Перевод выполнен исключительно в ознакомительных целях и без извлечения экономической выгоды. Все права на произведение принадлежат владельцам авторских прав и их представителям.
* * *
Это не слишком подходящее место для выращивания растений: прямоугольник земли размером тридцать на тридцать, поросший кустарником, за кучей сосен в полумиле от того места, где я устроился на ночлег. В нескольких ярдах от него есть небольшой ручей, где я беру воду, и укрытие, где деревья задерживают самый сильный ветер. Но это мое и я здесь управляю всем. Это маленьких клочок земли не лучше и не хуже каменной клетки в городе, который в десяти милях южней. Раньше садовые участки означали сплоченность общины и возвращение к земле, где семья могла выращивать картофель, лук и продукты для стола. Теперь, когда кредитный кризис зашел дальше на юг, чем кто-либо предсказывал, и сельские жители переехали из города в поисках лучшей жизни — они узнали суровую реальность: это выживание, чистое и простое... и защита того, что принадлежит тебе. В любое время и в любом месте — надо быть твердым, суметь постоять за себя и защитить свое. Хоть, маленький, но свой кусочек земли. Поле, где ты можешь умереть.
Я посмотрел на потрепанные ямы, где раньше был картофель. Три дня тяжелой работы пропали даром: копали и сгребали, пока почва не стала достаточно мягкой для посадки. Тот, кто это сделал — а я решил, что это должен был быть кто-то, кто знал эту местность, — ни черта не знал об овощах, кроме того, что их можно есть. Они вырывали растения сразу кучей, только чтобы обнаружить, что вынули их из земли слишком рано, и то что им досталось едва ли сгодится, чтобы наполнить тарелку супа. Надо было ждать еще месяц, по крайней мере, для чего-то значительного, но теперь все пропало.
Я поднял разбитую шпалеру, на которой я пытался стимулировать рост гороха и фасоли. Посевы исчезли, рассады были вырваны и отброшены в сторону. Следы тяжелых ботинок пробирались по аккуратным рядам, стирая в небытие то, что посетители не удосужились согнуть и облегчить от земли, как положено, если вы заботитесь о таких вещах.
Но мародеры не делают этого. Заботятся, я имею в виду. У них нет мозгов, только жадность, они выползают из-под камней, которые называют своим домом, и живут в соответствии со своим именем, не задумываясь о последствиях. Причиняют боль и несут разруху. Как вредители. А вредителей надо уничтожать, иначе они уничтожат тебя. Это закон жизни.
Я осмотрел горизонт, гадая, есть ли они еще там. Их должно быть не меньше трех — они редко передвигаются небольшими группами, предпочитая полагаться на численность для запугивания, а не на ум или хитрость. И вооружены они будут тем, что им удалось украсть из заброшенных фермерских домов, когда хозяева уехали: дробовики, двенадцатизарядные ружья, старые "двухстволки" и все такое. Может лопаты, или биты.
Я предпочитал рисковать здесь; по крайней мере, я знал, как выглядят деревенские крысы. И я мог читать сельскую местность, как открытую книгу. Здесь у меня было больше шансов, чем где-либо еще, даже если это означало остаться одному.
В одиночку я справлюсь. Я всю жизнь копался в земле и напитался от нее силы.
Пара грачей поднялась в воздух с ветки дерева на дальней стороне поля в трехстах ярдах от меня.
Я опустился на землю и стал наблюдать. Вороны — сварливые, угрюмые птицы, слишком глупые, чтобы их можно было легко напугать. Разве что появится что-то необычное. Например, люди.
Должно быть, их что-то спугнуло.
Кто-то идет сюда. Ублюдок мародер. Хорошо, иди — я уже заждался.
Одинокая фигура, идущая неуверенно, изредка спотыкаясь на неровной земле. Когда-то здесь была вспаханная земля, но не в последние два года. С тех пор как фермер уехал. Теперь это была просто земля, заросшая пыреем и сорняками, несколько тощих остатков пшеницы и всего остального, что он посадил за эти годы, пытались найти чистый воздух.
Я подождал, пока фигура удалится на пятьдесят ярдов, затем резко вышел на встречу. Встал лицом к нему.
Она! Это была ОНА!
Женщина была бледной и худой, около тридцати лет, с длинными темными волосами. Она была одета в лыжную куртку, комбинезон и тяжелые армейские ботинки. Обувь выглядела новой, что означало, что она была награблена или куплена на черном рынке. Может похищена с военной базы.
Она остановилась в двадцати ярдах от меня, глядя на меня расширенными глазами.
— Кто вы? — спросила она. Если она и была напугана, то не показывала этого.
— Меня зовут Дэйв, — ответил я. Было бы невежливо не ответить. — Вы...?
— "Ангел".
Она огляделась вокруг, помимо меня, сканируя местность, и у меня
Последние комментарии
4 часов 29 минут назад
4 часов 37 минут назад
10 часов 49 минут назад
10 часов 53 минут назад
11 часов 3 минут назад
11 часов 10 минут назад