Тяжело быть злодеем третьесортного романа [Лемор] (fb2) читать онлайн

Тяжело быть злодеем третьесортного романа

Глава 1

Я готов был поставить свою коллекцию башен из спичек (я надеюсь, с ней там всё нормально), что ходячая злобная пыль делала что-то очень нехорошее: с каждым взмахом костлявой, словно высушенной, руки, с каждым прикосновением к тельцу новорождённого младенца, внутри него что-то происходило. Злая, казалось, ощутимо холодная, противоестественная чёрная энергия проникала в тело новорождённого, в центре совсем крошечной груди формируя ещё более крошечное скопление.

Происходило это всё, словно желая завершить картину общей злобности для непроизвольного свидетеля и участника, в роскошных покоях какой-то богатой псевдо-азиатской женщины. Честно говоря, тяжело определить — сбивали с толку белоснежные волосы и чуть узковатый разрез глаз — я бы скорее сказал, что она какая-то странная полукровка, но, учитывая окружающую архитектуру древнего Китая, — маловероятно. По злой пыли определить всё было ещё сложнее: в подобии чёрной мантии, руки — натуральные кости с натянутой кожей, чутка сгорбленный, сквозь капюшон лицо практически не было видно, а менять угол обзора, к сожалению, особо не получалось. Ну, либо я не умел. Пучок сознания, как есть пучок сознания.

Нетрудно было догадаться, что владелица покоев жизнью если и могла похвастаться, то минут эдак десять-пятнадцать назад. Я, не будучи подверженным влиянию эмоций, со своего угла обзора её последний миг запечатлел в самом лучшем ракурсе — красное, большое пятно на простыне и застывшая гримаса боли и ужаса на бледном, словно чем-то высушенном, лице. Роды она пережила, что явно не сильно понравилось старой пыли. Традиции, наверное. Специфические. Про лежавший недалеко труп акушерки можно и не упоминать, пожалуй — учитывая окружающую атмосферу, можно было смело сказать, что это специфические декорации.

Кажется, ещё минуту назад эти декорации издавали какие-то предсмертные хрипы.

Ох, отличное начало, так позитивом и веет! О-хре-ни-тель-но!

Ну и финальный аккорд: младенцем, над которым проводили что-то, бесспорно, очень злобное, был я. Видеть нормально окружение и не сойти с ума от страха проводимых надо мной манипуляций позволяло странное состояние… внетелесности. Я словно стоял (или просто существовал) возле своего нового тельца и наблюдал за ним со стороны, толком не чувствуя эмоций, лишь краем сознания фиксируя, что мне страшно — не в виде потери контроля над собой, а в виде информации, которую можно проигнорировать, чем я сейчас и мужественно занимался.

Вместе с этим было ощущение струящегося холодка, в частности, в районе сердца. Я мог полноценно оказаться в своём новом теле и в полной мере ощутить весь спектр чужеродной энергии, но…

Блин, я же натурально завизжу, а раздражать старых мумий-убийц твоих родителей — не самое умное решение. Э-эм, не буду врать, раздражать людей я любил, но только тогда, когда знал, что мне ничего не будет или, по крайней мере, будет место для манёвра. Сейчас же… Как законопослушный заложник, что даже чисто теоретически не может оказать какого-либо сопротивления, буду помалкивать.

Если честно, с трудом понимаю, что вообще происходит: ещё пару минут назад я прохлаждался на лавочке у дома, после чего…

Что-то произошло и меня убило, в чём я не сомневался ни на секунду. Стёрло из реальности, расщепило на атомы, аннигилировало, разорвало саму структуру тела и этот список можно продолжать долго. К счастью, ничего толком понять не успел — вероятно, мозг просто не успел в полной мере, кхе-кхе, «доставить» информацию, из-за чего я всё перенёс относительно спокойно. Спасибо, мозг. Отличным парнем был, пусть и периодически тупил.

Рухлядь что-то злобно прокряхтела на азиатском (я понятия не имею, что это за язык, но звучит довольно… по-азиатски), позволив немного вынырнуть из потока мыслей.

Всё так же мысленно поморщился, благодарный странному состоянию, что сейчас могу контролировать себя. Было безумно обидно и неприятно на душе: пусть семьи у меня не было, но были планы. Много планов. Сейчас же… Сейчас же надо мной проводила эксперименты живая костлявая пыль, и чем больше манипуляций она проводила, тем чётче, даже сквозь странное состояние, я чувствовал какие-то перемены. В груди словно сформировался пучок чего-то прохладного, обволакивая и, как бы парадоксально-абсурдно это не звучало, согревая.

От сюрреализма ощущений мне стало лишь хуже. Добивало то, что я умудрялся, говоря абстрактными понятиями, в этом странном состоянии видеть эту не менее странную энергию. Наверное, не нужно уточнять, как будет чувствовать себя человек, когда в него против воли какая-то злобная развалина, только что убившая новопоявившуюся мать, будет вводить чёрное нечто.

К счастью или сожалению, вечно этот процесс продолжаться не мог: в какой-то момент рухлядь, ощутимо устав, сделала последний взмах рукой, после чего в последний раз, особо сильно, надавила на грудь. В тельце хлынул жгучий, но одновременно с этим холодный поток энергии, который был настолько сильным, что меня выбило из странного состояния наблюдателя, вернув в тело.

В этот же миг сознание в полной мере ощутило всё то, что со мной делала злая пыль.

Не имея даже теоретической возможности сдерживаться, я заорал что есть сил, чувствуя, как в груди, в соответствии с ритмом сердца, пульсировало что-то ещё, как по рукам и ногам — буквально по всему телу — струилась в такт этому метафизическому стуку энергетического органа энергия, позволяя ощутить нечто совершенно новое и неизведанное. Оргазм? Выплата ипотеки? Осознание того, что устроился в жизни лучше мажора-одноклассника? Не-е-ет, всё это было лишь тенью того, что я ощутил…

Холодное, но оттого не менее яростное. Нечто вызывало как безумную боль, похожую на ту, когда совершенно неподготовленного человека резко опустили в леденящую саму душу воду, так и подобие извращённого удовольствия, словно эта вода — первый встречный источник, способный в полной мере утолить жажду, спустя дни бессмысленного пути по пустыне без надежды на выживание. Словно тот самый оргазм, выплата ипотеки и встреча с одноклассником-мажором-неудачником одновременно!

…почему-то мне кажется, что я только что описал познание Сансары…

Уже понимая, что медленно отправляюсь в спасительный сон (как оказалось чуть позже — наглая ложь), с сильным удивлением почувствовал, как мне на лицо начали что-то лить. До пугающего легко догадался что это, непроизвольно начав глотать и будто впитывать кожей, чувствуя какие-то изменения. Металлический, словно обжигающий привкус во рту спутать с чем-то другим было сложно — меня натурально накачивали кровью! Младенца, мать которого только что убили!

И нетрудно было догадаться, чья кровь это была. На краю отправляющегося в дрёму сознания умудрился услышать, как злобно засмеялся псевдо-узкоглазый, и почему-то у меня не было сомнений, что это мне ещё потом аукнется.

Если бы мог, неожиданно для себя широко улыбнулся. В эмоциях поднялся какой-то иррациональный азарт и предвкушение.

Либо аукнется злобной пыли.

Это были мои последние мысли перед тем, как я окончательно отключился. Отключился только для того, чтобы, вместо временного спасения, оказаться в реке крови, порождённой моим сознанием.

Честно говоря, конкурсы мне нравятся всё меньше…

Глава 2

Мне снилась (ну, наверное) река чёрной, булькающей крови, в которой были десятки, сотни, тысячи тел каких-то псевдо-китайских воинов. Багровое небо, покрывавшее весь небосвод, немного резало глаза, иногда словно отовсюду раздавались какие-то крики, наполненные болью и отчаянием. В носу был до пугающего сильный запах крови, и лишь благодаря тому, что я чисто рефлекторно вышел в состояние внетелесности, меня не вырвало. Ну, либо то, что не совсем в реальном мире, а, скорее, у себя в голове, позволяло мне игнорировать, кхе-кхе, жалкие подробности. Тут уже с какой стороны взглянуть. Глаза, впрочем, слезились. Надеюсь, не кровью.

Мой взгляд непроизвольно опустился вниз, и вновь лишь благодаря состоянию внетелесности я смог оставаться спокойным.

Честно говоря, за двадцать три года своей жизни я впервые чувствую, толком и не чувствуя, настолько специфический спектр эмоций.

— Тяжелый денёк? — плюхнулся в эту чёрную дрянь, даже не задумываясь о том, почему она меня не поглощает, или тому, почему я вновь в своей старой… м-м-м, оболочке. Телом я умудрялся управлять через всё то же самое состояние внетелесности — очень странная, но полезная способность, на самом деле. — Поверь, не у одного тебя…

Может, в своём сне я что-то вроде боженьки? Интересно, могу ли я превратить эту реку крови в вино, а тела воинов — в девственниц? Живых и в здравом уме, желательно.

…но всё равно уже как-то по-демонически звучит, если честно…

— Ыа-а-а!

Предположительно, мужчина средних лет, закованный в тяжелую броню, седой, наполовину поглощённый этой словно на самом деле живой рекой чёрной крови, попытался до меня дотянуться. Его глаза были застелены пеленой безумной боли, страха, гнева и отчаяния. Впервые вижу столько эмоций на лице одного человека. По какой-то причине мне казалось, что вот это вот всё не просто (или, точнее, не только) выверт моего больного, — уж после всех «стрессов» так точно, — сознания, умудрившегося пережи… пересуществовать смерть, а нечто более пугающее и мерзкое.

— Пожалуй, есть вещи и пострашнее невыплаченного кредита, — широко улыбнулся я. Лицо на секунду, вопреки моей новой «фишке», перекосило.

Нереальность вокруг, казалось, на мгновение задрожала.

Всего на миг.

С пугающе безразличным выражением лица и абсолютно иррациональным весельем поднялся, направившись вперёд, минуя трупы… и не только трупы. Я знал, куда мне нужно было идти, и ни на секунду не сомневался, что если я не пройду эту дорогу, то что-то во мне может надломиться. Моё внутреннее «я» (выверты подсознания, что ли?) словно кричало, что злобная пыль в чём-то ошиблась, и это что-то нужно было исправить, иначе в будущем оно мне аукнется не раз и не два.

Боюсь, будь я действительно обычным младенцем, да даже самым простым человеком, который не смог сдержать свои эмоции в этом странном сне, то последствия могли быть откровенно печальными.

Постепенно красное небо начало чернеть. Тел, плавающих в крови, становилось всё меньше, в какой-то момент крики прекратились, и даже запах крови начал постепенно исчезать. Стало заметно прохладнее, что в своём состоянии внетелесности я особо и не чувствовал — лишь, пусть специфическая, информация. Создавалось впечатление, что чем больше я был в виде бесплотного куска сознания, незримо управляющего своим телом, тем лучше и легче у меня это получалось. Словно кукловод, набирающийся практического опыта.

Не помню за собой до аннигиляции тела таких способностей. Я совершенно точно был обычным человеком. Что-то со мной явно произошло (офигеть я догадливый), но что — сомневаюсь, что в ближайшее время узнаю, если вообще узнаю. Наверное, самое страшное здесь то, что в моей личности точно что-то изменилось, но у меня даже толком не получается понять, что именно. Речь идёт не о новой «способности», а о чём-то более глубинном и естественном мне.

Были ли у меня приступы иррационального веселья раньше? А точно ли не было?..

В какой-то момент я начал слышать стук. Сначала тихий, но постепенно усиливающий. Неспешный, ритмичный, в чём-то родной, а в чём-то — абсолютно чуждый. Стук звучал в такт моему собственному сердцу, напрягая синхронностью — словно намекая, что этот стук — часть меня, но при этом часть чуждая.

Мне нужно было это исправить. Экстренно исправить.

— Так вот ты какое, — едва слышно пробормотал, с интересом нихрена не понимающего человека осматривая совсем крошечное, буквально младенческое, чёрное, пугающее сердце.

Сердце создавало такой холод, что моё тело было на грани полного окоченения — оно практически не чувствовалось, обещая предать в любой момент, но состояние внетелесности этот момент каким-то образом умудрялось компенсировать: я словно как-то напрямую отправлял приказы отдельным частям тела, заставляя его двигаться, однако долго так продолжаться не могло.

Стараясь не думать о том, что тела, по идее, в этом месте у меня особо и нет, я, следуя своим инстинктам, вытянул побелевшую руку и ухватился за сердце. На краю сознания поступила информация, что в районе груди меня охватила безумная боль, но я не стал останавливаться и сжал чёрное сердце ещё сильнее.

К искреннему сожалению, этих пафосных выкрутасов было недостаточно. Оно не хотело поддаваться. Под ногами начали ощущаться какие-то нездоровые вибрации, будто…

Я активировал какую-то стрёмную систему защиты.

Так-так-так-так, это плохо… ЭТО ОЧЕНЬ ПЛОХО!

Ух ё-ё-ё…

Кровавое озеро под ногами забурлило, в чёрном небе поднялся вихрь. В уши ударил леденящий душу вой сотен псевдо-китайский воинов. Не сразу понял, что одним из крикунов был и я сам. Даже находясь за пределами своего иллюзорного тела, даже не чувствуя толком проходимых процессов, даже осознавая, что лишь получаю обычную информацию о том, что со мной происходит, мне этого хватило, чтобы в достаточной мере ощутить специфичность происходящего.

Озеро крови под ногами словно ожило, начав течь по моему телу, будто пытаясь меня остановить и подавить — чёрная кровь начала обволакивать меня, и я не мог этому сопротивляться — никак и ничем. Ор, доносившийся из моего рта, кажется, начал в чём-то резонировать с ором местного контингента — для меня они в одночасье стали давними друзьями, с которыми я пережил и переживаю некоторое дерьмо.

Кажется, мои новые друзья думают так же.

В голове, впрочем, билась только одна мысль, единственная надежда выплыть из дерьма, куда я себя собственноручно загнал: чёрное сердце, подарок и проклятье ископаемого.

Давай, поддавайся, давай, давай, давай, давай, давай, дурак, хреново же всем будет…

Когда чёрная кровь уже полностью обволокла моё тело, включая многострадальную голову, и собиралась поглотить руку, в которой моя тушка упёрто (или, скорее, уже механически) продолжала сжимать чёрное сердце, последнее, словно имея подобие инстинктов, осознало, что оставаться в «нейтралитете» больше не может.

В руке раздался отчётливый звук треска, после чего…

Чёрная, всепоглощающая вспышка, затмившая, казалось, всё окружающее иллюзорное пространство, уже окончательно отправила меня в дрёму.

На самом деле, бытие жертвой безумной пыли оказалось не сказать, чтобы совсем плохим: меня не пытали, никаких злых ритуалов больше не проводили, да и вообще я чувствовал себе эдаким принцем. Ко мне регулярно в детскую (ну, это там, где убили мать моего нового тела) приходили две черноволосые девушки, не старше двадцати, с перевязанными белой тканью глазами, что совершенно не мешало им ориентироваться в пространстве, и проводили уборку. Меня они считали чем-то вроде предмета мебели, как я понял. Предметом мебели ценным, который нельзя трогать, на который нельзя смотреть, который должен быть на почтительном расстоянии и перед которым нельзя произносить ни единого слова, как и издавать какой хоть сколь-либо громкий звук.

Или вообще звук.

Если честно, процесс их уборки чем-то напоминал танец — движения плавные, синхронные, крайне точные и осторожные. Иногда мне казалось, что пыль (не дедуган, к сожалению) девушки руками умудряются ловить и направлять, не давая попасть ко мне, но будем считать, что они просто махали руками. Боюсь, если бы не моя способность, каждый их приход я бы просто не замечал — ой ли, будучи младенцем-то. Не буду врать, вообще не представляю, каким образом моя черепная коробка обрабатывает столько информации. Будем считать, что это часть моей «особенности» — умудряюсь же как-то думать за пределами тела, в конце-то концов. А там, глядишь, есть ещё какое-то другое вместилище памяти, и это вообще нормально, угу.

Отдельно хочу выделить редкие прогулки: иногда ко мне приходила какая-то совсем пожилая старушенция с блеклыми, явно слепыми глазами, перекладывала в какое-то подобие коляски, больше напоминающее передвижную кровать, и вывозила из комнаты, позволяя подышать свежим воздухом на пустой, закрытой от глаз лишних людей, тренировочной площадке.

Я явно был в каком-то дворце — коридоры были длинные, вокруг стояла атмосфера какой-то… м-м-м, злой торжественности: к моему неудовольствию, встречалось немало красных тонов, по типу словно кровавых дорожек, напоминающих мне ту реку крови, было до обидного пусто и… холодно. Не буквально — меня укутывали будь здоров, простуда не грозила, холод был больше на каком-то духовном уровне — к моему удивлению, чувствовалось это лучше в состоянии, когда все остальные ощущения отходили на второй план.

Как я уже сказал ранее, останавливались мы обычно на какой-то тренировочной площадке, хотя иногда и выходили во дворик. Выходили как утром, так и ночью. Старуха двигалась словно по какому-то алгоритму и, если бы она иногда не задерживала взгляд (опустим то, что она слепая, м-да) на полной, голубой луне, то я бы серьёзно начал задумываться о том, что она какой-то биоробот, не реагирующая на какие-либо раздражители. Нет, конечно, когда я показательно начинал плакать, она меня брала на руки и пыталась успокоить, но…

В её движениях была всё та же механичность. Никаких чувств. Словно какая-то установка, которой нужно следовать.

Остаётся вопрос того, кто меня кормил, да? Не энергией же солнца питался, право слово. Первые недели две ко мне приходили какие-то женщины средних лет, естественно, все с перевязанными глазами, однако потом… кхм, кое-что поменялось. Да так поменялось, что всю оставшуюся жизнь поменяло.

Скажем так — первая встреча без эксцессов не обошлась. Тяжело передать степень моего удивления, когда ты себе спокойно лежишь в кроватке, пытаешься разобраться со сверхъестественной энергией внутри себя, и тут тебе в детскую заходит крепкий такой длинноволосый красноволосый мужик в красных, словно кровавых, одеждах (у меня, кажется, появилась лёгкая фобия на этот цвет), с лицом-кирпичом, отчуждёнными, ненормально спокойными красными глазами и большим, длинным мечом, подходит к тебе вплотную, всматривается словно в саму душу, а потом неожиданно начинает снимать этот свой халат. Или это… как его… А, точно, ханьфу! Или нечто похожее на него.

Честно говоря, меня тогда захлестнула такая паника, какую я и не испытывал во время налаживания отношений с чёрным сердцем — меня охватил настоящий, первобытный ужас, о чём я сразу заявил, заплакав что есть сил, надеясь на то, что меня спасут. Выход в состояние внетелесности (не всегда же в нём находиться, да и видеть всё стал уже намного лучше) помог успокоиться, но останавливаться реветь я не собирался ни при каких обстоятельствах! Всё зашло настолько далеко, что даже появились серьёзные намерения попробовать детонировать свой генератор сверхъестественной энергии, попытавшись забрать больно красную гниду с собой.

Мой плач, полный ужаса, немного поубавил пыл мужика, наполовину снявшего свои одеяния, заставив со всё тем же холодным, отчуждённым взглядом уставиться прямиком в мои заплаканные глазки. Дальше же моё представление о мире самым натуральным образом уничтожили: крупный мужик, наклонив голову, схватился рукой за кожу на лице, после чего начал стягивать её. Я будто стал жертвой фильмов ужасов, увидев, как кто-то стягивает с себя заживо кожу, продолжая при этом пялиться прямо на тебя!

Под грубой кожей оказалась ещё одна, но уже намного более нежная и… женственная. Мысленно открыв рот, отказываясь верить в существование подобного уровня грима, я увидел перед собой вполне симпатичную, даже красивую, красноволосую женщину. Не самую, скажем так, хрупкую, но разница была до того фантастичной, что я на это и не обращал внимание.

Женщина прикоснулась к своему горлу, начав что-то делать, после чего прокашлялась. Я попытался сделать вид, что не заметил во время этого кашля изменения тональности — из низкого, грубого, мужского, во вполне себе высокий, женский.

Страшная тётенька с ещё более страшными фетишами достала меня из кроватки и начала качать на руках, видимо, попытавшись успокоить, ещё и запев что-то. Я не понимал ни слова, но голос у неё был приятный, в чём-то нежный и расслабляющий. Если бы не выражение лица, отчаянно просившее кирпича, то было бы совсем хорошо.

Уже перестав испытывать первобытный ужас и осознавая, что худшего избежать удалось, выключил биологическую тревогу, ожидая развития событий. Женщина ещё какое-то время что-то напевала, пока не удостоверилась, что больше я плакать не собираюсь, и положила обратно в кроватку. С неизменно холодным, отчуждённым лицом окончательно сбросила с себя верх, потратив, на самом-то деле, немало времени на то, чтобы снять бинты со своей груди — они, пожалуй, излишне плотно её обволакивали. Понятно, что зачем-то скрывала свой пол, но всё равно полезного мало.

К тому моменту я уже понял, что она собирается делать, поэтому больше как-либо не сопротивлялся. Суровая кормилица, блин…

Во время процесса взгляд красноволосой женщины был сосредоточен на моём лице, что, если честно, немного напрягало. После кормёжки красноволосая ещё какое-то время на меня смотрела, словно пытаясь что-то разглядеть, но вскоре сдалась и вернула в кроватку, замаскировалась под мужика и молча вышла.

В таком формате и проходили мои дни: ко мне регулярно приходили уборщицы, меня регулярно кормили (к счастью или сожалению, кормилица больше не менялась), вывозили на прогулку, иногда (всё та же старушка) мыли, но на том и всё. Ах да. Иногда приходила злая пыль и что-то проверяла — раз в неделю-две. Постепенно злой дедуган приходил всё реже, пока совсем не перестал, видимо, удостоверившись, что помирать я не собираюсь и всё «идёт как надо».

Наверное, самое тёплое отношение ко мне проявляла дама со странными наклонностями, с каждым днём относясь к моей персоне всё мягче и как-то… домашнее — стало даже казаться, что она меня начала считать собственным сыном: во время кормёжки всё чаще напевала самые разные песни, рассказывала что-то, находила время, чтобы поиграть — руками пускала энергетических зайчиков, натурально левитировала меня по детской и по мелочи — вон, меч свой показывала, один раз пополам разрубила им пролетавшую мимо муху, на что я реагировал восторженным смехом, что определённо нравилось красноволосой. Как она мне принесла неожиданное чудо, так и я ей приносил, пусть и больше непроизвольно.

Но поворотным моментом, всё же, были не эти мелочи. Они тоже важны, но выступают скорее кирпичами будущего дома, а не им самим.

В какой-то момент, спустя где-то месяца три, если не все четыре, красноволосая протянула палец к моим ладошкам и начала чего-то ждать. Ждала упёрто, и по её лицу я видел, что от меня какие-то действия просто жизненно необходимы.

Я, не особо понимая, чего она хочет, рефлекторно ухватился своей ладошкой за её палец, наверное, вообще впервые увидев на её лице искреннюю, широкую улыбку. Эм, кажется, немного безумную, но от этого не менее печальную. Как же ярко здесь местные умеют проявлять эмоции, никак не могу привыкнуть. Особенно оно контрастировало с её лицом-кирпичом.

— Вы ****** молодец, ******* ******, — чмокнула меня в лоб женщина. На секунду ставший тёплый, по-настоящему материнский взгляд, вновь стал холодным и отчуждённым. — ******** наследник, ********* глава…

Язык я учил аномально быстро. В моих перекошенных пространством-временем энергетических и не совсем мозгах явно происходило что-то безумно странное, потому что запоминал и понимал всё я как бы не на порядок лучше и легче, чем это было до смерти. Осознание смысла звука, доносившегося изо рта моей кормилицы, приходило, конечно, не мгновенно, но было достаточно всего пары повторений, чтобы примерно понять, что имела в виду женщина. Это пугало, если честно. Я не мог объяснить, как и почему это работало, что мне подсознательно ломало картину мира, всё больше и больше отдаляя от реальности. Право слово, пытался найти какое-то разумное объяснение, однако, как бы не старался, какие бы безумные и стрёмные теории не строил, просто не мог.

Ну, к счастью, сравнительно легко забил, начав пользоваться своими возможностями на полную.

Не буду врать, я уже и не верил, что что-то в моей повседневной жизни поменяется: слишком привык. Привык наблюдать за энергией внутри себя, привык к тому, что не знаю собственного имени, привык к своим новым энергетическим мозгам, привык к красноволосой, привык к мастерицам-уборщицам, привык даже к старухе. Уже начал верить, что так будет всегда. Видимо, у этого поехавшего и крайне странного мира было другое мнение, потому что в один день меня самым наглым образом похитили, и не абы кто, а добрые ребята! Да ещё и не без помощи той, кто должен был следить за тем, чтобы ничего не произошло!

Наверное, тогда у меня и возникли первые сомнения в адекватности окружающей реальности, а вместе с сомнениями уверенность в том, что здесь творится какая-то…

Ядрёная дичь.

Глава 3

Понимание, что сегодня может произойти какая-то задница, ко мне пришло в тот момент, когда пришла моя кормилица. Она мне прямо ничего не говорила (да и смысл?), вроде бы даже вела себя так же, как и до этого, напевая и левитируя настоящим телекинезом, аки ситх, моей тушкой по комнате, но…

Ох уж это «но», как много оно в себе таит.

Скажем так, я явно стал более внимательным к мелочам. В состоянии внетелесности умудрялся замечать больше деталей, чем если бы просто находился в теле. Я видел в глазах своей красноволосой крупной фетишистки лёгкое беспокойство и напряжение. Тот случай, когда даже не видел, а почти что физически чувствовал. Словно натянутая струна. Обычно у кормилицы лицо было такое, словно она сейчас кого-то жестоко порешает, либо, что бывает безумно редко, нежное и по-настоящему материнское. Здесь же состояние какое-то странное, пограничное — словно и порешает, а вроде это и не что-то обычное.

…шикарные сравнения, ничего не скажешь.

Подтвердиться мои мысли смогли только ночью. Сон я, в силу физиологических моментов, не пропускаю, но тяжело не проснуться, когда тебя кто-то берёт на руки и начинает укутывать в какое-то тряпье. Честно говоря, для меня это было всё равно, что ведро холодной воды — я открыл глаза и едва не заорал, увидев какого-то стрёмного мужика в костюме ниндзя, закрывающего лицо. Если бы моя кормилица уже привычно мне не запела, и у меня не было подсознательного понимания, что что-то грядёт, мог и на самом деле заорать.

Зачем постоянно орать? Ну, опуская момент неожиданности, чтобы в случае чего подгадить возможному убийце. Вдруг на защиту придут. Гадкой душонке уже проще будет, хе-хе-хе.

Удостоверившись, что я не планирую включать тревогу, красноволосая женщина (она, кстати, перекрасила волосы в чёрный, не став стричь), как мне показалось, едва заметно улыбнулась.

— ********* глава ******.

Кажется, она это произнесла с уважением и какой-то гордостью. Словно мать, сын которой получил первую хорошую оценку в школе. Ну, спасибо, наверное. Интересно, стала бы она меня усыплять, если бы я таки заорал? Вопрос скорее в том, каким образом.

Э-эм, пожалуй, опустим это.

Не теряя времени, женщина зафиксировала меня на своей груди, после чего, не создавая каких-либо шумов, вышла из комнаты в коридор, где неожиданно встретила мимо проходившего псевдо-китайского свидетеля, одетого в броню охранника. Уверен, что шанс такой встречи был экстремально низким, ибо до этого я здесь никого «лишнего» не видел.

Что же, гадать, что будет дальше, долго не пришлось.

Время, казалось, на секунду застыло: взгляд явно не ожидавшей такого кормилицы наполнился едва ли не физическим намерением убить, в глазах охранника на мгновение промелькнуло удивление, осознание, ужас, после чего…

Я не увидел рывка кормилицы, но увидел, как смазался её силуэт, и вместе с этим получил информацию, что моё тельце хорошенько так встряхнули. Впрочем, это не помешало мне увидеть результат: голова охранника оказалась свёрнутой. Её буквально вывернули на все триста шестьдесят градусов. Тело дядьки, видимо, само не поняло, что с ним произошло, продолжив стоять. Лицо охранника так и застыло в гримасе ужаса. Словно он, стоило ему увидеть похитителя, уже знал, что труп. Право слово, будто успел ощутить это на каком-то духовном уровне.

Кормилица, подхватив начавшее падать тело, закинула (естественно, бесшумно) лишнюю «улику» в мою детскую. Не теряя времени, женщина, удостоверившись, что я на ней держусь настолько крепко, насколько это вообще возможно, побежала по длинным, закрученным, витиеватым коридорам. Моё сознание просто не успевало в должной мере обработать то, с какой скоростью двигалась женщина, ещё и мешало то, что она покрыла нас этой откровенно жульнической энергией, умудряясь плевать на такие мелочи, как звук, встречный ветер…

Действительно, такая мелочь.

Неслышной тенью кормилица бежала по одному понятному ей маршруту. Уже на второй минуте я перестал делать попытки понять, где мы находимся. Единственное, иногда картинка менялась достаточно сильно, чтобы понять, что мы, например, выбежали на улицу, минуя тренировочные площадки и какие-то дворы. Пару раз кормилица запрыгивала на черепицу, умудряясь, кажется, практически полностью нивелировать массу своего отнюдь не нежного или хрупкого тела. Ну, в принципе, такому стоило перестать удивляться ещё в тот момент, когда меня начали левитировать по комнате, но блин…

Эти мастера боевых искусств какие-то, мать его, боевые маги.

На улице уже была осень. Луна давно взошла, достаточно хорошо всё вокруг освещая. Словно чувствуя, что я хочу осмотреться, красноволосая женщина остановилась на одной из крыш, позволив мне насладиться видами.

— ******** молодого главы *****, — грубым, не своим голосом прошептала женщина.

Мы находились в какой-то долине. С севера на запад нас окружали две горы, с запада на восток виднелись густые леса. Вид отсюда был по-настоящему красивым — причём, у меня было понимание, что местоположение этого… сборища мутных сверхлюдей выбрано отнюдь не случайно: просто добраться сюда будет сложно, не говоря уже о каком-нибудь штурме. А уж если местные знают леса, в чём я не сомневаюсь, то и подавно. Близкая к идеальной защита и укрытие.

Боюсь, если бы я не научился крутить в состоянии внетелесности метафизической головой (не просто же я разглядываю энергию в себе, ясен пень), то фиг бы рассмотрел и половину того, что мне пыталась показать красноволосая. А со своим «настоящим» углом обзора — и подавно. Не учла тётка момент, но всё равно спасибо.

Отдельно хочу обратить внимания на колокола. Их почему-то было очень много — и на каких-то вышках, и, если присмотреться, прямо между домами, и прикрепленные к этим же домам… На площадках для тренировок или в тех же коридорах их никогда не видел, но здесь, если присмотреться, их было, боюсь, просто слишком много.

Странные же местные псевдо-китайцы. Да и пустовато как-то вокруг. Я бы даже сказал — пустынно, пусть сейчас и ночь. Где-то вдалеке действительно слышалось отдалённое эхо местной живности, в паре мест горели фонари и иногда туда-сюда ходили суровые дядьки в броне, тем не менее общая мрачность оставалась, и я не могу сказать, что таким поворотам судьбы удивлён — ой ли, здесь мать, — мать твою! — моего нового тельца стремнейшим образом убили, а за мной ухаживали так, будто я ваза какой-то там династии.

Ну да ладно.

Сделав благодарное «аф-фу-агу-у», чем непроизвольно, как мне показалось, вызвал у женщины улыбку, уже наивно начал думать, что сбежать мы сможем без дополнительных эксцессов, но, естественно, оказался неправ.

В какой-то момент нам встретилась недослепая старуха.

Это было довольно неожиданно: стоило красноволосой спрыгнуть с черепицы и зайти за поворот между двумя зданиями, минуя редких стражников и явно более высокопоставленных личностей, ходивших уже не в броне, а этих псевдо-ханьфу разной расцветки, как мы наткнулись на хорошо знакомого неподвижного биоробота, своими слепыми глазами смотревшего на просачивающуюся меж сооружений луну. Как ни странно, моя кормилица сразу нападать не стала, неподвижно уставившись на старуху. Сама старая тоже не спешила что-либо говорить или делать, всё так же смотря на луну.

Это я что, стал свидетелем легендарного телепатического контакта двух женщин?

Как оказалось, нет. Они просто таинственно молчали, погруженные в свои понятные одним только богам и демонам (или, что вероятнее, другим женщинам) мысли.

— Глава ****** не позволит вырасти молодому **********, — холодно произнесла грубым мужским голосом моя кормилица. Меня, если честно, немного раздражало, что общий смысл фразы терялся. Зажрался, понимаю, но всё равно хотелось бы знать, о чём она конкретно говорит.

— *******, я не знаю, Красная ****? — проскрежетала старуха. Красноволосая кормилица ощутимо напряглась, поняв, что её раскрыли. Уже не казавшаяся биороботом бабулька, продолжая смотреть на луну (и вновь, опустим фактическую слепоту), улыбнулась: — ****** было думать, что я не пойму.

— Ты не сможешь меня *********, тебя ждёт лишь ******.

И вновь глаза моей кормилицы наполнились физическим, вырывающимся из глубин внутренней сущности, желанием убивать. Всегда думал, что глаза состояние души (или саму «душу») если и могут передать, то очень условно, но теперь для меня открылся совершенно новый смысл этой фразы. Играло, впрочем, в первую очередь то, что здесь у всех удивительно выразительные морды, и то, что я в состоянии внетелесности явно воспринимаю что-то, выходящее за рамки восприятия простого человека. Э-эм, учитывая, что у меня в груди бьётся кроме обычного сердца и ещё чисто энергетическое чёрное, которое я не то слил с основным, не то полностью поглотил, причём полагаясь исключительно на пугающую в своей точности интуицию, удивляться дополнительным странностям…

Странновато. Впрочем, на то и человек.

Как бы банально и логично это ни звучало, но то, что я удивляюсь, признак того, что во мне есть жизнь и чувства. Как у человека, тело которого нахрен аннигилировало, у меня есть определённый повод для радости, скажем так.

— Я и не *****, — перевела взгляд с луны на мою кормилицу старуха, едва заметно улыбнувшись. Мерзко так. Её взгляд сосредоточился на моей многострадальной тушке. — Я не *****. Но…

Старуха не успела договорить. Моя кормилица сделала резкий рывок на бабульку, не желая давать ей возможности что-либо сделать, но та неожиданно прытко отпрыгнула, затем отскакнула от стены и оказалась на черепице одного из домов. Перекрашенная кормилица прыгнула за ней, однако был один нюанс, очень всё усложняющий…

Я.

Ей явно приходилось тратить дополнительные усилия на то, чтобы не повредить мне, что здорово замедляло и ограничивало в движениях. Этим-то старуха и пользовалась, вновь ловко избежав по-настоящему железной хватки женщины, перепрыгнув на другое здание (заяц, блин), после чего, не желая больше дёргать тигра за усы, достала из-за пазухи нечто похожее на флейту.

Гадать, что она сделала дальше, не пришлось.

Теперь понятно, для чего были все эти колокола.

Под светом полной луны, словно получая от этого физическое удовольствие, проявляя просто неприлично много эмоций, старуха заиграла на флейте. Заиграла вроде бы негромко, неспешно, словно наоборот пытаясь сделать так, чтобы не привлечь чье-то внимание, но… Я видел, что она не просто играет. В состоянии внетелесности моё восприятие мира объективно обширнее и откровенно ненормальнее, позволяя увидеть или обратить внимание на то, что обычным зрением увидеть было нельзя.

Волны. Энергетические волны начали распространяться по округе. Всё так же неспешно, однако неотвратимо и как-то зловеще. Моя кормилица не позволила старухе полноценно заиграть свою мелодию чистого зла, одним рывком, полыхнув вокруг себя подобием красной ауры, оказалась возле безумной старухи, безжалостно перерезав непонятно откуда взявшимся кинжалом горло, однако было уже поздно — волны расходились, и остановить их было нельзя.

И если нас волны не затронули, ибо мы были под защитой этой красной ауры моей кормилицы, то всё остальное…

Тело старухи, на лице которой застыла улыбка, упало. Моя же кормилица, уже осознавая, что будет дальше, спрятала кинжал, неожиданно погладив меня по голове.

— Потерпи, молодой глава. Сейчас ***** ******…

Произнеся это, она уже в открытую покрыла нас буквально полыхающей в моём восприятии красной аурой, физически начавшей влиять на мир. Я буквально кожей ощутил (пусть и вернее сказать, что мои энергетические мозги получили информацию о том, что ощутил), как поднялась в округе температура.

Черепица же под ногами задрожала. Совсем немного.

Колокола…

Дзынь.

Дзынь.

Дзынь.

Дзынь.

Со всех сторон начал раздаваться звон десятков колоколов. Звуки словно слились в один, привлекая, мягко скажем, лишнее внимание. Начали раздаваться крики ругани и брани, замелькали тени. Не давая опомниться, действуя до пугающего слаженно, словно тараканы, отовсюду начали мелькать вспышки энергий и топот, кто-то уже поднялся на черепицу и уверенно к нам бежал. Словно этого мало, забили барабаны.

Бум.

Бум.

Бум.

Красноволосая же похитительница-спасительница местных чертей, выползавших из своих укрытий, ждать не собиралась. Видимо, посчитав, что сокрытие — для слабаков, что возможность у нас только одна и этот список логичных и не очень причин можно продолжать долго, решила играть по-крупному, сделав рывок, после которого поскакала буквально в небо, отскакивая от, насколько я понимаю, встречного ветерка, не осознавая того, что моё восприятие мира в очередной раз непроизвольно взяли самым грубым образом. Видя, как в нас летят стрелы, как кто-то делает бесполезные попытки доскакать по небу к нам, падая на двух-трёх «шагах», непроизвольно уставился на полную луну, под нос напевая себе симфонию всех известных мне матов.

Вечность для меня застыла.

Полная луна.

Я мысленно вздохнул.

Да-а-а, прекрасный вид…

Мой мозг на этом всё.

Глава 4

Честно говоря, сама по себе пробежка по небу была недолгой: наверное, от силы минуты две-три. Но, боюсь, эти пару минут отпечатаются в моём сознании навсегда. Каждый отскок, который делала кормилица, казалось, был для нас последним: я видел, как быстро истощается от применения этого приёма её энергия, как медленно мы начинаем спуск и как за нами идёт чума из всё прибывающих и прибывающих злобных чертей, как стрелы начали пролетать прямо возле нас, пытаясь подстрелить мою кормилицу.

…интересно, они там знают, что у неё ценный груз?

Будучи куском сознания, существовавшим где-то рядом со своим телом, который научился двигать метафизической головой на все триста шестьдесят градусов, я наблюдал воистину прекрасный вид. На краю повреждённого суровой реальностью сознания витали мысли, как бы я орал, если бы сейчас вернулся в своё тело.

Но, к счастью, в какой-то момент женщина смогла покинуть долину, оказавшись в густых, ещё более мрачных, лесах. Сквозь деревья иногда просачивался свет луны, впрочем, особо видимости не добавляя, что, как ни странно, совершенно не мешало ей ориентироваться в пространстве. Двигалась моя кормилица странно, но совершенно точно не случайно: иногда она делала неожиданные прыжки, видимо, перепрыгивая через какую-то западню, иногда предпочитала вместо того, чтобы пробежать через сравнительно чистую поляну, пойти в обход…

Мало этого, она уже так не рисковала, частично перестав фонить вокруг этой сверхъестественной энергией, начав действовать более осторожно. Я буквально задницей чувствовал, что нас в покое не оставили и преследование продолжалось, но навыки моей кормилицы превосходили преследователей как бы не на целый порядок — постепенно мы отдалялись от злыдней всё дальше и дальше, а редких крыс, засевших между деревьев, огибали — пожалуй, женщина знала то, как здесь всё устроено, даже слишком хорошо.

К сожалению, я вновь начал рано расслабляться.

Неожиданно в нас едва не влетел мужской силуэт, создававший вокруг себя какие-то тёмно-серые, практически чёрные, эманации. Моя кормилица успела увернуться, и я готов был поставить свою коллекцию башен из спичек (сомневаюсь, что с ней там всё нормально), что в случае попадания этой грёбаной торпеды нам бы было больно, ибо дерево, в которое влетел силуэт, нахрен снесло!

Это был хренов дуб! ДУБ!!!

Моя кормилица тоже впечатлилась, ускорившись настолько, насколько это вообще возможно, разом, как мне показалось, отдалившись как от мелких мошек, так и от этого промежуточного босса. Я видел, что женщина уже ощутимо запыхалась, приближаясь к своему пределу, но сдаваться упорно отказывалась, выжимая из себя все возможные силы. Больно прыткий и сильный преследователь, быстро нас нагонявший, видимо, тоже это заметил:

— ХахаХАхахахаАХ!!!

Наполненный истеричным весельем смех дополнялся редкими попытками нас снести своей тушкой, но каждый раз моей кормилице удавалось увернуться. Женщина приближалась к своему пределу всё ближе и ближе: её тело уже ощутимо дрожало, кровавая аура сильно потускнела, как и сами движения похитительницы-спасительницы стали не настолько точными, а скорее прерывистыми и дёрганными.

Бег по небу ей обошёлся слишком дорого.

И всё же мы смогли приблизиться к концу леса: вдалеке виднелся конец этого безумия, пусть и было понимание, что конец леса — не значит конец погони. Оставаласьнадежда на то, что кормилица учла этот момент и не просто так отчаянно пыталась сбежать, понадеявшись исключительно на свои силы.

Увы, так просто отпускать нас не собирались.

Промежуточный босс, понимая, что игры в салки затягиваются, в один миг нас обогнал. Женщина резко остановилась, зная, что если сейчас попытается через него проскочить, то может за это дорого поплатиться. Благодаря же недолгой передышке удалось разглядеть преследователя.

Сквозь листья деревьев лунный свет падал на частично седого, высокого, мускулистого, волосатого мужчину средних лет, одетого во всё то же подобие халата серого цвета. Частично порванного и потрёпанного халата. Седые, явно ранее чёрные, длинные волосы были распущены и словно кем-то взлохмачены, глаза чёрные, но какие-то мутноватые. В этих же глазах я видел искрившееся веселье, что широкая улыбка лишь подтверждала. Удивительно, что сначала я обратил внимание на веселье в «глазах», а лишь потом взял во внимание мимику лица.

Что-то у меня с мозгами точно не так…

— Устал, Шин Вон Ги? — превратилась улыбка здоровяка в оскал. Моя бровь мысленно дёрнулась. Кажется, это было имя. По идее. Вообще, это первое имя, которое я услышал в этом мире. Для меня оно воспринималось крайне странно, да и отдавало мужским — сомневаюсь, что это настоящее имя моей кормилицы, но и в таком случае… Пожалуй, можно опустить момент с именем. Взгляд сильного злыдня, пока я предавался новым открытиям, опустился на меня. — Не думаешь ли ты, что ****** прощён за ******* молодого ****?

— Я поступаю во **** *****, — тяжело дыша, произнесла кормилица мужским голосом. — Глава ********* что-то плохое!

Улыбка здоровая немного померкла. Он уже не казался таким весёлым.

— Он его признал.

— Это ложь, Юн Бо Гён, — едва ли не прорычала моя кормилица.

Она начала перечислять мои будни и то, как ко мне относились. Многое из её слов я не понимал, но общий посыл фраз уловить мог даже человек, не понимающий язык — происходило что-то неправильное. Не так, как должно было быть. Как я понял из её речей, о том, как проходили мои будни, она узнала не самыми, так сказать, честными путями.

Ой, да я это понял с самого начала, ребята. Сделали открытие, блин. Получается, они не знают, что мать моего нового тела убили? Посчитали, что просто не пережила роды, что ли? А акушерка просто ушла таинственно в туман, ага? Ну, я знал, что нахожусь в логове злыдней, однако кто же знал, что эти злыдни ещё и своих спокойно убивают, предают и подставляют. Думал, что традиции!

И, самое интересное, это делает здесь предполагаемая самая важная шишка. Прекрасно.

Главное зло, которое мочит и подставляет направо и налево своих подчинённых, заведомо хреновое главное зло.

Речи женщины погрузили в глубокие размышления не только меня, но и здоровяка. Он уже не улыбался. В какой-то момент просто поднял взгляд на луну, о чём-то серьёзно задумавшись. Для меня и кормилицы это были, наверное, не самые фееричные, но точно самые напряжённые минуты ожидания. Я чувствовал, как была напряжена моя кормилица, как едва ли не сводило её мышцы судорогой.

К сожалению, дипломатия не сработала.

— Даже если ты не врёшь, — вновь оскалился тупоголовый здоровяк, переведя с луны на нас взгляд, — то что с того?

Женщина едва успела увернуться от рывка здоровяка: казалось, что он буквально телепортировался к ней, нанеся удар кулаком. Он был такой силы, что едва не снёс ближайшее дерево. Если бы этот удар сейчас попал по мне, то и мокрого места бы не осталось…

И это понимал не только я.

— Ты… Как ты смеешь?!

Моя кормилица, спасшая меня только что от по-настоящему ужасной участи, шокировано смотрела в глаза здоровяка. Здоровяк, широко улыбаясь, сделал новый рывок. И вновь женщина едва увернулась. Наверное, не находись я в состоянии внетелесности, от плясок этих боевых магов меня укачало. Метафизические булки были сжаты до предела — не только потому, что я переживал за то, что один такой удар от меня мокрого места не оставит, но и из-за красноволосой.

Потому что если я ещё теоретически могу выжить, то она — нет. Я не был бесчувственной демонюгой, который может спокойно смотреть, как всё ближе приближается к смерти моя кормилица. К сожалению, что-либо сделать я не мог. По крайней мере, пока мне не дадут шанс.

К несчастью для здоровяка, мне его дали.

В какой-то момент женщина не смогла полноценно увернуться, и этим тут же воспользовался здоровяк, мгновенно поменяв однотипный удар на захват ладонью. Громила, возвышающийся над красноволосой женщиной на целую голову, голой рукой вцепился в её шею, подняв над землёй.

Тело кормилицы задрожало в конвульсиях, из её рта начал доноситься болезненный хрип.

— ******, — презрительно ухмыльнулся здоровяк. — Твоя **** слишком ******. Я всегда *********, что ты что-то скрываешь. Кто бы мог подумать… — лицо мужчины перекосило. — Кто позволил стать Чёрным ******** женщине?!

О-о-о, я хоть и не всё понял, но если бы этот крендель, пусть имея свои сверхспособности, посмел это ляпнуть в моём родном мире, особенно в какой-нибудь Америке, то его бы уже кастрировали. Дурачье.

Впрочем, я ему в какой-то степени благодарен. Бугай слишком близко приблизил своё лицо к лицу моей кормилицы, уже собираясь стянуть с неё маску, но он не подумал о том, что опасно близко приблизил к своей груди не только обессиленную женщину, но и меня. Не знаю, смогу ли я хоть что-то сделать, однако не попробовать не могу.

Не один раз живём, в конце концов!

Чёрное сердце, ставшее энергетическим продолжением основного сердца, забилось в каком-то подобии детского восторга, словно на самом деле чувствуя возможность сделать гадость. Освежающая энергия прокатилась по телу, после чего собралась со всего тела в один пучок. Этот же пучок я, используя всё то, чему научился методом тыка в состоянии внетелесности, направил за пределы тела, прямиком в сердце расслабившегося бугая.

По идее, учитывая просто гигантский разрыв сил, дядька должен был подавить мою энергию чисто инстинктивно, однако, как я уже говорил ранее, был один нюанс…

Моё чёрное сердечко было штукой довольно страшной. И это опуская то, что сам дядька, пока нас преследовал, порядочно потратил энергии. И, что самое главное, он расслабился — в этом его основная ошибка. Даже покинув пределы моего тела, сверхъестественная, в моём восприятии по-настоящему зловеще-чёрная, энергия, ещё какое-то время чувствовалась, позволяя понять, что я сделал. Словно голодный злой зверь, она начала разъедать чужую энергетику, эффект был мгновенный — лицо промежуточного босса буквально перекосило.

На тело накатила безумная слабость, меня непроизвольно выкинуло из состояния внетелесности, возвращая обратно в тело, из-за чего стало ещё хреновее, но я был доволен. Уставшее чёрное сердце внутри меня, казалось, было и того счастливее меня, посылая в тело импульсы уже начавшей восстанавливаться силы.

Громила, закашлявшись, ослабил свою хватку, свободной рукой схватившись за грудь, где сейчас хозяйничала моя сила. На долго её не хватит, речь идёт о жалком миге, однако и это в реальном бою, особенно бою боевых магов, безумно много. Моя кормилица не подвела: открыв в себе уже, наверное, дыхание эдак третье, достала из рукава припасённый кинжал, который смачно засадила в горло не успевшего прийти в себя бугая, после чего отпрыгнула от него, едва сама не упав.

На лице волосатого бугая застыло непонимание, перемешанное с болью. Продолжая стоять на одном месте, он дотронулся рукой до рукояти кинжала, его руки задрожали. Уже чувствуя, что по чуть-чуть отправляюсь в сон, увидев глупую морду будущего трупа, освещаемого сквозь густые деревья светом луны, заливисто засмеялся. Засмеялся так, как умеют только маленькие дети, которых злобные родители решили пощекотать.

Моя кормилица, уже находившаяся на грани обморока, обняла меня, начав гладить по голове. Я же продолжал смеяться.

— Т-ты…

Это было последнее, что сказал бугай, прежде чем упасть навсегда. И я готов был поставить свою коллекцию башен из спичек, что он смотрел прямо на меня. Смеясь, толком и не обратил внимание на то, как почувствовал новый прилив сил. Толку от этого прилива, если мозги уже совсем не соображают, но благодаря нему я почувствовал новую порцию иррационального счастья, чем, как мне показалось, даже напугал свою кормилицу.

От накатившей эйфории плохо запомнил, что было дальше. Мы выбрались из леса, за его пределами нас уже поджидала какая-то группа людей, состоявшая из какого-то совсем низенького старичка с метлой и ещё пары человек в белых одеждах. Находясь в неадекватном состоянии, я умудрился хорошо запомнить, как они смотрели на мою кормилицу: как на опасного зверя. Все, кроме седого старичка с метлой.

Счастливого и точно неадекватного меня кормилица с ощутимым нежеланием передала, напоследок, немного дрожа, поцеловав в лоб, не забыв сказать то, что я, даже пожелай, не смог бы забыть. Сказано явно в никуда, без надежды, с пониманием, что младенец не то что хрен запомнит что-то, а в принципе поймёт:

— Живи, молодой глава, Ан Хаян.

Это было последнее, что я услышал, перед тем как окончательно вырубился.

Моя жизнь, кормилица, обещала быть весьма стрёмной…

Глава 5

Сомнения в правильности выбора кормилицы у меня возникли ещё в тот момент, когда я впервые пришёл в себя после длительного сна: ой ли, как тут не возникнуть сомнениям, когда ты просыпаешься мало того, что на полу, так ещё и вокруг тебя сидят какие-то пожилые люди в белых одеждах со странными, чуть вытянутыми шляпами на головах. Словно этого мало, находился я в каком-то небольшом храме и не сказать, что это меня как-то воодушевляло. Надеюсь, предполагаемые добряки (белые же одежды!) на алтарь во имя кого-то там меня не кинут.

Как оказалось чуть позже — я был прав: ничего хорошего меня правда не ждало.

Старые бабуины о чём-то долго спорили, иногда осматривали меня, а иной раз и запускали внутрь меня свою энергию, пытаясь исследовать, какого хрена со мной происходит. Как ни странно, но «источник проблемы» они нашли сравнительно быстро. Реакция у пожилых почитаемых мастеров была выразительной — кто-то начал ругаться, кто-то от меня буквально отпрыгнул, словно я источник какой-то крайне опасной болезни, кто-то завопил что-то про какую-то «тварь» или «демона». Увы, интерпретировать слово вроде как и получилось, но как-то неполноценно — желательно было бы услышать этот звук, а главное — посыл, который в него вложили, хотя бы ещё пару раз. В общем, контекст визга был отнюдь не положительный.

Какая-то старуха так вообще предложила меня прибить. Самым здесь было страшным, что «добряки» над этим все крайне серьёзно задумались, видимо, уже начав придумывать для своей совести отмазку. Вмешался стоявший где-то в сторонке «собрания мудрецов» всё тот же неизменный низенький старичок с метлой в руках.

— Мы обещали.

Пожалуй, он был единственный, кто смотрел на меня с жалостью, а не как на гигантский источник проблем.

Мои мозги всё ещё работали не очень хорошо, поэтому запомнил их споры я плохо. Одно могу сказать точно: я вновь был на волоске от смерти, и, если бы не голос низенького старичка, одним бабуинам известно, какая судьба меня ждала. В конечном итоге они пришли к какому-то компромиссу и…

Начали каким-то образом купировать чёрное сердце!

С ужасом я наблюдал, как они, сговорившись, начали совместно вводить в меня свою силу, прямиком в область сердца, и подавлять начавшее бушевать от такой наглости сердечко. Для меня их самодовольные рожи вмиг обрели красную кожу и рога. Не стоит уточнять, что долго в состоянии внетелесности от такого насилия над собой я не продержался, вернувшись в своё тело, уже в котором полноценно завизжал, параллельно мысленно матерясь на всех известных мне языках с мыслями о том, как кормилице вообще пришло в голову меня передать этим садистам.

Когда же мой генератор сверхъестественной энергии был подавлен чужой, отдающей в восприятии синим, энергией, они успокоились, потратив на это минимум пару часов. По крайней мере, теперь у большинства бабуинов не было желания меня прибить… незамедлительно. Пережил я это насилие над собой максимально хреново, чувствуя, что меня лишили чего-то важного. В груди хозяйничала чужая сила, словно кокон покрывшая на каком-то энергетическом уровне уже ставший родным источник энергии.

И даже после этого всё не закончилось: старые скотины вновь начали над чем-то спорить, но услышать что-либо я уже не мог — замутило, голова закружилась, тело словно литр крови потеряло. Меня просто вырубало — это ОПРЕДЕЛЁННО не то, что должно происходить с младенцем! Клянусь треклятой коллекцией башен из спичек — если у меня появится возможность, я… Эх.

Чёрт с ними.

Яркая луна освещала весь небосвод, то и дело цепляя своими габаритами. В голове крутились мысли, что луна не может быть настолько огромной и яркой, но меня мало кто слушал — вероятно, даже сам я. Само небо приобрело какой-то тёмно-красный оттенок со странными вкраплениями голубизны, чем-то напоминая облака. Кровь под ногами тоже почернела и ещё больше загустела. Честно говоря, этих всех изменений мне уже хватает с головой, однако перемены коснулись не только окружения, а и меня самого.

Одежда почему-то поменялась — если раньше я был одет во вполне привычную мне одежду человека двадцать первого века, то сейчас красовался каким-то подобием чёрного недоханьфу. Всё же, стиль местных неправильных китайцев с ещё более необычными слуху именами мне был по душе — тело дышало, да и для общей атмосферы она подходила, вводя в какое-то подобие меланхолии и ощущения принадлежности к чему-то новому и неизведанному. Моя внешность тоже менялась — начали вытягиваться пальцы, становясь более… м-м-м, тонкими и длинными, менялся цвет волос — ранее светлые, они начали темнеть, но как-то странно — не полностью, отдельные пряди словно наоборот «обесцветились», делая раненную суровой реальностью голову частично седой. Какой человек и подумать может, что мои кривые ручонки решили взять в руки краску. В ранее же серые глаза словно баллончиком брызнули — красные, почти бордовые глаза меня откровенно напрягали. Насколько я понимал, каким-то образом приобретал взрослую внешность теперешней тушки с небольшой «кастомизацией» в виде вывертов подсознания.

Из ранее сказанного можно понять, что и черты морды подвергались изменениям едва ли не в режиме реального времени — незначительно, по чуть-чуть, но как-то неотвратимо и безжалостно для моей психики. Никогда не считал себя ранимым одуванчиком, но когда где-то внутри тебя произвольно меняются декорации, которые сошли бы за какое-то кровавое чистилище, а вместе с декорациями — и ты сам, то…

Блин, как-то оно попахивает какими-то отклонениями, нет?..

— Знаешь, — сокрушался я, поглощённый своими мыслями, — пока у меня создается впечатление, что я какой-то мешок для битья с гранатой внутри. Такое чувство, что меня хочет поиметь здесь каждый, за исключением пары человек, которые потом всё равно сдохнут. А мне и года нет! — чуть повысил голос я, схватившись за свою шевелюру. Мне нужно было кому-то полноценно выговориться. Всё же, я не хотел постоянно находиться за пределами своего тела, мне и «чувствовать» всё полноценно более чем нравилось. — Я такое только в женских романах встречал: есть что-то вроде «тёмного принца», которого все обижают и ненавидят, а потом он всем мстит, становится главным пугалом и в конце трагически погибает. Ну, — я чутка запнулся, почесав голову, — либо как полный неудачник. Основная проблема в том, что подыхать я не собираюсь, но совершенно точно не против потоптать ногой чьи-то лица. Как бы меня реальность молнией по голове за такое не ударила, а то тенденция уже настораживает. Что думаешь, как поступить?

— Гыа-а-а… — сравнительно глубокомысленно выдал дядька.

Наверное, он согласен со мной.

Закованный в броню воин уже не пытался на меня напасть, как и не пытались другие обитатели этого странного места. Всё же, когда я ляпнул, что местные стали для меня давними друзьями, то если и соврал, так это в том, что они «давние» — казалось бы, всего лишь искупался в крови (я даже догадываюсь, кого) да покричал немного, а столько общего. Их тела всё ещё находились в крови, однако они уже не издавали агонизирующие звуки, что, наверное, было больше хорошим знаком, чем плохим.

К сожалению, при прочих равных, ума они от этого не набрались — вон, попытался поделиться насущными проблемами с одним из квартирантов этого кровавого чистилища, а толку — ноль. Может, дело было в том, что я разговаривал на незнакомом для этого воина языке, но выразить свои мысли на языке аборигенов мне ещё тяжеловато.

К счастью, период лёгкой рефлексии продлился сравнительно недолго. Уже зная, куда идти, неспешно направился к сердцу. На этот раз добрался к нему намного быстрее, чем в прошлую прогулку. Тот случай, когда я понятия не имею, как это работает, и просто радуюсь, что оно работает.

— Шикарно, — ядом, доносившимся из моего рта, можно было убить того промежуточного босса. — Просто шикарно!

Чёрное сердце было заковано в какую-то синюю сферу. Она не пыталась как-либо навредить, однако и этого её бездействия хватало с головой: даже продолжая чувствовать потенциальный билет в лучшую или не очень жизнь, доступа к источнику у меня не было, что безумно раздражало и вызывало какую-то внутреннюю злобу. И словно всего этого мало, уже само наличие этой гадости приносило мне какой-то внутренний дискомфорт. Эта штука определённо была здесь лишней, мне жизненно необходимо было от неё избавиться.

И даже понимание того, что злая пыль мне сделала такой презент уж точно не из добрых побуждений, не останавливало меня. Чёрное сердце давно стало неотъемлемой частью меня. Отобрать его у меня — всё равно, что лишить руки. Я этому умудрился поспособствовать, да только какая уже разница?

Цыкнув, умостился рядом с этой сферой, начав думать над тем, что мне делать. Внешней подпитки она не имела, да и вообще была организму чужда, что должно содействовать дополнительному отторжению, так что варианты точно должны были существовать. Основная проблема в том, что мне и года нет. Что я сделаю, не имея возможности напрямую обратиться к своей силе? Мне бы для начала понимать язык научиться, да самостоятельно подтирать задницу, а я тут уже планы строю, ага. Гений!

Значит, остаётся терпеливо ждать. Убивать меня, судя по всему, не собираются — «обещание» какое-то, и я очень сомневаюсь, что меня закинут в какую-то деревушку, учитывая наличие сердца. На их месте очевиднее было бы «опасный объект», беря во внимания условия, держать при себе и направлять в нужное русло.

Скажу наперёд — возможность мне предоставили, пусть и не сразу. Вместе же с «возможностью» я, наконец, окончательно понял основную особенность своей силы, ускользавшую от меня очень долгое время. И, скажем так, она довольно зловещая, что немного поменяло мой взгляд на некоторые вещи.

Но обо всём по порядку.

Начнём с того, что мне исполнилось восемь лет…

Глава 6

В Муриме, как называлось местное общество мутных сверхлюдей, почему-то считающих, что они общество от простых людей «скрытое», держалось всё, в большинстве своём, на сектах. Кроме сект существовали и небольшие школы, и наёмнические организации, состоявшие из третьеклассных и изредка второклассных мастеров боевых искусств, и много других мелких сборищ мутных дядь и тёть разного рода и вида деятельности, но основа Мурима была всё же в сектах — именно они (по большей части, я не обобщаю) передают учения, именно в них живут, цветут и рождаются «техники», благодаря которым, фактически, все и выходят за пределы человеческих возможностей.

Наверное, непросвещённый местным куревом человек подумает, что основное противостояние здесь идёт между разными сектами, как главенствующими силами, и будет, по большей части, прав. Прав частично. Мастера боевых искусств (или же будь-они-прокляты-боевые-маги — зависит от настроения) фундаментально здесь делились на два вида: на «праведных» мастеров и «демонических». На первый взгляд может показаться, что особых отличий между ними нет, особенно на начальных этапах, но если копнуть глубже, то открывалось немало подробностей, по итогу которых можно вообще подумать, что люди выбирали себе какой-то конкретный путь эволюции и в буквальном смысле становились двумя разными расами, на дух не переносивших тех, кто выбрал себе иной путь.

Как раз на основе этого секты и формируются — «праведные» мастера кучкуются в одной сторонке, когда «демонические» — в другой. Опуская момент постоянной личной грызни внутри сборища себе подобных, основное противостояние идёт как раз между «светлыми» и «тёмными». На основе этого формируются целые альянсы.

На самом деле, система чуть сложнее. Сложнее в первую очередь у демонюг. Если у «светлой фракции» доминируют секты и всё, в общем и целом, открыто и понятно (ага, опуская до жути сколько «нюансов», ха), то у «тёмной фракции» всё намного более хаотично: так, кроме чисто демонических сект, существуют и скрытые школы, о которых вроде бы знают, которые как бы есть, но их никто не видел и вообще это всё байки; какие-то ещё более мутные культы, которые вроде как кому-то там поклоняются, но, по факту, объект поклонения — условный действующий глава, и этот список исключений можно продолжать долго. Из-за этой хаотичности, опуская пару не самых приятных мест, в регионах и доминируют праведные мастера, да и просто люд к ним настроен благосклоннее, что заметно упрощает интеграцию.

Из уже имеющейся информации можно понять, почему меня сразу невзлюбили, да?

Для старейшин секты я был и есть живым воплощением демона из легенд, которому, стоит дать вырасти, и он уничтожит мир. Как ни странно, но младенцы здесь и намёка на сверхъестественную энергию не имели — она взращивается самостоятельно, будь ты хоть сыном какой-то могущественной персоны (э-эм, правда, я думаю, что скорее до определённой стадии). Единственное, что ты будешь иметь как бонус — хорошую крышу и изначально подходящую для развития конституцию тела. И то хорошо, впрочем.

Мастера здесь делились на чёткие градации: третьеклассный мастер боевых искусств, второклассный, первоклассный и истинный. Существовали и более опасные ребята, однако мне о них пока рановато знать.

Моя ситуация была уникальной изначально, что мне вдалбливал пожилой злобный старейшина секты чуть ли не каждый день. Он был одним из тех, кто на пару со своими «друзьями» сформировал синюю хрень у меня в груди. Так уж сложилось, что по результатам споров меня решили сделать учеником аж старейшины, что вроде как престижно. По факту же, оно мне мало что дало, не учитывая интереснейший момент, что пока мои одногодки относились к «третьему поколению», я мог похвастаться вторым, и, по правилам секты, ко мне должны даже сравнительно большие лбы, если они относятся к третьему поколению, обращаться уважительно. Ясен пень, что мой «авторитет» попытались опрокинуть местные карапузы, однако… Ну, кхм, скажем так.

Бью я уже больно.

Конкретно сборище сверхлюдей, куда меня отправила моя кормилица, называлось сектой Облачного Меча. На данном этапе своего существования, чем-то особенным эта секта не выделялась, хотя и считалась довольно престижной — в первую очередь из-за техники облачного меча и основателя самого искусства облачного меча. На этом, в принципе, и всё.

Возвращаясь же к словам ископаемого…

— Ты — самое ужасное, что я видел в своей жизни, — поделился в тысячный раз откровениями пыль номер два, смотря на меня сверху вниз. Ну, то есть, как на грязь на ботинке. Пожалуй, было гениальной идеей отдать меня мужику, неприязнь которого ко мне превышала все мыслимые и немыслимые пределы. Лучше было бы только отдать старушенции, предлагающей меня прибить. — Самое мерзкое и страшное существо, рождённое Преисподней, Ан Хаян. — Интересный момент, что другое имя мне никто давать не стал. Либо наплевать, либо посчитали лишним давать новое. — Предок нашей секты бы проклял нас на десятки поколений, если бы узнал, кому мы передаем секреты облачного меча.

Мне кажется, он бы охренел больше, если бы услышал хотя бы часть твоих речей, мудила старый.

…да, опережая вопрос, его имени я не знаю. Никогда не пытался запомнить. У него есть только прозвища, как и у любого другого старейшины, кроме одного. На это, впрочем, никто не обращает внимания — с другими старейшинами я почти не общался (то есть, вообще), а учитель скорее делает попытки опустить меня в своих монологах, чем прислушивается к тому, знаю я его имя или нет. Обращаюсь же я к нему обычно — просто «мастер» или «учитель». И всё всех устраивает.

Предаваясь своим размышлениям, я стоял на коленках перед сидевшим на стуле старейшиной-пылью-номер-два, слушая его едва ли не каждодневный монолог. Мне исполнилось всего восемь лет, а я уже столько всего о себе знаю. В Интернете бы дядька чувствовал себя как рыба в воде. Справедливости ради, пока ходил под себя, меня особо не трогали, но только под его руководством пошёл познавать письменность, как сразу же начал получать за минимальные ошибки хлёсткой палкой, и слушать многочасовые нотации о том, кто я такой и с чем меня едят. Как вообще можно так обижать ребёнка?! Ещё хорошо, что я могу обмануть систему и просто выйти в состояние внетелесности, перестав чувствовать боль, а если бы не мог, то… Что тогда?

Серьёзно, каким бы рос обычный ребёнок, если бы к нему так относились? Это я могу продолжать нагло улыбаться, а потом ещё и в спину дули показывать, а если бы на моём месте был простой карапуз?

Маразм.

Старейшина говорил много, на обороты не скупился, я прямо чувствовал, что он душу в свои слова вкладывает. Казалось, что от поступающей ко мне ненависти в груди сердце начинает биться чуть быстрее, даря странный заряд бодрости и желания втащить старику, но это чувство быстро пропадало, словно натыкаясь на внутренний барьер. Захотелось устало вздохнуть. Наверное, никогда не перестану задаваться вопросом, какой идиот будет потенциальное «самое ужасное» беспричинно травить? Почему, маразматичное ты нечто? Я ещё ничего не сделал, зачем ты даёшь мне мотивацию, зачем?!

…серьёзно, иногда мне кажется, что я какая-то трагическая жертва женского романа.

Так, о чём там очередное ископаемое бубнит?..

— …но у тебя есть возможность оставаться хотя бы тем подобием на человека, которым ты являешься сейчас. Таков твой долг, — закончил свой монолог пыль-номер-два. Признаться, своими действиями он уже давно заслужил титул пыли номер один. — Ты делаешь то, чему я тебя научил?

— Да, — нагло соврал я, важно улыбнувшись, словно гордый ребёнок, который хвастается достижениями перед родителем. Подобная реакция безумно раздражала старейшину. Управлять своей мимикой через состояние внетелесности было проще простого, главное тут практика.

Старейшина какое-то время смотрел в мои честные (нет) глаза, словно что-то подозревая. Я видел, как дёрнулась его бровь, чувствовал, как комфортнее мне становится от его раздражения и бессильной злобы, этот негатив словно по чуть-чуть подпитывал меня. Не так, когда частично из-за меня умер тот промежуточный босс, но всё равно приятно.

Сердце, даже закованное в сферу энергии, так и пляшет.

— Протяни руку.

Протянув, не удивился тому, как грубо он вцепился в неё, начав вводить свою энергию, чтобы проверить моё состояние. Здесь на этом вся медицина строилась — берёшь свою энергию, пропускаешь её в другого человека, ищешь проблему и решаешь её. Правда, тут уметь нужно было — существовали даже отдельные секты, посвящённые этому странному целительству.

Сначала я наивно думал, что мне разочек заблокируют доступ к чёрному сердцу и просто махнут на него рукой. Оказалось всё, увы, намного сложнее: состояние сферы первое время регулярно проверяли, дополнительно накачивая энергией, чтобы, не дай бог, «утечек» не произошло. Затем, когда мне исполнилось пять лет и начались тренировки по укреплению тельца, дополнительно авансом подсунули дыхательную технику облачного меча по сбору Ци. Все мастера боевых искусств (я, опуская детали, выступаю больше исключением, подтверждающим правило) начинали с укрепления тел и дыхательных техник. Изначально никакого источника энергии нет — его формируют уже будущие второклассные мастера, когда их тела достаточно окрепнут и, посредством влияния Ци, очистятся. Как можно понять, даже не имея источника, собирать энергию определённого спектра — более чем возможно.

Вопрос в том, зачем мне вообще дали возможность научиться её впитывать, да?

Старики (а, в частности, мой родненький учитель) решили поступить, как им показалось, хитро: промыть мне мозги на почве «скрытого зла». Оказывается, моё предназначение в том, чтобы самостоятельно подавлять «зло» внутри себя, и что это единственный способ для меня «очиститься». После смерти, правда — я всё равно тот ещё ублюдок.

Право слово, махнул бы на такие руководства рукой, вообще начав делать попытки этой энергией сердечко освободить, чем, если честно, периодически промышлял, но больше в экспериментальных целях, ибо старейшина регулярно проверял, выполняю ли я их бабуинью волю. Честно говоря, знаний, которые мне удалось получить в секте, не хватало для того, чтобы полностью отказаться от процедуры издевательства над собой, но мне всё равно удалось частично подделать ощущения, которые испытывает старейшина, когда его энергия бегает по моему телу. По факту, ему должно казаться, что синяя сфера вокруг чёрного сердца такая же крепкая, как и прежде, хотя по факту это было просто внешний слой энергии, который я мог рассеять в любой момент. Он не имел статичной формы и являлся лишь следствием достаточно хорошего контроля энергии и осознания того, что я вообще делаю.

Не будь у меня сверхъестественного восприятия, подаренного внетелесностью, хрен бы я такое провернул. Правда, толку всё равно почти не было, но это было лучше, чем ничего.

Как правило, проверки старейшины проходили ближе к вечеру. Весь же остальной день я занимался вместе с детьми третьего поколения, — к счастью, о моей «маленькой» особенности знали только старейшины. Э-эм, как ни странно, но в этом плане я над детишками доминировал во всех смыслах.

Например, бег. Неотъемлемая часть учеников секты Облачного Меча. Он был довольно продолжительный, часто нас заставляли бегать с горы и обратно, вырабатывая у детей фобию лестниц. Находясь в состоянии внетелесности, фактически, не чувствуя усталости, имея возможность следить за усталостью своей тушки в режиме реального времени и подпитывать себя внешней энергией, не говоря уже о том, что мне изначально попалось тело с весьма неплохой конституцией, я…

Был настоящим жульем, чем беспардонно пользовался.

Видеть отчаянные лица уставших детей, мимо которых я со спокойной мордой человека, отправившегося на лёгкую прогулку, пробегал, было моим одним из самых любимых занятий в секте. Касалось это и спаррингов — нам выдавали деревянные мечи, учили стойкам, заставляли отрабатывать удары, но иногда выставляли для получения практического опыта в поединки один на один.

И тут, опять же, я был страшным противником. Первым сектантом на горе среди карапузов!

— Мой мастер научил меня приёму, который не каждый наставник сможет повторить! — похвастался стоявший напротив меня мальчик. — Ан Хаян, тебе меня…

— Как ты ко мне обратился? — прищурился я, чувствуя, что мой авторитет «дяди-наставника-второго-поколения» пытаются подвергнуть сомнению. — Я твоему мастеру в братья гожусь, мелочь. Проявляй уважение.

Задница моего оппонента мигом взорвалась, даря мне совсем лёгкий заряд воодушевления. Наблюдавшие краем глаза за нашим поединком другие дети захихикали, пока не поймали мой предупреждающий взгляд, обещающий небесных (или, если верить старейшинам, подземных) кар. Черноволосый (они тут почти все черноволосые, так-то, неправильные китайцы, всё-таки, у меня самого частично чёрные) мальчик же напротив меня совсем разошёлся:

— Мне девять! Я старше тебя на год! Ты не ровня моему мастеру! Получи-и-и!

Завизжав аки резаный, будущий убийца-сверхчеловек кинулся на меня с деревянным мечом, пафосно начав закручивать его, видимо, пытаясь выполнить какой-то мелкий трюк, что он по ошибке считает «приёмом». Тупо поставив в нужный момент подножку, двигая через состояние внетелесности своим телом аки марионеткой, удалось добиться того, что будущий убийца споткнулся и упал. Правда, попытался сразу подскочить, но получил воспитательный подсрачник, совсем капельку усиленный внешней Ци. Впрочем, того было достаточно, чтобы мальчик полетел кубарем и разревелся, не желая продолжать «битву».

Удовлетворённо кивнул, видя, как дети на меня смотрят. Авторитет сохранён. Ещё бы давать издеваться над собой каким-то карапузам, не хватало чего.

Хрен я стану жертвой обстоятельств!

…правда, потом от нашего учителя фехтования пришлось выслушивать нотации.

— Лежачих не бьют, — попытался поставить меня на «путь истинный» мужик. Хотя, скорее ещё парень, приближающийся к этому «титулу». — И ты должен использовать меч, маленький демонёнок. Меч, а не ноги.

Я не знаю, есть ли у судьбы чувство юмора, и есть ли вообще эта судьба, но из-за моего поведения в секте меня иногда называют нечистью какой. Больше в шутку, но любви старейшинам ко мне это не добавляет, ха-ха-ха!

…на самом деле, иногда мне казалось, что одной ночью я могу и не проснуться. До чего выразительно иногда старейшина переводил взгляд то на меня, то на свой меч…

— Зачем ограничивать себя, сонбэ? — покрутил я в руках деревянный меч, задав вопрос вполне искренне. — В бою все средства хороши.

«Сонбэ» означает обращение к старшему товарищу или коллеге. То есть, по факту, я указал на то, что наши отношения какие угодно, а не учитель-ученик, пусть я и проявлял к нему определённое формальное уважение. Долго думал над тем, на каком языке говорю, и пришёл к выводу, что это какая-то мешанина между древнекитайским и современным корейским. Всё же, с азиатскими языками я был частично знаком. Нет, конечно, и близко не учил, но какие-то банальные слова или фразы через средства массовой информации мелькали, позволив провести параллель.

Как вообще родилась такая параллельная реальность — знать не хочу, а то ещё в матрицу поверю.

Учитель фехтования нахмурился, услышав моё умозаключение. Судя по тому, что я получил небольшой заряд внутреннего удовлетворения, моя формальность не очень понравилась учителю фехтования, однако отрицать реальность в данном случае глупо.

— Так мыслят демонические мастера, хубэ, — улыбнулся он, увидев, как я выразительно приподнял бровь. По факту, он только что подтвердил свой статус «старшего коллеги». Ещё и по голове меня похлопал, каков наглец, ха! — Ты должен контролировать себя, иначе падёшь в Преисподнюю. Я хочу верить, маленький демонёнок, что этого не произойдёт.

Да ладно?..

В состоянии внетелесности хмыкнул, почесав начавшую формироваться призрачную голову. Призраком становлюсь, как есть призраком. С живым телом только, хе-хе.

Если эта «Преисподняя» даст мне достаточно сил, то почему бы и нет? Я не хочу, чтобы меня опять расщепляло на атомы. Не хочу, чтобы меня пытались опустить какие-то неудачники. Не хочу, в конце концов, лишаться своей будущей коллекции башен из спичек. Одному творцу вселенной известно, сколько сил я вложил в то, чтобы собрать по обучающим видео из Интернета свою первую башенку. Хочу, чтобы внешние факторы больше не могли влиять на меня — чтобы я на них влиял, имея полную свободу действий. В этом мире есть люди, которые в буквальном смысле могут бегать по небу.

Я хочу быть одним из таких людей. Как минимум одним из таких. Не знаю, влияние ли это чёрного сердца, сила которого иногда каким-то образом прорывается через синюю сферу, или моё мышление начало меняться из-за совокупности факторов, происходящих в моей жизни, но я стал намного эгоистичнее.

Наверное, если бы не влияние одного конкретного низенького старичка с метлой, неспешно каждый день убирающего секту, я мог и на самом деле озлобиться. Всё же, состояние внетелесности, позволяющее мне игнорировать эмоции, панацеей не было и близко.

Я хорошо запомнил доброго старичка и уже давно наблюдаю за ним. Насколько мне удалось понять, старик является чем-то промежуточным между уважаемым старейшиной и…

Простым уборщиком секты. Я не знал его историю и понятия не имею, как он докатился до такой жизни, но старик как являлся старейшиной секты со своим голосом, так и не являлся им одновременно. Остальные старейшины относились к нему довольно враждебно, впрочем, особо и не трогая, и даже прислушиваясь к его словам. В общем-то, ставил в ступор старичок и учеников — они банально не знали, как к нему обращаться: уважительно, или это простой уборщик? Пожалуй, все предпочитали его игнорировать, что старичка вполне устраивало.

— Тебе нельзя мне помогать, Ан Хаян, — улыбнулся открыто мне добрый дедушка. Звали его Ко Хюн Су. Вероятно, он пока единственный человек, имя которого я пожелал запомнить. — Твой учитель может обидеться. Я не хочу доставлять тебе дополнительных проблем.

Орудовал метлой он вроде бы обычно, не делая никаких пафосных взмахов или чего-то вроде этого, но я пятой точкой чувствовал, что здесь что-то не так. За всё время наблюдений мне удалось найти одну единственную странность, которая где-то даже пугала: собранные кучи мусора, какой бы сильный ветер не был, никогда не разлетались. Вообще никогда. Я мог подойти и сделать с опавшими листьями, собранными в кучу, что угодно, однако сами на окружающую среду плевали с высокой колокольни. Вероятно, я вообще единственный, кто обращал на это внимания, не считая всё тех же старейшин. И это не учитывая, что сами по себе движения старика были до нельзя плавными и лёгкими, словно облачко, хах.

— И что, мне только наблюдать? — чуть расстроенно спросил я.

— Отдыхай, демонёнок, набирайся сил, — улыбнулся в бороду старичок, продолжив своё занятие.

Секта была довольно большой, уборка старика занимала целый день. Усталым, впрочем, он никогда не выглядел. Не знаю, можно ли записывать это в дополнительную странность, учитывая его неспешный подход, но всё же.

Так и проходили мои дни: я тихо искал способы быстро избавиться от синей хрени внутри себя, что ограничивала не только моё чёрное сердце, но и вообще всю циркуляцию энергии в теле, аки настоящий жулик тренировал своё тело, сам особо не напрягаясь, развлекался за счёт чужого раздражения, по чуть-чуть радуя закованное чёрное сердце, днями разбирал суть техники дыхания облачного меча, пытаясь понять, что влияет на спектр изначально нейтральной энергии и как это можно использовать себе во благо, мешал спокойно жить старейшинам и особенно своему «учителю», и часто вечерами засиживался в компании старичка, который неизменно орудовал своей метлой.

Все резко изменилось, когда моего любимого учителя отравили. Благодаря этому же я и смог избавиться от своих оков, а вместе с этим в полной мере осознал, что подарила мне ещё первая пыль.

Было в Муриме такое интересное направление как яды. Для сверхлюдей они не так опасны, так как с помощью Ци даже третьеклассный мастер боевых искусств может вывести его из себя, как нефиг делать, но, как оно известно, на каждую хитрую задницу найдётся ещё более хитрая. Существует бесчисленное количество ядов, которые могут легко убить и истинного мастера, коим старейшина, между прочим, не являлся. Вероятно, в молодости был, однако сейчас, постарев, он утратил большую часть своей силы, и этим беспардонно воспользовались.

У меня в тот момент была тренировка с другими детьми. К нам прибежал перепуганный ученик третьего поколения, чем сразу насторожил нашего учителя фехтования. Мямля и запинаясь, он нам поведал, как нашёл во дворе дома старейшины, куда паренька отправили доставить какую-то бумажку, бессознательное тело, пускающее слюни. В тот день тренировок не было, в секте началась полная неразбериха: все взрослые и около взрослые мастера искали отравителя, так, впрочем, никого и не найдя.

Старейшине сразу попытались оказать помощь, но безуспешно. Я в тот момент, как непосредственный ученик мастера, находился в его покоях, где ему пытались помочь. Как ни странно, ничего сделать не смогли: яд оказался сильным, разрушающим саму энергетическую структуру. Яд убивал медленно и крайне мучительно. Секта Облачного Меча считалась достаточно престижной (в первую очередь из-за своей истории), тем не менее у неё не было квалификации, чтобы не то что спасти старейшину, а хотя бы нормально определить яд. Звать же на помощь соседние секты, которые могли бы помочь, было бесполезно — ближайшая находилась в другом регионе. Вероятно, основная проблема была даже не в расстоянии, которое достаточно сильные мастера сравнительно легко могут преодолеть, а цена услуги.

Как бы цинично это ни звучало, но пожилой, уже мало на что способный, старейшина, не стоил состояния, которое нужно было отдать за его жизнь. Вопрос не только самих услуг, но и потенциального противоядия, в конце концов. Ему и так немного оставалось. Вероятно, это вообще был первый случай, когда какого-то высокопоставленного члена Облачного Меча так нагло решили устранить. Никто не был готов к этому, не мог быть готов.

И нетрудно было догадаться, кто должен был следить за старейшиной в последние его дни. Никто не собирался нанимать ему сиделку или что-то вроде этого — есть же ученик! А яд всё равно не заразный, не буду же я его кровь пить?

Сам яд выделялся не только тем, что приносил безумную боль,медленно убивая свою жертву, но и, как мне удалось почувствовать на собственной шкуре, негативными эмоциями, которые он вызывал у своей жертвы. Старейшина и так терпеть меня не мог, а учитывая воздействие странного яда…

— Порождение Преисподней, ненавижу, ненавижу, ненавижу…

Даже просто стоя рядом с пылью-номер-два, я кожей чувствовал его эмоции. Безумную злобу, усиленную отвращением и каким-то потайным страхом. Полуживой скелет лежал в своей кровати и бился в конвульсиях, отказываясь принять воду, которую я ему принёс. Как бы страшно это ни звучало, но много негативных эмоций, направленных на меня, вызывали во мне чистый восторг. Страх, боль, отвращение, презрение, ненависть…

Умирал старейшина восемь дней. Никто не проверял моё состояние, казалось, все вообще забыли про меня, начав решать всё поступающие от отравления проблемы. С каждым днём сердце в груди, будто на самом деле питаясь негативными эмоциями, билось всё быстрее и быстрее, в какой-то момент я отчётливо ощутил потрескивание энергетической сферы, чему, чувствуя, что другого шанса в ближайшее время может и не быть, только способствовал, нанося внешней Ци всё больше и больше повреждений сфере. Мне казалось, что в любой миг моя авантюра может раскрыться, однако остановиться возможности уже не имел.

Наверное, окажись на моём месте простой ребёнок, которого травили чуть ли не с самого рождения, он бы тоже не смог остановиться, пусть и по другим причинам.

В последний свой день старейшина испытывал особенно сильные эмоции:

— Почему здесь именно ты… Почему у меня не было других учеников, почему…

Мутный взгляд чёрных глаз старейшины был направленные на красные мои. Непроизвольно цыкнул. Сам я никакого внутреннего удовлетворения от столь мучительной смерти этого мудака не испытывал, лишь чисто физическое, вызванное, кха-кха, внешним воздействием. Он своё получил, так что я не видел смысла над ним как-то насмехаться.

У меня было чувство, что мне не хватало всего одного толчка, чтобы освободить чёрное сердце, и я мог его устроить, сказав что-то обидное старику, как-то его поддеть или даже прямо оскорбить, однако делать это, как бы что-то внутри меня ни просило, не собирался. Не совсем же гад какой, серьёзно.

На душу неожиданно накатило полное спокойствие и любовь ко всему миру. Мне даже казалось, что я прозрел. Да-а-а, всего пару деньков, и я смогу его сам освободить, добив сферу внешней энергией. Лучше попробую подарить старику хоть какое-то облегчение. Оно и для собственной совести важно, и для кармы…

Наполненный благодушными мыслями, сжал руку явно не ожидавшего этого старейшины. Смотря в его широко раскрытые глаза, искренне улыбнулся, аки пришедший с небес ангел:

— Я прощаю тебя!

Старик, вопреки моим прогнозам, в ужасе завизжал, испытав столько негативных эмоций, что не только умер, но и помог моему чёрному сердцу окончательно освободиться. Синяя сфера треснула и будто бы разбилась, по телу разом хлынул безумный поток освежающей энергии, слившийся с крупицами спектра энергии техники облачного меча и осколками распадающейся сферы.

Но я, вопреки логике и здравому смыслу, не испытывал радости и близко.

В лицо словно плюнули.

— Да ты охренел, — пробормотал неверяще я, отпустив руку мертвеца, на лице которого застыл леденящий душу ужас. Обиженно насупившись, закрыл ему челюсть и прикрыл глаза, чтобы не подумали, что он умер от страха, а не яда. — Ну и пошёл нахрен.

Пожалуй, освобождение моего чёрного сердца стало для меня не такой радостной новостью, как я думал. Но, по крайней мере, я полностью убедился в том, какую способность мне подарило чёрное сердце. Наверное, осознание этого ко мне пришло ещё давно, в конце-то концов, меня много кто не любит, однако оно подавлялось сферой, не давая в полной мере разобрать то, что я чувствовал.

М-да…

Определённо, тяжело быть нормальным человеком, когда ты в буквальном смысле поглощаешь направленные на тебя негативные эмоции. Но, опуская вопрос сердца, остается вопрос не менее насущный и актуальный:

Кто отравил старейшину и зачем?

Глава 7

Смерть старейшины, не считая внешних проблем, принесла и множество внутренних. Как ни странно, одной из таких проблем был забытый судьбой малыш Ан Хаян. Я, то есть. В конце концов, мне вновь придётся назначать мастера — по-другому никак. Опуская то, что должен быть человек, который будет следить за моим состоянием, который в случае чего может быстренько меня прибить и просто направить личный рост в «нужную» сторону, есть ещё такой интересный момент, как положение в секте.

Да, старейшины теоретически могут меня сбагрить какому-нибудь условному учителю фехтования, у которого хватило бы квалификации правильно меня обучить, посвятив его в секрет моей «природы» (и это даже может нормально закончиться!), но по правилам секты это было запрещено — члены секты одного поколения не могли принимать друг друга в ученики, и плевать, что мне восемь лет, а условному «собрату» — тридцать.

Моим мастером в секте может быть лишь кто-то выше меня поколением. Это, конечно, не распространяется на формальное наставничество, мне вполне могли найти как-бы-личного-учителя-но-как-бы-не-личного-учителя «моего» поколения (так и учат со всеми, в общем-то), однако речь идёт о полноценном мастере, дабы не было ещё больше конфузов, когда восьмилетний мальчик, не имея фактического наставника, будет иметь положение выше старших и более сильных детей. Почему нельзя отдать меня в ученики какому-то условному хранителю знаний секты первого поколения?

…я имею в виду, ещё живого, конечно.

По той же причине, почему меня вообще решили отдать в ученики именно старейшине — чтобы, как я уже сказал ранее, контролировать, следить за моим состоянием и в случае чего быстренько прибить. Бомбу вроде меня лучше не доверять кому попало. В секте всё ещё оставались представители первого поколения «не» старейшины, однако толку от них мало. Вообще под вопросом, способен ли хоть кто-то из них банально своей Ци проверить нормально наличие у меня той треклятой сферы, не говоря уже о том, чтобы в случае чего оказать какое-то сопротивление — если обнаружат что-то «подозрительное», действовать они будут решительно, несмотря ни на какое там обещание.

И это опуская теоретическое отношение будущего наставника к малолетнему «демоническому мастеру» — сердечко и не выдержать может. Мне удалось частично понять, почему ненависть ко мне столь сильна — к естественной неприязни и промывке мозгов добавлялось то, что лет семьдесят назад вспыхнула очередная войнушка фракций, забравшая, пожалуй, даже слишком много жизней. Дети того времени увидели то, что не должны были видеть. И сейчас эти дети, вот тебе на, заправляют сектой. Старейшины в этом плане наоборот были довольно сдержанными — положение обязывает.

Но они всё равно скотины старые.

В общем, история, правила и устои накладывали много дополнительной мороки, не позволяя решить вопрос просто. И это я ещё не поднимал вопрос своего таланта — отрицать то, что он у меня есть, было нельзя. Слава маленького демонёнка (надеюсь, меня таки за столь сомнительную славу не будут от греха подальше отправлять в ту самую «Преисподнюю») цветёт и пахнет! Мелочь, а неприятно.

…для старейшин, хе-хе.

Изначально в секте было семь старейшин, шесть мужчин и одна женщина. Из-за того, что недавно мой почитаемый (надеюсь, он переродится в улитку) мастер отправился в следующее путешествие, их осталось шесть. Конечно, найдут замену, но это процесс не быстрый: сначала будут решать, взять ли какого-то старичка первого поколения (например, опять же, заправляющего нашей мини-библиотекой), задуматься о том, чтобы взять молодняк из второго поколения, или пора уже вообще думать о начале новой эпохи и полному отходу от дел.

Естественно, учитывая, сколько существует секта (а это, если верить словам ныне покойного мастера, семь эпох), фактических поколений не три и не пять, и даже есть секты, где именно так поколения и считают, просто давая каждому следующему ребёнку свой, кхм-кхм, порядковый номер, однако у нас система немного другая: в первую очередь идут во внимание эпохи. За одну эпоху может быть от трёх до пяти поколений учеников, после смены эпохи они, фактически, обнуляются, и всё начинается с первого поколения, хотя, конечно, «титулы» учеников остаются. Даже если эпоха подойдёт к концу и начнётся новая, я всё равно буду иметь принадлежность ко второму поколению, только нужно будет ещё уточнять эпоху. В моём случае — седьмая. То есть, я ученик второго поколения седьмой эпохи. Какого-то определённого промежутка времени и длительности эпохи нет (наверное, за исключением того, что в одной эпохе может быть не более пяти поколений, но это не точно) — зависит от многих факторов и решается непосредственно главным начальством.

Но да ладно, это так, мелкие подробности.

Итого, выбор мастера. Решение старейшин было для меня довольно неожиданным. Честно говоря, было тяжело привыкнуть вот так стоять перед ними на коленках, ожидая свою дальнейшую судьбу, ещё и старичка-уборщика не было, а с ним всегда спокойнее. Прошлый мастер мне весьма быстро миролюбиво объяснил, почему я должен проявлять максимальное уважение, и, даже опуская то, что боли не было, тело всё равно частенько лупили, а его мне жалко.

Боюсь представлять морду отправившегося в следующее путешествие мастера, если он узнает, что его ученик тупо не знал его имени. Он бы точно стал злым духом, пожелав меня забрать с собой.

Думал над тем, чтобы свалить куда-то, но на данном этапе секта — во всех смыслах лучший вариант. В секты, как правило, принимают только младенцев. Исключения есть, но они крайне редкие, так что пойти мне куда-то развиваться будет некуда, а мне это нужно. Сам я, учитывая мой нежный возраст, если и выживу, то о нормальных тренировках и речи быть не может. Конечно, если раскроется то, что сдерживающей сферы во мне уже никакой нет и в помине, мне останется только надеяться на чудо. Другое дело, что определить это будет тяжеловато — нужна будет глубокая проверка, а зачем она, если можно одним «глазком» посмотреть, убедиться, что необходимый спектр нужной плотности в правильном месте присутствует, и всё, как бы, хорошо?

— Признаем мы это или нет, ты делаешь успехи, «демонёнок», — чуть поморщилась старейшина, смотря на меня сверху вниз.

В общем-то, раньше она мне казалась уже совсем престарелой и едва ли живой, но сейчас я вижу, что это не так: опуская весьма сильное давление Ци, осанка старухи была ровной, взгляд был умный (хотелось бы сказать, что «спорно»), полный жизни и какой-то внутренней жестокости. Какая, помяни господь мои башни из спичек, «внутренняя жестокость»? Ну а как мне ещё объяснить то, что я вроде как вижу, а вроде как это нечто эфемерное и нереальное? Серьёзно, духовными мозгами чувствую!

Много думал над тем, как мой мозг вообще умудрялся выдерживать сознание взрослого человека. Черепная коробка младенца на это физически не способна. Всё больше придерживаюсь мнения, что я думаю не через мозги, а как-то иначе. Если физический мозг и используется на каком-то базовом уровне, то исключительно как дополнительный орган. Это частично объясняет, каким образом я в состоянии внетелесности умудряюсь управлять своим телом, подобно какой-то марионетке, а в самом теле — как нормальные люди. Возможно. Я не уверен. Оно примерно так же и с памятью — чем больше пытаюсь углубиться в свои воспоминания, желая порефлексировать, тем больше осознаю, что забыл не только своё имя, но и то, где жил, плохо помню, с кем дружил и этот список больше, чем может показаться. Остались лишь мутные образы. Зато чем больше проходит времени — тем больше сознание цепляется за образ башенок из спичек. Фрагментированные воспоминания — залог любви к специфическим увлечениям, определённо.

— Благодарю, уважаемая старейшина, — сцепил кулаки, дополнительно склонив голову.

Наверное, я приблизился к максимальному обозначению уважения, не хватало только полностью склонить голову до пола, но обойдётся. Не раб, однако проявление наглости в данном случае весьма и весьма опасно.

…слишком большой наглости, пожалуй.

Пожилая женщина никак не отреагировала на моё обращение, всем своим видом показывая, что так я и должен обращаться. Наверное, ещё думает, как это мой мастер меня выдрессировал, да-а-а.

Ну-ну…

— К сожалению, — продолжила она, — в связи с тем, что старейшина Хан Ман Джун. — Точно! Его же так звали! Но да пофиг. — Покинул нас, нам не остаётся ничего, кроме как назначить тебе нового мастера.

— Моим новым мастером станет кто-то из вас? — понимая, что я ещё ребёнок, которому нарушение совсем уж мелких условностей могут легко простить, будь я там хоть трижды «демонёнком», задал чисто формальный вопрос.

Правда, почти сразу получив лёгкий подзатыльник от злобной старухи. Больше формальный.

Потёр голову, насупившись.

Ну да…

— У нас нет выбора, — поморщился другой старейшина, вставив слово. Суровый, высокий, мускулистый — создавал впечатление охранника ночного клуба, недавно вышедшего на пенсию. С кучами морщин и седой головой, естественно. — Это твоё благословение и проклятье, маленький демон.

Как же они меня любят, лишь бы не убили.

Мы находились на пустой площадке. Видимо, вопрос моего мастера решили закрыть прямо на ходу в промежутке между другими делами. К счастью или сожалению, я не очень хорошо осведомлён, чем заняты обычно старейшины (да и откуда, я что, финансист местный, что ли?), но точно уверен, что через них проходит вся экономическая жизнь секты. Что за «жизнь»? Секте ведь нужно на что-то существовать. Не учитывая пожертвования родителей многих детей, отдавших своë чадо в секту чуть ли не в младенчестве (в секте не все были сиротами, естественно, но взрослых детей не принимали), поддержку Альянса Праведников (собственно, тот самый альянс борцов с «абсолютным злом»), какого-то налога простых людей, так же существовали и разного рода задания, которые могут выполнить либо сверхлюди, либо не только сверхлюди, но так всё равно быстрее. Плюс, репутация — лучше заказывать что-то у проверенной «конторы», чем идти к наёмникам каким, не так ли? У простых наёмников цены хоть и дешевле, но вместе с этим вероятность того, что кого-то жестоко кинут, намного выше.

И всё это, естественно, должны пропускать через себя старейшины. А это не только одно лишь существование секты — ведь есть ещё социальный момент, по типу отношений с другими сектами. Серьёзно, старейшины здесь были не столько ударной силой, сколько менеджерами, которые, впрочем, ещё и втащить могут.

…интересно только, занимается хоть чем-нибудь из всего этого списка старичок-уборщик?.. Может, он просто решил обмануть систему? Едва сдержал улыбку, рефлекторно выйдя на мгновение из тела, чтобы подавить эмоции.

Нет, скорее всего там какая-то мутная история. Мне старичок показался слишком честным для такого. Хотя, кто знает.

Пока я размышлял о судьбе бытия административного менеджера в среде сборища сверхлюдей в псевдо-китайских декорациях, старики вновь начали что-то обсуждать. На этот раз, правда, недолго и без лишних споров, что редкость.

— Мы долго думали над тем, кто будет твоим мастером, демонёнок, — стал взгляд старейшины чуть прохладнее, хотя, казалось бы, куда уж прохладнее. Со смерти моего великодушного мастера, кстати, прошло всего два дня. Или целых?.. — И пришли к выводу, что правильным решением будет дать право выбора тебе. Своими успехами в начальном освоении стиля облачного меча ты это заслужил. Но учти: это повлияет на твой путь больше, чем ты думаешь.

Показательно выпучил глаза, открыв рот.

— Правда?

— Ты сомневаешься в моих словах? — мигом вспыхнула старушенция.

На меня накатила приятная прохлада и заряд бодрости. Сердце забилось чуть быстрее, настроение мигом улучшилось.

— А можно сомневаться? — сделал я невинные-невинные глаза, чувствуя, как от проделанной мелкой пакости радуется в груди чёрное сердечко, заставляя действовать всё опаснее и опаснее.

Один из старейшин, дядька с короткой стрижкой, что здесь было событием весьма редким (по крайней мере, для секты Облачного Меча), как мне показалось, издал звук, чем-то похожий на кряк, чем непроизвольно вызвал едва заметные улыбки у остальных старейшин. Старушенция, промолчав, как-то… убийственно прищурилась, наградив меня ещё одним зарядом бодрости. Видимо, не смогла понять, специально я это или нет.

Хе-хе-хе, ну конечно случайно, как восьмилетний ребёнок может…

Чем сильнее энергетически человек (или, точнее, чем больше разница между нашими силами) — тем больше он меня своими негативными эмоциями подпитывает. Её эмоции словно более насыщенные и яркие. Вероятно, несут какой-то отпечаток её силы. Неудивительно, почему меня так вштырило, когда умер тот промежуточный босс.

— В любом случае, — как-то нехорошо прищурилась старушенция, — выбор за тобой.

Кивнув, окинул взглядом старичков, после чего беззаботно встал и неспешно пошёл с площадки, внутренне надеясь, что правила секты сделают своё и меня тут на месте не прибьют.

…пожалуйста…

Старейшины от моего финта на пару секунд зависли, после чего я почувствовал, как кто-то грубо схватил меня за шкирку. Повернув голову, встретился взглядом с самым крупным из старейшин, полным любви к ученику второго поколения.

— Куда собрался, демонёнок?

Выйдя вновь в состояние внетелесности, чтобы под столь добрым взглядом не задрожали коленки, надул показательно щёки.

— Вы сами сказали, что я могу выбрать!

Престарелая группировка сверхлюдей переглянулась. Старуха как-то странно пожевала губы.

— И почему ты уходишь? — поинтересовался миролюбиво старичок-вышибала, чуть сжав мою одежду.

Надеюсь, меня не порешают на месте.

— Вы сказали, что я могу выбрать, — пожал якобы беззаботно плечами, повторив своё заявление, после чего лучезарно улыбнулся: — Но как я могу выбрать того, кого здесь нет?

Старики вновь зависли. Стариков словно молнией ударило и моё тело получило новый заряд энергии, едва ли не умоляя сделать ещё какую-то гадость, чтобы получить больше. Как бы не подсесть.

Бывший вышибала на пенсии молча перестал держать меня, позволив спокойно отправиться на поиски одного конкретного старичка. Неожиданно, но вся орава местных главарей пошла за мной, не проронив ни единого слова, лишь изредка переглядываясь. Мы вышли за пределы площадки, начав неспешно обходить секту. Частенько мимо нас мелькали ученики, широко раскрытыми глазами на меня глазея.

Показательно гордо приподнял голову, начав кидать на малышню (и не совсем) полные превосходства взгляды, благодаря чему то и дело чувствовал лёгкий заряд энергии, требующий всё больше и больше действий. Если бы не перешёл в состояние внетелесности, то мог бы и на самом деле подсесть. Старейшинам на моё ребячество было плевать — демонёнок, в конце концов. Что с меня взять? Это как «болезненный», но только хуже.

Старейшина-уборщик нашёлся в небольшом дворе, где стояло немало тренировочных манекенов. Завидев нашу делегацию, лицо старичка чуть вытянулось.

— Возникла какая-то проблема? — подошёл он к нам.

— У тебя — да, Ко Хюн Су, — жёстко припечатала боевая бабулька. Остальные старейшины делали вид, будто они живые полена. — Демонёнок решил выбрать себе мастера под стать.

Старик непонимающе захлопал глазами, опустив на меня взгляд.

Я широко улыбнулся, осознавая, что мне достался лучший из возможных вариантов.

— Теперь-то я смогу с вами убирать секту, мастер!

Старичок подзавис. Почесал голову, облокотился на швабру, поднял взгляд на облака. Кажется, захотел прикурить. Он выглядел неприлично задумчивым, а иной раз словно к чему-то прислушивался. В конечном итоге просто добродушно улыбнулся, приняв какое-то решение.

— Если ты этого действительно желаешь, Ан Хаян, так тому и быть.

Глава 8

Положение жертвы пространства-времени было странным всегда — о том, что он был учеником старейшины, знали все и с самого начала, но особых бонусов, которые есть у всех учеников других старейшин, ему это не давало: пока условный ученик другого мастера спал в доме старейшины отдельно от остальных детей, Ан Хаян, как и подобает сироте, которого решила принять секта, кучковался с остальными. Проблема в том, что женщины, которые следили за группой жертвы пространства-времени, чтившие правила намного больше тех, кто их придумал, не могли смотреть на то, как ученик второго поколения целого старейшины, ещё совсем крошечный Ан Хаян, злобно смотрит на пихающегося мальчика. Да не равного, а третьего поколения! Так же нельзя!

Ребёнок задорно смеялся, продолжая пихать ногой лицо жертвы пространства-времени, бровь которого уже активно дёргалась.

— Так не может быть! — женщина, наблюдавшая за этим, сжала фартук.

Как ни странно, остальные сиделки в этом её поддержали. Они были слугами секты и по-настоящему чтили её законы и устои. Ученик второго поколения, тем более ученик самого старейшины, не мог спать вместе с детьми третьего поколения!

В результате жертву пространства-времени уже тогда выделили, собственноручно смастерив кроватку, куда отдельно укладывали. Подливало масло то, с каким довольством иногда Ан Хаян смотрел на плебеев, лежавших на пусть тёплом, но полу, в куче себе подобных карапузов. И если сначала дети просто не понимали таких взглядов, то уже года в два первые зачатки мозга (сомнительные) появились. Малыши сами не могли понять, что им не нравится, но они поняли одно: тот красноглазый чудик какой-то мутный.

А ещё он не играл с ними, не общался и вообще почти не обращал внимания! И к нему целые старейшины иногда приходят! Почему к нему — да, а к ним — нет? Они что, хуже? Непростительно!

В три года произошёл первый (сравнительно осмысленный) конфликт: у жертвы пространства-времени попытались отобрать его собственную кроватку целая толпа мелких подлецов, насмешливо пускающих слюни на его подушку. Они даже наволочку порвали, жестокие сволочи! Для тогдашней жертвы пространства-времени, которого ещё на тот момент не называли маленьким «демонёнком», это был словно удар по самому дорогому. Обычный ребёнок мог бы и расплакаться, но не взрослый сознанием человек. Группа взбунтовавшихся карапузов быстро пожалела об этом, потом ещё часа полтора выслушивая длинную нотацию о том, почему так делать плохо, словно от какого-то крайне злобного и жестокого взрослого. Одними речами Ан Хаян настолько, пусть и непроизвольно, опустил детей, что они рыдали весь следующий день.

Остальные дети, невольно ставшие свидетелями этого, лишь хлопали глазами, наверное, впервые в своей жизни испытав настоящий страх.

Ан Хаяна какое-то время не трогали, пока в года четыре он не увидел, гуляя по двору, как жертвой детской жестокости стал какой-то хилый малец, не хотевший делиться добытой корзиной яблок. Нотаций было уже недостаточно, поэтому пришлось действовать чуть креативнее — в развлекательную программу добавилась хлёсткая палочка и чей-то битый зад. И, уже ознакомившись с правилами секты, Ан Хаян знал, что в своём праве.

…лишь бы его мастер потом не сделал так же…

— Вы всё поняли? — угрожающе приподнял палочку Ан Хаян, укусив яблоко.

Сзади него сидела на коленках бледнющая жертва издевательств, вцепившись в корзину с яблоками.

— Д-да, хён!!! — разом прокричали отчаянно три ребёнка, склонив голову.

Жертва пространства-времени прищурилась, ударив палкой по земле. Они только что обратились к нему как к старшему, но всё равно не так, как того обязывают правила секты. Хоть его и лишили практически всех возможных бонусов бытия учеником старейшины первого поколения, хоть что-то он должен был оставить, иначе в будущем это может аукнуться. Дети намного более жестокие, чем взрослые, а в таком мире и времени — и подавно.

— Я ваш «старший наставник»! Мы не одного поколения!

— Д-да!!!

— А ты чего орёшь? — повернул голову удивлённый Ан Хаян, видя, как трясется мальчик с корзиной яблок.

Расплакавшись, ребёнок начал как маленькая девочка молить о пощаде, прося не бить его в обмен на корзину яблок.

Пожалуй, тот случай, когда хочешь как лучше, а получается, как всегда.

Стоит ли говорить, что это лишь привлекло ненужное внимание? Постепенно конфликт с другими детьми нарастал. Начали приходить другие группы с детьми постарше, и, если бы эти конфликты не дошли сначала к сиделкам, а потом и к самим старейшинам, неизвестно, к чему это могло привести — чем больше было конфликтов, тем больше людей привлекалось, и иной раз даже приходили мастера детишек. В конечном итоге уже мастер Ан Хаяна сдался и забрал его с собой в свой дом, но помогло это плохо: не учитывая то, что жертва пространства-времени продолжала время от времени гулять, частенько встречаясь с другими детьми, есть ещё определённый возраст начала тренировок, а именно — пять лет. Тогда конфликты карапузов вспыхнули с новой силой: жулье с взрослым сознанием не собиралось отставать от детей, по-настоящему выкладываясь на тренировках, каждый раз вспоминая возможности, на которые была способна его кормилица.

Он хотел так же! Безумно хотел!

Изначально отрыв между детьми был не слишком сильный из-за того, что жертву пространства-времени нельзя было назвать крупным: побеждая в ловкости и скорости, он при этом проигрывал в силе и выносливости, однако этот момент компенсировался Ци облачного меча, которой он беспардонно пользовался, развиваясь намного быстрее себе подобных.

Дети не могли сходу использовать Ци: их тела и энергетические каналы внутри тела были не готовы к этому, требовалось укрепление, в конце концов, необходим был достаточно взрослый и сформированный разум, которым нужно самому задавать Ци задачи, иначе энергия если и будет помогать, то исключительно пассивно, что было совсем неэффективно. Если пользоваться он ей учился сам, то пыль позволила ему пользоваться сверхъестественной энергией буквально с рождения.

Сам того не понимая, Ан Хаян менял одну историю всё больше и больше, но об этом он узнает позже.

На самом деле, живя в этом мире, первое время тяжело найти какие-то странности. Ну, то есть, их охренеть как много, начиная от бегающих по небу людей и заканчивая тем, что здесь каким-то образом смешалось два языка из моего прошлого мира, но я сейчас не об этом. Я говорю о чём-то намного более пугающем и фундаментальном. О том, что я не замечал или боялся замечать всё это время, уже имея печальный опыт.

…мне кажется, или корейцы такое в моём родном мире любили? Может, я что-то путаю? Я же путаю?.. Бред какой-то.

Моё представление об адекватности происходящего подвергли сомнению, да так, что меня частенько начали преследовать параноидальные мысли, раз за разом находившие всё новые и новые подтверждения.

Начав неспешно подметать со своим новым мастером секту, мне открылась возможность наблюдать за людьми, особо не привлекая их внимания. В общем-то, восьмилетний ребёнок с красными глазами, отнюдь не безызвестный «маленький демонёнок», привлекает внимание априори, однако все как-то перестают задумываться о том, что не только они иной раз глазеют, но и на них самих.

Кроме тренировок с остальными детьми, весь остальной день мы с моим новым мастером занимались уборкой. За это эти же пару недель наблюдений (скучновато, таки) мне удалось прийти к пугающему и крайне… неоднозначному открытию:

— Мастер, они ведь женщины? — покосился я на группу мимо проходивших… парней.

Ну да, женственные, да только здесь таких вот «женственных» вообще немало, я уже привык давно. Страшно признавать, но меня самого было можно принарядить и выдать за какую-нибудь маленькую госпожу богатой семьи.

…я лучше подорву себе чёрное сердце. Живым не дамся, падла.

Проблема в том, что у плюс-минус восемнадцатилетних парней кадык, как правило, выражен больше; они не прихорашиваются иной раз какой-то пудрой в компании себе подобных; носят какую-то мешковатую одежду, будто случайно свисавшую, пусть незначительно, в районе груди. И это опуская их тренировки: пару раз наблюдал, как они выполняют стойки. Не просто так существуют стили отдельно для мужчин и женщин, не просто так…

Не беря во внимание обычные движения, от которых так и разило некой «грацией», а не «силой», больше свойственной мужчинам при выполнении выпадов, в некоторых движениях мечом через состояние внетелесности я улавливал… скажем так: иную «идею». Ту самую технику облачного меча, однако с другим резонансом.

Ци изначально нейтральна: просто энергия, разлитая буквально повсюду (ну, или я чего-то не знаю). Впрочем, Ци крайне легко принимает самые разные формы, перенимает самые разные свойства и даёт самые разные способности (или чего похуже). У каждого оформленного вида изначально нейтральной энергии есть определённый спектр, на который влияет не сколько внешняя среда (хотя и она важна), а…

Твоё мышление. Образы и эмоции, которые ты непроизвольно вкладываешь в силу. Основное различие между демоническими мастерами и праведными — в способе мышления, а там уже идёт всё остальное. Техники ведь идут от идеи, лишь после — движения, дыхание, какая-то определённая философия, оружие, в конце концов. То, как ты двигаешься, то, как ты дышишь, то, что ты чувствуешь, делаешь, говоришь и, мать его, как моешься. Это нам вдалбливают здесь как бы не с самого рождения, и мне, если честно, кажется, что даже те, кто это вдалбливают, не совсем понимают сути того, что говорят.

Наверное, понять, что секта в ближайшие эпохи выродится, можно только по одному названию — Облачный Меч, как же. Идея ведь теряется. Противоречие какое-то получается. Идея основателя секты была в каких-то облачных «мечах», которые мы здесь регулярно полируем? Не верю. У секты богатая история, не мог основатель мыслить настолько узко. Либо я зазнался и чего-то не понимаю, всё может быть.

Впрочем, как показала практика, если местные в этом всём видят чисто философский подтекст, который просто нужно знать как отче наш, я больше смотрю на технический момент — помяни боженька мои башни из спичек, если есть что-то, чего нельзя объяснить.

Абстракции-абстракциями, а оно как-то работает. Объяснить можно всё и даже нечто столь странное — вопрос лишь в том, что само по себе объяснение иной раз получается ещё более наркоманским и… э-э-м, странным, м-да. Как ни странно, чем дальше мастер боевых искусств идёт по пути развития техники, тем больше он её шлифует и подстраивается под неё. Иной раз уже саму технику меняют под себя, как знать. Никто, конечно, не запрещал «познавать» сразу несколько техник, учась перестраивать свою Ци, но процесс это долгий, неблагодарный и во многом, если действовать криво, вредный. Впрочем, меня понесло. Я это всё к тому, что энергия этих «парней» несла в себе нечто более… более…

Непроизвольно цыкнул, сам не зная, как описать то, что увидел и ощутил.

Короче, нечто более чисто женское. Охрененно сформулировал, зато для себя понятно, блин.

Мастер Ко Хюн Су (он как был пока единственным человеком, имя которого я по-настоящему постарался запомнить, так и остался), неспешно подметающий со мной двор, услышав меня, чуть замешкался.

— Это не то, о чём ты должен думать, Ан Хаян.

— Но… но как же?! — повернул резко голову на старичка, неспешно подметающего секту. — Разве это нормально?! У нас же тут не запрещено женщинам учиться, почему они маскируются, учитель?!

Старик чуть помолчал, после чего как-то печально вздохнул.

— Я никогда не лез в это. Скорее всего какие-то сделки между семьями и нашей сектой. — Видя, что если я не получу хоть какую-то наводку, то начну рвать на себе волосы, старейшина вздохнул. — Не все рады рождению дочери. Не задумывайся над этим, небесный демонёнок. — Вот это он выдал, конечно. Даже приятно как-то стало, уже не просто «демонёнок». Интересно, с чего бы это? — Нас это волновать не должно.

Из меня словно дух выбили.

— И сколько таких… обратных ловушек ходит по секте? — не веря в то, что спрашиваю, едва слышно пробормотал я.

Я здесь восемь лет живу. Восемь лет. Это объясняет то, почему некоторые дети, получавшие от меня нагоняй, выглядели как маленькие девочки, которых обидел злой мальчишка. Мне уже начинать петь, что я красавчик?..

И не проверить же никак — у маленьких будущих дам, ранее встречных мне, всегда были личные учителя, и проживали они отдельно в их домах. Это что получается, часть личных «учеников» мастеров второго поколения могут спокойно оказаться женщинами? А сколько таких второго поколения?! В секте есть под сотню мастеров второго поколения, как минимум чуть больше половины точно имеют личных учеников, а, скорее всего, и больше. Ко всему прочему, будущий учитель может себе спокойно взять и два ученика, один мальчишка — и одна девчушка.

Ё-мае, что-то это как-то мутно звучит…

Это намного более страшный мир, чем я думал. Под носом же было всё это время!

— Обратные ловушки? — не понял мой оборот старейшина, удивлённо почесав голову.

Я соизволил закрыть свою варежку, опустив взгляд на жёлтые листья. Приближалась зима.

Ночью мне снились кошмары. Женщины массово переодевались в мужчин. По-настоящему напугался, когда понял, что начали переодеваться и… кха-кха, будущие леди.

Время же неспешно продолжало идти. Я не занимался чем-то хоть сколь-либо масштабным, неспешно развиваясь и подметая секту, чувствуя, что такими темпами познаю не меч, а метлу. По большей части, почти всё своё свободное время тратил на то, чтобы повторять движения старичка. О том, чтобы повторить трюк с неподвижными листьями, и не мечтал. Правда, сказать, что я вообще ничего не готовил или не делал, нельзя — о-о-о нет, речь идёт не просто о том, чтобы энергетическую мышцу подкачать, но о целом образе и стиле жизни, который нужно было подвергнуть коррекции, хотел я того или нет. Всё же, идеи секты Облачного Меча, которые я уже успел почерпнуть, во многом мне подходят, но далеко не полностью — чёрное сердце накладывает много нюансов, идти против него бесполезно — всё равно, что идти против себя. В любом случае, как я уже сказал, моя личная «идея» пока лишь в самом зачатке, так что нет смысла переживать об этом.

Прошёл ещё один год. Мне исполнилось девять лет.

Случилось занимательное событие: у моего мастера появился ещё один ученик, которого в секте я ранее почему-то не видел. Только ученица (мастер меня чуть позже успокоил, подтвердив, что таки ученица). И она мне сразу не понравилась. Ой ли, понравится ли кому-то человек, который с порога, стоит только пересечься взглядами, начинает смотреть на тебя, как на живое воплощение дьявола?

Глава 9

Основная жизнь секты Облачного Меча проходила на горном пике. На нëм было практически всё: жилые постройки, тренировочные площадки, дворы… В общем — серьёзно, почти всё. Гора была достаточно вместительной, чтобы разместить, фактически, на себе всю секту. И опять же, на горе было именно что «почти» всё.

Почему я так заостряю на этом внимание? Ну, потому что мы с нашим мастером, так сказать, выделялись — скромный домик старейшины-уборщика был на склоне в чаще леса, из-за чего я время от времени терялся — тропа, как бы, была, но совсем небольшая, и то листьями застеленная: старейшина проявлял удивительную старательность, когда дело касалось уборки основной территории секты, чего нельзя было сказать о банальной тропинке к нашему дому — моя забота.

Да, я, уже являясь прямым учеником доброго старичка, спрашивал у него, почему к нему сложилось такое отношение и почему мы живём не на пике, когда даже слуги секты могли похвастаться жизнью на нём, а мы — нет.

Обтекаемый ответ получить вышло, пусть и не сразу:

— Я совершил страшную ошибку, — заметно погрустнел старичок. Если честно, стало немного стыдно, что поднял этот вопрос. — Пощадил того, кого не должен был, небесный демонёнок.

— Вы не боитесь, мастер, что я стану такой же ошибкой? — без задней мысли ляпнул, после чего захлопнул варежку, сжав в руках метлу.

Опасная тема.

Старик, напротив этого, добродушно засмеялся.

— Я уверен, что ты кто угодно, Ан Хаян, но никак не «ошибка».

— Тогда, вы будете учить меня какой-то мудрости? — приподнял бровь, аккуратно попытавшись поменять тему на не менее насущную, но уж точно более безопасную. — Мы почти год убираем секту, мастер. Личные ученики мастеров за это время уже могут многое выучить, а я?

Как бы я не пытался относиться с пониманием к стилю жизни старичка, а чувство потерянного времени меня преследует с каждым днём всё сильнее и сильнее. Наличие личного мастера в секте не являлось чем-то хоть сколь-либо уникальным, много у кого они были, и практически каждого их наставники чему-то учили. Так, я частенько подслушивал разговоры детей, и они хвастались тому, что их мастера научили их какому-то приему, помогли разобрать суть стихов, в которых частенько поэтичным бредом расписывали идею секты Облачного Меча, в конце концов, много у кого были личные дополнительные тренировки. Немалое количество детей из моей группы уже начали вполне себе осваивать Ци и, если бы не чёрное сердце, некоторые могли бы даже попробовать догнать меня в силе. Генератор сверхъестественной энергии генератором сверхъестественной энергии, однако тяжелые тренировки есть тяжелые тренировки: они делают человека сильнее не только физически, но и ментально, а ментальная составляющая для мастера боевых искусств крайне важна.

Это всё… как бы сказать? Смущало.

Старичок, услышав меня, прекратил своё занятие, сосредоточив свой взгляд на моей метле.

— Ты уже стал намного лучше двигаться, Ан Хаян. Пока этого достаточно. Дальше я покажу тебе, как нужно дышать. Потерпи немного.

— А мудрость? — прищурился я. — Ну, там, секрет секты какой-то, направление познания стиля облачного меча…

Всё же, быть ребёнком во многом удобно. Можно не бояться задавать неудобные вопросы. Что взять с ребёнка, да? Ха-ха-ха!

— Техника секты Облачного Меча тебе подходит не полностью, маленький демонёнок. Ты не сможешь стать таким же лёгким, как облако, но сможешь к нему подняться, — покачал головой низенький старичок, прикрыв глаза, словно к чему-то прислушиваясь. Дошло до того, что он неожиданно замолчал на долгие две минуты, что-то для себя решая, после чего открыл глаза и продолжил: — Изначально наша секта называлась просто сектой Облака. Основатель хотел стать единым с небом и облаками. От своего мастера я слышал, что он стремился к лёгкости, простоте и естественности, но ему пришлось изменить свой путь. Это стало его главной ошибкой, а после и моей… — совсем погрустнел дедок. — Подумай об этом.

Особо много мне этот разговор не дал, но я хотя бы получил часть ответов на свои вопросы. И, как ни странно, мне стало легче — услышав старейшину, я понял, что не просто так стараюсь повторять движения старика. Что он действительно «что-то знает», и что я не сделал гигантскую ошибку, выбрав его мастером. Всегда неприятно чувствовать себя жертвой собственной глупости, в конце концов.

Осталось только набраться терпения и откинуть лишние мысли. У меня даже получалось, пока не случилась одна неожиданность, надолго нарушившая моё спокойствие — новая ученица мастера, а соответственно, учитывая местные порядки, моя чуть ли не новая младшая сестра. Новая младшая сестра, которая сначала увидит во мне что-то страшное, а потом попытается совершить акт откровенной мокрухи.

Но обо всём по порядку…

Была у нас в секте общая столовая, куда ходили есть все — от мала до велика, от слуг до старейшин. Ели, конечно, за разными столами, но это уже мелочь. Естественно, даже здесь мы с мастером умудрились выделиться: еды на нас не было. Если до принятия ученичества я ел со всеми в столовой, то после того, как стал официальным учеником — всё, лавочка оказалась закрытой. Момент такого запрета был крайне спорный, старикам нет смысла так мелочно гадить особо ничего не делающему ребёнку, скорее всего на меня каким-то образом умудрилась лечь пусть малюсенькая, но часть вины за что-то там старейшины. Это можно было бы, наверное, сравнительно легко оспорить, но я не стал заниматься этим, так как проблем с едой у нас не было: недалеко от нашей секты находился городок, где вполне продавалась вся необходимая еда, а иногда можно было поймать какое-нибудь мясо прямо на территории секты.

Всё же, гора была не сказать, что большая, но земля казалась весьма и весьма плодородной, как и зелени с деревьями хватало с запасом, давая возможность спокойно существовать разной всячине на, по факту, территории секты. Никто животинками особо не занимался, да и смысл, когда основа секты находилась на горном пике, куда формальные гости секты никогда не лезли? Нам это было на руку.

Из-за этого старейшине время от времени приходилось уходить из секты за овощами и травами. Меня он с собой иногда брал, показывая местные красоты, однако на этот раз, как и множество раз до этого, неспешно потопал сам. На самом деле, старик был непривычен к постоянной компании, и ему иногда хотелось побыть одному. Я старался сильно не навязываться, однако и того ему было многовато, видимо. Ну, тут уже ничего не поделаешь — в одном домике живём, в конце концов.

Вернулся старик чуть позже обычного. С грузом. Человеческим.

Открыв дверь, я увидел не только старичка, а и какую-то девчушку моего возраста (то есть, возраста тела), стоявшую сзади наставника. Вся грязная, в каких-то обносках, с растрёпанными какими-то тёмно-фиолетовыми (это нормально, да)волосами и такого же цвета глазами.

Мой взгляд пересёкся с её взглядом, и я отчётливо увидел, как она на мгновение откровенно затупила, словно начав ловить десятки флешбеков, после чего непроизвольно задрожала. По телу прошёл приятный поток негативных эмоций, да такой сильный, что затупил уже я. Сердце заплясало, мир наполнился яркими красками, тело затопила прохлада и сила. Сразу вышел в состояние внетелесности, чтобы успокоиться.

Девчушка на меня уже не смотрела, опустив взгляд, но я продолжал чувствовать её бушующие эмоции.

— Мастер, это?.. — опасливо поинтересовался, начав усиленно думать над тем, кому мог ненароком, учитывая силу эмоций, вырезать всю семью и с особой жестокостью убить собаку.

Нет, серьёзно, не помню, чтобы меня так кто-то боялся. Морда страшная такая, что ли?.. Да ну, быть не может — я себе цену знаю, гены у этого тела намного лучше, чем у прошлого. Иногда думаю, что даже перебор получается. Тогда что? Почему?..

Погруженный в свои мысли старик ответил не сразу, да и сам выглядел весьма грустным.

— Она внучка моего старого друга, Джун Ён А, — старичок немного помолчал, ему словно ком в горло попал. — Мой друг мёртв. Маленькой лисице удалось выжить лишь чудом, — старик нежно потрепал застывшую на одном месте девочку по голове. Он вообще впервые выглядел таким грустным. — Ей некуда больше идти, Ан Хаян. Я принял решение. Отныне она будет твоей младшей сестрой.

Я непроизвольно почесал голову.

— А… а можно поподробнее?

Старик вновь вздохнул, махнув рукой, мол, позже.

— Приветствуй своего старшего брата, маленькая лисица.

Девчонка, словно взяв себя в руки при виде ядовитой змеи, не смотря мне в глаза, сложила руки в кулак и поклонилась.

— Приветствую старшего брата.

Весь оставшийся день прошёл как на иголках: мастер на пару со странной девчонкой ушли разбираться с местной бухгалтерией. Старичок пообещал всё рассказать после того, как будет решён вопрос её положения в секте, ибо целый старейшина, даже если он просто весь день подметает секту, так просто учеников брать не может, а особенно каких-то левых, не принадлежащих к секте, и уж тем более сравнительно «взрослых». И думать не хочу, через что придётся пройти отчаянному уборщику секты.

Лишь ближе к вечеру ещё более усталый и вымотанный ментально старичок вернулся, подтвердив, что теперь она практически полноправный член секты, пусть и с заметными ограничениями. Побитый жизнью мастер показал новоявленной сестрице, где она может нагреть воду и принять ванную, после чего пришёл ко мне, умостившись за столик, в руках держа свою излюбленную метлу.

Я пододвинул мастеру уже готовый горячий чай, ожидая охренительных историй. К счастью или сожалению, всё оказалось весьма прозаично: был у старика не менее старый друг, был у этого старого друга сын, а у сына — дочь. В результате — сын мёртв, жена сына — умерла ещё при родах, оставался только самый старший в семье, приняв на себя заботу о девочке. Встречался мастер со своим другом редко, жили они довольно далеко друг от друга, но обменивались письмами, которые здесь весьма быстро доставляли птицы. Удобно.

— Вы уверены, что она та, за кого себя выдает? — нахмурился я, имея на этот счёт не самое хорошее предчувствие.

Какого лешего она меня так напугалась? Я ещё ничего не сделал. Да, в общем-то, и планов особых нет пока. Что её так напугало?

— У неё брови её дедушки, — мягко покачал головой старичок, сделав глоток чая, — лицо матери и глаза отца. До сегодняшнего дня я её не видел, но абсолютно уверен в её личности. Удивительно, что она смогла меня найти… — вздохнул сентиментальный мастер. — Если она — не та, за кого себя выдаёт, то в мире нет совершеннее маскировки, небесный демонёнок.

— А может быть, что она переодетый парень? — прищурился я, начав строить конспирологические теории.

Старик, услышав меня, как-то устало потёр переносицу.

Ночью я спать не лёг. Вместо этого просто укутался в одеяло и стал чего-то ждать. Меня не покидали мысли, что может произойти что-то не самое хорошее. Как назло, погода испортилась и за окном поднялась настоящая буря — завыли ветра, забил гром, только смерча не хватало. Атмосфера была безумно гнетущей, аж желудок свело.

Как оказалось — я частично был прав. Когда старичок спал в соседней комнате уже десятым сном, дверь моей комнаты открылась. Не передать словами, как у меня сжались булки. Я перешёл в состояние внетелесности, сделав вид, будто и сам сплю, при этом смотря прямо в тёмно-фиолетовые глаза, словно сливающиеся с окружающей тьмой, зашедшей новой «сестрицы».

— Безумный Демон…

Твою мать, кто здесь ещё безумный, умалишенная маньячка.

Зашедшая сумасшедшая с ножом в руке, бубня себе под нос свой шизофренический бред, подошла ко мне. Я, паря в призрачной форме возле своего тела, наблюдал за ней, готовый в любой момент защититься. В голове металось множество мыслей. Ситуация была, мягко говоря, необычной.

Старейшина мог в таком направлении не думать, но какова вероятность, что маленькая девочка будет знать, где живёт какой-то там старый мастер? И, если даже будет знать по прямой наводке деда, как сможет самостоятельно добраться? В суровых условиях дети быстро растут, но это уже за гранью добра и зла. Сюжетная броня, объяснение которой — острый ум, а?..

Сумасшедшая нависла надо мной, напоминая маньяка триллера. И хоть моё лицо выглядело расслабленным, все мышцы в теле пришли в боевую готовность. Девочка уже подняла нож, готовая засадить его мне в грудь (я бы не позволил, естественно), но тут её рука дрогнула: она не смогла убить спящего ребёнка. Сумасшедшая, стиснув зубы, схватилась за голову.

Дальнейшие её бормотания ситуацию неожиданно прояснили, подняв во мне новую бурю охреневания:

— Он — ещё не Безумный Демон… просто ребёнок, я не могу…

Девчушка начала ругаться себе под нос, над чем-то усиленно думая. Словно пытаясь что-то найти во мне, даже убрала с моей головы локон волос, буквально впившись взглядом в мою морду.

— Словно маленькая леди богатой семьи… — совсем страдальчески вздохнула девчонка.

Я, услышав её, открыл призрачный рот. Если бы я не воспринимал эмоции как вид информации, моя задница бы просто взорвалась от негодования. Навис над её головой, уставившись в задумчивые глаза самоубийцы.

«Ты ведь понимаешь, милочка, что такое оскорбление так просто не прощают?» — спросил начавшим формироваться ртом, впрочем, так и не дождавшись ответа. Хотя, кажется, она немного вздрогнула, что-то почувствовав.

В её голове явно была каша. Постояв надо мной так с пару минут, девочка (или что это за демоническая пугливая сущность в теле ребёнка, так искусно владеющая навыком оскорбления?) вздохнула, осмотрела свой нож и тихонько ушла, вежливо закрыв дверь. Я же, напротив этого, вернулся в тело, заняв сидячее положение.

В груди быстро билось сердце, и совсем не из-за того, что меня всё это время подпитывала силой плаксивая маньячка: мало того, что мне было страшно, так я ещё и чувствовал негодование от того, что она сказала.

Не-пра-вда! Нет! Нормально я выгляжу! И певцом я никаким не стану!

— Какого, блин, лешего здесь происходит… — пробормотал устало, услышав, как грянул гром на улице.

В голове неожиданно начало сходиться всё то, что я уже пережил и о чём много думал. Меня часто преследовали мысли, что моя судьба здесь какая-то больно хреновая получается: окружение мрёт, меня частенько пытаются загнобить, если бы я не вмешался, то и моя кормилица бы скорее всего отправилась к праотцам, природа моей силы так и намекает на то, что мне должно сорвать крышу, ещё и дефект был какой-то с сердцем в самом начале…

Теперь же эта сумасшедшая.

Или не до конца.

Если до этого у меня были сомнения, то сейчас пропали окончательно.

Грянул гром.

— А ведь я, кажется, реально местным местечковым злом должен стать. И об этом даже знают, — едва слышно пробормотал я, неожиданно почувствовав, как стало легче на душе. В конце концов, всегда приятно понимать, что ты — прав и ещё не совсем поехал энергетической кукухой. Когда кукухой едет весь мир — так хоть веселее.

Но…

Я прищурился, всё ещё чувствуя лёгкий мандраж после пережитого.

Стрёмную сестрицу нужно было проучить. Её же методами.

Чёрное сердечко внутри забилось чуть быстрее, радуясь решению хозяина.

Глава 10

Следующее утро прошло как-то обрывочно: во время завтрака стояла гнетущая тишина, новоявленная сестрица выглядела крайне задумчивой и уже не испытывала того страха ко мне, видимо, перестав настолько явно проецировать на меня знакомый ей откуда-то (э-эм, я даже догадываюсь, откуда, кхм) образ некоего «Безумного Демона».

После завтрака мы разделились — мастер пошёл убирать секту после бури (мы потом к нему присоединимся), когда я со своей новой сестрицей отправились на общую тренировку. Разговор как-то не задался, да я и не настаивал. Так получилось, что задумчивая недомелочь от меня быстро ретировалась. Уже на подходе я видел взгляды детишек — непонимание, удивление, у некоторых парней во взгляде можно было увидеть лёгкое пренебрежение.

В секте женщинам не запрещалось учиться. Как я уже говорил ранее, здесь даже было вполне себе не скрывающиеся девчонки с личными мастерами, но их совсем мало, и они практически не мелькают на фоне. Всё же, относились здесь к мастерам боевых искусств в большинстве своём мужчины — это как беззаботной мелкой студентке первого курса прийти неожиданно на стройку, — примерно так это воспринимали местные. Конечно, если эта студентка дочь владельца предприятия — в таком случае всё абсолютно нормально, и вообще — скорее всего молодая госпожа будет сильна. Пример грубый, но, надеюсь, понятный.

Остальные девушки и девочки секты страдали странными наклонностями переодевания, и я даже представлять боюсь, что произойдёт в секте, если подобный секрет раскроется, так что помогать или наставлять новенькую никак не собирались.

Формально, сестрица-маньячка как раз таки была если не дочерью владельца предприятия, то как минимум ближней родственницей, но… Да. Как обычно вступало в силу крайне странное положение нашего старичка старейшины-уборщика. И, право слово, её ещё могли бы принять при всём при этом, если бы она не была секте чужой.

Сравнительно взрослых детей в секте принимали крайне редко. Обычно брали младенцев и ещё совсем маленьких детей, чего нельзя было сказать об этой маньячке.

Пока дети к ней только присматривались. Скорее всего потом будут уточнять, кто она и что здесь забыла, — а то вдруг шпионка?.. — в чём я решил помочь:

— Она новая ученица моего мастера.

— Но она же чужая, старший наставник Ан Хаян! — возмутился стоявший возле меня толстый паренёк. — И… и она точно не может быть ученицей второго поколения!

А я могу, да?

Как его там звали?.. Ай, неважно. Просто Толстяк. Но вообще, я его толстую морду знал: мы с ним какое-то время, будучи карапузами, лежали вместе, пока мне не надоело и я уполз. История трагичная, печальная и очень коротка, м-да. Как ни странно, он был одним из тех детей, кто мой авторитет признал весьма быстро. Паренёк сам по себе был не конфликтный — добрый (для этого мира), немного зажатый, любил покушать, кажется, мало с кем общался (ну, не мне это говорить). Мастера пытались привести его в форму, ибо техника Облачного Меча не очень подходила людям с лишним весом, однако все, спустя множество попыток, пота и слёз, — не мастеров, хотя… Кто знает, — сошлись на том, что у парня тупо, скажем так, — кость широкая и легко откладываются жиры.

— Она внучка старого друга мастера, — доверительно сообщил негодующему толстяку, периферическим зрением видя, как навострили уши стоявшие недалеко от нас дети. — Друг мастера мёртв, семьи у неё другой нет. Не оставлять же ему её?

Толстяку на это нечего было ответить, кажется, ему её даже жалко стало, но лишь частично — вбитые нормы и правила делали своё дело. Уверен, через какое-то время сначала пойдут насмешки, затем попытки показать подобие превосходства и так далее. К гордости скажу, что, в общем и целом, здесь ещё отношения между детьми были сравнительно адекватными, тем не менее просто так это точно не закончится.

Вопрос лишь в том, как будет действовать больная маньячка с каким-то странным, поломанным послезнанием.

Так как занимались дети нашего возраста в одной группе, всю тренировку я мог наблюдать абсолютно спокойно, делая, как мне казалось, правильные выводы. Уже на этапе бега показалась странность: выносливость у маньячки была отвратной, но техника бега… абсурд какой-то. Люди могли научиться следить за своей усталостью и во время бега экономить силы, то бег ускоряя, то замедляя, но маньячка буквально идеально расходовала свою выносливость, сначала сильно отставая от детей, но потом тем же темпом нагоняя. Я был уверен, что она дополнительно подпитывала себя Ци, иначе с нами бы добежать точно не смогла, и это, как бы, тоже очень и очень круто для такого возраста.

Странность была и в отработке стиля облачного меча. Стиль этот был сам по себе довольно… м-м-м, воздушным: он требовал лёгкости и скорости, движения должны были быть плавными, но крайне точными. У всех, ясен пень, получалось немного по-своему, но это общая идея техники. В стиле меча так и чувствовалась изначальная идея основателя. Правда, после того, что я услышал от мастера, такой уверенности в том, что мы делаем, уже не было.

Что же не так было с новоявленной сестрицей? Естественно, техники секты она не знала, её движения были рваными и неправильными, да и тело у неё ещё было недостаточно развитое, чтобы поспевать за нами, но я не об этом. В состоянии внетелесности я замечал, что…

У недомелочи-то какая-то «идея» уже была. Я словно улавливал ментальный отпечаток её какой-то внутренней решительности, перемешанной с сомнениями и непониманием. Ключ здесь был именно в решительности — откуда? Демонюга, как есть демонюга. Не местная, а та, которая обманывает систему, хех. Уточню, что описать «решительность», которую я увидел и ощутил, одним словом, тяжеловато — в этой «решительности» был и флёр личного опыта, и уверенность в своих силах, и непоколебимость воли (ну, это уже спорно, м-да). Они формировали некую идею и стиль, отличный от уже имеющегося. Спектр Ци, готов поспорить, тоже другой — тяжело новоявленной сестрице придётся, если хочет изучить наш стиль, тяжело.

Теперь я понимаю, как некоторые мастера могут понять человека, лишь увидев его технику исполнения меча. Возможно, некоторые научились тому, что я воспринимаю через состояние внетелесности. К счастью, маловероятно, что в секте такие найдутся. Не отрицаю, что на что-то эдакое способен мой мастер (мастера не похвалишь — никто здесь не похвалит, серьёзно), но…

Он довольно рассеянный, если честно. Неспешный, спокойный. Как облачко, да. Ассоциации здесь многое значат.

Естественно, не беря во внимание то, что остальные здесь не могли понять наличие стиля у новенькой, они могли спокойно увидеть её отвратную технику исполнения. Некоторые дети в толпе хихикали, видя, как пыталась сделать якобы плавное парирование недомелочь, что у неё совсем не получалось. Дошло до того, что наш учитель фехтования подошёл к новоявленной сестрице и начал ей помогать. Задних мыслей у него не было, наставники здесь по-настоящему старались учить, так как мы — будущее секты, но авторитета недоребёнку это не добавляло, что она и сама понимала.

— Я справлюсь, — сжала меч маньячка, то и дело ловя на себе взгляды детишек.

Чужих не любили. Меня тоже не любили, но я не был чужим здесь. К тому же, был малышом, кровно заинтересованным в том, чтобы сохранить свою «честь» ученика второго поколения. Больно бил, в общем, ибо становиться жертвой обстоятельств в планах нет, кхм-кхм. Новоявленная сестрица тоже так могла, ибо, став учеником старейшины первого поколения, автоматически становилась ученицей второго поколения. Вот в чём лазейка, кстати — стать выше поколением теоретически возможно, когда упасть на поколение ниже — невозможно.

— Я уверен в этом, — подбодрил её с улыбкой наставник, похлопав по голове. Увидев, как она насупилась, засмеялся.

Это он просто не знает, что, скорее всего, по голове похлопал вполне себе взрослую девушку, если не женщину. Вероятно, ранее сильнее его. Неудобно получается, хех.

Любви такая поддержка, конечно же, детям не добавила. Я прямо видел, как сгущается атмосфера вокруг, на что наставник либо не обращал внимание, либо пока не хотел обращать: в конфликты младших поколений лезли, но когда уже что-то серьёзное происходило, а пока ещё ничего не произошло, так и зачем вмешиваться тогда?

…да, моя ситуация, как обычно, странная. Обожаю местные порядки — исключение на исключении, мать их, блин…

Тут взгляд девчонки неожиданно встретился с моим и, не увидев, видимо, ожидаемой насмешки или пренебрежения, лишь крепче сжала меч, не совсем понимая, какого лешего здесь происходит. Понимаю, милочка — я тоже.

…хотя, моё положение таки получается немного лучше — есть хотя бы догадки и способы их проверить.

Наша тренировка подошла к концу. Новоявленная сестрица не совсем понимала, что делать и куда идти, видя, что дети начали расходиться кто куда. К некоторым лично приходили их мастера и забирали, что вводило девчонку в дополнительный ступор.

— Мы идём к мастеру, — заявил с улыбкой я, подкравшись к недомелкой со спины.

Новоявленная сестрица вздрогнула, явно не ожидав, что кто-то сможет к ней так нагло подкрасться, после чего повернула голову, встретившись со мной взглядом.

Мои глаза явно вызывали у неё не самые положительные эмоции: её взгляд так и хотел опуститься, но она держалась. Обычный ребёнок мог бы и не заметить, даже многие взрослые, но не жулье со способностью выйти призраком из тела с повышенным восприятием реальности, хе-хе-хе.

— Где мастер Ко Хюн Су может быть, оппа? — осторожно спросила недомелочь.

Это она, можно сказать, признала положение младшей сестры. По лицу видел, что лишь формальность и уважение к местным правилам, на деле она так не думает — считает себя взрослой леди в компании карапуза, видимо, хех. Если знать, куда смотреть и на чём заострять внимание, понять всё получается удивительно легко.

Не-е-ет, сестрица-жулик, отдавать фору я не планирую.

Я улыбнулся. Не просто улыбнулся, а как ребёнок, замышляющий какую-то гадость. Либо просто какой-то мелкий говнюк. На это обратила внимание новоявленная сестрица, едва заметно сжавшись, наградив лёгким зарядом энергии. О-о-о, она меня побаивалась, был я там ребёнком или нет. Видимо, «я» оставил на ней или её окружении какой-то… кхм, след.

Узнать бы, как пошли события, если бы я действительно был простым ребёнком без состояния внетелесности, загнобленный и с поломанным чёрным сердцем, но… нафиг-нафиг. Не хочу портить себе настроение. А там, глядишь, я таки что-то перепутал, и она не знает предполагаемое будущее — дураком себя только выставлю.

— Где угодно, — пожал беззаботно плечами. — Будем искать. Но нужно будет сначала сходить домой за мётлами, пошли.

Весь оставшийся день прошёл сравнительно нормально: мы убирали, убирали, убирали, делали редкие перерывы. Мастер то и дело пытался разговорить новую ученицу, рассказывая ей неспешно о философии секты Облачного Меча, но в какой-то момент сдался, поняв, что ребёнок (угу) ещё не в том душевном состоянии, чтобы что-то там обсуждать и познавать.

Я же терпеливо ждал, ожидая возможности сделать гадость.

Ничто не вечно, день закончился. Вечером мы в дружной (не совсем) компании поели, после чего каждый отправился спать. Здесь идеально подойдёт фраза про засыпающий город и просыпающуюся мафию. Полночи я просто лежал в кровати, считая ворон, после чего в один момент поднялся.

…держа в руке нож.

Мироздание было ко мне благосклонным (ну а ещё то, что начался сезон дождей): вновь завыли ветра, пошёл сильный дождь. Улыбнувшись непогоде, не издавая ни единого звука, вышел из своей комнаты и пошёл к новой сестрице.

Домик старейшины нельзя было назвать большим, но пару комнат, как ни странно, в них найти можно было, хотя у меня и есть сомнения, что моя комната раньше была чем-то вроде кладовки. Опустим это.

Пройдя мимо комнаты старичка, оказался возле двери новоявленной сестрёнки. Сердце в груди забилось быстрее, с лица так и не сходила предвкушающая, немного злобная улыбка. Пришлось её подавлять выходом из тела.

Я полностью открыл незапертую (её и нельзя было нормально закрыть) дверь. Раздался скрип. Захотелось улыбнуться ещё шире — она бы не скрипнула, если бы я не открыл её полностью, но… Ей нельзя по-настоящему спать. Понять, что девчушка проснулась, получилось проще простого — по телу пошла волна чистого ужаса, что не мешало новоявленной сестрице делать вид, будто она спит. Знакомая реакция, ожидаемая — мастеров боевых искусств, если они не какие-нибудь местные танки, учили действовать не только силой, но и умом — напасть, когда противник ожидает удара меньше всего, просто логично. Естественно, такой бы трюк не прошёл с условным простым человеком или другим пугливым ребёнком — он бы проснулся и завизжал что есть сил, но явно опытный мастер, каким-то образом оказавшийся в теле ребёнка… Поступит иначе. Ну, если не будет иметь силы снести потенциального убийцу одной бровью.

Я воспользовался этим.

Нависнув над недомелочью, начал крутить нож в руках, создавая лёгкие взмахи, чтобы она точно не сомневалась в причине моего визита. В какой-то момент якобы огорчённо вздохнул и так же, как она, отодвинул локон волос, начав разглядывать лицо.

— Она — ещё не Больная Маньячка, — едва ли не слово в слово повторил я её монолог, сделав пару косметических коррекций. Лицо недомелочи, кажется, против воли вытянулось. А теперь добивающий: — Словно бездомный мальчик с плохим гримом…

Страха девчонки словно и не было.

Глаза оскорблённой до глубины души не совсем маленькой леди открылись. Грянул гром.

На меня уставился Дьявол.

Я улыбнулся, почему-то чувствуя себе доморощенным псевдо-трикстером. Чёрное сердце в груди буквально танцевало от радости, наполняя меня счастьем и весельем.

— Скажи, неприятно, сестрица?

В глазах девчонки появилось осознание. Она неожиданно чуть истерично захихикала, в чём я её поддержал. Наше хихиканье перешло в хохот. К нам, что вполне ожидаемо, забежал мастер, шокировано уставившись на нашу компашку.

Грянул гром.

— Мы подружились, мастер! — показал я ему большой палец рукой, в которой был нож.

Если бы старейшина был знаком с религией моего прошлого мира, то перекрестился. Объяснений он так и не дождался, как бы долго нас взглядом ни прожигал. Ситуация же с недомелочью начала меняться: своими действиями я показал, что другой. Она поняла «что-то». Что конкретно — понятия не имею, но… по крайней мере, теперь можно в ближайшем будущем надеяться на сотрудничество, а там, глядишь, она сама меня посвятит полноценно в свою историю. Мне сделать то же самое совершенно не сложно — разве что опустить момент состояния внетелесности, чтобы не оставаться совсем беззащитным. Это намного лучше недосказанности, подозрений и страхов, не так ли?

Мне бы сейчас картинку злобно улыбающегося енота, рисковый и во многом стремноватый план которого идёт как надо, — опустим то, что план придуман больше на коленке, м-да. Как оказалось позже, поступил я правильно — она открылась мне намного больше, чем я ожидал. Естественно, не сразу. Пожалуй, начну с того, что местные детишки таки решили показать, какие они могут быть жестокие.

Понятное дело, ненадолго.

Ведь есть я, гроза карапузов и просто маленький демонёнок.

Местами даже небесный.

Глава 11

Так уж сложилось, что дети частенько могут действовать намного более жёстко и жестоко, чем взрослые. То есть, я не пытаюсь сказать, в каком мы живём «мрачном» и «ужасном» мире, рассказать про чьи-то страдания или ещё что-то вроде этого, а просто констатирую факт — мелочь действительно может сотворить какую-то откровенную дичь, сами, вероятно, особо не понимая, что делают. Учитывая время и место, где я находился, это всё можно было умножить на два — в конце концов, речь идёт о секте, где готовят сверхлюдей, заточенных, что бы кто ни говорил, на убийство ближнего своего. Ко всему прочему, ложку дёгтя добавляла конкуренция — многие дети были мотивированными тем, что, если они будут показывать успехи, их могут взять в ученики мастера второго поколения — конкретно в этом случае, это едва ли не корень проблемы.

Как ни странно, мастеров на всех детей не хватало. Наверное, можно было бы улучшить ситуацию, бери каждый мастер себе по два или три ученика, если бы не пару нюансов, наверное, важнейший из которых — отношение к этому. В какой-то степени можно сказать, что личный мастер — это второй родитель, а иногда и самый что ни на есть, кхе-кхе, первый. Конечно, «родитель» мог ребёнка как любить, так и не любить, а то и вообще ненавидеть (для примера — мой случай, м-да), да только против правил не попрёшь. Поэтому, к тому, чтобы принять ученика, здесь относились как угодно, но не спустя рукава.

…с поправкой на то, что в тех же сектах вышестоящий может назначить ученика нижестоящему, если так того будет требовать ситуация. Отказаться-то нижестоящий может, но надо ли ему это? Легче уж взять мелочь какую. Кажется, я уже говорил про исключение на исключении, да?.. Ну, справедливости ради, мир не строится на правилах — правила строят на мире, так что опустим это.

Это я вообще к чему?

Скажем так — детвора (и уже не совсем детвора) была не очень довольна тем, что какая-то выскочка пришла хрен знает откуда и сразу стала ученицей не просто представителя первого поколения, но целого, пусть и скорее формального, старейшины. То есть, они пахали, проливали пот и кровь, чтобы получить возможность стать учеником какого-то мастера, а тут… непонятно кто пришёл и всё сразу на блюдечке, и плевать, что это ничего и не даёт, даже ограничивает — сам факт же!.. Даже не скрывающие свой пол ученицы были в секте с самого начала, в конце концов! Мало кто любит, когда им ломают картину мира и привычные устои. Мне, например, не понравилось.

Начиналось всё сравнительно безобидно: колкости.

— Как ученицей старейшины могла стать та, кто совершенно не знакома со стилем нашей секты? — излишне громко задал вопрос какой-то мальчишка, когда мы отрабатывали удары.

Я не вмешивался, просто наблюдал. С трудом могу припомнить его морду — кажется, на заре появления моей репутации он пытался мне что-то предъявить. Отлетел один из первых, сразу стал тише воды — ниже травы. Со своей рассеянностью, когда речь идёт о запоминании чужих имён (а иной раз и людей, при условии, что память, так-то, у меня отнюдь не плохая), ненароком начинаешь воспринимать лишние говорящие тела чем-то вроде фонового шума, который иногда может вторгнуться в личное пространство. Как я докатился до такого восприятия вещей — и знать не хочу. Может, признак того, что скоро подростком стану, м-да.

Новоявленная сестрица никак не отреагировала на завистливого дурачка, даже не взглянув на него.

А зря. Другие дети наблюдали.

Постепенно колкостей стало становиться больше, иногда начали приходить посмотреть дети группы постарше, всё чаще, видя, как старается недомелочь, бросать никому не нужные комментарии, что усиленно игнорировали все возможные наставники, воспринимая процесс ополчения масс как нечто естественное, — пока оно не перешло определённые границы, конечно, но… А какие эти границы вообще?..

Мы с сестрицей хоть и, сравнительно, поладили, начав вполне себе общаться и даже бегать вместе по секте, при этом продолжали друг за другом наблюдать. Пристально так, что заставляло меня медлить: если девчушка просто следила за моей повседневной жизнью (как я реагирую на раздражители, насколько силён, какие отношения с мастером, есть ли навязчивые мысли вырезать какую-то деревеньку… первые пункты — не точно, а вот последний наиболее вероятный), не зацикливаясь на чём-то конкретном, то я наблюдал за тем, как она будет решать проблему потенциальной травли, не пресекая издевательств. Характер у не совсем маленькой девочки был, однако, по какой-то причине, она его не проявляла, терпеливо продолжая отрабатывать стиль меча, что меня немного смущало.

Даже появились мысли, правильно ли я поступаю, строя из себя малолетнего доминатора, когда был бы не против взять спички, палочки для благовоний, расслабляющую музыку (украсть оркестр какой, что ли?) и клей, чтобы пойти строить башенки. Может, чего-то не знаю?..

После «периода» колкостей, где-то через неделю, сестрицу впервые прямо оскорбили, назвав бездарностью. И вновь девчушка ничего не сделала, попытавшись проигнорировать проблему, что вылилось в то, что и другая детвора подхватила. Апогеем стало то, что на тренировочных спаррингах дети начали драться с сестрицей намного более жёстко, пытаясь вполне осознано нанести вред, что подхватывали дети постарше, желая «наставить» девчонку. Вот тебе и праведная секта, мать её за ногу — понятно, что это вообще норма для всего Мурима, но и цивилизация какая-то нужна, в конце концов. Это мне уже сильно не нравилось, однако сестрица продолжала игнорировать всё разрастающуюся проблему, хоть и какое-то… неудовольствие и раздражение на её лице начало мелькать частенько.

Было похоже на то, что мелочь жалела деток, в принципе не думая особо о том, чтобы показать, где небеса зимуют. Возможно, она подсознательно воспринимала себя выше них, считая, что незачем об всякую детвору руки марать — чёрт её логику не поймёт, а чего уж я? Проблема в том, что руки марать-то особо и не нужно — достаточно провести «воспитательную беседу» (возможно, немного, кхе-кхе, болезненную), чего сестрица либо не понимает, либо не хочет понимать.

В какой-то момент мне надоело гадать, и я одним вечером, когда наставник пошёл спать, зашёл к ней в комнату и, не здороваясь, спросил:

— Почему ты их терпишь? — сходу спросил, решив не давать времени для манёвра. — Сестрица, ты скрытая мазохистка?

Недомелочь, услышав, пожалуй, излишне неожиданный вопрос, уже немного сонная, заняла сидячее положение, зевнула, начала обработку информации, поняла суть вопроса, замялась. Мыслительный процесс продолжился, формировался ответ, пока до неё не дошло продолжение: Джун Ён А (да, пришлось запомнить) мигом вспыхнула, включив этот свой взгляд Дьявола. Впрочем, ответила она спокойно, умудряясь, правда, одними лишь своими глазищами прожигать во мне дыру.

— У меня есть причины, оппа, — вроде бы спокойным, но оттого не менее холодным тоном ответила она.

Обидел не совсем маленькую леди, как есть обидел.

Я хмыкнул, не став настаивать, чувствуя её раздражение: было очевидно, что больше мне на данном этапе не узнать. На том разговор и закончился.

Как ни странно, но мастер тоже наблюдал за всем этим (иногда он убирал недалеко от места наших тренировок), и ему явно это не нравилось. Естественно, он обратился ко мне. Как ни странно, буквально на следующий день после моего вопроса.

— Маленький демонёнок, почему ты смотришь на то, как обижают твою младшую сестру?

Голос старика был вроде бы чуткий, всё такой же добрый и… кхм, воздушный, но просачивалось лёгкое недовольство. Учитывая, что до этого я недовольства старейшины-уборщика в свой адрес, в принципе, не слышал, стало как-то стрёмно.

Самой недомелочи с нами не было — она отрабатывала у нашего домика удары, желая нагнать остальных. Мы не противились, понятное дело — были только за, пытались помочь и указывали на её ошибки, но здесь вопрос скорее силы тела, а не мастерства — махать мечом, даже деревянным, не очень-то легко. Да, я сама очевидность.

— …я знаю, что она может сама за себя постоять, — немного помолчав, честно ответил.

— Поэтому ты ворвался к ней в комнату с ножом, Ан Хаян? — как бы между делом уточнил мастер.

Я потёр глаза, уверенный в том, что вспоминать мне это ещё долго будут.

— Я хочу понять, почему она не защищается, — перевёл тему, орудуя метлой.

На самом деле, возвращаясь к уборке, делал я это уже намного лучше: мусор словно сам ко мне подлетал, хотя ничего такого, по идее, и не происходило — обман восприятия какой-то. В общем-то, всё дело в движениях и, вероятно, естественно направленном потоке Ци — для меня это стало чем-то вроде нормы, можно и реально не заметить такое, но не через состояние внетелесности — что-то я делал… по-другому.

Я чуть больше года пытаюсь, управляя своим телом словно марионеткой (у меня создается впечатление, что я из-за своих ассоциаций действительно иногда вижу нити, связывающие мой призрачный образ и физический, и я искренне надеюсь, что ещё не поехал окончательно крышей), скопировать движения старика едва ли не идеально, и чем больше делаю попыток, тем больше понимаю, насколько же много между нами существует незаметных отличий: плавность, синхронность движений, какая-то постоянная концентрация и расслабленность. Передо мной был чёртов сверхчеловек во всех смыслах этого слова, насколько бы обычно он ни выглядел.

Вероятно, пока я не приближусь к его уровню силы, так управлять своим телом физически не смогу.

Старика пугать или расстраивать — проверять, стреляет ли ружье, пристально смотря в дуло. Он явно сильнее заявленного «истинного мастера», серьёзно, это уже за гранью человеческого и привычного мне «сверхчеловеческого».

— У неё доброе сердце, — ответил с улыбкой старик. — Маленькая лисица немного хитрая, но очень чуткая и ранимая.

— Хитрая? — удивлённо приподнял бровь. — Не припомню такого.

— Она явно много чего недоговаривает, — поделился, кажется, наболевшим мастер. — Но каждый имеет право на секреты, не так ли? — хитро улыбнулся старик, после чего, чтобы у меня точно не возникло сомнений, мягко добавил: — Я рад, что тебя не развращает твоя сила, небесный демонёнок. Следи за тем, чтобы Ци облачного меча не конфликтовала с демонической Ци внутри тебя, но дополняла её и стабилизировала.

Я непроизвольно улыбнулся. Было наивно думать, что мне удастся всех обмануть: не самый я хитрый, умный, а уж тем более умелый в делах сверхъестественных. Возможно, остальных старейшин ещё мог какое-то время обманывать, но не мастера. Хоть и неприятно, даже страшно от того, как легко меня раскрыли и за что легко могут убить, а всё равно какая-то иррациональная гордость за наставника. Помню его слова о том, как он пощадил кого-то, за что поплатился.

Нет, что бы ни произошло — мне нельзя слетать с нарезки. Уже не только для себя, но и для старика — я ни за что не хочу его подставлять. Кроме кормилицы и старика, ко мне здесь никто по-настоящему тепло не относился. Даже сиделки — они, по большей части, просто выполняли и выполняют свою работу. Я же не железный, в конце концов.

— Спасибо.

Старичок пожал плечами.

— Как я должен заботиться о тебе, так и ты должен заботиться о своей младшей сестре.

— А вы? — приподнял бровь.

— Сильно много хочешь, — засмеялся добродушно старичок.

Непроизвольно вздохнул, поняв намёк. Значит, больше наблюдать нельзя — пора мелочи напомнить, чью новоявленную младшую сестру они решили подвергнуть треклятому буллингу.

Хрустнул шеей, задумавшись о том, что можно сделать с обидчиками. Непроизвольно улыбнулся. Судя по мелькнувшему беспокойству на лице мастера, он уже пожалел о своей просьбе. Наверное, можно было бы прямо обговорить этот момент с девчонкой, возможно, у неё есть какой-то план действий или что-то вроде этого, но…

Честно — пофиг.

Слово мастера — закон.

Глава 12

Погода в очередной раз испортилась — дул сильный ветер, моросило. Скорее всего вскоре должен был опять начаться дождь, хотя и до полноценной бури, вероятнее всего, не дойдёт. На улице всё ещё была ночь, но время близилось к утру. Полная луна вызывала во мне иррациональное чувство ностальгии.

Непроизвольно поёжился, вспоминая то, как мимо нас пролетали стрелы, и, в частности, того демонического мастера-промежутного босса. Нафиг-нафиг.

Откинув ненужные мысли, тихо выбрался из нашего домика, не забыв прихватить необходимую для гадости сумку. На моём лице был собственноручно сшитый носок с дырочками для глаз и рта. Изначально предполагалось, что это будет именно что маска, но по итогу получил странной формы носок. Уже зная, куда и как бежать, направился в основу всей секты — на горный пик.

В привычном понимании, стражников или какой-либо охраны не было — естественно, что дежурство было, но дежурили, как правило, подростки лет пятнадцати-шестнадцати, и уж в чём-чём, а в качественной охране секты их обвинить было невозможно — гуляя по ночной секте, ребята расслабленно общались, наслаждаясь луной и приятным (для сверхлюдей с укреплёнными телами — уж точно) ветерком. Некоторые просто прислонились к стене и тихонько себе дремали — всего удалось насчитать человек десять-пятнадцать. Вспоминая то, какая была охрана в месте, откуда меня вытащила кормилица, словно небо и земля. Меня преследуют сомнения, что здесь где-то могут шастать, подобно незримым теням, представители первого поколения, ибо об их мутности можно слагать отдельные легенды, но я надеюсь, что таки умудрюсь избежать лишней… чести.

Отравление старейшины приняли во внимание, теперь еду проверяют намного качественнее, только… На общей охране это сказалось намного меньше, чем могло бы. Первые месяцы, конечно, все были как на иголках, однако мозг такая штука — имеет поразительное свойство забивать на внешние раздражители. Сейчас старейшину уже никто и не вспомнит, разве что другие живые мумии воду какую-то мутят: проводят там какое-то своё расследование, да запросы в Альянс Праведников отправляют, чтобы помогли найти виновных, когда все остальные просто продолжают жить.

Это играло мне на руку.

Секту я знал прекрасно: мы с мастером, будучи местными всевидящими оками, куда только с мётлами не ходили. Хоть это и не относится конкретно к данной ситуации, но мы время от времени даже посещаем местную библиотеку. Не просто общую часть, а закрытую. Мне там хоть и нельзя было ничего трогать, да только сам факт того, что мелочь вроде меня пустили — уже говорит о силе уборщиков, право слово.

К сожалению, здания между собой были расположены на приличном расстоянии, добавляя дополнительных трудностей, но спасала растительность — по секте было рассажено немало деревьев, позволяя скрыться в их листве. Для своего возраста, я мог похвастаться поразительным количеством Ци, что давало мне возможность уже в свои девять лет двигаться так, как не могли двигаться и лучшие спортсмены моего родного мира — другое дело, что расход энергии был просто кошмарным. Тут уж как есть.

Облегчить свой вес, чтобы не полететь вниз, было, всё же, намного проще, чем казалось на первый взгляд: во-первых, просто повторяя движения старика, я многократно улучшил свою координацию, что смог почувствовать в полной мере только сейчас, отскакивая от веток так, будто от обычного пола; во-вторых, сам фокус заключался в том, чтобы создать едва-едва осязаемую поверхность на, собственно, поверхности того, от чего я буду отпрыгивать. Не буду врать, выводить Ци, даже в такой, казалось бы, лёгкой форме, было безумно неприятно, словно я лишал себя чего-то важного.

Наконец, чтобы эта поверхность выдерживала тебя, необходимо было частично подхватить энергией своё же тело и как бы… попытаться потянуть его вверх. Словно поставить в подвешенное состояние, беря, как бы, на себя же почти всю массу тела. То, что мастер меня пока ничему такому не учил, не значит, что я сам не могу, видя через состояние внетелесности, как движется энергия в теле и что потенциально может, попробовать повторить какую-то технику.

Правда, на том мои успехи, по большей части, заканчиваются. Но я уже горд, хе-хе.

Чувствуя же всё приближающуюся гадость, сердце в груди билось всё быстрее и быстрее, вырабатывая всё больше и больше энергии, улучшая моё настроение, казалось, с каждым мигом всё больше и больше. Контролировал я себя через состояние внетелесности, и у меня даже промелькнули мысли, что я словно играю в какую-то ультрареалистичную игру — сейчас, вон, за скрытника.

Правда, хренового…

Наверное, самой большой неожиданностью для меня стало то, что на одном из деревьев сидел какой-то парень. Надо было видеть его лицо, когда он, считая ворон, увидел, как на него с ближайшего дерева летит какой-то мелкий чёрт с носком на голове. Последнее, что он увидел, прежде чем его голова совершенно случайно ударилась об дерево, мои красные глаза.

…надеюсь, что не признает потом.

Убедившись, что с ним всё нормально (насколько вообще может нормально себя чувствовать человек с сотрясением мозга), и что благодаря моей Ци облачного меча, которую я ему великодушно отправил гулять по каналам, с ним точно всё будет нормально (спектр нашей энергии был сильно похож, да и намерение моей силы было исключительно положительным), беззаботно попрыгал дальше.

К счастью, больше никаких неожиданных проблем не было, и мне удалось спокойно добраться до постройки, где жили необходимые ребята. Дверь была заперта изнутри, но меня это мало волновало: три раза тихонько постучав по двери, начал ждать.

Двери практически моментально открылась, и я увидел своего диверсанта.

— Ты отлично поработал, Толстяк, — авторитетно улыбнулся я, поправив свой носок на голове.

— С-старший наставник Ан Хаян, — тряслись коленки диверсанта, державшего одеждуобидчиков сестрёнки, — м-меня зовут Ким Бо Гён…

— Как скажешь, мелочь, — всё так же авторитетно покивал. Со странным носком на голове, наверное, выглядело не очень авторитетно, но ладно. — Тебя кто-то видел?

— Меня никто не замечает, старший наставник, — стало толстое лицо мелочи грустным. — Все спят и даже не подумают на меня.

Толстяк, как ни странно, в силу своей физиологии, тоже подвергался лёгким издёвкам. Хотя, скорее уж просто не всегда смешным шуткам, которые легко можно было бы игнорировать, но он, насколько я вижу, мальчишка довольно ранимый и чуткий. А такие, как правило, потом становятся самыми жестокими мстителями. В данном случае, достаточно было с ним немного пообщаться, как практически с равным, проявить к нему и его стараниям какое-то минимальное уважение, да обещание с ним лично потренироваться — и всё, «марионетка зла» была готова без всяких злых ритуалов или угроз.

— Если подумают — беги ко мне, — хлопнул я вздрогнувшего мелкого. — В обиду не дам.

— С-спасибо… — даже как-то смутилась (уже реальная) мелочь, почувствовав какую-то поддержку.

Серьёзно, лучше лишний раз лохов в коллективе не обижать. Особенно, если они имеют доступ ко всем твоим вещам. Сделав себе в голове заметку на будущее о том, что к потенциальным подчинённым нужно относиться так, чтобы они и подумать не могли о бунте, а если могли, то тупо боялись или не имели иного выбора, кроме как подчиниться, закинул одежду в сумку и побежал обратно.

Следующие дни прошли весьма весело: потерявшие свою одежду мелкие не могли выйти из своего жилища, трубя о помощи. Какая-то запасная одежда у мелочи была, но либо стиралась, либо была похищена Толстяком. Самой одежды, кхе-кхе, и след простыл. Все пытались понять, что происходит, был даже один свидетель, но, встретившись со мной взглядом и увидев мою миролюбивую улыбку, сразу заткнулся.

Маленький демонёнок, чтоб я сам себя побрал.

Новую панику поднимать никто не стал: все сразу поняли, что это сделал какой-то ученик секты. Старейшины и не планировали вмешиваться в такие разборки, наставники же пожимали плечами, мол, не их проблемы — было немного жалко слуг, ибо это им придётся думать над тем, как одеть мелочь, но паника тех, кто издевался над младшей сестрицей, того стоила. Чёрное сердце в груди едва ли не танцевало.

С личными учениками мастеров я так сделать не мог — они жили отдельно, но здесь у меня подход был иной: я просто и без затей, помня лицо каждой мелкой выскочки, подходил к ним прямо на улице и вызывал на спарринг.

— Э-э-э… — очень глубокомысленно выдал мигом струхнувший ребёнок, встретившись с моими добрыми глазами.

Мне порой кажется, что они каким-то образом умудряются отражать малую часть того кровавого чистилища.

— Наверное, боишься? — разочарованно пробормотал, наклонив расстроенно голову.

Обычно личные ученики мастеров держались в подобиях групп: наверное, играло то, что они считали себя круче остальных. Был в этом и практический момент — можно было обменяться техниками и разными премудростями, это не запрещалось, если мастера сами не говорили, что лучше лишний раз не болтать чего.

Этот случай исключением не был: мелкий (ну, он меня старше года на два-три, наверное, м-да) был в компании из трёх человек, которые, стоило им увидеть меня, сразу отошли на пару шагов назад. Их взгляды, направленные на обидчика моей сестрицы, выражали сочувствие погибшему, что сразу взбесило негласного лидера, считавшего себя сильным.

— Я с честью приму этот поединок, старший наставник Ан Хаян! — загорелись глаза мелкого.

Ну-ну…

Через минуту передал бессознательное тело группе совсем притихших детей и, сверившись со списком морд в голове, пошёл их искать, и не планируя на этом заканчивать: попробую подговорить своего диверсанта начать распространять лживые слухи о них, да и сам могу начать их так же гнобить. Мне ли сложно?..

…да, двигался мой оппонент просто отвратно — ноги явно росли из плеч, а руки — из задницы. Давно я не спарринговался ни с кем нормально, эх…

Как ни странно, я таки перегнул.

Существует огромное количество людей, которые возможную популярность если и видели, то только в гробу: они предпочитают тихонько сидеть себе дома и строить башни из спичек, например. Я сам относился к таким людям, но новая жизнь и, в частности, появление чёрного сердца, ситуацию изменило. Мне банально необходимо быть на слуху и, желательно, на слуху не шибко положительном. Это в буквальном смысле делало меня счастливее и сильнее.

Но что меня не делало счастливее, так это злобные морды с десятка мастеров, окруживших меня со всех сторон. Их негативные эмоции меня питали, настроение было бы прекрасным, если бы не осознание того, что я могу сейчас быть битым.

Всё же, мастерам не очень понравилось то, что их всех учеников за один день смешали с грязью. У двоих мастеров так вообще переодетые девчонки были. Я-то за равноправие, мне, в сущности, всё равно, кого втоптать в землю, ибо это не мешало им так же издеваться над излишне терпеливой сестрицей и опускать других детишек, не так ли? Да только это я так думаю — мастера мыслили, так сказать, иными категориями.

— Ты переходишь границы, хубэ, — ледяным тоном едва ли не сплюнул представитель второго поколения.

Вот вообще неудивительно, что ученик был ученицей. Не удивлюсь, если этот пижон сам женщина. Но кадык вроде выпирает, да и голос вполне себе низкий, как и телосложение отнюдь не женское. Но хрен вас знает, неправильные китайцы-корейцы — на что вы там ещё способны, извращуги, а?

Весь из себя такой аристократ в белых, чистых одеждах, с длинными рукавами и этой странной шляпой на голове. Хотелось бы поинтересоваться, имеет ли некоторые модники здесь отношение к Ку-куклус-клану, но меня, к сожалению, не поймут. Да и что-то эдакое было — только к демонической фракции.

— Какие границы, уважаемый сонбэ? — не показывая страх благодаря состоянию внетелесности, невинно улыбнулся я, впрочем, чуть прищурив глаза, из-за чего улыбка доброго малыша удивительным образом преображалась в хитрожопую.

Коленки, если честно, могли бы уже и задрожать. Хотелось сбежать куда глаза глядят.

— Если ты думаешь, что мы тебе ничего не можем сделать, хубэ, то глубоко ошибаешься, — неожиданно покровительственно улыбнулся мужик (надеюсь). — Мы тебя не трогали и старались относиться к твоему поведению с пониманием, но это уже…

— Как же все удивятся, когда узнают, сколько у нас здесь маленьких госпож в секте, не так ли?

Стоило мне это сказать, как все мастера разом притихли. Лицо главного пижона (видимо, или ученик старейшины какого-то, или просто имеет прямое отношение к верхушке секты) вытянулось.

— Клевета, — жёстко отмахнулся от моих слов «сонбэ», уже думав задавить меня следующей репликой, да только…

Кто ему позволит? Упустить секундную слабость здесь будет моей главной ошибкой.

— Достаточно будет распространить небольшой слух, — начала превращаться моя улыбка в оскал, — указать всем на то, почему у учеников нет кадыков, почему они не ходят в общие купальни, почему у них такая необычная одежда…

По мере того, как я перечислял, лицо мастеров бледнело всё больше и больше.

— Ты умный ребёнок, маленький демонёнок, — заговорил другой мастер, крепкий такой мужик средних лет. — Неужели ты не понимаешь, какие последствия ждут нашу секту?

— Какая разница на секту, если мне в любом случае будет плохо?

Кажется, я зря это ляпнул: атмосфера вокруг разом стала иной, какой-то более жестокой и звериной. Лица мастеров ожесточились, словно мой рот произнёс ересь, которую можно очистить лишь на священном огне.

— Мышление не праведного мастера, но демонического, — заложил руки за спину пижон. — Давно было пора начать тебя воспи…

Он не договорил. Задул сильный ветер, снеся не только шляпы мастеров, но и их самих. Некоторые, особо стойкие, среди которых был и пижон, смогли остаться на земле, но их словно чем-то придавило, и они упали на колени. Раздался сдавленный хрип. Облака на небе, казалось, сгустились и почернели. Меня неожиданная непогода не тронула, и я уже знал, кто это сделал, с улыбкой повернув голову, помахав неспешно шедшему к нам мастеру с новоявленной сестрицей.

— Небесный демонёнок, — вздохнул мастер, за которым в буквальном смысле следовала туча. — Если бы маленькая лисица тебя не увидела…

Мой оскал вновь превратился в улыбку, по-настоящему счастливую. Я перевёл взгляд на стоявшую сзади мастера сестрицу и показал ей большой палец. Недомелочь отмахнулась, впрочем, облегчённо вздохнув, при этом как-то завороженно смотря на небеса.

Старейшина-уборщик же неспешно подошёл к лежавшему телу. Кажется, оно могло в любой момент задохнуться.

— Лишь я решаю, когда и как мне воспитывать своего ученика, весенний ветерок, — присел рядом с телом мастер, погладив того по голове. — Ты меня разочаровал. Можешь жаловаться Юн На Ён сколько угодно, моя совесть чиста. Если с моего ученика упадёт хоть один волос, весенний ветерок, я уже не буду настолько мягким, помяни моё слово.

Тучи исчезли, словно их и не было. Ветер утих. Тело этого ветерка размякло, он начал глубоко, прерывисто дышать.

— Наш мастер — крутой, — авторитетно заявил я, стоя возле недомелочи.

— Теперь у него будут проблемы, — сжала кулаки сестрица, попытавшись найти проблески совести в моих глазах. — Зачем ты вмешался, оппа?

Пожал плечами, не став играть в очередные гляделки с новоявленной сестрицей.

— Кто, если не я? Почти семья ведь.

Этой фразой я явно выбил её из колеи. Следующие дни новоявленная сестрица была очень задумчивой. Я же, наплевав на «просьбу» мастеров, продолжил отстаивать честь вероятной путешественницы из альтернативной реальности — у обидчиков, если лицо случайно не оказывалось в земле, совершенно случайно исчезала одежда, еда, оружие, а вместе с ним и достоинство. Поймать за руку меня так и не смогли, впрочем, умудрившись сложить два и два. Мои маленькие диверсии дошли до того, что к нам несколько раз приходили старейшины, но дальше пары формальных угроз ситуация не ушла. Про наказание мастеров второго поколения промолчу — всё чуть не закончилось хорошей такой дракой, и если бы не сила нашего мастера, то она даже могла бы на самом деле состояться.

Касательно же детворы… Ребятки постепенно поняли, что травля конкретного объекта может вылиться в травлю уже их. Столь лёгкое умозаключение привело их к мысли, что таки лучше мою новоявленную сестрицу не трогать, а когда они увидели украденную мной одежду, то полностью убедились в правильности этой мысли.

Было приятно ловить на себе взгляды детей, а вместе с этим постоянный заряд бодрости и хорошего настроения. Моя репутация в секте вновь начала меняться — теперь я был уже не «маленьким демонёнком», а «маленьким демоном». Расту, однако.

Про Толстяка, своего главного и единственного приспешника, я не забыл, начав время от времени его наставлять и думать над тем, что можно сделать с его весом. В конечном итоге пришёл к одному занимательному выводу:

— Твоё тело накапливает удивительно много Ци, — ткнул я пальцем в живот недовольной мелочи, чувствуя, насколько плотная у него… кхм, шкура. — Чтобы стать второклассным мастером боевых искусств, нужно сформировать отдельный источник, где будет храниться и перерабатываться энергия. У тебя же всё тело выступает как большой накопитель… — я задумался, не совсем уверенный в том, что вижу. Аномалия какая-то. — Наверное.

— Это плохо, старший наставник? — побледнел толстячок.

— С какой стороны посмотреть, — пожал плечами, облокотившись на дерево. — Но маловероятно, что ты с такими талантами сможешь далеко продвинуться в технике нашей секты.

Малец, услышав меня, сжал кулаки, захныкав.

— Но… но я ведь так стараюсь…

Паренёк не врал: я действительно видел, как он тренируется. Упорно, долго, намного дольше, чем остальные: очень выносливый организм. Толку от этого, впрочем, немного, если он даже не может нормально продвинуться в изучении техники. Здесь, в конце концов, всё зависело от неё, одной лишь силы тела мало.

— Дерьмо случается, — похлопал толстяка по плечу. Он был, кстати, заметно крупнее меня, так что всё выглядело так, будто какой-то малыш подбадривает уже взрослого такого ребёнка, м-да… — Тебе нужно искать свою идею, мелочь. Другого пути я не вижу.

— Идея? — стали круглыми глаза будущего здоровяка.

Я потёр подбородок, задумавшись над тем, как объяснить не самой умной мелочи концепцию, которую и сам не до конца понимал. Вот так задачка. Непроизвольно поднял взгляд на солнце, слегка поморщившись. Оно уже близилось к закату, вскоре нужно было возвращаться к мастеру — я отпросился у него, чтобы добросовестно выполнить своё обещание в полной мере, но приятного мало. Не могу сказать, что меня это прямо раздражает. В общем-то, человеком, в силу хобби, меня можно назвать достаточно терпеливым, тут проблема скорее в том, что я что-то дополнительно обязан делать.

— Стиль жизни, я имею в виду, — попытался объяснить буквально на пальцах я. — Ты же знаешь, как создаются техники?

— Э-это за пределами моего понимания! — замотал испуганно головой мелочь.

— Техники идут от идеи, — вздохнул я. Немного, подумав, уточнил: — По крайней мере, это хотя бы относительно логично. Идея формирует движения — плавные или резкие, мягкие или жёсткие, комбинированные, в конце концов. Эти движения постепенно шлифуются, подстраиваются под течение внутренней энергии. Кто-то может вдохновиться идеей жизненного пути какого-то животного, кто-то идеей солнца или даже облака, если не пути к нему. — Захотелось попить от такого разглагольствования водички, эх… — Это всё индивидуально и каждый мастер вкладывает в технику что-то своё и по-своему. Если не понимать идею и просто махать руками, то достичь чего-то можно, но потом ты обязательно застрянешь. Идея, — добавил я, видя, что толстяк уже хочет что-то сказать, — это не только будущий стиль боя, а полноценный стиль жизни.

— И… и что мне делать?

— Вариантов много, — закатил я глаза, чувствуя себя немолодым профессором перед не самым умным, но старательным и добрым первокурсником. — Ты можешь самостоятельно сформировать идею, и на основе неё свою технику, а можешь найти и чужую, более подходящую твоему телосложению, чтобы потом подстроиться под неё. Путей много.

— И где я их достану, старший наставник Ан Хаян? — появился намёк на отчаяние в глазах толстяка.

Я уже какой раз подряд вздохнул, решив полушутя отмахнуться от мелкого:

— Создам свой демонический культ, а там мы тебе достанем столько техник, сколько хочешь, — хмыкнул я. — Ну что, согласен?

Толстяк же, не поняв шутки, сначала напугался, а потом, видимо, погрузившись в печальные воспоминания, загрузился.

— Я не сдамся, старший наставник, и продолжу идти по пути секты Облачного Меча, — выдохнул мелкий бугай. — Но если я почувствую, что эта техника мне действительно не подходит, то я пойду на что угодно!

По телу прошла лёгкая волна энергии, и это были точно не негативные эмоции. Мне показалось, или я непроизвольно посеял семена… чего-то в сердце толстяка? Как-то резко стало не смешно.

Примерно же через месяц ко мне ночью, когда я уже спал, пришла всё это время над чем-то размышлявшая сестрица. Видимо, с последнего моего прихода пришла пора мести. Со мной решили не церемониться, сразу ментально кинув на прогиб:

— Я регрессировала! — заявила она решительно под покровом тьмы. — И нам нужно поторопиться, оппа. У нас осталось меньше недели на то, чтобы достать тысячелетнего ка…

Я щелкнул недомелочь по носу. Она, зашипев, схватилась за него, начав ругаться себе под нос.

Нихрена спросонья не понимая, интеллигентно уточнил:

— Регре… регре… Что-что ты сделала?..

Глава 13

Жизнь Джун Ён А не задалась с самого начала — её мать умерла при родах, через какое-то время умер отец, а после и дед. На тот момент маленькая девочка ещё не знала, куда идти и что делать, поэтому, когда закончилась еда, пошла просить о помощи на улице. Морально она была раздавлена, все советы и наставления дедушки мигом выветрились из головы, никакой поддержки не было. Шансы на выживание — минимальны. Дедушка обещал сделать её сильной, но не успел: слишком любил внучку и баловал, не хотел ей тяжелой судьбы, да и сама Джун Ён А частенько ленилась, о чём впоследствии жалела долгие годы.

К счастью, девочке повезло. На улице её подобрал член секты Лазурного Дракона. Несмотря на громкое название, сама секта была совсем небольшой, больше напоминая местечковый клан. Вероятно, лишь благодаря этому девочке и удалось прожить так долго, и то лишь чудом: никто ими особо не интересовался.

Путь Джун Ён А изначально был далеко не простым. Особого таланта к боевым искусствам у неё не было, той воли, что появилась уже в возрасте, у ребёнка так же не наблюдалось. Дошло до того, что девочку отправили в слуги секты. Не будучи глупой, Джун Ён А не жаловалась, старательно выполняя свои обязанности, впрочем, каждый день чувствуя, что занимается чем-то неправильным. Отношение к девочке было тёплым, редкие мастера считали её близким секте человеком, остальные слуги видели её чем-то вроде любимой родственницы. Этого вполне хватало, чтобы прожить если не достойную жизнь, то просто терпимую — со своими плюсами и минусами.

Однако девочка не хотела такой судьбы. Она хотела достичь большего.

Путь её преодоления себя был не быстрым, шли годы. В какой-то момент в глубине сознания уже девушки словно прорвали лавину, она не могла больше сидеть сложа руки. Продолжая быть простой слугой, девушка начала познавать искусство секты Лазурного Дракона. Совсем небольшая библиотека секты была открыта для всех её членов, включая слуг, ибо её нельзя было назвать тайным или сколь-либо уникальным — пеклись о своих техниках более сильные секты, с лучшей историей, те, чьи техники, по легендам, могли подарить силу свергать горы и города, благодаря которым можно было вознестись в небеса.

Когда Джун Ён А исполнилось шестнадцать, неожиданно разгорелся масштабный конфликт двух фракций. О том, что обстановка накаляется, она слышала и раньше, но совершенно не придавала этому значения — праведные и демонические мастера вели войны между собой бесчисленное количество лет. Все воспринимали это чем-то естественным и обычным. Наверное, не только она не интересовалась тем, что происходит в мире, но и большинство праведных мастеров, пока, словно гром среди ясного неба, не прогремела новость: секты Облачного Меча больше не существует. Её уничтожили до основания.

Это стало началом конца. Девушка плохо запомнила тот период времени: все закрутилось, перемешалось, весь привычный мир мигом рухнул. Начались масштабные баталии, которые иначе, чем полноценной войной, назвать было нельзя. Последний по-настоящему масштабный конфликт был более семидесяти лет назад, но он и близко не мог сравниться с тем, что происходило сейчас.

Джун Ён А хорошо запомнила, как безучастно гуляла по ранее людному городу и видела трупы. Море трупов.

Альянс Праведников не собирался сдаваться: он начал подключать к конфликту всё больше и больше независимых образований, навязывая свою власть всем несогласным. Сотни и тысячи мастеров отправлялись в бой, и это не обошло и маленькую секту Лазурного Дракона. В силу своего положения, девушку сначала не трогали — она не была официально мастером, пусть и изучала самостоятельно боевые искусства, что не помешало ей в полной мере узреть, как всё больше и больше людей уходит из секты навсегда. Такая же судьба ждала и простых учеников — всего лишь нужно было официально заявить, что ученик отныне мастер. Уровень силы не имел значение — необходимо было количество.

К счастью или сожалению, в какой-то момент о навыках девушки узнали.

Одной ночью к ним в секту проник демонический мастер, которого она, едва не погибнув, одолела. Он был слаб и глуп, но это не помешало ему подставить девушку: единственный старейшина секты, узнав про неё, сразу изменил её положение со слуги на полноценного, пусть и слабого, мастера. Для Джун Ён А это был новый, ещё более ужасный и отвратительный поворот в её жизни — девушку отправили на поле боя.

Десятки, сотни раз она могла погибнуть. Как бы парадоксально это ни звучало, но лишь благодаря своей слабости ей удалось выжить: сначала её пожалели и не отправили в первые ряды, а потом… потом девушка начала приспосабливаться. Она поняла одну интересную особенность — демонические мастера часто игнорировали слабых. Нельзя было показывать себя совсем слабым — это вызывало их раздражение, но и нельзя было показывать силу — тогда вероятность того, что на тебя нападут, падает многократно. Контроль собственной силы — как тела, так и Ци — девушки дошёл до того уровня, каким не мог похвастаться и иной мастер, начавший очистку своего тела.

Самым же пугающим моментом для Джун Ён А стала встреча ЕГО.

Девушка навсегда запомнит седую фигуру, безучастно смотревшую на разгорающуюся битву. Она всегда будет помнить, как фигура начала трястись и кричать, держась за сердце, как густая кровь сотен погибших воинов стекалась к нему и словно заживо пожирала. Как эта же фигура, на какие-то доли мгновения, застыв, что есть силы закричала, устроив настоящий кровавый Ад. И, наконец, Джун Ён А навсегда запомнит, как её взгляд непроизвольно пересёкся со взглядом, как его будут позже называть, Безумного Демона. Всего мига хватило, чтобы девушку пробрал такой ужас, который она не испытывала в своей жизни ещё никогда.

И всё же, ей удалось сбежать. Не просто сбежать с поля боя, но вернуться в секту, а вскоре и стать, за неимением иных вариантов, её старейшиной. Не иначе, чем всё тем же чудом, девушке удалось пережить эпоху войны и вступить в эпоху мира. На тот момент девушка не знала, каким образом и кто смог одолеть то чудовище, но тогда её это мало интересовало.

Дальнейшие годы протекли для Джун Ён А обрывочно — сначала мир переживал кризис, затем ей необходимо было следить за тем, чтобы её секта окончательно не отправилась в анналы истории, а вместе с этим и судьбы многих детей, которых приняла секта на попечение. Получив на почве пережитых событий ментальную травму, Джун Ён А просто физически больше не могла бросить место, где, не без её помощи, обосновалось множество сирот. Ей физически было тяжело видеть боль на их лицах. Даже по прошествию многих лет, женщина не смогла бы сделать ребёнку по-настоящему больно — слишком сильно пережитое отпечаталось на ней. Слишком много мёртвых детей она видела, слишком много учеников отправили на верную смерть.

Ближе к тридцати годам, разобравшись с основными проблемами, она начала изучать историю. Делала женщина это неспешно, исключительно для себя, параллельно не забывая оттачивать технику Лазурного Дракона, иногда практикуя другие, случайно попавшие ей в руки. Джун Ён А понимала, что это, по большей части, бесполезно — её техника изначально была плохой, казалось, что само течение энергии в её теле было каким-то неправильным и неполным, а другие техники… Полноценно переучиваться было поздновато — не совсем тот возраст уже, нет необходимого таланта и времени, да и где с её положением его можно было бы найти? Оставалось лишь сосредоточиться на том, что у неё было, да наслаждаться собственным хобби.

Кто бы мог подумать, что её хобби приведёт её к по-настоящему странному и во многом пугающему открытию:

Возможно, кто-то неизвестный знал о всех событиях заранее.

В исторических хрониках очевидцев она до завидного часто находила упоминание одного неизвестного молодого мастера. Его имя часто менялось, однако одной отличительной чертой был шрам в форме креста на левой щеке. Он мелькал во многих событиях, и была высока вероятность, что во многих других событиях участвовал так же он, но замаскированный или через подставных людей. Странный молодой мастер был в ответе за падение не одной демонической секты, раскрывал заговоры и находил тайные школы, у которых и след уже простыл. Джун Ён А даже удалось найти упоминание молодого мастера с необычным шрамом, когда обнаружили гробницу Божественного Вора — если сейчас о месте гробницы знали все, то много лет назад это было тайной, что пытались раскрыть столетия. В некоторых записях можно было найти упоминание существовании целой группировки шпионов и, есть предположение, что ими так же управлял мастер со странным шрамом.

Высока вероятность, что именно он победил Безумного Демона, и именно благодаря нему культ Чёрных Небес, культ, виновный в начале всех страшных событий, пал. Даже сейчас, когда раскрылись всевозможные тайны и интриги, про культ было мало что известно, что, судя по всему, явно не было проблемой для воистину легендарного молодого мастера.

Кто он? Женщина так и не смогла понять, так как никакого прямого упоминания нет. Верхушка Альянса Праведников словно стёрла его, что, по мнению Джун Ён А, было настоящим преступлением, но кто её будет слушать?

К сорока годам тело женщины неожиданно начало отказывать: во многом это было из-за неправильного тока энергии, её техника слишком испортила его. К счастью, о будущих поколениях она позаботилась, умудрившись доработать технику и вложить в неё то, чего не вложил, казалось, и её создатель. Жаль, что собственный путь ей так исправить и не удалось.

В пятьдесят лет Джун Ён А умерла в сожалении. Она не добилась того, о чём мечтала, и делала то, что должна была делать, а не хотела. Была лишь жертвой, что бунтарское сердце простить не могло.

В последний раз оглянувшись, видя десятки плачущих уже взрослых детей, которых она самостоятельно вырастила, женщина закрыла глаза…

Чтобы вновь их открыть в уже новом, таком старом, но таком новом городе. Джун Ён А застыла, мигом ощутив, что хочет есть, что ей холодно и что она… Какая-то низкая.

Так, стоп.

— Ты пойдёшь со мной? — спросил её, казалось, уже в третий раз мастер секты Лазурного Дракона.

Вновь такой же молодой, немного хмурый, но полный сил и энергии. Джун Ён А хорошо его запомнила.

Не совсем понимая, что происходит, девочка (если так вообще можно было сказать) просто проигнорировала опешившего мужчину и пошла гулять по городу.

Ей нужно было немного прийти в себя.

Несмотря на сильное желание поспать, мне удалось себя пересилить, а потом ещё и уговорить недомелочь поделиться своей историей если не в полной мере, то хотя бы в достаточной, чтобы попытаться понять, что, пощади творец мои башни из спичек, она несёт. Сестрица была на взводе, её тараканы сформировались крайне большие и жирные, и им явно нужно было выйти на охоту, поэтому выведать информацию оказалось сравнительно не сложно — казалось, что она сама хотела этим с кем-то поделиться, а тут такой странный я, так ещё и, по её словам, слетевший с нарезки псих, которого потом ещё и убил какой-то тип, знакомый с вероятным будущим. И я веду себя уж точно не как жертва эпилептического припадка со сверхъестественными способностями, а, вроде как, адекватно, и при этом не похож особо на ребёнка (ну, разве что внешне)! Какие мысли могут возникнуть?!

…последнюю часть она не озвучила, но я, скажем так, видел это по глазам.

Серьёзно, моя уверенность в том, что вокруг происходит какая-то дичь, крепнет с каждым годом всё сильнее и сильнее. КАКОГО, ТВОЮ МАТЬ, ХРЕНА?! Что вообще здесь творится?! И что значит: «Секта Облачного Меча перестала существовать»?

А мастер? Почему нет его упоминания? Нет, нет, нет, нет…

Так, отставить панику!

Умудрившись сдержать свои эмоции без всяких выходов из тела, непроизвольно выглянул за форточку, видя, что уже начинало светлеть. Страдальчески вздохнул, откинув лишние мысли, понимая, что всей этой жести ещё не произошло. Её жизненный путь, даже сильно обрезанный, получился на редкость длинным. На сердце, признаться, стало как-то неспокойно.

…я уже удивляюсь этому.

— Ты ведь понимаешь, как это всё звучит, да, сестрица? — попытался я найти проблески совести в глазах э-э-эм…

Чёрт возьми, она «девочка», «девушка», «женщина» или уже «бабушка»? Сколько ей там было? Чуть больше пятидесяти? Не бабушка, всё же, но детвору-то, да не одно поколение, воспитывала, если верить её словам. Значит, таки, формально, бабушка? Или великовозрастная мать? Наверное, зависит от того, как она выглядела в старости, кхе-кхе.

— Ты мне сразу поверил, оппа! — заулыбалась довольно девчонка. — Я знала, что не ошиблась! Ты ведь не Безумный Демон, не так ли?!

Улыбка уже не совсем новоявленной сестрицы приобрела… скажем так — хитрые нотки. Словно перед жёстким таким шантажом.

…не надо, пожалуйста.

— Формально, — зевнул сладко я, после чего улыбнулся, чуть прищурив глаза, в который раз включив немного… гадковатую ухмылку, — я как раз таки он и есть, сестрица. Просто ещё не до конца сошёл с ума.

— Как и я — уважаемая старейшина секты Лазурного Дракона. Просто ещё не успела ей стать, — легко согласилась девятилетняя девочка, улыбнувшись. Ещё и сама зевнула. Отходит недомелочь, как есть отходит. — Я рассказала свою историю, оппа. Теперь я хочу услышать твою, таков обмен.

— Ты ещё не сказала, почему у нас мало времени и кого нам нужно достать, — в который раз зевнул я.

— Легендарный тысячелетний карп, мечтающий стать драконом! — мигом загорелись глаза девчонки, она аж облизнулась, что со стороны выглядело довольно… жутко.

— Если я правильно понимаю, в течение недели его может кто-то поймать, поэтому мы должны поспешить?.. — приподнял бровь я.

Девчонка покачала головой.

— Я не уверена, оппа. В исторических хрониках как упоминали то, что карпа поймали, так и то, что он смог переродиться в дракона и вознестись в небеса. Этого я точно не знаю.

Я малость завис, представив, как какая-то сверхъестественная рыба становиться натуральным драконом и начинает летать по небу. Ладно, если поймали, а если нет? Куда она там улетит? Не в космос же? Космический дракон-рыба? Прикольно, наверное.

— Что-то я не помню этого в твоём рассказе… — задумчиво пробормотал, удивлённый тому, что кто-то мог опустить в рассказе такую «мелочь». Да такую новость бы обсуждали месяцы — лишь бы очевидцы были. Видимо, карпа таки поймали. Надеюсь, что он вообще был. — И как мы, простые ученики секты, туда доберёмся?

— Нам придётся временно покинуть секту, — помрачнела недомелочь. — Но пруд тысячелетнего карпа находится недалеко отсюда, мы сможем добраться до него за день, я точно знаю, где он!

Я опешил.

— …а мастер?

— Я уже дала достаточно ответов, — беззаботно ушла от ответа наглая недобабулька. — Теперь моя очередь: кто ты, оппа?

Приподняв бровь, понимая, какого рода афера готовится, показательно зевнул, и под прищуренный взгляд недомелочи разлёгся на кроватке.

— Жертва пространства-времени из другого мира. Я действительно не тот человек, которого ты знала в прошлой жизни. Спокойного утра.

Уже не слушая возмущённую до глубины души недобабульку, отправился досматривать сон. От мелкой встречной гадости на душе было хорошо, сердечко так и плясало, но в глубине души появилось беспокойство. Где-то на фоне зашёл в комнату уставший мастер, как обычно, совершенно не понимая, что происходит.

…а ведь потом придётся всё равно подробнее рассказывать, эх…

И всё же, в чём я не признался и на что попытался никак не отреагировать, меня немного напугало то, что секта Облачного Меча резко перестала существовать. Кто её уничтожил и зачем?

Твою мать, почему мне кажется, что я с этим как-то связан?..

Честно говоря, досмотреть сон так нормально и не получилось…

Глава 14

Мне кажется, что мастер нас начал подозревать в чём-то нехорошем: весь завтрак он косился на нашу компашку крайне задумчивым взглядом, видимо, пытаясь понять, какого лешего здесь происходит. Ладно ученик пришёл посреди ночи к новоявленной младшей сестре с ножом — бывает, местами не дружит с головой, злого умысла всё равно не было (мастер бы его ощутил), скорее всего какая-то не самая смешная шутка (впрочем, чего ожидать от «маленького демонёнка»?), но… чтобы ученица пришла?.. Может, для молодых поколений это уже нормально и так ученики проявляют дружелюбие? Охренеть время.

Уверен, примерно в таком ключе мастер и размышлял.

Сама сестрица какое-то время на меня обижалась, ей явно не понравился мой, скажем так, укороченный рассказ. Впрочем, долго это не продлилось — контакт восстановился уже после тренировки. Уверен, это произошло бы ещё раньше, но девчонка во время тренировок слишком уж тщательно следила за своим дыханием, не давая себя не то, что лишнее слово сказать, а сделать какой-то неправильный вдох или выдох.

Признаться, её самоконтроль вызывал искреннее восхищение — пока я видел такое только у мастера, пусть и в более абсурдной форме. Только нужно учитывать, что он сверхчеловек, пославший все условности на своё любимое облачко — уверен, проведи экспертизу, и некоторые подумают, что старик вообще какой-нибудь инопланетянин, чего нельзя было сказать про нашу маленькую лисицу — эволюционную гонку она если и не проиграла, то точно сильно отставала от большинства детей всё той же секты.

Природа жестока: кто-то рождается с сильным, здоровым телом, и до старости бед не знает, а кто-то с самого рождения имеет целый букет всяких болезней, доставшихся от близких или дальних родственников. Равенство? Честность? Эволюция клала на это большую хромосому, а уж тем более на какую-то там человеческую личность.

И, насколько я понимаю, сестрица хотела этот момент исправить.

— То есть, ты думаешь, что если съешь этого карпа, то твоё тело изменится? — как бы между делом поинтересовался я, когда мы пошли в наш домик за мётлами.

— Уверена, — кивнула с улыбкой недомелочь. — Старший брат, я прочитала много поверий и легенд. Раньше в мире существовало множество великих созданий, съев которых, можно было самому стать великим! Наши регионы не просто так зовутся!

Да, регионы у нас носят интересные названия, будь то регион Снежного феникса, Мистического леопарда, Мудрой черепахи или вообще некоего «Вознесённого бессмертного». Список там не самый маленький. Конкретно мы находились в регионе Мудрой черепахи, насколько я помню. Если точнее — запад.

— А не лопнешь? — чуть иронично приподнял бровь, почувствовав лёгкий прилив бодрости. Улыбнувшись, добавил: — Тебе не жалко карпа, сестрица? Представь себе, что ты преодолеваешь себя почти тысячу лет, уже вот-вот станешь драконом, и приходит кто-то, чтобы тебя съесть. Как бы ты себя почувствовала?

Мне его даже как-то жалко стало.

— Мне нужна сила, — пожалуй, даже излишне жёстко ответила девчонка. Мы остановились на тропинке, практически у самого дома. — Пусть неизвестный молодой мастер и смог спасти мир, но слишком большой ценой.

— Ты хочешь уничтожить этот культ «Чёрных Небес»? — как бы между делом поинтересовался.

Перед глазами пролетело множество воспоминаний. Начиная от мёртвой матери моего нового тельца, злой пыли, которая, как мне кажется, выступает здесь главным злом, и заканчивая моей кормилицей, не говоря уже о той старушенции с флейтой. В голове словно вновь забились колокола…

Дзынь.

Дзынь.

Дзынь.

Забили в барабаны.

Бум.

Бум.

Бум.

И, конечно же, луна. Полная, такая большая: я словно мог до неё дотянуться, нужно было лишь протянуть руки.

Непроизвольно поморщился, помотав головой. Не лучшие воспоминания.

Сестрица ответила не сразу, сама погрузившись в не самый приятный этап своей жизни. Прямо сходка ветеранов.

— Без тебя их культ не настолько могущественный, оппа, — сжала кулаки девчонка, так и не ответив на поставленный вопрос. — На этот раз всё будет иначе.

Какая решительная не совсем маленькая леди. Пожалуй, лучше пока опустить существование злой пыли. Не всё сразу.

— А ты не думала начать поиски того всезнайки? — решил перевести тему я. Перспектива уничтожения секты, где мой мастер был каким-никаким старейшиной, меня самого крайне пугала, так что найти потенциального кренделя, знающего будущий ход событий, было бы крайне полезно.

То есть, здесь у меня уже есть жулик в команде, но она историю знает больше по тому, о чём слышала, и что потом вычитала в исторических хрониках. Она и близко не была в основной гуще событий. Как бы, и это уже — ОЧЕНЬ хороший придаток, только… Заручиться поддержкой того, кто потенциально знал ещё больше — и даже смог остановить мою поехавшую альтернативную версию, было бы крайне полезно.

— Мы обязаны его найти, — мигом вспыхнули глаза девчонки.

Весь оставшийся день прошёл за уборкой. Мастер продолжал на нас коситься, да и сестрица начала отрабатывать своё имя маленькой лисицы, строя из себя ученицу, которая что-то хочет сказать, но опасается этого. Я делал из себя умное дерево, просто наблюдая за будущим представлением.

Под вечер старейшина-уборщик, устав от этих представлений, сам обратился к опытной аферистке:

— Что случилось, Джун Ён А?

Девчонка виновато опустила голову.

Старичок страдальчески вздохнул.

— Я твой мастер, маленькая лисица. Если тебе нужна помощь — я помогу. Что случилось?

— … — сестрица показательно замялась. — Мне нужно забрать наследие, доставшееся мне от дедушки.

Старик опешил.

— Мы можем…

— Я не хочу вас слишком утруждать, мастер. И… — совсем смутилась хитрая лиса, будь она проклята. — Я хочу, чтобы то место осталось секретным. Но оппа уже пообещал, что проведёт меня и никому не расскажет. Я точно знаю, куда идти. Это не займёт и трёх дней!

— Трёх дней? — нахмурился озадаченный (что-то в последнее время его часто ставят в ступор, чисто женская сила) старик, решив даже не задумываться над логикой своей ученицы. Хочет, чтобы было совершенно секретным, но при этом чтобы знал старший брат — флаг в руки. По идее, это даже хорошо — вон какие отношения хорошие выстраиваются. — Это возможно, маленькая лисица, но мне всё равно нужно знать хотя бы примерное место, куда и когда вы собираетесь пойти.

— Через день. Нам нужно на север. Одна луна уйдёт на то, чтобы добраться к нужному месту, одна луна на поиски и одна луна, чтобы вернуться.

— Ты опять недоговариваешь, маленькая лисица, — вздохнул старик, погладив по голове смутившуюся девчонку. Кажется, по-настоящему смутившуюся. — Меня это очень расстраивает. В любом случае я рад, что хотя бы своему старшему брату ты открылась. Это меня успокаивает.

— У вас не будет проблем, мастер? — быстренько перевёл тему я.

— У меня их полно, — засмеялся низенький старичок, покрутив метлу в руках. — Одной больше — одной меньше, какая разница? Главное, чтобы с вами всё было хорошо, но я верю в ваши силы.

Молча подошёл к старичку и обнял его, что мастера, мягко говоря, удивило. Кажется, зависла и сестрица: ну да, нормы посланы далеко и надолго.

Но да плевать. Далёк я пока от образа у себя в голове, как есть далёк.

За день до отправки выловил своего протеже. Он хотел пойти дальше тренироваться, но ему пришлось рутинные занятия немного отложить, и последовать за мной. У нас уже было личное дерево для обсуждения злых планов. Скоро начнём под ним обсуждать план захвата мира. На повестке же дня вопрос был другого характера.

— Ч-что я должен сделать, старший наставник? — под моим тяжёлым взглядом едва не прогнулся Толстяк. — Я… я не очень понял…

— Начнёшь всем говорить, что мы ушли на закрытую тренировку, — повторил я. — Об этом должны знать все, и в особенности мои сонбэ, понимаешь?

— К-как? Старший наставник Ан Хаян, не могу же я просто при всех начать говорить, что вы ушли тренироваться?..

Я закатил глаза.

— Ты можешь вслух пожаловаться, что я обещал с тобой заняться совместной тренировкой, а потом оказалось, что у меня не получается. Главное сказать это достаточно громко.

Тогда к наставнику вопросов быть не должно — некоторые ученики иногда не приходили на общие тренировки, потому что их мастера начинали какие-то особые испытания. Другое дело, что мастер точно не будет париться с оправданиями и просто, скорее всего, пожмёт плечами: не потому, что он глупый или не может придумать какую-то отмазку, а потому…

Что ему банально плевать.

С его потенциальным уровнем силы — могу понять. Когда на тебя садиться комарик и начинает пить кровь — хоть и раздражает, но и близко не смертельно. Кажется, то понимают и сами комарики. Я же хочу, чтобы у старичка и таких проблем не было. Впрочем, надеюсь, что это лишняя осторожность. Поскорее бы нам разрешили полноценно покидать секту, эх…

— А ведь действительно… — как-то даже насупился паренёк.

Я потёр глаза.

— Потом я уделю тебе больше времени, обещаю, не волнуйся.

— Хе-хе, я знаю, — широко улыбнулся мигом подобревший будущий бугай. — Спасибо, старший наставник Ан Хаян!

Было бы за что.

Рано утром, взяв припасы и, на всякий случай, сменную одежду, мы пошли к границе секты, стене, окружающую всю гору. Солнце только восходило, на улице было довольно прохладно. На душе было какое-то странное чувство интриги, волнения и предвкушения. Вообще, я с самого начала был не против помочь не только потому, что понимал — сестрица должна стать сильнее, но и из чистого желания увидеть что-то уникальное и… не знаю, мистичное? Даже если я ничего не получу из этого похода — впечатления ивоспоминания со мной останутся уже навсегда.

Если моё тело опять не уничтожит реальность, будь она проклята.

К воротам мы не пошли — там стоят на страже сна ребята, которых ещё и разбудить ненароком можно. Стена была высотой в метра четыре, но для нас это особой проблемой не было. Точнее, для меня-то точно — чёрное сердечко могло подарить достаточно энергии, чтобы я и выше прыгнул, а сестрице может и помочь мастер.

…как оказалось, нет.

— Раз уж будешь вести её, то веди от начала и до конца, небесный демонёнок, — в бороду улыбнулся низенький старичок, не став девчонке помогать перелезть через стену.

В его руке, вместо привычной метлы, был странный белый меч. В ножнах, естественно.

Сестрица уже думала выразить свои сомнения, но тут я, хмыкнув, аки варвар закинул едва не закричавшую жертву на плечо, после чего обратился к чёрному сердце у себя в груди. Оно, словно по-настоящему радуясь моим действиям, выдало столько энергии, что я почувствовал себя переполненным шариком.

Не остановившись на этом, потянул из окружающей среды Ци спектра техники облачного меча, чувствуя, как в глубине меня смешиваются разные спектры одной и той же силы, будто дополняя и усиляя друг друга. Тело покрыло какое-то подобие чёрно-синего свечения, трава под ногами мгновенно увяла, вокруг стало ещё прохладнее.

Выглядит, если честно, не особо по-доброму, но тут уж вина преобладания силы чёрного сердца.

Повернул голову на мастера и, не увидев осуждения, отвращения или чего-то вроде этого, широко улыбнулся. Мастер, хмыкнув, кинул мне меч, который я без проблем поймал, ощутив, насколько же он лёгкий, после чего перепрыгнул четырёхметровую стену, побежав навстречу приключениям.

Сестрицу, кажется, немного укачало.

Где может находиться озеро каким-то образом прожившего тысячу лет карпа, мечтающего стать драконом? Естественно, в каком-то секретном месте, куда нога человека если и может ступить, то совершенно случайно, ибо в обратном случае шанса на выживание у него попросту нет. В данном случае речь идёт о некоей пещере. Добраться до предполагаемого места назначения нам удалось действительно быстро — карп обитал неподалёку, всё та же горная местность, но более густая на растительность и практически без следов ног человека.

Наш путь мог затянуться, так как сестрица к вечеру сильно устала, но уже проверенная методика таскания мешка с картошкой в виде не совсем маленькой девочки показала в очередной раз свою эффективность, позволив добраться быстрее, а возмущение самой картошки только придавало мне энергии. Правда, совсем по капле.

Второй день, прямо как сестрица и пророчила, мы потратили на поиски пещеры, где находилось озеро.

— Я же точно помню, что пещера где-то здесь! — схватилась за голову недомелочь.

Её до того тёмно-фиолетовые глаза покраснели от гнева, волосы, на которых красовалась ветка, растрепались, не говоря уже о ранее целом халате — во многих местах он был порван, что для, как я понял, во всех смыслах аккуратной девчонки было смерти подобно.

— Я начинаю испытывать определённые сомнения, — великодушно подлил масла в огонь, неспешно идя за сестрицей. Сердечко в груди, казалось, от моих действий готово было меня расцеловать. — Младшая сестра, может, тебе всё-таки нагрело голову, и ты всё придумала? Не волнуйся, я обязательно…

Сестрица повернула на меня голову, включив свой фирменный взгляд Дьявола.

Что-то вроде маркера, что, если не хочу настоящего конфликта, лучше не перегибать.

— Почему ты чистый, оппа? — дёрнулась бровь недобабульки, видя мою чистую, белую одежду.

Казалось, что я вернулся с прогулки по парку — чистые, распущенные волосы, никакой грязи, широкая улыбка, целая одежда. Хоть в рекламе шампуня снимайся. Энергия, струившаяся по телу, помогала в этом, а по-настоящему красивый меч с белой рукоятью и ножнами делал из меня эдакого молодого господина. Его веса я практически не чувствовал, серьёзно, не говоря уже о том, что у него была отличная проводимость Ци. Вещь явно безумно дорогая. Я и без меча мог потенциально бойню устроить, а с ним…

— Регулярно принимаю ванну, — пожал беззаботно плечами, невинно улыбнувшись, не забыв «трансформировать» лыбу лёгким прищуром. — А ты нет?

От девчонки, казалось, распространилось физически ощутимое намерение убить.

По крайней мере, она немного отвлеклась.

Лишь ближе к концу дня мне совершенно случайно удалось наткнуться на нужную пещеру. На самом деле, я в неё чуть не провалился — сам по себе вход был совсем небольшим, так ещё и словно специально покрытый с ног до головы кустами. Пришлось дополнительно их убирать, что, правда, с мечом, который мне одолжил мастер, было проще простого — как по маслу, серьёзно. Сначала проход был довольно узким, но постепенно он начал расширяться. Мы спускались всё ниже и ниже, и у меня даже начались определённые сомнения в том, что мы потом сможем выбраться — если я ещё легко смогу выбраться, то сестрица… Опять придётся тащить на своём горбу, а это большой минус в мобильности. Неприятно.

В какой-то момент мы увидели свет в конце тоннеля, что мотивировало нас ускориться. Уже через минуту наша компашка жуликов таки дошла к месту назначения, освещаемого какими-то странными кристаллами на потолке. Их свет словно специально был направлен на довольно большой пруд, вода в котором, на первый взгляд, была настолько чистой, что сошла бы за источник вечной молодости.

— Какой здесь чистый воздух… — поражённо пробормотал.

Я словно скинул с себя пуховик в жаркую погоду: тело чувствовало себя просто прекрасно, словно я в любой момент на самом деле мог взлететь. Циркуляция и выработка энергии в теле ускорилась, насыщая каждую частичку моего тела — хотелось бегать, прыгать и танцевать. Сестрица испытывала нечто похожее, в истинном блаженстве закрыв глаза.

— Естественный поток энергии… — захихикала познавшая Нирвану недомелочь.

— Что это за место? — не мог не спросить я, поражённо оглядываясь.

— Я не уверена, оппа, — сразу поставила «блок» девчонка на случай недостоверной информации, — но где-то в этой местности могла пройти битва двух бессмертных.

— Ты думаешь, что битвы бессмертных могут создать такое странное место? — приподнял бровь я. — Может, этот карп и не нужен? Просто здесь будем развиваться?

— У нас нет столько времени, — вздохнула разочарованно сестрица. — Карпу понадобилась тысяча лет, чтобы приблизиться к становлению драконом. Нам потребуются сотни лет. И это только при условии, что у нас будет достаточно хорошая техника, — погрустнела девчонка, явно вспомнив что-то не самое хорошее.

— По крайней мере, здесь можно иногда отдыхать, — пожал плечами, хотя и сам понимал, что отдыхать долго не получится.

Раз узнала сестрица — значит, знали уже все желающие.

Мы подошли к самому пруду, начав в него всматриваться. Несмотря на кристально чистую воду, её дно всё равно было достаточно глубоким, не позволяя рассмотреть то, что было на дне. Карп явно не хотел с нами здороваться, поэтому нужно было привлечь его внимание иначе. Хмыкнув, присел к пруду, начав отодвигать рукав.

— Оппа? — стали круглые глаза сестрицы.

Улыбнувшись, сжал кулак, начав концентрировать на нём энергию чёрного сердца. Сконцентрировав достаточно силы, нанёс удар!

Вода разбрызгалась вокруг. На мгновение мне показалось, что я своим ударом создал совсем крошечную лавину. Моя же сила, оказавшись в воде, пошла дальше: прямиком ко дну. Сначала ничего не происходило, но уже через пару секунд на дне начали происходить какие-то шевеления.

В глаза ударила золотая вспышка. Рефлекторно отпрыгнул от пруда, что немедля сделала и недомелочь. Из воды едва ли не вылетела золотая, огромная рыба. Пусть нам удалось её увидеть всего на миг, но не заметить начавшие формироваться витиеватые рога у, мать твою, КАРПА, было тяжело.

Я непроизвольно захихикал.

— Обожаю местную эволюцию, просто обожаю…

Сестрица, услышав незнакомый язык, непонимающе на меня уставилась. Я махнул рукой.

— Жалко, что здесь ещё и в планах нет фотоаппаратов, — грустно вздохнул, представив, как меня фотографирует сестрица с рогатым золотым карпом, который был больше меня.

— Я ничего не поняла, оппа, — пожаловалась сестрёнка. — Очень необычный язык.

— Ты даже не представляешь, сколько мне потребовалось сил, чтобы опять на нём нормально заговорить, — пожаловался в ответ, цыкнув языком.

И чей язык ещё странный? Мой, что ли, является смесью двух языков из другого мира?

Я уже думал подойти опять к пруду, но неожиданно почувствовал что-то странное. Словно мне смотрел кто-то в затылок. Рефлекторно вышел из тела, пятой точкой чувствуя приближающиеся неприятности — мне нужна была холодная голова и идеальный контроль. Как ни странно, сверхъестественное чутье сестрёнки было развито если и слабее моего, то совсем незначительно: она нахмурилась и так же повернула голову на выход. Уже спустя секунд десять у нас появились гости.

Кто бы, твою мать, сомневался, что из тысячи лет мы попадём день в день. Да ну нахрен. ДА НУ НАХРЕН!!!

— Дети?

Грязный, грубый, высокий, мускулистый. Длинные чёрные волосы были словно пропущены через бигуди. Внешность была какая-то… монгол?

Да ладно, неужто представление типичного разбойника?.. Если я правильно понял, как работает этот мир, то главным злом здесь будут японцы. Осталось их дождаться.

За мужиком в чёрной одежде начали прибывать его подчинённые. Буквально каждый из них сразу нами заинтересовался, откровенно не понимая, кто мы, и какого лешего здесь делаем. В кучке разбойников находилась толпа простых крестьян, среди которых были и дети. Их руки и шеи были перевязаны верёвкой, концы которой держали мужчины по обе стороны. Словно каких-то животных.

Среди этой компашки неожиданно затесался паренёк со шрамом на щеке. Не крест, но, уже примерно понимая, как здесь всё работает (я догадываюсь, по крайней мере), определённые мысли появились сразу.

Почему бы не попробовать проверить одну теорию? Всё равно ничего не потеряю, хех.

— Эй, — окликнул я паренька, смотря прямо ему в глаза. Разбойники, ожидав какой угодно реакции, но точно не такой, застыли. Паренёк, поняв, что я обращаюсь к нему, непонимающе нахмурился. Я же продолжил: — Ты говоришь по-английски?

Глаза парня открылись настолько широко, что мне даже на секунду показалось, что они сейчас выпадут нахрен. У меня в голове прозвучало отчётливое «Бинго!».

…или, учитывая все переменные, «джекпот»?..

Мастер конспирации что-то быстро заговорил, как я понял, на корейском, однако, как ни странно, нормально его понять мне не получилось, лишь обрывки каких-то слов.

— Чтобы ты понимал, — ответил ему коряво на английском, чувствуя себя немного неудобно от того, что дополнительно не практиковал этот язык. — Я не говорю на корейском.

Парень сразу поник, не признав во мне земляка. Бывает.

— Прости… — перешёл он сразу на местный.

— Бывает, — любезно кивнул, после чего повернул голову на хлопающую глазами сестрицу. — Я нашёл твоего всезнайку. Сейчас будем разбираться.

Кажется, сестрица словила критическую ошибку.

Главарь разбойников-недомонгол таки пришёл в себя, достав из ножен меч.

— Я думал взять тебя рабом, мальчик, но ты сделал достаточно, чтобы заслужить смерть. Убить его, девочку взять живой!

Вопреки словам ублюдка, на лицо вылезла кровожадная улыбка. Я позволил себе так улыбнуться, чувствуя, как в груди предвкушающе забилось сердце. Мысли о том, что я могу сейчас как убить человека, так и быть убитым, словно пробудили во мне что-то… кровавое.

Сестрица, словно чувствуя моё настроение, абсолютно уверенная в моих силах, отступила ближе к пруду.

— Пожалуйста, не потеряй себя.

Не дождёшься.

…параллельно рациональная часть сознания надеялась, что обвала не произойдёт.

А то как-то уже не круто будет…

Глава 15

Всего было шесть разбойников, включая их главаря. Говоря откровенно, не имей я Ци, этой могущественной сверхъестественной энергии, и ситуация бы выглядела максимально тупо: девятилетний ребёнок физически не может победить шестерых взрослых мужчин. Уже чудом будет победить одного, серьёзно.

Но мы сейчас говорим о мире, где, помяни творец мои башни из спичек, обычная рыба может прожить (пусть и в, скажем так, королевских условиях) под тысячу лет и на полном серьёзе попытаться эволюционировать в дракона; мир, где люди могут отскакивать от воздуха, как от твёрдой поверхности, и потенциально полноценно летать; мир, куда, в конце-то концов, закинуло сразу больше двух чужаков, когда один, по идее, уже много, а…

Три, серьёзно?.. А если их больше?

…надеюсь, что нет.

Не говоря уже о том, что за меч у меня был в руках. Сам по себе старичок совсем крошечный (что не умоляет его абсурдной силы, между прочим), и меч явно делали специально под него, что значило…

Учитывая мой возраст, меч мне подходил чуть ли не идеально.

И, наконец, состояние внетелесности.

Меня не воспринимали всерьёз (правда, я бы на их месте тоже не воспринял): вместо того, чтобы навалиться кучкой, вперёд пошёл лишь один мужик. Так мало этого, он с какого-то перепугу со мной решил пообщаться.

— Будет жалко порезать твоё симпатичное личико, — заверил он меня, улыбнувшись так, словно предложит мне сейчас купить леденец. — Скажи честно, малыш, ты просто маленькая де…

— Что ж вы заладили-то все… — поморщился я, окинув разбойника таким взглядом, словно смотрю на грязь на своих лаптях. Меч в руке, казалось, начал издавать едва ощутимую вибрацию, чувствуя ускорившийся ток моей силы. — Если твои предки совокуплялись с древними демонами Преисподней, это ещё не значит, что совокуплялись все, ничтожество.

Мужик, так и не закончивший свой монолог, широко открыл рот. Сейчас бы проиграть в словесной перепалке с необразованным быдлом, ха-ха! Это я ещё до неприличности вежливый.

Остальных разбойников буквально прорвало: мерзкий хохот огласил всю пещеру, главарь разбойников даже похлопал мне. Сестрица на фоне страдальчески вздохнула, когда мутный паренёк с ещё, скажем так, не до конца сформировавшимся шрамом, подозрительно щурился и разглядывал меня, над чем-то серьёзно размышляя — уже одним этим он разительно отличался от компашки других людей, что и лишнее движение бровью боялись сделать.

Лицо разбойника, униженного прилюдно ребёнком, перекосило.

— Ты пожалеешь об этом…

Достав из ножен меч, мужик начал медленно, словно показательно, ко мне приближаться.

Давай, ещё станцуй, показушник недоделанный.

Оказавшись в метрах трёх от меня, он, оскалившись, сделал резкий рывок, после чего нанёс рубящий удар. Его сила явно превосходила таковую у простых людей, но и ничего впечатляющего он не показал — третьеклассный мастер, как есть третьеклассный. Я не стал парировать его удар, вместо этого увернувшись — контроль моего тела в состоянии внетелесности многократно превышал таковой в обычном, что позволяло задействовать буквально максимум возможностей тушки. В этом же состоянии у меня физически не могло быть настоящей паники, поэтому выполнить уворот было просто — достаточно лишь поймать миг.

…хотя, кажется, мне немного подрезали волосы. Блин. Ну вот, только возгордиться успел…

Не теряя и доли мгновения, тут же нанёс резкий горизонтальный удар. Удивлённый разбойник, полагаясь исключительно на свои рефлексы, умудрился поставить блок, но это оказалось бесполезно — меч разрезал сталь так, словно я себе этим мечом масло решил нарезать. Следом за мечом пошла рука мужика, а за рукой — остальное тело, в котором меч и застрял. Раздался хрип.

В сознание поступила по-настоящему мерзкая информация — пусть и через меч, но я почувствовал, как он прошёл сквозь кожу и кости, как столкнулся с внутренними органами и, если бы у меня было чуть больше силы, пошёл бы дальше, разрубив тело буквально пополам. Почему-то в голове всплыли ассоциации из одной игры с крайне интересными добиваниями…

Тело простояло ещё какие-то секунды, мой взгляд встретился со взглядом первой жертвы. Каким-то образом мужик ещё и умудрился схватить меня за руку, видимо, попытавшись, кхе-кхе, помочь достать мне меч. Проявлять милосердие я не собирался, чувствуя, что его ещё можно использовать.

Чёрное сердце словно толкало меня, и у меня не было в планах противиться этому — не сейчас.

— Этот меч проклят, — заговорчески улыбнулся я, смотря в глаза умирающего разбойника. — Тот, кого им убьют, отправиться прямиком в Преисподнюю. Передавай своей матери от меня привет.

На меня накатила волна чистого ужаса, агонии, боли, страдания, ненависти и бессильной злобы. Столько эмоций, столько оттенков и переживаний, меня едва ли не затопило силой. Если бы не состояние внетелесности, то моя улыбка стала бы только шире, захотелось весело засмеяться и, кажется, даже сплясать.

Резким движением достал из разбойника меч. Тело упало.

Вытащил меч я офигеть как аккуратно, из-за чего лицо и одежду немного заляпало кровью. Меня это, правда, не смущало — даже создавалось впечатление, что тело по чуть-чуть впитывает эту кровь.

И в который раз наступила тишина: разбойники поражённо смотрели на заляпанного кровью ребёнка, возле которого лежало тело их товарища. Никто не хотел нападать, видимо, ожидая приказа главаря. Сам же главарь не спешил что-либо делать, хмуро разглядывая лежавшее возле меня тело.

— Ты меня удивил, — наконец, произнёс он. — Стать второклассным мастером боевых искусств в таком возрасте…

Я закатил глаза, чувствуя, что если не буду здесь всех перебивать, то псевдо-пафосные разговоры продолжаться и дальше.

— А ты меня нет, и что дальше? — презрительно скривился я, чувствуя себя мелким мажором. — Хотя, нет, знаешь, я удивлён. Удивлён тем, что ты вообще умеешь разговаривать, обезьяна немытая. Вы будете нападать, или вам нужно какое-то специальное приглашение? Так вот: я разрешаю!

Судя по тому, насколько стали круглые глаза паренька со шрамом, своим поведением я ему неплохо сейчас так порвал шаблон.

— Я и не знала, что ты можешь быть таким хамом, оппа, — восхитилась сестрица.

Правда, сердце почувствовало от неё лёгкий прилив сил, указывающий на то, что её восхищение несёт скорее отрицательный характер. Ой, как будто бы я должен проявлять уважение к такому сброду, смешно. Неизвестно, сколько людей они убили и ограбили, и сколько всего успели сделать с простыми людьми. К таким проявлять хоть минимальное уважение — себя не любить.

Про, собственно, сброд и говорить нечего — чёрт его знает, сколько раз эта треклятая пещера успела погрузиться в тишину, однако на этот раз она была особенно гнетущая. Моё сердечко буквально купалось в их коллективной злобе, а, в частности, в злобе главаря — он даже не подозревал, что своими эмоциями делал меня сильнее. Я уже и восстановиться успел после первого убийства. Но понять можно — решил тут главарь показать своё признание, а его тут же опустили.

Какая жалость.

…нет.

— Ты сказал достаточно, — ледяным тоном заявил разбойник, видимо, включив в своём центральном процессоре режим турбо. — Нападайте все. Вместе. СЕЙЧАС ЖЕ!

Словно цепные псы, получившие свободу, четверо человек побежало на меня, на этот раз не собираясь играть в поддавки: они окружили меня, попытавшись одновременно зажать со всех сторон. Удары они хотели нанести одновременно, не давая возможности отпрыгнуть в какую бы то ни было сторону, но подставляться под мечи у меня в планах, как ни странно, не было.

За неимением вариантов, я прыгнул.

Прыгнул сразу на метра… э-эм, примерно два с половиной, приземлившись прямо на лицо одного из разбойников, ногой зарядив ему в челюсть, после чего, не давая противнику и шанса на выживание, стоило оказаться полноценно на земле, разорвал дистанцию и перерезал горло, почему-то подумав, что кормилица бы гордилась мной.

Как это ни удивительно, техника облачного меча не предполагает таких не шибко великопарных исполнений, требуя большей лёгкости и некоей честности, но… Мне как-то плевать. В реальном бою важно использовать любую возможность. Нет ни честности, ни какой бы то ни было чести или грации.

Лишь победа.

Закончив со вторым, едва успел увернуться от удара в спину, чувствуя, как резко похолодало: одежду немножко так порезали. Призрачные булки непроизвольно сжались.

— Оппа, тебе нужна помощь?

Я проигнорировал встревоженную наблюдательницу, в который раз едва увернувшись от атаки. Ублюдки, увидев смерть ещё одного своего товарища, ещё больше увеличили напор, начав что-то орать, пытаясь меня загнать как какую-то крысу.

— Не сбежишь!!!

Ой, покричи ещё.

— Да, не сбегу, — признал я.

Резко развернувшись, выпустил из тела чистую энергию чёрного сердца: вреда она им особого не принесла, однако подсознательно напугала, заставив замешкаться, чем я и воспользовался, опасно сократив дистанцию, нанеся вертикальный удар мечом по одному разбойнику, после чего горизонтальный по его товарищу. Последний разбойник, не считая главаря, не мешкая, попытался меня проткнуть, однако, как это бывает в любых смертельных битвах, в которой хочется победить, у меня были на этот счёт свои мысли.

…мыслитель, блин.

Понимая, что блокировать удар не успеваю, делаю то, за что меня любой мастер секты бы просто на дерево повесил: отпустил меч, увернувшись от атаки разбойника, после чего буквально накинулся на мужика, начав душить. Он задёргался и захрипел, попытался достать меня мечом, но безуспешно — помня интересный опыт реакции Ци чёрного сердца на чужую силу, я начал вводить свою ядовитую энергию прямиком в тело своей жертвы, чувствуя себя каким-то ядовитым пауком.

Чёрная Ци проникла в разбойника, устроив в его теле настоящую войнушку.

С громким лязгом меч выпал из его рук, голова начала синеть. В сознание поступила информация, что я себе сейчас активно так рву мышцы, заставляя их работать на износ, но останавливаться было нельзя. Чёрное сердце в груди, чувствуя агонию моей жертвы, радостно плясало, наполняя меня силой, не давая дать заднюю. Горло в руках сжималось и как-то странно пульсировало, что, когда я вернусь в обычное состояние, обещало мне ночные кошмары.

Тело разбойника упало, а я вместе с ним. Мужик, чувствуя приближающуюся смерть, особо активно задёргалась, ещё не понимая, что это бесполезно.

Давай, умри уже. Давай, давай, давай…

Видимо, услышав мысленную просьбу невинного ребёнка, разбойник решил смилостивиться: тело ослабло.

Стоило мужику издать свой последний вздох, а мне — буквально на мгновение расслабиться, как передо мной оказался главный ублюдок, всё это время смотревший, как его подчинённых убивают. Харя недомонгола буквально нависла надо мной. Неожиданно пришло осознание того, что его подчинённые бы и не выжили — судя по всему, кто-то захотел взять себе сразу всего карпа. Он просто чужими руками расправился с помехой. Рабы, пойди всё по альтернативному пути, и не пикнули бы — не считая потенциального всезнайку, люди уже сломлены, да и если бы хотели, то маловероятно, что смогли бы что-то сделать мастеру боевых искусств.

Вот скотина…

Мудила, ожидавший возможности меня без лишней для себя опасности прибить, замахнулся мечом. Время для меня словно замедлилось: сознание начало искать варианты того, что делать, но вывод был один и крайне пугающий — у меня нет шансов. Ну, то есть, вообще. Тело едва слушалось, Ци осталось совсем немного, одним только естественным давлением он уже приносил мне определённый дискомфорт.

Вот и показал крутость, демонический «мастер» малолетний…

Главарь разбойников уже думал срубить мне голову, как из его груди, аки чужой (по крайней мере, с моего ракурса), вылез оставленный мной белый меч. За мудилой стояла моя сестрёнка, неслышной тенью подкравшись к врагу. Её лицо ничего не выражало, что, если честно, довольно сильно отличалось от её привычного поведения.

— Кха-а…

Тело разбойника вздрогнуло, на его животе появилось кровавое пятно. Взревев, недомонгол резко повернулся и уже думал забрать за собой сестрицу, как в теле громилы оказалось новое отверстие, пришедшее на этот раз в бок.

Вот так боссов рейдом и мочат!

— Планы поменялись, — решительно заявил мальчишка со шрамом на лице. — Карпа не будет!

— Будет, — хрипло возразил я, закашлявшись. — Мы его съедим. Хе-хе-хе!

Смех получился, пожалуй, даже слишком фальшивым, но ладно.

Громила не оценил юмора, издав свой последний, полный боли и какой-то внутренней злобы, хрип, после чего упал, успев предварительно меня подзарядить своей предсмертной болью и ненавистью — поток силы получился на славу. Уже бывшие рабы на фоне начали что-то неверяще кричать, но я их не слушал, потихоньку приходя в себя, параллельно серьёзно задумавшись над тем, стоит ли возвращаться в тело, или ну его нафиг, а то и больно будет, и вывернуть может от осознания того, что я только что устроил…

Да. Вот, вернёмся домой, тихонько себе ведёрко возьму, закроюсь где-нибудь, и вернусь в тело. Незачем портить себе честно заработанную репутацию, а то вдруг ещё подумают, что я снаружи острый, но внутри «тёплый» и «ранимый»…

Меня ж кондратий хватит.

— Это было очень опасно, оппа, — нависла надо мной девчонка, сложив руки, словно мать, недовольная поведением своего сына. — Ты должен был с самого начала попросить моей помощи.

Недобабулька, как есть недобабулька…

Паренёк со шрамом, проявляя чудеса странности, так же навис надо мной, разглядывая. Мой взгляд скосился с сестрёнки на него. Показательно приподнял бровь.

— У меня что-то на лице?

Мальчишка ответил не сразу, над чем-то серьёзно размышляя. Ещё и так подбородок начал гладить, словно искал бородку.

…хотя, может, и серьёзно искал.

— Кровь, — любезно ответил парень, страдальчески вздохнув. — Хён, прости, но ты не знаешь, что здесь происходит?

Я заставил себя криво ухмыльнуться. Ко мне только что обратились как к старшему, но далеко не «наставнику». И не «сонбэ», между прочим. Почти равный. Ну, мы не члены одной секты, так что смотреть нужно на другие факторы. В принципе, будь он уроженцем этого мира, уже начал бы вести себя как полноценный нижестоящий, но парень явно был другого воспитания — более современного.

— У меня есть пару идей… — мысленно улыбнувшись, ответил я.

Судя по взгляду сестрицы, если она сейчас не получит вразумительных объяснений, стоит ждать беды.

Эх, тяжелые будни…

Глава 16

Перво-наперво, необходимо было решить вопрос с крестьянами — люди боялись куда-либо разбегаться и смотрели на нас как на каких-то мелких небожителей, ожидая команд. На нашего нового друга — Хван Мун Су (или же просто «Всезнайку», мне так проще, кхе-кхе) — люди косились так, словно у них были, скажем так, некоторые вопросы.

Сильно много знающий парниша этот момент уточнил, запустив целую цепочку размышлений и откровений:

— Я… — замялся Всезнайка. — Изначально это тело принадлежало не мне.

И этот человек только что уверенно проткнул себе подобного мечом. Иногда психика человека выдаёт такое, что лучше просто улыбаться и кивать, серьёзно.

Моя сестрица нахмурилась. Выросшая на местных поверьях и легендах, её, мягко скажем, смутил момент похищения чужого тела. Если в моём случае тело принадлежало мне с самого начала, то мальчишка со шрамом считался чем-то вроде захватчика. А кто у нас здесь захватывает чужие тела? Вопрос риторический.

Демоны из Преисподней.

— Я давно задавалась вопросом, почему Альянс Праведников решил скрыть твоё существование, Всезнающий Спаситель. — Так, кажется, сестрица про себя называла «легенду» её временной линии. — Возможно ли, что ты демон?

— Э-э-э? — открыл рот ничего не понимающий парень. Он нахмурился, усиленно начав напрягать память. Его шаблон продолжал уверенно рваться. — Нуна, я точно никакой не «Всезнающий Спаситель» и не демон. Честно говоря, сначала я подумал, что это вы демоны, но теперь сильно сомневаюсь… — парень немного помолчал. — Не припомню в романе такого…

— Что? — спросили мы с сестрицей одновременно.

В голове, казалось, сложился последний кирпичик. Если бы я таки вернулся в своё тело, то чёрт знает, как бы отреагировал.

Мама, спаси меня.

— Что? — смутился мальчик (или как к нему обращаться?..), словно специально повторив за нами. — Я… я уже совсем ничего не понимаю. Простите, нуна, хён…

Нуна — это что-то вроде старшей девушки. Обычно, правда, употребляется к старшим сёстрам.

Сестрица потёрла виски. Я почесал голову. Мне было немного легче — с самого начала понимал, что здесь твориться какая-то ядрёная дичь, но блин…

Блин.

И почему-то мне кажется, что всё происходящее как-то связано с моей крайне странной смертью?.. Возможно ли, что произошло нечто, что… как бы сказать? Нарушило работу сразу нескольких миров, из-за чего в одной (или не одной) из реальностей случилась странная мешанина — мой перенос, «возвращение в прошлое» сестрицы и приход вот этого читателя? Просто по отдельности воспринимать это всё как-то тяжеловато, — я имею в виду, на грани истерики, — а вместе… Это может быть последствием чего-то масштабного.

Но что тогда должно было произойти в треклятом мироздании? Я никогда особо не погружался в эзотерику и откровенно плаваю во всех этих понятиях и представлениях, так что остаётся только гадать, полагаясь на свои куцые знания.

…потом, правда, хотелось бы узнать.

— Предлагаю для начала разобраться с твоими бывшими односельчанами, — позволил тельцу устало вздохнуть, в тысячный раз благодарный вселенной за то, что я могу выйти из тела и проигнорировать раздражители. Ребята, в который раз переглянувшись, видимо, уже и забыв про простой люд, кивнули. Улыбнувшись, персонально Всезнайке добавил: — Ты же захочешь отправиться с нами в секту, не так ли?

Явно хорошо знающий «сюжет» читатель (я даже не сомневаюсь в том, что он не врёт) неловко улыбнулся — ответ здесь и не нужен был. Вроде сильно глупых среди нас не было (правда, у меня есть определённые сомнения, когда я смотрю на парня в зеркале), и у каждого были свои мысли, которые можно было свести к: нельзя разделяться, необходимо изучить неясный объект(ы) и удостовериться, что никакие тайны не будут раскрыты даже случайно, и вот в таком духе. Это не то, что нужно было озвучивать, из разряда очевидного. У нас с сестрицей уже образовалось какое-то доверие, чего нельзя было сказать про новенького.

Персонально до поселения людей мы сопровождать не собирались, но из чащи, куда нелёгкая нас завела, выбраться нужно было, поэтому пришлось потратить ещё какое-то время на то, чтобы помочь растерянным людям выбраться отсюда, а потом ещё и дополнительно объяснить, чего это их мелкого конфискуют.

— В благодарность за спасение наших жизней, он станет нашим слугой, — чопорно ответила сестрица, несмотря на рост, смотря на пожилого мужчину, видимо, управляющего деревней, как старшая. Оно так и есть, в общем-то, но дети, как правило, так себя показать не смогут.

— Наш Хван Мун Су… слугой? — непонимающе переспросил мужчина.

По его лицу было видно, что спорить он не собирался, больше уточнял детали. В конце концов, стать слугой двух молодых мастеров, которые в таком возрасте уже могут устраивать побоище, крайне престижно.

— Мы члены секты Облачного Меча, — заявила с гордостью девчонка. — Ученики уважаемого старейшины, управляющий. Можете не сомневаться, что судьба Хван Мун Су изменится в лучшую сторону.

— О-облачного Меча? — неверяще пробормотал новенький, как-то странно сжавшись.

Хе-хе-хе, кажется, он в полной мере понял, куда мы его тащим.

— Какое облегчение… — радостно пробормотал старик, да и все остальные заулыбались. — Наконец-то этого сумасшедшего кто-то заберёт!

Мы с сестрицей непонимающе переглянулись. Новоявленный «слуга» устало вздохнул.

Положение «слуги» мы ещё толком оговорить не успели, но это пока самый простой способ потянуть паренька за нами в секту (на законных основаниях, да). Не учеником же очередным делать — у нашего старичка и так появились дополнительные проблемы на почве приёма непонятно откуда упавшей ученицы, а тут ещё и сами ученики новых ищут. Нет, это так не работает, даже если сам мастер и сжалится — в конце концов, проявлять неуважение (особенно настолько большое) по отношению к нашему старейшине-уборщику никто не планировал и в теории.

На обратном пути замученный собственными же мыслями паренёк сдался:

— Вы сказали… Секта Облачного Меча?

— Мы не допустим того, чтобы она перестала существовать, — вместо этого ответила сестрица.

Паренёк, кажется, едва не упал. К моему удивлению, он засмеялся. Не истерично, а вполне себе весело — ситуация его смешила, и я, в принципе, понимал, почему.

Тут только смеяться и остаётся.

— Я так и не спросил, как вас зовут, хён, нуна.

Мы остановились, в которой раз переглянувшись. Уже примерно понимая, какая будет реакция, я ответил:

— Мою младшую сестрицу зовут Джун Ён А. Меня же… — я положил руку на плечо всезнайки, улыбнувшись ещё шире. — Ан Хаян.

— … — очень выразительно помолчал новый, кхе-кхе, слуга, только что познавший Дзен. — Этого не было в романе…

Я фыркнул.

— Крутил я на своём мече этот «роман».

— Оппа, ученик уважаемого старейшины не должен так разговаривать, — нахмурилась сестрица.

Новоявленный «слуга», услышав меня, захихикал уже чуть истеричнее.

А я только поверил…

— Безумный Демон, которого я знаю, так никогда бы не ответил… Я верю тебе, хён!

Блин, он пришёл в себя слишком быстро. Ладно, чего ещё ожидать от человека, который, вполне возможно, знает про личную жизнь местного населения больше, чем они сами.

…а ведь, если так подумать, стрёмная это фигня…

Хочу к кормилице. Где она там?..

Поймать карпа было не сказать, что сложно, но и не сказать, что легко — сетки мы, гении, взять не додумались, как и не было ничего подобного у разбойников, поэтому пришлось нырять, фактически, с голой задницей — только меч спасал. Как самому сильному члену группы, естественно, нырять пришлось мне — сестрица будет с ним расправляться, когда я выкину его на сушу, а всезнайка… Э-эм, по ситуации — будем честными, пока от него пользы, не считая чистой информации, немного. Благодаря Ци, я мог намного дольше продержаться без воздуха (да и, в принципе, всего необходимого человеку), что, впрочем, особой радости мне не добавляло.

Наверное, я бы и не решился прыгать на глубину, если бы не возможность свою «нерешительность» просто игнорировать. Окровавленную одежду кинул на земле — только мешаться будет, оставил только набедренную повязку, обмотанную на манер труселей. В самой воде, кстати, я чувствовал себя просто прекрасно — тело сразу наполнилось энергией, усталости словно и не было, как и истощения Ци. Стоит ли говорить, что ситуация бедного недодракона была крайне плачевной?

Найти карпа оказалось несложно — почувствовав приближение чужака, который, между прочим, до этого уже хорошенько так вдарил своей энергией по водоему, рыбка с рогами сама решила напасть, пустив в меня луч любви, что мне удалось, чувствуя постоянную подпитку от самого озера, буквально разрезать взятым с собой мечом, покрыв его чёрной энергией. К счастью, озеро было совсем небольшим, поэтому дистанцию между нами удалось разорвать быстро, да и сама рыба, ещё не имея необходимого интеллекта, видимо, посчитала, что в ближнем бою имеет больше шансов.

Как ни странно, пробить чешую мне так просто не получилось, зато удалось полоснуть мечом по рогам карпа и его глазам. Дальше было проще — схватить рыбу и пустить в неё свою силу, после чего потащить на сушу. Я себе реально чувствую какой-то ядовитой тварью — пустить яд и потащить непонятно куда/убить, м-да… Рыба, конечно, брыкалась, во многих местах умудрилась меня своими лучами добра обжечь и острым хвостом натурально порезать, но…

Как же я обожаю возможность выйти из тела. Можно, конечно, пафосно игнорировать боль, но я таки лучше предпочту её не чувствовать.

Почему-то была уверенность, что, приди мы на пару деньков позже, и рыбка стала ещё больше. Не повезло карпу, как есть не повезло.

После того как я, не без помощи сестрицы и нашего нового «слуги», окончательно вытащили на сушу брыкающуюся будущую еду, начался фирменный триллер: забить бедолагу оказалось намного сложнее, чем это казалось на первый взгляд. Таким садистом я себя ещё не чувствовал — слишком много дыр пришлось сделать в рыбке, слишком долго она держалась.

Опустим это.

— Рыбку жалко… — пробормотал я устало, пнув, наконец-то, отправившуюся в следующее путешествие рыбину.

Скорее всего на небесах она меня шлёт нахрен.

— Между рыбой, мечтающей стать драконом, и человеческими жизнями — я выберу человеческие жизни, оппа, — решительно ответила сестрица, без какой-либо жалости смотря на карпа. Его рога я тоже достал — наверное, повешу себе в комнате. — Нам нужна сила не только для того, чтобы удовлетворить свои эгоистичные желания, но и для спасения невинных.

— В «Веке слёз»… — уже было заговорил паренёк, но, наткнувшись на наши взгляды, отмахнулся. — Так назывался роман.

— Ну кто бы сомневался, — поморщился я.

— Так вот… — прокашлялся новенький. — В «Веке слёз» карпа съел неизвестный демонический мастер, но его тело разорвало.

Лицо сестрицы вытянулось.

— Что-что? — переспросил я, непроизвольно отойдя от рыбины.

— Жадность, — пожал плечами паренёк. — Он решил съесть сразу всего карпа, за что и поплатился, хён.

— Погоди, — прищурился я, кое-что поняв. — Ты что, хотел скормить эту рыбу тому главарю разбойников?

Всезнайка чуть смущённо улыбнулся.

— …я знала, что Всезнающий Спаситель не так чист, но это уже слишком… — совсем разочаровалась в жизни сестрица.

Подошёл к ней и жалостливо погладил по голове. Как ни странно, недомелочь была не против.

Готовили карпа мы аккуратно (необходимые принадлежности с собой взять таки додумались, да), на медленном огне. Почему-то постоянно были мысли, что он сейчас рванёт, но рыбина, к счастью, смилостивилась. Карп был слишком большим, поэтому мы разделили его на порции. Были мысли разрезать пополам и сохранить отдельные части, чтобы, так сказать, получился запас и милость мастеру (ну а кому ещё давать такое, если только не кормилице, которая вообще непонятно где?), но быстро удалось понять, что не получится.

— Энергия рассеивается, — поморщился я, в состоянии внетелесности чувствуя, как быстро уходит сила из карпа.

То есть, её ещё было очень много, нам точно с запасом хватит, но уже к утру практически вся Ци «выветрится».

— Если бы я знала, что он будет таким большим, то позвала бы мастера… — совсем погрустнела недомелочь.

Тоже привязалась сильно к старику. Ну, было бы чему удивляться — мировой старик.

По мере готовки, кстати, сестрица с нашим новым «слугой» умудрились поспорить. По многим «историческим» и чисто философским моментам, м-да…

Вот, например…

— Главой секты Призрачных Убийц был мужчина, а не женщина.

— В романе пол автор не уточнил, но давал намёки на то, что она — женщина, — не согласился паренёк.

…кто-то переодевается? Ну да, ну да…

Или вот:

— Искусство секты Цветущей Сливы завязано на концепцию цветения сливы. Я точно помню, что читала трактаты об этом.

— Искусство Цветущей Сливы завязано на концепцию самой жизни, а не цветению какой-то сливы, — возразил всезнайка. — Об этом говорил в диалогах один из мастеров секты в пятом томе где-то на странице…

…так, он что, зубрил этот роман, что ли?!

Наверное, я непроизвольно стал свидетелем самого странного спора в мире: сомневаюсь, что в этом мире когда-то спорило два человека, знакомых с «сюжетом» мира, где они живут.

Понятное дело, некоторые вопросы мучили и меня:

— Моя кормилица, — вклинился я в спор двух жуликов. То есть, я знал, что она жива, но мне хотелось услышать её… альтернативную судьбу. — Что с ней?

— Прости, хён… кто? — непонимающе захлопал глазами новоявленный «слуга».

— Женщина, которая кормила меня грудью в культе, — пояснил терпеливо я. — Красноволосая, довольно крепкая и высокая.

Шестерёнки в голове мальчика усиленно заработали.

— Я слышал только про упоминание Красной Бури, одного из пяти Чёрных Генералов. Но в романе это мужчи… — мальчишка сам себя оборвал, после чего потёр виски. — Тоже женщина?

…боже, как же я тебя понимаю.

Так и не вернувшись в тело, всё это время находясь в состоянии внетелесности, улыбнулся. В этой же призрачной форме.

Буря. Красная Буря. Чёрный Генерал. Теперь понятно. Ну да, ей подходит.

— Да, я говорю про… неё.

Всезнайка, сделав для себя новое открытие, покачал головой.

— Кажется, он… э-э-э, она умерла ещё в самом начале. Прости, хён, но подробности становления Безумного Де… — парень запнулся. — Тебя стали раскрываться только ближе к концу. Я до него так и не дошёл. Заснул у себя в кровати, апроснулся…

Парень хлопнул себя по груди.

Кто бы, мать его, сомневался.

Уже готового карпа мы, не без моей сверхъестественной чуйки, поделили на троих, чётко (ну, ладно, опять зазнался, почти) рассчитав количество Ци. Порции у нас были в зависимости от того, кто сколько сможет выдержать. Наиболее слабым среди нас был новенький, поэтому порция у него получилась меньше всех, что, как бы, всё равно очень круто — особенно для простого человека. Мигом, по идее, получит запас Ци для развития, получит обновлённое тело, а дальше уже по накатанной — развиваться будет так точно быстрее. Уже побольше рыбы придётся съесть сестрице, когда мне достался кусочек больше всех — не из жадности, опять же, просто смогу больше выдержать. При этом оставалось ещё куча рыбы, которую нам просто нельзя было есть — разорвёт, а к следующему приёму уже будет почти бесполезно. Подумываю о том, что подкинуть её на обратном пути тем сельчанам — опять же, нет особого смысла, ибо большая часть энергии к тому моменту уйдёт, но всё равно забавно получится, если целое маленькое селение вдруг станет пусть и слабенькими, но сверхлюдьми.

А там, глядишь, новый клан появится.

Когда мы съели свои порции, сначала ничего не происходило.

— Обычно в такие моменты кто-то неожиданно взрывается, — поделился откровениями я, погладив свой живот.

Недомелось с другой недомелочью тактично промолчали, одним своим взглядом крайне вежливо попросив меня заткнуть варежку.

К счастью, через пару минут по телу из живота пошёл поток энергии. Сначала слабый, но потом постепенно усиливающийся. У меня он случился раньше всех, затем то же самое начало происходить и с сестрицей, и с новоявленным слугой. И если девчонка села в позу для медитации, начав шаманить со своей силой в одном понятном ей направлении, а мальчишка просто стоял и кайфовал от полноценной перестройки организма, то я принялся выполнять движения техники облачного меча.

Делал я это потому, что чёрное сердечко внутри больно быстро начало поглощать силу, желая неприлично сильно так отожраться, что в мои планы не входило. Мне нужно было хотя бы частично уровнять свою силу, а чтобы это сделать, нужно продвинуться в технике секты Облачного Меча.

Первые минут тридцать я просто накапливал в себе Ци спектра техники облачного меча, гоняя энергию строго по одному маршруту, направляя поступающую из живота странно-золотую Ци в этот поток. Потом, где-то через пару часов, когда сестрица с новеньким начали в себя приходить, почему-то быстро побежав к озеру, только приступил к тому, чтобы оформить эту Ци более практично — я начал у себя в груди, следуя внутренним инстинктам и навыкам в управлении энергии, как и все третьеклассные мастера, заниматься формированием источника. В моём случае — «псевдо».

Так-то, чисто технически, «источником» то, что я пытался сделать, давая команду и направление своей силе, было назвать нельзя. Скорее уж некий буфер вокруг чёрного сердца, который должен был стать его полноценной частью, делая мою силу более стабильной и не настолько «злой». Плюс, некая маскировка, которая не даст сразу определить, кто я — праведный мастер или демонический, а то здесь по направленности энергии это понять легко. Так-то, я долгое время над этим всем размышлял и сошёлся на мысли, что по-настоящему создавать полноценный новый источник Ци просто бесполезно и потенциально опасно, да и что мне потом с ними двумя делать?

Развивать сразу два источника? Нет, так я просто застряну. Лучше иметь один по-настоящему сильный и с уникальным спектром энергии «генератор», под который возможно будет сразу гармонично подстроить целый стиль жизни, чем разрываться между двумя полноценными философиями существования, одна из которых, к тому же, ещё и во многом весьма и весьма ограниченная.

Если честно, чувствовал себя художником, который творит настоящий шедевр: в груди словно что-то расцветало, разбавлялось и переливалось. Сердце билось громко-громко, в ушах словно барабаны были, и это учитывая, что весь процесс проходил в состоянии внетелесности. Мышцы на теле постоянно сокращались, грозясь судорогами, кожа стала какой-то неприятно-липкой. Не знаю, сколько точно я исполнял технику, но в какой момент начал её по чуть-чуть, будто и непроизвольно, корректировать под всё менявшийся поток энергии. Происходило это всё бессознательно, когда сознательно (если то состояние, в котором я находился, вообще можно назвать «сознательным») я просто… Скажем так:

Просто наблюдал за тем, контролируя, понятное дело, процесс, как чёрное и синее между собой смешивается и становится чёрно-синим. Со стороны выглядело крайне красиво, пусть и местами странно — энергии будто начали входить в резонанс, а потом, пусть и нехотя, срастаться. Причём, «нежелание», как ни странно, шло от чёрного сердечка, но…Главным в наших непростых отношениях таки был я.

В какой-то момент всё закончилось и моё тело просто упало, осталась стоять лишь моя призрачная форма. Естественно, ко мне тут же подбежали уже чистые «слуга» и сестрица, начав проверять моё состояние. Убедившись в том, что со мной всё хорошо, потащили к озеру — отмывать.

Они, кажется, стали чуть выше? И… не знаю, как-то симпатичнее?

Вот так допинг из рыбы…

Но больше всего удивило меня не это: моё восприятие, кажется, малёху опять исказилось. Я видел какие-то странные нити — одни были связаны с моим телом и призрачной формой, другие же были в телах жуликов, и почему-то у меня были мысли, что, при желании, я смогу… как бы сказать? Притронуться к ним? Потянуть за них? Это что, мой шизофренический бред о том, что я управляю своим телом как какой-то кукловод, каким-то образом воплотился?

Приехали.

…наверное, лучше было во время формирования буфера и слияния двух спектров энергии оставаться в теле…

— И кто это? — непонимающе спросил мастер.

— Слуга, — опустила виновато голову сестрица.

— Приветствую господина! — склонил вроде бы даже почтенно голову, собственно, сам слуга.

Наш мастер уже совсем ничего не понимал.

— Что вы приняли? — совсем нахмурился старик. — Я чувствую, что ваш поток энергии стал чище и лучше, да и… — старичок задумчиво почесал голову. — Вы стали немного выше? Маленькая лисица…

— Это всё лекарства от дедушки, — сжалась красная как рак сестрица, понимая, насколько фальшиво это звучит.

Мастер страдальчески вздохнул.

— А это что? — обратился старичок ко мне, указав на мою спину.

— Рога дракона-рыбы, — совершенно честно ответил я, уверенный в том, что ложь раскроют и будет только хуже. — В озере нашёл.

— … — наш старичок как-то странно покрутил метлу в руках.

В конечном итоге просто поднял взгляд на облака.

— Мастер? — учтиво поинтересовался.

— … — старичок перевёл на меня взгляд, едва-едва прищурившись, словно к чему-то прислушиваясь. — Изменения в тебе самые очевидные, Ан Хаян. Теперь мне намного тяжелее в тебе увидеть демоническую Ци. Мне нужно подумать…

Мастер таки сломался.

…а мне ещё ведёрко искать. Даже не представляю, как меня навернёт, когда я вернусь в тело.

Кто бы мог подумать, что эта вся ситуация станет первым кирпичиком, ставшим причиной того, почему нам пришлось покинуть секту и отправиться в собственное приключение. Естественно, всё произошло неожиданно — как для сестрицы с новым «слугой», так и для меня.

Но обо всём по порядку.

Глава 17

Время в секте проходило неспешно: начнём с того, что наши тренировки в секте стали намного проще — тысячелетний карп точно пошёл нам на пользу, и на недомелочи это отразилось больше всего, — ну, просто в случае всезнайки сравнить не получится, ибо он был простым человеком. Сначала сестрёнка, получая от этого чуть ли не физическое удовольствие, быстро нагнала остальных ребят в силе и выносливости, а потом стремительными темпами начала обгонять. Насколько я понял, она уже сформировала себе источник, так что это, вроде как, и не шибко удивительно, но дело было не только в нём. Кроме этого, сестрица постепенно начинала вести себя… как бы сказать? Более открыто и уверенно. О, нет, это не связано с тем, что она, получив «талант», наглела, нет.

Всё проще — дело во мне.

Я влиял на неё. Постоянно общался, наглядно объяснял, что, как и почему делаю, а также то, как нужно общаться с остальной мелочью, чтобы они не нарывались на лишние конфликты, не причиняя им вреда (слишком сильного). Понимая, что у недомелочи есть полноценная психологическая травма на почве детей, их безопасности и заботе о них (да и, как я понял, много чего ещё), мне приходилось делать акценты на том, против чего предоставить какие-то аргументы было сложно даже не-совсем-маленькой-лисице — логика. Местами странная, но логика.

— Тебе необязательно кого-то по-настоящему сильно бить, — хмыкнул я, смотря в глаза серьёзной «маленькой лисицы». — Достаточно лишь показать, что ты можешь ударить. Показательно. Запугать, сестрица.

— Но я не могу причинить им вреда, — прикусила губу девочка. — Оппа, это не шутка. Когда я задумываюсь об этом, то начинаю видеть лица учеников, которых отправили на войну. Это слишком для меня.

— А они откуда будут знать, что ты их на самом деле не будешь бить? — веско заметил я. — Ну… Больно.

ПТСР в условиях псевдо-древнекитайского-корейского фэнтэзи… М-да.

Постепенно репутация сестрицы менялась. В конце концов, одно дело, когда её кроет старший брат — это, в общем-то, нормально, только уважения так не добиться — но совсем другое дело, когда девочка может постоять за себя сама и показать, что своё место она получила не просто так. Кроме того, что недомелочь начала обгонять остальную мелочь (какое достижение, хех) на тренировках, что было заметно невооруженным взглядом, она так же на спаррингах… как бы сказать?

Начала давить на соперников. По моим заветам.

— Н-не смотри на меня так, — опасливо направил деревянный меч мальчишка.

Сестрица чуть приподняла голову, её взгляд стал только мрачнее.

— Я твоя старшая наставница, Ча Хон До. Ты обращаешься ко мне неправильно.

Мальчишка открыл рот, непроизвольно переведя на меня взгляд. Увидев мою добрую, миролюбивую улыбку, малец совсем струхнул, за чем искоса следили и остальные дети. Любят же они на нас глазеть.

— Ты запомнила моё имя? — совсем струхнул паренёк.

— Я запомнила имена всех учеников секты, — добродушно улыбнулась недомелочь. Она действительно любила детей, даже если они с ней плохо обращались. Ну, у каждого свои проблемы с головой, тут ничего не поделаешь. — Имя каждого.

Дети вокруг меня сглотнули, мальчишка, стоявший напротив сестрицы, едва не уронил меч.

Я чувствовал настоящую гордость за сестрицу. Даже учитель фехтования с интересом следил, а это показатель — мужик он вроде как не плохой, но весьма и весьма пофигистичный.

Было глупо отрицать, что менялось не только моё окружение. Менялся и я. Сестрица с нашим «слугой» уже в полной мере осознавали, как работает моё сердечко, и понимали, куда мне нужно двигаться. К тому же, концепция «стиля жизни» для них так же была более чем понятной — один это усвоил из романа (читер, блин), а вторая поняла, что боевые искусства, как ни странно, не только боевые искусства, благодаря жизненному опыту. Нельзя сказать, что я и сам не мог справиться, но постоянно… как бы сказать… Что-то упускал?

Просто стоит признать, что у меня были некоторые проблемы — мой менталитет отличался от менталитета местных слишком сильно, не давая настроиться на нужную «волну». И, как ни странно, мне решили помочь. Буквально корректировали путь, указывая на недочёты. Правда, занималась этим, по большей части, сестрица, ибо опыта имела в этом поболее; практически земляк выступал больше «свежим взглядом», с которым, к тому же, у меня частенько совпадали мысли — более современное мышление, в конце концов.

Вот, например:

— Оппа, ты ведёшь себя слишком… прямо, — наставительно объясняла мне прописные истины девчонка. — То, чего хочешь ты, не добиться одними лишь прямыми оскорблениями — тебе нужно действовать тоньше.

— И это говоришь мне ты, сестрица? — приподнял выразительно бровь я.

Недомелочь улыбнулась.

— У тебя слишком миловидная и нежная внешность, чтобы вести себя как варвар, оппа. — Она точно знала, что заденет меня этим. ТОЧНО ЗНАЛА! — Это дезориентируют и скорее путает, а не раздражает. Хотя, — погрузилась в воспоминания девчонка. — У тебя явно есть талант в этом. Но это не важно. Тебе нужно вести себя больше, как… — сестрица серьёзно задумалась, не зная, какие слова подобрать.

— Как самовлюбленный сын богатого чиновника, — подсказал наш «слуга». Хотя, в последнее время он действительно нам прислуживает, пусть и больше на виду, так что… кхм, не так уж и формально.

— Да, Хван Мун Су прав! — загорелись глаза девчонки. — Только… не переборщи, оппа…

Ага, осталось ещё понять, что конкретно они имели в виду. В голове, конечно, лампочка загорелась, но…

Блин, нет, становиться индюком мне уж точно не хотелось. Разве что… Так. Так, так, так… показательно и с некоей неприкрытой самоиронией, изначально мне свойственной?

Сердце в груди забилось чуть быстрее, словно находя в этом какой-то отклик. Да, кажется, теперь понимаю! Меня немного пугает мысль, что есть буквальная необходимость меняться под заданный образ, но успокаивает то, что люди носят социальные маски тысячи лет — это, по идее, нормально.

Понимание же, что без изменений не будет развития, успокаивало ещё больше. Здесь, в общем-то, главное, чтобы развитие было не отрицательным, кхе-кхе.

Что касается нашего читателя — он так же начал заниматься боевыми искусствами. Мы не могли передать ему технику секты Облачного Меча, только это особо и не требовалось — сестрица за жизнь смогла нарыть немало техник, да и перед смертью доработала искусство лазурного дракона. Недомелочь гордо заявила, что её конечный продукт по своей сути получился если не лучше теперешней техники облачного меча, то не отставал.

— Я поменяла основную концепцию техники, — хвасталась сестрица, и не думая скрывать гордой улыбки. — Вложила в неё суть лазурного дракона. То, чего не сделал её основатель, попытавшись не стать драконом, а просто повторить его, — лицо сестрицы ожесточилось. — Он не учел, что течение энергии отличается и что нужно стремиться не к подделке.

Явно вложила какой-то дополнительный философский смысл. Ох уж эти недобабульки.

— Это точно безопасно? — малость нервничал парень. — Я точно помню, где находятся хоро…

— Технику потом можно поменять, и не один раз, — сложила руки сестрица. — Ты ещё достаточно молод для этого. Мы с оппой не сможем тебя всё время защищать.

Читака вздохнул.

— Да, ты права, нуна, прости…

Тренировать его приходилось отдельно и скрытно, что накладывало некоторые сложности, но благодаря тому, что он употребил тысячелетнего карпа, развитие читаки так же было достаточно быстрым: по крайней мере, он уже не умрёт от первого попавшегося сверхчеловека, а там выступаю нашей основной ударной силой всё равно я.

…так, кажется, я про что-то забыл?

Ах, точно.

Понятное дело, что про Толстяка я не забыл. Он был для меня чем-то вроде отдушины и по-настоящему верного младшего. Да и, к тому же, с его помощью можно было проверять то, что лучше было лишний раз на глазах у всех не проверять, а то возникнут вопросы, на которые я ответить уж точно не смогу, а потом запущенный механизм уже остановить не получится. Мастер же, скорее всего, и так за нами наблюдает, так что об этом я уже как-то не парился.

Старичок и так уже знает столько, что дальше особо и некуда. Если мы ему скажем, что не уроженцы этого мира, то он, скорее всего, просто пожмёт плечами и меланхолично продолжит подметать секту, право слово.

Возвращаясь же к толстому бедолаге…

— С-старший наставник Ан Хаян, я так и не понял, что вы имеете в виду…

Я в который раз вздохнул.

— Просто стой на месте, мелочь, — осмотрел я с ног до головы Толстяка, привычно хлопнув его по плечу. — Больно не будет. Ты максимум почувствуешь, что к твоей душе что-то прикасается и берёт под контроль.

Толстяк в ужасе открыл рот.

— Н-но…

— Всё будет хорошо, — заверил я своего протеже. — Главное, чтобы ты об этом никому не рассказывал, понимаешь?

— Конечно! — даже возмутился паренёк. — Я же пообещал!

Я цыкнул языком. Блин, какой же хороший парень. Жаль, что он попал в мою компанию.

Про подобные эксперименты сестрица с читакой не знали, да и вообще не слышали про то, что у меня есть такая способность. По факту, о ней пока знает только толстяк. Ну, может, ещё мастер догадывается, но на том и всё.Духовные нити — так я их решил назвать. Они были во всех встречных мне людях и животных, даже совсем маленьких насекомых. Нити, как бы сказать… Они не имели цвета, но у них были какие-то оттенки. Как ни странно, у меня не получалось то, что я видел, интерпретировать привычными словами и понятиями.

После того, как я их смог увидеть, управлять собственным телом через состояние внетелесности стало намного легче — духовные мозги, зафиксировав, наконец-то, то, что пытались смоделировать на протяжении длительного времени, намного легче воспринимали такое вот управление. Вместе же с этим, когда мне удалось обмотать призрачные пальцы этими нитями, мои движения приобрели в некоторые местах некую… неестественность.

Абсурдная точность. Абсурдный баланс тела — мне казалось, что я мог свой центр тяжести буквально перекидывать на нужные мне части тела, дёргая призрачными пальцами за нити физического (и, кажется, не только физического) тела. Апогеем моих экспериментов стало то, что я приноровился как бы выходить из тела, но как бы и оставаться в нём. Эмоции отходили на второй план, тело слушалось далеко за гранью слова «прекрасно», при этом оставляя некое подобие чувства боли.

Зачем? Чтобы окончательно крышей не поехать и не начать подсознательно подставляться под удары, чтобы выбрать лучший момент для атаки. Боль, как бы было неприятно это слышать, лучше чувствовать — это естественный защитный механизм. Он не только предупреждает мозг, что с телом что-то не так, но и рефлекторно заставляет этот же мозг быстро реагировать: тот же пример с чем-то горячим, когда берёшь его голыми руками.

Я уже за собой заметил, что стал намного пофигистичнее относиться к собственной тушке, как бы ни пытался контролировать всё.

Толстяк же нужен для того, чтобы вывести свои способности на новый уровень: раз я могу управлять своими нитями, то и чужими, ведь так?

Подойдя к дрожавшему толстячку почти вплотную, начал его осматривать. Со стороны, наверное, я выглядел стремновато.

— Я… я должен выжить, старший наставник, — едва ли не пропищал пухляш.

Я проигнорировал паренька, выйдя из тела. Призрачные нити, тянувшиеся к моему телу, всё ещё были обмотаны вокруг моих пальцев, но они нисколько не мешали двигаться и, казалось, могли растягиваться, следуя за мной.

Прикоснуться к чужим нитям оказалось сложнее, чем я думал. Во-первых, было сопротивление от чужого тела, во-вторых, сам толстяк ощутил, что что-то происходит не то:

— Х-холодно, — был на грани слёз мелочь.

Я нахмурился, впрочем, не остановившись. Дотянуться до нитей удалось, как и прикоснуться к ним, но стоило попробовать их потянуть на себя, как перепуганный мелкий (ну, он уже выше меня, так-то) нервно дёрнулся и отпрыгнул от меня, трясясь всем телом.

— С-старший наставник Ан Хаян, пожалуйста, хватит…

Естественно, эксперимент на этом пришлось закончить. Идею можно было теоретически реализовать, но чего-то не хватало. С толстяком я потом ещё отдельно долго общался и успокаивал, а после стал проводить ещё больше времени, чтобы как-то загладить вину. Несмотря на подобные эксперименты, кажется, я стал лучшим, настоящим и единственным другом для толстячка. Или уж скорее чем-то вроде старшего брата — немного странного, со своими недостатками, но родного и ценящего родню.

Было не шибко весело видеть, как он старается развиваться, как впахивает за десятерых, но постепенно отстаёт от остальных детей всё больше и больше. Когда все в нашем поколении уже могли выпустить Ци вовне, он лишь приближался к этому; когда тела детей в своей гибкости дошли до уровня профессиональных гимнастов, что для техники облачного меча было важно, толстячок просто застревал из-за своего пуза, неспособный нормально повторить некоторые движения. Я советовался по этому поводу с сестрицей и читакой, но пока техники для него нормальной ни у кого из нас не было, хотя и варианты существовали.

Один из них, и наиболее вероятный: толстячку нужно было стать демоническим мастером и буквально превратить своё физическое тело в оружие. Воздействие «праведной» Ци было просто слишком мягким и не могло в нужной мере трансформировать тело и использовать «накапливаемые» организмом «ресурсы», а лекарства, даже сокровища по типу тысячелетнего карпа, если и помогут, то временно — конституция тела толстяка была другой, но она не было неправильной или «поломанной». Просто другой.

Время же продолжало идти: мы вместе видели бури и снег, ветер, дождь и жару.

Постепенно мне удавалось подстраиваться под заданный образ всё лучше и лучше. Во многом это было благодаря тому, что наш старик, наконец-то, начал учить нас не только двигаться, но и дышать. Для этого он начал проводить отдельные, полноценные уроки дыхания, — конечно же, после уборки вечерком. Убирали мы каждый день. В конце концов, мы дышим всю жизнь, и, когда делаем вдох, так же втягиванием в себя пусть совсем небольшую, но капельку Ци. Старейшина-уборщик учил втягивать больше и вместе с этим отдавать столько же, входя в подобие резонанса с окружением.

Местные, даже праведные мастера, привыкли больше брать, чем отдавать. Для демонических мастеров проблема была ощутима ещё больше — лично мне отдавать энергию, не извращая её, обратно, было намного сложнее, чем сестрице, не говоря о читаке. Понятное дело, что просто игнорировать паренёк какую-то «крутую штуку» не мог (и его можно понять), поэтому из коридора «незаметно» подсматривал и подслушивал, пытаясь повторить, чему мастер не противился, относясь к этому максимально безразлично, видимо, не считая что-то такое каким-то слишком серьёзным нарушением, что, как бы, не так — за это и прибить могли, — но только не наш старичок. Хех, с нами и не такой Дзен познаешь.

Что немного расстраивало и било по самолюбию, даже у Всезнайки всё получалось в плане дыхания и резонанса с миром намного лучше и легче, чем у меня.

Но даже так — после таких уроков дышать становилось намного проще, в голове словно туман рассеивался. Вместе с этим становилось легче контролировать не только своё тело, но и психологическое состояние. Дыхательная практика мастера будто открыла совершенно новую дорогу, которая была чуть ли не идеально совместима как с боевыми искусствами, так и с моей… призрачной особенностью. Оставалось пересиливать недовольство чёрно-синего сердца, и добросовестно отдавать миру обратно чистую энергию.

Наша команда из трёх чужих этому миру людей не сидела сложа руки и строила, как и подобает маленьким детям, мировые планы: пока мы не спешили, так как никаких особых событий не происходило, а если и происходили, то мы физически ничего не могли сделать, да и пока речь идёт о довольно мелких «плюшках», по типу наследия покойного мастера в регионе Призрачной девы, которое смог себе забрать безымянный лучник (читака уточнил, что в романе он почти и не мелькал, обычный статист), или пробуждению какого-то спящего тигра на юго-западе. Об этом всём сестрица была ни слухом, ни духом, зато всезнайка, что ни удивительно, знал и помнил.

У нас были ориентиры: мы собирались, когда нам исполнится по четырнадцать, покинуть секту. Да, мы понимали, что мастеру от этого будет, мягко говоря, не очень хорошо житься в секте после этого, однако план на этот случай у нас был — банально подстроить свою гибель. В четырнадцать лет мы как раз получим возможность частично отправляться в «путешествия» на пользу секты. К сожалению, выделенного времени и близко не хватало для наших планов, поэтому нужно было действовать иначе. Натуральное дезертирство получалось.

Естественно, как оно почти всегда случается, планы немножко так изменились.

Когда нам исполнилось по тринадцать лет, по секте прогремела новость: соревнования с сектой Небесного Клинка. Оказывается, у нас всё это время был какой-то конкурент — вообще впервые слышу, но все отреагировали так, будто это кто-то хорошо знакомый и которому обязательно нужно набить лицо. Мастер пожимал плечами, совершенно не интересуясь подобного рода конфликтами, поэтому тоже особого ничего не знал. Понять, что ситуация достаточно серьёзная, удалось лишь тогда, когда нас собрали старейшины секты.

— Долгие годы они подавляли нас, — заявила старуха.

— Насмехались над нами! — заявил старик.

— Порочили наше искусство!!! — совсем уж громогласно заявил третий старейшина.

Мастера второго поколения громогласно закричали. Мелочь, проникнувшись речью и криками старших, так же закричала. Остались спокойными лишь мы, находившиеся в самом конце толпы: я, старичок со своей извечной метлой, сестрица и наш читака, скромно стоявший сзади нас.

И, естественно, блин, имела секта под собой охренеть какое неприятное дно…

Глава 18

Хван Мун Су нельзя было назвать особенным человеком: он родился в обычной семье владельцев маленького семейного бизнеса в Сеуле, что было судьбой отнюдь не плохой, но без излишеств. Учился парень хорошо, был довольно успешным в спорте, впрочем, имея определённые проблемы, как считали его родители, с поиском друзей. Связано это было не с его отрицательными социальными навыками, да и не издевались над ним. Всё было до смешного просто — парень просто любил чтение. Любил до безумия.

От природы обладая хорошей фантазией и памятью, паренёк зачитывался десятками самых разных романов. Он был полностью доволен этим, и совершенно не стремился заводить с кем-то общения, кроме как пары человек в Интернете, с которыми он сошёлся на почве общего хобби. Хван Мун Су можно было назвать настоящим гуру, когда речь заходила про онлайн-романы.

В особенности он любил жанр боевых искусств. Ему нравилось читать про преодоление трудностей и развитие героев, про их силу и способности. Из-за этого парень частенько читал то, что, так сказать, пропускали мимо своего взгляда остальные — так он наткнулся на абсурдно непопулярный роман с абсурдно большим количеством текста и кричащим названием: «Век слёз».

Хван Мун Су мог понять, почему он был таким непопулярным: нудный, депрессивный, да и в повествовании не было главного героя. То есть, история была написана так, что действующих лиц было немало, они мелькали один за другим, но основного персонажа не было — паренёк предполагал, что, если бы у истории был главный герой, с которым читатели могли себя ассоциировать, то роман бы получился довольно популярным, а так…

Тома были разделены на события, в каждом новом томе описывалось происходящее в каком-то одном регионе от лица самых разных людей. Это дезориентировало, сбивало с настроя, не давало погрузиться в мир и историю, не говоря уже о том, что всё было каким-то бессвязным и непонятным.

Ученик старшей школы, Хван Мун Су, понимал, что читает какую-то третьесортную дичь. Да и сам автор… Время от времени создаёт блоги, где хвастается, что ему приходят видения о другом мире — псих какой-то. Наверное, просто не поступил в университет или не приняли на работу, вот и справляется так со стрессом — конкуренция большая, далеко не каждый, как Хван Мун Су, может найти время ещё и читать романы и быть уверенным в том, что в жизни всё будет, как минимум, не плохо — в крайнем случае оставался семейный бизнес. В какой-то степени ученику старшей школы было даже жалко автора.

Но, за неимением вариантов, паренёк читал. И читал так, как умел — вдумчиво, пытался разобраться с тем, что беспорядочно описывал автор, пытался провести параллели между событиями. И, о чудо, по мере чтения их становилось удивительно много! В какой-то момент Хван Мун Су даже увлёкся столь странным стилем повествования и стал если не единственным читателем автора, который следил за каждой выходящей новой главой, то как минимум одним из них.

Старшеклассник искренне пытался привлечь внимание людей к роману, но всё тщетно. Когда к старшекласснику в дверь постучались вступительные экзамены, он на время забросил чтение романа, а когда вернулся к своему хобби, с приятным удивлением обнаружил, что работа, что он читал всю старшую школу, закончилась!

Когда он хотел приступить к чтению, и, наконец-то, окончательно понять сюжет происходящего, его, до пощадят смертную душу всевозможные боги, перенесло в тело какого-то ребёнка! Он просто лёг поспать!!!

Узнать, куда он попал, получилось благодаря памяти изначального владельца тела. На самом деле, Хван Мун Су продолжал себя воспринимать этим же ребёнком, да и имена у них были одинаковые (что, если честно, пугало), но личность более взрослого сознания оказалась намного сильнее, подавив личность оригинального ребёнка.

Разобравшись в том, куда он попал, Хван Мун Су начал строить планы. Он знал, что в «Веке слёз» слёзы проливают по чуть-чуть, но все: счастливые здесь если и были, то хорошо скрывались. Даже, казалось бы, изначальные победители в конечном итоге терпели крах — особенно это стало заметно, когда Безумный Демон начал свой поход, уничтожая одну секту за другой. Хван Мун Су так и не понял конечных целей обезумевшего демонического мастера, но был уверен, что он, как минимум, хотел если не уничтожить, то взять под контроль весь Мурим. Во главе демонических мастеров, естественно.

Только… У парня были определённые сомнения по этому поводу. Безумный Демон, насколько его успел узнать сильно много знающий читатель, не был похож на человека, который мог возглавить целый культ, а уж тем более организовать всё то, что будет в скором времени происходить в мире. История Безумного Демона вырисовывалась такой, словно (да почему «словно», если так и есть?!) он обезумевшая от боли и страданий жертва, а не уничтожитель или поработитель Мурима.

Вопрос: как он мог, учитывая его возраст, организовывать восстания, предательства, подкупы, в конце концов, полноценную войну? Если главным злом выступает культ Чёрных Небес, а Безумный Демон стал его главой, то… нет, не сходиться же.

За ним точно кто-то стоит! Кукловод, незримо дёргающий за нити.

Хван Мун Су охватила горечь: если бы только он смог дочитать роман! Но ничего, ничего! У него остались знания, которые помогут ему. Он не собирался оставаться простым человеком, не собирался жить, как простой деревенский мальчишка. Вон, с местными он уже не ужился — умником, мол, выставил себя. Сильно много знать стал. Не демон ли часом вселился?

К тому же, парень хотел вернуться на Землю. К своей семье. Он и представить себе не мог, как они себя чувствуют, осознавая, что их сын куда-то исчез. Или, того хуже, просто умер в кровати. Одна лишь мысль об этом заставляла сердце сильно много знающего читателя больно сжиматься (неужели ещё и с сердцем какие-то проблемы?!).

К сожалению, не успел парень построить нормально свои Наполеоновские планы, как к ним заявились разбойники. Да не простые, а, какие-никакие, но мастера боевых искусств.

И, только решив им показать свою крутость всезнающего читателя, как…

Что-то пошло не так, и это до смешного тактичное определение того, что вокруг начало твориться.

А ещё, кажется, его серьёзно скоро начнут воспринимать слугой. Еду он уже готовит нуне, хёну и их мастеру регулярно, как и убирает в доме.

Хван Мун Су своё переселение в другой мир представлял как угодно, но не так…

…ну, зато лишний раз рисковать не приходится, да и есть люди, с которыми можно расслабиться и вести себя более естественно. Это же хорошо, да?

Ведь так?

Как-то раньше я не обращал на это особого внимания, но здесь крайне сильно ценилась внешность. Когда мы были карапузами, на это особо никто и не обращал внимание, да и репутация была не самая лучшая, однако мы росли, эта же репутация менялась, даже старейшины — и то отстали, лишь иногда недовольно зыркали глазами, да и только — старые уже совсем, в конце концов. Вместе же с ростом шли внешние изменения — уходила детская угловатость, тела вытягивалась, начала появляться какая-то мускулатура, подростковых прыщей или чего-то вроде этого ни у кого здесь и в помине не было. Хоть нам и было по тринадцать лет, внешне можно было спокойно дать все четырнадцать-пятнадцать.

Не секрет, что гены у меня весьма и весьма неплохие. Помня лицо матери тельца (мне так просто легче воспринимать её смерть, а то как-то двояко получается), я мог с уверенностью сказать, что во многом был сильно похож на неё.

И если я смотрел на свою морду в зеркале и просто довольно кивал, не придавая, впрочем, этому особого значения, то моё окружение стало каким-то… странным.

Корейцы. Внешность. Местные, как и они, делали основной акцент именно на ней.

Сестрица начала мне постоянно напоминать, что я должен заботиться о своей внешности, словно начала считать чем-то вроде «сестры»; читака, смотря на мою морду, прямо морщился, даря мне тонны зависти; на спаррингах, когда мы шли на тренировки, дети, когда выходили против меня, частенько просто терялись и… как бы это передать? Мялись. Не хотели нападать. Не только боялись получить от меня по морде, но и словно не хотели бить по моей. Это выводило из себя, было для меня чем-то чуждым и крайне неправильным.

Естественно, что моё чувство собственной важности грело такое внимание, однако то, как на этом неожиданно заострили внимание, и то, что сами боевые искусства начали уходить на второй план — это раздражало, безумно раздражало. В конце концов, что это за мир, где в первую очередь ценилась чёртова сила, при этом делая столь сильный акцент на внешности?

Особенно это касалось переодетых молодых госпож. Один раз даже случился небольшой конфуз:

— Я… я не могу! — заявила мне переодетая девчонка. Просто охренеть сколько огня добавляло то, что большинство думало, будто это парень. — Старший наставник Ан Хаян, п-простите…

Мелочь была на грани того, чтобы расплакаться. При этом буквально прожигала красными, жадными глазами мою морду. В глазах мелкой не было желания или чего-то вроде этого, свойственного влюбленным, а именно что жадность по отношению к какому-то дорогому, по-настоящему уникальному, но, твою мать, предмету. Во мне видели не объект привычного «идеала», а объект «искусства», который хотелось потрогать и держать возле себя, чтобы любоваться и иногда хвастаться друзьям.

Страшная херня.

Недомелочь меня, видя внутренние переживания, успокаивала:

— Это нормально, оппа! — прямо светилась от гордости девчонка. — Ты — самый красивый молодой человек, которого я видела в своей жизни. Небеса были добры к тебе. Мы, оппа, тянемся к Небесам и Облакам на них, так что такое внимание — закономерно. Прими это.

Видя, как прищурились глаза читаки, мне стало как-то нехорошо.

…я не стану певцом, слышите меня?

Новая волна ненормальной реакции на меня накатила, когда мы прибыли в секту Небесного Клинка. Это был уже не первый поход и, по идее, не совсем честно, что мы должны сами куда-то отправляться, а они — нет, но здесь всё зависело от победителя прошлых соревнований. Тот, кто победил, принимает членов чужой секты; тот, кто проиграл — должен встать и пойти к принимающей стороне.

Последние соревнования были, когда мы ещё только начинали погружаться в боевые искусства. Его наши наставники проиграли и, судя по их лицам, в этот раз у них совсем другие планы.

Путь продлился целых два дня: у нас не было иного средства передвижения, кроме наших ног. Останавливались мы где попало — могли устроить привал прямо на улице, а могли и в деревеньке какой переночевать. Отправилась секта не вся — часть мастеров всё ещё были в секте, включая нашего старичка. Особых советов он нам не давал, кроме как:

— Не убейте там никого случайно.

В общем, за нас он особо не переживал. Конечно, читака отправился с нами — вообще, слугам секты положено находиться в секте, но наш Всезнайка и не был слугой секты, а нашим лично. Совсем разные вещи. Нам бы и не разрешили иметь такое «имущество», если бы он формально не считался личным слугой старейшины. К счастью, на существование паренька особого внимания не обратили — сказывался печальный опыт общения со мной, а мастерам второго поколения вообще плевать. Первое поколение — тоже понятно. Наш «слуга» не доставлял проблем, да и вообще был тише воды — ниже травы.

Как ни странно, секта Небесного Клинка так же располагалась на горе, но пейзаж немного отличался: во-первых, гор было несколько, они стояли словно в ряд; во-вторых, было куда больше растительности — когда я говорил, что у нас её много, то сильно ошибался, просто не зная об этой секте. Буквально всё было засажено самой разной всячиной, и даже просто подняться в святую святых секты, на горный пик, было не сказать, что легко — повсюду были ветки, какие-то корешки, листва и корни, переплетающиеся прямо под ногами. Место казалось бы заброшенным, если бы нас у ворот секты не встретили ученики секты.

— Вы точно ничего не помните об этой секте? — тихо спросил я у своей библиотеки знаний.

— Ничего особенного, — покачала головой сестрица.

— Кажется, её упоминал один демонический мастер… — нахмурился читака. — Нет, хён, прости, не помню. Но маловероятно, что она имеет какое-то значение для сюже…

Я выразительно приподнял бровь, одним своим взглядом остановив на полуслове читаку.

«Сюжет», как же. Мне иногда кажется, что он окружающую действительно воспринимает чем-то вроде виртуальной реальности. Либо, кхе-кхе, трипом.

Старейшины двух сект, стоило нам подняться, начали о чём-то общаться. Тон их общения был далеко не позитивный, и особенно злобной была старуха. Казалось, старейшины другой секты буквально наслаждались злобой старушенции, и этот настрой проецировался и на учеников двух сект — дети и взрослые разных поколений, одни в белых одеждах (мы), и одни — в синих, словно отражали настроение наших стариков: ученики секты Облачного Меча выглядели злобными и решительно настроенными победить, когда ученики секты Небесного Клинка распространяли физически ощутимое превосходство и насмешку.

— Я… я должен победить… — стоявший недалеко от меня толстяк сжал кулаки, покраснев от напряжения.

Он стал ещё больше, возвышаясь надо мной на целую голову. При этом, моя чистая физическая сила намного превосходила таковую у этого уже совсем немаленького гиганта, что со стороны для непросвещённого человека выглядело бы, мягко говоря, странно. Когда я уже, судя по словам мастера, приближаюсь к уровню силы первоклассного мастера боевых искусств, толстяк всё ещё остается третьеклассным. Слабым третьеклассным мастером — важное уточнение.

Я подошёл к своему протеже и похлопал его по плечу, из-за чего дитятко вздрогнуло, повернув на меня голову.

— С-старший наставник?

На лицо вылезла, словно непроизвольно, чуть ироничная улыбка.

— Даже если что-то пойдёт не так и ты проиграешь — мы, — кинул я взгляд на сестрицу и читаку, — тебя не бросим.

Толстяк, кажется, готов был меня сейчас обнять.

Он был одним из немногих людей, кто не смотрел на меня, как на какой-то красивый предмет, за что я уже ему был безумно благодарным.

Тянуть особо не стали — после недолгой словесной перепалки старших, мы пошли на большую тренировочную площадку, где находилась платформа с обозначенными на ней границами. В отличие от остальной секты, такого количества растительности на ней не было, да и выглядела местность намного ухоженнее и как-то… цивилизованнее. Нас уже ждали: кроме представителей других сект (у них были разные одежды, но выдавали привычные длинные шляпы), можно так же было увидеть каких-то торговцев, чиновников (ну, по идее, ибо слишком серьёзные взгляды, да и усища какие…), представителей каких-то семей.

— Что они здесь делают? — тихо поинтересовался у более знающей всю эту внутреннюю кухню сестрицы.

— Сила секты — её престиж, — легко ответила девчонка. — Если у секты, оппа, есть сила, то можно не беспокоиться, что с ней что-то случиться, и вести взаимовыгодные отношения: кланы отдают своих маленьких детей на обучение, с торговцами договариваются на поставки всего необходимого секте, принимают взносы, с чиновниками…

Неспешный бубнёж сестрицы я уже не слушал — цель соревнований понял.

Мы стали по разные стороны площадки — представители второго поколения впереди, когда мелочь вроде меня, по идее, должна стоять сзади, с представителями третьего поколения, но…

— Маленький демон, ты принадлежишь ко второму поколению, — сделал мне лёгкий выговор пижон, ранее пытавшийся взять надо мной опеку, выловив в толпе стоявших сзади детей. — Это касается и твоей младшей сестры, — вспомнил недовольно мужик, поморщившись. Она ему явно не нравилась не меньше моего. — Выйдите вперёд. Таковы правила.

— Нам придётся сражаться против взрослых людей, сонбэ? — прищурился подозрительно я.

Сестрица не выглядела нервной, видимо, воспринимая все шевеления лишь как часть неизменных традиций, от которых ей будет ни холодно — ни жарко.

— Твоей младшей сестре — по желанию. Тебе же, маленький демон…Сомневаюсь, — презрительно улыбнулся самовлюблённый чмырь, — что кто-то захочет против тебя выходить. Это будет слишком низко — даже для секты Небесного Клинка. Хотя…

Пижон хмыкнул, явно испытывая некие сомнения.

— Уважаемый старейшина, должны ли мы стоять с остальными представителями второго поколения? — проигнорировав чуть нахмурившегося «сонбэ», обратился к стоявшему недалеко крепкому старику. Как его там звали?..

Блин, у меня точно есть какие-то проблемы с памятью, связанные с именами. Раньше думал, что специально не запоминаю, но сейчас это уже как-то странно — столько раз же слышал. Неужели мне настолько плевать?

— Твой сонбэ прав, — обратил на мою тушку внимание хмурый старик. — Как ученики Ко Хюн Су, вы обязаны быть впереди. Не мы правила придумали, маленький демон. По крайней мере, тебе повезло с внешностью — будешь лицом секты. Твоя младшая сестра тебя в случае чего поддержит.

То самое лицо, про которое сказал старейшина, едва не перекосило.

— Ты справишься, оппа! — поддержала сестрица с улыбкой, незаметно отойдя чуть мне за спину, каким-то образом умудрившись… как бы сказать? Слиться с толпой? Стать неинтересной? Она явно начала изучать какую-то крайне интересную технику.

Старейшина, обратив внимание на этот финт, глянул на сестрицу так, словно на какой-то лишний куст в огороде, и, о чудо, просто проигнорировал! Сестрица за моей спиной, что мне удалось увидеть только через состояние внетелесности, улыбнулась чуть шире.

Читака, увидев ситуацию личного ученичества и моей морды с другого угла, как-то облегчённо вздохнул, показав мне большой палец, мол, удачи, братан.

Вот гад хитрожопый.

Реакция членов Небесного Клинка, стоило мне полноценно выйти вперёд к остальным и привлечь внимание одним только своим ростом, так же не заставила себя долго ждать — лица мужчин и редких женщин (интересно, у них там тоже переодеваются?) была весьма и весьма выразительной, они начали перешептываться и тыкать в меня пальцем. И опять я мог понять по их взглядам, что они думают — перед их глазами был дорогой и красивый предмет.

…я их порешаю сейчас, падла, идите сюда, ублюдки, мать вашу…

Пришлось, дабы подавить бурю эмоций в груди, выйти из тела в виде призрака. Естественно, упустить возможность сделать гадость я не мог:

С безразличной мордой показательно начал их осматривать и морщиться, словно вижу что-то ужасное и мерзкое. Лица некоторых учеников и мастеров секты Небесного Клинка, особенно женщин, быстренько поняв смысл моего взгляда, теперь выглядели так, словно им во рты засунули лимоны.

Сестрица едва слышно засмеялась.

— Ты молодец, хубэ, — гадко оскалился… как же его там называл мастер?

Весенний ветерок?

Молча кинул такой же взгляд на пижона, словно случайно переведя взгляд на свои лапти, которые тут же отряхнул. Морду мужика немного перекосило, сердечко довольно заплясало в груди.

Эхе-хе-хе…

Совершенно случайно, продолжая осматривать малолетних и не особо сектантов, пересёкся взглядом с худым, словно палка, стариком. Каким-то незаметным, мрачным и холодным. Лицо вытянутое, будто заострённое, бледный. Тело на секунду словно сжалось, ощутив что-то странное.

Он стоял среди остальных старейшин другой секты, которые о чём-то надменно разговаривали (боже, какие же у всех здесь выразительные морды, я никогда не перестану этому удивляться). Стоял молча и, что напрягало, смотрел на меня. Наши взгляды пересеклись, он прищурился, после чего, словно незаметно, сделал какое-то странное движение пальцами. Простой ребёнок бы проигнорировал что-то такое, но достаточно разбирающийся в «теме» человек, уверенный в том, что здесь может быть демоническая задница на каждому шагу…

Да ну, нет, пожалуйста.

Я не стал повторять его жест, заставив тело, дёргая за духовные нити, невинно улыбнуться, быстренько переведя взгляд на какую-то девушку. Лучше буду на молодых девушек коситься, мне по возрасту уже вроде положено…

Хрен тебе, а не тайные жесты.

Вскоре объявили начало соревнований сект. Жеребьевки не было — мастера договаривались друг с другом сами, решая, кто пойдёт первый. Ровно такая же ситуация была и у членов секты Небесного Клинка. Умудрились подключить к этому действу и меня с сестрицей:

— Они ещё слишком молоды, — не соглашался, кстати говоря, наш учитель фехтования. — Маленький демон с лисицей сильны не по годам, но отправлять их драться…

— Маленькой девочке необязательно выходить драться, к этому отнесутся нормально. С маленьким же демоном вступать в бой, Чон Хын Су, — не согласился «Весенний ветерок», — мало кто согласиться. Ему достаточно будет показать, что он не боится выйти.

— Возможно ли сделать так, чтобы маленький демон сражался против детей своего возраста? — поинтересовался другой мужчина.

— Представитель второго поколения против простых учеников? — поморщился пижон, окинув пренебрежительным взглядом мигом опустившего голову мужчину.

— Н-но его ещё не признали мастером…

— Ученик старейшины не может быть слаб, — холодно заметил ветерок. — Признание не отражает силу. Не может же быть так, что ученик старейшины будет слаб, не так ли, маленькой демон?

Меня пытались опустить: все видели, что я со старейшиной «просто» убираем секту, не получая каких-то дополнительных тренировок, да и сама репутация старичка была крайне странной — старейшина, но не старейшина. Какое-то разумное зерно в словах ветерка было, и мой показательный выход действительно даст мне «лицо», но только до тех пор, пока его не втопчут в землю. Вероятность же того, что кто-то так захочет сделать…

Ну, после моего финта с игрой в гляделки, да.

— Надеюсь, после этих слов ты не проиграешь, уважаемый сонбэ, — мягко улыбнулся я, не забыв чуть прищуриться, распространяя вокруг себя саму невинность. Напрочь фальшивую.

— Иначе твои слова про ученика старейшины потеряют всякий смысл, сонбэ, — добавила сестрица, звонко засмеявшись.

Она явно вдохновилась моим поведением.

Кажется, нас сейчас придушат на месте.

В конечном итоге пижон решил первый и выйти. Мастера секты Небесного Клинка, явно признав ветерка, немного пообщавшись, решили отправить, как я понял, одного из своих сильнейших мастеров. Ещё и одного из самых «знатных»: ткань молодого мужчины с какими-то странными серыми волосами явно выделялась качеством, всё та же морда была… как бы сказать… какой-то вылизанной, гордой, надменной, привыкшей всем указывать, кто здесь главный на секте.

— На этот раз всё будет по-другому, Чхве Як Хо! — решительно заявил ветерок.

Вражеский пижон, не подведя моих ожиданий, надменно улыбнулся, открыв рот.

Я вздохнул, понимая, что эти разговоры надолго…

Ветерка избили. Втоптали в землю. Публично опустили — сначала словесно, затем физически, а потом ещё и был добивающий всё теми же словами. Это было отличным стартом, который задал направление последующим поединкам — наших мастеров унижали, и я прямо физически чувствовал, как вокруг ухудшалась атмосфера. Старейшины молчали, лишь наблюдая за тем, что происходило, хотя по их убийственной ауре было понятно, что они далеко не спокойны; ученики третьего поколения так вообще застыли столбом — их розовые очки, вера в то, что их секта круче, разбивали самым жестоким образом.

Я пока не спешил идти бить лица, да и никто меня уже не торопил: мастера выходили один за другим, просто пытаясь отыграться. Некоторые, что удивительно, побеждали — даже появлялась надежда, что мы сможем нагнать их, но на одну такую победу получало в лицо четыре-пять других мастеров подряд, подрывая веру в победу всё больше и больше. Сестрица, проникнувшись состоянием детей, попыталась выйти на площадку, но с ней драться никто так и не пошёл, из-за чего, кажется, по-настоящему оскорблённой девчонке пришлось спуститься обратно.

Когда я уже думал пойти, неожиданно начали вызываться ученики. Они, желая восстановить честь наших наставников, чуть ли не бежали на площадку, и никто этому не противился. И опять та же сцена — наших учеников били, и били больно. Процент побед получался побольше, но на общем фоне они не смотрелись совершенно.

— Что-то не так, — не могла принять этого недомелочь. — Секта Облачного Меча не может быть так слаба.

— Как и не могут быть такие сильными ученики секты Небесного Клинка? — шепотом уточнил я, скосив свой взгляд на худющего старика.

Что-то мне не нравилось: в редкие моменты я видел, как он делает какие-то едва заметные движения корпусом. Видел, как иногда словно дрожали духовные нити учеников и мастеров секты, словно на них оказывалось какое-то воздействие. Всё происходящее было… каким-то неправильным.

— Если мы проиграем с настолько большим разгромом, братец, будущее секты может оказаться под угрозой и без её полного уничтожения.

— Мне не нравится один из их старейшин, — решил поделиться я причиной, почему ещё не пошёл бить лица вражеских сектантов. — Мне кажется, или он знает меня.

Сестрица быстро поняла, что прямо показать на подозрительного старика я не могу, да и сама не рисковала искать палку взглядом, просто приняв информацию к сведению. Недомелочь стала удивительно серьёзной и какой-то… другой.

— Выбор за тобой, оппа, — передала право выбора полностью в мои руки девчонка. — Но я передам твои наблюдения старейшинам. В случае чего, мы здесь.

Если честно, я уже думал не пойти. Действительно, зачем нужен лишний риск? Просто останусь стоять в сторонке, всё равно ничего особо не потеряю. Репутация секты, конечно, после такого полетит в бездну, но у меня к ней привязанности нет — только, может, к толстяку, который, я сомневаюсь, что пробудет ещё долго в секте, да к старичку-мастеру. Сестрица с читакой так или иначе пойдут со мной.

Так я думал, пока на площадку не вышел толстячок. Весь дрожащий, напуганный, но крайне решительный — он сжимал взятый на площадке деревянный меч так, что его рука побелела. Ученики секты Небесного Клинка, стоило им увидеть, кто поднялся на площадку, начали смеяться, едва не доводя паренька до слёз.

Сперва никто не выходил, пока это не решил сделать, что удивительно, какой-то шкед с короткими волосами, что здесь встречалось редко. Сам такой же крупный, но его тело, в отличие от тела толстяка, собственно, толстым не было — мелочь была словно на каких-то стероидах.

— Ничтожество, — окинул взглядом затравленного толстяка мелкий ублюдок. — Зачем ты вообще поднялся? Ради чего?

Толстяк ничего не ответил, лишь крепче сжав меч.

Думаю, не следует уточнять, чем это закончилось: толстяка избили. Избили показательно, нанося десятки ударов мечом по его телу и, в частности, по пузу, делая на нём какой-то нездоровый акцент. Мелочь уже давно не держала мечь, валяясь на полу, но это не останавливало отморозка, получавшего какое-то садистское удовольствие от того, что он делал.

Чёрно-синее сердце в груди, питаясь моими собственными эмоциями, забилось быстрее.

Наконец, бой решили остановить. Те редкие наставники нашей секты, состояние которых ещё можно было назвать сносным, поднялись на сцену и забрали тело едва дышащего толстяка. Поднялся довольный гвалт, члены секты Небесного Клинка начали громко смеяться и уже праздновать свою победу.

Судья, всё это время наблюдавший за поединками, уже думал объявить победителя, но тут я сделал шаг вперёд, заложив руки за спину. Мои действия оказались настолько неожиданными что, стоило членам секты Небесного Клинка увидеть меня на площадке, как вся толпа притихла, видимо, не совсем понимая, что я здесь делаю.

Мелкий бугай, избивший моего протеже, непонимающе на меня уставился.

Я молча подошёл к стенду с деревянными мечами и взял один из них, вернувшись в центр площадки, после чего окинул откровенно затупившего малолетнего ублюдка презрительным взглядом, периферическим зрением видя, как буквально вцепился в меня взглядом странный старик.

Ну-ну.

— Я ученик старейшины секты, твой старший, — спокойным, мягким голосом уведомил я ублюдка, мягко улыбнувшись. Всё моё естество буквально излучало некое спокойствие и вместе с этим презрение с пренебрежением. — Спускайся с арены и зови своих наставников, маленькое отродье. Не трать моё время.

— Т-ты… — открыл рот мелкий бугай. — Я сломаю твоё самодовольное лицо, ублюдок!!!

…

..

.

Готовь рыло, тварь.

Лицо. ОПЯТЬ ЛИЦО!!!

Чёрно-синяя энергия потекла по моему телу, выходя в материальный мир. Деревянный меч в руке задрожал, кажется, готовый от потока проходившей по нему силы в любой момент треснуть. Меня окутала сила, видимая в физическом мире, чем, кажется, вызвала новую волну криков на фоне, но только уже со стороны нашей секты — то, что я сделал, не было чем-то по-настоящему уникальным, но ореол вокруг меня получился, пожалуй, просто слишком большим и… насыщенным. Если бы не буфер, во мне легко раскрыли бы демонического (малолетнего) мастера, а так окружающей среде энергия вреда не приносит (между прочим, основный маркер), лишь своенравничает.

Я покрутил трескающийся деревянный меч в руке. По крайней мере, на удар хватит.

Бугай оказался рядом со мной быстро, лишь жалкие доли мгновения, и вот он замахивается мечом. Для меня всё словно на секунду замедлилось: перекошенная рожа мелкого ублюдка, едва заметное зелёное свечение вокруг его тела, дрожавшие духовные нити, словно кто-то каким-то образом на них незримо воздействует, и…

Какая-то болотная, тёмно-зелёная, злая, Ци?..

Буквально на миг я её увидел, но мне этого хватило. Пришло понимание, что в этой секте точно что-то не чисто.

Я сделал простой взмах мечом.

Чёрно-синяя вспышка. Взрыв.

Меч в руке буквально расщепило, тело бугая, уверенно на меня бежавшего, снесло с площадки и понесло дальше, он едва не врезался в остальных. Его тело, неспособное противостоять инерции, остановилось прямо перед ногами мастеров. В руке осталась лишь рукоять от деревянного меча. Молча, вновь заложив руки за спину, выкинув кусок дерева, неспешно подошёл к стенду, взяв новый меч. Вернулся на то место, где до этого стоял. Покрутил меч в руке.

— Следующий. Надеюсь, хотя бы ваши мастера смогут что-то показать, иначе я… — презрительно скривился. — Разочарован.

Глаза наблюдавшего за мной старика, кажется, засияли в каком-то религиозном экстазе. Неожиданно пришло понимание, что сбежать уже так просто не получиться и мы, как минимум, предметно пообщаемся. На меня нахлынула такая концентрация негативных эмоций от толпы учеников, что я мигом восстановил потраченную энергию.

По какой-то причине вспомнил опять свою кормилицу.

…и почему ты не забрала меня тогда с собой, эх…

Глава 19

Тишина. Как же она мне надоела: почему-то все, когда происходит что-то выходящее за привычные рамки, здесь начинают молчать. При этом, у этого молчания была ещё и некая «тональность» — если секта Облачного Меча молчала, кхе-кхе, удивлённо и с какой-то абсурдной надеждой, то члены секты Небесного Клинка молчали напряжённо.

…на самом деле, у них здесь всех, как обычно, всё было написано на выразительных мордах, да…

Самым счастливым, впрочем, был старейшина секты Небесного Клинка. Старик чем-то напоминал стеснительную болельщицу, которая увидела, что её кумир, до этого проигрывавший, резко начал побеждать. Или, в моём случае, команда кумира. От одной только этой ассоциации мне уже стало нехорошо, м-да…

Несмотря на моё вежливое предложение всякой мелочи (моего возраста и чуть старше, ага) на площадку не выходить, она не остановилась, словно получив дополнительную мотивацию. Их наставники и не думали отговаривать. Ко мне вышел ещё один паренёк, уже с длинными волосами и намного менее крупный, где-то моих кондиций. При этом вокруг всё ещё было тихо, внимание толпы было буквально приковано к нам.

— Я…

Парень было начал представляться, но я, следуя образу, показательно отмахнулся, ещё и поморщившись, всем своим существом показывая, что вижу перед собой назойливую мошку.

— Я всё равно не запомню, — сказал чистую правду я. — Давай быстрее, моё время не бесконечное.

Стоит ли говорить, что задница униженного ребёнка улетела в стратосферу?

С перекошенным лицом он бросился на меня, сразу применив технику своей секты, из-за чего вокруг него поднялось что-то вроде ярко-синего вихря. И опять я видел, как в потоке этой чистой, «праведной» Ци, проскакивала мутная, тёмно-зелёная, энергия. Прищурившись, решил и сам в ответ использовать технику, заняв стойку, взяв меч в обе руки.

Тут стоит уточнить, что кроме базовых движений, которые мы отрабатывали и отрабатываем годы, есть так же более… сложные и «сверхъестественные» этапы, что объяснить иначе, чем материализацией энергии под конкретный образ и представление, у меня не получилось. Особые движения, которые чуть ли буквально не воплощают заложенную в технику идею, если чуть проще. Идёт некое слияние разума, Ци и тела. Ну, как объяснил старичок, но это звучит как-то слишком по-философски. В общем-то, настоящее проявление идёт уже тогда, когда техника освоена на чуть ли не идеальном уровне, как было с облаком мастера, но и ученики уже могут что-то показать — в сущности, по сравнению с истинной силой техники, нечто незначительное, однако, как мне кажется, не менее завораживающее.

Наши наставники, чтобы мотивировать нас, время от времени балуются такими вот проявлениями, да и на площадке пыхтели облачками (бесполезно пыхтели, м-да), так что чего-то прямо невозможного я не сделаю, разве что в который раз покажу, какой «гениальный» маленький демон. Может, это и произведёт подобие фурора на мелочь и даже наставников, но только не на старейшин — они явно знают силу старичка, и если не все, то большинство моих заслуг скинут на него. Не удивлюсь, если так сделают и ученики с нашими мастерами. В принципе, только рад буду — хочу для мастера лучшего.

Казалось, меня окутало нечто похожее на облако. Не обычное, а какое-то черноватое, совсем эфемерное и будто нереальное — Ци пыталась принять форму, но, во-первых, это пока далеко не мой уровень, а во-вторых, сам по себе спектр моей итоговой Ци не слишком соответствовал тому, чтобы исполнить технику идеально — были определённые искажения, когда сила чёрного сердца буквально корёжила технику, что можно было сказать и в обратную сторону — чёрная Ци не очень подходила для выполнения таких техник.

Мне ещё предстоит создать свою собственную технику боя с проекцией, однако… Пока я ещё, скажем так, недостаточно крут для такого.

Все эти действия не заняли и доли мгновения. Новая жертва моей недоаристократичной недокрутости (я таки обожаю приставку «недо»), создавая вокруг себя вихри энергии, собиралась нанести мне отнюдь не детский удар. Если бы я был условным толстяком, то, попади по мне этот вихрь, не говоря уже о мече, под завязку наполненным Ци, и мне уже стоило бы благодарить вселенную, если бы я просто выжил.

Но я и не бедняга толстячок.

Эфемерные облака, следуя моему, казалось бы, всё такому же простому взмаху меча (правда, держался за рукоять я уже двумя руками, а не одной, это, так сказать, понимать нужно), словно приобрели форму меча. Честно говоря, едва заметные сгустки лишь немного поменяли свою форму, но для неподготовленного к такому зрелищу наблюдателя и это уже было просто чем-то нереальным и фантастичным.

Судя по лицу мальчишки, уверенно наступающего ко мне со своей техникой, он успел осознать, что ему сейчас будет очень больно, однако сделать уже ничего не мог.

Мои эфемерные облака, словно живые, соприкоснувшись с чужой техникой, просто развеяли вихрь паренька, окутав его, когда деревянный меч, обещавший в любой момент отправиться за своим предшественником, будто бы наказание с небес, приземлился по макушке поставившего отчаянный блок паренька.

Новый деревянный меч в руке вновь разлетелся в щепки, вместе с этим уничтожив и кусок дерева моего оппонента, позорно упавшего на задницу. Естественно, что в последний момент удар я остановил, иначе бы просто отправил его к праотцам.

Впрочем, даже так — он пострадал. Голова взлохмачена, одежда, не выдержав издевательства над собой, была во многих местах словно чем-то порезана; на лице застыл шок и полная дезориентация — контузия. А ещё ужас. О-о-о, сколько же ужаса…

Мальчик понимал, что смерть была от него буквально на волоске. Ещё бы чуть-чуть.

Выкинув кусок дерева, вплотную подошёл к застывшей мелочи и под гнетущее молчание «зрителей» схватил мальчишку за воротник, после чего, не слушая начавшего что-то говорить судью и удивительно быстро приходившего в себя малолетнего сектанта, вышвырнул за предел площадки, словно решил вынести мусор. Пусть неправильный, но древний Китай, в конце концов.

И вновь я подошёл к стенду с мечами, взял новый и вернулся на центр. Недовольно нахмурившись, начал отряхивать с себя пыль. Закончив, устало вздохнул, не понимая, почему все продолжают молчать. Видимо, вежливо ждут, пока я заговорю. Какие добрые ребята.

Ох, сама вежливость.

Сделав настолько скучающую гримасу, насколько мог, окинул мастеров секты Небесного Клинка пренебрежительным взглядом.

— Следующий. Давайте побыстрее.

Со стороны, где стояли члены нашей секты, раздались восхищённые вопли. Ученики и мастера секты Небесного Клинка совсем помрачнели. Находясь в призрачной форме, улыбнулся, чувствуя, как быстро начала восстанавливаться энергия.

Хех.

Единственное, что меня смущало — взгляд их старейшины. Появились серьёзные мысли написать заявление в полицию, а то что-то стрёмно совсем, бр-р-р…

Удивительно, но против меня вышло ещё два ученика. Ребята отказывались принять то, что какой-то не шибко взрослый мальчик нагло вызывает старших мастеров, а их самих, до этого гордых доминаторов, втаптывает в землю. Первой моей противницей вышла какая-то ученица. Волосы — странный оттенок… э-э-э, чёрно-розового. У самой лицо ухоженное, внешность у мелочи была довольно приятной, да и держалась как-то представительно.

Ну, попыталась.

— Рада встрече, прекрасный молодой мастер, — поклонилась она, опустив голову. Кажется, малость покраснела. Как мило. — Меня зовут…

— Мне плевать, — пересёк я, показав девчонке ровно такую же реакцию, как и пареньку. — Начинай.

Мелочь застыла, словно я подошёл и дал ей пощечину. Всё же, у женщин здесь были не только ограничения, но и некие, пусть и весьма сомнительные, преимущества — так, к ним относились, как правило, намного мягче и прощали больше. Ну, думаю, это и так понятно.

Когда же она попыталась напасть, я таки решил проявить к нежному полу чуть больше нежности, собственно, так же нежно, под полный ужаса визг оскорблённой до глубины души девчонки, выкинув её с арены ногами вперёд. Сам в шоке от своей мягкости — вроде и за равноправие, а всё равно немного жалко.

Но ничего, у меня ещё всё впереди!

Последний мой противник-ученик был вновь пареньком, и выглядел он самым гордым из всех (среди учеников). Одежды с какими-то узорами потоков ветра, небесно-голубые, морда смазливая, в волосах была какая-то явно дорогая заколка.

И опять со мной пытались заговорить, но я уже не стал слушать, тупо кинув кусок дерева в форме меча в опешившего паренька. Пусть он и успел его отбить, но к тому моменту я уже успел к нему подобраться, навалившись сверху, не забыв выбить меч. Фиксировать его не пришлось — просто придавил своей Ци.

— С-стой!!! — пропищал мальчишка, видимо, почувствовав «дыхание смерти».

Ничего не говоря, начал методично, показательно, давать пощечины родовитому ученику секты. Чтобы пареньку было легче, не забывал перед каждым ударом нашептывать:

— За маму.

Хлясь.

— За папу.

Хлясь.

— За бабушку.

Хлясь.

— За дедушку.

Хлясь.

— За друга…

Хлясь.

Хлясь.

Хлясь.

— За друга троюродного дяди папиного знакомого…

…хлясь.

…так полностью аристократичным молодым мастером у меня и не удалось стать…

После того, как выкинул опухшее от синяков тело с площадки (и почему судья до последнего ждёт, не видит, что ли, что шансов у моих противников нет?..), взял новый меч и вновь встал в центр арены. Поймал взгляд одного из старейшин секты Небесного Клинка, который смотрел на меня так, будто готов был в любой момент убить самым жестоким образом. Напротив этого, старейшины уже нашей секты откровенно лыбились, старейшина-бугай (да как его звали, блин?!) громко ржал.

Наконец, все поняли, что простых учеников против меня выпускать нецелесообразно и, скажем так, опасно и для репутации секты, и для здоровья молодого поколения. Поэтому, вперёд вышел уже вполне себе взрослый парень лет двадцати.

Вот, как можно описать «середнячка»? Ну, то есть, полного и во всём? Возможно, у такого типа людей есть что-то вроде сопутствующей «ауры» — их движения какие-то «обычные», их внешность — встретишь и сразу забудешь, их одежда — не бедная, но и не богатая. Никаких отличительных черт, ничего уникального.

Офигеть.

— Ты NPC? — ляпнул я.

Кажется, на фоне прозвучал удивлённый вскрик читаки. У нас точно только что идеально сошлись мысли, кхе-кхе. Правда, у меня больше в шутку, а паренёк серьёзно параноит. Это всё ваши компьютеры, м-да…

— Кто? — явно ожидал от меня другого статист, непонимающе захлопав глазами.

Чёрт, да у него даже голос какой-то… обычный. Тупо нейтральный. Нет, это мракобесие нужно поскорее выкидывать с площадки, а то он мутный какой-то.

Особенно стало не по себе, когда это нечто на меня напало. Для своего возраста, как я понял, он был… Ни быстрым, ни медленным. Техники исполнял ни ужасно, ни хорошо. Не подходи ко мне, чудовище!

Если бы я не контролировал духовными нитями своё тело, моя бровь уже начала бы усиленно дёргаться. Кажется, дошло до того, что подвела призрачная форма, а это, мягко скажем, показатель.

Победить статиста оказалось уже чуть сложнее, чем детей: опыта у парня было побольше, как и сил. Он явно уже был второклассным мастером боевых искусств. Одного удара ему было маловато. Но мне нужно было побеждать как можно показательнее, вызывая негативные эмоции, иначе высока вероятность, что человеке так на пятом я могу уже серьёзно устать. Поэтому, приходилось быть на подобии грани — не экономить силы, чтобы быстрее их восполнить.

К счастью, сестрица была кое в чём права — я умел бесить людей и, что самое главное, мне это нравилось. Даже без всякого чёрного сердца — я получал искреннее удовольствие от того, как перекашивало от гнева морды моего окружения. «Пляс» злобного энергетического образования в груди — не основа. «Пляшем» мы оба, хе-хе-хе. Мне часто приходится держать себя в руках, и моё хобби, посвящённое строительству башен из спичек, было, насколько я помню, частично, не считая банального интереса, направлено на то, чтобы просто научиться лучше себя контролировать (очень успешно, кстати, рекомендую) и выработать терпение, но в такие моменты…

— Слушай, как тебя зовут? — показательно легко отбивая удары одной лишь рукой, не отходя ни на шаг, как бы парень не пытался меня сдвинуть с места, поинтересовался.

— Э? — парень, напряжённый до состояния, когда он здесь и, кажется, облегчиться может, натурально завис. Его деревянный меч, покрытый синим потоком Ци, остановился. — Э-э-э, я Ким…

— Я узнал, что хотел, можешь заткнуться, — прервал я вежливо парня, которого забуду через минуту после того, как он вылетит с арены, познав внутренний Дзен. Ким. Ким, тебе пора задуматься… — Продолжай махать мечом. Мне как раз нужно размяться.

— ТЫ!!!

Как ни странно, напор многократно усилился. Я словно пробудил в Киме древнее зло. Бедный Ким. Дошло до того, что вокруг этого стрёмного «середнячка» начало мелькать всё больше и больше болотной Ци. Хотелось показать старику, который тут ставит эксперименты над… кажется, подавляющим большинством учеников, хорошую такую дулю. Отличного испытуемого подобрал, чтобы открыть ему секрет великих сил, эталонного.

Не собираясь давать возможности эти, собственно, великие силы пробудить, отбив очередной удар мечом, резко нанёс удар кулаком в печень (в конце концов, всё это время отбивался только одной рукой). Тело, — я имею в виду, бедняга Ким, — привыкшее к тому, что я просто парирую удары (впрочем, оставаясь на одном месте), было не готово к такому, мигом улетев с площадки.

Мысленно улыбнулся.

Нравится же мне чувствовать такую силу, как есть нравится. Отрицать и не планирую.

На этот раз тишина продлилась жалкие секунды. Представители кланов, чиновники и торговцы начали громко что-то обсуждать. Они и до этого перешептывались, только теперь в их глазах появился какой-то нездоровый блеск. Я их совершенно не слушал, но видел, с каким интересом они начали смотреть, как ни странно, не на меня (точнее, не только), а на старейшин нашей секты. Ведь, это «они» меня взрастили. Это их искусство я использую сейчас (кулак в печень опустим, ага).

Это у них появился такой «одарённый» ребёнок. И техника, значит, лучше!

Так здесь всё примерно и работало: слава ученика — слава мастера и/или его секты. Личные заслуги присутствуют, понятное дело, но основа идёт тому, кто воспитал. Если «он» или образование ещё существует, конечно. Свою собственную известность здесь зарабатывают больше демонические мастера-одиночки, праведные, как я уже неоднократно говорил, привыкли хорошо так кучковаться, что оставляет свой след. Чтобы праведного мастера начали по-настоящему ценить — именно его, а не образование, где он состоит — необходимо было сделать немало.

Уверен, останься я в секте, и моя репутация после этих соревнований взлетела бы в воздух: наставники бы начали относиться ко мне как к равному, мелочь видеть старшего, даже старейшины бы, видя мою силу и «лояльность» секте, и те смягчились бы… ещё больше.

Но, к сожалению, мне довелось узнать то, что изменило буквально все мои планы…

Опасность всё это время была ближе, чем я думал.

Глава 20

— Нет… ты не посме…

Подсрачник. Короткий полёт. Приземление. Истошный, полный неверия и счастья, ор членов секты Облачного Меча.

Я с пофигистичной и очень важной (самой по себе) мордой стоял на площадке, генерируя ауру крутости. Ну, наверное. Тело было усталым, мышцы ужасно ломило, кажется, сознание могло полноценно вернуться в тело от одного лишь чиха.

Мне плохо…

Боюсь, буквально бы обливался потом, если бы не помогал себе Ци. Даже стало интересно, как много людей в мире додумалось до того, чтобы смахивать пот сверхъестественной энергией.

Либо безумно ленивый, либо безумно желающий казаться крутым, ага.

Мне пришлось избить порядка двух десятков мастеров. К счастью, мне не пришлось избивать буквально всех мужиков и редких девушек секты, так как эффект запугивания и показательного опускания создал ложное впечатление моего тотального превосходства, что отсеяло хорошую такую долю претендентов быть битыми.

Уже на десятом человеке особо умные гады начали показательно толкать неуверенных в себе ребят, чтобы они просто меня вымотали, однако на такие финты я отвечал ещё более показательной и унизительной победой, по типу совершенно случайного вытирания лапти об лицо, некоторым девушкам укоротил стрижку (деревянные мечи не шибко острые, но если дать его «мастеру своего дела»…), у одного так вообще украл меч…

Последним моим противником был мужик, который в самом начале избил пижона. О-о-о, как же тогда все напряглись! Как ни странно, но мой последний противник был самым сильным «боссом» на этом «уровне» (тьфу, Всезнайка заразил) и мне пришлось выжать из себя практически максимум, чтобы задавить его, не забывая по ходу боя оскорблять. Продолжался поединок порядка двух минут, что для сверхлюдей со сверхскоростью, мягко говоря, много. И у него даже не было этой болотно-зелёной Ци! Не успел всех поразить старикан, как есть не успел.

Но, в конечном итоге, богато одетый молодой мастер, добровольно-принудительно оказавшись на коленях, улетел к остальным зрителям едва ли самым позорным способом — ударом под зад.

Наверное, громче всех кричал наш побитый ветерок. Кажется, он готов был меня расцеловать на месте, и сделал бы так, если бы мог двигаться без чужой помощи.

Естественно, когда я один остался стоять на площадке, судья, всё это время наблюдавший за мордобоем членов двух сект, сам не веря в то, что говорит, громко объявил:

— Секта Облачного Меча побеждает!

Ребята из нашей секты, словно раненые звери, услышавшие команду «фас!», хромая и хрипя (их, так-то, хорошо так избили), кажется, готовые сдохнуть в любой момент, кое-как поднялись ко мне на площадку, оставив позади особо покалеченных товарищей. Те, кто чувствовал себя нормально, громко смеясь, взяли меня на руки и начали подкидывать.

— Ты — не маленький демон, хубэ, — смеялся наш наставник фехтования. Кажется, ему выбили пару забов. — Ты — истинный Небесный Демон! Небесный Демон, поставивший на колени секту Небесного Клинка, ложное Небо!

— Небесный Демон!

— Небесный Демон!

— Небесный Демон!!!

— С-старший наставник, спасибо вам… — расплакался побитый толстяк где-то на фоне.

Он был из тех, кого тупо оставили валяться сзади, м-да.

…кажется, я могу сейчас отключиться…

— С-сестрица… — пробормотал умирающим лебедем я, чувствуя, как тушка становится всё слабее и как медленно меня возвращает в тело.

— Ты — герой, оппа, — с какой-то нескрываемой надеждой пробормотала сестрица.

Читака, прекрасно видевший моё состояние, отдал честь. Либо он знаком с одним приколом, либо он та ещё скотина.

Сознание предательски вернулось в тело. Мне стало совсем хреново.

Я же сейчас реально позорно отключусь, помогите…

Ночь оказалась ветреной — как ни странно, дождя не было, но общая атмосфера казалась мрачной и какой-то гнетущей, словно должно было что-то произойти. Весь день я проспал, как и половину ночи, лишь благодаря бесконечной силе воли (и нежеланию поломать образ) умудрившись доковылять до выделенных нам комнат. Естественно, остались мы в секте Небесного Клинка. Тут от победы или поражения это не зависит — больше дань традициям и символ взаимного доверия.

Понятно, что доверия у меня было столько, сколько совести у продавца массажных тапочек зимой.

Мне удалось, пересилив себя, проснуться. Тело всё ещё чувствовало себя слабым, но общее состояние было уже намного лучше.

— Сестрица? — прошептал я в пустоту.

— Я здесь, оппа, — отозвалась недомелочь под кроватью.

Если бы она хотела, то я бы её ни за что не нашёл. На поле боя она, кажется, или смогла отхватить какую-то технику скрытности, которую сейчас активно развивала параллельно основному искусству, либо на практическом опыте разработала свою. Чёрт знает, какие у неё могут быть «тузы» в рукаве — я в это не лез, как и она не пыталась узнать от меня лишнего. Взаимное уважение, а, соответственно, и доверие, строилось на многом.

Комната была маленькой, однако довольно роскошной: кровать большая, стол с большим зеркалом, всё было украшено какими-то узорами. Даже шторы присутствовали. Удивительно, что мне, человеку, который прилюдно опустил секту, эта же секта выделила столь роскошную комнату. Правда, какую-то женскую — розовое всё… Ох, ладно, переживу.

Намекнули старейшины нашей секты?.. Не слушал уже тогда, вокруг был гомон, толпа народу, ещё и мутный старикашка на фоне маячил.

Но да пофиг.

— Братец? — продолжил я.

Мы решили с сестрицей обращаться к нему так же, как обращаемся друг к другу. Когда одни, конечно, а там, ясен пень, стоит появиться возможности, будем обращаться постоянно так. Чтобы просто показать уважение и то, что мы друг перед другом равны, а то он ещё озлобиться на нас и пойдут лишние страдания всем и вся. Кому оно надо, блин?.. Для меня он, правда, всё ещё оставался «читакой» и «Всезнайкой», но вслух я обращался иначе. Да, впрочем, как и к Джун Ён А. Я запомнил, ага.

— Здесь, хён! — прохрипел под той же кроватью парень, видимо, зажатый в тисках недомелочи.

Непроизвольно улыбнулся.

Да, иначе бы я ощутил его. А так, сестрица могла скрыть его вместе с собой. Была вероятность, что он мог быть где-то ещё, но нам, на случай непредвиденного мордобоя, понадобится любая сила, а парниша уже представлял собой что-то — мало того, что занимался регулярным, прости господи, гриндом техники, так ещё и прошёл перестройку тела, съев тысячелетнего карпа.

Говоря о гринде, мне кажется, что он намного более старательный, когда речь заходит о тренировках, чем мы с недомелочью, серьёзно…

— Старейшины знают?

Мне ответили не сразу. Я устало вздохнул.

— Я попыталась предупредить не только старейшин, — был наполнен голос девчонки разочарованием. — Но никто не слушал, все были слишком сосредоточены на твоей победе.

— Ясно, — кивнул, понимая, что помощи можно не ждать.

Да блин, ну что за фигня. Так сложно прислушаться к ученику, который тебе говорит, что что-то не так? Был бы с нами мастер, эх…

Заняв сидячее положение, скрестил ноги, начав медленно дышать.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Сердце в груди забилось чуть быстрее, почувствовав, как из воздуха в грудь начала поступать дополнительная нейтральная Ци, которую я тут же обратно отдавал миру, стоило энергии сделать полный цикл по телу. Источник от этого буквально лютовал: только он хотел взять больше энергии, как я тут же отдавал её обратно. Жестокая, злая окружающей среде сила, даже несмотря на буфер, была недовольна таким «бессмысленным» занятием. Боюсь представить, что было бы, дай я возможность сердцу тогда отожраться.

Тц, дилетант.

— Оппа? — услышав моё дыхание, удивилась недомелочь.

— Любая капля силы сейчас может быть полезна, — прошептал я, сделав новых вдох.

Ветер усиливался. Мне же становилось с каждой минутой всё легче, последствия перенапряжения так просто никуда не денутся, однако голова немного прочистилась, что главное.

Как можно описать то, что мир перед тобой становится более… простым? Дышать становится легче, тело словно сливается с окружением, серьёзно. Будто окружающая реальность, имея собственную волю, помогает. Мастер, наверное, в подобную концепцию и верит, но у меня немного другие мысли на этот счёт: просто таким образом идёт некая синхронизация энергетики материального мира и человека.

Человек — независимая часть мира. Часть вселенной, в конце концов. Забирая и отдавая энергию, я будто бы встраиваюсь в общий поток.

Демонические мастера шлют общий «поток» нахрен, уничтожая и поглощая всё на своём пути; праведные мастера — не уничтожают, в какой-то степени помогают, но также ничего особо миру не дают. Хех, сказка, где нет по-настоящему хороших, лишь разного рода потребители, среди которых попадаются «волонтёры», м-да.

Ждать пришлось ещё минут двадцать. Всё это время мы пробыли в тишине. Наконец, старейшина Небесного Клинка прибыл.

Дверь открылась бесшумно. Движения словно высушенного старика были абсолютно неслышными; не знай я, что что-то такое и будет, так мог и проспать, не почувствовав никакой опасности. Ветер за окном, и без того сильный, казалось, решил окружающую мрачную атмосферу только ухудшить: форточка едва не вылетела, впустив холодный, пронизывающий до костей, ветер. Ещё и звук такой…

Ву-у-у-у…

Да блин.

Вместо того, чтобы страдальчески вздохнуть, вышел из тела, мигом приняв свой образ.

Медленно открыл глаза, встретившись взглядом с неподвижным стариком. Он разглядывал моё лицо так пронзительно и с такой жадностью, словно готов был на меня сейчас накинуться. И лучше бы просто для того, чтобы убить. Боже, мало мне было психологической травмы с кормилицей, теперь ещё этот!

…я, кроме того, что буду отбиваться, завизжу, понял, ублюдок старый?

— Вы столь же прекрасны, как и ваша мать, молодой глава, — натурально пустил слезу старик, вежливо закрыв дверь. Его голос был сухим и словно каким-то… полумёртвым. — Я видел её всего раз, но запомнил до конца своих дней.

— Это не повод мешать моему сну, — холодно ответил я.

Старик подошёл ко мне чуть ближе, продолжая разглядывать моё лицо.

— Вы не удивлены, молодой глава, — нахмурился старик.

— Я удивлен тому, почему ты ещё не на коленях, — по-ублюдски улыбнулся я, мысленно сжав булки. Лишь бы я попал в цель. — Ты не только потревожил мой сон, но и не проявляешь ко мне должного уважения. Слово наследника культа Чёрных Небес для тебя больше ничего не значит?

Сказав это, выпустил, миную буфер, чистую энергию чёрного сердца. Меня окутали потоки чёрной, злой, Ци. Она буквально рвалась на старика, хотела его разорвать и уничтожить.

— В-вы овладели силой Чёрного Демона… — прохрипел шокировано старик, после чего плавно опустился на колени, склонив голову до пола. Максимально возможное уважение, он выставил себя буквально рабом. — Прошу меня, Вон Юхёна, великодушно простить. Я был уверен, что вы пока не знаете о своей судьбе.

— С чего ты так решил? — вскинул презрительно бровь я.

Интересно, как себя там под кроватью чувствуют сестрица с читакой? Я б на их месте тихо молитву бы начал под нос читать. А если бы не знал, то мигом выучил.

— Я ошибался,молодой глава, — вжал голову в пол старик, сухой голос наполнился искренней горечью. — Был уверен, что вы, прежде чем воссоединиться с культом, должны будете пройти через несчастья. Я и подумать не мог, что глава культа поступит иначе.

— Несчастья? — нахмурился я.

— Вы не знаете? — стал голос старика как-то…

Подозрительнее?

Ох ё-ё-ё… Так-так-так. Что делать? Думай, дурак. Думай, думай, думай…

Лучшая защита — нападение!

— Ты действительно думаешь, — наполнился мой голос таким ядом, что и королевская кобра обзавидуется, — что мне нужны какие-то несчастья, чтобы пробудить чёрное сердце, Вон Юхён?

Я выпустил столько энергии из чёрного сердца, сколько мог. Она закрутилась и, под завывания ветра, покрыла меня. Казалось, своей силой я отравлял воздух — в комнате стало совсем холодно, стены начали словно облазить.

— Но…

— Ты смеешь мне возражать? — заледенел мой голос.

Судя по тому, как застыла старая палка, его сейчас инсульт хватит.

Сдохни, пожалуйста.

— Я бы не посмел, — чётко ответил старик, больше не смея поднимать на меня голову. — Жалкий раб культа и подумать не мог, что молодой глава сможет развить демоническое сердце до такого уровня в таком возрасте. С вашей силой весь Мурим уто…

— Слишком много говоришь, — поморщился я. — Что за несчастья? Почему я о них не знаю?

Такой постановки вопроса старик точно не ожидал. Особенно ему. Действительно, что за «несчастья»? Чего это молодой глава про них не знает? И почему задано так, будто это он виноват?

Ну давай, выкручивайся перед малолетним начальством, кхе-кхе. Только не убивай, пожалуйста, я всё прощу.

— Демоническое сердце… — старик замешкался. — Насколько я слышал, оно должно созреть. Впитать вашу боль, злость и ненависть по отношению ко всему миру. Лишь тогда оно сможет прорасти.

Мне стало не по себе. Разве это не значит, что они могли быть виновными в смерти моего первого мастера? Да ну, бред же. Как такое можно подстроить?

А… старичок-уборщик-мастер?.. Может ли быть так, что и его…

Того?

— Ты говоришь, что нужна МОЯ боль, злость и ненависть? — широко улыбнулся я. — С чего бы это мне, наследнику культа, испытывать нечто подобное? Ты смеешь мне врать?!

Мой голос был наполненным презрением и нескрываемой насмешкой. Я настолько вжился в роль, что на самом деле стал испытывать нечто подобное. Сердце в груди быстро забилось, словно вместе со мной чувствуя превосходство перед опасным, жестоким мастером передо мной, вырабатывая всё больше и больше энергии.

Состояние внетелесности, ты как обычно меня спасаешь…

— Я… я не смею! — от такого наглого наезда аж взбодрился демонический мастер. — Всё должно было идти согласно плану! Я лишь жалкий слуга Четвёртого Чёрного Генерала, презренный мастер-труповод!

— Расскажи мне, что знаешь, — потребовал я, в призрачной форме нахмурившись.

Труповод? Дедушка некромант, ты пьян, приди в себя.

…стоп. Если он труповод, то ученики?.. Нет. Не может быть. Не верю. Они точно ещё живы. Мёртвые не могут вести себя настолько живо, их тела, в конце концов, не могут быть настолько… э-э-э, обычными и совсем не мёртвыми? Если бы такая «маскировка» на самом деле существовала, то этому миру уже настал бы конец. Так что не верю.

— Мне не положено знать много, молодой глава, — едва заметно покачал головой старик. — Но ваша судьба подстроена. Ваше похищение, ваше прибытие в секту Облачного Меча… Главе даже удалось подстроить выбор вашего первого мастера. Это то, что я слышал от Четвёртого Чёрного Генерала. Разве вам не должно быть это уже известно?

По мне словно кувалдой ударили.

Подстроено? То есть, всё? И похищение, и пункт назначения в виде секты Облачного Меча, и даже выбор мастера? Но как?.. Бред. Это какой-то бред. Только… тогда это объясняет, почему старикашка не вмешался в ту ночь: он просто позволил кормилице меня выкрасить. Старый извращенец мог следить за мной годы и вести по какому-то одному ему (ну, ладно, из-за читеров в команде — не одному) понятному плану. Значит ли это, что я просто…

Кукла, за нити которой всё это время дёргала какая-то пыль?

— Апчхи!

Под кроватью раздался чих читаки. Моё призрачное лицо вытянулось, рот открылся. Находившийся всё это время на коленях старик едва не подпрыгнул. Он буквально мгновенно вытянул руки, потянув на себя. Нас окружил бурный поток тёмно-зелёной Ци.

В этот же момент сестрица с читакой вылетели из-под кровати, словно их попытался в само пекло забрать невидимый дух; тела ребят резко выровнялись, их духовные нити задёргались, что сопровождалось буквальным выгибанием их тел. Действовать нужно было не просто быстро, а уже, мать его, секунду назад!

— И как это понимать?! — зашипел не хуже змеи я, встав с кровати.

Молча подошёл к ошалевшему старику и дал ему смачную пощечину.

Старик едва не упал.

— М-молодой глава?..

— Ты смеешь калечить моих личных слуг?! — едва ли не зарычал я, безумным взглядом уставившись на старика.

— Личных слуг?! — стали круглые глаза старика.

Тела ребят тут же упали, они глубоко задышали и закашлялись. В их глазах читался безумный ужас. Сестрица выглядела намного хуже Всезнайка — она буквально тряслась, не смея поднимать взгляда на дедушку труповода. Очередные воспоминания?

— По-твоему, у меня не может быть слуг? — в который раз я словесно напал на старика.

Труповод, кажется, за сегодня получил слишком много ментальных ударов. Впрочем, это не помешало ему нанести ответный:

— Прекрасный молодой глава, — откровенно стрёмно улыбнулся старик, — у ваших и культа ног будет весь Мурим. Я искренне восхищён, что вы уже принялись взращивать личных слуг. Мы, жалкие рабы культа, можем лишь бесконечно восхищаться вашим гением.

— Предположим, — сделав вид, будто простил старика, уселся я вновь на кровать. — Что ты здесь забыл, труповод, и почему решил раскрыть себя, думая, что мне неизвестна моя судьба?

Старик, уже думавший ответить, нахмурился, окинув пренебрежительным взглядом начавших медленно подниматься моих «личных слуг».

— Могут ли они…

— Могут, — жёстко перебил я.

— Жестоки, прекрасны и решительны, как и подобает молодому главе, — заулыбался ещё стремнее старик. — Моё сердце радуется от одной только мысли, кто поведёт нас вперёд. Секта Небесного Клинка уже практически под моим контролем, молодой глава. Вы могли пока не знать, но семена культа распространяются безумными темпами. Близок тот час, когда Альянс Праведников падёт. Касательно же моего прихода… — сухой голос старика наполнился какой-то нежностью и фанатичной преданностью. Пожалуй, он — самое мерзкое, что я видел за последняя время. — Мне нет прощения, молодой глава. Я… я слишком хотел ещё раз увидеть лицо наложницы главы… Той единственной, что смогла понести ребёнка главы…

Моё лицо, кажется, против воли посинело.

Глаза читаки стали похожи на блюдечки. Сестрица открыла рот.

Пока моё тело продолжало сидеть с пофигистичной мордой, словно и так всё знало, я, в призрачной форме, начал материться себе под нос и ходить туда-сюда по комнате, постоянно чувствуя себя так, будто моё тело какое-то грязное. Мои энергетические мозги словно вошли в пограничное состояние, когда я вроде и чувствовал эмоции, а вроде бы и нет. И, помяни творец мои башни из спичек, если бы я смог полноценно ощутить всю ту гамму промелькнувших эмоций.

Отец, отец мать его! Батя! Батя, убивший свою наложницу, что лишь чудом и местной магией смогла понести от него сына, и теперь который имеет крайне мутные планы на сына! Старый манипулятор, создавший какой-то странный поломанный источник энергии, и зачем-то напоивший меня своей кровью, которая теперь плавает у меня где-то в сознании.

Ва-а-ау!!!

И что дальше? Какие планы у старой пыли? Что конкретно он от меня хочет? Как мне поступить, если он прямо сейчас не просто знает, где я, но и может каким-то образом влиять на события в секте?

Если из-за его планов умер прошлый мастер, если пыль же и виновата в том, что старики каким-то образом сошлись на выборе именно того шакала, то… Почему пыль не может сделать так, что и нынешний мастер вдруг умрёт, действительно? Особенно, если пыль узнает о моей привязанности к нему.

Нет, нет, нет, нельзя!

С этим нужно было что-то срочно делать. Категорически нельзя было оставлять всё на самотёк, особенно учитывая, что в ближайшие годы секта вдруг может перестать существовать. Пока жив мастер — маловероятно, что с ней что-то произойдёт. С другой стороны, если секта исчезла, то и с мастером что-то произошло.

Но, когда конкретно? Как? Он же так силён?

Твою мать…

— И ты не побоялся того, что смог бы нарушить планы главы? — улыбнулся иронично я, продолжая держать образ.

— Моё сердце порочно, — на этот раз сделал глубокий поклон старик. — Мне нет прощения, и я заслуживаю умереть самым мучительным образом за свой эгоизм, но позвольте мне выполнить перед отправкой в Преисподнюю свою миссию.

— Ты выполнишь, — нехорошо улыбнулся я. — Но до этого выполнишь пару моих приказов.

— Приказов?

— Ты расскажешь мне всё, что не рассказал мне глава, — загорелись мои глаза. — Расскажешь буквально всё, что знаешь. И… — я вспомнил, как дрожали духовные нити всех жертв старика. — Раскроешь мне своё искусство, технику труповода.

Глаза подставного старейшины Небесного Клинка расширились.

— Моё искусство порочно, молодой глава. Я не могу…

— Не сопротивляйся, — отдал я приказ, грубо потянувшись за духовными нитями старика.

Он задрожал, почувствовав сверхъестественный холод. Когда я прикоснулся к его духовным нитям, старик был готов в любой момент сорваться, но сдержал себя, позволив неспешно намотать вышедшие из материального тела нити.

По какой-то причине они казались какими-то… тяжелыми.

— Теперь понимаешь? — мягко поинтересовался, потянув за духовную нить.

Рука старика сама поднялась, пусть и буквально на миг — высушенный подставной старейшина легко поборол моё влияние, опустив руку. Тем не менее я не потерял возможности дёргать за нити — если мне понадобится, у меня будет возможность его на какое-то время остановить.

— Я посмею попросить у вас одну услугу, молодой глава, — странным тоном отозвался старик, явно шокированный подобными талантами.

Безумный блеск в глазах старика лишь усилился.

— Какую же? — спросил с ощутимым скепсисом я.

Это точно будет что-то мерзкое.

— Позвольте мне и дальше смотреть на ваше лицо, — улыбнулся аномально здоровыми зубами демонического мастера. — Это всё, чего я хочу.

Находясь в призрачной форме, потёр глаза. Передо мной находился явно не самый лучший представитель человечества, рядом с которым было, мягко скажем, крайне… опасно находиться.

Впрочем…

Раз уж всё идёт в бездну, почему бы этим не воспользоваться? Если пыль каким-то образом проработала план моей дальнейшей жизни и сейчас просто ждёт удобного часа, почему бы ему не попортить нервишки? Обычно отцы уходят за пивом и не возвращаются, а тут это сделает, скажем так, сын.

— В нынешней ситуации это невозможно, — улыбнулся я. Сестрица с читакой переглянулись, явно поняв, что сейчас я скажу точно что-то очень… опасное. — Если ты действительного этого хочешь, то должен служить не нынешнему главе, а мне. Предатель не может быть главой, лишь самозванцем, который использует культ для своих целей.

Глаза старика мигом заострились.

— Что вы имеете в виду, молодой глава?

Я хищно улыбнулся.

— Знаешь ли ты, что моя мать пережила роды?

Кажется, нам пора покидать секту и отправляться в свободное плаванье.

Глава 21

Поведение Ан Хаяна было необычным — это могла сказать как Джун Ён А, так и Хван Мун Су — они оба знали, что их друг отличался от них больше всего, но сейчас, к общей необычности, добавилась и странность.

Ребят пугало то, насколько хорошо их «брат» вошёл в образ: он вёл себя не как жертва, а как охотник, перед которым была жертва. Жертва, что словно сама прыгала в капкан, совершенно ни о чём не жалея.

— Что вы имеете в виду, молодой глава?

Голос пугающего до глубины души демонического мастера приобрёл какие-то… животные нотки. Ни Джун Ён А, ни Хван Мун Су не имели ни малейшего представления, как Ан Хаян мог держать себя в руках, ведя себя перед чудовищем в теле человека настолько естественно, будто это он с ними держал маску, а перед своим «рабом» уже по-настоящему открылся.

Если бы женщина (девушка, девочка?) сама не направила своего оппу по этому пути, то уже начала бы испытывать определённые опасения, как и всезнающий читатель — лишь благодаря наблюдению и тому, что он примерно понимал поведение изначального злодея, парень ещё не усомнился в своём выборе.

Но даже так…

Настолько явная перемена пугала.

— Моя мать смогла пережить роды, но не главу культа, — беззаботно, словно говорит о чём-то обычном и таком естественном, ответил мальчик. Или, вероятнее сказать, уже подросток.

— Как вы можете это знать? — задрожали костлявые руки старика.

Джун Ён А могла видеть, что демонический мастер перед ней был помешан на родной матери её оппы. Это же видел и сам Ан Хаян, на что сейчас активно надавливал. Как он не боялся в этом плане переборщить — ни Джун Ён А, ни Хван Мун Су было решительно непонятно.

— Я просто запомнил, — широко улыбнулся мальчик. — Или ты сомневаешься в моих способностях? Мне кажется, труповод, что ты слишком часто подвергаешь мои слова сомнениям.

Хван Мун Су мысленно скептически приподнял бровь.

Его хён, бесспорно, был способным, но у него была удивительно плохая память на имена — он уже им давал очень много чести, что просто обращался иногда к ним по имени. На его памяти, только имя мастера Ан Хаян ещё умудрился запомнить, когда остальным он или давал прозвища, или просто отмахивался. Если бы старик узнал об этом, то всё могло стать… довольно печальным. И тем не менее он восхищался словоблудием и наглостью друга — воистину человек двадцать первого века. Может, он тоже читал в прошлой жизни романы, но про героев, которые любили доминировать?

Если он переживёт эту ночь, то обязательно задумается об этом. Хотя, учитывая, что хочет сделать хён, следующие дни будут для него весьма и весьма напряжёнными.

— Я не смею сомневаться в ваших способностях, — сухо ответил демонический мастер, продолжая всматриваться в лицо беззаботного Ан Хаяна. — Но я и не смею отрицать вашей хитрости.

— Видел ли кто-то тело моей матери после её смерти? — задал неожиданно вопрос подросток. Его голос стал совсем тихим, буквально вынуждая прислушиваться к каждому слову. — Видел ли кто-то ту, кто принимала роды моей матери?

— Это не то, что положено нам знать или видеть, — возразил труповод.

— То есть, культ не может достойно сопроводить ту, кто породила будущего главу? — сделал удивлённое лицо мальчик. — Правильно ли я понимаю?

Старик серьёзно задумался, начав странно двигать пальцами, будто выгибать их. Казалось, его тело забилось в подобии едва заметных конвульсий, и если Ан Хаян не придавал этому особого значения (по крайней мере, так выглядело со стороны), то «личные слуги» боялись сделать неправильный вдох.

Девушка (наверное, так будет правильнее) хорошо помнила, что вытворяли на поле боя труповоды. Обладатели столь мерзкого и чуждого живым искусства были презираемы даже среди многих демонических мастеров, и тот факт, что перед ними был один из них…

Джун Ён А понимала, что даже смерть ей может не принести покоя. Всезнайка тоже это понимал и даже больше — он был «знаком» с наглядными примерами, однако, в отличие от своей коллеги по смежному направлению жульничества, «вживую» этого не видел. Мог описать, мог рассказать даже то, чего не знала и сама девушка, но не почувствовать и понять.

Обратили внимание ребята и на просьбу своего друга: передать искусство. Зачем оно ему? Зачем ему учиться чему-то столь мерзкому и противоестественному? И что он такого сделал с труповодом, что его тело, кажется, попало под подобие контроля?..

Вопросов было слишком много, и как Джун Ён А, так и Хван Мун Су понимали, что в ближайшем будущем ответов можно не ждать. Девушка ценила, что к ней никто не лез в душу и не пытался узнать больше необходимого, парень ценил то, что его не просили создать подобие справочника со всеми датами и значимыми событиями (который, между прочим, он сделал, чтобы банально не забыть то, что когда-то прочёл), позволяя оставаться, несмотря на все минусы, ценным. Теперь же и им нужно было проявить уважение к секретам их друга.

Хотя бы попытаться.

— Ваши слова отравляют мою веру, прекрасный молодой глава, — признался старик.

Его тело всё ещё подрагивало, но уже не столь сильно.

— Мало кто любит правду, — вновь стал голос подростка холодным и каким-то безэмоциональным. — Глава культа должен жить на благо культа. У нынешнего главы планы другие. Он убил мою мать и ту, кто принимала её роды. По его вине члены культа вступили в бессмысленную схватку, по его же вине меня должна была ждать судьба лишь жертвы, а не главы культа. Сейчас же он ведёт какие-то свои игры, что могут стоить культу существования. И после этого ты считаешь, что он не предал культ? Я знаю, что ты хочешь поддаться. Не сопротивляйся и прими своё предназначение. Разве не в этом весь смысл того, чтобы быть демоническим мастером? Разве ты не служишь культу на его благо и благо главы? Я — молодой глава. Культ Чёрных Небес принадлежит мне по праву рождения.

— Воля Небес? — неожиданно спросил старик.

— Моя воля, — ответил Ан Хаян.

Под конец речи голос мальчишки стал настолько мягким и нежным, что его можно было спутать с миловидной певицей. Девушка понимала, что он специально играется на нервах старого психа и, что было особенно страшно, успешно: глаза словно высушенного старика буквально, стоило ему обдумать слова Ан Хаяна, покраснели, у него пошли слёзы. Безумный труповод обнял себя, после чего упал на колени.

Казалось, в нём что-то поломали.

— Я слышал голос наложницы главы всего раз, — прохрипел старик. — Но запомнил его навсегда. Вы — её продолжение, её плоть и кровь. Самое прекрасное, что могла подарить жизнь. Даже если вы врёте и меня ждёт бесславная смерть предателя… Мне достаточно того, что я смогу и дальше видеть и слышать вас. Пусть недолго, но я отправлюсь в Преисподнюю с мыслями, что умер счастливым.

Ан Хаян презрительно улыбнулся.

— Ты жалок. — Старик не стал на это никак отвечать, покорно держа голову опущенной. — В течение нескольких часов мы покинем секту. Твоей задачей будет подготовить кого-то, кто сможет нас «похитить». В обратном случае, если мы просто исчезнем, между сектами может начаться война, чего мы уж точно не хотим. Когда придёт время — я свяжусь с тобой.

Ничего не говоря, старик поднялся, поклонился, после чего подошёл к окну и вытянул руку, начав распространять вокруг себя холодную, противоестественную всему живому, Ци. Она не вселяла ту же безнадёгу и ужас, как энергия, которую распространил Ан Ханя, но и от силы высушенного демонического мастера становилось плохо — она создавала ощущение чего-то неправильного.

Неожиданно на руку старого мастера приземлилась ворона. Большая, чёрная, костлявая и… какая-то неживая: её глаза горели мутно-зелёным, она не издавала каких-либо звуков и, казалось, застыла в одном положении. Демонический мастер положил руку на её голову, начав что-то делать. Каких-либо спецэффектов не было, не считая того, что ворона как-то странно дёргалась. Наконец, в последний раз вздрогнув, она подлетела к расслабленно наблюдающему за происходящим подростку, после чего приземлилась на вытянутую им руку.

Ан Хаян окинул её холодным взглядом, впрочем, едва заметно улыбнувшись. Джун Ён А могла поставить свою память прошлой жизни на то, что так же злобно, насмешливо и презрительно может улыбаться только её оппа.

— У неё есть имя?

— Просто ворона, молодой глава, — покачал головой старик.

— В таком случае, можешь идти, — махнул рукой пренебрежительно подросток.

Старик ещё какое-то время стоял и просто разглядывал лицо мальчишки, после чего мерзко улыбнулся.

— Я подготовлю «похитителей», молодой глава.

— Не выдаст ли это тебя? — на всякий случай уточнил подросток. Он предполагал, что природа «похитителей» будет весьма… необычной.

— Высока вероятность, что ваше «похищение» попытаются сделать как можно менее публичным и пройдёт достаточно времени, прежде чем культ получит вести. В любом случае это будет уже неважно: моя жизнь закончилась в тот момент, когда я упал перед вами на колени, Небесный Демон.

В последний раз поклонившись, старый демонический мастер ушёл. Джун Ён А с Хван Мун Су, до этого стоявшие на коленях, буквально развалились на полу, начав глубоко дышать. Всезнающий читатель чуть истерично засмеялся. Жулики непроизвольно подняли взгляды на своего друга, что с безучастным лицом разглядывал ворона у себя на руке. Казалось, что его взгляд вообще был направлен в никуда, и сознанием он был… где-то ещё.

Подтверждало это то, что ворона, над которой точно проводили какие-то манипуляции, иногда, будто живая (а в обратном были, скажем так, определённые сомнения), пыталась сорваться с руки подростка, но каждый раз останавливалась. Процесс не занял и минуты, после чего ворон успокоился.

Сам же Ан Хаян…

Прикрыл глаза, сделал глубокий вдох, выдох, после чего…

— Я хочу к кормилице…

Два жулика переглянулись, увидев, что их друг стал выглядеть так, будто его облили помоями.

— Хён…

— Оппа…

Подросток отмахнулся от попытавшихся его поддержать друзей трясущейся свободной рукой, в очередной раз окинув взглядом ворона. Тот, словно получив мысленную команду, попытался взлететь…

Но вместо этого просто упал клювом вниз на пол.

— … — Ан Хаян потёр подбородок.

Ворон ещё раз попытался взлететь, но так же безуспешно.

— Не учёл, — признал подросток, после чего беззаботно взял ворону и выкинул через форточку на улицу. Видя удивлённые лица друзей, спокойно пояснил: — Ничего, сейчас придёт в себя и сама полетит.

Джун Ён А с Хван Мун Су переглянулись.

…гнетущая атмосфера развеялась сама собой…

А им ещё, как бы, побег устраивать.

И…

— Мы правда уходим? — робко спросила девушка.

Подросток пожал плечами.

Понимала, принимала, но не хотела ни понимать, ни принимать. И так всегда.

Наверное, сбежать нам нужно было уже давно. Всё это время мы знали, что может произойти что-то плохое, но упорно оттягивали уход, и я даже не могу сказать, что было основной причиной: нежелание бросать мастера, эгоизм и желание научиться у него чему-то по-настоящему уникальному, страх отправляться в свободное плаванье, уверенность в том, что наш мастер в случае чего нас защитит, или же тот самый возраст?

Вероятно, виноваты все пункты, умноженные на возраст. Лишь сейчас мы достигли хотя бы минимальной границы, когда и не выглядим так, будто только из детских кроваток вылезли, и можем за себя постоять. Втроём, действуя слажено, мы вполне можем сравнительно легко забить первоклассного мастера боевых искусств. Ну, или же «истинного мастера», тут уже кто как хочет — фактически, одно и то же.

С другой стороны, тот же мастер, как называл следующий уровень могущества читака, «очищения тела», уже, скорее всего, втопчет нас в землю как нефиг делать, но, будем надеяться, что прежде, чем мы встретим такого монстрика (труповода, который, скорее всего, на этом уровне, опустим), успеем стать сильнее. Про «трансцендентное царство» вообще молчу — читака говорил, что это крендели, которые буквально могут бегать по воздуху и какое-то время летать. Уже просто увидеть таких личностей — чудо.

Ну, кхм-кхм… Всегда знал, что кормилица — крутая.

После «трансцендентного царства» идёт стадия «возвращения к истоку». О нём парень мало что знал, так как на нём были буквально сильнейшие люди (корректно ли их ещё так называть?..) Мурима, которых, кажется, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Может, максимум двух. Ну, либо все просто хорошо скрывались. Было ли что-то дальше — уже неизвестно.

Возвращаясь к началу, слова мерзкой палки, сама ситуация, когда мы буквально на ровном месте на него наткнулись, стали последним кирпичиком, да и подобной возможности у нас больше может и не появится — очень удачно сестрица попыталась предупредить старейшин, что что-то не так, и очень удачно они её не послушали. Теперь, когда нас «похитят», на секту Небесного Клинка упадут определённые подозрения, но недостаточные, чтобы начать войну. Это свяжет руки старику и он не сможет какое-то время продолжать проводить какие-то свои эксперименты над учениками и мастерами секты, и вместе с этим наш мастер будет жертвой, а не виновным в том, что не смог за нами уследить. Остаётся надеяться, что хоть кто-то запомнил обращение недомелочи, иначе выйдет не очень приятно.

Перед тем, как отправиться в путь, необходимо было закончить одно дело. Не без помощи сестрицы мы тихо выбрались из комнаты и пошли искать одного толстяка. Что удивительно, комнаты всем выделили персональные, но, как мне кажется, чисто хвастовства ради. С одной стороны, это усложняло поиски, а с другой — будет легче общаться.

Найти бедолагу среди комнат удалось минуты за три. Он безучастным взглядом смотрел в потолок и о чём-то думал. Судя по кругам под глазами, не спал всю ночь. Вообще, выглядел он удивительно бодро для человека, которого избили едва ли не до полусмерти. Сказывалась хорошая регенерация — бонусы у его тела, бесспорно, были.

— Депрессия в ноль лет? — пробормотал себе под нос.

Подойдя беззаботно к толстячку, щелкнул его по лбу. Тот почти никак не отреагировал, лишь скосил на меня взгляд.

— Старший наставник Ан Хаян, я понял, что бесполезен…

Я непонимающе приподнял бровь.

— В какой-то степени, всё наше существование бесполезно. Не придавай этому значения и сконцентрируйся на собственном эгоизме. Главное, чтобы ты был счастлив, а там по ситуации.

— Оппа!!! — зашипела не хуже гадюки мелочь, мягко говоря, удивившись наставлениям старшего наставника. — Чему ты его учишь?!

— Я так не могу, старший наставник… — вновь начали наворачиваться слёзы на глазах пухляша. — Я хочу осознавать, что чего-то стою и что-то могу. Что мои старания не бесполезны… Сколько бы я не старался освоить технику облачного меча… М-меня просто избили… Я слышал, как другие ученики и мастера шептались, что я бесполезен…

— Погоди, — подзавис я. — Но их же самих почти всех избили.

— Никого не избивали так легко и унизительно, как меня, — захныкал пухляш. — Спасибо, старший наставник Ан Хаян, что заступились за меня, но теперь в этом всём нет смысла…

— Так, может, обойдёмся без секты Облачного Меча? — как бы между делом предложил. — Мы тут побег с похитителями устраиваем. Что думаешь?

— Оппа?..

Сестрица явно была удивлена моим откровениям.

Толстяк немного вышел из затяжных дум, удивлённо на меня уставившись.

— Вы уходите?

— Нам опасно оставаться в секте, — улыбнулся я. — Мы давно планировали это сделать, но только сейчас появилась возможность.

Толстяк, освещаемый луной, совсем размяк.

— Старший наставник, вы… демонический мастер?

— На полставки, мелочь, — хмыкнул я. — Ну так что? Другого шанса не будет.

Толстяк начал над чем-то серьёзно размышлять.

— Мне нужно подумать…

Ох уж эта рефлексия…

— Я тебя услышал, мелочь. Это твой выбор.

Ничего больше не говоря, потащил за собой удивлённую девчонку.

— Оппа, может ли он…

— Будет нем, как рыба, — заверил я спокойно сестрицу. — Он умеет хранить секреты. Даже слишком хорошо.

Вернувшись в комнату, мы нашей небольшой компанией начали ждать. Время тянулось безумно медленно, но нам было чем заняться: я восстанавливал силы, читака, иногда косясь на нас, достал из-за пазухи небольшую тетрадь и начал её листать. Очевидно, что он себе сделал шпаргалку на случай, если что-то забудет. Понятное дело, что тетрадь была написана там на современном корейском, и пытаться понять, что он там накалякал, изначально бесполезно.

Сестрица в этот момент начала выполнять какую-то технику

Время тянулось медленно. Солнце начало медленно подниматься. До пробуждения сектантов остался час, если не меньше.

— Пора, — пробормотал я.

Читака с недомелочью серьёзно кивнули.

Выйдя из тела, потянулся к ворону. Его нити, вздрогнув, начали менять своё направление — ворон сразу полетел к ожидавшему своего звёздного часа извращённого старика. Призрачные пальцы чувствовались какими-то тяжелыми, нити же, которые вели к стрёмному старику, казались какими-то неповоротливыми и неудобными. Так и хотелось сбросить лишнюю тяжесть с пальцев, но, увы, я понимал, что лишать себя такого преимущества нельзя.

В дверь постучали. Я похлопал глазами.

…так быстро?..

— Уже? — прошептала сестрица.

Читака молчал, всматриваясь в дверь. Свою тетрадь он уже спрятал.

— Спрячьтесь пока, — прошептал я. Ребята, переглянувшись, полезли под кровать.

Прислушиваясь к духовным нитям, не понимая, что происходит, подошёл к двери и открыл её, увидев перед собой… э-э-э…

Девушка? Одежда на ней была довольно высокого качества, в волосах торчала какая-то заколка. С чёрными волосами, но глаза имели небольшой голубоватый оттенок. На вид — лет семнадцать-восемнадцать, миниатюрная — уже ниже меня. Ах, точно. Она ж одна из тех, кого я выкинул беззаботно с площадки. Почти и не сопротивлялась, так-то. Влияния болотной Ци на ней не было.

Сама девушка явно была как не в своей тарелке: взгляд опущен, щёки немного покрасневшие — она явно стеснялась поднять на меня взгляд.

— П-прекрасный молодой мастера… — сжав пальцами свою одежду, принялась что-то мямлить девушка. — Не с-соизволите ли вы со м-мной прогу…

БАМ!

Окно за спиной вылетело.

Моя призрачная бровь дёрнулась.

— Гры-ы-ы…

Неестественно двигаясь, в комнату начали залазить какие-то чудовища, похожие на людей лишь отдалённо. Их глаза создавали пугающее зелёное свечение, одежда была грязной и во многих местах порванной, кожа местами будто отслаивалась. Они все были в земле, словно их только что подняли из земли.

Солнце же лишь поднималось…

— А-а-а-А-а-А!!!

Увидев чудовищ, девушка в ужасе завизжала. Натуральных зомби же становилось всё больше — они, выгибаясь, продолжали залазить в комнату. По зданию начал разноситься топот и крики. Время для меня на секунду будто остановилось.

Находясь в призрачной форме, устало потёр глаза. Нет, пожалуй, не умею я строить планы, как есть не умею.

М-да…

Глава 22

Ничего не говоря, толкнул застывшую девушку, захлопнув за собой дверь. Плевать, как это выглядело со стороны — времени уже не было. Сестрица с всезнающим читакой быстро-быстро вылезли из-под кровати, в откровенном ужасе уставившись на с десяток зомби перед нами.

— Цзянши?.. — выдавила из себя девчонка.

Ничего не говоря, подошёл к трупам ранее живых людей и грубо схватился за их духовные нити, не чувствуя какого-либо сопротивления от этих существ. Нити практически ничего не весили и казались довольно подвижными, но даже так — мне едва удавалось двигать призрачными пальцами, да и наблюдались явные сложности в том, чтобы контролировать их всех одновременно. Впрочем, оно и не требовалось.

К счастью, у них было подобие воли и чёткие приказы, поэтому чудовища, получив от меня едва заметный «духовный толчок», который помог чуть-чуть растормошить их, накинулись на нас и сжали в своих тисках. Кажется, сестрица была близка к тому, чтобы завизжать едва ли не громче девушки за дверью.

Братец, судя по всему, был даже в восторге — на лицо вылезла широкая улыбка, для него это был словно аттракцион.

Чёртов фанат виртуальной реальности.

Названные сестрицей «цзянши», не теряя времени, начали выпрыгивать в окно. Наверное, следовало поблагодарить богов, что оно было достаточно большим, чтобы через него мог пролезть взрослый человек. Зомби оказались удивительно ловкими, умудряясь выкручивать себя так, что и профессиональный акробат позавидует. Лишь тем, кто держал нас в тисках, пришлось вылезать аккуратнее — они явно понимали, что может принести нам вред, а что — нет. Хотя, было бы даже забавно, если бы нас сейчас тупо случайно сломали — вот бы умора была, ха-ха-ха!

…нет.

Когда мы только оказались на улице, дверь комнаты распахнулась. В комнату начали забегать наспех одетые члены секты. Они что-то громко кричали, но их, естественно, никто не собирался слушать — зомби вприпрыжку начали убегать. Нет, серьёзно вприпрыжку — они двигались какими-то рывками, скорее с немыслимой скоростью прыгая, чем бегая.

Из-за зарослей начали выбегать орущие охреневшие челны секты Небесного Клинка и отправлять в зомби (а вместе с этим и нас, ага, у меня определённо чувство дежавю) вихри Ци. К счастью, неживые, следуя какой-то тактике, взяли нас в кольцо, и удары мастеров до нас не доходили. Перед глазами всё закружилось — повсюду раздавались какие-то крики, рык тварей, концентрация Ци вокруг многократно увеличилась — казалось, вся секта уже проснулась и полыхала праведным желанием кого-то жестоко замочить.

Основной путь был уже отрезан — со всей секты начали стягиваться буквально все мастера обеих сект, а это тянет на небольшую армию сверхлюдей. Ключевое слово — «сверхлюдей». Нас начали окружать, что вынудило зомби прыгнуть во множественные заросли и попрыгать по деревьям в неизвестность. Под их ногами ветки откровенно трещали, что намекало на то, что твари свой вес уменьшать не умели. К счастью, они явно не прыгали наобум, словно обладая подобием искусственного интеллекта, который автоматически выбирал лучшую ветку для приземления.

Вот это магические технологии, блин!

В небе поднялось карканье преследовавшей нас вороны. Для зомби это было словно сигналом: они резко изменили свою тактику, разом рассредоточившись. Часть зомби побежала налево, часть — направо, и лишь те три цзянши, что держали нас в своих тисках, продолжили двигаться куда-то вперёд.

За спиной раздались крики людей и рыки зомби. И вновь завыл ветер.

Зомби, каким-то образом понимая (либо просто следуя командам), что по склону мы в силу его крутости спуститься не сможем, шли в обход, видимо, пытаясь отвлечь остальной группой цзянши тех людей, кто остался сторожить спуск. Криков на фоне становилось всё меньше, мы явно отдалялись от основной группы.

Тяжело сказать, сколько мы бежали. В такие моменты восприятие времени уходит куда-то далеко, всё словно растягивается, сознание улавливает каждый миг происходящего, из-за чего жалкие минуты бега растягиваются в целые часы, наполненными десятками самых разных событий. Состояние внетелесности позволяло мне держать себя в руках, но энергетические мозги всё равно работали в режиме «турбо», видимо, кхе-кхе, чувствуя моё душевное состояние.

Выпрыгнули из-за зарослей мы неожиданно — вот мы ещё прыгаем через листья и деревья, а вот уже чуть ли не вылетаем на ранее пройденную тропу. Нас уже ждали, пусть и заметно меньше людей, чем ожидалось изначально — всего три мастера, остальные, вероятнее всего, побежали вырезать кошмарящих секту тварей. Либо, что более вероятно, никто не ожидал, что для побега выберут главный спуск, а не пойдут в обход.

— У них в руках дети, — сжал крепче меч мужчина.

Практически мгновенно они напали, но не тут-то было: зомби издали пронзительный вопль, войдя в подобие резонанса, выплеснув вспышку тёмно-зелёной Ци. Она, безошибочно попав на членов секты Небесного Клинка, сразу выбила из них настрой драться. Мужчины попадали на землю и с диким воплем заорали.

Зомби же побежали дальше, ворота были уже прямо перед нами, но тут…

Буквально из кустов вылез толстяк!

— Ты серьёзно?! — заорал я, потянув за духовные нити цзянши.

Мои пальцы стали уже намного легче — большая часть нитей оборвалась, что недвусмысленно намекало на судьбу остальных чудовищ.

— С-старший наставник…

Мелочь попыталась что-то там прокричать, но тащивший меня зомби, закинув мою тушку на плечо, подхватил уже по-настоящему заоравшего толстяка на другое плечо, едва, кажись не упав.

И всё же…

Нам удалось молниеносно проскочить по лестнице вниз, чуть, правда, несколько раз не улетев с горы, а там и пробежать через ворота секты. Дальше нас ждало поле, но сомнений в том, что мы сбежим, уже не было — цзянши были для этого просто слишком быстрыми. Находясь в виде призрака, проводил взглядом всё удаляющуюся секту Небесного Клинка, а вместе с этим и этап моей жизни в виде секты Облачного Меча.

На голову села мёртвая чёрная ворона. Будем считать, что символ изменений.

Хер тебе, пыль старая, а не злобный план, рассчитанный на годы. Вертел я его на своём мече, ха-ха-ха!!!

…и всё же, теперь, когда я задумываюсь об этом, идея тихого побега была не так уж и плоха…

Старейшины двух сект в полной тишине сидели друг напротив друга. Атмосфера была до того гнетущей, что это на самом деле можно было почувствовать кожей: в неё словно впивались острые иглы, готовые разорвать в любой момент; в закрытом помещении было прохладно, казалось, видимость вокруг падала — будто сгущалась туча. Старейшины секты Небесного Клинка чувствовали тяжесть, словно на них на самом деле давит масса облака.

Фактических облаков здесь не могло быть, но у мастеров боевых искусств было на это своё уникальное мнение.

— Ученики старейшины нашей секты были похищены, — первой заговорила единственная женщина-старейшина секты Облачного Меча. — Будущее нашей секты было похищено самым наглым образом. Вы допустили это.

— Девочка пыталась меня предупредить… — подал голос крепкий старик, сжимая ножны от меча. — Я не послушал.

— Мы не виноваты! — прошипел низкий старик в синих одеждах, понимая, в какую же задницу они попали. — Разве вы сами не понимаете, какой урон по репутации нас ждёт?! Если бы только господа чиновники с торговцами не отказались от нашей милости…

— Репутация?! — потянулась за мечом старейшина. — Вы хотите войны?!

Остальные старейшины Облачного Меча, как ни странно, поддержали свою давнюю знакомую, готовые устроить резню прямо на месте. Их сердца были захвачены не только разочарованием со злостью, но и безумным страхом: опуская то (что нельзя было опускать!), что их «маленький демон» имел «особенность», которую они не забудут уже никогда, так ещё и…

Оставался Ко Хюн Су. Как он отреагирует?! Что он сделает, когда узнает, что его любимые ученики со слугой были похищены? Старики не обманывались: он безумно силён. Он был путеводной звездой секты, который давным-давно бы её уже полноценно возглавил, если бы однажды не пощадил одного демонического мастера, своего старого друга, что впоследствии привело к ужасным последствиям.

И теперь его учеников со слугой украли. И небеса с тем слугой, с той ученицей…

Что будет с ребёнком, настоящим монстром во плоти? Сейчас у них была в первую очередь проблема с одним «уборщиком» секты, но в потенциале… Что демонические мастера сделают с мальчиком, внутри которого с рождения спит сила, что может принадлежать лишь древним демонам? Непроизвольно старики вновь задумались о том, что оставлять его в живых было страшной ошибкой. Самой большой ошибкой их секты.

О происхождении мальчика в секте мало что знали. Они лишь выполнили обещание, данное пугающей красноволосой женщине: позаботиться и вырастить ребёнка, что она передаст. Все догадывались, что неизвестная женщина была частью какой-то ужасающей демонической секты или древнего культа, и они даже примерно понимали, где она, эта секта (или культ), может находиться, однако сделать что-либо или проверить свои мысли всё равно не могли — им и так пришлось передвигаться крайне осторожно, опасаясь за свои жизни буквально на протяжении всего путешествия. В конце концов, нелёгкая завела их в регион, принадлежащей демонической фракции, где праведным мастерам уж точно нечего делать. Уже просто находиться там небезопасно, не говоря уже о том, чтобы исследовать существование какого-то очередного рассадника демонических мастеров.

Будущее было неопределённым, и это пугало. Старейшинам нужно было найти Ан Хаяна, но на помощь Альянса Праведников можно было даже не надеяться: к ним сразу придут с вопросом, а какого это лешего у них там под носом всё это время росло чудовище, что потенциально может стать одним из самых ужасающих демонических мастеров Мурима?!

— Мы попытаемся возместить потери, — вышел вперёд худой старик. Мрачный, бледный, с заострёнными чертами лица — он уж точно не создавал впечатление хорошего или сколь-либо терпеливого человека, однако именно он вёл себя спокойнее всех. — И найти похищенных детей. Если новость об этом распространиться, то мы физически не сможем это сделать. Прошу понять это.

Демонический мастер, а никем иным он быть не мог, склонил голову в глубоком поклоне, окинув холодным взглядомостальных старейшин секты. Они, недовольно морщась, так же склонили головы. Ещё недавно они были уверены, что будут насмехаться над сектой Облачного Меча, но теперь…

Теперь их заставили склонить головы.

Старейшины секты Облачного Меча переглянулись.

Как бы им не хотелось выплеснуть свой гнев, они понимали, что сейчас не лучшее время для этого. К тому же…

— В вашей секте есть предатель, — заметил один из старейшин секты Облачного Меча. Он был сам по себе довольно тихим и нечасто вмешивался в разговор, давая чаще слово остальным. — Ученица нашего старого друга заметила что-то и попыталась нас предупредить. Мы согласны на сотрудничество, но только при условии, что будет осуществлён соответствующий контроль.

— Можете не сомневаться, — холодно улыбнулся демонический мастер. — Мы позаботимся об этом.

Пусть руки у него теперь связаны, Вон Юхён не мог не восхититься изяществом, с которым подошёл к вопросу молодой глава. Демонический мастер примерно понимал, что подобный результат получился не совсем случайно, но он уже не собирался с этим что-либо делать, принимая правила игры.

Ведь, в обратном случае он больше не сможет видеть прекрасного молодого главу. А так… Он даже сможет его чему-то научить.

Старик и в самом сокровенном сне не мечтал о том, что сможет учить молодого главу. Передать ему что-то от себя и помочь продвинуться в его пути, в конце концов, видеть главу чаще, чем кто-либо ещё, не считая личных слуг, но куда ему, презренному труповоду, до такой чести?.. От уже открывшихся перспектив сердце начинало биться быстрее, на лицо так и просилась счастливая улыбка. На собственную судьбу ему уже давно плевать.

Труповод был во всех смыслах больным и…

Он наслаждался этим.

…тем временем, про толстяка пока никто не вспоминал…

Удивительно, но светило яркое солнце. Погода была просто отличной: свежий, не сильный, просто приятный ветерок, щебет птиц и белые облака, закрывающие солнце от ярких лучей. Красота.

— Я знал, что этот день когда-то наступит, — сокрушался старичок, сидя на лавочке, — но чтобы так неожиданно…

— Вы даже не представляете, мастер, как быстро нам пришлось бежать, чтобы успеть вернуться в секту раньше остальных, — широко улыбнулся я, держа в руках соломенную шляпу.

Ей пришлось скрывать свою морду, а то пару встречных деревенских увидели во мне сначала нечисть какую. Ну, либо небожителя, но спокойнее им от этого не было. Никогда не подумал бы, что мне придётся скрывать лицо, но не потому, что оно может напугать и какого-нибудь бабайку, а просто потому, что слишком «идеальное» для местных.

Это какой-то трэш. Нет, я серьёзно, они его как-то переоценивают. Это уже пугает, правда, хватит.

— Старейшина Ко Хюн Су, я думал, что умру… — признался толстяк, вытерев пот со лба.

Нам пришлось остановиться в одной из деревень и поменять одежду: наша слишком выделялась. Денег не было, поэтому пришлось перманентно одолжить. Не очень красиво (и близко), но своя шкура дороже. Сестрица от подобного акта воровства совсем приуныла: её великие свершения началась с того, что мы украли мешковатую одежду простых людей. Она даже Будде поклялась, что обязательно им всё возместит сполна, а там и толстяк, видя настроение девчонки, подключился. Мы с читакой, являясь кренделями с менее чистыми помыслами и побуждениями, могли лишь пожимать плечами и соглашаться.

Сразу понятно, что далеко пойдём, блин.

Старичок, окинув толстяка немного ироничным взглядом, улыбнулся, никак это не прокомментировав.

— Куда вы пойдёте дальше?

— Планов много, мастер, — пожал плечами я. — Но для начала нам нужно будет собрать вокруг себя людей.

— Хочешь создать свой демонический культ? — приподнял бровь старик. — А справишься?

— Вы не осуждаете меня? — улыбнулся хитро я, уже хорошо понимая философию старика. Просто дань уважения «традициям».

Старичок облокотился на лавочку, начав рассматривать метлу у себя в руках.

— Люди порочны. Кто-то — больше, кто-то — меньше, но это лишь часть нашей природы. Демонические мастера отличаются от праведных в первую очередь тем, что намного реже скрывают свою внутреннюю тьму. Кричат всему миру об этом, небесный демонёнок. И думай после этого, что хуже — когда кто-то кричит миру о том, что он порочен, или когда прячет это.

— А как же притча про вознесение? — нахмурившись, уточнил я.

Собственно, объясняется уход бессмертных здесь неким «вознесением». Или, вероятнее, «Вознесением». Смею предположить, что оно вполне имеет право на существование, но читака это пока подтвердить или опровергнуть не может. Как ни странно, если верить этой притче, бессмертные (праведные мастера, ага) возносятся в Небеса, когда демоны — в Преисподнюю. Не уверен, подходит ли тут слово «возносятся», но звучит круто, по крайней мере.

— Небо и Преисподняя лишь отражают поведение человека, — хмыкнул старик. — Между ними нет большой разницы. По крайней мере, так я думаю.

— Мастер, — обратился я к старику уже намного более серьёзным тоном. — Пожалуйте, не умирайте, хорошо?

Сестрица улыбнулась. Читака как-то грустно опустил голову, над чем-то задумавшись. Толстяк, кажется, был готов сейчас заплакать.

Старик, мягко улыбнувшись, потрепал меня по голове.

— После таких слов я уже никуда не денусь, небесный демонёнок. Ты только что дал мне намного больше, чем думаешь. Спасибо.

Я удивлённо уставился на старика.

Что он имеет в виду?

Не собираясь объяснять свои слова, старичок встал и сделал шаг вперёд. Его тело будто бы покрылось на секунду облаком, после чего исчезло. Мастер вернулся практически сразу, держа в руках уже знакомый мне белый короткий меч и какую-то книжечку.

— Для меня он уже бесполезен, а тебе ещё какое-то время сгодиться, — передал он мне беззаботно меч. Видя мой взгляд, направленный на книжку, старик весело хмыкнул, окинув всю нашу компашку пронзительным взглядом. — Здесь моё переосмысление философии нашей секты. Вы всё ещё её часть, и я не хотел бы, чтобы вы полностью о ней забывали. — Читака, понимая, что его, «слугу», так же вполне себе учитывают, удивлённо вскинул брови. — Да, включая тебя, маленький зачарованный чтец.

Братец совсем смутился.

Ну прямо плюшкопад. Осталось только самого мастера взять, ага.

Переглянувшись нашей небольшой компанией, мы дружно упали перед стариком на колени, склонив головы. Пожалуй, перед ним можно. Честно говоря, я сомневаюсь, что найдётся кто-то кроме него, не считая кормилицы. Но на неё нужно будет немного ещё поругаться, что кинула, а потом идти обниматься. Пока, впрочем, только планы.

…блин, что-то бревно в глаз попало…

— Что-то не так…

Голос, раздавшийся во тьме, был полон удивления и какого-то внутреннего неверия. Чувства не обманывали, несмотря на то, что никаких новостей ещё не было.

Владелец голоса абсолютно спокойно полоснул заострёнными ногтями себя по руке, пустив густую чёрную кровь. Крови было удивительно много, учитывая внешний вид старика, когда его спокойно можно было принять за живой труп. Она, следуя воле хозяина, подлетела в воздух, после чего, закрутившись, направилась вперёд, на полпути рассеявшись. Казалось, подобное открытие так же удивило старика, но уже не так сильно. По крайней мере, это было в пределах его ожиданий.

— Жив, — констатировал голос.

Это уже лучше, чем ничего.

Тем не менее…

Старик в чёрной мантии сжал костлявые кулаки. Его покрыла чёрная энергия, вены вздулись, из раны начало хлестать аномально много крови. Казалось, пространство вокруг него ожило — из тьмы начал доноситься шепот, медленно переходивший в крики десятков, сотен и тысяч агонизирующих людей.

Просчитанный до мелочей гибкий план…

Только что был уничтожен.