Бремя власти [Юрий Васильевич Феофанов] (fb2) читать постранично

Юрий Феофанов БРЕМЯ ВЛАСТИ

Москва

Издательство

политической

литературы

1990

Предисловие

Перестройка, начатая в апреле 1985 года и закрепленная в решениях XXVII съезда партии и XIX Всесоюзной партконференции, поставила во главу угла вопрос о власти — коренной вопрос для всякой революции. В документах этих партийных форумов был дан недвусмысленный ответ: развитие политической системы должно завершиться созданием правового государства, когда государство будет столь же ответственно перед гражданином, сколь гражданин перед ним. Иными словами, между Властью и Человеком будет находиться Право. В 1989 году сделаны первые шаги для осуществления реформы политической системы: состоялись Съезды народных депутатов СССР, две сессии Верховного Совета СССР.

Так вопрос о власти никогда не ставился в России. Не был он в таком ракурсе поставлен и после победы Октябрьской революции. Революция сломала государственную машину, служившую эксплуататорам, создала власть, по идее основанную на народном представительстве. Но само это представительство, в качестве носителя верховной власти, не сумело по ряду причин, в том числе объективных, развиться и утвердиться. Советская власть много делала для трудящихся, но не через трудящихся, о чем говорил В. И. Ленин.

Попытки демократизации общества в первые месяцы после Октября были оттеснены гражданской войной и иностранной военной интервенцией, утверждение законности вынужденно уступало место чрезвычайным мерам, необходимым для борьбы с контрреволюцией. А потом… потом слишком мало времени осталось для укрепления демократии и права. Ленин многое наметил, но, увы, не все успел… Утвердиться началам демократии и законности в последующие годы помешала борьба за власть в верхах партии. А если честно, то наследники Ленина меньше всего собирались проводить в жизнь эти его идеи. Что Сталин, что Троцкий, что Каменев с Зиновьевым, что Бухарин — никто из них не думал о демократических противовесах авторитарной власти, о самой идее подчинения ее праву. Народ же… народ безмолвствовал. Получив столь много от революции материально, он видел справедливость лишь в более или менее равномерном распределении житейских благ да в уничтожении эксплуататоров и богатеев. И к тому же никакого опыта участия в управлении делами общества и государства у трудящихся не было, а законы они воспринимали как извечно враждебную силу.

Советскому государству досталось тяжелое правовое наследство. Рабство в России было отменено за полвека до Октября. Слово «гражданин» даже в узком сословном кругу появилось лишь при Екатерине II. А до того не только холоп, но и князь, и боярин называли себя рабами. Воля монарха была единственным законом, его приговор и в мыслях обжалованию не подлежал. Иван Грозный проливал потоки крови по неотъемлемому праву царя — в этом не сомневались ни палачи, ни их жертвы.

Цивилизованное право в России только-только начало обретать ценность после судебной реформы 1864 года. Но не успели демократические начала утвердиться в судопроизводстве, как началось наступление реакции. Особенно после 1 марта 1881 года — дня убийства Александра II. 1905 год принес некоторую «свободу», которую быстро сменил столыпинский режим. Праву не давали утвердиться.

Сразу после Октябрьской революции В. И. Ленин выдвинул перед новой юстицией в качестве первоочередной задачи научить трудящихся «воевать за свое право». Но судьба и на сей раз распорядилась не в пользу демократии и права.

Осуществляя нынешнюю перестройку, мы предпринимаем сложные преобразования. Возвращаемся к ленинским идеалам государства, демократии и права и одновременно двигаемся вперед.

Сумеют ли Съезды народных депутатов СССР и избранный Верховный Совет овладеть реальной властью возродить ленинскую концепцию полновластия Советов? Послереволюционное развитие показало — и Ленин это неоднократно признавал, — что утвердившаяся тогда система на деле не дала полновластия Советам и вылилась в их подмену исполкомами и другими органами, прежде всего партийными. Известно, что В. И. Ленин в период нэпа стал вести дело к обеспечению независимости судов, усилению роли Советов в руководстве исполнительными органами, самоосвобождению партии от несвойственных ей функций. Но потом это его дело было надолго и основательно погребено под плитой сталинской диктатуры. Во что превратилось правосудие — общеизвестно.

Но при самых критических оценках искажений нашей политической системы в давнем и недавнем прошлом нельзя отрицать тот положительный факт, что исполкомы, пусть и подмявшие Советы, те самые районные, областные, краевые исполкомы всегда имели перед собой задачу накормить людей, одеть их, дать им крышу над головой. Пусть это не всегда получалось, пусть порой получалось плохо, но тяжкое бремя