого места, по пути роняя световые частички своего существа, пока совсем не растворилась.

Кай поднес флешку к губам и залился истеричным хохотом. Смеялся он долго, буквально задыхаясь. Глаза его, абсолютно сухие, мистически сверкали в свете электронных мониторов. Вдруг он замолк, быстро вставил подарок в один из разъемов и кинулся к панели. Губы он жевал еще активнее, тонкие пальцы бегали, словно муравьи, движение которых при легком взгляде показалось бы беспорядочным, но на самом деле было точным и рассчитанным.

Ядро умиротворенно мерцало в густой среде. На огромном экране оно казалось зародышем, мирно развивающимся в утробе матери. Только эта кроха не собиралась обрывать пуповину и показать свою уникальность взрослому миру. Оно комфортно мигало своими датчиками, подтверждая, что получает все необходимые ему вещества.

Локи не мог оторвать взгляда от прекрасного создания. Настолько беззащитным и родным оно ему казалось.

– Я никогда не видел его так близко.

Селена улыбнулась:

– Это еще не все. Подожди немного и ты увидишь, как оно повзрослеет.

Локи замер. Зародыш все еще лежал в своем уютном номерке. Датчики невозмутимо горели. Но тут начало происходить что-то странное. Свет словно сошел с ума – огоньки замигали, мелькая поочередно цветами радуги, пока пуповины – провода светились изнутри белым режущим светом. Зародыш затрясся, точно в лихорадке, но не прошло и стоящего мгновения, как он снова вернулся в прежнее полусонное состояние. И только одно изменилось: один из датчиков поменял цвет с красного на зеленый.

А Кай в это время откинулся на спинку компактного кресла. По вискам и ключицам стекали капли пота, руки удовлетворенно свисали по бокам.

35 глава

Густой смрад окутал босые ноги. Грязь с гнилью булькала и проступала в промежутках между полупрозрачными пальцами. Алекс шел медленно и не ощущал ни зловредного запаха, ни мягкой засасывающей жижи. Виной всему было любопытство. Он старательно присматривался, но черный дым не давал видеть дальше собственного носа. Если бы не полупрозрачная фигурка Селены, он бы уже давно заплутал. Алекс не знал, куда она его ведёт, но и не ведал, куда ему стоило бы идти, поэтому следовал за ней.

Селена резко остановилась. Она не повернулась к нему, хотя он очень этого ждал. «Тут тело под ногами, не споткнись. И еще цветок – он тебе не повредит, не бойся» – услышал он в голове её голосок.

Они обошли мужчину, лежащего на лужайке с черной травой. Он словно забылся блаженным сном, обхватив руками мягкую подушку. Серый цветок с впалой мордочкой и крапинками красного и фиолетового удовлетворенно жевал кусок, который он оторвал от разбухшей руки мертвеца. Алекс ступил совсем близко к цветку и тот, будто ощутив его присутствие, смачно щелкнул зубатой пастью, но не смог даже коснуться белого мяса. Ярость захлестнула озверевшее растение. Цветок вслепую кромсал воздух пастью и успокоился только тогда, когда путники окончательно скрылись с места его кормежки.

Время растянулось на 1918 шагов и резко сократилось до одного единственного удара сердца, за которым последовал протяжный звук ноты си. А затем загудели барабаны. Алекс четко слышал глухое бурчание стариков и пронзительные крики более молодых ударных. Мелодия, возникшая от сплетения музыкальных инструментов, заполняла собой пространство и очищала его. Зловония и грязь отступили.

Алекс увидел костер высотой с 10-ти этажный дом. Черные, словно дым, великаны выбивали из барабанов их души и по-детски улыбались, глядя на своих прекрасных половинок. Селена подвела Алекса достаточно близко, чтобы он заметил людей, точно манекенов, наваленных друг на друга вокруг костра, а сама присоединилась к сестрам, кружившимся в свободном танце вокруг заснувших. Блаженные, призрачные создания завибрировали грудным мычанием, сопровождая его плавными взмахами и выходами. Танцевали даже самые крохотные девчушки пяти-шести лет и женщины с младенцами на руках, одинаковые в своих лицах, но разные в выражениях и эмоциях.

Алекс отстраненно бродил вокруг хоровода, пока не заметил молодого человека, лежавшего слегка поодаль от остальных, когда-то жителей купола. Его красивые длинные волосы казались еще прекраснее на фоне темной травы с крупицами чего-то бурого, а симметричное лицо выглядело гораздо живее, чем когда-либо прежде. Сестры слегка расступились перед ним, и Алекс склонился над своим умиротворенным отражением.

– Мы похожи – даже для него его слова прозвучали удивительно равнодушно.

– Оно тебе больше не понадобится. – Слегка растрепанная, Селена держала руки на груди и наслаждалась тем, как горит ее тело после танца. Она взяла Алекса за руку и вывела из танцующего круга.

Они снова очутились в клубах густого дыма, но не сделали в нем и нескольких шагов, как оказались в узком длинном коридоре. На них боязливо смотрела чернеющая дыра. Селена впихнула Алекса внутрь, оставшись снаружи. Узкий коридор давил своим могильным светом. «Не уютно» – прошептала она и скатилась по холодной стене. Зажмурившись, Селена начала считать до 19 и сама не заметила, как заснула. Руд опустился рядом с ней на корточки и нежно провел огромным пальцем по тонкой переносице. «Совсем вымоталась» – заметил он и, подхватив её на руки, понес подальше от холодных стен.

Когда Алекс вошел, на полу сидела женщина. Она поливала огромный цветок, тот слегка позевывал, не в силах сопротивляться звукам ее колыбельной. Она была точно такая, какой он ее помнил: с неряшливым пучком белых волос, в мятой клетчатой рубашке, из-под которой блестели белизной слишком тонкие ноги. Сейчас она казалась ему еще прекраснее в своей естественности, чем он помнил.

– Мама… – прошептал он.

Женщина подняла глаза и несколько нерешительно протянула ему лейку. Алекс кивнул ей и присел рядом, чтобы поливать вместо нее, пока она, поджав под себя ноги, любуется своим детищем.

***

Мягкая коричневая кровать слегка пружинила, покачиваясь под хрупким тельцем Селены. Бедра девушки, скрытые тонкой тканью платья, ерзали, грудь часто вздымалась под скрежет пера о бумагу. Так мягко, мягко, тепло. Дрожь. Селена задумчиво обсасывала кончик ванильного мороженого, которое она позаимствовала из морозилки, периодически роняя пылкие взгляды на Локи.

Парень не обращал на нее никакого внимания уже несколько часов, с тех пор, как они вернулись с прогулки. Но это не значит, что он забыл о ней. Локи работал, вдыхая горячее восхищение своей почти реальной музы, выдыхая липкую одержимость. И чем больше он писал, тем более безумным становился. Еще и еще. Больше. Периодически он задумчиво тер свою обнаженную широкую шею, склоняясь все ближе над своим творением. Иногда наоборот отстранялся от него. Растянув длинные ноги и сцепив руки в замок под конским хвостом на затылке, он закрывал глаза и мычал что-то мелодичное. Потом, неожиданно замолкнув, Локи, словно зачерпывая вдохновение из воздуха – медленно, клал растопыренные пальцы на стол, точно готовился к старту. И бежал. Гнался вслед за очередным потоком беспорядочных мыслей. Увлеченный, далекий, страстный. И иногда так случалось, что перо все же успевало запечатлеть нечтостоящее, шурша острым концом тонкой изогнутой стопы.

Перо смолкло. Локи опрокинул взбудораженное тело на стол и тяжело задышал. Эта тяжесть после мучительного марафона длинною в два года казалось ему невыносимо сладкой.

– Закончил – прошептал он, все еще чувствуя, как прохлада от стола обжигает его щеку и поглаживает мысли изнутри. Такие мягкие, приятные и невесомые. Они где-то далеко, как будто и не в тебе. Это и есть то самое осознание: когда просто понимаешь – все правильно.

Все закончилось. Он, наконец, свободен. И не важно, что будет дальше и каков окажется результат. Только бешеный стук сердца и мягкие волнообразные стоны тела, разбухшего от усталости.

Селена прикусила губу. Именно своей рукой, липкой от съеденного мороженного, ей придется забрать его «правильно». Девушка неосознанно махнула головой в сторону, как будто ответив на вопрос: кому все это нужно? Локи сел рядом, настороженно вглядываясь в свою любимую музу. За эти два года её образ порядком стерся, затерявшись в многочисленных черновиках, скомканных и разбросанных по всему дому. Растрепанная, как всегда бледная, павшая муза с беспокойными, человеческими глазами. Отражалось ли его собственное волнение в этих прекрасных глазах, или может, она вздрагивала на самом деле? Но почему? Ведь для нее это привычное дело – теребить желтые страницы чужого опыта. Из них она сплетен красивую правдоподобную иллюзию. И эта иллюзия станет его реальностью. Это Локи стоит волноваться, разве нет? И еще взять у нее пару уроков. Хотя сейчас не до этого. Поздно. Слишком поздно просить что-то еще.

– Я…– Селена хотела хоть что-то сказать, но чувства застряли в горле и она нервно их сглотнула. А ведь она никогда не забудет, в отличие от него.

– Я понимаю. – Локи закрыл глаза и вздохнул, расслабляясь.

«Нет, не понимаешь» – подумала Селена. Девушка потерла воздух между подушечками пальцев, раздумывая, как лучше поступить. И тут ей пришла в голову одна мысль. Безумная и эгоистичная. Она некоторое время беспокойно водила глазами по вздрагивающему лицу очередной жертвы. И тут неожиданно, даже для самой себя, раскинув руки в стороны, чтобы не коснуться парня своими грязными пальцами, Селена поцеловала парня в губы.

Дыхание участилось. Локи ответил, прижав к себе прохладное женское тело. Перед глазами его забегали картинки. Будто старые снимки из чужого альбома, его воспоминания в обратном порядке скользили перед его глазами, чтобы рассыпаться на миллионы кусочком. Кусочки метались из угла в угол, меняя форму, они образовывали разные фигуры и, наконец, собрались в какое-то безумное нечто, по форме похожее на шар. Это нечто росло, раздуваясь, точно мыльный пузырь, все больше и больше, пока не заполнило собой все.

Локи проснулся и потянулся под шелест накрахмаленными простыней. На губах задержался погасший поцелуй, в руке – потрепанный кожаный переплет. Он повертел им перед глазами: открывать почему-то не хотелось. Свежесть, бродившая по дому, будоражила. Ветер мелодично пританцовывал, вслед за ним в экстазе дрожали шторы. Мягкие цвета поглаживали мысли. Никогда прежде он не ощущал себя так спокойно.

Локи отложил переплет и встал с кровати. Тетрадь сорвалась вслед за ним, но лишь плюхнулась на пол, забросив хрупкие внутренности под кровать. Среди бумажных руин особенно выделялась одна фотография. Нет, даже не фотография, картинка. С собранными на макушке хвостами и вытянутыми шеями, с ручками, висящими около шелковых юбок, словно на натянутых веревочках, и аккуратно сложенными вместе ножками в мягких тапочках стояли, несколько отстраненно друг от друга, две белокурые близняшки. Они точно не замечали своей беззащитности. И только большие загорелые лапы, рожденные во мгле черных стен, сжимали хрупкие плечики, будто доспехи для их прямолинейных, сверлящих взглядов. Эти глаза наверняка смогли бы навести писателя на некоторые мысли, однако Локи не обратил на них никакого внимания и подошел к входной двери.

Хрома не успела коснуться панели на входе. Дверь распахнулась. От неожиданности гостья резко протянула хозяину дома стакан со свежим кофе. Локи сразу бросилось в глаза её воспылавшее лицо. Он принял стакан и неловко перевел взгляд на зеленый куст с белыми изысканными цветками. Отпил. Горло обжег горячий кофе с перцем чили. Локи поморщился, мельком заметив, что одна из плюмерий скукожилась и плюхнулась на траву. Уже взяв себя в руки, Хрома произнесла:

– Пойдем?

Локи тяжело вздохнул, залпом осушил стакан:

– Только соберусь – и скрылся в проходе.

Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора sophynelle.

Оглавление

1 глава

2 глава

3 глава

4 глава

5 глава

6 глава

7 глава

8 глава

9 глава

10 глава

11 глава

12 глава

13 глава

14 глава

15 глава

16 глава

17 глава

18 глава

19 глава

20 глава

21 глава

22 глава

23 глава

24 глава

25 глава

26 глава

27 глава

28 глава

29 глава

30 глава

31 глава

32 глава

33 глава

34 глава

35 глава