Ловушка для обречённых [Максим Волжский] (fb2) читать онлайн

Максим Волжский Ловушка для обречённых

1

После полудня пассажиры теплохода «Судьбинушка» спасались в уютных каютах. Самые отважные путешественники принимали солнечные ванны на верхней палубе. Среди двух десятков смельчаков был и Мирон Глыбов, которому по случаю тридцать третьего дня рождения работодатель щедро оплатил круизную путёвку.

Своё мускулистое тело он разложил на пластиковом шезлонге под тенью зонта. В жаркий июльский день волжская прохлада и лёгкий ветерок сопутствовали ленивому блаженству. Удалось даже вздремнуть. Теплоход покачивался, негромко играла музыка, где-то смеялись дети. Мирон потягиваясь, поправлял солнцезащитные очки и снова засыпал, наслаждаясь речным путешествием.

Это был второй день его плаванья вниз по Волге. Первый вечер Мирон провёл скромно. На ужин позволил себе лишь бокал пива. К половине десятого выкурил сигарету. С ним хотела завести знакомство женщина средних лет и даже решилась присесть рядом за столик. Она мило улыбалась, задавала вопросы: кто он и откуда. Мирон неспешно отвечал и посматривал на часы. Почему-то хотелось тишины. А возможно, ему просто не понравилась женщина в шляпке, с ярко накрашенными губами.

После выступления смешных аниматоров и искусительницы со змеёй, ссылаясь на усталость, Мирон откланялся, заметно обидев даму, которую звали Ольга. Вернувшись в свою каюту, какое-то время он посвятил чтению. Книга показалась скучной. Тогда Мирон включил телефон, приступив к строительству падающих в стакан кривобоких фигур. Так и играл, пока не уснул. Но наступающий вечер пассажир класса «Полулюкс» желал провести под девизом «гори всё синим пламенем». Ещё лёжа на шезлонге, он настроился опустошить все бутылки из всех трюмом четырёхпалубного красавца.

Жара к вечеру сошла. Теплоход встретил зажжение бортовых огней затяжным гудком судового тифона. Расталкивая бортом речную волну, «Судьбинушка» прибавила хода. Затем прозвучал второй гудок, означающий начало залихватского праздника. Хмельной народ ответил стадионным рёвом сотен ртов, свистом и бурными возгласами: «Давай, давай». Мирон тоже яростно хлопал в ладоши; а музыка в баре под названием «Слепой Пью» заиграла ещё громче, вовлекая в веселье всё новых и новых людей.

Теперь только танцы до упада, забавы и развлечения, потому что волжские просторы разрешают вопить во всю глотку, зная, что на берегу тебя не услышит никто. Широка река-матушка – и не объять её взглядом, и не найти границ. Отныне белоснежный теплоход полон безумным ликованием и храбр оплаченным счастьем. Словно точки-тире загорелого радиста – звонкая чечётка разлеталась по каютам, вплоть да капитанской рубки, призывая встать в хоровод и не жалея отдраенной палубы, отдаться танцу, как первой любви. Потому что в разудалой пляске расцветает городская душа и требует бессонную ночь. Так дайте опьянённой чертовке, чего хочет она! Гуляй народ: пей, веселись! Праздник плоти до утра, – и, как говорится, большому кораблю – большое плаванье.

Позабыв о рабочей рутине и девушке Наде, сбежавшей месяц назад, бог знает к кому и куда – Мирон пустился во все тяжкие. Он кутил, куражился, кого-то принимал в объятия и часто выпивал. Под огненные «Руки вверх» Мирон встретился с дамой, с той, что вчера не смогла убедить его в своей свежести и нравственной неприступности. Женщина снова была навеселе и, не расплескав ни капли из фужера с шампанским, обняла парня и целовала его, как любовника.

«Один раз живём», – думал Мирон Глыбов, размахивая руками, словно мельничными лопастями. Но не знал он одной пустяковой истины: если существуют лопасти, если представился мельницей, то где-то рядом обязательно должен притаиться «Дон Кихот», у которого свои представления о танцах.

***

Багаутдин Арчаков был рождён на одной из вершин седого Кавказа. Потому умел терпеть боль, но обиду не прощал никому. Мирон так увлёкся, что не заметил, как наступил гордому парню точно на красный мокасин, причинив тому сносное, но всё-таки неудобство. Это была непростительная ошибка, почти приговор. Вот здесь бы остановиться молодым да пылким парням. Сделать вид, что ничего не случилось и снова отправиться в танцующие ряды, но нет – ни судьба, ни судьбинушка. Не для того Багаутдин потел всё детство на борцовском ковре, чтобы вот так запросто взять и остыть. А что Мирон? Разве он зря с восьми лет колотил боксёрскую грушу? Нет, он готовился, возможно, именно к этому вечеру.

Мирон представлял путешествие по Волге скучным занятием. Днём вокруг него будут крутиться тётушки, мечтающие не столько о сексе, сколько о вздохах под звёздами, а ночью, когда Мирон отобьётся от женских разговоров, на него нападут комары – такие мохнатые, толстые, кровожадные. Но вышло совсем не так, как он ожидал.

Они лишь переглянулись, выбирая безлюдное место. А когда остались одни, потомок донских казаков и правнук отважных абреков бросились друг на друга, будто веками враждовали их семьи, желая расплаты любой ценой.

Удары сыпались изобильно, словно парням хорошо заплатили за драку в свете ночных огней. Поначалу Багаутдин ловко уходил от «прямых» соперника. Снова двоечка от Глыбова просвистела в «молоко», а выпад Арчакова не принёс должного триумфа. Мирон частил, торопился. Багаутдин отступал, горячился. Сын горных ущелий хотел придушить «колючего» боксёра, свалив того на палубу, но жутко мешал алкоголь. Арчакову говорил и отец, и дед, и тренер Джамиль Иванович Эпштейн наставлял: не пей Багаутдин, не кури Багаутдин, – а он всё делал по-своему. Вот тебе результат. Лишь природная цепкость и врождённая сила ветров Кавказа помогла избежать фиаско. Но всё-таки Багаутдин выждал верную секунду и бросился в ноги, в надежде перехватить инициативу.

Мирон завалился назад, выискивая на что опереться, чтобы не рухнуть на спину. Ему помогла металлическая труба, предохраняющая от падения в реку, но совсем ненадолго. Словно мешки с камнями, бойцы перевалились через борт, стряхнув лишнее с корабля. Даже в коротком полёте парни били друг друга, мимолётно провожая «Судьбинушку» – и люд, веселящийся в блеске круизных прожекторов.

2

Было темно и страшно. Багаутдин широко открыл глаза. Хлопал густыми, чёрными ресницами, прогоняя ужас, в ожидании встречи с вечностью. Но вдруг вспыхнул свет. Много… очень много, слепящего света…

Последнее, что помнил Багаутдин Арчаков, как его тело в обнимку с русским парнем коснулось пресных вод. Затем наступило удушье. Воздуха не хватало, словно гигантская анаконда, невесть откуда взявшаяся в Волге, сжимала кольцом его грудь, не давая заполнить кислородом лёгкие. Он судорожно глотал речную тину, отталкивая от себя несговорчивого боксёра. Он боролся уже не с русским, Багаутдин сражался за свою жизнь по-настоящему.

Что произошло далее, догадаться не составит труда. Вместо кислорода его лёгкие заполнились водой; он захлебнулся и трагически скончался – вместе с тем парнем, что совсем не смотрел себе под ноги. Теперь Багаутдина ждёт встреча: райские врата раскроются перед ним, и внук своего мудрого деда, который утверждал, что жизнь хрупка, что нужно её беречь, познает Вселенную.

Багаутдин снова и снова повторял молитву, восхваляя Всевышнего. Он жмурился, что было сил, чувствуя, как свет пробирается сквозь веки. С закрытыми глазами мир вокруг казался охваченным ярко-красным огнём, оттого что в его теле продолжала струиться кровь. А если осталась кровь, значит, он ещё жив.

Арчаков открыл глаза. Всего мгновенье и свет превратился в тёплое мерцание домашней свечи. Этот свет согревал, успокаивал, как в детстве.

Рядом с Багаутдином лежал его соперник – тот самый боксёр с «Судьбинушки». Русский парень часто моргал и не мог надышаться, будто только что вынырнул из самой глубокой впадины.

– Лихо вышло. Хорошая драка. Но всё же я сделал тебя, – бормотал Мирон.

– Размечтался… – играл желваками Багаутдин.

В круглой комнате, то есть совсем без углов, парни лежали на мягкой кушетке – размером с двуспальную кровать, будто в гостиничном номере для молодожёнов. Близость мужских тел будила отторжение и неприязнь. Но невидимые путы, сковавшие руки и ноги – не давали выяснить отношения прямо здесь и сейчас.

Минут десять парни дёргались, изворачивались, словно некто всемогущий выловил их в реке, лишь для того, чтобы уложить рядышком и посмеяться над тщетным желанием обрести свободу. Каждый мечтал сбежать, но силиконовые кольца оказались сильней.

– Что происходит? Где мы? – первым заговорил Мирон. Он уже порядком устал и всё ещё дышал тяжело. – Как звать тебя, брат?

– Вот как запел?.. брат, говоришь? – ответил вопросом Багаутдин.

У Мирона был друг из Махачкалы. Их рабочие столы в офисе стояли рядом. Они вместе посещали боксёрский зал; бывало, выпивали по праздникам. Русский уважал дагестанского друга.

– Извини за глупую драку, – хотел примириться Глыбов. – Зря мы с тобой сцепились.

– Моё имя Багаутдин, – принял извинения Арчаков и добавил спокойным голосом и совсем без южного акцента: – Если хочешь, можешь называть меня Борисом, чтоб язык не ломать.

– Не переживай, брат, не сломаю. А я Мирон. Из Вологды, – окончательно приходя в себя, представился русский парень, и улыбка посетила его лицо.

– И ты меня извини, Мирон. Погорячился я. Вёл себя некрасиво.

– Значит, мир?

– Мир, – согласился Багаутдин.

Как поссорились парни, так и подружились. Если бы сразу подобным образом произошло знакомство, сейчас гуляли бы они на теплоходе и горя не знали. Но что сделано, то сделано. Пришло время исправлять ошибки.

– Мы на подводной лодке, что ли? – спросил Багаутдин.

     Вспоминая ночное купание в реке, Мирон медленно рассуждал:

– Помню, как падали за борт. Затем в горло попала вода. И знаешь… я заметил, что внизу, прямо под нами проплыла яркая капсула из стекла. Большая, как грузовик. Наверное, мы попали внутрь этого аппарата. Эта капсула спасла и тебя, и меня. Иначе утонули бы.

– Может, это военные?.. или какой-нибудь рыбнадзор? – размышлял Багаутдин.

– Рыбнадзор… – улыбнулся Мирон. – Нет, брат, это что-то особенное. Думаю, это пришельцы. Я тебе точно говорю, НЛО это. Нас непросто спасли, нас похитили.

– Да брось. Ты серьёзно решил, что есть кому-то дело до двух драчунов?

Багаутдин помнил, что когда-то уже встречался с неопознанным объектом. Ещё в детстве однажды ночью он забрался на высокую гору. Если быть точнее, забрался на гору ещё днём и жарил каштаны в огне, а вот ночью Багаутдин видел, как в ущелье, в километрах пяти – залетел огромный светящийся шар. Корабль был большой, с трёхэтажный дом в два подъезда. И свет от него исходил нежный и, казался мягким, ласковым и даже добрым, как бархатная скатерть в доме бабушки Хаят, где кормили его лепёшками и мясом. А что если, это правда? Вдруг НЛО существует, и оно похитило двух граждан Российской Федерации?

– Пришельцы или не пришельцы, это сейчас неважно. Нам надо бежать, Мирон! – твёрдо решил Багаутдин и завертелся ещё сильнее, стараясь высвободить руки, скованные тонким, прозрачным ремнём из крепчайшего силикона.

Поворот вправо, резкий рывок влево. Багаутдин вертелся, кружился, вставал «на мостик», будто боролся в финале Олимпийских игр. «Давай Багаутдин! Давай сынок!» – выстрелом звучал голос тренера Джамиля Ивановича в его голове.

– Не дёргайся друг. Успокойся. Ремни ослабли. Мы свободны, – остановил Багаутдина, Мирон.

Глыбов обладал мистической силой, способной превращаться в настоящую мощь медведя. Русский парень точно знал, что необходимо собраться с мыслями, проявить упрямый характер и желание непременно сбудется. Он освободился от силиконового плена без видимых усилий. Сначала выскользнули его руки, а затем петли, сковывающие Багаутдина, тоже ослабли.

Парни внимательно осмотрели капсулу. Увидели прозрачную дверь, которой минуту назад ещё не было. За дверью заметили шлюзовую камеру.

– Странное дело, брат. Нам будто указывают на выход, – насторожился Мирон. – Но мы живы, значит, пришельцы не собираются нас убивать.

– Становится всё интересней, – продолжил мысль Багаутдин. – Они разрешили нам выбраться отсюда

Прозрачная дверь в подводной тюрьме блистала, словно спасительный маяк для заблудших душ. Рядом с дверью красная кнопка. На той стороне стены вторая кнопка, и тоже красного цвета.

– Нажимай скорее! – решился Багаутдин, не рискуя самому прикоснуться к заветному ключу.

«Один раз живём», – подумал русский парень, прилично врезав по кнопке ладонью.

Стеклянная преграда бесшумно отъехала в сторону, пропуская пленников внутрь. Глыбов, а следом Арчаков смело сделали шаг. Дверь тут же закрылась. Теперь Мирон осторожно дотронулся до второй красной кнопки.

Как поплавки парни взлетели вверх и очутились в реке. Вода была непривычно чистой. Мирон почувствовал воду на вкус. «Кисельные берега», – вообразил сказочный мир Глыбов, увидев спасительную землю всего в полсотни метров.

Через пару минут парни стояли на берегу. Ярко светило солнце. Песчаный пляж казался безграничным. В тридцати метрах от реки начинался величественный лес, где качались невероятно высокие сосны.

Багаутдин снял рубашку, чтобы отжать её. Мирон фыркал и тряс головой, словно промокший пёс. Стащив с себя футболку, он посмотрел на пенные барашки у берега. Потом бросил взгляд вдаль. Река казалась необычно широкой. На той стороне реки виднелись белые шапки гор.

– Никто никого не похищал. Пришельцы спасли нас от смерти, – наконец-то, понял Мирон.

3

За штурвалами в креслах пилотов сидели два человека лет тридцати. На пришельцах серые комбинезоны. Волосы у них русые, рост велик. Глаза у пилотов большие, с роговицей болотного цвета. На щеках пульсировали венки, словно волнение охватило пришельцев. Но ловцы трагических смертей вовсе не испытывали сомнения. Они только выполняли свою работу.

– Сообразительные ребята, – удивлённо сказал телепорт-инженер службы доставки. – Но долго не протянут. Не более недели. Прошлые гости и двух дней не прожили. Гиблое это место.

– Неисправимый ты пессимист, Ве́зил, – не согласился старший ловец по имени Гюлл. – Я почему-то уверен, что эти два парня будущее дикой планеты. Воздух здесь идентичен земному, вода кристально чиста. Еды в реке, что песка на побережье. К тому же птица в лесу водится. Тот здоровый, которого Мироном зовут – в грибах разбирается. Выживут.

Телепорт-инженер Везил недоверчиво покачал головой.

– Твои бы слова, да местному зверью в уши. Недалеко от берега львиный прайд обитает. Каждый зверь весит за восемьсот земных килограммов. А рептилии в реке?.. а паразиты? Но в любом случае, мы подарили шанс горячим парням. Возможно, сложится всё удачно. Поглядим. Разве я против.

Старший ловец Гюлл вздохнул и сказал:

– Порой чувствую себя Богом. Что нам стоит помочь им, чтобы выжить? Но мы никогда не вмешиваемся. Людям ведь немногое надо. Тот второй, которого Багаутдином звать, тоже довольно крепкий. Было бы у них оружие…

Гюлл замолчал, потому что на экране высветилась красная строка с новыми координатами происшествия.

***

На середине высокого моста, стояла растерянная девушка. Её распущенные волосы тревожил ветер. Красивое лицо было заплаканно. Она смотрела вниз на бегущую воду. Осталось только переступить через ограду, чтобы исполнить своё последнее желание – умереть.

Проблемы с парнем, с родителями, ядовитые слова соседки и отвратная работа, которая совсем не приносила радости – привели её к величавой Волге. Всего один шаг и можно покончить с бедами раз и навсегда.

Девчонка закрыла глаза, перекрестилась и сделала прыжок в бесконечность.

– Какой удачный денёк сегодня, – почему-то взбодрился телепорт-инженер Везил. – Радуйтесь парни. Мы вам подружка сейчас подвезём.

– Вот и славно. Вот и удача, – улыбнулся пришелец Гюлл, понимая, что девчонка придаст сил и уверенности парням с теплохода «Судьбинушка».

Корабль пришельцев вздрогнул, потому что снова включились турбины и открылся портал на Землю. Набирая скорость, судно пришельцев исчезло с планеты, на которой остались Глыбов и Арчаков. Всего мгновение и корабль снова нырнул в полноводную Волгу, чтобы принять на борт обречённую пассажирку.

Возможно, утопленнице повезёт. Прожить на прожорливой планете остаток своих дней рядом с двумя молодыми парнями – не самый худший исход. Вот и старший ловец пророчит, что все останутся в здравии до седых волос; а он словами не разбрасывается никогда. Но так бывает далеко не всегда. Чаще ловцы отворачиваются от землян или просто не успеваю забрать их в спасительную капсулу. И тогда плата за грех становится неотвратима и неописуемо ужасна.

Клыки голодного хищника покажутся райским развлечением, в сравнении с тем, что ждёт грешника в вечных муках. А это значит, что троице выпал прекрасный шанс всё исправить и, наконец-то, принять верное решение – жить и бороться вопреки иллюзорным бедам. Выбор есть всегда. Можно потратить подаренное Творцом время на неосознанное существование в человеческом теле, а можно прожить полную страстей и опасности жизнь – даже среди гигантских львов и чудовищных рептилий.