Беглая Богиня Нихона, или Сказка для больших девочек №6 [Марья Димина] (fb2) читать онлайн

- Беглая Богиня Нихона, или Сказка для больших девочек №6 (а.с. Сказки для больших девочек -6) 2.99 Мб, 60с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Марья Димина

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Марья Димина Беглая Богиня Нихона, или Сказка для больших девочек №6

Глава 1.

– Ваше императорское величество, Вы велели напомнить, – голос Воспитательницы вкрадчив и тих.

– О чем ты, Мэй-тян? – называя сестру детским именем, Правительница показывает, что внимательна к ней.

– Вашей старшей дочери через неделю исполняется восемь лет, – шепот женщины еле слышен.

– Как быстро бежит время, – тяжелый вздох и пауза. – Наоки пора принять свою судьбу.

Безмолвие и сдерживаемое дыхание.

– Но ей всего восемь, – слова, как бусины падают на пол.

– Судьба Наоки была предрешена еще до ее рождения, – в голосе Императрицы звенит металл. – Оставь меня.

Торопливые шаги и стук закрывшейся двери. Несколько секунд тишины.

– Доченька, – шепчут побелевшие губы.

Гобелен на дальней стене чуть вздрагивает, но мгновенье спустя это кажется лишь обманом зрения. Когда Правительница оборачивается, она снова одна.


Закинув руки за голову, Наоки смотрела в потолок. Это сколько же лет прошло, а на задворках памяти, оказывается, притаилось детское воспоминание. Девушка села на кровати, подтянула колени в груди и оперлась подбородком на скрещенные руки. Все участники ее личной драмы давно мертвы, похоронены и забыты. Все, кроме одного. Впрочем, его можно не считать. То, во что превратилось его существование, жизнью назвать нельзя. Это просто напоминание ей самой о последствиях принятых решений. Наоки вздохнула. Пора вставать. Сегодня очень важный день. День, которого она ждала долго, очень долго.

Наоки сидела на подоконнике, свесив ноги из окна. Перед домом расстилался летний луг, свернутое пространство делало его бесконечным. Травы сонно прогибались под порывами летнего ветерка, и, казалось, будто по зеленому морю ходят волны. На самом горизонте виднелась полоска леса.

Сегодня она увидит того, кто поможет ей обрести себя. Интересно, какой он?! Конечно, она знает о нем все. Даже то, чего он сам о себе не знает. Важно другое, таков ли он, как она считает?! Соответствует ли тому образу, который сложился в ее восприятии. Впрочем, откуда эти сомнения?! Вот приедет, там и посмотрим. Девушка усмехнулась, мысленно перебирая воспоминания, как четки.


– Каковы будут распоряжения, Наоки-сама? – коленопреклоненный воин опускает голову.

Глава Клана пожимает плечами.

– Как всегда. Следить, себя не проявлять.

Парень поднимает голову.

– В случае критической ситуации… – делает он голосом вопрос, ожидая продолжения.

– Спасать любой ценой, – ледяным тоном заканчивает хозяйка, поднимая его жестом руки.

Воин встает.

– Слушаюсь, – почтительно произносит он.

Наоки подходит к раскрытому окну.

– Доклад каждую неделю.

Поняв, что гость не торопится уходить, она хмурится.

– Что-то еще?

Разведчик смотрит на нее виноватыми глазами.

– Наоки-сама, все знают, что ты никогда не заглядываешь в наши мысли, но умоляю: сделай исключение, – просит он. – Слова не всегда могут передать увиденное.

Девушка задумчиво кивает.

– Ты прав, Джеро, – соглашается она. – Чтобы лучше понять, надо увидеть. И если ты настаиваешь…– не заканчивает она.

Парень явно рад.

– Окажи мне великую честь.

Наоки разводит руками.

– Уговорил, – усмехается она и предупреждает. – Но помни, что я буду знать все твои мысли. Все, без исключения.

Воин кивает.

– Мне нечего скрывать от тебя, – уверенно заявляет он.

Глядя вслед уходящему воину, Наоки вздыхает. И вот так все они, безгранично доверяющие ей, убежденные в ее честности. Даже завидно. Потеряв веру, обрести ее невозможно. Где-то на краю сознания все равно копошится червячок подозрений.


Неделю спустя разведчик возвращается.

– Наоки-сама, – Джеро преклоняет колено.

Девушка сидит в кресле, закинув скрещенные ноги на край стола.

– Докладывай, – приказывает она.

Синоби добавляет в тон чуточку укоризны.

– Ты обещала посмотреть сама.

Воспоминания Джеро красочны и полны желания выполнить порученное дело.


Дворцовый парк в Таранте. Высокий мощный дуб, на нижней ветке которого сидят два русоволосых сорванца. Королевич и его кузен напряженно смотрят вниз. До земли не мало, метра два.

– Янек, может, не будем?! – пытливо заглядывая в лицо брата, спрашивает Гориус.

Валерьян гордо вскидывает голову.

– Будем! – заявляет он и тут же предлагает. – Гор, давай вместе, а?!

Друг согласно кивает.

– На счет «три», – предупреждает он. – Раз, два, три!

Они прыгают. Причем, Гориус успевает сгруппироваться и приземлиться на корточки, а Валерьян, завалившись набок, подворачивает ногу.

– У-у, – подвывает он, морщась от боли.

Кузен, хмурясь, осматривает его лодыжку.

– Перелома нет, – успокаивает он и на удивленный взгляд королевича отвечает. – А то бы ты не так орал. Растяжение, должно быть. Давай, помогу.

Валерьян благодарно кивает и с помощью друга встает. Гориус поддерживает его за талию, перекинув руку брата через шею.

– К лекарю?! – полувопросительно предлагает он.

Но ответа уже не требуется. Навстречу им приближается рослая молодая женщина в коричневой мантии.

– О-о-о! – стонут мальчишки одновременно.

Магичка останавливается перед ними.

– Допрыгались, голубчики?! – грозно вопрошает она. – Валерьян, напомни-ка, кто вчера давал мне слово не лазать по деревьям?!

Королевич отводит взгляд и морщится. Кузен тут же бросается на помощь.

– Полина Харитоновна, это я виноват. Я его подбил, – скороговоркой выдает он.

Брат благодарно сжимает его плечо. Но магичка неумолима.

– Сказки рассказывать изволите, сударь?! – фыркает она. – Нашли кому!

Она делает легкий жест рукой, и королевич поднимается в воздух, разворачиваясь в горизонтальное положение.

– Ого! – восторженно выдыхает он, на время забывая о боли в ноге.

Шумская утомленно вздыхает и движением головы указывает в сторону замка. Гориус даже не пытается удрать. Он подходит к брату и берет его за руку.

– Егор, я ей скажу, что ты не причем, – шепчет ему королевич, медленно плывя в воздухе, будто на носилках.

Кузен упрямо мотает головой.

– Прыгали вместе, вместе и отвечать будем, – тихонько произносит он.

Мальчишки и не замечают, как по-матерински нежно улыбается следующая за ними чародейка.


Наоки одобрительно кивает разведчику.

– Сколько синоби с ним сейчас? – интересуется она.

– Трое, – отвечает воин и обеспокоенно смотрит на нее. – Надо больше?

Девушка качает головой.

– Довольно, – решает она. – Он же просто маленький мальчик.

Странно, Наоки уселась поудобнее. Знать человека с детских лет, видеть, как он взрослеет. Как из озорного мальчишки становится романтичным юношей. Как переживает первую несчастную любовь, борется с болью и отчаянием. Как закрывает сердце на замок, предпочтя чувствам плотские утехи. Как превращается во взрослого уверенного мужчину. Он меняется у тебя на глазах. Он меняется, а ты нет. Просто год за годом ждешь, когда он возмужает настолько, чтобы твое вмешательство не причинило ему вреда. Он же не виноват, что, неся в себе Дар стратега, вырос настоящим мужчиной.

Наоки вздохнула. Да, брось, он и не заметит! Ты проворачивала этот фокус тысячу раз. Почему же сейчас испытываешь смутное чувство вины?! Будто собираешься сделать что-то нехорошее, подленькое, обидное. Ах, вот в чем дело! Ты привязалась к этому парню! Воспринимаешь его не просто дозой лекарства, а человеком. Вспомни, он мужчина. И это все, что тебе от него нужно.


Наоки в упор смотрит на разведчика.

– Джеро, он не пострадал?

Воин прижимает правую ладонь к левой груди.

– Наоки-сама, моя память открыта для тебя, – предлагает он.


Тарант. Поздний вечер. Гориус возвращается в студенческий городок. Проходя по площади, он замечает в соседнем переулке подозрительную возню.

– Умоляю, не надо, – рыдает испуганная девушка.

Двое громил, держащие ее за руки, глумливо усмехаются. Третий указательным пальцем поднимает ее подбородок.

– Надо, милочка, надо, – мерзко сюсюкает он. – Ты же знала, что случается с глупышками, которые гуляют по ночам. Знала, но пошла, значит, искала встречи с нами, и вот мы здесь. Да ты не бойся, может, тебе даже понравится, и ты станешь гулять почаще.

Бандиты мерзко хохочут. Гориус подходит ближе.

– Отпустите ее, – гневно приказывает он.

Негодяи разворачиваются.

– Да ты кто такой?! – главарь делает знак своим приспешникам.

Те отталкивают жертву к стене и устремляются к защитнику. Гориус выхватывает меч. Уличные бандиты не соперники тому, кто взял в руки оружие, еще не умея толком говорить. Минута и двое уже лежат на земле. Главарь, прижавшись к стене, с ужасом смотрит на клинок, упертый ему в грудь.

– Пощадите, господин, – заикаясь, блеет он.

Спаситель мельком оглядывается на девушку, дрожащую от пережитого ужаса.

– Она просила тебя о том же, – напоминает Гориус.

Мерзавец судорожно сглатывает.

– Мы и не собирались ее убивать, – пытается тот оправдаться. – Только поразвлечься слегка. Глядишь, и ей бы понравилось.

От отвращения лицо Гориуса перекашивается. Он отступает на шаг. Взмах меча, и мерзавец кучей оседает на землю.

– Как тебя зовут? – парень подходит к испуганной девушке.

– Меланья, сударь, – зубы ее выбивают мелкую дробь.

Гориус понимающе кивает, снимает плащ и накидывает ей на плечи.

– И что ж ты в такое время на улице забыла, Меланья? – вздыхает он, беря ее под руку. – Где живешь-то?

Девушка благодарно кутается в его плащ.

– На соседней улице живу, – уже спокойнее отвечает она. – Я дочка молочника, отец велел творог куму отнести, я, было, хотела у них заночевать, да к ним родня из деревни приехала. Глядь, а на улице, хоть глаз коли. Да тут недалеко, думала, добегу.

Она вдруг бросается на грудь спасителя.

– Уведите меня, сударь, – сдавленно шепчет она. – Я, страсть, как покойников боюсь.

Парень, поддерживая ее под локоток, выводит из переулка. И, действительно, дом незадачливой жертвы оказывается рядом.

Прощаясь на крыльце и не переставая благодарить, отогревшаяся и пришедшая в себя девушка стреляет на парня лукавыми глазами.

– А, может, зайдете, сударь?! – с намеком предлагает она. – Отец спит уже, он меня и не ждал сегодня. Может, Вам ночевать негде, так у нас на сеновале места полно.

Гориус усмехается.

– Спасибо за заботу, Меланья. Да только пора мне.

И, приняв из рук спасенной красотки свой плащ, он удаляется, провожаемый ее томным взглядом и разочарованным вздохом.


Наоки откинула волосы за спину. Вот он едет сейчас где-то и совсем не знает, что ему уготовано. Даже представить не может, как важна для нее эта встреча. Главное: не подпустить его слишком близко, не позволить себе увлечься. Будем считать, что одного напоминания достаточно. Она обернулась, чтобы взглянуть на источник своих бед. Жалкое зрелище. Что тут сказать?! Мужчины – это мужчины. И единственные из них, кому можно доверять, состоят в Клане синоби.


Наоки расположилась в любимом кресле, поигрывая сюрикеном.

– Объект в порядке? – голос девушки строг.

Джеро торопливо кивает.

– Конечно, Наоки-сама, – заверяет он. – Если бы ему угрожала хоть малейшая опасность, мы бы вмешались. К счастью, все разрешилось без нас.


Окменская ярмарка. Толчея и суета. Крики зазывал. Споры продавцов и покупателей. Звонкий хохот детей на каруселях. Гориус лавирует между прилавками, ловко уклоняясь от острых локтей и емких корзин. Его внимание привлекает разговор служащего мэрии с бляхой на груди и пожилого торговца сапогами.

– А я тебе говорю, с этого года введен новый налог на кожаные изделия, – брезгливо цедит толстяк в пышных одеждах.

Удрученный продавец разводит руками.

– Все, как есть, уплатил, – заверяет он. – И въездную пошлину и торговую.

Но взяточник неумолим.

– А за сохранность товара?! Вдруг кто мечом по товару проскребет, или алебардой заденет, – он многозначительно поводит глазами в сторону стражников, наблюдающих за толпой.

Старик покорно вздыхает.

– Нет у меня денег, – шепчет он. – Не наторговал еще.

Вымогатель победно улыбается.

– Так я к вечеру снова с инспекцией буду проходить, там и расплатишься.

Гориус останавливается за его спиной.

– Это вряд ли, – сурово бросает он.

Толстяк разворачивается.

– А Вы кто такой, господин?! Покупатель?! Нет?! Тогда шли бы Вы своей дорогой. И не мешали честным гражданам деньги зарабатывать.

От такой наглости у Гориуса сводит скулы.

– А я вот как раз и хочу помочь честному гражданину заработанные деньги сохранить. Чтобы с негодяями не делиться.

Служащий оглядывается в поисках поддержки.

– Взять его, – презрительно роняет он, махнув рукой.

Четыре стражника, ощетинясь алебардами, начинают наступать на Гориуса, выхватившего меч.

– Что здесь происходит? – голос тих, но его слышат все.

Посреди площади, уперев руки в бока, стоит худенькая девчонка. На ней запыленная кожаная одежда, на голове – красная широкополая шляпа. Но отмахнуться от нее не получится. За ее спиной высятся здоровенные парни, наемники, все как один. И их взгляды не сулят ничего хорошего.

– Ах, это ты, Гориус, – узнает она, улыбнувшись. – Что-то не поделил с нашей стражей?!

Парень тут же прячет меч.

– Приветствую, Ваше высочество, – склоняется он в поклоне.

Девчонка утомленно закатывает глаза.

– Братец, ты же знаешь, как я этого не люблю, – бурчит она. – Оставь эти глупости для приемов.

Гориус улыбается.

– Мелисса, твое равнодушие к этикету уже вошло в легенды, – просвещает он. – Рад тебя видеть.

Они дружески обнимаются.

– Так что тут у вас случилось? – интересуется она. – Пытаешься установить у нас тарантские порядки?!

Парень качает головой.

– Не позволяю попрать человеческие, – усмехается он и объясняет принцессе ситуацию.

По мере рассказа лицо девчонки суровеет. Испуганный толстяк пытается что-то лепетать, но под ее суровым взглядом замолкает.

– Арестовать, – сквозь зубы бросает Мелисса, кивком головы указывая на сгрудившихся вымогателей. – А тебе, братец, моя личная благодарность, – улыбается она Гориусу.

Тот удивленно смотрит на нее.

– За что?!

Девчонка пожимает плечами.

– За то, что делишь людей не на окменцев и тарантцев, а на порядочных и подлецов, – говорит она.

Родственники опять обнимаются и, пожелав друг другу удачи, расходятся каждый по своим делам. Гориус несколько раз оглядывается на принцессу, уходящую во главе своего отряда, и уважительно хмыкает.

И тут Наоки замечает, что Джеро не единственный, кто пристально следит за этой сценой. В переулке напротив, спрятавшись в густой тени, стоит высокий широкоплечий парень. Лоб его нахмурен, губы сжаты. Он явно недоволен. Наоки понимающе улыбается и выныривает из памяти воина.


Девушка оперлась плечом о притолоку окна. Как она могла забыть?! Не сегодня-завтра с ежегодным визитом вежливости, а, точнее, вины, должна заявиться Карина. Куда можно спрятаться от Демиурга, знающего этот мир до последнего камня?! И не лень же ей телепортироваться из Ясневого Града! Сидела бы себе при муже, правила своими эльфами, изображая человеческую магичку. Так нет же, совесть ее замучила. Где, спрашивается, раньше ее совесть была?! Оранжевая драконица будет опять предлагать помощь. Неужели за столько лет не догадалась, что напрасно?! За свои ошибки каждый расплачивается сам. Вот только сегодня ее визит абсолютно некстати.

Скоро, совсем скоро Гориус будет здесь. Всего одна ночь, и свершится то, чего она ждала годами. Наоки подумала о том, что уже и забыла: каково это, быть целой. Не ощущать пустоты в душе, не тяготиться безразличием к жизни, не раздражаться от выполнения обязанностей. А просто вдыхать полной грудью, радоваться каждому дню, просыпаться с улыбкой. Давай, приезжай уже, спаситель девиц, поборник человеческих прав! И я не останусь в долгу. Тебе будет хорошо со мной, так хорошо, как не было еще ни с кем. Я обещаю!

Глава 2.

Гориус нахмурился. Какого черта он не остался в придорожной таверне?! Зачем, спрашивается, ему приспичило выехать на закате?! Теперь вот придется в лесу ночевать. А главное, никакого повода для спешки не было.

Визит в Окмену был неофициальным. Так, прошелся по местам «былой славы», встретил прежних друзей. Пришлось, конечно, посетить дворец, иначе дядюшка Келеус мог и обидеться. Зато душевно пообщался с братцем Миркусом и его очаровательной Амирой, Мелисса и Лукас примчались из Кервеля, прихватив малышку Хеленну. Славно посидели.

И, что характерно, выехал из Окмены спокойно, никуда не торопился, но стоило пересечь границу, и началось. Давай-давай, скорей-скорей. Будто кто-то звал, манил рукой, подталкивал в спину. И чего он так завелся?! Подгонял коня, словно спешил куда-то. И что?! Скоро совсем стемнеет, а до ближайшего трактира еще, как до Нихона пешком. Гориус вздохнул, вглядываясь в лес и выбирая место для ночевки.

Домик казался намеренно спрятанным под уступом скалы. Невзирая на откровенно почтенный возраст, вид он имел довольно ухоженный, а главное: там кто-то жил. Гориус сотню раз ездил по этой дороге, но никаких строений здесь прежде не замечал. Он спрыгнул с лошади, привязал ее к коновязи и заглянул в окно. Картина, представшая его взору, впечатляла.

В центре комнаты, откинувшись в кресле, сидела симпатичная черноволосая девушка, поигрывая пустой серебряной рюмкой, скрещенные ноги лежали на краю стола. Тонкие восточные черты ее лица смотрелись экзотично в этой тарантской глуши, однако боевой костюм воинов Клана синоби как-то очень логично вписывался в ее образ. Зато в него никак не вписывалось все остальное. Клан шпионов и диверсантов, сколько знал Гориус, отрицал чревоугодие, а, тем более, потребление алкоголя. Но на столе стояла полная бутыль гномьего самогона, тарелки с дымящимся мясом и закусками из расчета вовсе не на хрупкую девушку. Если хозяйка ждала гостей, то один уже прибыл.

Гориус не секунды не поверил в то, что вот здесь, почти на границе с Окменой, свила себе гнездо резидентура Великого Нихона. Далековато. И от одной столицы, и от другой. Что можно вынюхивать среди полей и лесов?! Цветочки?! И потом, даже случись невероятное, он бы знал. Контрразведка короля Гордея не за красивые глаза на свой хлеб масло намазывала. И, как будущему военачальнику, Гориусу многое было известно. Да и мачеха Полина Харитоновна магическим оком за родимой сторонушкой зорко присматривала. Гориус был заинтригован. Надо бы все хорошенько разузнать. Самому.

Красавица меж тем задумчиво разглядывала бутыль. И парень решил, что самое время присоединиться.

В ответ на его стук послышалось.

– Входи, усталый путник!

При близком рассмотрении девушка оказалась еще интереснее. Но совсем не в его вкусе, худенькая, невысокая, с копной непокорных длинных волос. Черный полотняный костюм эффектно обтягивал ладную фигурку. И хотя все положенные выпуклости были на месте, они далеко не дотягивали до его любимых стандартов. Из тарантской красотки, типа «кровь с молоком», таких, как она, можно было бы скроить двух, а то и трех.

– Все рассмотрел?! – голос у хозяйки был хрипловатый.

Гориус улыбнулся.

– Не все и готов продолжить, – он шутливо поклонился. – Будет ли позволено утомленному путнику преклонить колени перед гостеприимным очагом?!

Девушка чуть заметно усмехнулась.

– Только если составишь мне компанию, – она движением головы показала на бутыль. – Посуда в комоде.

Гориусу такая постановка вопроса даже понравилась.

– С радостью присоединюсь, – заверил он, ставя на стол обнаруженную в комоде парную рюмку. – Могу ли я узнать: как зовут мою очаровательную хозяйку?!

«Очаровательная хозяйка» слегка подвинула закинутые на стол ноги, освобождая пространство.

– Наоки, – улыбнулась она.

Гость недоуменно взглянул на нее, ожидая, что согласно восточной традиции, она назовет и фамилию. Но девушка лишь выжидательно смотрела на него, и парень почтительно поклонился.

– Егор, – отрекомендовался он и сел напротив.

Девушка придвинула рюмку к бутыли.

– Тогда выпьем за знакомство, – предложила она.

Они отсалютовали друг другу и выпили. Наоки широким жестом предложила гостю угощаться, что он с удовольствием и сделал. Сама девушка даже не взглянула на еду. Она сидела, поигрывая пустой рюмкой и рассматривая пришедшего.

Гориус решил, что с места в карьер набрасываться на радушную хозяйку с расспросами как-то невежливо, поэтому зашел издалека.

– Для восточной девушки ты слишком необычна, – отметил он.

Красавица приподняла угольную бровь.

– А ты много встречал восточных девушек?! – осведомилась она.

Гость пожал плечами.

– Твои соплеменницы избегают появляться на людях в одиночестве. А если уж этикет не позволяет им уклониться, никогда не становятся вровень с мужчинами, прячась в их окружении, – проявил он осведомленность.

Наоки втянула щеки внутрь и лукаво улыбнулась.

– Так вот, как это выглядит для остального мира, – протянула она. – Интересно, ты сам это наблюдал или говоришь с чужих слов?!

Гориус заново наполнил рюмки.

– Мне случалось присутствовать на королевских приемах, – уклончиво объяснил он. – И я собственными глазами видел выходцев с Востока. Сказать по правде, ваши национальные одежды производят незабываемое впечатление, особенно женские. Но красавицы Нихона не слишком общительны.

Наоки скривила губы.

– Если не видят к этому повода. Нам нет нужды кокетничать, чтобы привлечь мужское внимание. И мы вовсе не прячемся, просто не выставляемся напоказ.

Гость заинтересованно придвинулся.

– Восток свято хранит свои тайны. О вашей стране немногое известно. Неужели у вас, действительно, матриархат?!

– А чему ты удивлен?! – усмехнулась хозяйка. – Кто ценнее, тому и больший почет. Ты не находишь, что это логично?!

Она отсалютовала ему рюмкой и на вдохе опрокинула самогон в рот. Гориус ошеломленно сморгнул. Он никогда не видел, чтобы дамы пили столь крепкие напитки. А в том, что Наоки из высокородных, он не сомневался. Речь ее была прекрасно поставлена, добавляя восточную гортанность во всеобщий язык, манеры, с учетом камерности посиделок, безупречны. Общее впечатление не портили даже стройные ножки, закинутые на стол. В этом тоже был определенный шарм.

– Но, как ты помнишь, первым Творец создал все-таки мужчину, – прозрачно намекнул Гориус.

Наоки закатила глаза.

– Перед тем, как начать писать, ты же пробуешь перо, не так ли?! – осведомилась она. – Похоже, Всевышний тоже аккуратист. Как тебе такая трактовка сотворения мира?!

Гориус покачал головой.

– Мужчина может сделать то, на что женщина неспособна. В конце концов, мы просто сильнее, – пошел он в атаку.

Красавица сделала жест рукой, будто отгоняла муху.

– Как говорят у вас, в Таранте, «сила есть – ума не надо». Аргумент так себе. Слон способен поднять вес большей тяжести и нести гораздо дальше, но это не делает его разумным.

Гость догадался, что пора налить по следующей, дискуссия обещала затянуться.

– То есть, считать мужчин разумными ты отказываешься?! – спросил он.

Наоки благодарно кивнула, принимая налитую рюмку.

– Согласись, – умение мыслить и понимать разговорную речь – разумом в чистом виде назвать, все-таки, нельзя. Так и дети могут, но это не спасает их от опрометчивых и глупых поступков.

– Значит, мужчины, в твоем понимании, вроде детей?! – уточнил Гориус.

Наоки выпила и блаженно вздохнула.

– Конечно, – вернулась она к спорной теме. – Вы нетерпеливы, своенравны, не слушаете советов, почитаете себя самыми умными, к тому же болезненно самолюбивы. Совсем, как дети, только игрушки у вас серьезнее и опаснее. Поэтому долг мудрых женщин следить, чтобы повзрослевшие дети не причинили вреда ни себе, ни другим. Да, у нас матриархат, поэтому за последние две тысячи лет на нашей земле не было войн. Запад может похвастаться подобным?!

В ее речи была определенная логика, но все внутри Гориуса протестовало против нее.

– «Война – это двигатель прогресса», – заученно процитировал он.

– Мужской цинизм порой просто бесит, – поморщилась его собеседница. – Война – это нерожденные дети, разрушенные города и выжженные пашни.

Гориус решил отыграться.

– Странно слышать такое от представительницы народа, в чьем пантеоне божество войны – женщина. Кстати, единственная дама среди себе подобных коллег-мужчин.

В глазах Наоки вспыхнул и тут же погас огонек.

– А говорил, что мало знаешь о моей родине. Мой народ, действительно, поклоняется Хатимане, но при этом в Нихоне даже нет регулярной армии.

Гость пожал плечами.

– Она вам и не нужна. Мобилизацию можно провести в течение недели, а в бой народ поведут специально обученные воины. И, судя по твоему наряду, ты одна из них. Ты же не станешь утверждать, что горные монастыри закрыты, а Наставники ушли на покой?!

Наоки сложила руки на груди.

– Не стану. Но учат они не захватчиков, а освободителей. Разницу слышишь?!

Гориус сузил глаза.

– Учат они убивать, – жестко уточнил он. – Остальное только слова.

Отшельница скептически хмыкнула и, взяв рюмку, постучала ею по столу, Гориус наполнил.

– Не стану спорить, вижу, что бесполезно, – она склонила голову набок. – Итак, твои познания в этой области имеют систематический и обширный характер, упоминание о дворцовых приемах наводит на мысль, что особа ты важная, в говоре слышатся грассирующие нотки. Отсюда я делаю вывод, что передо мной сидит Гориус Ок’Мена-дор, связующее звено двух королевских династий, лучший выпускник военной кафедры Окменского Университета.

Разоблаченный гость виновато развел руками.

– Но в Таранте меня, действительно, Егором зовут, – попытался оправдаться он, удивленный тем, что его вычислили.

Хозяйка изобразила дежурную улыбку.

– И не сомневаюсь, – она посмаковала алкоголь во рту и проглотила.

Гориус попытался повторить, но самогон оказался таким ядреным, что ничего из этого не вышло.

– Я и не подозревал, что настолько популярен, – просипел он, откашлявшись.

Наоки поиграла бровями.

– Дар стратега присущ не каждому. Поэтому соседи Таранта испытывают определенное беспокойство на твой счет.

Гориус напрягся, сообразив, что по глупости и самонадеянности попал в западню, где «миролюбивые» нихонцы решили превентивно устранить будущую угрозу.

– Именно поэтому, ты здесь?! – напрямик спросил он.

Девушка закатила глаза.

– О, нет! Это не ловушка и не засада. Это просто мой дом, и живу я в Таранте уже достаточно давно. Поверь, я не шпионка, скорее, изгнанница, – усмехнулась она.

Гость озадаченно нахмурился.

– Я слышал, что в Нихоне дорожат каждым обученным воином, – произнес он. – И что же ты такого натворила?! Или это секрет?!

Хозяйка покачала головой.

– Не секрет, – спокойно ответила она. – Я разоблачила заговор против Императрицы. Но цена оказалась слишком велика. И я сочла за благо удалиться.

Гориус заинтересовался.

– А разве посвященные имеют право на собственное решение?! Я думал, у вас строгая дисциплина.

Наоки кивнула.

– Правильно думал, – подтвердила она. – Но не бывает правил без исключений.

По тому, как она замолчала, гость понял, что тему эту обсуждать не стоит.

– Кстати, насчет исключений, – возвратился он к прежнему разговору. – Только на Востоке воином может стать и женщина. В странах Запада представительницы прекрасного пола заняты более мирными делами.

Он думал, что этим высказыванием отвлечет хозяйку от грустных мыслей, и оказался прав, она улыбнулась.

– Не лукавь, Гориус-сан, – погрозила она пальцем. – Или мне напомнить, что твоя родственница принцесса Мелисса замечательно владеет мечом и кинжалом?! А жена твоего кузена королевна Фиона берет уроки у своего деда князя Иллариона, кстати, лучше бы ей обратиться с этим вопросом к Стелле, наследнице Растанского королевства, вот уж кто виртуоз по части риото, по-вашему, парных мечей. Так что, и западные девушки могут поиграть в мужские игры, было бы желание, – хмыкнула она.

Гость сделал задумчивое лицо.

– Твоя осведомленность впечатляет, – произнес он. – Если ты не занимаешься разведкой, то откуда столько знаешь?!

Хозяйка спокойно выдержала его взгляд.

– Ко мне случаются гости, – равнодушно пожала она плечами. – Вот как ты. А я всегда рада поболтать с интересным человеком.

Гориус усмехнулся.

– Если ты настолько хорошо меня знаешь, может, и мне стоит узнать тебя получше?!

Наоки поджала губы.

– В контексте нашей дискуссии, – она поиграла бровями. – В женском прочтении эта фраза подразумевает именно то, что озвучено. А в мужском – постель и ничего более.

Гость развел руками.

– Как правило, – согласился он и процитировал. – Но не бывает правил без исключений.

Они посмеялись.

– Тогда удиви меня, – предложила хозяйка.

Гориус наполнил рюмки.

– Расскажи: как ты стала воином, – попросил он.

Наоки обреченно вздохнула.

– Не удивил, – сообщила она. – Но расскажу, если хочешь. Я родилась в семье, входящей в элиту Нихона. Моей ошибкой оказалась лишь очередность появления на свет. Я старшая дочь своей матери, и по традиции должна была стать защитницей семьи, я ею и стала. В восьмилетнем возрасте меня отвезли в горный монастырь, где я обучалась воинскому искусству в течение двенадцати лет. После возвращения в Нихон я поступила на службу в Императорский дворец. Остальное ты знаешь.

Гориус внимательно смотрел на изгнанницу.

– Значит, ты защищала свою семью, служа Императрице?! – уточнил он.

Хозяйка отсалютовала рюмкой и выпила.

– Я не думаю, что открою тебе тайну, если сообщу, что Императорский дворец – это небольшой город в центре столицы, в котором живут семьи, наиболее приближенные к монаршей особе, включая саму императорскую фамилию. Полагаю, как будущий военачальник, ты видел планы всех королевских резиденций, – подмигнула она.

Гость не стал отпираться.

– Да, я изучал «Историю осад», – усмехнулся он. – Но и сейчас считаю сосредоточение всей правящей верхушки в одном месте – нерациональным. Стоит только захватить Внутренний город и прежней власти конец.

Наоки рассмеялась.

– Если ты получил хорошую оценку по этому предмету, то помнишь: Императорский дворец Нихона ни разу не побывал в руках захватчиков. Да, признаю – поселить всю родовую знать в пределах ограниченного пространства – не самая лучшая идея. Но с другой стороны, и защищать их проще. Вот у вас в столице, что ни дом – крепость, каждый сам за себя. В случае уличных боев помогут только друзья или родичи. А у нас, при вторжении, главный удар придется на город, конечно, погибнет много мирного населения, но к Золотым Воротам вражеское войско подойдет уже измотанным, – ее карие глаза были темны, как ночь. – Смени выражение лица, стратег, брезгливая гримаса тебе не идет. Кстати, идея Внутреннего города принадлежала мужчине, родоначальнику прежней Династии. Да, Императорский дворец никогда не был захвачен. Снаружи. А изнутри – был. Два века назад. Когда слабым, но разумным женщинам надоело рожать детей на убой. Показательный пример, не правда ли?! – она откинулась в кресле.

Гориус опять наполнил рюмки.

– Как цивилизованный человек, я готов признать, что женщины во многом преуспели, но как мужчина, я представить себе не могу, что моя жизнь может зависеть от решения женщины, пусть даже самой лучшей на свете, – признался он.

Хозяйка снисходительно скривила губы.

– Ты не поверишь, но один раз в твоей жизни это уже произошло, – просветила она. – В тот момент, когда твоя матушка поняла, что беременна. Все мужчины почитают себя творцами собственных судеб, лицемерно забывая, что появляются на этот свет лишь волей своих матерей, готовых принять муки ради них.

Гость тут же ринулся в бой.

– Можно подумать, что сами женщины размножаются почкованием, – съязвил он. – Я, конечно, не специалист, но полагаю, что мальчики и девочки рождаются одинаково.

Наоки усмехнулась.

– Для неспециалиста ты неплохо осведомлен, – похвалила она. – Но рожая дочерей, женщины обрекают их на грядущую боль, повторение своей судьбы. Поэтому испытывают перед ними чувство вины и не ждут благодарности. Той самой, которой никогда не дождутся от сыновей. Мужчина не способен создать новую жизнь, зато вполне может отнять уже существующую, поскольку ценить ее не умеет.

Ее тон покоробил Гориуса.

– Ты говоришь о мужчинах, как о бесчувственных монстрах, – произнес он. – Признаю, во многом ты права, но к чему делать из нас чудовищ?!

Девушка насмешливо фыркнула.

– Так и вижу, мой генерал, как ты распускаешь свою армию, представив горе каждой матери, потерявшей сына. Как ты тут цитировал?! «Война – двигатель прогресса»?! Ты не поверишь, но я за прогресс без войны.

В госте так и свербело желание сказать колкость.

– Но при этом ты поклоняешься Хатимане, – напомнил он.

Хозяйка на миг прикрыла глаза.

– Давай, я объясню тебе кое-что, – предложила она. – Я уже говорила, только ты не хочешь слышать. Нихон – территориально большое государство. И, как солдат, ты знаешь: чем больше машина, тем сложнее она в управлении. Поэтому мы не заглядываемся на чужие земли. Вся военная мощь Востока направлена на оборону. Мы не стремимся напасть, но готовы защищать себя. Тебе и без меня известно, что нихонская разведка – лучшая в мире. При этом мы не пытаемся манипулировать нашими соседями, стравливая их между собой. А что касается богини войны, знай, Хатимана – не злобная фурия, жаждущая крови, она – защитница и освободительница. Кстати, если хочешь, я тебе о ней расскажу, – предложила она, с намеком посматривая на рюмку.

Гориус тут же наполнил.

– С удовольствием послушаю, – согласился он и предложил тост. – За Воительницу! Да сопутствует ей удача!

Глаза Наоки опять странно сверкнули.

– Да, удача бы ей не помешала, – пробормотала она, опрокидывая рюмку в рот. – Итак, согласно нашей религии, Боги и Богини периодически сходят на землю и живут среди людей. Так они познают человеческую жизнь, проявляя свою высшую силу лишь в исключительных случаях. И если у Первого Бога Идзанаки с воплощением нет никаких проблем, то у его детей существуют определенные сложности, как, например, у той же Хатиманы. Чтобы обрести человеческий образ она должна вселиться в тело девушки, душа которой двулика, то есть состоит из мужской половинки и женской, а это встречается исключительно редко. И вот, около двухсот лет назад такая девочка появилась на свет. Но к моменту, когда завершилось окончательное формирование ее внутренней сути, она уже прошла полное обучение в одном из горных монастырей, и ей присвоили звание Мастера. Казалось бы, для Богини войны то, что надо, но все не так просто. Прежнее монастырское воспитание было совсем не то, что сейчас, – глаза красавицы невидяще уставились в окно. – Всем заправляли мужчины, которые считали, что жесткость – главный постулат при воспитании воина. Помимо ежедневных многочасовых тренировок, применялись поистине изуверские методы, расшатывающие психику детей, им полностью стирали личность, насаждая готовность выполнить любой приказ без сомнений и угрызений совести. Ученики сходили с ума, порой убивали друг друга в приступах безумия, и это считалось нормальным, «допустимой погрешностью». Я не буду говорить, как поступали там с девочками, на такое способна только больная фантазия. Ты не поверишь, но под эти жуткие зверства подводилась даже своеобразная извращенная философия, вроде того, как все это требуется во имя служения высшему божеству. Монастыри были настолько закрыты и самодостаточны, что о кошмарах, творившихся внутри, снаружи ничего не было известно. Покидая ненавистные стены, воины давали клятву о неразглашении, и ощущение безнаказанности все больше развращало монастырскую элиту. Инциденты с участием монастырских выпускников старательно замалчивались. Таково было положение дел, когда Богиня войны нашла, наконец, свою Аватару. Хатимана была в ярости от того, что творилось ее именем. В Нихоне около двухсот монастырей, Воительница смерчем пронеслась по ним, и прежние Наставники приказали долго жить. Настоятелям была оказана «особая честь», каждый погиб от карающей длани своего божества. Возмездие небес свершилось, но на какой-то момент Нихон остался практически без Учителей, – она показала пальцем на горло, давая понять, что неплохо было бы его промочить.

Заинтригованный Гориус тут же наполнил.

– Это значит, двести лет назад западные страны проморгали уникальную возможность пощипать могучий Нихон?!

Наоки выпила и покачала головой.

– Нет, это значит, двести лет назад Создатель уберег западные страны от величайшей ошибки за всю их историю. Ты представляешь, что могла бы натворить разгневанная Богиня?! К тому же Аватара неуязвима, – она намекающе взглянула на собеседника.

Гориус недоверчиво прищурился.

– То есть, ты хочешь сказать, что воплощенная Хатимана могла бы уничтожить целую армию?!

Усмешка хозяйки не оставляла сомнений.

– И не одну, – спокойно подтвердила она. – И, хотя особой кровожадностью Богиня не страдает, сердить ее, как ты понял, не рекомендуется. Кстати, обучение будущих воинов Аватара наладила довольно быстро, просто поделилась обретенными знаниями и божественной силой с надежными людьми. Первые Настоятельницы отбирались ею лично. А сейчас горными монастырями руководят их преемницы, получившие вместе с высоким саном и часть божественного наследия. Но не стоит считать нас махровыми шовинистками, Учителя-Наставники по-прежнему, в большинстве своем, мужчины. Причем, жизнь и успехи нынешних воспитанников находятся под неусыпным контролем. Богине нужны воины, а не бездушные убийцы.

Гость задумчиво покусал нижнюю губу.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, – попросил он. – Но, правильно ли я понял, Хатимана и по сей день среди вас?!

В глазах Наоки сверкнул лукавый огонек.

– Конечно. И даже периодически являет себя народу, – подтвердила она, усмехаясь. – Правда, она искусно меняет внешность, поэтому никто не знает: как она выглядит на самом деле. Наша религия учит, что Богиня проживает с выбранным телом всю его земную жизнь, или больше, если так складываются обстоятельства, а потом покидает свое бренное пристанище и ждет появления следующей подходящей кандидатуры.

Гориус наполнил ее рюмку, себе он уже давно не подливал.

– Послушай, а Богиня в человеческом образе может иметь детей?! – поинтересовался он.

По лицу Наоки пробежала тень.

– Нет, – покачала она головой. – Все женщины, прошедшие обучение в монастыре, становятся бесплодны. Сейчас девочкам просто дают выпить один тайный настой, раньше все происходило много ужаснее. Мы из тех птиц, что только летают, гнезда нам не вить, – закончила она, опрокидывая в рот очередную рюмку.

Гориус хмыкнул.

– Вам, может, и нет, а Хатимана – случай особый, – напомнил он. – А ну как произведет Воительница на свет целую роту полубогов, и что нам прикажешь делать?!

Наоки демонстративно закатила глаза.

– Сидеть на попе ровно, – ехидно посоветовала она. – Ты когда-нибудь видел Северное сияние? Нет?! Так вот, его появление в этих широтах имеет ту же вероятность. Просто поверь.

Гориус удивленно смотрел в совершенно трезвые глаза хозяйки.

– Если бы я верил на слово всем красивым девушкам, что бы со мной было?! – риторически спросил он.

Наоки закусила щеки изнутри, и взгляд ее подернулся поволокой.

– А ты всем и не верь, только мне, – с придыханием сказала она.

Гость хмыкнул.

– С тобой надо держать ухо востро, – заявил он. – Ты опасная штучка.

Хозяйка пожала плечами.

– Я ничего нового от тебя не узнала, скорее, как раз наоборот, – напомнила она. – И в чем же тогда моя «опасность»?!

Гориус улыбнулся.

– Уже хотя бы в том, что с тобой есть о чем поговорить, – сообщил он. – Я даже не представлял, что смогу так долго беседовать с девушкой.

Наоки склонила голову набок.

– А что, обычно тебя хватало только на знакомство?! Или дальше приветствия вообще не заходило?! – поинтересовалась она. – Мне оказана «великая честь», как хозяйке дома, или есть более веская причина?!

Гость поиграл бровями.

– Видишь ли, костюм Клана синоби не слишком располагает к ускорению близкого контакта, скорее, внушает определенные опасения, – признался он. – И не думал, что когда-нибудь скажу это девушке, но мне, действительно, нравится общаться с тобой. Ты логично мыслишь, приводишь убедительные аргументы, не перескакиваешь с пятого на десятое, не кокетничаешь, не напрашиваешься на комплименты, а наоборот, ведешь себя, как приятель-собутыльник. И хотя в случайность нашей встречи я не верю, и во всем происходящем есть какая-то тайна, она меня больше интригует, чем настораживает. При этом я молчу о твоей внешности, – слегка поклонился он.

– Это еще почему?! – насмешливо осведомилась красавица. – Слов не хватает, или не знаешь, как бы поделикатнее мне намекнуть, что я не в твоем вкусе?!

Рука Гориуса от неожиданности дрогнула, и несколько капель самогона пролились на стол. Наоки, не отводя пристального взгляда от собеседника, промокнула в лужице палец, и медленно облизала его. То, как она сделала это, заставило парня сглотнуть.

– Ты очень проницательна, – похвалил он, стараясь дышать глубже. – Но мне и, правда, не нравятся брюнетки.

В глазах Наоки заплясали чертики.

– И в этом ты не одинок. Все мужчины предпочитают белокурых овечек. Но опять же, как говорят у вас в Таранте: «молодец среди овец, а на молодца и сам – овца». Конечно, блондинки выглядят безопаснее, домашнее, от них не веет угрозой. С недалекой голубоглазой красоткой всякий мужчина чувствует себя героем, хозяином положения. Кроме того, при ней нет необходимости напрягаться, каждое слово воспринимается, как догмат. Кому же не польстит статус персонального бога?! – сладко пропела она.

Гориус нахмурился.

– То есть, ты хочешь сказать, что я опасаюсь брюнеток?! – уточнил он.

Наоки демонстративно похлопала в ладоши.

– И тебе в проницательности не откажешь, – насмешливо заверила она. – Но интереснее другое, почему?! Нравится роль пастуха?! Или уже встречался с черной волчицей?!

Гость на миг стиснул зубы.

– Не думаю, что хочу это обсуждать, – холоднопроизнес он.

Хозяйка скорчила сочувственную гримасу.

– Дай-ка, угадаю, – предложила она. – Когда ты был юн и доверчив, некая жгучая прелестница завладела твоими помыслами, и ты открыл ей свои чувства, но счастье твое было недолгим. Коварная изменница разбила твое сердце, предпочтя тебе другого. Удар по самолюбию был настолько силен, что после этого ни одна из нас не смогла заинтересовать тебя больше, чем на ночь, – она сузила глаза. – Не напрягайся, стратег, эта история стара, как мир, но каждый мужчина считает себя единственным, пережившим эту «великую драму». Соблазняя и бросая женщин, ты поступал точно так же, как поступили с тобой, но почему-то себе находил оправдание. А если представить, хотя бы гипотетически, что твою ветреницу уже кто-то предал до тебя?! И обманувшись в любимом мужчине, она сочла себя вправе так же поступить и с тобой.

Гориус смотрел на нее в недоумении, он как-то не задумывался о таком варианте.

– Вижу активную работу мысли на твоем лице, – удовлетворенно констатировала Наоки. – Свежая трактовка, не находишь?!

Ее собеседник все-таки налил себе и залпом выпил.

– Из всего тобою сказанного напрашивается вывод, что, отказываясь друг друга прощать, мы создаем порочный круг, – сделал он очевидный вывод.

– Вроде того, – согласилась красавица. – С одной небольшой поправкой. Разговаривая, я смотрю тебе в глаза, а ты – в вырез моего уваги.

Уличенный на месте преступления Гориус смущенно улыбнулся.

– Согласись, восхищаться прекрасным – не преступление, – произнес он.

Наоки слегка повела плечом, и вырез открылся значительно глубже.

– Даже, если это «прекрасное» вполовину меньше того, чем ты привык восхищаться?! – ее шоколадные глаза смеялись.

Гость сделал вид, что размышляет.

– А размер имеет значение?!

Фраза получилась настолько двусмысленной, что они, переглянувшись, захохотали.

– Я так понимаю, это был не риторический вопрос, а предложение убедиться лично, – Наоки приподняла одну бровь.

Не отводя взгляда от ее почерневших глаз, Гориус встал, подхватил ее на руки и понес в спальню.


Перед рассветом, ощутив пустоту рядом с собой, он провел рукой по остывшей простыне. Сознание медленно просыпалось, настраиваясь на реальность. Губы сами собой расплылись в улыбке при воспоминании о занятных моментах более чем тесного общения с этой уникальной девушкой. Наоки превзошла все его ожидания. Но где же она?! Из гостиной доносились звуки, и Гориус прислушался.


– О, незваная, но ожидаемая гостья, – ворчит отшельница в ответ на стук в дверь. – Входи, Осенняя Луна.

Стук двери, шаги, затем скрип отодвигаемого стула.

– Мое почтение, Неспящая, – по тону хозяйки слышно, что ни о каком почтении речи не идет.

– Приветствую, Изгнавшая себя, – негромкий голос переливается колокольчиками.

Минута тишины, видимо, женщины разглядывают друг друга.

– Ну, и как я тебе?! – тон затворницы насмешлив.

– Удивительно хороша, если вспомнить: сколько ты пьешь, – мелодичный женский голос сух.

Короткий смешок.

– Тебе налить?!

– А, знаешь, давай, – в тоне гостьи слышится оживление. – Может, хоть так разговор у нас сложится.

Звуки льющейся жидкости.

– Твое здоровье, Демиург, – в интонации Наоки нет и тени дружелюбия.

– Твоими молитвами, Богиня, – в ответ усмехается пришедшая.

– И не мечтай, – фыркает хозяйка и замолкает, явно пытаясь уклониться от разговора.

Перворожденная не дает ей шанса.

– Хатимана, сколько это будет продолжаться?! – возмущенно говорит она. – Ты же прекрасно осознаешь, что, наказывая меня, ты делаешь хуже себе.

Минута тишины.

– Сейчас я Наоки, – равнодушно поправляет отшельница. – И потом, ты не права, Светлейшая. Я не задаюсь этой целью. Просто хочу уклониться от твоей помощи. Не желаю быть тебе благодарной. А уж как я иду к намеченной цели, это мое личное дело.

Сдавленный стон.

– Наоки, признаю, это моя вина, это я недоглядела, – голос драконицы еле слышен. – Честно говоря, я совсем забыла про Восток. Старшие предупреждали меня, что в Нихоне грядет появление Аватары, но я даже представить не могла, что с тобой может что-то случиться.

Стол содрогается от удара ладони.

– Не передергивай, Карина! Причем тут я?! – сдавленно шипит хозяйка. – Ты намеренно пытаешься свести все ко мне, чтобы не испытывать чувство вины перед другими?! Не выйдет! За столько десятилетий ты ни разу не удосужилась проверить, что у нас творится. А зарвавшиеся вивисекторы калечили детей! Ломали и корежили их души. Тысячи изуродованных судеб. Зачем ты приходишь?! Я не отпускаю грехов!

Стук упавшего стула и шумное дыхание.

– Впечатляюще, – голос Наоки снова бесцветен. – И что?! Сожжешь меня?!

– Напрасно ты так спокойна, – голос Перворожденной подрагивает. – Я вполне могу это сделать.

– Сомневаюсь, – равнодушно бросает Воительница, делая очередной глоток. – Двадцать лет назад твой дядюшка попробовал. Но, как видишь, я сижу перед тобой.

Стул поднят и поставлен на место.

– Дариан был здесь?! – изумлению пришедшей нет предела.

– Конечно, любящий старший родственник прибежал искупать грехи маленькой глупой племянницы, – лениво растягивая слова, просвещает хозяйка.

– И что?! – осторожно интересуется Карина.

Наоки фыркает.

– Классно посидели. Выпили, поболтали. А потом, как всегда.

Судя по звукам, кто-то чуть не сел мимо стула.

– Ты хочешь сказать, что переспала с Золотым Драконом, а потом указала ему на дверь?! – сипит Светлейшая.

Хриплый смешок.

– А чем он лучше остальных?! В постели неплох, но как любой самец считает, что после бурно проведенной ночи женщина уже ни в чем не может ему отказать. Пришлось поколебать его самоуверенность, – усмехается Наоки.

– Тут он, конечно, не стерпел и дунул в тебя пламенем, – заканчивает за нее драконица.

– Прицельно, – спокойно подтверждает хозяйка. – Но, видимо, он знал, что мне это ничем не грозит. Эффектно выглядело, огненный поток просто обогнул меня. Дом, правда, пришлось строить заново.

– Почему ты скрывала?! – в голосе Демиурга недоверие.

– Скрывала? – переспрашивает Богиня. – Просто ты не спрашивала. А я не мужчина, чтобы хвастаться победами.

Слышится ехидное хмыканье гостьи.

– Да, уж. Хотя список у тебя впечатляющий.

– Твоего мужа в нем нет, – в тон собеседнице бросает хозяйка.

– И не будет, – с нажимом цедит пришедшая, потом вдруг вздыхает. – Наоки, ты нашла самый длинный путь из всех возможных. Пытаешься ложкой перенести море?!

Тишина, бульканье жидкости.

– Это мой выбор, – голос девушки полон бесконечного терпения.

– А выбирать ты умеешь, – примирительно соглашается ее собеседница. – Взять, хотя бы мальчика в соседней комнате.

Хозяйка резко выдыхает и на вдохе опрокидывает рюмку в рот.

– Ты же знаешь, с него не убудет, – успокаивает она. – И, кроме того, если уж я вынуждена жить, надо как-то развлекаться.

– Вынуждена жить, – задумчиво повторяет за ней Карина. – Так вот зачем ты разозлила Золотого Дракона. Ты хотела, чтобы он сжег тебя.

– Хотела, чтобы попробовал, – уточняет Наоки. – Я давно уже бросила эти глупости. Так, болезненное любопытство. Но тут мне представился очередной случай убедиться в непогрешимости Творца. Пока люди верят в Богов, мы бессмертны.

– А я и не знала, что ты хотела покончить с собой, – убито шепчет Правительница Ясневого Града.

– Давно это было, – отхлебывая самогона, хмыкает Воительница. – Но «хотела» – не то слово. Эльфийская стрела, гномья секира, туранский яд, ганзурийская веревка, да всего и не упомнишь. Тогда я пощадила только любимый сай. Не посмела осквернить его своей кровью.

– И что это такое?! – голос Карины тих.

– Ну, как бы тебе попроще объяснить, – задумывается Наоки. – Это такой стилет-трезубец, клановое оружие синоби.

Обреченный вздох.

– А-а, твоих любимчиков, «невидимых теней». Кстати, они тебя саму не пугают?!

Бульканье жидкости.

– С чего бы?! Пожалуй, из всех мужчин этого мира они единственные, на чью преданность можно рассчитывать, – голос хозяйки безмятежен.

– Умоляю тебя, – морщится ее собеседница. – Появляясь в своих храмах, ты вытворяешь черт знает что, а последователей при этом у тебя становится все больше. И синоби лишь малая их часть. Мне рассказывали, что однажды ты заявилась в горный монастырь Хитаками пьяная в хлам, во время торжественного выхода умудрилась свались стойку с копьями и не попасть ни под одно из ста.

Хриплый смех.

– Ну, во-первых, это называется «яри». А, во-вторых, это не просто копье, таким оружием можно колоть, резать, рубить, блокировать удары меча и даже останавливать как пешего, так и конного воина. Чем ты недовольна, огненная?! В данный момент «Пьяный стиль» один из самых востребованных на Востоке.

Протяжный стон.

– Наоки, а когда ты укурилась в дым?! И от Центрального храма в столице остались одни воспоминания. Как это называется?!

– «Учение о невидимом враге», «мамочка», – ехидно просвещает Воительница. – Представь себе иронию: я всеми силами старалась разочаровать своих адептов, а они почему-то считали мои безумные выходки божественным откровением. Но ты опоздала с нотациями, Светлейшая, по крайней мере, на полтора столетия.

Пара минут тишины.

– А ты сегодня на удивление разговорчива, – замечает гостья.

– Изобретательный мальчик, душистый напиток, философское настроение, – голос хозяйки совершенно трезв.

– Тем более жаль, что наш разговор опять зашел в тупик, – подводит итог ее собеседница.

– Тогда, «на посошок», как говорят в Таранте, – усмехается Наоки. – Беги скорей к своему муженьку, пока он не прибежал сюда.

– Пожалуй, ты права, знакомить вас – не лучшая идея, – соглашается Карина.

– Особенно, если ты не можешь прочесть: что же творится в моей голове, – насмешливо произносит хозяйка. – И власти надо мной у тебя нет.

Скрип отодвигаемого стула и голос драконицы.

– До новой встречи.

– От которой я бы с удовольствием уклонилась, – заверяет хозяйка.

Шаги, стук закрывшейся двери.

– Карина-Карина, собутыльник из тебя никакой, – задумчиво бормочет Наоки. – Собеседник и того хуже.


Мозги Гориуса с трудом пытались осознать тот факт, что в соседней комнате только что разговаривали не совсем люди, вернее, совсем не люди. От переизбытка невероятной информации сознание торжественно отсалютовало ему и отключилось.

Глава 3.

Наоки, сжимая руки, нервно ходила по комнате. Ей удалось! То, о чем она мечтала годами, свершилось. Девушка остановилась у зеркала и посмотрела на себя. Творение туранских мастеров отразило ее бледное взволнованное лицо.

Гориус оказался именно таким, как она и думала. Оставалось только надеяться, что после их дискуссии он подправит свое мнение о женщинах. Ведь он произвел впечатление человека разумного, а главное: умеющего признать собственную неправоту, что мужчинам совсем несвойственно. И самое приятное, что любовник он прекрасный, нежный и опытный, будет, о чем вспомнить. Наоки прикусила нижнюю губу, чтобы не улыбнуться.

Теперь все, что нужно, это покой и терпение. Время – лучшее лекарство. Девушка оперлась на подоконник, задумчиво теребя прядь волос. Ведь вот он, только руку протяни. А, может…. Нет! И еще раз нет! Забудь!


Гориус сидел на террасе дворца, рассеянно наблюдая за игрой солнечных пятен на мраморном полу, когда дверь распахнулась, и за его спиной появилась жена наследника. Фиона обошла кресло друга и присела на соседнее.

– Егор, что происходит? – потребовала она ответа.

Парень перевел на нее подчеркнуто спокойный взгляд.

– Ничего. Все нормально, – ответил он.

Королевна закатила глаза.

– Вспомни, с кем говоришь, – снисходительно посоветовала она. – Я, конечно, не архимагичка, но при определенном усилии мысли твои прочту.

Гориус недоверчиво покосился на гостью.

– Иночка, а ты не считаешь, что это вторжение в личную жизнь?! – поинтересовался он.

Фиона всплеснула руками.

– А ты считаешь, что оставил мне выбор?! – риторически осведомилась она. – Ты что-то скрываешь. Постоянно исчезаешь куда-то. Валерьян обижается, как мальчишка, и я его прекрасно понимаю. Он был уверен, что между вами нет, и не может быть секретов. Представь его разочарование. После возвращения из Окмены ты изменился. Что там произошло?!

Гориус страдальчески поморщился и, не поворачиваясь, позвал.

– Янек, хватит прятаться! Будто я не знаю, что ты за шпалерой стоишь.

Наследник вышел из-за перегородки, увитой плющом.

– Ничего я и не прятался, – смущенно проворчал он. – Проходил мимо, услышал знакомые голоса и остановился. На минутку.

Гориус и Фиона обменялись понимающими взглядами.

– Конечно, – легко согласилась королевна, беря мужа за руку и усаживая рядом. – И это вовсе не потому, что ты законченный собственник и ревнивец, каких поискать.

Наследник бросил на кузена недовольный взгляд.

– К этому партизану я тебя не ревную, – демонстративно прохладным тоном сообщил он.

Егор обреченно вздохнул и повернулся к молодой паре.

– Я ничего вам не говорил вовсе не потому, что не доверяю. Просто мне нужно было время, чтобы разобраться, – начал он, потом вздохнул и продолжил. – Я всегда думал, что «любовь» это не про меня. Нет, я не сомневаюсь, что она существует, и вы сами тому примером. Но причем тут я?! А вот, оказывается, ошибался. Да и случилось это не в Окмене.

И он рассказал им о своем необычном знакомстве…

– Богиня?! – выслушав его, переспросила ошеломленная Фиона.

– Аватара, – поправил ее парень.

Валерьян пребывал в шоке от другого.

– Братец, понятия «ты» и «влюблен» живут в разных мирах. Да и, судя по описанию, она совершенно не в твоем вкусе.

Его кузен пожал плечами.

– Вот и я так думал.

Фиона хмыкнула.

– Мужчины, давайте, вы обсудите это без меня, – она подергала друга за рукав. – Что ты делать собираешься?!

Егор покусал нижнюю губу.

– Я уже все окрестности в том районе облазил. Не нашел. Видимо, это какие-то чары.

Фиона улыбнулась.

– Я с удовольствием тебе помогу. Интересно будет познакомиться с Богиней.

Гориус благодарно улыбнулся.

– Иночка, ты настоящий друг, – признал он. – Но разлучать тебя с мужем, я не собираюсь. И не спорь, это не обсуждается.

Фиона возмущенно повернулась к мужу, и тот успокаивающе погладил ее плечу, потом подмигнул брату.

– Тогда ты точно знаешь: к кому обратиться.


– Урожайный нынче год, – философски вздохнула Наоки. – Входи, отмеченная Даром.

Появившаяся на пороге была статной фигуристой женщиной средних лет, с породистым привлекательным лицом. Войдя, она цепким взглядом окинула обстановку и остановила взгляд на хозяйке, сидящей в кресле у стола.

– Так-так-так, – сказала она, складывая руки на груди. – Кажется, на территории, вверенной моим магическим заботам, действительно проживает беглая нихонская Богиня.

Отшельница вежливо улыбнулась.

– Присаживайся, Полина Шумская, – сделала она приглашающий жест рукой.

Визитерша нахмурилась, не двигаясь с места.

– Для начала я хотела бы выслушать объяснения, – сухо заявила она.

Наоки склонила голову набок.

– А с чего ты вообразила, что я собираюсь давать их, смертная?! – насмешливо фыркнула она. – То, что я разрешила тебе появиться здесь, говорит лишь о моем любопытстве, а вовсе не о твоих возможностях. А посему, оставь свой менторский тон для учеников.

Чародейка возмущенно сверкнула глазами.

– Твой тон тоже оставляет желать лучшего.

Отшельница усмехнулась.

– Я уж не говорю об уважении к статусу, но где почтение к возрасту?! Похоже, и это не твой конек, – констатировала она. – Если ты хочешь выглядеть зрелой дамой, это твой выбор. А я предпочитаю иной образ, но это не отменяет того факта, что я была лично знакома с дедом нынешнего тарантского монарха. Король Прохор, кстати, был только рад моему соседству. Так ты пришла просто посмотреть на меня или у тебя есть какие-то вопросы?!

Магичка не знала: куда девать глаза.

– Я приношу извинения, божественная Аватара, – сдавленно пробормотала она.

Хозяйка снисходительно кивнула.

– Мнимое всемогущество часто кружит людям головы, – заметила она. – И, вот еще что, я не предупреждаю дважды. Просто выдворю тебя за границы своих владений, и ты никогда больше не найдешь дорогу.

Гостья склонила голову.

– Я все поняла, уважаемая Хатимана, – произнесла она. – Еще раз прошу прощенья, такое не повторится. Могу я присесть?!

Хозяйка благосклонно кивнула.

– Конечно. И уж, коль скоро, недоразумение разрешилось, давай начнем сначала. Зовут меня Наоки, и лучше на «ты». Бить земные поклоны и восхвалять необязательно, мне вполне хватит непредвзятости, – мягко улыбнулась она.

Ее улыбка была так мила, что невозможно было не ответить.

– Мне ужасно стыдно за свою грубость, – смущенно вздохнула гостья. – Ты права, уязвленное самолюбие играет с нами в плохие игры. Я была безумно возмущена тем, что ничего не знала о тебе прежде, мало того, я даже приблизиться не могла к твоему дому, пока ты не открыла проход. А я-то пребывала в уверенности, что знаю в Таранте каждый листик.

Наоки скорчила забавную гримасу.

– Да ты бы и дальше в ней пребывала, если бы не полезла в голову своего пасынка, – заверила она.

Чародейка прищурилась.

– Если ты и читаешь мои мысли, я этого не ощущаю.

Отшельница закатила глаза.

– Вот еще! Да в этом и нет необходимости. Я просто следую логике, – объяснила она. – Гориус Ок’Мена-дор был моим гостем месяц назад, мы чудно пообщались, затем я прикрыла вуалью эти воспоминания и деликатно выпроводила его домой. Теперь появляешься ты, и я делаю вывод, что мой блок чем-то тебе помешал. Интересно, чем же?!

Полина нервно сжала руки.

– С мальчиком творилось что-то странное, – призналась она. – Я не узнавала его. Он стал избегать прежних знакомых, отказывался от еды, часами сидел, уставясь в одну точку, будто силился вспомнить что-то. Я просканировала его ауру и нашла немагическое воздействие. И что мне было делать?!

Наоки поиграла бровями.

– Не устраивать балаган, а пятнадцать лет назад родить его отцу еще одного сына, – проворчала она. – Чтобы не кудахтать над взрослым парнем. Ах, двадцатипятилетний малыш перестал волочиться за юбками и потерял аппетит! Я надеюсь, ты не устроила «показательное выступление»?!

Магичка сделала «страшные глаза».

– Я себе не враг, – открестилась она. – Пока он спал, я аккуратненько просмотрела его воспоминания, а затем восстановила защиту. Представь мое удивление, когда следующим утром я обнаружила Егора в библиотеке, читающего книгу о Нихоне. Похоже, мое вмешательство стронуло лавину, и блок не устоял.

Наоки философски пожала плечами.

– И кто тебе злобный доктор?! – фыркнула она. – Ты с ним говорила?!

Чародейка поджала нижнюю губу.

– Он считает, что вспомнил все сам, – начала она. – Егор знает: кто ты. Он слышал твой разговор со Светлейшей, – Наоки поморщилась, но не ничего не сказала, поэтому гостья продолжала. – Только проблема не в этом. Поначалу в его ауре только вспыхивали искры, теперь она горит, как костер в ночи. И ты знаешь, что это значит. Это любовь, Богиня.

Лицо отшельницы застыло.

– Неудачная шутка, – холодно произнесла она.

Гостья страдальчески свела брови.

– Стала бы я так шутить, – горько вздохнула она. – Егор сначала сам исколесил все окрестности, потом обратился ко мне. Он просил отвести его сюда, а я даже не могла найти твое убежище.

Хозяйка побарабанила пальцами по столу.

– Я видела его. И что?! Не он первый. Но вот твое появление меня заинтересовало. Я два дня наблюдала за твоими поисками, – призналась она. – Сегодня мне стало любопытно, и я впустила тебя. Теперь вижу, что напрасно.

Полина дотронулась до ее руки.

– Наоки, умоляю, поговори с ним, – прошептала она. – Он славный мальчик, добрый, отзывчивый, но очень упрямый. Я тысячу раз объясняла ему, что это безнадежно, что Богиня войны любить не может, что ваша встреча была лишь твоей прихотью… – и она вдруг осеклась под тяжелым взглядом Аватары.

Когда та заговорила, голос ее был бесцветен.

– А знаешь ли ты, Полина Шумская, что у меня нет фамилии?! – вопрос был настолько неожиданным, что гостья не ответила, только покачала головой. – Тебе ведь доподлинно известно, что в Нихоне только одна семья не имеет ее, императорская. Я – Первая дочь Семьдесят пятой Императрицы Династии Сэн. Сейчас страной правит Четвертая дочь Восемьдесят третьей. Я расскажу тебе: почему покинула Нихон.

Аватара встала и подошла к распахнутому окну, постояла, вдыхая ароматы цветущего луга и, не оборачиваясь, заговорила:

– Твой пасынок был в чем-то прав, Восток свято хранит свои тайны, о нас немногое известно. Так что, для начала я объясню тебе систему нашего престолонаследия. На трон Правительница Нихона восходит в двадцать лет и правит двадцать четыре года, два полных цикла, чтобы потом уступить место своей Четвертой дочери. Согласно традиции, Первую дочь отдают в горный монастырь, откуда она выходит Мастером боевых искусств, защитницей семьи, Вторую и Третью обучают философы и мудрецы, ибо девочкам суждено стать советницами, на Пятую и Шестую ложатся заботы по хозяйству, они управляют Внутренним городом. Седьмой и Восьмой скучать тоже не приходится, они присматривают за племянницами. Но поскольку Императрица имеет гарем из восьми мужей, и живет с каждым по году, все ее дочери – сводные сестры. Итак, выполнив свой материнский долг, облеченная властью выпивает тайный настой и становится бесплодна, после чего ее частная жизнь именно таковой и является. Завершив свое правление и передав наследнице власть, прежняя Императрица уходит на покой и безмятежно доживает в персональном особняке все там же, на территории Внутреннего Города, – она помолчала. – Ты что-то хочешь спросить?! От тебя так и веет любопытством, – проворчала она, не оборачиваясь.

– А если рождаются мальчики?! – поинтересовалась гостья. – Или такого не бывает?!

Аватара уперлась руками в подоконник.

– Ну, почему же, случается, – усмехнулась она. – Поверь мне, никаких драм. Их отдают кормилицам, а потом отсылают в дальние монастыри. Они ничего не знают о своем происхождении, – добавила она, потом помолчала. – Итак, я родилась в Императорском дворце, и первые восемь лет своей жизни купалась в неге и роскоши. Любовь матери, почитание слуг, исполнение всех желаний, что еще может хотеть маленькая девочка?! Но счастье мое было недолгим. Когда мне исполнилось восемь, тетушка Мэй – глава личной стражи матери – отвезла меня в горный монастырь Хатаго. Пожалуй, все это рассказывать слишком долго, но если хочешь, я покажу, – предложила она, оборачиваясь.

Полина удивленно смотрела на нее.

– Почему ты решила открыться передо мной?

Наоки философски вздохнула.

– Хочу объяснить тебе причины своего отказа, чтобы раз и навсегда закрыть эту тему. А, кроме того, я уже привыкла сама выбирать себе гостей. Так, показать?! – осведомилась она.

– Конечно, – поспешно согласилась гостья.

Не будь Полина архимагичкой, еще неизвестно смогла бы она выдержать такое. В голове начали вспыхивать одна за другой живые яркие картинки, до краев наполненные чувствами.

Восьмилетняя Наоки оказалась невысокой щуплой девочкой, застенчивой, но упрямой.


Путь до монастыря занял шесть дней. Везли императорскую дочь скрытно, ночами. Разговаривали мало и только шепотом.

– Мэй-сама, зачем мы едем в такую даль?!

– Детка, не задавай вопросов, – тетушка отводит глаза. – Там тебе все объяснят.

И там объяснили. Когда выкупали в ледяной воде и переодели из нежнейшего шелка в жесткую дерюгу.

– Ты больше не императорская дочь, Наоки, – строго глядя в глаза, произнес сухой жилистый старик. – Теперь, ты – воспитанница монастыря Хатаго. Наставники сделают из тебя воина. Ты лишишься всех своих чувств, кроме чувства долга. Ты научишься терпеть голод и боль. Ты забудешь: кем была рождена.

Девочка зябко поводит плечами.

– Но я не хочу, – тихо, но твердо заявляет она.

Настоятель чуть заметно усмехается.

– А это не вопрос желания. Единственным твоим стремлением после обучения будет служение Императрице. Без сомнений и сожалений. Только верность и послушание. А вот с него-то мы и начнем.

Каково изнеженной принцессе, привыкшей к всеобщему вниманию и заботе, вдруг стать собственностью, практически рабой, суровых, лишенных жалости Наставников?!


Первый год – унижение и боль.

Раскрывать тайну своего происхождения тебе запрещают, и сверстники не знают: кто ты, но по нежной коже и ухоженным волосам опознают в тебе чужака, поэтому достается тебе больше других. Человеческие детеныши – самые жестокие зверьки. Падающего – толкни, упавшего – добей. Они мстят тебе, благополучной девочке, за предательство своих родителей, сбывших с рук демографические излишки семьи. Но тогда ты еще не понимаешь этого, все происходящее кажется тебе ожившим кошмаром. Однако к концу года ты уже знаешь, что следующая боль заглушает предыдущую, что слезы и мольбы не помогут, что умереть тебе не дадут, а значит, надо научиться выживать.

Второй год – боль и голод.

Новое открытие не заставляет себя ждать. Душевная боль, оказывается, страшнее телесной. Вывихнутые суставы, гематомы, растянутые связки, все это проходит. Горше осознавать, что тебя сначала обогрели и приласкали, а потом, как лишнего в помете щенка, вышвырнули за ненадобностью. Ты такая же, как все здесь. И какая разница, что твоим домом был Императорский дворец, а они ютились в лачугах. И лютый голод, сосущий, вызывающий спазмы, от которого темнеет в глазах. Наставники старательно не замечают, как старшие отбирают у младших и без того скудные пайки. Это и называется «школа выживания», умей постоять за себя, а если слишком слаб – терпи.

Третий год – голод и страх.

К этому времени подвальные крысы уже не кажутся тебе мерзкими тварями. Ну и пусть они охотятся стаей, главное: хитрость и скорость. Одно плохо, они учатся также быстро, как и ты. И значительно лучше видят в темноте. Но не это пугает. Что-то сгущается вокруг тебя, неясные тени, странные шепотки, ночные скрипы. И непроходящее ощущение тяжелого пристального взгляда. Холодок ужаса ползет по душе.

Четвертый год – страх и ненависть.

Все струны души натянуты до предела, слышно, как колки скрипят. Но самое подлое в этом липком страхе – неизвестность, ты не знаешь: чего ты боишься. Ты дергаешься от малейшего шороха, оборачиваешься от дуновения ветерка. Ты на грани срыва. И только тут понимаешь, что тебя намеренно доводили до такого состояния. И возмущение переплавляет страх в ненависть. Жгучую ненависть, которая звенит в тебе сталью катаны.

Пятый год – ненависть и пустота.

Ты уже не считаешь дни, ты скользишь по времени, не замечая его. Ненависть становится частью твоей души. Ты видишь вокруг только врагов и ждешь удара в спину каждую секунду. Ты постоянно готова к отпору. А внутри разливается пустота. Ты давно уже ни с кем не разговаривала, звук собственного голоса кажется тебе чужим. Твое сознание безлико. Пылающий яростью шар с вязким туманом внутри. Ты – никто, заготовка под воина.

Шестой год – пустота и новая цель.

Вызов к Настоятелю пускает легкую рябь по твоему безразличию. Что хочет сказать тебе этот лысый старик с холодными безжалостными глазами?! Ты выслушиваешь известие о том, что, оказывается, отдана в монастырь с высокой благородной целью: стать первой из удонэри, главой личной стражи будущей Императрицы, твоей младшей сестры. Это впечатляет, но не слишком, чувства твои застыли, как мухи в янтаре. Однако по размышлении ты начинаешь испытывать облегчение оттого, что поступку твоей семьи есть оправдание. У тебя появляется новая цель, ты оживаешь…


У Полины было впечатление: будто она с размаху врезалась в монолитную скалу.

– Извини, – виновато хмыкнула Наоки. – Сама засмотрелась.

Шумская перевела дух.

– И кто же тебе такой мощный блок поставил? – просипела она.

– Сама и поставила, – вздохнула хозяйка, снова отворачиваясь к раскрытому окну. – Забыть пыталась. Сломанные ребра, голодные обмороки, бессонные ночи. Двенадцать лет ада. Не самые радужные воспоминания, – она помолчала. – Но это лишь начало истории. Мне стукнуло двадцать, когда я прошла испытание и получила звание Мастера. И в ту же ночь на меня снизошла благодать, так что наутро я проснулась Аватарой Богини. Сначала я даже не поняла, что случилось. А Воительница, которая только и ждала воплощения, чтобы призвать своих жрецов к ответу, воспылала праведным гневом. Монастырь Хатаго мне потом пришлось возводить заново, я камня на камне от него не оставила. Под всплеск моей божественной ярости попали не только Наставники, но и ученики. К слову сказать, с Настоятелем у меня были особые счеты. Я не помню, как тогда уговорила Хатиману позволить мне самой отплатить своему мучителю, но сражалась с ним я, Наоки, и сама закрыла ему глаза. Лава моего негодования бурлила вровень с краями, грозя выплеснуться каждую минуту. Тогда я еще не понимала своего предназначения, осознание ответственности пришло позже. А в тот момент я просто ужаснулась своим деяниям, стоя на руинах. Чтобы уравновесить две сущности, живущие во мне, пришлось удалиться в пещеру для медитаций. В себя я пришла на третий день и поняла, что ничуть не ослабела, вера моих адептов поддерживала меня. Приступ праведного гнева удалось погасить, но мне не давала покоя жажда покарать негодяев, прикрывавшихся именем моей Богини. В итоге, я явила свой «грозный лик» этому миру. Каждый монастырь Нихона свято хранит предание о посещении божественной Аватары, – Наоки усмехнулась. – Для одних я стала судьей и палачом, для других – надеждой и избавлением. Справедливость восторжествовала. Но положение дел осложнилось: кто-то должен был занять место прежних Наставников, воинов кто-то должен был учить. И четыре года я провела, путешествуя по стране в поисках достойных преемников. Далеко не все встречи заканчивались мирно, я ведь не представлялась именем Хатиманы. Это только кажется: если учить всех одному и тому же, все получаются одинаковы. Ничего подобного. Многие, озлобившись на весь мир, стали ничуть не лучше тех, кто издевался над ними. Скажу честно, я изрядно проредила тогда боевой потенциал Нихона, но сомнений в своей правоте не испытала ни разу. В итоге, новые Учителя и выбранные мною Настоятельницы заняли свои места. Пришлось, правда, поделиться частицей божественной благодати, зато теперь через них я могу наблюдать за своими учениками, – она помолчала. – Ты спрашивала о мальчиках, которые рождаются в императорской семье. Открою тебе маленькую семейную тайну: долгое время в горном монастыре Осаки одним из Наставников служил мой брат-близнец Ичиро, имя это означает «первый сын». Я и не знала о его существовании, но встретив в провинции Кумино, сразу поняла: кто передо мной. Он тоже догадался, но виду не подал, пока я не открылась ему, мы были удивительно похожи, это ведь только для вас все нихонцы на одно лицо. Он так и остался для меня единственным мужчиной, достойным уважения. Ичиро умер около ста лет назад, не пожелав воспользоваться родственным отношением с Аватарой Богини. Воин чести и долга, – она вздохнула, плечи поднялись и опустились. – Итак, Хатимана привела в порядок свои дела и благородно отступила, позволяя мне привести в порядок свои. Видишь ли, Богиня в образе земной женщины должна прожить ее реальную жизнь, крестьянки или придворной дамы, тут как повезет. Поэтому выбора у меня не было, и пришлось вернуться в столицу, чтобы стать главой удонэри, личной стражи новой Императрицы.

Видимо, воспоминания захватили и ее саму потому, что Наоки вдруг отвлеклась на личное.


– Вы звали меня, Ваше императорское величество?! – Наоки склоняется в поклоне.

Бывшая Правительница пристально смотрит на нее.

– Ты вернулась в Нихон месяц назад, дочь моя, – строго произносит она. – И до сих пор меня не навестила.

Девушка молча выпрямляется.

– Почему ты не отвечаешь?! – в голосе Императрицы удивление.

Удонэри пожимает плечами.

– Вы не задавали вопроса, Ваше императорское величество.

Правительница поджимает губы.

– Я правильно тебя поняла?! – сухо уточняет она. – О дочерней привязанности не может быть и речи?! Ты отказываешься считать меня матерью?!

Лицо девушки невозмутимо.

– Вы же отказались от меня, – спокойно напоминает она. – На что Вы рассчитывали?!

Императрица раздраженно хмурится.

– В основном на то, что понимание блага государства однажды станет для тебя выше детского эгоизма, – холодно произносит она. – При рождении ты была обещана монастырю Хатаго, ты туда и отправилась. Почему у меня возникает ощущение, будто ты в чем-то меня обвиняешь?!

Наоки усмехается.

– Может, потому, что Вы ни разу не удосужились проверить: каково мне там?!

Правительница поднимает брови.

– Не понимаю. Меня уверили, что с тобой все в порядке. Опытные Наставники занимаются твоим обучением… – и она умолкает под яростным взглядом дочери.

Девушка глубоко вдыхает, чтобы успокоиться.

– В этом артефакте собраны мои воспоминания, – звенящим голосом сообщает она, вынимая из-за пазухи кулон. – Это, чтобы Вам лучше спалось по ночам.

Голографическое изображение лишено звука, но и действия хватает. Императрица сначала в ужасе отшатывается, потом обеими руками прикрывает рот.

Наоки опускает за воротник темно-коричневую подвеску.

– Вы по-прежнему считаете, что я должна испытывать благодарность?! – осведомляется она.

Императрица бледна, руки ее дрожат.

– Прости, Наоки, – судорожно выдыхает она. – Я же не знала…

– Или не хотела знать?! – морщится удонэри. – Вы намеренно не вмешиваетесь в дела монастырей. Они поставляют воинов, и Вам этого достаточно.

Уже пришедшая в себя мать пытается сохранить лицо.

– Каждый должен заниматься своим делом, – пустым голосом заявляет она. – Но ты права, я посоветую Императрице Тэкэре, разобраться с этим вопросом.

Губы Наоки трогает легкая улыбка.

– Вы опоздали, – просвещает она. – Аватара уже разобралась.

Венценосная мать с подозрением рассматривает лицо дочери.

– Значит, это правда?! – спрашивает она. – Воительница среди нас?! Ты видела ее?!

Девушка чуть заметно усмехается.

– Неоднократно, – кивает она и упрямо сжимает губы, показывая, что разговор окончен.

Поняв, что подробностей не дождется, Императрица отпускает ее. Выходя из покоев матери, Наоки сталкивается с ее телохранительницей, тетушка отводит глаза.

И, присев на крыльце, Аватара слышит их разговор.

– Изуми, ты знала, каково Наоки будет в монастыре, – Правительница не спрашивает, она утверждает. – Почему не сказала мне?!

Глубокий вздох.

– А Вы бы отправили ее туда?! – горький шепот едва различим.

Императрица судорожно всхлипывает.

– Она уверена, что это я во всем виновата, и она права. До меня доходили слухи, но я не хотела верить. Я слишком боялась осложнить отношения с Настоятелями. А бедная девочка так натерпелась. Она никогда не простит меня.

Телохранительница опять вздыхает.

– Я же смогла, – пытается она утешить сестру, и та еще горче заливается слезами.


– Кажется, я слегка увлеклась, – смущенно хмыкнула Аватара, отворачиваясь – Наверное, пытаюсь оттянуть время. Неприятно вспоминать свои ошибки. Но без этого ты не поймешь. Итак, сейчас ты услышишь историю моего падения, – Наоки опять вздохнула.

Она мельком глянула через плечо и, увидев явный интерес гостьи, чуть усмехнулась.

– Его звали Макото, что в переводе на всеобщий означает «истинный мужчина», это как раз тот случай, когда имя выразило суть носителя, – проворчала девушка. – Он и вел себя соответствующе. Являясь Первым мужем Императрицы, он многое мог себе позволить. Каждая женщина помнит своего первого мужчину, а этот был исключительно хорош собой. Высокий, прекрасно сложенный красавец с бархатным обволакивающим голосом. Он и, не желая того, привлекал к себе взгляды, а, уж если задавался целью поразить кого-то, устоять было невозможно. Тэкэра души в нем не чаяла, и ее советницы с недоумением смотрели, как Императрица беспрекословно выполняет все его желания, что у нас совершенно не принято. Сразу оговорюсь, обитатели гарема не имеют голоса в государственных делах, являясь лишь средством для удовлетворения чувственных желаний, а главное: для продолжения рода. Как правило, эти мужчины нечестолюбивы и вполне довольны своим положением, но не Макото, у него были непомерные амбиции, которые он до времени искусно скрывал. Интригуя и заманивая в свои сети все больше придворных, он задался целью совершить дворцовый переворот. Естественно, много единомышленников он не собрал, но и тех, кого он подчинил своей воле, хватило бы для его коварных планов. Если бы не одно, удонэри, во главе со мной. Поступая на службу к только что коронованной сестре, я, конечно, рассказала ей: кем являюсь на самом деле. Пришлось взять с нее обещание, что это останется нашей тайной. Но, что значит честное слово влюбленной, если предмет ее страсти захотел что-то узнать?! Тэкэра проболталась, и Макото начал искать средство, чтобы обратить это знание к своей пользе. Ты не поверишь, но он нашел! Надо сказать, что в те времена я еще была полна иллюзий о мужской природе, невзирая на все те кошмары, что мне довелось вынести в монастыре. То, что я стала бесплодна, совсем не означало, что я утратила все чувства. И представь мое удивление, когда на меня вдруг обратил внимание любимый муж Императрицы красавец Макото. Я начала ловить на себе его пристальные взгляды, он подозрительно часто стал попадаться мне в коридорах, и, проходя мимо, бросал многозначительные фразы, стараясь как бы невзначай коснуться моей руки. Сначала это вызывало раздражение, потом недоумение, а затем я поймала себя на том, что мои глаза сами ищут его в толпе. Это было так непривычно: испытывать простые человеческие чувства, волнение, ожидание, надежду. Я ощутила себя живой. Надо было, конечно, обратиться к высшей сути, спросить совета Хатиманы, но я так боялась, что она сочтет эти эмоции неуместными и лишит меня их. Я даже не удосужилась проверить его ауру. Короче, я попалась на уловки опытного сердцееда. Подозреваю, моя неопытность в амурных делах частенько вызывала у него досаду. Но, что такое препятствия, если идешь к заветной цели?! Чем труднее испытания, тем слаще победа. В каком-то смысле я олицетворяла вызов его способностям, покорить меня – стало для него делом принципа.

Наоки резко повернулась, лицо ее застыло, как маска. И в голове Полины вновь замелькали яркие картинки.


Темнота спальни, жаркое дыхание на шее, вкрадчивый бархатный шепот.

– Наоки-тян, твоя кожа нежна, как шелк.

Настойчивые руки Макото скользят по ее телу, освобождая от одежды. Кажется, что его губы, прикасаясь к ее плечам, оставляют на них ожоги. В горле рождается стон.

– Это неправильно, – шепчет она, повинуясь голосу разума.

– Но ты же этого хочешь, – мягко убеждает он.

Что он творит?! Его ласки и поцелуи подавляют ее волю, она плывет по течению, повинуясь его желаниям. Никогда еще она не ощущала такого упоительного восторга. Но все обрывается в один миг.

– Что это?! – выдыхает она, ощущая неладное.

Макото насмешливо смотрит на нее.

– Божественная Аватара что-то потеряла?!

Как сменился его тон, куда делись теплые искорки в глазах?! И откуда он знает?! Наоки судорожно натягивает на себя простыню.

– Не удивляйся, Хатимана, мне все известно, – усмехается он, вставая с постели и одеваясь. – Я обратился к старинным рукописям и узнал, как победить тебя. «Если Воительница отдаст свое сердце и доверится любимому, мужская часть ее души воплотится в нем, делая достойным Богини», – ехидно цитирует он. – Мне нужна была твоя сила, чтобы покончить с вашим беззубым матриархатом. Теперь я – обладатель половины божественной души, и смогу противостоять тебе на равных, – он разражается злобным смехом. – А ты, что же, возомнила, будто можешь меня заинтересовать?! Посмотри на себя! В тебе ведь нет ни капли женственности, захотеть тебя может только моряк после долгого плаванья или слепой. Тэкэра, конечно, безнадежно глупа, но хотя бы в постели не бревно, в отличие от тебя. Правда, не думаю, что это ее спасет, – ерничает он. – Ты можешь присоединиться ко мне или разделить участь своей семьи, которая будет уничтожена моими собратьями. Что скажешь?! – мужчина вопросительно смотрит на нее.

Наваждение рассеивается, оковы падают. Хатимана открывает золотистые глаза.

– Я не убью тебя, смертный, – ее голос низок и равнодушен. – Ты будешь жить и мучиться, вспоминая этот день. Да Императрица – кладезь мудрости, по сравнению с тобой. Тебе даже не хватило мозгов сначала сделать дело, а только потом хвалиться.

Макото презрительно фыркает и резким броском посылает в нее сюрикен, спрятанный в рукаве. Богиня спокойно вынимает звездочку из воздуха и бросает ее на пол, неуловимым движением оказываясь вдруг рядом с предателем.

– Противостоять на равных?! – холодно переспрашивает она, сжимая его шею одной рукой. – Так знай, этот фолиант был оставлен, как ловушка, для жадных тщеславных глупцов, вроде тебя. Ты, что же, возомнил, будто можешь меня заинтересовать?! – передразнивает его Хатимана. – Низкая подлая душонка. Да в нее и крысиная аура не поместится, не то, что божественная. А это мысль, – задумчиво прерывает она себя.

– Пощади, – сдавленно сипит Макото, пытаясь разжать ее стальную хватку.

Воительница отталкивает его от себя, и неудачливый заговорщик падает на пол, растирая шею.

– Сейчас ты расскажешь мне о своих подручных, – ее тон непререкаем.

Заговорщик с удивлением смотрит на красавицу в багряном церемониальном облачении. Как она изменилась! Какие формы!

– Есть на что полюбоваться?! – насмешливо спрашивает Богиня. – Именно так Наоки и выглядит, просто искусно скрывает это под мужским костюмом, но на то она и воин, ей наряды ни к чему. А теперь, имена, – приказывает властный голос.


Аватара прервала воспоминания и вопросительно посмотрела на собеседницу. Та кивнула головой, показывая, что все в порядке.

– А дальше я раскрыла Императрице глаза на происходящее, – вздохнула Наоки, подходя и усаживаясь в кресло. – Тэкэру, если честно, больше расстроила измена горячо любимого мужа, чем его заговор. Бедняжка всегда жила чувствами, а не разумом. Я сказала сестре, что презренный негодяй получил по заслугам, с нее бы сталось и простить.

Хозяйка слегка отклонилась и, заглянув за спинугостьи, подмигнула кому-то. Полина обернулась. На подставке в углу комнаты стояла большая золотистая клетка, в центре которой, сложив лапки перед грудью, восседала толстая унылая крыса.

– А ты злопамятна, – усмехнулась чародейка, поворачиваясь обратно.

– Ну, почему же?! Я и добро помню, – в тон ей ответила Хатимана. – Например, как благодарны были мне сестры, когда я избавила Внутренний город от жадного до власти Макото. Одна Тэкэра была безутешна. При своей фанатичной вере в этого мерзавца, она и не сомневалась, что даже без моего вмешательства все закончилось бы наилучшим для нее образом. Я не стала ничего ей доказывать. Да и пребывание во дворце раздражало меня. Воспоминание о постыдной слабости давило, будто обруч. А самое главное: я, действительно, лишилась мужской половинки своей души, не найдя поблизости достойного носителя, она просто сгорела. На мою божественную суть это не повлияло, но мне было жаль Наоки, она мучилась. Тогда я собрала «семейный совет» и сообщила о своем решении, все уговаривали меня не уходить, даже Тэкэра. Надо было видеть выражение их лиц, когда сестры услышали, как Императрица просит удонэри остаться, вместо того, чтобы приказать ей. Они так и не узнали: кто я. В конце концов, я покинула Нихон, пообещав свою помощь при первой же необходимости. Думаю, венценосная сестрица была только рада избавиться от моего общества, и, по чести говоря, вполне взаимно, – Наоки подвигала бровями. – Сначала я какое-то время прибывала в глубочайшей депрессии, странствуя по миру. Осознание собственного падения рождало во мне мрачные мысли, жизнь казалась невыносимой ношей, я искала избавления от своих мук. Но поняв, что это не выход, а тупик, я смирилась, а затем приехала сюда. Видишь ли, не в наших традициях делать что-то без разрешения хозяев, поэтому я побывала у Правителя Таранта и попросила его об одолжении. Король Прохор был личностью исключительно харизматичной, большой любитель выпить и погулять. Мы с ним славно посидели, и он, сам того не понимая, подбросил мне перспективную идею. Уязвленные самцы лечат свои душевные раны алкоголем и постелью, может, это и есть то самое, что необходимо мужской половине моей души?! И я попробовала, – она усмехнулась. – Естественно, у меня не было опыта ни в том, ни в другом. Но, как у вас говорится, «лиха беда начало». Правда, первые времена случались различные казусы, когда я экспериментировала с напитками и не только, а еще больше с дозами. Определившись, сколько и чего мне нужно, чтобы получать удовольствие без последствий, я перешла ко второму пункту своего плана. Мне понадобились мужчины. Конечно, можно было, не заморачиваясь моральными терзаниями, потребовать от своих адептов человеческих жертв. И, поверь, эти мужчины умерли бы счастливыми от сознания, что их души соединились с моей. Но сама мысль была мне противна. И я стала заманивать к себе гостей, попросту открывала проход в свою вотчину. Причем, социальный статус визитера не имел никакого значения, только доля «мужчины» в носителе этого звания, если ты понимаешь: о чем я, – Наоки посмотрела на Полину, и та кивнула. – Наутро я ставила блок на воспоминания своего «донора» и отправляла восвояси. Поверь, я никому не причинила вреда. Они и не замечали утраты малой частички своей сути, она быстро восстанавливалась естественным путем. Но иногда взрыв эмоций очередного «безвозмездного дарителя» разрушал накинутую мною вуаль, и он вспоминал о проведенной ночи. Презабавно было наблюдать, как озабоченный самец кружит вокруг закрытого мною пространства. Рано или поздно он сдавался, отправляясь навстречу новым приключениям. Никто из них не побывал здесь дважды. Я долгое время ощущала себя ящерицей, которая после холодной ночи выползла на солнце и замерла, впитывая живительное тепло. Так и я застыла, не совершая резких движений и не стараясь найти выход своей ярости и боли. Разум искал забвения и покоя, тело – утешения и ласки. И я дала им то, чего они жаждали. Сначала я воспринимала застольные беседы и постельные игры, как утомительное, но необходимое лечение. Потом вошла во вкус. Но самое интересное, что это сработало! Мужская половинка моей души стала возрождаться, потихоньку, наощупь, она начала прорастать заново. Сейчас она практически восстановилась, я всем довольна, и не собираюсь ничего менять. Надеюсь, ты меня правильно поняла?! – Богиня вопросительно подняла одну бровь.

Полина молчала. Она искренне сочувствовала Наоки. Детство и юность, заполненные насилием и болью, соседство с божественной сутью, ответственность за чужие жизни, гнусное предательство, потеря части души, опустошение и усталость, тщетные попытки покончить с собой и долгий путь к исцелению. Перед чародейкой сидела женщина, прошедшая через все это, и она была достойна того, чтобы ее оставили в покое. Но где-то там, за границей свернутого пространства, бродил сейчас Егор, и Полина не могла вернуться к нему с отказом.

– Наоки, я все понимаю, – мягко начала она. – Но, уверяю тебя, здесь все иначе. Я прекрасно вижу его ауру. Это не страсть взбалмошного ребенка, это настоящее чувство, на грани с Истинной любовью. Умоляю, поговори с ним, – она сложила руки перед грудью.

Богиня закатила глаза.

– Это невыносимо, – пожаловалась она потолку. – До чего я докатилась?! Ко мне заявляется мать великовозрастного шалопая и упрашивает переспать с ее сыночком.

Шумская страдальчески поморщилась.

– Во-первых, не «мать», а мачеха, во-вторых, не «великовозрастного шалопая», а дипломированного стратега, и, в-третьих, не «переспать», а просто поговорить, – строго уточнила она.

Наоки насмешливо смотрела на нее.

– Фи, Полина Шумская, – укорила она. – Откуда столько ханжества?! Будто ты не знаешь, чем заканчивается разговор мужчины и женщины. Правда, для меня это внове, я еще никогда не спала с кем-то дважды.

Магичка нахмурилась.

– А Егору это не повредит? – забеспокоилась она.

Аватара утомленно вздохнула.

– Да что ему будет!

Полина недоверчиво прищурилась.

– Так ты согласна? Впустишь его?

Хозяйка махнула рукой.

– Некоторым мужчинам проще отдаться, чем объяснить свое нежелание – это делать, – притворно проворчала она. – Я ничего не обещаю, просто хочу, чтобы вы оставили меня в покое. Я уже привыкла к этому месту, и мне не хотелось бы переезжать только потому, что твой воспитанник что-то себе нафантазировал.

Чародейка поспешно встала.

– Я сейчас его приведу, – заторопилась она.

Наоки уселась поудобнее, закидывая ногу на ногу.

– Можешь не суетиться, Гориус Ок’Мена-дор стоит на крыльце, – сообщила она.

Магичка распахнула дверь.

– Добрый вечер, сударыня, – смущенно поздоровался пасынок, застигнутый врасплох. – Сам не знаю: как, но я нашел это место.

Из гостиной донеслось отчетливое хмыканье.

– Да, и напоследок тебе, Полина Шумская, – догнал чародейку насмешливый хриплый голос. – Ты как раз в том возрасте, когда стоит порадовать мужа еще одним наследником.

Архимагичка резко обернулась, но вокруг уже бушевали под ветром луговые травы.

Глава 4.

Гориус вошел и остановился посреди гостиной, глядя на хозяйку, которая восседала в кресле, рассеянно наматывая на палец прядь волос.

– Приветствую великую Богиню, – кланяясь в пояс, произнес он.

Красавица подняла на него насмешливые карие глаза.

– Все девушки, с которыми ты переспал, удостаиваются таких церемоний?! – осведомилась она.

Парень усиленно старался смотреть в сторону, но взгляд его так и возвращался к ее лицу.

– В прошлый раз, не зная: с кем имею дело, я, должно быть, наговорил всяких глупостей, – сдавленно начал он. – Я приношу извинения.

Хозяйка склонила голову набок, рассматривая его.

– Не стоит, беседа получилась вполне познавательной, – кивнула она. – Ты высказал свое мнение, я – свое. То, что они не совпадают, объяснимо. Мы же разные.

Гориус сжал за спиной кулаки.

– Конечно, куда мне до божественной Аватары, – прошептал он.

Наоки прищурилась.

– Конечно, куда мне до «дипломированного стратега», – парировала она.

Гость удивленно поднял брови.

– Не понял, это тут причем?!

– Неважно, – отмахнулась хозяйка. – Ты пришел мне что-то сказать?

Егор вдохнул поглубже и решился.

– Я благодарен великой Хатимане за оказанное внимание и хочу, чтобы она знала: я люблю ее всем сердцем, каждой клеткой своего тела, каждой мыслью своего разума.

Наоки фыркнула.

– Это нормально, что ты обращаешься ко мне пафосно до приторности и так, словно меня здесь нет?!

Парень растерялся.

– Я не знаю: как положено разговаривать с Богиней.

Наоки обреченно вздохнула и качнула головой в сторону буфета.

– Зато ты знаешь: где рюмки, – напомнила она, делая приглашающий жест. – Бутылка там же.

Усаживаясь и наливая по первой, Гориус едва не расплескал.

– Ну, что ж, давай знакомиться заново, – предложила хозяйка. – Я – Наоки – Аватара Воительницы, Первая дочь Семьдесят Пятой Императрицы Династии Сэн.

В глазах гостя проступило понимание.

– Так вот почему у тебя нет фамилии, – кивнул он, не замечая, что говорит ей «ты». – Помнится, ты рассказывала, что, вернувшись из монастыря, служила во дворце… – не закончил он.

Наоки пожала плечами.

– И заметь, не солгала ни словом, просто кое о чем умолчала, – поморщилась она. – Впрочем, какая разница, это было много лет назад.

Егор испугался, что расстроил ее.

– Ты прекрасно выглядишь, молодая, красивая, – заторопился он. – И давай выпьем за тебя… – и он осекся, осознав, что фамильярничает с высшим существом.

Глядя на его растерянное лицо, девушка фыркнула.

– Хватит уже этих реверансов, – решительно заявила она. – Просто Наоки и просто Гориус, ладно?!

Он кивнул, они чокнулись и выпили.

– Я пообещала твоей мачехе выслушать тебя, – Воительница сложила руки на груди. – Будем считать, что я выполнила свое обещание. Я прекрасно осознаю, что твое чувство совсем не похоже на поклонение моих адептов. И я слукавлю, если скажу, что оно мне неприятно. Но это не имеет значения, потому что я не доверяю мужчинам.

Егор покусал губу.

– Учась в Окменском Университете, обнаружил я как-то в архиве несколько пыльных пергаментов по нихонской истории, не знаю, насколько точен был перевод, но я бегло ознакомился с содержанием, ничего интересного для себя не нашел и забыл о них, – пристально глядя на хозяйку, начал он.

Наоки страдальчески сдвинула брови.

– «Сокрытое в тени»?! – убито поинтересовалась она, и парень кивнул. – Так вот куда делись те свитки. Они исчезли из Центрального столичного храма во время моего очередного «пришествия». Удивительно, что в том хаосе не пропал и весь трактат, – фыркнула она.

Гориус рассматривал ее лицо.

– Не найдя в нашей библиотеке ничего конкретного и вспомнив о том познавательном чтиве, я по магическому шару связался с принцем Миркусом, – продолжил он. – И наследный родственник оказался настолько любезен, что лично прочел мне историю заговора против Императрицы Тэкэры. Остальные имена в летописи были опущены, – он помолчал. – Судя по всему, не у меня одного имеется горький опыт.

Красавица скривила губы.

– Вроде того, – голос ее был бесцветен. – Только там не указана цена, которую я заплатила за свою доверчивость.

– Она была настолько велика?! – тихо спросил гость.

– Половина моей души, – Аватара постучала пустой рюмкой по столу, и Гориус налил. – Мужская ее половина, – уточнила она и залпом выпила.

Егор недоуменно смотрел на нее, пока до него не дошло.

– В Таранте это называется: «лодка, водка и молодка», – понимающе кивнул он. – Убежать от неприятных воспоминаний, утопить горе в вине и затащить девицу на сеновал. Наутро просыпаешься неизвестно где, неизвестно с кем, зато с таким похмельем, что все остальное уже неважно. Лечишься по-мужски, – уважительно признал он. – Но Светлейшая права, ложкой море не перенести.

На лице Наоки появилось такое выражение, будто она откусила лимон.

– Правой я ее не считаю, – холодно констатировала она. – Тем более, задуманное мне удалось. Теперь ты знаешь: зачем был мне нужен. Надеюсь, ты не в претензии?! – вежливо осведомилась она.

Гориус поиграл желваками.

– Как я могу?! Если божественная Аватара решила использовать меня в качестве самца и собутыльника?! Я абсолютно счастлив, – пустым голосом заверил он.

Наоки приподняла брови в деланном изумлении.

– Ах, какие мы нежные! То есть, когда твое ненаследное высочество угощало игристым вином своих белокурых подружек и укладывало их в постель, а под утро тайком выскальзывало из окна, оно было в своем праве?! – ехидно поинтересовалась она.

Егор от удивления сморгнул.

– Откуда ты знаешь?!

Богиня взглядом указала на рюмку, пришлось плеснуть.

– Гориус, нихонская разведка – лучшая в мире, а теперь догадайся с трех раз: кто Глава Клана синоби?! – прозрачно намекнула она. – Твоя аура – лакомый кусочек, стратег. Я давно тебя ждала.

Она отсалютовала ему рюмкой и выпила, надо ли говорить, что парень, ошеломленный таким признанием, присоединился.

– Ты был прав, когда не верил в случайность нашей встречи. Это я позвала тебя, – спокойно призналась она. – И уклониться у тебя не было ни малейшего шанса. Но заметь, я не причинила тебе никакого вреда. Уже сейчас твоя аура абсолютно цела, как и до моего вмешательства. Так, чем ты недоволен?!

Егор попытался сосредоточиться, чтобы четче выразить свои ощущения.

– Унизительное чувство: меня использовали и вышвырнули за дверь, – звенящим голосом произнес он. – Еще ужаснее, что я даже злиться на тебя не могу. Пытаюсь заставить себя и не могу.

Наоки скорчила забавную гримасу.

– Давай поменяем формулировки, – предложила она. – Считай, что стал для меня подарком небес, а моя благодарность за неоценимый вклад практически не знает границ. Но если бы я стала открыто выражать свою признательность, ты, наверняка, смутился бы, поэтому, щадя твою скромность, я аккуратно заблокировала часть твоих воспоминаний и тактично вернула тебя этому миру. Ну, как, твоему самолюбию похорошело?

Парень задумался.

– Как ни странно, да, – удивленно признал он. – События все те же, но в такой трактовке выглядят совершенно иначе. Я, действительно, помог тебе?

Красавица кивнула.

– Еще как, – заверила она. – Надеюсь, я пролью бальзам на твою израненную душу, если скажу, что мне было очень хорошо с тобой, – хрипловатый голос чуть дрогнул.

– Правда?! – прищурился Егор.

Аватара закусила щеки внутрь, стараясь удержать улыбку.

– Богини не умеют лгать, – сообщила она, как данность, и мягко добавила. – Пойми, я не хочу давать тебе ложной надежды.

Гость разлил самогон по рюмкам.

– Еще месяц назад я бы в лицо расхохотался тому, кто сказал, что моя жизнь будет зависеть от женщины, – пробормотал он. – Но сейчас я сижу и с ужасом думаю о той минуте, когда ты «тактично вернешь меня этому миру».

Наоки лукаво усмехнулась.

– А ты польсти себе, убеди, что твоя жизнь зависит не от женщины, а от Богини, – посоветовала она. – И в чем проблема?! Ты прекрасно жил без меня двадцать пять лет. Что мешает тебе продолжать?!

Гориус вздохнул.

– Думаешь, я стал бы надоедать тебе, если бы знал: как?! Находясь рядом с тобой, я вспоминаю о долге перед отчизной и семьей. Но это здесь и сейчас, пока я вижу тебя. А стоит мне потерять тебя из виду, и я не в силах сосредоточиться. Я разрываюсь на части. Ты можешь осуществить акт милосердия и снова заблокировать мою память, но я не хочу тебя забывать. Я готов мучиться всю жизнь, но сохранить твой образ в своем сердце, – твердо заявил он.

Наоки подняла рюмку и рассеянно отпила глоток.

– Я, конечно, могла бы задержать тебя здесь на какое-то время, – задумчиво протянула она. – Но зачем?! Сначала ты будешь восторжен и полон желания. Потом наступит привыкание, твои ласки останутся нежны, но в них уже не будет страсти. И, в конце концов, ты станешь ложиться в мою постель из опасения обидеть или прогневать меня. Ты охладеешь, и я увижу это прежде, чем ты осознаешь.

Егор сжал под столом кулаки.

– Ты так уверенно об этом говоришь…– не закончил он.

Аватара дернула уголками губ.

– Ревнуешь?! Напрасно. Честно говоря, ты – единственный мужчина, побывавший здесь дважды. Просто у меня богатое воображение и прекрасное знание мужской натуры.

Гость пожал плечами.

– Я не стану убеждать тебя словами. Ты им не поверишь. Но ты говоришь о желании тела, а я – о движении души. Бессмертная, ты же видишь мою ауру, в ней что-то наводит тебя на подозрения?!

Наоки давно уже отказалась от сомнительного удовольствия: рассматривать ауры своих гостей. Но сейчас она заворожено любовалась феерическим танцем алых всполохов. Душа Егора рвалась к ней, жаждала помочь, утешить, защитить. Это было так непривычно, что Богиня растерялась.

Видимо, она не уследила за своим лицом, потому что парень нахмурился.

– Я сказал что-то не то?! – помрачнел он. – Извини, если был навязчив.

Аватара покачала головой.

– Нет, все нормально, – заверила она и помялась. – Видишь ли, я никогда еще не видела ауру влюбленного мужчины. Твоя мачеха права, твоя душа пылает.

Гориус встал и подошел к сидящей собеседнице.

– Забирай ее всю, без остатка, – предложил он. – Жизнь без тебя не имеет смысла. Я лучше умру, зная, что помог тебе, чем буду просыпаться по утрам и жалеть, что не сделал этого. Я могу преподнести моей Богине такой подарок?! – глядя ей в глаза, спросил он.

Наоки медленно поднялась навстречу, лицо ее застыло.

– Я не принимаю человеческих жертв.

– А если я добровольно принесусь?! – настойчиво уточнил Гориус.

Девушка попыталась перевести все в шутку.

– А ты парень не промах, моей постели тебе показалось мало, теперь тебе алтарь подавай, – и она осеклась под его серьезным взглядом. – Ни за что, – сурово отрезала она и тут же смягчилась. – Нет, я, конечно, благодарна за порыв, но это не выход.

Парень вдруг шагнул к ней и обнял, притягивая к себе. И тут случилось странное. Наоки почувствовала, как непрочное, только что выращенное кружево ее ауры затрепетало и потянулось в сторону Егора. Аватара не успела даже обреченно застонать, как его душа откликнулась и ринулась навстречу, не давая тонким нитям натянуться до упора. Ярко пылающая сеть обвилась вокруг дрожащей паутинки, питая и наращивая ее. Все это длилось какие-то секунды, а потом девушка мягко, но настойчиво освободилась из его объятий.

– Я… Ты… Что это было? – запинаясь, выдавила она.

Егор улыбнулся.

– Мой подарок, – объяснил он. – Я почувствовал, что ты приняла его.

Аватара изумленно рассматривала свою ауру, кружевные узоры, наполненные силой, упруго подрагивали. Действительно, она совсем забыла, каково это: чувствовать себя настолько живой. Устыдившись своего эгоизма, она перевела взгляд на Гориуса. Ажурная багряная сеть по-прежнему переливалась всполохами, но теперь в них мерцали золотые искры.

Девушка недоверчиво смотрела на него.

– Ты мог пострадать, но все равно сделал это, – изумленно прошептала она. – Почему?!

Гориус пожал плечами.

– Потому, что люблю тебя, – объяснил он. – И хочу, что ты была счастлива. Со мной или без меня.

Наоки глубоко вдохнула, будто собираясь нырять, и шагнула вперед.

– С тобой, – решительно заявила она, заглядывая ему в глаза. – Я не знаю, что из этого получится, но готова рискнуть.

Гориус притянул ее к себе, и Наоки глубоко вздохнула.

– «Если Воительница отдаст свое сердце и доверится любимому, мужская часть ее души воплотится в нем, делая достойным Богини», – по-нихонски прошептала она, прижимаясь щекой к его груди.

Парень обнял ее покрепче.

– Я ни слова не понял из того, что ты сказала, – честно признался он. – Но, если ты не прогонишь меня, я останусь с тобой навсегда. Только мое «навсегда» значительно короче твоего.

Наоки подняла голову и, не выдержав безумной нежности его взгляда, закусила губу.

– Что не так? Я обидел тебя? – растерялся парень.

Девушка покачала головой, отстраняясь. Гориус хотел, было, шагнуть к ней, но Аватара остановила его. Похоже, странности на сегодня еще не закончились.

От восторга Гориус забыл, как дышать. Перед ним в алом сверкающем облачении предстала Воительница. Грозная и прекрасная. Парень почтительно опустился на одно колено, склоняя голову.

– Я благодарна тебе, стратег, – голос Богини был низок и глубок. – Моя Аватара обрела целостность души. И ты, Гориус Ок’Мена-дор, можешь рассчитывать на мое покровительство, – она дождалась, пока он поднимет голову. – Я провела с Наоки много лет. В силу известных тебе обстоятельств, я не могла покинуть ее тело. Ведь не только она ощущала себя заложницей нашего союза. Я тоже оказалась пленницей разрушенного храма. Теперь мы обе свободны. Я ухожу с легкой душой, ибо знаю, что оставляю ее в надежных руках. И на прощание сделаю ей подарок.

Фигура Воительницы окуталась золотистым сиянием, которое вспыхнув несколько раз, исчезло. И Егор едва успел подхватить падающую Наоки. Она пришла в себя спустя пару мгновений. Ошеломленное выражение лица и широко распахнутые карие глаза делали ее еще привлекательнее, человечнее, роднее.

– Я одна, – сипло прошептала она. – Совсем одна.

Гориус поднял ее и усадил в кресло.

– Ничего подобного, – покачал он головой, присаживаясь напротив. – Ты со мной.

Девушка перевела на него недоверчивый взгляд.

– Но я уже не Аватара, – она пристально высматривала что-то в его глазах, искала, и не находила.

Егор взял ее руку.

– Вот и чудесно, – кивнул он. – Мне и нужна была только Наоки.

Девушка вдруг отклонилась в сторону и заглянула ему за спину. Гориус проследил за ее взглядом. В большой золотистой клетке лапками кверху лежала толстая крыса.

– Я все хотел спросить, что это за зверь?! – заинтересовался Егор.

– Память, – непонятно объяснила бывшая Аватара, горько усмехнувшись. – И что теперь?! – она прокашлялась.

Гориус поднялся с кресла, чтобы тут же опуститься на одно колено.

– Извини, прекрасная принцесса, что я без кольца, – покаялся он. – Но я люблю тебя и смиренно прошу твоей руки.

Глаза девушки стали, как тарантские золотые рубли.

– Это так неожиданно, – выдохнула она, наконец.

Егор взял ее руку и прижал к своей щеке.

– А, по-моему, все логично, – усмехнулся он. – Просто по-эльфийски. Сначала ночь любви, потом вручение брачных браслетов. Но, может, я тороплю события?! – помрачнел он, решив, что теперь Наоки изменилась, и все может оказаться совсем не так, как он себе вообразил.

Девушка закусила губу.

– Отказываешься от меня?!

Гориус покачал головой.

– Нет, конечно, – поспешно заверил он. – Я буду счастлив, если ты согласишься. Но ты…

Он не договорил потому, что Наоки наклонилась и прижалась губами к его губам.

– Это «да»?! – уточнил он, с трудом отрываясь от нее.

Бывшая Аватара улыбнулась.

– Это «конечно», – поправила она. – Разве ты не понял, теперь у нас одна судьба на двоих.

Егор встал и потянул ее за руку.

– А я уж испугался, что больше тебе не нужен, – признался он, усаживаясь и устраивая ее на коленях.

Наоки закусила щеки изнутри.

– Гориус, – лукаво стрельнула она глазами, – откуда такая неуверенность в себе?!

Парень усмехнулся.

– Чувствую себя беззащитной овечкой перед черной волчицей, – фыркнул он.

– Скорее, недогадливым бараном, – рассмеялась девушка.

Гориус с намеком поднял брови.

– Надеюсь, без рогов?!

Наоки скосила на него хитрые глаза.

– Кто я такая, чтобы лишать тебя надежды?! – сладко пропела она.

И они дружно рассмеялись. Но недосказанность томила Егора, и он все-таки спросил:

– Наоки, ты согласилась из благодарности или я тебе, действительно, небезразличен?!

Девушка удрученно покачала головой.

– Про «недогадливого барана» я попала в яблочко, – констатировала она. – Ну, если ты так хочешь это услышать, – она глубоко вздохнула, решаясь. – Я люблю тебя, Гориус Ок’Мена-дор. И согласна стать твоей женой.

Егор облегченно вздохнул.

– Спасибо, любимая, – прижимая ее к себе, прошептал он.

Наоки пытливо заглянула в его глаза.

– Кстати, Гориус, как ты относишься к детям?! – поинтересовалась она.

Брови жениха поползли вверх.

– Положительно, – недоуменно ответил он. – Но ты же говорила…

Невеста хитро улыбнулась.

– Хатимана напоследок сделала мне поистине божественный подарок, – сообщила она и, якобы смущаясь, потупила глаза. – А в Таранте до сих пор вывешивают простыню после первой брачной ночи?! – с показным равнодушием осведомилась она.

От удивления парень застыл.

– Ты девственница?! – недоверчиво спросил он.

Наоки прыснула в кулачок.

– Представляешь, теперь – да, – хихикнула она и тоном тарантской селянки проворковала. – Так что «только после свадьбы, милок».

Хохотали слез. А потом целовались до потери дыхания.

Год спустя.

– Наоки, у меня паранойя, или за мной кто-то следит?!

– Не следит, а приглядывает, милый.

– Тебе не кажется, что это слишком?! В конце концов, я взрослый мальчик!

– Гориус, пусть я уже не Аватара, но, по-прежнему, Глава Клана синоби.

– То есть, «невидимые тени» повсюду?!

– Что ты хочешь, это их работа.

– Надеюсь, хотя бы в спальне их нет?!

– Уверяю тебя, дорогой, это запретная территория.

– Любовь моя, а нет ли у тебя желания выскользнуть из-под надзора?!

– Глядя на тебя, у меня только одно желание: выскользнуть из одежды.

– А я тут как раз подумал, что при твоей гибкости, мы сможем осуществить одну мою давнюю фантазию.

– А при твоей выносливости и мою. И даже не одну.


Наоки – принцесса Династии Сэн, Аватара Воительницы, Глава Клана синоби, Богиня.


Гориус Ок’Мена-дор – ненаследный принц, будущий стратег.

Полина Харитоновна Шумская – мачеха Гориуса, Главная архимагичка Тарантского государства.

Валерьян Тарантский – двоюродный брат Гориуса, королевич, наследник Тарантского государства.

Фиона Тарантская – жена Валерьяна, королевна, магичка.

Миркус Ок’Мена – родственник Гориуса, наследник Окменского государства.

Мелисса Ок’Мена – родственница Гориуса, сестра Миркуса.


Карина – Оранжевая драконица, Демиург, Светлейшая Ясневого града.


Аватара – термин, обозначающий нисхождение божества на землю, его воплощение в смертное существо.


Оглавление

  • Глава 1.
  • Глава 2.
  • Глава 3.
  • Глава 4.
  • Год спустя.