Чеченские дороги [Эдуард Павлович Петрушко] (fb2) читать постранично

Память… Она никак не дает угаснуть воспоминаниям о минувших днях и годах. Случается, она цепко держит в сознании мельчайшие подробности событий, по тем или иным причинам запавших в душу. Так уж устроен человек…

I

Зал траурных церемоний из-за обилия облицовочной плитки напоминал станцию метро. Хоронили Колю Шкохина из группы «А», весельчака и балагура, с которым бегали вместе по горам, пытаясь навести «конституционный порядок» в Чечне. Всего лишь неделю назад нас с Колей награждало руководство страны. На фуршете делились планами и были счастливы, как младенцы. На следующий день он улетел в Чечню, а я остался писать рапорты и отчеты. Через два дня их разведгруппа подорвалась на фугасе. Двое бойцов погибло на месте, сильный Коля боролся за жизнь несколько часов.

Сейчас Шкохин лежал в гробу, уверенный и сосредоточенный, как будто собирался сказать что-то важное. Из динамиков, замаскированных под венки, раздавалась грустная мелодия.

Да, Колян, не выпьем мы у тебя на даче водки в Мичуринске. Сошлись мы с ним на том, что он был родом из Мичуринска, откуда моя супруга. Болтали, обсуждали общих знакомых и планировали посиделки с шашлыками возле реки Воронеж. Не вышло…

Рядом стоял его близкий друг – Олег Семенов. Одет в серый костюм, в черной рубашке, с расстегнутым воротом. Его слегка неопрятный вид, вечно угрюмое лицо сразу говорили о том, что он холост и живет один. Именно он должен был идти в дозор вместо Коли, но прихватил желудок. Судьба. Семенов достал носовой платок и убрал слезу с лица, побитого осколками.

День, и без того мрачный, нахмурился еще более, облачная занавесь задернула все небо, тяжело упали первые дождевые капли. Казалось, сама природа плакала…

II

Лететь на Кавказ не хотелось, это не пиво возле моря пить. Хотя море там есть – Каспийское. Точнее, не море, а большое озеро. Отчасти из-за него и заваруха в Чечне. Платят арабские страны наемникам немалые деньги, чтобы Россия нефть не качала на Каспии. Хотят они, хоть тресни, раскачать ситуацию на Кавказе и создать там исламское государство. Так сказать, недобросовестная конкуренция. Ничего личного – это бизнес.

Хочешь не хочешь, а лететь придется. Особо к нашим личным желаниям и настроениям никто не прислушивался. Нас – это опера из Службы по борьбе с терроризмом. Контракт подписан, если заартачишься, устав от командировок, могут отдать приказ, а дальше – увольнение.

Шла вторая чеченская кампания. Шамиль Басаев и Хаттаб резвились как лисы в курятнике, точнее, как волки в овечьем стаде. Положили «прибор» на так называемого президента Масхадова и Хасавюртовские соглашения, собрали несколько тысяч боевиков и решили устроить полномасштабную войну в Дагестане. 7 августа 1999 с территории Чечни было совершено массированное вторжение боевиков в Республику под общим командованием кровавого дуэта, щедро финансированного арабскими шейхами.

В ответ наш «вечно пребывающий в хорошем настроении» президент подписал указ «О мерах по повышению эффективности контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации». И опять – двадцать пять. Понеслось – взятие Грозного, зачистки, 200-ые и 300-ые. Прямо де жа вю. Только воевали пограмотнее, чем в 95-ом, да пацанов в бой не посылали.

К началу 2000 года боевики теряли контроль над большей частью территории республики и очень нервничали по этому поводу. Очень им хотелось прорваться через Аргунское ущелье и уйти в Грузию или Ингушетию. После взятия Грозного боевики рассыпались горохом по горам и лесам, попрятались в родовых селах. Почти всю равнину контролировали федералы. Но контроль был условный. Работы хватало всем войскам и службам, а тем более – кому сам бог велел – то есть нам.

Летим вдвоем с Димой Рыжковым, правильным офицером с аккуратной светлой прической и всегда ухоженными руками. Он старший. Совещание перед вылетом. Оперативных задач много: сбор информации, передача агентуры на связь, охота за лидерами банд формирований, пленные, обмены. Получаем данные о захваченных вертолетчиках, которые находятся то ли у Бараева, то ли у Гелаева.

– Арби Бараев, тейп мукалой, родился в 1973 году в бедной семье в селе Алхан-Кала неподалеку от Грозного. Родители умерли рано, есть четыре брата, сестра. После смерти отца его дядя устроил Бараева в ГАИ в звании старшины. Участвовал в обеих кампаниях. Дослужился до бригадного генерала, – бубнил перед вылетом полковник Никонов, крутя в аристократической бледной руке карандаш.

Все это мы и так знали – фигура Бараева была фактически одиозной. Псих и маньяк – сам убил и замучил сотни человек. Практически первое лицо по похищению заложников в Чечне. У него даже тюрьма своя была для заложников. Его хотели замочить все – и свои, и чужие.

– Какие данные о его местонахождении в настоящее время? – спрашивает Рыжков, делая вид, что внимательно записывает давно известные факты о полевом