Ночь, когда она исчезла [Лайза Джуэлл] (fb2) читать постранично

- Ночь, когда она исчезла (пер. Татьяна Сергеевна Бушуева) (а.с. tok. Триллеры Лайзы Джуэлл) 1.48 Мб, 83с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Лайза Джуэлл

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Лайза Джуэлл Ночь, когда она исчезла

Книга посвящается моему отцу

Lisa Jewell

THE NIGHT SHE DISAPPEARED

Copyright © Lisa Jewell, 2021

This edition is published by arrangement with Curtis Brown UK and The Van Lear Agency

© Бушуева Т., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Арахнофобия

Арахнофобия. Одно из тех слов, что звучат так же мерзко, как и то, что они означают. Жесткое «рах» во втором слоге, оно как будто наглядно рисует жуткие изгибы мохнатых паучьих лап. Мягкое «фo», как противная волна тошноты, пробегающая в желудке при внезапном движении по стене или полу. Громкое «но» в самой середине слова, звук вашего мозга, кричащего от омерзения.

Таллула страдает арахнофобией.

Таллула в темноте.

Часть первая

– 1 – Июнь 2017 года

Ребенок начинает хныкать. Ким все так же неподвижно сидит в кресле и задерживает дыхание. У нее ушел почти весь вечер на то, чтобы уложить малыша спать. Сегодня пятница, знойный вечер середины лета, и обычно в это время она бы зависала где-нибудь с друзьями. Одиннадцать часов: она сидела бы в пабе с последней кружкой пива, перед тем как пойти домой. Но сегодня она в спортивных штанах-джоггерах и футболке. Темные волосы собраны в пучок, контактные линзы сняты, на носу очки, а на кофейном столике стакан теплого вина, который она налила себе раньше, но так и не успела выпить.

Она пультом уменьшает на телевизоре громкость и снова прислушивается. Да, это они, самые ранние признаки плача, этакое сухое зловещее кряхтение.

Ким никогда особо не любила младенцев. Нет, ей нравились ее собственные дети, но их ранние годы стали слишком жестоким испытанием для ее нервов. С той самой первой ночи, когда оба ее ребенка, не пробуждаясь, спали до утра, Ким очень высоко – возможно, чересчур высоко – ценила непрерывный сон. Обоих своих детей она родила молодой, и у нее было достаточно времени и места в сердце для еще одного или двух. Но перспектива бессонных ночей поставила на них жирный крест. Все эти годы она всячески оберегала свой сон – с помощью масок для глаз, берушей, спреев для подушек и огромных ванн с мелатонином, которые подруга привозила для нее из Штатов.

А потом, чуть более года назад, ее дочь-подросток, Таллула, родила ребенка.

И вот теперь в свои тридцать девять лет Ким уже бабушка, и в ее доме вновь появился плачущий ребенок, появился слишком скоро, чересчур скоро после того, как ее собственные дети перестали плакать по ночам. И хотя это произошло лет за десять до того, как она была бы к этому готова, рождение внука стало благословением, ежедневным благословением.

Его зовут Ной, и у него темные волосики, как и у самой Ким, как и у обоих ее детей. (Ким всегда нравились только дети с темными волосами; светловолосые младенцы ее пугают.) Цвет его глаз в зависимости от освещения колеблется между ореховым и янтарным; у него крепкие ножки и крепкие ручки с пухлыми валиками жирка на запястьях. Он улыбчив и смешлив, и он радостно развлекает себя сам, иногда целых полчаса подряд. Когда Таллула уезжает в колледж, Ким присматривает за ним и порой впадает в панику, внезапно осознав, что в течение нескольких минут не слышит от него ни звука. Тогда она бросается к его стульчику, к качелькам или к углу дивана, чтобы проверить, жив ли он, и обычно находит его в глубокой задумчивости, пока он переворачивает страницы матерчатой книжки.

Ной – замечательный ребенок. Но он не любит спать, и Ким это слегка раздражает. В настоящее время Таллула и Ной живут здесь, у Ким, вместе с отцом Ноя, Заком. Ной спит между ними на двуспальной кровати Таллулы, а Ким надевает беруши и воспроизводит на своем смартфоне какой-нибудь белый шум и обычно избавляет себя от ночной какофонии бессонницы Ноя.

Но сегодня Зак пригласил Таллулу на то, что он назвал «свиданием», что, согласитесь, звучит довольно старомодно для пары девятнадцатилетних подростков. Они пошли в тот самый паб, в котором она сама сидела бы сегодня вечером. Когда они уходили, Ким сунула Заку двадцатифунтовую купюру и велела им от души повеселиться. С тех пор как родился Ной, это первый раз, когда они ушли из дома вместе как пара.

Они расстались, когда Таллула была беременна, и вновь сошлись около полугода назад, когда Зак пообещал стать лучшим отцом на свете. И до сих пор он держит свое слово.

Теперь Ной плачет по-настоящему. Ким вздыхает и встает. При этом ее телефон гудит – пришло текстовое сообщение. Она нажимает на экран и читает.

Мам, тут народ из колледжа, они пригласили нас к себе. Всего на часик или около того. Ты не против? ☺

Затем, пока она печатает ответ, сразу же следует новое сообщение.

Как там Ной?

Ной в порядке, набирает она. Золото, а не ребенок. Иди и повеселись. Можешь не торопиться. Люблю тебя.

Ким идет наверх, к кроватке Ноя. Ей становится тяжело на сердце при мысли о том, что ей еще час качать его, успокаивать, вздыхать и шептать в темноте, пока луна висит там, в теплом летнем небе, на