Кодекс [Николай Буторин] (fb2) читать онлайн

- Кодекс 2.33 Мб, 58с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Николай Буторин

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Николай Буторин Кодекс

Небольшой городок был как всегда полон людей в этот воскресный день. И тут и там пробегали пешеходы, где-то проскакивали коты, бесились собаки. Маленькие беспризорники в подворотнях строили свои невинные козни, а маньяки и убийцы прятались в своих тенях подальше от посторонних глаз далеко от этой страны. Интересно не количество проходимых существ в минуту, а одно лишь место, куда люди и другие наземные твари стекались рекой.

Это была городская площадь, просторная, ее ограждало несколько величественных зданий, одно из которых – менее величественный замок старого волшебника. Говорят, что этот старик построил свое жилище первым в этих землях, что с его замка и начался строиться город. Банкиры тоже говорят, что их резиденции были построены первыми. И разные гильдии утверждают, что создали свои убежища вдали от городского шума, и рядом не было никого. Никто не знает наверняка, но единственное здание, которое выглядело старым – это замок.

Площадь была шумной, приходили все новые и новые люди. Шума становилось больше. Неизвестны их побуждения, неизвестны и их стремления, для простого обывателя это просто бродячие толпы, которые шумят и раздражают.

Только один человек был в полном восторге, лишь один человек нашел эти массы неким знаком. Небольшого роста молодой человек встал у самого подножья замка. Он кинул на землю свой мешок, который громыхнул железками об каменный настил. Вытащил из-за спины увесистую коробку, которая была почти в половину его ростом, скинул с нее ткань. Шарманка! Человек кинул свободной рукой ткань перед собой, чтобы было удобнее собирать деньги и начал крутить ручку.

Льюис, шарманщик, попрошайка, лентяй, неумытый и неухоженный человек, плохой сын, ужасный брат, но хороший друг и артист. Он грациозно расхаживал взад и вперед, огибая постеленную ткань, кланяясь прохожим, словно королям. Естественно вся эта процессия заставляла пару людей за несколько минут кинуть ему монетку, но Льюис знал свое дело. Когда он понял, что эти толпы требуют иного подхода, он набрал воздуха, и что есть мочи заорал, заслоняя своим могучим голосом шарманку.

– Стою пред вами, и жду позволенья,

  Исполнить вам песню для увеселения,

  Чтобы вы знали, это не просто,

  Взгляни на шарманщика малого роста!

Народ заинтересованно подходил к этому крикливому типу, который с все большим рвением надрывал горло, чтобы созвать на свое представление как можно больше народу.

– Люди, вы люди, не скупитесь вниманием,

  Я просто бедняк, проявив сострадание,

  Вы мигом увидите сколь же мила,

  Жизнь с музой и песней для бедняка!

Кричалки работали на ура. Толпа уже образовалась не на площади, а конкретно у стен замка, прямо рядом с Льюисом и его бесконечно прокручивающейся ручки. Льюис улыбался, для него это была сласть, когда он видел, как пополнялась ткань монетками. Он любил, когда толпа подходила ближе, тогда можно было прекращать крик и переходить на нормальный голос, мягкий и нежный. Шарманка заводила свой пронзительный  аккомпанемент, и Льюис, остановившись, словно поменял роль, закрыл глаза и начал петь.

– У принцессы глаза небосвода,

  Лишь немногие видели их,

  И пленен был последний из рода,

 Пожелавший, глаза получить.

Сколько боли и сколько страданий

Испытал бы наш добрый король

Если бы без его приказаний

Вдруг принцесса осталась слепой!

Аааах! Принцесса и король!

Аааах! Спаси вашу жестокость!

Аааах! Принцесса и король!

Ведь задета ваша гордость!

Толпа хлопала в ритм этой песенке, некоторые люди подпевали, смеялись, другие выкрикивали лозунги «Да здравствует Король!», «Здоровья принцессе!». Все бы было хорошо, но в толпе начали происходить какие-то волнения. Один юноша услышав знакомые звуки, и еще более знакомый голос усердно пробирался сквозь толпу. Его сердитое лицо очень контрастировало на фоне остальных лиц. Он был не особо нежен с людьми, и просто пробивал себе путь к замку локтями. Многие лица меняли свой облик. Юноша все же добрался до шарманщика, и начал на него кричать.

– Льюис! Да какого ты вытворяешь!

Льюис прекратил крутить ручку. Поклонился публике, и, сказав «Концерт окончен», начал собираться. Ткань он собрал в мешок, скрутив конец тесемкой, чтобы мелочь не просыпалась, понес его к своей сумке. Полностью упаковавшись, он со вздохом проводил взглядом уходившую публику, и поприветствовал своего друга.

– Привет, Роб. Ты так вовремя, я насобирал как раз денег на лекарства, немного правда.

– На лекарства, – передразнил Льюиса Роб, – Я тебе, по-моему, нормально объяснил, что тебе надо делать. Повтори, что я тебе говорил?

– Следить за стариком, и если совсем все будет худо, дунуть в рожок, погромче.

Роб внимательно окинул взглядом своего друга. До сих пор он не мог понять, как такой чудаковатый человек, почти мужчина, стал его верным товарищем.

– Ладно, я не надеялся на твою серьезность, но я достал лекарства.

– Молодец!

– За что молодец, это ты у нас молодец, – сказал Роб, забирая себе заработанную Льюисом мелочь, – Решил помочь бедному старику.

– Да, старался, пойдем в башню?

– Да ты можешь оставаться, сегодня, как я посмотрю, может оказаться прибыльный день, ты уж насобирай еще денежек. Если хочешь, конечно.

Льюис ничего не ответил, просто начал снова на всю площадь орать кричалки, а Роб улыбнувшись от забавы друга, направился внутрь Замка волшебника.

Внутри замка было пусто, одна за другой сменяли друг друга комнаты, пока Роб направлялся к своему наставнику. Эти комнаты не использовали для жизни, не захламляли, как какую-нибудь кладовку, всё это огромное пространство долгие годы оставалось пустым, и неизвестно почему. Но направляясь к отдаленному уголку этого замка, минуя все пустоты, можно увидеть единственную приоткрытую дверь, из которой, заполняя отдаленные залы, сочился тусклый свет.

Роб уверенно шагал к этой двери, его рука уже коснулась отполированной ручки, а тело слегка направило руку на себя. Немного скрипя, но не слишком громко, дверь открылась. За дверью скрывалась небольшая, но заваленная разным хламом комната. Волшебник явно не входил из нее без особых причин, затхлый воздух, с ароматом грязи и тухлой еды, все это было бы неожиданным сюрпризом для странствующих путников или ночных грабителей, желающих зайти в гости.

Окошко было открыто, Роб постарался, но шум, доносившийся с улицы, явно не шел на пользу старику. Он лежал на кровати, под несколькими одеялами, и экономил последние крупицы своей жизни, непонятно для чего.

– Эх, девица – молодица

 Эх, старуха веселится

Если б мне эту девицу

Мне моложе не годится! – доносилось из-за окна, вместе с орущей толпой и звоном монет.

– Роб! Роб, мой мальчик! – заговорил сквозь одеяла старик, – Подойди ко мне.

 Роб послушался старика, и, взяв лекарства, подошел поближе.

– Учитель, я принес лекарства, они вам помогут, – сам не веря в свои слова, сказал Роб.

– Акх,кхх, акх, мрхаааа, – прокашлялся старик, – Оставь их себе, мне уже они без надобности.

Волшебник окинул взглядом комнату, будто прощаясь с ней, потом направил свой взгляд к окну, ярость в глазах волшебника не обошла стороной Роба, из-за чего окно было закрыто.

– Мой ученик, столько лет, да нет, почти всю жизнь я проторчал в этой комнатушке, – слабый голос едва было слышно, но волшебник явно экономил свои силы для этого последнего момента, – Ты даже не знаешь, сколько открытий я сделал, пока находился в заточении, в которое сам себя и загнал.

– Заточение?

– Ну, не так сказал. Мой азарт к открытиям в магии заточил меня на десятилетия здесь. Я ничего не мог с этим поделать. Но кое-что все же из этого вышло.

Роб вопросительно взглянул на наставника, но старик явно не смотрел на него, Роб еще раз повторил свой взгляд – никакой реакции.

– Так что же вышло? – сдался Роб.

– Книга. Большая книга заклинаний, которые я изобрел. И тебе, мой ученик, уготована великая судьба, продолжить мой путь.

– Но учитель, как я его могу продолжить, если вы толком не учили меня! – взорвался неожиданно Роб.

Волшебник задумался, и то верно.

– Тогда можешь не продолжать, – посмеялся волшебник, – Но кое-какая судьба тебе все же уготована, но о ней ты узнаешь только после моей смерти.

Роб не знал, как реагировать на странное поведение волшебника. Продолжить путь мага – это была его детская мечта, и он бы явно согласился и дальше думать, что это то, чем ему суждено заниматься. Но в этом всем было что-то не то.

– Роб, когда я умру, пообещай мне, что ты выполнишь все, что я скажу! Пообещай, что наденешь кольцо, которое я всегда ношу! – прокричал волшебник.

– Обещаю.

Лицо старика немного скривилось, под одеялом начались какие-то волнения, резкие вздохи исходили из его уст. Потом глаза остекленели, а тонкая линия губ окончательно и навсегда сомкнулась. Волшебник умер.

Роб, в шоке от увиденного, будто в трансе, подошел к окну и открыл его. Свежий ветер сразу заполнил комнату, принося с собой скорбь в виде капель осеннего дождя. Зазвучал рожок. Роб всеми силами напрягался, чтобы этот пронзительный звук заглушил всех на площади, чтобы все знали, что нет больше волшебника. Люди обернулись в сторону замка, зная, что значат эти звуки, и все, как один, встали по стойке смирно, отдавая минуту своей жизни ушедшему человеку. Никто из них не задумывался, почему они это делают, никто не задумывался, о том кто именно умер, просто так было принято, а раз принято, то надо делать. Таковы законы.

 Льюис обернулся и посмотрел наверх. Увидев Роба, трубящего в рог, Льюис мигом свернул свое представление, и, присоединившись к толпе, стоял, пока звуки рога не прекратятся. Дождавшись, когда ритуал закончится, Льюис поспешил к своему другу.

– Что произошло? Он умер?

– Да.

– Ты что, не дал ему лекарств?

– Нет.

Парни стояли у завернутого в одеяло трупа. Старик, весь такой щуплый и сухой, был просто прижат заботой своего ученика, что даже после смерти все одеяла будто просто поглотили остатки плоти.

– Роб, надо бы его похоронить, – торопливо сказал Льюис.

– Надо, но не сейчас.

– Но Роб, я слышал, что надо быстро похоронить, а то плохо будет.

Роб, сытый по горло наставлениями, ответил повышенным тоном:

– Слушай, не грузи меня, всему свое время.

– Но..

– Я обещал ему, что сделаю кое-что, поэтому не могу сию же минуту засыпать его тело землей, – едва сдерживая гнев, сказал Роб.

Он начал сбрасывать с мертвеца одеяла, одно за другим. Когда очередь дошла до последнего, Роб замешкался. Льюис подошел, чтобы помочь, но Роб оттолкнул своего друга, явно намекая, чтобы тот не лез. Он аккуратно свернул верхнюю часть одеяла, освобождая руки и торс своего учителя. Кольцо! Вот оно!

– Мародерство – это не хорошо.

– Заткнись, Льюис! Сам знаю, но это не мое желание.

Роб снял кольцо с иссохшего пальца, и надел его. И тут он осознал. Осознал многое, что не был способен осознать без этого кольца. Перед его взором возникли образы, образы людей, исполняющие приказы, строго живущие по законам, какие бы эти законы не были. Он осознал, что большинство того, что принято выполнять и что всю жизнь казалось ему чем-то важным – это просто цирк, а законы, точнее некоторая их часть – просто ужас.

– Все это ложь! Все, что мы делаем, как мы живем! – в смятении произнес Роб, – Почему никто не может этого понять, ведь это так очевидно!

– Роб, мне кажется, это кольцо волшебное, мне кажется оно опасно.

– Льюис, не беси меня! Только дураку было бы не понятно, что оно волшебное! Это кольцо…, оно снимает пелену, открывает истину, и эта истина просто ужасна!

Льюис смотрел на друга и думал, как один кусочек драгоценного металла способен свести с ума молодого человека. Наверно это и есть жадность, она сводит с ума неокрепшие жизнью умы. Льюис вспоминал рассказы старцев, о древних временах, когда такие падкие на золото юноши охотились за этим драгоценным металлом. Они-то и дураки, променяли душу на эти бесполезные железки, хотя потомки этих охотников за золотом до сих пор правят королевствами.

– Роб, да что тебя так напугало? Кольцо. Волшебное. Не бойся, сними его и все пройдет.

– Сейчас сниму.

Роб посмотрел на свою руку, схватил кольцо и попытался его снять. Не выходит. Он еще раз, уже более пристально, посмотрел на руку, растопырил пальцы, будто вытягивая их, чтобы они стали тоньше и силой начал выкручивать кольцо. Опять не вышло.

– Не снимается, – траурным голосом сказал Роб.

– Может масло принести, или воском натереть? Бабушка моя так кольца снимала с тела покойного деда.

– Да, тащи масло!

Не успел Льюис выйти из комнаты, как у входной двери неожиданно поднялось облако пыли. Эта пыль не собиралась оседать, не хотела успокоиться и зависнуть в воздухе, нет, она буйной воронкой шумела у входа. Сквозь этот шум и мерзкую пыль начали возникать знакомые очертания, и на месте этого стихийного бедствия возник образ только что умершего волшебника.

Зазвучал рок, но звуки были сыграны задом наперед.

– Ты что делаешь?! – выхватив рог у Льюиса, крикнул Роб.

Образ волшебника окончательно сформировался и принял телесный почти плотный непрозрачный вид. Только иногда кое-где проскакивали какие-то помехи, но они не мешали общему виду картинки.

– Роб, мой ученик. Если ты видишь это сообщение, то наверно я мертв, а ты пытался снять кольцо. Это последнее сообщение поможет тебе принять то, что тебя ждет. Пытаться разговаривать со мной глупо, так как это просто запись, но если тебе так будет легче, можешь говорить.

Волшебник выглядел как статуя с движущимся ртом, Роб молчал, он привык слышать наставника с первого раза. Льюис тоже молчал. Волшебник в живом-то виде не отвечал на его вопросы, а в мертвом тем более не ответит.

– Я волшебник! Великий волшебник! Но не настолько великий как Инвикус, который вырвал свою душу из тела и вложил ее в свой труд, что теперь никто не может открыть его книгу. И не такой великий, как Марнас Черный, который уничтожил десятки городов, потому что делал страницы книги из человеческой кожи.

На несколько секунд губы сомкнулись, и образ казался максимально неподвижным.

– Но я тоже оставил после себя немалый труд. Это моя книга волшебства! Ты знаешь о ней!

Роб знал о ней, ведь единственный урок, который он успел усвоить, что книга волшебника – это великий труд.

– Эту книгу я завещаю тебе, мой мальчик. Используй ее как пожелаешь. Лучше конечно учи заклинания, чтобы мой труд не пропал даром, но поступай, как знаешь.

Роб вспомнил, как за все время обучения, он смог запомнить только одно заклинание – заклинание огненного пальца. Он учил его полгода, и сразу забыл, когда решил подкурить себе трубку. А так он нещадно уничтожал листки с заклятиями, чем злил своего наставника.

– Книга заклинаний поможет тебе в уничтожении другой, более страшной книги. Эту книгу я назвал «Кодекс». Ее у меня заказал наш Король, когда смута захватила все земли. Я ему сделал эту книгу, а взамен получил место и полное обеспечение для своих экспериментов. Он построил мне замок, и каждый месяц высылал мне золото. Но теперь меня нет, а значит, что замок этот отберут, и золото поставлять больше не будут.

Образ снова остановился и демонстрировал искусство полной неподвижности.

– «Кодекс» – это ключ нашего мира, нашего порядка и нашего строя. Эта книга, куда наш король записывает любые пришедшие ему на ум законы, а жители их выполняют, даже не подозревая этого. Пока существует эта книга, бунтовщиков не будет, не будет преступности, будет мир и порядок. Но не будет свободы и полноценных, ответственных за себя личностей, которые и творят историю. Только на двух людей не распространялось заклятье «Кодекса» – на короля и на меня, а теперь и на тебя. Все благодаря кольцу, который дарует понимание и мешает власти «Кодекса» взять верх.

Роб свободно крутил кольцо вокруг пальца. Хоть он недавно и не мог снять его с руки, но рассказ волшебника испугал Роба, что тот стал закручивать кольцо в сторону основания руки.

– Кольцо невозможно снять, пока жив человек или «Кодекс». Поэтому не бойся, что его могут украсть.

Роб подумал, что палец могут отрезать, а руку отпилить. Хотя этот старик предусмотрительный, наверно конечность бессмертна, когда кольцо на руке. Постойте. Странные мысли. Роб в жизни не видел ни воров, ни убийц.

– Я дешево продал «Кодекс», только перед смертью я это понял. Исправь это, мой ученик, уничтожь эту книгу. Можешь сжечь ее, утопить, зачеркнуть все, что там написано, – образ на секунду завис, а потом продолжил, – либо используй одно из моих последних заклинаний «остановить волшебство» на странице триста пятнадцать. Это будет самый гуманный способ к моему детищу. Книга заклинаний и остатки золота под кроватью. И прошу, последнее…

Роб внимательно смотрел на волшебника.

– Не хорони меня, как принято, выйди из замка и используй заклинание «Адский взрыв», оно где-то на первых страницах. Тогда я увлекался оккультизмом, и изучал демонических существ. Им ты разрушишь замок, тогда-то он точно не попадет в руки короля, хехе-хе….

Образ исчез вместе с обрывками злобного смеха.

– Ты что-то понял? – спросил Льюис.

– Он объяснил все очень доходчиво.

– Я слышал только несколько слов, помехи и бульканье. Наверно не с той стороны встал.

Роб взглянул на друга, и вместо объяснений ответил.

– Да, надо было стоять ближе к кровати, звук доносился же из настоящего тела.

–Ааа, этот старик даже после смерти продолжает надо мной издеваться.

Роб ничего не ответил, ведь теперь над Льюисом издевается он. Роб еще раз взглянул на волшебника, осмотрел комнату и сказал.

– Льюис, либо ты выйдешь, либо ты молчишь.

– Я молчу.

Роб присел на корточки. Неудобно. На корточках уперся руками в пол и опустил голову. Все равно не видно. Вытянул ноги, опустился на живот.

– Какие странные манипуляции ты проводишь.

– Прошу, помолчи.

Кровать была очень низкой, но он все-таки смог через очень узкую щель увидеть огромный талмуд волшебной книги и мешочек. Роб быстро поднялся, вздохнул, обошел кровать и вытащил эти два предмета с другой стороны.

– Мород.., – Льюис быстро загасил голос, когда увидел недовольный взгляд своего друга.

– Не начинай, святоша. Кольцо, книга заклинаний и мешочек золота – это все завещал мне учитель. Ты этого не смог услышать в силу обстоятельств, но волшебник поручил мне задание и попросил мне передать тебе, что он надеется, что ты не откажешь мне в помощи. Он извинился за пренебрежительное отношение к тебе, и сказал, что верит в твою доброту.

– Он так и сказал?

– Да, – краснея от неловкости, сказал Роб. Как легко можно обманывать людей.

– Ну хорошо, я всегда готов тебе помочь, – улыбнувшись сказал Льюис.

Книга лежала на полу. Своими размерами она закрыла половину пространства, которое еще можно было назвать свободным. Роб почувствовал ее особый солидный вес, когда вытаскивал этот фолиант из-под кровати, и почувствовал ее особый солидный размер, когда воочию увидел габариты великого труда.

– Большая книжка, – сказал Льюис.

–Ага, и маленький мешочек, – звеня золотом, ответил Роб, – А, всего четыре монетки. Вроде волшебник, а транжира – все равно от золота зависел, все потратил.

– Роб, не принято говорить гадости об умершем, нужно вспоминать только хорошее.

Роб понял, что Льюис слишком близко принял его ложь, и что теперь волшебник для Льюиса олицетворение великого добра.

– Ладно, не будем говорить плохо. Значит, нам нужно что-то придумать с этой книгой.

– Можно купить мула.

Роб подумал над этим, но его смущало слово «купить».

– Нет, это слишком очевидно, волшебник не любил очевидных решений. Нужно чтить его память.

Льюис кивнул в знак согласия.

– Да, помню, когда он попросил тебя нарвать ему каких-то цветков. Помню как мы мучились. Несколько дней бродили по окрестностям в поисках похожих цветков. Это было долго, и мы их нашли, но…

– Но если бы мы это сделали за полчаса – мы бы попали в точку, потому что когда мы пришли, он уже забил несколько комнат этими цветами. Он ненавидел ждать, а очевидные решения слишком часто отнимают время, а у него его не было, – Роб задумался, – Да, умереть было слишком очевидно.

Льюис снял со спины мешки, поставил их в угол комнаты. Подошел поближе к книге, и, присев на корточки, с серьезным видом, который он только мог сделать, стал листать фолиант.

– Может можно применить какое-нибудь волшебство на эту книжку? Может наподобие левитации, чтобы волшебная книга просто летала за тобой, как за магнитом, и в нужный момент ты мог использовать ее.

– Вот это уже ближе, но мне не хочется, чтобы за мной летала огромная книга. Сейчас посмотрим…

Он присел на место Льюиса, и стал листать страницы. Перевернув корочку, он прочитал следующее:

«Посвящаю сей труд моей жене»

– А у него, оказывается, была жена. Интересно, что он такого сделал, что стал магом затворником.

– Может не он сделал. Я слышал, что женщины раньше были дикими созданиями. Они убивали скот, и пили кровь своих мужей, – предположил Льюис.

Роб промолчал. На следующей странице крупными буквами каллиграфическим почерком было написано:

«Книга волшебства», а ниже более мелким шрифтом: «Для любых нужд и для всяческих дел. Первое издание».

Роб не спешил с поиском заклинаний, он любовался красотой страниц, изяществом букв, разнообразием орнаментов, красочностью цветов.

– Да, ему нужно было становится художником.

– Ага.

На следующей странице друзей ждали следующие строчки:

«Дорогой читатель, вы держите в руках величайшую книгу, которая могла бы выйти из-под моих рук. Здесь вы найдете всевозможные заклинания, какие только могло создать мое хаотичное сознание. Эта книга подойдет, как и для паладинов, в сверкающих доспехах, которые уничтожают зло, так и для чернокнижников, использующих жертв, для создания своих ритуалов. Эта книга равнозначно подойдет всем, кто как-то хочет соприкасаться, или уже соприкасается с магией. Я создавал каждую страничку с заклинаниями по мере поступления идей, так что алфавитный указатель отсутствует. Для удобства использования я изобрел голосового помощника, который найдет вам нужное заклинание. Достаточно будет сказать книге, что вы хотите сделать, и он предложит вам варианты заклинаний. Приятного использования!»

– Голосовой помощник значит, – Роб задумался и сказал, – «Уменьшить книгу».

Под текстом волшебника, появились слова: «Уменьшение – 120, Уплотнить объем – 89, Очистить формат -509». Роб пробежался по всем указанным страницам, почитал содержание, и, закончив ознакомление, кивнул в сторону Льюиса.

– В принципе можно использовать все эти заклинания.

– А они ничего не испортят? – настороженно спросил Льюис.

– Скажем так, содержание не пострадает. А что важнее, содержание или обложка?

– Конечно содержание, наверно.

Роб отвернулся от друга, и, смотря в книгу, начал творить заклинания. Он резко листал страницы, словно книжный виртуоз, играющий великолепную музыку. Когда было произнесено первое заклинание, книга, словно попав в вакуум, уменьшилась в два раза. Страница, где крупными буквами было написано «Уменьшение», вылетела из книги и растворилась в воздухе.

– Роб, по-моему, шрифт настолько уменьшился, что его едва видно, и все узоры из-за уменьшения совсем потерялись.

– Содержание, Льюис, содержание главное, сейчас исправим.

Рука снова начала носиться по страницам, переворачивая их с удвоенной скоростью. Руки листали книгу, пока не дошли до второго заклинания. Роб произнес его, и творение волшебника уменьшилось еще вдвое, но при этом текст остался такого же размера. Страничка с заклинанием «Уплотнить объем» так же покинуло книгу.

– Ты так все заклинания переведешь.

– Не начинай, сейчас все будет.

Последнее волшебство изменило книгу до неузнаваемости. Ее изящество сменилось практичностью, все узоры улетучились, а на их место пришел грубый, но понятный текст, обложка из металла и кожи превратилась в надежную и легкую кору. После всех проделанных манипуляций, книга стала маленькой и практичной, во внешнем виде она уже не претендовала на звание волшебной книги, но для Роба, это шло только на пользу.

– Зачем волшебник так корпел над красотой своего труда. Если бы он изначально создавал свой труд в таком формате, то потратил бы гораздо больше времени на создание заклинаний, и книжка была бы толще.

– Мне было бы приятнее пользоваться книгой в том формате, в котором её сделал волшебник, – ответил Льюис, – Все эти изгибы, приятные материал, удобный шрифт и прекрасное оформление – это просто наслаждение пользоваться произведением искусства. Может быть, для волшебника его труд был больше чем просто книга с заклинаниями.

– Ты просто творческий, создание заклинаний тоже в каком-то смысле творчество. Как говориться рыбак рыбака, – с некой издевкой ответил Роб, – Я практичный человек, и всякая мишура мешает восприятию сути. А в данном издании мишура была точно лишней.

– Но вряд ли волшебник стал бы тратить свое время, если бы это не шло на пользу труду, он же был стар, а значит мудр.

– Этот старик всегда вел себя как капризный ребенок, мылся раз в полгода, отбирал у меня еду и заставлял делать работу невозможную для выполнения. Еще тратил все свои сбережения, на всякую ерунду, а ночами вырисовывал орнаменты на своей книге, потому – что это важно! Бред! По-моему не все старики мудры, – резко оборвал Роб.

Льюис испуганно взглянул на своего друга. Он впервые слышит, чтобы Роб говорил что-то подобное. Только утром, еще перед смертью учителя Льюис разговаривал с жизнерадостным и добрым юношей, а сейчас этот юноша стал каким-то странным, но Льюис никак не мог понять, что это за странность.

– Только хорошее, помню, только хорошее. Славный был старик, шикарный учитель, – с улыбкой сказал Роб, – особенно великолепные у него были просьбы. А сейчас, мы выполним одно из последних его, не менее великолепных желаний.  Хочешь узнать какое?

Роб взглянул на Льюиса и дьявольски улыбнулся.

– Наверное, да, – слегка трясущимся голосом ответил Льюис.

– Нет, не скажу, лучше по-другому, сейчас ты все увидишь. Забирай свои вещи, нам надо идти.

– А как же похороны, Роб?

Роб нашел у окна под завалами старого хлама пыльную сумку, положил в нее книгу и мешочек монет. Потом осмотрел комнату, увидел теплую почти не ношенную жилетку, а рядом старую остроконечную шляпу. Жилет он сразу натянул на себя, обновка оказалась не совсем впору, но Роб не придал этому какого-либо значения. А на шляпу он долго заглядывался, вспоминал, как из-под этих широких полей выглядывала морда хитрого старика. Вспоминал, как раньше думал, что волшебство исходит из шляпы, а оказалось, что это очередной способ демонстрации персоны волшебника. Что старику просто нравилось, что он волшебник, и имеет атрибут волшебника. Хотя никто не видел кузнецов, расхаживающих с молотами и наковальнями, или фермеров которые ходят на базар со своими коровами.

– Элита способна возвысить себя лишь словом, да нацепить на голову чудаковатую шляпу, – тихо прошептал Роб.

– Что ты там бубнишь? Давай хоронить, – Льюис не понимал что происходит.

– Бери свои мешки, мы уходим.

Роб не стал слушать голос, исходящий со стороны друга, а просто побрел прочь из замка. Он знал, что Льюис не захочет оставаться один на один с мертвецом. Роб шел медленно, но потом резко ускорился, когда услышал шаги сзади.

Они вышли со спины замка. Этот выход Роб использовал, когда исполнял различные поручения волшебника. Это было удобно, ведь выход вел прямо к поляне. Можно сказать, что на этой поляне заканчивается город, а это значит, что здесь нет людей, что было удобно волшебнику. Его эксперименты зачастую были опасными, поэтому, на поляне повсюду были видны следы странных явлений. Где-то совсем ничего не росло, а где-то наоборот, трава росла на траве и из травы, в общем странно. Какие-то деревья на краю поляны выглядели неестественно красиво, словно из другого мира, а Другие деревья вместо ветвей с листочками пускали в небо корни, из которых торчали грибы.

Роб дошел до середины поляны, Льюис через несколько секунд тоже, и он, запыхавшись, спросил.

– Ну что нужно делать, чего остановились? Все же решил похоронить?

– Да, согласно завещанию.

Роб открыл книгу, и, пролистав первые десять страниц, увидел заклинание с названием «Адский взрыв», а снизу имелась маленькая приписка «Для собственного погребения».

– Как же он давно спланировал свои похороны? – подумал вслух Роб.

– Ну, я ничего не знаю, но может быть, он своей магией заглянул в будущее и увидел самый лучший из вариантов своего погребения?

– Все люди думают о своей будущей смерти, и планируют провести ее с позитивом, – злорадно ответил Роб. Он отвернулся от Льюиса и, подняв вверх одну руку (как было сказано в инструкции) стал ей водить по воздуху, выкрикивая страшные по звучанию буквенные комбинации. Как оказалось, рука чертила странный символ, который по воздуху перенесся на стену замка. Он горел красным светом и испускал страшные звуки.

Льюис отошел немного назад, и прошептал.

– Не нравится мне это. Роб!

Но Роб не слышал, Он читал это заклинание, пока не дошел до последнего слова. Если переводить его дословно «Взрыв!». Пентаграмма, которая появилась на стене замка, исчезла. Льюис отошёл ещё подальше, закрыл уши. Роб весь в предвкушении присел на траву, и стал с улыбкой ожидать конца света.

– Так, готовимся к залпу, – не скрывая своего восторга сказал Роб.

Откуда – то из-под земли начал доноситься гул. Дальше добавилась дрожь, потрескалась земля. Тон гула начал странным образом повышаться, звук становился все выше и выше, пока полностью не заткнулся.

– Не понял, все отменяется? – расстроился Роб.

Но тут самая высокая башня замка словно ракета взлетела в небо, и взорвалась прекрасным салютом. Потом запустились другие башни и, подражая примеру центральной, тоже взорвались испуская брызги разноцветных искр. Дальше будто неведомая сила начала разбирать замок на части, салют не умолкал. Слышны были крики в городе, но не от боли и смертей, а крики радости. Роб с каменным лицом смотрел на этот салют, пока не увидел летящую в небе кровать со своим наставником.

– Неужели он заколдовал себя?

Кровать вместе с волшебником разорвало на тысячу кусочков, и каждый кусочек разорвало еще на столько же. Вся эта туча частичек заполонила небо и взорвалась невероятным светом.

– Пойдем, Льюис, тут нечего смотреть.

– Это так прекрасно! Может вернёмся в город? Там наверно все сейчас празднуют. Слышишь? Музыка на площади играет, танцуют видимо.

Роб не хотел слушать своего друга. Который раз волшебник обманывает ожидания. Салют! «Адский взрыв!» Верх тупости! Но то, что по его прихоти произошло с королевством – вот где вершина странностей учителя. Роб думал как было бы хорошо исправить все, не потому что это нужно, а потому что интересно как от этого все изменится. Поэтому салют просто был детским лепетом его учителя, в сравнением с ближайшими неделями жизни Роба, как он думал. А ещё у него родился интересный план, и ему не терпелось его осуществить.

– Идём, Льюис.

– Куда же мы так торопимся, что даже не можем остаться?

Роб помолчал несколько секунд, и повернувшись к другу лицом, ответил.

– Мы торопимся, мой друг, в замок. К королю.

Льюис немного недопонял.

– К королю?

– Да.

– И что же мы забыли у короля?

Роб слегка улыбнулся.

– Мы ничего не забыли. Просто нужно представить королю нового мага.

Льюис опять ничего не понял.

– Но ты же такой себе маг.

Роб широко улыбнулся.

– Но это знаем лишь мы с тобой. А с этой книгой заклинаний, я смогу сойти за первоклассного волшебника.

Льюис уже лучше стал понимать, к чему клонит Роб.

– Но раз ты «волшебник», то зачем нужен я?

– А ты, новая звезда королевства! – засмеялся Роб, – Ты будешь

бродячим артистом, которому посчастливилось случайно стать временным спутником волшебника. О тебе все будут знать, и все будут мечтать увидеть твоё выступление.

– Я шарманщик, а не звезда!

– Да хоть пастух. Никто не будет тебя знать в лицо. Просто пустим слух о такой-то звезде. Расслабься.

Льюис не мог расслабиться.

– Зачем это тебе нужно?

– Не знаю, мне показалось, что так будет веселее, – засмеялся Роб, – Ну ещё я слышал, что принцесса у нас меломан, так что у тебя есть время, чтобы придумать как ее удивить.

Роб повернулся спиной к тому месту, где раньше был замок волшебника, и натянув на себя сумку с книгой и другими полезными вещами сделал шаг в сторону замка короля. Льюис немного постояв на месте, не смог совладать с собой, и взяв все свои мешки, тоже сделал шаг.

– Нам предстоит долгая дорога.

– Да.

Они уже шли давно. Солнце клонилось к закату, небольшой ветер орошал усталых путников прохладными брызгами как-бы помогая взбодриться. Роб ворочался от капель начавшегося дождя. Его лицо было искажено гримасой недовольства, а глаза так и искали какое-нибудь место, чтобы демонстративно отказаться от помощи природы. Льюис напротив, собирал дождевую воду в руках и умывал ею лицо. Когда водные процедуры прекратили хоть как-то приносить удовольствие, Льюис стал жадно поглощать воду, которая собиралась у него в сомкнутых ладонях.

– Будешь?

– Нет.

Льюис сделал еще глоток.

– Странно, что мы отправились в путь. А ещё более странно, что ни ты, ни я не догадались взять собой еду и воду, – Льюис говорил очень серьезно, – Роб, надо как-то не помереть с голоду, и подумать, где хранить воду.

Роб шел и молчал. Постепенно его одежда все больше темнела и провисала под тяжестью накопленной влаги. Он был взбешён. Никто не мог предвидеть что начнётся дождь.

– Может в книге есть какое-нибудь заклинание? Ну чтобы хранить воду, или волшебство, которое создаёт еду, может глянем?

Роб шёл и молчал. Как холодно и сыро. И нет ни единого валуна, или большого дерева. Одни трава и кусты кругом, да протоптанная дорога. Ни одного солнечного луча, лишь серое небо, которое застыло в удобном для себя положении, а может быть именно сейчас небо не хочет видеть перед собой каких либо существ, и пока два путника не уйдут из под взора неба, дождь не прекратиться. Роб улыбнулся. Если бы это было так, то он бы чисто ради любопытства сел на землю и из принципа не уходил. Интересно, может так начнётся великий потоп?

– Может быть есть в книге какое-нибудь заклинание, которое организует нам крышу над головой, чтобы хотя бы спрятаться от погоды?

Роб перестал улыбаться, а вместе с ней и появился лучик заходящего солнца. Как жаль. Значит небу плевать на все, что происходит внизу. Там всем плевать.

Они, мокрые и голодные, шли дальше. Солнце уже почти село, оно не собиралось сушить вещи путников, а ветер все дул и дул, пытаясь помочь. Роб проклинал ветер. Но вот за холмом послышался шум воды. Река!

– Роб, там река!

– Да слышу я.

Льюис прибавил шагу, а Роб не стал разгоняться постепенно, а сразу включил полную скорость.

Прибежав к берегу, они увидели недалеко расположившийся рыбацкий домик. Без лишних разговоров они ускорились и через пару минут уже стучали в дверь. Из-за двери послышались тяжелые шаги, вопросов не последовало. Открыл дверь высокий седой мужчина.

– Вы кто? – спросил хозяин.

Роб сразу взял инициативу в свои руки.

– Мы путники, идём из далекого края. Наш дом находится далеко на востоке. Оттуда доходит мало вестей в эти земли. Мы прошли долгий путь, все наши запасы иссякли, а наше снаряжение, которое мы добыли честным путём, ещё на родине забрали разбойники. Мы молим бога, что хотя бы наши жизни они нам оставили!

Льюис не понял что происходит.

– Ты что несёшь? Мы же…

– Замолчи!

Льюис послушался Роба. Эти странные диалоги не прошли мимо ушей рыбака, но почему-то он на них никак не отреагировал.

– Я рад гостям. Заходите, хотя бы высохните и отдохнете.

– Спасибо, добрый человек. А случайно не найдётся ли у вас еды в дорогу и мешок с водой?

– Да найдётся, – но тут в рыбаке что-то переклинило. Его лицо застыло, а глаза остекленели. И он странным голосом произнёс.

– За любую услугу нужно либо платить, либо предоставить услугу.

Роб стоял перед седым рыбаком с серьезным лицом.

– Приехали, так, раньше такая реакция у меня не вызывала вопросов. Ладно, что же вы хотите, или сколько вы хотите?

Рыбак запрограммированным голосом продолжил.

– Любой товар или услуга меняется на любой другой товар или услугу. Вы просите два товара, следовательно вы должны мне либо два товара, либо две услуги, либо два серебряника.

Тут льюис изменился в голосе, и такой же монотонной речью сказал.

– Я могу предложить услугу шарманщика. Две песни, за два товара.

– Одна песня и одна услуга, так как товар разный.

– Идёт, – влез в этот странный диалог Роб.

Лица рыбака и шарманщика опять изменились.

– Вы что ещё не зашли? Заходите быстрее в дом, – радостным голосом сказал рыбак.

Путники зашли в жилище рыбака. Они не стали долго распинаться, а сразу сняли всю сырую одежду и разложили ее у печки. Роб сел поближе к теплу и спросил у хозяина.

– Вы так добры, может нам как-нибудь вам отплатить?

– Да нет, ребята, нет нужды.

Роб выдохнул, значит все нормально. Хотя неизвестно как в дальнейшем поведёт себя этот мужик.

Рыбак положил на стол еду, разнообразную рыбу, икру, соленья, хлеб. Роб и Льюис быстро оторвались от огня и набросились на еду, как дикие животные. Не прошло и пяти минут, как весь стол был завален объедками, а сами путники довольные попивали предложенный хозяином мёд.

– Ну раз такое дело,– сказал Льюис, – То пора спеть песню.

– Так вы музыканты?

Роб опять перехватил инициативу.

– Нет, я не музыкант. А вот он, – и Роб обеими руками стал показывать на Льюиса, – Звезда мировой величины. Он известен на трёх континентах, на остальных он просто не успел побывать. Такое случается, когда ты слишком молод, за столь короткую но уже успешную жизнь трудно добраться на своих двоих до всех уголков мира. Представься пожалуйста!

– Меня зовут Льюис…

– Максимус! – вставил Роб, чуть не задыхаясь от сдержанного смеха,– Он учился искусству пения у великих учителей, назови их имена.

– Диврей Соловьиный, и Аневрий эль Лютня, – серьезно сказал Льюис.

Рыбак поднял бровь.

– Так Диврей же здесь недалёко живет. Он здорово поёт, но как вы,Льюис, из дальних уголков смогли учиться у Диврея, если он все время живет здесь?

Роб чутка приподнялся.

– И вы ещё сомневаетесь. Музыке не учатся в школах, или где нибудь ещё. Ей овладевают ушами и сердцем.

– Вообще-то я как раз… – начал Льюис. Но Роб остановил своей рукой голос Льюиса, дав ему по губам.

– Тексты и музыка великих певцов передаются от музыканту к музыканту, и исполняя мелодию автора, музыкант учится у него всему, что то знает. Учится добру, уважению, труду, смирению, терпению, а самое главное – любви.

Рыбак смотрел и кивал словам Роба, что-что, а Диврей знал толк в любви. Ещё он трудолюбиво веселился, уважал вино, и смиренно терпел когда ему нальют.

– Трудно не согласиться с вами, молодой человек.

Он подошёл к Льюису и с добрым лицом сказал.

– А исполни что нибудь про любовь.

Льюис приподнялся, расчехлил ткани, и достал свою шарманку. Он взял второй мешок и достал из него какой-то барабан. С серьезным выражением лица, он открыл один спрятанный отсек своей шарманки, вытащил барабан, который был внутри, и вставил другой.

– О, так сколько у тебя этих штук с собой?

– Много, – улыбнулся Льюис.

Он поднялся, нацепив на себя шарманку, начал петь.

Она пришла ко мне однажды вечером,

В тумане и ласкании зари.

А я, ну, очень скромный и доверчивый,

Скрывал обиду, боль и ужасы тоски.

Она мне улыбалась и не думая,

Что знаю тайны и потерянный покой,

Спросила «Почему печальный я,

И почему ее не провожаю в дом?»

Тогда я, пьяный бесконечной болью,

И протрезвевший от предательской любви,

Ответил «Девушка, а мы знакомы?»

Она сказала «Да, знакомы мы.»

«Так почему же так мне тяжело даётся,

Узнать вас не могу среди знакомых дам

Так почему же память не вернётся,

Как будто дьявол мне ее сковал?

И почему мне так же не знакомы

Все ваши тонкие и милые черты

И линии и странные узоры

Не скроются посредством темноты,

Но не могу узнать их, уж поверьте.

Как вас, поверьте, не могу узнать.»

Она стояла, стихнул ветер,

А ночь все продолжала нагнетать.

Она «Я вас люблю. И вы…К чему все это?

Зачем же нам устраивать здесь цирк?»

Я, в свою очередь не  высказав ответа,

У этой девушки без умысла спросил.

«Зачем же вы приходите в мой дом,

Уйдите и забудем  наши встречи.

Зачем вино мы каждый вечер пьём,

Ложимся тоже вместе каждый вечер

Зачем друг другу признаемся мы в любви,

А вы потом уходите из дома,

И узнаю, что ночь вы провели,

Не здесь, а у кого-нибудь другого.

Зачем все это нужно, если вам,

Не дороги минуты нашей жизни,

Вы затерялись по чужим домам,

Неужто мысли ваши так корыстны?

Уйдите, и не преследуйте меня»

Она пошла, но вскоре встала мило,

Все тот же лик и лучезарный взгляд,

Она всегда этим манила.

Я провожал ее глазами, и смотрел,

На точку, что сияет в небосводе

И думал, «Я этого хотел?

Такого я желал исхода?»

И с мыслями что сердце разрывали,

Я стал мириться и ее простил.

Отныне с сердцем боль не знали,

И никогда я больше не любил.

Когда кончилась песня, рыбак начал громко хлопать. Никто не мог представить, что сильный, рослый мужчина способен поддаться чувствам. Мужик вытер слезы и сказал.

– Как в душу глядел. Не знаю что эта за песня, но как точно передана суть.

Льюис не знал как себя вести. Спел он волшебно, но такая реакция была для него в новинку.

– Эта песня очень стара. Ее пели наверно ещё наши деды, а может кто постарше. И да, суть на протяжении нескольких веков неизменна.

Роб сидел рядом, его лицо полностью отражало его мысли. Он смотрел на двух мужчин, смотрел как их лица исказила боль, как утрата задела какие-то внутренние рецепторы и боль нашла способ показать себя. Но мужчина не должен показывать боль, так все говорят. Роб улыбался, и злорадно усмехнулся.

– Интересно получается, да?

– Что именно?

Роб с видом знатока положил ногу на ногу, и начал рассуждать.

– Вот смотрите, есть человек. Он всю жизнь пашет, работает, торгует, не знаю, сторожит и тому подобное.

– Ну и?

– Так вот, каждый день этот человек встаёт утром, как запланировано расписанием и делает все, что даёт ему возможность дальнейшего существования. Ну и как полагается, для того чтобы было людям проще сотрудничать есть правила.

– Ну да, законы.

– Да, – Роб кивнул другу, – но выходит следующее. Эти правила обложили все, вся наша жизнь зависит от правил, которые мы выполняем, даже не замечая этого. Это уже не желание и хотение, а просто рельсы, путь, который нампредложили, и приняв который обратной дороги уже нет и не будет.

– Но при чем тут песня, – Льюис явно был раздражён.

Роб посмотрел на рыбака и на друга, улыбка смягчилась, на двоих мужчин смотрел уже другой человек, словно этот юноша понимал больше этих двоих.

– А при том, что все правила полностью рушатся, когда человек влюблён. Что весь мир ничего не способен сделать, нельзя подогнать это чувство под закон и это и есть основная брешь в мире состоящем из правил.

– Ну да.

– Вот вы, – Роб посмотрел на рыбака, – Посетило ли вас ощущение, что что то неправильно, когда ваша жена от вас ушла?

Рыбак немного вздрогнул.

– Да, не просто посетило, оно по сей день разрывает меня изнутри.

– А теперь, вы оба, вспомните хоть один случай из жизни, когда вы ощущали что то подобное. Ну хоть что нибудь, несправедливость, там, отчаяние.

Льюис смотрел в точку и пытался припомнить хоть один такой момент, рыбак так же не мог припомнить. Роб с довольным лицом вздернул подбородок.

– А не кажется ли вам это странно?

Льюис и рыбак переглянулись и отрицательно помотали головой. Роб с недовольным лицом опустил подбородок. Ничего удивительного.

Время пролетело незаметно, уже давно было за полночь. Хозяин приготовил спальные места поближе к печи, и сам готовился ко сну. Гости расположились в уютных спальниках и спокойно уснули. Через какое-то время, может через час, может через два, Льюиса толкнули в плечо.

– Псс, собирайся, мы уходим, – прошептал Роб.

Льюис не понял что происходит и в полудреме начал собирать вещи. Роб открыл свою сумку и положил в неё немного еды, которую насобирал по всему дому, также он взял бурдюк уже наполненный водой.

– Это не наше, – сказал ещё не проснувшись Льюис, – Положи.

– Я заплатил, все хорошо.

– А, ладно.

Льюис последовал к выходу, куда его любезно направлял друг. Роб аккуратно закрыл дверь, чтобы не разбудить хозяина и повернулся к реке. Рассвет. Только только начало появляться солнце, а чайки уже мешают воде одиноко плескаться и пытаться забраться на мостик. Кое-где на мостке были разбросаны высохшие речные создания. Они пытались эволюционировать, как завещали великие мыслители, но что-то пошло не по плану.

Льюис с отвращением шёл по грязным доскам, изредка поглядывая на красивые ракушки. Роб же шёл очень уверенно, специально спинывал мусор обратно в реку. Для него это было просто развлечение, но многим это могло показаться милосердием.

– Что ты собираешься делать Роб? – уже проснувшись, приоткрыв один глаз спросил Льюис.

– Хочу одолжить лодку.

– Ну хорошо.

Льюис закинул в лодку сначала один мешок, потом аккуратно положил второй и сел сам. Роб тоже сел, не забыв отвязать веревку от мостка.

– Ну что сидишь, греби давай.

Шарманщик повиновался приказу, взял два старых весла и начал медленно двигаться дальше от берега. На водной глади появлялись намеки на живность, и падающие с неба птицы, тоже на что-то намекали, но Роба не волновала рыба, он жевал запасы, и думал как скоро они приплывут.

–Как думаешь, течение ускорит процесс передвижения?

Льюис остановил лодку и убрал вёсла, несколько секунд посидел, и ответил.

– Не сильно, течение слабое.

– Ясно, ничего не поделаешь, – Роб достал книгу.

Он листал страницы, и понял что так вряд ли что-нибудь отыщет сказал.

– «Плыть быстро».

Внизу у книги высветились страницы подходящих заклинаний.

– Ты уверен что хочешь потратить заклинание?

Роб оторвал глаза от книги.

– Помнишь? Любое очевидное решение требует времени. Использовать магию тоже очевидно, но время все же экономит.

– Если при всяком удобном случае ты будешь использовать магию, то ты не имеешь фантазии, – выразился Льюис.

Роб улыбнулся.

– Я волшебник, волшебники не имеют фантазии, – сказав это он засмеялся, а от смеха Роба засмеялся и Льюис.

– Так-то ты прав.

– Вспомни, каждый изобретает огненный шар, каждый хочет остановить время. Подходы разные, а результат один и тот же. Магия – это божественный юмор, когда она исчезнет, это будет означать, что боги проклинают тот день, когда создали людей.

Льюис задумался.

– Вот, «Быстрое движение», подходит, тебе нужно будет только рулить, – восторженно сказал Роб.

– Слушай, а что если правда магия перестанет существовать? Какой будет жизнь?

Роб придерживая рукой нужную страницу, ответил.

– Не знаю, мне кажется ничего не изменится, в любом случае, магию трудно будет забыть. Она будет иногда, наверное, всплывать, но скорее всего это будет всего лишь странные шутки. Может в виде чудес, а может в виде явлений, которые невозможно объяснить, но этот юмор будет не чтобы показать силу, а просто чтобы напомнить людям о себе, – Роб призадумался, – Хотя людям трудно понять богов, поэтому мы будем уничтожены.

Он не дал сказать слова Льюису и начал читать заклинание. Одна его рука касалась лодки, а другая держала книгу.

Вдруг лодка резко рванула вперёд. Роб еле усидел на месте, а Льюис упал с носа лодки в ноги к другу. От такого рывка сумка Роба, которая аккуратно лежала рядом с ним, вылетела за борт. Книгу он смог удержать.

– Стой, сумка, там еда и деньги!

– Слишком быстро, Роб, она уже далеко! – кричал Льюис с трудом поднимаясь на своё место. Он взял весло и направился к другой стороне лодки. Идти было легче, попутный ветер и дальше бы продолжил помогать Льюису, но тот схватился за борт и смог удержать себя и не свалиться в реку. Он вонзил весло в воду и стал направлять лодку вдоль берега. Дальнейшее путешествие по реке было без интересных происшествий. Роб ныл о потерянном золоте, Льюис чувствовал себя капитаном корабля, а лодка весело резала своим носом волны, приближая приключенцев к цели.

Уже несколько часов двое путников лежали на песке и отдыхали после неожиданного заплыва. Никто не знал как остановить судно, поэтому друзья выпрыгнули из него, и, держась за импровизированные поплавки, добирались до берега. Пока они гребли ногами, они услышали много интересного. Как их лодка безжалостно уничтожала рыбаков, разбивая их судна в щепки. Как их любимая лодка врезалась в корабль какого-то торговца, чем тоже удивила моряков, о чем свидетельствовали дошедшие до Роба и Льюиса крики. Но Роба ничего не волновало, в любом случае денег и еды нет, а значит платить нечем. Банкрот.

Он лежал на песке, и смотрел на своего друга. Тот в свою очередь полностью разложил все свои вещи, и молился, чтобы все работало.

Шарманка сохла, и Льюис становился чуточку счастливее. Роб думал, что надо бы посушить книгу, но в ходе размышлений он вспомнил, что магические записи водой не смоешь, так и лежал.

– Куда теперь?

Роб повернул лицо к небу.

– В ближайший город. Он тут, идти недалеко. Будем зарабатывать деньги.

Льюис кивнул. Потом отошёл от своего инструмента, и стал снимать одежду. Разложил ее на тёплом песке и присел рядом с Робом.

– Может тоже высушишь?

– Нет, а смысл?

– Чтобы не заболеть, чтобы одежда не сгнила.

Роб не ответил, а просто покачал головой и перевернулся на живот.

– Я так высушу, не хочу чтобы песок потом распространился по всей одежде. Подсохну, отряхнусь.

Прошло время, они шли молча. Льюис насвистывал какие-то мелодии, Роб думал о своём. Он думал о жизни, о том, как удобен и привычен тот сформировавшийся строй. Он думал о людях, об их мыслях и чувствах, как удобная и структурированная жизнь защитила их от второй стороны мира. Как они наивны, словно доверились чему-то неизвестному. А на душе покой, лишь легкие сердечные волнения могут что либо напомнить, но это скорее фантомы в душе. Только видимый, материальный мир способен убедить или повлиять на сознание человека который находится во власти «Кодекса», но у короля все выверено, нет ни одной лазейки в законе, везде все заблокировано.

 Свист прекратился.

– А вот и город. Давай сразу встану, наскребу нам на хлеб.

– Стой, – серьезно сказал Роб, – Не торопись. У меня есть план.

– Какой?

Роб немного призадумался и улыбнувшись сказал.

– Ты видимо забыл какой сегодня день.

Шарманщик стоял, потом начал переставлять ноги, высматривать что-то в небе, загибать пальцы. Посмотрел на Роба и грустно опустил голову.

– Да ничего особого, сегодня день, когда ты должен мне заплатить.

Льюис не понял.

– Я ввожу новую услугу, теперь моя дружба не бесплатна, – прокричал куда-то Роб. В глазах льюиса что-то щелкнуло. «Включился значит» подумал Роб. Льюис стоял словно статуя, и через несколько молчаливых секунд он произнёс:

– Сколько стоит твоя дружба?

– Хе, сработало,– Роб указал на руку, – Ровно одну перчатку.

– Услуга за товар, – с этими словами лицо Льюиса порозовело.

Роб подождал когда Льюис полностью включится. Посмотрел, что мягкотелый друг начал шевелиться, куда-то смотреть, а потом вообще засвистел, Роб сказал:

– Дай свою перчатку.

Свист прекратился.

– А ты вернёшь?

– Отдам своей дружбой,– засмеялся Роб.

Льюис ничего не понял, но недолго думая, достал из кармана одну из перчаток и протянул ее Робу.

– Спасибо, сейчас я прошу тебя отвернуться. Продумай своё выступление, там, не знаю, выбери песни чтобы зажечь публику.

Льюис подозрительно посмотрел на Роба, но через мгновение все подозрение улетучилось. Он отошёл подальше и сел на траву. В его силуэте виднелся мыслительный процесс.

Роб тоже отвернулся. Со стороны, если бы был кто-то кто мог наблюдать все это со стороны, могло показаться, что двое молодых людей будто поссорились. Словно их пути разошлись и никогда не сойдутся. Их взоры устремлены в разные стороны, и мысли также находятся по разным сторонам. Интересно, как далеко могли разойтись столь разные люди, если бы не случай. Как бы они жили, если не один старый волшебник и его задание.

Роб листал книгу и искал заклинание. Льюис в голове вспоминал песни и примерно прикидывал реакцию публики. Нашёл! «Призрачный жест»! Вроде подходит. А может «Поцелуй любовника»? Нет. Нужно меньше соплей. Хотя постойте. Это больше подходит, заклинание «Призрачная рука». Да, «Куда уходят войны», отличная песня!

Их мысли были до крайности похожи, и, находясь в одной местности, какой нибудь чтец мыслей подумал что это думает один человек, и явно душевнобольной.

– Готово!

– Все!

Оба вскочили с места, их взгляды пересеклись.  Они шагнули навстречу друг к другу.

– Отправляемся в город! Готовься, Льюис, сейчас ты будешь давать самый грандиозный концерт который только можешь дать.

– Это будет непросто. Ты мне поможешь?

Роб улыбнулся.

– Я помогу тебе создать шоу. Я уже накидал список заклинаний. Это будет грандиозно!

Пару секунд было молчание, и вдруг Льюис с подозрением спросил.

– А перчатка тебе моя зачем?

Улыбка Роба изменилась, в ней появилось что-то зловещее.

– Перчатка – это главный номер твоего выступления. Не переживай, я не лишусь руки из-за неё, ну, в буквальном смысле. А теперь, пойдём.

Друзья собрали все вещи, и пошли по узкой тропинке. Она пересекала ручей и опускалась в канавы, поднималась на холмы, соседствовала с лесом и поляной, соприкасалась с фермами и пастбищами. Она все петляла и петляла, пыталась играть на чувствах путников, показывая удивительные красоты природы. Раскрыв всю свою суть, раскрыв путникам свою душу, тропинка, обещая показать путь, всегда приводила туда куда нужно, но выполняя обещания, она впоследствии оставалась одна. Друзья пересекли городские ворота. Роб шагал дальше, а Льюис на секунду обернулся, пытаясь углядеть невидимого компаньона.

– Не отставай, – крикнул Роб.

Льюис кивнул в сторону ворот, и побежал за Робом.

Говорят что в мире существуют тысячи городов. А ещё говорят что некоторые из них по красоте своей ни с чем не сравнимы. Так скажет любой путешественник, любой человек, жизнь которого находится в вечном движении. Только его движение напрямую зависит от движения городов, от движения других людей этих городов. В итоге все сравнивается, все что создано сравнивается с тем что создано, все что открыто с тем что открыто, и сравнивает все один и тот же персонаж. Так и здесь.

– Эти города. Интересно, почему люди вечно пытаются переехать жить в другой город?

– Да, ничего не меняется, только фон, – Льюис вместо того, чтобы смотреть по сторонам, уткнулся в небо.

– Жаль, что люди все одинаковые. Если бы были все разными, тогда бы было и разнообразие.

– Нет.

Роб посмотрел на Льюиса, как бы намекая на продолжение.

– Если будет куча разных людей, то города получатся одинаково разнообразными, а это не разнообразно.

Роб призадумался.

– А ты прав, вот, опять вся проблема в людях.

Дорога была усеяна различными прилавками, которые закрывали своим неухоженным видом красивую облицовку домов. Но как бы не пытался случайный путник углядеть всю красоту улиц, торговцы постоянно напоминали криками о своих прилавках. Вместе с некрасивым видом, приходило и ощущение бардака, а от самих прилавков зачастую веяло смрадом. Красивая архитектура так и осталась вне зоны досягаемости, ведь лучше опустить лицо вниз, в попытках спасти своё обоняние.

– Кальмары! Покупайте свежих кальмаров!

– Морепродукты, только из моря!

Роб вилял от прилавка к прилавку, спасаясь от надоедливых продавцов.

– Да когда уже эта рыба закончится! Смрад невозможный!

– Тут, как я понял, недалеко море, – заинтересованно сказал Льюис.

Они все дальше продвигались вглубь города, а торговцы все не кончались.

– Снасти! Рыболовные принадлежности!

– Капканы! Все для охоты!

Роб ускорил шаг. Нужно быстрее выбраться из этого места. Но торговцы как будто все больше и больше плодились. Вот уже их ряды стали плотнее, а народ все больше приходил на их зов. Чем дальше, тем хуже. Впереди стали появляться торговцы-ловушки, такие персонажи, которые подходят к людям и спрашивают что им надо. А ещё торговцы-перевертыши, эти всегда носят свой товар с собой.

– Да сколько же можно! Отстаньте, у нас нет денег!

– Мы не местные, живем милостынью! – подхватил Льюис.

Галдеж усиливался, и толпа уже явно напоминала давку. В таком шуме ни ловушки, ни перевертыши ничего не могли услышать. Они не понимали криков и все предлагали и предлагали. Но вот, наконец-то. Площадь!

Именно здесь толпа начала разжижаться, люди довольные проходили с покупками, а нищие недовольно держали вытянуто руки. Именно здесь собираются массы. Никто и никогда не может объяснить магию площадей, они просто своими масштабами призывают неведомый народ. Этот народ безликий и безыдейный. Безликий он потому, что все группы, передвигающиеся в этом общем потоке, совершенно не знают иные группы, которые также являются участниками этого события. А безыдейный потому, что только боги имеют представление о том, зачем все эти люди здесь.

– Эх, большая площадь, – вздохнул Роб.

– И людей много.

– И шума много, ладно, надо подготовиться, давай спрячемся в каком нибудь темном месте.

Они нашли у края площади потаенный уголок. Только нищий мог обратить на них внимание, но он был слишком занят молением перед более богатыми людьми.

– Сейчас, значит наложим «Всеобъемлющий глас» на твоё горло, не переживай, заклинание снимается касанием заклинателя.

Льюис проглотил комок.

– Потом на шарманку «Идеальный звук». Заклинание добавит красок звуку, от чего люди будут в восторге.

Льюис прижал к себе мешок с шарманкой.

– И наконец «Триумф победителя» будут грандиозные эффекты, когда ты в конце произнесешь «Я победитель». Ну как? Ещё не испугался?

Льюис не смог выдавить из себя слов. Магия на человеке, на вещах, которые кормят человека. Это действительно страшно.

– Это страшно.

Роб улыбнулся.

– А ты не думай о заклинаниях, не думай об испытаниях и выборе. Ты подумай о финале, о том, что тебя ожидает в конце.

– Заработок? Деньги?

– Нет. Триумф Победителя!

Люциус немного помялся, но через пару секунд кивнул.

– Вот и молодец!

Все заклинания были наложены, страницы растаяли в воздухе. Льюис был счастлив, он жив, а ещё он был счастлив, потому что его шарманка действительно стала звучать божественно. Он долго ломал голову, почему Роб раньше не предложил ему сделать такой апгрейд, но потом он перестал думать обо всех мелочах. Он уже стоял в центре площади, готовый начать выступление.

Постой народ, не торопись уходить.

Не надо просто взять и пройти мимо.

Ведь если вы пропустите мой лик,

То поступаете вы явно не красиво.

Ведь голос мой настолько гениален,

Что позавидовал ему наш добрый царь,

Ну, и еще как парень я шикарен,

Нескромный, дерзкий, и бунтарь.

Вы ничего не потеряете, лишь деньги,

За то что угадали красоту.

За то что я расслаблю нервы,

Ну, и заполню вашу пустоту.

Удивительно, но такого аншлага, такого интереса публики Льюис не наблюдал никогда. Он не знал почему так. Может это голос, который под усилением магии стал более звонким и пробивным. Может это необыкновенно красивое звучание шарманки. А может все вместе, хотя, возможно сама кричалка в совокупности всех этих факторов убедила людей. Заставила поверить, что перед ними не маленький и ничтожный музыкантишка по имени Льюис, а легендарный Льюис Максимус. Они могли не слышать его до этого момента, могли даже не знать имени, но что-то в его исполнении настолько было убедительно, что люди поневоле собирались вокруг него. Они как зачарованные облепили шарманщика, радовались шутливым песням, плакали с песней о потери любимой, смеялись от текста про волшебников, и удивлялись напевам простых фермеров. Льюис менялся от песни к песне, как своеобразный музыкальный калейдоскоп. Может быть это и оказалось тем маленьким секретом простого музыканта.

Публика подпевала знакомым мотивам, и все, все хотели бросить немного мелочи Льюису в мешок. Сам Льюис был счастлив. Кто бы мог подумать, что народ может ликовать простому шарманщику, ведь нехитрое дело крутить ручку и подпевать. Но в итоге подпевал не Льюис себе под нос крутя ручку, а публика, голосу музыканта.

Конечно, не все были в восторге от такого расклада. Нищие, которые с протянутыми руками лежали по разные стороны площади полностью потеряли шанс заработать. Они не могли принять тот факт, что их хлеб отбирают. Большинство из них подвинулось ближе к «сцене», в надежде на щедрость людей. Простые обыватели и так мало внимания обращали на попрошаек, а тут они совсем обнаглели. Вылезли из нор и ходят на своих двоих с протянутой рукой. Люди даже представить не могут, что в их королевстве, в отличии от других, попрошайка – самая сложная профессия. Мало кто может отдать деньги лишь за спасибо. Мало кто способен вообще обратить внимание на лежащего на земле человека. И выходит, что это отдельный мир, невидимый, незаметный. Лишь редкое позвякивание монет и едва заметная протянутая рука. И вот, даже поднявшись и придя к толпе, эти странные существа так и остались незамеченными, точнее, люди старались их не замечать.

«Что для одного горе, для другого сласть». – звучала песня исполняемая Льюисом. И она как никогда подходила этой ситуации. Ведь среди всех попрошаек был один особый попрошайка. Он крутился вокруг одного человека, вокруг другого человека, словно назойливая муха. Он не просил денег, не жаловался на свою жизнь. Он выглядел приятнее других, но был наглее. Все жертвы его «нападений» старались не обращать внимания, но именно с этим попрошайкой это было трудно. Как оказалось, на Роба трудно не обращать внимания.

Он специально вырубил одного из нищих и переоделся в его одежды. Он подумал, что это будет отличная маскировка, никто не захочет вглядываться в оборванца с протянутой рукой. Это прикрытие оказалось просто гениальным. Он был словно невидимка. И пока люди его не видят, он с помощью заготовленной заранее магической перчатки, отбирал у людей кошельки.

Роб думал «Наверно, нам бы и так хватило денег с концерта.  Но с другой стороны, чем больше денег, тем лучше».

Он пробирался в самую гущу толпы, где народ был максимально поглощен выступлением.

Я в восхищении от ваших губ,

И из-за вас встаю так рано

И вижу— вы стоите прямо,

И не прийти я не могу.

Да, мои губы синеваты

Так уж случилось, ну и пусть,

Вас не должна печалить грусть,

На этом кладбище проклятом.

Как жаль, что больше не смогу.,

Прийти к вам в это воскресенье,

Придётся, на свою беду,

Лежать на кладбище осеннем.

С этой песней начались возгласы, кто-то в толпе кричал что-то наподобие «гнать надо этих выскочек, пусть гниют и не воскрешаются», кто-то кричал иные слова «трупы тоже люди! у них тоже есть чувства!» «да! все имеют право на любовь!». Льюис не стал как-то реагировать на общие крики. Он сразу продолжил петь какую-то шутливую песню про мясника. В ней рассказывалась история мужчины мясоеда и девушки травоеда. Последствия этой песни были ожидаемы.

Среди всей этой неожиданной шумихи только Роб чувствовал себя как рыба в воде. Он крался среди трущихся друг об друга тел, и помогал им, лишая возможного появления золотой лихорадки. Вот уже он обошёл двадцать человек. Недурно. Вот тридцать пять. Скоро до пятидесяти дойдёт. Тут случилось то, что Роб не ожидал увидеть. Все люди взялись за руки. И начали качаться из стороны в сторону. «Льюис! Зачем надо петь песни, которые так влияют на общее настроение толпы». Роб оказался в ловушке из сцепленных тел. Он мог передвигаться по очень маленькой территории, что конечно же  мешало его бизнесу. Но каждый человек, умеющий проворачивать такие глобальные аферы в надежде ободрать дурачков, должен знать законы хитрости. Если оказался в западне – ложись на дно! Что Роб и сделал. И под строчку из милой песни «я опускаюсь к тебе с крыши, и в ноги падаю к тебе. дарована мне сила свыше, как змею ползать по траве», Роб как змей проползал сквозь ноги обывателей, пытаясь найти выход в гуще этого события. Но как только он, звеня монетами, выбрался из своего бедственного положения прозвучали слова, которых он ждал.

– Дорогие слушатели, концерт окончен! Я победитель!

И вздернув руки к небу, Льюис ощутил на себе все чувства, которые испытывает победитель. Особенно это ощущалось, когда за спиной вспыхнул огонь, а из рук начали брызгать фонтаны искр. И все эти пламенные танцы в масштабе этого концерта, оказались приятным бонусом к окончанию, что публика взорвалась овациями. Роб стоял сзади и улыбался, а Льюис отбивался от толпы фанатов, и женщин готовых ему родить детей.

Все поутихло. Льюис весь в поцелуях и исписанный адресами домов, где его ожидают, подошёл к Робу, который стоял за углом так и не переодев лохмотья.

– О, какой ты счастливый. Тебе бы искупаться и смыть весь этот срам.

– Тебе тоже, – громко и с улыбкой парировал Льюис.

Роб коснулся рукой шеи друга, волшебство спало. Он показал подбородком в сторону, куда они пойдут и сделал первый шаг. Льюис последовал за ним.

– Ты потерял одежду?

– Да.

Льюис не переставая улыбаться говорил.

– Ну ничего, у меня сейчас столько денег, что я могу тебе купить новую одежду.

– У меня теперь тоже много денег. Но от одежды не откажусь.

Льюис удивился.

– Откуда деньги?

– Наколдовал.

– Так можно было просто наколдовать? – совсем запутался Льюис.

– Да, можно было, наверно. Но ты выступал для денег лишь отчасти, самое главное, что мы сделали тебе имя.

– Согласен, концерт выдался фееричным. Никогда бы не подумал, что я способен на подобное.

– Ты прославился в небольшом городишке, но это центр торговли. Здесь собираются люди из разных городов и даже стран. Можно сказать, что если ты понравился в этом городе, то почти захватил всю страну. Так что теперь ты желанный гость на всём континенте.

Льюис перекосился от удивления.

– Вот оно как, так я теперь звезда.

– Ну, пока что нет, нужно выждать пару недель, пока распространятся слухи о тебе. После этого ты звезда. Но для ближайших городов ты будешь звездой через дня два. Как раз этого хватит, чтобы подготовиться.

Роб явно что-то искал, вглядывался в каждый прилавок, жадно поглощая своим взором более дешевые ценники.

– К чему подготовиться?

Роб отвернулся от прилавков и загадочно посмотрел на Льюиса.

– К твоей встрече с принцессой. Ну и моей встречей с королем.

– Так, а зачем мне искать встречи с принцессой, – Льюис никак не мог найти смысла в замыслах Роба.

– Принцесса меломан, она постоянно приглашает к себе в замок звёзд разной величины, которые ей нравятся. Как ты думаешь, почему твой наставник Диврей эль Лютня известен только в нашем городке, ну и в мелких деревушках, граничащие с нашим городом?

– Потому что он постоянно пьёт, пропивает все деньги.

Роб вздохнул.

– Не совсем, это отчасти тоже последствия. Просто однажды он был приглашен к ещё очень юной принцессе, но исполнив ей несколько композиций, она сказала что Диврей слишком старомоден, и у него несимпатичное лицо.

Льюис был слегка в шоке.

– Как? Ведь нет ни одного певца, который мог бы сравниться с Дивреем. Я едва могу считаться музыкантом, в сравнении с ним.

– Тут несколько причин. Можно сказать, что причины были с двух сторон, – Роб засмотрелся на один товар, посмотрел цену, и с кислым лицом пошел дальше. – Первая ошибка была в том, что Диврей знал что он великолепен. Поэтому решил произвести фурор на принцессу, не заручившись нужной поддержкой.

– Какой?

Роб ударил ладонью по лбу, и измученно произнёс.

– Людьми. Льюис, он сглупил. Нельзя было идти на порог к несформированной женщине, если ты просто неизвестный дядя.

– Ааа. Так он ее напугал.

– Хехе. Напугать принцессу нереально. Такой выскочки нужно ещё поискать. Тут дело не в той неизвестности, которой пугают детей, а в общественном мнении. Диврей просто был неизвестен. Про него не сплетничали, о нем не ходили легенды. Поэтому, даже услышав его невероятный талант, она просто сказала что Диврей ей не понравился.

– Но почему?

– Ну, она могла подумать, что раз о нем не говорят, значит он никому не нравится. Общественное мнение, слухи, легенды. Это и есть имя. Диврей его не сделал, и принцесса его выгнала, а ты сделал, значит принцесса тебя полюбит.

Льюис задумался, на его лице явно была грусть, что несвойственно в этом мире.

– Это как-то странно.

– Да, запомни это чувство. Ты ощущаешь несправедливость.

Они прошли мимо колонн, вокруг которых, как узор, выложились нищие. Их протянутые руки кольнули сердце Роба. Но когда узор скрылся из виду, Роб уже не думал о плохом. Льюис через время спросил.

– А второй фактор?

– Хм. Это просто, вкусовщина.

– Вкусовщина?

– Ну да. Правда, что ребенку нравятся песенки. Но какие-то мелочи, которые ценят одни, могли показаться слишком трудны для восприятия других. В итоге Диврей оказался не у дел.

– Тогда есть ли смысл вообще заниматься музыкой или искусством?

Роб засмеялся.

– Если как способ понравится людям, то нет. А если просто потому что хочется, то определенно да. Тогда хотя бы ты не будешь уходить в запой после каждой сорвавшейся ноты или критики самопровозглашенных эстетов.

Они прошли последние здания, которые могли бы показаться красивыми. Здесь заканчивались прилавки, которые могли бы удивить всех своими высокими ценами. Дальше шли лавочки, которые стояли близ деревянных хижин. Глаза Роба загорелись, это то место, которое он искал.  Он активировал чутьё, и быстро направился выискивать то что ему нужно. Остановился. Вот оно! Одежда, прекрасно сшитая одежда! У прилавка стояла женщина.

– Что нужно такому оборванцу?! – потом она увидела рядом Льюиса, покраснела.

– Это мой друг, мы ищем одежду, – скромно сказал Льюис.

– Да, не обращайте внимания на мой немного странный вид. Если бы не он, то мы бы не стояли сейчас здесь у вас, и не искали одежду которая мне нужна.

– Простите, я не знала что у Максимуса есть друзья среди нищих. По вашему голосу было ясно, что вы необыкновенны, но вы оказывается ещё щедры и великодушны. Как приятно что есть такие люди.

Роб влез между торговкой и Льюисом.

– Мне нужен балахон, покажите что есть.

Лицо женщины поменялось. Оно выражало гнев.

– А денег тебе хватит?

Роб бросил ей на прилавок мешочек золота.

– Деньги. Хватает?

Женщина снова поменялась. Она сразу нашла несколько самых дорогих вариантов и с видом полной покорности принесла Робу. Роб не особо выбирал, взял самый броский балахон. Он был красного цвета, с выступающим над затылком воротником. Выглядело и зловеще и величественно.

– Прекрасный выбор!

– Ага.

Они отошли от прилавка. Роб кинул в ближайшую лужу чужие обноски. Льюис удивленно взглянул на друга.

– Что это было?

– Общественное мнение, друг мой.

Роб побыстрее пошел в сторону границы города. Одухотворенный Льюис порхал рядом. После успеха, который Льюис получил во время концерта, он никак не мог прийти в себя. Он не понимал, что с ним происходит, словно где-то внутри живет еще один человек, и этот человек говорит Льюису очень льстивые и приятные вещи. Льюис никогда не гордился собой, не гордился своим голосом, не гордился своими песнями и своим талантом держать публику. Да и как можно было этим всем гордиться, если его «паства» всегда ограничивалась в основном знакомыми горожанами, которые каждое утро с ним здоровались, и каждый, за услышанное исполнение знакомых песен, бросал Льюису монетку. Да, если так взглянуть, то жизнь музыканта в одном городе это скорее рутина, а не жизнь полная творчества и безумств. А теперь, что же изменилось? Песни не поменялись, человек и голос тоже, но когда такие массы неизвестных людей поклоняться мелкому неизвестному артисту —сложно не думать что ты гений. Льюис почувствовал какую-то странную радость, это что-то сильнее простой радости, точнее оно приходит из какого-то другого места, нежели обычная радость. И вот, льюис шагал по плитке и гадал, что это за чувство, и почему от него так приятно. Он не был способен понять что такое гордость, это чувство было глубоко спрятано в текстах «Кодекса», но удивительно, как способен простой случай полностью перевернуть личность человека и сломать все каноны магии. Льюис впервые за всю свою жизнь шел прямо, и шагая по дороге, делал твердые и уверенные движения. Роб не обращал на это внимания, но Льюис не мог не заметить своих изменений.


– Роб, как думаешь, я молодец?

– Ну, ты хорошо делаешь то что умеешь. И иногда когда ты полностью отдаешься процессам, то оказываешься очень полезным человеком, как было час назад.

– Так я молодец? – навязчиво проговорил Льюис.

– Да, ты молодец.

Льюис сильнее почувствовал приятное ощущение. Ему казалось, что он не подает вида, но после этих слов даже Роб обратил внимание  на изменения в лице Льюиса.

– Так. Наверное ты хочешь что-то сказать?

Льюис держался до последнего, но слова вырвались, не найдя особого сопротивления.

– Это необычное ощущение. Как будто я действительно сделал что-то стоящее.

– Да, можешь гордиться этим.

– Гордиться? – не до конца понимая спросил Льюис.

– Ну да, это даёт тебе право получше относиться к себе. Знаешь, эти всякие люди, которые делают что-то руками, и сбывают это за гроши. Считай что ты смог вырваться из общества этих людей. Стал более достоин похвалы что ли.

Льюис покраснел, он не мог не краснеть, а также не мог не улыбаться.

– Не знаю что с другими, мне просто легко на душе, от этого и приятно.

– Да, интересный ты все-таки человек. Вот видимо из-за твоего простого отношения к себе и к людям ты никогда не будешь задирать нос, – улыбнулся Роб.

Они подошли к северной границе города. Здесь было не так много народу, точнее, тут почти не было народа. Вся торговля была сосредоточена на юге города, близ моря. Поэтому рассчитывать на шумные улицы здесь, в месте где начинается дорога в королевский город, было глупо. Но и в этом месте была какая-то своя изюминка. Вся стена вдоль ворот была усеяна повозками. Также недалеко от ворот находился хлев с лошадьми, а рядом небольшая таверна с громким названием «Эльфийская удача».

– Слушай Роб, вроде же эльфов не существует? Зачем такой обман?

Роб встал у вывески.

– Это хитрый рекламный ход. Знаешь, каждый ребенок слышал сказку про удачливого эльфа, и у взрослого в подсознании появляется призрачное доверие к этому месту. Вроде как параллель с мамой или папой проводится, кто читал такие сказки, ну, ты понял.

Льюис кивнул.

– Так вот, эти хитрецы, влияя на детские впечатления уже взрослого человека заманивают в свою берлогу. А дальше по плану.

– По какому плану?

– Обчистить до нитки, тем самым напомнив своим клиентам, что ни эльфов, а тем более ни эльфийской удачи не существует. Но самое интересное, что это все законно, так живут почти все таверны. И именно поэтому у них всегда яркие названия.

Льюис задумался.

– Значит поэтому мы не ходим в таверны?

– Ну да, там цены космические. И в этот раз не исключение, пойдём лучше заплатим извозчику, и доедем до замка без лишних трудностей.

– Да.

Роб направился к ближайшей повозке, и сказав «В королевский город», бросил извозчику несколько монет. Тот вопросительно посмотрел, и раскрыв ладонь, дал понять что этого мало. Роб с недовольством дал еще пару монет.

– Садитесь, сейчас поедем, – сказал извозчик. Дождался когда оба путника присядут, и сразу тронулся.

Осень все сильнее наступала. Вся протоптанная копытами земля была усеяна листьями. Интересно, как возможно было создать такие формы жизни, которые готовы ежегодно расставаться с тем, что делает их красивыми. Может к этому стремился и создатель «кодекса», проводя параллели с деревьями. Может людям так лучше, они знают что как и когда делать. Они знают как разговаривать, больше нет тех застенчивых людей, которые не способны ответить на элементарные вопросы, и нет других персонажей, которые готовы своими язвительными восклицаниями проделать дыру в ранимом сердце. Сейчас народ не знает о своих плюсах, не знает что они могут совершить. Если деревья сбрасывают листву, то люди уже давно ее сбросили, и к тому времени когда деревья распустятся вновь, народ так и останется голым.

– Если не секрет, куда путь держите?

Роб повёл плечами, и ответил:

– К королю.

– О, неужели. Я то думал что уже не осталось смельчаков, готовых пойти прямиком к королю.

Льюис испуганно посмотрел на Роба.

– И что могло случиться в замке, что таких как мы называют смельчаками?

Извозчик облокотился на спину и произнёс:

– Ну как, ничего существенного. Из того, что я сам наблюдал, был один мужчина, звали его Сенден Сорс. Интересный малый, знаете, до сих пор как-то видимся в таверне. Так вот, однажды он был воодушевлен одной идеей, и искал поддержки, ну, финансовой.

– И что произошло?

Все трое подпрыгнули, Льюис схватился за бортик. Неожиданная кочка сменилась неожиданным голосом.

– Ох, эти кочки, и поговорить спокойно невозможно. Да что случилось, по сути ничего.

Роб нахмурился.

– Тогда чего так нас интригуете?

– Знаешь, ничего и ничего могут очень сильно отличаться. Один человек про возвращение Сендена ответил бы что ему просто отказали в финансировании и он расстроился. А другой, к примеру такой как я, скажет, что с ним что-то сделали, словно искра, которая раньше горела в нем, погасла.

– Интересно. Значит вы думаете, что король мог что-то с ним сделать?

– Боже упаси такое думать! Не знаю что случилось, но что-то произошло, – занервничал извозчик.

Роб немного помолчал, немного посмотрел по сторонам.

– А были ещё какие-нибудь случаи?

Извозчик призадумался.

– Множество людей заходит к королю, и множество людей выходит из замка другими. Мы уже не обращаем внимания на эти странности, но иногда происходят совсем непонятные ситуации. Иногда люди заходят в замок и не выходят. И мы, простые жители, уверены, что человек пропал. Но через два месяца «бах!», и тот человек, которого совсем недавно считали пропавшим, ходит по своим делам, будто все время этим и занимался.

– А вы не пробовали узнать, что стряслось с ними?

– Пробовали, но чаще всего они отвечают, что все время находились в городе и занимались тем же чем и всегда.

Роб отодвинулся от извозчика.

– Да, странно это. Но ничего, мне боятся нечего.

Дальше разговор как-то не клеился. Извозчик задавал всякие разные нейтральные вопросы, а парни буквально по очереди на них отвечали. Им было немного неловко от бесконечного потока слов мужичка. Эти вопросы никого бы не заинтересовали, поэтому непонятно было почему мужик не может замолчать. Если бы на месте Роба и Льюиса был какой-нибудь учёный, но не волшебник, он бы сказал что всё это из-за комплексов. Вот ведь парадокс, комплексуют одни, а стыдно другим.

Дорога не заняла много времени. Буквально через полтора часа Роб уже стоял у ворот в главный город королевства. Льюис был рядом, он совершал странные манипуляции со своими ногами, так как за время поездки ноги сильно затекли. Дальше, дойдя до стражников и помпезно поклонившись им, друзья встали как вкопанные перед этими двумя громилами. Они ни то что не заговорили с путниками, на их лицах и мускул не дрогнул. Поэтому, переглянувшись, друзья спокойно прошли мимо них.

Вот он! Самый масштабный город королевства! Фонтаны! Всюду плитка! Всюду величественная архитектура, которая устремляется вверх и скрывается за облаками.

Они стояли у ворот, открыв рты.

– Знаешь, я готов забрать свои слова, про то что города одинаковы.

– Но по факту же они все одинаковы.

– Плевать на факты!

Роб огляделся, и понял, что единственные люди, которые выглядят ущербно в этом городе, это они. Все прохожие были разодеты в самых изысканных костюмах, их лица и руки были отмыты и припудренны, а их движение подчеркивалось шлейфом самых тонких ароматов. Не было ни одного человека, который выглядел бы проще, тут явно каждый старался перепрыгнуть другого в плане роскоши.

– Льюис, у тебя много денег?

– Ну так, нормально.

– Нам нужно будет сделать из тебя такого же «красавчика», – улыбнулся Роб.

– Так, мне не очень хочется пудрить лицо и красить губы.

– Придётся, друг мой. Если хочешь оказаться на вершине славы, то придётся пожертвовать своим достоинством.

– И ради чего все это?

– Просто, если ты сделаешь это, окажешься на вершине, то не только ты будешь собой гордится, но и я. А ты ведь знаешь, как трудно меня впечатлить.

– Не убедительно, – неожиданно выпалил Льюис.

– Но подумай, ты мне обязан! Я помог тебе. Потащил с собой. Помог с организацией концерта. Именно я хотел тебя возвысить, и возвысил! Как ты можешь отрицать действенность моих методов и предположений? Если я говорю, что это правда может помочь, то послушай меня, и делай!

Льюис задумался. Его руки были переплетены, в этом жесте спрятались закрытость и недоверие. Но в какой-то момент цепкая хватка разжалась, и Льюис ответил.

– Эх, думаю, ты прав. Но я не хочу красить губы.

– Дурак ты! Это всего лишь на один день!

Льюис  недоверчиво посмотрел на Роба, потом опустил взгляд.

– Ладно.

Шло время. Каждый день они бродили между могучих строений и искали все необходимое для дальнейших действий. Льюис нервничал, он ожидал новостей о своей персоне. Роб не нервничал, он ожидал момента, когда сможет обдурить короля. Роб всячески пытался помочь другу с выбором одежды. Они нашли элегантный костюм, способный очаровать любую девушку, обувь, блеск которой был виден на другом конце города. Так же они купили все необходимое, чтобы придать себе более опрятный вид. Но самое главное, это духи,которые обошлись ребятам в крупную сумму. Пока шарманщик мерил всю мишуру, Роб увидел похожие перчатки, какие были у Льюиса.

– О, какие восхитительные рукавицы тут у вас,можно примерить их, сэр?

Продавец сделал небольшой поклон и достал из под стекла перчатки. Роб померил их и остался доволен.

– Держите, думаю этого хватит, – лавочник пересчитал деньги и ответил:

– Непременно, сэр!

Шёл уже третий день в скитаниях по этому городу. Льюис был в восторге от траты денег, а Роб радовался, что в этом городе есть где разжиться богатствами. Они направились в ночлежку, в которой жили пока находились в городе. Она носила гордое название «Приют небожителя», там они сняли на пару недель обширные покои, с несколькими комнатами и камином. Теперь, когда все вещи были куплены, осталось дождаться вестей. Благо, что через ночлежку проходят много людей, тут бывают не только гости из других городов, но и люди из этого города, чаще всего это разнорабочие, пекари, иногда пивовары. Именно они распространяли слухи из одного заведения в другое. Так, не прошло и двух недель, как появился первый слушок.

– Слышал, что принцесса хочет к себе позвать Люиса Максимуса. Говорят что он новая звезда королевства.

– О, да, слышал я о нем, говорят его голос хватает душу и вырывает ее напрочь. Сильный музыкант.

– Надеюсь, что он не откажет принцессе с визитом.

– Вряд ли, это такой шанс!

Прошли сутки, и эта новость заполонила весь город. Роб услышал ее, осознал, и подумал, «Ну вот, видимо пора». Он нашёл Льюиса и сказал:

– Вот видишь, я же говорил тебе, что я точно знаю что делаю.

Льюис не понял.

– Радуйся, принцесса ждёт тебя в замке. Это твой звездный час, она ждет концерта от самого Льюиса Максимуса!

Шарманщик с открытым от удивления ртом стоял и смотрел на Роба. Его лицо не меняло своего состояния, со стороны можно было  подумать, что бедный Льюис схватил инфаркт. На самом деле он хотел что-то сказать, но Роб так резко выпалил шокирующую информацию, что музыкант так и остался стоять с не произнесенным звуком «А».

 Наступило утро следующего дня, только-только прошел дождь, из-за чего плитка блестела лучше новых ботинок Льюиса, и пахло гораздо приятнее самых дорогих в мире духов. Но никто не стал обращать внимание на проблески пижонства у погоды, все смотрели на самого чистого, самого отполированного, самого припудренного музыканта всего королевства. Все смотрели, но на улицах никого не было. Лишь бунтари захотели бы выйти из дома в сырую погоду, именно поэтому все торчащие из окон жители видели в Льюисе какой-то вызов. Будто ему не страшна сырость, ведь его ботинки особенные. Ему не страшен влажный воздух, ведь его ткань невероятная. Так и сидели все эти выскочки в домах, так их никто не видел в этот день. Дамочки падали в обморок, когда взгляд музыканта падал на их окна, мужчины выпивали за его здоровье когда Льюис останавливался у их домов чтобы подтянуть сползающие штаны. А Роб шёл рядом и совсем не сдерживаясь смеялся от этого цирка. Он пришёл наконец к тому образу, который был ему ближе всего, и именно здесь и сейчас никто не станет к его смеху относиться со всей серьезностью.

Они прошли несколько кварталов. Тучи не стали задерживаться и тихонько помчались по своим делам, уступая место солнцу. Город засиял новыми красками, вот только некому было посмотреть и оценить эту красоту.

– Как красиво! Роб, наверно тут полно художников, раз город способен так сильно преображаться.

Роб не убирая улыбки ответил:

– Скорее всего, здешние художники способны писать только портреты инатюрморты.

– Никогда не любил портреты и натюрморты, – разочаровался Льюис.

– Но посмотри с другой стороны. Мы можем найти художника и заработать денег.

Льюис вопросительно посмотрел на друга.

– Ладно, смотри, мы берём какого-нибудь художника. Представляем ему успешного тебя, он в восхищении начинает хотеть общения. Ты якобы знакомишь его со мной, и говоришь художнику, что я твой агент.

– И в чем смысл?

– Смысл в том, что он рисует здешние виды. Картины, естественно, становятся популярными. Мы их продаем и берём с него комиссию, ну скажем половину.

– Комиссию?

– Ну за предоставление услуг и раскрутку.

Льюис почесал припудренный затылок.

– По-моему изображения здешних видов сами себя продадут.

– Да. Но так мы ничего не заработаем, – сдерживая смех ответил Роб.

– Тебе виднее.

Они прошли ещё пару кварталов. Солнце понемногу выпаривало городской блеск, что никапли не портило общей атмосферы. Могло показаться, что в отталкивающих образах городов виновато население этих городов. Робу так и показалось. Он все крутил в голове идею с художником.

– Сделаем дело, и будем создавать свою художественную гильдию. Станем агентами группы живописцев и заставим их писать природу в любую погоду.

– А это не скажется на качестве картин? Вроде не очень писать на улице.

Роб одухотворенно ускорился.

– Это неважно. Главное чтобы про это все узнали, массово удивились, и все, мы богаты… Ну ладно, главное не забыть эту задумку.

Они зашли за угол, где их встречали маленькие запутанные улочки. А если посмотреть наверх, то можно увидеть, как торчит центральный шпиль королевского замка. Маленькие улочки сопровождали друзей. Может они и показались запутанными, но Роб и Льюис разговаривая друг с другом, сами не поняли как очутились у входа в замок. Может быть не такие уж они и запутанные, а может дело в восприятии. Может если бы друзья обратили внимание на дорогу, то она их перевела совсем не туда куда они направлялись.

– А теперь, – Роб достал помаду, – Сделай этот последний штрих.

Льюис с видом полного страдания придал губам более яркий цвет.

– Ну вот, все нормально. Выглядишь по последней моде. Как это слово?А! Высокодуховно.

– Роб. Заткнись.

Они зашли в замок. Перед ними было помещение покрытое коврами и укутанное в ткани, лишь небольшие части стен бросались в глаза своими истыканными камнями и фресками. Стражники были по обе стороны помещений, по двое у каждой двери. Ребята прошли через зал, и затаив дыхание вошли в дверь. Сердца у обоих бились бешено. Но за этой дверью было ещё одно помещение. Так они проходили помещение за помещением, кланялись одним стражникам, потом другим. Сначала думая что именно здесь находится король, и случайно кланялись стражникам, а потом просто было весело кланяться стражникам. Волнение ушло, и когда пришёл момент встречи Роба и короля, Льюиса и принцессы – друзья чувствовали себя увереннее чем всегда. Ребята по инерции поклонились стражникам, а потом поняв, что уже не до шуток, быстро повернулись к правителю и только тогда выпрямились.

Король и принцесса сидели в дальней части зала, их кресла находились на возвышении, всюду были расстелены ковры, а их ноги касались необычайной красоты пуфиков. Рядом с королевской семьей, рядом относительно метража, но ниже по статусу, так как только королевской семье разрешено находиться на возвышении, стоял советник, который увидев гостей тут же произнёс:

– Вариус Второй, сын Вариуса Непревзойденного – великий государь, властитель трона! Валерия, дочь Вариуса Второго, внучка Вариуса Непревзойденного – принцесса королевства и людей!

Тут король начал непроизвольно кивать головой. Интересно, но эти движения явно напоминали нервный тик, так как лицо Вариуса никак не отражало согласия или одобрения. Валерия сидела явно без интереса, она разлеглась в кресле, которое было ей явно велико, и зевая наблюдала за гостями.

– Кто пришёл к королю на поклон? – прогремел сильный голос Вариуса.

Льюис испуганно поежился, и смиренно опустил голову. На его лице выражались страх и благоговение одновременно. Роб наоборот, почувствовал, что его ничего не сдерживает. Он зашагал из стороны в сторону, раскидывая вальяжно ноги и нагло осматриваясь, когда он остановился, на его лице появилась дьявольская усмешка.

– Спешу вам представить, великий государь, красавица принцесса, нашумевший хит последнего месяца, – тут он вскинул руки в сторону друга, – Льюиса Максимуса, виртуоза шарманки, повелителя толпы и триумфального победителя!

– Ах! – вскрикнула принцесса, – Отец, я его очень ждала!

Король посмотрел на забитого его взглядом Льюиса, тот поклонился.

– А, музыкант. Ладно, расслабься, чувствуй себя свободно. К нам не часто заходят интересные личности, хоть развлечешь нас, – Вариус улыбнулся Льюису, потом перевёл взгляд на странного человека в красной робе, – Если он музыкант, который выступает в одиночку, то кто ты такой?

Закончив свой вопрос его взгляд стал угрюмым и недоброжелательным.

– Я Рубин Огран, ученик последнего волшебника наших земель, который не так давно скончался в своём замке.

– О, так ты его ученик? Или просто мальчик на побегушках?

«Все то он знает» – подумал Роб, а сам ответил, – Я обучался у него искусству магии с малых лет, и за эти годы был как мальчиком на побегушках, так и верным товарищем, преданным своему делу.

– О как, так ты волшебник, – королевский взгляд потерял мрачный оттенок, но приобрёл оттенок недоумения, – Значит ты хочешь заявить свои права на тот замок? У меня с твоим учителем были особые отношения, и эти отношения, видимо, уже закончились. Поэтому я не совсем понимаю зачем ты здесь.

Роб был явно на взводе. Он и подумать не мог что король настолько непробиваемый. Доказывать свою значимость глупо, ведь Вариусу больше не нужны волшебники, но в голове у Роба был один ход, который может помочь в разговоре с недоверчивым упрямцем.

– Простите, но нынче волшебнику трудно заработать. Профессия неперспективная. Но я нашёл себе скромный уголок по правую руку этого восхитительного молодого музыканта.

– И зачем ты ему нужен?

Роб вздернул надменно голову, сложил руки на груди.

– Я выполняю функцию агента, продвигаю его. А ещё с помощью магии делаю его концерты чуточку увлекательнее.

Тут вмешался Льюис.

– Если бы не Роб, то меня звали не Льюис Максимус, а просто Льюис. Максимус – это псевдоним, который показывает на сколько мы выкладываемся, чтобы максимально впечатлить зрителя.

– Ах, Максимус! – вздохнула Валерия, завороженная ответом Льюиса.

Король молча смотрел то на одного, то на другого. Его глаза недоверчиво бегали туда и обратно, что могло показаться нервным тиком, но друзья уже поняли, что у короля и правда что-то не то с нервами. Тут он ударил по трону.

– Панур!

– Да, ваше высокоблагородие, – ответил советник.

– Подготовь гостям комнаты, пусть хорошо отдохнут у нас ночь, – его глаза обошли весь тронный зал, пока не воткнулись в Льюиса, – Жду завтра утром  от вас концерт. И не важно как и в каком состоянии, можете или не можете, но вы споете завтра свои нашумевшие песенки в этом зале. Панур!

– Да, ваше изысканнословие.

– Проводи гостей в трапезную, пусть поедят. А потом проводи их в свои покои. И ещё… меня не отвлекать.

Вариус поднялся с трона и пошёл к одной из дверей. Роб наблюдал за ним, за его движениям, за его тяжелым шагом с едва заметным покачиванием. Увидел как король взялся за ручку и открыл дверь. А потом, на долю секунды их взгляды пересеклись. Король сразу спрятал свои глаза, а Роб так и проводил короля до закрытия двери.

– Ах! Льюис Максимус! Жду вас завтра! – попрощалась с уходящими в трапезную гостями принцесса.

После довольно посредственного приема пищи, друзей проводили в покои. Их комнаты были не слишком далеко, но и не близко. Их связывал один длинный коридор, который тонкой лентой обвивал башню, в разных концах которого и предстояло жить Робу и Льюису.

Панур вёл себя весьма тактично, и всю дорогу молчал, изображая из себя самого лучшего проводника. Так же весьма тактично он пожелал всем спокойной ночи, просто захлопнув за собой двери. Этот жест потом надолго будет забыт, и на деле его смогут использовать только самые благородные из слуг.

Роб наслаждался отведённым ему местом, и чувствовал усладу от нагрянувшего одиночества. Льюис же напротив не мог найти себе места. Ему было чуждо спокойствие, особенно, когда кажется, что вокруг безопасно. Друзья находились поодаль друг от друга, и ощущали совершенно разные душевные откровения. Но ни один из них так и не смог понять, что хоть с одной стороны и находится длинный коридор, с другой стороны их разделяет лишь ветхая кирпичная стена.

Первый это осознал Роб. Но он никак не отреагировал на пение своего взволнованного друга. И под чудесные мотивы, которые так и слетали с языка Льюиса он уснул.

Льюис долго не спал, в каждом скрежете, в каждом маленьком блике он чувствовал опасность. Чем больше он себя накручивал, тем тише становился его испуганный голос. Так он пел, пока не дошёл до шепота, и прижавшись к дальнему углу своих покоев, тоже заснул.

Может быть эта ночь и могла быть обычной. Может и должно было произойти то, что происходит с уставшими путниками, когда появляется заря. Но где-то, совсем недалеко от покоев Роба, когда Льюис уснул и прекратил извлекать звуки, проскользнула некая тень. Она не старалась скрыться, нет, это происходило само собой. Она не пыталась сделать все быстро, это тоже происходило само собой. Скользя по коридору, тень лишь на секунду задержалась у покоев Роба. Мягко приоткрыла дверь и прошмыгнула внутрь.

Тень могла бы остаться тенью, но никто не застрахован от неожиданностей. Вся комната Роба была сплошной тьмой нигде не было и лучика света. Засада? Или просто глупый фокус?

– Ты наверно стоишь и гадаешь, что здесь происходит? – Роб ничуть не сдерживал свой смех.

Тень молчала, и лишь немного наступала на пол, шаг за шагом.

– И ты думаешь, как я догадался, что на меня нападут?

Тень молчала, достала кинжал и легонько полоснула воздух перед собой.

– Нет, я не здесь.

Тень полоснула справа.

– И не тут.

Тень колющим ударом ткнула кинжалом в пол. Послышался металлический звон. Послышался крик Льюиса за стеной.

– Ты правда думаешь, что я стал бы опускаться до ползания по земле?– Роб запнулся.

Тень пырнула сзади. Роб крикнул. Тень продолжила размашисто бить кинжалом в намеченное место. Роб кричал ещё сильнее.

Потом крики прекратились.

– Хе! – улыбнулся Роб и щелкнул пальцами. Комната резко вспыхнула, мгновенно ослепив убийцу. И пока тень была дезориентирована, Роб спокойно подошёл к своему гостю, и непринужденно огрел его стоящим на столе металлическим подсвечником.

Через несколько секунд Роб услышал топот, распахнулась дверь.

– Роб! Я слышал крики!

– Я тоже. Я кричал из-за этого, – и он показал на оглушенного гостя, – А ты из-за чего?

– Не знаю.

Они внимательно присмотрелись к телу. Совсем незнакомая одежда, тонкий, изысканный материал, шикарный крой, текстура словно впитывает в себя тьму – такую одежду не мог позволить себе простой обитатель этого города. Даже если учесть что мог, никто на себя бы такое не надел. Но вот лицо было знакомо.

– Так это извозчик, – с недоумением воскликнул Льюис, – Он вроде славный дядька, мы же ему нормально денег заплатили, что это он набросился на тебя.

– Дело не в деньгах, – мрачно сказал Роб.

Он прошёлся по комнате, приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Чисто.

– Льюис, тебе задание.

– Какое?

– Быть рядом и молчать.

Льюис кивнул.

Они выскользнули из покоев. Роб хотел сразу покинуть башню, но чья то рука схватила его за рукав. Она притащила его в покои Льюиса и забрала все его вещи.

– Льюис!

«А как иначе то?» – сказал про себя шарманщик, а сам выражая сожаление, пожал плечами.

Тихо, но достаточно быстро мчались они по просторам замка. Не было слышно ни единого звука, лишь изредка, из-за резких поворотов, железки Льюиса немного дребезжали, что крайне выводило Роба, что немного стыдило и Льюиса. Сколько прошло времени, непонятно. Да то было неважно, стражники были лишь на нижнем уровне, а прислуга сама видимо встаёт лишь когда ей заблагорассудится.

Это были самые скучные часы в жизни Роба. Камень, окно, камень, дверь, пролёт, штора, камень, лавочка, дверь… неудивительно что принцесс всегда спасают. И вытаскивают их не из лап огнедышащих драконов, а из лап отцов, которые то и дело обрамляют своей заботой жизнь дочерей. Они дают своим дочерям все что у них есть, а в данном случае это камни, окна, лавочки, и другие прелести этого однообразного замка.

– Льюис, тебе новое задание! Тебе нужно спасти принцессу.

Льюис вопросительно взглянул на друга.

– Ну ты взгляни на все это… Тут скучно! Принцесса видимо вся из кожи вон лезет, ждет не дождется твоего выступления. Спорим, что она даже не спит?

Роб схватил Льюиса за локоть и потащил куда-то. Он не знал где находится принцесса, не знал так же верно ли его предположение. Он просто хотел поскорее покончить с «кодексом», и все возможности, которые раньше он мог игнорировать, теперь стали казаться ему достаточно интересными. Тем более, если король решил избавится от него, то почему бы Робу не поиграть с королем. А лучшая игра, по мнению Роба – это игра с чужими чувствами. А ещё лучше, если эти чужие чувства будут принадлежать не королю, а принцессе. Так и Льюис отыграет свою роль, что бы он там себе не напридумывал, и Роб выудит у юного сердца информацию.

Вдруг они услышали шум. Кто-то яро пытался прокричать какую-то песню, но ни ноты, ни ритм, ни интонации, ни красота не поддавались этому исполнителю. Искалеченная музыка едва-едва доползла до друзей, из-за чего им стало грустно, плохо и стыдно. Льюис пустил слезу. Он почувствовал боль, которую ощущает сам исполнитель, правда, даже не осознаёт.

Роб тихонько подошёл к двери, заглянул в щелку. Толком увидеть он ничего не смог, но по голосу, который периодически ругался, было понятно, что это принцесса. Роб вернулся к Льюису, постоял немножко, достал книгу заклинаний, тихо полистал. Потом подошёл к другу и коснулся своей ладонью его рта. Прошептал какие-то формулы, настолько шепотом, что даже самые прославленные слухачи королевства не смогли бы услышать хоть каких-нибудь слов. Дальше он подошёл к двери и прижал свою ладонь, страница исчезла. Через секунду он повернулся к Льюису, и пантомимой сказал ему: «Пой».

Льюис начал петь, но к его удивлению он не слышал своего голоса, так как привык его слышать, но зато услышал своё пение со стороны двери. Несколько минут была полная тишина, за исключением одной единственной песни, которая заставила затихнуть всех. По окончании песни, тишина стала абсолютной. Но ненадолго. Послышался медленный скрип открывающейся двери, потом показалась рука, а потом все остальное. Друзья увидели принцессу, которая растрогалась до слез, она ни капли не удивилась полуночникам, и жестом позвала к себе в покои. Когда дверь за всеми закрылась тишина закончилась.

– Ах, Льюис, я даже и представить себе не могла, насколько вы божественны. А ваш необычный подход знакомиться заставляет восхищаться вами. Вас даже не волнует, к кому вы приходите и в какое время, не это ли признак настоящего мужчины.

Принцесса обходила свои владения лишь изредка бросая взгляд в сторону певца.

– А ещё вы привели с собой друга… насколько я понимаю, он нужен вам для выступлений, – она немного подумала, и воскликнула, – Так вот как вы удивляете. С помощью магии петь, словно вы в моих покоях!

Ее глаза горели, а тело так и просилось подойти ближе, но разум останавливал ее, поэтому все метания по помещению превратились в некое подобие танца. Угловатого, неуклюжего, неритмичного, но почему-то милого.

Роб поднял руку.

– Один вопрос и я пойду.

Принцесса остановила свой взгляд на Робе. Подумала секунду, и почуяв перспективу остаться с музыкантом наедине, ответила одобрительно.

– Где король хранит свои книги?

– Рядом со своими покоями. Обычно он сидит там каждую ночь. Даже не знаю, когда он спит.

– А поточнее, куда идти?

Роб с нетерпением ждал ответа, когда он его получил, то быстро вылетел из комнаты, оставив впечатлительную принцессу на плечи Льюиса.

– Я слышал как вы поёте… – робко начал Льюис.

Пролёт сменялся пролетом, дверь дверью, а одна ступня другой ступней. Роб бежал словно убийца, который предвкушал смерть своей жертвы. Он не думал о тишине, когда пробегал мимо дверей, и так понятно что замок пустует. Он готов был порвать на себе свой балахон, тяжесть которого мешала ему бежать быстрее.

Но вот она, та заветная дверь, за которой должен находиться «кодекс». Роб остановился. И начал листать книгу, его пальцы тряслись, а дыхание сбитое так мешало ему читать, что в голове он проклинал того, кто придумал легкие. Вот, какой-то меч. Меч огня! Роб суетливо шепотом прочитал заклинание. Из книги вылезла рукоять меча, Роб потянул за неё и вытащил меч. Он приоткрыл пальцем дверь, миллиметр за миллиметром, лишь бы не вызвать шума. Вот он внутри.

Каково было его удивление, когда он увидел короля. Он спал за столом. «Да он видимо все время находится рядом с книгой, не считая аудиенций». Роб медленно шёл к столу, держа меч наготове. Все было бы хорошо, но ошибка Роба была в том, что меч огня —огненный. Яркий свет, который предназначался в первую очередь для поджога, а уже во вторую для самозащиты, разбудил короля. Он сначала не понял, что происходит, а потом заговорил:

– Ты, ты все знаешь, – паника в его глазах начала смешиваться со страхом, – Ты не отнимешь его у меня! У нас был уговор!

Король вскинул руку, явно надеясь защитить ей свою власть.

– Уговор был, но не со мной, – сказал Роб, тут он заметил на руке короля кольцо, – Сожалею, что после смерти этот старик стал той еще занозой в заднице, не только для нас обоих, а для всего королевства.

С этими словами Роб со всей силой опустил меч, и отрубил руку короля. Огонь, исходящий от меча прижег рану, не дав крови выйти наружу, но боль, заставила короля упасть без сознания. Роб бросил меч на землю, снял кольцо с мертвой руки и судорожно засунул его в карман. Повернулся к столу и увидел «кодекс». Среди всех безвкусных книг, эта книга особенно выделялась. «Надо было все-таки тебе, старик, становиться художником. Каким бы великим волшебником ты не был, художник был бы из тебя более великий. Сколько бы я денег заработал».

Роб взял книгу и направился к выходу, но вдруг что-то его остановило. Он развернулся и с хитрой улыбкой направился назад к королю.

Гостиница «Приют небожителя». Один одинокий путник молча зашёл внутрь, прошёл мимо хозяина заведения и поднялся по лестнице. Его настроение явно было омрачено, а сил едва хватало, чтобы тащить свои мешки. Тут он открывает дверь. Молча заходит. Один тяжелый выдох, и человек садится на единственное свободное кресло.

На другом кресле сидел ещё один человек, он был явно доволен, и тяжелый вздох пришедшего лишь раззадорил его и так приподнятое настроение.

– Ну что, Льюис, как тебе принцесса?

– Не спрашивай, я не понимаю, не знаю слов, которые бы могли подойти чтобы описать то, что я чувствую.

Роб пошарил в кармане, и с улыбкой бросил кольцо Льюису.

– Надень.

Льюис надел кольцо, пару минут он сидел в оцепенении. Потом вспоминал все события, заново прокручивал различные эпизоды, его лицо менялось, но под конец он как-то странно заулыбался.

– Она просто ужасна, – со смехом проговорил Льюис, —

Отвратительная, мерзкая! О боже! Роб, как же я тебя ненавижу.

Роб смеялся, чуть ли не до истерики. Кое как забирал воздух, чтобы не задохнуться.

– Фуф, – успокоился Роб, – Теперь и ты прозрел.

– Так что происходит?

Роб пожал плечами.

– А какая разница? Ты знаешь и ощущаешь больше чем все живущие люди вместе взятые. Все уже произошло, а труд произошедшего находится здесь, – Роб показал на стол, – «Кодекс».

– Кодекс?

– Да, в этой части света, эта книга всех книг. Знание всех знаний. И только мы способны повлиять на неё.

– И как же?

Роб засмеялся.

– Чернилами. Ладно, это подождет, нам нужно придумать, чем заняться. Я уже взял себе трофей с этого приключения.

Льюис сомнительно покоряла головой.

– Книжку что-ли?

– Нет, лучше, – и Роб напялил себе на голову корону.

Льюис был в шоке, но этот шок по непонятным причинам перешел в восторг. Пока Льюис осматривал корону, мерил ее и представлял себя правителем, Роб задумался.

Сжечь, уничтожить, а зачем? Разве это поможет кому-то, разве не удобнее будет оставить все так, как все привыкли. Никто не взбунтуется, никто не подумает что так не должно быть. Роб все ходил вокруг «кодекса»,в итоге открыл первую страницу. Там было написано: « В этом мире нет места лжи, предательству, боли и всему негативному. В этом мире есть место лишь доброте, порядочности, честности и всему, что несет в себе добродетель».

Роб скривил лицо, и взяв перо кое что исправил.

«В этом мире есть место честности и лжи, порядочности и коварству, добру и злу. В этом мире может существовать как абсолютное добро, так и абсолютное зло, и пусть они живут в вечном соперничестве, и всегда находятся на разных сторонах жизни. Одно всегда сменяет другое, пытаясь смешаться и прийти к чему-то общему, но это только иллюзия. И эта иллюзия будет жить всегда, пока будет существовать этот мир».

Николай Буторин 2018г.