Игра Хуана [Вадим Хайруллин] (fb2) читать онлайн

Вадим Хайруллин Игра Хуана

*написано специально для конкурса ЛитРес

Хуан, очнувшись от обеденной дремы и оторвавши голову от подушки, сменил позу из положения лежа на сидящую. Его старый диван, на котором он скоротал сиесту, был слишком коротким, что бы спать вытянув ноги, и поэтому его колени отозвались ноющей болью. Он машинально потянулся рукой к стоящему перед ним журнальному столику в поиске пульта от телевизора, но нащупал картонную коробку из-под пиццы. Название пиццерии и вид самой пиццы на ней было невозможно разобрать, так как коробка была сплошь покрыта наклейками желтых акционных купонов. Приоткрыв, Хауан приятно обнаружил в коробке уцелевший кусок. Подарочная «Маргарита» успела изрядно подсохнуть, о чем свидетельствовала паутинка потрескавшегося сыра. Оказалось, телевизор был уже включен и привычно показывал одно из сотни дневных ток шоу с разборками очередных фриков.

Не успев прожевать первый укус, Хуан вдруг вспомнил, что пульт от телевизора ему все-таки нужен: 7-й канал был новостным, и в правом нижнем углу всегда отображалось время. Ни домашних часов в его миниатюрной социальной квартире, ни сотового телефона у него не было, а нужно было не опоздать за час до открытия бара Мартина. Нащупав пульт и включив нужный канал, Хуан обнаружил, что он уже как 15 минут назад должен был быть у Мартина. Отбросив кусок, он только собрался оторвать свое грузное туловище от дивана, как вдруг услышал громогласный стук в дверь, и громким голосом вдруг разразилось: «Хуан, откройте дверь! Это полиция!»

Процесс вставания ускорился и Хуан поспешил к двери. Чуть тише он услышал: «Выбивай ее!» и спустя мгновение в его комнате на полу оказался крепкий мужчина в полицейском камуфляже и дверь. Сразу вбежали еще два камуфляжа и офицер в форме при погонах. Они молча схватили Хуана под руки и быстрым шагом потащили в коридор. Хуан не успевал за ними, семеня ногами, то и дело путаясь в них, норовил упасть, но крепкие молодые руки не давали ему это сделать.

При выходе из дома у подъезда стоял черный минивэн с распахнутой дверью, куда, не медля ни секунды, и водрузили испуганного Хуана.

Как только поспевающий за ребятами офицер успел войти внутрь и захлопнуть дверь, машина с визгом тронулась с места, от чего полицейский начальник повалился.

Все это время не было произнесено ни слова. Хуан видел напряженность полицейских и не решался что-то спрашивать, а они не задавали вопросов и не давали указаний.

Вэн несся с бешеной скоростью, то и дело маневрируя между рядами и выезжая на полосу встречного движения, однажды даже срезав поворот через тротуар.

Мимо глаз Хуана проносились знакомые, привычные и любимые места: пиццерия «Франсиско Антонио», аптека «Салуд», мини супермаркет «24 часа» престарелого индуса Лакшми и, конечно же, бар Мартина. Хуан даже успел разглядеть недовольное лицо хозяина заведения, подметающего пол вокруг столиков с запрокинутыми на них вверх ногами стульями.

Спустя буквально пару минут вэн выехал за пределы городка и еще придал скорости на трассе, но неожиданно ударил по тормозам и дал резкий правый поворот прямо в поле. Настроенная на идеальный комфорт подвеска пассажирского дорогого минивэна на неровном лугу уже не справлялась, передавая корпусу машины и его пассажирам изрядную тряску. Спустя еще минуту водитель опять резко ударил по тормозам, и машина в итоге остановилась, окутав себя непроглядным облаком пыли. Офицер открыл дверь, и вместе с желтым облаком в машину ворвался сильный низкий рокот. От чего он исходил, не было возможности разобрать, но стало понятно, что шумоизоляция в машине была гораздо лучше приспособлена к неожиданностям, чем ее подвеска.

Источником ужасного рокота оказался большой тяжелый военный вертолет, куда мгновенно затолкали Хуана. Не медля ни минуты, вертолет приподнялся над землей и так наклонился вперед для стремительного набора горизонтальной скорости, что буквально срезал своим винтом верхушки жухлой летней полевой травы. Хуан, не летавший никогда в жизни ни на чем в принципе, а тем более так экстремально, оцепенел, превратившись буквально в гипсовую скульптуру.

Спустя несколько минут, когда глаза Хуана приняли чуть менее округлый вид и уже немного стали возвращаться в свои глазницы, он решился задать вопрос, но получилось какое-то слезливое бормотание. Сопровождавшие его либо не услышали, либо не захотели отвечать. Больше попыток за весь двухчасовой полет до Мадрида Хуан предпринимать не стал.

Вертолет приземлился прямо на лужайке перед большим белым помпезным зданием, явно правительственным. Сопровождавшие привычно стремительно провели Хуана внутрь, далее, сменяя холл за холлом, коридор за коридором, завели его в маленькую комнату 3 на 3 метра с наглухо зашторенным окном, столом посередине и стульями вокруг. Из-под штор прорывалось достаточно солнечного света, поэтому в помещении было все равно светло. Полицейские быстро покинули комнату, закрыв за собой дверь ключом. На какое-то время стало тихо, Хуан осмотрелся: отделка помещения была достаточно вычурной, что соответствовало зданию и совсем не походило на комнату для допросов, по крайне мере, по мнению самого Хуана.

Послышался стук ног бегущих по коридору людей. Отчетливо можно было разобрать звук женских каблуков и тяжелые удары мужских ботинок на твердой подошве. Дернулась ручка, но дверь не открылась.

– У кого ключ? – раздалось строго на весь коридор. Затем послышались шаги еще одного бегущего к комнате. По звону ключа стало понятно, что охранник никак не может попасть в замочную скважину.

– Дай сюда! – резко издал тот же голос. Затем Хуан услышал, как ключ плавно вошел в скважину, повернулся замок, опустилась ручка, и дверь, наконец, открылась.

В помещение зашли двое. Пузатый лысый мужчина средних лет в недорогом синем пиджаке и пыльных поношенных ботинках, явно не первый год ему служащих. Заметные складки на брюках, идущие от ширинки до карманов, говорили, что брюки не видели стирки и утюга как минимум пару дней. С ним была девушка – молодая, явно до тридцати. Она тоже была одета в пиджак: коричневый, из плотной ткани, с широкими плечиками. Под ним белая блуза, объемная в районе груди, что не соответствовало ее содержимому. Ниже юбка из того же материала что и пиджак, чуть ниже колен, облегающая объемные бедра девушки, что вызывало легкий диссонанс с миниатюрной верхней частью тела. Не густые и не длинные темные волосы были собраны сзади резинкой. Ее облачение явно не соответствовало ее возрасту.

Вид вошедших был встревоженным и серьезным, а у девушки еще и растерянным.

Мужчина уселся прямо напротив Хуана, девушка чуть в стороне.

Положив ежедневник на стол перед собой и раскрыв его, мужчина начал интенсивно хлопать по себе, затем засунул в руку во внутренний карман пиджака и достал оттуда ручку. Что-то написал в блокнот и, не поднимая головы, спросил:

– Имя?

– Хуан, – поступил быстрый ответ

– Полностью.

– Хуан Хойя Борха, – автоматной очередью выдал Хуан. Мужчина все активно записывал, беззвучно шевеля губами, проговаривая имя допрашиваемого. Выдалась небольшая пауза и Хуан, наконец, осмелился:

– Можно мне воды?

– Сколько полных лет? – не реагируя, продолжал допрос лысый мужчина. Девушка по началу немного дернулась в сторону двери, но не найдя понимания своего визави, вернулась в прежнюю позу.

– 48, – с досадой ответил Хуан.

Далее звучали вопросы касательно образования, профессии, опыта работы и источников доходов. Из чего выяснилось, что Хуан закончил среднюю школу, больше нигде не учился, толком нигде никогда не работал, особых навыков и профессий не имел. Жил преимущественно на пособия, иногда отвлекаясь на мелкие подработки, где оплата чаще всего была выражена в виде ужина и пива.

Далее допрос пошел в сторону его контактов – новых, странных, подозрительных и иных знакомых, его активности в социальных сетях, состояния в общественных движениях, партиях, сектах, кружках по увлечениям и тому подобного. Результат был очевидным – Хуан представлял из себя обычного бездельника без интересов, прозябающего преимущественно дома перед телевизором и в местных барах. Об интернете знает понаслышке и не имеет даже кнопочного телефона. Хобби и других занятий, кроме болтовни за кружкой пива в баре Мартина, не имеет. Но все же однажды, Хуан замер, как будто его осенила гениальная идея, дернулся и с воодушевлением доложил, что любит вечерами с местными стариками играть в тараканьи бега на деньги у набережной.

Показания на допросе явно не удовлетворяли строгого мужчину, и со временем стало заметно, что он начал теряться в подборе очередных вопросов. Обладатель объемистого живота и синего костюма, вдруг встал и резко покинул комнату. Девушка, воспользовавшись этим, подошла к двери, позвала охранника и попросила его принести воды. Затем подошла к Хуану и неуверенно попросила его встать. После выполнения просьбы, она начала пристально рассматривать его лицо почти в упор, разбирая взглядом каждую отдельную его часть. Потом сместилась к ушам. Затем взяла его ладонь, так же внимательно ее изучила, повторила процедуру со второй.

– Скажите, Хуан, у вас какая группа крови?

– Первая положительная, – по-солдатски ответил Хуан, не двигаясь и держа голову чуть приподнятой, боясь сменить положение. Затем, заметив, что девушка закончила осмотр и начала возвращаться к своему стулу, неожиданно для себя и девушки продолжил уже совсем спокойно, будто это просто беседа двух знакомых:

– Раз в полгода я получаю направление на медицинское обследование от местного благотворительного фонда. Ну, они там меня слушают. Знаете такой штуковиной, которая всегда висит на шее у врачей? Измеряют давление, берут кровь на анализ и все такое. После процедур нам положен обед в больничной столовой и однажды я закончил весь осмотр раньше обычного, а столовая еще была не готова, и мне пришлось полчаса ждать обеда. Я же ради него и пришел, – неожиданно звонко и с хрипотцой рассмеялся вдруг Хуан, – поболтать было не с кем, а в руках эта карточка, которую при выходе надо сдать. Так вот, решил я от скуки почитать что в ней написано. Очень забавные все эти медицинские значочки да буковки. Я отчетливо помню строчку «группа крови и резус-фактор» и там ручкой вписаны эти иероглифы врачебные. Ничего не понятно, но мне друг интересно стало. Заняться-то нечем и я тогда пошел спросить…

Девушка явно потеряла остатки интереса к рассказу, даже, казалось, была расстроена. Недослушав, встала, выглянула в коридор, вернулась на место, достала сотовый телефон и начала что читать на экране.

Спустя несколько минут в комнату зашел офицер при полном военном параде. С виду молодой, но количество и размер звезд на погонах говорили о его высоком статусе. Военный пригласил всех пройти с ним. В этот раз Хуан шел самостоятельно. Военный бравым шагом возглавлял процессию. За ним непривычно большими шагами, пытаясь не отставать, шла девушка, и замыкал Хуан, семеня шагами и тяжело дыша.

Поднявшись на два этажа по широким помпезным лестницам с мраморной отделкой, они подошли к не менее помпезным дверям. Офицер открыл двери, а Хуан, не совладав со своей инерцией, продолжая ход, влетел в дверной проем первым, обогнав на финише сопровождающих.

Новое помещение было огромным. Мраморные белые стены дополняли колонны, картины и статуи. Центр залы занимал большой массивный стол. Вокруг было множество людей абсолютно разного вида: люди в униформе всех мастей и, по всей видимости разных стран, мужчины и женщины в костюмах, скорее всего представляющие касту политиков, а так же ряд молодых и старых людей абсолютно разношерстного вида. Там же был и пузатый мужчина ранее допрашивающий Хуана. У всех был усталый вид, а в воздухе висела напряженность. Столы были завалены бумагами и ноутбуками, в углу на столе стояла архаичная с виду установка радиосвязи и сидевший перед ней молодой парень в военной форме с одной маленькой звездочкой на каждой из погон.

В момент появления Хуана, все разговоры стихли, а глаза устремились на него. Минута молчания закончилась приглашением Хуана сеть на один из близлежащих стульев около дверей.

Все вернулись к своим делам, не замечая Хуана. Множество людей разговаривали друг с другом, очень резко и нервно, остальные беспрерывно клацали по клавиатуре своих ноутбуков. Вся эта суета неожиданно и разом прекращалась, когда рядом с молодым военным начинал шуметь матричный принтер. Офицер отрывал кусок бумаги, подбегал к остальным и становился по стойке смирно. Кто-то из представителей касты деловых костюмов, прочтя бумагу, давал краткое указание и солдат убегал назад к своему аппарату. Гам возобновлялся. Такое успело пройти несколько раз, как Хуан вдруг осознал, что он ничего не понимает из того, о чем все говорят. Прислушавшись, он догадался: все говорили на английском языке, даже девушка и пузатый мужчина, который прекрасно с ним разговаривал на допросе на чистом испанском, тоже используют английский. От скуки Хаун стал прислушиваться: некоторые говорили, словно перебирая во рту гроздь винограда языком, растягивая гласные и смягчая согласные. «Американос» решил Хуан. По резким акцентам в некоторых предлогах он определил англичан. Испанцев и представителей других не англоговорящих стран он идентифицировал по ломаному произношению.

Вдруг та девушка из комнаты что-то всем объявила. На секунду возникла очередная пауза. Мужчина, из тех, кто получал распечатку от военного и давал ему указания, что-то ответил этой девушке, после чего она подошла к Хуану, взяла стул и уселась напротив него.

– В такой одежде ее точно зовут Вероника, – вдруг подумал Хуан. – Ну конечно же! Ту престарелую соседку, которая работает секретарем в местной администрации, зовут именно так. А брюнетка одевается точь-в-точь.

Угадал.

– Хуан, я забыла представиться: меня зовут Вероника, – начала девушка, – все происходящее тебя наверно изрядно напугало, а мы так и не рассказали что происходит.

Хуан кивнул, но вместо того, что бы приготовиться к объяснению всего этого безумия, которое с ним происходит, неожиданно попросил воды.

– Мать Мария, я совсем забыла про воду, – вскрикнула Вероника и побежала к кулеру с водой.

Вернувшись с водой, она продолжила:

– Сегодня ночью на один из радиотелескопов проекта SETI пришел сигнал. Необычный сигнал. Его источник и кодировка не оставляла сомнений о его внеземном происхождении. Причем сам сигнал не был закодирован и представлял собой текст на… финском языке. В сообщении указывалось на срочную необходимость разыскать и доставить в определенное место… тебя.

Хуан, делая последний глоток остатков воды из пластикового стаканчика, подавился им и вытаращил глаза на девушку.

– Меня? – растягивая последнюю гласную, он произнес.

– Да, Хуан, именно тебя. Ошибки быть не должно: там было указано твое полное имя, все твои персональные данные, адрес места жительства. Опережая твой вопрос, скажу – это не чья-то шутка. Мы множество раз все перепроверили. Скажу больше, оператор, получивший сигнал, отправил ответ с вопросом – с какой целью им нужен этот человек, то есть ты, Хуан. На что пришел ответ, что это очень важно для Земли и необходимо доставить тебя на указанное место в течение 24-х часов. Далее в этой лаборатории стали происходить очень странные вещи, которые невозможно объяснить современной наукой. Все это зафиксировано, есть видео и аудио подтверждение.

У Хуана отвисла челюсть.

– Да, мы не имеем ни малейшего представления, зачем им потребовался именно ты. Но, пойми, что это важно для всех нас, и возможно даже для будущего всего человечества. Ты должен там быть.

Хуану вдруг стало душно, он потянул от себя воротник и запрокинул голову, пытаясь сделать глоток воздуха. Вероника что-то прокричала на английском. Подбежало два человека с медицинскими чемоданчиками. Один дал вдохнуть Хуану нашатыря, а второй сунул в рот какую-то таблетку и заставил запить. Стало легче.

Дискуссия с молодой Вероникой продолжилась. Хуан настаивал отправить кого-нибудь другого вместо него или на худой конец несколько человек с ним. Девушка лишь говорила, что это невозможно. Они уже это предлагали, но источник сигнала настаивал именно на одном Хуане.

Оказалось, что через этого молодого военного за радиостанцией и ведется общение с инопланетянами. Точнее он отправляет запрос представителю SETI, тот инопланетянам, а ответ, если он есть, распечатывается на матричном принтере и доставляется остальным.

С той стороны связи отвечают редко и неохотно, чаще всего ограничиваясь «нет», «нельзя», «это очень важно для всего человечества».

У Хуана кончились силы для возражений, и он смирился с предстоящим приключением, искренне внутри надеясь, что все это окажется чьим-то розыгрышем.

Перед тем, как отправиться на указанное место, к Хуану то и дело подбегали разные, как оказалось, молодые ученые. Каждый пытался влить в его голову что-то из своей науки: историю, географию, биологию, политическое устройство, всякие послания и основы современной науки. Все это не задерживалось в голове Хуана, он только молча и покорно кивал головой. Весь ликбез закончился вручением ему дипломата, содержащего разные книги, журналы, фотографии, кучи жестких дисков и флэш карт, небольшой ноутбук и дополнительный аккумулятор к нему. Все это было собрано явно на скорую руку.

Как только Хуана начали провожать напутственными речами в дорогу, вдруг с криками прибежал молодой солдат с распечаткой. Мужчина в пиджаке прочитал содержимое вслух. Все вдруг посмотрели на Веронику. Она вмиг побелела. Ее газа округлились, а челюсть отвисла, так же, как это не раз было у Хуана в сегодняшний сумасшедший день.

Спустя несколько часов, Хуан и Вероника, закрываясь ладонями от порывов взлетающего вертолета, остались вдвоем посреди поля. Он держал в руке дипломат, а она папку с бумагами и пластиковую бутылку с водой. На большом расстоянии от них кольцом стояла, казалось, целая армия – тысячи солдат, техника, боевые вертолеты. Вероника подняла голову, ожидая прилета летающей тарелки над ними.

В кольце, среди военных, находилось множество людей с камерами с огромными объективами. Часть из них так же была устремлена в небо. Часть следили за парой на земле.

Ожидание было не долгим: пара вдруг просто исчезла.

Для Хуана и Вероники перемещение так же прошло молниеносно. Они оказались внутри небольшой прозрачной сферы. Внутреннее убранство было похоже на вырезанную этой сферой часть заурядного бара: кафельный пол, один деревянный столик с салфетницей посередине и несколькими стульями вокруг. В другой половине сферы была часть барной стойки с кранами для розлива пива, высокие барные стулья перед ней и стена с полками, заставленными бутылками с алкоголем. За пределами сферы вид был напротив совсем не заурядный. Оглядываясь по сторонам и запрокинув голову, Хуан потерял равновесие и начал пятиться назад. Стоявший позади него стул не позволил ему приземлиться на пол, а принял Хуана на себя.

Сфера находилась посреди невероятно огромной структуры. Буквально все вокруг светилось и летало. Кружили сотни других сфер. По отдельности или образовывая необычные структуры, везде были огромные сооружения, похожие на что-то среднее между зданиями и космическими кораблями из фантастических фильмов. Весь этот ансамбль был настолько огромен, что в нем можно было рассмотреть отдельные планеты, затерявшиеся в общей живой паутине. Вероника, хоть и была далека от астрономии, сразу поняла, что нахождение нескольких планет относительно близко друг к другу (когда можно рассмотреть их очертания) невозможно с точки зрения известной человечеству науке. Вся эта структура из зданий-кораблей и сфер, казалось, никак не реагировала на гравитационное влияние этих планет. Поражало так же и то, что целые планеты, на фоне всей структуры казались «затерявшимися». Весь этот муравейник окружал их со всех сторон и уходил, насколько хватало глаз.

Некоторые сферы проплывали рядом с ними. Не все были прозрачными, но многие. В них так же находились обитатели: от вполне гуманоидного вида до абсолютно фантастического.

Неизвестно, сколько продолжалось это молчаливое созерцание, но оно было прервано: Хуан, придя в себя и став вновь собой, направился к барной стойке. Там дернул пивной кран и расплылся в детской улыбке. Через минуту он уже пил пиво из большой стеклянной кружки и закусывал чипсами. Вероника, конечно, требовала здесь ничего не трогать, но была не услышана. Ну, раз тут есть гравитация (у них в сфере), подходящий воздух и его давление, значит, тут воссозданы земные условия, решила она. С чего бы вдруг продукты оказались опасными?

Первая кружка была опустошена быстро. Со второй и остатками чипсов Хуан переместился к столу, сел за него и принял расслабленную позу. Лицо его стало совсем безмятежным. Вероника сидела напротив, по-прежнему встревоженной, ничего не употребляла и продолжала рассматривать окружающее пространство.

– Скажи, Вероника, ты ученый? – неожиданно заговорил Хуан, заставив вздрогнуть партнершу, но это ей пошло только на пользу: она отвлеклась от сосредоточенного созерцания и немного расслабилась.

– Не уверена, можно ли меня называть ученым – я преподаю в Мадридском университете Комплутенсе*.

*– крупнейший ВУЗ Испании, основанный в 1499 году.

– О-о-о, Комплутенсе, – одобрительно покачивая головой, выразил свое уважение Хуан и сделал очередной глоток, оставив белые усы из пивной пены на губе, – дайка угадаю, ты занимаешься астрономией? – ухмыльнулся Хуан, так и не вытерев пенные усы.

– Нет. Я – антрополог.

Хуан поднял бровь, скорчив удивительную гримасу. Вероника тут же продолжила в свое оправдание:

– Мистер Мартинес, это тот, кто тебя опрашивал, пришел в университет за профессором Катала, но его не было, он проводил отпуск с супругой в Австралии. Так получилось, что в поисках профессора, мистер Мартинес первым встретил меня. От неожиданной новости он сильно расстроился, но потом, проведя краткий допрос, пригласил меня пройти с ним. Ну как предложил, потребовал пройти с ним. – Вероника впервые немного улыбнулась. – Уже по дороге он все мне рассказал. Я уже говорила – это сообщение требовало доставить тебя через 24 часа в указанное место. Была огромная паника. И пока все лидеры стран, их высокопоставленные военные и лучшие ученые добирались до Мадрида, так как это был ближайший крупный город и к тебе и к месту отправки, было принято решение первичную информацию о тебе получить местным представителем полиции и ученого. – Вероника еще больше расслабилась и сделала пару глотков из своей бутылки с водой.

– А как ты оказалась со мной? Ведь вы говорили, что должен был лететь я один?

– Это тоже полная неожиданность. Мы быстро поняли, что ты, кхм, не самый подходящий представитель Земли и в переписке настаивали либо на твою замену, либо на отправку с тобой других людей. На что получали постоянные отказы. И когда мы уже тебя начали отправлять, пришло сообщение, что я тоже должна быть на месте отправки вместе с тобой.

– Я думаю, ты – хороший антрополог. Им, наверное, захотелось узнать о людях больше, вот и решили захватить еще и тебя, – сам себе утвердительно кивая, сделал вывод Хуан.

– Это вряд ли. – Вздыхая, Вероника задрала голову вверх, заметив проплывающую над ними очередную сферу.

– Рад приветствовать вас на Седне, друзья! – неожиданно раздалось со стороны барной стойки, от чего Хуан подскочил, а Вероника дернулась.

На высоком стуле перед стойкой сидел молодой мужчина лет 35-ти, в синих джинсах и футболке с принтом «Space adventures». Он улыбался.

– Давайте знакомиться! Я – Мика, – несмотря на расстояние до оппонентов, он протянул руку для рукопожатия. Но никто не сдвинулся с места. Мика покачал рукой вверх-вниз, здороваясь с воображаемым партнером. – Как зовут вас, я знаю – будем считать, что знакомы. Смотрю, вы немного тут освоились и поэтому давайте-ка я введу вас в курс дела. Начнем с меня. Я – единственный человек, представитель так скажем расы людей, проживающий здесь, точнее где-либо за пределами Земли. Сам я когда-то давно жил на Земле и, так же как и вы, неожиданно оказался здесь. Сейчас мы находимся на Седне – это один из множества кластеров во вселенной. Кластер – это как город, только большой. Под большим я подразумеваю размеры галактики. Но в отличие от остальных кластеров, этот является временным: здесь собираются примерно раз в сотню лет для проведения очередных игр.

Вероника вдруг сильно напряглась. Ей сразу представился Колизей, куда в древности свозили рабов и других подневольных для участия в кровавых зрелищах на потеху знати. Мика, увидев ее реакцию, замолчал, пытаясь понять причины.

– Скажите, – прервал паузу Хуан, уже успевший вернуться на стул и взять в руки кружку, – на эти игры некоторые прилетают прямо на своих планетах? Я видел тут их несколько.

– И да и нет. – Подбирая слова начал Мика. – Сюда приезжают со всей вселенной триллионы разных рас и форм разумной жизни. Жизнь вообще штука очень разнообразная. Есть даже разумные планеты, причем это достаточно распространенная форма жизни во вселенной. Вот они, – взглядом указывал Мика, – тоже прилетели посмотреть.

– Вы сказали планеты? – вдруг спросила Вероника, а Мика утвердительно кивнул. – Я могу предположить, как эволюционировала жизнь в целую разумную планету…

– Очень интересно, я сам этого не знаю. Поделитесь же, – прервал ее Мика с улыбкой и приготовился слушать.

– Предполагаю, что жизнь на такой планете пошла по пути особого индивидуального развития, в том числе и разума. Онтогенез произошел в том числе и за счет конкуренции видов. Не исключено, что при внешних агрессивных факторах и больших внутренних катаклизмах, развитие жизни последовало по пути коллективного разума, что в итоге привело к единому интеллекту, полностью поглотившему планету и сделавшему ее разумной. Но о никакой социализации тут речи идти не должно. Игры – это один из факторов социализации. Такое разве возможно, когда ты единое существо на планете?

– Вероника, вы меня приятно удивляете, – одобрительно ответил Мика, – я и правда не знаю, каким образом могут появляться такие планеты, но об их социализации у меня есть своя теория. Я знаком с одной такой планетой, мы часто общаемся. Он (мне так удобней его называть) хоть и планета, рассказывал, что родился в небольшом звездном скоплении со старыми умирающими звездами. Так получилось, что в этом скоплении подобных ему планет было немало. И многие из них, включая его, уже стали разумными, но еще не обрели социализацию ни друг с другом, ни с внешним миром. Спустя время звезды стали взрываться и тухнуть, а они, эти планеты, начали самостоятельно перемещаться к другим уцелевшим звездам. В какой-то момент их стало много, они стали мешаться друг другу, так как оптимальных орбит всем не хватало. Тут уже через войны и дипломатию они и обрели свою социализацию. Не все, конечно. Вы абсолютно правы, далеко не вся разумная жизнь – социальная. Это даже не большинство. Просто во вселенной так много жизни, а я говорю пока только о разумной, что даже небольшой процент той же социализации рождает общество в триллионы рас. Остальные же, являющиеся большинством, прозябают в одиночестве. Как и Земля.

– Но люди же разумны! – возражала Вероника

– Не то что бы очень, но достаточно, что бы вписаться в общую тусовку. Я и поглупее тут расы встречал.

– Что-то мне подсказывает, что наша с Хуаном поездка не является приглашением на эту вселенскую тусовку, – театрально прищурила глаза Вероника. Мика рассмеялся, но по-доброму, а не зло, как ожидала она, все еще представляя себя будущим пушечным мясом на арене космического Колизея.

– На самом деле от вас зависит очень многое и вы вполне в силах сделать Землю частью вселенской цивилизации. Повторю, жизни во вселенной очень много. Подобные людям – одни из самых распространенных. Наш интеллект, технологии, культура и все остальное не представляют интереса для остальных. Кому-то повезло, людям – нет. – Мика развел руками. – На Земле ведь тоже полно диких племен. Они умственно так же способны, как и остальные. Но никто не спешит им проводить интернет и строить супермаркет рядом с их поселением.

Вероника задумалась.

– Может все-таки перейдем к делу? – изобразил излишне многозначительный вид, сказал Хуан. На самом деле он устал от умных разговоров, в которые плохо вникал.

– Отличная идея! Рассказываю… – начал Мика, – есть тут во вселенной общая забава – Игра.

Вероника съежилась, как будто ей стало холодно. Мика продолжил:

– Сама игра тут так популярна, как футбол в Европе, только помноженный на миллион. Годами проходят внутренние турниры: региональные, планетарные, галактические и тому подобные. Лучшие представители своих галактик примерно раз в сотню лет собираются здесь. Я это место называю Седна. Тут проходит вселенский финал. От каждой галактики – по одному игроку. Это как отдельное государство на Земле во время чемпионата мира. Тут скоро соберется несколько триллионов игроков, не считая болельщиков, туристов и просто любителей всяких тусовок. К самой игре тут относятся очень серьезно. Валюты как таковой здесь нет и «престиж» является неким капиталом. Наша Земля с населяющими ее людьми тут как песчинка на пляже – ее игнорируют из-за обилия таких же подобных планет, даже галактик здесь так много, что они тоже могут выпадать из общего поля внимания. А изгоем на вечеринке никто не хочет быть. Подготовкой игроков тут занимаются целые институты. Сама игра очень сложная, помимо бесконечного числа комбинаций, она включает в себя вероятностный исход этих комбинаций. Из-за ее сложности, игроки скорее являются представителями своих научных кругов, так как индивидуальная подготовка не позволит достигнуть хоть сколько-нибудь значительного результата даже самым разумным из существ. Очень много разумной жизни здесь – эволюционирующие из искусственного интеллекта. Я их называю роботами, хотя они уже к ним не имеют никакого отношения. Благодаря искусственной наследственности они обладают доминирующими способностями к вычислению и памяти. Роботы и побеждают тут чаще всего, но далеко не всегда.

– Скажите, Мика, наша роль здесь какая? – спросила Вероника.

– Хуан – игрок от «Млечного пути*», а вы – сопровождающая, – саркастически улыбнулся Мика, встал со стула, обошел барную стойку с обратной стороны, взял бутылку джина с полки, бутылку лимонного тоника откуда-то под барной стойкой и приготовился наливать в стакан. При этом улыбаться не перестал.

* – Млечный путь – название нашей галактики.

Возникла пауза. У Хуана челюсть в очередной раз за день отвисла. Вероника посмотрела на Хуана, опять на Мику. Пыталась что-то сказать, но не смогла подобрать слова. Мика развел в стороны бутылки, так и не успев сделать себе коктейль:

– Я сам не знаю, почему комиссия выбрала Хуана. Причем минуя внутренние турниры. Просто пришло сообщение доставить его на игру и подготовить к ней. – Подергиваясь от смеха, Мика таки после ответа налил себе коктейль, добавил в стакан кубик льда, пластиковую трубочку и с удовольствием отхлебнул.

– И сколько у нас времени на подготовку? – Веронике не было весело как Мике.

Во время вопроса Мика делал очередной глоток, но от услышанного засмеялся, отчего подавился напитком:

– Завтра игра, – Мика залился смехом. – Не спрашивайте больше ничего, я сам не имею ни малейшего представления, почему так все происходит.

Выждав паузу, наблюдая за недоумевающими землянами, Мика добавил:

– Давайте на сегодня закончим, вам надо отдохнуть. Был тяжелый день.

Мика наклонился, достал что-то из-под стойки и поднес к столику.

– Это планшет, в нем свод правил игры. Не думаю, что в ней возможно разобраться, но постарайтесь разучить хотя бы основные действия. И не спрашивайте меня ничего о ней – я представления не имею как в нее играть, никогда не интересовался.

– Дай нам тогда поговорить с твоими боссами, может они нам что-нибудь прояснят? – строго заявила Вероника.

– Какой в этом смысл? – возразил Мика, – Если они решили что так надо, значит так и надо. Если они решили, что для подготовки к игре Хуана потребуюсь только я, значить этого достаточно. Не держите их за дураков.

Веронике нечего было ответить.

Мика в очередной раз пожелал им отдохнуть перед игрой и попрощался. Через мгновение Хуан и Вероника оказались в другой сфере, размером больше. Внутри была пара гостиничных номеров и небольшой общий холл с креслами и фуршетным столиком в углу с едой и напитками.

Хуан устремился к столику, схватив королевскую креветку гриль на деревянной шпажке и канапе с сыром, оливкой и кусочком тунца. Вероника, мысленно возмутившись безразличием Хуана, отправилась в номер, приняла душ, облачилась в халат, поставила подушку на кровати в вертикальное положение, уперлась в нее спиной, вытянув ноги на кровати, включила планшет и принялась читать правила.

Вернувшись через несколько часов, Мика застал Веронику все еще не спавшей и ожидаемо изучающей правила игра. Он не входил к ней в комнату, она сама вышла, услышав шаги в холле. Хуан же дверь за собой не закрывал и предстал перед всеми крепко спящим. Его кровать не была расправлена, он лежал прямо на покрывале в верхней одежде и обуви. Рядом был стул, заваленный тарелками с фуршетного стола и остатками еды и пустыми шпажками в них.

Спустя короткое время, все втроем оказались в холле, сидящими в креслах. Вероника была сильно встревожена: она всю ночь безуспешно пыталась разобраться в правилах, но чем дольше она их изучала, тем больше терялась в них.

– Мика, сколько у нас времени до игры? – наконец, отвлекшись от планшета, сказала Вероника.

– Шесть часов

– О, господи! – сокрушилась Вероника, – Ладно. Объяснить я все равно ничего не смогу, так как сама ничего не поняла, но расскажу про основные действия и стандартные комбинации. Это, конечно, вряд ли поможет против всегалактических разумов, но будь что будет… – она убрала планшет, вздохнула:

– Итак, слава богу, бегать, прыгать, стрелять и гонять мяч не надо. Игра чисто интеллектуальная, – посмотрела на Хуана, потом в пол и тихонько добавила, – а может и не «слава богу»… В общем, игроку выдаются шары, их число не ограничено, но все они делятся на 17 видов, которые разделены на 4 группы: сиреневые, зеленые, красные и один желтый. Сами сферы полупрозрачные и внутри имеют фигуры: шар, куб, тетраэдр… – опять посмотрела на Хуана и добавила, – это треугольник, а так же другие фигуры. Все варианты запоминать смысла уже нет, тем более их названия. К примеру, сиреневый с кубом – «истинный», а с тетраэдром – «очарованный», желтый вообще – «хиггс». Господи, Мика, это ты переводил на испанский эти правила?

– Я? – ухмыльнулся Мика, – я вообще не знаю испанского!

Возникла немая пауза, но Вероника решила не уводить разговор в сторону и продолжила:

– Во время игры участники собирают комбинации этих шаров и отправляют в игру. Когда комбинации всех участников собираются, они начинают взаимодействовать, при этом «аннигилируя», то есть взаимоуничтожая, друг друга, либо сохраняя себя как есть, либо объединяясь с комбинациями других игроков или отдельными их шарами. Так же, при взаимодействии с шарами противника, один или несколько из твоих шаров могут распадаться на другие. Когда произойдет всеобщее взаимодействие, игроки, чьи шары выжили, отправляются в следующий тур.

Вероника изрядно устала. Она встала, подошла к фуршетному столу, налила себе в стакан сок из кувшина и впервые попробовала что-то, не привезенное с Земли.

– Сами шары обладают комбинацией разных свойств. Их тут куча, из более понятных: масса, заряд, спин – значит «вращение». Какие-то шары могут иметь все эти свойства, какие-то часть их. – Вероника взяла в руки планшет и, пролистав там несколько слайдов, добавила, – тут есть целая таблица с этими свойствами. В зависимости от этих свойств шары и взаимодействуют друг с другом. Причем даже на этапе сбора комбинаций, неподходящие друг к другом шары могут не собраться или, что страшнее, собраться и развалиться спустя короткое время. Но и это еще не все! Характеристики шаров и комбинации из них могут носить вероятностный характер: получается, если бы нам дали вечность на изучение игры и всех возможных комбинаций, все, что мы могли бы собрать для победы, носило бы исключительно вероятностный исход. Мало того! Надо учитывать все возможные комбинации соперников, а как ты говорил, Мика, их тут триллион или больше. Таким образом, твоя связка шаров, пусть даже она будет самой крутой, окажется в лучшем случае стабильной и стойкой на какой-то процент из описанных для нее свойств.

Вероника опять встала с кресла и подошла к столику. Поднесла к носу квадратный графин с прозрачной жидкостью, поморщилась, налила в стакан, выпила половину залпом, еще сильнее поморщилась и повернулась к мужчинам:

– Ребята, у меня все. Делайте с этой информацией все, что хотите, но я смертельно устала и должна хоть немного поспать. – произнеся это, Вероника направилась в свою комнату и закрыла за собой дверь.

Мика продолжил смотреть в свой стакан с привычным уже джином с лимонным тоником, а Хуан, наконец получивший небольшую свободу, отправился к столику за очередной порцией королевских креветок.

Спустя три часа, когда уже Мика начал нервно посматривать на свои часы, Вероника вышла из своей комнаты. Ее вид все еще был напряженным, но заметно посвежевшим. Намокнув в душе, волосы стали непривычно для партнеров вьющимися, хотя Вероника и пыталась их безуспешно высушить и натянуть в хвостике.

– Поехали на эту вашу игру, – скомандовала девушка.

Мика встал и прошел к третьей двери холла, на которую раньше не обращали внимания земляне, а возможно, ранее ее и не было здесь. Открыв дверь, они увидели внутреннее убранство другой сферы, чуть меньшего размера, чем их гостиница. Она была похожа на VIP комнату на футбольном стадионе: впереди, лицом к прозрачной стене сферы, стоял стол и один стул, явно для игрока, позади пара диванов для сопровождавших. Рядом со столом несколько коробов из тонкого белого немного прозрачного пластика. Сквозь него было видно, что внутри находятся игральные шары, они сами немного светились. В отличие от гостиницы, все поверхности, кроме пола, были прозрачными и опять путешественникам открывался безумный вид окружающего мегаполиса под названием Седна. Когда все зашли внутрь и уселись на диваны, сфера начала свое неспешное движение.

– Нам некуда спешить, – произнес Мика, – место сбора совсем рядом и игроки потихоньку собираются в общую сферу.

– Послушай, Мика, – вдруг обратился Хуан, при этом сделав многозначительный вид, – ты сказал, что не знаешь испанского. При этом говоришь с нами на нем, без какого-либо акцента.

– Конечно, я говорю с вами на финском, потому что я – финн.

Хуан удивился, а Вероника безмятежно читала свой планшет. На фоне всей фантастичности происходящего, ее такая мелочь видимо не удивляла, или она была сосредоточена на изучении правил игры.

– Я говорю на финском, – продолжил Мика, – и других языков толком не знаю. В 30-х годах XX века, в которые меня и забрали прямо студентом из университетского общежития в Хельсинки, еще не было глобализации как таковой и знание языков не было прикладным.

– Я бы решил, что у тебя где-то спрятан голосовой переводчик, но движения твоих губ соответствуют испанским словам? – продолжал допрос Хуан, при этом скрестив руки на груди.

– Сложно сказать, как это тут происходит. Я так же общаюсь и с другими расами, а у них не только языки принципиально другие, но и у многих речи как таковой нет. Я это называю умной материей. Не в смысле, что материя сама по себе умная, а современные технологии что-то с ней сделали и она теперь преобразует все ощущаемое для каждого индивидуума в понятное для него, ожидаемое скорее даже. Вот, к примеру, общаюсь я часто с одним из гуманоидов. Он похож на четырехпалого паука. А я даже не уверен, что он выглядит именно так, как я это вижу. Скорее всего, эта материя рисует мне его так, черпая что-то из моей фантазии. Да и речи в его расе может и не быть, возможно, обмен информации у них идет совсем по другим принципам, нам не понятным даже в переводе. Но мы вполне болтаем о всякой ерунде. Возможно, и его рядом со мной нет: сидит там в своей паутине на Сириусе 7Б, а со мной по типу телемоста присутствует. Может и меня тут нет – тело аннигилировали еще в Хельсинки, а сам тут витаю словно душа… – Мика встал и безучастно пошел делать очередной коктейль.

Хуан сделал многозначительный вид, но чересчур театрально.

– Давно еще, в самом начале, – Мика отхлебнул и продолжил, – познакомился с одной из разумных планет. Правда, это не совсем так. Это газовый гигант и жизнь там газообразная. И разумна не сама планета, а три жителя на ней. Вот с одним из них я и познакомился. Болтаем с ним: я в своей сфере, а он передо мной. А я и задумался. Во-первых: он представился, его зовут Юпитер. Почему Юпитер? Он знаком с древнеримской мифологией? Или знает земные названия планет Солнечной системы? Да ему лет больше, чем динозаврам на земле! Во-вторых: он находится прямо передо мной. Если отсутствие его гравитации еще можно объяснить технологиями, то как объяснить его перемещение ко мне для разговора? Он своим двум другим товарищам сказал: «Так друзья, мне тут поболтать надо, потерпите часик без родной звезды, сейчас метнемся в другую галактику.» В общем, тут сложно разобраться, как все это работает.

– Ты говоришь, живешь тут с 30-х годов XX века? – Вероника отвлеклась от планшета.

– Да, так и есть. Мне было 22 года. Сначала я продолжал стареть, как полагается времени проведенному здесь, но потом остановился в текущем состоянии.

– Я о другом. Неужели за почти сотню лет ты так и не изучил этот мир со всеми его законами? – немного несдержанно, удивилась Вероника. – Тут ведь есть какое-то подобие интернета или вселенской Википедии?

– Конечно, пытался. Но, во-первых: сотни лет мало, чтоб изучить хоть малую часть всего этого мира. Во-вторых: ты сейчас читаешь этот планшет. У тебя возникло желание узнать как он устроен? Как работают транзисторы в процессоре? Как кодируются байты в потоке?

Вероника нахмурилась.

– Ты просто в свое время узнала, куда тыкать пальчиками для получения нужной тебе информации. Так же и с кофеваркой и домашним вайфаем и со всем, что тебя окружает. Если не брать в расчет антропологию, ты все изучаешь исключительно по принципу «как этим пользоваться, не задумываясь как это устроено». – Мика был немного раздражен.

Спустя час их сфера остановилась в пустом пространстве. Это читалось по пустоте среди мегаполиса, как будто посреди неевзорвали огромную ядерную бомбу, расщепив внутри огромную шарообразную пустоту. Потом в эту пустоту начали слетаться аналогичные сферы. Поначалу казалось, что они занимают места в хаотичном порядке, но спустя время стала вырисовываться огромная сфера, образованная этими шариками. Взгляда хватало на детальное рассмотрение только малой части этой сферы, остальная – виделась светлой пеленой, уходящей очень далеко. Мика ранее говорил о порядка триллиона участников. Значит, из этого порядка и состояла общая сфера.

Перед столом игрока вдруг загорелся таймер, отсчитывающий, судя по интервалу, вполне земные 300 секунд. Хуан быстро устремился за стол, заметно нервничая. Потом встал, схватил один из ящиков с шарами, вернулся на место и поставил его на пол справа от себя.

– Ну что ж, судьба Земли и престиж Млечного пути у тебя в руках, Хуан. Желаю удачи, – торжественно подняв стакан произнес Мика и, не найдя с кем чокнуться, отпил. Хуан обернулся, он был сильно взволнован и стал вопрошающе смотреть на Веронику.

– Значит так, – начала Вероника, – пытаться тут что-то проанализировать не представляется возможным. Пойдем проторенной дорожкой. Я нашла здесь несколько стандартных комбинаций и испробовала их на мини тренажере в этой программе из планшета. Возьмем самый стабильный. Его свойства сохраняются с почти стопроцентной вероятностью и при этом он очень инертный. Хуан, бери один «верхний» и два «нижних», собери вместе и толкай вперед себя!

Хуан, суетясь, открыл коробку, посмотрел внутрь и с еще большим вопрошанием посмотрел на Веронику.

– Один сиреневый с белым шаром внутри и два с тетраэдром. С треугольником, – командовала Вероника

Хуан начал разгребать шары, ища нужные. Они вылетали из коробки, но застывали рядом в воздухе. В итоге, находя нужные, он откладывал их на стол. Шары в свою очередь поднимались над столешницей на 10 сантиметров и застывали в воздухе. Взяв три штуки, Хуан начал их подносить друг к другу. Свел два шара, они небольшое время оставались вместе, но пока Хуан осторожно подносил третий, эти два расходились. На табло оставалось 120 секунд. Наконец догадавшись, Хуан перестал медлить и быстро свел три шара вместе. Комбинация при этом не развалилась. Шарики продолжали неспешное движение по кругу, но при этом оставались всегда связанными друг с другом.

– Мика, а мы разве не нарушаем правила игры, тем, что участие принимаю еще и я? – абсолютно спокойно спросила Вероника. Она вообще стала непривычно уверенной последние пару часов.

– Ну, раз тебе это сейчас удается делать, значить можно. Насколько я знаю, игроки, участвующие в этой игре, настолько подготовлены к ней, что помощь других тут бесполезна. Наверно в правилах это даже не регламентируется, ибо смысла в этом нет.

На табло оставалось 30 секунд и Хуан, не дожидаясь команды, оттолкнул всю связку от себя вперед. Шары подлетели к стенке их сферы, прошли сквозь нее и, изрядно набрав скорости, устремились в центр пустоты общей сферы. Отовсюду так же в сторону центра полетели маленькие огоньки подобных шаров. Удаляясь от своих игроков, они набирали все большую скорость. Спустя время в центре началось свечение, стали происходить вспышки и затухания. Триллионы шаров и связок из них начали активно взаимодействовать друг с другом, уничтожая одни комбинации и образуя новые. На месте табло с обратным отсчетом, появились графики с цифрами. Куча цифр, обозначений шаров и других символов. Одно из значений с процентами отличалось по цвету:

– Это вероятность нашего успеха, – невозмутимо заявила Вероника. – Происходят взаимодействия с другими, от того и меняется значение. Если показатель станет нулем и красного цвета, значит – мы проиграли. Все наши шары аннигилированы. – После сказанного, она поднялась, взяла фужер и налила туда шампанского. Ее самоуверенность приобрела черты равнодушия. Она сделала все, что могла и ее совесть была абсолютно чиста, даже перед судьбой всего человечества.

Значение вероятности победы, стартовав с пятьюдесятью процентами стремительно стало убывать, быстро перейдя в значение меньше единицы. Справа от запятой была куча цифр, но ближайшая к ней так же быстро сменяла значения от девятки к единице. Потом, так же справа от запятой, стали появляться нули. Сначала один, потом два, три. Нули прибавлялись. Цифры менялись стремительно до тех пор, пока за нулем и запятой их не стало восемь штук и значение «367» после них. Показатель замер.

– Триста шестьдесят семь триллионных! – торжественно заявила Вероника и опустошила бокал

– На тоненького прошли! – ухмыльнулся Мика.

В общей сфере стали появляться пустоты – проигрывающие игроки покидали игру. Общая сфера начала стягиваться, заполняя пустоты и сокращая свой радиус.

– Больше у нас такой маневр не пройдет. – Тихо добавила Вероника, глядя на дно бокала.

На табло загорелась цифра 7200 и начался обратный отсчет. До следующего раунда оставалось два часа.

– Что будем делать, Вероника? – обратился Хуан.

– Я. Не. Знаю. – Отрывисто отчеканила Вероника, усевшись наконец на диван.

Хуан принялся доставать из коробки шары и экспериментировать с их комбинациями. Все они разваливались.

– Мика, ты говорил, что люди им не интересны, – Вероника, казалось, стала безразличной к происходящему, возможно, шампанское тут тоже оказало свою роль. – Тогда почему ты здесь?

– Не знаю, – ответил Мика и опустил глаза в пол.

– Ты не спрашивал? – Вероника все еще держала пустой бокал в руке и разглядывала его.

– Нет.

– Или ты боишься услышать ответ? – Вероника при этом саркастически улыбнулась. Мика не отреагировал на вопрос, продолжая изучать пол. – Правильно, зачем им целая Земля, достаточно живого экспоната…

– Перестань! – Мика явно был задет за живое.

Вероника рассмеялась и пошла за следующей порцией игристого.

– У тебя есть тут какие-нибудь дела? Работа? – наливая из бутылки, продолжила Вероника. Мика только вернулся к изучению пола, но немного спустя ответил:

– В какой-то степени я тоже занимаюсь антропологией. Изучаю «души». – Мика заставил на мгновение смутиться Веронику. Она вернулась на диван и повернулась к нему, проявляя явный интерес.

– Души?

– Да, я их так называю. Я говорил, что все эти триллионы цивилизаций из общей вселенской тусовки, лишь малая часть всей разумной или не очень жизни во вселенной. Мало кого интересует вся эта остальная жизнь и информации о ней очень мало. Вот я и увлекся изучением «душ». Это не какая-нибудь отдельная интересная раса. Насколько мне удалось понять, «душами» становятся очень многие цивилизации на определенном этапе своего развития. Вид сначала идет интеллектуально эволюционным путем, потом развивается технологически. На определенном этапе, продлевая свою жизнь, он уходит от плоти, сначала имея искусственное тело, а потом избавляется и от него. Материально мне сложно описать как это выглядит, они становятся чем-то на подобии свободного сознания. Некая материальность у них есть – они ощущают себя в пространстве, понимают свое местоположение, но при этом абсолютно проницаемы. Определенный кусок непонятной материи, без четких границ и слабо взаимодействующий с окружающей материей.

– Это то, что ты говорил про умную материю? Неосязаемую и при этом взаимодействующую с другими? – Вероника явно была заинтересована.

– Думаю, это разные вещи, но в качестве представления подойдет. Разобраться очень сложно. С ними нельзя поговорить, но при этом они болтают без умолку.

– Это как?

– Они на своей волне. Встречаешь такого, он сразу начинает тебе рассказывать о себе, своей истории, откуда он, чем занимался раньше, его переживания, эмоции, страхи… Рассказывает- рассказывает не останавливаясь. Очень похоже на сумасшедшего. Задаешь ему вопросы – на секунду замолкает и продолжает свой монолог. Пытаешься поддержать диалог – тоже самое, как будто не слышит тебя. Просто говорит и говорит обо всем подряд. И может это делать бесконечно. Уходишь от него – замолкает и продолжает свое странствие. Возвращаешься – начинает все заново, словно в первый раз видит тебя. Ничего не помнят, каждый раз как в первый.

– Ты пытался отследить откуда они? Из какой звездной системы, планеты? – Вероника была крайне заинтригована.

– Да, конечно. Абсолютно разные места и расы. Всех их объединяет одно: они достигли этих технологий долголетия до того, как смогли освоить полеты в глубокий космос и столкнуться с остальными. Точнее до того как им позволили себя обнаружить. Я думаю, это некий закон природы, закон развития технологий. Те, не самые технологичные цивилизации, кого пригласили в общую тусовку, но которые пошли другим путем, им повезло – свернули перед пропастью.

– Почему ты считаешь, что им повезло?

– Души несчастны. Тут не надо быть психологом. Они миллиарды лет летают в пустом космосе. Они одиноки.

– Почему так? Летая везде, они же встречают вас? Должны увидеть цивилизацию и приобщиться к ней.

– Они, как и большинство остальных, не интересны местным. Их, я думаю очень много – поэтому. Что-то с настройкой этой, как я называю разумной материей. Она не позволяет им видеть нас, для них вокруг пустота. Как и земляне никогда не увидят этот мир, пока им это не позволят сделать. Скажу больше. Эти «души» выходцы из множества рас, но они не видят даже друг друга, только своих.

– А как же ты с ними тогда общаешься?

– Думаю, материя не позволяет мне общаться, я их только слышу.

Вероника поставила бокал на пол и закрыла лицо ладонями.

– Господи, одиночество в миллиарды лет. С ума сойти можно. Я бы покончила с собой уже в первый миллион лет.

– Они не могут! – Мика вдруг нервно засмеялся. Желание быть неуязвимым ко всему и привело их развитие к тому, что они умереть не могут. Нет во вселенной энергии и материи, способных их убить. Поверь, они мечтают об этом.

– Господи, даже не хочу представлять это…

– Знаешь, что самое интересное? Некоторые из них говорили о бесконечно долгой пустоте и ярких вспышках, после этого рождались новые галактики. Это, судя по их рассказам, повторяется вновь и вновь: галактики растворяются во времени и появляются новые. Они говорят о немыслимых периодах времени, таких цифр даже нет. Я думаю, многие из них рождены даже не в нашей вселенной. Рождается и умирает одна, потом «большой взрыв*» рождает следующую и так далее. А они продолжают жить…

*– общепринятая космологическая модель, описывающая раннее развитие Вселенной.

– Получилось! – вдруг воскликнул Хуан. Перед ним была связка из пяти шаров, соединенных друг с другом. Как только Мика и Вероника повернулись посмотреть, связка распалась.

Далее Хуан, бросил свое дело, отправившись перекусить. Вероника была полностью погружена в саму себя, переваривая рассказ Мики про души. Мика безучастно изучал пространство за пределами их шара, как будто в первый раз оказавшись здесь.

Неожиданно для всех табло моргнуло, продолжив отсчет со значения в 3600 секунд.

Вероника повернулась, пытаясь улечься на коротком диване. В позе эмбриона ей было неудобно и пришлось закинуть ноги на диванный подлокотник. Она закрыла глаза, пытаясь отдаться дреме.

– Скажи, Хуан, – вдруг отвлекся от созерцания Мика, – ты чем на жизнь зарабатываешь?

– Ну, много чем. Чаще всего я помогаю Мартину с уборкой в его баре перед открытием. Правда деньги он мне редко дает, чаще – ужин и пиво. – Хуан кивал сам себе после каждого предложения. – Иногда я подрабатываю гидом, когда Бернардо не может выйти на работу. Я встречаю туристов с корабля на причале, провожаю в автобус и далее я им рассказываю о нашем городе и его местах. Туристам очень нравится, правда босс Бернардо не любит меня, говорит, что я шут, а не гид: «гости слушают твои шутки, вместо того, что бы узнать о нашем городе», – пытался спародировать голос начальника, при этом сам залился смехом. – Раньше я часто играл на деньги в тараканьи бега. Меньше чем с двадцатью евро никогда не уходил. Но меня перестали звать, говорят, мне всегда везет. Не хотят больше со мной играть.

– Неужели тебе этого хватает? – Мика наморщился – А пособие?

– Пособие уходит на оплату жилья. Остается совсем чуть-чуть. Но я не жалуюсь: на перекус и пару кружек пива у меня всегда есть несколько евро в кармане, ну или на худой конец пару моментальных лотерей…

– Лотерейных билетов?

– Да. Мне их бесплатно Луис дает. У него цветочная лавка на причале. Но там не только цветы: сувениры, игрушки… Куча всякой мелочи, ну и лотерейные билеты за один евро тоже. – Хуан продолжал кивать. – У меня, когда денег совсем нет, я к нему иду. Он мне дает парочку всегда. Вот я ими и расплачиваюсь.

– С кем ты расплачиваешься? – Мика насторожился

– В основном у Мартина. Даю ему билет, он стирает, а там, как правило, около десяти евро выигрыш. Если даже нет, то во втором уж точно будет. Луис, я думаю, своих людей имеет в этой конторе, которая лотерею распространяет, они ему и подкидывают выигрышные. Я как-то сто евро выиграл! Неделю из бара не вылезал. Только Луис не признается по поводу своих людей в лотерейной конторе. Сколько не спрашивал – смеется и только.

Мика опять отвлекся от беседы, сосредоточившись на потолок. Хуан, доев креветки, принялся за хамон. Вероника, так и не уснув, повернулась на бок, неудобно скрючив ноги – это была последняя попытка поймать уходящую дрему.

– Хуан! Просыпайся! Осталось тридцать секунд! – Вероника сильно трясла Хуана. Мика поднял запрокинутую голову и начал усердно тереть глаза, отгоняя сон.

Хуан, только подняв голову от своего игрального стола, начал судорожно собирать шары, висевшие в воздухе перед ним. Ничего опять не получалось. Хуан принялся выгребать из ящика еще шары, хаотично их состыковывая.

– Десять секунд!

Шаров над столом оказалось уже пару дюжин, но они усердно не хотели склеиваться.

– Пять секунд, Хуан!

Отчаявшись собрать хоть что-то, Хуан толкнул вперед только один шар, который в этот момент был в его правой руке. Это был зеленый шар с белым кубом внутри.

– Тау.. тау… тау – повторяла себе под нос Вероника, быстрым шагом направляясь в сторону дивана, где был планшет. – Так. – Вероника пролистывала слайды на экране. – тау, тау, где же ты? Вот! Нашла. – Она замолчала, ее глаза при этом быстро задвигались. – Интересный вариант. Тау сам по себе частица практически ни с чем не взаимодействующая. Тут куча нулей после запятой, не могу сосчитать – это вероятность его взаимодействия с другими. По части стабильности его характеристик, тут как и в прошлом раунде – без малого 100%. У нас почти нет шансов, что он с кем-нибудь объединится. Но выжить он тоже может с такой же вероятностью: он просто ни с кем не столкнется. Точнее вероятность высокая. Не больше.

Вероника отложила планшет. Все сосредоточились над происходящими перед ними вспышками взаимодействия и индикатором вероятности успеха на табло.

– Это слишком просто! – вдруг вскрикнула Вероника. – Тут миллиарды подготовленных сверх умов, веками изучавшими эту игру. Такой простой ход не может быть не просчитан. Живучесть Тау же очевидна.

Табло не меняло значения – цифра в 100% оставалась неизменной. Вспышки стали утихать, а затем совсем потухли. Табло не изменило своего параметра, даже когда шары с проигравшими игроками стали улетать, а сфера из оставшихся сузилась.

– Юухууу! – воскликнул Мика, вскочил с дивана и принялся почему-то обнимать Веронику, а не Хуана.

Хуан же довольно улыбался, не веря глазам своим. На табло исчезло значение в процентах, сменившись на значение в 3600. До следующего раунда оставался час.

– Да ты везунчик, Хуан, – торжественно воскликнул Мика.

Вероника задумалась. Спустя минуту очнулась:

– Скажи, Хуан, тебе часто везло по жизни?

– Как ты думаешь? – Хуан засунул руки в штаны и развел их изнутри. Веронике и Мике предстал неухоженный мужчина в знавших вида штанах, выцветшим от времени и покрытым нестираемыми пятнами поло. Его шевелюра давно не видела парикмахера, да и шампуня дня три как минимум.

– Я не про это. Может было в твоей жизни какое-нибудь невероятно везение? К примеру, ты летел на самолете, он разбился, а выжил только ты. Или лодка тонула. Ну, ты понял? – Вероника перебирала варианты возможной удачи Хуана.

Хуан задумался, прижав пальцы руки к подбородку.

– Да! Вспомнил! Я как-то несколько лет назад собрался съездить в гости к племяннице, Луизе, в Мадрид. – начал Хуан, при этом Мика и Вероника невероятно сосредоточились. Разгадка, как им казалось, была близка и раскроется через секунду. – Помню ее только девочкой, школьницей. Лет десять не видел. От нас в Мадрид ходит автобус. Билет, помню, стоил 25 евро. Я пришел на вокзал, а, оказалось, подорожание было, теперь 30 евро до Мадрида! У меня столько не было, вот я и не уехал. А автобус этот в аварию попал…

– Все погибли? – не выдержала Вероника

– Мать Мария! Упаси Боже! – возмутился Хуан, – дона Тереса ногу слома. Она в этот момент стояла, решив что-то достать из своей сумки на полке.

Вероника не скрывала своего расстройства. Отвернулась и направилась к барной стойке. Мика направился за ней:

– Погоди, Вероника. Я тоже об этом думаю. Ты ведь тоже? Про везучесть Хуана. – Начал Мика.

– Да какая там везучесть…

– Везучесть разная бывает. Кто-то спасается при катастрофах, кто-то срывает джек-пот дважды, кто-то находит ту единственную и счастлив с ней всю жизнь, – при этих словах в глазах Мики что-то сверкнуло, смутив Веронику.

– Ты думаешь, Хуан – везунчик в этой игре?

– Ну а как еще объяснить его выбор в качестве игрока? Наш Млечный путь за всю историю даже в миллион финалистов не выбивался. А тут Хуана заявили. Посмотри на него, какой он мозг? – после слов Мики оба посмотрели на Хуана. – Ни подготовки, ни объяснений. Просто сказали доставить его за пару суток до игры. Огромные ресурсы все галактики, включая нашу, направляют на подготовку игроков. Там – лучшие умы, а тут вдруг – Хуан.

– Ты считаешь, они вместо подготовки игроков, направили ресурс на поиск самого везучего существа в этой галактике для игры?

– Я ничего не считаю, но у меня других вариантов нет. Чего им терять? Очередной позорный проигрыш?

Ответов у них не было, но и теория казалась очевидной.

Подходило время очередного этапа. В этот раз никто Хуана не трогал – все молчали. Сам же Хуан, проявив самостоятельность, принялся заранее подбирать новую связку шаров. Всем и без обсуждения было понятно, что второй раз Тау не победит: другие игроки учтут все выигрышные ходы конкурентов и примут меры. Их мозги и опыт, в отличие от неподготовленных землян, способны проанализировать все, или почти все, отправленные в игру шары и их взаимодействия.

Хуан, отчаявшись подбирать связку из шаров на столе, засунул руку в коробку и начал там ей мешать шары, словно тесто. Потом, подогнув к предплечью кисть, поднял ее, вытащив при этом связку из двух шаров: красный и сиреневый. Шары отказывались разлучаться, держась друг за другом.

– «Гол» плюс «Странный», – констатировала Вероника, даже не пытаясь узнать их характеристики в планшете.

Хуана связка не устроила и он начал поочередно присоединять к ним другие. На пятый раз, шар приклеился. Это был тоже сиреневый с белым кольцом внутри.

– «Прелестный», – продолжала констатировать Вероника. Она изучила все названия, в отличие от их свойств.

Хуана и эта связка не устроила. Все оставшееся время до следующего тура он продолжал подбирать шары. Ближе к окончанию времени на подбор хода, он заметил: если, к примеру, к готовой связке не клеился «электро нэо» (Вероника сообщила его название), то в связке с «хиггсом», этот «электро нэо», уже объединялся с основной связкой.

Когда оставалось уже тридцать секунд, у Хуана была связка из шести шаров. Они держались вместе, но было заметно, что связь эта была не крепкой – сила их взаимного притягивания была куда слабее. За пять секунд до сигнала таймера Хуан толкнул аккуратно свою связку шаров вперед.

На табло загорелась цифра «100%» и потом начала уменьшаться.

В этот раз все были предельно спокойны. Даже когда показатель вероятности победы потерял целое значение, опустившись ниже единицы, волнение никого не настигло.

Очередной раунд закончился вероятностью чуть ниже сотой процента. Детализация выигрыша показала, что два шара землян оказались живы, присоединившись к общей выигрышной структуре. На табло загорелось значение 1800 секунд. Земляне уже не проявляли эмоций, для них это превратилось в рутину.

– Мика, – начала Вероника, – ты бываешь на Земле?

– Нет, – ответил ей Мика, снимая губами оливку со шпажки, – после того, как меня забрали, не был ни разу. Но контакты не теряю: часто просматриваю телевидение, еще чаще, как и вы, сижу в интернете.

– А общение? Ты общаешься с кем-нибудь в интернете?

– Нет

– Ну как же? Завел бы себе страничку в социальной сети. Друзья? Подруги?

– Нет ничего такого. Не интересно… – вдруг Мика задумался на секунду, ухмыльнулся и продолжил, – звонил тут как-то одному по телефону. Так, шутки ради.

– Ты тут живешь уже столько лет. А девушка? Каково это быть одному? – Вероника чуть смутилась, задавая вопрос. Мика при этом приобрел загадочный и при этом саркастический вид:

– Давай опустим эту тему. Скажем так: тут есть вещи и поинтересней…

Вероника, будучи скромной, воспитанной, да и куда греха таить – застенчивой «ботаничкой», не стала развивать этот неловкий разговор.

Раунды продолжались. Хуан, как и прежде, подбирал наугад связки шаров и отправлял их в игру. Он каждый раз оставался в выигрыше с абсолютно разной вероятностью: от ничтожных долей процента, до уверенных двухзначных показателей. Но значения уже никого не волновали. Лишь, выйдя в миллион финалистов, земляне без особых оваций, торжественно открыли бутылку шампанского, отметив рекорд для родной галактики «Млечный путь».

Время, проведенное в игре, никто не отмечал, но было понятно, что прошло его больше, чем человек способен провести без сна. Мика сослался в очередной раз на разумную материю, с чем все согласились.

Общая сфера с игроками сократилась до нескольких десятков участников. Земляне смогли изучить каждого из них воочию. Пройдя еще пару туров, сфера перестала существовать: люди оказались лицом к лицу с единственным игроком. Перед землянами предстала, казалось, пустая сфера, наполненная туманом. Все ее нутро смутно просматривалось – был только стол, такой же как и у Хуана и больше ничего. Таймер дал на подготовку шестьдесят секунд. Хуан привычно стал подбирать комбинации шаров. В очередной раз ничего не склеивалось, но паники это ни у кого не вызывало.

Хуан решил в этот раз не полагаться на удачу. Рассудив, что оставшегося времени может не хватить на составление хоть какой-нибудь комбинации, и вспомнив про свой первый ход, рекомендованный Вероникой, он собрал три сиреневых шара: один с белым шаром внутри и два с треугольником, точнее, с тетраэдром. «Один верхний и два нижних», вспомнил слова Вероники он. «Удачей может быть и неожиданное осознанное решение» – заключила бы Вероника, если бы знала мысли Хуана. Оправдав себя этим, он направил связку в игру. В этот раз до старта оставалось еще десять секунд и шары просто зависли около стенки. По окончанию таймера сферы игроков разошлись на небольшое расстояние друг от друга, а их игровые шары прошли сквозь стенки и встретились.

Табло на мгновение озарилось значением в 100%, затем сразу сменилось на красный ноль. Земляне, вместе со всей своей родной галактикой проиграли. В финале. В финале из двух, среди триллионов.

Пройдя миллион лучших, все были уверены в уже состоявшемся успехе. Каждый последующий этап только закреплял в этом уверенность. Особых эмоций у землян не было – они устали. Не физически – эмоционально. Хотя они не слышали и не видели оваций квадриллионов болельщиков их родной галактики, понимали, какого невероятного успеха достигли. Возможная радость болельщиков сборной Лихтенштейна от случайной победы на чемпионате мира по футболу, на порядки была бы ничтожней такого успеха Млечного пути. Объем славы и обожествления Хуана на миллиарды лет вперед вдруг стал недосягаем в родной галактике. Земляне не могли ощутить момент триумфа, но это было очевидно.

Все трое обнялись в безмолвном молчании.

Вдруг Мика, словно что-то услышав, отстранился и пошел в сторону. С одной стороны их сферы оказалась дверь, а за ней еще одна белая, но не прозрачная сфера. Мика вошел туда. Вернулся буквально через минуту.

– Так, друзья, – начал Мика, при этом его эмоции было не разобрать, – ЭТО были сами Главные! Они передают вам огромную благодарность за игру и за достигнутые результаты, но вам сейчас нужно возвращаться.

– Что в итоге ждет Землю? Что они обещали? – Вероника была одновременно радостна и возбуждена.

– Ничего пока не могу сказать. Не сказали. Все потом. Надо возвращаться, – Мика явно торопился.

Все трое еще раз обнялись. Силы вернулись. Все были счастливы и смеялись.

– Ну все, пока. Увидимся! – Мика улыбаясь отстранился и помахал рукой.

Вероника с Хуаном в мгновение оказались в том же поле, откуда их и забрали с Земли.

Количество военных, окружавших их, заметно сократилось с момента отправки, а радиус их присутствия стал значительно меньше. Все так же светило жаркое летнее испанское солнце, все так же на ветру шелестела засохшая трава.

Две недели пара рассказывала раз за разом, во всех подробностях все произошедшее. Военные сменяли ученых, ученые политиков и далее круг за кругом. Только лица менялись. Практической выгоды в виде технологий заполучить от них не удавалось, как допрашивающие не пытались.

Тайны от прошедшей поездки тоже никто не делал – вся мировая общественность была в курсе происходящего: все детали поездки моментально оглашались миру. Хуан и Вероника стали популярными личностями. В момент их биография со всеми подробностями стала известной. После того, как их освободили от допросов, они стали медийными звездами. Вероника всячески уклонялась от публичности, вернувшись в свой институт и игнорируя все предложения. А вот Хуан наслаждался вдруг упавшей на него славой: несколько месяцев он то и дело переезжал с одной телестудии в другую, посетив, казалось, все страны мира и все известные ТВ шоу.

Со временем уровень телеканалов, приглашавших Хуана, падал, перейдя на двухзначные порядки кнопок на телевизионных пультах зрителей. По мере падения авторитета приглашавших Хуана каналов, его рассказы обрастали все большими подробностями, уйдя далеко от произошедшего.

Потом интерес пропал и у них.

Прошла половина года, после триумфального возвращения представителей Земли. Хуан стоял возле аудитории, одной из университета Комплутенсе, там, где по-прежнему работала Вероника.

– Хуан! Как я рада тебя видеть! – воскликнула Вероника, выходя из аудитории, где она только что закончила лекцию, и обняла его. Хуан сильно смутился, но тоже обнял Веронику. – Ты теперь супер звезда! – продолжила она, – с телеэкранов не вылезаешь.

– Уже нет, – улыбаясь и одновременно смущенно возразил Хуан.

– Как ты? Расскажи! Ты, наверно, теперь невероятно богат? – не переставала радоваться встрече Вероника.

– Богатство не про меня, – неловко замялся Хуан, – деньги у меня, как вода в сито – просачиваются мгновенно. Слава Богу, успел племяннице купить дом под Мадридом. А я… Так и живу в своей старой квартире. Да ладно, Бог с ним, мне большего-то и не надо, – отмахнулся рукой.

Они прошли в кафе кампуса, взяли кофе.

– Расскажи, – начал Хуан, – есть ли новости от наших галактических друзей? Я в этой суматохе с поездками так ничего и не узнал.

– Ни-че-го, – Вероника стала разглядывать чашку, – Тишина. Наши посылают сообщения не переставая. А в ответ ничего.

– А как же Мика? Мы же друзья?

– Пропал наш Мика. Пустота…

– Как же обещанные технологии? Судьба Земли и все такое?

Вероника молчала.

– Хуан, – прервав молчание, начала Вероника, – ты надолго здесь? Тебе есть, где остаться?

– Завтра уезжаю. На автобусе. Вечером, наконец, хочу погостить у племянницы и утром к себе. Мартин, наверно, уже проклял меня, – притворно улыбаясь, сказал Хуан.

Возникла неловкая пауза. Хуан и Вероника были очень рады видеть друг друга, но обсудить им было больше нечего. Искренность дружеской теплоты обоим не хотелось нарушать дежурными фразами, только ради поддержания беседы. Пора было уже заканчивать. Хуан встал, что бы попрощаться, но суетливые движения выдавали оставшиеся в нем терзания:

– Я все равно не понимаю! Мы ведь добились невероятного успеха для этих ребят. Пусть они не хотят пускать к себе нас, землян, так почему хотя бы не отблагодарят? Если им богатства жалко, где хотя бы благодарность? – Хуан сформулировал в речь, наконец, свое негодование.

– Ты говорил про тараканьи бега… – Вероника начала подбирать слова, уже привычно пытаясь сделать свою мысль понятной Хуану – Кто в них чаще всего побеждал?

– Я! – не понимая, к чему клонит Вероника, буркнул Хуан.

– Разве не таракан, которого ты перед этим поймал в своем кондоминиуме? – абсолютно никакой язвительности в словах Вероники не было, она просто разглядывала остатки кофе в своей чашке.

– Конечно, нет! Тараканы долго не живут, и только я каждый раз нахожу того, кто побеждает.

– В следующий раз, купи своему таракану пива и королевских креветок, – в этот раз Вероника рассмеялась и встала, наконец, обняв на прощание друга. Хуан от ее тараканьих намеков еще больше растерялся, молча кивнул и ушел прочь, семеня ногами.

Прошло семь лет.

– Хуан, где же ты? Через десять минут открытие. Надо снять стулья со столов, – крикнул Мартин в поисках Хуана, который так и не закончил подметать уличную веранду, и вышел из своего бара.

Хуан лежал на тротуаре, продолжая сжимать метлу. Не смотря на остановку сердца, его лицо не было омрачено смертельным оскалом. Оно было по-прежнему безмятежным и, казалось, Хуан даже улыбался.

*Памяти Хуана Хойя Борха – «Эль Риситас».