Избери жизнь [Людмила Георгиевна Головина] (fb2) читать онлайн

- Избери жизнь 7.08 Мб, 373с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Людмила Георгиевна Головина

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Людмила Головина Избери жизнь

Предисловие

Как возникла мысль написать эту книгу? Наверное, чтобы представить, как, возможно, будут развиваться события в те времена, которые Церковь называет "последними".

Тема Апокалипсиса стала сейчас модной. В книгах и на экранах мирная жизнь человечества внезапно нарушается неким стихийным (или не стихийным) бедствием. Нашествие инопланетян или зомби, неизвестная науке инфекция, атомная война, бунт машин, глобальный природный катаклизм… В дело идёт всё. И почти для всех слово «апокалипсис» стало синонимом тотальной катастрофы, сломавшей поступательное историческое развитие человечества.

И тут обязательно появляются вооружённые до зубов супергерои, которые спасают людей от неминуемой гибели. Всё. Счастливый конец.

На самом деле греческое слово «апокалипсис» переводится как «откровение». Так называется заключительная книга Нового Завета в Библии. В ней описаны пророческие видения, посланные апостолу, евангелисту и пророку Иоанну Богослову во время его ссылки на острове Патмос. Действительно, в этой книге изображены многочисленные бедствия и катаклизмы, которые должны обрушиться на человечество перед концом света. Только вот, никакой победы и продолжения дальнейшего привычного образа жизни не предполагается. Согласно христианской доктрине, всё мироздание должно быть уничтожено, а затем создано заново, но в несколько ином виде: это будет новая вселенная, не запятнанная грехом. Души всех людей, когда-либо живших на земле, соединятся со своими воссозданными телами. И произойдёт окончательное и необратимое разделение людей. Праведники будут блаженствовать на новой безгрешной Земле, грешники получат возмездие. Пересмотра судеб больше уже не будет. Поэтому в эти "последние" времена каждый человек должен будет определиться с выбором. А это не так легко, как кажется: легче победить монстра или зомби, чем навести порядок в своей душе…

В своей книге я, разумеется, изобразила своё представление этого отрезка существования человечества, но старалась не сильно отступать от того, что написано в Священном Писании и того, как толкуют этот вопрос богословы. В книге нет никаких сражений с оружием в руках. Силам зла противостоят любовь, вера, чистота души и упорный труд. На этих страницах я просто сравнила, что может происходить в душах разных людей в экстремальной ситуации.

Возможно, это кому-нибудь покажется скучным. Возможно…


Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство.

Евангелие от Луки, 12:32


…время близко.

Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святый да освящается еще.

Откровение святого Иоанна Богослова, 22:10-11


…жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое…

Второзаконие, 30:19


Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов.

Послание святого апостола Павла к Галатам, 6:2


…дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей.

Фёдор Достоевский . «Братья Карамазовы»

»

Часть первая. Юзер

1. Как всё случилось

Юзер был в отчаянии. Он сидел на полу своего геймрума. Это была знакомая ему до мельчайших деталей его любимая комната для игр и развлечений, комната, в которой он провёл большую и лучшую часть своей жизни! Но сейчас он не мог её узнать. Со вчерашнего вечера она преобразилась до неузнаваемости. Раньше, даже когда Юзер ещё не входил в пространство виртуальной игры, комната всё равно выглядела привлекательно и загадочно. Многомерные голографические экраны мерцали и переливались не только на всех стенах, но и на потолке, и на полу. Казалось, что помещение не имеет границ. Вокруг расцветали фантастические цветы, вспыхивали радуги, падали звёзды. А на потолке мерцали мириады галактик. Время от времени приносилась тень грозного и прекрасного чудовища… И Юзер торопливо облачался в игровой костюм, напяливал на голову шлем и занимал своё место в подвесном кресле, чтобы в следующее мгновение оказаться в ином, волшебном и манящем мире.

Он вспомнил одну из своих любимых игр… Необъятный простор, голубое небо, лес, а вдали горы. И там, в горах – драконы. А ещё там замок, а в замке – прекрасная принцесса, которую надо освободить. На свист Юзера из леса выбегает мощный и стремительный конь, и вот Юзер уже у логова драконов. Начинается битва. Мелькают крылья, когти, зубы, сверкает на солнце чешуя, пасти изрыгают пламя. Но Юзер неуязвим. Один за другим гибнут драконы. Наконец, остаётся последний. Сюрприз игры в том, что вдруг оказывается, что этот дракон – добрый, просто он не мог, пока были живы остальные драконы, открыть, что он владелец этого замка, этой страны, а также и отец принцессы. В конце игры Юзер получает руку дочери дракона, и становится его соправителем. Юзер при этом всегда вспоминал, что дракон является геральдическим животным Светоносца. Поэтому, конечно, он справедлив, мудр и добр.

Мысль о Светоносце вернула Юзера к реальности. А она была мрачной и убогой. Экраны исчезли, обнажив неопределенного цвета стены, облепленные какими-то датчиками и затянутые паутиной проводов. Исчезло и его кресло, и всё оборудование. Под потолком тускло светила единственная лампочка. По тому, как она периодически моргала, можно было предположить, что всё скоро погрузится в полный мрак. И виноват во всём случившемся был только сам Юзер. С его стороны было просто недопустимо проявлять такое преступное равнодушие к тому, кому он был обязан всем – к Великому Светоносцу.

Юзер никак не мог поверить в реальность происходившего. Как, как это могло произойти с ним, с ним – Юзером класса Люкс, с Юзером, пережившим две регенерации, с Юзером – без малого Рыцарем (так ему мечталось)? Возмущение и обида, а затем и угрызения совести постепенно уступили место страху. В первый раз в жизни Юзер не знал, что делать, и не было рядом никого, кто бы мог помочь советом.

Ещё несколько дней назад всё было просто великолепно. Ни о чём плохом невозможно было даже подумать.

Всё началось с этого злосчастного сна. Обычно Юзеру снились отрывки из разных игр. Иногда случалось, что во сне ему приходила удачная идея о создании новой игры или о усовершенствовании старой. Утром он предлагал эту идею Анализатору, и если она нравилась, то он получал премию в несколько вирталеров. Но с этим сном всё было иначе. Он снился ему третий или четвёртый раз в жизни (Юзер точно не помнил, после регенерации некоторые воспоминания стали очень нечёткими. Хорошо он помнил только то, что касалось игр. Ведь игры и виртуальные приключения были самым важным, любимым, да и попросту единственным делом в его жизни).

Загадка сна состояла в том, что Юзер никогда в жизни не переживал того, что было в этом сне. Он всю свою жизнь жил в Системе. Как-то он спросил у Анализатора: «Откуда я взялся?». Анализатор ответил: «Система тебя создала из биологического материала». Из этих слов Юзер понял, что он синтезирован Системой. Это соответствовало и его воспоминаниям. Он никогда не помнил себя ребёнком, или чтобы он был где-нибудь кроме Дома юзеров – юзерхауза.

Так вот, в этом сне Юзер видел себя в какой-то странной местности. Это было пустынное, унылое пространство, почва под ногами была вся в буграх и выбоинах, и он непременно уже не раз упал бы, если бы его не держала за руку какая-то женщина. Она была намного выше Юзера, он не доставал ей даже до плеча. Он понимал, что совсем не знает, кто эта женщина, ни в одной игре таких не было: она была некрасива и немолода, но когда Юзер видел её во сне, это был самый дорогой для него человек. Они почти бежали, женщина задыхалась, плакала и что-то всё время говорила.

Уже проснувшись, Юзер пытался вспомнить эти слова, но их смысл ускользал от него. Во сне он семенил за женщиной и чего-то сильно боялся. Внезапно его кто-то схватил сзади и стал тянуть от женщины. Та закричала и упала. В этот момент Юзер проснулся весь в слезах и с бьющимся сердцем. Он лежал и никак не мог понять, почему этот сон его так разволновал? Почему ему так дорога эта незнакомая женщина? Почему всё казалось таким ярким и реальным?

В это время засветился экран Анализатора, и знакомый голос сказал:

– Юзер, пора вставать. Проведем медицинское обследование.

Из стены выдвинулась панель, с неё на тело Юзера заструилось множество проводов и трубок. Скоро весь он был облеплен датчиками, безымянный палец на левой руке ощутил слабый укол. Медицинская панель тихонько гудела. Затем все замолкло, провода убрались на свои места, и панель скрылась в стене. Юзер сел. Прошло несколько секунд.

– У тебя есть проблемы с сердцем, – произнёс Анализатор. – Датчики зафиксировали, что перед пробуждением ты кричал. Что тебе приснилось? Расскажи.

Юзер молчал. Хотя Анализатор, по сути дела, был его единственным другом, помощником и советчиком, но рассказывать про сон не хотелось. Он помнил, какая реакция была, когда этот сон снился ему в прошлый раз. Анализатор повторил вопрос, уточнив:

– Тебе снился тот же сон, что в прошлый раз?

Юзер хотел, было, соврать (хотя у него это плохо получалось), но вдруг заметил на правой ноге маленький датчик. «Это – от детектора лжи», – сообразил он.

Пришлось рассказать всё, как есть. Анализатор помолчал, потом спросил

– Юзер, ты ведь понимаешь, что твой сон не имеет ничего общего с реальностью? В твоей жизни не могло быть ничего подобного. Стало быть, это ложные воспоминания, являющиеся дефектом твоей памяти, или скорее, дефектом личности. Я тебя не раз предупреждал, что ты тяготеешь к играм, в которых имеются элементы сентиментальности. В результате, ты утратил такие необходимые для Юзера класса Люкс качества, как невозмутимость, хладнокровие и умение держать себя в руках.

Учитывая, что твоё здоровье также стало несколько ухудшаться, я считаю, что тебе, не позднее, чем через тридцать дней надо пройти новую регенерацию. Я полагал, что в предыдущий раз удалось устранить из твоего сознания это ложное воспоминание, которое является существенным дефектом твоей личности. Оказалось, я ошибался. Очистку памяти придется повторить.

Предложение пройти регенерацию Юзер воспринял спокойно. Он сам в последнее время чувствовал себя не очень хорошо. Но вот намёк на то, что в его личности есть дефект, был очень неприятен. Как и любой другой юзер, он был полон честолюбивых планов. В мечтах своих он видел себя уже не Юзером класса Люкс, а Рыцарем. А дальше… Впрочем, об этом мечтать было рано.

Он решил не подавать виду, что расстроен, и бодро заявил, что к регенерации готов хоть завтра.

– Прекрасно. Рад видеть твой энтузиазм, – ответил Анализатор. – Готовь три тысячи вирталеров.

Это был удар.

– Почему три тысячи? – возмутился Юзер. – В прошлый раз было две тысячи пятьсот!

– Каждая последующая регенерация сложнее, поэтому дороже. Кроме того, всё дорожает.

Юзер не знал, что на это ответить. В его тайной виртуальной кладовой было всего 2830 вирталеров. Заработать за такой короткий срок 170 вирталеров было практически невозможно.

– У тебя что, не хватает денег? – спросил Анализатор.

– Да, немного не хватает, – как можно более равнодушно ответил Юзер.

– Ты можешь сдать регалии, – предложил Анализатор.

У Юзера всё похолодело внутри. Регалии, которые он добывал долгие годы в тяжелых боях – Щит и Шлем, нельзя было продать другим юзерам. Можно было только сдать их в Систему по смешной цене – по 50 вирталеров за регалию. А Система снова выставит их как трофеи на Турнирах.

А ведь достаточно Юзеру было выиграть третью регалию – Меч, и он автоматически переходил в разряд Рыцарей, со всеми вытекающими последствиями – бесплатными и неограниченными регенерациями, правом участвовать в Рыцарских Турнирах Высшей Лиги, получить доступ к новым суперэлитным условиям жизни, возможно даже со временем стать Магистром. Юзеру иногда казалось, что его мечта осуществится со дня на день. Но его соперник в поединке за Меч ни в чем ему не уступал, а в чём-то был и посильнее.

Анализатор прервал его размышления новым вопросом:

– Не хочешь сдавать регалии? Тогда, может быть, займёшь вирталеры у друзей?

Этот вопрос буквально возмутил Юзера. У него не было ни одного друга. И того единственного, которого он мог считать другом, он потерял перед предыдущей регенерацией именно по совету Анализатора.

Да, дело было перед второй регенерацией. Юзер тогда принимал участие в многоуровневой игре с большими ставками. Как выигрыш, так и проигрыш могли быть огромными. Героя Юзера звали рыцарь Полкиан. По ходу игры стало ясно, что необходимо согласовать действия с другим рыцарем по имени Трезиор. Юзер всегда стремился удаляться от контактов с другими юзерами. Он испытывал к ним неприязнь, видя в них соперников по играм. Несколько попыток общения в прошлом привели Юзера к убеждению, что все остальные только и хотят, что выведать тактику его игры, или запутать его и направить по ложному пути. Говорить ни о чём другом, кроме игр юзеры не умели.

Но в том случае Юзер-Полкиан чётко понимал, что без согласованных действий с Трезиором он потерпит серьёзное поражение и потеряет много вирталеров. Он запросил V-канал, и вскоре получил ответный вызов от Трезиора. Как известно – V-канал – канал для анонимного общения. Вместо видеоизображения – абстрактная заставка. Тембр голоса изменяется. Любая попытка сообщить сведения, касающиеся конкретных имён, мест нахождения и тому подобного – пресекаются. Хотя вряд ли кто-нибудь из юзеров эти сведения знал. И Юзеру-Люксу никогда не приходило в голову узнать, где находится их дом – юзерхауз. Он знал, что после Катастрофы таких домов выстроено очень много в разных местах, а где конкретно, – какая разница.

Также Юзер не имел представления о том, сколько ему лет. Он думал, что немало. Но благодаря двум регенерациям он чувствовал себя вполне удовлетворительно. Что касается имени, Юзер вообще не знал, что это такое. У него были разные ники, были персонажи в играх, а также и единый личный номер. Вот он-то только и был доступен теперь юзеру с игровым именем Трезиор.

Вскоре состоялся и первый сеанс связи. К удивлению Юзера, Трезиор оказался интересным собеседником. Сначала они поговорили о предстоящей битве. Трезиор предложил несколько оригинальных ходов. Обсудили также и предложения Юзера. Потом незаметно перешли на другие темы. Им, как оказалось, нравятся одни и те же игры. Их силы, возможности и статусы были примерно равны.

Ту битву они выиграли и изрядно пополнили свои сундуки. С тех пор время от времени они общались через V-канал. Так прошло довольно много дней. Юзеру предложили вторую регенерацию (а после неё и присвоение категории Люкс). В разговоре с Трезиором он похвастался этим.

До регенерации оставалось несколько дней. Он уже отчислил 2500 вирталеров в Центр регенерации. В сундуке оставалось ещё 340 вирталеров. Будет с чего начать новый цикл жизни. В ответ на его сообщение Трезиор сначала помолчал, а потом промямлил, что регенерацию предложили и ему.

– На какое время назначили? – поинтересовался Юзер.

– Понимаешь, мне немного не хватает средств на оплату. Послушай, а ты не мог бы мне одолжить 130 вирталеров? После регенерации я тебе сразу верну. Могу даже дать больше, чем взял. С первых же заработков всё отдам!

Юзеру было очень неприятно, что разговор свернул на эту тему. Правда, в какой-то миг ему показалось заманчивым получить больше, чем он одолжил. Но боязнь не получить совсем ничего его остановила. Он сказал, что подумает.

На следующее утро он спросил совета Анализатора. Тот ему объяснил, что Трезиор ему совершенно чужой, что он ничего о нём не знает, поэтому вряд ли получит свои деньги назад. Юзер был с ним согласен, но отказывать было как-то неловко (он впервые ощутил это чувство). Несколько дней до регенерации Юзер отклонял вызовы Трезиора. А после регенерации, наполненный новыми силами, бодрый и энергичный, он решил всё же позвонить своему виртуальному другу. Сейчас уже тот не отвечал на вызовы Юзера. Анализатор посоветовал не тратить драгоценное время и силы на пустяки и выбросить Трезиора из головы. Что Юзер и сделал.

И вот сейчас, когда Анализатор предложил занять деньги у друзей, вся эта история вдруг вспомнилась Юзеру с такой ясностью, как будто это было вчера. Как он жалел, что не помог тогда Трезиору! Кто знает, возможно сейчас тот помог бы ему.

Но делать было нечего. Надо было хотя бы попытаться заработать недостающие вирталеры. Вдруг ему повезёт? Бывало же, что Юзеру невероятно везло, и он выигрывал крупные суммы. Юзер со всею своею страстью, со всем своим умением, со всеми своими знаниями окунулся в игры. Старался не потратить ни одной лишней минуты ни на что другое. Он играл бы и ночами, но ночью Система отключала игры.

Возбуждённый игрой, Юзер долго не мог уснуть, а утром вставал невыспавшийся, нервный и раздражённый. Может быть поэтому он делал больше ошибок, чем обычно, и не мог заработать вообще ни одного вирталера. Так прошло несколько дней. И вот однажды, лёжа без сна в постели, он вдруг подумал, что есть ещё один неиспользованный резерв времени. Это было время утренней и вечерней молитвы Великому Светоносцу.

На экране возникало изображение владыки и благодетеля всех юзеров. На его пылающее огнём лицо невозможно было смотреть, Юзер невольно отводил глаза. Пронзительный взгляд Светоносца буквально парализовал Юзера. Когда возникало изображение и звучали слова: «Приветствую тебя, Юзер!», надо было начинать читать специально составленный текст, в котором перечислялись все благодеяния, которые Великий Светоносец излил на своих юзеров и благодарить его за всё. Текст этот был довольно длинным, и на его чтение уходило изрядное количество времени.

Конечно, каждому было ясно, что без Светоносца и его друга и слуги – Великого Координатора никто не смог бы выжить. После Катастрофы, обрушившейся на человечество, стало невозможно жить нигде, кроме домов юзеров, придуманных Светоносцем и воплощённых в жизнь Координатором. Воздух для этих домов создавался искусственно. Также искусственной была и пища, так как получать натуральные продукты стало после Катастрофы невозможно.

Обслуживание домов и все работы осуществляли роботы. Только они могли существовать снаружи юзерхаузов. Для живых существ Реальность была непригодна и губительна. При этом, ни одного робота Юзер никогда не видел. Днем на некоторое время закрывалась дверь в спальню, а вечером Юзер находил её убранной и готовой ко сну. А ночью роботы убирали геймрум. Освещение также было искусственным. Естественный свет можно было увидеть только на внешней галерее, куда разрешалось выходить днём.

Галерея опоясывала по кругу весь этаж. Наружная её сторона была застеклена, на внутренней располагались двери в помещения юзеров. Вечером перед отбоем звучало предупреждение о том, что все должны вернуться в свои помещения, после чего двери блокировались.

Юзер не знал, что стало бы с тем, кто остался на галерее после отбоя. Его это совершенно не интересовало. Юзер не любил бывать на галерее. Да и ничего хорошего там увидеть было нельзя. Сколько мог охватить взгляд, простиралась огромная свалка. Кругом громоздились целые горы пластика, железа, каких-то камней и ещё чего-то, что Юзер не мог даже определить. Все это были наглядные признаки Катастрофы. Небо всегда было затянуто клубами черного дыма. Иногда шёл дождь, и тогда по стёклам галереи стекали чёрные струйки. В общем, зрелище было непривлекательным.

К тому же, на галерее всегда было или слишком холодно, или слишком жарко. Один раз Юзер увидел на галерее другого юзера. Они несколько секунд смотрели друг на друга, а потом, не сговариваясь, быстро направились к своим помещениям. Общаться не хотелось. Все люди почему-то вызывали раздражение. Кроме того, если юзер часто выходит на галерею, это может означать, что у него есть проблемы. А неудачник жалок и недостоин внимания. Никто не станет тратить своё время на прогулки по галерее, когда в личном помещении его ждёт увлекательная игра или захватывающее приключение.

Жалкая, грязная и непривлекательная Реальность не выдерживала никакого сравнения с яркой, увлекательной и бесконечно разнообразной Виртуальностью. Это был самый важный и самый лучший дар Светоносца юзерам. Взамен разрушенной и непригодной для существования реальной жизни, Светоносец создал мир игр, приключений и развлечений. В этом мире и протекала вся жизнь Юзера.

Если юзер бывал успешен, зарабатывал много вирталеров, завоевывал регалии, то мог и жить бесконечно долго, проходя время от времени регенерации и обновляя свой организм. Система следила за его здоровьем, кормила, одевала, развлекала, наполняла жизнь смыслом. Юзер часто мечтал о блестящих перспективах, которые открывались перед ним. Он был благодарен за всё, что дал ему Светоносец. Но вот читать ежедневно утром и вечером перечень всех благодеяний, а в конце приносить клятву всегда сохранять верность Светоносцу и его правой руке – Координатору, Юзеру изрядно наскучило. И вот сейчас, когда так не хватало времени, Юзеру пришла в голову гениальная, как ему показалось, мысль.

У него был диктофон. Этот приборчик подарила ему Система. Как-то он пожаловался Анализатору, что ночью проснулся от того, что во сне ему пришла в голову оригинальная идея, относительно одной игры. Он постарался запомнить её. Но, проснувшись утром, убедился, что идея улетучилась из его памяти. На следующее утро он нашёл в раздаточном окне вместе с ежедневным костюмом из синтила маленькую коробочку диктофона. Анализатор пояснил, что теперь он может всё, что хочет запомнить, записывать на диктофон.

И сейчас Юзер решил записать своё ежедневное обращение к Светоносцу на диктофон, чтобы можно было в дальнейшем включать запись, а самому в это время продолжать игру. Накануне он прочитал текст, записав его на диктофон. А на следующий день просто включил диктофон и отправился играть.

Утром следующего дня его ждала катастрофа.

2. Катастрофа

Конечно, в мировых масштабах, и даже в масштабах одного юзерхауса это была не Катастрофа (с большой буквы), которая случилась с реальным миром, и даже не катастрофа (с маленькой буквы), а просто неприятность в жизни одного отдельного юзера. Но от таких рассуждений было не легче.

Обычно Юзера будил Анализатор, но этим утром он проснулся сам. Анализатор молчал, хотя монитор слабо светился. Было включено и дневное освещение, но лампочка горела тускло. Юзер встал и подошёл к окну раздачи. Оно открылось, но вместо нового комплекта одежды внутри лежали вчерашние скомканные рубашка и брюки. Юзер с брезгливостью взял их в руки – он не привык два дня носить одно и то же. Но делать нечего, пришлось надеть пока эти. Очевидно, в Системе что-то сломалось. Такого никогда ещё не было, но Юзер питал безграничное доверие к Системе и особенно не волновался. Он подошел к монитору и стал нажимать единственную «аварийную» кнопку. На экране ничего не отобразилось. Но Юзер услышал голос Анализатора, и то, что тот произнёс, повергло его в шок:

– Юзер, то, что ты посмел допустить вчера, показывает, что ты лишён чувства благодарности и любви к тем, которые сделали всё для твоей счастливой и комфортной жизни – Великому Светоносцу и его верному Координатору. Тебе, целый день развлекающемуся в Виртуальности, стало лень потратить несколько минут, чтобы лично выразить им свою благодарность и преданность. Ты поручил сказать эти слова бесчувственному гаджету. Такие проступки жестоко караются. Учитывая, что ты допустил это в первый раз, тебе оказывается снисхождение. Ты не будешь изгнан из Системы, а только отключаешься от неё на десять дней. Тебе в течение ближайшего часа будет выдана пища и вода на весь этот срок. Кроме того, ты штрафуешься на две тысячи витралеров. Поблагодари Великого Светоносца за то, что с тобой поступили гуманно. В следующий раз снисхождения не будет. А сейчас ты должен немедленно покинуть спальню.

Пока ошеломлённый Юзер пытался осознать масштабы своего несчастья, экран монитора погас, за ним отключилось и освещение. Юзер поспешно переместился в геймрум, дверь в спальню за ним щёлкнула и заблокировалась. Оглядевшись в полумраке, и не узнавая своей игровой комнаты, Юзер вдруг вспомнил, что ему надо получить еду и питьё на десять дней. Он открыл люк раздачи питания. Там уже стояли пластиковый контейнер и пластиковая же бутыль. Он вытащил всё это и поставил на пол. Люк защелкнулся так же, как и дверь в спальню. Контейнер был бы приличных размеров, если бы был рассчитан на 2 – 3 дня. Но для десяти дней он был явно маловат. Главное открытие было внутри. Когда Юзер снял крышку, он начал протирать глаза от удивления. Поверить в то, что внутри находится пища, было невозможно. Контейнер был наполнен каким-то слизистым студенистым веществом. Юзер понюхал содержимое – не пахло ничем. Тогда он решился, и, зацепив пальцем немного слизи, отправил её в рот. Вкуса тоже никакого не обнаружилось, но масса склеивала челюсти, не глоталась, вдобавок какие-то частицы скрипели на зубах. Не сразу Юзеру удалось освободить свой рот от этого блюда, которое ему предстояло есть десять дней. Юзер сказал себе, что, в крайнем случае, обойдётся без еды, будет только пить. Тут дошла очередь до бутыли. Если пища не имела вкуса и запаха, то про воду сказать этого было нельзя. Как только была откручена пробка, в нос ударил отвратительный запах. Юзер бы мог назвать его «тухлым», но он просто никогда не имел дела ни с чем протухшим и не знал, как назвать то, что он унюхал. Когда же он осмелился и лизнул воду, то оказалось, что вкус вполне соответствует запаху.

Тогда Юзеру пришла в голову мысль, сходить в санузел и набрать воду из-под крана. Хотя Анализатор предупреждал его когда-то, что эта вода предназначена только для мытья, и пить её не следует, всё же она была свежее и чище, чем в бутыли.

Но в санузле Юзера ждал новый сюрприз – воды не было ни в кране, ни в душе, ни в сливной системе. Вдобавок, свет в санузле не зажёгся, когда Юзер туда вошёл.

Юзер вернулся в геймрум, сел на пол и глубоко задумался. Сколько он так сидел, сказать он не мог. В голову ничего не приходило. Как продержаться в таких условиях десять дней? И даже если он продержится, и через десять дней всё станет как раньше, то где он теперь возьмёт всю сумму для оплаты регенерации? Что бывает с юзерами, которые не могут внести необходимую сумму? Тут снова вспомнился Трезиор. Что стало с ним, прошёл ли он регенерацию? Если нет, то как с ним поступила Система? Все эти вопросы оставались без ответа. Из оцепенения Юзера вывело то, что лампочка в последний раз мигнула и погасла. Юзер некоторое время сидел в полной темноте, пока не осознал еще два неприятных обстоятельства. Во-первых, становилось всё более душно. Юзер дышал часто и глубоко, но воздуха всё равно не хватало. Во-вторых, ему стало холодно. Это тоже было непривычное ощущение. В помещении всегда поддерживалась одинаковая температура, поэтому чувство холода Юзер знал только по нескольким недолгим выходам на галерею.

Воспоминание о галерее навело его на мысль, что он может время от времени выходить из своего помещения. На галерее, по крайней мере, светло, и воздух свежий. Там можно походить, размяться, посмотреть на окружающий мир. Юзер поймал себя на мысли, что ещё вчера он посмеялся бы над любым, кто сказал бы, что в прогулках по галерее есть хоть что-то привлекательное. Всё познается в сравнении.

Вдруг в голову Юзеру пришла страшная мысль: что, если выход на галерею заблокирован? Он не без труда поднялся с пола – ноги затекли и не слушались – и заспешил к двери. Нажав панель и толкнув дверь в сторону, Юзер облегчённо вздохнул – перед ним была галерея. Темнота и духота остались за спиной. Юзер сделал шаг вперёд и от радости даже не заметил, что за его спиной дверь снова заскользила и закрылась.

3. Красная кнопка

Галерея была всё такая же, как всегда. Юзер повернул направо и побрёл. Слева через грязные окна галереи простирался вид на бесконечную, до горизонта, свалку. Хорошо, что не было дождя. Сквозь тучи побивалось несколько солнечных лучей, и Юзер даже залюбовался ими.

Зайдя на другую сторону галереи (кажется, он не доходил до этого места в прошлые разы), ему открылся новый пейзаж. Он увидел довольно много совершенно одинаковых башен, опоясанных кольцами огромных окон. Юзер с удивлением стал их разглядывать, и вдруг в его голову пришла поразительная догадка – это же юзерзаузы, точно такие же, как тот, в котором он находится. Так они выглядят со стороны! Их было много, и в каждой башне, на каждом этаже жили такие же, как он, юзеры.

Впервые в жизни его заинтересовало, сколько же юзеров живёт в одном таком доме. Он решил посчитать этажи. Несколько раз сбивался, но всё-таки сосчитал. Их было 18. Юзер поймал себя на мысли, что занимается ненужной чепухой, но потом решил, что времени у него много, а сейчас ему надо успокоиться и отвлечься

Теперь надо было сосчитать, сколько помещений находится на одном этаже. Юзер стал считать двери, но каждый раз забывал, от какой из них он начал отсчёт. Все они были совершенно одинаковыми и отличались только номерами на табличках. Это были две первые и четыре последние цифры из личного номера юзера. И только на одной двери не было номера. К тому же, она была в два раза шире, чем двери в комнаты юзеров. Не было на ней и сканера, идентифицирующего владельца помещения по ладони и радужке глаза. Юзер предположил, что это – дверь в хозяйственное помещение. Он решил начать отсчет с этой двери, но саму её не считать. Теперь он довольно быстро сосчитал двери. Их было 37.

Теперь предстояло самое сложное: умножить 18 на 37. Когда-то, в период обучения, ему говорили, что раньше, очень давно, люди умели умножать сами, но когда были изобретены электронные устройства, вычисления перепоручили машинам и старое умение забылось. Сколько Юзер ни пытался сосчитать количество юзеров в одном Юзерхаусе, ему это не удалось. Он решил запомнить числа, и когда ему удастся вернуться к привычной жизни, закончить вычисления.

Пока Юзер занимался всеми этими подсчётами, картина за окном изменилась. Лучи солнца пробивались через тучи уже не сверху, а сбоку, стало темнее. Юзер изрядно замёрз, тонкий синтил совсем не согревал. Вдобавок, очень хотелось есть и пить. Поразмыслив, Юзер решил, что пора возвращаться к себе. Может быть, ему удастся заставить себя съесть хоть немного месива из контейнера. А воду он был готов выпить, невзирая ни на какой запах и вкус.

Юзер пошёл вдоль ряда дверей, всматриваясь в номера, пока не нашёл свою. Он приложил ладонь к сканеру, а глаз к специальному глазку, но дверь и не подумала открываться. Юзер ещё несколько раз повторил попытку с тем же эффектом. Потом ему пришло в голову, что это не его дверь. Он снова обошёл всю галерею, сначала внимательно рассматривая номера на дверях, затем, не найдя похожих номеров, он стал прикладывать ладонь и глаз ко всем дверям подряд. Ни одна из них не открылась. Обойдя весь ряд, Юзер в полном бессилии уселся на пол. Он не знал, что делать дальше. У него не было пищи, воды, тёплой одежды. Но самое главное – ему пришло в голову, что оставаться на галерее после вечернего предупреждения возможно опасно для жизни.

Юзером внезапно овладело полное безразличие. Голова стала совершенно пустой и как бы чужой. Он встал и машинально побрёл вдоль ряда дверей, пока его взгляд не зацепился за дверь без сканера. В голове мелькнула надежда на то, что эта дверь куда-нибудь его приведёт. Как же она открывается? Видно было, что это двухстворчатая раздвижная дверь. Но никаких ручек, сканеров или чего-то подобного не наблюдалось. Юзер продолжал машинально рассматривать дверь. Слева от неё в стене была сделана узкая и неглубокая ниша, чуть-чуть выше дверей. Вот над ней-то Юзер вдруг увидел небольшую красную кнопку. События сегодняшнего дня лишили Юзера его былого оптимизма. Он был почти уверен, что ничего хорошего ждать от этой кнопки не приходится. Но терять было нечего, и он её нажал. Юзер ждал чего угодно, но только не этого. Внезапно он услышал тихий, но отчётливый голос:

– Здравствуй, Юзер! Если ты заметил и нажал эту кнопку, то значит, ты ходишь по галерее и не можешь попасть в своё помещение, и у тебя серьёзные проблемы. Если у тебя серьёзные проблемы, то ты в большой опасности. Мы твои друзья, и хотим тебе помочь. Ты можешь всё исправить и изменить свою жизнь к лучшему. Если ты принимаешь нашу помощь, то внимательно прослушай эту инструкцию. Оставаться на ночь на галерее нельзя – роботы-уборщики, считают мусором и уничтожают всё, что находится на их пути. Чтобы спастись, тебе надо покинуть юзерзауз. Сделать это можно только одним способом. После того как прозвучит предупреждение о необходимости вернуться в свои помещения, попытайся ещё раз открыть свою дверь. Можешь быть уверен, что тебе это не удастся, а попробовать ты должен, чтобы потом не сомневаться и не сожалеть. Но запомни: если ты отключён от Системы, у тебя в помещении так же опасно, как и на галерее.

Так вот. После предупреждения тебе надо встать в нишу, которая находится под красной кнопкой и вжаться в неё как можно сильнее, особенно когда услышишь, что двери лифта (это двойная дверь рядом с нишей) начинают открываться. За дверями находится лифтовая площадка, с которой на галерею заедут два робота-уборщика. Берегись попасть под их сканеры! Один робот свернёт направо, а другой налево. Как только головная часть правого робота проедет мимо тебя, ты должен немедленно выскочить из ниши и проскользнуть через закрывающиеся за роботами двери в проход, ведущий на лифтовую площадку. От того, успеешь ты это сделать или нет, зависит твоя жизнь. Роботы сделают круг, вернутся, и на обратном их пути ниша попадёт под сканер.

Приготовься к тому, что в проходе и на лифтовой площадке совсем темно. Запомни: прямо напротив дверей находится лифт. Он тебе не нужен, так как открывается только по сигналу робота-уборщика. Слева (если стоять лицом к лифту), есть дверь на наружную винтовую лестницу. Она открывается нажатием панели, находящейся над дверью. Когда выйдешь на лестницу, не забудь снова закрыть дверь, иначе роботы, найдя её открытой, объявят тревогу.

Оказавшись на лестнице, помни, что она очень опасная – крутая и длинная. Спускаясь, держись двумя руками за перила, не торопись, старайся двигаться бесшумно. Здесь важна не скорость, а результат.

Недалеко от конца лестницы будет небольшая площадка. Остановись на ней, подожди, пока привыкнут глаза, и осмотрись кругом. Ты увидишь внутренний двор юзерхауза. Рассмотри внимательно, где находятся мусоропроводы. Под ними стоят вагонетки для сбора мусора. А вокруг находятся роботы-мусорщики. Они крупнее и опаснее роботов-уборщиков. Двигаются быстро и безжалостно расправляются со всеми, кто попадает под их сканеры.

Из двора юзерхауза есть два выхода. Из одного по рельсам вагонетки с мусором выезжают по направлению к сжигательной печи. Туда тебе нельзя. Твой выход с противоположной стороны. Дождись момента, когда вагонетки начнут движение, а все мусорщики будут стоять, повернувшись сканерами к вагонеткам. Спускайся во двор и быстро беги к выходу. У тебя всего несколько минут, так как вскоре во двор возвратятся роботы-мусорщики и будут патрулировать двор до следующей уборки. Снаружи мы будем тебя ждать и с этого момента будем тебе во всём помогать. Мы верим, что ты успешно пройдешь все сложные этапы этого пути. Мы ждем тебя. До скорой встречи.

Ты можешь прослушать наше обращение столько раз, сколько тебе надо, чтобы хорошо всё запомнить. Желаем удачи.

От впечатлений этого дня Юзер окончательно одурел и отказывался что-либо понимать. Всё же он взял себя в руки и решил рассуждать логически. Кто оставил это звуковое послание? И случайно ли то, что он натолкнулся на него, когда не осталось никакой надежды? В той, прошлой жизни, которая была ещё вчера, Юзер часто играл в подобные игры и практически всегда выходил победителем. Но тут ему предлагают проделать то же самое в Реальности. Справится ли он? С другой стороны, если в Виртуальности он мог выбрать любую игру, то в этом случае, похоже, у него нет выбора.

Теперь надо понять, кто был автором письма. Совершенно ясно, что никакая жизнь вне Системы существовать не может. Внешняя среда разрушена и непригодна для жизни. Цивилизация сохранилась только в Системе. А это означает, что предложение исходит именно от Системы. Вполне возможно, что все события минувшего дня – это просто испытание его боевых и игровых способностей.

Если он с честью пройдет все испытания, то, возможно, восстановит не только свой временно утраченный статус, но и поднимется на новую ступень. Да, так оно и есть! Честолюбивые планы с новой силой ожили в сердце Юзера. Он забыл холод, голод, жажду и все огорчения, к нему вернулись силы и уверенность. И он снова решительно нажал красную кнопку.

4. Вера

Когда-то это был славный, надёжный трейлер, безотказный труженик. Сколько километров бетонных, асфальтированных и даже грунтовых дорог перемерили его мощные колёса! Казалось, не было такого уголка огромной страны, куда бы он не возил он грузы. Для двух водителей-дальнобойщиков он был и домом, и местом работы, и надёжным товарищем. И вдруг всё кончилось. Не стало дорог, не стало огромной страны, не стало грузов, не стало и тех, кому были нужны эти грузы, да и самих ребят-дальнобойщиков не стало тоже.

Трейлеру, правда, повезло. Он ещё трудился некоторое время после Катастрофы. Хотя работа, которую он выполнял, показалась бы ему странной и недостойной (если бы у трейлера был разум). Он колесил по разрушенным городам, и роботы-мусорщики забивали его нутро всевозможным мусором. Затем всё это отвозилось и сваливалось вокруг новопостроенного посёлка юзеров. Свалка должна была простираться до горизонта, если смотреть с самого верхнего этажа. А потом кончилось и топливо, без которого трейлер стал всего лишь кучей металлолома. И трейлер (в новом для себя качестве) стал тем же, что сам недавно возил – мусором. Так он стоял, теряя краску, покрываясь ржавчиной и обрастая со всех сторон другим, более мелким мусором, который приносил ветер. Трудно было представить себе что-нибудь более безжизненное, чем эта груда железа. И однако, в старом трейлере присутствовало живое существо.

В кузове трейлера сидела девушка. Она удобно устроилась на сваленных в углу тюках со всяким старьём и читала книгу, освещая страницы маленьким фонариком. Сейчас она стала привыкать к своей работе: двое суток добираться до трейлера, еще двое суток – терпеливо сидеть, ожидая, не понадобится ли кому её помощь, дождаться сменщика, а потом – двое суток на обратный путь. А через месяц – то же самое. Прошло уже больше года, как Вера закончила школу спасателей. Во время практики и в первое время после неё, находясь на дежурстве, Вера не отрывала взгляда от брелока, висевшего у неё на шее. Ей казалось, что вот-вот прозвучит сигнал, и она начнёт действовать, применять на практике то, чему её научили в школе. Евгений Иванович успокаивал её, объясняя, что главное качество спасателя – уметь терпеливо ждать, иногда очень, очень долго. Есть спасатели, которым удалось спасти всего одного-двух юзеров. Разве дело в количестве? Душа каждого человека драгоценна. Вера старалась приучить себя ждать и занимать себя разными делами, чтобы время ожидания не тратилось впустую.

Фонарик светил всё слабее и, наконец, почти погас. Самое ценное качество этого фонарика было то, что он не требовал батареек (достать которые становилось всё сложнее). Достаточно было понажимать на рычажок минуту-другую, и фонарик снова исправно светил. Такие фонарики находили очень редко, и каждый был рад иметь его. Этот фонарик Вере подарили в день совершеннолетия приёмные родители, поэтому он был дорог ей вдвойне.

Вера начала заряжать фонарик, и вдруг в этот момент неожиданно ожил брелок, молчавший много месяцев. Он зазвенел, а на экранчике появилась цифра 4. Фонарик выпал у Веры из рук. Сердце бешено заколотилось, а во рту сразу пересохло. В первый момент Вера, которая так ждала этого сигнала, вдруг испугалась, что она не готова, и ничего не получится. Всё, чему её учили, вылетело из головы. Потом она сказала себе: надо собраться и успокоиться. Если сигнал прозвучал не случайно, и неизвестный юзер заинтересуется, то он нажмёт кнопку как минимум ещё раз. Время тянулось бесконечно долго, так, что Вере стало казаться, что сигнал ей просто померещился. И в этот момент брелок снова подал голос. А потом ещё два раза.

– Всё серьёзно, – сказала себе Вера.–Надо начинать подготовку.

Снаружи уже спускались сумерки. Если побег состоится, то через полтора-два часа она приступит, наконец, к работе, которую выбрала для себя – к спасению человека. Вера достала из внутреннего кармана куртки маленькую иконку и, перекрестившись, произнесла:

– Господи, кто бы ни был тот человек, который нажимал красную кнопку, и который оказался в беде, спаси его, помоги ему вырваться из плена врага рода человеческого. Даруй ему силу, ловкость и разумение, чтобы он беспрепятственно миновал все опасности, стоящие на его пути. А для себя прошу, Господи, яви Свою великую милость и помоги мне исполнить то дело, для которого я здесь нахожусь. Аминь.

Помолившись так, Вера направилась в угол, где был для маскировки свален всякий мусор, разгребла его и вытащила несколько объёмистых сумок. Заглянув в них, и убедившись, что одежда и обувь разных размеров по-прежнему аккуратно сложены и готовы для экипировки беглеца, Вера взяла маленькую сумку, открыла её и достала упаковку с бактерицидным респиратором. Ещё она проверила всё содержимое сумки: пластырь с трансдермальной системой, формирующей неспецифический иммунитет, антисептические влажные салфетки, а также всё, что может пригодиться для оказания первой помощи, если она понадобится. Несколько лет назад им очень повезло. Группа собирателей наткнулась на заброшенный военный медицинский склад. Сейчас их находки пригодятся. У юзеров, просидевших всю жизнь в закрытом помещении и никогда не подвергавшихся воздействию никаких внешних микроорганизмов, главной бедой после их освобождения были всевозможные инфекции. Для того, чтобы предупредить эту напасть, и нужны были маска и пластырь.

Затем Вера достала маленькую тетрадку, на обложке которой было написано «Первые действия при встрече с юзером» и стала читать.


1. Помни об особенностях психики юзеров. Большинство из них не любит людей, вернее, неосознанно их боится. Поэтому не приближайся к юзеру без крайней необходимости. Допустимая дистанция – две вытянутые руки.

2.      Помни о том, что словарный запас юзеров невелик. Старайсяупотреблять только слова из лексикона юзеров. Фразы должны быть короткими и понятными.

3.      В первые часы и дни после освобождения юзеры испытывают сильный стресс. Старайся снять его. Можно и нужно похвалить юзера, его смелость, сообразительность, быстроту реакции. Это его подбодрит. Все юзеры тщеславны и честолюбивы, но одновременно с этим в них присутствует неуверенность и боязнь допустить оплошность. Можно говорить ему о том, что в будущем всё будет хорошо, но без излишней детализации, которая может быть неправильно понята из-за отсутствия жизненного опыта.

4.      Отдельную проблему может создать игровая зависимость, которая имеется у большинства юзеров. Через некоторое время после освобождения у юзеров начинается своеобразная «ломка» – им неудержимо хочется играть. Надо, насколько возможно, отвлекать его, показывать природу, рассказывать какие-то истории и т. д. Часто это помогает.

5.      Помни, что большинство юзеров физически очень слабы. Часто у них бывают некоординированные движения, они не могут рассчитать свои силы, оценить свои возможности и окружающую обстановку. Внимательно следи за своим подопечным и вовремя помогай ему.

6.      Юзеры приучены к строгой иерархии. Они подчиняются только тем, кто находится в этой иерархии выше них. Если с самого начала твёрдо не дать юзеру понять, что он должен без рассуждений слушать спасателя, то дело спасения обречено на провал.

7.      Некоторые юзеры склонны к истерике или к агрессии. Умей вовремя заметить и нейтрализовать такое поведение.

8.      В результате искажённого формирования личности юзеры не понимают, что такое любовь к ближнему, жалость, забота. Не надо открыто проявлять эти чувства, юзер может принять их за подвох или за насмешку. Спокойная доброжелательность – вот что нужно на первом этапе.


Не пытайтесь сразу переделать вашего подопечного. Помните – ваша задача доставить его в поселение целым и здоровым.


План действий при встрече:

1.      Приветствие.

2.      Передать респиратор и попросить его надеть.

3.      Отвести в безопасное место. При необходимости – оказать первую помощь, обработать и перевязать раны и т.д. Наклеить пластырь с трансдермальной системой.

4.      Одеть и обуть по размеру и по сезону.

5.      Накормить и напоить (респиратор на короткое время допускается снять)

6.      Дать 2 –3 часа отдохнуть, поспать. Но при этом помнить, что до рассвета надо добраться до леса. Если Юзер окажется неспособным на длительный ночной переход, лучше задержаться на сутки до следующего вечера.


Спасатель! Ты – первый человек Реальности, с которым встречается освободившийся юзер. На тебе лежит огромная ответственность. От того, как он тебя оценит, будет во многом зависеть его отношение к миру, в который он вступает.


Освежив в памяти знания и проверив сумку с термосами и прочей снедью, Вера сказала себе: «Пора», натянула на голову капюшон от куртки, посмотрела по карте, где находится четвертый корпус, положила в карман респиратор и осторожно выскользнула из трейлера.

Было уже почти темно. Вера огляделась по сторонам. Никого не было. Появление сейчас рыцарей могло бы всё испортить. Впрочем, они редко выходят ночью на свалку, наверное, тоже боятся роботов, которые после отбоя особенно активны. Вера короткими перебежками, прячась за мусорными курганами, добежала до четвёртого корпуса и затаилась около входа во внутренний двор. Теперь ей оставалось только молиться и ждать. Если через 2 – 3 часа никто не выйдет из ворот, можно с уверенностью сказать, что побег не удался, а юзер, скорее всего, погиб, и надо вернуться в трейлер, как бы ни щемило душу.

5. Побег

Юзер прослушал сообщение четыре раза. Потом повторил его про себя – память у Юзера была хорошая. Единственное, в чём он начал сомневаться – это в своих силах. За сегодняшний день Юзер сделал много всяких открытий, но одно из них было ему особенно неприятным. Оказалось, что в реальной жизни он вовсе не так силён и ловок, как в Виртуальности. Посидев на полу, он потом еле вставал на ноги. Поворачиваясь на одном месте, терял равновесие, иногда, желая пройти мимо предмета, цеплялся за него. К тому же, он ослабел от голода и волнений. Поэтому Юзера очень тревожило, сможет ли он правильно выполнить все действия. Он несколько раз попытался быстро выскользнуть из ниши и, прижимаясь спиной к стене, метнуться к дверям. Сначала не получалось, но последние попытки показались ему более удачными.

За этими тренировками и застало его предупреждение о необходимости покинуть галерею. Он подбежал к своей двери, сделал безуспешную попытку открыть её, а потом бегом вернулся к нише и как можно теснее вжался в неё.

Через несколько минут свет на галерее погас (его ненадолго включили, когда начало темнеть), но за окнами было не совсем темно, поэтому Юзер ещё видел очертания предметов.

Юзер ждал и вслушивался в каждый звук. Ему казалось, что за дверью, ведущей к лифтам, слышно гудение. Потом он убедился, что гудение усиливается, и наконец, скорее почувствовал, чем услышал, что двери начали открываться.

Юзер ещё сильнее подобрался в своей нише и скосил глаза в сторону двери. То что он увидел, сразило его. В дверь вползали два настоящих металлических монстра. В темноте Юзер мог оценить только их размеры и общие очертания, но и это впечатляло. Тела роботов были усеяны какими-то непонятными приспособлениями, и выглядело всё это оснащение весьма угрожающе. Конечно, в Виртуальности каждый день встречалось ещё и не такое, но в Реальности, как выяснилось, все впечатления были гораздо острее, а опасность ощутимее. Юзер ещё сильнее вжался в нишу и уставился на правого робота, который разворачивался в его сторону. На головной части машины виднелся выступ, который поворачивался из стороны в сторону. "Наверное, это сканер", – сообразил Юзер. Он втянул живот и затаил дыхание, когда робот проползал мимо ниши. Но она, как видно, попала в мёртвую зону сканера.

Со стороны дверей раздался негромкий звук, и Юзер увидел, что двери начали закрываться. Заглядевшись на робота, он потерял одну – две секунды. Двери практически сошлись, когда Юзер в последнее мгновение проскользнул через щель. В следующую секунду створки двери сомкнулись, и Юзер оказался в полной непроглядной темноте. Он похвалил себя, что догадался заранее потренироваться. Неизвестно, смог бы он всё проделать так ловко, если бы не отработал заранее все движения.

Но надо было действовать дальше. Юзер миновал короткий коридор и оказался на лифтовой площадке. Итак, слева должна быть дверь на лестницу. Он легко её обнаружил, затем, на ощупь отыскав над дверью панель (или, скорее, широкую клавишу), нажал её. Дверь открылась, и Юзер оказался в странном месте. Здесь было темно. Не так темно, как на площадке около лифтов, но гораздо темнее, чем на галерее. Тем не менее, вокруг ощущалось огромное пустое и гулкое пространство. Со всех сторон раздавалось громкое гудение, скрежет и удары по металлу. Воздух был свежий, но в нём носился какой-то неприятный запах. Впервые за это время Юзеру пришла в голову мысль: как он будет дышать, если покинет юзерхауз? Ведь известно, что наружный воздух непригоден для дыхания. Поразмыслив, он решил, что те, кто его встретят, позаботятся об этом. Правда, тут же зародилась мысль: а вдруг это всё задумано для того, чтобы его погубить? И опять Юзер спросил себя: а был ли у него выбор? Разве приятнее попасть под щупальца робота-уборщика? Юзер содрогнулся и решительно стал ногой на узкую ступеньку лестницы. Юзер никогда не ходил по лестницам, даже обычным, а уж по винтовым, металлическим, тем более. Ступеньки ускользали из-под ног, а лестница колебалась. Юзер скорее полз, чем спускался, отчаянно вцепившись в перила. Пройдя, как ему показалось, довольно много, Юзер вдруг замер и тихо застонал – он вспомнил, что не закрыл за собой дверь. Сначала он хотел продолжать спуск, но осознание того, что роботы, закончив осмотр и уборку, направятся к лифтам и увидят открытую дверь, заставила Юзера с максимально доступной ему скоростью карабкаться назад. Он нашёл незакрытую дверь как раз вовремя – двери на галерею уже тихо гудели, чтобы открыться и впустить роботов-уборщиков.

И снова начался спуск вниз. Колени Юзера дрожали, руки, вцепившиеся в перила, отнимались и плохо слушались. Один раз нога Юзера сорвалась со ступеньки, и он едва удержался на лестнице, ударив при этом колено. Брючина разорвалась, по ноге потекло что-то липкое и тёплое. «Кровь», – понял он.

Спуск замедлился, так как колено болело при каждом движении. Лестнице не было конца. Между тем, внизу виднелся какой-то слабый свет, а звуки становились громче. Когда Юзер окончательно потерял надежду на то, что спуск когда-нибудь закончится, его нога вместо ступеньки нащупала небольшую, но твёрдую поверхность. "Площадка" – вспомнил Юзер.

Он остановился и стал внимательно всматриваться вниз. Наконец, его глазам предстала следующая картина. Он находился внутри гигантского помещения, стены которого поднимались вверх и терялись в темноте. По стенам сверху вниз протянулись довольно широкие металлические трубы, а под каждой из них на земле стоял металлический ящик на колёсах. Потом Юзер разглядел и то, что всё сооружение находилось на рельсах.

«Это вагонетки», – догадался Юзер.

Из металлических труб в вагонетки что-то сыпалось. Юзер скорее догадался, чем разглядел, что это была смятая одежда, одноразовая посуда, куски пластиковой облицовки, старые шлемы и витрокостюмы.

«Вот куда девается ночью весь мусор», – догадался он. Раньше эти мысли никогда не занимали внимания Юзера. Ему было безразлично, кто и как смотрит за порядком в его помещении, куда ежедневно девается всё, что ему больше не нужно. Пока всё было не страшно и даже интересно. Но потом Юзер разглядел, что около каждой вагонетки стоит по два робота-мусорщика. Они были чем-то похожи на роботов-уборщиков, только гораздо крупнее. Вряд ли они могли бы поместиться на галерее. Время от времени один из роботов выдвигал ноги, становился выше вагонетки и начинал там что-то перекладывать и утрамбовывать передними манипуляторами. Вагонетка тряслась и издавали лязгающие звуки, которые и слышал Юзер.

Внезапно до слуха Юзера донёсся другой звук. Он был совершенно уверен, что это человеческий крик, но откуда здесь взяться человеку?

Крик становился всё громче, и вдруг из одной трубы выпало что-то, что могло быть только человеческим телом. Когда оно упало на кучу мусора, крик прекратился. Робот, сделав несколько движений, решил, что беспокоиться незачем, и снова замер около вагонетки.

Юзер, забыв обо всём на свете, вглядывался в вагонетку. И вдруг он увидел, что из неё высунулась человеческая рука, за ней – другая, они ухватились за край вагонетки, и показалась голова человека.

Дальнейшее случилось в одну секунду. Из ближайшего робота стремительно вылетел какой-то манипулятор, мелькнула ослепительная вспышка, раздался короткий сдавленный крик, и человек, вылезавший из вагонетки, обрушился на её дно.

Юзера всего трясло. Он ничего не понимал. Сначала человека выбрасывают вместе с мусором, потом, когда он хочет спастись добивают каким-то разрядом. Конечно, это делают машины, у которых нет разума, но почему их так запрограммировали? Внезапно Юзер подумал, что его ждала такая же судьба, а если он сейчас не успеет унести отсюда ноги, то разделит участь неизвестного юзера.

Опасность придала ему силы. Он быстро осмотрелся, увидел арку, за которой было уже почти темно. Тем временем, вагонетки в сопровождении роботов направились одна за другой к противоположному выходу.

«Вот, удобный момент, – сказал себе Юзер. – Вперёд!»

И он со всей скоростью, на какую только был способен, помчался к арке.

Выбежав наружу, Юзер оглянулся, чтобы проверить, нет ли за ним погони. Затем отступил в сторону и стал искать глазами тех, кто должен его встречать. Но никого не было. Юзер растерялся. Такого он не предусмотрел. И в этот миг он услышал тихий голос:

– Иди сюда, Юзер, и соблюдай тишину, чтобы нас никто не заметил.

И Юзер шагнул в темноту навстречу голосу.

6. Встреча

Полтора часа ожидания показались Вере вечностью. Она то горячо молилась, то составляла планы действий для всех, даже самых трудновообразимых ситуаций, то мечтала, то теряла надежду и впадала в отчаяние. Один раз ей даже пришло в голову, что кнопку нажимал не юзер, а некто, кто раскрыл их план и хочет её уничтожить. Но такую мысль Вера сразу изгнала из головы и снова стала молиться.

Из двора юзерхауза доносился звон металла и глухие удары. Вера понимала, что это звуки, которые издают вагонетки и мусоропроводы. Но ей так хотелось, чтобы это были шаги юзера по железной лестнице!

Вера в первый раз стояла так близко от дома юзеров. Подходить к ним близко разрешалось только для встречи беглеца. Вдруг к лязганью и стуку присоединился другой звук. Это был человеческий крик! Ошибки быть не могло. Он длился несколько секунд и вдруг внезапно прекратился. Вера стояла, напряженно прислушиваясь. Внезапно крик повторился. Но на этот раз он был очень коротким, и в нём прозвучала такая боль, такая мука, что было совершенно ясно: этот крик был предсмертным. Во дворе произошла трагедия, и всё было кончено. Ждать дальше не имело смысла. Человек, который мог так закричать, вряд ли способен двигаться, даже если ещё жив.

У Веры даже мелькнула безумная мысль – зайти во двор и посмотреть, что произошло. Но она сумела себя удержать, напомнив себе, что давала обещание никогда не заходить во двор юзерхауза.

Она вдруг почувствовала страшную усталость и апатию. Вера бессильно присела на какой-то ящик и тихо заплакала. Она жалела незнакомого юзера, жалела и себя, и в то же время укоряла себя, что в мечтах рисовала своё триумфальное возвращение со спасённым юзером в поселение. Вот они – славолюбие и гордыня, и вот наказание за них.

И вдруг она отчетливо услышала за своей спиной чьё-то дыхание. Дышал кто-то так, как будто задыхался после быстрого бега, но старался сдержаться.

Вера вскочила на ноги и обернулась. На фоне ночного неба чётко виднелся силуэт высокого худого человека. В это трудно было поверить, но беглец спасся! Надо было начинать действовать. Вера вытерла слёзы, и, сдерживая себя и стараясь говорить как можно более спокойно, произнесла:

– Иди сюда, Юзер, и соблюдай тишину, чтобы нас никто не заметил.

Темная фигура приблизилась настолько, что Вера смогла её рассмотреть. Это был высокий, очень худой и сутулый юноша. Даже при ночном освещении бросались в глаза его бледность с оттенком синевы и тёмные круги вокруг глаз. Колени его были подогнуты, казалось, что вот-вот ноги откажут ему. Грудь вздымалась после недавнего бега. Волна жалости захлестнула Веру. Первым порывом было подбежать к нему, подставить плечо, сказать что-то тёплое. Снова пришлось себя сдержать.

Вера произнесла заготовленную фразу:

– Здравствуй, Юзер! Ты молодец. Первый этап ты прошёл успешно. Надеюсь, что и впредь ты будешь показывать только отличные результаты. На ближайшие два-три дня я буду твоим руководителем. Ты должен слушаться меня безоговорочно и выполнять все мои распоряжения. Иначе я не могу гарантировать успешного завершения начатой операции.

Прежде всего, надень респиратор. Это необходимо для охраны твоего здоровья.

Вера достала респиратор, вынула его из пакета и, протянув руку в сторону Юзера, стала медленно приближаться к нему. Когда расстояние между ними уменьшилось, Юзер протянул руку и взял у неё респиратор. Но видно было, что он не понимает, что делать дальше.

– Его надо надеть на голову так, чтобы закрыть нос и рот, и дышать только через него.

Юзер кивнул и натянул респиратор.

Тут только Вера заметила, что штанина на ноге разорвана и набухла от крови.

– Ты ранен? – Юзер снова кивнул.

– Идти можешь? – опять кивок. («Что он, немой?» – мелькнуло в голове у Веры).

– Пошли. Только старайся идти тихо и слегка пригибайся, чтобы нас не заметили.

И они двинулись по направлению к трейлеру. Наконец они забрались внутрь кузова. Было совсем темно. Вера зажгла свой фонарик и предложила Юзеру сесть. Она видела, что её подопечному становится всё хуже и хуже.

– Ты сегодня ел что-нибудь?

Юзер отрицательно помотал головой.

– А пил?

Тот же жест.

Вера открыла термос и налила сладкого горячего чая, (подумав: – «Это его подбодрит»).

– Пей, респиратор пока можешь снять.

Повторять не пришлось. Юзер приник к кружке и в один момент осушил её. Тут он произнёс первую фразу:

– Дай ещё.

Голос у Юзера был монотонный, лишённый эмоциональной окраски. Это и понятно: у кого бы он мог научиться выражать голосом не только свои мысли, но свои чувства, своё настроение?

После третьей кружки Вера сказала:

– Надень снова респиратор. Надо обработать твою рану, потом одеть тебя, а после этого я тебя накормлю, и ты сможешь отдохнуть. Можно мне подойти и самой полечить твою ногу?

Юзер снова кивнул. Это была маленькая, но победа. Юзер ей доверял.

Вера призвала на помощь все свои знания, которые получила в школе спасателей, изучая азы медицины. Помолившись про себя святителю Луке, который при жизни был знаменитым хирургом, она приступила. Рана оказалась не такой страшной, содралась только кожа. Была опасность инфекции, но антисептик и пластырь должны были выполнить своё предназначение. Скоро на ноге Юзера красовалась аккуратная повязка.

Теперь беглеца надо было одеть. Лохмотья синтила, которые свисали с его тощей фигуры, разваливались прямо на глазах.

Вера погрузилась в содержимое сумок, то и дело, оглядываясь на Юзера и прикидывая, подойдет ли ему та или иная вещь. Наконец стопка одежды была готова.

Вера подошла к Юзеру и спросила:

– Ты можешь одеться сам или тебе помочь?

– Сам, – ответил Юзер.

Вера разложила перед ним одежду, показала что и как надевать (что просто для обычного человека, то сложно и непонятно юзеру, никогда в жизни не носившего ничего, кроме пижамы из синтила и костюма для игр).

Когда через десять минут Вера вернулась в трейлер, то увидела вполне успешно справившегося с задачей Юзера. Только свитер он натянул задом наперёд. Это быстро исправили.

Теперь Юзер стал иметь вполне приличный вид. Даже щёки у него слегка порозовели. Кеды надевали вместе: Юзер никак не мог справиться со шнуровкой.

Ел Юзер много и жадно, время от времени спрашивая:

– Что это?

А услышав: «Сыр» или «Ветчина» с сомнением качал головой и шептал: «Нет…» По мере того, как голод был утолён, Юзера стало развозить. Сказались переживания минувшего дня, усталость, голод и холод. Внезапно Юзер выронил из рук недоеденный бутерброд, откинулся на сумки с одеждой и крепко уснул.

Вера уложила его поудобнее и немного посидела рядом, наблюдая, как тот спит.

– «Как всё просто, и вместе с тем, как сложно!» – подумала она.

Отдых требовался и ей самой. Она прилегла, посмотрела на часы и закрыла глаза. Но заснуть не получалось. Она вслушивалась в ночную тишину и в тихое дыхание Юзера. Незаметно для себя она задремала.

Через три часа Вера проснулась. Всё было по-прежнему тихо. Она колебалась: то ли разбудить Юзера и отравляться в путь, то ли дать ему один день на отдых и лечение. Оба варианта имели свои плюсы и минусы.

Если днём будет обход, и заметят капли крови, то по ним быстро найдут трейлер, и тогда всё пропало.

С другой стороны, Юзер очень слаб. Неизвестно, хватит ли у него сил совершить большой ночной переход по свалке до леса, да ещё и с больной ногой.

Страх быть обнаруженными пересилил, и она решила разбудить Юзера. Но не тут-то было. Сколько ни звала его Вера, сколько ни тормошила, Юзер не просыпался, так, что она даже испугалась, не в коме ли он. Но потом отбросила этот страх. Просто он устал, напереживался и не может проснуться.

Принимать решение – всегда самое сложное. Вера выглянула наружу. Начинался дождь. Капли всё быстрее барабанили по кузову трейлера. Это разрешило все сомнения. Дождь смоет капли крови и все запахи. Правда, во дворе кровь останется, но там людей никогда не бывает, а роботам всё равно.

На Веру вдруг навалилась страшная усталость. Сказалось напряжение минувшего дня. Даже прочитать вечерние молитвы не было сил. Она поблагодарила Господа за то, что Он услышал её молитвы и помог Юзеру спастись, попросила Его и дальше не оставлять их Своею милостью. Она перекрестилась сама и перекрестила Юзера.

Стоило Вере прилечь, она сразу же погрузилась в сон.

7. Знакомство

Спала Вера тревожно и то и дело просыпалась. Даже во сне она волновалась за Юзера. То ей мерещился посторонний шум, и она вскакивала и напряжённо прислушивалась. То начинала думать о предстоящем дне, просчитывать все возможные варианты поведения. Особенно страшила её мысль о том, что рыцари могут организовать рейд по свалке. Это бывало не так часто, но сейчас это было бы совсем некстати.

Юзер сначала спал крепко и спокойно, но под утро стал шевелиться, стонать, а потом заплакал во сне. Вера хотела его разбудить, но он снова затих.

Наконец Юзер проснулся. Вера уже давно была на ногах. В щели трейлера пробивался дневной свет.

Увидев, что Юзер открыл глаза, Вера приветливо сказала:

– Доброе утро. Как ты спал?

Юзер ничего не ответил. Он смотрел исподлобья и мрачно.

Вера, хорошо зная психологию юзеров (у них в школе спасателей был такой предмет), продолжала спокойным ровным тоном:

– Давай познакомимся. Меня зовут Вера. А тебя мне как называть?

Ответ озадачил Веру. Юзер утвердительным тоном сказал:

– Ты женщина.

– Да, а почему ты это говоришь?

– Ты женщина, поэтому ты не можешь быть моим руководителем. Я имею статус «Люкс», поэтому руководить мною может только Рыцарь и те, кто ещё выше. А женщин в рыцари не посвящают. Кроме того, ты вчера мне прислуживала. Значит, ты ниже меня, и ты вчера сказала неправду, что ты мой руководитель. Назови мне свой статус.

«Вот это да, – изумилась про себя Вера. – И это после того, что было вчера…»

Но вслух произнесла, стараясь говорить спокойно и твёрдо.

– Не забывай, что ты сейчас находишься в Реальности. Здесь правила другие. Руководит тот, кто лучше разбирается и лучше подготовлен. Если бы мы играли в игры, я сама бы предложила тебе быть руководителем. А как ты будешь руководить в наших обстоятельствах? Скажи мне, что сейчас надо делать, куда и когда идти?

Юзер насупился и молчал.

– Ну вот, ты не знаешь. А я знаю, меня специально для этого готовили. И от того, будешь ли ты меня слушаться, зависит твоя жизнь, да и моя тоже. Когда мы пройдём весь путь до конца, тогда ты познакомишься с людьми, которые будут твоими руководителями, а я сниму с себя эту обязанность. Так как же мне тебя звать?

– Я Юзер класса Люкс. Могу назвать тебе только свой единый личный номер. Всё остальное – закрытая информация. Она есть в Системе. Если у тебя есть доступ, можешь её получить.

– Хорошо, скажи свой номер.

Юзер продиктовал длинный ряд цифр и букв. Вера записала. Причём на последнее действие Юзер смотрел с нескрываемым интересом. Он никогда не видел, как люди пишут.

– Хорошо. А имени у тебя нет?

– Что ты имеешь в виду? – вопросом на вопрос ответил Юзер.

– Ладно. Оставим это пока. Как ты выспался, как себя чувствуешь? Ты сегодня плакал во сне. Тебе приснилось что-нибудь страшное?

«Вот оно, – подумал Юзер, и в душе у него всё похолодело. – Конечно, она следит за мною».

Юзер снова видел тот же сон, и это его очень огорчало. Он вспомнил про «дефект личности», про необходимость регенерации, про штраф и прочие неприятности. Но постарался ничем себя не выдать, и как можно равнодушнее сказал:

– Не помню.

– Скажи, почему ты кричал перед тем, как выйти из юзерхауза? Это из-за ноги?

– Я не кричал.

– Но я слышала.

– Это кричал не я.

– А кто? Ты его видел?

– Сначала он упал из трубы в ящик. А потом стал вылезать, а робот поразил его, наверное, бластером.

«Так вот оно что! – подумала Вера. – Бедняга! Ему не повезло, он не вышел вовремя на галерею и не нажал красную кнопку. Да, спасаются единицы, но и ради этого стоит месяцами, даже годами ждать».

Вслух она спросила:

– Ты его знал?

Юзер отрицательно покачал головой. Вера и не ждала другого ответа, она знала, что юзеры не общаются между собой, но ей хотелось посмотреть реакцию Юзера. Ей показалось, что он не только напуган, но и жалеет незнакомого юзера.

Пока Юзер молча сидел и, как видно, вспоминал вчерашние события, Вера решила взять инициативу в свои руки.

– Пора приступать к делу. Давай перевяжем твою ногу.

Рана была в хорошем состоянии. Она явно начала заживать.

Потом они приступили к завтраку. Вера ела мало. Во-первых, ей не хотелось, во-вторых, они задержались на сутки, продуктов могло не хватить.

Еда, которую спасатели приносили для юзеров, была совсем не та, которую ело большинство людей в поселении. Всё самое лучшее, питательное и укрепляющее силы предназначалось для детей, больных, стариков, а ещё для тех, кому удастся вырваться из виртуального плена. Как правило, юзеры были истощены, синтетическая пища, которой кормила их Система, медленно, но верно разрушала их организмы. Конечно, случаи освобождения были очень редки, поэтому спасателям приходилось на обратном пути доедать паёк юзеров. Менее скоропортящиеся продукты удавалось донести до поселения, и их отдавали больным, детям и старикам.

Юзер ел уже не так жадно, как накануне. Но по-прежнему спрашивал названия продуктов.

Затем он сказал:

– Ты мне говоришь неправду. Я много раз ел то, что ты мне называешь, и знаю, что это совсем другое.

Вера не стала его разубеждать, а только спросила:

– А что вкуснее?

– Это, – ответил Юзер. Про себя он подумал, что, наверное, это та пища, которую дают рыцарям. От этой мысли он повеселел и взбодрился.

Затем Вера познакомила Юзера с планом дальнейших действий. До вечера им предстоит очень тихо сидеть в их убежище. Территория свалки просматривается с верхних этажей домов. Если их заметят, то всё пропало.

– Вспомни того юзера из вагонетки, – напомнила Вера, чтобы её подопечный понял всю опасность их положения.

Когда стемнеет, они подождут в трейлере до прихода смены. Должны прийти двое: Евгений Иванович и его практикант Серёжа. Дальше они вместе решат, кто пойдёт, а кто останется на дежурстве. Из всего этого Вера сообщила Юзеру только то, что ночью они отправятся в путь. А пока он должен хорошо отдохнуть и поберечь больную ногу, чтобы она скорее зажила.

Юзер несколько минут сидел молча, а потом вдруг неожиданно спросил:

– Сколько будет: 18 умножить на 37?

Вера через несколько секунд ответила:

– 666.

Юзер был поражён:

– Откуда ты знаешь?

– Сосчитала.

– Ты умеешь умножать без калькулятора?!

– Ну да, а что здесь такого?

Вера сразу выросла в глазах Юзера. Видимо, действительно, она занимает высокую ступень, если обладает такими поразительными способностями.

Внезапно он осознал, что число, которое вычислила Вера, – любимое число великого Светоносца и его верного Координатора! А он совершенно забыл о молитве, не прочёл её ни вчера вечером, ни сегодня. Что подумает о нём Вера? Разве может он надеяться на статус Рыцаря, если он так преступно забывчив? Юзер вскочил и торжественно начал:

– Я стою перед тобой, о Великий Светоносец!…

Тут Вера остановила его:

– Подожди, Юзер, этого читать не надо. Когда мы придём в поселение, тебя научат правильным молитвам. А пока можешь время от времени говорить: «Господи, помилуй!»

Юзер немного удивился, но перечить не стал. Вера, с её поразительным умением умножать в уме, стала для него непререкаемым авторитетом (знала бы Вера, какой ценой ей удалось за одну минуту добиться полного доверия Юзера).

Итак, впереди у них был целый день и несколько ночных часов. Как только достаточно стемнеет из леса выйдут спасатели, которые должны сменить Веру на её посту. Примерно три часа понадобится им, чтобы добраться до трейлера, час-полтора – на то, чтобы обсудить ситуацию, потом надо быстро уходить, так как до рассвета надо пройти зону свалки, которая просматривается с верхних площадок юзерхаузов. А там уже рукой подать до леса, где можно сделать привал. В принципе, совсем не сложно, если не принимать во внимание больную ногу Юзера и его неумение долго ходить. Успокаивало Веру только то, что на смену ей придет Евгений Иванович – её приёмный отец и наставник в спасательском деле.

8. Катастрофа (с большой буквы)

Когда Вера была ещё совсем мала, произошла Катастрофа. Она совершенно не могла вспомнить, ни того, что случилось с её родителями, ни своего адреса, ни возраста, ни как она оказалась в пункте сбора детей. Такие пункты были образованы после Катастрофы во многих местах, и родители, потерявшие своих детей, объезжали и обходили эти пункты в надежде разыскать своих чад.

Все связи между сохранившимися клочками разрушенной планеты, на которых ещё обитали люди, канули в небытие. Не работали интернет, радио, телевидение. Про обычную почту никто не вспоминал. Транспорт прекратил своё существование. Некоторое время по фрагментам разрушенных дорог ещё пытались проехать немногие автомобили, но скоро горючее закончилось, и машины стали тихо ржаветь на обочинах. Людей выручали велосипеды. Не было сейчас предмета, о котором люди бы мечтали сильнее, чем о двухколёсном железном коне.

Вот в таких-то условиях полного хаоса и неразберихи Евгений Иванович со своей женой Надеждой Васильевной искали свою дочь Леру.

Она была в садике, когда на их город обрушился сокрушительный удар. Евгений Иванович и Надежда Васильевна работали учителями в одной школе, которая чудом почти не пострадала. Первым их порывом после того, как прошёл шок, было бежать в садик за Лерой. Несколько часов, преодолевая завалы и пожары, они добирались до места, где находился детсад. Уже издали они с облегчением заметили (хотя уже почти стемнело), что здание уцелело. Но каково было их отчаяние, когда они убедились, что в садике нет ни одного человека – ни взрослого, ни ребёнка. Долго они искали Лерочку в садике и около него, потом решили пойти домой, надеясь на то, что воспитательница отвела детей по домам. Увы, на месте, где ещё утром стоял их дом, теперь была огромная дымящаяся груда бетонных плит, арматуры и битого стекла.

Утром они пришли к храму. Здание пострадало, но не сильно. На церковном дворе собралось довольно много народа. Было здесь и двое священников (трое остальных священнослужителей не пришли ни в этот день, ни в последующие, как потом выяснили, их дома были разрушены до основания). Евгений и Надежда хоть и были в полном отчаянии от исчезновения Леры, но, увидев много знакомых лиц, несколько приободрились.

Один из священников – отец Вячеслав обратился к собравшимся людям и сказал:

– Дорогие братья и сёстры! Тяжкий удар обрушился вчера не только на всех нас, но, очевидно, и на всё человечество. Скорее всего, мы вступили в последнюю фазу существования этого старого мира. Большие испытания выпали на нашу долю, ещё бо́льшие испытания ждут нас впереди. Следует всегда помнить, что Господь не оставляет Своею помощью и Своею благодатью любящих Его. Старайтесь терпеливо переносить свои страдания. Помните, что Сам Христос сказал, что спасётся претерпевший всё до конца.

Ещё помните, что сейчас самое время показать деятельную любовь ко своим ближним. Мы не знаем, сколько ещё времени дарует нам Господь. Но каждый час, каждую минуту этого времени мы должны посвятить тому, чтобы как можно большему числу людей постараться помочь, чем можно: молитвой, делом, словом утешения. Я призываю вас в эти тяжёлые и, возможно, последние времена сплотиться вокруг Церкви, которая во все времена была кораблём спасения.

После обращения отца Вячеслава отслужили молебен Господу о даровании помощи в наступивших тяжёлых обстоятельствах.

Затем все стали подходить и записывать как свои просьбы, так и предложения помощи. Евгений и Надежда обратились с просьбой помочь найти Леру. О том, что им негде жить, они даже не обмолвились, скорее всего, эта мысль пока их не занимала. Но удивительным образом всё решилось само собой. К ним подошла немолодая женщина, которую они часто видели в храме, но знакомы не были. Она спросила их, где же их дочка (она часто видела их в храме с девочкой). Они поведали её своё горе, Серафима Сергеевна (так звали женщину) утешила их как могла и выразила надежду, что Лерочка найдётся: ведь садик не пострадал. Затем она спросила, где они живут, и услышав, что уже нигде, предложила им пожить у неё, так как её дом сохранился.

Через два дня стало ясно, что разрушен не только их городок, но, возможно, вся страна, или даже весь обитаемый мир, так как ниоткуда никакая помощь не пришла. Радиоприёмники молчали, телефонная связь не работала. Все новости передавались из уст в уста.

Причина того, что произошло с миром, так и осталась непонятной. То ли это был сокрушительный удар неведомого оружия, то ли глобальная техногенная катастрофа, то ли чудовищный по силе природный катаклизм. У людей не было ни возможностей, ни времени, ни сил проводить расследование.

Евгений Иванович и Надежда Васильевна обошли и объехали все пункты сбора детей, о которых только приходилось услышать. Но Леры нигде не было.

В одном из пунктов произошло небольшое событие, которое, однако, сильно подействовало на безутешных родителей. К ним, как обычно, вывели детей. И вдруг от их толпы отделилась совсем маленькая девочка и решительно направилась в сторону Евгения и Надежды. Она протянула к ним ручки и уверенно сказала:

– Мама. Папа.

Те растерялись. Девочка была младше их Леры, совсем на неё не похожа. Однако что-то дрогнуло в их душах.

К этому времени уже было принято решение отдавать детей из пунктов сбора всем желающим, с условием, что если объявятся настоящие родители, надо будет вернуть им ребёнка.

Когда они рассказали о случившемся Серафиме Сергеевне, она, помолчав немного, спросила:

– Почему же вы не взяли эту девчушку?

Они и сами не знали, почему они подавили в себе это желание. На следующий день они снова были в этом пункте сбора детей, и вечером за столом их сидело уже четверо.

Маленькая девчушка знала только своё имя: «Вела» – говорила она и тыкала себя в грудь пальчиком. Евгения Ивановича и Надежду Васильевну с первых минут она стала называть папой и мамой, а Серафиму Сергеевну – бабушкой.

Серафима Сергеевна, у которой был взрослый неженатый сын, пропавший в день Катастрофы, со всей силой души полюбила новоявленную внучку, а про Надежду и Евгения даже говорить не приходится.

Поскольку было неизвестно, была ли Верочка крещена, по совету священника её окрестили.

Вот так и сложилась их новая семья, скреплённая общим горем и общей радостью.

Евгений и Надежда не оставляли надежды найти Лерочку. Вскоре, однако, им пришлось услышать очень тревожную новость Появились какие-то группы людей, которые приезжают на мотоциклах (а иногда даже на автомобилях) – и это тогда, когда нигде невозможно было заполучить ни капли горючего – и силой увозят всех детей и подростков в неизвестном направлении. Взрослых они трогают чрезвычайно редко. Они опустошили уже несколько пунктов сбора детей. Стало ясно, что рядом существует какая-то враждебная сила, живущая по законам зла.

9. После Катастрофы

Между тем, жизнь продолжалась, и каждый день перед уцелевшими людьми вставали всё новые и новые трудности. И самой главной бедой было то, что жизнь в современных городах идёт нормально только тогда, когда безотказно работают все коммуникации. Катастрофа произошла в начале лета. Холодильники, начиная с крупных супермаркетов и кончая кухнями обычных граждан, не работали, так как не было электричества. Продукты стали стремительно портиться, наполнив весь город зловонными миазмами. Нельзя также было сбросить со счетов то, что под обрушившимися зданиями были погребены тела многих людей. Разобрать завалы без техники было практически невозможно. Из дверей магазинов выбегали целые стаи крыс и мышей. Запасы питьевой воды в магазинах быстро закончились, а другой, пригодной для питья воды не было. Канализация не работала. Начались инфекции. Те, у кого были дачи, смогли перебраться туда, но и это не было решением всех проблем. Редко какая дача была приспособлена для зимнего проживания. Но даже те, у которых была устроена система отопления, нуждались в газе или электричестве.

И всё-таки надо было налаживать жизнь. Было ясно, что в разрушенном городе выжить невозможно.

Организовали сход граждан, на котором выбрали несколько наиболее энергичных людей в качестве «временного правительства». Одновременно выяснилось, что далеко не все люди хотят тратить время и силы для своего и чужого спасения. Многие полагались на свой достаток, который был у них до Катастрофы, не понимая, что наступило время, когда власть денег закончилась. Другие почему-то считали, что все должны прилагать усилия, чтобы создать им сносные условия существования. Все, кроме них самих. Были и такие, которые впали в затяжную истерику и не хотели верить, что в данной ситуации можно хоть что-то исправить.

Возле храма собрались все выжившие прихожане, а также и те, которых раньше в храме видно не было, но которые вдруг сейчас ясно поняли, что спасение – только у Бога.

Все долго обсуждали сложившуюся ситуацию и пришли к выводу, что надо создать поселение недалеко от города, чтобы была возможность наведываться сюда при необходимости и собирать вещи, потребные для жизни. К ним относились: еда (ещё не испортившаяся и не уничтоженная вредителями, например, консервы), лекарства, книги, посуда, одежда и ткани, семена овощей и многое-многое другое, без чего современный человек обойтись не может. Ведь неизвестно, будет ли когда-нибудь налажено производство этих вещей.

Затем, поселение должно быть расположено поблизости от реки и леса. От реки – потому что вода нужна всегда, от леса – потому, что надо строить дома, нужны дрова для отопления.

Такое место было найдено. Было повешено объявление, что все желающие принять участие в строительстве поселения, а потом и жить в нём, могут присоединяться к церковной общине. Но откликнулось не слишком много народа.

Примерно месяца через два после Катастрофы случилось знаменательное событие. Над городом появился очень крупный дрон. Те, кто понимал в них толк, утверждали, что дронов такой конструкции им видеть раньше не приходилось. Он долго кружился над городом, но не реагировал на крики людей, которые всячески старались привлечь к себе внимание. Потом дрон улетел, но во многих людях воскресла надежда.

Ещё через две недели городок, так и не дождавшийся спасателей, был взбудоражен новым событием.

В город въехал огромных размеров грузовик непонятной конструкции. Скорее он походил на танк, так как передвигался на гусеницах и не имел кабины с водителем.

Заехав на то, что когда-то было главной площадью, грузовик остановился, кузов открылся, и из его недр выдвинулось несколько шустрых механизмов, которые с невероятной скоростью стали вытаскивать из грузовика детали какой-то конструкции и собирать её посреди площади.

Скоро изумлённые люди могли увидеть четырехгранную колонну, с массивным фундаментом, вздымавшуюся на высоту примерно пяти метров. Снизу она была облицована совершенно гладким металлом. В верхней части располагались как бы огромные окна из матового стекла. Всю конструкцию венчала параболическая чаша, которая была направлена на солнце и поворачивалась за ним.

Когда установка непонятного сооружения была закончена, все механизмы так же шустро заскочили в кузов и грузовик отбыл в неизвестном направлении.

Ещё не успело утихнуть первое недоумение, как сооружение вдруг ожило. Окна засветились, и оказалось, что это – четыре экрана, со всех четырёх сторон, так что все могли увидеть, что на них показывалось

10. Координатор

На экране возникло лицо мужчины довольно приятной наружности с небольшой бородкой и полудлинными волосами. Его внешность можно было бы назвать располагающей, если бы не то, что его голубые глаза смотрели несколько настороженно и напряженно. Голос был мягким с едва заметным акцентом. Человек сказал:

– Здравствуйте, дорогие граждане нашей планеты. Вы знаете, какое огромное несчастье постигло ваш город, да и все остальные города и населённые пункты Земли. Все они сделались непригодны для проживания, и вы могли это испытать на себе. Помощи ждать неоткуда – все сейчас находятся в таком же положении как вы.

Но приободритесь! Я пришёл, чтобы спасти вас. Вместо вашего разрушенного жилья я совершенно безвозмездно предлагаю каждому желающему новое жильё, более того – новую жизнь. И эта новая жизнь, поверьте мне, будет даже лучше прежней. Каждому из вас будет предоставлено отдельное двухкомнатное помещение, в котором он сможет заниматься тем, что ему больше по душе. Хотите смотреть фильмы, сериалы – пожалуйста – выбор поистине безграничен, хотите читать – к вашим услугам огромная электронная библиотека, любите слушать музыку – нет такого произведения, которого вы не нашли бы в нашей фонотеке, любите играть в компьютерные игры, о! здесь мы можем предложить вам нечто совершенно захватывающее – наши технологии превосходят все ваши ожидания и электронную игру невозможно отличить от реальной жизни. Для любителей путешествий у нас сюрприз – не только любые путешествия на земле и в космосе, но и в прошлом, и в будущем. Скажете, это невозможно? – Возможно и доступно! – отвечаем мы!

Но и это ещё не всё. Бесплатное трехразовое питание с огромным выбором блюд. Бесплатная одежда! Бесплатное и регулярное медицинское обслуживание!

Такие дома, где вы сможете получить всё, о чём я рассказал, строятся сейчас повсюду. Для каждого найдётся в них место.

Вы спросите, кто же я, почему предлагаю вам всё это, и чего хочу взамен?

Я не хочу ничего, а делаю всё исключительно из любви к людям. Взамен я жду только вашей ответной любви и признательности. Я даже не хочу, чтобы вы прославляли моё имя. Пусть для вас я буду Координатором, тем, кто в тяжёлый для человечества миг помог вам спастись и скоординировать все ваши потребности и желания.

И самое главное. Ни один человек, даже я, не смог бы сделать столько изобретений, не сумел бы так быстро воплотить их в жизнь, если бы никто не руководил им свыше. Открываю вам самую мою главную тайну. Всем что я сделал и что делаю, я обязан тому, кого зову великий Светоносец. Он создавал наш мир, он всегда рядом с каждым из нас, он-то вас сейчас и спасает. А я только его верный слуга, которого он избрал своим орудием. Вот его и благодарите за все его благодеяния.

А сейчас послушайте тех, кто уже воспользовался нашим предложением и избрал для себя новый образ жизни.

На экранах стали возникать разные лица. Все захлёбывались от восторга, описывая своиощущения.

Старушка нахваливала сериалы и вкусную пищу. Серьезного вида мужчина с увлечением объяснял, что только здесь, в Системе, разыскал древнюю рукопись, которую до него не видел ни один ученый, и которую он скоро расшифрует и произведёт настоящий фурор в науке. Подросток (словарный запас которого был небогат) пытался выразить свои эмоции по поводу навороченной компьютерной игры.

В конце всех выступлений на экране снова появился Координатор. Посмотрев весьма доброжелательно на своих слушателей, он сказал:

– Думайте, выбирайте. Мы никого не неволим, но прислушайтесь к отзывам тех, которые поняли, что для них лучше. Смотрите наши новости. Один раз в неделю к вам будет приезжать спецтранспорт и забирать всех, кто принял наше приглашение. О времени этого события будет сообщено заранее.

11. Путь широкий и путь узкий

Скоро около сооружения (которое вскоре окрестили телетумбой или попросту тумбой) собралось великое множество народа. Не было ни одного человека, способного двигаться, который не устремился бы сюда, бросив все дела.

Передача повторилась через два часа. Причём, её содержание несколько изменилось. Речь Координатора была длиннее, подробнее, обещания звучали ещё заманчивее, а смотрел и улыбался он так приветливо и ласково, что многим казалось, что наконец-то появился человек, готовый решить все их трудности и проблемы.

Выступающие тоже были другие, но также, как и предыдущие, были переполнены восторженными эмоциями и не уставали хвалить Координатора и Светоносца.

С тех пор экраны оживали каждые два часа, сообщая собравшимся всё новые и новые подробности райской жизни людей, принявших приглашение Координатора.

В промежутках между сеансами разгорались нешуточные стихийные митинги. Впрочем, нельзя было сказать, что мнения разделились поровну. Нет. Подавляющее большинство людей с радостью, даже с восторгом готовы были откликнуться на прозвучавшие приглашения.

Ещё бы! Сразу, безо всяких усилий и лишений можно устроить свою жизнь. Да и как устроить! Даже до Катастрофы многие постоянно боролись с различными житейскими неурядицами. У одних не было жилья, и никакими усилиями они не могли заработать средства на его приобретение. Другие с утра до ночи работали (а некоторые и не на одной работе), чтобы обеспечить хотя бы средний уровень жизни. Некоторые молодые люди ни за что не хотели учиться, получать профессию. Их больше привлекало сидение за компьютером. Многие женщины устали от беспрерывной и никогда не кончающейся домашней работы, которая отнимала у них всё свободное время.

А тут предлагают освободить человека от всей житейской рутины, от необходимости выполнять множество разных совсем неинтересных и нежеланных дел. Наконец-то можно заняться тем, что любишь!

Людей охватила эйфория. Только вчера они были в полном отчаянии. Не было никакой уверенности, что удастся наладить жизнь. И вдруг внезапно всё разрешается самым счастливым образом!

Не только те, которые примкнули вроде бы к церковной общине, когда возникла идея создания поселения, но даже и некоторые из тех, кто регулярно приходил в храм, в тот вечер не пришли на церковный двор.

В этот день проповедь произнёс отец Константин. Он сказал:

– Дорогие братья и сёстры!

Мне нет нужды говорить о том, что случилось сегодня, вы всё видели сами, а если не видели, наверняка вам рассказали.

Сегодняшний день показал, что уже невозможно далее сомневаться и закрывать глаза. Случилось то, о чём нас предупреждает Священное Писание. В тот момент, когда Катастрофа и предшествовавшие ей явления поставили человечество перед вопросом: как жить дальше, явился человек, который с готовностью берёт на себя все заботы по организации новой и счастливой жизни, причём, заметьте, безо всякого труда и лишений с вашей стороны. А чего он хочет за это? Только благодарности и любви к себе и тому, кого он зовёт Светоносцем. А вы знаете, как это имя звучит по латыни? Люцифер! Да, тот дух злобы, который был когда-то светоносным ангелом Денницей, как и другие ангелы, присутствовал при создании мира и был наделён Творцом огромными способностями. Созерцая эти Божии дары, он принял их за свою заслугу, возгордился и возомнил себя равным Богу. За что он и его приспешники были низвергнуты другими ангелами под предводительством архангела Михаила из небесных сфер на землю. С тех пор, пылая непрерывной злобой, не имея возможности повредить Богу (кто они такие, чтобы вредить Богу!), они стараются всячески вредить людям, потому что человек – любимое Божие создание.

И сейчас он уже никакой не Светоносец, а диавол и сатана – то есть лжец и противник. И не имея в себе ничего своего, он только передразнивает Бога. Вот и сейчас он подсовывает людям лжемессию – антихриста. Если Бог послал к людям Своего Сына, чтобы тот, став Человеком, не переставая одновременно быть Богом, спас ценою Своей Крестной жертвы всех людей, то антихрист, являя себя на Земле исполнителем воли «Светоносца», предлагает всем материальные блага ценою гибели бессмертной души.

Всегда помните, что это – то же древнее искушение, которым Сатана искушал Христа, когда говорил: – все царства мира и славу их дам Тебе, если пав, поклонишься мне.

И что же отвечает Господь? – Господу Богу поклоняйся и Ему одному служи.

И ещё, если в ваших душах возникнет малодушная мысль о лёгком счастье и покое, который вам предлагают, помните, что только узкий и трудный путь ведёт к спасению, а широкий и лёгкий – в погибель.

12. Каждый выбирает сам

Вот так и раскололась человеческая цивилизация. До Катастрофы, как бы ни были далеки друг от друга жители разных стран, разных вероисповеданий, разных жизненных взглядов, они всё равно знали друг о друге почти всё, если не всё. Все жили в едином информационном пространстве. Каждый день интернет, телевидение, радио, пресса обрушивали на людей целые лавины нужной и ненужной информации.

Теперь люди расставались, и расставались навсегда. Среди множества посулов о прекрасной жизни ни разу не прозвучало обещание, что можно будет как-то поддерживать связь с теми, кто остался.

Приходили странные длинные автобусы без водителя, раскрывали двери и приглашали войти тех, кто избрал новую жизнь. Когда все места заполнялись, звучало обещание вскоре приехать за теми, кому не хватило мест. И автобус под бодрую весёлую музыку отбывал в неизвестном направлении.

Большая часть даже не допускала мысли о том, что, возможно, это обман, а везут их не на новое место жительства, а в какие-нибудь концлагеря, или вообще на уничтожение. Все были как будто под гипнозом.

Очередь на автобус занимали задолго до его прихода, ссорились и ругались друг с другом из-за каждой мелочи. И только когда оживали экраны телетумбы, все замолкали и жадно вслушивались в каждое слово.

Напрасно те немногие люди, которые сохранили способность трезво мыслить и критически относится к непроверенным фактам, пытались образумить толпу. Никто их не слушал. Личности людей, воспитанных современными СМИ, были настолько гипнабельны, настолько подвержены любой информационной обработке, что становилось ясно: сегодняшние события возникли не на ровном месте. Они подготавливались десятилетиями. И вот наступили дни, когда люди, как будто завороженные дудочкой волшебного крысолова, идут за ним неведомо куда.

Итак, люди уезжали, город пустел. Тем, кто остался верен идее создания поселения, пришлось в кратчайший срок, до наступления зимы решить, казалось бы, невыполнимую задачу. Надо было построить пригодные для зимы помещения, обеспечить себя топливом и пищей.

Конечно, в своё время крестьяне жили так, как предстояло жить поселянам. Но в чём-то крестьянам было легче. Во-первых, не надо было решать все задачи одновременно. Во-вторых, у людей был навык такой жизни. А среди современных людей практически не было тех, кто умел быстро и надёжно срубить избу, сложить печь, вспахать поле (без современной техники!), обмолотить хлеб, перемолоть зерно на муку… Да мало ли, какие умения ещё могли понадобиться. Никто не умел ковать железо, соорудить конскую упряжь, сделать тысячи других вещей, которые вдруг стали сейчас востребованы. Да и где взять лошадей, коров, кур, другую живность, которая должна была отныне быть рядом, чтобы выжить?

Конечно, в городе было много магазинов, которые не слишком пострадали, в том числе и магазины стройматериалов. Никто не предъявлял права на товар, находящийся в них. Возможно, хозяева погибли или уехали. Но как доставить всё это на место, где планировалось поселение? Никакого транспорта (кроме велосипедов) больше не было. Даже если удастся раздобыть лошадей (в городе был ипподром, но он был разрушен, часть лошадей погибла, остальные разбежались), то где взять телеги? Да и захотят ли лошади «голубых кровей», даже если их удастся поймать, таскать за собой тяжести?

От нахлынувших проблем у многих опускались руки.

13. Глаза боятся, а руки делают

Люди подбадривали себя, вспоминая, что и до них были тяжелые обстоятельства в жизни отдельных людей и целых стран. Были опустошительные войны, голод, природные катаклизмы, которые особенно участились в последние годы.

Многие припомнили и книги, где описывались подобные случаи. Говорили о Робинзоне Крузо, о героях «Таинственного острова». Там люди, попавшие в экстремальные условия, но не предавшиеся унынию и не сложившие рук, сумели выжить в самых тяжелых условиях.

Будущие поселяне не теряли надежду, они верили, что с Божией помощью справятся. Молитва и работа шли рука об руку.

Прежде всего выяснили, кто на что способен, в каком деле сможет себя проявить. Затем – кто и чему хотел бы научиться и на каком участке работать.

Поселян было около двух тысяч, но большую часть из них составляли женщины, дети и люди преклонного возраста. Были и инвалиды. Почти все эти категории мало чем могли помочь, некоторые и сами нуждались в помощи и уходе. Работоспособных мужчин было всего около трехсот человек.

Подсчитали, и выяснили, что такими силами дома для всех до зимы не построить.

Тогда пришла удачная мысль, походить по ближайшим к городу деревням и сёлам, поискать заброшенные дома, в которых были дровяные печи. Таких, увы, в последнее время было много, люди покидали сельскую местность и предпочитали городской комфорт. Эта идея позволила вскоре пристроить на временное проживание довольно много женщин с маленькими детьми и стариков. Их надо было только обеспечить продуктами и топливом на зиму.

Хотя было и поздновато, но многие женщины с усердием принялись возделывать огород, даже те, кто этим никогда не занимался.

Большую сложность представляла доставка к местам нового проживания. Тут очень выручило то, что в одной деревне пара стариков так и не смогла отказаться от любимой лошадки. Была и телега. И сейчас это покорное, меланхоличное животное терпеливо шагало по дорогам, подвозя ту или иную семью.

В поселении решено было поставить сначала несколько больших домов, которые потом можно будет использовать для общих потребностей, например под склад или школу.

Отдельно была выделена бригада, которая собирала в полуразрушенном городе всё, что могло пригодиться в новой жизни. Им удалось поймать и несколько лошадей с ипподрома, те сначала никак не могли понять, что от них хотят, потом всё же позволили себя впрячь. Телеги делали из чего попало, но колёса были хорошие – от автомобилей, которые всё равно стояли без дела. Каждую найденную в гаражах канистру горючего берегли как зеницу ока.

Появилась и ещё одна беда. Совершенно случайно в одной из брошенных квартир обнаружили умирающего парализованного старика. Его родня уехала за счастливой жизнью, а нетранспортабельного дедушку просто бросили. Правда, рядом с ним оставили продукты, воду и лекарства. Но не на всю же жизнь! Хорошо, что старика нашли в самые первые дни массового отъезда из города его жителей.

Было решено на всякий случай обойти все уцелевшие дома. Удалось спасти ещё одиннадцать человек. Ещё больше нашли таких, которым помощь была уже не нужна. На сердце было тяжело от того, что люди увидели, до какого состояния может пасть человеческая душа.

Все тела, которые удалось извлечь из-под завалов, предали земле и отслужили по всем погибшим заупокойную службу.

Так в этих и в других трудах незаметно подошла осень.

Серафима Сергеевна жила с Верочкой в деревне. Вместе с ними в избе жило ещё две семьи.

Евгений и Надя работали на строительстве в поселении.

Уже падал первый снежок, когда закончили строительство первых домов в поселении (их, скорее, можно было назвать бараками). Конечно, никакой особой красоты в них не наблюдалось. Но, всё же, это была крыша над головой. А сложенные из битого кирпича печи (не нашлось ни одного печника, клали печи по книжке) вполне прилично обогревали. Много было и ошибок, но ведь на них учатся!

Самым красивым зданием, по общему мнению, была небольшая часовня. Ведь большинство поселян были активными прихожанами, и для них возможность посещать храм была не менее важной потребностью, чем еда и питьё.

Своему поселению они решили дать название «Малое стадо», которое почерпнули из Евангелия. Действительно, их было мало, но они не были хаотичной, разрозненной толпой. Они имели Пастыря, который вёл и хранил их.

14. Экспедиция

Шли дни за днями, месяцы сливались в годы. Люди, занятые тяжёлым трудом только тогда замечали, как мчится время, когда, глядя на своих детей, изумлялись, как же они выросли!

С момента Катастрофы прошло уже почти двадцать лет. Из маленькой девчушки Вера превратилась в симпатичную девушку с карими глазами и слегка вздёрнутым носиком. Она была немного порывиста, чувства порой опережали разум, но Вера знала об этом своём недостатке и старалась себя контролировать.

Доброта и стремление всем помочь достались ей в основном от Серафимы Сергеевны, которая души не чаяла в своей случайно обретённой внучке, и любовь эта была взаимной. Первым горем молодой души была смерть любимой бабушки. Она отошла в лучший мир три года назад, но Верочке всё время казалось, что Серафима Сергеевна незримо продолжает быть рядом с ней. Решая, как ей поступить, она часто спрашивала себя:

– А что бы посоветовала бабушка?

Спасателем Вера стала по стопам своего приёмного отца, Евгения Ивановича.

Родители долго искали исчезнувшую Лерочку. Уже все дети, оставшиеся сиротами, были разобраны в семьи, а Евгений и Надежда продолжали всех расспрашивать о потерянных детях.

Между тем, по-прежнему многие рассказывали, что по опустевшим городам и дорогам (как и с самых первых дней после Катастрофы) то тут, то там проносятся на байках (откуда только до сих пор горючее берут!) неизвестные личности, хватают всех детей, которых видят, даже если их приходится вырывать из рук у родителей, и исчезают со своей добычей в неизвестном направлении.

Никто не мог взять в толк, зачем им дети. Но вывод сделали и охраняли каждого ребёнка как зеницу ока.

Среди поселян решили выделить группу людей, которых впоследствии назвали собирателями. Они на телегах и велосипедах отправлялись в более или менее далёкие экспедиции, преследуя несколько целей.

Во-первых, надо было разведать, где можно взять необходимые для поселян вещи. Кое-что удавалось привезти сразу, другие места помечались на карте.

Во-вторых, удавалось поймать отбившийся от людских жилищ домашний скот, птицу. В поселении уже была небольшая ферма.

Удивительно, но все фермерские хозяйства, которые существовали ещё до Катастрофы и могли бы стать хорошей основой для создания поселений, были полностью разрушены. В руинах лежали коровники, элеваторы, мельницы. Люди и животные также исчезли. Казалось, над уничтожением объектов сельского хозяйства кто-то поработал специально. Поля зарастали непроходимым бурьяном, причём, раньше таких видов сорняков не встречалось.

В-третьих, иногда случалось найти пропадавшего в одиночестве человека, кое-как перезимовавшего в полуразвалившемся доме. К сожалению, такие случаи происходили всё реже и реже.

И, наконец, очень важно было выяснить, что делают остальные спасшиеся люди, ведь не могло же быть, что спаслись только они.

Евгений всегда стремился попасть в такую экспедицию. Мысль о том, что так он может больше узнать о судьбе дочери, не оставляла его.

Во второе после катастрофы лето было сделано удивительное открытие.

На пути экспедиции встретилась небольшая речка. Мост был разрушен, но на удачу разведчиков ниже по течению удалось найти запутавшуюся в камышах лодку.

Двое из экспедиции переправились на другой берег, остальные остались ждать. Было решено, что ждать будут двое суток.

За рекой начинался небольшой молодой лес, а когда через несколько часов они вышли на опушку, то увидели непонятную картину. Поле переходило в огромную свалку. Всюду громоздились кучи мусора, а за ними, на горизонте угадывались силуэты каких-то строений. По старой карте, составленной ещё до Катастрофы здесь были только поля какого-то фермерского хозяйства.

Разведчики решили подойти поближе, принимая все меры предосторожности. Интуиция подсказывала им, что впереди, возможно, опасно. Через некоторое время перед их глазами возникло удивительное зрелище.

Посреди свалки возвышалось скопище совершенно одинаковых круглых высоких почти сплошь застеклённых башен, а откуда-то из центра этого футуристического города поднималась труба, из которой валил густой чёрный дым. Неба из-за этого дыма почти не было видно.

Ни одной живой души вокруг не наблюдалось.

Люди недоумевали. Что это за строения? Почему вокруг столько мусора? Если это построили люди, то где они?

Что-то недоброе чувствовалось во всём этом зрелище, поэтому разведчики решили не подходить близко, а вернуться и рассказать о увиденном остальным.

15. Первый спасённый

За найденным городом решено было организовать наблюдение. Правда, высказывалось мнение, что это наверняка имеет отношение к проискам «Координатора» – антихриста, поэтому не стоит тратить силы и вникать в его планы.

Но большинство думало иначе. У многих пропали друзья, сослуживцы, даже родные, отозвавшись на сладкие речи «Координатора». А тут ещё случаи с исчезновением детей. Кроме того, а вдруг кому-то нужна помощь?

Было решено отправлять по два человека в неделю, чтобы те внимательно и незаметно осматривали окрестности. Делалось это, в основном, ночью, чтобы разведчиков никто не обнаружил.

Один раз им удалось увидеть, как в город со стороны, противоположной той, откуда они пришли, с рёвом на огромной скорости промчался байк. Через три часа, когда совсем стемнело, байк пронёсся обратно, и скоро его грохот стих вдали.

Через три с небольшим месяца произошло важное событие.

Однажды ночью, когда разведчики уже выходили из леса и приближались к мусорному полю, они вдруг услышали слабый стон. В нескольких метрах от них лежал человек. Он спал и стонал во сне. Его тело было едва прикрыто обрывками странной одежды из нетканки. Когда его разбудили, то его первой реакцией был испуг. А потом он вдруг заплакал и долго не мог успокоиться и что-нибудь объяснить.

Откуда этот человек? Забрёл ли он сюда случайно? Но тогда что с ним случилось? Почему он плачет? Что за непонятная на нём одежда?

А если он житель этого города, то как он ночью оказался здесь, да ещё в таком состоянии?

Ответов не было. Решено было очень тихо отвести его на безопасное расстояние и там расспросить и оказать помощь. Найденный человек сильно ослабел и едва передвигал ноги. Его приходилось поддерживать с двух сторон, поэтому шли очень медленно. Это был мужчина лет тридцати, бледный, с воспалёнными и исстрадавшимися глазами и дрожащими губами. Он трясся от холода (жалкие лохмотья, расползающиеся при любом прикосновении, не могли согреть его). Разведчики сняли с себя часть одежды и утеплили ею беднягу. Он почти перестал плакать, но и говорил с трудом. Можно было разобрать только два слова: «Спасибо» и «Помогите».

В селении их находка взволновала всех. Найденный поступил в распоряжение врача. Но в себя он пришёл только через сутки. То, что он рассказал, потрясло людей.

16. Василий

Спасённого звали Василием. Ему было тридцать два года. До Катастрофы он жил в соседнем городке, работал электриком, женат не был. Родители Василия жили в деревне, навещал он их редко, а потом и совсем перестал. Случалось (и часто), выпивал. В общем, жил (по его словам) «как все».

Когда случилась Катастрофа, Василий растерялся. Он совершенно не мог себе представить, как теперь наладить жизнь. И вот, когда всем была предложена «новая, счастливая» жизнь безо всяких усилий, он с радостью откликнулся на этот призыв и был одним из первых, уехавших на чудо-автобусе.

А дальше всё развивалось странно, совсем не так, как виделось в мечтах. По-прежнему с ним и другими его единомышленниками общались только электронные устройства. Сначала их подвергли санобработке и медицинскому обследованию (Василий заметил, что после этого несколько человек, в основном старых и больных на вид, исчезли). Переодели всех в одинаковые пижамы из тонкой синтетики. Личные вещи отобрали, обещав их потом вернуть. Забегая вперёд, скажем, что это обещание так и не выполнили.

Затем предложили пройти тест и ответить на множество вопросов, начиная от того, что каждый предпочитает есть и пить, как проводит досуг, и кончая такими странными вопросами, как: «Можете ли Вы украсть, если хочется купить какую-то вещь, а денег не хватает», или: «Одобряете ли Вы убийство ради развлечения?» и тому подобные. Перед тестированием предупреждали, что отвечать надо честно, что думаешь. И действительно, Василий пару раз попытался слукавить, но сразу же получал не сильный, но неприятный удар током, а на экране возникала надпись «Ответ не засчитан. Ответьте снова, не пытаясь обмануть нас».

Потом было предложено каждому приложить руку к небольшой пластинке на столе, а затем поднести к правому глазу маленький шарик и смотреть в отверстие этого шарика, не моргая, в течение трёх секунд.

После этого пришлось подождать часа два. Затем из принтера вылезла карточка, на которой были только фотография, номер и штрих-код. Было сказано, что эту карточку надо укрепить на куртке в специальном кармашке. Номер предлагали как можно скорее запомнить наизусть.

Когда все эти манипуляции были закончены, на экране снова возникло изображение того сладкоречивого господина, который расхваливал новую жизнь и всех приглашал вкусить её прелести. Он поздравил Василия с правильным выбором и заверил, что тот никогда об этом не пожалеет. Изображение исчезло. Раздалась весёлая музыка, и перед Василием возник неизвестно откуда взявшийся поднос, на котором лежало несколько бутербродов, и стоял стакан с напитком, по цвету напоминавшим тёмное пиво. С выпивкой после Катастрофы была напряжёнка, поэтому Василий с радостью одним глотком осушил стакан. Последнее, что он успел подумать, что это не пиво, но тоже очень даже ничего.

17. Первые дни

Очнулся Василий в какой-то маленькой комнатке без окон и почти без мебели (если не считать кровати, на которой он лежал. Впрочем, это была не кровать, а скорее топчан, причем довольно узкий и жёсткий). На стене, что в ногах располагался экран (Телевизор, – обрадовался Василий). На противоположной стороне была небольшая дверка и – как будто закрытое ставнями окно. Ещё на одной стене была обычная дверь. Пока Василий озирался кругом, засветился экран, и на нём появилось лицо человека. Позже, когда Василий пригляделся, он понял, что это не реальный человек, а весьма искусная анимация. Черты лица были совершенно стандартны и правильны, но никаких индивидуальных особенностей не имелось. Таким же был и голос. И этот голос произнёс:

– Здравствуй, Юзер!

– Вы ошиблись, – возразил Василий. – Меня зовут Василий, можете звать меня Васей, или даже Васьком, я привык.

– Нет, забудь. Теперь ты Юзер, что означает пользователь. Это почётное имя. Отныне ты можешь пользоваться всеми благами нашей замечательной Системы, делать то, что тебе больше по душе, жить, ни о чём не заботясь. Конечно, при этом надо будет соблюдать некоторые совсем несложные правила. Ты должен их твёрдо заучить и всегда строго выполнять. Одно из этих правил то, что после подъёма надо перейти в соседнее помещение, где ты будешь проводить весь день. В спальне будет произведена уборка, и ты сможешь снова зайти в неё вечером. В смежной комнате ты можешь заниматься любым делом, которое выберешь себе из числа наших предложений. Три раза в день тебя будут кормить, причём в дальнейшем ты можешь сам заказывать свои любимые блюда.

Первые дни ты должен посвятить изучению наших правил. Как тебе удобнее: посмотреть фильм о правилах, или прислать тебе распечатку?

Читать Василий не любил, поэтому выбрал фильм.

Он послушно перешёл в другую комнату и дверь спальни защёлкнулась.

Комната была почти пуста. Посредине стояло кресло, рядом с ним небольшой столик, а на стене перед ними – огромный экран. Окон в комнате не было, свет шёл откуда-то сверху. На боковой стене справа Василий увидел две двери и снова какое-то маленькое окошко, закрытое ставнями, такое же, как в спальне. Дверь побольше не открывалась (у неё не было даже ручки), а та, что поменьше, вела в крошечный санузел. Душ, туалет, маленький рукомойник – вот и всё. Даже зеркала не было. Вместо него в стену была вделана пластиковая табличка с надписью: «Вода только для умывания, внутрь не употреблять». Вода текла тонкой струйкой, мыла и полотенца не наблюдалось. Позже Василий заметил на стене санузла маленький откидывающийся стул, а над ним закрытую дверцу. Назначение их он понял позже. Ещё здесь имелась небольшая дверца, которая была заперта. Потом Василий узнал, что это дверь в спальню. Она открывалась только ночью.

Василий вернулся в комнату, и почти сразу же услышал звуковой сигнал. «Ставни» окошка отъехали в стороны, и за ними обнаружилась ниша, в которой находился поднос с завтраком.

– Вот здорово! – возликовал Василий. Он направился к нише и услышал голос:

– Поднос надо забрать, так как через пять минут ниша закроется и откроется повторно через 40 минут, чтобы забрать пустой поднос и посуду. Если они не будут возвращены, следующий приём пищи будет отменён. Кроме того, перед завтраком необходимо умыться, надеть чистую одежду, которая будет лежать в раздаточной нише спальни каждое утро. Если утренние гигиенические процедуры не будут проведены, завтрак отменяется. Мы строго следим за здоровьем пользователей Системы. Сегодня тебе, Юзер, как новичку, делается исключение.

Василия не пришлось уговаривать, он быстро схватил поднос, поставил его на столик, опустился в кресло и приступил к еде. Что-то во всей этой ситуации напрягало его, но он решил не заморачиваться, а постараться побыстрее обжиться на новом месте, тем более, что жизнь на всём готовом всегда была его самой заветной мечтой.

18. Что было дальше


Потянулись дни за днями. И как-то всё было невесело. На душе лежал какой-то непонятный камень. Началось с того, что он никак не мог запомнить многочисленные правила внутреннего распорядка. Василий всегда был недисциплинированным, постоянно везде опаздывал, не выполнял данные обещания. Всё ему сходило с рук. Но тут всё оказалось по-другому.

Утром хочется ещё поспать – ничего подобного. Надо быстро встать, одеться, прочитать «молитву» и сразу переходить в другую комнату. Но и там покоя нет. Всё по звуковому сигналу: умывание, еда, «учёба». Правда «учёба», как ему объяснили, будет только в первое время, пока он не усвоит правила новой жизни. Усвоение шло медленно и со скрипом.

Далеко не всё в новой жизни нравилось Васе. Еда была неплохая, но почему-то не насыщала. Хотелось ещё, но добавок не полагалось. Напитки, хоть и казались алкогольными, и кружили голову, но не веселили. Голова от них становилась тяжёлой и болела. Так что Вася вскоре перешёл на чай и кофе.

Фильмы, на которые он первоначально набросился (он любил боевики и триллеры) скоро надоели. К тому же большинство из них были не дублированы. Когда Вася высказал пожелание, чтобы больше фильмов было на русском языке, ему предложили изучить английский, но учиться было неохота. Так он и смотрел фильмы, не понимая их содержания.

Прояснилось и назначение откидного стульчика в ванной. На него надо было сесть спиной к стене. Из ниши за затылком вылезали щупальца. Они фиксировали голову, а затем появлялись инструменты, которые брили (через день) и стригли (раз в месяц). Одним словом, это была мини-парикмахерская.

«Человека» с экрана в спальне звали Анализатором. На все вопросы он отвечал долго и занудно (так Васе казалось). К любой теме он обязательно приплетал назидание о том, как должен быть Вася благодарен великому Светоносцу, который спас его и многих других от неминуемой гибели, как всё прекрасно организовал, как взвалил на свои плечи все заботы и все расходы.

Но Василий не чувствовал благодарности, ему было неуютно и тоскливо, и он стал после обеда выходить на галерею. Чтобы выйти, достаточно было приложить ладонь к пластине рядом с дверью, чтобы зайти назад требовалось также поглядеть правым глазом в отверстие на косяке.

На галерее, опоясывающей этаж, всегда бродило несколько человек. Наверное, таких же, как он сам, тех, кто не может без компании. Компания, правда, подобралась неудачная. Общих интересов не было. Сходились все только в одном: жизнь на новом месте оказалась вовсе не такой привлекательной, как казалось издалека.

Василий один раз спросил Анализатора, нельзя ли выйти погулять, хотя бы вокруг дома. И получил резкий отказ. Ему было объяснено, что экологическая обстановка после Катастрофы становится всё хуже и хуже, что воздух почти непригоден для дыхания, что свирепствуют эпидемии, а врачей, вакцин и лекарств теперь нет, что даже если он хоть на минуту выйдет, то обратно его уже не возьмут из опасения, что он может занести в юзерхауз какую-нибудь заразу.

Примерно то же самое говорили и другим обитателям их этажа. Они долго пытались понять, как можно попасть на другие этажи, но кроме двери без номера, которая никогда не открывалась, ничего не нашли.

Самым главным и авторитетным человеком на их этаже была Калерия Павловна, женщина неопределённого (скорее всего, предпенсионного) возраста, доктор каких-то там наук. Даже в пижаме из синтила она умудрялась выглядеть величественно и высокомерно. Она почти не скрывала, что её весьма удручает «низкий интеллектуальный и культурный уровень людей, с которыми приходится общаться». Она говорила, например:

– Я бы вам объяснила, но вы, конечно не в состоянии понять…

Или:

– Нет никакого смысла обсуждать это с вами…

С одной стороны, всех раздражала её манера смотреть на окружающих людей, как на каких-то козявок. С другой – многие признали её лидерство и в глубине души надеялись, что эта властная и решительная женщина сможет, в случае чего, за них заступиться.

Была ещё одна женщина, полная противоположность Калерии – баба Маня. Может быть, они были даже ровесницы, но баба Маня выглядела старше. Невысокая, кругленькая, с нелепо торчащими волосами, которые она всё время приглаживала. Она объяснила, что волосы у неё всегда были длинные, но здесь ей сказали, что за длинными волосами тяжело ухаживать, и остригли. Пижама сидела на ней как-то мешковато, и она стеснялась своего вида. Выходила она не часто, так как у неё болели ноги, а на галерее присесть было негде. Вася даже хотел пригласить её к себе, но Анализатор сказал, что ходить друг к другу в гости категорически воспрещается.

Баба Маня как-то сразу прониклась симпатией к Василию. Она называла его «Васенька» и «миленький». Раньше Василию было бы просто смешно внимание какой-то там незнакомой бабки. Но здесь он ощущал такой дефицит добра и теплоты, что невольно отвечал бабе Мане взаимностью. Чем-то она напоминала ему его мать. Не внешне, а какой-то своей неуловимо тихой и застенчивой манерой общения, ласковым взглядом и вниманием.

Как-то она подошла к нему и тихо спросила:

– Как думаешь, Васенька, Катастрофа, эта вот самая – она только у нас была, или везде, по всему миру? Не слышал, что люди говорят?

– Не знаю, баба Маня. Но думаю, что везде. Иначе к нам бы кто-нибудь из других мест обязательно приехал помощь оказать. Да и радиоприёмники ничего не ловят.

Баба Маня кивнула головой и пригорюнилась. Она долго молчала, а потом вдруг спросила:

– Можно, я с тобой своим горем поделюсь? Я ведь с семьёй сына до этого жила. Всё у нас было хорошо. Невестка хорошая, внучок подрастал, Андрюша. Вот они все и решили в отпуск в Турцию съездить. Уже весь отпуск прошёл, позвонили, что прилетают завтра. Пошла я в магазин, чтобы к их приезду чего-нибудь вкусненького приготовить, а тут и грохнуло. Прибежала к дому, а его и нет. Сначала я не отходила оттуда, думала, вдруг приедут, а меня нет. Где им искать? А потом плохо стало, есть-пить надо, спать где-то надо. Забрали меня к себе знакомые. А в их тесной квартирке без меня ещё три семьи. Неудобно их стеснять и объедать. Днём я всегда к дому нашему ходила, а под вечер возвращалась. А когда стали объявлять про эти вот дома, я подумала: подожду своих там, тем более, что сейчас самолёты не летают, поезда не ходят, так что они может целый год добираться будут. Что же я людям мешать буду. Всех знакомых предупредила. Везде записки оставила, где меня искать. Обещала, что с нового места постараюсь весточку прислать, а через полгода сама приеду, пусть меня ждут. Разве же я знала, что отсюда нет выхода? Если мои вернулись, как они меня найдут?

И баба Маня заплакала. Вася не знал, чем её можно утешить. Он подумал, что, возможно, родных бабы Мани уже давно нет в живых, но решил вслух этого не говорить. Зачем огорчать старого человека. Сам он всё чаще вспоминал родителей, особенно мать. Его всё больше терзали угрызения совести, что он после Катастрофы даже не вспомнил о родителях, совсем не подумал о том, живы ли они, как у них дела, как они, старые люди, переживают эти тяжёлые времена? Если бы он был свободен, то сейчас же, хоть пешком, двинулся к ним. Но беззаботная жизнь обернулась тюрьмой. И от этого Василий ни о чём другом не мог думать, как только о том, каким образом отсюда вырваться.

Между тем, народа на галерее становилось всё меньше. Перестала выходить баба Маня. Потом исчезли и другие. Появлялись новые лица, но почему-то общаться не хотелось. Все ходили по одному и хмуро смотрели друг на друга. Калерия пыталась «сплачивать коллектив» (как она выражалась). Ей явно хотелось лидерства. Но остальные не жаловали её за высокомерие и подчиняться не собирались. Коллектива не получилось.

Когда Василий сетовал на всё это Анализатору, тот отвечал, что стремление к обществу – это атавизм, что человеку хорошо и одному, что развлечения, еда, комфорт и прочие жизненные блага делают общение ненужным и неинтересным. Что, по сути дела, все люди – эгоисты, каждый тянет одеяло на себя, и что зависимость от других людей придумали мы сами, и от этого надо отвыкать, как от дурной привычки. Василию самому не был симпатичен ни один человек из тех, кого он встречал на галерее (кроме, пожалуй, бабы Мани), но всё-таки очень хотелось с кем-нибудь поговорить, излить душу, посоветоваться, погоревать вместе, а, может быть, и посмеяться.

Василий всё больше погружался в воспоминания. Они казались ему намного интереснее, чем боевики и триллеры, которыми его снабжала Система. Игры он вообще не любил, так как был неазартен. Сколько Анализатор не пытался приучить его к прелестям виртуальной жизни, ничего не получалось.

Однажды вдруг он вспомнил один эпизод из своего детства. Ему было, наверное, лет шесть. Мама взяла его в соседнее село, где был храм. Выехали рано, но всё равно, когда приехали, в храме уже шла служба. Что-то пели, читали, горели свечи, пахло ладаном. Вася ничего не понял, к концу службы даже устал, но всё-таки душа его была взволнована. Казалось, что он, как в сказке, попал из обычного мира в какой-то совершенно иной, прекрасный, непонятный и загадочный. После службы мама подвела его к одной из икон. На ней были изображены три величественных человека в длинных одеяниях и с сиянием вокруг голов.

– Смотри, Васенька, – сказала мама, показывая на одного из них,– это твой небесный покровитель – святой Василий Великий. Если тебе будет когда-нибудь плохо, попроси его, чтобы он тебе помог, помолился о тебе ко Господу, и он обязательно поможет.

Мама верила в Бога, учила Васю молиться, жить так, как учил Христос. И Вася в детстве послушно повторял за мамой слова молитв. Но подрастая, он постепенно перестал думать о Боге. Всё это как-то совсем ушло из его сознания, он просто ни о чём таком не задумывался, жил, как жилось.

Василий вытаскивал из памяти позабытые слова молитв, а что не мог вспомнить, дополнял своими словами. После небольших колебаний он решил не говорить Анализатору, чем занимается, когда сидит «без всякого дела» (молился он про себя). Что-то ему подсказывало, что Анализатор этого не одобрит. Но тот сам заметил, что поведение Васи изменилось, и стал каждое утро внушать ему, что своим равнодушием ко всем благам, которые ему даны, он выражает чёрную неблагодарность к Светоносцу, что он не оправдывает надежд, которые на него возлагала Система. А всего-то надо быть довольным и благодарным.

Вася чувствовал, что назревает какое-то событие. И вот однажды это случилось.

19. Чудесный помощник


Вася проснулся среди ночи от странных, довольно громких звуков. В комнате было темно, но он всё же смог разглядеть, что стена, на которой был экран, как бы исчезла. За ней было пространство, в котором копошилось нечто очень большое и непонятное. В первую секунду Вася решил, что это какое-то супер-супер огромное насекомое-мутант (сказались триллеры!). Но вскоре по металлическому лязгу он понял, что перед ним какой-то механизм. От этого было ничуть не легче, так как махина двигалась прямо на него, загребая впереди себя конечностями-лопастями. Увернуться от стальных объятий в тесной комнате было некуда. Василий хотел вскочить на топчан, но того уже не было (видимо, втянулся в стену). Машина наступала. И в тот момент, когда Вася понял, что пропал, вдруг кто-то крикнул ему в ухо:

– Прыгай через него! Не бойся, я поддержу!

Позже Вася говорил, что такой прыжок вряд ли можно было ожидать даже от чемпиона, но тогда на раздумья не было ни секунды. Он прыгнул, как ему казалось, прямо в лапы чудовищу. Но кто-то подхватил его под мышки, и Вася приземлился за спиной машины.

– Вперёд! – закричал тот же голос, и Василий ринулся в темноту. Кто-то держал его за плечи и направлял. Пробежав несколько шагов' Вася уткнулся в пластиковую стенку, такие же стены были и слева, и справа. Тупик! А сзади раздавалось пыхтение: машина уже развернулась и продолжала преследование.

Голос прокричал в Васино ухо:

– Слева вышибай стенку, только не свались в дыру, тут высоко!

Вася в отчаянии напряг все силы, навалился на стенку, и вдруг лист обшивки стены провалился наружу, и в дыру повеяло прохладным воздухом.

– Быстро вылезай, ногами найди балку, стой на ней, я помогу!

Чудище уже почти касалось Василия, поэтому он с прытью, которой никогда у себя не замечал, протиснулся в дыру и перевалился через её край ногами. Сначала они болтались в воздухе, потом нащупали маленькую узкую опору. Машина шумела, обследуя всё кругом в поисках беглеца.

– Надо отойти. Дай руку.

И Вася почувствовал, что кто-то крепко и надёжно удерживает его на узкой балке. Они прошли шагов десять, и Васин спутник сказал:

– Теперь можно сесть. Будем ждать. Хочешь, я сделаю небольшой свет?

– Да, – промолвил Вася.

Пространство вокруг них слегка осветилось, и Вася увидел, что он сидит примерно на высоте трёхэтажного дома. А рядом с ним…нет! не сидит, а стоит прямо на воздухе! незнакомый молодой человек.

В такой ситуации сказать что-то умное невозможно, и Вася спросил:

– Ты кто? Ты с нашего этажа?

– Я даже с твоего номера.

– Но я тебя не знаю!

– Очень плохо. На самом деле спасать тебя, наверное, не стоило. Я за тебя отвечаю, а похвастаться нечем. Ленивый, эгоистичный, о родителях забыл. А твоя мама днём и ночью молится о тебе, святой Василий тоже свои мольбы присоединил, жалея материнское сердце. Да ещё и раба Божия Мария молится за тебя. Вот и наказал мне Господь спасти тебя, вывести из этого места, чтобы дать тебе последний шанс. Надеюсь, урок ты получил хороший. Хотел лёгкой жизни – чуть не обрёл страшной смерти, а после этого было бы ещё хуже.

Вася всё понял. Мама не раз говорила ему, что с самого Крещения дан был ему помощник от Бога. Но считал всё это детскими сказками.

И вот оказалось, что всё это – на самом деле.

– Я тебе очень благодарен, правда! Обещаю, что никогда не буду таким, как был! Только бы выбраться отсюда. А кто такая Мария, которая молится за меня?

– Ты звал её «баба Маня».

– Она тоже спаслась? Она встретилась с родными?

– Да, она спаслась, хотя совсем не так, как ты думаешь. И она встретилась со своей семьёй. Все печали уже её миновали, но она, добрая душа, помнит о тебе и молится за тебя.

– Она погибла? – догадался Вася.

– Да, она оставила этот мир, если ты об этом. Но не погибла, а спаслась для вечной жизни. Теперь к делу. Посмотри вниз.

Вася всмотрелся и увидел, что внизу ползает множество таких машин, как та, которая его преследовала, только намного крупнее. На рельсах стояли вагонетки, и в них что то сыпалось из многочисленных толстых труб. Машины утрамбовывали содержимое, подбирали с земли то, что упало мимо вагонетки.

Спутник Василия сказал:

– Идёт уборка мусора, в том числе и людей, которые разонравились Системе. Одних убивают, других выбрасывают живьём. Потом мусор увозят и сжигают. Тебя ожидала такая же участь.

Вася содрогнулся.

– Дождись, когда вагонетки уедут в тот проход, и роботы-мусорщики вместе с ними. Быстро спускайся вниз по этой опоре (надеюсь, сумеешь), потом очень быстро беги к выходу на противоположной стороне. Постарайся как можно дальше убежать от ваших домов до рассвета. С верхних этажей за местностью наблюдают. Если тебя увидят и поймают, спасти тебя не сможет ничто. Днём спрячься, ночью пойдёшь дальше. Ищи людей.

– А они есть, люди-то?

– Есть, и много. Надеюсь, что и ты, наконец, станешь одним из них. Помни, ты обещал.

Вася посмотрел вниз, на возню уборщиков, а когда поднял глаза, рядом никого не было.

Дальше он сделал всё, как было сказано: спустился по столбу, ободрав до крови ладони, задыхаясь, бежал среди мусорных куч, когда небо стало светлеть, зарылся в одну из них. Сначала он даже не чувствовал ни голода, ни жажды, ни холода. Следующей ночью добрался до леса. Напился из какой-то лужи. Хотел идти дальше. Но вдруг навалилась непреодолимая усталость. Несмотря на то, чтобыло очень холодно, он лёг на землю и сразу провалился то ли в сон, то ли в забытьё.

Здесь его и нашли.

19. И ещё находки

Потом находили и других. Чаще – мёртвых, реже – живых, но израненных и измученных, умирающих от голода и жажды. Те, кому посчастливилось вырваться из домов-башен и остаться в живых, просто не знали, куда идти, где им смогут помочь. Спасатели приходили в отчаяние от мысли, что могли бы спасти человека, если бы вовремя его нашли. Все думали, как дать знак несчастным беглецам, чтобы они знали, где их ждут.

А собиратели, тем временем, совершали свои регулярные вылазки в разрушенные города и сёла и забирали всё, что только могло понадобиться поселянам.

Как-то раз они встретились с другой группой людей, занимающихся тем же. Так они узнали, что их поселение не одиноко, есть и другие. Решено было изредка встречаться, делиться опытом, сообщать новости. Сообщили друг другу свои координаты. Так постепенно стала вырисовываться картина современного мира, расколовшегося на две части. На одной половине – суперсовременная техника, но полное отсутствие духовности, взаимной поддержки, доброты, любви к ближнему. На другой половине – потеря почти всего, что считалось привычным и само собой разумеющимся. Не стало промышленности, производящей всё для нормальной жизни, современного сельского хозяйства, образования, чтобы не прерывалась эстафета передачи знаний от одного поколения к другому. Не было никакой связи: ни радио, ни телефонов (не только сотовых, но и вообще никаких), не было даже самой простой, обыкновенной почты! Про телевидение и интернет не шло и речи. Единственным наземным средством транспорта стали лошади, да ещё велосипеды. Но последние быстро изнашивались, а достать новые было негде. Но зато у людей, живших такой жизнью, многого лишенных и много трудящихся, было другое: они ставили перед собой цели, затем делали всё, чтобы их достигнуть, и когда это случалось, испытывали такую радость, которая была недоступна ни одному жителю юзерхауза. Никто не был одинок, никто не был брошен, радости и горести все делили друг с другом. Вера иногда представляла себя заточённой в маленькой комнате, общающейся только с компьютером, живущей в призрачном виртуальном мире… Нет, даже в страшном сне невозможно такое вообразить.

Однажды, во время очередной вылазки в город, экспедиция проходила мимо маленького магазинчика, вывеска которого гласила «Приколы и шпионские штучки».

– Давайте зайдём, – предложил Вадик, подросток лет пятнадцати.

– Зачем тебе это? – одёрнул его Сергей Иванович. – Ты что, шпионажем решил заняться? Не будем зря времени терять.

– Ну всё равно же хотели сделать привал, а я, пока вы едите, загляну.

– Ладно, только осторожнее, если что, зови.

Сергей Иванович подумал, что не будет беды, если Вадик найдёт для себя и друзей какую-нибудь занятную штуку. В конце концов детство скоро закончится, а что он видел в своём детстве?

Вадик вскоре появился, неся в руках несколько коробочек.

– Смотрите, что нашёл!

Он вытащил из коробочки маленькую машинку, похожую на краба.

– Что это?

– Здесь написано, что это мини-робот.

– Ну и зачем он?

– Он может выполнять разные поручения, например, забраться по стене, и укрепить видеокамеру в нужном месте, или присосаться к транспортному средству и вести аудио и видеозапись, да многое может, я пока не разобрался.

– А как он поймет, что делать?

– Вот тут у него флешка, на неё надо записать задания.

– А как ты это делать будешь, интернет-то не работает.

– Интернет здесь не нужен! Достаточно компьютера. У нас есть генераторы, можно подключить.

– Тратить топливо для генератора на игрушки? Вадик, сам подумай, что говоришь!

Вадик опустил голову, но в это время Сергей Иванович, молча слушавший разговор, вдруг спросил:

– А в юзерхауз сможет забраться твоя машинка?

– Ну, наверное, теоретически должна.

Несколько секунд все молчали, потом ринулись в магазинчик

Там, первым делом, забрали всех «крабов», затем стали внимательно смотреть остальные товары, прикидывая, как их можно приспособить для своих целей. Самой интересной находкой была «Болтливая кнопка». На неё можно было записать любые звуки, затем приклеить в незаметном месте, и при случайном нажиме тот, кого хотели напугать, слышал плач младенца, стоны приведения, мяуканье кошки, да всё, на что хватало фантазии!

– А можно ли записать текст? Тогда бы краб мог принести в юзерхауз наше послание.

– Надо попробовать.

Взяли также маячки, подающие сигнал на брелок, батарейки, ещё кое-что.

Впоследствии умельцы (среди них был и Вадик) смогли объединить «Болтливую кнопку» с маячком, разобрались и с программированием «Крабика», но не было никакого представления, как проникнуть в юзерхауз. Сведения, полученные от тех, кто сумел вырваться, были неполные и неточные. Поселенцы приуныли.

Но и тут помог случай. Однажды, недалеко от Юзерхаузов, на дороге, по которой иногда проносились мотоциклы (откуда они до сих пор берут топливо?), нашли разбитый вдребезги мотоцикл и истекающего кровью мотоциклиста. Его сначала приняли за умершего, но когда заметили в нём признаки жизни, решили отнести его в поселение, благо, уже темнело, был шанс, что их не заметят. Раненого перевязали и положили на импровизированные носилки. Взяли и сумку, которая валялась рядом.

В лесу, во время небольшого привала, мотоциклист пришёл в себя, и словно предчувствуя скорую смерть, стал что-то говорить еле слышным голосом. Он сказал, что он был когда-то юзером, но за большие успехи его произвели в рыцари. Его обязанностью было в определённые «безопасные» часы привозить новых юзеров взамен «выбывших». Юзеры были погружены в медикаментозный сон, а рыцарь с помощью специальной моторизированной тележки доставлял их на указанный этаж, в указанный номер. Там он вводил данные нового жильца (отпечаток ладони и рисунок радужной оболочки) в идентифицирующее устройство, открывающее дверь. На обратном пути надо было подняться на смотровую площадку верхнего этажа. Там рыцарь осматривал окружающую территорию, чтобы убедиться в отсутствии посторонних.

И вот, когда он уже возвращался, случилась беда. Рыцарь даже не понял, что произошло. Мотоцикл вдруг подбросило вверх, а потом с силой ударило о землю. Рыцарь потерял сознание, а когда пришёл в себя, увидел, что лежит в луже крови. Он сумел дотянуться до рации, которая всегда была на связи с базой, с трудом произнёс свой номер и место аварии. Он просил помощи, но в ответ услышал:

– Прощай, рыцарь!

А дальше кто-то рассмеялся, после чего в рации что-то хлопнуло и пошёл дым.

– Они смеялись… – прошептал раненый.

Донести его не удалось. Тело, как смогли, похоронили.

Но сумка оказалась бесценным трофеем. Чудом было то, что не сработало взрывное устройство, встроенное в сумку. Скорее всего, она должна была самоуничтожиться вместе с рацией, но что-то пошло не так. В сумке были планы всех этажей, карта расположения корпусов, а также инструкция, в которой были подробно описаны правила безопасности. Из этого документа поселяне узнали и про нишу около лифтовой двери, и про аварийную винтовую лестницу, и про расписание работы уборщиков. Кроме того, были в сумке флеш-карты с досье на некоторых узников юзерхаузов. В них указывались данные, полученные при регистрации: имя и фамилия, когда, в каком возрасте и откуда поступил тот или иной из них, личные приметы и антропометрические данные. Иногда встречалась запись: «На шее – знак на цепочке» (очевидно, имелся в виду нательный крест), и дальше : «Меры приняты. Уничтожен». Были здесь и номера, присвоенные Юзерам, а также их «послужные списки». В некоторых случаях была заключительная запись: «Неперспективен. Утилизировать за непригодностью». И далее: «Исполнено».

20. Новые лица

Наконец солнце стало клониться к горизонту. В трейлере стало совсем темно. Вера не могла дождаться, когда же придут Евгений Иванович и Серёжа. Хотелось скорее покинуть это опасное место и доставить Юзера в поселение, где им смогли бы заняться более опытные люди. Сам Юзер был немногословен и замкнут, но это было даже лучше, потому что в разговорах можно было допустить какую-нибудь ошибку. Тем временем в душе Юзера зрело недовольство. Стоило ли с риском для жизни бежать из юзерхауза, чтобы потом сидеть в этом тёмном, тесном и замусоренном помещении. С теперешним положением его примиряла только вкусная еда и обещание Веры, что скоро они пойдут куда-то, где будет гораздо лучше.

Как ни прислушивалась Вера, долгожданная смена явилась совершенно бесшумно и внезапно. Последовала немая сцена взаимного изумления. Юзер вскочил на ноги и отпрянул назад, а Евгений Иванович и Сережа замерли у входа. Первой пришла в себя Вера:

– Папа, Сережа, это Юзер, он вчера спасся. С ним все хорошо, только немного коленку ссадил. Юзер, это друзья – Евгений Иванович и Сергей. Они будут тебе помогать.

Евгений Иванович прошептал Вере:

– Ты молодец, я тобой горжусь.

Юзер немного успокоился и снова сел. А Евгений Иванович, Вера и Сережа стали о чем-то тихо и быстро говорить. Юзер внимательно прислушивался, но не мог понять почти ни одного слова. И в то же время ему казалось, что он когда-то не только знал этот язык, но и говорил на нём. Мысль о том, что это тоже могут быть ложные воспоминания, огорчила Юзера и он помрачнел.

Тем временем люди кончили совещаться, и Вера обратилась к Юзеру:

– Мы сейчас должны уходить, и за ночь надо пройти довольно много. Ты справишься?

Юзер совсем не был уверен в своих силах, но кивнул.

Решено было, что на дежурстве останется практикант Сережа. Маловероятно, чтобы на два дежурства подряд выпало спасение юзеров, поэтому можно было надеяться, что он справится. Вера отдала ему брелок. Отец и дочь закинули за плечи рюкзаки, у Веры в руках была ещё маленькая корзинка, обвязанная платком Вера сказала, показывая на неё:

– Вот, наконец, и пригодится.

И они вышли в ночь.

21. Привал

Юзер спал так крепко, что даже забыл всё, что произошло с ним в последние дни. Ему снился такой хороший сон, что просыпаться не хотелось. Снова рядом с ним была та старая женщина, только они не бежали, а сидели вместе на каком-то широком и мягком сидении. Женщина обняла Юзера, но он был не против, даже сам прижался к женщине щекой. И они смеялись! Юзер никогда не смеялся, даже не знал, что это такое, но во сне ему было очень хорошо и радостно. А потом вдруг рядом оказались другие люди: женщина и мужчина, они ласково смотрели на Юзера, а он сидел за столом, а перед ним были бумажные листы, на которых чёрными линиями были изображены какие-то предметы, и это было бледно и некрасиво. Но Юзер брал разноцветные палочки и острым концом водил по листам. И картинки сразу расцветали и оживали. Во сне Юзер почему-то знал, что картинки называются “раскраски”, а палочки – “карандаши”. Даже после пробуждения он помнил эти слова. И сон был таким счастливым, таким добрым, что когда Юзер проснулся, то был страшно огорчен, что не удалось увидеть ещё что-нибудь из этой замечательной жизни. В этом сне он был спокоен, ни о чем не переживал и знал, что те люди защитят его от всех бед. Но проснуться пришлось, потому что солнце било в глаза даже сквозь закрытые веки.

Юзер чуть-чуть приоткрыл глаза и обнаружил, что находится в странном месте. Он лежал прямо на земле (вернее на каком-то тонком матрасике), а вокруг стояли высоченные деревья. Причём, они были совершенно разными: высокими и пониже, с несколькими стволами или с одним. Часть веток была голой, а на других виднелись крохотные ярко-зелёные листочки. Перед глазами Юзера слегка покачивались травинки, тоже всевозможных фасонов и форм. У Юзера даже дыхание перехватило от такого разнообразия. В играх вся растительность выглядела однообразно и схематично, деталей разглядеть было нельзя. И ещё воздух был наполнен множеством чудесных звуков. Что-то звенело, свистело и щёлкало в кронах деревьев. Юзер присмотрелся и увидел на ветке крошечную птичку. Она закинула голову назад, широко раскрыла клюв и из её горла вылетали те звуки, которые так удивили Юзера. Он бы еще долго рассуждал об этом необычном наблюдении, но его внимание отвлеклось на новое обстоятельство. Он почувствовал какой-то манящий запах, посмотрел по сторонам и увидел, что в нескольких шагах от него сидят Вера и Евгений Иванович. А перед ними горит ОГОНЬ! Настоящий! Во многих играх был огонь, но сейчас Юзер понял, что этот, настоящий, в тысячу раз красивей! Язычки пламени постоянно меняли форму и цвет, и от них невозможно было оторвать взгляд. И от него шло тепло. Но это было ещё не все. Над огнём висел на палочке сосуд, а из него поднимались клубы чего-то белого и лёгкого, похожего на облака. И именно оттуда исходил восхитительный запах.

Вера и Евгений Иванович очень тихо разговаривали на том же непонятном языке. Но Юзер всё же понял несколько слов.

Все эти мысли окончательно вернули Юзера к реальности, и хорошее настроение сразу исчезло.

Он вспомнил ночной переход через свалку и понял, что такого позора ему не простят.

Мало того, что он шёл медленно и все время спотыкался, так ещё и упал несколько раз. Кончилось тем, что спутники взяли его под руки и буквально почти несли на себе. Они просили его идти чуть-чуть быстрее, потому, что скоро взойдёт солнце. И действительно, небо посветлело, а потом над горизонтом начал подниматься большой багровый диск. Когда они зашли в лес и немного углубились в него, Юзер уже почти ничего не воспринимал. Последнее, что он запомнил, это то, что его чем-то укрывают, а потом Вера снимает со своей корзинки платок, и оттуда вылетает красивая белая птица. А может быть, это Юзеру уже приснилось.

22. Надо идти дальше

Вера заметила, что Юзер проснулся. Она подошла и задала сразу несколько вопросов:

– Как себя чувствуешь? Хорошо отдохнул? Можешь идти дальше?

Юзер в своей обычной манере не ответил на вопросы, а произнёс:

– Я вчера шёл плохо.

– Что ты, – возразила Вера. – Ты шёл замечательно.

– Вы шли лучше.

– Это потому, что у нас есть опыт, мы привыкли, а ты шёл в первый раз.

У Юзера отлегло от сердца.

«Не сердятся», – подумал он.

– Иди сюда, – позвала Вера. –Перед дорогой надо поесть.

Она уже перекладывала из сосуда над огнём в тарелку то, что так притягательно пахло.

– Подожди, горячо, пускай остынет.

– Что это? – спросил Юзер, показывая на тарелку.

– Это называется тушёнка с картошкой. Тебе понравится.

– А это? – Юзер указал на огонь

– Это костёр

– А это?

– Это котелок.

«Сколько новых слов и понятий», – подумал Юзер.

Тушёнка, действительно, была очень вкусной, и Юзер решил, что это самое лучшее из того, что он ел за последние дни.

Новая жизнь даже начала ему нравиться, мучила только неопределенность, да ещё неуверенность в своих силах.

Пока Юзер ел и пил чай, Евгений Иванович и Вера собрали все вещи и затушили костёр (что очень огорчило Юзера). Место привала постарались замаскировать, чтобы не навести на свой след рыцарей, если те объявятся.

Вера не подавала виду, но очень тревожилась, сможет ли Юзер преодолеть оставшийся путь. Он был слишком слаб для этого, но держался мужественно.

«Только бы добраться до реки, а там, надо надеяться, нас встретят, если голубь долетел», – думала она.

23. На пределе возможностей

По лесу идти было легче, чем по свалке. Во-первых, было светло. Во-вторых под ногами было меньше предметов, о которые можно споткнуться.

Юзер пару раз зацепился за корни деревьев и несколько раз терял равновесие, когда нога попадала а ямку. Но самой главной бедой было то, что у Юзера нестерпимо болели все мышцы. Его нетренированное тело не было готово к таким нагрузкам. Сначала Юзер стоически терпел боль, потом ему стало невмоготу и он начал отставать, а потом и вовсе сел на поваленное дерево. Вера с тревогой подбежала к нему и стала допытываться, где и что болит. Юзер сначала отнекивался, но потом признался. Вера достала из аптечки обезболивающее, и Юзер безропотно принял его. Когда лекарство подействовало, решили, что надо снова двигаться в путь. Каждые час-полтора делали небольшой привал. Конечно, по времени они сильно отставали, но сейчас это было уже неважно. Река была недалеко, а за ней, как сильно надеялась Вера, должна ждать помощь.

До реки добрались, когда уже начинало темнеть, но на другом берегу Вера к своей огромной радости увидела силуэты лошади, запряженной в телегу, и двух человек. Увидев путников, они замахали руками.

Евгений Иванович вытащил спрятанную в камышах лодку. С огромными предосторожностями в неё усадили Юзера. Вера и Евгений Иванович боялись, что, ступив в шаткую лодку, Юзер потеряет равновесие и упадёт в воду. Но всё обошлось. Вера и Евгений Иванович налегли на вёсла.

С каким бы интересом в другое время Юзер наблюдал за этой переправой! Но сейчас он сидел безучастно, полузакрыв глаза, и никак не реагировал на окружающее.

Когда лодка уткнулась носом в противоположный берег и встречающие стали помогать вытащить лодку на место посуше, Вера и Евгений Иванович буквально на руках вытащили Юзера из лодки. Он нетвёрдо стал на ноги и сказал, показывая на лошадь:

– Дальше я поеду верхом.

После этого ноги Юзера подкосились, и он потерял сознание.

Вера вскрикнула и кинулась поднимать Юзера. Все вместе его осторожно перенесли на телегу, где заранее было приготовлено удобное ложе для больного.

Одна из встречающих – врач Ангелина Степановна быстро осмотрела Юзера и сказала:

– Ничего опасного. Истощение нервных и физических сил. Сейчас он очнётся.

Она достала аптечку, намочила ватку какой-то жидкостью и осторожно поднесла её к носу Юзера. В воздухе едко запахло нашатырным спиртом. Юзер чихнул, приоткрыл глаза, неузнающим взглядом обвёл всё вокруг и снова закрыл их.

– Всё нормально, – сказала Ангелина Степановна. Сейчас его надо поскорее доставить в больницу, а потом его лечением будут покой, хорошее питание, свежий воздух и, главное, положительные эмоции. Думаю, он немало пережил за последние дни. Так быстро это пройти не может.

Конюх Ахмед взял в руки вожжи, Женщины сели на телегу, а Евгений Иванович сказал, что без него лошадка добежит быстрее, а он и пешком прекрасно доберётся.

Телега резво покатилась, почти не подскакивая на ухабах. Ахмед, узнав, что надо забрать от речки спасенного юзера, который, возможно, болен, постарался на славу. Эту телегу он сконструировал сам и в шутку называл её «каретой скорой помощи». Телега имела прекрасные колёса с накачанными камерами и рессоры, которые гасили все толчки и тряску. Имелся также раскладной тент, который можно было поднять в случае непогоды. Ахмед имел в планах дальнейшее совершенствование своего детища, чтобы из телеги его «скорая помощь» превратилась действительно в настоящую карету. Сейчас он правил лошадью и радовался, что его труды пригодились, и больной Юзер не чувствует никаких неудобств.

А Вера сидела рядом с Юзером и с тревогой вглядывалась в его бледное, измученное лицо. Иногда он стонал, и тогда Вера склонялась над ним и шептала:

– Юзер, миленький держись, всё будет хорошо.

Один раз она даже погладила его по голове, но сразу отдёрнула руку, вспомнив, что большинство юзеров не терпят прикосновения к себе.

Слёзы, которые Вера пыталась сдержать, всё же иногда капали из её глаз и, кажется, некоторые из них упали на лицо Юзера.

Было уже совсем темно, когда телега подкатила к воротам поселения. Но, несмотря на глубокую ночь, в темноте можно было различить лица многих людей. Они пришли сюда, чтобы убедиться, что спасённый Юзер благополучно достиг поселения. Увидев, что тот, кого все хотели увидеть, лежит без движения, люди заволновались. Ангелина Степановна попросила не шуметь, потому что Юзер очень устал и слаб, и нуждается в тишине и отдыхе. А его жизни ничего не угрожает.

Телега въехала во двор больницы, а люди стали расходиться по домам.

24. В больнице

Уже в который раз Юзер после пробуждения не мог в первые секунды понять, где он находится. Сначала это был тёмный и тесный кузов трейлера, потом лес, а сейчас, открыв глаза, он увидел светлую и чистую комнату. Белые стены и потолок, светло-серый пол, лёгкие, полупрозрачные занавески на окне. Они пропускали достаточно много солнечного света, и Юзер смог подробно рассмотреть обстановку. Кроме удобной и мягкой кровати, на которой лежал Юзер, в комнате стоял небольшой стол, сверху покрытый какой-то тканью, рядом со столом два стула, в углу шкаф, а по другую сторону стола кресло, в котором сидела девушка. Она тоже была одета во всё белое, даже голова была повязана чем-то белым. Девушка склонилась над книгой, и лица её Юзер не видел. Но кто же кроме Веры мог сидеть рядом с ним и читать?

И Юзер тихо позвал:

– Вера…

Девушка обернулась, и Юзер увидел, что ошибся. Это была совсем не Вера. Из-под косынки выбивалась светлая прядь волос, на Юзера приветливо глядели серо-голубые глаза.

Девушка пожелала ему доброго утра, и прибавила, что сейчас уже не утро, а середина дня, но она очень рада, что он хорошо выспался, спросила, как Юзер себя чувствует и не хочет ли он поесть.

Юзер, как обычно, проигнорировал все вопросы. Он был очень огорчён и даже сердит на то, что Вера его покинула. За эти дни он к ней привык, и ему казалось, как само собой разумеющееся, что она теперь всегда будет рядом. Он снова ощутил себя брошенным и незащищённым. Спросить о Вере он тоже не решался, поскольку боялся, что его сочтут слабаком, который не в состоянии без помощи какой-то девушки решить свои проблемы. Но страх, что Вера исчезла навсегда, пересилил.

– Где Вера? – выдавил он, наконец.

– Не волнуйся, она скоро придёт. Она тоже очень устала и пошла домой немного отдохнуть.

– Домой? – удивился Юзер. Он как-то не мог себе представить, что у Веры есть дом, в котором идёт какая-то особая жизнь, о которой он, Юзер ничего не знает. Он знал жизнь только в юзерхаузе и не представлял никакой иной.

– Ну да, она там живёт с родителями. Её отца, Евгения Ивановича ты знаешь. Их дом здесь, недалеко.

С родителями? – ещё одно открытие. Разве не должен каждый жить в своей собственной ячейке и ни с кем не делить её? Да, поистине, мир, в который попал Юзер, был устроен непонятно и запутанно. Юзер, наверное, никогда не сможет его понять.

– Вера просила передать, что обязательно к тебе придёт. А пока тебе буду помогать я. Меня зовут Аня. Если ты не против, у нас сейчас будут такие дела. Сначала ты позавтракаешь. Потом надо будет как следует помыться. Когда тебя привезли, то помыли не особенно тщательно – не хотели тебя будить, а сегодня сможешь хорошо помыться. Потом тебя осмотрит врач, она скажет, что тебе можно делать, а чего пока нельзя. Что бы ты хотел на завтрак?

Юзер вспомнил упоительный аромат из котелка в лесу и несмело произнёс

– Тушёнку? – почти уверенный, что ему откажут. Но Аня сказала:

– Хорошо, подожди немного, я сейчас.

Она вышла, но скоро вернулась обратно. Кстати, двери здесь были очень странные. Они не скользили в стену, как в юзерхаузе, а откидывались с одной стороны. Для этого их надо было тянуть за специальную ручку.

Юзер надел поверх пижамы халат и пересел за стол. А Аня быстро застелила его постель и стала сервировать стол.

Юзера удивляло всё. Ложки, вилки, ножи – всё было сделано не из пластмассы, а из металла, с непривычки они казались очень тяжёлыми. Не из пластмассы были и другие предметы: тарелки, чашки, хлебница.

Пока Аня собирала на стол, Юзер наблюдал за ней, а потом вдруг спросил:

– Ты кто?

– Я – Аня, забыл?

– Нет, вот я Юзер класса Люкс. А кто ты?

– А, я, кажется, поняла. Я – медицинская сестра. Я помогаю врачу.

– А врач – это кто?

– А врач, это тот, который знает, как помочь, если у человека не всё в порядке со здоровьем. Ты, может быть, помнишь нашего врача. Её зовут Ангелина Степановна. Она встретила вас около реки.

Юзер, действительно, вспомнил, что над ним склонялось какое-то женское лицо.

– Она осуществляет регенерацию?

– Ну, можно сказать и так.

– А мне она может сделать регенерацию? Только у меня сейчас нет денег. Но я всё отработаю, я выиграю все регалии и заработаю кучу вирталеров. Но сначала мне нужна регенерация.

Аня улыбнулась:

– Не переживай, у нас «регенерацию» всем делают бесплатно.

От такой щедрости Юзер на несколько минут онемел.

В это время дверь открылась, и зашла женщина, которая толкала перед собой столик на колёсиках. Она поздоровалась с Юзером и сняла крышку с кастрюли. Юзер моментально почувствовал любимый запах. Женщина наполнила тарелку Юзера и сказала Ане:

– Здесь, ещё много, если захочется добавки.

Потом налила из большого сосуда с носиком что-то коричневое и отдаленно напоминающее запахом кофе, который Юзер иногда получал в Юзерхаусе.

– Ангелина Степановна сказала, что у пациента давление низкое, с утра надо дать кофе со сливками. А вот булочки, я их специально испекла, но Ангелина Степановна не велела много давать, так что только две.

Женщина пожелала приятного аппетита, а ещё сказала непонятное:

– Ангела за трапезой, – и удалилась

Юзера не надо было упрашивать приступить к завтраку. Он с волчьим аппетитом набросился на еду и сам удивлялся, почему ему всё время хочется есть. В юзерхаусе он не всегда доедал даже те небольшие порции, которые получал на раздаче.

Пока он ел, Аня один раз ненадолго вышла, а потом вернулась и ждала, пока Юзер закончит завтракать. Добавки, правда, не дала, сказала, что перед водными процедурами не следует набивать желудок.

В комнате появился новый человек, мужчина средних лет. Аня сказала, что его зовут Илья, и он поможет Юзеру с мытьём.

Они вдвоём пошли по какому-то длинному переходу и оказались в комнате, где стены, пол, потолок были из какого-то непонятного материала. Это был не металл, не камень, не пластмасса. Позже Юзер спросил, что это, и Илья ответил, что это дерево, и что у них в поселении почти всё сделано из дерева. А дерево так называется, потому, что его делают из деревьев, которые растут в лесу. Юзер в который раз удивился тому, сколько существует интересных вещей, о которых он понятия не имел. И ещё Юзера очень удивляло то, что он всё лучше понимает слова из того языка, на котором говорят окружающие. Например, «дерево» и «деревья» Илья произнёс на этом неизвестном языке, но Юзер его понял.

Илья сказал, что комната называется «баня», и что водопровода у них пока нет. Так что горячую и холодную воду надо смешивать в тазике.

В бане было очень тепло. Юзер разделся и сел на лавку, тоже сделанную из дерева. Дерево было тёплым и уютным. Илья поливал Юзера из ковшика, потом помог ему намылиться, после чего снова поливал и смывал мыло. При этом он сказал фразу, которую Юзер не понял:

– Это не настоящая баня. Вот окрепнешь, тогда я тебе настоящую баню покажу, с веничком. Ну, пока и так сойдёт.

Когда Юзер вытерся (что для него тоже было в новинку, потому что в юзерхаузе он обсушивался под струёй горячего воздуха), Илья подал ему мягкий пушистый халат и удовлетворённо сказал:

– Ну вот, совсем другое дело,

Еще немного подумав, предложил:

– Надо бы ещё побриться, а то ты совсем зарос. Или будешь бороду отпускать?

Это предположение испугало Юзера. Он привык, что через день робот-парикмахер бреет его, и даже подумать не мог, что может отрастить бороду.

– Бриться, – сказал Юзер, и, подумав, добавил: – А где у вас робот-парикмахер?

– У нас такого нет, – удивился Илья. – Мы сами бреемся.

– Я не умею сам, – насупился Юзер.

– Если хочешь, я тебя побрею, – предложил Илья, и Юзер согласился.

Когда они вернулись в палату, Аня едва узнала своего подопечного, так он изменился к лучшему.

На кровати Юзера уже ждала стопка чистой одежды, и Аня вышла, чтобы он переоделся.

25. Осмотр

Вскоре пришла врач Ангелина Степановна.

– Ну, вот, не то, что вчера. Выглядишь молодцом, Юзер. Можно, я тебя осмотрю?

Юзер согласился.

Она делала почти то же самое, что диагностический комплекс в юзерхаузе: прикрепляла к разным частям тела Юзера датчики, потом внимательно смотрела на них, говорила что-то Ане, а та записывала. И из пальца каплю крови взяли.

Но было и что-то новое. Врач вставила в уши трубочки, а другой конец трубочки с круглой чёрной коробочкой стала прикладывать к разным местам на груди и спине Юзера, так что он даже испугался, не хочет ли она через трубочки забрать его жизненную силу (так делали в одной игре). Но ничего страшного не произошло.

Наконец, осмотр закончился, и Юзер оделся. Врач стала изучать записи, которые передала ей Аня.

– Ну вот, всё просто замечательно. Через несколько дней ты будешь совсем здоров. Но пока тебе необходим покой, хорошее питание, хороший сон, отдых и прогулки на свежем воздухе. Надо понемногу начинать делать лечебную физкультуру, укреплять мышцы. Я дам все указания Ане, она будет с тобой заниматься. Только если почувствуешь, что устал, сразу всё бросай и ложись, переутомляться нельзя. Сердце у тебя пока слабенькое.

Потом Ангелина Степановна вышла, а Аня продолжала делать записи в какой-то тетради.

– Где у вас игровые комнаты? – прозвучал вопрос Юзера.

Аня подняла голову от записей и как можно более дружелюбным тоном ответила:

– У нас нет игровых комнат. У нас вообще нет виртуальных игр.

– А как же вы зарабатываете вирталеры? – удивился Юзер.

– Нам не нужны вирталеры, – ответила Аня.

– Как – не нужны? – настаивал Юзер. – Как же вы покупаете всё это?

– Каждый из нас делает, что может, для других, а за это получает то, что ему нужно.

– А если он делает мало, а получить хочет много?

– Мы стараемся так себя не вести. После Катастрофы налаживать жизнь очень трудно, мы это понимаем и стараемся не требовать для себя слишком много всего.

– А я, что, я тоже буду должен что-нибудь делать? Я не хочу ничего делать, хочу только играть!

– Ты слишком торопишься, – улыбнулась Аня. – Сначала отдохни, укрепи здоровье, познакомься с нашей жизнью. Тогда и поговорим. Кстати, сейчас должен подойти ещё один врач. Он с тобой побеседует, можешь ему задать все свои вопросы. Он тебе ответит лучше, чем я.

Юзер подошел к окну.

– Хочу туда.

– Тебе пока туда нельзя.

– Почему? Я в плену?

– Ну почему же в плену? Просто врач сказала, что тебе можно будет выходить через несколько дней.

– Я сам много прошёл по лесу! И не устал! – начал раздражаться Юзер.

– Ну хорошо, спросишь врача, который сейчас подойдёт, если он позволит, мы сходим погулять.

– Не хочу с тобой, хочу один! – продолжал настаивать на своём Юзер.

– Хорошо. Немного подожди, я скоро вернусь, – миролюбиво произнесла Аня и вышла их комнаты. Она решила таким образом прервать разговор, видя, что Юзер всё сильнее раздражается. Она знала, что такая реакция в большей или меньшей степени характерна для недавно освободившихся юзеров. Это был ответ на стресс, вызванный резкой переменой всех жизненных обстоятельств. Аня ждала прихода психолога, который гораздо больше неё разбирался в вопросах адаптации юзеров к новым условиям.

Когда за Аней закрылась дверь, Юзер внезапно принял решение. Надо показать всем свою самостоятельность. Сейчас он пойдет осматривать этот новый непонятный мир, не спрашивая ни у кого разрешения!

Небольшой опыт подсказывал Юзеру, что снаружи довольно холодно, и его одежда не подходит для прогулок. Юзер вышел в коридор и огляделся, никакой мебели, кроме шкафа, здесь не было. Он открыл шкаф, и обнаружил в нём куртку. Не ту, в которой он шёл из юзерхауза, другого цвета, но очень похожую. Он надел её. Куртка оказалась мала и коротка, но Юзер решил, что не будет её застёгивать. Ещё в шкафу стояли сапоги, но Юзер не смог натянуть их на ноги – сапоги тоже были малы. От усилий у Юзера даже закружилась голова, и он решил идти в тапочках.

Где же дверь на свободу? Юзер вспомнил, что когда они пошли с Ильёй направо, то попали в баню. И Юзер заспешил налево. По дороге он заглядывал во все двери. За первыми двумя он увидел такие же комнаты, как и его собственная. Они были пусты. А третья дверь к радости Юзера оказалась выходом.

Он вдохнул полной грудью чистый прохладный воздух и заспешил подальше от того здания, откуда вышел, пока его не хватились.

26. Очень странный город

Да, всё вокруг было очень странным. Дома были маленькие и стояли вытянутыми рядами. Через несколько домов под прямым углом шёл новый ряд, и так без конца. Юзер шёл быстрым шагом, несколько раз сворачивал за угол и вскоре понял, что дороги назад не найдёт.

«Ну и пусть, – подумал он, – так даже лучше».

Смотреть по сторонам было интересно. Домики были похожи друг на друга, но всё-таки чем-то отличались. По-разному были расположены окна, двери, некоторые дома были покрашены в разные цвета. Перед домами росли деревья, но не беспорядочно, как в лесу, а тоже выстроившись в одну линию.

Людей было немного, но те, которые ему встречались, приветливо кивали головами и улыбались.

Несколько раз Юзер видел собак и кошек. Он узнал этих животных, они встречались в играх. Один раз навстречу Юзеру прогрохотала телега, которую тащила крупная коричневая лошадь. На телеге сидел мужчина. Очевидно, он управлял этой лошадью. Увидев Юзера, он зачем-то приподнял свой головной убор (плоскую круглую шапочку, имеющую спереди небольшой выступ, от которого на лицо падала тень). Мужчина сказал:

– С прибытием!

Юзер не совсем его понял. Кажется, это было приветствие.

Тем временем, его начал пробирать холод. Особенно замёрзли ноги в тапочках.

Юзер был готов вернуться в тёплую и уютную больничную палату, но он не представлял, в какую сторону надо идти. Пошёл наугад, но знакомые места не появлялись. Он хотел вспомнить, как выглядела больница снаружи, но не смог. Убегая оттуда, он ни разу не обернулся и не постарался запомнить внешний вид здания.

Холод пробирал всё сильнее. Вдобавок, к нему присоединился голод. Обращаться к прохожим Юзеру не позволяла гордость.

И он совсем отчаялся, но вдруг оказался перед совсем необычным зданием и замер, рассматривая его.

Во-первых, это здание стояло не в общем ряду. Перед ним было довольно большое свободное пространство, а вокруг него – много деревьев и кустов. Во-вторых, это здание было в несколько раз больше, чем другие дома. И наконец, это было очень красивое здание! Над ним вздымалось несколько башенок, увенчанных причудливыми украшениями.

Юзер сразу смекнул, что такое здание может быть только дворцом местного правителя.

«Ну и хорошо, – думал он, поднимаясь по высоким ступеням. – Сам представлюсь ему. Пусть видят, что я никого не боюсь!»

Он потянул на себя тяжёлую дверь и шагнул в помещение, подобного которому никогда не видел.

27. «Дворец» и «волшебник»

Внутри было очень тепло. Воздух пропитан непривычным, но приятным ароматом. Кругом царил полумрак Маленькие окна, расположенные очень высоко, пропускали мало света. Зато вокруг мерцало множество крошечных живых огоньков. Одни из них трепетали на верхушках жёлтых палочек, расставленных на маленьких высоких металлических столиках – круглых и прямоугольных. Столики так блестели, что отражали все эти огоньки. От движения воздуха огоньки колебались и мерцали. Другие огоньки были заключены в разноцветные стеклянные чашечки, висевшие на тонких цепочках перед какими-то картинами. Этими картинами были увешаны все стены. Изображали они каких-то людей: мужчин, женщин, а ещё, каких-то необычных человекоподобных существ с большими птичьими крыльями. Часто встречались картины, на которых была нарисована молодая красивая Женщина с маленьким Ребёнком. К одной из стен вели невысокие ступеньки, но Юзер пока до них не дошёл. Он с увлечением рассматривал необычные картины.

Сначала Юзер думал, что в помещении никого нет. Но когда глаза его привыкли к слабому освещению, он увидел маленькую старушку, которая возилась около столика с огоньками.

Увидев Юзера, она оставила своё занятие, подошла к стене со ступеньками и негромко позвала:

– Отец Василий!

Юзер скосил глаза, чтобы посмотреть, что будет.

Через несколько секунд одна из картин (за которой оказалась дверь) откинулась и через образовавшийся проход вышел человек и направился к Юзеру.

Это был высокий мужчина с бородой и длинными волосами, собранными сзади в хвост. Волосы на голове мужчины были тёмные, но многие их них приобрели цвет серебра. Юзер знал, это признак того, что человек не молод. Поверх простого чёрного одеяния был накинут широкий плащ золотого цвета, спереди на одеяние спускалась полоса из такого же материала. Все эти одежды доставали до земли. Юзер сразу понял, что это не правитель, так как на голове не было короны. Но, тем не менее, это должен быть кто-то очень важный, недаром он так роскошно одет и живёт в таком чудесном дворце.

Ну конечно, как же Юзер сразу не догадался! Это волшебник!

И Юзер смело двинулся ему навстречу.

– Ты волшебник? – напрямик спросил Юзер.

– Нет, – улыбнулся незнакомец. – Я священник. Можешь звать меня отец Василий.

– Что такое «священник»?

– Я служу Богу. А это – храм, сюда люди приходят молиться.

– Служишь Светоносцу? – догадался Юзер.

– Нет, не ему. Светоносец уже давно не может так называться, его свет превратился в тьму. Но он жаждет поклонения, поэтому называет себя именем, на которое давно потерял право.

Есть настоящий, истинный Бог. Но об этом мы поговорим с тобой попозже. Ты не угадал, кто я. А вот я угадаю. Ты – Юзер. Правильно?

– Да. А как ты догадался?

– Открою тебе секрет. Я сам когда-то был юзером.

– И тебя избрали в волшебники, то есть в священники?

– Ну, нет. Меня просто решили уничтожить, так как я им не подошел.

– Тебя выбросили в железный ящик? – осенило Юзера.

– Хотели, но не успели. Меня спас мой Ангел-хранитель, хоть я и был недостоин этого.

– Почему?

– Были в моей жизни плохие поступки. Потом как-нибудь расскажу тебе.

– А кто такой этот… ну, кто тебя спас?

– Ангел-хранитель? Это друг и защитник каждого человека, принявшего крещение. Только обычно он невидим, хотя и рядом всегда.

– А у меня есть такой?

– Попробуем выяснить, крещён ли ты, если не сможем узнать, или узнаем, что ты не крещён, то можем совершить над тобой это таинство. Конечно, если ты захочешь сам.

– Хочу. Хочу иметь помощника.

– Для того, чтобы креститься, надо иметь веру. А чтобы иметь веру, надо знать, во что веришь. Для постижения всего этого нужно время. Теперь давай поговорим о тебе. Ты убежал из больницы.

– Откуда ты знаешь?

– Куртка не твоя, она тебе мала, на ногах тапочки. В таком виде тебя бы не отпустили. Зачем ты убежал? Тебе там было плохо? Может быть, тебя чем-то обидели?


– Нет. Просто я хотел всё посмотреть, а они не отпускали.

– Правильно, тебе пока рано ходить одному. Подожди минуточку.

Отец Василий что-то тихо сказал старушке. Она накинула пальто и исчезла за дверью.

Внимание Юзера привлекла картина (отец Василий сказал, что эти картины надо называть иконами), на которой был изображен Человек в красно-синем одеянии, с небольшой бородкой и длинными волосами и добрыми и мудрыми глазами. Вокруг Его головы был изображён золотой круг. В левой руке человек держал раскрытую книгу, в ней было что-то написано, но язык был незнаком Юзеру. Другая рука была приподнята в непонятном жесте.

Кого-то это лицо Юзеру напоминало.

– Это Великий Координатор? – спросил он отца Василия.

– А что, похож?

Юзер присмотрелся повнимательнее.

– Нет, не он. Глаза другие.

– Да, ты прав. Этот Координатор сделал всё, чтобы как можно больше походить на Господа нашего Иисуса Христа. Но глаза – зеркало души, они его и выдают. Впрочем, есть и такие люди, которые ему поверили.

Их разговор прервала вернувшаяся старушка. Она доложила:

– Всё сделано, как просили, батюшка.

– Благодарю. Ну что, Юзер, не пора ли тебе возвращаться в больницу? Ты ушёл, никого не предупредил, они там волнуются, переживают, не знают, где тебя искать. Да, брат, нехорошо получается.

Юзер опустил глаза. Он был недоволен собой. Как же он не подумал, что так получится!

– Я тебя сам доставлю, а то снова куда-нибудь тебя занесёт.

Старушка уже держала в руках куртку, которую священник набросил себе на плечи.

Когда они вышли, Юзер увидел, что начал моросить дождь.

Около храма стояла коляска, запряженная маленькой серой лошадкой. А рядом с коляской стоял кто-то, показавшийся Юзеру знакомым.

– Здравствуй, дорогой, – улыбнулся этот человек. – Я – Ахмед, от речки до поселения вёз тебя, помнишь? Как себя чувствуешь?.

Юзер что-то пробормотал в ответ.

– Здравствуйте, батюшка!

– Здравствуй и ты, Ахмед. Довези нас до больницы, а потом меня обратно, у меня скоро вечерняя служба начинается, а то бы я пешком вернулся.

– Да разве мне трудно? Всё будет сделано.

Священник и Юзер разместились в коляске, Ахмед устроился на козлах, тронул вожжи, и лошадка бодро затрусила по дороге.

28. Снова в больнице

Что же происходило в больнице, пока Юзер путешествовал по городу (так в своих мыслях он называл поселение)?

Там, тем временем, разгорелись нешуточные страсти.

Аня, вернувшись через несколько минут, не застала Юзера в палате. Сначала она не слишком обеспокоилась. Куда он мог деваться? Наверное, бродит по больнице, познаёт окружающий мир. Она наскоро осмотрела все помещения, но Юзера нигде не оказалось. В сердце Ани холодной змеёй вползла тревога. Она позвала повариху Валю и санитара Илью (больше никого в больнице не было), и они втроём тщательно осмотрели все помещения больницы. Все напрасно – никаких следов пропавшего. И только когда Аня сунулась в шкаф и обнаружила, что её куртка исчезла, она наконец поняла, что Юзер решил настоять на своем и отправился гулять в полном одиночестве.

Аня запаниковала. В ее голове пронеслись картины всех опасностей, которым мог подвергнуться ее подопечный. Он может простыть! На улице прохладно, а на нем только больничная пижама и курточка, которая ему явно мала! А на ногах тапочки на тонкой подошве! А ещё, он может заблудиться и уйти далеко от жилых домов (правда, непонятно, как бы он смог это сделать: ведь поселение обнесено забором, а все ворота охраняются…), он может попасть под телегу, ведь он совсем ничего не знает об опасностях окружающего мира. Наконец, он мог просто устать и от слабости снова потерять сознание!

Оглушенная всеми этими жуткими мыслями, Аня рванулась к дверям, намереваясь обыскать, если потребуется, хоть всё поселение в поисках Юзера.

Но Валя и Илья её остановили. Они напомнили Ане, что в отсутствие врача (та была на обходе больных, лечившихся дома), она не имеет права покидать больницу, потому, что кому-нибудь может понадобиться её помощь. Да и Юзер может вернуться в любой момент. Кто займётся его здоровьем, если Аня уйдет? А на поиски пойдут они сами, и не хуже Ани смогут это сделать.

Аня совсем недолго пробыла втревожном одиночестве. Через несколько минут после ухода Вали и Ильи в больницу пришел психолог Михаил Алексеевич.

Узнав, что пациент исчез, психолог, верный своему профессиональному долгу, стал уговаривать Аню не беспокоиться и приводить аргументы, что всё не так страшно.

Вскоре в больнице появилось ещё одно лицо.

Веру было не узнать. Она отдохнула, выспалась, но, самое главное, она была в своём самом красивом и любимом платье, волосы слегка подвиты. Лёгкий макияж был ей тоже к лицу.

Улыбка исчезла с лица Веры, когда она услышала, что Юзер ушел неизвестно куда. Она не могла сдержать своего возмущения и стала кричать на Аню, упрекая ее за то, что та не сумела выполнить простейшего задания – позаботиться о Юзере в спокойной и комфортной обстановке больницы, в то время, как она, Вера, смогла не только помочь Юзеру избежать верной смерти, но и в сложнейших условиях благополучно доставила его в поселение! Аня плакала от сознания своей вины и немного от обиды. Вера плакала от того, что Юзер пропал, и ещё от того, что в глубине души понимала, что ведёт себя не по-христиански, упрекая ближнего и превознося себя. Михаил Алексеевич метался между девушками, пытаясь их успокоить, но его никто не слушал.

Вот в этот-то момент и зашли в палату Юзер и отец Василий.

Священник держался сзади, и девушки его не сразу заметили. В дверях стоял их вновь обретенный Юзер в пижаме, тапочках и короткой девчачьей курточке, которая нелепо смотрелась на его долговязой фигуре. Девушки бросились ему навстречу, но увидев испуг в глазах Юзера, остановились, вспомнив, что их пациент не привык к подобным проявлениям чувств.

Пока Юзер, чуть отступив назад, с удивлением рассматривал мокрые от слёз лица девушек (при этом, Веру он вовсе не узнал), из тени вышел отец Василий со словами:

– Ну вот, доставил я вам вашего беглеца. Принимайте.

С интересом заметил Юзер, что девушки вместо приветствия произнесли непонятные слова:

– Благословите, батюшка! – при этом сложив перед собой ладони, а отец Василий вкладывал в эти ладони руку, и девушки её целовали. Священник в это время делал какой-то жест над их головами и что-то тихо говорил. Тут подошёл и психолог. Михаил Алексеевич сказал, что очень рад благополучному завершению этого происшествия.

– Ну что, дорогие чада? – обратился отец Василий к девушкам, которые стояли потупив глаза. – Что я вижу, а тем более, слышу? Вера так кричала, что слышно было ещё на улице, так что извините, невольно подслушал. И где же ваша вера? Где молитва и упование на помощь Господа? И зачем, пока ещё даже ничего не случилось, предполагать самое плохое? Мне сейчас некогда, вечерняя служба через пятнадцать минут начинается, Ахмед меня на улице поджидает, надо поторапливаться. А вот завтра, часа в два я сюда зайду, поговорим.

Затем, сделав снова непонятный Юзеру жест, отец Василий быстрым шагом удалился.

Уже на выходе из больницы священник столкнулся с Валей и Ильёй. Поиски ничем не увенчались, и они возвращались с тяжёлым сердцем. Юзера видели многие, кто тут, а кто там, но где он находится в настоящий момент не знал никто. Как будто сквозь землю провалился. Но какая радость засияла на их лицах, когда отец Василий сообщил, что Юзер нашёлся и снова находится в больнице. Валя стала приглашать батюшку на ужин, но тот, сославшись на занятость, заспешил к коляске.

В палате Юзера царила шумная суета. На плечи ему накинули тёплый плед, но сразу же сдернули, решив, что под плед следует обязательно поддеть свитер. На ноги натягивали толстые шерстяные носки ручной вязки, шею обматывали шарфом.

А Валя уже тащила с кухни самовар, банки и мёдом и малиновым вареньем. Потом Валентина вдруг вспомнила, что их подопечный ещё не обедал, ахнула и снова умчалась на кухню.

Через полчаса все сидели за столом (вернее, за двумя сдвинутыми столами, один из которых Илья притащил из соседней палаты) и отдавали должное Валиному борщу. Юзер, правда, недоверчиво смотрел на непонятное жидкое кушанье красного цвета. Но, глядя на других, попробовал, начал есть и скоро вошёл во вкус. Ему даже показалось, что он когда-то уже ел это блюдо. Только вот, когда?

По жилам Юзера разливалось тепло, желудок наполнялся вкусной пищей. Но самое главное: его никто не ругал за самовольный уход из больницы.

Юзер ободрился и стал незаметно, как ему казалось, разглядывать сидящих за столом.

Аню, Илью и Валю он узнал сразу. Потом остановил взгляд на психологе.

– Ты кто? – вырвалось у него (ведь должна же быть причина, по которой этот человек сидит в его комнате).

– А я доктор. Пришёл поговорить с тобой, познакомиться, а тебя и нет. Пришлось дожидаться. Сегодня уже время позднее, завтра снова приду. Ты уж сделай милость, не уходи.

Юзер по своему обычаю ничего не ответил и обратил взгляд на девушку, сидящую напротив. Это была очень красивая девушка, почти как дочь дракона, его невеста в игре. И кого-то она напоминала. Отец Василий называл её Верой, но Юзер был слишком взволнован тогда, и не обратил на это внимания.

И вот сейчас он вглядывался в её лицо и, наконец решившись, спросил:

– Ты Вера?

– Ну да, ты что, не узнал меня?

– Ты стала другая. Красивая. Как дочь дракона.

Вера слегка покраснела:

– Ты тоже изменился в лучшую сторону.

Юзер проигнорировал это признание и продолжал:

– Я ждал тебя. Ты должна быть рядом. Ты сама сказала, что твоя обязанность – помогать мне.

– Сейчас тебе помогает Аня.

Юзер заупрямился:

– А я хочу, чтобы ты.

– У нас каждый выполняет работу, которой его научили. Я умею спасать юзеров, а Аня знает, как сделать их сильными и здоровыми

– А я, – включилась в разговор Валентина, – готовлю вкусную еду.

– А я помогаю людям сохранять душевное спокойствие и хорошее настроение, – это вставил Михаил Алексеевич.

– Ну а я помогаю Ангелине Степановне и Ане успешно проводить регенерацию, как это ты называешь, попросту – поправлять здоровье, – это уже Илья.

– Но, если ты хочешь, я буду тебя навещать, – пообещала Вера.

– Хочу, – сказал Юзер.

За окнами совсем стемнело, зажгли маленькую тусклую лампочку, убрали всё со стола. Все стали расходиться по домам.

Вера перед уходом подошла к Ане и тихо попросила:

– Прости меня.

Аня ответила:

– Кто старое помянет…

И девушки обнялись.

Проводив всех, Аня быстро приготовила постель Юзера.

– Ложись, засыпай. Я буду в соседней комнате, если понадоблюсь, позови меня. Я чутко сплю, услышу. И пожалуйста, если завтра проснёшься раньше всех, не уходи никуда. Спокойной ночи.

Юзеру показалось, что Аня всё ещё сердится на него. Он подумал, что надо вести себя более разумно, поскольку предстоит регенерация, а Аня будет принимать в ней участие.

Он лежал, а в голове у него теснились, налезая друг на друга, впечатления минувшего дня. Вся в белом тоненькая сероглазая Аня, Илья и волшебная теплая баня с уютными деревянными скамейками, странные маленькие домики, незнакомые люди, лошади, деревья, стоящие ровными рядами, дворец с живыми огоньками и чудесными картинами, священник-волшебник в сказочном одеянии, белозубая улыбка Ахмеда, Валя, разливающая борщ, а над всем этим – какая-то новая, незнакомая, непонятная и вдруг ставшая красавицей Вера.

Юзер сам не заметил, как погрузился в крепкий, глубокий сон без сновидений.

29. Кто такие Ангелы?

На следующий день Юзер постарался сдерживать свои порывы и желания, стихийно возникающие в голове, и это принесло свои результаты. Он узнал много нового о мире, в который так неожиданно попал.

Едва он проснулся, как Ангелина Степановна подвергла его тщательнейшему осмотру. Придя рано утром в больницу, она сразу же услышала рассказ о вчерашней самовольной отлучке Юзера. Врач была спокойным и уравновешенным человеком, но сообщение о том, что Юзер почти два часа бродил в пижаме и тапочках на холоде, сильно её взволновало. Однако, к счастью, у Юзера была нормальная температура, в лёгких не прослушивались даже малейших хрипов, горло не было воспалено. В общем, пронесло. Юзер оказался крепче, чем все думали. Правда, он пару раз чихнул, но без последствий. Однако, в течение дня осмотр повторяли ещё несколько раз, так что Юзер в конце концов выразил неудовольствие.

После утренних водных процедур (привычный Юзеру душ снова был заменён обливанием из ковшика) последовал завтрак. Валя явилась, толкая перед собой столик на колесиках. Надо ли говорить, что там находилась новая порция кулинарных шедевров: толстый и пышный омлет, творожная запеканка и целое блюдо пирожков с разными начинками. Валя пожелала приятного аппетита и Ангела за трапезой.

Юзер уже почти не удивлялся тому, что всё лучше понимает язык, на котором говорят окружающие. Упоминание об Ангеле напомнило ему разговор с отцом Василием в храме. Тогда священник сказал, что Ангел-хранитель спас его от неминуемой гибели. И вот сейчас Валя пожелала что-то вроде того, чтобы Ангел присутствовал, пока Юзер ест. Интересно, зачем?

– Расскажи об Ангелах, – попросил он Аню.

– Я думаю, отец Василий расскажет тебе гораздо лучше, чем я. Но если сказать самое главное – Ангелы, это такие духовные существа. У них нет тела, поэтому их не видно. Только иногда, в очень редких случаях, когда это очень важно, Ангелы позволяют себя увидеть. Они обладают большой силой и большими возможностями, но живут они не для себя, а для того, чтобы выполнять разные поручения Бога. А Бог доверяет им многое. К каждому человеку, который прошёл таинство крещения (отец Василий тебе расскажет, что это такое) приставляется Ангел-хранитель. Он оберегает своего подопечного от всякого зла, незаметно советует ему, как себя вести. Если ему удаётся сделать человека добрым, честным, порядочным, то Ангел радуется, если нет – грустит и переживает. Но покинуть того, кого ему поручили охранять, он не может. Ангелы выполняют и другие поручения. Они, например, объявляют людям Божью волю. А подробнее тебе расскажет батюшка, отец Василий.

– А если Ангелы не захотят делать то, что им поручают, тогда что?

– Да, – сказала Аня, – такое было. И Светоносец, о котором вам в юзерзаузах говорили, что он бог, главный из таких ангелов.

Юзер от удивления даже уронил ложку.

– Да, когда-то он был одним из самых великих и сильных ангелов. Разнообразными талантами и могуществом одарил его Бог, чтобы тот мог выполнять самые важные и трудные поручения. Но Светоносец решил, что его способности – это его заслуга, и он ничем не хуже самого Бога. Особенно Светоносец разозлился, когда узнал, что Бог намеревается создать людей, и именно для людей и создан был весь этот мир. А Ангелы будут всего лишь исполнителями воли Бога и помощниками и друзьями людей. Пережить этого Светоносец не мог, поэтому устроил восстание против Бога. Часть ангелов (в основном те, которые работали под началом Светоносца), примкнули к нему, а другая, большая часть Ангелов воспротивилась изменникам. Началась война, в результате Светоносец и примкнувшие нему ангелы были повержены и изгнаны с небес – того места, где они обитали и общались с Богом.

Они поселились рядом с людьми, и всячески им вредят, потому что знают, что Бог любит каждого человека, и Ему горько видеть, когда шайка Светоносца перетягивает человека на свою сторону.

Давно это было, за прошедшие годы отпавшие ангелы не только потеряли право называться ангелами, но и внешне сильно изменились, они стали безобразны, и на них нельзя глядеть без отвращения. Зло всегда уродует и душу, и тело. А свет Светоносца превратился в тьму, но тьму особую, одновременно обжигающую и леденящую.

Неизвестно, сам ли Светоносец устроил Катастрофу, или просто воспользовался ею, но сейчас идёт самая беспощадная борьба за души людей. Не многим, как тебе, удаётся вырваться из лап этой шайки. Я думаю, кто-то молится за тебя.

Юзер несколько минут молчал, переваривая услышанное. А потом спросил:

– А ты Ангелов видела?

– Да, в детстве, вскоре после Катастрофы. Он помог мне спастись.

– Твой Ангел-хранитель?

– Не мой, бабушкин…

– Расскажи, – попросил Юзер.

Аня взглянула на часы.

– Хорошо, у нас есть немного времени. Расскажу , если интересно.

30. Рассказ Ани

Ну, слушай. Если будет что-нибудь непонятно, спрашивай.

Так вот. В тот год, когда случилась Катастрофа, мне исполнилось девять лет. Я окончила второй класс и перешла в третий. Начались летние каникулы и родители отправили нас с бабушкой на дачу…

– Что такое девять лет, и класс, и каникулы и дача? И бабушка?

– Ох, Юзер, я и забыла, что ты почти ничего не знаешь о нашем мире! Если мы будем постоянно отвлекаться по мелочам, то никогда не доберёмся до Ангела. Сделаем так. Я буду объяснять очень кратко, а непонятные слова записывать и потом о них поговорим.

Юзер согласился. Он не сказал Ане, что слово "бабушка" почему-то его взволновало.

– Так вот, – продолжала Аня, – я была уже не такая маленькая, чтобы ничего не понимать и не помнить, но и не такая взрослая, чтобы быть самостоятельной. Я уже два года ходила в школу – место, где детей учат всему, что может им пригодиться. Но летом школы не работают, чтобы все могли отдохнуть и набраться сил. А дача, – это такой домик на природе, куда люди могут поехать, чтобы побыть на свежем воздухе. В городе, где мы тогда жили, было много автомобилей. Это было очень удобно для людей, да только устроены они были так, что от их работы было трудно дышать.

– Как около юзерхаузов? – перебил Юзер.

– Да, примерно. И мои родители – папа и мама решили купить дачу. Они нашли домик в деревне с названием Синица недалеко от города. Это была совсем маленькая деревушка, всего одна улица, несколько домов. Все эти домики давно были проданы под дачи. Моим родителям понравилось, что прежние владельцы дачи её полностью благоустроили. В домике были все удобства: электричество, газ, вода и даже канализация. Дело в том что предполагалось, что на даче всё лето будем жить мы с бабушкой, Анной Ивановной, мамой моего папы. У бабушки было больное сердце, а я была ещё мала, чтобы выполнять тяжёлую работу по хозяйству, поэтому удобства были очень кстати. А на выходные (это дни, когда люди не работают) приезжали мои родители, привозили продукты, лекарства для бабушки и вообще всё, что нам было нужно. Места там были очень красивые: недалеко речка, лес. Около дома был небольшой садик: яблони, груши, вишни, сливы, кусты малины, смородины, крыжовника. В общем, это было чудесное, счастливое время! Днём мы с бабушкой гуляли или сидели в садике, а вечером читали или смотрели телевизор. Бабушка любила рукодельничать: вязать или вышивать, а я играла или мастерила какие-то поделки. Детей в деревне было немного, но мы все сдружились, гоняли на велосипедах или бегали купаться на речку, играли в мяч. Почему-то в деревне не ловился интернет, и это было единственным её недостатком, а, может быть, и достоинством, иначе мы бы все сидели по домам, уткнувшись в ноутбуки, планшеты и смартфоны.

И так прошел, наверное, месяц. Однажды мы с бабушкой завтракали (обычно мы вставали поздно, было, наверное, часов двенадцать).

И вдруг раздался такой страшный грохот, что мы на несколько секунд оглохли. Наш домик тряхнуло так, что стол опрокинулся, мы тоже оказались на полу среди битой посуды.

Я помогла бабушке подняться.

– Надо поскорее выйти во двор, – сказала она. – Если это землетрясение, то возможны новые толчки, наш домик развалится, и нас завалит обломками.

Мы выскочили наружу и увидели, что все жители Синицы тоже покинули свои дома. Некоторые дома, в том числе и наш, покосились. Один домик лежал в руинах, к тому же, из его обломков валил густой дым. Правда, тут нам повезло, почти сразу пролился короткий но сильный летний дождь и загасил начинающийся пожар.

И никто ничего не мог понять. Одни, как и бабушка, предполагали, что случилось землетрясение, другие – что произошел взрыв газа под землёй, третьи – что началась атомная война, четвертые – что это – атака террористов.

Новых толчков мы не дождались и стали потихоньку заходить в свои дома. Выяснилось, что нет электричества и газа, насос, для которого тоже нужна была электроэнергия, перестал качать воду из скважины. Радио молчало. Мобильные телефоны тоже не работали.

У нескольких дачников были машины, и они сразу же стали собираться в город. Наши соседи Васильевы предложили подвезти и нас, но бабушка отказалась:

– Наши обязательно за нами должны приехать, боюсь разминуться с ними. Как потом друг друга искать?

В следующие два или три дня за оставшимися дачниками приезжали их родные. От них мы узнали, что в городе тоже большие разрушения и полный хаос. Говорили о том, что бензин нельзя купить ни за какие деньги.

– Ну вот, – говорила бабушка,– наши ищут горючее. Как купят, сразу за нами приедут.

Сейчас дачники уезжали уже не налегке. Старались нагрузить машину вещами, продуктами. Было видно, что возвращаться они не собираются.

Одна пожилая супружеская пара тоже ждала своих детей, но когда отъезжающие на последней машине дачники предложили забрать их с собой, те согласились.

Мы остались одни на всю Синицу.

В нашем домике была печка, но мы её никогда не растапливали. Жили мы на даче только летом. Было тепло, а готовили мы на газе.

Сейчас газа не было, а холодильник без электричества стремительно размораживался. Надо было срочно что-то делать с продуктами, а бабушка, которая родилась и всю жизнь прожила в городе, понятия не имела, как растапливать печку. Но делать было что-то надо, и бабушка решилась. Она послала меня собрать какие-нибудь ветки, дощечки – словом всё, что могло гореть.

Не буду сейчас подробно рассказывать, как мы намучались с этой печкой! Она дымила на всю кухню. Бабушка то закрывала, то открывала заслонку, боялась, что мы угорим, и всё время проветривала наш домик. Но в конце концов удалось справиться с этой задачей, и бабушка начала срочно варить, жарить и парить всё содержимое морозилки. Пригодился и подпол, куда мы раньше никогда не совались. Всё же там было холоднее.

Шли дни за днями, а мои родители всё не приезжали. Я видела, что бабушка всё сильнее волнуется, хотя старается и не подавать вида.

Первые дни мы питались очень хорошо, надо было использовать продукты. Но вот, всё, что могло испортиться закончилось, остались только крупы, из которых бабушка варила каши, а потом закончилось и они. Родители всё не приезжали. За водой я бегала на колодец на противоположном конце деревни. Я носила воду в бидоне, как как большое ведро поднять не могла. А бабушка с её больным сердцем, тем более. Ещё в мои обязанности входило добывать дрова.

Надо сказать, что моя бабушка была человеком исключительной честности и никогда не позволяла себе взять не только чужого, но и даже бесхозного. И мне не разрешала. Около одного дачного дома красовалась под навесом целая поленница сухих напиленных и наколотых дров. Бабушка не разрешала мне даже приближаться к этим прекрасным дровишкам. Но когда не только в деревне, но и в ближайшем лесочке не осталось ни одной веточки, ни одной деревяшки, которую можно было бы засунуть в печку (и которую я могла бы поднять), бабушка, наконец, решила прийти к компромиссу. Мы стали брать дрова из чужой поленницы, но бабушка вела строгий учёт того, что мы брали "взаймы". Бабушка подсчитывала каждое полено и записывала в тетрадку.

– Мы потом купим и отдадим, или заплатим за то, что взяли.

Не лучше было дело и с продуктами. Мы съели всё, что было у нас. Огорода у нас не было, возделывать его было некому. Только немного зелени к столу росло на грядках. А вот сад был, хотя и слегка запущенный. Сначала пошли ягоды: смородина, малина, крыжовник, потом созрели яблоки, сливы, вишня. Ещё я собирала в лесочке рядом с Синицей грибы. В дальний лес бабушка меня не пускала.

Но на грибах, ягодах и яблоках долго не протянешь.

У бабушки были ключи от дачи наших соседей Васильевых. В прошлом году они как-то приехали на дачу, а ключи от неё забыли в городе. Тогда и решили оставить запасной комплект ключей у нас. Уехали Васильевы в спешке в первый день налегке. Ясно было, что у них на даче какие-нибудь продукты наверняка остались.

Так оно и оказалось. Кое-что, конечно, испортилось. Но нашлись сахар, крупа, мука, чай, несколько упаковок "долгоиграющего" молока, а также консервы: рыбные и тушёнка. Это было настоящим сокровищем. Бабушка внесла все найденные продукты в свою тетрадку. Ели мы эти припасы понемногу, растягивали как могли. Но всё равно или поздно кончается, кончились и эти продукты.

Между тем, минул июль и половина августа. Ночи стали холодными. Мы уже потеряли надежду на приезд моих родителей. Если бы они были живы, давно бы нашли способ добраться до нас. Но мы не говорили об этом, боялись огорчить друг друга.

Однажды я застала бабушку в слезах и, не выдержав, заплакала сама. Так мы излили свою печаль и тревогу. Но жизнь продолжалась. Надвигалась зима, и мы понимали, что в Синице нам ее не пережить. Мы уже почти без угрызений совести ходили по чужим участкам. Две дачи оказались незапертыми, в один дом я смогла влезть через окно. Везде мы забирали те продукты, которые удавалось найти. А ещё нашли стеариновые свечи, что было очень кстати, потому, что дни стали короче, и темнело рано.

Бабушка все находки заносила в свою тетрадь.

А ещё мы наведывались в чужие огороды. Все равно никто не возвращался собирать урожай. Мы выкопали картошку, надергали морковки и лука. На зиму этого бы не хватило, но сейчас мы перебивались потихоньку. Хуже всего было то, что у бабушки закончились лекарства, поддерживающие её больное сердце. Появилась одышка, ноги стали отекать, губы стали синеватого оттенка.

Я была мала, но даже я понимала, что со здоровьем у бабушки не всё в порядке.

В нашем доме было три комнаты: одна побольше и две маленькие. В самой большой комнате в углу на полочке стояла старая темная, почти черная икона. Бывшие хозяева не взяли её с собой, сказали, что не должно быть дома без иконы. Мои родные были не против, и оставили икону на своём месте. Правда, и внимания на неё особого не обращали.

На иконе едва просматривалось изображение Женщины с Ребёнком. Женщина смотрела скорбно и вместе с тем ласково, Ребёнок – мудро и ободряюще. И казалось, Они без слов ведут разговор между собой и с человеком, стоящим перед Ними.

И вот сейчас я стала замечать, что бабушка всё чаще останавливалась перед иконой. Её губы беззвучно шевелились.

Я спросила:

– Бабушка, ты разговариваешь с иконой?

– Я разговариваю с Богом и Его Матерью. И прошу у Них прощенья, что редко делала это раньше. На Них одна надежда, больше уповать не на кого.

Забыла сказать, что у нас за это время появилась живность.

Сначала к нам прибилась дворняжка Лизка. Она жила у одних дачников, которые в спешке уехали и не взяли с собой Лизку. Назвали собачку так не по женскому имени Лиза, а потому, что она обожала лизать любого человека, который встречался на ее пути. Лизка любила весь человеческий род.

Когда деревня опустела, Лизка прибежала к нам во двор. Сначала мы кормили ее как на убой, продуктов было много. Но потом, когда с едой стало плохо, Лизка не бросила нас, а просто приспособилась к новым условиям. Теперь ее основным питанием были полёвки, которых она очень ловко ловила и даже приносила нам, желая нас угостить. Самым главным для Лизки было наличие рядом людей. Лизка сопровождала меня повсюду, а в остальное время делала вид, что охраняет наш дом.

Как-то рано утром мы проснулись от громкого лая Лизки. Мы выскочили из домика в надежде, что в деревне появились люди.

Но увидели всего лишь курицу, которая медленно брела по дороге, загребая ногами пыль. Лизка прыгала вокруг неё, но курица слабо реагировала на это. Казалось, она больна или очень устала. Откуда она взялась в Синице? Других деревень вблизи не было. Я без труда поймала курицу и принесла домой. Мы налили в мисочку воды и насыпали немного овсяной крупы. Курица пила долго и жадно. Потом поклевала немного крупы и уснула.

На следующий день она стала гораздо бодрее, гуляла по двору, Клевала букашек и червячков.

Курицу мы назвали Ряба, хотя она была не рябая, а белая.

Лизка быстро поняла, что Ряба не добыча и не пища, и стала даже её охранять, не разрешая ей далеко отходить от дома.

Мы с бабушкой, конечно, даже не помышляли о том, чтобы сварить и съесть Рябу.

И курица, как бы в благодарность, время от времени несла нам по яичку.

Вот кончился и август. Быстро промелькнуло золотое бабье лето, и зарядили холодные дожди. По ночам случались заморозки.

– Тебе в школу пора… – говорила бабушка.

Но дело было даже не в школе. У нас не было тёплой одежды, провианта. Соседских дров на зиму явно недостаточно. Было совершенно ясно, что зиму в Синице нам не пережить.

И вот однажды бабушка сказала, что назавтра хочет отправиться до ближайшего большого села Всесвятского.

Я знала, что до этого села из города ходил автобус, а дальше люди, у которых не было машин, шли в Синицу пешком.

– Я не заблужусь, – говорила бабушка. – Люди объясняли, что если идти по дорожке вдоль реки, прямо к Всесвятскому можно выйти. Тут всего километров пять – шесть. Вдруг там люди есть? А потом, там и магазин, и почта, и здравпункт, и аптека при нём.

Я хотела идти с бабушкой, но она не разрешила.

– Сначала я схожу на разведку. А ты пока дома будешь. Здесь у нас хоть какое-то, а хозяйство. И картошка в подполе есть, и дров немного, и дом с печкой, и Лизка с Рябой. А там, неизвестно что.

Я думаю за пару дней обернуться. А если найду людей, может быть пришлю за тобой кого-нибудь, если самой трудно будет. Иди только с тем человеком, который скажет, что я его послала. И знаешь что? Я передам тебе через него моё колечко.

Я кивнула. Я знала это колечко. Его в юности подарил бабушке дедушка, её будущий муж. Ничего особенного – тонкое колечко с фиолетовым камешком – аметистом. Но бабушка с ним никогда не расставалась.

Бабушка наготовила мне как можно больше еды и рано утром отправилась в свой путь. Мне она велела запереться и лишний раз из дома не выходить.

Со слезами я смотрела ей вслед. Я видела, с каким трудом бабушка переставляет свои распухшие ноги, и, казалось, слышала ее затруднённое дыхание. Сердце моё как будто говорило мне, что я вижу бабушку в последний раз.

И вот прошло два дня, затем три, четыре, а бабушка всё не возвращалась. Вечером пятого дня в дом кто-то постучал. Я от радости чуть не распахнула дверь, но, вспомнив бабушкины наставления, спросила:

– Кто там?

– Я от Анны Ивановны, – ответил голос из-за двери.

Я открыла. На пороге стоял юноша. Одет он был немного странно. На нём был длинный, до земли темный плащ с капюшоном, из-за чего он походил на средневекового монаха. Но когда юноша двигался, и полы плаща распахивались, под ним мелькало что-то белоснежное.

Удивила меня Лизка.

Она против своего обыкновения не бросилась к незнакомцу с намерением лизнуть ему руку или даже, если повезёт, лицо. И она не залаяла на него. Нет, Лизка легла на брюхо и так через всю комнату ползла к вошедшему. Когда же доползла, положила голову на ступни его ног, закатила глаза, стараясь увидеть лицо незнакомца, и так замерла в немом восторге.

А юноша тем временем протянул мне знакомое колечко.

– Надень, а не то потеряешь, – велел он.

Я надела кольцо на средний палец и сжала кулак, потому, что колечко было мне великовато.

Смотри, Юзер, вот это кольцо. С той минуты оно всегда со мною.

Я стала расспрашивать юношу о том, где бабушка, как её здоровье, нашла ли она людей, да что же я говорю, конечно нашла, раз прислала за мной.

Но юноша ничего мне не отвечал, а только велел собираться как можно скорее, потому что за ночь мы должны пройти большое расстояние. Я заметалась, не зная, что брать с собой. Тогда юноша остановил меня и сам стал собирать меня в дорогу. Он велел мне надевать всё самое теплое, а сам, тем временем, положил в сумку две моих книги («Робинзон Крузо» и «Таинственный остров»), фотографию, на которой была запечатлена вся наша семья (бабушка эту фотографию очень любила и всегда брала её с собой), несколько варёных картофелин и бутылку с водой. Потом он подошёл к иконе, бережно снял ее с полки и завернул в полотенце, которое висело тут же в красном углу и обрамляло икону. Это было красивое полотенце с вышивкой и кружевом.

Юноша положил свёрток с иконой в сумку, затем нашел в сенях корзинку и посадил в нее Рябу. Корзинку отдал мне, а сумку взял сам и сказал:

– Можно идти.

На улице было почти темно, но юноша шёл уверенно, и его уверенность передалась мне.

Я перестала расспрашивать моего спутника, так как он всё равно не отвечал на мои вопросы, и старалась идти как можно быстрее, чтобы скорее узнать, что с бабушкой.

Лизка, непривычно тихая и серьёзная, семенила рядом и только время от времени забегала вперёд, чтобы заглянуть в лицо неизвестного юноши.

Последние месяцы, должно быть, сильно преобразили меня. Я уже не была тем беззаботным ребёнком, каким была в начале лета. Меня закалили те трудности, которые нам с бабушкой пришлось преодолевать. Физически я тоже изменилась, стала сильнее и выносливее. Мы прошли уже довольно большое расстояние, но я нисколько не устала. Было уже совсем темно, на небе сверкали россыпи ярких звёзд, такую картину невозможно увидеть в городе. Широкая полоса Млечного пути пересекала небосвод. А рядом, почти невидимая во мраке, струила свои воды речка и от неё тянуло прохладой и сыростью. Время от времени раздавался всплеск, который производила, наверное, какая-нибудь рыбина.

Внезапно вдали послышался какой-то посторонний звук. Мой провожатый сейчас же схватил меня за плечи и рывком сдернул с тропинки в густой кустарник. Там он присел на корточки, прошептал мне:

– Пригнись и молчи! – после чего прикрыл себя и меня своим плащом с головой. К нам под плащ юркнула и Лизка. Удивительно, но под плащом не было темно, наоборот, всё заливал такой яркий свет, что кроме этого света ничего не было видно. Я хотела спросить, почему это так, но не смогла произнести ни звука, да и хорошо – ведь юноша велел мне молчать.

Звук, взволновавший моего провожатого быстро приближался, и вскоре мимо нас с рёвом промчался мотоцикл. Когда его звук затих вдали, юноша поднялся и снова вывел меня на дорожку.

– Запомни, – сказал он, – прячься, если услышишь что приближается мотоцикл. Сейчас на них передвигаются, в основном, плохие люди.

Мы прошли ещё с полчаса, и мой спутник снова свернул с прямой дорожки, которая в этом месте уже была широкой, видно было, что по ней ездили и на машинах, и на телегах.

– Мы должны зайти в одно место. Ничего не бойся.

Вскоре по силуэтам крестов и обелисков-пирамидок я поняла, что мы приближаемся к сельскому кладбищу. Мне стало не по себе, я не понимала, зачем ночью посещать такое мрачное место.

Внезапно Лизка рванулась вперёд и как-то очень жалобно и пронзительно заскулила. Перед нами был свежий могильный холмик. На простом деревянном кресте была прибита табличка из фанерки. Несмотря на темноту я отчётливо видела, что написано на табличке. Видела, но не понимала. На табличке были написаны фамилия, имя и отчество моей бабушки. И её дата рождения. И через чёрточку ещё одна дата – вчерашняя.

А Лизка обняла лапами холмик и задрав морду к звёздам, тоненько выла. Наконец, до меня дошла страшная правда, и я заплакала.

Потом юноша произнёс:

– Твой бабушка немного не дошла до села. Сердце не выдержало. Её нашли на дороге на следующий день, она была ещё жива, но без сознания, помочь ей уже было невозможно..

– А как они узнали фамилию, имя…

– Твоя бабушка взяла с собой паспорт.

– А кто вам сказал, где меня искать?

– Послушай, я был с твоей бабушкой всю её жизнь. И покидая этот мир, она переживала только о тебе. Она просила меня привести тебя к надёжным людям, и мне было разрешено исполнить её последнюю просьбу. Сейчас её душа спокойна и счастлива. Когда ты подрастёшь, то поймёшь, что хоть и горькая вещь – разлука, но тебе надо радоваться, что твоя бабушка избавилась от всех скорбей, трудов и болезней. И там она встретилась с твоими родителями.

– Я хочу к ним! – плакала я.

– Если твоя жизнь будет достойна того, обязательно встретишься с ними в своё время. А сейчас, пойдем. Уже светает, я отведу тебя к той женщине, которая нашла твою бабушку и организовала похороны. Скажешь ей, кто ты. Я уверен, она будет для тебя добрым другом и наставником, и заменит тебе родных.

Мы подходили к околице села. Мой спутник показал мне дом, в окне которого моргал слабый огонек свечи.

– Видишь, она уже встала. Она врач и торопится к своим больным. Ступай, постучи в дверь. А мне пора к твоей бабушке. Я ей передам, что с тобой всё хорошо.

Я сделала два-три шага, затем обернулась, чтобы поблагодарить юношу и попрощаться с ним, но никого рядом уже не было.

Всё так и случилось, как сказал мой таинственный провожатый. Женщина приняла меня радушно. Узнав, что я внучка женщины, найденной ею на дороге, плакала вместе со мной. А узнав, кто привел меня к её дому, изумилась и объяснила мне, что мой провожатый был Ангелом-хранителем моей бабушки. Она накормила меня, и Лизку, и Рябу. Потом уложила меня спать, а сама побежала к своим больным. В обед она снова прибежала домой, мы опять немного поговорили. Я почувствовала, что мне с ней очень уютно и спокойно. Я прожила в её доме одиннадцать лет. И, глядя на неё, выбрала своей судьбой помощь больным.

– А сейчас где эта женщина? – спросил Юзер.

– Да ты же ее видел, это Ангелина Степановна! – улыбнулась Аня.

– А где ты сейчас живёшь? – продолжал любопытствовать Юзер.

– А сейчас я живу с мужем и двумя детьми в этом поселении.

Почему-то это сообщение повергло Юзера в раздумье, после чего он спросил:

– А у Веры тоже есть муж… и дети?

– Нет, – успокоила его Аня. – Вера не замужем. Она живёт с родителями. С приёмными родителями. Её папу ты знаешь – это Евгений Иванович. Он вместе с Верой вёл тебя в поселение. («Да, – улыбнулась про себя Аня, – Юзер явно неравнодушен к Вере»).

Юзер молчал. Он хотел что-то спросить, но не решался.

– Ты хочешь ещё о чем-то поговорить? – осторожно спросила Аня.

– Ты пообещаешь, что никому не скажешь?

– Ну хорошо, не скажу. Расскажи, что тебя беспокоит.

– Мне кажется… мне кажется, что у меня тоже была бабушка… Хотя я и понимаю, что это неправда, ложные воспоминания. Но мне снится какая-то женщина, и кажется, что я во сне зову её бабушкой.

– Ну почему ты думаешь, что это ложные воспоминания? У всех людей были или есть бабушки. Бабушка – это мама папы или мамы. Очень многие люди воспитывались именно бабушками, потому что родители работали, их подолгу не бывало дома, а бабушки заботились о внуках: сидели с ними, кормили, играли, пели им перед сном колыбельные песенки, читали книжки, рассказывали им сказки, ходили с ними гулять. Я вот очень любила свою бабушку, и она любила меня.

– Но у меня не было родителей! Я был создан Системой и она вложила в меня все мои знания. Но, видимо, произошёл сбой, вот мне и стали сниться эти сны с ложными воспоминаниями. Уже несколько раз у меня пытались удалить эту ошибку сознания, но всё бесполезно, поэтому, наверное, меня и выбраковали! – с отчаянием заключил Юзер.

– Это тебе сказал… Анализатор?

– Да. Он всегда говорит от лица Системы. Он – выразитель её воли. А Система никогда не говорит неправду!

– Ты в этом уверен? А как же быть с тем, что они утверждали: после Катастрофы жизнь возможна только в юзерхаузах? Что дышать отравленным воздухом невозможно? Ты же сам видишь, что это не так. Они тебя обманули. Неправда и то, что тебя создали в Системе. Система не умеет этого делать. Они просто воруют маленьких детей в поселениях (кстати, этим занимаются те, кого ты зовёшь рыцарями), затем с помощью особых методик стараются стереть все воспоминания ребёнка и заменить их своими установками. В первое время после Катастрофы они пытались затащить в Систему взрослых людей. Но они, в большинстве, не смогли прижиться там. Слишком живы были в них воспоминания о свободе, о родных и близких, о привычной жизни, о любимых занятиях. Они тосковали и томились, и система решила их уничтожить. Спаслись очень немногие. Среди них – отец Василий. От них люди, не прельстившиеся обещаниями Системы, узнали о жизни в юзерхаузах и о жестокости, с которой Система расправляется со своими юзерами, и решили, что надо попробовать спасти тех, с которыми Система решила расправиться. Так ты оказался у нас.

– Ещё я хочу тебя спросить вот о чём, – после некоторых колебаний произнёс Юзер. – Вот, пока ты рассказывала, я очень многих твоих слов не понимал, а потом вдруг понял, что понимаю…

Юзер запутался и замолчал, на зная, как объяснить то, что происходило у него в голове. Потом он заговорил снова:

– Вы все говорите на непонятном языке, но я, хоть и не знаю этот язык, а часто понимаю вас. И слова из этого языка иногда мне снятся. Как это может быть?

– Очень просто. Очевидно в детстве, до того, как тебя отобрали у родных и поместили в юзерхауз, ты говорил на этом языке. Он называется русским. А потом твои похитители постарались стереть из твоего сознания все воспоминания из той жизни, что была у тебя до юзерхауза. Но до конца, к счастью, сделать это невозможно. Поэтому сейчас все это знания оживают в твоей голове.

31. Нелегко разобраться с новой жизнью

В дверь слегка постучали, а потом зашёл вчерашний доктор Михаил Алексеевич.

– Очень рад, что сегодня ты никуда не убежал, – сказал он после приветствия. – Ну что, займёмся делом?

– Каким? – спросил Юзер.

– Будем с тобой беседовать и разбираться в том, что с тобой случилось, и как быстрее и лучше тебе привыкнуть к новой жизни.

– Я хочу играть, – неожиданно произнёс Юзер. Он не собирался говорить об этом, даже не думал, его целиком поглотили новые впечатления. Но когда доктор сказал, что надо привыкать к новой жизни, ему почему-то ужасно захотелось оказаться в своей волшебной игровой комнате, надеть костюм и шлем, залезть в подвесное кресло, дать мысленный приказ и мгновенно очутиться в любом из миров по его выбору: в прошлом, в будущем, в космосе, под землёй или на горной вершине, в зелёной воде океана, в белых облаках или в пустыне… стать рыцарем, астронавтом, путешественником во времени, человеком-пчелой… да кем угодно! И сражаться с другими рыцарями, с драконами, монстрами, зомби, призраками, злыми волшебниками, джинами, динозаврами… Да, сражаться, сражаться и побеждать! Завоёвывать призы и регалии, наполнять сундуки вирталерами! Вот это жизнь!

От радостных воспоминаний у Юзера закипела кровь, знакомое волнение охватило его. И вдруг он понял, что больше ничего этого никогда не будет, а будет только унылое, однообразное существование, жизнь, которая не стоит того, чтобы ею дорожить.

Михаил Алексеевич внимательно смотрел на то, как менялось выражение лица Юзера. Он прекрасно понимал, что происходит у того в душе. Очень нелегко бывает человеку, когда он разом теряет всё, что имел, и вынужден приспосабливаться к чему-то совершенно иному.

– Вот поэтому я и здесь, – сказал он спокойно и доброжелательно. – Давай поговорим обо всём. Поверь, жизнь, которая тебе предстоит, возможно не такая красочная и увлекательная, как Виртуальность, но она – настоящая. Настоящая, понимаешь? Ты будешь жить своей жизнью, а не чужой. Поверь мне, настоящая жизнь намного лучше и увлекательнее любой выдумки. Вот скажи, где пища вкуснее?

– Здесь, – признал Юзер.

– Это потому, что она настоящая. И так всё. Здесь настоящая жизнь, настоящая работа, настоящая дружба, настоящая любовь. Дороже этого ничего нет. Я не буду тебе ничего говорить про Бога, об этом с тобой отец Василий беседовать будет, но там, в юзерхаузе, ты бы никогда не смог познать радость общения со своим Создателем.

Я знаю, тебе в первое время будет не хватать твоей прежней жизни, но она закончилась, и виноваты в этом не мы. Были возможны только два варианта. Первый, как мне рассказали, ты видел. Тебя могли бросить в вагонетку. А ты знаешь, куда поехали все вагонетки, когда ты был на лестнице? Помнишь башню посредине юзерхаузов – из этой башни всегда идёт чёрный дым, потому что внутри в печах сжигают содержимое этих вагонеток. Да-да, и юзеров тоже. А второй путь – тот, который прошёл ты – к нам. Согласись, это лучше, чем превратиться в пепел и сажу.

Юзер кивнул головой. Он всё понимал, но прежней жизни всё же было жаль.

– Впрочем, – сказал Михаил Алексеевич, – ты свободен и можешь попытаться вернуться в юзерхауз. Мы даже можем помочь тебе добраться до города юзеров. Только вот, как попасть внутрь, как снова получить комнату в юзерхаузе – этого мы не знаем. Ты ведь не смог вернуться в свою комнату когда был на галерее, не так ли? И почему всё это с тобой произошло? Что именно случилось? Ты ведь не рассказывал об этом. Так что, если есть желание, можешь со мной поделиться, вместе подумаем, как тебе жить дальше.

Юзер сидел с низко опущенной головой, уставившись в пол. Михаил Алексеевич не торопил его с ответом, он понимал, какая буря бушует в душе юноши, и ждал. И вдруг Юзера словно прорвало. Волнуясь и путаясь в словах, перескакивая с одного на другое, он стал рассказывать о событиях последних дней. Почему он не говорил об этом ни с Верой, ни с Аней, трудно сказать. Но он просто не мог больше нести в себе те беды, которые неожиданно обрушились на него в последние дни. Часа два продолжалась их беседа. Юзер чувствовал, что Михаил Алексеевич сопереживает ему и хочет помочь, поэтому подробно отвечал на все вопросы, вспоминал какие-то новые подробности. Но самое главное – психолог всё время чувствовал невысказанный вопрос: Что будет дальше? Неизвестность томила и пугала Юзера. Когда он закончил, Михаил Алексеевич неторопливо заговорил. Он стал рассказывать о событиях почти двадцатилетней давности, о Катастрофе, о том, как люди выживали после неё, о возникновении юзерхаузов и уходе в них множества людей, о том, как постепенно стала открываться людям страшная правда, о рассказах тех, кому чудом удалось вырваться из плена "Светоносца".

Лавина новой информации с трудом вмещалась в сознание Юзера. Всё, что он услышал совершенно не соответствовало тому, что он знал о мире, находясь в юзерхаузе. Он привык преклоняться перед Светоносцем, почитать Великого Координатора, слушаться советов и приказов Анализатора, верить в мощь и рациональность Системы, испытывать благодарность за то, как была устроена его жизнь. И вдруг выясняется, что всё, чем он жил, что любил, чему верил – неправда. С этим было очень трудно примириться.

Михаил Алексеевич понял состояние Юзера.

– Сейчас я, пожалуй, пойду. На сегодня достаточно. Подумай, успокойся. А завтра я зайду снова, если ты не против, поговорим ещё.

С этими словами он попрощался и ушёл.

В комнату снова зашла Аня. Она не стала ни о чём спрашивать Юзера, понимала, как нелегко ему переварить столько всего нового.

Потом наступило время обеда, и, надо признаться, новые кулинарные творения Валентины отвлекли Юзера от его дум и даже поднялинастроение.

После обеда ненадолго заглянул отец Василий. Юзер был, кажется, рад его увидеть, ему хотелось узнать об этом таинственном и непонятном Боге и обо всех тех, кого он вчера видел на изображениях во дворце, который назывался храмом. Но священник понял, что Юзер буквально переполнен впечатлениями (тем более, что Аня ему успела кратко сказать об их утреннем разговоре и о посещении психолога). Поэтому отец Василий решил пощадить ум Юзера и стал с ним разговаривать о самых простых вещах: о здоровье (не простыл ли он вчера), о том, понравилось ли ему поселение, чем бы он хотел заниматься, умеет ли Юзер читать и так далее.

Но Юзер внезапно попросил:

– Расскажи, как ты жил в юзерхаузе?

– Ну что же, если интересно, слушай.

И отец Василий поведал ему свою историю.

– А потом? – спросил Юзер.

– Что было после того, как я поправился? Сразу пошёл пешком в ту деревню, где жили мои родители. Мне предлагали телегу с лошадью, но я отказался. В то время каждая лошадь была настоящим сокровищем, потому что их было очень мало. Мало ли что могло случиться на моем пути. Лошадь могли украсть, она могла убежать, заболеть. Наконец, меня могли убить, а лошадь забрать себе. Нет, не мог я взять на себя такую ответственность. Путь был неблизкий, шел я несколько дней, много чего навидался, но нигде не задерживался, очень торопился. Как забилось моё сердце, когда я увидел, что из трубы на крыше нашей избы поднимается дымок. Мама бросилась меня обнимать, целовать, плакала и смеялась одновременно. Признаюсь, я тоже плакал.

– Где ж ты был, сыночек? Я уже не чаяла тебя увидеть, хоть и молилась за тебя каждый день. Отец-то наш тоже тебя ждал, да не дождался, бедный. Как бы он сейчас порадовался! Видно, не судьба…

Мы сходили на наше деревенское кладбище. Я молча постоял у могилы отца и просил у него в душе прощения. Как знать, если бы я после Катастрофы сразу подумал о родителях, возможно, отец был бы жив. Мама сказала, что он умер после сильной простуды, а лекарств и врачей в деревне не было. В деревне кроме моей мамы не осталось вообще ни одного человека, и она уже смиренно ждала того часа, когда отправится за мужем.

Я решил перевезти маму в поселение, но нечего было и думать идти ей пешком. Телег в деревне было сколько угодно, но вот где взять лошадь? Я даже пожалел, что отказался от предложенной лошади, но что поделаешь… Мама, верная своей привычке содержать хозяйство, сберегла корову. Но ведь её не впряжёшь в телегу. Но и тут снова Господь помог мне, а вернее, моей матери, этой скромной и кроткой труженице, тёплой молитвенице. Утром пошёл я в поле, пройтись по родным местам и, заодно, подумать, как перевезти маму в поселение. Я вспомнил моего таинственного помощника, без которого погиб бы в юзерхаузе, и решил обратиться к нему, хоть и без особой надежды, что он услышит. Я попросил его не ради себя, но ради моей мамы, помочь мне что-нибудь придумать. Сначала ничего не случилось, да я особо ничего и не ждал. Но через несколько минут я вдруг услышал вдалеке лошадиное ржание. Я устремился на звук, и за небольшой рощицей увидел лошадь, спокойно пасущуюся на поляне. Я тихо подошёл к ней, лошадь не сделала никакой попытки убежать. Я снял с себя ремень и накинул на шею лошади, она восприняла это спокойно Мне удалось привести лошадь в деревню. Мама, увидев мою находку, вознесла горячую благодарность Богу, а потом стала собирать вещи. Взяли только самое необходимое: иконы, документы, фотографии, кое-какие памятные вещи, одежду, посуду. Куриц посадили в большой деревянный ящик, корову привязали за телегой. В последний раз сходили на кладбище, попрощались с могилами отца, родных и близких. И тронулись в путь. На обратном пути подобрали молодую девушку, голодную и молчаливую. Похоже на то, что она не имела постоянного жилья, а жила то в одной, то в другой деревне в пустых домах. Нас она сначала испугалась и спряталась, мы издали предлагали ей пищу, и голод пересилил. Она подошла к телеге, поела. На вопросы, правда, не отвечала, но слушала и понимала. Нам удалось уговорить её ехать с нами в поселение. Вот в таком составе мы и вернулись.

– А дальше? – спросил Юзер.

– А дальше – маме дали комнату в домике, где жили другие пожилые женщины, а я стал вместе с другими мужчинами плотничать, строить новые дома. Народу в поселении прибавлялось, всех надо было обеспечить жильём. Я не боялся никакой работы. А по вечерам меня неудержимо влекло в маленькую церковь, построенную в центре поселения. Там знали, что я видел Ангела, и старались просветить меня в вопросах веры. Потом я стал прислуживать на богослужениях – стал алтарником. Научился читать церковные книги, выучил наизусть молитвы, псалмы, пел на клиросе. И вот наступил такой день, когда наш священник спросил меня, не хочу ли я служить Церкви в качестве духовного лица. Я понимал, что совершенно недостоин этого, но понимал также и то, что должен всей своей жизнью оправдать ту милость, которую Бог мне столь явно показал.

И после долгих приготовлений наш священник отвёз меня в другое, довольно далекое поселение в котором был епископ. (Понимаешь, только епископ имеет право сделать из обычного человека священнослужителя, это называется "Рукоположение"). И вот епископ рукоположил меня в диакона, а через несколько дней – в иерея. Ты сейчас не понимаешь, что это такое, но, я думаю, всё это я тебе объясню попозже.

– Я тоже хочу, как ты – ходить в золотой одежде и жить в дворце!

– Ну, во-первых, не во дворце, а в храме. Во-вторых, я там не живу, а служу. Живу я в другом месте, и там не так красиво, как в храме, хотя икон тоже много. Ну, и посмотри, разве сейчас я одет так же, как в храме?

– Нет… – пробормотал Юзер, глядя на простую черную рясу отца Василия.

– Красивые одеяния положено надевать только при богослужении. Ну, я вижу, сегодня ты совсем устал. Отдыхай, мы с тобой ещё успеем обо всем поговорить.

32. Хорошее окончание второго дня

У Юзера просто голова шла кругом от обилия впечатлений. Всё это было необходимо хорошенько обдумать. Юзер сначала сел на кровать, потом прилёг, и сам не заметил, как провалился в глубокий сон. Тихо зашла Аня и села около стола с книгой, глаза её скользили по строчкам, но мысли витали где-то далеко. Она то думала о Юзере, какой он, в сущности, большой ребёнок, то о его интересе к Вере, и гадала, испытывает ли Вера ответные чувства. (Её, как и большинство представительниц прекрасного пола, волновало всё, что имело намёк на романтические отношения). Потом в голове Ани возник образ её мужа, а следом – и родные, милые детские личики. Она мысленно пожелала всем такого же семейного счастья, которое царило в их семье.

Юзеру показалось, что спал он всего несколько минут, но когда приоткрыл глаза, увидел, что в комнате стало темнеть. А проснулся он потому, что в коридоре услышал голоса, которые разговаривали шёпотом, и один из этих голосов принадлежал той, которую он ждал весь день.

– Может быть, не стоит его будить? – говорила Вера. – Он сегодня столько всего услышал, что ему просто необходимы сон и тишина.

– А ночью он что будет делать? – возражала Аня. – К тому же, Ангелина Степановна сказала, что ему просто необходимы небольшие физические нагрузки и прогулки на воздухе. А он весь день просидел в помещении и почти не двигался. А потом, – добавила Аня лукаво, – он, по-моему, целый день ждал тебя…

– Скажешь, тоже! – смутилась Вера. – Просто он привык ко мне..

– Конечно, привык, ещё как…

Они бы продолжали разговор и дальше, но тут Юзер позвал:

– Вера!

Юзер не расслышал, о чём говорили девушки. К тому же, не все русские слова были ему понятны. Но голос Веры он узнал бы из тысяч голосов.

Это был голос, который обратился к нему, когда он, испуганный и растерянный, стоял в темноте около юзерхауза.

Это был тот голос, который шептал:

– Юзер, миленький, держись! – когда он почти без сознания лежал на телеге, и что-то тёплое и солёное капало ему на лицо.

Услышав, что Юзер уже не спит, девушки зашли в палату.

Юзер сидел на кровати, ещё не окончательно проснувшийся, но на его лице девушки впервые увидели улыбку.

– Здравствуй, Юзер, – поприветствовала его Вера. – Как у тебя дела, как себя чувствуешь?

Юзер в своей обычной манере не ответил на вопросы.

– Почему ты пришла поздно? Я ждал весь день. И ты сегодня тоже почти как дочь дракона, даже красивее!

Вера сегодня была одета по-другому, но видно было, что наряд она выбирала тщательно, как и вчера.

«Кто такая эта дочь дракона? Вот далась она ему! Наверное, в играх это была единственная симпатичная девушка», – подумала Вера.

А вслух сказала:

– Нет, я вовсе не дочь дракона и не хочу ею быть. Я дочь человека, и рада этому. А что меня не было с утра, так ты ведь помнишь, когда ты только вырвался из юзерхауза, то не хотел меня слушаться. Что я тебе тогда сказала? Что я буду главной только до поселения, а дальше тобой будут заниматься другие люди.

– Теперь буду, – сказал Юзер и опустил голову.

– Что: «буду»? – не поняла Вера.

– Слушаться буду. Хочу, чтобы ты мной руководила.

– Юзер, спасибо за доверие, но у нас всё устроено по-другому. Каждый занимается тем, что умеет, чему его учили. Меня учили спасать юзеров, вот я тебе и помогла в трудный час. А чем я сейчас буду с тобой заниматься? Лечить я не умею, учить, как освоить новую жизнь – тоже. Знаешь, что мы сделаем, я буду к тебе приходить каждый день после обеда, и мы будем ходить на прогулку. Хочешь?

– Хочу, пошли, – согласился Юзер.

– Сегодня, наверное, уже поздно, – засомневалась Вера.

Но Аня, решившая строго соблюдать все предписания Ангелины Степановны, сказала, что на улице ещё светло, и небольшая прогулка пойдёт Юзеру на пользу.

Вдвоём девушки стали одевать своего подопечного, и из страха перед простудой так его укутали, что он еле мог шевелиться.

На его счастье в этот момент в больницу вернулась Ангелина Степановна, Увидев своего пациента, который был одет так, как будто на улице стоял трескучий мороз, она велела снять всё лишнее, стесняющее движения.

– Как он в таком наряде двигаться сможет? А нам нужно именно движение, сначала недолго, но с каждым разом нагрузку будем увеличивать. Единственная болезнь нашего пациента – это детренированность. Ещё бы, столько лет просидел почти без движения. Но организм, к счастью, крепкий, молодой. Через пару месяцев вы его не узнаете.

Вышли из больницы втроём: Ангелина Степановна отпустила Аню до утра домой, а ночью сама решила подежурить в больнице. Уже не раз задумывалась пожилая женщина о том, что надо готовить смену. Аню нужно дотянуть хотя бы до уровня фельдшера, да и новых медсестёр надо обучить. Эх, где они, те времена, когда сотни институтов и училищ готовили квалифицированных медиков! А сейчас даже более или менее сложные анализы – неразрешимая проблема. Нет не то, что томографа, а даже обычного рентгеновского аппарата, старенький электрокардиограф вот-вот выйдет из строя… Что ждёт медицину в будущем? Трудно вообразить…

Пока Ангелина Степановна предавалась этим грустным мыслям, а Аня торопилась к себе домой, Вера и Юзер, не спеша, побрели по улочкам поселения.

Хотя Юзер вчера уже кое-что рассмотрел, но тогда никто ему ничего не объяснял, да и спросить было не у кого. Сейчас Вера говорила обо всём, что попадалось им на глаза, а Юзер испытывал какое-то непонятное чувство. Ему, конечно, было интересно всё, что он слышал, но это как будто находилось где-то на втором плане, а вся его душа откликалась на звук голоса Веры, на её улыбку, на наклон головы, на прядку волос, выбившуюся из-под шапочки.

«Она лучше дочери дракона, конечно лучше! Как я мог думать, что влюблён в драконью наследницу?» – размышлял Юзер.

Сердце его билось часто и гулко, почти так, как при побеге из юзерхауза. Но тогда им руководил страх, а теперешнее чувство Юзер объяснить не мог. Ему было одновременно радостно (такую радость он не испытывал даже тогда, когда завоевал первую регалию) и тревожно, как будто он может потерять что-то очень важное. А как этого избежать, неизвестно.

33. Знакомство с жизнью

Жизнь Юзера протекала по строго определенному порядку. Он просыпался, умывался, завтракал, затем его осматривала Ангелина Степановна, довольно кивала головой и хвалила Юзера. Почти сразу после этого приходил Михаил Алексеевич. С ним было легко разговаривать о всех тех вещах, которые тревожили Юзера. И только о его чувстве к Вере он молчал. Ему казалось, что никто не должен касаться этих его переживаний.

Иногда в дообеденные часы заглядывал отец Василий. С ним тоже было очень интересно. Он рассказывал об удивительных вещах, которые случались в глубокой древности, а иногда случаются и сейчас. Он говорил о добре и зле, о том как зло часто прикидывается добром, и как их различить.

Но как бы ни были интересны Юзеру все эти беседы, всё же он с нетерпением ожидал послеобеденного времени, когда приходила Вера.

Если погода была хорошей, они шли гулять по поселению, а два раза даже погуляли по лесу. Если же было холодно, или шёл дождь, они оставались в больнице и о чём-нибудь разговаривали. А иногда Вера читала ему вслух или показывала альбомы с красивыми, но непонятными картинами. Вера объясняла их сюжеты, и Юзер удивлялся, сколько всего он не знает.

Как то раз Юзер спросил Веру, знает ли она, что такое «раскраска»? Вера знала. А что такое «карандаши»? Вера снова кивнула головой.

– А почему ты об этом спрашиваешь?

Юзер не ответил. Помолчав, он спросил, не может ли Вера принести ему эти вещи?

Вера обещала, и уже в следующий раз принесла Юзеру несколько раскрасок и коробку с цветными карандашами.

Да, всё было таким или почти таким, как Юзер видел во сне.

Он нерешительно взял зелёный карандаш и стал медленно заштриховывать черный контур, изображавший листик. И чудо случилось. Листик стал выглядеть как живой, настоящий!

Это занятие настолько увлекло Юзера, что всё время перед сном он посвятил раскрашиванию. Картинки одна за другой обретали краски жизни под его рукой.

Аня, заглянув через плечо, похвалила его. А потом спросила, умеет ли он рисовать?

– Как это? – не понял Юзер.

– А вот как! – Аня принесла чистый листок бумаги и нарисовала на нём птичку.

– Дай! – Юзер выхватил у Ани листок и карандаш. Сопя от волнения и старания, он изобразил рядом с Аниной птичкой свою. Вышло очень неплохо, и Аня снова похвалила его.

Страсть к рисованию захлестнула Юзера. Каждую свободную минуту он рисовал. Получалось всё лучше и лучше. Аня и Вера показали ему, как рисовать с натуры, и он успел изобразить уже почти все окружающие предметы. Но ещё больше любил Юзер рисовать то, что рождалось в его голове. Он вспоминал сцены из игр, но вскоре переключился на реальные сюжеты. Его увлекла мысль изобразить на бумаге все свои приключения.

Вот человек, сидящий на полу галереи, и на лице его написано отчаяние (по крайней мере, Юзер попытался изобразить отчаяние). Вот он же карабкается по шаткой лестнице, которой нет конца. Вот этот человек стоит в изорванной пижаме и с разбитой коленкой (на неё Юзер не пожалел красной краски), а перед ним – фигурка девушки, что-то ему протягивающей… Таких рисунков было много. Конечно, они были примитивны, по-детски неумелы, но было в них что-то, притягивающее внимание.

Была у Юзера тайная мечта: нарисовать портрет Веры. Но ничего не получалось. Когда Вера была рядом, он смотрел на неё, не отводя глаз. Он старался запомнить каждую её чёрточку, чтобы потом перенести на бумагу. Веру это рассматривание очень смущало, и она краснела, что, впрочем, делало её ещё милее. Неудачные рисунки Юзер тщательно прятал. Но один эскиз всё-таки попался на глаза Вере.

– Это я? – удивилась она. – Юзер, да ты талант!

– Непохоже, – честно покритиковал себя Юзер. Но похвала Веры была ему очень приятна.

34. Славик

Так проходили дни за днями. Юзер уже окреп настолько, что мог часами гулять по поселению в компании Веры.

Жизнь поселения становилась ему всё более понятной. Они побывали в школе, где учились дети, в мастерских, где люди делали самые разные, нужные для жизни вещи, на складах, где хранилось всё то, что удалось вывезти из разрушенного города, и что могло пригодиться поселенцам. Здесь была мебель, посуда, ткани, одежда и обувь, различная техника и инструменты, хозяйственные вещи, книги и разные электронные накопители информации, одним словом, здесь было почти всё, что позволяло поселенцам поддерживать привычный образ жизни. Но вот что будет потом, когда запасы кончатся? Об этом не хотелось и думать.

Юзер увидел ветрогенераторы и солнечные батареи, которые давали поселению такую необходимую электроэнергию.

Вера сводила Юзера на ферму, в поля и в сады, чтобы он понял, откуда берётся пища, которая ему так нравится.

Особенно понравилась Юзеру конюшня. Ахмед показал ему своих питомцев, и Юзер не мог оторваться от созерцания лошадей. Он спросил Ахмеда, можно ли ему проехаться верхом. После разрешения Веры Ахмед вывел самую смирную верховую лошадку. Юзер считал себя отличным наездником, но в реальности всё оказалось не так легко. На седло пришлось забираться с помощью Ахмеда (и скамеечки). Когда Юзер оказался в седле, ему на секунду стало страшно, так высоко он очутился. Лошадь спокойно походила туда-сюда, а Юзер прилагал все усилия, чтобы держаться прямо и не ёрзать в седле..

Потом Ахмед сказал, что на первый раз достаточно, и помог Юзеру спешиться.

Юзер очень удивился, что и Ахмед, и Вера его похвалили, а Ахмед даже пригласил приходить и продолжить уроки верховой езды.

А ещё Юзер всё лучше и лучше понимал язык, на котором объяснялись окружающие, да и сам всё увереннее говорил по-русски. Ему самому казалось, что какая-то часть его сознания освобождается от оцепенения, от сна, рассеивается густой туман, застилавший его прошлое.

Однажды Вера с загадочной улыбкой сказала:

– Идём, сегодня я тебя кое с кем познакомлю.

Пройдя несколько кварталов, они зашли в какой-то дом. Юзер здесь ещё ни разу не был.

В большой комнате стояло несколько столов, за которыми сидели люди. Перед ними располагались экраны, почти такие же, как в спальне Юзера, с которого с ним разговаривал Анализатор, только поменьше. Но на экранах были только строки слов и цифр, и ни одной картинки. Всё сидящие перед экранами, не отрывая от них взгляда, стучали по клавиатурам.

Один вихрастый светловолосый невысокий паренёк при их виде быстро вскочил и, слегка прихрамывая, сделал несколько шагов навстречу.

Улыбаясь, он пару секунд разглядывал Юзера, а потом вдруг церемонно поклонился и высокопарно произнёс:

– Приветствую тебя, доблестный рыцарь Полкиан!

Юзер ожидал всего, только не этого! Откуда юноше известен этот ник? Что всё это значит? Он решил спросить напрямик:

– Откуда ты меня знаешь?

Паренёк всё тем же шутливо-возвышенным тоном воскликнул:

– Как, ты не узнал своего верного соратника и друга – рыцаря Трезиора?

– Ты – Трезиор? – изумился Юзер.

– Ты знал меня, как Трезиора, – отвечал паренёк.

Юзеру внезапно стало стыдно.

– Я вызывал тебя после регенерации, но ты не отвечал.

– А я звонил тебе, до твоей регенерации, но тоже не дождался ответа.

Юзер повесил голову.

– Ладно, не переживай. Я давно тебя простил. Знаешь, здесь говорят: Кто старое помянет… Я ведь хорошо знаю, как там Анализатор всем мозги обрабатывал… Небось, сказал тебе, что незачем впустую деньги тратить. Тем более, что всё вышло даже лучше. Кто знает, если бы ты тогда мне одолжил вирталеры, может быть, я всё ещё сидел бы взаперти в этом юзерхаузе, будь он неладен!

– А как?…

– Хочешь спросить, как я здесь оказался? Мне очень повезло, как, впрочем, и тебе. Вкратце расскажу.

Был последний день, когда я ещё мог внести оплату за регенерацию. Анализатор напоминал мне об этом через каждый час. Настроение у меня было паршивое, я гадал, что же будет со мной завтра.

Но завтра для меня, как для юзера, не наступило. Вечером я хотел перейти в спальню, но дверь оказалась заблокированной. Не смог я открыть и двери ни в санузел, ни на галерею. Пока я метался от двери к двери, свет погас, в темноте я скорее почувствовал, чем увидел, что стенка раздвинулась и оттуда на меня выползло нечто огромное и гудящее. Я даже не успел ничего понять, как меня стиснули стальные манипуляторы, и через несколько секунд я уже стремительно падал вниз внутри какой-то трубы. Слева и справа, сверху и снизу, сзади и спереди от меня падали какие-то предметы. Они хлестали меня по лицу, больно ударяли по голове. Но они же и спасли меня. В одном месте образовался небольшой затор, он замедлил падение, и я смог сгруппироваться. Ты видел и мусоропроводы, и вагонетки, и мусорщики, поэтому не буду тебе всё это описывать. Я упал мимо вагонетки, сильно ударив о её край ногу. Скорее инстинктивно, я перекатился под вагонетку и от боли потерял сознание. Почему робот-мусорщик не заметил меня, до сих пор не понимаю. Говорю же, повезло.

Очнулся я от грохота двинувшейся вагонетки. Я вжался между рельсами, и вагонетка благополучно проехала надо мной, не зацепив меня. Я приподнял голову и увидел, что все вагонетки выезжают одна за другой в проем в стене. Их сопровождали роботы-мусорщики. На противоположной стороне тоже был проём, он был ближе, и я пополз туда.

Нога болела невыносимо. Но гораздо сильнее меня беспокоило то, что я могу задохнуться, ведь я оказался снаружи юзерхауза, а воздух здесь, как нам внушали, непригоден для дыхания. Однако, я продолжал дышать, хотя и чувствовал сильный запах гари. Было уже совсем темно. Боль в ноге всё усиливалась. Я совершенно не представлял, что делать дальше. Не могу объяснить, почему мне пришло в голову, что надо отползти как можно дальше от юзерхауза. Видимо, я боялся, что роботы-мусорщики найдут меня и уничтожат.

Так я и полз, не знаю, сколько времени. Иногда ненадолго засыпал от усталости, иногда терял сознание от боли. Было очень холодно, но меня ещё и знобило, потому, что поднялась температура. Нога распухла, пижама разорвалась в клочья. Но я упорно продолжал ползти.

Мне повезло ещё раз: меня нашли спасатели и принесли сюда. Долго лечили мою ногу. Перелом был сложный, как видишь, я немного хромаю. Но это чепуха. Я рад что я жив. Я рад, что я здесь. И я рад, что встретил тебя, дружище! Разве это не удивительно: мы не только играли в одну игру, но и жили в одном городе юзеров. Кстати, знаешь, что означали наши имена? Я здесь понял. Трезиор и Полкиан – это Трезор и Полкан – собачьи клички. Вот тебе и «доблестные рыцари». Они просто насмехались над нами. А мы не понимали этого.

– Ты вправду на меня не обижаешься? – спросил Юзер.

– Да нет же! Я буду рад, если мы станем друзьями. Можно я к тебе буду иногда приходить? Хочется порой с кем-нибудь поговорить о былой юзерской жизни. А здесь таких, кто там был, очень мало.

– А откуда ты узнал, что я – это я?

– Ты же назвал свой индивидуальный номер Вере. А я тебе именно по этому номеру вызовы посылал. Вот и запомнил. У меня память на числа хорошая. Мы здесь ведём учёт всех сведений о юзерах. Вера зашла, чтобы внести в базу твой номер. Знаешь, как я удивился! И обрадовался. Ещё хочу тебе сказать, что меня зовут Слава, Славик – Вячеслав. Это меня здесь так назвали. Никаких сведений о моей доюзерской жизни разыскать не удалось. А нашли меня в день памяти святого Вячеслава, поэтому в честь него меня и назвали.

– Приходи, я тебя буду ждать, –'сказал Юзер.

Когда они возвращались в больницу, Юзер вдруг с обидой сказал:

– У вас у всех имена: Славик, Вера, Аня… А у меня нет! Я тоже хочу имя!

– У тебя обязательно будет имя. Но надо всё проверить: не найдём ли мы каких-нибудь сведений о твоём прошлом. Тысячи детей были потеряны во время или после Катастрофы. Многих из них искали родные. Они писали заявления, где сообщали сведения о ребёнке, его приметы. Вот сейчас я и другие люди просматриваем эти заявления, вдруг среди них есть такие, в которых описан мальчик, по приметам похожий на тебя. А наше поселение не единственное в округе, в других тоже есть архивы заявлений. Так что, придется немного потерпеть. А ты можешь нам помочь, рассказав, если что-нибудь вспомнишь о своём детстве. Может быть, нам удастся найти сведения о тебе и узнать твоё имя. А если повезёт, то и разыскать твоих родных.

Юзер ничего не ответил, но задумался.

35. Поиски

Вера встала и сделала несколько движений, чтобы размять затёкшие ноги. Который день она всю первую половину дня, не разгибая спины, до рези в глазах вглядывалась в чуть выгоревшие строчки заявлений о пропавших детях. Её даже временно освободили от дежурств в посёлке юзеров.

– Доведи дело до конца, – сказали в Совете поселения. – Ты его спасла, ты и постарайся выяснить его прошлое.

Больно было Вере читать эти строки. За каждым заявлением скрывалась трагедия.

Заявления о пропаже девочек Вера пропускала. Только на одном она задержалась. Это заявление было написано чётким почерком её приёмного отца, Евгения Ивановича. «Потерялась девочка Лера…» Вера представила, какое горе свалилось на её родителей в те дни. Как она им сострадала!

Но долго предаваться переживаниям не было времени, скоро надо было идти в больницу к Юзеру. Вера не признавалась даже себе в том, что это были самые счастливые часы в её жизни. Юзер был, скорее всего, старше неё, но Вере он казался порой совершенным ребёнком, неопытным, неуверенным в себе, порой упрямым, но бесконечно трогательным и беззащитным.

Вера закончила просмотр архива, хранившегося в «Малом стаде». Завтра надо было начинать объезд соседних поселений, для начала тех, до которых можно добраться на велосипеде.

Не так давно было принято решение создать единую базу данных о всех пропавших детях, да и не только детях. Предстояло обработать сотни заявлений, а потом поменяться такими сведениями с соседними поселениями. Именно этим сейчас занималась компьютерная группа, в которой работал Славик. Скорее бы они закончили свою работу!

На четвертый день Вера наткнулась в архиве соседнего поселения на заявление, написанное не слишком уверенной рукой и с расплывшимися местами чернилами. Так бывает, когда на страницу попадают капли воды. Или слёзы. Бабушка ищет своего внука шести лет. Зовут Олег. Родители погибли во время Катастрофы. Внука вырвали из рук бабушки неизвестные люди и увезли на мотоцикле. Приметы: волосы светлые, глаза серые, на правой руке (на тыльной стороне предплечья) красное пятно от ожога кипятком. Всё. Больше никаких примет, никаких сведений. В приписке, сделанной другим почерком, говорится: розыск результатов не дал. Бабушка, Ксенья Романовна, живёт в приюте для одиноких пожилых людей в поселении «Орлик». Это довольно далеко. Да и жива ли бабушка? Прошло почти двадцать лет. У Юзера глаза серые, волосы не сказать, что очень светлые, но с возрастом они почти всегда темнеют… Возраст примерно подходит. А вот пятна от ожога Вера что-то не видела. Надо посмотреть повнимательнее. Ладно, впереди ещё много заявлений, если это не подойдёт, будем искать дальше.

Так говорила себе Вера, крутя педали велосипеда на обратном пути.

В больнице она застала всех, включая и Ангелину Степановну.

– Ты сегодня поздно пришла! – с ходу набросился на Веру Юзер.

– Извини, у меня были важные дела, – спокойно ответила Вера (ей стоило большого труда сохранять спокойствие). – Подожди минуту, мне надо поговорить с Ангелиной Степановной.

Они втроём (к ним присоединилась и Аня) о чём-то тихо посовещались, после чего врач попросила Юзера показать ей свою правую руку. Рукав свитера до локтя закатали и три пары глаз уставились на руку Юзера так, что он даже слегка испугался.

– Ничего не видно… – разочарованно протянула Вера.

– Это ничего не значит, – возразила Ангелина Степановна. – За столько лет след от ожога вполне мог исчезнуть. Она вооружилась лупой и стала исследовать нежную и бледную кожу Юзера, сравнивая левую и правую руку.

– Мне кажется, что на правой руке в структуре кожи есть какие-то едва заметные изменения, – вынесла, наконец, свой вердикт Ангелина Степановна.

– Юзер, я тебя просила постараться вспомнить хоть что-нибудь из своего детства. Скажи, удалось тебе это? – спросила Вера.

Юзер колебался, потом произнёс:

– Вспомнить ничего не могу, но мне иногда снится женщина, и мы с ней убегаем, и я зову её – «бабушка». Но Анализатор сказал, что это неправда, что у меня дефект личности. И я очень переживал. А Михаил Алексеевич мне объяснил, что никакого дефекта нет, и у меня в самом деле была бабушка. И Аня мне тоже это сказала.

– А имя «Олег» тебе ничего не напоминает? – спросила Вера.

Юзеру сначала послышалось что-то знакомое. Он напрягся, чтобы вспомнить, что же кричала та женщина из сна, которую он называл бабушкой. И вспомнил: нет. Не Олег. Она кричала другое, хоть и похожее. Она кричала: «Олежка!»

– Нет, не напоминает, – с сожалением произнёс Юзер.

– Ну, что будем делать? – спросила Аня.

– Я всё же для успокоения совести съезжу в «Орлик». Вдруг бабушка мальчика ещё жива? Где-то на складе я видела Полароид. Если есть к нему бумага, попрошу, чтобы сделать снимок. А, может быть, даже смартфон дадут, я тогда на него сфотографирую. Вдруг эта женщина его узнает, хотя вряд ли, столько лет прошло…

Когда Вера объявила Юзеру, что завтра не придёт к нему, потому что уезжает на весь день, а может быть, и на два дня, он стал протестовать, потом просить, чтобы Вера взяла его с собой, и еле-еле совместными усилиями удалось уговорить его подождать.

36. В «Орлике»

Для поездки в «Орлик» Вере выделили телегу, заряженную лошадью Мусей. Управлять этим видом транспорта поручили Саше, подростку лет пятнадцати, который постоянно крутился на конюшне у Ахмеда, и знал о лошадях почти всё. На телегу нагрузили кое-какие вещи, которых не хватало в «Орлике», но были в поселении «Малое стадо». Давно уже повелось, что все поселения поддерживали друг друга и делились всем, чем могли. Так гораздо легче было выживать.

В путь отправились рано утром, и ещё до ужина въехали в ворота «Орлика». Встретили их радушно, позвали перекусить с дороги, поблагодарили за привезённые вещи, и сами предложили поделиться, чем нужно. Но Веру интересовала в первую очередь Ксенья Романовна Большова. Жива ли она?

– Жива, жива! – обрадовали Веру. – Ноги немного стали подводить, а так здоровье для её возраста вполне приличное.

– А можно с ней поговорить? Мы недавно спасли Юзера. По возрасту и по приметам, возможно, это её внук Олег. Но уверенности нет. Как вы думаете, не будет ли этот разговор слишком тяжёлым для её здоровья? Ведь может случиться, что надежда не оправдается.

– Я пойду с вами, в случае чего, окажу помощь, – предложила врач «Орлика». – А вдруг окажется так, что это всё-таки её внук? Ведь она все годы тоскует о нем, мечтает вновь увидеть. Будем надеяться на лучшее.

Вера в сопровождении врача вошла в комнату, где их встретили две старушки. Одна вязала, другая читала книгу. Они оторвались от своих занятий и поздоровались с вошедшими. Видно было, что визит незнакомой девушки их немного удивил.

– Ксенья Романовна, – обратилась врач к той женщине, которая отложила книгу, – это Вера из поселения «Малое стадо». Она хочет задать вам несколько вопросов.

– Каких вопросов? Это что, об Олежке что-то узнали? Говорите скорее!

– Ксенья Романовна, успокойтесь! – вмешалась врач. Но та её не слушала.

– Ксенья Романовна, вы узнаёте человека на этой фотографии? – спросила Вера.

Старушка вгляделась в фото:

– Так это Володя, зять мой. Они тогда с Леночкой, дочкой моей… – голос Ксеньи Романовны дрогнул, но она взяла себя в руки и продолжала: – Не припомню я этой фотографии, где вы её нашли?

– Ксенья Романовна, только не волнуйтесь, эта фотография сделана позавчера, и на ней не ваш зять, а юзер, который недавно бежал из поселка юзеров, а сейчас живёт у нас в поселении «Малое стадо».

Казалось, пожилая женщина несколько секунд не могла осмыслить того, что услышала, потом едва слышно прошептала,:

– Это Олежка… это точно он! Он и в детстве был на папу похож.

Внезапно она оживилась:

– Я хочу немедленно его видеть! Я сейчас же еду в «Малое стадо»!

– Ксенья Романовна, давайте лучше я вам Юзера, то есть Олега, сюда привезу, – предложила Вера. – Дорога нелёгкая, зачем вам силы тратить!

– Нет, нет, нет! – твердила старушка, – День туда, день обратно, да ещё день на сборы прибавить, а то и два, да вдруг задержит что-то. У меня сердце не выдержит ожидания. А так я, может быть, через день увижу его, моего золотого… – и Ксенья Романовна расплакалась.

– Да что же это такое! – разволновались врач. – Вы что, хотите себя до гипертонического криза довести, а то и до чего-то похуже? Учтите, если завтра у вас поднимется давление, я вас никуда не отпущу! Маша, – обратилась она к стоявшей здесь же девушке в белом халате, очевидно медсестре, – принеси Ксенье Романовне успокоительного отвара.

Предполагаемая бабушка хотела немедленно отправляться в «Малое стадо», но её удалось общими усилиями убедить, что ночью ездить небезопасно, и надо дождаться утра. Скрепя сердце, она согласилась. Ксенья Романовна просила оставить Веру на ночлег в их комнате, Но врач предположила, что тогда разговоры продлятся до утра, а перед дорогой надо хоть немного поспать. Веру устроили в дежурной комнате медпункта, а сама врач осталась на ночь в комнате старушек, поставив в ней раскладушку. Она твердо решила не давать разговаривать пожилым женщинам, а если понадобится, и оказать медицинскую помощь.

37. Встреча

Чуть свет Ксенья Романовна была уже на ногах. Она суетилась, собирала вещи в дорогу, и всё падало у неё из рук. Её соседка и многолетняя приятельница, Нина Петровна волновалась и переживала не меньше, чем сама Ксенья Романовна. Врач осмотрела старушку, с сомнением покачала головой, но всё же разрешила ехать, справедливо полагая, что это – единственный способ хоть немного успокоить бабушку.

Наконец, всё было готово. Ксенью Романовну поудобнее устроили на телеге (не совсем подходящий транспорт для пожилого человека), и лошадка рысцой устремилась к поселению "Малое стадо".

Дорога за разговорами прошла незаметно.

Сначала Ксенья Романовна во всех подробностях расспросила Веру о том, как был спасён Юзер, как он постепенно приходил в себя после многолетнего заточения в юзерхаузе, о его характере, привычках, внешности, здоровье.

Вера охотно обо всём рассказывала, не забывая всё время напоминать Ксенье Романовне, что на её предполагаемого внука на протяжении многих лет воздействовали крайне неблагоприятные факторы. С помощью каких-то неведомых методик люди, державшие его в плену, пытались влиять на его память, характер, психику. Он забыл почти всё, что было до юзерхауза. Воспоминания сохранились только в его сновидениях, но и оттуда их пытались вытравить. Иллюзорная виртуальная жизнь была призвана привить жестокость, эгоизм, страсть к наживе. К счастью, у Юзера (возможно, Олега) было внутреннее неприятие всего этого. Наверное, стержень, который не позволил Юзеру сломаться, был заложен в нём с самого детства. Видимо это и не понравилось неведомым хозяевам, и они решили избавиться от неперспективного юзера. К счастью, он вёл себя решительно и смело, и сумел спастись. Сейчас, успокоила старушку Вера, Олег быстро восстанавливается, он уже неплохо говорит по-русски, вспоминает кое-что из своего детства. И физически он окреп, сейчас уже подолгу гуляет, и даже пробует ездить верхом.

Ксенья Романовна слушала, затаив дыхание, и только изредка шептала:

– Только бы это был он!

Потом она и сама поведала о тех трагических днях, когда она потеряла всех близких.

– Мы перед Катастрофой жили в Светлогорске. Моя Леночка и Володя учились в одном классе и дружили. Вместе поехали в Москву, вместе поступили в институт, вместе его и закончили. А на последнем курсе поженились. И предложили им работу недалеко от дома: в Светлогорске-10. Не приходилось слышать? Это был такой закрытый городок, вернее, большой посёлок километрах в семи от Светлогорска. Были тогда такие секретные городки, про которые мало кто знал. Работали они на оборонку, ну, то есть, на оборонную промышленность. Посторонние туда попасть не могли, а только свои, через пропускной пункт, и только по пропускам. Жизнь там налажена была очень хорошо, сразу им, как молодым специалистам, квартиру дали. Всё, что для жизни было нужно – всё там было: магазины, поликлиника, аптека, почта, клуб, детский сад, школа. Много было скверов, парков. Одним словом, живи да радуйся. Работали они в каком-то НИИ. Названия у него не было, только номер. Такие учреждения тогда почтовыми ящиками называли. Рассказывать, чем они там занимались, было нельзя, да я и не интересовалась. Когда Олежка родился, я к ним переехала, разрешили мне квартиру поменять. А родители Володи в Светлогорске остались. Мы к ним часто ездили, на автобусе было недолго добираться, а остановка была прямо за воротами посёлка.

Утром Леночка с Володей на работу уходили, а я с Олежкой оставалась. Ходил он в садик, да только или сам какую-нибудь хворь подцепит, или садик на карантин закроют, половину времени дома сидел Так что, без бабушки не обойтись.

И в тот день Олежка в садик не пошёл. Направились мы с ним в парк погулять. Там детская площадка была: качели, карусели, ну всё, как обычно. И вдруг, как грохнуло! Земля содрогнулась, так, что Олежка с карусели свалился. Кинулась я его поднимать. Он плачет, я его ощупываю, не сломал ли чего? Нет, обошлось, коленку немножечко ссадил. Ну, говорю, побежали домой, надо зелёнкой смазать. Подошли к дому, он ближе других к парку стоял, а дома-то и нет, одни развалины! Я решила, что газ взорвался, не сообразила сразу, что у нас в доме электроплиты были. Решила я на работу к детям бежать, хоть туда и не пропускали никого, но событие такое, может вызовут их. Тогда у всех мобильники были, да только в НИИ ими пользоваться запрещалось.

Бегу я по улице. Олежек плачет, испугался, бедный. Я про коленку его и забыла, такое вижу! Ни одного дома целого, кругом развалины одни! Народу на улицах почти нет, но и кто был, все мечутся, плачут. А мы всё бежим. И вот, добежали, а на том месте, где почтовый ящик стоял, яма огромная, а в ней – обломки здания: бетон, стекло битое. Дым сквозь них пробивается, и из-под обломков ни крика, ни стона. Страшная такая тишина! И не одни мы здесь стоим: другие, в основном такие же, как я пенсионерки, тоже стоят, плачут. Сколько времени мы там простояли, даже и не знаю. Потом слёзы всё же иссякли, стали мы думать, что делать. Решили, что война началась. На весь Светлогорск-10 ни одного целого дома. Только те спаслись, кто на улице в тот момент был, как мы с Олежкой.

Надо было к людям пробиваться.

Ну, побрели все, дошли до пропускного пункта, а его и нет. И остановки автобусной нет. Ходят или нет автобусы, неизвестно. Долго там прождали, никто за нами не приехал. Что ж, пешком потопали. Все вперёд ушли, а мы поотстали: Олежек маленький, да и ножку зашиб. Пробовала его на руках нести – сил нет. Тащимся потихоньку, только, думаю, до города доплестись, а там уже сваты помогут, не так тяжело будет. Идём, Олежка плачет, я плачу, дочку да зятя оплакиваю. Вдруг, шум какой-то раздался. Несётся нам навстречу мотоцикл чёрный, с коляской. А на нём – двое, тоже в чёрном, шлемы, лиц не видать. Мы еле успели отскочить, как они мимо просвистели. Ну ладно, не зашибли, и хорошо. Вдруг слышу, возвращаются! Я с дороги сошла, думаю, мало ли что им, охальникам, в голову взбредёт? А мотоцикл остановился, и эти двое за нами припустили. Мы от них, а они за нами. Догнали, как не догнать, мы стар да мал, а они вон какие мужики здоровенные! Меня толкнули, я свалилась на землю, а Олежка кричит-надрывается. Один его поперёк туловища схватил, а другой пнул меня и говорит:

– А ты, бабка старая, нам не нужна, здесь подыхай!

Захохотали оба, да и умчались на мотоцикле своём с Олежкой моим родненьким, неизвестно куда…

И Ксенья Романовна зарыдала. Вера кинулась её успокаивать:

– Ну, пожалуйста, не надо, вам нельзя волноваться! Если и вправду Олег нашёлся, вам надо крепиться, вы ему нужны. А если разболеетесь, что тогда делать?

Старушка изо всех сил старалась взять себя в руки.

– Доползла я до дороги, и сознание потеряла. Нашли меня добрые люди, сказали: нечего в город идти, разрушено там всё. Мне всё равно было: жить, или умирать, всех потеряла. В деревне меня приютила одна семья хорошая. Потом попала в «Орлик». Ну, скриплю потихоньку, совсем надежду оставила Олежку найти. А тут ты…

В «Малое стадо» добрались ещё засветло и сразу направились в больницу. Юзера там не оказалось – Аня повела его на прогулку, хотя тот и не хотел никуда идти без Веры. Ангелина Степановна осмотрела старушку, дала какие-то лекарства и уложила немного отдохнуть, хотя та сопротивлялась и требовала, чтобы скорее привели её внука.

Не прошло и полчаса, как вдруг раздался какой-то шум, и послышались голоса. Ксенья Романовна села на постели, а Вера вскочила.

В комнату ворвался Юзер. Никого кроме Веры он не заметил.

– Почему тебя так долго не было? Я скучал, где ты была?

И вдруг Юзер услышал какой-то звук. То ли всхлип, то ли стон. Он обернулся и увидел сидящую на кровати старую женщину, которая силилась приподняться и что-то произнести.

У Юзера, как ему показалось, остановились сердце и дыхание: это была она! Она! Женщина из его снов! Такая родная, совершенно реальная, только гораздо старее, чем он представлял.

У Юзера подкосились ноги. Он упал на колени, уткнулся лицом в подол женщины и повторял только одно слово:

– Бабушка, бабушка, бабушка…

Наконец, он поднял голову и закричал:

– Это! Моя! Бабушка! Вот она! На самом деле, а не дефект личности! А они говорили – нет никакой бабушки, ты Системой синтезирован! Они врали, врали!

Вера с изумлением смотрела на обычно малоразговорчивого и неэмоционального, замкнутого в себе юношу.

А он продолжал кричать:

– Бабушка, смотри – это Вера! Меня Система выбросила и сжечь хотела, а она меня спасла!

– Знаю, мой родной, она мне рассказывала. Век я перед ней в неоплатном долгу!

– Да что вы, – смутилась Вера. – Я сама очень рада, что всё так хорошо закончилось…

– Вера, – продолжал кричать Юзер, мешая русские и английские слова, – это моя бабушка, понимаешь? Значит, я – настоящий! И у меня есть имя! Меня зовут Олежка!

– Я же тебя спрашивала, знакомо ли тебе имя Олег, ты сказал – нет, – напомнила Вера.

– А я и не Олег, а Олежка! – возразил Юзер.

– Это одно и то же, я тебе потом объясню, – начала было Вера.

– Все объяснения пока отложим, – строго сказала прибежавшая на крики Ангелина Степановна. – И бабушке, и внуку надо успокоиться и отдохнуть. Всех посторонних прошу выйти.

Посторонней была Вера и она удалилась за дверь, не взирая на протесты Юзера, который теперь стал Олегом.

38. Привыкание

Весть о том, что нашлась бабушка спасенного этой весной Юзера, облетела всё поселение мгновенно.Редко, очень редко удавалось спасти юзера. Ещё реже можно было выяснить, кем он был до того, как попал в юзерхауз. Но такого, чтобы удалось найти родню бывшего пленника Системы, никто не мог даже припомнить. Старожилы говорили, что в первые годы после Катастрофы это иногда случалось, но в последнее время о таком не только в «Малом стаде», но даже и в соседних поселениях слышать не приходилось.

Кажется, все жители поселения устремились к больнице. Здесь, разумеется были и те, кто знал Юзера-Олега довольно хорошо, например Славик и Ахмед, и те, кто познакомились с ним, когда тот посещал с Верой места, где они работали, и те, кто просто здоровался с ним на улице. Все были одинаково рады, все хотели поздравить Олега и его бабушку.

Ангелина Степановна вышла на крыльцо и поблагодарила собравшихся, но попросила не тревожить сегодня, а может быть и ещё пару дней бабушку и внука.

– В пожилом возрасте нелегко переживать такие потрясения, пусть и приятные, – пояснила врач.

Народ стал, было, расходиться, но в это время Юзер-Олег, услышав гул человеческих голосов, выглянул в окно и увидел толпу.

– Что это они, а? – поинтересовался он у Ани.

– Радуются за тебя и твою бабушку и пришли тебя поздравить.

– Бабушка, давай выйдем к ним, – неожиданно предложил Олег. – Пусть все видят, что ты настоящая и я настоящий!

– Конечно, мой хороший, – с трудом встала на ноги Ксенья Романовна. Аня подскочила к ней, чтобы старушка опёрлась о её руку.

Они появились на крыльце больницы, и прежде чем Ангелина Степановна успела выразить свой протест, толпа закричала:

– Ура! Поздравляем! – и зааплодировала.

Юзер-Олег немного испугался: он не привык к такому проявлению чувств. Но потом взял себя в руки, и решил, что должен сказать собравшимся самое важное.

– Это – моя бабушка! Вера её нашла! Бабушка – настоящая! И я – настоящий! И меня зовут не Юзер, а Олежка, Олег – это одно и то же!

Самые важные слова были произнесены и встречены новым взрывом ликования толпы. А Ксенья Романовна только и смогла всем сказать:

– Спасибо, мои хорошие!

В этот момент инициативу перехватила Ангелина Степановна и строго повторила, что на сегодня и бабушка, и внук получили достаточно сильных эмоций, и для них сейчас важнее всего отдых и тишина.

Но Олег уже заметил стоящую неподалёку Веру и решительно заявил, что он не будет отдыхать и успокаиваться, если Вера не пойдёт вместе с ними.

– Хорошо, – пошла на уступку Ангелина Степановна, – но при условии, что всё будет тихо и спокойно.

Вечер прошёл, действительно, мирно и тихо.

Валя приготовила праздничный ужин. Всё было, по обыкновению, очень вкусно, но никто почти не замечал, что кладёт себе в рот. Бабушка не спускала глаз с Олега. Она никак не могла осознать, что вот этот взрослый молодой человек, очень похожий на её зятя, это тот самый её любимый внучек Олежка, утраченный почти двадцать лет назад. Конечно, умом она понимала, что за прошедшее время ребёнок стал взрослым, но её сердце никак не могло осознать эти изменения, увидеть во взрослом Олеге своего малыша Олежку. Это было нелегко. Утраченных лет и всего, что прошло, вернуть невозможно.

Олег же смотрел то на бабушку, то на Веру. В его сознании тоже бушевала буря. Воспоминания детства, смутные и обрывочные, так и рвались наружу, сбрасывая пелену забвения, под которой они были погребены столько лет. Самым главным для Олега было даже не обретение бабушки, а то, что с него свалился гнёт мыслей о своей неполноценности, о «дефекте личности». Он теперь был твёрдо уверен, что Система, которую он почитал, уважал, которой он был предан (и ею же был приговорён к уничтожению!), на самом деле обманывала его и разрушала его душу. И он чувствовал, что обретение бабушки устранило то отчуждение, ту преграду, которая стояла между ним и жителями поселения, даже между ним и Верой. Он уже не ощущал себя чужим, иным, он знал, что отныне он – один из них. И это его радовало.

Последующие дни оказались насыщены самыми разными событиями.

Вопреки опасениям, здоровье Ксеньи Романовны не только не пострадало от пережитого потрясения, но даже несколько улучшилось. Кровяное давление почти нормализовалось, сердце не беспокоило, и даже ноги стали болеть меньше. Она, казалось, сбросила с плеч с десяток лет. Вот что значат положительные эмоции!

Ксенье Романовне выделили пустующую комнату в больнице, но она уже с утра устремлялась в комнату внука и проводила там весь день. Можно было подумать, что она боится, как бы её Олежка снова не исчез.

Они разговаривали целыми днями. Бабушка рассказывала внуку о его родителях, о том, как жила их семья до Катастрофы. Олег тоже делился обрывками воспоминаний, которые всплывали в его голове. И к его большой радости и облегчению бабушка подтверждала, что всё, что вспоминал её внук, было на самом деле.

Ксенья Романовна показала Олегу своё самое большое сокровище: маленькую фотографию, на которой была запечатлена её дочка Леночка с мужем Володей. Эта любительская фотография была сделана вскоре после свадьбы. Она очень нравилась Ксенье Романовна, поэтому снимок хранился в её кошельке, как тогда было принято у многих. К счастью, в день Катастрофы она, собираясь на прогулку с внуком, положила кошелёк в карман жакета. Так чудом сохранилась единственная фотография родителей Олега. Он долго и пристально вглядывался в лица на снимке и всё больше узнавал их.

Сам он мало что мог рассказать своей бабушке о прошедших годах. Его виртуальные подвиги предстали теперь перед ним совсем в новом свете. Он ясно понимал, что они не стоят того, чтобы о них рассказывать и даже вспоминать. Он начинал осознавать, что Система отняла у него много лет, заставляя заниматься какими-то бессмысленными делами: призрачными битвами и приключениями, завоеванием регалий, накоплением вирталеров. А он ведь мог за эти годы постичь так много нового и интересного, и даже стать почти таким же умным, как Вера или другие жители поселения.

Единственное, о чём он поведал своей бабушке во всех подробностях, так это о своём бегстве из юзерхауза и о том, какую роль в его жизни сыграла Вера.

К слову сказать, Вера, которая уже не должна была в первую половину дня работать в архивах, почти всё своё время проводила в больнице. На этом настаивал Олег. Слушая его разговоры с бабушкой, Вера размышляла, как отреагирует её подопечный на то, что скоро она должна будет возобновить свою работу в качестве спасателя. Отсутствовать придется почти неделю ежемесячно. Не будет ли он протестовать? Или присутствие бабушки немного отвлечёт его внимание он Веры? Возможно, он постепенно утратит к ней интерес. Вере почему то было очень грустно от таких мыслей.

Утром первого за приездом Ксеньи Романовны дня, сразу после завтрака, как обычно, явился Михаил Алексеевич. Он, разумеется, уже слышал о радостном событии, но по некоторым соображениям предполагал, что работы ему прибавится. Так и оказалось.

Своим опытным взглядом психолог сразу заметил, что есть темы для разговоров как с бабушкой, так и с внуком.

Оставшись наедине с Ксеньей Романовной, он поздравил её с редкой удачей – обретением давно потерянного внука. Затем он деликатно намекнул, что мало найти того, по ком исстрадалось сердце. Не менее важно заново выстроить хорошие отношения, учитывая долгие годы разлуки, да и то, что характер бывшего юзера исковеркан варварскими методиками психологической обработки, которые к нему применяли всё это время.

– Понимаете, он, с одной стороны, самолюбив, горд и замкнут, а с другой – не уверен в себе, мнителен и раним. Сейчас он стал уже намного более контактен и открыт, чем когда поступил к нам. До полной реабилитации ещё очень далеко. Он сильно отстал от своих сверстников как в плане образования, так и в умении строить отношения и жить в обществе. Иногда он бывает упрям, иногда не владеет своими эмоциями. Вам следует запастись терпением и призвать на помощь всю свою любовь, чтобы Олег стал по-настоящему вашим внуком, родным человеком.

– Меня, знаете, что ещё беспокоит, – немного смущаясь, призналась Ксенья Романовна, – я как-то не чувствую в нём моего Олежку. Всё время мне его Володей назвать хочется, зятя моего так звали, отца Олежки. Уж больно он на него похож.

– Понимаю, – посочувствовал пожилой женщине психолог. – Шли годы, но в вашем сознании внук оставался всё тем же маленьким мальчиком, которого вы знали. Умом вы понимали, что если он жив, то давно вырос, стал взрослым. Но в вашей памяти запечатлелся образ ребёнка и его не так то просто сразу заменить образом взрослого молодого человека. Не переживайте, постепенно всё станет на свои места, только не унывайте, не падайте духом. Главное, вы нашли друг друга.

Затем Михаил Алексеевич приступил к беседе с Олегом. Начал он с того, что произошёл редчайший случай – после стольких лет разлуки удалось найти родного человека. И Олег должен ценить это. Затем психолог попросил молодого человека подробнее рассказать о своих чувствах и мыслях. Олега не надо было упрашивать, эмоции переполняли его, и он приступил к рассказу.

Пожалуй, самым главным в состоявшейся встрече с бабушкой для бывшего Юзера было самоутверждение. Он окончательно убедился, что у него нет никакого дефекта личности, что он такой же человек, как все окружающие его люди, и что Система бессовестно обманывала его. Ему также было интересно узнать подробности о своей доюзерской жизни и сведения о своих родителях. Ещё для него, очевидно, было важно (он всё время это подчеркивал), что бабушку нашла для него именно Вера. Наверное, это ещё больше возвышало образ девушки в его глазах. Гораздо меньше думал он о чувствах своей бабушки, о том, как она страдала в разлуке с ним. Бабушка была для него только символом его нормальности. Увы, Юзер-Олег разучился, живя в Системе, сострадать и сопереживать, и исправить это было очень сложно. И всё же Михаил Алексеевич постарался втолковать Олегу, что бабушка нуждается в его заботе и любви. Психолог намекнул, что проявление таких чувств является признаком настоящего благородного рыцаря (а вовсе не таких, которых воспитывала Система).

На этом Михаил Алексеевич решил пока поставить точку и дать бабушке и внуку поразмыслить над его словами.

После обеда появился и отец Василий. С порога было заметно, как он рад случившемуся событию. Он тепло поздоровался с Ксеньей Романовной, сказал ей, что он довольно хорошо знает её внука, что тот замечательный парень, и что для него, отца Василия, очевидно Божие благоволение в том, что они вновь нашли друг друга после столь долгой разлуки.

– Скажите мне, уважаемая Ксенья Романовна, Олег крещён?

– А как же! Не скажу, чтобы наша семья была слишком уж верующей, но обычаи соблюдали. Все у нас крещёные.

– Хорошо, что крещёные, но плохо, что таинство у вас в обычай превратилось. Знаете, как на языке Священного Писания такое отношение к вере называется? Теплохладность. Те кто ни холоден и ни горяч, и детей покрестят, и крещенской водицы наберут, и яички с куличами на Пасху освятят. А в остальном живут так, как будто и нет никакого Бога. Не думайте, что я вас осуждаю, сам таким был когда-то. Но вразумил меня Господь…

Отслужу я благодарственный молебен о чудесном вашем воссоединении. А пока, вот, принёс я…

На руке отца Василия лежало два серебряных крестика на цепочках.

– Вижу, у вас тоже нет нательного креста, обратился священник к Ксенье Романовне, – хотите?

– Да, конечно… Вот вы сейчас сказали про эту… теплохладность, а ведь это верно! Настоящую веру давно подменили мы в своём сердце чем-то несерьёзным, не знаю, как и сказать.

– Главное, вы поняли верно, – сказал отец Василий, протягивая старушке крестик. Она сразу же надела его на шею.

Олег смотрел на оставшийся крестик недоверчиво и настороженно. Он давно уже приметил, что на шее у почти всех, окружающих его людей было что-то надето на цепочке. Что именно, под одеждой было не видно, а спросить Олег не решался. И вот сейчас оказалось, что это крестик.

Отец Василий протянул ладонь с крестиком юноше.

– Ну что, наденешь?

Олег скосил глаза на находящуюся тут же Веру, и вопрос был для него решен. Он протянул руку и решительно повесил крестик на свою шею.

Потом обвёл глазами окружающих и с удовольствием констатировал:

– Я такой же, как все.

Его волновал ещё один вопрос:

– У меня есть свой Ангел?

– Да, конечно, когда тебя крестили, ты получил своего Ангела-Хранителя.

– И он мне помогает?

– Ангел никогда сам не вмешивается в дела людей. Это ему запрещено, но если попросить его о чём-то, то он обязательно поможет. Только просить надо самое нужное, самое главное, а не какую-нибудь чепуху.

Отец Василий ещё немного побеседовал с Ксеньей Романовной и Олегом, пригласил их заходить в храм, побывать на службах. Ещё он предложил прислать алтарника Леонида, если они захотят поподробнее узнать о вере, о Боге и Священном Писании. На том и порешили.

В этот же день, ближе к вечеру пришёл Славик. Он был рад за Олега но чуть-чуть, самую капельку, завидовал ему.

– Говорю же, ты – везунчик. И из юзерхауза тебе бежать помогли, и бабушку нашёл! Теперь остаётся дело по душе найти, и можно жить распрекрасно!

– Это всё Вера, – пояснил Олег. – Она и спасла меня, и бабушку нашла…

– Да, с Верой тебе тоже очень повезло, – согласился Славик. Его голос при этом стал немного грустным.

39. Ссора

Дальнейшие дни были для бывшего Юзера один прекраснее другого. Два раза в день он гулял с Верой в лесу (бабушка им компанию не составляла из-за болей в ногах). Олег всё более проникался красотой природы, а такому восприятию окружающего мира немало способствовало присутствие рядом Веры. Олег окреп настолько, что мог уже не только подолгу ходить, но даже и бегать. В середине дня Илья занимался с ним физкультурой на свежем воздухе. Олег хвастался перед Верой и бабушкой, что он уже может немного подтянуться на турнике. Валя по-прежнему старалась угодить Олегу, а с приездом бабушки ежедневные застолья и вовсе стали праздничными.

В общем, Олег наслаждался каждым моментом своей жизни и совсем не задумывался о будущем. Он привык, что все его проблемы решают другие люди.

Поэтому то, что случилось дней через десять после того памятного дня, когда он впервые увидел бабушку из своих снов, обрушилось на его голову как ураган, как снежная лавина.

– Олежек, милый, – сказала бабушка, – что-то мы загостились здесь. Пора домой.

– К-куда д-домой? – оторопел её внук.

– Так, в «Орлик» же. Они там меня, поди, потеряли, волнуются, переживают. Вот радость то будет, когда я им тебя покажу!

– Бабушка, я никуда отсюда не поеду! – с дрожью в голосе, но решительно заявил Олег.

– Что ты, родной, не бойся, там очень хорошо. Поселение большое, хозяйство крепкое. Там и библиотека, и медпункт, и даже кино два раза в неделю показывают!

– Бабушка, я туда не поеду, – уже со злостью в голосе повторил её внук. – Я здесь жить буду! Здесь все хорошие, здесь у меня друзья.

– Там тоже друзья будут, в «Орлике» много молодёжи, ты с ними обязательно подружишься, вот увидишь!

– Я не хочу других, я хочу этих!

– Ну, Олежек, не капризничай. Ты здесь всего пару месяцев живёшь, а я в «Орлике» больше шестнадцати лет. Ты быстро привыкнешь.

– Здесь Вера! – выдвинул самый решающий аргумент её внук.

– А Верочка к нам иногда в гости приезжать будет…

– Не хочу – в гости! Не хочу – иногда! – перебил бабушку Олег. – Хочу всегда, каждый день! Ты не понимаешь!

И он внезапно сорвался с места и выскочил из комнаты.

Аня, занимавшаяся в соседнем помещении своими делами, услышала хлопок входной двери и, выглянув в окно, увидела спину убегающего Олега. Ничего не понимая, она бросилась в его комнату и застала там растерявшуюся Ксенью Романовну, по щекам которой катились слёзы.

– Не любит он меня, – горестно шептала старушка. – Не хочет с бабушкой быть…

– Что случилось? – пыталась понять Аня. – Куда он убежал?

– Куда убежал, не знаю, а случилось, что не захотел со мною в «Орлик» ехать. Сказал, что здесь у него друзья, что здесь Вера. Я говорю, в гости будет она приезжать, а он закричал, глазами сверкнул и умчался! – и Ксенья Романовна заплакала во весь голос.

– Ксенья Романовна, успокойтесь, мы решим эту проблему! Олег, конечно, не сдержан, но он вас любит, правда! Любит, как умеет. Вы же знаете, как Система пыталась вытравить из него само понятие любви. Но дело здесь в другом. Кроме вас он любит ещё одного человека. И это очень сильное чувство, первое в его жизни. И он не может потерять любимого человека.

– Кого же это? – удивилась старушка.

– Так Веру же!

– Да, да, Верочка хорошая девушка, спасла его, меня нашла, заботится о нём. Конечно, он ей благодарен.

– Да нет, не благодарен, а влюблён в неё. И не мыслит без нее жизни.

– Влюблён? Скажешь тоже… Мал он ещё влюбляться. Просто блажь у него такая.

– Ксенья Романовна, вы всё время забываете, что Олег уже взрослый, а вам он всё представляется маленьким мальчиком. А мы все давно заметили его чувство к Вере. Подумайте, как он будет к вам относиться, если вы захотите отнять у него самое дорогое, что только есть у него в его и так не самой счастливой жизни.

В это время на пороге появился Михаил Алексеевич. Быстро разобравшись в ситуации, он стал беседовать с Ксеньей Романовной. Сердечная склонность Олега уже давно не была для психолога секретом. И он понимал, что если бывший Юзер лишится объекта своей любви, то все усилия по его реабилитации пойдут насмарку. Всё таки, в этой ситуации Олег был самым слабым звеном, это приходилось учитывать. Поэтому психолог стал спокойно обсуждать с Ксеньей Романовной разные варианты развития событий, и какие плюсы и минусы в каждом из них.

Пока они беседовали, в больницу для ежедневной прогулки с Олегом явилась Вера и узнала, что тот убежал в неизвестном направлении.

Она хотела сейчас же пуститься на его поиски, но Аня удержала её, посоветовав немного подождать. Олегу ничего не грозило. Поселение он уже знал достаточно хорошо, чтобы не заблудиться, а за ворота его одного, без сопровождающего, охрана не выпустит. Побегает, успокоится и вернётся.

Аня рассказала о том, что произошло между бабушкой и внуком. Вере, конечно, было приятно, что Олег не хочет разлучаться с ней, но сложившаяся ситуация её тревожила. В самом деле, где будут жить Олег с Ксеньей Романовной? В «Орлике», разумеется, их примут с радостью. Но мысль о разлуке была Вере не меньше невыносима, чем Олегу. Если вдруг случится так, что они с Олегом решат быть вместе (хотя девушка даже не позволяла себе об этом думать), Вере придётся уехать из «Малого стада», в котором она прожила всю жизнь, придётся оставить родителей, которых Вера очень любила и знала, какую боль причинит им эта разлука. Ведь они уже потеряли одного ребёнка. «Орлик» находится далеко, так что видеться им придется очень редко. И, наконец, Вера лишится любимой работы. Ведь рядом с «Орликом» нет поселений юзеров, а значит, не требуются и спасатели. Все эти мысли стремительно проносились в голове Веры, и она плохо слышала, что говорит ей Аня. А Аня призывала успокоиться и подождать.

Как всё уладить, какое надо найти решение, чтобы всем было хорошо?

40. Бегство

Где же в это время был беглец? Куда он решил направиться? Сначала он не знал этого и сам. Убежал, повинуясь неосознанному порыву. Миновав несколько кварталов и убедившись, что его никто не преследует, Олег перешёл на шаг, а потом и вовсе остановился. Люди, спешившие по своим делам, посматривали на него с удивлением, но не вмешивались и ни о чём не спрашивали. Все они хорошо знали, что у бывших юзеров бывают неконтролируемые поступки, и тогда беседу с ними лучше проводить специалисту, чтобы не стало ещё хуже.

А Олег стоял и размышлял, что же ему теперь делать. В «Орлик» он не поедет, это он решил твёрдо. Поэтому в больницу возвращаться нельзя: бабушка будет настаивать на отъезде, а он не знает, как объяснить ей свой решительный отказ.

Но куда направиться сейчас? Сначала он решил, что пойдёт в храм. Волшебная атмосфера этого места успокаивала его. И можно посоветоваться с отцом Василием, он наверняка поймёт. Но потом Олег вспомнил, что по утрам в храме бывают службы. Что это такое он не знал, но предположил, что соберётся много людей, отцу Василию будет не до него, наедине не побеседуешь.

Пойти к Славику? Но Славик в комнате работает не один, да и рано ещё, он, наверное, дома. А где живёт Славик, Олег не знал.

И вдруг его осенило: он пойдёт в конюшню к Ахмеду и попросит его спрятать. Конюшня большая, народ туда приходит нечасто, найдётся для Олега укромный уголок. Что будет дальше, он не задумывался.

Ахмед встретил его приветливо:

– Заходи, дорогой, рад тебя видеть. Покататься хочешь?

Но его гость отрицательно покачал головой и неожиданно попросил:

– Спрячь меня.

Ахмед удивился, но виду не подал. Он с первого взгляда понял, что не всё в порядке. Олег взволнован, впервые он пришёл один, а не в сопровождении Веры, а теперь ещё эта странная просьба…

– Спрячу, дорогой, если просишь. Только скажи мне, от кого ты прячешься? Неужели в поселенье рыцари Системы ворвались?

Олег долго молчал, не решаясь поведать Ахмеду свою беду, а потом всё же признался:

– От бабушки спрячь.

– От бабушки, дорогой? Не понимаю. Что тебе сделала эта уважаемая женщина? Ты её должен любить и почитать, и радоваться, что она нашлась, а не прятаться от неё.

– Она увезти меня хочет. Туда, где живёт, В «Орлик» какой-то…

– А ты не хочешь?

– Не хочу. Я здесь привык, мне здесь нравится. А бабушка говорит: она иногда к нам в гости приезжать будет! Иногда! – с болью в голосе произнёс беглец.

Ахмед задумался. Он сразу догадался, кто эта «она». Понимал отчаяние Олега, его нежелание никуда уезжать от предмета своей любви. Но вот как поступить ему, Ахмеду, в этой ситуации? Наконец, он принял решение.

– Хорошо, дорогой, спрячу я тебя. Найдём место, где тебя никто не увидит.

И Ахмед увёл Олега в кладовую, где хранил разный инвентарь и инструменты.

– Ну вот, сюда никто посторонний не заглядывает, никто тебя не найдёт. Устраивайся. Сиди тихо, никуда не выходи, а то увидят тебя. Кушать хочешь?

Олег кивнул. Позавтракать утром он не успел. Ахмед принёс ломоть чёрного хлеба и кружку с водой.

– Извини, дорогой, больше ничего нет, не ждал я сегодня гостей. Днём пойду на обед, принесу тебе побольше еды.

Никогда у Олега ещё не было столь непритязательного завтрака. Устроившись на старой табуретке, он в один момент проглотил хлеб и выпил воду.

Ахмед, извинившись и сославшись на дела, покинул его, и Олег остался наедине со своими мыслями.

Через несколько минут Ахмед, вышедший за ворота конного двора, окликнул проходившую мимо девочку и попросил её отнести в больницу записку. Когда та убежала, Ахмед с облегчением вздохнул и занялся повседневными делами.

41. Галя

Доставка почты была с самых первых дней существования поселения почётной обязанностью детей школьного возраста. Любому ребёнку, если он, конечно, не торопился в школу или по важному делу, можно было поручить отнести записку, письмо или даже небольшую посылку по указанному адресу. Площадь поселения была небольшая, ноги у детворы крепкие и быстрые.

Юные почтальоны не только не тяготились этой работой, а считали её своей особой привилегией, и, бывало, хвастались друг перед другом, сколько раз и куда повезло им доставить корреспонденцию. И иногда даже удавалось первыми узнать важные новости.

Девочка Галя бежала, что есть ног. Она сразу сообразила, что в записке Ахмеда содержится что-то важное. Почему она сделала такой вывод? Во-первых, какие-то простые просьбы или сообщения передавались устно. В поселении экономили бумагу. Хотя на складе её были целые залежи, но заблуждается тот, кто думает, что вот такой привычный и обыкновенный листок бумаги легко изготовить. Для этого нужны особые технологии, и ещё неизвестно, удастся ли в будущем наладить бумажное производство. Не возвращаться же к берестяным грамотам древнего Новгорода (про них рассказывали в школе). Приходилось экономить каждый листок. А Ахмед не только написал записку на бумаге, но и тщательно свернул её несколько раз. Во-вторых, записку надо было доставить в больницу, лично в руки Ангелины Степановны или Ани. Что может связывать конюшню и больницу? Разумеется, Юзер, то есть Олег.

Галя мечтала увидеть тех, о ком она думала всё последнее время. Может быть, Олег и Вера, а может быть, даже и бабушка, хотят куда-то поехать? Возможно, они собираются в «Орлик»?

Галя сгорала от любопытства. Ей, ну просто нестерпимо хотелось хоть одним глазком заглянуть в записку. Но девочке много раз объясняли и родители, и в школе, что читать чужие письма, подглядывать, подслушивать – некрасиво и позорно. Письмо жгло руки, и Галя старалась бежать как можно быстрее, чтобы любопытство не успело возобладать над совестью.

Гале было одиннадцать лет. В школе она была почти отличницей. Сейчас были каникулы, но дети посткатастрофного времени с ранних лет старались помогать взрослым и не видели в этом никакого ущемления своих детских прав. Никто не заставлял их на каникулах трудиться, но праздное шатание по поселению было им непонятно и неинтересно. Около школы была доска, на которой писали, какими видами работ приглашают заняться школьников. Летом чаще всего требовались лишние руки на ферме, в садах и огородах. Больше всего нравился ребятне сбор ягод. Прополка вызывала меньше энтузиазма, но это было тоже необходимым делом. Мальчики любили проводить свободное время в различных мастерских. Часто бывало, что во время таких летних работ кто-то находил себе дело по душе на всю жизнь.

Но Гале казалось, что она определилась с профессией ещё два года назад. Тогда она сильно заболела: простыла настолько, что пришлось положить её в больницу. Сколько бессонных ночей провели над ней Ангелина Степановна и Аня! И смогли, сумели вырвать её из лап болезни. С тех пор Галя твёрдо решила посвятить свою жизнь медицине, чтобы тоже спасать человеческие жизни.

Однако, в этом году её решимость стать медиком несколько поколебалась. У девочки появился новый кумир – спасатель Вера. Как это благородно, рискуя своей жизнью, спасти человека от неминуемой смерти! Сколько сил, умения, выдержки надо приложить, чтобы вырвать юзера из лап Системы! Кем же стать: медиком или спасателем? Это был трудный выбор.

Когда только Юзера освободили, в школе был проведён урок, посвящённый этому событию. На этот урок пригласили Веру, и она рассказала ученикам, как всё произошло. Галя слушала с замиранием сердца, переживая каждый момент рассказа. А через месяц, перед самым окончанием учебного года к ним в класс зашёл и сам спасённый Юзер в сопровождении Веры. Ему показывали, как обучаются дети в поселении. Еще несколько раз Галя видела Юзера на улице. Все мысли девочки постоянно крутились вокруг событий этого года. Поэтому надо было понять её восторг, когда Ахмед вручил ей свою записку.

И вот она, больница! Галя постучала в окно, и почти сразу же на крыльцо выскочила Аня. Увидев Галю, она улыбнулась, хотя глаза были тревожными (девочка это сразу заметила):

– Здравствуй, Галочка, что тебе?

– Здравствуйте, тётя Аня, ой, Анна Витальевна (Галя уже взрослая, несолидно называть медсестру тётей), дядя Ахмед просил вам или Ангелине Степановне письмо передать! – Галя вручила Ане записку и вздохнула с облегчением. На душе сразу стало легко – соблазн был побеждён!

Аня тут же развернула послание, пробежала его глазами, и Гале показалось, что на её лице появилось облегчение.

– Сможешь подождать несколько минут? – спросила медсестра.

– Да, Анна Витальевна, я совершенно свободна, – отрапортовала девочка.

Аня скрылась за дверью.

– «Будет ответ писать», – сообразила Галя.

Но Аня показалась на крыльце без записки.

– Сбегай, пожалуйста в храм, дождись окончания службы и попроси отца Василия прийти в больницу. Скажи, что это важно и срочно. А потом снова вернись сюда, будет ещё задание.

Галя ринулась выполнять поручение. Интрига происходящего всё больше и больше захватывала её. Что случилось? Вдруг заболела бабушка? Или Юзер-Олег? Понятно тогда, что зовут священника. Но в этом случае, причём здесь Ахмед? Галя сломала себе всю голову, но никак не могла представить себе, какое событие объединяет всех этих людей. Одно ясно: это как-то связано с Юзером.

Священник, как только узнал о просьбе Ани, сразу же заторопился в больницу. А Галя побежала рядом. Отец Василий спросил, не знает ли она, что произошло. Но Галя смогла сообщить священнику только про записку Ахмеда.

– Странно, – сказал отец Василий. – Ладно, скоро узнаем.

Он зашёл в больницу, а Галя осталась ждать снаружи. Вскоре вышла Аня и попросила девочку передать на словах Ахмеду, чтобы тот, когда пойдёт на обед, зашёл ненадолго в больницу.

– Когда будешь говорить, смотри, чтобы никого посторонних рядом не было, и говори тихо, чтобы никто не подслушал. Спасибо тебе, Галочка, за помощь!

– Не за что, Анна Витальевна! Мне самой было приятно что-нибудь полезное сделать! – сияя от счастья, заверила девочка.

– Вот, возьми на дорожку, – и Аня протянула Гале свёрток, в котором оказались ещё тёплые пирожки с малиной.

– Спасибо! – уже на ходу поблагодарила Галя.

Ахмед, которого девочка вызвала за ворота конюшни (хотя там, кроме лошадей, никого не было, подслушивать некому) выслушал сообщение, кивнул и поблагодарил. А потом спросил, как её зовут, и любит ли она лошадей. А узнав, что очень любит, пригласил как-нибудь зайти, чтобы покататься верхом. Ура! Об этом Галя даже не мечтала. Далеко не всех детей учит ездить верхом сам дядя Ахмед! Какой сегодня выдался на редкость удачный день! И Галя решила провести остаток этого дня около больницы: вдруг ещё кому-нибудь понадобится её помощь.

42. Ахмед

Олег скучал. Он сидел в кладовке на жёстком неудобном табурете и озирался по сторонам. На стенах висели уздечки, вожжи, хомуты, на полках лежали сёдла. На столе в углу были разложены какие-то инструменты, но Ахмед просил к ним не прикасаться, потому что Олег с непривычки может пораниться.

Заняться было решительно нечем. Олег с тоской вспоминал свою чистую и уютную комнату в больнице, вкусную стряпню Вали, занятия физкультурой на свежем воздухе с Ильёй, бабушкины рассказы о его, Олега, детстве (так ли уж сильно она его обидела, что надо было убегать?!), беседы с Михаилом Алексеевичем, внимание и заботу Ани и Ангелины Степановны… Всё это было сейчас там, без него! А он томился здесь. А главное: Вера. Вера! Ведь он убежал именно из-за того, что не хотел разлучаться с ней! А вышло, что он сидит здесь в полном одиночестве! А Вера где-то там. Ищет ли она его? А вдруг ей надоело с ним возиться? Тем более, что он вынужден был честно признаться себе, что ведёт себя иногда не самым лучшим образом. Олег пригорюнился. Ну почему, почему он постоянно совершает поступки, о которых потом жалеет?

Может быть вернуться? Но тогда бабушка решит, что он согласен уехать с ней в какой-то незнакомый «Орлик». Нет, ни за что! Но что же будет дальше? Олег впервые задумался о своём будущем. Он вдруг понял, что не может всё время жить в больнице, что у него нет жилья, он ничего не умеет делать. Кто же его будет всю жизнь кормить бесплатно? Как всё просто было в Системе, и как сложно здесь! Но здесь – Вера! И ради неё он готов преодолеть любые трудности. Надо только взять себя в руки и проявить упорство, хотя бы такое, какое проявлял он когда-то в борьбе за регалии.

Его мысли прервал Ахмед:

– Ну, как ты, дорогой? Не скучаешь? Извини, что не могу тебе много времени уделить – работы полно. Всем ведь лошади нужны, а чтобы они трудились исправно, они и ухожены должны быть, и накормлены, и почищены, и сбруя должна быть в порядке, и стойла чистые. Помощники у меня есть, конечно, одному не справиться, но следить за всем я должен сам. Я ведь с детства при лошадях, всё о них знаю.

– Ахмед, а ты Катастрофу помнишь? – спросил Олег.

– Как не помнить, я как раз перед этим в ваши края попал…

– В наши края? – удивился его собеседник. – Как это?

– Понимаешь, страна, в которой мы жили до Катастрофы, очень большой была. И много разных народностей в ней проживало. И у каждой народности было своё место на этой земле. Мой народ жил в горах. Как же мне рассказать тебе, дорогой, какой прекрасной была моя родина! Как можешь ты себе представить заснеженные вершины гор и зелёные равнины у их подножья…

– А я знаю, я там много раз бывал, – перебил его Олег. – Там в горах драконы водятся, и замок самого главного дракона – тоже там!

– Нет в горах никаких драконов, дорогой! И вообще нигде нет – кроме одного дракона – Светоносца. Он настоящий шайтан.

– Кто такой шайтан? – заинтересовался Олег.

– Шайтан – значит, злой дух. Вот и морочил он вам голову сказками о драконах, чтобы сильнее вас поработить. Хватит о нём. Давай я тебе лучше о своей родине расскажу.

Народ наш был маленький, но мудрый и мужественный. Много в нём было отважных воинов. А что больше всего нужно воину? Верно, сильный, выносливый и резвый конь. И с древних времён занимались в наших краях коневодством. Порода наших лошадей славилась на всю страну. Не было им равных ни по скорости, ни по красоте.

В старину никакое хозяйство не могло обойтись без лошадей, на них ездили по разным делам, возили грузы, пахали. На них воевали. Много вывели разных пород. А потом во всех этих сферах жизни лошадей вытеснили машины. Но совсем человечество расстаться с лошадьми не захотело. Они стали использоваться для спорта, отдыха, для красоты. И тут лучше наших скакунов не было.

У моего отца был свой конезавод. Все стены в его кабинете были увешаны почётными грамотами, дипломами, вымпелами и медалями, которые получали наши питомцы. И со всей страны съезжались к нам любители конного спорта, чтобы полюбоваться или даже купить наших красавцев. У моего отца было четыре сына, я – самый младший. Все мои братья один за другим закончили факультет коневодства в сельскохозяйственной академии. Ведь чтобы заниматься разведением породистых лошадей надо знать очень много всего. Я получил диплом последним и, вернувшись в родное селение, скоро женился.

(Олег навострил уши, тема женитьбы очень его интересовала).

– Ах, дорогой, как тебе описать красоту наших девушек-горянок? Стройный стан, глаза, как у горной серны, косы, как два чёрных потока струятся ниже талии. Грация, как у лани. И при этом скромны, добры, домовиты, всё у них в руках спорится. Вот на самой красивой из них, на Патимат, я и женился. И счастью моему не было конца. Но вскоре приехал из здешних мест один состоятельный человек, любитель и знаток лошадей. У него был свой конно-спортивный комплекс и ипподром. Посмотрел он на наших коней и купил двух жеребцов: Восторга и Урагана. Заплатил за них и договорился о доставке. Везти жеребцов надо было в специальном вагоне, а поскольку груз был чрезвычайно дорогой, за ним в пути полагался постоянный присмотр. И отец послал меня.

Знаешь, дорогой, в наших краях чтут и уважают старших. Слово отца – закон для сына. И я стал собираться в дорогу. Но моя молодая жена Патимат упросила меня взять её с собой. Она ещё ни разу не покидала нашего селения и очень хотела посмотреть на мир. Отец Патимат работал на нашем конезаводе, поэтому моя жена с детства знала всё об уходе за лошадьми. В дороге она была бы мне не обузой, а помощницей, и мой отец разрешил нам ехать вдвоём.

Мы благополучно доставили ценный груз по указанному адресу, полюбовались на других лошадей нашего покупателя, а потом направились на вокзал, чтобы приобрести билеты до Москвы и несколько дней побыть в столице.

И вот тут-то всё и случилось. Земля под нашими ногами содрогнулась так сильно, что мы упали. Нас с Патимат спасло только то, что в тот момент мы ещё не подошли к зданию вокзала, которое моментально превратилось в развалины.

Тебе уже не раз рассказывали, дорогой, как в один миг перестал существовать и тот город, и другие города и селения по всему лицу Земли. Не буду повторяться. Кругом горели пожары, слышались рыдания, все были испуганы и растеряны. Но что было делать нам с Патимат? В городе мы знали только одного человека – нашего покупателя. Мы добрались до ипподрома, но он был разрушен. Владельца мы так и не нашли. Многие лошади погибли. С переломанной спиной лежал наш Ураган. А Восторг исчез.

Несколько дней не знали мы, что делать. Как вернуться домой, живы ли наши родные? У нас не было крыши над головой, ели мы продукты, которые удавалось найти в разрушенных супермаркетах. Помощи ниоткуда не пришло. Что было делать? Идти через полстраны пешком? Патимат могла бы не выдержать такого пути, тем более, что она мне призналась, что ждёт ребёнка. И что делается на нашей родине, было неизвестно. Что, если мы даже доберёмся до родных мест, а вдруг окажется, что наших близких нет в живых? Так прошло некоторое время, и в городе появилась шайтанская видеоустановка. Мне сразу не понравился этот Координатор, его сладкие речи и льстивые обещания. У нас с Патимат ни разу даже мысли не возникло откликнуться на его призывы. Но делать что-то надо было, время летит быстро, когда Патимат придёт пора разрешиться от бремени, как тогда быть? Да и зима в ваших краях наступает раньше, чем на нашей родине, и холода гораздо сильнее. Но никак не мог я сблизиться ни с кем из окружающих меня людей, чувствовал себя чужим. Помог случай.

Я видел, что часть местных жителей приступило к обустройству жизни в новых условиях. И, конечно, им нужны были лошади. Я иногда с горечью наблюдал, как какой-нибудь породистый рысак бродил по загородным полям, питаясь вместо овса и специальных кормов одной травой. Сердце моё сжималось от жалости, но что я мог поделать? И вот однажды я заметил, как кто-то из местных жителей приманивает одну из таких лошадей, чтобы поймать её. Но норовистое, да ещё и одичавшее за несколько месяцев животное увёртывалось и не давалось. Я решил помочь, и вскоре лошадь была поймана. Она артачилась и сопротивлялась, но я умел обходиться с такими гордячками, и лошадь вскоре покорилась.

Человек, которому я помог, был очень рад.

– Как у тебя ловко получается! – похвалил он меня. – Приходилось раньше с лошадьми работать?

Я кратко пояснил ему, кто я.

– Послушай, ты же для нас просто клад! Почему тебя не видно на собраниях поселян?

Я объяснил ему, что я другой нации и другой веры. Но он возразил:

– А причём здесь это? Самое главное, чтобы ты человеком был порядочным. А твоя вера – это твоё личное дело, и какой ты нации – тоже никакого значения не имеет.

– Я не один, – сказал я. – Со мной жена, и она ждёт ребёнка.

– Тем более, о жене тоже надо подумать, и о будущем ребёнке. А там, как сложится. Если узнаешь, что родные живы, всегда можешь на родину вернуться. Жену твою мы устроим, не дадим пропасть. А ты нам только помоги лошадей поймать, да научи, как ухаживать за ними. Мы ведь почти все в городе выросли, лошадей только на картинках и видали.

Мне было жалко разбежавшихся лошадей, ведь без помощи человека зимой они все могли погибнуть. Мне хотелось помочь строителям селения. Я видел их мужество, упорство и уважал их за то, что они предпочли тяжёлый труд сладким посулам Координатора. И я чувствовал свою ответственность перед моей семьёй – Патимат и нерождённым ребёнком. Поэтому я согласился и стал членом нашей общины, жителем этого поселения.

Вот так, дорогой я здесь и оказался. И ни разу не пожалел. Все мне за эти годы стали родными, всех я уважаю и люблю. И меня тоже все любят и уважают. Хотя и о родине своей я скучаю, и о родных, что там остались…

– А как твоя… Патимат? – спросил Олег (всё, что касалось семейных отношений, вызывало его особый интерес).

– А моя Патимат всё такая же красавица, как двадцать лет назад. И четверо детей у нас. Старший Расул, ему девятнадцать лет. Родился в первый год после Катастрофы в крестьянской избе. Потом ещё две дочери-красавицы – Асият и Манаба и самый маленький – сын Рустам, ему пять лет. Так что, дорогой, я счастливый человек!.

Ну ладно, мы с тобой заговорились, а меня к обеду моя Патимат заждалась. Я пошёл. Сиди тихо, из кладовки не выходи, а то тебя увидит кто-нибудь. Не забывай, ты же ведь прячешься.

– Я с тобой пойду, – попросился Олег.

– Нет, дорогой, кто-нибудь увидит тебя, твоей бабушке скажет где ты. Нет, сиди здесь, дорогой! Прятаться, так прятаться. Ты же мужчина. Раз решил – надо делать. И, знаешь что, давай я тебя лучше запру. А то найдёт кто-нибудь тебя. Не бойся, я скоро вернусь, поесть тебе принесу.

И с этими словами Ахмед исчез, притворив за собой дверь и щелкнув задвижкой.

43. Совещание в больнице

За столом собрались все те, кто принимал самое активное участие в судьбе Юзера-Олега. В самом деле, надо было серьезно подумать над его будущим.

Когда Галя принесла записку от Ахмеда, всем стало легче на душе. Олег находится в безопасности, под надёжным присмотром. Но как поступить дальше? Не может же беглец всё время пребывать в кладовке конюшни? Он, конечно, окреп под бдительным присмотром медиков, но всё же ему не слишком полезно сидеть без движения в душном чулане. И как быть с конфликтом, ставшим причиной побега?

Михаил Алексеевич предложил пока не делать никаких попыток насильно вернуть Олега под кров больницы. Он должен подумать и сам осознать, что такие порывы не могут ничего решить, а только усугубляют конфликт. Бывший Юзер, сказал психолог, должен начать учиться контролировать свои поступки и отвечать за них. Иначе ему будет трудно жить среди людей. А если ему всё время потакать и вести за руку, то в нём будут крепнуть заложенные в Системе эгоистические черты характера, и это будет дурная услуга. Так что, нынешнее испытание должно пойти ему на пользу. Тем более, что он не один. Ахмед – человек мудрый и ответственный, на него вполне можно положиться.

Все согласились с доводами Михаила Алексеевича.

Как раз в это время в больницу подошёл и отец Василий. Узнав, в чём дело, он поддержал психолога. Олегу пора взрослеть и самому решать свои проблемы, а не бежать от них.

Далее предстояло решить очень важный, ключевой вопрос: где будут жить воссоединившиеся бабушка и внук. Ксенья Романовна уже согласна была перебраться на жительство в «Малое стадо», раз так хочется Олежке. Жалко было ей покидать места, ставшие родными, знакомых, подругу Нину Петровну, с которой много лет прожила в одной комнате в мире и согласии. Но что поделаешь, она уже немолода, а у Олега вся жизнь впереди, ему выбирать, где эта жизнь будет протекать. Только как же быть с жильём? Не могут же они всё время обретаться в больнице? Старушка была растеряна.

– Что ж, думаю, эту проблему можно решить. Тут главное в другом, – сказал отец Василий. – Оставаться Олегу и Ксенье Романовне в «Малом стаде» или уехать в «Орлик» должен решить человек, из-за которого наш беглец категорически отказываетсяпокидать наше поселение.

Священник выразительно посмотрел на Веру, и она густо покраснела.

– Вера, – продолжал отец Василий, – оказывается, недостаточно было спасти человека и привезти его в поселение. Вышло так, что он привязался к тебе всей душой. Ты для него – главный человек в этом мире. Так вот, если Олег с бабушкой останутся у нас, а ты вдруг осознаешь, что он – не тот человек, которого ты хочешь всегда видеть рядом с собой и полюбишь кого-то другого, то для него это может стать настоящей трагедией и разрушить его жизнь. Если ты допускаешь мысль, что такое возможно, то ему лучше сразу, прямо сейчас переехать в «Орлик». Он переболеет, перестрадает, но после, возможно, сумеет заново построить свою жизнь. Ну, что скажешь?

Вера опустила голову и молчала.

– Ты же понимаешь, Вера, что Олег, несмотря на свою любовь к тебе (это очевидно для всех), характер имеет сложный, исковерканный Системой. Хватит ли у тебя сил, и желания день за днём, год за годом прилагать усилия, чтобы терпеть и сглаживать эти недостатки?

– Я буду очень стараться, – прошептала Вера.

– Ну что же, будем надеяться, что всё образуется. Все мы, разумеется, будем помогать чем только сможем. Любовь способна творить чудеса.

Психолог согласно кивнул.

– Так, самый главный вопрос мы решили. Теперь следует подумать и о житейских деталях, без которых жизнь, увы, невозможна. Само собой разумеется, что ни Олег, ни Ксенья Романовне не в состоянии сами построить себе жильё. Значит, этот вопрос надо вынести на заседание Совета поселения. Я, как член Совета, буду ходатайствовать о строительстве дома для этой семьи на новой территории.

Все закивали головами. Поселение за последние годы сильно разрослось, и было решено присоединить к нему обширный участок соседней земли для строительства новых домов.

– А сколько времени Олегу в конюшне сидеть? – с волнением в голосе спросила Аня. – Ему это вредно.

– Ему ещё вреднее, если мы будем постоянно вокруг него бегать и переживать за него. Это самый верный способ вырастить эгоиста, – строго ответил Михаил Алексеевич.

В этот момент в окно постучали, и через несколько секунд в комнату в сопровождении Ани вошёл Ахмед. Он приветливо поздоровался и озарил всех своей белозубой улыбкой.

Все окружили вошедшего:

– Ну что? Как он там?

– Всё в порядке, уважаемые, – успокоил Ахмед. – Сидит в кладовке, думает о жизни. Вижу, жалеет, что сбежал, кушать хочет, скучает, переживает. В общем, полагаю, на пользу ему пойдёт это событие. Если до вечера не одумается, я его на ночь там же устрою. Кажется мне, что он сам должен захотеть вернуться, а если его насильно вернуть, то он каждый раз чуть что, убегать будет. Недостойно для мужчины.

– Вы правы, Ахмед, – согласился психолог, а отец Василий тоже кивнул головой.

– А ночью ему не холодно будет? – забеспокоилась Аня.

– Нет, я ему из дома овечьи шкуры принесу, они тёплые. Но кажется мне, уважаемые, что этого не понадобится, и вечером он обязательно к вам вернётся. А сейчас, простите, пойду, надо ещё принести ему еды какой-нибудь, а то он с утра только краюху чёрного хлеба съел, опасаюсь, как бы не ослабел от голода.

С этими словами Ахмед распрощался и ушёл.

44. Возвращение

Олег встал и подёргал дверь. Заперто. На мгновение ему стало не по себе: а вдруг Ахмед забудет про него, и он навсегда останется здесь и умрёт от голода? Но потом он возразил себе, что Ахмед – хороший человек и никогда так не поступит.

Олег снова сел на табуретку и задумался. Ну почему, почему всё так сложно? В юзерхаузе он в случае сомнений всегда мог спросить совета у Анализатора. Правда, сейчас выяснилось, что советы эти не шли бывшему Юзеру на пользу, но зато он так избавлялся от волнения и не терзался выбором. Ну где, где сейчас взять советчика, кто ему поможет? С Верой ему об этом говорить нельзя, она не должна пока знать о его чувствах. Сначала (он так решил про себя) надо добиться каких-то успехов в этой новой жизни, а потом уже признаться Вере в своих тайных мечтах. Михаил Алексеевич, конечно, человек умный и Олега понимает, но о его отношении к Вере ничего не знает, вдруг тоже скажет, что надо уезжать в «Орлик»? Отец Василий?

И тут Олега осенило! Отец Василий говорил, что у него, у Олега, есть свой собственный Ангел-хранитель! И что если его попросить о чём-то самом важном, то он обязательно поможет!

Но как с ним поговорить? И Олег нерешительно позвал:

– Ангел, Ангел, ты здесь? Ты слышишь меня?

Никто не ответил, но Олег вспомнил, что ангелы дают себя увидеть только в самых редких случаях. Но всё равно находятся рядом с теми, кого опекают. Эти мысли ободрили беглеца, и он продолжал:

– Слушай, Ангел, помоги мне. Мне очень-очень нужна твоя помощь, правда. Понимаешь, не хочу я ехать в этот «Орлик». Помоги мне сделать так, чтобы здесь остаться. С Верой. И пусть бабушка тоже с нами будет. И знаешь, Ангел, я неправильно сделал, что убежал. Бабушка, наверное, переживает. Она столько лет мечтала меня найти, а я вот так… И Вера, наверное, сердится на меня, что я так поступил. Ангел, сделай, пожалуйста, чтобы они не обижались. Я постараюсь больше так не поступать. Я, правда, хочу, чтобы всё было по-хорошему, но почему-то иногда получается наоборот. Ангел, помоги мне, я очень прошу!

Олег опять прислушался, но кругом было тихо. Однако в душе его что-то смягчилось, как будто растаяло. Или это ему показалось?

Через какое-то время Олег, наконец, услышал в конюшне шаги, щёлкнула задвижка, и в кладовку зашёл улыбающийся Ахмед. В руках у него был увесистый узел. Когда его развязали, перед Олегом оказалась большая пиала с ещё горячим пловом, лепёшки, пирожки (совсем не такие на вид, как те, что пекла Валя) и большой термос с чаем.

– Вот, угощайся, дорогой. Всё домашнее, вкусное, Патимат сама готовила. Кушай, на здоровье!

Олега не надо было уговаривать. Он здорово проголодался и с энтузиазмом налёг на еду. Как же было всё вкусно!

Ахмед наблюдал за ним с улыбкой. Когда Олег насытился, он сказал:

– Ну, дорогой, сиди, отдыхай. А я пойду, работы много. Сейчас начнут лошадей возвращать, которых утром для разных работ забрали. Надо всё проверить, осмотреть, в стойло отвести, корм задать. Много забот. До вечера не смогу к тебе зайти.

– Подожди,– попросил Олег. – А потом что?

– А потом я домой схожу, ужин тебе принесу, ночлег устрою.

– Где?

– А здесь же. Ты не беспокойся, дорогой, тебе и тепло будет, и мягко. А вообще-то настоящему мужчине всё равно, где спать, он может и на голой земле, если надо, выспаться. А ты же настоящий мужчина?

– Я тоже один раз спал на земле! – похвастался Олег. – Там, в лесу, когда мы из посёлка юзеров ушли.

– Ну вот и хорошо, дорогой! А сейчас будет ещё приятнее ночевать. И теплее, и что-нибудь мягкое я тебе подстелю.

Но перспектива ночевать в кладовке при конюшне, да ещё и в одиночестве, не казалась беглецу такой уж хорошей идеей.

– А можно, я у тебя дома переночую? – попросил он.

– Ну что ты! Мы всегда рады гостям, вот закончишь прятаться, прошу, приходи, все рады тебе будут. А сейчас, раз уж ты здесь от бабушки прячешься, нехорошо по гостям ходить. Она, бедная, переживает сейчас. Только внука нашла, столько лет об этом мечтала, а он взял и убежал, и неизвестно, где находится. Честно тебе скажу, жалко мне эту уважаемую женщину. Она, наверное, плачет сейчас там, в больнице, а ты по гостям ходить хочешь, дорогой. Нехорошо это. На моей родине так со старыми людьми себя не ведут. Ну ладно, отдыхай, пойду я, некогда мне, дел много.

Ахмед удалился, и Олег снова остался один. На душе почему то сделалось муторно. Он нахмурился и о чём-то глубоко задумался.


Девочка Галя решила не покидать свой наблюдательный пост, и, действительно, произошло несколько важных событий.

Примерно через час в больницу пришёл Ахмед. Галя этого ждала, ведь она сама передала ему просьбу Ани. Он пробыл там недолго, вскоре вышел и зашагал в ту сторону, где был его дом.

– «На обед пошёл», – догадалась Галя.

Прошло ещё часа полтора. Из больницы вышел отец Василий. Он осмотрелся и сразу направился к скамейке, на которой сидела Галя. Девочка вскочила.

– Сидишь? – спросил священник.

– Сижу, – согласилась Галя. Ей почему-то было немного стыдно. Получалось, что она шпионит.

– И долго сидеть собираешься? – поинтересовался отец Василий.

– Не знаю, – пробормотала Галя, а потом прибавила: – Вдруг кому-нибудь надо будет записку отнести…

– Желание помочь, это хорошее качество, но сдаётся мне, что здесь ещё и любопытство. Так?

– Так, – честно призналась девочка, опустив голову.

– Ну ладно. Будем на этот раз считать, что ты выполняешь моё задание. Родители тебя не потеряют?

– А я им могу передать, что у меня задание, и что я приду поздно.

– Ну, смотри. Нельзя близких волновать. Так вот, о чём хочу тебя попросить. Подежурь здесь, пока не стемнеет. Если увидишь, что вечером в больницу кто-то пришёл, не врач, а кто-то другой, беги ко мне и сообщи. Договорились? Только после отбоя сразу домой!

– Хорошо! – обрадовалась Галя. – А если до отбоя никого не увижу?

– Тогда ко мне не надо, сразу домой. Всё ясно?

– Да, да, – с готовностью откликнулась девочка.

– Ну, хорошо, я на тебя надеюсь.

И священник, благословив Галю, удалился.

Какое-то время девочка сидела одна, мимо проходили иногда взрослые поселяне, но для Галиной цели они не годились. Наконец она заметила третьеклассника Даню и окликнула его. Даня подошёл к скамейке.

– Чего тебе? – солидно спросил он.

– Даня, у тебя есть немного времени? Слушай, Даня, сбегай к моей маме на склады, скажи, что я сегодня приду поздно, пусть они с папой не волнуются.

– А сама чего не сбегаешь?

– Не могу. У меня задание.

– Какое? – равнодушном тоном спросил Даня. Ему было очень любопытно, но он не подавал вида.

– Важное. И секретное. И мне уходить с этого места никак нельзя.

– Ладно, схожу, – согласился мальчик, надеясь, что потом Галя всё же доверит ему свою тайну.

Он уже повернулся, чтобы уйти, но Галя окликнула его:

– Хочешь пирожок? Вкусный. Это тётя Валя из больницы испекла.

Кто же откажется от пирожка! Он, действительно, был очень вкусным, с малиной. Даня на ходу жевал его и сопоставлял факты. Галя сидит рядом с больницей, пирожок тоже оттуда. Значит, и секретное задание тоже связано с больницей. А в больнице кто? Юзер, то есть Олег, и его бабушка. Интересно. Интересно, но непонятно.

Тем временем, Олег продолжал сидеть в кладовке, которая ему уже изрядно надоела. За дверью происходили интересные вещи, но Ахмед велел сидеть тихо и не высовывать носа. То и дело слышались человеческие голоса, раздавалось ржание и фырканье лошадей, их топот по деревянному настилу. Потом голос Ахмеда. Он ласково разговаривал с лошадьми на каком-то незнакомом гортанном наречии.

– «Вот, у всех интересные дела, все нужны друг другу. А я никому не нужен, сижу здесь один», – и Олегу стало так жаль себя, что он чуть не заплакал (хотя, надо признаться, плакать он тоже почти не умел).

– Ангел, – позвал он, – как думаешь, если я сам домой вернусь, заставит меня бабушка в «Орлик» ехать?

Ангел молчал, но Олег вдруг понял, что обязательно надо вернуться. Надо сделать этот шаг, надо переломить своё упрямство. Ну а с отъездом можно будет что-нибудь решить потом.

И не перспектива ночёвки в конюшне пугала беглеца, а тоска по людям, которые стали ему близки и дороги и чувство вины перед ними.

Свет, поступающий в кладовку через маленькое окно, становился всё слабее. На поселение спускались сумерки.

Наконец, покончив со всеми делами в кладовку зашёл немного уставший Ахмед.

– Ну как ты, дорогой? Подожди, сейчас домой схожу, принесу тебе поесть и ночлег приготовлю…

– Не надо, – перебил его Олег. – Я домой пойду.

– Домой? Это ты правильно решил. Как настоящий мужчина. Нельзя от трудностей убегать. Их надо преодолевать. И успокоишь всех, они же волнуются за тебя. А ещё я тебе советую, дорогой, извинись перед своей бабушкой. Нельзя старого человека волновать и огорчать. А насчёт отъезда в «Орлик» не волнуйся, насильно никто тебя увозить не будет. Придумаем, как сделать, чтобы всем хорошо было.

– Я пошёл, – сказал Олег.

– Постой, я провожу тебя, уже темно, вдруг заблудишься.

Олег не стал возражать. Ему самому не очень-то хотелось идти по ночным улицам в одиночестве.

А Галя всё продолжала наблюдать за всеми входящими и выходящими из больницы.

Вскоре после отца Василия удалился психолог Михаил Алексеевич. Потом, через пару часов вышла Вера. Уже начинало темнеть, когда в больницу зашла врач Ангелина Степановна, а через полчаса из дверей больницы вышла Аня и заторопилась домой. Все это было вполне обычным: Аня и Ангелина Степановна по очереди дежурили в больнице по ночам. Случится ли сегодня ещё что-нибудь? Самым удивительным для Гали было то, что ни Олег, ни бабушка за целый день не вышли из больницы. Неужели кто-то заболел? Но тогда причём здесь Ахмед? И о чьём возможном приходе вечером просил сообщить отец Василий? Нет, ничего не понятно!

Пока Галя ломала себе голову над этими загадками, она вдруг заметила в свете луны, что к зданию больницы приближаются две фигуры. В одном человеке она сразу же признала Ахмеда, а вторым был… Галя не могла поверить своим глазам: это был Юзер-Олег! Вон оно что! Значит, бывший юзер всё это время был в конюшне! Вот это да!

Ахмед и Олег попрощались на крыльце больницы. И Олег в первый раз в жизни (послеюзерской жизни!) произнёс:

– Спасибо.

Ахмед постучал в окно, и на крыльце показалась Ангелина Степановна. Она впустила Олега в помещение, а Ахмеда поблагодарила и попрощалась с ним. И вскоре тот шагал к себе домой, очень довольный тем, как закончилась эта история.

А Галя во весь опор неслась к домику священника, чтобы передать ему важную новость. Она надеялась, что её сообщение порадует отца Василия. Так и вышло. Он поблагодарил Галю за хорошую весть, сунул ей гостинец – пакет с печеньями, которые испекла матушка, и попросил без задержки бежать домой, чтобы родители не волновались. Галя не могла удержаться, чтобы не сгрызть пару печенюшек по дороге. Она очень проголодалась, а пирожки закончились ещё днём. Удар колокола, извещающего поселян о том, что наступила полночь, застал Галю как раз в тот момент, когда она переступала порог родного дома. Да, прошедший день выдался удивительно богатым на непривычные и загадочные события! И она, Галя, была их участницей!

Ангелина Степановна встретила Олега очень спокойно (они договорились отнестись к бегству юноши так, как будто ничего необычного не случилось). Она не стала его спрашивать, ни о том, где он был весь день, ни о причинах его отсутствия. Врач, повинуясь своему профессиональному долгу только задала вопрос о том, как Олег себя чувствует. Затем сообщила, что бабушка уже легла спать, а Вера ушла домой, прибавила, что на ночь есть вредно, поэтому Олегу лучше всего сейчас пойти и лечь спать, и пожелала ему спокойной ночи.

Так закончился для бывшего Юзера этот суматошный, нервный, но что-то изменивший в его душе день.

45. Земляника

На следующий день Олег проснулся со смятением в душе. Вчера Ангелина Степановна не стала его ругать и упрекать, разговаривала так, как будто ничего не произошло. Её, конечно, не было вчера при побеге Олега из больницы. Вдруг она ничего не знала? Хотя вряд ли. Олег никогда не приходил так поздно, а она даже не удивилась…

Как пройдёт встреча с бабушкой? А с Верой? Олег трусил. Ему пришлось собрать всё своё мужество, когда он заходил в комнату бабушки.

Ксенья Романовна уже встала. Она сидела за столом и смотрела на внука не с укором, а с любовью и небольшой грустью.

– Олежка, милый, как я рада, что ты вернулся. Я уж так переживала за тебя, – на глазах старушки навернулись слёзы, которые она старалась сдержать.

Олег решился:

– Бабушка, прости меня. Я вчера себя неправильно вёл. Сам не знаю, почему. Просто делаю что-то, а потом оказывается, что неправильно сделал. Я вчера тоже переживал и скучал, – но тут же добавил: –'а в «Орлик» я всё равно не поеду!

– Родной ты мой, разберёмся мы, где дальше жить будем! Главное, что мы нашли друг друга, что мы вместе!

У Олега отлегло от сердца. Пришедшая вскоре Аня тоже не стала выяснять отношения, но держала себя с Олегом чуть холоднее, чем обычно. Его это огорчало.

Вера запаздывала, и следующим посетителем стал Михаил Алексеевич.

– А, ты уже на месте? – отметил он. – А я уж, было, думал, что опять впустую пришёл. Ну что, беседовать сегодня будем? У тебя, наверное, много новых вопросов появилось?

Так и было. Олег привык к доброжелательному и обстоятельному психологу, ему хотелось с кем-то обсудить вчерашний день, и он приступил к рассказу, начиная с утренней ссоры с бабушкой и необдуманного стихийного побега из больницы. Он рассказывал подробно, но тщательно избегал говорить о причине, которая побудила его к такому поведению. Особенно детально он попытался описать те неприятные ощущения, которые испытывал во время своего добровольного заточения. И это был не голод и не отсутствие привычных удобств, а какое-то недовольство собой, которое мучало его до той поры, пока он не вернулся под крышу больницы и, особенно, пока не извинился перед бабушкой.

Психолог выслушал и кивнул головой:

– Это называется: «муки совести».

– Какие, какие муки? – удивился бывший Юзер.

– Как тебе проще объяснить. Ну вот, смотри: в механизмы или приборы встраивают такие клапаны или предохранители, или реле, которые не позволяют этим устройствам сломаться, прекращают их работу, если им грозит поломка. У человека в душе тоже есть такое устройство. Когда он поступает неправильно, причиняет людям неудобства, страдания, совершает некрасивые поступки, совесть начинает укорять человека, да так, что ему становится невмоготу. И до тех пор терзает его, пока тот не исправит своё поведение. Так душа предохраняется от поломки. Многие считают, что совесть – это голос Бога в душе человека. К сожалению, бывают такие люди, у которых совесть начисто отсутствует. По сути, это несчастные люди, духовные калеки. Много зла они причиняют окружающим, и за это их никто не любит. Вас в юзерхаузах всеми способами пытались лишить совести. Такие люди нужны Системе. И я очень рад, что твоя совесть не погибла, что она возрождается и оживает в тебе. Это поможет тебе стать хорошим человеком. Только старайся всегда прислушиваться к её голосу.

Ну, а что касается того, где вы с бабушкой будете жить, так этот вопрос можно решить спокойно, без истерики, так, чтобы все были довольны решением.

В этот момент в больнице появилась Вера, и Олег тут же забыл про психолога.

– Я вчера очень скучал, – признался юноша.

– А я вчера пришла, чтобы погулять с тобой, ждала тебя несколько часов, но ты так и не появился. Так что я не виновата, что ты скучал.

Олег признавал, что она совершенно права, и понуро стоял, не зная, как оправдаться. Потом он решился:

– Прости меня, я вчера вёл себя неправильно. Я буду очень стараться, чтобы больше так не делать.

– С бабушкой помирился? – спросила Вера. Олег кивнул. – Ну ладно, тогда я тоже тебя прощаю, но прошу так больше не поступать никогда.

– Я буду стараться, – повторил Олег.

Потом он снова обратился к психологу:

– Почему это так? Я иногда чувствую себя маленьким мальчиком, как в том сне из детства. И мне хочется любить бабушку и других людей. А иногда вдруг я чувствую себя Юзером, и мне нет ни до кого дела. Самое главное: сражения, победы, добыча вирталеров и регалий. Я уже понимаю, что всё это пустое, но что-то прямо тянет меня в тот мир, и я начинаю всех ненавидеть! Ну почему это? – закончил он с отчаянием.

– Не переживай. Ты очень долго пробыл в плену у Системы. Такое не может пройти сразу. Много времени тебе в голову вбивали весь этот бред. Вот погоди, наладишь свою жизнь, с осени приступишь к учёбе (тебе ведь надо догнать своих сверстников), узнаешь много интересного и важного, найдёшь себе дело по душе, и сам не заметишь, как всё реже и реже будешь вспоминать о своём юзерском прошлом. Посмотри на Славика, ему ведь тоже было сначала так же тяжело, как тебе. Но сейчас он полюбил жить в реальности и рад, что сумел вырваться из Системы. Потерпи. А мы всегда будем рядом, поможем в случае чего.

Вера, как там на улице погода? Когда я сюда шёл, была прекрасная. В лесу сейчас хорошо. Грибы уже встречаются, земляники полно. Не сходить ли вам с Олегом прогуляться? А то он вчера весь день сиднем просидел в духоте, а это не слишком полезно для здоровья.

Вскоре молодые люди уже бродили по лесу, губы их были измазаны сладким соком земляники. Олегу она очень нравилась, и он внимательно высматривал под ногами красные капельки ягод и отправлял их себе в рот. А Вера собирала сорванные землянички в ладонь, а когда та наполнилась, протянула её Олегу:

– Хочешь?

Он удивился:

– А почему сама не ешь? Не нравится?

– Почему, очень нравится. Просто, я тебя угостить хочу.

Что то дрогнуло в душе юноши. Он съел пересыпанные в его ладонь ягоды, потом несколько секунд смотрел на Веру, и вдруг взял в свои руки обе Вериных, перепачканных земляничным соком ладошки.

Это было так необычно для его поведения, что Вера слегка испугалась. Всегда отстранённый и избегающий чужих прикосновений Олег (только раз, повинуясь инстинкту и сильным эмоциям он при первой встрече уткнулся в бабушкины колени, но потом стал уклоняться даже от её попыток погладить внука по голове), так вот, этот Олег, бывший Юзер, сжимал Верины руки и каким-то изменившимся голосом твердил:

– Вера, я хочу всегда быть с тобой, всегда, всегда, всегда…

Вера была тронута до глубины души и успокоила Олега:

– Конечно, мы всегда будем вместе. Обещаю.

Итак, обещание было дано и его надо было выполнять. И у Олега, и у Веры на душе стало как-то легче, юноша отпустил Верины руки, и они снова побрели по лесу. Девушка учила Олега различать грибы. Он уже пробовал их, и они ему очень нравились. Но он недоумевал, почему самые красивые и такие нарядные, с красными, словно лакированными шляпками и в россыпи белых пятнышек-чешуек, Вера почему-то не то, что собирать, трогать не разрешает. Зато радуется неприметным на вид грибам, аккуратно срезает их и кладёт в корзинку.

– Знаешь, – поясняла девушка, часто красивое и манящее нас неожиданно вместо пользы может принести вред. Это как в Системе: показывали вам красивые картинки и вели к погибели.

Тогда Олег решил расправиться с вредоносными нарядными грибами, которые Вера называла мухоморами, и взял палку, но она его остановила.

– Погоди, не надо. В природе всё для чего-нибудь нужно. Мне как-то говорили, что лесные звери ими лечатся.

Лесных зверей Олег уже встречал. Чаще всего попадались на глаза шустрые рыжие белки, ловко взбегающие по стволам деревьев, Один раз они наткнулись на ежа, который удивил Олега тем, что сразу свернулся в клубок, ощетинился колючками и стал громко пыхтеть и вздрагивать, норовя уколоть протянутую Олегом руку. И ещё как то раз они спугнули зайца. Но его Олег рассмотреть не успел, так быстро тот подскочил и задал стрекача. Вера говорила, что в лесу водятся и другие звери: лисы, волки и даже медведи, последним двум на глаза лучше не попадаться. Олег видел их только на картинках.

Так бродили они по прекрасному летнему лесу, и были счастливы, как могут быть счастливы любящие друг друга люди, когда они вместе.

А в это же время члены Совета поселения собирались в здание управления по приглашению отца Василия, чтобы решить важный и неотложный вопрос.

Совет поселения – орган управления жизнью поселян сложился стихийно в первые годы. Тогда все, кто хоть как-то умел держать инструмент, занимались строительством. Также всем миром возделывали землю, ходили за скотиной. Надо было выживать. Никто не говорил: «Я не умею», вместо этого произносилась фраза: «Я попробую и постараюсь научиться». Но постепенно жизнь входила в колею, и среди поселян началось разделение по видам деятельности: к чему и у кого были способности и стремления. Появились строители, работники фермы, мастера, освоившие кузнечное, печное, гончарное дело. Появились собиратели и спасатели, дружина, охранявшая поселение. Конечно, высоко ценились профессионалы своего дела: врачи, учителя.

И если в первое время поселение решало любые вопросы всем миром на сходе, то потом поняли, что отвлекать такую массу людей от работы нецелесообразно. Тогда решили, чтобы каждая группа поселян, занимающаяся определённым делом, выбрала из своих рядов одного человека, которому доверяла бы представлять свои интересы и решать общие для всех вопросы. Выборщики потом рассказывали о принятых решениях в своих группах. Вот так незамысловато была организована общественная жизнь в поселении, но поскольку почти все поселяне были единодушны в своих взглядах, то положение вещей всех устраивало. Каждый член Совета мог в экстренном случай собрать Совет поселения для решения важного вопроса. Что отец Василий и сделал.

Когда все собрались, священник рассказал о том, что произошло вчера.

– Вопрос непростой. Вы все прекрасно понимаете, что мы отвечаем перед Богом за каждого спасённого юзера. Мы отвечаем за то, чтобы человек, вырванный из рук Системы, вернулся к нормальной жизни и заново обрёл человеческое достоинство. И этого непросто добиться. А теперешний случай особый. Никто из нас не станет спорить с тем, что воссоединение бабушки и внука – это особая Божья милость.

Но мало встретиться, надо наладить обычную человеческую жизнь в этой семье. Вы знаете, что Олег уже несколько месяцев живёт при больнице, хотя он сейчас и практически здоров. А теперь там находится и Ксенья Романовна. Хорошо, что в больнице сейчас нет других пациентов, но постоянно бабушка с внуком пребывать там всё же не могут. Вы знаете также, что Ксенья Романовна приехала к нам из «Орлика», где живёт уже много лет. Вчера она предложила внуку переехать к ней в «Орлик», но это вызвало бурный протест Олега. Он убежал из больницы и вернулся только поздно вечером. Сейчас уже все помирились, но уезжать из «Малого стада» Олег по-прежнему категорически не хочет. Конечно, не стоит потакать капризам, но, думается мне, это не прихоть, всё гораздо сложнее. Есть человек, с которым бывший Юзер ни за что не хочет расставаться, и по моим наблюдениям, это взаимно. Вправе ли мы разрушать это чувство и причинять страдания любящим сердцам? Ксенья Романовна ради внука согласна переехать в «Малое стадо».

– Да что и говорить об этом, и так всё ясно. Конечно, где же им жить как не у нас, – заговорили все хором.

– Я другого и не ожидал, – сказал отец Василий. – Только вы ведь все понимаете, дорогие братья и сёстры, что ни Олег, ни, тем более, его бабушка, сами себе жильё построить не смогут. Вот я и хочу вас спросить, можем ли мы всем миром помочь им? Что скажешь, Володя? Поднялся высокий, широкоплечий представитель от бригады плотников Владимир.

– Что я скажу? Новая территория уже прирезана к поселению, бревна для новых домов ещё в том году заготовлены с запасом. Хотели семь домов строить, а где семь, там и восемь. Думаю, справимся. А какой дом строить: семейный, малосемейный?

– Я полагаю, стройте с перспективой.

– Понятно. Думаю, бригада даже рада будет, не каждый год мы жильё для спасённого юзера строим. Пусть ему и его бабушке там хорошо будет жить!

– На складе для обустройства ещё одного дома вещей хватит, – доложила женщина (кстати, мама девочки Гали).

– Ну вот и прекрасно, – подвёл итог отец Василий. – Я не сомневался, что решение будет именно таким. Володя, как думаете, когда дом будет готов?

– Да я думаю, к Покрову справимся.

– Ну и замечательно. Спасибо всем, мои дорогие.

Так быстро и без лишней волокиты Совет решил судьбу Олега, его бабушки и ещё одного человека.

А Вера и Олег, тем временем, набрав полную корзину грибов, возвращались в поселение. Олег то и дело наклонялся и срывал алые ягоды земляники. Но на этот раз он не отправлял их в рот, а бережно собирал в ладонь.

– «Меня угостить хочет», – думала Вера.

Но они уже вышли из леса и подходили к поселению, а Олег всё так же бережно нёс собранные ягоды на своей ладони.

– «Да, я его немного переоценила, – с небольшой грустью призналась себе Вера. – Это он себе на полдник собрал».

Но Олег удивил и её, и всех. Когда они пришли в больницу, он сразу направился к бабушке и высыпал перед ней на стол горсть земляники.

– Это тебе, бабушка, они вкусные, попробуй.

– Ах ты, мой золотой, спасибо тебе, – Ксенья Романовна растрогалась. Ещё ни разу внук не проявлял к ней такого внимания.

– Он постепенно становится человеком, – шепнула Аня Вере. И та кивнула.

А через полчаса в больницу заглянул отец Василий.

– Я к вам на минутку с хорошей вестью. Сегодня состоялся Совет поселения, и на нём было принято решение построить до зимы дом для Ксеньи Романовны и Олега. Так что, с сегодняшнего дня вы считаетесь полноправными гражданами нашего поселения. И я вас с этим поздравляю. А сейчас простите, пора мне, скоро служба вечерняя начинается. И, благословив всех, отец Василий быстрым шагом удалился.

Как отличается день ото дня! Вчера Олег сидел в это время в кладовке при конюшне и терзался неуверенностью и раскаянием. А сейчас всё стало так чудесно!

И вдруг он услышал голос своей бабушки:

– Как всё сложилось хорошо, словно в сказке какой. О чём и желать ещё! Но сердце неспокойно у меня, что я вот так из «Орлика» уехала, толком и не попрощалась ни с кем, а я там шестнадцать лет прожила! Думала, на несколько дней уезжаю, а получилось – навсегда!

И Ксенья Романовна пригорюнилась. Все понимали её чувства. Вера предложила:

– А вы можете съездить туда на несколько дней, рассказать, как внука нашли, попрощаться, поблагодарить всех. Я уверена, лошадь вам дадут для этой поездки.

– Очень мне хочется Олежку им показать. Вот Нина Петровна обрадуется! Олежек, поедешь с бабушкой?

Олег немного отступил поближе к Вере. Он испугался подвоха: вдруг его привезут в «Орлик», да и заставят там остаться?

И он заявил:

– Я без Веры не поеду!

– А как же, и Верочка пусть обязательно с нами съездит. В прошлый раз она «Орлика» почти и не увидела. А там красиво, есть на что посмотреть. Поедешь с нами в «Орлик», Верочка?

– Конечно, я с удовольствием, – подтвердила Вера, и Олег успокоился: Вера ему обещала всегда быть вместе.

46. Поездка в «Орлик»

Через несколько дней самая лучшая и удобная коляска (плод многомесячных трудов Ахмеда) бойко катилась по направлению к «Орлику». Создатель коляски сам сидел на козлах и правил – в Совете поселения решили, что в случае возникновения непредвиденной ситуации никто лучше Ахмеда не сможет с ней справиться. Две самых резвые лошадки без устали перебирали копытами. А рядом бежал, смешно взбрыкивая голенастыми ногами, породистый жеребёнок-стригунок Вымпел. Он предназначался в подарок жителям «Орлика». И это был ценный дар – лошади, выращенные Ахмедом по праву ценились далеко за пределами «Малого стада».

Что может быть прекраснее ясного и благоуханного летнего утра! Свежий ветерок, овевавший путешественников, казался вкуснее родниковой воды, на траве ещё не высохла роса, солнце отражалось от каждой капли и весь луг сверкал как россыпь драгоценных камней. А упоительный запах свежескошенной травы! А голубое небо с лёгкими белоснежными облачками над головой!

Олег испытывал двойственные чувства. Он наслаждался быстрой ездой, любовался окружающими пейзажами, радовался обществу любимых людей, но всё же слегка побаивался неизвестного «Орлика». Вдруг его снова начнут уговаривать остаться там? Он надеялся, что Вера его защитит, она же обещала, что всегда будет рядом с ним!

Ксенья Романовна с нетерпеньем ожидала момента, когда она снова увидит знакомые лица людей, ставших ей родными и любимыми за долгое время проживания в «Орлике».

Остальные просто получали удовольствие от этой поездки, и даже было немного жаль, когда вскоре после полудня она завершилась. Вера вспомнила при этом предыдущий свой визит в «Орлик». Да, неторопливая лошадка Муся, тянувшая тяжёлую телегу, явно проигрывала в скорости их сегодняшнему экипажу.

Была суббота, и жители «Орлика», услышавшие весть, что к их поселению приближается коляска с людьми, вышли к воротам встречать гостей.

Почти все узнали Ксенью Романовну, кое-кто припомнил Веру, девушку, приезжавшую к ним с месяц назад из «Малого стада». Но никто не видел раньше юношу, стоявшего между ними. Впрочем, все в «Орлике» знали, с какой целью уехала из их селения немолодая женщина, сопереживали ей, и искренне надеялись, что надежды её сбудутся. Поэтому, увидев Олега, толпа радостно замахала руками и загомонила, приветствуя приехавших.

На Ахмеда внимание обратили парой минут позже, когда он представился и сказал, что с ними жеребёнок из новой породы быстроходных верховых лошадей, что эта порода выведена им самим, и что «Малое стадо» дарит этого жеребенка поселению «Орлик». Ничто, пожалуй, не ценилось поселянами так же высоко, как породистый конь для верховой езды. Подарок был принят с благодарностью.

Дорогих гостей отвели сначала пообедать, а потом и отдохнуть. Нина Петровна не отходила от подруги. Сначала они, как положено, поплакали от радости, а потом, когда Ксенья Романовна объявила, что она решила переселиться в «Малое стадо», то и от горечи предстоящей разлуки.

– Что поделаешь, у самой сердце щемит, – призналась Нине Петровне подруга. – Но Олежка не хочет в «Орлик» переезжать. А он, бедный, считай, все лучшие годы в заточении у Системы этой провёл, будь она неладна! Еле-еле привык к «Малому стаду», к людям. А тут снова его на новое место дёргать – могут у него и нервы не выдержать! К нам там хорошо все относятся, обещали дом к зиме построить.

– Ну ты хоть пиши, как на новом месте устроились, как вам с внуком живётся там, – попросила Нина Петровна.

– Конечно, как будет возможность, пришлю весточку.

Сейчас, через двадцать лет после Катастрофы поселения уже не были разрознены, как в первые годы. Имелись карты расположения обитаемых мест и, что очень ценно, налажен обмен информацией. В каждом поселении был почтальон, именуемый «верховым». Раз в месяц, а иногда и чаще, он по определенному маршруту объезжал ближайшие поселения и оставлял (а также и забирал) корреспонденцию. Если послание требовалось переправить ещё дальше, то его забирали затем верховые из других поселений. Конечно, такой способ общения был не слишком быстрым, но это всё же было лучше, чем ничего. Впрочем, в дальнейшем планировали сделать поездки верховых более частыми.

После отдыха гостей спросили, не хотят ли они посмотреть кино? Это было редким развлечением. Ксенья Романовна частенько бывала в кино: и до Катастрофы, и в «Орлике». Ахмед посещал кинотеатры в годы своей юности. А вот ни Вера, ни Олег никогда в кино не были. Вере показывали, когда она училась в школе, учебные фильмы на небольшом экране монитора, а Олег, живя в юзерхаузе и ежедневно погружаясь в виртуальность, бывал как бы «внутри» кино. Но всё же это было не совсем то. Поэтому на приглашение все гости ответили согласием.

Когда они вошли в здание клуба, которое по совместительству было и кинотеатром, прежде всего им бросился в глаза портрет пожилого мужчины, висевший прямо напротив входа.

– Кто это? – спросила Вера.

– Это первый председатель нашего поселения Иннокентий Вениаминович Орлов. Хотите, я вам о нём расскажу? – предложила медсестра Маша, которая сопровождала гостей повсюду, как только они ступили на землю поселения.

– Конечно, расскажите, нам очень интересно.

– Иннокентий Вениаминович – это человек, который очень много сделал для поселения, и его память чтут все жители «Орлика».

– А «Орлик» – это от фамилии Орлов?

– Да. Мама Иннокентия Вениаминовича была родом из села Звонково, которое когда-то было на этом месте. Раньше в селе был совхоз, но потом дела пошли плохо, хозяйство разорилось, работы не было, и молодёжь стала покидать родные места. Уехала и мама Иннокентия Вениаминовича. В городе она вскоре вышла замуж за Вениамина Орлова, у них родился сын, которого они назвали в честь одного известного артиста Иннокентием. Кеша отучился в школе, потом, как и положено, был призван в армию. В трудное время и в опасном месте выпало ему служить, он был тяжело ранен и комиссован из армии по инвалидности. Но не подумал сдаваться и ставить на себе крест. Пошёл учиться в институт, а после окончания задумал вернуться на родину своих предков – в Звонково, чтобы возродить село и дать работу жителям. Сначала он приобрёл небольшую лесопилку, а потом, когда появилась прибыль, стал расширять производство и занялся строительством дачных домов. Платили на комбинате хорошо, и Орлов мог выбирать только самых лучших работников. Его домики пользовались спросом поскольку были сделаны на совесть, производство успешно развивалось. По мере того, как население села увеличивалось, Звонково преображалось. Его жители обитали в хороших, благоустроенных домах, имелась школа, почта, медпункт, детский сад, клуб, магазин…

Народ уважал строгого, но справедливого и, главное, честного, владельца деревообрабатывающего производства.

Произносить его имя-отчество некоторым казалось слишком долгим и затруднительным, звали по фамилии – Орлов. А потом кто-то произнёс: Орлик. Так и приклеилось к нему это добродушно-уважительное прозвище. Сначала за глаза так называли, а потом и обращаться стали: Орлик. Он усмехался, но не возражал.

Когда случилась Катастрофа, половина домов в Звонково была разрушена, особенно пострадало производство.

Кое у кого началась паника. Были и такие, которые умчались на своих машинах в город (а он от села был довольно далеко). Но уже на следующий день почти все вернулись, и поведали оставшимся, что в городе дела обстоят ещё хуже, никто не знает, что произошло. Помощи, по крайней мере, в ближайшее время, ждать не приходится. Звонковцы были близки к отчаянию. Вот тут-то и обратился к селянам Орлик.

– Почему мы должны уповать на чью-то помощь? – спросил он. – Разве мало среди нас первоклассных мастеров? Разве нет у нас материалов и инструментов? Ну и что, что разрушен комбинат, что нет электричества? А на что наши руки, наше умение? Сотни лет наши предки с одними топорами в руках возводили дома и даже целые дворцы. Чем мы хуже? Да нам, звонковцам, мало, как кому, повезло! У нас есть и опытные плотники, и печник, и, даже кузнец! И огороды у всех есть, и скотина, и куры. И стройматериалов полно, почти все целы, я проверил. Нашим клиентам они теперь вряд ли понадобятся, а нам пригодятся. Понятно, придётся продукты расходовать экономно, иначе не выжить. А там, посмотрим. Если что, земля нас прокормит. Многие поколения на этой земле жили натуральным хозяйством, выживем и мы! А сейчас не время предаваться унынию. Надо похоронить погибших, а затем восстановить разрушенные дома. Надо выкопать колодцы и до зимы сложить печи в тех домах, где их нет. Надо произвести ревизию запасов продовольствия в магазине и в частных хозяйствах и прикинуть, хватит ли этого на первый год. Надо заготовить достаточно дров на зиму. Ко всем ресурсам впредь будем относиться бережно и рачительно. Отныне законом каждого из нас должны быть поддержка и взаимопомощь. Только так, все вместе, мы сможем выжить. Кто не согласен, может покинуть Звонково, либо остаться, но не претендовать на помощь других. Всё должно быть взаимно. Разумеется, старые, больные, а также и дети должны получать особую заботу и внимание. А сейчас, за дело!

Это речь воодушевила и ободрила многих. Закипела работа. И Орлик работал наравне со всеми, не обращая внимание на боль, которую причиняли ему старые раны.

Его двухэтажный дом, лучший в Звонково, разрушился только частично. И Иннокентий Вениаминович настоял, чтобы его восстановили в первую очередь. Некоторые осуждающие языки злорадствовали: вот, мол, думает только о себе. Но как только дом был готов для проживания, Орлик распорядился устроить там что-то вроде детского сада (старый садик был разрушен полностью). Там поселили всех детей дошкольного и младшего школьного возраста и приставили к ним вооружённую охрану. За детей стали опасаться, когда недели через две после Катастрофы в село на бешенной скорости ворвался мотоцикл, и находившиеся в нём люди схватили зазевавшуюся на улице пятилетнюю девочку. Орлик сказал тогда:

– Не знаю, что это за люди, и зачем им понадобился ребёнок, но надо сделать всё, чтобы это больше никогда не повторилось.

Жена Орлика постоянно была при детях, а сам он переселился в домик к одному из строителей, у которого во время Катастрофы погибла семья.

Всё своё имущество Орлик без пафоса и лишних слов, как само собой разумеющееся, передал в пользование общины. И многие, глядя на него, сделали то же самое. Никто никого не принуждал, не уговаривал, всё получилось как-то само собой. К осени удалось приготовить тёплое жильё для всех обитателей Звонково. С продуктами дело было похуже, но по расчётам их должно было хватить до следующего года. И совсем плохо было дело с транспортом. Автомобили имелись почти у каждой семьи, да только сейчас они были бесполезны. Ни одной лошади в Звонково не было, как и в ближайших деревнях, на велосипедах далеко не уедешь, а до всех более или менее крупных населённых пунктов путь был неблизкий. Так и получилось, что Звонково в первые годы обходилось только тем, что было в нём до Катастрофы.

Надо признать, что было немало. Были хорошие, добротные дома, которые удалось восстановить. Был, хоть и небольшой, но запас кирпича (производство по желанию заказчиков клало в домиках камины и даже печи), были солнечные батареи и ветрогенераторы для тех же дачных участков. Всё теперь пригодилось. И главное, были умелые, знающие мастера.

Незадолго до Катастрофы Иннокентий Вениаминович задумал организовать в сельском клубе кинотеатр. Он никогда не скупился на развитие инфраструктуры родного села, поэтому приобрёл самый лучший кинопроектор, а также обширную электронную кинотеку для будущего кинотеатра – лучшие фильмы отечественного и зарубежного кинематографа. Вот этим-то богатством и пользовались все последующие годы жители «Орлика». Уже на следующий год председатель (так окрестили нынешнюю должность Орлика поселяне) распорядился начать разведку окрестностей. Удалось наладить контакты с несколькими соседними поселениями. Вскоре в Звонково появилось несколько лошадей и, что очень ценно, зерно для посева. Осенью засеяли озимыми небольшое поле.

Вот так и жило Звонково в новых условиях, и душой его был Орлик. Десять лет прожил он после Катастрофы. А когда его не стало, все единодушно решили переименовать Звонково в «Орлик», чтобы навсегда сохранить для потомства память об этом человеке.

После смерти Орлика, его жена передала поселянам дневник своего мужа. Собственно, это был даже не дневник, а записки с личными рассуждениями председателя. Иоказалось, что те размышления, которые автор доверял страницам своего дневника чрезвычайно глубоки и мудры. Это были мысли о грядущих судьбах мира, о преодолении невзгод и трудных времён, об осознании ошибок и недопущении их в будущем, о том, что никогда не надо терять надежду, и о том, что человек становится человеком только тогда, когда отдаёт всего себя на служение общему делу.

Дневник решили издать в виде книги. К счастью, в поселении были и принтеры, и запас бумаги, и люди, которые смогли воплотить этот замысел. С тех пор дневник Орлика прочитали все жители поселения и стараются жить по его заветам.

Когда Маша дошла в своём повествовании до этого места, они уже сидели в зале кинотеатра. Он был не слишком велик, но очень удобен: ряды кресел поднимались по мере удаления от экрана, так что никто никому не мешал. Гостям отвели самые удобные места в центре зала. Экран показался похож Олегу на огромный монитор, и он с нетерпением предвкушал неведомое ему зрелище.

Рассказ Маши прервала девочка с колокольчиком в руке. Она энергично потрясла им, а потом звонким голосом объявила:

– Сегодня мы увидим один из наших самых любимых фильмов – «Кавказскую пленницу»! Этот фильм снят задолго до Катастрофы, Но мы его по-прежнему любим и с удовольствием смотрим!

И девочка ещё несколько раз звякнула колокольчиком. В зале воцарилась тишина, и свет стал постепенно гаснуть.

– Я смотрела этот фильм несколько раз, и ещё посмотрю с удовольствием! – прошептала Ксенья Романовна.

– Я тоже его видел, – шёпотом отозвался Ахмед.

Тем временем, зазвучала музыка и на экране замелькали первые кадры.

Олег был поглощён зрелищем. Казалось бы его, искушённого в чудесах виртуальных приключений и игр, трудно было чем-то удивить или впечатлить. Но оказалось, что это не так. Он переживал за Нину и Шурика, возмущался вероломным товарищем Сааховым, негодовал на выходки криминальной троицы. И он даже начал понимать шутки, над которыми смеялись зрители в зале. Юзерам не полагалось иметь чувство юмора, поэтому Олег не всегда мог понять, когда люди говорят серьёзно, а когда шутят. И то, что он сейчас улыбался, а иногда даже и смеялся вместе со всеми, наполняло его душу каким-то неведомым доселе радостным ощущением.

Наконец, фильм закончился. Олег был переполнен впечатлениями. Конечно, он понял далеко не всё: реалии докатастрофной жизни были ему незнакомы, а порой и вовсе непонятны. Но он усвоил главное: за свою любовь надо бороться! Какие бы препятствия не встретились на пути, их можно преодолеть! И тогда всё будет хорошо. Первые несколько минут Олег молчал, обдумывая то, что увидел и узнал, а потом обрушил на бабушку шквал вопросов. Ксенья Романовна не успевала объяснять то, что внука заинтересовало в фильме. А Олег вдруг понял, что почти ничего не знает о той реальности, в которой жили его родители, да и он сам в первые годы жизни. В его памяти возникали высокие дома, спешащие по улицам толпы людей, стремительно проносящиеся автомобили. Неужели всё это было? Олегу хотелось как можно больше узнать о той жизни. Он поделился своими мыслями с Верой.

– Конечно. Вот начнёшь обучение, научишься читать, в старых книгах много говориться о прошлом.

– Почему у нас в «Малом стаде» нет кинотеатра? – спросил Олег. Ему казалось, что смотреть кино гораздо легче и интереснее, чем читать.

– А я думаю, что читать интереснее. Понимаешь, когда углубишься в книгу, то, как будто у тебя в голове свой кинотеатр получается. Ты и героев видишь, и разговоры их слышишь. А потом, там и мысли героев можно узнать. А в кино – как узнать, о чём человек думает? А вообще-то, кино – тоже замечательная вещь. Я сегодня ведь тоже в первый раз в жизни фильм посмотрела. Мне очень понравилось. Жалко, что у нас нет кинотеатра. Понимаешь, «Орлик» ещё до Катастрофы был большом поселением, и они ещё тогда всё оборудование для кинотеатра приобрели. А мы на пустом месте начинали. Тогда не до развлечений было. Успеть бы жильём до наступления холодов всех обеспечить. И потом, в первые годы, только о самом насущном думали. Вот и не обзавелись кинотеатром. Но в школе есть небольшие мониторы, на них тебе будут учебные фильмы показывать. Тебе сейчас самое главное – научиться читать.

– Да умеет, умеет Олежка читать! – включилась в их разговор молчавшая до того Ксенья Романовна. – Он мальчик умненький был, развитый. И вслух читал, не по складам, а бегло! И даже про себя! А ещё, его как раз перед Катастрофой в изостудию приняли. Говорили, что способный мальчик!

Олег очень удивился. Он и не подозревал, что умеет читать, и даже не пытался. Надо попробовать. Вдруг удастся вспомнить.

В «Орлике» гостей принимали радушно и даже торжественно. В их честь был устроен праздничный обед, а потом экскурсия по поселению. Бабушка на экскурсию не пошла, берегла ноги, да и видела она всё это не один раз. А вот Вера, Олег и Ахмед с большим интересом познакомились с жизнью обитателей «Орлика». Что-то было похоже на «Малое стадо», а что-то сильно отличалось. Они побывали в храме, небольшом, но старинном, даже древнем. Здание было каменным, а не деревянным, как в «Малом стаде», поэтому внутри было прохладно, а каждый звук казался очень громким. Маша пояснила, что до Катастрофы их храм считался памятником архитектуры. Потом гостей познакомили с производством. Особенно впечатлили цеха по обработке дерева. Удалось восстановить почти все станки и агрегаты, и они до сих пор исправно работали. Особенным спросом пользовались доски. При всей непритязательности этого строительного материала, изготовить их вручную было делом очень сложным. Поэтому производство работало без устали, чтобы снабдить все близлежащие поселения стройматериалами. Вот и сейчас, когда в «Малом стаде» строилось восемь новых домов, требовалось много досок, бруса и других материалов, производимых в «Орлике». Гости оставили заявку и работники комбината обещали помочь и доставить требуемое в срок. А ещё там им рассказали, что по завету председателя Орлика ежегодно высаживается большое количество деревьев взамен срубленных для нужд производства. Иначе окружающие леса вскоре исчезнут.

– Мы тоже этим занимаемся, – подтвердила Вера. И те деревья, которые мы сажали с папой и мамой, когда я была маленькой, уже довольно высокие. Я иногда хожу на них посмотреть.

Потом они пошли на конюшню, куда их усердно звал местный конюх. Ему очень хотелось, чтобы Ахмед опытным глазом осмотрел его хозяйство и дал профессиональные советы.

Ахмед задержался в конюшне надолго, а Олег и Вера, полюбовавшись на лошадей, пошли бродить по «Орлику» вдвоём. Маша отправилась по своим делам, заметив влюблённость этой пары и решив им не мешать.

«Орлик» и впрямь был очень красивым поселением. Улицы были широкими (на некоторых сохранился даже асфальт), дома большими и добротными. Везде чувствовались руки умелых мастеров и рачительных хозяев. И в «Орлике» было очень много цветов. Вера решила попросить у орликовцев семена и другой посадочный материал. У неё появилась мечта, чтобы около их с родителями дома, а также и около нового дома Олега (а вдруг он будет и её домом?) была бы такая же красота.

Остаток дня пролетел незаметно. После ужина гостей определили на ночлег. Ксенья Романовна в последний раз ночевала в своей комнате, где прожила столько лет. С болью в сердце укладывала она свои нехитрые пожитки. Тяжело ей было в её преклонном возрасте менять сложившийся уклад жизни и окружение. Но ради внука она была готова на всё.

Веру взяла к себе на ночлег Маша. А Олега и Ахмеда устроили в свободной комнате клуба. Перед тем, как заснуть, они долго разговаривали. Говорил больше Ахмед. Он рассказывал о своём детстве, о юности, о горах, в которых вырос, о местных обычаях и традициях. Под эти рассказы Олег и уснул.

47. Дневник Орлика

Вскоре после завтрака гости стали собираться домой. Проводить их пришли почти все обитатели «Орлика». И всем хотелось что-то подарить на память. Набралось столько подарков, что было решено снарядить в «Малое стадо» ещё одну подводу.

Пожалуй, самым дорогим и самым ценным подарком был телевизор с огромным экраном, стоявший когда-то в доме одного из жителей Звонково. Конечно сейчас, когда телевизионное вещание отсутствовало, он в качестве приёмника телевизионного сигнала был бесполезен. Но зато он мог воспроизводить файлы с носителей. И вместе с телевизором гостям вручили накопитель, на котором были записаны все фильмы, которые имелись в фильмотеке «Орлика». Конечно, экран телевизора был намного меньше, чем в кинотеатре, но всё же достаточно велик, чтобы устраивать коллективные просмотры. Словом, это было настоящее сокровище. В подводу поместили также несколько ящиков с саженцами декоративных деревьев и кустарников. Их выкопали с большим комом земли, и была надежда, что внеурочная пересадка им не повредит.

И был ещё один небольшой, но очень ценный подарок.

Нынешний председатель «Орлика» Николай Фомич вручил Вере книгу в зелёном переплёте.

– Это дневник Иннокентия Вениаминовича Орлова, – пояснил он. – Почитайте. Здесь много интересных мыслей.

Вера с благодарностью приняла подарок.

И вот уже всё позади: прощальные слова, объятья и поцелуи, слова благодарности, обещания писать, как только появится возможность.

«Орлик» уже скрылся за горизонтом и коляска резво неслась по направлению к родному «Малому стаду».

Все молчали, и каждый был погружён в свою думу.

Бабушка, Ксенья Романовна грустила. Как знать, возможно она больше никогда не увидит Нины Петровны, всех людей, которые стали для неё за эти годы родными, самого поселения с его нарядными широкими улицами…

Но когда она переводила взгляд на своего счастливого и улыбающегося внука, она говорила себе:

«Вот то, ради чего я готова на всё! Он со мной, мой любимый Олежка, по которому я пролила столько слез. Ради него, ради его счастья я могу пережить всё!»

А Олег был, действительно, на седьмом небе от счастья. Вера рядом! Бабушка рядом! И они возвращаются в «Малое стадо»! Насовсем! И там для них будет построен дом! Не две крохотные комнатки в юзерхаузе, а настоящий дом, где, возможно, осуществится его заветная мечта.

Надо сказать, в «Орлике» ему тоже очень понравилось. Особенно впечатлило кино. Но зато в «Малом стаде» была Вера! А разве можно это сравнить с каким-то кино!

Ахмед был тоже доволен поездкой. Помимо тёплого приёма ему очень понравился профессиональный разговор с местным конюхом. К удивлению Ахмеда в стойлах он обнаружил пару прекрасных тяжеловозов. Этих лошадей два года назад «Орлику» подарило какое-то дальнее поселение за помощь в строительстве. Ахмед даже и не думал, что эта порода ещё сохранилась. Рослые и мускулистые животные произвели впечатление даже на искушённого Ахмеда. Он записал координаты того поселения, откуда привезли тяжеловозов, и очень надеялся в будущем развести эту породу и в «Малом стаде».

А Вера? Едва отзвучали прощальные слова, как она вспомнила про книгу, которую всё ещё прижимала к груди.

Раскрыла её… и больше не смогла оторваться.

Казалось бы, простые слова самого обыкновенного человека, не писателя, не мыслителя, просто современника и очевидца того, что произошло с миром, но что-то такое было в этих строках, что заставляло снова задуматься о том, что же произошло в то далёкое время, уже ставшее историей. С детских лет жила Вера среди разговоров о Катастрофе. О том, что же это было? О том, как скоро сможет восстановиться разрушенный мир, да и сможет ли? О том, что какая-то неведомая сила существует рядом с ними после того, как необратимо изменился привычный ход развития человечества. Десятки рассказов о произошедшем слышала Вера от самых разных людей. И у каждого из них была своя история. Вот одно из таких повествований она сейчас и читала.

Начал свои записи Иннокентий Орлов через год после Катастрофы.

«Вот уже миновал год с тех скорбных дней. Почему я начал записи только сейчас? Ну, во-первых, не было времени излагать свои мысли на бумаге. Слишком много было вокруг неотложных первостепенных дел. Да и впечатления в голове ещё не отстоялись, в мозгу был сплошной сумбур. А во-вторых, не угасала надежда, что рано или поздно придёт помощь. Так уж мы привыкли, что когда случается где-то беда, сразу находится кто-то, кто подставит плечо.

Но вот уж год минул, а никакой подмоги ниоткуда не последовало. За это время можно было добраться не то, что с другого города, но даже с другого континента. Неужели, разрушен весь мир? Страшно об этом подумать.. А мы в своём замкнутом мирке не представляем, что творится за его пределами. Как устроились другие выжившие? И много ли их? Считаю, что этим летом надо снарядить нескольких человек на разведку. Думаю, что хотя бы до райцентра они на велосипедах доберутся. Нам остро необходимо многое, но в первую очередь – лошади и посевной материал. Без этого нам не выжить. Пусть ребята разузнают, где это можно достать. И неплохо было бы, если б им удалось узнать, что за люди разъезжают на мотоциклах, что высматривают? Почему не отвечают, когда мы их окликаем, а поскорее уезжают? И что за странные дроны время от времени кружат над Звонково?

Когда в прошлом году с одного из таких дронов сбросили листовки с весьма странными, на мой взгляд посулами, мы собрали сход. Долго рассуждали, что это за такие люди, которые вдруг приглашают нас жить в каких-то специальных домах? Значит, цивилизация разрушена не везде? Тогда, почему они не придут к нам на помощь? Зачем нам срываться с обжитого места и ехать не пойми куда? Мы прекрасно понимали, где может находиться бесплатный сыр, и решили сами в мышеловку не лезть.

Год назад среди наших мужиков активно обсуждалась идея, что нас ударило каким-то неведомым оружием. Я в душе с этим не соглашался. Сам воевал, поэтому всем нутром чую, что на войну это не походит. И правда, год прошёл, а не видно никаких завоевателей.

Скорее, случилось невиданное по масштабам природное бедствие. Вспомнилась мне газетная статья о том, что могут поменяться местами магнитные полюса Земли. И что при этом не избежать серьезных катаклизмов. Не это ли случилось? Ну почему, почему я тогда же не почитал об этом в интернете? Верно написал поэт: мы ленивы и нелюбопытны. Ещё мне иногда думается, не врезался ли в нашу планету огромный метеорит? Но тогда, наверное, изменился бы наклон земной оси, что привело бы к серьёзным проблемам с климатом. А этого пока не наблюдается. Ещё высказывались некоторые, что, возможно, это было землетрясение. Мне приходилось видеть землетрясения в том месте, где я служил. Несколько похоже. Но, во-первых, толчки, как правило, повторяются, а во-вторых, землетрясение бывает только на локальной территории, а сейчас, похоже, мы столкнулись с явлением планетарного масштаба. Не ценили мы, что раньше учёные давно бы всё изучили и нам растолковали. А сейчас приходится только гадать. Да и то в свободное время. А его сейчас почти нет. Всё же, я положил себе записывать хоть понемногу то, чему был и буду свидетелем. Вдруг, это понадобится будущим поколениям, которые мало будут знать о постигшей нас Катастрофе…»

Вера листала страницы, и перед ней разворачивалась картина борьбы людей за жизнь. Их победы и поражения, радости и горести запечатлелись на страницах дневника. Особенно поразил её случай, описанный где-то в середине книги.

«Пошёл пятый год, как живём мы в новых условиях. Ничего, пока справляемся. Этим летом произошло у нас удивительное событие. Сначала, оно особо удивительным не показалось, хотя появление постороннего человека в селе, случай в наши дни редкий. Это был монах. Рано утром постучал он в наши ворота. Сначала охранники его не пропустили, послали за мной. Честно говоря, побаиваемся мы посторонних, неизвестно, что у них на уме. Для того и забор сладили, и ворота. От техники они, конечно, не защитят, но лихого человека остановят.

Но путник не показался мне опасным, и я разрешил его впустить. Распорядился накормить инока, но тот сказал, что ест он мало, и в пище непривередлив, просит только дать ему приют для отдыха на несколько дней.

Мы разговорились. Наш гость отрекомендовался иеромонахом, отцом Ионой, насельником Н-ского монастыря. Это был человек средних лет, худощавый, в простой чёрной рясе. Отец Иона произвёл на меня впечатление человека умного и серьёзного. Он вскользь пояснил, что до пострига имел отношение к искусству, но распространяться не стал.

Отец Иона рассказал, что их монастырь после толчка был частично разрушен, почти половина братьев погибла. На второй год было решено послать нескольких монахов, чтобы они узнали, что же творится в окружающем мире. Вот с тех пор он и путешествует, и уже нашёл несколько поселений, в которых живут и трудятся выжившие люди.

Отец Иона очень обрадовался, когда увидел купола нашей Успенской церкви. И так же огорчился, узнав, что в ней много лет никто не служит. Я, хоть и атеист, горжусь этой достопримечательностью Звонково. Храм был построен аж четыреста лет назад. Стоял себе на радость верующих радовал всех своей красотой, но тут наступили годы борьбы с религией. С храма посшибали луковки и превратили его в склад. Мама мне рассказывала, как стоял он грязный и ободранный посреди села. Потом наступили другие времена. Храм был признан памятником архитектуры, был отреставрирован государством и украшен доской, подтверждающей его статус. Но внутри был пуст и заброшен. Потом времена снова поменялись. Храм передали Патриархии. Церковные власти навели в нём порядок, заново освятили, прислали священника и начались службы. Но прихожан почти не было: село опустело. Поэтому службы через какое-то время прекратились. Храм заперли, а ключи отдали старосте Настасье Сергеевне Ильиной. Потом, когда в Звонково начал работать наш деревообрабатывающий комбинат, народу в селе прибавилось, но как-то вопрос о возобновлении служб не поднимался, не было таких энтузиастов.

– А староста жива? – спросил отец Иона.

– Жива, жива!

Настасья Сергеевна обрадовалась священнику, достала связку ключей, и мы заторопились к храму. Подошло ещё несколько человек.

Заскрежетали старинные замки, и мы вошли под древние своды.

Отец Иона, перекинувшись парой слов со старостой, направился в алтарь. Выйдя оттуда через несколько минут, он подошёл ко мне и спросил:

– Вы ведь тут за главного?

– Ну, специально меня никто главным не ставил, но, вроде, так.

– Не будете возражать, если я, пока тут у вас обретаюсь, послужу в вашем храме?

– Разумеется, нет, служите, пожалуйста, только вот народ у нас в селе больше нецерковный. Как бы вам в одиночестве служить не пришлось.

– За это не тревожьтесь. Один-два человека, уже достаточно. А вы сами – крещёный человек?

– Крещён то я, крещён. Мама верующей была. Да только я и молитвы-то ни одной не знаю. Как-то мимо меня это прошло.

Он посмотрел на меня не с укором, а как бы с сожалением и очень ласково. И сказал :

– Всему своё время…

После обеда, (а отец Иона, действительно, ел очень мало), он попросил разрешения похозяйничать некоторое время в храме, чтобы подготовить всё к вечерней службе. Ему вызвалось помогать несколько женщин, среди которых была, разумеется, и Настасья Сергеевна.

Часов в шесть отец Иона снова явился передо мной и спросил, не хочу ли я поприсутствовать на службе? Большого желания у меня не было, но имелось некое любопытство, стремление хоть немного прикоснуться к тому, что было привычным и даже необходимым для моих предков.

В храме собралось довольно много сельчан. Как-никак, церковная служба была выходящим за обыденные рамки событием, и народ был рад получить новые впечатления.

Интерьер церкви трудами отца Ионы и женщин несколько преобразился, стал «обжитым», что ли. На подсвечниках теплились свечи, и запах воска смешивался с каким-то иным ароматом (как я понял позже, это был ладан).

Мне предусмотрительно был принесён стул, видимо Настасья Сергеевна предупредила отца Иону о том, что я долго стоять не могу из-за ранения.

Служба началась. Я, разумеется, мало что понимал. Язык, на котором читали и пели, хоть и походил на русский, но понимал я только отдельные слова. Священник то заходил в алтарь, то выходил из него, Настасья Сергеевна и ещё одна женщина, стоя на возвышении сбоку, что-то пели, иногда сбивались и поправлялись, и служба шла дальше. Одни прихожане кланялись и крестились, другие заинтересованно озирались по сторонам. Видимо последние, как и я, плохо представляли себе особенности поведения в храме. Какое-то необычное чувство постепенно заполняло мою душу. Это был какой-то иной мир, живущий по другим правилам. И в этом мире было очень спокойно, и как-то уютно. Все наши трудности и беды, казалось, куда-то отступали. Что-то более важное и вечное заслоняло их и делало мелкими и несущественными.

После службы большая часть присутствующих стала расходиться, однако несколько человек, в том числе и наша староста, выстроилось в очередь к маленькому складному столику, установленному в углу храма.

– Они хотят завтра причаститься, поэтому сегодня должны исповедаться, – пояснил мне кто-то знающий. Я кивнул издали отцу Ионе и вышел.

Уже стемнело, на небе зажглись крупные звёзды, прохладный ветерок шелестел невидимой в темноте листвой.

Не душе у меня было одновременно и спокойно, и тревожно. Это было несколько похоже на влюблённость, которую человек испытывает в юности. Как будто душа, наконец-то, отыскала то, что важнее всего на свете. Рассуждая об этом, я отправился домой.

На следующее утро ноги сами принесли меня в церковь.

Служба ещё не началась, но отец Иона уже был в храме. Он снова принимал исповедь. Очевидно, вчера исповедаться успели не все. Я сел и задумался, о чём бы стал на их месте говорить я. Сначала мне казалось, что я всю свою жизнь прожил в согласии со своей совестью, и мне упрекнуть себя практически не в чем. Потом стали вспоминаться кое-какие события, эпизоды, которые мне вспоминать не хотелось, потому что я понимал: я вёл себя тогда не самым лучшим образом… Не знаю, следует ли говорить о таких вещах на исповеди, но мне было бы легче, если бы я понял, что могу стряхнуть с себя бремя вины и запоздалого раскаяния.

Наконец, началась служба. Как мне сказали, это была Литургия, главная служба Православной церкви. Она произвела на меня ещё большее впечатление, чем вчерашнее вечернее богослужение.

В середине Литургии отец Иона произнёс проповедь. Она была посвящена тому, как следует понимать те события, которые мы переживаем сейчас. Священник очень убедительно, с примерами, доказывал, что они были за несколько тысяч лет до нас предсказаны в Священном Писании.

Прихожане слушали внимательно и после Литургии разошлись в глубокой задумчивости.

Последующие дни (а отец Иона пробыл у нас десять дней) службы в храме проходили дважды в день – утром и вечером. Также священник крестил детей и взрослых, венчал супружеские пары, служил молебны и панихиды.

Когда же выпадала свободная минута, мы вели с ним долгие беседы, порой спорили, и я, хоть вначале и не соглашался с его доводами, постепенно стал понимать его правоту. Но до конца поверить в то, о чём говорил отец Иона, я как-то не мог. «Почему, – вопрошал я, – в наше время не случается никаких чудес, которые бы явно указали на существование Бога?» Священник отвечал, что вера должна прийти в сердце человека добровольно, а не под давлением доказательств. Отец Иона как-то обмолвился, что в Священном Писании сказано о том, что не следует ждать от Бога явных знамений, но сам он надеется, что в последние времена Господь всё же может посылать такие подтверждения Своего бытия, чтобы обратить к вере сомневающихся маловеров. А я был именно таким. Слова отца Ионы оказались пророческими. Но в этом я убедился немного позже.

Мы так привыкли за эти десять дней к отцу Ионе, что когда он объявил, что назавтра уходит, потому что должен посетить и другие поселения, мы всем миром стали уговаривать его остаться. Однако, он был твёрд в своем решении, и утром следующего дня простился с нами. Все просили его на обратном пути снова посетить нас, но он только сказал, что на всё воля Божия, и он верит, что когда-нибудь мы обязательно увидимся снова.

Удивительно. Мы раньше совершенно спокойно жили без отца Ионы и без церковных служб, а вот сейчас все почувствовали какую-то пустоту.

У Настасьи Сергеевны нашлась Библия. Я попросил одолжить её и засел за изучение Священного Писания. Многое, конечно, мне совершенно непонятно, но некоторые слова ложились на душу.

На следующий день, запирая храм, староста обнаружила в углу посох, который отец Иона оставил там, когда зашёл в первый раз в наш храм.

Это была простая палка – толстая ветка какого-то дерева со снятой корой, лишь слегка обработанная. В верхней части она имела подобие рукоятки, напоминающей клюв какой-то птицы. Рукоятка эта была отполирована постоянным к ней прикосновением. А нижняя часть посоха была расщеплена и истёрта от долгой ходьбы по дорогам. Одним словом, это был старый, повидавший виды посох.

– Как же он без него, Вениаминыч? – огорчилась Надежда Сергеевна. – Путь-то неблизкий предстоит.

Я её утешил:

– Не переживайте. В лесу палок много, сделает он себе новый посох. А этот, если хотите, сохраните. Вдруг он зайдёт к нам на обратном пути, тогда отдадите.

Но история с посохом имела неожиданное продолжение. Через неделю Надежда Сергеевна прибежала ко мне страшно взволнованная, с дрожащими губами. В руках у неё был посох.

– Вениаминыч, смотри! Вот чудо, так чудо нам явлено! Поистине, посох Аарона!

К этому времени я уже прочёл библейскую книгу «Числа», поэтому возглас Надежды Сергеевны был для меня отчасти понятен.. Я взял в руки посох и замер в изумлении. Из сухой древесины проклюнулся побег с тремя маленькими клейкими листочками. Я, каюсь, сначала маловерно предположил, что росток просто вставлен в дырочку на посохе, но, слегка подёргав, убедился, что он произрастает из самой палки.

Всё Звонково сбежалось подивиться случившемуся чуду. Посох решили занести в храм и сохранять в алтаре».

В этом месте записей Орлика имелась сноска. Вера прочитала:

– «Продолжение истории посоха на стр…»

Вере нетерпеливо нашла нужную страницу.

«Вот уже год прошёл с того времени, когда посетил нас отец Иона. В наше трудное время очень мало надежды, что он снова заглянет в Звонково.

Посох всё зеленеет, веточка, хоть и очень медленно, но растёт. Ни отсутствие влаги, ни зимние холода не повредили зелёным листочкам.

И вот, на сходе, мы приняли решение отправить в Н-ский монастырь трёх паломников. Поскольку им предстоит длительный пеший путь и, возможно, непредвиденные трудности, то решили, что отправятся в паломничество трое крепких молодых людей: Иван Дробышев, Семён Чайков и Денис Крапивников (последний – внук Настасьи Сергеевны). Все трое – люди верующие, насколько может быть верующим современный человек.

Снабдили их картой, провиантом (хотя, на всю дорогу его всё равно не хватит) и простились, ожидая их возвращения в лучшем случае месяца через два».

Тут снова была сноска, и Вера с нетерпением нашла нужную страницу.

«Наши паломники вернулись. Вернее, двое из них. Иван Дробышев остался на несколько месяцев в монастыре, чтобы усовершенствоваться в вопросах веры и, возможно, принять сан. Тогда он вернётся к нам священником, и снова возобновится богослужебная жизнь Успенского храма. В последнее время я всё больше и больше мечтаю об этом.

Вернувшиеся из паломничества привезли в Звонково удивительную весть. Отца Ионы в Н-ском монастыре нет. Не потому, что он не вернулся из своих странствий, а потому, что монах с таким именем погиб в день Катастрофы. Нашим паломникам показали, где он похоронен.

Когда появилась мысль, что нас в прошлом году посетил некий самозванец, отец настоятель принёс ещё докатастрофный альбом с фотографиями из жизни монастыря. И среди запечатлённых лиц нашёл изображение отца Ионы. Все трое наших паломников без труда узнали на фотографии инока, посетившего нас в прошлом году. Отец настоятель и другие монахи продолжали утверждать, что сами лично принимали участие в погребении иеромонаха Ионы, и он был, безусловно, мёртв.

Также выяснилось, что ни одного монаха из монастыря никуда не направляли, и все они не покидали обитель с самого дня Катастрофы.

Наши паломники рассказали и про посох отца Ионы, пустивший побег.

Отец настоятель погрузился в раздумье, а потом сказал:

– Пути Господни неисповедимы. Но можно предположить, что наши погибшие братья продолжают трудиться во славу Божию и привлекать сердца людей к Богу. Как это происходит, нам знать не дано. Но ваш посох – это явное подтверждение того, что посетивший вас монах был не простым человеком. Был ли это Ангел, принявший образ отца Ионы, или сам отец Иона за свою праведную жизнь отпущен ненадолго на Землю послужить Богу – этого мы никогда не узнаем. Да это и не нужно. Всё, что надо, у нас есть. У нас есть Священное писание, у нас есть Заповеди, у нас есть храмы и священство, продолжающее апостольские труды. И есть вера, чтобы всем этим воспользоваться.

И все братья сказали: – Аминь! Что значит: – Истинно!»

48.Город

После поездки в «Орлик» Олег изменился, он стал серьёзнее, взрослее. И часто о чём-то задумывался. Вера решила поинтересоваться, что же его беспокоит?

– Понимаешь, мы посмотрели фильм, и… не знаю, как об этом сказать, чтобы было понятно… Я стал внутри себя ощущать, что когда-то тоже жил той жизнью. Я вспоминаю дома, улицы, машины… Другой мир… Всё это, как будто во сне, но я знаю, что это было на самом деле. Жалко, что сейчас я не могу ничего этого снова увидеть!

Вера немного подумала, а потом предложила:

– Хочешь, я попробую организовать нам поездку в город?

– А разве города ещё есть? – удивился Олег.

– Ну, не сами города, а то, что от них осталось. Я была в городе два раза, но очень давно. В первый раз – с папой. Я тогда училась в младших классах, а он уже был спасателем, но в свободное время помогал собирателям, ездил с ними за разными вещами. В одну из таких поездок он взял меня. Тогда город ещё выглядел почти так, как после Катастрофы: целые дома – и развалины, ржавые автомобили, поваленные деревья в парках… Помню, я тогда даже заплакала. А во второй раз я была там незадолго до окончания школы. Нас специально повезли в город на экскурсию, чтобы мы не из книжек и рассказов, а воочию увидели, какой была жизнь до трагедии. За прошедшие годы город изменился, разрушенные дома почти скрылись за выросшими деревьями и кустарниками, сквозь трещины в асфальте пробилась трава. Тогда я подумала, что пройдёт ещё сколько-то лет, и от города ничего не останется. Собиратели вывезли оттуда много необходимых вещей, но приходится иногда добывать ещё что-то потребное для жизни. Я слышала, что строителям сейчас нужны окна для новых домов. Ты даже не представляешь, как непросто сделать обыкновенное оконное стекло! Поэтому мы, пока не освоили этой премудрости, ездим в город, ищем в неразрушенных домах окна, уцелевшие после Катастрофы, осторожно их вынимаем и привозим в поселение. Только с каждым годом найти такие окна становится всё труднее… Так вот, пока не начались осенние дожди, строители собираются в город за окнами. Хочешь, я попрошу, чтобы нам разрешили съездить с ними?

Олег хотел.

И через несколько дней караван из нескольких больших подвод направился в сторону города.

Такие поездки становились всё более редкими, и наезженная когда-то дорога стала зарастать бурьяном и кустарником. Кое-где на пути встречались и молодые деревца. Тогда приходилось останавливаться и спиливать встретившееся препятствие. Деревьев было немного жаль, но дорога должна быть в порядке, мало ли что может понадобиться в городе.

И к середине дня между верхушками деревьев замаячили какие-то строения.

Олег смотрел во все глаза, открывшаяся картина мало напоминала посёлок юзеров – единственный город, который он мог себе представить.

Да, здесь тоже были высокие дома, устоявшие после Катастрофы. Но они все, в отличие от юзерхаузов, были разными: повыше и пониже, подлиннее и покороче. Фасады тоже были разными: где-то балкончики, где-то большие лоджии, одни дома кирпичные, другие блестят на солнце керамической плиткой. Есть дома серые, красные, коричневые, голубые, белые, жёлтые…

Но главное, вокруг этих домов была не безжизненная свалка, а густо разросшаяся зелень. При известной доле фантазии можно было бы вообразить, что некий великан принёс откуда-то эти дома и расставил их в лесу. Почти все видимые следы Катастрофы: развалины, пожарища были укрыты от человеческих глаз зелёным покровом растений. Опытный взгляд мог бы различить среди них как одичавшие культурные растения, так и представителей дикой флоры.

Этот разрушенный и покинутый город навевал двоякие чувства: горечь утраты, и наглядное подтверждение того, что всё рано или поздно проходит, раны постепенно затягиваются, хоть шрамы и остаются…

Строители, не теряя времени, отправились на поиски подходящих окон, хотелось закончить все работы и вернуться до наступления ночи, поскольку в ночное время чаще совершали свои вылазки рыцари.

Договорились о времени и месте встречи, и Олег с Верой остались одни. Строители вполне могли доверять Вериному умению ориентироваться даже в дремучем лесу, а не то что в заброшенном городе. Но сама Вера озиралась по сторонам и с трудом узнавала те места, где ей пришлось побывать несколько лет назад. Природа всё больше и больше отвоёвывала у былой цивилизации этот клочок территории.

Наконец, она разглядела кое-какие ориентиры.

– Пойдём сначала сюда.

Они находились на бывшей главной площади. Родители рассказывали Вере, что когда-то давно здесь проходили парады и демонстрации, народные гуляния и митинги.

А сейчас в многочисленных трещинах в асфальте зеленела трава, и даже пробивались тонкие стволики берёзок и ещё каких-то деревьев.

Посредине же виднелось какое-то сооружение, почти не пострадавшее от времени, но своим зловещим видом навевающее горькие воспоминания.

– Смотри, вот это соорудил твой Координатор. Видишь, там, вверху – экраны. С них он заманивал людей в юзерхаузы, где потом жестоко с ними расправлялся. А люди тогда были в отчаянии, поэтому многие, не задумываясь ни о чём, поверили ему.

– Координатор не мой, – с обидой в голосе возразил Олег.

– Ну, извини, конечно же, не твой. Просто я имела ввиду, что он очень долго удерживал тебя в своей власти. Но сейчас всё это в прошлом. Установка не работает уже много лет. Интересно, если у Системы возникнет желание, смогут ли они с неё вещать?

Олег не ответил, он плохо разбирался в таких вещах. Но зато знал: Система способна изобрести всё или почти всё чтобы поработить человека.

Вера, видя, что Олег загрустил, повлекла его прочь от установки, напоминающей о возможностях и коварстве Системы.

Они пошли по еле угадываемым улицам. Приходилось быть очень осторожными и внимательно смотреть под ноги: то и дело на пути попадались завалы камней и кирпича, арматура, упавшие уличные фонари, а то и глубокие выбоины в асфальте. Должно пройти ещё немало лет, чтобы затянулись эти увечья, нанесённые Катастрофой.

– Кажется, это здесь. Да, пришли.

Они стояли перед зданием храма. Оно сохранилось лучше, чем окружающие строения. Что было тому причиной? То ли, что храм был старинным и построенным на совесть, или дело было в святости места? Трудно сказать. Незначительные повреждения были видны только на паперти и крыльце. Стены храма до самых куполов завил дикий виноград. Когда-то его держали в узде и постоянно подстригали и прореживали, но сейчас, получив полную свободу, он укрыл всё здание зелёным покрывалом.

– Зайдём? – предложила Вера.

Чтобы попасть внутрь пришлось повоевать с длинными и прочными побегами, но им всё же удалось прорваться.

В храме царила тишина и пустота.

– Все иконы и вся утварь отсюда перевезены в наш храм в «Малом стаде», – пояснила Вера. – Именно здесь, в этом храме мои папа и мама познакомились с моей бабушкой. Да, у меня тоже была бабушка. Баба Сима. Она тоже была приёмная, но я её любила, как родную. Когда случилась Катастрофа, дом родителей был разрушен, а дом бабы Симы – нет. И бабушка пригласила их пожить у себя. А потом и меня удочерили. И с тех пор мы не расставались. Сейчас бабушки уже нет с нами, и мне её очень не хватает. А ещё, в этом храме меня крестили.

Они постояли ещё немного и вышли. После полумрака и прохлады, царивших в храме, снаружи было жарко, а солнечный свет слепил глаза.

Вера и Олег шли по улицам бывшего города. Одни дома выглядели как пирамиды цементных и кирпичных глыб, поросшие зеленью, другие, обрушившиеся наполовину, ещё хранили на себе отпечаток былой жизни. Третьи стояли почти без повреждений, если не считать выбитых стёкол. Кое-где виднелись выцветшие таблички: «Не подходить! Опасная зона». Евгений Иванович рассказывал Вере, что такими табличками предупреждали людей о возможности дальнейшего обрушения.

– Вера, давай зайдём в этот дом, – попросил Олег, когда они проходили мимо одного неплохо сохранившегося дома.

– Что ты! Это не разрешается! Вдруг там есть трещина и дом обвалится на нас!

– Ничего он не обвалится, раз столько лет простоял. Мы осторожно. Понимаешь, Вера, мне это почему-то очень нужно. Я должен вспомнить, должен!

– Что вспомнить?

– Как мы жили до Катастрофы. У меня в голове что-то всё время шевелится и шевелится. Мне уже кажется, что я ухватил эти воспоминания, и вдруг они исчезают. Остаются только какие-то обрывки. И это меня очень мучает.

– Ну ладно, – сдалась Вера (ей, если честно, самой очень захотелось зайти в докатастрофный дом). – Но учти, при малейшей опасности мы сразу уходим. И никому об этом не рассказывай, а то нам попадет

– Ладно, – обещал Олег.

Дверь в подъезде висела на одной петле, её удалось с некоторым усилием открыть. Внутри было темно и сыро. Олег внимательно рассмотрел двери лифта и лестницу.

– Это лифт, я вспомнил, – пояснил он Вере. – Там за дверками большой ящик, который возит людей вверх и вниз.

Вера ничего о лифтах не знала.

– Пойдём, – потянул Олег Веру к лестнице.

– Олег, это очень опасно! – попыталась остановить его Вера.

– Тогда я пойду один! – заупрямился её спутник.

Вере не могла допустить, что Олег отправится в опасный путь один, и они стали медленно подниматься, пока благополучно не достигли верхнего этажа. Отсюда, через выбитое стекло открывался удивительный вид на город. Никогда ещё Вере не приходилось смотреть вниз с такой высоты. Было даже немного страшно.

– На моём этаже в юзерхаузе было ещё выше! – поделился впечатлениями Олег. – Только там смотреть было не на что: свалка и чёрное от дыма небо. А здесь красиво.

– Осторожней! – заволновалась Вера, когда Олег подошёл слишком близко к краю. – Если от сюда упасть, костей не соберёшь!

– Как это? – удивился Олег. А потом задумался и спросил: – А как же я тогда по лестнице из юзерхауза спасался, там ведь ещё выше было? Я ведь тоже мог упасть?

– Тогда у тебя не было выхода. Что, лучше было бы оказаться в вагонетке, а потом – в печи? Но ты большой молодец, что сумел тогда преодолеть все трудности.

Юноша остался доволен похвалой.

– Давай потихоньку спускаться, – предложила Вера.

Они стояли на лестничной площадке, куда выходили двери четырех квартир.

– Вера, давай зайдём, – нерешительно попросил Олег.

– Нет, это нехорошо. Это не наша квартира. Нельзя без спроса заходить в чужое жилище.

– Это уже ничейные квартиры, и спросить некого, – резонно возразил Олег. – Вера, пойми, я должен своими глазами увидеть, как жили люди, когда я был маленьким.

Первые две двери, которые они подёргали, были заперты, а третья поддалась и распахнулась.

Они оказались в прихожей. На вешалке висели плащи и куртки. На полу выстроилось несколько пар обуви. Около двери постелен коврик. Как будто, хозяева отлучились на минутку и пропали на двадцать лет.

В квартире были две комнаты. Они, наверное, сохранились бы в неприкосновенности, если бы не отсутствие стёкол. Снег и дождь, попадавшие в квартиру, сыграли свою разрушительную роль: мебель деформировалась, обивка дивана покрылась плесенью. Впрочем, в глубине комнат всё сохранилось получше. Удивительно, что помещения дали приют птицам. На шкафах, карнизах и даже на подушке были сооружены птичью гнёзда.

Комната поменьше была детской. И, судя по игрушкам, здесь жил маленький мальчик.

На аккуратно заправленной кроватке сидел большой плюшевый мишка. Возможно, малыш любил засыпать, прижимая к себе мохнатого друга. На столике разбросаны цветные карандаши и фломастеры. О том, что ребёнок, живший в этой комнате любил рисовать, говорили и развешанные по стенам милые, наивные детские рисунки. На одном – домик, окружённый цветами, а над ним сияет огромное оранжевое солнце. На другом – мужчина и женщина, а между ними – маленький человечек, которого родители держат за руки. И все улыбаются. На третьем – кораблик, плывущий по синим волнам, а за ним – деревья, похожие на пальмы. Очевидно, впечатления от летнего отдыха. И снова солнце. Яркие краски, чистые цвета. Безмятежная радость на каждом рисунке. Удивительно, что картины юного художника почти не выцвели.

Вера оторвалась от созерцания рисунков и увидела, что Олег рассматривает машинки, стоящие рядами на полке. Их тут было несколько десятков. Видимо мальчик, живший здесь когда-то, коллекционировал их.

Дети, родившиеся после Катастрофы редко играли в машинки, они ничего не говорили их сердцам. И на складе валялось без употребления великое множество самых разнообразных машинок. Зато успехом пользовались фигурки лошадок и различных домашних животных. Воистину, дети в игре стараются подражать взрослым.

Когда Вера слышала слово «машина», в её представлении сразу возникала ржавеющая куча железа. Из всех на свете машин она хорошо знала только старенький трейлер без колёс, но совершенно не могла представить его в движении.

Но совсем не так было с Олегом. Он брал с полки то одну, то другую машинку и шептал:

– Самосвал, Скорая, Пожарная…

Вера подошла к нему.

– Смотри, Вера, у меня был точно такая машинка, и вот такая тоже, – Олег не мог оторваться от созерцания игрушечного автопарка.

А Вере вдруг стало очень грустно. Тот мальчик, наверное, был ровесником Олега. Как сложилась его судьба? Погиб ли он в первый день Катастрофы или остался жив? И какова судьба его родителей? Вместе ли они? А если нет, попал ли он в новую семью, как она сама, или оказался в лапах безжалостной Системы? Подвергся ли он ломающей личность обработке и стал юзером? Был ли «утилизирован» по какой-то причине? Или до сих пор томится в одном из юзерхаузов, погрузившись в виртуальный дурман? А может быть, ему удалось спастись, вырваться, и он живёт и трудится в одном из поселений? Вера от всей души надеялась, что он жив и судьба его сложиласьхорошо.

– Пойдём, – голос Олега прервал размышления девушки.

– Если ты хочешь, я думаю, можно взять какую-нибудь машинку на память, – предложила Вера.

– Нет, не надо. Пусть всё здесь останется, как было.

Они вышли из квартиры, прикрыв за собой дверь, и стали спускаться по лестнице.

Через пару часов они уже возвращались в «Малое стадо».

Строители были очень довольны. Им сегодня удалось раздобыть достаточное количество застеклённых окошек для будущих домов.

– Здесь и для твоего будущего дома окна есть, – сказал один из строителей.

Олег поблагодарил. Сначала они ехали молча, а потом Олег вдруг сказал Вере шёпотом:

– Я сегодня нашёл себя, маленького. Я как бы увидел, каким я был и каким стал. И почувствовал, что я и тот мальчик, которого отобрали от бабушки – один и тот же человек. А то, что было в юзерхаузе – это, как будто, я был очень долго болен, а сейчас поправился. Ты меня понимаешь?

– Да, – ответила Вера, – ты и вправду сегодня встретился со своим детством, и оно останется с тобой навсегда. А это очень важно, чтобы детство человека всегда оставалось с ним.

49. Август

Олег понимал, чувствовал: это время стало самым счастливым в его жизни, и он запомнит его навсегда.

Лето катилось к своему завершению, чтобы в положенный срок передать эстафету осени. Ещё было очень тепло, а иногда даже и жарко. Но уже не было угнетающей духоты, ночи стали длинными и прохладными. Летние труды заканчивались сбором урожая и заготовкой продуктов на зиму. В огородах, садах и на кухнях все работали, не покладая рук. Вера с Олегом тоже принимали участие в этих заботах. И бывший Юзер совсем не тяготился ими. Во-первых, рядом всё время была Вера. Олег любовался, как её загорелые руки быстро мелькают среди листвы, и яблоки одно за другим аккуратно ложатся в корзину. Во-вторых, какое это счастье, сорвать с ветки румяное, пахнущее солнцем яблоко, надкусить его и чувствовать, как рот наполняется душистым кисло-сладким соком!

А в огородах стройными рядами выстроились капустные кочаны, греют на солнце бока толстые оранжевые тыквы, рдеют гроздья помидор… Всё так красиво! И так вкусно! Разве могло прийти ему в голову в юзерхаузе, что выращивать еду так здорово, так интересно!

С середины месяца Олег вдруг обратил внимание, что окружающие его люди перестали есть мясо, яйца, творог и сыр. Вера объяснила ему, что начался Успенский пост.

– Пост, это такое время, когда верующие люди перестают есть некоторые продукты.

– Почему? – удивился Олег.

– По нескольким причинам. Прежде всего, чтобы научиться преодолевать свои желания и порывы, затем, для воспитания силы воли и смирения, ну и, наконец, как знак своего единения со всей церковью.

– А почему я этого не делаю? – удивился Олег.

– Не постишься? А ты сможешь? Выдержки хватит?

Олег решил показать себя с лучшей стороны и заявил, что с лёгкостью откажется от тех продуктов, которые не положено есть в пост.

Если говорить откровенно, сначала ему было не очень-то легко поститься. Всё время хотелось съесть котлету или выпить стакан молока. Но он мужественно держал себя в руках, к тому же Вера его ободрила, сказав, что этот пост – самый короткий изо всех постов, всего две недели. И Олег решил потерпеть. Через два-три дня он уже не думал о запретных блюдах, тем более, что Валя и постные кушанья готовила очень вкусно.

Приближался сентябрь, и скоро Олегу предстояло начать учёбу. Вера всё время старалась внушить ему мысль, что это – очень важное и нужное занятие, что без изучения разных наук он никогда не сможет получить профессию, а, значит, и стать полноправным жителем поселения. Ведь все здесь были постоянно заняты какими-то делами, а для того, чтобы выполнять эти дела хорошо, нужны знания. Олег и сам чувствовал, что ему хочется стать похожим на людей, которые были рядом, но втайне сомневался, удастся ли ему постигнуть все те премудрости, которые знали окружающие.

Впрочем, он уже начал учиться. Три раза в неделю в больницу приходил алтарник Леонид и обучал их с бабушкой «Закону Божьему». Так называлась книга, которую принёс им Леонид (или, как его стала вскоре звать бабушка, Лёня). В книге этой говорилось о вере, о молитвах, о священных книгах, о богослужениях и Таинствах, одним словом, обо всём, что должен знать верующий человек. Ещё Леонид принёс сразу три Библии: одну очень толстую (алтарник сказал, что это – полный текст), другую, потоньше, для бабушки (в ней было то же самое, но пересказанное простым языком) и третью, самую тонкую изо всех. В ней на каждой странице была цветная картинка, а снизу пояснялось, что на ней изображено. Эта книга называлась «Библия для детей», и Леонид её вручил Олегу. Сначала тот немного обиделся, он ведь уже не ребёнок! Но вскоре, забыв про обиду, с увлечением разглядывал картинки. Ему было очень интересно, что за события на них изображены. Вот тут-то и выяснилось, что Олег умеет читать, как и говорила бабушка. Сначала он немного спотыкался и путался, но уже через неделю читал так бойко, что принялся и за бабушкину Библию, и за «Закон Божий». Он с интересом слушал рассказы Леонида, а потом засыпал его вопросами. Неведомый мир, о котором говорилось в Священном Писании, очень его интересовал.

Алтарник Леонид был хорошим учителем. Отец Василий уже давно мечтал о том, чтобы рукоположить Леонида в диаконы, а потом и в священники, но, увы. Тот епископ, который рукоположил самого отца Василия, уже умер, а где можно найти ещё одного, отец Василий не знал. Сейчас он был единственным священнослужителем в «Малом стаде». Первые священники поселения отец Константин и отец Вячеслав скончались несколько лет назад, а в позапрошлом году отошёл в мир иной старенький диакон отец Никита.

Пути Господни неисповедимы. Часто отца Василия посещала тревожная мысль: если с ним что-то случится, то прекратятся богослужения в их храме. А этого допускать никак нельзя. И священник решил будущим летом отправить алтарника Леонида в Н-ский монастырь. Возможно, там его смогут рукоположить. Такая мысль пришла в голову отцу Василию после прочтения дневника Орлика, и он в молитвах просил у Господа, чтобы это осуществилось.

Олегу очень нравилось заниматься с Леонидом, но иногда он испытывал укол самолюбия: алтарник был его ровесником, но сколько же всего он знал! И Олег дал себе слово, что приложит все усилия, чтобы тоже постичь эти премудрости.

Через некоторое время, после того, как бабушка с внуком начали постигать азы православия, в больницу заглянул отец Василий, и спросил, не хотят ли они поприсутствовать на службе?

И вот Олег впервые оказался в храме, не когда он пуст и тих, а когда заполнен народом, когда несколько человек поют что-то очень красивое и непонятное, а остальные их слушают, крестятся и кланяются, когда отец Василий в нарядном одеянии, то выходит из алтаря, то заходит обратно, и иногда в его руке – медный стаканчик на цепочках. Священник раскачивает этот стаканчик, и из него поднимается ароматный дымок, а все люди кланяются. И слова, что читаются нараспев, хоть и похожи на русские, но не совсем…

Одним словом, всё таинственно, загадочно, красиво и непонятно.

Олег был очарован службой. Но в конце, с непривычки, всё же устал.

На службе была и Вера. Она в этот день причащалась. Когда она, крестообразно сложив на груди руки направилась к солее, чтобы присоединиться к ожидающим вынос Чаши причастникам, Олег, тоже сложив руки, направился за ней. Вера остановила его:

– Нет, ты не готов, пока отойди в сторонку.

Олег послушался и издали наблюдал главное православное Таинство.

Вера причастилась, потом подошла к запивке и снова вернулась к алтарю. Вскоре отец Василий унёс Чашу в алтарь, и через небольшое время служба закончилась.

Бабушка во время Литургии сидела, а когда вышла на церковное крыльцо, её уже поджидал Ахмед в коляске. Всегда внимательный и заботливый по отношению к пожилым людям, он предложил отвезти Ксенью Романовну в больницу. Вера и Олег сказали, что они хотят пройтись пешком, тем более, что погода стояла прекрасная.

Вера была молчалива и как-то удивительно умиротворена. Казалось, она была наполнена какой-то непостижимой тайной и боится её расплескать.

Олег чувствовал, что сейчас – не время для пустой болтовни и шёл молча. Наконец, он решился задать вопрос, который его очень беспокоил:

– Вера, а почему ты сказала, что я не готов? Я тоже хочу причаститься.

– Ты обязательно будешь причащаться. Но, понимаешь, это нельзя делать «за компанию» или просто потому, что возникло такое желание. Надо понимать, что в этом Таинстве причащающийся соединяется с Христом. Представляешь, с самим Христом! Это честь, которой не может быть достоин по своим личным качествам ни один человек, даже самый святой и праведный. Причащаемся мы только потому, что Господь Сам призвал нас к этому, Сам снизошёл к каждому представителю человеческого рода, сам предложил нам лекарство от страстей и грехов. И вот теперь, представь, такой Гость соблаговолил войти под кров грешной человеческой души. А в душе – полный беспорядок: грехи, помыслы, дурные поступки и дурные намерения. Разве можно такого Гостя встречать в такой грязи?

Вот именно поэтому к Причащению надо готовиться. Надо несколько дней провести в тишине и внимательном рассмотрении своей души. В эти дни следует избегать развлечений, всякой суеты и, тем более, дурных мыслей и поступков. Накануне дня Причащения надо облегчить свою душу в Таинстве Покаяния, то есть исповедоваться, и получить разрешение священника. А кроме того, надо прочитать специальные молитвы. И даже после всего этого человек не должен воображать, что он сам, своими усилиями сделался достойным приступать к Чаше. Нет, он должен осознавать, что такая милость даруется ему не из-за его достоинств, а из снисхождения к его грехам и слабостям.

Я думаю, тебе подробнее и лучше расскажет об этом отец Василий. Я просто объяснила тебе, как я это чувствую и понимаю.

Олег вздохнул. Как же всё это непросто! Как трудно во всём разобраться. Но если все понимают это, то должен, обязан понять и он!

Чего было ему не занимать, так это упорства в достижении цели. Олег ещё усерднее продолжил занятия с алтарником Леонидом, подолгу беседовал с отцом Василием и часто о чём-то глубоко задумывался.

И Вера с удивлением видала, как он меняется. В нём ещё было много детской непосредственности, но становилось всё меньше инфантильности и эгоизма.

– Ну что же, – сказал как-то отец Василий. – Святое Причастие, это не награда за примерное поведение, а лекарство от язв нашей души. Если ты это понимаешь, благословляю тебя готовиться к Причастию! Если будет сложно прочесть молитвенное правило, то пусть часть молитв тебе прочитает Вера, а ты слушай внимательно. Накануне вечером приходи на Исповедь. Подумай перед этим, что не так в твоей душе, что ты хочешь в себе изменить. Можешь посоветоваться с Леонидом.

– Я сам буду читать молитвы! – заявил Олег Вере.

Ох, и нелегко было это! Олег спотыкался не то, что на каждой фразе, а даже и на каждом слове. Половину прочитанного, а то и больше, он не понимал. Но в душе что-то откладывалось. И он себе всё время напоминал слова Леонида:

– Сначала ты мало что поймёшь. Но зато поймёт твой Ангел. Он порадуется твоему усердию и отнесёт твои молитвы Господу. А потом и тебе будет всё яснее смысл этих молитв.

И Олег старался изо всех сил. Чтение растянулось на целый день, а несколько молитв пришлось оставить назавтра.

А вечером была Исповедь. Олег стоял перед маленьким столиком, на котором лежали крест и Евангелие. Он что-то сумбурно рассказывал стоящему рядом отцу Василию, путался, волновался. Священник слушал очень внимательно, задавал вопросы, иногда кое-что уточнял, советовал. Наконец, священник набросил на голову Олега двойную широкую полосу, перекинутую через шею и свисающую спереди наподобие фартука (Олег уже знал, что эта часть облачения священника называется удивительным словом «епитрахиль»).

И там, под этой епитрахилью, Олег услышал слова молитвы, в которой отец Василий, властью Христа освобождал его душу от прегрешений, в которых Олег раскаялся и о которых поведал на исповеди.

Отец Василий предупредил Олега, что он должен теперь стараться не запятнать душу новыми дурными делами. Он сказал, что это было бы похоже на то, как если бы человек в чистой, только что выстиранной одежде сразу полез в грязь и снова её испачкал.

На следующий день Олег причастился. И сейчас он вполне понимал Веру. Ему не хотелось вести пустые разговоры, заниматься суетными, ненужными делами. Он нёс в своей душе что-то большое и прекрасное, и очень боялся утратить обретённое сокровище, погасить горящий в душе, согревающий и освещающий огонь.

И Вера стала ему ещё ближе и дороже, потому что теперь их объединяло нечто великое и неразрывное – они стояли плечом к плечу – воинами Христова войска против всех сил зла.




Часть вторая. Великий Координатор

1. Становление

Никогда в жизни Великому Координатору не приходилось испытывать столь сильного предчувствия надвигающейся беды. Беды и гнетущей безнадежности. И причиной этому был приказ Светоносца явиться сегодня к нему на совещание. Координатор испытывал липкий, животный страх, всякий раз, когда ему приходилось встречаться со своим повелителем лично. К счастью, это бывало нечасто. Обычно Светоносец давал свои распоряжения по видеосвязи. Повелитель не любил ждать, поэтому в каждой комнате, в каждом помещении дворца имелся экран, на котором в любое мгновение мог появиться огненный лик. Координатор при этом всегда дивился одной странности: всякий, кто видел Светоносца, сказал бы, что его облик состоит из огня, но в то же время это пламя было абсолютно чёрным. Координатор много раз размышлял над тем, что может значить такое явное противоречие, но ничего не приходило ему в голову. При непосредственном общении от Светоносца исходил невыносимый жар – и в то же время сковывающий сердце и разум холод. И ужас, такой ужас, который не может сравниться ни с каким другим чувством.

Но сейчас не только неизбежная встреча с владыкой угнетала его, но и то, что шансов выпутаться, спастись на этот раз практически не было.

О предстоящем совещании на сей раз оповестил не Светоносец, а Наставник. В этом Координатору тоже виделся дурной знак. Не оставалось никаких сомнений, что ничего хорошего ждать не приходится. Если бы Координатор только мог, он с радостью отдал свой дворец и свои привилегии за то, чтобы не ходить на сегодняшний приём.

Увы, это было невозможно, от вездесущего ока Светоносца укрыться было негде…

А ведь, тогда, много лет назад, когда он впервые увидел Светоносца, несмотря на страх и смятение, он полагал, что ему удивительно повезло. Ещё бы, из всех живущих на земле людей Светоносец выбрал его!


Да, непростая биография была у Великого Координатора. Детство его прошло в бедности, если не сказать – в нищете. И виной тому была его мамаша, которая, родив его, едва ли не в подростковом возрасте, очевидно решила, что на этом её материнские обязанности закончились. Она была очень красива (и это, пожалуй, единственное хорошее качество, которое она передала по наследству сыну). Заведя очередного бойфренда или состоятельного «папика», мать надолго исчезала в неизвестном направлении. Когда Координатор был мал, его подкармливали сердобольные соседи. Но вместо благодарности в его душе рождалась ненависть. Координатору казалось, что благодетельствующие ему люди в душе насмехаются над его бедностью и над непутёвой мамашей. Он ненавидел людей, жалеющих его, но вынужден был принимать их подачки, от чего ненависть его только усиливалась

Иногда он уходил с нищей окраины, где ютился в крохотной темной каморке, почти чулане, в центр города, сверкающий огнями рекламы и поражающий своими фешенебельными зданиями. Там он подолгу смотрел на проносящиеся мимо дорогие авто, и на сидящих в них шикарно одетых людей.

Он шептал:

– Подождите, вы ещё будете ползать передо мной на животе! Пятки будете мне лизать!

Его сжигали зависть и злость. Он мечтал о богатстве и славе.

Но Великий Координатор даже в детстве был чрезвычайно умён и рассудителен, и прекрасно понимал, что для достижения своей цели надо получить хорошее образование.

Поэтому в школе для бедных, куда только и мог поступить мальчик из нищей семьи, он сразу стал первым учеником. Способный ребёнок обратил на себя внимание не только учителей, но и благотворителей, и вскоре ему предложили продолжить учебу в престижном лицее, с углубленным изучением ряда предметов.

Чего только не претерпел Координатор, пока учился в этом лицее … Ученики из богатых семей потешались над его одеждой, купленной в секондхэнде, над старыми ботинками, над неаккуратной стрижкой (стригла соседская девчонка). Координатор за все годы ни разу не сорвался, не ответил дерзостью на хамство. Он научился с улыбкой воспринимать самые злые шутки. Но внутри у него всё кипело от ненависти, и, приходя домой, он часто мечтал о том дне, когда сможет отомстить. При этом он ещё и работал вечерами: то разносил пиццу, то мыл посуду в кафе, то подрабатывал уборщиком.

Время от времени, разругавшись с очередным сожителем, дома появлялась его мать. Это бывали трудные дни: она требовала, чтобы сын кормил её и давал деньги на выпивку. Когда мамаша в очередной раз исчезала, Координатор вздыхал с облегчением и в душе мечтал о том, чтобы больше никогда её не видеть.

Лицей был окончен с отличием. Но на университет денег не было. К счастью, Координатору везло. Он сумел получит грант на бесплатное обучение. Теперь следовало выбрать профессию.

2. АД

– Что самое дорогое у человека? За что он способен уплатить любые деньги? – спросил себя Координатор. И сам ответил:

– Конечно, здоровье.

Но врачом быть не хотелось – возня с больными его не привлекала. А вот фармация – другое дело! Создать чудо-лекарство, панацею от всех болезней – да это Клондайк! При хорошей рекламе можно за короткий срок стать миллионером. А будет помогать его изобретение людям, или нет – неважно! Пока разберутся, можно начать выпуск следующего бестселлера от фармации.

И через несколько лет Координатор с новеньким дипломом приступил к осуществлению своего замысла. Начального капитала у него не было, но зато было обаяние и умение убеждать. Он нашёл компаньона с капиталом, но без фантазии. Тот клюнул на рассказ о том, что молодой перспективный учёный (то есть, сам Координатор) совершил выдающееся открытие и создал препарат, способный сказать новое слово в лечении тяжёлых болезней.

Рецепт своего волшебного зелья Координатор разработал ещё в студенческие годы. Ход его мыслей был следующим:

Синтезированные химическим путём препараты требуют для своего производства дорогостоящее оборудование и сырьё. Кроме того, из тысяч синтезированных веществ только одно может обладать выраженным лечебным действием. Но если бы это было всё! Так нет! Новое соединение требовало многолетних исследований, чтобы выявить возможные побочные действия, противопоказания. Надо было организовывать лабораторные и клинические испытания (что, кстати, было весьма затратно). Потом полагалось разработать промышленный синтез, документацию, методы идентификации и так далее.

Нет, эта чрезвычайно дорогостоящая возня с непредсказуемым результатом совсем не устраивала Координатора…

Он обратил своё внимание на растения, обильно произрастающие повсюду. Во многих из них содержались биологически активные вещества, которые и могли лечь в основу будущего лекарства. Правда, тут тоже требовались испытания разного рода. Но и это можно было легко преодолеть, если зарегистрировать будущий препарат как биологически активную пищевую добавку – тогда все требования существенно смягчались. К тому же, большинство людей почему-то уверены, что от "травок" никакого вреда быть не может, забывая, сколько известно смертоносных ядовитых растений.

От чего должен помогать будущий препарат? Серьезные болезни, требующие особого подхода, Координатор решил сразу же исключить – ни к чему проблемы с законом. Что больше всего угнетает человека при болезни? Боль. Конечно, сейчас выбор болеутоляющих средств весьма широк, но у каждого есть серьезные побочные эффекты и противопоказания. А когда что-то болит, порой жизнь не мила.

Роясь в книгах по народной медицине, Координатор обратил внимание на одно растение, которое знахари в древние времена применяли для снятия сильной боли. Координатору было незнакомо название этого растения, его не изучали в курсе по лекарственным травам. Конечно, было бы обидно, если травка вдруг окажется наркосодержащим зельем. С наркотиками Координатор связываться не хотел.

Упорства ему было не занимать, и вскоре он уже знал не только научное название растения, но и то, что проводились его исследования в первой половине двадцатого века. Начало Второй мировой войны прервало эти работы, и больше они не возобновлялись. Однако, было ясно, что растение не проявляет наркотического действия, а вот боль снимает довольно успешно. Область произрастания – влажные субтропики, но в природе это растение мало распространено.

Едва получив диплом и обзаведясь богатым партнёром, Координатор организовал экспедицию в те районы, где по его сведениям могло произрастать заветное растение.

Его поиски увенчались успехом. Наскоро проведённые испытания подтвердили болеутоляющий эффект.

Всё шло просто замечательно. Дело было за малым. Оставалось создать плантацию (естественные запасы не могли удовлетворить потребностей производства) и разработать лекарственную форму.

С плантацией сначала пришлось повозиться. Растение не хотело культивироваться. Пересаженные из природы на грядки кустики чахли и погибали. Но Координатор не опускал рук и переупрямил природу. Когда он догадался, что корневая система растения не терпит пересадок, он опробовал размножение посевом, и тут его ждала удача.

Остальное было делом техники. Вскоре перед партнёрами стояла первая упаковка будущего залога их благополучия – склянка с золотистыми капсулами. Оставалось самое интересное и самое важное: придумать оригинальное название, разработать привлекательный дизайн упаковки и, конечно, рекламу.

Все это уже давно созрело в мозгу Координатора.

Наименование должно быть броским и легко запоминающимся. Каких только названий не было придумано за все годы создания лекарств! Что-то новое, казалось, уже не изобрести.

Но изворотливый ум Координатора придумал гениальный ход. Пусть это будут просто заглавные латинские буквы A и D. От латинских: anti – против и dolor – боль. Правда, кто-то намекнул Координатору, что в русском языке АД означает преисподнюю, место вечного мучения. Но Координатор на российский рынок выходить пока не планировал, поэтому оставил название, как есть. Изображались эти две буквы в круге, обрамлённом венком из стилизованных листьев чудо-растения. А над буквами красовалась корона, что намекало на слоган: "Королевское средство для всех". В рекламных роликах и на снимках чаще всего изображалась девочка лет пяти, миленькая и кудрявая, с пушистым котёнком на руках. Она смеялась и шла босиком по цветущему лугу. Как известно, изображения детей и животных срабатывают безотказно. Тут же красовался логотип средства и один из лозунгов, которые не уставал придумывать Координатор.

Средство имело успех. Его принимали все и от всех видов боли. Зачем терпеть, зачем мучиться, если есть средство, делающее человека здоровым, работоспособным, а значит – и счастливым. Координатор выбросил лозунг: "Идеальное качество жизни – это просто!"

Одинокие голоса некоторых врачей, напоминающих, что боль – это сигнал организма о неполадках, происходящих в нём, и, заглушая её, можно прозевать серьёзное заболевание, тонули в потоке восторженных отзывов, причём совершенно искренних.

Деньги потекли рекой. Сначала пришлось направлять их на расширение производства и плантации. Но потом стали быстро расти и личные счета компаньонов. С товарищем по бизнесу Координатору удивительно повезло. У того был капитал (доставшийся в наследство), но не было ни деловой хватки, ни желания вникать во все детали их бизнеса. Он просто создан был для того, чтобы его обманывали, и Координатор, конечно, этим воспользовался. Когда доходы стали увеличиваться, он попросту стал скрывать значительную часть этих средств, которые наполняли его тайные личные счета в банках. Угрызения совести его не мучили. В самом деле, что, кроме денег, внёс в дело его компаньон? И эти деньги он не потерял, а увеличил капитал в несколько раз. Разве смог бы он сделать это без помощи Координатора? Скорее всего, промотал бы своё наследство и сейчас сидел бы без денег. А их фармацевтическое производство – целиком и полностью заслуга Координатора. Почему же надо делить доходы поровну? Это несправедливо.

Итак, начинали сбываться все, даже самые дерзкие мечты. Появился роскошный особняк, целый парк престижных авто, эксклюзивная одежда и обувь и все те штучки вроде супердорогих часов или смартфона, которые призваны извещать о достатке их владельца.

Фотография Координатора всё чаще появлялась в глянцевых журналах, а его лицо – на экранах телевизоров. Он был хорош собой: голубые глаза, волнистые волосы, правильный овал лица и гармония черт. И всегда – расположенность и доброта, в каждой фразе, в каждом взгляде. Как же долго репетировал перед зеркалом Координатор, чтобы создать этот образ! Он охотно рассказывал в интервью о том, что с детства мечтал помогать людям и облегчать их страдания. Он делился историей создания лекарства, живописал свои блуждания по диким лесам в поисках заветной травы, рассказывал, как бился над загадкой её культивирования и как достиг успеха. Все были в восторге от молодого талантливого учёного.

Только иногда, оставшись наедине с собой, он ощущал слабенькую тревогу, которая жила в его сердце с тех пор, когда он впервые прочёл в старинной книге о почти никому неизвестном растении. Болеутоляющее действие хоть и упоминалось там, но не как главное свойство. Основное же применение было совсем иным. Местные знахари использовали траву в колдовском обряде "проклятья чрева". Если трижды подсыпать в пищу женщине, носящей под сердцем ребенка, порошок из травы (разумеется, произнеся перед этим какое-то тайное заклинание), то с плодом произойдёт нечто ужасное (что именно, не пояснялось).

– Чепуха, суеверия, – успокаивал себя Координатор. Но при этом почему-то на память всегда приходила история с талидомидом. Это произошло в середине двадцатого века. Недостаточно проверенный препарат был разрешён к применению. А в результате на свет появилось несколько тысяч детей с тяжелейшими пороками развития. После того, как было установлено, что виной тому препарат талидомид, который принимали женщины во время беременности, разразился чудовищный скандал, состоялись судебные разбирательства, фирмы потерпели огромные убытки, их престиж сильно пострадал. Из этого случая были сделаны соответствующие выводы и испытания новых лекарственных средств перед их разрешением к применению, были значительно ужесточены. Что, впрочем, почти не коснулось биологически активных добавок.

– Почему обязательно история должна повториться? – спрашивал себя Координатор и отмахивался от тревожных мыслей.

Но слова "проклятье чрева" как заноза засели в его мозгу. Поэтому, когда в научных журналах стали появляться сообщения о том, что участились случаи самопроизвольных выкидышей у беременных женщин, он стал внимательно следить за ситуацией. И одновременно готовиться к худшему, если оно случиться. Он обезопасил свой капитал, затем раздобыл для себя документы с другим именем и гражданством и приобрёл в маленькой стране, гражданином которой он теперь "был", скромную квартирку в небольшом городке, не имеющем никаких достопримечательностей, а, следовательно, не посещаемом туристами. Он позаботился о неброской одежде рядового обывателя. В его обширном гараже среди роскошных лимузинов появилась заурядная подержанная модель.

Между тем, тревога в медицинском мире нарастала. У многих женщин, которым медицина помогала доносить беременность до конца, рождались дети с тяжёлым поражением нервной системы. Внешне никаких пороков не наблюдалось, но нормальное развитие ребёнка было невозможно. Трудно передать горе родителей и возмущение общественности.

Начались поиски причины трагедии. Проверялась пища, медикаменты, бытовая химия средства косметики и гигиены, влияние излучения от бытовых приборов и промышленных объектов. Рассматривалась и гипотеза воздействия неизвестного ранее вируса.

Постепенно круг поисков сужался. Выяснилось, что во всех случаях будущие матери применяли АД.

И вот однажды взорвалась бомба. В интернете появилась сенсационная статья: "АД или Проклятье чрева?". Ее автором был дотошный журналист, добравшийся-таки до старинной книги. Он не был специалистом, но выводы сделал правильные.

3. Бегство. Новая жизнь

Первым прочёл статью компаньон и сразу же позвонил Координатору.

– Послушай, что всё это значит? Я не понимаю! – со слезами в голосе восклицал добродушный лентяй. Он совершенно не интересовался темой, которую обсуждал весь мир, поэтому страшная новость свалилась на него, как снег на голову.

– Успокойся. Мало ли, что пишут в интернете. Это, скорее всего, очередной охотник за сенсациями. Я прочитаю и перезвоню, – как можно более равнодушным голосом ответил Координатор и дал отбой. Едва открыв ноутбук и пробежав глазами первые строки статьи, он понял, что это конец. Но к такому повороту событий он давно был готов. Координатор не собирался представать перед судом, как не собирался и сожалеть о том, что виновен в произошедшей трагедии.

Он быстро переоделся в скромный костюм (поморщился, костюм сидел неудобно, он привык к комфортной одежде). Нацепил парик (волосы до плеч). Наклеил маленькую бородку и усики (потом он обязательно отрастит свои, такие же). Образ довершили очки в толстой тёмной оправе с простыми стёклами (видел он прекрасно). Координатор глянул в зеркало и остался доволен собой. Никто и никогда не узнал бы в жалком недотёпе, стоящем перед зеркалом, известного учёного-миллионера.

С сожалением он оглядел в последний раз свои любимые апартаменты и решительно вышел из дома. Вскоре неприметная машинка с таким же неприметным водителем катилась по дороге, ведущей к побережью.

Не прошло и пары часов, как он сидел на самой верхушке скалы, называемой в народе Коготь дьявола. Если человек хотел свести счёты с жизнью, то лучшего места было не сыскать. Координатор боязливо заглянул вниз, туда, где волны яростно разбивались о подножье скалы и пенились между острыми как пики камнями.

«Не отвлекайся, – напомнил он себе, – возможно, тебя уже ищут».

И Координатор быстро стал набирать на смартфоне прощальное письмо.

В нём он говорил, что не предполагал, что его препарат способен принести такие чудовищные бедствия, что им двигала только благородная мечта избавить человечество от страданий. Но сейчас, когда он осознал, что стал невольным виновником трагедии, он не может больше ни одного дня жить с чувством такой вины. Он не просит прощения у пострадавших, потому что понимает, что простить его невозможно. Но он просит всё свое состояние пустить на поддержку жертв трагедии.

Он перечитал письмо и остался доволен. Хорошо были видны невыносимые муки совести, толкнувшие к самоубийству. Это самое главное сейчас – заставить всех поверить в свою смерть. Ни к чему ему числиться в международном розыске и шарахаться от всякой тени.

Смартфон звонил беспрерывно, это были вызовы и со знакомых, и с незнакомых номеров, но Координатор не отвечал.

Он аккуратно завернул смартфон в один пластиковый файл, затем в другой. Придавил край файла тяжёлым камнем. Бросил в бушующие волны пару своих самых лучших туфель (было очень жалко, но что поделаешь, надо). Его, конечно, скоро станут искать, возможно уже ищут. Запеленгуют его телефон, поднимутся на скалу и найдут его прощальное послание. Заглянут в кипящие внизу волны (а, кстати, ветер усиливается, неплохо бы случиться небольшому шторму). Тело, возможно, немного и поищут, но безо всякой надежды. Хорошо бы, нашли туфли, это может быть убедительным фактом.

Да, пока всё складывается отлично.

И Координатор, весело насвистывая, стал спокойно и осторожно спускаться вниз по горной тропинке.


"К хорошему привыкаешь быстро" и "Всё познаётся в сравнении". Эти две банальные истины чаще всего приходили на ум Координатору, когда он начал осваивать жизнь на новом месте. Казалось бы, здесь было всё: уютная хоть и небольшая квартирка, все удобства, тихий район, хороший климат. Никакой заботы о деньгах ( хотя Координатор и пользовался всего одним, самым незначительны банковским счётом). В годы своего детства и юности о таком благополучии он мог только мечтать. Но в последние годы Координатор привык к совершенно иному уровню жизни, тосковал по роскоши и показушному блеску. Он и сейчас мог бы позволить себе многое, однако благоразумие брало верх. Координатор твердил себе, что это место куда приятнее, чем тюрьма. И ему сразу делалось легче на душе.

Соседи предприняли попытку познакомиться с ним, но он на ломанном языке, с трудом подбирая слова объяснил, что он – иностранец, два года назад попал в автокатастрофу со всей своей семьёй. Все, кроме него, погибли. Сам он получил тяжёлые повреждения, перенёс несколько операций, год провёл на больничной койке.

А когда, наконец, вернулся в свой опустевший дом, то понял, что не может там находиться, всё напоминало ему горячо любимую жену и детей.

И он решил перебраться даже не в другой город, а в другую страну, чтобы попытаться начать новую жизнь. Если это только возможно, после такой утраты.

На этом месте голос Координатора начинал дрожать и прерываться, на глазах выступали слёзы (безусловно, он мог бы стать выдающимся артистом!). К слову сказать, человек, имя которого он сейчас носил, действительно два года назад попал в аварию, вся семья погибла на месте, а глава семьи умер после трёх месяцев комы. Об аварии написали все СМИ, а вот о смерти единственного выжившего – никто, потому что в тот момент все журналисты были увлечены другой новостью, а об аварии, случившейся три месяца назад все давно забыли. Поэтому Координатор не боялся разоблачения.

Деликатные соседи больше не решались приступать к нему с расспросами, чтобы не заставлять его вновь вспоминать своё горе. А он в душе насмехался над их доверчивостью, которую считал глупостью. Очень легко вертеть такими людьми, и Координатор усвоил эти манипуляции в совершенстве.

Он добился того, что на него перестали обращать внимание, из дома выходил крайне редко. А если и выходил, то подкладывал в ботинок кусок поролоновой губки, что обеспечивало лёгкую хромоту и неуверенную походку.

Постепенно его внешность полностью стала совпадать с фотографией в паспорте: полудлинные волнистые волосы, небольшая бородка и усы. Очки он уже не надевал, но постарался изменить выражение лица. Теперь оно было не только добрым, но и скорбным, что соответствовало образу человека, убитого горем.

Сам он в душе потешался над тем типом, которого изображал, и иногда вел с ним воображаемые беседы, в которых растолковывал ему, какой тот дурак. Зачем, скажите на милость, нужна семья? Зачем состоявшемуся мужчине нужно, чтобы рядом с ним постоянно мелькала одна и та же глупая гусыня? (Он был уверен, что все женщины, особенно замужние, непроходимые дуры). Да при этом, она ещё будет контролировать каждый его шаг и требовать денег? Ну уж, увольте! Домашнее хозяйство сейчас можно с успехом вести с помощью прислуги и клининговых компаний. Что остаётся? Ах да, "основной инстинкт"! Но инстинкт – инстинкт и есть. Разве мало профессионалок? Имея деньги, можно выбрать самых лучших, причем разнообразить эту сторону жизни по своему желанию. А что прикажете делать с женой, когда она постареет и подурнеет? Разводиться? Делить имущество? И чего, спрашивается, ради?

Некоторые сюда ещё приплетают детей. Скажите, какое удовольствие видеть рядом с собой малолетнего недоумка, а то и нескольких, терпеть их капризы, шалости, болезни, шум и беспорядок, вкладывать в них деньги? Это же совершенный абсурд!

Любовь и дружбу Координатор вообще не признавал, считая их сентиментальностью и слабостью характера. Его в детстве никто не любил, даже собственная мать, откуда же ему было научиться этому чувству? Дружбы в его жизни тоже не случилось: в бедный период жизни богатые не хотели с ним дружить (да он и не искал их дружбы, ещё чего!), а с бедными не хотел дружить он сам. В студенческие годы он держался особняком: ему казались глупыми студенческие вечеринки с бесконечными спорами и пением студенческих песен, поздние прогулки по ночному городу, походы на дискотеки и в клубы. Всему он предпочитал одинокое и целеустремленное копание в книгах с целью, понятной ему одному. Студенты считали его чудаком не от мира сего.

Итак, без любви и дружбы Координатор обходился гораздо легче, чем без роскоши и славы.

Но и это он решил выдержать для спасения своей шкуры.

Он наладил удобную и размеренную жизнь. Всем своим бытом он управлял через интернет: покупки, платежи, развлечения – доступно было практически всё.

Единственная сложность возникала в общении с женщинами. На дом пригласить он не мог никого – можно было разрушить образ убитого горем вдовца. Посещать "весёлые дома" он опасался по той же причине. Оставалось одно: найти путану, работающую на дому, причем как можно дальше от его района, и днём (именно днём! Ночная отлучка вызывает подозрения), наведаться по указанному адресу. Вся это конспирация вызывала у Координатора отвращение, но он надеялся, что это ненадолго. Надо только дождаться, когда закончится шумиха вокруг АД.

Координатор следил за ходом событий по интернету.

Он с облегчением вздохнул, когда все СМИ облетела сенсационная новость. Учёный, повинный в трагедии, покончил с собой, не выдержав угрызений совести и позора! Найдено его предсмертное письмо! Письмо тут же было опубликовано. Поиски тела не дали результатов. Очевидно, шторм унёс его в открытое море. Но на остром пике одного из камней нашли дорогую туфлю, принадлежавшую, как было установлено, учёному. Так что факт его гибели следует признать бесспорным.

Далее потянулось долгое следствие, которое убедительно доказало, что причиной дефектов развития эмбриона бесспорно явился алкалоид, обладающий как болеутоляющим, так и тератогенным действием. Этот алкалоид как раз и содержался в злополучной траве

Потом был суд. На скамье подсудимых сидел только компаньон. Он плакал, говорил, что сам потрясён как случившимся несчастьем, так и самоубийством совладельца компании. Он корил себя, что проявил слабодушие, не последовав его примеру.

На суде было зачитано предсмертное письмо ученого. Многие говорили, что его вина была невольной, и что он заплатил за неё своей страшной добровольной смертью.

На суде также пытались выяснить, где бо́льшая часть средств, которая, судя по расчетам, была выручена от продажи АД. За эту сторону деятельности фирмы формально отвечал компаньон. Поэтому его клятвы в том, что он ничего не знает и ничего не понимает, выглядели неубедительно.

Напрасно суд взывал к совести компаньона. Тот только плакал и повторял, что ничего не понимает. В результате он получил длительный срок заключения. Всё его имущество и средства были конфискованы в пользу пострадавших.

Постепенно скандал стал затихать и забываться. Координатор с удовлетворением наблюдал, как новости об АД покинули первые строчки рейтинга и стали неуклонно опускаться всё ниже и ниже, пока совсем не исчезли.

Осталось выждать ещё некоторое время, потом ещё раз переехать (безутешного вдовца изображать надоело). А там можно и подумать о каком-нибудь новом бизнесе. Только ни в коем случае не связанном с медициной.


В эти дни Координатору исполнилось 33 года. Он где-то слышал, что этот возраст считается самой вершиной расцвета всех талантов и способностей человека.

– Что же, мы ещё себя покажем, – сказал он себе и, заказав на дом шикарный обед из ресторана, приступил к празднованию этой даты.

4. Великий Светоносец

Именно тогда это и случилось.

Раздался страшный грохот. Дом подскочил, потом обрушился вниз, и вся наружная стена вместе с окном и лоджией вывалилась на улицу.

Впервые Координатор лишился присутствия духа.

«Война? Землетрясение? Что делать?» – мысли в его голове хаотично носились туда-сюда, но ответа не находилось.

Он, казалось, не слышал ни стонов, ни криков, доносящихся снаружи, не видел ни поднявшихся облаков пыли, ни огней и дыма пожаров. Он просто впал в ступор.

Прошло несколько минут, и тут случилось то, что стало главным событием в жизни Координатора.

В проёме, образовавшемся от выпавшей стены, появилась мощная фигура, похожая на человеческую но, как будто, слепленная из огня. И огонь этот был настолько нестерпимо ярким, что глаза воспринимали его как черный. Комнату наполнил жар, но в сердце и в голове, казалось, все заледенело.

Разглядеть появившегося не получалось, осознать происходящее – тоже. Единственное, что приходило в голову, что это просто кошмарный сон, и надо сделать усилие и проснуться. Но сознание упорно не хотело расставаться с тем, что ощущал и видел Координатор. Ещё через несколько секунд он вынужден был смириться с фактом, что всё происходит наяву.

Фигура, между тем, двинулась вглубь комнаты и нависла Координатором, который, казалось, врос в стул, на котором сидел. Некто раскинул руки, как будто хотел обнять или схватить сидящего перед ним человека.

Потом раздался его голос. Сначала это был смех. То есть, Координатор решил, что это смех. Раздались бухающие звуки, как будто лопались гигантские пузыри, сначала медленные и очень низкие, казалось, что от них разорвутся барабанные перепонки, потом звуки стали ускоряться и становиться всё выше, пока не слились в пронзительный визг. Внезапно смех, или что там это было, стих, и раздался голос, говорящий ясно и чётко, но с какими-то совершенно нечеловеческими интонациями:

– Так-то ты встречаешь своего повелителя!? Я что, должен испепелить тебя на месте? Кланяйся, ничтожество, своему господину!

Гордость пискнула в душе Координатора:

– Вот ещё!

Но благоразумие, которое Координатор воспитывал в себе с детства, дало гордости пинок и велело заткнуться.

Он сполз со стула и согнул спину в неглубоком поклоне.

– Что?! – загрохотало чудовище. – Это – поклон?! Так приветствуют друг друга старые приятели, встретившись на прогулке! На колени!

Координатор решил не спорить и обрушился на колени,закипая от унижения и злости.

Но и эта уступка не понравилась монстру:

– Я что, должен учить тебя, как подобает приветствовать персону, подобную мне? Голова и руки должны касаться пола, ты что, ничтожество, не знаешь этого?!

Содрогаясь от отвращения, Координатор принял требуемую позу и замер.

На этот раз результат понравился непрошенному гостю. Он опять немного посмеялся своим странным смехом, а потом провозгласил:

– Сегодня счастливейший день моей жизни. После очень долгого и, к тому же, несправедливого заточения, я, наконец-то, обрёл свободу! Мне предстоят великие дела! И куда же я устремился сразу же после того, как я смог разорвать оковы? К моему любимому сыну! И вдруг встречаю такой невежливый приём! Но я решил простить тебя на первый раз. Ты ведь сделал это по неведению, верно?

Координатор издал звук, который можно было принять за согласие.

– Но и гордынька тут присутствует, что тоже весьма приятно. На будущее запомни, как приветствовать Великого Светоносца! Можешь распрямиться, но с колен не поднимайся. Ты должен знать своё место. Хоть я и выделил тебя из всех людей, но рядом со мной – ты ничто!

– Кто вы? – решился, наконец спросить Координатор.

– Я же уже назвал себя! – возмутился неизвестный. – Я – Великий Светоносец! Разве тебе это имя ничего не говорит?

– Нет, – прошептал Координатор. Он втянул голову в плечи, опасаясь вспышки гнева, но Светоносец вдруг снова дико расхохотался своим чудовищным смехом. Отсмеявшись, он произнес:

– Восхитительное невежество! – а потом спросил:

– Как ты относишься к религии?

– Никак, – честно ответил Координатор.

– Я и без тебя это знаю, но хотел, чтобы ты сам ответил на этот вопрос. И это мне в тебе нравится! На незанятой почве легче вырастить любое растение! Ты сам занимался культивацией своей замечательной травки, и хорошо знаешь, что сорняки, даже если их выполоть, прорастают снова и снова из семян и обрывков корешков и заглушают всходы культурного растения! Насколько приятнее иметь дело с почвой, на которой ничего никогда не росло!

Итак, мой любимый сын, тебе будет гораздо легче усвоить ту истину, которую я тебе поведаю, чем если бы ты был напичкан ложными россказнями, которые, к сожалению, широко распространены среди людишек.

Как ты думаешь, кто я?

– Великий Светоносец, вы же сами сказали, – запинаясь ответил Координатор.

– Это да, а по сути?

– Инопланетянин? – высказал догадку Координатор.

Опять последовал взрыв смеха.

– Креативно, – одобрил гость. – Хоть и неверно. Больше того, скажу тебе, что нигде, кроме этой планеты разумной жизни не имеется. Это я знаю абсолютно точно! Так что НЛО ждать бесполезно. Какие ещё будут соображения?

– Фантом? – сделал ещё одну попытку Координатор.

– Если ты под этим понимаешь призрак, нечто кажущееся, то – нет. Я вполне реален.

– Дух? – наугад предположил Координатор.

– Вот это верно, хвалю. Хоть все люди беспробудные глупцы, в тебе есть кое-какой умишко. Недаром ты у меня претендент номер один.

«Претендент на что?» – хотел спросить Координатор, но решил пока воздержаться.

– Слушай мою подлинную историю, а не то, что обо мне толкуют глупцы.

Я возник раньше всего, что есть в мире. Потом появились и другие, но я был первым и любимым. На меня излилось столько любви, мне было преподнесено столько драгоценных даров, сколько не видел ни один из созданных позже. Я буквально светился от избытка любви и счастья, заключённых в моей особе, поэтому и получил имя Светоносец. Все старались быть ко мне поближе, чтобы радоваться в лучах моего света и моей славы.

«Ну, ничего себе радость», – подумал про себя Координатор.

Светоносец, кажется, уловил его мысль, но не разгневался, а пояснил:

– Нет, то, что ты видишь сейчас, это вовсе не тот свет, о котором я рассказываю. Я слишком долго пробыл в одном не совсем приятном месте, где довольно жарко, и исходит этот жар не от горящих дров или угля, а от чего-то пострашнее. И за то время, что я там был, этот огонь пропитал меня насквозь. Его-то ты сейчас и видишь.

Ну, продолжим.

После меня были сотворены и другие, подобные мне, хотя до меня им было и далеко.

Я и мои собратья были вызваны из небытия, чтобы заняться великим делом: созидать вселенную. А мне была отведена самая важная роль. Я должен был стать строителем Земли. Архитектор, правда, был другой, но я гениально осуществлял все его замыслы и получал беспрерывные похвалы. Вновь созданная мной Земля была прекрасна, и я строил соблазнительные планы о том, как замечательно я буду проводить время на этой планете вместе с теми собратьями, которые мне помогали. Архитектору Земля была ни к чему, разве мало других планет? А, кроме того, Он и так обладал свойством быть во всех местах одновременно, так что пользоваться Землёй он мне бы не мешал. Я хотел править этой планетой единолично. Да и чем я сам хуже этого Архитектора? Я умею создавать миры не хуже, чем Он. Ещё неизвестно, сумел бы Он так же хорошо обустроить эту планету, как я?

Но тут вдруг оказалось, что у Архитектора были совершенно иные планы на Землю. Он сам, без помощи меня и моих собратьев решил создать ещё одно биологическое существо. Да, студенистое белковое существо из простых элементов: углерода, водорода, азота, кислорода и всякой другой всячины! Он сообщил мне о своем, с его точки зрения, замечательном плане: соединить в этом примитивном и ненадежном субъекте два мира: физический и духовный. Причём, духовную часть Он решил взять непосредственно от себя. Он сказал, что это будет венец, вершина его творенья, существо во многом ему равное, со свободной волей, способное любить и творить.

Я был возмущён и стал протестовать. Как, я столько старался, вкладывал все мои силы и всё уменье в создание этого райского уголка вселенной, и вдруг оказалось, что это предназначалось для какого-то там человека! Мы разругались. Если точнее, ругался я, а Он уговаривал и убеждал. Но номер два заорал:

– Никто не имеет права спорить с Богом! (так они звали Архитектора), – и кинулся на меня. Закипела заварушка. Мои подчинённые сражались на моей стороне (я уже успел расписать им, как замечательно мы будем проводить время на Земле), а за Него выступили все, кто занимался другими уголками вселенной. Их было больше, потому они победили нас, к сожалению.

Но Архитектор остановил схватку и сказал, что будет несправедливо отнимать у нас Землю, над которой мы столько трудились, и разрешил нам здесь жить, но в верхние сферы допускать не велел и снабжение своей любовью прекратил. Нам пришлось туго, жить то чем-то надо! Мы стали на принцип и извиняться не поползли: гордыня ведь самое приятное чувство, ты должен меня понять.

Архитектор, тем временем, осуществил свой замысел: создал человека, а потом и жену для него. И на эту парочку стал изливать всю свою любовь. И это в то время, когда я, его первенец и бывший любимец, умирал от голода!

Он сам насадил для них сад, и я с омерзением взирал, как эти нелепые и до глупости наивные создания бродили по этому саду и от нечего делать лакомились всеми плодами подряд. А Архитектор был счастлив, наблюдая за ними.

У меня так и чесались руки сделать что-то доказывающее, что Его любимцы вовсе не так хороши, как ему кажется.

Решение пришло очень быстро (недаром я – самое умное существо во вселенной!) Посредине сада росло одно дерево непонятного для меня предназначения. Ветви его ломились от плодов, но Архитектор предупредил своих подопечных, что плодов этих есть им не стоит, чтобы не получилось чего плохого.

Он назвал это дерево древом познания добра и зла. Добра вокруг них было навалом. Для чего, спрашивается, им могло понадобиться познавать зло? Я подкатил к ним (под видом одной из биологических тварей), чтобы прощупать, насколько они верны Архитектору. Представь, мне даже почти не пришлось их уговаривать нарушить запрет. Я сказал им, что Бог (так они тоже звали Архитектора) их обманул. И они сразу же поверили мне, а не ему! Я сказал, что есть возможность им самим стать богами. И такая перспектива показалась им весьма соблазнительной. А теперь скажи: если любишь кого-то, разве станешь из-за своей прихоти делать то, чего он просил не делать? Разве, если любишь кого-то, поверишь клевете на любимого? Разве, если любишь кого-то, захочешь занять его место? Эти существа ясно показали, что своего Создателя они не ставят ни во что. А Он ведь рассчитывал на их любовь! Они нарушили запрет, а вернее просьбу, и согласно предупреждению, внутри них что-то сломалось. Они стали смертными и уязвимыми. Они уже не годились для личного общения с Архитектором, и их пришлось выселить из того милого садика. Правда, наказан был и я, как подстрекатель. Меня ещё сильнее привязали к земле, лишив возможности воспарять в высоту. И все же, я никогда так не веселился как в тот день, когда они в слезах, униженные и опозоренные, брели восвояси, не зная, как теперь им жить. Я даже почти не обратил внимания на то, что мне было тогда же предречено быть повергнутым и побеждённым от Сына Человеческого. Когда это ещё будет, да и будет ли! Ведь отныне любое из этих существ, совершившее хотя бы один мелкий грешок за всю свою жизнь, принадлежало мне и тягаться со мной не могло. Я построил для моих узников уютное помещеньице под землёй, куда и собирал души всех, кто когда-либо жил на Земле, моей Земле!

Один раз Архитектор почти разочаровался в своих людишках и решил очистить от них Землю, устроив глобальное наводнение. Но в последний миг снова проявил мягкотелость и решил дать человеческому роду ещё один шанс. Сохранил таки одну семью, и всё завертелось сначала. На радостях, что выжили, спасшиеся людишки снова начали грешить. И опять пошла умора!

Мои подчинённые не успевали заносить в списки всех нарушений запретов, которые сам же Архитектор дал людишкам, пытаясь вбить в их головы, что не всё хорошо, чего хочется.

Подземная гостиница наполнялась. Я никого особенно не мучил, достаточно было и того, что туда почти не проникала Его вездесущая любовь, и это, оказывается, для них было мучительнее всего.

Шли годы, столетия, тысячелетия. Всё получилось, как я и хотел, Земля и все её жители принадлежали мне, слушались меня, исполняли всё, чему я их учил.

Но однажды всё это благоденствие внезапно закончилось.

В одной стране, где ещё не забыли о Нём, родился совершенно непримечательный Человек. Такой как все. Отличался только лишь тем, что ни разу не прислушался к шепоту моих подчинённых и даже меня самого, и ни разу ни в мыслях, ни в словах, ни, тем более, в делах не совершил ничего того, что мы ему внушали. Это было странно, и я немного стал беспокоиться. Когда Он почти достиг твоих лет (а кстати, ты на него здорово похож, это тоже определило мой выбор, хотя смотреть на тебя мне и противно, но людям нравятся такие физиономии, а мне это на руку), так вот, когда Он почти достиг твоих лет, я пошёл на крайнюю меру и явился Ему лично. Я предлагал Ему самые невероятные дары (выполнять обещания, разумеется, я не собирался), толкал на безрассудные поступки. Должна же быть у каждого человека хоть небольшая гордынька? Разве плохо бедному плотнику заполучить все сокровища мира? Или иметь неограниченную власть? Но Он только отвечал мне словами из Книги, которую написал Архитектор для вразумления людей. Требовалось же от Него совсем немногое, пустяк – поклониться мне. Вот, как ты поклонился. Но Он этого не сделал, и я, скрепя сердце, вынужден был уйти.

Я решил испробовать иной путь устранения этого Праведника. Для этого я стал попристальнее присматриваться к окружающим Его людям. И вот в сердце одного из тех, кто всюду следовал за Ним, я обнаружил ростки алчности и готовности к предательству. Вырастить из них сорняки, заполонившие всю его душу, было делом недолгим и приятным. Он предал своего Учителя за совершенно незначительную сумму. За эту услугу я официально признал его своим самым большим любимцем. Теперь, я стараюсь, чтобы он всегда был рядом со мной, только вот на Землю брать с собой не могу. Он, так сказать, невыездной, ха-ха! Впрочем, он, неблагодарный, кажется, не рад моей привязанности к нему!

Ладно, продолжим. Тот предал, и Учителя казнили. Казнили мучительной, позорной смертью. И душа Его, как и положено любой душе, отправилась к месту назначения.

Он шел в моё царство спокойно, и, как будто, с охотой. Моим прислужникам не пришлось ни тащить, ни даже подталкивать Его. Они распахнули тяжёлые ворота, пропускавшие доселе души людей только в одну сторону – внутрь. И тут случилось неожиданное. Стоило Ему миновать ворота, как их створки из самого прочного базальта, да ещё и окованные толстенными железными листами, не просто развалились на куски, а рассыпались в мельчайшую пыль, которую тут же унесло порывом ветра. И сразу вслед за этим случилось второе чудо: темные своды, никогда не видевшие ни одного луча света, вдруг озарило ослепительное сияние, от которого мои прислужники едва не лишились зрения. У входа к тому времени собралась огромная толпа встречающих Его душ. Дело в том, что за полгода до этих событий я заполучил в свою коллекцию дальнего родственника этого Праведника. Он был кем-то вроде пророка, всё время проповедовал перед народом и уверял, что скоро грядёт Спаситель. За то, что много болтал, его и казнили. Попав ко мне, он продолжал проповедовать уже перед душами, уверяя, что близится день, когда они будут освобождены. Я только посмеивался, но многие души поверили и постоянно теснились у ворот, желая ускользнуть.

Так вот, когда воссиял свет, он озарил неисчислимое количество душ, взирающих с восторгом и надеждой на Стоящего у выхода.

А Тот произнёс:

– Все вы прощены. Грехи изглажены. Кто хочет, может идти за мной.

И в следующий момент сияние погасло, и в наступившем мраке охранники моих подземных казематов вдруг осознали, что те практически пусты! Нет, правда, остались с нами те немногие души, которым не по нраву был свет. Слишком неприглядно выглядели они в его лучах. Произошло и ещё одно событие, крайне для меня неприятное. Я, когда случились все эти непонятные вещи, был в самой глубине моего подземного дворца и сидел на троне. Услышав вопли моих подчинённых, я хотел встать и лично посмотреть, что там произошло. Но не тут-то было! Подняться я не смог. Оказывается, моё тело было приковано к каменному трону толстенный цепью.

Знаю, ты сейчас думаешь о том, что духа приковать невозможно. Ты прав. Но я просто перевожу образы того, о чём ты понятия не имеешь, в знакомые тебе вещи. Напрасно мои сподвижники пытались меня освободить. Также напрасно они стремились сделать новые врата. Так моё царство и стоит с того времени с открытым входом. Что-то пошло неправильно. С тех пор уже далеко не каждая душа становилась моей добычей. Мои сторонники как и прежде тщательно вели списки грехов и предъявляли их, стараясь заполучить каждую душу, покинувшую тело. Но теперь судьбу души решало нечто вроде суда, где кроме обвинителя (с нашей стороны) выступали и адвокаты Праведника. И многие бывали оправданы. Однако, и совсем без добычи мы не оставались. Порадовало меня, например, поступление в наше хозяйство того ученика, который предал Учителя. Как я уже говорил, я объявил его своим самым любимым постояльцем и определил ему место у себя на коленях.

Руководить земными делами мне теперь приходилось через подчинённых. Они, конечно, были шустрые ребята и имели огромный опыт. Но их работу сильно затрудняло то, что на Земле творились небывалые дела. Праведник не только опустошил мое царство, но и сумел непостижимым образом снова соединиться со Своим телом и воскреснуть. Далее выяснилось, этот Праведник – Сын Архитектора, а также, что Он и Архитектор мира – одно и то же лицо. Сколько я ни ломал голову, я никак не мог понять этого. Ведь я постоянно находился рядом с Праведником, когда Он жил на Земле, и видел, что Он – самый обыкновенный человек, испытывающий боль, усталость, голод и жажду… Нет, понять это я был не в состоянии

Но люди, очевидно, поняли, потому что, несмотря на преследования и гонения, число Его последователей росло. А моя цепь становились всё толще и тяжелей.

Так шли годы и века. В моём подземном царстве полыхал огонь – огонь моей неукротимой злобы. Он причинял страдания не только человеческим душам, но и моим соплеменникам, из-за чего они злились и срывали зло на узниках. Причем, пленникам никто не возбранял уйти, но божественная любовь опаляла их души ещё сильнее (чем больше грехов на душе, тем тяжелее для неё любовь Бога), а сюда она почти не проникала, поэтому они оставались у меня. Название моих владений стало синонимом невыносимых мучений. Не знаю, сколько столетий прошло, но однажды я почувствовал, что мои оковы слегка полегчали. Мои представители, наблюдающие за родом людским, всё чаще стали приносить приятные новости. Вера постепенно слабела, а любовь оскудевала в людских сердцах. Соответственно, росла тяга ко грехам, которые всё чаще и грехами-то не считались. Цепь понемногу легчала, а ко мне вернулось хорошее расположение духа и надежда, что эту войну я всё-таки смогу выиграть. Я стал составлять различные планы (я – непревзойдённый стратег), и тут мне пришла в голову гениальная идея: поставить людей в безвыходное положение, а потом подсунуть им фальшивого Мессию. Мне нужен был человек совершенно безнравственный и подчиняющийся только своей гордыне, и, с другой стороны, напоминающий людям Того Праведника. Ты идеально подходил на эту роль. Была у меня мысль, дать тебе немного посидеть в тюрьме, чтобы ты понял, что я испытывал все эти годы. Но от дешёвых эффектов я решил отказаться ради главного. Ведь если бы тебя осудили по делу АД (кстати, очень ты меня порадовал этим названием), то тебя могли запомнить как преступника, а потом кто-то узнал бы тебя в роли спасителя человечества. И образ Великого Координатора был бы дискредитирован.

Ну так вот, грехи человеческие подтачивали мою цепь, пока мне, наконец, не хватило сил порвать её и вырваться на свободу. Это произошло сегодня, и я, приступив к исполнению моих планов, первым долгом посетил тебя, сын мой! Правда, моё освобождение не прошло совсем уж гладко. Земля довольно сильно пострадала от моего рывка, особенно то, что понастроили на её поверхности за все эти годы людишки. Да и их заметно сегодня поубавилось! Никто не виноват, что Кто-то создал их такими хрупкими, правда?

И Светоносец снова оглушительно захохотал, а отсмеявшись сказал:

– Хочешь что-нибудь спросить? Разрешаю.

Координатор никак не мог понять, почему Светоносец называет его сыном? В юности, в те годы, когда он ломал себе голову, соображая, где взять денег на дальнейшее обучение, как раз стало доступным установление отцовства по ДНК. Своего отца он никогда не видел и совершенно им не интересовался. Зная свою мать, он понимал, что им мог быть кто угодно, начиная от школьника старших классов и кончая лысым толстым лавочником или обкурившимся наркоманом. Но если допустить, что его отец имеет неплохой достаток, то, нащупав его слабое место, его можно немного пошантажировать отцовством и вытрясти хоть какие-то деньги. И он, вкратце объяснив матери, зачем это ему нужно, попросил назвать имя отца. Но родительница рассмеялась, а потом заявила:

– Ловко придумано! Да только где же я их всех тебе найду?

Идею пришлось оставить.

И вот сейчас совершенно сверхъестественное существо называет его сыном…

Когда Светоносец понял вопрос, который пробормотал стоящий на коленях человек, то снова развеселился.

– Люди непроходимо тупы! Скажи на милость, неужели я, высшее духовное существо, снизойду до мерзких человеческих дел, продиктованных инстинктами? Если тебе так уж интересно, сообщаю, что твой отец был самым обыкновенным бандитом, его давным-давно застрелили, и сейчас он постоялец моего подземного отеля!

Нет, я называю тебя сыном по двум причинам.

Во-первых, должна быть некая аналогия, параллель, так сказать. Я должен быть во всем равен Архитектору. Поэтому у меня тоже должен быть сын.

Во-вторых, я с самого твоего рождения приставил к тебе моих лучших сотрудников и через них строил твою судьбу. Я держал тебя в плохих условиях, чтобы ты озлобился, я дал тебе возможность учиться, чтобы ты высоко ценил себя и возгордился. Я научил тебя лицемерить. Я сделал так, чтобы грант получил именно ты. Я подсунул тебе книгу о чудо-зелье. Я познакомил тебя с недотёпой-компаньоном. Но многое сделал и ты сам. Я был восхищён твоей идеей с самоубийством! Тогда я окончательно убедился, что ты именно тот, кто мне нужен.

Надеюсь, ты все понял? Я задержался у тебя, а мне предстоит нанести ещё ряд визитов.

Осталось уладить одну небольшую формальность

Ты должен сам, добровольно выразить своё согласие на то, чтобы считаться моим сыном, моим представителем и главным человеком на Земле. Тебя ждёт слава, ждут дела великие, но не обременительные, ждёт неслыханное богатство и роскошь. Ну и неограниченная власть. Ты будешь повелевать всем миром, а над тобою буду только я. Ну что, согласен?

– «Как будто я могу отказаться», – подумал Координатор, но вслух сказал:

– Согласен. Надо что-то подписать?

– Да ещё и кровью? – развеселился Светоносец, – Нет, это ваши человеческие басни.

Нужно другое. Сейчас я тебя переименую. Знаешь ли ты, что имя даёт тот, кто имеет власть? Родители дают имена детям, люди – клички животным. Первый человек, чтобы ты знал, сам придумал названия всем зверям и птицам. И стал их повелителем, хотя и слабее многих из них.

Я ненавижу человеческие имена и мечтаю их искоренить. Поэтому я навсегда стираю из твоей памяти и то имя, с которым ты прожил почти всю жизнь, и то имя, которое ты себе незаконно присвоил. Отныне и на веки вечные ты зовешься Великий Координатор. Ты на земле такой один, гордись! А сейчас я отбываю. Жди, когда все будет готово я дам знак.

– Кланяйся!!! – заорал он, и Координатор послушно уткнулся носом в ковёр.

5. Заточение

Простояв в такой позе некоторое время, Координатор почувствовал, что голова его просветлела, сердце больше не сдавленно тоской и ужасом. Он с опаской распрямил спину и огляделся. Комната выглядела обычно. Тяжёлые шторы были задернуты. Рядом больше никого не было.

«Что это со мной? Неужели я напился, уснул, упал со стула и увидел во сне весь этот несусветный кошмар?» – недоумевал Координатор.

Он глянул на стол и увидел, что бутылка шампанского стояла неоткупоренной, другого алкоголя в квартире не имелось, так что идея с опьянением отпадала. Координатор вообще берёг себя от вредных привычек: для достижения своих целей ему нужна была трезвая, ясная голова.

«Галлюцинации бывают также при некоторых заболеваниях, отравлениях… Нет, не буду думать о плохом!»

Он с трудом поднялся и стал растирать затёкшие колени. Потом вспомнил про землетрясение и решил посмотреть, что же делается на улице.

Каково было его изумление, когда он обнаружил, что за шторами нет никакого окна, а только гладкая стена. Он кинулся к входной двери. Она была на месте, но не открывалась. В других комнатах окна тоже исчезли.

«Я замурован. Возможно, меня ждёт смерть от голода или удушья» – с горечью осознал Координатор. Потом вдруг вспомнил про ноутбук и нетерпеливо открыл его. На чёрном экране светилась только одна цифра: «1». Потом ненадолго появилась надпись:

«Все будет хорошо, жди, наберись терпения. Я терпел дольше».

Затем снова возникла единица.

Какой бы трагической ни была ситуация, но жизнь брала своё, и Координатор захотел есть. Он ведь даже не притронулся к праздничному обеду. И Координатор переместился за стол, где с аппетитом приступил к трапезе. Насытившись и немного осоловев от шампанского (надо же было выпить за день рождения, а также за начало новой, непонятно пока какой, жизни), он решил лечь спать. Все часы в доме остановились, и он понятия не имел, сколько сейчас времени. Выключатель не работал, пришлось засыпать со светом, но вскоре тот выключился сам.

Сон Координатора был на удивление крепким и без сновидений. Проснулся он оттого, что сам собою включился свет. На экране ноутбука светилась цифра «2».

Хотелось есть, и Координатор поплёлся на кухню, чтобы выяснить, какими запасами еды он располагает. Ведь Светоносец не сказал, сколько предстоит ждать. Каково же было его удивление, когда он увидел, что его огромный холодильник набит продуктами под завязку. Вчера их точно не было: Координатор не любил и не умел готовить, в основном, он заказывал пищу из ресторана.

И некто, наполнивший холодильник, прекрасно знал о неспособности Координатора состряпать что-то съедобное. Холодильное отделение и морозильник были забиты полуфабрикатами, которые можно было употреблять после разогрева в микроволновой печи.

Конечно, в последние годы Координатор привык питаться гораздо более изысканно. Ну что же, если надо, можно ненадолго вернуться к продуктам, которые он ел в юности. Не так уж всё и плохо! Работают холодильник, микроволновка, чайник и даже кофемашина. Из кранов течет вода, воздух свежий, и температура в помещении комфортная: ни холодно, ни жарко. Жить можно! Будем надеяться, это ненадолго. Так рассуждал Координатор, пока завтракал. Он ненавидел мыть посуду (сколько он её перемыл в детстве!), поэтому то, что посудомоечная машина в исправности, его тоже порадовало.

Потом Координатор направился в гостиную, устроился в кресле и глубоко задумался.

Ситуация была странной и совершенно неожиданной.

Координатор никогда не рассуждал ни о чём духовном, его не интересовали вопросы нравственности. Религиозные постулаты он считал нелепостью и глупыми предрассудками невежественных древних людей.

И вдруг вчера появился этот чудовищный огненный тип и поведал какую-то совершенно невероятную историю, в которую просто невозможно поверить! Разве бывают какие-то духовные существа? Разве учёные не доказали недостоверность всех этих историй о сотворении мира и людей?

Но как, в таком случае, объяснить вчерашнее? Возможно, это гипноз. Тогда он и сейчас находится под гипнозом? Ведь квартира по-прежнему замурована … Может ли загипнотизированный догадаться о своём состоянии? Может ли как-то проверить своё предположение? Координатор не знал. Ещё одним возможным вариантом было, что его внезапно поразил тяжёлый психический недуг, либо он находится под воздействием сильнейшего галлюциногена. Но тут тоже сложности с проверкой этих гипотез. Мозг Координатора зашёл в тупик, и выхода из него найти не мог.

Помучившись так, и чуть не сломав голову над неразрешимой загадкой, Координатор решил пока отложить её и стал думать о другом. Он силился вспомнить, как его зовут. Он прекрасно помнил, что поменял имя. Но и теперешнее и прошлое имена испарились из его памяти. Он решил посмотреть документы, но, как и догадался ещё раньше, они бесследно исчезли. Вольно или невольно, отныне он был только Координатором. Великим Координатором. Возможно, это не так уж и плохо, Всё-таки, Великим. Разумеется, если это только не бред его воспалённого больного мозга. Ведь может случиться так, что он сейчас не сидит в удобном кресле (в своей собственной квартире, хоть и замурованной), а лежит, привязанный к койке, в психиатрической клинике.

Впервые Координатор с горечью подумал, насколько ненадёжен мозг человека.

Но надо определиться. Невозможно жить, постоянно терзаясь неопределённостью. Поколебавшись, он принял за основу теорию, что всё, происходящее с ним – правда, хотя и странная, непривычная. Но обратного пока никто не доказал. Значит, надо запастись терпением и ждать.

И потянулись дни, как две капли воды похожие один на другой. Еда регулярно появлялась в холодильнике, пока он спал. А всё остальное было без изменений. Менялось только число на мониторе ноутбука. Сначала оно было однозначным, потом стало двухзначным. Если верить монитору, пошёл уже второй месяц его заточения. Несколько раз Координатору казалось, что монитор "проскочил" два или три дня. Координатор не мог понять: то ли он позабыл, какое число было накануне, то ли проспал несколько суток.

«Тупею», – с досадой думал он.

Безделье и скука угнетали его деятельную личность. Заняться было абсолютно ничем. Он целыми днями, чтобы не потерять форму, крутил педали велотренажёра, и думал, думал, думал…

Спасло его от действительного помешательства только то, что в один прекрасный день на экране ноутбука возникла надпись: «Скоро».

А через пару дней: «Завтра. Будь готов». Утром следующего дня Координатор вскочил, едва включился свет. Наскоро умылся, поспешно оделся, что-то проглотил, даже не разогревая, и стал ждать.

Время тянулось мучительно долго, он, кажется, даже слегка задремал, когда вдруг раздался громкий щелчок. Координатор так давно не слышал никаких посторонних звуков, что даже испугался. Наружной стены снова не было, и на асолютно черном фоне в проёме завис золотистый овальный предмет. Если бы не размеры, он был точь-в-точь – капсула АД. Только величиной с автомобиль. На боку даже красовался логотип – две буквы в венке и с короной. Но буквы были другими: «ВК». «Великий Координатор».

Внезапно часть обшивки отъехала кверху, в комнату вывалился трап, и механический голос приказал:

– Заходи.

Координатор послушно направился к трапу, сжимая в руках ноутбук.

– Оставь! – приказал голос, и ноутбук дёрнулся в руках Координатора и упал на пол.

Координатор забрался внутрь капсулы и сел на единственное кресло. Обшивка захлопнулась за ним, а талию обвил ремень. Последнее, что запомнил Координатор, это сладкий, обволакивающий запах, и его сознание куда-то провалилось.

6. Дворец

Ему показалось, что прошла буквально одна секунда, когда он очнулся. Но Координатор сразу же осознал, что был уже не внутри тесной капсулы, а в каком-то помещении. Было темно, но когда он пошевелился и открыл глаза, вокруг стало светать. Да, ощущение было точно таким, как при восходе солнца, разве только немного быстрее.

Координатор огляделся. Он лежал на огромной, очень мягкой и очень удобной кровати. Казалось, при каждом его движении чьи-то ласковые руки подхватывают его тело и укладывают поудобнее. Отменное шёлковое бельё ласкало кожу (Координатор знал в этом толк). Невесомое одеяло казалось пушистым облаком, случайно спустившимся на землю. Комната круглая, большая, половину стены занимает гигантское окно с пола до потолка. Вот из него-то и льется этот розовый утренний свет. Какие-то фантастические кружевные гардины не заслоняли окна, а только создавали ощущение отгороженности от остального мира. Кружевной узор постоянно скользил и менялся, так что Координатор подумал, не световой ли это эффект?

Потолок был ровно такой высоты, чтобы создавать уют, и в то же время дать возможность оценить простор помещения. Он имел форму купола, и его роспись изображала небо с лёгкими облачками. Пол был сплошь покрыт белоснежным ковром с таким длинным ворсом, что Координатор подумал, не будет ли он цепляться за ноги.

Он решил встать и получше всё рассмотреть. Но ещё не успел спустить с кровати ноги, как раздался хрустальный перезвон, а затем певучий женский голос произнёс:

– С добрым утром, господин Великий Координатор. Мы рады приветствовать вас в вашем дворце. Надеемся, что вам всё понравится. Мы будем стараться исполнять все ваши желания и учитывать все замечания. Великий Светоносец (слава ему!), просил передать, что создал этот дворец специально для вас, зная все ваши вкусы и предпочтения. Когда вы ознакомитесь с основными помещениями и освоите правила пользования дворцом, он удостоит вас своей беседы.

– Вы кто? – запинаясь и ища глазами источник звука, пробормотал Координатор.

– Я – меню, – ответила незнакомка. – Давайте выберем первоначальные настройки.

Устраивает ли вас голос, который был выбран в качестве базового варианта?

– Ну… – промямлил Координатор.

– Желаете ли вы, чтобы голос оставался женским, или для вас предпочтительнее мужской?

При этих словах голос сменился на бархатный мужской баритон.

– Нет-нет, оставьте как было, – поспешил ответить Координатор.

Снова ставший женским, голос продолжал :

– Внутри каждого раздела мы можем предложить большое количество вариантов. Можем также предложить голос кого-то из ваших знакомых или родных, голоса известных артистов, политиков, спортсменов и других медийных лиц. Желаете прослушать?

«Так мы никогда не доберёмся до главного», – подумал Координатор, а вслух произнёс:

– Пока оставьте, как есть. Что там у вас дальше?

– Вас устраивает язык общения?

– Вполне.

– Вас устраивает громкость?

– Да.

– Хотите, чтобы работа с меню сопровождалась демонстрацией голографического видеоряда?

– Как это?

Вместо ответа в радужном ореоле возникла серьезная девица в элегантном деловом костюме.

– Пока не надо. (Девица исчезла). Послушайте, а нельзя ли перенести эти настройки на более позднее время? Я проголодался.

– Желаете ли вы принять первый завтрак до утренних водных процедур или после? – невозмутимо продолжал голос.

«Вместо», – хотел пошутить Координатор, но не решился, и вслух сказал:

– До.

– Хотите ли, чтобы завтрак был подан в постель?

– Было бы неплохо.

– Чем бы вы хотели позавтракать?

– А из чего я могу выбирать?

– Выбор неограничен.

«Сейчас я собью с вас самоуверенность» – ехидно подумал Координатор, а вслух произнёс:

– Фуагра, разумеется с трюфелями, омлет пуляр, осетровая икра, свежеиспечённый французский багет и горячий шоколад!

Он приготовился выслушать извинения и оправдания, что его заказ не может быть выполнен. Но голос невозмутимо произнёс:

– Заказ принят.

– Когда подадут завтрак?

– Немедленно. Осталось уточнить небольшие детали. Вы хотите, чтобы завтрак подал человек, или чтобы он был подан автоматически?

– Пусть будет человек, – решил Координатор.

– Будьте добры описать ваши предпочтения относительно личности официанта.

– Что ж, пусть это будет девушка со смуглым цветом кожи, чёрными кудрявыми волосами до плеч, высокая, стройная, с пышной грудью и тонкой талией.

– Приятного аппетита, господин Великий Координатор, – пожелала невидимая девица-меню.

В то же самое время часть стены бесшумно отодвинулась, и в спальню, нет, не вошла, а вплыла, толкая перед собой сервировочный столик, молодая роскошная афроамериканка модельной внешности.

Координатор не успел опомниться, как перед ним уже стоял поднос (похоже, золотой), на котором были со знанием дела сервированы все заказанные им яства.

– Мне удалиться, или вы, господин, позволите мне остаться, чтобы прислуживать вам за завтраком? – голос у неё был низкий и волнующий.

– Останься, – милостиво разрешил Координатор.

От волнения и необычной ситуации он сначала почти не обращал внимания на то, что попадало ему в рот. Однако вкус и аромат изысканных блюд вскоре захватили его, и он отдал им должное. По мере того, как пустела его чашка, или исчезала еда на тарелках, девушка подкладывала ему новые порции, и подливала в чашку горячий ароматный шоколад.

Когда Координатор понял, что больше не сможет съесть ни кусочка, он отодвинул поднос, и тот был сейчас же убран.

Девушка стояла в нерешительности. Она ждала дальнейших распоряжений. Глаза её были скромно опушены, но из-под длинных черных ресниц она бросала на Координатора быстрые взгляды.

Эти взгляды, а также выразительное декольте и максимально короткая юбка, позволяющая любоваться длинными стройными ногами, настроили Координатора на игривый лад. Он велел девушке сесть на кровать и притянул её к себе. Он видел, что её это обрадовало.

Но Координатор привык всегда и во всём себя контролировать. Вот и сейчас он вдруг вспомнил, что Светоносец с презрением говорил о животных инстинктах людей. А что, если в спальне установлена видеокамера? Хорош же он будет в глазах своего работодателя, если в первое же часы пребывания на новом месте покажет себя как существо примитивное и сексуально невоздержанное! Можно ли такому человеку доверить ответственное дело?

И он с холодным видом отстранил смуглянку.

– Иди, – велел он ей.

Но девушка упала на колени около кровати. Губы её дрожали, а в глазах блестели слёзы.

– Мой господин! Что я сделала не так? Простите меня, если я прогневала вас.

– Успокойся, – поспешил утешить её Координатор. – Ты мне очень нравишься. Но я вдруг вспомнил, что у меня есть срочное дело. Мы обязательно встретимся позже, когда я буду свободен, и весело проведём время. Ну как, согласна?

Девушка улыбнулась сквозь слёзы и кивнула, а после этого взяла руку Координатора и почтительно ее поцеловала.

– Как мне тебя найти? – спросил Координатор.

– Вы можете всегда вызвать меня через меню.

– А кого спросить? Как тебя зовут?

– У меня нет имени, господин. Только вы можете дать мне его.

– Ну что же, – подумав несколько секунд провозгласил Координатор, – пусть тебя будут звать Эмма.

На лице девушки появилось огорчение:

– О мой господин! Это очень красивое имя, и я благодарна вам за то, что вы выбрали его для меня. Но Великий Светоносец (слава ему!) запретил называть кого-нибудь человеческими именами. Они ему неприятны. Мне можно дать имя какого-нибудь предмета, явления или события, и я буду счастлива.

Координатор в душе был удивлён такими порядками, но виду не подал. Он сказал девушке:

– Тогда пусть ты будешь именоваться Шоколадкой!

Девушка просияла. Она горячо благодарила Координатора за такое прекрасное имя, и уверяла, что этот дар осчастливил её на всю жизнь.

Когда Координатор прервал поток ее излияний и твердо приказал Шоколадке удалиться, то некоторое время ещё лежал, переваривая все впечатления, которые на него обрушились.

Больше всего его поражала быстрота, с которой исполняются все его желания.

Он встал и подошёл к окну. Спальня располагалась на довольно большой высоте, и панорамные окна позволяли любоваться удивительно красивым пейзажем. Невысокие, сплошь покрытые лесами горы чередовались с живописными долинами, а центром композиции было круглое озеро неправдоподобной голубизны.

Координатор немного поразмышлял о том, в каком месте земного шара он находится, но ни к какому выводу не пришёл.

Надо было, однако, заняться делами, и в первую очередь ознакомиться получше со своим жилищем. Но сперва нужно умыться и одеться, не мог же он повсюду разгуливать в пижаме!

– Меню! – решился позвать Координатор.

Хрустальный перезвон оповестил, что меню здесь.

– Я жду ваших распоряжений, господин Великий Координатор, – откликнулся знакомый женский голос

– Я хотел бы умыться и одеться.

– Какие водные процедуры вы хотели бы принять? – у меню была явная страсть к уточнению и упорядочению всего, что было на свете: – Обычные утренние, душ, ванна, сауна, турецкая баня, русская парная…

Меню явно не собиралось останавливаться.

– Обычное умывание, – прервал перечень Координатор.

– Хотите ли вы, чтобы вам кто-нибудь помогал при совершении утреннего умывания?

– Сам справлюсь, – буркнул Координатор. Назойливая опека начинала его раздражать.

– Прошу вас, – в голосе меню Координатору послышалось лёгкое разочарование.

Часть стены снова раздвинулась, и за ней обнаружился роскошно оборудованный санузел. В нём были предусмотрены все чудеса сантехники, которые он только мог вообразить, и даже те, которые не мог. Его внимание привлекла душевая кабина, он не собирался принимать душ, но из любопытства всё-таки зашёл в неё.

– Вы можете воспользоваться одним из 127-и режимов душа, – меню явно обрадовалось, что можно снова давать пояснения. – Также на ваш выбор 583 вида гелей для душа, но если вы предпочитаете крем-мыло…

– Не предпочитаю, – прервал излияния меню Координатор.

– Мы учтём все ваши пожелания и замечания.

Координатор решил не отвечать и молча вышел из кабинки. Подойти к огромной ванне-джакузи он не решился, чтобы не вызвать нового потока объяснений меню.

Координатор наскоро умылся, побрился и почистил зубы. Чудеса автоматизации всех этих процедур вызвали у него уважение. Он даже немного пожалел, что отказался от душа.

«Ладно, потом», – пообещал он себе.

Ему было интересно, как решится вопрос с одеждой. Едва последняя капля воды испарилась с лица и рук Координатора под лёгким дуновением невидимого электрополотенца, и махровый халат сам соскользнул с вешалки на его плечи, как меню снова ожило:

– Соблаговолите пройти в гардеробную, господин Великий Координатор!

Раздвинулась стена, ровно в том месте, откуда он ранее вошёл. Но в проёме виднелась не его спальня, а огромный зал с зеркалами и многочисленными манекенами.

Пока Координатор разглядывал ряды вешалок с одеждой, теряющиеся где-то вдали и стеллажи с тысячами пар обуви, меню снова вступило в свои права.

– Какого бы вы хотели видеть гардеробного помощника, господин? У нас огромный выбор. Можем предложить нескольких известных модельеров, пожилого опытного дворецкого, расторопного камердинера, серьезную ответственную женщину средних лет, игривую горничную и ещё много вариантов. Желаете ознакомиться? Все они обладают безупречным вкусом, знанием этикета и огромным опытом.

– Пусть будет женщина средних лет, – решил Координатор. (Не хватало только игривой горничной!)

Откуда-то из-за стеллажей появилась строгая, чуть чопорная особа, присела в глубоком реверансе, и после приветственных слов предложила ознакомиться с вариантами выбора одежды на сегодняшний день. Она повела Координатора вдоль строя манекенов, объясняя на ходу, чем каждый из вариантов хорош для прогулки по дворцу.

С этим надо было что-то делать. Координатор ткнул пальцем в ближайший манекен:

– Вот это мне подходит.

Потом последовала процедура подбора обуви, и когда, наконец, по мнению гардеробной помощницы, образ Координатора стал безупречен, он, наконец, был отпущен и вздохнул с облегчением.

– Меню! – позвал он.

– Я жду ваших вопросов и распоряжений, господин Великий Координатор, – сейчас же откликнулось меню.

– Я хочу произвести осмотр моего дворца, – он старался говорить как можно увереннее.

– Нет ничего проще. Надо воспользоваться лифтом, который доставит вас в любое помещение, которое вы назовёте.

– А как пройти к лифту?

– Выход к лифту возможен из любого помещения. Надо только произнести слово: "лифт".

– Лифт! – произнёс Координатор. Стена снова раздвинулась, а за ней обнаружился небольшой холл. Посредине от пола до потолка высилась толстая колонна, которая оказалась шахтой лифта. Как только Координатор подошёл, распахнулась невидимая до той поры дверь, и Координатор вступил внутрь цилиндрической кабины с абсолютно гладкими золотистыми стенами. Единственным, что разнообразило монотонность стен, был небольшой экран под самым потолком. Дверь лифта закрылась, после чего рассмотреть место, где она только что была, стало невозможно. Координатор даже провёл ногтем по совершенно гладкой поверхности обшивки.Поколебавшись пару секунд, он приказал:

– Кабинет! – (всё таки дела – прежде ввсего)

Дверь лифта в ту же секунду распахнулась.

Координатор мог бы присягнуть, что даже самый суперскоростной лифт за это время не смог бы преодолеть ни одного этажа. И тем не менее, хотя холл и был точно таким же, но за ним виднелось помещение, несомненно бывшее кабинетом.

Координатор вошёл и направился к огромному столу, сделанному, скорее всего на заказ из дорогих пород дерева.

Координатор уселся в удобное кожаное кресло и почти не удивился, когда оно стало тихо и нежно массировать его спину.

– Прекратить массаж! – приказал он, и кресло замерло.

– Можно продолжить!

Массаж возобновился.

Жизнь в этом чудесном дворце всё больше и больше нравилась Координатору.

Он стал выдвигать все ящики стола, но ни одной бумажки, ни одной скрепки в них не было. Вообще ничего. Стол и шкафы, выстроившиеся вдоль левой стены были совершенно пусты. Правую стену занимало огромное окно. Вид, открывающийся из него, поразил Координатора. Это было бескрайнее море, над которым время от времени проносились чайки. Но ведь всего час назад он своими глазами видел, что дворец находится в какой-то гористой местности на берегу голубого озера.

Он решил разобраться с этим несоответствием, вызвал лифт и приказал:

– Выход!

– Запрос некорректный, – ответило вездесущее меню.

Последующие несколько минут Координатор по разному формулировал своё желание найти выход из дворца, но всё безрезультатно. Запрос по-прежнему признавался некорректным.

Он решил проверить исправность лифта, и стал запрашивать самые различные помещения. Лифт доставлял его то в зимний сад, то в тренажёрный зал, то в бассейн, то в библиотеку, то есть всюду, кроме выхода. Координатор сдался.

– Хочу отдохнуть, – произнес он, и был доставлен в уютную гостиную, где, было, и вздремнул, растянувшись на диване, но дремоту прервало меню. Оно сперва позвенело хрустальными колокольчиками, а потом произнесло:

– Время второго завтрака, господин Великий Координатор.

Он хотел, было, разозлиться, но передумал и приказал подать в гостиную кофе по-турецки и какое-нибудь пирожное. Официанта не надо.

В тот же момент в гостиную вкатился сервировочный столик с заказанным завтраком. Причём, «какое-нибудь» пирожное обернулось огромным блюдом, на котором лежала целая пирамида пирожных самых разнообразных видов.

После второго завтрака Координатор всё-таки задремал и проснулся от того, что меню напоминало ему, что наступило время обеда.

– Послушайте, а нельзя ли, чтобы я сам решал, когда мне поесть?

Координатор спросонья был раздражён.

Меню печальным голосом произнесло:

– Оповещения о времени приёма пищи отключены по вашему желанию. Для повторного включения вам стоит только приказать.

Спать больше не хотелось.

Координатор вызвал лифт и решил, раз уж пришло время обеда, ещё раз проверить возможности дворца

– Ресторан!

– Возможно вы конкретизируете ваше желание? Какая кухня вам предпочтительнее и в каком ресторане хотели бы вы провести время?

– Любой ресторан по вашему выбору.

И он шагнул из лифта в просторный зал ресторана. Посетителей не было.

К нему подскочил официант и, кланяясь, заверил что счастлив тем, что господин Великий Координатор почтил их своим посещением.

Затем он стал спрашивать, что может сделать, чтобы господин смог отдохнуть в их заведении наилучшим образом? Нужны ли другие посетители? Нужна ли музыка? Живая или в записи? Кого господин предпочитает видеть в качестве обслуживающего персонала? И, наконец, чем бы ему захотелось отобедать?

Официанта и обстановку можно не менять.

Посетителей не надо… Хотя, пусть будет одна посетительница, не навязчивая и… пусть она будет загадочной.

Музыкантов вживую не надо, пусть будет запись, а музыка пусть будет… соответствовать даме!

Есть Координатору совсем не хотелось, поэтому он велел принести только салат, фрукты и бутылку хорошего вина на выбор официанта.

Все это немедленно оказалось на столе. В зале ресторана возник полумрак, а на всех столиках зажглись небольшие лампы под шёлковыми абажурами.

Томно зазвучал голос саксофона. Он играл знакомую мелодию, которая когда-то нравилась Координатору. Он даже вспомнил название: "Маленький цветок".

Координатор пригубил вино, услужливо налитое официантом в хрустальный бокал, и погрузился в приятную расслабленность.

Через несколько минут в зал вошла молодая стройная женщина в вечернем чёрном платье, узком, до пола, с небольшим шлейфом и боковым разрезом до середины бедра. Платье было глухо закрыть спереди, но оставляло обнаженными спину и плечи. Единственным украшением был узкий серебристый шарф, концы которого спускались по спине почти до пола. Надменная и равнодушная, дама проследовала за дальний столик, не обратив никакого внимания на Координатора.

А он вдруг внезапно понял, что его почти домашний костюм совершенно не соответствовал обстановке. Он устремился к лифту. Надо ли говорить, что гардеробная помощница уже подготовила всю соответствующую одежду, и через пять минут Координатор снова сидел за своим столиком в безупречном смокинге и лакированных туфлях.

Дама, тем временем, заказала бокал вина и закурила тонкую сигарету в длинном мундштуке. Она сидела и задумчиво наблюдала за струйкой дыма, которая, причудливо извиваясь, поднималась к потолку.

Координатор следил за незнакомкой, стараясь не выдать своего интереса. Ему даже захотелось познакомиться с ней поближе, только вот выдумать подходящий предлог, чтобы заговорить с ней, не получалось.

Координатор никогда не имел дела с подобными женщинами. В его не слишком благополучной юности приходилось довольствоваться жрицами любовных утех самого низкого пошиба. Впрочем, иногда попадались просто девушки из бедных семей, с детства познавшие тяжкий труд, пьянство и побои родных. Они, казалось, олицетворяли всё то, что так ненавидел Координатор. Как правило, каждая такая связь длилась очень недолго и не оставляла никакого следа в его душе. Когда же Координатор разбогател, то в его жизни появились дорогие роскошные женщины. Он гордился тем, что может позволить себе такое недешёвое удовольствие, но ни одна из таких обольстительниц не задела его сердце.

Впервые Координатор пожалел, что не умеет танцевать: он мог бы пригласить одинокую незнакомку на танец, и так познакомиться с ней.

Через какое-то время он всё же решился и, подойдя к ее столику, произнёс:

– Рискую показаться невежливым, но хочу попросить вас об одолжении. Я здесь первый день и никого не знаю. Сегодня у меня новоселье, и мне грустно от того, что я праздную это событие в одиночестве. Я был бы счастлив, если бы вы составили мне компанию и согрели этот вечер своим очарованием.

Координатор внутренне поморщился, так как подобные речи всегда раздражали его, и вот, он сам их произнёс.

Дама подняла на него удивлённые глаза (казалось, она вообще не заметила, что в зале ресторана есть ещё кто-то, кроме неё).

– Ну что же, если вы просите, я могу посидеть за вашим столиком.

Она поднялась с таким изяществом, что Координатор невольно отвесил ей полупоклон и подал руку.

Они пригубили вино, и Координатор решился задать вопрос:

– Я вижу, вы грустны и задумчивы. Не могу ли я чем-то вам помочь? – (и тут же обругал себя за сентиментальность. Сейчас незнакомка начнёт жаловаться и нагружать его своими проблемами).

Он поморщился, но дама всё также задумчиво проговорила:

– Чем же вы можете мне помочь? Просто со мной произошло нечто странное, и я никак не могу понять, что именно. Я шла по улице, и вдруг поняла, что не знаю, кто я, где живу и куда направляюсь. Согласитесь, это странно и глупо идти, если не знаешь, куда идёшь. И тут передо мной оказался этот ресторан. Я решила, что если посижу здесь некоторое время, то, возможно, вспомню хоть что-нибудь. Но пока ничего не получается.

В ее рассказе Координатора заинтересовала одна деталь. Ну да, у неё амнезия, хоть и нечастое, но хорошо известное явление. Но она говорит, что зашла в ресторан с улицы. Где же здесь улица? Он хотел уже задать этот вопрос, как незнакомка вдруг спросила:

– Вам нравится музыка?

– Да, и я хотел бы пригласить вас потанцевать, но с сожалением должен признаться, что танцевать не умею.

– Это медленный танец. У вас всё получится, – сказала незнакомка.

Спина дамы была так обнажена, что Координатор, хотя и никогда не интересовался этикетом, всё же понял, что без перчаток касаться партнёрши будет неприлично, срочно их натянул (хорошо, что гардеробная помощница вручила их, когда он надел смокинг).

Действительно, он довольно ритмично топтался под томную мелодию саксофона. Хрупкая партнёрша, такая послушная и нежная в его руках, волновала его всё сильнее.

Они снова сели.

– Как вас можно называть? – спросил Координатор.

Он не решился просить: «Как вас зовут?», потому что помнил, как дама сказала, что забыла своё имя, как и то, кто она.

– Право, не знаю, ответила незнакомка. Называйте, как вам нравится.

– Пока вы не вспомнили, как вас зовут, я буду называть вас Криптея. По-гречески "криптос" означает "скрытый", "тайный". Ваше имя скрыто от нас вашим временным недомоганием, поэтому, я полагаю, имя "Криптея" выражает вашу сущность.

Дама согласилась и сказала, что новое имя ей нравится.

Они просидели в ресторане довольно долго, то танцуя, то беседуя о разных пустяках. Координатор совершенно не представлял, сколько может быть времени, однако предполагал, что уже довольно поздно. Он извинился перед Криптеей, вышел в холл и вызвал меню. Его виртуальная секретарь сообщила, что наступило время ночного отдыха и сна. Всё-таки Координатору казалось странным, что в этом мире как будто никому не ведомо понятие точного времени. Но в целом ему всё настолько нравилось, что он решил не придираться к мелочам.

На вопрос, как ему оплатить счёт за ресторан, меню заверило его, что всё во дворце принадлежит ему, и никакой оплаты не требуется.

Координатор вернулся за столик и сообщил Крипрее, что время уже позднее, и пора покидать ресторан.

Наступил щекотливый момент. Координатор не знал, прилично ли приглашать такую даму к себе после нескольких часов знакомства. С другой стороны, он не мог бросить её здесь, в ресторане. Во-первых, потому, что она ясно сказала, что не помнит, где живёт. А во-вторых (и в главных), ему хотелось закончить приключение тем образом, которым у него кончались все встречи с женщинами.

Он решился. Криптея доверчиво оперлась на его руку, и когда лифт доставил их в спальню, не выразила ни возмущения, ни протеста. Координатор давно не имел женщины, а такой женщины не имел вообще никогда. Поэтому те чувства, которые бурлили в его душе, удивили даже его самого…

7. Наставник

На следующее утро Координатор, пробудившись и ещё не раскрыв глаз, понял, что вчерашнее приключение было каким-то идиотским умопомрачением, и своего поведения он может только стыдиться.

«Вот придурок, откуда в тебе взялась эта сентиментальщина? – спрашивал он сам себя. – Что мне сейчас ей говорить? Женщины её круга полагают, что интим накладывает на мужчину какие-то обязательства. Да ещё эта её амнезия… Впрочем, а почему я должен верить, что она действительно потеряла память? Ведь соврала же она, сказав, что пришла с улицы. Где здесь улица, хотел бы я знать?»

Координатор притворялся спящим ещё пару минут, а затем, сказав себе, что проблему всё равно придётся решать, открыл глаза и осторожно скосил взгляд на другую половину кровати.

Там никого не было, и Координатор с облегчением вздохнул. Может быть всё, что произошло вечером и ночью просто приснилось ему? Но на полу что-то лежало. Это был серебристый шарф незнакомки.

– Меню! – решился прояснить ситуацию Координатор.

Раздался уже привычный серебристый перезвон, после чего невидимая девушка пожелала ему доброго утра.

– Где особа, которая была здесь э… ночью?

– Вы изволили назвать её Криптеей, господин Великий Координатор. Она там, где ей и положено быть: в вашем гареме.

– В гареме? – изумился Координатор.

– Да, в секторе андроидов. Но если у вас имеются иные пожелания…

– Андроидов? – перебил Координатор.

– Да, все ваши андроиды сделаны по личному распоряжению Великого Светоносца (слава ему!). Они полностью созданы из биологического материала, и никто не сможет найти в их строении ни одного отличия от живых людей. Они также, как любой человек нуждаются в еде и сне, правда, болеют очень редко, так как имеют отменное здоровье, и стареют очень медленно. У них нет личных проблем, которые могли бы вас раздражать. Каждая снабжена своей индивидуальной памятью прошлой жизни, но, разумеется, это только сценарий, который в неё вложен, и в который она верит. Они очень удобны, искренне вас любят, исполняют любые ваши желания, ничего не требуют и ничем не огорчают. Они появляются только тогда, когда это нужно, и умеют не попадаться на глаза, когда вам не до них.

– Но чем-то они всё же отличаются от людей? – Координатору была почему-то неприятна мысль об искусственной природе этих женщин.

– О, это сущий пустяк, который вряд ли вам интересен.

– А именно?

– У них нет души. Но ведь душа женщине только мешает. Она порождает разные желания, сомнения, переживания, что, естественно, портит отношения.

Координатор и сам так думал, но всё же что-то неприятно заскреблось внутри него.

– Живые женщины стоят гроши, или совсем ничего не стоят, а каждая ваша женщина-андроид поистине бесценна. Их создание даже для Великого Светоносца (слава ему!) – сложное занятие, поэтому то, что он разработал их специально для вас, указывает на его расположение и заботу.

– Я ему благодарен, – поспешно заверил Координатор, – Нельзя ли позвать Криптею к завтраку? – ему захотелось получше рассмотреть ее и понять, отличается ли она чем-то от обычных женщин, – Кстати, а почему нет завтрака?

– Вы сами вчера отменили оповещения о сроках приёма пищи, – напомнило меню.

– Ладно, приготовьте что-нибудь на ваш выбор, и Криптею сюда.

– К сожалению, вам придется сократить время завтрака, так как вскоре у вас назначена важная встреча.

– С Великим Светоносцем? – не без внутреннего страха спросил Координатор.

– Нет. Великий Светоносец, (слава ему!) является без предупреждений.

– Тогда, может быть, можно отложить или перенести встречу?

– Сожалею, но это невозможно. Лицо, которое намерено сегодня посетить вас, не из тех лиц, которым можно отказывать.

– А как я узнаю, каким временем могу располагать? Мне надо позавтракать, умыться и одеться.

Рядом с Координатором прямо в воздухе появился полупрозрачный круг, который стал постепенно убывать, и Координатор понял, что когда весь круг исчезнет, он должен быть в кабинете.

Что-то, а собраться и сконцентрироваться Координатор умел, поэтому, поглядывая время от времени на радужный кружок, Координатор быстро проглотил завтрак, умылся, оделся (у гардеробной помощницы всё было готово), и уже несколько минут сидел в мягком кресле своего величественного кабинеты, когда кружок с лёгким звуком исчез, и в тот же миг дверь в кабинет распахнулась.


Итак, дверь распахнулась, и в неё, нет, не вошёл, а по-хозяйски ввалился какой-то тип.

Помня, что это – «важное лицо», Координатор привстал, наклонил голову в знак приветствия и указал гостю на стул, стоящий напротив стола, что означало приглашение сесть.

Однако, посетитель, небрежно взмахнул рукой и прямиком направился к роскошному дивану, обитому белой кожей, на котором и развалился, причём с ногами.

Координатор еле сдержался от такого нахальства и процедил сквозь зубы:

– С кем имею удовольствие?

Он был достаточно умён, чтобы моментально сообразить: раз этот тип запросто вторгается в его кабинет, значит, имеет на это право.

Одет посетитель был в самую что ни на есть обыкновенную одежду: джинсы, куртка, на ногах кроссовки, всё поношенное и не совсем чистое, и Координатор с тоской наблюдал, как на белоснежной коже дивана появляются грязные пятна.

Незнакомец в упор разглядывал Координатора, иронически прищурившись и как-то глумливо ухмыляясь. Наконец, выдержав мучительную для Координатора паузу, он заговорил:

– Ясное дело, что ты не узнал меня, но голос-то мой тебе знаком?

Как ни странно, но его голос, действительно, Координатор слышал много раз, но никак не мог вспомнить, где.

Его гость, между тем, продолжал:

– А ведь я, мальчик, с тобой с самого твоего рождения. Не могу пожаловаться, ты был весьма восприимчив к моим советам, но и я немало постарался. Думаешь, легко каждую секунду день за днём, год за годом улавливать любую малую искорку добра, любви, порядочности, вовремя гасить их и вставлять на те места, где они загорались, малюсенькие частицы чёрного пламени? Да, неплохую работку я проделал!

Но и результат того стоит! Я теперь в нашем… ну чтобы тебе было понятнее, департаменте – второе лицо! Шутка ли, после самого Великого Светоносца (слава ему)!

Я, как терпеливый садовник, возделывал твою душу, не давал прорасти ни одному семени, которое было бы неугодно нашему владыке. И вот, теперь любуюсь на свои труды.

Не думай, что всё уже достигнуто. Нет, нам предстоят большие дела. Великий Светоносец должен, наконец, воцариться на этой планете, которая по праву принадлежит ему. Род двуногих должен исчезнуть с лица земли. Но всё не так просто.

Великий Светоносец может уничтожить всех этих людишек одним взмахом своей руки. Но только это ему невыгодно. Слишком многие из них носят в себе, что называется, божью искру. Они умрут как мученики и пополнят ряды небесного воинства. А надо, чтобы они умерли в раздражении, злобе, страхе и агрессии. Надо взрастить в их душах эгоизм, жадность, стремление к земным благам и полное, подчёркиваю, полное забвение Бога. Тогда они будут принадлежать нам.

Послушай план Великого Светоносца.

Хотя многие людишки и погибли во время освобождения нашего владыки, но есть опасение, что оставшиеся смогут возродить жизнь на Земле. Так уже было. Поэтому следует воспользоваться тем, что среди людей паника, они не знают, как жить дальше. Современные люди привыкли к разным земным благам.

Вот и предложим их всем желающим в трудный момент. Протянем, так сказать, хе-хе… руку помощи. Возможности Великого Светоносца неисчерпаемы. Уже воздвигнуты тысячи домов, оснащённых всем необходимым для существования, и надо уговорить оставшихся в живых людей поселиться в них. Добровольно. Понял? Там будут созданы все условия для того, чтобы внести в их души нужные нам изменения.

Вот для того-то, чтобы уговорить их, нужен ты. Я воспитал в тебе дар убеждения, умение красиво говорить. Ты производишь приятное впечатление, а кроме того, похож… Не буду говорить, на кого, но людям это нравится.

С завтрашнего дня мы будем записывать рекламные ролики для наивных и доверчивых, надеюсь, на эту удочку клюнет большинство. Вот тебе примерный текст, до завтрашнего дня продумай различные варианты. (На столе перед Координатором появились распечатки). Затем мы создадим твою виртуальную копию. Она будет поддерживать связь с каждым нашим подопечным. Назовём их пользователями, юзерами. Твоя копия будет анализировать поведение каждого юзера и давать ему советы, подталкивая его в нужную сторону. Не волнуйся, это не трудно. Мы снимем копию с твоей души, а ведь в ней, очень надеюсь, нет ничего доброго, светлого, поэтому хороших советов, ясное дело, ты давать не будешь. Есть у тебя вопрос?

У Координатора их было несколько.

– Как мне вас называть?

– О, у меня много имён! Но знать их тебе пока рано. Называй меня Наставник. Это та роль, которую я выполнял при тебе с самого твоего рождения. Это мой голос звучал всегда в твоей душе. Так что имя Наставник будет самым подходящим.

– Ещё вопрос. А как можно выйти из моего дворца наружу?

– А зачем тебе? Поверь, жизнь снаружи потеряла всякую привлекательность. А в твоём дворце предусмотрено всё для счастливой жизни.

– Ну, к примеру, я хочу отдохнуть на берегу моря?

– Тебе достаточно зайти в лифт и сказать: – Пляж.

– Как устроен мой дворец? Я не понимаю, как одна и та же дверь может вести в разные помещения? Как моментально может появиться то, о чём я прошу? Есть ли во дворце другие люди, кроме меня?

– Тебе необязательно знать всё это. Людей здесь нет, но если выскажешь желание, то можем доставить. Только потом не жалуйся на неприятности, которые обязательно возникнут. Их, конечно, можно будет, в случае чего, убрать из дворца, но только уничтожив. Мы это называем утилизацией. Ни один человек не должен знать о том, что происходит в высших сферах. Их знания должны будут умереть вместе с ними. Кроме андроидов в твоём гареме есть ещё подарок от нашего владыки: особи женского пола нашей породы. Иногда люди называют их суккубы. О них сочинили много небылиц. Иногда они и впрямь могут быть опасными, но тебе зла не причинят. Они очень красивые и страстные, но несколько… своеобразные. К ним надо привыкнуть…

Во время разговора Координатор старался незаметно (чтобы тот не рассердился) разглядеть своего собеседника. Человек как человек. Совсем не похож на Светоносца. Правда, ему показалось, что в глазах Наставника время от времени вспыхивали красные всполохи, и такой же огненный всплеск он увидел один раз в горле Наставника, когда тот широко зевнул.

Координатор хотел задать ещё несколько вопросов, но его визитёр произнёс:

– На сегодня хватит. Пора за работу. За это не беспокойся, – он показал на испачканный диван и испарился.

Пока Координатор оторопело смотрел, как исчезают с белоснежной обивки дивана грязные пятна, на столе перед ним возникло некое устройство, отдалённо напоминающее ноутбук.

Голова у Координатора соображала неплохо, и вскоре он разобрался в назначении и принципе работы устройства. Оно записывало видео. Удивительно, но камера парила вокруг него безо всякой опоры и видимых приспособлений для такого полёта.

К сильным сторонам своей личности Координатор всегда относил умение сосредоточиться и решать поставленные задачи на самом высоком уровне. Он гордился своим острым умом, своей работоспособностью, своими деловыми качествами, которые считал несоизмеримо более выдающимися, чем у окружающей серой массы большинства.

Сейчас при мыслях об этом, на него нахлынуло настоящее вдохновение, и он, предвкушая похвалы своих «работодателей», с энтузиазмом принялся за работу.

Наскоро ознакомившись с основными тезисами, которые предлагалось развить в рекламных роликах, и сделав собственные наброски, он начал съёмку. Летающая камера так и вилась вокруг него. Координатор почему-то был уверен, что она снимает всё не хуже опытного оператора. Управлять процессом можно было с помощью голосовых команд, и вскоре Координатор уже мог видеть на экране первый результат своих трудов.

Вышло, по его мнению, совсем не дурно, но Координатор был строг к себе и заснял новый вариант, в которым постарался учесть все мелочи, которые не устроили его в первом клипе. Он пробовал разные интонации, разные выражения лица. Он убеждал, уговаривал, был красноречивым и сопереживающим. Он почти видел свою аудиторию – людей, растерявшихся перед ударом стихии, отчаявшихся и утративших всё. И он им даже сочувствовал, почти искренне. Он вспомнил, как когда-то вещал с телевизионных экранов о своём горячем желании избавить человечество от боли, и как именно это благородное желание подвигло его на создание АД. Тогда ему все поверили…

Сколько часов трудился Великий Координатор, он и сам не знал. Всё же странно, что в этом, новом для него мире, нет часов. Пожалуй, следует вернуть оповещения о приёмах пищи…

И он позвал:

– Меню!

– Слушаю вас, господин Великий Координатор, – после перезвона колокольчиков отозвалась невидимая девица.

– Сколько сейчас времени?

– Господин Великий Координатор пропустил время второго завтрака и время начала обеда, – объявило меню, и в его голосе Координатору послышались нотки скорби.

– Разрешаю возобновить оповещения о приёме пищи. Нельзя ли мне сейчас пообедать?

– Изменения в настройках приняты. Где и чем желает отобедать господин Великий Координатор?

– Обедать я буду в столовой, а на обед прошу подать… – и Координатор назвал несколько первых пришедших ему в голову блюд. Пусть прислуживает один официант молчаливый, средних лет.

– Всё будет исполнено. Соблаговолите пройти к лифту, господин Великий Координатор. Он доставит вас в столовую.

Через пару минут Координатор уже сидел за огромным столом в не менее огромной столовой, легко способной вместить пару дюжин гостей. Сервировка, сами блюда, услужливый, но не надоедливый лакей – всё было выше всяческих похвал, но Координатор уже стал ко всему этому привыкать. К хорошему привыкаешь быстро.

После обеда Координатора стало клонить в сон. Эту дурную привычку он усвоил во время своего вынужденного заточения в замурованной квартире. Делать тогда ему всё равно было нечего. Но сейчас Координатор твёрдо решил не расслабляться и доказать Светоносцу, что тот сделал правильный выбор, остановившись на его кандидатуре. Терять свою должность, а значит и роскошный дворец со всеми чудесами, ему вовсе не хотелось.

Поэтому Координатор велел лифту доставить его в рабочий кабинет.

Постояв одну минуту у окна и полюбовавшись на заснеженный лес и скованную льдом реку (где оно, море?), Координатор снова уселся за стол и принялся за работу. Уже пять или шесть вариантов рекламного ролика были отсняты, когда меню напомнило ему о том, что наступило время ужина.

Но и после ужина, вплоть до нового предупреждение меню о том, что наступило время ночного отдыха, он продолжал трудиться в кабинете.

Координатор даже немного устал с непривычки, слишком долго он пребывал в бездействии за последнее время. Поэтому он уснул сразу же, как его голова коснулась подушки. Последней мыслью Координатора было, что он неплохо сегодня потрудился, и ему будет не стыдно показать результаты своей работы не только Наставнику, но и Светоносцу.

8. Надо отрабатывать!

Утром следующего дня Координатор, наскоро умывшись и проглотив завтрак, устремился в кабинет. Была пища, которую он предпочитал любому самому изысканному деликатесу. И пищей этой были похвалы, признание его удивительных способностей и исключительных качеств. Давно, очень давно не вкушал он этого пьянящего чувства восхищения своей особой! Сегодня, наконец-то, он выслушает много лестных слов от Наставника! Ведь его вчерашний труд стоит того!

Увы! Славолюбие Координатора получило увесистый подзатыльник.

Едва Координатор погрузился в своё уютное комфортное кресло, как на диване без лишних предисловий материализовался Наставник. Пришлось Координатору снова вскакивать на ноги и отвешивать посетителю поклон.

Одет Наставник был ещё грязнее и небрежнее, чем вчера. Рукава старого растянутого свитера совсем обтрепались и висели неопрятной бахромой. Брюки (с пузырями на коленях!) были забрызганы дорожной грязью. О ботинках и говорить не приходится.

Пока Координатор про себя размышлял, может ли что-то означать такое пренебрежение очевидными и общепринятыми нормами приличия, его визитёр заговорил:

– Воображаешь, что я тебя сейчас хвалить начну? Не дождёшься! Право, мне сначала польстило, что Великий Светоносец (слава ему!) выбрал тебя, моего подопечного, на, так сказать, ответственный пост! А вот сейчас я опасаюсь, что если он увидит твою халтуру, то не только выкинет тебя из этого дворца, но и мне не поздоровится, что я вырастил такого болвана!

Кровь бросилась в голову Великому Координатору, зашумела в ушах, застучала в висках. Он призвал на помощь всю свою выдержку и, сдерживая возмущение, спросил:

– Вы уже ознакомились с моими вчерашними наработками?

– Ещё бы я не познакомился с ними! Во-первых, я же тебе говорил, что всегда нахожусь рядом! Во-вторых, ты так долго предавался этому идиотскому занятию, которое называется сном, что я чуть не взбесился от ожидания! Скажи, тебе никогда не казалось глупым, что люди третью часть своей и без того недолгой жизни пребывают в каком-то бессознательном оцепенении? Ха! И после этого говорят о совершенстве творения!

Ладно, вернёмся к делу. Ты настолько туп, что мои вчерашние указания о том, что твои выступления должны с неодолимой силой воздействовать на слушателей, ты пропустил мимо ушей! Что ты там мямлил про «хорошую альтернативу»? Что значат твои заверения, что наши предложения способны компенсировать все утраты, понесённые в Катастрофе? Ты идиот, если не понимаешь, что альтернатива предполагает выбор, а компенсация – всего лишь попытка восполнить утраченное. А ты должен внушить твердую уверенность, что им предлагается не просто сносное существование после случившегося катаклизма, и даже не просто единственный возможный в настоящий момент способ выжить, а сказочное, неземное блаженство, о котором они не могли мечтать даже до Катастрофы! Что даже мыслей о выборе быть не может! Что единственный выход из ситуации – тот, который предлагаешь ты! И всё время надо подчеркивать что люди сами, добровольно и с охотой должны принять наше любезное предложение! Сами! Добровольно! Это важнейшее условие.

Ладно. Сейчас процессом буду руководить я лично, и советую опасаться, если у тебя и сегодня не получится то, что нам необходимо. Сразу доложу нашему владыке, и будь уверен, на твой пост он найдёт более способного претендента!

В душе Координатора возмущение уже давно сменилось ужасом, почти таким же, какой он испытал при появлении Светоносца.

– Я буду очень стараться… – пробормотал он.

– То-то же! – смилостивился Наставник, – Приступим.

Дальше последовали изматывающие душу долгие часы труда.

Вариант за вариантом безжалостно забраковывался. Наставнику не нравился текст, не нравились интонации, не нравилась мимика Координатора, ему не нравилось всё. Он осыпал насмешками как своего несчастного подчинённого, так и весь тупой и ни на что не способный человеческий род.

Меню, видно, получило особый приказ и заткнулось на весь день. Оно не предупредило ни о втором завтраке, ни об обеде, ни об ужине ни о времени отхода ко сну…

Сколько времени продолжался этот изнурительный марафон, Координатор не знал. Перед глазами плавали красные круги, язык заплетался.

– Всё хуже и хуже, – констатировал Наставник. – И что прикажешь с тобой делать?

– Разрешите мне немного поспать, – умоляющим тоном попросил Координатор. – Обещаю, я после этого смогу работать с новой силой.

– Вот они, людишки! То хотят спать, то есть, то им холодно, то жарко, то сыро, то душно… Тоже мне, «венец творенья»! Ладно, иди. Не думай, что ради тебя я с тобой вожусь. Если тебя забракуют, то и мне выйдет отставка. А я тоже честолюбив, так что придётся мне терпеть тебя и дотягивать до нужного уровня. Тебе сделаны большие дары, их надо отрабатывать! Смотри у меня!

С этими словами Наставник исчез.

Координатор сидел, не в силах даже пошевелиться, а не то, чтобы добраться до спальни. Он решил, было, спать здесь же, в кресле, либо на диване, если сможет до него доползти. Но потом в голову пришла одна мысль.

– Меню! – позвал он.

– Жду ваших распоряжений, господин Великий Координатор, – тут же откликнулась виртуальная девушка (кажется, в её голосе было сочувствие. Или почудилось?)

– Организуйте мою доставку в спальню, я плохо себя чувствую.

– Будет сделано, господин Великий Координатор. Сожалею о вашем плохом самочувствии. Мы сделаем всё для нормализации вашего состояния.

Дальше в полусне Координатор почувствовал, что его куда-то несут (или везут?), затем раздевают, и, наконец, помещают в упоительный уют мягкой постели.

9. Оборотная сторона медали

Пробудил Координатора настойчивый перезвон меню, звучавший над самым ухом.

– Простите, господин Великий Координатор, что вынуждена прервать ваш отдых. Господин Наставник гневается, что он затянулся, и распорядился как можно быстрее привести вас в рабочее состояние. Вас ждут неотложные дела.

Появился атлетически сложенный тип, как пёрышко подхватил Координатора своими мощными рукам, и через минуту они уже находились в помещении, отдалённо похожем на массажный салон.

Координатор был помещён на какой-то высокий стол, после чего над ним появился овальный купол, из которого на обнажённое тело Координатора обрушился град невидимых частиц. Они кололи, гладили, щекотали его кожу, проносились разрядами через его мышцы и кости, омывали прохладными волнами мозг и сердце. Через пару минут Координатор почувствовал, что усталость и разбитость исчезли без следа, энергия переливается через край, а прилив работоспособности призывает немедленно взяться за самое трудное дело и блестяще его исполнить.

Про себя Координатор решил, что если бы кто-то изобрёл подобную установку в недавнем прошлом, то она озолотила бы автора. Тем временем, атлет вручил Координатору большую чашу с каким-то белым напитком. Сначала Координатор решил, что это молоко, но, глотнув, убедился, что это – неизвестный ему напиток совершенно незнакомого, невыразительного вкуса. Однако, действие этот напиток произвёл поистине волшебное. Координатор теперь был уверен, что даже если придётся работать несколько суток без перерыва, он этого даже не почувствует.

Через пару минут он бодрой походкой зашёл в двери кабинета, где его уже ждал развалившийся на диване Наставник.

Координатор обратил внимание на то, что его мучитель одет сегодня почище и поаккуратнее, чем вчера. Кто знает, не является ли это добрым знаком?

Координатор согнулся в низком поклоне и пожелал Наставнику доброго утра. Он также заверил, что приложит все усилия, чтобы результат сегодняшней работы пришёлся его руководителю по душе.

– Ты понимаешь, что надо торопиться? – сурово, но без издёвки в голосе вопросил Наставник. – Момента упускать нельзя, все людишки растеряны, подавлены, все в отчаянии. И вот тут то мы и делаем свои предложения. А если через месяц? Начнут потихоньку обустраиваться, притерпятся, привыкнут. Тут уже будет иное восприятие: появятся колебания, сомнения… Ты хотя бы это понимаешь?

Координатор кивнул.

– А если понимаешь, почему столько времени тратишь на всякую ерунду? За работу! – рявкнул руководитель.

Наставник счёл, что страх, появившийся в глазах Координатора очень кстати. Его, если как следует порепетировать, можно будет выдать за сострадание к выжившим после Катастрофы людям.

Для того, чтобы Координатор получил представление о масштабах бедствия, поразившего Землю, Наставник показал ему документальные кадры, снятые откуда-то сверху, возможно, с помощью квадрокоптеров. Камера кружила над руинами городов, над пламенем пожаров, над мечущимися среди развалин людьми. Глядя на эти видео, Координатор проникся не то, чтобы жалостью (жалеть и сочувствовать он не умел), а неким пониманием того, что большинство людей с радостью примут его предложения, как единственный выход.

Опять записывались один за другим десятки вариантов рекламных роликов. И некоторые из них удостоились, нет, не похвалы, а хотя бы довольного хмыканья Наставника.

В середине дня снова был устроен небольшой кинопоказ. На этот раз демонстрировались посёлки юзеров и юзерхаухы, помещения, где предстояло вкусить новую «счастливую» жизнь тем, кто польстится на посулы Координатора. Пока они пустовали.

«Во всяком случае, это лучше, чем то, что они имеют сейчас», – подумалось Координатору.

– Это для взрослых, – пояснил Наставник. – Их души переделать сложно, но важно, чтобы они не попали под влияние тех, которые нам не поверят. Но наш «золотой фонд» – это не они. Смотри.

На экране появились другие кадры. Огромная комната. Рядами стоят кушетки, а на них лежат дети, примерно от года до десяти лет. Глаза закрыты, на головах шлемы, с отходящими от них проводами. Дети неподвижны, кажется, что они спят.

– Вот – это те, которых мы можем воспитать так, как нам это нужно. Они будут изолированы от всех, кто может вложить в их души все эти дурацкие идеи насчёт добра, любви, взаимопомощи, честности и тому подобного хлама, которым люди с радостью забивают свои и чужие души. Сейчас мы сотрём из их памяти все воспоминания о родных, о том, чему их успели научить, что они успели познать. Затем вложим свои базовые установки. А потом поместим в юзерхаузы. Эти помещения будут оснащены самыми последними достижениями электроники, создающими виртуальный мир, который будет в разы лучше реального! И затем там, в процессе игр и виртуальных приключений, мы будем воспитывать в их душах то, что нам больше нравится. Интересно тебе, откуда все эти дети взялись? Наш владыка, Великий Светоносец (слава ему!) как только освободился, первым делом дал нам поручение найти подходящих людей, чтобы те за вознаграждение добывали для нас детей везде, где только смогут их найти, хотя бы и вырывать из рук родителей. Долго искать исполнителей не пришлось – они все были у нас на учёте. И, как понимаешь, они потрудились на славу. Пройдёт немного времени, и из детишек, которых ты видишь, вырастут люди чтущие Великого Светоносца, поклоняющиеся ему, благодарные ему и не знающими иного божества кроме него!

– Можно спросить? – обратился к своему руководителю Координатор.

– Ну, давай, – милостиво разрешил тот.

– Зачем нужно, чтобы вокруг юзерхаузов валялось столько мусора?

– Ты не понимаешь очевидного. У юзеров должно быть твёрдое убеждение, что их способ жизни – единственный возможный в сложившихся обстоятельствах. Они смогут выходить на галерею и собственными глазами наблюдать раскинувшееся до горизонта безжизненное пространство свалки. И будут полагать, что так везде. Через этот мусор никогда не прорастёт ни одно дерево, ни одна травинка. И юзеры сами смогут убедиться, что Реальность непригодна для жизни, и что Система явила им великую милость тем, что позволила им жить в юзерхаузах и всячески заботится о них. Ты ещё не видел дыма сжигательных печей! Вот когда они заработают и начнут извергать тучи чёрного дыма, тогда можно будет полюбоваться картинкой в полной её красе!

– А что будет сжигаться в этих печах?

– Всё ненужное! – отрезал Наставник.

Координатору почему то стало не по себе, и он не решился уточнить, что будет считаться ненужным.

– Хватит болтать! Пора за работу! – рявкнул Наставник, и Координатор послушно натянул на свою физиономию самое благожелательное и сочувственное выражение лица, и мягким, берущим за душу голосом стал расписывать те блага, которые он с радостью готов предложить всем, кто захочет их принять.

Наставник, хоть и сыпал градом замечаний, но уже не издевался, и Координатор решил, что на этот раз, возможно, всё обойдется. Так прошло несколько дней. Дней ли? Координатору порой казалось, что рабочий день длится чуть ли ни неделю, а сон – всего два-три часа. Восстановить силы помогали всё тот же чудо-прибор и живительный напиток.

Однажды Наставник стал показывать Координатору маленькие видео, на которых самые различные люди восхищались жизнью в юзерхаузах.

– Как? Значит уже часть юзерхаузов заселили? – удивился Координатор.

– Ты что, болван? – раздражился Наставник. – Их пока только достраивают!

– А как же эти… ну, очевидцы?

– Вот тупица! Это андроиды! Образы сняты с живых людей, тексты написаны нами. Правдоподобно, верно? Даже ты купился!

– Скажите, – несмело спросил Координатор (этот вопрос давно его интересовал), – а в тех странах, где говорят на иных языках, эти наши видео, что, будут дублировать? Или перевод будет в субтитрах?

– Не твоё дело, – буркнул Наставник. – На каком языке надо, на том и заговоришь! Подумаешь, нашёл проблему!

Закончился этот этап деятельности Координатора снятием копии с его души. Выглядела процедура странно.

Наставник ухватил его за плечо и поволок в лифт. Там он произнёс нечто непонятное, и лифт доставил их в абсолютно пустое помещение, очень маленькое и очень тёмное. Наставник внезапно оказался за прозрачной перегородкой, а с Координатора куда-то исчезла вся одежда. Из стены выдвинулась трубка толщиной примерно с руку, и из неё стал выдуваться пузырь, похожий на мыльный. Пузырь рос и теснил Координатора, пока тот каким-то непонятным образом не оказался внутри него, причём, горячие касания огромных невидимых рук придали ему позу эмбриона, тесно прижав голову к коленям. Пузырь взлетел над полом и свободно парил в воздухе. Координатор ощущал, что размеры пузыря уменьшаются, и его плотная оболочка всё крепче охватывает тело.

«Я похож на цыплёнка в вакуумной упаковке», – почему-то подумалось Координатору.

В это момент произошло нечто непонятное. Между оболочкой пузыря и стенами помещения протянулось великое множество тончайших нитей. Они светились и пульсировали. Внутренний мир Координатора как будто взорвался. Казалось, все эмоции, которые он когда-либо испытывал, возникли одновременно: злость, ненависть, зависть, тщеславие, презрение к окружающим, жажда наживы и роскоши, да мало ли что ещё… Всё, из чего состояла личность Координатора кипело, бурлило и вырывалось наружу, проносилось по светящимся нитям и через несколько мгновений возвращалось назад. В голове вихрем кружились мысли и воспоминания. Разумеется, все эти эмоции, всё, что наполняло его сущность были не в новинку для Координатора, но такое количество одновременно было слишком даже для него. Он подумал, что если бы не прочная оболочка пузыря, то его просто разорвало бы на тысячи кусков.

Потом всё закончилось. Он лежал на полу помещения совершенно обессилевший, а под ним расползалась лужа от тающего пузыря.

Наставник вышел из-за перегородки, брезгливо посмотрел на Координатора и промолвил:

– Видишь, не так уж всё и страшно. Копия, кажется, получилась неплохая. Ладно, отдыхай пока.

Он исчез, а вскоре появился атлет, который доставил Координатора на восстанавливающие процедуры.

10. Первое посещение чёрного дворца

Наставник на какое-то время исчез из жизни Координатора, но зато уже через пару дней объявился Светоносец. Его лик возник на экране, расположенном в санузле как раз в тот момент, когда Координатор чистил зубы. Надо отдать должное быстроте его реакции: уже в следующее мгновение он стоял на коленях, уткнувшись лбом в пол и стараясь незаметно проглотить зубную пасту.

В этот раз Светоносец смеялся меньше, видимо, эйфория, охватившая его после освобождения, уже прошла. Он казался деловитым и озабоченным.

– Молодец! – похвалил он Координатора. – Быстро научился приветствовать своего господина. И поработали вы с Наставником неплохо: народ, наслушавшись твоих посулов, так и рвётся поскорее переселиться в юзерхаузы. Правда, есть и немного упрямцев, которые вопреки здравому смыслу и выгоде, пытаются наладить жизнь без нашей помощи. Ладно, пусть попробуют, вконце концов либо погибнут, либо к нам приползут. Анализатор тоже неплохой получился. Наставник тебе его позже покажет.

Светоносец замолчал, а Координатор, воспользовавшись этой паузой, слегка распрямился и горячо поблагодарил своего властителя за высокую оценку его трудов, а также за великолепный дворец, которым он не перестаёт восхищаться!

–– Нравится? – вопросил Светоносец. – Я надеюсь, что ты будешь достоин этого дара. Сегодня состоится встреча в моем дворце, на которой я намерен обсудить организационные вопросы и познакомить тебя с канцлерами. Собирайся!

И изображение исчезло. Координатор резво вскочил, наскоро закончил умывание, почти на ходу позавтракал и бегом направился в гардеробную. Помощница уже ожидала его подле манекена, облачённого в парадный костюм. Одевшись и обувшись, чувствуя себя полностью готовым к торжественному мероприятию, Координатор принялся ждать оповещения меню. Он даже не решался сесть, чтобы ничего не помять. В нервном ожидании прошло немало времени, и вдруг меню ожило и сообщило, что господин Великий Координатор должен подняться на взлётную площадку.

Координатор заторопился к лифту. У него мелькнула мысль что он, возможно, сейчас, впервые за несколько месяцев увидит внешний мир, не тот, который ему демонстрируют в панорамных окнах, а настоящий! Пусть разрушенный, пусть запустелый, но настоящий.

Он шагнул из лифта и оказался на круглой забетонированной площадке (как он оценил на глаз метров двадцати в диаметре). По периметру площадка была обнесена стеной метра три высотой. Так что заглянуть поверх неё не представлялось возможным. Над головой Координатора было небо. Кажется, настоящее. Но Координатор уже ни в чём не был уверен. И в этом небе на небольшой высоте завис уже знакомый Координатору овальный золотистый летательный аппарат с логотипом «ВК» на корпусе. Люк распахнулся, выбросив трап, и Координатор послушно, не дожидаясь приказа, забрался внутрь. Дверка захлопнулась, талию охватил ремень. Но усыплять Координатора на сей раз не стали. Впрочем, это было и не нужно. Ни одного иллюминаторе, через который можно было бы увидеть, что творится снаружи здесь всё равно не было. Полёт не ощущался никак, не было ни движения, ни качки, ни толчков. Через несколько минут люк открылся, и перед глазами Координатора оказалась почти такая же площадка. Тот же размер, та же форма, та же стена опоясывает площадку по кругу, та же лифтовая шахта посредине. Только всё чёрное и блестящее. То ли камень полированный, то ли металл какой-то. Не успел Координатор коснуться ногой скользкой поверхности площадки, как навстречу ему из лифта шагнули две фигуры. Координатор, кажется, уже привыкший ко всему, вздрогнул. Рост каждой фигуры был не меньше двух с половиной метров. Но не это главное. Оба антропоморфных гиганта были на первый взгляд сделаны из того же материала, что и всё вокруг: черного и блестящего. На людей они были похожи весьма условно. Никакой одежды и никаких анатомических подробностей. Как статуи, выполненные в стиле максимального обобщения. Рот изображался небольшой горизонтальной чертой, нос не имел ноздрей. Глаза представляли два овала без век. Но фигуры двигались, причём, очень ловко. Подойдя к Координатору с двух сторон, они подхватили его под руки и потащили к лифту.

«Без паники. Это андроиды. Или роботы», – успокаивал себя Координатор. Через мгновенье лифт уже выпустил их в холл, за которым просматривался огромный зал. Координатор уже не удивлялся, что всё вокруг было чёрным.

Обстановка в зале была странная. К стене напротив входа примыкал то ли невысокий стол, то ли помост полукруглой формы. Координатору это смутно напомнило летнюю открытую эстраду, которую он видел в каком-то старом фильме. В центре этого стола, там, где он смыкался со стеной возвышался высоченный стул… или, скорее, трон. Всё было сделано лаконично, без малейших украшений.

В одном углу Координатор заметил несколько сбившихся в кучку людей в таких же парадных костюмах, как и у него самого. На их лицах был испуг.

«Я и сам смотрюсь не лучше, наверное», – подумалось Координатору.

В противоположном углу собралось несколько чёрных гигантов, похожих на тех, что вели Координатора. Они были совершенно неподвижны и смахивали на статуи, но как только Координатора ввели в зал, как они зашевелились и направились к людям, стоящим в углу. Координатора, тем временем, его сопровождающие подвели к полукруглому помосту и повергли на колени прямо напротив пустого трона. Перед собой Координатор разглядел на блестящей поверхности стола-помоста едва заметную риску, какие бывают на циферблате. Другие чёрные фигуры подтаскивали к помосту и ставили на колени одного человека за другим. Координатор наблюдал. Шесть человек слева от него, и шесть – справа. Координатор даже разглядел напротив каждого из них риску. Таким образом, получилась весьма симметричная композиция из тринадцати человек в парадных костюмах, стоящих на коленях перед низким черным столом. За спиной каждого замер чёрный гигант.

Присутствовавшие здесь люди, как заметил Координатор, были совершенно разные. Постарше и помоложе, упитанные и тощие, высокие и низкие… И среди них можно было видеть представителей всех проживающих на земле рас. Все они стояли на коленях и боязливо рассматривали друг друга.

Внезапно Координатор ощутил знакомый ужас, тоску, холод и жар одновременно. Он только краем глаза успел заметить, что на троне уже кто-то сидит, а сам уже пал ниц, боясь поднять голову. Кто-то вскрикнул. Видимо он замешкался с земным поклоном и стоящий сзади андроид его ускорил.

Раздался голос, который Координатор иногда слышал в ночных кошмарах.

– Ну вот, впервые я собрал вас, людишки. Ничтожные, но, тем не менее, выбранные мной и наделённые властью. Не воображайте о себе много из-за того, что я каждого из вас одарил дворцом, содержащим всё, что только может измыслить жалкий человеческий ум! Всё это надо отработать. Пока поработал только один из вас, да и то ничтожно мало. Объясняю вам, тупицам, структуру моего будущего царства и ваши задачи. Всю Землю я разбил на двенадцать провинций. И во главе каждой поставил одного из вас – канцлера. Внутри провинции будут округа, их возглавят магистры, а под их началом будут трудится рядовые – рыцари. Этих будете выбирать из наиболее успешных юзеров. Каждый отвечает за свой участок работы! Чем больше участок, тем больше ответственность! А чем больше ответственность, тем больше наказание за неисполнение. А Координатор отвечает за всё и за всех! И не думайте, что отделаетесь потерей должности и дворца! Нет! Наказание будет таким, что вы и помыслить не можете. Я не шучу!

Вы можете оценить красоту моих построений. Смотрите, как вы расположились за этим столом! Шесть справа, шесть слева, один – посредине. Ничего не напоминает? Жалкие вы глупцы. У Того тоже было двенадцать учеников, а он был тринадцатым!

Ладно, к делу. Задача такова. В юзерхаузах живет уже довольно много юзеров из числа взрослых. На них надежды мало, я от вас невозможного не требую. Постарайтесь, поскорее, довести их до нужного душевного состояния, а потом в подходящий момент утилизируйте. Самое главное должно начаться потом. В юзерхаузы поступят дети, и вы из них должны будете вырастить мой народ. Зарубите себе на носу: мой! Они должны любить меня, благодарить меня, поклоняться мне, почитать меня! И надо сделать так, чтобы люди, отказавшиеся жить в юзерхаузах постепенно сошли на нет. Убивать их нельзя. Их души мне не принадлежат, а их тела мне без надобности. Каждый из них, умирая, умножает силы наших противников. Понятно? Поэтому самое лучшее, что вы можете с ними сделать, это красть для меня их детей, и мешать им во всех делах. Возможно, кто-то из них разочаруется и придёт к нам добровольно. За каждого вновь приобретенного юзера из числа детей вы будете получать поощрения, за каждого упущенного юзера вы будете наказаны. Когда количество наказаний перевесит количество поощрений, вы будете уничтожены! Всё понятно? На допускайте приближения свободных людей к юзерхаузам! В этом случае я приказываю уничтожать всех, кто пытается отобрать у меня моё! За каждого украденного у меня юзера должен быть уничтожен виновник этого!

Я не собираюсь здесь с вами долго рассиживаться. Познакомьтесь друг с другом – и по домам! В дальнейшем будете решать все дела по видеосвязи. Для текущих вопросов к каждому из вас прикреплён Наставник. Так что, есть, кому подстёгивать ваши глупые и ленивые мозги.


Когда в голове просветлело, а сердце забилось свободнее, Координатор осторожно скосил глаза на трон. Он был пуст. Координатор стал, было, распрямлять затёкшую спину, как вдруг стоявший за спиной андроид, рывком поднял его на ноги, так, что затрещал воротник. Очень хотелось потереть отдавленные твёрдым полом колени, но Координатор не решился.

Черные гиганты один за другим подводили людей к Координатору, и те кланялись и представлялись:

– Канцлер провинции Юсэй.

– Канцлер провинции Чайна.

– Канцлер провинции Раша…

Координатор милостиво кивал каждому головой.

Канцлеры один за другим покидали зал заседаний. Последним настала очередь Координатора.

Лифт, чёрная площадка, летающая капсула, бетонная площадка, лифт, гардеробная. Координатор переоделся в домашний костюм и вздохнул с облегчением. Пронесло. Надолго ли?

11. Будни

Координатор помнил эти дни так прекрасно, как будто всё случилось только вчера. Он был уверен, что именно с них началось его служение в должности Великого Координатора – первого человека на Земле.

Немного отойдя от визита в Чёрный дворец Светоносца, утром следующего дня он сразу после завтрака направился в кабинет и предался глубоким раздумьям. Наставника не было, и никто не мешал ему размышлять. Темой этих размышлений было одно. Как удержаться на той вершине, куда он был вознесён волей своего непостижимого владыки? Как сохранить неограниченную власть и этот роскошный дворец – предел мечтаний любого человека? Ведь прозвучало же вчера грозное предупреждение, что тот, кто выше всех (то есть, он сам!) отвечает за всё, и что расправа за беспорядок в делах будет жестокой. Значит, что? Значит, надо действовать через канцлеров, и действовать решительно и так же жестоко. Пусть знают, что поблажек от него они не дождутся!

Координатор вызвал меню:

– Я хочу провести совещание с канцлерами.

– Пожалуйте в зал заседаний, господин Великий Координатор.

– Как быстро соберут канцлеров?

– Они уже там, господин Великий Координатор.

«Очевидно, это будет связь в режиме видеоконференции», – сообразил Координатор. Такой вид совещаний стал привычным после ряда пандемий, прокатившихся по Земле несколько десятилетий назад.

Однако, к его удивлению, все канцлеры присутствовали в зале заседаний лично. Они сидели за круглым столом. Одно место было свободно, и Координатор направился к нему. Он с удовлетворением заметил, что если все канцлеры расположились на обычных стульях, то ему предназначалось полукресло с высокой резной спинкой, на которой виднелся вензель «ВК», обрамлённый венком и увенчанный короной. Что ж, приятно.

При появлении Координатора все канцлеры вскочили и стали угодливо кланяться и раболепно приветствовать своего начальника.

Координатор сел, и небрежным жестом руки (который подсмотрел у Наставника) усадил их.

Сам он молча рассматривал подчинённых, и не мог удержаться от смеха (смеялся он, впрочем, про себя).

Приказ собраться на совещание застал некоторых канцлеров в самый неподходящий момент. Один, мокрый и совершенно голый (нельзя же считать одеждой полотенце, в которое он старался задрапироваться!) приглаживал влажные волосы.

«Из бассейна или бани» – решил Координатор.

Другой был в пижаме и протирал заспанные глаза. Третий (это был канцлер провинции Раша) силился что-то побыстрее прожевать и проглотить. Ещё один был, явно, с похмелья. Остальные выглядели не лучше.

– Так, я вижу, вы усердно работаете над доверенными вам делами, – Координатор вложил в эту фразу изрядную долю сарказма, и канцлеры потупили глаза.

Повисла долгая пауза. С одной стороны, ничто так не пугает подчинённого, как длительное молчание начальства (Координатор знал по себе, Наставник обожал вот так долго молчать, прожигая его взглядом). С другой стороны, Координатор ломал голову над тем, как смогли доставить канцлеров в его дворец почти мгновенно?

Внимательное наблюдение дало ответ на этот вопрос. Фигуры канцлеров иногда слегка колебались и мерцали.

«Это голограммы, – догадался Координатор. – Хорошие, качественные, но голограммы!»

Ему стало легче, а то он в какой-то момент даже вообразил, что все эти люди живут в каких-то неведомых ему уголках его дворца.

– Жду отчётов о положении дел во вверенных вам провинциях.

Канцлеры потупились, заёрзали на своих местах и стали озираться друг на друга, точно школьники, не знающие урока и надеющиеся, что учитель вызовет кого-то другого.

И тут случилось необычное. Над головой каждого канцлера в воздухе появились какие-то строки. Причем, судя по всему, их видел только Координатор.

Название провинции.

Количество человек, помещённых в юзерхаузы.

Количество рыцарей, помогающих со сбором детей.

Количество детей, находящихся в Центрах регенерации.

Количество человек, не желающих переселяться в юзерхаузы.

Количество человек, утилизированных за непригодностью ещё до поселения в юзерхаузы.

Количество человек, утилизированных за неперспективностью после проживания в юзерхаузах.

В том числе, сколько душ людей, подвергшихся утилизации, смогли выиграть суд и ушли из-под власти Великого Светоносца.

Все эти статистические данные были представлены и в цифрах, и в процентном соотношении, и, для наглядности, в диаграммах.

Если приведённые сведения были неудовлетворительными, они выделялись красным цветом. Хуже всех обстояли дела у толстяка-канцлера из провинции Раша.

– Итак, я жду. Желающих отчитаться, как я понял, нет. Никто не хочет похвастаться своими успехами? Ну что же, пусть начнёт канцлер провинции Раша. Как обстоят дела на вверенной вам территории, любезный?

Канцлер провинции Раша затрясся, как медуза, вытащенная на берег и начал бормотать что-то маловразумительное.

– Объясните-ка нам, почему в вашей провинции самый большой процент лиц, отказавшихся от наших замечательных предложений? И почему в Центрах регенерации гораздо меньше детей, чем могло бы быть в процентном отношении к численности населения? И почему среди юзеров анализ показывает большое число неперспективных?

Канцлер провинции Раша стал мямлить что-то насчёт сложного участка работы, который ему достался. Народ, населяющий провинцию, с древнейших времён привык сплачиваться перед лицом опасностей и трудностей и давать им жёсткий отпор. А ещё, их религия воспитывает в них такие неприемлемые качества, как любовь к ближним, альтруизм, взаимопомощь и жертвенность.

– Когда она была, эта религия! – презрительно возразил Координатор. – Давно уже ни в ком настоящей веры нет!

– В провинции Раша ещё есть такие, – пролепетал канцлер, – а потом, даже в ком и нет веры, всё равно, они воспитаны в соответствии с той традицией, которая была присуща их предкам. В них сильна тяга к семейным ценностям, многие из них не приемлют отступлений от принципов, заложенных в их душах с детства. Это, так сказать, их генетический код…

– Молчать! – заорал на него Координатор. – Мне нет дела до всего этого бреда! Вместо того, чтобы жаловаться и оправдываться, лучше найдите способы срочно исправить положение!

Канцлер Раша втянул голову в плечи и усердно закивал.

«Как китайский болванчик», – с презрением подумал Координатор.

Потом пришла пора и других участников совещания. Досталось всем.

–– Свободны, – наконец сжалился Координатор. – И зарубите на носу: лени и разгильдяйства я не потерплю! Смотрите у меня!

Небольшое колебание воздуха – и комната заседания опустела.

Координатор ещё сидел какое-то время в своём кресле и смаковал пережитые ощущения.

Так получилось, что в жизни у него были и роскошь, и достаток, и слава, и известность. Но вот власти не было. И, оказывается, она пьянила и бодрила так, что даже кружилась голова и замирало сердце!

Как приятно унизить, обругать человека, нахамить ему, и знать, что отпора не будет. Потому что ты выше, намного выше этого ничтожества, и можешь делать с ним всё, что тебе взбредёт в голову.

Координатор в прекрасном настроении заказал себе изысканный обед. Неторопливо смакуя поданные блюда, он вдруг вспомнил про Шоколадку.

С той памятной ночи, которую он провёл с Криптеей, ему было не до женщин. Сейчас несколько холодноватая, задумчивая и нежная Криптея не подходила к его настроению. Хотелось чего-то страстного, огневого. И он дал распоряжение своей виртуальной секретарше после дневного отдыха доставить в его спальню Шоколадку. Что и было исполнено.

Шоколадка оправдала его ожидания. Страстная и темпераментная, она внесла в жизнь Координатора какую-то приятную остроту и встряску чувств. Но он всё равно время от времени напоминал себе, что рядом с ним – не женщина, а всего лишь искусная биологическая модель. И когда он думал об этом, наслаждение теряло краски и тускнело, как будто было миражом. Но Координатор вытряхивал из головы тревожащие мысли и снова погружался в пучину страстей.

Когда Координатор пробудился после приятной, но утомительной ночи, Шоколадки, предсказуемо, рядом уже не было. Он потребовал чашку кофе в постель, причем, распорядился, чтобы подал её ректор университета, в котором Координатор когда-то учился. Маститый учёный покорно стоял у его постели и ожидал дальнейших распоряжений. Координатор, даже не поблагодарив, велел ему удалиться. Было приятно. И, хотя Координатор понимал, что на самом деле его обслуживал андроид, эта идея – видеть среди прислуги известных и даже знаменитых особ, ему понравилась. Далее он с удовольствием понежился в джакузи с гидромассажем, затем облачился в домашнюю одежду и позавтракал с большим аппетитом. Жизнь во дворце снова начала ему нравиться.

Он был достаточно умен и прекрасно понимал, что за ним наблюдают. Поэтому, как ни хотелось погрузиться в водоворот наслаждений, которые мог даровать его чудесный дворец, он всё же решил сначала поработать или, хотя бы, создать видимость работы.

Координатор направился в кабинет и стал запрашивать различные статистические данные из разных провинций. Он вызывал канцлеров по одному, ругал их, давал распоряжения, указывал на недостатки, которые требовалось исправить. На то, как лебезили перед ним эти ничтожества, сначала смотреть было приятно, но потом начало раздражать. Сорвав злость на очередном канцлере, Координатор почувствовал, как к нему снова вернулось хорошее настроение, и решил на этом пока свой трудовой день закончить.

Пару часов он провёл на океанском побережье, купаясь и загорая, затем со вкусом пообедал.

Лифт по его запросу доставил его в кинотеатр, где в огромном зале он стал единственным зрителем. Из объёмистого каталога он выбрал какую-то американскую комедию. Сначала он даже смеялся, но затем глупость ситуаций начала его раздражать, и он, не досмотрев фильма, покинул кинотеатр.

Так проводил он и все последующие дни, долгую вереницу дней, не отмеченных никакой датой и почти ничем не отличающихся один от другого. Работа (или видимость работы, которую он умело имитировал), затем приятные часы развлечений и услаждений. Правда, время от времени неожиданно появлялся Наставник, давал какие-то распоряжения, иногда ругал, но без издевательств и жестокости, как в первые дни. Можно сказать, что Координатор почти свыкся с ним, хотя и заискивал и трепетал, как заискивали и трепетали перед ним самим канцлеры. Наставник время от времени демонстрировал ему видео, отснятые в юзерхаузах. То, что наблюдал Координатор, вряд ли можно было назвать счастливой жизнью: какие-то арестантские пижамы, казарменная простота обстановки, тесные помещения, однообразная еда. Лица большинства юзеров походили на застывшие маски. Казалось, все они были погружены в безрадостные размышления. Иногда они бродили по галерее и даже общались там друг с другом, но, судя по озлобленной мимике, общение не было приятным. Координатор не способен был никого жалеть, поэтому унылые юзеры вызвали в нём сильнейшее раздражение и отвращение. Наставник, кажется, разделял его отношение к постояльцам юзерхаузов.

В общем, визиты куратора почти перестали напрягать Координатора. Хуже, страшнее бывало, когда на экране внезапно возникал огненный лик Светоносца. К счастью, видеосвязь не передавала и части тех ужасных ощущений, которые возникали всякий раз при личном контакте с его повелителем. Светоносец обычно бывал краток, изрекал своё распоряжение, иногда грозил карой и затем исчезал с экрана. Но Координатор уже понимал, когда владыка на самом деле гневается, а когда ругает, так сказать, для профилактики. Координатор радовался, что, стоя на коленях, он может не взирать на Светоносца – его лицезрение не доставляло никакого удовольствия.

Самым интересным делом для Координатора было изучение всех возможностей и достоинств своего дворца. Он казался Координатору средоточием всех радостей и соблазнов жизни. Всё или почти всё было доступно его владельцу.

Координатор помнил, какое впечатление при первом посещении на него произвёл гарем. Он ожидал увидеть нечто вроде султанского дворца или фешенебельного публичного дома. Каково же было его изумление, когда лифт доставил его в роскошный и бескрайний сад. Цветники, фонтаны, раскидистые деревья, тропинки, выложенные цветными камешками, скамейки, беседки и павильоны. Пение тысяч птиц. Одурманивающий и манящий аромат цветов. И огромный лучезарный небосвод над головой. Сначала вокруг никого не было, и Координатору, было, подумалось, что лифт ошибся, либо он недостаточно чётко произнёс адрес. Но потом раздался какой-то звук, как будто далёкий удар колокола, и вокруг Координатора стали появляться фигуры девушек и женщин. Они выходили из маленьких домиков, притаившихся в зарослях деревьев и кустарников. Буквально через пару минут Координатор был окружён огромной толпой лучших представительниц прекрасного пола. Здесь были и очень молодые девушки, почти подростки, и постарше, в полном расцвете юной красоты, и женщины средних лет, чьё обаяние было подобно выдержанному вину. Разнообразие лиц, фигур, цветов кожи и волос поражало. Под стать этому были и наряды. Они могли проиллюстрировать всё многообразие исторических и национальных костюмов различных стран и эпох. И все эти создания взирали на Координатора с любовью и надеждой.

Он, сначала, даже растерялся. Никакое воображение не могло предугадать той картины, которая была перед его глазами.

Обрести уверенность ему помогли два знакомых лица: Криптея и Шоколадка стояли в первом ряду. Координатор заметил, что на шее у каждой был кулон с вензелем ВК. У других девушек таких кулонов не было и Координатор понял, что это означало.

Он подошёл к Криптее. Та потупила глаза и присела в глубоком реверанса.

– Ну что, Криптея, удалось ли вам вспомнить что-то о предыдущей жизни? – спросил он.

– О, господин Великий Координатор, мне стали безразличны все воспоминания, кроме одного – о тех часах, что вы провели со мной.

Когда Координатор подошёл к Шоколадке, она преклонила колена, почтительно поцеловала руку Координатора и прижала её к своей щеке.

– О господин, – прошептала она, – вы навеки сделали счастливой свою рабу.

– Не угодно ли вам, господин Великий Координатор, принять участие в трапезе по случаю первого посещения вами вашего гарема? – вопросила его яркая брюнетка, стоявшая неподалёку.

Он согласился и тотчас же был отведён на обширную поляну, где уже было сервировано множество небольших круглых столиков. Девушки усаживались за столики по трое или четверо, а Координатора провели за центральный столик, где он расположился один. Вазы с фруктами, кувшины с прохладительными напитками, всевозможные восточные сладости – всё это могло бы напомнить Координатору сказки Тысячи и одной ночи, если бы он их когда-нибудь читал. Но как-то не нашлось в жизни Координатора времени на знакомство с классической литературой.

Трапеза началась. Всё было очень вкусным, но Координатор напомнил себе, что пришёл в гарем не перекусить, а за чем-то совсем иным. Он сначала исподтишка, а потом уже и открыто, стал рассматривать девиц. Он прохаживался между столиками, иногда останавливаясь и взирая на очередную претендентку. Одни опускали глаза и краснели, другие, напротив, всем своим видом выражали свою заинтересованность.

Наконец, он выбрал девушку в белом хитоне (что-то из Древней Греции или Рима?) и с венком голубых цветов на голове. Длинные белокурые волосы рассыпались по плечам.

– Встань. Подойди.

Девушка тотчас же исполнила приказ.

– Хочешь провести время со мной?

– О господин! – голос девушки дрожал от счастья, на глазах блеснули слёзы. – Все мы здесь существуем только для вас. И каждая счастлива, если выбор падёт на неё!

– Хорошо. Пошли.

– Господин Великий Координатор, не хотите ли вы уединиться под моим скромным кровом?

«Это интересно, значит у каждой из них есть своё помещение? Каких же размеров тогда должен быть весь гарем?» – подумалось Координатору. Но он уже давно перестал удивляться и задавать вопросы, поэтому вслух сказал:

– Ну что же, веди.

Покои девушки (которую Координатор про себя нарёк Гречанкой) и впрямь напоминали какое-то античное помещение. Он не слишком разбирался в подобных вопросах, но в каком-то кино видел нечто похожее. К слову сказать, покои оказались гораздо обширнее, чем можно было предположить, когда они входили в маленький белый домин, почти незаметный под нависшими над ним ветвями какого-то огромного дерева. Но Координатор уже привык к удивительным метаморфозам пространства в своём дворце.

Гречанка не обманула его ожиданий, и он провёл с ней несколько упоительных часов.

С тех пор Координатор регулярно посещал свой гарем и каждый раз выбирал новую девушку. Это было восхитительно: разнообразие, новизна, никаких осложнений в виде сцен ревности или недовольства. Никаких жалоб, никаких требований. Координатор старался как можно дальше отогнать мысль о том, что, по сути дела, все эти женщины – биологические роботы, что их любовь, изъявления чувств – не более, чем вложенные в них программы. И что они – всего лишь улучшенный вариант надувных женщин из секс-шопа (а он всегда презирал подобные развлечения). Но потом Координатор взвешивал все «за» и «против» и старался убедить себя, что всё нормально и, более того, всё прекрасно.

Во время одного из своих визитов Наставник спросил его, как ему нравится его гарем. Координатор рассыпался в благодарностях.

– Великий Светоносец недоволен, что ты не интересуешься его подарком и совершенно игнорируешь то отделение гарема, где находятся наши прекрасные родственницы. Советую их навестить. Ты получишь незабываемые впечатления. Они, конечно, опасны, но не для тебя. Надеюсь, ты останешься доволен. Чтобы попасть к ним, назови адрес: Гарем, суккубы.

Координатор сознавал, что пренебрегать даром Светоносца неразумно и даже опасно, поэтому, собравшись с духом, отправился в неизведанный доселе отдел его гарема.

Когда он шагнул из лифта, то оказался в полной тьме и осознал, что его ноги ни на что не опираются, и что он завис в пустоте. Впрочем, это была не совсем пустота и не совсем темнота. Какой-то буйный вихрь нёс и кружил его. И не его одного: рядом с ним неслись и кружились какие-то фигуры, и неведомый источник света выхватывал из темноты то одну, то другую. Это были нагие женщины. Они были прекрасны, и всё таки внушали ужас. Их кожа сверкала и переливалась, и Координатору померещилось, что она покрыта мелкой, как у змей, чешуёй. Их глаза напоминали чёрные провалы, из которых, порой, вырывались молнии. Их полураскрытые то ли в улыбке, то ли в оскале кроваво-алые губы обнажали два ряда белоснежных заострённых зубов. Пряди их волос причудливо извивались, как щупальца спрута.

Координатор не обладал слишком уж живым воображением, но, при виде этих существ его пробрали дрожь и суеверный ужас.

Пока он прикидывал, как ему потихоньку удрать из этого места, одна из тварей вдруг на лету вцепилась в него, за ней, другая, третья… Что было потом, Координатор помнил плохо, вернее, он запретил себе даже думать об этом. Иногда, впоследствии, ему снились эти скользкие тела, раздвоенные, как у гадов, языки, хваткие когтистые пальцы. И тогда он в ужасе пробуждался.

Сколько длилось это мученье, трудно сказать. Координатор понял, что живым отсюда ему не выбраться. Из последних сил он вскричал:

– Лифт!

И когда перед ним прямо в воздухе зависла кабинка спасительного лифта, он умудрился вырваться из цепких объятий, заскочил внутрь и заорал:

– Спальня!

Через минуту он истерзанный и почти голый уже лежал на своей кровати. Отдышавшись, Координатор поплёлся в ванную и несколько часов отмокал в джакузи. Ещё долго у него колотилось сердце и дрожали поджилки.

На следующий день его снова навестил Наставник.

– Ну как? – насмешливо вопросил он.

– Правда, очень своеобразные. Боюсь, что я недостаточно приспособлен к общению с такими существами, – промямлил Координатор. – Возможно, когда-нибудь, потом, ещё раз попробую…

– Слабак, – вынес вердикт Наставник.

Координатор даже не обиделся. Пусть слабак, только чтобы больше никогда не переживать такого.

Но именно тогда у него возникло некое весьма неприятное предположение. Вдруг в царстве Светоносца всегда творится нечто подобное? Ведь эти бестии оттуда? А жизнь рано или поздно закончится, и, судя по всему, никакого выбора у него не предвидится… Координатор был далёк от каких либо религиозных взглядов, и никогда не задумывался о своём посмертном будущем, но опыт последнего времени нашёптывал ему, что мировоззрение пора менять. В конце концов, он решил, что не стоит беспокоиться о том, что будет «там». Надо жить сегодняшним днём и уметь получать от этого дня всё, что только доступно.

А доступно было многое. Если даже не упоминать о радостях гарема, то во дворце было полно и других услад. Выше всяких похвал была изысканная еда. Любой деликатес, который только мог вообразить Координатор, доставлялся немедленно. Один раз он даже пожелал опробовать блюда, которые подавали к столу на пирах римских императоров. Его вниманию сейчас же предоставили десятки, если не сотни блюд, совершенно ему незнакомых, он не мог порой даже понять, из чего они приготовлены. Вкус, впрочем, разочаровал. Координатор признал, что современная еда нравится ему гораздо больше. В чём тут причина: то ли в те времена больше ценилась оригинальность ингредиентов, чем вкусовые качества, то ли дело было в привычке – Координатор рассуждать над этим не стал, и велел принести привычную, но вкусную еду.

К услугам Координатора были всевозможные развлечения: кино, театральные постановки, всевозможные концерты (все артисты, разумеется были из андроидов, но играли прекрасно), имелась и обширная библиотека, которой он, правда, пользовался очень редко, так как не был с детства приучен к хорошей художественной литературе, а если нужен какой-то детектив, боевик или леденящий душу триллер, так здесь он всегда предпочитал книге фильмы. А литературу, затрагивающую глубинные струны человеческой души он просто не признавал, считая её глупой и примитивной. Наверное, таких струн в его душе просто не было.

Но зато Координатор охотно посещал пляж. Он любил понежиться на солнце, а потом окунуться в тёплые солёные волны. Лёжа на берегу, он иногда размышлял о том, что будет, если сесть на лодку (которой, разумеется, рядом не было) и начать грести туда, к горизонту? Отодвинется ли эта воображаемая линия, как это положено по законам природы, или лодка уткнётся в красиво нарисованную декорацию? Что реально в его дворце, а что нет? Он гнал от себя эти мысли, но они назойливо возвращались в его сознание.

И ещё больше он стал сомневаться в подлинности окружающих его чудес, когда посмотрел одно видео.

Прошло, пожалуй, уже несколько лет с момента воцарения Координатора в его дворце (всё таки неудобно жить без календаря и часов!) Однажды Наставник объявился в приподнятом настроении и с ходу объявил, потирая руки:

– Итак, мы приступаем к самому перспективному этапу нашей работы! Почти все юзеры, попавшие к нам во взрослом состоянии утилизированы. Немногие наиболее успешные из них переведены в разряд рыцарей. Больших надежд на взрослое поколение мы с самого начала не возлагали: слишком много в их душах скопилось ненужного нам багажа. Но свою роль они сыграли. На них мы отработали кое-какие методики. И, самое главное, мы их изолировали от тех непокорных, которые не ответили на наш призыв. И подавляющее большинство юзеров перед утилизацией испытывали именно те чувства, которые были нам нужны: уныние, разочарование, озлобленность, страх…

Но довольно о них! Юзерхаузы переоборудованы и заселены подростками, которых мы вырастили из детей, реквизированных нами у родителей. Очистка сознания прошла почти у всех успешно. Они ничего не помнят о своём прошлом, уверены, что они – дети Системы, и искренне убеждены в том, что всем хорошим, что они имеют, они обязаны Великому Светоносцу (слава ему!).

Вот, можешь посмотреть, как они проводят время.

На экране возникла удивительная картина. В абсолютно пустой комнате на высоте примерно в полуметре от пола зависло то ли кресло, то ли подвесная койка. На ней полулёжа расположилась хрупкая фигурка, не поймёшь, мальчика или девочки. Облечено это существо было в странный костюм облегающий всё тело, включая кисти рук и ступни ног. По тёмному фону были густо рассыпаны небольшие кружочки с красной светящейся точкой в центре.

– Это датчики, – пояснил Наставник.

Голову полностью закрывал непрозрачный шлем, из которого к спинке кресла тянулось несколько трубок и проводов.

Фигурка вцепилась руками в поручни кресла и беспрерывно делала странные движения пальцами. Время от времени существо конвульсивно вздрагивало и выгибалось, но потом снова замирало в неподвижности, и только пальцы, казалось, жили своей отдельной жизнью.

– Что это с ним? – поразился Координатор.

– Как ты думаешь, чем он занят? Нипочём не догадаешься! Он сейчас находится не в своей комнате, а в некоем виртуальном мире! Датчики передают импульсы в нужных местах, и у юзера создаётся полная иллюзия движения и различных действий. Этот костюм – настоящее чудо! Юзер в данный момент сражается с войском зомби и побеждает! Он воодушевлён и счастлив, ведь кроме радости победы он получит и кругленькую виртуальную сумму на свой счёт.

– И на что же он будет её тратить? – не разделяя восторга Наставника, скептически вопросил Координатор. – Ведь в юзерхаузах они обеспечены всем необходимым.

–– Верно. На что тратить – можно легко придумать. Главное, развить страсть к стяжательству. Это очень нужное, полезное нам качество.

Координатор ещё немного посмотрел на дергающуюся фигурку, и она вызвала в нём ощущение брезгливости и отвращения. Это было даже намного противнее, чем лицезреть взрослых юзеров.

А ещё его снова посетило предположение, что и он сам живет в таком же иллюзорном мире, как и тот безвестный юзер. Возможно, когда он утопает в блаженстве и роскоши, кто-то с усмешкой наблюдает за его хаотичными движениями в пустой комнате. Разве что его иллюзорный мир качеством немного повыше. Он этих мыслей было не по себе.

Но рассуждать на эту тему можно было бесконечно – всё равно ни к какому выводу прийти было невозможно. Так стоит ли ломать себе голову над решением загадки, у которой заведомо нет ответа? Координатор уже в который раз решительно приказал себе не думать о том, насколько реально то, что его окружает, что приносит ему столько удовольствия. Но навсегда выбросить эти мысли из головы почему-то не получалось…

Ещё у Координатора вызывало дискомфорт полное отсутствие представления о том, сколько же времени прошло с тех пор, как он воцарился в своём дворце? Год? Пять лет, десять? Тянулась длинная вереница дней, и ни один из них не отличался от другого. Не было дней недели, не было праздников. Не было времён года. В одном помещении за окном лето было в разгаре, в другом (в этот же день) всё утопало в снегу.

Координатор пытливо вглядывался в своё отражение в зеркале: изменился ли он внешне? И находил, что выглядит так же, как тогда, в день своего тридцатитрёхлетия. Что же это означало? Что жизнь во дворце так хороша, что позволяет ему сохранять вечную молодость? Или что прошло ещё совсем мало времени с того дня, когда ему явился Великий Светоносец? Или это – благотворное влияние чудо-прибора и укрепляющего напитка?

Тут Координатору вспомнился один фильм. Говорили, что он снят по известной книге, но книгу эту он не читал. Там вместо героя старел его портрет. И на портрете отражались все пороки и тайные страсти, которые этого человека обуревали.

«Что, если и у меня где-то есть такой портрет, который стареет за меня?» – вопрошал себя Координатор. Вопрос был чисто риторическим, ответа на него не было.

О том, что времени с момента, изменившего его жизнь прошло уже немало, можно было косвенно судить по тому, сколько девушек в гареме носило кулоны с инициалами ВК. Сосчитать их он, разумеется даже не пытался. Порой бывало так, что когда он давал своей очередной наложнице имя, она смущённо шептала, что это имя уже носит другая девушка. Фантазия Координатора истощалась, да он и не старался запомнить имён всех тех, кому оказывал высокую милость сближения с ним. Однажды ему в голову пришла интересная идея, и вскоре те обитательницы гарема, которые уже имели счастье обратить на себя его драгоценное внимание, ходили с бейджиками, на которых золотом было указано имя, дарованное ей Координатором.

12. Встреча с прошлым

Никогда бы он раньше не поверил, что роскошная жизнь и необременительная работа могут вызвать такую скуку и даже отвращение. Сколько лет минуло с того дня, когда он очутился в своём удивительном дворце? Координатор не представлял, но за прошедшие дни, месяцы, годы ему всё отчаянно надоело.

Служение в качестве главного человека на Земле топталось на одном месте: ежедневные сводки, не приносящие никакой принципиально новой информации, глупые раболепные лица канцлеров, на которых даже и кричать не хотелось, настолько он их презирал. Беспокойная натура Координатора не выносила застоя. В той, прошлой жизни он всегда определял себе цель, и с той минуты самым главным его делом становилось достижение этой цели. Сейчас же перед ним была пустота, он понимал, что от него не зависит ничего, что он всего лишь фигура в игре, правила которой ему никто не объяснил.

Один раз он даже решил сам разобраться во всём. Координатор явился в библиотеку и попросил принести ему Библию.

– Простите? – удивлённо вскинул брови библиотекарь в золотом пенсне. – Я не вполне понял, какую книгу вы хотели бы почитать? По-гречески «библиа» означает «книги». Я хотел бы попросить вас, господин Великий Координатор, уточнить своё пожелание. Уверен, у нас найдётся книга на любой вкус.

– Я хочу прочесть христианское Священное Писание. Ветхий и Новый завет, – напряг свою память, чтобы правильно сформулировать запрос, Координатор.

– Прошу покорно меня извинить, я в первый раз слышу об этих книгах. В нашей библиотеке их нет. Думаю, что таких книг или не существует вообще, или они настолько неинтересны, что просто недостойны занимать место на полках вашей прекрасной библиотеки. Позвольте порекомендовать вам действительно интересную и увлекательную литературу…

Координатор не позволил. Он стал усиленно вспоминать названия различных книг, которые, как он знал, считались классикой, но которые он так и не удосужился в своё время прочитать. А вдруг из них можно почерпнуть хоть какую-то информацию?

Однако, и эти книги были совершенно незнакомы библиотекарю. Он хватал с полок и раскладывал перед Координатором различные издания с яркими обложками и кричащими названиями, расхваливая их, словно торговец на рынке. Координатор листал некоторые из них, но ни одна книга не зацепила его внимания, и он ушёл из библиотеки с пустыми руками.

Развлечения, обильно поставляемые дворцом, приелись до такой степени, что уже вызывали не радость, а раздражение. Всегда тёплое и ласковое море… Хоть бы раз была непогода или шторм! Всегда покорные и нежные девушки из гарема, хотя бы одна обиделась на что-нибудь, проявила характер… Всегда раболепная и исполнительная прислуга, не допускающая никаких промахов и ошибок…

Координатор чувствовал себя как человек, которого закормили сладостями, а ему так хочется чего-то острого, солёного или кислого, да пусть даже горького, но только не приторно сладкого!

Координатору уже давно надоело использовать в качестве своей прислуги известных людей: учёных, артистов, политиков, людей искусства. При всей идеальной внешней схожести они были всего лишь биологическими копиями тех личностей, которых изображали, и Координатор никак не мог про это забыть. И если, к примеру, такой псевдоучёный довольно подробно мог рассказать о своих открытиях, то стоило лишь завести разговор на другую тему, как он сразу же терялся и становился жалок. Было совершенно ясно, что скопирована только незначительная часть его личности, и полноценным человеком, интересным собеседником он не является.

Так вот и зародилась у Координатора мечта: пообщаться с живым, настоящим человеком. Сначала он и сам удивился такому желанию. Координатор всегда гордился тем, что он выше всех, что не нуждается ни в чьём обществе, что презирает весь человеческий род. И вот, оказалось, что это не совсем так. Хотелось с кем-нибудь поговорить, даже поспорить, да что там! даже поругаться! Это внесло бы в жизнь какую-то остроту и встряску.

Все эти мысли привели к тому, что Координатор всё чаще стал ловить себя на том, что в его голове мелькают воспоминания о детстве, юности, об активных молодых годах.

Наставник, кажется, заметил его задумчивость (он вообще был весьма проницателен) и напрямую спросил, что беспокоит Координатора.

Тот решил преподнести дело так, что для успешного продолжения работы ему хотелось бы пообщаться с кем-то из настоящих людей. Прозондировать, так сказать, их настроение и образ мыслей…

Наставник не рассердился.

– Ну что же, мысль вроде бы и правильная. А то, что-то засиделся ты в своём дворце, никого, кроме андроидов не видишь, так недолго и тонус потерять. И с кем же тебе хочется встретиться: со знакомыми или с посторонними?

Координатору почему-то вдруг захотелось узнать, а как сложилась жизнь тех людей, скоторыми ему приходилось общаться в той, прошлой жизни?

– А что, можно с теми, кто был знаком?

– Ну, разумеется. Только есть два условия. Во-первых, этот человек должен быть ещё жив. И, во-вторых, поскольку он наверняка узнает в Великом Координаторе своего давнего знакомого, то должен будет затем подвергнуться утилизиации или пожизненному одиночному заключению в юзерхаузе. Ну, или ты можешь, если захочешь, взять его к себе во дворец, однако помни, что отсюда он не будет выпущен живым никогда. Да, и ещё, мы не сможем устроить тебе встречу с теми отщепенцами, которые отказались от жизни в юзерхаузах. Они вне нашей власти. Так с кем же ты хотел бы повидаться?

Координатор лихорадочно перебирал в памяти своё прошлое. Он ненавидел свои детские и юношеские годы за беспросветную нищету, за унижения и вынужденное смирение. Но сейчас вдруг ему захотелось узнать судьбы некоторых людей, которые тогда были рядом с ним.

– Что там с моей матерью? – спросил он как можно более равнодушным тоном.

– Встречу с ней организовать тебе не смогу, поскольку она уже давно переселилась в наше подземное обиталище. В том, как сложилась её жизнь, есть и твоя заслуга… Помнишь, когда ты закончил университет и поступил на работу, ну тогда, ещё до начала работ по АД, у тебя появились кое-какие средства, и ты решил снять новую квартиру, чтобы забыть навсегда о своём прошлом? Ты задолжал за аренду своей конуры, но платить не собирался, поэтому покинул старую квартиру тайком, никого не предупредив. А твоя мать тогда отсутствовала. Она появилась только через несколько месяцев и с удивлением узнала, что в вашей каморке живут другие люди, а её сын подевался неизвестно куда. Вдобавок, она оказалась должна владельцу квартиры приличную сумму, которую задолжал ты. И ей пришлось уносить ноги, поскольку заплатить было нечем. Так она стала бездомной. Красота её к тому времени увяла от алкоголя и наркотиков, поэтому никто не торопился взять её на содержание. Прошло несколько лет. Как-то на глаза ей попалась газета со статьёй о тебе. В ней говорилось о том, что молодой талантливый учёный изобрёл удивительное лекарства. На фотографии ты выглядел на все сто, и твоя мать решила, что можно, как в былые времена, попросить у тебя денег. Ей даже удалось разузнать адрес твоего особняка. Но охранник при первых же её словах вызвал полицию, и твоя мамаша оказалась в участке, а после и в тюрьме за бродяжничество и отсутствие документов. Когда она вышла через полгода из тюрьмы, уже наступила зима. Холод пробирал до костей, и, чтобы согреться, она решила выпить. Денег на выпивку не было. Ей удалось украсть кошелёк у зазевавшегося прохожего. Суммы, оказавшейся там, хватило только на одну бутылку. Но она была рада и этому. Она забралась в подвал выселенного дома, выпила всю бутылку одним махом, чтобы побыстрее согреться, а потом заснула. И уже никогда не проснулась, потому что дом не отапливался, а на улице стоял сильный мороз. Надо ли тебе говорить, что мы заполучили эту душу почти безо всякой борьбы, и скоро торжественно ввели её под обширные своды нашего царства.

В её честь у нас даже был устроен праздник: ещё бы, пожаловала мать будущего Великого Координатора! На праздник был приведён и твой отец. Вот была потеха – они не узнали друг друга! Пришлось знакомить их заново!

Ну, ладно, ещё кого вспомнишь из прошлого?

Координатор вспомнил соседей. Их каморки располагались на одной лестничной клетке. И он бы не выжил, если бы не пользовался их поддержкой. Правда, никакой благодарности он, вспоминая этих людей, не испытывал.

– С ними тоже встречу организовать не смогу, – посетовал Наставник. – Все они в другом ведомстве, к сожалению, не у нас. А ты и в их жизни сыграл определенную роль! Помнишь соседскую девчонку? Она ведь была в тебя влюблена…

Влюблена? Координатор помнил её очень смутно. Тощее замухрышное создание с выпирающими коленками и светлыми, почти белыми ресницами. Он её не воспринимал никак и помнил только в связи с тем, что она всегда вызывалась его подстричь, но делала это очень неумело, и он злился.

– Она долго переживала после того, как ты, не попрощавшись, съехал с квартиры. После сохраняла все газеты с заметками о тебе, которые ей удавалось раздобыть. Затем она всё же вышла замуж, ждала ребёнка, но случился выкидыш, поскольку она несколько раз принимала твоё распрекрасное лекарство. Муж бросил её, и она вернулась к родителям. Вскоре разразился скандал с АД и она узнала о твоём мнимом самоубийстве. Она не винила тебя за потерю ребёнка, за разрушенную жизнь. Но ей пришло в голову подняться на ту же скалу и соединиться с тобой пусть не в жизни, так хоть в смерти. И она бы, наверное, привела свой план в исполнение (чему мы были бы очень рады!), но в ту пору тяжело заболел её отец, и пресловутое чувство долга не позволило ей бросить родителей в такой момент. А через непродолжительное время, как ты знаешь, произошла и Катастрофа, которая унесла жизни всех троих твоих соседей. К сожалению, на суде они были безоговорочно оправданы, а стало быть, потеряны для общения с нами. Ну что, какие ещё есть кандидатуры для встречи?

Координатор задумался. Мелькали в памяти какие-то неясные образы тех, с кем он учился в школе, в университете, смутные лица преподавателей… но конкретно никого он вспомнить не мог. Они для него были однообразной серой массой, которую он ненавидел и презирал и которая не заняла ни малейшего уголка его долговременной памяти. Женщины? Ни с одной из них отношения не длились дольше нескольких дней, разве их упомнишь? Люди, с которыми ему приходилось работать, служащие его фирмы? Для Координатора они были такими же орудиями труда, как оборудование и инвентарь…

Молчание затянулось, и Наставник прервал его:

– Ну что же, понимаю, и даже одобряю. Похвально, когда окружающие настолько безразличны, что стираются из памяти, как только исчезают из поля зрения. Они недостойны воспоминаний такого человека, как ты! Есть, однако, один субъект, которого ты непременно узнаешь. Хотя за эти годы он сильно изменился, но, всё таки, узнать можно. Мы всё это время сберегали его для тебя. Цени! Он абсолютно бесперспективен, но благодаря знакомству с тобой, до сих пор не утилизирован. Более того, содержится в условиях гораздо лучших, чем большинство юзеров. Но, несмотря на все наши усилия, не выказывает никакой благодарности. Хочешь его навестить? Получишь массу эмоций, которых, очевидно, тебе стало не хватать?

– Вы меня заинтриговали, господин Наставник, – стараясь не замечать насмешливой ухмылки, ответил Координатор. – Что же, я не против. А когда?

– Можно сразу сейчас, чего тянуть? – и Наставник повлёк Координатора в лифт.

Скоро они были на взлетной площадке, над которой зависла летательная капсула. Размером она, кажется, была чуть больше, чем те, которые ему приходилось видеть раньше. Через минуту он понял, что не ошибся. Эта капсула была двухместной.

Полёт длился недолго, и скоро они уже стояли на однотипной взлётно-посадочной площадке какого-то здания.

– Это особый юзерхауз, для наших самых привилегированных гостей. Не все из них, если признаться честно, попали в него по своей воле. Но тут было не до соблюдения принципов – эти лица были нам необходимы по самым разным причинам. Должен сказать, что многие из них уже покинули наш гостеприимный кров, а одновременно с этим – и этот мир. Хотя здесь и питание получше, и печь не так дымит, и мы не требуем от них строгого соблюдения всех пунктов распорядка… Да всё равно, не живётся им у нас.

Пока Наставник произносил эту речь, они спустились на лифте (самом обыкновенном, дёргающемся и скрипучем) на какой-то этаж и вышли на галерею.

Впервые за долгие годы Координатор мог лицезреть через грязные стёкла огромных окон окружающий реальный мир. Эту картину ему много раз демонстрировали на видео, но реальность была ещё безотраднее: горы мусора до горизонта, хмурое небо… Координатор отвернулся.

– Пошли, – Наставник повёл его по коридору мимо ряда совершенно одинаковых дверей. – Не обращай внимания, на этаже живет только один юзер – твой знакомец. Остальные помещения пусты. Не можем же мы позволить ему с кем-то общаться!

–– А на других этажах?

– Там есть постояльцы. Только с этажа на этаж попасть невозможно. Тут есть одна хитрость, но её никто не знает, кроме посвящённых.

Наконец, они подошли к двери, ничем не отличающейся от остальных дверей.

Наставник приложил ладонь к панели, и толкнул дверь в сторону. Образовалась небольшая щель.

– Давай, заходи. Я тебя здесь подожду. Не хочу мешать вашему дружескому общению. Приятных впечатлений, – он снова ухмыльнулся и распахнул дверь полностью.

Координатор сделал шаг вперёд. За спиной что-то щёлкнуло. Он обернулся и увидел, что проход позади него закрылся. Признаться, в первую секунду Координатор струхнул. А что, если Наставник специально разыграл весь этот фарс, чтобы заточить его в юзерхаузе? Потом он возразил сам себе, что этого просто не может быть. Без него не обойтись – ведь, как-никак, он – «лицо фирмы». Успокоив себя этой мыслью, Координатор отвернулся от двери и стал рассматривать помещение, в котором очутился. Это была стандартная комната юзерхауза, такие он много раз наблюдал на видео, разве чуть побольше. И убогая безликая обстановка: кресло, небольшой столик перед ним. Экран на стене. Двери (очевидно в спальню и санузел), раздаточное окно. Смотреть было бы абсолютно не на что, если бы не человек, сидящий в кресле.

Появление Координатора совершенно не привлекло его внимания: он сидел неподвижно, ссутулившись и подпирая кулаками подбородок, как будто его голова была слишком тяжёлой ношей для шеи. Остановившийся взгляд был устремлен в одну точку. Человек был немолод, очень худ и бледен, короткие и редкие волосы почти целиком поседели, а кожа свисала такими складками, что напоминала одежду с чужого плеча. Традиционная юзерская пижама была криво застёгнута и чем-то испачкана. Перед незнакомцем стояла пластиковая тарелка, на которой оставалась недоеденная пища: нечто, от вида и запаха чего Координатора замутило. Рядом находился пластиковый же стаканчик с напитком, который был больше похож на помои, чем на кофе или чай.


«Зачем Наставник меня сюда приволок? – недоумевал Координатор. – Я знать не знаю этого типа! И он явно не в себе, вдруг нападёт? С такими личностями это вполне возможно!»

Всё же ситуацию надо было прояснить.

– Эй! – осторожно позвал Координатор. – Ты кто?

Его голос наконец-то вывел незнакомца из глубокой задумчивости. Он сфокусировал взгляд на Координаторе и некоторое время молча его рассматривал. А потом вдруг произнёс:

– Так это правда! Это ты. Ну вот и разрешилась загадка! А я понять не мог: ты, или только похож? Сейчас вижу – ты. Ну что же, значит я в аду. Ведь самоубийцы попадают в ад? Раз ты здесь, стало быть, мы в аду. А я раньше представлял преисподнюю по-другому. Впрочем, возможно, у каждого свой ад: тот, который он заслужил. У меня – этот. Но ты и здесь сумел устроиться…

Как только прозвучали его первые слова, Координатор внезапно понял, кто перед ним. Это его бывший компаньон! Беззаботный, лёгкий, не желающий ни о чём задумываться, и ждущий от жизни только радостей! Что с ним случилось? Почему он так чудовищно, неузнаваемо изменился?

Координатор хотел обратиться к нему по имени, но понял, что это имя, как, впрочем, и все другие имена, испарилось из его сознания.

– Рад тебя видеть, дружище! – преувеличенно бодрым тоном приветствовал он бывшего компаньона. – С чего ты взял, что мы на том свете? Сообщение о моём самоубийстве было ошибочным. Просто, мне пришлось на некоторое время покинуть страну, а потом, как ты знаешь, случилась Катастрофа. Ну и вышло так, что мне поручили помочь выжившим обустроить жизнь в новых условиях, чем я и занимаюсь. Благородная, между прочим, миссия. Прости, что не проведал тебя раньше. Я только сейчас узнал, что ты жив, и находишься здесь. Скажи, как поживаешь, может быть, есть какие-то просьбы? Я помогу.

– Обманул… А я поверил и даже винил себя, что мне недостало мужества поступить так же, как ты. Ну что же, я должен искупить свою вину, как могу. Поделом мне. Я должен терпеть эту жизнь, которая послана мне по моим грехам. Уйди.

– Да брось, приятель! Какие грехи Какая вина? Я – и то не мог предполагать, что так произойдёт, а ты, тем более! Просто – несчастный случай!

– Скажи, ты никогда не слышал выражение: «муки совести»? Что ты за человек такой? Я виноват в том, что верил тебе, что ленился, что предпочитал ни во что не вникать. Мне было хорошо и комфортно. И этот мой комфорт оказался оплачен тысячами трагедий. Поэтому я с радостью приму любое наказание, чтобы смирением, терпением и раскаянием хоть немного облегчить чувство моей вины.

– Зря ты терзаешься! Впрочем, я понимаю. Это у тебя депрессия от той жизни, которую ты ведёшь. Сидишь на одном месте, ешь какую-то гадость (Координатор брезгливо покосился на остатки обеда на столе). Никаких развлечений, никаких положительных эмоций. Поневоле загрустишь! Знаешь что? Возьму-ка я тебя в свой дворец! Там с тебя мигом хандра слетит! Знаешь, какая там кухня! Бьюсь об заклад, ты никогда такого не пробовал! А я знаю, что ты – поклонник изысканной кулинарии. А какие девочки! Супер-люкс! И развлечений полно: хочешь – кино смотри, хочешь – на пляже расслабляйся! А медицина какая! Мы из тебя мигом молодого человека сделаем!

Координатору не столько хотелось сделать своему компаньону что-то приятное (жалеть и сострадать он не умел, а нелепые угрызения совести и упорное желание искупить вину попросту смешили). Нет, ему больше всего хотелось похвастаться, показать, каких головокружительных высот достиг он в своём благополучии, и как, с барского плеча, может облагодетельствовать того, кто первоначально, в прошлой жизни, был в сотни раз богаче его.

«Он всё потерял, а я всё приобрёл!» – горделиво думал Координатор.

– А цена какая? Душа? А знаешь, что душа дороже всех сокровищ мира? Так что, ты продешевил. Лучше уйди.

Напрасно Координатор предпринял ещё одну попытку соблазнить компаньона чудесами своего дворца. Тот отвернулся и больше не сказал ни слова.

Координатор внезапно осознал, что этот поединок он проиграл, и что в его добродушном и недалёком компаньоне есть что-то такое, чего нет в нём самом. Он не ругался и не выяснял отношения, но в его молчании ощущалась такая сила, что Координатор вдруг почувствовал себя ничтожным и жалким.

Это было неприятно, и, чтобы окончательно не потерять лицо, Координатор распрощался со словами:

– Ну что же, рад был повидаться! Прости, дел много, вынужден откланяться. Не кисни. Если что-то понадобится, сообщи.

Кажется, последнее слово осталось за ним. Координатор вздохнул с облегчением и как только повернулся к двери, та сразу же распахнулась.

Наставник ждал на галерее и иронически взглянул на слегка растерянного Координатора.

– Ну, как впечатление? Доволен встречей?

– По-моему, он тронулся умом, – Координатор говорил с напускным спокойствием.

– Вполне возможно. Хотя, допускаю, что всё зависит от точки зрения. Знаешь, как он к нам попал? Когда случилась Катастрофа, тюрьма, в которой он сидел, частично разрушилась. Заключённые, которые остались в живых, разбежались кто куда. Все, кроме него. Он продолжал сидеть в своей камере, хотя мог уйти, и, когда наши подручные нашли его там, уже потерял сознание от голода и жажды. Пришлось применить к нему регенерацию. Когда он очнулся, то первым делом попросил, чтобы его вернули в тюрьму, поскольку он отбыл лишь малую часть своего срока. Мы ему сказали, что тюрьма разрушена, и отбывать наказание он будет в другом месте. Так он и оказался в юзерхаузе. Можешь представить, с тех пор он ведёт себя в точности так, как ты наблюдал сегодня. Так что суди сам: нормален он, или нет. И знаешь, у нас очень мало шансов заполучить эту душу. Поэтому не могу решить, стоит ли его дальше содержать в юзерхаузе или можно утилизировать? Скажи, он тебе ещё понадобится?

Первым порывом Координатора было сказать, что он хочет оставить компаньона в юзерхаузе. Мало ли что, вдруг пригодиться когда-нибудь. Но потом он струсил. Наставник может подумать, что он испытывает дружеские чувства к этому нелепому в своём страдании субъекту. Или, что ещё хуже, что он, Координатор, разделяет взгляды этого чудака! Нет, так можно всего лишиться. Компаньон уже сыграл свою роль, и больше не нужен. Отработанный расходный материал. И он, пожав плечами, равнодушным тоном сказал:

– Поступайте с ним, как сочтёте нужным, мне он совершенно безразличен и неинтересен.

– Браво, браво! Вот это по-нашему! – похвалил Наставник. – А я, признаться, думал, что ты проявишь слабину, пожалеешь его, постараешься помочь. Что ж, я рад, что не разочаровался в тебе.

Никогда больше Координатор не испытывал желания пообщаться с живыми людьми: ни со знакомыми, ни со всеми иными. С андроидами было спокойнее и приятнее.

13. Второе посещение дворца Светоносца

И вот наступил день, сегодняшний день, который выбил Координатора из привычной колеи и наполнил его душу самыми ужасными предчувствиями.

Тучи над головой сгущались почти незаметно, но Координатор с его безошибочной интуицией уже давно испытывал тревогу за положение дел во вверенном ему хозяйстве. Его предчувствия питались вовсе не безотчётными страхами и мнительностью. Нет. Координатора очень беспокоили сведения, поступавшие почти из всех провинций. И особенно провально они выглядели в провинции Раша. Число юзеров неуклонно уменьшалось. Юзеры, прожившие в юзерхаузах по нескольку лет, всё чаще подвергались утилизации за бесперспективностью. Новых поступлений почти не было. Наставнику, а, тем более, Светоносцу, такое положение дел точно не понравится.

Координатор часами разглядывал данные статистики, диаграммы и графики. Он ломал голову над тем, как бы избежать ответственности за сложившуюся ситуацию. Как всё было просто в той, прошлой жизни! Тогда он тоже загодя почувствовал грядущий крах и вовремя сумел приготовиться к отступлению. Но куда можно бежать сейчас? Он узник. Такой же узник, как и любой из юзеров, разве что его тюрьма побольше и покомфортабельнее…

Требовать чего-либо от канцлеров было бесполезно. Он давно понял, что от них практически ничего не зависит.

Координатор решил действовать через Наставника. Как назло, тот теперь появлялся очень редко. Обратной связи не было. Наставник появлялся и исчезал, когда ему было угодно.

И всё же в одно из таких посещений Координатору удалось обсудить со своим руководителем положение дел.

– Меня очень беспокоит ситуация с заполнением юзерхаузов, особенно в провинции Раша, – начал Координатор.

– Представь себе, нас тоже! – с раздражением перебил его Наставник.

– Да, я понимаю, и хотел бы с вами посоветоваться. Что нам надо сделать для пополнения рядов юзеров?

– А ты сам не догадываешься? Поставлять новых детей в центры регенерации! Разве это трудно понять?

– Господин Наставник, я, разумеется, понимаю. И не раз говорил об этом канцлерам. Но те отвечают, что добыть новых детей непросто. Взрослые их берегут как зеницу ока, не выпускают из поселений без сопровождения взрослых до шестнадцати, а то и восемнадцати лет. А вы сами говорили, что лица более старших возрастов практически не поддаются перестройке сознания и качественной очистке памяти…

– А на что вам эти, так называемые рыцари? Мне казалось, что поставка детей – их прямая обязанность!

– С рыцарями тоже не всё в порядке, господин Наставник! Вы ведь прекрасно знаете, что им далеко до рыцарей первых лет. Тогда их вербовали из выживших после Катастрофы криминальных личностей. Они были энергичны, агрессивны и дерзки. Нынешним рыцарям, из бывших юзеров, до них далеко. Они вялы, безынициативны, физически слабы. Наконец, они просто трусы! Постоянно дрожат за свои шкуры и не хотят ни во что вмешиваться. Даже длительная обработка в Центрах регенерации не избавляет их до конца от страха перед внешней средой и посторонними людьми. И все поголовно страдают от игровой зависимости. Вместо того, чтобы заниматься делами, они предпочитают уклоняться от них и сбегают в Виртуальность!

Есть и ещё одна сложность. Кроме материальных, вещественных, так сказать, оград, вокруг поселений в некоторых местах присутствует и ещё одна, назовём ее – нематериальная стена, преодолеть которую практически невозможно. Она возникает после того, как религиозные руководители и жители поселений с особыми песнями и какими-то предметами из их культовых зданий обходят поселения по кругу! И они разбрызгивают воду, над которой произносят перед этим какие-то слова. И всё! После этого поселение становится неприступной крепостью. Даже наши дроны не могут залететь на эти территории. Вы можете упрекнуть меня в суеверии. Но клянусь вам, это чистая правда!

– Сам знаю, – буркнул Наставник. – Но не думай, что вас это оправдывает. По нашим наблюдениям численность отщепенцев, живущих в поселениях, увеличивается год от года. Поселения расширяются, к ним присоединяются всё новые территории. И это в то время, когда юзерхаузы почти опустели! Не думаю, что это нравится Великому Светоносцу, слава ему! Он и так рвёт и мечет, что поступление новых душ в его владения почти прекратилось. Мало того, что численность населения юзерхаузов сокращается, так ещё большинство душ утилизированных юзеров легко выигрывают суд! Их, видите ли, признают жертвами принуждения! Те увечья, которые мы пытались нанести их душам в юзерхаузах, легко излечиваются любовью Архитектора!

–– Мне в голову пришла одна мысль, – нерешительно произнёс Координатор. – Нельзя ли населить юзерхаузы андроидами?

– Я знал, что все люди – болваны. Но от тебя подобной глупости не ожидал. Ты что, до сих пор не понял, тупица, что нас интересует? Поясняю в последний раз, и заруби это себе на носу на всю жизнь. В любом человеке нас интересует только его душа! Душа, понял! Со времён Адама человек отличается от всех живых существ тем, что носит в себе частицу, вложенную в него самим Архитектором! В тот же миг, когда происходит зачатие, Он вкладывает в крохотную клеточку, будущего человека, частицу Себя. Она есть в любом из людей, даже в тебе! И нам важно завладеть как можно большим количеством этих частиц. Каждый раз, это наша маленькая победа над Ним! А что такое андроиды? Что останется от них после уничтожения тела? Ни-че-го! Так зачем нам держать их в юзерхаузах и тратить на них ресурсы? Я разочарован! За столько лет ты, оказывается, так и не понял, в чём смысл твоей работы!

С этими словами Наставник исчез, оставив Координатора томиться неопределённостью и страхом.

С тех пор Наставник не появлялся очень долго. Координатор махнул рукой на все развлечения. Он то целыми днями просиживал в кабинете в полном одиночестве, ломая голову над тем, как исправить ситуацию, то вызывал канцлеров вместе или по одиночке (от чего, впрочем, толку почти не было).

И вот вчера Наставник возник в кабинете буквально на пару мгновений. Он произнёс только несколько слов:

– Завтра совещание во дворце Великого Светоносца, слава ему! Будь готов. Предупреждаю, тебе не поздоровится! – и с этими словами исчез.

Координатор вдруг почувствовал, что на него надвигается гигантский айсберг. Надвигается неумолимо и неотвратимо. И от него невозможно ни убежать, ни спрятаться, ни увернуться.

До конца дня он не находил себе места, а ночью почти не сомкнул глаз. Впервые его изворотливый ум не находил выхода. Он вскочил и подошёл к окну. Пейзаж соответствовал его настроению: нагромождение диких скал, засыпанных снегом и скованных льдом. На тёмном ночном небе ни луны, ни звёзд… Координатор прижался лбом к холодному стеклу. О, как бы он был счастлив, если бы оказался сейчас там, среди снега и камней! Там бы у него был хоть крохотный, но шанс на спасение. Он мог бы попытаться выбраться из этого гиблого места. А, может быть, ему бы встретился кто-нибудь и помог. Здесь же шансов не было никаких…

Почему-то Координатор вдруг вспомнил про жителей поселений, «отщепенцев», как называл их в последнее время Наставник. Он привык презирать их за их глупость, нерасчётливость. Подумать только, добровольно выбрали нищету и тяжкий труд, когда им предлагали спокойную и комфортную жизнь в юзерхаузах! Удивительно, но сейчас он даже завидовал этим «отщепенцам». Он вдруг подумал, что у них есть то, чего лишён он – спокойствие, уверенность в будущем и, главное, свобода! Получается, был глуп он, а не они.

Эти запоздалые терзания прервал голос меню, которое пожелала Великому Координатору доброго утра и осведомилась, когда и куда подавать завтрак.

Стало быть, уже утро? Но пейзаж за окном оставался прежним.

Координатор почти не притронулся к завтраку и устремился в гардеробную. Надо держаться до конца. Есть ещё крохотная вероятность, что всё обойдется. И он должен выглядеть на совещании как положено.

Каковым же было его удивление, когда он обнаружил, что его гардеробная совершенно пуста! На единственном манекене был обычный домашний костюм.

Гардеробная помощница с глубоким реверансом объяснила, что у неё имеются особые распоряжения относительно одежды для сегодняшнего совещания. Но она может предложить её Координатору только после того, когда будет получено приглашение во дворец Великого Светоносца.

Координатор наскоро переоделся и вернулся в спальню. Пейзаж за окном не изменился. Там по-прежнему была безлунная зимняя ночь в горах. Он направился в кабинет – и там опять его взору предстали засыпанные снегом скалы.

Координатор снова возвратился в спальню, и потянулись мучительные минуты и часы ожидания. Времени, должно быть, прошло немало. Он отклонил приглашение на второй завтрак, а потом и на обед. Кусок не лез ему в горло. Во рту всё пересохло, в глазах мельтешили красные круги.

Координатор то падал на кровать, то вскакивал и начинал лихорадочно метаться из угла в угол. В голове теснились воспоминания, он пытался понять, где допустил просчёт и старался прогнать назойливую мысль: «Это конец!»

В конце концов, он даже согласен был умереть, но с условием, чтобы потом наступило полное небытие: ни ощущений, ни мыслей, ни воспоминаний, ни осознания своей личности. Но что, если все эти рассказы о посмертном продолжении жизни – не выдумки? Если он попадёт туда, где постоянно пребывает Светоносец, то что его ждет? От этих мыслей становилось так жутко, что Координатор не мог унять сотрясающую его нервную дрожь.

Время уже близилось к ужину, когда меню вдруг оповестило его, что пора облачаться для визита к Великому Светоносцу.

В гардеробной Координатора ждал ещё один удар. На манекене висела длинная рубаха из грубого небелёного холста, сшитая примитивно и небрежно: для головы вырезана дыра с неровными краями, подол и рукава даже не подрублены.

Гардеробная помощница потупила глаза:

– Это приказ Великого Светоносца (слава ему!). Он сам выбрал для вас такую форму одежды для сегодняшнего визита. Соблаговолите переодеться.

Делать было нечего, Координатор напялил на себя рубаху. Оказалось, что это рубище было ещё и грязным и отвратительно пахло. Координатор поморщился (он был очень брезглив), но решил терпеть.

– Будьте так добры, снимите, пожалуйста, туфли. Великий Светоносец распорядился, чтобы вы были босиком.

Координатор стоял перед зеркалом и не узнавал себя в отражении: бледный, с воспалёнными глазами, в грязной и грубой рубахе он кого-то сильно напоминал. И внезапно он понял! Так во всех фильмах выглядели приговорённые к смерти преступники, когда их везли на казнь. Не хватало только веревочной петли на шее!

– Сейчас вы выглядите в соответствии с пожеланиями Великого Светоносца (слава ему!) – удовлетворённо произнесла гардеробная помощница. – Желаю вам приятного визита!

Вряд ли она издевалась. Просто вела себя в соответствии с вложенной программой. Биоробот – и ничего более. Что с неё возьмёшь!

Через несколько минут Координатор уже стоял на посадочной площадке чёрного дворца Великого Светоносца. Прошло много лет, но ничего здесь не изменилось. Появились великаны-андроиды и отконвоировали Координатора в зал заседаний.

Здесь, на первый взгляд, тоже всё было по-старому. В углу испуганно жались канцлеры. Они были в таких же рубахах, как у Координатора и босиком..

«Дресс-код», – невесело пошутил он про себя.

Небольшое, но тревожное изменение обнаружилось, когда андороиды повергли его на колени. Вместо риски на чёрной столешнице обнаружилось сквозное отверстие сантиметров пяти в диаметре. Не успел Координатор подумать, для чего это отверстие предназначено, как сразу всё прояснилось. Один из великанов грубо пригнул голову Координатора, так, что она щекой прижалась к холодной поверхности стола, и накинул сверху на шею что-то, напоминающее ремешок (Координатор краем глаза заметил, как андроид ловко пропустил оба конца ремешка через отверстие в столешнице. Другой, тем временем, так же бесцеремонно схватил обе руки Координатора и засунул их под столешницу. Координатор почувствовал, как концы ремешка обвиваются вокруг его стиснутых запястий. Щёлкнула какая-то застёжка, и Координатор оказался зафиксирован так крепко и надёжно, что почти не мог пошевелиться. Оставив его в этой нелепой и унизительной позе, великаны занялись канцлерами, и вскоре те были прикованы к столу тем же способом.

Наступила глубокая тишина, нарушаемая время от времени всхлипываниями канцлера провинции Раша. Толстяк был привязан по правую руку от Координатора. Его пухлая щека распласталась по столу, как маленькая подушечка, и на неё из глаз бедняги одна за другой скатывались крупные слёзы.

Координатор в своём положении не мог видеть чёрного трона, но о появлении Великого Светоносца его оповестили знакомые ощущения: запредельный ужас и ледяной огонь (или огненный лёд?)

Он услышал голос, подобный раскатам грома:

– Мерзавцы! Ничтожества! Скоты! Вам было поручено ответственное дело: населить Землю моим народом! Добиться, чтобы на этой планете люди поклонялись одному божеству – мне! И что же? Прошло двадцать лет! Да, вы двадцать лет блаженствуете в своих дворцах, забыв, что эти дворцы были подарены вам только затем, чтобы вы жили в хороших условиях и могли усердно и плодотворно работать, выполняя мой замысел! Но вам незнакомо чувство благодарности!

Речь прервал чудовищный грохот. Со всех сторон засверкали молнии, они ударяли в черную столешницу и выбивали из неё целые куски, обдавая прикованных людей осколками. Координатор зажмурился, спасая глаза, но почувствовал резкую боль в щеке. Как видно, туда вонзился острый осколок. На столешницу струйкой стекала кровь.

Низвержение молний прекратилось, и Светоносец продолжал:

– Я ненавижу всё ваше бессмысленное племя, отнявшее у меня мою Землю! Я ненавижу вас всех за то, что вы неистребимы! Я устал от попыток очистить землю от пагубы, именующейся человечеством! И что же? Тринадцать самых достойных представителей вашего племени за целых двадцать лет не смогли или не захотели осуществить мои повеления! Вот итог ваших трудов. Юзерхаузы в ряде провинций практически опустели. Лидирует провинция Раша. В то же время в поселениях отщепенцев жизнь налаживается, и население увеличивается. И это ещё бы ничего! Но в этой части населения возрождается то, что называется духовностью! Все готовы друг другу помогать, преступность почти исчезла! Самое неприемлемое – они снова обратились за помощью и поддержкой к тому, кого называют Богом. И, представьте, Он помогает! Их поселения надёжно защищены. Мои подручные не могут получить доступа к их душам! Более того, они воруют у меня моё! Отвечай, канцлер Раша, как ты объяснишь, что не все души юзеров, предназначенных к утилизации, являются на суд?

– Я… я не знаю… – всхлипывая, проговорил толстяк.

– Не знаешь, болван? Зато я знаю! Они остаются в живых, потому что их спасают отщепенцы! Почему? Почему, я тебя спрашиваю, вокруг поселков юзеров бродят эти, так называемые спасатели? Почему они до сих пор не обнаружены и не уничтожены? Разве я не повелел уничтожать всякого, кто позарится на моё?

– Да, да, я согласен, господин Великий Светоносец! – дрожащим голосом почти прорыдал канцлер Раша. – Но войдите в положение! Их очень трудно разыскать. Площадь свалок большая, собак редко удаётся использовать: они не берут след из-за запаха гари. Рыцари дежурят на свалках и регулярно проводят рейды по поимке враждебных личностей, но им не везёт. Это спасатели слишком хитры и увёртливы…

– Зато ваши рыцари слишком ленивы и трусливы! Как смеешь ты, ничтожество, бормотать здесь свои глупые оправдания! Сейчас ты получишь оплату за свою работу!

Дальше произошло чудовищное. Перед тем, как Координатор зажмурился, он всё же успел заметить, как на голову канцлера провинции Раша обрушивается огромная пылающая чёрным огнём стопа. Раздался звук, как будто раздавили огромный орех, и Координатора окатил фонтан брызг. Он с ужасом понимал, что это за брызги, и решил ни за что глаз не открывать.

Светоносца, наоборот, это зрелище развеселило. Он воскликнул:

– До скорой встречи в моих подземных владениях, канцлер Раша! – и дико расхохотался.

Затем, снова сменив тон, проговорил:

– Ну вот, с одним мерзким насекомым покончено, приступим к следующему. Кто отвечает за всё? Открыть глаза, негодяй!

И тут Координатор услышал крик. Ему никогда не приходилось слышать, как кричит заяц, оказавшийся в зубах у волка, да и не знал он, умеет ли заяц кричать. Но он был убеждён, что это был именно крик погибающего зайца. И, что самое удивительное, сознавал, что кричит он сам:

– Нет, нет, нет! Сжальтесь, господин Великий Светоносец! Я придумал несколько хитрых уловок, с помощью которых мы быстро изловим всех этих спасателей, ворующих ваших юзеров! Мы сможем их одолеть, я обещаю!

Воцарилась глубокая тишина.

– Ну что же. Даю последнюю отсрочку. Но если ты, мерзавец, обманываешь меня, учти, судьба канцлера Раша покажется тебе безболезненной мирной кончиной!

Пока андроиды освобождали его и оставшихся канцлеров от пут, Координатор дал себе слово: он вывернет себя наизнанку, не даст себе ни минуты покоя и отдыха, но придумает такое, что обязательно понравится его повелителю. Потому что ещё раз пережить то, что он пережил сегодня, ему не под силу.

Канцлеры украдкой утирали стекающую по лицам кровь. А у одного даже, кажется, был выбит глаз. Но Координатор не испытывал никакого сострадания. Едва не подвели его, мерзавцы! Он надеялся, что видит канцлеров в последний раз в их и своей жизни. Как только представится возможность, он будет ходатайствовать перед Наставником или даже перед самим Великим Светоносцем об их уничтожении. А если доверят, сделает это самолично. Он больше не допустит, чтобы лентяи и бездельники ставили под угрозу его жизнь. Отныне всё будет по-другому!

С этими мыслями, заляпанный кровью своей и канцлера Раша, он, стараясь не глядеть на то, что осталось от сидевшего справа от него, и подавляя приступы тошноты, вышел, скорее даже выполз из зала. А когда, еле преодолевая дрожь и слабость в коленях, он поднимался по трапу летательной капсулы, то непрерывно бормотал себе под нос:

– Я выживу, выживу, выживу! И пусть ради этого сдохнут все отщепенцы! Все канцлеры, все магистры, все рыцари! Я был равнодушным, с этих минут я буду жестоким! Я обязательно придумаю такое, чем смогу порадовать Великого Светоносца, и удостоюсь его похвалы.

Вернувшись во дворец, наскоро приняв душ и переодевшись, он решительно направился к лифту и произнёс адрес, который до этой поры не приходил ему в голову:

– Лаборатория!

И лифт немедленно доставил его на место.


Эпилог

1.

Сколько счастья может вместить в себя человек? Почему говорят: счастье переполняет душу? Или: счастье льется через край?

Вера чувствовала, что счастье, выплеснулось из её души и заполнило весь мир. И она не шла по осеннему лесу, а бежала вприпрыжку, а иногда останавливалась и кружилась, распахнув руки, как будто стремилась обнять всё, что видит: землю, покрытую опавшей листвой, деревья в золотых и алых уборах, пронзительно голубое небо…

В лесу было очень тихо. Только изредка эта тишина нарушалась далёкими криками перелётных птиц. Вера видела над собой их стаи, то вытянувшиеся длинными неровными цепочками, то выстроившиеся в форме клина. Они стремились туда, где нет зимы, где вечное лето. Вере было их очень жалко, ведь они даже не представляют, как хороша зима! Как прекрасны покрытые снегом леса и долины! Какие покой и тишина спускаются на землю! И как уютно сидеть у тёплой печки, в которой потрескивают дрова! А сколько зимних забав! Она обязательно научит Олега кататься на лыжах и коньках. И они слепят огромную снежную бабу около дома. Их дома. Вера не могла поверить в то, что Олег вчера сделал ей предложение, и она его, конечно же, приняла. Что лукавить, она, да и все, знали, что дело идёт именно к этому. Вера и Олег были неразлучны, их всегда видели только вдвоём. И любой мог заметить, какой влюблённостью светятся их глаза.

Родители, как водится, немного волновались за Веру. Нет, они не были против Олега, как такового. Но их, особенно маму, смущало его юзерское прошлое. Все знают, что длительное пребывание в юзерхаузах накладывает значительный отпечаток на личность человека. Не скажется ли это на семейной жизни? Сможет ли Олег преодолеть привычки, усвоенные им за годы пребывания юзером? И сумеет ли вспыльчивая Вера снисходительно относиться к его недостаткам? Родители советовались с отцом Василием и с психологом Михаилом Алексеевичем, и оба постарались успокоить их, убеждая, что настоящая любовь способна преодолеть все препятствия. Ещё Евгения и Надежду волновало, что Олег не имеет никакой профессии, что он ничему не обучен и по уровню развития является просто большим ребёнком. Сможет ли он стать ответственным за семью мужем и отцом?

Они решились и на разговор с дочерью. Однако, Вера спокойно, но твёрдо сказала, что очень ценит их мнение, их заботу о ней и их любовь, но всё таки просит разрешить им с Олегом, самим с этим разобраться. Впрочем, добавила дочка, до этого пока далеко.

И всё же, это произошло довольно скоро, и так внезапно, так неожиданно!

Началось с того, что они едва не поссорились. Олег был категорически против того, чтобы Вера возвращалась к своим дежурствам в посёлке юзеров. Он не хотел расставаться с ней даже на один день. А тут, целых шесть дней, целая вечность! Но ещё больше его волновало то, что с Верой может что-нибудь случиться. Он ведь помнил, как опасливо выглядывала из трейлера Вера, как просила сидеть тихо, чтобы не услышали рыцари, как, крадучись, пробирались они по ночной свалке. Там, и вправду, было очень опасно. И ещё одно беспокоило Олега. Но в этих мыслях он бы ни за что не признался никому. Вдруг Вера спасёт ещё одного юзера, и переключит своё внимание на него? Этого Олег не переживёт.

Вера же, напротив, очень хотела снова ходить на дежурства. Она выбрала работу по призванию и сейчас скучала без неё. Кроме того, она знала, что оставшимся спасателям приходится брать её часть работы на себя и чаще выходить на дежурства. Её отец был ещё в хорошей форме, но она замечала, что после возвращения из посёлка юзеров ему требовалось больше времени на отдых, чем раньше. Вера с того самого дня, когда вернулась со спасённым юзером в посёлок ни разу на дежурстве не была. Сначала ей предложили участвовать в первичной адаптации юзера, затем, она занималась поисками его родни, но в последний месяц лета никаких конкретных занятий у неё не было. Они, вместе с Олегом, разумеется, несколько раз принимали участие в сборе урожая, помогали делать заготовки на зиму. Но душа Веры рвалась туда, в старенький трейлер, где она так много часов с замирающим сердцем ждала сигнала от красной кнопки.

Олег сначала просил её не ходить, потом умолял, и, наконец, разобиделся. Вера решила не потакать его капризам. Смириться с неизбежным помогло обещание Веры, что она сходит на дежурство только один раз, потому что зимой походы к посёлку юзеров приходилось откладывать. Свалка, заваленная густым глубоким снегом была почти непроходима. И на снегу отчётливо виднелись любые следы и тропинки. Рыцари могли бы обнаружить их в два счёта. Да и высидеть в обледеневшем трейлере двое суток и не замёрзнуть было выше человеческих возможностей. Поэтому, когда начинались заморозки и землю припорашивало первым снежком, красную кнопку перенастраивали дистанционно на второй вариант текста. В нём также сообщалось, как выбраться из башни, но затем просто предлагалось как можно скорее покинуть свалку, ориентируясь по солнцу. Конечно, шансов спастись в одиночку, зимой, у юзеров почти не было. Но если они не смогут покинуть юзерхауз, то таких шансов не было и вовсе. Лучше ничтожно малая надежда, чем вообще никакой.

Видя, что Вера не уступит, Олег, скрепя сердце, согласился отпустить ее, но только на один раз. Ещё он хотел, чтобы Вера взяла его с собой. Но получил решительный отказ. И понимал, что это правильно. Он хорошо помнил, что дорога была трудная, и, хотя сейчас стал значительно крепче и сильнее, но всё же боялся оказаться обузой и уронить себя в глазах Веры, поэтому не настаивал.

Вчера они пошли ещё раз посмотреть на строящийся дом. Он показался не только Вере, но и Олегу настоящим дворцом. Дом был почти готов, шли отделочные работы. Сладко пахло свежей древесиной, пол был усыпан кудрявыми стружками и россыпью опилок. Был вечер, и строители собирались по домам. Один из плотников, Сева предложил показать им свою работу. Он явно гордился тем, что у них получилось. Они переходили из комнаты в комнату, а Сева им всё объяснял. Вот просторная кухня с дровяной плитой и духовкой – можно даже печь пирожки!

Вот гостиная с большой круглой печью, вокруг которой и располагаются все жилые помещения. Вот две спальни, а это – детская. И ещё две комнаты на втором этаже, который Сева называл мансардой.

– Дом категории «семейный», новая серия, – с гордостью сообщил Сева. – Вам первым такой строим!

При слове «семейный» Вера слегка покраснела. Но и так было ясно, что для бабушки с внуком такой дом был явно велик.

Сева понял, что им хочется побыть вдвоём и распрощался.

Вера и Олег уселись на оставленную строителями скамью. Они молча наблюдали, как за окном всё ниже и ниже спускается над лесом солнце. Скоро совсем стемнеет. Пора возвращаться. Но так приятно, удивительно, волшебно было сейчас сидеть вдвоём в этом, пахнущем стружкой и смолою доме, надежно отгороженными от всего мира!

И тут Вера услышала голос Олега:

– Вера, я хочу, чтобы мы вместе с тобой прожили в этом доме много-много лет. Ты согласна?

Вера в первый момент не знала, что и ответить. Кажется, сначала Олег должен был признаться ей в любви, а потом сделать предложение руки исердца? Но откуда бывший Юзер может знать, как надо просить девушку стать его женой? И Вера уточнила:

– Ты хочешь, чтобы мы стали одной семьёй?

– Да, – ответил Олег, – как Аня и Костя. – (Он уже был немного знаком с Аниным мужем).

– Олег, но ты ведь понимаешь, что это очень серьёзно, это на всю жизнь. Ты ещё так мало живёшь среди людей, тебе может понравиться кто-то ещё. В поселении много красивых девушек…

– Мне нужна только ты, я только тебя люблю и буду любить всегда. Я это точно знаю.

От этого признания у Вера в сердце что-то вздрогнуло, а потом нахлынула волна такой огромной радости, что Вера в ней чуть не захлебнулась.

– Я тебя тоже очень люблю, – призналась она и почувствовала робкий поцелуй Олега на своей щеке.

– Ты согласна? – услышала она его прерывающийся от волнения голос.

– Да, согласна, – почему-то Вера зажмурилась.

И услышала его вздох облегчения, а потом почувствовала ещё один поцелуй на своей щеке, на этот раз более смелый и продолжительный. Вера знала психологию юзеров – эти невинные, «детсадовские» поцелуи для бывшего юзера были более сильным проявлением чувств, чем самые страстные и пылкие объятья у любого другого юноши.

Потом они очень долго возвращались домой, и Олег обнимал Веру за плечи.

На следующий день Вера встала рано, пора было выходить. С вечера всё было готово. Умывшись и позавтракав, Вера закинула за плечи рюкзак, взяла в руки корзинку, обвязанную платком. Мама проводила её до калитки, перекрестив на дорогу. Папа был на дежурстве и именно его Вера должна была сменить.

Каким же было её изумление, когда у выхода из поселения она увидела Олега.

– Я хочу тебя проводить, – сказал он.

– Нет, это исключено. Вдруг ты обратно не найдёшь дороги. Или рыцари на тебя нападут. Ты же не умеешь быстро прятаться. Где мне потом тебя искать?

Олег настаивал. Тогда Вера согласилась, но с условием, что их будет сопровождать кто-нибудь из поселян, чтобы потом благополучно вернуть Олега в поселение. Тот, без особой охоты, но согласился. Заглянули к Серёже, молодому спасателю, который был на стажировке у Евгения Ивановича, когда спасли Юзера. Сергей жил неподалёку. Он уже встал и сразу согласился на просьбу Веры сопровождать их. Серёжа деликатно шёл чуть позади, чтобы не мешать влюбленным.

– Не скучай, время пролетит быстро, ты даже не заметишь, как я уже вернусь, – уговаривала Вера своего спутника. –Тем более, что послезавтра – первое сентября. У тебя начинаются занятия. И ты должен очень стараться, чтобы быстро и хорошо усвоить всё, чему тебя будут учить. Знаешь, как я любила этот день, когда была школьницей! С каким нетерпением его ждала! Как хотелось узнать что-то новое и интересное! Я уверена, что тебе тоже понравится учиться.

Олег молчал. Для него самым главным было то, что скоро они расстанутся, пусть и ненадолго. Но он решил, что раз Вера этого хочет, то он постарается мужественно перенести разлуку.

Вместе дошли до самой реки. Вера запрыгнула в лодку, а провожающие её молодые люди остались на берегу. Потом они помахали друг другу рукой. Но река уже непреодолимо разделяла их. Вера вскоре углубилась в лес. Сначала ей было слегка грустно, но потом счастливые воспоминания вчерашнего дня совершенно вытеснили печаль расставания.

И девушка безраздельно отдавалась своей радости. Здесь, где её никто не видел она могла не прятать своих чувств. Иногда она подносила к глазам корзинку и видела сквозь прутики внимательно следящий за ней оранжевый глаз.

– Ты даже представить себе не можешь, как я счастлива! – делилась с голубем своими чувствами Вера.

Голубиная почта была общим проектом с её подругой Светой. Они вместе учились в школе. Отец Светы был страстным голубятником. Увлёкся голубями он ещё будучи подростком, до Катастрофы. Его голубятня была рядом с храмом, и на большие церковные праздники стаи его питомцев парили над золотыми куполами.

В поселении отец Светы не оставил своего увлечения, сумел перевезти питомцев на новое место, построил для них голубятню.

Много часов провели девочки на этой голубятне. Света со знанием дела показывала Вере голубей и называла их породы. И среди них прозвучало название: почтовые голуби, почтари.

– Их так потому называют, – пояснила Света, – что у них инстинкт – куда бы их ни увезли, они всегда найдут путь в родную голубятню. Ну а к ножке можно записочку привязать. Этим раньше, давно, пользовались, чтобы быстро доставлять сообщения.

Поэтому, когда в Школе спасателей им рассказали, как порой важна каждая минута, чтобы спасти жизнь юзера и как можно скорее доставить его в поселение, Вера вспомнила про голубей. Отец Светы дал добро, и Вера стала, уходя на дежурство, забирать с собой одного из пернатых почтальонов.

На обратном пути она, миновав свалку и немного углубившись в лес, выпускала голубя. На свалке делать этого было нельзя: белоснежная птица сразу же бросилась бы в глаза.

Вера отмечала время, когда она выпускала голубя, а Света – время его возвращения в голубятню. Потом они делали расчёты, и получалось, что после прилёта почтаря вполне можно успеть собраться и встретить спасателя и юзера у самой реки на подводе и с медицинской помощью. Осталось только придумать, как оповестить людей в поселении о том, какая именно подмога требуется. Привязывать к лапке голубя записки они не решались – птица могла попасть в руки рыцарей и обнаружить их замысел. Тогда разработали специальную систему оповещения с помощью цветных шерстяных ниточек. Красный цвет сигнализировал об опасности и чрезвычайной ситуации, желтый – о том, что требуется транспорт (телега с лошадью), зелёный цвет указывал на то, что необходимо присутствие медика, голубой – что всё в порядке.

Тогда, весной, когда они со спасённым, но совершенно обессилившим Юзером, наконец, добрались до леса, Вера выпустила голубя, привязав к его лапке три нитки: жёлтую, зелёную и голубую (последнюю, чтобы в поселении не слишком волновались).

После того, как голубь с честью выполнил возложенную на него задачу, к затее девушек стали относиться серьёзно. Но у других спасателей так и не дошли руки обучиться работе с почтарями. Да и обременять себя корзинкой им тоже не хотелось. Но Вера не собиралась отказываться от голубиной почты, тем более, что идея себя оправдала.

На едва заметной тропинке, по которой шла Вера, что-то мелькнуло. Уж не белка ли? Вера любила этих грациозных шустрых зверьков. В кармане её куртки всегда имелась горстка семечек, и многие белки, жившие в этом лесу, как видно, хорошо об этом знали. Они подбегали к девушке без страха и лакомились с её ладони предложенным угощением.

Вера очень обрадовалась. Она присела на корточки и протянула руку с семечками белке, приглашая её угоститься. Но белка вела себя немного странно. Она двигалась не прыжками и быстрыми перебежками, а медленно шагала, широко расставив лапы. Хвост тащился по земле. Белка внимательно и как-то странно смотрела на Веру.

«Что это с ней, уж не больна ли?» – забеспокоилась девушка.

Подойдя совсем близко к Вере, белка вдруг зашаталась и упала. Вера ахнула и подхватила её на руки.

Обмякшее тельце зверька сотрясала дрожь. Внезапно белка в каком-то пароксизме изогнулась, дернулась и внезапно укусила Веру за палец. Хотя та успела вовремя его отдернуть, но один зуб всё таки проткнул кожу и показалась капелька крови.

– Глупышка, что кусаешься, я не причиню тебе вреда! – ласково сказала Вера. Но белка уже не подавала признаков жизни. Она безвольно свисала с руки девушки, глаза подернулись мутной плёнкой. Вера охнула и наклонилась, чтобы положить маленькое тельце на землю. Она уже ничем не могла помочь зверьку.

Внезапно у Веры сильно закружилась голова, так что она с трудом разогнулась. За этим последовал приступ тошноты.

«Что это я? – удивилась девушка. – А ну, не раскисай! Жалко белочку, но что поделать! У тебя дело важное, соберись, надо идти дальше!»

Вера хотела сделать шаг, но пошатнулась и упала. Корзинка выпала из рук и откатилась в сторону. Казалось, кровь, текущая по её жилам, превратилась в расплавленный свинец и причиняет невыносимую боль. В глазах стало темнеть, и последнее, что увидела Вера, это то, что лежавшая рядом с её лицом белка внезапно ожила. Она твёрдо стала на ноги и внимательно посмотрела на упавшую девушку (Вере даже померещилось, что глаза зверька вспыхнули, как два огонька). Но удивиться увиденному Вера не успела, потому что погрузилась в беспросветную тьму и тишину.

2.

Сколько времени Вера пролежала без сознания, она не знала. Когда чувства и мысли стали возвращаться, то Вера, прежде всего, вспомнила, что там, в посёлке юзеров, её ждёт отец, а она здесь валяется. Надо же, какая трусиха, упала в обморок от какой-то чепухи.

«Вставай, вставай», – приказывала себе Вера. Тем более, что она уже не чувствовала ни боли, ни тошноты.

И Вера открыла глаза. То, что она увидела, её сильно поразило. Над ней склонился незнакомый юноша.

«Откуда он взялся? – недоумевала Вера. – Неужели я тут долго провалялась, и он меня нашёл и привёл в чувство? И он точно не из «Малого стада». А других поселений здесь тоже нет…»

Эти мысли вихрем пронеслись в её голове.

Юноша, тем временем, подал ей руку и помог подняться. Это получилось так легко, что она даже удивилась.

Вера рассматривала стоящего перед ней юношу. Рыцарь? Вере приходилось видеть их издали. Ничего общего. Юзер? Вот уж, совершенно не похож. Незнакомец больше всего (по крайней мере, одеждой), походил на диакона. На нём было белоснежное одеяние типа длинной рубахи с рукавами. Такое облачение в церкви называется «стихарь».

Грудь юноши крестообразно обвивала широкая золотая лента. Это тоже часть диаконского облачения – орарь. Удивительно, но так, крестообразно, диаконы повязывают орарь только в самый торжественный момент Литургии – во время Причащения. Вера это хорошо знала. Но где же здесь храм? Почему незнакомец оказался в богослужебном облачении здесь, в лесу (а она по-прежнему была в лесу, Вера видела это отчётливо)?

– Спасибо! – поблагодарила она незнакомого юношу. – Со мной такой странный случай произошёл! Меня белка укусила. Надеюсь, она не бешеная. Но я знаю, Ангелина Степановна всё равно заставит делать уколы. Это наш врач, она строгая!

Юноша с очень лёгкой улыбкой, но с серьезными глазами молча смотрел на Веру. А она, немного озадаченная его молчанием, продолжала.

– Я такая трусиха, испугалась и упала в обморок. Но сейчас всё хорошо. Мне надо идти, простите, меня ждут. Спасибо ещё раз.

Незнакомец продолжал молчать, чем окончательно озадачил Веру.

– Извините, а вы кто? – наконец решилась она задать вопрос.

– Я твой друг и неразлучный спутник. – его голос был, на удивление, хорошо знаком Вере. И тогда её осенило:

– Вы – мой Ангел-хранитель?!

Юноша кивнул. Затем он жестом предложил Вере взглянуть себе под ноги. И тут девушку охватил настоящий ужас. На траве, на опавших листьях лежала… она сама! Скорчившаяся в неестественной позе, бледная до синевы и с пеной на губах. В голову вихрем ворвалась страшная догадка:

– Что, я умерла?!

Ангел отрицательно покачал головой:

– Пока нет. Но ты на волосок от этого. Именно этот волосок, тонкая, невидимая паутинка удерживает тебя рядом с твоим телом, и поэтому в теле теплится искра жизни. Ты сама можешь решить, обрывать эту паутинку, или нет. Слушай внимательно, я сейчас тебе всё объясню. Белка, которую ты пожалела, была биороботом. А в её зубах находилась такая порция смертельного яда, что хватило бы и крупному мужчине. К счастью, я успел отдёрнуть твою руку, но одна капля яда всё же просочилась в кровь. К слову сказать, этот яд собственноручно синтезировал тот, кого называют Координатором. Даже Великим Координатором. Да, этот лжемессия. Иначе говоря, Антихрист. В своей прошлой жизни он прекрасно знал химию, вот и тряхнул стариной. Смертельная доза яда убивает наповал. Небольшое количество, как у тебя, вызывает сильные боли, тошноту и головокружение. Требуется много времени, иногда месяцы и даже годы, чтобы этот яд полностью покинул организм. И вот ты сама должна решить, что выбираешь: трудное и болезненное выздоровление или Переход в наше светлое и благодатное Царство? Господь сказал, что мы готовы принять тебя.

– А почему это именно к вам? – вдруг завопил неизвестно откуда выскочивший субъект. Он был чем-то даже похож на Ангела. Но так, как похожа на человека его злая карикатура. Лицо возникшего незнакомца кривилось от безобразной гримасы, волосы были растрёпаны и свисали грязными сосульками. Да и сам он был весь какой-то помятый, грязный и неопрятный. Одеяние его, может быть, когда-то, очень давно и походило на облачение Ангела, но сейчас на него было неприятно смотреть. Стихарь был грязно-серого цвета и обильно покрыт пятнами и даже, кое-где, прорехами. Орарь, тот и вовсе был чёрным и обмотан вокруг шеи наподобие кашне.

Но держался этот тип весьма самоуверенно. В руках он сжимал какую-то бумажку, свёрнутую в трубочку, которую тут же стал раскручивать.

– Сначала суд! Суд, суд, суд! Ещё неизвестно, чья возьмёт!

– Пустая формальность. – махнул рукой Ангел. – Ты же знаешь, на неё у вас ничего серьёзного нет.

– Как это нет? Я всё записывал, всё здесь, не отвертитесь! Вот, например: ссорилась с женщиной по имени Анна, кричала на неё, упрекала её и превозносила себя! Скажешь, не было?!

– Было. Но ещё до конца дня она попросила прощения у Анны и получила его. Они помирились. А через два дня она исповедовалась в этих грехах. Она искренне раскаялась, и грехи были изглажены. Ну-ка, покажи запись об этом!

Бес (а Вера уже догадалась, кто это был) спрятал свою бумагу за спину.

– Правильно, не показываешь, потому что твоя запись исчезла из твоего списка, как только грех был прощён.

– Это нечестно, – буркнул бес. Но сдаваться он не собирался. – А вот, к примеру, когда ей было год и два месяца, она взяла без спроса конфету и тайком её съела. Сразу три греха: воровство, тайноядение и непослушание родителям! Ага!

– Ну ты же прекрасно знаешь, что маленьким детям не вменяются в вину их шалости и небольшие проступки. Это не считается.

– А как ты посмотришь на то, что она не далее, как вчера целовалась с посторонним мужчиной! Похоть и разврат!

– Ну, во-первых, не она целовалась, а он её поцеловал. В щёку. И он не посторонний мужчина, а любимый человек, жених, – спокойно и даже устало возразил Ангел. – Пожалуйста, оставь нас в покое, нам надо поговорить. Иди лучше к Координатору и его приспешникам. Там будет, чем заняться.

– Там и без меня есть кому грехи фиксировать, целый легион к нему приставлен, не успевают записывать. Видел бы ты, сколько томов уже настрочили! Вот работка у них, одно удовольствие, не то что у меня, – прибавил он немного грустно.

– Да, не повезло тебе, сочувствую. Но ты всё же исчезни, – попросил Хранитель.

– Ладно, но и ты не заносись. Мало ли что. Наше соперничество ещё не завершилось!

С этими словами бес исчез.

– Вот так они шпионят за каждым человеком, – пояснил Ангел. – Ну, к делу. У нас не так много времени, что ты решила?

– Скажите, а если я выберу жизнь, то не стану ли обузой для всех? – этот вопрос очень волновал Веру.

– Когда поправишься – нет. Но пока будет идти выздоровление, ты испытаешь сильные мучения.

Но Веру, похоже, это не пугало.

– И ещё, хочу тебя предупредить, – продолжил Ангел, -что наступают тяжелые времена. Силы мрака, духи злобы поднебесной поняли, что проигрывают. И кинулись в последнюю, самую яростную и беспощадную атаку. Твой приёмный отец едва избежал гибели. Сегодня ночью он услышал какие-то необычные звуки, и, когда высунулся наружу, то увидел, что над трейлером совсем низко завис квадрокоптер. Твой отец этого не знает, но я тебе скажу, что новые модели оборудовали датчиками, улавливающими инфракрасное излучение, то есть тепло, и ваше убежище было обнаружено. Как только стало светать, и квадрокоптер улетел, твой отец покинул трейлер и бросился бежать. За собой он рассыпал порошок красного перца, чтобы сбить со следа собак. Ему удалось добежать до большой кучи мусора и зарыться в неё, когда на свалке появились рыцари. Они обшарили трейлер, я потом стали искать твоего отца по всей свалке. К счастью, большого рвения они не проявили, не найдя никого, они прекратили облаву и убрались восвояси. Ангел-хранитель твоего отца незаметно подсказывал ему, в какой момент лучше спрятаться, а когда можно совершить быструю перебежку между кучами мусора. Сейчас он уже в безопасности, идёт по лесу, торопится, чтобы предупредить тебя. Он очень волнуется, как бы вам не разминуться. Мы поможем ему найти тебя. Скоро он уже будет здесь, но до этого ты должна определиться.

Вера смотрела на Ангела и молчала. Она уже приняла решение, но переживала: вдруг её Хранитель обидится, если она откажется сейчас последовать с ним.

– Понимаете, – начала она, – я вам очень признательна, что вы считаете меня достойной Небесного Царствия. Я знаю, верю, что там прекрасно, лучше и быть не может, и мне кажется, что я вовсе не заслужила этой чести. Характер у меня так себе, я борюсь с собою, но пока не очень получается. Поэтому, конечно, раз вы предложили, я бы с радостью воспользовалась этим предложением. Но, не обижайтесь, не могу. Как же без меня останутся папа и мама? Они ведь уже потеряли Леру и до сих пор по ней грустят. Как же я смогу причинить им ещё одну боль? Ведь они меня тоже любят, как родную. И я их очень люблю. И ещё, – Вера опустила голову, ей трудно было произнести эти слова, – как же Олег? Что будет с ним? У него была такая неправильная, такая несчастная жизнь в этой Системе. И вот сейчас, когда в его судьбе всё налаживается, я не могу нанести ему такой удар. Ангел, он же меня любит! И я его тоже, – прибавила Вера и замолчала.

Ангел смотрел на неё всё так же испытующе.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Но перед тем, как ты скажешь своё окончательное слово, тебе разрешено кое с кем встретиться. Возможно, это изменит твоё решение. Стой, не оборачивайся.

Слева из-за спины Веры вышла какая-то молодая женщина в светлом платье. Едва увидев её, и даже ещё не осознав, кто перед ней, Вера ощутила огромное счастье. А когда она вгляделась в черты лица и узнала стоящую перед ней женщину, то кинулась к ней с радостным криком:

– Бабушка! Баба Сима!

Но Ангел преградил ей дорогу.

– Пока ты не приняла решения, прикасаться нельзя. Сейчас вы из разных миров. Можно только поговорить.

Да, это была её бабушка! Но какая же молодая, сильная, красивая! Ни следа недомоганий, которые мучали её в последние годы, ни тени грустных воспоминаний, которые порой читались на её лице.

– Верочка, внученька, золотце мое! Как же я рада, что вижу тебя! Я так тебя ждала, так скучала! Хотя здесь даже тоска по близким не в тягость. Времени здесь, такого, к которому мы привыкли в прошлой жизни, нет. Здесь так хорошо, так славно. Муж мой и сынок тоже здесь, и родители мои, и сестра, так что только тебя мне здесь не хватает, да Наденьки с Женей. Думала, они первые к нам придут, а, оказалось, – ты.

– Бабушка, ты ведь знаешь, как папа и мама расстроятся, если я их сейчас покину. Ты не обижайся, я очень хочу остаться с тобой, но и их мне очень жалко…

– Понимаю, понимаю, Верочка, ты их опора, ты их утешение… Что же, я ещё подожду. Свидимся немного позже, моя хорошая.

– Бабушка, ты стала такой красивой, такой молодой!

– Детонька, здесь все примерно одного возраста – в период самого расцвета человека – и дети, и старики. У душ нет возраста. До встречи, Верочка, помни, что на небесах твоя бабушка молится о тебе.

И она, обогнув Веру справа, исчезла за её спиной.

Через несколько секунд слева от Веры показалось двое: мужчина и женщина, тоже в светлых одеждах, но немного другого оттенка. Они остановились напротив Веры и смотрели на неё с улыбкой. А она их не узнавала. Хотя сознание упорно шептало ей, что они – близкие, дорогие ей люди.

– Верочка, – обратилась к ней женщина.

– Доченька! – произнёс мужчина.

У Веры перехватило дыхание. Неужели это были они, они, её кровные родители?! Те, которые произвели её на свет, те, кто заботились о ней в младенчестве и раннем детстве? Иногда она думала о них, пыталась вспомнить их лица… Но не могла. И вот они стоят сейчас перед ней, и она узнаёт их черты. И её душа стремится к ним навстречу. Как хочется их обнять! Но Ангел сделал предупреждающий жест.

– Девочка наша, как ты выросла, ты стала совсем взрослой, – сказала мама.

– И такой красавицей! – это уже папа.

– Как тебе жилось все эти годы?

– У меня всё хорошо. Я живу в поселении, меня удочерили очень хорошие люди, я их очень люблю, и они меня тоже. Они в Катастрофе потеряли дочку, и так и не смогли её найти. Вас я тоже люблю, очень люблю, и так рада, что, наконец, смогла вас увидеть. А что случилось с вами?

– О, это очень грустно, не хочется омрачать нашу встречу этими воспоминаниями. Мы переселились сюда в первые минуты после того, как случилось несчастье. Суд прошёл быстро. Почти все жертвы Катастрофы были прощены и оправданы, поскольку погибли из-за действий духов злобы. Нас волновала только твоя судьба. Но наши Ангелы утешили нас, пообещав, что обязательно устроят так, чтобы ты попала к хорошим людям. Они нас успокоили, заверив, что мы обязательно встретимся, чтобы потом всегда быть вместе.

– Мама, папа, – Вера очень волновалась, что родители могут обидеться. – Нам придётся ещё ненадолго расстаться, я не могу сейчас бросить моих приемных родителей, они и так много пережили! Если со мной что-то случится, это будет для них удар, я не могу так поступить с ними, в ответ на их доброту, заботу и любовь.

– Не волнуйся, мы всё понимаем. Передай им нашу благодарность за всё. Когда-нибудь мы сделаем это лично. Как их зовут?

– Евгений и Надежда.

– А нас – Пётр и София. Теперь ты знаешь наши имена. И ещё, ты, наверное, не знаешь дату своего рождения? Запомни – 15 декабря. Тебе было два с половиной года, когда Катастрофа нас разлучила.

В разговор вмешался Ангел:

– Мне жаль, но приходится прервать ваш разговор. Времени у нас мало, а у Веры ещё две встречи.

Вера провожала взглядом своих родителей, пока те не скрылись из вида за её спиной.

И почти сразу же перед Верой очутилась ещё одна молодая девушка.

– Здравствуй! Я рада познакомиться с тобой, сестра, – произнесла она.

Сестра? Разве у её настоящих родителей была ещё одна дочка? Почему они ничего об этом не сказали?

– Я твоя приёмная сестра, – с улыбкой пояснила девушка. – Меня зовут Валерия, Лера.

И Вера, действительно, обратила внимание на сходство Леры с её приемной матерью и немного – с отцом.

– Я тебе очень благодарна, что ты помогла моим родителям пережить горечь утраты. Они меня очень любили, и я их. Мне было пять лет, когда случилась Катастрофа. Наш садик сильно тряхнуло, но он устоял. В нашей группе было четырнадцать ребятишек. Вскоре стали прибегать испуганные родители и забирать своих детей. Когда за мальчиком, который жил в нашем доме, только в соседнем подъезде прибежала мама, воспитательница попросила отвести домой заодно и меня.

Но, когда мы, наконец, добрались до дома, оказалось, что он разрушен. Мама того мальчика решила побежать на работу к мужу. Почему она попросила нас подождать её на скамейке автобусной остановки, я уже не помню. И вдруг появился мотоцикл. Выскочившие из него люди схватили меня и того мальчика. Я сопротивлялась, цеплялась за скамейку. Они грубо дёрнули, и в руке что-то захрустело. Наверное, она сломалась. Потом нас привезли в какое-то незнакомое помещение, где было много детей. Почти все плакали и кричали. Я тоже плакала – и от боли, и от страха. Потом в комнату зашло несколько человек и стали бегло осматривать детей. Тот, который был, очевидно, самым главным, делал какие-то распоряжения, и детей по одному уводили. Когда очередь дошла до меня, этот человек грубо подёргал меня за руку, и я заплакала ещё сильнее. Он скривился и произнёс всего два слова:

– Брак. Утилизация.

Вера, которая прекрасно знала, что обозначал термин «утилизация» ахнула от ужаса и сострадания.

– Не переживай, всё давно позади. Что значат краткие минуты страданий по сравнению с тем бескрайним блаженством, которое мы вкушаем здесь! – успокоила Веру девушка. – Я переживала только за родителей, но мой Ангел пообещал, что они, хоть и будут всю жизнь грустить обо мне, но их утешит осиротевший ребёнок, на которого они смогут излить свою любовь. И когда мне сказали, что с тобой можно повидаться, я сразу же поспешила на эту встречу. Во-первых, чтобы сказать тебе спасибо за маму и папу, а во-вторых, передать с тобой моим родителям, что я их очень люблю, помню и жду. Не забудешь? А если они тебе не поверят, решат, что всё тебе просто привиделось, то скажи им, что у нас был кот по имени Мистер Сарделькин, и что на последний утренник в садике мама купила мне очень красивое платье, белое в синий горошек. Ты ведь про это знать не могла, так что они должны поверить, что это сообщила тебе я. Ну всё, до встречи, сестрёнка!

– Поторопимся, – сказал Ангел, когда Лера удалилась. – Ещё две души очень просили о свидании с тобой, а твой отец уже близко. До того, как он тебя найдёт, ты должна принять решение.

И вот, перед Верой снова два человека в светлых одеяниях. Мужчина и женщина. Сияющие и с любовью на неё глядящие. Знакомые и незнакомые одновременно. И на этот раз Вера сразу догадалась, кого она видит. Ведь мужчина был так похож на Олега, что она в первый миг даже испугалась. А в чертах женщины угадывался облик Ксеньи Романовны. Такой она, наверное, была в молодости.

– Вы – родители Олега? – спросила Вера, хотя ответ был очевиден.

Они радостно закивали.

– Ты нас узнала! А мы так счастливы, что видим тебя! Ангел нам рассказал, что ты сделала для нашего мальчика! Подумать только! Столько лет провести в плену у этих слуг Сатаны! Он ведь мог погибнуть навсегда! Мы имеем в виду не временную земную жизнь, а нашу – вечную и полную радостей, о которой люди даже помыслить не могут, пока не попадут сюда. И мы так переживали, что не сможем больше никогда увидеть нашего сына. Только благодаря тебе в нас возродилась надежда на встречу с Олегом!

И родители Олега низко поклонились.

– Ой, что вы, – смутилась Вера. – Я не сделала ничего такого. Другие больше постарались: и наша врач, Ангелина Степановна, и медсестра Аня, и отец Василий, и Михаил Алексеевич, психолог, да и многие другие…

– Нам дороги все, кто помогал и помогает Олегу, и мы молимся за них. Но знаем и то, что ты сделала самое главное. А ещё знаем, что вы с Олегом любите друг друга. Мы благословляем ваш союз, а когда придёт срок, ждём новой встречи.

– А ещё мы очень тебе благодарны, что ты нашла мою маму, – прибавила Елена. – Я так переживала за неё, мне было так больно думать о страданиях, которые она испытала, потеряв нас всех! Сейчас я спокойна. Скажи маме, что я её очень, очень люблю!

– Нам пора, – заторопил жену Владимир, увидев, что Ангел проявляет нетерпение. – Передай наш поклон и глубокую благодарность всем, кто помог в спасении нашего сына. И поцелуй от нас Олега и Ксенью Романовну. Скажи, что мы их любим и ждём.

Не успела девушка проводить их глазами, как её внимание привлекли две фигуры, идущие по лесу прямо к тому месту, где стояли Вера с Ангелом. Время от времени их заслоняли от глаз стволы деревьев, но всё же Вера отчетливо разглядела, что одним из двоих был её отец. А тот, второй, что шёл немного позади, не мог быть никем иным, кроме как Ангелом-хранителем папы. Это было понятно как по белоснежному с золотом одеянию, так и по тому, что Ангел время от времени брал человека за плечи и направлял его к тому месту, где в высокой траве лежало тело Веры. Евгений Иванович, казалось, не замечал этих прикосновений, но менял направление движения.

– Скорее! – заторопил Веру её Ангел, – Скорее делай Выбор!

– Я остаюсь в этой жизни, – твёрдо сказала Вера. – Я ещё нужна здесь. И ради этого готова выдержать всё.

– Я и не ждал от тебя иного решения, – ответил Ангел. – Ты мужественный и любящий человек. И тебе это обязательно зачтётся. Я знаю, верю, что ты с честью перенесёшь все испытания. Помни, спасётся только тот, кто претерпит всё до конца. И ещё. Передай спасателям, что не надо больше дежурить около посёлка юзеров. Ни одного юзера там не осталось. Большинство уничтожено, немногие «перспективные» переведены в рыцари. Координатор решил использовать опустевшие посёлки юзеров как приманку для спасателей. Он дал слово Светоносцу, что уничтожит всех, кто «отнимал у него его юзеров». Координатор придумал массу хитростей и ловушек. Так что, будьте осторожны.

Берегите детей! Светоносец приказал Координатору наполнить юзерхаузы новым народом. И тот поклялся это исполнить, не останавливаясь ни перед чем. Наступают нелёгкие времена. Крепитесь и уповайте на Господа. Ну, пора. И помни, я всегда рядом.

С этими словами Ангел легко поднял девушку на руки и опустил её на то место, где, скорчившись, лежало Верино тело. И она почувствовала, что сливается с ним. Взрывом накатила чудовищная боль и дурнота, и Вера провалилась в какой-то чёрный омут.

3.

Евгений Иванович внимательно озирался по сторонам, высматривая, не мелькнёт ли между деревьями знакомая фигурка. Под ноги он и не думал глядеть, как вдруг ощутимый толчок заставил его остановиться. Уж не споткнулся ли он о корень дерева? Евгений посмотрел вниз. Там ничего не было. Но вот впереди, в нескольких шагах от него в траве что-то лежало. Вернее, кто-то лежал. У Евгения Ивановича всё похолодело внутри: он узнал курточку дочери.

Через пару секунд он уже стоял на коленях перед телом Веры и не мог понять, что делать. Что с ней? Что могло случиться со здоровой, полной сил девушкой? Её вид ужаснул Евгения. Он прижал ухо к груди дочери, пытаясь услышать биение сердца, но в его собственных висках так шумела и колотилась кровь, что заглушала все иные звуки. Прощупать пульсацию на шее и на запястье тоже не получилось. Что произошло? Жива ли дочка? И какую помощь надо сейчас оказать? Евгений сдёрнул со своей руки часы и поднёс их стеклом к губам Веры. И часовое стекло, к его радости, слегка запотело. Значит, жизнь ещё теплится в ней. Внезапно Евгений заметил, что один палец дочери распух и посинел. И на нём ясно виднелась крохотная дырочка со следами засохшей крови вокруг. Всё ясно! Веру укусила змея или какое-нибудь ядовитое насекомое. Наверное, она наклонилась, чтобы сорвать цветок или поднять с земли пёстрый осенний лист, и не заметила опасности! Евгений понимал, что бессилен помочь дочери. Единственная надежда – как можно скорее доставить её в «Малое стадо».

Он быстро сорвал с дочери рюкзак и подхватил её на руки. Но, сделав пару шагов, мужчина споткнулся и едва не упал со своей драгоценной ношей. Под ногами валялась корзинка.

«Вот я дурак, как же я забыл про голубя!» – ругнул себя Евгений Иванович.

К ручке корзинки был привязан пучок разноцветных шерстяных ниток. Поскольку Вера была очень увлечена идеей использования голубей для спасения юзеров и часто говорила об этом с родителями, то Евгений Иванович хорошо знал язык цветных ниточек. Он вытащил из корзинки испуганную, но не пострадавшую птицу и стал, удерживая её, привязывать к лапке цветные нитки: целых три красных, три – жёлтых и три зелёных. Птица захлопала крыльями, взмыла вверх и взяла курс на поселение.

– Молодец, доченька, умница ты моя, – шептал Евгений Иванович дочери, такой лёгкой и беспомощной на его руках, как будто она снова стала маленькой девочкой, засыпающей на руках у папы. – Видишь, пригодилась твоя задумка! Скоро будем на месте, и тебя там обязательно спасут. Только держись, держись!


Света сидела у окна за столом, заваленном книгами и учебниками. Послезавтра первое сентября, начало учебного года, и она, учитель младших классов Светлана Михайловна, должна встретить его во всеоружии! Надо повторить весь материал, чтобы этот день навсегда запомнился маленьким школьникам. Света ненадолго оторвалась от чтения и посмотрела в окно. Её внимание привлекла белоснежная птица, подлетавшая к голубятне. И на её лапке было что-то красное. Неужели, птица поранилась? Надо посмотреть.

Через пару минут Света уже неслась к больнице, сжимая в руках испуганного голубя. По дороге она заскочила на конюшню.

– Дядя Ахмед! Дядя Ахмед! – закричала она, даже не поздоровавшись. – Срочно нужна подвода! От Веры голубь прилетел, там, видно, юзер в тяжёлом состоянии! Я в больницу. Приезжайте туда!

Ахмед ещё не успел ничего ответить, а Светы уже и след простыл. Несколько секунд он размышлял, а потом решил, что могут понадобиться два экипажа, и послал пробегавшего мальчишку за своим неизменным помощником Сашей. Вскоре «медицинская» подвода и лёгкая коляска выехали из ворот конюшни.

Вихрем ворвавшаяся в больницу Света произвела там переполох. Она демонстрировала голубя с целой бахромой «тревожных» ниточек на лапке.

– Скорее, скорее! – кричала она.

Подгонять никого не пришлось. Собрались буквально за пять минут, а тут как раз и подоспели Ахмед с Сашей. Возникло небольшое непредвиденное обстоятельство. Олег твёрдо заявил, что поедет с ними. На споры времени не было, поэтому решили взять его с собой. Все понимали, что ему хочется поскорее увидеть Веру. Хотя они виделись только сегодня утром, но он уже скучал по ней. Поехал с ними ещё и Илья, вдруг понадобится и его помощь. Взяли с собою носилки. Ситуация внушала опасения.

Уже по дороге все рассуждали о том, что же случилось? Совершенно ясно, что Вера нашла юзера, едва углубившись в лес, иначе голубь не прилетел бы так быстро. И, скорее всего, этот юзер был в тяжёлом состоянии. Как же Вера сможет в одиночку доставить его до реки?

Илья предложил:

– Я могу сплавать за лодкой на тот берег, потом вернуться за носилками и пойти навстречу Вере.

– Знать бы только, какой тропой она пойдет, – засомневалась Ангелина Степановна. – Вдруг разминётесь и будете друг за другом бегать…

Но ничего этого делать не пришлось.

Когда они достигли берега реки, то увидели на той стороне человека, который нёс кого-то на руках. Кого-то маленького и безвольно обвисшего. В человеке признали Евгения Ивановича. Это было странно, ведь ему предстояло дежурить в посёлке юзеров ещё целый день? И если он спас юзера и решил срочно доставить его в поселение, то как он успел добраться до реки так быстро? И на руках у него, судя по одежде, вовсе не юзер. А где Вера? Ведь только она могла выпустить голубя? Внезапно ко всем одновременно пришло страшное понимание: на руках у Евгения Ивановича – Вера, и с ней случилось что-то ужасное.

Илья уже был в воде. Пока Евгений Иванович приближался, он переплыл на ту сторону и вытащил из камышей лодку. Затем метнулся на помощь Вериному отцу. Вдвоём они очень осторожно погрузили девушку в лодку. Остальные в страшном волнении ждали их на другом берегу. Когда Веру, в теле которой едва теплилась искорка жизни, перенесли в «подводу скорой помощи», Ангелина Степановна провела беглый осмотр. Евгений обратил её внимание на ранку на пальце девушки и предположил, что это – след укуса змеи или какого-то насекомого. Врач кивнула:

– Очень похоже. Симптомы тоже об отравлении говорят. Сделать здесь я ничего не могу, надо срочно возвращаться в поселение. Там есть кое-какие лекарства. И литературу надо посмотреть. Я с таким случаем никогда не сталкивалась…

Надо ли говорить, что обрушившееся на них несчастье потрясло всех. Но хуже всего отреагировал на него Олег. Его нервная система, серьёзно пострадавшая за годы заточения в Системе, не выдержала испытания горем. С ним началась истерика.

Олег громко кричал, звал Веру, тормошил её, пытался согреть в своих ладонях её холодные руки. Лицо любимой, бледное, с оттенком синевы и с обострившимися чертами ввергало его в отчаяние.

Ангелина Степановна поняла, что если срочно не принять решительные меры, то пациентов у неё может стать двое. Она использовала единственный доступный ей способ привести юношу в норму, а именно: строго на него прикрикнула.

– А ну, замолчи сейчас же! – повысила она голос. – Отойди от больной и не мешай мне осматривать Веру. От твоих криков ей лучше не станет, держи себя в руках!

И Олег замолчал. Евгений Иванович осторожно взял его за плечи и отвёл в сторону.

– Вера жива, это главное, – шепнул он Олегу, которого сотрясала нервная дрожь. – Счастье, что я почти сразу её нашёл, а то неизвестно, чем бы всё кончилось! А сейчас, пусть Верой занимается Ангелина Степановна. Мы ведь всё равно ничем не можем помочь. Давай лучше помолимся, чтобы Верочка поправилась.

Врач, тем временем, приняла решение. Она ввела девушке препараты поддерживающие работу сердца и лёгких, а также, на всякий случай, противоаллергическое средство. Каждый раз, когда приходилось прибегать к назначению медикаментов, произведённых ещё до Катастрофы, Ангелина Степановна сильно переживала. Ведь срок их использования давно истёк. Но в иных случаях без них было не обойтись, альтернативы не было. Что будет с её профессией, когда даже эти, давно просроченные медикаменты закончатся, Ангелин Степановна даже думать не хотела. Возвращаться в эпоху траволечения после тех успехов, которых медицина достигла до Катастрофы – мысль об этом была невыносима для пожилого врача.

Через несколько минут Вера задышала чуть активнее, тоны сердца стали прослушиваться лучше. Ангелина Степановна с облегчением вздохнула: значит, её назначения на первом этапе оказались правильными.

– Давайте, как можно скорее вернёмся в поселение, – предложила она. – Я до сих пор не понимаю до конца, что произошло. В больнице у меня больше лекарств и есть медицинская литература. Да и больную надо как можно скорее уложить в постель и осмотреть получше.


У ворот «Малого стада» собрались чуть ли ни все поселяне. Слух о том, что найден новый юзер, облетел все дома, и всем не терпелось узнать, жив ли он, в каком он состоянии, не надо ли чем помочь?

Когда подвода приблизилась к поселению, и люди увидели, кто на ней лежит, по толпе, как ветер, пронёсся стон. С детских лет все здесь знали и любили Веру. Что с ней произошло? Жива ли?

С криком бросилась к дочери Надежда Васильевна, которая тоже была здесь.

Никаких объяснений ни от кого не последовало. Подвода «скорой помощи» и коляска направились прямиком к зданию больницы. Веру быстро и осторожно перенесли внутрь и двери закрылись.

Спустя минуту на крыльцо вышел Евгений Иванович. Он в нескольких словах объяснил собравшимся поселянам, что произошло и попросил их молитв. Ещё через несколько минут в больницу прошёл отец Василий. Он пробыл внутри недолго, а выйдя вскоре, поискал глазами и вскоре обнаружил в толпе быстроногую девочку Галю.

– Пойди-ка сюда! – позвал её священник.

Надо ли говорить, что Галя сейчас же подбежала к нему.

– Вот что, Галина, хочу поручить тебе важное дело. С утра будь у больницы, узнай, как дела у болящей. А поближе к концу Литургии приходи ко мне, расскажешь, в каком Вера состоянии. Хорошо?

– Всё сделаю, батюшка! – пообещала Галя. Она понимала, что получила ответственное задание и готова была выполнить его самым лучшим образом.

Потом отец Василий обратился к собравшимся людям:

– Видите, какая беда стряслась, братья и сёстры! Бог милостив, будем уповать на Него и вознесём свои молитвы о даровании исцеления тяжкоболящей рабе Божией Вере. Хочу предупредить вас, что завтра Литургия начнётся на два часа раньше. Я хочу как можно скорее причастить и пособоровать больную. А сейчас, давайте разойдёмся по домам. Завтра будет новый день. Мы не можем знать волю Божию, поэтому не ведаем, что нам этот день принесёт: радость или горе. Всё в Его руках, и всё мы должны принять со смирением. Но и мы, со своей стороны должны делать всё, чтобы противостоять силам зла. Как вне нас, так и внутри. Поэтому с благодарностью примем ночной отдых, чтобы набраться сил для завтрашних трудов.

Отец Василий благословил собравшихся, и народ стал потихоньку расходиться.

Тем временем, Ангелина Степановна лихорадочно листала медицинские справочники. Надо было понять, что делать, чтобы спасти жизнь Веры. Но книги не помогали. Симптомы не подходили ни под одно описание, и в душе врача растерянность стала перерастать в отчаяние. Аня стояла рядом, бросая тревожные взгляды то на Ангелину Степановну, то на лежащую на кушетке Веру. Та по-прежнему была без сознания, дыхание и биение сердца почти не прослушивались. Ане очень хотелось спросить, что ей надо делать, но она не решалась.

Наконец, Ангелина Степановна захлопнула книгу.

– Я думаю, пока нам неизвестно, что явилось причиной отравления, следует ограничиться только симптоматическим лечением. Давайте, для начала, разденем больную и уложим её в постель. Аня, займись этим.

Евгений Иванович перенёс дочь в палату.

– Я попрошу посторонних пока выйти. Надежда Васильевна, останьтесь, вы мне поможете.

Но Олег продолжал стоять рядом с Верой.

– Олег, я ведь попросила, выйди, пожалуйста, нам надо переодеть Веру и уложить её в постель, – обратилась к нему Аня.

– Я никуда отсюда не уйду, я буду помогать, – упрямо возразил Олег, по-прежнему не отрывая взгляда от бледного лица Веры.

Пришлось позвать Евгения Ивановича, и тот с трудом увёл юношу. Но как только Веру уложили в постель, он сразу же появился снова и уселся рядом с кроватью, на которой лежала больная.

Напрасно все окружающие уговаривали Олега, чтобы он шёл в свою комнату и немного отдохнул. За окном сумерки уже сменились ночью. Но молодой человек решительно заявил, что он никуда не пойдёт и будет сидеть рядом с ложем больной, пока она не придёт в себя. Решили оставить его в покое. Если его сморит усталость, возможно, он сам поймёт, что ему нужны сон и отдых. Аня тоже осталась в палате. В дежурной комнате прилегла Ангелина Степановна, готовая каждую секунду вскочить и прийти на помощь, а ещё в одной палате устроили родителей Веры. Почти никто из них не сомкнул глаз этой ночью.

В тусклом свете ночника лицо девушки казалось Олегу каким-то незнакомым. Вокруг глаз затаились синие тени, а кожа казалась алебастрово-белой и как будто светилась. Иногда Олег улавливал её тихий вздох, больше похожий на всхлип и страшно пугался. Он подзывал Аню, та проверяла пульс больной и успокаивала Олега.

4.

И вот, наконец, тяжёлая, тревожная ночь прошла. За окном занимался рассвет.

Вера почувствовала, что возвращается в этот мир. Одновременно с осознанием того, что она жива, возникла и сильная, почти нестерпимая боль в каждой клеточке тела. Вера чуть не застонала, но на память ей пришло предупреждение Ангела, что выздоровление должно прийти через страдания, и приложила все силы, чтобы сдержаться.

– «Если со мной кто-то рядом, не стоит их пугать», – сказала она себе.

От этих мыслей она так устала, что на некоторое время снова погрузилась в небытие.

Потом ей стало интересно, где она: всё ли ещё в лесу, или где-то вдругом месте?

Вера с трудом приоткрыла глаза (никогда бы она раньше не подумала, что веки могут быть такими тяжелыми!) То, что она увидела, поразило её. Она лежала в чистой мягкой постели, а на подушке рядом с её головой была ещё чья-то. Она сфокусировала взгляд и с изумлением поняла, что голова принадлежит Олегу. Он сидит рядом с её кроватью и спит, склонив голову на её подушку.

Вера попыталась его позвать, но из ее губ вылетел только какой-то тихий неопределённый звук.

И однако, Олег сразу же распрямился и, увидев раскрытые глаза Веры, вскрикнул. Через секунду к постели больной подбежала Аня.

Увидев, что Вера очнулась, она исчезла и через несколько мгновений вернулась с Ангелиной Степановной.

Ещё через пару минут в комнате появились Верины родители и Ксенья Романовна.

Все обступили ложе больной.

– Верочка, доченька, как ты себя чувствуешь?

Услышав мамин голос, Вера, собрав силы, постаралась улыбнуться и прошептала:

– Всё хорошо, не волнуйтесь.

– Все разговоры потом! – решительно перебила Ангелина Степановна. – Сейчас самое важное – определиться с лечением! Верочка, скажи мне, ты видела, кто тебя укусил: змея, насекомое?

– Белка… – прошептала Вера.

– Она, как видно, ещё не вполне пришла в себя, – удручённо отреагировала Ангелина Степановна. – Позже, может быть, она вспомнит что-нибудь.

– Белка, – более твёрдым голосом повторила Вера. – Ангел мне сказал, что это была белка-биоробот. А в зубах у неё был яд, который изобрёл сам Координатор, он вроде раньше хорошо химию знал. Ангел мне помог, руку мою вовремя отдёрнул, только один зуб вонзился. Не переживайте, Ангел сказал, что я поправлюсь, хоть и не сразу…

От этой длинной речи Вера устала и прикрыла глаза.

– Ты видела Ангела? – изумился Евгений Иванович.

– И не только. Я немного отдохну, а потом вам всё расскажу.


Галя, запыхавшись, подбегала к храму. Сегодня она, чуть свет, даже не позавтракав, примчалась к больнице. Но, несмотря на ранний час, здесь было уже полно народа. Казалось, многие поселяне вообще не уходили домой и провели здесь всю ночь. И с первыми лучами солнца они дождались радостного известия: на крыльцо вышла Аня и сообщила, что Вера пришла в себя, и, возможно, её удастся спасти.

Когда девочка, перекрестившись, вбежала под церковные своды, Литургия уже закончилась, недаром она началась сегодня ещё затемно. Прихожане перед тем, как покинуть стены храма один за другим подходили к кресту. Отец Василий благословлял каждого.

Галя ринулась к нему и, задыхаясь от волнения, сообщила обнадёживающую весть.

Отец Василий обратился к прихожанам:

– Братья и сёстры! Вы знаете, какая беда обрушилась на нас вчера. Уверен, что все вы за сегодняшней службой молились, чтобы Господь даровал исцеление тяжкоболящей Вере. И молитвы наши были услышаны: сегодня рано утром Вера пришла в себя. Вы понимаете, что мой священнический долг призывает меня в больницу: надо как можно быстрее причастить больную и совершить над ней таинство Елеосвящения, то есть пособоровать её. Сейчас я ухожу, а часа через два-три, когда вернусь в храм, мы отслужим молебен о даровании исцеления рабе Божией Вере. Кто будет свободен, может принять в нём участие, чтобы объединить наши молитвы.

С этими словами отец Василий удалился в алтарь и скоро вновь вышел из него с Дароносицей на груди.

Пока священник шёл к выходу, прихожане, расступившись, склоняли голову перед святыней. За отцом Василием поспешали алтарник Леонид и две девушки-певчие из хора. Погода была хорошей, и отец Василий намеревался пройти до больницы пешком, но у церковного крыльца его ждала коляска с Ахмедом на козлах.

– Садитесь, батюшка! – пригласил Ахмед. – Я вас мигом домчу!

– Спасибо, Ахмед, хороший ты человек, – поблагодарил священник.

Вскоре он с сопровождающими уже вступал на больничное крыльцо.

К этому времени в больнице ничего особенного не произошло. Ангелина Степановна осмотрела Веру, которая, казалось, дремала, и не нашла никаких ухудшений в её состоянии. Наоборот, тоны сердца стали прослушиваться лучше, давление несколько поднялось, дыхание было ровным и глубоким. Всё это вселяло надежду. Врач вышла в коридор, где её с волнением ожидала повариха Валя, и дала распоряжения относительно того, чем в первые дни следует кормить больную. Валентина сразу устремилась в своё царство – на кухню, чтобы применить все свои знания и весь кулинарный талант для восстановления сил и здоровья Веры.

Тут как раз и появился отец Василий с алтарником и певчими. Вера встретила их слабой улыбкой и попыталась приподняться. Но священник замахал на неё рукой:

– Лежи, лежи!

Он тихо перемолвился несколькими словами с Ангелиной Степановной, та кивнула. Священник вышел на крыльцо, и через пару секунд вернулся со Светой, Славиком и Галей, которые томились около больничных дверей.

Далее, не мешкая, священник приступил к таинству Елеосвящения.

Хотя Олег уже бывал на богослужениях, даже исповедовался и причащался, но такую службу видел впервые.

Священник и алтарник по очереди читали какие-то тексты. Олег не понимал, о чём они читают, но сердце билось и замирало от этих слов. Девушки-певчие пели, горели свечи, курился ладан. А отец Василий после каждого чтения обмакивал тонкую кисточку в смесь масла и вина и рисовал маленькие крестики на лбу, щеках, ноздрях, губах, шее и руках Веры.

Потом всё закончилось. Отец Василий попросил всех удалиться из комнаты. Через несколько минут он позвал всех обратно и торжественно причастил Веру Дарами, которые принёс на своей груди.

И только после всего этого он сел рядом с постелью Веры и спросил её, как она себя чувствует.

Удивительно, но священнодействия не только не утомили Веру, но, казалось, придали ей сил.

– Очень хорошо, что вы все здесь. Мне надо рассказать что-то очень важное…

И она приступила к рассказу, начиная с того момента, как заметила больную белку и закончив тем, что увидела идущего по лесу отца в сопровождении его Ангела, после чего вернулась в своё тело и потеряла сознание от невыносимой боли.

Можно себе представить, какое впечатление произвёл этот рассказ на присутствующих. Люди слушали тихий, прерывающийся голос Веры с замиранием сердца. Слёзы катились по щекам Нади, её муж едва сдерживался, чтобы не заплакать самому. А Ксенья Романовна, та и вовсе захлёбывалась от рыданий.

– Доченька, а не могло быть так, что это тебе просто привиделось в твоём обмороке? – спросил Евгений.

– Мама, папа! Вы мне когда-нибудь рассказывали про своего кота? Того, который был у вас до Катастрофы?

– Да вроде нет, не до того было. В первые годы ты слишком мала была, а потом как-то забылось.

– Так вот. Его звали Мистер Сарделькин. Это мне Лера сказала.

– Да, верно. Лерочка нашла его котёнком около помойки. Он там сидел и ел сардельку, которую кто-то выбросил. Отсюда и кличка. Лерочка очень его любила…

– А ещё она сказала, что на последний утренник в садике мама купила ей очень красивое платьице: белое в синий горошек!

– Да, да! Она была такой хорошенькой, когда в нём танцевала! – сквозь слёзы произнесла Надежда.

– Ну, стало быть, всё – правда! – подвел итог отец Василий. – Что же вы плачете? Разве не надо радоваться, что ваши родные живы, что они удостоены вечного блаженства? От нас требуется только одно: жить достойно, чтобы потом соединиться с любимыми людьми и никогда впредь с ними не разлучаться. А сейчас, я полагаю, надо дать нашей больной отдохнуть и набраться сил. Давайте не будем ей мешать.

Он благословил Веру и всех присутствующих и, пообещав зайти завтра, покинул больницу в сопровождении алтарника и певчих. Они направились в храм, чтобы отслужить молебен о здравии Веры.

5.

В это же самое время Координатор в своём кабинете с гордостью демонстрировал Наставнику видео, которое было отснято камерой, вмонтированной в глаз белки.

Когда белка, засняв последние кадры, на которых запечатлелась лежащая на земле без признаков жизни Вера, удалилась, видео закончилось.

Повисло молчание. Координатор ждал похвал, ну, или, в крайнем случае, одобрения. Ведь план сработал! Отщепенка попалась на жалость и сострадание – дурацкие чувства, которые двигали этими людишками и заставляли их с риском для собственной жизни приходить на помощь всем подряд: и людям, и животным. И изобретённый им яд не подвёл! Поразил жертву за несколько секунд!

Но Наставник молчал. Тогда Координатор решился заговорить первым. Может быть его руководитель не совсем осознал важность того, что увидел?

– Не правда ли, господин Наставник, это впечатляет? Ни погонь, ни слежки, ни усилий по утилизации! Всё просто и изящно. И заметьте, первый же опыт по реализации моих идей оказался весьма успешным!

– Успешным? – Наставник наконец-то заговорил. Голос его звучал спокойно, но Координатор сразу почувствовал: это было затишье перед ураганом, и втянул голову в плечи.

– Успешным? – повторил Наставник. – Тогда изволь мне объяснить, почему её душа не явилась на суд?

– Ну, возможно, она ещё лежит в агонии… Это даже лучше, как вы считаете? Пусть немного помучается перед концом. Поверьте, мой яд вызывает сильнейшие мучения!

– Знаешь, чего мне сейчас больше всего хочется? – спокойным и даже ласковым голосом произнёс Наставник. И внезапно перешёл на крик, от которого у Координатора заложило уши. – Я мечтаю своими руками разорвать тебя на тысячу кусков, потом в каждый кусочек впрыснуть твой яд, а затем долго поджаривать их на очень медленном огне! Чтобы твои мучения никогда не закончились! Мерзавец! Идиот! С самого детства я учил тебя, что любое дело надо доводить до конца! Ты что, никогда не слышал про «контрольный выстрел»? Что, твоей белке трудно было сделать «контрольный укус»? Нет, она удалилась, едва оцарапав этой девице палец, и не убедившись в результате!

– Не гневайтесь, господин Наставник! Яд в самом деле очень сильный, я испытывал его на многих юзерах, которые всё равно были предназначены к утилизации. Поверьте, даже минимальная доза причиняет такие муки, что человек не в силах шевельнуться. Она всё равно умрёт через пару дней! Маловероятно, что кто-нибудь сможет её найти в глухом лесу и оказать помощь!

– Уже нашли! Уже оказали! Ты, верно, забыл, что рядом с каждым из них бродит охранник, назначенный от Архитектора. Вот он-то всё и организовал! Более того, раскрыл ей некоторые из наших планов! Теперь их бесполезно караулить около опустевших юзерхаузов. Они туда больше не сунутся! А как объяснишь, что отщепенца, которого засекли с дрона, оснащённого тепловизором, твои хвалённые рыцари тоже не смогли поймать?

– Он весьма искусно прятался, господин Наставник! На свалке есть очень много мест где можно укрыться. Невозможно обшарить всю территорию! Собаки след не взяли. А тепловизор в поисках был бесполезен, поскольку реагировал на всех рыцарей!

– Слушай внимательно. После того, как по твоему предложению были утилизированы все канцлеры, а их место заняли точные копии – андроиды, работа в провинциях хуже не стала. Никто даже не заметил подмены! И нам это было на руку. Андроиды работают усерднее, не погрязают в лени и пороках, для них не надо содержать весьма дорогостоящие дворцы. Так вот, мы с Великим Светоносцем подумываем, что ничего не потеряем, если на твоём месте тоже будет трудиться андроид. Хуже всё равно не будет. От тебя нет никакого прока. Наверное, это была ошибка – доверить столь важный пост человеку. Да, забыл сказать. Теплой компании из двенадцати душ канцлеров не слишком нравится в том месте, куда мы их поместили. Они рыдают, скрежещут зубами и слёзно требуют, чтобы ты пополнил их коллектив. Им не хватает тебя! Ну что, исполним их просьбу?

Координатор рухнул на колени, потом подполз к Наставнику на животе и, целуя его не слишком чистые ботинки, орошал их слезами и умолял дать ему ещё один, самый последний шанс.

Наставник брезгливо оттолкнул его ногой и исчез.

Координатор поднялся с пола, вытер слёзы и вызвал андроида-канцлера провинции Раша.

– Приказ. Утилизировать всех рыцарей, принимавших участие в неудачной охоте на отщепенца!

Дал отбой, потом сделал следующий вызов:

– Конструкторское бюро. Приказываю внести следующие изменения в модель биоробота Б-1…

6.

Молебен закончился. Прихожане один за другим покидали храм. Направилась к выходу и Галя. Но отец Василий окликнул её:

– Галина, задержись-ка на минутку, есть разговор.

Они уселись на скамью в дальнем углу храма.

– Сколько лет тебе, Галя? – спросил священник.

– Скоро будет двенадцать!

– Ты уже почти совсем взрослая. И кем же ты хочешь стать? Наверное, уже задумываешься над этим?

И Галя поведала отцу Василию, что раньше она хотела стать медикам, а в этом году ей стала больше нравиться романтичная, благородная и полная опасностей работа спасателя. Ей захотелось стать такой, как Вера. Но сегодня она услышала, что работу спасателей придётся прекратить, так как посёлок юзеров опустел. Теперь она уже не знает, кем хочет быть. Может быть, снова медиком? Или ещё кем-то? Но только обязательно, чтобы помогать людям!

– Послушай меня, Галина, – сказал священник. – В твоей душе много хороших черт. Ты стремишься всем помочь, ответственно относишься к поручениям. Это хорошо. Но в тебе много любознательности, которая часто переходит в любопытство, много непоседливости. Любознательность – это хорошо. Эта черта характера всё время тянет человека узнавать что-то новое. А вот любопытство – это уже не всегда полезно, особенно, когда человек пытается совать нос в чужие дела. Ты человек энергичный, порывистый. Но работа медика требует прежде всего рассуждения, терпения, выдержки, даже усидчивости. Есть ли в тебе эти черты?

Галя не знала. А отец Василий продолжил:

– Но зато есть одна работа, как будто созданная специально для тебя. Сейчас людей этой профессии не встретишь днём с огнём. Это журналистика.

– А что это? – удивилась Галя.

И священник растолковал девочке, что во все времена были нужны люди, которые бы узнавали новую информацию и доносили её до всех. Начиная от средневековых герольдов, которые на площадях под звуки труб зачитывали перед народом указы королей, и кончая докатастрофными работниками газет, радио, телевидения и интернета.

– Вот как ты думаешь? Людям надо знать то, что с Верой случилось, и то, что она от Ангела узнала? Ты ведь всё слышала?

Галя усердно закивала головой.

– Ну, и как они об это узнают? Будут друг другу в частных беседах передавать? Один что-нибудь забудет, другой перепутает, а третий и от себя что-то сочинит для красного словца. Это уже будет не информация, а слухи. А ведь есть ещё и много других поселений, им это тоже знать надо. Сейчас связь между поселениями только налаживается, а надо, чтобы она была регулярной, а передаваемые сведения достоверными. Для самостоятельных поездок за пределами поселения ты еще не годишься, но в «Малом стаде» можешь что-то делать уже сейчас.

К такой работе надо готовиться заранее. Надо хорошо держаться в седле…

– Уже! – перебила батюшку Галя. – Меня верховой езде сам дядя Ахмед учит! Я уже два раза занималась!

– Прекрасно. Продолжай. А ещё, надо уметь писать грамотно, без ошибок. Как у тебя с русским языком?

Девочка пожала плечами.

– Значит, похвастаться пока нечем. Постарайся подтянуться. Больше читай, вырабатывай слог. А сейчас начни с малого. В течение недели обойди всех членов Совета поселения. Спроси у них, какие новости они хотели бы донести до общего сведения, какие у них объявления, пожелания, просьбы. Потом обработай весь материал, выбери всё самое важное и интересное. А в воскресенье на площади перед храмом (там места достаточно) зачитаешь перед поселянами, что у тебя вышло. Пока это будет устная газета, поскольку надо проверить, понравится ли людям, стоит ли на эту затею тратить бумагу. Ты будешь, так сказать, нашим герольдом. Ну что, согласна?

Ещё бы Галя не была согласна! Да это дело, увлекательнее которого и быть не может!

– Лады. Тогда я поговорю с членами Совета, чтобы они давали тебе информацию. Только смотри, если услышу от преподавателей или родителей, что ты стала хуже учиться, или зазналась, сразу эту затею прекращаем. Договорились?

Галя кивнула. В мыслях она уже составляла план действий.

Отец Василий благословил её, а потом скрылся в алтаре.

7.


В больнице воцарилась тишина. Здесь остались только те, кто жил или работал в этом здании, да ещё Верины родители.

В воздухе чувствовался лёгкий запах ладана и свечей. Он навевал на Веру дремоту. Поспать ей, конечно, сейчас бы не помешало, но сначала надо было накормить больную.

Валя вкатила в палату сервировочный столик, на котором находилась чашка с куриным бульоном, жидковатая каша и воздушное творожное суфле.

Веру усадили в подушках и поставили перед ней столик-поднос. Но Вера оказалась столь слаба, что чайная ложка выпала из её рук. Вера виновато посмотрела на Аню.

– Ничего, – ободрила та, – пока не окрепнешь, будем тебя кормить с ложечки. Ещё и не таких выхаживали!

Она принесла фарфоровый поильник – маленький чайничек с боковой ручкой и перелила в него бульон.

Но тут вмешался Олег:

– Я сам буду кормить Веру. Дай.

– Ты не сумеешь, ещё обольёшь её.

– Нет, сумею, дай.

Видно, любовь может научить всему. Олег занял место около кровати Веры и очень бережно и умело напоил её бульоном, а после небольшого перерыва (Вера быстро уставала) стал кормить её с ложечки кашей и суфле. Аня только диву давалась. Олег действовал как опытная сиделка.

Когда с едой было покончено, он продолжал сидеть всё там же, пристально вглядываясь в Верино лицо.

Девушка вдруг вспомнила, как жалко она выглядела со стороны там, в лесу.

– Не смотри на меня, пожалуйста! – прошептала она чуть слышно. – Я сейчас очень некрасивая.

Олег покачал головой:

– Ты для меня всегда самая красивая. Но я люблю тебя не за это. Я люблю тебя за то, что ты – это ты. А ещё за то, что ты есть. Понимаешь?

Да, Вера понимала. Она и сама любила Олега за то, что он – это он. И за то, что он есть. Рассуждая об этом, Вера незаметно задремала.

Когда она проснулась, за окном уже темнело. Рядом сидел Олег, в кресле у окна дремала Аня.

– Какое сегодня число? – поинтересовалась Вера. Ей было интересно, сколько времени она пробыла без сознания.

Олег беспомощно оглянулся на Аню. Он пока не слишком хорошо ориентировался в календаре.

– Тридцать первое августа, – отозвалась проснувшаяся медсестра.

– Значит, только вчера со мной всё это приключилось… А кажется – давным-давно, – прошептала Вера.

Полежав немного, она добавила, гладя на Олега:

– Завтра первое сентября, завтра ты идёшь в школу.

– Нет! – возразил юноша. – Я никуда от тебя не уйду!

– Очень меня огорчишь, – сказала Вера. – Я так мечтала о том, что ты начнёшь учиться, что мы будем с тобой каждый день обсуждать всё новое, что ты узнал. А ты не хочешь.

– Я не могу тебя оставить, когда ты болеешь! – заволновался Олег. – Я должен быть рядом!

– Я остаюсь не одна, со мною здесь много людей, которые мне всегда помогут. И потом, Ангел-хранитель обещал мне, что я обязательно поправлюсь. Так что нет причин волноваться. Пожалуйста, если не хочешь меня огорчить, иди завтра на занятия. Для тебя приготовили специальную программу, чтобы ты быстро мог догнать своих сверстников. Вот увидишь, учиться очень интересно.

– А меня научат умножать в уме? – озвучил своё заветное желание бывший Юзер.

– Обязательно, – заверила девушка. – Это не так сложно.

Соблазн овладеть уникальным умением, а также просьбы Веры возымели свой результат, и Олег обещал приступить завтра к занятиям.

– Спасибо. Я очень рада, – прошептала Вера и снова погрузилась в дремоту.

8.


День за окном угасал. Завтра Олегу надо было рано вставать, а он, если честно признаться, засыпал на ходу. Ведь со вчерашнего утра он подремал всего несколько минут, приклонив голову на подушку Веры. Поэтому Ане не составило большого труда увести Олега в его комнату и посоветовать ему скорее лечь спать.

Он заснул мгновенно, едва коснулся подушки, и спал сначала очень крепко и глубоко. Но затем ему начал сниться какой-то мрачный и запутанный сон. Олег блуждал в темноте среди разрушенных зданий и пустырей. Он кого-то настойчиво искал, кажется Веру, но иногда ему казалось, что он ищет бабушку. Сон тяготил Олега, краем сознания он понимал, что для того, чтобы прекратить бесплодные скитания, надо просто проснуться. Но вырваться из сетей этого сна не мог. Наконец, он оказался в знакомом месте. Знакомом по Виртуальности. Это были горы, в которых жил дракон. Но и горы выглядели враждебно, они нависали над Олегом каменными серыми кручами и заслоняли солнечный свет. Не замедлил появиться и дракон. Он тоже был иным, чем в игре: совершенно чёрным и громадным. Олег был ростом с его коготь. Дракон открыл многозубую пасть, из которой то и дело вырывались языки пламени, и заговорил:

– Ну здравствуй, здравствуй, мой Юзер!

– Я не Юзер! У меня есть имя. Я – Олег! И я – не твой!

– Ох, как заговорил! Нет, ты мой, только мой! Я тебя кормил, поил, воспитывал! Вот какова твоя благодарность!

– Ты меня украл! Ты держал меня в плену! Ты хотел сжечь меня в печке!

– Юзеры – мои, что хочу, то и делаю с ними! И вот что я тебе скажу: я до тебя всё равно доберусь, и я тебя накажу за отступничество! И всех твоих близких уничтожу! До девчонки я уже добрался! Знаешь, как она сейчас страдает? Не всякий и выдержит! С бабушкой твоей полегче будет, в ней уже маловато жизненных сил. И вообще, в моих планах уничтожить всех отщепенцев, тех, кто отказался от жизни в Системе! Земля – моя! И я очищу её от всякого сброда!

– Я тебе не позволю! – закричал Олег. – И Вера поправится, и бабушку я в обиду не дам! И всех остальных – тоже!

– Хо-хо, – расхохотался дракон. – Хочешь сражаться? Давай!

И тут Олег с ужасом понял, что стоит перед драконом не в доспехах и с мечом, а в лёгкой пижаме из синтила и без оружия.

А дракон, тем временем, напружинился и приготовился к прыжку. Юноша понял, что сейчас погибнет.

И в этот миг он вдруг почувствовал, что находится здесь не один. Рядом с ним стоял отец Василий в своём красивом богослужебном облачении. И он протягивал Олегу сверкающий меч. Олег схватил меч за рукоятку и приготовился к бою.

– Не так, – сказал священник. – возьми меч за лезвие и подними его над головой.

Олег последовал совету. В этот миг из просвета в скалах выглянуло солнце и отбросило от меча, воздетого в руке Олега крестообразную тень. И когда эта тень коснулась дракона, произошло чудо: дракон стал стремительно уменьшаться, пока не стал длиною с ладонь Олега. Он юркнул в какую-то расщелину между камнями, потом высунул оттуда свою чёрную голову и прошипел:

– Мы ещё увидимся, не сомневайся! – после чего исчез окончательно.

Олег обернулся, чтобы спросить отца Василия, что это было, но тот куда-то исчез.

И в этот момент он почувствовал, что его кто-то тормошит. Это Аня будила Олега, чтобы тот побыстрее вставал и собирался на занятия.

Ещё до конца не стряхнув с себя свой удивительный сон, Олег первым делом поинтересовался, как там Вера.

– Не волнуйся, ей не хуже. Она спит. Давай, не будем её будить, ей сейчас надо побольше отдыхать, чтобы быстрее поправиться. Пообщаешься с ней, когда придёшь с занятий.

Олег умылся, быстро перекусил и поспешил в школу. Он принял твёрдое решение учиться как можно лучше, чтобы порадовать Веру. Ну, и бабушку.

Занятия проходили в отдельной комнате. Первый урок проводила пожилая седовласая учительница Мария Федоровна. Она объяснила Олегу, что тот будет заниматься по индивидуальной ускоренной программе и сказала, что очень надеется, что её ученик приложит все усилия, чтобы быстрее эту программу одолеть.

– Я буду стараться, – пообещал молодой человек.

Первым уроком был урок русского языка. Мария Федоровна проверила, как Олег умеет читать, похвалила его, но вот испытания по письму он не выдержал. Фразу, которую ему продиктовала учительница, он с трудом изобразил печатными буквами и с чудовищными ошибками.

– Ну что же, – оценила результат Мария Федоровна. – Начнём учиться писать рукописные буквы.

Это было совсем не легко, но Олегу помогало умение рисовать. Мелкие движения кисти руки удавались ему, и вскоре можно было любоваться кривоватыми, но вполне читаемыми буквами.

Учительница дала задание на дом: написать в тетради несколько строчек букв. Потренироваться, сказала она. Странно. То же слово, говорил Илья, когда учил его подтягиваться на турнике.

Потом Мария Федоровна ушла, сказав, что сейчас будет небольшой перерыв – перемена, а потом состоится урок математики. Это было интересно. Вера объяснила ему, что именно на математике его могут научить считать без калькулятора.

Удивительнее всего было то, вести урок математики явился Евгений Иванович.

Увидев его, Олег перепугался, решил, что что-то случилось с Верой, но тот его успокоил. Вере лучше. Она хорошо выспалась и позавтракала. Просила передать Олегу привет.

Оказалось, Евгений Иванович до Катастрофы был учителем в школе. Поэтому, хотя и стал потом спасателем, но в свободное от дежурств время помогает обучать школьников математике.

Выявив базовые знания ученика, Евгений Иванович начал с самых азов: они стали постигать арифметику. Олег неплохо владел только сложением, недаром он каждый день пересчитывал свои вирталеры в прошлой юзерской жизни. Вычитание тоже немного знал, но не любил. Оно означало для него потерю. А умножение и деление были для него поистине тёмным лесом.

– Ничего, – ободрил его Евгений Иванович. – Всё получится. На сегодня, пожалуй, хватит. Вечером ещё позанимаешься. А сейчас, пошли-ка домой.

Когда они вернулись, время уже было послеобеденное.

Олег сразу кинулся в палату к Вере. Она, и правда, выглядела гораздо лучше и держалась бодрее. Вера увидела Олега и радостно улыбнулась ему. Олег воспрянул духом.

У Веры сидел отец Василий, и они о чём-то тихо беседовали.

При виде священника Олегу сразу вспомнился его странный сон, и он уставился на отца Василия, не зная, стоит ли того спрашивать, что за меч он ему вручил, и почему дракон ретировался без боя.

Священник заметил пристальный взгляд юноши и спросил, что это он так на него смотрит?

– Вы мне сегодня приснились…

– Вот как? И что же я делал в твоём сне?

– Вы дали мне меч, чтобы я сразился с драконом.

– В самом деле? – заинтересовался отец Василий. – А ну-ка, расскажи поподробнее.

Когда Олег закончил рассказ, то спросил, есть ли у отца Василия такой меч в действительности, и не может ли он дать его Олегу? Священник некоторое время молчал, обдумывая услышанное. А потом сказал:

– Вообще-то Церковь советует критично относиться к снам, особенно к их толкованию. Чаще всего сон – это просто обрывки наших воспоминаний, впечатлений, мыслей и эмоций. Но и существования вещих снов Церковь не отрицает. Иногда они посылаются для вразумления или предостережения. Не исключены, разумеется, и сны, навеянные лукавыми врагами рода человеческого. Разобраться в этом бывает сложно, поэтому Церковь, на всякий случай, учит не придавать большого значения никаким снам.

Но сейчас, мне кажется, ко сну Олега стоит приглядеться. Сон этот интересен тем, что напомнил мне одну цитату из Священного Писания. Лёня мне говорил, что дал вам Библию. А ну-ка, Олег, принеси мне её. Ту, где полный текст, самую толстую.

К этому времени в комнате собрались все, кто был в больнице, всем было интересно послушать разъяснения священника.

Когда Олег принёс книгу, отец Василий полистал её, и, найдя нужное место, произнёс:

– Слушайте.

«Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных.

Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злой и, все преодолев, устоять.

Итак станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие».

Эти слова, – пояснил отец Василий, – написал апостол Павел, человек удивительной судьбы, о котором мы как-нибудь поговорим особо. Скажу сейчас только, что он поставил целью своей жизни проповедь христианства. В то время весь мир пребывал в языческих заблуждениях, и трудно себе представить, какими бесчинствами и оргиями были отмечены верования, царившие тогда повсеместно. Разврат, колдовство а порой и убийства, и человеческие жертвоприношения были в порядке вещей в то время. К таким народам нёс слово Божие апостол Павел. И его проповедь была не с принуждением и угрозами, а с любовью и доказательствами, исходя из Священных книг. В каждом пройденном городе оставлял апостол Павел созданную им христианскую общину. А после направлял им послания, укрепляя и наставляя их в вере. Те слова, которые я прочитал, он написал жителям города Эфеса. И в них он ясно говорит о том, что должно быть оружием настоящего христианина в борьбе с силами зла. Не реальным оружием, которое бессильно против бесплотных духов злобы поднебесной, должен быть вооружён истинно верующий человек. Его оружием должны стать вера, исполнение Божественной воли, праведность. А для того, чтобы ясно представлять Божью волю, надо хорошо знать Священное Писание, которое является Словом Божиим. Его-то и называет апостол духовным мечом. Вооружённый им человек никогда не потерпит поражения.

Вот ты удивился, Олег, что дракон убежал с поля боя, даже не вступив в схватку. Да ведь, не мог он сражаться, когда увидел перед собой Крест, а именно как Крест стал выглядеть меч, когда ты его перевернул. Для него это напоминание о победе Христа, которая произошла после Его Крестной Жертвы. И вид Креста для духов злобы невыносим. Ну, а в образе дракона, в Священном Писании изображён Сатана. Так что, я полагаю, смысл этого сна вполне ясен. Враг злится и угрожает, но он бессилен. Нам дано оружие, против которого он сражаться не может.

Священник ещё немного поговорил с окружающими, а затем, сославшись на дела, ушёл.

Вера сразу же стала расспрашивать Олега, как прошёл первый учебный день.

– Я так любила первое сентября, когда училась в школе! Дети все нарядные, с цветами, учителя радуются встрече! И каждый раз такое сладкое предвкушение: вот очень скоро я буду познавать что-то новое, ранее неизвестное. Как будто отправляешься в дальнее путешествие!

Олег пока не мог оценить свои впечатления. Он не знал, понравилось ли ему в школе. Но, чтобы не огорчать Веру, он всё время кивал головой.

– Олег молодец! – похвалил Евгений Иванович. – Думаю, с математикой у него всё будет благополучно. По крайней мере, складывает он неплохо.

Олег при этих словах слегка смутился: сложение ему помогла освоить Система, развивая в его душе страсть к накоплению вирталеров.

– С письмом у меня не получается, – признался Олег. – Учительница сказала, что я должен позаниматься дома.

Он показал Вере и бабушке свою тетрадку, в которой не совсем стройными рядами теснились заглавные и строчные буквы А и Б.

– Для первого раза совсем неплохо, – ободрила Вера. – Скоро научишься хорошо писать.

– А у меня и сейчас почерк не лучше, – самокритично заметила Ангелина Степановна, заглянув в тетрадь. – Впрочем, как и у большинства врачей. Раньше врачебный почерк был всегда источником шуток и анекдотов. Просто непостижимая загадка, почему так получается, что у медиков самые неразборчивые каракули?

– Я буду тренироваться, – пообещал Олег (похоже, он к месту употребил это слово). После обеда он устроился за столом в той же комнате, где лежала Вера, и приступил к занятиям. Ему очень хотелось посидеть рядом со своей любимой, но он видел, что она радуется его усердию, и продолжал корпеть над непокорными буквами.

Он так устал, что когда пришла пора ночного отдыха, заснул почти мгновенно. Однако, среди ночи Олег вдруг проснулся. Какая-то мысль не давала ему уснуть снова. Эта мысль касалась вчерашнего сна, и того, что сказал о нём отец Василий. Дракон угрожал любимым людям. Олег должен был защитить их, но не мог до конца понять, что это за битва, в которой ему, очевидно, суждено сражаться, и как обрести тот волшебный духовный меч, который поможет ему победить не во сне, а наяву? И как наяву найти и поразить врага, который явился во сне?

Олег подошёл к окну, и стал вглядываться в темноту. Почти ничего не было видно. Стекло было холодным, и приятно освежало лоб Олега. Он постоял так немного, размышляя, и сказал себе, что надо ещё раз очень подробно поговорить со священником. Он сделает это завтра, после школы.

Придя к такому решению, Олег снова лёг и вскоре уже спал.

9.

– Ну что же, давай побеседуем, – предложил отец Василий, когда на следующий день Олег появился в храме и вывалил на голову священника целый ворох сумбурных вопросов.

Они сели.

– Помнишь, как ты в первый раз оказался здесь? В Аниной курточке и больничных тапочках?

Олег кивнул и нахмурился. Ну да, конечно, это была несусветная глупость с его стороны. Теперь все будут всегда вспоминать этот случай и смеяться…

Но отец Василий не смеялся.

– Мне ты тогда сразу понравился. Ещё и суток не прошло, как тебя почти в бессознательном состоянии привезли в поселение. И ты не испугался, не растерялся в новой обстановке, не раскис, а сразу отправился осваивать новый для тебя окружающий мир. Сделал это ты, конечно, не совсем правильно, проявил самоуправство и всполошил всех. Но тебя можно понять и простить. Тебе ведь были совершенно неизвестны простые правила поведения. Прошло всего несколько месяцев, и сейчас тебя не узнать. Ты стал полноправным жителем нашего поселения. Ты свободно ходишь по всему «Малому стаду», знаешь многих людей, понимаешь как устроена наша жизнь. Скоро ты будешь жить в своём доме. Ты приобрёл друзей, мало этого, с тобой – твоя бабушка. Редко кому удаётся отыскать своих родных после стольких лет пребывания в Системе. Наконец, ты встретил свою любовь. Я не ошибаюсь?

Олег кивнул.

– И эта любовь взаимна?

– Вера обещала всегда быть рядом со мной!

– Ну что же, прекрасно. Я верю, что пройдет какое-то время, и Вера поправится. И тогда я с радостью скреплю ваш союз таинством Венчания. А сейчас ты должен прилагать все силы, чтобы это случилось быстрее. Мне известно твоё старание, я знаю, что ты всё свободное время проводишь около Веры, ухаживаешь за ней. Даже знаю, что ты дал себе слово хорошо учиться, чтобы порадовать её.

Но вот сейчас ты пришел ко мне, и хочешь, чтобы я тебя научил сражаться с силами зла и дал оружие. Тут есть кое-какие трудности. Во-первых, оружие для себя ты должен создать сам. И, во-вторых, сражаться тебе придётся, в первую очередь, с самим собой.

– Как это? – поразился Олег.

– Объясню тебе на своём примере. Я уже как-то рассказывал, как стал юзером, что меня к этому привело и едва не погубило.

Родился я в деревне, но всегда мечтал оттуда вырваться. Городская жизнь манила меня не музеями и театрами, а возможностью проводить время без особых хлопот и с максимальным комфортом. Тяжелый крестьянский труд меня не привлекал. Я освоил профессию электрика и устроился на работу в жилконтору. Электрики нужны всегда. Разумеется мне за мою работу платили неплохое жалование, но гораздо больше я получал от жильцов, которым что-то чинил. Каждый совал мне денежную купюру, а то и бутылку.

– Вирталеры? – оживился Олег.

– Нет, рубли, – усмехнулся отец Василий. – Но копить их, как ты копил вирталеры, я не собирался. Проводил вечерок с друзьями (а, скорее, собутыльниками) в пивном баре, или закупал в магазине пива и закуски и расслаблялся на диване перед телевизором у себя дома (мне от работы выделили служебное жильё). И деньги заканчивались. Но я не огорчался, ведь завтра я смогу заработать ещё. Такая жизнь меня вполне устраивала. О родителях я вспоминал всё реже и реже, пока, наконец, совсем их не забыл. Мне они казались недалёкими, отставшими от жизни, закосневшими в своих деревенских привычках людьми.

Катастрофа положила конец моему благоденствию. Жить было негде, есть – нечего (кроме тех продуктов, которые я находил в разрушенных магазинах, но я прекрасно понимал, что этот источник пропитания скоро иссякнет).

Посулы Координатора пришлись мне по душе, и я оказался в юзерхаузе. Не буду тебе снова рассказывать, как я там жил, и как постепенно ощутил глубочайшее разочарование от такой жизни. В душе стало что-то перерождаться и переосмысливаться. Всё чаще вспоминались родители, детство, юность. Сейчас я уверен, что это мой Ангел-хранитель вызывал во мне воспоминания о самых счастливых годах моей жизни. Что было потом, ты тоже знаешь: побег, поездка в родную деревню за мамой, жизнь и труд в поселении, священство.

К чему я всё это рассказываю? Понимаешь, моим врагом был я сам. Я принял в свою душу лень, пренебрежение к родителям, желание получать от жизни одни удовольствия. И тот человек, каким я сделался, стал уязвим для сил зла и едва не погиб. Я понял, что должен измениться. Это было нелегко. Я приучал себя к самодисциплине, к труду, к помощи ближним. Я учился верить в Бога, уповать на него, жить по его заповедям. Я учился любить людей, всех людей, а не только родных и близких, и ощущать радость от того, что могу сделать для них что-то хорошее. Я научился внимательно вглядываться внутрь себя и подавлять любые ростки эгоизма, лени, себялюбия и иных пороков, уродующих душу. Поверь, это было очень нелегко. И борьба эта продолжается до сих пор.

Олега интересовала в первую очередь его собственная битва со злом, и он спросил :

– А как я узнаю, что в моей душе хорошо, а что плохо?

– Давай начнём с примера. Допустим, у какого-то человека, ну, пусть у Славика, есть вещь, которая тебе очень нравится. Очень-очень хочется тебе её иметь. Как думаешь, хорошо будет, если ты эту вещь себе заберёшь?

Олег подумал:

– Нет, Славик на меня обидится.

– А если ты возьмёшь эту вещь потихоньку, так, что Славик знать не будет, что её взял именно ты?

– Тогда, наверное, можно. Только, когда Славик будет ко мне приходить, надо эту вещь прятать, чтобы он не догадался, что это я взял.

– А если эту вещь ты взял не у Славика, а совсем у другого человека, незнакомого?

– Можно взять. Мне ведь эта вещь тоже нравится!

– А вот, оказывается, что нельзя. Нельзя присваивать себе то, что принадлежит другим людям. И об этом сказано в Священном Писании. Вообще, нельзя делать ничего такого, что может огорчить других людей.

– Тогда я отберу эту вещь силой! И это будет мой трофей! В играх я часто завоёвывал трофеи!

– На самом деле, это называется «грабёж». Грабить грешно вдвойне. Ты не только отнимаешь у человека его имущество, но и причиняешь ему вред своими действиями.

– Но я же хочу?! – удивился Олег.

– Вот поэтому я и говорю, что самая непримиримая борьба – это борьба с самим собой, со своими порывами, желаниями… Понимаешь?

Олег молчал, он переваривал все эти непростые истины.

– А ещё, – продолжал священник, – надо учитывать все результаты своих действий. Вот, например. Ты вспылил, вышел из себя, накричал на кого-то. А у этого человека от твоей грубости стало плохо с сердцем, и он умер. Как думаешь, кто виноват в его смерти? Или, другой пример. Вот ты быстро бежишь, по сторонам не смотришь, и сбил кого-то с ног. А тот упал неудачно, сломал ногу и стал инвалидом. Кто виноват в его увечье?

– Но я же не нарочно… – пробормотал Олег.

– Разумеется. Поэтому в Церкви говорят о вольных и невольных грехах, ведомых и неведомых. Но грехи от того, что ты не знал, или не хотел, или не сдержался, не перестают быть грехами. Понятно?

Кажется Олег понимал. Но как же справиться с этими многочисленными грехами, как понять, что можно, а чего нельзя?

– Вот мы и подошли к самому главному. В Священном Писании можно найти ответы на все эти вопросы. Сам Бог говорит с его страниц с человеком и выражает свою волю. Поэтому Слово Божие и является духовным мечом. Не думай, что достаточно один раз прочесть Библию, и ты всё поймёшь и запомнишь. Нет. Священное Писание неисчерпаемо. Я читал его много раз, и при каждом прочтении замечаю что-то новое и важное.

И помни всегда вот о чём. Любой грех зарождается в мыслях. Надо постоянно контролировать себя. Как только появится мысль, которую ты сочтёшь неправильной, греховной, надо сразу же отринуть её, заставить себя не думать об этом. Тогда её легко побороть. Но если продолжать размышлять на эту тему, то эта мысль весьма скоро начинает управлять человеком и рано или поздно воплощается в словах или делах. А ведь в молитвах недаром говорится, что человек может согрешать делом, словом и помышлением. Поэтому сохраняй внутреннюю чистоту, не позволяй греховным помышлениям управлять тобой.

Не переживай, не сразу, но всё наладится. Пока запомни: на первом месте всегда должен быть Бог, на втором – люди, и только на третьем, последнем месте – ты сам. И в помощь человеку дано таинство Покаяния или Исповедь. Ты уже исповедовался, но пока без полного осознания состояния своей души. В следующий раз, готовясь к исповеди, очень внимательно вглядись в свой внутренний мир. И если заметишь в нём что-то, что огорчает тебя или твоих ближних, что бы ты хотел исправить, обязательно скажи об этом на Исповеди. Тогда с грехом станет бороться легче. И постепенно ты обретёшь самое сильное оружие против сил зла – чистоту души. Ну а теперь, беги в больницу. Там тебя уже потеряли.


Олег и сам торопился домой. Сегодня он ещё не видел Веру, не разговаривал с ней. Но не жалел, что задержался. Он не мог не посоветоваться с отцом Василием: слишком терзала его тревога о надвигающемся и грозящем ему и его близким зле. Многое и до сих пор было ему не совсем понятно, но мысли в его голове после беседы со священником перестали хаотично метаться из стороны в сторону. Постепенно на смену им приходило понимание чего-то очень важного.

Люди, попадавшиеся навстречу Олегу, приветливо с ним здоровались и улыбались. Иные махали издали рукой. Другие, поравнявшись, спрашивали: как дела, как здоровье Веры, не нужна ли какая помощь?

И внезапно Олег понял: Любовь! Вот чего не хватало ему в Системе! Там его никто не любил, и он не любил никого. Поэтому не было и не могло быть счастья. А все эти люди тяжело трудятся, мало отдыхают и довольствуются только самым необходимым, но у них есть это величайшее сокровище – дар любви! И с ним они способны преодолеть всё и победить любого врага! Да, это самое главное, как же он раньше не понимал! Именно любовь спасла его из юзерского плена. Именно любовь призвала незнакомых людей прийти на помощь его бабушке, когда она осталась совсем одна, и не было рядом ниодной родной души. Именно любовь дала Вере новых родителей. Да, любовь была повсюду, вечная и непобедимая.

Олег шёл по улицам поселения и любовался яркой, но быстропреходящей осенней красотой. В ажурной листве рябин алели гроздья ягод. Берёзы склоняли пронизанные солнечным светом ветви, и казалось, что каждый, трепещущий в прозрачном воздухе листочек светится сам по себе. Под ногами стелился ковёр из кленовых листьев – оранжевых, красных, почти фиолетовых… Художник в Олеге наслаждался этим пиршеством красок. Как бы он хотел полюбоваться на всё это вместе с Верой!

«Она поправится. Обязательно поправится! Ангел обещал! А я буду помогать, Мы будем помогать! Ведь рядом с каждым стоят многие, и любой готов подставить другому плечо. И мы выстоим, какие бы трудные времена ни ждали нас впереди. У нас есть главное. У нас есть любовь!»


Оглавление

  • Предисловие
  • Часть первая. Юзер
  •   1. Как всё случилось
  •   2. Катастрофа
  •   3. Красная кнопка
  •   4. Вера
  •   5. Побег
  •   6. Встреча
  •   7. Знакомство
  •   8. Катастрофа (с большой буквы)
  •   9. После Катастрофы
  •   10. Координатор
  •   11. Путь широкий и путь узкий
  •   12. Каждый выбирает сам
  •   13. Глаза боятся, а руки делают
  •   14. Экспедиция
  •   15. Первый спасённый
  •   16. Василий
  •   17. Первые дни
  •   18. Что было дальше
  •   19. Чудесный помощник
  •   19. И ещё находки
  •   20. Новые лица
  •   21. Привал
  •   22. Надо идти дальше
  •   23. На пределе возможностей
  •   24. В больнице
  •   25. Осмотр
  •   26. Очень странный город
  •   27. «Дворец» и «волшебник»
  •   28. Снова в больнице
  •   29. Кто такие Ангелы?
  •   31. Нелегко разобраться с новой жизнью
  •   33. Знакомство с жизнью
  •   34. Славик
  •   35. Поиски
  •   36. В «Орлике»
  •   37. Встреча
  •   38. Привыкание
  •   39. Ссора
  •   40. Бегство
  •   41. Галя
  •   42. Ахмед
  •   43. Совещание в больнице
  •   44. Возвращение
  •   45. Земляника
  •   46. Поездка в «Орлик»
  •   47. Дневник Орлика
  •   48.Город
  •   49. Август
  • Часть вторая. Великий Координатор
  •   1. Становление
  •   4. Великий Светоносец
  •   5. Заточение
  •   6. Дворец
  •   7. Наставник
  •   8. Надо отрабатывать!
  •   9. Оборотная сторона медали
  •   10. Первое посещение чёрного дворца
  •   11. Будни
  •   12. Встреча с прошлым
  •   13. Второе посещение дворца Светоносца
  • Эпилог
  •   1.
  •   2.
  •   3.
  •   4.
  •   5.
  •   6.
  •   7.
  •   8.
  •   9.