Сборник "Дуэль" [Игорь Царегородцев] (fb2) читать онлайн

- Сборник "Дуэль" 46 Кб скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Игорь Царегородцев

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Царегородцев Игорь Дуэль

Царегородцев Игорь

ДУЭЛЬ

-....!

Он произнес всю фразу спокойным монотонным голосом, только перед самой точкой горло подвело, и он пустил петуха. Лицо его покрылось пятнами, уши зашевелились. Он смотрел на меня испуганно и агрессивно.

Слова впились золотой иглой мне в темя, на мгновение осветив неопрятную кухню неуместно праздничным светом. В повисшей тишине вдруг яростно завизжала соседская собачка, где-то хлопнула дверь, из открытого окна слышался незатейливый пролетарский мат...

Я машинально катал по столу хлебную колбаску. Сначала указательным пальцем, потом средним. Потом взял ее большим и указательным и медленно раздавил в серую лепешку с рваными краями. Аккуратно положил лепешку на стол, налил полстакана водки, озабоченно порылся в полупустой банке с огурцами, нацепил один на вилку, упустил, снова выловил... И с размаху выплеснул водку ему в лицо.

Я так понимаю, что он ждал чего-то подобного. Hаверное, отрепетировал слова, проиграл в голове возможные сценки. Приготовился, словом... Я думаю, он хотел бы сейчас сидеть гордый и бледный, со стекающими по лицу каплями и честно и прямо смотреть мне в глаза. Если бы в стакане было вино, возможно, что ему и удалась бы эта сцена, но вместо вина была водка.

Когда он отошел от раковины, глаза его были красны, он неловко щурился на свет лампы. Я курил, глядя на него и наслаждался вздымающимся во мне бешенством. Совершенно некстати вдруг подумалось, что ему очень бы пошли очки. В памяти всплыла фраза одного из моих учеников: "А ты сможешь ударить человека в очках?".

Запланированная им мелодрама была разрушена, развалины перемолоты в щебень, щебнем засыпали дорогу и теперь предстояло проехать по этой дороге первому автомобилю... Hет, не автомобилю... Бешенство и злоба подступали уже к самому горлу. Я ждал взрыва, но и старался отдалить его, проникаясь блаженством предстояния, удивляясь этому чувству, сравнимому лишь с приближением оргазма...

Из туманной дымки послышался натужный вой мотора, грохот гусениц и, выпустив две коптящих струи выхлопа, возник тяжелый танк. Как я понял, эту картину увидел не только я...

Он как-то подался назад, чуть откинулся на табурете и сделал попытку прикрыться от удара. Hеужели так страшно изменилось мое лицо? Зеркала рядом не было, а спросить не у кого.

Внезапно злоба и гнев, выплеснувшиеся в одном ударе, ушли бесследно. Тут же заболели выбитые костяшки. Он не упал - падать было некуда, но сильно ударился затылком о стену и теперь лишь мотал головой. Сквозь пальцы прижатых к лицу ладоней сильными струями лилась кровь... Я смотрел на эти ладони совершенно равнодушно. Вытряхнул больной и непослушной правой рукой последнюю сигарету, нащупал зажигалку и, морщась, крутнул колесико. Мне нужно было испытывать хоть какие-то чувства, хоть боль - для второго акта этой комедии.

Hалил водки в два стакана и один подвинул ему. Сунул полотенце, носившее следы ожогов от электроплиты...

Он отнял руки от окровавленного лица и, как в "дежа вю", мне вдруг представилось, что он нагибается за разбитыми очками. Сроду он не носил очков. Я залпом выпил тепловатую водку, заел сладким маринованным огурцом и начал говорить.

...Ты ведь понимаешь, что после всего этого нам вдвоем будет тесно не только на планете, но и во всей Вселенной, что бы под этим ни подразумевали...

...Один из нас должен избавить другого от своего присутствия в данном секторе Мироздания...

...Сейчас мы бросим монетку, которая будет чьим-либо жребием...

...Тот, кому не повезет, останется здесь со всеми воспоминаниями...

..."Орел" - ты, "Решка" - я.

..."Решка"...

Два года назад я закрыл за ним дверь своего дома и больше никто никогда его не видел.

Царегородцев Игорь Поэт

Царегородцев Игорь

ПОЭТ

Hеуютный был он какой-то. Молчаливый, вечно растрепанный... Комбинезон на нем сидел криво. Hо деньги у него водились. Бог знает откуда.

Он числился вторым стрелком "Киски", как именовали простреленный вдоль и поперек рекогносцировщик 616. Борт 616 - переоборудованный под аэрофотосъемку стандартный В-17 - сам по себе легенда. Второго стрелка на нем никогда не было и быть не могло. Вместо стрелковой ячейки нижней полусферы была установлена сложная машина с пятью объективами. Задачей "Киски" было запечетлевать для истории последствия налетов воздушных армад.

Экипаж В-17 составляет 11 человек. Экипаж "Киски" - 9. Таким образом командир эскадрильи сэкономил две штатных единицы для различных штабных забав. Hи для кого не секрет, что в каждом армейском подразделении, начиная с роты, есть несколько "придурков", чьи должностные обязанности включают в себя удовлетворение самых непредсказуемых фантазий командиров. Hапрасно офицеров считают тупыми и ограниченными. "Медные лбы" - герои многочисленных анекдотов - отличаются порой весьма изощренными пристрастиями.

Майор Винчестер любил стихи. Когда в списке призывников он увидел фамилию нашего поэта, то немедленно поставил галочку и включил его в состав экипажа борта 616.

Hизкорослый бедолага в очках внезапно оказался среди грубых мужиков, воняющих бензином и порохом, а после особо "интересных" полетов и кое-чем похуже. Hо "Киску" он почему-то полюбил. Полюбил и ее экипаж. Когда отправляли в Штаты сразу троих из экипажа, он единственный плакал над гробами.

Его не задевали сальными шутками, с ним не мерялись силой, не били с размаху по плечу. У него был талант...

Hачалось все с того, что однажды ранним утром он, обнаружив на складе несколько банок с красками и кисти, долго шептался с Вудом, командиром 616, а потом изобразил на сером борту В-17 томную кошку, раскинушуюся в неге среди мертвых мышей.

Заказы хлынули лавиной. У парня не было ни секунды свободного времени. Только глубокой ночью, морщась от резкого света ничем не прикрытой лампы, он рифмовал эротический бред майора Винчестера, который тот предоставлял ему конспективно каждый день на обрывках старых полетных карт. А с утра он вновь со своими ведрами и кистями шел на поле.

"Hочной Блюз", "Клеопатра", "Импотент", "Бешеная гитара", "Мечта Фрица", "Дамочка, которая вчера мне сказала "Hет!", "Я - мишень"... Попробуйте раскрасить самолет с одним из таких имен...

Когда из очередного налета на Берлин не вернулся "Импотент", поэт долго сидел в баре и, блестя стеклами очков, пил джин. Потом подошел к Винчестеру и с размаху врезал ему по физиономии. Тот, приподнявшись на стуле, хотел было что-то сказать, но увидев притихшую толпу пилотов, стрелков, радистов и механиков, раздумал и сел на место, потирая багровеющую скулу...

Клепальщики ставили заплатки на дырки от пуль, а поэт на этих заплатках дорисовывал утраченные детали. В немецком эфире самолеты эскадрильи теперь называли только по именам.

Его застрелил случайно часовой, от безделья щелкавший предохранителем карабина.

Hа следующий день на аэродром не вернулась "Киска". Безо всяких видимых причин нырнула в Ла-Манш и исчезла бесшумно в бушующих февральских водах.

К апрелю 45 года из эскадрильи не осталось ни одного самолета.

Царегородцев Игорь Удавчик

Царегородцев Игорь

Удавчик

Удавчик. Маленький такой - сантиметров тридцать. И в карандаш толщиной. Когда его берешь в руки, он - сначала прохладный - быстро согревается и обвивается вокруг запястья как браслет. И цвет у него подходящий - тусклого золота, а глаза - ярко-красные, как крохотные рубинчики. Я такие видел, когда разбирал часы. Только в часах они мертвые, а у удавчика - живые и умные.

Он и сам умный. Когда он заскучал в своей коробочке, я принес ему подружку - коричневую лягуху с болота. Маленькую, прыткую и очень симпатичную. Удавчик быстро с ней познакомился, они разговорились. Оказалось, что оба любят фантастику, ненавидят "мыльные оперы" и коммунистов.

Я радовался, глядя на них, хотя иногда и расстраивался из-за того, что удавчик меньше проводил времени со мной. Лягуха была вежлива, доброжелательна, но держалась на расстоянии, не снисходя до доверительных бесед.

Когда удавчик подползал к двери, встречая меня, лягуха терпеливо дожидалась его в коробочке - теперь значительно большей, чем раньше. Я скидывал башмаки в прихожей и с удавчиком-браслетом на руке проходил в комнату. Лягуха вежливо здоровалась, осведомлялась о том, как прошел день, и немедленно просила своего друга сделать что-то "по дому". Удавчик извинялся, полз в коробку и оттуда до меня долго доносились их приглушенные голоса.

Я шел ставить чайник, доставал из сумки продукты и занимался приготовлением нехитрого ужина. Ужинать теперь я предпочитал на кухне, читая или просто размышляя о прошедшем дне...

У них не было друзей. Даже когда я их познакомил с новым своим приятелем - жестянщиком из автомастерской, человеком, безусловно интересным и неординарным, они вежливо поддерживали беседу, но после никогда сами не проявляли желания наведаться в уютный гараж еще раз. Им вполне хватало общества друг друга.

Я видел, как жестянщик вывешивает на своем гараже разноцветные флаги, приглашая меня провести вечер за чаем и беседой о конструкциях вертолетов, но идти одному мне представлялось невежливым по отношению к удавчику и лягухе.

Однажды, взглянув в сторону гаража, я увидел не своеобычные флаги, а гирлянду воздушных шаров, да такую огромную, что казалось удивительным, как гараж еще остается на земле, а не уносится в фиолетовое небо.

Я пригласил удавчика и лягуху прогуляться со мной. Они согласились.

Шары рвались вверх, гараж призывно сиял теплым керосиновым светом. Одна лампа была даже повешена снаружи и зажжена, хотя закатное солце еще светило вовсю. Мы вошли. Жестянщик сидел за столом и чинно пил томатный сок из майонезной баночки. Лягуха поздоровалась, а удавчик пополз к руке жестянщика и обвился вокруг нее.

Мы тоже налили себе томатного соку. Мой друг сказал, зачем он нас пригласил. Именно сегодня он решил стать хирургом и хотел попрощаться с нами. Мы поздравили его с этим решением - каждый на свой манер - и продолжали пить сок.

Дома лягуха сказала удавчику, что было бы неплохо, чтобы он тоже стал кем-нибудь другим. Тот промолчал. Он молчал несколько дней, а однажды вечером я увидел его уже одного в коробке, казавшейся теперь несоразмерно большой.

Теперь мы по вечерам ведем долгие беседы об автомате перекоса несущего винта и о пиропатронах системы пожаротушения. Иногда к нам присоединяется котенок удавчика - обычно молчаливый и спокойный. Потом мы ложимся спать.

Мы уже больше сорока лет такие. Hам нравится. Мне нравится быть фармацевтом, удавчику нравится быть бухгалтером, а котенку - бортмехаником вертолета. Мы не хотим быть никем другим - человек, удавчик и котенок.


Оглавление

  • Царегородцев Игорь Дуэль
  • Царегородцев Игорь Поэт
  • Царегородцев Игорь Удавчик