Все его желания [Аля Кьют] (fb2) читать онлайн

Книга 594422 устарела и заменена на исправленную

- Все его желания 622 Кб, 178с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Аля Кьют

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Все его желания Аля Кьют

Пролог

Я потерла глаза пальцами, устав от мерцания ноутбука. Вечером в кафедральной библиотеке давно уже не было методиста. За своим столом сидел профессор Робертс и тихо что-то обсуждал с одним из магистров. Еще двое корпели над диссертациями на первом ряду. И, конечно, как всегда, рядом со мной сидел Торнтон. Уверена, он специально выдумал это правило о совместных занятиях. Хотел поиздеваться. Ему нравилось это.

Чертов извращенец Бенингтон Торнтон. Моя ошибка и возмездие в одном лице. Порочный ублюдок и сладкое наказание за все грехи.

Я в очередной раз поморщилась, глядя на свои заметки. Мне нужно было найти исследование Смита по трагедиям Еврипида, но я не очень представляла, как это сделать без помощника. Как бы я не относилась к Оливии, но она разбиралась в каталогизации книг и прекрасно ориентировалась среди верениц стеллажей и полок.

От этих мыслей меня отвлек взгляд Торнтона. Он всегда смотрел так, что у меня начинала кожа зудеть. Даже не видя его, я начинала чесаться. И ерзать.

— Что? — одними губами спросила я, резко повернувшись к нему.

Бенингтон взял меня за руку, встал и потянул за собой.

— Пойдем.

— Черт, сейчас? С ума сошел? Мне надо заниматься, — зло шептала я, следуя за ним.

— Будешь заниматься. Не переживай. Дай мне десять минут, Морковка.

— Нет-нет-нет, — отбивалась уже в лабиринте книг, куда он увел меня, спрятал от чужих глаз.

Это было не в первый раз. Торнтону нравилось мучить меня именно в библиотеке. А у меня не было ни шанса отказать, сопротивляться или просить о помощи. Я принадлежала ему. Как вещь. Как рабыня. Любимая игрушка лорда Торнтона.

Ох, как же я его ненавидела за это. И себя за то, что меня завело одно только предвкушение грязных игр.

Бенингтон толкнул меня вперед, и я прижалась лицом к стеллажу. Пальцами ощутила гладкие корешки книг, а попкой тут же почувствовала возбуждение Бенингтона. Он прижался ко мне сзади, задрал юбку и протолкнул пальцы в трусики.

— Уже мокрая Кэти. Ты возбуждаешься, едва мы заходим в библиотеку, да?

Я постаралась презрительно усмехнуться, но с губ сорвался лишь рваный стон.

— Нет, меня заводят книги. Ты тут не при чем.

— Ах, конечно. Книги, — посмеивался Торнтон, трогая мои мокрые трусики. — Какая-то особая форма фетишизма? Это лечится?

Мне бы заткнуться и не бесить его, но я не могла. Доставать Торнтона — единственное, что мне не запрещено.

— А лечится твое помешательство на библиотеке? Уверена, если рядом нет женского рта, ты и подрочишь тут с удовольствием.

Бена ни капли не смущала моя грубость.

— Слава богу, твой рот всегда при мне, Морковка. Повернись.

Я встала перед ним лицом. Бенингтон склонился, почти касаясь моих губ своими. Я так хотела его поцелуя. Сначала ударить по этим бессовестным губам, а потом зацеловать.

— Расстегни рубашку, Кэти.

— Бен, пожалуйста… — попросила я. — Давай дома.

— Дома само собой. Расстегни сейчас. Здесь. Немедленно. Хочу посмотреть на тебя.

Разумеется, он не только смотрел. Едва я расстегнула пуговицы дрожащими пальцами, Торнтон стал щипать меня за соски, продолжая шептать мне в губы.

— Красивая, послушная девочка. Никакого лифчика, как я и велел. — Он куснул меня за губу и продолжил тихо говорить самые ужасные и возбуждающие слова на свете. — Обожаю твои соски, детка.

Я задохнулась и задрожала, когда он склонил голову и стал посасывать, жестко потирая во рту языком, прикусывая и отпуская, чтобы подуть. Я едва сдержала крик, закрыв себе рот рукой.

— Тихо, тихо, Кэти. Ты же не хочешь, чтобы твой любимый профессор Робертс узнал, чем ты занимаешься тут вместо написания эссе. Он будет разочарован. Будь тихой. Хорошо?

Закусив губу, я закивала. Бенингтон оставил сосок, чтобы заняться вторым. Его рука снова оказалась у меня под юбкой. Царапая ногтем влажный шелк, он изводил меня до исступления. Я то загребала его волосы пальцами, то снова закрывала себе рот рукой, боясь закричать.

Наигравшись с моей грудью, Бен выпрямился и зашептал мне в ухо:

— Скажи, Кэти. Скажи, что хочешь, и я дам тебе это.

— Ненавижу тебя, Торнтон. Чтоб ты сдох, — выпалила я, задыхаясь от желания убить его или кончить.

Убить или кончить? Кончить или убить? Сначала кончить, потом убить. Да, это идеально.

— Все там будем, — философски изрек Бенингтон. — Но не сегодня. Скажи. Ну же, Кэти!

Он надавил на клитор, и я невольно прижалась к нему изо всех сил, обняла крепко, подалась бедрами вперед, сдаваясь в очередной раз.

— Да. Пожалуйста. Хочу кончить.

Его палец тут же проник под трусики, нашел пульсирующий бугорок и жёстко потер, давая мне именно то, что я хотела.

Укусив Бена за шею, я дергалась в безмолвных конвульсиях потрясающего оргазма.

— Ненавижу тебя, — прошептала я, едва снова смогла говорить.

— Это не новость, Морковка. Раз ты обрела дар речи, займи свой рот более полезной работой.

Он надавил мне на плечи, заставляя встать на колени. Я сама расстегнула его джинсы, достала член. Он уже был возбужден. Всегда после моего оргазма. Торнтону нравилось смотреть, как я теряю волю, отдаваясь пороку. Его заводили эти грязные игры.

Я взяла его член в рот и приняла почти целиком. Мне не придётся долго трудиться. Головка уже набухла и пульсировала. Несколько погружений до самого горла, и Бенингтон взял меня за волосы, лично контролируя, глубину и темп. Я лишь втянула щеки и расслабила горло, дыша носом. Он кончил быстро, замер и тут же отстранился, заправился.

Подняв с колен, Торнтон поцеловал меня в губы. Глубоко, горячо, чувственно, почти нежно. Прикусив мою нижнюю губу, он пососал ее и оставил последний легкий поцелуй в уголке рта. Бен отстранился, протянул руку и достал книгу с полки у меня над головой.

— Не благодари, — бросил он с той самой бесящей меня небрежностью аристократа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Бен отдал мне книгу, развернулся и ушел обратно в зал.

А я осталась стоять с исследованиями Смита по трагедиям Еврепида в руках.

Бенингтон Торнтон был озабоченным уродом, но он точно не был тупым. Жаль, что я не поняла это сразу.

Или не жаль?

Поступив в престижный университет, я мечтала учиться и получить степень. В мои планы уж точно не входило исполнять все желания бессовестного мажора. Но у судьбы, кажется, были иные планы.

Глава 1. Торнвуд

Я приехала в Торнвуд утром, но уже везде опоздала. Ладно, я опоздала на месяц, то есть целую вечность с точки зрения англичан. Хотя ведь я не в Англии.

Шотландия более терпима к этому?

Нет?

Ладно.

Меня встретила суетливая молодая женщина в очках, с идеальным пучком.

— Катарина Корол? — уточнила она.

Я кивнула, не смея поправлять ее. Катерина Король — мое имя, но здесь вполне сойдет и такой вариант.

— Прекрасно, мисс Корол. Я Оливия Бут, методист, но сегодня еще и на побегушках. Провожу Вас до общежития.

Сказав это, она развернулась и пошла по улице. Почти побежала. Я, конечно, поспешила за ней следом. Пытаясь не отставать и запоминать дорогу, я все равно крутила головой, осматривая город-университет, в котором мне предстояло жить и учиться ближайшие четыре года. Здесь все дышало древними знаниями, традициями и историей. Сам учебный корпус и прилегающий к нему студгородок были похожи на древний замок. Я видела его на картинках, но в реальности все равно захватывало дух.

Даже вполне себе современные места идеально вписывались в общий дух городка. Например, кофейня. Вывеска совершенно не бросалась в глаза, но характерный запах бодрящего напитка я не могла не отметить, проходя мимо.

Из кофейни вышел посетитель. Я чуть отстала, и он вклинился между мной и Оливией. Я моментально отметила его широкие плечи, подтянутую фигуру и небрежную походку. Несколько лет гребли и регби. Растрепанные темно-русые волосы, словно он всю ночь занимался сексом и сейчас опаздывал, забыв причесаться. Тренч цвета охры, темные джинсы и яркие носки — простая и удобная одежда. Но вот обувь незнакомца определенно точно стоила как хороший автомобиль.

Все эти отличительные черты я прекрасно знала.

Аристократия.

Рассматривая его, я совсем зазевалась и прибавила скорость, чтобы догнать Оливию. Не знаю, как так вышло. Улица была не очень и узкая, но я умудрилась толкнуть аристократа, когда пробегала мимо.

Он в этот момент как раз пытался сделать глоток и, конечно, облился.

— Фак, — выругался он тут же.

— Боже, простите. Простите. Я нечаянно. Мне так жаль, — рассыпалась я в извинениях.

Методист, которая услышала наш милый диалог, даже притормозила, а, увидев аварию, вернулась.

Я уже вытащила из кармана рюкзака влажные салфетки и попыталась приложить к пятну от кофе, которое тут же расплылось по его светлому тренчу. Кажется, он что-то говорил, но я не слышала, продолжая пытаться оттереть пятно. Возможно, я делала только хуже, втирая влажной салфеткой кофе еще глубже в ткань, но и остановиться не могла.

— Хватит, Морковка — резко выпалил незнакомец голубых кровей, больно схватив меня за руку. — Просто прекрати. Еще немного, и вместо пятна будет дыра.

Я подняла глаза и встретила взгляд пронзительных синих глаз. Темно-синих, как грозовое небо. Как шторм на море. Казалось, сейчас в меня ударит молния, и я обращусь в пепел.

Он назвал меня Морковкой. Из-за цвета волос, разумеется. И как истинная рыжая я тут же покраснела.

Привет, Британия.

— Мистер Торнтон, все в порядке? — как-то очень визгливо проговорила Оливия, подбежав к нам.

Я перевела на нее взгляд, потом опять посмотрела на свою руку, которую облитый незнакомец продолжал сжимать. Он тут же отпустил меня, склонил голову, вчитываясь в имя на пропуске сотрудницы, и ответил со снисходительной усмешкой:

— Почти, Оливия. Доброе утро.

— Доброе, мистер Тортон, сэр, — вздохнула она, словно сам господь бог снизошел до разговора с ней.

— Бенингтон, — поправил он ее.

— Бенингтон, — повторила Оливия с придыханием. — Я могу помочь?

— Возможно. Я хотел поработать в античной библиотеке. У меня есть десять минут.

Он ухмыльнулся и подмигнул, а потом удалился, не сказав больше ни слова. Я снова залюбовалась его спиной и небрежной походкой, растирая запястье.

Оливия смотрела в спину незнакомца, кажется, совершенно позабыв, что мы куда-то шли, и сама она торопилась. Только когда я кашлянула, она ожила и, помахав рукой, снова велела следовать за ней. Я больше не глазела по сторонам, поэтому даже не рассмотрела толком ни здание кампуса, ни холл с игровой и столовой зоной, только пошевеливалась и наделась, что недоразумение с кофе мне никак не аукнется.

— Вот, здесь можешь оставить вещи. Через десять минут тебя встретит в холле профессор Робертс, он твой куратор.

— О, здорово, спасибо, — оживилась я.

— Пожалуйста, — натужно вежливо ответила Оливия, вручив мне еще папку. — Здесь карта, план твоих занятий, расписание общих лекций, правила общежития и общие сведения о Торнвуде. Всего доброго.

Я не успела ничего спросить, а она уже ушла, оставив меня в пустой комнате. Оглядевшись, я поняла, что жить буду с соседкой. Комната для двоих. Ожидаемо. Об этом меня предупреждали. Кажется, в Торнвуде имелись и отдельные апартаменты, но мой грант точно не включал в себя проживание в люксе.

Оставив чемодан у порога, я вывалила в тумбочку всякий хлам из рюкзака, оставив только нетбук, блокнот и документы. Прихватив еще и карту Торнвуда на всякий случай, я поспешила вниз на встречу с профессором Робертсом.

Именно он проводил мое вторичное собеседование, после которого я была зачислена студенткой в университет Шотландии. Приятный мужчина средних лет, немного похожий на Тома Хенкса и, соответственно, на профессора Ленгдона из серии книг Дена Брауна. Мы очень мило побеседовали о моей учебе и планах, желаемой специализации и общих вопросах. Кажется, что-то я сделала правильно во время интервью, раз профессор одобрил мой грант даже после начала семестра, а сейчас и вовсе решил встретить лично.

Я сразу его узнала, он стоял у автомата с напитками и держал в руке два стакана кофе.

— Добро пожаловать в Торнвуд, Катарин, — поприветствовал меня профессор, протянул один стакан. — Угощайтесь, уверен, у Вас не было минутки, чтобы даже воды хлебнуть.

— Благодарю, спасибо, это очень мило и неожиданно, — рассыпалась я в благодарностях, помня британское правило, что много вежливости не бывает. — Вы всех студентов встречаете лично и с напитком?

— Нет, если честно, — ответил Робертс, обычно этим занимается мой секретарь, но она на днях сломала ногу, почти все делаю теперь сам. Это ужасно.

— Понимаю.

Я не очень понимала на самом деле, но решила со всем соглашаться.

— Пойдемте, Катарин, я введу Вас в курс дела по дороге на кафедру.

Он пропустил меня вперед, и я снова оказалась на улице, где все дышало духом старых традиций и новаторских веяний одновременно.

— Хочу сразу объяснить некоторые нюансы, мисс Корол…

Я не сдержалась и поправила его:

— Зовите меня просто Кэти. Это удобно?

— Да, и приятно, Кэти. А вы все же зовите меня профессор Робертс.

Мы вместе засмеялись, и я покивала.

— Так вот, Кэти, я надеюсь, Вы понимаете, как сильно вам повезло попасть в Торнвуд. Ваш грант был изначально выдан другому соискателю, но из-за проблем с выездом он не смог им воспользоваться. Именно поэтому университет снова связался с вами. По моему настоянию.

Я не знала, как реагировать на его откровенность, поэтому снова сказала:

— Спасибо.

— Не благодарите, Кэти. Ваша презентация была прекрасной, и я очень бы хотел плодотворно поработать с вами как куратор. Могу даже пообещать хорошую научную карьеру в Торнвуде при одном условии.

— Каком?

Мне пришлось хлебнуть кофе, потому что в горле пересохло. Профессор шел быстро и так же быстро говорил, немного смущая меня таким напором.

— Работа, Кэти. Упорная, тяжелая работа. Обучение в Шотландии чуть более общее, чем, например, в Оксфорде, где Вы сразу погружаетесь в профильную специальность. В Торнвуде есть год, чтобы точнее определить направление, в котором мы будем двигаться. Из интервью я понял, что с этим уже нет проблем. Ваш проект очень тесно переплетается с темой моей диссертации, именно поэтому я выбрал вас из сотен соискателей.

Я снова собиралась его поблагодарить, но Робертс повернул голову и чуть качнул ею, как бы останавливая мой порыв.

— Поблагодарите потом, Кэти, когда получите диплом.

Мне осталось только покивать.

— Я не хочу пугать, но советую в первую очередь сосредоточиться на учебе. Будет много лекций, семинаров, заданий, но и соблазнов немало. Многочисленные клубы и спорт — это гордость Торнвуда, но невероятно легко потеряться в общественной жизни, которая может поглотить все ваше время. Каждый год мне будут нужны результаты и прогресс, Кэти. Надеюсь, Вы готовы их показать?

— Да, сэр. Конечно. Я буду очень стараться.

— Прекрасно. Не хочу показаться монстром, честное слово, но у меня два магистра подряд уехали без степени, хотя подавали надежды. Знаю, знаю, о магистратуре пока речи не идет, но я вижу в вас потенциал.

Я проглотила очередное спасибо, понимая, что профессор не в восторге от повторов.

— У вас час до занятий, — продолжал он. — Хочу показать вам кафедральную библиотеку. Это и читальный зал, и мой кабинет одновременно. Думаю, вы оцените собрание книг по античной эпохе. Это наша гордость. Даже отчасти моя.

— Я уверена, профессор. Не терпится увидеть.

— Если честно, с такими блестящими данными вы могли претендовать на стипендию в Оксфорде.

— Мне предлагали, но я отказалась. Оксфорд — отстой, — решила пошутить я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И тут же пожалела об этом, потому что Робертс заявил почти обижено:

— Я учился в Оксфорде.

— О, простите, профессор, я не то хотела сказать… — начала я тараторить, одновременно ругая себя последними словами за идиотскую манеру шутить не в тему.

Но Робертс рассмеялся, похлопав меня по плечу.

— Я шучу, Кэти. Конечно, я закончил Торнвуд. Оксфорд — отстой.

Я нервно рассмеялась. Тонкий британский юмор.

Профессор по дороге рассказывал мне о каждом здании и строении. Я одновременно слушала его и пыталась запомнить дорогу до общежития.

— Вот и библиотека.

Он взялся за ручку двери и потянул на себя, пропуская меня вперед. В этот момент заиграла мелодия мобильного, и Робертс достал телефон.

— Важный звонок. Проходите, Кэти. Я отвечу и покажу здесь все.

Я кивнула и вошла внутрь. Тихий стон сорвался с моих губ. Потрясающий кабинет и библиотека в одном. Похоже на читальный зал Хогвардса из фильмов о Гарри Поттере. Я прижала ладонь ко рту, чтобы не кричать от восторга. Торнвуд впечатлял меня на буклетах и фото из интернета, я не могла не восхищаться его древними строениями, но изнутри он был похож на сказку. Я бы сравнила его с Оксфордом, но это, наверно, было бы оскорблением. Да, здесь тоже все дышало вековыми традициями, шиком и бесценными знаниями, но иначе. Я сама не понимала, почему.

Простая, но добротная мебель очень интересно сочеталась с многочисленными статуэтками разных размеров, лицами аристократов на картинах и бесчисленным количеством книг на полках в потолок.

Я провела рукой по полированной столешнице, прошла вдоль кожаного дивана шоколадного цвета. Меня потянуло к книгам, как магнитом. Я шла по узкому проходу между стеллажами, рассматривая корешки обложек, вчитываясь в названия и авторов, свернула, чтобы посмотреть галерею книг, посвященных изучению Илиады.

Я так увлеклась, что не заметила, как почти наткнулась на…

— Фак, — второй раз за день выругался аристократ, пронзая меня взглядом.

Я почти налетела на него и вовремя отпрыгнула, понимая, что перед ним на коленях стоит девушка. Я заметила лишь светлые волосы, за которые он держал ее.

От потрясения я вскрикнула, тут же отворачиваясь, наткнулась на стеллаж, уронила несколько книг.

— Бог мой, простите. Простите, пожалуйста. Я не знала… Не видела вас.

Склонив голову, чтобы спрятать за волосами алое лицо, я быстро поставила книги на полку, продолжая бормотать извинения. А в ответ услышала лишь низкий грудной смех и стон разочарования вперемешку с хлюпающим звуком.

Кажется, я помешала.

У меня даже мысли не появилось, что минет в библиотеке не очень уместное занятие, и это факаный лорд должен был извиняться, а не я. Осознание пришло потом, позже. Сейчас мне хотелось умереть или провалиться сквозь землю от смущения.

— Кэти, где вы? — услышала я голос Робертса и поспешила вернуться в читальную зону.

Слышались тихие ругательства и разговор застуканных любовников, но я даже не пыталась разобрать слова.

Когда я вышла в зал, то посередине стоял профессор Робертс. Я заметила закрывающуюся дверь и белокурые волосы исчезающей девицы. Мой куратор был зол, это я заметила сразу. Очевидно, он все понял, даже не будучи свидетелем порно-шоу, как я.

— Профессор, доброе утро, — как ни в чем не бывало, поздоровался посетитель библиотеки, выйдя из соседнего прохода.

Меня он словно не замечал.

— Чудесная погода сегодня, не правда ли?

— Правда, — согласился Робертс, глядя на него через мое плечо. — Доброе утро, Бенингтон. Работаешь так рано?

— Приходится. Последний год, сэр.

— Похвально. Познакомься, это Кэти Корол, новая студентка и моя подопечная.

Бенингтон вышел из-за моей спины, и мне пришлось чуть повернуться и взглянуть в его красивое лицо, изуродованное насмешкой снисхождения.

— Очень приятно, Кэти. Бенингтон Торнтон.

Он протянул мне открытую ладонь. Словно не для рукопожатия, а чтобы поцеловать руку. Учитывая, что его штаны были застегнуты, я прекрасно представляла, что он трогал итими пальцами несколько секунд назад.

Я вынула из кармана пальто влажные салфетки, которыми недавно терла его тренч, и положила упаковку в руку Тортона.

— Взаимно.

Уголок его губ дернулся, делая усмешку еще более ехидной. Даже Робертс позволил себе хохотнуть.

Не оценив мой жест, Торнтон выбросил салфетки в корзину для мусора.

— Кэти приехала только что, — продолжил говорить профессор, отправляясь к столу. — Думаю, будет просто чудесно, если ты возьмешь ее себе, Бенингтон.

— В каком смысле? — не поняла я.

— Это старая традиция, Кэти, — пояснил Робертс, открывая макбук. — Студенты старших курсов берут шефство над первачками. Для наиболее легкой адаптации. Вроде как удочерение.

— Да, это прекрасная традиция, профессор, только я не беру себе «детей». У меня достаточно дел в клубе, — раздраженно проговорил Торнтон.

— Совместишь, Бенингтон. Кэти будет интересно в клубе. Возьми ее с собой на ближайшую встречу, примите в компанию, расскажите о наших традициях и истории. Это бесценный опыт для первокурсника, тем более иностранца.

Я увидела, как Торнтон сжал челюсти, и на его лице заходили желваки. Перспективе «удочерить» меня он обрадовался не сильнее, чем известию о протекающей крыше. Его взгляд буквально пронзал профессора Робертса, но тот и не думал отказываться от своих слов.

Присев за стол, мой куратор указал мне на кресло напротив.

— Давайте обсудим ваш план занятий, мисс Корол. Меня чрезвычайно заинтересовали ваши аналогии античных сюжетов с современными постановками. Думаю, стоит сразу обозначить тему первого эссе. Бенингтон, через час жду отчет по моим замечаниям. Надеюсь, ты нашел материал. Там… На дальних полках.

Профессор кивнул в сторону лабиринта книг, и я едва сдержалась, чтобы не прыснуть. Робертс точно знал, чем там занимался Торнтон. Тот ничего не ответил, просто ушел в читальную зону, где сел за стол, открыл свой ноутбук и, кажется, погрузился в работу.

Глава 2. Аристократия

Обсудив с профессором учебный план и тему первого эссе, я поспешила на занятия. Карта, которую дала Оливия, отлично помогла найти нужный корпус и аудиторию. Едва я вошла, меня тронула за плечо девушка. Восточный разрез глаз, с короткой стрижкой под пикси. Симпатичная, улыбчивая, она моментально вызвала симпатию.

— Привет, ты Катарина? Я Анжела. Анж, мы будем жить вместе.

— О, привет, — отозвалась я. — Я Кэти.

— Россия, да? Я слышала, что тебе отдали грант отчисленной студентки. Такая там запутанная история. Напомни рассказать потом. Хорошо долетела? Не потерялась? Я тебе все покажу тут. Торнвуд — потрясный университет. Мои родители каждый день рыдают, то ли от счастья, что я поступила, то ли потому что обучение адски дорогое. Конечно, дешевле Оксфорда или Кембриджа, но все же для нас это дорого. Я из простой семьи, а ты?

— Да, тоже, — кивнула я, слегка ошарашенная приветливым напором соседки.

— Слава богу. Знаешь, тут полно аристократов. Не скажу, что они плохие, но даже в простом разговоре чувствуется это вежливое снисхождение… Ох, профессор уже тут. Садись со мной, поболтаем после лекции.

Анж взяла меня за руку и провела вверх по лекционному залу, усадила за стол.

— Майк, это Кэти. Она будет учиться с нами, — представила она меня кудрявому прыщавому парню, который сел рядом с нами.

— Привет. Как дела? — улыбнулся он мне тут же.

— Отлично. А твои?

Ритуальный обмен любезностями состоялся, и мне стало почти комфортно. Профессор начал лекцию, и я заставила себя сосредоточиться на учебе. Происшествие с Торнтоном на улице и в библиотеке почти забылось. Лишь где-то очень глубоко внутри меня продолжал жить червячок тревоги.

После занятий мы с Анж прошлись по Торнвуду, заглянули все в ту же кофейню, болтали об учебе, кампусе. Соседка рассказала мне об однокурсниках, преподавателях, городе. В холле общежития мы встретили старшекурсников. Кажется, они устроили какое-то спонтанное заседание, совмещенное с игрой в бильярд.

— Хей, Анж, — махнула рукой моей соседке одна из девушек.

— Давай подойдем. Это моя «мама» Элис. Ты же слышала о традиции, да? Старшие берут себе «детей», — пояснила Анж, видя, что я хихикнула.

— Слышала. Но все равно забавно, что ты зовешь ее «мамой».

— Привет, ты Кэти, да? — сразу же улыбнулась мне Элис. — Добро пожаловать в Торнвуд. Анж, завтра жду тебя в гости. Пижамная вечеринка, только девочки. Кэти, ты тоже приходи. Найдем тебе «мамочку». У тебя ведь еще нет родителей?

— Эээ, — замялась я, вспоминая библиотеку, минет Торнтона и почти приказ профессора Робертса, который велел меня удочерить. — Кажется, мне назначили «папу». Но я не уверена.

— Серьезно? Кого? — поинтересовалась Анж.

— Т-Торнтон, кажется.

Они смотрели на меня так пристально, что я даже начала заикаться. А потом девушки рассмеялись, и я покраснела от смущения.

— Ох, Кэти, милая, ты точно что-то перепутала. Наверно, не поняла, — похлопала меня по спине Анж. — Ничего, бывает. Языковой барьер, первый день.

Я бы сказала ей много чего про мой языковой барьер, вернее, его отсутствие, но не стала. По большей части потому что во рту пересохло, и язык не ворочался.

— Да, Кэти, ты точно перепутала. Торнтон не берет «детей». Он слишком прекрасен сам по себе, чтобы снисходить до крестьян. Я бы еще поверила, если бы ты была благородных кровей, но студентка-иностранка… — слова Элис смутили меня еще сильнее. — Завтра обязательно приходи вместе с Анж. Мы найдем тебе «родителей».

Я не знала, что сказать на это. Спорить точно не было смысла. Возможно, они правы. Не исключено, что профессор Робертс погорячился и отменит Бенингтону наказание в виде меня. Я, конечно, не кара небесная, но в какой-то степени понимала заносчивого лорда. Возиться с первачком, когда намного интереснее поставить на колени подружку в дальних переходах библиотеки и сунуть член ей в рот… Конечно, ему не до меня.

В общем, и слава богу.

Стараясь не думать об этом, я болтала с Анж и Элис. Они действительно были милыми. Кажется, не только традиции, но и сами студенты в Торнвуде помогали новичку чувствовать себя вполне комфортно.

Как только мы с Анж пришли в комнату, я не удержалась и спросила:

— А Торнтон — он ведь аристократ, да?

— Еще какой, — усмехнулась моя соседка. — Белая кость. По его родословной можно сличать историю Англии и Шотландии. Они древнее динозавров. Его предок был инициатором постройки Торнвуда, спонсировал постройку здания. Неудивительно, что все Торнтоны теперь тут учатся. Это вроде традиция. Как и то, что Бенингтон является председателем клуба Торн Юнион. Членство вроде бы открытое, и многие первокурсники поначалу на это ведутся, но быстро кончаются деньги.

— А что делают в этом клубе?

Анж пожала плечами.

— Да ничего особенного. Напиваются и спорят о политике. Я бы сама заплатила, чтобы не видеть этих снобов поддатыми в соплях и слюнях от азарта дискуссии. Иногда это случается на семинарах, но профессора пресекают. Хотя вот даже с нашего курса аристократы разбились по парам и посещают куратора отдельно.

Я слышала о классовом расслоении и снобистских замашках молодых феодалов, но не думала, что все настолько плохо. У меня был совсем иной опыт.

— Серьезно? Они настолько ненавидят средний класс?

— Ненависть — не то слово. Они нас просто не замечают. Ты поймешь сама скоро. Крестьяне интересны в той же мере, в которой английским путешественникам была интересна аномальная длина клиторов у женщин африканских племен. Все, что нельзя заспиртовать и продемонстрировать своим рафинированным друзьям летним вечером на веранде родового поместья, сопроводив искрометным рассказом, не представляет ценности для элиты.

Меня передернуло от того, как жутко и обидно это звучало. Я вспомнила пронзительный взгляд Бенингтона. Он действительно словно что-то искал во мне, сканировал на предмет наличия изюма в булочке. И как только не нашел, сразу стал смотреть словно сквозь и как будто не замечал, пока разговаривал с Робертсом. А уж от минета он и вовсе не хотел отказываться из-за моего бесцеремонного вторжения. Его подружка убежала, а он даже не шелохнулся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Интересна либо завораживающая красота, либо патологическое уродство; либо расточительное богатство, либо чудовищная нищета, — закончила Анж.

— Звучит как цитата из Оскара Уайлда.

Соседка оскорбилась.

— Думаешь, я все придумала?

Я развела руками.

— Ты на первом курсе и столько знаешь об элите? Неужели платила в Торн Юнион?

— О, больно надо. Мой брат учился в Оксфорде. Но больше знаний его занимала торговля марихуаной. Он много чего повидал, будучи дилером, получил низший ранг диплома и бесценный опыт общения с аристократией.

— Бесценный? Серьезно? — я приподняла бровь.

Анж рассмеялась.

— Конечно, я шучу. Колин редкий придурок. Ему бы учиться как следует, получить степень и рекомендации для хорошей должности, а он продымил все свои возможности. Я уж точно не собираюсь отвлекаться от учебы. Это ведь потрясающий шанс. Торнвуд котируется не намного ниже Оксфорда. Знания здесь — бесценны. Тем более, у нас четыре года, а не три. Больше возможностей для самоопределения.

— Говоришь как профессор Робертс, — не удержалась я от усмешки.

— О, Робертс потрясающий. Он твой куратор?

— Да.

Анж издала странный звук, который, видимо, выражал одновременно зависть и вожделение.

— Он на античке специализируется. Это совсем не мое. А жаль. Такой горячий и умный. Не знаю, что меня сильнее заводит.

— Боже, ты такая испорченная, — засмеялась я.

— Ну не более чем Торнтона, который перетрахал, кажется, всех, кого мог и хотел.

— Даже плебеек? — не сдержалась я.

— Он не брезгует. Говорят. Но на один раз. Как презервативы.

Я скривилась. Сразу стало противно.

— Сейчас у него подруга. Розалина Кроуфорд-Девис. Под стать ему, — продолжала просвещать меня Анж. — Ах, ладно. Что-то я завелась. Плевать на этих снобов. Работы море.

Я закивала. Мне точно нужно было догонять. Сегодня еще можно поработать в комнате, а завтра придётся оправиться в библиотеку. Но и при таком раскладе я чуть не забыла перекусить и очнулась, только когда Анж предупредила, что пойдет в душ.

Уже лежа в постели, меня снова переключило с учебы на утреннее происшествие. Словно озарение накатило. Я не могла не спросить у соседки:

— Анж, слушай, а Торнтон и Торнвуд созвучны, случайно или..?

Она рассмеялась мне в ответ.

— Боже, Кэти, что за наивность? Какие тут случайности? Это земли Клана Торнтон. Конечно, городок назван в их честь.

— Боже мой.

— Слушай, я так и не поняла, откуда ты знаешь Бенингтона? — поинтересовалась Анж.

— Нет, — честно призналась я. — Утром я его толкнула, и он обился кофе, и потом еще, в библиотеке… Я отвлекла его от дела. Важного, кажется.

В этот момент я осознала масштаб катастрофы, которую сама и устроила. Анж присвистнула, подтверждая мои догадки.

— Не завидую тебе. Хотя, может, он уже забыл об этом?

— Надеюсь, — буркнула я, решив не говорить ей о том, как Робертс назначил лорда моим «родителем».

Может быть, они оба об этом забудут? Я чувствовала, что даже традиционная «родственная» связь с Торнтоном не принесёт мне ничего хорошего.

Утро следующего дня почти стерло плохие мысли. Я словно убедила себя во сне, что все глупости и пустое, думать забыла о Торнтоне и его закидонах. Сегодня предстояли тяжелый день и полное погружение в учебу. Я уже взяла половину заданий, чтобы нагнать программу, а вторую половину мне навалили с самого утра. Лекция тоже была сложная, хоть и интересная. Я едва успевала записывать, не сокращая, потому что важен был каждый нюанс.

Анж повела меня обедать в общую столовую. Она уверяла, что кормят тут вкусно и достаточно дешево. Для Британии, конечно. В принципе, я пока не ощущала себя нищей. Привычка переводить фунты в рубли пропала уже давно. Я просто перешла на английскую систему исчислений и стала планировать бюджет без конвертации и седых волос.

— Пойдем, сядем туда, — указала я Анж на пустое место.

Она недобро усмехнулась.

— А тебя как будто притягивает к Торнтону. Это его стол. Видишь табличку на стене? На ней написано, что столовая построена на средства лорда Торнтона. Там обедает только его потомок. Традиции, Кэти. Сядем сюда.

Она указала на стол, где уже обедали несколько студентов.

— Вы собирались сесть на место Торнтона? Серьезно? — спросил кудрявый парень, возле которого села Анж.

— Кэти не знала, что эта святыня не для простых смертных. Она новенькая.

Я вежливо улыбнулась на эту вроде бы необидную ремарку, но мне было неприятно. То ли от покровительственно всезнающего тона Анж, то ли от того, что столкнулась с классовым расслоением в самом идиотском его проявлении.

Место, которое нельзя занимать.

Торнтон, которого нельзя обливать и прерывать во время минета.

Что за чушь? Мы живем в двадцать первом веке. Да, социальное неравенство везде и всегда было, есть и будет, но я совсем не ожидала, что увижу его в Торнвуде в таком уродливо утрированном свете.

Анж снова познакомила меня со всеми. За столом, оказывается, сидели ребята из какого-то общества. Я не очень вникала в их разговор, погруженная в свои мысли пока не услышала:

— А вот и его темнейшество, лорд Бенингтон.

Я вздрогнула и усилием воли заставила себя не глазеть на вход в столовую.

— Рослин сегодня в Гуччи, смотрите. Это последняя коллекция, кажется.

— Других она не носит.

— Стоит как мое обучение за все четыре года.

Разумеется, это шептались девочки. Зависть и подавленная злость звучит одинаково на любом языке, в любой стране.

— Говорят, Торнтон с ней по расчету. После гулянок его отца и пожаров их состояние стремится к нулю.

Торнтон прошел мимо нас, но я снова без труда узнала его всклокоченный шухер волос и широкую спину. Только вместо тренча на нем сегодня был бомбер. Интересно, сдал плащ после кофе в химчистку или выбросил?

Рядом с ним шла блондинка. Высокая, стройная, с безукоризненной укладкой. Лицо я рассмотреть не успела, но уверена, оно тоже было идеально. С ними были еще трое парей, один с девушкой. Те же шевелюры и небрежная походка, микс одежды из дорогих и элитных марок и легкое пренебрежительное снисхождение на лице.

Они заняли стол с табличкой. Лорд и его свита.

Я старалась не смотреть, но каким-то немыслимым образом все равно встретила взгляд Торнтона. Он был достаточно далеко, но я чуть не умерла от прицельного удара синего лазера. В сердце?

Какого черта? Нет.

Просто переволновалась. Он меня и не помнит. Уверена.

Я попустила голову и стала ковырять салат так усердно, словно на дне пластикового контейнера был смысл жизни.

— Кэти, он на тебя смотрит, — просветила меня Анж.

Я не поднимала глаз, сердце и так запрыгало трусливым зайчишкой.

— Кэти, он идет сюда. К тебе?

— Кэти…

— Кэти…

— Кэти…

Мое имя эхом повторили все, кто сидел за столом, словно в мою честь с креста сошел распятый Христос.

А потом наступила тишина.

Гробовая.

Замолчали не только те, кто сидел за моим столом. Весь зал словно затаил дыхание, обратившись в слух.

— Кэти Корол, — кратко и абсолютно спокойно обратился ко мне Бенингтон.

Каким бы он ни был засранцем, я не могла его больше игнорировать. Пришлось снова оказаться на прицеле его взгляда.

— Кэти Король, — поправила я его, делая ударение на мягкость последнего звука в своей фамилии.

Почему-то не нашла в себе толерантности в этот раз.

— Чем обязана, Бенингтон Торнтон? Верно?

Он не улыбнулся и не моргнул даже, лишь прищурился, взяв секундную паузу, но тут же продолжил.

— Сегодня в семь вечера. Номер корпуса общежития и твоей комнаты.

Я услышала, как Анж подавилась воздухом.

— С какой стати… — начала я.

Торнтон вздохнул, поднимая руку, чтобы заставить меня замолчать, не договаривая.

— Я твой «отец» и обязан ввести в общество.

— Ты ничем мне не обязан.

— Мой куратор считает иначе. Давай не будем устраивать шоу, — кажется, он моментально устал от спора. — Просто скажи номер комнаты. Я зайду в шесть сорок пять.

— Корпус «С», комната пятьдесят три.

Это не я сказала, а Анж. Я резко повернулась к ней, абсолютно не понимая, в честь чего ее прорвало.

— Благодарю.

Бенингтон склонил голову и удалился за свой стол. Он сел боком, игнорируя спинку стула, прислонился к стене. Блондинка тотчас передвинула стул, чтобы положить голову ему на плечо. Кто-то словно отжал кнопку запрета звука, и столовая снова наполнилась жужжанием голосов.

Я практически нырнула в свой салат и не смотрела ни на кого, пока ела. Сочные овощи теперь казались мне как сено на вкус.

Со мной никто больше не пытался заговорить. Вообще, за нашим столом все молчали. Почти уверена, что народ ел, глазея на меня. А я, как зачарованная, поднимала глаза только в сторону вип-стола. И непременно встречалась взглядом с Торнтоном. Весь обед его подружка что-то щебетала, пока он, буквально не отрываясь, смотрел на меня. Или мне хотелось так думать?

Я не знаю.

Доев без аппетита, я встала, озираясь, как в лесу. Словно мне нужен был компас, чтобы выбраться из этой чащи. Вслед за мной сразу поднялась Анж. Я пошла за ней к выходу. Мы молчали по пути в аудиторию, и только перед самым началом занятия я решилась спросить:

— Зачем ты ему сказала?

— Тебя пригласили в Торн Юнион, Кэти. От такого не отказываются. Тем более, когда приглашает лично его глава и председатель. Торнтону не отказывают.

— Он никуда и не приглашал. Профессор Робертс навязал, меня буквально заставил.

Анж прыснула.

— Знаешь, Кэти, при всем моем уважении и восхищении… Профессор Себастиан Робертс — уважаемый академик и влиятельный человек, но никто не может заставить Бенингтона Торнтона взять себе «дочь». Если он сам этого не хочет. А отказываться от вечеринки в клубе просто глупо. Повеселись там за нас всех. Ну, или не умри со скуки. Говорят, раз на раз не приходится.

Глава 3. Ошибка

— Серьезно, Кэти? Ты пойдешь в джинсах?

— Его величество не выдал мне средств на коктейльное платье, — огрызнулась я.

Анж молчала весь день и только к семи соизволила заговорить со мной по такому вот знаменательному поводу.

На меня глазели все. Весь день. Сокурсники и другие студенты. В корпусе, на улице, в кафетерии общежития.

Слухи разбежались по Торнвуду быстрее пожара. Наверно, против меня еще играл проклятый цвет волос. Уверена, все только и говорили: «Та самая рыжая».

Нужно было поступать в Ирландию. Там бы не выделялась.

— Даже я не пошла бы в джинсах, — проговорила Анж, словно я спрашивала ее мнения. — Почему ты так остро приняла его приглашение, Кэти? Правда, я не понимаю.

— Серьезно? — я приподняла бровь. — Не ты ли мне вчера и сегодня рассказывала, что Бенингтон Торнтон сноб, лентяй, бабник и кретин местами.

— А кто из нас без греха? — Моя соседка философски развела руками. — Каким бы ни был Торнтон, но он дал тебе шанс. Торн Юнион — это колыбель политической и финансовой верхушки Британии. Разве ты не хотела бы получить шанс? Зачем ты приехала в нашу страну? Чтобы потом вернуться в Россию и работать там? Я тебя умоляю.

Она была права, конечно. Я с детства бредила Британией, была одержима даже. Больше всего на свете я мечтала жить здесь, получить образование, а в идеале — хорошую работу и вид на жительство.

— Ты же сама сказала, что этот клуб — просто прикрытие для попоек, — попыталась я не открыться ей полностью.

— Да. Но это не отменяет того, что очень скоро эти засранцы будут вершить судьбы страны. Возможно, и мира. Считай меня корыстной, но я много бы отдала, чтобы стать «дочерью» одного из них. Пусть даже формально.

— Подопечной того, кого ты даже не уважаешь?

Анж склонила голову и ответила весьма достойно:

— У меня нет причин уважать или не уважать Торнтона и его приятелей голубых кровей. Да, мне неприятно, что они не замечают простых смертных, но их так воспитали. Возможно, в этом что-то есть…

Я с трудом понимала, в какую сторону поворачивается флюгер Анж. Мне самой не очень нравилось быть назначенной хвостом великого лорда. Не нравилось и повышенное внимание, его пристальный взгляд, повелительный тон. Мне не нравились его подружка и минет в библиотеке.

Ради традиций я готова провести этот вечер в пабе, слушая великосветскую болтовню, но наряжаться не стану. Да мне и не велели.

— Кэти, в любом случае, будь осторожна. Эти ребята иногда заигрываются. Чего стоит папаша Торнтона и история с пожаром…

Я накинула утепленную джинсовую куртку и вышла в холл. Слушать Анж больше не было сил. То она велит мне нарядиться, то предостерегает. Хотя упоминание пожара уже не первое за сегодня. Стало чуть жутковато, но я отбросила глупый страх. Кроссовки, джинсы, рубашка. Меня в паб позвали, а не на великосветский раут. Даже если я начну наряжаться, выйдет так себе. Если начну бояться Торнтона, будет еще хуже.

— Хей, ты Кэти, да? — окрикнул меня кто-то в холле, пока я ждала свой чай. — Я Конор. Бенингтон просил привести тебя в паб.

— Потрясающе.

Я бы хотела ответить, что сначала дождусь своего чая, но он уже был готов. Пришлось забрать стакан и обжечь язык.

— Ты правда теперь «дочь» Торнтона? — не дождался удобного случая для вопроса Конор.

— Похоже на то. А ты?

— Я? Мой «отец» Алистер. Он прикольный, но чаще мне приходится бегать по поручениям, чем тусоваться с ним в пабах.

— Алистер — он кто? — не постеснялась уточнить я, следуя за шустрым ровесником.

У Конора был яркий валлийский выговор. Я с трудом разбирала некоторые слова.

— Алистер Глоссер-Райел.

Как будто полное имя должно было все прояснить.

— Пятый виконт Йоркский и седьмой барон Чезенден? — ехидно предположила я, стараясь не отставать и плотнее запахивая воротник куртки. Стало свежо по сравнению с утренним промозглым теплом осени.

— На самом деле, он десятый граф и пятнадцатый герцог. А может, и наоборот. Я вечно путаю, — раздался у меня за спиной голос, который я теперь узнаю даже в горячке и беспамятстве. — Спасибо, что проводил Кэти до паба, Конор.

— Бенингтон, — почти взвизгнул мой провожатый, подпрыгивая от неожиданности на месте.

— Свободен, — чуть более сурово, но все равно спокойно отправил его Торнтон и обратился ко мне. — Я же сказал, что зайду за тобой.

Меняпронзило мертвенным холодом его тона.

— Он сказал, что ты велел… — оправдывалась я, как дурочка.

Торнтон перебил.

— Мама тебя не учила никуда не ходить с незнакомцами?

— А тебя, кажется, не учила, что минет в библиотеке это признак дурного тона.

Торнтон хмыкнул и взял меня за локоть.

— Пошли.

Я безуспешно пыталась вырваться из его хватки. Он игнорировал мои попытки освободиться, продолжая говорить на безупречном королевском английском.

— Если я сказал, что зайду, и не отменил этого по звонку или лично, то значит нужно ждать, Морковка. Ждать меня. Запомни это.

— Как принца на белом коне? Увольте, лорд Торнтон.

— Ты говоришь почти без акцента.

— Английский лагерь недалеко от Лондона. Каждый год.

— Понятно. Конору бы тоже не повредило, — саркастично отметил Бенингтон.

Я улыбнулась.

Может быть, он и сноб, но по части языка я была такой же. Меня просто убивало, когда британцы разговаривали, глотая две трети слов. Сначала это создавало все тот же языковой барьер высотой с Лондон Ай, потом банально раздражало. Ну а после того, как я пожила у Сазерлендов, в меня вселился демон ненависти к коверканью языка и употреблению слов типа «пардон» и «туалет».

Взглянув на Бенингтона, я поняла, что правильно не стала наряжаться. Разумеется, он выглядел безукоризненно в своем хипстерском бомбере и темных джинсах, но все же это был не фрак и даже не костюм или рубашка.

У меня имелось одно дизайнерское платье, подарок Ви, но оно точно не для студенческой попойки в пабе.

— Что мне нужно делать? — спросила я, когда мой, так называемый, «папочка» указал на паб в конце квартала.

— Ничего, Морковка. Это «мамаши» устраивают чаепитие по правилам. С «отцом» можно просто напиться и ни в чем себе не отказывать.

— Я должна заплатить членский взнос? — вспомнила я слова Анж. — Это ведь заседание клуба.

— Ты должна веселиться, Кэти. А в идеале — веселить моих друзей.

— Каким образом?

Он только плечами пожал и усмехнулся.

— Будь собой. Этого достаточно.

После этих слов вся моя невеликая симпатия к Торнтону улетучилась окончательно.

Бенингтон открыл дверь и подтолкнул меня вперед. Паб был вполне себе обычным. Столы и стулья из дерева. Все просто до безобразия. Шумно и людно. Много студентов. Я сразу заметила, куда смотрит Торнтон. В дальнем углу зала, похоже, и собралась компания аристократов. Нескольких я узнала. Они были в столовой. Еще троих видела впервые. Около высокого блондина стоял пронырливый Конор и что-то говорил ему на ухо. Видимо, это и был Алистер.

Он моментально меня заметил и небрежным взмахом руки отослал Конора. Тот умчался, кажется, специально обойдя нас. Но я не уверена.

— Сядь со мной рядом и лучше помалкивай. Много не пей, — выдал Торнтон, снова хватая меня за локоть.

Я снова не смогла вырваться, но выразительно посмотрела на моего папочку, едва он усадил меня на деревянную лавку, аккурат напротив Алистера. Тот моментально уставился на меня, обсмотрел со всех сторон, даже не пытаясь скрыть интерес.

— Бенингтон, — поприветствовали его почти хором.

Алистер промолчал, но отметил:

— Вот, значит, какая твоя новая «дочь». Ах, или она первая, а не новая? Очень интересно, Торнтон. Обязательно было тащить ее с собой именно сегодня?

— Конечно, обязательно, Ал, — ответил Торнтон, как всегда, спокойно. — И спасибо, что послал к ней Конора, но в следующий раз не утруждай своего мальчика на побегушках.

— Она же новенькая, Бен, могла заблудиться.

— Бенингтон, — поправил его Торнтон.

— Алистер, — взаимно напомнил Глоссер.

— Похоже, нужно выпить за знакомство, — хохотнул кудрявый мажор, который сидел рядом с Алистером.

Он сам наплескал всем по стаканам виски и провозгласил тост:

— За первое заседание Торн Юнион и за первую «дочь» лорда Торнтона.

Бенингтон закатил глаза, сдвинул брови, но стакан поднял. Мне тоже досталась порция виски, и я приложилась к стакану, смочив губы. Крепкий алкоголь — совсем не моя история. Я вообще не была фанаткой выпивки. Кажется, Алистер это заметил, потому что следил за каждым моим движением, не отводя глаз.

Как бы предубеждено, я не относилась к Торнтону и всей этой затее с покровительством, но в этот момент захотелось просто спрятаться за ним от цепких глаз напротив. Я отвернулась. Бенингтон сидел рядом. Очень близко. Я почти уткнулась в его плечо носом. Аромат терпкой свежести тут же ворвался в мое личное пространство. Или же это я вошла в его? Торнтон повернул голову и как-то странно посмотрел. Он словно пытался прочесть мои мысли. Сразу стало как-то спокойнее. Или это все моя фантазия?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Алистер просто смотрел. Торнтон просто смотрит. Нет между ними никакой вражды, мне ничего не угрожает. Зря я ищу поддержки и защиты.

Едва я уговорила себя, как мне на колено легла ладонь Торнтона. Я вздрогнула и снова посмотрела на него. Синие глаза смотрели почти нежно в этот раз, обещая мне защиту и… Кажется, что-то еще. Подтверждая это, Бенингтон меня погладил.

Горячая кровь ударила мне в щеки. Я дернула ногой, сбрасывая его руку со своего колена, отвернулась и за неимением лучшего, схватила стакан и даже сделала большой глоток.

Виски обжигал почти так же сильно, как касание руки Торнтона. Я прижала ладонь к губам, стараясь не кашлять и не давится, проглотила.

— Не дергайся, Морковка. Ты могла достаться Алистеру, но стала моей. Поверь, тебе повезло. Очень и очень повезло, — прошептал мне Торнтон, почти касаясь уха губами.


Я посмотрела на него, весьма красноречиво не разделяя эту версию. Хотя Алистер действительно был каким-то скользко-жутковатым. Возможно, Торнтон — меньшее зло, но добром он при этом точно не является.

— Как же тебя угораздило вляпаться в «родительство», Бенингтон? — спросил все тот же кудрявый смазливый коротышка, что удачно предложил выпить, когда Торнтон и Глоссер убивали друг друга глазами.

— Ты вроде взрослый, Гарри, а все еще не знаешь, откуда берутся дети, — отвечал ему Торнтон с фирменной усмешкой.

— Кажется, крестным был профессор Робертс, — снова влез осведомленный Алистер. — Или он держал свечку? Серьезно, Бенингтон. Ты трахал ее, что ли, на глазах у куратора? За что он с тобой так?

Я закусила губу, чтобы не сказать лишнего.

Помалкивай, Кэти. Помалкивай. Пожалуй, этому совету Торнтона лучше следовать.

— Затейливые эротические фантазии, Алистер. Тебя заводит секс на людях или профессор?

Глоссер изменился в лице, поймав намек на нетрадиционную ориентацию.

— Ох уж эти школы, где нет девочек, — присвистнул Торнтон, заставляя багроветь блондина напротив.

— Господа, — снова вмешался Гарри. — Давайте уже обсудим планы клуба. Сексуальные предпочтения каждого — это же личное.

Я выдохнула. Вместе со всеми, когда Торнтон невозмутимо заговорил о том, что в клуб на днях пожелали вступить еще двое.

Меня показательно не замечали. Словно я была мебелью. Можно было списать подобное отношение на половой признак, но когда пришла подружка Торнтона, ее все бодро приветствовали и даже отчаянно флиртовали. Разговоры о клубе были прерваны, хотя я не жалела об этом. Лучше слушать комплименты для Рослин, чем бахвальство на грани с чушью от золотой молодежи.

Я все меньше понимала, что делаю в этой компании. Меня ведь даже не представили. Я все сильнее ощущала себя диковинной зверушкой Торнтона. Бунт во мне подогревала еще и абсолютно нелогичная ярость, потому что рука Бенингтона теперь ласкала колено подруги, а Рослин все время что-то шептала ему на ухо и, кажется, даже покусывала мочку.

Я снова вспомнила, как она отсасывала ему в библиотеке, и с трудом сдержала рвотный позыв.

— Кажется, твоя девочка заскучала, Бенингтон, — заметил мое состояние Алистер. — Кэти, ты совсем не пьешь? Хочешь чего-нибудь другого? Херес? Просекко? Шерри?

Я вздрогнула, и прежде, чем отказалась, за меня ответила Рослин, которая ради такого случая отклеила губы от шеи Торнтона и даже одарила меня мимолетным презрительным взглядом.

— Алистер, я тебя умоляю. Как будто такая простолюдинка разбирается в элитных винах. Купи ей пиво, и она отсосет тебе в туалете. Ах, хотя она и так отсосет только за то, что твой член на нее встанет.

— Рослин, — рыкнул Торнтон, отталкивая ее.

Я бы порадовалась, что он одернул свою пассию, но была слишком зла. Мои тормоза отказали.

— А по какому поводу ты отсасывала Бенингтону в библиотеке вчера утром? Я даже представить не могу, — выпалила я, вздернув нос. — Или же таков тернистый путь к статусу леди Торнтон?

Рослин побледнела, а потом сразу побагровела. Кажется, она побила все мои рекорды по этой части, потому что даже в полутьме ее лицо было как стоп-сигнал светофора. Вскочив, она уставилась на Бенингтона.

— Вчера утром? В библиотеке? Что она несет?

— Полагаю, правду, — развел руками Торнтон, каким-то чудесным образом не теряя лица и достоинства. — Виновен, Рос.

— Подонок, — взвизгнула Рослин и замахнулась.

Хорошо так замахнулась. Хлопок от пощечины, что она отвесила бойфренду, кажется, слышали все. На несколько бесконечных секунд зал замолчал.

Снова. Как в столовой сегодня днем.

Почему это происходит со мной?

— Что ты за свинья, Бенингтон?

— Не драматизируй, — процедил Торнтон.

— Пошел ты…

Рослин умчалась, всхлипывая и расталкивая народ локтями. А я с ужасом понимала, что это не ее рот ублажал лорда тем утром.

Проклятье.

— Потрясающе, Торнтон, — захохотал Алистер, а за ним стали посмеиваться и остальные.

Народ перестал глазеть и снова загудел интершумом.

Я встала, решив, что лучше мне тоже исчезнуть, но Торнтон дернул за рукав.

— Назад, — рыкнул он. — Сиди. Одной истерички мне на сегодня достаточно.

Я села, но молчать больше не могла.

— А зачем ты притащил меня сюда? Чтобы я сидела и слушала, как ручная собачка, и не гавкала? Прости, Торнтон, но у меня есть дела важнее и интереснее. Ваши аристократические задницы наверно, созданы, чтобы просиживать штаны на лавке в пабе, а я приехала сюда учиться.

Я снова встала, и на это раз Торнтон, тоже поднявшись, преградил мне путь, не давая пройти.

— Сядь, Морковка, и прекрати говорить глупости. А лучше вообще замолчи сейчас.

— С какой стати я буду молчать? Кто ты такой, чтобы указывать мне? Ах, ты же мой «папочка». Традиции и все такое… Засунь их в задницу. Или там уже твой выпускной проект?

— Рыжик, ты намекаешь, что Бенингтон тупой? — подбросил дров в огонь Алистер.

А меня несло.

— Намекаю? Да разве это новость? Если библиотеку он использует для минета, то о чем речь?

— Тебе не дает покоя это проклятый минет? Хотела бы сама опуститься передо мной на колени? — насмешливо отметил Торнтон, зля меня окончательно.

— Разумеется. Все же мечтают тебе отсосать. Особенно такая простолюдинка как я.

— Не слишком ты дерзкая для первокурсника?

— А ты не слишком бестолочь для выпускника?

Я выпятила грудь и с вызовом смотрела на него снизу вверх. Торнтон сжал челюсти, и я снова увидела, как ходят его желваки. Он был в ярости.

Одним молниеносным движением Бенингтон схватил меня за лицо и больно надавил на скулы.

— Торнтон, стоп, — вмешался Гарри, вставая между нами. — Не на людях, Бенингтон. Остыньте оба. Решим спор мирно.

— Каким факаным образом? — процедил Бенингтон.

Как бы он ни бесил меня сейчас, но я не могла не отметить, что даже факает этот мудак с проклятым аристократическим достоинством.

— Рыжик назвала тебя бестолочью, а себя, похоже, мнит всезнайкой. Здесь уместно сыграть в загадки.

— Загадки? — переспросила я.

— Вопросы и ответы, — пояснил Алистер. — Кто первый ошибется, тот…

Я перевела глаза на Глоссера, который не договорил.

— Что?

— Исполняет все желания победителя. До конца года, — ответил мне Бенингтон. — Еще одна старая традиция, Морковка. Кажется, ты о ней тоже не слышала. Удивительно.

— Исключая, конечно, те желания, которые могут привести к смерти или физическим повреждениям проигравшего, — подтвердил Гарри. — А еще они не должны мешать учебе. Мы все-таки в университете.

— Это называется рабство, — подсказал точное слово Алистер. — Было бы интересно взглянуть на Торнтона в кандалах проигрыша.

Усмехнувшись, Глоссер осушил стакан, причмокнув.

Мне нужно было сразу послать их всех к черту. Играть в их игры, по их правилам? Нет. Чужая земля, чужая страна, чужие люди. Но усмешка Алистера и перспектива злорадствовать весь год заставили меня спросить:

— Какие вопросы?

— Тему должны одобрить вы оба.

— История Англии, — выпалила я.

— Ты шутишь?

Торнтон развел руками. Я продолжала его доставать.

— Ты струсил, лорд?

Он тряхнул своей взъерошенной шевелюрой и рассмеялся.

— Да ради бога. Не против иметь рабыню до конца года. Будешь бегать за кофе и отсасывать по утрам, — лениво растягивая слова, проговорил Торнтон и плюхнулся обратно на скамью.

— Если выиграешь. И мне нужны гарантии.

— Я даю честное слово, что исполню все твои желания, Катарин Король. Если выиграешь ты.

Я краем глаза глянула на Гарри, Алистера и остальных. Никто не проронил ни звука. Честного слова будет достаточно. Это абсолютно ясно.

— Даю честное слово, что исполню все твои желания, Бенингтон Торнтон. Если выиграешь ты.

— Начинаем прямо сейчас, — азартно взмахнул руками Гарри. — По вопросу от каждого по кругу. До первой ошибки, господа. И леди Рыжик. Я начинаю.

Торнтон, кривляясь, приложил ладонь к сердцу.

— Дамы, вперед.

Я чуть кивнула, давая понять Гарри, что готова к вопросу. Вопреки моей уверенности в себе, сердце пропустило удар.

— Как умер Эдуард Второй?

Выдохнула. Это просто.

— Ему всадили раскаленную кочергу в зад.

— Верно.

Гарри даже протянул мне открытую ладонь, и я дала ему пять.

— Молодец, Рыжик. Дальше. Алистер для Бенингтона.

Глоссер задал вопрос об унии Англии и Шотландии, упомянув лишь день, даже не год. С подвохом. Пожалуй, я бы думала дольше Торнтона, но все же знала ответ.

Вообще, все вопросы были интересными и достаточно сложными. Как ни крути, а приятели Торнтона по клубу дебилами не были. Как и сам Торнтон, который достаточно быстро и четко отвечал и достойно давал мне время, чтобы подумать.

Этим он злил меня до ужаса. Я почти пожалела, что ввязалась в этот глупый спор. А если никто не допустит ошибки? Мы будем играть в вопросы до утра?

Шел второй час и, кажется, сто пятый круг. На часах давно перевалило за полночь, и бармен даже подошел к нам, чтобы поторопить.

— Господа, прошу прощения, но мы закрывается через полчаса.

— Если за тридцать минут никто не ошибётся, то вам придется просто пожениться и бесить друг друга до конца дней, — хохотнул Гарри, но тут же задал мне очередной вопрос. — Какой колледж древнее — Тринити Кембриджа или Тринити Оксфорда?

Это легко. Можно было просто угадать. И мне пришлось сделать это, потому что я не знала. Или знала, но забыла. Я много изучала историю Оксфорда. Кембридж тоже, но…

— Оксфорда, — выпалила я первое, что пришло в голову, надеясь на интуицию.

Гарри, кажется, даже побледнел.

— Оксфорда? — переспросил он и перевел взгляд на Торнтона.

— Тринити-колледж Кембриджа учрежден раньше, — нарочито печально поведал мне Бенингтон. — На три месяца.

— Он выиграл, Рыжик, — Подтвердил Гарри. — Найти в сети информацию?

— Нет, — гордо отказалась я от проверки. — Я верю.

— И вот теперь нам пора идти.

Тяжелая ладонь Торнтона легла мне на плечо. Он развернул меня к выходу и чуть толкнул вперед.

— Доброй ночи, — попрощался Бенингтон с друзьями, уводя меня из паба.

Глава 4. На колени

Торнтон не убирал руки с моего плеча, пока вел по темным улицам. Я не чувствовала ничего. Пустота. У меня не было сил даже бояться. Словно все, что произошло в Торнвуде за эти два дня, и было началом конца. Дорогой к моему рабству. Да, я, конечно, могла послать этих элитных джентльменов в задницу, но что-то подсказывало — не стоит. Где-то на задворках памяти всплыли рассказы Вайолетт о подобных традициях в Оксфорде. Нарушившего слово подвергали такой травле, которую немногие выдерживали и переводились в другие колледжи. Не важно, аристократ это или простой смертный.

Эх, лучше бы я изучала историю Кембриджа, чем запоминала студенческие страшилки.

Мы подошли к общежитию, но Торнтон не спешил отпускать меня. У самого кампуса он заставил свернуть направо, где была небольшая отдельная пристройка. Я молча шла вперед, даже не пытаясь представить, что увижу сейчас. Бенингтон поднес руку к сканеру, и распахнулась чугунная калитка, на крыльце он прислонил другой палец ко второму считывающему устройству. Характерный щелчок открытой двери, и легкий толчок в спину.

— Зайди, — велел лорд.

Он включил свет, и я распахнула глаза от удивления. Передо мной была просторная гостиная с камином, бархатной мебелью и картинами в золотых багетах. И это не выглядело дорого и глупо, как часто бывало в России. Все стояло на своих местах, уместно и гармонично. И сам Бенингтон, сбросивший свой демократичный бомбер на скамью у двери, идеально вписывался в обстановку. А я забыла, что невежливо крутить головой, и рассматривала его жилище. То, что лорд Торнтон жил здесь, не вызывало сомнений.

— Нравится? — насмешливо спросил Бенингтон, проходя в гостиную. — Надеюсь, что так, Морковка. Не отвечай. Иди сюда.

В его голосе почти не было насмешки. Он принимал мое удивление как должное, само собой разумеющееся. И по этому поводу я снова начала чувствовать. Злость, разумеется. И даже какую-то обиду. Ну почему вот некоторые по праву рождения получают все и сразу, а другим нужно за меньшее грызть глотки, идти по головам и вкалывать без выходных?

Ладно, черт с ней, с судьбой. Где моя голова была, когда я спорила на… На все, черт подери. Мое тщеславие ничем не лучше непрошибаемой самоуверенности Торнтона. Даже хуже. Он ведь отстоял свое достоинство и даже принял мой проигрыш без издевок. Как гребаное само собой разумеющееся. На людях, конечно. Что будет сейчас, мне оставалось лишь гадать.

Недолго.

Бенингтон сбросил ботинки прежде, чем ступить на ковер, прошел в гостиную и сел на диван, вытянув ноги.

— Сними обувь и иди сюда, — позвал он.

Я поспешила исполнить приказ. Это было немного странно. Англичане редко разувались в доме. Передвижение на авто и отмытые с шампунем улицы в принципе и не требовали этого. В Торнвуде тоже было чисто, но Бенингтон, очевидно, имел иные вкусы и взгляды.

Пройдя в гостиную, я встала перед диваном, уставившись на свои носки в цветах Гриффиндора. Торнтон неожиданно схватил меня за руку и дернул на себя. Я почти упала на него от неожиданности, но сильные руки подхватили под попу и помогли удобно усесться на лорде верхом.

Вашу мать, я же не собираюсь получить удовольствие от такого удобства? Или — да?

— Нет-нет-нет, — затараторила я, упираясь руками ему в грудь.

— Тихо, — рыкнул Бенингтон, который в полутьме гостиной стал похож на демона. — Сиди спокойно Кэти, не ерзай. У тебя есть последний шанс.

Он говорил мне в шею, и от его горячего дыхания у меня по коже тут же побежали мурашки. Я поежилась, пытаясь превратиться в комочек и не чувствовать предательскую сладкую боль внизу живота.

— Шанс? — не поняла я, переспрашивая хрипло после долгого молчания.

Мои сухие губы с трудом двигались, и я провела по ним языком и заерзала, пытаясь слезть с него. Бенингтон сглотнул и сжал мой зад сильнее.

— Шанс, задиристая Морковка. Я отменю наш уговор, если ты сейчас искренне, от всей души извинишься передо мной.

— Извиниться? За что? — искренне недоумевала я.

— За то, что прервала меня вчера в библиотеке. За то, что не попыталась отговорить Робертса. За то, что не слушалась меня. За то, что сдала меня Рослин, и я лишился подружки. За то, что считала себя самой умной, а это совсем не так. Давай, Кэти. Посмотри на меня и извинись. Будь красноречива, и я помилую тебя. Уверен, ты умеешь быть милой.

Я знала, что он не шутит и не издевается. Торнтон отменит все свои желания, если я сейчас прогнусь и унижусь, признаю свою ошибку. Но самый ужас был в том, что я не могла. Я пыталась несколько раз начать. Он ждал. Терпеливо. Я открывала рот, но слов не находила.

— Прошу прощения, лорд Торнтон, — в конце концов, выдавила я. — Но единственная ошибка, которую я сегодня допустила и готова признать — это старшинство Тринити колледжа Кембриджа.

Бенингтон смотрел на меня, прищурившись. Долго. И я все явственнее ощущала, что его пах становится тверже.

— Что за сила заставляет тебя быть такой конченой безмозглой стервой? — наконец процедил он сквозь зубы.

— Возможно, все та же, что делает тебя непробиваемым самоуверенным засранцем.

Он сжал мой зад еще сильнее, уже причиняя боль, почти вдавил в себя, позволяя ощутить возбуждение. А я была как пьяная и даже не боялась того, что этот человек может со мной сделать. Вакуум. Никаких чувств. Только слабоумие и отвага.

— Это неправильный ответ, Морковка.

Его синие глаза обжигали и гипнотизировали. В следующую секунду я ощутила, наконец, что-то, но это было абсолютно неуместно. Возбуждение. Меня заводила его ярость. Кажется, именно поэтому я все время пыталась бросить вызов Торнтону. Сейчас этого не стоило делать, но мне было плевать. Ведомая странными инстинктами, я поерзала. Бенингтон глухо простонал и тут же скинул меня с колен.

Я упала на пол. Разумеется, он не извинился за эту грубость, лишь встал и расстегнул джинсы.

— Останься на коленях, Кэти, — велел Торнтон. — И открой рот.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Что? — я с трудом улавливала смысл его слов.

— Что слышала.

— Но…

— Все мои желания, детка. Поверь, минет это меньшее, за что тебе стоит переживать. Особенно, если постараешься.

Наверно, я чокнутая или просто идиотка, но мой разум вместо панической отключки отметил, что у проклятого лорда красивый член. Нет, я не горела желанием прикасаться к нему, но, кажется, у меня не было выбора.

Я снова облизала губы, готовясь приоткрыть рот, но Торнтон не дождался. Он взял меня за лицо и надавил на скулы пальцами, а потом протолкнул головку между моих губ. Вздрогнув, я сразу приняла его член дальше, закашлялась и подавилась.

— К черту, — рявкнул Бенингтон, отступая. — Просто открой рот.

Я так и сделала. Он снова толкнулся бедрами, и я опять не смогла принять его. Глаза защипало, и я всхлипнула, теряя всю свою дерзость и злость. Бенингтона не остановило мое отчаяние. Он снова и снова проталкивал член мне в глотку, а я давилась им, уже почти рыдая. Попытка отсосать на зло провалилась с треском.

Неожиданно Торнтон подхватил меня подмышками и бросил на диван. Он все еще был с расстёгнутыми джинсами и торчащим членом. Должен был выглядеть комично, даже глупо, но не выглядел.

Вот ведь гад.

Очередная аристократическая суперсила, видимо. Бенингтон тяжело дышал, глядя на меня сверху вниз. Кажется, ему непросто давались сейчас самообладание и контроль.

— Ты никогда этого не делала или просто издеваешься надо мной? — потребовал он ответа.

Я снова почувствовала себя ущербной, пискнув:

— Никогда.

Торнтон прерывисто выдохнул.

— Потрясающе. Знаешь, дешевле и проще снять шлюху, чем возиться с тобой.

Почему меня оскорбляет даже такое справедливое замечание?

— В чем же дело? — дерзко выпалила я, садясь на диване чуть выше, чтобы задрать нос и не пасовать перед его упреками.

Торнтон подошёл вплотную к дивану, склонился и выдохнул мне в лицо:

— Понятия не имею.

От него пахло виски и чем-то свежим и мускусным. У меня снова закружилась голова, и стало трудно дышать. Его запах, глаза, шепот просто убивали. Почему он так действует на меня? Как удав на кролика. Я не могу сопротивляться этому голосу. Словно сталь в бархате. Нежный и опасный.

— Ладно. Поступим иначе. Сними свою рубашку.

После попыток накормить меня своим членом это требование звучало почти нормально.

Кэти, подай мне салфетку.

И соль, пожалуйста.

Кэти, сними рубашку.

Только вместо вежливости Торнтон добавил:

— Живо.

Я прикрыла глаза и положила руки на пуговицы.

— Смотри на меня, — потребовал Бенингтон.

Зачем он этого хотел, я даже не пыталась догадаться.

Медленно расстёгивая пуговицы, я открывала все больше кожи и, конечно, не удивилась, когда Торнтон провел пальцем от моей шеи до груди.

Я задрожала.

Моя кожа покрылась мурашками.

— Развести камин? Очевидно, здесь холодно, — тут же предложил Торнтон, как радушный хозяин.

— Н-нет, — запинаясь, отказалась я. — Нормально. Не холодно.

— Значит, это от меня тебя знобит, Морковка?

Я сжала губы, чтобы не начать грубить ему, но, разумеется, это не помогло. Гадости так и рвались изо рта.

— Да, меня буквально трясет от омерзения.

— Серьезно? Кажется, твои соски иного мнения.

Он ловко расстегнул замок бюстгальтера спереди и отодвинул в сторону чашечки. Вот где их этому учат? В закрытых пансионах для мальчиков? Я сама вечно мучилась с хитроумной застежкой, а Торнтон как будто каждый день раз в час снимал такие лифчики. Может, и снимал. Я не удивлюсь.

Эти глупые мысли спасали меня от осознания, что Бенингтон касается моей груди. Он водил костяшками пальцев, едва задевая кожу, но от этого мне было… Мало? Почти больно. Между ног опять сладко заныло. Я снова зажмурилась, пытаясь отрицать это.

Естественные потребности, в которых я себе отказывала. Мое тело реагирует на его касания. Не более.

— Ты больше не будешь носить такое белье. Лучше совсем без него, чем тесное и на косточках.

— А у Вас большой опыт в ношении бюстгальтера, лорд Торнтон? — продолжала кривляться я, чтобы отвлечься от возбуждения.

Он игнорировал издевку.

Меня бросало то в жар, то в холод, я старалась унять эмоции, но выходило скверно. Кажется, даже громкое дыхание выдавало меня с головой.

— Я все еще противен тебе, Кэти? Омерзителен? — спросил Торнтон, внимательно рассматривая меня.

Вернее, мои соски-предатели, которые восстали против святой Руси и торчали во славу Шотландского лорда-извращенца.

— Отвечай, когда я спрашиваю.

Он легонько шлепнул меня по груди. Я вскрикнула скорее от неожиданности, чем от боли.

— Ответь, Кэти. Я омерзителен? Все еще?

— Да, — выдохнула я, решив не злить его сильнее того, что уже было.

Бархат его голоса меня не успокоил. Торнтон уж точно придумал какую-то гадость. Уверена, минет покажется мне сказкой.

— Хорошо.

Бенингтон убрал руки. Неужели помиловал?

— Сделай это сама. Расслабься и получи удовольствие.

— Я смогу расслабиться, только если ты выйдешь.

Торнтон мрачно рассмеялся и помотал головой.

— Я живу здесь, Морковка. Куда мне идти? И я с тобой еще не закончил. Ну же, Кэти. — Он положил мои руки мне на грудь. — Погладь, сожми…

— Пожалуйста, Бенингтон, — взмолилась я, отчаянно жалея, что не нашла в себе лицемерия для извинений, которые избавили бы меня от этих порноигр.

— Все мои желания, Кэти. Все! Иначе…

— Иначе что? — выпалила я с вызовом.

— Тебе лучше не знать. Не сейчас. Делай, что говорю. Если мне все понравится, я буду добрым.

Бенингтон снова смотрел на меня, гипнотизируя синевой глаз. Я, как завороженная, стала гладить себя.

— Можешь прикрыть глаза, — позволил Торнтон и даже провел пальцами по моему лицу.

Я встретила этот приказ с радостью. Смотреть на него не было больше сил. Правда, напрягло, что Торнтон уперся коленом в диван между моих ног, наклонившись слишком близко. Я слышала стук его сердца и прерывистое дыхание, снова ощущала запах. А потом он коснулся моих губ пальцем.

Охнув от неожиданности, я услышала его издевательский смех.

— Тихо, Кэти. Это всего лишь мой палец. Ты же не станешь блевать и давиться из-за него. Расслабься уже.

Даже с закрытыми глазами я видела его самодовольную физиономию. Лучше бы он и правда трахнул мой рот, заставляя давиться и захлебываться слюной.

Эти пытки были невыносимыми. Невыносимо сладкими и томно-болезненными.

Бенингтон сначала водил пальцем по моим губам почти невесомо, едва касаясь, пока я не услышала тихий приказ:

— Лизни его, малыш.

Я приоткрыла рот и коснулась языком подушечки.

— Еще, по кругу, — велел Торнтон. — Сделай его влажным.

Когда я оставила на его пальце достаточного слюны, Бенингтон снова стал обводить контур моих губ, а потом протолкнул палец мне в рот.

— Пососи, Кэти.

Все это время я продолжала трогать свою грудь, погружаясь в какой-то транс. Возбуждение подогревало кровь и заставляло ерзать. Ласкать себя на глазах у этого идиота неожиданно оказалось таким острым и запретным удовольствием, что я едва сдерживала стоны. Особенно, когда ерзая, задевала ногу Бенингтона.

Он посмеивался и погружал палец глубже мне в рот.

— Сильнее соси. Да, так. Молодец. Быстро научишься.

Речь Торнтона стала отрывистой и путаной. Я слышала, как стучит его сердце, и посасывала палец теперь ритмично и сильно. Торнтон добавил второй, и я почти сразу привыкла к этому.

Я мяла свою грудь, сдавливая соски почти до боли и отчаянно нуждаясь в разрядке.

Торнтон убрал пальцы у меня изо рта, и я съежилась, услышав, как он шепчет мне в ухо:

— Скажи, Кэти… Скажи, что хочешь кончить, и я дам тебе это. Скажи мне.

Он вытащил пальцы у меня изо рта, отбросил мои руки и сам сдавил мой сосок влажными пальцами, делая его мокрым и скользким, а потом подул. Я задрожала, вжимаясь в диван, бессовестно застонала.

— Скажи, скажи, скажи, — уговаривал меня Бенингтон.

— Пошел ты, — выплюнула я, собрав последние силы и гордость.

Его руки тут же оставили меня.

— Сука, — выругался Торнтон.

Я ждала удара по щеке, но мне в грудь выстрелила сперма.

Что за.\?!

— Как хочешь, — мстительно откликнулся Торнтон, пряча член в боксеры.

Он был в одних трусах. Когда только успел раздеться?

— Воспользуйся душем во флигеле. Твоя постель там же. Белье в шкафу. Можешь пройти сейчас через гостиную, но лучше пользуйся отдельным входом со двора.

— Что? Какой флигель? — не поняла я.

— Пристройка к дому, Морковка. В России нет понятия флигель?

— Как оно относится ко мне?

— Ты будешь жить здесь, со мной. Во флигеле, Кэти, — пояснил Торнтон мне как самой тупой.

— Ты ума лишился? Я не…

— Все мои желания, Кэти. Все!

Бенингтон взял меня за руку и поднес к какому-то устройству, что стояло на тумбе у дивана. Он несколько раз приложил мой указательный палец, дожидаясь сигнала, потом то же самое сделал с большим.

— Теперь ты можешь попасть в дом, — объяснил Торнтон. Просто приложи палец к сенсору. Сейчас отправляйся спать. Завтрак должен быть готов в семь тридцать. Капучино, овсянка, вода, тосты и масло. Разбуди меня. Доброй ночи. Желаю кончить хотя бы с самой собой и оценить мою доброту.

Он подмигнул мне и пошел к двери, что, очевидно, вела в спальню.

— Будь ты проклят, Торнтон, — выкрикнула я ему вслед, особенно оценив милость лорда.

Он обернулся и слишком печально для такого ублюдка проговорил:

— Не переживай, Морковка. Я уже. Давно и безнадежно проклят.

Глава 5. Утро новой жизни

Я открыла глаза и увидела высокий потолок. Память тут же безжалостно расписала все, что случилось вчера. Почему я послушала Торнтона и не пила? Амнезия сейчас была бы кстати. Но — нет. Я помнила все. Клуб и паб, аристократы, Алистер и Торнтон, Рослин, пощечина, спор и мое эпическое падение в бездну.

Все его желания теперь — закон для меня.

Эта комната моя до конца года. Она была во флигеле и намного скромнее, чем убранство гостиной Торнтона. Очевидно, здесь раньше жил скаут, специально обученный человек, который оттирает блевотину с ковров после великосветских попоек. В Оксфорде эта должность есть до сих пор. Правда, формальная. Вайолет рассказывала, что за бутылку ее виски скаут не появлялся ни разу. В Торнвуде все было более демократично. До такого, что теперь во флигеле Торнтона живет не скаут, а раб.

Двадцать первый век на дворе. Все нормально.

Впадать в праведный гнев у меня не было времени. Откинув одеяло, я выбралась из постели. Стоит признать, что она была лучше койки в кампусе, и душевую я ни с кем не делила теперь. Даже вляпавшись в дерьмо, я находила плюсы.

Чтобы пройти на кухню, необязательно было выходить во двор, слава богу. Умывшись, я натянула вчерашнюю одежду и отправилась готовить завтрак проклятому лорду. Кухня, разумеется, была оснащена по последнему слову науки и техники. Я даже знала, как управляться с кофеваркой, но вот беда. В холодильнике не оказалось молока, а его милость пожелал капучино на завтрак.

Я нашла только пакет овсяного растительного молока, но очень сомневалась, что оно подойдет. Гадость же. А овсянка? Ее тоже варить на овсяном молоке? Анекдот, честное слово.

Вот хлеб был. И масло. И тостер, совмещенный с микроволновкой. Хоть что-то.

Волевым решением я проверила наличность и отправилась в магазин.

Разумеется, в такую рань все было закрыто. Работала только кофейня и булочная. Делать нечего. Я решила сразу взять кофе и хлеба. Уж очень вкусно пахло. Бариста был бодр, несмотря на ранний час, и я даже умудрилась с ним полюбезничать на грани флирта. Удивительно, но он проникся моим желанием купить молоко и за символическую плату выдал пакет.

Я поблагодарила его, забрала кофе, молоко, заскочила за свежей выпечкой и поспешила обратно к дому Торнтона. Но едва я вышла за порог булочной, наткнулась на Алистера. Он как раз открывал дверь и придержал ее для меня, пропуская вперед.

Джентльмен.

Однако от его любезности мне захотелось скорее испариться. Я вежливо кивнула, здороваясь.

— Доброе утро.

— Доброе, Кэти. Как ты?

Он закрыл дверь, видимо передумав входить.

— Все хорошо, спасибо, — продолжала я быть вежливой, переминаясь при этом с ноги на ногу.

— Алистер, — подсказал блондин свое имя, тряхнув головой.

Его шевелюра была такой же взъерошенной, как у Бенингтона. Но мой лорд выглядел небрежно сексуальным, а вот волосы Алистера точно и скрупулёзно были уложены в творческий беспорядок.

— Да, я помню. Не знала только, что могу обращаться по имени к столь важной персоне.

Он рассмеялся слишком громко и чересчур весело.

— Брось, Рыжик. Что Бенингтон наговорил тебе? Велел называть себя милордом? Или светлостью? С него станется.

— Нет, ничего такого. Нас не представили вчера вечером. Вот и все.

— Давай без церемоний, я не настолько отморожен, как твой хозяин.

Слушать его мне совсем расхотелось. Издевательства — так тем более.

— Ясно. Учту это. Всего доброго, Алистер, — выпалила я и быстрым шагом пошла к апартаментам Торнтона.

— Я провожу, — не унимался он. — Ты ведь провела эту ночь с Торнтоном под одной крышей?

Я огрызнулась:

— Какая разница?

— Большая, Кэти. Уверен, ты не собиралась становиться его игрушкой. Я очень тебе сочувствую.

— Да неужели. — У меня не было сил сдерживать сарказм. — И что ты предлагаешь? Прибить его? Валяй, я не буду плакать.

— Не настолько радикально, — усмехнулся Глоссер. — Но в каждой игре есть правила и лазейки между ними. Могу помочь тебе воспользоваться такой. Если хочешь.

Я уже стояла у калитки, когда он предложил это.

— Разумеется, ты мне это предлагаешь не безвозмездно?

— Разумеется.

Подняв глаза, я взглянула на Алистера. Его лицо кривила уродливая усмешка, и мне стало дурно от одной мысли об оплате. Интуиция подсказывала, что все извращения Торнтона не стоят и одного часа во власти Глоссера. А еще влажный нездоровый блеск его светлых, почти прозрачных глаз говорил о категорическом нежелании слышать от меня слово «нет»

— Спасибо за предложение, обязательно его обдумаю, — уклончиво ответила я и толкнула калитку.

— Кэти, — тут же оскалился Глоссер, хватая меня за руку.

— Отпусти ее, — услышала я голос Торнтона с крыльца.

Пальцы Алистера моментально разжались. Я скорее проскользнула в калитку, добежала до крыльца и постаралась войти в дом, не касаясь Бенингтона. Миновать его грозового взгляда мне не удалось. Уверена, он бы схватил меня за руку, как и Глоссер, но я протянула ему стакан кофе.

— Еще горячий.

— Мм, — неопределённо протянул Торнтон, добавив, — Живо в дом.

Я не собиралась спорить на этот раз. Думала, что он последует за мной и устроит разнос, но Торнтон сунул ноги в кроссовки, пошел к ограде. В одних боксерах и футболке. Я не могла не отметить, что паскуда адски прекрасен в таком идиотском виде.

Октябрь. Шотландия. Центр города. Рассвет. Торнтон в белье. Холст, масло.

Я бессовестно подглядывала в окно, пока он шел до ограды, делая глоток из стакана, а потом просто выбросил его в урну. Сука.

И ради этого я моталась по городу ни свет ни заря.

Алистер все еще ждал. Они не пожали руки, что очень показательно. Кажется, Бенингтон первый заговорил, а потом обернулся, поймав меня на шпионаже. Я тут же отпрыгнула от окна и поспешила на кухню.

Вымыв руки, я сразу поставила кастрюльку на плиту, налила молока и высыпала овсяные хлопья. Главное, создать вид кипучей деятельности и не признаваться, что подглядывала. Далась мне его костлявая задница в Келвин Кляйне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ладно, задница у него что надо. Но она мне точно не сдалась. Вот за избавление от Глоссера я, пожалуй, должна поблагодарить. Но не буду. Потому что он сволочь. Оба они.

Я даже думать не хотела, о чем эти два великосветских засранца говорят на улице. Овсянка спасла меня от этих мыслей, вместе с еще горячими капучино и круассаном. Пытаясь настроить температуру, наиболее подходящую для медленной варки каши, я не услышала, как вошел Торнтон. Вздрогнула, когда он запер меня своим телом, прижимаясь сзади, вдавливая в столешницу.

— Что за дерьмо, Кэти? — хрипло выдохнул он мне в ухо.

— О чем ты? — искренне, почти без издёвки, удивилась я.

— Обо всем! — Торнтон сильнее прижал меня, и я ощутила его эрекцию. — Я просил завтрак, кофе и разбудить меня. Время семь сорок пять, а ты где-то шляешься! Снова, Кэти. В компании Алистера. У тебя совсем нет мозгов, очевидно? Тогда хотя бы слушай, что тебе говорят.

Благодарить Торнтона окончательно расхотелось после этой речи. Как он умудряется быть таким дерьмом с самого утра? Я же старалась.

— У тебя нет молока. Ты просил капучино. А молока нет. Я не нашла магазин. Только кофейню, но там… У тебя не было молока, — повторяла я, как помешанная.

— Я не употребляю молоко, Кэти. Молочные продукты тоже. В следующий раз в кофейне уточняй, что капучино для Торнтона. Тебе даже платить не придется.

Он говорил это, поглаживая меня ладонями по бокам. Я с трудом сдерживала предательскую дрожь, вцепившись в борт столешницы. Аж пальцы побелели.

— Как же овсянка? На овсяном молоке? Это слишком даже для такого кретина как ты, Торнтон.

Бенингтон толкнулся бедрами, сильнее прижимая меня, и почти больно схватил за попку.

Я не хотела его злить. Слова сами вылетали изо рта, а понимание, что он бесится, странным образом возбуждало меня эмоционально. Проклятье, и физически, кажется, тоже.

— Овсянка на воде, Морковка. Три минуты варить после закипания, подать с небольшим кусочком масла.

— Не мог сказать мне это вчера? — огрызнулась я, но голос был не злым, а глупо писклявым. — Я не умею читать мысли.

— Жаль, что не умеешь. Вчера я и так сказал и показал тебе много всего. Не до овсянки было.

Торнтон заставил меня развернуться, и я вся съежилась от его неумолимого взгляда.

— Ты никуда не ходишь утром и вечером одна. Понятно? — проговорил он, пуская в меня молнии из глаз.

— П-почему?

— Потому что я так сказал! Если тебе понравилось в компании Алистера, то меня не возбуждает делить с ним твой рот.

Я охнула, осознав всю мерзость его слов. И снова неудержимое желание осадить его стало сильнее здравого смысла.

— Если ты привык к девицам, которые падают на колени перед тобой и твоими приятелями, то это не повод вешать подобный ярлык и на меня.

Торнтон усмехнулся.

— Да, прости, я забыл, что ты ни черта не смыслишь в минете.

Почему это весьма правдивое заявление звучало не менее оскорбительно, чем нелепое обвинение до?

— В любом случае, я тебе запрещаю общаться с Глоссером. Поверь, это ради твоего блага.

Я рассмеялась.

— Что еще для моего блага? Готовить тебе завтрак и пытаться глотать твой член? Давай хоть без лицемерия.

Он прищурился, и я моментально пожалела о сказанном. Почему молчать так сложно в его присутствии? Кто все время тянет меня за язык?

Торнтон отпустил меня и сделал шаг назад.

— Без лицемерия? Ладно. На колени, Кэти.

— Бенингтон, — прошептала я, догадываясь, что сейчас будет.

— Я не собираюсь делать вид, что у меня нет естественных потребностей, что ты не принадлежишь мне. Было бы глупо сейчас идти дрочить в душ. На колени, Кэти. Я хочу, чтобы ты мне отсосала. Это чистая правда, никакого лицемерия.

Вставая на колени, я решила, что больше никогда ничего не скажу ему. Далась же мне эта правда? Как будто я всю жизнь мечтала узнать, чего хочет Торнтон с утра пораньше, кроме овсянки и кофе.

Я ждала, что Бенингтон снова будет таранить мой рот членом, как вчера, но он не спешил.

— Все сделаешь сама, — проговорил он. — И давай живее. Мы опаздываем.

Я решила не спорить и не сопротивляться. Опустив боксеры, я взяла в руку напряженный член Торнтона, прикрыла глаза и выдохнула. Вчера было не так противно, когда он заставлял меня сосать его пальцы. Член, конечно, толще, но ведь можно снова попытаться поймать ритм.

— Тебе страшно, малыш? — совсем другим тоном спросил Бенингтон. — Противно?

Нужно было соврать, но я кивнула. Никакого лицемерия.

— Я не буду тебя трогать, Морковка. Делай все медленно. Постепенно. Хочу, чтобы ты научилась. Тогда это будет приятно для нас обоих.

Медленно и постепенно? Как вчера я брала в рот его пальцы. Начать нужно с малого.

Я провела рукой по его члену, задевая головку большим пальцем. На ней выступила капелька влаги. Торнтон тихо охнул.

Этот краткий звук придал мне немного смелости, и я коснулась кончика губами. Вкус и запах не были противными. Терпкий мускус и свежесть.Я провела языком и пососала, заставляя Торнтона охнуть. Это поощрение придало мне сил и уверенности. Я снова и снова посасывала головку, поглаживая его рукой. Бенингтон накрыл мои пальцы своими и заставил провести по члену, сжимая его, синхронно с моими губами.

— Да, малыш. Рукой и ртом. Одновременно. Не торопись. Привыкай.

Он убрал руку, и я повторила то, что он показал. Бенингтон застонал громче. Проклятье. Эти звуки порождали во мне идиотское ликование, которое разбегалось теплом по всему телу и концентрировалось в виде сладкой боли между ног.

Мои губы двигались ритмичнее и быстрее. Я не вбирала его глубоко, но стала задевать языком головку, иногда попадая в углубление. Каждый раз, когда мне это удавалось, Бенингтон вздрагивал и выдыхал мое имя со стоном.

Я забыла, что он заносчивый ублюдок, забыла страх и даже игнорировала твердый пол, в который упиралась коленями. Мне почти нравилась гладкость его кожи и твердость плоти. Нравились его стоны. Он был таким уязвимым, открытым. Ради этого девицы были готовы отсосать в библиотеке? Отчасти я их понимала.

Когда Бенингтон коснулся моей головы, я вздрогнула.

— Тише-тише, Морковка, — поспешил успокоить он. — Просто хочу убрать твои волосы, смотреть на тебя. Ты горячая…

Говоря это, Торнтон отодвинул мои волосы с лица. Это было чувственно и горячо. Его прикосновения сегодня были невесомыми, нежными. Я умудрилась захныкать, не выпуская его член, даже чуть глубже всосала. Бенингтон дернул меня за волосы и протолкнул головку почти до горла. Я как раз вдохнула и удивительно легко приняла всю его длину, а потом и струю спермы, что выстрелила мне в горло.

Торнтон отстранился, а я инстинктивно сжала губы, кажется, продлевая его удовольствие. Он последний раз глухо простонал, пряча член в боксеры.

— Через десять минут в гостиной, — распорядился Бенингтон. — Прибери тут все. Кашу выброси.

Бенингтон выключил плиту и ушел как ни в чем не бывало. Я поднялась с колен, чтобы попытаться немного отчистить кастрюлю от пригоревшей овсянки.

Глава 6. Передышка

Бенингтон уже ждал меня, когда я вошла в гостиную. Он был одет, слава богу, но я все равно не смотрела на него. Странные чувства после всего, что произошло, еще не утихли. Я категорически не успевала осознавать события, которые закрутили меня снежным комом со вчерашнего дня. Нет, с самого первого дня. Все началось, едва я приехала в Торнвуд.

Бенингтон снова пропустил меня вперед, открыл и придержал дверь. Он тварь, конечно, но при этом ему не откажешь в манерах.

Я с трудом поспевала за ним, узнавая путь до кофейни. Когда мы вошли, он сразу направился к стойке.

— Завтрак, Торнтон? — спросил бариста, выбросив вперед кулак.

К моему удивлению, Торнтон ударил по нему своим, обозначая приветствие, очевидно. На фоне того, что с Алистером они игнорировали ритуалы, это выглядело очень интересно и неожиданно.

— Да, Джонни. Как обычно. Капучино два раза. Кстати, это Кэти. Иногда она будет покупать мне кофе или еду. Все на мой счет, пожалуйста.

— Как скажешь.

— А сейчас, пожалуйста, зажарьте ей блинчиков по-фирменному.

— Будет сделано, лорд Торнтон, — ехидно подмигнул Джонни.

— Говнюк, — с улыбкой огрызнулся Бенингтон и повел меня к столу.

Джонни принес кофе, два стакана воды и корзинку с ягодами. Черт, я бы душу продала за голубику и малину среди осени. Не пытаясь даже делать вид, что равнодушна, я взяла одну и положила в рот, довольно прикрыв глаза.

— Судя по тому, как ты улыбаешься, тебе нравится, — не мог не отметить Торнтон. — Почти такая же довольная, как… А впрочем, неважно.

Я не стала переспрашивать, что он имел в виду, подозревая, что это было о минете, версия 2.0.

— Сейчас послушай меня внимательно. Учитывая, что ты не умеешь читать мысли, довожу до твоего сведения, что на завтрак я ем овсянку на воде с небольшим количеством куриного мяса. Плюс фрукты или ягоды. В первой половине недели — синие и красные, во второй — желтые и зеленые.

Я подавилась.

— Ты серьезно?

— Более чем. Слушай, Кэти. Вопросы потом. Обедаю я в столовой, это не твоя забота. Ужин — индейка или перепел, допустима куропатка. Кроме вторника и субботы — это дни рыбы. Лосось желательно в конце недели. В начале — белые сорта.

Наверно, мои глаза расширялись, пока он вещал. Я даже не заметила, что нам принесли еду.

— Ешь. — Торнтон подвинул мне тарелку. — В воскресенье я обычно ужинаю вне дома, но все же ты должна быть готова. Понятно?

— Понятно, что ты конченый, Бенингтон. Что я должна делать с этой бесценной информацией? Назначаешь меня начальником своего холодильника?

— Почти. Начальником отдела снабжения и логистики. Мой скаут в запое, а вся информация по еде была у него. Джонни тоже в курсе, но по большей части о завтраках. Он может легко организовать регулярную доставку. А вот все остальное ложится на твои плечи. Раз уж ты исполняешь все мои желания, первым делом утоли голод.

Он подвигал бровями, и я поняла, что имеется в виду не только еда.

— Постарайся не попадаться мне на глаза, не бесить. Хотя последнее, наверно, невозможно, но попробуй. И дай мне свое расписание.

— Зачем?

— Просто дай, Кэти.

Я достала листок с расписанием занятий и протянула Торнтону. Он быстро сделал снимок телефоном, бросив:

— Поешь. Даже это дерьмо со взбитыми сливками лучше, чем ничего.

Я решила не говорить, что вполне утолила голод круассаном, побоялась перечить. Блинчики выглядели чудесно, но после пренебрежения Торнтона я совершенно не получила удовольствия от еды. Он как будто проклинал взбитые сливки своими дебильными заскоками. Сам Бенингтон при этом быстро съел овсянку и отправил следом ягоды. Он допил кофе и, пока ждал меня, цедил воду.

В пятницу у тебя персональная встречи с куратором? — спросил он, изучая попутно мое расписание.

— Да, кажется.

— Отлично, их можно совместить с моими чуть позже. Будешь ждать в библиотеке.

Я отложила нож и вилку, проговорив:

— Это нелепо. Ты не сможешь совместить наше расписание. Я все равно буду ходить одна.

— Не будешь, Кэти. Я позабочусь об этом. Если ты закончила, нам стоит пойти. Занятия через пятнадцать минут.

— Конечно.

Я глотнула воды и встала. Мы поблагодарили Джонни и вышли из кофейни. Пронизывающий ветер чуть не сбил меня с ног. Не знаю, совпадение это было или умышленно, но Торнтон закрыл меня от ледяных порывов. Он снова положил мне руку на плечо, как и вчера вечером. Жест, который одновременно казался мне собственническим и покровительственным. Я смирилась и не стала пытаться избавиться от него.

Торнтон вел меня к учебному корпусу то ли как маленькую, то ли как зверушку. Или как маленькую зверушку.

На нас смотрели еще в кофейне, но там было немного народу. Во дворе университета же народ без стеснения сворачивал головы. Я слышала даже обрывки разговоров.

Проспорила.

Все его желания.

Та самая, его «дочь».

Кажется, все знали о случившемся накануне вечером.

— Не забывай, что мы вместе обедаем, — напомнил Торнтон у аудитории.

— Да, сэр, — не сдержала я ехидства.

Он сверкнул глазами, убрал руку с моего плеча, развернулся и ушел.

Поднимаясь по ступеням, чтобы сесть повыше, я почти чесалась от взглядов однокурсников. Анж нигде не было видно. Наверно, и не стоит теперь надеяться на ее дружелюбие. Я заняла свободное место. До лекции еще было десять минут. Проверив мобильный, я увидела вызов от Вайолет. Мда, очень вовремя. Хотя… Я всерьез подумывала позвонить Ви и посоветоваться. Она как никто разбирается во всех этих элитных клубах, кажется, даже сама состояла в каком-то Оксфордском союзе. Но решиться мне не пришлось.

Ко мне подсела девушка, которую я видела еще вчера. Анж нас даже знакомила, но имя вылетело у меня из головы. А вот она мое помнила.

— Привет, Кэти. Я Мира, помнишь? Мы вчера не пообщались толком. Как ты? Как первые дни? Нравится в Торнвуде?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Да, все хорошо. Спасибо, Мира, — вежливо ответила я, теряясь от ее слишком яркой улыбки.

— У нас сегодня небольшая вечеринка в холле. Будем играть в буриме или просто напьемся. Еще не решили. Хочешь? Приходи тоже. Можешь даже не одна. В семь. О, мне пора. Надо еще пригласить Луиса.

Она упорхала так же внезапно, как появилась. Ее место тут же заняла кудрявая Салли. Ее я запомнила из-за немытых волос, которые сегодня снова блестели от жира.

— Кэти, привет. Как ты смотришь на то, чтобы вступить в клуб романской филологии?

— Эээ, не знаю даже. У меня пока плотный учебный план. Надо догнать целый месяц.

Салли махнула рукой.

— Уверена, тебе это не составит труда. Вот буклет. Найди меня, обязательно. Ладно? Увидимся.

Анж так и не появилась на лекции. Зато до конца занятий я получила еще два предложения для вступления в клуб и одно приглашение на вечеринку. Если в первый день на меня косились, а во второй поглядывали тайком и с интересом, то сегодня народ бесцеремонно глазел. Особенно, когда в столовой я села за стол рядом с Торнтоном.

Бенингтон пришел один. Он ел печеный картофель и сочный стейк. У меня аппетита не было вообще, разве что легкий салат не вызвал приступа тошноты.

— Ты на диете? — спросил Торнтон, когда я села рядом с ним под табличкой.

Разговаривать не очень хотелось, но пришлось ответить.

— Нет. Просто не голодна.

— Это плохо. Почему?

— Угадай с трех раз, мать твою, — выпалила я.

— Тише, — шикнул Бенингтон. — Не надо орать.

— Не надо? Серьезно? Поздно, Бенингтон. Очевидно, о нас знают все.

Он хохотнул.

— О нас. Как мило, дорогая. Я рад, что ты осознаешь всю серьезность наших отношений.

— Очень смешно. Эту серьезность осознают все вокруг, Бенингтон. Особенно твоя подружка, которая не сводит с меня глаз весь обед. Если бы она была чуть более одарена, у меня бы уже случилось отравление токсином от ее ядовитого взгляда.

— Рос не будет тебя беспокоить, — заверил Бенингтон, как всегда невозмутимо.

— Было бы прекрасно, если бы меня не беспокоил ты.

Не знаю, что на меня нашло. Наверно, осознание настигло только теперь. Мне ведь жить с этим до конца года. И потом вряд ли я избавлюсь от репутации использованного презерватива Торнтона.

— Бенингтон, отмени это. Прошу тебя, — взмолилась я. — Ты ведь можешь получить любую. Пожалуйста. Что мне нужно сделать? Извиниться? На коленях?

— Нет, я предлагал это вчера. Сегодня уже не хочется. Правила клуба позволяют отменить все мои желания только в одном случае.

Я загорелась надеждой.

— Каком?

— Если ты исполнишь по желанию каждого, кто свидетельствовал. И если я соглашусь на это.

— Но ты не согласишься.

— Разумеется.

Бенингтон даже отложил прибор и посмотрел на меня с минуту, не отводя глаз. Мне как всегда стало не по себе от жгучего взгляда.

— Я так тебе противен, серьезно? Ты готова лечь под каждого, лишь бы не принадлежать мне?

Разумеется, я не хотела ничего такого. Мне даже в голову не пришло, что желания его друзей могли быть интимными. Хотя пора уже, наверно, спускаться небес. Пока я это делала, Бенингтон, очевидно, принял мое молчание за подтверждение своих слов.

— Что ж, Кэти, спешу тебя огорчить. Я не собираюсь отменять твое рабство. Увижу еще раз наедине с Глоссером — пожалеешь.

Я сглотнула. На языке вертелись оправдания, но говорить я ничего не стала. Он все равно сделал выводы, бессмысленно стучать в закрытую дверь.

Торнтон вернулся к еде, и мне пришлось последовать его примеру. Мы молчали весь обед.

— Твои занятия заканчиваются в четыре. Чтобы была дома не позднее четверти пятого. Займись ужином.

Его повелительный тон выбешивал, но я не стала острить, лишь сказала:

— Я хотела позаниматься в библиотеке. Мне нужно подготовить тезисы для эссе.

— Завтра начнешь, — ответил он. — Сегодня дома занимаешься моими делами. Понятно?

— Понятно, — прошептала я.

— Хватит гонять траву по тарелке, пойдем.

И мы пошли. Торнтон держал руку на моем плече, как и вчера вечером, сегодня утром. Этот жест был абсолютно невинным. Но я была уверена, все знают — я его собственность.

Судя по тому, как народ шептался, действительно все знали.

Отсидев кое-как оставшиеся лекции, я поняла, что у меня нет даже смены белья в доме Торнтона, но идти к себе в комнату я не решилась У меня был номер Анж, я набрала ее по пути во флигель.

— Привет, Анж, как дела? — начала я с общих фраз.

— Прекрасно, Кэти. Сама как? Ты не ночевала дома.

— Да. Я теперь живу у Торнтона.

— Удачный карьерный взлет, — ехидно подметила моя соседка. — Полагаю, ты грамотно засунула свою глупую гордость куда подальше. Весь кампус только и гудит, что о вас с Торнтоном. Он получил по лицу от Рослин, или это вранье?

— Получил, — призналась я. — Анж, давай не будем об этом? Мне нужны мои вещи. Пожалуйста, можешь принести хоть что-то?

— Кэти, твоих больше вещей нет в комнате.

— Как это?

— Их забрали, пока я была на лекциях.

— Кто? Куда?

— Без понятия, но твои шкафы пусты.

Я сосчитала до пяти, пытаясь не паниковать. Как ни крути, Анж единственная, у кого я могу спросить. Слова Бенингтона за обедом волновали меня куда сильнее пропавшей одежды.

— Анж, я должна исполнять все его желания.

— Знаю, Кэти. Все знают. Конор разболтал и про Рослин, и про тебя. Хотя и так видели все, кто был в пабе.

Я сглотнула, но собралась и не стала реветь, спросила:

— Может, ты знаешь, как отменить все? Торнтон сказал, только его воля и по желанию от каждого свидетеля освободят меня.

— Так и есть. Кэти, подтвердила Анж. — Ты давала клятву при свидетелях?

— Да.

— Тогда Торнтон прав. Брат рассказывал мне о подобном случае в Оксфорде. Проиграл один из аристократов. Его подружка помогла. Она отсосала каждому из свидетелей.

— Потрясающе. Вот к такой карьере жизнь меня точно не готовила.

— Понимаю, согласилась Анж.

Повисла пауза, но тут Анж вспомнила.

— Есть еще одна возможность — перестать быть студенткой Торнвуда.

— Как это? — ахнула я.

Кажется, даже минет по кругу пугал меня меньше.

— Все, что произошло в Торнвуде, остаётся в Торнвуде, — философски изрекла Анж.

— Разве то не про Вегас выражение?

— Без разницы. Если ты отчислишься или переведёшься, даже просто уедешь, то не будешь принадлежать Бенингтону.

На глаза навернулись слезы. Вряд ли меня примет с распростертыми объятиями Оксфорд или Сент-Эндрю. Университеты уровня Торнвуда забиты под завязку. А просто уехать — это можно мне сердце вырвать и бросить на мостовую. И то вряд ли будет больнее.

Я быстро поблагодарила Анж и попрощалась. Разговаривать об учёбе или погоде не было сил. Да и вряд ли она бы стала обсуждать что-то кроме моего фиаско.

Когда я пришла в дом Торнтона, то во флигеле уже стопками на кровати лежали мои вещи. Я ахнула, изумляясь даже не столько предприимчивостью козла-Бенингтона, сколько дотошной аккуратности исполнителей. Я бы никогда так не сложила. Даже трогать было жалко. Очень осторожно я переносила одежду в шкаф, окончательно смиряясь со своей участью.

Разобравшись с этим, я открыла ноутбук и выбрала магазин, чтобы оформить доставку продуктов по извращенному заказу хозяина дома. Подумав, указала не только адрес, но и фамилию Бенингтона. Очень даже может быть, что он такой же постоянный клиент в продуктовом бутике, и там для него открыт счет. Так и вышло. Курьер примчался буквально через минуту. Он терпеливо ждал, пока я проверяла срок годности и свежесть продуктов, а на вопрос, почему не привезли рыбу, он уверил:

— Мистер Торнтон предпочитает свежий вылов. Утром в субботу будет доставлено.

Я покивала, едва сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. Разложив продукты, я стала соображать, что готовить на ужин. Мой телефон пиликнул сообщением.

Не жди сегодня. Ужин не нужен. Подъем и завтрак стандартно.

Неизвестный номер, но можно было не гадать, от кого такое лаконичное послание. Я вбила к контакты номер Торнтона. Сначала записала его подонком, но потом представила последствия, если он узнает. По фамилии — в самый раз. Но в последний момент я передумала, стерла и записала его «Бен». Это было сильнее меня. Мое любимое имя. И плевать, что это короткая версия, которую Торнтон не выносит. Все лучше подонка.

Так и оставила.

Настроение улучшилось. Я перекусила и села за работу. Нужно накидать тезисы к эссе и определиться с литературой. Пользуясь университетским навигатором на сайте, я обнаружила, что все важные для меня работы собраны в кафедральной библиотеке. Той самой, куда меня привел в первый день Робертс, в той самой, где я застукала Торнтона и не Рослин.

Интересно, кто же его там обслуживал?

Ох, и совсем ничего интересного.

Я обругала сама себя и постаралась вернуться к работе. Но мысли все равно принадлежали Торнтону. Он как будто даже таким способом привязал меня к себе, завладел не только моей волей и телом, но и разумом.

Вспоминая все, что проделал со мной Бенингтон вчера и сегодня, я поежилась. Соски затвердели, а внизу живота запульсировала потребность.

Физиология. Тело, которое не обманешь. Оно даже на урода Торнтона реагирует. Возможно, мне стоило больше времени уделять личному, чем учебе, но это в планы не входило. Я вообще не очень верила в отношения. Меня больше интересовала учеба и карьера.

Я снова нашла успокоение в амбициях. Плевать на секс, плевать, что все будут болтать. Я никогда не уеду из Торнвуда по своей воле.

Закончив с работой над эссе, я приняла душ и легла в постель. Сон не шел. Одна мысль о том, что Торнтон нашел мне замену, и я почти плакала. Мне были ненавистны его касания и жестокие манипуляции. Я ненавидела то, как мое тело реагировало даже на взгляд или запах Бенингтона. Но при этом ужасно хотела, чтобы сейчас он был дома, а не в объятиях Рослин, которая вполне могла просить ему шалость.

Он мог иметь любую, и меня это адски злило.

Почему? Черт знает.

Не знаю, сколько я помучалась, но возвращения Бенингтона так и не дождалась. Уснула.

Глава 7. Испытание на прочность

Утром я вскочила по будильнику и прошла на цыпочках к спальне Бенингтона. Дверь оказалась приоткрыта. Я увидела, что Торнтон в постели, под одеялом, и сразу помчалась готовить кофе. На душе было как-то идиотски хорошо от того, что он все-таки ночевал дома. Я старалась не особенно зацикливаться на этой нелепой эйфории, просто варила кофе. Три минуты овсянки после закипания, немного мяса птицы, которое я вчера предусмотрительно отварила. Большое желтое яблоко разрезала пополам, удалила сердцевину. Завтрак был готов, и мне осталось только разбудить Торнтона. Как раз это оказалось самым сложным.

Я мялась у двери, едва уговорив себя войти, потом тормозила у постели, не имея понятия, как нужно воздействовать, чтобы разбудить. Просто позвать? Во рту, как на зло, пересохло. Бенингтон заворочался, лёгши на живот. Я охнула, увидев, что все его плечо и часть спины изрисованы чернилами. У меня захватило дух. Жирные линии рисовали какой-то замысловатый рисунок, но одеяло все же закрывало, не позволяя мне понять, что же изображено на коже Торнтона. Я так увлеклась изучением его тела, что не сразу заметила неровности кожи как раз там, где была тату. А потом до меня дошло — это шрамы.

Вздрогнув, я закрыла рот рукой, чтобы не закричать, сделала шаг назад, но меня словно магнитом тянуло обратно рассмотреть эти рубцы, потрогать. Я склонилась и провела рукой, отодвигая одеяло. То ли чтобы полностью увидеть рисунок, то ли посмотреть, если ли у него еще шрамы.

Большая ошибка. Едва я коснулась Торнтона, он схватил меня за запястье и одним молниеносным движением уложил в свою кровать. В его бесстыжих синих глазах не было и следа сна. Но глаза красивые. Чтоб его. Я не успела снова окунуться в гипноз, потому что Торнтон повернул меня на бок, прижался сзади ложкой. Разумеется, я сразу почувствовала его стояк. Ох уж эта утренняя мужская физиология. Я зажмурилась, изо всех сил пытаясь найти в себе дар телепортации. Если у меня такой есть, то он обязательно должен открыться прямо сейчас, когда я на пике штормовых эмоций. Застуканная, смущенная, шокированная.

Но нет. Как ни старалась, я продолжала чувствовать его жар, эрекцию и вибрацию груди, которая сотрясалась от смеха.

— Давно глазеешь на меня, Морковка? — спросил Торнтон, смеясь.

Разумеется, я начала заикаться и бормотать, отчего он развеселился еще сильнее.

— Что тебя заинтересовало? Мой затылок? Спина? Тату? Шрамы?

Я вздрогнула и совершенно бесцеремонно спросила:

— Откуда они?

— Затылок мамин. У нее тоже было три макушки. Тату делал в Эдинбурге. А шрамы от огня.

— Пожар? — выдохнула я.

— Горящая балка. Я был пьян, ничего не чувствовал. Меня вытащил пожарный.

— Бен…

От шока я даже не смогла договорить его имя. Торнтон не собирался дать мне минутку, чтобы осознать все это. Он провел рукой вдоль моего тела, по бедрам, стягивая трусики.

— Нет, — выкрикнула я, сжимая ноги изо всех сил.

Зря. Потерев бедра друг о друга, я бессовестно простонала. Торнтон укусил меня за ухо и сильнее прижался членом к моей попке. Он спал голый. Ужас.

— Так мило, Морковка. У тебя даже кончики ушей краснеют. И пахнешь как свежая сдобная булочка.

Он говорил это, поглаживая внутреннюю сторону моих бедер, провоцируя расслабиться и пустить его ладонь дальше. Я держалась из последних сил.

— Сладкая, маленькая, дерзкая Кэти, — пел Бенингтон. — Я ведь могу заставить. Все мои желания…

— Заставь, — хрипло откликнулась я. — Все твои желания.

— Это скучно. Намного интереснее сделать то, что ты сама захочешь. Ты же хочешь, Кэти. Твоя кожа опять в мурашках, ты дрожишь и горишь одновременно. Даже дыхание тебя выдает. А уж эти стоны…

Заслушавшись его, я расслабилась. Член Торнтона тут же проскользнул дальше и устроился между моих бедер, касаясь влажной плоти.

— Ты вся мокрая, — продолжал вести дневник наблюдений Лорд Зло.

Я захныкала, не в силах отрицать очевидное. Торнтон не трогал меня между ног рукой, но головка его члена скользила так сладко и приятно. Одновременно так мало, едва касаясь. Мне хотелось еще, сильнее.

— Скажи, Кэти. Одно слово, и я дам тебе кончить. Просто скажи мне. Попроси.

Я отчаянно замотала головой. Мне бы попросить, чтобы он отстал от меня, отпустил, сжалился, но это было бы высшей степени лицемерием. Как не смогла я изобразить раскаяние, так и сейчас не в силах была имитировать равнодушие. Я застряла в чистилище, теряя разум и открывая все новые грани безумия.

Когда Торнтон положил пальцы на мой лобок, я запрокинула голову, подалась назад, чтобы прижаться к нему сильнее. Его губы гуляли по моей шее, оставляя влажные следы. Вторая рука запуталась в волосах.

Я была на грани. Мне так хотелось чувствовать его пальцы ниже, его член внутри.

Что он сотворил со мной?

В кого я превратилась?

Сладкая боль стала острее и ярче. Потребность, удовольствие и стыд так сильно переплелись, что я сама не знала, хорошо это или плохо. Приятно или невыносимо. Тонкая грань. Острое удовольствие.

Когда я уже была готова попросить его, Торнтон отстранился, толкнулся членом мне в руку.

— Обхвати, — приказал он кратко.

Я сделала, как он велел, и автоматически провела по головке большим пальцем, размазывая влагу. Кажется, большая часть смазки была моей.

— Небезнадежна, — усмехнулся Бенингтон мне в спину.

Он положил пальцы поверх моих, задавая темп, сжимая чуть сильнее. Не прошло и минуты, как он кончил мне на бедро.

— Смени белье, — потребовал Бенингтон, сразу поднявшись с постели, и ушел в ванную.

Я давилась слезами и разочарованием. Как он мог? Зачем? Нельзя было просто взять и подрочить моей рукой сразу? Или поставить меня на колени, как вчера? Зачем все эти сладкие грязные словечки и прелюдии? Ему нравится издеваться? Ответ был очевиден — да.

Я с трудом заставила себя успокоиться, поднялась с постели и сняла белье. Чистое нашлось в шкафу. Мои руки тряслись, пока я застилала простынь.

— Кофе и завтрак готовы? — невозмутимо поинтересовался Торнтон, выйдя из ванной.

Я только кивнула и промычала нечто утвердительное. Уверена, он был не зря таким довольным. Ему на самом деле нравилось мучить меня.

— Позавтракай со мной, Кэти, — радушно пригласил Бенингтон, усаживаясь за стойку.

— Нет аппетита, — буркнула я, взяв себе только черный кофе.

— Завтрак очень важен, Морковка. Это начало дня и его фундамент.

— Ой, да пошел ты, — не сдержалась я.

Бенингтон рассмеялся. Очевидно, его удачным фундаментом была не только мясная овсянка, но и оргазм вместо утренней зарядки.

— Спасибо, дорогая. Все очень вкусно, — снова издеваясь, похвалил меня Торнтон, пока я давилась кофе и листала ленту Фейсбука. — Ты небезнадежна. Нам будет очень весело. Через десять минут жду тебя на крыльце.

Я сбегала во флигель, оделась и вышла на улицу. Торнтон пришел минутой позже. Сегодня он не просто держал меня за плечо, а обнимал, как будто я его подружка. И все время тихо напевал мне на ухо:

— Очень весело. Сегодня нам будет весело, Морковка.

Лучше не думать об этом веселье. Стараясь абстрагироваться, я стала вспоминать, какие сегодня лекции, и очень удачно всплыло в памяти, что мне нужно в библиотеку.

Сообщать об этом Торнтону не хотелось. Отправлю сообщение чуть позже. Проводив до аудитории, Бенингтон щелкнул меня по носу и словно мысли прочитал:

— Держи телефон рядом, Кэти.

Я кивнула его спине и на ватных ногах вошла в зал. В этот раз у нас с Анж была общая лекция. Она невозмутимо помахала мне рукой, зовя сесть рядом.

— Какая прелесть. Если бы я не знала тебя и Бенингтона, то сказала бы, что это ты мрачный аристократ, а он беспечный чудак.

— Умоляю, Анж, давай не будем про него. Черт!

Я увидела, что к нам опять идет Салли. Видимо, чтобы напомнить о клубе. Я робко попыталась намекнуть, что меня не интересует ее предложение. Безрезультатно. Девушка продолжала рассказывать.

— Слушай, Салли, нам нужно обсудить проект, ты мешаешь, — бессовестно соврала Анж.

Салли рассыпалась в извинениях и ушла на свое место.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Не благодари, — усмехнулась бывшая соседка. — Они все тебя достают из-за Торнтона. Не каждый день крестьянка, еще и русская, попадает в святыню всея Торнвуда. К Рос, разумеется, не лезли, а тебе достанется по полной.

— Почему ты мне все это рассказываешь, помогаешь?

Анж пожала плечами.

— Не знаю. Возможно… — она опустила глаза, и я поняла, что за всем этим добром стоит и расчет. — Просто как-нибудь при случае возьми меня с собой на вечеринку. Или… куда они там ездят? На пляж… В охотничий домик?

Я не стала пытать ее больше, лишь кивнула. Пришел преподаватель, и мы свернули разговор. Лекция снова была очень интересной и сложной. Профессор рассказывал так увлекательно, что я вся отдалась кельтскому пантеону богов. Следующая лекция была в той же аудитории. История Англии. Ничего нового я не узнала, хотя все конспектировала. Но все время отвлекалась, вспоминая, как глупо промахнулась с Кембриджем. Нужно было взять время подумать.

Если бы не чертов Кембридж!

То что?

Я бы продолжала быть серой мышкой, пошла бы на чаепитие к мамочке Анж, не знала бы, что красные фрукты можно есть, только когда Венера в Пятом доме, а капучино на овсяном молоке не такой уж и противный.

От этих мыслей меня отвлекла вибрация мобильного. Я перевела глаза на экран и увидела сообщение от Бена.

Бен. Второй этаж. Западное крыло. Уборная. Выйди.

Я быстро написала ответ.

Кэти. У меня лекция.

Бен. Я знаю. Выйди. Немедленно.

Очень вовремя я вспомнила, что его желания не должны мешать моей учебе, но обратиться к этому условию не успела, Торнтон прислала сообщение почти сразу следом.

Бен. История Англии. Ты и так все знаешь, Кэти. Если будешь упрямиться, мне придется тебя вызвать.

Кэти. Иду.

Я шла к уборной, когда меня схватили за руку и затащили в пустую аудиторию. Я так перепугалась, что пыталась кричать, но на рот легла мужская ладонь.

— Тихо, Кэти, это всего лишь я. Хотя понимаю, почему тебе страшно.

— Сволочь, — рявкнула я шёпотом, отпихивая его руки. — Сдурел, Бенингтон? Сначала пугаешь меня Алистером, а потом вот так вот сам затаскиваешь…

— Мне очень надо посмотреть кое-что.

Его ехидная усмешка и вздернутая бровь не сулили мне ничего хорошего. Пальцы Бенингтона легли на мою шею. Он обхватил ее и чуть надавил. Я тут же вспомнила, что вся в его власти, и эта мысль не напугала, а возбудила. Что же за дерьмо? Почему я так реагирую на этого подонка? Меня должно тошнить от него, а я… Предвкушаю?

Торнтон приласкал мою сонную артерию, и я невольно глубоко вздохнула. Его пальцы расслабились и опустились к вороту рубашки.

— Давай проверим, как ты умеешь слушать, Кэти.

Он расстегивал пуговки моей рубашки, не сводя с меня глаз. Я краснела как помидор. Когда Торнтон отодвинул в сторону борты рубашки, я зажмурилась.

— Смотри на меня, Кэти. Что это такое?

Он указал пальцем на мою грудь, и я не выдержала.

— А на что похоже, Торнтон? Это сиськи. Никогда не видел раньше?

Он не оценил мою грубость и сарказм.

— Не выражайся. Тебе не идет. Сиськи видел, а вот лифчик носить тебе запретил. Во всяком случае такой.

Он подцепил бюстгальтер пальцем, и косточки больно впились мне в кожу.

— Сними, — приказал Торнтон.

— Нет, я…

— Хватит пререкаться, Кэти. Я устал повторять все по пять раз. Снимай, сказал.

Пыхтя и едва сдерживая слезы, я начала непростое предприятие по снятию бюстгальтера, оставаясь в рубашке. Мне удалось. Торнтон забрал его и бросил на свой рюкзак.

— Это все? — я гордо вздернула нос. — Могу я вернуться на лекцию?

Он может забрать мое белье, но не достоинство.

— Нет. Я скажу, когда сможешь.

Бенингтон чуть отстранился и положил руки мне на грудь. Я вздрогнула, изо всех сил стараясь не подаваться вперед, потому что его теплые пальцы так нежно гладили меня. Кажется, я все же охнула, когда он резко убрал руки.

Меня словно током дернуло. Что я творю? Сгораю от страсти в пустой аудитории, где нас могут в любой момент застукать. И с кем? С Торнтоном, мать его!

— Бенингтон, пожалуйста, не надо, — взмолилась я, пытаясь прикрыться.

— Надо, Кэти. Не смей.

Он откинул мои руки, снова распахнул рубашку, вернул одну мою ладонь на грудь.

— Давай, Морковка, покажи, как ты любишь. Погладь себя.

Взглянув в его глаза, я проглотила все доводы, протесты и мольбы. Он не отступит, не пощадит. Лучше не сопротивляться. Единственное, что мне осталось — это сказать, что я о нем думаю.

Поглаживая свой сосок, я кусала губы и бормотала:

— Ненавижу тебя, Бенингтон Торнтон. Ненавижу.

— Знаю, малыш, знаю, — шептал он невероятно довольным голосом.

Торнтон обнял меня одной рукой, а свободной стал поглаживать мой второй сосок.

— Тебе же нравится это, Кэти, — продолжал он убивать меня.

— Нет, — пискнула я, кусая губы.

Он опустил руку и коснулся меня между ног. Надеюсь, я не промокла насквозь. Это ведь невозможно. Трусики и джинсы.

Торнтон продолжал потирать ребром ладони, и я не выдержала, расстоналась, как проклятая шлюха.

— Нет, Бенингтон, нет, пожалуйста… — почти закричала я.

— Чуть громче, и тебя услышит весь корпус.

Захлебнувшись стонами и мольбами, я закусила губу, зажмурилась.

— Хочешь кончить, малыш? — снова искушал меня Торнтон. — Скажи мне, Кэти. Просто скажи.

— Нет-нет. Ничего не хочу. Хочу, чтобы ты отвалил.

Мгновенно его руки исчезли. Сам Бенингтон отошел от меня на два шага. Я едва не упала, потеряв опору.

Я что, держалась за него? Обнимала?

Кошмар какой.

— Возвращайся на лекцию, — бросил Торнтон и вышел из аудитории, оставив меня почти в истерике.

Когда я пришла в себя и привела в порядок одежду, лекция уже закончилась. Анж принесла мои вещи, а профессор истории даже побеспокоился, встретив в коридоре:

— С вами все в порядке, мисс Король?

— Да, вполне, — кивнула я. — Немного знобит.

— Ты вся горишь, Кэти, — вторила Анж, хотя даже не коснулась меня.

— Советую отлежаться. Не стоит болеть на занятиях.

Сказав это, профессор ушел. Разумеется, я не чувствовала себя больной. Может быть, только немного сумасшедшей. Я поспешила на следующую лекцию. Потом еще нужно было в библиотеку. Я категорически не успевала ничего приготовить для Торнтона. Об этом пришлось написать ему сообщение. Сердить лорда не хотелось. Учитывая, что он творил со мной забавы ради, представляю, каково будет довести Торнтона до точки кипения. Вспомнив его ярость в пабе, мне стало жарко. Щеки вспыхнули, а между ног снова сладко закололо.

Неудовлетворенная потребность убивала меня. Торнтон не отвечал, и мы увиделись только на обеде. Он был с друзьями по клубу. Кроме Алистера, конечно.

У меня не было шанса даже слово вставить, пока они обсуждали гольф, курсовую по юриспруденции Гарри и новых претендентов в члены клуба. Таких же из аристократов, а не крестьян, которые платили ради любопытства.

Меня стандартно не замечали. Только Гарри подмигнул, почти по-дружески. Это было мило. Боюсь, я разревелась бы от такого пренебрежения. Уверена, Торнтон сделал так нарочно. Одно его слово, и меня не воспринимали бы как вазу или стул. Но он угрюмо ковырял индейку, почти не разговаривал. Когда все стали расходиться, Бенингтон-таки соизволил заговорить со мной.

— Получил твое сообщение. — Его голос был неожиданно мягким и приятным. — Мне тоже нужно позаниматься сегодня вечером. Я скорректирую время доставки продуктов, увидимся в библиотеке в шесть.

Разумеется, он не спрашивал, а отдавал приказ. Я кивнула, вынужденно соглашаясь.

— Перекуси после лекций обязательно, вечером вместе приготовим ужин.

— Ахаха, Торнтон, вы прям как семейная чета. Так мило, — хохотнул весельчак Гарри.

Бенингтон лишь пожал плечами. Кажется, ему на все было глубоко плевать.

— Кстати, как насчет поехать в твой особняк в выходные? Скоро погода будет совсем дерьмовой. Могли бы устроить испытания для новичков на пляже, — снова обратился к Торнтону Гарри.

Тот в восторг не пришел. Бенингтон традиционно сдвинул брови, покачал головой.

— Не знаю. Возможно. У меня работы тонна. Если разгребу…

— Разгребешь, конечно, — оптимистично ванговал кудрявый. — Кэти, возьми с собой теплые вещи.

— Зачем? Я не еду.

— Едешь, — тут же заявил Бенингтон. — Ты моя «дочь», Кэти. Нам будет очень весело.

Его глаза блеснули, и я сжала кулаки. Он все делает мне назло. Ему же непременно надо доставать меня не только дома, но и на учебе. Даже с друзьями не может веселиться, как нормальный человек. Я снова кипела от беспомощной злости. Она настолько сильно перемешалась с физическим влечением, что я не понимала, хочу сильнее убить Торнтона или затащить его в темный угол.

Очень сложно было промолчать, но я справилась.

Еще сильнее меня разозлило, что Бенингтон опять включил папочку-охранника. Как только мы закончили обед, он взял меня за плечо и повел из столовой, как под конвоем.

— Провожу до аудитории, — объяснил он, кажется, снова обретя свое обычное равнодушно брезгливое состояние духа.

Я снова молчала, изо всех сил игнорируя предательское тепло, которое дарила его сильная ладонь, которое растекалось по всему моему телу, превращаясь в невыносимую потребность остаться наедине с моим мучителем.

Мы почти дошли, когда я заметила, что навстречу идет Рослин. Она словно из-под земли выскочила, отделилась от стены, материализовалась из воздуха. Меня Рослин, конечно, не заметила, а вот Бенингтона остановила.

— Милый, есть минутка?

— Разве что одна, Рос.

Я сжала зубы, невольно останавливаясь вместе Торнтоном. Придется слушать их, что ли? Прекрасно, вашу мать. А вечером, когда они будут мириться, мне придется держать свечку у кровати?

— Наедине, — уточнила Рослин, стрельнув в меня убивающим взглядом.

Торнтон не сразу, но отпустил мое плечо. Медленно и словно неохотно.

— Иди, Кэти. Увидимся в библиотеке после лекции, — проговорил он.

Я поспешила дойти до лекционного зала, ни на секунду не сомневаясь, что Бенингтон провожает меня глазами. И точно. Обернувшись уже у двери, я заметила, что он смотрит мне вслед, пока Рос что-то говорит.

Убедившись, что я дошла до двери, Торнтон повернулся к бывшей.

Первую половину лекции я витала в облаках. Мне не давали покоя мокрые трусики и возбуждение, которое никак не проходило. А еще я злилась. Ужасно злилась на Торнтона и Рослин. Что, если они сойдутся? Мне бы этому радоваться надо, надеяться и ждать, ведь тогда Бенингтон точно не будет прессовать меня так часто и сильно. Понятно, что этот бессовестный бабник никогда не довольствовался сексом с подружкой, но может хоть от утреннего стояка она избавит за ночь.

Это было очень ободряющей перспективой, но на деле я совсем не хотела возвращения Рослин к Бенингтону. Сама не знаю почему, но одна эта мысль адски меня злила. И вместе со злостью снова заводилась, кусала губы и плотнее сдвигала ноги. Я более или менее собралась лишь на второй половине лекции, но все равно в голове вместо мозга был кисель.

После занятий я купила в кофейне сэндвич, перекусила на ходу, выпила кофе и пошла в библиотеку. Профессор Робертс был там. Бенингтон — тоже. Они о чем — то тихо беседовали, когда я вошла. За стойкой сидела Оливия. Я с трудом узнала ее с распущенными волосами цвета проса. Методист не сразу заметила меня, потому что глазела в сторону рабочей зоны профессора.

— Добрый вечер, — поздоровалась я. — Мне нужны вот эти книги.

Я выдала ей список, который составила благодаря поиску по сайту университета. Оливия вздрогнула, наконец, замечая меня, забрала листок.

— Да, конечно. Минуту.

Методист скрылась в галерее книг, оставив меня одну. Она прошла мимо Торнтона, и мне показалось, что специально уронила кучку около стола профессора. Бенингтон и глазом не повел, а вот Робертс галантно помог Оливии.

И тут до меня дошло.

Светлые волосы, мимолётно брошенные фразы, желание помочь и вожделение во взгляде. Это же она отсасывала факаному лорду.

Боже.

Кровь прилила к моим щекам. Ярость, злость и желание вырвать Оливии ее шикарные волосы переполняло до краев.

Я часто дышала, стараясь успокоиться, и тоже теперь смотрела на затылок Торнтона, мечтая взорвать его глупую голову.

Оливия все еще блуждала по библиотеке, когда Бенингтон и Робертс вместе встали и пошли ко мне.

— Добрый веер, Кэти. Рад видеть, — кратко приветствовал меня профессор. — Как ваше эссе?

— В работе, — пискнула я. — Вот пришла позаниматься.

— Отлично. А как вам Торнвуд? Бенингтон уже познакомил со всеми бесчинствам и развлечениями?

— Почти.

— Немного осталось, — подтвердил Торнтон, который остановился около меня.

— Это прекрасно. Но не забывайте про учебу. Рад видеть вас обоих здесь, а не в пабе. Я же говорил, Бен, «отцовство» пойдет тебе на пользу. Второй день подряд в библиотеке. Не засиживайся только до ночи, как вчера.

На этом профессор попрощался и вышел, а Торнтон так и стоял около меня. Новость, что он вчера занимался, а не трахался с Рослин или Оливией, почти успокоили мою злость. Вряд ли же он при Робертсе тут ночью опять зажимал методистку в темном углу.

Я думала, что Бенингтон пойдет хотя бы в читальный зал. Так я могла бы занять место подальше от него. Но нет. Бенингтон стоял рядом со мной, обнимая какой-то ветхий том, словно его вкопали у стойки.

Устав ждать, когда он исчезнет, я прямо спросила

— Какого черта тебе нужно?

— Пришел заниматься, — невозмутимо ответил Бенингтон.

— Так иди.

— Я жду тебя.

— Зачем?

— Чтобы сесть рядом.

— Зачем?

Я могла не спрашивать. И так было понятно, что на уме у этого извращенца. Бенингтон не ответил, только пакостно ухмыльнулся.

— Разве ты не помирился с Рослин?

— А ты об этом мечтала, Морковка? — продолжал улыбаться мне Торнтон. Кажется, его забавляла моя злость.

— Мне все равно.

— Ага, конечно.

Вернулась Оливия и окончательно расцвела, увидев Бенингтона. Он же показательно достал мобильный и сделал вид, что проверяет сообщения, пока я получала книги.

— Как дела, Бенингтон? Может, кофе? — обратилась к нему методист.

Боже, это было так жалко.

— Нет, спасибо, София.

— Оливия, — поправила она его.

— Оливия. Все равно, нет. Благодарю.

Вся его надменность и пренебрежение отразились в этих словах. Да, Оливия сама виновата, наверно, но… Нельзя же так.

— Моя смена заканчивается в восемь.

— Мы задержимся, — парировал Торнтон.

— Тогда вам придется разложить книги самостоятельно.

— Я прекрасно ориентируюсь здесь. Благодарю еще раз.

Они говорили о моих книгах, но как будто вообще не о них. Я кипела от возмущения, пока быстро шла на свободное место. Разумеется, Торнтон сел рядом, как и обещал.

Стараясь не замечать его, я открыла нетбук, завела новый файл для заметок и погрузилась в работу.

— Монография Джонсона — отстой, Кэти. Можешь сдать ее прямо сейчас.

— Я тебя забыла спросить, — процедила я сквозь зубы.

Торнтон тоже открыл ноут, достал книги и приступил к работе. Я с трудом верила тому, что вижу.

— Хватит поедать меня глазами, Морковка, — игриво подмигнул он. — Знаю, ты только и мечтаешь, чтобы встать на колени и отсосать мне, но это общественное место. Держи себя в руках.

— Кретин, — фыркнула я и отвернулась. — Почему бы тебе не сесть за другой стол. Полно свободных мест.

— Будешь указывать мне, что делать? Кажется, это моя прерогатива.

Я закусила губу, потому что он был прав. Молчи уже, Кэти. Вам обоим нужно работать, вот и все. Не время дразнить гусей.

Бенингтон действительно занимался. Я иногда украдкой поглядывала на него и невольно любовалось серьезным сосредоточенным лицом в профиль, сведенными бровями и морщинкой на переносице, которую так хотелось разгладить пальцами или… губами.

Одергивая себя, возвращалась к работе. Первую книгу я изучала долго и усердно, сделала много пометок, записывала цитаты, по ходу формулируя тезисы. А вот второй источник никуда не годился. Одна вода, факты размазаны предвзятым личным мнением историка.

— Кэти, привет, — отвлек меня голос Анж.

Я подняла голову, отложила книгу, улыбаясь бывшей соседке.

— Привет.

Торнтон неожиданно встал и представился.

— Бенингтон Торнтон.Привет. Мы виделись вчера, но Кэти не хватило вежливости нас познакомить. Анжела, верно?

— Анж, да, — закивала та, ошарашенно. — Не буду отвлекать, просто увидела тебя, Кэти. Вас. Обоих. Очень приятно, Бенингтон.

— Взаимно.

Торнтон снова кивнул, милейше улыбаясь. Уходя, Анж обернулась, запнулась и чуть не упала. Я закатила глаза.

— Что за цирк?

— Никакого цирка. Банальная вежливость.

Я отбросила учебник, понимая, что даже банальная вежливость в адрес Анж меня адски бесит. Тут же вернулось возбуждение. Я сдвинула ноги, но легче не стало.

— Я же говорил, что у Джонсона одна ерунда, — проводил взглядом отвергнутую мной книгу Бенингтон.

Разумеется, я сменила тему. Но лучше бы признала его правоту по части Джонсона.

— Ты помнишь имя Анж, а Оливию — нет. Это так странно. Или твой извращенный мозг каталогизирует только тех девиц, которые еще тебе не отсосали?

— Ты слегка помешалась на оральном сексе, Морковка. Или мне кажется? — прошептал он, едва сдерживая смех. — Но я тебя понимаю. Такой бесценный опыт и честь. Я бы ублажил твой рот прямо сейчас, но у меня много работы.

С этими словами он снова закопался в книгах. Мне тоже пришлось вернуться к тезисам, которые теперь шли со скрипом. Торнтон в этом был виноват или проклятый Джонсон, но настроя у меня больше не было. Хотя уже сделала немало, но за следующие два часа не осилила и половину очередной монографии.

Адски отвлекало, когда Торнтон потягивался, разводил руки и словно случайно касался меня. А потом и не случайно стал гладить мое колено. Я старалась не реагировать, но его ладонь была такой нежной, а потом он двинулся выше, протолкнул пальцы между бедер и сжал.

Терпеть не было больше сил, и я вдруг поняла, что он тоже едва сдерживается. Повернув голову, я подалась вперед и тихо простонала Торнтону в ухо. Уверена, это слышал только он. И, боже… Его лицо при этом было бесценно. Казалось, он сейчас взорвется.

— Третий ряд с конца, — выпалил Бенингтон также шепотом.

— Что? — не поняла я.

— Избавься от Джонсона. Третий ряд, книги стоят по алфавиту.

Я тут же поняла, что натворила, тихо пискнула:

— Нет.

— Да, Кэти. Не спорь.

— Пожалуйста.

Бенингтон издал обреченный стон и поднялся, взял Джонсона, потом меня за руку и повел к стеллажам.

Краем глаза я видела, что народу в читальном осталось совсем немного. Оливия уже давно ушла. В глубине зала сидели Анж и пара магистров. Не так много свидетелей моего позора.

Торнтон тащил меня буквально волоком. Я едва поспевала за ним, но даже пребывая на грани истерики заметила, что он безошибочно вложил книгу в пустоту на полке третьего ряда.

Бенингтон тут же надавил мне на плечи.

— Давай, детка. Я терпел весь день твои выходки. С меня хватит.

— Ты терпел..? — возмутилась я, но не успела договорить все, думая о его терпении.

Торнтон дернул за заколку, освобождая мои волосы, а потом буквально затолкал мне член в рот. Я чудом снова не начала давиться. Он был такой большой и твердый, напряженный. Головка уперлась сначала мне в щеку. Я как-то умудрилась ее пососать, желая, чтобы все кончилось как можно быстрее и тише.

Стоять на коленях в библиотеке, отсасывая лорду Торнтону было стыдно и одновременно запретно сладко. Наверно, я тоже слегка сошла с ума от неудовлетворенности, но мне даже стало нравиться, как Бенингтон психует и реагирует на меня. Извращение, похоже, заразно.

Сменив угол проникновения, Торнтон загнал член мне почти до горла. Я расслабилась и стала дышать носом, прикрыв глаза.

— Смотри на меня, Кэти, — прорычал Бенингтон. — Не закрывай глаза.

Я послушно посмотрела на него, изумляясь. Он был таким красивым в этот момент. Грозовые глаза и шумное дыхание из-за подавленных стонов. Торнтон не держал меня, позволяя самой задать ритм, и я, конечно, постаралась сохранить его скорость. Бенингтон погладил меня по щеке.

— Еще немного, малышка, — прошептал он.

Я сильно пососала кончик и подалась вперед, вбирая его почти целиком. Торнтон охнул и кончил мне в рот.

Я скорее отстранилась и поднялась с колен.

— Надеюсь, это все? Могу я вернуться к учебе?

— Нет, — рыкнул он, прижимая меня к книгам. А потом случилось что-то невероятное. Бенингтон поцеловал меня. Его рот накрыл мой. Губы смяли губы. Язык скользнул внутрь, чтобы свиться с моим. Это было так неожиданно. Страстно и нежно одновременно. Бенингтон запустил пальцы мне в волосы, перебирая пряди, массируя кожу головы.

Его губы сводили с ума. Я плавилась, прижимаясь к широкой груди, желая его ласк сейчас так сильно. Бенингтон снова, как днем в аудитории, стал гладить меня между ног через джинсы. Я захныкала, бессовестно кусая его за нижнюю губу. Наверно, это было больно, потому что он перестал меня целовать, простонал, скользнул губами по шее.

— Давай, Кэти. Скажи, что хочешь. Скажи мне. Скажи, — снова запел он, искушая.

— Бен… — простонала я, не выговорив его имя до конца. — Бен…

Язык заплетался. Я ничего не могла сделать со своей речью, желаниями, телом.

— Скажи мне, Морковка. Хочешь кончить? Ты хочешь?

Он расстегнул мои джинсы, дразня кожу живота нежными поглаживаниями, но не трогая трусики. Его вторая ладонь обняла мою грудь, лаская прямо через рубашку.

— Попроси меня. Ну же…

Терпеть было невыносимо. Я сдалась.

— Да. Хочу. Дай мне кончить.

Торнтон издал какой-то странный звук, видимо значивший торжество. Он приспустил мои джинсы, отодвинул в сторону трусики и, наконец, коснулся клитора пальцем.

Мое измученное тело моментально отозвалось. Я вцепилась Бену в шею, вдавила ногти ему в кожу и напряглась, а потом отпустила, встречая потрясающе сильный оргазм, который заставил меня дрожать от макушки до пяток. Ноги стали ватными, и я просто повисла на Торнтоне.

Он снова накрыл мои губы поцелуем, буквально выпивая мой оргазм, стоны и вздохи. Торнтон стоял, не двигаясь, продолжая чуть надавливать на клитор. Меня потряхивало от последних затухающих вспышек, а его губы продолжали убивать и возрождать к жизни.

— Бен, — выдохнула я, едва он отстранился.

— Никаких джинсов на тебе в библиотеке, Кэти. Это дерьмо какое-то, — проговорил Торнтон, заправляя рубашку в брюки.

Он снова стал напыщенным ублюдком. Кто бы сомневался. Бенингтон кивнул в сторону прохода, и я послушно пошла, застегиваясь на ходу.

Как ни странно, но нас как будто никто и не заметил. Я почти не убивалась, вернувшись за ноут. Наоборот, у меня как будто мозги прочистились. Я почти закончила с тезисами за полчаса.

— Отнесу твои книги на место, — проговорил Бенингтон, когда мы оба закончили.

— Спасибо, — рассеянно ответила я, закрывая нетбук.

Едва он ушел, ко мне подошла Анж.

— И чем это вы занимались там, среди книг? — тут же потребовала она ответа.

Я покраснела. Врать было бессмысленно, но я точно не собиралась говорить всю правду.

— Целовались.

— Что?

Анжела почти закричала, и на нас обернулся засидевшийся магистр. Я зашикала на нее, и она сделала большие глаза, но все равно не смогла свернуть этот ужасный разговор.

— Чего ты врешь, Кэти? Торнтон не целуется. Никогда. Ни с кем. Он даже Рослин не целовал.

Я ушам своим не верила.

— Откуда ты знаешь?

— От Элис. Рослин спала с Глоссером-Райэлом, поэтому Торнтон брезговал ее целовать. А остальных девиц он вообще не считает за людей, — шептала мне бывшая соседка.

Я вздрогнула, почувствовав на плече знакомую тяжесть мужской ладони.

— Кэти, мы уходим, — напомнил Бенингтон, поглаживая мое плечо, а потом по спине.

Не коснувшись меня ниже, он вернулся на место, закрыл ноутбук, стал собирать записи.

Мы с Анж следили за ним, как завороженные. Меня снова накрыло теплой волной желания, но уж не такого острого и безумного. Я, кажется, хотела обнять Торнтона.

Ужас какой.

— Вот смотрю я на вас, Кэти, и кажется, что все, что говорила о нем Элис, это чушь, — изрекла Анж. — Он ведет себя как твой заботливый бойфренд.

Я усмехнулась.

— Ну да. Почти.

Вряд ли заботливый бойфренд приказал бы мне отсасывать в библиотеке. Торнтон сделал это исключительно из мести, чтобы мне было стыдно и противно. Чтобы унизить меня, поставить на один уровень с Оливией, которая теперь ведет себя как побитая собака, которая до смерти надоела хозяину.

Нельзя думать, что он добрый и хороший. Даже мое удовольствие для Бенингтон забава. Он хотел мой оргазм, исключительно чтобы потешить самолюбие.

Разумеется, я не стала ничего объяснять Анж, просто пожала плечами и собрала вещи, спеша за Бенингтоном.

По дороге я вспомнила, что совсем забыла уточнить время доставки продуктов. Нужно было позвонить за час, но я категорически забыла. Еще бы, такой насыщенный день. Я вздрогнула, представляя, что скажете или сделает Торнтон.

— Что? — тут же среагировал он на мое волнение.

— Я забыла продукты. Они, наверно, все приготовили в магазине, но доставка…

— Расслабься.

Бен сжал мое плечо, успокаивая. Он не злился?

Ну… Ладно. Может, Торнтону хватит приключений в библиотеке, и он сразу пойдет спать? Хотя я слышала, что молодые мужчины нуждаются в еде особенно после оргазма.

Не скажу, что меня беспокоило его питание, но все же…

Не знаю, волшебство это было или магия имени моего лорда, которое я уточнила при заказе, но в почтовом контейнере у ограды дома нашлись три пакета с едой. Бенингтон вытащил их, как фокусник кролика из шляпы. Я старалась не удивляться, но выходило скверно.

— Как насчет стейка, Морковка? Разбери продукты и помой овощи, а я сразу займусь мясом.

Это было неожиданно. Я совсем не ожидала, что он умеет готовить. Или это была шутка?

Нет.

Торнтон умело, почти профессионально обращался с мясом, пока я сортировала еду в холодильнике. Каким-то гребаным образом он умудрялся выглядеть сексуально и притягательно каждую секунду своей жизни. Или у меня разум помутился от оргазма? Черт знает, но запах жареного мяса и Бен у плиты вызывали у меня два разных вида голода.

— Не помню, чтобы я заказывала стейки.

— Я сам добавил их в заказ. Мне звонили, чтобы уточнить список. Захотелось вот.

— Крови? — Я приподняла бровь, обернувшись.

Торнтон смеялся, кивая. Он выглядел таким довольным, расслабленным, счастливым, что почти мне нравился. Не знаю, возможно, на нас обоих так повлияли оргазмы в библиотеке. Сейчас мне совсем не хотелось с ним воевать. Может, немного дразнить, но не более.

— Значит, иногда по пятницам ваше лордское извращенчество иногда желает стейк с кровью? — уточнила я, садясь за стойку.

— Да, бывает такое. День недели не так важен. Иногда мне просто хочется.

Бен подмигнул, и я снова поняла, что мы говорим не только о еде, но и о сексе.

Кажется, мы всегда говорили о сексе, даже обсуждая античные трагедии или стейк. Торнтон озабоченный. Что с него взять?

— Жаль, но я совсем не умею готовить стейк, — продолжала я нарываться.

Ничего не могла с собой поделать.

— Тебе повезло, Морковка. Я умею. И иногда даже получаю от этого удовольствие. Вот как сейчас.

Торнтон ловко перевернул куски, и я опять поймала себя на мысли, что любуюсь им. Красивый говнюк.

— Это сколько же звезд должно было сойтись.

Бенингтон не ответил, лишь тряхнул головой.

— Учился на повара?

Я никак не могла заткнуться.

— Нет, моя мама любила готовить. Особенно стейк. Пока не стала вегетарианкой.

Уже не в первый раз я отметила, что Торнтон говорил о матери в прошедшем времени. Очевидно, ее уже не было в живых. Я могла погуглить. Анж говорила, что их семейные скандалы гремели на всю Англию. Пожар, шрамы у Бена на спине…

Любопытство боролось во мне с чувством самосохранения. Я могла спросить, но не решилась. Он был слишком славный сейчас. Страшно портить ему настроение.

— Ты очень миленько смотришься у плиты, в любом случае, — продолжила я серию дразнилок, чтобы уйти от острой темы.

Торнтон сверкнул на меня своими бессовестными красивым глазами.

— Считаешь меня милым? Серьезно, Морковка?

— Я считаю тебя конченым, Торнтон.

— Брось, Кэти. Я могу быть милым. Вот сейчас и в библиотеке.

Он снова заставил меня покраснеть, но я не стушевалась.

— Ладно. Пожалуй, на конкурсе засранцев ты бы легко взял утешительный приз «Мистер-милашка».

— Спасибо. Это, видимо, максимум любезности, что я могу ожидать.

— От такой крестьянки, как я? Разумеется.

Торнтон поморщился.

— Не произноси слова типа крестьянки или простолюдинки. Даже в шутку. Меня от них коробит.

— Серьезно? А твоя подружка вот не гнушалась, — припомнила я бесцеремонность Рослин.

— Она мне больше не подружка. Отчасти и поэтому тоже.

Торнтон снял мясо с огня и сбрызнул лимонным соком зелень и овощи, из которых я соорудила салат.

Я не сомневалась, что Рослин пыталась его вернуть сегодня. Уж больно жалким был ее взгляд в столовой и потом в коридоре. Я вспомнила, как Бен ее одёрнул, когда она назвала меня плебейкой.

Неужели мой лорд умеренных демократических взглядов? Подумать только.

Увидев на тарелке огромный кусок мяса, я картинно застонала.

— Боже, он с мою голову. Я столько не съем, Бен. Оу, — прикрыв рот рукой, я испуганно взглянула на Торнтона.

— Я не против, — тут же сказал он. — Друзья и близкие зовут меня Беном.

— Твои друзья зовут тебя Бенингтон. В клубе…

— Они мне не друзья, Кэти, — оборвал меня Бен. — Ешь.

Торнтон всем своим видом дал понять, что этот разговор окончен. Я взялась за приборы, разрезала мясо. Выглядело и пахло очень круто. Никогда особенно не любила говядину, но сейчас, кажется, могла съесть быка.

На вкус казалось тоже здорово. Бенингтон увлекся едой и не смотрел на меня. А я, наоборот, все время косилась на лорда. Его слова не давали мне покоя.

— Так кто я тебе в итоге? Друг? Не слишком ли это? Бен…

Я специально выделила голосом его имя.

Торнтон жевал, размышляя над моим вопросом.

— Занятно, Кэти. Нет, пожалуй, друзьями мы с тобой не станем. Я тебе не нравлюсь. Ты тоже не подарок. Но, согласись, мы достаточно близки. Особенно после шалостей в глубине библиотеки.

Он подвигал бровями, и мне опять захотелось дать ему между глаз. Как он умудряется сочетать в себе достоинство и скотство? Потрясающе отвратительный коктейль.

Я ничего не ответила. Но, похоже, мои алые уши опять были намного красноречивее слов. Торнтон тоже помалкивал. Он быстро ел, бросая лишь изредка на меня взгляды. А потом обязательно ухмылялся. Что-то снова задумал.

Мы доели почти одновременно. Торнтон не двигался, затаился, наблюдая, как я убираю посуду в мойку, настраиваю машинку на ночной тихий режим. От его взгляда кожа опять начала зудеть. Ну вот как можно так пялиться? Это же просто неприлично.

Хотя какие приличия? Мы ведь так близки.

Вспомнив, что я всего лишь его игрушка, обернулась и спросила:

— Могу я пойти спать, мой лорд?

— Конечно.

Он спрыгнул с высокого стула и пошел чуть позади меня в гостиную. Я собиралась завернуть к флигелю, но Торнтон положил руку мне на плечо и направил в другую сторону.

— Ты будешь спать в моей комнате, Кэти, — заявил он, едва я обернулась.

— П-почему? — запнувшись, спросила я.

— Мне понравилось просыпаться с тобой рядом. Как сегодня.

Мне бы заткнуться и исполнять, но я могла исполнять лишь что-то свое.

— Ты не спал сегодня утром, — снова начала я спорить.

— А это уже не столь важно. Топай, Морковка.

— Мне нужна пижама, полотенце.

— Полотенце у меня есть, а пижаму я официально запрещаю.

— А душ…

— Тоже мой.

— Может, еще и с тобой?

— А ты хочешь?

— Да, очень хочу сейчас удавить тебя, Торнтон. Знаешь, зря ты придумал совместный сон. Я могу задушить тебя подушкой ночью. По неосторожности.

Бен покивал, разделяя мои опасения.

— Я рискну, малышка. Оно того стоит.

Шлепнув меня по заднице, он придал ускорения в сторону спальни. Там Бен сразу выдал мне полотенце.

— Я иду в душ, — зачем-то сообщила ему.

Торнтон кивнул, листая что-то в телефоне. Кажется, он предпочитал принимать душ утром. Я же всегда споласкивалась перед сном.

Сегодня повезло. Я быстро помылась, прислушиваясь, не решил ли Торнтон ко мне присоединиться. Но — нет. Когда я вышла в полотенце, он продолжал залипать в телефоне, улыбался, что-то писал.

Я невольно пожелала, чтобы с такой же нагло смазливой мордой он думал обо мне. Зачем? Черт знает.

Бен подошел ко мне и снял полотенце. Провел ладонью от моей шеи, между грудей, до низа живота, он склонился и прошептал на ухо:

— Спокойной ночи, вредная Морковка.

Я задрожала, проклиная свое тело, которое снова сообщило, что желает ласк и поцелуев. Торнтон отодвинул покрывало, и я легла в его постель. Он тут же приглушил свет и уселся в кресло с телефоном.

Меня выключило почти мгновенно. Я проснулась лишь на миг, когда ко мне лег Бенингтон, обнял сзади, уткнулся носом мне в затылок. Сладкий довольный стон вылетел из моего рта, но пожалеть об этом я не успела, потому что снова заснула.

Глава 8. Ярость

Утром я проснулась одна. До будильника. Бена в постели уже не было. Стало даже обидно. Я собиралась рассмотреть его тату, а он удрал. Чертов лорд все делал мне назло. Пора привыкнуть.


Его не было дома, но это не отменяло моих обязанностей. Овсянка, кофе, фреш, фрукты. Я все приготовила и ушла приводить себя в порядок перед занятиями. Все мои вещи теперь стояли на полках в его ванной комнате. Мне нравилась она больше той, что во флигеле. Пусть я теперь у Торнтона вместо плюшевого мишки, но просторная ванная того стоит. Нужно находить плюсы, иначе можно просто свихнуться.

Пока я заплетала косу, ворвался Торнтон. Потный и красный, с мокрыми волосами. Он тяжело дышал и выглядел еще лучше, чем обычно. Или все же у меня помутился разум?

— Привет, Морковка, — игриво бросил он, намереваясь заключить меня в мокрые объятия.

Я вскрикнула и отпрыгнула в сторону. Старалась не смеяться, но его улыбка была безумно заразной.

— Даже не думай! Не прикасайся ко мне, лорд Вонючка.

Я выставила руку вперед, держа между нами расстояние. Бен дернулся вперед, пугая меня, и расхохотался, когда я отпрыгнула и налетела на раковину.

— Все твои раны от глупости, Кэти. Нужно просто расслабиться и получать удовольствие. Пойдем со мной в душ.

Он протяну руку, улыбаясь соблазнительно. Я едва не согласилась. Одна мысль, что сейчас буду стоять с ним под душем, обнимать, снова чувствовать эту колкую, сладкую потребность между ног, и Бен поможет мне освободиться от нее… Руками или…

Я закашлялась, понимая, что размечталась, а он все ещё протягивает мне руку.

Замотав головой, я проскользнула к двери и убежала на кухню. Бен не остановил меня, не напомнил про все его желания. Значит, это было предложение, а не приказ.

Я обдумывала эту мысль, пока пила кофе и ела кашу. Неожиданно мне стала нравиться овсянка Торнтона. Да и сам он уже не казался дьяволом во плоти. Засранцем, безусловно, быть не перестал, но определено ослабил поводок.

Никаких «на колени, отсоси мне» или «возьми член в руку». Даже как-то странно. Когда я доела, то поняла, что могла бы рассмотреть в душе его спину. Чуть не разревелась от упущенной возможности. Наверно, мне еще не раз представится случай.

Бен пришел на кухню, когда я уходила переодеться.

— Перенеси все свои вещи в мою комнату, — скомандовал он.

— Я теперь не только сплю, но и живу у тебя?

— Да, Морковка. А ты умная. Намного умнее, чем кажешься.

— Урод, — буркнула я себе под нос, не в восторге от сомнительного комплимента.

Бен проводил меня на занятия, встретил в обед в столовой, а после лекций довел до дома. Сам он там оставаться не собирался.

— Тебе не нужно в библиотеку сегодня? — спросил он.

— Нет, я все сделала вчера. Хотела закончить работу над эссе дома.

Дома…

Я так быстро привыкла, что хоромы Торнтона — мой дом. Бен не заметил этой ремарки. Или сделал вид. Иногда я совсем его не понимала. Намного проще было, когда он издевался надо мной, заставлял стоять на коленях с открытым ртом или доводил до беспомощности, лаская. Или же мне просто нравилась его темная сторона, которая была соткана из похоти и грязного удовольствия?

Как бы то ни было, но отстраненный вежливый Торнтон был страшнее монстра оргазмов. Он мне почти нравился.

— Эх, первый курс, — вздохнул Бенингтон с легким снисхождением и небрежной завистью выпускника. — Везет тебе, Кэти. А я пошел пахать, иначе профессор Робертс навяжет еще одну «дочь». Или «сына».

Он подмигнул и подтолкнул меня к дому, проводил глазами, пока я не вошла.

Бен вернулся поздно. Я снова спала и поняла, что он дома, лишь ощутив тяжелую руку, что обняла меня за талию и притянула ближе.

Я инстинктивно выпятила попку и потёрлась о его пах. Торнтон застонал, его губы заскользили по моей шее, он зашептал:

— Бессовестная Морковка, что ты вытворяешь?

— Ничего, — поспешила отодвинуться я, окончательно проснувшись.

— Кажется, я запретил пижаму.

Одним движением Бен содрал с меня шортики и майку. Я только успела пискнуть, а уже была голая.

Торнтон включил ночник, навис надо мной и бессовестно разглядывал.

— Забавно, я до сих пор не видел тебя голой.

— Ничего забавного, — всхлипнула я, тут же прикрывая грудь и скрещивая ноги.

От его изучающего взгляда мне стало горячо и стыдно. И так сладко. Боже, суток не прошло, как он меня не трогал, а я уже, кажется, скучаю по этим ужасным пыткам. По его наглым глазам и рукам, по… поцелуям.

Боже, как я хотела, чтобы он меня сейчас поцеловал.

Я закусила губу, чтобы не застонать, и зажмурилась, чтобы не видеть его. Бен был в одних боксерах. Подтянутый, мускулистый, безумно красивый.

— Хватит играть в невинность, Кэти. — Торнтон взял мои руки и завел их за голову. — Хочу смотреть на тебя. Полежи спокойно. И хватит спать. Открой глаза.

— Завтра вставать рано, — прохрипела я, глупо оправдываясь. — Пожалуйста, давай не будем…

— Будем, детка. Будем.

Я замерла, не спрашивая, что это значит. Бен какое-то время сидел рядом и смотрел на меня. Потом стал гладить. Едва касаясь кончиками пальцев, очертил груди, спустился к животу, коснулся лобка.

— Ты очень красивая, Кэти. Такая хрупкая, нежная. И эти рыжие волоски… Очень миленькие.

Я аж закашлялась от его комплимента. Я никогда не делала глубокое бикини, но следила за собой там. Кто бы знал, что лорд оценит.

Пока я приходила в себя, Бен задал очередной обескураживающий вопрос.

— Ты ласкала себя в моей постели?

— Н-нет, — запнувшись, ответила я.

Кровь в венах закипала от его взгляда и слов. Я снова чувствовала себя игрушкой, забавой для искушенного аристократа. Но, черт подери, мне это нравилось с каждым разом все сильнее.

— Тогда сделай это сейчас, детка. покажи мне.

Я замотала головой, совершенно не представляя, как это… Одно дело, когда он сам, а я…

— Нет, Бен, нет. Я не могу.

— Все мои желания, Кэти, — напомнил он.

Его палец скользнул с лобка ниже, между складок. Я захныкала, безумно желая его глубже.

— Давай, девочка, давай сама.

Бен вял мою руку и положил на живот. Я сама опустила вторую.

— Можешь закрыть глаза. Расслабься и получи удовольствие.

Я чуть не поблагодарила его за это. Опустив веки, можно было почти забыть, что он рядом. Нет, не так. Я не забыла. Присутствие Бенингтона заводило меня, но, не видя его, я могла действовать смелее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Это было привычно. За неимением бойфренда мне нужно было как-то справляться с гормонами и энергией. Мои пальцы раскрыли половые губы для легкого доступа, а другой рукой я стала гладить клитор, используя собственную смазку.

Я отдалась ощущениям, но все же слышала, как участилось дыхание Бена. Он заерзал, а потом стал гладить мои бедра. Я застонала, не сдержавшись на этот раз. Закусила губу почти до крови.

— Не надо, Кэти. Не сдерживайся. Хочу слышать тебя.

От этого приказа я окончательно слетела с катушек. Обычно моя мастурбация была долгой. Я любила растягивать удовольствие, фантазируя, но сейчас мне просто нужен был оргазм, освобождение. Потому что потребность кончить просто убивала. Я стала сильнее и жестче тереть себя, захватывая смазку, распределяя ее, надавливала на клитор. Меня выгибало и корчило. Я стонала, как последняя шлюха. А когда ощутила губы Бена на своих сосках, то закричала.

Оргазм заставил выгнуться дугой, буквально подпрыгнуть на кровати. Моих губ коснулось что-то твердое, горячее. Я приоткрыла рот, принимая член Торнтона. Его рука легла поверх моей. Бен протолкнул в меня два пальца, и я снова кончила. Или это было продолжение первого оргазма?

Я не поняла. У меня разум помутился.

— Пососи, Кэти, — хрипло велел Торнтон. — Пососи жестко.

Сжала губы, втянула щеки и исполнила его приказ. Это было несложно, потому что во рту у меня была только головка. Бен кончил буквально сразу. Я проглотила, почти не почувствовав вкус. Это оказалось не очень противно.

— Фак, — только и сказал Торнтон, одновременно избавляя меня от своего члена и руки.

Он выключил свет и лег в постель рядом со мной. Не обнимал на этот раз, лишь бросил:

— Прекрати творить со мной это дерьмо.

Бен повернулся на бок и, кажется, почти сразу заснул. А я еще долго лежала без сна, пытаясь понять, каким образом и какое дерьмо я творю. И как это прекратить?

Ответ так и не был найден.

Утром Торнтон снова бегал. Мы почти не разговаривали, не пересекались, ни в ванной, ни на кухне. Он как будто злился на меня, но вроде бы и нет. Бен проводил меня до лекционного зала, ушел молча. Даже не напомнил про совместный обед. Хотя такое я вряд ли забуду.

Я витала в облаках, когда шла в столовую. Мне не давали покоя слова Бена, сказанные ночью. Да и собственная реакция на него порядком раздражала. Я совсем не хотела получать удовольствие. Кажется, еще немного, и сама начну к нему липнуть.

Я так зазевалась, что почти налетела на Алистера в коридоре.

— О, прости. Я не хотела. Извини, пожалуйста, — как всегда рассыпалась я в извинениях.

— Алистер, — снова подсказал он мне свое имя. — Ничего страшного, Кэти. Ты всего лишь отдавила мне ногу, слава богу, у меня есть вторая.

Я натянуто рассмеялась. В его присутствии мне было неуютно. Этот взгляд и голос. Слишком сладко поет. Я еще помнила, как он схватил меня за руку. Едва я сказала ему «нет».

— Ты уронила.

Алистер протянул мне заметки по эссе, которые, наверно вылетели из папки при столкновении.

— Медея? Как интересно.

— Да, спасибо большое, Алистер.

Он продолжал держать листок с заметками, вчитываясь.

— Сравнение с современными театральными трендами. Серьезно? Какой литературой ты пользуешься?

— Стивенс, МакГонал, Джонсон… Ах, нет. Джонсон отстой.

Алистер рассмеялся, наконец, отпустил листок и по-хозяйски взял меня за подбородок. Я так опешила, что не сразу отшатнулась.

— Кэти, время обеда, — услышала я за спиной голос Бена.

Глоссер-Райел тут же убрал руку, но при этом умудрился погладить меня по щеке. Я, наконец, очнулась и сделала шаг назад, вжимаясь в Бена.

— Алистер, — рявкнул он, положив мне руку на плечо.

И сжал.

А я сжалась от боли.

— Бенингтон, — кивнул ему Алистер.

Торнтон толкнул меня вперед, продолжая сжимать изо всех сил. А я не осмелилась сказать ему, что мне больно. Боялась даже дышать.

Бен отпустил меня только у раздачи, где сам набрал нам еды, расплатился картой. Я шла за ним хвостом, не говоря ни слова. Когда мы сели за стол, еда в горло не лезла.

Я буквально физически чувствовала, как Торнтон злится.

— Бен, — тихо позвала его. — Мы просто…

Он взглянул на меня так, что все слова так и остались во рту.

— Я понял, — буркнул Бенингтон, буквально распяв меня глазами.

А потом пришел Гарри и еще несколько ребят из клуба. Они стали обсуждать грядущее заседание, атмосфера стала чуть легче.

Бен не смотрел на меня, не говорил со мной, да и с остальными тоже. Но это в принципе было в его стиле, так что никто особенно не заметил напряжения между нами.

— Сегодня на заседании я выдвину кандидатуры Уолиса и Сандерса-Колвина Третьего. Бенингтон, ты не против?

— Нет, — кратко ответил Торнтон, откинувшись на стуле.

Он тряхнул волосами, и я закусила щеку с внутренней стороны. Бен был таким злым и привлекательным сейчас. Я, наверно, окончательно спятила, раз его ярость меня заводит. Эта сдержанная английская злость истинного аристократа сводила меня с ума. Я хотела отвести Бена в сторону, все ему объяснить, успокоить этот шторм. И если не удастся словами, то…

— Анж, привет, — вырвал меня из безумия грез голос Бена.

Я с трудом верила, что он поздоровался с моей соседкой. А как же пренебрежительное равнодушие и взгляды сквозь?

Анж стояла недалеко от нашего стола, с подносом, видимо искала свободное место, но столовая была забита.

— Привет, — вежливо ответила она, продолжая сканировать глазами зал.

— Садись с нами, — второй раз за минуту удивил меня Торнтон. — Ребята подвинутся.

Он только зыркнул на одноклубников, и они сразу освободили место и даже придвинули стул.

Анж качнулась на пятках, как будто не верила, но игнорировать больше не могда. Она, как зомби, дошла до стола и села между мной и Гарри.

— Привет, — тихо проговорила она.

Я кивнула, жуя что-то, пытаясь скрыть свою растерянность.

Зачем Бен позвал ее?

Разговор моментально прервался, все уставились на Анж. Я ей не завидовала.

— Не обращай внимания на этих неприятных засранцев, Анж. Они так на всех пялятся, — усмехнулся Торнтон. — Приятного аппетита.

Все засмеялись, хваля Бена за тонкий юмор. Анж тоже заулыбалась. Одна я оставалась на взводе.

Это был очень странный обед. Гарри неожиданно разговорился с Анж. Причем инициатором знакомства был он сам. Оказывается, они оба посещали фехтовальный класс. Анж только начинала, а Гарри был, так сказать, продвинутым пользователем. Я тут же припомнила, как соседка просила как-нибудь взять ее в компанию Торнтона. По случаю.

Ее блестящие глаза и путаная речь выдавали волнение. Она слишком широко улыбалась, разговаривая с Гарри. Кажется, кто-то тут безответно влюблён.

Гарри понравился мне больше всех в клубе. Еще в первый день. Он, конечно, тоже страдал манией величия, но ко мне и к Анж отнесся по-человечески. А не как к насекомым.

— Торнтон, возьмем Анж в охотничий домик?

— А мы все же едем ко мне, да? — насмешливо уточнил Торнтон. — Ты решил этот вопрос, приятель?

— Брось, мы каждый год ездим. Не порти посвящение и погоду.

Гарри подмигнул, а Бен неоднозначно повел плечами. Кажется, ему не очень нравилась эта идея. Спорить он с Гарри не стал и не отказал ему, снова нацепил маску равнодушия.

— Ты доела? — обратился ко мне Торнтон почти спокойно.

Я кивнула и встала из-за стола.

Бен снова вел меня по коридору к аудитории, как каторжную. Он сжимал мое плечо крепче обычного, но уже не так сильно. Мне не было больно. Физически, но в душе поселилась обида.

Я ничего не сделала плохого. Зачем он так со мной?

— Сегодня в шесть в пабе, — бросил Торнтон, отпуская меня у дверей лекционного зала. — Тебя встретит Джонни, проводит.

— Хорошо, — тихо ответила я, уронив голову.

Не хотелось смотреть в его злые глаза.

— Хорошо? Уверена, что поняла хорошо, Кэти? Не Конор, не Алистер, не сама. Ты идешь до паба только с Джонни. Это бариста из кофейни.

— Я не настолько тупая, как кажусь, Торнтон, — выплюнула я, разозлившись из-за его пренебрежения. — Я помню Джонни. У меня лекции до четырех, потом буду заниматься в общем читальном зале.

— Прекрасно. Он встретит тебя без четверти шесть. Хорошего дня.

— Чтобы тебя черти взяли, — процедила я уже ему в спину.

Прикрыв глаза, я длинно выдохнула и только после этого вошла.

Минут через десять ко мне присоединилась Анж. Она сразу начала рассказывать про Гарри. Что видела его много раз на тренировках, что не думала даже с ним знакомиться, а он оказался таким любезным и простым.

— Не обольщайся, Анж, — мрачно оборвала я ее восторги. — Он такой же, как и все. Просто веселый и с кудрями вместо гнезда на голове.

— У тебя все плохо с Торнтоном? Вы поссорились? — тут же проницательно подметила она.

— Я его рабыня. Мы не можем поссориться. Он просто говнюк.

Анж хмыкнула и, наверно, начала бы рассказывать тут чушь про бойфренда, что несла в библиотеке, но пришел профессор. Началась лекция. Она была очень интересной и сложной. Я писала максимально подробно, погрузившись с головой в кельтский эпос и его истоки.

Все было увлекательно и здорово, пока мне не пришло сообщение от Торнтона.


Сними трусики.

Я не верила своим глазам. Он шутит? Как? Когда? Это же несерьезно.

Пока я сходила с ума и паниковала, пришло еще одно смс.


Прямо сейчас, на лекции. Давай, Кэти.

Я осмотрелась украдкой. Все были поглощены речью профессора. Даже Анж, которая сидела рядом, вряд ли заметит, как я спущу трусики и быстро уберу их в рюкзак. Но вот оставаться с голой задницей мне совсем не хотелось. Юбка у меня не такая и короткая, но все равно.

Как только я решила, что сниму трусики после занятия, в туалете, Торнтон написал опять.


Не думай надуть меня, Морковка. Я проверю.

Ублюдок читал мои мысли на расстоянии, что ли?

Еще раз просканировав аудиторию, я быстро приподнялась, зацепила белье и стянула вниз по ногам. Еще мгновение, и трусики спрятались в кармане рюкзака, а я изо всех сил попыталась забыть о Бене и его чёртовых шуточках на грани фола. Каким же нужно быть извращенцем, чтобы придумывать такое постоянно.

После лекции я обрадовалась, что не стала хитрить, потому что Торнтон собственной персоной встречал меня у дверей.

— Ты исполнила мой маленький каприз? — поинтересовался он, обнимая меня за плечи.

— Да. Будешь проверять?

— Обязательно. Где они?

— Рюкзак. Правый карман.

Бен без стеснения открыл кармашек, вытащил кусок кружева и спрятал в карман.

— Извращенец, — буркнула я себе под нос.

— Это не новость, — холодно отозвался он.

Торнтон проводил меня до читального зала, сел со мной рядом.

— У тебя нет других дел? — зло прошептала я, с трудом вынося его взгляд.

Рука Торнтона легла мне на бедро, и я тут же вздрогнула.

— Тише, Кэти, тише. Неужели ты думала, что мне будет достаточно шелкового сувенира? Знаешь, как сложно держать себя в руках, когда ты без белья?

Я прикрыла глаза, с трудом сдерживая стоны, потому что его рука поползла под юбку. Торнтон нащупал кружевную резинку чулок и удовлетворенно хмыкнул.

— Какая прелесть. Чулочки? Не знал, что ты любишь такое.

Я любила, да. Теплая осень в Англии позволяла носить чулки с юбкой чуть ли не до самой зимы. Я так радовалась новому климату и возможности носить любимые чулки, когда переезжала. Теперь это стало для меня проклятием.

Бен поиграл с резинкой чулок, лаская тонкую материю и мою суперчувствительную кожу с внутренней стороны бедра. В зале было полно народу, но никто не видел моего позора, слава богу. Я кусала губы, сдерживая звуки. Я приказывала себе не реагировать, но мое тело раскалилось от издевательств Торнтона. Его бесстыжие ласки на публике заводили меня сильнее обычного.

Когда Бен коснулся меня между ног и погладил немного, я кончила. Моментально. Быстро и остро. Торнтон замер. Кажется, оргазм оказался сюрпризом не только для меня.

Я дышала носом, стараясь справиться с эмоциями и томной негой, которая растеклась по телу вместе с грязным удовольствием. Мне бы сейчас в душ. Или в постель, обнимать Бена, целовать и ждать, когда его руки и рот отправят меня на орбиту кайфа второй раз.

Но вместо этого я услышала ледяной голос и приказ.

— Выйди со мной.

— Нет, — тут же выпалила я, понимая, что меня ждет не душ, не кровать и не объятия, а минет на коленях в туалете.

— Все мои желания, Кэти, — процедил сквозь зубы Торнтон. Кажется, сдержанность ему отказывала в услугах.

Но я не собиралась ублажать член его Чокнутой Светлости.

— Учеба, Торнтон. Ты мне мешаешь заниматься. Проваливай.

Бен прищурился и смотрел на меня зло какое-то время.

Почему я не вспомнила об этом условии, когда он трахал меня рукой в кафедральной библиотеке? По сути, одно и то же. Но сейчас я не хотела быть его куклой. Мне не нравилась злость и жестокость, с которой Бен отдавал мне приказы. Пускай мое тело принадлежит ему, но разум еще сопротивляется.

— Что ж… Пусть так.

Торнтон сдался неожиданно просто и быстро. Он поднялся, взял свою сумку и повернулся к выходу из зала. Я схватила его за руку, останавливая.

— Бенингтон, мои трусики. — Мне не улыбалась перспектива провести остаток дня с голым задом. Повеселился и хватит. Эта игра закончена. — Верни мне их, пожалуйста.

Я проговорила это очень вежливо, надеясь, что Бенингтон сжалится, но он лишь усмехнулся и как последняя скотина ответил:

— Они тебе сегодня не понадобятся.

Думать об учебе, когда на тебе нет трусиков, — не самая простая задача. Но я справилась. Без четверти шесть на крыльце учебного корпуса меня ждал Джонни. Я махнула ему рукой, спускаясь по лестнице медленно, чтобы ветер, не дай бог, не поднял мою юбку. Обошлось.

— Привет, Кэти, — мило улыбнулся мне бариста.

Без форменной белой рубашки он выглядел непривычно. Моложе и как-то проще, что ли.

— Привет, — откликнулась я, улыбаясь в ответ.

Интересно, что связывало Торнтона и парня, который подрабатывает в кофейне? Мой лорд был полон тайн. Даже злость на Бенингтона ушла на задний план в пользу любопытства.

— Бен просил проводить тебя до паба. Тебя взяли в клуб? — сразу начал болтать Джонни, словно мы сто лет были знакомы.

Я засмеялась.

— Нет, просто я бесплатное приложение. Не нужно притворяться. Все знают, что я живу с Торнтоном.

— Ну да, все, — согласился Джонни. — Паршивая история, но тебе повезло.

— В чем это?

— С Беном.

Я запнулась на ровном месте. Везение мое было очень спорным, но больше удивило то, что простой бармен называл Торнтона коротким именем. Для друзей и близких.

— Бен? Ты зовешь Торнтона Беном?

— Ээээ, ну да. Мы… ээээ, — Джонни запинался на каждом слове, словно ляпнул лишнего. — Мы приятели. Давно знакомы.

Я не могла не начать гадать.

— Ты варишь кофе ему с первого курса? Это делает тебя приятелем?

— Нет, я работаю здесь первый год, но мой дядька в Эдинбурге бил тату Бену. Я у него учился тогда. Думал поступить куда-то в художественное, но денег не хватало. Бен пристроил в Торнвуд на этот год. А по выходным, — Джонни поморщился, кажется, снова понимая, что разговорился. — В общем, Торнтон нормальный лорд, не как эти все… Из-за матери, может. Или из-за пожара… В общем, повезло тебе, Кэти.

Мне все сильнее хотелось погуглить чертов пожар, про который знали все. Давно надо было это сделать, но что-то меня каждый раз останавливало. Кажется, народная мудрость: меньше знаешь — крепче спишь. Или же я хотела узнать обо всем у самого Бенингтона. Вот только вероятность, что он возьмёт и расскажет, равна нулю.

Джонни довел меня до паба, где на крыльце ждал Бенингтон. Они хлопнули по рукам, и бариста сразу ушел, пожелав нам приятного вечера. А Торнтон тут же увел меня за угол паба и прижал к стене.

— Не замерзла? — прошептал он мне в шею, бессовестно лаская губами.

Его прохладные руки оказались у меня под юбкой, и я сжала ноги, не позволяя ему коснуться там, где было жарко и влажно. Господи, ему стоит просто оказаться рядом, и я теку, как гнилая ржавая труба.

— Бен, пожалуйста, отпусти меня домой, — взмолилась я, зная, что этот вечер не принесет мне ничего хорошего.

— Нет, — тихо, но твёрдо ответил он. — Но если будешь хорошей девочкой, я не стану тебя наказывать дома.

— За что?

Я подняла на него глаза, полные слез. Я запуталась окончательно, совсем ничего не понимала.

— За Алистера. Я велел не разговаривать с ним.

— Мы просто поздоровались, — оправдывалась я. — Я должна шарахаться от него?

— Да, — просто ответил Торнтон. — Должна и будешь шарахаться. Мне плевать, как это выглядит. Он хочет тебя и предлагал мне сто тысяч фунтов за ночь с тобой. Твое счастье, что я не беден, детка. Но беда в том, что Алистер просто берет, если не может что-то купить. Поэтому я не желаю видеть вас рядом. Даже в университете. Хоть на площади. Ты должна уйти, как только увидишь его.

Я даже моргать перестала, просто смотрела на Бена стеклянными глазами. А он, похоже, ждал благодарностей, которые я не соизволила отвесить.

— Или ты бы хотела оказаться в его постели, Кэти? Ммм? — зарычал Торнтон, прикусывая мочку. — Скажи… Хочешь?

— Нет. Нет, черт тебя дери, — наконец возмутилась я. — Как будто мне мало одного тронутого лорда!

Бен засмеялся довольно.

— Хорошо, детка. Тогда покажи, что ты рада принадлежать мне, и, возможно, Глоссер прекратит тебя преследовать и действовать мне на нервы.

Я хотела сказать, что он меня не преследовал, мы просто столкнулись, а Бен мнительный придурок. И вообще, все эти игры зашли далеко. Я не буду изображать влюбленную в него курицу. Но все это так и осталось неозвученным, потому что нам кто-то свистнул. Бен обернулся, и я тоже выглянула из-за его плеча.

— Торнтон, заканчивай обжиматься. Нас ждет тяжёлое заседание, председатель.

Бен грязно и витиевато выругался, заставляя меня глупо хихикать. Он, наконец, отлепился от моей шеи и убрал руки из-под юбки.

Тяжелое заседание представляло из себя обычную попойку. Лорды много пили, громко говорили и смеялись. Я сидела рядом с Беном, совершенно не понимая, зачем ему нужно держать меня при себе. Алистер как будто не замечал нас. Намного важнее для него сегодня было составить список вопросов для испытания на прием новеньких. Тесты были идиотскими. Претендент должен был пробежать полкилометра, прокрутиться вокруг своей оси пятьдесят раз, потом выпить пинту портвейна и перечислить все кланы Шотландии. Или всех из рода Йорков, кто был коронован, начиная с десятого века.

Бен выпивал, но немного. В отличие от Алистера и того же Гарри, которые увлеклись виски. Да, в общем, все, кроме меня и Бена были пьяны в стельку. Лорды громко орали, привлекая внимание персонала и посетителей. Шутки были ниже пояса, а смех, наверно, слышали и в Эдинбурге. А еще было очень заметно, когда кто-то выходил поблевать. Такие тематические походы в туалет совершил каждый второй. Опять же, кроме меня и Бена. Я выпила стакан пива, чтобы не слишком обособляться. А Торнтон цедил одну порцию виски весь вечер.

Устав от наблюдения за элитными придурками, я достала телефон,чтобы проверить почту.

— Мы нагоняем на твою подружку тоску? — тут же спросил Алистер.

— Все сидят в мобильниках, но привязаться ты решил именно к Кэти, — тут же ответил за меня Бен.

Разумеется, это не остановило пьяного вдребезги Глоссера.

— Ты даже не поправишь меня, Торнтон? Кэти теперь твоя подружка? Серьезно? Твоя подружка-игрушка. Пожалуй, никто не ожидал такого развития событий. Наш председатель мог получить любую, но выбрал плебейку. Еще и русскую. У нее особенная вагина или что?

— Ты об этом никогда не узнаешь, — захохотал Бенингтон.

Алистер прищурился, и на секунду мне показалось, что он сейчас вцепится Бену в горло.

Торнтон сидел спокойный и отстраненный. Он небрежно гладил мое колено, и это сейчас волновало меня намного сильнее, чем омерзительное поведение Алистера. Разумеется, потому что на мне не было белья. И Бен знал об этом. А еще он знал, что несколько ненавязчивых движений рукой, и я снова заведусь. В этот вечер я ненавидела свою странную зависимость от Торнтона сильнее, чем когда-либо. Пока его приятели орали, ругались, били себя пяткой в грудь и примеряли короны, я медленно сходила с ума от страха. Каждый раз, когда Бен касался меня, я думала, что он сейчас снова начнет свои грязные игры.

И это меня возбуждало, чёрт возьми. Иногда я даже щипала себя за руку, чтобы отвлечься от неуместных эмоций. Но самое ужасное произошло, когда я встала, чтобы пойти в туалет.

— Куда? — рыкнул Торнтон, хватая меня за запястье.

Я была так ошеломлена его бесцеремонным жестом, что даже не знала, как ответить. Просто смотрела на красивые длинные пальцы, которые превратились в тугой браслет на моей руке.

— Куда, Кэти? — повторил Торнтон.

— Дамская комната, — ответила я одними губами.

Торнтон моргнул и потянул меня обратно.

— Нет. Дома. Скоро пойдем.

Я замотала головой, потому что до дома нам идти четверть часа как минимум.

— Я не доживу до дома, даже если мы выйдем прямо сейчас.

— Со мной тогда, — проговорил Бен и встал, продолжая держать меня за руку.

Он провел меня вдоль дивана, как каторжную, заставляя краснеть и пыхтеть от злости. Это ни в какие ворота уже не лезло. Мне плевать на этих придурков, но все равно безумно обидно вот так повиноваться каждому нелепому приказу взбалмошного извращенца.

— Внутрь со мной пойдешь? — ядовито поинтересовалась я около уборной. — Золотой дождь?

Бен засмеялся.

— Не сегодня, Морковка, но как-нибудь.

Он подмигнул и галантно открыл мне дверь дамской комнаты. Я закатила глаза, надеясь за пренебрежением спрятать панику. А если он не шутит?

Я заставила себя не думать об этом. Впереди год, целый год моего рабства. Торнтон только разминается. У нас еще и секса не было. Я тешила себя иллюзиями, что Бен все же не настолько свинья, и не зайдет дальше игры руками, проникновения. Но разум подсказывал, что он просто растягивает удовольствие.

Что будет, если он решит меня трахнуть, я старалась не думать.

Слегка загруженная этими мыслями, я вышла из уборной и пошла обратно к столу. Совершенно не ожидая подвоха, я встала лицом к ребятам, что сидели на диване и, как всегда, извинилась.

— Прости, пройду, — обратилась я к Гарри, который был с краю.

Он улыбнулся и закивал мне, но едва я сделала шаг, то вставил свою ногу между моих. Я просто упала ему на колени, оказавшись лицом к лицу.

Тут же вскочила, радуясь, что Гарри не стал меня задерживать, просто засмеялся пьяно. Но тут же меня уронил на себя Тони, а потом Джонатан и, в конце концов, я оказалась в объятиях Алистера. Стоит ли говорить, что я чувствовала себя ужаснее в сто раз, потому что была без белья. Правда, никто меня не трогал там. Никто, кроме Глоссера-Райела.

Едва я перешла ему в руки призом, он схватил меня за бедра и потянул к себе. Я вскрикнула, потому что его пальцы больно впились в мою кожу. То, как Бен утром сжимал мое плечо, было щекоткой по сравнению со зверской хваткой Алистера.

— Хватит, — рявкнул позади меня Торнтон, и Алистер тут же отпустил меня. — Кэти, иди сюда.

Я вырвалась и помчалась к Бену, оттаптывая по дороге ноги всем, кто только что так жестоко надо мной пошутил. В этот раз я не извинялась. Спрятавшись за спину хозяина, как побитая собака, я тряслась как осиновый лист. Бен все видел. Бен в ярости. И он вряд ли будет слушать мои оправдания.

— Торнтон, мы пошутили.

— Брось, Бенингтон, ее пальцем никто не тронул.

— Твоя же. Давай еще выпьем, дружище.

— Мы уходим, — только и ответил на это Торнтон.

Он развернулся и пошел к выходу. Я помчалась за ним. Предчувствие подсказывало, что дома меня ждет кара пострашнее минета в туалете.

Глава 9. Боль

Бен шел впереди широкими шагами. Я с трудом поспевала за ним. Сапожки даже на невысоком каблуке — не лучшая обувь, чтобы бегать за длинноногим разъярённым лордом.

Когда я догоняла Бена и пыталась идти рядом, он никак не реагировал. Словно меня и не было. Собаке и то больше внимания достается от хозяина.

Его наплевательское отношение ранило меня сильнее грязных домогательств, но я держалась и следовала за Беном до самого дома. Злость не помешала Торнтону оставаться вежливым. Он открыл ворота и пропустил меня вперед, а потом придержал входную дверь. Я быстро разулась и собиралась прошмыгнуть в спальню, но услышала его приказ.

— Стоять.

Ледяным тоном он буквально превратил меня в айсберг. Я остановилась посреди гостиной у дивана. Торнтон неспешно разделся, тряхнул волосами с присущей ему небрежностью, прошел до дивана и присел, закинув одну ногу на другую. Он взглянул на меня снизу вверх, и я поняла, что сейчас будет пытка. Или казнь. Не знаю, чего я боялась больше. Но сначала, как любого преступника, меня ждал допрос.

— Почему ты ушла без меня? — спросил Торнтон.

— Куда? — не поняла я. — Мы ушли вместе.

— Из уборной. Ты ушла одна. Вернулась за стол без меня.

— О.

Я прозрела. Жаль, что поздно.

Вот что, оказывается, вывело Бена из себя.

— Разве я должна была..? — начала я оправдываться, хотя знала, что это не поможет.

— Должна, — обрубил Торнтон.

Он вздохнул и сжал переносицу пальцами.

— Бен, пожалуйста, я не думала…

— Это уж точно.

— Я не знала, что они будут…

— Я знал, Кэти, — рявкнул он, вскакивая с дивана и хватая меня за лицо.

Пальцы больно давили на подбородок, и я всхлипнула.

— Бен, пожалуйста.

— Пожалуйста, что? Какого черта ты игнорируешь мои приказы? Я пошел с тобой до уборной, я ждал тебя у бара. А ты выпорхнула как бабочка, не удосужившись оглянуться. И обсидела голой задницей колени каждого на том проклятом диване. Все успели тебя облапать? М? Отвечай!

Я дернула головой, вырываясь.

— Я понятия не имела, — снова залепетала я.

— Я имел, детка! Я! Я четвертый гребаный четвертый год общаюсь с этими людьми. Я знаю о них все. А ты здесь сколько? Без году неделя? Но самая умная и опытная, да? Нет! Едва ты отойдешь от меня на шаг, то сразу окажешься уязвима. Всем плевать, хочешь ты или нет. Тебя хочет Алистер. А остальные подержат и подрочат.

Я зажмурилась, изо всех сил сдерживая слезы. Самое ужасное, что он был прав. Приди Бен чуть позже, на одну минуту, Алистер, скорее всего, облапал бы меня всю. И никто не собирался помогать. Лорды были пьяны и искренне потешались, забыв, что я игрушка Торнтона. Какая разница, чья? Главное, что игрушка.

Бен стоял ко мне близко, почти вплотную. Больше не касался, но его взгляд причинял мне больше боли, чем руки. Он буквально кожу с меня сдирал глазами.

— Я сейчас готов сделать с тобой очень много плохих вещей, Кэти, — наконец, заговорил он. — Если у тебя еще осталось немного мозгов, то делай, что говорю. На диван, на колени, ко мне спиной.

— Бен, — пискнула я, начиная действительно бояться его. — Пожалуйста.

— На диван, на колени, ко мне спиной, — повторил он, и я поняла, что третьего раза не будет.

Кусая губы и стараясь не плакать, я неуклюже стала принимать желаемую лордом позицию. Уперевшись коленом в сидение, я встала и на второе, оказалась спиной к Бену.

— Нагнись, — приказал он.

Я легла грудью на изголовье. Моя попка таким образом оказалась идеально оттопырена.

— Ноги раздвинь шире.

— Бен, — опять взмолилась я, и в этот раз точно зря.

Торнтон схватил меня за волосы, дёрнул, заставляя запрокинуть голову. У меня во рту оказался кусок материи. Я почти сразу поняла, что это мои трусики.

— Хватит, Кэти. Ни слова больше не хочу слышать. Сейчас я буду говорить, а ты запоминай. Шире ноги!

Он шлепнул меня по бедру, я захныкала, но больше не сопротивлялась, исполнила его приказ.

Бен коснулся меня между ног, пытаясь сразу проникнуть двумя пальцами. Я завыла в свой кляп, потому что это оказалось адски больно. Не знаю, почему. Раньше такое вторжение мне нравилось. Ну, может, было чуть тесно, но я никогда не чувствовала такой острой боли. Наверно, потому что боялась его сейчас.

— Страшно, Кэти? Боишься? — насмешливо заговорил Торнтон, слава богу, отступив.

Я не отвечала, разумеется.

— Мне тоже было страшно. Три минуты я разговаривал с барменом, а ты уже успела сделать все свои дела и убежать от меня. Чтобы…

Он выдохнул. Как будто одно воспоминание причиняло ему боль.

— Не смей от меня убегать, детка. Будет только хуже.

Пальцы Бена теперь гладили мою попку, немного задевая половые губы, клитор. Он больше не наказывал, а ласкал. Но и в этом был свой смысл. Как только я расслабилась и даже начала заводиться, он снова вошел в меня пальцами. Я вздрогнула от неожиданности, но Бен опять отступил, теперь сосредоточившись на моих влажных припухших складочках.

— Я не хочу тебя наказывать, Кэти. Не хочу, чтобы кто-то тебя обижал. Но невыносимо смотреть, как ты искренне и от всей души делаешь глупости. Они не принесут тебе ничего, кроме боли. Тебе не нравится то, что происходит между нами? Ммм?

Ответом на его вопрос было мое проклятое возбуждение. Бен не мог его не чувствовать. Его пальцы были в моей смазке, а я в его власти. Он втирал скользкую влагу в мой клитор, уговаривая меня, зачаровывая.

— Тебе нравится. Я же вижу. Ты кончаешь так сильно со мной. И мне это тоже нравится, малышка. Пока ты моя, ты в безопасности, но иначе…

Торнтон совершенно неожиданно передвинул пальцы выше и дальше. Он надавил на мой анус, и я задергалась. Бен снова шлепнул меня по ягодице.

— Тихо, Кэти. Не двигайся.

Я замерла. И дышать перестала. Его влажный палец проникал все дальше, глубже. Неожиданно это оказалась не так больно. Возможно, из-за смазки. Я даже начала привыкать к этим странным новым ощущениям и едва сдерживалась, чтобы не застонать. Кажется, еще немного стимуляции клитора, и это будет даже приятно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но едва я размечталась, Бен опустил меня с небес на землю. Он убрал руку, заменив другой. Сухой большой палец больно давил мне на попку. Я захныкала, кусая трусики, истекая слюной.

— Чувствуешь разницу? — продолжил урок Торнтон. — А я почти нет. Мне все равно, больно тебе или приятно, Кэти. Поэтому, будь добра, ради самой себя. Веди себя хорошо. Развернись сейчас и на пол..

Он снова дернул меня за волосы, буквально стащил с дивана. Упираться коленями в ковер было совсем неприятно, но я терпела.

Бен расстегнул брюки, взял член в руку. Уже через минуту мне в лицо выстрелила сперма. Торнтон только тогда вынул трусики и моего рта, бросил их мне в лицо.

— Умойся и ложись спать в своей комнате. Я еду на посвящение без тебя. Надеюсь, ты проведешь выходные с умом, не выходя из дома.

В ответе он не нуждался. Торнтон ушел к себе, оставив меня посреди гостиной на коленях. Грязную, униженную, жалкую.

Глава 10. Лучше, чем кажется

После этого инцидента наши с Беном отношения слали почти такие же, как и раньше. Он больше не хмурился и не игнорировал меня, мы снова разговаривали о погоде и учебе, иногда шутили. Он больше не целовал меня и не трогал, хотя я надеялась, что вернутся и его бесстыжие ласки. Но Торнтон лишь изредка позволял себе обнять меня. Преимущественно, когда мы шли по коридорам корпуса или в столовой. Метил территорию. Давал понять, что я его собственность. Знакомая история. Но теперь эти жесты меня не раздражали, я ждала их, как праздника.

Мои отношения с Анж вроде бы не испортились, но я к ней заметно охладела. Она тоже не стремилась общаться больше. Все ее время занимал Гарри.

А я с Беном почти каждый день засиживалась в библиотеке. Он раньше такого рвения не демонстрировал, таскаясь туда только, чтобы поставить меня на колени в дальних переходах. Теперь же Торнтон всецело окунулся в дипломный проект. Еще и мне иногда помогал. А когда мозги моего лорда закипали, он просто приходил меня встречать, чтобы довести до дома.

Я вообще стала замечать, что за мной все время кто-то следует. От корпуса до кофейни. От дома до библиотеки. Всегда, когда я шла одна, то ощущала взгляды и присмотр. У меня не было доказательств, конечно, но имелась куча догадок. Кажется, Бен присматривал за мной даже через чужие глаза.

От этого мне становилось тепло и спокойно.

В один из вечеров, когда я отчиталась куратору по курсовой и сразу решила остаться поработать над его замечаниями, Робертс тоже засиделся за ноутбуком. Он провел еще одну встречу со студентом, а потом снова подошел ко мне с книгой.

— Вот. В этой работе много полезного для тебя. Прямо тезисами вписывай. Можешь даже домой взять.

Я глазам своим не поверила. Это было очень редкое пособие. Я вообще не слышала, чтобы этого автора переводили с немецкого.

— Домой? — не поняла я. — Как это?

— Это моя личная книга. Над ней работала Сабрина, собиралась издать специально для нашей библиотеки. Не успела. Я заканчивал сам.

— Сабрина? — переспросила я, не понимая.

— Сабрина Ханиган-Торнтон. Мать Бенингтона. Она изучала античную пьесу всю свою жизнь. Медею любила особенно.

Я сглотнула. Мать Бена, которая умерла или погибла.

— Спасибо, профессор, — еда дыша проговорила я, принимая книгу.

На языке вертелись вопросы, но я опять не решалась спросить. Как и не решалась погуглить Бенингтона. Не хотела я знать ничего из интернета и даже от других людей.

— Как у вас? Вы ведь вместе? — неожиданно спросил Робертс. — Прости, что спрашиваю, Кэти, но ты на него очень хорошо влияешь. Впервые вижу, чтобы Бенингтон так много и с удовольствием занимался. Ты как будто заразила его умом.

— Ох, профессор, скажите тоже. Боюсь, Бену со мной скучно, и он занимается проектом от нечего делать.

— Тоже неплохо, — пожал плечами Робертс. — Он очень умный парень. Мозги у него от матери. Правда снобизм и гордыня от отца, но это неплохо помогло с клубом.

Робертс присел на край соседнего стола, явно готовый поболтать. Я в свою очередь была готова послушать.

— Как это? — спросила я.

— Когда Бен приехал учиться после пожара, он отказался от клуба, Кэти. Мне пришлось его уговаривать почти год. Он и учился черти как. Другого такого лодыря и прогульщика уже бы отчислили, но Бен у нас символ стабильности и незыблемости Торнвуда.

Я хмыкнула. Робертс приподнял бровь.

— Простите. Я не первый раз в Британии, но никак не могу привыкнуть к вашим аристократическим вековым традициям. В моей стране такое похоже на сказку.

Он закивал.

— Знаю, Кэти. Ваше дворянство буквально истребили в начале двадцатого века.

— Да. Теперь наша аристократия — это те, кто выжил в девяностые, и Киркоров.

— Киркоров? — повторил за мной Робертс. Даже не ошибся в произношении, что удивительно. — Кто это?

Я махнула рукой, улыбаясь, и сменила тему.

— Значит это в уговорили Бена возглавить клуб?

— Да, я уговаривал, но он сам принял решение. Прежний глава окончил университет, и сам себя на его место назначил Алистер. Хотя обычно это кто-то из старших. Глоссер тогда был первокурсником, как и Бенингтон. Сместить его мог только один из Торнтонов.

— А что такого страшного делал Алистер?

— Ничего вроде бы, но даже до меня дошли разговоры о теории привилегированных фамилий. Попойки клуба часто заканчивались драками. Алистер тот еще Наполеон и великий провокатор. Он всех убедил, что в нашем маленьком городе члены Торн Юнион должны разделять и властвовать.

— Разделять?

— Лордов от плебеев. Последних он не считает за людей. Они обслуга. Мы, то есть. — Робертс поморщился. — Прости, что употребляю такие слова.

— Ничего. Я слышала от Алистера всякое.

— Мне жаль, Кэти. Это ведь я поставил тебя под удар. Но тогда казалось, что Бен справится. Алистер всегда и во всем хочет быть первым, лучшим. Таланта правда для этого маловато. В Кембридж не поступил. В Оксфорд не прошел собеседование. А к нам его взяли. Он собирался наверстать упущенное, став во главе Торн Юнион, но не сбылось.

— Поэтому теперь Глоссер хочет владеть тем, что принадлежит Бену? — догадалась я.

— О, да. Начиная от апартаментов, заканчивая девушками.

— Апартаментов?

— Да, коттедж Торнтонов сначала отдали Алистеру, но ему пришлось сехать, потому что Бен решил учится рядом с домом. Он ведь поступил в Оксфорд, но отказался от учебы там после пожара.

Пожар, пожар, пожар.

Снова и снова этот пожар.

Я поняла, что обаятельно буду расспрашивать Робертса, если не сверну разговор. Но он и сам, кажется, понял, что отвлекает меня.

— Ладно, Кэти. Что я тебе докучаю болтовней. Занимайся.

Я снова погрузилась в античный эпос и драму, а очнулась, только услышав голос Бена.

— Кэти, почти девять. сколько можно? Профессор, я ее забираю.

— Да-да. Я и сам собирался выгонять, — откликнулся Робертс. — Мне тоже пора.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мы вышли вместе, и профессор сам закрыл дверь на ключ и включил сигнализацию. Бен закинул на плечо мою сумку с нетбуком, взял меня за руку. Я растаяла.

— Завтра все в силе? — уточнил Торнтон у куратора. — Консультация в час.

— Да, буду ждать, Бенингтон, — подтвердил Робертс, а потом взглянул на меня тепло и почти нежно, улыбнулся, сказал тихо. — Она бы ей понравилась.

— Знаю, тоже почти беззвучно ответил Бен. — Доброй ночи, профессор.

Он увел меня прочь, прежде, чем я стала задавать вопросы. Казалось, между нами возникло что-то совсем иное. Ладонь Бена грела мои пальцы, и он нес мой компьютер, сам пришел встречать, хотя я забылась написать ему. Это все было так приятно и трогательно. Я ждала поцелуя или хотя бы беседы за ужином. Но Торнтон сразу ушел к себе, даже не пожелав мне спокойной ночи.

Я провалялась до полуночи в кровати с телефоном, переписывалась с Ви. Она уже не в первый раз звала меня в гости к родителям на Рождество. Я не собиралась в Россию на каникулы, но очень хотела поехать навестить старых друзей. Соскучилась по всем очень. Окончательного ответа я так и не дала, потому что теперь не могла решать все сама. Завтра нужно обязательно спросить у Бена. Надеюсь, он не взбесится.


Но спросить утром я не успела. Бен бегал, мылся, все время куда-то спешил. Мы не разговаривали толком до самых выходных. Я даже не пыталась приставать к нему с своими глупостями, пока он ел или занимался. Казалось, у моего лорда вообще нет свободной минутки.

Все надежды были на выходные, но и в субботу он с раннего утра куда-то умчался с огромной спортивной сумкой. Наверно, поехал играть в гольф с приятелями из клуба. Торнтон каждую субботу куда-то уезжал. От Гарри я знала, что у них но субботам гольф.

Меня Торнтон разумеется туда не приглашал. Я осталась дома, пыталась заниматься, но в голове прочно засели слова профессора Робертса. Все мысли были о соперничестве Алистера и Бенингтона. И о матери Бена.

Теперь я не могла думать о моем лорде, как об избалованном снобе. Это ужасно, но его образ превратился в романтичного рыцаря, который обязан был принять правление клубом против воли. Который потерял мать и отказался от учебы в колледже мечты.

Это очень плохо. Еще немного, и я приму свою рабскую участь, как благо. Или я уже приняла?

Плохо.

Но как ни стараюсь, могла снова разбудит в себе гнев и бунтарство. Не чувствовала себя рабыней. Мы с Беном почти друзья. Если, конечно, забыть, что он иногда сует свой член мне в рот. Когда это было? Я почти забыла, какой он на вкус. Признаться честно, даже скучала. Не был Торнтон конченым грубияном. Может быть вначале, пока я изо всех сил сопротивлялась. Но и тогда мне нравилось.

Плохо, очень плохо, но у меня не было сил противиться странным теплым чувствам, которые расцветали в душе.

Всю субботу я валяла дурака. Бросил попытки заниматься и честно устроила себе выходной, валяясь перед телевизором, переписываясь с друзьями.

Бена так и не было. Лишь около восьми вечера я услышала громкий бит американского рэпа с улицы. Даже в окно выглянула, потому что музыка орала прямо около коттеджа Торнтона. Оказалось, что прямо у калитки припарковался дряхлый минивен. Из него и слышались ритмы улиц. Я с трудом поверила глазам, когда из машины буквально вывалился Бен. Он смеялся и волочил сумку по земле, дважды обернулся, чтобы показать фак тем, кто его подбросил.

Не сдержавшись, я выбежала на улицу, встречая лорда у двери.

— Хей, деткаааа, — протянул Бен, бросая сумку у крыльца и заключая меня в объятия.

От него пахло потом и пивом. Он был пьян. Вдребезги. Ну или почти. На ногах стоял, но вел себя необычно. Мягко говоря. И мне это снова нравилось.

— Пусти меня, — засмеялась я, пытаясь оттолкнуть Торнтона. — Ты воняешь, Бен.

От него действительно сильно пахло потом. Майка была вся мокрая, волосы тоже. Я вывернулась, но тут же пожелала вернуться в его потные объятия.

Мое желание сбылось. Бен сделал бросок вперед и снова настиг меня, как тигр добычу. Я расхохоталась, снова вырываясь. Торнтон зарычал, и это окончательно снесло мне голову. Боже, как же мне нравилось трепыхаться, дразнить его, распалять.

Почти приподнимая меня над полом, Торнтон пошел к своей комнате.

— Ах, вонючий! Вот как ты заговорила, маленькая дразнилка.

Он затолкал меня ванную, отпустил на секунду, но только чтобы взять на руки и поставить посреди душевой. Также, не раздеваясь, Бен шагнул ко мне и включил воду.

— Помой меня, Морковка, — приказал он, делая голос грозным.

Я не могла перестать хохотать.

— Прямо в одежде мыть?

Торнтон прижал меня к стенке, выдохнул в губы.

— Дразнилка.

И поцеловал так, что у меня дух захватило.

— Ты маленькая, несносная…Такая притягательная, — бормотал Бенингтон между поцелуями.

Его ладони легли на мою мокрую майку, через которую легко читались очертания груди и просвечивали напряжённые соски. Я застонала, едва он сдавил их пальцами прямо через ткань, а потом наклонился и стал посасывать и кусать губами.

Господи, как же я скучала по этим ощущениям. Прикрыв глаза, я отдалась ему полностью, позволила себе чувствовать и не сопротивляться. Запустив руки Бену в волосы, я тихо постанывала, пока он играл ртом и руками с моей грудью.

— Кэти, детка, — выдохнул он мне в губы, вернувшись. — Как ты это делаешь?

— Что? — спросила я, открыв глаза, и сама захмелела от его невероятных сапфировых глаз.

— Я думал, мне нравится, когда ты дергаешься и брызжешь ядом, но такая ты еще привлекательнее.

— Какая? — простонала я, дурея от его чувственных признаний.

— Мягкая, нежная, готовая, податливая. Красивая. — бормотал Бен, водя своими губами по моим. — Моя морковка. Вся моя. Когда ты не дергаешься, позволяешь мне все, сдаешься… Я …Я…

Он так и не договорил, просто снял майку и положил мои пальцы на свои спортивные брюки.

— Раздень и помой меня, Кэти, — велел Бен, а потом добавил. — Пожалуйста.

Я не могла отказать в этой просьбе. Спустив вниз брюки, я помогла Бену избавиться от носков, взяла с полки его гель для душа. Он пах чем-то цитрусово-терпким. Одновременно мягкий и свежий запах. Очень мужской, очень приятный. Я мурлыкала, пока гладила его мыльными руками. Плечи, шея, грудь, руки. Бен повернулся спиной, и я намылила и там, любуясь его Фениксом без спешки и одежды.

— Нравится? — спросил Бенингтон.

— Очень, — выдохнула я, обводя пальцем контуры чернильной птицы. — Это Феникс, да?

— Да, — ответил Бен. — Сгореть и возродиться из пепла. История моей гребаной жизни.

Я почувствовала неровности и не сразу поняла, откуда они. А потом вздрогнула. Пожар, пепел. Это же следы ожогов.

Мое сердце сжалось. Я вспомнила, как Бен говорил о балке, что придавила его.

— Было очень больно? — спросила я, поглаживая крыло, которое заходило на правый бок.

— Бывало и больнее, — ответил Бенингтон.

Я не сдержалась и прижалась губами к чернильным шрамам. Мне так хотелось забрать его боль. Бен глухо выдохнул, хлопнув ладонью по мокрой стене.

Я сразу поняла, что он не будет больше ничего мне рассказывать.

Сейчас не будет. Но, возможно, позже…

Скользнув ладонью ниже, я погладила его упругий зад, достала яички. Торнтон повернулся, и я смогла коснуться его члена. Он уже был твердым. Я водила рукой, глядя на Бена, который тяжело дышал, прикрыв глаза. Как я несколько минут назад. Но почти сразу он отодвинул мою руку и сказал:

— Теперь моя очередь, Морковка.

Бен стащил с меня майку и шорты вместе с трусиками. Он также выдавил гель на ладони и стал намыливать, заставляя меня хныкать и выгибаться. Я подставляла ему грудь, запрокидывая голову, чтобы он мог гладить шею.

Его скользкие пальцы прошлись между ягодиц, и я прижалась к грудью к его груди теснее. Закусила губу и ждала, что будет дальше. У меня не было мысли, что Бен прикажет терпеть и сотворит со мной все, что захочет. В этот момент я просто ждала, что он сделает, как я буду на это реагировать.

Торнтон не причинял мне боли. Он просто водил пальцем, чуть надавливая на анус.

— Подними ногу, малыш, — попросил он, подхватив меня под колено.

Я поставила ступню на выступ в стене, Бену так стало удобнее. Но он не спешил воспользоваться этими возможностями. Оставив в покое мою попку, Торнтон опустился на колени, раздвинул пальцами мои половые губы, взял лейку душа и направил на мой клитор.

Я уперлась ладонями в стены, и старалась не упасть. Вода била по моей плоти. Легко, почти незаметно, но я сходила с ума.

— Скажи, Кэти. Скажи мне, — проговорил Бен, не убирая струи душа.

Я точно знала, что он хотел услышать.

— Хочу тебя. Хочу кончить.

Бен бросил душ, переключил режим на ливень сверху, а сам прижал губы к моему клитору. Я сложилась пополам, чуть не упав. Чудом удержала равновесие. Бенингтон посасывал, водил языком по кругу и сжимал губами клитор почти до боли. Я стонала, ныла, хрипела и ругалась. Кажется, даже по-русски. А он посмеивался, дул на мою припухшую плоть и смотрел снизу вверх, как я корчусь, желая еще.

— Красивая, — прошептал Бен и снова лизнул меня.

Он использовал даже зубы, царапая, прикусывая половые губы и чувствительную нежную кожу бедер с внутренней стороны.

Вода смывала с нас мыло, ласкала кожу теплом и влагой.

Когда сил терпеть больше не осталось, я просто схватила Бена за волосы, не позволяя отвернуться. А он снова смеялся. Как он умудрялся это делать, посасывая меня, жестко потирая языком? Не знаю. Я не хотела знать. Хотела, чтобы оргазм, наконец, нашел меня. И Бен указал ему путь.

Кажется, я выдрала клок волос у него на затылке, но это не помешало моему лорду закончить. Он держал мой клитор губами, пока я не обмякла, позволяя чувствовать все до конца.

У меня в глазах потемнело. Не помню, как оказалась в руках Бена. Очнулась уже в его постели. Я сидела на краешке кровати, а Бен вытирал меня полотенцем. Закончив со мной, промокнул и свою кожу. Его все еще готовый на подвиги член оказался прямо около моего лица. Я взяла его в руку, и коснулась губами головки.

— Кэти, это… — прошептал Бен, но не закончил, потому что подавился стоном.

Я взяла его в рот почти полностью, а потом заскользила обратно, сжимая крепко губами. Мне хотелось сделать для него все также круто, как он старался для меня. Поглаживая пальцами яички, я снова и снова посасывала и отпускала, кружила языком по головке, сжимала ее губами, глубоко вдыхала, когда Бен погружался почти до горла.

— Кэти, я… — хрипло проговорил Бен, не закончив фразу.

Но я и так чувствовала, что он готов кончить. Головка набухла и с трудом помещалась во рту. Я сосредоточилась на дыхании и быстро проглотила струю. Бен отдышался и тоже сел на постель.

— Черт, голова кружится, — сейчас отрублюсь, признался он, падая на спину.

Через секунду Торнтон уже привлек меня к себе. Я вытянулась вдоль его тела. Наши ноги переплелись. Положив голову Бену на грудь, я спросила:

— Почему ты просто не трахнешь меня, Торнтон?

— Потому что тогда я точно тебя никуда не отпущу, — ответил Бен и, кажется, сразу уснул.

Глава 11. Вместе, врозь, вместе

Утром я проснулась от стонов Бена. Повернув голову и открыв глаза, я увидела, что он сидит на краю кровати, держится за голову и ноет. Не удержалась и засмеялась. Торнтон тут же обернулся.

— Полагаешь, это смешно, да? — огрызнулся он.

— Очень. Мой придурошный лорд такой умный, но пить пиво не умеет.

— Умею. Я даже не блевал вчера, — похвастался Бен.

— Возможно, именно поэтому утром так паршиво.

— Вот завелась на мою голову умная Морковка. Где ты была вчера, когда я прикончил третью пинту?

— Дома. Потому что ты меня вчера не взял с собой.

Бен улегся ко мне обратно, обнял.

— Поверь, тебе вряд ли бы понравилось.

Мне точно не нравится, что он решает за меня и ничего толком не говорит. Уклонившись от поцелуя, я встала с постели и ушла в ванную, а потом на кухню, чтобы сварить кофе.

Минут через пять ко мне присоединился Бен.

— Яйца? — не могу не удивиться я, видя, как Торнтон достает пяток и молоко.

— Мне нужны жиры и белок, детка. На каше я сегодня протяну ноги.

Еще больше я удивляюсь, потом у что он сам замешал все для омлета, натер сверху тонну сыра и кинул в тостер хлеб.

— А как же все эти синие ягоды, когда Венера в Пятом доме? — спросила я, сжимая губы, чтобы не смеяться.

— Кэти, клянусь, если ты будешь продолжать издеваться, я соберу последние силы и выпорю тебя.

— Обещаешь?

Он выдохнул, признаваясь:

— Нет, я быстрее сдохну.

— Тогда сядь уже и жди свой завтрак.

— О, да, спасибо, милая. Ты просто клад.

Он забрался на высокий стул у стойки и с благодарностью принял чашку с дымящимся кофе.

— Пока я разбиралась с едой, Бен пил кофе и смотрел на меня. Не видела это, потому что стояла спиной, но чувствовала, что он следит за каждым моим движением. Едва я закончила и села за стойку рядом, Торнтон сказал:

— Я играю в регби с ребятами. Иногда. Последнее время редко.

— С ребятами? — не сдержалась я. — Из клуба?

Разбитый фургон совсем не вязался у меня с членами Торн Юнион. Бен подтвердил эту догадку.

— Нет, с Джонни и Крисом. Ребята из города.

— Джонни — бариста? А Крис…

— Сын хозяина булочной. И Джеффри…

— Сын мясника? — предположила я.

— Нет, он бармен в пабе.

Сарказм во мне не удержался.

— Как интересно. И что же лорд Торнтон делает в компании крестьян?

— Кэти, я просил тебя не употреблять подобных слов. В моем присутствии хотя бы, — пристыдил меня Бенингтон.

— Потому что ты дружишь с простолюдинами? А в клубе знают?

— Я им не докладывал.

Бен начал огрызаться, и я невольно почувствовала, что завожусь. Мне нравилось доставать его. Видимо, как и ему нравилось, что я все время грублю и сопротивляюсь.

— А если я доложу, — продолжала я играть с огнем.

— Собралась меня шантажировать? Не выйдет.

— Почему?

— Потому что я заклею тебе рот и будешь так ходить на занятия, Морковка, — ответил Торнтон ослепительно улыбаясь.

Он положил в рот омлет и стал невозмутимо жевать. А я ни черта не понимала, шутит он или серьезно. Но мне точно не хотелось оставлять за ним этот раунд.

— Я буду молчать, ладно. Но ты обязан взять меня на игру.

— Боже, Кэти, — рассмеялся Бенингтон, чуть не подавившись. — Ты и так будешь молчать, если я прикажу. Все мои желания, плюс кляп для верности.

Не удержалась и показала ему язык. Бен снова засмеялся. Внезапно я поддалась порыву и мягче, почти ласково спросила.

— А если я попрошу взять меня на игру. Пожалуйста?

Бен взял меня за подбородок и быстро поцеловал в уголок рта, заодно слизывая капельку джема с губы.

— Пожалуй, я не смогу отказать такой вежливой леди, — ответил он мне в губы. — Ты любишь регби?

— Я смутно представляю, что это такое. Но кажется, это очень жесткая игра.

— Очень, — подтвердил Бен, отпуская меня.

— Интересно посмотреть, как ты будешь месить приятелей. Или тебя втопчут в грязь. Мне кажется, это будет одинаково забавно.

— Ты такая вредная, — покачал головой Бен, возвращаясь к омлету.

— Зато честная.

Я решила, что таким образом он согласился. Его расслабленное настроение показалось мне удачным моментом, чтобы спросить про праздники. Рождество уже близко. Я должна дать ответ Ви.

— Давно хотела тебя спросить про Рождество, — начала я нейтрально.

— А что с ним?

— Ты останешься в Торнвуде на каникулы?

Бен помолчал, отрезал себе еще кусок омлета, прожевал, только потом покачал головой и проговорил:

— Маловероятно. Скорее всего, уеду. А ты?

Я закусила губу.

— Разве не ты это решаешь?

— Не знаю. Если у тебя заказаны билеты домой, наверно будет совсем уже мерзко приказывать тебе остаться. На такое дерьмо не способен даже я.

Он был слишком симпатичный, пока говорил эту пламенную речь. Я раньше не замечала, насколько он бывает привлекательным, когда сам над собой иронизирует.

— У меня нет билетов, и я не собиралась домой. Но хотела съездит к друзьям.

— Прекрасно, — хлопнул в ладоши Бен. — Я не против. Поезжай.

Он потрепал меня по спине, поблагодарил и ушел заниматься на улицу. В обед и вечером мы оба работали над проектами. Бен больше не сидел в своей спальне, а вышел ко мне в гостиную. Он устроился на полу, возле дивана, который я заняла. Торнтон запретил мне двигаться или перебираться к себе в комнату, заявил, что я ему не мешаю. Вечером вместо ужина, Бен заказал пиццу, в очередной раз удивляя меня. Мы ели все там ж в гостиной на полу, отодвинув ноутбуки в сторону.

— Мне сегодня придется звонить в неотложку? — ехидно поинтересовалась я, пока он заглатывал, как удав, сырный треугольник.

— А что такое? — переспросил Торнтон с набитым ртом.

— У тебя не случится интоксикации от вредной еды? Или может просто пятнами пойдешь?

Он спокойно прожевал, а потом рванул ко мне на диван, перевернул на живот и стащил с моей задницы шорты вместе с трусиками. Я взвизгнула, ощутив обжигающий удар ладони.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍-Ты доигралась Морковка, — рявкнул Бен и шлепнул меня еще раз.

Теперь я застонала, потому что он сразу погладил и снова шлепнул. Не так сильно, но ощутимо.

— Черт, Кэти, ты бы видела, какая у тебя симпатичная розовая попка порки. Почему я не делал этого раньше?

— Извращенец, — простонала я, задыхаясь от возбуждения.

И он снова шлепнул меня, погладил и снова шлепнул. А потом его два пальца проникли в мою влажную глубину. Я закусила губу, потому что это было немного больно, о все же больше приятно.

— Запрыгни на меня, детка, — попросил Бен.

Он избавил меня от одежды, и сам снял брюки. Я села на него, ощущая как мои влажные половые губы касаются его горячего твердого члена. Я приподнявшись, я взглянула на Бена, но он покачал головой, отказывая. Снова никакого секса.

Я даже расстроилась, но лишь на секунду. Торнтон сразу стал помогать мне двигаться так, что наши центры соприкасались. Я сняла с него майку и гладила плечи, целовала его шею и лицо. Бен протолкнул между нами руку и поглаживал клитор, пока я продолжала скользить по нему.

Все это кончилось тем, что мы перепачкались спермой, смеялись и стонали, больше не пытались заниматься. В конце концов, Бен унес меня в душ. После него я как-то бездумно прошла в спальню и легла в постель Торнтона. Бен усмехнулся, выходя из ванной следом. Я начала испугалась, что он снова прогонит меня, но Торнтон лег ко мне и прижал к себе крепко, погасил свет.

— Тебе нравится спать со мной, Морковка? — просил он.

Я выдохнула с облегчением. Он не против, не прогонит, просто снова издевается. В это я умею играть.

— Да. У тебя отличная кровать. И ты мне не мешаешь, Торнтон, — ответила я, не изменяя нашим традициям.

Бен засмеялся, прижимая меня к себе. Я засыпала, понимая, что никуда не хочу уезжать. Даже на день расстаться с Беном нет желания. Хорошо, то Торнтон не останется в городе, иначе, я бы отменила все свои планы.

Все оставшееся время до каникул мы с Беном много работали над проектами. Почти все свободное время уходило на учебу. Торнтон был так занят, что даже не приставал ко мне. Я старалась не думать, что он опять охладел или злится. Не было больше сил разбираться с его демонами. Я позволила себе наслаждаться тем, что имела и престала задавать неудобные вопросы.

В конце концов, я была игрушкой Бенингтона, а он вполне даже добрым рабовладельцем. Лишь однажды вечером, когда у меня уже мозги из ушей вытекали от переизбытка полученной информации, я бессовестно соблазнила Торнтона. Это был порыв какой-то.

Бен сидел рядом со мной в кафедральной библиотеке. Народу еще было достаточно много, но мне стало на это наплевать. Мне нужно было отвлечься. Уверена, он тоже не будет против.

— Знаешь, где взять исследования Крадена по Римскому эпосу?

— Знаю, — кратко ответил Бен, не переставая перепечатывать что-то из книги в файл.

— Проводи, пожалуйста.

— Попроси методиста. Она сама принесёт.

Я сжала губы, ликуя на пустом месте Он так и не запомнил ее имя, а мое часто произносил во сне.

— Мне взглянуть только на оглавление. Одним глазом. Не хочу оформлять запрос. И тебе не помешает пройтись.

— Ох, ладно.

Бен захлопнул ноут и встал. Я видела раздражение на его лице и предвкушала маленькую ссору, которая обязательно закончится оргазмом.

Так и вышло. Торнтон ворчал, пока вел меня к стеллажу, даже попытался отчитать, когда я открыла нужную книгу и тут же вернула ее на место. Но все его слова застряли в горле, едва я опустилась на колени. Разумеется, больше он не спорил и не сопротивлялся. А я исполнила все так четко и виртуозно, что даже не помяла блузку, только блеск пришлось добавить на губы, хотя они и так горели, как пожар. Пока Бен переводил дыхание, я уже вернулась на место. Мы больше не разговаривали, но я заметила, что Торнтон даже не пытался сосредоточиться на учебе.

— Пойдем домой, — прошептал он мне на ухо через четверть часа.

— Мне нужно еще пару минут.

Я специально его злила. Он тут же включился в игру. Его ладонь легла на мое колено, заскользила вверх, по бедру, по внутренней стороне, лаская кожу над кружевом чулок. На мне, как обычно, не было трусиков. Этот запрет никто не отменял. Я боялась, что не удержусь и начну умолять его. Но Бен не усугублял ситуацию, а держал меня на грани. Я даже смогла закончить мысль для эссе по истории Англии. Домой меня Бен практически тащил на себе, бегом, потому что я категорически не успевала за его ногами от ушей.

Дразня его, я попыталась спрятаться в ванной, но Торнтон не пожелал ждать и затолкал меня в душ. Там мой лорд снова встал на колени, чтобы отправить свою рабыню на небеса. Мы ужинали в постели, болтали, пока не отключились от усталости.

Утром Бен снова был отстраненным, немного раздраженным, сдержанным. В принципе, таким он был всегда. Но я знала другого лорда Торнтона и, кажется, любила его. Нет, я любила все его ипостаси. Мне было сложно принять эту мысль. Я старалась не думать о любви, но иногда сердце щемило от таких банальных вещей. Один раз я чуть не расплакалась, когда Бен разгладил пальцем морщинку у меня на переносице.

— Не хмурься. Это плохая привычка, — прокомментировал он свои действия, не стесняясь приятелей из клуба, которые обедали с нами.

Они как сделали вид, что не заметили, но я знала, что уже через час это будет обсуждать весь кампус. А Бену было плевать. Он и бровью не повел. Меня это так тронуло. Вроде бы ничего особенного, но он повел себя, как заботливый бойфренд, даже как близкий человек, не постеснялся продемонстрировать нежность и заботу.

Перепады в его настроении никуда не делись. Иногда Бен не высыпался, становился нервным. Я как-то предложила ему перенести пробежку на вечер, так он зашипел на меня как чёртов Воландеморт, предложив разбираться с собственным расписанием и привычками. Я даже не обиделась, да и Торнтон остыл почти мгновенно. До корпуса мы шли уже без обид и разборок, как всегда в обнимку.

Наконец наступили каникулы. Бен уехал из Торнвуда на день раньше меня. Мы толком даже не попрощались. Он утром как всегда отправился бегать, а я готовить завтрак. Мне было ужасно интересно, куда он поедет и когда, но я не решалась приставать с расспросами. Вернувшись, Бен принял душ и словно ниоткуда достал чемодан от Луи Витона. Когда он успел собраться, я так и не поняла.

— Витон — классный, — прокомментировала я его багаж.

Бен сморщил нос.

— Сестра подарила. Он удобный.

Я кивнула, стараясь сдержать удивление. Бен впервые упомянул в разговоре сестру.

Ничего спросить о ней я, конечно, не успела. Торнтон выкатил чемодан к двери, попросил:

— Потирай мои вещи, пожалуйста.

Я снова кивнула, едва сдерживая слезы.

— Счастливого Рождества, Кэти, — пожелал он, поцеловав меня в лоб.

Бен взгляну на часы и тут же за окном раздался сигнал клаксона. Он вышел на улицу, катя свой шикарный удобный чемодан. Водитель помог убрать багаж, открыл Бену дверь, и он сел на заднее сидение машины.

Этот день я провела как зомби в одиночестве. Казалось бы мне нужно радоваться предстоящему празднику и возможности провести в шикарном коттедже Торнтона целый день. Но мне было безумно скучно. Так тоскливо без Бена, что прачечная показалась отличным развлечением, а ночью я даже продолжила работать над проектом для Робертса, но быстро вспомнила, что тоже нужно собрать вещи.

Слава богу, сборы меня утомили, и я спокойно уснула. В постели Бенингтона, разумеется. От подушки пахло его одеколоном, это успокаивало. Утром я закрыла коттедж, взяла себе латте в кофейне и отправилась на вокзал. Дорога была не из легких, но явсегда любила путешествовать.

Ви встретила меня в аэропорту и крепко обняла.

— Боже, Кэти, ты потрясно выглядишь. Обожаю твои рыжие волосы. Это вообще законно быть такой милой? Ты точно не ирландка?

— Ты тоже отлично выглядишь, дорогая, — счастливо рассмеялась я, понимая, что ужасно соскучилась по болтушке Вайолет.

— Брось, я как бездомная. Мотаюсь сегодня по городу весь день — ищу подарок для Коуди. Представляешь, родители поругались. Отец ухал кататься в Альпы, а мама решила, что наш дом идеально похож на гостиницу для всех дальних родственников. И я не против в принципе, но Коуди… Боже, в наше время и с его средствами можно уже вылечить прыщи. Или пересадить кожу. Я не знаю.

— Реинкарнировать, наверно, тоже можно, — хихикнула я, семеня за длинноногой Ви.

Везет мне на высоких аристократов. Я лишь на миг вспомнила о Бене, но тут же эти мыли вытеснил новый поток информации от Вайолет.

Погода паршивая, но в принципе тепло. Влажность убила кладку за полчаса. Машину пришлось оставить чуть дальше на парковке, и еще раз сто Ви повторила, рада меня видеть. Это было взаимно. Я села в ее шикарный Бентли, откинула голову и улыбалась всю дорогу, слушая новости о родственниках до десятого колена и знакомых, и знакомых знакомых, которые тоже немного родственники. Старая добрая Англия.

Коуди действительно тот еще персонаж. За обедом у Йорков я слышала только его. Даже мать Ви, Маргарет, тактичная но кончиков, ногтей не выдержала и попросила закончить историю об игре в гольф с герцогом Кроули позже.

Йорки жили в самом центре Лондона и от обычных людей отличались королевским английским, королевским гонором и баснословными деньгами. Я до сих пор не понимаю, почему Ви обратила на меня внимание и решила подружиться. Да так близко, что мы почти все каникулы проводили вместе. Она даже приезжала в Россию однажды. Я знала почти всех близких родственников семейства, которые гостили у них время от времени. Маргарет обожала поддерживать семейные связи и утверждала, что они сильны, пока держатся вместе. Аристократы, разумеется.

На первый взгляд казалось, что их мир традиций и ритуалов незыблем, но с каждым годом, даже приезжая в гости на пару недель- месяц, я все глубже погружалась в очень обычные проблемы Йорков. Отец Ви почти не бывал дома, а когда появлялся, предпочитал запираться в кабинете. Маргарет злоупотребляла портвейном. Сестры Мэри и Шарлотт почти не общались с Ви и родителями. Возможно, из-за разрухи в собственном доме Маргарет и пыталась создать видимость благополучия. Я не очень понимала такую разновидность лицемерия, но и осуждать не имела права.

Все Йорки всегда относились ко мне очень тепло. Я чувствовала себя у них в гостях, как дома. Возможно, потому что наши семьи были немного похожи. Мой отец тоже давно перестал скрывать любовниц. Мать игнорировала и их наличие да и собственного мужа. Мы не были богаты, но мать никогда не работала, поэтому и уходить не спешила. Я понимала обоих родителей, но и теплоты семейного очага в моей жизни давно не было. Именно поэтому, наверно, я очень ценила приглашения Маргарет и Ви, старый церемониал званных обедов в большой столовой.

Пусть по большей части — показуха, но мне было тепло и спокойно у Йорков.

Пока не появился Коуди. У меня в ушах шумело от его бесконечной болтовни.

Мы закончили обед и разбрелись по гостиной. Ви подбивала сестер пойти в паб, но они кривили носы. Старшие родственники обсуждали последние новости за рюмкой Шерри. Неугомонный Коуди снова солировал.

Я отошла, чтобы налить стакан воды, а потом не выдержала и решила рассмотреть смешные огромные носки на камине. Слезы навернулись, когда я увидела один с моим именем.

Каждый год они это делали, и каждый год меня это трогало до глубины души.

Раздался звонок в дверь, и я услышала, как сама Ви крикнула:

— Открою, мам. Кто еще не добрался до нас? Дядя Джордж?

— Джорджа я не приглашала, — крикнула Маргарет.

Прислугу Йорки всегда отпускали на праздники. Даже Маргарет не брезговала открыть дверь или засунуть посуду в мойку накануне Рождества. За это я тоже очень любила их семью.

— Бенингтон Клейтон Дуглас, мать твою, Торнтон, — услышала я нарочито громкое восклицание Ви.

Мое сердце пропустило удар.

— Оставь мою маму в покое, Вайолет Джина Абигейл Йорк. Я тоже рад тебя видеть, — отвечал в привычной развязно пренебрежительной манере Бенингтон.

Мой, мать его, Бенингтон!

Я обернулась и увидела, как Ви и Бен обнимаются, А потом она закричала.

— Мама, мама, почему ты не сказала, что пригласила Бена?

Маргарет почти летела к двери, чтобы тоже обнять Торнтона. Я не могла перестать глазеть на них. И на него. Бен был в пальто горчичного цвета, с вечными растрепанными волосами и идеальной осанкой. Рядом стоял его Витоновский чемодан. Он улыбался искренне и счастливо. Такие эмоции на его лице — редкость. Только Ви и Маргарет тепло его поприветствовали, остальные не спешили даже поздороваться, не то что подойти и обнять.

— Я каждый год приглашаю этого негодного мальчишку, но он никогда не приезжает.

— Зато сейчас — какой сюрприз, тетя Маргарет.

— Прекрасный сюрприз, Бен. Просто замечательный. А Лиззи с тобой?

— Нет. Она меня кинула. Осталась в Штатах, променяла родного брата на бойфренда.

— Как я ее понимаю, — захихикала Ви, стаскивая с Бенингтона пальто, чтобы повесить в шкаф. — Будь у меня кто-то приличный, я бы тоже вас всех бросила, не моргнув глазом.

Бен закатил глаза. Совсем как я.

Сердце все еще билось через раз, пока он болтал с Ви и Маргарет. Я ничего не соображала, только глазела на него, не сводя глаз. Торнтон собирался принять душ и даже согласился пойти в паб вместе со всеми, когда увидел меня.

Я так и стояла у камина, а он остановился у лестницы. Просто замер.

— О, Бен, это Кэти. Вы вроде не знакомы, — запела снова соловьём Ви.

Я не могла ничего ответить. Просто стояла и смотрела на него.

— Знакомы, — наконец ответил Торнтон. — Мы учимся в Торнвуде. Ты не знала?

— Я думала, ты поступила в Сэнт-Эндрюс, — обратилась ко мне подруга.

Я отрицательно помотала головой и с трудом выдавила:

— Нет, Ви. Торнвуд.

— А ты разве еще учишься, Бен? — снова обратилась к нему Вайолет.

— Последний курс.

— УУуу, везет. Ну я рада, что вы познакомились. Иди скорее в душ, Бен. Паб ждет.

И она подтолкнула его к лестнице.

Торнтон так и шел наверх, не сводя с меня глаз. Вот это сюрприз накануне Рождества.

Пока Бен был наверху, я сто раз пыталась спросить у Ви или Маргарет о нем, но столько же раз слова застревали в горле. Казалось, если произнесу мя Торнтона, все сразу удет написано на моейм лице. Я точно не хотела, чтобы мои друзья знали о нашем споре и совместном проживании. Оставалось только молиться, чтобы Бен придерживался того же мнения.

Глава 12. Сюрпризы на Рождество

Как ни странно, но в паб с нами собрались почти все гости. Дома оставалась только Маргарет, ее кузина и престарелая тетушка. Даже сестры Ви решили, что не грех развеяться. Нам пришлось вызвать три машины. К сожалению, мне досталось заднее сидение рядом с Коуди. С другой стороны ко мне присоединилась Ви, и это немного обнадеживало. Но я все равно чувствовала тепло бедра Коуди. Он был слишком близко, хотя мог подвинуться к окну.

Краем глаза я увидела, что Бенингтону достались в попутчики сестры Ви, и он тоже был не в восторге.

— Мери и Шарлотт, кажется, даже не поздоровались с Бенингтоном, — все-таки выпалила я, едва мы отъехали. — Они не ладят?

Ви хмыкнула.

— Мери и Шарлотт с трудом терпят самих себя. Бедняге Бену не на что надеяться. Да он и без иллюзий.

— Понятно, — улыбнулась я.

Мне тоже не очень нравились высокомерные сестрицы, которые считали, что их внимание не дешевле королевского. Наверно, это они взяли от отца, который тоже на всех смотрел свысока. Меня он почти не замечал, как и его старшие дочери. Ви и Маргарет были более демократичны в этом плане.

Коуди заерзал и придвинулся ко мне еще теснее. Я была готова застонать на всю машину, но сдержалась.

— Торнтон совсем тронулся умом после пожара. Поэтому все его и сторонятся, — неожиданно выдал Коуди. — Он ведь отца убил.

Я вздрогнула.

— Как?

Ви выдохнула с мученическим стоном.

— Это такая чушь, Коуди. Где ты набрался? Читал желтую прессу? — отчитала она кузена.

— Это факты, Вайолет. Его отец погиб при пожаре в КаслТорне

— И что? Дядя Эндрю сам его и устроил.

— Торнтон мог его вытащить, но не стал.

— Ты там был?

— Там было много народу. Прислуга конечно, будет молчать до смерти, но люди из города видели, они и говорят.

— О, да. А некоторые люди вообще не умеют заткнуться вовремя.

Ви так редко выражалась, что я снова вздрогнула. Даже на фоне жутких подробностей пожара, не могла не заметить возмущения подруги.

— Если ты еще раз хотя бы намекнешь на подобное дерьмо, Коуди… При Бене или опять за глаза, как гребаный трус, ноги твоей не будет в нашем доме. Бенингтон Торнтон наш родственник и добрый друг семьи. Я не позволю говорить о нем гадости.

— Воу, Ви, чего ты завелась? Я же говорю то, что знаю, — тут же пошел на попятную Коуди.

— Ни черта ты не наешь.

— Возможно, — развел руками он и немного от меня отодвинулся.

Слава богу.

Но я все равно не дышала до самого паба. Ви тоже кипела, буквально вибрировала от раздражения. Едва мы подъехали, Коуди пулей вылетел из машины. А Ви попросила водителя немного постоять. Она потрясла руками и сделала несколько вдохов, чтобы успокоиться.

— Прости, что спросила, — повинилась я. — Не думала, что это такой острый вопрос.

— Да это нормальный вопрос, Кэти, — успокоила меня подруга. — Я просто зверею, когда кто-то начинает поливать грязью Бена. Я его с детства знаю. Он отличный парень. С ним случилось много дерьма, но он не сломался и не превратился в нечто омерзительное и надменное. Как мои сестрицы. У отца были проблемы в прошлом году. Нам очень нужна была большая сумма денег. Помог только Бенингтон. Остальные сделали вид, что ничего не знают. Мери и Шарли точно также сделали вид, что помощи Бена не было. От него все отвернулись после пожара, но мы с мамой всегда поддерживали. Мне плевать на общественное мнение. Всегда было.

Я накрыла ее руку своей.

— Да, я знаю. Ты чудесный человек, Ви.

— Ой, Кэти, не начинай только признаваться мне в любви. Я заочно от тебя без ума.

Мы рассмеялись и обнялись. Ви поблагодарила таксиста и оставила ему щедро на чай, открыла дверцу. Мы вышли из машины, сразу пробежали к пабу.

Разумеется, в Рождество было тесно и шумно. Ви сразу прошла через толпу к стойке, а я задержалась у двери.

— Хей, Кэти, — услышала я голос Коуди.

Он стоял ко мне снова слишком близко, и даже стал склоняться, вытянув губы трубочкой. Хотел поцеловать? Только не это!

Я скорее сделала шаг назад.

— Что ты делаешь? — спросила я возмущенно.

— Омела, — невозмутимо указал парень на венок у меня над головой.

О, нет.

Я не могла найти подходящей причины, чтобы отказаться. Но ее не было. Традиции, связанные с омелой чтились ревниво и непреложно. Но и целовать Коуди мне не хотелось совсем. Собираясь умереть от стыда, я готовилась просто убежать куда-нибудь подальше и побыстрее. Но от позорного побега меня спас Бен.

Он протиснулся между посетителями и не очень вежливо оттолкнул меня в сторону, сам встал под венок.

— Коуди, тебя Мери ищет. Срочно, — прокричал он, закрывая меня собой.

Губы Коуди, что были вытянуты уткой для поцелуя, опустились вниз. Он стал похох на грустный смайлик, прищурился на Торнтона, но даже не попытался отстоять свое, лишь уточнил.

— Мери? Где?.

— За столиком, вон.

Бен кивнул в сторону столов, и Коуди пришлось убраться восвояси.

Я не успела проникнуться своей удачей, как Бен схватил меня за руку и поволок через толпу, вглубь зала, мимо стойки к уборным. Он завел меня в какой-то укромный уголок под лестницей, прижал к стене и зарычал:

— Какого черта ты тут делаешь, Морковка?

Сведенные брови и ярость в голосе разбудили моих демонов. Желание обнять Бена, целовать и шептать, как я рада его видеть превратилось в непреодолимую необходимость довести моего лорда до белого каления.

Я не виновата. Он первый начал. Остальное сильнее меня.

— Я приехала в гости друзьям. Какого черта сюда приперся ты? Решил испортить мне Рождество? — ответила я вопросом на вопрос и задрала нос.

— Я должен отчитаться перед тобой, Кэти? Серьезно?

— Да ни черта ты не должен, Торнтон.

— Ты собиралась целоваться с Коуди?

— Это он собирался целоваться со мной.

— Не в этой жизни, — огрызнулся Бен, приближая свое лицо к моему.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍-Я бы поблагодарила тебя за избавление от этого поцелуя, но ты меня слишком бесишь сейчас.

Бен прижался своим лбом к моему, коснулся своим носом моего и засмеялся тихо.

— Какая же ты заноза в заднице, Кэти.

Не сдержалась и тоже захихикала.

— А ты, как всегда. невыносимый тиран и деспот, мой лорд. Мог просто сказать Коуди, что я твоя.

Мои губы почти коснулись его, и я уже предвкушала сладостный поцелуй, но Бен отпрянул, едва услышал мои слова.

— Нет, — он помотал головой, тряхнув своей безумной шевелюрой. — Ты… Ты можешь делать, что хочешь, Кэти. Я не имею над тобой власти. Все, что случилось в Торнвуде, остается в Торнвуде.

Бен убрал от меня руки и даже сделал шаг назад. Мне сразу стало холодно, больно и обидно. Я не хотела этой свободы. Не хотела, чтобы он так говорил.

Но Бен уже вошел в роль отстраненного ублюдка, которому все равно.

— Это правило. Ты забыла? — спросил он.

Я сглотнула и покивала.

— Да, забыла. Спасибо, что не воспользовался этим. Очень благородно, Бенингтон.

Торнтон поморщился, но ответил.

— Пожалуйста.

— Значит я могу пойти и выпить с друзьями в честь Рождества?

Бен развел руками и сделал еще один шаг назад

— Это свободная страна. Ты можешь делать, что хочешь.

— Прекрасно.

Я демонстративно обошла его и направилась обратно, через зал и толпу, сразу к стойке. Бармен подмигнул мне и сразу налил стакан пива. Я опрокинула его в три глотка, и он повторил. Второй я взяла с собой за стол, где сидела Ви, Коуди, Мери, Шарли и все остальные кузены и кузины. Кроме родственников добавилось еще несколько незнакомцев.

— Эй Кэти, — замахала мне Ви. — Я уже собиралась тебя искать.

— Нет, я тут. Нужно было отойти в дамскую комнату.

— Посмотри, кто здесь! Это Себ и Крис, мы учимся вместе. Я тебе рассказывала.

О, да, Я помнила эти рассказы. Себастиан и Кристиан учились на курс старше Ви в Оксфорде. Кажется, они были знакомы по секции гребли. Еще два ярких представителя аристократических спин и всклокоченных волос.

Я помахала им без энтузиазма.

— Это Кэти, ребята, — прокричала Ви. — Бена вы знаете?

Ребята закивали, а я обернулась, потому что Торнтон вырос у меня за спиной совершенно бесшумно. Или я просто не услышала в оглушающем гвалте.

— Иди к нам, Кэти! Давай выпьем, — позвал Крис.

Меня сунули на свободное место между Себом и Ви. Бену сел напротив, рядом с кузиной Лорен из Ноттингема. Безудержное веселье началось.

У меня в ушах шумело от смеха и громких голосов. Приятели Ви, очевидно, давно тут праздновали и хорошо накачались. Они отчаянно напоминали мне безудержно пьяных членов клуба Торн Юнион. Пафос никуда не делся, но дистанция явно сократилась. Особенно между мной и Себастианом, который отчаянно прижимался ко мне и держал руку на спинке диванчика позади меня. Его пальцы иногда касались моей шеи, и я вздрагивала, отклоняясь. Тут же ловила искры из глаз Бенингтона, который буквально пронзал нас взглядом. Я старалась не реагировать, но это было сильнее меня. Из глупости или из вредности, а может из мести я отклонилась обратно и улыбнулась Себу.

Он болтал без умолку, вместе с Крисом заваливал меня вопросами. Почему я приехала в Британию? Разве русские не ненавидят всех, кто за границей? Почему я не пью? Или нужно принести водки?

Ви покатывалась со смеху, а я даже отвечать не успевала. Торнтон хмурился. Сестрицы и кузины закатывали глаза без остановки, и я боялась, что их зрачки прилипнут с той стороны. Коуди поддакивал оксфордцам, бессовестно и нелепо, продолжая строить мне глазки.

Я пыталась объяснить, что не пью, но этот ответ не приняли. Пришлось выдумать альтернативный, что водка в России совсем другая, как и пиво, которое мне больше нравится в Британском испоенные. В страну я приехала, чтобы выйти замуж за принца. Хоть какого-нибудь захудалого, ведь прямых наследников уже разобрали.

Про ненависть я ответила с искренним удовольствием.

— Да, конечно, я вас всех ненавижу. Пожалуй, только Ви мне немного нравится. Но это лишь потому что мы дружим с детства.

Парни хохотали оглушительно громко. А я ведь почти не шутила.

До меня не сразу дошло, что эти двое делают и меня посмешище. Весёлую русскую обезьянку, над которой так весело прикалываться. Была у аристократов такая привычка, но меня как-то всегда обходила стороной роль шутихи на праздники. А Себстиан, похоже, даже надеялся, что переспит с диковинкой. Он снова и снова касался меня и пытался напоить.

Я почти не прикоснулась ко второму стакану пива, чем возмущала его до глубины души.

— Кэти, если ты любишь пиво, то почему не пьешь? — спрашивал он каждые десять минут и тут же кричал — Чииииирррс.

Я не обижалась на такое поведение друзей Ви. Все было достаточно пристойно и почти невинно. В клубе я повидала и услышала намного больше гадких вещей. Сейчас все воспринималось легко. А еще я видела, как бесится и хмурится Торнтон. Это заводило меня сильнее и сильнее с каждой минутой.

Ви почти сидела на коленях у Криса, они целовались без остановки, а потом он что-то сказал ей на ухо и ссадил на лавку, встал. Ви тоже поднялась, они синхронно кивнули нам в Себом.

— Пойдемте, подышим, — позвала Ви. — Тут жарко и душно.

— Курить хочется, — добавил Крис.

Себастиан встал, и мне пришлось тоже выйти из-за стола, чтобы выпустить его. Дышать с ними я не очень хотела, но Себ почти силой уволок меня на улицу. Мы оказались где-то на заднем дворе. Я понятия не имела, откуда они знали, как туда пройти, и что там можно покурить. Себ накинул мне куртку на плечи и обнял. Я попыталась вырваться, но он не отпустил.

— Не дам тебе замёрзнуть, Морковка.

Я вздрогнула. Это прозвище было достаточно популярным для рыжих в Британии, но я привыкла слышать его от Бена. В исполнении Себастиана это звучало как-то пошло. Или я просто не хотела это слышать от него. Вдали от Бена сразу стало как-то неуютно и одиноко. А еще тревожно. Я так привыкла, что за мной кто-то присматривает. А еще, что никто меня не трогает кроме Торнтона. Тяжелые руки Себа меня не грели, а раздражали. Я порадовалась, когда он отпустил меня, чтобы взять у Криса сигарету. Крис закурил ворую и от нее запахло чем-то травяным.

Я сморщила нос. Ви тоже приняла сигарету, немало удивив меня. Только увидев, что все они как-то странно затягиваются, до меня дошло.

— Это дурь что ли?

— Она самая, — подтвердила Ви, выдохнув.

— Высококлассная дурь, — добавил Крис. — Такую в России не покуришь. Попробуй, Кэти.

Он протянул мне портсигар, где в нижнем отделении были самокрученные папиросы. Я скривилась.

— Нет, спасибо.

— Брось, Морковка. Не бойся, — начал давить и Себ, снова обняв меня за талию. — Давай вместе. Приоткрой губки.

Он затянулся и приближал свое лицо к моему, видимо, чтобы выдохнуть мне в рот и поцеловать. Я уперлась ему в грудь ладонями, но это не очень помогало. Ви ничего не видела, она целовалась с Крисом. Я продолжала отпихивать Себа, который этого не замечал.

— Сдурел, Сазерленд? — услышала я рычание Бена за спиной.

Тут же руки Себастиана отпустили меня. Сам он отлетел в сторону и пропечатался спиной к стене, глухо охнув.

— Какого черта, Торнтон? — гаркнул он, тряхнув головой.

— Тебе сказали — нет. Или ты забыл английский?

— А что такое, Бен? — невозмутимо, чуть пьяно откликнулась Ви, наконец отлепившись от друга. — Мы просто… дурака валяли.

— А теперь просто перестали, — продолжал рычать Торнтон, закрывая меня от друзей.

Я стояла за его спиной, не в силах сказать ни слова. Он снова защищал меня, а я кайфовала от этого. Можно уехать хоть на край земли, но я е перестану принадлежать Бенингтону Торнтону. потому что люблю его. Всем сердцем.

— С какой стати нам нужно перестать? Ты тут в честь чего командуешь, Торнтон? — оправился от потрясения Себастиан.

Он сделал шаг вперед, видимо намереваясь вернуть меня себе, но Торнтон не шелохнулся.

— Ты можешь укуриться хоть до розовых соплей, Сазерленд. А вот Кэти пора домой. Ви…?

Бен взглянул на нее, но она опять целовалась с Крисом, быстро потеряв интерес к драме.

— Все понятно, — кивнул сам тебе Торнтон, нашел мою руку и пошел вперед, утягивая за собой.

Себ тоже быстро растерял боевой настрой и даже не попытался остановить меня или Бена. Торнтон тащил меня вдоль здания паба, мимо какого-то заднего двора, мусорных баков и служебных выходов.

Почти сразу он начал меня раздражать своей речью умудрённого опытом наставника.

— Ты вообще когда-нибудь думаешь головой, Кэти? Зачем ты пошла туда с ними?

— Откуда я знала? — начала оправдываться я.

Разумеется, он не слушал.

— Да, конечно, ты не знала. Так сложно догадаться.

— Какая тебе разница вообще? С какой стати ты вмешался? — совсем разозлилась я.

— Я должен был стоять и смотреть, как Себ дышит тебе в рот марихуаной?

— Зачем ты вообще пошел за нами?

— Потому что я знаю, что ты магнит для уродов и неприятностей.

— Именно поэтому ты таскаешься за мной Торнтон? — вернула я его же гадость.

— Да, наверно. Именно поэтому, — согласился он слишком скоро и слишком печально.

Я всхлипнула, выдергивая руку из его хватки. Мы уже стояли напротив главного входа в паб, где снова было шумно и людно. Мне больше не хотелось возвращаться на вечеринку, но и Бена я видеть не хотела.

Пока я решала, что делать, Бен стоял и смотрел на меня сверху вниз.

Мое сердце кольнуло болью и нежностью одновременно. Как же любила его сейчас. И так же сильно ненавидела.

— Оставь меня в покое, — попросила я тихо, развернулась и пошла вдоль улицы, мимо людей и витрин.

Больше всего на свете я хотела, чтобы он пошел за мной и одновременно, чтобы не ходил. Уже через минуту стало холодно и пусто. Бен оставил меня, как я и просила, но счастья от этого меня не посетило.

Я обняла себя за плечи и стала искать ближайшую стоянку такси. Идти пешком до особняка совсем не хотелось.

Едва я подумала о такси, одно остановилось около меня. Я решила пренебречь правилами и попробовать поймать его прямо здесь. Все же Рождество, может получится.

Получилось.

Из такси вышел Бен. Он буквально запихал меня в машину и сел сам обратно.

Водитель тронулся, а я потребовала:

— Остановите. Я не поеду. Какого черта ты себе позволяешь?

Торнтон расхохотался.

— Кэти, ты сама шла к машине.

— Я не знала, что ты в ней.

— А какая разница?

— Большая.

— Куда ты меня везешь?

— В замок. Посажу в башню и заведу дракона, чтобы сторожил. Может тогда ты перестанешь делать глупости.

— Зачем дракон? — процедила я сквозь зубы, мгновенно согреваясь и бодрясь от продолжения ссоры. — Ты сам лучше любого монстра.

— Боже, Морковка, я придушу тебя еще до того, как мы доберемся до замка. Дракон не понадобится.

— Сочувствую дракону. Ему с тобой придётся жить. Синие ягоды по четвергам, овсянка и регби по воскресеньям. Это тяжкий труд.

— Клянусь, мы приедем, и я тебя выпорю.

— Где-то я уже это слышала.

— У тебя короткая память или ум? Я напомню, обязательно.

Водитель остановил машину, объявив:

— Приехали, сэр.

Пока Бен расплачивался, я выскочила у дома Йорков и совершенно не контролируя свое дерьмо, отрицая здравый смыл и безопасность, просто пошла по улице.

Бен поймал меня через минуту. Он больше не пихал меня в машину и не терял время на уговоры, просто понес к черному ходу в особняк.

Я кричала на весь Кенсингтон, молотя Торнтона кулаками по спине, плечам и везде, где могла достать.

— Поставь, поставь меня, придурок. Хватит, Бен. Куда ты меня несешь?

— Войдем через кухню, чтобы ты не смущала тетушку Маргарет своими воплями. Боюсь, я не выдержу и расскажу, какая ты идиотка, Морковка.

Я бесилась и балдела одновременно. Только Торнтон мог заварить во мне этот безумный коктейль противоречий. И только он имел право называть меня Морковкой.

Бен, наконец, поставил меня на пол, едва мы вошли на кухню.

Я не успела ничего ему сказать, а он уже целовал меня. Яростно и страстно. В сто раз слаще, чем делал это под лестницей в пабе сегодня. Я злилась и возбуждалась, снова ненавидя его силу и свою слабость. Оттолкнув Бенингтона из последних сил, я замахнулась и ударила его по щеке. Звонко. Кажется, больно. Он тряхнул волосами и прищурился. По щекам заходили желваки. Я тут же пожалела, что ударила его. И одновременно захотела отвесить еще одну пощечину. Даже замахнулась.

Бен поймал мою руку, завел за спину, прижал меня к себе и выдохнул мне в лицо.

— Какого черта, Кэти?

— Ты меня поцеловал, — выплюнула я, почти плача. — Ты сказал, что не будешь меня целовать. Что я не твоя. Все что случилось в Торнвуде, остается в Торнвуде. Почему же ты ходишь за мной по пятам? почему целуешь меня сейчас?

Он смотрел на меня долго и молча. Просто дышал часто и глубоко, словно только что пробежал стометровку.

— Отвечай, Бенингтон, — потребовала я истерически.

Он поднял глаза, и я тоже посмотрела вверх.

— Омела, Кэти, — прошептал Бен, сразу добавив: — А еще потому что я хочу тебя до безумия. И люблю. Чертовски сильно люблю тебя, Морковка.

Глава 13. Новая реальность

Я всхлипнула, не веря тому, что слышу. Бен отпустил меня, и я снова подняла руки, но не чтобы его ударить, а погладить по лицу. Торнтон инстинктивно отшатнулся. Я тихонько засмеялась. Бен тоже улыбнулся.

— Ты же не будешь бить меня за это, правда?

Я отрицательно помотала головой, встала на цыпочки и поцеловала его.

— Зачем ты целуешь меня, Кэти? — спросил Бенингтон, забирая у меня губы.

— Омела, — ответила я тихо. — И потому что очень люблю тебя. И хочу.

Сцеловав последние слова с моих губ, Торнтон схватил меня за руку и потянул наверх. Он прошел мимо моей комнаты, уводя дальше по коридору, до самого конца.

— Твоя спальня? — спросила я, когда мы зашли.

— Да. Максимально удаленная. Боюсь, что ты будешь кричать, Морковка, — объяснил Бен.

— Ты, как всегда, невероятно уверен в себе.

— Не только в себе. В тебе я тоже уверен, детка, — добавил он, прижимая меня к двери, которую только что закрыл.

Я не стала спорить. Похоже, он был прав. Обняв Бена за шею, я отвечала на его поцелуи страстно и пылко. Одежда стала тесной и неудобной. Мне хотелось скорее сбросить все с себя, прижаться к такому же обнаженному Бену. Но и прекращать поцелуи не было сил.

Слава богу, мой лорд успевал делать все сразу. Он избавил меня от куртки и колдовал над джинсами, но все время отвлекался, чтобы погладить меня между ног. Я стонала и покусывала его губы, пока Бенингтон дразнил меня.

— Бен, пожалуйста. Прошу тебя, расстегни их, — умоляла я, сходя с ума от возбуждающих поглаживаний через деним.

Он словно не слышал, продолжал целовать меня и гладить. Мне было приятно, но хотелось больше, сильнее. Чтобы палец Бена ласкал меня без преград.

— Перестань мучить меня, — взмолилась я.

— Не могу, Кэти, — проговорил Бен, отклонившись.

Он смотрел на меня так серьезно и печально, что я даже позабыла о своих похотливых потребностях. Торнтон повторил:

— Не могу, детка. У меня нет сил перестать.

Кажется, он говорил совсем о другом, но сейчас у меня не было сил заострять на этом внимание и вообще продолжать разговор. Противореча самому себе, Торнтон наконец расстегнул мои джинсы, дернул их вниз, бросил меня на кровать и избавил от остатков одежды, быстро разделся сам.

У меня больше не было сил терпеть. Я протянула руку, и Бен взял мою ладонь в свою, опустился на меня, накрывая своим телом. Его губы снова накрыли мои. Он что-то бормотал, но я больше не разбирала слов.

Головка его члена коснулась моего центра. Я развела ноги шире и чуть согнула в коленях, приподняла таз, чтобы Бену было удобнее. Он вошел в меня одним быстрым мощным движением. Я сжала его руку, которую он так и не отпустил. Ногти впились в кожу. Крик боли я почти заглушила, но вряд ли моя невинность осталась незамеченной.

— Ох, Морковка, — только и сказал Бен.

Он замер, не двигался, лишь немного приподнялся и внимательно изучал мое лицо. А я старалась заново научиться дышать и пыталась привыкнуть к необычному ощущению наполненности.

Боли почти не было больше. Лишь небольшое жжение напоминало о моем первом разе. Я поёрзала под Беном, побуждая его двигаться.

— Уверена? — спросил он.

Я закивала. Слова застряли где-то в горле. У меня не было сил говорить, мне хотелось чувствовать.

Бен начал медленно и осторожно. Это было так странно и необычно. Я совсем не знала такого Торнтона. Все, что связывало нас до этого момента, было порывистым и стихийным, ненависть на грани со страстью, похоть и противостояние. Сейчас же рождалось что-то новое, совершенно неожиданное, но приятное.

Я отпустила руку Бена, чтобы он мог придерживать меня за попку, и сама стала приподнимать бедра, встречая его медленное, томное скольжение.

— Не больно? — спросил он, осыпая мое лицо поцелуями.

— Нет, — с трудом простонала я. — Кажется, хорошо. Можешь… быстрее? Немного.

— Ох, Морковка, — вздохнул Бен, сжимая мою попку сильнее. — Я не…

Он снова остановился и тяжело задышал мне в шею. Кажется, ему непросто давались эти медленные движения. Во мне проснулся бес, который снова требовал разозлить Торнтона.

— Давай же, — почти зарычала я и подняла ноги, нажала пятками на бедра Бена. — Сильнее, Торнтон.

Он поднял голову и прищурился на меня. Следующее проникновение я встретила звонким криком.

— Черт, да, — подзадорила я моего лорда. — Еще.

Он больше не тормозил и не спрашивал меня ни о чем. Только шикал и целовал, чтобы заглушит мои крики.

Проклятье! Я кричала, как он и обещал.

Мы оба полностью растворились в безумном ритме и таких острых ощущениях. Даже через отголоски саднящей боли я чувствовала нарастающую пульсацию удовольствия. Это было иначе. Что-то похожее на оргазмы, которые дарил мне Бен раньше, но одновременно иное. Большое, объёмное, стихийное. Во мне словно рождался ураган, закручивая невероятным удовольствием напряжения. Я сжималась и вздрагивала, встречая каждый новый толчок Бена. Меня буквально подбрасывало над кроватью. Я хотела быть ближе, встречать его на полпути, забирать все, что он давал мне, и отдавать не меньше.

— Кэти… — прохрипел Торнтон. — Кэти, пожалуйста…

Он протолкнул руку между нами, потер мой клитор, который тоже пульсировал.

— Кончи, детка. Сейчас. Пожалуйста.

Бен надавил сильнее, и это стало последней каплей. Напряжение во мне распустилось словно цветок, даря немыслимо яркую кульминацию освобождения. Горячая волна пронеслась по всему телу, заставляя громко стонать и выгибаться навстречу Бену. Несколько кипящих лавин накрыли с головой, а потом оставили остывать, размазав по простыне бессилием и томной негой.

Бен дождался, когда я успокоюсь, и только потом толкнулся в меня еще несколько раз, вышел, провел рукой по члену и кончил мне на живот.

— Это было охренеть как круто, Морковка, — прохрипел он, свалившись рядом со мной.

Я не смогла сдержать усмешки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ну и выражения, лорд Торнтон.

Бен закатил глаза и протянул мне салфетку, которую вытащил из коробки на тумбе. Он взял себе вторую и помог мне убрать сперму с кожи, бросил салфетки прямо на пол у кровати, накрыл нас обоих одеялом, прижал меня к себе.

— Почему не сказала, Кэти? — спросил Бен почти сразу.

— А ты бы остановился, если бы я сказала?

— Нет. У меня больше не было сил держаться от тебя подальше, Морковка.

— Поэтому я ничего и не говорила. Все стало не важно.

Бен поднес мою руку к губам и поцеловал каждый пальчик. Я следила за его действиями, все еще не до конца веря, что это реально.

Бен сходил вниз и принес нам вина. Я стояла у окна и смотрела на нарядный праздничный Кенсингтон, когда Бен вложил мне в руку бокал. Он обнял меня сзади, прошептав:

— С Рождеством, Морковка.

— С Рождеством, мой лорд, — ответила я в том же игривом тоне.

— Вернемся в постель? — предложил Бенингтон.

Предложение было очень заманчивое, но вид из окна никак не отпускал. Я повела голыми плечами.

— Сейчас. Еще минутку.

Бен не оставил меня. Он лишь взял одеяло, закутал нас обоих. Мы сидели на широком подоконнике, смотрели на улицу, пили бордо.

— Откуда ты знаешь Ви? — спросил Бенингтон, сделав глоток вина. — Я чуть в обморок не упал, когда тебя увидел.

Я захихикала, довольная его реакцией и признанием, хотя сама была на грани припадка в момент встречи.

— Мы познакомились в лагере под Лондоном. Я была в программе по экстремальному изучению языка. А Ви, кажется, разругалась с отцом и решила быть ближе к народу. Первый месяц мы провели в лагере, второй я гостила у них. С тех пор мы дружим, стараемся видеться хотя бы раз в год. А ты дальний родственник?

— Мой отец — троюродный брат Маргарет. А мама, кажется, приходится дальней племянницей самому Виконту.

Я даже не пыталась вникнуть. Виконт Йоркский вроде бы дядя отца Вайолет.

— То есть ты два раза родственник? — обтекаемо уточнила я.

— Да. Это Британия, Кэти. Мы все каким-то боком друг другу родственники.

Мы — это, разумеется, аристократия, которая перемешана браками и родством так, что черт ногу сломит.

— Ясно. Кажется, ты не частый гость здесь.

Бен покивал, снова отпивая из бокала.

— Моя сестра достаточно часто гостила раньше у Маргарет. Но сейчас она учится в Штатах и не особенно рвется на родину. Мы договорились встретить Рождество дома, но она отменила все буквально два дня назад. Если бы я знал, то остался бы в Торнвуде. И тебя бы никуда не отпустил.

Я оценила его искренность, но не могла не пихнуть кулаком в плечо.

— Ты такой засранец, Торнтон.

— Но ты все равно меня любишь, — бессовестно подмигнул он, притягивая меня к себе.

— Люблю, — согласилась я, подставляя губы.

Поцелуй был долгим и очень нежным, со вкусом терпкого красного вина и сбывшихся надежд.

— Не знала, что у тебя есть сестра, — сказала я после долгого уютного молчания вперемешку с поцелуями.

— Я бы тоже предпочел не знать. Она стерва, — оправдался Бен, заставляя меня хохотать.

— Ты придурок, а она стерва. Видимо, это семейное.

— Угу, — подтвердил Торнтон. — Наверно, это у нас от отца.

Бен продолжал улыбаться, но мне сразу стало невесело. Я вспомнила все слухи и разговор в машине. Если и был подходящий момент, чтобы спросить, то сейчас это именно он.

— Они все говорят о пожаре, — начала я осторожно, поглаживая крыло феникса на плече Бена. — Я не могу понять, где правда, а где сплетни.

— Ты до сих пор не погуглила, Кэти? Серьезно?

Бен даже отстранился, удивляясь моим словам. Я покачала головой.

— Разве в прессе не те же домыслы?

— Отчасти.

Бен сдвинул брови, перевел взгляд к окну. Я терпеливо ждала, когда он начнет говорить. Если начнет. Мне вдруг стало совершенно не важно, что там было. Я знала Бена, знала, что он хороший человек, хоть и скрывает это за маской надменного говнюка.

— Пожар был в восточном крыле. Следствие показало, что отец был неосторожен с сигаретами. Очаг обнаружили в ванной. Полотенца и дверь дали огню разойтись. Было много дыма. Меня разбудил пес Лизи. Всегда считал его тупым, но он в ту ночь доказал обратное. Мы могли отравиться угарным дымом во сне. Слуги и сестра сразу выбежали на улицу, но Бадди помчался будить отца. Я — за ним. Нас едва не поджарило. Идиотская ситуация. Ловить собаку в горящем замке.

— Твой отец пытался выбраться?

— Сомневаюсь.

— Он был пьян и обдолбан. Патологоанатом не был уверен, от чего он умер.

— Боже, Бен, мне так жаль. А говорят, что ты не стал его спасать.

Торнтон посмотрел на меня и пожал плечами. Я боялась, что обижу его этим нелепым обвинением, но Бен лишь сказал:

— Невозможно спасти того, кто сам себя убивает.

— Твоя мама тоже погибла? Она была с ним?

Бен нахмурился сильнее, но скорее от удивления.

— Боже, Кэти. Ты правда ничего обо мне не знаешь. Это поразительно. Мама умерла за месяц до пожара. У нее была лейкемия.

Я прикрыла рот ладонью и зажмурилась.

— Прости, прости, пожалуйста. Я не хотела. Мне так жаль, — залепетала я, отстраняясь.

Но Бен вернул меня обратно, и я почувствовала, что нужна ему сейчас как никогда.

— Не надо извиняться за порядочность, Морковка. Удивительно, но ты единственная, кто решил узнать правду от меня, а не из архива новостей и желтой прессы.

Ободренная его своеобразной похвалой, я решала спросить еще.

— Она долго болела?

— Достаточно долго, — ответил Бен кратко.

На этом месте я поняла, что сегодня хватит грустных воспоминаний.

Мы допивали вино, больше не разговаривали. Бен снова стал меня целовать и второй раз, уже не спрашивая, унес в постель, где снова заставил видеть звезды.

Ближе к утру я тайком вернулась в свою комнату. Очень вовремя. Едва я легла в свою постель, за дверью послышались шаги — ребята возвращались из паба.

Утро началось в доме Йорков, как обычно, рано. Маргарет было все равно на ночные гуляния молодежи. Завтрак доставили из ее любимого ресторана ровно в восемь. Примерно в это же время явилась Ви. По ней было видно, что она еще не ложилась, но мать это игнорировала и велела всем садиться за стол.

Бен спустился на завтрак, улыбаясь во все зубы. Я с трудом старалась не улыбаться так же широко, чтобы не выдать нас. Мы провели вместе ночь, но все же оставались в гостях. Подарки стали разбирать ближе к обеду. Я нашла под елкой несколько с пометкой «Для Кэти». Подарочная карта в Гэп — точно от Маргарет. И дизайнерская сумка для нетбука — точно от Ви.

Мои подарки для них были, как всегда, простые. Я знала, что не удивлю моих друзей, но всегда что-то покупала, стараясь порадовать тех, кто всегда был ко мне добр.

— Боже, Кэти! Это от тебя? — воскликнула Маргарет, разворачивая сверток. — Цвета клана Торнтон.

Ви тоже развернула свой, рассматривая шарф в клетку, как у матери.

— Какая прелесть, — посмеивалась она. — Очень символично.

Бен простонал, прикрыв глаза пальцами.

— Не начинай, Ви. Это же просто совпадение. Весь Торнвуд в таких ходит.

— Да, конечно.

Она взглянула сначала на Бена, потом на меня и больше ничего не сказала. Я залилась краской, совершенно ничего не понимая, но смущенная всеобщим вниманием. На меня смотрела с улыбкой даже тетушка Маргарет.

— Это старая традиция Торнтонов, — объяснил наконец Бенингтон. — В знак признательности и дружбы вручать вещи цветов нашего тартана.

— Их вручают глава клана и его супруга, — добавила Маргарет. — Не смущайся, Кэти. Шарф прекрасный. Это же шерсть.

Я кивнула.

— Не будь здесь Бенингтона, все выглядело бы иначе, конечно, — продолжала она. — Ты не могла знать, что он действующий глава рода.

— Я вас не обидела? — решила уточнить я на всякий случай, поборов смущение.

— Конечно, нет. Все в порядке.

Гости вернулись к своим подаркам, разговорам и чаю, а я поспешила удрать на кухню при первом же удобном случае. Перевести дух и успокоиться.

— Хей, все хорошо? — тут же оказался рядом Бен.

Он обнял меня и сразу стало лучше.

— Все-таки мне нужно гуглить иногда, — ответила я с иронией, обнимая Бена в ответ.

— Это я тебя поставил в неудобное положение. Прости. Ты не можешь знать все традиции. А эта тема очень семейная.

— Ты не знал, что я подарю тартан.

— Ты тоже не знала, что я приеду, и мы будем выглядеть как парочка.

На языке вертелся вопрос «А кто мы?» Я его пара? Его герлфренд? Или просто утеха на ночь? И я все еще оставалась послушной рабыней. Все его желания.

— Люблю тебя, Морковка, — проговорил Бенингтон, поцеловав меня в губы.

Я тут же забыла все вопросы, которые только что всплыли. Мне не нужны были ответы-слова. У меня были ответы-поцелуи.

— Ты не нашла еще один подарок, Кэти, — проговорил Бен, водя своими губами по моим.

— Нет, это все, — возразила я, отстраняясь.

— Посмотри в носке.

— Там одни конфеты обычно.

Бен отпустил меня, загадочно улыбнулся и подмигнул.

— Посмотри в конфетах.

Он ушел обратно в гостиную, а я только вечером смогла пробраться к камину и снять с гвоздя носок со своим именем, утащила в свою комнату.

Там уже ждал Торнтон. Он сидел на моей кровати и смотрел на меня, словно я принесла его подарок на Рождество.

Высыпав конфеты на покрывало, я сразу нашла среди них небольшой мешочек. По иронии судьбы он был сделан из куска шерсти в цвет тартана Торнтонов. Наверно, это тоже был какой-то особый знак внимания от главы рода.

— Тебе. Открой, — проговорил Бенингтон с волнительным нетерпением.

Я потянула за шнурок и достала из мешочка потрясающий золотой браслет-обруч. Тонкий и изящный. половина внешней стороны была усыпана бриллиантами и изумрудами. У меня воздух застрял в горле. Я не могла дышать несколько секунд. Глаза защипало, и я стала часто моргать. Наконец, шок опустил и я отрицательно замотала головой.

— Нет, Бен. Я не могу, — пробормотала я, пытаясь положить подарок обратно в мешочек.

Пальцы не слушались. Я уронила браслет на порывало. Бен взял его и спокойно надел мне на руку. Он сел идеально.

— Идеально, — повторил Бен вслух мои мысли. — Не надо отказываться, Кэти. Он твой.

Я сдалась сразу. Казалось преступлением отвергать это совершенство. Он действительно был прекрасен. И пусть слишком шикарен для меня, но сил расстаться я не нашла. Как и с Беном, наверно. Мы слишком разные, и слишком велика социальная пропасть между нами, но я все равно хочу его.

— Это слишком дорого, Бен. Не нужно было покупать…

— Я не покупал, — ответил Торнтон невозмутимо.

— Я ничего не подарила тебе.

Бенингтон улыбнулся хищно и нагло. Моя любимая бессовестная морда.

— Ты подарила мне то, о чем я и мечтать не смел. И это дороже всех украшений на свете, малышка.

Я подвинулась к нему и поцеловала в губы. Крепко, жадно, глубоко, вырывая стон из горла моего лорда.

— Кажется, все играют в бридж в малой гостиной.

Бен потянул меня за руку, уводя из комнаты по коридору к своей спальне.

— Да, бридж — это до ночи, — подтвердила я.

— Все равно тебе придется быть тихой, Кэти, — пригрозил Бен, почти как в старые злые времена.

Я прищурилась на него, напоминая:

— Я умею быть тихой. Много практиковалась в библиотеке, мой лорд. Вам ли не знать.

Торнтон снова застонал и повалил меня на кровать.

Глава 14. Снова Торнвуд

Мы с Беном не обсуждали наш статус. Это как-то негласно решилось. У меня не было желания рассказывать кому-то о волшебном сочельнике. Он тоже не самый болтливый парень на свете. И хотя я обожаю Рождество в Лондоне, и в Новый год мы с Беном украдкой целуемся, но очень скоро я начинаю отчаянно скучать по Торнвуду, нашему коттеджу и уединению.

Мой вылет был на день раньше, но Бен поменял билет каким-то чудом. Или соврал и купил новый. Я не знаю, но точно была рада, когда он сказал, что мы вернемся домой вместе. Забавно, не прошло и полугода, как Торнвуд стал мне домом. Бен — почти родным. Я вроде бы понимала, что между нами не может быть чего-то больше, чем студенческий роман. Торнтон заканчивает учебу в этом году, и в любом случае нам придется расстаться. Иллюзий у меня не было, но сейчас я не хотела ударяться в прагматизм на будущее. Слишком хорошо в настоящем.

Ви решила, что обязана отвезти меня в аэропорт. Я пыталась сопротивляться, но не вышло. Бен уехал рано утром, сославшись на дела и визиты к друзьям. Мы договорились встретиться у стойки регистрации. Я отчаянно надеялась, что Ви ограничится входом в терминал.

— Когда увидимся теперь? — спросила она, заворачивая к аэропорту. — Может, я наведаюсь в вашу дыру?

— С чего бы это? — усмехнулась я, зная, что Ви ненавидит провинцию.

— Убить двух зайцев. Наверно, летом прилетит Лиз. Раз уж пропустила Рождество.

— Было бы здорово. Давай.

Я прекрасно знала, что Ви не соберется, поэтому и не стала ее отговаривать. Но на самом деле мне вообще не хотелось видеть в Торнвуде кого-то из знакомых.

Ви обняла меня и пожелала хорошо долететь. Она даже не вышла из машины, за что я ей очень благодарна. Бен уже прошел регистрацию, ждал меня в зале. Когда объявили посадку, стюардесса пригласила меня пройти в бизнес-класс. Я взглянула на Торнтона, но он и не пытался отрицать.

— Да, я не хочу лететь в экономе и не хочу лететь без тебя, — тут же признался он.

Это было странно, но мило. Я была так рада оказаться снова с ним вдвоем, что не стала спорить. Лишь прошептала на ухо:

— Возвращение властного лорда и репетиция возвращения всех желаний.

Бен не остался в долгу.

— Ты отсосешь мне в туалете, Морковка?

— Мы еще не в Торнвуде, Бенингтон. Все твои желания только там.

Он прищурился и процедил сквозь зубы:

— Вредина. Дразнилка.

Я улыбнулась ему, подвигала бровями. Весь полет мы целовались, и я словно нечаянно роняла руку на бедро Торнтона, гладила ближе к паху, заставляя моего лорда громко выдыхать и тихо ругаться.

— Клянусь, Морковка, ты пожалеешь, — хрипел Бен, но руку мою не убирал.

— Знаю. В Торнвуде. Но мы еще не там.

— Ты пожалеешь раньше.

Я думала, это пустые угрозы, но оказалось, что я недооценила мстительность Торнтона. В аэропорту Эдинбурга нас ждала машина. Я застонала от блаженства. Мне нравились путешествия, но все же комфортнее перемещаться на авто, чем менять два поезда.

Водитель кратко поприветствовал, забрал наши вещи и сел за руль. Мы с Беном устроились на заднем сидении рядом. Торнтону этого показалось мало, и почти сразу он усадил меня на колени. Теперь пальцы моего лорда бессовестно дразнили меня небрежными прикосновениями. За час пути я промокла насквозь и даже не просила пощады, боясь бессовестно застонать на всю машину.

Старинные башни Торнвуда показались мне прекраснейшим пейзажем на свете. Мы с Беном вошли в коттедж, он накинулся на меня и стал раздевать. Одежда трещала по швам, а Торнтон только ругался от нетерпения. Он взял меня прямо у двери, подхватив под попку. Я запрыгнула на него, обняла руками и ногами. Мои стоны и крики заполнили дом. Я могла больше не сдерживаться. Бен словно пил эти звуки, целуя и кусая мои губы.

— Фак, Морковка, как же я давно хотел этого, — признался он, тяжело дыша.

Его ритм был неистовым. Он словно выбивал из меня оргазм. Это было мощно и дико, почти больно, но я не хотела иного.

Это был Бен.

Настоящий, неистовый, безумный.

Мне нравилась нежность, но я любила его таким сильнее.

Едва я кончила, то мягко сползла на колени, взяла его член в рот и стала быстро и сильно сосать, чувствуя свой вкус на его плоти. Бен кончил почти сразу, громко простонав. Я проглотила сперму и не могла не улыбнуться, запрокинув голову.

— Добро пожаловать домой, лорд Торнтон.

Он захохотал, все еще задыхаясь и хрипя.

— Безумная, бессовестная Морковка, люблю тебя, — ответил Бен, поднял меня на руки и понес в душ.

Мы вернулись к учебе и студенческой жизни, но ничего уже не было как прежде. Вроде бы никого не ставили в известность о переменах в отношениях, но, похоже, это и не требовалось. Торнвуд стоял на ушах, обсуждая нашу с Беном помолвку, тайную свадьбу в Лондоне и даже мою беременность. Гарри узнал от общих знакомых, что мы встречали Рождество у Йорков вместе, и понеслось. Даже история с шарфами цвета Торнтонов переходила из уст в уста, как баллада.

Мы с Анж не очень близко общались последнее время, но она не постеснялась спросить:

— Вы правда были с Торнтоном официально вместе у Йорков? Он позволил тебе сделать подарки от имени рода?

Я закатывала глаза и объясняла, что это все глупости, мы были отдельно, просто совпадение. Разумеется, она мне не верила. А еще я слышала зависть в голосе. Гарри не пригласил ее провести каникулы вместе. Бен меня — тоже, но Анж это видела иначе.

— Вы вместе — это очевидно, Кэти, — был ее железный аргумент.

Мне было лень отрицать и доказывать. Я наслаждалась безумным романом с Беном, вообще не задумываясь, как это выглядит или называется. Мы все еще играли в игру “Все желания”, но знали, что между нами намного больше, чем спор, похоть и обязательства.

Я узнавала Бена с новых сторон. Мы стали вместе просыпаться и бегать. Разумеется, меня надолго не хватало, и я дезертировала на кухню, чтобы приготовить завтрак. Утвержденное, стандартное меню Бена перестало мне казаться идиотизмом и ограниченностью. Я с удовольствием ела теперь утром кашу, а синие ягоды — в конце недели.

Мы вместе ходили на занятия, обедали, занимались в библиотеке, зависали в кофейне или пабе по выходным. Бен больше ни разу не брал меня на заседание клуба, и я знала, что это не наказание, а благо для меня. После теплой компании в Рождество я и не особенно хотела возвращаться в общество великосветских засранцев. Бенингтон каждый раз возвращался после заседаний Торн Юнион раздраженный и хмурый. Почти сразу он тянулся ко мне и мы занимались любовью медленно и долго.

А вот после регби секс был просто безумным, яростным. Я полюбила регби по воскресеньям всей душой. Именно в этой игре, с обычными пацанами, Торнтон словно сбрасывает все наносное, искусственное и становится собой.

Слава богу, я сходила в медпункт, и мне выписали таблетки. Вряд ли мы бы вспоминали про защиту в минуты страсти.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Единственное, что осталось без изменений, — это требование Бена не общаться с Алистером и не ходить одной. Конечно, бывали моменты, когда я не имела возможности дождаться Торнтона, но мы всегда согласовывали эти случаи, и меня провожал кто-нибудь из регбистов. Конечно, они держались в стороне, но я всегда махала этим шпионам от бога.

— Джеф передавал тебе привет, — обычно дразнила я Торнтона после.

— Где же ты с ним встретилась? — отвечал Бен, сохраняя свое фирменное британское спокойствие и не выдавая себя ни взглядом, ни жестом.

— Мы не встретились. Он шел за мной от кофейни до универа.

— Тебе показалось, Кэти. Джеф работает сегодня на ферме за городом.

— Показалось, конечно, — кивала я, едва сдерживая смех.

Зачем было сохранять эту таинственность, я так и не поняла. Может быть, Бенингтон не хотел афишировать свои контакты с простолюдинами. До меня доходили слухи, что в Торн Юнион его авторитет очень сильно под вопросом, начиная с Рождества. Аристократы спокойно принимали главу общества, который владел глупой рыжей девчонкой и не позволял ее никому трогать. Но наши изменившиеся отношения совсем не привели в восторг Алистера, который часто собирал лордов отдельно от официальных заседаний.

Я все это узнавала от Анж и Элис, с которыми иногда встречалась. Теперь сплетни были для меня полезными, и я старалась не реагировать на гадости. Впрочем, гадостей в мой адрес больше никто не говорил. Наоборот. Все хотели со мной дружить, пытались навязать услуги и знакомства сильнее, чем раньше, и без косых взглядов. Если к игрушке Торнтона не стеснялись проявлять интерес, то подруге лорда всячески демонстрировали уважение. Я не сопротивлялась и иногда принимала приглашения на чаепития, снова стала довольно близко общаться с Анж. Она жаловалась мне, что Гарри уделяет ей меньше внимания, даже когда берет в клуб, иногда не здоровается на занятиях по фехтованию. При этом секса меньше у них не стало.

Я находила все это отвратительным, но мнение свое высказывала очень аккуратно. Взамен все равно иногда получала от Анж странные обвинения. Чаще всего в зависти.

Со временем я научилась не реагировать на эти заявления. Завидовать отстраненности Гарри, когда каждую ночь Бен дарил мне оргазмы, а днем каждую минуту старался быть рядом? Ну… Не знаю. Я логики и смысла в этом не видела, но у Анж, наверно, особый взгляд на жизнь.

Единственное, что она использовала против меня как козырь — это визиты в клуб. Торнтон запретил мне даже близко подходить к пабу, когда он там с Торн Юнион. Меня это устраивало. Напрягало только то, что Бен возвращался теперь с заседаний рано и хмурился сильнее. В пасхальные каникулы его вообще как подменили. Половину дня Бен пытался заниматься, но к вечеру бросил попытки и позвал меня посмотреть кино. Оно тоже не помогло разгладить морщинку между бровей.

Я собиралась спросить, но он заговорил первым.

— Мне в субботу придется устроить попойку в честь новичков клуба, — объявил Бен.

— Разве ты не устраивал ее в своем доме осенью?

— Нет. Это была попойка в честь поступления. Теперь мы отмечаем полный состав, который перейдет на следующий год. От меня требуют имя приемника.

— Алистера? — выпалила я первое, что пришло в голову.

— Нет, он тоже заканчивает в этом году. Но младшие и новички требуют отвязную вечеринку в честь выпускников. У меня нехорошее предчувствие. Они все как будто шепчутся у меня за спиной. Я отказался заказывать шлюх, но боюсь, их это не остановит.

От этого заявления мне стало дурно. Пьяный угар и доступные девицы для развратных лордов. Я доверяла Бену и знала, что он слишком чистоплотен для таких развлечений. Но даже одно его присутствие на такой вечеринке меня напрягало. Мягко говоря.

— Кэти. — Он сразу почувствовал мое волнение и взял за подбородок. — Я люблю тебя.

— Знаю, — кивнула я, улыбаясь вымученно. — Я тебя тоже. И я знаю, что ты не стал бы… Даже пьяным…

Торнтон рассмеялся и прижал меня к себе. Я почувствовала себя маленькой глупой девочкой в уютных и надежных объятиях моего лорда.

— Поверь, я столько не выпью, — подтвердил Бен мои слова и мысли. — Об этом точно можешь не волноваться. Я за тебя переживаю.

Я отстранилась, пожала плечами.

— А при чем здесь я? Ты ведь меня не берёшь.

— Вот именно. Пообещай мне, что ни при каких обстоятельствах ты не придешь в паб. Даже из дома не выходи. Это может быть опасно.

Я прикусила губу, и Бен сразу почуял подвох.

— Что? — потребовал он объяснений.

— Меня девочки пригласили в кофейню поболтать. Элис, Жанин, Анж.

Торнтон скривился, но все же разрешил.

— Ладно. Но домой одна не ходи. И держи телефон рядом. Хорошо? Если не ответишь на сообщение за минуту…

— Ты пришлешь за мной наряд копов? Или команду по регби?

Бен прищурился и повалил меня на диван.

— Я сам приду за тобой и отшлепаю там, где найду. А потом ты отсосешь мне в туалете, стоя на коленях и извиняясь за мои убитые нервные клетки.

Застонав и заерзав по ним, я бессовестно ответила:

— Это чертовски привлекательные перспективы. Я специально не отвечу, Торнтон, и тебе придется…

— Замолчи, — рыкнул он, залезая рукой под мою майку. — Что за вредная Морковка…

Я знала, что ему это нравится, а он знал, что нравится мне. Мы идеально подходили друг другу и не скрывали своих странностей.

В день, когда была назначена вечеринка Торн Юнион, мне заранее было не по себе. Я не хотела отпускать Бена, не хотела оставаться одна в этот вечер, не хотела встречаться с девочками. Но хитрец Торнтон упросил побаловать его блинчиками на завтрак, даже попытался мне помочь. Мы измазались в муке и занялись сексом на столе. Блинчики ели в кофейне. Мое настроение улучшилось. Пришли ребята-регбисты, мы задержались до обеда. Время пролетело незаметно, Бен поднялся, чтобы пойти домой переодеться. В кофейню вошла Анж, помахала мне. За ней явилась Элис с подружками-старшекурсницами. Но я все равно собралась с Беном. Было ощущение, что мне непременно нужно надышаться им. Как перед смертью.

— Оставайся с девочками. Зачем тебе уходить? — недоуменно проговорил Бен. — Я надену смокинг и уеду.

— Не знаю. Хочу посмотреть на тебя в смокинге. Совратить или изнасиловать. Еще не решила, — честно ответила я.

Бен засмеялся.

— Заманчиво, Морковка. Но я уже опоздал. Сделай это вечером. Я буду рано.

Все мое существо кричало — нет, не отпускай, иди с ним. Я едва не начала напрашиваться на вечеринку, но проглотила все свои страхи и бредовые фразы, что вертелись на языке. Бен ушел, поцеловав меня при всех в губы. Разумеется, это стало отличным поводом вытряхнуть из меня душу на девчачьих посиделках.

— Кэти, а что это? — указала на мою руку Анж, когда они закончили обсасывать наш поцелуй.

Я неловко заломила запястье, на котором был подарок Бена. Ему нравилось, что я надевала его. Он подходил к любой одежде, но носила я браслет по выходным, считая неуместными украшения в будни. Поэтому Анж его не видела раньше.

— Просто браслет, — ответила я, попытавшись спрятать его под манжет блузки.

Элис схватила меня за руку, бесцеремонно рассматривая украшения.

— Какой красивый! — восхитилась она. — Мой отец — ювелир. Я немного разбираюсь в камнях и металлах. Он антикварный. Очень похоже на семейную реликвию.

Я покраснела до корней волос. Браслет, конечно, был красивый, но я старалась не думать о его цене. Возможно, дело было даже не в стоимости, а в значении.

— Это Бенингтон тебе подарил? — тут же догадалась Анж.

Я попыталась отмахнуться.

— Не важно, девочки. Вы меня смущаете.

Разумеется, мои слова никто не принял всерьез. Они еще с полчаса обсуждали, почему Торнтон мог сделать мне такой важный подарок, и почти сошлись на скорой свадьбе. Я помалкивала, не видя смысла опровергать сплетни и абсолютную чушь. Я точно не собиралась замуж за Торнтона. Даже мысли не допускала. Сказки в книгах. Мне достаточно горячих ночей, которые сейчас дарит мой лорд, его нежности и любви, заботы и внимания. Браслет, каким бы ценным он ни был, лишь вещь, украшение, подарок. Нет в этом никаких знаков.

А вот быстрая речь Анж и ее горящие глаза точно указывали на очередной приступ зависти. Она обсасывала версии до абсурда долго и смачно, а потом подбрасывала что-то новое. И все снова обсуждали так, как будто меня тут и не было.

Я была сыта по горло и собиралась уйти домой, когда Элис задела за живое и меня, и Анж.

— Забавно, — проговорила она, ехидно улыбаясь. — Торнтон дарит Кэти семейные драгоценности, но не берет в клуб. Гарри тоже не пригласил тебя на вечеринку, Анж?

Моя бывшая соседка тут же напряглась.

— Это мужская вечеринка, Элис. Жаль, что ты не знаешь. Девочек туда не приглашают.

— Серьезно? А почему тогда Рослин приглашена, как подруга Алистера? Без обид, девочки, но, похоже, что аристократы не нарушают традиций. Они могут спать с простолюдинками, но доступ в закрытый клуб открыт только для голубой крови.

— Ну и пусть варятся в своем голубом супе, — не выдержала я.

— Скажи еще, что Бенингтон звал, но ты выбрала нас, — поддела Элис.

Я покачала головой и честно ответила:

— Нет. Он не звал меня.

— И ты не просилась с ним? Ты не хотела бы быть с ним официально среди подобных? Как его подруга, а не черти что.

Я прикусила губу, не зная что на это ответить. Мне было плевать на клуб, но где-то в глубине души мое сердце желало признания общества. Конечно, я хотела быть с Беном. Не его игрушкой, не до конца года. Я не разрешала себе верить в это. Но не хотеть с ним «долго и счастливо» — это невозможно.

Пока я думала, что сказать Элис, Анжела избавила меня от необходимости отвечать. Она взвизгнула на весь зал, заставляя обернуться даже гостей за дальними столиками.

— Гарри. Это Гарри написал. Он ждёт меня, приглашает на вечеринку.

Она вскочила и расцеловала всех, кто сидел за столом.

— Я побежала. Он просит прийти как можно скорее. Видишь, Элис!

Кажется, Элис не первый раз заводила подобный разговор, поэтому Анж возбудилась не на шутку. Непонятно, что для нее было важнее, приглашение или сам факт того, что она утрет нос подругам. А я сразу же вспомнила, что говорил Бен.

Пообещай мне, что ни при каких обстоятельствах ты не придешь в паб. Даже из дома не выходи. Это может быть опасно.

Я обещала ему это много раз, поэтому прекрасно помнила, что вечеринка — это плохо. Предчувствие беды снова всколыхнуло душу. Я выскочила за Анж на улицу.

— Постой. — Я схватила ее за руку. — Не ходи туда. Это плохо кончится.

Она недоуменно вскинула брови.

— Почему?

— Я не знаю. Просто не ходи. Бен просил меня быть сегодня дома, ждать его. Эти мажоры играют в опасные игры. Останься в кофейне. Оно того не стоит.

— А ты все знаешь о стоимости, Кэти? — злобно выплюнула Анж. — Не надо прикидываться. Меня позвали, а тебя — нет. Вот и бесишься. Просто завидуешь.

Она вырвала локоть. Я вцепилась пальцами в волосы, слыша очередное абсурдное обвинение в зависти. Похоже, Анж смотрела на меня, как в зеркало, и видела собственную зависть, не понимая, что я желаю ей добра.

— Сиди дома, Кэти. Как велит твой хозяин. А я буду в «Роджере» веселиться со своим женихом. Пока.

Она сделала мне ручкой и быстрым шагом поспешила к стоянке такси.

Я стояла на тротуаре, не понимая, что делать. Тревога становилась все сильнее. Я не могла отпустить ее, не могла все так оставить.

— Кэти, ты домой? — Вырос за моей спиной громила Джеффри.

Я отрицательно помотала головой, не в силах произнести ни слова.

— Тогда лучше зайди в зал. Уже вечер. Прохладно.

Покивав, я вернулась к девочкам. Слова Анж на время заглушили мое волнение. Я разозлилась и решила, что все будет так, как будет. Если она так рвется к Гарри в высшее общество, пусть получит. Странно, что после всего, что она уже увидела, ее не воротит от аристократических попоек.

Спустя полчаса моя злость утихла. Чтобы раздобыть еще немного смирения, я набрала Бена. Пусть он скажет мне, что все нормально. Тогда я смогу пойти домой и смотреть кино, дожидаясь моего лорда.

План провалился. Я позвонила раз десять — без ответа. Написала несколько сообщений — без ответа. Нужно было тоже брать с Торнтона обещание держать телефон рядом. Его молчание довело меня до крайней стадии тревоги. Я позвонила Анж, и она тоже не отвечала.

Я не выдержала и пошла к Джонни.

— Джонни, мне нужно доехать до «Веселого Роджера».

Он моментально нахмурился.

— Нет, Кэти.

— Бен не берет трубку. Моя подруга уехала час назад туда и тоже не отвечает. Это странно.

Бармен покачал головой.

— Бен велел тебя близко не подпускать, Кэти. В прошлом году на такой попойке Юнион разнес паб вдребезги. Они же там напиваются до помутнения рассудка и курят до зеленых соплей. Папочки потом платят. За все.

У меня сердце застучало под горлом.

— Там Анж, Джонни. Ее позвал Гарри.

Джонни взглянул на Джефа.

— Я не могу оставить кофейню в любом случае.

— А Джеффри? Джонни, пожалуйста. Бен не берет трубку. Там что угодно может быть, — повторила я, почти плача.

— Ладно, Кэти. Решим вопрос.

Он достал телефон и кивнул Джефу, который тут же встал из-за стола снова. Они отошли к другому краю стойки и о чем-то быстро переговорили. Джеф покивал и вернулся за стол. Я просто обалдела.

— Джеф звякнет брату. Он живет недалеко, — проговорил Джонни, вернувшись ко мне.

— Недалеко?

— Да, «Роджер» в пригороде. Ребята заглянут. Выпей чаю, Кэти. Все хорошо.

Я хотела сказать ему, что мне дышать больно, не то что пить, но не стала. Очевидно, он не принял мои слова всерьез.

Вернувшись к девочкам, я имитировала покорность и согласие. У меня по этой части был богатый опыт благодаря Торнтону. Но как только Джеф вышел покурить, а Джонни был занят с клиентом, я проскользнула на кухню, вышла на задний двор и помчалась к стоянке такси.

Глава 15. Бунт

По дороге к «Веселому Роджеру» я сто раз пожалела, что не послушала Джонни и Бена, но странное чувство, что действовать необходимо, не позволяло мне уехать домой или вернуться в кофейню. Паб на окраине Торнвуда был самым обычным, даже слишком простым для Торн Юнион. Я вошла в зал, где меня сразу встретила милая девушка.

— Бенингтон Торнтон, — сразу назвала я имя моего лорда, и мне указали на дальнюю дверь.

Последние посетители уже одевались. Мне стало чуть спокойнее. Разве может что-то случиться, если за дверью люди? Даже лорды с их манией величия вряд ли готовы отвечать перед законом по всей строгости. Я не учла, что лорды сами себя мнят законом.

Войдя в небольшой зал, я закашлялась. В помещении было крепко накурено и пахло не только табаком. Моргая, я увидела Алистера. Он стоял напротив Анжелы, которую держали двое. Я даже не сразу вспомнила их имена. Гарри спал на полу, кажется, в собственной рвоте. Еще пятеро валялись на диванах, что стояли кругом у стола. У меня сердце остановилось. Анж всхлипнула, увидев меня, но даже не пыталась вырваться.

Я стала искать глазами Бенингтона, но его не было здесь.

— Кэти, любовь моя, что за прекрасный сюрприз, — запел Алистер, моментально теряя интерес к Анж.

— Где Бенингтон? — спросила я, не тратя время на приветствия и стараясь не показать страха.

— Бенингтон уволен, крошка. Ты не знала?

Глоссер захохотал, и его поддержали нестройным хором остальные.

— А Гарри подарил нам свою подружку. Я мог бы трахнуть ее, но, знаешь, слишком противно совать член в плебейку. Разве что для тебя я бы сделал исключение.

Прежде чем я среагировала, он схватил меня за шею и толкнул к стене.

— Хей, Алистер, а с этой что делать? — спросил один из тех, кто держал Анж.

— Мне плевать, — огрызнулся Глоссер. — Теперь есть игрушка интереснее. Ты будешь сговорчивее, Кэти, правда? Торнтон научил тебя покорности?

— Пусти.

Я дернулась, но Алистер лишь сильнее надавил на мою шею. Он дышал мне в лицо перегаром. Меня замутило.

— Сколько, Кэти? Сколько ты стоишь? Грант на твое обучение — это… Тысяч пятьдесят? Сорок пять? Я переведу деньги на счет прямо сейчас, только перестань кривляться.

— Хоть миллион, Алистер. Трахай себя сам.

Я попыталась наступить ему на ногу, а потом пнуть в пах, но обе попытки увенчались провалом. Глоссер-Райел успел увернуться и прижал мое колено.

— Это было хорошее предложение, детка. И совершенно неправильный ответ. Я возьму тебя бесплатно, раз ты не знаешь свою цену.

Он приоткрыл рот, и я знала, что не смогу избежать поцелуя, будучи зажатая между Алистером и стеной. От бессилия и гнева я просто плюнула ему в лицо.

Алистер отпрыгнул, словно я была драконом и плевалась огнем. Он вытер лицо рукавом, а потом замахнулся и ударил меня. В глазах потемнело, и я осела кулем на пол. Крики, рыдания и мольбы застряли в горле. Теперь я понимала безмолвную Анж.

— Сука, — рявкнул Глоссер, поднимая меня с пола за волосы.

Еще один удар обжег щеку. Кажется, Алистер хотел пнуть меня в живот, но его оттащили те, кто держал Анж.

— Ал, остынь. С ума сошел. Она же…

— Она что? — взревел Глоссер, играючи вырвавшись.

Кажется, держали его не так крепко.

— Она просто девка, господи. Подстилка, которой не пожелал делиться Торнтон. Вы же хотели минет по кругу. Вы все готовы были платить. Какая разница? Пусть они обе… Где Торнтон? Кто он такой вообще? Что он дал нам за эти годы?

Алистер кричал, размахивая руками, а лорды внимали ему, как волки вожаку на совете стаи. Анж забилась в угол и тихо вытирала слезы, что текли по ее щекам. Я стала отползать к двери, пользуясь странным митингом, который так быстро организовал Глоссер. Нужно позвонить Джонни. Я одна ничего не сделаю. Без Бена я ничего не могу.

Пока Алистер солировал, а остальные слушали его, поддакивая изредка, я почти добралась до двери.

— Глоссер, она удирает.

У меня снова подогнулись колени. Еще через мгновение Алистер опять тащил меня, но уже не к стене, а к столу. Он швырнул меня вперед, и я распласталась на столешнице.

— Она забыла, кто хозяева этой страны, — рычал Алистер. — Торнтон даже мелкой плебейке-шлюхе разрешает думать, что она лучше нас. Пора преподать урок и поставить чернь на колени.

Меня перевернули и надавили на плечи. Один держал мне руки сзади, надавливая коленом между лопаток, второй дернул за хвост, заставляя запрокинуть голову.

— Открой рот и соси, — приказал Алистер. — Я первый, потом остальные.

Я, как смогла, мотнула головой и сжала зубы. Он больно надавил мне на скулы, заставляя раскрыть рот. Смирение и страх оставили меня. Я собиралась сопротивляться, чего бы мне это ни стоило. Скорее всего, лордам сойдет все с рук, но я не собираюсь играть в игры, где все можно купить, продать, а непокорных поставить на колени.

Алистер завозился со штанами. Вопреки браваде и воинственному идиотизму, который из него пер, лорд был укурен и пьян в дрова. Я дышала, пытаясь успокоиться и придумать, что делать. Да, меня обездвижили, но эти ребята едва держатся на ногах.

Я моргнула, а в следующую секунду уже увидела, как Джеф оттаскивает Алистера. Причем оттаскивает не от меня, а от Бена. Похоже, Торнтон вернулся, и не один.

Меня моментально отпустили. Я упала на пол от неожиданности. Следующие минуты все было как в тумане. Я отползла под стол и видела только ноги, слышала ругань и звуки ударов. Меня вытащил оттуда Бен. В другой его руке была Анжела. Мы почти висели, как два котенка.

Он вытолкал меня из зала, рявкнув:

— Вон отсюда.

— Но… — попыталась сопротивляться я, сразу заметив на его лице ссадину.

— Марш домой, Кэти! — заорал он, подталкивая нас к выходу. — И вызови полицию. Кажется, мне некогда этим заниматься.


В зале я нашла перепуганную насмерть девушку, которая меня встречала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Мисс, что там происходит? — спросила она.

— Вы вызвали полицию? — ответила я вопросом на вопрос.

— Нет, это же… Там лорд Торнтон, и Глоссер-Райел, и…

— И они друг друга поубивают, если не остановить.

Я достала свой мобильный, набрала экстренную службу, выбегая из паба. Мы сразу взяли такси, и уже оттуда я рассказывала диспетчеру о происшествии. Я то путалась и заикалась, то тараторила, то не могла подобрать слов. Я ведь толком не знала, что произошло. Меня ударил Алистер, Анж удерживали силой, а потом началась драка.

Повесив трубку, я смотрела в окно, когда заговорила Анж.

— Гарри не звал меня, Кэти. Ты оказалась права. Мне не стоило ехать. Это Алистер прислал сообщение с телефона Гарри. Они сначала предлагали деньги, а когда я отказалась… Боже… Почему я тебя не послушала?

Она закрыла глаза руками. Мне нечего было сказать. Удивительно, но Анж продолжала.

— Торнтон, кажется, повел Рослин домой. Она едва держалась на ногах. Я видела, как он сажал ее в машину. А Алистер буквально обезумел. Он то рассказывал, какая я грязная и дешевая девка, то срывался в пространные рассуждения об аристократии и плебеях. И все слушали его, открыв рот. Они словно с ума посходили, едва Бенингтон отпустил контроль. Я никогда такого не видела на заседаниях раньше. Они все подчинялись лидеру, но едва он ушел, Алистер, как чертов паразит, стал пожирать их разум. Слышала, что он сказал, когда Бенингтон вернулся?

Я помотала головой. У меня в тот момент все смешалось. Я не помнила ничего.

— Он кричал, что Торнтон перепачкался в грязи и сам их ведет в дерьмо, от которого не отмыться.

— Что за бред!

Зачесав рукой волосы назад, я старалась не поддаваться панике. Все мое существо рвалось обратно, но я уже наделала дел и понимала сейчас, что помочь точно не сумею. Но сердце разрывалось на части. Я сходила с ума от переживаний за Бена.

Водитель остановил у коттеджа, и я буквально силой завела Анж внутрь. Отпускать ее в кампус сейчас нельзя. Она была еще более безумна, чем я, и даже немного меня пугала странными долгими рассуждениями по дороге. Но дома она немного пришла в себя, даже взбодрилась и попросила разрешения принять душ. Я отвела ее в свою бывшую комнату и сидела на кровати, пока она была в ванной. Анж с благодарностью приняла мою сорочку и легла на кровать, свернувшись клубком, как одинокий побитый котенок.

Несмотря на все обидные вещи, что она говорила или делала, я не злилась на нее. Анж хотела лучшей жизни, хотела любви лорда. У меня не было сил осуждать ее за это. Я хотела примерно того же и получила. Но к каким последствиям привел наш с Беном союз? Чем все закончится? Как мы будем дальше учиться и жить?

Я не заметила, как Анж уснула. Укрыв ее одеялом, пошла на кухню и несколько раз набрала номер Бенингтона. Он не взял трубку, а потом и вовсе отключил мобильный. Половину ночи меня терзали кошмары наяву. Я набирала Бена снова и снова, выходила на крыльцо, надеясь, что увижу машину или его самого. Но — ничего. Измученная переживаниями, я уснула на диване в гостиной и очнулась утром. Звонили в дверь.

Я открыла, даже не вспомнив о безопасности. Мужчина в строгом костюме склонил голову, приветствуя меня.

— Мисс Катерина Король? — он произнес мои имя дотошно правильно, как это делал только Бен.

— Да, — пискнула я в ответ.

— Я Логан Когиран, адвокат мистера Торнтона. Позволите войти?

— Конечно. Хотите кофе?

— Не откажусь.

Он прошел на кухню, несмотря на мое предложение подождать в гостиной. Сев запросто на высокий барный стул у стойки, Кориган сразу перешел к делу.

— Я буду краток. У нас мало времени, Кэти. Можно Вас так называть?

— Да, конечно. Скажите, бога ради, как Бен?

— Он в порядке. Сейчас Вы должны думать о себе. Совсем скоро за Вами придут из полиции. Всю ночь шли допросы лордов и остальных участников драки и погрома в пабе «Весёлый Роджер». Мистер Торнтон пытался не приплетать вас, но хозяйка заведения говорила о двух девушках, поэтому и Вас, и мисс Анжелу Стенли — обеих пригласят на допрос.

— Мы ведь ничего не сделали, — отчаянно всплеснула я руками, рассыпая зерна кофе.

— Тем лучше для Вас, Кэти. В этом деле замешан весь цвет аристократии Торнвуда. На кону репутации великих семей и даже всего университета.

— Бен? Он что-то сделал?

Я вспомнила, как Джеф оттаскивал его от Глоссера. Это могло продолжаться и дальше. Это и продолжалось.

— Не больше, чем сделали остальные.

— Он никого не убил? Кто-то пострадал?

— Разбиты носы, сломаны пальцы, но могло быть хуже. Полиция вовремя вмешалась.

— Слава богу.

— Пожалуй. Мистер Торнтон просил передать, что Вы должны оставаться в коттедже. Он бы не хотел, чтобы Вы уезжали, — продолжал адвокат.

Я совсем запуталась.

— А он сам где будет?

— На какое-то время мистеру Торнтону придется оставить университет. Всех, кто участвовал в драке, отстранили от занятий, едва сообщение дошло до глав университета. Вас и мисс Стенли это не касается.

— Естественно. Мы ничего не сделали! — возмутилась я.

— Вы присутствовали, Кэти. Этого более чем достаточно, чтобы запятнать честь Торнвуда. Бенингтон настаивал, и ректорат принял его просьбу насчет Вас и мисс Стенли.

— Они оставили нас, но выгонят Бена?

— Отстранили. Они уже отстранили от занятий всех, кто участвовал в драке, — повторил Кориган.

Я зажмурилась и зашептала:

— Это я виновата. Я не должна была отпускать Анж. Если бы нас там не было…

Адвокат перебил меня.

— Если бы вас там не было, все могло кончиться и хуже. Вы не пострадали, Кэти. Это самое главное. Сейчас думайте о себе и об учебе. Мистеру Торнтону помогу я.

— Спасибо, — брякнула я.

Кориган пригубил кофе и встал, направляясь к выходу. Очевидно, он сказал все, что хотел.

— Мистер Кориган. — Я догнала его у двери. — Что мне говорить полиции?

Он обернулся, улыбаясь кривовато.

— Правду, мисс Король. Разумеется, правду и только правду. Хорошего дня.

Я проводила его до калитки и только потом вернулась в дом. Через полчаса за нами пришел полисмен. Он знал, что и я, и Анж здесь. Следующие несколько недель мы не вылезали из участка.

Я не видела Бена, не видела Алистера, Гарри и других. В кофейне больше не работал Джонни. За мной на занятия не таскался тенью Джеффри. Только с косыми взглядами все было по-прежнему. Я оставалась главной звездой Торнвуда.

Меня больше никто ни о чем не спрашивал, даже смотрели теперь украдкой. Бесконечные допросы измотали меня. Я снова и снова рассказывала, как поехала за подругой, как увидела, что ее держат, как Алистер слетел с катушек.

Я пыталась дозвониться до Бена, но его телефон был отключен. Они все словно исчезли. Даже Анж я не видела на занятиях. Когда я попыталась у знать о ней у Элис, та только плечами пожала.

А потом меня пригласили на ректорат. Верхушка университета и несколько незнакомых мне людей. Их представили по фамилиям. Глоссер-Райялы, Ньютоны, Роджерсы, Виллерсы и другие, чьи сыновья входили в клуб. Я увидела Анж, которая сидела на стуле ни жива ни мертва. Такая концентрация высокой аристократии вызвала у меня острый приступ аллергии на снобизм, богатство и пафос.

Хотелось убежать и не видеть их всех, но я прошла вперед и села рядом с Анж.

— Мисс Король, мисс Стенли, — начал ректор. — От имени университета Торнвуда в первую очередь хочу выразить наше глубокое сожаление по поводу произошедшего. Надеюсь, вы выслушаете родителей тех, кто вас обидел.

Мы с Анж кивнули. Слово взял отец Алистера. Несмотря на щегольской вид и гордый взгляд, он довольно искренне извинился за безобразное поведение сына. Его поддержали все остальные. Ни один не позволил себе даже снисходительного взгляда. Все они держались с достоинством, но без враждебности. Я некоторое время ждала угроз или попытки подкупа, но, видимо, с нами решили договориться.

— Девочки, мы понимаем, что исправить или загладить вину наших детей невозможно, но у нас есть желание помочь вам. Мы открыты к любым вашим желанием.

Я не сдержала ехидной усмешки.

— Все мои желания в обмен на молчание, так?

— Пожалуй, так, мисс Король, — подтвердил отец Алистера. — Давайте не будем лицемерить. Мы понимаем, что ваша репутация пострадала. Оставаться в Торнвуде вряд ли будет для вас приемлемо. Выберите любой колледж. Профессор Гастингс имеет хорошие связи. Вам оформят перевод. Все расходы на обучение и проживание мы возьмем на себя. Вы имеете право жить и учиться так, как хотите, без оглядки на это неприятное происшествие. Любой колледж или университет.

— Хоть Кембридж? — снова ядовито уточнила я.

Глоссер-старший склонил голову, подтверждая.

Я уже собралась сказать, что они могут подавиться своими предложениями, как меня остановила Анж. Она накрыла мою руку своей и покачала головой.

— Я бы хотела учиться в Сент-Эндрю, — выпалила она. — У меня нет претензий к Алистеру Глоссеру-Райелу и остальным.

Отец Алистера и ректор синхронно закивали.

— Анж… — выдохнула я.

— Их отчислили, Кэти. Бар они восстановят. Суд будет снисходителен. Зачем увязать в болоте судебных разбирательств? Я устала от допросов. Ты разве нет?

У меня больше не было сил участвовать в этом фарсе. Единственное, что меня сейчас волновало, — это Бен.

— Бенингтон Торнтон, — выпалила я. — Он не причастен.

— Он участвовал в драке, — парировал ректор, но тут же добавил. — Но учитывая все обстоятельства, его мы лишь отстранили от занятий. Ему даже позволено будет сдать выпускной проект и получить диплом.

— Разумеется. Торнтону в Торнвуде позволено все, — не сдержалась мать Алистера.

Муж тут же взглянул на нее так, что она сделала шаг назад и отвернулась.

Я встала, чтобы уйти, но не смогла сделать это молча.

— Бенингтон Торнтон — единственный в Торн Юнион, кто имеет право считать себя благородным человеком. Да и человеком вообще.

Глава 16. КаслТорн

Еще дважды меня вызывали на заседание ректората. Второй раз присутствовали только ректор и Райел Старший, в третий — только ректор. Каждый раз приходилось говорить одно и то же. Я останусь в Торнвуде. Мне ничего не нужно.

Анж с тех пор я больше не видела. Она даже не закончила год, просто собралась и уехала. Наверно, это было правильно. Ей хотелось начать новую жизнь с чистого листа. А я изо всех сил держалась за старое, которое, кажется, ускользало от меня все дальше.

Наконец закончились изматывающие допросы и разбирательства. И вроде бы даже глазеть стали меньше. Я продолжала посещать лекции, библиотеку, работала над эссе и обсуждала с Робертсом план обучения второго курса. Это было привычно и хорошо. Учеба отвлекала меня всегда. Но в этот раз даже потрясающие знания, которые хранили библиотеки и преподаватели Торнвуда, не могли заставить меня забыть моего лорда. Они отвлекали, да. Но не дарили забвения, тем более счастья.

Мобильный Бенингтона теперь все время был отключен. У меня оставался единственный шанс увидеть его. Ему ведь позволили сдать выпускной проект. Я держалась за эту возможность как утопающий за соломинку. Бессонные ночи в слезах и хромоногая надежда, что он не бросил меня. Это ведь не могло быть просто блажью, увлечением. Пусть я не надеялась на серьезность и продолжение отношений после учебы, но вот такой конец был невыносим. Я не могла смириться.

Набравшись сил и наглости, я решилась спросить Робертса на одной из наших встреч. В библиотеке почти никого не было, мы душевно поговорили. Он много меня хвалил. Момент был идеальный.

— Профессор, могу я спросить?..

— Конечно, Кэти. О чем угодно.

— Бенингтон Торнтон. На какое число назначена его презентация выпускного проекта?

Робертс долго смотрел на меня, а потом покачал головой.

— Она уже состоялась. Бенингтон отлично аттестован и скоро получит диплом.

— Как? — выдохнула я, не веря. — Он был в Торнвуде?

— Нет. Бенингтон представил проект дистанционно. Ректор пошел навстречу. Для него сделали исключение.

— Исключение, — горько усмехнулась я. — Как всегда, море исключений для Торнтона.

Робертс тоже невесело улыбнулся.

— Пожалуй, так.

— Ему запретили появляться в университете, да?

— Нет. Он сам предложил этот вариант.

Я ненавидела себя за слабость и наглость в этот момент. У меня не было права вываливать на профессора свои личные терзания. Он же не психотерапевт. Но мое отчаяние и доброжелательность Робертса убивали вежливость.

— Почему он так решил? Почему не приехал? Почему не отвечает на звонки?

Я закрыла лицо руками, пугаясь собственных слов и слез, которые брызнули из глаз. Профессор встал из-за стола и через минуту вернулся со стаканом воды.

— Только не ищите причину в себе, Кэти, — проговорил он, похлопывая меня по плечу. — Вы много для него значите. Думаю, Бен таким образом заботится о вас.

Я шмыгнула носом, сделала глоток.

— Это очень неудачный способ заботы.

— Вам виднее. Мне жаль, что все так вышло. Я ведь тоже виновен в какой-то степени. Не думал, что все зайдет так далеко. Хотя должен был. Бенингтон ни к кому и никогда не относился так…

— Как? — переспросила я, не очень понимая слова Робертса.

Но он лишь сказал:

— Вот так. — И встал, давая понять, что разговор окончен. — Уже поздно, Кэти. Давайте я вас провожу до коттеджа. Мне по пути.

Разумеется, я не стала возражать.

С того дня мне не давали покоя слова профессора. Очень скоро я решила для себя, что просто обязана найти Бена и поговорить с ним. Пусть мне в глаза скажет, что все кончено.

Искать моего лорда не так и сложно. Девочки шептались, что он никуда последнее время не уезжает из КаслТорна. Я решила поехать туда сразу после окончания семестра. У меня не было плана или хотя бы заготовленной речи. Только слабоумие и отвага. Мне не хотелось думать, что будет, если не пустят в частные владения. Но все путеводители вещали, что земли Торнтонов свободны для туристов.

Утром в назначенный день я по традиции совершила небольшую пробежку, сварила овсянку и кофе. Вещи ждали у двери. Буду выглядеть как беженка, которая просит аудиенции у лорда. Ну и пусть.

От звонка в дверь я подпрыгнула. Кто это мог быть?

За дверью стояла девушка. Примерно моего возраста, одетая от кутюр с ног до головы. Она сняла темные очки, и я тут же узнала эти глаза. Темно-синие, как грозовое Северное море. Их сходство сложно было не заметить.

— Привет, — поздоровалась она, протягивая руку, и сразу представилась, подтверждая мои догадки. — Я Лиз Торнтон.

— Сестра Бена?

Я не верила глазам, но руку Лиз пожала. Она точно не была галлюцинацией.

— Она самая. А ты Кэти. Я знаю. Оливер сказал, что твой семестр окончен. Прокатишься со мной? Или у тебя планы?

Она взглянула на мой чемодан. Пришлось признаться:

— Я собиралась в КаслТорн. Хочу увидеть Бенингтона.

Лиз широко улыбнулась.

— Прекрасно. Значит, нам по пути. Как кофе пахнет. Ммм… Я наполню кружку?

Не дождавшись ответа, она прошла на кухню и вылила остатки кофе в термокружку Бена.

— Если готова, можемехать.

Я молча взяла куртку и вышла за Лиз из дома.

У калитки стоял канареечно-желтый мерседес-купе. Наверно, именно на такой машине и должна ездить современная аристократка. Кажется, я не сдержала эмоций, и Лиз прочитала удивление на моем лице без труда.

— Это папина машина, — объяснила она. — Он не разрешал мне даже близко к ней подходить. Наверно, единственная вещь, которую я хотела сохранить после его смерти. Детские комплексы.

Представить в этой машине мужчину было совсем непросто. Меня немного обескураживала откровенность сестры Бена. Но она и подкупала одновременно.

Лиз села за руль, завела мотор, и мы поехали в сторону родового гнезда Торнтонов. Пожалуй, этот неожиданный визит и намерения Элизабет были созвучны моим планам, но я совершенно неуместно запаниковала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Лиз, а Бенингтон знает, что ты уехала за мной? — спросила я осторожно.

Она рассмеялась.

— Разумеется, нет. Бен искренне уверен, что больше никогда тебя не увидит. Он упивается обязанностями главы клана и чувством вины. Но, думаю, ты готова ко всем его безобразным стадиям.

— Каким?

— Отрицание, смирение и принятие, разумеется. Возможно, где-то между ними будут вопли и попытка выставить нас обеих. У него это не выйдет, потому что я Торнтон, а ты мой гость.

Я хохотнула.

— Да, Бен вряд ли обрадуется. Я и не рассчитывала на радушный прием.

— Видно, что ты его неплохо знаешь. Я рада, что не ошиблась.

— В чем?

— В тебе.

Я пропустила эту странную реплику мимо ушей, поспешив спросить то, что более всего меня волновало эти месяцы.

— Как Бенингтон?

— Противный, педантичный, иногда бешеный, — пожала плечами Лиз.

— А, значит, с ним все нормально.

Она посмотрела на меня и рассмеялась. Я тоже заулыбалась, убирая волосы с лица.

— Что это? — спросила Лиз, указывая на мое запястье.

Я тряхнула рукой, понимая, что она спрашивает о браслете. Сестра Бена сама ответила на свой вопрос.

— Это мамин браслет. Он подарил его тебе?

— На Рождество, — ответила я тихо.

— Значит, я все делаю правильно, — покивала Лиз сама себе. — Послушай, Кэти, тебе сейчас, возможно, придется тяжело. Я рада, что ты готова к не самому теплому приему от Бена. Я постараюсь помочь, но не факт, что удастся. Понимаешь?

— Не очень, — честно призналась я.

— Бен — очень хороший человек. Пожалуй, он самый лучший из всех, кого я знаю. Но все хорошее, что в нем есть, он считает слабостью. А все плохое, что происходит с его близкими, Бенингтон всегда принимает как личную ошибку.

— Все равно не понимаю, Лиз.

Она облизала губы и сглотнула, но продолжила объяснять.

— Когда мама заболела, Бен считал, что это его вина. Она лечилась, но это не помогало. Я была совсем безмозглой в те дни, почти не помню, как она боролась. Но у меня в памяти четко отпечатались их разговоры. Мама говорила Бену, что болезнь — это урок. Она должна была научиться жить иначе. Он считал, что обязан ей в этом помочь. Вся эта еда по фен-шую, медитации под луной, раскрытие сердца и всевозможные очищения… Ей не помогло. А Бен до сих пор считает, что плохо старался вместе с ней. Поэтому он продолжает придерживаться строгой диеты, распорядка дня. Все пытается доучить мамин урок.

Откровения Лиз потрясли меня. Я понимала и раньше, что Бенингтон тяжело переживал болезнь и смерть матери, но не знала таких подробностей. Это многое объясняло.

— Иногда мы заказывали пиццу, — проговорила я несвоим голосом.

— Серьезно?

— Да. А по воскресеньям он иногда играл с ребятами в регби и пил пиво.

— Аминь! — Лиз даже отпустила руль на секунду, чтобы воздеть руки к крыше авто. — Ты здорово его изменила, Кэти. Он пытается быть угрюмым, но все чаще улыбается. А когда я вернулась домой, обнял меня и сказал, что скучал. Хотя я и стерва.

— Но ты прокатила его с Рождеством, как настоящая стерва.

— Уверяю, дорогая, ты бы тоже на моем месте выбрала улетный секс вместо унылого родственника и суток в самолете.

Я не сдержала смеха.

— Можно сказать, так и было.

Лиз подвигала бровями. Она нравилась мне все больше больше.

— Рада, что мы на одной волне. Я очень надеюсь, что ты выбьешь из Бена остатки меланхоличного дерьма. Он будет сопротивляться, конечно. Оливер рассказал о «Веселом Роджере». Бен, как обычно, считает, что виноват во всем, и лучше, если вы больше никогда не увидитесь. Но у меня просто нет сил смотреть, как он пытается все отрицать. Пожалуйста, Кэти. Верни его себе. Он очень сильно нуждается в любви. Бен пытался спасти маму, вытащил меня и Пончо из огня, а потом появился Торн Юнион, и он закрылся. Пока не встретил тебя.

У меня снова не было подходящих слов. Я спросила только:

— Пончо?

— Собака. Он остался в доме, побежал в западное крыло за отцом. Я пыталась его догнать. Скорее всего, мы бы погибли, если бы не Бен…

Больше Лиз ничего мне не рассказывала. Мы молча ехали по дороге вдоль полей, на которых паслись смешные волосатые коровы. Ехали вдоль холмов. На склонах уже начал зацветать вереск. Я не могла оторвать глаз от этой красоты. Шотландия — моя любовь с первого взгляда. Бенингтон — моя роковая страсть и боль. Пока мы учились, все было словно не всерьез. Студенческий роман, драматические события. Я жила как в кино, не осознавая до конца, что мой бойфренд — владелец земель невиданной красоты и глава древнего богатого рода. Мне было плевать на деньги. Родиться и жить здесь — бесценно. Мой Бенингтон не мог быть плохим человеком. Я верила Лиз. И я изо всех сил буду стараться его любить. Если он позволит. Пока он позволит. Даже против его воли.

Я не заметила никаких ограждений или заборов. Кажется, по дороге попалась только одна неприметная табличка «Земли клана Торнтон». Вроде я была готова увидеть КаслТорн, но он слово выпрыгнул на меня из-за угла и поразил в самое сердце.

Замок бесподобен. Нет, он не выглядит как пряничный замок Золушки, но рядом с ним легко представить себя леди старых злых средних веков.

— Ты впервые здесь? — спросила Лиз, снова без труда считывая мои эмоции.

— Да. Я даже не гуглила. Наверно, это моя самая большая ошибка. Ничего не гуглю про Торнтонов.

Лиз со мной не согласилась.

— Тем интереснее.

Дорога стала уже, мы въехали в небольшое поселение. Поля перемежались с ухоженными садами. Коттеджи были разбросаны то тут, то там. Почти у моста, который вел через реку к замку, стояла не менее древняя церковь. Около нее тоже был сад и крепкий дом. Неожиданно Лиз притормозила именно там. Я сразу увидела мужчин в килтах, которые, видимо, прощались. В одном из них я не с первого раза узнала Бенингтона.

А вот он моментально заметил желтый мерседес и направился к нам. За ним поковылял смешной пес. Кажется, бульдог тёмно-серого цвета. Толстый и смешной, но при этом преданный.

— Черт, сегодня же день рождения отца Стефана. Я совсем забыла. Впрочем… — Лиз повела плечом и заглушила мотор. — … Тем лучше.

Она выпорхнула из машины, подбежала к Бену и чмокнула брата в щеку, что-то сказала ему тихонько, подхватила на руки собаку и быстро пошла к священнику. Я вышла за ней следом и встала у машины как вкопанная. Я видела раньше шотландцев в национальной одежде, но вид Бена поразил меня в самое сердце. Да и голову повело.

Торнтон подошел ко мне, остановившись в паре метров.

— Привет, — глупо выпалила я, глядя то в глаза Бену, то на его голые колени.

Это было так глупо и очень невежливо, абсолютно не по этикету. Но у меня все выскочило из головы. И только сердце билось под горлом, а глаза защипало. Он никогда еще не казался мне таким красивым. Таким отстраненным.

— Привет, — ответил Бен не менее растерянно.

Кажется, от удивления он даже злиться не мог.

— Зачем ты приехала?

— Меня привезла Лиз.

— Это я видел.

— Я хотела увидеть тебя.

— Это зря.

— Ты в килте.

— У отца Стефана день рождения. Меня пригласили на праздник.

— Как главу рода?

— Да.

Я облизала губы и зачесала волосы назад.

— Прости, я совсем не знаю, как себя вести.

Бен пожал плечами.

— Ты можешь быть собой, Кэти. Дерзи, спорь, ни в чем себе не отказывай. Сейчас я покажу тебе замок, и ты уедешь отсюда. Понятно?

Его безжалостные слова и ледяной тон сначала остудили мой пыл. Я струсила и была готова умчаться бегом, лишь бы не видеть его убийственно ледяных глаз. Но уже через пару секунд во мне проснулся дух бунтаря и голос противоречия. Я никуда не уеду, пока он не скажет мне всю правду. И — да, черт подери. Я хочу осмотреть замок.

— Я поняла.

— Тогда прошу следовать за мной.

— Как прикажете, мой лорд.

Бен пошел вперед, а я — следом. Мне ужасно не хватало тяжелой руки на плече и горячего поцелуя за ушком. Я совсем ничего не понимала в очередной раз. Ох уж эти аристократы. Бен не кричал, не упрекал, не выгонял меня, но точно не собирался ничего объяснять. Я понятия не имела, как завести разговор и какой момент наиболее подходящий. Мы шли через мост, и Бен скупо выдавал факты о присоединении земель через реку и необходимости связи с замком. А еще с моста постоянно прыгали в реку собаки. Почти все разбивались и погибали.

— Из-за чего они прыгают? — спросила я, ежась среди солнечного дня от этой истории.

Бен пожал плечами.

— То ли чуют кроличьи норы, то ли видят потусторонний мир, в который хотят уйти. Нет точного ответа.

— Жутковато.

— Я не спускаю пса с поводка, когда иду с ним в замок.

— Это разумно. Профессор Робертс сказал, ты сдал проект.

— Да, — подтвердил Бен. — И диплом уже у меня. Осталось понять, зачем он мне нужен.

— Твоя мама изучала кельтский эпос.

— Полагаешь, это повод?

— Почему нет? А сам ты чего хочешь?

Он ничего не ответил, лишь ускорил шаг. Болтать и поспевать за ним почти бегом стало невозможно. Хитрый засранец.

По пути к замку мы встретили туристическую группу. Они начали осмотр сада.

Девушка-гид вся покраснела и задрожала, увидев Бена.

— Добрый день, лорд Торнтон, — пролепетала она, забывая о китайцах, которые отчаянно топтали газон.

— Добрый, — буркнул Торнтон, едва одарив ее взглядом.

Я разрешила себе самодовольную усмешку и нагнала Бена, чтобы спросить:

— Замок открыт для туристов?

— Вся территория КаслТорна. Второй этаж замка доступен для посещения, а первый и третий сдаются.

— Прагматично, — подметила я, стараясь польстить.

Торнтон тут же меня раскусил.

— Это не прагматично, а логично, Кэти. Никто из нас не живет в замке после пожара, а желающих снять апартаменты предостаточно.

— Их не пугает пожар и… — я запнулась, не договорив.

— И то, что папаша помер тут? Нет, наоборот, — беспечно парировал Бен. — Все эти тайны и трагедии только привлекают туристов. Обгорелый труп, призраки и собаки-самоубийцы — это капля в море легенд и тайн КаслТорна.

— Когда он был построен?

— Шестнадцатый век. Тебе пора научиться гуглить, Кэти, честное слово.

— Да, опять не подготовилась, — усмехнулась я.

Бен провел меня на второй этаж замка, и полчаса мы бродили, осматривая шикарные залы, помпезные интерьеры и портреты на стенах. Я остановилась у картины, на которой была изображена блондинка с мелкими чертами лица и пронзительными синими глазами. Несложно было догадаться.

— Твоя мама?

— Да. Я запретил вешать портрет, который писали во время ее болезни. Здесь она настоящая.

— Красивая. Вы очень похожи.

— Все говорят, я копия отца.

Портрет Эдварда Торнтона висел рядом. Бену достались его острые скулы и волевой подбородок, но глаза и мимика… Видя леди Торнтон лишь на портрете, я была уверена, что надменно насмешливая ухмылка и лукавый прищур Бен перенял у нее. На мой взгляд, на отца больше была похожа Лиз.

Я не стала говорить об этом Бену.

— Третий этаж? — спросил он, кивая в сторону лестницы.

— Разве туда разрешен вход?

— Это мой дом, Кэти.

— Прости. Я забыла, что тебе можно все.

— Апартаменты сейчас свободны. Ты можешь посмотреть.

— Ты очень любезен.

— Определенно — нет, — процедил он сквозь зубы.

Я прикусила губу, понимая, что Торнтон на грани. Черт знает, зачем он решил показать мне замок. Меня немного пугала его отстранённая вежливость. Я была готова к ссоре и ультиматуму, даже к применению силы, но не к тому, что происходило сейчас между нами.

На третий этаж мы поднялись молча. Также молча шли по коридорам мимо закрытых спален. Воздух между нами можно было ножом резать, таким сильным, почти осязаемым, было напряжение.

Я совсем перестала смотреть по сторонам. Нужно было начать разговор, но слова не шли с языка. Лишь когда мы оказались посреди огромной библиотеки, я остановилась и охнула.

Бен обернулся.

— Впечатляет?

— Да. Невероятно. Столько книг. Чувствую себя Бель в замке чудовища.

— Торнтон рассмеялся.

— Так и есть, Кэти. Забавно, что тебя возбуждает библиотека.

Я прищурилась, копируя его кривую ухмылку.

— Ничего забавного, мой лорд. Этот недуг я подцепила в Торнвуде. Не стойте близко, кажется болезнь заразна.

— У меня иммунитет. И я оскорблен, Морковка…

Мы снова делали это. Он провоцировал, а я дерзила. Стандартная прелюдия для секса. Секса в библиотеке. Кажется, мои трусики уже мокрые.

— Что же вас оскорбило, мой лорд? — спросила я, даже не пытаясь унять неровное дыхание и учащенное биение сердца.

— Тебе не понравился мой замок.

— Я видела много замков. Все они прекрасны, но на третьем приедается и роскошь, и интерьеры. И сейчас меня волнует намного сильнее…

— Что? — выдохнул Бен мне в лицо, подойдя почти вплотную.

— Правда, что там под килтом ничего нет?

— Все там есть, Морковка. Тебе ли не знать.

Бен толкнул меня на кушетку и навис сверху. Я притянула его к себе, чтобы заставить замолчать. Но он еще сопротивлялся.

— Нам не стоит это делать.

— Поздно, Бенингтон. Мы уже делали это много раз. Как будто ты привел меня в библиотеку, чтобы похвастаться книгами.

— Кэти… Кэти, Кэти, Кэти, — повторял он мое имя, как безумный странник, который год бродил по пустыне и впервые смог напиться вволю. — Тебе нельзя быть здесь. Со мной.

— Я знаю, но хочется.

— У меня нет сил сопротивляться.

— Тогда прекрати и поцелуй меня.

И он поцеловал. Не только в губы. И под килтом действительно было все, что я так любила. Я высоко оценила легкий доступ и степень тоски Бена, лишь сунув руку между складок тартана.

— Господи, — выдохнул Бенингтон, задирая мое платье. — Иди ко мне, Морковка.

Он усадил меня сверху, расстегнул кнопки на лифе платья и рассыпал на моей груди поцелуи. Я выгнулась, прося еще, подставляя соски его рту. Бен не нуждался в лучших намеках. Он покусывал и сосал каждый сосок, заставляя меня извиваться и вскрикивать.

— Проклятье, Кэти. Я действительно люблю трахать тебя в библиотеке. Это наваждение…

Я засмеялась немного безумно, оттягивая его волосы, заставляя Бена шипеть.

— Я не против. Обожаю твои извращенные заскоки.

Больше мы ничего не говорили, потому что я приподнялась и опустилась на член Бена. Библиотеку наполнили наши стоны и хлопки кожи об кожу. Я объезжала Бена, наслаждаясь своей властью, исполняя все свои и его желания одновременно. Он не сводил с меня глаз. В них отражались желание и страсть, восхищение и счастье. Мы делили эти чувства пополам. И хотя сегодня я увидела бескрайние владения моего лорда, но ощущала себя не менее богатой. Ведь я владела им самим. Пусть в этот единственный момент, но он был таким длинным и ценным, что стоил всей жизни без Бенингтона Торнтона.

Мы сцеловывали признания в любви с губ друг друга. Мы двигались синхронно, идеально, дышали в унисон. И оргазм был один на двоих. Долгий и горячий, почти обжигающий в начале и бесконечно сладкий в продолжении. Я не помнила, как оказалась в спальне, на огромной кровати с балдахином. Кажется, Бен нес меня на руках, молясь вслух, чтобы никто не решил проверить апартаменты.

Глава 17. Все мои желания

Постель была королевской, а мой лорд казался самым прекрасным принцем на свете. Пусть с тараканами в голове, тату и шрамами, но зато весь мой. Бен лежал на боку, нависая надо мной, играл прядью моих волос, накручивая на палец и смотрел… Смотрел так нежно, что у меня захватывало дух.

— Прости, что обидела твой замок. Я соврала. На самом деле он очень красивый, — проговорила я, нарушая уютную тишину, но не в силах дальше молчать.

Бен закатил глаза.

— Да гори он синим пламенем.

Возможно, шутка была на грани для нормальных людей, но мы оба расхохотались. Но быстро замолчали. Напряжение и непонимание вернулось слишком быстро.

Я села на постели, чувствуя себя принцессой на горошине. Мне было неуютно на идеальном матрасе, в расстегнутом платье, в объятиях Бена, который вроде бы сдался, но все равно не принадлежал мне. Никогда не будет принадлежать. Здесь в КаслТорне, я как никогда остро ощутила пропасть между нами. Его мир — это обязанности лорда, туристы в родном доме и необходимость надевать килт на день рождения священника местной церкви. А я просто девочка из Москвы. Небогатая и не бедная, закончившая простую школу, чудом получившая грант на обучение в Торвуде. Судьба столкнула нас, но реальная жизнь разводит в стороны. Сейчас меня волновал один единственный вопрос. Я и приехала сюда, чтобы спросить.

— Почему, Бен? — спросила я, обернувшись. — Почему ты оставил меня.

Он развел руками, очерчивая спальню, и ответил:

— Потому что.

Я зажмурилась, чтобы скрыть слезы, смело потребовала:

— Скажи нормально, Торнтон. Потому что все закончилось бы само собой. Потому что я тебе не подхожу. Потому что, ты лорд, а я плебейка.

Встав постели, я уронила руки вдоль тела и ждала, что Бен подтвердит мои слова.

— Я просил много раз, Морковка, — проговорил он устало, — не употреблять при мне этих слов. Вернись в постель.

Приказ был озвучен в таком тоне, что у меня колени подогнулись и я присела обратно на краешек матраса. Бен подвинулся ко мне и взял мои руки в свои.

— Кэти, я же порчу все, к чему прикасаюсь. Разве ты не видишь? Моя семья, мой дом, ТорнЮнион и ты. Я все умудрился выпачкать к дерьме. Наверно, это проклятье. Или череда дерьмовых совпадений, которые стали закономерностью. Я не хочу портить тебе жизнь.

— Ты лучшее, что случилось со мной в жизни.

— Алистер ударил тебя, малыш. Ударил только потому что ты была моей.

— Не надо подменять понятия. Он ударил меня, потому что мудак.

— И это тоже.

Бен печально улыбнулся и поцеловал меня в нос. Мое сердце рвалось на части. И хотя было нестерпимо больно, я поняла, что глупо продлевать агонию. Зачем я приехала КаслТорн? Почему мне так нужно было увидеть Бена?

Попрощаться.

Кажется, мы сделали это идеально.

Я забрала у него руки и обняла ладонями лицо моего лорда.

— Как бы то ни было, я тебя очень люблю. Спасибо, что не выгнал и показал замок. У Лиззи в машине мой чемодан…

— Думаю, он уже в моем доме.

Обратно мы шли молча. Через залы и портреты, через сады, мост. После него Бен указал, что нужно свернуть другую сторону. Я только кивнула, в горле стоял ком.

Он сам отвезет меня до станции или кого-то попросит?

Машины Лиз не было видно, но мой чемодан действительно стоял у дверей небольшого коттеджа. Он был похож на тот, который принадлежал Бену в Торнвуде, но только новой постройки. Я даже успела заметить, что все дома по левую сторону от моста были современными, видимо сооруженными не так давно, но в духе архитектуры КаслТорна.

Я взялась за ручку чемодана, но Бен забрал его.

— Тебе нужно привести себя в порядок. Я провожу до ванной.

Он открыл дверь, оставил мои вещи и повел меня через гостиную, которая тоже очень была похожа на наше жилище в Торнвуде.

Наше…

Мне нужно отвыкать от этого.

Бен открыл дверь в ванную, пропустил меня и почему-то тоже вошел. Я обернулась. Он подошел ко мне близко-близко.

— Я не хотел тебя видеть, Кэти по одной простой причине, — проговорил он, снова расстегивая мое платье и на этот раз снимая его.

Оно упало на пол. Я осталась в одном белье. Слезы щипали глаза. Я больше не могла терпеть. Две капли сорвались с ресниц и поползли по щекам.

— Я гребаный эгоист. Не могу расстаться с тобой, Морковка. Не могу позволить тебе уйти. Не могу отпустить. Если ты рядом, единственное, что я хочу, — это быть с тобой, целовать тебя, обнимать. ласкать, слушать, как ты меня умоляешь сквозь стоны.

— Не буду я тебя умолять, Торнтон, — заявила я дрожащим голосом.

Бен хохотнул.

— Ну посмотрим. Пока тебе нужно в душ. Я тебя всю перепачкал.

Он настроил воду, раздел меня окончательно, сбросил свою рубашку и килт, встал со мной под струи. Ладони Бена заскользили по моим плечам. Он взял мыло и гладил меня скользкими пальцами, больше лаская, чем намыливая. Ноя была не против. Я тоже не могла сопротивляться тому, что было между нами, но пыталась.

— Я приехала только увидеть тебя. Мне больше ничего не надо.

— А Лиз сказала, ты собираешь материал для курсовой, и тебе необходимо пожить в КаслТорне несколько дней.

— Она соврала, Бен.

— Да я знаю.

— Я уеду сейчас.

— Нет.

— Ты час назад велел мне убираться.

— Я передумал. Ты никуда не поедешь.

— Что скажут люди?

— Здесь никто не посмеет мне ничего сказать.

— Я не подхожу тебе.

— Ты идеально мне подходишь.

— Перестань. Я же просто Кэти… Катя. Разве может Катя быть с Бенингтоном? У тебя даже имя аристократическое.

Слезы все еще катились по щекам, пока я спорила с ним. Не смотря на драму Бен заржал, как последний засранец.

— Бенингтон! Ты считаешь — это имя аристократа? — спросил он, хохоча, как сумасшедший.

— Разве нет? Наверно в честь какого-нибудь вождя, который…

— О, замолчи, Кэти. Честер Бенингтон. Меня назвали в честь Честера Бенингтона.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Кого? — не поняла я.

— «Линкин парк». Солист группы.

— Он, кажется, умер.

— Да, и в его смерти я уж точно не виноват. Моя мама обожала альтернативную музыку.

— Ты серьезно? Тебя назвали в честь солиста рок-группы?

— Именно.

Теперь и я стала смеяться. Слезы больше не были горькими. Моя решительность по части отъезда улетучивалась с каждой секундой. Я понятия не имела, как это будет выглядеть и чем грозит Бену, но спорить с ним у меня больше не было сил. Намного приятнее исполнять все его желания. Ведь они совпадают с моими желаниями.

Я провела в КаслТорне две недели. Волшебные, невероятные, полные любви, радости и красоты. На меня никто не смотрел косо, как в Торнвуде. Максимум, что позволяли себе местные — это почтительно здороваться с Бенингтоном и улыбаться. Улыбки были очень доброжелательными. Его все знали, и уважали. Кажется, даже радовались, что у лорда появилась подружка из простых.

Мы много гуляли по городу и окрестностям. Иногда нам компанию составляла Лиз. Она же организовала поездку к морю. В тот самый летний домик. Удивительно, но Торнтоны взяли с собой чуть ли не всю молодежь, что жила в КаслТорне. Оказалось, что они все росли вместе и до сих пор дружили. Видимо, именно поэтому Бен никогда не позволял себе классовых закидонов. Да, его растили лордом, он помнил о статусе и обязанностях, но всегда оставался человеком.

Но как бы не было здорово, пришло время прощаться. Мне позвонила мама, практически ультимативно требуя провести дома хотя бы пару недель.

Бен был рядом, когда мы разговаривали и сразу все понял. Едва я положила трубку, он спросил:

— Я бы хотел познакомиться с твоими родителями. Ты не против?

Наверно именно в этот момент я окончательно поверила, что его слова о любви не шутка, а наши отношения серьезные, настоящие.

Разумеется, я была не против. У меня не было слов, как выразить свое «не против», и я показала. Бен потом говорил, что это был мой самый красноречивый ответ. Правда, поездка в Россию была которой. Мы действительно успели только познакомиться и немного погулять по Москве, а потом Бен улетел обратно из-за каких-то срочных дел. В этот раз мы прощались, как следует. Я залила слезами аэропорт, а он целовал мои соленые щеки, уговаривал, что скоро увидимся.

Насколько скоро?

Лето пролетело быстро. Я возвращалась в Шотландию одна. Бен обещал, что будет забирать меня из кампуса к себе на выходные и праздники. Но мне этого было все равно мало. Я, как жадная стерва, хотела его себе целиком и всегда. В Эдинбургом аэропорту, я была приятно удивлена, увидев водителя Бенингтона.

— Мистер Соммерс, — воскликнула я, обнимая его крепко.

— Мисс Кэти, добрый день. С возвращением. Я должен доставить вас в Торнвуд.

— Приказ лорда Торнтона? — догадалась я.

Дядька только кивнул и велел следовать за ним к парковке. Он скоро домчал меня до кампуса и остановил у коттеджа. Я печально улыбнулась.

— Нет, мистер Соммерс, мне нужно в общежитие. Здесь может жить только Бенингтон.

— Велено доставить вас сюда, мисс, — упрямо проговорил он, открыл мне дверь и подал руку.

Я вышла, решив не спорить. Наверно, он что-то перепутал. Прогуляюсь немного. Здесь недалеко. Водитель отдал мне багаж, попрощался и уехал.

Взглянув на коттедж, я не поверила своим глазам. На крыльце стоял Бенингтон. Сложив руки на груди, он довольно улыбался.

Я взялась за чемодан, но бросила его на середине пути. Бен пошел мне навстречу, заключил меня в объятия, приподнял над землей и закружил.

— Какого черта ты тут делаешь, Торнтон? — спросила я, игриво оттолкнув его.

Бен засмеялся.

— Я здесь живу, Морковка. Что за вопросы?

— Ты же закончил обучение. Это дом для студента.

— Я студент магистрата. Робертс уверяет, что наука зачахнет без моих исследований кельтского эпоса.

— Думаю, тебе стоит доверять мнению такого уважаемого профессора. Два года, да?

— Так точно.

Я вздохнула, дразня его.

— Жаль. Видимо четвертый год обучения мне все же придется жить в кампусе.

Бен положил руку мне на плечо и повел в дом. Он чмокнул меня в макушку и поговорил тихо:

— Мы что-нибудь придумаем.

Тогда я не предполагала, что он может придумать, но в день своего магистерского выпускного Бенингтон сделал мне предложение.

Разумеется, Бен предложил мне руку и сердце в своем придурошно пафосном стиле. Мы собирались поехать в КаслТорн, побыть там некоторое время. Собиралась прилететь в гости моя мама, которая была влюблена в Бенингтона едва ли не сильнее меня. Она хотела посмотреть владения моего лорда и познакомиться с Лиз. Я немного нервничала по этому поводу и совсем не заметила, как Бен плел паутину, заманивал меня в сети.

— Тебе понравилась вечеринка? — спросил он, вынося наши чемоданы к двери.

Я накинула рюкзак на одно плечо, взглянула в зеркало и ответила:

— Это, конечно, не безумные попойки Торн Юнион, но мы вроде бы неплохо посидели. Ребята очень милые.

— Они нудные до тошноты.

Бен был не в восторге от своих коллег магистров, и меня это всегда веселило.

— Тем и милы. Обожаю ботаников и скучные вечеринки с настольными играми.

— С кем я связался, — хохотнул Торнтон.

На языке вертелось: “с простолюдинкой”, - но я проглотила эти слова. Бен не любил, когда я так говорила. Поэтому только закатила глаза и взялась за ручку двери, вышла на крыльцо.

— Хей, Морковка, постой, — позвал Бенингтон, чтобы я не убежала к калитке.

Он тоже вышел на крыльцо и тут же опустился на одно колено, вынул из кармана бархатную коробочку и продекламировал торжественно:

— Катерина Дмитриевна Король, я люблю тебя. Ты выйдешь за меня?

Я охнула, глубоко вдохнула, а выдохнуть забыла. Бенингтон открыл коробочку, и меня ослепили бриллианты и изумруды. Кольцо было прекрасным. И, кажется, из того же ансамбля, что и браслет, который я носила. Торнтон уже дарил мне серьги на день рождения.

Наконец выдохнув со свистом, я абсолютно неторжественно произнесла:

— Ты продолжаешь разбазаривать семейные драгоценности? Что скажет Лиз?

— Это кольцо Элизабет. Она сама мне его отдала, велела скорее делать предложение, пока ты не опомнилась.

До меня запоздало дошла все серьёзность ситуации, но я обязана была спросить.

— Бен, ты серьезно что ли?

— Шутить я могу и на двух ногах, Кэти. Так ты согласна?

Я закивала, улыбаясь.

— Все твои желания, лорд Торнтон.

Он взял мою руку, надел кольцо, поцеловал каждый пальчик и только потом поднялся.

— Мне стоит повторить вопрос вне своих владений, или ты согласна быть моей везде и всегда, не только в Торнвуде?

— Всегда и везде, — прошептала я, вставая на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ.

Бен поцеловал меня так горячо и страстно, что я едва не предложила вернуться в дом.

— Мы быстро доедем, малышка, — пообещал он.

Я покивала, и Бен махнул рукой, зовя водителя.

— Как все прошло, лорд Бенингтон? — не постеснялся спросить он, забирая чемоданы.

— Идеально, Хью.

Тот расплылся в улыбке и поздравил нас, косясь на мою руку. Я думала, что не поверю в реальность происходящего, но, кажется, слишком многие ждали нашей свадьбы.

Устроивши на заднем сидении машины, мы целовались и болтали о всякой ерунде. Бен, как всегда, нес околесицу, смеша меня до колик.

— Лиз сказала, я должен сделать это. Иначе, тебе придется жить в кампусе. Это не для невесты лорда уж точно.

— То есть ты хочешь сказать, что свадьба будет совсем скоро?

— А зачем тянуть?

— Бенингтон? Но… Ах… Мама!

— Да, твоя мать тоже на меня давила. Адский прессинг с ее стороны. Хорошо, что я вроде как не против.

— Вроде как? То есть ты женишься на мне, чтобы я не жила в общежитии и чтобы отстали сестра и моя мать?

— Нет, — замотал он головой. — Потому что я люблю тебя, Морковка. — Он приблизил губы к моему уху и шепнул. — А еще потому что у нас уже был анал.

— Что? — вскрикнула я, заставляя Хью вздрогнуть.

— Ну, правда, разве это не доказательство любви?

— Ты серьезно?

— Разумеется.

— Бенингтон Клейтон Дуглас Торнтон, заткнись.

— Есть только один способ заставить меня это сделать, Морковка.

И мне пришлось целовать его всю дорогу.

Когда Хью высадил нас у коттеджа, оставив вещи на крыльце, Бен привлек меня к себе и спросил:

— Ты ведь до сих пор была уверена, что я однажды оставлю тебя. Да, Кэти?

Он взял мои руки в свои, поднес их к губам. Я смотрела в синие глаза моего лорда и не могла сейчас лукавить.

— Да. Мне сложно поверить.

— Придется, родная. Ты станешь леди Торнтон через месяц.

— Здесь? В КаслТорне?

— Да. Такова традиция. Или ты против?

— Нет. Наоборот. Кажется, исполняются все мои желания.

Бен подхватил меня на руки и понес в дом.

— Несколько желаний я исполню прямо сейчас, моя леди.

Эпилог

Бенингтон

Несколько лет спустя


— Бенингтон, сядь, бога ради, — взмолилась Лиз.

Я порядком достал ее своими жалобами и скулежом, но ничего не мог с собой поделать. Кэти выгнала меня. Просто выгнала, приказала выйти, а потом меня буквально вытолкали все эти акушерки и доулы. Меня, черт подери! Гребаного лорда и хозяина этой больницы, этой земли. Вытолкали будущего отца, в конце концов. Это законно вообще?

— Это законно вообще? — повторил я в сотый раз, не в силах сохранять молчание или спокойствие.

— Это нормально, братик. Не психуй. Роды — женское дело.

— Не надо мне тут рассказывать про женские дела, Лиз. Ты откуда знаешь? Ты не рожала.

Она нервно сдула челку со лба. Да, я ее достал.

— Твоя жена так пожелала, а ты обещал слушаться, между прочим.

— Утешила. Я именно это и хотел услышать, Элизабет. Спасибо за поддержку. — Я все-таки рухнул в кресло. — Надо было ехать в Лондон.

Лиз фыркнула.

— В этой клинике оборудование круче лондонского и врачи тоже. Бен, ты ведь сам ее построил и занимался оснащением. Столько денег вложено. К нам ездят рожать со всего света.

— Вот именно, Лиззи. Врачи, оборудование, бла-бла-бла, а моя жена рожает даже без врача, сама в в компании каких-то блаженных куриц, которые трут ей спину и помогают принять душ.

— Это естественные роды, Бен. Это хорошо. У Кэти идеальная беременность. Иначе она бы не решилась.

— Это все я виноват. — Я уперся локтями в колени, уронил голову на руки и запустил пальцы в волосы. — Все эти мамины заскоки про возвращение к природе, очищение… Если бы не я, Кэти бы не узнала…

Лиз присела на подлокотник и помяла мне плечи.

— Все будет хорошо, Бен. Кэти умная девочка. Она все прекрасно знает. Неужели ты думаешь, она бы рисковала своей жизнью или малыша? Да и какие риски? Если что-то пойдет не так, все эти курицы мигом рванут в соседнее отделение к врачам и датчикам.

Меня немного отпустило. Я откинулся в кресле и сжал руку сестры.

— Да. Точно. Ты права. Спасибо, Лиз.

Еще несколько раз я срывался в панику, истерил и почти готов был прорваться в родильный зал, где была Кэти. Особенно сильно накрывало, когда слышал, как она вскрикивала. Лиз чудом удалось удержать меня. А потом я услышал крик. Звонкий и яркий. Прекрасный, как первый солнечный луч после холодной темной зимы. Почти сразу открылась дверь, и меня позвали.

— Мальчик, мистер Торнтон. Крепкий, здоровый. Ваш наследник.

Я прошел к постели, на которой лежала Кэти. Уставшая, чуть бледная, но безумно красивая.

Она держала на руках маленького сморщенного человечка. У него были рыжие волосики и мой нос.

Малыш открыл глаза и взглянул на меня. Я провалился в космос его синих глаз.

— Потрясающе, Морковка. Ты продолжаешь исполнять все мои желания, — проговорил я, чувствуя, что глаза жжет, а голос подводит.

— Потому что ты исполняешь мои, несносный лорд Торнтон.

Я коснулся губами ее лба. Совершенно неожиданно Кэти заявила:

— Я хочу родить второго через год. Мне так понравилось. Я бы могла хоть сейчас, но нужно восстановиться.

— Эээ, — протянул я, ошарашенный ее заявлением. — Мы это обсудим, ага?

Мне самому придется восстанавливаться, и, пожалуй, года будет мало.

Кэти кивнула, загадочно улыбаясь.

Я знал, что она все равно сделает по-своему. И никуда я не денусь, исполню все желания моей сумасбродной Морковки. Ведь они у нас всегда совпадают.


‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец

Оглавление

  • Пролог
  • Глава 1. Торнвуд
  • Глава 2. Аристократия
  • Глава 3. Ошибка
  • Глава 4. На колени
  • Глава 5. Утро новой жизни
  • Глава 6. Передышка
  • Глава 7. Испытание на прочность
  • Глава 8. Ярость
  • Глава 9. Боль
  • Глава 10. Лучше, чем кажется
  • Глава 11. Вместе, врозь, вместе
  • Глава 12. Сюрпризы на Рождество
  • Глава 13. Новая реальность
  • Глава 14. Снова Торнвуд
  • Глава 15. Бунт
  • Глава 16. КаслТорн
  • Глава 17. Все мои желания
  • Эпилог