Мойры не плачут [Галина Константинова] (fb2) читать онлайн

- Мойры не плачут 2.99 Мб, 195с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Галина Константинова

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Галина Константинова Мойры не плачут

Часть первая

Любые совпадения имен и событий случайны. Некоторые события происходили в реальности, о чём указано в сносках. Цитаты других авторов также обозначены в сносках.

(обратно)

Глава 1


Февраль заметал замысловатой позёмкой. Но в баре «Азазелло» было тепло.

Здесь собралась небольшая толпа поклонников группы «Босиком по траве». Но Варвара сегодня была не просто зрителем, с ребятами завязался интересный совместный проект, и она должна была читать свои стихи. Было непривычно и волнительно, потому что на публике она не выступала ещё ни разу.

Студенческая жизнь на факультете журналистики местного университета (классического, как любили подчёркивать студенты, чтобы выделиться из общей массы университетов и академий, новоиспечённых на базе бывших институтов) подразумевала бурную тусовочную жизнь.

В «Азазелло» её позвал преподаватель, ну, для неё немного больше, чем просто преподаватель. Про себя она ласково называла его «папиком» из-за сходства с героем «Ассы»1, не только внешне и по возрасту, но и совпадению по имени-отчеству.

Андрей Валентинович сразу заметил её среди студенток, ещё на первом курсе. Как он говорил, у неё итальянский тип лица — почти чёрные глаза, довольно близко посаженные, свои, натуральные яркие брови, красиво очерченный рот, длинные волосы. Правда, фигура не совсем итальянская была, но это, как говорил Андрей Валентинович, дело поправимое.

Даже не так, говорил ей Андрей, черты лица укладывались в современный стандарт, немного долговязая фигура тоже. Но вот само очарование поворота головы, движения, действовало завораживающе. И экспрессия, взрывная энергия эмоций, почему-то ему вспоминалась Юджения, героиня «Ностальгии» 2Тарковского, и он часто об этом говорил Варваре. Собственно, они и сошлись большей частью на тему кино. Немного удивительно было, что такая юная особа интересуется Тарковским и другими старыми мастерами. Что-то было в этой девочке ренессансное. Почему-то он стал называть его «Барбарой», на западный манер.

Сейчас Андрей сидел среди молодёжи и посверкивал в темноте своей лысиной. Он держал Варвару за руку одной рукой и поглаживал её коленку под столом другой. Варвара хотела сосредоточиться на своих стихах, но никак не получалось.

Игорь, солист группы, объявил:

— Друзья, сегодня у нас совместный проект с поэтами. Мне хотелось собрать сегодня разных поэтов — взрывных, лиричных, шокирующих. Представляю вам Варвару Прокопенко. Варя — будущий журналист.

Варвара поднялась на импровизированную цену, наступила тишина, только где-то в углу бара переговаривались официанты.


— Друзья, возможно, моя тема не злободневная. Но, уверена, что каждый когда-нибудь задумывается о своей судьбе. Это стихи о мойрах, которые управляют нашей судьбой.


Три мойры сидят на краю света,

Ткут жизненный узор судьбы.

Одна тянет жребий, другая заносит в свиток

Неизбежность — пророчество «не-борьбы».

А третья, логики песне внимая,

Свивает нить, которую держим в руках,

Продираясь по жизни, слепо и не понимая,

Отчего светел день, отчего тоска…


Андрей одобрительно кивал головой, но Варвара видела, что особого интереса нет. Конечно, подумала она, это же не про жаркие объятия, нет тут тонких намёков на эротическую борьбу… Публика тоже никак не реагировала. Вернее, публика занималась своими делами — отхлёбывала пиво из больших кружек, хрустела чипсами, орешками, смеялась. Варвара вглядывалась в маленький зал, всего-то с десяток столиков. Может быть, и правда, никто не думает о своей судьбе, ведь жизнь — довольно условная штука. Хотя, нет, всё-таки кто-то её слушает, а не просто присутствует на концерте. Андрей… Его брать в расчёт не стоит, скорее всего, он уже изрядно возбудился.

В углу, почти около самого выхода, она заметила привлекательного молодого человека лет тридцати, высокого, подтянутого, очень уверенного в себе. Правда, на его лице не было и тени интереса к происходящему. Он листал новости в телефоне и не обращал ни на кого внимания. Было видно, что он просто зашёл сюда убить время.

Глухи они и к мольбам, и к проклятьям.

Но жребий — случаен, а узор как набросок…

А нам остаётся нескучное занятье-

Жить, любить и не задавать вопросов.

И побеждать. Змея вне и внутри себя.

Вспышки — затмения помнить и забывать.

Даже минуту горькую прожив, но любя,

Падая вниз, силы найти взмывать.

Слов-алмазов и слов — ядовитых стрел

Отблески растворятся в звёздной пыли.

Межвременье. Меж-пространство. Образы тел

Исчезнут. Так к чему же мы шли?


Варвара дочитала стихи, поблагодарила за аплодисменты и направилась за столик Андрея. Неожиданно она поняла, что его рука, которой он неловко приобнял её, помогая сесть, потная. Раньше она этого не замечала.

Она подумала, что он ей, вроде бы, нужен. С ним интересно. Не сравнить с мальчиками её поколения. Хотя, наверное, есть «ботаники», но с ними тоже как-то не продвинешься. Для чего же нужен Андрей…

С ним не думаешь, кто платит в кафе. Родители у Варвары люди довольно обеспеченные, сделали всё, что могли, пусть маленькая, но своя квартира в центре у неё была. Не слишком дорогие поездки тоже оплачивали, но много просить она не могла. Хотелось начать зарабатывать, но как? Кстати, Андрей никогда не намекал, что он ей помогает и что она ему что-то должна. С другой стороны, он был удобный вариант.

Где-то там, за кадром, была его семья.

Да, Варвара путешествовала либо одна, либо с родителями. Но угрызений совести не чувствовала. Она твёрдо убедила себя в том, что не разрушает семью. Ведь не заставляет она Андрея разводиться с женой. Не названивает вечерами, если знает, что он дома, и разговор может вызвать подозрение. Для чего нужен Андрей… Странно.

Она вроде бы на концерте, на сцену как раз выходил парень с молодой улыбкой и начинает читать свои провокационные стихи. А ей становится скучно от одной мысли о папике. Что будет дальше, известно наперёд. Они с Андреем либо прогуляются, либо вызовут такси, и поедут к Варваре. Она заметила, что Андрей почти не пил сегодня. Хорошо это или нет… Странно. Не пил, значит, возможно, ему не нужно рано домой. К тому же сегодня пятница. А если бы пил… Всё равно он её выматывает за ночь. Будто это в последний раз.

Варвара взглянула в угол, где сидел тот самый парень с прямой спиной. Она почувствовала некую досаду, увидев, что за столик к нему уже присела девушка, довольно пьяная. Она хлопала большими глазами и вытирала слёзы по щекам. М-да… Похоже, мальчик попал. Рассказывает ему эта лупоглазая девица, наверняка, историю своей беспросветной жизни или что-то вроде того. Очередная мыльная опера. Кажется, так лет двадцать назад именовались бесконечные сериалы про рабынь Изаур и простых девушек с именем Мария.

К Варваре наклонился Андрей и зашептал в ухо:

— Барбара, может, мы пойдём?

— Погоди немного, сейчас Женька должен выступить.

Игорь пригласил поэта Евгения. Он откинул длинную чёлку назад и принял какую-то довольно комичную позу. Немного скованно держится, подумала Варвара. Она взглянула на него с обожанием, они вместе учились в группе, а Женька был всеобщим любимцем.


Вы говорите — общество,

Вы говорите — мир.

Уговорить пытаетесь себя,

Напевая как мантру —

«я против революции!».

Подразумеваете — на наш век хватит.

Хватит!

А если не хватит, добавит братия!

Диктатура бабла — ваша демократия.


Знаком доллара — змеи обвивающей шею —

Удушены все надежды на справедливость.

Не завидую, говорю, как умею:

К вам никто не проявит милость.

Ни свои, одурманенные жаждой наживы, твари,

Ни монастыри, ни нищие,

Ни я, и не мой товарищ,

Как немой, стиснув зубы, пробивший днище,

Опостылевшей баржи существования.


Вы говорите — мир,

Намекая на величие, силу прогрессивного общества…

Что в вас прогрессивного, что общего?3


Андрей, кажется, стал нервничать, будто ревновать. Но Варвара не обращала на него внимания. «Папик» есть «папик», ему и положено нервничать. Она взглянула на вход в зал, таинственный незнакомец уходил с развязной девицей, придерживая её за талию или чуть ниже. Девица сильно шаталась, несколько мужчин с характерными рокерными атрибутами глядели ей вслед. Игорь пел в микрофон:


Колесница любви сотрёт меня в порошок

И скинет нафиг с плоской земли…4


Андрей схватил её, неуклюже чмокнул в щёку. Потянул танцевать. Но Варвара повела плечом с капризной миной.

(обратно)

Глава 2

Влад почти тащил на себе эту случайную девушку Диану. Угораздило же её так напиться! Зачем я только с ней связался, думал он с досадой. Нет же, надавила на жалость. Сказала, что вот те бугаи приставали к ней, пока она курила перед баром. Может, это просто враньё? Сейчас уже проверять некогда, придётся ей помогать. Самое интересное, что живёт она далеко, но говорит, что муж не пустит её в таком виде домой. Да уж, интересная семейка. Делать нечего, Влад тащил её к себе.

Иногда закрадывалась мысль, а не сворует ли она что-нибудь. Это подсказывал внутренний голос самосохранения. Но что у него воровать в коммунальной квартире?

Квартира была расположена в сталинском доме, рядом с «башней смерти», так в городе называли здание сталинской эпохи, в котором располагались органы внутренних дел. За башней с правой стороны продолжается главная улица города, но здесь она называется «тихий компрос». Здесь нет общественного транспорта, поэтому и тихий.

Квартира досталась Владу Моршанскому от матери. Вернее, не квартира, а всего лишь две комнаты. В далёкие нулевые отношения в семье стали разлаживаться. Мать всё чаще уходила в запой, ставший привычкой в 90-е, а отец всё чаще уходил из дому или скрывался в командировках. Работал он рядом на заводе инженером, и, скорее всего, сам напрашивался на длительные командировки. Владу было шестнадцать, самое время взросления и протеста. Он хотел сблизиться с отцом, но тот отдалялся всё больше.

Мать… Он вспоминал те годы, когда всё было хорошо. Не так, чтобы очень хорошо, конечно. Странно, были ужасные годы наступления либерализма и демократии, и под этот мощный сапог молодого капитализма попали многие. Не платили зарплату на заводе отцу, и семья выживала за счёт зарплаты матери, она работала тогда в детском саду через дорогу. И не только за счёт копеек бюджетного работника, но и за счёт того, что можно было хоть иногда взять что-то на кухне. Стыдно ли было матери таскать с работы котлетки? Наверное, стыдно. Но бабушка рассказывала, что во время войны она работала в столовой. И их проверяли. Вынести было ничего невозможно. Но дома дети. А хлеба по карточкам мало. Вот женщины и придумали, налепят тесто вокруг груди, а дома лепешку из него испекут. Так и выжили.

90-е, казалось, не война. Но это была борьба за выживание. Это с экранов говорили, как здорово жить при рыночной экономике, а тоталитарный режим должен умереть. А в кулуарах чубайсы говорили, что неважно, насколько уменьшится население. Они «просто не вписались в рынок».

Мать… Борьба за выживание её подкосила. Она стала выпивать, причём не самое качественное. Кажется, был какой-то технический спирт «ройаль», который разбавляли водой и продавали вместо водки. Сначала отец хотел её спасти, а потом махнул рукой. Тогда, в тяжёлые годы, он не бросал их. А потом нашёл себе даму из Подмосковья, познакомился во время командировки. Видимо, он откладывал что-то, готовился к побегу.

Потом вдруг заявил, что хочет свою долю, которая ему положена. Квартиру семья только что приватизировала. Юристы подсказали ему, что, если не получится разменять, то можно просто продать долю хоть кому. А вот мать этого нюанса не уловила. Расписалась за заказное письмо, в котором он предлагал купить ей свою долю по невозможной цене. Дальше, как положено. Время вышло, и отец выставляет свою долю на рынок. Рынок в те годы был на подъёме, цены росли, ушлые риэлторы перекупили у него эту долю и потом вселили в квартиру одинокого пьянчужку. В общем, из трёхкомнатной квартиры получилась коммуналка.

Мать приняла на себя и этот удар. Она уже практически не могла работать. Влад старался в школе, чтобы получить хороший аттестат и поступить в ВУЗ. Почему-то ему очень хотелось стать адвокатом.

Школу он закончил с золотой медалью и поступил в местный университет. Подрабатывал вечерами, практически с первого курса. На курсе ему сочувствовали, а преподавательница с кафедры позвонила бывшему выпускнику и замолвила словечко. Так он стал понемногу помогать адвокату составлять заявления и работать с документами.

Он пробовал лечить мать. Здесь ему очень помог Артур Александрович, который выводил её из запоев, приезжал по первому зову, ставил капельницы с гемодезом, помогал психологически.

На третьем курсе пришлось положить её в больницу — у неё пошли необратимые психические изменения. Артур Александрович договорился.

После психушки она уже не выходила из дому, просто тупо сидела и смотрела в окно. Влад подозревал, что сосед по квартире периодически снабжал её алкогольными суррогатами. На зимние каникулы он собрался ехать в Москву с однокурсниками, там были какие-то возможности недорого разместиться. Его не было всего лишь неделю, он звонил каждый день, но пропустил один день. После этого домашний телефон не отвечал.

Он приехал в январский морозный день, открыл дверь ключом. В квартире было подозрительно тихо. Воздух был спёртый, он заскочил на кухню и открыл окно. Толкнул дверь в комнату матери, но она была закрыта на шпингалет изнутри.

— Мама!

Он стал давить на дверь со всей силы и в конце концов выломал её. Она лежала просто в кровати. Пульса не было. Дыхания не было.

Он вышел в коридор и постучался к соседу. Сосед вышел, протирая глаза.

— Ты давно её видел?

Сосед заглядывал в комнату, за спину Влада.

— А… что с ней?

— Она не дышит.

— Я… я…

— Когда ты с ней последний раз разговаривал?

— Я уезжал… в деревню.

— Хорошо. Ты хоть понимаешь, что ты будешь первым подозреваемым? У тебя есть билеты, на чём ты там ездишь в свою деревню?

— Нету… Выбросил.

— Кто-то может подтвердить, что ты реально там был?

— Ну, кум мой…

— Понятно.

Влад вызвал милицию.

Происходившее далее он помнит смутно. Пытался позвонить отцу, почему-то думал, что он приедет, не так много времени прошло… Очень надеялся, что он его поддержит. Отец приехал на день похорон, но был холоден. Провожавших в последний путь было немного. Причиной смерти была тромбоэмболия, неожиданно оторвавшийся тромб, последствия варикозного расширения вен на ногах. Возможно, она звала на помощь, но никого не было. Сосед по квартире приехал за день до появления Влада. А смерть наступила раньше. Влад не успел буквально пару-тройку дней…

В тех прошло уже больше десяти лет. Сосед всё еще держался, но был очень тихим.

… Влад тащил девушку Диану на себе и вспоминал, есть ли у него дома еда в холодильнике. Конечно, не совсем на себе, а на такси, машину он оставил дома. Благо тут было несколько кварталов вверх по компросу.

— Эй, заходим в подъезд!

— Уже пришли?

Влад помогал вылезти ей из машины. Сначала она выставила ногу в ажурном чулке, и Влад заметил, что выше колена образовалась дырка. Что-то брезгливое отобразилось на его лице.

— Ну, пупсик, не надо морщиться… Дианочка напилась… Слушай… Мне нужно в туалет…

— Господи… Пошли.

В квартире было пусто, сосед уехал в деревню. Влад хотел продать эту квартиру, но сосед не соглашался. Ему было здесь удобно. Он терпел грохот от колонок, когда Влад включал Rammstein. В общем, он никуда не хотел ехать. Значит, придётся делать как отец, продавать долю. Влад приглядывал квартиры в новых домах и подкапливал.

… Диана зашла в комнату и сразу упала на раздвинутый диван.

— Тебя раздеть?

— Ты хочешь? — спросила она заплетающимся языком.

— О чём ты?

— Ты что, мальчик?

Влад достал плед и кинул на диван.

— Ты будешь спать отдельно?

— Да, в соседней комнате.

— Мы так не договаривались! — она пыталась приподняться с дивана, но даже руки не хотели её держать.

Хуже нет ситуации, в которой тебя домогается пьяная женщина. Или даже не пьяная. Неважно, в каком она состоянии. Вернее, важно. В голове Влада понёсся поток мыслей. Он вспомнил вдруг ту брюнетку, которая читала стихи в этом чёртовом «Азазелло». Кажется, Варвара. Стихи, конечно, ни о чём, мойры, кому они сейчас сдались, эти мойры. Сама девица была хороша. Стройная, красивая… Эта Диана на лицо вроде тоже ничего, но вот попа великовата. Поэтому вся фигура кажется тяжёлой. А Варвара как лань, такая воздушная девушка-поэтесса… Что-то говорил ведущий, в универе учится. Да, в универе, кажется.

Влад взглянул на комнату, это была его комната, стоял письменный стол с фотографией матери, рядом был шкаф с книгами от неё, да, она когда-то много читала. Давно. В прошлой жизни. Надо завтра утром помедитировать, пока это чудовище не проснётся. Да, и план составить.

Совсем недавно он погружался в тренинг местного гуру Скоробогатова, по постановке целей и раскрытию таланта. Была программа по личностному росту, и её нужно было прорабатывать каждый день. Сегодня он был в ступоре весь день, почему он и потащился в этот бар. Влад лёг на кровать в другой комнате и начал повторять аффирмации для погружения в сон. Кажется, Диана всё-таки уже уснула. Значит, всё идёт по плану… Завтра выходной, выпровожу девушку, пусть едет к своему благоверному…

(обратно)

Глава 3

Варвара проводила Андрея с утра, действительно, он остался на ночь. Была суббота, но занятия отсутствовали. Позвонила одноклассница, Верочка, не общались давно.

— Привет, Варя. Мне нужна твоя помощь.

— Что случилось?

— У меня отец умер. Можно я приду?

Верочка была обычной девочкой из класса, звёзд с неба не хватала. После школы её мотало туда-сюда, то в пединститут, то работать в торговле, то ещё новая идея вдруг зарождалась в её прекрасной, не обременённой сложными мыслями, головке. В общем, в итоге, остальные хоть куда-то пристроились, а Верочка так и осталась на временных работах. Про отца Верочки Варвара знала немного. Вроде даже институт закончил, но почему-то инженером не работал, впрочем, это нормальное явление для людей поколения, которые вышли из институтов сразу в суровую жизнь перестройки.

Варвара знала, что он в советские годы занимался «фарцовкой» — перепродавал пластинки, когда она приходила к ним домой, удивлялась фирменным, ещё тогда выпущенным, дискам Pink Floyd, Queen, Abba. Это было удивительно — звук из колонок и проигрыватель Pioneer, что-то завораживающее в этих странных чёрных дисках, которые отец Верочки доставал из конвертиков. Да, потом он был фотографом, и довольно неплохим, его приглашали в тематические лагеря, он был там на хорошем счету. Правда, пил. В последние годы Варвара не знала, что могло произойти.

Верочка выглядела осунувшейся.

— Рассказывай.

— Ну… Так давно мы с ним не виделись. — Она шмыгнула носом, — В общем, мы с отцом последнее время вообще общаться не хотели. Мы уехали. Мать хотела оформить что-то вроде недееспособности, чтобы квартиру дедушки не продал, но не получилось.

— И?

— В общем, он жил, собирал бутылки, сдавал… Мать платила за квартиру. Нам запрещала видеться, сама иногда приходила, прибиралась. — Верочка помолчала, вид у неё был немного виноватый. — А тут пришла, дверь изнутри заперта. Раз пришла, два пришла. На звонки не отвечает. Вызвала полицию, вскрыть дверь. Ну, и тело обнаружили…

— Причину смерти сказали?

— Вроде как пневмония с осложнением на сердце, ну, ты понимаешь, он лежал в квартире уже почти месяц, там, конечно, никто точную дату сказать не может, но примерно так.

— Хорошо. А что ты видишь в этом странного?

— Понимаешь… Как-то всё равно странно. Я ходила с матерью на квартиру, помогать там всё мыть и так далее… Соседок спрашивала, я некоторых чисто зрительно раньше видела. Они говорят — да, видели его, собирал бутылки, здоровался, не буянил. Вот заметили какого-то молодого человека вроде с ним. Но ничего подозрительного, по виду студент, одет нормально, удивились, что он с ним разговаривает. Ну там краем уха слышали, что обсуждали фотографии. Отец уже давно фотографией не занимался, и причём, оборудования тоже в доме-то нет. Может, его обокрали, убили потом?

— Ну хорошо, в полицию ходила?

— Там участок у нас, в том длинном доме напротив гимназии, наш участковый там. Я к нему пришла, он мне все бумаги, конечно, дал. Я ведь дочь. Говорит, нет состава преступления. Потому что он просто лежал вроде как на кровати, следов взлома нет, да и самое главное, он изнутри заперт на затвор был. Вроде как невозможно вот так было бы убить… И потом, человек пил, никто, конечно, заниматься этим не хочет, — закончила она обречённо.

— Хорошо, а чем я могу помочь?

— Ну, ты вроде журналистикой занимаешься. Может, где-нибудь напишешь, вдруг кто-то что-то знает ещё про эту историю. У него и друзей-то не было. Коллеги стороной обходили. Я помню, встретила вожатую из английского лагеря, тоже туда ездила. Она так странно меня спросила, давно ли я отца навещала.

— Когда это было?

— Месяца три назад.

— Да… Практически нет никакой информации. Журналистское расследование… Тема интересная, конечно, но вот кто опубликует… Андрей… Да-да. Ладно, Верочка, я должна тут еще некоторые дела сделать, в общем, созвонимся.

(обратно)

Глава 4

Надо было позвонить Андрею, но Варвара предполагала, что он дома и отсыпается после бурной ночи. Староват стал папик, конечно. Однако… Он может мне помочь. Кажется, у него в областной газете кто-то есть, даже вроде редактор, то ли учились вместе, то ли пили вместе, неважно. Городок маленький, каждый знает всех собак. План статьи начал вырисовываться сам собой. Так, нужно пойти издалека, да, вообще от этого поколения, им сейчас под полтинник или около того. Кто они? Поколение последних, кто успел закончить ВУЗ в Советской стране. Опять эта пропаганда советской власти ни к чему, хватит мне революционера в виде Женечки.

Да… Мальчик тоже может быть полезен, потому что увлекается фотографией. Хорошо. Итак, что с этим поколением. Воспитаны при «совке». Грубовато. Но ведь образование там было самое что ни на есть качественное. Учителя детей воспитывали, а не просто оказывали образовательную услугу. Да… Что там главное в том поколении.

Варвара на минуту задумалась, ведь её родители тоже принадлежали к поколению поздних 60-х. Странно, мы никогда об этом не говорили, что там было в той далёкой стране. Видимо, было не до того. Выживание… Она встряхнула волосами и набрала Андрея.

— Андрюша, привет.

— Привет…

— Я недолго, разговор деловой, даже жена твоя ничего не поймёт. В общем, мне нужно статью опубликовать, я хочу провести журналистское расследование.

— Вот как. И где и о чём Вы, милочка, хотите написать?

Варвара поняла, что жена прислушивается.

— Всё просто. Я хочу написать о поколении, родившихся в поздние 60-е, им сейчас по пятьдесят или около того. В общем, поколение, которое так и не вписалось в рынок и которое уходит со сцены, при чём тут есть какой-то намёк на криминал. Я чувствую, понимаешь, интуитивно чувствую. Ко мне пришла сегодня одноклассница…

— Ну хорошо, у меня есть на примете один мой сокурсник, Константин. Я Вас направлю в редакцию, как только с ним созвонюсь. И, пожалуйста, жду от Вас письма по почте — а именно — краткого содержания этой статьи. Я понимаю, что у вас её пока нет, но нам нужно составить план. Потом, если Вы считаете, что там криминал, тогда необходимо будет оформить какие-то документы, чтобы Вы не просто бегали по подъездам, а могли обращаться в органы полиции…

Андрей торопился и уже начал переигрывать свою роль преподавателя. Варвара веселилась в душе и понимала, что старичок будет стараться изо всех сил. Внезапно она поняла, что практически их союз и есть поколение родители — дети, и потому ей хочется о нём иногда позаботиться, как о стареющем человеке, а он прощает ей разные шалости, которые позволительно прощать ребёнку.

История отца Верочки крутилась в голове, но Варвара понимала, что пока действовать рано. Варвара решила почитать новости. Но мысли о последнем советском поколении не покидали. Отца Верочки звали Родион Чесноков. Редкое имя. Смотрим… Да, был в сети почти три месяца назад. Интересно… Оказывается, Женька у нас общий друг. Интересно… Фото Родиона уже довольно древние. Если пил, наверное, уже выглядел не очень, да если и голодал… Как же так. Друзей на самом деле немного, да и записей тоже. Есть записи трёхлетней давности, тут еще реклама про лингвистический лагерь. Про смерть ничего не написано. Ладно.

Варвара глянула на окно, вечер. Вспомнила, ведь нужно снять наличные. Так, где у нас банкомат, на Ленина, совсем рядом.

(обратно)

Глава 5

…Моршанский проехал мост и вырулил на Ленина. Пришлось всё-таки везти эту Диану практически до дома, иначе её выпроводить было невозможно. Сначала он хотел дать денег на такси, потом передумал. День прошёл крайне скучно, потому что Диана реально начала его домогаться, как только протрезвела. Влад поморщил лоб от этой мысли. Не то, чтобы он был монахом, нет. Но сейчас его интересовали совсем другие дела, да и в голове почему-то застряла эта девушка с волнистым взглядом. Почему волнистым, он не знал, да и лирика была ему не присуща. М-да. А вообще, ему ещё нужно было заехать в Макдональдс, было небольшое дельце, обговорить. Правда, там могли быть не совсем адекватные люди. Что делать?

Сейчас народу в таких забегаловках много, с одной стороны, нет лишних столиков, с другой, можно зайти в другой бар. Телефон сообщил, что пришла смс. Так, шеф работает чётко. Молодец. Хотя не всегда, конечно, молодец.

На углу улицы Ленина Моршанский заметил девушку в белой шубке с рисунком совы на спине. Постепенно он понял, что это и была Варвара, с которой он виделся в «Азазелло» вчера. Вот ведь сводит нас судьба практически каждый день…Варвара зашла в кабинку банкомата, встала спиной и начала набирать пин-код.

В сторону кабинки метнулась серая фигура, дверь, которая должна была быть герметично закрытой, спокойно открылась, и человек, быстро натянув шлем на лицо, скрылся в кабинке. Моршанский на секунду представил, что он сейчас схватил за горло Варвару.

Быстро притормозив, он выскочил из машины и двинулся в сторону кабинки. Буквально пять или шесть шагов. Человек выскочил из кабинки и побежал в проход между домами. Моршанский открыл кабинку, и на землю упала большая монетка. Видимо, он заранее блокировал дверь, чтобы кабинка не могла закрыться. А Варвара, как все невнимательные женщины филологического разлива, даже не заметила этого. Она сидела на полу, подняла на него удивлённые глаза.

— В тобой все в порядке?

— Да…

— Что он сделал?

— Немного придушил… Пришлось снять сумму, которую он просил, десять тысяч.

— Сумма не такая великая, но всё равно нужно писать заявление. Ты видела его лицо?

— Нет, он маску надел.

— Ладно, вставай, — Моршанский помог Варваре подняться, — Кстати, мы ведь виделись. Вчера. В «Азазелло». Влад.

— Варвара…

— У тебя шуба испачкалась. Видимо, в химчистку придётся отдавать. Слушай… у меня тут встреча недалеко… скоро. Ты далеко живёшь? Я подброшу, если что. Ну, и если пойдешь в полицию писать заявление, то вот мой телефон, — Влад протянул визитку.

— Да… Нет, я сама дойду, тут близко совсем.

(обратно)

Глава 6

На компросе было многолюдно, Моршанский зашел в Макдональдс на пересечении с улицей Ленина и сел за столик. Времени ещё было достаточно, чтобы купить фастфуд. На всякий случай он положил на столик журнал «Рот фронт», была договорённость, что на столике будет лежать какой-нибудь журнал о роке. Он уже приготовился листать новости, как к столику подошла румяная женщина неопределённого возраста.

— Свободно? Роком интересуетесь? — вопрос звучал очень глупо, потому что было совершенно понятно, что женщина в таком возрасте вряд ли помнит даже «мы ждём перемен», не то что знать нынешние веяния. Но таковы были правила игры.

— Показывайте.

— Ну вот, смотрите сами.

Женщина протянула фотографию. Женщина лет пятидесяти прямо смотрела в объектив.

— Так… А со здоровьем у неё как, всё нормально? С виду вроде хорошо, но на самом деле?

— Да вроде не жаловалась.

— Хорошо я попробую помочь, вот мой телефон, — Моршанский написал на листочке.

Женщина протянула конверт. Мельком взглянув, Моршанский быстро убрал его в карман. Тут он вспомнил, что на самом деле дал телефон Варваре, а у неё забыл попросить. Теперь ждать у моря погоды, когда она позвонит. Ладно, у Дианы телефон взял. Хотя, встречаться с ней не сильно хотелось, но зародилась идея. Румяная женщина тихонько встала и пошла к выходу, пугливо озираясь. Но на неё никто не обращал внимания, кроме охранника у двери, который быстро оценил обстановку, что тетя ничего не купила, а пришла просто посидеть.

(обратно)

Глава 7

Варвара пришла домой и свалилась на диван. Странный день. Идти в полицию не хотелось, но в голове возник план — сходить в участок полиции. Ведь Родион Чесноков территориально жил в центре, да, и участок у нас совпадает. Да и вообще… Тот длинный дом, как змея, на улице Пушкина. Варвара достала визитку.

— Алло… Влад? Это Варвара. Слушай, я хотела тебя попросить, подвезти меня до полицейского участка, я как-то не в себе, можешь помочь?

— Да… Говори, куда подъехать.

— Недалеко от Политеха.

Варвара переоделась в простенький пуховик. Шубу придётся отдавать в химчистку. Верно, по нашему городу в белых шубках ходить затруднительно. Хотя… Снег не белый, и даже по центральной улице Ленина стоят горы с чёрными разводами. Скоро, очень скоро градоначальник схватится за ум и начнёт трубить, что пора вывозить снег. И тогда во всех дворах поставят натянут оградительные ленточки, для неудобства пешеходов, привыкших пересекать расстояния по диагоналям между домами. Гипотенуза в любом случае короче двух катетов, и это горожане знают хорошо, как и то, что, во всяком случае в центре, Модерах5 расчертил улицы практически правильными квадратами.

Варвара увидела серо-голубой «Рено» Влада. Да, фамилия у него Моршанский. Это она прочитала на визитке. Работает менеджером по развитию бизнеса в одной ИТ-конторе. Неплохо.

— Привет. Пристёгивайся. Как ты?

— Да получше.

— Вид у тебя в этой чёрной куртке как у гота. Впрочем, нормально. Я тебе объясню, почему так произошло. Старый трюк — заблокировать электромагнит у двери. Просто он поджидал тебя. Вероятность поймать невелика, конечно.

Припарковаться пришлось у тротуара, участковый пункт находился в цокольном этаже дома, извивающегося, словно змея. Перед дверью на улице стоял участковый, почти мальчишка лет двадцати, и курил.

— Добрый вечер. — сказал Моршанский. — Нам нужно заявление оформить.

— Проходите, — не совсем любезно отозвался участковый.

Рассказав про ограбление, Варвара сидела молча. Участковый строчил протокол. Потом взял трубку и сказал:

— Виктор Николаевич, можете подойти?

В кабинет зашёл невысокий человек лет пятидесяти с чем-то, волосы ёжиком, в очках и с улыбкой на лице. Что-то было в нём такое подкупающее, ямочки на щеках, не начальник, а душечка.

— Виктор Николаевич, кажется, это наш знакомый. Блокирует двери банкоматов и грабит тех, кто туда заходит. Уже пятый случай по нашему району. Исполнение везде одинаковое, то есть, натягивает шлем-шапку и различить невозможно. Банкоматы разных банков. Суммы тоже разные, вот девушка на десять тысяч пострадала.

— Понятненько. — Виктор Николаевич будто потирал руки от удовольствия, улыбка так и не сходила с его лица. — Ну что, Алексей, будем решать и это уравнение. Это, конечно, не на скрипочке играть, но и не Фихтенгольца зубрить. Итак, молодой человек, а Вы что заметили?

— Да, собственно, ничего особенного, просто я видел со спины, волосы тёмные, хвостик. Потом он натянул шлем. Скрылся в проходе между домами. Да… я заметил, он немного прихрамывает. Ну, или не прихрамывает, а как-бы с натугой ставит ногу. Такое бывает при некоторых заболеваниях. Я не врач, конечно, но мне это напоминает вывих сустава.

— Молодой человек, очень наблюдательны.

— Нет, просто я подрабатывал в адвокатской конторе, вот, приходилось очень много деталей запоминать, чтобы потом в суде можно было обращаться к фактам.

— Ясненько. Ну, девушка… Да, гражданка Варвара Прокопенко, заметила совсем немного, я так понимаю. Кстати, не заметили, что у него было в руках?

— Нож.

— Понятно. Алексей, думаю, нужно ловить его на живца. Итак, молодые люди, спасибо за помощь, если что, мы Вам позвоним, — закончил Виктор Николаевич, улыбка на лице стала стираться и исчезать, почти как у Чеширского кота6.

— Простите…, — Варвара застёгивала молнию на пуховике.

— Да? — обернулся Виктор Николаевич, снова натягивая улыбку.

— Меня интересует некоторая статистика по преступности… Могу я как-то узнать о ней?

— А по какой причине интересуетесь? — в голосе послышалось напряжение и некоторое раздражение.

— Видите ли, я пишу статью. Про уровень смертности среди среднего поколения. Почти «предпенсионеров», как их сейчас будут называть. Вот… И мне нужно немного фактов. Я вам принесу письмо из редакции, да! Хотелось бы именно факты. Вы поможете?

Моршанскому показалось, что Варвара дерзко и слегка игриво посмотрела на Виктора Николаевича. Хм… такое ощущение, что эта девушка умеет обращаться с таким контингентом. А, вспомнил Моршанский, точно, она же была с тем лысым. Точно. Наверное, ещё друг или как там у них называется это. Интересно, а со мной она тоже будет кокетничать и пытаться завести роман?

— Что за статья? — спросил он у Варвары, изображая интерес.

— Да такая немного ностальгическая статья. О том, что люди не выдерживают. Вот в 90-е выдерживали ровно эти же люди. Пытались сопротивляться. Просто они были молоды, и была огромная жажда жить, а ещё дети были маленькие. А сейчас они просто сдались.

— Ты сама-то веришь в это? Человек не должен сдаваться. — Моршанский вспомнил историю своих родителей и то страшное ощущение беспомощности перед жизнью. — Дело даже не в этом, ты говоришь, как в советские времена, там тоже были все эти пионеры-герои, стахановцы-передовики и прочее. Целая груда пропаганды, как нужно не сдаваться. Нет. Дело не в том, чтобы вечно сражаться. Нужно просто определить цели. Например, совершенствование себя. Благосостояние. Ничего в этом плохого нет. Страна в 90-е немного стыдилась этого, а кто-то хапал и пилил, ничего, выбился в люди, теперь никто не спрашивает, чем пахнут деньги. Будут деньги, остальное возьмётся. То поколение, о котором ты говоришь, это по сути последнее поколение, которое закончило школу или ВУЗ при прежнем строе. Им тяжело, наверное. Но ты пойми. Они сильные были там, в своей стране. А здесь стали слабыми. Потому что изменилась система ценностей. Теперь не обязательно зубрить учебник, чтобы быть отличником. Да и зачем эти мёртвые знания, подумай? Знания должны быть практическими. Ну, вот возьми меня. Я закончил юрфак. Уже была, конечно, нынешняя страна. Сама знаешь, как у нас быстро пишут законы. То есть, у меня есть навыки, есть практика. Но жизнь повернулась немного иначе, я сейчас просто такой менеджер, без определённых обязанностей. И продать могу, и руководить могу проектом. Могу копать, могу не копать. В целом меня это устраивает, но опять же, я понимаю, что это просто ступенька к следующей вершине. Вот ты спроси меня — а нравится ли мне работа, которой я занимаюсь? Я скажу — конечно, пока за неё платят деньги. Смотрю ли я на коллег как на каких-то своих друзей? Конечно, пока с их помощью я могу заработать деньги. Буду ли я горевать, если вдруг контора развалится? Конечно, если в этот момент я не смогу получить заработанное. Но не потому, что я так сильно привязался к хозяину или начальникам. Это и есть великая и могучая сила выживания в условиях вечной конкуренции. Конкуренция тренирует самое главное — не какое-то мифическое умение «не сдаваться», а умение всегда, при любых условиях, найти почву для укрепления. Помнишь эти деревья на юге? Они просто висят в воздухе, корнями вцепившись в камни. Вот на таком биологическом уровне нужно уметь выживать. Без всякой идеологии.

— Влад, но ты понимаешь, что есть люди, которые уже просто не могут перестроиться?

— Понимаю. Я понимаю. К сожалению, у меня мать так не смогла. Да много кто ещё… Это жестоко. Я согласен. Ты знаешь, я сам всегда кину хоть булку бездомной собаке. И даже слёзы наворачиваются. Но собака — существо, которое не может выработать стратегию. Если есть выход, она спасается. Если нет выхода, то погибает. То есть, она живёт минутой, бьют — беги. Она не может планировать на много лет вперёд. А человек должен спасаться всегда, есть выход, нет выхода. Спасать себя, не сентиментальничать. Потому что можно потерять время.

— Ну… как-то по-людоедски получается.

— Да нет, просто мы забываем, что человек всё-таки биологическое существо. И чтобы выжить, нужно следовать природе. Вот, сейчас вспомнил одну теорию. Человеческое общество рассматривается как волчья стая. Есть там типы — вожак, охотник, советник вожака… Ну, и так далее. Интуитивно каждый выполняет свою роль. Просто в 90-е все вынуждены были стать охотниками. Но не всем это удаётся, нужно следовать своей роли. Как только мы вспомним о своём биологическом предназначении, не каком-то банальном — совокуплении, размножении и так далее, а именно о роли в стае. Но, тут интересная штука. Стая — это коллектив. Да, мы выживали многие тысячелетия в коллективе. Сейчас, по сути, сбиваться в стаи не обязательно. Нужно просто понять, ощутить свою роль, и использовать свои качества для выживания.

— Ты правильно сказал про коллектив. В предыдущие времена люди жили в коллективе. И выживали в коллективе. Насколько мне рассказывали мои родители, было принято ходить друг другу в гости, а если какая беда, обязательно помогать друг другу. Наверное, в них был этот стержень коллективизма, и поэтому они выжили. А когда стало немного легче, просто поняли, что не могут вписаться в эти новые человеческие отношения.

— Да, но эра коллективизма прошла. Сейчас другие ценности. Пойми, свобода — это возможность для каждого проявить себя. Ты, я, другие люди — все должны быть свободны. Даже от государства, оно ведь тоже сдерживающий инструмент. По сути, границ уже быть не должно, все границы давно стали условными.

(обратно)

Глава 8

Рабочая неделя пролетала быстро. Варвара приходила с лекций и падала без сил. С Андреем виделись редко.

В конце февраля она поднималась по лестнице и увидела соседку со своего этажа.

— Привет.

— Слушай, ты знала из соседнего подъезда женщину такую румяную, Надей звать? Фамилию не знаю, такая блондинка?

— Вроде видела. А что случилось?

— Так вот умерла. Ей еще и полтинника не было. Нашли в квартире, председательша рассказала, вскрывали дверь.

— А причина какая?

— Да пока не знаю, вот тут родственники бегали по двору, типа всех извещали.

— А милицию вызвали?

— Да, часа три что-то там искали. Но вроде криминала никакого не обнаружили, вот через три дня похороны.

Варвара зашла в квартиру с неприятным ощущением. Она еще не отошла от истории с Родионом Чесноковым.

Открыв холодильник, она поняла, что в доме «шаром покати». Нужно выходить в магазин, или перенести эту процедуру на утро…

Утром во дворе Варвара увидела дворничиху Любу, которая исправно чистила дорожку. Её ладная фигурка вписывалась в это раннее утро, как часть пейзажа. Любе было под шестьдесят, она была маленькая, с выдающейся грудью, энергичная и словоохотливая. Она остановилась, поправляя платок.

— Доброе утро! — поздоровалась она хрипловатым голосом. С Любой обычно велись житейские разговоры про растущие цены и большое количество снега, выпавшего за зиму.

— Варя, слушай… Что скажу. Я слышала, из третьего подъезда женщина умерла, Надей звали, — вдруг Люба сама начала интересующую и Варвару тему.

— Да, мне вчера соседка сказала, — Варвара приготовилась слушать, что-то подсказывало ей, что Люба владеет информацией.

— Так вот. Знаешь, я немного глуповата, конечно, но глаза имею. Я тут видела одного лысого, он с ней несколько раз прогуливался, под ручку до подъезда доводил. И знаешь, кто этот лысый? — Люба загадочно закатила глаза, совсем не к месту, выжидательно уставилась на Варвару.

— Нет, не догадываюсь.

— Так твой хахаль. — Люба наслаждалась эффектом, потому что Варвара немного дёрнулась, будто собралась бежать.

— Так, интересно… А когда ты его видела с Надеждой? — всё-таки нужно было узнать информацию до конца.

— Так буквально на прошлой неделе. Они шли такие весёлые, краем уха услышала, что вспоминали какие-то молодые годы. А ещё… Я же весь дом обхожу, сама знаешь. Ну и под балконами тоже, вот что нашла.

Люба протянула полиэтиленовый кулёк с несколькими бутылочками.

— Что это?

— А вот под балконом у Нади увидела. Так бы и не увидела, но он за куст зацепился. Так бы в снег провалился и до весны не увидели бы. Бросили недавно, позавчера.

— Погоди… А мне соседка сказала… Так. А почему ты думаешь, что это из её квартиры выкинули? И почему именно позавчера?

— Да потому что не первый раз. Раньше-то выбрасывала, да ей самой говорила при встрече, что ж ты, взрослая женщина, кидаешь мусор. Вот так её пристыдила на дорожке однажды, она и покраснела. Значит, точно она. Тут пустые бутылочки — перцовка, боярышник, ну, самапонимаешь. Не знаю, почему уж она так выкидывала, может, матери боялась. Быстро с балкона выкинула.

— Хорошо. Давай ко мне сюда этот мешочек… Спасибо, что про хахаля моего сказала… Пока события не очень связываются, не знала, что он с ней был знаком… Погоди… Когда умерла Надежда?

— А вот доподлинно неизвестно, обнаружили только вчера.

Варвара решала банальный вопрос — как поступить с Андреем, чтобы выжать из него информацию. С другой стороны, в душу закрадывалось подозрение, а может, он как-то причастен к её смерти. С третьей стороны она порывалась бежать в полицейский участок, чтобы отдать найденные Любой улики.

«Так, что мы имеем. — она пыталась рассуждать хладнокровно, — Есть повод присоединиться к расследованию, но для этого Андрей обещал позвонить Косте Тихонову, редактору, чтобы тот выписал удостоверение. Предварительно знакомство с Виктором Николаевичем уже состоялось, и это упрощает дело. Так. Осталось решить вопрос с Андреем. Бутылочки… А бутылочки нужно отдать следователю, это точно».

— Андрей Валентинович? Добрый вечер. Знаете, у нас с вами остался нерешённый вопрос с удостоверением, — Варвара тщательно изображала смущённую студентку, которой приходится напоминать забывчивому преподавателю об его обязательствах.

— А… Да-да, я просто запамятовал, с Костей переговорил, нужно прогуляться в редакцию и забрать это удостоверение. Сильно там со статьёй не увлекайтесь, я, конечно, просил, но несколько листов, не больше. Не нужно писать длинно. Да, и давайте ещё договоримся, нам нужно обсудить некоторые дела… — Андрей тоже говорил нарочито громко, чтобы у вечно подслушивающей жены не оставалось сомнений, что разговор идёт по делу.

— Именно поэтому я и звоню, Андрей Валентинович. И желательно, чтобы Вы заехали ко мне в любое время, как получится… — Варвара старалась говорить тихо, слегка интонируя фразы.

— Я могу сегодня, поздновато, но в целом, мне нужно ещё забежать кое-куда, давайте, я подскочу.

Какой резвый, подумала Варвара. Всё играет в Дон Жуана. Но предстоящая встреча её не сильно волновала. Она ещё не до конца осмыслила, что ей говорил Влад. А ведь он сказал что-то такое, что заставило её содрогнуться. Она будто отстранилась взглядом от текущей жизни, всё стало каким-то мелким. Выживание, приспосабливаемость… Что-то там еще из биологии, где-то симбиоз, где-то эволюция. Вот хамелеон — это эволюция? Наверное, вымрут все, кто не приспособился. В дверь позвонили. Оказалось, что снова пришла соседка.

— Варя, понимаешь, какая штука ещё с этой Надеждой?

— Слушай, а ты почему решила, что мне это интересно? — Варвара хотела узнать, почему Люба сразу определила, что для неё это важно.

— Варь, я знаю, что ты на журналистку учишься. — Люба хитро сощурилась, немного откашлялась. — И знаешь, у меня как-то сердце не так бьётся, понимаешь, чует, что что-то тут не так. Она немного выпивала, да, по-разному, короче, выпивала. Мамашка её тут бегала с братьями. Так припоминаю, они её вроде от алкоголизма пытались лечить в какой-то клинике. Несколько месяцев назад, я её встретила, идёт трезвая вроде, но какая-то грустная. Спрашиваю, Надюша, что-то случилось? Нет, говорит, просто родственники давят, что я за квартиру сама заплатить не могу, потому что работаю нерегулярно. Я ей говорю, ну, так многие сейчас перебиваются, что уж родственники-то, не в каморках, чай, живут, могут тебе помочь. Да, говорит, могут, да и квартира ведь всё равно им достанется после смерти моей. Я ей говорю, что ты про смерть думаешь, ведь молодая ещё. Молодая говорит, да не сильно, а от судьбы никуда не уйдёшь, не знаешь, где ниточка натянута, об которую споткнёшься или горло перережешь. Вот такие мрачные у неё мысли были, понимаешь, — Люба выпалила эту информацию одним залпом.

— Спасибо… Да… Мне тоже кажется, что тут что-то не так. Как бы узнать причину смерти?

— Как-как… Может, с родственниками поговорить? — с сомнением спросила Люба.

— Хм… Как это будет выглядеть… Когда похороны, говоришь?

— Я так поняла, в пятницу.

(обратно)

Глава 9

Моршанский нехотя набрал номер.

— Диана? Привет. Как ты? Оклемалась? Скандалов дома не было? — он тщательно добавлял в ноты голоса заботу.

— Привет, всё хорошо. Может, встретимся? А то в прошлый раз было как-то не очень, мне показалось, извини.

— Хочешь реабилитироваться?

— Что-то вроде того, — Диана заинтересованно картавила в трубку.

— Ну, да, наверное. Слушай, у меня к тебе дельце небольшое есть.

— Хорошо. Когда встретимся?

— Ну, желательно в пятницу. Я могу вечерком, сама-то как, можешь задержаться потом? Можно зайти в кафе, посидеть, ну, если хочешь, то и ко мне доехать. Как?

— Отлично. В принципе, в пятницу я свободна, — в голосе Дианы прозвучали радостные нотки.

Моршанский потёр руки, вроде, всё идёт по плану. Он вспомнил про Варвару и про их странное знакомство. Нет, с Варварой пока времени общаться нет. Хотя что-то цепляет его в этой девушке. Не хочется начинать с каких-то банальностей. В конце концов, это не Диана, у которой, похоже, с мужем проблемы. Диана есть средство. И не только для сексуальных утех, тут она его, пожалуй, больше использует. Варвара… Что она там говорила про поколение, которое не выдержало и уходит. Ну да, они уходят, просто потому, что еще помнят лозунги о справедливости. Эта тяга к справедливости у них в крови. Да и опросы последние говорят, что тяга стала усиливаться. А это не есть хорошо.

Простые люди, думал Моршанский, в целом не могут рассуждать о каком-то вселенском мироустройстве. И дело не в деньгах и не в их количестве. Многие богатые тоже попадаются на удочку сказки о свободе. А свободы нет, даже для богатых. Есть предопределённость, расписанные роли, сценарий. Да, бывают случаи прорыва из одного слоя в другой. Но случаи очень редкие. Свобода где-то должна существовать, хотя бы в идеале.

Сам Моршанский глубоко осознавал, что время попадания в элиту прошло. Сейчас не помогут даже быстро заработанные деньги. Элита формировалась тогда, при разрезании вкусного советского пирога, хоть сейчас почему-то и принято говорить об этом почти в брезгливом тоне. Мол, там была тоталитарная система, и вообще, не такой уж сладкий пирог достался нынешним олигархам.

Моршанский, конечно, не верил в слезливые речи чиновников, что олигархи подняли промышленность, раздавленную при Советском Союзе. Это просто противоречило логике. Но высказывание Чубайса о том, что вместо бандитских коммунистов нужно было дать власть бандитам, или что-то в этом роде, что в стране возможен только бандитский капитализм, это высказывание он понимал. И принимал, потому что иначе невозможно накопить первоначальный капитал.

На самом деле, на лекциях по криминологии говорили то же самое, в Университете были достаточно зрелые и трезвомыслящие преподаватели. Практически, как устроен капитализм в его бандитском исполнении, Моршанский узнал еще в адвокатской конторе, в которой подрабатывал в студенчестве. Тогда уже не убивали, как в 90-е, но достаточно хорошо ставили на счётчик. И тогда, при расцвете цен на нефть, и создавался этот «цвет общества», который сейчас стал перерождаться. Моршанский понимал, что накопление первоначального капитала невозможно без криминала, но потом-то, потом-то ведь нужно переходить в цивилизованное русло. В конце концов, становиться буржуа, с определёнными правилами, уважением к бизнесу другого, с правильно выстроенными отношениями с государством.

И всё-таки смешная эта девочка Варвара. Есть в ней что-то чистое.

Моршанский понимал, что мысли путаются, а нужно привести себя в состояние стройности ума. Он взял записи с семинара Скоробогатова. Да, про талант. Основное ключевое направление, которое разрабатывает Скоробогатов, это развитие таланта. Моршанский решил, что его главный талант заключается именно в организации своего дела, и к этому он шёл упорно.

Владимир Скоробогатов составил ему чёткий план по систематизации как мыслей, так и действий. Поэтому, когда Варвара стала регулярно появляться в его мыслях, Моршанский понял, что программа Скоробогатова дала сбой. Впрочем, он и раньше это замечал. Пока глубоко погружаешься на тренинге, голова становится ясной, и путь впереди тоже. Но как только окунаешься в обычную рутину, мысли бегут наперегонки. Невозможно оставаться роботом, выполняющим программу. И дело не в пресловутых желаниях или важности, как говорится в книгах по трансерфингу. Дело в каком-то странном блуждании в тумане реальности.

Моршанский увидел, что его телефон начал пульсировать без звука.

— Да.

— Привет, Мор. Как наше ничего?

— Дела продвигаются неплохо, осталось немного утрясти еще проблемы по маленькому дельцу. Я работаю в этом направлении.

— Хорошо. Я жду от тебя результата. В целом на подходе есть интересные объекты, но пока говорить об этом рано.

— Я понял. Сегодня, если можно, не звони, мне нужно немного сосредоточиться. Я вряд ли возьму трубку.

— Ок.

(обратно)

Глава 10

Варвара открыла дверь и увидела запыхавшегося Андрея. Он через порог потянулся с поцелуем.

— Заходи, давай. Через порог не целуются.

— Слушай, я так торопился. Вот только пирожное схватил тут в кондитерской. — Андрей всё-таки дотянулся до неё влажными губами.

— Да ничего страшного, заходи. — слегка отстраняясь от него, сказала Варвара. — Не на приёме ведь у английской королевы. Помнишь, что ты видала при дворе, видала мышку на ковре. У меня мышек нет, конечно, но чаем напою.

— Как всегда, вывернешь слова, — обиженно произнёс Андрей.

Он схватил её в охапку. «Обычная игра обиженного мальчика с пылкими манерами», — подумала Варвара.

— Моя королева!

— Слушай, давай Тихонову звони пока, чтобы точно всё было. Я завтра за удостоверением. — Варвара освободилась от его объятий, мягко намекая, что сначала дело.

— Слушаюсь, моя королева!

Варвара пошла на кухню, а Андрей стал набирать номер Кости Тихонова. Через пару минут он зашёл на кухню.

— Всё нормально, с завтрашнего дня лови его в редакции, вернее, ловить не нужно, всё у секретаря. Не благодари!

— Ой, спасибо, Андрюшечка, ты так меня выручил! Ты понимаешь, тут всё так круто заворачивается, ну прямо детектив! — Варвара тщательно изображала благодарность, зная, что этот старый любитель молоденьких девочек ужасно гордится тем, что помогает ей в жизни.

— Интересно, про детективы мы не договаривались, только про криминальную статистику.

— Нет, ты не понял. Ко мне пришла подруга, Верочка, школьная. — Варвара приготовилась рассказывать историю, вспоминая детали разговора с Верочкой, но постоянно держа в голове, что умершая Надежда прогуливалась с Андреем совсем недавно.

— Да знаю, знаю, поэтому же и просила все эти договоры с Костей…

— Дальше интереснее. Вернее, печальнее. В третьем подъезде жила женщина, такая светловолосая, примерно твоего возраста. Надежда. Ты понимаешь, она умерла.

Варвара пристально посмотрела на Андрея. Нет, он даже не дрогнул. Хорошо.

— Барбара, понимаешь, люди умирают. То, что вокруг тебя, это случайное совпадение.

— Ну, понимаешь… Мне тут сказали, что видели тебя вместе с ней на улице. Понимаешь?

Андрей напрягся.

— Как фамилия у соседки? — спросил он, будто что-то припоминая.

— Я точно не знаю. Надежда звали.

— Я скрываться не буду, я действительно на днях встретил свою однокурсницу, кажется, она живёт в вашем доме, как раз Надежда. Фамилия у неё была раньше Светлова, вот, не успел спросить, поменяла за жизнь или нет.

«Слишком легко он согласился с фактом. Или это нормальная реакция?» — крутилось у Варвары в голове.

— Ясно.

— Если это она… конечно, очень жаль.

— Ты говоришь, сокурсница.

— Дело в том, что она училась с нами один или два курса. Мы были в одной компании. Потом ещё несколько раз встречались. Ну, как-то раз встречал её, когда уже женат был… Дело молодое, короче, — слегка смутившись, отвечал Андрей, Варвара заметила, что его лысина немного вспотела, или просто дома было душновато.

— Понятно. Ну, я тебе скажу. Не знаю, вряд ли ты пойдёшь на похороны. Как-то неприятно всё…

— Вот именно. Давай не будем грустить, в конце концов, у нас вечер выпал свободный.

— Вечер? — в голосе Варвары было плохо скрываемое разочарование, очевидно, констатировала она, Андрей точно ей стал в тягость.

— Ну да, я сегодня свободен! Аллочка уехала в командировку, она там на защите сидит, в Екатеринбурге попросили.

— Понятно, — сказала Варвара без энтузиазма. Чем займёмся?

— Ну, тебе решать, что хочешь. Завтра с утра я на кафедру, в принципе, можем вместе поехать.

— Да нет, это будет неудобно. Знаешь, Андрей, может быть, нам нужно пореже встречаться? — она вопросительно поглядела на его слегка осунувшуюся фигуру.

— Ты завела себе кавалера? — в голосе Андрея послышались знакомые ревнивые мотивы.

— Нет, не завела… В конце концов, это же не собачка какая-то. Нет, не завела, но, понимаешь, наши отношения… как бы это сказать… неравноправные, что ли…

— Ты хочешь, чтобы я развёлся с женой? Пойми, дело не только в квартире, кстати, реально, к квартире я не имею никакого отношения, и не могу её распиливать при разводе. Ну, у нас дети, они приезжают в гости, я же тебе говорил. Маша в Москве, в аспирантуре, Степан трудится в Сколково. Ну, ты понимаешь…

«Опять повторяет свои доводы, как мне это надоело, доводы всегда одинаковые, как надоевшая пластинка», — механично отмечала про себя Варвара.

— Да я понимаю всё, Андрюша, но и ты меня пойми. Я тебя очень уважаю как человека, как друга…

— Ну хорошо, а как любовника? Да ладно, Барбара, не стесняйся.

Зазвонил телефон. Варвара схватилась за него, как за спасательный круг.

— Да?

— Странный вопрос, вроде бы.

Голос сразу стал теплее, когда она поняла, что звонит Моршанский.

— Это Влад. Варя, ты одна? Варя, слушай, я не знаю, как тебе это объяснить. Понимаешь, ну я вот сижу и тупо хочу тебя видеть. Я понимаю, что расстояние между нами ну буквально километр, то есть я пешком могу прибежать к тебе, и понимаешь, вот около часа не мог себя заставить позвонить…

Моршанский плёл что-то про их странную встречу, про странные обстоятельства, про то, что, наверное, в этом что-то есть, что они постоянно пересекаются, и так далее, и так далее.

— Кто это? — ревниво спросил Андрей, начиная уже что-то подозревать.

— Так, по учёбе, — закрыв трубку, ответила Варвара.

— Не похоже. Ладно, я жду тебя в комнате.

— Влад, — сказала тихо Варвара, когда дверь закрылась. — Я не могу сейчас говорить. У меня тоже есть ощущение, что мы что-то не успеваем сказать друг другу, и что нам будет хорошо общаться. Такое редко бывает. Последнее время у меня почти никогда. Вот вроде встретишь человека, и весело с ним, и добрый… У меня есть приятель, Женька, вот он добрый. А ты другой. Ты и не добрый, и не злой, но какой-то магнетический, — она сама не поняла, как из неё это вырвалось, ведь это признание в симпатии.

— Смешная ты, Варвара. Давай договоримся, может, в субботу. Только давай не в людное место. Хотя где у нас нелюдные места… Гулять можно днём. Правда, ледового городка уже нет. А по набережной, наверное, смешно, река-то во льду. Давай я тебе позвоню в субботу, и мы договоримся.

(обратно)

Глава 11

Варваре не терпелось встретиться с Виктором Николаевичем. Она отправила Андрея на кафедру, а сама решила посвятить день совсем другим делам. Нужно было съездить к Тихонову в отдалённый район, за удостоверением, а потом в полицию.

Андрей на волне своей ревности не давал ей уснуть почти до утра, но она быстро собралась после его ухода.

День был пасмурный, с утра валил снег, а во дворах рабочего района стояли трактора и другая техника. Казалось, что в городе одновременно забыли убрать огромные сугробы и под ними прорвалась канализация. Везде что-то копали, разрывали— зарывали, в итоге весь город выглядел как после бомбёжки.

Редакция областной газеты располагалось в многоэтажном здании. Кабинет Тихонова был на третьем этаже. Секретарша оказалась довольно любезной, когда услышала её фамилию.

— Пожалуйста. Всё правильно? Варвара Прокопенко? Да, будете у нас внештатным корреспондентом. Вот, пожалуйста, визитка, ждём от Вас материалов.

— Спасибо. Да, и спасибо Константину…

— Петровичу. Да, обязательно передам. Успехов!

Варвара выскочила из редакции и махнула рукой такси. Вообще, она не любила так махать рукой, когда есть более цивилизованные средства обеспечения движения по городу.

— Отделение полиции, Пушкина 13.

Дорошин Виктор Николаевич сидел вместе с молодыми оперативниками и мешал ложечкой чай.

— Здравствуйте, я Варвара Прокопенко, недавно у вас была, заявление писала, ограбление в банкомате, — запыхавшись, сообщила Варвара.

— Помню. Присаживайтесь. — Дорошин улыбнулся своей фирменной улыбкой с милыми ямочками на щеках.

— Помните, я говорила, что хочу написать статью и мне нужна статистика?

— Помню.

— Вот моё удостоверение, чтобы было всё официально.

Дорошин покрутил удостоверение, удовлетворённо хмыкнул, и обратился к пареньку, сидящему в углу за компьютером. Очень худой, невысокий, в очках, явно какой-то местный «ботаник», подумала Варвара.

— Алексей Шашерин, мой помощник. Алексей, нужно помочь девушке, — многозначительно попросил он его.

— Виктор Николаевич, это одно. А ещё у меня есть кое-что. Хочу рассказать.

— Хорошо, пойдёмте в мой кабинет.

Кабинет у Дорошина был небольшой, но уютный. На столе красовалась фотография, видимо, с дочкой. Девушка была очень похожа на Дорошина, оба стояли с фирменными улыбками.

— Дело такое. Не знаю, на моих ощущениях. В общем, у нас в доме на днях умерла женщина. Зовут Надежда, — Варвара назвала полный адрес.

— А что удивительного? — переспросил Дорошин.

— Казалось бы, ничего. Но, я разговаривала с соседкой, она её видела накануне смерти, та вроде грустная была, говорила, что родственники давят на мозг, потому что за квартиру они платят. Дальше. Встречаю дворничиху — она мне даёт вот это.

Варвара достала кулёк с бутылочками.

— А с чего решили, что это из той квартиры?

— Да не в первый раз, оказывается. В общем, странно, зачем выбрасывать на улицу, можно же до мусорных баков дойти. Но дворничиха имеет предположение, что умершая боялась своей матери.

— Ладно, хорошо, но почему в этих как бы уликах вы видите криминал? — Дорошин внимательно смотрел на Варвару.

— Виктор Николаевич, можно на «ты», так проще будет. Почему. Объясняю. Соседка была замечена в злоупотреблении алкоголем. Ну, понимаете, ей и пятидесяти не было. Потом, там полицию вызвали, что-то смотрели. Но вроде как ничего не нашли. Может, это как раз улики, раз их выбросили из окна. Кстати, не совсем понятно, когда именно выбросили. Люба, дворничиха, говорит, что пару дней назад. Получается, либо тогда, когда она еще жива была, либо…

Дорошин взял трубку внутренней связи, набрал телефон.

— Хорошо. Алексей, посмотри, за… Когда, говоришь?

— Вчера или позавчера, я не совсем поняла.

— Алексей, посмотри за оба дня. Адрес? — Варвара сказала адрес. — Мы выезжали?

— Минуточку… — на том конце стучали клавиши, Дорошин включил громкую связь. — Нашёл. Надежда Светлова.

— Приноси.

— Да, Надежда Светлова, точно, — подтвердила Варвара.

Щуплый Шашерин протиснулся в кабинет и положил тоненькую папку.

— Ну вот, что имеем. Так… 24 февраля был зафиксирован вызов. Родственники не могли попасть в квартиру. Выехал участковый и бригада. Так. Квартира была закрыта изнутри. Вот, что изнутри, это говорит о том, что случай — вряд ли преступление, — комментировал документы Дорошин.

— Ну да, выйти и закрыть с той стороны. Дверь закрыта на щеколду, — подтвердил Шашерин. — Да… Так-так… Мысль… То есть, даже если она и была с кем-то, то человек вышел абсолютно сам, и она дверь закрыла.

— Да, именно. Ладно, читаем дальше, обнаружена в ванной комнате на полу. Следы ударов о каменный пол. Признаков насильственной смерти не обнаружено. Результат осмотра помещения — в комнате находится кровать, шкаф для одежды, комод и сервант. Так как ничего конкретного не искали, то ничего и не нашли. В общем, обычная смерть в своей квартире. Из опросов матери, её братьев — не видно, что какие-то вещи пропали. Единственно, мать указывала, что у неё были изделия из природных камней и серебра. Ей показалось, что исчезли какие-то бусы, с круглыми камнями, то ли желтоватые, то ли разноцветные. Она их видела раньше на комоде, сейчас не обнаружила. И несколько серебряных изделий тоже. Но вполне возможно, что Светлова заложила их в ломбард, по мнению матери, потому что постоянно нуждалась в деньгах. Про бутылочки тут ничего не сказано, отмечено, что Светлова, со слов матери и двух братьев, выпивала. Что именно выпивала, неясно, но в целом это неважно. Важно то, что могла употреблять и боярышник, — резюмировал Дорошин.

— Виктор Николаевич, а можно экспертизу сделать с этих бутылочек? — спросила Варвара.

— Знаешь, давай сделаем, — согласился Дорошин.

— Да, и ещё. Тут, понимаете, ещё есть один случай похожий. У меня школьная подруга недавно тоже лишилась отца. Проживал один, обнаружили поздно, через месяц, поэтому причина смерти вообще не понятна, — Варвара приготовилась рассказывать историю Родиона Чеснокова, последнее время у неё никак не получалось донести до собеседников всю информацию и возможную связь между этими смертями.

— Давай сначала начнём со Светловой. Если будет что-то интересное, я позвоню или попрошу Алексея. Сейчас у меня тут совещание. Ты пройди с Алексеем, данные по смертности он тебе даст. Как-то так.

Варвара посидела еще с Шашериным. Как оказалось, он подрабатывал на часть ставки, обслуживал компьютеры в отделении. Они открывали разные отчеты по статистике, Варвара просила переслать файлы, потому что записывать на листочках не имело смысла.

(обратно)

Глава 12

Вечером того же дня в гости зашёл Женька. Она была ему рада, потому что, казалось, что он был такой открытый, непосредственный, ранимый.

— Ты откуда?

— Мимо шёл, шабашка была тут в детском саду. Подбросил шабашку старый приятель, ещё осенью. Ну, пока дети собирались, вот сейчас общие фото делаю и потом буду обрабатывать. Так не могу дозвониться до приятеля, хотел поблагодарить. Он мне ещё и часть аппаратуры дал в аренду, а денег не взял. Добрый он. Сейчас хочу закончить и возвращать.

— Что за приятель?

— Родион, он опытный фотограф. Но, к сожалению, последнее время пьёт. Вот хотел ему хотя бы еды купить, что ли. Деньги давать нельзя. Пропьёт. Вот так и умирает наш брат— пролетарий.

— А фамилия как? — с нарастающим интересом расспрашивала Варвара.

— Я не знаю, я с ним пересекался раньше на выставках, нас познакомили. Родион и Родион. Такой невысокий, у него еще щербина на верхнем зубе. А он всё равно улыбаться любит.

— А живёт где?

— Недалеко отсюда, в центре. Хотя… Я заходил сначала в одно место, он с женой жил. А потом мы просто на аллее встречались, говорил, что сейчас в другом месте вроде живёт, жена разменяла квартиру, его отселила. Поставила условие, что будет жить один, а с квартирой сделать ничего не сможет. Ну, он весело это рассказывал, только в глазах грусть стояла. Знаешь, как бывает у этих стариков?

— Понятно. Он старик, что ли? А дочка у него есть?

— Может, не старик, конечно, но так выглядит. Про дочку не слышал. Может, и была. Я же говорю, мало с ним знаком…

Как-то странно. Будто бы и глаза отводит. Варвара поняла, что речь идёт о Чеснокове. Почему поняла, неизвестно. Интуиция. Женька будто скрывает что-то. Аппаратуру на аллее забирал? Странно. Ощущение, что Женька самый искренний среди всех, с кем она общается последнее время, стало улетучиваться.

— Когда, говоришь, его видел? — спросила она с пристрастием, тут же изображая безразличие.

— Ну, месяца полтора назад. Нет, раньше, перед новым годом, запарка стояла у всех, шабашки нужно было хватать, вот и взял аппаратуру. Ему тоже особо некогда было, быстро встретились на компросе, он мне аппаратуру принёс.

— Ясно.

— Слушай, налей чайку, я совсем продрог. А у меня с ногой проблемы сейчас. Представляешь, прыгал через канавку и полетел. Очнулся, гипс. Когда мы сделаем революцию, не нужно будет носиться по шабашкам.

— Почему не будешь бегать по шабашкам?

— Да потому что все найдут работу по душе. Сначала учёбу, а потом работу. А то приходится носиться как конь вороной. Будем поднимать промышленность. Делать новую промышленную революцию.

— То есть, ты уверен, что будет революция?

— Конечно, будет. Но сперва рабочий класс осознает, что он эксплуатируемый. Сейчас это не рабочий класс, а какой-то пластилин. Лепи из него, что хочешь. Рабочий класс — это когда каждый осознал, что его труд отбирает капиталист.

— Но ты ведь на себя работаешь. Налогов не платишь. У тебя-то кто отбирает?

— До поры — до времени. Буржуазное государство всё равно доберётся до меня своими костлявыми ручками и придушит.

— Ну, зато свобода выбора. И можно поставить цель и заработать.

— Пойми, свобода при буржуазном строе весьма условна. Это свобода для правящего класса. Это свобода посадить в чиновники таких людей, которые беспрепятственно будут голосовать за нужные законы. Буржуазия правит не отдельными личностями, а всем классом сразу. Чиновники — это выразители идей буржуазии. А для трудового народа только свобода в выборе эксплуататора. Он вынужден продавать свою рабочую силу — иначе не выживет. Вот и вся свобода. Свобода или жизнь, почти что как — кошелёк или смерть. Так и тут — свободным-то ты можешь быть, но если средства производства в руках определённых людей, то как быть свободным, ты всё равно из-за голода пойдёшь продавать свою рабочую силу.

— Хорошо, а какое государство необходимо? Недавно мне тоже говорили, что государство ограничивает свободу.

— Государство диктатуры пролетариата. Но потом и оно будет не нужно.

— Брр… диктатура. Как-то неприятно. Я ведь не пролетариат.

— Вот в этом и есть основная ошибка интеллигенции. Она не хочет объединиться с пролетариатом. Она, по сути, кормится из рук буржуазии, вместо того, чтобы объединиться с эксплуатируемым классом. В годы Октябрьской революции прогрессивная часть интеллигенции всё-таки признала диктатуру пролетариата.

— Женька, ладно, это всё интересно, но реально мы живём пока в другой стране. Ты ведь не экстремист? Скажи, что нет, а то мне страшно.

— Варя, пойми, нужно начинать осознавать, что происходит. Нет, я не экстремист, конечно. Моя цель — просветительская. Сейчас революция в этой стране невозможна. Получается, что мы должны работать для будущих поколений. Думаешь, Маркс зря всё это писал или на пустом месте? Он же предвидел, понимаешь. Или ты всё еще веришь статьям про «глубинный народ»?

— Что за статья? Видно, я что-то пропустила.

— Статья о том, что у нас народ глубинный и нужен верховный правитель, а демократия с выборами не нужна.

— Погоди, но это, как я понимаю, уже про монархию, а никак не про коммунизм?

— Я и толкую про это, это откат в средневековье, даже не в век Просвещения. Сейчас идёт интересная игра всех течений. Монархических, лево-патриотических, либерально-правых, ну, и куча всего мелкого и непотребного. И все, все хотят власти. Левые тоже неправильные. Они хотят объединиться с мелкобуржуазными партиями. Даже коммунисты за какой-то непонятный, реанимированный и модифицированный социализм.

— То есть, ты и не с коммунистами?

— Я с рабочими и теми, кто может это движение возглавить. По сути, нужно изучать первоисточники, Маркса, Ленина, чтобы понять текущую ситуацию и выбрать верный путь.

— Ой, какой ты революционный. А вообще… Возможно, я напишу про революцию. Везде что-то кипит, недовольство растёт… Я уже написала кое-то, хочу продолжить… Слушай, поздно уже, отправляйся домой, а мне нужно ещё статью написать. Тут странные смерти происходят вокруг.

— Давай поговорим тогда об этом, — переключился Женька, чтобы немного успокоиться.

— Ну, в общем, мне кажется, что Родион, про которого ты говоришь, тоже мёртв.

— Погоди-ка…

Женька вытащил телефон и стал кого-то искать в записной книжке.

— Алло… Вовчик? Привет. Слушай, ты Родиона давно видел?

На том конце провода что-то отвечали. Женька молча слушал. Потом нажал на «отбой».

— Слушай, ты права. Буквально в начале месяца мой приятель Вовчик ходил на похороны. Из наших он тоже. Ага. Говорит, что в квартире его нашли, вроде как пневмония. Ну, там такая история, что в новом году никто не вспоминал про него. Жена хватилась. Вот и обнаружила.

— Тебе не кажется странным, что почти через месяц?

— Да всякое бывает. Мы же не знали, как они там жили или не жили. Так… То есть, мне сейчас аппаратуру ей придётся отдавать.

— Возможно. Хотя зачем она ей.

— Так если он в другом месте жил, я и адреса не знаю. В общем, ладно…Разберусь.

Женька как-то засуетился, засобирался, Варвара облегчённо вздохнула. Она посмотрела в окно, когда он выходил. Да, хромал он заметно.

Варвара проводила Женьку и на одном духу написала статью:

В последнее время все чаще и чаще вокруг вспыхивают разговоры о революции.

Есть классические истины, что революция — конфликт между производительными силами и производственными отношениями. Революционная ситуация в трех словах может выражена как бессилие верхушки удержать власть, ухудшение жизни низов и на фоне этого всего повышенная активность народных масс. Но революция — это крайний метод, когда уже остановить ее невозможно. Есть еще метод — эволюционный. Рассмотрим некоторые из течений, которые так или иначе двигают идею революции (эволюции) в стране.

Нынешние либералы предлагают эволюционный метод — постепенно, постепенно довести капитализм до социального капитализма с человеческим лицом. Но, при всей постепенности и либеральности, добиться того, чтобы доходы от продажи недр страны работали на всё общество. Здесь я всегда вспоминаю фразу из фильма «Игла». Цой говорит товарищу, сидящему на трубе: «Кто-то сидит на трубе, а кому-то нужны деньги». Мне это кажется метафорой — и даже либералы хотят, чтобы с трубы слезли. Разумеется, всё это направляется на медицину, образование, развитие науки и так далее. Чем не социализм, если в этом обществе гарантировано право на жилье, образование, медицинское обслуживание, пенсию? Это путь эволюции.

Второй метод — революционный. Этот метод часто проявляется в обычных житейских разговорах. Но доморощенные революционеры ещё не созрели, на мой взгляд, до организованной борьбы. Для них это или выплеск эмоций, или философские рассуждения о том, как здорово бы было создавать марксистко-ленинские кружки по всей стране и выращивать классовое сознание.

В этом плане человек, которого нельзя называть, больше революционер, потому что ему удалось создать сеть штабов, внедрить механизм достаточно скоординированных действий, организовать изготовление листовок и другой атрибутики, самое главное — быть в Сети. Это, как ни верти, очень важно в деле революции. Сейчас такое время, когда любые действия должны быть синхронизированы до минуты. Минуты могут решить всё, если дело действительно дойдет до организованных выступлений. И всё это мы хорошо видели в этом году, накануне выборов.

Далее, в воздухе витает идея, что нужно «выгнать олигархов». Начинаю спрашивать — их выгонишь, а что дальше? Продолжают — разогнать правительство. Прекрасно, каким образом? Это же свержение власти революционным путем. Нет, говорят, это нужно взять и разогнать, но оставить президента. Хорошо, возьмём их собственность, допустим, на этом предприятии у какого-то олигарха контрольный пакет акций. А остальные акции — у простых рабочих. Не все ведь акции свои продали, кто-то ими владеет. Например, речь идёт о нефтяных компаниях. То есть, рабочие этих компаний неожиданно станут работать на государственном предприятии. Это национализация? Ну да, национализация. Идём дальше. Олигархов прижали, они, собственно, вряд ли ждут, когда их посадят, возьмут свои паспорта с другим гражданством, и их тут нет. А вот что делать с мелкими собственниками? Мы ведь все теперь собственники. Мне говорят — да с мелкими собственниками никто заморачиваться не будет, что с них брать-то. Привожу пример знакомой семьи, три поколения, в совокупности два дома, три квартиры. Мне тут же говорят — люди нажили непосильным трудом, на двух работах. Да, я знаю, что приходилось работать на двух работах. Мне говорят, вот итоги приватизации предприятий нужно пересмотреть, а собственность отдельно взятых личностей не нужно.

Тут я задаю главный вопрос — а кто-то будет разбираться с этим? На какие деньги купил и когда? По наследству что-то досталось или другим образом? Люди будут смотреть на факт — есть огромный дом и еще несколько квартир в городе. А вот у товарища Швондера может быть однокомнатная квартирка на окраине и семья с тремя детьми. Вывод-то очевиден. То есть, те, которых мы хотим наказать, спокойно отвалят в другие страны. Очень может быть, что к тому времени они уже в России всё продадут, и национализировать будет нечего.

И получится, как в поговорке, что «паны дерутся, а у холопов чубы трещат». Не просто трещат, а кроваво трещат. Ведь собственник дома (из примера) не будет сидеть и дожидаться, когда его «раскулачат». Наверное, что-то делать будет для того, чтобы защититься.

И снова — а мы этого всего хотим? Мы хотим, чтобы у нас отобрали последнее, чтобы только сменить одно правительство на другое? Возможен ли возврат в СССР, когда земля и недра принадлежали государству? Стоит ли слушать популистов, которые в одном месте говорят, что основные отрасли будут государственными, а сами спокойно держать счета в иностранных банках? При этом они являются то ли коммунистами, то ли капиталистами — разобрать невозможно.

В одной статье я прочитала, что накануне февральской буржуазной революции никто ее не ожидал. И самое главное — не хотел. Но она сама как-то развернулась и произошла.

Кто-то активно раскачивает лодку революции. Кто-то видит светлые перспективы, кто-то боится террора. Каждый решает сам, «плыть в революцию дальше» или нет. Вероятнее всего, такой выбор придётся всё-таки делать.

Варвара разместила статью у себя на свет дзен-канале.

(обратно)

Глава 13

Статья о «невписавшихся в рынок» не клеилась. Алексей Шашерин, помощник Дорошина, дал несколько сводок по центральным районам. Из сводок выходило, что в принципе нет каких-то всплесков смертей. Варваре стало казаться, что у неё паранойя.

Предположим, что это насильственная смерть, способом, какой ещё не понятен до конца. Кто от этого выигрывает? Соседи? Соседи, конечно, выигрывают, никому не нравится, что кто-то ходит без денег и собирает бутылки.

В случае с Родионом Чесноковым было именно так. В случае с Надеждой — кому она мешала? Ведь неизвестно, кто будет жить потом. Квартира. Да, квартиры не очень, в обычных старых кирпичных домах. Но центр города, периодически они подскакивают в цене. Так. Кому достанутся эти квартиры? Надо позвонить Верочке.

— Верочка, привет. Слушай, вопрос о твоем отце. Ты говорила, мать его выселила?

— Ну, не совсем так, просто разменяла квартиру, но, чтобы он не пропил, наложила обременение. То есть, чтобы продать не смог.

— То есть, формально квартира на нём, а сейчас просто в наследство вступаете?

— Ну да, я и мать.

— Хорошо. А квартира какая?

— Тут получилось так, что на него оформили нашу квартиру, а его квартира на матери. Просто у него там какая-то льгота была, ещё несколько лет назад инвалидность оформлял, вот так выгоднее получилось.

— Ясно. Запутанно, но ясно. То есть, в принципе, получается, сейчас вы свою же квартиру будете в наследство получать.

— Как-то так.

— Хорошо. Пока я тут немного отвлеклась ещё на один случай, но случай с твоим отцом вписывается в эту общую историю.

Ночью совсем не спалось, а статья писалась и писалась. Варваре хотелось донести главную мысль — безвременно уходит поколение людей, которые смогли выжить в перестройку и сейчас неожиданно сломались. Но, несмотря на то, что они не «вписались в рынок», получается, что они имели хоть какую-то собственность, которая очень кстати наследуется родственниками. Нет ли в этом какого-то злого умысла, спрашивала Варвара в статье. И тут же одёргивала себя (или делала вид), что пока нет никаких доказательств, нельзя кого-то обвинить и вообще отнести случай смерти к преступлению. В общем, статья вышла не слишком весёлая, но со сплошными вопросительными знаками. Варвара позвонила Андрею, чтобы поделиться радостью, трубка долго молчала, затем сонный женский голос сказал «алло».

— Кто это, пупсик?

— Номер не определяется, может, ошиблись.

Понятно, подумала Варвара. Папик боится, даже в телефонную книгу меня не внёс. Странно всё-таки. Как-то он привязан к своей жене. Последнее время поёт дифирамбы почти. За глаза называет «хомячком», а в глаза «пупсиком». Да, он что-то говорил об этом…

«Понимаешь, — говорил Андрей, — я не могу вот так с ней расстаться. Даже не потому, что дети, на самом деле. Я её очень уважаю, ценю, даже люблю в какой-то степени, но она для меня не совсем женщина. Однако я ведь старше, поэтому лелею её, забочусь о ней. Ну, как мой хомячок без меня. Вот так привязалось — хомячок. Маленький, пушистый, вечно что-то грызущий. Пойми, она сама себя сделала — и диссертацию защитила, и всё время на тренинги носится, это помимо того, что преподаёт. Это, понимаешь, очень тяжело, и я, в общем-то, ей помогаю — в быту, например. Она ж сумасшедшая, то на научной конференции, то летит на край света». Зазвонил телефон.

— Барбара, что случилось? — прошептал испуганным голосом Андрей.

— А, привет. Да ничего, хотела статьёй похвастаться, на время не гляжу. Сам как, хомячок не укусил? — язвительно спросила она, чтобы немного ущипнуть престарелого любовника.

— Да нет, она спит, ничего не поняла, конечно. Хорошо, что наизусть твой телефон помню.

— Смотри, она ведь, наверняка, твои звонки изучает. — продолжала издеваться Варвара, в глубине души уже немного жалея Андрея.

— Да нет, хомячок занят только собой. Ладно, высылай статью, поправлю, сам Косте пришлю. Как вечер прошёл?

— Спасибо, милый! Да обычно, вот Женька забегал, грузил меня марксизмом.

— Марксизм — это хорошо, только в нашей стране для этого ещё условия не созрели. Сейчас в ходу либерализм. Ну да ладно. Что-то часто он там стал у тебя околачиваться.

— Смотри-ка, вы почти одни и те же вещи мне рассказывается, про невозможность революции. Нет, не часто он тут бывает, всё время занят своими революционными делами на рабочих окраинах. Просто в центре был, удобно, замёрз — прибежал погреться. Зима на дворе, однако, хотя скоро-скоро…

(обратно)

Глава 14

Статья всё-таки написалась одним холодным утром и вышла в свет быстро, буквально через неделю. Варвара ходила в приподнятом настроении. Издание, конечно, не столичное, но кто-то всё равно выписывает. Или в Интернете читает. В общем, статья пошла в массы. У неё и раньше бывали статьи, на уровне университетской газеты. Но тут, краевая газета, как-никак, а есть чем гордиться.

Неделя проходила слишком спокойно. Весна… Когда она перестала волновать Варвару? Может, когда она связалась с Андреем, папиком… Как-то весна сразу стала неромантическим временем года, а обыденностью. Это было… Да, это было год назад. Сначала казалось, что есть ощущение полёта, а потом появился вкус второсортности и заплесневелости.

Немного загадочной фигурой всплывало в памяти имя Влада, но Варвара даже не строила планов. До Андрея любая встреча сулила какие-то приключения, влюблённость, на худой конец, дружбу.

А сейчас ей просто нравился Влад, но какой-то необходимости видеть его постоянно она не ощущала. Он ведь симпатичен, вежлив, видно, что не совсем дурак. Может, даже совсем не дурак. Вот только что у него в жизни, они ведь так и не поговорили. А что значит «поговорить». Вся жизнь на бегу…

Варвара открыла группу краевой газеты в социальной сети и увидела комментарий под своей статьёй. Писал некий Володя: «Автора статьи прошу со мной связаться, есть важная информация». Она зашла на страницу этого Володи, ничего интересного, обычная безликая страничка, информации практически ноль, интересы хозяина почти не угадываются.

Она написала Володе: «Я автор статьи о смертности, что Вы хотели мне сообщить?». Володя откликнулся почти сразу.

«Меня зовут Володя, я знал Родиона Чеснокова, про которого ты пишешь в статье.»

«А как Вы догадались, что про него?»

«Просто в какой-то момент. Позвони мне, я тебе скажу важное».

Варвара набрала номер, который прислал Володя.

— Привет. В общем, так. Я ни в какие версии смерти от пневмонии не верю. Я видел его полтора месяца назад. Кстати, он шёл с каким-то парнем, молодым, прихрамывающим. Да. И парень нёс большую сумку, похоже на аппаратуру. Я, конечно, не в курсе, может быть, они планировали какую-то совместную работу.

— А где Вы их видели? — быстро спросила Варвара.

— Да на компросе, на аллее. Весёлые такие. Хотя было и холодно.

— А парня можете описать?

— Ну, такой худощавый, в курточке чёрной. Да, шапку в руке держал, на голове жиденький хвостик такой. Я его сбоку видел. Рост примерно сто восемьдесят или выше.

Перед Варварой мгновенно возник образ Женьки. Да, и хромает он, и аппаратуру брал, причём не скрывает это.

— А почему не верите в болезнь?

— Ну, в общем, выпивали мы вместе часто с Чёсом. — Володя помолчал, будто что-то вспоминая. — Жаловался он на жизнь. Говорил, что жена ждёт, когда помрёт и квартиру освободит.

— Это ничего не доказывает, верно?

— С одной стороны, да, но с другой как-то я с месяц назад стучался к нему, он не открыл. Несколько раз так проходил, показалось, что в квартире кто-то ходит.

— Ну, если бы кто-то ходил, неужели с трупом? Может, заходила жена, а он спал, например.

— Да кто его знает, может, выгода какая была — труп долго держать. Например, чтобы яд испарился или не мог быть определён.

— Понятно. Но это всё равно догадки. —Варвара будто уговаривала неизвестного Володю не сомневаться в выводах патологоанатомов. — А что-то ещё странное не наблюдали? Видите ли, я сейчас, по сути, наблюдаю за этими случаями, и, собственно, почему занимаюсь… Потому что факты какие-то всё время всплывают. Да и следователи теперь со мной общаются, помогают.

— Так я поэтому и просил позвонить, раз ты там своя. Хорошо бы что-то поискать на квартире, мало ли, записи какие, ну, не знаю, что-нибудь. Да и паренька этого, с аппаратурой, нужно поискать.

— Хорошо, спасибо, Володя, будем на связи.

«Кажется, я знаю этого паренька», — подумала Варвара. Позвонить или не позвонить Дорошину?

— Виктор Николаевич, добрый вечер, Варвара Прокопенко звонит. Есть ли данные по содержимому бутылочек?

— Варя? Привет-привет. Хорошо, что позвонила. Содержание очень интересное, знаешь ли. Да… В общем, бутылочки из-под боярышника, понятно, что там спирт. А еще сильные нейролептики. Мы, кстати, уже ордерок на обыск выписали. Вот жду, что нароют молодые, дал команду участковому …

— Виктор Николаевич, помните, я говорила, ещё случай был похожий? Ну, на мой взгляд похожий. Это отец моей школьной подруги, Родион Чесноков. Сегодня на связь вышел его собутыльник, говорит, что тот жаловался на жену, мол, хочет быстрее сжить со свету, чтобы квартира осталась. Да, квартира там по-умному записана, живут в ней жена и дочь, а вот на них записана его маленькая квартира. Какие-то манипуляции с налогами. В общем, сейчас они вступают в права, через полгода, разумеется.

— Ну хорошо, ты что предлагаешь?

— Я предлагаю посмотреть на эту смерть с точки зрения похожести.

— Да… Ну, видишь, бутылочки-то мы посмотрели, сейчас вот что найдём… Погоди…

Дорошин говорил с кем-то.

— Слушай, ещё интереснее, — включился в разговор с Варварой. — Нашли на квартире рецепты, как раз на нейролептики. Наши эксперты говорят, что с алкоголем они не должны были смешиваться ни в коем случае. Понимаешь, к чему я?

— Не совсем.

— Ну представь себе. Тебе выписывают сильные лекарства. Говорят — употреблять с алкоголем нельзя. Что ты будешь делать?

— Понятно, что пить брошу, — неуверенно ответила Варвара.

— Хорошо. Кстати, я твою статейку читал. Так вот ты там мысль развиваешь, что эти маргинальные типы, которые сейчас неожиданно умирают, мол, в депрессии. Может, Надежда Светлова специально так сделала, как думаешь? Развиваю мысль — зная, что так действует лекарство, смешанное с алкоголем, например, в минуту отчаяния применить его именно для того, чтобы покончить с этой жизнью…

— Не думала об этом…

— Понятно, что не думала.

— Послушайте, у меня есть приятель Перевалов Андрей Валентинович. Так вот, дворничиха видела их вместе, с Надеждой, ну, незадолго… Кстати, я сама его спросила, он сказал, что с ней учился. Но мне кажется, что у него с ней был роман, давно может, в молодости…

— И какое это отношение имеет к делу?

— Я подумала, вдруг он что-то знает… — Варвара будто упрашивала Дорошина.

— Хорошо, я попробую с ним поговорить, ну так, неофициально. Сейчас дело оформляю уже как положено, будем расследовать.

Варвара положила трубку. Но она снова задребезжала.

— Барбара, — услышала она задыхающийся голос Андрея, — мне немедленно нужно к тебе прийти.

— Что-то случилось?

— Я приду и всё расскажу, — обречённо сказал Андрей, но Варваре показалось, что он слегка переигрывает.

Прошло буквально десять минут, Андрей ворвался в квартиру.

— Ты понимаешь, она мне изменила!

— Кто?

— Жена!

— А что ты хотел, ты ведь тоже не ангел. Не отягощён, так сказать, моральными принципами.

— Понимаешь, с каким-то… египтянином. Всё переговаривалась с ним по скайпу. Ну, он по-русски что-то лопочет. Тут смотрю, снова собирается туда, какие-то подарки пакует, задал вопрос в лоб. Даже не покраснела, говорит, да, у меня там любовник!

— И что будешь делать?

— Как что, разводиться, конечно! — Андрей будто отбросил что-то назад, то ли шпагу, то ли сдёрнул с себя плащ, Варвара от комичности прикрыла рот рукой.

— Неужели?

— Немного придется подождать. Понимаешь, мой тесть, он из обкомовских приспособленцев, так, хорошо в рынок вписался в своё время. Из одной партию в другую, но не суть. Так вот, в последнее время пошли какие-то непонятные телодвижения со стороны этих там, наверху.

— В чём телодвижения?

— Понимаешь в чём дело, человек он не самый молодой, пожил, так сказать. Так вот, хорошо вложился в акции в своё время, потом несколько раз перекладывал по разным банкам, портфелям и так далее. А тут что-то начали копать. Ну, ты слышала, сейчас перестройка-2 начинается, либералы идут в атаку, старая гвардия им уже мешает, нет лифтов и так далее.

— И?

— Короче. Тесть мой из старой гвардии, поэтому, глядя на старших товарищей, решил свои богатства распределить внутри семьи. Ну, в общем, записал недвижимость на меня и хомячка.

— Здорово, значит, ты теперь не с голым задом? — иронично спросила Варвара.

— Да-да, тут недалеко, домики такие, в глаза сильно не бросаются, квартирки просторные. Сейчас она пока сдаётся, конечно, но уже мне подарена. Поэтому я полностью могу быть свободным от этой семейки Адамс. Но немного подождать придётся, сделки ещё проходят, сама понимаешь.

— А почему не на детей? Ты мог бы и о детях позаботиться.

— Я тебе не говорил. Это дети мне дети, но не мои дети. Короче, у хомячка уже был ребёнок, а второго она родила не от меня.

Варвара сделала вид, что у неё неотложные дела на кухне. «Так, — думала она, — значит, тебе светит большой кусок пирога, но ты тянешь время, как бы благородно прощая своего неверного «хомячка». А потом, вероятнее всего, ты хочешь «кинуть» эту семейку и плавно отчалить».

Варвара заметила, что Андрей держался как-то более независимо, чем раньше. Ну да, раньше ты зависел от моего настроения и настроения своего «пупсика», или «хомячка», в зависимости от того, находилась Аллочка с тобой рядом в тёплой постельке или была далеко в командировке. Сейчас ты в предвкушении свободы. Свобода…

— Свобода, говоришь…

— Барбара, представляешь, совсем немного потерпеть. Там даже не совсем дарственная, а дарственная через два шага. Ишь, как старичка напугали! В общем, он сначала дарит как бы дочке, а потом она мне её передаривает или что-то другое придумают. Сейчас старичок сидит, мозгом шевелит, всю схему продумывает. Не потерял мозг-то, удивительно. Всё соображает. В общем, примерно месяца через два я абсолютно свободен, в смысле, буду с жильём.

— Кстати… Тут был случай один… там жёнушка оказалась очень даже хитренькой. Вот. При размене записала квартиру на мужа, но ограничила его в правах на все манипуляции с квартирой. Там немного другой случай, конечно, мужчина очень был невменяемый. Но, тем не менее.

— Нет, Алла так не поступит.

— Ну вот, ты уже её по имени стал называть.

— Знаешь, когда тут всё это закрутилось, я стараюсь с ней не фамильярничать. Знаю её характер, она манипулятор, и неизвестно, как именно обернётся, что называю «пупсиком», в последние дни это бывает чревато, — Андрей сморщил лицо, выражая свою брезгливость. — Алла женщина волевая, но любит всех поставить по стойке «смирно». Когда начинаешь фамильярничать, в ней просыпается женщина, и она пытается как по команде получить ласку.

— Кажется, я понимаю, — улыбнулась Варвара.

— Это хорошо. Трудно объяснить женщине, что я человек уже немолодой, мне для возбуждения нужны более сильные раздражители.

— Например, двадцатилетние?

— Конечно, Барбара, именно такие, как ты… В конце концов, жена она вместе с тобой старится, а вот студентки, они как цветы…

— То есть, в принципе, неважно, я это или другая смазливая куколка?

— Конечно, нет, я без тебя просто жить не могу…

Его смешная фигура замерла в ожидании. Не могу жить — слишком сильное заявление. Оно говорит о том, что человек хочет зафиксировать свою привязанность. Зафиксировав, получается, что не он зависим, а сделал зависимым от другого. Варвара думала об этом, пока он торопливо пытался вдохновить её на сексуальные утехи. Но, увы, она была сегодня слишком холодна. Андрей, повозившись с ласками, обиделся и сказал, что сегодня у него есть возможность остаться, но он не останется. Вероятнее всего, такой возможности не было, но обиженное самолюбие просило этой игры. Варвара вздохнула и отправила пылкого любовника в холодную мартовскую синь.

(обратно)

Глава 15

Дорошин вызвал к себе Шашерина. Разговор происходил в его кабинете.

— Алексей, даю вводную. Найдены рецепты в квартире Светловой Надежды Николаевны. Выписаны Беликовым Артуром Александровичем, вот его личная подпись врача. Значит, нужно опросить этого Беликова. Затем… Опросить родственников умершей. Кто там у нее? Так… Мать, два брата. Хорошо. Затем. Наша внештатная корреспондентка Варвара сообщила нам, что бутылочки ей дала дворничиха Люба. Опросить дворничиху, вроде, как не первый раз эта Светлова выкидывала в окно мусор. Далее. Та же Варвара говорит, что её приятель Перевалов Андрей Валентинович был знаком с умершей. Всё это мы проводим в рамках расследования. Пробить телефоны умершей. Посмотреть звонки, сообщения. В общем, стандартные процедуры. Да… Она ещё говорила, что есть возможность связать ещё одну недавнюю смерть. Кстати, сейчас в голову пришло. Тебе не кажется странным, что вокруг неё эти смерти происходят?

— Пока сложно сказать. Может, не вокруг неё, просто совпадение, — ответил Шашерин в замедленном темпе, потому что уже присел на стул и открыл ноутбук. — Виктор Николаевич, кое-что интересное. Беликов — врач-нарколог, у него своя фирма «Корпорация Вечность». Забавное название.

— И что эта корпорация?

— Стандартный набор услуг по выводу из запоя. Детоксикация, капельницы, помощь психолога и психотерапевта. Вызов врача на дом, постановка диагноза. Всё, как обычно.

— Понятно. Сейчас нужно понять, каким образом Светлова была связана с этой корпорацией. Может быть, мы на ложном пути. Представь себе ситуацию, врач выписывает сильные вещества, не сочетающиеся с алкоголем. И что, если она злоупотребляла алкоголем, вполне вероятно. Что были показания и для таких серьёзных лекарств. Дальше. Врач выписывает, больной принимает. Может ли быть такое, что врач не сказал, что в сочетании с алкоголем это получается смертельное оружие?

— Вряд ли.

— Следовательно, опять совпадение.

— Мне кажется, тут немного другой сценарий. Кто-то знал, что человек принимает эти препараты. И специально налил в бутылочки с боярышником. Понимаете, с алкоголем всё нормально идёт. Потом убийца уходит, а жертва умирает.

— Это наиболее вероятный сценарий, но вот кому нужна смерть?

— Смерть нужна тому, кто имеет выгоды. Материальные, моральные, или те и другие, но опосредованные. Или из мести, например.

— Хорошо, начинай рыть. Ещё… Между делом, пока вроде как без оснований… Посмотри Чеснокова Родиона Романовича. Прямо как Раскольников… Да, смерть в январе. Что с судебной экспертизой, уточни… Можно с женой связаться, конечно. Вдовой, вернее. Но пока никаких зацепок на него нет. Кроме того, что также пил. Видимо, не работал. Если работал, то где, нужно выяснить.

Шашерин вышел из кабинета, Дорошин оставался в задумчивости некоторое время, потом странно улыбнулся каким-то своим мыслям.

(обратно)

Глава 16

Весна наступала медленно, как будто медведь долго ворочался в берлоге и раздумывал, стоит ли ему покидать тёплое место. В центре города всё порядком растаяло, солнце сияло обманным теплом, но в душе было пусто.

Андрей после последнего визита выдерживал паузу, боялся сорвать сделку, да и обида, видимо, всё ещё подтачивала. Хотя расстались они тепло, дружески, как будто взрослая дочь с любимым дядей.

Телефон молчал.

На лекциях Варвара зевала, будто не понимая, зачем ей всё это нужно.

Дорошин тоже ничего не сообщал.

Но позвонил Моршанский.

— Варя, привет. Может, прогуляемся по компросу? Хорошая погода. — Моршанский сказал этот так просто, будто они виделись вчера, но было очень много уроков в школе, и никак не было возможности прогуляться.

Такая банальная завязка, но стало хорошо на душе.

Они пошли вниз по компросу, к реке, скованной льдом. Набережная, которая строилась последние лет десять, была расчищена. Лёд на реке был плотный, но во всём уже сквозило предчувствие, что это ненадолго. Грядёт, грядёт время, когда эта тёмная, сжимаемая панцирем, сила вырвется на свободу.

— Расскажи, пожалуйста, чем ты занимаешься, — спросила Варвара.

— Всем помаленьку. Немного продажами, немного внедрением проектов, немного руководством. Как-то так, приспосабливаюсь.

— А фирма чем занимается?

— Информационные технологии. Я немного увлекался в школе всем этим — программирование, дизайн, чуть-чуть представляю. Вообще, хочется иметь свою фирму, конечно. Работаю над этим. Ставлю цели. Тут есть у нас один психолог, Володя Скоробогатов, очень тренинги такие даёт… вдохновляющие. Представь себе, что задача твоей жизни — открыть собственный талант. Что мешает сесть и подумать о своих талантах и реализовать себя?

— И что мешает?

— Скованность, зажатость. Неверие. Ну, наверное, помнишь, «тварь ли я дрожащая, или право имею».

— Помню, конечно. С одной оговоркой. Это было сказано о том, что имею ли я право убить человека, если считаю его никчёмным, бесполезным. А если я смогу, значит я сам не тварь дрожащая. Очень спорная теория. Хотя…

— Да нет, когда ты себе позволяешь быть высшим существом, по сути, то есть позволяешь себе иметь право, то в тебе как раз и начинают открываться таланты. Сейчас только талант может пробить себе дорогу, подняться на новую ступень. Если человек хочет оставаться серостью, то, понятное дело, он серостью и останется. Беда в том, что серости пытаются изобразить талант, и это иногда смотрится смешно. У Скоробогатова ценно то, что ты сначала раскладываешь по полочкам свои цели, внимательно изучаешь свои таланты, а потом помогаешь раскрыть себя. Очень интересная техника, я у него прошёл несколько тренингов и очень доволен. Ценность в том, что пути раскрытия таланта, которые нужны именно тебе, ты выбираешь сам. То есть, сам принимаешь решение, а не то, что психолог тебе что-то подсказывает.

— Кого ты имеешь в виду? — Варвара почему-то подумала, что он имеет в виду её.

— Ну, например, у нас в офисе куча достаточно средних менеджеров рвёт жилы, чтобы как-то сымитировать бурную, а, главное, эффективную работу. Я называю это фаллоимитацией.

— Смешно. А как они это делают? Я совсем не знаю, что такое офис.

— Ну как — сначала сидят в мессенджерах и прочее. Потом начинают бегать по исполнителям. Когда делу швах, начинается составление списка виноватых. Итог — сроки срываются, менеджеры истерят в кабинете у генерального. Это повсеместно. Главное качество руководителя, неважно какого уровня — это компетентность, раз, умение взять ответственность, два. У них компетентности немного, потому что пришли через знакомых. Мало того, понять суть работы исполнителей они просто не могут. Не все, конечно, некоторые на заре туманной юности трудились по диплому и понимают, чем занят исполнитель. А вот настоящие, как это раньше называли… Я помню, долго ещё после развала, «блатные». Да, вот они в силу своих интеллектуальных способностей и диплома не в состоянии. Ответственность — они умудряются даже у себя в верхах переводить стрелки друг на друга. В общем, тот ещё цирк. Впрочем, такова нынешняя ситуация в менеджменте. Он перестал на низовом уровне нести главную функцию — а именно, функцию управления.

— Забавно у тебя. Ну, а ты как приспособился?

— Я не то чтобы приспособился. Видишь ли, Скоробогатов даёт систему, комплексно. В ней не только как абстрактно понять и развить свой талант, но как вписаться в текущую жизнь. В общем, ты развиваешь талант (появляется изменения в количестве) и по закону диалектики переходишь к изменениям в качестве. Но вокруг тебя условия прежние. То есть, нужно сделать некое усилие, чтобы окружающая обстановка не тянула тебя назад. Я сейчас прорабатываю эти темы, поэтому в целом объяснения сумбурны.

— Ну так с тварью-то дрожащей как? Знаешь, сейчас совершенно внезапно подумала об этих смертях. Я не помню, говорила или нет. Соседка по дому и отец одноклассницы. Казалось бы, они тоже могли развить таланты, но почему-то не вписались. Значит, они твари дрожащие, по твоей теории?

— С точки зрения таланта, да. Понимаешь, мы вошли в рынок. А это — свободная конкуренция, реальное открытие дверей, по сути, схватить птицу счастья за хвост удаётся немногим, для этого и нужна система. Те люди, о которых ты говоришь, я так понимаю, выросли в другой стране. Они просто не могут приспособиться, им этого не было нужно. Я это видел на примере своей матери. Она у меня конкретно спилась. Повлияли многие факторы — уход отца, она воспринимала всегда как предательство, нестабильность в 90-е, а потом как по накатанной. Мне кажется, это такая обычная история.

— Ну ты же понимаешь, что, если кто-то стал богатым, значит, другие обеднели.

— Тут не соглашусь. В 90-х людям дали свободу. Все дороги были открыты. Кстати, кто в 90-х немного шевельнул мозгом, те нормально устроились. Те, которые переступили себя и стали заниматься бизнесом. Понимаешь, эта версия о сообщающихся сосудах здесь не работает. Бизнес создаёт новый продукт, и он, этот продукт, в силу того, что есть конкуренция, всё время улучшается. Раз есть конкуренция, то цена этого продукта падает, а качество растёт. Таким образом, от рынка, бизнеса, выигрывает не только экономика, но и всё общество в целом.

— А ты уверен, что все должны заниматься бизнесом?

— Не все должны заниматься бизнесом, но каждый должен найти свой талант и дорогу, по которой нужно идти.

— Я в чём-то могу согласиться с тобой, но не во всём.

Они шли вниз по компросу, тема какая-то неприятная, подумалось Варваре. Из кафешки доносились звуки музыки и знакомый голос: «Обернуться бы лентой в чужих волосах, плыть к тебе до рассвета, не ведая страх, шёлком в руки родные опуститься легко — вспоминай мое имя, прикасайся рукой».

— Тебе нравится Хелависа? — Она посмотрела на Влада.

— Хелависа?

— Группа «Мельница».

— Не слышал. Но вот концерт скоро будет в городе. Я больше про Rammstein. Здорово так мозги прочищает. Слова в целом понятные. Ролики жёсткие. Получается чётко, по полочкам. Язык тоже способствует. Вообще, как стал слушать, понял, что это, что мне нужно. Если хочешь, я возьму билеты на Хелавису.

— Это было бы здорово.

— Слушай… Может, ко мне? Закажем пиццу, у меня есть чудесный чай. Я не спрашиваю про алкоголь, сам практически не пью, но если хочешь, купим вино, какое тебе нравится, сейчас пойдем обратно к башне смерти, мимо магазина «Адвокат». Сам не сильно разбираюсь в винах, к сожалению.

Варвара немного задумалась. «Он предлагает пойти к нему в гости. В целом мой дом ближе в два раза. Ясно, что я уже не девочка и бояться чего-либо в этом роде не приходится. Ясно, что всё может кончиться либо романтично, либо банально». Почему вдруг отношения на телесном уровне стали для неё банальными, Варвара объяснить не могла.

(обратно)

Глава 17

…Чудесный вечер всё-таки омрачился. Сосед Влада неожиданно начал буянить, хотя до этого спал. Романтическая атмосфера была сорвана. Варвара стала собираться. Влад напрашивался на проводы, но настроение уже улетучилось.

Когда она пришла в свою одинокую квартиру, в голове всё ещё крутились обрывки фраз и картинки увиденной обстановки.

… Комнаты, в которых жил Влад, её удивили. С одной стороны, они были аскетичны, местами даже педантичны. А с другой стороны, тут и там могли неожиданно встретиться различные безделушки или странные, на её взгляд, предметы. Что она ещё заметила, так это книги. Старые такие, собрания сочинений, у её родителей тоже хранились как реликвии. Она всегда подозревала, что все эти собрания сочинений были в Союзе как бы индикатором интеллигентности. Ну, еще и того, что у тебя есть блат. Но всегда можно было понять, книги есть, потому что у тебя есть знакомые продавщицы, или книги, потому что ты стоял в очереди и тебе улыбнулась удача, чтобы выиграть подписку на собрание сочинений.

И вот среди всего этого Варвара заметила бутылочки с эфирными маслами, странные статуэтки из дерева, чётки. Чётки привлекли её внимание, они были из лунного камня, со вставками чёрного агата. Она не слишком разбиралась в этом. Дожидаясь, пока Влад приготовит чай, она непроизвольно взяла чётки в руки и начала перебирать. На одной из бусин она увидела инициалы «Я.С.». Наверное, авторская работа.

Потом она отвлеклась, разговор был мягкий, тягучий, не о политике, не о тяжёлой жизни, а о том, кто что слушает, читает, как проводит свободное время.

Оказывается, он любит Терри Пратчетта, и кто-то прозвал его «Мором», то есть учеником Смерти. Влад смеялся, когда это рассказывал.

«Понимаешь, Мор — это, по сути, молодой человек, который ни на что не годится. То ли у него руки колесом, то ли что, не помню уже. В общем, в работники его не берут. И только Смерть — это мужчина, так заведено в английском языке. Смерть выполняет свою работу, по сути, кому пришёл срок, того настигает Смерть. Мор выполняет роль помощника, но постепенно забирает власть. Смещает, так сказать, хозяина, и начинает местами играть не по правилам. Да, кстати, Смерть выполняет тоже ведь чью-то волю. Как-то выскочило из головы, откуда же поступает сообщение, что нужны услуги Смерти. А, в песочных часах кончаются песчинки. Кстати, всё это близкие и похожие метафоры у многих народов. Везде есть какая-то предначертанная судьба, везде есть время, которое отмеряно. Кстати, мойры, которых ты любишь, туда тоже вполне вписываются. Сидят старушки, ткут что-то там. А потом одна решает — всё, пришло время. Кажется, эта старушка щёлкает ножницами, и нить, которую вряла та, что с веретеном, обрывается. Так вот, у Пратчетта Мор не хочет мириться с какой-то такой ролью шестёрки и беспрекословного слуги. Он там влюбляется и старается спасти любимую. Романтический такой образ и противостояние системе», — сейчас эти рассуждения всплыли у Варвары чётко, словно высеченные в камне. Она представила эти слова, произнесённые в странном интерьере прошлого века. Слова, которые вырвались, словно птицы, выпорхнули в виде желания свободы.

Ей было с ним легко. Даже не потому, что Влад умел слушать. Последнее время она стала замечать, что интуитивно понимает, когда человек слушает, потому что ему интересен собеседник, а когда — чтобы произвести впечатление слушающего человека. Но, возможно, она ошибается, и ей просто кажется, что Влад заинтересован.

Ещё она обратила внимание, что неловкое столкновение, когда они одновременно заходили в квартиру, вдруг смутило Влада.

Сосед стал греметь за стенкой в самый неподходящий момент. Будто знал, что здесь происходит что-то крайне интимное. Именно интимное, хотя они были в одежде, Влад всего лишь держал её за руку, но их лица были близко, настолько близко, что различалось дыхание в виде струйки воздуха, приятно щекочущего щёку и ухо. Влад ей шептал что-то нежное, она сейчас даже не помнит, что. Но всё это произвело на неё впечатление. Когда она уходила, она так и сказала:

— Можешь считать меня идиоткой, но ты произвёл на меня впечатление.

— А что это значит? Ты убегаешь, даже отказываешься, чтобы я проводил тебя.

— Давай я объясню потом.

И она выскочила в темноту с яркими огнями главного проспекта города, напоследок чмокнув его по-дружески в щёку.

… Варвара сидела дома, в кресле, мечтательно перебирая, как камушки, сказанные слова и вспоминая ощущения прикосновений. Зазвонил телефон.

— Алло, Варвара? Это Виктор Николаевич. Удобно говорить?

— Да, конечно.

— В общем, прорабатываем Чеснокова, пока ничего интересного. Почему звоню, может, раз его дочь училась с тобой, что-то слышала или знает. Стали наводить справки в лингвистическом лагере, в общем-то, не так давно он там работал, снимал видео с мероприятий, фото.

— Ну, так известно вроде это было.

— Тут немного другое. Он где-то полгода назад ушёл в конкретный запой. Вызванивали его. А тут вроде и замену нашли. Паренька, в пьянке не замечен. Стал он за Чеснокова подряды подбирать, понимаешь?

— А связь какая?

— Связи, вроде, нет. Но в последнее время те, кто в лагере был на зимних каникулах, хорошо знающие Чеснокова, заметили аппаратуру у этого нового «подрядчика». Очень похожую на ту, что использовал Чесноков.

— Виктор Николаевич, я забыла сказать. Я уже говорила, что со мной связался собутыльник, Володя, говорил, что в версию смерти от пневмонии не верит. А сейчас я вспомнила деталь такую, он говорил, что видел какого-то сухощавого парня на улице, с Чесноковым, и вроде как с большой сумкой, будто в ней была аппаратура… Стойте. Мне же Женька рассказывал, что он у Чеснокова брал аппаратуру, и теперь не знает, как вернуть, и созванивался с Вовчиком. Не тем ли Вовчиком, загадка какая-то…

— Постой… Как фамилия твоего приятеля?

— Колотов. Евгений Колотов. Учился у нас на факультете. Сейчас в свободных художниках.

— Вот так совпадение. Так ведь он и есть тот человек, который всю работу на себя перетянул. Ты говоришь, что он брал у Чеснокова аппаратуру. Вполне вероятно, что именно его и видел этот Володя. Ты знаешь, это очень интересная информация, продиктуй мне, пожалуйста, телефон приятеля, я задам ему несколько вопросов, ну, или Шашерин задаст.

Варвара продиктовала телефон и почему-то вспомнила, что тот неизвестный, с аппаратурой, прихрамывает. Женька тоже ногу подвернул. Неужели? Выгоды для Колотова от смерти Родиона Чеснокова налицо. Во-первых, аппаратура, во-вторых, клиенты. Мысль о том, что забавный мальчик Женька имеет отношение к убийству холодило душу. «Я не могу вот так просто сидеть и ждать, когда Дорошин опровергнет или докажет причастность моего друга к убийству», — думала она. На телефоне его номер уже был найден, и ей захотелось опередить Дорошина, может, предупредить? «Тогда я помогаю убийце придумать удобную версию», — сказала интуиция, но логика неумолимо подталкивала к самостоятельному расследованию.

— Алло, Женька? — голос Варвары предательски задрожал.

— Привет. Ты что так поздно звонишь?

— Я думала, ты не спишь, завтра ведь выходные. Как ты?

— Да нормально, вот готовлюсь к «Равноденствию». Пригласили по старой привычке. Ольга Чикина приезжает.

— Да, слышала. Здорово это. Я бы тоже сходила. Слушай, у меня к тебе маленький вопрос, про твоего знакомого, Чеснокова.

— А, Чёс…

— Это что?

— Да это его партийная кличка в кругу фотографов. Я вроде всё рассказал, — голос Женьки стал напряжённым.

— Понимаешь, ты звонил некоему Вовчику…

— Ага, это его сосед, вместе выпивают. Вернее, выпивали. Это на новом месте проживания.

— Да, ещё ты говорил, что взял у Чёса аппаратуру.

— Да, подвернулась шабашка в лингволагере.

«Как-то уж очень складно получается», — думала Варвара. Она чертила ручкой в блокноте кружочки, усмехаясь про себя.

— А ты вернул аппаратуру?

— Да, пришлось вспоминать старый адрес…

— Погоди, ты раньше говорил, что его новый адрес не знаешь, и встречались вы на аллее.

— Я не помню. Да, мы встречались на аллее, ему срочно нужны были деньги, он дал аппаратуру и сказал, что в запое, а нужно ехать на шабашку. Ну, я и попросил у него телефон организаторов. Разве это криминал?

Варваре показалось, что он на ходу придумывает версию. «Или нервничает? Собственно, как это могло быть? Сам факт убийства? Ну, пришёл он к Чеснокову, может, сделал вид, что выпьет с ним. Дальше. Аппаратуру тот и так дал, а Женька деньги заплатил. Кстати, обычно у него свободных денег нет от слова совсем, разве что разбогател, с другой стороны, если разбогател, зачем хвататься за случайные шабашки. С третьей стороны, шабашка с перспективой, ведь он, по сути, занял его место, хорошо себя зарекомендовав во время запоя. Очень выгодная позиция — смотрите, мол, я такой молодец, а этот немолодой, да ещё вечно в запое, у него и руки, небось, трясутся. Так. Допустим. Сейчас он говорит, что аппаратуру вернул жене. Можно ли было еще что-то взять в квартире? Или дело всё-таки в заказах, которые он перехватил? Кстати, довольны ли его работой? Самое главное — а нет ли тут реального умысла устранить конкурента, ведь все выгоды налицо». Варвара перевела тему и свернула разговор. Потом она сидела несколько минут, переваривая информацию и параллельно выстраивая ужасные картины с участием Женьки.

«Как же я забыла!» — воскликнула про себя Варвара. — «Узнать информацию можно в первоисточнике». Она снова взяла телефон и набрала номер одноклассницы.

— Вера?

— Привет, Варя!

— Слушай, по твоему делу пока всё непонятно. Скажи мне, твоей матери возвращали аппаратуру?

— Какую аппаратуру? — удивлённо переспросила Вера.

— У твоего отца была аппаратура профессиональная, насколько я понимаю. Вот. И тут мне рассказали историю, что буквально перед его смертью эту аппаратуру брал какой-то молодой человек. Так вот я спрашиваю, вернул или нет.

— Слушай, точно. Мы с матерью везде обыскали, тут ещё кладовок много со всяким барахлом его осталось. Она-то помнит, что было. Нет, и в квартире не было, и никто не возвращал. Видимо, узнали, что отец умер, вот и решили, что не нужно возвращать.

Варвара поняла, что Женька беспросветно лжёт. И только ли в вопросе аппаратуры — неизвестно.

(обратно)

Глава 18

В студклубе толпился народ. В маленьких аудиториях на первом этаже шли прослушивания, на втором этаже зал пока пустовал, но вечером уже должны были давать концерт с приехавшей по этому случаю Чикиной. Она еще и в жюри сидела. Рыжая, в балахонистом платье, среди молодых людей, она казалась маленькой шустрой девочкой.

Варвара сидела на подоконнике на втором этаже. Где-то бегал Женька, снимал интервью, просто сценки проходивших репетиций, а ей было скучновато. Правда, в одном месте читали стихи, но она свои читать не захотела. Пошутила что-то вроде «Баталов всё равно завалит».

Баталов — организатор всей этой тусовки. Сам по себе Серега Баталов был компанейский. Не одно десятилетие он был в центре местной бард-тусовки. Пел уже редко, но организаторские способности имел отменные. Первым в городе организовал выездной фестиваль, среди молодёжной поэтической братвы несколько лет проводился свой, отдельный. Сергею было интересно не просто тусить, а выискивать талантливую молодёжь, помогать, учить. Внешность у него была самая что ни на есть бардовская — вечно заросший, в очках, в не по размеру больших пиджаках, с не очень голливудской улыбкой. Он был уже лысоват, но всё ещё пытался зачёсывать волосы назад. Самое главное в этом человеке было то, что он не испытывал никаких комплексов на тему общения. Он мог говорить с каждым и любым, сохраняя при этом иронический тон и немного высокомерный взгляд.

В прошлом году Варвара выходила на сцену, но Баталов её заклеймил. «Стихи слишком идеалистические», «Не хватает ритма», «Оторваны от жизни», — самые мягкие характеристики, которые она запомнила.

В этот раз она решила быть просто наблюдателем.

Похоже, Женьку сегодня она не увидит, он как фигаро, то здесь, то там. Кажется, она поняла, где он, конечно, читает стихи первокурсникам, вид серьёзный, немного напустил на себя революционной усталости, этакой измождённости и опытности:


Поразительно то, что я жив и не ведая жизни,

Что лукавя себе, я ещё не растратил любви.

В затаённой тиши, в моей мертвенно-спящей отчизне,

Я, наверно, не первый предвестник кровавой зари.


Усыплённая ядом разврата сыновняя совесть,

Мне давала недолго на лаврах ночных почивать.

И готовя судьбы на века обновлённую повесть,

Повелела любви, по наследству, ученье давать.


И сказала она: отврати свои ноги от тлена,

Не печалься, не жди подаянья у скверных ворот,

И тогда избежишь ты бесчестного вечного плена,

И воспримет свободу тобою любимый народ.7


Со стороны фойе, послышались звуки гитары, народ потянулся на звук.

На полу сидела девчонка с фенечками. Дреды торчали в разные стороны, цвет волос был неопределённый, так как встречались и зелёные, и розовые пряди.


О-ой, Варя-Варвара,


С кем, почто пировала?


Грела стены задаром,


Тратила себя понапрасну,


О-ой, да Варя-Варвара,


Не то сеяла, что пожала,


Доброта хуже пожара,


Да ну его — гори-гори ясно.8


Девчонка была лет двадцати-двадцати пяти, худенькая до безобразия, с выступающими ключицами. Да ещё брюки в обтяжку и огромный балахон. Она допела песню и стала жадно пить из бутылочки.

— Привет. Песня прикольная. Меня тоже Варвара зовут. А тебя?

— А меня Марьяна. На сейшн придёшь?

— Это когда?

— Да после концерта. Баталов разрешил до двенадцати. Потом можно к кому-нибудь поехать.

Варвара увидела приближающегося Женьку.

— Упарился бегать. Пошли места занимать, что ли? Мне нужно ближе, чтобы снимать. Забыл штакетник, зараза. Пошли.

Варвара послушно встала.

Концерт пролетел быстро. Почему-то в голове всё время крутилось, что Женька что-то скрывает. «Вбила себе в голову, а теперь крутится», — ругала она себя.


Мы думали, наша любовь навсегда,

И времени больше нет,

Есть только тоска по ушедшим годам,

Любимая в нашей стране.

Мы были любовью и были добром,

Тоской по ушедшим годам,

И думали, мы никогда не умрём,

И думали, мы никогда не умрём,

Что мы не умрём никогда.9


Эта простая мысль вдруг зашла в Варвару, как нож. «Человек не думает о смерти, потому что кажется, что её не будет. Вернее, будет, но ведь не прямо сейчас. И несчастная женщина Надя, и отец одноклассницы — они просто жили в этой стране, а вдруг оказалось, что это не их страна. А они за бортом. И каждый день нужно думать о куске хлеба. Влад… он говорил, что они не смогли приспособиться…».

Женька сказал:

— Слушай, а давай просто погуляем. Я устал от музыки. А ты?

— Хорошо.

Они вышли в университетский сквер с фонтанами.

— О чём ты последнее время думаешь? Скажи мне, мы ведь друзья, неправда ли?

— Ну да, друзья, — как-то рассеянно ответила Варвара.

— Мне кажется, тебя сильно тревожат истории со смертями. Ты не заметила? — Варваре показалось, что Женька сочувствует ей. Вспомнив свои подозрения, она устыдилась.

— Понимаешь, всё время есть какие-то улики, но в полиции будто специально всё делают медленно. Как ты думаешь, Чесноков мог позвать к себе в дом незнакомого человека?

— Конечно. У него ведь было много знакомых, и не сильно знакомых. Он всё время в гуще событий был. Но не в последнее время, конечно.

— То есть, в последнее время он вряд ли с кем-нибудь вдруг познакомился на улице?

— Не знаю. Ведь у него было мало денег. Собутыльники долго за свой счёт тоже поить не будут. Вовчик, насколько я знаю, в последнее время в завязке был. То ли лечился, то ли что.

— Хорошо. Ну, вот как ты думаешь, почему он умер?

— Возможно, некачественный алкоголь. Хотя последнее время не слышу о таких случаях. Вот до чего доводит человека капитализм.

— При чём здесь капитализм?

— Понимаешь, в этой стране много людей, которые не совсем правильно распорядились своей свободой. Ведь как нас учили в школе — свободный рынок решает всё, вернее, «рыночек порешает», будто это такой весёлый человечек, который всё быстро расставляет по полочкам. Вы должны быть конкурентноспособными — главная цель развития для каждого человека. Чем выше ваш уровень образования, тем быстрее вы заберетесь на нужный уровень в обществе — ещё одна сказка, потому что все прекрасно видят, что на м местах могут работать непрофессионалы, а дипломы покупались в переходах. А потом оказывается, что на самом деле общественные богатства спокойно распилили между своими, причём давно, в тут самую золотую эпоху накопления первоначального капитала. На работу принимают не потому, что ты сильно умный. Вернее, на работу взять сильно умного могут, но вот платить также как своему, не сильно умному, вряд ли. Чем ты старше, тем менее нужен экономике, потому что предпринимательство — это получение прибыли и минимизация затрат. То есть, посчитав прибыли и убытки, всегда решат, что нужно взять молодого. Капитализм настолько дик, что даже какие-то объективные вещи не может понять. В нашем случае даже с элементами феодализма.

— Почему не может понять объективные вещи?

— Да потому, что нет базы. Нет основы, на которую крепятся все знания. Образование, которое нацелено на взращивание потребителя, не способно вырастить человека с логическим мышлением. Логика — это наука, которая даёт возможность обобщать разрозненные факты. Немного формальной логики, конечно, дают. Иначе потребитель просто не научится считать свои деньги. А это важно для финансовых спекулянтов.

— Ну, а что ты предлагаешь? Чтобы все были ботаниками?

— Нет, я предлагаю, чтобы все взглянули вокруг объективно и диалектически. Самое главное — материалистически. Возвращаясь к тому поколению, они ведь учились тогда. Мы не можем вообще это понять, понимаешь? Ясно одно, у них перевернулся весь мир. Раз — и перевернулся. Причём им всё время обещали свободу. Сейчас это тоже модный лозунг, под ним выводят даже на улицу сама знаешь кто. Но это свобода не для всех, нужно понимать. Либералы объявили борьбу за свободные выборы, но ведь понятно, что выборы не среди народа, а среди представителей класса буржуазии.

— Слушай, но во всех передовых странах проходят демократические выборы, народ голосует, выбирает, потом переизбирает…

— В этом и прелесть. Народ голосует и перевыбирает, создаётся иллюзия, что он участвует в управлении государством. Но государство принадлежит не народу. Кстати, у нас если Конституцию почитать, можно подумать примерно то же самое.

— У тебя какие-то левые идеи в голове. А ведь можно аккуратно, путём выборов, улучшить нашу жизнь, или ты снова о революции? Смотри, Женька, пришьют тебе экстремизм.

— Нет, я про революцию могу рассказать, но призывать пока рано. Нет условий, не созрели ещё движущие силы. Посмотри, пролетариат спит как сурок.

— А у нас есть ещё пролетариат?

— Ага, кое-где остался. И вот его нужно просвещать. Смотрел тут одного человека нашей крови, он сказал, что дело интеллигенции не просто информационный шум создавать, а просвещать народ. Читать труды классиков. Развенчивать буржуазную пропаганду. Ведь сон, в котором находится народ, даже не сон, а морок какой-то. Я сейчас вспомнил, Чёс часто говорил, что уже и пить-то не хочет, и не может даже, а вот хочется побыть в эйфории, никак не мог привыкнуть, что уже другая страна. Стал он это понимать совсем недавно. Сидели мы как-то с ним на лавочке, вот это всё и выдал. Про жену рассказывал, что в те, казалось бы, трудные времена, нормально жили. И ребёнок маленький был, и голодали, и бегал по десяти работам, чтобы копейку заработать. А чуть стало получше — как отрезало. Вот так. Говорят, трудности проверяют отношения. Оказывается, нет. Пока трудности, люди жмутся друг к другу. А вот трудности закончились, всё. Да, он говорил, то ли она стала зарабатывать много, то ли акции какие-то, купленные на ваучеры, хорошо продала. В общем, стали они на разных финансовых позициях. И всё. Вся любовь закончилась. Мне кажется, не любовь это была. Так, страсть. А вот если бы она замешана на дружбе была, на общих интересах тогда бы всё было ни по чём. Правда? Вот мы, например, с тобой друзья, правда?

Женька развернул её к себе и стал смотреть прямо в глаза. Его руки лежали на плечах Варвары и она чувствовала, что от них идёт страшная энергия, революционная, усмехнулась она про себя.

— Конечно, друзья, — сказала Варвара с улыбкой.


— А ты бы хотела какого-то другого качества в наших отношениях?

— Что за странный вопрос? Ты же знаешь. У меня есть папик.

— Что такое папик? Это всё несерьёзно. Тебе нужен молодой, энергичный мужчина… А, понимаю, папик уже состоялся, а у меня денег нет. Как там у Уриевского:


Я хотел бы подарить тебе яхту

иль хотя бы там какой-нибудь танкер,

но у меня в кармане полный «ахтунг»

и в кошельке у меня «дангер-дангер»10


— Да нет, конечно. Женька, я тебя ценю не за кошелёк, ты же знаешь. Мне с тобой интересно. Вот ты рассказываешь так мудрёно, я хоть и не пролетариат, но мне интересно. Кстати, кидай мне ссылки, я тоже послушаю этих леваков, порекомендуй кого-нибудь. У меня тут как раз статья назревает. Про революцию. Хочу у себя на канале потом опубликовать. Конечно, настоящая газета хорошо. Но каждый раз обращаться к папику не будешь. Нужно пытаться самой как-то прорваться в этот мир журналистики. Так что мне очень интересно.

— Понял. Ладно, — Женька явно поскучнел.

«Чего же он хочет?» — думала Варвара. «Хочет любви? Смешно. Я не воспринимаю его как своего парня. Чтобы полюбить, нужно крылья за спиной. Чтобы такой мужчина, который бы просто поразил, неважно чем, удивил, обрадовал. Мир иногда кажется открытым, а иногда кажется, что все живут в каменных колодцах».

Женька был интересным собеседником, другом, но не более.

(обратно)

Глава 19

Противная весна могла порадовать только грязью. Дорошин пил кофе у себя в кабинете и просматривал бумаги, подготовленные Шашериным.

Вот опрос жены Чеснокова, в котором она упоминает «Корпорацию Вечность» и уже известного Беликова Артура Александровича. С самим Беликовым Дорошин не спешил знакомиться, потому что обвинить пока его было не в чем, а вот врачебная тайна была пока не так интересна.

И родственники Надежды Светловой, и родные Родиона Чеснокова каким-то образом пытались лечить своих неудачников.

Бутылочек с боярышником у Чеснокова не нашли, впрочем, если судить по воспоминаниям, ему было без разницы, что пить. И версия случайного смешивания с лекарствами была правдоподобной.

Он вызвал Шашерина.

— Алексей, какие соображения поэтому всему? — кивнул он на папку с собранными материалами.

— Виктор Николаевич, моё мнение такое. Версия, конечно, интересная, что вот жили-жили, и раз — случайно приняли нейролептики с алкоголем. Вы же понимаете. Что инстинкт самосохранения всё-таки есть.

— Хорошо, а что думаешь? Если искать убийцу, то кто это? Криминологи бы сказали — какой портрет у убийцы? И один ли он?

— Предположим, он не один. В любом случае, это человек, который смог войти в доверие к нашим подопечным. Такой «душевный» убийца. А кто это может быть? Например, человек, который хотя бы немного, на интуитивном уровне, знает психологию. Давайте разберём с точки зрения самих убитых, хорошо, предполагаемо убитых. Итак, они злоупотребляют алкоголем. Работали или нет? Насколько я понял — работала только Светлова, и то нерегулярно. Далее. Следовательно, денег у них немного. То есть, они постоянно нуждаются в деньгах. Итак, смотрим источники дохода. Светловой помогала мать. Чеснокова снабжала деньгами жена. И тот, и другая, живут в квартирах, которые обслуживаются не ими самими. Обе квартиры отходят заинтересованным сторонам после смерти.

— У меня ощущение, что ты сейчас сделаешь вывод, что именно родственники и убили. Пришли в гости, подсыпали таблеток, напоили, спать положили и ушли. Причём Светлова ещё и дверь закрыла за ними, потому что боится ночью быть одна.

— Виктор Николаевич, я просто рассуждаю, кому могло быть выгодно. Как во всех классических детективах. Но выгода могла быть. А преступления нет. Получается, даже имея версию, как это произошло, мы не имеем главного — веских доказательств вины конкретного убийцы. Да и бутылочки… Их могли выбросить с любого этажа. Да, есть доказательства, что Чесноков употреблял по назначению врача эти нейролептики?

— Так… В общем, времени на сбор доказательств у нас немного. Если ничего не соберем, то дело придется закрывать, «висяк». Какие есть предложения? — Дорошин всем видом показывал, что нужно заканчивать разговор.

— Предлагаю посмотреть, нет ли вокруг их домов зданий с видеокамерами. В конце концов, у нас 21 век, а мы всё пытаемся найти доказательства дедовскими способами, — предложил Шашерин.

— Да, ещё просьба. У нас тут есть одна подопечная, Варвара, в общем-то, идеи она генерит неплохо, но вообще в процесс сбора доказательств давай не будем её привлекать. Вернее, так. Она может нам что-то интересное принести. Но мы не раскрываем свои источники. У меня есть некоторые соображения, может, пустые, но на всякий случай.

(обратно)

Глава 20

Шашерин установил, что рядом с домом Светловой есть камеры Сбербанка. Одна камера фиксировала вход в Сбербанк, и обзор двора дома был как бы в дымке.

Другая камера была обзорная, хорошо были видны подступы к дому. Шашерин решил, что нужно взять записи примерно за месяц до смерти, то есть, с января по февраль.

Для этого также нужно было собрать фотографии предполагаемой убитой. Со слов дворничихи, с которой пришлось встретиться Шашерину, Светлова носила короткий светлый полушубок и яркий красный шарф.

Часами просматривая записи, он обнаружил фигуру с красным шарфом. Светлова шла под руку с немолодым мужчиной в кепке. Мужчина был ещё крепким, хотя и немного сутулился. Светлова размахивала руками, что-то оживленно говоря. Вдруг она остановилась и демонстративно достала сигарету. Потом недвусмысленно покрутила у виска, как бы говоря — ну ты идиот — и развернулась, уходя крепким, решительным шагом.

Шашерин увеличил снимки с экрана. Изображение было размыто, но выражение лица было однозначно презрительным. Мужчина был то боком, то сзади, и как его идентифицировать, было не понятно.

Шашерин позвонил дворничихе Любе, практически как старой знакомой. И попросил подойти на участок.

Простая женщина Люба сидела перед монитором и смотрела записи про Светлову.

— Я знаю его, это хахаль Варвары, девушка у нас живет в первом подъезде. Я ей уже говорила, что видела Надюшу с её хахалем, та только усмехнулась.

— Да-да, она нам говорила, Перевалов Андрей Валентинович, кажется. Ну что ж, видимо, придётся с ним поговорить, пусть объяснит свой разговор. Да, Любовь Афанасьевна, пожалуйста. Если что-то вспомните, не бегите к Варваре, соседке или кому-то ещё. Набирайте сразу мой номер, — Шашерин протянул визитку, которую баба Люба теперь не знала куда пристроить.

Когда дворничиха ушла, Шашерин пошёл с докладом к Дорошину.

— Вот эта беседа с Переваловым произошла за неделю до смерти. За день до смерти- камера не работала, работала только та, на которой всё расплывчато. Какие-то красные пятна вдали мелькали, но различить невозможно. Я предлагаю опросить Перевалова. Хотя вот такое ощущение, что мы где-то топчемся на месте. Может, и убийства не было? — Шашерин произнёс последнее предложение с сомнением.

— У меня тоже такие мысли бывают. Но давай подумаем. Значит, Перевалов. В любом случае нам интересно, что он думает про Светлову. Далее. Беликов. Этот кадр может помочь пролить свет сразу на два случая. Жена Чеснокова — крайне неприятная особа, искренне радующаяся смерти человека, пока, думаю, к ней вопросов не будет. Далее. Варвара также говорила мне о Колотове Евгении, который тоже знал Чеснокова. И, самое главное. Я предлагаю немного проследить за Варварой. Вернее, не так чтобы проследить. А немного посмотреть на её окружение. Уж как-то странно, что весь этот водоворот вокруг неё крутится. Уж не сама ли она источник вбрасывания информации? — Дорошин поправил очки и улыбнулся, сидя вразвалку в своём кресле.

— Виктор Николаевич, я вспомнил. Когда делали обыск у Светловой, я взял альбом с фотографиями. И одно письмо. Посмотрите, письмо в папке. Альбом — вот он у Вас, на полке стоит рядом.

Дорошин раскрыл папку.

— Письмо… Вот, есть. Читаем. «Надюша, ты знаешь, как я к тебе отношусь. Ты знаешь, что моя жизнь сейчас практически на волоске, потому что я связан по рукам и ногам с этой семьёй. Мне трудно объяснить, но это так. Я очень жалею о том, что тебе пришлось принять такое трудное решение, но пойми. Мне в два раза, в тысячу раз горше. Потому что эти путы у меня, вероятно, на всю жизнь». Очень слезливо. Почерк такой изящный, я бы сказал. Выскочило слово — куртуазный. Немного крутился в молодости в этих филологических тусовках. Тяжко было со свиным рылом да в «калашный ряд», но ничего, зато мобилизовало. Итак, смотрим подпись. Андрей. Будешь встречаться с Переваловым, спроси, какие у них были отношения.

— Вот, фото, — Шашерин протянул Дорошину немного помятую фотографию.

— А, узнаю. Наверное, это колхоз, туда всех первокурсников и не только посылали. Потом, правда, можно было избежать, если в стройотряд ездишь. Сложно тут понять, конечно, молодые все. Вот это, видимо, Светлова, — показал он Шашерину на одну фигуру.

На фотографии стояла светловолосая упитанная девушка с широкой улыбкой. Рядом примостился тоже не сильно худенький мальчишка.

— Трудно, конечно, — Дорошин перевернул фото. «Надя и Андрей, Нижняя Чермода, Осинский район, 1 курс, филфак ПГУ».

— Похоже, роман был. Может, были и причины мстить. Хотя… Тут Светлова должна была мстить, насколько я понимаю, замуж она так и не выходила, значит, вероятнее всего, он обманул девушку. Если он был связан по рукам и ногам, и речь идёт о каком-то трудном решении… Я бы предположил, что был аборт, невозможность развода. Вот потому и извиняется.

— Преждевременные выводы, думаю. Но поговорить нужно.

(обратно)

Глава 21

Варвара металась по подушке, то начинала слышать шорохи, то снова забывалась сном.


Ей снилось, что она вместе с Андреем гуляет по саду, а навстречу ей под руку идут Светлова и его жена. Аллу она видела на фотографиях в сетях. Они шли радостные, просто светясь от счастья, и сразу предложили сыграть в карты. Карты были крупнее, чем обычно, с причудливым красно-чёрным узором на рубашке.

Раздавала Алла, всем по три карты. Правила игры оставались за кадром. Варвара раскрыла первую карту. Повешенный. Значит, это карты Таро. Она смутно вспоминала во сне, что означает эта карта. Жертва, безвыходность, внутреннее смятение. Смятение во сне было только от того, что она сидит вместе с женой и, вероятнее всего, бывшей любовницей Андрея. Причем последовательность цепочки отношений неясна.

Алла смеялась и предлагала вытащить ей следующую карту. Влюбленные. Неясное предчувствие, связанное с Владом, легким ветерком пронеслось где-то около плеча. Прямое положение — это и любовь, и испытания. Рука сама тянется за третьей картой. Смерть, перевёрнутая. Крушение надежд или выход из сложной ситуации.


…Варвара проснулась в поту. Она вспомнила, что на последней романтической прогулке, когда бежала из дома Влада, она жутко замёрзла. Почему не поехала на такси, не понятно. Хотелось быстрее выскочить на свежий воздух, запах в квартире стал казаться резким. Она так и выскочила, распахнув парку, запихнув шарф в рюкзачок. Ей хотелось ветра. Сейчас она поняла, что организм ослабел. Владу она уже не звонила неделю, он тоже молчал.

Она решила, что будет сегодня решительно болеть. Но встать всё равно нужно. Она поплелась на кухню и включила чайник. Заодно померила температуру, 37,5. Ладно, где-то были запасы антивирусных, родители затаривали её различными лекарствами, переживая, что она окажется в ситуации, когда не сможет выйти из дому. Пожалуй, по такому пустяку беспокоить их не будут. Варвара открыла ноутбук, сообщение от Вовчика с просьбой позвонить.

— Алло. Это Варвара. Я немного приболела, поэтому долго говорить не могу. Что случилось?

— В общем, так. Тот случай, что я рассказывал. Я вспомнил этого паренька, короче, я тогда с похмелья был, сейчас понял, это Женька, крутился около Чёса всё время. Особенно последние дни. Ну, он безобидный. А аппаратуру брал напрокат, платил честно. Чёс сам рассказывал. Я тут вспомнил другие случаи.

— Давайте, слушаю внимательно.

— В общем, видел из окна несколько раз такого паренька очень щеголеватого, я бы сказал. Весь такой, с одной стороны, прилично одетый, непривычно в компании Чёса. А с другой стороны — внимательный какой-то, душевный, понимаешь… Чёс идёт, разговаривает, а тот его слушает.

— А когда Вы их вместе видели в последний раз?

— Да буквально за месяц перед тем, как…

— Постойте… Там вроде было, что он месяц дома пролежал. Во всяком случае, так дочь говорила.

— Сейчас соображу… Да, примерно так и есть. Кстати, я видел, что они в подъезд вместе заходили. Так что, возможно, и в квартире этот душевный был.

Она попрощалась с Вовчиком. Душевный убийца, душевный убийца… Она набрала телефон Дорошина.

— Виктор Николаевич, тут снова на связь выходил сосед Чеснокова. Говорит, что буквально перед смертью несколько раз видел Чеснокова в компании с человеком, очень прилично одетым, видел издалека, но вот общее мнение — что очень душевный, внимательный человек. Не душевный ли это убийца?

— Варвара, спасибо, что позвонила. Мы, примерно, в этом направлении и движемся.

— А есть что-то новое?

— Ну, сейчас Шашерин Алексей на эту тему активно работает. Я пока не имею полномочий, извини, подробности рассказывать. Дело на этапе сбора доказательств, и нужно всё очень тщательно собрать, чтобы потом делать выводы.

(обратно)

Глава 22

Артур Александрович Беликов поднялся из-за стола, и сразу обнаружилось, что он небольшого роста. Рыжеватые усы, русая с рыжими и седыми сполохами короткая стрижка. Взглянув на него, сразу можно было понять, что это врач. Во всей фигуре было спокойствие и какая-то хитринка, вроде как, слушаю вас, слушаю, знаю все ваши болячки, будете меня слушать, вылечитесь, а не будете слушать, будете болеть.

Он был ещё довольно крепкий, хотя морщины выдавали, что дело к шестидесяти или близко к тому. Шашерин предложил сесть снова за стол, а сам разместился в удобном кресле.

— Чем обязан? — довольно любезно спросил Беликов.

— Вы руководите «Корпорацией Вечность», насколько я понимаю, это медицинское учреждение.

— Вот именно, молодой человек. Но не только коммерческое, как сейчас принято думать. Мы оказываем много бесплатных услуг, даже по полису ОМС, представляете? Например, все анализы у нас именно в рамках ОМС, дальше мы смотрим, многим пациентам требуется длительный курс, здесь мы готовы предоставить комплексную услугу по детоксикации, психотерапии, реабилитации. А это иногда не неделя — месяц. У нас есть благотворители, которые перечисляют на счёт корпорации деньги, именно на эти деньги мы можем иногда, в некоторых случаях, если семья очень нуждается, оказать помощь бесплатно.

— Артур Александрович, я ни на минуту не сомневаюсь в бухгалтерской чистоте вашей деятельности. Но, повторяю, я не из налоговой, я работаю на участке полиции, в данный момент мы собираем материалы для возбуждения уголовного дела. Есть несколько фактов, что ваша корпорация некоторым образом к этому делу причастна.

— Вы выносите обвинение? В чём? — со стороны могло показаться, что Беликов начинает наливаться гневом.

— Ой, я неправильно выразился. Корпорация не причастна, просто имеет некоторое отношение. В частности, у нас есть сведения, что вот эти два человека у вас лечились.

Шашерин показал Беликову фотографии Светловой и Чеснокова.

— Я пока не могу утверждать, что эти лица мне знакомы, — Беликов взглянул как бы небрежно, вместе с тем внимательно.

— Ну хорошо, лица, разумеется, Вы могли и не припомнить. Вот данные этих людей. Наверное, у вас есть программное обеспечение, где все хранится? Все истории болезней?

— Александра Анатольевна! — крикнул он куда-то через дверь.

Через минуту появилась молоденькая девушка с невыспавшимся лицом.

— Саша, вот молодой человек утверждает, что у нас лечились некие личности. Отведи его к Жанне, пусть проверит по базе, что нужно, распечатает.

Жанна, девица перезрелого возраста, быстро убрала косметичку в стол. Шашерин протянул листок с данными.

— Да, Светлова Надежда Николаевна лечилась у нас в прошлом году, в октябре. У нас есть дневной стационар, она там лечилась, почти месяц. Чесноков Родион Романович — тоже был у нас, суть позже, октябрь-ноябрь. В общем, получается, что у них в пребывании пересечение примерно неделя. Я Вам сейчас всё распечатаю. Нужно выписку из истории болезни?

— Да, желательно.

Шашерин присел на стул, чтобы сразу прочитать. Потом вышел из здания и набрал Дорошина.

— Алло, это Шашерин. Взял бумаги на наших подопечных. Лежали здесь в октябре и ноябре, пересечение одна неделя. Ничем особенным их не лечили. Сначала выводили из запоя капельницами. Потом психотерапия и общее лечение, как при неврологии. Назначения на последующий период… У Светловой нейролептики есть, а вот у Чеснокова нет. Если убийца один, он мог использовать лекарства Светловой. Виктор Николаевич, я ведь сам обыск у Светловой производил, лекарств там не было. Были только рецепты. Теоретически она могла их все разом выпить. И умереть. Но мог быть и другой вариант событий, если мы говорим об убийце.

— Хорошо, Алексей, копай. Расставляй иксы и игреки. Главное, чтобы это была система уравнений, уравнение с несколькими неизвестными не решается, вернее, имеет множество решений. А не всегда можно применить метод Гаусса, тут немного сложнее…

(обратно)

Глава 23

У Варвары снова поднялась температура, похоже, неделю придётся проваляться дома. Спать она не могла, какая-то неясность прошлого сна породила в ней страх. Неожиданно позвонил Андрей.

— Барбара, я так соскучился…

— Я болею…

— Маленькая, я сейчас прилечу. Что ж ты не сказала?

— Ну, ты вроде там сделкой занимаешься.

— Я через двадцать минуток буду, недалеко тут.

Андрей за последние две недели осунулся. Удивительно, но он не стал расцеловывать Варвару, которая стояла перед ним, запахивая халат. Видимо, боялся заразиться инфекцией.

— Как хомячок?

— Хомячок как хомячок, на неё квартиру сделали. Но сейчас она выгибается, чтобы на меня её переписать.

— В чём это выражается? — Варвара слабо улыбалась, лежа на кровати, на которую она сразу легла, встретив Андрея.

— Ну, стала капризничать, просит встречать её после театров, тренингов и так далее. Вот тут на днях потребовала, чтобы я с ней за границу летел. Я и так и сяк, мол, лекции. Ничего не знаю, мол, сделаю тебе больничный, полетели хотя бы в Тунис, я ужасно устала. А сама знает, что квартира уже зарегистрирована, и в принципе ничего не мешает, чтобы на меня оформить, или по дарственной, или по купле-продаже. Уже проконсультировали неоднократно, тянет время. Хитрая лиса, хочет, чтобы я вокруг неё зайчиком скакал, зарабатывал свою квартиру.

— Андрей, но ведь квартира никак не твоя.

— Да, не моя. Не мог я в 90-е наворовать, сидя тут на кафедре тогда еще филфака. Только из студентов вышел. Она ж меня на втором курсе охомутала.

— Что, и никакой прямо романтики? Она вроде и сейчас довольно симпатичная.

— Симпатичная. Я к ней со всем уважением. Но ты понимаешь… Моя физиология не отвечает на эту симпатичность. А она требует.

— Ах, вот в чём дело, супружеский долг…

— Умоляю, не говори это…

— Ну, а вот эта Надя… Помнишь, ты с ней разговаривал?

— Надя. Кстати, мне звонил какой-то человек, забыл фамилию, приглашал прогуляться к ним в полицейский участок. Вот завтра иду. Сказал, что по поводу Нади как раз.

— Так что у тебя с ней было?

— Слушай, какая разница?

— Нет, теперь так просто не отвертишься, — Варвара с удивлением услышала в своём голосе игривость, откуда и взялась с температурой эта игривость.

— Ладно… В общем, поступили мы на первый. И отправили нас в село Нижняя Чермода Осинского района. Жили в каком-то пионерском лагере, он ведь в сентябре пустовал, ну мы там и поселились. Комнаты большие — на десять человек. Девчонок на филфаке — понимаешь сколько, да? И сколько мальчишек. Что делать? Разделили одну комнату ещё на две части, взяли из медпункта ширмы и разделили. Ну, в общем мы где-то рядышком оказались, с Надей, потом в бригадах вместе были, вот так сентябрь и прошёл. Романтичное время, но вашему поколению не понять. Потом обратно в город, уже через Осу. Автобусы туда ходят, но километров тридцать расстояние. Ждали мы автобуса, он не пришёл. Решили идти пешком, где-то на попутках, нас человек шесть было, не захотели мы ждать ещё день, очень хотелось в город. Понимаешь, приехали с колхоза, надо стипендию получать, это в кассе стоять, народу в первом корпусе — просто реки. Причем стипендии могло не хватить. Ну, я иду, думаю, что же делать. Мне тут Надя рукой машет, в углу совсем зажали. Пришлось вызволять её оттуда. Говорит, у меня одноклассница тут в бухгалтерии работает, пойдём стипендию получим. Получили стипендию и пошли гулять.

— Хорошо, а дальше? Вы с ней платонически дружили или? — Варвара снова улыбнулась.

— Э… Какие ты вопросы задаёшь. В колхозе, сама понимаешь. Романтика туда-сюда. Хотя вечера там были довольно скучные. Ну, мы больше мечтами делились, как будем учиться, кем потом хотим стать. Я точно знал, что журналистика, а вот Надя мечтала, что будет детей учить. В итоге она на втором курсе ушла, я уже с ней не общался.

— А что случилось? Я так поняла, был серьёзный роман.

— Роман был в течение всего первого курса. Да, очень серьёзный, я влюбился сильно, хотел уже жениться. Но на лето она уехала сначала в стройотряд, проводником. Потом мне сказали, что у неё там роман где-то был, тоже со студентом, я юноша ревнивый… Тогда телефонов сотовых не было, а встречать её каждый раз из рейса я не мог, дед сильно болел. В общем…

— Хорошо, то есть она сама виновата?

— Ну, я бы так не сказал. С Аллой я познакомился на втором курсе, в компании. Надя тоже была в этой компании, устроила мне жуткую сцену ревности. Разбирались потом всю ночь, сама понимаешь, разборки между двумя людьми противоположного пола заканчиваются примерно одинаково… Наутро решили уже не расставаться никогда, но Алла начала мне звонить и очень настойчиво. Знаешь, я был очень слаб характером. В стране уже понятно было, что идёт распил всего. Если ты где-то рядом, то можно урвать. Перед этим так же понятно было, еще когда в комсомольской организации состояли, что нужно идти по партийной линии. Практика жизни показала, что тот, кто был в этом аппарате, легко перескочил 90-е. Они могли, конечно, петь песни о демократии. Ты, конечно, этого не помнишь и не знаешь, тебя ещё в проекте не было. А я как раз помню и очень хорошо. Все были на подъеме все годы перестройки. Вот Явлинский, динозавр, сохранился с тех дней. Свобода, все носились с этой свободой, это плебс. А вот настоящие функционеры то различные названия партий придумывали, но на самом деле аккуратно готовились к честной приватизации. Они так говорили всем. Лишь сейчас этот рыженький говорит, что пилили-пилили и вот организовали капитализм. Ах, да. В общем, Аллочка, дочка функционера. Это было видно за версту. Золото — само собой разумеется. Шубы — само собой. Папина машина, забиравшая после учебы. Почему раньше не познакомился, ну так не в колхозе же я её замечу, она в него не ездила. Такие женщины сами выбирают мужчину, и мужчина идёт как на поводке.

— Понятно. То есть, ты понял, что девушка перспективная, папа еще перспективнее, и ожидания тебя не обманули.

— Ну, почему сразу так грубо. Конечно, был некоторый романтизм. Ну, например, Аллочка очень любит оперу. Мы туда ходили, я много чему научился от нее. В частности, как держать себя в обществе. Это такие крутые старики на самом деле. Вот сейчас мы если куда идём, там есть и старое поколение, и наш возраст. Все очень даже… Но именно не селебрети, а такие тайные кардиналы… Вообще, столько слов этих английских привязывается. Уже родную речь начинаешь забывать. В общем, Аллочка дала мне романтически-телесные авансы, но с условием, что я обязательно женюсь.

— Ну хорошо.

«Похоже, папик ударился в воспоминания не на шутку», — отметила про себя Варвара.

— Ну, в общем, расстались мы с Наденькой, вернее, как, ещё встречались иногда, когда женат был уже, объяснил, что не могу развестись…

— Ты говорил, что у «хомячка» был ребёнок…

— Да, там тёмная история, я не сразу даже узнал о его существовании. Вернее, я не знал, что это её ребёнок. Степану было уже два года, и она говорила, что брат, мама, мол, поздно родила. Я и верил. Хотя в те годы это редко было, чтобы с такой разницей женщины рожали. Потом, когда узнал, был в шоке, конечно. С Надей расставались тяжело. Думал, что всё забылось. Но встретил её, и понял, что она ничего не забыла. Такая бурная была, сказала мне, что тогда Аллочка за деньги меня купила, а сейчас ведь можно и расстаться было. Обвинила меня, что я двуличный и, скорее всего, люблю жену. В общем, несла всякий бред, встретил её тогда, что тебе и рассказывала ваша дворничиха, вот до сих пор перед глазами стоит лицо её перекошенное. Я, сначала-то, сдуру, когда она ещё вменяемая была, визитку свою дал…

Андрей замолчал, заново переживая ситуацию. Варвара внимательно за ним наблюдала, как бы ни было ей тяжело. Глаза его смотрели то в одну, то в другую сторону. В своём рассказе он будто прибавил гротеска, для большей убедительности.

— Андрюша, — сказала она с нежностью, — не переживай так сильно, ну, она же ни тогда, ни сейчас ничем не могла тебе навредить, подумай сам…

— Тогда она порывалась прийти к Аллочке, и даже её отцу и рассказать про нас. Едва отговорил. Хорошо, что неожиданно проявился её летний воздыхатель, а то ведь пошла бы. Да, сейчас-то конечно, кому ж будет интересно про романы, которые были тридцать, ой, больше лет назад. Да Аллочка её и слушать не станет, конечно.

«Он говорит о ней, как о живом человеке. Странно. Ладно, понаблюдаем», — продолжала анализировать Варвара. «Он отрицает, что она могла ему навредить, вот только бы знать, что могла или нет. Если она в молодости пыталась шантажировать его, то что мешает ей шантажировать сейчас, ведь она нуждалась в деньгах». Вслух она продолжила:

— Ну, не переживай так, прах её телу, у тебя тут свои дела, надо с хомячком проблемы решать, а ты всё вздрагиваешь, как вспомнишь. Даже как-то странно, чем она тебя могла напугать?

Андрей рванул из комнаты.

— Я сейчас, очки достану!

— Да, поставь чайник, я хочу сегодня поболеть по-настоящему!

Через минуту он вернулся.

— Ну, в общем, на самом деле, Надя узнала, что у меня есть ты.

— Это её задело?

— Не то, чтобы задело. Но дало повод снова угрожать мне, что расскажет Аллочке. Понимаешь? А у меня тут с квартирами, Аллочка сейчас как бы с виной, я её простил. Если она вдруг узнает, что у меня есть молодая любовница… Я не хочу подставлять мою девочку, — он попытался наклониться и чмокнуть её в щёку. Варвара уклонилась от поцелуя.

— Значит, Надя, припоминая свои давние обиды, по сути, пыталась тебя шантажировать? Поэтому была такая разъярённая?

— Да, именно. Откуда она узнала?

— У нас есть во дворе средство массовой информации, зовут баба Люба.

— Точно, я забыл.

— И баба Люба нашла бутылочки у Нади под окном.

— Бутылочки?

— Да, с боярышником.

— И что это доказывает?

— Бутылочки не только с боярышником, как выяснилось.

Варвара внимательно смотрела на Андрея. В душе она ужасно трусила, потому что всё больше укреплялась в мысли, что Андрей решил по-быстрому убрать свою бывшую возлюбленную, чтобы не мешала брать от семьи, с которой он был связан всю жизнь, полагающиеся ему гешефты. Андрей снял очки.

— Скажи, что было в бутылочках?

— Страшный яд.

— Ужасно. Кто же её мог отравить и так непредусмотрительно выбросить улики?

— Наверное, какой-то очень торопящийся человек. Например, быстро зашёл в дом, быстро отравил и быстро вышел. Ещё попросил дверь на засов закрыть за собой, предусмотрительный такой.

— А отпечатки? Погоди, как быстро начинает действовать яд? И откуда ты об этом знаешь точно? И откуда известно, что бутылочки с ядом выпали из этой квартиры?

— Да потому что не в первый раз. Баба Люба всё знает.

Варвара говорила медленно, параллельно продолжая думать: «Что я несу? Сначала я наврала с ядом, сейчас я представляю косвенные улики как неоспоримые доказательства. А ведь Дорошин просто сказал о нейролептиках, но неизвестно, пила ли из этих бутылочек сама Надежда. Андрей… Как-то он ведёт себя нервно. Я ведь практически обвиняю его, только не указываю, что это он. У него был мотив. На кону стоит квартира, которая сама плывёт в руки. А тут старая любовь, зачуханная пьянчужка, по сути, с его точки зрения, уже не женщина. Ведь он любит или молодых, или богатых».

Варвара с отчётливостью поняла своё место в жизни Андрея. Последняя лебединая песня угасающего Дон Жуана.

Она слушала как-то лекцию нейрофизиолога об отношениях между полами. В природе самцы имеют яркий окрас, самка их выбирает. У людей самки пытаются выделиться, чтобы завоевать самца. И главное условие — возможность воспитать потомство, значит, происходит анализ не павлиньего хвоста, а павлиньего кошелька. Роли поменялись. И папик, понимая, что его время привлекать самку только павлиньим хвостом, прошло. И он судорожно ищет возможности укрепить свои перья, посадив их на суперклей материальных богатств. Так кто же он для Варвары? Детей она от него не хочет точно.

Ей было интересно с ним, это да. Особенно на первом курсе, когда была такая вся наивная девочка. Не столько девочка, сколько наивная. Было интересно слышать его рассуждения о журналистике, литературе, кино. Хотя взгляд его на современных хорошо оплачиваемых пропагандистов довольно пессимистичен. Но тогда её привлекало это, как любовь к свободе. На деле любовь к свободе заменилась любовью к деньгам и другим благам. Она стала замечать, как папик приспосабливается. Он рассуждал о литературе, где главное — правда жизни. О журналистике, где главное — защищать людей. И в то же время вести такое лживое существование, по сути, не ценить ни одной из женщин. Да, кстати, не факт, что он, изображая брезгливость, не имеет с Аллочкой отношений. Это чертовски неприятно, будто это Аллочка вместе с тобой в постели.

«Все, все приспособленцы. Но есть особые приспособленцы, которые ради своего комфорта готовы идти на преступление», — эта мысль впилась в голову, как обезумевшая самка комара.

— Ладно, не парься. Рассказала и рассказала. А ты уверен, что Надежда не стала звонить твоей Аллочке?

— Я как-то об этом не подумал. Как это сейчас узнаешь?

— Узнаешь, если Аллочка тебе козу сделает. А так, конечно, никак.

Андрей сделал вид, что загрустил.

— Ты знаешь, ты права. Все, вроде бы, хорошие люди, но очень испортил квартирный вопрос. Мне кажется, она сейчас следит за мной. Иногда крутит телефон, может, уже установила приложение, чтобы геолокацию передавало.

— Ты что, проверить сам не можешь? Дай сюда свой телефон.

Варвара потыкала по экрану.

— Тут есть одна программка подозрительная. Удаляем?

— Да ты что, она же знает, что я в этом не сильно разбираюсь. Сразу заподозрит. Так геолокация — ерунда. Если что, могу сказать, что в банке был, например. Не настолько точная она. Пусть следит, это лучше, чем подозрения. Так у неё распечатка моих перемещений. Всё. Точка. Я ещё, если что-то важное, просто телефон на кафедре оставляю. Всё, я на работе.

— Слушай, а тебе самому не надоело так жить?

— Надоело. Еще больше надоела суета. Раньше жизнь была размеренной. Я так вспоминаю даже студенческие годы — не торопились мы никуда. Разве что на занятия. Не торопились, не думали лихорадочно, что не успеем — выучить ещё один язык, пропустить распродажу, перекусить между шабашками, не услышать, что где-то есть возможность урвать грант. Конечно, не в дзене мы были. В позе лотоса часами не сидели. Что-то такое было, конечно, увлекались. Но это было гармонично. Собственно, возьми Гребенщикова, он ведь, по сути, и есть выразитель духа нашего поколения. Семидесятые, восьмидесятые, девяностые. А Борисыч в дзене. Немного выразится по поводу политике, кажется — ой, как здорово, он бунтарь. Нет, Борисыч постоянно в состоянии почти нирваны. Как-то сидели всю ночь с ним, представляешь? Приезжал сюда в восемьдесят девятом. Квартиру ему тут предоставили свои, тогда ещё Романов был жив. Очень интеллигентный. Ну, конечно, пили. Я туда ходил, до утра, хорошо. Утром уже выхожу на кухню и понимаю фразу «стучаться в двери травы». Такое состояние, что ты ни здесь, вообще нигде. За что люблю его, так за то, что он дал нам это состояние — безвременья. Хотя, с другой стороны, мы пропустили и другие вещи. Например, товарищей либералов, которые нам сюда внесли буквально в глотку свои ценности. Это всё рушилось, а мы слушали БГ. Страна корячилась, а мы его слушали и не понимали. «Возьми меня к реке, положи меня в воду, учи меня искусству быть смирным», — это ведь про нас, которые проглотили эту идею свободы, как наживку. Заглотили. Вольтер в голову ударил, как вино. А ведь все эти либералы кончились в начале прошлого века. Как спорили они, как призывали царя принять Конституцию. Дать им свободу. И сейчас — свободу, свободу. Знаешь, при Брежневе я не мог встать на красную площадь и кричать про него, что он козёл. Так ведь и сейчас не могу. Только тогда это не считалось ограничением свободы, а сейчас, не помнишь, кто там на Красной площади себя, извиняюсь, за яйца приколотил? Павленский, вспомнил. Типа, я вот так смотрю на современное общество, с инфантилизмом и индифферентностью. Сейчас эти детишки бегают и кричат на несанкционированных митингах, но вот зачем? Вызывать реакцию со стороны власти, чтобы было чем манкировать — вот, мол, нас угнетают, затыкают рот. А всего-то хотели погулять да покричать. Не воспринимаю я современных либералов.

— Что-то тебя, Андрюша, на политику пробило.

— Да раздражает это, понимаешь? Вот смеются тут над скрепами, а ведь это наш стержень. Но только не совсем то, над чем мы смеёмся. Наши скрепы, на самом деле, в русской культуре. В языке, литературе. Ты посмотри, я не говорю литературу, особая статья, а вот просто во что превратилась журналистика? Есть ведь и талантливые. Ну, на что они тратят свой нормальный русский язык, на перетирание странных новостей из бывших республик? Журналистика… Мне обидно, понимаешь. Сейчас принято опять же, хихикать, мол, что была ваша журналистика в советское время. Да, я там только-только начинал. Но мне было интересно. Концерт — интересно, собрались в поход — интересно. Даже поездка в колхоз и ударный труд со своими товарищами — интересно.

— Слушай, если так классно было там, почему же вы продали это всё?

— Так пойми, мы были как в тумане. Сначала перестройка. Горбачёв толкает классные речи, что гласность, свобода и так далее. Под этим соусом свобода предпринимательства. Все подпольные цеха, как потом мы узнали, легализуются. И так, под шумок, потихоньку, сливают нашу Родину, извините, в унитаз. Вот спроси меня, в 91 что я думал о перевороте? Конечно, то, что мне тут втыкали на телевидении. Там, кажется, тоже сначала балеты крутили как у нас любили, при смерти генеральных секретарей. Вот, тут и объясняют — наш герой Ельцин, он за суверенитет. Классно же. Вот сейчас скажи Москве — а давай мы тут Уральскую республику организуем. А тебя, родимую, отрежем от наших налогов. Что скажет Москва? А тогда Москва дала всем отрезаться и попилить всё то, что осталось на наших территориях. Мы продались за триста сортов колбасы, и только сейчас выясняется, что колбаса — ненастоящая, и всё — ненастоящее, с пальмовым маслом. Всё порешал рынок, это же классно — товаров много, выбор есть, производитель борется в конкуренции за наши кошельки. Ерунда, что госты отменили, а если и рисуют, что чисто для рекламы. Чтобы в нашем подсознательном всплыли образы, что это всё очень качественное.

— Слушай, но всё равно ведь прогресс не остановить. Не было ничего, сам же рассказывал. С туалетной бумагой и то дефицит. И вообще. Кончай ностальгировать. Ты в той стране мог бы квартиру себе купить?

— Мог получить, подождав. А мог бы и купить. Кооперативная квартира, кстати, в долг давало государство, на несколько лет, без процентов.

— Да-да, я видела эти кооперативные квартирки-хрущёвки. Спасибо, не хочу. У меня вон почти такая же, чуть-чуть получше. Ты посмотри, посмотри, что стоит теперь на компросе, они такие тусклые эти здания сталинские. А внутри уже сыплются.

— Погоди, сыплются они потому, что их уже тут годами, если не десятилетиями, никто не ремонтирует. Тут грозятся к трехсотлетию города привести в порядок сталинский ампир. С одной стороны, здорово. С другой — деньги бюджетные, то есть, наши.

— Но ведь и в твоей замечательной стране государство заботилось обо всём, забыл? Ты тоже платил налоги, и государство всё тебе давало. Ничего страшного, пусть отремонтируют.

— Да, но государство ремонтировало своё имущество, а не частное. Сейчас получается, мы платим, а кому-то перераспределяют. Причём, если бы бедным, ещё понятно. Но на компросе не все бедные. Есть и такие, которые скупили весь этаж верхний и сделали пентхаусы, правда, на уровне пятого этажа. Им тоже положено выделить деньги на ремонт фасада, как думаешь?

«Какой же он мелочный. Считает деньги чужие, сам свои не сильно хочет тратить», — думала Варвара.

(обратно)

Глава 24

Наконец-то Варваре удалось выйти на улицу. От Влада пришла смс-ка: «Прости, что так долго не появлялся, были дела. Я купил билеты на «Мельницу», это послезавтра. Ты пойдёшь со мной?». Неожиданно и приятно.

Небо расчистилось, и старые здания на компросе сразу будто обнажились. Компрос как древний мамонт, с почерневшими костями балконных балясин, постепенно начинал шевелиться. Видно было, что на теле мамонта есть грубые раны, но он живой, и просто готовиться встать и тяжелой поступью пойти куда-то на север. С утра был туман, но солнце греет всё сильнее…


«Дороги сплелись в тугой клубок влюбленных змей,


И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло…


Лукавый, смирись! Мы всё равно тебя сильней,


И у огней небесных стран сегодня будет тепло.»11


Варваре хотелось лететь. Странное ощущение, неужели она влюбилась? Когда же это было в последний раз, наверное, в школе. Когда нет ни поджимающих бабочек в животе, а есть только ощущение полета. Что-то чистое, неимоверное, не осквернённое ничем. Вот такие странные эпитеты крутились в голове. Она присела на скамейку на липовой аллее. Листочки начали пробиваться, такие маленькие, слабые, беззащитные. И я, такая обнажённая перед новыми чувствами, ведь они могут быть не нужны другому человеку.

Она написала: «Да, пойду обязательно. Позвони накануне». Она прибежала домой и открыла крышку ноутбука. Пока грузился редактор, строчки выстраивались сами по себе. Она даже не понимала, почему тема, которая случайно всплывала в разговоре, вдруг выплеснулась сразу готовыми предложениями. У вокзала прошлой осенью собирались коммунисты и протестовали против пенсионной реформы, а притащил её туда Женька. Сейчас это немного забылось, но Женька своими революционными разговорами поднял воспоминания. Она снова разместила статью на дзене.

Приведут ли митинги к революции?


Несколько месяцев назад у нас в городе состоялся митинг против пенсионной реформы, организованный коммунистами. Народу было немного, по моим прикидкам, порядка пары-тройки сотен человек.

Среди обычных речей по поводу как нас грабят, стали проникать и лозунги про инпичмент президенту и отставку правительства. А это значит, что движение против реформы переходит в политическое русло и остро встает вопрос именно о смене политического строя.

Мне запомнилось выступление журналиста Аркадия Кононова. Интересные мысли, что нам всё время будут давать какие-то подачки и ждать изменений кардинальных не нужно.

Также прозвучала информация, что журналистов перевели не на трудовые договоры, а на просто контракты по оказанию услуг. То есть, власть начала спускать на места указания, чтобы немного прикрыть «оголтелую» прессу на местах, которая не хочет петь в унисон центральным каналам. Журналист также усомнился в том, что забрасывание власти письмами поможет.

Нет, бюрократический аппарат, поддерживаемый денежными вливаниями, спокойно всё прожует. В качестве примера он привел себя — когда он писал письма, что против него действует ОПГ, которая хочет отобрать его пенсию, ему отвечали просто отписками, и только в одном месте ответили, что состава преступления ПОКА нет, то есть, и заниматься-то нечем.

Но самые интересные беседы произошли у меня уже с обычными людьми, участниками митинга.

Дама пенсионного возраста рассказала, что работала на кабельном заводе, сейчас там идёт дальнейшее разрушение всего. Закрывают профилакторий, а рабочие работают часть времени в цехе, а часть на проходной. Она недоумевала, как можно развалить такой огромный завод, неужели кабельная продукция никому не нужна (и тут же вспоминала, что в советские времена она нужна была в шахтерском деле, а шахты, как известны, закрываются повсеместно). Видно было, что человек очень болеет за своё родное предприятие, потому что, если кто не помнит уже, раньше в заводскую среду люди попадали с молодых лет, и все этапы становления проходили на своем родном предприятии. Это была и преемственность, и верность предприятию, и глубокая привязанность к коллективу.

Сейчас, как известно, менеджеры обычно пришлые, не понимающие либо вообще производства, либо им это предприятие до лампочки. А если не до лампочки, то, согласитесь, молодой менеджер 30 лет просто не в состоянии понимать производственные масштабы.

Недаром в Японии нужно идти к управлению с низов. Там не помогает то, что твои папа-мама капиталисты или давно работают в начальниках. Нужно понять производство именно с каждого станка. А если нет, то никак не объяснить рабочему, который кидает свой инструмент там, где стоял, потому что кончилась смена. То есть, рабочий перестал ощущать, что это предприятие — родное. И что от его личного вклада что-то зависит. Ведь все равно все барыши достанутся буржуям, да еще не местным (менеджмент приезжал туда вахтовым методом, то есть не только хозяева пришлые, но и начальники).

На митинге выступали молодые рабочие и просто студенты, они больше походили на рэперов и игрались своими яркими лозунгами. Осознание того, что ты реально живешь в классовом обществе, есть класс эксплуататоров, а есть класс, который подвергается эксплуатации, и власть выражает только интересы правящего класса, пока звучало нечасто.

А теперь приведу доводы людей, которых устраивает строй, власть, и кто не видит проблемы в увеличении пенсионного возраста.

Главное недоумение — а зачем выражать свое мнение, просто поговорить можно где угодно, если нет результата, то действия не нужны. Ну, на самом деле, это просто практический подход буржуазного мышления. Трудно спорить с теми же достаточно обеспеченными людьми, что их эксплуатируют и угнетают. У них вопрос — а зачем протестовать, ведь государство просто меняет условия игры, эти блага (пенсии, соцобеспечение), которые оно может давать, а может отобрать.

Я рассказала о волне протеста, организованной коммунистами. Но есть еще либеральные течения, которые борются за избирательные права, то есть демократию, как прописано в основном законе. Эти митинги обычно несогласованные и привлекают много молодёжи.

Все мы наблюдаем за этими митингами, просматривая ролики на YouTube.

Правда, в этом году организация митингов направлена за реализацию права каждого человека участвовать в выборах. О пенсионной реформе как-то забылось, потому что со стороны правительства и Президента была поставлена жирная точка в этом вопросе.


Несмотря на многочисленные аресты участников несанкционированных митингов, «как в Париже» не наблюдается. Можно сказать, это всё еще мирный протест.

Так выльются ли митинги в реальные забастовки или другие действия?

(обратно)

Глава 25

Всё-таки весна наступала. Люди шли, открывшись ветру нараспашку.

Варвара надела пальто-оверсайз и грубые ботинки. Почему-то всё в чёрном цвете. Чтобы не было мрачно, намотала ярко-оранжевый шарф.

Влад стоял около колонны, в чёрных очках. Видтакого загадочного кента. В остальном никаких изменений, обычные джинсы и пуловер.

— Привет! — подошла она, непроизвольно улыбаясь.

Вдруг откуда-то, как у волшебника, возник букетик подснежников.

— Они же завянут, маленькие, — разочарованно протянула Варвара.

— Нет, мы их поставим в стаканчик, у меня во дворце культуры знакомая работает. Сейчас зайдём и всё уладим.

— А, ну тогда ладно. Спасибо, что позвал. Я стараюсь не пропускать её концерты.

— Живая акустика всегда круче даже самых продвинутых колонок. Я бы на Рамштайн сходил, но… Кажется, до нас им долго ещё ехать, — со смешком закончил он.

Яркая публика прибывала и прибывала. Билеты оказались буквально на пятом ряду, и Варвара с подробностями изучила Хелавису на сцене.

… Они вышли в сиреневую вечернюю мглу. Фонтаны рядом с дворцом ещё не работали.

— И как тебе концерт? — спросил Влад.

— Хорошо. Но мне показалось, что она уставшая.

— Это потому что близко.

— У неё интересные метафоры. Некоторые прямо впечатываются в мозг — «вспоминай моё имя, прикасайся рукой». Ну, и музыканты. Хотела бы я так писать стихи… Она, кажется, знает несколько языков и может на них петь или практически писать тексты. Здорово. А ты, что ты находишь в этом тяжёлом Рамштайн? Я смотрела их последний клип. Странные, смешанные чувства. Особенно эта негритянка беременная. И эти щенки. Брр…

Они присели на скамейку. Влад, как заметила уже Варвара, не курил. Возможно, в прошлом у него была такая привычка. Вообще, он производил ощущение слишком «орднунг-орднунг», немецкое слово, застрявшее в голове непонятно как. Странно, что ему нравится группа, которая буквально ломает все стереотипы.

— Так это именно и ценно. Что касается негритянки — ты уже, наверное, читала, что это осмысление проблем миграции. Видишь ли, Линдеманн родился в Восточной Германии, во времена социализма. У него есть сингл, называется «Радио». Я слушал передачу по переводу. Хитрость в том, что я не знаю немецкого, но обычно читаю переводы его песен. Так вот, «Радио». Смысл такой — мы жили в закрытой стране, и лишь иногда, как глоток свободы, слушали радио. Нам запрещали привозить пластинки, в общем, как у нас в СССР — железный занавес. Ну, и потом Берлинская стена рухнула. Наступила свобода. Как раз осмысление проблем миграции и есть осмысление свободы, внезапно свалившейся на голову. Клип «Дойчланд» интересный. Разобран уже до деталей, вроде бы, всё понятно. Но когда смотришь это целиком, возникает в голове что-то невероятное. Осмысление истории. Если бы у нас так осмыслить. Но сколько ни стараются, получается попса. У Рамштайн музыка очень сильная, на самом деле. Тексты жёсткие. «Амор, амор, алле воллен нур дихь цахмен», если, конечно, правильно говорю. Любовь, все хотят тебя приручить. Простые слова. Но начинаешь их крутить, и получается — все хотят манипулировать людьми. Все говорят о любви, а на самом деле — хотят получить власть. Кстати, насмотрелся я на этих тёток на декаднике, хочу и нынче к Скоробогатову пойти.

— Что за тётки?

— Да эти, улетевшие. Там их местная большая тётя развлекает, ведьмой себя воображает. Сидят, ритуалы какие-то со свечами делают. Пляски устраивают. И всё потому, что очень хочется приручить мужчин. Амор-амор. Кстати, дальше. У него мысль — все хотят тебя (то есть, любовь) приручить, но в итоге попадаются к тебе в пасть, то есть, в пасть любви, конечно. Клип того жёстче. Просто понимаешь, что любовь в итоге получается какой-то предопределённостью. Даже нет — чудовищем, которое хочется приручить, но в итоге дрессировщик вынужден положить свою голову в пасть. Представила картинку? Дрессировщик кладёт в пасть льва голову. И пасть закрывается.

— Как-то кровожадно. Что-то стало холодать…

— Ты же не пьёшь, или скрывала? — с хохотом он обнял её за плечи. — Слушай… насчёт прошлого раза. Ты извини, пожалуйста. Меня этот алкоголик уже довел до ручки, практически. Я, кстати, сейчас плотно занимаюсь этой темой. Мониторю рынок. Можно продать долю. Что-то пока держит в этом доме, ностальгия, что ли. Короче говоря, я ему тут дал денег на дорогу и отправил в его любимую деревню. А сам пока решаю для себя, что выгоднее. У него эту комнату купить или свои комнаты продать и купить себе что-нибудь приличное. Конечно, привык я жить в полногабаритных квартирах, ну, посмотрю, что тут ещё в центре есть. Так что, квартира полностью свободна.

— Это приглашение?

— Считай, что так. Но и ты девушка свободная, и вправе, как пишут в некоторых учебниках, сделать свой осознанный выбор. Но, внимание, выбор накладывает ответственность.

— Хорошо, пошли, но небыстрым шагом. Сегодня хорошо.

Они зашли в квартиру и уже по-настоящему обнялись и поцеловались. Мысли не мешали. Варвара знала, что если мысли улетают, то наступает облегчение. Будто отогнал мух от мёда.

Всё происходило молча и в полной тишине.

Странно. Варвара не думала, а просто ощущала. Это был танец или что-то другое, когда партнёр ведёт, но не навязывает, будто ты сама только этого и хотела минуту назад, просто не знала. Это момент, когда не надо преодолевать отвращение к старому телу и прибегать к помощи владельцу этого тела довести себя до нужного состояния.

Варвара сейчас поняла, насколько её сковывает Андрей. Насколько он неприятен именно потому, что все отношения лживы. Тут всё-таки одна муха-мысль залетела: «Неужели ты думаешь, что с Владом у тебя будет полная гармония? Ты его совсем не знаешь!».

… Утро было нежным и сонным. Варвара ощущала себя королевой, потому что Влад встал рано и сбегал за пирожными, которые были уложены на красивую тарелку и поданы на подносе вместе с кофе.

Но идиллию утра разрушил телефонный звонок.

Влад сидел в кресле и поглаживал её за ногу, пока она пила кофе, жмурясь от лёгкой щекотки.

— Да, я слушаю. Представьтесь, пожалуйста.

В трубке что-то ответили.

— А почему я должен Вам верить? Пока не вижу никаких причин.

В трубке снова что-то стали доказывать.

— Хорошо, я постараюсь. Это очень срочно?

Видимо, собеседник был убедителен. Влад ещё на несколько минут выходил на кухню, и Варвара ничего не смогла понять из разговора. Потом он быстро зашёл в комнату:

— Одевайся, мне нужно срочно встретиться с одним человеком. Возникли проблемы. Я тебя подвезу на машине. Извини, что так получилось. Понимаешь, бывают у мужчины дела.

(обратно)

Глава 26

Дорошин сидел в своём кабинете, но услышал шум в коридоре. В дверь быстро постучали, и в проёме показалась голова Шашерина.

— Виктор Николаевич, вот тут рвётся к Вам толпа посетителей, говорят, что только с Вами будут разговаривать.

— А в чём дело?

— Говорят, мошенничество.

— Ну так пусть пишут заявление.

— Говорят, что мошенничество неявное.

— Ладно, пусть проходят.

В кабинет ввалилось человек пять, странные тетки в платках и длинных юбках.

— Гражданки, говорите по одному, иначе будет не понятно.

— Так, буду говорить я, — взяла слово сухонькая женщина неопределённого старческого возраста. — Мы состоим в церкви Свидетелей Иеговы. У нас община, живём на окраине города, в посёлке, несколько частных домов. В нашей общине состояла Зайцева Екатерина Васильевна, сестра наша. Вот недавно она умерла. В марте.

В комнате на пару минут воцарилась тишина.

— Ну, она нам по завещанию оставляла свою квартиру, на улице Ленина. Квартира большая, полногабаритная, так случилось, что детей у неё не было, не пришлось…

— Ладно, понятно. Пройдёт полгода, вступите в наследство, какие проблемы? — как будто что-то предчувствуя.

— Дело в том, что, хотя мы и не вступили в права, но у нас был ключ, по факту мы там часто бывали и некоторые даже жили. В центре города, удобно было, посёлок наш далеко. Да и Екатерина, сестра наша, всегда была рада нам.

— То есть, по факту вы уже владеете?

— Ну, практически да. Оплачиваем коммунальные услуги, как положено. Последний раз на квартире ночевала Зоя, — старушка кивнула рукой назад, — так вот, она там была примерно пару дней. Неделю назад позвонили на домашний телефон, стали угрожать и требовать возвращать долг. Она сказала, что ничего не знает, а хозяйка умерла. Вчера мы снова были вынуждены остановиться в квартире, я сама там была. В квартиру позвонили, уже в дверь, ворвались несколько человек, тыкали удостоверениями, я вижу плохо, на словах сказали, что служба судебных приставов. Показывали бумажку, что Екатерина должна миллион рублей банку.

— Это уже интереснее, — будто проснулся Дорошин.

— Миллион и еще проценты, и еще штрафы! — воскликнула старушка, закатывая глаза, будто призывая Бога в свидетели.

— Хорошо. Значит, покойница взяла кредит.

— Она не могла взять кредит, зачем ей, у нее была пенсия. Тем более, такой огромный. Её кто-то принудил к этому. Сейчас банк требует платить по кредиту, так как мы сказали, что её больше нет, на квартиру наложили арест на все сделки. Кто-то её вынудил подписать кредитный договор, а деньги отобрал. То есть, это чистой воды мошенничество.

— Хорошо, пишите заявление, будем разбираться. Сделаем запрос в ФССП.12 Да, сразу, на всякий случай, есть ли у вас фотография?

Сухонькая старушка вытащила из сумки слегка пожелтевшее фото.

— Но это примерно год-два назад было.

— Хорошо. Она в вашей общине сколько лет была?

— Пару лет. Дело в том, что до этого она была на грани отчаяния, мы ей оказали помощь, вытащили её из бездны…

— Давайте без пафоса. В чём выражалось — на грани бездны и вытащили из бездны?

— Ну, она пила. Мы с ней познакомились, когда она побираться ходила. Там, в переходе около рынка. Поговорили, пригласили к себе, выяснили, где живёт, чем занимается. Она же нестарая была, но пенсия по вредности, маленькая совсем. Оплачивать сама квартиру не могла, за пособиями обращалась, говорили, излишки площади, сама выкручивайся.

— Понятно. В общем, вы и материально ей помогли, и ещё вылечиться помогли.

— Так оно, мы просто сняли у неё комнату, чтобы было где останавливаться. Насчёт лечения нельзя сказать, что мы ей помогли до конца. Бывали у неё срывы. Да, лечили как могли. Врачей находили. Не всегда помогало.

— Тут подробнее. Что за врачи, где находили.

— Да нам посоветовали врача, раньше в психиатричке на Банной работал.

— Фамилия?

— Беликов Артур Александрович.

Дорошин набрал внутренний номер.

— Алексей, зайди ко мне снова. Кажется, тут наш персонаж снова объявился, с которым ты недавно имел светскую беседу.

Шашерин зашёл в кабинет.

— Продолжайте… Как вас звать?

— Евдокия, сестра Евдокия.

— Вы гражданку Зайцеву прямо в клинике лечили?

— Так вот нет, не совсем, дорого там. Предложил нам Беликов на дому, сказал, что у него есть благотворители, он может оказать бесплатно. Полис как раз мы восстановили. Ну, в общем нам бесплатно обошлось. Но ненадолго хватило. Почему мы тут и останавливались часто, чтобы она в разнос не пошла.

— Хорошо. А она ничего не говорила, что хотела что-то покупать и поэтому ей нужны деньги?

— Она иногда говорила, что хотела бы квартиру продать и купить что-нибудь к нам поближе. Мы её отговаривали.

— Почему? Потому что вам тут удобно было пользоваться недвижимостью? Вы поэтому её уговорили написать на вашу общину завещание? Кстати. У вас юридическое лицо, или она на кого-то конкретного составила завещание?

— На конкретных людей, — немного покраснев, сказала Евдокия.

— То есть, лично на Вас?

— На меня и еще трёх сестёр. В общем-то, мы все друг другу доверяем…

— Очень хорошо. А теперь скажите мне, есть ли у вас и других наследниц своё жильё?

— У меня комната есть, живёт дочка. Про других точно не знаю.

— Ладно. Значит, пишите заявление, оставляйте у дежурного свои координаты. Мы вам позвоним.

Когда тётушки вышли, Дорошин обратился к напарнику:

— Что думаешь?

— Думаю, что они очень заинтересованы в этой квартире. Но вот про кредит, скорее всего, не знали. Либо — кто-то из этой компании за спиной других договорился с Зайцевой, чтобы взять кредит. Как вариант — их, я так понял, человек десять. В выигрыше с квартирой — четыре человека. Следовательно, остальные в пролёте. Как взять кусок от Зайцевой — можно за спиной других напеть песни про общину и заставить её взять кредит. Тем самым, компенсировать то, что увели напарницы. Надеюсь, иллюзий нет насчёт благих намерений, которыми выложена дорога в ад.

— Хорошо, но смерть?

— Да, про причину смерти мы не спросили, сразу переключились. Давайте я попробую вернуть эту Евдокию.

Через пару минут Шашерин вернулся.

— Представляете, скоростные электрички какие-то. Оказывается, заявление у них было наготове, быстро исчезли. Вот телефон, — Шашерин протянул начальнику листочек.

— Набирай, включай на громкую, — скомандовал Дорошин.

— Алло, Евдокия? Это вам следователь Шашерин звонит.

— Да, я слушаю.

— Мы забыли спросить — какова причина смерти Зайцевой?

— Я сама заключение не читала, родственники-то у неё есть, они на руки получали…

— Понятно. В принципе, родственники, в зависимости от родства, тоже могут претендовать на наследство. Ладно. Есть у вас телефон родственницы или родственника?

— Да, есть, я сейчас пока немного занята, а вот, у Зои в телефонной книжке, — Евдокия продиктовала телефон.

— Получается, — рассуждал Дорошин, — родственники всё-таки есть, и в принципе, возможно, они тоже хотели получить эту квартиру. Прав был Булгаков, квартирный вопрос до сих пор остаётся самым главным. Мне сейчас нужно ехать, участвую в переговорах, в качестве поддержки. А ты — звонишь родственнице, уточняешь причину смерти. Делаешь запрос в ФССП, выясняешь банк. Далее. Нужно, я думаю, сходить в этот банк, посмотреть, на основании чего они дали кредит. Кредит немаленький, а почему-то без залога. И вообще. Что она там указала — для каких целей такая огромная сумма. Вообще, это очень странно. И опять этот Беликов возник на горизонте. Нужно подумать, как с ним поговорить, он явно что-то скрывает.

— Да, Виктор Николаевич, между этими тремя случаями я тоже чувствую какую-то странную связь. Вроде и факты есть связующие, но они ничего не доказывают. Есть какая-то тень преступления, но ясности нет.

— Действуй, — Дорошин похлопал по плечу щуплого Шашерина, одновременно сворачивая улыбку на лице.

(обратно)

Глава 27

… Девушка размазывала слёзы и вздыхала. Шашерин внимательно наблюдал за ней и слушал.

— Я даже предположить не могла. Со справками у неё было всё нормально, среднего размера фирма, но больше десяти лет на рынке. У нас тут всё всегда проверяют.

— Хорошо. Эту справку можно посмотреть?

— Да, конечно. Сейчас запрошу. — Она позвонила по внутреннему телефону.

Шашерин вертел в руках справку. Печать нормальная. Потыкал в телефоне. Фирма занимается разработкой программного обеспечения.

— Вас не смутило, что оформлялась такая большая сумма?

— Я сейчас точно не помню. Сейчас посмотрю у себя в отметках, в базе.

Она уткнулась в компьютер.

— Вот, нашла. Она говорила, что ей нужно помочь сыну с покупкой квартиры. Зарплата у неё была хорошая, пенсия уже оформлена, а возраст ещё не старый. Мы дали ей на десять лет кредит.

— А Вас не смутило, что вы одобряете кредит без залога?

— Я предлагала ей залог, вот у неё записано, что есть двухкомнатная квартира. Рыночная стоимость примерно три миллиона. Да, она показывала документы на квартиру, так что всё в порядке. Я же не думала, что она умрёт, — будто вспомнив о главном, срывающимся голосом продолжила она. — Раз квартиру не закладываем, то процент увеличивается, плюс страховка. Она тоже довольно дорогая. В общем, если такие случаи, то очень выгодно банку, ну, и нас просят поощрять, потому что это прибыль хорошая.

— Ясно. Спасибо. Если Вы нам понадобитесь, я позвоню.

Шашерин сделал несколько звонков и доложил Дорошину, выйдя из банка.

— Виктор Николаевич, ещё есть данные от сотовых операторов. Я запросил телефоны на всех наших подопечных. Распечатки буду изучать. На Светлову зарегистрировано две SIM-карты, на Чеснокова и Зайцеву по одной. Сейчас мельком смотрю. Интересная штука. На Светлову от Мегафона — много звонков с двух сторон в течение последнего месяца.

— Может, родственники используют эту карту?

— Да, возможно. Прибуду в отдел, буду вызванивать. Вот думаю, возможно, позвоню не матери её, кому-нибудь из братьев.

— Очень хорошо. А я пока попытаюсь пощупать нашего друга Артура. Много совпадений.

— Ещё. Мне дали документы, справку с работы, где работала Зайцева. Компания «Глобал-ИТ», я посмотрел, небольшая компания. Позвонил директору. Причём, телефон на справке прямо указан. Я спросил сотрудницу, вроде на справке о зарплате не нужно это. Нет, бумажка прикреплена с телефоном. Посмотрел на сайте компании. Позвонил, попросил соединить с директором. Спросил о Зайцевой. Директор был в недоумении. Вывод — справка липовая, но использована настоящая печать. На самом деле не обязательно ставить печать, но такое ощущение, что тут постарались. Я спросил директора, кто имеет доступ к печати, чем ввёл его в больший ступор. Получается, только два человека, он и главный бухгалтер. Итого. Налицо мошенничество с банком, очень может потом оказаться, что она сама и не брала этот кредит, а на её документы было оформлено. В любом случае, арест с квартиры снять пока нельзя. Версия о том, что кто-то из потенциальных наследников желал её смерти, как Вам кажется, правдоподобна ещё?

— Погоди, я должен переварить эту информацию.

— Хорошо, я тогда заявление от бабушек передаю в прокуратуру, пусть они разбираются. Мошенничество со справкой — точно. Скорее всего, она и не собиралась платить. Хотя, знаете, бывают разные случаи, когда уговорами или угрозами заставляют брать кредит, а деньги потом отбирают. Сначала могут посулить какую-нибудь сумму, за то, что человек идёт в банк и оформляет на себя кредит.

— Ну, так эта девушка, которая из банка, она-то что? Не сказала, что женщина была с кем-то? Хотя, кто же будет светиться лишний раз в банке, если задумывает взять сумму без отдачи. Ещё, мне кажется, нужно покопать в этой фирме, «Глобал — ИТ». Согласись, если фирма небольшая, то печать могла остаться без присмотра. Тут в этой истории есть тёмные места. Предположим, что кто-то делает липовую справку, которая очень похожа на настоящую. Но в банке должны ведь эту справку проверить? Позвонить главному бухгалтеру, в конце концов. А что за телефон указан на справке?

— Это один из списка телефонов. Для чего указан, не понятно. Кстати, я спрашивал, проверяли ли они реальность этой справки. И почему нужно было ставить печать. Девушка промычала что-то вроде того, что из-за крупности суммы. Не забывайте, там процент нехилый и ещё страховка. В общем, с точки зрения банка девушка выдала очень выгодный для банка кредит. Если не считать риски невозврата.

(обратно)

Глава 28

Заканчивался апрель. Природа застыла в ожидании майского буйного цветения яблонь, сирени, черёмухи. Влад был на недельном тренинге у Скоробогатова, Варвара скучала, но присоединиться не захотела. Тренинг был частью психологического фестиваля.

Когда она звонила ему, то слышала возгласы, смех, с какими-то нотами разнузданного шабаша. Верно говорил Влад, женщины тут развлекаются по полной, пробуют свои чары и раскрывают свои чакры. И главная ведьма бабушка Анастасия, она проводит с ними шаманские встречи. Он со смехом описывал, что эта Анастасия — женщина пенсионного возраста, грузная, сама с мужем давно развелась, купив ему квартиру, чтобы был всегда в поле её зрения. Шаманские встречи проводит постоянно, то манускрипты древних египтян читает, что местных шаманов якобы духи к ней приходят. В общем, забавная тётушка, хотя дамочки от неё без ума.

Сам он посещал тренинг Скоробогатова, иногда ходил на вечеринки.

Варвара пошла от нечего делать на выставку природных камней, чтобы купить себе безделушек. Её внимание привлекла коллекция одной мастерицы. Сама мастерица стояла рядом со стойкой, смахивая спадающую прядку и поправляя очки. Варвара крутила браслеты из чароита.

— Вам должно подойти, Вы брюнетка. И вообще, камень как защита, — подсказывала мастерица.

Она спросила знак зодиака и ещё раз подтвердила, что стрельцам этот камень будет защитником. На изделиях было специальное клеймо «ЯС». Мгновенно Варвара вспомнила, где это видела. Ямпольская Светлана, да вот же она стоит, и фирменный знак на её изделиях. Значит, те чётки она сделала. Нужно будет спросить, откуда они у Влада. Но на всякий случай она поинтересовалась:

— А Вы делаете чётки?

— Делала на заказ несколько экземпляров. Нужны чётки?

— Нет, спасибо, это я так просто спросила.

«В конце концов», — рассуждала она сама с собой, — «что ты прицепилась к этим чёткам. Мало ли откуда они у него. Может быть, от матери. Или на этих фестивалях психологических приобрёл. Да мало ли, девушка подарила предыдущая. Ведь ты же ничего не знаешь про его личную жизнь. Там много вещей как бы женских». Варвара это чувствовала. Или он просто для антуража их держит?

Потом её мысли плавно перетекли к недавним смертям. Как-то Дорошин держит её на расстоянии последнее время. Отвечает односложно, говорит, что ничего нового нет и вообще, скорее всего, трудно будет восстановить информацию. Но бутылочки-то есть! И «душевный» убийца где-то разгуливает на свободе. Может, очередной собутыльник, конечно, но как-то всё складывается в одну картинку, и не удаётся ухватить ниточку, после которой всё начнёт раскручиваться в обратном порядке, до раскрытия всех завес и тайн…

Никакой ясности она не ощущала.

… Дорошин позвонил ей сам.

— Понимаешь, Варвара, у нас не хватает доказательств, мы должны закрыть это дело. То есть, я поясню. По моему личному распоряжению наш сотрудник собирался сбором доказательств. И Вы, Варвара, очень нам помогли на этом начальном этапе. Далее, нам казалось, что те два случая, и даже больше, появился третий случай, в интересах следствия мы не рассказывали Вам о нём. И вроде бы доказательства были где-то на поверхности, но увы. По сути, бутылочки не являются орудиями преступления. Против тех, кто имел выгоду от смерти, улик нет никаких. У нас прошли все сроки по сбору доказательств, и мы не можем дальше тратить время на это дело. В общем, дело закрыто.

— Я поняла, — ответила она разочарованно. — То есть, никаких шансов, что появятся доказательства, нет? Извините, личный вопрос. Я Вам говорила о Перевалове Андрее Валентиновиче. Оказалось, что Надежда его шантажировала. Я подумала, что у него был мотив…

— Варвара, мы разговаривали с ним по телефону. Он подтвердил, что Светлова его шантажировала. Но почему вы думаете, что он мог из-за этого её убить? В конце концов, как я понял, он дал ей денег…

— Я не знала, он не говорил, — быстро произнесла Варвара.

— Вот именно. В конце концов, она не совсем девушка с улицы, раньше, я так понял, у них был даже роман в молодости. Поэтому, с чисто человеческой точки зрения, даже понимая, что она его шантажирует, логично предположить, что он надеялся, что она не будет ничего рассказывать про Ваши с ним отношения его жене…

— Ясно, Вы в курсе. Да, он мне так и рассказал, просто я не знала, что он ей заплатил. Ну, и того «душевного» убийцу которого видел собутыльник Родиона Чеснокова, тоже никто не видел?

— Нет. Камер там нет. Если Ваш кавалер на камере запечатлелся со Светловой, то, увы, на Чеснокова вообще ничего нет. К тому же, он в квартире пролежал почти месяц. Мало того, квартира была заперта обычным образом, то есть, если предположить, что убийца был, то понятно, что за месяц он все следы преступления элементарно мог уничтожить.

— Володя, сосед, говорил, что ему казалось, что кто-то ходит по квартире…

— Ну так вот, это всё домыслы и догадки. Понимаешь? Мы материалы замораживаем, сдаём в архив, в Следственный Комитет ничего не передаём.

(обратно)

Глава 29

После концерта свидания с Владом продолжались. Небольшой осадок, который остался от быстрого убегания по делам, постепенно растворялся. Как-то Влад обмолвился, что сбывается его мечта.

— Много лет я мечтал о собственной фирме, наконец, моя мечта сбылась. Конечно, глупо так радоваться, но всё же.

— Здорово. А чем будет заниматься фирма?

— Всем помаленьку. Сейчас быть заточенным на одно направление могут себе позволить только те, кто давно на рынке. В уставе пропишу несколько направлений. Конечно, в том числе адвокатские услуги. Но есть мысли не просто играть, а играть с нашим государством. Поэтому, буду лицензии делать всякие фээсбэшные. Как-то так. Есть некоторые мысли, сейчас вот офис приглядываю, по сути, уже пора начинать работать, конкурсы, аукционы, они ведь есть. Почему и нужны разнообразные услуги. Есть ещё движение с квартирами. Пока говорить не буду, узнаешь, когда приглашу в гости.

— А всё-таки, хотя бы примерно, чем ты будешь заниматься? Ведь сотрудников нужно ещё в штат нанять.

— Да с сотрудниками помогут. С лицензией тоже. Тут небольшие пути открылись, коридоры, так сказать. Как сказал бы Зеланд13, перепрыгнул на другой сценарий, другую дорожку, линию судьбы. Вот прямо руки чешутся, пора начинать работать. Думаю, тоже офис недалеко отсюда приглядеть, должны вот сегодня-завтра подобрать сотрудники. Да-да, уже сотрудники есть, уже работают, пока по домам, вот подыскиваю офис.

— Какой ты быстрый, — восхищённо протянула Варвара, — Но ведь нужен стартовый капитал, ты не говорил.

— Со стартовым капиталом оказалось всё проще. Не помню, рассказывал ли я тебе, что мой отец, когда с матерью разводился, долю свою продал как раз тому соседу, вернее, продал риэлторам по дешёвке, а они уж вселили этого алкоголика. Так вот, тут у папаньки открылось, как бы это сказать… Чувство вины, что ли. Он мне вдруг решил дать деньги на бизнес. Буквально на днях он меня вычисляет и говорит что-то вроде «сынок, я так виноват перед тобой, уже старый, хочу помочь тебе как-то». Ну, я рассказываю ему свою давнюю мечту, просто я могу реально руководить фирмой, и знания у меня есть, и юридические, и психологические, вот я ему выкладываю, по сути, свой бизнес-план. Раскрываю первоначальные расходы — аренда помещения, нужно нанять сотрудников, покупка лицензии, тут еще нужно, чтобы было отдельное помещение, и специальные сотрудники по безопасности сидели. Тут, кстати, обнаружились хорошие знакомые в «башне смерти». Которые обещали помочь. В общем, все произошло неожиданно, и в то же время очень кстати.

— Здорово. А квартира?

— Так и с квартирой выходит всё неплохо. Оказывается, муниципалитет может выкупить мои комнаты и дать мне компенсацию, либо возможность купить у них жильё.

— Чудесные вещи. А это что, прямо для всех такие законы действуют? Так и при социализме вроде, не бывало.

— Не для всех, ты правильно заметила. Я тебе детали рассказывать не буду. Можно считать, что это как магия. По сути, обмен. Хотя мне придётся и доплатить из своих накоплений, конечно. Не думай, что я тут как чиновник, всё даром получаю. Во-первых, я не чиновник. Во-вторых, даром мне тоже ничего не достаётся. Но, я знаю, что во мне есть эта предпринимательская жилка, которая даёт интуицию и возможности делать деньги.

Через какое-то время Варвара вообще перестала его видеть, потому что работа закипела. Когда она звонила он обычно был в офисе, который, как и говорилось, было в пределах «башни смерти». В офисе было довольно шумно, но Влад практически никогда не выходил в коридор, чтобы спокойно с ней поговорить. Слышались постоянные разговоры, часто упоминались слова «аукцион», «конкурс», «дай мне требования», «техническое задание», «запрос котировок». Сначала она подумала, что Влад играет на бирже, но он пояснил, что на самом деле, они пытаются играть по 44 и 223 ФЗ. Что это такое, она не представляла.

Как-то раз она зашла к нему в новый офис, довольно уютное помещение. Они сидели у него в кабинете, где-то там, за стеклянными перегородками бурлила жизнь. Удивительно, как в старом здании можно было сделать такой современный офис в стиле «лофт».

— Понимаешь, многие предприятия не могут напрямую заключать договоры с поставщиками. Там, где есть участие государства, не буду рассказывать тонкости, просто для понимания. Вот, и нужно, чтобы был объявлен конкурс, аукцион на понижение, запрос котировок. То есть, тот, у кого есть деньги, смотрит, кому бы сделать заказ. Тут много тонкостей, потому что есть нюансы по любому виду закупок. Мы выбрали несколько направлений и участвуем. Есть некоторого рода консультанты, которые нас немного направляют, ты же понимаешь, что в этих торгах заинтересованы не только покупатели, но и продавцы.

— То есть, коррупция?

— Господи, кажется, ты наслушалась нашего друга, имя которого нельзя называть. Ему везде мерещится коррупция. В целом я поддерживаю его либеральные взгляды, но иногда он перебарщивает.

— А мне кажется, что ты говорил раньше как-то иначе?

— Это тебе точно кажется.

— Хорошо. Ну, выигрываете вы конкурсы, я так понимаю, их нужно как-то выполнять?

— Разумеется. Мы и выполняем. Что можем, то своими силами. Если нет, то силами подрядчиков, партнёров и так далее. Понимаешь, не все зарегистрированы на этой площадке, а хотели бы участвовать. То есть, где-то мы просто в роли посредников, но это абсолютно законно. Да, кстати, приглашаю тебя в мой дом.

— Уже?

— Да, как я и говорил. Выкупили долю, сейчас будут с соседом сами вопросы все решать, он уже в теме. Вот. А я купил небольшую такую видовую квартиру в «Онегине».

Где-то в недрах кожаного портфеля послышался звук разряжающегося телефон.

— Чёрт, забыл зарядить, — Влад вытащил какой-то доисторический кнопочный телефон и вытащил SIM-карту. Затем схватил со стола свой айфон и судорожно стал вытаскивать SIM-карту из него.

— Приходится вот таким варварским способом. Сколько времени?

— Половина третьего. Ладно, я пойду, встретимся в пятницу, хорошо?

(обратно)

Глава 30

По выходным они по-прежнему встречались и выезжали за город. Влад теперь брал её на «тусовки», но уже совсем другого уровня. Она не спрашивала, кто эти люди, и лишь иногда Влад пояснял ей, что это были чиновники различных департаментов, в основном не с жёнами, а любовницами, что было в этой среде естественно.

Иногда в разгар застоя его звали к телефону, который подносил человек из обслуживающего персонала. Влад в основном слушал, кивал, вставлял некоторые реплики. Часто после таких «разговоров», которые больше походили на получение каких-то инструкций, он вызывал ей такси и отправлял с вечеринки под предлогом неотложных дел. Дела были настолько неотложные, что он не мог довезти её на своей машине. В такие моменты он обычно начинал сетовать, что у неё нет прав, иначе он непременно купил бы ей маленькую машинку.

У Варвары было смутное предчувствие, что все эти люди, которые собирались в разных местах — в основном, в снятых коттеджах с обслуживающим персоналом, вип-залами и саунами с бассейнами — эти люди отнюдь не отдыхали, а определенно работали на этих встречах. Вернее, отдыхали и развлекались их девушки, сами они постоянно норовили уединиться в отдельных залах для переговоров. Бывали, конечно, и откровенные пьяные вечеринки, с битьем посуды и даже стрельбой по бутылкам из пистолетов.

Как-то раз Варваре показалось, что она видела Дорошина. Она с Владом сидела около бассейна, всё основное движение происходило чуть дальше.

— Влад, ты не заметил, вроде я Дорошина видела.

— А кто это?

— Помнишь, ты меня спас от уличного хулигана? Мы заезжали в участок.

— Что-то припоминаю, да.

— Виктор Николаевич.

— Ну, вспомнил. А что примечательного в этой личности?

— Понимаешь, он закрыл дело.

— Ну, это естественно. Сроки расследования прошли. Улики, которые можно было бы считать доказательством, не обнаружены.

— Да были улики, были показания свидетелей, понимаешь? Но они косвенные.

— Вот ты сама и сказала, что косвенные. Их, как говорится, к делу не пришьешь.

— Слушай, скажи мне, ты этих людей всех знаешь?

— Не всех. Мы ведем с некоторыми дела. Я же тебе говорил. Мы выигрываем конкурсы по госзакупкам. Потом есть определённые фирмы, которые их выполняют. Ты ведь была у меня в офисе, народу немного. Ираида в основном работает в поте лица. Подаёт документы на конкурсы. Я проверяю с юридической точки зрения. Есть ещё пара девочек, они сидят и долбят всё, что появляется. Но обычно, конечно, не так. Мне сообщают, что готовится конкурс, Ираида смотрит документы. Созванивается, с кем нужно. В общем-то, мы заранее знаем, когда идёт наш конкурс. Это важно. Потому что конкурс иногда требует таких расшифровок технического задания, что нужно несколько дней, а то и недель, напрягаться. У меня есть партнёры, они это всё обрабатывают.

— Ловко у вас получается. То есть, конкурсы известны заранее?

— Ну ты рассуди сама. С точки зрения государства даже. Вот у тебя есть надёжный поставщик, который тебя ни разу не подводил. Но ты вроде как должен обеспечить конкуренцию. Знаешь, в этих всех книжечках семнадцатого века написано, что конкуренция — благо, потому что обеспечивает наиболее выгодную цену покупателю. Так-то оно так, но у нас в стране это чревато. Ты же здесь живешь, читаешь — тот сбежал в Англию, этот сидит в Израиле, и ничем его не достанешь. Ну, и так далее. Поэтому, с точки зрения логики и элементарного здравого смысла, лучше дать проверенному. Я не очень хорошо помню лихие 90-е, маленький был. Но во дворе, помню, парни копировали своих взрослых отцов, хотели, чтобы было всё «по понятиям». Сейчас время другое. Ты же видишь, все культурные люди, никто не напивается до свинского состояния. Почему? Потому что это уже серьёзный бизнес. Тихий, деловой. Иногда, наверное, ты видишь в прессе сообщения, что кто-то стрелял в машину, в лобовое стекло и так далее. Это не совсем так. Такие кровавые «разборки», «стрелки» и так далее далеко в прошлом. Если человек не вписался, в данном случае в круг тех, кто, собственно, всем управляет, то его предупреждают очень тихо. Гангстеров уже не осталось, кому интересно, смотрят ковбойские фильмы. Даже специалисты по решению проблем уже совсем другие. Помнишь фильм Тарантино?

— Конечно. Ты рассказал какую-то страшную вещь. То есть, убийства всё-таки есть?

— Послушай, Варя, конечно, есть. Преступления были всегда. А неравенство в доходах способствует этому ещё больше. Вот ты пойдёшь убивать, если поймёшь, что у твоего соседа денег больше?

— Нет, конечно…

— Ты как рассуждаешь? Раз денег больше, значит, он либо работал лучше, либо получил богатое наследство, в общем, жизнь у него удалась. Значит, тебе есть над чем подумать. А вилы и топор ты брать не будешь. Хотя, как знать. Помнишь, Раскольников ходил с неясной мыслью, и тут увидел топор. И сразу же у него идея оформилась в план. Он сразу ощутил своё «я», задал вопрос — тварь ли я дрожащая. Могу ли стать выше этой старухи-процентщицы? По сути, он размышляет, какова ценность жизни этой отдельно взятой старушки, которая только и знает, как обирать студентов. Кстати, сейчас мне пришло в голову, что более всего этого романа должны бояться именно ростовщики, то есть финансисты. Да и в обществе у них не самая завидная репутация. Если раньше люди просто им завидовали, то сейчас многие ненавидят, когда не могут платить по кредитам.

— Интересно у нас разговор ушёл в сторону. Меня по-прежнему мучает вопрос, есть ли предопределённость, когда речь идёт о судьбе. Если ты помнишь, кроме старушки-процентщицы он ещё зарубил совсем невинную Лизавету. А старушка-то сама была титулярная советница, то есть чиновница. В принципе, вся её вина была только в том, что она давала деньги под проценты.

— Я больше помню фильм, но, кажется, и у автора не было никакого сочувствия к старушке, разве что к Лизавете.

— Слушай, я вспомнила, ты мне говорил про «невписавшихся» в рынок. Но вот как старушка-то, смотри, там был уже капитализм, она вроде в рынок вписалась. Как так, почему тогда её убил Раскольников?

— Ты всё смешала в кучу. Он решал свою маленькую задачу, но, так как у него не хватило хладнокровия, он не смог воспользоваться собственно деньгами. Или, нет, кажется, деньги он как-то разбазарил. А вот драгоценности закопал. Да следователь их раньше нашёл, пока преступник валялся в бреду. Это пример, что человек не смог пойти до конца. В преступлении не бывает половины. Либо ты преступник, либо ты начинаешь сомневаться и теряешь цель, ради которой совершается преступление. Так вот, отвлеклись совсем. Преступления совершались и совершаются. Но особенность нынешнего времени, что многие вещи можно решить без кровопролития.

— Ты рассуждаешь о преступлениях, будто ты их сам совершаешь, — мрачно пошутила Варвара.

(обратно) (обратно)

Часть вторая

Глава 1

Сессия была, что называется, на носу. Нужно было ходить на консультации к Перевалову. Это было несколько неприятно, но Варвара настраивала себя на независимое поведение.

Она подходила к пятому корпусу и увидела на крыльце Андрея с кучкой куривших студенток.

— Варвара, после консультации я вас задержу.

Девчонки захихикали. На курсе не знали про их отношения, потому что вездесущая Алла бегала за ним постоянно. Видимо, сейчас её нет в здании, вот он и расхрабрился.

После консультации он села прямо перед ним и спросила:

— Ты хотел о чём-то поговорить?

— Да, о нас с тобой.

— Слушай, давай я прямо скажу.

— Скажи.

— У меня появился молодой человек.

— Это тот хромоножка с амбициями поэта?

— Нет, совсем нет. Это взрослый и определившийся в жизни человек. У него своя фирма.

— У… отлично. Я рад за тебя. Хотя мне бывает грустно. Я вспоминаю то, что у нас было с тобой.

— Андрей, ты же понимаешь, я тогда совсем зелёная была. Романтичная.

— А что, сейчас романтики поубавилось? Как же стихи, статьи? Помнишь, мы с тобой всё время что-нибудь придумывали…

— Время другое.

— Какое же другое? Впрочем, ты права. Вот учитесь вы на журналистов. А что такое журналистика сейчас? Либо пропаганда, либо желтуха. Даже талантливые пропадают в этой трясине.

— Слушай, ты драматизируешь.

— Да нет. Да, мы были комсомольцами и писали, казалось бы, всякую чушь. Знаешь, нужно было написать небольшой очерк о приехавших сюда на олимпиаду по физике, таких же студентах. Здорово. Мы им город показывали…

— И что вы тут показывали? Если по главным улицам сугробы всю зиму.

— Это сейчас. А тогда не было. И вообще, дело было летом. Интересно было, где живут ребята, чем занимаются, мы еще переписывались потом примерно год, фотографиями обменивались из стройотрядов.

— Ты просто ностальгируешь, Андрей, вот и всё. В общем, мне пора.

— Постой. Мы же собирались нынче в Михайловское, волонтёрами? Ты в группе у меня записана. Всего пару недель в конце июля.

Андрей был жалок. Он смотрел на неё просящим взглядом. Варвара почему-то подумала, что она слишком рано обозначила Влада своим мужчиной. Он ведь ей таких поводов не давал. Или всё-таки давал? Она смотрела на Андрея. И вдруг засмеялась.

— Что смешного?

— Да вид у тебя какой-то просящий.

— Так я прошу.

— Кстати, что у тебя с квартирой, решилось что-то? — она перевела разговор на другую тему, потому что ситуация всё равно казалась ей комичной.

— Почти. Сейчас она опять уехала на тренинги, потом в отпуск. Оставила меня на лето практически от себя отдыхать. Вот так.

— И ты, поэтому, почувствовал себя свободным?

— Не издевайся, не видишь, как мне тяжело?

— А с квартирой-то как?

— Тянет она. Говорит, что нужно и детям что-то дать, стартовый капитал. Мол, мы же вместе живем, и если я хочу, то можем и в её квартиру переехать, эту детям разделить. Вот такая история. Просто там немного у всех отлегло от одного места. Тесть квартиру скинул, сейчас к нему вроде как не докопаешься. Акции ещё какие-то у него были, ещё в те годы распила прикупленные. Тоже на неё записал. Вот она и гуляет теперь, квартиру пока сдала, поехала деньги тратить.

— Да уж. Ну что ж, видимо, такая судьба. Хотя, не все неё верят. Но тут у тебя определённо складывается так, что вместе вам быть. Давай я сессию сдам и подумаю насчёт Михайловского. Но имей в виду, если я поеду, я хочу поехать, то не надейся, что у нас там всё начнётся сначала.

— Я и не надеюсь, — выдохнул Перевалов, и было понятно, что на самом деле надеется.

(обратно)

Глава 2

Влад позвонил ей среди ночи и сказал, что ему нужно срочно ехать в длительную командировку. Она не оставалась у него ночевать, потому что он что-то всё время переделывал в своей новой квартире. Денег у него сейчас. Очевидно было достаточно, это было заметно. Варвара иногда ловила себя на мысли, что хочет вывести его на серьёзный разговор, чтобы прояснить отношения. Но как только она представляла себя серьёзной, её начинал разбирать смех. А иногда, наоборот, злость. Она заметила, что последнее время у неё перепады эмоций. Наверное, это стресс от сессии давал себя знать. Перевалов, несмотря на их отношения, гонял её на экзамене как в последний раз. Видимо, злится, что я ему дала от ворот поворот, думала она. И упрямо не хотела выклянчивать у него хорошие оценки. Они не общались вне аудитории.

Влад уехал сначала в Петербург, потом его путь лежал в Финляндию. Или Швецию. Или сразу в обе страны. Она совсем запуталась.

И вдруг неожиданно наступил июль и свобода. Вот только лето было опять холодное. Свитер и куртка, кроссовки — вот ходовая одежда на каждый день.

Женька звал её на Грушинский фестиваль, но она тупо валялась на диване дома, просматривая ролики на ютубе.

Всё-таки Андрей позвонил сам.

— Барбара, ну ты надумала ехать? Нужно покупать билеты, снаряжение собирать. Мы же там в палатках будем ночевать, если не забыла.

— Так ведь мороз на улице!

— В Псковской области теплее. Потом, у нас там десант почти интеллектуальный. Нам нужно собрать материал, это практически курсовая практика. Мы потом будем готовить альманах, с нашими стихами, очерками и так далее. Ну, и одно из славных дел — нужнобудет помочь в сенокосе, рейды по уборке мусора. Ещё я предполагаю мастер-классы сделать, по нашей теме журналистики. Давай, решайся.

— Слушай, давай. А то я совсем разленилась, я тут сижу одна в городе…

— А как же твой друг?

— Он в командировке. Впрочем, это не имеет значения. Я не знаю, когда он приедет. В общем, у меня абсолютно свободное время.

— Ну вот и славно, Барбара. А то я подумал, что в тебе погасла уже искра.

— Какая искра, о чём ты говоришь?

— Творческая искра. При любых обстоятельствах, я же тебя люблю всё равно и желаю тебе счастья. Ты веришь мне? Может, мне приехать?

— Наверное, излишне.

— Я бы мог тебе что-нибудь помочь по дому. Ну, не хочешь, чтобы я приезжал, пойдём куда-нибудь. Вот кафе мне недавно студенты подсказали, там музыкальные вечера. Сегодня солистка оперы выступает. Нашего оперного театра, романсы поёт. Пошли, душевно должно быть. Посидим, попьём чаю как в старые добрые времена. Я тебя не съем, обещаю. Даже людоеду люди надоедают. Это была детская сказочка про кота и маркиза Карабаса. Людоед устал есть людей, стал добропорядочным гражданином. А тут его кот обманул. Везде эти коты. Идём?

— Хорошо.

Кафе «Эра» и впрямь было очень милое. Кирпичная кладка дома сталинской эпохи, бирюзовые стены и много различных безделушек. За прилавком, к своему удивлению, она увидела дизайнера украшений Ямпольскую. И сразу вспомнила про чётки. Ямпольская была в длинном современном сарафане с белой блузкой. Сегодня у нее были собственные украшения из горного хрусталя.

Варвара слушала романсы невнимательно. На стеклянных витринах лежали авторские кольца, серьги, браслеты, стояли солдатики, керамика и другие предметы. Вся атмосфера была артистической, но у Варвары крутилась в голове мысль о том, что нужно, обязательно нужно узнать, кто же купил чётки.

Она увидела, что Ямпольская присела с телефоном за дальний столик.

— Здравствуйте, я к вам уже подходила с этим вопросом. Вы делали чётки, лунный камень и вставки агата. Не припомните?

— Да, были такие, — она полистала в телефоне и показала Варваре фотографию.

— Да, именно. Вы не помните, для кого Вы их делали?

— По имени сейчас не помню. Светловолосая такая дамочка, украшения из серебра, довольно изысканные.

— Не помните, как её звали? То есть, покупательница — женщина?

— Если я не помню имени, то пол я точно помню, — улыбнулась Ямпольская.

— А когда это было?

— Год назад, примерно. Я помню, что она тут недалеко жила, в центре. У меня ещё не было этого кафе, я на выставках стояла. Она на выставке подошла ко мне, рассказывала про свою жизнь. Покупатели любят рассказывать про жизнь. А почему вы интересуетесь?

— У меня есть подозрение, смутное, что я примерно начинаю понимать, кто эта женщина. И, если мои подозрения подтвердятся, то значит, она уже мертва.

— Господи! Что Вы такое говорите, — как бы отмахиваясь, воскликнула Ямпольская.

— Расскажите, вдруг что-то помните.

— Помню. Она была такая немного не в себе, говорила, что стала часто молиться. Что у неё была сложная жизнь, несчастная любовь к человеку, который её предал.

— Ну да, это стандартный набор. Что-то более конкретное, вдруг что-то помните.

— Да, она говорила, что когда-то училась в университете, на филфаке. У меня как раз родственница стояла, она филолог, вот потом они друг на друга переключились. Кстати, как раз она может что вспомнит. Вроде как они почти знакомы, знаете, как бывает, учишься в одном корпусе, и вроде бы видишь человека, и знакомые общие есть. Через много лет встречаешься, и оказывается, практически уже знакомы.

— Мне пока не с кем так встречаться, я ещё учусь, — улыбнулась Варвара.

Андрей уже подавал ей знаки, что некрасиво вот так вести себя во время концерта. Варвара подумала, что у него старые представления о том, что прилично, а что нет.

Значит, вероятность того, что чётки принадлежали Светловой, довольно велика, думала она. Откуда они могли попасть к Владу? В принципе, он тоже может быть каким-то образом с ней связан. Ведь и то, что Перевалов её знает, выяснилось совершенно случайно. Но чтобы доказать факт знакомства Надежды Светловой и Влада, нужны свидетели. Баба Люба…

Варвара подумала, что практически Влад никогда к ней не заходил, обычно были либо вне дома, либо у него. Причём, он обычно предпочитал отправлять её на такси. Сейчас они жили практически рядом, но он провожал её очень быстро.

Допустим, он знал Светлову. И сейчас это скрывает. Почему? Стоп. У меня паранойя, одёрнула себя Варвара. Светлова, как про неё говорили, могла заложить эти чётки, например, в ломбард. Вот и всё. А Влад выкупил. Это просто совпадение, что именно её чётки оказались у него в квартире. Предположим, что эта безумная идея, что он их украл прямо у Светловой. Он не настолько беден, мог бы просто их купить.

Вечер закончился в раздумьях, она разрешила Андрею проводить себя до дому, но решительно запретила ему подниматься в квартиру.

(обратно)

Глава 3

Приближался день отъезда в Михайловское. Андрей настаивал, что нужно ехать через Петербург, но почему-то все хотели через Москву. В итоге купили билеты на поезд до Москвы. Группа волонтеров, «доброхотов», как их принято называть в Михайловском, состояла из десяти человек. Палатки решили взять в прокат на месте, загрузились в три купе и настроились на двадцатичетырехчасовое тесное общение. Андрей, конечно, выбрал купе, в котором ехала Варвара. На соседних местах разместились ещё две девчонки из параллельной группы. Они выбегали покурить на каждой станции и постоянно шептались друг с дружкой. Варвара запаслась детективами и абсолютно не желала беседовать с Переваловым.

Он был огорчён таким раскладом вещей. И поэтому, к облегчению Варвары, он часто пропадал в соседних компаниях. Поговорить ему хотелось, конечно, о Пушкине, чтобы настроить молодое поколение на нужный лад. Однако, выходило так, что Онегина все проходили в школе давно, при этом ключевое слов — «проходили». Все помнили какие-то детские стихи и даже мультфильмы, но напрочь не знали ничего о «лишних» людях, которые почему-то встречались не среди простого люда, а среди лиц дворянского рода. Такие странные словосочетания, как душевная хандра, лень, вроде бы были знакомы. Но в юных головах никак не укладывалось, как можно хандрить, когда тебе не нужно добывать кусок хлеба каждый день, когда у тебя масса свободного времени и ты волен выбирать, жить ли тебе в шумном обществе или деревенской глуши.

Варвара тоже немного послушала, а потом сказала ему, когда девчонки вышли покурить.

— Ты всерьёз думаешь, что сможешь приобщить нас к культуре?

— Классика вечна, почему бы не попробовать её осваивать?

— Так это же скучно. Ладно, я читала Пушкина, и не только «выпьем с горя» или сказку о золотом петушке. Ты что, не видишь? Начни сейчас говорить пушкинским языком, тебя могут не понять.

— Но вы же будущие журналисты, то есть люди, которые в общем-то хотят писать, значит, должны владеть языком! У языка должны быть нормы, которые как стражи стоят. А вы всё норовите нормы подделать под изменяющийся язык.

— Я тебе удивляюсь. Ты где-то застрял. Ты хочешь быть современным, но всё никак не можешь выбраться из старых стереотипов. Для нас что Пушкин, что ваш СССР настолько далеки, что просто ужас. Мы смотрим вперёд, нас интересует сегодняшняя жизнь, ведь у нас самое чудесное время — молодость. Мы согласны послушать классику, не знаю, вечером у костра. Кстати, в этом плане гораздо современнее звучит Гоголь, а не Пушкин. Он загадочнее, и там меньше вот этих всех страданий типа «я к вам пишу, чего же боле». Сейчас поэзия другая. Она более жёсткая. Вот возьми Веру Полозкову. Такого надрыва нет ни у кого. Просто рвёт душу на части.

В свежих ранах крупинки соли.

Ночью снятся колосья ржи.

Никогда не боялась боли —

Только лжи.14

И это нам близко. А ты какие-то долгоиграющие страдания заставляешь перечитывать. Или, довольно смешно, когда Онегин, после стольких лет, вдруг понимает, что он любит Татьяну. Ну, и кому это нужно? И она, гордая женщина, отсылает типа его. Примени к нашим реалиям. Если мы будем страдать годами, нам жизни не хватит. Понимаешь, мы свободны теперь от этих оков. От этих предрассудков, этого тлена.

— Ну да, ты не сильно страдала, когда мы с тобой расстались, — сел на конька обиженного честолюбия Андрей.

— Андрюшенька, конечно, нет. Я тебе благодарная за многое, и всю жизнь буду благодарна. Но, ты понимаешь, я пока как бы не способна на страдания.

— Но ты же пишешь стихи. Нет, я не хочу сказать, что ты патологически должна страдать. Но ведь есть какие-то чувства, которые тебя задевают, есть что-то, что оставляет след в душе. Разве не так? — Перевалов раскраснелся и схватил её за руки.

— Я пишу стихи, но для меня это прежде способ выплеснуть эмоции. Понимаешь, чтобы не страдать годами.

— Вот этим мы и отличаемся, я ещё вырос на этих длинных, упоительно длинных страданиях. Видимо, мы меньше торопились куда-то, жизнь была более медленной.

— Слушай, но ты ведь тоже бывал жестоким, разве нет? Знаешь, для меня то, что ты несвободен, всегда было какой-то меткой в наших отношениях. Кстати, в начале я очень сильно переживала по этому поводу. Стихи писала такие ужасно депрессивные. Да, это было когда-то в прошлой жизни…

"Розы — морозы" — рифма проста.

В вечер морозный совесть чиста.

Алою розой раскрытые губы.

… Щетина впивается в прелести рта.


Встреча случайна, как восемь из ста.

Следом за встречей придёт пустота.

Но разливается пламень в груди.

Крикнуть бы: "Стой", говорю: "Уходи".


Ты, а быть может, и кто-то другой.

… Обруч на пальце горит золотой.

— Ты мне не показывала эти стихи. Бедная девочка, я всё время был занят делами хомячка и не заметил, как ранил твою нежную душу…

— Андрей, но это прошло, как всё проходит, понимаешь? Я уже не страдаю. И поверь, тебе точно не нужно играть Онегина, который через много лет понял, что «вас люблю, чего же боле». Боле ничего, потому что и боли нет. Хотя Татьяна, я думаю, была влюблена в него тоже. Вообще, слишком классические страдания. Я знаю, ты очень любишь тот век, балы, изящные вещицы, шуршащие платья. Но век прошёл, увы. И женщины-страдалицы тоже перевелись.

Варвара погладила Андрея по лысине, пожалуй, подумала она, у неё осталось к нему сострадание. И вдруг вылезла строка Гребенщикова «и стареющий юноша в поисках кайфа лелеет в глазах своих вечный вопрос». Папик любит Гребенщикова, странно, что не научился относиться ко всему так же спокойно. Он блаженно притянул её руку на свой лоб.

— Свобода, говоришь. А ты хоть понимаешь, милая моя девочка, что твоя свобода никак не может стать свободой, если только не за счёт другого. Люди в свободе начнут крошить друг друга, ведь это борьба за выживание.

— Нет, ты всё понимаешь не так, свобода не за счёт другого…

— Так ты рассуди логически, разве можно быть свободным от общества? Если общество никак не ограничивает человека, значит, он делает всё, что хочет. И, чтобы другие не пострадали… его нужно будет упечь в концлагерь. Это — с одной стороны. А с другой стороны, побеждает в рыночной экономике сильнейший. То есть, тот, кто быстрее-выше-сильнее. По логике, он свободен, только эту свободу ему обеспечивают другие. Общество атомизированных личностей или общество, где каждый человек нужен, независимо от его успешности.

— Андрюша, эк тебя занесло. Вроде ты у меня чуть не монархист был. А склоняешься к какому-то «совку».

— Ну, в этом «совке» я рос. А вот вам, юная леди, о нём рассуждать уже нельзя, не видали, не знали… Эх.

(обратно)

Глава 4

В Заповеднике скучать было некогда. А Перевалов взял с собой одноименную книгу Довлатова и постоянно цитировал оттуда, красноречиво буравя Варвару глазами, если она подходила к местам сборищ после ужина.

Влад не звонил. А его телефон был вне зоны, наверное, экономит деньги, отключил за пределами России. Но должна быть какая-то связь. Она делала несколько раз вызов в вайбере, но писать не решилась. В какой-то момент она решила, что пора уже обидеться на него.

В Михайловском им оставалось быть несколько дней, билеты были до Москвы, а там некоторые хотели остаться, поэтому после Москвы билеты предлагалось покупать самостоятельно.

Андрей как-то обмолвился, что можно погулять и по Москве, у него есть приятель, учились вместе, сделал неплохую карьеру журналиста в начале нулевых. Можно было бы остановиться у него на пару дней, он Аллочке точно не сдаст.

«Почему бы не воспользоваться его предложением», — немного злорадно подумала Варвара. Последнее время она думала о их романе с Владом как-то отстранённо. Будто это не её жизнь. Его фигура была размыта, какой-то образ почти Онегина, занятого своими делами, и она, наивная девушка. Смешно, что он живёт в доме с таким названием. Надменный и холодный. Далёкий, ставящий дело превыше личных отношений. Вот интересно, продолжала думать она, сколько слёз было пролито Татьяной и всеми девушками, которые влюблялись в таких же холодных? Да, Онегин ещё и убийца, взял и спокойно убил Ленского. А, честь. С одной стороны, понятно, что честь была превыше всего. Но почему до смертельного конца? Странные привычки были у этих дворян.

«Доброхоты» занимались благоустройством территории, а некоторые пошли косить сено. На Урале нынче лета не было совсем, а вот в Псковской области лето было настоящим.

Варвара сидела под деревом, чтобы немного отдохнуть от жары. Жара действовала на неё жестоко — она обливалась потом и в горле постоянно пересыхало. Она сидела в тени и вглядывалась в кромку золотистого поля, соединяющегося с девственно чистым и прозрачным небом. Там, далеко, была дорога на Псков. Она заметила спокойно едущую машину и вылезшего из неё человека, который пошёл в сторону их команды. Он шёл не торопясь, уверенным шагом, и что-то ей показалось знакомым в его довольно щуплой фигуре. Он подошёл к работающим ребятам, и Варвара увидела, что они дружно стали показывать в её сторону. Теперь человек ускорил шаг и стал приближаться к ней. Она узнала его.

— Варвара, доброго дня.

— Неожиданно, какими судьбами? — она одёрнула рубашку, которой обмахивалась от жары. Это был Алексей Шашерин из отдела полиции.

— Да, вот приехал с вами поговорить. Узнал на кафедре, что вы уехали командой сюда, пришлось ехать за Вами. Начну издалека.

— Алексей, послушайте, я тут отошла в тень, потому что плохо себя чувствую. Не принесёте ли воды? Вот там, в стоге сена, у нас вода.

Шашерин вернулся с бутылкой воды и внимательно стал на неё глядеть.

— Ладно, я не буду долго утомлять, хотя уверен, что это очень важная информация. Помните, мы занимались расследованием?

— Конечно, помню. Вы взяли и закрыли его.

— Ну да, сейчас поясню. Команду закрыть дал Дорошин. В принципе, без его распоряжений я не имею права собирать свидетельства, доказательства и так далее, то есть, заниматься оперативно-разыскной деятельностью. Закрытие произошло довольно резко, хотя мне казалось, что мы близки к разгадке. В общем, получилось так, что я это дело формально закрыл, но в голове всё-таки держал. Кстати, у Вас-то данных ещё меньше.

— Вот именно. Не спешили вы мне их открывать, эти данные. А я вам бутылочки принесла, где они, один Бог знает.

— Ничего не пропало. Ну, давайте вкратце, буду всю информацию говорить, потому что я не помню, что вам говорили, а что нет. Мы нашли бутылочки — раз. Там были нейролептики. Это мы всё сейчас про Светлову говорим, про Чеснокова чуть позже. Светлова — лечилась в такой медицинской компании, где алкоголиков, наркоманов лечат, придумали название такое, на мой взгляд, двусмысленное, «Корпорация Вечность». Вот там ей и выписали нейролептики. Мы долго с Дорошиным обсуждали, что и как, сама вроде не должна была пойти на такой шаг, вернее, риск — это несовместимые с алкоголем препараты. Кстати, мы встретились и с доктором, который прописал, ничего интересного. Потом Вы нам подбросили идею с Переваловым, мы её стали прорабатывать. На камеры он попал, что-то довольно бурное у них происходило, видно, эмоции через край, ерунда, что на улице этим люди занимались.

— Но с Переваловым тоже отпало. Да, роман в молодости был, шантаж был, то есть, причина убрать с дороги эту женщину была, но почему-то ты вы не стали эту идею развивать, — вставила Варвара.

— Потому что Перевалов сказал, что он заплатил за молчание. Хотя доказательств, разумеется, нет. То есть, глухарь. Насчёт Чеснокова — он тоже лечился в клинике, потом у него взял аппаратуру Ваш же знакомый Колотов…

— Так и не вернул, хотя мне врал, что вернул.

— Кстати, это тоже интересно, но больше похоже на простое присвоение чужого имущества. Дальше. Какой-то знакомый тем не менее сообщил Вам информацию, что видел Чеснокова в компании какого-то непонятного молодого человека, но всё, в общем, вилами на воде писано. Но во всей этой истории меня заинтересовал факт, что на Светлову было оформлено две SIM-карты. Одна, мегафоновская, работала и после её смерти. Я опросил родственников, они отрицали вообще факт, что у неё было две SIM-карты. Дорошин как раз после этого стал сворачивать это дело, потому что сроки, в которые можно проводить сбор доказательств, поджимали. Бутылочки не могли быть основанием для открытия уголовного дела. Они были выкинуты из окна — по версии дворничихи. Вот если бы их в квартире нашли, другое дело.

— Хорошо, что с этим телефоном?

— Так вот, — Шашерин вытер пот со лба, но капли упрямо лезли на глаза и даже очки начинали немного запотевать, — В обход шефа я всё-таки решил немного покрутить этот странный факт. Запрос оператору я сделать могу в любое время, это не проблема. Звонки были примерно в марте и начале апреля, потом затишье. Я поставил на контроль все входящие и исходящие. Благо, сейчас это не проблема. Что характерно, модель телефона не определялась, знаете, сейчас практически с сигналом от SIM-карты поступает информация о марке телефона, IMEE. А тут нет. И вот в конце июня был входящий звонок, короткий, на эту SIM-карту, и, о чудо, определился телефон. Я стал рыть дальше, сделал запрос, выборку ребята сделали, оказалось, что телефон еще был в сети с другой SIM-картой. Дальше дело техники, пробиваем все звонки, хозяина, в общем, рутинная работа. В теории, конечно, может быть случайностью. Тогда я сравнил геолокацию двух симок. Ну, не то, чтобы сам сравнил. Есть специальные алгоритмы. Визуальные графики сделали двух SIM-карт, несколько расхождений есть, но практически всегда геолокации совпадают.

— Какой же вывод?

— Вывод — не доказательство — и той, и другой SIM-картой пользуется один человек или два человека в одной квартире, которые практически неразлучны. Разумеется, распечатка всех звонков с фамилиями. И вот, среди списка входящих и исходящих я нахожу Вашу фамилию.

— И кто же владелец SIM-карты? — Варвара встала в полный рост, внимательно вглядываясь в Шашерина.

— Ну, подумайте, с кем Вы общаетесь чаще всего? Хорошо, не буду интриговать. Это Моршанский Владислав. Знакомо?

— Ну, да, мы знакомы… — промямлила Варвара.

— Насколько близко?

— Довольно близко, — уже сухо ответила она.

— Я никого ни в чём не обвиняю. Но поймите меня правильно. Этот человек связан с убитой.

— Я понимаю. А есть ещё какие-нибудь факты, которые могут указывать, что он причастен? Они ведь просто могли быть знакомы, — с надеждой продолжала бормотать Варвара.

— Ещё раз — конечно. Но SIM-карту он использует. У Вас есть предположения, как она к нему попала?

— Это какой оператор?

— Мегафон.

— Нет, я ему звоню на другой номер.

— Давайте, подумайте. Как SIM-карта могла попасть к нему. Судя по истории звонков, общаться Вы с ним очень плотно по телефону начали недавно.

— Я ничего за ним такого не замечала. Постойте. Вроде бы я видела другой телефон. Ну, это нормально, один телефон личный, другой по работе. Причём, он был какой-то довольно устаревший. При мне Влад отвечал по нему несколько раз, вроде бы. Я думала, это какой-то особый, по работе, может быть. Ему постоянно звонят.

— Хорошо. Когда Вы видели его в последний раз? — Шашерин внимательно приглядывался к ней, она чувствовала, что у неё растерянный вид, но одновременно хотела поставить защиту.

— В начале июля. К сожалению, он уехал за пределы страны и почему-то не выходит на связь. Хотя я вижу, что в сети он заходит. Не знаю, почему. Может, сильно занят. В общем, я тоже пока не могу понять. Мы общались, да, но… Никто ведь не знает, насколько люди нужны друг другу.

— Хорошо. Получается, сейчас это единственная ниточка, которая осталась у нас с этими случаями. Да, еще забыл сказать, приходила у нас ватага старушек, у них, правда, немного другой случай, там больше похоже на мошенничество, но почему-то после этого мошенничества последовала смерть. Итак, пришли наследницы квартиры, но оказалось, что бывшая хозяйка взяла кредит. И не платила. Причём, справка у неё с виду совсем не липовая, с печатями да подписями. Девушка, которая кредитный инспектор, клянётся и божится, что всё нормально было со справками.

— А какая связь с нашими… Ну, со Светловой.

— Связь едва уловимая — женщина, так, которая взяла кредит, лечилась у того же врача, что и наши старые знакомые.

— Ну, так врача нужно расспросить. А смерть как наступила?

— Вы как сыщик, Варвара, — засмеялся Шашерин. — Причина смерти — остановка сердца. Она была в квартире одна, эти старушки у неё жили, но не постоянно.

— Так, понятно. Вам не показалось, что этот врач как-то странно лечит пациентов?

— Мы взяли из базы истории болезней, но читал только я. Потому что Виктор Николаевич прикрыл расследование. Так вот, в историях болезни практически одинаковые диагнозы, лечение тоже стандартное. Во всех трёх случаях выписаны нейролептики, но рецепты нашли только у Светловой. Они продаются по рецептам в аптеках. Принимать с алкоголем запрещено. Кто мог их заставить выпить алкоголь и таблетки одновременно? В любом случае, у меня много вопросов к Вашему знакомому, потому что Надежда Светлова мало с кем общалась. Я проявил инициативу и опросил дополнительно вашу дворничиху. Так вот, она не помнит Моршанского, я даже фотографию ей показал.

— Фотографию?

— Ну да, порылся в сетях. Баба Люба его не опознаёт.

— А какие предположения, где он мог с ней познакомиться?

— Да хоть где. Вы говорите, Моршанский вне пределов? Тогда просьба — не говорить ему о нашем разговоре. Предположим худший вариант — тогда мы его спугнём.

— А Вам не кажется странным, что мы зацепились за версию с телефоном, но вот три человека лечились у одного врача — и эту версию мы просто выкидываем?

— Тут есть только один резон. Понять, вдруг наш уважаемый врач как-то связан с Моршанским. Опять же, я не обвиняю Моршанского ни в чём, но согласитесь, если бы мы поняли, что связь есть, можно было бы предположить…

— Пришла смешная идея, — перебила она его. — Например, врач как-то общался с этими людьми, и потом забирал у них какие-нибудь ценности.

Варвара вспомнила чётки, сейчас она не сомневалась, что они принадлежат Светловой. И вдруг в ней заговорил страх, что она может как-то выдать Влада, подставить его. «А если он всё-таки преступник», — мелькнуло в голове. «Ну и что», — отвечала какая-то вторая половина «я». В эту секунду почему-то вспомнилась Сонечка Мармеладова, которая убеждала Раскольникова признаться, но на каторгу за ним пошла. Варвара стряхнула с себя картинку из сериала.

«Надо себя не выдавать, пусть этот Шашерин выдаст побольше информации. Не так мало они и нашли фактов, просто Дорошин почему-то ограничил меня в ней. Интересно, почему?» — думала она, отвернувшись, чтобы выпить воды.

— Хорошо. Я поняла. Через два дня я возвращаюсь сначала в Москву, там пробуду несколько дней, не совсем от меня зависит мой график перемещений. Буду пытаться связаться с Владом, обещаю ничего не рассказывать про нашу встречу.

(обратно)

Глава 5

Август неумолимо наступал. Варвара хотела прогуляться в Москве по Пушкинской площади, побродить по Арбату, в общем, ощутить это всё, что было в старых бардовских песнях. Было грустно, что Влад не откликается. Казалось бы, что их связывает? Немного общались зимой, более близко дружили весной. Вроде бы, вроде бы. Он уехал, и будто её нет.

Может, с ним что-то случилось? Да нет, гордыня упорно не хотела предполагать, что в жизни есть разные обстоятельства. Гордыня не хотела оправдывать молчание, будто была уже причина обидеться на человека, предъявить к нему претензии и так далее.

Ну, зато у меня есть верный орденоносец, усмехнулась Варвара. Андрей был рядом, тащил её чемодан на колесиках и немного пыхтел от скорости.

— Барбара, давай сдадим наши чемоданы. Я с другом договорился, мы к нему вечером. А днём он не может, дела.

— Хорошо, спускайся в багажное отделение, я тебя подожду.

Она проводила взглядом неуклюжую фигуру Андрея. Почему папик последнее время не только не раздражает её, но и веселит? Андрей вышел из здания Ленинградского вокзала.

— Слушай, я подумал, ведь ещё всего семь утра, и что мы будем делать?

— А что предлагаешь? Музеи, мне кажется, не раньше 11 открываются. Гулять по улицам в семь утра вроде глупо. Спать в гостинице тоже, в поезде выспались.

— И я о том же. Может, все-таки в гостиницу? А днем поедем куда-нибудь.

В кармане как птичка в клетке забился телефон. Варвара взглянула, немного побледнела.

— Кто это? — ревниво поинтересовался Андрей. — Кажется, я знаю. Ладно, отойду в сторонку, покурю.

Выждав еще несколько секунд, Варвара сломанным голосом ответила.

— Да.

— Варя, ты меня простишь? — на том конце трубки голос Влада был очень виноватый.

— Предположим.

— Слушай, я не звонил, потому что дела могли сорваться или пойти не так. Ты где сейчас? Я помню, что ты должна возвращаться.

— Я в Москве.

— Одна? Ладно, я не задаю никаких ненужных вопросов. У меня мало времени, чтобы выяснять, кто тебе помогает. В общем, я тебя жду в Питере. Сам пока в Финляндии, но это близко. Можешь взять билеты на вечер? Или на раннее утро. Я тебя утром встречу.

— Я… Погоди, я ещё не могу сообразить.

— Давай, соображай. Там много поездов. Я не знаю, может, ты хотела вечером погулять, ну бери билеты на утро тогда. Можно на «Сапсан», четыре часа, и ты в Питере. Давай, решай. У тебя деньги есть?

— Ну, есть немного.

— Ладно, к телефону карта привязана?

— Ну, привязана.

— Хорошо. Давай я тебе сейчас двадцатку скину на всякий случай, а ты покупай билет. Ты где сейчас находишься?

— Я на Ленинградском.

— Так и отлично. Сразу же в кассах купи билет, раз ты уже там. И мне сообщи. В общем, деньги лови минут через двадцать, я уже отправил, но всякое может случиться. Я сейчас ещё дела сегодня доделываю, а завтра с утра в Питере. Поэтому, главное сообщи поезд. Поеду ближе к вечеру на машине, взял в прокат. Утром буду в любом случае. Так… если ты на «Сапсане», то это Московский вокзал. Ну, в общем, я там буду как раз поблизости, в Питере тоже есть незавершённые дела. Давай, целую.

Варвара стояла огорошенная. Он не дал ей возможности позлиться, понадувать губки, сразу взял управление в свои руки. С одной стороны, её это злило. С другой, она понимала, что сопротивляться не хочет. Может, но не хочет.

(обратно)

Глава 6

Андрей выкуривал уже третью сигарету, оглядываясь по сторонам. Она махнула ему рукой.

— Слушай, мне нужно в Питер.

— Прямо сейчас?

— Нет, раз уж мы тут, нужно погулять. Но я должна купить билет или на вечер, или на утро. Я вот думаю, может быть, снять что-нибудь поблизости, погулять, потом я высплюсь и поеду в Питер, на «сапсане»…

Варвара листала в телефоне расписание.

— Да, есть с утра. Наверное, зря ты сдал чемоданы.

— Не проблема. Тогда есть смысл купить тебе билет, и мне заодно до дома. Пошли. Потом посмотришь, у тебя ведь есть на телефоне, где хостел какой-нибудь. Только я сразу говорю — в комнате со студентами спать не буду, только с тобой.

— Андрей, вроде мы с тобой уже всё проговорили?

— Да я помню, помню, у тебя есть молодой человек. Я просто тебе говорю, ищи номер с двумя отдельными кроватями. Честное слово, я к тебе приставать не буду, — он жалко усмехнулся.

Почти лысый, старый, страшно озабоченный папик, пронеслось в голове. И сразу же мысли переключились на Влада. Телефон пикнул смс-кой. Пришли деньги. Видимо, намерение Влада увидеть её было твёрдым. Она машинально взяла Андрея под руку.

В кассе были билеты на «Сапсан», на комфортное утреннее время. Она купила себе билет. Влад не сказал, как ему сообщить. Она набрала его номер. Телефон молчал, через пару минут пришла смс-ка, что он занят, пусть Варвара сообщит номер поезда.

Ладно. Очень занятой, но такой родной человек. Откуда такая нежность, вспомнилось ей цветаевское. Андрей купил билет тоже на утро. Они присели в зале ожидания и стали искать хостел.

— Вот, нашла. Буквально в этом здании. Смотри, нормальный номер, две кровати, почти классика.

— Ну, цена тоже нормальная.

— Андрей, не переживай. Если у тебя нет, отдашь потом. Милый номер, лимонный, сиреневый цвета, красиво и спокойно. Так, бронирую. Отлично. Придётся тебе снова бежать за чемоданами.

В отеле разместились быстро, и Варвара почувствовала, что нужно снова отдохнуть. Последнее время она стала замечать некоторую усталость. Скорее всего, неопределённость в отношениях с Владом повлияла. Я слишком к нему привязалась, думала иногда она, просыпаясь неожиданно с утра. Я слишком хотела быть романтичной…

Она неожиданно задремала. Андрей любовался, как она улыбается во сне. Милая девочка, которая, увы, ему не принадлежит. Варвара прилегла как была, одетая в широкий пуловер и лосины. Неожиданно зазвенел будильник.

— Сколько времени?

— Да еще полдень. Я просто решил тебя не будить. Почитал тут немного электронную книжку. Знаешь, последнее время тянет на классику. Как-то всё там чище было.

— Ну да, ну да. Особенно у Достоевского. Сплошные умопомешательства, убийства, растление малолетних.

— Ну, не будь злючкой, это тебе не идёт. Мы куда-то собирались?

— Да, я снова страшно оголодала, съела бы, пожалуй, кусок мяса.

— Кровожадная ты моя.

— Ну, потом на Пушкинскую. Хочется, знаешь, закрепить наше пребывание в тех местах. У меня было ощущение нереальности. Там такие чудесные экскурсоводы, они, мне кажется, тоже немного не того.

— Нет, просто они влюблены в русский язык. Смешно и грустно, что страна великого русского поэта уже не владеет этим языком.

— Почему?

— Ну, ты послушай себя. Впрочем, не совсем так. Посмотри, во что превратилась журналистика. Кстати, ваши любимые либералы. Язык, темы. Чего стоит мальчик со смешной фамилией Дудь, который вечно пытается измерить свой пенис. Хочется ему сказать — научись измерять свой интеллект. Нет, мерч у него получается хорошо, для этого нужно просто пригласить такую же неожиданную звезду, как он сам.

— Ну, ты на него наговариваешь. Вспомни, он нашего Алексея Иванова пригласил. И вёл себя вполне пристойно.

— Знаю я этого Иванова. Наш человек, но, годы идут, с компашками да тусовками когда-нибудь завязываешь. Я так понял, он неплохо устроился где-то там, в тихом городке, пишет. Мечта.

— Ладно, я сейчас быстренько собираюсь, и на Пушкинскую.

— Как же зверский аппетит?

— Да я передумала, хочется просто где-нибудь посидеть в центре, мороженое поесть. Или с клюквой, или с ежевикой.

— Диаметрально. Ок.

(обратно)

Глава 7

На станции метро «Пушкинская» была какая-то странная движуха. Они поднимались на эскалаторе, когда со стороны турникетов она увидела молодую девушку, мальчишеского вида, с короткой стрижкой, ловко перескочившую заграждение. Свист вдогонку разрывал гулко-вязкий воздух станции. Андрей встал ниже на несколько ступенек, и на убегающую дорожку Варвара вступила первой.

На Пушкинской площади гуляли странные люди в чёрном и обычные люди в обычной одежде. Рядом с ней молодой человек сразу же по выходу из метро начал кому-то звонить. Она заметила, что четверо в чёрном направились к нему неспешным шагом. Она оглянулась, чтобы позвать Андрея, но он как назло отстал, сказав, что ему нужно купить жетоны.

Парень с телефоном вёл непринуждённую беседу, один из людей в чёрном взялся за рукав молодого человека и развернул его. Варвара вскрикнула от неожиданности, потому что завязалась борьба, причём не между звонившим, а людьми в чёрном. Они как будто мешали друг другу, пытаясь связать человека с телефоном. Человек с телефоном пытался спасти телефон, так ей показалось.

— Что вы делаете, вчетвером на одного, он же вам не сопротивляется… — она подбежала к возникшему клубку из человеческих разгорячённых тел.

С другого конца площади она увидела краем глаза ещё одну фигуру человека в чёрном, которая стала быстро приближаться к ней.

Внезапно Варвара почувствовала в ногах слабость. Ей хотела бежать, но страх сковал её тело. Она хотела позвать Андрея, но не было голоса, только странный хрип.

Человек был в маске и схватил её за руку.

— Пройдёмте, гражданка.

— Я ничего не сделала, — прошептала она угасающим голосом.

— Вот и разберёмся. Ничего страшного. У Вас документы с собой?

— Да… В рюкзаке.

— Вот и отлично.

Из здания метро наконец вышел Андрей. Ей показалось, что прошло минимум полчаса. Или пять минут? Андрей быстро среагировал на её задержание.

— Стойте! Стойте!

— В чём дело? — обернулся к нему человек в маске.

— За что задержали девушку? Она была со мной.

— Вы что, дипломат, чтобы я отпустил девушку только за то, что она была с вами, — человек в маске засмеялся.

— Но погодите, мы только сегодня приехали…

— Мне некогда, если что-то интересно, спрашивайте у начальства, я и так не обязан с вами тут говорить.

С левой стороны от памятника стоял небольшой автобус, который постепенно наполнялся в основном молодыми парнями. Варваре помогли запрыгнуть на высокую ступеньку.

В автобусе было душно, к тому же, водитель курил, и всё проникало в салон.

Рядом сидели молчаливые ребята, рядом с ней примостилась девушка.

— А что вообще происходит? — спросила Варвара.

— А ты что, не знаешь? — подмигнул ей один парень в красной футболке.

— Нет.

— Несанкционированный митинг. Ну, вообще митинга никакого не было, просто гуляние по Бульварному кольцу.

— Я вообще не в теме.

— Да многие так, не переживай. Немного подержат и выпустят.

— Где подержат?

— Ну, в ИВС, изолятор, короче. Да ты не страшись, пара часиков, и всё.

— Но… я проездом в Москве, у меня билет, я завтра уезжаю. Я просто была на Пушкинской площади, вообще не знала ни о каких акциях…

— Ну, вот так и скажи им.

Автобус тронулся. Духота усилилась, не было ни одной щёлочки для свежего воздуха. Варвара сидела, обмахиваясь платочком.

Дежурный в СИЗО был менее любезен. Составили протокол об административном задержании, Варвару и ещё нескольких девчонок проводили в камеру.

— Телефоны отобрали, звонка сделать не дали, — рядом с Варварой оказалась та девчонка, которая перепрыгивала через турникет.

— Почему они всех так хватали?

— Почему-почему. Несанкционированный митинг.

— И на сколько?

— Теоретически на три часа. Но там есть уловка, можно и на двое суток задержать. Типа пока суд не вынес решение, сколько можно задерживать. Ты что, не в теме, что мы тут за честные выборы уже второй раз митинг проводим?

— Нет.

— Где же ты была последний месяц?

— В Михайловском.

— А что там, фестиваль? — девчонка удивлённо смотрела на Варвару.

— Не фестиваль, это место, где жил Пушкин.

— Пушкина знаю, — разочарованно протянула девчонка.

— Ну вот, я там волонтёром была. Их называют доброхоты, те, кто творят добрые дела.

— И чем вы там занимались, доброхоты?

— Благоустройством. Ну, ещё у нас были, конечно, поэтические вечеринки, лекции о той поре. У нас целый отряд из университета. Сегодня в Москве, завтра я хотела ехать в Питер, но вот не знаю, как тут получится. Хотелось бы знать, дают тут еду или нет.

— А ты что, проголодалась уже? Мне вот есть не хочется, а вот покурить неплохо бы. Слушай, ты можешь тут немного на шухере постоять, я пару затяжек сделаю.

— А что у тебя?

— Да так, косячок есть. Я немного припрятала, у меня есть кармашек такой заветный.

— А, ну понятно. Ну, давай, посмотрю, — Варвара подошла к двери, чтобы в случае чего, услышать шаги.

— Сама-то как?

— Нет, мне не нужно.

— Хорошо.

Девчонка затянулась. Сейчас Варвара увидела, что на вид ей лет шестнадцать.

— Ты где-то учишься?

— Нет, я школу закончила, поступила в техникум. А потом вот блогерством занялась. А ты?

— Я в Пермском университете, на журналистике.

— Здорово. Так мы, практически, коллеги.

— Ну да. А как тебя взяли?

— Так я на Пушкинской перепрыгнула турникеты, так они за мной побежали. С другой стороны зала. Короче, я запнулась и упала.

— Я тебя видела. Когда ты перепрыгивала.

— А тебя за что?

— А я увидела, что парня вяжут четверо, и начала с ними говорить. Ну, вернее, кричать. Тут и другие подоспели. Они вчетвером на него набросились, руки выкручивали.

— Да, было такое. В прошлый раз я тоже бегала от них. Но сегодня не удалось. Камеру отобрали, она у меня, конечно, любительская, но жалко. Я, когда упала, из рук выпустила. Сразу же отобрали. Хотела сделать репортаж.

— Почему они всех хватают?

— Потому что им страшно, что мы такие свободные. Не хотим в стаде быть. Не хотим стройными колоннами на парадах ходить. Они-то в коррупции все, видела ведь ролики фонда борьбы с коррупцией.

— Нет, только слышала.

— Вот выйдешь, посмотри обязательно.

— У нас в городе тоже выходили прошлым летом. С флагами страны. Говорили, что кого-то взяли именно за то, что с флагом ходить нельзя. Они перекрыли улицу Ленина, а их оттеснили к Дому Советов, предварительно сузив пешеходную часть. Оцепили здание, чтобы не могли митинг провести рядом с Администрацией. С овчарками стояли, ну, и омоновцы тоже вроде были. А так они мирно шли, по компросу, даже правил не нарушали.

— Понятно. Ну, у нас в Москве всё посерьёзнее будет. Тут много сил, которые хотят свободы.

— Свобода — это хорошо. Кажется, кто-то идёт.

Девчонка затушила бычок об стену, быстро завернула в полиэтиленовый пакетик и спрятала в потайное место на уровне груди. Потом она достала маленький флакончик и быстро намазала за ушами. По камере разлился тяжёлый запах розы.

Дверь открылась.

— Прокопенко, на выход, — охранник потянул носом, учуял сладкий запах, — что тут у вас, запрещённые вещества?

— Да нет, это духи такие, — девчонка подошла к нему поближе.

— А, ну понятно. Ну, надушились так, что мужики от вас бегать будут, а не за вами.

Варвара подхватила рюкзак и вышла из камеры.

Дознаватель был уже немолодой, видно было, что ему вся эта процедура разговора с молодёжью порядком надоела.

— Что Вы делали на Пушкинской площади?

— Я приехала в Москву сегодня утром, это легко проверить. На Пушкинской была с туристическими целями.

— Понятно. Что знали о несанкционированном митинге?

— Ничего.

— Почему кричали на площади? Хотели кого-то предупредить?

— Полный бред. Я увидела, как человека схватили и стали вязать.

— Ну, Вы же понимаете, что просто так вязать никого не будут. Я не буду вдаваться в подробности, потому что это тайна следствия, но человека вязали не просто так, будьте уверены. Но Вы своим криком могли его спугнуть. Это можно расценить как препятствие органам полиции при задержании. Я просто предупреждаю, как может дело повернуться.

— Поняла. Могу я сделать звонок?

— Да, конечно.

Дознаватель протянул телефон. Варвара полсекунды думала, кому позвонить, Андрею или Владу. Влад был за пределами и завтра, только завтра они должны были встретиться на вокзале. Андрей был недалеко. Она увидела пропущенные звонки от него, десять штук.

— Алло, Андрей, привет. У меня мало времени. Мне дали один звонок. В общем, административное нарушение за нахождение на несанкционированном митинге, но тут есть отягчающие, якобы я препятствовала задержанию. Ну, ты понимаешь.

— Барбара, слава Богу. Понял тебя. Я сейчас как раз тут консультируюсь, вспомнил, что есть адвокаты. В общем, я постараюсь тебя вытащить. Тут вроде есть выход на прокурора.

— Так они до двух суток могут держать, а у меня поезд.

— Ну, что делать, малыш, потерпи, я стараюсь как могу, — отеческим голосом закончил Андрей.

Папик есть папик, думала Варвара, автоматически подписывая протокол. Она села в углу, рыжая девчонка свернулась клубочком на скамейке и спала.

(обратно)

Глава 8

Странное состояние, когда нет телефона. Получается, что заняться нечем. Мысль… Мысль мелькнула, что Влад, о котором она думала так тепло, мог быть связан с теми убитыми. Сначала она очень сочувствовала и Наде, и Родиону… А сейчас как будто её сострадание стало растворяться. И вдруг чётко пронеслась мысль, что Влад и есть тот страшный душевный убийца, о котором говорил сосед Чеснокова Вовчик. На самом деле, этот Вовчик мог узнать Влада, и тогда какой-нибудь следователь будет раскручивать это дело. Как же так… Не может быть… К горлу подкатил комок сожаления и одновременно что-то непреодолимое. Взгляд её упал на лавку, которая стояла у стены. На лавке валялись крошки и огрызок от яблока. Приступ тошноты неожиданно сдавил её, и она не сдержалась. Рыжая девчонка стала спускаться.

— Ты что это тут?

— Ну, вот так…

Девчонка стала стучать в дверь.

— Откройте, у нас тут девушке плохо. И вообще, нужно убрать!

Охранник подошёл к двери.

— Что там у вас ещё?

— Врача вызови. Девушке плохо.

— Ну, врача тут нет, нужно вызывать.

— Так вызови. Принеси тряпку, ей плохо, тазик принеси, её рвёт.

— Блин, мне ещё тут уборщицей, что ли, работать?

Охранник направился быстрыми шагами в конец коридора. Через пару минут дверь открылась, он поставил ведро с водой и бросил швабру с тряпкой.

— Давайте по-шустрому, а то вонища тут у вас. Потом стукните.

Рыжаядевчонка начала возить по полу шваброй, бурча под нос. Варвара сидела на скамейке, согнувшись.

— Что с тобой, ты отравилась? — с сочувствием допытывалась она.

— Может быть, ели сегодня что-то с утра, — Варвара пыталась вспомнить сегодняшнее утро.

— Раньше такое было?

— Да вроде не было.

— Ладно, сиди пока, сейчас затру, потом сходим по очереди, умоешься. Скоро обед должны дать.

Варвара согнулась от последовавшего приступа рвоты.

— Ёлы-палы, я тут точно уборщицей подрабатывать буду! — девчонку, кажется, стала напрягать ситуация, что в камере какая-то больная.

— Извини, я не хотела…

Она согнулась в очередном приступе.

Рыжая девчонка стала настойчиво стучать.

— Вызывайте скорее врача, у неё не прекращается, может быть, это инфекция, а я тут должна с ней находиться в одной камере!

Охранник открыл дверь, забрал швабру с ведром.

— Не истери, я дежурному сказал, ждём врача.

На вызов приехала молодая девушка, не врач, а фельдшер. Спасибо и на том. Бледную Варвару проводили в кабинет.

— Так… Что Вы сегодня ели?

— Ничего, кашку, чай. А, нет, ещё бутерброд с сыром и йогурт.

— Да, вполне могли отравиться. Сейчас есть ещё позывы? Что со стулом?

— Да…

Девушка нажала кнопку вызова.

— Проводите её в туалет. Я сейчас наберу стационар. У неё температура ещё, небольшая. В общем, мне это не нравится.

Когда Варвара пришла, дежурный оформлял документы. За столом сидел дознаватель.

— Нужно оформить подписку о невыезде из страны. Мы Вас можем вызвать. Так как Вы живёте не в Москве, ждите повестку по месту жительства. Впрочем, не факт, но Вы не должны пока выезжать из страны три месяца. Сейчас Вы поедете в больницу, самостоятельно. За Вас тут немного похлопотали, нам лишние неприятности не нужны, поэтому, давайте в добровольном порядке к врачу. Не будем портить статистику, итак про нас говорят, что у нас тут всех травят. Нам не нужна лишняя реклама.

— Да, спасибо, — Варвара подписала бумаги.

Она вышла в гулкий город, у ворот стоял Андрей.

— Ну, слава Богу. Солнышко, извини, что я сюда не пришёл, пришлось всех подключать, буквально. Я вернулся в номер и всех обзванивал.

— Да, спасибо, Андрей. Мне нужно в больницу.

— Да конечно, солнышко.

— Раньше ты меня так не называл.

— Да я сегодня перепсиховал. Понимаешь, всех обзваниваю, как глухие телефоны. Все идут в несознанку, будто как боятся. Один сокурсник нашёлся. Помог.

— Понятно. Я совсем не знаю, где тут больницы.

— Ну, я спросил, тут недалеко есть больница частная.

(обратно)

Глава 9

… Андрей ждал Варвару в вестибюле частной клиники. Атмосфера была тихая и спокойная, выдержанная в морских тонах. Сам вестибюль был уставлен декоративными деревьями в горшках, и создавалась атмосфера тропического сада. Варвара вышла неожиданно, бледная.

— Что?

— Ну, в общем, меня тут несколько врачей посмотрело, уточняли диагноз. Сумма, наверное, кругленькая выходит, у меня есть деньги, слава Богу.

— И?

— В общем, результаты не утешительные. Я беременна.

Андрей достал платок из кармана и стал вытирать лоб и зачем-то шею.

— Ну, солнышко… А кто отец?

— Скорее всего…

— Только не говори, что это твой новый мажорный мальчик… Что ты будешь делать?

— Я пока не знаю, потому что мне нужно подумать…

— Думать нечего. В общем, давай ты не будешь думать, я согласен взять этого ребёнка на себя.

— Но ты женат.

— Я срочно буду разводиться. По сути, Аллочка уже переписала на меня дарственную. Там у неё есть многоходовочка, тебе неинтересно будет, ну, вот эту многоходовочку я намерен ей обломить. Ничего страшного. Ну, у меня зарплата, конечно, не как у профессора, возьму шабашки, в общем, дитё голодом не будет сидеть, да и ты, конечно…

— Андрей, ты такой благородный… Я не ожидала от тебя.

— Я не то, чтобы благородный. Классическое образование накладывает отпечаток. Это сейчас у вас тут непонятные аббревиатуры, а вообще-то наш университет был классическим. Да, вот такие мужчины-филологи. И ничего, знаешь, вышли неплохие экземпляры. С Гарсией мы немного учились, он, правда, такой не сильно правильный студент был, да, с Гришей Поповым. Сейчас он такой бард московский стал, слышала…

— Ну да, слышала. В записи.

— Приезжает, приезжает иногда. Примерно раз в год. Собираемся. Всех наших собираем. Как говорится, устраиваем посиделки. Ведь не пьёт, зараза. А мог бы. Мог бы спиться, когда ещё рокером был. Да… В общем, парень я хоть куда. В общем, я к твоим услугам.

И как-то так щёлкнул пятками, будто у него были шпоры.

Был уже вечер. Москва беззлобно играла уличными фонарями, будто говоря, что жизнь продолжается, самое интересное может быть в этих многочисленных ночных заведениях, которые робко начинают светиться неоновыми штрихами. Андрей вызвал такси, и они вернулись в гостиницу.

— Ты точно хочешь ехать в Петербург?

— Да. Я хочу сказать ему. Согласись, он имеет право знать.

— Ну, как отец ребёнка, наверное. И, что ты думаешь, что он тебе ответит? Может, ты не будешь экспериментировать?

Он взглянул на ещё плоский живот Варвары.

— Мне захотелось его потрогать.

— Ты с ума сошёл. Если ты не перестанешь меня домогаться, я пойду спать прямо на вокзал, как раз утром сразу на поезд.

— Извини. Я просто нервничаю. Ты ничего не ответила мне. Ты вообще какая-то задумчивая.

— Не поверишь, я думаю совершенно о странных вещах.

— Каких?

— О мойрах.

— О, Господи. Что на тебя нашло?

— Я тут немного заснула, они мне приснились. Но не те древние, грозные и сморщенные старушки. А такие весёлые, румяные. Сидят. Как её звали, первую, которая ниточку на веретено прядёт?

— Клото.

— Да, она так прядёт и подмигивает. Сюжет такой, я у них в гостях. Веретено быстро-быстро крутится, а нитки разного цвета. Рядом сидит её сестра, Лахезис. Я запомнила, недавно читала детектив, там так назывались таблетки гомеопатические. И вот она так смеётся, и поёт колыбельную какую-то, будто ребёнка убаюкивает.

— Ну, она как-то связана с родами.

— Вот, а третья, Антропос, где-то вдали сидит, самая старая, не румяная, бледная, ножницы так держит в руках и зловеще улыбается. И губы шевелятся, будто сказать что-то хочет. Но я не слышу. Потом ножницами рисует в воздухе, а за ними кровавая буква «В».

— Понятно.

— Андрюшенька, мне страшно…

— Ну, солнышко, девочка моя, успокойся. Давай, у меня тут валерьянка есть с собой, вроде валерьянку в таблетках можно беременным. Давай, завтра с утра встанем, утро вечера мудренее.

Он налил из стоявшего на подоконнике графина воды и дал таблетку Варваре.

— Давай, умойся, успокойся. Ой!

— Что?

— Ты же, наверное, есть хочешь?

— Хочу, но боюсь.

— Сейчас посмотрю… Тут меню есть, внизу буфет. Может, что-то нейтральное взять. Да, а тебе что-то посоветовали?

— Больше пить, исключить жирное-сладкое-жареное-солёное.

— Лекарства?

— Там у меня записано, хофитол, фитолизин.

— Ты ложись тогда, я сбегаю в аптеку. И на утро хоть хлебцы куплю. Может, сдать всё-таки билеты?

Андрей посмотрел на неё жалобно. Но Варвара решила не поддаваться. Мысли о том, что она стремится на встречу с человеком, который точно как-то связан с убийцами, её не останавливала. Она должна поглядеть ему в глаза, она должна услышать, что он примет их ребёнка. Зачем мне это надо, думала она свои горестные мысли дальше, когда Андрей ушёл. А если он откажет мне? Мысль, что ребёнок точно будет жить, казалась ей совершенно естественной, будто она знала об этом сразу.

Может быть, позвонить ему, он так и не выходил на связь всё это время, только кинул короткое сообщение, что информацию о прибытии поезда получил.

Она взяла телефон и набрала номер. Сначала были длинные гудки. Потом короткие. Потом мужской голос сообщил, что абонент недоступен.

Никак, никак не сообщить ему эту новость.

Варвара поняла, что Влад что-то скрывает. Она вспомнила про телефон, который у него зазвонил. Она удивилась, что он был такой непрезентабельный, Nokia какой-то старой модели. Эта сцена всплыла в памяти. Что-то говорил Шашерин, что его отследить невозможно в сети, потому что модель старая. Да, и его таинственные дела, когда он срывался во время вечеринки.

(обратно)

Глава 10

«Сапсан» отправлялся в семь утра, Варвара спать так и не смогла. Она просто лежала, свернувшись калачиком, на широкой кровати в номере. Говорить с Андреем она тоже не имела сил.

Они переговаривались до полуночи незначительными фразами. Андрей поминутно вскакивал с диванчика, чтобы как-то ей услужить, но она отвергала его помощь.

В шесть утра она была уже на ногах, хотя идти было буквально два шага.

Они сдали ключ у дежурного и побрели в сторону платформы.

— Барбара, малышка, ты как?

— Да нормально всё, Андрей, не переживай. Всего четыре часа.

— А тебе не вредно на таком быстром поезде в твоём положении?

— Господи, Андрюша, ну какое это сейчас имеет значение! Я ещё ничего не знаю…

— Эй, — он поднял её опустившееся лицо за подбородок, — не вздумай ничего с собой сотворить. Ты не вправе распоряжаться. Я, хоть не верю в Бога, но считаю, что на рождение ребёнка всегда есть Божий промысел. И ты не вправе…

— Ладно, давай, я позвоню, как приеду. Ну, не переживай, всё хорошо будет.

Она зашла в вагон и заняла сидение. Телефон в рюкзачке булькнул, пришла смс.

«Варя, извини, но я задерживаюсь. Тебя встретит Виктор Николаевич. До встречи в Выборге».

Поезд стал набирать скорость. Фигура Андрея уменьшалась при отдалении поезда. И Варвара поняла, что к прошлому возврата быть не может. Только вперёд. Хоть и с неясными знаками, которые давала старая мойра с ножницами, которая уж точно знала, где нужно будет отрезать.

Варвара вспомнила перевод песни Рамштайна, Влад ей цитировал сначала на немецком, потом перевод.

Любовь — это дикий зверь.

Ты попадаешь в ее западню.

Она смотрит тебе в глаза,

Околдован, когда ее взгляд встречает тебя.

Пожалуйста, пожалуйста, дай мне яд!

Пожалуйста, пожалуйста, дай мне яд!

Пожалуйста, пожалуйста, дай мне яд!

Пожалуйста, пожалуйста, дай мне яд!


… На перроне стоял Виктор Николаевич Дорошин, рядом стояла девушка неопределённого возраста, которую Варвара сразу окрестила «Ирацибетой»15, потому что у неё были губы точь-в точь, как у страшной сестрички Белой Королевы. Девица была в джинсах и в целом, конечно, была довольно милая. Такая маленькая, кругленькая, с губками бантиком. Дорошин щурился от случайного питерского солнца, которое, как известно, очень редкий гость в здешних широтах.

— Давно не виделись! Знакомьтесь, моя помощница, Ираида.

— Неожиданно. И имя такое редкое.

— Ну, мы ожидаем Владислава буквально через пару дней. Он забронировал домик в Выборге. Попросил меня встретить. Да, кстати, Ираида работает в его фирме.

— А, кажется, припоминаю. Припоминаю, я слышала это имя, — теперь Ирацибета не казалась ей чем-то пугающим, ведь она работала у Влада. Варвара почувствовала, что холодок сомнения, который её мучил с утра, стал растворяться.

— Да, он вне зоны доступа, дела…

— Позвольте поинтересоваться, раз уж Вы меня встретили. Какого рода дела связывают Вас и Влада?

— Ммм… Ну, барышня, как Вам объяснить, — стал мямлить Дорошин.

— Неубедительно.

— Варвара, ну, понимаете, не обо всех делах можно говорить. Вот про дела Ираиды можно говорить совершенно спокойно — она готовит документы, она, по сути, руководит офисом. А вот наши дела немного тоньше. Они не столько дела, сколько консультации, устранение мелких проблем, различных шероховатостей. По сути, шлифовка. В целом, Владислав оказывает мне услуги, потому что знает в этом толк. Ну, да не мне Вам рассказывать, он профессионал во многом.

Они шли втроём по перрону Московского вокзала.

— У меня тут машина припаркована. Сегодня воскресенье, так что по Коломяжскому выедем на федеральную трассу, я думаю. Там немного, часа два.

Почему Влад не звонит, думала Варвара. Неужели так трудно уделить пять минут, чтобы позвонить мне? Узнать, встретили меня или нет. Но позвонил Андрей. Варвара коротко сказала ему, что доехала хорошо и направляется в Выборг. Долго говорить не может. Ей показалось, что Ирацибета чутко вслушивается, что она говорит.

Дорога до Выборга была хорошая, всё-таки, федеральная трасса. Издалека показались аккуратные домики с красными и зелёными крышами. Варвара сразу вспомнила старые советские фильмы о Шерлоке Холмсе, да, кажется, это снималось здесь.

Машина свернула вправо, потом выехали на Светлогорское шоссе. Где-то слева остался замок на острове, но Дорошин гнал машину дальше. Дома стали редеть. За указателем «Паркрвуа» Дорошин стал сворачивать на Кировские дачи.

— Владислав тут снял коттедж, просил нас подождать пару дней. Ну, чтобы Вам не волноваться сильно.

(обратно)

Глава 11

Странно, почему такая забота о том, чтобы я не волновалась, мелькнуло в голове у Варвары. Влад не знает, что я в положении, следовательно, он не может оберегать меня от волнений. Вслух она спросила.

— Удивительно. Чтобы я не волновалась, он мог бы и позвонить, верно?

— Он просто очень занят. У нас с финскими партнёрами контракт заключается, — торопливо вмешалась Ирацибета.

— Да-да, Ираида верно говорит, — будто оправдываясь, подхватил Дорошин. — Вот и наш дом.

Коттедж был с большой огороженной территорией и железными воротами. Дорошин вытащил из кармана дистанционное устройство и открыл ворота.

Ирацибета схватила чемодан Варвары и потащила его в дом.

Варвара оглянулась. От ухоженной полянки перед домом веяло спокойствием.

— Этот дом просто сдают? Хорошо здесь.

— Ну… да… Как-то так. Мне Владислав просто переслал координаты и передал ключ электронный на устройстве.

— А устройство как передал, почтой выслал? — усомнилась Варвара.

— Ой, неправильно выразился. Я, знаете, в этих штучках-дрючках не силён. Вот помощник мой, если помните, Шашерин, он да. А мы люди уже так… Вчерашнее, можно сказать, тысячелетие. Он мне переслал электронный ключ и сказал закачать на пульт. И вот они как-то между собой общаются, я имею в виду, устройство и ворота. Так что я не вникал.

— Понятно. А город посмотреть можно? Влада всё равно нет.

— Давай завтра, — Ирацибета уже сбегала с чемоданом куда-то в глубины дома и вернулась, запыхавшись. Она сдувала длинную чёлку и откидывала тёмные волосы назад. — Устали мы сегодня.

Она взглянула с сторону Дорошина, который уже расположился на скамейке покурить. Варвара вздохнула и сразу ощутила приступ тошноты.

— Мне… немного нехорошо.

— Да-да, понимаем, понимаем, иди в дом, — Дорошин поспешно встал и пошёл в сторону ворот.

Ирацибета улыбнулась, показав ряд широких зубов, которые никак не шли к её маленькому, будто нарисованному, ротику. Она прихватила рукой Варвару и повела в дом. Интересно, она со мной везде так ходить будет?

Комната была небольшая, на втором этаже. Стены были окрашены в кремовый цвет, мебель была не совсем подходящей, будто её натаскали из разных углов большого дома. Варвара даже не могла объяснить, почему вся комната вызывала диссонанс.

Почти посредине стоял диван с обивкой кофейного цвета, на котором были разбросаны разноцветные подушки. Они были разбросаны и в других местах комнаты, из-за чего создавалось впечатление, что здесь повоевала ватага мальчишек пятилетнего возраста.

Около окна стоял комод белого цвета с невыразительным настольным зеркальцем. На окнах были жалюзи белого цвета.

В целом комната производила впечатление холодности, пестрота подушек не помогала.

— Располагайся тут. Я сейчас посмотрю, что у нас есть из еды. К сожалению, достопримечательности посмотреть не получится сегодня. Завтра с утра — обещаю.

— Ираида… Можно я так буду называть?

— Да, конечно.

— Скажи мне пожалуйста, ты с самого начала у Влада работаешь?

— Да, конечно. — Ирацибета отвечала довольно холодно.

— А как получилось, что ты и с Виктором Николаевичем работаешь? Когда ты успеваешь?

— Ну… с Виктором Николаевичем мы раньше были знакомы… Он мне и помог, собственно, устроиться. Я раньше в отделе дознания работала, а параллельно училась на юриста.

— Сейчас понятнее. Ты извини, но я тогда переоденусь. Можно?

— Конечно.

Дверь за Ирацибетой закрылась. Варвара открыла чемодан и достала футболку. В комнате была дверь в собственную ванную с душем и туалетом. Почти гостиница, подумала она, всё в одном месте. Она зашла и встала под душ. Приятная теплота разлилась по всему телу. Она услышала, что ниже, на первом этаже, происходит разговор. Видимо, внизу, прямо под ней, тоже размещалась ванная.

— Как думаешь, она что-то поняла? — услышала она голос Дорошина.

— Нет, она спокойна, — каким-то подозрительно нежным голосом отвечала Ирацибета.

— Хорошо. Нужно как-то построить разговор, чтобы она нам тут не устроила что-нибудь.

Внизу перешли в комнату. Варвара. Босиком прошлепала и встала посреди комнаты.

(обратно)

Глава 12

Зазвонил телефон, причём стационарный. Надо же, подумала она, тут есть стационарные телефоны.

— Да… — подобострастно, но чётко ответил Дорошин. Он долго молчал, потом также громко, по-солдатски, начал кричать в трубку, — Тимур… Мы делаем всё, что нужно. Только что приехали. Я пока готовлю фразы, чтобы с ней поговорить.

Варвара подошла к окну и приоткрыла его. Прохлада наступающего вечера с лёгкой примесью морского бриза ворвалась в комнату.

Звуки с первого этажа стали слышнее, видимо, внизу было открыто окно.

— Витя, успокойся, всё наладится.

— Хорошо тебе, а меня этот козёл Тимур уже задрал капитально. Иди-ка ко мне, — Варвара услышала игривость в голосе Дорошина.

Хм, подумала она, у них, кажется, есть отношения.

— Ой, ну ты, Витя, даёшь, у нас тут пленница, а ты всё о своём…

— Да что переживать, мы чуть-чуть, расслабимся, после дороги-то…

Варвара услышала звук передвигаемого стула.

— Ну, давай, иди ко мне… Ну, правда, я сейчас точно сорвусь на этого козла, он сейчас не отстанет. А мне еще этому молокососу звонить. Кликуху взял себе — Мор. Я, когда с этим его патроном поговорил, хохотал долго. Ну, давай, не возись, помнишь в том фильме, сама-сама. Блин, забыл, ты такие фильмы вряд ли смотрела, в садик ходила ещё.

Варвара услышала звуки, похожие на сдавливаемые при затыкании рта чем-то вроде подушки. Это уже какое-то садо-мазо, встревожилась Варвара.

— Ну, Ирочка, милая, давай, — прерывающимся голосом громко говорил Дорошин.

«Кажется, они занимаются сексом. Отлично», — подумала Варвара. Она подошла к двери и попыталась её открыть. Дверь была заперта снаружи. Видимо, Ирацибета заперла её, когда Варвара была в душе. «Быстро бегает девчонка по этажам, однако. Так, что мы имеем. Они сказали. Что я пленница. Так оно и есть. Что-то там про Мора было. Ах, да, Мор… Наверное, это Влад, он говорил, что ему давали такое прозвище в школе из-за фамилии. Кто такой патрон, интересно. И кто такой Тимур? «Кажется, я попала в конкретный переплёт», — мысли проносились со скоростью света. «Как себя теперь вести, наверное, нужно сделать вид, что она ничего пока не знает и не слышала. Влад… кажется, ему грозит опасность, ведь наверняка они взяли её в плен, как они выражаются, потому что им что-то от него нужно. Как они узнали? Погоди, погоди», — разговаривала она сама с собой, пытаясь привести в стройную систему разбегающиеся мысли. «От Влада пришла смс-ка…». Она открыла рюкзак, чтобы ещё раз прочитать сообщение. Телефона в рюкзаке не было. «Так… Значит, эта хитрая Ирацибета заскочила в комнату и вытащила телефон. Отлично. Теперь я без связи».

Сомнений в том, что она в заложницах, уже не оставалось.

Вдруг снизу послышался глухой, но громкий стон, сначала женский, потом что-то похожее на крик мужской.

«Кажется, всё. Надо слушать дальше».

На первом этаже послышалось шуршание.

— Тут полотенца есть?

— Да, посмотри в шкафчике, — послышался ответ Дорошина.

— Ладно, я в душ, — мурлыкнула Ирацибета.

— Да, давай, жду тебя. Нужно обсудит план действий.

В комнате снова прозвенел требовательный звонок.

— Да, Тимур. Ну, не вынуждай меня. Я ему ещё не звонил. Сейчас буду звонить.

В ванной комнате послышался звук открытого потока воды.

— Ира, ты скоро?

— Да, я уже выхожу, — послышался звук шагов.

«Что они не предусмотрели, так это хорошую слышимость в этом коттедже. Видимо, дом строили специально для сдачи, поэтому не заморачивались звукоизоляцией. А эта мои «террористы» не удосужились проверить, что реально представляет из себя этот коттедж», — Варвара предположила, что коттедж был снят наспех, потому что сама операция по её захвату не продумывалась.

— Нам нужно звонить. Тимур, козлина, звонит каждые пять минут. Никакой личной жизни. В кои-то веки разместились в человеческих условиях. Ну, давай, погладь меня, я успокоиться должен, — Дорошин был раздражён, только когда он переключался на Ирацибету, видимо, что-то нежное проникало в голос.

«Да он маньяк какой-то», — улыбнулась Варвара.

— Ладно, давай будем этого охламона набирать, — услышала она через несколько минут, — Алло! Это Владислав Моршанский?

Ответа в трубке она услышать не могла, но, видимо, ответили.

— Это Виктор Николаевич. Узнал меня? — на том конце трубки, видимо, произошла заминка, — Так вот, слушай внимательно. И не притворяйся, что не понимаешь. Ты кинул очень, подчёркиваю, очень уважаемых людей…Я не буду называть тебе имена, конечно, но это люди, которые не любят шутить… Нет, милый, ты напутал, сейчас не лихие девяностые, но тем не менее, шутить не научились. Сумму знаешь? Ну, сверху накидывай процент, примерно сорок, да, пока такой процент. Деньги нужно перевести в течение двух дней… Я знаю, что ты застрял, это мы уладим… Да понятно это всё, конечно, ну ты же понимаешь, проблема не в факте, а в количестве факта. У тебя как раз такое количество, что можно дело заводить… Ну, так ты теперь понял, что люди серьёзные?

Варвара затаила дыхание. Она поняла, что Влада загнали в угол. Кто-то вымогает деньги. И сразу в ней проснулась жалость к этому человеку, она хотела крикнуть, чтобы он услышал. Но выдавать себя было нельзя.

— Да, самое главное тебе сказать забыл. Твоя подруга у нас. Мы тут от тебя недалеко. В Выборге. Так что подскакивай, если что, мы тебе её отдадим. Ну, я сейчас тебя не задерживаю, подумай, что и как. Позвоню… Ну, скажем, минут через… Ладно, через час. Ты, давай, думай, сам понимаешь, количество белого порошка при осмотре может удвоиться. Нам нужно понимать, если что, мы заключаем договор — тебя выпускаем, ты переводишь деньги. Девушку свою можешь на границе забрать. Но выехать-то вряд ли получится. Она в историю вляпалась, не знаю, видел, нет, ходили тут за свободу молодёжь у нас, бузотёрила. А твою угораздило выскочить как раз в разгар событий. Ну, её прихватили. Удалось отбить, конечно, она ж не кидалась на полицейских. А так всё хорошо у неё.

Дорошин положил трубку. За дверью послышались шаги. Через секунду дверь открылась.

(обратно)

Глава 13

Дорошин с Ирацибетой зашли в комнату.

— Варвара, сядь, пожалуйста, — приказал Дорошин.

Варвара присела на краешек стула, в голове крутилась мысль, что можно ка-то сбежать. «Так, их двое, ворота, скорее всего заперты. Нет, сейчас это не получится. Нужно внимательно слушать».

— Итак, я вынужден рассказать тебе неприятную историю. Как ты знаешь, твой приятель, Влад Моршанский, который сейчас находится за границей, занимался бизнесом в последнее время.

— Да, я слышала. Да и заходила в его офис.

— Ну так вот. Теперь нужно вспомнить. Да, вспомнить всё. Итак, ты, наверное, помнишь, как мы познакомились?

— Конечно.

— Ты прибежала к нам в отделение и рассказала историю про соседку.

— Да, я всё хорошо помню.

— Давай освежим. У нас были подозрения, что бутылочки с остатками алкоголя и нейролептиков нашла…

— Баба Люба.

— Да, баба Люба — нашла не случайно. Понятно, что всё это были предположения. Но ты пошла дальше. Вернее, так обстоятельства сложились с твоей школьной подругой и смертью отца. Мы бы снова не обратили внимание на некоторые совпадения, поверь, у нас явных убийств на участке хватает. Это, конечно, не значит, что мы тут криминальная столица. Но бывает. Итак, неожиданно подворачивается третий случай, к нам приходит толпа разъярённых тёток, которые через полгода должны вступить в наследство, а банк на него положил запрет. Ну, мы с моим помощником стали копать. Если честно, то сроки для заведения уголовного дело, вообще, проведения ОРМ уже прошли.

— Что такое ОРМ?

— Оперативно-разыскные мероприятия. Короче говоря, я потому и закрыл дело, что доказательств не хватало. Но мне это было интересно. Кстати, выяснилось, что девушка, которая выдавала вот той дамочке кредит, она сразу подпала под зоркий взгляд службы внутреннего аудита банка. Да, забыл сказать, заёмщица тоже резко так умерла, не пойми от чего. Потом мы выясняем, что все они лечились в некоей клинике «Корпорация Вечность». Действительно, пошутили, ребята.

(обратно)

Глава 14

Варвара слушала рассказ Дорошина и сравнивала его с рассказом Шашерина. Пока версия Дорошина совпадала с версией следователя.

— Итак, во всей этой истории всплывала это корпорация и врач Артур Александрович. Ну, и во всех трёх случаях были прописаны нейролептики, сами по себе не являющиеся чем-то запрещённым. Соответственно, мы приходим к выводу, что смерти наступили естественным образом, тем более все трое страдали алкоголизмом. Обычная история.

Варвара не могла предугадать, к чему клонит Дорошин. Ирацибета при этом разговоре делала вид, что не слушает, водя пальчиком по телефону. Она выглядела расслабленной.

— Как Вы знаете, я не стал возбуждать уголовное дело. По факту оформления кредита занималась служба внутреннего аудита, и вот в конце концов они передали нам результаты. Ну, у них свои методы воздействия. Выяснилось, что сотрудница, которая оформляла кредит, действовала под давлением своего приятеля. Сначала она упиралась, не хотела выдавать его фамилию. Причины личные, так как девушка замужем, а приятель — свободный человек. Но, когда на неё надавили, в общем-то, обрисовав картину маслом — мошеннические действия, использование служебного положения, сговор и так далее, она открыла фамилию. То есть, дело именно о выдаче кредита закрутилось. Если помните, квартира умершей, Зайцевой Екатерины Васильевны, по завещанию должна была перейти группе людей, это община иеговистов или не помню какой секты, не суть важно. Собственно, самые главные активистки и прибежали к нам, когда на квартиру был наложен арест банком.

— Хорошо, а что говорит тот товарищ сотрудника из банка? Как он связан с этой Зайцевой?

— А вот того человека мы и не смогли найти в стране.

Наступило тягостное молчание.

— Вы догадываетесь, о ком речь?

Варвара молчала.

— Да, правильно. О Владиславе Моршанском.

— Погодите, он ведь не мог взять кредит без Зайцевой?

— Ну, да, речь идёт только о том, что он сделал ей липовую справку с места работы. Видимо, в той фирме, в которой он работал, поставить печать не такая большая проблема.

— Хорошо… Справку он сделал. Но для чего?

— Я предполагаю, что он просто договорился с Зайцевой, что она возьмёт кредит на своё имя, а дальше передаст ему.

— Но ведь… Откуда он её знал?

— Ну да, это вопрос интересный. И доказать, что именно он взял этот миллион из банка, не представляется возможным. Ну, Вы сами прекрасно знаете — дозвониться до него практически невозможно. Но отследить телефон, конечно, можно. Что мы сделали, послав сообщение на Ваш телефон.

— Так, значит, это было липовое сообщение… Что с ним?

— Погодите, я не досказал Вам историю. Когда мы получили данные, что липовую справку сделал Моршанский, мы продолжили копать более прицельно. Меня интересовал вопрос, как, каким образом Моршанский мог познакомиться с Зайцевой. Вообще, в принципе, почему он с ней познакомился. Девушка из банка сказала, что она сделала это, потому что была с Моршанским в отношениях. Я знаю, что Вам это неприятно.

— Погодите… А как Вы узнали, что Влад должен меня встретить?

— Говорю же, телефон прослушивался, остальное дело техники. У меня всё время вертелась эта корпорация, откуда, собственно, нейролептики и начали свой путь. Я встречался с этим доктором Беликовым несколько раз. Пытался вывести его на чистую воду. Но не получалось. Снова стали прорабатывать всех троих, которые внезапно умерли. И снова вспомнили Светлову и бутылочки с нейролептиками. У неё было два телефона, это разрыл мой помощник, Алексей.

— Да, я знаю…

— Откуда?

— Ну, — потянула Варвара, лихорадочно соображая, что, кажется, приезд Шашерина в Михайловское был какой-то личной инициативой.

— Ладно. В общем, один телефон использовался активно, и мы засекли входящие звонки с телефона клиники. Опять же, это косвенное доказательство, что Моршанский и Беликов знакомы. Пришлось немного углубиться в историю, порыться в картотеках. Оказывается, мама Моршанского также лечилась у Беликова, в далёкие нулевые. Это доказывало только тот факт, что они знакомы. Больше ничего. Но нам повезло снова.

Дорошин подошёл к окну, задумчиво открыл вторую створку.

— Сейчас самое интересное. Мы всё время помним, что случая у нас три, и интуитивно предполагаем, что они как-то связаны. Но связь начинает проявляться только тогда, когда внезапно подсвечивается какое-то событие. Случай с Зайцевой — квартира в центре города, в которой часто останавливаются странные старушки-сектантки. Разумеется, соседи это тоже замечают. Так как квартира прямо в центре, на Ленина, то в доме полно квартир, которые сдаются. Сдают их и на длительный срок, и посуточно. Разумеется, риэлторы, которые там пасутся постоянно, быстро смекнули, что квартира пустая, стали рыть, кто же новый хозяин. Рядом, через стенку, как раз такая квартира, там её сдаёт риэлтор, посуточно. То есть, по сути, постоянно бывает в этой квартире. Дома это старые, мало что услышишь через стенку, кирпич. Но вот месяц назад звонит нам одна дама, мы её пригласили в отдел. Вернее, мы делали опрос соседей, как положено. А после первой беседы она как раз и услышала то, о чём нам сообщила.

Про даму-риэлтора Шашерин не рассказывал, отметила про себя Варвара.

— Так вот. Приходит такая аппетитная блондинка, Виктория, рассказывает нам чудеса про эту нехорошую квартиру. Старушек-сектанток она видела уже не раз, про смерть Зайцевой тоже слышала от соседей. Сообщает нам Виктория следующее. Слышала она разговор на лестничной клетке, как ругались две старушки. Громко говорила некая Евдокия. Она сетовала, что Зоя втянула её в грязное дело. Наша Виктория как раз пыталась выйти на площадку, но решила приоткрыть дверь и послушать, тем более, что участковый приходил опрашивать соседей на днях. Зоя оправдывалась, что нужно было как-то оправдать деньги, которые вложили в лечение, поэтому она и послушалась Артура. Сейчас тех денег, которые заплатили, не вернуть, а квартиру тоже не продать. То есть, подробностей никаких, но еще была тема, что кто знал, что она взяла такие деньжищи в банке.

— Погодите… А кто такой Артур?

— Артур — это и есть тот врач, Беликов. Из «Корпорации Вечность». Проверили мы тогда телефонные звонки. И вот что интересно. У Светловой, Вашей соседки уже, было два телефона.

«Да, это я уже знаю», — подумала Варвара.

— Было два телефона и две разных sim-карты, соответственно. Из офиса «Корпорации Вечность» на одну из карт звонили, причём уже после смерти Светловой. Таким образом, нужно было прояснить обстановку, почему же так происходит. Признаюсь, пришлось немного припугнуть этого Беликова. Фамилия такая говорящая… Не знаю, мне это со школьной программы знакомо, «Человек в футляре». Однако он не робкого десятка оказался. Но прижать его удалось. Так, чуть-чуть. Собственно, он сказал-то немного, что просто немного хотел подзаработать. Каким образом в нынешнем обществе можно заработать?

— Оказать услуги?

— Это одна история. По документам, компания занимается оказанием услуг. Иногда оказывает даже по полису ОМС, что само по себе удивительно, есть у неё какие-то соглашения на эту тему, как у частной клиники. В общем, Артур Александрович, понимая печали родственников алкоголиков, решил сформировать среди них спрос на услуги иного рода.

— Что это значит?

— Ну, смотри. Алкоголики часто асоциальные типы. Живут по-разному, но, как говорил Булгаков, хорошие вроде бы люди…

— … Но всех испортил квартирный вопрос. То есть, дело в квартирах?

— Именно. В наше время человек, у которого есть квартира, автоматически становится очень интересным объектом.

— Блин…

— Ну, в общем, наш сердобольный Беликов просто предлагал, заметь, не свои услуги. Помните, у Тарантино, специалист по решению проблем. Да, вот таким специалистом по решению проблем и был Ваш друг Моршанский. Мы отследили несколько сообщений на телефон Светловой. Обращены они были к некоему Мору, то есть, я так понимаю, позывной. На самом деле в сообщениях не всё понятно, конечно, это нужно ещё с получателем разбираться. Но Беликов, чтобы немного оправдать себя, слил своего подельника.

— Теперь понятно, откуда нейролептики. И как он их убивал.

— Получается, Ваши предположения о закономерности таких вот людей, мне не хочется называть их невписавшимися в рынок. В общем, людей, которые не смогли найти себя. И смерти которых ждали родственники. Ну, и не только родственники.

— Виктор Николаевич, Вы его арестуете? — Варвара смотрела на Дорошина, понимая, что это вопрос времени.

— Ну, сейчас я это сделать просто физически не могу. А, ну теперь к нашему плану. В целом понятна ситуация?

— Да…

— Мы отследили, что Моршанский хочет Вас встретить. Дело в том, что пока мы собрались его брать, он выехал за пределы. Мне кажется, его предупредила та девушка из банка. Мы не сразу сообразили, чтобы перекрыть границы. Ну вот. А тут подвернулся такой случай.

У Варвары вертелось на языке, чтобы спросить о Шашерине, ведь это вроде его помощник. Но почему-то его здесь нет.

— Итак, сейчас я звоню нашему другу и сообщаю, что мы держим Вас в заложниках. Ну, потом я даю Вам трубку, Вы говорите, что с Вами всё хорошо, но ни слова о том, что в теме, почему, собственно, мы его ищем.

— Погодите… Как-то нелогично получается. Вроде как Вы представитель закона.

— Детка, сейчас уже не до этих сантиментов, представитель, не представитель, — Дорошин как будто занервничал от такой реплики.

— Хорошо, — с недоверием произнесла она. — А что я должна говорить тогда?

— Да просто — я нахожусь в доме, тут безопасно. Со мной всё хорошо.

(обратно)

Глава 15

Дорошин набрал номер на мобильном телефоне, взяв его у Варвары. Варвара услышала длинные гудки.

— Может, в вайбере попробовать?

— Хорошо.

Послышались характерные гудки вызова абонента. С той стороны взяли трубку, Дорошин переключил на громкую связь.

— Алло. Это Владислав?

— Да. Кто это? Где Варвара?

— Варвара стоит рядом.

— Влад, я здесь, — подала голос Варвара.

— Кто это?

— Это Виктор Николаевич Дорошин. Ну, в общем, история такая. Варвара сейчас находится со мной. Мы в Ленинградской области. И очень хотели бы тебя видеть.

— Вы захватили её в заложники?

— Ну, не так грубо, кляпа во рту никто не держит. Включаю изображение.

Дорошин обвёл комнату, чтобы Моршанский убедился.

— Хорошо. Что Вы от меня хотите?

— Ну, для начала возврата на родину. Если ты помнишь, за тобой должок.

— Я не понимаю, о чём Вы говорите.

— Перестань включать дурака.

— Хорошо, я подумаю. Поясните, когда мы снова выйдем на связь.

— Думаю, часа на обдумывание ситуации тебе должно хватить.

Моршанский отключился. Варвара сидела на стуле с гримасой на лице.

— Тебе плохо? — спросил Дорошин.

— Нет, нормально. Я не могу переварить информацию, которую Вы мне дали. Он убил их? Как это он провернул?

— Ну, мы изучали камеры, помнишь, попал под камеру твой знакомый?

— Андрей?

— М-да… Ты сама не путаешься в своих ухажёрах?

— У меня с ним всё в прошлом…

— Да ты не переживай. Такие романы — обычное явление. Наверное, на первом курсе влюбилась?

— Не совсем… Просто с ровесниками было менее интересно.

— Ну, понятно. Это нормально. Девушка всегда ищет в молодом возрасте того, кто мог бы заменить ей отца. И по уму, и по мудрости. Ну, и изучение наук помогает, само собой разумеется. Ведь он не просто с тобой встречался, я так понимаю? Наверное, занимались чем-то…

— Конечно. Андрей многому меня научил. Да и к Вам я пришла с его подачи. Через Константина…

— Да, да. Через Тихонова. Мы с ним давно знакомы, городок-то маленький, Университет ещё меньше. Он тогда уже преподавал, когда я учился. Ещё с первой женой… ладно, это к делу не относится. Итак, как проделывал всё это Моршанский. До конца технология не понятна. Но про камеры могу сказать одно — попадались нам снимки, похожие на его фигуру, но он как будто знал, где камеры, то в капюшоне, то отвернётся. И одежда такая серенькая. Мой помощник изучал съемки в день убийства. Я сейчас уже определённо могу это сказать. Предположительно он каким-то образом заставлял жертву употребить алкоголь и таблетки. Там возникает тошнота, рвота, угнетение дыхания, сердечной деятельности. Мы допрашивали Беликова, он сказал, что пациент не мог сам так смешать препараты. Остаётся предположить, что таблетки были добавлены в процессе употребления алкоголя.

— Хорошо, допустим. Но как он их узнавал?

— Беликов давал телефон Моршанского, кодовое слово «Мор». Заказчики, то есть родственники, видимо, встречались, передавали фотографию или другие данные. Далее следовало исполнение заказа, через полгода родственники вступали в наследные права. Но не всё проходило гладко, как в случае с Зайцевой, которая взяла кредит на своё имя, с большой долей вероятности она эти деньги передала Моршанскому.

— А сколько стоят такие заказы?

— Это доподлинно неизвестно.

Варвара вспомнила, что Влад неожиданно разбогател, что позволило ему купить довольно неплохую квартиру в центре. «Он говорил, что это отец помог», — думала Варвара, — «Поверила, как девочка. Ещё что-то про выкуп его доли в старой квартире через муниципалитет. Тоже сказочки, где ж это видано, чтобы муниципалитет ни с того, ни с сего стал выкупать твоё жильё. Он просто накопил деньги на убийствах. Чётки… Он украл у Нади Светловой чётки».

— Вот я думаю, хорошо, Владу давали наводку, да хоть все данные. Но как… Ведь нужно было зайти к ним в дом.

— Вопрос правильный. Я тоже думал об этом. Скорее всего, он знакомился с ними на улице.

— Да, я Вам говорила, что Чеснокова, отца моей школьной подруги, видели с каким-то неопределённого вида молодым человеком, душевно беседующим.

— Ну, я могу сказать только одно, для нас существенными явились показания именно Беликова. Он пока под подпиской о невыезде как соучастник. А вот Моршанский почуял, что мы за ним охотимся. Да, и показаний Беликова, в общем-то хватает. Мы ещё обыск провели у Моршанского, обнаружили некоторые вещи жертв. Похоже, он любит взять что-нибудь с места преступления на память. Странная привычка, конечно.

— Что, например?

— Там бусы какие-то, фотоаппарат ещё советских времен, был такой у Чеснокова.

— Но как он входил в доверие…

— Варя, это нужно спросить у Вас. Вот Вы сами-то как с ним познакомились?

— Мы… Сначала виделись в баре, он был с какой-то девушкой, я выступала. Тогда мы с ним не познакомились. Это было зимой. Потом, я снимала деньги в банкомате, и меня ограбили. И тут неожиданно он появился, потом предложил помощь, потом мы обменялись телефонами. Ну, потом закрутилось…

— А Вы ничего за ним такого не замечали?

— Нет, конечно. Мы ходили на концерты, гуляли. Были какие-то звонки, да, один раз я видела телефон, старая модель…

— Старая модель, на ней хуже отслеживает перемещение клиента.

— Да, он нервничал, когда у него разрядился телефон… То есть, он собирал заказы, потом исполнял их…

— Мне кажется, Варя, Вам нужно поменьше нервничать, в Вашем положении…

— Откуда… Откуда Вы знаете? — на лице вспыхнул румянец.

— Ну, так мы же следователи, нам положено. Вот так получается, нервничать нельзя, а уж кто папаша получился, бывает… Вы ж не могли предполагать такой разворот событий. Ну, в общем, уже вечер, я пойду вниз. Ираида!

Ираида была во время всего разговора как незаметная тень, тихо сидя в уголке.

— Да… Забыл спросить самое главное. Вы. Конечно, будете помогать следствию, не так ли? Но, на всякий случай, дверь будет заперта. Для Вашей же безопасности. Вдруг ваш юный друг каким-то образом вычислит наше месторасположение и примчится вызволять принцессу из плена. Да, телефон я забираю, иначе картина будет неправдоподобна. Через час мы созваниваемся, он озвучивает своё решение. Да, сейчас Ирочка… Ираида принесет поесть, наверное, проголодались.

— Конечно.

(обратно)

Глава 16

Варвара осталась одна. Думать о чём-либо не хотелось. Позвонить было невозможно. Её захлестнуло отчаяние. Слава Богу, приступы токсикоза были только с утра. Это была нереальная история, она носит ребёнка убийцы. Мелькнула мысль, что, когда всё это кончится, нужно будет от него избавиться. Врачи сказали, что, если она примет такое решение, у неё в запасе неделя, максимум две. «А я тут торчу. В заложниках. Дорошин ведёт себя нервно. Вообще, мент захватывает заложника — как-то нелогично. Но ему так не кажется».

Через пять минут постучалась Ирацибета, она вошла и поставила поднос на журнальный столик.

— Завтра закажем что-нибудь получше, пока вот есть пюре с котлеткой и сок. Да, чай, фрукты, печенье.

Она выскользнула из комнаты, предусмотрительно провернув ключом в замке. Внизу, в комнате, послышалась возня. Варвара тихонько открыла окно, вверхпотянулась струйка дыма.

— Как думаешь, сработает у нас? — спросил Дорошин, обращаясь, видимо, к Ирацибете.

— Не знаю, — вздохнула она, — Как этот хмырь поведёт себя, неизвестно. Вообще, есть ли у него деньги.

«Деньги? Это уже интересно», — подумала Варвара, затаив дыхание и встав еще ближе к окну.

— Да ведь не отстанет от меня этот урод, точно говорю. Там большие бабки крутятся. И вообще, бизнес на этом строится. Они бесятся даже не из-за денег, всё налажено было, понимаешь. Ладно, может, бросим ещё маленький пистончик?

— Витя, ну ладно, тебе же позвонить могут…

Звуки уходящих от окна шагов и недвусмысленный скрип диванных пружин. «Понятно. Похоже, этот Дорошин так просто от неё не отстанет», — мельком отметила Варвара, — «Интересно. Деньги. Ирацибета… Она работает в офисе у Влада. Этот Тимур как-то связан с бизнесом, они вместе что-то крутили. Что там Влад рассказывал… Он выигрывал тендеры на различные работы. Похоже на правду, что бизнес общий, кто-то из участников не может зайти на конкурс, а Влад выигрывает. А делают другие. Блин, ну на работе эти сотрудники, или где, что такое, каждые пять минут занимаются совокуплением».

Последняя мысль пришла от звука протяжного стона, изданного, очевидно, Ирацибетой. Окно было приоткрыто, как и раньше.

Внизу запиликал вызов вайбера.

— Смотри, звонит сам. Молодец какой.

Варвара напрягла слух.

— Да… В общем, я раньше немного не мог говорить… Ты кинул так-то важных людей. Да-да, имей в виду, они очень злятся. Ты ведь знаешь Тимура? Встречался? Ну вот.

— Да, встречался, — услышала она голос Влада, — Я посмотрел, у меня в принципе есть возможность сделать перевод. Но вы ведь меня задержали на границе.

— Ну, пришлось так сделать, извини. Иначе бы твою красавицу не прихватили.

— Но сейчас я только вышел, банки закрыты.

— Ой, ну кому ты рассказываешь. Двадцать первый век.

— Век двадцать первый, но я хотел снять наличными. А такие суммы выдают исключительно в банках.

— Ладно. Сколько времени тебе ещё нужно?

— Я думаю, завтра с утра. Я оставлю в онлайне заявку. Скорее всего, завтра с утра смогу взять. Ехать тут… Часов пять. То есть, примерно в три максимум я смогу приехать. Я не хочу светиться переводами. Когда я увижу Варвару, тогда передам деньги.

— Ну, предположим. Завтра, говоришь. Мы могли бы встретиться в Выборге, на площади Старой Ратуши. Примерно… Давай в три часа. Ну, Варвару мы тебе подвозим, в безопасном месте она будет находиться. Да… Не забудь такую вещь… Ты скоро станешь отцом.

Моршанский молчал минуты две.

— О чём это Вы?

— Я о Варваре. Сведения из первых рук.

— Вряд ли бы она Вам сказала…

— Ладно, не из первых рук, из вторых, но с подтверждением. Её старый воздыхатель, Дон Кихот такой, мне сказал.

«Ну, папик, болтаешь лишнего», — возмутилась Варвара.

— Допустим.

— В смысле «допустим»?

— В смысле — я думаю. Неужели Вы можете сделать что-то дурное против беременной женщины?

— Ты так вопрос не выворачивай, — повысил голос Дорошин. — Говори, как есть, по существу. Мы договорились о завтрашней встрече или нет?

— Нет, я должен переварить информацию, которую Вы мне сообщили. Я хорошо отношусь к Варваре, конечно, но в мои планы пока не входило становиться отцом.

— Ну, это ваши личные разборки, меня не касаются. Мне нужно, чтобы дело было сделано. И чтобы завтра в три часа ты стоял у Ратуши.

За окном сверкнула молния и где-то вдали ударил гром. На Выборг шла гроза со стороны моря. Комната сразу наполнилась запахом свежести. Порывы ветра зацепились за створки окна, и оно сильно хлопнуло. На первом этаже послышался звон разбитого стекла.

— Чёрт, придётся доплачивать, — закричал Дорошин.

(обратно)

Глава 17

Внизу послышались быстрые шаги и звук закрываемой рамы. Варвара закрыла окно в свою комнату. Послышался звук открываемого замка, в комнату втиснулась Ирацибета.

— Слушай, у тебя в рюкзачке нет никаких бинтов? Виктор Николаевич поранился.

Варвара быстро прокручивала комбинацию в голове. Значит, она в заложницах, но Влад ещё сомневается, будет он с деньгами или нет. Его неприятно удивило известие о её беременности. «Наверное, он думает, что про беременность сказано специально, чтобы его выманить», — размышляла она. «Подумай сама, как должен отреагировать молодой мужчина. Он только что купил квартиру, у него успешный бизнес. И тут ты, со своим неоконченным высшим. Очень так недвусмысленно получается, что нужно жениться. А я сама не знала и не хотела. Я ещё могу действительно не захотеть, только бы вырваться отсюда. Нужно продумывать план побега. Так, значит, окно внизу без стекла. Даже если они закрыли двери, то, пробравшись в эту комнату, можно вылезти. Там останется преодолеть ворота. Вряд ли они будут спать внизу. Нужно как-то сделать так, чтобы завладеть ключом». Варвара поглядела на дверь, замок открывался ключом с внутренней стороны.

— Да, у меня что-то есть, но вы же забрали мои вещи.

— Ладно, давай пойдём вниз, чемодан внизу. Заодно посмотрим, что у тебя там, и я отдам его, в конце концов, тебе нужны личные вещи, мы же не звери.

«Не звери, не звери, только держите меня тут, как в клетке», — отвечала ей мысленно Варвара.

В комнате на первом этаже около окна была груда стекла, Дорошин сидел на диванчике с окровавленной рукой. Ирацибета вытащила откуда-то чемодан и открыла его. Варвара быстро достала косметичку, в которой у неё были все необходимые средства. Когда они собирались с Андреем в Михайловское, предполагалось, что спать будут в палатках. Перевалов сам лично собрал аптеку, потому что ему везде чудились то змеи, то упавшие деревья.

— Да у тебя тут целый травмапункт, — засмеялся Дорошин.

Варвара перевязывала руку, предварительно обработав перекисью.

— Я не гарантирую.

— Да, спасибо. Варвара, завтра мы встречаемся в городе с Моршанским, но он взял ещё таймаут, думает. Скорее всего, он приедет. Мы с ним встретимся. Потом ты свободна. А с ним будет отдельная история, в смысле ареста. Но до поры — до времени необходимо соблюдать игру с заложницей.

— Да, поняла.

Варвару подмывало спросить про деньги, она ведь отчётливо слышала, что сначала с утра будут сняты деньги, а потом у Ратуши их передадут. Варвара в обмен на деньги. Иначе как — Влад понимает, что его могут арестовать, наверное, подозревает, что его раскрыли. «Нет, нелогично получается. В разговоре звучали деньги и дела, про которые Дорошин даже не заикался. Он рассказывал про убийства. Может, выманивание Влада из-за границы имеет другую цель? И он не убивал?

Можно ли верить Дорошину? С другой стороны, Алексей Шашерин тоже мне рассказывал про две SIM-карты Светловой и про то, что Влад пользовался одной из них. С третьей стороны, он мог пользоваться картой, не подозревая, что она оформлена на Светлову. Например, ему мог её передать Беликов. Для связи. И вообще, очень может быть, что Беликов сам убивал своих пациентов, а для отмазки посылал сообщения с позывным «Мор». И вообще, эта тёмная история с Тимуром. Может быть, спросить в лоб Дорошина, кто это такой? Тогда он поймёт, что я подслушала их разговоры, а это нежелательно, ведь всё интересное ещё впереди. Завтра Дорошин должен как-то передать меня с рук на руки Владу. Но, он может забрать деньги, а меня не выпустить».

У Варвары всё больше складывалось ощущение, что Дорошин как-то сам завязан с неизвестным Тимуром, потому он перед ним и выслуживается так. И очень может быть, что они хотят взять деньги, а Влада, например, убить, да и её тоже. Варваре стало страшно, она больно затянула узел на руке, Дорошин вскрикнул.

— Осторожнее, сестра.

— Да, извините. Скажите, вы встретитесь завтра, а где буду я?

— Ну, ты с Ираидой будешь. Я думаю, что здесь нужно всё прибрать, выехать пораньше. Да, и достопримечательности посмотришь, с Ираидой погуляешь. Ну, где-нибудь будете, в кафе, например. Когда подъедет Моршанский, мы с ним переговорим, потом я вам позвоню и всё, у Ратуши и расстанемся. Я не знаю твои планы, но насколько я понял, за границу тебе ехать нельзя.

— Откуда Вы это поняли?

— Ой, какая ты милая и наивная. Ну, как ты думаешь, кто тебя выцарапал из лап доблестной полиции, когда ты изображала из себя либеральную общественность?

— Я вообще не знала, что там происходит.

— Не знаю, было вынесено судебное постановление об административном нарушении. Несанкционированный митинг и противодействие органам полиции.

— Это бред какой-то, на самом деле. Вообще, всё, что там происходило, бред.

— Ладно, я никаких комментариев давать не буду. Просто Перевалов попросил меня помочь. Итак, завтра у Ратуши найдёте какой-нибудь ресторанчик, на Южном валу там что-то есть недорогое и неброское, будете там ждать моего сигнала. Мы встречаемся, потом вы выходите, ну, и как в лучших советских фильмах, производим обмен.

(обратно)

Глава 18

Ночью Варвара спала плохо, за окном беспрерывно сверкало и лил противный дождь, как будто намекающий, что скоро осень. Так и хотелось сказать ему — ещё нескоро, ещё зелёная трава и тёплое море. Хотя, наверное, не совсем тёплое. Когда-то давно она читала стихи одной малоизвестной поэтессы.


Кто сказал, что море мёртвое? —


Посмотри — оно живое!


То зелёное, то жёлтое, то вдруг голубое..


Кто сказал, что море мертвое?


Посмотри- оно грустит -


Вот лежит такое чёрное, тяжело молчит…


Серый дождик, слёзы моря, волны грозно скачут,


Кто сказал, что море мёртвое?


Мёртвые не плачут…16


Ей вспомнилось детство, поездка в Анапу, вернее, это был уже пригород. Множество разгорячённых тел, кричащие дети, торговцы с чурчхелой и самосой. Но было какое-то странное ощущение счастья, когда, отплыв совсем недалеко, она ложилась на спину и смотрела в небо. В уши заливалась вода, и мир становился безмолвным. Просто небо, заложенные уши и никого вокруг.

Ещё в Анапе были какие-то странные красные жучки, которых собирали все дети, взбираясь на дюны.

Варвара тоже пыталась собирать жучков, но родители жёстко запретили их собирать, потому что у них была какая-то фобия по отношению ко всем насекомым.

Они остановились в стандартном летнем домике, вернее, это была такая череда комнат, как в коммунальной квартире, с несколькими лестницами для спуска со второго этажа и обязательным столиком около каждой двери.

По вечерам откуда-то со стороны аквапарка доносились весёлые голоса, а по тёмным, непривычно тёмным южным улицам ходили толпы отдыхающих.

Варвара слышала разговоры родителей, что с советских времён ничего не изменилось, разве что столовых стало побольше. Дальше шли воспоминания о вожделенном отдыхе в Турции, где абсолютно не нужно думать ни о чём.

А Варваре больше нравился русский юг. В Турции она была совсем маленькой, и ей очень не понравилось ощущение странного внимания турков ко всем детям. Они пытались её обнимать, улыбаться, шутить. В столовой они сами прибегали со сладостями и пытались ей угодить. Как-то она услышала разговор отца с одним служащим, разговор был на английском, потом ночью он обсуждал это с матерью. «Представляешь, предлагал за пару верблюда продать нашу Варю, ему нужна жена», — шептал он маме, думая, что Варвара спит. После этого она всегда отпрыгивала от служащих, которые проявляли к ней внимание.

На русском юге такого не было. Дети бегали спокойно по двору, могли и выйти за ограду. Самое главное, не существовало территории, за которой начиналось что-то неведомое. Варвара чувствовала неискренность персонала турецкого отеля.

Вообще, детство представлялось её калейдоскопом, картинки менялись, но можно было предугадать, как сложится очередной узор. До школы это детский сад, и летний отдых на море каждый год. В школьные годы — это учёба и снова море, а ещё поездки по стране. Было ощущение, что она посетила все храмы Золотого кольца, а еще родители любили колесить по дорогам Московской области и рассказывать то про войну 1812 года, то про боевые сражения Великой Отечественной. Она не очень понимала это увлечение историей, но читала по совету родителей Толстого, Тургенева, Пушкина.

Но классика была не в моде. Было в моде съездить на красивый курорт, прокатиться на крутой тачке. В школе хвастались путешествиями в Тайланд и дайвингом в Красном море. Но родители Варвары не возили её на модные курорты, решали квартирные вопросы и ограничивались родными просторами.

(обратно)

Глава 19

Утро наступило неожиданно. Дверь по-прежнему была заперта. Надежда на побег постепенно покидала Варвару, она чувствовала с утра усталость. Заняться было нечем, разве что почитать журналы, которые лежали стопкой на одном из стеллажей. Она за долгие годы пользования интернетом отвыкла читать с листа. Единственно, когда нужно было читать литературу в читальном зале университета. Это были редкие статьи, причём некоторые печатались в газетах. Газеты были толстые, пожелтевшие, пыльные. Но их хранили зачем-то, хотя давно можно было оцифровать.

Варвара прислушалась, внизу двигали мебель. На часах было одиннадцать. Дверь открыла ключом Ирацибета и поставила поднос с овсяной кашей, фруктами, чаем. Еще на подносе красовались бутерброды с сыром, ветчиной, авокадо. Экзотично, подумала Варвара. Может, у них за ночь аппетит разыгрался? Ирацибета выглядела немного потухшей и какой-то бледной. «А, она не накрасилась ещё с утра, вот и бледной кажется», — поняла Варвара.

— В общем, если хочешь посмотреть город, то собирайся, минут через тридцать выезжаем. Виктор Николаевич подбросит нас в Монрепо17, часа на два, потом на такси подъедем поближе к Ратуши. А он пока по своим делам.

— Хорошо. Отлично, — оживилась Варвара.

(обратно)

Глава 20

Прогулка в Монрепо была великолепна, но Варвара начинала волноваться перед встречей с Владом.

Они вызвали такси и разместились в недорогой забегаловке на Южном валу. Ирацибета заказала пиццу и сок, обстановка была непринуждённой. Она несколько раз созванивалась с Дорошиным, докладывая ему о своих передвижениях. Она была спокойна и рассудительна, лёгкий макияж подчёркивал её кукольный ротик, так плотоядно впивавшийся в пиццу.

В углу зала на стене была размещена большая плазменная панель, на которой без звука демонстрировались фильмы с видами пригородов Санкт-Петербурга.

Пока они были в Монрепо, накрапывал дождик, огромная туча успела отползти в сторону по побережью в сторону Хельсинки.

За стойкой бара уныло стояла какая-то девица, явно скучающая от совсем небольшого количества посетителей. И то верно, кто ходит в прибрежные кафешки в понедельник днём. Девица протирала стаканы, потом взяла пульт и начала ходить по каналам телевещания. В три часа был дневной выпуск новостей Санкт-Петербурга.

Диктор вещал новости о предвыборной компании по выбору губернатора, которая, по сравнению с московскими волнениями, протекала довольно вяло. Пошли различные вставки интервью действующего губернатора и хвалебные отзывы «простых избирателей». В конце был блок происшествий.

— Сегодня утром, в районе Ваалимаа18, на трассе E18 произошло столкновение легкового автомобиля с деревом. Со вчерашнего вечера в данном районе идёт непрекращающийся дождь, водитель не справился с управлением на повороте, и его вынесло за пределы трассы. От сильного толчка водитель врезался в лобовое стекло, предположительно, он не был пристегнут. Также произошло возгорание, — на экране пошли кадры с места происшествия, крупным планом показана голова водителя, уже обуглившаяся.

— Личность водителя устанавливается, по предварительной версии он выехал сегодня со стороны Финляндии, так как номера машины финские. Автомобиль прошёл пропускной пункт. По запросу власти Финляндии выдали информацию об автомобиле, который был взять в аренду вчера вечером гражданином Российской Федерации. Личность арендатора устанавливается. Мы следим за развитием событий, выпуск новостей каждый час.

Ирацибета смотрела на экран, Варвара сидела к нему спиной.

— Что-то случилось? — спросила Варвара, испугавшись бледного лица.

— Мне… нужно выйти в туалет, пожалуйста, сиди здесь. Сейчас… три часа десять минут, я заодно позвоню Виктору Николаевичу, наверное, он встретится с нашим клиентом.

Это звучало фальшиво. На экране снова замелькали красоты Санкт-Петербурга и его пригородов. Ирацибета отправилась в туалет, Варвара встала из-за стола и пошла в ту же сторону. Она подошла близко к двери с табличками двух треугольников и прислушалась.

(обратно)

Глава 21

— Витя, что делать! — услышала она испуганный шёпот, который срывался.

— Она сидит там, ничего не поняла, спиной сидела. Да там и не поймешь ничего. Просто ты мне ведь говорил номера машины, на которой он должен был ехать, их как раз показали крупным планом, — Ирацибета говорила очень быстро, пытаясь не повышать голос, — да, я поняла. Ты сейчас где?

В голове Варвары вихрем пронеслась догадка. Она пропустила момент, когда разговор прекратится, а дверь с шумом откроется. Ирацибета, уже вся красная, чуть не сшибла её с ног.

— Я тебе что сказала? Сидеть.

— Я захотела в туалет.

— Ладно. Иди. Только быстро.

— Что-то случилось?

— Пока не понятно.

Варвара вышла и снова села за столик.

— Так… В общем. Есть небольшие неприятности. Сейчас мы должны с тобой выйти отсюда, телефоны оставляем.

— Как?

— Ну, ты как маленькая девочка. Короче, объяснять долго времени нет, мы на крючке, и нужно заметать следы. Сейчас Виктор пока ищет, где взять транспорт.

— И что мы будем делать, удирать? От кого?

— Ладно, считай, что это погоня. Читала? Иногда хорошие герои вынуждены удирать. А подробности расскажет Виктор… Николаевич. Сейчас мы ждём звонка, а потом медленно, — она оглянулась, увидев большое растение в оранжевом горшке, — потом медленно идём вон к тому горшку, ты меня прикроешь. Мы должны оставить средства, по которым нас можно вычислить. Но пока ждём звонка с условным сигналом.

Запищал телефон Варвары.

— Ага… Алло. Да, это парикмахерская. Дело в том, что у меня клиентка, голова вся намазана, долго говорить не могу. Да, я могу вас записать через полчаса. Адрес? Адрес у нас прежний, посмотрите по дубль-гис, это недалеко от Ратуши. Да, я вас записала.

— Как конспиративно.

Они подошли к оранжевому горшку с чахлой пальмой, Варвара принялась смотреться в зеркало, как бы поправляя причёску и одежду.

— Всё, выходим. У тебя есть защитные очки?

— Я так поняла, в шпионок мы играем по-настоящему, — усмехнулась Варвара.

Они вышли из кафе. Метрах в двухстах к тротуару припарковался чёрный пежо. Ирацибета остановилась, протирая тёмные очки и через плечо наблюдая за автомобилем.

— Идём, всё чисто. Вот только надолго ли.

Они убыстрили шаги в сторону автомобиля. Буквально не доходя десяти метров за спиной послышался звук визжащих тормозов. В сторону пежо неслась красная десятка. Она была ещё далеко, дверца пежо распахнулась, Варвара узнала Дорошина. Он выскочил и открыл задние дверцы, в которые они прыгнули с Ирацибетой через минуту. Машина резко рванула и стала набирать скорость. Красная десятка становилась всё дальше, но отставать не думала. Все молчали.

— Ладно, девчонки, не трусьте, — нарушил тишину Дорошин.

— А мы не трусим. Только что происходит? — с дотошностью стала повторять Варвара.

— Происходят интересные дела, но я смогу тебе рассказать, когда оторвемся от той красной машинки. Попробую выехать на Ленинградское. Пока не могу понять, куда нам ехать, везде посты, скоро наши параметры передадут всем. Нужно менять машину.

Дорошин свернул в переулок, развернулся и поехал навстречу десятке. Выехав на Ленинградское шоссе, он прибавил скорость, десятка неожиданно отстала.

— Видимо, передали на посты. Тут узловая больница сейчас будет, и военная прокуратура. Невесёлое место, конечно, но получается мы в самое логово лезем. У меня здесь кореш работает, в армии вместе служили. Я буквально на днях ему звонил, он сказал, что работает сегодня, а так могли бы встретиться.

Дорошин остановил машину и скомандовал на выход. Быстрыми шагами они зашли в здание больницы, на вахте сидел немного полноватый товарищ в полувоенном обмундировании.

— Серёга, привет!

Товарищ немного изумился, но Дорошина признал.

— Слушай, — Дорошин стал говорить ему что-то на ухо, — Короче, прошу помощи.

Серёга набрал на пульте, взял трубку.

— Валера, подмени меня на пол-часика, мне нужно тут товарищу помочь, у нас договорённость с Олегом Николаевичем на консультацию. Да, товарищ по армии, мы раньше созвонились, что я помогу. Спасибо.

По коридору прибежал парень лет тридцати и кивнул, открывая проход.

Они шли по этому длинному коридору, выкрашенному зелёной краской, со специфическими запахами из открытых помещений.

В конце коридора был лифт для подъема колясочников. Они зашли в него и облегчённо вздохнули.

— В общем, ребята, смотрите. Это типа маленького склада, там никто не ходит. Стулья есть, сейчас чайник принесу и воду. Располагайтесь. Я дежурю сутки. То есть, утром нужно решать. Могу дать свою машину, она у меня, правда, трухлявая. Но ездит.

— Спасибо, друг. Давай так…

Дорошин открыл свой рюкзак. Протянул Серёге несколько пятитысячных. Серёга пересчитал.

— Это много.

— Ничего не много, ты меня просто спас. Не спрашивая деталей.

— Обижаешь. Свояк свояка не выдаст, сколько каши перловой вместе съели.

— Вот-вот. Добавишь, купишь что поновее, ничего страшного. Да, еще… Деликатный вопрос. Нам бы нужна еда, к вечеру, может быть.

— Понял. Больничную еду не предлагаю. Сейчас закажу что-нибудь, потом через часик занесу.

Серёга вышел, потом вернулся и поставил электрический чайник на подоконник. Помещение было не очень маленьким, на стеллажах размещались всякие матрацы. В закрытом шкафу в углу находилось постельное бельё. Как пояснил Серёга, это такой почти неприкосновенный запас, ни разу не использованное.

Почти гостиница, подумала Варвара. Только всё равно выйти никуда нельзя. Как была в клетке, так и осталась. Только количество охотников увеличилось.

(обратно)

Глава 22

Дорошин попытался открыть маленькое окно. Нужно было залезть на стул, чтобы отогнуть гвозди.

— Ничего, девчонки, прорвёмся.

Из окна дунул свежий ветерок, комната наполнилась влажностью.

— Ну, так на чём мы остановились. Да. Нас преследуют довольно серьёзные люди, а всё потому, что кто-то увёл у них деньги в офшоры.

— Вы имеете в виду Влада? Где он?

— Когда мы были в кафе, по телевидению стали передавать новости, — сказала Ирацибета, — ты, конечно, слышала, что разбилась машина. Я знала номера, которые были у этой машины, мы отслеживали Влада в Финляндии. Вернее, не мы конкретно, а наши люди. Как раз до пересечения границы.

— Вы… хотите сказать, что это был он? — У Варвары от неожиданности потекли слёзы.

— Да, нет сомнений. Его отслеживали с самого утра, машина была арендована накануне. Он с утра поехал в банк и снял наличные. Хотя… Витя, у меня тут мысль возникла.

— Какая?

— Ну, я ведь занималась в офисе делами Моршанского, работала, так сказать, под его руководством, — она двусмысленно улыбнулась в сторону Варвары.

— Не отвлекайся, я знаю, что ты девочка средней степени стервозности. И?

— Ну так вот. Да, Варвара не в теме. Так вот. У нас была контора с лицензией по безопасности и вообще такая вся на хорошем счету, а видов деятельности целый список. Мы участвовали в аукционах и конкурсах, я готовила документы, если очень сложно, то обращались в его же прежнюю компанию. Ну, выигрывали конкурсы, потом брали субподрядчиков, у которых репутация не подходила под эти все тендеры. Согласовывали, конечно.

— Дальше-дальше, не отвлекайся.

— Потом, как вы знаете, нам перечисляли деньги после сдачи работ, мы переправляли в офшоры, в основном Кипр использовали. Правда, тут с лета понеслась какая-то нехорошая тема с их стороны…

— Да это всё понятно, что дальше?

— Да, ну и потом уже свою долю Моршанский получал, горя не знал. Так как я и жнец, и на дуде игрец, я видела эти переводы. Потом он как раз бросал в банки за границей, подготавливал, я так понимаю, переезд. Но про эти банки я узнала, когда он скрылся уже. Да и перекинул не свою долю, а вообще чужие суммы, которые нужно было отправить таким товарищам, как Тимур.

— Кто такой Тимур?

Ирацибета переглянулась с Дорошиным.

— Тот ещё козёл, — почти вместе сказали они.

— Ну, в общем, это дяденька такой весь из себя из нынешней как бы элиты. Держит несколько бизнесов по городу, дорожное строительство, просто строительство, ритейл и так далее. Но у него есть некоторые проблемы, фирмы в РФ не зарегистрированы. По закону, он не может участвовать в конкурсах по госконтрактам, а интерес есть. Вот, он был субподрядчиком, то есть мы сразу туда ему деньги переводили после сдачи работ, а потом он нам. И в последний раз несколько траншей прошло напрямую на наши счета.

— Ираида, ты скажи суть, ты видишь, она ничего не понимает.

— Суть в том, что на самом деле Моршанский не мог снимать деньги в том банке, в котором якобы снимал сегодня утром. — Ирацибета победоносно посмотрела на своих собеседников, — Я посмотрела сообщения от наших корреспондентов. У него счёт совсем в другом банке. И я знаю в каком.

— А почему ты мне не сказала? — быстро спросил Дорошин.

— Я сейчас вспомнила, — она кокетливо улыбнулась.

— Погодите устраивать разбирательство. Почему за нами гоняются? — Варвара хотела прояснить ситуацию, сейчас её не волновало, где хранил деньги её приятель, но очень волновало, что кто-то за ними гонится.

— Видишь ли, Тимур знаком с Виктором Николаевичем. И Тимур поручил уладить этот конфликт с деньгами. Получается, Виктор Николаевич не справился, — пояснила Ирацибета.

— То есть? — переспросила Варвара.

— То есть, по некоторым так называемым понятиям, которые приняты в этом кругу, получается, что деньги переходят в качестве долга на Виктора Николаевича. Вот поэтому и важно, что они не сгорели в той машине, а спокойно лежат в банке. И почему-то у меня есть ощущение, что где-нибудь в банке хранится доверенность, оформленная именно на тебя, — Ирацибета посмотрела в упор на Варвару.

— Я ничего про это не знаю…

— И мы не знаем наверняка. — Ирацибета просто впилась взглядом в Варвару, как на допросе.

— Но, согласись, интересно было бы узнать. А для этого нужно выработать план. Который мы не разработали на такой случай. Вернее, у меня было предчувствие, почему я и разрыл телефон кореша, пришлось домой звонить, поднимать российские базы. Ну, вот поэтому, — подытожил Дорошин.

— Ой, как скучно. Я-то думала эта больница прямо нам на удачу свалилась.

— Конечно, нет. Соломку не подстелешь — больно падать, — пытался пошутить Дорошин.

— Хорошо. Я что-то подустала. Мне нужно прилечь. — Варвара почувствовала дрожание в ногах, нужно было обязательно получить точку опоры.

(обратно)

Глава 23

Дорошин скинул со стеллажа несколько матрацев. Ирацибета достала простыню.

— Возьми, она чистая, новая совсем.

Варвара прилегла и внезапно скрючилась, подогнув ногу под себя.

— Больно…

— Слушай, давай так, — часто заговорил Дорошин. Мы в больнице, выйдешь из кабинета — и вот они, люди в белых халатах. Мне сейчас Серёге не позвонить, сама знаешь. Он должен прийти минут через двадцать, принесёт какую-нибудь ампулу, спросит у медсестры. Короче, держись.

Варвара стиснула зубы и замерла.

Дорошин продолжал тихо говорить с Ирацибетой.

— В общем, Серёга подгоняет нам авто. Надо ему сказать, чтобы доверенность дал. Так… говоришь, банк другой. А помнишь название точное, куда переводили?

— Отделение Swedbank в Хельсинки. Насчёт доверенности — это предположение. Желательно добыть телефон с интернетом. Или ноутбук, тут наверняка есть сеть. Нам нужно посмотреть дороги. И ещё у меня есть одна идея. Но нужно средство связи.

— Ладно, что-то Серёга долго идёт, пиццу, что ли, не подвезли? — с усмешкой спросил он. — Хорошо, давай рассуждать. Сейчас новость прошла, наверняка в банке знают, что он разбился. Если предположить, что там лежит доверенность на Варвару, то не будет ли подозрительная попытка взять эти деньги? Как думаешь, он точно написал доверенность?

— Я почти уверена. Смотри, ты сообщаешь ему о ребёнке. Логично, что он хочет о нём позаботиться?

— Ты рассуждаешь, как женщина. Если ребёнка нет в природе, он для мужчины как бы абстракция, понимаешь? И потом, когда был у нас разговор, он такую фразу обронил, что экономически нецелесообразно. Про Варвару как раз. Ну, вроде как, пока она одна была, это вроде как его устраивало. А вот в таком положении.

— Ну, это могло быть запутыванием следов. Смотри, он тоже сказал, что снимет деньги, а сам не снял. Нам нужен интернет, чтобы почитать последние новости.

Через некоторое время пришёл Серёга и сообщил, что их уже искали. Приходил полицейский, спрашивал, не видели ли людей, приметы в точности совпадали.

— Да, это не очень здорово. Давай притащи нам какой-нибудь инструмент и пароль дай от сети. Мы тут погуглим немного, что в мире происходит. Да, ещё нужно, чтобы была какая-то связь у нас с тобой. Мало ли чего. До утра многое может случиться, у нас тут девушка слегка… не в себе. Принеси лекарств, что ли, из аптечки, но-шпа, что-то там обезболивающее, чёрт, не все лекарства можно. Чтобы по медсёстрам не ходить. Да, и туалет где тут, девушка у нас… не в себе. Намучаемся с ней.

Серёга переминался с ноги на ногу.

— Что?

— Это… Я могу дать телефончик, у меня валяется кнопочный, для связи сойдёт. А вот ноутбука нет, хоть убей.

— Кнопочный нас не спасёт. Покажи свой, у тебя есть? И номер запиши, городской, куда звонить.

Серёга неохотно достал свой смартфон. Записал на бумажке пароль от сети и телефон, куда можно звонить. Уходить не торопился. Дорошин наконец-то понял, что он хотел ещё денег.

— Я понял, сколько?

— Ну, давай десятку хотя бы.

— Ну ты и жлоб стал, Серёга. Ладно, мелочиться нам не с руки, если что, звонишь нам. Ну, и мы на связи. Завтра во сколько заканчиваешь?

— В восемь, плюс пересменка минут пятнадцать.

— Понятно. Ты на машине?

— Нет, я в основном за город на ней езжу, она у меня в гараже. Могу подогнать куда-нибудь поближе. Но для этого нужно вас выпустить. Пока не придумал как.

— Ладно, ты сильно не парься, мозговой центр сейчас находится здесь, — Дорошин обвёл рукой комнату.

(обратно)

Глава 24

Ирацибета подключилась к интернету и стала усиленно читать новости.

— В общем, снова захожу на новости Санкт-Петербурга. Вот ролик о происшествии.

На экране возникли знакомые фотографии, снятые на месте происшествия сегодня днём. Диктор сообщал:

— Возвращаемся к происшествию, которое сегодня произошло на трассе M-18. Итак, личность водителя установлена. Это некий Моршанский Владислав, 1989 года рождения, гражданин Российской Федерации. В Финляндии находился по коммерческим делам. Владелец ООО «Мор и К». Мы также выяснили пикантные подробности.

Диктор многозначительно помолчал, шурша бумажками.

— Итак, господин Моршанский пытался пересечь границу накануне, но был задержан за попытку провезти недопустимую дозу наркотиков. Впоследствии выяснилось, что наркотики были смешаны с другими веществами, которые разрешены к ввозу в Российскую Федерацию. Утром Моршанский освободился и через некоторое время снова попытался пересечь границу, никаких веществ при досмотре уже не было обнаружено.

— Ну вот, на самом деле, тут всё просто, нам нужно было его задержать по формальным признакам, чтобы потом уже вытащить окончательно с деньгами.

Варвара сидела на матраце, прислонившись к стене.

В дверь постучали условным стуком. Зашёл Серёга и высыпал ворох лекарств.

— Как думаешь, Варя, но-шпа тебе поможет?

— Я еще в ампулах прихватил.

— Ну, лазарет по полной программе устраивать — совсем не входит в наши планы.

Ирацибета сделала Дорошину незаметный знак, чтобы он быстрее отозвал Серёгу.

Серёга выскочил из каморки, которая при ближайшем рассмотрении уже не казалась каморкой, потому что, несмотря на маленькое пространство перед дверью, Дорошин различал уже многие ряды стеллажей. Примерно метров сорок помещение, отметил он про себя. Потолки были высокие, стеллажи доходили до потолка, рядом с ними стояло несколько лестниц.

Ирацибета что-то зашептала ему на ухо. Варвара сидела, скорчившись, жуя таблетку.

— Возьми воду, — Дорошин подал ей бутылку воды. — Хочешь есть?

— Нет, меня тошнит от вашей пиццы.

— Ладно, солнце ещё высоко. Сколько времени?

— Подходит к пяти.

— Понятно. Ладно, Ираида, говори.

— При ней прямо?

— А что, она в теме должна быть. Она ведь следствию помогает. А тут такой поворот.

— В общем, тут пишут, что в полиции ищут трёх человек, мужчину лет пятидесяти и двух девушек лет двадцати.

— Смотри-ка, я ещё молодо выгляжу. А что пишут, подозрение на что?

— Так, понимаешь, подозрение в убийстве.

— Вот ведь какой поклёп, елки-палки. Ну, Тимур!

— Почему ты думаешь, что это он?

— Так кому ж ещё на нас облаву объявлять? Не зря, видимо, Шашерин у меня в отдел затесался.

— Кто это? — спросила Ирацибета.

— Да был у меня один подчинённый, всю душу вынул, что я дело закрыл по Моршанскому. Закрыл, улик не хватало. Вроде как прозорливее меня оказался. Кто же знал, что эта красавица Виктория подслушает корыстных старушек. В это время уже вовсю этот «Мор и К» работал, участвовал в торгах. У него вообще всё чисто было, не прикопаешься. Да вот Ираида подтвердит, всё чисто. Уж не знаю, кто у него там в администрациях, но точно кто-то был. Он всегда все конкурсы заранее знал, заказывали технические предложения, пыхтели. Тимур всегда на связи был, верно, Ирочка?

Дорошин подмигнул своей маленькой любовнице.

— И что делать будем, если они все нас ищут?

— А про это нам нужно подумать. Мы сейчас с Ирочкой отделимся вон в тот дальний угол, потолкуем от том о сём…

«Понятно, опять хочется заняться своим любимым делом. Такое ощущение, что этот престарелый бонвиан всегда готов. Ладно, нужно поспать немного, вроде стало полегче, но я сильно устала…», — Варвара поняла, что у неё слипаются глаза. Она слышала сквозь лёгкую дымку сна затихающие голоса Дорошина и Ирацибеты. Наконец, стало тихо и темно.

(обратно)

Глава 25

Варвара проснулась неожиданно, словно кто-то открыл дверь на улицу с морозным утром. Было тихо. Неужели она осталась одна? В дальнем углу послышалось шуршание простыни.

— Эй, вы где? — тихо крикнула Варвара.

— Да здесь мы, чего раскричалась. Ну ты быстро засыпаешь, — Ирацибета выглядела тоже как после сна, небрежно поправила футболку.

— Мне нужно в туалет.

— Ладно, пошли.

Они вышли в плохо освещаемый коридор третьего этажа, видимо, в старом здании решили экономить на электричестве, оптимизация медицины протянула свои щупальца и сюда. Туалет был примерно посередине коридора, сам коридор был разделён металлической дверью-решёткой. Дверь была заперта. Варвара стала оглядываться в поисках возможного запасного выхода, но не увидела. Они поднялись сюда на лифте, получается, кроме лифта других путей к отступлению нет.

Когда они зашли обратно в комнату, Варвара почувствовала, что Дорошин напряжён.

— Что-то случилось? — спросила его Ирацибета.

— Мне не нравится обстановка за окном, какие-то ощущения нехорошие.

— Что именно не нравится? — стала уточнять Варвара.

— Да какие-то машины тут скопились. Вроде бы даже питерские, судя по номерам.

Зазвонил телефон, который им оставил Серёга. Дорошин отошёл снова в дальний угол.

— Во сколько они приходили? Что ты им ответил? Так… Не паникуй. Нас видел твой напарник, это уже не сильно здорово. Если он вдруг увидел новости, где нас разыскивают, запросто мог позвонить. Ладно, не паникуй, время уже вечернее. Дело в том, что… Ладно, ты всё равно не поймёшь.

Он нажал на кнопку отбоя.

— Вот что, девчонки. Ситуация такая. Нас разыскивают. И это скверно, потому что, я думаю, что нас разыскивает вовсе не полиция, хотя маскируется под полицию.

— Кто же нас разыскивает? — спросила Варвара.

— Думаю, наш замечательный друг Тимур. В общем, нужно решать, что делать. Они могут начать атаковать ночью, если товарищ Серёги нас слил. Сейчас нужно поступить так. Во-первых, забаррикадировать дверь. Для этого придётся подвинуть стеллажи. Смотря кого нанял этот хитрец, если полицейских просто, тогда проще. А вот если ОМОН, шансы невелики.

— А если они взломают дверь и ворвутся? — спросила Варвара.

— Да, ворвутся, это такие головорезы, им ничего не страшно.

Зазвонил телефон. Ирацибета посмотрела на звонок и ответила:

— Yes, of course.

На том конце провода что-то говорили, очевидно, на английском. Ирацибета в основном соглашалась и всячески изображала саму любезность. Закончив разговор, она сообщила Дорошину.

— Ну что ж, звонили из банка, всё отлично, — она заговорщически подмигнула ему.

— Осталось только отсюда выбраться. В общем, девчонки, за дело.

В течение последующего часа Дорошин с Ирацибетой двигали стеллажи, Варвара складывала подушки в большие столбики. Они сели передохнуть, поняв, что теперь и самим выбраться будет трудно.

— Ничего страшного, утром разгребём, если ничего не случиться, — успокаивал Дорошин.

Он периодически выглядывал в окно, но в темноте практически ничего не было видно. Где-то вдали был слышен шорох колёс. Дождь успокоился, будто выполнив свою миссию. Казалось, что постепенно наступает ночная тишина, но она не приносила спокойствия.

(обратно)

Глава 26

Близилась полночь, Варвара немного успокоилась и дремала. Дорошин сидел на своём матраце в напряжении, было видно, что он прокручивает все возможные варианты событий в голове. Но сон к нему не шёл, слишком большим опытом он обладал. Ирацибета свернулась калачиком рядом, чтобы немного поспать после странного дня.

Вдруг Варвара открыла глаза, потому что сквозь сон услышала, что кто-то скребётся в дверь. Дорошин встал и тихо подошёл к двери.

— Кто там?

— Дорошин, открывай, мы знаем, что ты здесь.

«Кажется, за нами пришли», — подумала Варвара, инстинктивно подбирая ноги под себя и сжимаясь.

— Кто это?

— Открывай, мы всё равно найдем способ тебя оттуда выкурить. А с тобой молодые девушки. Сам понимаешь, что это осложняет твое положение.

— Хорошо, может, тогда договоримся?

— О чём ты? — с той стороны послышался смех нескольких человек.

— Ну как… Я вам говорю некоторые наводки, предоставляю инструмент, чтобы вернуть себе украденные суммы. А вы отпускаете меня.

— А меня? — удивлённо зашептала из своего угла Ирацибета.

— Тише, — цыкнул на неё Дорошин.

— Слушай, мы не очень понимаем, о чём ты говоришь. Открывай, тогда поговорим.

— Слушайте, позовите Тимура или пусть он мне позвонит. Я сейчас продиктую номер.

Дорошин продиктовал номер телефона, который был у него в руках.

— Давайте, я жду. Я хочу сообщить важную для него информацию.

С той стороны двери стали переговариваться, но слов было не разобрать. Наступило затишье, которое не предвещало ничего хорошего. Дверь открывалась наружу, поэтому стеллажи не могли бы препятствовать её открытию. Прогремел выстрел, который выбил замок, дверь распахнулась.

За нею едва различимо обозначались тёмные фигуры в масках.

Дорошин резко подскочил к Варваре, обхватил за талию сзади, и уже через секунду она ощутила в районе виска холодное прикосновение металла.

— Ребята, стоять. Выслушайте мои условия.

Люди в масках молчали. Их было видно сквозь стеллажи, которые были на метр завалены подушками.

— В общем, так, — продолжал Дорошин, — я предлагал вам хорошие, очень выгодные условия для Тимура. Может быть, вы не так поняли. Но человек, которого он ищет, разбился сегодня днём на машине. Этот человек, который задолжал ему некоторые суммы, про которые он, конечно, знает, сегодня выехал из Финляндии. Он должен был взять деньги в банке, и даже заезжал в банк, но совсем не тот. Очевидно, он хотел ввести всех нас в заблуждение, потому что при нём, скорее всего не было денег.

Люди в масках ничего не говорили.

— Я вам советую позвонить Тимуру, чтобы он слышал, что я говорю.

Движений не последовало.

— Ну что ж, я объясню вам. Чтобы вы понимали. Моя помощница, которая работала у того человека, задолжавшего сумму, так вот, она предположила, что в его банке, в котором он реально хранил деньги, возможно, есть доверенность на девушку, которая сейчас здесь. Смекаете? И чутьё не подвело мою помощницу. Действительно, из банка перезвонили, пришлось, конечно, немного приврать, но подтвердили, что такая доверенность есть. Думаю, большая часть, что была украдена, как раз там. Вы спросите, почему вор заранее написал доверенность на какую-то девушку? А всё очень просто. Просто девушка носит его ребёнка, и он это знал. Вот такая лихая история. Поэтому, прошу вас подумать, как обезопасить эту девушку, чтобы получить деньги. Это дело техники. Я сообщаю банк, передаю девушку. Вы мне подгоняете тачку, даёте некоторую сумму, снимаете облаву, даёте спокойно уехать из страны. Мне и моей помощнице.

Ирацибета стояла примерно в двух метрах от Дорошина, который прокручивал дуло своего табельного Макарова. Варвара застыла в ужасе. Ей казалось, что маленькое существо, которое в ней уже жило, тоже свернулось маленькой улиткой и горестно плачет.

— Может, ты отпустишь девушку? — спросил человек, который был очень близко к двери.

— А как условия?

— Нам нужно созвониться и обсудить с боссом. Пожалуйста, отпусти её, ей больно. Сам же говорил, что она в положении.

— Я её отпущу, а вы откроете огонь.Нет, пусть потерпит. Её недавно с митинга тащили, не умерла же. Чем я хуже, я такой же полицейский.

Воцарилась тишина. Где-то в глубинах коридора капала вода из неисправного крана открытого санузла. Движения за стеллажами тоже не было.

— Хорошо, Дорошин, только не делай глупостей. Тайм-аут минут двадцать. Отпусти её, ей бежать всё равно некуда.

Дорошин придвинулся плечом к стене и подтащил за собой Варвару. Он опирался на стену, так было легче. Варвара вздыхала часто, но не позволяла себе расплакаться, хотя слезы так и наворачивались. Она старалась не закрывать глаза, почему-то ей казалось, что она вот-вот начнёт падать. Минуты тянулись медленно. Дорошин опустил руку, но всё ещё держал её сзади за талию, прикрывая себя её телом.

Варвара думала, способен ли он выстрелить ей в висок, практически стопроцентная гарантия. Она чуяла запах страха, который исходил от Дорошина. Мгновенно она представила, что его рука — это рука немолодого человека, морщинистая, с жёлтыми ногтями. И эта рука, возможно, не столь тверда. События прокручивались в её голове с огромной скоростью, как ролики, которые смотришь только на некоторых маленьких отрезках, которые сопоставимы с точками. Прокручиваешь ползунок на экране, включаешь на минуту, снова тянешь ползунок к концу ролика. При этом вспыхивали даже не картинки, а какие-то отдельные фразы, обрывки рассуждений.

«Тварь ли я дрожащая», — мелькнуло лицо Влада и стало закручиваться, как в воронке.

Почему-то вспомнился Женька со своим неизменным обличением: «Нас убивает капитализм».

Лицо Шашерина, приехавшего в Михайловское и ощущение жажды.

Странная соседка по камере, ловящая кайф от косячка.

Снова Влад, достающий букетик из-под куртки, такой милый и добрый, что трудно поверить, что одновременно с этим он хладнокровно смешивал таблетки с алкоголем, которые делали их смертельным ядом.

Надя Светлова, румяная, смеющаяся, помахивающая ей рукой. Да, они однажды разговаривали, Варвара совершенно не помнит, о чём была беседа. Но помнит это круглое, почти деревенское лицо и какое-то приятное тепло. Что-то из детства, что-то близкое. Когда деревья были большими…

(обратно)

Глава 27

Она очнулась от шороха, будто кто-то пищал в самом углу. «Крысы», — подумала Варвара. Дорошин повернул голову в ту сторону, откуда был звук.

— Ираида, посмотри, что там происходит. Похоже, у них тут живность бегает.

— Сейчас.

Ирацибета отправилась смотреть куда-то за стеллажи.

— Виктор, вроде, никого нет.

Она шарила фонариком телефона по стене. Дорошин повернул голову обратно, в сторону двери. Ирацибета вскрикнула и затихла.

В ту же секунду Варвара ощутила, что тело Дорошина с силой отрывают от её тела. Он вцепился в неё сильнее и потащил за собой назад. Она повалилась на его тело, удерживаемая рукой, и сразу же увидела, что сверху над ней нависла фигура в маске.

«Как это могло произойти?» — подумала она, теряя сознание.

(обратно)

Эпилог

Город наполнялся предновогодней суетой. Обыватели обсуждали дороговизну установки главной ёлки на эспланаде. Снег припорошил грязь затянувшейся осени после неласкового лета, хотя вечера были ещё затяжными, словно надоевший сериал. Все уже забыли про несколько дней чистого гололёда по всему городу где-то в ноябре и потом совершенно неожиданных морозов, перешедших в спокойную, почти европейскую зиму.

Летние воспоминания затягивались дымкой, словно и не было ничего. Теперь внимание Варвары было приковано только к маленькой жизни, которая жила в ней. Несколько месяцев пришлось ей посещать психологические занятия, чтобы пережить, затереть в памяти воспоминания, но они всё равно прорывались ночными кошмарами.

Более всего вспоминался холод приставленного пистолета к виску и ощущение беспомощности. Эта сцена часто воспроизводилась в её снах, но вместо Дорошина в сон приходил Влад, и очень игриво держал пистолет, будто это была игрушка.

Последнее время она часто видела Алексея Шашерина, как ни странно.

Тогда, в кладовой узловой больницы, в которой её держал на прицеле ополоумевший Дорошин, оказалось, что в старом здании выход на чердак как раз был в этой комнате. Группа спецназа вскрыла люк на крыше и отвлекла Ирацибету звуком бегающих крыс. Всё произошло очень быстро.

Когда Дорошин повалился на пол, он не отпускал рук от Варвары, чтобы защититься. Произошла возня на полу, но оружия в его руках уже не было, оно было выбито ударом ноги спецназовца. После того, как освободители скрутили кричащего Дорошина, с той стороны коридора началось разгребание стеллажей, и в комнату вошёл Шашерин, который снял к тому времени маску. Дорошин изменился в лице, потому что ожидал увидеть кого-то из команды Тимура. Но увы, это были ребята из полиции и спецназа.

После освобождения они не виделись с Алексеем пару месяцев, потому что Варвара была просто не в состоянии кого-либо видеть.

Но в середине ноября он позвонил, и они встретились на липовой аллее, гуляли примерно час. Алексей сказал, что разводится с женой. Странно, Варвара даже не думала, что у него есть жена. Он ей казался слишком молодым. Сейчас, при свете фонарей, она увидела, что он не столько молод, сколько молодо выглядит. О жене он рассказывал спокойно, буднично. История была слишком банальной. Обычная студенческая любовь, потом узы брака, маленький ребёнок. Бытовые трудности, попытка обретения своей квартиры. Родители не оставались в стороне, но помогать в полный рост тоже не могли. Жену бросает из стороны в сторону, она увлекается то фехтованием, то мотоциклами, то дизайном. Ей нужна самореализация, хотя ребёнок ещё слишком маленький. В очередной раз её бросило ходить в секцию айкидо, для обретения спокойствия, как она говорила. У Алексея, конечно, не самая спокойная работа, вот и получилось, что они практически не имели времени общаться, благо, родители помогали уже настолько плотно, что ребёнок практически безвылазно жил у них. Новое увлечение восточными единоборствами и новые интересные люди стали новой жизнью. Александра пропала где-то на тренировках и, как выяснилась, на стройке новых отношений. Она сказала Алексею, что их отношения закончились. Их маленькая дочка, как обычно, была у бабушки. Вот такую грустную историю рассказал он печальным голосом Пьеро, хотя эта роль совсем ему не шла. Варваре показалось, что он сам от себя не ожидал, что расскажет, но вот так получилось.

Они стали прогуливаться по вечерам, ведь тот участок полиции, где они встретились первый раз, был совсем недалеко, в паре кварталов.

Когда случилась вся эта история с захватом, первое время её опекал Андрей. Но очень быстро сообщил, что его план по переписыванию квартиры жены не удался. Жена что-то заподозрила, стала наводить справки. И история с Варварой всплыла, потому что о ней много говорили в университете. Какая-то «добрая» душа всё-таки донесла. А в начале ноября он и вовсе потерялся. Варвара подозревала, что в семье идут большие скандалы. А тут ещё история с историком-расчленителем подоспела, которая потрясла страну своей жестокостью.19

Она старалась избежать кошмарных подробностей убийства, но СМИ старательно обсасывали эту тему, почему-то упирая на то, что историк обладал удивительным даром преподавателя. Тут же показывали кадры извлечённых рук, головы и так далее. На разные лады рассматривались самые мелкие бытовые подробности, привлекались всё новые и новые очевидцы, чтобы как можно сочнее показать красивую светскую жизнь и её изнанку. Варвара сразу вспоминала свою связь с Андреем. Они свои отношения не афишировали из-за параноидального страха перед Аллочкой.

Однажды, уже прощаясь, Варвара предложила зайти на чай. Ей это показалось совсем безобидным. Наверное, она соскучилась по живому человеческому общению. Алексей согласился.

Они поднялись в её маленькую уютную квартиру, Варвара сидела в кресле, Алексей на диване. За окном шёл приятный снежок. Из колонок тихо лилась песня.

За окном седой снежок

Заметает прошлое.

За стежком еще стежок -

Пой, моя хорошая!


Пой — не думай ни о чем,

В небе месяц светится.

Встанет ангел за плечом -

Радость с горем встретится.20


— Ну, может, всё-таки расскажешь до конца эту историю?

— Ты уверена, что хочешь это знать во всех подробностях?

— Да, уверена.

Алексей посмотрел на её живот, ему показалось, что в нём произошло некое шевеление.

— Не переживай, всё хорошо. Сейчас гораздо спокойнее она стала.

— Это девочка?

— Да, Василиса.

— Ты так уверенно говоришь об этом, — Алексей снял очки и стал их протирать, очевидно, волнуясь.

Тихая снежная песня продолжалась:

Что-то миленький дружок

Да тебя не радует.

За стишком еще стишок

Тихо с неба падает.


Под руками вьётся нить,

В сердце море плещется.

Как любовь остановить?

Как с тобой не встретиться?

— Хорошо. Наверное, у тебя вся картина смешалась.

— Да. Ты мне рассказывал, Дорошин мне рассказывал. Я поняла, что Влад, — голос её дрогнул, — убил этих людей.

— Да… Заказы поступали из «Корпорации вечность», и тот телефон Светловой был просто использован как средство связи, не до конца ясно, добровольно ли она его отдала, скорее всего, Моршанский ей заплатил, чтобы она оформила карту на себя и потом передала свой старый телефон, по крайней мере. Давай, я расскажу с того момента, как мы расстались в Михайловском.

Перед лицом Варвары сразу вспыхнула картина разморённого жарой поля.

— Когда мы с тобой поговорили, я через Москву вернулся сюда. Дела, на самом деле, закручивалась с удивительной быстротой. Из Следственного Комитета поступило указание о проверке Дорошина на предмет содействия криминальным структурам. Сам Дорошин был в отпуске, он оформил его срочно.

— Да, он мне говорил, что следил за Владом, и у него была задача перехватить меня в Санкт-Петербурге. Мы разговаривали в воскресенье, 3 августа, а в понедельник он меня уже встретил, то есть, видимо, он быстро разработал план, прихватил помощницу.

— Да, это было в понедельник. Из суда быстро было получено разрешение на обыск в его кабинете. И вскрытие сейфа. В сейфе мы нашли чистосердечное признание Моршанского.

— Он признался? Дорошин не говорил об этом. По его версии, признался Беликов, или как его зовут, врача.

— Признания Беликова я как раз не обнаружил. Сейчас мне доподлинно известно, потому что Дорошина мы уже допрашивали, вся цепочка событий. Если ты помнишь, он сам в конце апреля закрыл дело.

— Да, мне казалось, что мы на верном пути. Ведь так и получилось.

— Интуиция тебя не обманывала. Но Дорошин ведь профессионал. И он тоже сложил картинку, и гораздо раньше, чем ты. Он уже после меня сходил к Беликову и напугал его. Тот выложил информацию про Моршанского. Звонки на тот телефон были из клиники. То есть, эти факты были уже известны, но Дорошин скрыл их от следствия, а само дело закрыл из-за недостаточности улик.

— То есть, он специально скрыл и результаты допроса, и распечатки звонков?

— Да.

— Но… Тогда это должностное преступление.

— Именно. И, как у всякого преступления, есть причина. То есть, мотивы.

— Какие же мотивы?

— Довольно простые. Наш Дорошин был связан с криминальными структурами. Подрабатывал, в общем. Хотел накопить дочке на квартиру, она у него уже взрослая, самой на квартиру заработать нереально.

— А в чём выражалась… эта подработка?


— Ну как, криминальные структуры интересует информация прежде всего. Не только в правоохранительных органах, но и в органах власти, конечно. Сейчас постепенно вырисовывается картина, кто и как действовал. Есть люди в администрации, фамилии пока не называю. Интересанты — некий Тимур, ты, наверное. Слышала, при задержании.

— Не только при задержании. Они мне о нём рассказывали. Что он брал субподряды у Влада.

Проникновенная песня заканчивалась:

Пряжа прячется в клубок,

Небо за порошею.

Ничего, что сон глубок -

Пой, моя хорошая!


А как солнышко взойдет,

Выйдешь на крылечко.

Там и суженый придет,

Принесет колечко.

— Именно. В общем, схема довольно простая. Создаётся некая фирма, «Мор и К». Она берёт контракты на торгах, которые проводятся на государственных площадках.

— Я слышала, по каким-то законам…

— Да. 44 ФЗ, 223 ФЗ. Нюансы объяснять не буду, в чём разница, нас интересует схема. Берутся контракты, но выполняют их другие.

— Они говорили, что у Тимура нет зарегистрированных в стране фирм.

— По сути, такое может быть, в общем-то, в самой схеме криминала нет. Криминал в другом, что эти так называемые контракты готовились заранее, информация ручейком сливалась к Моршанскому, то есть, он готовился заранее.

— Что-то такое они тоже рассказывали…

— Сразу возникал вопрос, откуда была эта информация. Для этого нужно немного знать, как это устроено. Дело в том, что в этих конкурсах и аукционах участвуют те предприятия, в которых есть акции государства, для каждого закона определяется определенный процент участия. «Мор и К» в основном брал контракты, которые проходили по нашему краю. Заметь, фирма образовалась… В мае этого года.

Началась новая песня, которая брезжила фоном, словно пламя свечи при лёгком ветерке.


Я для тебя туманом вымытый рассвет,

Я для тебя обманом выпавший закат,

И только нежности и сна неяркий свет

Пробьет тропинку в этот золотистый сад

Откуда ты глядишь с улыбкой на меня

Не зная, в шутку ли молчать или всерьез,

Доверяясь солнцу восходящего огня,

В котором я сгорю от слез…21


— Да, совсем недавно. Я тоже очень удивилась.

— У фирмы была лицензия ФСТЭК. Это такая непростая лицензия, чтобы её получить, нужно, во-первых, специально оборудованное помещение, во-вторых, специально обученный персонал. Смысл лицензии в том, чтобы были условия сохранения тайны при хранении информации.

— Влад говорил, что у него Ирацибета… Ой, Ираида и ещё так кто-то, девочки на побегушках.

— Вот именно. Я тоже долго сидел, репу чесал, как так. Однако, если есть связи, то можно как-то быстренько оформить эту лицензию, сдается мне, чуть ли не задним числом. До конца ещё эту схему не понял, если честно. Смысл в том, что где-то в недрах администрации, в правоохранительных органах сидят заинтересованные лица. Мы ещё не всех выявили, хотя, можно сказать, тайна следствия. Смотри, это было в августе, а материалы всё нарастают и нарастают. Я могу сказать, что Тимур, у которого много различных бизнесов в городе и крае, это просто маленькая фигура во всей этой схеме.

— Хорошо, это была такая схема, но как Влад смог вот так просто в неё вписаться?

— Хороший вопрос. И я сразу же задал его Дорошину. И отвертеться ему было сложно, потому что в руках было признание Моршанского о том, как он совершал свои преступления. Я не буду всё-таки подробности тебе рассказывать, — Алексей немного помолчал. — Могу сказать только одно, что он действительно входил в доверие к этим людям, видимо, давал на выпивку, но у него были промашки, с этим телефоном, например, да и с кредитом Зайцевой. По сути, это позволило всё в единую картину сложить. С Чесноковым было бы вообще сложно. Сейчас возбуждаются дела против его вдовы как заказчицы. Очень экспрессивная дамочка, устроила нам истерику, когда мы её прижали.

Голос вибрировал, соскребая с души грязь прожитых дней:


И лишь соломинка любви

К моим потянется ладоням —

Разлуку встречей утолить,

Печаль улыбкой урезонить.

Ты никому не говори,

О том, что счастье было с нами,

Но за соломинку любви

Держись упрямыми руками.

И лишь соломинка любви

К моим потянется ладоням —

Разлуку встречей утолить,

Печаль улыбкой урезонить.


— Верочка говорила, что мать просто вслух желала смерти ему…

— Вот-вот. С родственниками Светловой тоже пришлось повозиться, в итоге всю вину взял на себя один из братьев, мать у них пожилая дама, разумеется, она никак не могла бы быть замешана в убийстве. А вот брат Светловой признался, что Беликов дал ему телефон для связи с Мором, исполнителем. Потом он встречался в городе и передавал фотографию, ну, и деньги.

— Погоди, мы отвлеклись. Смотри, Дорошин понимает, что Влад убийца. И что он тогда делает? Почему он не хватает его? Допустим, он связан с местными ОПГ. Но при чём тут Влад?

— Так ты сама и рассказала. Он связан с местными… как бы это сказать, назовёшь мафией, вроде как смешно получится. А местным нужны тоже такие вот «душевные» убийцы. Дорошин просто нанял ещё одного киллера. Взамен он дал ему возможность заниматься бизнесом. И довольно прибыльным. Но, конечно, приставил свою любовницу, надо ж следить за бизнесом. Кстати, ей не позавидуешь, потому что приходилось не просто ногти красить, но и работать. Моршанскому, как и прежде, давали поручения по его, так сказать, профилю, — Варвара вспомнила странные звонки и резкие исчезновения, в прессе мелькали иногда нераскрытые убийства более-менее известных бизнесменов.

— Мы сейчас расследуем параллельно несколько случаев, находили трупы некоторых бизнесменов в машине. Большая доля вероятности, что эти глухие убийства тоже приведут нас к Моршанскому. Дорошин, правда, это не подтверждает. Но это уже не в его компетенции, он просто привёл исполнителя. Скорее всего, Моршанский хотел избавиться от своих работодателей, как Беликова, так и Тимура. Потому и совершил эту аферу с переводом денег в шведский банк.

— Ты мне это рассказываешь, мне становится всё страшнее и страшнее… — Может быть, не нужно?

— Нет, нужно. Антропос с ножницами…

— О чём ты?

— Да я вспомнила свой сон, как раз накануне его гибели. Ты мне сейчас рассказываешь, какой Влад был ужасным. Только одна деталь промелькнула, что он хотел сбежать, избавиться от этого ада. Но ведь на ворованные деньги. Кстати, о шведском банке…Тогда… Там Ирацибета дала им телефон и представилась, будто это я. Они подтвердили, что есть доверенность. Мне было всё время некогда этим заняться. Может быть, ты мне поможешь? Визу нужно получить, съездить туда. Но у меня пока подписка о невыезде, московские дела ещё идут. Я, правда, слабо слежу за новостями, но подписка на полгода.

Варвара немного отвлеклась мыслями, да и тихий проникновенный женский голос звал куда-то. Любить Влада — это неправильно, понимала Варвара. Но ведь это где-то там, в прошлом, где судьба была, с одной стороны, нелепа, с другой — неизбежной и продолжающейся в будущее:

Ах, если б свет моей души не так душил

Меня в объятьях ледяных миров иных —

Какой бы нежностью цвели слова любви,

Какой бы радостью была любая мгла.

Не для того, что б умереть рождался день,

Но, умирая, не уходят насовсем —

Я на тебя судьбою брошенная тень…

Не знаю кем…


— Да… Ты нормально себя чувствуешь?

— Да, вполне, — Варвара улыбнулась улыбкой, как бы заглядывая внутрь себя.

— Я почти заканчиваю. Да, связи с администрацией тоже были, потому что квартира, которую Моршанский практически без доплаты по сравнению со своими комнатами купил, она шла как раз для тех, кто стоит в очереди. Мы сделали в квартире обыск, нашли чётки из лунного камня, они принадлежали Светловой. Их опознала мать покойницы, после этого мы уже раскрыли все карты, чтобы предъявить обвинение в заказе убийства. Она была загнана в угол. Целую сцену нам разыграла. Удивилась неимоверно. Потом, видимо, переговорили на семейном совете, вот брат и взял всё на себя.

— То есть, сейчас перед судом брат Надежды будет отвечать?

— По всей вероятности, да. Суд будет ещё нескоро, я думаю. Говорю же, дело обрастает и обрастает фактами, которые ещё вчера были просто догадками. Ещё у нас нужно привлечь сотрудницу банка, Диану, она помогла оформить кредит по поддельной справке, в этой фирме Моршанский работал, видимо, печать было поставить нетрудно. Василису-то когда ждёшь? — спросил он, словно спохватившись.

— Да уже к весне, — улыбка так и не сходила с её лица, потому что факты о некогда любимом человеке, а сейчас она точно знала, что маленькое существо в ней было зачато по любви, эти факты были словно перевёрнутая страница.

— Это хорошо, — засмеялся Алексей, видимо, это спокойствие и устремлённость взгляда не в прошлое, и даже не в настоящее, а в будущее, которое ясно отображалось во всей фигуре Варвары, сидевшей бочком на кресле, передавалось и ему.

— А как вы вычислили, где я нахожусь? — вдруг спросила Варвара.

— Да, это же самое интересное. Итак, Дорошин взял отпуск и поехал встречать тебя из Москвы. Предварительно он договорился, чтобы Моршанскому подбросили наркотики на границе. Соответственно, его задержали.

— Но как Дорошин мог знать, где будет пересекать границу Влад?

— Говорю же, прослушивал разговоры, вклинился и даже тебе послал смс-ку, теперь техника дошла до того, что можно послать sms с ложного номера. А мы следили уже за Дорошиным. Вспомнил, он на допросе сказал, что делал геолокацию телефона Влада. Гипотетически предположил возможный контрольный пункт пересечения границы. А чтобы подстраховаться, привлёк уже сотрудников полиции, они были наготове в случае чего взять Моршанского. Но, как ты понимаешь, сам Моршанский ему не был нужен. Ведь Дорошину посоветовали возвращаться только с деньгами.

— А, теперь понятно. Он всё время вспоминал этого Тимура. И всё время почти матерился, что Влад задолжал ему денег.

— Так вот, а у нас, считай, уже были некоторые материалы на Дорошина.

— Хорошо, но нет ли в этом противоречия — что он привлекает полицию Петербурга, а за ним охотитесь вы?

— Противоречия нет никакого, следственные действия.

— Да, я ещё удивилась — почему он хотел изобразить меня как заложницу.

— Так ты и была заложницей. Просто условия поменялись. Когда мы получили сведения, что Моршанский разбился, геолокация показала, что Дорошин находится рядом с тобой. Остальное дело техники.

— Но мы оставили на Южном валу свои телефоны. Я помню, за нами ещё гналась красная десятка.

— Вот именно. Не только мы охотились. Но всё равно первоначальные координаты были нам известны.

— То есть, опасения Дорошина, что за нами охотится банда Тимура, было правдой?

— Отчасти. Мы задержали эту десятку, чтобы она нам не мешала. Потом стали опрашивать людей по окрестностям, когда вы бросили машину. После опроса нам позвонил охранник из узловой больницы.

— То есть, нас Серёга сдал?

— Нет, его напарник. Он быстро понял, для кого заказывают пиццу, а тут ещё наши сотрудники ходили. Потом мы разработали план штурма. В этом старом здании был люк, то есть, я и моя группа поднимались обычным путём и отвлекали разговорами, а уже спецназ через люк, он с крыши выходил прямо в эту кладовую. Крысу подкинули, чтобы отвлечь девушку и немного притормозить. Просто, чтобы не мешала. С ней отдельная песня, она заправляла всей финансовой кухней. Кстати, она нам рассказала и про переводы денег за заказные убийства. Представляешь, как это было поставлено на потом. Сейчас с каждым случаем будем разбираться.

— Понятно. Как-то неспокойно после этих разговоров, Василиса тоже нервничает.

— Я же тебе говорил, что лучше не знать.

— Нет, лучше знать. Спасибо, что освободил меня. Я всё время хотела тебе сказать, но, сам знаешь, в каком состоянии я была всё это время.

— Знаю. Ну, мне пора. Мы ведь ещё увидимся, правда? Я хочу, чтобы мы подружились. Ты звони, я всегда помогу тебе, по хозяйству, если нужно. Мало ли…

— Да, конечно, но мне пока родители помогают. Ты заходи, просто так заходи, я рада всегда. В лес давай сходим, погуляем, мне нужно много гулять сейчас, при любой погоде.

Варвара встала и семенящей походкой пошла провожать Алексея в коридор. Они постояли пару минут молча, он галантно взял её руку и поцеловал.

Снежок за окном так и шёл, но Варвара знала, что зима — это ненадолго.

(обратно)

Благодарности


Благодарности моим друзьям: Евгению К., Ларисе Н., Розе С., Владимиру М., Николаю Д., а также всем тем, кто пытался мне помочь в сборе материала, объясняя тонкости следовательской, разыскной, банковской, проектной, закупочной и других работ.


2019 г.

(обратно) (обратно)

Примечания

1

Советский кинофильм, режиссер С. Соловьев.

(обратно)

2

Советский кинофильм, режиссер А.Тарковский.

(обратно)

3

Стихи Евгения Колпакова.

(обратно)

4

Песня «Колесница любви» (группа «Танцы на траве»).

(обратно)

5

К.Ф. Модерах, губернатор Перми, основной разработчик устройства дорог.

(обратно)

6

Персонаж сказки Л. Кэролла «Алиса в стране чудес»

(обратно)

7

Стихи Е. Колпакова

(обратно)

8

Песня Екатерины Болдыревой.

(обратно)

9

Песня Ольги Чикиной.

(обратно)

10

Песня Василия Уриевского.

(обратно)

11

Песня «Дороги» (группа «Мельница»)

(обратно)

12

Федеральная служба судебных приставов.

(обратно)

13

Вадим Зеланд, автор метода «трансерфинг»

(обратно)

14

Стихи Веры Полозковой

(обратно)

15

Персонаж фильма «Алиса в Зазеркалье»

(обратно)

16

Стихотворение Юлии Горовой

(обратно)

17

Пейзажный парк в Выборге

(обратно)

18

Деревня в Финляндии, недалеко от неё находится пункт пропуска между РФ и Финляндией

(обратно)

19

Имеется в виду история с историком-убийцей Соколовым, случившаяся в Санкт-Петербурге в ноябре 2019 г.

(обратно)

20

Песня Елены Фроловой

(обратно)

21

Песня Елены Фроловой

(обратно)

Оглавление

  • Часть первая
  •   Глава 1
  •   Глава 2
  •   Глава 3
  •   Глава 4
  •   Глава 5
  •   Глава 6
  •   Глава 7
  •   Глава 8
  •   Глава 9
  •   Глава 10
  •   Глава 11
  •   Глава 12
  •   Глава 13
  •   Глава 14
  •   Глава 15
  •   Глава 16
  •   Глава 17
  •   Глава 18
  •   Глава 19
  •   Глава 20
  •   Глава 21
  •   Глава 22
  •   Глава 23
  •   Глава 24
  •   Глава 25
  •   Глава 26
  •   Глава 27
  •   Глава 28
  •   Глава 29
  •   Глава 30
  • Часть вторая
  •   Глава 1
  •   Глава 2
  •   Глава 3
  •   Глава 4
  •   Глава 5
  •   Глава 6
  •   Глава 7
  •   Глава 8
  •   Глава 9
  •   Глава 10
  •   Глава 11
  •   Глава 12
  •   Глава 13
  •   Глава 14
  •   Глава 15
  •   Глава 16
  •   Глава 17
  •   Глава 18
  •   Глава 19
  •   Глава 20
  •   Глава 21
  •   Глава 22
  •   Глава 23
  •   Глава 24
  •   Глава 25
  •   Глава 26
  •   Глава 27
  •   Эпилог
  •   Благодарности
  • *** Примечания ***