Уроки истории [Андрей Владимирович Фёдоров] (fb2) читать постранично, страница - 2

высказали по тому или иному поводу.

Кто-то мне пособолезнует, кто-то Никитой Константиновичем восхитится, но сути от этого не поменяется: это не могло не повлиять в то время на мои взгляды и отношение к жизни, тем более моими друзьями и по совместительству одноклассниками были шахтёрские и кухаркины дети. Конечно, среди нашего класса имелись не только пролетарские «нищеброды», но и те, кого с уверенностью можно было отнести к среднему классу. Правда, по сути мы в большинстве своём являлись детьми пролетариев и легко, даже бесспорно во многом соглашались с аргументами Никиты Константиновича, а посему лично я долгое время называл себя коммунистом. С другой стороны интернационалистом я никогда не был, часто конфликтовал с армянами и азербайджанцами, обжившимися в нашем небезызвестном захолустье после Карабахской войны, поэтому последовательным леваком так и не стал. А знай тогда о лимоновцах, наверняка стал бы нацболом.

Впрочем, Никита Константинович человеком глупым, оттого что коммунист, тоже не был. Он прекрасно понимал, в чём заключались проблемы социалистического строя. Однажды, например, обрушился с резкой критикой на детей советских чиновников, имевших возможность не служить в армии по своему положению, притом, что сам два года отслужил от звонка до звонка. А однажды, обсуждая уже в девятом классе первые выборы в СССР, спросил нас:

– Как думаете, честно ли ВКП(б) заслужила победы на первых выборах в Верховный Совет в 1937 году?

В основном класс промолчал. Редкие голоса ответили:

– Нет!

– А почему? – прищурился Никита Константинович и хитро ухмыльнулся.

– У них не было конкурентов, – отвечали ученики, – поэтому выборы нечестные.

– Как это нечестные? – спрашивает учитель и глупо улыбается, – 98,6% проголосовали за коммунистов. В чём проблема?

В ответ класс рассмеялся, но что ответить, никто ничего не придумал.

Я до сих пор не понимаю, для чего он это сказал. Если действительно хотел убедить нас в честности выборов, то у него явно не вышло. У Никиты Константиновича на лице прямо написано было, что он сам считает те выборы абсурдными. Так что если человек является коммунистом, то это не значит, что он совершенный фанатик или упрямый глупец. Просто для него лучше коммунизм и дефицит, но зато без олигархов, чем свободный рынок, еда на полках и возможность стать кем-то большим, нежели тем, кем являешься. Жаль только, что он нас каждый раз старался убедить в правоте Маркса, Энгельса и Ленина. На мой взгляд учитель должен быть политически нейтрален, но никак не активен, чтобы просить учеников убеждать родителей, мол, на следующих выборах нужно голосовать за КПРФ. Ученик, когда вырастет, сам потом выберет свой путь, а вдалбливать ему что-то с пелёнок… Это запрещённый приём.

Впрочем, справедливости ради, острых углов Никита Константинович не избегал. Каждый раз, когда я узнавал очередной чудовищный исторический факт преступлений большевиков в России, будь то голод 20-х, 30-х, коллективизация, лагеря системы ГУЛаг или Новочеркасский расстрел, он говорил об этом честно и не стеснялся. В каких-то случаях объяснял всё перегибами, а иногда и соглашался, что то или иное событие было неправильным с точки зрения морали. Особенно мне доставляло удовольствие смотреть, как он рассказывал про расстрел в Новочеркасске. Сами подумайте! Ты то всё это время рассказываешь, что СССР был чуть ли не раем на земле, а теперь приходится думать и подбирать слова, стараясь как можно мягче расписать причины того, почему в государстве рабочих расстреливали рабочих за требование повысить заработную плату и снизить цены на продукты, при этом не обвиняя в целом советскую систему и плановую экономику. С этого момента я взял за привычку проверять каждое слово своего учителя по истории и по чуть-чуть начал разочаровываться в левых идеях. А ещё не забывал Никиту Константиновича подкалывать.

Так один раз он попросил меня сделать доклад об истории современной КПРФ. Я и написал, попутно совершив неожиданное для себя открытие: оказывается, Компартия России не раз раскалывалась за свою современную историю, что становилось причиной нешуточных скандалов. И пока готовил доклад, задался вопросом: «А позволит ли мне Никита Константинович об этом рассказать?» В результате отрывок с расколами в КПРФ попал в доклад. При прочтении учителю поначалу всё очень нравилось, а уже в самом конце я с улыбкой взглянул на него и спросил:

– В целом у меня всё, но есть ещё про расколы в КПРФ… Зачитать?

Тот в очередной раз глупо улыбнулся:

– Не стоит, и так всё хорошо. Давайте этот момент опустим, чтобы лишнее время не терять, а то урок скоро закончится. Можете садиться. Пять.

Я хоть открыто и не смеялся, но в душе хохотал от души, так и представляя в своей извращённой капиталистическим мышлением фантазии заседание Партбюро, где нужно доложить товарищу Сталину не только про успехи индустриализации, но и про голод в Южной России, на Украине и в Казахстане из-за коллективизации, а тот,