Тысяча молний в бензиновых лужах [Мария Сальватор] (fb2) читать онлайн

Мария Сальватор Тысяча молний в бензиновых лужах

~ Глава 1 ~

Маргарита

– И когда ты приедешь? – послышался раздраженный голос из трубки телефона.

– Не приедешь, а уже приехала, – поправила я.

– Так ты уже в городе?

– Да, да, я уже здесь.

– Где тебя встретить? – не могла угомониться Рая.

– Не нужно меня встречать, я сама доберусь.

– Ты же не знаешь города.

– Ну и что? Я умею пользоваться телефоном, вызову такси, главное будь дома и никуда не уходи.

– Когда-нибудь, Ритка, из-за своего легкомыслия ты попадёшь в беду, – сказала Раечка угрожающим тоном.

– Почему? Что в этом такого?

– Ты слишком легко ко всему относишься.

– В этом вся прелесть жизни, Раечка, – сказала я, – потому что жить нужно легко!

– Глупость какая! Нужно следить все время за своими действиями, анализировать, контролировать ситуацию, а ты, моя дорогая, не умеешь этого делать, и поэтому всегда попадаешь в самые необычные ситуации.

– А теперь ты будешь этим заниматься, – весело прокричала я.

– Чем? – не поняла Раечка.

– Будешь следить, чтобы со мной не случалось никаких неприятностей.

– Ну, уж нет! – Возразила Рая. – У меня есть за кем следить.

– Ну, как хочешь, – протянула я, укладывая сумку в багажник такси, – тогда потом не говори, что со мной вечно что-то случается.

– Когда подъедешь, дай мне знать, – сказала подруга и положила трубку.

А я, в предвкушении столичной жизни, начала мечтать, как у меня все постепенно наладится.

***

– Не волнуешься? – Спросила Рая, передавая мне сумку.

– Если только совсем чуть-чуть. – Вздохнула я. – Чего мы ждем?

– Ничего, а кого, – поправила Раечка, – Кирю.

– Кирю? А-а, это твой бойфренд?

– Да, он самый, – заулыбалась подруга.

– А зачем мы его ждем? Разве он не с параллельного потока?

– Вон он, смотри, смотри, Ритка. Как он тебе?

Я посмотрела через дорогу, куда показывала Раечка. Недалеко от парка стоял молодой человек лет двадцати и усердно размахивал руками.

– Пошли, скорее, – она потянула меня за руку. Но через минуту отпустила, чтобы с разбегу броситься в объятия Кири, который мгновенно подхватил ее и закружил в воздухе.

– Привет! – Крикнула она, целуя его в щеку.

Я одарила Кирилла внимательным взглядом. Он был примерно метр восемьдесят ростом, блондин с обворожительными голубыми глазами и прелестной доброй улыбкой, которая не исчезала с его лица.

– Знакомься, Киря, это Ритка, моя лучшая подруга!

– Привет, – сказал он и протянул мне руку, – Кирилл.

– Привет, – улыбнулась я и пожала его ладонь. – Маргарита.

– Так, Кирь, сегодня я буду держаться рядом с Ритой. Для нее здесь все новое, ты не обидишься?

Парень рассмеялся:

– Конечно, нет, глупенькая. Тем более, мне сегодня будет немного некогда, скоро соревнования, нам нужно больше времени уделять тренировкам.

Раечка же достала блокнот и ручку из сумки и быстро схематически зарисовала план института.

– Держи, это твоя гид-карта, на тот случай, если я буду не рядом. Значит, здесь буфет, здесь первый корпус, а спустишься сюда, и будет второй, там чуть дальше баскетбольная площадка, ледовый дворец, спортивный зал, но нам нужно вот сюда. Кирилл учится во втором корпусе, нам нужно в пятый. Значит, мы проходим мимо баскетбольной площадки, мимо стадиона, и вот тут за углом будет старая лыжная база, пройдем мимо, и вот здесь будет пятый корпус.

– Господи, боже, – сказала я, – здесь очень просто заблудиться.

– Рита, ты взрослый человек, познакомлю тебя с однокурсниками, станет проще. Значит, что нужно знать: ни в какие разборки не влезай, прошу тебя, здесь все очень строго. Никуда одна не уходи, чтобы мне не бегать по всей территории и не искать тебя, телефон держи при себе. На факультете ребята не плохие, мы с ними хорошо общаемся. Главное, не задирайся и не ругайся. Не смей прогуливать пары, ты должна показать хороший уровень знаний. Ну, за этим я прослежу.

– Да, – сказал Кирилл, – и аккуратнее с девушками.

– В смысле? – не поняла Рая.

– В смысле, – продолжил он, – нужно быть всегда начеку. Это столица, милочка. И девушки бывают коварными.

– Знаешь, что? – задиристо спросила Рая. – Девушки как девушки, а вот от кого и стоит держаться подальше, так это от Ильи.

– Что еще за Илья? – рассмеялась я. – Гроза всего района?

– Его зовут Ильяс, – поправил Киря.

– Но все называют его Илья. Он не плохой парень, но с ним лучше не дружить.

– Почему? – не могла успокоиться я.

– У него дурные манеры и окружение тоже не айс. Я прошу тебя, Маргарита, не вляпайся во что-нибудь. Он может показаться хорошим, милым, но это всего лишь обертка, на самом деле он очень злой, эгоистичный и грубый.

– Поняла, поняла, – сказала я, – все будет нормально.

– Что-то я волнуюсь, – сказала Раечка, держа меня за руку.

– Не стоит, – ответила я, улыбаясь. – Все будет хорошо, обещаю. Идем?

– Рай, – протянул Кирилл, – разве тебе не нужно забрать документы из первого корпуса?

– Блин, точно, – спохватилась подруга. – Совсем про них забыла. Сходишь со мной?

Киря поспешно закивал.

– Рит, прости, пожалуйста, мне срочно нужно забрать кое-какие документы из первого корпуса. Ты доберешься одна? Тебе еще в деканат надо, я мигом, туда и обратно.

– Конечно, – улыбнулась я. – Доберусь, все нормально, идите.

Она обняла меня, и мы разошлись в разных направлениях. Мне нужно было двигаться по указанному на листе маршруту через баскетбольную площадку, мимо стадиона, где за углом будет старая лыжная база, а потом пятый корпус.

Я не спеша шла, пиная лежащие камешки на земле. Территорию института можно было рассматривать часами, настолько здесь было красиво, но зазвеневший в руке телефон, не дал мне такого шанса.

– Алло?

– Рита, дочка, доброе утро! – Послышался радостный голос отца.

– Папа, – я улыбнулась, – доброе утро! Как ты?

– Все хорошо, дорогая. Ты как? Уже, наверное, на учебе?

– Нет, папа, я только иду, сейчас мне нужно будет сходить на кафедру, потом к методисту, мне должны выдать студенческий и зачетку, много дел нужно сделать сегодня.

– Маргарита.

– Да?

– Я скучаю, милая.

– Я тоже, папа, как мама?

– С ней все хорошо, но она тоже скучает по тебе.

– Что? – удивленно сказала я. – Чтобы мама скучала? Ты серьезно?

– Рит, мама очень любит тебя, как она может не скучать?

– Дай-ка подумать, как и всегда это делала. Она даже отправила в Москву, подальше от глаз.

– Что ты такое говоришь? Мама старается, чтобы тебе было лучше.

– Да, именно поэтому она вытащила меня из института моей мечты и отправила учиться на юриста.

– Дочь, – сказал папа серьезным тоном, – профессия художника – это не профессия. Ты сама должна понимать, тебе уже двадцать лет.

– Да, да, – протянула я.

– Мне тоже не сладко, милая. Я, сидя здесь, не смогу поддержать тебя, я не увижу той радости, которая будет выражена на твоем лице после первого дня учебы. Я не увижу, как ты стоишь у подъезда, не увижу, как тебя подвозит парень на мотоцикле.

– Папа, – смеясь, сказала я, – ты себя слышишь? Разве ты бы хотел, чтобы твою дочь подвозил парень на мотоцикле?

– Нет, – смеясь, сказал он.

– Вот видишь.

– С момента твоего уезда прошло девятнадцать часов, а я уже безумно скучаю. Не знаю, как дотерплю до нашей встречи.

– Пап, обязательно было оправлять меня сюда? – недовольно поморщилась я.

– Рит, ты же знаешь, что мама всегда хотела, чтобы ты училась в Москве в том же институте, что и она.

Я лишь тяжело вздохнула.

– Мне нужно бежать, у меня скоро совещание. Слушай меня внимательно, дочь. Ты должна хорошо учиться, не смей терять голову при виде красивого парня, не попадай, пожалуйста, в неприятные ситуации, держи свой гнев в узде и приходи домой не позже одиннадцати. И самое главное: твой кавалер должен проводить тебя до двери.

– Папа, какой кавалер? – я вздохнула. – Мне не нужны отношения. В прошлый раз все закончилось не очень хорошо.

– Рита, доченька, это был всего лишь неудачный опыт, просто ты должна научиться чувствовать людей.

– Ладно, папа, – сказала я. – Я позвоню тебе, когда буду дома.

– Рита?

– Да?

– Удачи, доченька.

– Спасибо. Пока.

Я снова глубоко вздохнула и положила телефон в карман сумки.

– Так, а здесь, куда нужно повернуть? – сказала я вслух сама себе, не понимая, куда я свернула. – Здесь вот стадион, а площадка баскетбольная где? Неужели я ее уже прошла?

Я осмотрелась, вокруг были только постройки.

– Вот, блин, Маргарита, ты меньше часа на территории универа, а уже успела попасть в неприятность. Нужно вернуться, – я резко повернулась в обратную сторону, но столкнулась лицом к лицу с парнем моего возраста. Его большие черные глаза смотрели прямо в упор, капюшон закрывал почти всю лобную долю, остальная же часть лица была закрыта черным платком со странным рисунком. Резкий запах бензина и мятной жвачки ударили мне в нос.

– Ой, – выдохнула я, – извини, я не хотела.

– Ничего, – ответил он сухо, поднимая с земли упавший рюкзак. – Кого-то ищешь?

– Нет, – сказала я. – Точнее, где пятый корпус?

– Вон там, – указал парень в другую сторону.

– Вот черт, – улыбнулась я. – Наверное, ни туда свернула.

– Бывает, – буркнул он и пошел дальше.

Я осталась на месте смотреть ему вслед. Парень шел быстрым шагом и усердно пытался спрятать в куртке какой-то материал синего цвета. Я не стала заморачиваться, что именно он задумал, да и не мое это было дело. Дойдя до своего корпуса, я радостно выдохнула. Начиналась студенческая жизнь. Войдя в фое, я с восхищением осмотрелась вокруг.

– Простите, – окликнула я проходящего мимо мужчину. – Не подскажете, куда мне следует обратиться?

– По какому вы вопросу?

Я протянула серую папку ему в руки.

– А-а, новенькая? – он улыбнулся. – Значит, ко мне. Идемте.

Я отправилась вслед за ним в кабинет.

– Присаживайтесь, – он указал на стул рядом с его столом. – Меня зовут Михаил Львович Лемессев. На какой факультет?

– На юридический.

– Замечательно. Вы уже подавали документы?

– Да, я все присылала почтой.

– Тогда дело проще, вся документация у вашего методиста, значит, как выходите сразу направо до лестницы, подниметесь на третий этаж и найдете кабинет 325а.

– Спасибо, – сказала я, закрывая за собой дверь.

Поднявшись на третий этаж, я услышала чей-то грозный вопль в одном из кабинетов. Подойдя ближе к приоткрытой двери, я увидела группу молодых людей стоящих в ряд, напротив которых жестикулировал, по всей видимости, преподаватель в черном спортивном костюме, который продолжал кричать:

– Вы не понимаете, насколько эти соревнования важны? Пропали пять пар! Откуда мне теперь их взять? Самому сшить? Отвечайте сейчас же!

Среди этих парней один показался мне очень знакомым. Кажется, именно с ним я столкнулась около тех построек. Крики продолжали разноситься в каждом уголке института, а я продолжила искать кабинет 325а.

Ильяс

Каждый мой день начинался с того, что я просыпался под ворчание Эллы, своей новой мачехи. Вот уже как два года я терплю эту особу в своем доме. Была бы моя воля, то уже сегодня бедная Элла собирала вещички, упрямо утирая слезы кулачком. Однако мы состояли в особом договоре. Она не лезет в мою личную жизнь, а я взамен не сливаю все ее косяки мужу.

– Вставай, время уже восемь часов! – Крикнула она, приоткрывая дверь.

Я лениво застонал, вытягивая ноги и нехотя отрывая голову от подушки. Обычный день приносит с собой обычные запары. Открыв глаза, я резко зажмурился от яркого света солнца в моей комнате. Наверное, забыл задвинуть шторы. Я почувствовал привкус алкоголя во рту. Найдя мобильник среди подушек и одеяла я, первым делом, зашел в сеть. Очередная грандиозная попойка давала о себе знать. Попытался сесть, но все вокруг так вращалось, что ком тошноты резко подскочил в горле. Голова ужасно болела, подбитая щека, со следами застывшей крови, ныла.

Тим: «Возьми уже трубку».

Карина: «Как ты добрался?»

Соболева: «Может, заедешь ко мне?»

Дин: «Какого черта тебя нет на паре???»

Я смахнул уведомления вверх и снова рухнул на кровать, зажмуривая глаза и борясь с головной болью.

– Я что сказала?! – Снова показалась Элла в дверях. – Вставай, хватит валяться!

– А в чем дело, дорогуша? – спросил я, разворачиваясь к ней. – Кажется, ты забыла, что я нахожусь в своем доме.

– Кажется, ты забыл, кто хозяин в этом доме.

– Ну, уж точно не ты, милая, – улыбнулся я.

– Я больше не буду повторять, я просто пойду к твоему отцу и…

– И? Ты думаешь, я сейчас испугаюсь и скажу «Элла, нет, только не к отцу, я буду вести себя хорошо», – я громко ухмыльнулся.

Девушка раздраженно фыркнула и застучала каблучками, плавно двигая бедрами.

Одевшись, я нехотя спустился в холл, где лежа на диване, расположилась Элла, кокетливо хихикая с кем-то по телефону.

Я сел напротив, закинув ноги на стол. Девушка нахмурилась и демонстративно сделала вид, что телефонный разговор намного интереснее, чем мои очередные закидоны. А я же начал пристально рассматривать мое несчастье.

Элла была красивой женщиной, правда редкостной стервой, любительницей больших кошельков и красивой жизни. Они с отцом познакомились совершенно случайно, до этого Элла работала официанткой, которая приглянулась моему папаше, изрядно напившемуся в тот вечер. По началу, новая избранница вела себя тихо и скромно, но со временем характеру свойственно меняться. Это как устроиться на новую работу. Вы вливаетесь в новый коллектив и основная цель – это понравиться всем, кто в нем присутствует. Я никогда не понимал этого, может быть, потому что мне всегда было плевать на чье-либо мнение. Во всяком случае, рано или поздно ваше терпение заканчивается, постепенно осознание собственного достоинства берет вверх.

То же самое было и с ней. Застенчивая и улыбчивая Эллочка превратилась в озлобленную охотницу за богатством.

– Почему ты до сих пор здесь? – вырвала она меня из раздумий.

– А в чем дело, дорогая? Не терпится привести в дом очередного хахаля, пока нас с отцом нет дома? – улыбнулся я.

– Закрой свой рот и вали к чертям отсюда! – Рявкнула девушка.

– Ох, Эллочка, ничему тебя жизнь не учит. Сама подумай, зачем агрессивно себя вести? Я иногда бываю таким добрым, что могу забыть о нашем договоре и доброжелательно рассказать отцу, а, может, даже и показать, да, малыш?

– Ты… Терпеть тебя не могу, щенок! – Прорычала Элла сквозь зубы.

– Я тоже люблю тебя, мамочка, хорошего дня, дорогая! – Крикнул я, ликуя и посылая ей воздушный поцелуй.

Выйдя на улицу, я втянул носом очаровательный запах земли после дождя. Осенняя прохлада царила повсюду, лучи солнца падали на мое лицо, и мне поневоле захотелось улыбнуться. Позлить с утра Эллу было прекрасным началом дня.

Выведя мотоцикл из гаража, я наконец-то ощутил все то, что чувствовал каждый раз, садясь на байк и ощущая ветер на своем лице. Этот город был самым обыкновенным, он был моим. Я мог заполучить абсолютно все, что захотел бы, что угодно и кого угодно.

Наверное, я настолько устал от этой доступности, что меня буквально тошнило от всего. От своей жизни, от проходящих мимо серых мышек, от Эллы, от тех красоток, имя которых я даже и не вспомню.

Остановившись на парковке, я хмуро поплелся в сторону универа, озираясь по сторонам.

Нужно сказать, что я никогда не верил в случай. То есть, я был уверен в том, что все в жизни происходит не случайно, все спланировано как-то где-то. Но, наверное, и здесь прогадал. Я просто шел и просто столкнулся с прекрасным созданием с очаровательными детскими голубыми глазами, которые испуганно смотрели на меня. Если бы я был романтиком, то сказал бы, что влюбился, но я был параллельным человеком, чувства это не мой конек. Мне кажется, что невозможно любить одного человека всю жизнь. Ведь вокруг столько красивых девушек: у одной глаза красивые, у другой губы, у третьей волосы.

Она исчезла так мимолетно, как видение. Заставив меня подумать о том, что не все еще в этом городе мне знакомо.

~ Глава 2 ~

Маргарита

Мы втроем сидели за столом на кухне и продолжали молчать. Раечка тайком поглядывала на Кирю, я размешивала ложкой давно остывший чай. Кирилл сидел на стуле, откинув голову назад, и нервно дергал ногой.

– Кирь, – прервала молчание Рая, – не расстраивайся ты так.

Он лишь печально вздохнул, закрывая глаза.

– Что вообще случилось? – спросила я. – Вы молчали по дороге, сейчас снова молчите, я даже не понимаю, что происходит. Не похоже, чтобы вы поссорились.

– Да мы и не ссорились, – буркнула Раечка, – беда у Кири. Завтра соревнования по баскетболу, а форма, будто сквозь землю провалилась. Пять пар.

Я сразу же вспомнила крики на третьем этаже, кажется, тренер хотел выяснить, куда пропала форма.

– Да не пропали они, – сказал Кирилл, – украли их. Если она не найдется, мы не выйдем на поле.

– Кирь, – промычала Рая, – ты хорошо смотрел?

– Да, Рай, да. Ее нигде нет. Обычно вся форма у Сан Саныча, но в этот раз она осталась в ледовом дворце, чтобы все было в одном месте. Вот вам и в одном месте, если мы не выйдем на поле, нас будут считать как проигравших, а значит, пострадает честь института. Вы только представьте, прежняя институтская команда всегда выигрывала первые места. А мы? Все старания коту под хвост! – Злобно крикнул Киря.

Рая буквально подпрыгнула на своем месте.

– Ну, зачем кому-то красть форму?

– Тренер просто в бешенстве, – промычал парень. – Это такой позор, Рая, боже мой.

Тишина снова нависла над нами. Я недовольно уткнулась в айфон, принимая заявки в друзья, от новых однокурсников.

– Рит, как тебе в универе? – протянула Рая. – Понравилось?

– Нормально, – ответила я, не отрываясь от телефона.

– Как добралась до корпуса? Не заблудилась?

– Заблудилась вообще-то, ни туда свернула, оказалось возле каких-то построек, а потом…

Я запнулась. В память ворвался кусочек того момента, когда я столкнулась с парнем. Та-ак, столкновение, взгляд, рюкзак, нагнулся и придерживал в куртке что-то… Меня осенило.

– Кирь, какого цвета ваша форма?

– Синяя с белыми полосками.

– Это он! Я уверена.

– Кто? – удивленно посмотрела на меня подруга. – О чем ты говоришь?

– Сегодня, – начала я, – когда я разговаривала с папой по телефону, я свернула ни туда и оказалась около каких-то построек. Я повернула назад и столкнулась с этим парнем, спросила у него дорогу, а когда обернулась, увидела, как он прячет синий материал в куртке. Я уверена, что это была форма. Он ее украл и спрятал.

Кирилл рывком принял положения сидя.

– Риточка, скажи, как он выглядел? – умоляюще спросил он.

– Не могу, – сказала я расстроенным голосом. – Его лицо было закрыто. Такой невзрачный, в капюшоне.

Киря снова откинул голову на спинку стула.

– Но могу сказать тебе точно, я видела его второй раз. Точнее, я думаю, что это был он. Когда я поднималась на третий этаж к методисту, я услышала, как кто-то кричит, в общем, там тренер, наверное, ваш Сан Саныч ругал каких-то ребят, тот парень тоже был там.

– Подожди, Рит, ты уверена? – спросила Рая. – Потому что это серьезное обвинение, как бы чего не случилось.

– А что может случиться? – крикнул Кирилл. – Если он украл форму! Я завтра же пойду к Сан Санычу и все ему расскажу. Рит, если он приведет всю группу, ты же его узнаешь?

– Думаю, да, – кивнула я.

– Отлично! – Обрадовался Киря и вскочил с места. – Так, я поеду домой, до завтра, девочки. – Сказал он, целуя Раю.

– Ну и дура же ты, Ритка! – Прошипела Раечка, когда Кирилл вышел за дверь.

– Почему это?

– Ты хоть знаешь, во что вляпалась? А если форму украл какой-нибудь мажор, знаешь, их тут сколько? Он же потом позаботится о твоем отчислении, вылетишь из универа, как пробка из шампанского!

– Рай, ты чего? Я же, наоборот, помогла Кире.

– Ты себе, считай, яму выкопала. Ну, проиграли бы они, а так… что теперь будет?

– Ничего, – ответила я. – Завтра выясним, кто украл форму, выведем, так сказать, на чистую воду этого мерзавца!

– Ой, Ритка, – вздохнула Раечка, – ты ходячая неприятность.

– Да ладно тебе, Рай, я же не какая-нибудь девочка из глубинки. Моя мама лучший юрист в городе, а у отца свой бизнес.

– Кстати, ты говорила с ней?

– С мамой? – переспросила я. – Нет. Она даже не удостоилась спросить, как у меня дела.

– Поражаюсь вашим отношениям, – сказала подруга. – Как ты можешь не общаться с ней?

– Лучше спроси, как вообще с ней люди общаются. Это нечто, особенно, когда она начинает доказывать свою правоту. Что все это она делает для моего будущего, как же, конечно, Я не мечтала быть юристом. Но она буквально выковырила меня из института, со скандалами и криками и отправила сюда.

– Ладно, Ритка, не расстраивайся, – сказала Рая, обнимая меня за плечи. – Все будет хорошо, может, так было предназначено судьбой.

Ильяс

Держа в левой руке рюкзак, я пытался утолить жажду бутылкой минералки.

– Я просто в шоке, Ильюх, – возмущенно сказал Тим. – Какого хрена, вообще?

– Что говорит тренер? – Дин зевнул, видимо, вчерашняя бурная ночь оставила следы не только на мне.

Оторвавшись от бутылки с водой и отдышавшись, я сказал:

– Ни-че-го. Даже не представляю, что сегодня будет.

– Грандиозный скандал. Я надеюсь, ты помнишь про спор? Что скажут дикие коты?

– Тим, – протянул я, – не дави на мозг. Голова нереально болит.

– Скажи лучше, – подхватил Дин, – куда ты вчера так внезапно исчез?

– Да так, – усмехнулся я, – были кое-какие дела.

– Кто она?

Я громко рассмеялся:

– Дин, у меня просто мозг, а не флеш-карта, я не запоминаю имен. Да и зачем это мне?

– Повторить.

– Нет, дружище, я не катаюсь дважды на поддержанных тачках.

– Ууу, – протянул Тим, – а как насчет той блондиночки?

– Которой? – нахмурился я, вспоминая.

– Твоей одногруппницы.

– А-а, Натки, что ли?

– Да, – кивнул парень.

– Ну, что тебе сказать? Я даю ей то, что она хочет. Ну, это типа симбиоз.

Парни рассмеялись в унисон.

– Честно говоря, – признался Тим, – я давно кое за кем наблюдаю.

– Ну, вот, – протянул я, – начинается. Вас на отношения тянет что ли? Я один такой стойкий?

– Скорее неприступный, – закончил Дин.

– Ну, сам посуди, зачем людям отношения?

– Потому что ты любишь, – ответил Тим.

– А вот и нет, – подхватил я, – любви никакой нет, есть только определенная химия между людьми. Им хорошо друг с другом, а потом их мысли заполняет быт и обыденность. Типа «Почему ты не купил пакет молока?» И на ровном месте начинается ссора.

– Ты просто никогда не влюблялся, Ильюх, – подметил Тим. – Вот когда встретишь кого-нибудь, то заговоришь по-другому.

– Нет, приятель, вы же знаете, отношения не для меня. Меня интересует только время. Сегодня мне нравится одна, завтра другая. И вообще, ну, как можно так долго проводить время с человеком? Через полтора часа меня уже тошнит от той, которая находится со мной в номере отеля. Бр-р-р, – поморщился я.

– Ладно, трепаться хорошо, – сказал Дин, – но нужно идти и решать общую проблему.

– Да, пошли, – сказал Тим, хлопая меня по плечу.

А мне хотелось просто упасть на этот диван, где мы сидели и придаться сладостному сну.

Маргарита

Утром мы трое направились в кабинет Александра Александровича Петренко, для, так сказать, дачи показаний. Преподаватель был сам не свой из-за переживаний, все-таки речь шла о престиже института.

Кирилл остановился около двери и тихо постучал.

– Да, – послышался голос.

– Извините, Сан Саныч, – сказал Кирилл, приоткрыв дверь, – можно войти?

– Входите, Бондарев, – сказал Сан Саныч. – В чем дело?

– Сан Саныч, я, кажется, знаю, где форма.

Мужчина резко порозовел, глаза его загорелись ярким огоньком, он подбежал к Кире и, взяв его за плечи, закричал:

– Где, Бондарев, где?

– Понимаете, тут ситуация не простая. – Кирилл выглянул в коридор и позвал меня. – Рита?

– Я здесь, – отозвалась я, отходя от Раи.

– Входи, – сказал Кирилл, плотно закрывая за собой дверь. – Вот, Сан Саныч, она все видела.

– Здравствуйте, – смущенно промямлила я.

– Та-ак, – протянул он. – Что вы видели, милая леди?

– Я видела, как один из мальчиков вашей группы вчера спрятал форму среди построек, это в другой стороне от корпуса.

– Кто это был? – спросил Сан Саныч.

– Я не знаю.

– Она новенькая, – объяснил Киря.

– Понятно. Пошли, – сказал мужчина, хватая со стола ключи.

Мы вышли из кабинета, к нам подбежала Раечка.

– Ну, что? – спросила она.

– Не знаю, – прошептала я, – он сказал идти за ним.

– Ах, – испугалась она, – наверное, в спортивный зал или на баскетбольную площадку. Ой, Ритка, что сейчас будет, – взвыла она.

– Ничего не будет, – сказал Кирилл, – накажем подлеца!

Внутри меня были смешанные чувства. С одной стороны, я ликовала из-за того, что могу помочь в этом деле. Тренер меня лично поблагодарит и ректор, возможно, тоже. А с другой стройны, слова Раечки не выходили у меня из головы.

Что если Рая права, и у меня будут большие проблемы. Что тогда мне делать? Хотя, какой смысл об этом думать? Я уже сказала тренеру, что все видела. Наверное, поторопилась.

– Рит, – сказал Кирилл, – ничего не бойся. Просто смотри внимательно, не ошибись. – Я кивнула, нервно переводя дыхание.

Мы пришли на баскетбольную площадку, где группа парней гоняли мяч из угла в угол, не подозревая, что сейчас будет.

Тренер свистнул в свисток:

– А ну-ка построились в одну шеренгу.

Парни оставили мяч и, надевая футболки, строились в одну длинную линию. Тренер взял меня под локоть, и мы встали напротив парней.

– На территории университета, – начал говорить Сан Саныч, – произошло нечто, что крайне повергло меня в шок. Я мог представить, что угодно, но никогда бы не подумал, что кто-то способен на такую подлость. Один из вас вчера выкрал форму и спрятал ее. Вы уже в курсе всего происходящего, мы говорили об этом вчера. Но до сих пор тот, кто виновен в содеянном, не подошел ко мне и не признался. Благо есть свидетель этого ужасного преступления. Маргарита, – тренер посмотрел на меня, – ваше слово. Посмотрите внимательно и скажите, кто из этих молодых людей виновен.

У меня пересохло в горле, стоявшие напротив ребята смотрели на меня, не моргая, и ждали, когда я укажу на виновного. Колени дрожали, ладони вспотели, настолько мне было страшно.

Давай, Маргарита, соберись. Ты здесь ради того, чтобы помочь тренеру и другим ребятам, тебе нечего бояться, все это глупости.

Я вздохнула и внимательно начала рассматривать стоящих напротив ребят, пройдя немного влево, я увидела его. Он смотрел в сторону, я пыталась сконцентрироваться, точно ли это он, но когда парень посмотрел на меня, я была уверена на сто процентов в своих догадках. Он смотрел на меня с ухмылкой.

– Рита, – окликнул меня Киря.

Я вздрогнула:

– Это он, – сказала я, указывая в сторону того парня.

– Ильяс? – удивленно выкрикнул тренер.

Все разом посмотрели в его сторону. Сан Саныч был шокирован, молчание нависло над нами, лицо Раечки побледнело, Кирилл, глядя на меня, сказал одними губами «прости». Я испуганно посмотрела на парня.

Так вот он. Это и есть Ильяс, от которого нужно держаться подальше.

Я смотрела на него, не отрывая взгляда. Я чувствовала, как меня бросило в жар, а затем в дрожь. Парень не показал ни единой эмоции, казалось, ему было совершенно все равно. На его лице не было ни интереса, ни испуга, ни злости, ни-че-го.

– Ильяс, это правда? – спросил тренер у него.

Но Ильяс и не думал отвечать, он продолжал смотреть на меня. Взгляд его уже не был таким безобидным, скорее, наоборот. Я поежилась.

– Я разочарован, – тихо сказал Сан Саныч. – До соревнования осталось полтора часа, за это время ты должен принести форму в мой кабинет. Время пошло. Расходимся.

Ребята, переговариваясь между собой, ушли вслед за тренером. Я осталась стоять на том же месте, как приклеенная. От Ильяса будто след простыл, я не видела, куда он пошел.

– Рит, – крикнула Рая, подбегая ко мне. – Рита, посмотри на меня.

– Рит, прости, – прошептал Кирилл.

– Я же говорила, – начала кричать Раечка. – Зачем ты затеяла это? Поздравляю, Рита! Теперь ты в полном дерьме! А знаешь, почему? Потому что ты задела самую крупную рыбу в этом пруду! Он тебя не оставит в покое, да и нам с Кирей не поздоровится! Будешь идти по темному переулку, хоп и нет Маргариты! И даже мамочка юрист здесь не поможет.

– Перестань Рай, – сказал Кирилл. – Ты зря ее пугаешь.

– Да? Ты так думаешь? Здесь никто не переходит ему дорогу! Но Кругловой приспичило вляпаться в эту историю! Не сыграли бы и что? Что бы такого произошло? А теперь готовься, Риточка, это твои последние дни в этом городе. Скоро поедешь обратно в Тверь. И хорошо, если в Тверь, а ни куда-нибудь в канаву! Просила же, Рита, не лезь никуда!

Слушать Раины нотации было невыносимо. Я поняла, что совершила ошибку, знать бы заранее. Кирилл молча смотрел на меня, Рая продолжала кричать, ходя из стороны в сторону, а я, убежала с баскетбольной площадки, понимая, что сейчас заплачу.

Ильяс

– Да кем она себя возомнила? – вопил я, меряя шагами спортивный зал. – Вот сука!

– Да ладно тебе, Ильюх, наверняка она одна из тех дамочек, которые хотят продолжения, но получают отказ, просто мстит, – пытался подбодрить меня Дин.

– Нет, она не из них, я видел ее один раз, как-то столкнулся по дороге в институт, по-моему, это было вчера или позавчера, не помню я, но какого хрена?

– Ильюх, – начал Тим, – мы твои хорошие друзья, мы всегда поддержим и, если нужно, прикроем, ты просто должен нам доверять…

– Погоди, – вскипел я, – ты реально думаешь, что я мог украсть форму и подставить нашу команду? Да нахрена мне это делать? Тим, ты спятил? Что ты, бл*ть, несешь?

– Успокойся, Илья, – сказал Дин, закрывая спиной Тима, – он просто говорит о том, что ты можешь нам доверять.

– Да пошли вы оба! – Закричал я. – Какие вы нахрен друзья, когда могли обо мне так подумать?

– А почему она тогда указала на тебя? – поинтересовался парень.

– Не знаю, – сказал я, садясь на лавку и обхватывая голову руками. – Но, видимо, мне предстоит это узнать, – и направился к выходу. – Сейчас я покажу этой маленькой потаскушке ее место!

Позади я слышал предостережения друзей, но не мог оставить все так. Первым делом мне нужно было все объяснить тренеру, а потом уже найти ту чертовку, которая посмела указать на меня. Боже, как же я ненавидел девушек, никогда не смогу описать это чувство словами, но тогда я готов был умереть от гнева и возмущения. Она бесила меня еще сильнее, чем Элла и ее выкрутасы.

Зайдя в кабинет тренера, я не стал извиняться и просить разрешения войти. Сразу же с порога я сказал:

– Я ни в чем не виновен!

– А-а, – протянул Сан Саныч, – Картер. Проходите, пожалуйста, присаживайтесь.

– К черту присаживайтесь! – Рявкнул я. – Я ничего не крал!

– А почему же тогда свидетель говорит иначе?

– Я не знаю, какого хрена она указала на меня!

– Ильяс, – тихо произнес тренер, – я хочу, чтобы этот инцидент решился в стенах этого кабинета и не выходил за его пределы, но вы, мой дорогой друг, просто вынуждаете меня прибегнуть к помощи ректора.

– Мне плевать, к кому вы пойдете, к директору или к самому президенту, я говорю, что не брал форму! Зачем мне подводить всю команду и своих ребят, когда мы три месяца не выходили из спортивного зала и все это ради победы?

– Я тоже хочу понять цель твоих действий, поверь, Илья, тебе за это ничего не будет и тем более…

– Я потерял уважение! – Заорал я во все горло. Тренер уже начинал выводить из себя своими глупыми нравоучениями. – И я настроен вернуть его себе, во что бы то ни стало! А вы, уважаемый Сан Саныч, не представляете, что для меня значит уважение среди моих ребят! Если я захочу, то сию минуту здесь в этом университете потеряете уважение именно вы, но я себе этого не позволяю лишь потому, что знаю, каково это. Ваша задача не отчитывать меня, как в детском саду, а вслушаться в мои слова и попытаться вникнуть в их смысл.

– Картер, что ты себе позволяешь? – он встал из-за стола.

Неожиданно входная дверь открылась, заставив нас обернуться и прекратить временную контратаку.

Маргарита

В детстве, когда родители меня за что-нибудь ругали, я убегала на чердак нашего дома. Там я могла побыть в тишине, подумать, даже поплакать, становилось легко и беззаботно. А когда я выходила, все уже забыли о произошедшем, и всё было как раньше.

Но сейчас я сидела на лестнице четвертого этажа, которая вела куда-то в темноту, наверх. Я размышляла о том, что произошло несколько минут назад. Телефон не переставал звонить, но я не хотела поднимать трубку.

Откуда мне было знать, что он и есть тот самый Ильяс? Что теперь будет? Рая говорит, он очень плохой. А на самом деле? Его отец мэр города, у них все схвачено. Какая же я глупая. Что теперь делать?

На дисплее высветилась «папа», и я приняла вызов.

– Да?

– Маргарита, почему я не могу до тебя дозвониться?

– Пап, я не видела, телефон на беззвучном режиме, извини.

– Все хорошо, милая?

– Почти, – прошептала я.

– Что случилось? – спросил он ласково.

– Пап, я влипла. Это все связано с тем парнем, про которого я рассказывала тебе вчера. Это Ильяс, все говорят, что нужно держаться от него подальше, а я его сдала, Рая говорит, что теперь он сделает что-то плохое.

– Рита, успокойся. Что он может сделать? Он того же возраста, что и ты, учится там же, где и ты. Что может случиться? Ты находишься среди людей, не бойся. Возможно, этот парень не такой и плохой, как все говорят. Не попробуешь, не узнаешь. Подойди к нему и извинись, если он не виновен, а если виновен, тогда подойди и скажи ему это в лицо один на один, покажи, что ты не боишься сказать правду.

– Рая сказала, что….

– Рита, – он не дал мне договорить, – я не понимаю, это вообще ты? Ты сидишь одна и, я уверен на сто процентов, что ты плачешь. Куда делась моя боевая девочка? Разве Маргариту Круглову может напугать какой-то мальчишка? Да и к тому же, милая, смелость нужна, чтобы солгать, а не для того, чтобы сказать правду. Ты правильно поступила, и я горжусь тобой. Сейчас ты успокоишься, встанешь и пойдешь на занятия, поняла? Не дай себя запугать! Если встретишь его, смотри прямо в глаза. Если заговорит, отвечай сдержанно и храбро.

В моей голове промелькнула мысль: «А что плохого в том, если он позаботится о моем отчислении? Наоборот, хорошо. Я вернусь в Тверь и снова устроюсь в институт своей мечты».

– Ты прав, папа, – сказала я, – поднимаясь со ступенек. – Кто он такой? Я сказала то, что должна была сказать и мне нечего бояться!

– Умница, Рита! – Обрадовался папа.

– Я пойду туда и посмотрю в его бессовестные глаза! Как он мог подставить своих товарищей! Я пошла, пап, давай, до вечера. Привет маме. Целую! – Я отключила вызов и вздохнула. Все-таки папа прав, я не должна сидеть тут и думать, что в чем-то виновата. В первую очередь я помогла тренеру и ребятам.

Написав Рае смс-ку, что буду ждать ее у выхода, я направилась в сторону главной лестницы. Проходя уверенно по пустому коридору, я обдумывала ситуацию и с каждой секундой становилась увереннее, как меня резко отшвырнуло к стене.

Боль в локте ошеломила меня настолько сильно, что искры в глазах начали плясать краковяк, я почувствовала леденящий холод каменной стены. Боль глухо отдавала в глубину легких. От испуга я вскрикнула. Передо мной стоял Ильяс.

– Ты… – на секунду я замялась. – Ты какого черта делаешь? – крикнула я, смотря в его черные глаза, в которых горел огонь желания и мести.

О, Боже, этот взгляд буквально пронзил меня насквозь. Я раньше никогда не видела таких глубоких, темных глаз. Они были словно бездна, затягивающая меня полностью в неизвестность. Длинные ресницы доставали до самих бровей. Пухлые губы разошлись в привычной ухмылке. На щеке красовалась глубокая царапина, но она нисколько не уродовала это прекрасное лицо, а, наоборот, делала его мужественнее.

– Отпусти, – грубо крикнула я, пытаясь вырваться из его рук, которые прижимали мое тело к каменной стене.

– Не отпущу, – отозвался он.

– Что тебе нужно?

– Какого хрена ты сказала, что я украл форму? – его глаза блеснули, я вздрогнула.

– Я всего лишь сказала правду! Я видела, как ты прятал форму!– Сказала я, обхватив его плечи руками, пытаясь оттолкнуть от себя.

– Ты видела, как я пошел на склад и спрятал пять пар туда?– парень вскинул брови, не отступая ни на шаг, а, наоборот, еще сильнее склонившись надо мной.

– Нет, – замялась я, – но ты прятал в куртке форму, как объяснишь это?

– А как ты смотришь на то, что это была моя чертова форма?!

– Тогда зачем ты пошел на склад?

– А вот это явно не твое дело! – Прорычал парень.

Чего я боялась? Странное чувство охватило меня в тот момент. Его лицо оказалось так близко, что я могла рассмотреть каждую клеточку его кожи. Он непрерывно смотрел на меня, крепко держа в своих руках. А я уже и не пыталась оттолкнуть его, просто сжимала ладонями рукава черной толстовки.

Тут Ильяс резко схватил меня за талию и приблизил к себе. Его глаза снова блеснули, но на этот раз я не увидела в них жажды мести или чувства злости, в них было что-то загадочное, его руки настолько сильно обхватили мое тело, что я не могла дышать. А, может быть, мое дыхание перехватило вовсе по-другому поводу?

– Из-за тебя тренер и вся группа усомнились во мне. Ты чуть ли не подорвала мой авторитет, – прошептал он мне в ухо, касаясь носом моей щеки.

Я продолжала смотреть на него. Неожиданно меня охватило желание прикоснуться к щеке парня, провести большим пальцем по его губам, а может даже и поцеловать. Он был чудовищно привлекательным. Что именно меня в нем привлекало, трудно сказать. То ли его обаяние, то ли чарующая наглость.

– Это ты украл форму, а сейчас пытаешься оправдаться, чтобы я забрала свои слова назад, – выдавила я из себя дрожащим голосом, не переставая думать о том, что хочу провести рукой по его щеке.

– Бред! – Заорал парень мне в лицо. – То была моя форма, а ты обвинила невинного человека, не хочешь принести свои извинения?!

– Извинения? За что? – спросила я.

– За то, что ты при всех окунула меня в лужу с дерьмом! Ты, ты и только ты причина моего сегодняшнего хренового настроения!

– Ах, простите, – парировала я, – маленькому принцу испортили настроение, зато теперь ты знаешь, каково тем людям, которым ты причиняешь боль своими поступками и словами, понятно? И должна сказать, что я ничуть не раскаиваюсь, что сказала то, что должна была сказать, потому что ты редкостный подонок и нахал, к тому же я думаю, что ты… – я не договорила важную последнюю реплику, парень просто вдавил меня снова в стену, не оставляя ни малейшего пространства между нашими телами. Еще чуть-чуть и наши губы слились бы воедино, сердце глухо отдавалось быстрыми толчками по всей грудной клетке, во рту пересохло, ноги стали ватными и дрожали, голова резко закружилась от мысли, что сейчас меня поцелуют.

– А знаешь, что я думаю о тебе, что ты маленькая дешевая серая мышка, которая решила завоевать мое внимание в первый же день, как тебе такое?

Слова обиды раздались эхом в моей голове.

Я серая мышка? Как он смеет унижать меня?

Я оттолкнула парня, ударив его по лицу. Звук пощечины раздался в пустом коридоре, Ильяс коснулся щеки, потирая ее и не сводя с меня глаз.

Развернувшись к месту выхода, я хотела сделать шаг назад, когда он перехватил мои руки, заведя их за спину, и теперь уже смотрел на меня испепеляющим взглядом, я нервно сглотнула, кажется, действительно нарвалась.

– Тренер все проверил, а выкравший форму уже сознался и находится в его кабинете, – прошептал парень мне в губы.

Щеки мгновенно вспыхнули от стыда. Произошло именно то, чего я боялась. Да что там я, все этого боялись.

– Я подумала, может быть, ты случайно… – пыталась что-то придумать я.

– Не знала, как лучше познакомиться со мной? – прошептал он, нагло улыбаясь. – Признай, мышка, уже влюбилась?

– Что?! – я пришла в шок и с силой оттолкнула его от себя. – Придурок! – Крикнула я и торопливо направилась в сторону лестницы.

– Стукачка! – Выкрикнул он вслед.

~ Глава 3 ~

Ильяс

Вскочив на байк, я уверенно вставил ключи в зажигание и рванул вперед, все сильнее давя на газ.

Ураган, бушевавший у меня внутри, не мог никак стихнуть, щека до сих пор горела от ее ладони, сердце бешено стучало, лицо девчонки стояло перед глазами, заставляя вспоминать каждое слово сказанное ей. До сих пор со мной никто так грубо не разговаривал, не говоря уже о том, чтобы девушка меня ударила. Меня – Ильяса Картера! Охереть! Кем она себя возомнила?! Мать твою!

Остановившись на мосту, я встал, облокотившись на перила, я вдохнул запах воды и свежего ветра. Голова ужасно раскалывалась, чувство гнева не хотело покидать меня. Мысли о минутном инциденте прервал звонок.

– Да, – сквозь зубы сказал я.

– Ильюх, ты где сейчас? – послышался голос Дина.

– На Воробьевых Горах, а ты?

– Какого хрена ты там делаешь? Тебя тренер ищет по всему универу. У нас игра через несколько минут!

– Бл*ть, – выдохнул я, – по хер уже, я не вернусь.

– Ты спятил, чувак? – в его голосе послышались раздраженность и ярость. – Какого черта?

– Я серьезно, – промычал я, – такое херовое чувство, я готов просто рвать и метать.

– Ты не можешь так кинуть нас, Илья! Мы готовились к матчу до хрена месяцев! Какого лешего ты нас кидаешь в последний момент? – орал Тим, который явно был на взводе.

– А какого хера вы не поддержали меня, когда она стояла и показывала пальцем в мою сторону! Вы должны были криком кричать, что я ни при чем, вы мои друзья, но где вы были, мать вашу? Где? Нет, вы еще и подумали, что я мог украсть гребаную форму и подставить всех нас. Так вот, что. Раз я такой ху*вый, играйте без меня. Встретимся вечером в «Гипси».

– А что ты будешь делать сейчас? – поинтересовался разъяренный Дин.

– Сейчас я буду строить план удачной мести этой девице, – ухмыльнулся я и сбросил вызов.

Маргарита

– Самовлюбленный нарцисс! Посмел мне такое сказать! Представляешь? – не могла успокоиться я.

– Да ладно тебе, Ритка, хорошо, что все обошлось, я так испугалась за тебя. С ним же никто не связывается.

– Я просто в шоке, он решил, что я пытаюсь познакомиться с ним и от безысходности придумала эту историю.

– Рит, успокойся. Он просто избалованный, привык, что все у его ног.

Я недовольно вздохнула.

– Мне так стыдно, Рай, я обвинила его в таких ужасных вещах. Что теперь ребята подумают обо мне? А Сан Саныч? Боже мой…

– Рит, ну хватит, все нормально.

– Мне нужно извиниться?

– Что? – удивилась Раечка. – Еще чего! Перед кем? Перед Картером? Рита, очнись! Как он себя повел? Подстерег тебя в пустом коридоре, прижал к стене, да еще и обвинил, Бог знает в чем!

– Точно. Ты права. Извинения здесь ни к чему. Слишком много чести! Он такой хитрый! В одну минуту сделал меня виноватой! Я так зла! Сто процентов это он украл форму, просто подговорилкого-нибудь, чтобы взяли вину на себя. Я разоблачу его, вот увидишь!

– Рит, перестань. Хватит с тебя проблем, теперь вы однокурсники, так что лучше не конфликтовать с ним, – сказала Рая.

– Не хочу делать вид, будто бы ничего не случилось! – Упрямо возразила я. – Злюсь, как только вижу его!

– Смотри, как разошлась, – заулыбалась Раечка, – он тебе понравился?

– Как ты можешь веселиться, когда я так зла?

– Ладно, Круглова, не злись. Просто забудь об этом и утром иди, как ни в чем не бывало.

Я ушла в свою комнату в полном расстройстве чувств. Этот Ильяс действительно ударил по моему самолюбию, как он мог вести себя при других как ангел, а со мной так агрессивно разговаривать?

– Совершенно никакого воспитания! – Фыркнула я, хлопнув рукой по одеялу! – Если бы он не был виноват, то прямо на площадке сказал это, почему он ждал так долго? Пошел в кабинет Сан Саныча и все рассказал там? Это странно, ну, погоди! Я все равно выведу тебя на чистую воду.

Так, ругаясь про себя, я никак не могла уснуть, мысли не давали мне покоя. Что в нем такого, что он никак из головы не выходит? Я чувствовала, как он меня жутко раздражает.

– Слишком задиристый и высокомерный! – Рассуждала я вслух. – Думает, что каждая вторая сходит по нему с ума? Как бы ни так! Хотя… На площадке он показался мне таким беззащитным, что я готова была сказать, что это не он. А во второй раз, когда мы стояли в коридоре, он выглядел таким решительным. Смотрел мне прямо в глаза, ни разу не моргнув. А потом вцепился и… Отшвырнул меня к стене! Так больно! Нет уж, Рая была права, он не тот, за кого себя выдает! Назвал меня стукачкой! Ух! Как он смеет так вести себя со мной? Только попадись мне завтра на глаза!

Ильяс

Рассматривая танцующих девушек, я сидел за барной стойкой и потихоньку цедил свой виски. Пыл постепенно угас и вскоре иссяк совсем. Однако мне нужен был план, чтобы проучить ту высокомерную ящерицу, которая посмела обругать меня. Офигеть! Обругать меня, самого Ильяса Картера. Да ладно, если бы еще обругать, она залепила мне такую пощечину, что я еле удержался на ногах. Вот сучка! Ну, нет, она точно должна получить свое.

– Привет, красавчик, – ко мне подсела Наташка, незаметно поправляя грудь. – Ох, милый, мне так жаль, насчет того, что произошло в универе сегодня утром.

Я злобно оскалился, глядя на нее. Только мысль о том инциденте на площадке снова заставляла меня снова беситься и крушить все вокруг.

– Она просто жалкая потаскушка, – выдавил я, делая глоток своего пойла.

– Илья, так просто оставлять это нельзя, если каждая вторая будет таким образом обращать на себя внимание, твоему авторитету придет конец, дорогой.

Я ухмыльнулся и схватил Наташку за бедра, нагло поднимая левой рукой ее подбородок, чтобы рассмотреть эмоции преобладающие на ее лице.

Ната никогда не выделялась из толпы тех девушек, которые поражали своей легкодоступностью. Даже сейчас меня тошнило только от одного взгляда на эту дешевку. Все лицо было в катышках от пудры, на ресницах был десятисантиметровый слой туши, на слизистой красовалась подводка дешевого карандаша, который скатался в уголках глаз, на верхних веках были растушеваны ярко-голубые тени, губы накрашены красной помадой. Боже мой. Даже думать о кратковременной близости с такой, как Наташка было противно, не говоря уже о поцелуях на набережной и прогулках за ручку.

– Хочешь, я помогу тебе избавиться от напряжения? – прошептала она.

Но я не нуждался ни в ее подхалимстве, ни в услугах, которые она оказывает каждому второму, готовому оплатить ее коктейль.

Внезапный толчок в мою правую щеку заставил меня рухнуть на барную стойку с напитками, вызвал крик сидящей рядом Наташки. Эта щека до сих пор горела от пальцев той нахальной девчонки, а сейчас у меня было ощущение, будто к ней приложили раскаленную сковородку. Музыка и вскрики стали тише, кажется, мне заложило ухо. Я резко повернул голову, передо мной стояли Дин и Тим, который потирал кулак.

– Какого хера? – взревел я, подлетая к парню и хватая его за ворот рубашки.

– Здесь легко догадаться, или ты думаешь, я смирюсь с твоим поступком последней крысы? – прошипел он мне в лицо.

– Тимоти, ты что-то путаешь, не вы ли как последние крысы предлагали мне сознаться в том, чего я не делал?

– Парни, парни, – вступился Дин, – прекращайте. Тим, мы поступили херово, но, Ильюх, ты тоже хорош. Даже не представляешь, как ты нас подвел, Саныча, пацанов и вообще.

Я скривился в недовольной гримасе. Нет, я относился к тому типу людей, которые даже если будут чувствовать непреодолимую тягу поговорить или извиниться, то все равно никогда не подойду первым, а извиняться первым и подавно никогда не подходил. Мне было плевать, сколько я не буду общаться с этим человеком, три дня, неделю, месяц, я никогда не позволю себе унижаться перед кем-то. Я Ильяс Картер и этот город полностью принадлежит мне, как и все, кто находится в моем окружении.

– Мальчики, успокойтесь, все же можно… – лапочила Наташка.

– Заткнись! – Крикнул я. – А ты, Тим, прежде чем что-то сказать или сделать хорошенько подумай, во что это может обратиться. Со мной шутки плохи, ты это знаешь, и даже статус моего хорошего друга не поможет тебе.

– Так, Илья, Тим, хватит, – начал злиться Дин, – мы дружим со школы, вы ох*ели из-за хрени ругаться?

– Тогда, может, выйдем? – прошипел Тимоти.

– Легко, – сказал я, прищуриваясь.

– Да, бл*ть! – Заорал Дин. – Вы еб*нулись? Ильюх, очнись! У тебя стало до хрена друзей, что ты последними разбрасываешься? А ты, Тим, настолько важной была эта игра?

– Да дело вовсе не в игре, а в отношении! Нормальном отношении! Ты посмотри на него, он же кидок!

– Следи за словами, Тим! – Пригрозил я, еле сдерживаясь, чтобы не дать ему в морду.

– Так, все, с меня хватит, – крикнул Дилан, – пошли, Тим. А ты, Илья, хорошо подумай, правильно ли ты поступил. Да, мы не имели права подозревать тебя, и мы готовы были извиниться за это, но ты подставил не только нас, но и других людей. И не надо говорить, что это не так. Если бы одному из нас угрожала опасность, ты бы тоже не пришел на помощь из-за тупой обиды? Я просто не могу поверить в то, что тот, кто на протяжении нескольких месяцев агитировал всех на победу, сам сдался, как последний трус! Тебе должно быть стыдно, чувак!

С этими словами Дин и Тим вышли из зала клуба. Я снова развернулся лицом к барной стойке, издавая скрежет зубами и зажмуриваясь от боли в челюсти.

– Илья, дай посмотрю, больно да? – не унималась Соболева.

– Свали на хер отсюда, – прорычал я.

– Илья, зачем ты так? – спросила она, заглядывая в глаза. – Я хочу помочь, позволь мне просто быть рядом.

Как же она меня достала.

Схватив первую проходящую мимо девчонку, я раздвинул ее рот своим языком, глубо и страстно целуя, при этом, не отрывая глаз от Наташки. Она смотрела на меня, застыв на одном месте и борясь с накатившими слезами, поджимая дрожащие губы.

Да, я любил делать больно. Чужая боль доставляла мне мимолетное облегчение. Я был будто энергетическим вампиром, выходившим на поиски новой жертвы. Сегодня ей стала Соболева и еще несколько человек, которые ненавидели меня, но мне было глубоко плевать на них. Я мог купить кого угодно, и это делало меня их господином. Я обожал чувство собственного величия.

Схватив сумку со стула, Соболева поспешила убраться из клуба. А я, наконец таки, мог освободиться ото рта брюнетки.

– Ух, ты, – сказала она, пытаясь флиртовать. – В чем дело, красавчик? – Она без стеснения положила руку на мою ширинку. – Хочешь расслабиться?

Разговаривать с подстилками не мое дело. А именно поэтому я грубо схватил девушку за запястье и утянул в мужской туалет, поспешно бросая ее на колени и расстегивая джинсы. Сегодня был очень напряженный день, и мне было необходимо избавиться от всего скопленного негатива внутри, а эта красотка только была рада побыть в роли моей очередной недодевушки. Непонятное ощущение сковало низ моего живота, из соседней кабинки кого-то рвало, но меня это не смущало, а ее и подавно. Видимо, приходилось бывать в подобных ситуациях. Еще немного и волна кайфа накатит меня, но…в последний момент вижу ее, ее огромные синие глаза, надутые губки цвета кораллов и каре чуть выше плеч.

– Бл*ять, – сплевываю я и выхожу из брюнетки. Теплая волна охватывает низ живота. Странное желание зарождается где-то внутри. Не вынося больше места, где находился, я поспешно выбегаю из туалета и направляюсь к выходу.

Подходя к парковке, одним рывком усаживаюсь на байк и завожу мотор. Обожаю чувство скорости. Все мысли резко ушли в сторону, впереди только дорога и яркий свет фонарей. Вдыхая запах бензина и пыльного ветра, я отпускаю руки. Грудь распирает от чувства собственной свободы. Издав громкий крик, который утонул в звуке мотора, я снова взял руль в руки и прибавил скорость.

***

Войдя в дом, я наткнулся на взвинченную Эллу, которая налетела на меня с вопросами «Почему так долго? Где ты был? Ты на часы смотрел? Когда это все прекратится?»

Настроения гнобить и доводить мачеху не было, поэтому я молча с ноткой безразличия посмотрел на нее, от чего глаза девушки еще больше округлились.

– Господи, боже… – прошептала она. – Где это тебя так?

Недоуменно бросив взгляд на зеркало, я увидел свое лицо. На правой скуле красовался огромный красный синяк, до которого невозможно было дотронуться.

– Да так, – отмахнулся я, направляясь к лестнице.

– Постой, давай обработаю, – предложила мачеха.

– Да нет, до свадьбы заживет, – тихо сказал я, удивляясь тому, что Элла может быть нормальной, когда не ведет себя как стерва.

– Пошли, – настойчиво сказала девушка и потянула меня за рукав.

Я медленно поплелся за ней на кухню. Присев за стол, я уставился на Эллу, руки которой дрожали и шарили по шкафчикам в поиске аптечки.

– Элл, да, правда, не надо, я в порядке. Это просто царапина, – пытался улизнуть я.

– Вот, нашла, – сказала она, голос ее дрожал, вот-вот и мне казалось, она заплачет.

– Эй, – я дотронулся до ее руки, от чего мачеха вздрогнула и удивленно посмотрела на меня, – опять отец мозг выносит?

Элла, поджав губы, вздохнула и согласно кивнула, отрезая кусочек пластыря.

– Кто победил сегодня? – тихо спросила она.

– Моя совесть, – тяжело вздохнул я.

– То есть?

– Неважно, могу сказать только то, что мне очень хреново.

– Поссорился с кем-то? – спросила Элла, обрабатывая мою щеку.

– Скорее, это был групповой скандал, – усмехнулся я.

Девушка улыбнулась:

– Знаешь, иногда нужно выговориться. Ты так много носишь в себе, не тяжело? Ты должен избавиться от негатива. Нет, – дернулась она, – не мне. Да и вообще, не стоит никому доверять свои секреты. Но… Есть один сайт. Ты будто просто ведешь дневник, но там ты еще можешь найти себе друга по несчастью.

– Ты думаешь, что мне это нужно? Еще на тупых сайтах я не сидел, – возмутился я.

– Мне в свое время помогало, – сказала Элла, – да и сейчас тоже…– она запнулась, не в силах дальше говорить. Ей было плохо, да и мне не очень-то было хорошо, но мне внезапно захотелось обнять ее и поддержать, протягивая руки, я вдруг резко их опустил за спину, не понимая, что на меня так подействовало.

– Я, пожалуй, пойду, – сказал я, направляясь к двери, – спасибо большое.

На выходе из кухни я остановился.

– А ты, оказывается, умеешь быть нормальной, – хрипло отозвался я.

Девушка обернулась.

– Это был комплимент?

– Даже не надейся. Это был факт. Утри свои слезки, никто не увидит их, кроме тебя. И да, скинь мне ссылку сайта в телеграмм.

Все еще не понимая, что так пробило меня на эмоции, я поднялся к себе и включил ноутбук, втыкая наушники в уши и включая любимую музыку.

Эллу ждать не пришлось, ссылка уже дожидалась моего внимания. Нажав на нее, я переместился на сайт, оформление которого сразу оценил. Черно-розовый, причем розовый такой насыщенный и яркий. Уау. На экране вышла строка «Введите свой ник».

«Хм, что же, попробуем, – промелькнуло у меня в голове». Быстро стуча по клавишам, я вбил «Люцифер. Предводитель Ада». Больше странный сайт ничего, кроме почты у меня не потребовал. Небольшая инструкция гласила о том, что дневник нужно заполнять каждый день, личную информацию про себя не разглашать, быть как можно скрытнее и не бояться искать друзей. Ну, в принципе, все ясно. Я нажал кнопку «ОК», и передо мной появился белый лист в линейку. Еще с минуту пораскинув мозгом, я все-таки решился и начал писать:

«Сегодня самый ужасный день в моей жизни! Я еще никогда не выносил столько унижений! Уверен, парни меня поймут. Все началось с одной девчонки, глаза бы мои ее не видели! Она такая нахалка, что мне хотелось выкинуть ее из окна. Не верите? Я бы тоже не поверил, что такое маленькое существо способно создать огромную заварушку. А еще я должен отметить, что мои друзья тоже далеко не ангелы, только масло в огонь подливать умеют. Я очень разбит. Все ужасно злит и бесит. Почему она появилась в моей жизни и поностью ее испортила? Ненавижу девушек!!!»

Нажав кнопку «Опубликовать», я откинул голову на подушку и снова вспомнил все до мелочей, ее страх, ее злость, обиду и, конечно же, пощечину. Не успел я толком вспомнить, что было потом, как звук уведомления зазвучал в наушниках, выводя меня из прискорбных воспоминаний.

Я открыл вкладку «Сообщения» и замер. Писал некий «Улыбчивый дьявол».

«Ух, ты. Классное прозвище. Голова работает у парня».

УД: Настолько все плохо?

ЛПА: Даже не представляешь насколько(.

УД: А с друзьями то что? На ее сторону встали?

ЛПА: Если бы… Наверное, было бы не так обидно, они просто поверили слухам. Хотя… Я тоже хорош. Я был им нужен, но не пришел, мне очень хреново из-за этого.

УД: Так в чем проблема? Напиши или позвони и скажи, что был не прав и так далее.

ЛПА: Не, не могу. Я никогда не извиняюсь первым. Привычка.

УД: Хм. Тогда тебе нужно другое прозвище. По типу «Люцифер. Повелитель обид».

ЛПА: Звучит, как «Константин: Повелитель тьмы».

УД: А ты смотрел?

ЛПА: Было дело, но насчет таких фильмов ничего не спрашивай, ненавижу фильмы ужасов.

УД: Аахахахахахаах. А говоришь, что ты Люцифер)))).

ЛПА: В какой-то степени так и есть. В этом городе Люцифер – я.

УД: Тогда зачем тебе такая потребность в друзьях? Если в своем городе ты Люцифер, то у тебя должно быть все схвачено, не так ли?

ЛПА: Вообще-то, оно так и есть, но… Везде свои нюансы. Друзья проверяются временем.

УД: Понимаю, у меня тоже есть друг. Она самая лучшая. Всегда поддержит и поймет.

ЛПА: Твой друг – девушка???

УД: Да, а что такое?

ЛПА: Ненавижу девушек!!!

УД: Не знаю, что у тебя стряслось с той девушкой, но не бери в голову.

ЛПА: Короче, мне нужен план. Я хочу ее проучить. Она жестко подставила меня. Есть идеи?

УД: Эм, даже не знаю. Я не сторонник мести, но если тебя подставляют, то ты, наверное, должен сделать то же самое. Ты хорошо знаешь ее? Так будет проще.

ЛПА: Нет, практически не знаю.

УД: Тогда сложнее. Ого. Уже три часа утра, почему не спишь?

ЛПА: Она забрала мой покой.

УД: Дела любовные).

ЛПА: Чего? Да я на пушечный выстрел к ней близко не подойду.

УД: Лучшая защита – нападение.

ЛПА: Неплохо. Что еще?

УД: Тебе нужно понять, нужно ли воевать с ней. Потому что я считаю, что иногда победа приносит столько потерь, что это, скорее, похоже на поражение. А все почему? Потому что война между парнем и девушкой – непредсказуемая битва. А если у вас куча схожих интересов, то это уже союзник, а не противник.       А вообще, война – это такая штука, куда ты окунаешься против своей воли, это происходит на эмоциях, потому что ты, скорее всего, невинный. Это как обман. И в итоге получается, что ты сам оказываешься обманутым. Только самим собой или своими ожиданиями.

ЛПА: Ни хрена себе. Ну, ты даешь. Над этими словами стоит задуматься. Пожалуй, займусь этим).

УД: Ок. Не принимай решений с горяча. Пока).

ЛПА: Пока.

Голова коснулась подушки. По сути, он был прав. Война – это обман, но начал эту войну не я. С другой стороны, что с нее взять? Она девчонка. Девчонки все глупые. Ладно, с утра я решу что-нибудь.

~ Глава 4 ~

Маргарита

Утро началось не с кофе, потому что я не могла уснуть всю ночь из-за раздумий, а утром, соответственно, не могла проснуться, поэтому мы с Раечкой ужасно опаздывали.

– Как можно было забыть поставить будильник? – ворчала она.

– Прости, Рая, вылетело из головы, – оправдывалась я.

– Конечно, вылетело, ведь ты думаешь, черт знает о чем, Маргарита, приди в себя, пожалуйста.

– Рай, я уже извинилась.

– Все взяла? – Я кивнула. – Тогда идем скорее, а то опоздаем.

Погода была слишком жаркой для сентября. Парк, через который мы шли, выглядел по-особенному красивым. Величественные желтые деревья, многочисленные тропинки и шуршание листвы под ногами. Лучи солнца проглядывали сквозь ветки и падали на лицо.

Мы, как обычно, зашли в аудиторию, весело болтая. В углу кабинета столпились наши однокурсники и что-то с интересом обсуждали, мы с Раей подошли ближе.

– Я клянусь вам, – сказал Якушев. – Все так и было. Лично видел, он подошел и как ударит со всего маху Ильюху по лицу, он аж отлетел.

– А из-за чего все началось? – спросил Костя.

– Я думаю, из-за Наташки Соболевой. Ой, как теперь Диман отреагирует?

– Да она постоянно около кого-то вертится, Дима об этом знает, – отозвалась Ленка.

– Да терпение у пацана кончилось, сорвался, с кем не бывает, – высказал свое мнение Антон. – К тому же, я бы сам ему надавал хороших, он свою команду бросил и уехал черт знает, куда.

Я выглянула из-за угла, и тут все расступились и весь кабинет наполнился звуками аплодисментов. Мои глаза округлились.

Что происходит? Неужели это все из-за моих «показаний»? Боже, я сейчас со стыда провалюсь сквозь землю.

– А вот и наша звезда! – Крикнул Костя. – Молодец, новенькая!

Я нахмурилась.

– В смысле?

– Да ладно, уже все видели, не скромничай.

– Видели что? – снова спросила я.

– Как ты вчера показала Картеру его место, – захихикала Ленка. – Молодец, Круглова. Я бы не осмелилась.

– Не осмелилась, что? – я толком еще и не поняла, что происходит, как мне поднесли к лицу чей-то айфон, и я увидела видео, снятое откуда-то из-за угла.

Я стою напротив Ильяса, он меня хватает и прижимает к себе, я отталкиваю, он что-то шепчет на ухо и получает пощечину, которую слышно по всему коридору.

В аудитории снова слышатся смешки и довольные голоса однокурсников. Кто-то хлопает меня по плечу, а кто-то пожимает руку. Я стою молча, пялясь в экран телефона и не понимаю, как упустила тот факт, что кто-то вчера подглядывал за нами. Теперь точно все будут думать, что он украл форму. Сначала я указываю на него пальцем, а потом бью по лицу. Офигеть! Прекрасно! Молодец, Рита. Теперь он точно не оставит меня в покое.

Дверь открылась, и в аудиторию вошел преподаватель права Евгений Анатольевич Бурденко со стопкой книг в руках, придерживая ее подбородком.

– Так, – сказал он, положа книги на парту, – Круглова Маргарита.

– Да? – отозвалась я.

– Вас Александр Александрович Петренко приглашает к себе в кабинет.

Все разом зашептались, а я, насупившись, направилась к выходу, чувствуя, как горят мои щеки.

– Это новенькая? – шепнул кто-то. – Она Ильюху заложила вчера, вот сейчас ей будет. Он просто так этого не оставит.

– А что было-то? – спросил кто-то.

– Она потом ему еще надавала. Чуть ли не драка была, – ответили с задних парт.

Ну, началось. Что сейчас будет? Меня будут ругать? Ах, наверное, этот грубиян тоже будет там, ну я ему сейчас задам!

Я добежала до кабинета тренера и громко постучала.

– Извините, можно? – спросила я, приоткрыв дверь.

– А-а, Круглова, – протянул он, – проходите.

– Вы меня искали?

– Можно сказать и так. Присаживайтесь. То, что случилось вчера, – начал он, – крайне расстроило меня.

– Сан Саныч, я не хотела, чтобы все так получилось, – оправдывалась я.

– Я понимаю, Рита, вы хотели как лучше, но из-за вас пострадал невиновный человек. Получилось некрасиво, вы понимаете это.

– Да, я понимаю. Так он действительно не виновен?

– Да, это действительно так. Моя вина тоже есть в этом. Мои ребята не умею уважать чувства и желания других. Рит, вы были неправы, и вам лучше извиниться перед ним.

– Да, конечно, – ответила я, вздыхая. – Как только увижу, принесу свои извинения.

– Можете это сделать сейчас. Из-за случившегося парень был очень расстроен, его положение в институте было подорвано, вы взрослая девушка и все сами понимаете, поэтому я настоятельно вас прошу извиниться сейчас.

– Хорошо, – сказала я, – где я могу его найти?

– В ледовом дворце. Сегодня они, как провинившиеся, наводят порядок там, думаю, найдете его на складе.

– Хорошо, спасибо.

Я вышла из кабинета Сан Саныча и направилась вниз по лестнице.

– Расстроен он был, как же, скорее зол, чем расстроен. Хотя… Маргарита, если бы тебя вот так обвинили в том, чего ты не делала, тебе бы тоже было обидно. Ладно, признаю, я погорячилась. И, наверное, тренер прав, я должна извиниться. – Расстроенная и хмурая я дошла до ледового дворца и направилась в сторону склада. Внутри было удивительно тихо.

– Наверное, они уже ушли, никого не слышно. Ладно, пройдусь, посмотрю, найду, извинюсь, нет, так нет. Хорошо, что он не заставил делать это перед всеми, я бы со стыда сгорела.

Но больше меня интересовало, кто посмел тайком вести сьемку нашей ссоры? И зачем нужно было выкладывать все это в сеть? Очень непонятная ситуация. Мне хотели насолить? Или ему? Однако, теперь мне нужно выяснить, и если Картер еще не знает о записи, то придется его обрадовать.

Ильяс

Дверь распахнулась, я почувствовал запах сладких духов, кажется, или кровать под кем-то промялась? Открыть глаза не получалось, настолько сильно я хотел спать.

– Илья, – шепнул женский голос.

Я нахмурился. Странный сон, будто у меня дежавю.

– Илья, – снова прошептал голос, и чья-то холодная рука коснулась моего обнаженного плеча.

С трудом оторвав голову от подушки, я открыл правый глаз. На моей кровати сидела Элла, от удивления, я проснулся. Что она тут делает? И почему она шепчет, пытаясь меня разбудить, а не врывается с криками, как это было на протяжении стольких лет?

– Элла? – промямлил я, приподнимаясь на кровати.

– Ты как? – спросила она, рассматривая меня с жалостью.

– Нормально, а ты чего здесь?

– К тебе пришли, – сказала она и улыбнулась.

– Ко мне? Кто?

– Сейчас, – сказала она и направилась к двери, – кстати, я принесла тебе аспирин и воду, чтобы голова не болела.

Нащупал стакан, я сделал два больших глотка. В комнате было чисто, неужели Элла сама навела здесь порядок? Вспоминая последовательность вчерашнего вечера, я схватил телефон и убедился в том, что действительно зарегистрировался на странном сайте и переписывался с неким Улыбающимся Дьяволом. Просмотрев свой пост, я увидел, как многие люди оставили под ним несколько сотен комментариев и советов. Залипнув в экран айфона, я натянул джоггеры и футболку.

Дверь в комнату открылась, и на пороге появился Тимоти.

– Здравствуй, – тихо отозвался он.

– Ох, – выдохнул я, – привет. Ты чего здесь?

Он громко кашлянул:

– Ильюх, ты это… Короче, извини меня. Я не хотел, чтобы все вот так вот… Я не понял ход твоих действий, но сегодня все встало на места. Извини, чувак. Мне, наверное, тоже было бы обидно, если бы со мной так.

– Наконец-то понял? – спросил я, ликуя.

– Мне жаль. Но кое-что я хотел бы прояснить.

– Валяй, – отозвался я.

– Ты сказал, что вас не связывают никакие отношения, но, как я понял, это далеко не так.

– С чего это ты взял? – нахмурился я, так как понимал, что никогда раньше не видел эту девчонку.

– По тебе было видно, она тебя отталкивает, ты снова лезешь. Не пойми меня неправильно, да, эта пощечина такая унизительная, но я не могу понять, почему…

– Стоп, – прервал я, слыша, как настороженно бьется мое сердце, – как ты узнал про пощечину?

– Так, это… – замялся парень, – я увидел.

– Где видел?

– В нашей группе.

– Чего? – я подскочил на меня, хватая телефон. Зайдя в беседу своего курса, я без труда нашел интересующий меня пост. На видео было отчетливо видно, как я прижимаю к себе девчонку, как она упирается и отталкивает меня, затем пощечина и все повторяется снова.

– Бл*ть! – Взревел я. – Какого х*я? Кто? – я набросился на Тима. – Кто это выложил?

– Я не знаю, это анонимный пост.

– Пи*дец! Моя репутация, – орал я, – полностью подмочена! Твою мать! Какой ублюдок это сделал? Вот сучка, – оскалился я, – подозвала кого-то из своих дружков, чтобы они полностью меня смогли опозорить! Это из-а того, что я сказал ей, что она просто не видела другого способа, как познакомиться со мной. – Поехали, – рявкнул я, чувствуя, как кровь приливает к вискам.

***

Выходя с парковки, я озлоблено оглядывался по сторонам. Если бы эта мигера вышла откуда-нибудь из-за угла, я бы растерзал ее в клочья.

– Эй, Илья, – крикнул кто-то за спиной.

Я резко обернулся. Облокотившись на ворота и потягивая сигарету, меня поедал глазами мой бывший приятель Дима Кудрявцев.

– Чего тебе? – прошипел я, пытаясь подавить ярость.

– Что-то ты неважно выглядишь. Неужели пьянка до такого доводит? Что даже девушки с легкостью могут надрать тебе зад?

Ураган внутри бушевал с такой силой, что я готов был затолкать его сраный окурок ему в глотку!

– Закрой рот, пока я не пересчитал все твои гнилые зубы! – Сказал я.

– Хм, погоди. Сейчас, – он достал мобильник, – я только позвоню Кругловой, уж она то тебе покажет.

Крышу будто бы снесло, быстрыми шагами я подлетел к Димке и повалил его на землю, хватая левой рукой его горло, а второй нанося новый удар по кривому носу. Парень орал, извивался подо мной, как уж на сковородке, отталкивал мое тело руками, пытаясь сбросить с себя, но все попытки были счетными, гнев, буквально, охватил мое нутро.

В конце концов, находящийся рядом тренер, услышал про потасовку и прибежал разнимать нас.

***

После долгой лекции как вести себя в обществе, нас направили в ледовый дворец убирать склад.

Оскалившись на помятого Кудрявцева, я быстрым шагом направился туда. Чувства унижения и злости не покидали меня. Перебирая коробки с коньками и формой, я думал, как лучше всего проучить ту заносчивую мигеру, заодно обдумывая сказанное моим новым приятелем вчера. Неожиданный звонок телефона привлек мое внимание.

УД: Как переступить через себя? Я терпеть не могу это чувство. Чувство стыда перед кем-то. Ты правильно вчера сказал. Извиняться – это самое ужасное, что только можно себе вообразить. Боже, мне так плохо(.

Я зашел в диалог и начал быстро бить по клавишам, когда услышала, как упало мое ведро с водой.

Это была она. Та, кого я хотел выкинуть из окна, та, кого я всем сердцем ненавидел, та, в которой я видел что-то особенное, та, о ком я думал вчера, когда мне отсасывала другая, та, кто явился ко мне во сне, не давая спать до утра.

– Отлично, – сказал я, пряча мобильник в карман джоггеров. – Вместе с тем, что опозорила меня перед всеми, так еще и рассыпала мусор. Что в следующий раз собираешься делать, стукачка?

– Не называй меня так! – Грозно прошипела она.

– А кто ты, если не стукачка? Самая настоящая шаха.

Она заулыбалась вместе со мной. Характер у меня был еще тот, нужно было поставить на место нахалку. Но я не успел среагировать, как она подняла ногу и ударила по ведру так, что мусор разлетелся по всему коридору. От злости я прикусил губу, чувствовал, что глаза блеснули, как у хищника.

– Ой, нечаянно, ну ничего страшного, да? Уберешь мусор, может это немного угомонит твою наглость.

– Ты права, – сказал я, поднимая ведро. – Можно убрать мусор, а можно высыпать его тебе на голову. – С этими словами я опрокинул ведро с содержимым ей на голову.

Синие глаза налились кровью, губы скривились в непонятной гримасе, от неожиданности девушка громко закричала, быстро убирая мусор с волос.

– Ну, ничего страшного, да? Мусор уберешь, голову помоешь. А можешь идти настучать ректору или своей мамочке, – сказал я и пошел на склад.

– Куда ты? – крикнула девушка. – Ты куда? Остановись! Идиот! – Она подбежала ко мне сзади и резко развернула к себе. – Не смей упоминать мою маму! Понял? – Кричала она, а я стоял и внимательно смотрел на ее лицо, грубым, яростным взглядом, который постепенно переходил в растерянность. – Говори, что хочешь, но о моей маме ни слова! Я пришла сюда, чтобы извиниться перед тобой, потому что вчера допустила ошибку! Но до меня только дошло, что ошибку я допустила, придя сюда извиняться, потому что такой подлец, как ты не заслуживает извинений! – Она оттолкнула меня от себя, но я не мог просто так отпустить ее.

Перехватив руку девчонки, я прижал ее к стене, прикасаясь губами к ее мокрой коже.

– Я бы мог прямо сейчас причинить тебе такую боль, – прошептал я, – про которую ты не смогла бы забыть даже спустя несколько лет.

Тело девушки покрылось мурашками, она смотрела на меня в упор и тяжело дышала. Я почувствовал, как у меня закружилась голова от ее запаха. Она пахла вишней и кока колой. Я закрыл глаза, снова ощущая этот непонятный, но приятный запах.

– Ты только и можешь, что угрожать, – выдавила девушка, – а что на деле?

Я еще сильнее прижал ее к стене, и теперь мои губы тянулись к ней:

– Ты действительно этого хочешь?

Мои руки мгновенно оказались на ее бедрах, усиленно пытаясь снять юбку. Будто бы непонятная сила повелевала мной. Зачем я делал это, сам не понимал, но дикое желание горело внутри, заставляя меня сейчас же заполучить эту нахалку.

Но эта девушка оказалась не из тех, кто постоянно находился в моем окружении, как только мои руки коснулись ее разгоряченной плоти, я почувствовал обжигающую боль на правой щеке, где красовался огромный синяк, оставленный на память моим другом.

– Ах, – выдохнул я, схватившись за больное место. – Какого хрена? Уже второй раз!

– Ты самое гнусное существо на этой планете, Картер! – Крикнула она, глядя в самую глубину моих глаз. Затем резко повернулась и вышла вон.

– Ябида, – выдавил я. Она обернулась.

– Пошел ты! – Крикнула девчонка и вышла со склада.

Маргарита

Я буквально бежала со склада, пытаясь успокоить внутри себя разъяренный смерч. Голова кружилась, повсюду я чувствовала его запах. Ощущение, что кто-то видел все, что происходило пару минут назад, не покидало меня. Хотелось залететь в кабинку душевой и почувствовать капли холодной воды на своем теле, чтобы смыть с себя его жгучие прикосновения.

– Вот придурок! Посмел что-то сказать о моей семье! Ненавижу! – Прошипела я.

– Эй, – сказал кто-то сзади.

Думая, что это снова Ильяс, я грозно обернулась, схватившись за швабру, стоящую в углу.

– Чего?

Передо мной стоял парень лет двадцати, с растерянным видом и ужасно милым лицом. Волосы его были аккуратно уложены назад, на лбу красовалась зеленая бандана, брови были нереально ровными и, кажется, кое-где выщипанными, серые глаза застыли на моем лице, рот слегка приоткрыт, серо-голубая кофта плотно прилегала к телу и подчеркивала каждый мускул.

– Эм, – протянул он. – Это моя швабра. Не возражаешь? – Он протянул руку.

Я смутилась. Все как обычно. Рита Круглова самое глупое существо на этой планете.

– Извини, – прошептала я. – Я думала…

– Да ничего, – прервал мое объяснение. – Все нормально? – обеспокоенно спросил он, подойдя ко мне ближе.

– Да, все хорошо. А ты…

– Мы здесь убираемся.

– А-а, вы провинившиеся? – спросила я и заметила грубые синяки на лице парня.

– Типа того, – улыбнулся он. – Ты новенькая? Раньше не видел тебя.

– Да, а ты?

– Дмитрий Кудрявцев, – сказал он и еще шире улыбнулся мне. Яркие голубые глаза блеснули искренностью и добродушием. – У тебя… Волосы мокрые?

Так это тот самый, кто переживал за Наташу? Он подрался с Картером.

– Эм, очень приятно. Да ничего страшного. Может быть, тебе требуется помощь? – неожиданно для себя спросила я.

– Что? Ты сейчас серьезно? Не нужно, я сам, – отмахнулся парень.

– Мне не трудно, я бы с удовольствием помогла тебе. Вдвоем быстрее.

– Что ж, – замялся парень, – если не трудно, тогда идем.

Я последовала за ним. Димка показался мне приятным собеседником. Мы быстро нашли общий язык и через пару минут безудержно и громко хохотали на весь ледовый дворец.

Я стояла на подоконнике и протирала стекло влажной тряпкой. Кудрявцев, закончив мыть полы, залез ко мне с очередной смешной шуткой.

– А ты смелая, Рита, – неожиданно сказал он.

– О чем ты? – не поняла я.

– Ты поняла, о чем я, точнее, о ком.

– А-а, – протянула я, – вот в чем дело. Вы не особо ладите, да?

– Да. В прошлом мы были друзьями, но потом…

– Что-то случилось? – я не хотела знать всей правды, но иметь что-то против Картера было бы кстати.

– Во всем виновата красивая девушка, которая поступила в наш универ. У нее потрясающие голубые глаза, изящная фигура и сногсшибательное каре, от нее пахнет дикой вишней и, кажется, пепси. Еще у нее мокрые волосы в мусоре, она доброжелательная и безумно очаровательная.

– Что? – улыбаясь, спросила я. – Ты врешь!

– Нет, – смеялся он.

– Ты врешь! – Снова крикнула я, и ударила ее тряпкой.

– Ах, ты, – отозвался он и, поймав край, дернул ее.

Я с визгом подалась в его сторону, и чуть было не упала с подоконника, но парень успел меня подхватить. Я замерла. Он держал меня обеими руками. Мой нос оказался в нескольких миллиметрах от его губ. Внезапная дрожь пробежала по всему моему телу, я почувствовала, как холодные капли пота скатывались по спине. Его напряженное дыхание я чувствовала на каждой клетке своего лица. Горячие ладони напряженно держали мою талию. Кажется или? Да, он наклонился ниже. Я почувствовала что-то странное, но не успела понять, что это было, потому что громкий голос резко вернул меня в реальность.

– Вот это да-а, – протянул, стоящий у двери Картер. – Димк, только с утра дрался со мной из-за Соболевой, а уже начал клеить новенькую?

– А ты ревнуешь? – усмехнулся Дима. – Аккуратно возвращая меня в стоячее положение.

– Кого? Стукачку? – рассмеялся Ильяс. – Упаси Господь, вот думаю, как удивится Наташка, когда узнает.

Димка, отпустив меня, спрыгнул на пол и уверенной походкой направился к Ильясу.

– Кажется, тебе было мало сегодня? – прошипел он ему в лицо.

Я слезла с подоконника вслед за парнем и замерла.

– А ты проверь, – усмехнулся Картер.

Дима, улыбнувшись, посмотрел на меня, а затем произошло то, чего я так боялась. Рука Кудрявцева резко пролетела над головой Картера, который, быстро сообразив, увернулся и сбил Димку с ног. Оба парня покатились по полу, мой визг раздался эхом.

– Дима! – Крикнула я.

Но никто не спешил отпускать друг друга, наоборот каждый пытался посильнее наподдать другому. Я, испугавшись, опешила, нужно было что-то делать, но что? Одним движением Картер отбросил Димку к стене, у меня перехватило дыхание, у него шла кровь. Я подбежала к парням и встала между ними, закрывая руками лицо, от надвигающегося в мою сторону кулака Ильяса. Тяжелое испуганное дыхание разносилось по всему складу. Открыв глаза, я увидела кулак Картера рядом со своим лицом, он успел сообразить в последний момент. Еще я почувствовала крепкие мужские руки на своем теле. Кудрявцев, который не ожидал, что я влезу между ними, схватил меня за талию, чтобы оттолкнуть от надвигающегося удара.

– Ты больной?! – задыхаясь от испуга, крикнула я, смотря на Картера. – Что вы оба здесь устроили?!

Ильяс смотрел на меня извиняющимся взглядом, видимо он тоже испугался, что удар прилетит мне в лицо.

– Придурок! – Сказала я, яростно освобождаясь из рук Кудрявцева и быстро выбегая со склада.

Я шла к дверям института, сердитым и уверенным шагом.

Почему этот Ильяс такой придурок? Как можно быть таким идиотом? Боже, как же я зла! Он умеет только все портить! Я терпеть его не могу! Самовлюбленный нарцисс!

– Ритка! – Крикнул Кирилл, стоящий с Раей на лестнице. – Вот ты где! Мы тебя обыскались.

– Кирилл, – нервно сказала я, пытаясь унять дрожь в голосе. – Иди в ледовый дворец, иначе они убьют друг друга.

Парень рванул с места в сторону ледового дворца, я села на ступеньки и запустила пальцы в волосы.

– Что происходит, Рай? – спросила я. – Почему это происходит? Кто он такой? Чего хочет? Почему он такой…

– Рит, – подруга обняла меня, – успокойся. Это свойственно для парней, потому что они не ладят уже два или три года, точно не знаю, раньше они дружили, простой пойми, что…

– Рай, он замахнулся на меня, – крикнула я.

– Подожди, так он тебя ударил, что ли? – округлила глаза Раечка.

– Да нет, – угрюмо отозвалась я. – Он успел во время среагировать и остановиться, а Димка сзади схватил меня за талию и развернул в другую сторону, чтобы меня не задело.

– О-фи-ге-ть! – Промямлила шокированная Рая. – Как у тебя это получается, Круглова?

– Что именно? – не поняла я.

– Как тебе удается попадать в такие нереальные истории? Я просто в шоке!

– А я в ужасе, Рай. Я глупая! Очень глупая! Почему я убежала оттуда? У Димки кровь шла из носа, мне нужно было помочь ему. А я сбежала, как трусиха…

– Так, Рита, перестань сейчас же, – сказала подруга приказным тоном. – Ты сама соображаешь, что говоришь? Остаться там? Среди них? Чтобы и тебе влетело, итак вон чуть не произошло несчастье.

– Нет, я должна быть там, – сказала я и побежала туда, где происходило что-то нелепое.

Вбежав на склад, я увидела Кирилла, который выводил Димку, но я искала вовсе не Кудрявцева, я хотела видеть того нахала. Пройдя вдоль стелажей, я увидела его фигуру в углу. Он сидел, прижимая колени к груди и опустив голову.

Зачем я пришла сюда? Что я ему скажу? А должна ли говорить? Надо по-тихому уйти, чтобы он меня не заметил.

Я развернулась, когда он заговорил:

– И зачем же ты вернулась, стукачка?

– Я искала Димку, – отозвалась я.

Парень громко ухмыльнулся. Даже сейчас передо мной стояло его лицо, хоть я и не видела, но отчетливо знала эту кривую ухмылку.

– Ты лжешь. Маленькая, нахальная лгунья, – он сделал акцент на последнем слове и поднял голову.

Теперь я могла хорошо рассмотреть его побитое лицо. Его глаза, в которых не было тепла, лишь осколки холодного льда. Он встал, опираясь о стену и прищуриваясь от боли.

– Я прав, да? – спросил он. – Ты пришла сюда из-за меня?

– Не дождешься, – ответила я. – Ради тебя я не сделала бы даже малейшего шага.

– Разве?

– Ты слишком самонадеян, Картер. Держись от меня и моих друзей подальше, понял? – я ткнула пальцем в его грудь. – Такого как ты не должно быть в моем окружении. От тебя у меня одни неприятности. И я терпеть тебя не могу.

– Это мое кредо, – спокойно ответил Ильяс, – мне нравятся, когда меня ненавидят подобные тебе. Знаешь, почему? Потому что они жаждут оказаться в моей постели, но даже случайно там никогда не окажутся, поэтому страдают и мучаются в ожидании, соответственно, меня ненавидят.

Я усмехнулась ему в лицо.

– Знаешь, почему ты получаешь удовольствие? Потому что прекрасно понимаешь, что каждая нормальная и уважающая себя девушка никогда не окажется в твоей постели, поэтому ты сам ненавидишь их, но чтобы не принимать реальность, ты выдумал себе кредо, но правда такова, что им всем плевать на тебя. Ты такой… Жалкий, – прошептала я, проводя рукой по его лицу.

Испепеляющий взгляд парня замер на моем лице.

– Это тебе следует держаться от меня подальше, серая мышка. Потому что может оказаться так, что утром ты проснешься в моей комнате и в моих объятиях, потому что мечтам суждено сбываться, и какая разница чьим.

С этими словами Картер задел меня плечом, выходя со склада и оставляя меня наедине с собой.

~ Глава 5 ~

Маргарита

Пролистывая ленту дневника и читая чужие записи, я постепенно приходила в себя. Открыв чистый лист, я начала писать:

«Единственное, чего бы я хотела сейчас – забыть все, что произошло со мной за эти два дня. Все так сильно раздражает, что меня буквально тошнит от тех людей, которых я вижу каждый день. Происходят такие странные вещи, что я сама не понимаю, насколько все запутано. Мои чувства перемешались, и теперь я окончательно ничего не понимаю. Если бы хоть что-то было понятно, мне было бы проще. Кажется, я нашла человека, который понимает меня, помимо моей подруги. Боже, что я несу? Бред какой-то».

Нажав на рамочку «Опубликовать», я тяжело вздохнула.

– Ну, что такое? – спросила Рая.

– Ты знаешь, – промычала я.

– Знаю, но не могу понять, чего ты хочешь.

– Я хочу не знать его и просто ходить в универ.

– В чем проблема? – удивленно спросила подруга. – Ходи. Просто забудь о нем, о той ссоре и видео, будто бы ничего не было.

– Я не понимаю, почему меня так это волнует. И, знаешь, когда я пошла туда, я хотела…

Хлопнула входная дверь, мы с Раей вздрогнули.

– Девять часов, кого там еще принесло? – недовольно проворчала подруга.

В комнату залетел разгоряченный Кирилл.

– Киря? – удивленно ахнула подруга. – Ты же не собирался приходить.

– Привет, – сказал он, отдышавшись. – Там полный кошмар, что творится, это трэш.

– В смысле? – спросила я, хмурясь.

– Разборки были не детские. Из-за тебя, по ходу, Круглова.

– Чего?

– Они так распетушились, ты бы видела. Один орет «Ты совсем одурел? А если бы ты ей по лицу попал?», другой возражает «Какого черта ты ее лапал?» Страсть, что. Ну, я так понял, это из-за тебя, дорогуша. А Ильяс так Димана разукрасил, я в шоке, правда, Ильюхе тоже досталось, синяк под глазом, губы разбиты, швы накладывали. Тренер в ярости, как бы до ректора не дошло, а то исключат обоих.

– Проклятье… – Протянула я, закрывая лицо руками.

– Рит, – тихо спросила Рая, – ты целовалась с Димкой?

– Да не целовались мы, Рай. – Грубо ответила я подруге. – Я поскользнулась и чуть не слетела с этого проклятого подоконника, а он меня во время подхватил, а этот придурок Ильяс видел и начал нас дразнить.

– Рит, если Наташка узнает, то…

– Да надоело мне это все! – Крикнула я. – И что, если Наташка узнает? Она сама хвостом крутит направо и налево! Боже мой! Буду еще Наташку бояться! Да пошло все к черту! И универ этот дурацкий! – С этими словами я схватила со стула куртку и, громко хлопнув дверью, выбежала на лестничную площадку.

Мне нужно было прогуляться, злость внутри меня так и кипела. Я в городе нахожусь третий день, а мне уже до ужаса все надоело. И этот Ильяс «гроза всего района» и наставления Раи и эти разборки и эта Соболева и… А Кудрявцев неплохой парень, симпатичный, хорошо сложен, высокий, добрый, с ним есть о чем поговорить. Но больше всего мне интересно, что это было за чувство, которое настигло меня, когда Димка стоял так близко.

ЛПА: Плохой день?

Я улыбнулась, кажется, диалог с этим человеком вчера начался с похожего вопроса.

УД: Даже слишком… По-моему, мы поменялись ролями, тебе не кажется?

ЛПА: Хочешь сказать, что мои неудачи перешли на тебя? Ха-ха. Обрадую – ни-фи-га! У меня тоже все хреново.

Я зашла на егопрофиль и прочитала пост, опубликованный двадцать минут назад:

«С чего бы начать? Наверное, у каждого человека наступает такой день, когда вы встречаете свое несчастье лицом к лицу, да? Я встретил ее. Ту, которая наносит мне удары ножом не в спину, а в самое сердце. Она задевает все жилы в моей груди. Говорит то, что думает прямо в глаза, не задумываясь, насколько слова могут убить человеческую личность. Я всегда был Люцифером в своем Аду, но эта чертовка будто из другой реальности, она другая, она неприкасаемая, недоступная, как дикий плод, до которого сложно дотянуться. Чем ближе я к ней подхожу, тем для меня больнее, потому что она… Проклятье, ненавижу ее!»

УД: Ого! Очень трепетно все написано.

ЛПА: Да уж…

УД: А что-нибудь хорошее есть?

ЛПА: Да, пожалуй. Я помирился с другом. Точнее, он сам это сделал.

УД: Уже кое-что. А я познакомилась с одним человеком.

ЛПА: Да ну на хер??? Ты девчонка???

Я поджала губу.

Черт! Я сама себя раскрыла. Правила требуют сохранять все в тайне. Проклятье!

УД: Да…

ЛПА: Охренеть! Как я раньше этого не понял?

УД: Прежде чем ты что-то скажешь, я отвечу, я знаю, что ты ненавидишь девушек.

ЛПА: Погоди. Нет. То есть, да, я их ненавижу, но ты, мне кажется, что я смог бы поддерживать с тобой общение, по крайней мере, у тебя широкий кругозор, ты не ноешь и не выводишь меня из себя.

УД: Ха-ха. Это реальные показатели.

ЛПА: Не хочешь нарушить еще оно правило? Скажи свое имя.

УД: Нет. Я итак нарушаю политику конфиденциальности.

ЛПА: В одном я уверен точно.

УД: В чем?

ЛПА: Девушка с таким кругозором, наверняка, чертовски привлекательна!

УД: Ох, Люци, ты владеешь навыками прорицания.

ЛПА: Люци? Серьезно? Я же предводитель Ада, забыла?

УД: Помню). Но что-то мне говорит о том, что даже предводитель Ада может быть чертовски милым.

ЛПА: Ха-ха. А ты милая.

УД: Не говори того, в чем не уверен.

Я улыбнулась и спрятала айфон в карман куртки. Выйдя из подъезда, в лицо мне ударил теплый сентябрьский ветер. Небо было невероятно красивым, закат просто прелесть. Разве в такую погоду можно сидеть дома? По набережной проходили влюбленные парочки, держащиеся за руки. Настроение разом улучшилось, и я уже начала жалеть, что нагрубила ребятам.

– Рита?

Я удивленно обернулась. Передо мной стоял разукрашенный Кудрявцев. Нос его опух, синяки на скулах были фиолетового цвета, но даже они не могли испортить его невинного, милого, детского взгляда.

– Дима? – ахнула я. – Что ты здесь делаешь? Откуда знаешь мой адрес?

– Я пришел к тебе, – смущенно сказал парень. – Я с Кириллом.

– Ко мне? Но зачем? – удивилась я.

– Рит, на самом деле, я хотел извиниться. Я повел себя, как дурак, мне не стоило начинать драку. Тем более при тебе. Из-за меня ты могла пострадать. Прости, пожалуйста. – Он взял мою руку в свои теплые ладони.

– Ты сейчас серьезно? – спросила я. Честно говоря, я была в шоке. Димка пришел ко мне, чтобы принести свои извинения, в то время как самовлюбленный нарцисс Ильяс сидел спокойно дома или где-нибудь еще и даже думать о произошедшем забыл.

– Абсолютно, – кивнул парень.

– Димка, ты ни в чем не виноват, по сути. Все хорошо, тебе не стоило приходить только ради того, чтобы извиниться.

– Мне хотелось увидеть тебя, – признался Дима.

Я, смутившись, улыбнулась.

– Может, пройдемся? – предложил он.

– С радостью, – ответила я, принимая его руку.

Мы шли вдоль набережной. Непонятная тишина сопровождала нас. Из-за этого я чувствовала себя ужасно неловко.

– Это не первый раз, когда вы деретесь? – спросила я.

– Нет, – признался Кудрявцев. – Буквально с утра дрались.

– Я знаю. Слухи распространяются так быстро.

– Но это было за дело, не подумай ничего плохого. Илья не самый лучший парень, Рит. Он привык быть в центре всеобщего внимания, где парни вертятся около него, а девчонки кидаются на шею, как…

– Как Соболева, – дополнила я его.

– Да, – вздохнул Дима. – С ней покончено.

– Переживаешь?

– Если честно, уже нет, – сказал парень, крепче сжимая мою ладонь, а у меня внутри расцветало что-то волшебное.

– Это всего лишь еще один опыт, – промямлила я.

– Не могу с тобой не согласиться, – ответил Димка. – Иногда что-то внутри тебя обламывается, и ты начинаешь понимать, что единственный человек, который всегда будет рядом – ты сам. Как считаешь?

– Я поддерживаю тебя. Потому что у меня тоже не все так гладко.

– Ты особенная, Маргарита, – тихо произнес Кудрявцев.

– С чего ты взял?

– Ты не похожа на других. Как-то общаешься так легко и непринужденно, ты живая, не такая, как эти куклы.

Я улыбнулась, с трудом сдерживая смешок:

– Тебе кажется, Дим.

– Разве? – парень остановился и подошел ко мне ближе.

– Чувствуешь что-нибудь?

Дыхание мое сбилось, внутри засел комочек нервов, дрожь в руках не унималась.

– Я…

Димка взял меня за локти и приблизился на шаг.

– А сейчас? Чувствуешь? – глаза его горели огнем.

– Ты что делаешь? – выдавила я.

– Вот видишь, – усмехнулся Димка, – если бы на твоем месте была какая-нибудь Соболева, то увела бы меня за собой в считаные секунды, а ты, Рита, дрожишь.

– Я… Просто я… Здесь очень холодно, – выдохнула я, держась за голову, которая невыносимо кружилась.

Кудрявцев буквально светился, но в какой-то момент лицо его изменилось. Он заметно начал нервничать и хмуриться, постоянно оглядываясь. Я не могла понять, в чем дело, но и спрашивать не стала.

– Мне бы хотелось больше провести времени с тобой, Маргарита Круглова, но мне пора, есть одно неотложное дело. Я предлагаю встретиться завтра, скажу, куда подойти, ладно? – спросил он.

– Да, конечно, – ответила я.

– Тогда до скорого, красавица, – парень нагнулся ко мне и, прежде чем я успела сориентироваться, он поцеловал меня в щеку, крепко обхватив руками.

В ту же секунду он отстранился и, подмигнув мне, ушел в противоположную сторону.

Сладкий привкус опьянения, невыносимое желание взлететь и эмоции, нахлынувшие так нежданно. Кажется, жизнь постепенно налаживалась.

Ильяс

Пролистав несколько раз ленту, я натыкался на самые удивительные посты. Читая истории из жизни многих людей, я все больше убеждался, что мои проблемы, далеко не проблемы, а чистое невезение. Звонок мобильного заорал на весь дом, заставив меня вздрогнуть.

– Да, – ответил я, зажимая телефон ухом.

– Здорово, братишка, – послышался родной голос.

– О-о, какие люди, я думал, ты совсем забыл, что я есть на этой планете.

– Как ты можешь говорить так? Просто я был занят немного. Как ты?

– Ху*во, – грубо ответил я.

– Ого, – протянул друг, – с чего бы? Опять Эллка?

– Да если бы, тут новая проблема нарисовалась, хрен сотрешь.

– Та-ак, а вот это уже интересно, кто-то из бывших?

– Нет. Короче, новенькая в моей группе.

– Хорошенькая? – поинтересовался Глеб.

– Да, блин, сейчас вообще не об этом. От нее одни проблемы, – с этими словами я вкратце изложил другу всю ситуацию.

– Мне кажется, или ты боишься ее? – спросил он. – Я хочу сказать, что ты боишься, что она может сделать тебе больно? Уверен, что у тебя есть на то причины, но, если она так реагирует, значит и у нее есть такие же причины, понимаешь? Ты говоришь, что ненавидишь ее, но я более, чем уверен, что ты сейчас думаешь о ней.

– Что за чушь? – выругался я. – Бред, бл*ть. Я думаю о ней? Пф. Вот еще. – Слова Глеба задели меня. Как он может оценить проблему, толком ничего не зная?

– Ты просто подумай, твой напор и манера поведения, наверняка, напугали ее. Тем более вы начали драться, и ты тоже хорош, а если бы не успел затормозить и ударил ее?

– А чего она влезла? – разозлился я.

– Илья, как бы там ни было, она девушка. И было бы правильно, если бы ты извинился перед ней, – закончил парень.

Я, молча и тяжело, вздохнул.

– К черту это все! – И сбросил вызов.

Телефон пролетел через всю комнату и приземлился на диван. Я запустил пальцы в волосы.

– Илья, – в дверях показалась мачеха, – у тебя все нормально?

– Да, – сердито ответил я, – я сейчас поеду к ней и поставлю все точки над «i». Она еще узнает, как путаться у меня под ногами.

Да, я просто сгорал от желания увидеть эту маленькую нахалку. Я хотел увидеть страх в ее глазах. Она питала меня своей негативной энергией. Но извиняться перед ней хотелось меньше всего, однако Глеб был прав, я перегнул палку. Хотя эта девчонка тоже была хороша.

Я прекрасно знал, что стукачка живет на улице Мира, но в каком доме, понятия не имел. Непонятное чувство вины овладевало мной с каждой минутой. Я решил действовать, всего несколько домов, пробегусь по этажам, поспрашиваю жильцов.

Кого я обманываю? Даже если сильно захочу, все равно не смогу узнать, в каком именно доме живет эта выскочка.

Я решил припарковать свой байк около набережной, навалившись на него всем телом, я повел своего железного коня к бетонному бордюру и с ужасом оцепенел.

«Какого хрена вообще?» – сердце предательски кольнуло, по телу пробежала волна неприязни и раздражения.

Неподалеку от меня стояла эта мерзавка в обнимку с Кудрявцевым. Я шумно выдохнул, протирая глаза левой рукой, чтобы убедиться, что это точно не плод моего бурного воображения. Как бы я не хотел ошибиться, но это действительно были они. Чувство злости захлестнуло меня с такой силой, что я был готов переехать этого выродка прямо здесь.

Значит, я здесь в панике разыскиваю ее дом, а она спокойно гуляет в компании этого ушлепка?

Голова звенела, я привычно сел на байк, откинувшись назад, и смотрел на них в упор. Я знал, что Димка меня заметил, он нервно кидал взгляды в мою сторону и уже не был так увлечен той чертовкой.

Распрощавшись, Кудрявцев упорхнул в другую сторону, оставив девчонку на набережной. Нужно было подбить крылья этому орлу, потому что он слишком много на себя берет. Я завел мотор и поехал за парнем.

Набрав скорости, я отпустил руль и решительно толкнул противника. Кудрявцев отлетел в сторону, что-то крича.

– Ты совсем охренел? – глаза его налились кровью.

– Что такое, Дима? – парил я. – Ушибся?

– Какого хрена тебе надо, Картер?

– Да так, проезжал мимо, смотрю, ты заигрываешь с серой мышкой, вот я и решил подъехать, поздороваться.

– А слабо было подъехать, когда она стояла рядом со мной? – кинул он.

– Мне? Слабо? Смеешься? Перед кем? Перед этой выскочкой? – прыснул я.

– Я смотрю, она тебя зацепила.

Я закатил глаза:

– Нет, дружок, такие только по твоей части. Ничего не представляющие, маленькие, серые мышки.

– Тогда что ты там делал? Держу пари, что хотел встретиться с Риткой.

– Ты когда шутишь, улыбайся хотя бы, чтобы люди не воспринимали всерьез.

Кудрявцев громко рассмеялся, потирая ушибленный локоть.

– А я-то думал, а оно вон, чего. Сам Ильяс Картер запал на простую девушку.

Я подскочил к нему:

– Еще одно слово, и я клянусь, разобью тебе морду прямо здесь.

– Я тоже клянусь, – прошептал парень, – клянусь, что сделаю все, чтобы она даже не посмотрела в сторону такого подлеца, как ты.

– Раз на то пошло, тогда я дам еще одну клятву: как бы ты не старался, но эта мерзавка рано или поздно окажется в моей постели, – прорычал я. – А теперь разрешите откланяться, потому что мне мое время дорого. – С этими словами я вскочил на байк и сорвался с места, рассекая теплый вечерний ветер и уезжая в закат.

~ Глава 6 ~

Маргарита

Утром я проснулась очень рано, сама не понимаю почему. Обычно у меня две проблемы: ночью я не могу уснуть, а утром проснуться. Но сегодняшнее утро пробудило во мне какие-то силы. Вчера мы с Димкой очень долго гуляли и говорили обо всем на свете, мне даже не хотелось идти домой. И все-таки он удивительный.

Вынув телефон из-под подушки, я сразу же обнаружила дюжину сообщений от моего нового друга.

«Почему все вокруг так меня бесят?» 00:12

«Особенно та чертовка! Терпеть ее не могу!» 00:14

«Ты спишь?» 00:22

«Нет, пожалуйста, поговори со мной». 00:38

«Прекрасная негодяйка, пожалуйста, зайди в сеть, я хочу высказаться(((». 00:52

«Я очень пьян и мне нужна компания такой милашки, как ты))». 01:08

«Нет, я серьезно. Эй, дьяволенок, проснись!» 01:33

«Я сегодня сфотографировал потрясающий закат, посмотри». 01:58

«Черт, я так надеялся, что ты проснешься». 02:03

«Я так зол, ты не представляешь!» 02:19

«Глаза слипаются, я ждал тебя до последнего. Надеюсь, у тебя все хорошо. Спи спокойно, моя поданная)))». 02:43

Читая эти короткие, но полные теплых эмоций сообщения, я улыбалась все шире, настроение значительно улучшилось.

«Доброе утро, Люци)))».

«Прости меня, пожалуйста, в это время я действительно уже спала. Вчерашний день был очень насыщенным. Я надеюсь, что с тобой все в порядке. Отпишись, как проснешься. И да. Я не из числа твоих поданных, у меня своя армия))».

С улыбкой на лице я вскочила с постели и направилась на кухню, где во всю уже хлопотала Раечка.

– Рая-я, – закричала я, обнимая ее сзади. – Прости меня, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, я вела себя как дурочка.

Рая рассмеялась:

– Все хорошо, Ритка. Я боялась, что ты не вернешься домой, переживала за тебя, глупышка. Все хорошо?

– Ох, Рая, – протянула я, усаживаясь поудобнее на стул. – Этот вечер был волшебным.

– Та-ак, – заинтересованно сказала Рая, присаживаясь напротив, – рассказывай. Ты влюбилась что ли? Что было? Рассказывай, Круглова.

– Мы гуляли с Димкой, – улыбаясь, выдала я.

– С Кудрявцевым? – ахнула подруга.

– Да, – закивала я. – Рай, он такой классный. А еще он умеет садиться на шпагат. Ты знала, что он танцами занимается? У него удивительная пластика! Он даже в городских батлах участвовал.

– Ого! А я не знала. Так ты с ним гуляла?

– Да, он пришел, чтобы извиниться.

– Извиниться? За что? – не поняла Рая.

– Он извинялся за то, что начал драку с Картером при мне, и что я чуть не пострадала из-за него.

– Вот это да-а, – промямлила Рая. – Ничего себе, Ритка.

– Еще он сказал, что с Соболевой покончено, и что он ни капельки не жалеет. Когда он это говорил, сжал мою руку так сильно.

– Боже мой, Рита, да он в тебя влюбился! – захлопала в ладоши Синицына.

– Эх, Раечка, мне так хорошо, – сказала я, зажмуриваясь.

– И ты, по ходу, тоже, – рассмеялась подруга, а я лишь смущенно улыбнулась. – Скажи, что ты именно чувствуешь, а я скажу, любовь это или нет.

– Не знаю, мне просто очень хорошо. Как-то спокойно и весело.

– Нет, – ответила Рая, – тогда это точно не любовь.

– Почему?

– Вот я когда с Кирей встретилась, сразу поняла, что это она. Мы с ним столкнулись, я увидела его, и у меня прямо мурашки по коже, потом снова приметила этого парня, он так на меня смотрел, что я себя чувствовала моделью, идущей по красной дорожке, но в это же время смущалась очень. А когда он оказался близко, я так хотела коснуться его. И самое главное, это когда он поцеловал меня, я готова была взлететь в небо, Ритка. До сих пор это чувство не покидает меня. Боже, все это так волнительно! – Подруга выдохнула, ее глаза горели, губы расходились в широкой улыбке.

– Рай, а я такого не чувствовала никогда, – сказала я, подпирая подбородок кулачком.

– Неужели? – она подсела ко мне. – Закрой глаза и прокрути еще раз все события в голове. Вспомни, каждую эмоцию, а потом человека, который заставил ее почувствовать.

Я закрыла глаза и начала вспоминать.

Мурашки по телу, желание почувствовать тепло его кожи, стеснение, взгляд, столкновение… Все это…

Я нахмурилась, перед глазами стояла картина, когда я столкнулась с… Картером, его взгляд на площадке, его крепкие руки на моих ягодицах, его сногсшибательный запах, я хотела коснуться его щеки, мое сердце начинает биться чаще, как только я вспоминаю его глаза, уверенный тембр речи.

Чашка кофе выпала из моих рук, я вздрогнула и открыла глаза, жадно хватая ртом воздух.

– В чем дело? – лицо подруги переменилось.

– Все нормально, – ответила я. – Нужно собираться.

***

– Итак, дорогие мои студенты, – сказал Евгений Анатольевич, – сейчас я разобью вас на пары. Вы, сплотившись, должны будете к следующей неделе, а именно ко вторнику подготовить совместную исследовательскую работу по определенной теме и предоставить всей аудитории. Ваше выступление будет учитываться на экзамене, поэтому прошу отнестись к этому серьезно. – Он окинул взглядом каждого. – Пожалуй, начнем, Болдырева и Кузнецов, ваша тема «Законодательная власть Российской Федерации основные функции и задачи».

– Рита, – донесся до меня шепот с последней парты, я обернулась.

Димка усердно складывал листок, а затем незаметно для преподавателя кинул его в мою сторону.

– Что там? – шепнула Рая.

– Не знаю, – улыбнулась я, разворачивая. На бумажном листочке в клетку было написано: «Знаешь, что на мне сейчас?»

Рая, прочитав, ужасающе округлила глаза. От этой фразы шла стрелочка вниз, где красовалась следующая надпись: «Улыбка, которую ты мне подарила».

Я беззвучно рассмеялась, толкая подругу локтем. Обернувшись назад, я поймала на себе Димкин взгляд. Он одними губами спросил: «Ты будешь моей парой?» Я не знала, про какую пару он говорит, по праву или про личную жизнь, но это не помешало мне усиленно закивать головой, расплываясь в улыбке. От раздумий меня отвлекла Рая, так как преподаватель подошел к нашей парте.

– Так, Круглова Маргарита, вы у нас будете в паре с Ильясом Картером, ваша тема «Признаки и ответственность правонарушения».

Я замерла от удивления и неожиданности. Вот так новость! Как гром посреди ясного неба. Я и Картер? Мой заклятый враг с некоторых пор? Он с ума сошел? Как я могу быть в одной паре с этим придурком?

– Ритка, очнись, – шепнула мне Рая. – Ты слышала? Ты в паре с Ильей. Не могу в это поверить!

Что там до Раи, я и сама не могла в это поверить!

– Черт возьми! – Наконец-то выдохнула я.

– Вот же не повезло! – Причитала, сидящая рядом Синицына. – Что будешь делать?

– Извините, Евгений Анатольевич, – спросил Димка, – а поменяться парами можно?

– А чем вас не устраивает ваша пара, Кудрявцев? Или вас не устраивает мой выбор? – грозно спросил преподаватель.

– Да нет, – попытался отмахнуться Димка. – Просто поинтересовался.

– Значит, повторяю, работы до вторника. Всем удачи при выполнении заданий. Занятие окончено, все свободны. – Сказал напоследок Евгений Анатольевич.

Ребята с шумом, начали укладывать вещи в сумки и направлялись поспешно к выходу, а я не могла даже пошевелиться от удивления.

– Рит, ты идешь? – дотронулась до моего плеча Рая.

– А? – очнулась я от мыслей. – Что?

– Ты идешь? – повторила она.

Перепрыгивая через стулья, ко мне подошел Кудрявцев.

– Рит, прости, пожалуйста, я хотел, чтобы моей парой была ты, но Бурденко ни в какую.

– Да, да, – закивала я головой, – я слышала. Все хорошо, Дим.

– Точно? Мы же увидимся сегодня? – спросил он.

– Созвонимся, Дим, мне нужно идти, – протянула я, все еще размышляя о том, что защищаться придется с Картером.

Я, прижимая к груди сумку, вышла из кабинета и бегом направилась на первый этаж. Мне было не хорошо, к горлу подкатил ком, голова кружилась, было душно. Выбежав на улицу, я ногтями вцепилась в перилла и глубоко дышала, будто за мной кто-то гнался.

– Круглова, – подбежала ко мне Раечка. – Что случилось? Плохо себя чувствуешь? Может, домой поедешь?

– Нет, – ответила я. – Все нормально, Рай. Не могу поверить, что придется готовить исследовательскую с этим придурком Ильясом. Господи, ну за что такое наказание? – взвыла я, смотря в небо.

– Да ладно тебе, Ритка. Просто сделай все сама и скажи, где его речь будет. Отчитаетесь и забудете.

– Чего? – рассердилась я. – Я буду все делать за него, а он готовенькое прочитает? Ты, Рая, чай умом не тронулась? Еще чего! Будет делать, как миленький.

– Как же, заставишь его, он даже на пары не ходит. – Буркнула подруга.

– Тогда придется научить этого нахала, как стоит себя вести в пределах учебного заведения, – решительно сказала я. – Где он, не знаешь?

– На площадке, наверное, – пожала плечами Рая.

– Прикрой меня, я быстро, – и побежала в сторону баскетбольной площадки.

Рая не ошиблась, под сентябрьским палящим солнцем группа парней гоняла мяч по запыленному асфальту с криками и смехом. Остановившись, чтобы отдышаться, я глазами искала Картера. Сразу его увидеть не удалось, он сидел на лавке с бутылкой кока-колы в руке, вытирая майкой вспотевшее тело.

Прозвенел звонок на четвертую пару, парни, толкая друг друга и смеясь, забирали свои вещи и проходили мимо меня, спеша на занятие.

Немного потоптавшись на месте, я все-таки решила подойти и хорошенько ему задать.

– Привет, – уверенно сказала я, плюхаясь рядом.

– Боже мой, стукачка, кого-кого, но тебя я точно не ожидал увидеть. Ты не похожа на любителя баскетбола. Особенно, если судить по твоим щечкам, то ты вообще на любителя спорта не смахиваешь. – Оскалился он.

– Чего? – удивленно протянула я. – Ты себя видел? Как ты смеешь хамить мне, Картер? Так, погоди. Некогда мне тут с тобой о ерунде болтать. Значит, дело вот, в чем. Евгений Анатольевич, – и тут я запнулась, потому что Ильяс повернулся ко мне так, что я увидела вторую половину его лица. Губы были ужасно разбиты, на них красовались ужасные швы, глаз опух, брось рассечена. – Боже мой, – прошептала я. – У тебя…

– Что? – как ни в чем ни бывало спросил он. – Ах, это… Так, ерунда, – он махнул рукой. – Или ты хочешь оказать мне первую медицинскую помощь? – с этими словами, он взял меня за бедра и притянул ближе к себе.

Я с ужасом слезла с лавочки, чуть не перевернувшись.

– Какого черта? Если думаешь, что можешь вести себя со мной, как со своими подружками, то…

– Говори короче, – процедил он, улыбаясь и обнажая белые зубы.

– Он разбил нас на пары, и мы вместе должны будем подготовить исследовательскую работу к следующему вторнику.

– Ой, стукачка, – просиял Картер. – Ты – моя пара? С ума сойти! – Он закрыл лицо, пытаясь продемонстрировать смущение.

– Очень смешно, – прошипела я. – В общем, нам нужно будет встретиться после пар и заняться этим вопросом.

– Не-а, – сказал Ильяс. – Мне это неинтересно. – С этими словами он встал и начал кидать свои вещи в рюкзак.

– В смысле тебе это неинтересно? – у меня внутри все закипело. – А мое какое дело, что тебе интересно, а что нет? Нам сказали, мы должны сделать.

– Думаешь? Ну, сделай. Зачем меня в это впутывать?

– Это задание для двоих!

– Вот и возьми себе в пару кого-нибудь более подходящего. Погоди-ка, например, Кудрявцева. Точно! – Хлопнул он себя по лбу. – Отличная пара! Просто супер! Пока.

– А ну, стоять! – Крикнула я и схватила его за рюкзак.

– Не понял? – опешил парень и сердито смотрел на меня.

– Что ты не понял? Если сказали нам двоим делать, то будем делать вдвоем! А то привык, что кто-то за тебя все делает! Нет уж! Со мной этот номер не пройдет! Я пришла к тебе, чтобы нормально все обсудить, а ты ведешь себя, как чертов нарцисс! Терпеть тебя не могу! Научись вести себя с девушками! – Я все продолжала кричать.

– Тебе чего надо? – его брови приподнялись в недовольной гримасе.

– Мне? Ничего!

Сказав это, я хотела уже пойти в противоположную сторону, как Ильяс резко схватил меня за затылок и притянул к своему лицу.

Мое сердце вот-вот бы выпрыгнуло из груди, в голове засел запах жвачки и бензина. Моментально в голове вспыхнуло то, что я увидела сегодня утром.

– Слушай, какие твои проблемы? На что ты рассчитываешь? Что я побегу за тобой и покорно буду делать все, что ты скажешь, как твой танцоришка Кудрявцев?

– Он… Не мой, – прошептала я, боясь, что мое дыхание меня выдаст.

– Да ну? – удивился парень. – А вот мне так не показалось, – Ильяс провел указательным пальцем по моей щеке. – В чем дело, стукачка? Ты так взволнованна.

– Не дождешься, – ответила я, когда его пальцы оказались около моего подбородка.

– Дождусь, – прошептал он мне в губы. – Я обязательно дождусь того момента, когда эти прекрасные губы будут кровоточить от моих поцелуев, а эта белоснежная шея полностью будет усыпана следами любви.

Я, испугавшись, двумя руками оттолкнула парня от себя:

– Да иди ты! – Крикнула я и побежала в свой корпус.

***

Я постучала в аудиторию в тот момент, когда Анна Юрьевна раздавала штативы и колбочки.

– Простите? – пискнула я. – Можно?

– Проходите, Круглова, – ответила мне преподавательница. – Вы как раз вовремя.

– Спасибо, – выдохнула я и громко бухнулась рядом с Синициной.

– Ритка, ты чего опаздываешь? – спросила шепотом Рая.

– Чего-чего, ничего.

– Что он сказал? Вы поговорили?

– Угу, – промычала я, шипя от злости. – Поговорили. Придурок! Такую ерунду начал говорить, ты бы слышала.

– Рит, успокойся, что с тобой?

– Не знаю, но этот Ильяс меня так злит! Когда я его вижу, готова просто взорваться! – Выпалила я, нервно расписывая ручку.

– Что он сказал? – не успокаивалась подруга.

– Что сказал? «На что ты рассчитываешь? Что я побегу за тобой и покорно буду делать все, что ты скажешь, как твой танцоришка Кудрявцев?» – передразнивая парня, выпалила я.

– Ах, – удивилась Рая. – Вот это да!

– Да кто он такой, чтобы так со мной разговаривать? Идиот! Нарцисс! Терпеть не могу! Бесит!

– Тише, Риточка, тише, – а то нас выгонят с пары. – Что будешь делать?

– Не знаю! Пойду к Бурденко и скажу «Ваш распрекрасный Картер сказал, что неинтересно ему ваше право и делать он ничего не будет, давайте мне другую пару».

Рая издала глухой смешок. Я скрестила руки на груди и придумывала, что скажу Евгению Анатольевичу. В дверь раздался громкий стук.

– Да-да, – отозвалась Анна Юрьевна, опуская очки на нос.

Дверь со скрипом открылась, и на пороге появился его величество Картер.

– Простите, Анна Юрьевна, я могу войти? – спросил он, улыбаясь.

– Боже мой, – пропела она. – Ильяс, какими судьбами? Что-то не припомню, когда вы в последний раз были на паре по химии.

– Зато я прекрасно помню, Анна Юрьевна, – уверенно сказал Ильяс. – Второго сентября?

В аудитории раздался смех.

– Смешно, Картер, вы взрослый парень и должны понимать, что химия пригодится всегда. – Грозно сказала Анна Юрьевна.

– Вы правы, я тоже думаю, что химия очень пригодится будущим юристам. Но сейчас не об этом, это вам, – сказал Ильяс и достал из-за спины букет аккуратно срезанной герани.

– Ах, ты! – Скрипнула я зубами от злости, чуть не упав со стула.

– Ты чего? – поинтересовалась Рая.

– Этот придурок притащил в аудиторию герань! У меня аллергия на герань! Это он мне назло! Вот же хам!

– Ильяс, – сказала преподавательница, – поступок засчитан, но прогулы за тобой, присаживайся. И большое спасибо, – сказала она, любуясь цветами.

Картер, улыбаясь, прошел мимо, поймав мой яростный взгляд.

– Рай, я сейчас задохнусь, – прошептала я.

– Терпи, скоро звонок, – отозвалась она.

– Итак, – сказала Анна Юрьевна, – задание на субботу. Будет лабораторная работа, дома подготовьтесь, пожалуйста. И сейчас уже будет звонок. Листочки мне сдали, и можете быть свободны.

Я, закрывая нос ладонью, мечтала вырваться из душной аудитории, где благоухал запах проклятой герани, но не тут то был. Анна Юрьевна меня окликнула:

– Круглова?

– Да, Анна Юрьевна?

– Не могла бы ты отнести эти колбочки с жидкостью и спиртовку на четвертый этаж? Так сказать, в качестве штрафного за опоздание.

– Да, конечно, – отозвалась я, забирая из ее рук коробку с колбочками и спиртовкой и направляясь к лестнице, чувствуя, как мое тело горит, а в носу невыносимо свербит от ужасного запаха цветов.

Вот же черт! Приспичило ей! Меня сейчас прямо на спиртовку и стошнит. Боже, но почему все так ужасно? Ужаснее с каждым днем. А этот нарцисс? Пришел и притащил с собой свой облезлый веник! Это все ни спроста!

Я шла и раздумывала над выходкой Картера, ничего даже не подозревая и не видя из-за громадного подноса с приборами абсолютно ничего. Из окна подул ветер, погружая меня в запах зловредной герани, больше я терпеть не могла и, что есть силы, чихнула. Нога моя соскользнула, я быстро ухватилась за перила, чтобы не упасть, но удержать поднос не смогла. Штатив с грохотом упал на кафель, спиртовка раскололась на части. Я пришла в ужас.

– Вот… – Прошептала я, но больший ужас ожидал меня впереди. Я обернулась и увидела перед собой Ильяса, его одежда была в жидкости из колбочек. Двое парней стояли молча, открыв рот. Картер поднял глаза на меня, а я в ужасе замерла, стиснув зубы.

– Ильюх, – сказал один из парней, – держи себя в руках.

Я смотрела ему прямо в глаза, не моргая и ждала. Ильяс снял с себя куртку и подошел ко мне. От испуга я попятилась назад.

– Эй, эй, ты чего? Я же не специально.

– Не умеешь ходить по лестнице? – прошипел он. – Тебя научить?

– Я… Я не специально, правда. – Этот парень уже не походил на того похотливого наглеца на площадке. – Если бы ты не притащил эти дурацкие цветы… Я бы не поскользнулась… Я не хотела…

Он подхватил меня за локоть и повел наверх.

– Эй! Картер! Что ты делаешь? Отпусти! Отпусти мою руку! Черт! Картер! Куда ты меня тащишь? Картер! – Пыталась вырваться я, но попытки были напрасными.

У меня получилось вырваться из его рук, когда мы уже были на четвертом этаже.

– Что ты делаешь? – снова спросила я.

– Хочу научить тебя ходить по лестнице. – Отозвался он.

– Стой на месте, Картер! – Крикнула я ему, отходя назад.

– У меня, вообще-то, есть имя. – Сказал парень, идя прямо на меня.

Я была уверена, что он сейчас спустит меня с этой самой лестницы, поэтому начала оправдываться:

– Слушай, я случайно выронила поднос с колбами! Я не хотела! Это не значит, что ты должен спустить меня с этой чертовой лестницы!

Ильяс не слушая, шел прямо на меня.

– Картер! – Крикнула я, нервно зацепляясь за стены. Он подошел вплотную и взял меня за капюшон.

– Ильяс, – выдавила я из себя. Мне не хотелось слететь с лестницы и переломать себе все кости. Когда мне было девять лет, я наступила на шнурки кроссовок и упала на ступеньки, сломав ладышку. Я взяла его за руку, уверенно прижимая ладонь к себе. – Извини… Я, правда, не хотела. Это получилось случайно. Я боялась упасть, схватилась за перила и не удержала поднос с колбочками.

Я чувствовала что-то колющее в своем голосе. Мне хотелось расплакаться здесь и сейчас.

Кажется… «О, нет, Маргарита, ты плачешь? – голос в моей голове не давал мне покоя. – Нет, только не сейчас. Не бойся, Рита, не бойся. И не смей плакать при нем! Слишком много чести!»

Картер стоял напротив и не говорил ни слова, а я даже не заметила, как сильно сжимала его руку у себя на груди.

Что-то странное происходило со мной, когда я находилась рядом с Ильясом, но что именно я не могла понять.

Ильяс

Она прижалась спиной к стене и пыталась объяснить, что у нее аллергия на цветы, которые я принес для преподавательницы.

Что б тебя, откуда я мог знать, что тебе станет плохо? Выходит, это моя вина? Почему ты чуть ли не плачешь? Неужели настолько боишься меня? Разве ты думаешь, что я могу скинуть тебя с этой лестницы? Кто, кто ты такая? Почему мне хочется обнять тебя, лишь бы ты не плакала?

Я смотрел на девушку, и чувствовал себя ребенком, который нереально накосячил. Внутри зародилось неприятное чувство. Может, она совсем не такая, какой кажется? Строит из себя дьявола, а на самом деле хрупкая, как цветок.

– Мы опаздываем на пару, – растерянно произнес я.

«Идиот, – выругался про себя, – нужно было сказать, чтобы она успокоилась и не плакала. Причем тут пара?»

Она подняла на меня свои испуганные красные глаза.

– Что?

– Идем, – я потянул ее за руку, которую она так и не отпустила, и повел вниз. – Учись, как нужно ходить по лестнице. – Я демонстративно зашагал.

Девушка потупила взгляд. Мне очень захотелось, чтобы она улыбнулась, но, кажется, она действительно испугалась. Мы спустились и направились в свой кабинет.

Мне и в голову прийти не могло, что я по привычке потяну ее за свою заднюю парту. Вся группа была в изумлении, увидев нас вместе. Практически все из этого универа мечтали хотя бы рядом со мной постоять, а тут я сам веду какую-то мышку за руку за свою парту, но почему-то от этой мысли я поднял голову выше, она моя, только я могу диктовать ей, что делать. Однако большая волна наслаждения прильнула ко мне, когда я встретился с глазами Димки. Он смотрел на меня, не моргая, теряя надежду на совместное будущее с этой жалкой девчонкой.

«Да! – Ликовал я про себя. – Черт! Видел? Она моя!»

Я посмотрел на девчонку, кажется, она смутилась, ей было неловко, все так смотрели, будто она ведьма, которую ведут на инквизицию. Мы сели, но ребята продолжали обсуждать и рассматривать ее, наверняка, эта чудачка впервые была в таком эпицентре внимания. А я же вел себя очень даже спокойно и не замечал вовсе, как на нас все смотрели. Покопавшись в сумке, я достал ручку и тетрадку и начал срисовывать с доски графики, стукачка лишь повторяла за мной, пытаясь вести себя так, будто бы все так и было задумано: пройтись прилюдно за ручку.

Вот же черт! Я снова победитель! Какое же шикарное чувство!

Покосившись на Круглову, я понял, что она пишет сообщение Кудрявцеву. Немного нагнувшись, я успел рассмотреть его: «Дим, все, что ты видел это не то, что ты подумал».

Черт! А что же еще? Именно то. Теперь стой в сторонке и нервно сглатывай.

Заприметив мой взгляд, она стерла смс-ку и запустила пальцы в свои шикарные каштановые волосы.

– Эй, – сказал я. – Ты чего так пыхтишь?

– Ничего! – Огрызнулась она.

– Даже испариной покрылась. – Хмыкнул я. – Что не так то?

– На меня все смотрят так, будто я ведьма, – пискнула девчонка.

– Нет, ты не ведьма, – серьёзно произнес я, – ты горгона.

– Чего?

– А что? Самая настоящая.

– Заткнись. – Прошипела она, глядя на меня исподлобья.

– Сама заткнись. Давай говори, чего там Бурденко задал.

Стукачка мгновенно вспыхнула.

– Значит, мы остаёмся после пар? Сегодня или завтра?

– Никогда. – Ответил я. – Разделим. Ты делаешь свою половину, я свою.

– В смысле? – не поняла она. – Все должно быть связано по смыслу.

– Мне некогда сидеть с тобой, стукачка. Как бы ты не хотела насладиться моим обществом, такой возможности тебе не перепадет.

– Ты придурок, Картер? Мне нужно хорошо защитить исследовательскую и все. И нет абсолютно никакого желания совместно работать с таким нарциссом как ты! – Начала ругаться нахалка.

Я прищурился, и ее щеки предательски вспыхнули.

– Чего уставился?

– У меня ощущение, будто злость сидит на кончике твоего носа. Очнись, горгона, у меня нет времени на все это.

– Раз находишь время на драки, – спокойно ответила девушка, – значит, и на это время найдёшь. Иначе… – она запнулась, видимо, не зная, что придумать.

– Иначе, что? – поинтересовался я.

– Иначе я пойду к Бурденко, и пусть он тебе новую кандидатку на роль партнёра подыщет.

Я рассмеялся:

– Валяй.

Чертовка прикусила губу.

– Он не поменяет никого, даже если к его голове пистолет приставят. Потому что цель его преподавания – чтобы студенты умели найти общий язык друг с другом.

Она нервно облизнула губы и замолчала.

– А давай заключим сделку? – внезапно предложил я.

– Какую ещё сделку? – нахмурилась стукачка.

– Я буду делать с тобой исследовательскую, а ты взамен на мой благородный поступок будешь делать за меня химию и английский?

– Чего? – она округлила глаза. – Ты, случаем, не спиртовки ли надышался, дорогой?

– К твоему сведению, дорогая, – передразнил ее, – я оказывают тебе милость. Потому что мне плевать на оценки. А тебе, по всей видимости, нет.

Здесь я был прав. Она, как мне показалось, не хотела быть юристом, но тем не менее не могла не переживать из-за оценок.

– Вот черт, Картер, я тебя терпеть не могу! Но я… Согласна.

– Вот и отлично, – расцвел я. – Тогда завтра останемся после пар, потому что сегодня я не могу. Кстати, с тебя лабораторная по химии, будешь моей парой. И перевод текста, и анализ по английскому тоже.

– Господи. Ты отвратителен, – взвыла она. – Как же мои личные дела?

– Это ты про Кудрявцева? Ну, ничего. Пару дней не увидишь, как он садится на шпагат и пляшет на камеру. Всё, я пошёл, дорогуша, целую, люблю и все такое. – Сказал довольный я, послал ей воздушный поцелуй и вышел из аудитории.

По коридору я шел ликуя. Настроение было на высшем уровне. Все-таки я снова уделал этого Кудрявцева! Какой же я молодец!

– Ильюх! – Крикнул Тим из другого конца коридора.

– Чего? – кивнул я.

– Мою малышку сделали!

– Да ладно?

– Да! – Улыбался парень, подлетая ко мне. – Поехали забирать!

– Так, я чую, надо это дело обмыть, ты как? – спросил я.

– Я только «за», чувак! Наконец-то!

– Тогда забираем Дина и валим отсюда! – Громко крикнул я. Все-таки жизнь налаживалась!

~ Глава 7 ~

Маргарита

Я сидела за столом с грустной миной. Все моё свободное время летело коту под хвост.

– Ритка! – Подсела ко мне Раечка. – Вот это да! Я просто в шоке. Ты и Картер. Два человека несовместимости. Как? Скажи мне, как? Что ты такого сделала, что он тебя за руку притащил и усадил рядом с собой за парту?

– Рай, – встрепенулась я, – у тебя одни глупости на уме, а у меня, между прочим, горе.

– Что случилось?

– Он согласился готовить проект.

– Ну, вот и хорошо! – Обрадовалась Синицына.

– Хорошо? – удивилась я. – Кому хорошо? Знаешь, какой ценой? Мне придётся делать за него английский и химию. Проклятый Картер! Я его терпеть не могу! Как можно быть таким нахалом?

– И ты согласилась? – спросила Рая.

– А что мне ещё оставалось делать? Я же не могу позволить этому грубияну испортить моё положение в обществе. Боже. Почему я ввязалась в это?

– Погоди, Ритка, тут есть дела и похлеще.

– Какие? – испугалась я.

– Димка вылетел из кабинета как ошпаренный, по ходу, ревнует тебя.

– Боже, – протянула я. – Только этого мне не хватало. Рай, ну как быть то?

– Да никак! – сказала Рая. – Вы не встречаетесь. Вот если бы ты была его девушкой, тогда да. А так нечего бояться.

Я не могла поверить в происходящее. Мне очень нравился Кудрявцев. С ним было так легко и просто. Тема для разговора находилась сама собой. Я чувствовала прилив энергии рядом с ним. И он такой искренний и честный. С другой же стороны Картер, самовлюбленный, задиристый, грубый, высокомерный нарцисс, который дико меня раздражал. Своим видом, поведением, манерой общения, вообще всем. Когда я с ним сталкиваюсь, то проблемы окутывают меня паутиной. Терпеть его не могу!

– Я не знаю, Рай, ну, я запуталась! – Взвыла я. – Бесит все! Пойду отрабатывать уговор! – Бросила я и ушла в комнату.

Вечер выдался тёплым, пахло летом, асфальтом и цветами. Лучи солнца проникли в мою комнату, завлекая на улицу, но разве мне было дело до погоды и обстановки на улице, когда я собиралась делать английский за двоих.

Мне было скверно. Настроение было ужасным. Все раздражало и злило. Даже собственное отражение в зеркале.

– Вот придурок! – Выпалила я. – Из-за его упрямства мне приходится делать двойную работу. Ну, за что? В то время как все гуляют, я тут сижу и мучаюсь.

Выглянув в окно, я пыталась отыскать Раю и Кирилла, которые ушли в прекрасном расположении духа кататься на роликах по набережной, но увидела знакомый силуэт. Это был Кудрявцев. Ветер играл с его волосами, которые как обычно были перевязаны банданой, на этот раз синего цвета. Куртка была нараспашку, демонстрируя рельеф мускул. В руках парень держал телефон, но не спешил кому-то звонить, наоборот смотрел вдаль и о чем то думал.

Я мгновенно решила пойти к нему и объясниться. В какой-то степени я была виновата в этой ситуации. Или же нет? Тем не менее, если я ему нравлюсь, почему он не скажет? Если есть симпатия, почему бы не начать встречаться? А если нет, то нечего голову морочить.

Накинув ветровку и завязав шнурки, я бросилась вниз. Как только дверь распахнулась, парень обернулся. На мгновение я застыла, сгорая от желания убежать обратно в квартиру, но уже было поздно, поэтому я пошла навстречу ему.

– Привет, – протянула я, боясь заглянуть в глаза. – Ждешь кого-то?

– В общем-то, да, – ответил Димка.

– Ох, – сказала я, – понятно. А я запоздала немного, вон мои меня уже ждут, – закусив губу, я пошла туда, где несколько минут назад стояли Рая с Кириллом.

– Рит.

– А?

– Илья на самом деле не такой, как ты думаешь, – сказал Димка.

– Дим, на самом деле там получилась странная ситуация, мы даже не дружим, просто пересекаемся в институте, – начала оправдываться я.

– Это не мое дело, – ответил парень, – я просто не хочу, чтобы тебе было больно.

– А почему мне должно быть больно? Я же сказала, что…

– Меня это не интересует, – улыбнулся Кудрявцев. – Я лишь предупредил.

Меня буквально трясло от гнева.

– Не надо меня предупреждать! – Крикнула я. – Ты кто такой, чтобы предупреждать меня?

– Рит, ты чего?

– Ничего! Нашелся мне тут папочка!

– Я просто хотел…

– Не надо! Я пыталась объяснить, что и как, потому что чувствовала вину перед тобой, а ты заладил «это не мое дело», «это не мое дело». Тогда за каким ты сюда пришел?

Димка одним рывком преодолел препятствие в два шага между нами, и, обняв меня, прошептал:

– За тем, что очень хотел увидеть тебя.

Я замолчала, злость как рукой сняло, я чувствовала его взволнованное дыхание и учащенное биение сердца.

– Зачем?

– Потому что я не могу уснуть, не увидев твоего лица, Маргарита.

– От чего же? – снова спросила я.

– Наверное, потому, что ты мне очень нравишься.

Я улыбнулась, опустив глаза. Димка, взяв мой подбородок двумя пальцами, заглянул мне в глаза.

– И сейчас я поцелую тебя, Маргарита Круглова.

Я прикрыла глаза, растворяясь в его дыхании. Теплые губы коснулись моих, унося меня далеко-далеко. Туда, где не было проблем и разочарований. Были лишь мы вдвоем. Осторожно, но настойчиво Кудрявцев развел мой рот языком, проникая глубже и срывая сладкий стон, который давно вырывался наружу. Этот долгий, настойчивый, сладкий поцелуй с привкусом остывшего кофе, от него кружится голова и немеют колени, но в то же время он так бодрит.

Ильяс

Глядя на своих друзей, я вытянул ноги, положа их на стол и громко смеялся. Сегодняшний день меня нереально взбодрил. Я чувствовал себя победителем. Гордость за самого себя так и переполняла мою грудь. Хотелось смеяться, дурачиться и веселиться.

– А, чо, Ильюх? Так и было. Она стоит, рот открыла, ждет, когда ты что-то скажешь, а ты бы себя видел, – смеялся Тим.

– Точно, – подхватил Дин, – я даже сам испугался твоей реакции, представляю, как она офигела.

– Да, парни, – протянул я, – сам думал, что спущу ее с той лестницы, но не спустил.

– Почему? – прищурился Тим.

– Не знаю, просто…– на секунду я задумался, нельзя было говорить о том, что я почувствовал, они не поймут, – жалко ее стало.

Дин рассмеялся еще сильнее.

– А вообще, – начал я, вставая с места и протягивая стакан с виски, – сегодня я вышел победителем, как думаете?

– Думаю, да, – сказал Тим, – этот танцор давно напрашивался. – Помнишь, как он…

– Тим, – цыкнул Дин, – не надо.Илья, все нормально, он просто моральный урод.

– Да, но сегодня я показал ему, кто в доме хозяин.

– Так держать, дружище, – приобнял меня Тим.

В кругу друзей, среди полумрака ночного клуба и громкой музыки, я вспомнил про нее. Достав телефон из кармана, я быстро зашел в чат.

ЛПА: Эй, красотка, сегодня я отмечаю свою победу. И думаю, что в честь такого праздника можно снять некоторые ограничения. Ты как?

Ответ не заставил себя долго ждать.

УД: Та-ак, а что именно празднуем? Хм, какие ограничения?

ЛПА: Я хочу узнать о тебе что-то.

УД: Что именно?) Это запрещено на этом сайте, помнишь?)

ЛПА: Помню, малышка, но мне так хочется узнать тебя поближе. Ты первая девушка, с кем я хочу поговорить, кому могу что-то открыть и доверить, понимаешь? И это штрафной за то, что вчера мне пришлось до трех часов утра ждать тебя.

УД: Ладно, но задавай что-нибудь такое, чтобы полностью меня не раскрыло, ладно?

ЛПА: Боже, как же я хочу это сделать))))))))).

УД: Ты смущаешь меня).

ЛПА: Но признайся, тебе это нравится.

УД: Возможно).

ЛПА: Скажи мне лишь, где ты живешь.

УД: В Москве.

ЛПА: Черт! Так и знал! Мы в одном городе, дорогая! А значит, остальное дело техники! А район?

УД: Играешь не по правилам. Это уже второй вопрос)).

ЛПА: Блин(. А может сегодня сразу два ограничения снимем?) В честь моей победы?

УД: Не-а). Теперь моя очередь. Где ты учишься (работаешь)?

ЛПА: Вот чертовка). Ты на шаг впереди меня). В МГУ.

УД: Значит, мы учимся в одном институте! Теперь ходи и гадай, кто из проходящих мимо девушек я.

ЛПА: О-о, нет. Зачем так жестоко?

УД: Ха-ха.

Пока я думал, что ответить моей подруге по переписке, мне на почту пришло письмо. Я с широкой улыбкой открыл чат, и обнаружил там фотографию. Ноги подкосились, во рту резко пересохло, я упал на пуфик, руки дрожали. На фото красовались Кудрявцев, который страстно целовал стукачку. Победа оказалась ложной. Где-то внутри защемило так сильно, что мне было тяжело сделать вдох. Громкая музыка давила на голову. Складывалось ощущение, будто я в тисках. Ухватившись за бутылку, я сделал глоток.

– Эй, Ильюх, ты чего? – подошел Дин в сопровождении какой-то брюнетки.

Не в силах говорить, я протянул ему телефон.

– Можем прямо сейчас поехать туда, – сказал друг.

Я покачал головой. Нет, я не мог так просто упасть в грязь лицом. Это было бы слишком мерзко.

– Мне нужно проветриться, – ответил я, хватаясь за спинку стула, чтобы подняться.

Выйдя на улицу и вдохнув свежего воздуха, в моей голове прояснилось. Было очевидно, либо он так сильно хочет показать мне мое место, либо они это делают сообща. Хотя, она не похожа на такую. Телефон зазвенел.

УД: Эй, мистер победитель, в чем дело?

ЛПА: Уже не победитель, ангелок.

УД: Что? Что произошло, Люци?

Люци… Мне нравилось говорить с этой девушкой. Я не знал ни ее имени, ни возраста, вообще ничего, но я чувствовал, что могу доверить ей все, что угодно. Мне нравилось, как она называет меня. Нравилось, что кто-то где-то беспокоится за меня. Она была особенной. Хотя бы потому, что всю информацию держала в тайне. Мы все хотим казаться сильными, но всю жизнь ищем человека, которому не страшно будет признаться в своих слабостях. Таким человеком была она. И я безумно хотел узнать ее, кто она такая, как выглядит, что ей нравится.

ЛПА: Он…меня обогнал.

УД: Та-ак, погоди-ка. Расскажи подробнее, я попытаюсь разобраться.

ЛПА: Мы заключили пари с моим знакомым, я думал, что выиграл, но он меня обогнал с ее помощью.

УД: Речь идет о той девушке, которую ты терпеть не можешь?

ЛПА: Да.

УД: Тогда дам тебе совет. Пересмотри свои пути достижения цели, потому что каждый день жизнь даёт нам тысячи разных возможностей: возможность изменить в себе что-то, начать всё сначала, показать себя с другой стороны. Главное – не упускать эти возможности, ведь второго шанса может и не быть.

ЛПА: Что ты хочешь сказать?

УД: Конкретно то, что тебе необязательно направлять все силы на объекта пари, направь их на посредника).

ЛПА: Неплохо, дорогуша. Ты вернула меня к жизни).

УД: Я думаю, что сейчас ты очень расстроен, поэтому лучше все провернуть на свежую голову. Проснись, обдумай и раззадорь ситуацию. Что тебе стоит-то?

ЛПА: Ты права, но начну сегодня же).

Я вышел из чата и начал обдумывать план действий. Эта стукачка уже и уши развесила, а Кудрявцев и рад стараться. Значит, чтобы показать ему его место, нужно заняться этой чертовкой.

~ Глава 8 ~

Маргарита

Я проснулась от вибрации по моей кровати. Честно говоря, я не сразу сообразила, где я и что происходит. Звонил мой телефон, который оказался на середине кровати.

– Алло? – сонным голосом протянула я.

– Привет, родная, – раздался голос в трубке.

– Кто это?

– Спишь, стукачка?

– Ильяс? – сон как рукой сняло, я резко приняла положение сидя.

– Боже, ты угадала меня по голосу, как приятно. – Начал язвить он.

– Ты придурок? Какого черта ты мне звонишь? Ты на часы смотрел?

– Зачем мне на них смотреть, Ритусик? Тем более, у меня и часов то нет.

– Боже, с кем я связалась. Мне только-только удалось уснуть! Время три пятнадцать, какого хрена тебе надо?

– Я хотел поинтересоваться, сделала ли ты мой анализ и перевод.

– Сделала. Все, как договаривались. – Ответила я.

– Ты же моя умница. Но, Ритулик, я звоню, чтобы сообщить тебе важную новость. – Голос парня прозвучал печально.

– Да? И какую же?

– Меня завтра не будет. – Послышался смешок в трубке телефона.

– Что??? Ты совсем больной? Почему не сказал мне? – сердце мое от злости стучало так, что отдавало куда-то в виски.

– Прости, узнал в последнюю минуту.

– К черту твое прости! Ты специально так сделал! Чёртов нарцисс! И где ты взял мой номер?

– Это конфиденциальная информация, горгона.

– Не смей меня так называть! Я тебя терпеть не могу! Какого хрена ты меня так подставил?

– Не злись, Ритик. Спасибо, что выручаешь. Спокойной ночи. Целую.

Я со злостью отшвырнула мобильный на кресло. И упала лицом в подушки, взвывая от мыслей о том, что все мои старания были напрасны. Я злилась. Очень. Картер выводил меня из себя, но я знала, сейчас кому-то намного хуже, чем мне. Если конкретнее, моему новому знакомому.

Он казался мне таким несчастным, иногда злым, иногда потрясающим, иногда смешным, он был непростым человеком. И мне это очень нравилось. Теперь я еще знала, что мы живем в одном городе и учимся в одном институте. Интересно, как он выглядит? Держу пари, он высокий, статный, умный, раз учится в МГУ, веселый и очень симпатичный.

С мыслями о моем новом друге, я очень быстро и крепко погрузилась в сон, в котором видела чей-то силуэт. Черные волосы, красивое лицо, мягкий тембр голоса, теплая кожа.

***

Солнце ярко светило в мою комнату, говоря о том, что новый день принесет мне что-то необычное. С тех пор, как я связалась с Картером, необычные вещи происходили со мной всякий раз.

Я сонно отвернулась к стене, накрывая лицо одеялом.

– Рит, вставай, – послышался голос Раи за дверью.

– Еще пять минут, – промычала я.

– Давай, давай, вставай. Время вон сколько.

– Для тех, кто лег в пять времени проснуться нужно больше.

– Да ладно? – дверь распахнулась и в комнату вошла Раечка, собирая волосы в пучок. – Это вы до пяти утра гуляли? Ничего себе! Вот так Кудрявцев! Романтик!

– Да причем тут Кудрявцев? – раздраженно сказала я и вынырнула из-под одеяла.

– В смысле? Не поняла подруга. – А почему ты тогда легла в пять утра?

– Не поверишь, – промямлила я, зевая. – Ночью мне звонил Ильяс.

– Картер? – лицо Раи вытянулось от удивления.

– Да, он самый.

– Зачем он тебе звонил?

– Сказать, что его сегодня не будет. А я вчера сидела весь вечер и делала его задания по английскому. Кто так поступает, Рай? Скажи мне. Я в шоке просто! – Чувства ярости мгновенно проснулось и расплылось по всему телу.

– Вот нахал! – Нахмурилась подруга. – Слов нет! И что было дальше?

– Ни-че-го! Я не могла уснуть до пяти часов, сходя с ума от злости! – Крикнула я, судорожно пытаясь найти свой телефон.

– Что ты ищешь? – спросила Рая.

– Телефон. Никак не могу найти. Кинула его на кресло, а он как сквозь землю провалился.

– Не злись, Рит, – ласково сказала Синицына. – Этого Илью надо знать. Избалованный мальчишка. Управы на него никакой. – С этими словами подруга уже хотела идти на кухню, но внезапно повернулась. – Так. Стоп.

– Что? – испугалась я.

– Откуда он взял твой номер?

– Вот-вот, я тоже самое спросила. А он сказал, это конфиденциальная информация.

– Вот так Картер! Что за человек? Не понимаю его. Но то, что ты рассказываешь очень интересно.

– Боже мой, – зевнула я в очередной раз. – Так спать хочется.

– Никаких спать! – Строго сказала Рая. – Вставай, одевайся, итак опаздываем.

Я нехотя встала и побрела в ванную. Я чувствовала, что день будет очень веселым, а по-другому и быть не могло.

***

Я устало поднималась по лестнице, сонно озираясь по сторонам. Спать хотелось еще сильнее, чем утром.

– Рит, давай быстрее, – торопила Рая.

– Да иду я, иду, – отмахнулась я.

– Может тебе кофе принести? – заботливо спросила подруга.

– Было бы неплохо, – улыбнулась я.

– Я быстро, – подмигнула она мне и помчалась вниз на третий этаж, а я не спеша поковыляла в сторону кабинета.

Первой парой должен был быть английский. Мысленно проклиная Картера, я достала из сумки все необходимое и облокотилась на спинку стула. Мимо проходили веселые однокурсники, которые, в отличие от меня, были полны энергии.

В аудиторию вошла методист.

– Доброе утро, уважаемые студенты, – громко поздоровалась она.

Вся группа, исключая меня, дружно отозвалась:

– Доброе утро, Людмила Викторовна!

– Сейчас будет небольшое объявление. Через две недели у нас будет осенний бал. Кто хочет попробовать себя в роли ведущих?

Вся аудитория мгновенно утонула в гробовой тишине, которую прервал внезапный скрип открывающейся двери. Я радостно подскочила на месте, ожидая Раю с кофе в руках, но на пороге появился ни кем нежданный Ильяс. От удивления я даже проснулась.

– Простите, – громко сказал он. – Можно?

– Проходите быстрее, – сказала методист. – Ну же, ребят.

Картер, недолго думая, заприметил мою одинокую сонную фигуру у окна и сел рядом.

– Куда? – встрепенулась я. – Это место Раи!

– Расслабься, стукачка, – отозвался он. – Раи нет, значит тут свободно. – О чем говорят?

– Осенний бал через две недели, ищут ведущих.

– А чего все молчат?

– Никто не хочет, своих дел полно, а это готовиться надо, сценарий искать, на репетиции ходить, жуть.

– Ну, неужели никто не хочет показать себя? – снова спросила Людмила Викторовна.

– Стукачка, – шепнул мне Ильяс.

– Чего тебе? – недовольно ответила я.

– У тебя рубашка под подмышкой рваная.

Я резко подняла руку вверх, проводя рукой по рубашке в поисках дырки. Наивная дурочка. Кто бы мог подумать, что все так обернется.

– Круглова и Картер? – образовалась методист.

Я подняла на нее глаза, а затем перевела взгляд на Ильяса, рука которого была поднята на одном уровне с моей.

– Что? – я даже не успела сообразить, что произошло. – Ты что сделал?

– Я так рада! Вы у меня такие молодцы! Значит, сценарий за вами, репетиции тоже и зал украсить надо. Справитесь, Рит? На следующей неделе проверю, все, не смею вас больше задерживать. – И с этими словами счастливая методист удалилась из аудитории.

– Я придушу тебя, Картер! – Крикнула я.

– Вот так да! Я пришел ради нее на пару, чтобы труды не пропали зря, а она кричит на меня. – Парировал парень.

– Что ты наделал? Зачем обманул меня?

– Да ладно тебе, стукачка, выступим вдвоем, повеселим зал или ты испугалась?

– Я тебя терпеть не могу! – Взвыла я.

– Я знаю, – спокойно ответил он.

– Боже, откуда ты свалился на мою голову?

– А в чем дело, родная? – он положил руку на мои плечи, притягивая к себе.

Я с ужасом отшатнулась, если Димка увидит, снова жди беды. Тем более, с Картером они не ладят.

– Тебе что своих забот мало, что ты еще одну проблему нашел?

– Да, дерзкая девчонка, ты угадала. Дома мне нечем заняться, поэтому будем ходить на репетиции и украшать зал.

В момент нашего прекрасного диалога, в аудиторию вошла Раечка. Она была чем-то очень обеспокоена, щеки ее пылали, лоб покрылся испариной, она нервно пробежалась глазами по классу и, заметив меня, быстро зашагала в нашу сторону.

– Очень жаль, Ритулик, но придется тебя покинуть, – наигранно вздохнул Ильяс и придвинулся ко мне ближе, тихо шепча, – но я не прощаюсь.

По всему телу пробежала тысяча мурашек. Картер встал и бесшумно переместился на свою парту.

– Эй, Рай, – начала я, – что случилось?

– Рит, – дрожащим голосом сказала она, – в общем, мне нужно уйти с пар.

– Что? – нахмурилась я. – Почему?

– Мне нужно домой. Срочно, – добавила подруга.

– Почему? – не могла успокоиться я, предчувствуя что-то нехорошее.

– Рит, не переживай. Досиди, пожалуйста, до конца пар, все записывай, – тараторила Рая.

– Ладно, ладно, но потом ты расскажешь, что случилось, договорились?

– Хорошо, – отозвалась подруга, выбегая в коридор.

Я осталось сидеть на своем месте с недовольным выражением лица. Дурные мысли не давали мне покоя. Я чувствовала, что здесь что-то не так. Почему она ничего не сказала? Я впервые видела ее в таком встревоженном состоянии.

Рая всегда была спокойной. Даже если ситуация оказывалась ужасной, все равно она держалась стойко, как настоящий боец. Мама Раи умерла, когда ей было семь лет, с тех пор Раечку воспитывала бабушка. Отец Синицыной старался дать дочери все, чтобы она ни в чем не нуждалась и не чувствовала отсутствие матери. Но деньги и роскошь никогда не смогут заменить любовь и заботу. Однако Раечка никогда не показывала, что ей плохо. Она в свои девятнадцать жила в отдельной квартире, училась в престижном институте и была счастлива. Рая всегда говорила, что счастье вокруг нас, просто мы его не замечаем.

Даже не знаю, умела ли моя лучшая подруга плакать, я никогда не видела ее слез. Синицына всегда находила компромисс, избегала ссор, но если таковые ситуации происходили, то тут Раю было не остановить. Заводная, бойкая, бесстрашная она выходила на поле боя.

Однако сегодняшнее состояние подруги очень меня задело. Мне нужно было пойти с ней. Или не нужно было? Как быть? Идти или не идти?

Внезапный звук звонка резко вырвал меня из раздумий. Я вздрогнула.

– Целый день спишь, стукачка, – подошел ко мне Ильяс. – В чем дело?

– В чем дело? Это все из-за тебя, Картер! – Рассердилась я. – Зачем ты так подставил меня?

– Как, Ритик? – парень удивленно распахнул свои черные, обворожительные глаза. – Наоборот, я хотел предупредить тебя. А ты вон как разозлилась, поэтому я отменил очень важную встречу и пришел на пары.

– Да ну тебя, – буркнула я.

– Это вместо «спасибо»?

– Спасибо? За что я должна говорить тебе спасибо?

– За то, что я пришел на пару, и твои старания не пропали даром, – улыбнулся он.

– Да? А как насчет того, что я не могла уснуть до пяти утра? И откуда у тебя мой номер? – продолжала кричать я.

– Я же говорил, Ритулик, это конфиденциальная информация.

– Ладно, пусть, – вздохнула я. – Зачем нужно было звонить в три ночи? Позвонил бы утром.

– Ты хочешь, чтобы я тебя разбудил? – прошептал он, подходя ближе.

Я даже не заметила, как быстро опустела аудитория, только мы с Ильясом нарушали тишину пустого кабинета.

Я прильнула спиной к холодной стене. Мурашки пробежали по всей моей спине стадом. Колени подкашивались, во рту мгновенно пересохло. Он облокотился на стену локтем над моей головой. Я нервно попыталась сглотнуть.

Парень смотрел на меня в упор.

– Скажи, стукачка, – его шепот звучал так соблазнительно. Эта ситуация напомнила мне момент про Еву и змея, – ты хочешь услышать мой голос утром?

Я испуганно бегала по нему глазами. Пряди волос выбились из пучка и упали на глаза. Ильяс по-свойски поднял правую руку и убрал волосы с моего лица. Стало тяжело дышать.

Почему я так волнуюсь? Даже когда я стояла с Димкой, мне не было так дурно.

Тело потяжелело, ощущение было такое, будто меня сдавливают с двух сторон. Воздуха катастрофически не       хватало. Его дивный запах бензина и мятной жвачки вызывал у меня приступ головокружения. Я почувствовала, что…

О, нет, Маргарита, тебе хочется, чтобы он тебя поцеловал? Боже мой, какие глупости приходят в голову от волнения! Приди в себя, Рита, почему тебе так трудно дышать? Почему так сильно бьется сердце? Еще немного и оно выпрыгнет из груди. Кажется… Или он, действительно, приблизился? Еще немного и он коснется…

Дверь со скрипом открылась, и шум из коридора заполнил аудиторию. Я испуганно повернулась в сторону двери. Девушка, стоявшая на пороге, удивленная и обескураженная выдавила из себя «простите» и поспешно удалилась.

Я посмотрела на Ильяса, на его лице красовалась довольная ухмылка.

– Мне пора идти, – заикаясь, сказала я, молясь про себя о том, чтобы эмоции быстрее утихли.

– Иди, – спокойно ответил парень. – Меня не будет на следующей паре.

– Почему? – по привычке спросила я, хотя знала, что это не мое дело.

– Дела, – отмахнулся Картер.

– Послушай, – я старалась не сталкиваться с ним взглядом, – я выйду первая, а спустя несколько минут ты выходи.

– Почему?

– Не хочу, чтобы нас видели вместе, – промямлила я, пряча глаза.

– Стукачка, – вздохнул он, – нас уже видели вместе.

Я молча стояла и смотрела в пол. Он был прав. Да и как видели? Я, стоящая у стены, Картер, нависший надо мной в готовности поцеловать. Вот и новая тема для разговора. Вечно он меня подставляет. Проклятый Картер! Как можно быть таким упрямым?

– Я пойду, – сказала я, но парня в кабинете уже не было.

Не знаю почему, но я улыбнулась. Он был резким, вредным, грубым, упрямым, но в тоже время мягким и добрым или… Быть может, мне показалось.

Он был загадкой. Самой большой загадкой из всех, которые я, когда-либо, знала.

Ильяс

На смену ярким лучам солнца пришли мрачные тучи, окутавшие небо своей пеленой, как в фильмах про апокалипсис. Я довольно улыбался прохожим. Как и говорил, я не пошел на пару по экономике. Никогда не любил математику, физику и экономику. С точными предметами с малых лет у меня были большие проблемы. Другое дело литература или история. Здесь говори то, что думаешь. Меня всегда в таких случаях спасает харизма. Дивная вещь.

ЛПА: Эй, ангел, уверен, ты в институте.

УД: Ты что? Я сам дьявол).

ЛПА: Да? Почему ты стала такой?

УД: Это долгая история.

ЛПА: А также я уверен, что у тебя скучная пара, и ты безумно ждешь звонка, предлагаю скоротать время и рассказать, почему из ангела ты превратилась в дьяволенка).

УД: Я не буду спрашивать, рушились ли у тебя когда-нибудь мечты, очевидно, все прошли через это, верно?

ЛПА: Да.

УД: Мои мечты тоже разбились. Я обожаю рисовать. Мне кажется, когда у меня в руках чистый лист и карандаш, я способна изобразить абсолютно все, что захочешь. И…наверное, этот случай я буду помнить всю жизнь. Я пришла на пару со стопкой графиков, которые рисовала до утра, чтобы удивить преподавателя. И каков был мой предел шока, когда я вошла в кабинет, а мой преподаватель спросил, зачем я вернулась, если только вчера забрала документы. Сначала я думала, что это у него юмор такой в восемь часов утра, но, как выяснилось, позже моя мама пришла в институт и сказала, что я перевожусь в Москву на престижную профессию, наговорила много чего. Моему расстройству и чувству стыда не было предела. Мечты, планы на дальнейшую жизнь, интересы, радости, все полетело коту под хвост. Отношения с мамой у меня никогда не складывались. Она думала, что делает все, чтобы у меня была отличная жизнь, а на самом деле, она портило абсолютно все, что я так любила. Даже когда я переехала она позвонила всего один раз. Один раз за три недели. Я тоже не звонила, не считала нужным. На первом месте у мамы всегда была работа, встречи, важные переговоры, совещания. Иной раз я не понимала, для чего ей нужен был ребенок? Вот папа это обратная сторона медали. Я люблю его всеми душой и сердцем. Как бы мой отец не был занят, всегда находил время поговорить со мной, спросить о школе, дать совет, когда он так мне был нужен. Здесь, вдалеке от него, я безумно скучала. Если бы папы не было в моей жизни я, наверное, морально сломалась. Моя поддержка, моя душа, мое все – это папа. Роднее его у меня нет, и никогда уже не будет.

ЛПА: Ого. Малышка, я от всей души сочувствую тебе. Но жизнь продолжается, и на кого бы ты не училась, знай, что у тебя все получится. Ты отличный человек.

УД: Не говори того, в чем не уверен.

ЛПА: А я уверен.

Облокотившись о стену, я улыбнулся. Порыв теплого, но сильного ветра подул мне в лицо, растрепывая волосы в разные стороны. Небо затянуло тучами и лишь в некоторых местах лучам удавалось прорваться сквозь их плотную завесу.

Оглянувшись вокруг, я ненароком заметил в углу знакомую фигуру. В своей привычной позе стояла Натка, что-то усердно печатая. Я подошел к ней, обнимая за талию.

– Наташа, – протянул я, – куда ты пропала?

– Ох, – выдохнула девушка, – Илья, ты напугал меня.

– Да ну? Где пропадала-то?

– Нигде я не пропадала, все время здесь. Только ты вот не обращаешь внимания, наверное, голова новенькой забита, да?

– За наблюдательность пятерка, дорогуша, – рассмеялся я. – А вообще, у меня к тебе дело…

– Любимы-ый! – Я не успел ничего сказать, как ко мне подбежала Маргарита, бросаясь на шею, при этом крепко целуя меня в щеку.

Наташка, стоявшая рядом, широко распахнула глаза, не в силах вымолвить ни слова. Едва сдерживая смех, девчонка сказала:

– Девушка, и не стыдно вам занятого парня кадрить? Иди, поищите одинокого. Нет, ну ты посмотри, только стоит отойти на минутку, они как мухи на варенье летят, – продолжала она грозным тоном.

Соболева, быстро закивав, промычала что-то вроде «извините» и ушла прочь.

– Ты обалдела, стукачка? – я стоял, открыв рот. – Что это было?

– Ничего, – фыркнула чертовка и направилась в сторону остановки.

– Я не понял, ты мне так решила отомстить за ночной звонок? – не мог успокоиться, огорченный я.

– Типа того, Ильясик, – весело сказала Круглова.

– Да я на нее драгоценные полчаса потратил!

– Говорю тебе, перестань бегать за девушками, а то попадешь в неприятную ситуацию. Хотя… Мне все равно, – довольно сказала нахалка и с широкой улыбкой снова зашагала.

– Стукачка?

Девчонка обернулась:

– Чего тебе?

– Мне понравилось, – сказал я и ухмыльнулся. – Повторишь?

– Хм, вот еще, – ответила она и завиляла бедрами.

~

Глава 9

~

Маргарита

Ситуация с Раей разрешилась сама собой. Оказалось, что подруга просто поссорилась с Кирей. Уже придя домой, я застала их вместе, обнимающимися и счастливыми. Я была рада за Раю, все-таки Киря хороший человек. Добрый, открытый, простой, всегда готовый прийти на помощь, но в то же время немного упрямый. Он был противоположностью Ильяса. Хотя, стоп. Если разобраться, то абсолютно все парни были его противоположностью. Потому что таких как Картер, не было.

Перед тем, как уснуть, я успела тысячу раз пролистать весь день в голове, но так и не могла понять, почему в его присутствии я так волнуюсь. Неужели я в него влюбляюсь? Но как это получилось? Не может быть, чтобы этот нахал мне нравился. Ведь он ведет себя одинаково абсолютно со всеми девушками. Не может быть такого, чтобы я ему хоть немного нравилась.

– Подлец, – проворчала я, крепко сжимая подушку.

Звук уведомления выдернул меня из размышлений.

Димка: Не спишь, любовь моя?

Я широко улыбнулась.

Я: Нет, а ты почему не спишь?

Димка: Думаю о тебе.

Я вот тоже думаю, но не о тебе.

Я: Почему тебя сегодня не было?

Димка: Простудился немного, температура.

Я: Выздоравливай скорее.

Димка: Мечтаю увидеть твое прекрасное лицо.

Я: Засмущал).

Димка: Рита?

Я: Да?

Димка: Ты дура.

Чувство гнева вспыхнуло во мне. Да кто он такой, чтобы так себя вести со мной?

Димка: Моей мечты.

Я: Боже мой, я только хотела возмутиться))).

Димка: Думала, я так смогу тебя назвать?

Я: Это было неожиданно).

Димка: Приснись мне, пожалуйста.

Я: С удовольствием.

Димка: Спи сладко, моя принцесса.

Я: И ты спи сладко.

Да, Рита, флиртовать это не твое.

Открыв ноутбук, на весь экран вышла страничка, нужно было заполнить, как прошел сегодняшний день.

«Не думала, что скажу это, но в последнее время начала замечать за собой что-то странное. К человеку, которому я нравлюсь, не чувствую того же, что чувствую к тому, кто бесит. Так и должно быть? Неужели от ненависти до любви? Быть не может! Он ужасный тип! А вообще, я хотела сказать большое спасибо разработчикам этого сайта. Среди многих людей я нашла человека, к которому привязалась всей душой. Он тот, кому я хочу писать всегда, каждую минуту».

Я мечтательно улыбнулась. А, может, он и есть моя судьба? Просто мы сами этого не знаем. Будет смешно, если ему около тридцати, и он с бородой. Фу. Ни за что.

ЛПА: То есть мне?)

УД: Да).

ЛПА: Лучшая. Целую в обе щечки!

УД: Думаю, стоит перейти на следующую ступеньку. Можно спросить, сколько тебе лет?

ЛПА: Это так важно?

УД: Возможно).

ЛПА: А если мне пятьдесят, ты бросишь меня?(

УД: Давай говори, не кривляйся.

ЛПА: Двадцать три.

УД: Фух. Благо не пятьдесят, в глубине души я боялась этого.

ЛПА: Глупышка). Даже если бы мне было далеко за двадцать я бы тебя не бросил).

ЛПА: Стоп. А сколько тебе? Надеюсь, не семьдесят? Ха-ха.

УД: Двадцать.

ЛПА: Идеально. Жду с нетерпением встречи.

УД: Встречи? А кто сказал, что мы встретимся?

ЛПА: Я буду надеяться на уступки с твоей стороны).

УД: Я подумаю). К сожалению, мне пора спать, завтра тяжелый день.

ЛПА: Спокойной ночи, малышка.

УД: Спокойной ночи, Люци.

Захлопнув крышку ноутбука, я упала на гору подушек и придалась сладостным мечтам о таинственном незнакомце, стремительно рвущимся к встрече. Но мысли все равно возвращались с Картеру, что злило меня еще сильнее. Я не могла понять саму себя. Может быть, следует обратиться к психологу?

***

На этот раз я поставила телефон в режим вибрации, но когда волны звукового сигнала начали разбегаться по всей постели, я еле сдержалась, чтобы не запулить его снова.

– Алло.

– Спишь, стукачка?

– Это опять ты? – рассерженно спросила я.

– У тебя есть десять минут, чтобы собраться и спуститься ко мне, – сказал парень грозным тоном.

– Зачем это?

– Затем, что сегодня ты испортила мои планы. Я должен был пойти к своим друзьям на вечеринку с девушкой, но ты ее отвадила, теперь пришло время отвечать за свои поступки, – объяснил Ильяс.

– Да ты спятил, – еле выдавила из себя я.

– Нет, я абсолютно серьезно. Одевайся и поедешь со мной.

– Я никуда с тобой не поеду, – настойчиво ответила я.

– Да? Тогда я сейчас поднимусь на твой этаж и буду колотить во все двери так, что из соседнего подъезда люди сбегутся, – серьезным тоном сказал Картер.

– Ты не посмеешь, – прошипела я в ответ.

– Хочешь, проверим? – ухмыльнулся парень.

Я выглянула в окно, около детской площадки стояла мужская фигура, облокотившаяся на громоздкий байк. Дым от сигареты поднимался вверх и постепенно растворялся, оставляя лишь запах.

– Ну, так как? Мне подняться?

– Ты… Я тебя терпеть не могу! – Сквозь зубы сказала я.

– Я знаю, – рассмеялся парень. – И, пожалуйста, давай быстрее, мы итак опаздываем.

Я раздраженно отклонила вызов. Часы показывали 01:09. С ума сойти! Куда он меня повезет? Что у него за друзья? Наверное, такие же заносчивые и высокомерные, как и он сам.

Во что он меня впутал? Включив фонарик, я открыла шкаф, чтобы одеться. Сняв с вешалки кожаные брюки и белую футболку, я дополнила свой образ косухой и барсеткой через плечо, в которую положила: паспорт, телефон, зеркало, портативное устройство, салфетки и жвачку. Причесавшись, я взяла ключи со стола и вышла на лестничную площадку. Запах сигарет резко ударил в нос, легкие сдавило, к горлу подкатил ком. Закрыв нос ладонью, я поспешно зашла в лифт.

– Боже мой, кажется, прошла целая вечность! Что ты делала там так долго? – набросился на меня Картер с вопросами.

– Тебе какое дело? – грубо ответила я.

– Садись, поехали, – сказал он, вставляя ключ в зажигание.

– За что ты так мстишь мне?

– Я? – удивился парень. – Стукачка, я привык мстить по-другому. Так что радуйся, что я не выбрал иной путь. На данный момент ты просто отвечаешь за свои поступки, ясно?

Я молча кивнула и с недовольным видом села сзади.

– Обними меня.

– Чего? – удивленно воскликнула я.

– Обними меня, – повторил Ильяс, – мотоцикл едет на большой скорости, выпадешь в считанные секунды, я даже не успею среагировать. Не хватало, чтобы с тобой еще что-то случилось. Все-таки я за тебя отвечаю.

– С чего бы? – возмутилась я. – Я сама за себя отвечаю!

– В данной ситуации я за тебя отвечаю, – промычал он.

Запах мятной жвачки и бензина резко ударил мне в нос, когда я села сзади.

– Ладно, мамочка, – ответила я, обнимая его.

Ильяс вздрогнул. Интересно почему? Может быть от того, что я прикоснулась к нему. А, возможно, от того, что на улице было прохладно.

Фары зажглись, мотоцикл заревел и, разверзая воздух, сорвался с места. Ветер дул мне в лицо, кажется, я чувствовала, как шевелятся мои ресницы. Волосы Ильяса падали мне на щеки, мускулы напряглись. Я сильнее обхватила его грудь и почувствовала, как быстро бьется его сердце. Глупые мысли снова овладели мной. Я хотела провести рукой по его волосам и снова окунуться в этот необычный, но хорошо знакомый запах.

Ночной город, покрытый сумраком, влажный асфальт, свет фонарей и рекламных щитов, запах свободы и нахал Картер рядом. Ну, просто идеальное сочетание.

Интересно, умеет ли он быть нежным и понимающим?

Если разобраться, то Ильяс не был плохим человеком. Задиристый, высокомерный, попадающий в неприятности, первый участник драк. Почему он такой? Что в его жизни не так? Чего еще этому парню не хватает? Положение в обществе, деньги, семья, что еще нужно Ильясу для счастья? Почему он такой агрессивный и злой? В чем дело?

– Слезай, – голос Ильяса прервал мои размышления.

Я осмотрелась: мы стояли перед входом в клуб “Kitty”, повсюду валялись сигаретные окурки и пустые стеклянные бутылки из-под пива. В воздухе ужасно пахло дымом.

– Идем? – спросил парень, подавая мне свою руку.

Я слезла с мотоцикла, и мы пошли к входу.

– Илья, старик, давно не виделись, – заорал незнакомый мне парень, изрядно выпивший и шатающийся из стороны в сторону.

– ЗдорОво, Гена, – улыбнулся Картер в ответ.

– Давно тебя не было, – он обнял его. – Совсем про нас забыл.

– Забудешь про вас, как же, – смеялся Ильяс. – Глеб здесь?

– Ну, а как же без именинника-то? А вы, почему опаздываете?

– Даже не спрашивай, приятель, – Ильяс притворчиво закатил глаза.

– А что это за столь прекрасная дама? Ты нас не познакомишь? – просил Генадий.

– Извини, дружище, в другой раз, – отмазался Ильяс.

– Ну, хорошо, – пожал плечами тот.

Мы вошли внутрь, резкий поток звуковых волн практически оглушил меня. Я никогда раньше не была в клубах. Все мои друзья собирались в престижных кафе или ресторанах. Мне было сложно представить, как я проведу сегодняшний вечер.

Тонкие девушки с точеной фигурой танцевали, держась за высокий металлический шест. Ужасно пахло смесью табака и алкоголя, с привкусом горьких дорогих духов. Оглушающая, ритмичная музыка и выпившие люди, пытавшиеся ее перекричать. Я сжала руку Ильяса крепче. Внезапно мне захотелось, чтобы он обнял меня и увел куда-нибудь подальше от этого места.

– В чем дело? – спросил он, склонившись надо мной.

– Мне еще не приходилось бывать в подобных местах, – сказала я и поежилась.

– Не бойся, я рядом, – и уверенно повел меня в сторону.

Увидев парня в инвалидной коляске, Ильяс отпустил мою руку и со всех ног бросился к нему, падая на колени, чтобы обнять. Я смущенно стояла сзади, озираясь по сторонам.

– Эй, ну перестань, – улыбаясь, сказал незнакомец, – ты меня до слез доведешь.

– Я поздравляю тебя, – шептал он, не отпуская парня.

– Спасибо, огромное спасибо, брат. – Ильяс встал и, как мне показалось, утерев слезы, улыбнулся.

– Рит, иди сюда, – он обернулся.

Я медленно подошла. Он впервые назвал меня по имени, заставив покраснеть.

– Знакомься, это Маргарита, моя однокурсница и… – Ильяс запнулся. Повисло нелегкое молчание, которое показалось мне вечностью.

– Подруга, – дополнила я, улыбаясь.

– А это мой лучший друг Глеб.

– Очень приятно, – улыбнулся парень и протянул руку.

Я несильно пожала его ладонь:

– Взаимно.

– Ну, чего же мы стоим? – удивленно спросил Ильяс. – Присаживаемся и начинаем отмечать.

– Но почему вы так опоздали? – спросил Глеб.

– Я говорил ей, быстрее, девушки одним словом, – отозвался Ильяс, откусывая кусок жареного мяса.

Я рассержено ткнула его локтем в бок.

– Значит, вам штрафную. Наливай!

– Нет, – покачал головой Картер, – прости, брат, но сегодня только безалкогольное.

– Почему? – расстроенно спросил Глеб.

– Я за рулем.

– Когда тебе это мешало?

– Мне Риту везти домой.

Глеб перевел на меня взгляд, а я, в свою очередь, посмотрела на Ильяса.

– Ну, хотя бы стопочку, у меня же день рождения, – протянул Глеб.

Ильяс посмотрел на меня, будто спрашивая разрешения. Я, улыбнувшись, лишь кивнула.

– Эх, – вздохнул Картер, – была не была, наливай.

Дружный смех, разговоры на разные темы, музыка, все это показалось мне необычным. Я почувствовала себя своей среди чужих. Эти люди, которых я даже не знала и видела впервые, подходили ко мне, интересовались моей жизнью, не упуская возможности, подколоть и рассмеяться во весь голос.

Я поняла, что в этом месте среди этих людей мне не нужно притворяться кем-то, я могу быть собой и не бояться этого.

Изредка я бросала взгляд на Ильяса, который без умолку что-то твердил Глебу, а тот искренне от души улыбался.

Глеб был очень приятным молодым человеком. Черные, коротко подстриженные волосы, светло-карие глаза, худощавое телосложение, но на удивление очень мягкий и теплый голос. А что касается улыбки, то улыбался парень удивительно искренне.

Расслабившись, я совершенно забыла о времени. Мне было хорошо, но от большого количества напитков хотелось спать.

– Привет, – улыбнулся Глеб, подъезжая ко мне.

– Привет, – ответила я. – А где…

– Вон там, – он указал рукой в сторону бара, – разговаривает.

– Извини, я не знала, что у тебя день рождения. Я даже не знала, куда меня везет Ильяс, – начала оправдываться я.

– Да что ты, – рассмеялся Глеб, – даже не думай. Все хорошо. Илью нужно знать, он со школьных лет такой. Если что-нибудь придумает, то его уже не остановить.

– Да? Он ничего не рассказывал про школьные годы, – ответила я.

Парень внезапно помрачнел:

– Он не любит говорить об этом.

– Почему? – поинтересовалась я.

– Есть вещи, которые рубцами остаются на теле и душе.

– В смысле?

– Илья не такой, каким кажется на людях, Рита. Он создает видимость злого и агрессивного человека, но он не всегда был таким. Илья пришел к нам, когда я учился в 5 классе, нам было по одиннадцать лет. Он ни с кем не говорил, никогда не смеялся, всегда сидел один и никого не замечал. Мои одноклассники жестоко шутили над ним, издевались, смеялись и унижали. Но он не расстраивался и не реагировал. Казалось, что в нем нет души. Однажды они толпой накинулись на него, закидывали снегом, били. Илья не отвечал на побои, и я решил заступиться. Так он стал моим лучшим другом. Он не рассказывал тебе?

– Мы не в близких отношениях, – ответила я.

– Да? А мне показалось… – он прищурился.

– Ильяс не подпускает близко к себе.

– Да, я знаю. Он, – Глеб посмотрел в сторону Картера, – он не может себе простить. Видишь это кресло? Это плоды нашей с Ильей беззаботной школьной жизни. На наш выпускной мы много пили, веселились, а потом решили поехать встречать рассвет за город. На нас выехал грузовик, Илья не смог справиться с управлением, его выдернула из-за руля, а я…

– Мне очень…

– Нет, – перебил меня парень, – не говори, что тебе жаль. Я не люблю этого.

– Он порой бывает таким… Резким, что ли, – выдавила я.

– Да, он агрессивный. Это его защита. Если он не будет таким, то сломается. Каждый день я благодарю Бога за то, что жив, а он проклинает себя за то, что я оказался в этом кресле. Ему нужно объяснить, что это не его вина, нельзя корить себя за неизбежное. Он не понимает. Ты смотришь на него и думаешь, что это самый обыкновенный человек, веселый, счастливый, полный жизни, но если заглянуть в его глаза, ты увидишь столько боли, что твое сердце разобьется на части.

Я нервно сглотнула. Неужели это правда? У Ильяса нет семейного счастья, нет радости в жизни. Все ответы на мои вопросы нашлись сами собой. В глазах застыли слезы. Мне хотелось броситься к Картеру с объятиями, подарить ему тысячу самых счастливых моментов, чтобы печаль больше никогда не смела касаться его.

– Эй, стукачка, – Ильяс пальцами щелкнул у меня перед глазами, – ты домой собираешься?

– Собираюсь, – тихо ответила я, стараясь не смотреть на парня, чтобы он не видел моих влажных глаз.

– Извини, друг, – сказал Картер, припав к груди Глеба, – придется ненадолго покинуть тебя, но я обязательно вернусь и отвезу тебя домой.

– Все в порядке, – ответил парень. – Не волнуйся. Меня заберут. Осталось дождаться операции, и я смогу бегать сам.

– Прости меня, – прошептал Ильяс.

– Илья, – Глеб взял его лицо в свои руки, – в этом нет твоей вины.

Картер молча встал. Я в свою очередь крепко обняла Глеба и прошептала:

– Спасибо тебе.

– Не за что, – ответил он.

– Я уверена, что ты поправишься, и будешь ходить, – выдавила я из себя, пытаясь сдерживать внезапно нахлынувшие эмоции.

– Ты очень хорошая, Рита, – он погладил меня по голове.

– Идем, – торопил меня Ильяс. – Мы, взявшись за руки, вышли из клуба.

~ Глава 10 ~

Ильяс

Холод осенней ночи окутал нас мгновенно. Воздух был свежим, но прохладным. Небо полностью заволокло тучами.

Маргарита молча села на байк, и прижалась всем телом. Мне показалось, или она была чем-то расстроена.

– Эй?

– М-м?

– Все в порядке? – спросил я.

– Да, а что? Что-то не так? – отозвалась она.

– Ты грустишь?

– Нет, – улыбнулась девушка, – я хочу спать. Поехали.

Мотоцикл сорвался с места, рассекая воздух. Холод пробирался до самых костей. Накрапывал мелкий дождь.

Я думал о Маргарите и о той девушке, ставшей мне другом. Если бы и стукачка была такой, то, наверное, я бы влюбился, но она жесткая, упрямая, дерзкая девчонка. Не знаю, почему, но мне безумно хотелось завладеть ее ужасным характером. Желание прикоснуться к ее губам буквально овладело мной. Мне безумно нравилось изводить ее, как я раньше делал это с Эллой. Не смотря на все, чтобы происходило между нами, я сумел подружиться с ней, наладить контакт, смог бы я поладить с этой выскочкой?

Внезапный свет фар засветил дорогу, визг тормозов вернул меня в реальность. Байк упал на бок, железо противно скрежетало по асфальту. Резкая боль пронзила левое бедро. Меня отбросило в сторону, Маргарита вцепилась ногтями в сидение. Яркие искры слепили глаза, или, может быть, они появились от боли. Страх, окутавший меня полностью, мешал выдавить хотя бы слово. Это было словно во сне, когда хочется кричать, но издаешь лишь слабый шепот. Я был бы рад издать истошный вопль во все горло, но испуг буквально сжал мои легкие, перекрывая даже дыхание.

– Ильяс! – Я услышал ее испуганный голос.

Встать не удалось, мотоцикл придавил левую сторону тела девчонки. Я чувствовал, как что-то горячее и липкое стекает по моей ноге.

– Рита! – С трудом поднявшись, я поковылял к девушке. – Слава Богу, – задыхаясь, шептал я.

Слава Богу, что с тобой все в порядке.

– Рит, как ты? Что? Что болит? – кажется, я был на грани истерики. Ее глаза испуганно бегали по мне. – Можешь встать? Я помогу.

По ее лицу бежали струйки алой, теплой крови прямо со лба и по носу, огибая глаза, скатывались по щекам, вокруг губ и затекали под футболку, расплываясь под ней яркими пятнами.

Дрожащими руками я приподнял байк, и Маргарита медленно вытащила свою ногу из-под него.

– Ребята, вы в порядке? – сквозь слезы спросила девушка, нервно дотрагиваясь до меня.

– Уйди! – Рявкнул я. – Видишь, что ты натворила? Права купила что ли? Проклятье!

Девушка испуганно вскочила на ноги:

– Я… Я не хотела, – задыхалась она.

– Да мне плевать! – Я решительно наступал на нее. – Хотела ты или нет! Проваливай! Бл*ть! Вали отсюда! Мать твою!

Незнакомка пулей направилась к машине, громко стуча каблуками. Я действительно был на грани срыва, подбежал к байку и зверски начал пинать его ногами.

– Ильяс! – Наконец-то прорезался ее голос.

Идти было больно, но еще больней было наблюдать за всем, что произошло. Я, чувствуя, как молния боли отдается по всей ноге, продолжал бить груду металла. Я чувствовал на себе ее взгляд, но не мог повернуться. Слышал, как она поднялась с земли, слышал стон, вырвавшийся из ее рта от боли, но не мог заставить себя посмотреть в ее голубые глаза. Схватив меня за край куртки, она попыталась развернуть мое тело к себе, но я был как одержимый.

Слезы, застрявшие комом в горле, хлынули из глаз. Я не должен был допустить, чтобы она видела мою боль. Все повторялось вновь. Для меня это было большой травмой. Я не знал, как успокоиться, чтобы не казаться куском никчемного дерьма в ее глазах, но обхватив меня за грудную клетку обеими руками, девушка прижалась лицом к моей спине, громко всхлипывая, и тогда я понял, что ей и самой было несладко.

– Ильяс, успокойся, – прошептала она.

Почувствовав, как содрогается ее тело, я все-таки заставил себя повернуться. Ее глаза… Они были такими… Прекрасными. Я ясно мог видеть в них все, что она чувствовала: боль, отчаяние, вина, злость, ненависть, все было в них. Слезы по ее щекам скатывались, разделяя лицо на три равных части. Следы царапин кровоточили, губы дрожали.

Мое сердце сжалось. Я не мог больше удерживать желание обнять эту дерзкую девчонку. Прикусив неловко губу, я приблизился ближе, готовясь слиться с ней воедино, но Маргарита опередила меня, резко заключая в свои объятия, заставив вдохнуть запах пыльной дороги и слез, разбавленный чувством страха и отчаяния. Боль в ноге снова дала о себе знать. Я, не в силах стоять, рухнул на асфальт вместе со стукачкой, которая не желала меня отпускать. Ее тело дрожало, руки крепко сжимали мое тело.

– Это моя вина, – шептал я.

Она ласково провела рукой по моим волосам и, взяв меня за щеки, заглянула в глаза.

– Нет, Ильяс, нет. Это не твоя вина, – сказала она.

– Моя, Рит. Второй раз уже такая ситуация. А если бы с тобой что-то случилось?

Она прислонилась лицом к моему лбу.

– Ильяс, то, что произошло тогда, там не было твоей вины, слышишь?

– Глеб рассказал тебе? – тихо спросил я.

– Да. Я обещаю, что никому…

– Я знаю.

– Ильяс, пойми, одну вещь: в нашей жизни приходитсяпроходить через определенные испытания, понимаешь? И на твою долю они тоже выпали, но не дай обстоятельствам сломать тебя. Ты должен быть сильным. Если Бог уберег тебя снова, значит, в этом мире есть человек, которому ты очень нужен.

Я посмотрел на нее благодарным взглядом и попытался выдавить улыбку, которая мгновенно сменилась яростным взглядом и льющимися от раздирающей боли слезами. Девушка обняла меня еще крепче, и я почувствовал кровь, скатывающуюся по ее спине.

– Рита, – испуганно сказал я, – у тебя кровь, нужно в больницу.

– Нет, – уверенно ответила она, – если мы поедем в больницу, об этом будет известно всем, я не хочу, чтобы у тебя из-за меня были проблемы.

– Так нельзя, я отвезу тебя.

– Ильяс, что ты делаешь? У тебя будет столько проблем…

– Мне плевать, – рявкнул я.

– А мне нет. Если хочешь помочь мне, просто отвези куда-нибудь, где я смогу привести себя в порядок.

– Неподалеку отсюда мой дом, но мы пойдем пешком.

Маргарита

Голова ужасно болела, тело ныло, хотелось пить. Ильяс шел молча, толкая байк, и сильно хромая. Кому из нас досталось больше, неизвестно. Кто бы мог подумать, что все так обернется.

Когда мы вошли в его дом, на встречу к нам выбежала девушка с шикарными светлыми длинными волосами, падающими водопадом ей на плечи. Она на ходу завязывала золотистый халатик и перепуганными глазами смотрела на Ильяса.

– Господи, боже, Илья, что произошло?

– Все нормально, Элл, – буркнул он, скрывая свой взгляд.

– Как это нормально? – она посмотрела на меня. – Что случилось? Кто вас так?

– Отец дома?

– Спит, – ответила она.

– Не говори ему ничего, это просто небольшая авария.

– Небольшая авария? – спросила она нервным голосом, подходя ко мне и осматривая мое лицо и руки. – Господи, ужас какой.

– Элла, ты ничего не расскажешь, поняла? – грозным тоном сказал Ильяс.

Девушка кивнула.

– Чем я могу помочь?

– Есть что-нибудь из одежды? – спросил он, разглядывая меня.

– Есть, сейчас принесу, отцу не скажу, но пока он не уедет, вам лучше быть здесь.

– Это естественно, нам нужно привести себя в порядок и немного поспать.

Элла поспешно скрылась в комнате, возвращаясь оттуда со стопкой вещей.

– Вот, – она протянула мне, – это мои вещи, ванная у Ильяса в комнате, беги.

Я посмотрела на него.

– Иди, Рит, Элла тебя проводит, мне нужно успеть кое-что сделать, пока есть время.

Элла взяла меня под локоть и повела наверх.

– Что у тебя болит? Давай обработаем.

– Нет, спасибо, – выдавила я. – Все в порядке, так пара царапин.

– Как же вы так умудрились?

– Машина вылетела с угла, благо Ильяс успел сообразить, иначе бы…

– Вот, это его комната, приводи себя в порядок. Я пойду, а то ко мне будут лишние вопросы, если отец Ильи проснется.

Я вошла в комнату парня. Шторы на окнах были задвинуты, но свет сквозь них тонкой полоской падал на диван около окна с множеством разноцветных подушек. Обои были серого цвета с изображением ночного Лондона. В углу стояла беговая дорожка, неподалеку от нее на стене красовался плазменный телевизор. Около кровати стоял трельяж с множеством всяких штучек: духи, дезондорант, мусс для укладки волос, расческа, бумажник, кредитки, цепочка, баночка с энергетиком и многое другое. Кровать стояла напротив окон с бельем темного принта, над ней красовалась огромная фотография, на которой стояли Ильяс и Глеб в обнимку. Ильяс обнимает смеющегося Глеба и сам, видимо, громко хохочет, кожа в уголках его глаз собралась, широкая улыбка только подтверждала это. Они стоят на парковке, облокотившись на капот ярко-красного автомобиля. Видимо, фото было сделано до аварии, когда Глеб мог ходить. На Ильясе черная рубашка, две пуговицы на верху расстегнуты, темные джинсы подчеркивают его стройность, а широкая цепь на шее подчеркивает его мужественность, волосы аккуратно уложены назад. Интересно было наблюдать за тем Ильясом, который, возможно, был другим. Его лицо прямо таки светилось от счастья, излучая радость и искренность.

Резкая боль в висках напомнила мне о том, что нужно смыть с себя кровь. Я обернулась и увидела узенькую дверь. Ванная была небольшой, но очень уютной с большим зеркалом и тумбочками с шампунем, гелем, пеной для бритья, зубной щеткой и пастой и мылом. Плитка тоже отличалось черно-белым принтом.

Я скинула с себя одежду со следами запекшейся крови и встала под струи горячей воды, обжигающей мои царапины. Открыв бутылочку с шампунем, я почувствовала запах мяты, такой знакомый и приятный. Наконец-то я чувствовала себя в безопасности. Нет, не то, чтобы я не чувствовала себя так рядом с этим парнем, но он был как ураган. Я находилась в его эпицентре, быть с Ильясом, находиться в его окружении было слишком опасно, но в то же время я видела в нем что-то другое. Он был не таким, каким казался, это всего лишь его тайна и печаль, они давят на него изнутри. Я помню, Ганди говорил: «Если хочешь изменить мир, сначала изменись сам», но если я хочу изменить человека, что мне нужно сделать?

Я вылезла из ванной и посмотрела на себя в зеркало. Царапин на лице не было, зато на лбу красовался огромный синяк, который и кровоточил все это время. Шея и плечи тоже были чистыми, но повернувшись спиной, я увидела множество ссадин и порезов, которые, мягко говоря, ныли. Пока я рассматривала свое тело, дверь в ванную открылась, от неожиданности я обернулась, полотенце, прикрывавшее мое тело, упало на пол.

Ильяс стоял напротив меня с полуоткрытыми губами, руки его были пропитаны маслом, рукава рубашки закатаны, волосы, как и всегда, небрежно растрепаны. Он застыл в дверях, смотря на мое обнаженное тело в упор.

Нет, отвернись, не смотри на меня.

Но среагировать сама я не могла. Тело сделалось неподвластным, я не могла пошевелить даже пальцем. Впервые я была неподвластна себе, да и его наглость поражала меня. Парень в упор смотрел на каждый сантиметр моего тела. В ушах зазвенело, я слышала только глухой стук моего сердца и видела его большие черные глаза, которые медленно бегали по мне. Я нервно сглотнула.

Ильяс пришел в себя первым и дернулся, резко отворачиваясь в другую сторону и шепотом выдыхая:

– Прости.

Я быстро подняла с пола полотенце, и прикрылась. То же тяжело выдохнув, я посмотрела на себя в зеркало, щеки налились почти бордовым румянцем, на лбу виднелась полоска испарины. Я и опомниться не успела, как Ильяс, вернувшись в ванную, развернул меня к себе, и коралловые бледные губы коснулись моих, а теплые руки крепко обняли меня… По телу пробежала дрожь… Мысли в голове плавно улетучились. В эту минуту мне казалось, что нет никого кроме нас двоих… Мир был только для нас… Описать это невозможно во всех тех красках, в каких он есть! Его можно только прочувствовать! Сердце учащенно билось, хотелось еще и еще. Холодные капли воды падали с головы и скатывались по спине, даря нам новые чувства. Меня трясло, то ли от холода, то ли от волнения. Мокрые волосы липли к лицу, но парень старательно убирал их.

– Мы не должны, Ильяс, – прошептала я.

– Почему? – спросил он.

– Я не свободна.

Картер ухмыльнулся:

– Это неважно.

– Для меня важно, – перебила его я.

– Чем он лучше меня?

– Дело ни в этом, я не могу так. Если ты привык разбивать чужие сердца, то я нет.

– Да? – он вскинул бровь. – А если ты кого-нибудь полюбишь, стукачка, но при этом будешь в отношениях, то что? Ты его не бросишь, ради своей любви?

– Но ты не моя любовь, – ответила я.

Он по привычке улыбнулся:

– Может быть, выйдешь из ванной? Или тоже сгораешь от желания увидеть меня голышом?

– Придурок, – прошептала я и закрыла дверь.

***

За это время, пока Ильяс был в душе, я успела переодеться и хорошо рассмотреть все, что было у него в комнате. Но каждый раз, кидая взгляд в сторону фотографии, я застывала, рассматривая все до единого пикселя. Мне казалось, что тот Ильяс и этот – два абсолютно разных человека. Почему он не может вести себя, как раньше? Что мешает ему радоваться жизни?

Дверь в ванную распахнулась, Ильяс вышел, старательно зачесывая мокрые волосы, а на его бедрах красовалось темно-синее полотенце.

– Может, отвернешься? – сказал он. – Или все-таки хочешь лицезреть мою славную попку?

– Боже, – взвыла я, отворачиваясь в сторону окна.

Часы показывали шесть утра, постепенно все рассветало. А я до сих пор находилась «в гостях» у Картера.

– Не хочешь поесть?

– Как ты можешь думать о еде? – нахмурилась я. – Мне нужно домой.

– Ты не слышала, что сказала Элла? Нужно подождать отъезда отца.

– Но я не могу ждать, еще час и проснется Раечка, а меня нет.

– Так напиши ей сообщение, – спокойно отозвался парень.

Я подошла к горе своей грязной и окровавленной одежде, открыла барсетку и обнаружила свой телефон, который был разбит вдребезги.

– Проклятье! – Крикнула я.

– В чем дело?

– Мой телефон сломан! И все это по твоей милости, Картер!

– Почему по моей? – парень сделал невинное выражение лица, что у меня сжалось сердце.

– Это ты забрал меня из дома, нет, не так. Ты вытащил меня из дома, шантажируя, мы попали в аварию, потом приковыляли в твой дом, теперь еще и телефон сломан…

– Ты забыла упомянуть про то, что я увидел тебя голой, и про поцелуй тоже умолчала, – хихикал Ильяс.

– У-уф, я ненавижу тебя, Картер! Что ты за человек? Только попробуй сказать кому-нибудь, и я…

Он подошел ближе и посмотрел мне в глаза:

– Ты думаешь, что я ужасный парень, не способный ни на что человеческое, я согласен, потому что я сволочь, но не трепло. Идем, я отвезу тебя.

***

Всю дорогу мы молчали. Я изредка поглядывала на парня и не могла поверить, что несколько минут назад целовала его. Но тогда мне хотелось этого так сильно, что я не удержалась. Считается ли это предательством? Что подумает обо мне Димка, если узнает? Но Ильяс на самом деле такой… Мягкий и… Боже мой, почему с ним все так сложно?

– Осторожно, наступишь в лужу, – он преградил мне путь рукой.

– Ой, я задумалась.

– В чем дело? – поинтересовался Ильяс.

– Все так и должно быть?

– Как?

– Так просто, поцеловались и забыли.

– Ты хочешь продолжения? – рассмеялся он.

Я опустила глаза. Кажется, непонятное чувство злости одолевало мной.

– Нет, не в этом дело, – начала оправдываться я.

– А в чем тогда? – он подошел ближе, и мурашки снова забегали по моей спине, сердце готово было выпрыгнуть, дыхание сбивалось.

– Ни в чем, – я пошла вперед, но Ильяс взял меня за руку и остановил.

– Почему уходишь от ответа? – спросил парень, его холодные руки дотронулись до моей горячей спины.

– Ты вспотела, – прошептал он.

– Ильяс, это неправильно, – выдохнула я, сгорая от желания его поцеловать.

– Тогда почему ты округлила губки? – Картер прищурился. – Надеешься, что я тебя поцелую на прощанье?

Внезапные слова парня привели меня в себя. Ильяс – высокомерный негодяй и бабник. Он не может любить, просто не умеет это делать.

Я грубо оттолкнула от себя парня:

– Даже не смей больше меня целовать! Вот… Придурок!

Ильяс нахально улыбнулся и облизнул губы:

– А ты богиня!

Я рассерженно фыркнула и поковыляла в подъезд. Открыв двери квартиры, я застала подругу в слезах.

– Рай, что случилось?

– Ритка, – бросилась ко мне Синицына, – где ты была? Я проснулась, а тебя нет, звоню, а ты недоступна.

– Боже мой, – я полезла в сумочку и достала разбитый телефон. – Проклятье!

– Рита, где ты была?

– Я была с Ильясом, – нервно ответила я, пытаясь включить телефон.

– С Картером? Как это? – удивилась Раечка.

– Он потащил меня на вечеринку, – начала объяснять я.

– На какую вечеринку, Рита? – не могла успокоиться Рая.

– Боже мой, – я схватилась за голову.

Нужно было все рассказать, но как объяснить влечение к этому парню? Ведь Картер был прав, я хотела, чтобы он поцеловал меня. Но потом я вспомнила о Димке, не хочу быть предателем. Да и к тому же, Димка мне очень нравится, но еще сильнее мне нравится Ильяс. Или кажется, что нравится?

Помолчав с минуту, я все же решилась обо всем рассказать Раечке.

– Не могу в это поверить, – лицо подруги вытянулось. – Ты его целовала?

– Да, – вздохнув, ответила я. – И это было большой ошибкой.

– Почему?

– Потому что я встречаюсь с Димкой. И не могу предать его!

– Глупости, Круглова, – оборвала меня Рая, – Это твои отмазки. И не встречаетесь вы! Разве что целовались. Тогда и с Картером ты тоже встречаешься, вы же поцеловались. Странная у тебя логика.

– Какие еще отмазки? Ильяс тот, с кем нельзя дружить. Сама мне это говорила, – вспыхнула я.

– Я помню, – ответила Синицына, – но подумай хоть раз логически. Ты влюблена в Картера. По уши! Потому что, если бы ты любила первого, то никогда бы не полюбила второго, следовательно, тебе нужно остаться с Ильей.

– Ты спятила? – рассердилась я. – Он неисправимый бабник! Да и не люблю я его.

– Да? – вступила в спор Рая. – Тогда почему на день рождение друга он позвал тебя? Картер мог взять с собой кого угодно, но в итоге с ним поехала ты.

– Чушь! – Фыркнула я. – Он просто мстит мне!

– Он просто любит тебя, – тихо шепнула подруга, касаясь рукой моего плеча.

– Ага, – не могла угомониться я, – теперь мы плавно перешли на Ильяса.

– Рит, я просто хочу сказать, что…

– Хватит! – Громко сказала я. – Глупости какие! Мне просто кажется, что он мне нравится, потому что он мне это внушил. Все! – Поднявшись с дивана, я направилась в свою комнату. Мысли о Картере не давали покоя. Засыпая, я вновь видела его лицо: большие черные глаза, пушистые ресницы, шрам на правой щеке, пухлые покусанные губы, искренний детский взгляд, теплые крепкие руки, дыбырящиеся во все стороны волосы, сногсшибательный запах. М-м-м…

~

Глава 11

~

Ильяс

Я нервно кидал теннисный мяч в стенку, затем ловил и снова кидал. Иногда это даже успокаивало, но от диалога с Глебом, нервная система никуда не годилась. Вот уже битый час мы обсуждали произошедшее двух недельной давности. Все это время я просидел дома, пытаясь привести мысли в порядок.

– Я пытаюсь донести до тебя, – кричал в трубку телефона друг.

– Зачем? С какой целью? – отвечал я, сжимая в кулаке мяч.

– Почему ты такой упрямый, Ильюх? Ладно, вот сам подумай. Когда ты увидел ее обнаженной, ты хотел, чтобы она оказалась в твоей постели?

Ага. Хотел. Я хотел так оттрахать ее, чтобы у этой дерзкой девчонки не было сил даже чтобы дойти до этой самой постели.

– Молчишь? Тогда все понятно. А теперь скажи мне, когда ты ее поцеловал, ты почувствовал что-нибудь?

Почувствовал. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Вспомнив наш поцелуй, я еле удержался, чтобы не возбудиться.

– И снова молчишь? Ладно, последний вопрос. Теперь ты должен сравнить, чувствовал ли ты то же самое, находясь с другими девушками ранее?

– Бл*ть, – не выдержал я, – конечно нет. Что за вопросы?

– Так вот к этому я и веду. Ты влюблен в нее. По уши!

– Не может этого быть, – сказал я.

– Это очевидно, дружище, – смеялся Глеб. – Рита хорошая девушка, ты должен попытаться ее узнать поближе, а не провоцировать.

– Глупости какие, – буркнул я, падая на кровать.

– Ладно, лучше скажи мне, почему ты не ходишь в универ?

– Потому что я на больничном, у меня травма ноги, помнишь?

– Все ясно, ты просто боишься ее увидеть.

– Я? Боюсь? Кого? Стукачку?

– Послушай, Ильюх, у тебя есть два пути: первый, ты тупо забиваешь и ведешь себя как прежде, если тебе на нее все равно. Если же тебе не все равно, ты должен ее расположить к себе, завоевать ее сердце.

– Ой, бл*, нахрен я только с тобой связался. Мне больше делать нечего, как гоняться за этой выскочкой? Я что, похож на кабеля? Короче, мне нужно идти, меня Тим и Дин ждут, – решил распрощаться я, чтобы не слушать наставления Глеба.

– Ладно, – снова хихикнул он, – иди, но помни все, о чем мы говорили, и подумай об этом.

– Я подумаю об этом. Как-нибудь. Потом, – ответил я и положил трубку.

Ситуация определенно меня бесила, я не знал, почему так реагировал из-за какого-то поцелуя. Однако Глеб был прав, сидеть дома и избегать ее – было глупо, нужно все решить, чувства ли это или очередная моя забава. Как назло, той девушки не было в сети, дневник вот уже три дня был пуст.

Где она? Что с ней?

Я ничего не знал. И меня это злило. Происходило что-то непонятное, но чтобы разобраться, я должен был увидеть Маргариту.

Маргарита

Кажется, я совершила большую ошибку, согласившись в тот день ехать с Картером. Видеть Димку каждый день было мучительно, чувство вины присутствовало и давило, но еще мучительнее было не видеть Ильяса. Его не было в институте две недели. Где он, что с ним, я ничего не знала, да что там я, никто не знал.

В тот день первой парой у нас была физкультура, я терпеть не могла дни, когда наш преподаватель отсутствовал, и мы должны были заниматься вместе с Сан Санычем. Нагрузка была, что для парней, что для девушек. В такие моменты я начинала ценить нашего истинного преподавателя.

– Круглова, вам особое приглашение нужно? – вскинул он брови с удивлением.

– А разве еще не конец? – устало промямлила я.

– На перекладину, подтягиваемся десять раз.

– Ё-моё, – прошептала я, еле передвигая ногами.

Как же сильно я обрадовалась, когда, только схватившись руками за турник, прозвенел звонок.

– Все свободны, – сказал преподаватель и свистнул в свисток.

Я отпустила руки и свалилась на маты всем телом, мне казалось, что за полтора часа с меня сошло сорок семь потов.

– Рит, вставай, у нас сейчас нет пары, пошли в кафе, – просила Рая.

– Нет, – прошептала я, – какое кафе? Ты меня видела? Ощущение, будто я из болота вылезла. Короче, я в душ.

– А я?

– А тебе хорошо, Синицына, у тебя освобождение, сиди себе спокойно на лавочке в то время, как другие умирают от перенапряжения, – ворчала я. – Короче, бери Кирю и идите в кафе, я пока не помоюсь и не переоденусь, никуда не выйду отсюда.

– Ладно, только давай быстро, – крикнула подруга, выбегая из спортивного зала.

– Ага, быстро, – буркнула я, ковыляя к душу и волоча за собой сумку.

Я всегда была везучим человеком. Вот и сегодня мое везение меня «не подвело», женская душевая была закрыта на ремонт. Недолго думая, я зашла в мужское помещение.

Вряд ли кто-то сейчас надумает принимать душ, так что можно не бояться.

Так я и сделала. Сняв с себя грязную одежду, я наконец-то встала под теплые струи воды. Я чувствовала, как напряжение и усталость потихоньку уходят. Повернув голову, чтобы взять шампунь, я увидела фигуру, которая решительно шла на меня.

– Какого черта? – испуганно закричала я.

Парень резко остановился, подняв голову. Это был Ильяс. Он держал в руках красное полотенце, лицо его приняло тоже выражение, что и в тот день, когда он застукал меня в своей ванной обнаженной.

– Господи, боже, – сказал он, – у меня дежавю?

– Что ты делаешь?

– Что такое? – спросил он, глупо уставившись на меня.

– Ты придурок? Не входи! Выйди! – Сказала я, прикрывая тело руками.

– Но душ, по-моему, мужской, – спокойно ответил он и шагнул вперед.

– Да, но женский закрыт на ремонт, а я хочу спокойно помыться, так что выйди, пожалуйста.

– Мы можем выключить свет. Я тебя не вижу, ты меня не видишь, будто бы нас не существует, – парень щелкнул выключателем. – Тогда мне не придется стоять снаружи и ждать.

Он положил полотенце на перегородку и встал под душ, упираясь ладонями в стену. Я смущенно повернулась к нему спиной, но на этом неприятности не закончились, взяв бутылочку шампуня, я поняла, что его там нет.

– Слушай, – сказала я.

– О, черт, – выругался парень, – напугала. Я думал, тут никого нет. Это ты, стукачка?

– Нет, твоя мама, – разозлилась я. – У тебя есть шампунь, гель или что-нибудь такое?

– Мы не можем вместе пользоваться одним душем, но шампунем можем, да? Какая умная, – протянул он. – Держи.

Я приняла от парня какую-то банку, стараясь не встречаться с ним глазами.

– Прекрати на меня пялиться, Картер!

– Больно надо, – сказал он, – чего я там не видел?

Я закрыла глаза, пытаясь унять пыл. Открыв баночку, я зачерпнула пальцами содержимое и нанесла на волосы. Неприятный запах ударил в нос, открыв глаза, я посмотрела на руки.

– Что это?

Заглянув в банку, я с криком отшвырнула ее от себя.

– Вот, черт!

– Что такое? – удивился парень.

– Это черви! Сними их с меня! Сними их, пожалуйста, – визжала я, прижимаясь к Картеру, уже не боясь, что он увидит меня раздетой. – Пожалуйста, сними их!

– На рыбалку собралась? – смеялся парень, подходя ближе и рассматривая мои волосы.

– Сними их, умоляю!

– Девчонки, – прошептал он. – Идем, на полотенце.

Я взяла полотенце и обернула его вокруг себя.

– Садись, – сказал Ильяс, – пододвигая стул к раковине. – Откинь голову назад.

Парень включил кран и начал медленными, но аккуратными движениями промывать мои волосы.

– Кажется, я еще чувствую кого-то на затылке, – сказала я, прищуриваясь. – Кто-то меня щекочет.

– Ничего там нет, – сказал он, широко улыбаясь.

– Нет, посмотри, как следует.

– Да ничего нет.

– Ты придурок, – прошептала я.

– Клянусь, я их туда не клал, я взял банку с полки.

– Там до сих пор кто-то шевелится!

– Стукачка, стукачка.

– Вон там, посмотри, пожалуйста.

– Я проверил каждый волос, ничего там нет, слышишь? – его голос выровнялся и был таким милым, что я только согласно кивнула и успокоилась.

Он прикоснулся пальцем к моей шее, я вздрогнула.

– Тихо, тихо, не двигайся, – предупредил он, но я снова завизжала на всю душевую, дергаясь и пытаясь встать.

– Нет, нет, убери его, убери!

– Да шучу я, шучу, – смеялся Картер. – Ничего там нет.

– Засунь свои шутки, знаешь, куда? – фыркнула я. – Серьезно, это так отвратительно!

– Прости, то есть голову мыть не надо? Тогда я пошел.

– Нет, пожалуйста, – засмеялась я, взяв его за руку.

– Да нет у тебя там ничего больше.

– Мне так противно! Посмотри внимательнее, там внизу!

– Говорю же тебе, все чисто. Ладно, я посмотрю, но ничего там нет. Ну-ка.

В этот момент дверь в душевую открылась. Я почувствовала легкий сквозняк. Пальцы Ильяса продолжали бегать по моей голове, но теперь уже гораздо увереннее.

– Стукачка?

– М-м?

– Скажи, твой парень ревнивый?

Я провела по нему глазами и обернулась. У входа, облокотившись на дверной косяк и скрестив руки на груди, стоял Димка.

– Он промывал мне волосы, – заговорила я, – от червяков.

– Да, – подхватил Картер, – кто-то использует прикормку в качестве шампуня.

Димка закивал и ухмыльнулся, не отрывая от меня глаз.

– Да, в наше время уже никому нельзя доверять, – тихо сказал он и вышел.

– Черт, – выругалась я, запуская пальцы в волосы.

Ильяс опустил голову, выключил кран, посмотрел на меня с сочувствием и вышел.

Расстроенная я начала одеваться.

Вот не вовремя то. Выглядела как дура, которая, вдобавок, еще и оправдывается. Что он теперь подумал?

Собрав мокрые волосы в пучок, и натянув майку, я вышла из душевой и направилась в аудиторию, где с минуты на минуту должна была начаться лекция.

Зайдя в туалетную комнату, чтобы выбросить пустую банку из под червей, которые совсем недавно красовались на моей голове, я услышала всхлипы в одной из кабинок. Подойдя ближе, я убедилась, что в последней кабинке плакала девушка. С минуту подумав, я тихо постучалась.

– Эй, извини, все нормально?

Дверца моментально открылась и из нее показалась Наташа Соболева, которая растирала потекшую тушь по всему лицу.

– Ой, прости, я просто…

– Все нормально, – выдавила она.

– Все нормально? – снова спросила я.

– Да, то есть, нет. Да какая разница? – она снова скривила губы, чтобы зарыдать.

– Эй, тихо, успокойся, – я положила руку на ее плечо. – В чем дело, Наташа?

– Моя мама, – начала говорить девушка, – она меня совсем не понимает, я хочу всего лишь внимания, так она и этого дать не может. Вот сейчас мы должны были поехать за платьем на осенний бал, но ей нет до меня дела, потому что она там в своей фирме решает дела важнее меня.

Боже мой, это в точности мой случай. Как же я ее понимаю. Моя мама ни разу еще не позвонила мне за все это время, что я нахожусь в Москве.

– Успокойся, Наташ, моя мама точно также общается со мной, но я уже привыкла. Если хочешь, я могу пойти с тобой?

Девушка в упор посмотрела на меня.

– Ты серьезно?

– Конечно, – ответила я. – Почему бы и нет?

– Но ты совсем не обязана.

– Да, но я хочу пойти с тобой.

Лицо ее просияло восторженной улыбкой.

– Спасибо, от души большое спасибо.

– Не за что, умывайся быстрее и приходи на пару.

Я вышла из дамской комнаты и направилась к своему кабинету. К счастью, Раечка уже была там. Я подбежала к ней, стараясь не смотреть по сторонам, чтобы не встретиться глазами с Кудрявцевым.

– Господи, Круглова, где ты была? Почему так долго? – недовольно сказала подруга.

– Потому что со мной произошли такие вещи, что и рассказывать страшно.

– Ого, Рит, а вот это уже интересно, – она подсела ко мне ближе.

– В общем, – начала я.

В этот момент двери аудитории резко распахнулись, ударяясь о косяки стен, в кабинет влетел Димка и почти бегом пошел в сторону Картера, который сидел на парте. Тот, увидев парня в ярости, достал из рюкзака боксерские бинты и швырнул в сторону противника. Все замерли, можно было услышать, как пролетала муха у окна.

– Урок первый, – произнес Ильяс. – Кто дерется с яростью, тот не думает, а кто не думает, промахивается.

Димка, громко ухмыльнувшись, замахнулся и ударил Картера по лицу так, что парень мгновенно слетел с парты на пол, хватаясь руками за все подряд. Я ахнула, прикрыв рот ладонями.

– Что ты говорил про ярость? – проревел Кудрявцев.

Картер молча встал с пола, рассматривая его лицо, я же не могла прочитать ни одной его эмоции, складывалось впечатление, что ему все равно. Парень продолжил наматывать бинты на руки и смотреть на Димку, не отрываясь.

В конечном счете, Ильяс сдался, он глубоко вздохнул, поджал губы и отшвырнул бинты в сторону, встав в позу, чтобы начать драку с Димкой. Тот же никак не мог перебороть свой гнев и продолжал наносить один удар за другим, в тот момент, когда Картер просто останавливал его нелепые попытки ударить его по лицу снова. Но Кудрявцев был не из тех, кто просто мог бы развернуться и уйти, он замахнулся вновь, но Ильяс, перехватив его руку и сделав удар под ребро, заставил парня упасть.

– Урок второй, – снова произнес Картер. – Ударить первым похвально, но побеждает тот, кто бьет последним. Ну?

Димка поднялся с пола, с неприятным стоном.

– Ритка, – шепнула Рая, – если преподаватель увидит, Ильясу крышка.

Я вздрогнула от ее горячего дыхания позади себя. Вскочив с места, я подбежала к парням, загораживая собой Ильяса.

– Прекратите сейчас же, – сказала я.

– Рит, лучше уйди, – выдавил из себя Димка.

– Чего? – скривился Картер, дотрагиваясь до моих плеч, а меня буквально пронзило током.

– Ильяс, пожалуйста, – прошептала я, оборачиваясь к нему.

– Ну, что? Будешь дальше продолжать или ты умеешь только чужих баб клеить? – выпалил мой парень.

Я удивленно взглянула на него.

– Она девушка, – сказал Картер. – Рит, мы сами разберемся.

– Ты с ума сошел? Хочешь вылететь из универа?

– Ты за кого переживаешь-то? – возмутился Кудрявцев. – А знаешь ли ты, Маргарита, что вот этот самый человек поспорил со мной на то, что затащит тебя в постель как не фиг делать.

Горячая волна обиды разливалась по моему телу со скоростью ветра. Я посмотрела на Картера, который стоял как вскопанный с округленными глазами.

Нет, только не плакать. Он не достоин твоих слез. Ни один из них. Черт.

Я отвела взгляд и выбежала из аудитории.

Как я могла поверить в то, что нравлюсь ему? Как? И ведь сама поверила в то, что он нравится, а он…

Я выбежала из коридора на лестничную площадку и, схватившись за перила, дала волю слезам.

– Рита?

– Ильяс, оставайся на месте. Не подходи ко мне, пожалуйста, – сказала я, показав ему жестом оставаться на своем месте.

– Рит, это все ложь, я сказал не так, как он это передал.

– Отвали от меня, Картер, ты подлец! – Я направилась вниз по лестнице. Но парень в несколько шагов нагнал меня и развернул к себе, обхватывая мое лицо своими горячими руками.

– Послушай меня, послушай, – шептал он мне, прикасаясь своим лбом к моему. – Я не говорил так.

– Ты лжец, Ильяс, я поверила тебе, думала, мы можем быть неплохими друзьями, но ты так все легко растоптал, – выла я, вытирая слезы рукавом.

– Глупая, ты поверила ему? Почему? Потому что он твой типа парень?

– Но разговор же был?

– Да, был, но я сказал только то, что ты будешь в моей постели и все. Что с тобой, стукачка? Я и тебе это постоянно говорю. Неужели ты думаешь, что после всего, что было, я смогу так жестоко предать тебя? Я общаюсь с тобой не потому, что мечтаю, чтобы ты оказалась в моей кровати, а потому что мне нравится говорить с тобой, смеяться, ругаться, задевать и изводить тебя.

– Ильяс, ты и Димка вечно что-то делите, от этого страдают другие, понимаешь? Больше всего от войны страдают невинные, которые оказались втянуты в сражение против своей воли, – кричала я, но он будто бы меня не слышал, Ильяс стоял и смотрел будто бы сквозь меня своими круглыми черными глазами, губы его округлились, как от удивления. Я продолжала закидывать его упреками, но парень стоял ошеломленный какой-то моей фразой и даже не пытался уже убеждать меня в своей правоте. – Чего ты так смотришь?

Он шумно выдохнул и широко улыбнулся, проводя рукой по волосам.

– Не могу в это поверить, – прошептал он.

– Поверить во что? – не понимала я, но и не успела сказать ничего, как он подхватил меня руками и закружил. – Картер, что ты делаешь? Мы на лестнице!

Но он не слышал ничего, и все продолжал кружить меня и улыбаться. В какой-то момент я не выдержала и рассмеялась вместе с ним. Что так сильно удивило его и заставило улыбаться, я не знала, да это и не имело значения.

Так промчалась незаметно еще неделя, мы защитили проект, и, кажется, начали чувствовать друг друга. Мы оставались после занятий и подолгу репетировали в актовом зале. Ильяс по-детски дурачился, смеялся, а я получала огромное удовольствие от этой улыбки. Кажется, тогда я больше общалась с Картером, чем с Раечкой или Димкой. Хотя, если подумать, больше всего я общалась с Соболевой. Мы подолгу сидели в кафе, болтали и весело проводили время. Но не смотря на это, я не заметила, как Ильяс стал ближе. Вечерами, ложась в постель, я долго думала о нем.

Почему мы так сблизились? Я постепенно узнавала его с другой стороны или, может быть, он дал мне возможность увидеть эту сторону. Каждый день я с большим нетерпением ждала конца пар, чтобы начать репетицию. Чувство вины по отношению к Димке мучило меня, но желание находиться рядом с Картером всякий раз одерживало победу. Общение с Ильясом зарождало во мне какое-то чувство радости, легкости и совершенства. Но моя радость внезапно сменилась черной полосой печали.

~ Глава 12 ~

Маргарита

Сегодня наконец-то мы с Ильясом выступим в роли ведущих. Я так долго этого ждала, и вот он долгожданный момент. Руки ужасно трясутся, ладони потеют, а ноги подкашиваются. Я постоянно повторяю слова, боясь что-то забыть.

– Не вертись, – цыкнула Рая.

– Не могу, – вздохнула я, – так нервничаю.

– Да брось, – зевнул Киря, листая странички каталога. – Если что, Ильюха подхватит.

– Ой, не знаю, что он там подхватит. Ему лишь бы дурачиться, – проворчала я.

– Да ладно тебе, Рита, все хорошо будет.

– Долго еще?

– Сейчас закреплю лаком и все, – сказала Синицына.

Я закашлялась от большого количества лака для волос, распыленного в воздухе.

– Ритка, какая же ты красотка! – Всплеснула руками Раечка.

Я встала со стула и подошла к зеркалу. Оттуда на меня смотрела прекрасная незнакомка. Длинное серое платье уходило в самый пол, на шее красовалось сверкающее колье. Серьги с брюликами доставали почти до самых плеч, волосы были туго уложены в переливающийся хайратник. Пышные длинные ресницы доставали до самых бровей, ровно уложенных гелем. На губах тонким, растушеванным слоем нанесена помада красноватого оттенка. На лице светился яркий румянец и маленькие блестки.

– Уау, Рит, – подошел Киря, – я в восторге! Ты так… Прекрасна!

Я смущенно ему улыбнулась. Раечка стояла в изумлении и широко улыбалась.

– Илья будет в шоке, – прошептала она, подталкивая меня локтем.

– Да ну тебя, – отмахнулась я.

– Волнуешься?

– Очень, – закивала я головой. – Главное, чтобы этот придурок Картер ничего не натворил.

– Не переживай, – похлопал меня по плечу Киря, – все пройдет хорошо. Не теряйся.

– В зале очень много людей? – взволнованно спросила я.

– Не очень. Студенты, родители, гости, преподаватели, – отозвался парень.

Я вздохнула, растирая ладони:

– Ну, все. Пошла.

Мы втроем вышли из гримерки. Рая с Кириллом в обнимку шли впереди меня.

На Кире был темно-синий костюм и галстук, волосы аккуратно уложены на бок, туфли натерты до блеска, все в нем было идеально. Настоящий джентльмен.

На Раечке струилось темно-зеленое с отливом длинное платье. Прическу она старалась сделать с самого утра, пучок с кучей завитушек. Макияж ей был очень даже к лицу. Вообще, Рая не пользовалась косметикой. Она была как куколка. Без макияжа красотка, а с макияжем еще красивее. Длинные, прямые волосы, ровно подстриженная челка, круглое лицо, большие карие глаза, пухленькие губки, розовые щечки. Ну, совершенный идеал. Они с Кирей так хорошо смотрелись вместе.

Мы вошли в актовый зал. Я искала среди людей знакомую фигуру, но в такой толпе найти кого-то было труднее, чем отыскать черную кошку в темной комнате.

– Круглова, – окликнула меня методист, – вы что стоите? Пора уже начинать.

Я кивнула и быстрым шагом направилась за кулисы. За сценой стояли все выступающие, громко что-то обсуждая. Они напоминали мне рой пчел в улье.

Я поднялась по ступенькам.

Где же Ильяс? Нам сейчас выходить.

– Круглова! – Я вздрогнула. – Где второй ведущий? Где Ильяс Картер?

– Я… Я не знаю, – промычала я.

– Как это вы не знаете? – Лицо Людмилы Викторовны вытянулось. – А как же концерт?

Было понятно, что он либо где-нибудь выпивает, либо вообще дома спокойно спит, забыв про все. Чувство стыда и обиды захлестнули меня, слезы подкатили к глазам.

Проклятый Картер! Как он мог меня так подставить? Что я теперь буду делать? Что я одна буду делать на этой сцене?

– Рит, что случилось? – подбежали ко мне Раечка и Киря.

– Ильяс не пришел, – выдавила из себя я.

– Что? – ужаснулась подруга. – Как не пришел? А что же теперь…

– Я не знаю, Рай.

– Не плачь, Рит. Не плачь. Мы найдем его. Может, он где-то среди людей.

– Как ты найдешь его? – удивился Кирилл. – Там человек четыреста, а то и больше будет.

– Что делать, Рай? – дрожащим голосом спросила я.

– Так, – подошла к нам методист, – больше нельзя ждать. Круглова, поднимайтесь на сцену.

– Одна? – удивленно сказала я.

– Да, вам придется нести ответственность за двоих. Мне очень жаль, деточка, – жалостливо посмотрела на меня Людмила Викторовна. – Ты должна провести все так, будто ничего и не произошло.

Тело стало ватным, придется говорить слова не только свои, но и Картера. Я знала их… Знала наизусть, но знание слов не решало ситуации. Ильяс забил на все и не пришел. Как он мог так поступить со мной, хоть бы предупредил.

– Рита, – крикнул кто-то, – начинайте.

Занавес поднялся, я с дрожью в ногах подошла к микрофону и уставилась в зал.

Переведя дыхание, я собралась с духом и начала:

– Добрый вечер, уважаемые гости, преподаватели, студенты и родители! Мы рады приветствовать вас на нашем культурно-развлекательном мероприятии посвященному осеннему балу. Осень пригласила вас сюда, чтобы подарить всем свои последние, чудесные мгновения, чарующий, еле уловимый аромат осенних цветов, яркую заманчивую красоту и, конечно же, по-осеннему задумчивое и в то же время радостное настроение. Да, да, ведь действительно, осень – это не только пора грусти и печали, это еще и пора радости.

– А как насчет того, что это еще и пора для любви? – голос из зала прервал мою речь.

Я растерянно посмотрела в сторону, откуда звучал голос. Яркий свет прожектора направился в глубину зала и осветил фигуру Ильяса Картера, сидящего на высоком стуле.

– Да, да, – сказал он, оглядываясь по сторонам и крепко сжимая микрофон в руке, – почему-то многие думают, что осень – пора печали и мрака, но они не правы. Ведь осень – это прекрасная пора для любви. Вот уже несколько дней, как осень как полноправная хозяйка принесла с собой нежное, чарующее чувство и подарила его многим из нас. Не так ли?

В зале засмеялись.

– Вы не согласны со мной? – Картер спрыгнул со стула и направился к сцене. – Вот вы, сэр, что вы думаете насчет любви?

– Осенью погода всё больше огорчает. Дожди барабанят по крышам домов, по асфальту, а порывистый ветер поднимает столбом опавшие листья. Но даже в такую погоду вас ничего не омрачает, если ваша душа полна любви, – сказал ректор, смеясь.

– Вот и я говорю, что… – Ильяс замолчал, наши глаза встретились. Я в изумлении смотрела на него, а он с восхищением смотрел на меня.

На Ильясе был потрясающий смокинг, который бесподобно ему шел. Волосы были уложены назад, улыбка не исчезала с его лица, глаза необыкновенно горели.

Нависла странная пауза. Все гости смотрели на нас. Я забыла обо всем на свете. Какие там слова, когда он смотрит на меня так, будто я само совершенство. Он смотрит и улыбается еще шире. А я не могу вымолвить ни слова, мое тело будто парализовало.

– Дорогие друзья, вы знаете, в нашем институте столько прекрасных девушек! Все как одна красивые, милые и просто очаровательные! Вот как тут можно не влюбиться?

– Я бы сказал сногсшибательные! – Крикнул кто-то из зала.

– Круглова! – Шепнула мне методист.

Я наконец-то пришла в себя и сказала:

– Что!? Прям так и сшибают?

Ильяс улыбнулся, не отрывая от меня взгляда:

– Нет. Идя по коридору, любуясь красотой наших прекрасных девушек, мы теряем бдительность, вот тут-то нас и сшибают преподаватели.

Зал покатился от смеха.

– А-а вот, оно что! – Отозвалась я, глядя на него.

– Привести нас в чувства могут только… – он запнулся. – Пожалуй, шанс на совместный танец.

– Что же, тогда мы не можем отказать в такой просьбе. Объявляется осенний вальс! – Грянула музыка. Я зашла за кулисы и громко выдохнула, держась за сердце.

– Да, да, хорошо, так держать, – услышала я голос Картера недалеко.

– Ильяс, – я потянула его за рукав, – где ты был? Сколько мне еще нужно было тебе повторить, что ты должен был стоять здесь за кулисами за пять минут до начала, где тебя черти носили? Ты хоть знаешь, как я волновалась? Я чуть с ума не сошла!

– Ничего ты не понимаешь, – отмахнулся парень. – Я подумал, что если я неожиданно появлюсь в зале, то все запрыгают от радости, так и случилось! Чего ты так волнуешься?

– Ильяс, я уже устала от этой твоей манеры появляться в последнюю минуту.

– Послушай, стукачка, ничего же не случилось. Тем более, я тоже ведущий и имею право поменять, что хочу и когда хочу.

– Что? Заткнись! – Не выдержала я.

– Сама заткнись, – ответил парень.

– Устроил черт знает, что…

Картер резко притянул меня к себе:

– Эй, ты чего? – возмутилась я.

– Когда ты сердишься, мне это нравится, – прошептал он. – Ты очень красивая, Рита.

Я смутилась и опустила глаза, уставившись в пол, но не отдалилась от парня.

Нельзя сказать, что концерт был провален. Мы вместе идеально сочетались, Ильяс смешил публику, я спорила с ним и получала удовольствие от нашего диалога. Нам аплодировали, свистели и дарили цветы. Счастливая улыбка не исчезала с наших радостных лиц, однако счастье было недолгим.

После торжественной части все встали со своих мест и прошли в другую часть зала, где располагались столы с большим изобилием закусок и напитков. Играла музыка, все веселились, а, присев на край сцены устало наблюдала за всеми.

– Рит, – ко мне подошла Раечка, – это было чудесно! Вы такая классная пара! Выступили прекрасно! Посмотри, какие фотки я сделала!

Раечка протянула мне телефон. На фотографии были мы с Ильясом. Картер, смеясь, что-то говорил в микрофон, а я задумчиво смотрела на его лицо и мило улыбалась.

– Классная фотка, – согласилась я. – Пришли мне потом.

Телефон в моих руках завибрировал, и на экране высветилась надпись «Валерия Михайловна».

– Что это? – нахмурившись, спросила я. – Почему она тебе звонит?

Рая растерянно замялась.

– Алло? – я приняла вызов.

– Рита? – послышался голос мамы.

– Мам? Почему ты звонишь Рае? Что-то случилось?

– Рита, наконец-то ты готова поговорить. Я думала, что прошла целая вечность. Почему ты не подходила к телефону? Долго ты еще будешь капризничать? Если ты не согласна, я буду вынуждена уехать без тебя.

– Что, – перебила я ее, – куда уехать? О чем ты говоришь, мам? Ты за все это время мне ни разу не позвонила. И папа тоже хорош, несколько звонков за месяц.

– Рит, о чем ты говоришь? – рассерженно спросила мать. – Я звонила тебе все две недели как сумасшедшая, но ты не хотела разговаривать.

– Что за бред? – вспыхнула я. – Где папа? Дай ему трубку.

– Рита, ты издеваешься? Твой отец ушел из дома.

– Что? – меня затошнило, ком подкатил к горлу. – Что ты такое говоришь?

– Рая же рассказала тебе? Она все это время говорила, что ты не хочешь разговаривать.

Я уже не слышала того, что говорила мне мама. Я смотрела на подругу, которая стояла рядом и испуганно качала головой.

– Я перезвоню, – прошептала я и протянула Раечке телефон. – Что происходит? Мои родители развелись, а ты ничего мне не сказала?

– Рит, – начала говорить Синицына взахлеб, – прости меня. Я не знала, как сказать тебе. Твоя мама не могла дозвониться до тебя и позвонила мне, рассказала все. Я как раз пошла тебе за кофе, помнишь? А потом я пришла в класс и хотела тебе все рассказать, но не знала, как правильно это сделать. Твой отец переехал к другой женщине, твоя мама была в истерике, она хотела увезти тебя в Краснодар, а ты только здесь адаптировалась, да и к тому же Илья…

– Что Илья? – крикнула я. – Кто дал тебе право так поступать? Как ты могла скрыть от меня такое? Это моя семья! Моя, Рая, моя! Все это время, засыпая, я думала, что родителям плевать на меня! Но нет, все это время они звонили мне! Даже мама! Даже она звонила! Ты не дала мне возможности поддержать ее в тяжелый момент! Я не могу поверить, что ты так сделала!

– Рит, – плакала Рая, вытирая следы туши с лица, – прости меня.

– Ненавижу тебя, – прошептала я и бросилась вон из зала.

Рая что-то кричала мне вслед, но я уже не слышала ее, быстрым шагом направилась к ледовому дворцу, где никто бы меня не нашел. Мне нужно было побыть в одиночестве. Для детей, как и для их родителей, развод – это всегда стресс, с той лишь разницей, что взрослые сами принимают решение расстаться, а детивовлечены в этот водоворот событий помимо своей воли. Поэтому, разводясь, родители часто полагают, что детей надо полностью оградить от возникших в семье проблем. Но это только усиливает напряжение. Споры и напряженность в отношениях родителей зачастую приводят к тому, что дети начинают чувствовать свою вину за происходящее в доме. А попытки каждого из взрослых привлечь детей на свою сторону ведут к тому, что дети перестают доверять обоим родителям и чувствуют себя полностью одинокими. Дети разведенных родителей становятся заложниками ситуации, средством самоутверждения мам и пап, которые так часто мстят друг другу за любовь, которую сами же и уничтожили.

Мне было больно. Я не представляла жизни без моего папы. Он был для меня всем, а теперь… Он решил бросить все и уйти. Мне хотелось встать и швырнуть все, что стояло на столе в сторону, ногтями разорвать все обои, бить посуду и кричать изо всех сил. Боже, помоги мне…

Ильяс

– Ну, ты, конечно, дал жару! – Кричал Тим, отпивая шампанское из бутылки. – Зал просто по полу катался от твоих шуток! Молодец!

– Да, – поддержал Дин, – молодец, Ильюх! А какая барышня около тебя стояла. М-м-м.

– Так, попредержи язык, Дилан, – рассмеялся я.

– Черт, а сигарет нет? Минуту, парни, я мигом.

Я вышел из спортивного зала и пошел в раздевалку. Пробежав по карманам, я понял, что их нет.

– Эй, красавчик, не это ищешь? – прошептала мне на ухо девушка.

Я обернулся, в темноте я без труда мог понять, кто стоит передо мной.

– А тебе родители никогда не говорили, что воровать плохо? – сказал я.

– Ох, Ильясик, если бы они еще были, – она лениво села на полку с обувью, оплетая мое тело ногами.

– Праздник удался?

– Удастся, если ты уделишь мне минутку своего внимания, малыш, – она впилась в мои губы, проникая языком мне в рот. Я, недолго думая, отстранился.

– Зачем это, Наташ?

– А в чем дело? Я тебя больше не возбуждаю? Или тебя привлекают такие, как Круглова, которая наверняка наматывает сопли на кулак.

– Не понял? – встрепенулся я. – Что это значит?

Девушка весело хихикнула.

– Где она? Какого хрена вообще произошло? – начал кричать я.

– На складе. Смотри, как бы ты в нее не влюбился, – прошептала Соболева и ушла прочь.

Во мне что-то бурлило. Нет… Не так. Во мне реально все кипело! Я ненавидел Натку за то, что она так спокойно об этом говорила, хотя бы потому, что неоднократно видел их вместе. Что между этими девушками общего, я не понимал. Но теперь, когда Рита была на складе, как сказала Наташка, а она спокойно умоляла о сексе со мной, я окончательно понял, что дружба эта ни что иное, как симбиоз, но чем была выгодна Соболева для моей новой…

Стоп. Что я несу? Кто она для меня? Что я хотел сказать? Новое увлечение? Новая подружка? Новая игрушка? Нет. Маргарита не была таковой. Тогда кто?

Времени на рассуждения не было, и я решил, что подумаю о статусе Кругловой в моем окружении немного позже, поэтому я рывком сорвался с места и направился на склад, в то время как все веселились в актовом зале.

Она сидела на холодном полу в вечернем платье, обхватив колени и рыдала, что было мочи. Уже забежав в ледовый дворец, я понял, что произошло что-то очень нехорошее.

К моему несчастью, она услышала, как закрылась дверь, как я шел, чтобы нагло разрушить мертвую тишину склада, и когда я ступил на порог, она быстро вытерла слезы руками.

– Привет, – сказал я, входя внутрь.

Злость, ненависть, разочарование переполняли каждую клетку ее тела, но она все же выдавила из себя хриплое «привет».

– Тебя так долго нет в зале, я, было, подумал, что тебя похитили инопланетяне. – Я хмыкнул.

Господи, Ильяс, что ты несешь? Почему при виде ее ты только и делаешь, что хочешь подколоть. Ты должен поддержать ту девушку, которая тебе нравится. Да, да, да. Она нравится тебе. Ты это знаешь, но не можешь признать.

– Тебе смешно? – злобно спросила девчонка. – Чего ты ржешь?

– Нормальным людям в такой ситуации бывает смешно.

– То есть, ты хочешь сказать, что я ненормальная?

– Если ты нормальная, тогда я Чак Паланик, – я снова рассмеялся.

– А мое мнение, что это ты ненормальный! – Выкрикнула стукачка. – Ведешь себя так, будто ты все обо мне знаешь! И знаешь целую сотню лет!

– Не сотню, а много сотен лет. Мне кажется, мы чем-то с тобой похожи, – тихо сказал, вглядываясь в ее глаза. Но она отвернулась, будто бы боясь, что я могу что-то в них прочитать. То, что она так усердно хотела скрыть где-то в глубине своей крохотной души.

– Ты всего лишь мой однокурсник, так вот и веди себя, как однокурсник.

– Хорошо, хорошо, что я должен сделать? Прийти и сказать «Дорогая, Маргарита, ты сделала право? Дай, пожалуйста, списать?»

– Как смешно! – Вздохнула она.

– Я знаю, – ответил я.

– Послушай, вместе с этой своей дружелюбной натурой иди и поговори с кем-нибудь другим.

– Хорошо.

– Я не заинтересована. И вот еще, что…

– Тс-с, – не выдержал я и наклонился к ней.

Девушка столкнулась спиной с ледяной стеной.

Черт, как же я люблю такие моменты, когда между нами остается всего лишь полметра или того меньше.

– В чем дело? – она нахмурилась.

– В чем твоя проблема? – спросил я.

– Проблема? – повторила стукачка.

– Да. Почему тебе кажется, что тяжесть всего мира лежит на твоих слабых плечах? Кто ты? Кто ты такая?

– Эй! – Ее брови сдвинулись.

– Не надо, стукачка. Какой смысл жить, если не умеешь ценить то, что у тебя есть?

– Прошу прощения. Что ты знаешь о моей жизни?

– Немного. То, что ты имеешь, на твой взгляд этого не достаточно. Но если посмотреть со стороны, у тебя есть много чего, – начал я.

– О, Боже… Теперь придется слушать лекцию, – недовольно промычала дерзкая.

– Послушай, – я взял ее руку. – Живи, будь счастлива, улыбайся, кто знает, наступит завтра или нет. Какие слова… «…наступит завтра или нет», какой я хороший! Ладно, забудь. Давай, я научу тебя улыбаться, это очень простой процесс. Ну-ка, попробуй, – я протянул руки к ее щекам.

– Не прикасайся ко мне! – Отмахнулась Круглова.

– О Боже, бедняжка забыла, как улыбаются! Но ничего, если будешь практиковаться, научишься.

– Отстань, пожалуйста, – сказала она и попыталась уйти, но я преградил путь.

– Давай, я покажу тебе.

– Чего тебе надо, Картер?

– Как грубо, – обиделся я.

– Послушай, дай мне спокойно пройти и прожить этот чертов вечер! – Громко крикнула Маргарита, чувствуя, что сейчас заплачет, но было видно, что она не могла позволить себе плакать при мне.

– Ты снова злишься? Почему? Разве ты не можешь на все реагировать спокойно? Просто взять и улыбнуться, тебе же легче станет.

– Не могу! От того, что я улыбнусь, явно легче не станет! – Стукачка отвернулась от меня, с трудом сдерживая нахлынувшие слезы.

– Эй? – я развернул ее лицо к своему, понимая, что я полный придурок. – Рит, что случилось?

– Картер, оставь меня в покое, – она попыталась вырваться из моих рук, но я не собирался отпускать ее. Оставить ее наедине с собственными мыслями, было подобно тому, что я брошу девчонку на растерзание зверям.

– Не оставлю.

– Слушай, мне сейчас не до твоих глупых шуток! У меня родители разводятся!

Руки ее ослабли. Я замолчал. Глупо было нести всякую чушь в такой переломный момент в жизни этого прекрасного создания. Наверное, она никогда не знала, каково это, когда твои родители разводятся. Маргарита уткнулась лбом в шкафчик и заплакала. Молча, без всхлипываний, закрыла глаза и дала волю слезам. Ее маленькое тело содрогалось, короткие волосы, выпавшие из хповязки, падали на щеки и губы, закрывая заплаканное лицо. – Уходи, Ильяс, пожалуйста, уходи…

Я опустил голову и сделал шаг в сторону выхода, но еще раз шагнуть не смог. Будто невидимая сила остановила меня.

Что ты делаешь, Ильяс? Ты уходишь? Оставишь ее одну? Оставишь ту, которая принесла в твою жизнь смех? Сейчас ты ей нужен, как никто другой. Просто будь рядом и ничего не бойся. Она никуда не уйдет от тебя, потому что нуждается в тебе так же, как и ты в ней.

Я медленно обернулся, она все так же продолжала стоять в таком же положении. Подумав еще с минуту, я подошел к ней и резко повернул к себе и…обнял. Девушка обхватила меня руками и заплакала громче обычного.

– Рит, возможно, ты не станешь меня слушать, потому что эти слова простого нахала, даже не твоего друга, но я хочу сказать тебе, что в этой жизни много несправедливости. И сколько ты будешь жить, столько будешь с ней сталкиваться. Проливать свои слезы это не выход, а вот уверенно сжать кулаки и идти навстречу этим трудностям, вот это выход, – сказал я.

– Это всего лишь слова, Ильяс. – Сказала Круглова, пытаясь отступить, но я не дал возможности отстраниться.

– Да, это слова. Мои слова. А знаешь, почему я имею право так говорить? Потому что… Потому что хоть ты и не считаешь меня своим другом, я все равно буду рядом с тобой! Сегодня, завтра, всегда! И когда весь мир отвернется от тебя, я возьму тебя за руку и дам новую жизнь! Твой отец уходит из семьи? А ты спроси у него, почему. Я уверен, что твой папа хороший человек, потому что иначе и быть не может. Может быть, это всего лишь на какой-то неопределенный срок. Так бывает, люди, прожившие долгое время, рано или поздно хотят перемен, им нужно пожить отдельно и подумать, – говорил я, обнимая сильнее.

– А что, если они никогда не будут вместе? – она посмотрела мне в глаза.

– А что для тебя важнее собственная прихоть или их решение?

– Мне нужно идти, – промямлила она и, на этот раз, отстранилась от меня.

– Рит, подожди, – я дотронулся до холодной руки девушки, заставив ее вздрогнуть.

Боже мой, это не она вздрогнула, а я. Мне так хочется ее…поцеловать. Что же со мной происходит? Я должен держаться от нее подальше, ведь я не знаю, надолго ли эти чувства? Быть может, через неделю, я остыну к ней, заставив полюбить.

– Ну что еще? – раздраженно спросила она.

– Я хочу помочь… – Прошептал я.

– Что? Ты серьезно? Кому помочь? Мне? Кто? Ты? Ильяс Картер? Кому плевать на всех? А какое тебе дело до меня? Скажи, пожалуйста.

– Зачем ты так? – улыбка с лица разом исчезла. – Я действительно хотел помочь. Пусть я не до конца понимаю твою боль, но моя собственная боль сильнее.

– Послушай, не читай мне больше нотации. Я прекрасно знаю таких, как ты. Пустил в ход свое обаяние? Для чего? – девчонка сделала шаг вперед.

– Потому что мне не плевать на тебя, – прошептал я, чувствуя, как от ее слов сжимается сердце.

Маргарита остановилась. Я сделал шаг на встречу, но она не двинулась с места.

– Мне не плевать на тебя, – повторил, подходя ближе.

– Ильяс, мне так… Плохо… Если бы ты знал… – Она закрыла лицо руками.

– Иди ко мне, – сказал я и снова обнял ее. – Ты можешь доверить мне все, слышишь? Я клянусь, что никогда не предам тебя.

– Спасибо, – прошептала стукачка.

Я все сильнее прижимал ее к себе, а она, вдыхая запах моей одежды, была рада, что я не бросил ее и остался.

– Даже заплаканная, ты все также красива, Маргарита, – не выдержал я.

Девушка улыбнулась. Печаль моего сердца была огромной, но рядом с ней мне почему-то становилось легче.

– Нужно идти, Ильяс, – прошептала она, но мне не хотелось от нее отходить. Нужно признать. Она просто искала повод, быть подальше, чтобы не привязываться ко мне, – нас будут искать.

– Идем, – сказал я, – целуя ее в макушку.

Круглова толкнула дверь, но она не поддалась, испуганно она посмотрела на меня. – Она захлопнулась.

– Что? – не поверил я.

– Эй, кто-нибудь! Откройте дверь! – Крикнула стукачка.

– Успокойся, девочка, – сказал я, – сейчас нас выпустят.

– Мы на складе ледового дворца, знаешь, какая здесь температура? Пятнадцать градусов ниже нуля, если повезет, продержимся часа четыре.

– Да. Жаль, нет спиртного, оно согревает и да здравствует жизнь, которой тебе так не хватает, стукачка!

– Спиртное расширяет сосуды, так быстрее потеряешь тепло. Твои мышцы начнут сокращаться, а ритм сердца замедлится, – сказала она.

– Перестань перечислять мне сотни способов умереть на складе ледового дворца. Что насчет того, чтобы попрыгать? Можем устроить забег. Тебе холодно?

– Нет, – отозвалась дерзкая.

– Нет? А твоя кожа думает иначе.

Она посмотрела на руки, которые покрылись мурашками.

– Ильяс, – прошипела девчонка, – прыжками ты только быстрее потеряешь калории, понятно тебе?

– Кто бы умничал, да на тебе платье на бретельках, – я оттянул ткань на спине. – В этой одежде ты замерзнешь. Сама знаешь. Надень вот это, – сказал я, протягивая ей свой парадный пиджак.

Она схватила его и быстро натянула на себя.

– У тебя же должен быть телефон, – сказала она.

– Да, но он в куртке, а куртка в раздевалке. А ты? У тебя нет телефона?

–С некоторых пор, благодаря тебе, Картер, у меня нет телефона.

– Благодаря мне? – не понял я.

– Да. Мой телефон сломан. И все из-за тебя, это ты потащил меня на вечеринку, после которой мы попали в аварию, это ты притащил меня к себе домой и увидел меня… – она замялась.

На этом моменте я снова вспомнил Маргариту, стоящую в моей ванной. После ее прихода, я так и не стирал то самое полотенце, которое спало с красивого тела девушки. Черт. Да. Я был одержим ею. Меня безумно тянуло прикоснуться к ее гладкой коже. Тяжелый ком скатался внизу живота, я хотел ее. Здесь. Сейчас. Стянуть это серое платье, распустить ее волосы, взять грубо и по-свойски, но в то же время узнать, какая она, я хотел почувствовать ее ногти, скользящие по моей спине. Хотел услышать, как эта дерзкая девчонка сладко стонет, как произносит мое имя в порыве страсти и дикого оргазма.

– Эй, – она щелкнула пальцами перед моим лицом.

– Тогда ничего не остается, как ждать, пока нас кто-нибудь хватится и найдет, – выдохнул я.

– Ты дрожишь, – сказала она.

– Естественно, я на холоде дольше тебя, стоял около института с парнями, а теперь еще и без верхней одежды.

– Хочешь засунуть руки под платье? – неожиданно спросила дерзкая.

– О-о, – засмеялся я, не веря тому, что услышал, – стукачка, что ты такое говоришь? На тебя странно действует холод. Ты обвиняешь меня в краже, затем из-за тебя я попадаю в драку, потом заключаешь со мной сделку, злишь меня, потом устраиваешь концерт перед девушкой, попадаешь со мной в аварию, обнимаешь меня, устраиваешь лекции по выживанию, а потом предлагаешь мне засунуть руки под твое платье?

– Ты просто невыносим! Нечего придумывать себе, черт знает что, я спросила, потому что так мы хоть как-то сохраним тепло! Мы же замерзаем! Или ты стесняешься? – ухмыльнулась она.

– Да нет, – я пожал плечами.

– Тогда давай.

Прикусив губу и прищурив взгляд, я отстранился от стены и медленно подошел к ней, мои холодные руки коснулись плеч девушки.

– Ух, – выдохнула она.

– Уже все, – прошептал я.

– Ладно.

– Теперь ты.

– Обещай, что не будешь вопить, как девчонка, когда я прикоснусь к тебе, – улыбаясь, сказала Круглова, и я рассмеялся.

– Ты дрожишь еще сильнее.

– Да что ты? Я дрожу? Нет, стукачка, тебе показалось. Я просто очень хорошо переношу холод. Давай быстрее, обними меня.

Она крепко прижалась, чтобы получить хоть немного тепла. Я чувствовал, как у нее зуб на зуб не попадал, тряслись колени, но, по правде говоря, мне было еще холоднее.

– Ты… – Начала она. – Ты извини меня.

– Что?

– Прости, что я накричала на тебя. Мне показалось, что…

– Стукачка, – перебил я, – почему холод так странно действует на тебя?

Она глубоко вздохнула.

– Забудь.

– Нет, продолжай.

– Я же сказала, забудь.

– Я не забуду, – ответил я, прижимаясь своим холодным телом к ней еще сильнее. – Я не забуду, как девушка, которая столкнулась со мной лицом к лицу на дороге, подорвала мой авторитет, как принесла мне столько проблем. Как оказалась со мной на складе ледового дворца в температуру пятнадцать градусов ниже нуля в обворожительном сером платье и разрешила мне засунуть руки под ее одежду, чтобы сохранить тепло, не говоря уже о моей ванной.

– Вместо того, что бы пытаться произвести на меня впечатление этими речами, лучше бы подумал, как нас отсюда вытащить, – с упреком сказала Маргарита.

Я знал, что она боялась, что обычные слова перейдут в действия. А я действительно был к этому готов. Давно.

– Стукачка, – улыбнулся я, – да у тебя самооценка повыше моей будет. – Она засмеялась. – Постой-ка, я знаю, как нам выбраться отсюда.

– Что? – дерзкая посмотрела на меня, округлив свои синие глаза, в то время, как я снимал с себя брюки. – Как?

– Здесь есть датчик, мы подожжем вещи, сработает сигнализация, и за нами придут.

– Каковы шансы, что все получится? – спросила она.

– Я не знаю, но если мы этого не сделаем, то замерзнем, – заверил я.

– А если нас не услышат? Или она не работает?

– Если нас не услышат, мы умрем не от холода, а от удушья, потому что здесь нет вентиляционной решетки.

С минуту подумав, она ответила:

– Ладно, давай, – говорить уже не было сил.

Оставшись в нижнем белье и сложив свою парадную одежду в кучу, я дрожащими руками пытался зажечь зажигалку.

– У меня пальцы соскальзывают, я их практически не чувствую. Они замерзли. Никак не получается.

– Ладно, – сказала Рита, взяв мои руки и усердно дыша на них и растирая. – Чувствуешь? Вот так. Лучше? – Но я лишь отрицательно покачал головой.

– Мне хочется спать.

– Нет, Ильяс, нет, прошу тебя, только не засыпай. Так лучше? Ильяс, пожалуйста. Чувствуешь? Ильяс?

– Да, кажется, чувствую, – сказал я.

– Давай, поджигай. – Пальцы гнулись с трудом, да и ее тоже. Разжечь огонь было очень сложно.

– Не могу, – выдохнул я. – Давай ты.

Девушка взяла зажигалку в руки, но поняла, что тоже вряд ли сможет что-то сделать, она так же, как и я, не чувствовала своих пальцев.

– Ильяс, не засыпай, пожалуйста, – прошептала она, подползая ближе. Но мне было плохо, как и говорила Рита, спиртное дает свою реакцию на холод, я прислонился к стене и закрыл глаза. Она испуганно заголосила

– Ильяс, ты слышишь? – тормошила меня за плечи.

– Стукачка, – еле выдавил из себя я.

– Я слушаю тебя, говори, – ответила она, сжимая мои замерзшие руки.

– Извини, что наговорил тебе всякой ерунды.

Кажется, она заплакала, хотя я и не видел этого.

Неужели мы замерзнем? Это и есть конец той истории, которая все еще не началась? А если бы у меня был второй шанс, сказал бы я ей о том, что чувствую? А что бы она ответила? Наверное, ничего, потому что у нее есть парень. Чувствует ли она то же самое? Теперь я уже не узнаю этого…

~ Глава 13 ~

Маргарита

– Рит, – ко мне бросилась плачущая Рая. – Рита! Очнулась! Сан Саныч, она очнулась!

Я медленно оглядела всю комнату. Все было, как в тумане, я почувствовала горький привкус во рту, пахло дымом. Я была в лазарете, здесь же были Киря, Рая, Сан Саныч, Михаил Львович и Павел Сергеевич, преподаватель истории.

– Что со мной? – еле пробормотала я, сил говорить, вообще, не было.

– Рит, как ты? – обеспокоенно спросила Раечка.

– Голова кружится. Что случилось?

– Ты просто надышалась дыма.

– Дыма? – я начала постепенно вспоминать, я пошла в ледовый дворец, плакала там, затем пришел Ильяс, потом дверь захлопнулась, мы разожгли огонь. – Где он?

– Кто, Рит?

– Ильяс. Он был со мной. Где он?

– Успокойтесь, Маргарита, – сказал Сан Саныч, – с ним все хорошо, он практически не дышал дымом.

– Но как это возможно? – вмешался Киря. – Они оба находились на складе.

– Его лицо было закрыто мокрой тряпкой, – ответил тренер.

– Это было мое платье. – Улыбнулась я.

– Рита, – удивленно прошептала Рая.

– Вот оно как, получается, вы его спасли, Круглова. – Отозвался ректор.

– Нет, он спас нас. Это Ильяс придумал, как нам выбраться. Со складом все в порядке? Ничего не сгорело?

– Все в порядке, Маргарита, – сказал Сан Саныч. – Не беспокойтесь.

– Так, – громко крикнул Михаил Львович, – давайте оставим Круглову одну, ей нужно немножко передохнуть. Потом вы можете забрать ее домой, молодые люди.

Рита и Кирилл одновременно кивнули, все вышли из лазарета, оставив меня одну. Я вспомнила, как пыталась разжечь огонь, Ильяса, который засыпал, я вспомнила, как в последнюю секунду сообразила накрыть его лицо, чтобы он не дышал дымом. На мне был клатч, в котором лежала бутылка фанты. Я порвала свое платье и вылила все до последней капли на него, а сама подползла к двери, чтобы стучать в нее, когда нас будут искать, и не заметила, как потеряла сознание.

Да, Рита, ты действительно ходячая неприятность.

Я потерла лоб и попыталась принять положение сидя. Дверь приоткрылась, я замерла, в лазарет вошел Ильяс. Мое сердце бешено застучало, стоило мне его увидеть. Внутри будто все перевернулось, я почувствовала, как мне становится жарко.

– Стукачка, – тихо сказал он. – Можно?

– Да, – я кивнула, усаживаясь поудобнее.

– Привет, – улыбнулся он, присев рядом.

– Привет.

Его глаза пробежались по мне и остановились на губах.

– Что это? – спросил он.

– Где?

– Что с твоими губами? Они в крови.

– Ах, это, – я коснулась пальцами нижней губы, которая ужасно болела. – Я пыталась разжечь огонь.

– Мне жаль, – прошептал он, прикасаясь пальцами к моей руке.

– Хочешь показаться благородным? Не стоит, – улыбнулась я.

Он кивнул, не спуская с меня своих обворожительных глаз.

– Как ты… Я хочу сказать, где ты взяла воду?

– Это была фанта. Я вылила ее на платье.

– Твое платье? – он посмотрел на кусок материи, который болтался на мне.

– Мне так жаль, я обязательно куплю тебе другое платье.

– Не нужно, – сказала я, сжимая его ладонь. – Это все глупости, гораздо важнее твоя жизнь, Ильяс.

– Почему ты накрыла мое лицо? Почему сама этим не воспользовалась?

– Мне было страшно. Я боялась, что ты можешь умереть. Сейчас я не объясню этого, но в тот момент, когда ты засыпал, я безумно испугалась, что я могла сделать одна? Пальцы совсем не слушались, дрожь пробивала насквозь каждую клетку моего тела. Как я не пыталась, разжечь огонь было невозможно. И я попыталась нажать кнопку зубами, из-за холода я не чувствовала боли прикусанных губ, у меня получилось, вещи вспыхнули моментально и все. Я ждала, когда кто-нибудь прибежит, тогда я бы стучала в дверь, чтобы нас нашли быстрее, но я не заметила, как потеряла сознание из-за дыма. Жаль твой смокинг, мне он понравился.

– Ты с ума сошла? Какой смокинг? А если бы с тобой что-то случилось? – спросил он.

– Я не думала об этом в тот момент, – призналась я.

Парень снова запустил пальцы в волосы, опуская голову.

– Спасибо тебе, – он улыбнулся.

– За что?

– Ты спасла мне жизнь.

– Брось, я ничего не сделала. Главное, что с тобой все хорошо.

Он приблизился ко мне, прикоснувшись своими губами моего лба.

– Жаль, что я не могу поцеловать тебя, Рита.

Я громко выдохнула, приоткрывая рот, показывая, что желала того же, что и Картер. Он удивленно окинул меня взглядом, но не отстранился. Его рука поднялась, парень убрал волосы мне за ухо, приближаясь к губам, кажется, в тот момент я забыла, как дышать.

Рита, ты намеренно изменяешь. Что же будет, если он тебя поцелует? Конец отношениям с Димкой. А нужны ли они?

В лазарет вошли Раечка и Киря. Я вздрогнула, Ильяс мгновенно вскочил.

– Рит, ну ты как? – спросила она, а лицо ее вытянулось от увиденного.

– Все хорошо. Поедем домой? Я жутко устала.

– Если тебе лучше, тогда пошли. Сейчас дождемся ректора, что он скажет, – подхватил Кирилл.

– Жаль, что все так вышло. Рит, я хочу извиниться, – сказала подруга. – Прости меня.

Я слушала Раю сквозь уши. Все мои мысли занимал Ильяс. Парень вышел из лазарета и сел в коридоре на подоконник. Он сидел, опустив голову, и уставившись в пустой экран мобильника. Он ждал, как брошенный ребенок ждет маму, так и Картер ждал звонка своего отца.

– Дай мне телефон, – сказала я.

– Зачем? – удивилась Синицына.

– Дай, – настойчиво сказала я.

Подруга протянула мобильник, и я нацарапала смс-ку Ильясу.

«Как это случилось? Жду тебя дома. Приезжай быстрее, Ильяс. Надеюсь, с тобой все хорошо».

Рая непонимающим взглядом смотрела на меня, а я ждала реакции парня. Телефон завибрировал, Картер поспешно разблокировал его и начал читать мое послание. Слабая улыбка появилась на его лице.

– Что же, – сказал Ильяс, вставая и подходя к нам ближе. – Мне пора.

– Пока, Ильяс, – прошептала я.

– До встречи, стукачка, – улыбнулся он и вышел.

Киря помог мне встать. Голова ужасно кружилась, но я горела желанием выйти на улицу и сделать глоток свежего воздуха.

– Рит…

– Рай, – сказала я, давай не будем обсуждать это, ладно? Я обо всем подумала. И я понимаю, что ты хотела как лучше. Все будет хорошо, – и я обняла подругу.

Мы втроем вышли на улицу и направились к машине, как я заметила одинокую фигуру на парковке.

Что за черт? Почему он не поехал домой? Понял, что это написал не отец. Нужно подойти к нему.

– Рай, мне нужно отойти, – сказала я.

– Что? Куда? – не поняла Рая.

– Просто подождите меня здесь.

– Но, Рит…

– Рай, просто жди и не выходи, прошу тебя.

Раечка и Киря сели в машину, а я пошла в сторону хорошо знакомой фигуры.

Он сидел на воротах и курил. Его лицо было печальным. Что-то тревожило парня, и мне предстояло это выяснить.

– Эй, ты еще здесь? – тихо спросила я.

– Рита? – удивился Картер. – А ты почему здесь? Разве ты не должна быть дома?

– А ты почему не дома?

– Потому что меня там никто не ждет, – выдохнул он. – Знаешь, я до сих пор не понимаю, почему смерть, находящаяся в нескольких шагах от меня, в последнюю минуту не подходит.

– Я же говорила тебе, Ильяс. В этом мире есть человек, которому ты очень нужен.

– Ты веришь в это? – спросил он.

– Я уверена в этом.

– Спасибо тебе, – засмеявшись, сказал он.

– Спасибо? – удивилась я. – За что?

– За смс.

– Что? За какую смс?

– Не прикидывайся глупышкой, это ты написала мне смс от лица моего отца, – спокойно сказал он.

Мои щеки вспыхнули:

– Как ты узнал?

– Очень просто. Только ты зовешь меня Ильясом. Все зовут Илья, Ильюха и все такое. Но ты единственная, кто называет меня моим именем. Знаешь, что оно означает?

Я отрицательно покачала головой.

– Мама говорила, что Ильяс – значит любимчик Бога или приходящий на помощь.

– Она была права, – сказала я и положила свою ладонь на его руку.

Парень улыбнулся:

– Ты так думаешь?

– Я в этом уверена, – ответила я. – Ведь ты помог мне.

– Как я помог тебе?

– Ты поддержал меня, не бросил одну на складе.

– И это все заслуги? – усмехнулся он.

– Нет, – прошептала я. – Ты сказал, что никогда не предашь.

Картер с восторгом посмотрел на меня.

– Ты же сказал правду?

Парень нагнулся и привычно поцеловал меня в лоб:

– Я никогда не предам тебя. Ты можешь доверить мне любой секрет, Маргарита. Если тебе будет очень плохо, ты в любой момент можешь все рассказать мне…

– Ну, что за сцена? Я сейчас заплачу.

Мы обернулись. Из-за угла вышел Кудрявцев.

– Димка? – удивилась я.

– Вот мне интересно, Ильюх, ты первый ее парень или второй?

– Что? – не поняла я.

– Нет, я, конечно, не поверил бы, если бы сам не увидел. Вот это Круглова, – всплеснул он руками. – Не думал, чувак, что тебе нравится быть вторым вариантом.

– Заткнись, – прошептал Картер.

– Дим, – начала я, – ты все неправильно понял. Мы просто…

– Да? – его глаза округлились. – А что насчет того, что вы здесь чуть ли не в десна долбитесь?

– Да ты пьян, – ахнула я.

– Следи за словами, – Ильяс спрыгнул с ворот. – А то можно и по морде получить!

– Да ну? – нагло оскалился Димка. – А давай проверим? Круглова, может, у тебя и третий парень есть, а мы и не в курсе?

– Да что ты болтаешь? – крикнула я.

– Не надо оправдываться! – Начал кричать он. – Я сам все видел вот этими вот глазами!

– Что ты видел?

Димка уверенно шагнул ко мне, глаза его сверкнули яростным огоньком. Ильяс резким толчком остановил его.

– Не смей трогать ее, – рявкнул Картер.

– Ого, Рита, вот это защита. Сейчас, поди, еще толпа таких прибежит, да?

Ильяс противно сморщился и ударил Кудрявцева по носу.

– Ильяс! – Крикнула я.

Парень упал на холодный асфальт, сплевывая кровь.

– Ильяс, не надо.

Но парень и не собирался останавливаться. Он подошел к лежащему Димке и схватил его за рубашку:

– Что ты там говорил? Толпа? По-твоему она похожа на девушку, у которой есть толпа? За слова отвечаешь?

– А ты за свои? – спросил тот, и ответ не заставил себя долго ждать. Димка замахнулся, и Ильяс согнулся, держась за лицо.

Я стояла ни жива ни мертва. История повторялась.

– Если еще одно грязное слово, произнесенное тобой, полетит в ее сторону, я тебя в порошок сотру, – держась за челюсть, пригрозил Картер, нанося парню удар в висок, а затем, схватив его за голову, ударил коленом в нос.

Драка разыгралась ни на шутку. От страха у меня сковало все тело, мороз пробежал по спине. Сочилась кровь, сыпались угрозы, наносился удар за ударом.

Я рванула к машине Кири. Они с Раей что-то весело обсуждали, когда я подлетела в растерянном виде.

– Рита, – прошептала Рая.

– Кирилл, – выдавила я, – они снова вцепились.

– Кто? – испугалась девушка.

– Там такая драка, я не могу остановить их.

Киря пулей вылетел из машины, я побежала за ним.

На парковке столпился народ. Ужасный звук мотоциклов, крики, смех девушек, сидящих за спинами парней, аплодисменты.

«Когда они успели приехать? – промелькнула в моей голове мысль».

Парни стояли в центре этой толпы. Замахнувшись, Димка промахнулся пару раз. Кровь стекала с его лица, он еле держался на ногах. Ильяс, пройдя по кругу, присел на корточки и достал из ботинка цепь. Он медленно, поднимаясь, наматывал ее на руку, смотря впритык на Кудрявцева.

Я упустила из виду Кирю. В такой толпе потеряться было запросто. Сердце от испуга ужасно стучало, закладывало уши. Нужно было что-то решать, иначе они убьют друг друга. За кого я боялась? Кажется, мое сердце в тот момент разрывалось на две части. Мне хотелось сбежать. Такие потасовки наводили на меня ужас. Хотелось упасть на колени и рыдать во весь голос, только чтобы это прекратилось. Толпа с возгласом снова зааплодировала. Мне стало трудно дышать, в глазах потемнело, ноги подкосились. Кто-то схватил меня под локоть, голова кружилась, стало холодно. Кто-то позвал на помощь. Кажется, меня подняли на руки.

Какой стыд, Боже. А как же… Стоп. Запах… Пахнет бензином, кровью и… Мятной жвачкой. Он рядом или…

Я открыла глаза. Ильяс нес меня на руках.

– Поставь меня, – грубо сказала я.

– Тебе плохо, сейчас я…

– Поставь меня! – Крикнула я, что бы сил.

Ильяс удивленно распахнул глаза, и медленно опустил меня на землю.

– В чем дело? – не понял он.

– Ты… Что ты наделал? Что это было, Ильяс?

– Он оскорбил тебя, я заступился. В чем проблема? – нахмурился Картер.

– Проблема? – удивилась я. – Да ты чуть не убил его!

– А что я должен был делать? Стоять и молчать? Скажи мне.

– Знаешь, правильно говорят, что можно вытащить человека из грязи, но грязь из человека вытащить невозможно! – Выпалила я.

– Грязь? Это ты называешь грязью? Поверить не могу. Это ты так отблагодарила меня? – спросил он.

– Отблагодарила? – опешила я. – За что? Ильяс, за что? Ты до смерти напугал меня! Собрал такую толпу. Твой урок стал для него унижением!

– Унижением? А как же тот факт, что он также унизил тебя?

– Да мне плевать! – Кричала я. – Он унизил меня при тебе, а ты его при всех! Это разница, Ильяс!

– Да ну? А какая? Есть сам факт унижения! Я предупреждал его, чтобы он следил за словами!

– Даже если и так, ты не должен был так вести себя!

– Я не буду молчать, когда про тебя говорят всякую чушь! Я не позволю оскорблять тебя! – Сказал Ильяс.

– Да кто ты такой? – спросила я. – Твоя жизнь – мрак! Она погрязла в драках! В ней нет света!

– Рит, я клянусь тебе… – начал он.

– Не надо клятв! – Оттолкнула я парня. – Ты никогда не исправишься! Ты привык вести себя как животное!

– Что? Я животное? – он схватил меня за локти. – Это я животное? Скажи!

– Нет! Ты скажи мне, если бы на его месте была я и оскорбила бы твоего друга, ты бы и меня избил? Говори! Если бы я сказала, что твой друг инвалид…

– Рита! – Крикнул Ильяс, в глазах его застыли слезы. Кажется, я наступила на больное.

Он подошел ко мне очень близко, и у меня снова перехватило дыхание.

– Ты, правда, считаешь меня животным?

Я молчала. Наверное, в этот раз я перегнула палку.

– Ильяс, я только начала видеть в тебе хорошее, и мне казалось, что его намного больше, чем плохого, но ты одним ударом все перечеркнул.

– Ты хочешь увидеть во мне что-то хорошее? – спросил парень и оскалился. – Хорошо, смотри.

Ильяс отпустил меня и решительно направился обратно в толпу своих приятелей.

– Идиот! – Крикнула я. – Куда ты пошел?

Звон полицейской сирены слышался совсем близко. Понять, кто за кого было сложно. Я побежала за ним. Как только Картер оказался в толпе, его грубо схватили, словно он был щенком, и бросили на пыльную парковку. Он медленно поднялся и обернулся в мою сторону:

– Если не выдержишь, не смотри на меня своими обворожительными глазками, закрой их.

К нему подбежал парень, нанося удар битой по правому колену, Ильяс снова упал. Я ужаснулась.

Нет, только не это! Идиот! Придурок! Что ты делаешь? Ты не можешь им дать избить себя!

Другой незнакомец ногой пнул Картера в живот.

– Ты идиот что-ли? – крикнула я. – Не будешь давать отпор?

– Дерись! – Приказал он и ударил парня битой по спине. Ильяс лицом припал к асфальту, вдыхая с жадностью воздух. – Дерись, я сказал!

Меня захлестнула дрожь. В ногах, в руках, я не могла видеть это. Слезы рекой лились из глаз.

Почему никто не заступится за него? Какого черта все стоят и смотрят? Где твои друзья, Картер? Почему их нет здесь. Проклятье!

– Я вообще ничего не чувствую, – прозвучал ответ Ильяса. – Это все, на что вы способны? Никого посильнее нет? – парень поднялся, держась за правую сторону живота, где находилась печень.

Очередной удар по спине вызвал харчок крови.

– Стой! – Крикнула я. – Стой! Ильяс! – Я резкими движениями расталкивала стоящих впереди меня людей. – Не смейте бить его!

– Рита! – Кричал кто-то сзади.

Меня снова затошнило, я споткнулась, звук сирены стал сильнее, мотоциклы завелись, все разъезжались, кто куда. Нечем было дышать, голоса, сильная давка, я с трудом встала.

Он лежал на асфальте, и я испугалась, что он уже не дышит.

– Очнись! – Кричала я. – Очнись, Картер! Не смей умирать! – Я перевернула его на спину и упала на колени, обнимая его. – Ильяс!

Он закашлялся, тяжело дыша.

– Ильяс, – плакала я.

– Стукачка, – он взял мои руки в свои, крепко сжимая.

– Ты придурок! Я ненавижу тебя! – Рыдала я. – Зачем? Зачем ты сделал это? Что ты хотел доказать? Почему дал им избить себя?

– Я хотел понять, глядя на мою боль, будет ли больно тебе.

– Ты такой придурок, Картер!

– Теперь ты не будешь называть меня животным?

Я плакала во весь голос, не стесняясь его. Мне было больно. Этот парень заступился за меня. Да, он переборщил. Но можно было ему просто объяснить, а не накидываться с обвинениями. Во всем была виновата я.

– Ильяс, прости меня.

– Нет, ты меня прости. Я не знаю, что такое хорошо, а что плохо. Ты права, моя жизнь – мрак, а я в ней сам дьявол. Но могу сказать тебе одно, Рита, теперь у меня есть тот, для кого я изменюсь. Вот увидишь…

Ильяс

Повернуться на бок было сложно, лежать на нем хотя бы с минуту было мучительно. Все ужасно ныло и болело. Голова шла кругом при воспоминании о произошедшем.

Дать себя прилюдно избить ради девушки? Что на меня нашло? Кажется, она на меня плохо влияет. Мой авторитет окончательно подорван. Это самое ужасное, что могло случиться.

Дверь приоткрылась, и в комнату въехал Глеб на коляске.

– Здорово, боец, – сказал он. – Ты как?

– Здорово, – буркнул я, принимая положение сидя. – Такое себе.

– Почему не отвечаешь на звонки?

– Хотел побыть наедине с собой и подумать.

– Неужели? О чем?

– О том, что произошло.

– Послушай, – он громко вздохнул, – ты переживаешь больше о своем положении в этом обществе или о Рите?

– Почему я должен думать о ней? – спросил я.

– А ты разве не думаешь?

– Я… Не знаю.

– Скажи честно, что у тебя на сердце?

– Эх, дружище, если бы все было так просто… Она необыкновенная, и не похожа ни на одну девушку из тех, что у меня были. Но ее влияние на меня пугает. Я уже не соображаю, что делаю. Что будет дальше? А если я не захочу быть с ней спустя неделю или месяц? Что тогда? Я причиню ей боль, а я так не хочу этого. Все это меня так пугает, аж до тошноты. Что происходит, Глеб? Почему она такая?

– А может дело не в ней, а в тебе? – сказал он. – Ты думаешь, она на тебя так влияет, думаешь о себе, жалеешь себя. А теперь вспомни, что было вчера ночью. Подумай, испугалась ли она? Ты привык находиться среди этих людей, а как она должна была отреагировать? Задела тебя? По больному? Но она же и поддержала тебя, не так ли? Плакала? Кричала? Потому что боится и за тебя тоже. Пойми это, наконец, чтобы что-то получить, необходимо чем-то пожертвовать, что-то вложить. Да, отношения странная вещь, они не строятся в две руки, они строятся в четыре. Это огромная ответственность. Даже не представляешь, насколько.

– Да? – ответил я. – Но ты забываешь, что это еще и огромная боль. Забыл о Никите? И чем это закончилось? Любовь в три года? И что она принесла тебе? Как только ты оказался в инвалидной коляске, она исчезла, забыла о тебе.

– Но Маргарита ведь не ушла вчера?

– Нет, – промямлил я, чувствуя, как ком вины подступает к горлу. – Я не знаю. Но… Когда она рядом, то у меня внутри будто что-то расцветает, я не могу этого разумно объяснить, но в то же время, я чувствую, что теряю голову. Просто у меня такое чувство, будто я дышать без нее не могу. Как ты думаешь, это любовь?

– Послушай, Илья, почему же ты так переживаешь? Если это любовь, то иди на встречу к ней, иди и прочувствуй ее!

– Да? Так все просто? – удивился я.

– Я уверен, что Рита будет любить тебя как никакая другая. Но пока ничего не говори ей. А что будет происходить, рассказывай, мы будем делать выводы. – Спокойно отвечал друг.

– Прости меня… Я не хотел… – Я опустил голову.

– Все в порядке. – Он улыбнулся.

– Но ведь, я не уверен, что она чувствует то же самое.

– Я приезжал к ней сегодня, мы говорили о тебе, – он хитро улыбнулся.

– Чего? Ты сейчас серьезно, что ли?

– Да.

– Что тебе показалось из ее слов?

– Ну, все, малыш, ты попался. – Глеб мне подмигнул, а я рассмеялся.

– Как ты думаешь, то, что чувствую я, она тоже чувствует?

– Несомненно, – сказал он уверенно.

– И что же это?

– Это и есть любовь.

– Что? Это и есть любовь?! Не могу в это поверить! Так, значит, это любовь?

– Да.

– Боже! С ума сойти! – Я был вне себя от счастья.

– Илья, тебе это не понравится, но я все же скажу. Если тебе кажется, что это любовь, то ты должен осознавать, что любовь – это на всю жизнь. И просто так этого не говорят, так как за слово «люблю» человек должен нести определенную ответственность.

– Ты прав, приятель, но… У меня что-то вот здесь. Что-то… Я не знаю… Какое-то чувство.

– Чертов романтик, – прошептал Глеб и кинул в меня подушку.

~ Глава 14 ~

Маргарита

– Вот это дела… – Тихо промямлила Раечка.

– Да уж, – вздохнула я. – Включая то, что я виновата абсолютно во всем.

– Рит, не совсем ты.

– Нет, Рай, я. Мне нужно было сразу объясниться с Димкой. Я струсила. А потом наговорила Ильясу столько всего, что он сам пошел к ним. Его так сильно били, Рай, – я заплакала, вспоминая ту сцену. – У меня сердце разорвалось на куски. Это все я, Рай. Я плохо влияю на него.

– Нет, Рит, если Ильяс сказал, что ему есть, для кого меняться, значит, так оно и есть. И он имел в виду тебя, Рита, – сказала подруга.

– Не понимаю, он же самовлюбленный нарцисс. Почему так неожиданно поступил благородно? А я не смогла… Я не выдержала.

– Рита, теперь то ты понимаешь, что тоже любишь его? Послушай, раньше ты говорила, что он самовлюбленный нарцисс, а теперь посмотри, как он поступил ради того, чтобы доказать тебе, что он вовсе не такой. Ради тебя он вынес такие побои.

– Хочешь сказать, что теперь я обязана начать с ним отношения? – сказала я.

– Да не начинай, не начинай! Черт с тобой! Находись рядом с ним до самой смерти. Вот только реши, в каком качестве. Как девушка, как возлюбленная или как распутная девка! Это просто упрямство, Рита. Глупое упрямство! И если ты потом о нем пожалеешь, не приходи ко мне плакаться! Подумай хоть раз головой, счастье стучится лишь раз в наши двери, а если мы ему не открываем, тогда приходит горе. Подумай, кому ты хочешь открыть двери, счастью или горю.

– Что за глупости ты говоришь? Хочешь сказать, что Картер и есть мое счастье? Тот, кто не знает, что такое уважение – мое счастье? – разозлилась я.

– Если бы он не знал, то не пошел бы доказывать тебе! Он вынес намного больше ударов и намного тяжелее! Он в первую очередь защищал тебя! – Доказывала его правоту Рая.

– Да? Именно поэтому собрал всех дружков там? Не мог разобраться сам?

– А может он и не вызывал никого! Откуда тебе знать?

– А тебе, откуда знать?

– Рита, сейчас ты делаешь огромную ошибку! Подумай хорошо. Почему ты не можешь принять сам факт того, что любишь Картера? Если бы не любила, то не прибежала бы за помощью. Нет, ты не боялась за Димку! Ты боялась за Илью. Ты прекрасно знала, что снова пострадает он, поэтому и не хотела проблем ему. Ты любишь его, но пока что сама не поняла этого. Или не хочешь этого понимать. Я прошу тебя, подумай! Подумай, наконец, черт тебя подери!

Раечка, хлопнув дверью, вышла на лестничную площадку, оставив меня одну.

Долго ли я еще буду бежать от себя? Сможет ли он измениться? Я не смогу вынести еще одной оплошности с его стороны. Как только я связалась с ним, я знаю лишь чувства страха и боли. Но он умеет быть другим. Я видела его настоящего. Боже, Картер, почему с тобой все так сложно?

В дверь позвонили.

«Наверное, Раечка вернулась», – подумала я и отправилась открывать дверь. Но на пороге меня ждала вовсе не Раечка.

– Привет, – тихо сказал он.

– Ты? – удивленно воскликнула я, увидев Димку. Лицо его очень изменилось со вчерашнего вечера. Множество синяков, кровоподтеки, разбитые губы, а в глазах чувство стыда и вины.

– Впустишь?

– Проходи.

Он вошел и громко вздохнув, начал говорить:

– Рит, я… Хочу попросить прощение. Мне так стыдно за свое поведение.

– Дим, давай не будем…

– Нет, – прервал он меня, – будем. Я много выпил на вечере, а потом мне сказали про тебя такие вещи, я не поверил. Потом я узнал, что вас с Ильей нашли вдвоем без сознания. Пошли странные слухи, я ждал тебя, он вышел из универа первым, ты следом со своими. Я уже хотел идти домой, но заметил, что ты пошла туда, куда и он, поэтому пошел следом. Я умоляю тебя, прости. За все грубые слова, за все, что случилось.

– Скажи мне, Ильяс вызвал тех людей?

Дима отрицательно покачал головой:

– Онипоявились будто бы из неоткуда.

Я удовлетворенно выдохнула.

– Ты простишь меня?

– Все нормально, – ответила я. – Но мы больше не сможем быть парой.

– Я понимаю, сам поступил бы также.

– Ты поверил одному грязному слуху, Дим. Я не могу больше доверять тебе, – прошептала я.

– Я знаю. Как он? – поинтересовался парень.

– Пока не знаю. Через часа два поеду к нему. У меня к тебе будет просьба.

– Проси, конечно.

– Не говори в институте, что произошло вчера. Пожалуйста. Если хочешь, чтобы я искренне простила тебя.

– Конечно, – ответил он. – Что же, я, пожалуй, пойду.

– Да, – выдохнула я. – Мне тоже пора.

– Ему повезло, – прошептал парень.

– В смысле? – не поняла я.

– Ты очень любишь его, Рита, ты и сама это знаешь. И он очень сильно тебя любит. Ты бы никогда не смогла любить меня так, как его. Жаль, что я понял это поздно, если бы я раньше это увидел, мы бы не стали встречаться, но удерживать тебя около себя будет неправильно. Я так не хочу.

Димка вышел из квартиры, и хмуро взглянул на меня, я попыталась выдавить улыбку и поспешно закрыла дверь. Разговор был нелепым, но сложным для нас обоих. Рая так и не вернулась, звонить первой я не хотела. Идти в институт уже не было смысла, и я решила сразу поехать в больницу к Ильясу.

Собравшись, я взяла со стола ключи, но в дверь позвонили.

– Привет, – улыбнулся мне Киря.

– Ой, привет. А Раи нет дома, – ответила я.

– А где она?

– Я не знаю, мы… Поссорились.

– Вот в чем дело, тогда дай ей возможность побыть одной.

– Извини, не могу с тобой долго разговаривать, мне нужно ехать, – сказала я, закрывая дверь.

– Я подвезу, – предложил Кирилл.

Я кивнула и поспешно зашла в лифт.

– Рит, ты на Райку не обижайся, – начал Смирнов.

– Да все в порядке, просто Рая думает, что мы с Ильясом…

– А разве нет?

– Что? – испугалась я. – Нет, конечно.

– Ты извини, но я согласен с Раей. Просто ты пока что не поняла. Постепенно твои чувства к нему станут сильнее, и тяга будет мучать тебя. Но зачем все так усложнять, когда можно быть вместе уже сейчас? – спросил парень.

– Кир, – разозлилась я, – вы сговорились что ли?

Лифт остановился, и мы вышли из душного подъезда на улицу. Моросил дождь, падая мелкими каплями на асфальт и стекая в городскую канализацию.

– Рит, я очень хорошо отношусь к тебе, ты как моя младшая сестренка. И я очень хочу, чтобы ты была счастлива, понимаешь? Ильюха не плохой парень, и если он готов измениться ради тебя, дай ему шанс. Ты же тоже хочешь этого.

– Я не знаю. У меня очень странное чувство. Кир, я отрицательно влияю на Ильяса, – печально произнесла я.

– Глупости! Он всегда был таким, а ты выведешь его из темноты на свет. Я уверен, он изменится в лучшую сторону.

Я глубоко вздохнула, нотации Кирилла мне не нравились. Настроение окончательно испортилось, но он советовал как брат. Нужно ли мне прислушаться? Хотя…все горазды только давать советы. А я стою перед большим выбором. И я не знаю, как должна поступить.

Всю дорогу я молчала и изредка смотрела на Кирю, как он уверенно вел машину.

– Ты совсем не беспокоишься о Рае? – спросила я.

– А в чем дело? – удивился Киря.

– Как это в чем? Она ушла из дома, и мы не знаем, где она.

– А, понял. Нет, все в порядке. Ей просто нужно побыть одной. Я знаю. Что с ней все хорошо. Если я буду ей нужен, она позвонит, – спокойно объяснил парень.

– Ты так уверен?

– Конечно, я знаю ее. И знаешь, меня это устраивает. Рая не закатывает истерики, не кричит, не плачет, не бьет посуду. Она просто уходит, постепенно успокаивается и возвращается. Не беспокойся, все хорошо.

– Ладно, – я пожала плечами. Во всяком случае, ему лучше знать.

– Приехали. Беги к своему Ильясу, – улыбнулся Смирнов.

– Он вовсе не мой, – огрызнулась я.

– Пока что да, но рано или поздно твои руки сами потянутся к нему, чтобы обнять.

Я недовольно фыркнула и направилась к больнице.

Волнение комом застряло в моем горле. Было трудно представить его на больничной кровати с переломанными ребрами.

– Извините, – обратилась я к проходящей медсестре, – вы не подскажете, в какой палате лежит Ильяс Картер, его вчера привезли.

– А вы кто? – спросила она, прищуриваясь.

– Я его… Девушка, – вырвалось у меня.

– Повезло вашему герою, без переломов, только ссадины. Где же ему так досталось? В рубашке парень родился. Беги, он в 280 палате.

– Спасибо больше, – сказала я. – А когда его можно будет забрать?

– Я так думаю, дня через два, если все показатели будут в норме.

Я сорвалась с места и побежала в палату Ильяса, чтобы сообщить ему эту радостную новость.

Я вбежала с широкой улыбкой на лице, и в тот момент это выглядело ужасно глупо. Рядом с его кроватью сидела Наташа Соболева. Ильяс, увидев меня, буквально расцвел.

– Ой, – опешила я, – простите.

– Ничего, Риточка,– сказала Ната, – я уже ухожу.

Она демонстративно встала, поправляя бордовое платье в обтяжку, и крепко обняла Ильяса. Он похлопал ее по плечу, после чего Наташа грациозной походкой направилась на выход.

– Стукачка, – улыбнулся парень, – ты пришла.

– Привет, – прошептала я.

Наташа Соболева казалась очень приятным человеком. Она была хороша собой и не отходила от парней ни на шаг. Но что она забыла в палате Картера? Когда она потянулась, чтобы обнять его, мое сердце медленно разбивалось на тысячи мелких осколков. Мне не хотелось больше наблюдать эту обнимающуюся парочку. Но почему? Что за странно чувство ревности? Да кого я обманываю? Рая и Кирилл правы, он нравится мне.

Всю ночь я не смогла сомкнуть глаз. Хотя, меня ожидал очень тяжелый день. Я хотела поговорить с кем-то. Вроде бы, я уже говорила с папой, но мне этого было мало. Я хотела рассказать каждую мелочь: что он мне сказал, во что был одет, как ярко блестели его глаза и так далее. Мне хотелось говорить только о нем, думать только о нем и видеть только его.

Говорят, что-либо можно описать лучше всех, только когда прочувствуешь это на себе и переживешь. Я никогда не бралась раньше описывать чувство влюбленности, но сейчас попытаюсь высказать его словами. Причина? Есть. Я – влюблена.

И Ильяс у меня где-то… в душе. Да, именно в душе. Я, кажется, поняла, где она находится. Вот так буквально, физически. Она находится чуть ниже сердца, рядышком с ним. И в ней такое чувство интересное появляется, когда я видела его или думала о нем, когда даже его не было рядом. Появляется чувство, близкое к страху и неподвластной тревоге. Они вместе. А когда в такие моменты я начинаю думать, чувствует ли он такое же – то в горле появляется комок. Это, наверное, страх из души подымается вверх, просится наружу.

Сердце стучало очень сильно, когда парень находился со мною рядом. И присуще необъяснимое и нереальное желание подойти к нему и прижаться. А потом почувствовать на своих плечах его руки. Я даже ночью, представляя себе это, я закрывала глаза и хмурила брови, как будто плачу. Только не плакала. Мне было радостно, что на уровне моего солнечного сплетения бурлят такие страсти. Это не сравнится ни с одной эйфорией. Он таки мой особый и личный сорт героина.

И я сейчас так четко прочувствовала момент, когда влюбилась. Я вспомнила нашу встречу. Да. Я влюбилась намного раньше, чем поняла это. У меня такого еще никогда не было. Все было как-то обычно: сначала человек нравится, и потом даже не замечаешь, как уже влюбился. А с ним мы были не то друзьями, не то врагами… И.... вдруг чувствую, чувствую каждой клеточкой, каждой ниточкой тела, каждой кровинкою души, как он меня покорил. Я буду помнить эту долю секунды всю жизнь. Я не шучу, правда. Смело могу считать, что влюблена. У меня, наверное, все было написано на лице. И, возможно, Ильяс догадывался, но не показывал виду.

А мне было как-то не по себе, я постоянно прятала глаза, боясь, что он меня раскусит. Любовь редко бывает взаимной. Любовь – это любить до конца какого-либо человека. В каждой жизни любить его. Нет, это не максимализм. Но можете думать, как хотите. Любовь – это идти на жертвы ради любимого человека, это не спать до утра, это переживать по любимому, это много слов и много боли, это когда тебя не волнует твое состояние, а волнует состояние любимого человека. Любовь – это жуткая ревность, это куча терпения, это быть всегда за любимого, даже если он не прав и весь мир против, это загородить своим телом любимого от смертельной пули, это потеря себя и страх без любимого, это надежды, это мечты. Но главное – это улыбаться, когда видишь, как твой любимый человек счастлив, пускай больно и тебе. Любовь – это сходить с ума от радости, когда он обнимает тебя. Любовь – самое потрясающее, странное и тяжелое чувство в мире. Но, это того стоит.

Мне не хватало его тепла, нежности, внимания как тогда, раньше. Тогда он мне давал понять, что я для него все, я чувствовала свою важность. Именно из-за этого я сейчас при виде другой испытываю много разочарований. Я не могу позволить какой-то Соболевой увести у меня парня.

Я вышла из палаты, не сказав ни слова Ильясу.

– Эй, Соболева! – Крикнула я, настроенная на крупные разборки.

– Что случилось, Рит? – приветливо мурлыкала Наташка.

– Ты что здесь забыла?

– В смысле? Заехала проведать Илью, а в чем дело? – округлила глазки девушка.

– А с чего бы такая забота? – рассержено наступала я.

– Рит, ты чего? Ревнуешь что ли?

– Я ничего, просто интересно.

– Рита, я просто заехала к нему, ничего больше. Тем более, наши родители дружат. Ты чего? Мы же подруги, – обняла меня Соболева. – А знаешь, что? Мы в последнее время так мало общаемся, давай посидим где-нибудь? Например, завтра в клубе.

– А? – пришла в себя я. – Да, ты права, мне нужно развеяться.

– Вот и хорошо, тогда я напишу, куда подъехать, – девушка чмокнула меня в щеку. – Не скучай, Риточка. До встречи!

Получилось ужасно некрасиво, чувство гнева и ревности утихли, стало неприятно. Она же просто пришла навестить Картера также как и я.

– Извини, не знала, что у тебя гости, – проворчала я, входя обратно в палату Ильяса. – Чего скалишься?

– Почему так грубо? – нахмурился он. – Ты пришла к больному человеку.

– Прекрати кривляться! Смотрю, ты уже освоился, ходят тут всякие.

– Ого, ты ревнуешь? – загорелись глаза парня.

– Еще чего! Нужен ты мне больно, – отвела я взгляд.

– Тогда почему так злишься?

– Так, хватит. Я пришла сказать, что тебя скоро выпишут.

– Как скоро? – спросил Картер.

– Дня через два, – ответила я.

– Ну, вот еще, – протянул Ильяс, – сегодня выпишут. Прямо сейчас.

– Что? Нет, Ильяс, не глупи. Ты находишься под наблюдением, а вдруг у тебя может открыться внутреннее кровоизлияние?

– Стукачка, успокойся, у меня не может быть никакого кровоизлияния. Я в полном порядке и с нетерпением жду дня выписки.

– Через два дня, – грозным тоном сказала я. – Не раньше.

– Но…

– Никаких «но», Картер, – я села рядом с ним, – обещай мне, что не сбежишь из больницы, и не будешь просить о выписке раньше срока, пожалуйста, – просила я.

– Ладно, раз ты так волнуешься, я послушаю тебя, – улыбнулся он и поправил локон волос, выбившийся из хвоста.

Я смутилась. Да, я влюбилась в Ильяса Картера. В того, с кем нельзя было дружить… Внезапно, незапланированно, неожиданно… Но в тот же момент меня что-то мучило. Очень мучило. Что это было, я не знаю. Я внимательно посмотрела на него и заметила, как он похорошел, как вырос за эти дни, он был великолепен… Там в больнице на меня смотрел абсолютно другой человек. Лицо в царапинах и ссадинах, больничная пижама, скрывавшее стройное, рельефное тело, и только его большие, черные глаза были родными. Я смотрела на него со стороны и не могла поверить, что это прекрасное создание и есть грубиян Картер… А как он был рад меня видеть… Глупыш. Но что-то все-таки было не так. Я чувствовала это, не могла понять. А, может быть, не хотела? Теперь я поняла, что мне нужно было входить в новую жизнь и брать ответственность за парня, который, со дня на день, станет моей второй половинкой…

– Ау, – он помахал мне.

– А? Чего тебе, Картер?

– Ты на чем залипла? – спросил парень.

– Я… Димка приходил ко мне… Сегодня…

– И? – хрипло произнес он.

– И… Ничего. Мы расстались.

– Ого.

–Тебя это удивляет? – нахмурилась я.

– Есть такое дело. Я думал, что любовь так просто не сломить.

Да, да, конечно, давай поиздевайся надо мной.

– Если сломалась, значит, это была вовсе не любовь, – ответила я.

– Да ну?– прищурился парень.

Зачем я это сказала? Господи, Рита, ты вообще не думаешь? Да как тут думать, когда голова забита мыслями. Мыслями о том, как лучше будет признаться ему в своих чувствах. И вообще должна ли я в них признаться? Сказать прямо здесь? А что сказать? Вот так все выдать?

Сердце в груди стучало с бешеной скоростью, было ощущение того, что оно сейчас остановится. Я придумывала множество слов, пока сидела у него в палате, которые должны были тронуть его до глубины сердца. Но сейчас я все забыла… Абсолютно все…

Так, хватит! Соберись! Сейчас или никогда! Любой возможностью нужно пользоваться здесь и сейчас! Если признаваться в любви, то сейчас. Просить прощение – сейчас. Браться за руки – сейчас… И я готова сделать это…

– Я хотела поговорить с тобой, – выдавила я.

– Я знаю, о чем ты хочешь поговорить, – отозвался он.

– Да?

– Естественно. Подойди поближе.

Я неуверенно сделала шаг, затем другой, медленно села на край его кровати.

– Пододвинься поближе, пожалуйста, – снова попросил Картер.

Я послушно повиновалась, чувствуя, как бабочки в моем животе усилили ход.

– Еще ближе.

Между нами оставалось примерно полметра. Я нервно сглотнула, глядя ему в глаза.

– Прости меня, Рита, – выдохнул он.

– Что? То есть, – пыталась я угомонить свое учащенное дыхание, – за что простить?

– Я до смерти напугал тебя.

– Оу, – наконец-то переборола свое волнение, – ты придурок, Картер. Я чуть не умерла!

– От моей красоты? – ухмыльнулся он. – Держу пари, все так и было.

– Ты ужасен, в любую секунду можешь все повернуть в свою пользу.

– Как ты? – спросил он.

– Нормально, – прошептала я.

– Я волновался за тебя.

– Ты что? Что с тобой, Ильяс?

Он откинул одеяло и пополз прямо на меня, медленно, но в тоже время слишком решительно. От неожиданности его действий я легла на кровать, тем самым позволяя ему контролировать всю происходящую ситуацию.

– Я знаю, что ты обо мне думаешь, Маргарита, – прошептал он, склонившись надо мной. – Что я задиристый, избалованный наглец, не так ли? Но ты попытайся узнать меня поближе.

Я улыбнулась ему в лицо, оперлась на локти и тихо сказала ему на ухо:

– Так покажи, какой ты на самом деле.

Он облизнул пухлые губы, приближаясь к моему лицу, а я, поддаваясь эйфории, закрыла глаза, готовясь насладиться этим моментом своей жизни.

– Это еще что такое?

Я мгновенно подскочила на кровати, в палате стоял врач с округленными от удивления глазами.

– Молодые люди, я, конечно, все понимаю, но…

Боже, я сейчас провалюсь сквозь второй этаж от стыда.

Ильяс закатился в какой-то истерике от смеха, я же покрылась красными пятнами по всему лицу.

– Время посещений закончено, увидитесь завтра. Ну и молодежь пошла, – промямлил старик.

Я вскочила с кровати Ильяса и, схватив сумку со стула, направилась вон, когда Картер схватил меня за запястье.

– Пусти, – сказала я, пряча глаза.

– Если хочешь узнать меня лучше, то будешь попадать в такие ситуации частенько, готова?

– Сказала же, пусти.

– Хорошенько подумай об этом, – и он поцеловал мою ладонь.

Я удивленно окинула его глазами, не скрывая улыбки, и вышла вон из палаты.

~

Глава 15

~

Маргарита

Я сижу на берегу, яркие лучи солнца касаются моего лица, я жмурюсь и улыбаюсь, но… Вот он. Это Ильяс, он стоит по колено в воде.

– Ильяс! – Кричу я.

Он оборачивается, смотрит на меня и улыбается. Так искренне и мило, что мне хочется броситься к нему и целовать без остановки, но я замечаю, как он хмурится и идет в другую сторону.

– Ильяс! – Снова кричу я, но он не слышит и продолжает идти. – Ильяс, стой! – Я слышу свой голос и… Просыпаюсь. Сильная отдышка, сердце бешено стучит, пульсацией отдавая в ноги. Я пытаюсь вспомнить каждую мелочь, когда понимаю, что нахожусь не дома. Я лежу на огромной кровати, застеленной идеально белым бельем, вещи раскиданы по всей комнате, на мне белый халат. Быть может, я все еще сплю? Ущипнув себя, я понимаю, что все, что я вижу абсолютно реально. Но где я? Осмотревшись немного, я увидела записку на тумбочке, рядом с кроватью.

«Ты была пьяна. Позвони, когда проснешься. Игорь. *******3564»

– Игорь? – я даже не узнала собственного голоса, настолько сильно он дрожал от испуга. – Но кто такой Игорь?

Я потерла виски пальцами. Как закончились вчерашние посиделки, я не помнила. Нового знакомого Игоря, соответственно, тоже. Но как я оказалась в этой комнате? И почему рядом нет Наташи? Я схватила телефон, набирая номер Соболевой, но абонент был недоступен. Горький ком подкатил к горлу. Мне было страшно. Неужели этот Игорь и я были вместе? Набрав указанный номер, я услышала в трубке долгие гудки.

– Алло? Игорь?

– Ты проснулась?

Голос предательски дрожал, я была на гране истерики.

– Ты… Я ничего не помню и не понимаю, где…

– Ты плачешь? Успокойся, Маргарита. Твои друзья были пьяны, они попросили меня присмотреть за тобой. Я не знал, где ты живешь, поэтому привез тебя в отель.

– Так я в отеле? Слава Богу, – облегченно вздохнула я. – Значит у нас с тобой…

– Слушай, я на работе, долго говорить не могу. Сдай ключи на ресепшен, все твои вещи в номере. Было приятно познакомиться, пока! – И парень отключил вызов.

Немного успокоившись, я привела себя в порядок, оделась, сделала все, как сказал парень. Времени около десяти часов, значит, я еще успеваю на пару. Вызвав такси, я поехала прямо в институт, мне не хотелось беспокоить Раечку по пустякам. Больше всего меня беспокоило, почему Наташа вне зоны доступа. Почему она оставила меня с Игорем? Почему никто не позаботился о том, как мне добраться домой? Тысяча вопросов присутствовала в моей голове, но у меня не было ответов.

Подъехав к институту, я бегом бросилась внутрь, не переставая набирать номер Соболевой.

– Почему ты так поздно? – спросил голос у меня за спиной.

Я обернулась. Облокотившись на перила, на меня смотрел Ильяс. В руках он крутил рюкзак.

– Ты уже выписался? – удивилась я.

– Вот дела, ты совсем не ждала меня? И где ты ходишь вообще?

– Не твое дело, – отозвалась я.

– У тебя первая пара в восемь, ты уже опоздала.

– Не твое дело! – Сказала я громче. – Отойди.

Но парень и не думал отвязываться, наоборот он зашагал рядом.

– Почему ты идешь за мной? – спросила я раздраженно. – Почему ты поджидаешь меня здесь?

– Тебе кажется, стукачка, я шел к Сан Санычу. Просто проходил мимо. – Сказал Картер и ухмыльнулся.

– К Сан Санычу? Его кабинет в другом направлении, – нахмурилась я.

– Мне нравятся сложные пути, – пытался отмазаться он.

– Как скажешь, – равнодушно сказала я, пожав плечами. – Я иду на пару.

Войдя в аудиторию, я сразу заметила Соболеву на своем привычном месте.

– Наташа! – Сказала я, пытаясь отдышаться.

– О, привет! – Радостно ответила мне девушка. – Почему тебя не было на первой паре?

– Наташ, когда ты вернулась домой? Почему ты не сказала мне? – набросилась я с вопросами.

– Я не помню, – виновато промямлила Соболева. – Я слишком много выпила. К тому же ты отлично проводила время, и я решила, что не буду тебе мешать. Ведь ты итак в последнее время сама не своя, мне было неудобно уводить тебя оттуда.

– Я поняла.

– Что случилось, Рит? Что-то не так?

– Нет, нет, – промямлила я. – Все хорошо.

Я направилась к своему месту, на ходу расстегивая куртку.

– Не неси ерунды! Ритка бы так никогда не сделала! – Донеслись до меня чьи-то голоса.

Услышав это, я пулей вылетела в коридор. Около окна стояла группа парней, включая Раечку. Я нахмурилась, сердце забилось сильнее.

Что я не сделала бы? О чем они говорят?

– Мы не придумываем, – сказал Якушев. – Она правда вешалась на другого парня в тот день. Я лично видел, мы тоже отдыхали в том клубе.

– Да, у меня даже фотка есть, где она с ним танцует,– подтвердил Сашка.

О, нет. Кажется, сейчас все окончательно рухнет. Зачем они это делают? Кто вас просит лезть в мою личную жизнь?

Мне хотелось подбежать к ним и ударить обоих.

Зачем они рушат то, что я пыталась построить? Ведь ничего же не было. Господи, я вообще ничего не помню.

Рая стояла с открытым ртом, она не могла поверить в то, что ей говорят. Я всем сердцем молила Бога, чтобы она не поверила в это, чтобы дала возможность все ей объяснить. Ведь после вчерашней ссоры мы так и не поговорили. Сразу после больницы я поехала к Наташке, и мы отправились веселиться.

– Видишь, – протянул ей телефон Куликов.

От увиденного, лицо подруги вытянулось. Она облокотилась на стену, закрывая рот ладонью.

– Вы врете, – прошептала она. – Это не Маргарита.

У меня будто камень с души упал.

Она не поверила. Я смогу все объяснить, Рая поймет, и все будет хорошо.

– Это еще ничего, – сказал Якушев. – Ты на это посмотри. – С этими словами, он что-то нажал в телефоне и протянул Синицыной.

– Она провела ночь с ним, – прозвучало заключение. – Этот пост был написан сегодня утром и отправлен в группу, ты не видела? Открой и посмотри, там даже фотография есть.

Что? О чем они говорят? Какой пост?

Голова закружилась. Я дрожащими руками достала телефон и зашла в группу, где участвовали все мои однокурсники, в которой была закреплена запись. Увидев фотографию, я сама чуть было не упала в обморок. Спящая я в объятиях незнакомого парня.

Наверное, это и есть Игорь.

Слезы обиды и разочарования потекли из глаз ручьем. К горлу подступил огромный ком, который я не могла проглотить. Мне было горько.

Кто это выложил? Зачем меня так подставили, ведь ничего не было.

Я скатилась по стене вниз и залилась слезами, постоянно всхлипывая, как мне поверить в происходящее? Что делать? Мне хотелось бежать. Куда угодно. Главное не оставаться здесь, не видеть и не слышать того, что про меня говорят.

Это недопонимание. Но, если я сбегу, что это докажет? Нет. Я не должна бежать. Побег будет означать мою виновность. Я ни в чем не провинилась, почему я должна прятаться?

Вытерев слезы, я встала и направилась к ребятам.

– А вот и девушка, о которой идет речь, – рассмеялся Якушев. – Иди сама у нее спроси.

Раечка посмотрела на меня растерянным взглядом. В ее глазах застыли слезы. Я чувствовала, как мое сердце разрывается в клочья.

– Рай, – сказала я. – Нужно поговорить.

– О чем поговорить? – спросила она.

– То, что про меня сказали, это жалкое недопонимание, – выдавила я, пытаясь не плакать. – На самом деле все не так. Да, я действительно проводила время с этим человеком, но он был частью компании. Спроси у Наташи, она тоже была там. – Начала доказывать я.

– Подожди, Рит, ты же говорила, что поедешь к Ильясу, – прошептала она. – Откуда взялась Соболева? Почему ты не сказала, что едешь с ней куда-то?

– Рай, прости…

– Ты провела с ним всю ночь? Да? – снова спросила она. – Скажи, Рит, ведь это правда? – я уже начала проклинать себя за то, что пошла в этот чертов клуб. – А как же Ильяс, Рит? Или тебе все равно с кем?

– Рай…

– Черт возьми! С кем ты пошла? С Соболевой? Да она же ведьма, как ты могла доверять ей?

Мне было ужасно обидно, плача, я закрыла уши руками.

– Рита, знаешь, что говорят про тебя в институте? Что ты всегда была такой милой! А, в конце концов, вывалялась в грязи!

– Не смей так говорить про меня! – Крикнула я.

– Это не я говорю, а все, кто видел этот пост! А что я могу сказать? Что мне делать? Радоваться?! – Я закрыла лицо руками, понимая, что это конец. – Давай отпразднуем! Все считают мою подругу распутной! Вот достойный повод для праздника!

– Почему ты не веришь мне?

– Я верю, Рит, верю. Но что теперь будет? А как же Илья? Что подумает он?

Я смотрела на Раю, слезы не останавливались. Больше всего на свете мне нужна была подруга, но сама Синицына была в ярости и обескураженности. Никого не было рядом, кто бы мог меня поддержать.

Я не могу описать словами, как это ужасно, когда ты идешь среди людей, которые показывают пальцем в твою сторону и говорят то, чего на самом деле не было. Это был мой позор. Если бы я только могла объяснить все, но у меня не было никаких доказательств. Тысячу раз я набирала номер Игоря в надежде, что хотя бы он мне поможет, но автоответчик говорил, что абонент недоступен.

В моей жизни произошел серьезный перелом. И изменить это было не в моих силах. Мне безумно хотелось вернуться назад и все-все исправить, но что я могла? Правильно, ничего.

Дома я в слезах рассказывала еще раз Рае и Кириллу о произошедшем. Подруга была в шоке, она верила мне, но также как и я не могла ничего сделать. В группе стали писать много сообщений с оскорблениями. Я была подавлена, мне никогда раньше не приходилось сталкиваться с этим. Ночью я долго не могла успокоиться, пребывая в жуткой истерике. Это чувство, когда у вас очень странная боль в горле, слезы подступают к глазам, и вам жутко хочется кричать, но вы не можете. И эта боль сжимает ваши легкие, и поэтому вы, оставшись без сил, падаете на колени и начинаете рыдать.

Мне было страшно представить, что будет в институте на следующий день. Я не хотела идти туда, но помнила, что не могу просто так сдаться и прогнуться под сплетнями, я должна была доказать обратное. Раздумывая над этим, я забылась тревожным сном.

Ильяс

Я не стал ждать выписки. Нет, не так. Я не мог больше ждать, когда скажу ей. Я не мог сидеть там и не видеть ее. Кажется, стукачка стала моим наркотиком, на который я реально подсел. И мне было все равно, что скажут обо мне в институте, подорван мой авторитет или нет, уже не имеет значения. Я изменюсь, я стану лучше ради нее.

– О, Бог мой, глянь, Дилан, сам Ильяс Картер пожаловал, – громко произнес Тим. – Здорово, дружище.

– Аккуратно, плечо, – улыбнулся я. – Нормально все, вы тут как без меня?

– Ильюх, не переигрывай, – сказал Дин, – тебя не было всего день.

– Почему твой телефон недоступен?

– Ох, черт, – ответил я, – нет у меня телефона. По ходу, я потерял его в той потасовке. Ну, ничего, это легко исправить, после пар добегу до евросети.

Дин попытался что-то шепнуть Тиму, меня это насторожило.

– В чем дело? Секретики? – нахмурился я.

– Ты чего, Ильюх? – рассмеялся Тим. – Какие секретики? Хотим вот предложить тебе свалить с пар. Нужна кое-какая помощь в «Яме».

– Бл*ть, я так спешил на пары, а ты меня хочешь сразу в «Яму» увезти?

– Знаем мы, куда ты спешил, вернее, к кому, – сказал Дин.

Я не смог сдержать улыбки. Все-таки я любил своих друзей, хоть мы и вели себя друг с другом по-скотски, они были лучшими. Они были моей семьей.

– Вы видели ее?

– Еще нет, ее не было на первой паре. Давай так, ты встречаешься с Риткой, и потом мы сразу же отправляемся в «Яму». Реально, Ильюх, там дел невпроворот.

– Вот и займись ими, – хохотал я.

– Сука, – прошептал друг, шуткой ударяя меня в плечо.

***

Я проснулся от того, что кто-то положил на меня руку весом килограмм в пятьсот. Открыв глаза, я понял, что это Тимоти навалился на меня всем телом. Ремонт в «Яме» вылился в грандиозную вечеринку, и как только я согласился на это. Впрочем, ничего нового, но я ведь хотел поговорить с Ритой. Вскочив на ноги, я быстро умылся, зачесал волосы, сварил себе кофе и начал обдумывать каждое слово. Приметив на подоконнике телефон Дина, я сразу же зашел на свою страничку, десятки сообщений сыпались на мою сонную голову. Но… Что это?

– Что за на х*й? – сказал я в слух, кажется, разбудив кого-то из парней.

В беседе группы красовалась фотография Маргариты в объятиях какого-то мужика. Огонь внутри меня вспыхнул в считанные доли секунды. Сразу же в голове прозвучали слова Кудрявцева про то, что у Риты много таких, как мы. Пальцы сами сжимались в кулак, это обсуждалось и в параллельных группах.

– Какого хрена?

– Ильюх, ты можешь потише шуметь, голова звенит, – промычал Тим.

– Потише, говоришь? – взревел я. – А не отсосать ли тебе, Тим?

– Не понял, – парень быстро протер глаза. – Что произошло?

– Я вот тоже хочу понять, какого х*я происходит?

– Вы чего, парни? – произнес Дин.

– Да объясни ты толком, в чем дело?

– Что это за х*йня?

Парень посмотрел на фото и застыл на месте.

– Бл*ть, Ильюх, мы хотели рассказать, но не было подходящего случая.

– Случая? – орал я. – Какого на хрен случая? Сколько вы еще планировали молчать? А? Говори, говори, Тим, отвечай!

– Ильюх, мы…

– Заткнись! Бл*ть! Я так и знал! Черт! Проклятье! Кто это выложил?

– Мы не знаем, но хотели это выяснить до того, как ты узнаешь.

Сжав кулаки до боли в коже, я направился к выходу, толкнув парня плечом. Да, мне было ужасно больно. Я не мог поверить в то, что увидел несколько минут назад. Хотя… Чего я хотел? Она не была моей девушкой, разве что в мыслях и мечтах. Маргарита имела право делать все, что хотела, но от этих рассуждений мне легче не стало.

Что я должен делать? Поговорить с ней? И что я ей скажу? Мы не встречаемся, просто дружим. Как начать диалог? Проклятье! Почему все так сложно? Я выгляжу так жалко… Надеялся на будущее с ней? Влюбился, как дурак… По уши… Она умудрилась разбить мое сердце еще не начав встречаться со мной. Сколько я еще буду бегать от реальности? Сколько еще буду жить в мечтах о том, чего может и не быть? Я обижен, что ей нет дела до меня и моего мира, в котором я живу, а что, если она желает, чтобы я хотя бы попробовал заглянуть в ее мир? Я не хочу иметь дело с ее «другом», я осознаю это, но мне же не надо говорить с ним или что-то в этом роде, мне просто нужно поговорить с Маргаритой. Она тоже скучает по мне, я уверен, но чего-то боится. Нам нужно поговорить. Что за бред? Если бы я был ей нужен, то она бы не проводила время с ним. Нужно забыть о ней. Перевестись на другой факультет или в другой институт.

Подъезжая к институту, я постепенно приходил в форму старого Ильяса Картера, которому абсолютно на все и на всех. Но я чего-то боялся. Чего? Насмешек? Увидеть ее? Услышать очередную шутку в свою сторону? Одно было ясно точно. С Маргаритой покончено. Я не смогу общаться с той, которая у меня где-то рядом с сердцем, видеть ее с другим будет мучительно. Я потерял человека, даже не вступив с ним в отношения. Я готов был быть для нее особенным, помогать, справляться с любыми трудностями, поддерживать, любить, но теперь я, просто на просто, не имею права…

Впервые я почувствовал себя чужаком в этом заведении, но мне необходимо было сделать все возможное, чтобы скрыть печаль в своей убитой душе. Я знал, что все, скорее всего, уже знают каждую подробность, поэтому не было смысла что-то скрывать. Я просто буду прокручивать каждое воспоминание, связанное с ней, каждое слово, каждое действие я буду пытаться ощутить на себе. Мне было тяжело и ужасно больно, я не мог находиться там и смотреть на то, как рушатся мои мечты и желания, поэтому я потихоньку спустился вниз, чтобы никто меня не видел.

Спускаясь по лестнице, я плечом к плечу столкнулся с Кругловой. Мне показалось, что она очень изменилась со вчерашнего дня. Глаза были опухшими и поблеклыми, кажется, она много плакала. Темные круги говорили о бесонной ночи, а дрожащие губы показывали ее волнение. Она смотрел на меня так, будто хотела дать ответы на все вопросы в моих глазах. Мне было стыдно за то, что она прочитала это. За то, что я не мог контролировать себя рядом с этой девушкой, только она могла понять, что со мной происходит, она делала это еще тогда, когда я не знал ее, когда просто писал ей днем и ночью, не подозревая о том, что по ту сторону экрана находиться Маргарита.

– Ильяс, – прошептала она.

Я вздрогнул, нужно было убраться подальше, чтобы не видеть этих глаз, чтобы не чувствовать ту боль, которая обжигающими рубцами оставалась на моем сердце, поэтому я отвернулся и пошел в другую сторону.

– Ильяс, – крикнула она мне вдогонку. – Остановись.

Я замер, будто не мог сделать еще один шаг. Меня буквально парализовало. Девушка подбежала ко мне.

– То, что говорят про тебя… Это правда, да? – отозвался я.

– Нет! – Громко сказала стукачка. – Ничего у нас с ним не было. Эти фото в группе недопонимание!

– Тогда почему все вокруг говорят об этом и подтверждают, что все видели лично?

– Между нами ничего не было, Ильяс. – Начала оправдываться девчонка, но я не понимал, зачем она это делает.

– Да? – я подошел к ней. – Тогда как ты это докажешь?

Зачем я остановился? Нужно было уходить как можно быстрее. Что она делает? Зачем оправдывается? Что хочет услышать? Зачем ты это делаешь, Рита? Нет, прошу тебя, только не ты. Ты нужна мне. Я не могу потерять тебя. Прошу, скажи, что это все ложь.

– Мне плевать, что все верят слухам, – прошептала Круглова. Слезы, как бы она не пыталась их удержать, покатились из глаз, разделяя лицо на равные части. – Никто не верит моим словам. Со мной все нормально, до тех пор пока…

Нет, не молчи. Говори дальше, ты не можешь сейчас остановиться на полуслове и уйти, как делаешь это всегда. Я прошу тебя, говори.

– Пока ты все еще веришь мне, – закончила девушка.

Почему ей так важно мое мнение? Почему важно то, чтобы я оставался рядом? Почему я был нужен ей? Столько вопросов, но нет ответов. Маргарите нужно было знать, что я верю ее словам.

– Все, что говорят про меня ложь. Я действительно отдыхала с девочками, откуда появился этот парень, я не помню, но, Ильяс… – речь стукачки оборвалась, потому что эмоции снова захлестнули.

Что я должен сказать? Верю ли я ей? Черт! Да, я верю. Я верю, потому что она стоит напротив меня и плачет. Она стоит и говорит мне, что ей все равно на остальных до тех пор, пока я верю ей. Эта девушка тоже испытывает чувства ко мне. Сейчас… Именно сейчас или никогда…

Я подошел к ней и крепко обнял. Такого поступка девушка явно от меня не ждала.

– Тише, Рит, тише, не плачь, пожалуйста. Я верю тебе, слышишь? – я взял ее заплаканное лицо в свои теплые руки. – Перестань. Я рядом, поняла? Перестань плакать, я никогда не поверю в то, что ты могла так поступить с кем-то, даже если это танцоришка Кудрявцев. Иди ко мне.

Я вновь вдохнул запах ее волос. Да, может быть, это глупо, но я верил ей, и большего мне ничего не нужно. Я был благодарен вселенной за то, что сейчас я стою и обнимаю девушку, которая мне дорога. Со дня нашего знакомства она была единственной из всех, кого я хотел видеть постоянно. Подумать только, парень, который постоянно издевался над всеми, сейчас стоит и обнимает девушку, которая подставила его, умоляя не плакать.

Все было так сложно, что я даже не мог логически оценить ситуацию. Сегодня я взглянул на нее с другой стороны. Но… почему я сделал это? Почему не смог уйти? Почему не мог видеть того, как она плачет? Не могу понять, почему… Но мне так захотелось, чтобы она знала, что я верю ей. Мне хотелось плакать еще громче, чем Маргарита. А когда она обняла меня в ответ, резко закружилась голова, сердце просило еще и еще, холодные мурашки пробегали по спине, я чувствовал ее сердцебиение. Мне казалось, что мы одни в целом мире… И будь моя воля, я бы ее не отпустил.

По большому счету, я должен быть счастлив. Рядом она, которая запала мне в сердце, но я не мог ощутить этого счастья. Его просто не было… Изо дня в день я думаю о ней… Пытаюсь сфокусировать свое внимания на чем-нибудь другом. Но… Я бессилен… Маргарита постоянно стоит у меня перед глазами… Ее прекрасные глаза… дрожащие, но безумно приятные губы… Боже… Я словно схожу с ума… Но в этот момент я понял одно: я не знаю, любит ли она меня.

– Рит, все будет хорошо. Я с тобой. Просто знай это, – сказал я.

– Я буду знать, – прошептала девчонка, все сильнее сжимая мою руку. – Как врачи отпустили тебя?

– Они не стали возражать. А если бы и возразили, то все равно бы не смогли остановить меня.

– Да? Почему?

– Потому что невозможно победить того, кто не собирается сдаваться!

И я был прав, она должна была доказать свою невиновность, чтобы никто не смел так оскорблять ее. Рита отступила от меня и молча развернулась, чтобы пойти обратно в помещение, но я не смог дать сделать ей хотя бы еще один шаг, не отпуская руки, я потянул ее к себе.

– Рита, – прошептал я.

– Да? – испуганно выдохнула девушка.

– Ты чудесная, – сказал, перебирая ее волосы.

Нас разделяли чертовы полметра, полметра невозможности. Эти проклятые полметра, которые портили все. Сердце бешено стучало, меня бросило в жар, а потом в холод, руки тряслись от волнения, дыхание сбилось. И я не успел ни о чем подумать, как мои губы сами коснулись ее. Они были горячими и требовательными, царапались подсохшей чешуйкой кожи, но мне нравилась и она, и потрясающая гладкая шея, которую я коснулся пальцами, вызвав у стукачки неожиданный глухой стон. Сердце мое билось все сильнее, так же быстро, как и у нее. Я почувствовал что-то похожее на вязкий жар, расползающийся от живота по груди и бёдрам. Девушка обнимала меня за плечи, не отпуская ни на миллиметр. Она принял меня, ответила на мои чувства. Как же я боялся коснуться ее, а теперь она сам обнимает меня. Такого наслаждения я никогда не испытывал, это верх блаженства. Если бы я умел летать, то стартовал бы с места на неимоверной скорости света и несколько раз обогнул бы землю от одного ее поцелуя. Я, потеряв всякий контроль над собой, схватил ее за талию и притянул к себе.

– Как же ты мне нужна!!! – Прошептал я, крепко обнимая девчонку.

~ Глава 16 ~

Маргарита

Мы проводили вместе каждый день, я практически, отсутствовала дома. Рая и Кирилл были счастливы, они так искренне радовались за нас. Кажется, Ильяс начал меняться, он постоянно улыбался, а я просто получала удовольствие, находясь рядом с ним. Я безумно его любила, и с каждым днем я чувствовала, что меня безудержно тянет к нему, и будь моя воля, я бы не ночевала дома.

Я понимала, что человеком нужно гореть. Нужно гореть с ним, для него. Не важно, что это вызывает злость, ярость, страсть, главное – гореть, потому что если нет огня, рано или поздно вы уйдете в поисках человека, который вам его подарит. Мне это не грозило, потому что Картер был моим огоньком.

Мы с ним могли уехать в любой уголок этого города, где нас никто и никогда бы не нашел. Его смех и радость постепенно к нему возвращались, и я была рада, что смогла вернуть его к жизни.

Постепенно слухи обо мне утихли, все знали, что мы с Ильясом пара, и уже не доставали глупыми вопросами. Этот месяц пролетел незаметно для нас обоих. Ильяс не посещал больше свои тусовки, ни с кем не конфликтовал, он стал обыкновенным, но в то же время я видела в нем абсолютно необыкновенного человека. Он был особенным, не похожим на других. Все мои прошлые отношения не могли сравниться с нашими, потому что они все не стоили Ильяса. Мне даже не из-за чего было поругаться с ним, настолько этот парень был необыкновенным. Быть рядом с ним, целовать его, держать за руку все это раньше казалось мне таким незначительным, но с появлением Картера в моей жизни самые маленькие мелочи значили для меня все. Нет, не я помогала Ильясу выбраться из кровавой рутины его жизни. Это он помогал мне выбраться из моей, выбраться на встречу счастью и смеху. Просыпаясь, каждое утро, я думала, как побыстрее добраться до института, чтобы снова вдохнуть запах бензина и мятной жвачки.

– Тебя не будет на ужине? – спросила Рая.

– Нет, – весело ответила я.

– Куда сегодня собираетесь? – она плюхнулась на диван.

– Не знаю, Ильяс сказал, что хочет показать мне что-то особенное.

– Хм, интересно, что же это. Знаешь, Ритка, иногда мне аж завидно. Илья так изменился рядом с тобой, просто другой человек, что не день, цветы, новые ощущения, сюрпризы, комплименты. Вот сегодня опять куда-то повезет, а мы с Кирькой только в кино ходим, ну, ладно, в кафе еще. Что это за жизнь? Где романтизм? Нет романтизма.

– Рай, – я обняла подругу, – он любит тебя. Я знаю это, и ты это тоже знаешь.

– Да знаю, но все равно хочется чего-то волшебного. Сейчас пора нового года, хочется чуда.

– Будет тебе чудо, Синицына.

– Ага, легко тебе говорить, у тебя каждый день с Ильей как одно сплошное чудо, кто бы мог подумать.

– Рай, ну хочешь, я никуда не пойду?

– Ты что? – удивилась подруга. – Иди скорее, потом расскажешь, что было, мне то интересно, где я еще такое услышу.

Я рассмеялась.

– Не хочу, чтобы ты грустила.

– Да не буду я грустить, приготовлю ужин, и мы с Кирей сядем как пенсионеры за телевизор, смотреть «Иронию судьбы».

Я расхохоталась пуще прежнего.

– Хотела бы и я с Ильясом посмотреть «Иронию судьбы», но он не даст мне такого шанса.

Выйдя на улицу, я почувствовала, как мороз сразу же начал щекотать мои щеки. Я улыбнулась. Погода была что надо. Вечерние огни города, морозная зимняя улица, гирлянды на деревьях и окнах квартир. Ильяс стоял напротив подъезда, на нем была стильная зимняя куртка, черные джоггеры и зимние кроссовки. Даже с таким объемом одежды он выглядел очень мило.

Я подбежала к нему и запрыгнула на спину.

– О-о, вот ты где, наконец-то. Почему так долго? – улыбался он.

– Я говорила с Раей.

– И что на этот раз у нее случилось?

– Ничего особенного, – ответила я, забираясь на байк, – просто она думает, что моя жизнь интереснее, чем у нее.

– Разве это не так? – Ильяс приподнял левую бровь.

– Ну, это так, просто у каждой пары свои интересы и свои отношения. Рая и Киря смотрят «Иронию судьбы», мы же рассекаем просторы ночной Москвы.

– Ты хочешь посмотреть «Иронию судьбы»?

– А ты разве стал бы смотреть со мной этот фильм?

– Почему бы и нет? Рит, пойми, мы состоим в отношениях, это не значит, что я буду делать то, что хочу и тянуть тебя за собой. Я учитываю твое мнение, если хочешь, мы прямо сейчас поднимемся с Рае и Кириллу, и посмотрим все вместе то, что вы хотите.

Я широко улыбнулась, крепко целуя Картера в шею.

– Почему ты такой?

– Какой?

– Другой, не такой как все.

– Ты такая смешная, Рита. Мы едем или идем к тебе?

– Мы едем. Я хочу узнать, что ты так сильно хотел показать мне.

***

– Это обязательно? – смеялась я, когда парень завязывал своим платком мои глаза.

– Конечно, обязательно. Замерзла?

– Немного.

– Сейчас, потерпи немного.

Я почувствовала его руки на своей талии и обжигающее дыхание в области затылка.

– Сюда.

Я сделала пару шагов, пока не уперлась во что-то твердое.

– Так, – прошептал Ильяс, – теперь ступеньки. Пятнадцать шагов вверх.

– Что ты задумал? – спросила я.

– Тс-с, молчи, шагай и ни о чем не думай.

Я послушно зашагала по ступенькам. Держась за Картера. Послышалось, как открывается дверь, повеяло теплом, я поежилась, мечтая поскорее оказаться в помещении.

– Та-ак, теперь шагов десять прямо и налево.

Пройдя еще немного, я ощутила руками препятствие из стекла.

– Что это?

– Сейчас, черт, не получается. Рит, теперь ты должнамне помочь, нажми на дверь и придержи ее, чтобы я успел зайти.

Я сделала так, как он сказал, сгорая от любопытства, где мы. Как бы я не пыталась поднять голову, повязка плотно закрывала глаза, поэтому подглядеть хотя бы немного, у меня не получилось.

– Стукачка, что ты делаешь? Перестать мотать головой, это сюрприз, терпи, пока не дойдем до места.

Пройдя еще несколько шагов, мы оказались в лифте.

– Ильяс?

– М-м? – отозвался парень, крепче обнимая меня сзади.

– Где мы?

– Почему ты такая любопытная, стукачка?

– Мне интересно, – цыкнула я.

– Я знаю, потерпи еще чуть-чуть.

Наконец-то лифт остановился, и мы вышли. Ильяс аккуратно взял меня за руку и повел за собой. Потеряв окончательно ориентир, я смирилась с тем, что ничего не понимаю и ничего не вижу, поэтому просто шла туда, куда вел Картер.

– Постой здесь, хорошо?

– Что? – возразила я. – Ты оставляешь меня непонятно где, да еще и с повязкой на глазах?

– Рит, пожалуйста, мне нужно всего лишь пару минут, просто обещай, что не снимешь платок и дождешься меня, – просил парень.

– Ладно, хорошо, но возвращайся, пожалуйста, скорее.

Он поцеловал меня в лоб и быстро зашагал вперед. Я осталась одна в пустом помещении. По крайней мере, я так думала, потому что не слышала никаких посторонних звуков.

Я бы никогда не подумала, что Ильяс Картер способен на какие-то романтические поступки. Он был другим. Я никогда не купалась в таком внимании противоположного пола. Но с Ильясом все было иначе. Он брал меня куда угодно, я проводила с ним все свободное время. Этот парень был сумасшедшим и любимым. Я получала все, что хотела и даже больше. Я получала его любовь. Да, он безумно любил меня, и я тоже любила его, как никого в своей жизни. Его было так много, что иногда меня охватывал какой-то непонятный страх, что когда-нибудь мне придется потерять Картера. Мне было страшно представить свою жизнь без этого парня, да я и не хотела представлять.

– Идем, – выдохнул он около меня.

– Наконец-то, – отозвалась я, протягивая руку вперед.

Мы вошли, я почувствовала сладкий запах, но, кажется, здесь было темно.

– Ильяс, здесь…

– Тс-с, – шепнул он, обнимая меня, – тише.

Моя голова наконец-то избавилась от шапки, и волосы подобно водопаду упали на плечи. Парень вдохнул в себя запах моего шампуня. За тем последовал черед куртки, теплые прикосновения его пальцев ожогами оставались на моих руках.

– Сними ботинки, – сказал он.

Быстрыми движениями я освободилась от обуви.

– Готова?

Я неуверенно кивнула, сердце ужасно билось, и даже где-то отдавалось сладкой болью. Желание увидеть то, что преподнес мне Ильяс, выросло до небес. Повязка в доли секунды упала с моего лица на шею. Я открыла глаза. Мы стояли на середине номера, уставленного множеством ароматических свеч. Стеклянные окна были во всю стену, Москва была как на ладони. С карниза струились потрясающие шторы светло-коричневого цвета. Огромная кровать, застеленная кристально белым бельем, красовалась у стены. Барная стойка буквально кишила разнообразием алкоголя. Изысканной выделки стол, стулья, люстра, все было таким романтичным. Я обернулась к Ильясу. Он все также и продолжал стоять на месте, держа в руках мою верхнюю одежду.

– Ильяс, это… Что это?

– Нравится? – улыбнулся Картер. Этот номер наш на весь сегодняшний вечер.

– С ума сойти. Что это за место?

– «Хаятт Ридженси», – ответил он.

– Офигеть! – Выдохнула я. – Ты с ума сошел? Это так дорого!

– Рит, тебе не понравилось?

– Понравилось, но…

Ильяс рассмеялся и, ухватив меня на плечо, плюхнулся на кровать.

– Что ты делаешь, Картер?

Но обхватив меня руками, Ильяс впился в меня взглядом.

– Я люблю тебя.

В номере повисла тишина. По телу пробежали мурашки. Мои мысли потерялись в омуте его карих глаз.

– Что-то не так? – нахмурился парень.

– Нет, просто… Я хотела первая сказать.

Картер легко выдохнул и поцеловал меня в висок.

– Как ты узнал, что я люблю ароматизированные свечи?

Он хитро улыбнулся:

– Я знаю о тебе все. Стоит Маргарите только подумать, как ее спутник уже даст ей это.

– Неужели? – парировала я. – Тогда он наверняка знает, что я сейчас хочу?

– Это естественно, – прошептал Ильяс мне в губы, вовлекая за собой в страстный, но в то же время нежный поцелуй.

– Угадал? – спросил он.

– Это уже неважно, – сказала я, обнимая его.

– Маргарита?

– М-м?

– Смотри.

Я открыла глаза и уставилась туда, куда смотрел Картер. На улице спустя такой долгий промежуток времени, наконец-то шел снег. От радости и удивления я подбежала к двери балкона и с грохотом отворила ее, вдохнув полной грудью морозный запах предстоящего нового года.

– Ильяс, – позвала я, – иди сюда, посмотри. Боже мой, как красиво!

Он подошел сзади, не спеша, обнимая меня за плечи. Я почувствовала тепло его мускулистых рук, ровное дыхание на своей шее.

– Ты же непросто так меня пригласил? – спросила я.

– В смысле? Не понял, – протянул он.

– Ответь честно, Ильяс. Ведь ты не просто так позвал меня, ты на что-то расчитывал.

– Рит, подожди, – я развернул меня к себе, – я думал это естественно, разве нет? Я имею в виду, что мы с тобой в отношениях, для нас естественно то, что рано или поздно это должно произойти. Я думал, ты тоже этого хочешь, но если нет, то я не буду настаивать. – Он прошел в сторону холодильника. – Мы можем поесть и посмотреть какой-нибудь фильм или что-то в этом роде.

Что ты делаешь, Рита? Боишься близости с ним? Но так же сама этого хочешь. Что мешает сделать это в номере самого шикарного отеля в прекрасную заснеженную ночь?

– Ильяс, я просто… Мне немного… – начала мямлить я.

– Ты доверяешь мне? – спросил парень, отворачиваясь от камина и смотря мне куда-то в глубину души, а не просто в глаза.

Я шумно села в кресло и обхватила колени руками.

– Больше, чем кому-либо, – прошептала я.

– Тогда ты должна быть спокойна, ведь я никогда никому не дам возможности сделать тебе больно, тем более самому себе.

– Один страх ты сейчас развеял.

– Чего еще ты боишься? – он встал и направился ко мне, присаживаясь напротив.

– Ильяс, ты ведь не бросишь меня? Обещай, что не оставишь меня.

– Что за…

– Если я кого-то и люблю, так это только тебя. Если ты меня бросишь, я останусь совсем одна. Ты есть, значит, есть все; тебя нет, ничего нет.

– Боишься потерять меня? – спросил Картер.

Я поспешно закивала головой. Парень опустился на колени передо мной и крепко взял мои руки в свои.

– Когда двое влюбленных вместе, вместо них говорят их сердца, а сердце никогда не обманывает.

– Ты думаешь? – шепнула я.

– Я уверен в этом. Так спроси свое сердце, Маргарита. Закрой глаза. – Я поддалась его словам и послушно зажмурилась. – Теперь представь, что ты в этой комнате одна, так давай, спроси его.

Помолчав с минуту, я открыла глаза и с улыбкой посмотрела на своего парня.

– Спросила? – еле слышно прошептал Картер.

Я кивнула.

– И что оно сказало, Маргарита?

– Я люблю тебя, – выдохнула я, касаясь большим пальцем его нижней губы.

Он поднял голову, чтобы посмотреть на меня. Его зрачки расширились, но он продолжал смотреть в мои глаза, будто находился под гипнозом. Взгляд Картера был особенным. Да. Его глаза – гипноз, я забывала обо всех проблемах в ту минуту, когда он смотрел на меня. Никто кроме Ильяса никогда не смотрел так мне в глаза, и я просто знала, что это разрушит меня навсегда.

– Я всегда буду рядом, – тихо произнес он, подхватывая меня на руки и перенося на кровать.

Я поддалась этому течению. Да иначе и быть не могло. В комнате было тихо. Я слышала только наше сбивчивое дыхание и стук сердец, в то время как на улицы и крыши зданий падал белый снег, внося в нашу жизнь что-то прекрасное. Его пальцы проникли в глубину моих волос. Движения стали настойчивее, дыхание жарче, стук сердца сильнее, а желание отчаяние, чем когда либо. Внизу живота сладко заныло, когда Ильяс поцеловал меня в шею. Я нервно сглотнула, откидывая голову назад. Легкие прикосновения его ловких пальцев заставляли меня каждый раз вздрагивать и покрываться множеством мурашек.

– Ты точно готова? – спросил парень, целуя меня в губы.

– Да, – ответила я, прикрыв веки.

Случайно потеревшись о его болезненно затвердевший член, я поняла, что назад пути нет. Я в самом шикарном номере шикарного отеля, на шикарной кровати и с самым шикарным парнем. Бояться было нечего, сердце говорило: «Вперед!» Стянув с Картера футболку, я поспешно освободилась от джинсов, так как моя кофточка давно лежала у изголовья кровати. Я на минуту задержала свой взгляд на кубиках парня и, облизнув губы, вновь припала к его телу.

– Расслабься, – прошептал он, заставив мое сердце вновь сжаться от вырывающегося наружу желания почувствовать его внутри себя.

Ильяс аккуратными движениями откинул мою голову назад, вдыхая в себя запах моего тела и прокладывая длинную дорожку из поцелуев от подбородка до начала пупка, вызвав мой сладкий стон.

– Ты очень красивая, стукачка.

С этими словами Картер освободил мое тело от нижнего белья. Я, смутившись, попыталась прикрыть хотя бы часть своего обнаженного тела.

– Что ты делаешь? – спросил Ильяс удивленно. – Никогда не закрывай даже малейший сантиметр своего тела. Я хочу лицезреть каждую клетку, ты прекрасна, Рита.

Я зарделась.

– Тем более, чего я там не видел то? – парень издал короткий смешок. А я покраснела сильнее прежнего.

Иногда я задумывалась, каково это любить Ильяса Картера, каков он, как нужно вести себя, но этот парень был насколько сложным, настолько и простым. С ним все было иначе. И даже сейчас я не поняла, как это все так быстро закружилось и завертелось: Ильяс вжался в мое тело, осыпая с головы до ног поцелуями. Я почувствовала его тепло и мужскую силу. Объятия были нежными, поцелую крепкими, стоны сладкими, а мы до безумия влюбленными. Мое тело буквально таяло под жадными поцелуями парня, я почти теряла сознание от его глухих стонов, раздававшихся в номере. Я обнимала его, обвивала ноги вокруг его спины и вдыхала запах, который казался до боли в груди родным. С каждым движением по телу разбегались мурашки и тягучие волны жара.

В один момент в нас пробудилось столько страсти, что я уже без посторонних мыслей впивалась ногтями в его бархатную кожу, оставляя следы. Этот парень давал мне столько ласки, что я даже забыла, как дышать. Мне хотелось досыта напиться вкусом его губ, почувствовать его внутри себя, ведь руки Ильяса все крепче и крепче прижимали меня, а тело предательски молило о большем.

Я готова была принять его полностью, вместе с его любовью, нежностью в глазах, с порывистым дыханием, хриплыми стонами, заботой и клятвой данной несколько минут назад.

Стянув с себя боксеры, Ильяс посмотрел на меня, и в этих глазах я могла прочитать все. Не нужно было говорить о любви, нее нужно было ее показывать, все было написано в его глазах.

Парень развел мои ноги, нежно проводя пальцами по ягодицам. И я приняла его полностью, мое тело давно было готово для него. Я пустила его на полную глубину, закусывая губу от удовольствия и издавая первый стон.

– Я люблю тебя, Ильяс, – сорвалось у меня.

В один миг вся его сдержанность улетучилась, как и мои страхи. Он вошел резко и твердо, сжимая мои бедра. Ощущение его горячего тела и не менее горячего дыхания захлестнули меня полностью, это было не сравнимо ни с чем. Я никогда еще не занималась сексом так желанно и так порывисто, и я никогда не занималась сексом с парнем, которого по-настоящему люблю. И эти две причины объединились, вызвав у меня чувства, которых я раньше никогда не испытывала. Это было отчаянно. Это было неотвратимо. Это было за пределами разумного.

В ту минуту, когда я почувствовала, как его пальцы еще сильнее стягивают мои волосы, а его дыхание стало более неровным, я поняла, что мы окончательно теряем над собой контроль. Мы два безумца, занимающихся любовью в номере при свете ароматических свечей, наслаждаясь друг другом так отчаянно.

Ильяс двигался во мне быстро, глубоко, ритмично, сжимая мое тело и идеально белую простынь. Он закрывал глаза от удовольствия, набирал новую порцию воздуха в легкие, закусывал губы, целовал по-хозяйски решительно и требовательно, накрывал собой так, что волны удовольствия разливались по всему телу от кончика носа до кончиков пальцев на ногах. Я каждый раз подавалась вперед, выгибая спину и впуская его в себя, издавая протяжные стоны удовольствия, чувствуя, как мышцы начали сокращаться вокруг его члена. Почувствовав мой оргазм, Ильяс наконец-то отпустил себя и тоже кончил, громко застонав.

Я улыбнулась, парень лег на спину, прижимая меня к себе и нежно целуя в шею.

– Это было… – начала я.

– Быстро? – рассмеялся Картер. – Прости, со мной такое впервые, обычно я ставлю рекорд, но с тобой все иначе. Во второй раз я буду более терпеливым.

– Я и не сомневаюсь, – прошептала, проводя пальцами по его мокрому лбу.

– Вообще-то, это еще не все.

– Ты хочешь взять реванш?

– Черт, Рита, ты вынуждаешь меня на крайности.

Я захихикала, целуя его в нос.

– Вообще-то, у меня кое-что есть, – прошептал он.

– Тогда покажи мне.

Парень поднялся с постели.

– Как насчет душа?

Я согласно кивнула и направилась в ванную комнату, в то время, как Ильяс переходил к следующему этапу сегодняшнего идеального вечера.

Теплые струи воды коснулись моего лица, наделяя мое тело новой порцией энергии. Я удовлетворенно закрыла глаза и наслаждалась водой, стекающей по моим плечам. Холодные руки коснулись моего живота, губы плавно двигались вдоль шеи. Шершавая намыленная мочалка касалась спины, я обернулась.

Крепкий, но в то же время медленный и глубокий поцелуй заставил меня захотеть этого парня еще сильнее. Я взяла его лицо ладонями, мокрые волосы закрывали глаза, капли воды выделяли пухлые губы, сводящие меня с ума.

– Пойдем, – прошептал он, – иначе я забуду обо всем на свете.

Я усмехнулась.

Ильяс подал мне идеально белое полотенце, и сам таким же обернул бедра, взъерошивая свои волосы и подавая мне руку.

Мы вышли из душа, когда я увидела маленький кофейный столик, на котором красовалась ваза с фруктами и бутылка игристого красного вина.

– Ух ты, – выдохнула я. – Когда ты стал таким романтиком, Ильяс Картер?

– Не поверишь, – сказал он, – сам в шоке.

Открыв вино, мы сели в ужасно мягкие кресла напротив окна, глядя на ночные огни.

– Я надеюсь, это лучше, чем просмотр «Иронии судьбы»? – спросил парень.

– Намного, – ответила я, сжимая его ладонь и делая глоток.

– Потанцуем?

– Что? – рассмеялась я.

– Слышишь? Музыка играет.

Я прислушалась. Кажется, в соседнем номере кто-то слушал классику.

– Ты серьезно?

– Конечно.

– Вот так? В полотенце?

Парень подхватил меня на руки.

– Даже в этом полотенце ты прекрасна, Маргарита.

Мы двигались в такт музыке, не сводя глаз, друг с друга. В этот момент не было никого счастливее меня. Вот он. Рядом. Такой родной, такой заботливый и нежный. С прекрасными полными счастья глазами, с улыбкой до ушей и любящим сердцем.

Ильяс прижал к груди мою ладонь и ловким движением руки надел на безымянный палец левой руки кольцо.

– Ильяс, – выдохнула я с удивлением, – что это?

– Тебе нравится?

– Господи, оно… Прекрасно.

– Как и ты, стукачка, – ответил он.

– Но зачем?

– Это подарок на новый год.

– Но… – я запнулась. Кажется, настолько отвыкла от отношений, что забыла тот простой факт, что нужно что-то дарить своей второй половинке на праздники. – Я ничего тебе купила.

Картер громко рассмеялся.

– Ничего и не нужно. Рит, я делаю это без какой-либо корысти. Я просто люблю тебя. И это все самая малость из того, что я готов сделать для тебя. Но поверь, при первой возможности я буду делать все, чтобы принести тебе много счастья.

– Но это неправильно, я тоже должна что-то…

– Тс-с, – шепнул мне парень, – единственное, что ты должна делать – радоваться и мечтать.

Очередной страстный поцелуй заставил меня забыть обо всем и с головой вновь окунуться в этого парня.

~

Глава 17

~

Ильяс

Моя жизнь кардинально изменилась, как только я встретил ее. Чтобы я не делал, но сердце все время стремилось увидеть Маргариту. Бросить все дела, сесть на байк и мчаться к ней. Я хотел обнимать ее постоянно, целовать, слышать ее смех, вдыхать запах ее волос. Мне кажется, я полностью помешался на одной девушке. Для других не было даже места не то, что в моей жизни, даже в моих мыслях. Теперь на линии моей судьбы было написано лишь одно имя – Рита.

– В чем дело? – спросил Глеб возмущенно. – Даже приехав ко мне, ты сидишь в своем телефоне. Ну-ка отложи его в сторону.

– Не могу, дружище, через час мы с Ритой встречаемся на набережной, но ощущение, будто время остановилось. Не могу дождаться, когда увижу ее, – ответил я.

– Совсем потерял голову, – покачал головой друг.

– Я хочу жениться на ней.

– Чего? – Глеб удивленно на меня уставился.

– Да, друг, – я сел на край кровати. – Я хочу жениться на Маргарите. Я хочу посвятить ей всю свою жизнь.

– Илья, ты уверен? Я хочу сказать, ты действительно готов? Пойми, семья это не развлечения, это такая запара… Как бы не случилось так, что через месяц тебе надоест.

– Нет, – покачал я отрицательно головой. – Ты же знаешь, я не вхожу туда, откуда не знаю, как выйти. Но я уверен в том, что хочу, чтобы эта женщина была моей. Я подарил ей кольцо моей мамы, но пока не сказал, что к чему, это выглядело бы пошло в тот момент. Я хочу, чтобы все было волшебно, я скажу ей, когда будут бить куранты.

– Ильюх, это так…

– Я знаю. Это на меня не похоже, но что я могу поделать? Знаешь, мне кажется, что моя жизнь превратилась в какую-то сказку. Типа жила-была одна красивая девушка, и парень еще красивее ее, – я рассмеялся. – Они встретились. Он нравился ей, хоть она и не признавалась в этом. Даже интересно, почему. Девушка была ужасной стукачкой, но ему это нравилось. Она даже не подозревала, что он видит себя в ее бездонных глазах даже на расстоянии. Ее характер был ужасен, но все равно сводил его с ума. Ее особь была небезупречна, но даже ветер мечтал прикоснуться к ее локонам. Знаешь, дружище, ему нравилось в ней абсолютно все: ее волосы, лоб, глаза, нос, щеки, губы, шея… А ей многое в нем не нравилось: его манера говорить, привычка курить. Он подшучивал над ней, заставляя плакать. Он никому не нравился. Он был плохим. И всю жизнь он был одинок… А она любила его. Не могу понять, почему. Не могу понять, зачем нам что-то менять в нашей жизни? Мы навсегда останемся такими. Я буду любить ее, выводить из себя, сбегать из дома, ища встречи, я хочу уснуть на ее коленях, хочу двух дочек похожих на нее, хочу стареть глядя на нее и умереть с ней…

– Прости, дружище, – сказал Глеб, – я думал, что это очередное твое увлечение, но сейчас я понял, насколько сильно ты ее любишь.

– Я скажу ей, осталось еще немного.

***

Она стояла, облокотившись на перила моста, и смотрела куда-то вдаль. Я готов был любоваться ей вечно, это того стоило, ведь мое сердце стремилось только к ней.

Припарковав байк, я направился к Маргарите, задумываясь над тем, что хорошо было бы ее удивить своим присутствием. Мне нравилось подшучивать над ней. Я тихо подошел сзади и громко закричал, подхватывая ее и быстро кружа. Рита завизжала, прохожие пристально и удивленно смотрели на нас, я громко рассмеялся.

– Ильяс! Я тебя терпеть не могу! Это, по-твоему, смешно? – Рита била меня сумкой.

– В чем дело, стукачка? Кого-то ждешь?

Она сердито вздохнула, но уже через минуту улыбалась вместе со мной.

Мы сидели на набережной. Рита рассказывала что-то из школьной жизни, обнимая меня и громко смеясь, а я пытался собрать все мысли в кучу и представить, как именно я все ей скажу.

– Да в чем же все-таки дело? – хмурясь, спросила она.

– Ни в чем, – ответил я, обнимая ее за плечи.

– Нет. Что-то есть. И ты почему-то не говоришь мне. И что ты все время пишешь в этом блокноте?

– Рит, все в порядке. Не трогай, это очень важная вещь. Я как-нибудь прочитаю тебе, что там.

– Нет, не в порядке. Расскажи мне, что не так? – она прижалась к моей щеке.

– Все просто великолепно, – улыбнулся я.

– Ильяс, не лги.

Я поднял ладони вверх и, посмотрев стукачке в глаза, сказал:

– Вот, смотри, все в порядке.

– Тогда почему ты такой?

– Какой?

– Загадочный.

– Да так, – отмахнулся я. Мне не хотелось, чтобы девушка узнала раньше. – А ты-то что помрачнела?

– Я? Ничего. С чего ты взял?

– Говори, со мной этот номер не пройдет.

Она закусила губу и, помолчав минуты три, сказала:

– Просто мама послезавтра приезжает.

– Ты серьезно? – спросил я.

– Да, – четко ответила девчонка.

– И ты говоришь мне об этом только сейчас? Рита?

– Да.

– Как так, стукачка? Ты должна была мне сказать хотя бы за неделю до этого.

– Зачем? – удивилась она.

– Как это зачем? Мы ее должны хорошо встретить, заказать столик, все дела.

– Прости, Ильяс. Но, честно говоря, я не в восторге.

– Почему? – спросил я, крепче обнимая Маргариту.

– Потому что ты не знаешь ее, она такая… Может за несколько минут довести свое отражение в зеркале до истерики, – выдала стукачка.

– Что? – Теперь настала ее очередь удивляться. – Это ты мне говоришь, стукачка? А сама-то? Как что, сразу истерить.

– Ильяс, – она толкнула меня, – я тебя терпеть не могу! Зачем надо мной смеешься?

– Да. Ты права. – Вздохнул я. – Прости.

Мне так хотелось сказать ей в этот момент, и еще больше мне хотелось увезти ее далеко-далеко подальше от всяких проблем.

– Ты боишься чего-то?

– Да, – призналась она.

– Чего ты боишься? – поинтересовался я.

– Я боюсь, что она захочет увезти меня с собой.

– Рит, ты серьезно? – ухмыльнулся. – Ты же не чемодан с вещами, который можно забрать. Ты живой человек, и только тебе решать остаться или уехать. Но я уверен, что ты не захочешь покидать такого замечательного парня, как я.

– Прекрати кривляться, Ильяс!

Мобильник, лежащий в сумке, громко зазвонил.

– Это еще кто? – нахмурилась она. – Алло?

– Ритка, ты где? – раздался нервный голос Раи.

– Я на набережной, что-то случилось, Рай?

– Случилось, бегом дуй домой.

– Мне нужно идти. – Сказала Рита, не поднимая глаз, поворачиваясь в сторону дороги.

– Рит, постой. – Окликнул я. – Что случилось?

– Не знаю, Рая в истерике.

– Я пойду с тобой.

– Хорошо, – кивнула девушка.

Маргарита

Вбежав в квартиру, я увидела Кирю, сидящего за компьютером, и нервно расхаживающую, из стороны в сторону, Раечку.

– Рай, в чем дело? Мы бежали со всех ног, – выдала я.

– Рит, сегодня Киря должен был связаться с одним человеком, его отец попросил.

– Так, и что?

– Так вот, он связался с ним. И ты знаешь, кто он? – вытаращила глаза подруга.

– Кто? – спокойно поинтересовалась я.

– Тот, из-за кого ты страдала весь месяц!

– Игорь? – опешила я.

– Он самый, посмотри, – она указала пальцем на монитор, где красовалась фотография Игоря в полный рост. – Но самое интересное ни это, дорогая моя, угадай, кто у вас в общих друзьях?

– Я… Я не знаю, – прошептала я.

– Наташка Соболева, – сказала Рая. – И я больше, чем уверена, что она специально позвала тебя в клуб и все это подстроила!

– Но зачем ей все это делать? – не понимала я.

– Понятно зачем, – ответила Синицына и посмотрела на Ильяса.

Я тоже взглянула в его сторону, но это было глупо подозревать Соболеву в том, что не доказано.

– Не могу поверить, – прошептала я.

– Да, Рит, она хотела, чтобы все от тебя отвернулись, но главной целью был Картер.

– Какая же она…

– И это еще не все, – произнесла подруга.

– Что еще?

– Твоя мама уже здесь и едет на такси.

Известие Раи повергло меня в шок.

– Что? И ты говоришь мне об этом сейчас?

– У нее планы изменились, она хотела сделать тебе сюрприз. Но я подумала, что ей пока что не нужно знакомиться с Ильей.

Он посмотрел на меня вопросительно. Я устало вздохнула и, взяв его за руку, вывела в подъезд.

– Что это значит? – спросил он.

– Прости, – сказала я. – Но ты не знаешь мою маму, ее нужно подготовить к знакомству с тобой. Она до сих пор думает, что мне четырнадцать лет, и я ни с кем не встречаюсь.

– Вот в чем дело, – протянул он.

– Но я обещаю, что все расскажу ей сегодня же.

– Не беспокойся, я подожду, – ответил Ильяс, крепко сжимая мою руку.

– Спасибо, – я обняла его, облегченно вздохнув.

– Тогда я не буду мешать тебе и пойду, позвони мне вечером, ладно?

– Да, конечно, – отозвалась я, целуя его в ответ.

~

Глава 18

~

Маргарита

– Рита, поправь волосы, – отдернула меня мама, усаживаясь за столиком поудобнее.

Я сделала несколько неуклюжих жестов, озираясь по сторонам.

– А здесь довольно уютно, да? – спросила она, широко улыбаясь.

– Да, неплохо, – ответила я, взяв в руки меню.

– Как твои дела в институте?

– Все хорошо, мам, сессию сдала хорошо.

– Я рада, что ты наконец-то взялась за ум. Отец звонил? – она слегка поморщилась.

– Да, где-то, неделю назад, – пожала я плечами.

– В его репертуаре, – закатила глаза мама.

– Ты здесь по делам или как?

– Ну, вообще-то я приехала к тебе. Я думаю переехать в Краснодар, ты как на это смотришь?

– В Краснодар? А почему не сюда? – поинтересовалась я.

– Там твоя бабушка, мне будет легче, вообще-то я думала забрать тебя с собой.

– Меня? – испугалась я. – Ты серьезно? Черт, так и знала!

– Не выражайся, пожалуйста! И да. Абсолютно серьезно, – ответила она, делая глоток кофе.

– Мам, я понимаю, что ты хочешь видеть поддержку в наших с бабушкой лицах, но я не могу бросить все.

– Что все, Рита?

– Что? Институт, мама, Раю.

Родительница рассмеялась:

– Это и есть твое «все»?

– Вообще-то не все, – промямлила я.

– Еще что-то осталось?

– У меня здесь молодой человек, – сказала я, нервно сжав ладони.

– Ах, вот, в чем дело. Неудивительно. Я совсем забыла, что ты уже взрослая девушка.

Я смутилась, переводя дыхание.

– И кто он? – спросила мама, не сводя с меня своих красивых зеленых глаз.

– Его родители очень популярные в городе, – ответила я. – А он учится со мной в одной группе.

– Это хорошо, значит, будет возможность объединить бизнес. Расскажи мне о нем поподробнее, – попросила мама, когда к нашему столику подошли.

– Прошу прощения, мадам, могу я присоединиться к вам?

Тут я совсем растерялась, потому что это был никто иной как Ильяс. Мама вытаращила глаза от его наглости и кивнула, с трудом сглатывая кусок жареной говядины. А я так и осталась смотреть на него с открытым ртом. На парне был его парадный костюм и бабочка, в руках он держал цветы.

Какого черта, Картер? Все шло так хорошо. Зачем ты пришел?

– Это вам, – протянул он букет белых роз. – Разрешите представиться, Ильяс – парень вашей дочери.

– А-а, – протянула мама, – так это вы? Ах, какая красота, – она вдохнула запах цветов, мило закрывая глаза. – Обожаю белые розы. Вам Маргарита подсказала?

– Нет, – улыбнулся Ильяс, – моя мама очень любила белые розы.

– Тогда считайте, вы нашли ступеньку к моему сердцу, – рассмеялась она. – Рита, почему ты не рассказывала о таком милом молодом человеке? Ильяс, у вас очень необычное имя.

– Да, вы правы, но ничуть необычнее вашего, Валерия Михайловна.

Мама снова рассмеялась, подзывая официанта к нашему столику.

– Будьте добры вина. Скажите, Ильяс, каково ваше положение в обществе?

– Что ж, – парень прочистил голос, – мой отец мэр, мачеха его главный помощник, оба имею неплохое влияние в городе. Я учусь на юриста в том же университете, что и Маргарита, после его окончания сразу же приступлю к работе в одной из престижных фирм.

– Неплохо, – кивнула мама, – я думаю, из вас получится великолепный юрист.

– Из нас, – поправил маму Ильяс. – Валерия Михайловна, я надеюсь работать вместе с вашей дочерью.

Я удивленно открыла рот. Ильяс не просвещал меня в свои планы.

– На что вы еще надеетесь? – прищурилась она.

– Если вы не обидитесь, то я пока что оставлю один из моих главных планов в тайне до определенного момента, но как я уже сказал, Маргарита и я будем работать вместе в той фирме, которую я упомянул ранее, – серьезно сказал Картер.

– Вы забыли уточнить одну вещь, если так будет угодно мне, – поправила его мама.

– Нет, Валерия Михайловна, если так будет угодно Маргарите. Если она согласна, я сделаю все возможное, чтобы сделать ее счастливой, потому что я люблю вашу дочь до боли в груди и буду добиваться ее согласия.

Мама отвела глаза, всхлипнула и улыбнулась.

– Вы хороший парень, Ильяс. Знаете, вы находчивый, самоуверенный и целеустремленный. Мне это нравится. Я веду все дела нашей семьи одна, но если бы отец Маргариты был таким же как вы, могу сказать с уверенностью, наш бизнес процветал с большим успехом не только в Твери, но и за пределами страны.

– Не могу с вами не согласиться, – подхватил он. – Много зависит от мужчины, потому что вы должны только мечтать, а мы добиваться.

– Честно говоря, я была настроена против вас, но сейчас думаю, проблем больше не возникнет, – она расслабленно кивнула.

– Благодарю вас, а теперь с вашего позволения, я должен уйти, меня ждут дома. Видите ли, я выделил немного времени, чтобы увидеться с вами, может быть, с моей стороны это некрасиво, но я не мог не познакомиться с вами.

– Конечно, – ответила она. – Идите, я действительно рада нашему знакомству.

– Мам, если ты не против, я хотела бы поговорить с Ильясом, – сказала я.

Взяв его за руку, я прошла с ним до самой двери.

– Что это был за спектакль, Картер? – разозлилась я.

– Спектакль? Господь с тобой, стукачка, я просто взял дело в свои руки. Ее не нужно готовить, нужно ставить перед фактом. Я хорошо знаю тебя, Рита, ты бы не смогла ей сказать, поэтому это сделал я.

– Но зачем так? Все в лоб?

– Рит, твоя мама сидит довольная всем, что я ей сказал. Или ты не согласна? – он прижал меня к стене.

– Ильяс, мы в ресторане. – Шепнула я, оглядываясь по сторонам.

– Это не помешает мне поцеловать тебя, Маргарита, – сказал он.

– Нет, прошу тебя, если мама увидит, то ее мнение о тебе вмиг поменяется, потерпи до завтра.

– Хорошо, – ответил Ильяс. – Тогда увидимся вечером.

– Вечером? – не поняла я.

– Да, я приеду за тобой.

– Ильяс, моя мама здесь, ты забыл?

– Ну и что? – пожал плечами парень. – Это не помешает мне забрать тебя, – он улыбнулся и поцеловал меня в макушку. – Пока.

Картер вышел из ресторана, поправляя бабочку на шее, а я была вынуждена вернуться за свой столик и выслушать от мамы мнение о моем парне.

– А он так ничего этот Ильяс, – шепнула мама, делая глоток терпкого красного вина. – Из него получится хороший юрист.

– Да? Я думала, ты будешь против, – промямлила я.

– Ну, это как посмотреть. Честно говоря, не ожидала, что вместо учебы ты обзавелась парнем, но, как я убедилась, это того стоит.

– Фух, – выдохнула я.

Мама грустно улыбнулась:

– Я даже не заметила, как ты выросла, Рита. Все это время я считала тебя маленькой девочкой, которая была увлечена всякой ерундой и не понимала, что для нее хорошо, а что плохо. Но сегодня я поняла, что ты давно не ребенок, передо мной сидит молодой человек, который готов на все, чтобы сделать тебя своей, и я не буду препятствовать. Если бы твой отец был таким, то наша семейная жизнь никогда бы не потерпела такой катастрофы, – она смахнула слезу с ресниц. – Но я рада за тебя, дочь. Я рада, что ты не делаешь моих ошибок.

– Мам, Ильяс очень хороший. Сначала я не смогла его узнать, но за этот промежуток времени он так изменился, что мне кажется, это вовсе не тот человек, которого я полюбила. Он всегда был грубым и злым, отношения у нас были враждебные, я считала его придурком. Да и к тому же, Раечка сказала, что Картер тот человек, с кем нельзя дружить…

– Постой, как ты сказала? – перебила меня мама.

– Я сказала, что Раечка всегда твердила, что Картер тот человек, с кем нельзя дружить, – повторила я.

– Картер? – она нахмурилась.

– Да, странна фамилия, правда? Я раньше никогда не слышала такую. Но Ильяс Картер звучит гордо, не так ли?

Мама переменилась в лице, я не могла понять, что именно это было ужас, печаль, ненависть или что-то другое. Но она резко вскочила из-за стола и, бросив деньги на стол, увела меня из ресторана.

– Мам, в чем дело? Я даже не доела, – противилась я.

– Дома поешь, – грубо отозвалась она, захлопывая двери такси.

***

Приехав домой, я обнаружила, что Рая и Кирилл куда-то ушли. Скинув поспешно с себя куртку, я пошла на кухню, где была мама.

– Так что же случилось? Ты можешь мне сказать? Почему мы так внезапно ушли оттуда? – спрашивала я.

Мама молча потушила сигарету и посмотрела на меня грозным тоном. В ее глазах что-то было, непонятная боль, которую я никогда не видела.

– Ты больше никогда не встретишься с ним, Маргарита, – прошептала она.

– Что? С кем?

– Ты никогда больше не встретишься с Ильясом Картером. Ты меня слышишь? – повторила она.

Земля ушла из-под ног, голова закружилась, ноги меня не слушались, они были будто бы ватными и мешали мне двигаться.

– Ты шутишь?

– Нет, я не шучу, – сказала мама. – Ты сейчас мне пообещаешь, что Ильяс Картер никогда больше не появится в нашей жизни.

– Что ты говоришь такое? – заикаясь, спросила я.

– Я не буду повторять одно и то же, Маргарита. Больше этого мальчишки здесь быть недолжно.

– Но почему? Он же понравился тебе.

– Да, понравился, но мнение о нем быстро изменилось, – сказала она.

– Это из-за того, что сказала Рая? Нет, мама, он не такой, поверь мне, он изменился и сейчас…

– Я не хочу знать, что он там сделал, я еще раз повторяю, я не хочу слышать ни о каком Ильясе, тебе понятно?

– Объясни, что произошло, – просила я. – Не может ненависть появиться из-за ничего. Что он такого сделал?

– Маргарита, – произнесла мама, – сжимая виски, – завтра у меня важная встреча, послезавтра еще одна, а в пятницу мы улетаем в Краснодар.

– Мы? – удивилась я. – Какого черта?

– Я попрошу тебя, не выражаться! – Закричала она. – Я сказала? Значит, сказала. Твоего мнения никто не спрашивает!

– Господи, – прошептала я, – скажи, что это глупый розыгрыш, я прошу тебя.

– Я на полном серьезе, в пятницу мы улетаем. Вдвоем. Точка.

– Я не понимаю, почему? Что он такого сделал? Все было хорошо. Объясни мне.

– Мне теперь нужно будет отчитываться перед тобой?

– Я не хочу слушать эту чушь! Я сейчас же пойду и встречусь с Ильясом!

– Только посмей! – Крикнула мама и швырнула меня на диван. – Только посмей сделать шаг из дома! Ноги отрежу и выброшу!

– Выброси! – Ответила я, заглядывая ей в глаза. – Ноги отрежь и выброси, я пойду на руках, руки отрежешь, я пойду на голове, голову отрежешь, все равно мое тело, не смотря ни что, найдет дорогу к моему Ильясу!

– Даже не произноси его имя при мне! Если он не прекратит встречаться с тобой, поверь мне, ему будет очень плохо! – Пригрозила мама.

В квартиру вошли веселые Раечка и Кирилл, но радость с их лиц мгновенно исчезла.

– Только попробуй прикоснуться к нему! – Выпалила я. – Будешь жалеть об этом всю жизнь!

– Ах, так? – лицо мамы вытянулось. – Дочь матери угрожает? Что ты сделаешь?

– Хочешь посмотреть на то, что я могу сделать?

– Рита! – Вмешалась подруга. – Что у вас здесь происходит?

Я, не в силах сдержать горечь и обиду, бросилась в свою комнату. Раечка осталась с мамой, которая была на взводе.

– Рит, открой, – послышался за дверью голос Кирилла.

– Уходи, уходите все, я не хочу никого видеть, – рыдала я.

– Рит, открой, я не уйду, пока ты не откроешь, – повторил он.

Замок щелкнул, и на пороге появился Киря.

– Что произошло?

– Я не знаю, – не могла успокоиться я. – Мы пошли в ресторан, Ильяс тоже пришел, подарил маме цветы, все было хорошо, ей он очень понравился, а потом она внезапно подорвалась, и мы поехали домой, а когда я попросила объяснений, она сказала, чтобы я не смела больше встречаться с ним.

– Но почему? – удивился парень.

– Я не знаю, – взвыла я, припав лицом к подушке.

– Будь здесь, я все узнаю, слышишь? – обнимал меня Киря. – Я обязательно все узнаю, просто подожди немного. – Он уверенно направился к двери. – Только, Рит… Не говори об этом Илье, еще ничего не известно, а эта новость как бы не сорвала ему крышу.

– Хорошо, – прошептала я.

Дверь закрылась. Свет фонаря сквозь шторы пробирался на мою постель, освещая комнату. Кажется или… да, шел снег. Сильный снегопад, как в тот день, когда Ильяс привез меня в отель, но даже он не радовал меня. Да и как я могла радоваться, когда у меня отнимали самое дорогое? Как я могла отказаться от него? Я только начала узнавать Ильяса. Мне нравилось общаться с ним, в этом парне было что-то, что заставляло меня улыбаться. Его искренность цепляла меня за самое сердце, а пронзительный взгляд вызывал мурашки по всему телу. Я даже не замечала, как радовались за нас Киря и Рая. Мы мало разговаривали, потому что все свое время я посвящала Картеру. И сейчас мне предлагают отказаться от моей любви? Почему? Кажется, и слез не осталось, чтобы плакать. Я просто лежала и смотрела в одну точку, где висела наша с Ильясом фотография, крутила кольцо на пальце, которое подарил Картер, и плакала снова. Громкий рингтон мобильника заставил меня подняться с постели.

– Алло?

– Стукачка, – прозвучал бархатный, родной голос.

– Ильяс, – отозвалась я.

– Я так соскучился по тебе.

Очередной поток боли снова накрыл меня, ломило все тело до костей, ломило всю душу до каждого капилляра в сердце.

– Рит, все хорошо, милая? – поинтересовался он.

– Ильяс, – собралась с духом я. Он не должен был узнать, что произошло после его ухода в ресторане. – Я заболела.

– Что? – он издал глухой смешок. – Как ты умудрилась?

– Я не знаю, у меня насморк и легкая температура, – врала я.

– Можно мне с тобой? Мы будем целыми днями лежать под теплым пледом, пить ромашковый чай, смотреть фильмы и обниматься.

– Извини, что не смогу сегодня быть рядом с тобой.

– Малышка, не плачь. Можно мне хотя бы увидеть тебя? Посмотри в окно, – попросил он.

Я отдернула шторы, в своей привычной позе, облокотившись на байк, стоял Ильяс, на его волосы и плечи падал снег, он улыбался, так мило и непринужденно, от души.

– Ильяс, ты простудишься, – сказала я.

– Рита, – прошептал парень, – я люблю тебя. Обещай, что завтра мы встретимся. Ты придешь?

Я набрала больше воздуха, которого так не хватало, что даже защемляло сердце.

– Я обещаю, Ильяс. Я приду на набережную часам к одиннадцати, хорошо?

– Я буду ждать тебя, – сказал он.

– Ильяс, что-то не так, я права? – заметила я. – Тебя что-то беспокоит, я знаю. Что произошло?

– Глеба забрали на операцию. Я… Переживаю за него, – ответил парень.

– Эй, с ним все будет хорошо, слышишь? Я уверена. Он будет ходить. Не грусти, завтра мы встретимся и поговорим об этом, хорошо?

– Я люблю тебя, стукачка.

– И я очень сильно люблю тебя, – прошептала я. Услышав шаги, я поняла, что разговор придется прервать. – Ильяс, меня мама зовет.

– До завтра, я буду ждать.

Мое сердце разболелось еще сильнее, когда я вспомнила нашу единственную ночь, проведенную вместе. Я не понимала, что за злую шутку рассказывает мне судьба, но мне только предстояло это выяснить.

~

Глава 19

~

Маргарита

Дверь в мою комнату распахнулась, на пороге стояла мама. Я крепко сжала телефон в руках, надеясь, что сейчас все встанет на свои места. Ее глаза слегка опухли от слез, губы были поджаты. Видимо, разговор будет не из лучших. Она, как обычно, прошла в комнату, не включая свет и не привлекая к себе лишнего внимания и, присев на край моей кровати, обхватила голову руками.

– Мама? – протянула я.

– Да?

– Ты пришла?

– Как видишь, пришла, – отозвалась она.

– Что случилось? – я отошла от окна.

Она же просто молчала, не зная, как именно преподнести то, что было у нее на сердце.

– Рита, ты уже очень взрослая. Сегодня я уже говорила это. Есть вещи, о которых ты не знаешь, сегодня я расскажу тебе. Я не знаю, поймешь ли ты меня, но скрывать это я больше не в силах.

– Ну, и…? Не тяни! О чем рассказать? – я постепенно начинала нервничать, и ничем хорошим это явно не обещало быть.

– Рит… – запнулась она, но набрав воздуха в грудь, снова заговорила, – твой папа тебе не родной.

– Что? Что ты говоришь такое? – не верила я своим ушам.

– Это еще не все…

– Мам? В чем дело?

– Я была беременна от Картера… От Игната Картера, отца Ильяса. Мы должны были пожениться, но он нашел другую невесту, а спустя полгода я встретила твоего отца.

Мои глаза в тот момент наполнились ужасом, я сидела ни жива ни мертва. Мама была, практически, в таком же состоянии.

– Мама, как же так? – прошептала я. – Получается, Ильяс мой…

– Да.

– Что это за шутка? Мой папа мне вовсе не…

– Я так полагаю, что именно по этой причине он со мной развелся.

– Но как же…

– Он этого не сказал.

– Это все результат твоих ошибок! – Закричала я. – Как же так, мама? Почему вы молчали? А что я теперь ему скажу?

– А что ты хочешь сказать?

– Хочу сказать, что завтра приедет тот парень, которого я полюбила больше жизни, а теперь, появляешься ты, которая только все портит! Портит жизнь своей дочери!

– Причем тут это, Рита? – плакала мама.

– Что мне делать, мам? Скажи мне, что делать? Как я скажу ему? А как же наша любовь? Боже мой, я же без него дышать не могу…

Внутри что-то перехватило, что я даже не могла сделать вдох. Мне было больно даже думать.

Почему папа сразу мне все не рассказал? Что мне делать? Как поступить? Господи, когда же все эти испытания наконец-то оставят меня? После стольких страданий, неприятности никак не хотят меня отпускать. А Ильяс? Знает ли он, что его отец жалкий предатель?

– Нужно объяснить Ильясу, пусть забудет то, что произошло! Слава Богу, что мы все узнали вовремя.

– Что ты ему скажешь? – ужаснулась я. – Я прошу тебя, ничего не говори ему.

– Что? Ты скроешь от него правду? – ужаснулась мама.

– Да, я ничего не скажу ему, Ильяс очень ранимый, если он узнает, не вынесет этого.

– Ты что с ума сошла? – опешила мама. – Ты не можешь с ним больше встречаться.

Это была заключительная глава. Больше я никогда не увижу Ильяса, никогда не смогу ощутить запах мятной жвачки и бензина, никогда не услышу слов любви из его уст, никогда не почувствую его теплых рук на своем теле. Надежды и мечты рухнули, как карточный домик. Я заплакала, уже невозможно было сдержать слез. Неужели это все происходит со мной? Я резко встала с места и направилась прямо к маме, смотря ей прямо в самую глубину глаз. Гнев и разочарование переполняли меня. Но боль за прекрасными зелеными глазами моей мамы была еще сильнее, я обняла ее, но продолжала рыдать. Ноги не держали меня, я упала на колени, обхватив ее ноги.

– Прости меня, Рита.

– Мне придется разбить ему сердце, – прошептала я. – Если я не сделаю этого, то Ильяс никогда не оставит меня, никогда не забудет, он будет искать встречи. Ему нужновозненавидеть меня.

После этого мама вышла из комнаты. Она всю ночь просидела на кухне в ожидании утра. Если бы я только знала обо всем этом, но, наверное, у судьбы были другие планы…

***

Вам когда-нибудь разбивали сердце? Я испытала это на себе много раз и, честно говоря, привыкла. Но я не представляла, как смогу разбить сердце, которое живет для меня. Сегодня пришел конец любви. Чем старше мы становимся, тем скорее понимаем, что многое в этом мире не вечно… Тоже самое будет, если я буду говорить о привязанности, работе, увлечении и о многом другом, что я с легкостью могу привести в пример. Некоторые факторы когда-то побуждали в нас чувства надежды и уверенности, что наши чувства к кому-то определенному останутся на долгое время, возможно, навсегда. Но настает момент, когда вы делаете шаг назад и понимаете, для того, чтобы продвинуться вперед, вам необходимо ступить назад. Глупо? Не думаю. Я должна была убить свою любовь. Обещание, что было дано Ильясу, я не выполнила. Не пришла к нему навстречу, написала сообщение и отключила телефон. Я ненавидела себя.

Мама была на встрече, Рая и Кирилл не хотели бросать меня одну, но я не могла поступать как эгоистка. Это моя боль, и только я должна с ней справиться, поэтому удостоверив их, что со мной все хорошо, дала возможность им выбраться из этого водоворота неприятностей и негатива. Я же была рада остаться дома одна.

В дверь позвонили. Я была очень опечалена тем, что кто-то решил нарушить мое одиночество, но все же пошла, открывать дверь.

Каковым же было мое удивление, когда на пороге я увидела Картера.

– Ильяс? – я не поверила своим глазам.

– Здравствуй, Рита. – Его лицо было будто бы каменным.

– Здравствуй, Ильяс.

– Я могу войти?

– Да, конечно. Входи. – Протянула я, даже не зная, как с ним разговаривать. Когда вы толком не знаете, кем приходитесь человеку, очень сложно поддерживать диалог. – Как ты?

– Хорошо.

– Можно присесть? – спросил он, осмотрев гостиную.

– Конечно. Садись, пожалуйста. – Промямлила я, усаживаясь в кресло и заметно нервничая. – Как ты?

– Ты уже спрашивала, – ответил парень. – А как ты?

– Я? Хорошо. Очень хорошо.

– Да? А твое лицо говорит другое.

Я очень боялась выдать саму себя, но не могла скрыть своего эмоционального состояния.

– Да? Я немного не здорова. Погода такая. Слегка простыла. – Засмеялась я.

– Не беспокойся. Я ненадолго. – Равнодушным голосом ответил мне парень.

– Да нет. Что ты…

– Ты, наверное, думаешь, зачем он пришел.

Я кивнула:

– Да. Я думаю, зачем он…

– Просить прощения, – перебил меня Картер.

– Прощения? – удивилась я. – За что?

– За то, что не выполнил договоренности. В тот день я не пришел на набережную.

С моих плеч будто бы упал огромный камень.

– Ты не пришел?

– Да. Вот я и подумал, надо бы попросить у нее прощения. И пришел. Вот он я. Прости меня, Маргарита. Прости.

– Ничего, Ильяс. Ничего.

– Как это ничего? – он вскочил с кресла. – Я поступил плохо! Мы договорились, а я не выполнил. В тот день ты очень переживала, да? Очень?

– Да, – дрожащим голосом ответила я, – переживала, но… Но… Потом подумала, сколько можно ждать и…

– А он все не идет? И сколько ты ждала? Думаю, что долго.

– Очень долго. Кажется, до одиннадцати или…

– До пяти утра, – сказал парень.

Я перевела на него взгляд.

– До пяти… Утра… – Прошептала я.

– И что ты сделала потом?

– Сначала… Я очень сердилась. Стоять всю ночь на ветру…

– Да еще с букетом цветов и при параде. – Я резко повернула голову в ту сторону, где стоял Картер. – И бегать туда-сюда. А, может, она там? Думать, она придет, обязательно придет! Да, Рита, мне было очень плохо! Ты поступила ужасно! – Я лишь молча продолжала смотреть на него, боясь проронить слезу. – То сообщение разбило мне сердце вдребезги!

– Ильяс, я должна была сказать тебе в глаза, но я не нашла тебя в институте.

– Разве так трудно позвонить? Видишь, я пришел, когда захотел. Если захотеть, можно найти и Бога и прийти к нему, можно прийти куда угодно, найти что угодно… Кроме настоящей любви…

– Можно и ее… – прошептала я.

– Но твоя любовь не была настоящей! Почему ты не пришла, Рита? Ты же обещала!

– Ильяс, прошу тебя! Не требуй от меня никаких объяснений!

– Я не требую! Я знаю ответ! Потому что ты меня не любишь! – Он подбежал ко мне и смотрел прямо в глаза.

– Если знаешь ответ, зачем спрашиваешь?! – Выкрикнула я.

Ильяс вздохнул и отвернулся в другую сторону.

– Легко завоевать чью-то веру, еще легче ее разрушить, а вот сохранить трудно. – Прошептал он. – Это ведь ты говорила? Поверить не могу… Та, что учила меня этой истине, сама же ее и предала. Да что там любовь? Ты и дружбы то меня считаешь недостойным, раз не пришла на встречу….

– Ладно, – перебила я его, – хватит обо мне. Скажи лучше, как ты?

– Мне нечего рассказать. Я до сих пор жду…

– Не надо так расстраиваться, Ильяс. Ты обязательно встретишь свою девушку. Просто я не та.

– Не беспокойся за меня, Рит. Я уже выбрал себе спутницу жизни – мои воспоминания. – Да, я забыл, – спохватился Ильяс и достал из кармана упакованную коробочку.

– Нет! Не надо! – Крикнула я.

Картер остановился.

– Не волнуйся. – Спокойно сказал он. – Я не стану настаивать. Я хотел сам прочитать тебе, но, видно, не судьба. Прощай, Маргарита.

Я протянула ему свою руку.

– Прощай, Ильяс.

Он подошел и пожал ее крепко-крепко. Снова… Снова между нами пол метра… Пол метра невозможности… Пол метра непреодолимой пропасти… Когда он отпустил мою ладонь, я тяжело всхлипнула. Моя жизнь в очередной раз покидала меня и теперь уже насовсем…

Открыв дверь, Ильяс вдруг остановился. Он медленно перевел взгляд с пола на меня, постепенно всматриваясь, будто хотел что-то прочитать в моих глазах. Я же увела взгляд в сторону, боясь, что он меня раскусит.

– Нам стоит поговорить начистоту, ты так не считаешь?

– Что ж, – ответила я, – давай поговорим.

Он еще немного постоял в тишине, наверное, даже не представляя, как лучше начать диалог.

– Если я потеряю тебя, – внезапно заговорил Картер, – значит, я потеряю радость в жизни. Потеряю огромную часть своей души. Потеряю свое сердце.

Я резко обернулась.

– Что? Что ты говоришь, Ильяс?

Он молча встал и подошел ко мне.

– Можно перестать думать о человеке, Рита, но вычеркнуть его из своего сердца – это совсем другая история. Я же ни то, чтобы вычеркнуть тебя из него, даже не мог перестать думать о тебе. Если бы я раньше мог, я бы тысячу раз тебя к себе прижал, и вряд ли бы потом отпустил.

– Ильяс, пойми, уже слишком поздно…

– Тс-с, – шепнул он мне, подходя ближе, – я хотел набрать твой номер сотни раз, чтобы сказать «прости» за все, я не знаю, что я натворил. Но я не могу потерять тебя. Ты знаешь, я так хотел тебя возненавидеть, но не смог даже разлюбить. Рит, – он взял меня за руки, – прости меня. Прости за каждое слово, которым я огорчил твое сердце. Но клянусь, я не хотел этого.

– Ильяс, – отвернулась я, – пойми, мне не нужны отношения. Я не готова связать с тобой свою жизнь.

– Даже если ты сделаешь мне так больно еще раз, я все равно найду способ быть с тобой рядом. Маргарита, – прошептал он, прижимая меня к себе. Я грубо оттолкнула его от себя.

– Что ты делаешь? – спросила я.

– Рит, я просто…

– Ты не нужен мне, Ильяс!

– Но ведь… – Запнулся он.

– Ильяс, прошу тебя, уходи, – прошептала я, замечая, как предательски звучит мой голос.

– Нет, Рит, пожалуйста. – Он снова приблизился.

– Ильяс, прошу тебя. Я не могу так. Ты должен уйти.

Он взял меня за плечи и прислонил спиной к холодной стене.

– Ильяс.

– Сначала скажи, что не любишь меня. – Прошептал Картер.

Я была потеряна. Вот он. Человек, по которому я схожу с ума. Стоит напротив и умоляющим взглядом просит сказать, что я его не люблю, хотя я люблю его больше жизни. Он чуть ли не плачет, лицо его напряжённо.

Рита, что ты делаешь? Ты не можешь так поступить. Почему ты должна жертвовать его чувствами? Почему ты должна предать того, кто так искренне доверяет тебе? Нет, я не могу сделать ему так больно. Отношения в его семье итак напряженные, если расскажу правду, он потеряет надежду на лучшее.

– Не люблю, – прошептала я, уводя взгляд.

– Посмотри мне в глаза, Круглова, и скажи, что не любишь меня! – Крикнул он, схватив меня за плечи.

– Ильяс.

– Говори, Маргарита!

– Не люблю. – Сказала я, вглядываясь в его глаза, когда мои собственные были полны слез.

Парень опустил голову, но не отпустил моих плеч.

– Ильяс, не надо так…

Он посмотрел на меня с такой болью в глазах… Ближе… Лицо его было совсем близко… Ещё несколько сантиметров… Он отстранился от меня и направился к двери. Я прислонилась лицом к стене и смотрела ему в след. На выходе он обернулся, слезы скатывались по его щекам. Я набрала воздуха. И в этот момент он не смог переступить порог, в сердце что-то защемило. Я отвернулась, прикусывая губы в кровь, но что бы хрипоту, доносившуюся из глубины души было не слышно. Ужасная ошибка – любить того, кого решила ненавидеть.

Он бросился ко мне. Его жгучие слезы падали на мою шею, которую он безудержно целовал. Я чувствовала его пальцы, перебирающие мою одежду.

– Прости меня, – он внезапно кидает фразу, – я люблю тебя, – поцелуи его были насколько робкими, настолько и настойчивыми.

Я упала на колени, закрыв лицо руками. Он подошел ко мне и опустился на пол. Ильяс обнял меня, он плакал. Естественно, и я не могла сдержаться и зарыдала во все горло.

– Рита, что ты скрываешь от меня? Почему не скажешь? Ты ужасная жадина, стукачка. Ты решила одна присвоить себе все трудности? Я просил у тебя лишь маленький кусочек счастья, а у тебя даже кусочка беды не выпросишь. Я ненавижу тебя, Круглова. Ненавижу. Пожалуйста, не бросай меня, давай поделим твою беду на двоих…

Я встала с колен, эмоции поглощали, силы были на исходе. Я готова была все рассказать. Но я помнила, как ему тяжело, кто сможет поддержать его? Глеб в больнице, я уйду из его жизни, кто будет рядом с Ильясом, кто поможет ему? Мне было необходимо предать его, чтобы ему было противно даже смотреть в мою сторону.

– Ты видел себя когда-нибудь со стороны? – сказала я.

– В смысле? – не понял парень.

– Ты же ничтожество. Посмотри на себя, как думаешь, ты мне подходишь? Чисто мальчик на побегушках.

Ильяс громко сглотнул:

– Что ты такое говоришь?

– А что? – посмотрела я на него, и сердце сжалось, будто в тисках. – Ты думаешь, я люблю тебя? Как тебя можно любить? Что можно любить в тебе? Твои вечные сопли и слезы? Ты нужен мне был, чтобы все перестали говорить про меня и того парня на фотографии. Ты надеялся, что я свяжу с тобой твою жизнь? Я презираю тебя, Картер. Ты жалкий слюнтяй.

– Рит, замолчи, или я ударю тебя, – прошептал Картер.

– Ого, – ухмыльнулась я, – а ты можешь? Что такое? Удивлен? Я тоже была удивлена, когда ты пускал слюни у моих дверей: «Я никогда раньше такого не говорил. Я готов отдать за тебя жизнь. Я люблю тебя, Рита. Я очень тебя люблю». Я так смеялась, а потом ты сам решил свою судьбу, позвал меня на вечеринку Глеба. Ты ведь не обижаешься? Я понимаю, ты так сильно любишь меня, ты ведь сходишь от меня с ума. Прости, но у меня другие планы.

Ильяс схватился за голову, затем резко встал и направился быстрым шагом к стене, где стояла я. Момент, и его кулак пролетел мимо моего лица, соприкасаясь с холодной стеной, оставляя отметины на его коже. Я вздрогнула, но не подала виду, что испугалась. Он сильно прижал меня, вдыхая в себя запах моих духов.

– Ты лжешь мне, – прошептал он, его трясло, пот скатывался по щекам и шее, слезы обиды лились рекой. – Ты не можешь поступить так жестоко!

– А если могу? – смотрела я в его глаза, не отводя взгляда.

Парень брезгливо сморщился, и снова ударил в стену. Я зажмурилась. Он схватил мое лицо руками и дышал прямо в губы.

– Скажи мне правду! – Требовал Картер.

– Это и есть правда, малыш. Ты мне не нужен! Понял? НЕ НУ-ЖЕ-Н! Катись к чертям собачьим! Я люблю другого мужчину, ты по сравнению с ним ничто!

Парень отошел от стены. Эмоции меня переполняли. Ведь я могла бы быть безумно счастливой, но я чувствовала вину. Нам нужно было объясниться, но ни в этот раз. Бывает так, что вы безумно хотите рассказать человеку всю правду, но боитесь. Вы чего-то боитесь. Может быть, боитесь его ранить. Или, может быть, расставания. Или чего то ещё. Чего боялась я? Я боялась за его маленькое и без того разбитое сердце. Мне было безумно стыдно и скверно, что я так поступаю с ним. Но по-другому я не могла…

~ Глава 20 ~

Ильяс

Рая и Кирилл жутко перепугались. В доме били стекла, было темно. Они тихо прошли в комнату, им было страшно, но бояться стоило не разбитой посуды, а моего гнева.

Каковым было их удивление, когда они увидели меня, бьющего их фотографии об стену.

– Рита? Что случилось? – закричала Раечка.

Я молча взял со стола очередное фото и кинул его в Маргариту.

– Господи, что происходит?! – Кирилл подбежал ко мне, чтобы остановить, но я, что было силы оттолкнул его. – Илья! Послушай меня!

Но я даже и не думал делать этого, а продолжал бить все, что находилось под рукой.

– Пожалуйста, Рит, объясни, что происходит?!

Я еще никогда не прибывал в таком состоянии. Ужасное чувство злости переполняло меня и, кажется, я даже постепенно сходил с ума.

– Илья! Не смей ее трогать, – кричал Киря.

Очередной раз в девушку полетели столовые приборы, она закричала от неожиданности. Кирилл перехватил мою руку, вместо того, чтобы нанести удар, я уткнулся лицом в его шею и взвыл. Рая смотрела на меня с угрозой и ненавистью.

– Ильяс, – подошла Маргарита и положила руку на мое плечо. – Прости меня… Мне так жаль… Ильяс, прости…

– Почему? – прошептал я, задыхаясь от собственных слез, которые был не в силах сдержать.

– Прости…

– Почему?

– Прости меня…

Я несильно, но по-свойски схватил руками ее лицо и прижался к нему, вглядываясь в ее глаза и плача вместе с девушкой, которую любил больше в жизни и в слова которой не мог поверить.

– Почему ты так поступила со мной, Маргарита? – слезы лились по щекам без остановки. – Я так тебя любил… Больше, чем себя, больше, чем свою жизнь! Но тебе было этого мало… Да, Рит?

– Дело ни в этом, – сказала она.

– А в чем же? – я отвел от нее свой взгляд. – Знаешь, каждый день, едва встретившись с тобой, я заглядывал в твои глаза, хотел увидеть в них свое отражение, а теперь в твоих глазах… Отражается призрение и вынести это не в моих силах.

– Я знаю, что тебе больно, но… Почему ты не хочешь понять?

– Мы – одно целое. И если судьба столкнула нас, значит, она хочет, чтобы мы были рядом друг с другом.

– Нет, – промычала Круглова. – Уходи, я прошу тебя. Я все сказала и хочу, чтобы ты оставил меня в покое и больше никогда не искал встречи со мной.

– За что? – крикнул я во все горло. – Как ты могла так поступить? Зачем ты сделала это со мной? Зачем?! И это ты называла любовью?

– Ильюх, пойдем, – Кирилл вывел меня из квартиры.

– Так и знай, Рита, даже если ты улетишь на марс, я последую за тобой! Так и знай!

Дверь в квартиру захлопнулась, и я рухнул на пол в подъезде, подгибая под себя ноги и взвывая так, что содрогались земля и небо. Кирилл стоял в стороне очень долго и заговорил лишь тогда, когда мои вопли сменились тихими всхлипываниями.

– Илья, тебе лучше уйти.

– Я не уйду, Кир. Я буду здесь до тех пор, пока она не объяснит мне.

– Она итак сказала тебе все, что было.

– Я нутром чувствую, что это ложь. Но не понимаю, зачем она лжет мне. Ты иди, Кир, я спущусь на первый этаж, если она захочет поговорить, я буду там, я буду ждать…

Маргарита

Я сидела на полу, мое тело содрогалось от слез. Рядом сидела Рая, успокаивая меня. Когда комнату вошел Киря, подруга с надеждой посмотрела в его сторону.

– Рит, я не могу указывать тебе, – сказал он, глядя в окно, – но ты поступаешь не хорошо. Ты думаешь, что делаешь всем только лучше, но нет, ты мучаешь его еще сильнее, чем тебе хотелось бы.

– Нет, Кирь, – хриплым голосом сказала я, – он все понял, теперь кроме ненависти у него ко мне ничего не осталось.

– Если бы не осталось, он не сидел бы под твоими окнами и не ждал.

Я встала с пола и мелкими шагами прошла к окну. Ильяс сидел на лавочке перед подъездом, закрыв лицо руками.

Даже не помню, как довела диалог с друзьями до конца, и как добралась до своей постели. Зато помню его руки, леденящие кожу и мою истерзанную болью душу. Я просидела, не смыкая глаз, всю ночь до самого утра. Что происходило вокруг, я понимала плохо, все было будто окутано туманом. В голове была одна единственная мысль. Нас больше нет. Я больше никогда его не увижу, никогда не услышу, как он смеётся, как играет в баскетбол. У меня больше никто не спросит, как идут дела, какой фильм лучше посмотреть вечером, готова ли я ехать с ним хоть на край света, и уже точно никто никогда не скажет мне, что я стукачка. Мне было не плохо, мне было ужасно. Это чувство я не передам никогда в жизни. Никогда не забуду как изо всех сил прижималась к подушке, пытаясь уловить запах бензина и мятной жвачки, свои всхлипы в гробовой тишине, его бледное лицо и конец того мира, в котором были лишь мы двое.

Самым страшным было вернуться в наш институт. Туда, где больше не будет тех эмоций, что были когда-то. В институт, который будто бы опустел. Когда я входила в него, моё сердце разрывалось на тысячу маленьких частиц. Всё вокруг было таким же, но не было только моего Ильяса.

Находиться в месте, где начинала зарождаться любовь – самое тяжёлое испытание в жизни. Вы стоите посреди здания, в котором происходили самые разные вещи, доставляющие вам радость. И я стояла посреди такого здания. Дул ветер, кружа белый пушистый снег в воздухе, унося запах его парфюма и мою радость куда-то далеко. Теперь это самое дорогое, что осталось у меня в жизни, были воспоминания. Любовь, жизнь, счастье, все это глупости. В чем моё счастье, если я даже не смогла спасти свою любовь. Зачем я нужна? Тяжесть потери не передать словами. Это был ком. Ком в горле, который, как я не старалась, не могла проглотить. В этой тишине, слыша только зов ветра, я обошла все кабинеты. Картинки из прошлого вспышками врывались в память и наносили глубокие порезы моему сердцу. Я села за парту. События той ночи сами встали у меня перед глазами. Он целует меня, так нежно и уверенно. Первый поцелуй – это как начало новой эпохи. Словно раньше жизнь была одна, а после него открываются новые двери, и наступает совершенно другая. Появляются чувства, которые принято описывать как "бабочки в животе", "на седьмом небе от счастья" и так далее. Вы испытываете невероятное чувство любви, закрываете глаза и переноситесь в другой мир, яркий и совершенный. Кружится голова, уходит земля из-под ног… Бешено бьется сердце! Ощущение, будто вы летите в пропасть! Что вы себе вовсе не принадлежите! И у вас появляется дикое желание, чтобы вся эта сказка никогда не заканчивалась! А все потому, что любовь… Настоящая…

Дверь открылась и на пороге появилась Раечка, лицо ее было заплакано, она изо всех сил держала Кирю за руку, но на парне тоже не было лица.

– Что? – спросила я, поднимаясь из-за стола.

– Рит, он… Помоги ему, прошу, он не вынесет этого, – прошептала Рая.

Я поняла все без слов.

– Нет, не может быть…

Я бросилась к остановке, старое такси ехало ужасно медленно, терпение было на исходе, я не могла допустить этого.

Боже, за что ты так его наказываешь? Как он будет жить без нас?

Забежав в больницу, я без проблем разузнала, где лежал Глеб, лифт не работал, пришлось бежать по лестнице, но меня это нисколько не останавливало, я должна была успеть.

В коридоре было тихо, в углу сидела женщина, утирая слезы платком, двое парней сидели с обеих сторон от нее и что-то говорили. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Я подошла к ним ближе. Женщина подняла голову и одним жестом указала мне на дверь палаты. Я вошла, на кушетке лежало тело, бездыханное и мертвое. Прижавшись к стене, я зажала рот руками, чтобы не закричать от горечи и разочарования, но влетевший в палату Картер привел меня в ужас. Увидев тело лучшего друга, он не поверил своим глазам. На минуту парень застыл, даже не заметив меня. Подойдя ближе и прикоснувшись к Глебу, Ильяс извился как дьявол и издал пронзительный вопль. Мучась собственным бессилием, я ясно, в деталях вспомнила, как он стоял на коленях, перед Глебом, как обнимал его и просил прощения. Я захлебывалась собственными слезами. Парень сплюнул кровь – наверное, прикусил себе язык или щеку. Мне хотелось умереть. Десять раз умереть, чтобы не видеть этого.

Он взглянул на меня полными слез глазами, и мне почудилось, что его сейчас вырвет. Он пробовал кричать, спрашивал, что же теперь с ними будет, но не добился никакого ответа. Картер стонал то громко, то еле слышно.

– Глеб! – Крикнул он, и я буквально опешила. – Глеб, ты чего? Вставай! Посмотри, видишь, даже стукачка пришла тебя поддержать, а ты знаешь друг, что она сделала? Она меня бросила! Представляешь? Вставай, дружище, я не смогу без тебя, слышишь? Вон она там, у стены смотрит на нас, ей нравится мучить людей. Вставай, слышишь? Как я смогу без тебя, Глеб? Ты меня слышишь?

Свернувшись у его кушетки, как ребенок, он что-то шептал, но понять его было невозможно. А потом начал громко кричать и тормошить его из стороны в сторону.

– Ильяс, – подбежала я к нему.

– Видишь, что ты сделала? Ты даже друга меня лишила, если бы я не просидел всю ночь до утра около твоего дома, то еще успел бы застать его живым!

– Прости, – прошептала я и отстранилась от него.

– Что же ты наделала, Рита? – всхлипнул Ильяс. – Ты же убила меня.

Он внимательно осмотрел меня.

– Ильяс, мне так жаль, – прошептала я, наклонив голову, вздохнув и закусив губу, – мне его тоже будет не хватать.

– Он любил тебя, – прервал меня Картер, – я знаю это, он же мой друг, он говорил, ты похожа на его сестру. Он был так рад за нас, а я… Я носился только со своими проблемами, я должен был поговорить с ним, я столько всего должен был сказать ему… Понимаешь, он умер из-за меня. Я должен был спасти его ценой собственной жизни, но… Я… Я не смог… Потому что меня волновала только ты… Рита, когда тебе плохо, рядом с тобой должен быть кто-то, кто поддержит тебя, то есть друг. Бог дает нам родных, но друзей мы выбираем сами, и здесь Глеб прогадал… Я ужасный друг… Его что-то мучало, он хотел мне рассказать, возможно, это страх перед операцией, но я так мечтал снова увидеть его на ногах… Но я… Я эгоист… Я чертов эгоист… Единственное, что меня интересовало тогда – это ты, моя любовь, и я совсем не думал, что Бог заберет у меня именно того, кто был ближе всех к моему сердцу… Я любил его больше, чем брата… Для меня он был всем, второй половиной моего сердца… Я защищал его, где-то воспитывал, я всегда пытался сделать так, что бы люди вокруг уважали его… Я хотел спасти его жизнь… Я готов был пройти через все, я так хотел подарить ему эту жизнь во второй раз…

– Ильяс, – плакала я, – не кори себя, Глеб знал это.

– Рит, я ведь действительно считал, что мы – семья. Но… Он ушел… Оставил меня одного… Почему Бог забирает всех тех людей, которые были для меня всем? Что я буду делать? Скажи, что? Я не смогу привыкнуть к тому, что его нет. Я буду отзываться на звук открывающейся двери, чувствуя, что он сейчас въедет в комнату, скинет с себя куртку и бросит ее на диван, снова начнет шутить и, жуя свой бутерброд, будет открывать ноутбук, чтобы узнать последние новости, расскажет какой-нибудь анекдот и будет громко-громко смеяться.

Ильяс плакал, он не скрывал своих слез, ему не было стыдно за них.

– Каждый вечер я буду закрывать глаза, и прислушиваться, не играет ли музыка, которую он любил? Он жил один. Родители давно умерли, а его девушка отвернулась от него. Ты знаешь, я никогда ничего не изменю в его комнате. Я никогда не продам его квартиру. Там все вещи будут лежать так, как лежали при нем. Я ничего не буду трогать. Его открытый ноутбук, разбросанная одежда, наушники под подушкой, неряшливо заправленная кровать, незакрытый колпачок от флакона с парфюмом на столе, диски с его любимыми фильмами, постеры на стене, пусть им до сих пор там пахнет, я закрою эту комнату, но когда мне будет ужасно тоскливо, я снова открою ее. Зайду, возьму подушку, закрою глаза и вдохну этот запах, и ты знаешь, я уверен, что у меня будет ощущение, что он где-то рядом, стоит около меня, но я его не вижу, он смотрит на меня и улыбается. Или… Осуждает… Я не знаю… Я буду приходить на кладбище два раза в неделю. Буду сидеть с ним, разговаривать, просить прощения, рассказывать все, что произойдет в моей жизни… И плакать… Я не смогу привыкнуть к его отсутствию. Когда сегодня я зашел в комнату… Я посмотрел на нашу фотографию и… Захотел умереть… Тебе когда-нибудь было больно жить? А мне больно… Очень больно… Я хотел бы сейчас видеть его после операции, улыбающегося, с вечно взъерошенными волосами… Он бы увидел меня и сказал: «Ну, что, дружище, я смог. Мы победили». Мне его уже очень не хватает, Рита. Я не смогу радоваться, когда мой друг лежит в сырой земле. Я умру без него. Мне нужен мой друг, Рита, мне нужен мой Глеб. Я хочу, просто увидеть его хотя бы на долю секунды и сказать, как сильно он мне дорог, как мне плохо без него… Как я хочу услышать его смех, его голос, его вечные насмешки, я хочу узнать с какой девушкой он познакомился в интернете, какой классный фильм посмотрел, какие у него планы на завтра…. Господи… Рита … Я так сойду с ума…

– Ильяс, я не буду говорить, что понимаю тебя, потому что это неправда. Да, я ощущаю почти то же самое, но это другое. Я не знала его так, как ты…

Картер отвел свой взгляд, его губы дрожали, глаза были полны слез, он закрыл лицо руками.

– Я…

– Я, Рита, я… Должен был, – он задыхался от слез, ему было больно, – он ждал меня… До последнего меня звал… А где был я??? Черт побери!

– Ильяс, успокойся, – я обняла его, – я уверена, он благодарен тебе за все, он смотрит и улыбается, и хочет, чтобы ты улыбался. Ты был для него очень дорог. Мне он тоже был не чужой, я толком и не знала его, но… Мне тоже его не хватает…

– Мне так плохо, Маргарита, – прошептал он. – Не уходи.

– Я должна, – сказала я.

– Нет, прошу тебя, ты нужна мне, – он крепко держал мои руки.

– Ильяс, мне нужно собраться. Завтра я уезжаю. Навсегда. Прости…

– Уезжаешь? Тогда зачем ты пришла? Уходи отсюда! – Крикнул он, утирая, льющиеся слезы рукавом куртки. – Уходи, черт тебя подери!

Я схватила с пола свою куртку и пакет, и выбежала наружу. Я бежала, не смотря ни на кого, бежала быстро, чтобы никто не смог рассмотреть слезы, стекающие по моим губам и рукам. Прибежав на парковку, я усердно пыталась найти машину Кирилла, но от слез в глазах я не видела ничего, поэтому рухнула прямо на плитку, пытаясь не кричать от обиды и боли.

– Рита! – Послышался знакомый голос. – Рита! – Он подбежал и упал на колени передо мной. – Ты добилась своего? Отвечай, зачем ты пришла сюда?!

Я, рыдая, поднялась с земли. Ильяс тряс меня за плечи и кричал:

– По-твоему, это детские игры? Чем ты только думала? Идиотка! Отвечай, какого черта ты тут забыла? Пришла очередной раз посмеяться надо мной?

– Я пришла к тебе! – Крикнула я ему.

– За каким чертом?! Я просил тебя о встрече? Что ты устроила?!

– Какое же ты дерьмо, господи, – прошептала я, плача. – Я пришла, чтобы поддержать тебя! – Крикнула я. – Если бы только знать заранее, ты и твое окружение это самая настоящая грязь! Вокруг тебя одни только пьянки, драки, насилие, боль и кровь! Ты погряз в этом дерьме по уши! И ты, Ильяс, ты еще смеешь кричать на меня? Вот что, иди к черту, Картер! Вместе со своим обществом и интересами, понял?!

Он стоял и смотрел на меня, его глаза немного опухли от слез, на лице проявлялись синяки от недосыпа, бровь была рассечена и оттуда струилась кровь.

– Рит, – начал он, но я моментально его оборвала.

– Нет, не смей говорить со мной! И прошу тебя, ближе, чем на пятьдесят метров не подходи ко мне.

– Куда ты пошла? – крикнул он. – Я отвезу тебя домой.

– Нет! Не смей даже попадаться мне на глаза!

– Рита! – Я обернулась и увидела машину Кирилла и заплаканное лицо Раечки. Ни секунды не размышляя, я бросилась через дорогу к машине в объятия подруги, давая полную волю слезам. Ильяс остался на месте, не спуская с меня виноватого растерянного взгляда, но я не обернулась.

***

– Все в порядке? – почти шепотом спросила Раечка, заглядывая в мою комнату.

Я отстранилась от подушки, морщась от противного света лампы, который усердно пытался проникнуть в мою комнату, где с момента приезда царил мрак.

– Да, – отозвалась я, утирая влажные щеки.

– Рит, мне так жаль, – подруга изо всех сил пыталась контролировать свой голос, который дрожал и предупреждал о том, что она сейчас заплачет.

Я села на край кровати, поджав ноги по себя.

– Рай, все хорошо.

– Мне нужно было пойти с тобой. Прости меня.

– Успокойся, – прошептала я, обнимая ее. – Никто не мог предугадать всей ситуации.

– Мне ужасно скверно.

– Мне тоже, – вздохнула я.

– Скажи мне, только правду скажи. Ты хорошо все обдумала?

– Не знаю, – покачала я головой.

Раечка выдохнула.

– Я безумно переживаю за вас обоих.

– Рай, давай договоримся, – сказала я, – с этой минуты никогда не говори при мне ничего об этом человеке, хорошо?

– Рит, – удивленно воскликнула Рая.

– Я не хочу ничего о нем знать. Извини.

– Что собираешься делать? – спросила она.

– Завтра я уезжаю. Все закончено, Рай, пора ставить точку.

~ Глава 21 ~

Маргарита

Я положила сумку на стол и рухнула на свое место у окна, запрокинув голову назад. Кирилл сел напротив:

– Рита, ты все время бежишь, – сказал он. – Из одного места в другое. От кого ты бежишь сегодня? От самой себя?

Я улыбнулась:

– Я ни от кого не бегу.

– Рит, есть смех, за которым человек прячет свои печали, а есть такой, который помогает ему забыть о них. Ты научилась так смеяться, когда встретила Илью. Ты нашла этот смех в его любви. И это хорошо.

Я закусила губу:

– Какой смысл в любви, которая заставит его плакать, после того, как научила улыбаться. Я не бегу ни от самой себя, ни от него, просто я не хочу…

– Рита! – Раздался голос Ильяса, заставивший меня вздрогнуть. – Рита!

Он бегал по платформе и усердно пытался меня найти. Я посмотрела на Кирилла, который был взволнован не меньше моего. Я пододвинулась ближе к окну за ширму, чтобы он не увидел меня. Раздался гудок поезда, который унесет меня далеко-далеко от этого города.

– Рита, – вцепился он за решетку окна.

Я посмотрела на него, с трудом сдерживая слезы.

– Рит, хочешь анекдот?

Я отвернулась, не в силах терпеть душевную боль, раздирающую мое сердце на куски.

– Человек тонет в море и просит Бога спасти его. Проплывает мимо рыбак и говорит: «Давай руку». Человек отвечает: «Нет, меня Бог спасет». Плывет мимо корабль, капитан кричит: «Дай мне руку». Человек опять говорит: «Нет, меня спасет Бог». Человек утонул. И после смерти спрашивает Бога: «Что же ты меня не спас?» Бог отвечает: «А кто, по-твоему, посылал лодку и корабль?» Рит, я знаю, что я очень плохой, но ты нужна мне. Я не могу представить свою жизнь без тебя. Возьми меня за руку, Рит! Выведи меня на свет! Возьми меня за руку, Рита! Выведи меня на свет из этой тьмы! Рит, не уезжай!

Слезы хлынули из глаз. Еще больнее… То есть сегодня вечером он уже не приедет к моему дому, и, наверное, я поступаю правильно. Он вскоре забудет меня. Правильно говорил папа: «…люби, но никого не подпускай к себе близко. Потому что если подпустишь – захочешь удержать, а удержать никого нельзя. От этого потом будет еще больнее». В этот момент меня захлестнула волна отчаяния и гнева.

– Рит, я люблю тебя! Пожалуйста, не уезжай! Не бросай меня, Рит! Я прошу, не бросай меня! – Кричал Ильяс.

А поезд набирал ход все быстрее, унося меня прочь. Мне не хотелось ни то, чтобы разговаривать с ним, а даже видеть, потому что потом я бы точно не смогла уехать… Я плакала от боли и от разочарования, мне было так больно, что я бы ни за что на свете не смогла бы описать это чувство словами…В который раз… Наверное, мне не суждено было любить и быть любимой. В голове не укладывалось, как все это могло с нами случиться…

Честно говоря, в тот момент я и не задумывалась насколько ему было обидно… Ведь мы привыкли думать только о своей боли, но я не была такой, я всегда пыталась чувствовать и его боль тоже, но, видимо, как я ни старалась, у меня это получалась плохо. Почему? Потому что я и подумать не могла, что когда-нибудь разобью его маленькое сердечко вдребезги. Если бы тогда я смогла распознать всю суть дела, то никогда бы не отпустила его в тот вечер… Тогда вслед Ильясу я крикнула: «Обернись!», и он обернулся… И как оказалось, я в последний раз увидела его так близко…

– Нет, я не могу так, – сказал Кирилл и вышел из купе. Я даже не заметила этого, потому что паутина боли, злости и разочарования окутала меня полностью.

Раздался глухой свист, меня резко качнуло вперед, поезд остановился. Я огляделась вокруг, от слез ничего не было видно, но боль не унималась.

– Вставай, – сказал Кирилл, хватая меня за локоть.

– Что? – не поняла я.

– Кто дернул стоп-кран? – раздался голос проводника.

– Вставай и идем. Ты можешь делать, что хочешь, но я не позволю так поступать с ним. Рита, приди в себя, ты уезжаешь, бежишь, нет, не от Картера, а от себя самой. Ты говоришь, что любовь заставит его страдать? Да, Рит, заставит, если ты просто так уедешь.

– Я не хочу поступать, как эгоистка, – сказала я. – Я думаю о нем.

– Нет, ты думаешь о себе, да, правда бывает горькой, но лучше сказать все, как есть, а не лгать. Идем, и скажи всю правду. – Парень дернул меня за руку.

– Нет, Кирилл, нет, – покачала я головой. – Я не могу так. Прости. Сойди с поезда, не нужно меня провожать. Я иду в новую жизнь, и ты не должен меня останавливать. И пусть он простит меня. Ты думаешь обо мне плохо, думаешь, я должна сказать правду. А знаешь ли ты, какую боль способна принести с собой правда? Тебе кажется, все так легко и просто в жизни, как у вас с Раечкой? Когда любишь, жизнь кажется прекрасной. Кажется, что любая мечта исполнится. Все цели меняют направление, и меняется даже направление ветра. Взгляд начинает замечать цвета, и тогда… Тогда начинает нравится красный цвет. Постоянно, каждое мгновение, всегда губы произносят только одно имя. Верно? Его имя не только на моих губах, оно в каждой моей мысли, в моем сердце, в каждой клетке моего тела. Мне тяжело, Кир, очень тяжело. Но я знаю, что Ильяс не потеряет свою семью из-за меня, ведь жить на две семьи очень тяжело, я по себе знаю, ведь мои родители давно не вместе. Зачем я буду наносить ему такие раны на сердце, если в любом случае мне придется уйти?

Кирилл опустил голову, по его щеке скатилась прозрачная упрямая слеза.

– Иди, Кирилл, – сказала я, – иди и не вспоминайте обо мне. Я больше не вернусь в этот город. Будьте оба счастливы, но обещай, ты будешь присматривать за ним, стань ему лучшим другом, умоляю тебя.

Кирилл громко всхлипнул и обнял меня крепко-крепко.

– Прости, Рит, я не видел, как тебе плохо.

– В этом нет ничьей вины. Прощай.

– Никогда не говори «прощай», Рита, – сказал Кирилл, – иначе не будет возможности увидеться снова. Давай скажем друг другу «до свидания».

Я улыбнулась ему в ответ и сквозь слезы прошептала:

– До свидания.

Пролог

Маргарита

В кабинете было душно, весна оказалась на удивление очень жаркой. Солнце упрямо пробивалось сквозь жалюзи и падало на зеркало, которое висело напротив. На мне черно-белое строгое платье, классические черные лодочки, которые изрядно натерли ноги, от волнения я перебираю в руках ремешок клатча.

– Простите, – говорит секретарь, – все занято, я записала вас на завтра.

– Послушайте, – спокойным тоном отвечаю ей я, – этот процесс можно ускорить, я в этом городе ненадолго.

– Да, – она улыбается, – думаю, завтра все решится.

– Хорошо, – киваю я, поднимаюсь со стула и уверенной походкой выхожу из ее кабинета.

В коридоре довольно прохладно, поправляю волосы небрежным жестом и застываю. Прямо на меня идет он, нервно развязывая галстук и перебирая листы в папке. Его волосы уже не растрепаны, как это было раньше. Белая рубашка, закрывает всю красоту грациозного рельефного тела, пухлые губы задумчиво закусываются. Он выглядит таким взрослым, мужественным и самостоятельным, пожалуй, единственное, что осталось прежним – его глаза и шрам на правой щеке.

Я быстро прихожу в себя и поворачиваюсь спиной, чтобы он не узнал меня. Ильяс проходит мимо. Ах, этот запах… От него все так же пахнет мятной жвачкой и бензином. Вдыхаю воздух и закрываю глаза.

– Маргарита, – звучит голос позади меня.

Я вздрагиваю и ругаю себя за то, что не ушла раньше. Дыхание снова перехватывает.

– Маргарита Круглова? – повторяет он.

Сжимаю кулаки настолько сильно, что ногти впиваются в кожу, но все-таки медленно поворачиваюсь.

Что же это? Почему ты так стучишь, сердце? Разве ты не забыло его?

Ильяс улыбается широко и искренне, глаза его горят. Он передает папку мужчине, стоящему рядом и подходит ко мне.

– Привет.

– Привет, – выдыхаю я.

– Боже мой, как давно я тебя не видел, – говорит парень. – Года два?

– Три, – поправила я.

– Ты совсем не изменилась, разве что повзрослела. Прекрасно выглядишь!

– Спасибо, – сказала я. – А вот ты изменился.

– Правда? – рассмеялся он.

– Да, но только…

– Только твои глаза все такие же, – дополнил он.

– Верно, – улыбнулась я.

– Ты здесь зачем?

– Мне нужен Дмитрий Шестаков.

– Его сегодня нет, будет завтра с утра.

– А ты здесь откуда? – спросила я.

– Я здесь заведую всем, – сказал Ильяс, поправляя волосы.

– Так это твоя компания?

Он снова рассмеялся:

– Теперь я работаю в сфере крупных продаж, я похож на того, кто продолжает бизнес отца?

– Конечно.

– У меня есть идея, пойдем, выпьем кофе? Я покажу тебе одно место.

– Вообще-то, мне нужно вернуться в отель, есть еще кое-какие дела.

– Да брось! Столько лет не виделись.

– Ну, ладно, – согласилась я.

***

Мы сели на лавочку у набережной, кажется, только вчера мы сидели здесь и обнимались, наслаждались жизнью и ни о чем не задумывались.

– Ты надолго здесь? – спросил парень.

– Нет, – ответила я. – На пару дней, мне нужно встретиться с Шестаковым, а потом я могу ехать обратно. Я не живу здесь.

– Я знаю, – сказал Ильяс. – А я вот не могу без этого города. Пытался уехать несколько раз, но постоянно возвращался. Воспоминания – это все, чем я живу.

– Тебе нужно попробовать начать все с чистого листа, вот увидишь, все будет хорошо.

– Да, может быть, но мне итак неплохо, а ты счастлива, Рита?

– Я… Конечно. Конечно, счастлива. У меня в жизни все сложилось, квартира, бизнес, деньги, все есть.

– Я спросил, счастлива ли ты, а не про твое материальное положение, – тихо сказал Картер.

Я опустила глаза.

–Да, Ильяс, у меня все хорошо.

– Рад за тебя.

– А как ты?

– Я? Все в порядке, Маргарита, у меня тоже всего достаточно, но если ты спросишь, счастлив ли я, то я отвечу, нет. Потому что, имея все, я не имею главного: лучшего друга, девушку, любовь, даже родителей у меня нет, – вздохнул парень. – Я думал, что отец хотя бы немного, но любит меня, я ошибался. Что нас связывало? Не знаю. Столько вопросов и нет ни одного ответа. После того, как я окончил институт, он под любым предлогом пытался выселить меня из дома. Поняв это, я сам ушел.

– Вот как?

– Все как-то по-дурацки вышло, ты так не считаешь?

– Да, кажется, – промямлила я.

– И все-таки ты изменилась, – сказал он.

– Разве? – улыбнулась я.

– Да. Тебе очень идет это платье.

– Что ж, спасибо.

– У меня скоро свадьба, Рита, – прошептал парень, потирая лоб. – Послезавтра. – Я медленно окинула его взглядом. – Я приглашаю тебя. Придешь?

– Нет, – покачала я головой. – Мой поезд послезавтра утром, я не хочу его пропустить.

– А я хочу, чтобы ты его пропустила, – буркнул Картер.

– Что? – спросила я.

– Ничего. Если что-то изменится, приходи. Я хочу, чтобы хоть кто-то из родных там присутствовал.

– Ладно, – вздохнула я. – Мне пора. Прощай, Ильяс.

– Никогда не говори «прощай», Маргарита, иначе не будет возможности увидеться снова.

– А ты хочешь увидеться снова? – спросила я удивленно.

– До свидания, Маргарита, – махнул рукой Картер и направился в сторону офиса.

Я шла по тротуару и кляла себя за то, что приехала. Этот город, воспоминания, Ильяс – моя прошлая жизнь, я не должна снова погрязнуть в этом. А он… Он собирается жениться. Все эти три года я ни разу не посмотрела в сторону мужского пола, потому что во всех видела только его лицо.

Что будет, если я пойду туда? Что я буду чувствовать? Разобьется ли мое сердце, когда Ильяс наденет кольцо на палец другой девушке?

Я инстинктивно дотронулась рукой до кольца, которое висело на цепочке. То самое, что подарил мне Картер перед новым годом в ночь, когда мы любили.

– Рит! – Я обернулась. Раечка захлопнула дверь автомобиля и летящей походкой направилась ко мне. – Где ты ходишь? Боже мой, так долго! Мы устали ждать. Кирилла вызвали на работу, и я решила сама приехать. Почему ты стоишь здесь?

– Я… Не поверишь, я видела Ильяса Картера.

– Ох, – подруга громко опустилась на рядом стоящую скамейку. – Вы говорили?

– У него свадьба послезавтра, – улыбнулась я.

– Еще круче, – выдохнула она.

– Он меня пригласил. Сказал, что ему будет приятно, если хоть кто-то из родных там будет.

– А ты что сказала?

– У меня поезд послезавтра утром.

– Постой, хочешь сказать, что не пойдешь? Маргарита, я скажу тебе свое мнение. Мне кажется, ты должна туда пойти.

– На эту свадьбу должны собраться все его подружки?

– Ильяс, ни какой-то товар в пятерочке, который можно так легко украсть. Ты должна за него бороться.

– Но я… Почему я должна это делать?

– Послушай, Рита, – сказала подруга, – я не очень хорошо знаю Илью, но одно я знаю точно, он нуждается в тебе, и он тебя очень любит. Послушай меня, иди на свадьбу. Судьба часто играет в странные игры с влюбленными. Твоя история любви может в любое мгновение принять новый поворот.

– Но, Рай, я сама все испортила, какой смысл теперь?

– Ты ведешь себя как ребенок. Если бы ты соображала, этой проблемы не возникло бы. Ты должна туда пойти, если до сих пор любишь его.

Я упрямо вздохнула:

– Ты пойдешь со мной?

– Пойду, – ответила Синицына.

***

Мы вошли в зал, руки мои дрожали. Да что говорить о руках, когда дрожь присутствовала в каждой клеточке моего тела. Ноги я совсем перестала чувствовать, когда только переступила порог дворца бракосочетания. Они будто бы были из ваты, но длинное белое платье в пол это скрывало. Холодные камни сережек касались шеи. От запаха сладких духов, благоухающих в воздухе, меня затошнило. Огромное количество людей перемещалось из одного места в другое, весело переговариваясь, делясь мнениями и делаямаленькие глоточки шампанского.

Я искала его глазами. Да, признаю. Мне очень хотелось увидеть Картера. Пройдя мимо нескольких веселых пар, я наконец-то нашла его. Он стоял рядом с мужчиной около фортепиано, делая большой глоток шампанского. Тот у него что-то спросил, и Ильяс поспешно закивал головой, хмуро улыбаясь. Я остановилась, вглядываясь в его фигуру и пытаясь не заплакать.

Почему тебе так больно, Маргарита? Зачем ты пришла? Что это за чувство? Хочется плакать, отвернуться, прижаться щекой к стене и рыдать. Неужели я все еще…? Да, я люблю Картера. Все это время я любила его. Хоть и понимала, что он мой брат. Но как мне убить это чувство внутри себя? Как справиться с ним?

Заиграли скрипки, нежная музыка наполнила зал, по моим обнаженным плечам скользнули теплые пальцы, и меня будто ударило током. Эти прикосновения я не спутаю никогда и ни с кем. Медленно обернулась. Его глаза были такими родными и печальными. Он протянул мне руку. Может быть, и не стоило соглашаться, но я не хотела упускать возможности с ним потанцевать, почувствовать его руки на своем теле, вдохнуть вновь аромат мятной жвачки, терпких духов и бензина.

– Глупый, – прошептала я. – Все на нас смотрят.

– Глупая, – ответил он. – Мне все равно.

Музыка заиграла быстрее, уводя нас в круг танцующих пар. Я не могла не улыбаться. На мгновение мне показалось, что я вернулась на три года назад. Мы стоим в просторном номере отеля и танцуем, наши тела обернуты полотенцем, а сердца наполнены любовью.

– Ты дрожишь, стукачка, – сказал он мне на ухо, и я чуть не спотыкнулась.

«Стукачка»… Как давно я этого не слышала.

Я смущенно отвела взгляд. Нет, мне не было холодно, эмоции переполняли изнутри. Я почувствовала, как земля уходит из под ног. Напряженные лица родственников не сводили с нас удивленных взглядов. Я поежилась.

Нет, я не имею права рушить жизнь той девушки. Ильяс не принадлежит мне и не может принадлежать. Он мой брат. Его судьба та, что презрительно смотрит на меня своими яркими кошачьими глазами. А я… Мне нужно уйти.

Я отстранилась от парня и выбежала в коридор, переводя дыхание.

– Рита?

– Нет, Ильяс, нет, – крикнула я, упираясь руками. – Это ошибка. Я не должна быть здесь.

– Рит, прошу, не уходи. Ты нужна мне, слышишь? У меня нет ни единой родной души.

– Здесь должны быть твои родители, Ильяс, но не я.

– Но их нет там! Думаешь, я бы не хотел, чтобы они там были? Но их нет, Рит, разве в этом моя вина? У меня нет никого, кроме тебя. Даже мой отец не пришел… Хотя… Я не жалуюсь, любить чужого ребенка очень трудно.

– Что? – не поверила своим ушам я. – Что ты говоришь?

– Что? – удивился парень.

– В смысле, чужого ребенка?

– Я приемный ребенок, разве ты не знала?

Я закрыла лицо дрожащими руками.

– Рит, тебе плохо? Посмотри на меня, – просил парень, встав передо мной на одно колено. – Почему ты плачешь?

– Ильяс, – выдавила из себя я, не в силах говорить. – Это… Такая большая ошибка.

– О чем ты говоришь, Рит? – не мог успокоиться парень.

– Ильяс, прости меня, – сказала я, утирая слезы, – я причинила тебе столько боли и страданий.

– Но я не понимаю, – ответил он.

– В тот день, – начала я, но прервала свою речь.

Что ты делаешь, Рита? Сейчас ты все расскажешь и что? Ты разобьешь счастье другой девушки. Разобьешь и ее сердце. Разве тебе мало того, что произошло? Не поступай, как эгоистка и уходи отсюда.

– Рит…

Однако я его уже не слышала, потому что на всех порах мчалась к выходу, но чья-то крепкая рука перехватила меня.

– Кирилл, что ты делаешь? Отпусти.

– Моей самой большой ошибкой было то, что я отпустил тебя три года назад, – сказал парень. – Но больше такой ошибки я не совершу.

– Я уйду, Кирилл, уйду, потому что не хочу, чтобы та девушка…

– Рита, – послышался голос Ильяса в микрофон, который пролетел по всему залу. – Думаю, вы все видели сегодня эту прекрасную девушку. Она одета в прекрасное белое платье, у нее шикарные волосы, собранные в красивую прическу, и у нее красные от слез глаза.

– Пойдем, – тихо подтолкнул меня Киря.

Я сделала неуверенный шаг.

– Соня, думаю то, что было между нами три года назад, то была истинная любовь, но теперь мы оба знаем, что это не она. – Все удивленно вздохнули, а мое сердце забилось сильнее от волнения и страха того, что он сейчас скажет. Я натянуто улыбнулась, отпустила руку Кирилла и пошла, расталкивая влюбленные парочки, на выход. Все было кончено. – Эй, стукачка, если ты считаешь, что все, что между нами было не любовь, то я не буду тебя останавливать. В тот день, когда мы с Соней расстались, был мой день рождения, и именно в тот день я столкнулся с тобой лицом к лицу. И, Маргарита, пожалуйста, не спрашивай меня, как, когда, где, как быстро… Потому что я честно не знаю, когда любовь случилась во мне. И если ты уйдешь отсюда, как ты уходишь сейчас, то мы все равно обязательно встретимся.

Я уронила слезу и обернулась.

– Именно поэтому я терпеть тебя не могу, Картер!

– Я тоже тебя люблю, стукачка! И знаешь, ты всегда спрашивала у меня, что в этой записной книжке, – он поднял черный блокнот вверх. – Сегодня я готов сказать тебе. Я хотел сделать еще тогда, когда ждал тебя на набережной, но ты не пришла. Потом мне пришла замечательная мысль в голову, принести ее тебе домой, но ты отвергла мой подарок. Сегодня я скажу тебе, что в нем. В нем ты, Маргарита. На каждой странице только ты. – Картер открыл первую попавшуюся страницу и начал читать. – Рита, если я мог сказать тебе, как сильно люблю тебя. Я люблю тебя! Люблю! Я очень люблю тебя, Маргарита! Когда я закрываю глаза, то вижу тебя. Открываю глаза, и снова хочу видеть тебя. Если тебя нет рядом, то я чувствую твою присутствие повсюду. Каждое мгновение, каждую минуту… Мои глаза ищут мою Маргариту. Называй это любовью, привязанностью, сумасшествием… Для меня это одно и то же. Многие люди любят, но так, как люблю я, не любит никто. Потому что ни у кого нет тебя… Я не могу забыть тебя, Рита. Я тебя не хочу забывать. Ты моя. Я буду любить тебя всю жизнь, и буду любить до смерти и… Даже после нее. Правда… Все это я… Я написал это, когда ты была далеко, а мне приходилось каждый день проходить по тем местам, которые напоминали о тебе. Здесь много записей. С того самого дня, как я прекратил вести страничку в интернете… И знаете, я хочу пожелать Соне и Дмитрию Шестаковым такой же крепкой любви как у нас на долгие-долгие годы!

Состояние шока накрыло меня. Я удивленно смотрела то на Кирилла и Раю, то на Ильяса, пока в поле моего зрения не появилась молодая пара София и Дмитрий Шестаковы.

– Что это такое? – одними губами спросила я.

– Это любовь, Рита, – рассмеялась Рая и обняла меня.

– Но где…

Он стоял, облокотившись на дверной косяк, и смотрел на меня.

– Ильяс, что это было?

– Заткнись, – сказал Картер, – помолчи хоть минуту. Что ты о себе возомнила? Думаешь, самая умная? Только тебе больно? А как же я, Рита? Почему ты никогда не думаешь обо мне?

– Ильяс, – заплакала я, – я только о тебе и думала. Когда мы с мамой сидели в ресторане, после твоего ухода, я много разболталась и назвала тебя по фамилии. После этого мама увела меня домой и сказала, чтобы я не смела с тобой больше встречаться, я долго плакала и не понимала, что происходит, а потом она рассказала мне, что у нее был роман с твоим отцом, а я… Я его дочь. Тогда я подумала, что мы брат и сестра, мне нужно было бросить тебя. И я решила это сделать.

– Но почему ты ничего не рассказала мне? – спросил Ильяс.

– Потому что я не могла сломать твою семью. Да, Глеб тогда сказал мне, что тебе приходится не сладко, но я не знала, что ты приемный сын. Боже, какая же я дура. Все говорили мне, чтобы я рассказала тебе правду, но я не слушала, я хотела, чтобы у тебя все было хорошо, Ильяс.

Проходящий мимо мужчина задел парня плечом, выведя его из ступора размышлений.

– Смотри куда… – Прорычал Картер и закрыл глаза.

Я улыбнулась:

– А ты все такой же, Ильяс. По малейшему поводу начинаешь злиться.

– Я злюсь только на самого себя, Рита, за то, что потерял любовь.

– Ты совсем ни при чем здесь, – тихо сказала я, – во всем видится только моя вина.

– Нет, Рита, – он сжал мои руки, – я тоже виноват в том, что произошло. Нужно было рассказать тебе, но я боялся. Посмотри на того Ильяса, он был плохим, все боялись его, кроме тебя. Я стыдился того, что был не родным, хотя своих родителей помню, мне было одиннадцать лет. Я должен был все рассказать, но… Я боялся потерять тебя.

– Ильяс, – я обхватила его лицо ладонями, – что я только пережила за эти три года, не передать словами. Я каждый день, каждый час думала о тебе. Но говорила себе, что у тебя все хорошо, ты счастлив со своей семьей, мысли об этом помогали мне бороться со своим горем.

По лицу парня пробежали слезы одна за другой.

– Почему, Ильяс? Почему так получилось? Зачем мы встретились? Зачем расстались? Зачем, Ильяс?

– Рита, – прошептал он и встал на одно колено. – Я хотел сказать тебе еще тогда, под звон курантов, чтобы все было романтично.

– Подожди, – перебила я его, снимая с цепочки кольцо.

Лицо парня изменилось.

– Так, оно у тебя?

– А ты думал, где?

– Когда мы встретились, я первым делом посмотрел на твою руку, но кольца там не оказалось, и я подумал, что ты стерла все воспоминания обо мне.

– Глупый, – прошептала я. – Оно все время было здесь… Около моего сердца.

Взяв в руки кольцо, Ильяс прочистил горло и сказал:

– Маргарита Круглова, после стольких лет я рад снова видеть тебя такую прекрасную, родную и мою. Я готов разделить с тобой не только свою фамилию, но и свою жизнь, и свое сердце. Я обещаю тебе, что тень печали никогда больше не коснется твоего милого лица, слезы боли никогда не скатятся по этим чудесным щекам. Встретив тебя, я понял, что отныне моя жизнь не будет прежней, и я не ошибся. Ты доставила мне столько проблем, стукачка. И, в конце концов, я думал, что победил, но проиграл самому себе и влюбился. Как говорил один мой хороший друг: «Иногда победа приносит столько потерь, что это, скорее, похоже на поражение. А все почему? Потому что война между парнем и девушкой – непредсказуемая битва. А если у вас куча схожих интересов, то это уже союзник, а не противник. А вообще, война – это такая штука, куда ты окунаешься против своей воли, это происходит на эмоциях, потому что ты, скорее всего, невинный. Это как обман. И в итоге получается, что ты сам оказываешься обманутым. Только самим собой или своими ожиданиями».

Мое лицо вытянулось от удивления. Это были мои слова вплоть до одного. И говорила я их парню из дневника.

– Люцифер? – выкрикнула я.

– Предводитель ада, – улыбнулся он. – Наконец-то встретились, улыбчивый дьявол.

– Не могу в это поверить!

– Я же сказал, куда бы ты не пошла, мы все равно обязательно встретимся.

Четыре года спустя

Ильяс

Я выхожу из офиса, на ходу расслабляя галстук. Терпеть не могу их носить, но приходится, уверенным шагом направляюсь к машине, кидаю на заднее сидение сумку и пиджак и ловким движением прыгаю за руль. Машина срывается с места, рассекая воздух, и мчится на улицу Ильинка.

Только бы успеть.

Торопливо обгоняя автомобили, я наконец-то у цели. Быстро припарковываюсь, вылетаю из машины, одним движением поставив ее на сигнализацию, и забегаю внутрь. Большое скопление людей вызывает у меня улыбку, ищу глазами хоть одну знакомую фигуру, но среди такой давки вряд ли кого-то найду, однако сдаваться с некоторых пор не входит в мои планы. Обойдя несколько залов, попадаю в тот, где изображены наши портреты.

И когда она успела все это нарисовать?

Одна из них привлекает мое внимание, подхожу ближе и широко улыбаюсь. На большом полотне изображен я сам. На мне черный капюшон, растрепанные волосы, испепеляющий взгляд и черный платок с узором, натянутый до самых глаз.

– Именно таким она тебя и запомнила, – оборачиваюсь и вижу Раю и Кирилла.

– Привет, – радостно выдыхаю я и обнимаю обоих. – Почему я не видел ее дома?

– Потому что Рита захотела, чтобы это был сюрприз, – улыбнулась девушка.

– С ума сойти. Поразительное сходство, – удивляюсь я, снова бегая глазами по картине. – Но где Рита?

– Там, – указывает Кирилл рукой, и я вижу, как моя жена увлеченно рассказывает кому-то из посетителей что-то связанное с картиной, которой они заинтересовались.

Я не свожу с нее глаз, она прекрасна. На ней потрясающее фиолетовое платье и замшевые туфли на высоком каблуке такого цвета. Волосы водопадом падают на плечи. Сейчас они длинные и волнистые, но еще три года назад Рита предпочитала каре. Она наконец-то отвлекается от пожилой пары и замирает глядя на меня, она улыбается и быстрым шагом направляется ко мне, как меня вдруг чуть не сносит с ног.

– Папочка!

Я подхватываю ее на руки, целуя в обе щечки.

– Привет, золотце. – Моя дочь Злата. Она маленькая и пухленькая, у нее яркие голубые глаза, как у Маргариты и черные волосы как у меня, идеальное сочетание. Она радость всей моей жизни, она и Маргарита. Самое дорогое, что у меня есть и когда-либо будет.

– Почему ты так задержался? – спрашивает она.

– Вовсе нет, я давно здесь, но никак не мог вас с мамой найти.

– Наконец-то, – выдыхает Рита и крепко целует меня. – Где ты был так долго?

– Я бегал по всей галерее, но вас нигде не было, – ответил я.

– Слава Богу, ты здесь, я боялась, что пропустишь аукцион.

– Ты прекрасна, – говорю я, гладя ее по щеке.

– Почему снял галстук? Иди сюда, я поправлю.

Я отпускаю дочку, которая радостно бежит к крестной Рае, подхожу к жене, которая притягивает меня еще ближе.

– Я видел свой портрет, – шепчу ей.

– И как тебе? – в ее глазах нотка страха, что мне не понравилось.

– Это великолепно!

– Правда?

– Да, ты потрясающая! У тебя невероятный талант!

– Я рада, что тебе понравилось, – говорит она чуть не плача.

Обнимаю Маргариту, вдыхая ее удивительный запах.

– Я люблю тебя, стукачка. Ты – звезда, освещающая мне путь.

– Ильяс Картер, ты сокровище, передаваемое из рождения в рождение. И одному Богу известно, как пылко мое сердце любит тебя.

Оглавление

~ Глава 1 ~

~ Глава 2 ~

~ Глава 3 ~

~ Глава 4 ~

~ Глава 5 ~

~ Глава 6 ~

~ Глава 7 ~

~ Глава 8 ~

~ Глава 10 ~

~ Глава 12 ~

~ Глава 13 ~

~ Глава 14 ~

~ Глава 16 ~

~ Глава 20 ~

~ Глава 21 ~

Пролог