Отпуск в Акимовке [Алексей Дмитриев] (fb2) читать постранично

Алексей Дмитриев Отпуск в Акимовке

Отпуск в Акимовке

Использовать долгожданные две недели отпуска можно по-разному. Самый распространённый вариант ― поехать куда-нибудь на курорт и тупо жариться на пляже. Вино и девушки, само собой, в комплекте. А можно метнуться в деревню к дальним родственникам. Вместо моря, речка, а комплект, хоть и немного хуже качества, тоже вполне сносный. Зато будоражащие кровь приключения, по сравнению с надоевшими турецко-египетскими, гораздо более экстремальные и непредсказуемые. Если же родственники дальние не только по степени родства, но и по удалённости, то отпуск может получиться совсем неплохим. По крайней мере, уйти от повседневности удастся легко. Новые впечатления гарантированы.

Такие аргументы и сподвигнули меня отправиться на заслуженные четырнадцать дней к тётке в Акимовку. Вообще-то, никакая она мне не тётя, а, скорее, двоюродная или даже троюродная бабушка. Но родители и все остальные родственники называли её «Тётьмань». Вот так вот, одним словом, как мне тогда казалось. Это имя так к ней прилипло, что по-другому её никто и не называл.

В детстве меня часто отвозили к ней на всё лето. Каждый раз она встречала меня с неподдельной радостью, и впечатления от проведённого у неё в гостях времени в моей памяти остались самые благоприятные. Поэтому нагрянуть к ней я решил без предупреждения. И ей ― я был в этом уверен ― радость, и мне приятно доставить удовольствие близкому, хоть и далеко живущему, человеку.

Поезд до райцентра, который был ближе всего расположен к Акимовке, шёл сутки. Билеты на некурортное направление взять не проблема. А вот на автостанции возникла маленькая заминка.

– Есть только проходящий до Лесного, оттуда ещё километров десять пешком. Вам зачем в Акимовку-то?

– Как зачем? Бабушку навестить.

– А, ну да, могилку посетить ― это святое.

– Какую могилку, она жива пока.

– В Акимовке?

Кассирша как-то странно на меня посмотрела, задумалась, но ничего кроме: «Брать будете»? ―не сказала.

Что такое десять километров для молодого спортивного парня, у которого в рюкзаке, кроме смены белья да пары гаджетов с зарядниками к ним, только немного гостинцев для тётушки. Через час я уже бодро топал по знакомой с детства дороге. «Кепку надень, голову напечёт» ― напутствовала меня старушка, с которой я разговорился в автобусе. Но бейсболка лежала на самом дне рюкзака, и доставать её я поленился.

Погода благоприятствовала путешествию. Солнце, хотя и стояло в зените, совсем не жгло, а создавало приятное тепло. Безоблачное небо поднимало и без того прекрасное настроение, а дурманящий запах от нескошенных лугов усиливал предотпускную эйфорию. Через полтора часа показался, поросшим небольшим леском, знакомый пригорок. За ним уже должна была появиться моя цель. Поднявшись на него, я даже запыхался, чего раньше никогда не случалось. Внезапно вокруг всё помутнело, и только что твёрдая, наезженная грунтовая дорога, вдруг поплыла перед глазами. «Накаркала бабка ― подумал я ― напекло голову всё-таки». Пришлось остановиться и зайти в лесок ― отсидеться на пенёчке.

Сделал я это вовремя ― только присел, как в глазах потемнело, и всё куда-то провалилось. Очнувшись, я обнаружил себя лежавшим на траве рядом с пеньком, на который недавно присел. Судя по смартфону, прошло всего минут десять. Голова гудела, ёлки вокруг продолжали приплясывать. Достав бутылку газировки, которую купил на станции, я сделал несколько глотков, смочил голову и умылся. Деревья, наконец, застыли в своём естественном положении и обрели чёткие очертания.

Погода за эти десять минут изменилась кардинально. Всё небо заволокло неизвестно откуда набежавшими тучами. Поднявшийся лёгкий ветерок начал слегка посвистывать и, налетая на особо густые заросли, даже гудеть на средних тонах, угрожая ещё понизить свой голос. «Надо идти ― решил я ― пока он не перешёл на бас».

Деревню, вид на которую открылся с пригорка, я не узнал. Вместо десятка покосившихся избушек, передо мной было средних размеров респектабельное село. Новенькие дома сверкали свежей краской, аккуратные крыши не требовали ремонта и гордились ровными печными трубами. Заборы, с полным набором досок в них, стояли прямо. В палисадниках росли цветы, а не бурьян. «Надо же ― моему удивлению не было предела ― всего за пять, ну, может быть, семь лет, пока я здесь не был, всё так преобразилось». Даже кладбище, которое располагалось у самого въезда в деревню, стало каким-то другим. Забор и ворота те же, но выправленные и свежеокрашенные. Могилки ровненькие, ухоженные. Мне почему-то показалось, что их стало гораздо меньше. Сначала я решил, что каким-то невероятным образом заблудился и попал в другое село, но дорожный указатель невозмутимо констатировал: «Акимовка».

Бабушкин дом я нашёл без труда ― улица-то по-прежнему осталась одна ― но не узнал его. Он как-то вырос, посвежел. Наличники, которые я в детстве находил в сарае полусгнившими, крепко держались