Дарья Фэйр Борс: Несбывшаяся жизнь
– Мистер Борс, с возвращением! Проходите, наши двери всегда открыты! Тучный бармен натянул дежурную улыбку, а вот глаза полыхнули искренне. Не только радостью, но и затаённым опасением. Впрочем, как обычно. Мистер Борс повернул короткостриженую, торчащую соломенными волосами голову вправо-влево, треугольная оправа блеснула в свете потолочных ламп, по тёмным стёклам заиграли блики. Кто-то из посетителей неодобрительно покосился на его широко расставленные, торчащие из-под килта1, волосатые тощие ноги и трость, которой он водил из стороны в сторону. – Вас проводить? – подбежала рыженькая официантка. Бармен лишь вскинул руку, но тут же досадливо сжал её в кулак и прикусил костяшку. Новенькая, что с неё возьмёшь? Мистер Борс расплылся в широкой улыбке, медленно поднял руку и передвинул очки на кончик носа. Официантка неловко подвернула каблук и чуть не упала. – Простите! – испуганно ответила она и попятилась. Мистер Борс улыбаясь вернул очки на место, поправил полу чёрного сюртука в ретро стиле и уверенной развязной походкой отправился в глубь зала, где под лестницей в тёмном углу стоял столик с табличкой «Зарезервировано». Бармен сам вышел из-за стойки, смёл со стола несуществующую пыль и убрал табличку. Под ней остался тёмный след, где дерево было чуть новее, чем на остальной поверхности. – Вам как обычно, мистер Борс? – Вовочка, – любовно ответил гость, – ну конечно, – двумя пальчиками поднял трость за набалдашник и легонько постучал дважды. Не успела трость коснуться пола во второй раз, как Владимир уже был за стойкой и доставал из-под полы особую бутылку, прикасаться к которой было запрещено даже владельцу бара. Гость же тем временем разглядывал посетителей, так и не снимая тёмных треугольных очков. Только любопытно поднятый острый подбородок то туда, то сюда, и едва подёргивающийся кадык из-под серого шёлкового воротничка, будто мистер Борс глотал голодные слюнки, ловя тонкими, но широко раздутыми ноздрями запахи со столов соседей. – Мистер Борс? – аккуратно позвал его бармен, ставя перед гостем на стол стакан с тремя кубиками льда, полупустой графин с тёмной жидкостью и блюдечко с одной-единственной карамелькой в виде рыбки домашнего изготовления. Как и положено, чуть кривая и с одной стороны подплавившаяся. – Благодарю, Владимир, – улыбнулся мистер Борс. Бармен мысленно посетовал, что забыл спустить рукава с локтей, и вставшие дыбом волоски оказались видны. Но гость смотрел в другую сторону, и Владимир, облегчённо вздохнув, вернулся на своё место. Дай бог, чтобы хоть драка сегодня завязалась, тогда не зайдёт никто.
***
– Добрый вечер, – устало произнесла невысокая барышня в весенней курточке голубовато-серого цвета. Стянула сумку и устало уселась на барный стул у стойки. Бармен покосился на часы, которые показывали начало двенадцатого ночи, приветливо кивнул и спросил: – Чего пожелаете? – Сдохнуть… – еле слышно выдохнула она, но тут же выпрямилась и отчётливее произнесла: – Пиво дайте. – Тёмное, светлое? У нас есть крафтовое, «Счастливый шанс». – Как бар называется, что ли? – криво улыбнулась гостья и кивнула: – Давайте. Пока она стягивала светлый полосатый в затяжках шарф с шеи, бармен наполнил бокал, поставил перед гостьей и опёрся на стойку пухлыми локтями: – Тяжёлый день? – Тяжёлая жизнь, – мрачно ответила она и взяла уже покрывшийся испариной бокал. – Сколько стоит? Бармен уже хотел было ответить, но что-то привлекло его внимание. Он скосил взгляд в сторону лестницы, вздохнул и ответил: – За счёт заведения. Девица неожиданно всхлипнула: – Спасибо. Бармен вздохнул ещё раз, оглядел стойку, за которой, помимо девушки, сидела ещё пара человек, занятых разговором, и устало спросил: – Что у вас приключилось? Гостья поморщилась, отпила и подняла на него взгляд: – Да ничего, спасибо… – поёрзала немного и не выдержала: – Знаете, мне сегодня исполнилось тридцать… – Тридцать? Я бы не дал вам и двадцати пяти, – вежливо заметил бармен. Девушка кривовато улыбнулась и благодарно кивнула: – Спасибо. Это у меня от мамы. – Поздравляю с днём рождения! Но она не ответила, понурилась, сморщилась и вздохнула: – Не с чем меня поздравлять. Я вот сегодня шла с работы и поняла, что просто всю жизнь, всю свою жизнь прожила зря! Вот просто зря! Мне уже тридцать, а у меня ничего нет! – она тут же встрепенулась и добавила: – За пиво я заплачу, вы не думайте… Но бармен махнул рукой: – Не беспокойтесь, я же сказал… – Спасибо, – искренне выдохнула девушка, – вы – хороший человек. Она ненадолго отвернулась к тёмному окну, поэтому не видела отрицательного движения круглой чуть лысоватой головы. – Так что же? – вернул её внимание вопрос. – Почему же вы считаете, что зря? – Ну а кто я, по вашему мнению? – она развела руками, задев прядь крашеных светлых волос. – Вы таких, наверное, каждый вечер видите. И приходят, рассказывают, какими бы великими они могли быть? А на деле все неудачники! Как я. – А кем бы вы хотели быть? – Я? А какая разница? Что это изменит? – И всё же? – Я вот писателем мечтала в детстве стать, только толку от этого? – с досадой выплюнула гостья, отпила из бокала и, понимая, что уже не может остановиться, принялась рассказывать: – Я всю жизнь живу чужой жизнью! Мама сказала – на юридический, я и пошла на юридический! Сейчас в типографии менеджером работаю, получаю копейки, семьи нет, квартиры нет, ничего нет! И я, – девушка сморщилась, пытаясь сдержать слёзы, – себя ненавижу просто! Я могла бы писать такие книги! У меня столько идей было! А я только чужие читаю! – И что же вам мешает? – Да как что? – только было зажёгшийся взгляд опять потускнел, а рука сжала талию бокала. – Куда мне теперь-то? Мне тридцать уже, раньше надо было! – Но ведь никогда не поздно начать? – осторожно уточнил бармен, с сочувствием глядя на неё. – А жить на что? Как вас зовут? – Владимир. – Владимир… Владимир, у меня два кота, квартплата, коммуналка и мама в Саратове. Ну как я по-вашему это всё вытяну? Не могу я бросить работу! – Но ведь иначе вся ваша жизнь так и пройдёт? – бармен хотел добавить слово «зря», но вовремя остановился. Девушка и так выглядела жалко. Впрочем, выбора у неё уже нет, оттягивать не имеет смысла. – А если бы у вас был шанс, вы бы изменили всё? – Если бы у меня был шанс? Шанс не быть неудачницей? Владимир, вы смеётесь? Или мне душу продать за это? Бармен вздохнул, дёрнул уголком губ и ответил: – Нет, душу продавать не нужно… – Ну а что? Переспать с кем-то? – она дёрнула мешковатую водолазку, будто собиралась её распахнуть, забыв, что на ней нет застёжек. – Да пожалуйста! Владимир, мне так плевать, что вы не представляете! Я уже честно… – она склонила голову, подперев её ладонью, упираясь локтем в стойку, – думала под электричку броситься. Смелости не хватило… – А как же коты и мама? – грустно переспросил бармен. – Вот то-то и оно, – и у девушки наконец выступили слёзы. – А вас как зовут? – Александра. – Саша, вы позволите себя так называть? Собеседница кивнула, не глядя на Владимира, слепо смотрела по сторонам, будто была не здесь, а где-то там. – Саша, у нас в баре есть традиция. Если прийти сюда ровно в двадцать три часа и четырнадцать минут и выпить «Счастливый шанс», то вы сможете загадать любое желание… Девушка фыркнула: – Я вас умоляю! Я этой мотивационной литературы прочла тонну! Не работает это дерьмо всё! Только деньги из людей вытягивают! – Я вас не мотивирую, – вздохнул бармен. – Саша, вы же впервые у нас, так? – Да. – Нашему бару уже много лет, у нас сложились определённые правила. Считайте, что это акция такая. В углу, – Владимир показал пальцем в сторону столика под лестницей, – сидит наш сотрудник. Те, кто знает об этой акции, специально приходят сюда к нему. Этот, – бармен на миг запнулся, – человек там как раз для этого. Он внимательно выслушает любое ваше желание, и кто знает? Может, оно исполнится? Бар же называется «Счастливый шанс». – Я поняла, – грустно кивнула Александра, – я вам надоела. Простите, не буду отвлекать вас от работы… Она одним глотком допила пиво, слезла со стула и уже сделала шаг в сторону выхода, когда пол под её ногами, будто рокотом метро из-под земли, вздрогнул от удара трости.Карамельная рыбка, завёрнутая в салфетку, выглядела несъедобно. Саша с недоумением смотрела на неё, облокотившись головой о холодное, подрагивающее, покрытое дождевыми каплями окно. «Химки» – невнятно пропшикал динамик, – «Следующая станция «Сходня», осторожно, двери закрываются». Хоть дышать легче стало, одноглазый бомж вышел на платформу с остальными, теперь всего одна остановка – и дома! Девушка никак не могла понять, почему осталась? Почему позволила себя разболтать этому фриковатому мужику в тёмных треугольных очках. Впрочем, почему нет, если он там действительно работает? А кому ещё? Подругам? Так они засмеют и скажут, что лучше бы мужика искала в свои тридцать. Пробовала уже как-то в разговоре поднять эту тему, так её даже слушать не стали. Так и сидела молча, будто и нет её. Или родственникам? Тем самым, которые ещё в детстве ей говорили, что мечты мечтами, а жить надо реальностью. «Получишь аттестат – делай что хочешь!» – говорила мама на пару с живой ещё тогда бабушкой. Ну Александра и получила аттестат с отличием, как было велено. А потом оказалось, что после аттестата ещё и диплом нужен, а после диплома – работу искать. Так вот тридцать лет и прошли. «Ну так кем бы вы хотели быть, Александра?» – так и слышался подзуживающий, чуть издевательский, но отчего-то провоцирующий на откровенность голос. Обладателю которого вдруг захотелось доказать, что она имеет право на мечты! Он не родственник, не друг, он – никто! Так почему она не может высказать всё как есть? Что хочет бросить это навязанное всё и жить своей, по-настоящему своей собственной жизнью! Не упустить шанс! Все свои шансы, которые ей предоставляла судьба, но только теперь она могла их увидеть. Это она! Она должна была быть той, что напишет гениальный роман, который будут потом копировать! «Я хочу быть как Хельга Горыко! Стать членом Союза писателей, чтобы меня приглашали на фестивали, писали статьи, брали интервью! Чтобы мои романы были знамениты на всю Россию! Или вообще – на весь мир!» – сказала Саша этому мистеру Борзому. А сверкающий улыбкой борзый мистер Борс дал ей карамельку. Вот эту, уродливую. Саша не знала, зачем вообще взяла её? Казалось, что это какой-то странный ритуал. Как-то раз ей не посчастливилось попасть в организацию, которая торговала очень-очень волшебно-уникальными приборами, и там эти ребята, как ей объяснили, развивали свою корпоративную культуру. Ходили гуськом, хором кричали, в колокольчик звонили, выполняли бессмысленные квесты на спор. Вот и тут же. Логики никакой, только, в отличие от торговцев уникальными приборами, мистеру Борсу удалось произвести впечатление человека, который действительно имеет что-то под глупыми ритуалами. Какой-то смысл? Смысл. Вечный вопрос про смысл! В чём он, если живёшь всю жизнь, делаешь как все, стараешься, искренне стараешься, а на деле: съёмная квартира в хвосте мира, зарплата нищенская, без возможности хоть что-то откладывать, пальто из секонд-хенда и мороженая курица в кастрюле на неделю на троих с котами. Разве в этом смысл? Вот в таком вот унылом однообразном существовании? С работы, на работу, с работы, на работу, по выходным встреча с подругами и чашка чая, потому что на большее денег нет, и в понедельник созвон с мамой в 21:30. Может, раз в месяц свидание с очередным сначала милым, а потом скучным и самовлюблённым уже лысеющим дядькой, которые раньше казались такими взрослыми, а теперь, оказывается, уже ровесники. А ощущение такое, будто ты до сих пор девочка, и не понимаешь, что происходит? А в ладошке уродливая карамельная рыбка и подзуживающее исподволь ожидание: «Вдруг поможет?». Вдруг?
– Сашенька, как дела? – спросила соседка, пока девушка пыталась отпереть дверь озябшими пальцами. – Хорошо, Людмила Петровна, спасибо! – ответила ей Александра и постаралась скорее войти в квартиру, где уже орали две голодных пушистых морды. При них можно не скрывать ни слёзы, ни унылое выражение лица. Им не нужно рассказывать, почему у неё плохое настроение, а потом в ответ улыбаться на: «Ну ты не грусти! Я в твои годы… Да мы через голод прошли… А вон другие люди как живут, и ничего… А у тебя всё будет ещё, ты молодая…». Куда молодая? В тридцать-то? Ну да, выглядишь сейчас не так, как сто лет назад, когда в этом возрасте уже бабками были, но в тридцать лет уже начинаешь понимать, что завтра лучше не станет. Что ты, как ни стараешься, обречена на всю жизнь остаться собой… Неудачницей! Саша швырнула шарф на пол и со всей силы топнула по нему грязным кроссовком. Коты перепуганно прыснули в комнату, а девушка резко охнула, нагнулась, подняв шерстяной комок, села на корточки и прижала его к груди: – Прости, бабушка! – всхлипнула она и расплакалась. – Я не хотела. Я просто не могу так больше! Не могу! Бабушка Марина была строгой женщиной. Старой закалки, как говорили про неё, но внучку любила, пусть и на свой лад. Её не стало десять лет назад. И когда Саша уезжала из родного Саратова, она забрала с собой последнее, что бабушка успела для неё связать. Теперь ей иногда казалось, что бабушка рядом, так тепло становилось от колючей шерсти. Но сегодня Саша вспоминала, сколько раз она приносила свои детские рассказики и стишки показать старшим, и сколько раз в ответ получала: «Молодец, теперь иди уберись в комнате», или «Молодец, а теперь уроки делать иди, а то время на всякую ерунду тратишь». И вроде бы хвалили номинально, но ощущение, что делаешь что-то постыдное, не уходило. Так Саша и бросила писать. Но иногда, уже будучи взрослой, когда она в очередной раз читала или видела интервью любимой писательницы, она думала: «Ну почему я-то не смогла? Я бы могла не хуже, ну правда! У меня столько идей! Почему я не такая же?». И коты недовольно спрыгивали с трясущейся под рыдающей хозяйкой кровати.
«Счастливый шанс» – было написано на салфетке. Насколько же попсовое название? Ведь можно было назвать бар как угодно! А они выбрали такой примитивный штамп. Александра развернула салфетку, недовольно поморщившись, когда увидела, что и без того уродливый леденец, подтаял, и бумага прилипла к рыбьему боку. Но ведь домашний, так что ему не обязательно быть ровным и красивым. «На, девочка, скушай конфетку, – прозвучал в её голове голос странного мистера в килте, – девочкам нужно кушать конфетки, без них они становятся грустными взрослыми тётками!». Девушка глянула в зеркало напротив, на свои мешки под глазами, на отросшие русые корни, на бледные впалые щёки и облупившиеся губы и раззявила страшную, плачущую улыбку. Такая же жалкая, как эта рыбка. Вместе они будут прекрасным тандемом. И, будто пачку снотворного, она не глядя забросила леденец в рот вместе с кусками салфетки, расхрустела зубами и проглотила, обдирая горло ещё не обтаявшими по краям осколками.
***
Вы помните аромат блинов? Когда утром, ещё даже не открыв глаза, чувствуешь, как с кухни раздаётся приглушённый голос старенького телевизора, шкворчание и тот самый волшебный запах, из-за которого хочется встать, прошлёпать босыми пятками по линолеуму и забежать в тёплые объятья бабушки. Саша проснулась, чувствуя непривычную гибкость, бодрость во всём теле. Выспалась! Наконец-то! И почему «наконец-то»? Сегодня же суббота! Впереди два выходных, а через неделю – лето. Целое лето! Почти жизнь! Она спустила ноги на пол, нащупала тапочки и отправилась в ванную. Новая зелёненькая зубная щётка с дракошей уже ждала её на углу раковины. Саша взяла её, намочила, сунула в рот и поднялась на цыпочки, чтобы увидеть светло-русую взлохмаченную голову в отражении зеркала. Зубная паста была вкусная, импортная, с разноцветными полосками по бокам. В окно на кухне заглядывали ветки яблони, глупая пчела заметалась над плитой и испуганно впечаталась в кружевную занавеску. – Сашенька! Проснулась? – спросила бабушка. – Блинчики почти готовы, давай, принеси варенье, и будем кушать, да? – Вишнёвое? – с восторгом спросила девочка. – Вишнёвое, – с улыбкой ответила бабушка. Саша, промокнув лицо розовым полотенчиком, широко улыбнулась и побежала в погреб искать то самое, которое уже можно! Бабушка разрешила! Стопка блинов стояла посреди стола, накрытого узорной клеёнчатой скатертью. Бабушка улыбалась, кошка тёрлась о ноги, выпрашивая кусочек, а за окном задорно лаял соседский пёс. – Ну что, наелась? – спросила бабушка, когда внучка с трудом проглотила последний блинчик. – Ага! – устало ответила она. – Ба, я такая большая! Смотри! Смотри, какое у меня пузо! Бабушка рассмеялась и погладила её по голове: – Ну что, сегодня на речку? Уроки ты сделала? – Сделала. – А чего сидела до ночи? – Саша замялась и потупилась. – Что, опять книгу свою писала? – Ага… – А дашь почитать? – вдруг спросила бабушка. Девочка удивлённо подняла на неё глаза, но не увидела смеха. – Ну раз уж ты у нас писательница, должна же я знать, чего ты там пишешь, да? – улыбка на бабушкином лице была тёплой и красивой, как та самая банка вишнёвого варенья, о которой Саша мечтала с зимы. – Я сейчас принесу! – с радостью сказала она и сорвалась с места за своей тетрадкой, на которой была самая лучшая наклейка, которую она выменяла за дюжину своих. – Я жду! – раздался голос с кухни. – А потом сходим в библиотеку, у меня знакомая есть, посидишь, послушаешь, раз уж такое дело…– Раз уж такое дело, – сказала мама по телефону, – ладно, поступай! Ну что мы сделаем-то? Если сердце так решило, то иди на филологический, а мы уж как-нибудь поможем. Это всё-таки твоя жизнь, ты и решай, Сашенька. Девушка вздрогнула, не решаясь сказать что-то ещё. – Ты там покушала? – Да, мам, – голос дрогнул, но Саша сделала вид, что это помехи, мобильник-то старый. – Ну хорошо, доченька. Давай, береги себя. Как результаты будут – сразу звони! Точно не приезжать? – Нет, мам, – голос всё же опять явно дрогнул, – я сама… Мам! – Что, доченька? – Мамочка, спасибо… – Да за что, доченька? Мы же – одна семья…
– Одна семья, Саш, – проговорил Валера, держа в руках дрожащую ладошку, – и никак иначе! Пиши, а я буду работать. Я же тебя такую и полюбил! За твои истории! Ну не плачь, не плачь, Сашка. Ну ответят в следующий раз. Роулинг вон вообще во всех издательствах Великобритании отказали, а ты гляди ж, что получилось! Девушка всхлипнула и вытерла распухшие глаза, а Валера продолжил: – Знаешь, я тебя когда только увидел в аудитории первый раз, сразу понял, что ради тебя буду хоть на трёх работах пахать! Сашка! Са-а-а-ашка. Саш, выйдешь за меня? – Господи, Валера! – Александра закрыла лицо руками, не веря собственному счастью. – Ну почему ты такой хороший? А? Мне иногда кажется, что это всё не моё, что я не заслужила… – Сашенька, заслужила. Заслужила! Ну так что, ты согласна? – Да!..
– ДА!!! – влетела она в дверь, чуть не споткнувшись о порог. – Девчонки!!! Они сказали: «Да»!!! Господи, я сама не верю!!! Подруги уже ждали её. Подскочили из-за стола, окружили и как обхватили со всех сторон, что от волос не продохнуть, и рёбра трещат! – Поздравляем!!! Поздравляем!!! Ур-р-р-р-ра! – Девочки! Подождите, это пока только предварительно, – начала вырываться Сашка, смущённо покраснев. – Они пока только к рассмотрению приняли, там же ещё с главным редактором решать, так что на самом деле ещё точно не понятно «да» или «нет». Просто ответили… – Сашка, тебе не просто ответили, тебе ответило самое крутое издательство в России! Девушка польщённо улыбнулась и села за стол. Круглолицая Машуха поставила торт, кудрявая Вита притащила блюдца и ложки, а эксцентричная Дашка достала пиво. Саша оглядела их и вдруг подумала, что не зря поступила на филологический – где бы ещё она нашла таких же, кто поймёт, как это для неё важно? – Девчонки, – всхлипнула она, – вы такие классные! Торт оказался вишнёвый, как Саша любила. Закончился он намного быстрее, чем можно было подумать, и девчонки, сыто икая, сидели на балконе и смотрели на хмурое ночное небо с улыбками на лицах. – Сандра, ты чего приуныла? – спросила Дашка. – Я вот думаю, а что было бы, если бы я струсила? – задумчиво ответила Саша. – Мне иногда кажется, что это всё нереально. Как будто я в лотерею выиграла! Знаешь? Мне сны снятся иногда, будто я в офисе работаю, живу как все… – Ты чего, дура, что ли? – Дашка всегда была прямолинейной и чуть грубоватой. – Нафиг тебе как все? Это скучно! Тебе вон с Валеркой подфартило, вот и пиши, хоть обпишись вся с ног до головы! – Так вот и я тоже… Головой понимаю, что это глупости всё, а сама чувствую, будто эту жизнь у кого-то украла! Не отпускает, понимаешь? Подруги с сомнением посмотрели на Александру: – Ну, ты же не будешь теперь сидеть в офисе? – резонно спросила Вита. – Ты столько всего сделала, теперь поздно метаться-то, – улыбка подруги вышла заразительной. – Так что раз уж взялась, то делай до конца! – До конца! – подняла банку пива Дашка. – До конца! – подхватили Машуха и сама Сашка.
– До конца улицы и направо, – проговорила интеллигентного вида женщина, указывая направление. Тротуары в Москве были намного лучше, чем в родном Саратове, поэтому опирающаяся на локоть мама шла так скорее из чувства гордости, чем из-за страха подвернуть ногу на колдобинах. – Сашка, смотри! – замерев на миг, сказала она и ткнула пальцем в витрину, мимо которой они шли. Там, среди прочих книг, красовалась та самая, матовая с тиснением, обложка. Буква «С» переливалась золотом. – Да-да, мам, я видела, – кивнула Саша, – пойдём. – Подумать только: Сандра Мэй – моя дочка! – с восхищением выдохнула женщина и перевела взгляд на кислую мину рядом: – Ты чего, дочь? – удивилась она. – Да как-то… – Сандра махнула рукой. – Знаешь, мам, у меня такое чувство, что я что-то забыла… Они отошли вдвоём от магазина и двинулись вдоль аллеи. Под неодобрительный взгляд дочь вытащила сигарету и прикурила: – Вот у тебя есть любимые книги, мам? – Конечно! – с охотой ответила та. – Твои! – А вот у меня – нет, – с досадой выплюнула Сандра. И знаешь, мам? Такое чувство, будто должна быть какая-то! Вот должна! А я ищу, а найти не могу. – Ну так напиши! – мягко улыбнулась мама. Но Сандра лишь покачала головой: – Ты не понимаешь… Я не об этом. – Дочка, не бери в голову! У тебя всё хорошо, ты такая молодец! – Ладно, мам. Может быть… Трамвай протарахтел мимо, на той стороне улицы у стены сидел грязный одноглазый бомж. Сандра взглянула в его лицо и вздрогнула: – Хельга Горыко! – Что, доченька? – Я вспомнила, мам! Хельга Горыко! Моя любимая писательница! – Как-как? Горыко? Не слышала о такой…
– Нет, не слышали о такой. Как вы сказали? Горыко? Пожилая продавщица поправила узенькие очки и по привычке лизнула пальцы, но перелистывать было нечего. – Горыко! Хельга Горыко! – настойчиво повторяла девушка, опираясь о край кассы. – У неё ещё цикл про колдунью должен был выйти! Уже лет пять как! Она по всей стране известна, ну же! – Девушка, впервые слышу… – расстроенно, но уже начиная раздражаться, ответила продавщица. – Спросите в Доме книги, у них там всё есть! – Я уже была в Доме книги… – обескураженно ответила Сашка и уже хотела уходить вслед за тянущей её за рукав мамой, как рядом раздался девчачий голос: – Вы – Сандра?! Сандра Мэй?! – и пронзительный визг от которого пожилая продавщица сначала зажмурилась, а потом с интересом посмотрела на покупательницу. – А можно автограф?! Пожалуйста! – Можно… – устало выдохнула Сандра.
– Вам, сударыня, можно всё! – ощерился агент. – Вы теперь – гордость страны! На ваши романы фанфиков больше, чем мы вдвоём за всю жизнь прочитать сможем! А если… Но Сандра прервала его резким взмахом ладони: – Анатолий, я вас не за этим искала. – Я весь ваш, – улыбнулся агент. – Мне нужно, чтобы вы нашли кое-кого для меня. Проверили на самиздатах, в почте издательства – где хотите! Нужно разыскать автора. Я должна выяснить, где она… Агент кивнул, такой свою клиентку он ещё не видал, значит, дело серьёзное.
***
Весна в этом году началась поздно. Москву лихорадило снегами ещё долго, пока, наконец, в конце апреля не вылезло недовольное солнце и не прогнало сероватую корку с травы. Сандра шла вдоль тротуара, попеременно вскидывая то одну руку с тлеющей сигаретой к губам, то вторую пустую, чтобы вцепиться в ухоженные русые волосы. – Эй!.. Э-э-эй! Сандра обернулась и увидела протянутую к ней ладонь: – Сигаретки не найдётся? – надтреснутым голосом просипел сидящий на земле бомж. Девушка остановилась, стараясь не дышать, достала пачку и вытащила одну: – На, – брезгливо бросила она, отдавая. – Чего плачешь-то? – не отставал бомж. – Не плачу! – удивлённо ответила девушка. – Заплачешь! – каркнул одноглазый. Неподалёку раздался звон колоколов, в храме на соседней улице шла служба. – То по мне скоро колокола зазвонят… – сжал зубы бомж, и в бороду прыснула белая пузырчатая слюна. – Желание за несбывшуюся жизнь! А вот и вышло-то боком! Скоро уже помру, и в ад заберут меня, чтобы душу чужую выкупить! Сандра брезгливо поморщилась, запах перегара и трупной вони от сального балахона вызывал дурноту. Вдруг показалось, что вокруг всё трясётся, как в электричке. Знакомый какой-то бомж, будто во сне его видела. Она вгляделась в распухшее лицо, а он внезапно закаркал, чуть не выронив сигарету: – А я тебя помню! Видел тебя, видел! – Это когда? – растерялась девушка. – Что, тоже сладенькое любишь? – от карканья бомжа с крыши сорвалась ворона, белый помёт ляпнулся ему на плечо, но он даже внимания не обратил, тараща глаза на Сандру. – Какое сладенькое, мужик, ты о чём?! – не вытерпела, наконец, она. – Желание за несбывшуюся жизнь! Ха! Получила счастливый шанс, дура?! Вместе гореть будем! Вместе!!! И он потянул её за руку на себя так, что девушка потеряла равновесие, упёрлась ему в грудь и закричала: – Отпусти!!! – Он не отпустит! Не отпустит! – кричал бомж, выдыхая смрад ей в лицо. – А ты заплатила, не заплатив! Ха-а-а! Сандра, наконец, вырвалась, пошатнулась и побежала прочь не оглядываясь. Поворот налево, направо, улочка, переулок, проспект, переход, тупик! Она упёрлась руками в кирпичную стену, хватая ртом воздух. Не может быть! Не может быть так! Раздался звонок мобильника. Сандра полезла в карман, еле выпутала смартфон и вздрогнула, увидев, кто звонит. – Анатолий? – Сандра? Говорить можете? – Могу, – выдохнула она. – Что? – В общем, я поднял все свои связи. Была такая. В начале двухтысячных начала публиковать рассказы на самиздате Мошкова, но с тех пор обновлений не было. – Это всё? – Сандра достала сигарету дрожащей рукой, выронила, подняла с земли и попыталась прикурить одной рукой. – Я поднял ребят, раз уж вы так просили. В общем, эта барышня погибла в 2003-м. По официальным данным – несчастный случай. Но говорят, что руки на себя наложила. Жаловалась на депрессию друзьям, а через неделю и… Сандра не дослушала. Выпустила смартфон и медленно осела на землю, закрыв ладонью кричащий, задыхающийся рот.Мимо проплывали деревья. Расплывчатые и чуть косые. Будто на автобусе едешь, только вот это ноги несут шаткие по ровной красивой тротуарной плитке. «Я же помню! Я же помню! Я всё помню!». Прохожие обходили её по широкой дуге, какая-то женщина подхватила тыкающего пальцем ребёнка и понесла прочь. «Желание за несбывшуюся жизнь»! «Желание за несбывшуюся жизнь»! Сандра шаталась, будто пьяная, но в желудке, кроме проглоченных слёз, было пусто. «Нужно выпить…Нужно выпить!» – прошептала она в ладонь, что так и не отняла от лица. Проспект, улица, переулок, подворотня, бар. Тучный бармен поднял взгляд на шандарахнувшийся о дверь колокольчик и вздохнул. – «Счастливый шанс», – проговорила бухнувшаяся на стул девушка. – Вы рано, – деликатно заметил он, – даже солнце ещё не село… – Я вовремя! – стукнула она кулаком по стойке, взяла уже протянутый ей бокал и выпила залпом. – Что у вас приключилось? – спросил бармен и опёрся пухлыми локтями на стойку. – Чужая жизнь! – А вы свою хотели? – с грустной иронией спросил он. – Где этот? Этот ваш треугольный? Борс! – Я же сказал вам, – сочувственно ответил бармен, – вы слишком рано. Сандра бухнула пустым стаканом о стойку и сказала: – Вы знали?! Вы знали всё! – Что? – Желание за несбывшуюся жизнь! – И какое же было ваше желание? – Я хотела быть как Хельга Горыко! И теперь её нет! Она умерла! Умерла за меня! Я украла её жизнь! – Тише-тише, – поднял руки мужчина, – у нас тут, конечно, бар, но время драк ещё не наступило. И с чего вы взяли, что какая-то Хельга Горыко за вас умерла? Зачем вы вешаете на себя вину? Вы-то тут при чём? – Да как при чём?! – опять стукнула Сандра кулаком по стойке. – Я приходила к вам! И этот Борс дал мне рыбку! А потом… – Что? Сандра растерялась. Действительно, со стороны казалось, что это бред. – Вас как зовут? Владимир? Владимир! Я – автор фэнтези. Вы мне тут хоть божитесь, что не знаете, в чём дело, но я-то знаю, как всё было! И мне плевать, что нереально! Я знаю, что видела! И знаю, что украла чужую жизнь! – Да с чего вы взяли, что украли её жизнь? – не выдержал бармен. – Вы вообще помните, что пожелали? Мистер Борс… – Ага! – ткнула она пальцем в пухлую грудь. – Значит, признаёте! Приз-з-знаёте! – и она надавила ногтем посильнее, чтобы у бармена остался след. – Я приду вечером сегодня. Во сколько там? В 23:14? Вот тогда и приду! И пусть этот ваш мистер, фигни-министер, вернёт Хельгу как было! И она хлопнула соткой о стойку так, что несколько салфеток улетели за неё в раковину, и вышла, грохнув тяжёлой дверью о стенку.
– Доченька, что случилось? – голос мамы был взволнованный. – Тут Валерчик твой рядом, мы тебя в кафе ждём, ты когда? – Я не приду, мам. – Дочка, почему? – Мам. Я не могу… простите меня. Я… как-нибудь в другой раз. – Доченька, ну тридцать лет в жизни только раз бывает! Ну? Ну что же случилось, а? – Мам, – Сандра сжала свободную руку в кулак так, что ногти впились в мягкую ладонь до острой боли. Прохладный ветер принёс запах тины. – Я не приду. Празднуйте без меня. У меня работа появилась. Мама вздохнула, откуда-то со стороны послышался второй понимающий вздох: – Вся ты у нас в работе, Сашенька. Ну ладно, беги. Может, всё-таки вырвешься? Доченька, ну хоть на тортик, желание загадать, а? – Я постараюсь… – прошептала девушка и выключила телефон. Подумала и швырнула его в реку. Желание… Загадать желание… А что она пожелала на самом деле? Сандра попыталась вспомнить, аж зажмурилась до слёз, пытаясь воспроизвести весь разговор в голове, и вдруг руки, опирающиеся о каменный бортик, вздрогнули. Рот приоткрылся, плечи двинулись туда-назад, глаза широко распахнулись, а в горле сипло свистнул втягиваемый воздух. – Девушка, вам плохо? – подошёл прохожий, но Сандра не могла ответить, она даже вдохнуть не могла, судорожно раскачиваясь. – Может, скорую вызвать? – спросил кто-то сзади. Но Сандра вдруг резко вдохнула. По щекам скатились две прохладные огромные слезы. – Я всё поняла, – сказала она глубоким и спокойным голосом, что отдался холодком в груди. – Я поняла. Я знаю. И она, выбравшись из уже собравшейся толпы, отправилась вдоль берега подальше, где не будет посторонних.
– Валера. Валера, я тебя люблю! Я тебя люблю больше всех на свете! Ты – лучшее, что было в моей жизни! – всхлипнула Сандра, но фотография в кошельке не ответила. – Обними маму за меня… А я обниму за вас бабушку… Саша огляделась по сторонам, сгущающиеся сумерки уже мелькали расплывающимися фарами автомобилей. Вроде нет никого. Девушка, неловко придерживая стильную юбку, взобралась на бортик, пошатнулась и испуганно вцепилась в опору моста, за которой пряталась от чужих глаз. Тут же рассмеялась, брызнув слезами. «Дура! Тебе же туда, а ты упасть боишься!» – хотела сказать она, но горло сдавило судорогой. Но другого выхода нет. Желание должно исполниться, и может, тогда всё встанет на свои места? А если нет, то хотя бы настанет справедливость. Нельзя красть чужую жизнь! Нельзя! На чужом несчастье счастья… что там ещё за тупые клише, которые отвратительно тычут правдой под самые рёбра? Всё же она не выдержала, расплакалась навзрыд. Ведь эта, пусть краденая, но такая чудесная жизнь была почти идеальна! У неё было всё! Всё, чего она хотела, о чём мечтала! Боже, да это даже не жизнь, это уже рай! Настоящий! Не те дурацкие кущи с улыбающимися по-дебильному мужиками в тогах, а такой, как на самом деле надо! Лучше и не пожелаешь! Саша вздрогнула, вздохнула, а в следующий момент без чувств рухнула вниз.
– Сашка! Сашуньчик! Любимая, очнись! Сашка! Сначала раздался звон, и только потом Сандра ощутила жгучую боль на щеке. – Валера? – еле слышно прошептала она. – Сашка! – ответил он, прижав её к себе. – Я тебя еле поймал! Иду, вижу – ты стоишь. Я к тебе, а ты чуть не упала! Ты зачем полезла туда, Сашка?! Ну зачем?! А вдруг бы… Девушка не слушала. Она улыбалась. Она была в раю. Получается, что не нужно было всего этого делать. Оказывается, всё намного проще. Желание уже исполнилось. В тот самый миг, когда раздался удар трости. Просто она не поняла сразу. И теперь так легко было, так просто. – Валер. – Сашенька! – Валерчик, я тебя люблю. – Сашенька, и я тебя, дурочка! Не делай так больше! Вставай и пойдём, мама ждёт уже, тоже волнуется… Он поднял её с земли, дал посидеть немного и ненавязчиво попытался потянуть за собой. – Валер, подожди. – Что, родная? – Я приду, я обещаю. Мне только нужно зайти в одно место. Просто на минутку. Поблагодарить одного человека, и всё. Ладно? Валера вздохнул, но, как всегда, улыбнулся, глядя на неё влюблёнными уже десять лет глазами, и отпустил.
***
Колокольчик звякнул. Тучный бармен взглянул на часы и отложил полотенце. – Чего пожелаете? – спросил он у севшей напротив него девушки. – «Счастливый шанс», пожалуйста. Он молча кивнул и потянулся к кранику, зажав пивной бокал в пухлой руке. Сандра скосила взгляд вправо, улыбнулась, положила деньги на стойку, взяла покрытый испариной бокал и направилась к столику под лестницей. – Вы позволите? – спросила она, глядя, как отражается свет ламп в треугольных стёклах. Острые, будто змеиные зубы выползли из-под тонкой губы, подошва ботинка шаркнула об пол, давая девушке расположиться за столиком. – Мистер Борс? – оправа блеснула, оттеняя сияющую улыбку. – Мистер Борс, спасибо. – За что, дорогая? – от его голоса противно задребезжали кусочки льда в стакане. – За всё. Я поняла. – Что же вы поняли, милочка? – раздул он ноздри, встопорщив редкие волоски в них. – Вы исполнили моё желание. И знаете? Я благодарна. Я и не думала, что это так… хорошо. – Что «хорошо»? – Умереть. Мистер Борс дёрнул кадыком, раззявил рот, со свистом выдыхая, а затем, будто уличная собака, тявкнул некрасивым смехом. – С чего вы взяли, что умерли?! – сквозь хохот спросил он. – Но… – Сандра растерялась. – Я же… Я же пожелала… – Я что, джинн?! – вдруг резко разозлился мистер Борс. – Или я Рыбка Золотая, а?! С чего мне исполнять ваши желания?! – Но ведь… – «Но ведь» что?! – рявкнул он и стукнул тростью о деревянный пол так, что за стойкой зазвенело стекло. В баре стало очень тихо. Даже слишком, будто все, кто там был, заснули. Или их просто выключили, как старенький телевизор. Мистер Борс привстал, склонился к собеседнице так, что она смогла заглянуть за сползшие с переносицы очки. Если она и умерла, то это точно не рай. А если христиане были правы? А если… – Я не тот, кто исполняет желания, Александра, – проговорил он, глядя ей в глаза. Девушка была не в силах пошевелиться, он загипнотизировал её зрачками, будто кролика. – Задай себе вопрос, девочка, любящая конфетки: кто исполняет желания? Ну?! Отвечай! Кто единственный в мире может исполнить твоё желание?! Треугольные очки вернулись на своё место, Саша сглотнула, дёрнулась, а потом оглядела оживающий бар. Поправила полосатый в затяжках шарф и неуверенно улыбнулась. – Ну что? – спросил мистер Борс, склонив голову. – Ты знаешь, что делать? – Знаю, – робко кивнула Саша и уже увереннее произнесла: – Я позвоню маме. А потом… А потом я знаю, где живёт Валера. Я… – Я что, должен всё это выслушивать? – изогнул бровь мистер Борс. – Выметайся отсюда! И чтобы больше я тебя тут не видел! А одноглазого увидишь – передай ему от меня пинка! Ленивая задница! Брысь отсюда! Саша поднялась, ещё раз улыбнулась мужчине в килте, благодарно кивнула и, получив такой же кивок в ответ, развернулась и ушла. Тучный бармен проводил её взглядом, повернулся в сторону лестницы и спросил: – Вам повторить, мистер Борс? – Валяй! – развязно ответил тот и закинул ноги на столешницу. Женщина за столиком напротив с возмущением поглядела на свисающую клетчатую ткань и демонстративно отвернулась в другую сторону, а вот её соседка уважительно хмыкнула.***
Александра шла вдоль аллеи. Очень хотелось прогуляться, но нужно спешить на электричку. Дома коты, а ещё нужно успеть позвонить маме по скайпу, пока она спать не легла. Хотя, может, и завтра? Маму беречь надо, она же всю жизнь хотела сделать ей как лучше. Просто не знала, как правильно. Тёплый бабушкин шарф грел шею, хотелось погрузить в него лицо и вдыхать запах дома. Только старая шерсть так пахнет. Новые свитера уже не такие, а тут, и правда, будто снова там. Длинный полосатый хвост свесился, порыв ветра подхватил его и набросил на сучок. Саша резко остановилась, и тут же ей в спину кто-то врезался. – Извините, ради бога! – раздался до боли знакомый голос. – Валера?! – ошарашенно спросила она, поворачиваясь. – Мы знакомы? – родные карие глаза сверкнули искорками, парень на миг замер, порывисто вдохнул и сказал: – Даже если нет, то у вас просто нет шансов! Это судьба! И он шутливо развёл руками, но Сашу было не обмануть этой показной дурашливостью, она знала, как Валерчик сейчас волнуется. Впрочем, она и сама заметила, как трясутся её руки, всё ещё сжимающие зацепившийся шарф. Аллея казалась бесконечной, они шли по ней уже полчаса, а всё никак не могли наговориться. Уставший и какой-то расхристанный Валерка смотрел на Сашу влюблёнными глазами и изредка повторял, что безумно рад, что встретил её. Будто всю жизнь ждал кого-то, уже разуверился, а тут – будто чудо. Саша остановилась, всхлипнула и сморгнула две кристально чистые тёплые слезы. – Валер, если ты и не веришь в чудеса, то я тебе как писатель скажу: они есть. И творим их мы сами. Парень дёрнул носом, на нижних веках сверкнула влага, но он тут же спохватился и полез в карман за платком. – Возьми, не плачь, Сашенька, – протянул он ей белый комок. Она взяла, промокнула глаза, а затем взглянула на свои руки. Медленно развернула липкую, пахнущую карамелью, салфетку и прочла название бара: «Счастливый шанс». Конец
Авторская группа ВК: https://vk.com/DaryaFair
Авторский YouTube канал: https://www.youtube.com/c/DaryaFair
Тёплого ветра и света в сердце! С любовью, Дарья Фэйр
Обложка и все иллюстрации являются художественной работой автора.
Последние комментарии
12 минут 30 секунд назад
25 минут 44 секунд назад
59 минут 7 секунд назад
1 час 31 минут назад
17 часов 1 минута назад
17 часов 10 минут назад