Пелена [Петр Истомин] (fb2) читать онлайн

Петр Истомин Пелена

Часть 1. Мертвая девушка

1

Струи дождевой воды, текущей по лобовому стеклу, превращали неоновые вывески в разноцветные пятна, которые неторопливо ползли, сменяя друг друга. Дворники старательно работали на максимальной скорости. Тихое жужжание электродвигателя убаюкивало. Машина ехала медленно, мигалки я не включал.

В этой части города в столь поздний час людей на улице было немного. Пара проституток, сидящих на полуразвалившейся скамейке, приветливо махали мне руками. Улыбки на их бледных лицах, покрытых вульгарным макияжем, не могли скрыть отчаяние и боль наркотической ломки. Чуть дальше стоял бродяга, держащий над головой мокрую картонку. Дождевая вода превратила надпись на ней в кляксы. На противоположной стороне улицы какая-то старуха ходила по тротуару из стороны в сторону. Она жестикулировала тонкими иссохшими руками и время от времени выкрикивая ругательства, адресованные кому-то, кого видела только она. Где-то в переулке истошно кричал мужчина.

Я выпустил из легких сигаретный дым. Система кондиционирования салона автомобиля тут же втянула его, выдав взамен ионизированный прохладный воздух.

В правой области моего поля зрения замигала зеленая полупрозрачная стрелка.

– Через сто метров поверните направо, – раздался приятный женский голос. Навигационная система компании «ЮниТек» работала исправно. Я выругался и ткнул пальцем в сенсорный экран на приборной панели, отключив навигатор. Конечно, можно было включить и автопилот, проложив маршрут до места преступления. Большинство людей уже, должно быть, разучились водить. Но я был рад, что в своей жизни хоть чем-то управляю самостоятельно.

За последние годы уровень преступности в городе вырос до абсолютного максимума. Каждый день убивали не меньше двух десятков людей. Почему же именно эта девушка вызвала интерес Харта? Интерес настолько сильный, что он попросил меня прибыть на место преступления лично и как можно скорее?

Я остановился на обочине под мигающей вывеской «Лучшие девочки только здесь» и выключил двигатель. Зеленые вспышки озаряли салон моего автомобиля. Некоторое время я молча наблюдал, как возле входа в переулок суетятся копы.

Почему вас столько много? Убили какую-то шишку?

Подняв воротник пальто, я вышел под проливной дождь и приблизился к ограждению с надписью «Место преступления. Не пересекать». Ко мне подошел молодой коп в форменном дождевике.

– Детектив Купер! Добрый вечер! – поприветствовал он меня, перекрикивая шум льющейся воды, – Лейтенант Рафферти. Рад знакомству.

На вид ему было не больше тридцати. На лице красовался огромный неровный шрам, говорящий о том, что Рафферти все же успел кое-что повидать в жизни. Нейроинтерфейс моментально считал условные обозначения на жетоне лейтенанта, и внизу моего поля зрения появилась всплывающая подсказка, предлагающая ознакомиться с его послужным списком. Я проигнорировал ее, и она тут же погасла.

– Лейтенант, – я пожал протянутую руку, – Что у нас?

– Труп девушки. Нашли в переулке. Нам сказали не трогать ее до вашего приезда.

– Что ж, вот он я, – я посмотрел вглубь переулка. Там стояли несколько копов и смотрели куда-то вниз, за переполненный мусорный контейнер. Мелькали вспышки. Это кружащие в воздухе дроны фотографировали место преступления.

– Следуйте за мной.

Рафферти проводил меня к лежащему на асфальте лицом вниз телу. Молодая девушка с длинными темными волосами, покачивающимися на поверхности образованного дождевой водой ручейка. Она была абсолютно голая, ее идеальные стройные ноги неестественно переплелись между собой.

Я включил фонарик и присел рядом с телом. Левое колено угодило в холодную лужу. Я поморщился и направил луч света на тело.

– Дождь уже, конечно, все смыл? – спросил я у Рафферти.

– Само собой. Никаких следов спектрографы не засекли.

Луч моего фонарика еще несколько секунд шарил по асфальту вокруг девушки. Наивно было бы полагать, что рядом обнаружится орудие убийства, но все же.

– Ладно, давайте ее перевернем.

Рафферти и еще один коп, стоящий неподалеку, взялись за плечи девушки и положили ее на спину. Кто-то из стоящих за нами офицеров присвистнул.

– Да она красотка… – услышал я чей-то возглас и обернулся. Один из копов тут же залился румянцем и потупил взгляд.

Однако нужно было признать – парень прав. Девушка действительно была неземной красоты. Кукольное лицо, пухлые губы. Великолепная грудь, плоский живот и округлые бедра. Идеальный образ нарушала всего одна деталь – широкий разрез на горле, почти под самым подбородком.

– Сканируйте, – сказал я.

– Это же Джулия Лойд.

Я поднял глаза на Рафферти.

– Кто?

– Актриса. Вы ее не знаете?

Неторопливо поднявшись на ноги, я достал из внутреннего кармана пальто пачку сигарет и закурил.

– У меня нет времени ходить в кино, лейтенант – сказал я, глядя Рафферти прямо в глаза. Он тут же отвел взгляд.

– Да, это Джулия Лойд. Актриса. Довольно популярная.

Рафферти достал планшет, присел рядом с телом, взял руку девушки и положил ладонь на экран. Считывание отпечатков заняло не более секунды. Как бы в подтверждение своих слов Рафферти показал мне планшет, на котором теперь было открыто досье Джулии Лойд. Я кивнул.

– Об исчезновении не заявляли? – спросил я, доставая телефон и подключаясь к ее чипу.

– Нет, – сказал Рафферти, глядя в планшет, – В досье сказано, что она сейчас снимается в новом фильме на студии «Интертеймент». Хоффман! Свяжись с ними и уточни, когда ее видели там в последний раз.

– Звоню, – полицейский с землистым лицом уже набрал нужный номер и теперь слушал гудки.

Дождавшись, когда ему наконец ответили, он представился и отошел от нас на несколько шагов, чтобы поговорить.

– Странно… – Рафферти продолжал изучать досье актрисы.

– Что?

– Геолокационные данные с ее чипа на сервера не поступали почти неделю. Разве система не должна в таком случае забить тревогу?

Я не ответил на его вопрос и дождался, пока линия загрузки на экране телефона заполнится на сто процентов.

– Не удивительно, что данные не передавались, – я посмотрел на вспыхнувшие красные буквы «Чип нейроинтерфейса не обнаружен», – По всей видимости, чип поврежден.

– Поврежден? Тогда тем более непонятно, почему об этом нет записи в базе данных, – Рафферти опустился рядом с телом и осмотрел голову жертвы, – Хм… Никаких видимых повреждений… Очень странно. На моей памяти чип жертвы выходил из строя только после серьезных черепно-мозговых травм. Например, осколок стекла, вонзившийся прямо в мозг. Но тут… Что за чертовщина?

– Большое спасибо. Извините, что разбудил, – Хоффман вернулся к нам, на ходу убирая телефон в карман, – Ее не видели на площадке с прошлого вторника.

– Почему же они не заявили в полицию? – спросил Рафферти.

Хоффман пожал плечами.

– Говорят, это обычное дело. Она время от времени вот так пропадала. Могла на неделю пуститься в загул. Алкогольная, наркотическая зависимость – полный набор.

Я выпустил клуб сигаретного дыма. В тусклом свете неоновых ламп он переливался оттенками синего, пока не растаял в холодном воздухе. Подняв голову, я осмотрел стены окружающих нас старых зданий. Нейроинтерфейс тут же автоматически добавил картинке яркости, чтобы я мог рассмотреть детали.

– А что с камерами? – спросил я.

– Ничего. Этот переулок – слепая зона. Ближайшая камера вон там, в ее поле зрения попадает вход в переулок. Мы уже переслали данные на анализ.

– Слепая зона, говоришь? – я развернулся и посмотрел вглубь переулка.

Многовато совпадений. Найти слепую зону в городе, в котором посрать сходить нельзя так, чтобы об этом не узнал «ЮниТек»? Да еще и вышедший из строя чип…

Что-то тут не так. Рафферти же, похоже, не разделял моих подозрений.

– Что думаете? – спросил он, – Ритуальное убийство? Все-таки, годовщина близится…

Да, он был прав. Двенадцатое октября все ближе. И да, в этом проклятом городе полно психов, считающих своим долгом принести кого-нибудь в жертву в этот день. Кошку или собаку. Или, скажем, молодую девушку…

– Не знаю, все может быть, – я сделал последнюю затяжку и отбросил окурок в поток дождевой воды, моментально увлекший его в решетку ливневой канализации.

– Не думал, что кто-то еще курит табак, – сказал Рафферти.

Я проигнорировал его слова и спросил:

– Где она жила? И с кем? Муж, дети?

Рафферти заглянул в свой планшет.

– Была замужем, но давно развелась… С тех пор жила одна. Детей нет. Дом четыреста восемь, Азурлейк роуд… Ничего себе райончик.

Да, район богачей, квартиры в несколько сотен квадратов с потолками под пять метров. Но ведь Рафферти сам сказал, что она популярная актриса. Где же ей жить, в трущобах спального района?

– Поехали съездим туда, – я развернулся и направился к своей машине. За спиной я услышал, как Рафферти подозвал кого-то из стоящих у входа в переулок полицейских и сказал, что тело можно забирать.

Мы направились в центр города. По мере того, как мы удалялись от окраин, людей на улице становилось больше, а неоновые вывески – ярче.

Повернув на Азурлейк роуд, мы остановились перед высокими коваными воротами. Территория хорошо охранялась, живущие здесь знаменитости не любили посторонних. Я опустил стекло. Из динамика, висевшего на стойке слева от въезда, раздался вежливый синтезированный мужской голос:

– Добрый вечер. Чем я могу вам помочь?

– Полиция. Детектив Майкл Купер, номер удостоверения двести четыре пятнадцать двадцать восемь. Запрашиваю доступ на территорию. Полицейское расследование.

– Пожалуйста, предъявите ваше удостоверение, – откликнулась нейросеть.

Я достал карточку из внутреннего кармана пальто и поднял так, чтобы камера, расположенная чуть выше динамика, смогла ее распознать.

– Одну минуту, – произнес синтезированный голос, и воцарилась тишина.

Что еще за черт? Если бы это был обычный охранник из плоти и крови, можно было бы предположить, что он решил связаться с руководством и спросить, можно ли ему нас пропустить. Но это чертова нейросеть. Существуют протоколы. Так чего же мы ждем?

– Прошу прощения за ожидание. Вы можете проехать, – раздался звуковой сигнал, и ворота начали открываться, – Удачи вам в вашем расследовании.

Мы проехали несколько сотен метров и остановились у обочины. Дом Джулии Лойд, фасад которого был выполнен в стиле нео-барокко, стоял между двумя такими же. Ни в одном окне свет не горел.

Выйдя из машины, я огляделся. В таком районе за каждым сантиметром территории должны следить камеры видеонаблюдения. И действительно, на ближайшем фонарном столбе я увидел несколько черных глазков, направленных в сторону входа в дом.

Мы с Рафферти подошли к подъезду, я достал телефон и подключился к системе жизнеобеспечения здания. Затем через аккаунт полицейского управления открыл дверь подъезда, использовав при этом код «семь-три-пять-ноль-ноль» – «владелец помещения найден мертвым». Перед моими глазами вспыхнула полу-прозрачная схема квартиры с обозначением комнат. Я быстро изучил ее и закрыл.

Мы поднялись на второй этаж, и я еще раз проделал манипуляцию со своим телефоном, открыв дверь квартиры. Прежде чем войти, я на всякий случай расстегнул застежку плечевой кобуры и положил ладонь на рукоять своего старомодного револьвера.

Рафферти щелкнул выключателем, и перед нашим взором предстала шикарная прихожая, пол которой был выстлан мрамором, а одну из стен целиком занимал гигантский гардероб из несинтетического дорогого дерева. Рафферти тихо присвистнул.

Мы осторожно обследовали квартиру комнату за комнатой. Всего их было семь – кухня, столовая, гардеробная, кабинет, гостиная, ванная и огромная спальня. В каждой был бардак – рядом с шикарной мебелью на полу лежал мусор и грязная одежда. В гостиной остались следы бурной вечеринки – пустые бутылки и грязная посуда. На журнальном столике лежало зеркало, на нем – четыре дорожки белого порошка.

В кабинете располагалась небольшая домашняя оранжерея с комнатными растениями. Лампы искусственного дневного света освещали широкие листья тропических цветов.

– Вызовем сюда криминалистов, – сказал Рафферти, – Но, похоже, ничего они не найдут. Девушка вышла из дома и не вернулась, вот и все.

Возможно, Рафферти прав. Но только…

Мой взгляд упал на один из цветочных горшков.

– Ты сказал, она пропала неделю назад?

– Да, последние геоданные поступали на сервер в прошлый вторник, – ответил Рафферти, – Тогда же ее в последний раз видели на съемочной площадке. Как думаете, ее похитили?

Я подошел к растениям ближе и стал внимательно осматривать горшки. Рафферти последовал моему примеру.

– Что такое, детектив Купер? Что вы ищите?

– Скажи, ты видишь систему автоматического полива? – я заглянул под стол, на котором стояли растения.

Рафферти непонимающе посмотрел на горшки, потом поднял взгляд к потолку.

– Нет, но…

– Дай-ка, – я взял его руку и положил на землю в одном из горшков.

– Что вы?… – и тут его глаза блеснули, – Земля… Она сырая.

– Да, – сказал я, – Кто-то здесь был, и этот кто-то поливал цветы. И я думаю, что сама Джулия Лойд попросила его об этом. Так что никто ее не похищал. Она, возможно, сама скрывалась от кого-то.

Мы вызвали криминалистов. Пока они ехали, я направился к воротам, чтобы снова потолковать с нейросетью.

– Скажите, в квартирах дома четыреста восемь установлены камеры видеонаблюдения? – спросил я.

– Простите, это закрытая информация, – незамедлительно откликнулась нейросеть.

– Мне нужны записи с камер наблюдения, установленных напротив дома четыреста восемь, а также внутри квартиры четыре.

– Простите, это закрытая…

– Хватит мне мозги пудрить. Оперативная память маленькая? Я детектив полиции, номер моего удостоверения…

– Я вас помню, детектив Купер, – синтезированный голос перебил меня, – Но в соответствии с пунктом четырнадцать части три статьи восемьдесят один кодекса противодействия правонарушениям, полиция имеет право на доступ к записям видеонаблюдения только по решению суда.

Я улыбнулся. Ну конечно, как же. Будет вам решение суда. Нужно будет попросить Харта заняться этим вопросом.

Пока я ехал до полицейского участка, дождь заметно усилился, а когда я зашел в свой кабинет, за окном уже бушевала настоящая буря. Повесив мокрые пальто и шляпу на вешалку, я сел за компьютер. Экран встретил меня многочисленными рекламными сообщениями. Нейроинтерфейс синхронизировался с компьютером, и несколько баннеров всплыли буквально перед моими глазами. Даже мощный фаерволл полицейского управления был неспособен справиться с ними всеми.

«Община вселенского света» – было написано на одном из баннеров, – «Покайтесь, и вам воздастся!»

Я поморщился и нажал комбинацию клавиш, закрыв разом все окна. На часах в углу экрана было половина второго ночи. Нейроинтерфейс оповестил меня, что я бодрствую уже двадцать два часа подряд. Не смотря на это, спать мне не хотелось. Я открыл досье Джулии Лойд и принялся читать.

На втором абзаце я понял, что досье – чушь собачья. Сопливая хрень, которую сочинили маркетологи какой-нибудь голливудской студии. Бедная девочка из пригорода, как же. Всего добилась сама… Во время вторжения чудом спаслась, а позже, когда пришла в себя, вызвалась волонтером и помогала раненым?…

На прилагающейся фотографии Джулия Лойд в белом халате везла тележку с медицинским оборудованием по коридору больницы. Меня передернуло. Какая пошлость. Да, за деньги в наше время можно было сделать все, что угодно. Например, поменять биографию человека даже в официальных источниках, чтобы ушлые журналисты никогда не докопались до правды.

В пользу того, что досье липовое, говорил и тот факт, что Лойд на фотографии из госпиталя выглядела в точности такой, какой я видел ее час назад в переулке. За двенадцать лет она совсем не изменилась?

Либо она тратила очень много денег на пластическую коррекцию, либо ей чертовски повезло с генами.

Либо же фото постановочное, и на самом деле его сделали недавно, а маркетологи даже не удосужились омолодить мисс Лойд. И я склонялся именно к этому варианту.

Что же на самом деле скрывается за этим лживым досье? Бесконечная череда любовников? Криминал? Завистливые конкуренты по актерскому цеху?

Да, очень даже может быть… Однако в досье было и кое-что по-настоящему полезное.

Во-первых, информация о бывшем муже Джулии Лойд – актере Себастьяне Мэйдле. Развелись они вскоре после вторжения. Якобы, полюбовно, но… Как знать. В любом случае, к Мэйдлу я обязательно наведаюсь завтра. Он живет в своем таунхаусе в элитном районе пригорода. Да, такие районы встречаются сейчас все чаще, они растут как грибы после дождя. И соседствуют с трущобами, где люди продают последнее, что у них есть, за дозу наркоты.

В досье была информация и о единственных близких родственниках актрисы – ее родителях. Джек Лойд некогда работал юристом в банке, Оливия Лойд – бухгалтером в мелкой фирме. С ними тоже надо будет поговорить.

Нейроинтерфейс вывел сообщение с рекомендацией «по возможности незамедлительно лечь спать». Количество часов беспрерывного бодрствования по мнению системы становилось критическим. Все же придется последовать ее совету. Завтра нужно более-менее походить на человека, если уж я собираюсь беседовать с голливудским красавчиком.

Уже поздно, и ехать домой особого смысла нет, поэтому я решил переночевать прямо здесь, в участке. Я выключил компьютер, принял две таблетки сильнодействующего снотворного, которое прописал штатный мозгоправ полицейского управления, и, не раздеваясь, улегся на стоящий в дальнем углу кабинета диван.

Мне удалось поспать несколько часов, но сон мой был тревожным.

Мне снилась Холли. Она тянула ко мне свои маленькие руки. А я ничем не мог ей помочь…

2

Я проснулся в холодном поту. На часах было пять сорок утра. Приняв сидячее положение, я потряс головой, стараясь избавиться от остатков ночных кошмаров, затем поднялся с дивана, подошел к столу и включил компьютер.

На моей почте было одно новое сообщение – сгенерированный нейросетью отчет о вскрытии Джулии Лойд, проведенном этой ночью в госпитале Трампа.

В начале шла стандартная информация, ничего интересного. Потеря крови… Ссадины и ушибы… Это я и сам видел… В графе «Время смерти» значилось «08 октября, 22:47». То есть между исчезновением и смертью Лойд прошло почти шесть дней. Интересно…

И тут мой взгляд остановился на коротком предложении. Не веря своим глазам, я перечитал его несколько раз.

«Чип нейроинтерфейса отсутствует».

Отсутствует? Но как это возможно? Он мог выйти из строя, но… Можно ли было его удалить?

Официальные источники говорят, что это невозможно сделать без летальных последствий для человека. Кто-то из ребят рассказывал, что они встречали нескольких психов, пытавшихся удались свои чипы хирургическим путем. Само собой, ничего у них не получилось. Что за чертовщина происходит? Куда же подевался чип? Или Лойд погибла в результате удаления чипа? Тогда где следы операции?

Скорее всего, бездушная нейросеть просто ошиблась при составлении отчета, вот и все.

Раздумывая над всем этим, я вышел на улицу и направился к дрянному круглосуточному кафе «У Сида», расположенному через дорогу, в которое частенько заглядывали копы. Заказав чашку черного кофе и сэндвич, я уселся за столик и стал смотреть в мутное грязное окно.

По улице стелился туман, сквозь низкие тучи пыталось пробиться предрассветное солнце. Вывески заведений, привлекающие немногочисленных ночных посетителей, гасли одна за одной.

Мне принесли мой завтрак, и я проглотил все, почти не почувствовав вкуса еды. Затем большими глотками я выпил половину чашки горького кофе, закрыл глаза и вздохнул.

Завтра день рождения Холли…

Звякнул мобильник. Еще до того, как я извлек его из кармана, нейроинтерфейс любезно сообщил, что пришло сообщение от шефа Харта: «Зайди».

На часах было шесть утра.

Допив кофе, я нажал на кнопку расчета. С моей карты автоматически списалась нужная сумма. Я поднялся со стула и надел пальто.

Когда я зашел в кабинет, Харт стоял спиной ко входу и смотрел в окно.

– Джим? – сказал я.

– Садись, – не оборачиваясь, сказал он.

Я сел на стул для посетителей. Некоторое время Харт стоял молча, затем сказал:

– Что с девушкой?

– Какая-то чертовщина с чипом нейроинтерфейса.

Харт повернул голову в мою сторону. Я увидел выражение обеспокоенности на его лице.

– Что ты имеешь в виду?

– Ночью пришел отчет о вскрытии. Чип отсутствует. Геолокационные данные с него перестали поступать на сервер неделю назад, но в системе нет записи о пропаже.

Харт выругался, закрыл глаза и устало потер их руками. Затем он наконец сел за свой стол напротив меня.

– Слушай, Майк, – Харт посмотрел прямо на меня своими пронзительными голубыми глазами. Морщинки в уголках глаз сделались будто глубже, чем обычно, отчего он стал выглядеть на несколько лет старше, – Прежде чем ты начнешь расследование, я должен кое-что тебе сказать.

Я подался вперед. С самого начала меня не покидало ощущение, что что-то здесь не так.

– Говори.

– Я узнал о том, что в переулке обнаружена мертвая девушка вчера ночью. Мне позвонили, когда я уже собирался ложиться спать. И звонил… Кевин Брин.

Я не поверил своим ушам.

– Кевин Брин? Это тот, который крупная шишка в «ЮниТеке»?

– Да. Если быть точным, он глава корпоративной юридической службы.

– Я не понимаю, – искренне удивился я, – Кевин Брин позвонил тебе и сказал, что в переулке найдена мертвая девушка?

– Да.

Я вспомнил о том, что шеф Харт настойчиво просил лично меня заняться делом Джулии Лойд, и спросил:

– Брин попросил найти убийцу?

Харт вздохнул.

– Брин попросил не лезть.

В голове тут же все встало на свои места. Неработающий чип, переулок, в котором нет ни одной видеокамеры.

– Вот черт, – произнес я.

– Да, – кивнул Харт, – В этом деле как-то замешан «ЮниТек». Лично я считаю, что мистер Брин может засунуть себе в задницу такие просьбы. Они уже вообще там охренели, вообразили себя богами, раз могут вот так позвонить начальнику полиции и попросить не расследовать убийство. Но я обязан тебя предупредить. Ты должен понимать всю опасность. Понимать, против кого мы собираемся пойти.

Я несколько секунд молча обдумывал его слова, затем сказал:

– Этот ублюдок что-то знает. Давай возьмем группу захвата и вытащим его задницу из кожаного кресла. Он у меня соловьем запоет.

Харт невесело рассмеялся.

– Майк… В тебе я узнаю себя молодого. Брин будет все отрицать. Нет никаких доказательств того, что тот наш телефонный разговор действительно был.

– Но я не понимаю… Если они как-то здесь замешаны, то зачем ему самому сообщать о том, что он обнаружил в переулке труп?

– А кто тебе сказал, что он обнаружил труп? – хитро улыбнулся Харт, – Его обнаружил патрульный дрон во время ночного обхода. Сообщение об этом поступило на наш сервер в двадцать три девятнадцать. А Брин позвонил мне уже через минуту.

– Откуда он узнал? – спросил я.

– Это же «ЮниТек», – пожал плечами Харт, – Они все знают, у них повсюду уши. Может, и этот наш с тобой разговор они сейчас подслушивают.

Я какое-то время помолчал, потом кивнул.

– Ты мой лучший детектив, Майк. Поэтому я позвонил тебе. Но я хочу, чтобы ты понимал – это далеко не простое дело об убийстве актрисы. Ты готов за него взяться?

– Готов, – не раздумывая ответил я.

– С чего начнешь? – спросил Харт.

– Нужно посмотреть видео с ближайших к месту обнаружения тела камер. А также из квартиры жертвы и с придомовой территории.

– Да, с этим есть небольшие проблемы, – Харт откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди, – Видео с уличных камер мы получили в мэрии, это не проблема. А вот с записями с территории жилого комплекса и из квартиры Лойд не все так просто. Охранная фирма не хочет делиться материалами с полицией.

– Но ведь владелица квартиры убита. Это для них не аргумент?

– Плевать они хотели. Наши уже сделали официальный запрос, но у них там долбанная толпа юристов и правозащитные нейросети, которые забросали нас ссылками на законы… – Харт вздохнул, – Если нужно будет, обратимся в суд. Думаю, рано или поздно мы получим видео, просто придется подождать.

Я задумался.

– А что за охранная фирма?

Харт улыбнулся.

– Техношилд. Одно из предприятий так называемой «группы компаний ЮниТек». Не на бумаге, конечно.

Снова совпадение?

– Хорошо, значит пока что обойдемся записью с уличной камеры. А потом я хочу побеседовать с ее коллегами по съемочной площадке, друзьями, родственниками и с бывшим мужем.

Харт кивнул.

– Будь на связи.

Я вышел из кабинета и направился на четвертый этаж в лабораторию аналитического отдела. Отдел этот состоял из одного человека – Стива – ботаника в толстых очках с вечно растрепанными волосами. Всю работу по обработке медиафайлов давным-давно выполняли нейросети, Стив лишь поддерживал их работоспособность и общался с ретроградами вроде меня, которые ненавидели читать сгенерированные машиной отчеты.

Сейчас Стив сидел за своим столом и потягивал кофе из картонного стаканчика. Увидев меня, он закатил глаза.

– Боже, серьезно? В такую рань? Вы вообще спите?

– Что там с материалами по делу Джулии Лойд? Есть, чем меня порадовать?

Стив сделал глоток кофе, придвинулся к столу и включил монитор.

– Не знаю, насколько вас это обрадует, но кое-что все-таки есть. Начнем с записи с камеры наблюдения на входе в переулок.

Он открыл нужный файл. На экране появилось изображение улицы – дорога, тротуар, вход в темный переулок. В углу светились цифры «23:07».

– Смотрите, – Стив отклонился в сторону, чтобы мне было лучше видно.

К переулку подъехал черный фургон и остановился, загородив собой вход. Фургон был самым обычным, окна затонированы. Цифры в углу экрана сменились на «23:08», когда он тронулся с места и выехал за пределы кадра.

– Тело вынесли из боковой двери. Они специально встали так, чтобы камере ничего не было видно, – сказал я скорее сам себе, чем Стиву, – Номеров не видно?

– Их нет.

Само собой. Преступник сделал все, чтобы фургон было невозможно опознать. Но в одном он все-таки промахнулся.

– Отмотай назад, – попросил я Стива.

Тот провел пальцем по тачпаду, и на экране снова появился фургон. Я внимательно изучил кадр.

– Вот, – я ткнул пальцем в экран, – Видишь? Зеркало заднего вида со стороны водителя сломано.

Стойка была на месте, но вот самого зеркала не было.

– Точно… – Стив округлили глаза.

– Можешь запрограммировать нейросеть на поиск фургона с таким повреждением?

– Могу попробовать.

Я кивнул:

– Отлично. А теперь покажи, куда он поехал дальше.

Стив нажал несколько кнопок, и картинка стала меняться, демонстрируя планы с разных камер наблюдения, позволяя проследить дальнейший маршрут фургона. Вот он поворачивает направо, огибает квартал, едет по сорок пятой улице на запад, сворачивает налево… И тут экран почернел.

– Что случилось? – спросил я у Стива.

Тот улыбнулся.

– Это еще одна слепая зона. Камера, обычно работающая исправно, в эту ночь почему-то дала сбой и не записала видео. И приехал фургон из этой же слепой зоны.

– Черт! Не слишком ли много совпадений? – сказал я.

– Вот-вот…

– А что в этой слепой зоне? – спросил я у Стива, – Сейчас камера функционирует? Можешь мне показать?

– Да, конечно, – Стив вывел на экран картинку – участок дороги и склады, огороженные забором.

– Что это?

– Территория бывшей прачечной. Сейчас склады сдаются для частного пользования. Напротив, через дорогу, жилой дом. Гаражей в нем нет. Так что либо фургон был припаркован у обочины, либо выехал с этой территории, – Стив постучал пальцем по экрану.

– Пришли мне адрес, – попросил я.

– Хорошо, а насчет квартиры Лойд…

– Да, я в курсе. Харт мне уже сказал. Свяжись со мной, когда удастся продвинуться.

– Хорошо, – он кивнул.

– Спасибо, Стив, – я вышел из лаборатории и отправился на улицу. Мне нужно было покурить и собраться с мыслями.

В этом деле все было не так. Ниточки тянутся к «ЮниТеку» со всех сторон, куда не посмотри, это понятно. Но что может связывать техногиганта с актрисой? Зачем ее убивать? Она узнала что-то, чего не должна была знать? Была любовницей какой-то шишки из руководства «ЮниТека»? Например, мистера Кевина Брина?

Я докурил сигарету и тут же зажег вторую.

Завтра день рождения Холли.

Двенадцать лет прошло.

Нужно позвонить Энн. Нужно. Но, черт, как же это сложно.

Я соберусь с силами и сделаю это. Вечером. А пока мне надо сосредоточиться на деле.

Итак, в моем распоряжении три места, куда мне нужно отправиться – на съемочную площадку нового фильма Джулии Лойд, к ее бывшему мужу Себастьяну Мэйдлу и к ее родителям. Возможно, попутно я узнаю и о каких-то друзьях Лойд. Следы вечеринки в ее квартире говорили о том, что друзья у нее должны быть.

Я выбросил окурок в урну и отправился к припаркованному у обочины автомобилю. Начался мелкий дождь. С неба будто кто-то распылял ледяную воду из пульверизатора.

Сев за руль, я сверился с адресом киностудии и тронулся с места.

Телефон, закрепленный на приборной панели, зазвонил. Это была Энн. Я поморщился и, собрав силы в кулак, ответил на вызов.

– Привет.

– Привет, Майк, – голос тихий, осторожный.

– Слушай, я хотел позвонить тебе вечером…

– Я заказала столик в «Сан-Альто» на пять вечера. Надеюсь, у тебя нет неотложных планов?

– Конечно нет. Я буду.

– Отлично. Думаю, это место ей бы понравилось.

Я вздохнул. Нужно сказать это сейчас или будет поздно.

– Энн, послушай… Двенадцать лет прошло…

Энн перебила меня.

– Да, и что? – отрывисто спросила она.

– Ничего, просто… Это же не может продолжаться вечно, правильно? Не пора ли уже перестать цепляться за прошлое и начать жить дальше?

Снова несколько секунд тишины, холодной и липкой. Кровь стучала у меня в висках.

– Ты говоришь мне, что я должна просто взять и забыть про нашу дочь? – тон Энн был ледяным, но я отчетливо слышал усиливающиеся нотки ярости.

– Я не говорил этого, Энн… – но было уже поздно, ее прорвало.

– Перестать цепляться за прошлое?! Так ты сказал?! Какая отличная идея, Майк! Ты-то у нас быстро перестал цепляться за прошлое! Ты уже, наверное, забыл как она выглядела!

Слышать это было больно, я видел Холли каждую ночь, она всегда оставалась в моих мыслях.

– Не говори ерунды…

– Ерунды?! Знаешь, что?! Я не такая как ты! Я не могу стереть Холли из своей памяти и просто жить дальше! Это ты бесчувственный говнюк. Ты бросил меня. Ты ушел и оставил меня, когда я так в тебе нуждалась. Ты ушел и оставил меня одну в этой квартире, с комнатой Холли, в которой все еще лежат ее вещи. Все еще лежат ее игрушки, ее одежда. Знаешь, сколько раз я заходила туда с тех пор? Ни разу. У меня не хватает духа. Но она всегда здесь, за этой вот дверью. А ты… Ты сделал так, как делал всегда, когда возникала любая, даже самая незначительная проблема. Ты ушел.

Я молчал. Ком подступил к горлу.

– Я прошу у тебя не так уж много. Просто будь человеком. Всего один раз в год. В день рождения дочери. Будь любезен, возьми себя в руки, приди в чертов ресторан и поужинай со мной.

– Да, – произнес я осипшим голосом, – Конечно. Прости, я просто…

Она положила трубку.

3

Съемки нового фильма студии «Интертеймент» проходили в небольшом павильоне. Я показал людям на входе удостоверение и попросил проводить меня к режиссеру. Это был небольшого роста мужчина, молодой, но уже лысеющий. Он суетился, раздавая поручения операторам и актерам.

– Детектив Майк Купер, – представился я.

– Питер Стоунберг, очень приятно, – он пожал мне руку, – Эй, Джек! Поставь его вон туда! Простите, очень многое нужно отснять за сегодня. Производство кино нынче – сущий ад. Особенно когда делаешь это по-старинке. Видите? – он указал на съемочную площадку, представляющую собой несколько зеленых экранов, – У меня осталась всего неделя на то, чтобы отснять все оставшиеся сцены с живыми актерами. Остальное дорисовывает команда по эффектам. Все, начиная от пейзажа, заканчивая костюмами героев. Еще остались фанатики, даже более тронутые, чем я… Они снимают на натуре, но их все меньше… Дешевле нарисовать. Сейчас вообще вместо операторов дроны, вместо сценаристов – нейросети. Скоро и я останусь без работы. Слышали, что в этом году Оскар впервые получил фильм, сценарий которого написан нейросетью? Это я уже не говорю про то, что популярность кино как вида развлечений сейчас вообще упала ниже плинтуса. Джек, да куда ты его понес?! Черт, надо было все-таки купить дронов, честное слово…

Джек, судя по форме, подсобный рабочий, резко изменил курс и понес ящик, который держал в руках, в противоположном направлении. Я достал телефон и включил диктофонную запись.

– Вы в курсе того, что случилось с Джулией Лойд?

– Да, нам вчера позвонили… Кошмар, – сказал Стоунберг, продолжая следить взглядом за суетой на площадке, – Не сочтите меня бездушным, но я рад, что мы успели отснять с ней большинство сцен.

Увидя выражение моего лица, Стоунберг осекся и быстро отвел взгляд. Я продолжил:

– Как я понимаю, Лойд не появлялась на площадке с прошлого вторника. Никаких странностей в ее поведении вы перед этим не замечали? Может быть, повышенная тревожность?

– Нет, ничего такого, все как обычно.

– Она кого-то предупреждала о том, что не придет? Взяла отпуск или больничный?

– Черта с два. Просто не пришла, да и все.

– Почему вы не сообщили в полицию?

Стоунберг как-то странно улыбнулся.

– Детектив… Если бы я сообщал в полицию каждый раз, когда у меня очередная звезда отправляется в наркотический загул…

– Значит, такое уже бывало?

Он хохотнул.

– Да почти каждый месяц. У нее в квартире проходили вечеринки, иногда неделями напролет. Она и на площадку частенько приходила под кайфом… Орала здесь на всех. Ну, у нее же зависимость, вы в курсе?

– Нет.

– Ну да, причем довольно серьезная. Будь моя воля, я бы ее ни в коем случае не взял на роль, но продюсеры настояли. Продюсеры в наше время решают все.

– Значит, у нее случались конфликты с коллегами по площадке?

– Ну, она точно не была душой компании. Она… Как бы это сказать… Подхватила звездную болезнь.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, она из всех актрис фильма самая именитая, конечно. Поэтому, наверное, и относилась ко всем остальным как к дерьму. Ну вы же знаете, после «Октябрьской ночи» у нее карьера пошла в гору…

– Не знаю. Расскажите.

Стоунберг посмотрел на меня с нескрываемым удивлением.

– Вы смотрели «Октябрьскую ночь»?

– Нет.

Теперь он посмотрел на меня как на сумасшедшего.

– Вы шутите? «Октябрьская ночь». Фильм-сенсация. Семнадцать «Оскаров». Ну, по моему мнению, его, конечно, перехвалили… Безусловно, идея претенциозная, но реализация, как мне кажется…

– Вы отклоняетесь от сути, – заметил я.

– Да… Да. Так вот. Этот фильм, можно сказать, вознес Джулию Лойд на Голливудский олимп. И если до этого она была скромной тихой начинающей актрисой, то после него превратилась в суперзвезду. Со всеми вытекающими. Райдер у нее, конечно… Мда. Так что да, раздражала она абсолютно всех на площадке. Но так чтобы убить ее… Не знаю, о таких недоброжелателях я не в курсе.

Я отключил запись на диктофоне.

– Большое вам спасибо. Не возражаете, если я пару минут похожу тут, позадаю вашим коллегам вопросы?

Стоунберг вздохнул.

– Ну… Если только пару минут. Время поджимает, я уже говорил…

– Спасибо, – я отправился на площадку.

Я пересек павильон под подозрительными взглядами актеров. С ними я разговаривать не собирался, они не скажут ничего нового. Меня интересовала группа людей в серых комбинезонах, сидящих в углу – обслуживающий персонал. Они пили кофе и весело болтали. Когда я приблизился, мужчины тут же затихли.

– Привет, парни, – я показал удостоверение.

Крепкий рослый мужчина с густой бородой недоверчиво посмотрел на меня.

– Чем можем помочь?

– Я детектив Купер, занимаюсь расследованием убийства Джулии Лойд.

– Убийства? – спросил высокий лысый жилистый парень, – А вы уверены, что она не передознулась?

Некоторые рабочие невесело хохтнули.

– Уверен. Кто-то перерезал ей горло.

– Жаль, горячая была девка. Стервозная только. За то, наверное, и поплатилась.

– Не сказать, чтобы вы сильно расстроились.

– Поверьте, ее здесь все терпеть не могли, даже если кто-то скажет вам, что это не так. А к нам, рабочим, она вообще относилась как к мусору, людям второго сорта, понимаете? Но никто ее и пальцем не трогал, если вы на что-то такое намекаете. Да ей попробуй хоть слово скажи – сразу же натравит свою толпу адвокатов, будешь до конца жизни по судам бегать – сказал бородатый. Остальные согласно кивнули.

– Ага, но такая дерзкая она только когда трезвая, – сказал лысый, – А как напьется – по-другому поет.

Я насторожился.

– И что же она говорила, когда напивалась?

– Как-то вечером после окончания съемок я убирал реквизит. И нашел Лойд. Она лежала в луже собственной блевотины. То ли пьяная то ли обдолбанная, прямо на полу за футлярами с осветительными приборами. Я решил ее не трогать от греха подальше, да только она вдруг начала плакать. И жаловаться на свою горькую судьбу.

– И что же она сказала? – я пожалел, что не включил диктофонную запись.

– Сказала, что устала. Что не хочет больше жить. Что чувствует, как за ней постоянно следят папарацци. И что она хочет вырезать проклятый чип из своего мозга. Вот как-то так.

Вырезать чип? Интересно… Может, в отчете о вскрытии все же не было ошибки?… Поблагодарив рабочих, я удалился прочь из съемочного павильона под тяжелым взглядом Стоунберга, которого я задержал дольше обещанного.

Особняк Себастьяна Мэйдла располагался за городом, в сорока минутах езды от съемочного павильона. Земельный участок был огорожен высоким забором из белого камня. Я остановился у ворот, опустил стекло и нажал на кнопку интеркома. Долгое время никто не отвечал.

– Да… Кто это? – наконец послышался из динамика уставший голос.

– Мистер Мэйдл? Меня зовут Майкл Купер, я детектив полиции. Можно войти?

– Полиции? – недоверчиво спросил голос, – Я что-то сделал?

– Я хочу поговорить с вами по поводу Джулии Лойд. Этой ночью ее нашли мертвой.

– О боже, – сказал Мэйдл, и на несколько секунд воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием динамика.

– Мистер Мэйдл, – сказал я.

– Да-да. Проезжайте.

Раздался короткий сигнал, ворота открылись, и я проехал внутрь. Перед домом был разбит сад, за которым давно никто не ухаживал. Всюду лежали опавшие листья и сломанные ветки. Доехав до парковки у входа в дом, я вышел из машины и постучал в дверь.

– Входите-входите, – услышал я приглушенный голос Мэйдла.

За дверью обнаружился шикарный коридор, ведущий в не менее шикарную гостиную. Ее вид омрачали раскиданные по полу пустые стеклянные бутылки и бессчетное количество коробок из-под пиццы и китайской лапши. Кое-где лежала грязная одежда, какие-то провода и бумаги.

Себастьян Мэйдл сидел в белом кожаном кресле. На нем был дорогой, но давно не стиранный халат. Волосы грязные и спутанные, на лице щетина. А я еще переживал за свой внешний вид…

– Присаживайтесь, – он махнул рукой в сторону второго кресла, – Не хотите выпить?

Я увидел в его руке бутылку виски и сверился с данными нейроинтерфейса. Половина двенадцатого дня.

– Пожалуй, рановато, – сказал я.

– Вы не станете возражать, если я?…

– Конечно, нет.

Мэйдл вытащил пробку и щедро налил виски в грязный стакан. Проглотив все одним глотком, он поморщился.

– А зачем вы приехали? Не могли просто позвонить по видеосвязи?

– Я предпочитаю личное общение, – ответил я.

– Я удивлен. Честно говоря, думал, вас уже давно заменили какие-нибудь нейросети.

Я промолчал. Мэйдл вздохнул.

– Джулия, да? Черт… Что случилось?

– Ее убили. Кто-то перерезал ей горло.

– Боже.

– Я провожу расследование. Не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?

Мэйдл покачал головой, я достал телефон и нажал на кнопку записи.

– Скажите, когда вы в последний раз виделись с Джулией?

– После развода… Дайте подумать… На одной вечеринке лет пять назад. Мельком, даже не здоровались.

– Почему вы развелись?

Мэйдл откинулся на спинку кресла.

– Да знаете, как это бывает… Просто в определенный момент пришло осознание того, что мы не подходим друг другу. Мы познакомились на съемках «Друзей Сюзанны». Я тогда уже был настоящей звездой, она – подающей надежды начинающей актрисой. Ну и закрутилось… Однако, через пару лет мы просто пришли к тому, что порознь нам обоим будет лучше, понимаете?

– Понимаю.

– Она хорошая девочка, скромная… Родилась в какой-то деревне или вроде того…

– Подождите, – сказал я, – Вы хотите сказать, что вся чушь из ее досье – правда? Она действительно обычная девушка, добившаяся всего сама? Была волонтером во время вторжения и все такое?

Мэйдл рассмеялся и посмотрел наверх, с теплотой что-то вспоминая.

– Да… В это сложно поверить, но это правда. Она действительно сама невинность. По крайней мере, была такой до того, как словила звезду.

– Вы не первый, кто об этом говорит. После съемок в «Октябрьской ночи» она сильно изменилась, да?

– Ну что тут скажешь, не все выдерживают поток славы и денег, мне ли это не знать, – Мэйдл развел руками, как бы показывая убранство своего роскошного дома, – К тому времени мы уже были разведены и не общались, до меня только долетали отдельные слухи. Но то, что я слышал, совсем не походило на мою Джулс. Поговаривали, что звездная болезнь ее совсем доканала. Вроде как, там были и наркотики… Не знаю, не могу ручаться. И вот теперь… Черт возьми.

Мэйдл налил себе еще порцию виски.

– Кто мог желать ей зла? – спросил я.

– Судя по тому, что я слышал о ней в последнее время, – кто угодно. Все друзья от нее отвернулись. А вот ненавистников, думаю, прибавилось. Знаете, думаю, на нее очень повлияло вторжение. Как и на всех нас… Черт… Кто бы мог подумать. Это до сих пор не укладывается у меня в голове, – он опорожнил стакан с виски.

– Да уж, – подтвердил я.

– Это добило нас, да? Я имею в виду человечество. Посмотрите, что происходит на улицах, – Мэйдл махнул пустым стаканом в сторону гигантского окна, – Экономический кризис, безработица, какие-то неизвестные неизлечимые болезни. Я читал, что улицы наводнили принципиально новые виды наркотиков. Всюду религиозные фанатики-террористы. Это какой-то кошмар.

Я демонстративно огляделся.

– Думаю, вас все эти ужасы не коснулись.

Мэйдл расплылся в улыбке.

– Да, я понимаю вашу иронию. Вы знали, что восемьдесят процентов актеров, которых вы сегодня видите на экране кинотеатра, – не настоящие люди? Ихрисуют на компьютере. Вот и я пять лет назад заключил контракты с несколькими студиями. Мою внешность, голос, манеру двигаться – все отсканировали и сохранили. Я получил солидный куш, а фильмы с моим участием теперь выходят по пять-шесть штук в год. Да, я прожигаю жизнь. Но мы же понимаем, что если случится новое вторжение – мы его уже не переживем. А оно обязательно случится. И когда этот день настанет, я буду готов.

С этими словами Мэйдл, пошатываясь, подошел к стоящему у стены комоду и достал из верхнего выдвижного ящика пистолет.

– Мистер Мэйдл…

– Я не хочу переживать это еще раз, детектив Купер, – в глазах Мэйдла плясали огоньки безумия, – Я без раздумий пущу себе пулю в лоб в тот самый миг, когда услышу сообщение о новом вторжении. Скажите, где вы были в тот день?

– Нас, как и всех полицейских, отправили отражать атаку. Я был на передовой.

– Я тоже был там. Значит, вы видели то же, что и я. Расплавленные человеческие тела, лежащие то тут то там на земле оторванные конечности…

– Да, видел, – перебил я его.

– Тогда вы должны меня понять, – он демонстративно поднял пистолет.

Я смотрел на Мэйдла и думал, задать ли ему еще один, последний вопрос. Наконец, решившись, я сказал:

– Когда мы начали заниматься делом Джулии, мы столкнулись с очень странным обстоятельством… Речь идет о ее чипе цифрового нейроинтерфейса. Дело в том, что геолокационные данные перестали с него поступать еще неделю назад…

– А… – протянул Мэйдл, расплывшись в улыбке, – Да, это нам знакомо.

Он открыл другой ящик комода взял оттуда что-то, вернулся в кресло напротив меня и протянул мне маленький стеклянный пузырек.

– Что это? – спросил я, осторожно беря его правой рукой.

– Это – чудо. Настоящее спасение. Называется «Пелена». Придумал какой-то умник пару лет назад. Выпиваете его, и ваш чип перестает работать. Никакого спама. Никакой связи с чертовыми спутниками. Никакого отслеживания геолокации. Мы, актеры, частенько его используем. Чтобы скрыться от папарацци, понимаете? Несколько дней отдохнуть где-нибудь на тропическом острове в компании девчонок…

Я недоверчиво взглянул на пузырек полупрозрачной желтоватой жидкости.

– Вы хотите сказать, что научились обманывать «ЮниТек»?

– О да. Так что готов поспорить, Джулия воспользовалась «Пеленой». Вообще, полиции такое рассказывать, конечно, нельзя. Мои коллеги меня не поймут, но… Какого хрена?

Я поднялся на ноги.

– Мистер Мэйдл, вы разрешите мне взять это вещество для экспертизы в лаборатории?

Мэйдл, наполнявший стакан новой порцией виски, благодушно кивнул.

– Да пожалуйста.

– Спасибо за предоставленную информацию, мистер Мэйдл, – я отправился к выходу.

– Я приду на похороны, – услышал я почти на выходе, – Понимаю, что вас просить о том же странно, но… Боюсь, что аншлага там, мягко говоря, не будет. Как я и говорил, друзей у нее не осталось. Но… Она все же хороший добрый человек. По крайней мере, была такой когда-то.

Я молча вышел под проливной дождь.

4

Родители Джулии Лойд жили в многоэтажном доме, половина квартир в котором теперь пустовала. Это было понятно при одном взгляде на фасад дома – множество грязных окон были темными, в некоторых были выбиты стекла.

Лифт не работал. Я пешком поднялся на десятый этаж и, отдышавшись, постучал в дверь квартиры номер семьдесят четыре.

– Кто? – раздался приглушенный женский голос.

– Детектив полиции Майкл Купер, откройте, пожалуйста.

Последовала пауза, которой я воспользовался, чтобы извлечь из кармана удостоверение, и когда невысокая полная женщина с седыми волнистыми волосами открыла дверь, я показал карточку ей.

– Миссис Лойд?

Женщина внимательно изучила мое удостоверение, а затем подняла глаза на меня.

– Да. Что случилось?

– Миссис Лойд… Мне очень жаль, но этой ночью было найдено тело вашей дочери. Ее убили. Примите мои соболезнования.

– Джулия? – рот женщины приоткрылся от удивления, но все же ее реакция была, на мой взгляд, недостаточно сильной. Черт, да у тебя же умерла дочь…

– Оливия, кто это? – послышался грубый мужской голос, и рядом с женщиной появился высокий широкоплечий мужчина с черными усами и редкими седыми волосами, подстриженными под ежик, – Вы кто?

– Это полицейский, Джек. Он говорит… Говорит, что Джулию нашли мертвой… – голос миссис Лойд надломился и затих.

Мистер Лойд несколько секунд смотрел на меня, словно не зная, как ему реагировать.

– Вот оно как… – тихо произнес он, – Передоз? Впрочем, нет, не говорите!

Он резко поднял руку, останавливая себя.

– Но Джек… – в голосе миссис Лойд зазвенели слезы.

– Вот что я вам скажу, – сказал мистер Лойд, – У нас нет никакой дочери. Она была когда-то… Но умерла. И умерла она не сегодня ночью, а двенадцать лет назад.

– Что произошло? – спросил я.

– Это неважно! – гаркнул мистер Лойд, – Мы не знаем ничего о той женщине, которую вы нашли. И ничем не сможем вам помочь. Это не наша дочь. Пожалуйста, больше не беспокойте нас.

С этими словами мужчина развернулся и быстрым шагом удалился вглубь маленькой квартиры.

– Оливия, идем!

Миссис Лойд чуть прикрыла дверь, но не двинулась с места. Ее глаза, полные слез, смотрели в мои.

– Миссис Лойд… Я не понимаю.

– Мы действительно ничем не сможем вам помочь, детектив Купер, – тихо сказала она, – Мы не общались с Джулией двенадцать лет. В какой-то момент она изменилась. И эта новая Джулия… Это уже не моя дочь. Это словно другой человек, понимаете?

– Это произошло после вторжения?

– Да. Она стала грубой и жестокой. Стала употреблять наркотики… А потом был день рождения Джека и… – она замолчала, и из ее глаз полились слезы.

– Оливия! – раздался крик мистера Лойда.

Она обернулась, затем снова посмотрела на меня, и я понял, что наш разговор окончен.

– Миссис Лойд…

– Простите, детектив, – сказала она и закрыла передо мной дверь.

5

Когда я сел за руль и захлопнул дверь, зазвонил телефон. Это был Стив.

– Да, Стив? Что у тебя?

– Мы получили видео с камер наблюдения, установленных около дома Лойд и в ее квартире. Харт через каких-то своих знакомых смог надавить на этот «Техношилд»… В общем, есть кое-что интересное.

– Говори.

– Во-первых, Лойд покинула свою квартиру во вторник вечером. Этот момент попал на запись.

Стив переслал мне фрагмент видео, и нейроинтерфейс вывел изображение перед моим взором. Я увидел дом Джулии и припаркованный на обочине черный седан. Из подъезда вышла Лойд с небольшим чемоданом в руках, закинула его в багажник и села на водительское сиденье. Машина тронулась с места и вскоре выехала за пределы кадра.

– Что за машина? – спросил я.

– Взята в аренду. Мы связались со службой проката, они заявляют, что маячков слежения в свои автомобили они не устанавливают, так как их клиенты – высокопоставленные и уважаемые люди, и они предпочитают, чтобы их перемещение не отслеживались.

– Проследи за машиной, как ты сделал это с фургоном. Если и тут будет слепая зона, я…

– Уже проследил, – вздохнул Стив, – Слепых зон нет, но машину удалось проследить только до северного выезда из города. На трассе камер нет.

Я задумался. Странно… Аэропорт находился в другой стороне. Куда же она поехала?

– А что с квартирой?

– За последнюю неделю ее дважды посещала вот эта женщина.

Я увидел план гостинной квартиры Джулии Лойд. В комнату вошла полная женщина лет пятидесяти. Она достала из шкафчика маленькую лейку и принялась поливать цветы.

– Кто она такая, удалось распознать? – спросил я.

– Да. Это Миранда Уотсон. Раньше работала в крупном банке, потом ее сократили. При вторжении потеряла мужа и сына. Сейчас живет в трущобах.

– Перешли мне ее досье.

Я пробежал глазами по тексту, включил передачу и тронулся с места. От загородного особняка Себастьяна Мэйдла до трущоб, где проживала Миранда Уотсон, было около тридцати минут езды, так что время подумать у меня имелось.

«ЮниТек» прямым текстом просили шефа Харта замять дело Джулии Лойд. А теперь я выяснил, что она использовала эту «Пелену», чтобы уходить от слежки «ЮниТека». Не надо быть гением, чтобы сложить два и два. «ЮниТек» узнали о «Пелене» и таким образом отомстили своенравной актрисе. В таком случае мое расследование бесполезно. Посадить людей из «ЮниТека», стоящих за этим… Нереально.

Если это так, то сколько еще людей под угрозой? Сколько еще людей, кроме Джулии Лойд, использовали «Пелену»?

Снова зазвонил телефон. Я подумал, что это опять Стив, но нет, звонили с неопределившегося номера. Я поднял трубку.

– Да?

– Детектив Купер?

– Да, кто это?

– Кевин Брин, корпоративная юридическая служба «ЮниТека». У вас будет минута?

Внутри меня все похолодело.

– Я вас слушаю, – произнес я.

– Лучше припаркуйтесь у обочины, все-таки говорить по телефону за рулем опасно… – голос Брина лился как сладкий сироп.

Он следит за мной. Наблюдает за мной прямо сейчас с помощью одной из камер, которыми увешан, кажется, каждый столб в этом городе. И он хочет, чтобы я знал об этом.

Я взял себя в руки и плавно затормозил у тротуара.

– Отлично, – проворковал Брин, – Мы же не хотим, чтобы вы пострадали, верно, детектив?

Вопрос не риторический.

– Конечно, нет, – сказал я.

– Вот и я так считаю. Вы, должно быть, догадываетесь, зачем я вам звоню? – спросил Брин.

– Думаю, да.

– Мы разговаривали с шефом Хартом, но, видимо, мои аргументы не нашли у него отклика… Что ж, я надеюсь, вы более благоразумный человек, чем ваш начальник. Убийство Джулии Лойд – безусловно, ужасное преступление. И виновный должен понести наказание… Смею вас заверить, что компания «ЮниТек» в крайней степени заинтересована в поимке преступника. Его поисками сейчас занимается наша корпоративная служба безопасности. Как только мы его найдем, он будет передан в руки правосудия. Я не хочу умалять ваших талантов детектива, но… В вашей помощи мы, так скажем, не нуждаемся.

Что за хрень он несет?

– С каких пор «ЮниТек» занимается расследованием убийств вместо полиции? – спросил я.

Брин коротко рассмеялся.

– С недавних, детектив Купер. Так что я звоню сказать вам, что мы все держим под контролем. А вы в это время можете сосредоточиться на другом, более важном деле.

Я помолчал несколько секунд.

– Знаете, что думаю я? – спросил я наконец.

– Что же?

– Я думаю, что никакого расследования вы не проводите. Я думаю, что вы, напротив, заинтересованы в том, чтобы убийцу Джулии Лойд не поймали. Почему – не знаю, но я выясню. Может, она была любовницей какого-нибудь высокопоставленного начальника «ЮниТека»? Может, он ее и убил, кто знает? Но до истины я докопаюсь. Я думаю, что вы позвонили, чтобы запугать меня. Потому что боитесь сами. И еще я думаю, что вы в своем «ЮниТеке» совсем охренели, раз считаете, что можете вот так вот просто попросить детектива полиции не расследовать убийство.

– О, мы можем, детектив Купер. Мы многое можем… – голос Брина изменился, в нем теперь явственно слышались стальные нотки.

– Слушайте, Брин. А может, это вы ее убили? – спросил я.

На том конце провода молчали.

– Может быть, стоит проверить, как связана Джулия Лойд лично с вами? – продолжил я, – Интересно, что я найду?

Еще несколько мгновений в динамике телефона висела тишина.

– До свидания, детектив Купер, – наконец сказал Брин.

Связь разорвалась прежде, чем я успел еще что-либо сказать.

6

Дом Миранды Уотсон находился в самой глубине гетто. В этом районе жили беднейшие люди, не сумевшие найти себе места в новом мире высоких технологий. Как только я повернул на Вайлетфилд роуд, улицу, которую теперь по обеим сторонам обступили невысокие ветхие хибары, мне пришлось сбавить ход. Мою машину обступили грязные, болезненного вида, промокшие насквозь под проливным дождем люди. Очевидно, непогода их не пугала. Они кинулись ко мне как голодающие псы кидаются на брошенную кость. Я поспешил закрыть двери на замок.

Со всех сторон начали доноситься звуки ударов рук о кузов машины и стекла.

– Пожалуйста, пожалуйста… – услышал я еле различимый стон какой-то женщины.

– Помогите, – прохрипел мужчина.

Маленькая девочка в грязном мокром платье, облепившем ее худенькое тельце, запрыгнула прямо на капот и принялась жалобно смотреть на меня, уперевшись в лобовое стекло черными от грязи ладошками.

Эти люди были в отчаянии. Если бы я открыл дверь – они не задумываясь убили бы меня ради пары баксов. Кому-то из них были нужны наркотики. Кому-то – еда.

– Ладно, хватит, – пробормотал я и включил мигалку.

Раздался резкий звуковой сигнал. Поняв, что перед ними коп, люди кинулись врассыпную. Полицейских здесь не любили. Их не любили нигде.

Я остановился возле одноэтажной развалюхи и сверился с адресом из досье. Если верить досье, Уотсон жила здесь. Я вышел на улицу, включил сигнализацию, прошел к входной двери, неплотно прилегающей к косяку, и постучал.

Раздался приглушенный собачий лай, а затем сварливый женский крик.

– Кто?!

– Мисс Уотсон, это детектив полиции Майк Купер, откройте, пожалуйста.

Пауза.

– Что вы хотите? – голос смягчился, но его все еще нельзя было назвать приветливым.

– Хочу поговорить про Джулию Лойд.

Пауза. Затем щелкнул хлипкий замок, и дверь со скрипом приоткрылась. В проеме показалось лицо женщины, которую ранее я видел на видеозаписи. Вблизи стало ясно, что ей под шестьдесят, смуглая кожа была вся в морщинах. Нечесаные серые волосы были собраны в пучок на макушке. Я показал удостоверение.

– А что с Джулией Лойд? – осторожно спросила Миранда.

– Ее нашли мертвой. Я провожу расследование. Вы же были с ней знакомы?

Уотсон округлила глаза, ее губы дрогнули.

– Мертвой?…

– Вы не будете против, если я зайду?

Миранда молча отступила, предоставляя мне возможность войти внутрь. Ее нехитрое жилище представляло из себя коридор и две комнаты. Гостиная, являющаяся одновременно и спальней, и кухней, была жутко захламлена. Из мебели в ней был старый диван с разорванной в клочья обивкой, простой деревянный стол со стоящей на нем конфоркой и два протертых кресла. Посреди комнаты стояло ржавое ведро, с потолка в него тоненькой струйкой текла дождевая вода. На рваном одеяле возле батареи сидел худой плешивый пес и подозрительно смотрел на меня. За дверью в дальнем углу была, по моему предположению, ванная комната.

– Извините за беспорядок… Присаживайтесь, – она указала на один из шезлонгов.

Я сел. Вопреки моим опасениям, кресло выдержал мой вес. Уотсон тяжело опустилась на диван, отчего в воздух взметнулось облачко пыли.

Откуда-то из-под груды старых тряпок в углу выбежал худой как скелет пес и принялся лизать штанину моих брюк.

– Значит, Джулия мертва?

– Да, – кивнул я и включил диктофонную запись на телефоне, – Вы работали гримершей на киностудии, где Джулия начинала свою карьеру, верно?

Этот факт я вычитал в досье Миранды. Она достала из кармана своего засаленного халата самокрутку и закурила.

– Да, все так. Там мы и познакомились, – она выпустила в воздух клуб едкого дыма.

– Когда это было?

– Давно… Еще до вторжения.

– Вас можно назвать подругами?

Миранда издала лающий смешок.

– Конечно, нет. Меня-то из студии поперли, когда весь грим стали дроны накладывать. А она вот… Стала звездой.

– Вы попали на записи с камер наблюдения, установленных в ее квартире. Что вы там делали?

– Джулия уехала, как она это называла, «в отпуск». Она частенько так делала между сьемками, сбегала от городской суеты. И каждый раз просила меня присмотреть за ее растениями. Поливать их там, все такое. За это она платила мне двадцатку в неделю. Не бог весть что, но…

– Когда она уехала? И когда собиралась вернуться?

– Уехала в прошлый вторник, должна была появиться вчера. А я и думаю, что такое, неужто что-то случилось? И ведь случилось…

– Мисс Лойд не говорила, где и с кем планирует провести отпуск?

– Нет, – покачала головой Миранда, – Она никогда не делилась со мной такой информацией. Зачем мне это знать? Мое дело – поливать цветы.

Уотсон затянулась горьким дымом и закашлялась. Я подождал, пока она восстановит дыхание, и продолжил:

– Как я понимаю, вы не были очень близки. Но может все же сможете предположить, были ли у нее враги?

– У богатых всегда есть враги, так? Когда у нее карьера в гору пошла, деньги, конечно, снесли ей крышу. Раньше, когда я работала гримершей, мы болтали, пока я ее красила. Ничего особенного, но всегда очень тепло и дружелюбно. А потом в один прекрасный момент она изменилась. Стала настоящей сучкой, со мной разговаривала как с мусором. Хотя…

Миранда огляделась вокруг и горько усмехнулась.

– Можете сказать, когда она изменилась? После вторжения?

Миранда задумалась.

– Хм… Пожалуй, да, где-то в том районе. Но это и не удивительно. Все мы, кто пережил тот день, уже не будем прежними, ведь так?

Я не стал отвечать на вопрос, посчитав его риторическим.

– У нее был молодой человек?

– Не… – протянула Уотсон, – С тех пор, как развелась с красавчиком Себом – никого. Ну, скажем так, никого, о ком бы я знала, да только что я могу знать? Мы виделись пару раз в месяц. Когда она отдавала мне ключ и когда забирала ключ и отдавала деньги.

– Вы знаете, что такое «Пелена»? – спросил я.

– Нет, – Уотсон, не отрываясь, смотрела куда-то вдаль. Ее обволакивал табачный дым, – Впервые слышу.

Она затушила окурок в крышечке от жестяной банки, лежащей на подлокотнике дивана.

– Знаете, детектив… Думаю, она могла оборудовать свою мини-оранжерею системой автоматического полива. Не знаю, сколько такие стоят, но, полагаю, она могла бы ее себе позволить, как считаете?

– Пожалуй, – согласился я.

– А если так, то я вот что думаю… Может, она специально этого не делала? Чтобы давать мне возможность заработать хоть какие-то гроши. С ее состоянием она могла бы давать каждому из этого района по штуке баксов каждую неделю, если б захотела, но… Так получается, что я их вроде как заработала, а? Такая хитрая форма благотворительности. Может, осталось в ней что-то человеческое?

Я хотел что-то ответить, но тут телефон в моей руке зазвонил. Это был Стив.

– Извините, – сказал я Миранде, – Да, Стив.

– Купер? Чип Джулии Лойд. Ее чип, слышите?

– Что с ним?

– Он опять начал посылать сигнал. Вы слышите меня?

Я поднялся на ноги, не веря своим ушам.

– Где?

– На Вайлетфилд роуд, в гетто квартале.

Сердце гулко застучало. Я посмотрел на Миранду. Она нахмурила брови, понимая, что происходит что-то неладное.

– Я сейчас здесь, Стив. Я приехал поговорить с Мирандой Уотсон.

Пес Миранды побежал в коридор и начал громко лаять.

– Я перезвоню, – сказал я и положил трубку.

Моя рука быстрым аккуратным движением достала из кобуры револьвер и взвела курок. Уотсон тоже собралась встать с дивана, но я остановил ее жестом руки.

Во входную дверь постучали. Я спрятался за косяком двери, разделяющей коридор и гостиную. Закрыл ли я на замок дверь, когда вошел? Черт, похоже, что не закрыл.

Постучали еще раз, на этот раз громче.

– Миранда! – послышалось из-за двери. Голос сливался с шумом дождя, слова было сложно разобрать.

За дверную ручку дернули, и дверь со скрипом начала открываться. Я поднял револьвер к правой скуле.

– Миранда, черт побери! Ты же знаешь, что я ненавижу бывать в этом сраном районе. Машину могут обокрасть. Давай быстрее…

Я резко развернулся и наставил револьвер на вошедшего человека.

– Стоять! Полиция!

– О боже!

Девушка испуганно вскинула руки, на пол упал маленький клатч.

На ней был дорогой плащ и туфли на шпильках. Зрачки красивых карих глаз расширились от испуга.

Я моментально узнал ее.

Это была Джулия Лойд.

7

Я не мог поверить своим глазам. Ствол револьвера непроизвольно опустился.

– Джулия! – Миранда выскочила из-за моего плеча, устремилась к ничего не понимающей девушке и принялась ее обнимать. Та отшатнулась, скривив гримасу отвращения.

– Что здесь происходит? Миранда, кто этот человек? – голос Джулии дрожал, но не терял властной интонации, – Какого черта вы направляете на меня оружие?

– Это полицейский… Он сказал, что тебя убили. Я не знала, что и думать…

– Что? – Лойд с вызовом посмотрела на меня.

Я не знал, что ответить. Вчера вечером я видел эту девушку мертвой, с перерезанным горлом. А сейчас она стояла передо мной целая и невредимая. Чертовщина какая-то…

– Я… Мисс Лойд, я…

– Что вы там мямлите? – резко спросила она.

Я откашлялся и наконец убрал револьвер обратно в кобуру.

– Мисс Лойд, меня зовут Майкл Купер, я детектив полиции. Могу я попросить вас пройти в комнату?

– Я тороплюсь, – холодно произнесла Джулия. Страха в ее голосе как ни бывало.

– Я настаиваю. Вчера было найдено тело девушки. В ней опознали вас. Совпали даже отпечатки пальцев.

Она непонимающе уставилась на меня.

– Что вы такое несете? Вы пьяны? Или под наркотой?

– Пойдемте присядем и спокойно поговорим.

Лойд колебалась еще несколько секунд, после чего молча прошла в комнату и брезгливо опустилась на краешек одного из кресел. Я прошел вслед за ней и сел на диван. Миранда устроилась на втором кресле, наблюдая за происходящим как за какой-то театральной постановкой.

– То, что вы говорите, звучит как бред сумасшедшего. Вы ошиблись, вот и все. Я жива и здорова.

– Расскажите мне, где вы были начиная с прошлого вторника? – спросил я, не забыв включить диктофон.

– На значок ваш… или что там у вас… взглянуть можно? – вздохнула Джулия.

– Конечно, – достав из внутреннего кармана пальто удостоверение, я протянул его Лойд. Та бегло взглянула на карточку и снова уставилась на меня бесстрастным взглядом. Некоторое время она молчала, словно прикидывая, стоит ли начинать разговор.

– Я была в отпуске.

– Где именно?

Пауза.

– За городом.

– Где именно за городом? – терпеливо спросил я.

Лойд не торопилась с ответом.

– Джулия, – сказал я, – Я не журналист. Я полицейский.

Она вздохнула.

– У меня есть что-то вроде загородного дома. Я в нем выросла, и теперь провожу иногда там время, вдали от цивилизации так сказать. Никто не знает, где он находится, я позаботилась о том, чтобы этой информации не было ни в одном источнике. Там нет электричества и интернета. И, черт возьми, это именно то, что мне порой нужно. В этом проклятом городе никогда не чувствуешь себя наедине с собой, знаете ли.

– И для того, чтобы остаться наедине с собой, вы используете «Пелену», верно?

Глаза Джулии блеснули. Я достал из кармана флакончик с прозрачной жидкостью и показал ей, демонстрируя, что не блефую.

– Откуда это у вас? – спросила она.

– Себастьян Мэйдл дал его мне.

– Черт тебя побери, Себ… – процедила сквозь зубы Джулия.

– Вы не ответили на мой вопрос. Вы принимали это вещество?

– Я что, нарушаю какой-нибудь закон? – с вызовом выпалила Лойд.

– Будьте уверены, нарушаете, – сказал я, хотя на самом деле я не был в этом уверен, ведь ситуация была, мягко говоря, нестандартной.

– Попробовали бы вы расслабиться, когда за каждым вашим шагом следят чертовы дроны. Сейчас любой журналист может получить доступ к твоим геолокационным данным. Крупные издания давно уже подкупили всех, кого надо.

Я промолчал, давая понять, что я ее не осуждаю. Видимо, Джулия этого не поняла и начала злиться:

– Короче говоря, я не знаю, кого вы там нашли, да и мне плевать. Это не я. Я жива. Можно мне теперь поехать домой? Мне нужно принять душ.

Я заметил, как пальцы ее левой руки задрожали от легкого тремора.

– Подождите, Джулия, я пока не знаю, что…

– Вы обосрались, что непонятного!? – взвизгнула она, – Поди посадили косоруких практикантов анализировать отпечатки, вот они и облажались!

Я не знал, что ей ответить. Все мои догадки, которые я строил по этому делу, мгновенно разрушились. Что же это? Мы действительно ошиблись? Или кто-то инсценировал смерть Джулии Лойд? Но как? Взяли похожую девушку и с помощью пластической коррекции сделали из нее копию Лойд? Это, должно быть, стоит миллионы, кому это может быть нужно? И отпечатки ей изменили? Существуют ли технологии, позволяющие провернуть такое?

Этот вопрос натолкнул меня на мысль о «ЮниТеке».

– Часто вы ей пользовались? «Пеленой»?

– Где-то раз в месяц. А что?

– Кто об этом знал?

– Да никто… А почему вы об этом спрашиваете? Все знаменитости ей пользуются.

– Вам знакомо имя Кевина Брина?

– Нет, это еще кто?

– Это крупная шишка из «ЮниТека»,

– Из «ЮниТека»? А они тут при чем?

Я помассировал пальцами виски. Куски головоломки не желали соединяться.

– Я надеялся, вы мне об этом расскажете. Дело в том, что «ЮниТек» не заинтересованы в продолжении расследования вашего убийства. Вернее… Черт, я даже не знаю, как это теперь называть.

– Что значит «не заинтересованы»?

– Кевин Брин попросил нас прекратить следствие. Прямым текстом.

– Почему?

– Я думал, что они как-то замешаны в убийстве. Думал, что они прознали про то, что вы пользуетесь этой «Пеленой» и решили… Я не знаю… Отомстить.

Джулия рассмеялась. Смех ее был невеселым и даже зловещим.

– «ЮниТек» решили отомстить мне?

– У меня нет других объяснений, – сказал я, но теперь мои слова звучали бредово даже для меня самого.

– Если бы «ЮниТек» хотели меня убить, думаю, они бы уже давно это сделали. Да только зачем им это?

Действительно. Зачем Брину убивать популярную актрису? А зачем Брину инсценировать ее смерть, тем более так изощренно? Может быть, это такой способ передать послание? Своеобразную угрозу? Если будешь продолжать использовать «Пелену» – ты труп.

Бред какой-то… Зачем для этого дожидаться, пока настоящая Джулия Лойд уедет из города, используя «Пелену»? Ведь с работающим чипом она была для них как на ладони…

С работающим чипом…

Я резко встал на ноги. Джулия и Миранда, которая все это время молчала, озабоченно посмотрели на меня.

– Что такое? – спросила Лойд.

– Ваш чип. Он заработал только что, буквально перед вашим приходом.

– Ну да, наверное. Просто действие «Пелены» прекратилось. Одного флакона хватает где-то на неделю.

– Надо уходить.

– Да что не так?

У меня в голове кружился ворох мыслей. Да, Лойд не знакома с Брином. И да, она жива. И девушка, найденная вчера – не Лойд. Пусть так.

Но, тем не менее, Брин просил не расследовать это убийство. А значит, они как-то замешаны. А значит Джулия, скорее всего, в опасности. До недавнего времени она была скрыта от систем наблюдения «ЮниТека» «Пеленой», но ее действие прекратилось. Она снова появилась на их радарах, а значит…

Единственное окно в комнате разбилось вдребезги. Осколки стекла и куски оконной рамы полетели на пол. Джулия завизжала.

Все вокруг наполнило жужжание, и прямо перед нами посреди комнаты в воздухе завис боевой дрон. Лопасти пропеллеров угрожающе гудели. Кольцо объектива камеры вращалось, пытаясь сфокусироваться на наших лицах.

– Что?.. – выдохнула Джулия.

Я заметил, как снизу из металлического брюшка дрона что-то опустилось.

Ствол небольшого пулемета.

– В укрытие! – крикнул я, схватил за руки женщин, недоуменно стоящих по бокам от меня, и кинулся за диван.

Раздались выстрелы.

Маленькие, но чертовски смертоносные пули с фантастической скоростью прошили спинку дивана. Прежде чем рухнуть на пол, я почувствовал острую боль в плече – одна из пуль задела меня. Нейроинтерфейс тут же вывел схематическое изображение человеческого тела, на котором плечо было подсвечено красным. Спасибо, а то я не понял, куда именно меня подстрелили.

Выстрелы стихли. Я посмотрел на пол справа от себя и увидел Джулию, всю в крови. На ее прекрасном лице теперь красовалось четыре пулевых ранения, одно из которых находилось там, где раньше был правый глаз.

– Нет! – услышал я голос Миранды и обернулся. Она медленно поднималась из-за спинки дивана. Ее ладони были прижаты ко рту, испуганные глаза смотрели на тело Джулии.

– Миранда, прячьтесь! – крикнул я, и тут новая пулеметная очередь прошила ее тело как тряпичную куклу. Она безвольно рухнула на пол.

Я выхватил револьвер и прижался спиной к дивану. Сможет ли она защитить меня от новых выстрелов? Очень сомневаюсь. Но высовываться из укрытия – чистое самоубийство.

Несколько секунд я сидел, затаив дыхание, и слушал жужжание дрона. Затем оно стало громче, и я понял, что он летит прямо надо мной. На меня упала тень.

Дрон опустился до уровня моего лица и впился в него зрачком своей камеры.

Сердце замерло где-то у горла. Даже если я успею выстрелить из револьвера, одна пуля его не прибьет. Он выстрелит в ответ, и мне конец.

Или же он выстрелит прямо сейчас.

Чего он ждет?

– Ну? – выдавил я сквозь стиснутые зубы.

Дрон медленно развернулся. Я вдохнул, впервые с того момента, как на пол упало тело Миранды. Пропеллеры дрона наклонились, и он вылетел в окно. Я вскочил на ноги и кинулся за ним. Распахнув входную дверь я оказался под проливным дождем. Поодаль стояло несколько соседей, привлеченных звуком стрельбы. Они опасливо смотрели на меня, боясь подойти ближе.

Я кинулся по улице, стараясь не упустить дрон из виду. Он поднимался все выше и выше, теряясь на фоне затянутого грозовыми облаками сумеречного неба. Вдруг дрон полыхнул ярким голубым пламенем и растаял в воздухе.

Программа самоуничтожения. Дрон обернулся в пепел, который тут же смешался с дождем. Я некоторое время стоял, тупо уставившись в небо. Дождь хлестал мое лицо острыми струями.

Затем я направился обратно к дому Миранды Уотсон, попутно набирая на телефоне номер шефа Харта.

8

Я ходил по кабинету Харта взад-вперед, а сам он сидел за своим столом, пытаясь меня успокоить.

– Майк, возьми себя в руки, остынь.

– Да черта с два! – крикнул я, – Джим, нас принимают за каких-то щенков! Чертов Кевин Брин считает, что может вот так запросто тормозить расследование убийства, угрожать детективу полиции, убивать людей прямо на моих глазах!

– Ты хочешь сказать, что Джулию Лойд и Миранду Уотсон застрелил Кевин Брин? Ты это видел своими глазами?

– Нет, но дрон… Готов поспорить, что это дрон «ЮниТека», это они его подослали!

– Ты можешь это доказать?

Я уперся руками в стол Харта и посмотрел ему в глаза.

– Доказать? Ты издеваешься, Джим? Ты действительно думаешь, что я несу чушь? Не веришь мне?

– Верю, – спокойно ответил Харт, – Но вопрос не в том, верю ли я тебе. Вопрос в том, что мы можем доказать. Мы уже начали пеленговать этот дрон, его засек один из спутников. Но даже если мы проследим его до места взлета, вряд ли это окажется загородная резиденция Брина. Что у тебя есть на него?

– Телефонные разговоры. – выпалил я, – С тобой. И со мной.

Харт развел руками.

– Их нет. И никогда не было, ты же понимаешь? Если проверить все наши звонки, номера Брина там точно не будет. Записей разговоров нет. Дрон уничтожен, от него ничего не осталось…

– А как же наши показания? В этом городе слово полицейского уже ничего не стоит? Я не понимаю, Джим, ты за нас или за них?!

Харт ударил кулаком по столу.

– Хватит, Майк! Заткнись и прижми задницу! Ты думаешь, я в восторге от того, что какая-то канцелярская крыса ведет себя со мной как будто он мой начальник? Но что я могу с этим поделать, скажи? Ни один прокурор, ни один судья в этом городе не пойдет против Брина. Ни один! У нас нет никаких доказательств!

Я сел на стул и вдруг осознал, как сильно я устал. Сегодня был очень длинный день. Мои конечности будто налились свинцом, а в ушах звенело от переутомления и нервного напряжения. Я сделал глубокий вдох.

– Ты понимаешь, что у нас теперь два трупа Джулии Лойд? – успокоившись, спросил я.

– Да.

– И что мы будем с этим делать?

– Будь я проклят, если знаю, – Харт достал сигарету и затянулся. В отличии от меня, он, как и большинство, курил электронные сигареты. Электронные сигареты производства «ЮниТек Табако».

Я последовал его примеру, выудив из пачки последнюю сигарету, и, не спросив разрешения, закурил. Какое-то время мы молча сидели, вдыхая и выдыхая дым.

– Выходит, та первая девушка – не Джулия Лойд. Тогда кто она? – спросил я.

– Понятия не имею, – сказал Харт, смотря стеклянными глазами в стену.

– Ее сделали точной копией Лойд. Вбухали кучу денег в пластику и даже отпечатки ей поменяли. Для чего?

– Честно – не знаю, – сказал Харт.

– Все это стоит колоссальных денег. Кто на такое способен, как думаешь?

Шеф перевел взгляд на меня. Очевидный ответ читался в его глазах – «ЮниТек». Я вздохнул.

– Мне нужен ордер на арест Брина, – сказал я.

– Да, конечно, без проблем. Может, тебе еще мешок денег впридачу, раз ты решил, что я могу наколдовать все, что угодно? У меня нет основания просить об ордере, Майк.

– Но ты можешь попытаться.

Харт затушил сигарету и убрал ее в карман.

– Черт тебя возьми, Купер. Для этого нужен какой-то очень надежный прокурор. Таких почти не осталось…

– Николас Остин, – я тоже затушил сигарету и выкинул окурок в урну.

Харт нахмурился.

– Остин? Не знаю даже…

– Он последний честный прокурор. Если только и его не сломали и не купили.

Николас в свое время запрятал множество ублюдков за решетку. Но это было давно, можно сказать, в прошлой жизни. Харт молча смотрел на меня, взвешивая все за и против. Потом наконец вздохнул:

– Черт с тобой, завтра с утра я первым делом позвоню в офис Остина. А ты езжай домой и выспись. Выглядишь как кусок дерьма.

Я тяжело поднялся на ноги.

– Хорошо. Позвони мне, как станет что-то известно.

Я вышел из участка, еле волоча ноги. На этот раз я позволил автопилоту довезти меня до дома, потому что вести машину сил у меня не было. Моя квартира встретила меня затхлым воздухом и кучей бутылок и пакетов на полу. Лампочка в коридоре перегорела, а заменить ее руки у меня так и не дошли.

Я стянул с себя пальто, вынул опухшие ноги из мокрых ботинок. К черту, приму душ утром. Я прошел в комнату и, раздевшись догола, рухнул на незаправленную кровать. Простынь пахла пылью. Бессонница сегодня отступила. По крайней мере, пока. Я вырубился почти мгновенно. И погрузился в очередной ночной кошмар.

9

В тот день моя напарница, Анжела Стоун, предложила пообедать в нашей с ней любимой закусочной на пересечении двадцать шестой и семнадцатой улицы.

– Ты когда в последний раз ел? – спросила она, озабоченно глядя на мое осунувшееся лицо.

Я не помнил. Последние несколько дней превратились в мешанину из бесконечной беготни, допроса потенциальных свидетелей, поисков иголки в стоге сена.

Моя Холли пропала. Моя шестилетняя дочь исчезла, как сквозь землю провалилась в городе, где следят за каждым шагом каждого человека. Каждый прошедший день забивал очередной гвоздь в крышку гроба мысли о том, что она еще может быть жива.

– Майк, послушай, – сказала Анжела, – Мы делаем все возможное. То, что с тобой происходит – ужасно, но ты должен продолжать бороться. А для этого тебе нужны силы. Нельзя морить себя голодом.

Я с неохотой согласился. Мы вошли в забегаловку и сели за наш столик у окна. Анжела заказала еду для нас обоих.

Я смотрел на прохожих, пока автоматические манипуляторы ставили перед нами тарелки и чашки.

– Поешь, – сказала Анжела, пододвигая ко мне тарелку с яичницей и беконом. Я с отвращением посмотрел на еду, потом вздохнул, взял в руки вилку и принялся ковырять содержимое тарелки.

– Мы теряем драгоценное время, – сказал я.

– Майк…

– Мы теряем время, которое я мог бы потратить на поиски дочери. Или хотя бы… – слова «ее тела» застряли у меня в горле.

– Ее ищут десятки полицейских. А тебе нужно есть, если не хочешь упасть в голодный обморок, – она постучала пальцем по моей тарелке.

Я помешкал несколько секунд, затем принялся жевать бекон. Анжела удовлетворенно стала есть свои картофельные вафли.

– Как Энн? Держится? – спросила Анжела.

– Не особо, – ответил я. Энн была на грани нервного срыва.

– Мы отыщем ее, – сказала Анжела, – Мы обязательно…

Ее голос потонул в ужасающем, разрывающем барабанные перепонки грохоте. Чашки на столе и оконные стекла в рамах задребезжали. Взрыв. Где-то рядом.

Мы поднялись на ноги, непонимающе уставившись друг на друга. Моя рука инстинктивно легла на рукоятку револьвера, покоившегося в кобуре. Другие люди, сидящие в кафе, тоже недоуменно озирались по сторонам.

– Что?… – сказал я и вдруг услышал гул. Он нарастал, становясь все более угрожающим. Затем к нему добавился свист.

И тут все вокруг содрогнулось как от сильного землетрясения. Страшный грохот заполнил помещение закусочной, а мебель и посуда устремились к потолку. Нас с Анжелой швырнуло на пол, сверху посыпались осколки стекла, обломки штукатурки и бетонная крошка. Люди вокруг кричали. Дневной свет, льющийся из окна, куда-то пропал.

Падая, я ударился о столик, и в глазах тут же потемнело. Я не слышал ничего, кроме противного писка в ушах. Попытался встать и не смог – что-то придавило меня к полу.

Постепенно слух начал возвращаться, и я услышал собственный кашель. Я повернул голову. Рядом на животе лежала Анжела, признаков жизни она не подавала. В воздухе плотной стеной стояла серая пыль. Пол был усеян обломками. Откуда-то с улицы доносились крики и завывание автомобильных сигнализаций.

На мне лежала груда каких-то досок. Я уперся руками в пол и с усилием поднялся, сбросив их с себя.

Голова раскалывалась. Я поднял руку к правому виску и почувствовал на пальцах теплую липкую кровь. В метре от меня лежал мужчина, который минуту назад сидел за соседним столиком. Его череп был раздроблен.

Я, шатаясь, подошел к Анжеле.

– Эй, – прохрипел я. Мой голос тут же сбился на кашель.

Анжела чуть пошевелила рукой, еле заметно. Я опустился на колени рядом с ней и положил правую руку ей на плечо.

– Анжела…

– Чт… Что… – она закашлялась и медленно повернула голову и посмотрела на меня, пытаясь сфокусировать мутный взгляд.

– Не знаю. Можешь встать? Ты цела?

Оперевшись на мою руку, Анжела поднялась на нетвердые ноги.

– Что за хрень? – выдохнула она, оглядываясь по сторонам.

– Не знаю, – повторил я, – Нужно выйти на улицу.

Перешагивая через обломки мебели, мы пошли к проему в стене, на месте которого раньше была дверь.

На улице творилось безумие. Люди в панике бегали, отталкивая друг друга со своего пути. Машины стояли хаотично, некоторые врезались в столбы и другие автомобили, припаркованные у обочин. Всюду лежали бетонные обломки. Я увидел и несколько трупов бедняг, которым не повезло под них угодить. Отовсюду доносились крики и стоны. В воздухе висела смесь из дыма и бетонной пыли.

Я поднял голову и увидел, что половины небоскреба, стоящего через квартал от нас, больше нет. Фасады соседних зданий будто кто-то полоснул гигантским ножом. Ниже по двадцать шестой улице среди обломков лежало что-то огромное и черное. Я быстро сообразил, что это что-то упало сверху, зацепив несколько зданий. Первое, что пришло в голову – метеорит.

Я достал телефон и набрал номер Дэвида Уорена, шефа полиции. Сегодня ему было суждено погибнуть. На его место назначат Джима Харта.

Занято. Я набрал еще раз. Сеть перегружена. Наконец после третьей попытки я услышал гудки. Уорен поднял трубку после пятого.

– Что это? – спросил я.

– Не знаю, – Уорен тяжело дышал, – Нас собирают на какое-то экстренное совещание. Не могу гово…

Связь прервалась. Все вокруг сотряс новый громкий звук – низкий, будто кто-то трубил в гигантский рог. Люди замерли, повернулись на звук и посмотрели в небо.

На фоне серых туч начали появляться черные пятна. Все новые и новые. Пятна увеличивались, приближаясь.

Меня сковал первобытный страх. Я не мог пошевелиться и только смотрел на все пребывающие… Космические корабли?

Что за чушь?

Это были гигантские круглые черные летательные аппараты. Они, словно сойдя с экрана кинотеатра, мерцали всеми цветами радуги, издавая ни на что не похожий звук. Вдруг к этому звуку добавился свист, и я увидел два тонких белых следа, расчертивших небо. Ракеты. Они попали точно в цель, подбив два черных корабля. Полыхнув огнем, они стали падать. Падать прямо на нас.

Оцепенение стало спадать. Люди принялись кричать. Я повернулся и увидел, что все побежали в разные стороны. Не отдавая себе отчет в том, что я делаю, я схватил Анжелу за руку и тоже побежал. Мы устремились вверх по двадцать шестой в сторону Парка ветеранов. Нам удалось преодолеть пару сотен метров, прежде чем земля под ногами содрогнулась, а затем еще раз, сильнее. Это упали сбитые корабли, понял я. Сзади нас лавиной накрыла туча черного дыма. Мы чуть не упали, но умудрились устоять и продолжить движение. Я не видел, куда бегу. Легкие заполнились дымом, дыхание тут же сбилось.

Я наткнулся на спину какого-то человека, потом еще на одну. Смесь громких звуков продолжала разрывать барабанные перепонки. Наконец дым стал рассеиваться, и я снова увидел здания и бегущих в панике людей.

Вдруг вспыхнул зеленый свет. Вспышка сопровождалась громким резким звуком. Боковым зрением я увидел, как зеленый луч угодил в девушку, бегущую по тротуару метрах в двадцати от нас, и та мгновенно испарилась.

– Боже! – крикнула Анжела.

Я повернул на другую улицу, увлекая ее за собой. Мерцали все новые зеленые вспышки.

Перед нами бежал мужчина. Он споткнулся и упал на асфальт. Я хотел помочь ему подняться, но тут в него угодил зеленый луч.

Тело мужчины потеряло свои очертания. Оно будто расплавилось, превратившись в кашу из костей и внутренних органов. На асфальте осталась лужа бесформенной массы. Я, не сбавляя хода, перепрыгнул через нее.

Все вокруг громыхало и рушилось. Люди истошно орали, плавясь в зеленом свете.

– Майк, – выдохнула Анжела, – Майк, я…

Зеленая вспышка. Рука, за которую я тащил за собой Анжелу, ослабла. Я посмотрел направо. Анжелы больше не было. Ее тело превратилось в расплавленную массу.

Все, кроме ее левой руки. Она по-прежнему была зажата в моей правой, но теперь чуть ниже локтя заканчивалась ничем.

Мои пальцы разжались, и рука Анжелы упала на асфальт. Я набрал полную грудь воздуха с примесью пыли и пепла и закричал так громко, как мог.

Мой крик разбудил меня. Я тяжело дышал. За окном бушевала гроза. Мокрая от пота простынь прилипала к спине.

Я обхватил голову руками и застонал. Этот сон снился мне вот уже двенадцать лет. Но каждый раз он пугал меня до смерти. Как и тогда, когда это случилось со мной наяву.

Я еще долго лежал, тяжело дыша, прежде чем снова уснуть.

10

Проснувшись, я долго не мог оторвать потяжелевшую голову от подушки. Ощущения были такие, будто я не спал вовсе, хотя нейроинтерфейс подсказывал, что уже половина одиннадцатого утра.

Я опустил босые ноги на холодный пол, взял в руки телефон и набрал номер Джима.

– Я перезвоню, – буркнул он.

Что ж, будем надеяться, он занят выбиванием ордера на арест Брина.

Зайдя в ванную, я встал под струи обжигающе-ледяной воды. Боль в конечностях начала отступать,голова прояснилась, окончательно освобождаясь от остатков дурного сна.

Холодильник был абсолютно пуст. Аппетита не было, к горлу подкатывала тошнота. Я включил кофемашину, налил полную чашку крепкого напитка и выпил все залпом. Найдя в шкафу чистую рубашку, я оделся, закурил и вышел на улицу.

Когда моя машина остановилась около городского морга, на часах было одиннадцать утра. Я планировал осмотреть тела обеих девушек. Что именно я хотел обнаружить, я не знал.

Я выключил двигатель, но выходить под моросящий дождь не стал. Мне нужно было обдумать одну мысль, которая засела в моей голове со вчерашнего вечера.

Практически все, с кем я общался, говорили, что Джулия очень изменилась после вторжения. Ее мать и вовсе прямым текстом сказала, что дочь будто подменили. «Эта новая Джулия – уже не моя дочь. Это словно другой человек», – сказала миссис Лойд.

Так что, если… Если это правда?

Что, если двойник – не та девушка, которую нашли в переулке. Что, если двойник – та Джулия Лойд, которую все знают последние двенадцать лет.

Абсурд? Само собой…

Да только эта идея словно заноза впилась мне прямо в мозг.

Я вышел из машины и направился ко входу в здание морга. В вестибюле не было ни одной живой души, только сенсорные панели светились холодным светом. Я подошел к одной из них и приложил к специальному считывателю свое удостоверение.

«Доброе утро, детектив Купер», – загорелись на экране белые буквы. Затем появилась строка, в которой предлагалось ввести запрос. Я набрал «Лойд», и база тут же выдала мне нужную информацию.

Это еще что?

В самом низу страницы значилось «Тело передано родственникам». Кожа моего лица запылала огнем. Я открыл подробную информацию. Тело умершей было передано брату сегодня в семь сорок утра. Брату? У Лойд никогда не было брата.

Я стал лихорадочно искать информацию о втором теле, доставленном сюда вчера вечером. Девушка значилась в базе как «Неопознанная». И вот совпадение – ее тело тоже забрал родственник в семь сорок утра, на этот раз муж. То есть девушку не опознали, но муж ее забрал…

От злости мои кисти сжались в кулаки.

Я яростно надавил на кнопку «справка», располагающуюся в нижнем углу дисплея.

– Здравствуйте, чем я могу вам помочь? – спросил голосовой ассистент.

– Майкл Купер, детектив полиции. Мне нужна информация о том, кто сегодня в семь сорок утра забрал тела Джулии Лойд и девушки, значащейся в вашей базе как «Неопознанная».

Нейросеть соображала долю секунды.

– Тело Джулии Лойд забрал родственник – брат. Тело неопознанной девушки также забрал родственник – супруг.

– Ты сам-то слышишь, что несешь?! – рявкнул я, – Дайте доступ к записям с камер наблюдения.

– Простите, но в соответствии с пунктом четырнадцать части три статьи восемьдесят один…

– Черт тебя дери! – закричал я. Мой голос разнесся эхом по пустому вестибюлю, – Живые люди у вас здесь есть?! Позовите сюда вашего сотрудника. Человека.

– Простите, но управление медицинским учреждением полностью автоматизировано…

– Ах ты…

У меня зазвонил мобильный. Трясущимися от гнева руками я достал его из кармана.

– Алло?

– Майк? – это был Харт.

– Джим. Я сейчас в морге. Оба тела… Они…

– Ордера не будет, Майк.

Харт сделал паузу, давая мне время осознать смысл сказанных им слов.

– Вот как… – тихо, почти шепотом сказал я.

– Да. Не буду грузить тебя деталями, но… Наслушался я всякого… – голос у Харта был уставшим.

– Понятно, – мой голос вдруг сел, – Эти ублюдки будут иметь нас как только можно, а мы им даже ничего не скажем. Значит, я съезжу в офис Брина без ордера. Я же могу с ним просто поговорить?

– Это плохая идея…

– Я все же попробую, – сказал я и, не дав Харту возразить, положил трубку и пулей вылетел из здания морга.

Офис «ЮниТека» располагался в самом высоком небоскребе в центре города. До него я доехал за двадцать минут. Припарковавшись у обочины, я увидел двух высоких крепких мужчин в черных костюмах, стоящих по обеим сторонам от центрального входа. Как знать, может, они ждут именно меня.

Я достал из внутреннего кармана пальто свое удостоверение, вышел из машины и направился к небоскребу. Как я и ожидал, стоило мне приблизиться, охранники выступили вперед, преграждая мне дорогу.

– Добрый день, – сказал охранник слева от меня, – Чем могу вам помочь?

Каждый из них был на добрую голову выше меня и в два раза шире в плечах.

– Привет, ребята. Да вот, пришел поболтать с одним вашим сотрудником, – я показал охранникам удостоверение.

Амбалы наклонились вперед, изучая содержимое карточки в моей руке, потом переглянулись.

– Детектив Купер, а можно поинтересоваться, кто именно из наших сотрудников вам нужен?

– Мне нужен Кевин Брин.

Будто вы и сами этого не знаете. Амбалы изобразили на лицах смесь удивления и разочарования.

– Боюсь, мистера Брина сейчас нет на месте. Он на деловой встрече, – сказал охранник справа.

– Что ж, я с радостью подожду его возвращения.

Охранники помолчали.

– А если не секрет, зачем вам нужен мистер Брин?

– Он обладает информацией, которая может очень помочь следствию по одному делу.

Снова молчание.

– Извините, я должен уточнить один момент. Прошу меня простить, – сказал охранник справа и достал телефон.

– Ага, – кивнул я, достал пачку сигарет и закурил.

Охранник отошел на несколько шагов, так, чтобы я не слышал разговора. Что ж, давай, спроси мнение руководства. Мой расчет был таким: если Брин поймет, что я пришел не предъявлять обвинения, а просто поговорить, возможно, он согласится на это.

Охранник положил трубку и вернулся к нам.

– Простите за ожидание. Мистера Брина не будет еще продолжительное время, и задерживать вас с нашей стороны было бы неправильным… Так что давайте я запишу ваш номер телефона, и с вами свяжутся, как только…

У меня вырвался смешок, возможно, слишком нервный и громкий. Телефон ему мой подавай. Я бросил окурок на тротуар.

– Я сегодня абсолютно свободен, – сказал я нарочито вежливым тоном, – Так что я могу подождать мистера Брина столько, сколько потребуется.

Охранники снова молча переглянулись. Потом тот, что стоял слева, приблизился ко мне и наклонился так, чтобы его лицо оказалось почти над моим левым ухом. Когда он заговорил, его тон уже не был таким гостеприимным:

– Слушай, парень. Вали отсюда, пока жив.

Я поднял голову и взглянул на него из-под полей шляпы.

– Я зайду в это здание, даже если мне придется переломать вам ноги.

Охранник ухмыльнулся.

– Уверен, что справишься?

– А ты проверь.

Я не отводил взгляд. Верзила напротив меня тоже. Напряжение возросло до предела.

– Господа? – послышался сзади голос, который я тут же узнал.

Я обернулся и увидел Кевина Брина. Он вышел из остановившегося лимузина и теперь закрывал за собой дверь. На нем был костюм, стоящий, должно быть, больше, чем мое жалованье за пять лет. Идеально подстриженные темно-седые волосы были уложены с аккуратным пробором. Ему было лет сорок пять-пятьдесят, загорелое лицо тронуто неглубокими морщинами.

– Мистер Брин, – охранник выпрямился, в голос вернулись вежливые нотки.

– Что случилось? – спросил Брин и перевел взгляд на меня, – Вы?…

– Майкл Купер, детектив полиции, – я показал ему свое удостоверение. Что за спектакль? Мы же оба знаем, что он в курсе, кто я.

– Мистер Брин, детектив Купер хотел поговорить с вами. Мы сказали… – один из охранников начал торопливо говорить, но Брин едва уловимо поднял правую руку, и амбал мгновенно замолк.

– Вам нужен я, детектив Купер? Чем могу помочь?

Долго будет продолжаться этот цирк?

– Да. Я по поводу нашего телефонного разговора.

Брин искренне округлил глаза.

– Телефонного разговора? Честно говоря, я этого не помню.

– Разговора о Джулии Лойд.

Брин нахмурился.

– Джулии… Как вы сказали? Не припомню такого, хоть убейте. Вы, должно быть, ошиблись, детектив…

Внутри меня все кипело.

– Вы хотите сказать, что имя Джулии Лойд вам не знакомо? – сквозь зубы процедил я.

– Впервые слышу, – сказал Брин.

– Это актриса, – сказал один из охранников и тут же замялся, когда Брин посмотрел на него, – Ну, «Октябрьская ночь»… «Пыль на страницах»…

Брин перевел взгляд обратно на меня.

– Актриса? Я, признаться, не смотрю фильмов, так что простите мне мое невежество…

– Ее убили два дня назад. Вы звонили моему начальнику, Джиму Харту. Потом мне. Вы просили замять дело.

Брин вновь округлил глаза, затем засмеялся.

– Детектив… По-вашему я просил, как вы выразились, замять дело об убийстве актрисы?… Зачем мне это по-вашему нужно?

Я молчал.

– Детектив Купер, – сказал Брин уже более спокойно, – Вы ошиблись. Я не знаю, что вам позвонил и представился мной… Но это был не я.

– Вы не будете возражать, если я задам вам несколько вопросов? Под диктофонную запись? – спросил я.

Брин посмотрел прямо мне в глаза. Выражение его лица не поменялось, но я рассмотрел лед в его взгляде.

– Я в общем-то не против, но… – он посмотрел на дорогие наручные часы, – У меня, к сожалению, совсем нет времени. Да и ваше время мне тратить не хотелось бы. Поверьте, я ничего не знаю о Джулии Лойд и не смогу ничем вам помочь.

Я не сдавался.

– У нас есть основания полагать, что вы обладаете определенной информацией по этому делу.

– Да? Какие же у вас основания? – спросил Брин.

Я молчал.

– Как я уже сказал, времени у меня нет. Оно стоит очень дорого. Даже сейчас, болтая тут с вами, вместо того, чтобы заниматься своей работой, я трачу десятки тысяч долларов компании. Так что на вашу просьбу я вынужден ответить отказом. Вы, конечно, можете задержать меня, – Брин приподнял подбородок, – На сорок восемь часов без вынесения обвинения. Поправьте меня, если я ошибаюсь, детектив Купер. Но оснований для обвинения у вас нет. Я-то только за, если полиция будет выполнять свои обязанности. Перед законом все равны. Но вот совету директоров «ЮниТека» не понравится, что главы юридической службы не было на рабочем месте двое суток. Вы знаете, сколько стоит моя минута. Представьте, сколько стоит два дня. Боюсь, что без иска в адрес полицейского управления не обойтись… И…

Он не закончил предложение, давая мне понять, что я проиграл. Это все равно что он сказал бы мне «пошел ты к черту, ничего вы не докажите, а если тронете меня – «ЮниТек» вас уничтожит».

В висках заныло от ощущения беспомощности. Чертов ублюдок. Я смотрел на Брина, а все вокруг пульсировало красным. Что бы сказал мне Харт? Я сделал глубокий вдох.

– Очень жаль, – выдавил я, – Спасибо за уделенное время.

Брин расплылся в улыбке и протянул руку.

– Не стоит. Вы делаете свою работу. Удачи вам, детектив Купер.

Я пожал ему руку. Хватка стальная. Брин развернулся и быстро пошел в сторону офиса «ЮниТек». Охранники, недолго думая, потрусили за ним.

Я остался стоять в одиночестве посреди улицы. Сверху начали падать капли набирающего силу дождя.

11

Я зашел в ресторан в десять минут шестого, и сразу же отыскал глазами Энн. Она сидела за дальним столиком и, увидев меня, робко и как-то осторожно махнула рукой. На ее лице было написано замешательство. Я сдал пальто и шляпу в гардероб и прошел в зал.

– Привет.

– Здравствуй, – сказала Энн, глядя на меня снизу вверх почти что с ужасом.

– Неужели я так плохо выгляжу? – я невесело улыбнулся.

– Если честно, то выглядишь ты просто кошмарно…

– А ты выглядишь отлично, – сказал я, опускаясь наконец на стул.

Она и правда была хороша. Энн, безусловно, выглядела на свой возраст, но была очень красивой и ухоженной. Каштановые волосы, которые, я уверен, она уже подкрашивала, спадали на плечи. Большие печальные серые глаза шарили по моему лицу в поисках отличий, появившихся на нем с момента нашей последней встречи. Эта встреча состоялась ровно год назад, на предыдущий день рождения Холли. Энн, конечно, тоже изменилась. Как бы она ни пыталась принарядиться по случаю, от моего взгляда не смогли скрыться мелкие детали, свидетельствующие о том, что звезд с неба она не хватала. Раньше Энн работала учительницей. Теперь подрабатывала репетитором у детей состоятельных родителей, которые все еще верили, что знания, которые дает живой учитель, а не компьютерная программа, ценнее. Правда, количество таких людей с каждым годом сокращалось.

– Как твои дела? – тихо спросила она.

Я взял в руки планшет, на котором было открыто меню. Нужно было выбрать желаемые блюда, ткнув пальцем в подходящие картинки, а затем дождаться, пока специальный дрон-официант принесет еду.

– Даже не знаю. Работаю над одним делом. Нашли мертвую актрису, и что-то там нечисто…

– Это понятно, – мягко прервала меня Энн, – А кроме работы?

Я замолчал, оторвав взгляд от меню и посмотрев ей в глаза.

– А кроме работы у меня ничего нет, – сказал я.

– Бедняга, – сказала Энн и отпила воды из высокого стеклянного стакана.

– Я прошу тебя, не начинай… – взмолился я.

– Ладно, – отрезала она и повторила уже мягче, – Ладно.

После развода я нашел съемную квартиру. Энн продолжала жить в нашей старой квартире на Парк Авеню.

В этой квартире мы с ней пережили самые счастливые и самые ужасные моменты нашей совместной жизни. В этой квартире, как Энн напомнила мне в ходе нашего телефонного разговора, одна из комнат принадлежала нашей пропавшей дочери. И в ней все было точно таким, как и в тот день, ровно двенадцать лет назад. В день шестого дня рождения Холли. В день, когда она пропала без вести.

Дрон принес еду, и его механические манипуляторы аккуратно расставил тарелки на столе. Я начал поглощать бифштекс, скорее из-за того, что мне не хотелось вести диалог с бывшей женой, нежели из-за чувства голода. Энн заказала какой-то веганский салат. Некоторое время мы ели молча. Затем Энн подняла бокал.

– Я бы хотела… Произнести тост.

О боже. Опять. Как же она злила меня в эти моменты.

Я неохотно приподнял свой бокал.

– За Холли, – сказала Энн. Ее голос дрожал, – С днем рождения, дочка. Мы с папой всегда будем тебя любить.

Не чокаясь, она тремя большими глотками осушила бокал. Я последовал ее примеру. Снова повисло молчание. Я, поборов раздражение, спросил:

– Как у тебя на работе? Новое поколение еще тупее предыдущего?

– Осталось три ученика… – сказала она, – Думаю, в следующем учебном году один из них точно слетит. И что тогда делать – ума не приложу.

– Я тут познакомился с одним актером, Себастьяном Мэйдлом, знаешь такого? – Энн медленно покачала головой, и я продолжил, – Не похоже, чтобы у него были дети школьного возраста… Хотя, не знаю… Но у него наверняка есть друзья… Может, у них…

– Не нужно.

– Почему? – спросил я, хотя уже знал ответ.

– Мне не нужны подачки, – сказала Энн, глядя в тарелку.

Опять двадцать пять.

– Мне несложно, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более спокойно.

– Нет, – отрезала она. Я молча отправил в рот кусочек мяса.

Откуда появляется эта раздраженность, граничащая с ненавистью друг к другу? Я множество раз задавался этим вопросом. Должно быть, ниоткуда. Просто вся горечь, злоба и бессилие, бурлящие внутри после пропажи дочери, выливаются на самого близкого человека. Мы сами разрушили наш брак. Но могло ли все сложиться по-другому после того дня, десятого октября, двенадцать лет назад?

12

За неделю до дня рождения Холли я пришел домой в приподнятом настроении. Я рассказал Энн о том, что компания «ЮниТек» предлагает детям всех сотрудников полицейского управления города бесплатные дневные абонементы на посещение их парка аттракционов «ФанниЛэнд».

– Это все в рамках партнерской программы, – объяснил я, – Они также проспонсировали наши спортивные мероприятия, передали на безвозмездной основе новые компьютеры для нашего участка… И вот теперь предлагают посетить «ФанниЛэнд» абсолютно бесплатно всем детям до шести лет и их родителям. Я специально уточнил – до шести лет включительно.

– Парк аттракционов в октябре? – Энн скептически подняла правую бровь.

– Да, на водных аттракционах уже не покататься… Но погоду обещают достаточно теплую, так что мы сможем прокатиться на всем остальном. Что скажешь?

– Даже не знаю, Майк, – она выключила электронную книгу, которую читала, и положила ее на журнальный столик, – А это безопасно?

– Что именно? Аттракционы? – спросил я, – Да конечно. Там же компьютерные датчики, все такое. Безопасность на высшем уровне. Почти на всех аттракционах можно кататься с шести лет.

Энн задумалась.

– Ну не знаю…

– Родная, я не хотел приводить этот аргумент, но… Я же не печатаю деньги, ты, надеюсь, это понимаешь? Может, вместо кафе-мороженого мы сходим в этот парк… Бесплатно. А на сэкономленные деньги купим Холли того медведя. Как его там?… Вилли?

Глаза Энн блеснули.

– Да, она только о нем и говорит…

Я кивнул.

– Ну так что?

Энн колебалась еще несколько секунд.

– Ладно, – она улыбнулась, – Молись, чтобы погода не подвела.

Она не подвела. Когда мы прошли через ворота, над которыми висели разноцветные буквы «ФанниЛэнд», светило почти летнее солнце, а воздух был теплым и сухим.

– Ура! – вскинула руки Холли. Утром ей подарили гигантского медвежонка Вилли, и теперь она пребывала в отличном настроении.

– Ну что, на чем прокатимся сначала? – спросил я, приобнимая дочку за худенькое плечико.

– Чертово колесо!

– Как скажешь, именинница.

Мы купили три порции сладкой ваты и неспешно двинулись по аллее в сторону возвышающегося в нескольких сотнях метров от нас чертового колеса. Народу в парке, вопреки моим ожиданиям, было довольно много. Всюду ходили молодые парочки, подростки и такие же семьи с детьми, как и мы.

Чертово колесо подняло нас над парком, и мы смогли полюбоваться прекрасным видом. Холли была в полнейшем восторге. Мы с Энн, вслед за ней, тоже.

Потом Холли пошла кататься на карусели, а мы с Энн купили кофе и стали наблюдать за тем, как она весело хохочет каждый раз пролетая мимо нас и заходя на новый круг.

– Ну так что, хорошая идея была с парком аттракционов? – спросил я.

– Да, – Энн отпила из стаканчика горячей молочной пены, – Когда видишь, как она радуется… Это самое главное в жизни.

– Да, – я согласно кивнул.

Мы пообедали в кафе, где для Холли, как для именинницы, устроили небольшое песенное шоу. Она смеялась, хлопала в ладоши и с удовольствием надела на голову картонную диадему принцессы.

Я смотрел на нее и думал, что это, возможно, последний ее день рождения, который мы можем провести вот так вот. Дальше она начнет взрослеть с астрономической скоростью. Не за горами макияж и рок-музыка…

И парни…

Господи боже, парни!

От этой мысли меня передернуло.

После обеда Холли уговорила нас пустить ее покататься на американских горках. Не на больших, взрослых, а на тех, которые были поменьше.

– Ну мама! Написано «с шести лет»! А мне уже шесть!

Мы с Энн переглянулись. Аргумент железный. Я пожал плечами.

– Ладно… – сказала Энн, – Мы с папой будем смотреть.

Хоть горки и были детскими, в них все было как на взрослых. Нужно было пройти через калитку в высокой ограде и подняться по ступенькам к платформе, с которой работник парка рассаживал детей по вагончикам. Холли помахала нам рукой и скрылась за ограждением.

– Плохая это идея, – сказала Энн.

– Да брось ты, – я обнял ее за талию, – Пойдем посмотрим.

Мы обошли аттракцион и встали в нескольких метрах от задней калитки. Отсюда открывался хороший вид на все хитросплетение железной дороги, и именно из этой калитки Холли выйдет после того, как состав закончит свое движение.

Звякнул звонок, и состав тронулся. Холли сидела во втором ряду первого вагончика. Пока состав поднимался в горку, она повернулась и помахала нам. Я помахал в ответ.

Каждый раз, когда вагончики устремлялись вниз после очередного подъема, и раздавался радостный детский визг, Энн рядом со мной громко охала, а я говорил что-то вроде «Да прекрати ты».

Наконец вагончики остановились. Мы вместе с другими родителями подошли чуть ближе к выходу. Калитка открылась, и из проема стали выбегать радостные дети.

Вот девочка со светло-русыми волосами кинулась в объятья папы.

Холли не было.

Вот пухлый мальчик, покачиваясь, подошел к строгого вида маме. Его явно мутило, а она без умолку причитала «я же говорила, не надо было».

Холли не было.

Две девочки-подружки вышли, громко обмениваясь впечатлениями.

Холли не было.

Где-то за затылком зазвенел, пока еще тихо, тревожный колокольчик.

Последним вышел мальчик в забавных круглых очках, а за ним показался работник парка в сером комбинезоне. Он вышел и стал закрывать калитку.

– Майк… – тихо прошептала Энн, пока еще не понимая, что происходит.

Я направился к работнику парка.

– Сэр! – позвал я его на ходу.

Мужчина повернулся ко мне.

– Да?

– Моя дочь… Она еще не вышла и…

Мужчина с удивлением повернулся и посмотрел в проем.

– Эм… Нет, сэр, все дети вышли.

– Да как такое может быть? – я мягко отодвинул его рукой и зашел в проем.

Моему взору предстали пустые вагончики, ожидающие следующую партию детей, которые, к слову, уже собрались возле противоположной калитки и нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Другой работник парка, который уже был готов их запустить, недоуменно посмотрел на меня.

– Майк? – это была Энн, она тоже зашла в калитку.

– Послушайте, сэр… Мэм… Детишки вышли, может, вы не углядели…

Я не слушал его. Я подошел к первому вагончику и наклонился, заглядывая под сиденье. Если Холли решила таким образом пошутить, то она у меня сегодня получит взбучку, несмотря на день рождения.

Но под сиденьем второго ряда никого не оказалось. Как и под сиденьем первого и какого-либо другого ряда любого другого вагончика. Я выпрямился и посмотрел на Энн. В ее глазах застыл ужас. Телефон дочери Энн держала в руках. Холли сама отдала его, чтобы тот ненароком не выпал во время поездки. До всеобщего чипирования оставалось около года.

– Здесь есть… Где спрятаться? – спросил я, оглядываясь – Какое-нибудь служебное помещение или… Я не знаю…

Но я уже и сам видел, что спрятаться здесь негде.

– Да где ж тут спрячешься… – мужчина в сером комбинезоне посмотрел на коллегу у противоположной калитки, тот вопросительно развел руками, – Сэр. Девочка, скорее всего, вышла в толпе, и вы ее просто не заметили. Она где-то здесь, поблизости, вы бы походили тут, поискали…

Я достал удостоверение и сунул ему под нос.

– Где тут у вас администрация? – спросил я.

– Да вот там, в том здании, – мужчина махнул рукой в сторону двухэтажного серого строения в конце аллеи.

– Поищи ее здесь вокруг, – сказал я Энн и побежал.

Входная дверь административного здания оказалась закрыта, и я принялся колотить в нее ладонью. Мне открыл молодой парень в белой рубашке и серых джинсах. Он осмотрел меня с ног до головы.

– Сэр?

– Моя дочь потерялась.

Парень вздохнул. Наверняка, это был не первый подобный случай в его карьере.

– Понятно. Не волнуйтесь, такое бывает. Сейчас найдем.

Он пропустил меня внутрь и пригласил в небольшой кабинет, где за компьютерами сидели двое – лысый мужчина лет сорока и молодая девушка, которая закинула ноги на стол и потягивала через трубочку какой-то напиток из высокого стакана.

– Ребята, потерялся ребенок.

– Фамилия, имя, – бесстрастно сказала девушка, даже не оборачиваясь в мою сторону.

– Холли Купер… А зачем вам?..

– Минуту, – девушка пробежала шустрыми тонкими пальцами по клавиатуре и на экране появилась фотография Холли, – Это она?

– Она, – сказал я, – Но откуда?…

– Сейчас загоним ее портрет в программу распознавания и одна из сотни камер, развешанных по всему парку, ее найдет.

Я посмотрел на парня, открывшего мне дверь. Тот пожал плечами.

– Технологии не стоят на месте, – сказал он, – Меня, кстати, зовут Джесси, а вас?

Я показал ему удостоверение. Ни один мускул его лица не дрогнул.

– Спокойно, детектив. Все абсолютно законно.

Лично я был в этом не уверен, но сейчас не до разбирательств.

– Хм, странно, – пробормотала девушка. Я тут же насторожился и приблизился к монитору ее компьютера.

Джесси, похоже, тоже заволновался:

– Что такое, Мэйси?

– Ее нет в парке… Но она и не выходила за его периметр. Последнее место, где камера ее зафиксировала, – детские американские горки.

Мэйси вывела на экран видеозапись, на которой Холли машет нам рукой и проходит на посадку в вагончик.

– Это я и сам видел, – выпалил я, – Она не вышла из-за ограждения после окончания поездки. Что она там, сквозь землю провалилась? Дайте изображение с камеры, снимающей территорию за забором.

Мэйси и парень в белой рубашке переглянулись.

– Ну… Дело в том, что ее нет.

– Что? – я в упор посмотрел в глаза Джесси. Боже, да ему лет двадцать, не больше.

– Да, камеры за ограждением нет. Мы все хотели ее поставить, но то одно, то второе…

– Черт с вами. Дайте запись самой поездки с этой же камеры.

Мы посмотрели, как вагончики сделали три круга по волнообразным рельсам с четырех разных камер, находящихся на расстоянии от десяти до пятидесяти метров от аттракциона.

Вот Холли вскинула руки и летит вниз.

Вот она хохочет, набирая высоту.

А вот состав вагончиков заканчивает свой маршрут, останавливаясь за ограждением, так, что его не видно.

Из калитки выходят дети. Все, кроме моей дочери.

– Это очень странно, – пробормотала Мэйси.

– Вы что, хотите сказать, она растворилась в воздухе?

– Подождите минутку, я свяжусь со службой безопасности… – сказал Джесси, достал телефон и отошел от нас на несколько шагов.

Я снова наклонился к Мэйси.

– Еще раз выведите мне запись поездки.

Мой тон испугал Мэйси, и это было хорошо. Она послушно открыла файл.

– Стоп!

Девушка нажала на кнопку, и картинка замерла. Я ткнул пальцем в девочку, сидящую рядом с Холли.

– Распознайте мне вот эту девочку и скажите, где она находится сейчас.

– Минуту, – Мэйси стала нажимать на кнопки и через минуту сказала, – Она возле батутов. Вот, видите?

Я увидел. Девочка в компании родителей стояли и смотрели, как прыгуны выделывают пируэты.

Я кинулся к выходу, не обращая внимание на крик Джесси «Эй,погодите!».

На улице меня ждала Энн.

– Боже, Майк, я не понимаю…

– Пошли, – бросил я на ходу.

Когда мы подбежали к батутам, девочка и ее родители еще не успели уйти. Я без лишних слов кинулся на колени перед ней, так, что мое лицо оказалось на уровне ее.

– Ты сейчас каталась на американских горках.

– Папа! – глаза девочки округлились.

Ее отец среагировал мгновенно, и я тут же почувствовал тяжелую ладонь на своем правом плече. Я ее стряхнул.

– Эй, ты что творишь?!

– Заткнись! Американские горки, – я схватил девочку за плечи, – Рядом с тобой сидела девочка. Ты помнишь?

– Да, – девочка была близка к тому, чтобы заплакать.

Ее отец попытался меня оттащить, но я отшвырнул его движением корпуса. Где-то рядом плакала Энн и выкрикивала мое имя.

– Эта девочка – она выходила вместе с тобой, да? Куда она делась?

– Не знаю, я не помню.

– Вспоминай.

– Я не могу, – по щекам девочки наконец потекли слезы.

– Вспоминай!

– Я не знаю!

Боль пронзила мою правую скулу. Это отец девочки ударил меня. Я пошатнулся, но не упал. Не отдавая себе отчет, я рванул вперед и повалил его на землю.

13

– Майк?

Я моргнул и непонимающе уставился на Энн.

– А?

– Я говорю, ты будешь еще вина?

Я посмотрел на дрона, который замер с бутылкой возле нашего столика.

– Да… Да.

– О чем задумался?

– О Холли, – сказал я.

– Надеюсь, ты вспоминал что-то хорошее. Все же мы отмечаем ее день рождения.

Я промолчал, уставившись в окно. По стеклу бежала дождевая вода, неоновый пейзаж города расплывался как на экране плохо настроенного телевизора. Я ненавидел эти посиделки с Энн в день рождения Холли. Ненавидел всем сердцем. Потому что помимо того, что это день рождения нашей дочери, это еще и день ее исчезновения. Так какого черта мы тут отмечаем?

– Ей бы здесь понравилось, – сказала Энн, и я не выдержал.

Стукнув кулаком по столу так, что все вокруг повернулись к нам, я выкрикнул:

– Хватит!

В зале ресторана воцарилась полная тишина. Энн округлила глаза.

– Майк…

– Хватит разводить этот цирк! Хватит изображать семейную идиллию, обращаться к Холли, как будто она сидит с нами за столом. Хватит делать вид, что все нормально! Ничего не нормально! Наша дочь пропала двенадцать лет назад, исчезла. А мы сидим тут и отмечаем это. Никто не понес наказания, никто! Как ты можешь здесь сидеть и спокойно жевать чертов салат?

– Майкл, сядь, пожалуйста.

Я огляделся и с удивлением обнаружил, что пока говорил, действительно поднялся на ноги. Люди за соседними столиками испуганно смотрели на меня. Я перевел взгляд на Энн. На ее лице была смесь самых разных эмоций.

– Не буду я никуда садиться.

Я достал телефон, нажал на кнопку и расплатился за ужин. Затем быстро накинул пальто и шляпу и направился к выходу. У самой двери до меня донесся голос Энн:

– Так какого черта никто не понес наказание, а, Майк? Какого же черта ты не нашел виновных? Ты трус и слабак. Ты сдался и сбежал.

Я замер, сжав кулаки. Меня трясло от ярости, все вокруг пульсировало в такт сердцебиению. Мне стоило колоссальных сил взять себя в руки и молча выйти на улицу под дождь.

Я брел куда глаза глядят, засунув руки в карманы. В висках стучал пульс. Сколько прошло времени – я не знал. На улице стемнело. Я промок насквозь, но продолжал идти. Подальше от Энн, подальше от всего этого. Только от прошлого не убежишь, сколько не беги.

Из подворотни выскочил бродяга и с криком «Пожалуйста, сэр, пару монет» бросился на меня с вытянутыми вперед грязными руками. Я грубо отпихнул его в сторону. Тот врезался спиной в стену, сполз по ней вниз, сев в лужу, и принялся тихонько рыдать.

Я пошел дальше. Куда я забрел? Район незнакомый. Конечно я мог бы одной мыслью вызвать перед своим взором интерактивную карту города и посмотреть местоположение, но мне было все равно.

С дорог пропали машины. Редкие прохожие скрывались в темноте переулков, едва завидев меня.

Улицу изредка кто-то перебегал.

Постепенно мои нервы стали успокаиваться. Я встал под козырек, который остался от магазина, чьи двери теперь были заколочены листами фанеры, и закурил. Сверху на меня лился свет одинокой красной неоновой лампы. Надо вызвать такси и поехать забрать машину, которую я бросил у ресторана.

Или позвонить Энн?..

Нет, к черту…

Я кинул окурок под ноги и полез в карман за телефоном, как вдруг мое внимание привлекло какое-то движение. Ближайший перекресток пересек автомобиль. Большой автомобиль. И я сначала даже не понял, что именно так сильно привлекло мое внимание.

Это был фургон. Черный фургон со сломанным зеркалом заднего вида. Тот самый, из которого в переулок выбросили тело Джулии Лойд. Или, вернее, девушки, чертовски на нее похожей.

Не раздумывая ни секунды, я рванул с места. Фургон успел скрыться из моего поля зрения за поворотом, но ехал он не очень быстро, так что я умудрился его нагнать. Вот он, в каких-то пятидесяти метрах от меня, и расстояние продолжает сокращаться. Я на бегу выхватил револьвер из кобуры. Окошки на задних дверцах фургона были затонированы. Нейроинтерфейс лихорадочно пытался считать номерные знаки, но их не было.

И тут фургон резко стал набирать скорость. Черт, должно быть, водитель увидел меня в целое зеркало заднего вида. Нужно было быть осторожнее, идиот.

Я вложил все силы в рывок.

– Эй! – крикнул я, будто это могло чем-то помочь.

Вдруг раздался визг тормозов – фургон резко повернул направо. Это дало мне возможность сократить расстояние до минимума. И тут одна из задних дверей открылась, и на асфальт выпало тело. Светлая кожа блеснула в ночи как айсберг в черной океанской воде. Я резко остановился. Фургон снова набирал ход, удаляясь. Я посмотрел вниз. Девушка. Абсолютно голая. Рука сломана, то ли во время падения, то ли еще раньше.

Что делать?

Я снова посмотрел вслед фургону. Тот уже почти скрылся из виду.

Черт, что же делать?

И тут я услышал сдавленный хрип. Я опустился на колени и увидел, что горло девушки перерезано.

– Дьявол…

Я подложил одну руку ей под голову, второй постарался зажать рану. Горячая кровь заструилась по моим окоченевшим пальцам. Я взглянул ей в лицо. В тусклом мигающем свете какой-то вывески мерцали широко раскрытые глаза. В них читался ужас. Зрачки бегали из стороны в сторону. Губы шевелились, выдавая тихие хрипы.

Это была Джулия Лойд. Не девушка, которая на нее просто похожа. Это она. Снова.

– Не отключайся, держись! – крикнул я, лихорадочно пытаясь остановить кровотечение.

Во внутреннем кармане моего пальто лежали шприцы с метаакционитом. Это вещество, краткосрочно усиливающее регенерационные способности организма. Копы всегда должны были иметь при себе несколько доз.

Мне пришлось убрать правую руку из-под ее головы. Кровь из пореза хлынула с новой силой. Я выругался.

Проклятый колпачок выскальзывал из мокрых пальцев.

Кровь стекала по телу девушки, смешиваясь с дождевой водой. Хрипы становились тише. Ее глаза стали закрываться.

– Нет! – выкрикнул я, и тут зазвонил телефон. Нейроинтерфейс подсказал, что это был Харт.

Я достал телефон и с четвертого раза умудрился нажать на кнопку приема вызова.

– Джим! Джим, нужна скорая, срочно! Отследи мое местоположение! Фургон… Тут девушка, у нее перерезано горло, я…

– Майк, все кончено, – сказал Харт.

– Что? – я плечом прижимал трубку к уху, одной рукой пытаясь как-то передавить артерию и остановить кровотечение, а второй снять колпачок со шприца и поставить чертов укол, хотя и понимал, что уже слишком поздно.

– Я знаю об этой девушке, я уже отправил к тебе бригаду, чтобы ее доставили в морг, но…

– Джим, что ты несешь, она же еще жива!

– Расследование дела Джулии Лойд прекращено, – отрезал он.

Я не поверил своим ушам.

– Что?

– Майк, я… – Харт тяжело вздохнул, – На меня надавили, понимаешь?…

Тело девушки, лежащей на асфальте у моих колен, обмякло. Я услышал звуки сирен. Вдалеке замигали вспышки красного и синего света.

– Кто? – выдохнул я.

– Не по телефону, Майк.

Я, пошатываясь, поднялся на ноги. За моей спиной остановились машины скорой помощи и полиции.

– Приезжай в участок, – сказал Харт и разорвал связь.

Я медленно опустил телефон. Ко мне подошел полицейский.

– Детектив Купер?

Не ответив, я молча развернулся и пошел прочь от лежащего на мокром асфальте тела. Мимо меня пролетели медицинские дроны с носилками.

14

Подъехав к участку, я сразу же понял, что дело дрянь. Джим ждал меня около входа, прячась от дождя под козырьком. Вывеска полицейского управления озаряла его лицо бледным голубым светом, и я разглядел на нем смертельную усталость. И еще страх. Харт курил свою электронную сигарету. Дым смешивался с паром, идущим у него изо рта – на улице ощутимо похолодало.

Я вышел из машины и встал рядом с ним. Харт смотрел куда-то мимо меня.

– Джим.

– Привет, Майк.

– Зайдем внутрь?

Харт наконец посмотрел на меня сквозь дым.

– Нет, Майк. Ты не можешь войти.

– Почему? – спросил я, хотя уже знал ответ.

Харт глубоко затянулся и выпустил из легких огромное облако дыма.

– Ты уволен, Майк. Со вчерашнего дня. Мне жаль.

Черт бы тебя побрал, Джим.

– Тебя прогнули, – сказал я.

– Майк…

– Кто тебе позвонил? Брин?

Харт вздохнул, загасил свою сигарету и убрал во внутренний карман пиджака.

– Они сказали, что убьют Пита и Мэри.

Он поднял на меня болезненные, полные слез глаза.

– Джим…

– Прости, Майк… Но это мои дети, понимаешь?

– Вывези их из города, спрячь! Дай мне группу захвата, и я клянусь тебе…

– Не могу.

– Джим, происходит что-то очень серьезное, ты понимаешь это? Тела девушек пропали из морга. А эта третья девушка… Она умерла у меня на руках, ты понимаешь это? Она смотрела мне в глаза, – я схватил Харта за рубашку и несколько раз тряхнул.

Он ничего не ответил. Я отпустил ткань рубашки и отступил на шаг. На белом хлопке остались красные пятна крови.

– Прости.

И тут я понял, что разговор окончен. Мне не оставалось ничего, кроме как развернуться и направиться к машине.

Сев за руль, я схватился за голову. Меня трясло. Все вокруг пульсировало в такт быстрым ударам сердца. Из груди вырвался крик ярости. Я с силой ударил кулаком об руль. И еще раз. И еще.

– Предупреждение системы безопасности, – произнес женский голос бортового компьютера.

– Заткнись! – рявкнул я и завел двигатель.

Я все просрал. Все. Можно было отследить фургон со спутника. Или снова просмотреть видео с камер наблюдения. Может, в этот раз не было никакой слепой зоны. Можно было пустить в погоню десяток копов…

Но теперь я сам по себе. Надеяться мне больше не на кого.

Я глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.

Ничего, и не в таких передрягах я бывал… Нужно думать. Думать трезво. Харт мне не нужен. Мне никто не нужен.

Я переключил передачу и надавил на газ. Было еще одно место, где я не побывал – территория бывших складов прачечной, слепая зона, из которой приехал черный фургон.

Склады находились в безлюдной части города. Высокий забор с колючей проволокой наверху когда-то хорошо защищал эту территорию, но теперь ворота, сорванные с петель, валялись на земле, покрытые слоем ржавчины и грязи.

На улице вокруг не было никого. Территория ничем не освещалась, так что я достал фонарик и проскользнул внутрь.

Место было явно заброшенным. Боксы, в которых когда-то парковались фургоны прачечной, покрылись ржавчиной, ворота некоторых были сломаны и приоткрыты. Всюду валялся строительный мусор и ржавые детали автомобилей и еще какой-то техники.

Дождь слегка ослаб, но подошвы ботинок продолжали скользить по жидкой грязи. Я решительно прошагал к первому ангару и заглянул внутрь. Ничего, кроме хлама, в нем не обнаружилось.

А что я, собственно, ищу?

Да хоть что-то.

Малейшую зацепку.

Фургон выехал отсюда. Откуда-то же он взялся? Стоял в одном из этих боксов?

Я внимательно изучил каждый квадратный сантиметр пола, обшарил лучом фонарика все жестяные стены, перерыл все кучи хлама. Ничего.

Во втором ангаре я проделал то же самое. Ничего.

Ворота третьего были закрыты на старый навесной замок. Он был очень ржавым и, по всей видимости, висел здесь уже давно. Без лишних раздумий я достал револьвер, прицелился и выстрелил. Блеснула вспышка искр. Замок звякнул и отлетел в сторону.

Я сделал шаг по направлению к ангару и замер. Сквозь шум затихающего дождя мой слух уловил какой-то звук. Я повернул голову вправо и посмотрел на нечто вроде собачьей будки, этакий навес, сколоченный из досок и листов жести. Внутри я рассмотрел груду каких-то старых ящиков и рулонов, но… Там что-то шевельнулось? Или мне показалось?

Я медленно пошел по направлению к навесу. Направил луч фонарика прямо под него. Снова звук. Испуганное всхлипывание. В пятне света что-то быстро шевельнулось. Там кто-то был.

Я покрепче сжал револьвер и резко нагнулся, нацелив ствол и луч фонарика в пространство между наполовину сгнившими ящиками.

Девушка завизжала.

– Полиция! – выкрикнул я.

– Нет! Пожалуйста!

И тут у меня будто выбили почву из-под ног, и я впервые подумал о том, что, возможно, попросту схожу с ума. На земле, спрятавшись за грудой досок, вытянув перед собой руки, защищаясь от яркого света моего фонарика, сидела Джулия Лойд.

Револьвер в моей руке опустился.

– Черт…

– Пожалуйста, не убивайте меня! – умоляюще прокричала Джулия. На ее лице было выражение ужаса. Она снова была абсолютно голой. Черная грязь прилипла к бледной коже. Ее колени были погружены в лужу, волосы, насквозь мокрые, прилипли к испачканному лицу. Она вся тряслась.

– Тихо-тихо, – я демонстративно убрал револьвер в сторону, – Все нормально. Я здесь, чтобы помочь.

– Я.. Я… – она задыхалась от рыданий, у нее была настоящая истерика.

Только сейчас я сообразил, что на улице чертовски холодно. Я зажал фонарик в зубах, стянул с себя свое пальто и протянул ей.

– Вот. Надень, ты совсем замерзла.

Джулия испуганно смотрела на меня, некоторое время не решаясь взять протянутое пальто. Как загнанный зверь, ожидающий, что его вот-вот убьет охотник. Затем она все же подалась вперед, взяла пальто и закуталась в него.

– Вот так, хорошо, – сказал я.

Мысли в голове путались. Что за чертовщина происходит? Откуда она? Кто она?

Ясно одно – отсюда нужно уезжать. Я отвезу ее… Куда? В участок теперь ее везти нельзя. Так куда? К себе домой? Это может быть небезопасно.

Рев двигателей и визг тормозов отвлекли меня от размышлений. Посмотрев в сторону улицы, я увидел вдалеке свет фар. Вот черт…

Я подался вперед к Джулии и посмотрел ей прямо в глаза.

– Надо уходить.

– Но… Я…

– Ты не ранена? Можешь идти?

– Я…

– Можешь или нет?!

– Да, думаю, да…

Я протянул вперед руку.

– Тогда шевелись, нужно бежать.

После секундного замешательства Джулия все же взялась за мою руку, и я помог ей вылезти из-под жестяного навеса. Она нетвердо стояла на худых замерзших ногах. Но ей нужно взять себя в руки. Потому что сейчас нам придется бежать. Очень быстро.

Я увидел, как около ворот остановилось несколько черных внедорожников. Послышался звук захлопывающихся автомобильных дверей. Я перевел нейроинтерфейс в боевой режим, изображение стало резче и ярче. Из внедорожников один за одним выпрыгивали люди. Я развернулся и стал лихорадочно искать путь для отступления. Забор был сплошным, без единой прорехи. Единственный вариант – перемахнуть через него. По старым ящикам, на навес, из-под которого я достал Джулию, затем зацепиться за край забора и подтянуться…

– Быстро, – скомандовал я.

Я залез на ящик и помог Джулии, а потом подсадил ее, чтобы она залезла на навес.

– Стоять! – услышал я, кинул быстрый взгляд налево и увидел нескольких бойцов в черном обмундировании и шлемах, с автоматами в руках. Нейроинтерфейс быстро сообщил мне, что их было шестеро. Лучи фонариков, закрепленных под стволами автоматов, лихорадочно плясали в такт бегу. Бойцы быстро приближались. Это были не полицейские и не военные – форма не та. Это так называемая корпоративная служба безопасности «ЮниТек». И сейчас они начнут стрелять.

– Давай, – гаркнул я и буквально закинул Джулию на навес, а затем запрыгнул на него сам.

Я подставил сложенные руки и подсадил ее. Джулия подтянулась и перевалилась через забор. Я подпрыгнул, зацепился за край, и тут затрещали автоматные очереди. Пули со звоном влетали в жестяной забор слева и справа от меня. Раскаленные искры летели мне прямо в лицо, обжигая кожу. Кто учил стрелять этих идиотов? Одна из пуль попала мне в левое плечо. Вторая чиркнула по правому бедру. Я взревел от боли, но все же сумел перекинуть раненую ногу через забор и, не думая о том, куда я приземлюсь, камнем полетел вниз.

Подо мной оказалась кучамусора. Упав, я разбил какую-то бутылку, и осколок воткнулся мне в правый бок. Не считая этого, приземление было удачным. Выбравшись из зловонной кучи, я выпрямился. Джулия дожидалась меня на тротуаре.

– Что происходит? Я… Я не понимаю, – сказала она.

Я ничего не ответил, схватил ее за предплечье и кинулся в переулок. Где-то сзади кричали «Эй!» и «Стоять!».

Бедро взрывалось адской болью каждый раз, когда я наступал на правую ногу.

Куда бежать, куда?

По переулку плясали лучи фонариков. Нас преследовали.

Справа я увидел ветхую на первый взгляд дверь и влетел в нее плечом. Бесполезно, только новая вспышка боли пронзила руку.

Знакомое жужжание. Где-то впереди. О, черт…

К нам летело сразу несколько дронов. Эти ублюдки зажимают нас с двух сторон.

Я стал озираться по сторонам. Пожарная лестница. Чуть дальше по переулку, метрах в двух с половиной над землей. Я побежал туда, увлекая за собой Джулию, и снова сложил руки, приготовившись подсадить ее.

– Давай!

– Нет… Нет, я… Я…

– Быстро! – рявкнул я.

Джулия послушалась, поставила правую ногу на мои ладони, я толкнул ее вверх, и она уцепилась за нижнюю перекладину лестницы. Я, как мог, толкнул ее вверх. Рука горела огнем. Бок пронзила тупая боль. Я чувствовал, как кожи касается мокрая от крови рубашка, липкая и холодная.

Бойцы в черном совсем близко. Их двое, один из них уже остановился и упер приклад автомата в плечо. Рванув револьвер из кобуры, я выстрелил, целясь при этом не в грудь, которая, наверняка, была защищена бронежилетом. И не в голову, на которой был шлем. Я целился в ступню. И я попал. Бегущий боец заорал и повалился на землю, ошметки сапога и, вероятно, пальцев ног, полетели в сторону.

Второй боец открыл огонь. Я спрятался за каким-то металлическим баком. Снова полетели искры. Боже, Джулия сейчас на площадке пожарной лестницы, и она совсем беззащитна! Я посмотрел наверх и увидел, как она съежилась, накрыв голову руками.

Как только выстрелы стихли, я выскочил из укрытия, упав на землю на правый бок и выстрелил, целясь в бедренную артерию бойца. Он вскрикнул. Кровь хлынула фонтаном. Не теряя ни секунды я вскочил на ноги, подбежал к первому бойцу, который все это время полз к своему лежащему на земле автомату, и пинком отправил оружие в сторону кучи мусора.

Посмотрев наверх, я крикнул:

– Опусти лестницу! Скорее!

Джулия стала лихорадочно искать рычаг. Я быстро перезарядил револьвер, схватил второй автомат и тут увидел дронов. Их было настолько много, что нейроинтерфейс не смог сосчитать, сколько именно.

– Быстрее!

Лестница с лязгом опустилась вниз. Я на бегу подпрыгнул и ухватился за ступеньку. Снова боль пронзила почти все тело. Руки скользили. Они были в крови. Чья это кровь? Моя?

Я забрался на первую площадку пожарной лестницы. Дроны надвигались, лампочки на их корпусах зловеще мерцали.

Локтем я выбил стекло в окне и скомандовал Джулии:

– Залезай!

Сам же вскинул автомат и прильнул к прицелу. Перед глазами все расплывалось, нейроинтерфейс не мог сфокусировать мое зрение. Меня слегка шатало. Я открыл огонь короткими очередями и подстрелил первых двух дронов. Они взорвались, озарив переулок светом, и камнем полетели вниз.

Я услышал топот ног. Приближались новые бойцы. Ждать больше было нечего. Я перекинул автомат через плечо и залез в окно.

Комната с обшарпанными стенами. Мусор и хлам на полу.

Джулия стояла у противоположной стены, дергая за ручку двери, не желавшей поддаваться.

– В сторону!

Она взвизгнула и отшатнулась. Я на всем ходу ударил в дверь ногой. Дверь распахнулась, с грохотом врезавшись в стену.

Мы побежали по темному коридору. Единственным источником света была мигающая вдалеке галогеновая лампа. Сзади снова донеслось жужжание. Видимо, дроны влетели в разбитое окно.

– Я больше не могу, – выдохнула Джулия.

Я практически тащил ее силой.

Жужжание за нашими спинами нарастало. Я увидел на стенах отблески от вспышек лампочек. Засвистели пули. Мы успели нырнуть в проем, я с криком захлопнул металлическую дверь и закрыл ее на ржавый засов.

Лестница.

Вниз.

В боку кололо. Сил почти не осталось.

Дверь на улицу.

Припаркованная машина. Я рванул ручку, дверь оказалась открытой. Джулия легла на заднем сидении, хрипло дыша. Я достал телефон. Он норовил выскользнуть из измазанных в крови пальцев. С третьего раза мне удалось запустить протокол доступа к транспортному средству. Я сомневался, что у меня остались полномочия им пользоваться, однако, автомобиль откликнулся. Двигатель завелся.

Я переключил передачу и рванул с места в тот момент, когда по кузову зазвенели новые выстрелы подоспевших откуда ни возьмись бойцов в черном.

– Куда мы едем? – спросила Джулия, – Что происходит?

– Кто ты такая? – не оборачиваясь, бросил я.

Машина мчалась сквозь ночь. Капли на лобовом стекле растекались в струйки.

– Я не… Не понимаю…

Вдруг экран бортового компьютера загорелся красным.

– В доступе отказано, – проговорил механический женский голос. Машина стала сбавлять скорость.

Я снова нажал на кнопку. Экран снова стал синим. Скорость стала увеличиваться. И тут все повторилось, экран снова покраснел.

– В доступе отказано.

Я достал револьвер.

– Пригнись, – сказал я Джулии и выстрелил в экран. Он разлетелся в дребезги. Двигатель кашлянул, а затем машина продолжила движение. Управление снова перешло ко мне. Я засунул револьвер в кобуру.

– Ну так и? Твое имя?

– Джулия. Джулия Лойд.

Я лихорадочно думал. За нами охотится «ЮниТек». Это их люди и их дроны пытаются нас убить. Это они ограничивают доступ к бортовому компьютеру. Нужно оторваться от погони, остановиться и покопаться во внутренностях машины, деактивировать маячок. Иначе мы будем как на ладони, и куда бы мы не поехали, нас найдут. Повсюду камеры, за нами наверняка следят спутники…

– Есть какой-то дом в глуши, в пригороде. Ты там выросла. Там нет интернета, нет электричества. Верно?

– Откуда вы знаете? – испуганно спросила Джулия.

– Да или нет?

– Да.

– Мы едем туда. Ты должна будешь показать мне дорогу.

– Хорошо. Нужно ехать на юг…

Есть всего одна маленькая загвоздка. Помимо маячка в машине, есть еще один маячок. Он прямо у меня в мозгу. Что-то подсказывало мне, что в мозгу Джулии… этой Джулии… чипа нет. Как и в мозгу той, которую мы нашли мертвой в переулке. Но в моем мозгу он есть. И его никак не…

Стоп.

– В правом кармане пальто лежит флакон, – сказал я, не отводя глаз от дороги, – Дай его мне.

Джулия несколько секунд повозилась и наконец извлекла пузырек. Его дал мне Себастьян Мэйдл, кажется, вечность назад. Я взял его, не оборачиваясь.

«Пелена».

Средство, которое деактивирует чип, делая тебя невидимым для «ЮниТека». Я зубами вытащил пробку и вылил вязкую жидкость себе в рот. На вкус она была чуть кисловатой. Я прислушался к собственным ощущениям. Ничего… Поначалу. Потом резкая, застилающая глаза, растущая как снежный ком, пульсирующая боль в голове…

А потом она пропала так же резко, как появилась. Вместе с болью начали один за одним исчезать и элементы нейроинтерфейса. Появились красные предупреждающие надписи, но затем пропали и они. Я снова видел дорогу ясно и четко. Но сознание продолжало от меня ускользать, и виной тому была потеря крови.

Не сбавляя скорости, я открыл окно и выбросил в него свой телефон. Затем, собрав оставшиеся силы, засунул руку в дыру в приборной панели, где еще недавно был экран бортового компьютера, нащупал контакт маячка, выдернул его и отправил вслед за телефоном.

По лобовому стеклу начали стучать капли дождя, и включились дворники.

Меня клонило в сон.

Главное – не потерять сознание.

Я сильнее надавил на педаль газа.

Часть 2. Живая девушка

1

Перед глазами все еще стояло жуткое зрелище: расплавленные люди, повсюду кровь и внутренности. Голова гудела и была словно наполнена расплавленным железом.

Какая-то женщина в белом халате, запятнанном кровью, пыталась закатать рукав моей рубашки чтобы поставить капельницу. Я вяло отпихивал ее слабыми руками.

– Энн… – шептал я.

– Мистер Купер, мне нужно дать вам лекарство, вы слышите меня? Вы понимаете, что я вам говорю? – сквозь звон в ушах откуда-то издалека донесся до меня голос.

– Где?…

Я попытался встать с койки, но ноги были слишком слабыми, чтобы удержать вес моего тела. Сколько времени прошло с тех пор, как мы с Анжелой бежали по улице, спасаясь от зеленых лучей? Несколько часов? Или несколько дней?

Где я? Кажется, это что-то вроде полевого госпиталя. Прямо в вестибюле какого-то торгового центра поставили больничные койки, и теперь медицинские работники пытались оказать помощь пострадавшим. Я огляделся и понял, что легко отделался. У мужчины, лежавшего слева от меня, не было нижней половины тела. Он неистово орал, а вокруг суетились трое врачей. Девушка на койке правее была без сознания, врач проводил реанимацию, периодически прикладывая дефибриллятор к ее грудной клетке. В помещение безостановочно заносили новых раненых. Я смотрел на это как во сне.

Мимо быстрым шагом прошел высокий мужчина в военной форме. Я хотел окликнуть его, но не смог. Язык почти не слушался меня.

После того, как ВВС удалось сбить основную массу кораблей, всех оставшихся в живых полицейских собрали и перебросили в районы высадки. Нас привезли куда-то за город, я не успел понять, куда именно. Мне вручили штурмовую винтовку, облачили в бронежилет, а какой-то вояка провел быстрый инструктаж. Началась мясорубка. Я не понимал, что происходит.

С кораблей высаживались какие-то твари. Ничего подобного я в жизни не видел. Мы стреляли в них. Они стреляли в ответ. Люди умирали. Твари умирали.

Потом прибыло подкрепление в виде военных на бронетехнике. Кажется.

Дальше следовал провал в памяти.

И вот я оказался здесь.

Я потряс головой.

– Мистер Купер. Вам нужна медицинская помощь, – устало сказала врач.

– Мне нужно найти жену.

– Найдете потом. Сейчас нужно заняться вами.

Еще один военный направлялся куда-то с планшетом в руках. На этот раз я среагировал вовремя и вцепился пальцами в рукав его куртки. Военный возмущенно дернул рукой и посмотрел на меня.

– Сэр… Мне нужно найти мою жену.

– Всем сейчас нужно кого-то найти, парень, – военный с силой вырвал из моей хватки свой рукав, – Ты что, не видишь, что творится?

– Пожалуйста, – сказал я, – Я только что вернулся с поля боя. Мне лишь нужно знать, что она жива.

Военный несколько секунд колебался, затем достал планшет.

– Имя.

– Энн Купер. Номер соцстрахования двести восемь триста триста двадцать пять.

Пальцы военного молниеносным движением пронеслись по экрану.

– Состояние тяжелое, но она жива.

– Слава богу…

– Более того, она здесь, недалеко. Если вы в состоянии идти…

Я тут же встал на ноги.

– Где?

Военный развернулся и показал рукой направление.

– Тридцать шестая койка.

– Спасибо, – я уже устремился вперед, не обращая внимания на протесты медсестры.

Кругом раздавались крики и стоны. Какого-то пожилого мужчину рвало прямо на пол. В плече женщины торчал обломок металлической трубы, она, обезумев, пыталась его вытащить, а двое врачей едва сдерживали ее.

Я почти бежал, шаря глазами по лицам пострадавших в поисках Энн. Тридцать шестая койка? Черт, знать бы еще, что это означает и откуда считать?

Наконец я увидел ее. Энн неподвижно лежала на койке, руки были вытянуты вдоль тела. Голова была перебинтована, лицо спокойное. Она будто спала.

В голове мелькнула страшная мысль – а что если она в коме? Или еще хуже…

Я стоял и смотрел на нее, не в силах отвести взгляд. К койке подошла женщина в белом халате и стала осматривать Энн.

– Простите, – сказал я нетвердым голосом. Женщина устало посмотрела на меня, – С ней все в порядке? Я ее муж и…

– У нее сотрясение, но в целом все нормально.

– Боже…

Я не мог сдержать слез, которые покатились по моим небритым щекам. Меня переполняли чувства. Конечно, я был рад, что Энн жива, и отделалась легко. Но на меня вдруг лавиной обрушились ужасные мысли.

Холли.

Где была она в момент нападения? Что с ней стало?

Она маленькая шестилетняя девочка. Она наверняка и так была напугана. А здесь еще и это. Черт, я должен был быть рядом. Половина города разрушена. Как мне ее теперь найти?

Я опустился на колени возле койки Энн и вцепившись пальцами в металлическую спинку. Отчаяние захлестнуло меня, и из глаз брызнули жгучие слезы.

2

Я открыл глаза и несколько раз моргнул. Образ полевого госпиталя из сна еще не улетучился.

Но я не в госпитале. Я лежал на стареньком диване и смотрел в деревянный потолок. Из одежды на мне были только майка и трусы. На грязной белой ткани были бурые пятна засохшей крови. Тело ныло. Особенно сильно болело левое плечо. Ну да, туда же вчера угодила пуля.

Я медленно повернул голову. Комната, в которой я находился, была заставлена старой мебелью. На полу – потертый ковер. Где-то тикали механические часы – звук из прошлого века. В оконное стекло барабанили капли дождя. Свет, проникавший в комнату сквозь него, был пепельно-серым.

На кресле, стоящем напротив дивана, поджав ноги под себя дремала Джулия. Девушка была одета в джинсы и серую футболку.

Поначалу меня удивило отсутствие в поле моего зрения нейроинтерфейса, но потом я вспомнил, что принял дозу «Пелены». Вчерашняя погоня казалась страшным сном.

Я сел. Пружины дивана при этом скрипнули. Джулия открыла глаза и испуганно посмотрела на меня.

– Эй, – сказал я.

– Привет, – взгляд Джулии стал более спокойным, и она медленно опустила ноги на пол.

– Где мы? – спросил я.

Джулия обняла колени руками.

– У меня дома. Вы просили показать дорогу.

Ага, значит, мы все-таки добрались. Я осторожно дотронулся до правого бока. Под тканью майки прощупывалась тугая повязка. Место, куда вчера вонзился осколок бутылки, пульсировало тупой болью.

– Как мы сюда добрались? Я ничего не помню…

– Когда мы уже почти приехали, вы начали терять сознание. Видимо, потеряли много крови. Я помогла вам зайти внутрь. Вы достали… Шприц…

Я кивнул. Метаакционит, который я так и не успел вколоть умирающей на моих руках девушке, пригодился мне самому.

– Я долго не могла найти аптечку… Здесь все так… Изменилось… Вы сделали себе этот укол, я, как смогла, наложила повязку и… – Джулия замешкалась, – Переодела вас.

Она покраснела.

– Спасибо, – поспешил сказать я, – Мне уже гораздо лучше.

Мы некоторое время сидели молча, слушая тиканье часов. Ни я ни она не знали, с чего начать разговор.

– Как вас зовут? – тихо спросила Джулия.

– Майк. Майк Купер, детектив полиции. Теперь уже бывший.

– Майк… Детектив Купер, я… Не понимаю, что происходит. Мне очень страшно.

– Не бойся, все нормально, теперь ты в безопасности. Нам многое нужно обсудить, но для начала… Можешь найти мне тут какую-нибудь одежду?

Джулия кивнула и встала.

– Да. Думаю, да… Я поищу. Где-то должны быть вещи отца, но… Я не уверена. Все не на своих местах… Я не понимаю…

Она вышла из комнаты. Что она имеет в виду? Что значит «здесь все так изменилось»?

Джулия вернулась с парой футболок, носков и джинсов. Я выбрал одежду, наиболее подходящую по размеру.

– Спасибо, – сказал я.

Джулия кивнула, и мы снова сели, я – на диван, она – на кресло, вновь обхватив колени руками.

– Что ж, – начал я, – Признаться честно, я и сам не понимаю, что происходит. И надеюсь, что ты мне поможешь это понять. Для начала… Ты… Джулия Лойд, верно?

– Да.

– Ты актриса… Твои родители – Джек и Оливия… Родилась в пригороде… Все так?

– Да, все так.

– Расскажи мне, как ты оказалась около тех складов?

– Я не знаю… Все как в тумане… Какие-то обрывки… Я… Очнулась в каком-то помещении. Я лежала на какой-то койке, в глазах все расплывалось. Было тяжело шевелиться… Ко мне тянулись трубки и провода. Там был стол с какими-то колбами… Приборы. И такой звук… Знаете, как аппарат искусственного дыхания. И какой-то мужчина в белом халате…

– Мужчина в белом халате? Ты видела его лицо?

– Не уверена… – Джулия наморщила лоб, напрягая память, – Нет, не помню…

– Это помещение… Это что-то вроде больничной палаты?

– Да, что-то вроде того.

– И тебе как-то удалось оттуда сбежать?

– Да… Я то отключалась, то приходила в себя. В какой-то момент я открыла глаза и поняла, что нахожусь в помещении одна. Я отсоединила все трубки и провода. Было очень страшно. Я решила убежать. Тело не слушалось, ноги заплетались. Но я как-то смогла встать с кушетки… И отыскала дверь. За ней был какой-то темный коридор… Я несколько раз падала, но поднималась. И потом… Я как-то оказалась на улице… Шел дождь. Я не знала, где нахожусь. Потом я услышала шум, испугалась и спряталась под какой-то навес. Там я снова отключилась. А потом меня нашли вы.

– Ну хорошо… А как ты попала в эту «больницу»?

– Не помню.

Я вздохнул и терпеливо продолжил:

– Тогда опиши последнее, что ты помнишь, перед тем, как ты очнулась на этой койке.

Джулия опустила глаза, сосредоточенно думая.

– Я помню, что поехала в город, – она наморщила лоб, – На… Кастинг. Да, по-моему «Питерс студио» проводила кастинг для какого-то фильма или сериала… Я приехала раньше назначенного времени и решила выпить кофе в кафе. И потом…

Джулия на мгновение закрыла глаза, а потом широко их распахнула и уставилась на меня.

– Что? – я практически затаил дыхание.

– Потом я услышала взрывы. И все вокруг затряслось. Я выбежала на улицу и увидела… Я не знаю, как это описать… – она посмотрела на меня широко раскрытыми испуганными глазами, – Космические корабли. Они взрывались и падали. Как в каком-то фильме. Я побежала… И потом… Провал.

Она замолчала. Видимо, выражение моего лица было слишком красноречивым, потому что взгляд Джулии в мгновении сделался тревожным.

– Что такое? Понимаю, звучит как бред, но…

– Нет, это не бред. Просто…

– Что?

Как сказать ей об этом?

– Джулия, то, что ты описываешь… Эти события… Они случились двенадцать лет назад.

Нижняя челюсть девушки отпала.

– Не может быть, – выдохнула она. В ее глазах заблестели слезы, – Двенадцать… Это какая-то ошибка… Как такое может быть?

Я не знал, что ответить. Шестеренки в моем мозгу никак не желали соединяться в единый механизм. Получается, что у нее провал в памяти длиной в двенадцать лет. Она что, все это время лежала в какой-то коме в этой странной больнице? А кто все это время был на ее месте? Двойник? В этом как-то замешан «ЮниТек», но зачем им все это? И откуда взялись другие двойники? Та девушка, которую мы нашли первой. Та, которую на моих глазах выбросили на дорогу из черного фургона, и которая умерла у меня на руках.

Я вздохнул и накрыл лицо ладонями.

– Джулия, послушай меня внимательно… Я не понимаю, как, но все эти двенадцать лет твоей жизнью жила другая девушка. Другая Джулия Лойд. Твой двойник. Она сделала карьеру в кино, став крупной звездой.

– Что?…

– Да. Несколько дней назад в переулке обнаружили тело. Визуальное сходство, отпечатки пальцев – все говорило о том, что жертва – Джулия Лойд. Довольно быстро выяснилось, что это двойник. Но та девушка, которую мы считали «оригиналом» тоже была убита. А потом был обнаружен еще один труп. Еще одна Джулия Лойд. Итого три трупа одного и того же человека…

– Я не понимаю… Я ведь жива… Двойники? Откуда они взялись?

Я снова вздохнул.

– Скажи мне, тебя что-нибудь связывает с «ЮниТеком»?

Джулия удивилась.

– «ЮниТеком»? Нет. Ну, я покупала телефоны их производства, пользовалась некоторыми подписками, но это все.

– А с Кевином Брином ты не знакома?

– С кем? Брином? Нет, никогда о нем не слышала. А при чем тут вообще «ЮниТек»?

– Не знаю, но они как-то здесь замешаны. А может и Кевин Брин лично. Он начальник юридической службы. Когда мы нашли первое тело, он лично звонил шефу полиции и пытался на него надавить, чтобы мы прекратили расследование.

– Боже… – Джулия закрыла глаза ладонями, – Я ничего не понимаю. У меня сейчас голова взорвется…

Я не мог даже вообразить, какая суматоха сейчас творится у бедной девушки в голове. Она жила своей обычной жизнью, а потом что-то случилось и она очнулась уже через двенадцать лет. Какой-то незнакомый человек рассказывает бред сумасшедшего про инопланетян, двойников, «ЮниТек» и Кевина Брина… Так можно и рассудок потерять. Должно быть, я зря вывалил на нее все это за раз. Но, к сожалению, у нас не так много времени. Я решительно поднялся на ноги.

– Послушай меня… Я понимаю, это полное сумасшествие. Обещаю тебе, я выясню, что за чертовщина происходит. Но сейчас мы в опасности. Кто бы ни стоял за всем этим – они попытаются нас убить. Нам нужно что-то делать. Нужно с чего-то начать. И я не могу ничего придумать, кроме как вернуться к тем складам. Это очень опасно, но нам придется поискать эту «больницу» или «лабораторию» или черт его знает, что это. И мы ее найдем.

3

Мы не торопясь доехали до черты города и пересели в первую попавшуюся машину, которая одиноко стояла возле заброшенной заправки. Это вынужденная мера предосторожности – наверняка алгоритмы камер наблюдения уже настроены на поиск нашего автомобиля. Я снова проделал манипуляции с удалением геолокационного маячка и отключением бортового компьютера, на сей раз медленно и аккуратно. Мы поехали на другой конец города, стараясь избегать широких центральных улиц.

На протяжении всей дороги Джулия не отрываясь смотрела в окно.

– Боже, что случилось с городом?

– Вторжение мы пережили не без потерь.

– А как же мои родители? Они что… Мертвы?

В голосе звенели слезы.

– Нет, они живы.

– А Себастьян?

– Тоже. Но вы развелись. Вернее, не вы, а… Черт, сложно подобрать слова. Голова идет кругом от всего этого.

– Я хочу увидеть их. Маму и папу.

Я промолчал. Поехать к родителям Джулии – еще большее самоубийство, чем наше возвращение к складам. Наверняка за ними следят. Черт, да нас, наверное, прямо сейчас поджидают около складов… А я еду прямо к ним в лапы. Я достал револьвер и наполнил барабан патронами. Джулия смотрела на это с ужасом в глазах. Ей, конечно, было очень тяжело. С ее точки зрения она прыгнула на двенадцать лет вперед. В чужой, незнакомый мир. В мир, где за ней охотятся, а ее жизнь все это время проживал за нее двойник. Как в таких обстоятельствах сохранить самообладание – одному богу известно.

У меня не было ни единой версии относительно происходящего. Я знал одно – в этом каким-то образом замешан «ЮниТек». Это их темные дела, какие-то их эксперименты. По-другому быть не может. И я докопаюсь до истины.

Мы припарковались в паре кварталов от складов и поглубже натянули капюшоны – не хватало попасть в объектив камеры «ЮниТека». Я проверил кобуру, которая теперь скрывалась под надетой на мне курткой отца Джулии.

– Готова? – спросил я.

– Да.

– Тогда пошли. И помни – не светись.

Мы вышли из машины и неспешным шагом направились к складам. Серые тучи затянули небо. Было позднее утро, и на улице не было никого. Я без конца озирался, ожидая, что вот-вот кто-нибудь выскочит из-за угла и нападет на нас, но этого не произошло. Зайдя на территорию складов, мы остановились.

– Помнишь, откуда ты вышла? – спросил я.

– Нет, – покачала головой Джулия, – Я была как в бреду.

– Пойдем подойдем поближе.

Мы подошли к воротам одного из боксов, потом другого. Джулия осматривалась по сторонам, но никакого проблеска в ее взгляде я не замечал.

– Ничего? – спросил я.

– Нет…

– Тот навес, под которым ты спряталась. С какой стороны он был, когда ты вышла на улицу? Постарайся вспомнить.

– Вроде бы слева, но… – сказала Джулия.

Я посмотрел на навес, затем перевел взгляд на боксы. Потом мягко взял Джулию за плечи, подвел ее к четвертому боксу и поставил спиной ко входу.

– Похоже на то?

– Не знаю, – Джулия повернула голову в сторону навеса, – Да, возможно…

Я достал револьвер.

– Отойди-ка.

Джулия послушно посторонилась. Сжимая рукоятку револьвера в одной руке, другой я открыл одну из створок ворот бокса. Внутри ничего не было. Абсолютно ничего. И это меня насторожило.

– Хм…

Я открыл вторую створку, чтобы внутрь проникало максимально возможное количество солнечного света. Пол бокса был чистым. Если в других боксах на полу лежал хлам, коробки, доски… То здесь не было ничего. И… Мне показалось, или внутри он был меньше, чем снаружи?

Я достал фонарик.

– Думаю, где-то здесь есть проход. Нужно все изучить. Ищи какой-то переключатель. Не знаю… Что-то необычное.

Джулия кивнула и зашла внутрь. Мы начали осматривать металлические стены бокса. Я внимательно изучал каждый их миллиметр. Никаких дверей, проходов, даже щелей.

– Странно, – вдруг сказала Джулия. Я тут же повернул голову к ней.

– Что такое?

– Смотрите. Здесь какая-то… Кнопка?

Я посветил фонариком туда, куда она показывала пальцем. Ничего. Или… Нет, все же есть что-то. Круглая, тонкая, еле заметная прорезь образовывала кружок диаметром с монету.

– Отойди за мою спину, – сказал я и надавил пальцем на металлический кружок. Он легко поддался. Раздался механический звук, и стена, расположенная напротив входа в бокс, стала опускаться, скрываясь где-то под землей. Теперь ясно, почему бокс снаружи выглядел больше. Это же ящик с двойным дном, который положили на бок.

За ложной стеной обнаружился крутой спуск, ведущий под землю. По этому спуску вполне мог проехать черный фургон. Черт возьми. Сердце гулко застучало. Я поднял револьвер.

– Держись за мной.

Мы стали медленно спускаться, пока наконец не оказались в длинном коридоре, освещенном тусклыми фонарями, развешанными на стенах.

– Этот коридор ты припоминаешь? – спросил я шепотом.

– Да, – еле слышно ответила Джулия.

Я кивнул и двинулся дальше. Туннель был метров двести в длину и заканчивался глухой стеной с одной-единственной дверью. Перед дверью стоял черный фургон, внутри которого никого не было. Модель та же, но зеркало заднего вида на месте. Я осторожно открыл дверь. За ней был еще один коридор, напоминающий больничный. Стены были выкрашены в серо-зеленый цвет, на полу лежал линолеум. С потолка лился белый свет ртутных ламп. Направо и налево вели двери с небольшими стеклянными окошками. Свет за ними не горел.

Я подошел к первой двери справа и прислушался. Убедившись, что изнутри не доносится никаких шумов, я осторожно толкнул ее, нашел на стене выключатель и щелкнул. Просторная комната с такими же, как в коридоре, стенами и линолеумом. Вдоль дальней стены тянулся шкаф со стеклянными дверцами. Они были беспорядочно открыты, полки – пустые. Справа – белый стол, тоже пустой, если не считать пары чистых листков бумаги. Стул лежал тут же на полу. В дальнем углу – раковина. Остальное пространство занимали беспорядочно стоящие койки на колесиках. Их было около десяти, возле некоторых стояли стойки для капельниц. Несколько таких стоек лежали на полу. Я увидел и пару шкафчиков для медикаментов с выдвинутыми ящиками. Похоже, кто-то чертовски торопился покинуть это место, стараясь не оставить следов.

– Это она, – сказала Джулия. Я вопросительно посмотрел на нее, – Это та комната. Здесь я очнулась. Но только… Здесь теперь пусто.

– Да, – я огляделся, – Кто-то об этом позаботился.

Что это за место? Какие дела здесь проворачивал «ЮниТек»?

– Пойдем, посмотрим, что за остальными дверьми.

За следующей мы обнаружили туалет с несколькими кабинками и парой душевых. За третьей – что-то вроде спальни с простой кроватью, письменным столом и тумбочкой. Все, естественно, пустое.

Мы перешли на другую сторону коридора, и я открыл дальнюю от входа дверь. В помещении была кромешная тьма. Я направил луч фонарика внутрь. Он что-то выхватил из темноты. Нечто стояло вдоль стен, но я не мог понять, что это. Какие-то большие резервуары. Но что внутри? Я направил луч фонарика на что-то белое, что плавало внутри резервуара. И в тот момент, когда я понял, что это, Джулия завизжала.

– Боже! Боже мой! – она закрыла рот руками, из расширившихся от ужаса глаз брызнули слезы, ее ноги подкосились.

Вся комната была заполнена большими стеклянными цилиндрами. В каждом из них в мутно-оранжевой вязкой жидкости безвольно покачивалось в невесомости бледное тело. Мертвые девушки. Мертвые Джулии. Не меньше двадцати. Все с перерезанным горлом.

– Тихо, тихо, – я положил руки на плечи Джулии и мягко развернул ее. Она уткнулась лицом в мою грудь и начала тихо скулить, а сам я в оцепенении продолжал смотреть на жуткое зрелище.

В голове беспорядочно кружились вопросы. Что здесь творится? Почему именно Джулия?

Вдруг где-то сзади раздался шум. Послышались голоса.

– Сколько нам придется сделать ходок? Допустим, за раз мы увезем четыре колбы… – услышал я.

Стараясь не издавать ни звука, я кинулся в комнату с кроватью, увлекая за собой Джулию. Мы спрятались в полумраке за дверным косяком в тот момент, когда входная дверь отворилась. Послышались тяжелые шаги. В коридор кто-то зашел – судя по звукам, двое мужчин. Я поспешил отодвинуться подальше от дверного проема. Мужчины шагали по коридору.

– Почему нельзя было отправить дронов, я не понимаю?… – услышал я.

Думать надо было быстро. Вооружены ли они? Возможно. Они приехали, чтобы забрать тела, это понятно. Возможно, самым правильным будет отсидеться здесь.

– Погоди, Парселл сказал еще раз проверить все комнаты, вдруг остались какие-то документы.

Черт. Отсидеться не получится. Я бесшумно взвел курок револьвера. Джулия всхлипнула. Я поднял левую руку, призывая ее к тишине. Свет, падающий на пол из коридора дрогнул, и в спальню зашел один из двух мужчин. Рослый амбал в темно-синей рабочей спецовке. Он прошел мимо нас к письменному столу. Я смотрел в его широкую спину, вжавшись в стену и затаив дыхание. Мужчина принялся выдвигать ящики стола.

Где второй? Времени подумать об этом нет. Я направил револьвер в спину мужчины.

И тут Джулия нервно всхлипнула. Мужчина резко развернулся. Так резко, что я не успел среагировать.

– Гарри, сюда! – крикнул мужчина, в мгновение ока оказался около меня и резким ударом ноги выбил из моей руки револьвер.

Черт, каким же я стал неповоротливым. Джулия закричала и кинулась в сторону. Мужчина быстро сменил опорную ногу, и я не успел защититься от удара тяжелым ботинком в лицо. Эти парни явно не обычные работяги. На мгновение картинка перед глазами пропала. Я упал на линолеум и тут же увернулся от очередного удара ноги, которая намеревалась втоптать мой череп в пол. Я попытался встать, но получил пинок под дых. Это уже был Гарри, который вбежал в комнату и успел оценить обстановку. Наверное, оружия у них все-таки нет, иначе мы уже были бы мертвы.

– Хватай девку, – гаркнул Гарри.

Всхлипы Джулии стали громче. Я рванул вперед, целясь в колени Гарри, и умудрился повалить его на пол. Падая, он ударился спиной о стол, тут же отлетевший к дальней стене. Я быстро вскочил на ноги и обернулся. Второй противник уже приближался ко мне со сжатыми в кулаки руками. Черт, да он на добрую голову выше меня. Я увернулся от двух тяжелых ударов. Третий пришелся мне в правое плечо. Я ударил в ответ, не обращая внимание на тупую боль. Бесполезно, этому амбалу мои удары как слону дробина. Где-то за моей спиной, кряхтя, поднимался на ноги Гарри.

Я подгадал момент и пнул противника в живот. Тот с грохотом врезался в тумбу для медикаментов, но остался стоять на ногах. Я шарил глазами по полу в поисках револьвера. Справа от меня возник Гарри. Я отступил, уворачиваясь от ударов. Но не смог увернуться от всех. В правую скулу словно прилетел кузнечный молот. Я снова оказался на полу. Гарри стал бить меня ногами. Перед глазами все плыло. Второй мужчина, имени которого я не знал, направился к сжавшейся в углу комнаты Джулии.

И тут я увидел свой револьвер. Он лежал у самой стены метрах в двух от меня. Мои ребра продолжали прогибаться под ударами ног.

Джулия закричала. Краем глаза я увидел, как мужчина схватил ее за волосы и поволок к выходу.

Из моей груди вырвался крик. Я быстро, как мог, перевернулся на спину и вложил все силы в удар. Каблук моей правой ноги влетел в левую щиколотку Гарри, угодив ребром аккурат в то место, где взъем стопы переходит в голень. Раздался треск ломающихся костей. Гарри закричал, отступил на шаг, наступил на сломанную ногу, взревел от боли еще громче и с грохотом упал, зацепившись за край стола и перевернув его.

Я метнулся к револьверу, схватил его правой рукой, снова резко перевернулся на спину и выстрелил в державшего за волосы Джулию мужчину. Пуля влетела точно между его бровей. На девушку полетели брызги крови. Я перекатился на бок и выстрелил в Гарри. Его крики смолкли.

Я приподнялся на локте. Джулия сидела на полу рядом с трупом мужчины в синей спецовке и тяжело дышала. Ее волосы были взлохмачены, на лице блестели капельки чужой крови.

Я тяжело поднялся и подошел к ней.

– Вставай, надо уходить.

Она как во сне приподняла руку, давая мне возможность подхватить ее и помочь подняться. Мы двинулись прочь из этого проклятого места. Открыв входную дверь, я увидел второй черный фургон, припаркованный позади первого, на котором, видимо, собирались вывозить резервуары с телами. Мы пробежали длинный коридор, вышли на поверхность. Проливной дождь моментально насквозь намочил нашу одежду. Мое лицо горело огнем, ребра болели. Нацепив капюшоны, мы добежали до машины.

Я завел двигатель.

– Что это было? – дрожащим голосом спросила Джулия. Она никак не могла окончательно прийти в себя, – Что нам делать?

Я не знал, что ответить, и просто молча тронулся с места.

4

У Джима Харта было не так много слабостей. Но про одну я знал точно. Он любил пить кофе в одной маленькой безымянной кофейне. Каждый день около двух двадцати он выходил из здания полицейского управления и шел пешком четыре квартала. Как-то раз я спросил его об этом, и он ответил, что ничего не может с собой поделать. Почему-то именно там кофе кажется ему самым вкусным в городе. Думаю, если бы кофейню закрыли, Джима хватил бы удар.

Мы припарковались на противоположной стороне улицы, я попросил Джулию подождать меня в машине и отправился в маленький павильончик на углу, не забыв поглубже натянуть капюшон. Хотя сможет ли система распознавания лиц узнать меня после драки с двумя костоломами – большой вопрос.

Помещение внутри было тесным, вместо столиков в нем была одна длинная барная стойка с пятью высокими стульями. Больше людей кофейня вместить не могла. В воздухе приятно пахло кофе. Я быстро обследовал взглядом потолок на предмет наличия камер наблюдения и, убедившись в их отсутствии, сел на дальний стул. Передо мной тут же вспыхнуло меню. Я заказал черный кофе и выбрал наличный расчет. Автомат тут же поставил передо мной стакан с ароматным напитком. Я засунул мятую купюру в купюроприемник. Тот подавился, но все же проглотил деньги.

Старомодный колокольчик над дверью звякнул. Я повернул голову и увидел застывшего в дверях Харта.

– Черт… – выдохнул он.

– Привет, Джим.

Харт еще некоторое время постоял, затем все же закрыл за собой дверь и сел рядом со мной.

– Ты с ума сошел? Что, если за тобой проследили? Они же убьют и тебя и моих детей, ты об этом подумал?

– Если бы смогли проследить – уже убили бы. Так что, думаю, твоя семья в безопасности.

Джим посмотрел на мое разбитое лицо.

– Что с тобой случилось, черт побери? – спросил он.

– Много чего, – сказал я, – Например, я нашел еще одну Джулию Лойд. На этот раз живую. Она сейчас ждет меня в машине.

– Ты шутишь.

– Не-а, – я глотнул кофе, – А еще мы отыскали какую-то лабораторию. Там, на территории складов, откуда выехал чертов фургон с первым трупом.

– Лабораторию?

– Да.

Джим сел рядом со мной, молча заказал себе капучино, достал свою электронную сигарету и закурил.

– Я ничерта не понимаю. Живая Джулия Лойд?

– Да. Последние двенадцать лет она пролежала в коме или что-то вроде того. Ее последнее воспоминание – нападение инопланетных кораблей на город.

Стаканчик с кофе замер на полпути ко рту Джима.

– Погоди. Ты хочешь сказать… Кто же тогда та девушка, которую застрелили дома у Миранты Уотсон? И все остальные?

– Понятия не имею. Знаю лишь одно – в этом как-то замешан «ЮниТек». Мне нужен доступ к материалам дела, Джим.

– Майк… – Харт закрыл глаза и покачал головой, – Ради всего святого, остановись. Заляг на дно, пока шумиха не утихнет.

– Не могу.

– Ты сошел с ума.

– Дай мне доступ к базе, Джим. Мне нужны какие-нибудь зацепки, хоть что-то.

Джим поднял на меня глаза, и я увидел в них смесь грусти, усталости, боли и извинения.

– У меня больше нет материалов дела, Майк. Так что даже если бы я захотел – мне нечего тебе дать.

Я ошеломленно уставился на него.

– Кто их забрал, федералы?

– Да. Распоряжение пришло из офиса губернатора. Они пришли сегодня утром и забрали все жесткие диски, – вздохнул Харт.

Я ударил кулаком по стойке.

– Черт!

В голове зазвенело. Сердце забилось чаще. Я молча сидел с закрытыми глазами, пока вспышка ярости не улеглась, а кофе в моем стаканчике не остыл.

– Послушай… – услышал я голос Харта, – Я, наверное, пожалею о том, что сейчас скажу, но… Черт…

– Что?

– Мисти Саммерс.

Я посмотрел на Джима.

– Что еще за Мисти Саммерс?

– Когда-то она работала в «ЮниТеке» администратором баз данных. Саммерс досконально знала все уязвимые места серверов «ЮниТека», и когда ее, как она сама считала, несправедливо уволили, не постеснялась применить свои знания для кражи информации. «ЮниТеку» это не понравилось.

– Почему же она до сих пор жива?

– У нее вроде как есть компромат на каких-то шишек из правления… Не знаю. По решению суда мы получили доступ к ее компьютеру и ко всем аккаунтам и облачным хранилищам, но… Ничего не нашли. Никто ничего не смог доказать.

– Так у нее есть данные или нет?

– Я думаю, есть. Просто они спрятаны в каком-то очень надежном месте, куда руки «ЮниТека» не могут дотянуться.

– Как мне ее найти? – я поднялся на ноги.

– Она держит небольшой бар на Байден Роуд – «Саммер найт».

– Спасибо, Джим, – сказал я, похлопал его по плечу и вышел на улицу под моросящий дождь.

Сев за руль, я поторопился завести двигатель.

– Мы едем к одной девушке, – сказал я, пристегивая ремень, – Возможно, она сможет нам помочь, у нее вроде как…

Я услышал всхлипывания и повернул голову в сторону сидящей на пассажирском кресле Джулии. Та сидела, обняв колени, и тихо плакала.

– Эй… Что такое?

– Я устала…

– Я понимаю, но…

– Я хочу увидеть маму и папу.

– Джулия, это очень опасно…

– Прошу вас.

Она посмотрела на меня покрасневшими глазами. От этого взгляда у меня защемило сердце. Черт, как же ей, должно быть, сейчас тяжело. Я посмотрел на часы на приборной панели. Ладно, наверное, Мисти Саммерс может подождать. В конце-концов я тоже отец…

– Хорошо, – выдохнул я и включил передачу, – Поехали к твоим родителям…

5

Повернув к дому Лойдов, я сбавил скорость и стал озираться по сторонам – не ждет ли нас засада. При возникновении малейшего подозрения я тут же ударил бы по педали газа. Но вокруг не было ни души. Солнце клонилось к горизонту, и небо успело сделаться из серого черным.

Я остановил машину на обочине и перезарядил револьвер. Джулия взялась за дверную ручку.

– Стой. Не торопись. Помни о безопасности…

Но мои слова пролетели мимо ее ушей.

– Папа! – Джулия буквально выскочила из машины, и я тут же увидел, почему. По тротуару к нам приближалась пара – мужчина и женщина. Джек и Оливия Лойд.

Я выругался, убрал револьвер в кобуру и, натянув капюшон, вышел из машины.

– Джулия!

Она не слышала меня. Она неслась на всех парах, забыв о капюшоне и вообще о всех мерах предосторожности. Ее волосы развевались на ветру. Если бы за нами наблюдала камера «ЮниТека», система бы уже точно распознала Джулию. Но камер вокруг не было. По крайней мере, я их не видел…

– Что?… – успела вымолвить миссис Лойд прежде, чем дочь обняла их с мужем, повиснув на их плечах и начав плакать навзрыд.

Джек и Оливия тоже обняли Джулию и стали гладить по голове, плача вместе с ней. Я наблюдал за этой сценой словно незваный гость на чужом семейном ужине.

– Мама… Папа… – она давилась словами, не в силах произнести что-то членораздельное.

– Дочка, что такое? Что случилось? Мы думали, ты… Думали, ты умерла, – миссис Лойд тоже давилась слезами через каждое слово.

– Нет… Нет, я жива… Но я ничего не понимаю. Мне очень страшно.

– Все будет хорошо, успокойся, – сказал Джек.

Джулия подняла голову и заглянула в глаза сначала ему, затем – миссис Лойд.

– Вы… Боже, вы так постарели… – из груди Джулии вырвался нервный смешок, похожий на лай собаки. Джек и Оливия тоже засмеялись сквозь слезы.

– Джулия, нам надо уйти с улицы, – я приблизился к ним, шаря глазами по окнам верхних этажей окружающих нас многоквартирников. Вдруг из одного из них за нами наблюдает снайпер?

Миссис Лойд впервые посмотрела на меня.

– Вы… Я вас помню. Вы полицейский. Вы приходили к нам и сказали, что Джулия погибла.

– Да.

– Но я не понимаю…

– Я и сам не понимаю. Видимо, девушка, которую вы последние двенадцать лет знали как Джулию – не она.

– Двенадцать лет? – удивился мистер Лойд.

– Видите?! – глаза Оливии округлились, – Я вам говорила, помните? Я говорила, что мою дочь подменили. Что это была не она. Помните?

– Да, конечно.

– Я так и знала! Вот она, моя девочка! Это моя дочь! Я знала, что что-то не так! – с этими словами Оливия принялась целовать Джулию в щеки и лоб, – Доченька моя! Где же ты была?

– Я не знаю… Я ничего не помню, я очнулась в какой-то лаборатории… Меня спас детектив Купер. Он сказал, что прошло двенадцать лет. Я лежала в коме и…

Слезы потекли по щекам миссис Лойд с новой силой.

– Теперь все будет хорошо, дочка. Мы с папой здесь, с тобой.

Вдалеке мелькнул свет фар – проехала машина.

– Джулия, нам надо уходить, – сказал я.

– Нет, подождите! Зачем уходить?… Мы можем… – начала миссис Лойд, но я ее перебил.

– За нами охотятся, миссис Лойд. Они могут появиться здесь в любую минуту. Мне очень жаль, но нам придется уйти.

– Нет, подождите… – сказал Джек Лойд.

– Мне жаль, – я взял Джулию за руку и буквально вырвал ее из объятий родителей, чувствуя себя просто чудовищем, – Я обещаю вам – я выясню, что происходит. И все это закончится. Ваша дочь вернется к вам. Обещаю. Но сейчас нам надо уйти. Простите.

Джулия протянула руку к родителям, а я продолжал силой тащить ее к машине.

– Если кто-то спросит – нас здесь не было, – бросил я на ходу, не оборачиваясь. Я не рискнул посмотреть в глаза родителям Джулии еще раз.

6

Мы решили поехать к Мисти Саммерс завтра. Я очень устал, а все тело болело после драки в лаборатории.

До наступления темноты мы кружили по городу и наконец кое-как нашли захудалыйотель, в котором можно было расплатиться наличными. Я отдал последние мятые банкноты за маленький номер с двумя кроватями на последнем этаже. Мелочь я потратил на два флакона антисептика, бинты и пластырь в аптеке через дорогу и пару сэндвичей из магазина на углу.

Мебель в номере была очень старой, ее покрывал слой пыли. Телевизор не работал, а лампа под потолком без конца мигала. Штор или жалюзи на единственном окне не было. Прямо за ним полыхала красная неоновая вывеска, заливая безумным светом всю скромную обстановку комнаты. Тем не менее, за такие деньги это было лучше, чем ничего.

Я зашел в ванную, снял с себя футболку и посмотрелся в мутное зеркало. Мое тело было похоже на один большой синяк. На лицо было страшно взглянуть. Давненько меня так не разукрашивали. Метаакционита под рукой у меня больше нет, так что придется обойтись бинтами и антисептиком.

Я принял душ, обработал раны, наложил повязки и заклеил мелкие порезы пластырем. Затем вышел из ванной, уступив место Джулии.

Пока она была в душе, я жевал сэндвич, сидя на единственном во всем номере стуле, и думал. У меня не было ни малейшей идеи, что нам делать дальше. Никакой ниточки, за которую можно было бы зацепиться. Без доступа к электронным базам полицейского управления я ноль без палочки. Я слишком расслабился. Заплыл жиром. Привык, что за меня все делает нейроинтерфейс и дроны, и совсем разучился думать. Давай, Майк, соображай. Когда ты поступил на службу, ничего этого еще не было. И ведь вы как-то раскрывали преступления.

Однако будь мое удостоверение действительно до сих пор, я все равно не знал бы, что делать дальше. Это тупик. Нет никаких доказательств связи «ЮниТека» с этим делом. Никаких свидетельств того, что было найдено несколько тел Джулии Лойд. Хотя… Одно доказательство все же было, и оно прямо сейчас мылось в душе.

Итак, что нам известно? Джулия отправилась на кастинг в день вторжения. Она потеряла сознание, а очнулась спустя двенадцать лет. В это время кто-то украл ее жизнь. Двойник. Зачем? Это уже другой вопрос. Но главное, мы знаем точную дату, когда это произошло.

Вот где нужно копать. Разгадка находится именно там.

Из ванной робко вышла Джулия. На ней была футболка, достающая до середины бедра, на голове накручено полотенце. Она была чертовски красива, ее великолепные стройные ноги сразили бы наповал любого мужчину, а футболка, прилипшая к влажному телу, лишь подчеркивала идеальную фигуру. Она торопливо залезла на кровать и накрылась одеялом. При этом щеки ее вспыхнули румянцем.

Это заставило меня вновь улыбнуться, потому что Джулия, несмотря на всю свою привлекательность, если и вызывала у меня какие-то чувства, то только отцовские. Интересно, выросла бы моя Холли такой же красавицей? Конечно. А может, даже краше. Черт, по-другому и быть не могло. Она была такой милой девочкой…

– Ты не ранена? – спросил я.

– Нет, все нормально, – тихо произнесла она, – Кожа головы болит после того, как тот урод оттаскал меня за волосы, но в остальном… Я в порядке.

– Хорошо, – сказал я, достал из бумажного пакета второй сэндвич, завернутый в пленку, и бросил Джулии. Она ловко поймала его, развернула и принялась жадно откусывать большие куски.

Я встал, подошел к окну и уставился на красную вывеску.

– Майкл, я… – услышал я позади голос Джулии, – Мне страшно.

– Я знаю.

– Что мы будем делать дальше? Вы говорили о какой-то девушке…

– Да, Мисти Саммерс. У нее вроде как есть информация из баз данных «ЮниТека». Возможно, я уговорю ее предоставить нам к ней доступ.

– И что мы там будем искать?

Я задумался.

– Всю информацию про вторжение.

– Почему про вторжение?

– Это последнее, что ты помнишь. Именно в тот день с тобой что-то произошло. Это ключ к разгадке. И мы его найдем. А сейчас нам надо как следует выспаться.

Я умылся, почистил зубы и лег в холодную постель. Джулия еще некоторое время сидела на своей кровати, потом все же приняла лежачее положение. Мы оба долго не могли заснуть. Через час дыхание Джулии наконец превратилось в ровное монотонное сопение. А я пролежал, глядя в потолок, еще несколько часов. Я провалился в сон только когда первые лучи солнца стали проникать в комнату, и проклятую неоновую вывеску, наконец, отключили.

7

Я стоял у ворот парка «ФанниЛэнд», где еще неделю назад мы всей семьей отмечали день рождения Холли. Всего неделя… Но с тех пор прошла, кажется, тысяча лет. В тот день стояла солнечная погода, а по аллеям парка радостно бегали ребятишки. Сколько из них теперь мертвы?

Кованые ворота покосились, одна из створок слетела с верхней петли. Кирпичный забор был частично разрушен, почти все буквы, образующие название парка, отсутствовали. На тротуарной плитке толстым слоем лежал пепел. Киоск, в котором продавали билеты, повалился на бок. В глубине парка на фоне тяжелого свинцового неба, которое все еще не очистилось от смога, покачивались на порывистом ветру кабинки колеса обозрения.

Я медленно зашагал по главной аллее. Все вокруг напоминало сцену из постапокалиптического фильма. Всюду лежали обломки, вырванные с корнем деревья. Справа от меня лежала рухнувшая карусель, ветер свистел в металлической конструкции. На газонах и пешеходных дорожках виднелись воронки, как на каком-нибудь минном поле. Воронка была и на месте киоска, в котором мы покупали сахарную вату.

Я дошел до детских американских горок. На фоне серого неба хитросплетения дорожек почему-то выглядели зловеще. Ветер дул со страшной силой, гоняя частицы пепла и пыли, и свистел в опорах. Резкие порывы превращали этот звук в подобие собачьего лая.

Я зашел за ограду. Что я тут делаю? Поисковая группа уже прочесала здесь все и ничего не нашла.

Вагончики лежали на земле, разбитые вдребезги. Очевидно, они свалились с высоты. Были ли в них в тот момент дети?

Я прохаживался, озираясь по сторонам. Вдруг мое внимание привлекло нечто необычное, находящееся под одним из упавших вагончиков.

Я подошел ближе. В земле была какая-то… Металлическая пластина… Люк? Сердце забилось чаще.

Я уперся плечом в вагончик и, приложив усилие, сдвинул его в сторону. Да, под ним был люк. Изначально он был скрыт слоем земли и травы, вот почему его не нашла поисковая группа. Упавший вагончик соскоблил часть этого слоя, обнажив металлическую крышку.

Я опустился на колени и убрал оставшуюся землю. Люк был квадратный, примерно метр на метр, сделанный из заржавевшего металла. Никаких ручек не было.

Со второй попытки мне удалось подцепить крышку дрожащими пальцами и поднять ее. Она была очень тяжелой, заржавевшие петли проворачивались с большим трудом. Под люком обнаружилась темная шахта, уходящая глубоко под землю. На одной из стенок шахты была ржавая металлическая лесенка. Я достал фонарик и посветил им в темноту. Луч до дна не доставал.

Зажав фонарик в зубах, я начал спускаться. По мере того, как я продвигался все глубже, завывание ветра на поверхности становилось тише, а стук подошв моих ботинок о металлические перекладины – громче.

Наконец левая нога уперлась в твердую поверхность. Я развернулся и осмотрелся, водя вокруг себя лучом фонарика. Какой-то технический коридор, вдоль стен которого тянулось несчетное множество кабелей самой разной толщины. Наугад выбрав направление, я пошел вперед. Коридор был длинным, конца ему не было видно. Я сам не заметил, как почти перешел на бег. Под ногами хлюпали небольшие лужицы.

– Холли! – крикнул я.

Мой голос эхом разнесся по пустому туннелю.

Примерно через каждые пятнадцать метров я натыкался на двери. Они вели в маленькие комнатушки, в которых стояли какие-то шкафчики с инструментами и рабочими комбинезонами.

– Холли! – кричал я каждый раз, открывая новую дверь.

Само собой, ее нигде не было. Надежда, зародившаяся было во мне, сменилась отчаянием.

Я обшарил все комнаты, каждый закуток. Я нашел все люки, ведущие на поверхность, которые были разбросаны по парку. Я намотал по этому туннелю не один километр.

Сколько времени я пробыл здесь?

Фонарик начал садиться, свет замигал.

Я остановился и сложился пополам, тяжело дыша.

Здесь никого не было.

Фонарик моргнул в последний раз и погас.

В темноте мое хриплое дыхание отзывалось металлическим эхом.

Я набрал полные легкие воздуха

– Холли! – отчаянно крикнул я в пустоту. Мне ответило только эхо.

8

Я вздрогнул и проснулся. Сердце быстро стучало, а во рту пересохло. В тусклом утреннем свете, льющемся из окна, поблескивала висящая в воздухе пыль. Я повернул голову в сторону кровати Джулии. Она была пуста. Из-за двери ванной комнаты доносился звук льющейся воды.

Я принял сидячее положение и прислушался к своим ощущениям. Тело все еще болело, но, кажется, меньше, чем вчера.

Я сходил в душ и оделся, вещи за ночь полностью высохли.

Мы спустились в тесную комнату на первом этаже, гордо называвшуюся рестораном, чтобы съесть включенный в стоимость номера завтрак. Он состоял из двух тостов с тонким слоем масла, йогурта и чашки остывшего кофе. Что ж, это лучше, чем ничего.

Выйдя на улицу, мы направились в переулок, где под листами намокшего картона была спрятана наша машина. «Давно пора ее поменять», – подумал я.

Остановившись у обочины, я напомнил Джулии, чтобы она прикрыла капюшоном лицо, и мы с ней направились к двери под неоновыми вывесками «Саммер найт» со стилизованной луной над поверхностью океана и «Открыто двадцать четыре часа в сутки». Колокольчик над входом звякнул, и мы вошли внутрь.

Бар встретил нас полумраком, запахом сигаретного дыма и спиртного. Вдоль стены с окнами, занавешенными пыльными шторами, стояли маленькие столики и диванчики из липкой синтетической кожи. Напротив расположилась длинная барная стойка. Бутылки поблескивали в тусклом свете нескольких старомодных ламп, висящих под потолком. В столь ранний час посетитель был один – за дальним столиком сидел помятый мужчина в пальто. Вернее, он лежал лицом вниз прямо на столе, в помещении слышался еле уловимый храп.

Я жестом пригласил Джулию сесть на высокий стул у стойки, сам опустился на такой же стул рядом. Из подсобного помещения вышла женщина в клетчатой рубашке и с повязанными косынкой русыми волосами. Она, даже не посмотрев на нас, достала с полки два стакана и принялась протирать их полотенцем, перекинутым через ее левое плечо.

– Это, конечно, не мое дело, но рановато вы, ребята, – сказала она, – Хотя мы сегодня закрываемся пораньше…

– Мисти Саммерс? – перебил я, заставив ее все же взглянуть на нас.

Взгляд барменши сделался настороженным.

– А кто спрашивает? – она тут же перестала протирать стаканы.

– Меня зовут Майкл Купер, а это…

– Почему бы вам не пойти отсюда подальше? Копов в моем баре не жалуют.

Черт тебя побери, какая проницательная.

– Я не коп. По крайней мере с недавних пор.

У Мисти вырвался смешок. Спящий за дальним столиком мужчина что-то пробормотал во сне, перевернувшись на правую щеку.

– Знаешь, как говорят, парень? Бывших не бывает.

Она поставила один из двух предназначавшихся нам стаканов на стойку перед собой, щедро плеснула в него виски и осушила одним глотком.

– Меня выперли. И думаю, тебе будет интересно, почему…

– Веришь ты или нет, но мне абсолютно на это насрать, – сказала Мисти.

– Я пошел против «ЮниТека».

Мисти некоторое время молча смотрела на меня.

– Душещипательная, конечно, история, но с чего ты взял, что мне есть до нее дело, парень? – сказала Мисти нарочито равнодушно, однако я успел заметить в ее глазах любопытство. Это мне и было нужно.

– В переулке нашли мертвую девушку. Один хмырь из «ЮниТека» попросил не расследовать это дело. Я его не послушал.

– Кто? – не удержавшись, хищно спросила Мисти.

– Некто Кевин Брин. Знаешь такого?

Мисти хлопнула ладонью по стойке.

– Еще бы. Скользкий сукин сын.

– Так вот, я хочу засадить его за решетку.

Барменша рассмеялась. Мужчина за столиком проснулся, недовольно на нас посмотрел и снова улегся на стол лицом к стене.

– Засадить за решетку? Что ж, удачи, приятель. Проще локоть укусить.

– Мне нужна твоя помощь. Говорят, у тебя есть информация из баз данных «ЮниТека».

Мисти рассмеялась еще громче.

– Да ты не в себе. Нет у меня никакой информации. А если бы и была, с чего бы мне тебе помогать? Я тебя впервые вижу.

– У тебя тоже есть счеты с «ЮниТеком».

– Полно. И что с того?

– Ты не понимаешь. Дело серьезное. Это не простое убийство.

– Что же в нем необычного? Кто жертва?

– Она, – я указал большим пальцем в сторону Джулии. Та, все это время увлеченно слушавшая наш разговор, выпрямилась.

– Здравствуйте…

Мисти посмотрела на девушку.

– Я не понимаю.

– Три дня назад в переулке нашли труп девушки – Джулии Лойд. Меня назначили расследовать это дело. Довольно скоро нашлась другая Джулия Лойд, «настоящая» – живая и невредимая. И ее тоже убили. Ее расстрелял дрон «ЮниТека». Потом обнаружился еще один труп, и это снова была Джулия Лойд. А потом я нашел живую Джулию Лойд. Вот эту. У нее провал памяти в двенадцать лет. Ты следишь за рассказом?

– Да.

– Так вот. Кевин Брин лично звонил сначала моему шефу, а потом мне и просил прекратить расследование, а теперь за нами гоняется вся корпоративная служба безопасности «ЮниТека». Все улики по данному делу изъяты, а шефа полиции шантажируют. Так вот и скажи мне, Мисти, обычное это убийство или необычное?

Она молчала, выражение ее лица сделалось суровым. Мисти еще раз посмотрела на Джулию, потом на меня, потом снова на Джулию.

– Нет, необычное… Чертовски необычное.

– Есть идеи, как к этому может быть причастен Брин?

Мисти уперлась руками в стойку, опустила голову и вздохнула.

– Черт его знает. Там столько дерьма творится…

– Когда ты работала в «ЮниТеке»… Ничего похожего тебе не попадалось на глаза?

Мисти покачала головой.

– Нет, ничего такого.

– У тебя остался доступ к базам данных?

Теперь она улыбнулась.

– Нет, детектив, я же сказала. Я теперь законопослушный гражданин. Предприниматель. Плачу налоги и все такое.

– Мисти. Этот ублюдок почти попался. А если повезет, он потянет за собой и других шишек из «ЮниТека». Разве не этого ты бы хотела? Ты что, не видишь, как они боятся того, что я докопаюсь до истины? Мы хотим одного и того же – как можно сильнее врезать «ЮниТеку» по роже. Так помоги мне.

Она посмотрела на меня, потом снова перевела взгляд на Джулию. Вздохнула.

– Хорошо…

С этими словами Мисти достала из-под стойки тяжелый толстый старомодный ноутбук. Поставив ноутбук перед собой, она спросила:

– Ладно, что именно тебе нужно? Имей в виду, у меня есть доступ далеко не ко всем разделам баз данных. Я бы даже сказала, лишь к некоторым. Ко всему прочему, информация давно не обновлялась.

Я задумался. Что я ищу? Хороший вопрос, потому что я сам до конца не знал на него ответа.

– Попробуй «Пелена».

Мисти набрала запрос на клавиатуре. Несколько секунд ожидания.

– Да, есть, – сказала Мисти.

– Можно почитать? – спросил я, протянув руку к ноутбуку.

Она улыбнулась.

– Можно. Но не на нем. Видишь ли, – она развернула ноутбук экраном ко мне, – это всего лишь каталог. Как в библиотеке. Вот тематика. А вот номер полки и места на этой полке.

Я посмотрел на простенькую таблицу, потом снова поднял глаза на Мисти.

– Как в библиотеке? Я не понимаю.

– Идем за мной.

Мисти взяла ноутбук и направилась в подсобное помещение. Мы с Джулией обогнули барную стойку и двинулись за ней. В тесной каморке, заставленной ящиками с бутылками, Мисти нажала на какую-то кнопку, и часть стены отъехала в сторону, открыв потайной проход с узкой металлической лестницей, уходящей вниз. Барменша засунула ноутбук под мышку и стала спускаться. Мы с Джулией – за ней.

По ощущением я спустился метров на десять, прежде, чем мои ноги коснулись пола. Вокруг была кромешная тьма. Я на ощупь помог Джулии слезть с лестницы и прошептал:

– Мисти?

Раздался громкий щелчок и под потолком вспыхнул ряд ламп, затем еще один и еще один. Мисти стояла у стены гигантской комнаты, ее рука лежала на рубильнике. Лампы одна за другой освещали высокие стеллажи с неимоверным количеством папок и коробок. Присмотревшись, я увидел, что на торце каждого стеллажа есть табличка с номером, а под каждой папкой – маленький квадрат с буквенным обозначением.

– Черт… – выдохнул я и посмотрел на Мисти. Та улыбалась, – Так вот почему у тебя ничего не нашли…

– Нельзя стереть то, что не находится на жестких дисках, приятель. Люди уже и забыли, что информация когда-то хранилась вот так – на бумаге.

– Сколько же ты потратила на то, чтобы все это распечатать?

– О… Очень много времени, поверь.

Загорелся последний ряд ламп. Мисти еще раз сверилась с ноутбуком и направилась вглубь комнаты. Дойдя до нужного места, она пододвинула лестницу, приставленную к стеллажу, залезла на несколько ступеней и сняла с шестой или седьмой полки толстую папку. Спустившись, Мисти протянула папку мне. Я открыл ее и стал листать.

Химические формулы… Ферменты… Ингибиторы… Похоже, «Пелену» изобрели в одной из лабораторий «ЮниТека»… Но зачем? Дальше был список производителей. Каналы сбыта. Отчет о движении денежных средств. «ЮниТек» зарабатывал на «Пелене»… Черт…

Я закрыл папку и задумался. Я это понял давно, но сейчас окончательно убедился – дело не в «Пелене», дело в Джулии. И во вторжении. Отправной точкой является именно вторжение. Именно оно является последним воспоминанием Джулии, которая стоит сейчас со мной рядом и жадно хватает каждое слово.

– Поищи-ка информацию по вторжению, – сказал я Мисти.

– Вторжению у меня посвящена отдельная полка, поконкретнее можно?

Она сказала, что в той лаборатории, где она очнулась, был мужчина в белом халате…

– Да. Меня интересует информация о том, кто оказывал первую медицинскую помощь пострадавшим.

– Это я тебе и так могу сказать: организацией первой помощи пострадавшим занималось подразделение «ЮниТека» – «ЮниТек Медицина».

Ну естественно. Я чувствовал, что напал на след.

– Есть ли у тебя список врачей и пациентов, которым они оказывали первую помощь?

Мисти посмотрела мне в глаза.

– Ты шутишь? Ты что, забыл, какая задница творилась? Кто бы стал фиксировать такую информацию?

– Просто поищи что-то подобное.

Мисти вздохнула и начала искать в своем каталоге что-то подходящее. Первый запрос не принес результатов. Второй тоже. И вдруг ее глаза блеснули.

– Хм…

– Что? – нетерпеливо спросил я.

– Похоже, врачей, оказывавших помощь высокопоставленным чиновникам и знаменитостям, премировали. Есть наградной лист. Секция GFJ. Сейчас, минуту…

Мы направились к другому стеллажу, я ускорил шаг, заставляя сделать то же самое и Мисти с Джулией. Когда нужная папка оказалась у меня в руках, я открыл ее и стал жадно листать страницы. Приказ о премировании. А вот и приложение к нему – список премируемых врачей с указанием имен знаменитостей, которым они оказали помощь. У одних врачей было несколько «пациентов», у других – по одному. Я искал одно-единственное имя. И нашел.

– Вот! – я ткнул пальцем в нужную строку, – «Лойд Дж. Актриса». И ее врач… Брэдли Мэйсон, доктор медицинских наук. Мисти, у тебя есть его личное дело? Он же сотрудник «ЮниТека».

– Должно быть.

– Найди его и принеси сюда!

– Сейчас, – Мисти удалилась, на ходу набирая новый запрос на клавиатуре ноутбука.

Я продолжил листать папку и наткнулся на фотографию. Памятный снимок – все премированные врачи в белых халатах, улыбаясь, стоят возле мужчины в черном костюме – какого-то большого начальника. Я сунул фотографию Джулии.

– Посмотри внимательно. Среди этих людей есть тот человек, которого ты видела, когда очнулась в лаборатории?

Джулия изучала снимок всего несколько секунд. Ее глаза округлились. Она показала пальцем на мужчину во втором ряду и выдохнула:

– Это он.

– Точно?

– Да, это точно он.

С фотографии на меня смотрел щуплый мужчина лет пятидесяти с седыми волосами, большими залысинами и кругами под глазами. Улыбка на его лице была вымученной.

– Эй, ребята… – между стеллажами показалась Мисти, она смотрела в открытую папку, ее глаза были широко раскрыты.

– Что? – нетерпеливо спросил я.

– Личное дело Мэйсона… Здесь его резюме и…– она подняла глаза на Джулию, – О боже…

– Да что такое, черт побери?

Щелк!

Я резко обернулся. Мужчина, который не так давно спал, уткнувшись лицом в столешницу, стоял возле лестницы с телефоном в руке.

– Эй, вам сюда нельзя…– начала Мисти, но я перебил ее:

– Что ты сделал?

– Ничего, я…

– Что ты сделал!? – я шагнул по направлению к нему.

– Я… Я просто сфотографировал вашу подругу… Простите, что пошел за вами. Я хотел показать фото другу. Вы же Джулия Лойд. Я ваш самый большой фанат. Он бы никогда мне не поверил…

Липкий страх начал заполнять мой живот.

– Ты отправил ему фото?

– Да, но…

Я развернулся.

– Нужно уходить!

Схватив Джулию за руку, я рванул к лестнице. Черт, мы в этом подвале как в ловушке. Мисти кинулась за нами.

– Что такое?!

– Быстрее! – я торопливо взбирался вверх по лестнице, – Если они распознают ее на посланной этим идиотом фотографии…

Я поднялся в каморку и помог вылезти из потайного проема Джулии. Мисти протянула руку, и вдруг я услышал его. Чертово жужжание. Я буквально втащил Мисти в каморку, успел открыть дверь, ведущую в зал, и тут стекла окон разбились. В помещение влетели уже знакомые мне боевые дроны.

– На пол! – крикнул я, кидаясь назад и сбивая с ног Джулию.

Затрещали пулеметы. Я практически затащил Джулию за стоящий у стены деревянный ящик и выхватил револьвер. На пол уже упало изрешеченное пулями тело Мисти. Папка с личным делом Брэдли Мэйсона выпала из ее рук, листы разлетелись в разные стороны. Джулия кричала. Сверху на нас летели осколки бутылок и брызги алкоголя.

Ждать было нельзя. Краем глаза я увидел, как пара дронов облетает барную стойку справа.

Но как же досье Мэйсона? Нет времени собирать чертовы листы, разлетевшиеся, кажется, по всей каморке. Я схватил два листа, лежащие на полу рядом с нами, скомкал их и засунул в карман куртки, затем покрепче сжал руку Джулии, и мы рванули к черному входу. Возле правого уха просвистела пара пуль. Нас чудом не задело. Я на ходу ударил в дверь ногой, она распахнулась, повернулась на петлях и с размаху ударилась в стену. Мы выбежали под дождь. Сзади в нас стреляли дроны.

Я бежал и лихорадочно озирался по сторонам. Метрах в десяти от нас проезжала машина. Сидящий за рулем парень с удивлением посмотрел на нас с Джулией. Я на бегу стал махать руками. И тут в лобовое стекло прилетели пули, оставив на нем аккуратные круглые пробоины. Парень повалился вперед на руль, машина начала протяжно гудеть. Я резко развернулся и словно герой какого-нибудь вестерна выкинул руку с револьвером вперед и выстрелил в дрона. Полыхнули искры и он упал на асфальт.

– Вытащи водителя! – крикнул я Джулии. Она побежала к машине. Я прицелился, стараясь взять на мушку подлетающих дронов. Расстояние между нами сокращалось. Я выстрелил в первый раз. Мимо. Второй раз. Попал в одного из дронов, который тут же упал на асфальт. Вдалеке я заметил еще нескольких дронов. Боже, сколько же их.

– Майк! – крикнула Джулия.

Я развернулся. Труп мужчины лежал на асфальте, а она стояла возле открытой дверцы машины. Я увидел, как со стороны ближайшего перекрестка к нам приближается по меньшей мере пять черных фургонов.

Я затолкнул Джулию внутрь машины на пассажирское сиденье. Сам сел за руль и ударил по педали газа.

9

– Пристегнись! – крикнул я.

Джулия перебросила через плечо ремень безопасности и с третьей или четвертой попытки вставила пряжку в замок. Я резко повернул руль, и мы на полном ходу вошли в крутой поворот, вылетев на седьмую авеню. Машины, едущие нам навстречу, возмущенно загудели. Слава богу, их было не так много.

Я бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида. Нас преследовали пять или шесть черных фургонов и целый рой боевых дронов. Боковая дверь фургона, находящегося ближе всего к нам, отъехала в сторону, из нее чуть высунулся мужчина в черной униформе и нацелил на нас штурмовую винтовку.

– Пригнись! – крикнул я и крутанул руль влево в попытке уйти с линии огня. Послышались выстрелы. Несколько пуль попали в кузов машины, издав громкие металлические щелчки. Заднее стекло разбилось. Я прибавил газу, и снова резко повернул влево. В зеркало я увидел, как фургоны, не успев среагировать на мой маневр, пролетели мимо поворота и теперь экстренно тормозят. Я вдавил педаль газа в пол, стараясь оторваться от них как можно дальше.

К моему несчастью, дроны оказались гораздо проворнее. Три из них начали облетать нас слева, еще шесть или семь маячили где-то сзади. Я оторвал правую руку от руля, достал свой револьвер и протянул Джулии.

– Тебе придется отстреливаться, мне нужно рулить.

– Что? Я никогда не стреляла, я не смогу!

– Возьми чертов револьвер!

Джулия взялась за рукоятку револьвера, и тут дроны слева начали стрелять. Пули затрещали по двери машины. Еще одно стекло разбилось с громким хлопком. Одна из пуль просвистела прямо перед моим носом, затем около правого уха Джулии и разбила стекло правой дверцы. Я нажал на тормоз, дроны по инерции улетели вперед. Затем я крутанул руль и машина нырнула в переулок.

– Сзади! – крикнул я.

Машина еле проходила в переулок по ширине, мы то и дело задевали бортами стены, высекая искры. Джулия обернулась и охнула. В зеркало я видел не меньше десятка дронов.

– Стреляй! – скомандовал я, – Прицеливаешься и нажимаешь на курок – все просто.

Она вытянула изящную руку с непропорционально огромным револьвером. Прицелилась. Раздался выстрел.

Мимо. Отдача подбросила руку девушки почти до потолка.

Дроны все приближались.

– Ничего страшного, еще раз, – сказал я. Впереди я увидел выезд из переулка и ехавшие слева направо и справа налево машины. Как бы нам не врезаться в одну из них.

Джулия выстрелила снова. На сей раз я услышал звук попадания пули в металлическую обшивку дрона.

– Ха! – гордо выкрикнула Джулия.

– Держись! – сказал я.

Мы вылетели на проспект, полный машин. Я вывернул руль вправо. Мы каким-то чудом проскочили перед грузовиком, его гудок заполнил, кажется, всю улицу.

– Что делать? Они не отстают! – сказала Джулия.

Я не ответил. Краем глаза в зеркале заднего вида я различил черный фургон прямо за нами. И еще два справа. Они нагоняли нас.

Я крутил руль, уворачиваясь от машин, несущихся навстречу, а мой мозг лихорадочно соображал. Что делать? Как от них отделаться?

Один из фургонов поравнялся с нами. Он теперь ехал слева от нас на расстоянии каких-нибудь пары метров. Дверца отъехала в сторону, и показался боец с винтовкой в руках.

Черт. Ни одного перекрестка, ни одного переулка. Деваться некуда.

Боец упер приклад в плечо и прицелился. Сейчас все закончится. Я подался вперед и развернул корпус, инстинктивно закрывая от стрелявшего Джулию.

Глупо, конечно.

Винтовка прошьет нас обоих насквозь. А даже если я чудом закрою от пуль Джулию, машина, потеряв управление, на полном ходу врежется в первое встречное препятствие.

Но вот только… Боец замер. Стрельбы не последовало. Он замешкался.

Почему?

И тут черный фургон с грохотом влетел в ехавший ему навстречу седан и моментально пропал из поля моего зрения, оставшись позади.

Справа приближался еще один фургон. Дверь находилась на его правом боку, но я различил в руке у водителя пистолет. Теперь Джулию своим телом я закрыть не мог.

– Держись! – крикнул я и крутанул руль вправо. Водитель фургона, не ожидавший такого маневра, не успел среагировать. Бампер нашей машины ударил в левое переднее колесо фургона. Нас тряхнуло так, что если бы стекло в дверях было на месте, Джулия выбила бы его своей головой. Фургон вылетел на обочину и врезался в фонарный столб. Нас занесло влево, потом вправо. Я крепче вцепился в руль, стараясь выправить траекторию автомобиля, и мне наконец это удалось.

Справа я увидел въезд в туннель. Может, под землей удастся скинуть с хвоста хотя бы чертовых дронов? Я выкрутил руль. Еще один фургон, который ехал за нами, не вписался во въезд и врезался в бетонную стену.

Туннель был плохо освещенным, машин в нем не было. Я проехал около трехсот метров и нажал на педаль тормоза, повернув руль налево так, чтобы, остановившись, машина максимально перекрыла дорогу.

– Выходим, – сказал я и открыл дверцу.

На въезде в туннель уже виднелись горящие фары фургонов. Они быстро приближались.

Я стал бешено озираться. Дверь. То, что нужно. Я схватил Джулию за руку и рванул вперед.

За дверью оказалась лестница вниз. Наверняка это проход в метро. Я затолкнул Джулию внутрь и закрыл за нами дверь.

Мы побежали по ступеням в полной темноте. У меня в кармане лежал фонарик, но времени на то, чтобы его достать, не было.

Вдруг ступени кончились, и Джулия вцепилась в мое правое предплечье, чтобы не упасть. Я стал ощупывать стену. Холодный бетон. Дверь. Дверная ручка. Я рванул ее на себя, и мы оказались в тускло освещенном техническом коридоре.

– Пошли, – выдохнул я и двинулся направо. Джулия бежала рядом со мной. Она громко и хрипло дышала. Ее силы были на исходе. Как и мои. Сзади доносились звуки погони.

Я услышал гул и почувствовал, как все вокруг сотрясается. Значит, мы двигаемся в верном направлении и туннель метро близко.

Очередная дверь, на этот раз тяжелая, из толстого металла.

Я взялся за ржавую ручку и потянул.

Рельсы.

Это метро.

Нужно добраться до станции. Там полно камер, мы будем как на ладони, но больше бежать нам некуда. Я спрыгнул на пути и помог спуститься Джулии.

– Быстрее. Не касайся монорельса!

Мы побежали по шпалам. Джулия отставала. Я слышал позади себя ее дыхание – неровное и хрипловатое. У меня начало колоть в боку.

– Майк… Я… Не… – голос Джулии прозвучал тихо. Я обернулся. Она сильно отстала. Сильнее, чем я думал.

Впереди я уже видел свет. Это была станция. Справа виднелась платформа.

– Давай, еще чуть-чуть! – бросил я на бегу.

– Но… – выдохнула Джулия и тут же замолкла.

В туннеле стало ветрено. А через мгновение я услышал гул приближающегося поезда.

Я снова обернулся. Джулия была еще дальше. Черт, да она еле шевелится.

Я добежал до станции, забрался на платформу, опустился на колени и вытянул руку.

– Джулия! Давай!

Она издала жалобный стон. Фонари локомотива уже светили ей в спину, поезд неумолимо приближался. На фоне их ослепительного света силуэт девушки выглядел особенно хрупким.

– Давай! – крикнул я и тут же понял, что она не успеет.

Что делать?

Машиниста в поезде, понятное дело, нет, все давным-давно автоматизировано. Автопилот должен тут же остановить поезд, как только камеры и датчики зафиксируют нахождение постороннего объекта на железнодорожных путях. Но автопилот и камеры были произведены «ЮниТеком», так что на нас это правило, видимо, не распространялось.

Если я брошусь ей навстречу и подхвачу на руки, успею ли я добежать обратно до платформы? Пожалуй, что нет, мы оба погибнем.

Или не погибнем?…

Не отдавая себе отчет в том, что я делаю, я спрыгнул на пути и побежал к Джулии.

– Нет! – крикнула она.

Поезд совсем рядом. Я могу прочитать маршрут на светящейся бегущей строке.

Я сгреб Джулию в охапку, и мы вместе упали на шпалы. Я вскинул голову и посмотрел прямо на приближающийся поезд. Фары ослепили меня.

И вдруг раздался громкий лязг металла, и поезд стал резко тормозить. Его колеса заблокировались и теперь протяжно скрежетали об рельс. Всполохи искр озарили туннель. Джулия крепко прижалась ко мне.

Лязг затих.

Поезд остановился в каких-то сантиметрах от нас. Что за черт? Почему мы еще живы?

Мое сердце было готово выпрыгнуть из груди, в крови бушевал адреналин. Я собрал все оставшиеся силы в кулак и поднялся на ноги.

– Джулия, уходим. Нужно уходить, слышишь?

Она схватила протянутую мною руку, и мы побежали к платформе.

10

Поднявшись до середины лестницы, ведущей на поверхность, я услышал какой-то гул, доносящийся сверху. Это что еще за черт? Должно быть, нас уже поджидают на выходе из метро. Я на всякий случай наполнил барабан револьвера и покрепче сжал рукоять.

– Держись за мной, – сказал я Джулии и двинулся дальше по лестнице.

Когда мы достигли поверхности, револьвер в моей руке непроизвольно опустился, а я замер, пораженный увиденным.

По улице шла огромная толпа людей, заполняя, казалось, все пространство вокруг. Целая процессия, состоящая в основном из неприглядного вида мужчин и женщин в старой поношенной одежде, двигалась нескончаемым потоком от Пайн Сквэр к семьдесят второй улице, занимая всю проезжую часть. В руках у некоторых были транспаранты. Толпа гудела, кто-то выкрикивал лозунги. «Конец близок!», «Покайтесь», «Боги спустились с небес, чтобы нас покарать».

– Какое сегодня число? – прошептал я, понимая, что Джулия все равно мне не ответит, да и необходимости в этом не было. Все понятно. Я совсем потерял ход времени. Сегодня двенадцатая годовщина вторжения. И на улицах в этот день всегда полно фанатиков. Правда, в этом году они стали скапливаться как-то слишком уж рано.

– Что происходит? – спросила Джулия, испуганно следя за происходящим.

– Сегодня годовщина вторжения… Это что-то вроде демонстрации…

И тут сквозь плотную толпу на противоположной стороне улицы я заметил нескольких бойцов в черной форме. Они вертели головами, вглядываясь в лица идущих людей. Ища нас. Что ж, похоже, эта толпа фанатиков сыграет нам на руку.

– Пойдем, – сказал я и взял Джулию под локоть, – Натяни капюшон.

Мы влились в толпу и побрели вперед, увлекаемые ее течением. В нос ударил запах немытых тел и алкоголя. Некоторые из участников процессии, судя по их внешнему виду, были бездомными. Слева от нас мужчина с запутавшимися длинными волосами и такой же бородой издавал нечленораздельные вопли. Справа, еле волоча ноги, шла пожилая женщина с седыми волосами, заплетенными в косу. Она была по пояс голая, на ее морщинистом теле красной краской был нарисован какой-то незнакомый мне символ, должно быть, знак очередной секты. Некоторые идущие рядом с нами люди снимали происходящее на телефоны, высоко подняв их над головами. Другие несли в руках транспаранты.

Я поднял глаза и посмотрел на них внимательнее. На одном из них на красном фоне черными буквами было написано «Пришельцы – кара Господня». Ниже располагался рисунок – голова пришельца с нимбом над ней. Слева худая женщина, явно наркоманка, держала плакат с фотографией мальчика и надписью «Мой сын отдал жизнь за нас».

В годовщину вторжения на улицы города выходит самый разнообразный сброд. Кто-то чтил память погибших, кто-то призывал правительство готовиться к новому нападению. Нам не повезло – мы угодили в процессию около-религиозных фанатиков. Такого рода люди слепо верили в то, что произошедшее двенадцать лет назад есть ни что иное, как кара небесная.

Справа в толпе я заметил одного из бойцов корпоративной службы безопасности «ЮниТека». Он пробирался вперед, грубо расталкивая людей и заглядывая им в лица.

– Смотри вниз! – шепнул я Джулии, и сам устремил взгляд в грязный асфальт под ногами.

Что делать, если боец доберется до нас? Я положил руку на рукоять револьвера, который находился у меня за пазухой в кобуре.

Мы шли молча около минуты, пока наконец идущий впереди меня мужчина не остановился, и я не уткнулся в его спину. Подняв глаза, я обнаружил, что остановилась вся процессия. Разговоры и возгласы стихли. Впереди в конце улицы я увидел сколоченную из простых досок высокую сцену, а на ней какого-то человека. В правой руке он держал мегафон, а левой делал жесты, призывая толпу подойти ближе. Наконец мужчина поднял мегафон, и над головами собравшихся разнесся его усиленный голос:

– Братья и сестры! Я приветствую вас! Мы все прекрасно знаем, почему мы сегодня здесь!

– Да! – крикнул кто-то из толпы.

– Сегодня исполняется ровно двенадцать лет, с тех пор как на нас снизошла кара небесная. Ангелы возмездия Божьего свершили страшный суд! Господь послал с небес погибель всем грешникам и нечестивым, воздав каждому по его делам.

Толпа одобрительно загудела. Я оглянулся, нет ли поблизости людей «ЮниТека». Видимо, бойцы в черном ушли ближе к сцене.

– Наше общество прогнило! – продолжил человек на сцене, – Невежественные дегенераты не осознают, насколько им повезло остаться в живых и не благодарят за это Господа! Но мы, братья и сестры, не такие! И мы воздаем ему свою благодарность!

Толпа заревела. Я никак не мог решиться, что будет для нас более безопасным – незаметно отсюда выбраться или оставаться в толпе?

– Но эти неблагодарные… Они продолжают грешить! Они не боятся кары Господней! А следовало бы! Ведь страшный суд обязательно повторится!

Одобрительный гул.

– И кто, я спрашиваю вас, должен задобрить Бога, показав ему свою любовь и преданность?

– Мы! – крикнул кто-то.

– Я не слышу вас!

– Мы! Мы! – донеслось со всех сторон.

– Да, братья и сестры. Мы! Только мы можем отсрочить новый страшный суд. Только наша жертва способна на это. Жертва чистой души.

О нет. Я понял, к чему он клонит.

– Лично я готов пожертвовать своей жизнью во имя Бога. Готовы ли вы!?

Толпа заревела и заулюлюкала.

– Готовы!?

– Да! – громко крикнул какой-то мужчина прямо над моим ухом.

– Кто из вас готов пожертвовать собой прямо сейчас?! – мужчина с мегафоном протянул вперед левую руку и ткнул указательным пальцем в толпу.

– Я! – услышал я где-то слева женский голос и тут же откуда-то сзади мужской, – Я! Я!

Я снова опустил глаза. Нам точно нужно уходить, мне определенно не нравится направление, в котором все это развивается. Вдруг женщина с плакатом, стоящая рядом с нами, подняла руку и заорала во все горло:

– Я! Я готова, отец! Позволь мне сделать это, во славу Господа!

Люди стали оборачиваться и смотреть на женщину. Я взял Джулию за руку и стал медленно отступать назад. Вдруг кто-то крикнул:

– Она!

Мужчина показывал пальцем на Джулию.

– Она чиста. Ее жертва будет праведной!

– Да! – крикнул кто-то.

– Заткнись, – процедил я сквозь зубы.

Толпа стала расступаться, образовывая вокруг нас свободное пространство.

– Сестра? – раздался голос, усиленный мегафоном, – Готова ли ты стать жертвой во имя Бога?

Все смотрели на нас. Джулия молчала. Я чувствовал, как ее рука дрожит. Секунды тянулись одна за другой. Вдруг кто-то из толпы попытался ее схватить. Я среагировал мгновенно, перехватив руку мужчины и оттолкнув его. Люди начали недовольно ворчать. Громче и громче. Кто-то накинулся на Джулию, попытавшись схватить в охапку двумя руками. Я снова отпихнул незнакомца. Моя рука уже легла на рукоять револьвера.

– Приведите ее! – скомандовал человек на сцене.

Толпа заревела. Кольцо вокруг нас моментально сжалось. Люди рванули к нам, вытянув вперед руки. Джулия закричала. Я отпихнул одну женщину, затем другую. Затем ударил в лицо какого-то мужчину. Они не останавливались. Выхода не было. Я выхватил револьвер, вытянул руку вверх и выстрелил в воздух.

– Назад!

Люди замерли. Я направил револьвер на толпу. Джулия спряталась за мою спину, вцепившись тонкими пальцами мне в плечи. Мы стали отступать, вращаясь вокруг своей оси.

– Назад, ублюдки!

– Вы не слышали меня?! – властно прогремел голос, – Приведите ее!

Голос их лидера звучал для толпы убедительнее выстрелов. Люди рванули вперед как обезумевшие. Я нажал на курок, стараясь целиться в ноги. Один из фанатиков упал, схватившись за правое бедро, его тут же поглотила толпа. Я выстрелил еще раз. Попал еще одному нападающему прямо в колено. Но их было слишком много. Меня ударили под дых. Я почувствовал, как меня хватают за руки. Хватка Джулии, наоборот, ослабла. Она кричала. Я постарался рывком развернуться, но получил сильный удар в скулу. В глазах на секунду потемнело.

И тут раздалась автоматная очередь. Люди закричали. Я увидел, как на землю упали по меньшей мере десять мужчин и женщин. И разглядел стрелявшего. В толпе стоял один из бойцов «ЮниТека». За ним пытался пробраться через толпу второй.

– Убить их! – проорал усиленный мегафоном голос.

Море из людей захлестнуло бойцов. Снова раздались выстрелы. Кто-то визжал. Начался хаос. Я быстро оглянулся. Джулия. Она здесь, рядом. Я схватил ее за руку и стал пробираться сквозь толпу. Автоматные очереди гремели, кажется со всех сторон. Над нашими головами пролетело несколько дронов. Происходящее вокруг напоминало средневековую битву.

На нас кинулся мужчина с обезумевшими налитыми кровью глазами. Я на ходу отшвырнул его.

Выстрелы. Совсем близко, в нескольких метрах от нас. Я пригнулся, увлекая за собой и Джулию. Кто-то успел сделать то же самое. Другие упали на асфальт и остались лежать без движения.

Мы побежали дальше. Вдруг откуда-то прямо передо мной вынырнул боец в черном. Он не успел нас увидеть, на него уже кинулась женщина с ножом в руке. Началось масштабное столкновение.

Расталкивая людей одной рукой, а другой прижимая к себе Джулию, я стал продвигаться к ближайшему переулку. Позади доносились выстрелы и крики. Остановившись возле мусорных контейнеров, мы сложились пополам, переводя дыхание. Когда красные пятна, кружащие перед глазами, наконец пропали, я смог оглядеться и понять, где мы находимся.

– Что дальше? – спросила Джулия, все еще тяжело дыша.

Я вытащил из кармана смятые листы из досье Мэйсона, расправил их и попытался прочитать текст. Первый лист – бесполезный мусор, список грамот и благодарностей. А вот второй…

– Здесь его адрес! Семьдесят третья улица, дом двадцать, – я поднял голову, пытаясь сориентироваться, – Это совсем рядом, мы можем дойти пешком. Нужно держаться переулков, на широких улицах сейчас опасно. Иди позади меня.

Джулия кивнула. Я снова убедился, что нас никто не преследует, и мы двинулись вперед, стараясь держаться в тени.

11

Каждый год от двадцати пяти до тридцати процентов всех совершаемых преступлений приходилось на один-единственный день – двенадцатое октября. Все жители города прекрасно знали, что в этот день лучше оставаться дома. Тем не менее всегда находились те, кто становился жертвами этих преступлений. В этом году обстановка на улице напоминала гражданскую войну.

Мы двигались в сторону дома Мэйсона, стараясь держаться темных переулков и узеньких улочек. Нужно было преодолеть шесть кварталов.

Со всех сторон доносились крики и выстрелы. В одном из переулков мы наткнулись на лежащий в куче мусорных пакетов труп. Тело было изуродовано настолько, что не было даже понятно, мужчина это или женщина. Я отвернул Джулию от страшного зрелища и быстрее прошагал мимо.

В очередной раз повернув за угол, мы резко остановились. Перед нами стояла группа отморозков. У их ног беспомощно ползала женщина, аодин из ублюдков, склонившись над ней, разрывал ее платье голыми руками. Остальные наблюдали за ними, хихикая.

– Жди, – шепнул я Джулии и двинулся к ним.

Они стояли ко мне спиной и не заметили моего приближения. Я ударил одного из отморозков под правое колено. Тот закричал и повалился на землю. Его дружки тут же повернулись ко мне. Я, не теряя ни секунды, ударил одного из них в район переносицы. Прежде чем кто-то еще успел шевельнуться, я выхватил револьвер. Сомнительно, что в нем остались патроны, но это оказалось неважно, так как отморозки тут же разбежались в разные стороны, едва завидев оружие.

Я помог девушке подняться. Она всхлипывала, ее тело сотрясалось.

– Вы не ранены?

– Н-нет…

– Идти сможете?

– Думаю, да, – сказала девушка, вытирая слезы. Джулия подняла лежащую на земле сумочку и протянула ей.

– Заприте за собой дверь и никуда не выходите до завтрашнего утра, – сказал я.

С неба закапал противный моросящий дождь. Солнце начало клониться к горизонту, и воздух наполнился липким туманом.

На противоположной стороне улицы группа верзил в черных кожаных куртках то ли с обрезками труб, то ли с монтировками в руках выбивали стекла в припаркованных у обочины машинах. Сигнализации визжали, а громилы мерзко хихикали. Две наркоманки дрались в переулке чуть дальше.

До дома Брэдли Мэйсона оставалось буквально несколько метров. Еще совсем чуть-чуть. Мы выскочили из переулка. И чуть не врезались в двух бойцов «ЮниТека». Они удивленно посмотрели на нас и через долю секунды поняли, кто стоит перед ними. Бойцы подняли свои автоматы. Я тоже вскинул руку с револьвером, но слишком поздно. Я не успею выстрелить. Я услышал, как Джулия шумно набрала в легкие воздух, приготовившись кричать.

Выстрел. И тут же второй.

Бойцы в черном упали на асфальт у наших ног. Я поднял глаза и увидел стоящего на дороге Джима Харта, в его вытянутой руке был зажат пистолет.

– Джим…

Харт опустил пистолет и пристально посмотрел сначала на меня, потом на Джулию.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – тихо отозвалась Джулия.

– Я не знаю, что вы здесь забыли, но лучше бы вам закончить свои дела побыстрее, – сказал Джим, – На улицах начинается настоящая война. Возле офиса «ЮниТека» собираются люди. Будет бойня, Майк.

– Мы почти докопались до истины. Я прижму этих ублюдков.

Харт горько улыбнулся.

– Вечно у тебя шило в заднице.

– Где дети, Джим?

– Все нормально, – сказал он, – Я воспользовался суматохой и вывез их из города. Думаю, ублюдкам из «ЮниТека», которые за ними следили, сейчас не до того. Что ж, Майк, мне пора. У меня сегодня чертовски много работы, как ты понимаешь.

– Все-таки решил вытащить свою задницу из кресла?

– Пришлось. Сотрудников не хватает. С тех пор, как эти ублюдки стали их увольнять, – он кивнул в сторону лежащих на земле бойцов, – До свидания, Майк. Береги себя. И свою подругу.

Я кивнул, и Джим двинулся вверх по улице, на ходу связываясь с кем-то по рации. Мы перешли дорогу и оказались прямо у дома Брэдли Мэйсона.

Дверь в подъезд оказалась открытой. Внутри пахло мочой и плесенью. Мы поднялись на третий этаж и отыскали дверь с облупившимися цифрами «16». Кнопки звонка не было. Я еще раз сверился с адресом, указанном на помятом листе из досье и постучал. Тишина. Я постучал еще раз.

– Доктор Мэйсон? Откройте, это полиция!

Я приложил ухо к двери. Ничего.

– Отойди, – попросил я Джулию, сжал револьвер двумя руками, прицелился и выстрелил в дверной замок.

Я толкнул дверь, и та открылась с противным скрипом. Внутри было темно. Я нащупал выключатель, нажал. Ничего. Достав фонарик, я направил луч света вглубь коридора. Старый ковер, лежащий на полу, скрывал наши шаги. На стене висело зеркало, покрытое толстым слоем пыли. Пыль витала и в воздухе, поблескивая в свете фонарика.

– Пошли.

Мы зашли в квартиру. Из коридора вело три двери. За одной из них была ванная комната. Света не было и здесь, как и во всей квартире. Луч фонарика осветил грязный кафель, который когда-то был белым. В воздухе стоял запах гнили. За другой дверью была кухня и гостинная. Холодильник открыт, внутри – сгнившие объедки. Всюду грязь и мусор. Диван разобран, на нем лежали подушка и одеяло. Откуда-то доносилось жужжание мух. Здесь давно никто не живет. Куда же делся доктор Мэйсон? Я вспомнил, что в лаборатории на территории складов было помещение с кроватью. Он переехал туда?

Рядом со спальней был своего рода кабинет. Мы осторожно вошли, и я огляделся. Книжный шкаф со стеклянными дверцами. Письменный стол, заваленный бумагами. У противоположной стены еще один стол. На нем лежало несколько проводов. Видимо, когда-то здесь стоял компьютер. Луч фонарика скользнул вверх, на стену над столом, и Джулия ахнула. Я же не сразу понял, что я там увидел. А когда понял, по моему телу пробежала дрожь.

Фотографии Джулии. Бессчетное множество. Вся стена была увешана ими. Некоторые были вырезаны из каких-то журналов вместе с небольшим количеством текста, другие распечатаны на принтере. Вот Джулия на красной ковровой дорожке какой-то премии. А вот репортаж со съемок нового фильма. Фотосессия для глянцевого журнала. Сотни, может быть, тысячи фотографий.

– Боже мой… – выдохнула Джулия, – Что это такое?…

Я сумел оторвать взгляд от этого «алтаря» и направился к письменному столу, чтобы изучить содержимое лежащих на нем бумаг. Блокноты с неразборчивыми записями. Распечатки каких-то статей. Я стал читать заголовки.

О нет.

«Моральные аспекты клонирования человека». «Клонирование как перспективный вектор развития рынка трансплантологии». «Некоторое особенности клонирования многоклеточных организмов».

«Клонирование…»

«…клонирования…»

«… клонированию».

Я обернулся и посмотрел на Джулию. Она тоже смотрела на бумаги. Ее глаза были широко раскрыты от ужаса.

– Нет… – тихо выдохнула она.

Я не знал, что сказать.

Часть 3. Красный кабинет

1

Мои вещи были собраны в две сумки, которые теперь стояли в прихожей у выхода. Подумать только – всего две… Я сидел в гостиной и смотрел на черный экран выключенного телевизора. Время текло медленно, как смола.

Когда я начал собираться, Энн демонстративно ушла на кухню мыть посуду. Однако звук льющейся воды стих около десяти минут назад, а она так и не вышла. Наверное, не могла найти в себе силы взглянуть на меня. Я ее понимал.

Наш брак развалился. Вместе со всей остальной жизнью. Постоянные ссоры и взаимные упреки довели наши нервные системы до истощения. Так больше не могло продолжаться. И я предложил подать на развод. Энн не была против.

Я подыскал маленькую квартиру на другом конце города, которую смог бы потянуть на свое жалование. Я ненавидел себя за то, что сейчас с нами происходило, и понимал, что Энн, должно быть, гораздо тяжелее, чем мне, но не мог ничего с собой поделать.

Вздохнув, я поднялся на ноги.

Прислушался к звукам из кухни. Тишина.

Я прошел в коридор, направился к выходу и замер на полпути.

Дверь в комнату Холли. Когда я в последний раз туда заходил? Я хоть раз был там после ее исчезновения? Должно быть, нет…

Моя ладонь легла на дверную ручку. Зачем я это делаю? Это лишь причинит мне боль. Но я не мог ничего поделать. Мне было необходимо взглянуть на эту комнату. В последний раз.

Я вздохнул и резко распахнул дверь.

Комната была точно такой, какой я видел ее в последний раз. Стены были оклеены светло-фиолетовыми обоями с крупными белыми цветами. Я хорошо помнил, как мы спорили с Энн, выбирая цвет. Победила, конечно, она. В углу стояла кровать из белого дерева, такая маленькая, что у меня защемило сердце. В противоположном углу находился шкаф. Внутри висели цветастые платья, джинсы с нашитыми аппликациями цветов и бабочек, яркие свитера. Преимущественно фиолетовые – любимый цвет Холли. Створка открыта с того самого дня, как мы подбирали одежду для похода в «ФанниЛэнд». Рядом со шкафом стояло низкое трюмо с маленькой табуреткой. Холли обожала сидеть на этой табуретке, пока Энн расчесывала ее блестящие волосы. На трюмо расческа и нехитрая детская косметика – пара баночек каких-то кремов и тюбик с бальзамом для губ. Большего мы ей пока не позволяли.

Слезы начали жечь глаза.

Я отвернулся и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. У самого выхода, уже взяв в руки сумки, я снова замер, прислушавшись. Энн так и не вышла из кухни.

Я шагнул за порог и стал спускаться по лестнице. На улице меня уже ждало такси.

2

Мы стояли в темноте посреди пыльной комнаты. Я не видел Джулию, но слышал ее дыхание – учащенное и хриплое. Что мне ей сказать? Мысли путались, проносясь в голове вихрем.

Значит, Мэйсон проводил какие-то эксперименты. Эксперименты по клонированию людей. «ЮниТека» в курсе этих экспериментов? Наверняка в курсе. Вот почему мы нашли несколько трупов Джулии Лойд. Это клоны. Но была ли Джулия Лойд, жившая жизнью популярной актрисы все эти двенадцать лет, клоном? И кто сейчас стоит передо мной? Джулия Лойд или ее клон?

Видимо, ее сейчас мучил тот же самый вопрос.

– Я клон? – спросила Джулия.

– Я не знаю, – честно ответил я.

В свете карманного фонарика ее глаза блестели первобытным ужасом, на лице плясали тени.

– Я не человек. Я это давно поняла.

– Конечно, человек, – сказал я.

– Клон. Я клон той Джулии, вот кто я. Я не настоящая.

– Мы не знаем наверняка.

– Знаем. Я знаю. Я всегда знала.

Я сделал шаг вперед и взял девушку за хрупкие плечи.

– Послушай меня. Я не буду ходить вокруг да около. Варианта два. Либо ты настоящая Джулия Лойд, и последние двенадцать лет ты находилась в той лаборатории без сознания. Либо ты клон, а все это время настоящая Джулия жила своей жизнью. Но сейчас это не важно. Понимаешь? Ты выглядишь как Джулия Лойд, у тебя воспоминания Джулии Лойд, ее характер и ее личность. Так что ты и есть Джулия Лойд. Ты одна-единственная, больше копий нет. Я видел, что стало с Джулией Лойд за последние двенадцать лет. Видел, в кого она превратилась. Возможно, ты должна быть благодарна судьбе за то, что тебе удалось остаться такой, какой Джулия Лойд была двенадцать лет назад. Быть может, мы никогда не узнаем правду. Но она не имеет значения. Уже не имеет значения.

Джулия взглянула прямо мне в глаза.

– Почему я, Майкл?

Чертовски хороший вопрос. Почему Джулия? Почему именно она стала подопытной овечкой в экспериментах «ЮниТека»?

Мэйсон оказывал ей первую помощь двенадцать лет назад. Но клоны стали появляться только сейчас.

Зачем их убивать? И почему все трупы были спрятаны в этой тайной лаборатории, кроме двух, которые выбросили на улицу?

– Я не знаю. Но я выясню это.

– Как?

– Пойду и спрошу об этом Кевина Брина. Если кто-то и владеет информацией, то именно он. Это единственное, что я знаю наверняка.

– Но как мы?…

– Мы – никак. Я пойду один.

– Майк…

– Нет, Джулия. Хватит подвергать тебя опасности. Посмотри, что происходит на улице. Нужно спрятать тебя в надежном месте. Черт, давно нужно было это сделать.

– Но я хочу помочь тебе.

– Тут ты помочь ничем не сможешь, – я открыл барабан револьвера и проверил, сколько в нем осталось патронов. Два, – Нам нужно выбраться отсюда и раздобыть оружие. Потом мы придумаем, где тебя спрятать. А я пойду наведаюсь в офис «ЮниТека». Только на сей раз церемониться я не буду. Тем более, что я уже не коп.

– Но…

– Хватит, Джулия. Я вернусь за тобой. Обещаю.

Она некоторое время подумала, затем нехотя кивнула:

– Ладно.

– Пойдем.

Мы вышли из квартиры, и осторожно спустились по лестнице. На улице успело потемнеть. Кругом разворачивались настоящие боевые действия. На противоположной стороне дороги семь или восемь мужчин дрались друг с другом. Через несколько домов от нас в такт звукам выстрелов вспыхивал свет. Мимо пронеслось две полицейские машины с включенными мигалками.

– Пошли.

Мы двинулись вверх по улице. Быстро, но осторожно.

У обочины были припаркованы машины. К моему сожалению, все они были изрешечены пулями, капоты некоторых дымились.

По противоположной стороне улицы шла женщина в намокшем от дождя прилипшем к телу халате. Спутанные мокрые волосы закрывали лицо. Вдруг она заметила нас и бросилась через дорогу, вытянув вперед руки и дико визжа. Я моментально наставил на нее револьвер, молясь, чтобы не пришлось тратить драгоценные патроны. Это сработало – как только женщина увидела оружие, она остановилась как вкопанная, а затем кинулась в противоположном направлении.

Мы повернули за угол и увидели полицейскую машину, врезавшуюся в фонарный столб. Сквозь паутину трещин на лобовом стекле я различил силуэты копов, которые были мертвы.

– Давай быстрее. Заберем оружие, – сказал я и двинулся к машине.

Водительская дверца открылась со страшным скрежетом. На землю посыпались осколки. За рулем сидел молодой полицейский, на вид не старше двадцати лет. Его тело было изрешечено пулями, голова запрокинута, лицо в крови. Тело его напарника на пассажирском кресле неестественно согнулось пополам. В момент столкновения машины со столбом он был не пристегнут.

Я быстро нашел то, что искал – два автомата класса «Спидфайер» и несколько обойм к ним. Один автомат я тут же отдал Джулии.

– Но я не умею стрелять, – сказала она.

– Все просто, – сказал я, перезаряжая второй автомат и засовывая запасные магазины в карманы куртки, – Вот здесь предохранитель. Давишь на него, целишься и нажимаешь на спусковой крючок. Только держи крепче, отдача очень сильная.

Я увидел страх в глазах Джулии.

– Не бойся, я надеюсь, тебе не придется им пользоваться. Я хочу, чтобы ты села в машину и уехала как можно скорее.

– Куда?

– В свой старый дом. Туда, где мы прятались в первый раз.

– А ты?…

– А я пойду в офис «ЮниТека».

– Нет. Поехали со мной.

– Не могу, прости. Нужно закончить начатое, – я огляделся, – Давай найдем тебе машину.

В двух кварталах от нас мы обнаружили припаркованную возле офисного здания старомодную «Хонду». Бензиновый двигатель. Минимум электроники в салоне. Никакого автопилота «ЮниТека». Сейчас это было нам чертовски на руку.

Я вскрыл приборную панель, завел двигатель и усадил Джулию за руль.

– Майк…

– Со мной все будет хорошо. Обещаю. Я приеду к тебе, как только все здесь закончу.

– А что если не приедешь? Майк, ты же идешь на верную смерть!

– Все будет хорошо, – я старался, чтобы мой голос звучал спокойно, – Езжай. У нас мало времени.

Она долго смотрела мне в глаза. Затем вздохнула.

– Ладно. Будь осторожен, умоляю.

– И ты тоже. Не останавливайся, пока не доберешься до места. Давай, вперед.

Она включила передачу и начала сдавать назад, выезжая на дорогу. Я смотрел ей вслед, пока тормозные огни не скрылись за ближайшим поворотом. Затем, перебросив ремень автомата через плечо, я двинулся к зданию «ЮниТека».

Когда я добрался до места, моему взору предстала толпа людей, собравшихся вокруг небоскреба с красным неоновым логотипом «ЮниТека» наверху. Толпа улюлюкала, визжала, скандировала какие-то лозунги. Около входа в здание стояло по меньшей мере десять сотрудников корпоративной службы безопасности, облаченные в черный камуфляж. В руках они держали автоматы. Толпа не решалась подойти ближе, чем на пятьдесят метров – перед зданием было развернуто оцепление из противопехотных ежей и колючей проволоки.

Я протиснулся между двумя высокими худыми парнями.

– Смерть корпоративным свиньям! – крикнул кто-то.

– Назад! – крикнул один из охранников, – Я сказал, назад!

Кто-то из толпы выпрыгнул вперед. Охранники тут же подняли автоматы.

– Назад, ублюдок!

– Не то что? – взвизгнул парень и сделал шаг по направлению ко входу. Толпа поддержала его радостным воем.

Охранник крепче схватил автомат.

– Последнее предупреждение!

– Да? И что ты?…

Парень не успел договорить. Охранник прошил его очередью из автомата, и тот, обмякнув, упал на землю.

Возгласы затихли, и толпа начала пятится.

– Вот так! – крикнул охранник, – Все назад!

Я двинулся вперед, протискиваясь между людьми, пока наконец не оказался прямо напротив охранников. Черт, что ж я творю? Если я ошибаюсь, мне конец.

Увидев меня, охранники чуть опустили оружие.

Я сделал шаг вперед. Ропот толпы сзади усилился.

– Эй, а ну назад! – крикнул охранник.

Я не послушался и сделал еще шаг вперед.

– Это… Это Купер? – спросил один из охранников.

– Да, – ответил другой, – Что прикажете делать?

Я сделал еще шаг и остановился. Позади меня была выжидающая толпа протестующих. Передо мной линейка из охранников «ЮниТека». За их спинами – вход в офис корпорации. Туда-то мне и надо.

Похоже, я был прав. Корпоративная безопасность «ЮниТека» по какой-то причине не могла меня убить. Почему – вопрос хороший. Но сейчас ответ на него меня не интересовал. Сейчас мне нужно было войти внутрь.

– По ногам! Стреляйте ему по ногам! – скомандовал один из охранников. Бойцы подняли оружие, приготовившись стрелять. Но я оказался быстрее. Я вскинул автомат и выпустил обойму в охрану. Они упали на асфальт.

Толпа за моей спиной взревела и мгновенно ринулась вперед. Я стоял, пропуская обезумевших людей. Их поток разбивался о мою спину как морская вода о пристань. Подождав, пока толпа разобьет стеклянные двери и проникнет внутрь здания, я двинулся следом.

3

По всей видимости, кто-то из толпы успел схватить оружие убитых мною охранников, а может, они принесли его с собой, и до сих пор просто не решались пустить в ход. В огромном вестибюле первого этажа завязалась перестрелка. Со стороны стеклянных дверей, ведущих на улицу, наступала обезумевшая толпа. Бойцы корпоративной службы безопасности держали оборону у противоположного конца вестибюля, где располагался десяток лифтов.

По всей длине вестибюля протянулись два ряда колонн, которые обе стороны использовали как укрытие. Я же, оказавшись внутри, мгновенно кинулся за стойку администратора. Пули свистели над моей головой, в воздухе висела пыль. Отовсюду сыпалась мраморная крошка и искры.

Упав на пол, я почувствовал, как острые бетонные обломки впились в мое тело. Упершись спиной в стойку администратора, я смог перевести дух. Вступать в открытый бой – безумие.

– Огонь! Огонь! – кричал кто-то из охранников, держащих оборону на подступах к лифтам. Я осторожно выглянул из-за укрытия и увидел, как они сооружают нечто вроде баррикад из стульев и прочей мебели. На полу лежало множество трупов. Проход к лифтам таким образом был для меня блокирован.

За стойкой администратора была дверь, рядом с ней на стене – устройство для считывания отпечатков пальцев. Левее висела огромная позолоченная табличка с фамилиями и номерами кабинетов. Брин. Брин. Где же ты, черт тебя побери?

Вдруг с десяток пуль пролетело прямо над моей головой. Я весь съежился. Сидеть здесь больше нельзя, нужно уходить.

Я ползком обогнул стойку и увидел лежащего на полу бойца корпоративной безопасности. Протянув руку, я схватил его за рукав черной куртки и, издав сдавленный крик, заволок за стойку.

Выстрелы не стихали. Протестующие проигрывали сражение, бойцы «ЮниТека» оттесняли их все дальше от лифтов.

Я сорвал с правой руки бойца черную перчатку и приподнял тело, чтобы она могла дотянуться до считывателя на двери. Боец весил добрых сто килограммов, от рывка в спине у меня что-то стрельнуло.

Лампочка на считывателе загорелась зеленым. Я бросил тело на пол и проскользнул в открывшуюся дверь. За ней было служебное помещение. Рабочие места с компьютерами и шкафы с какими-то толстыми папками. Дальше – еще дверь, а за ней – то, что я искал. Лестница.

Звуки стрельбы остались позади и превратились в приглушенный шум. Я побежал вверх по ступеням, стараясь экономить силы. Второй этаж, третий, четвертый… Топот моих ног отдавался гулким эхом от бетонных стен. Вдруг к этому звуку добавился какой-то посторонний шум. Я остановился на площадке седьмого или восьмого этажа и посмотрел наверх. По лестнице стремительно спускалась целая толпа людей в черном камуфляже. Лучи фонариков, закрепленных на их автоматах, плясали в темноте.

Я быстро и тихо проскользнул к двери. Молясь, чтобы за ней никого не оказалось, я надавил на ручку, протиснулся в проем и закрыл за собой дверь. Прижавшись спиной к стене, я стал слушать, как по лестнице спускается несчетное количество пар ног. Наконец топот стих где-то внизу, и я с облегчением вздохнул. Только теперь я открыл глаза и осмотрел помещение, в которое попал.

Это была огромная комната с высокими потолками, в центре которой располагался большой куб из матового стекла. Свет в помещении был выключен, однако, за стеклом я увидел какое-то тусклое свечение. Справа от куба находились ряды офисных столов с перегородками.

Я снова прислушался к звукам, доносящимся из-за двери. Тишина… Только тихий приглушенный звук стрельбы где-то очень далеко внизу.

Стараясь не шуметь, я подошел к кубу и заглянул внутрь сквозь мутное стекло. В центре куба находилось что-то вроде постамента. К постаменту по полу тянулись пучки проводов, а его вершина подсвечивалась несколькими диодами. На постаменте я различил какой-то черный шар, диаметром около десяти сантиметров.

– Что еще за…

Послышался какой-то шорох. Я вскинул автомат и резко повернулся направо. Там, под одним из столов что-то шевелилось.

– Эй, – позвал я.

– Черт, – услышал я тихий шепот.

Я отошел от стеклянного куба и, подняв автомат, осторожно приблизился к столу. Под ним на полу сидела девушка в белом лабораторном халате.

– Вылезай.

Послышался вздох, и девушка, кряхтя, вылезла из-под стола и выпрямилась. Это была хрупкая азиатка, рост которой едва ли превышал полтора метра. Под халатом виднелась футболка с принтом какой-то музыкальной группы. На вид ей было лет шестнадцать, хотя я понимал, что она, конечно, старше. Ее черный как уголь волосы были подстрижены под каре, огромные очки в толстой оправе увеличивали глаза, казалось, в два раза.

– Ты кто такая? – спросил я.

– Меня зовут Чи, – сказала девушка, боязливо поглядывая на меня снизу вверх.

– Ты работаешь здесь?

– Да, – Чи снова бросила на меня быстрый взгляд, а затем уставилась куда-то в пол, – Я задержалась после работы, хотела доделать кое-какие тесты… Совсем забыла про долбанную годовщину… И тут началось… Вот это все. Ну, я и решила спрятаться от греха подальше.

– Что это за хрень такая? – я указал рукой в сторону стеклянного куба, – Это какая-то очередная ваша разработка?

Чи робко взялась левой рукой за правый рукав своего халата.

– Это какой-то суперсекретный проект. Мне даже не объяснили толком, что за тесты я провожу. Я ввожу команды согласно инструкции и записываю результаты в журнал. Мартышкин труд. Стоило, конечно, заканчивать физтех. Денег сюда вбухано немерено, так что… А вы… – она запнулась, – Вы же не будете меня убивать?

Я внимательно оглядел ее с ног до головы. Было в ней что-то такое, что никак не вязалось у меня в голове с этим местом.

– Нет. Если ты поможешь мне.

– А что вы хотите?

– Мне нужно в офис Кевина Брина.

Чи впервые подняла глаза и, не отрываясь, посмотрела на меня.

– В офис мистера Брина?… Но зачем вам?…

– Хочу кое-что выяснить.

– О боже, – выдохнула Чи, – Вы же… Вы же не Майкл Купер?

Черт, да я, похоже, местная знаменитость.

– Он самый.

Чи накрыла рот руками. Ее глаза расширились.

– Ох, блин…

– Что такое?

– Ох, им очень не понравится, что вы здесь были.

– Это еще почему?

– Думаю, что вам сюда нельзя. Вы им очень нужны. Я слышала, что приказ был взять вас живым, – она засунула руки в карманы халата, – Но я, собственно говоря, этим не занимаюсь, сами понимаете. Мое дело маленькое – я провожу эксперименты с модуляцией электромагнитуры малых катушек. Записываю результаты… Черт, да я даже не знаю, кому и зачем они нужны.

Девушка невесело хохотнула.

– Что за эксперименты проводит «ЮниТек» с клонированием? Почему Джулия Лойд?

– Чего? Кто? – искренне удивилась Чи, – Эксперименты с клонированием? Без понятия. Знаете, «ЮниТек» столько проектов финансирует, что я не удивлюсь, если мы одновременно людей клонируем, собираем киборгов-убийц и строим телепорт. Погодите-ка… – глаза девушки за толстыми стеклами стали еще больше, – А вдруг мои опыты относятся к клонированию? Такое может быть… Хотя при чем тут малые катушки?…

– Достаточно, – я терял терпение, – Как мне попасть в офис Брина?

– Скажите сначала, как вы заглушили сигнал чипа? – с неподдельным интересом спросила Чи.

– «Пелена», – ответил я.

– Я так и знала! – Чи победно потрясла в воздухе маленьким кулачком, – Сергей проиграл мне пять баксов. Мы поспорили, понимаете… Здесь довольно скучно бывает, и мы обсуждали вас… Ну то, что наши мордовороты за вами охотятся… Ходили всякие слухи…

– Какие еще слухи?

– Да так, не важно… Вы только это, – девушка снова потупила взгляд, – Поосторожнее с «Пеленой». Мы тут выяснили, что длительный прием вызывает галлюцинации и преждевременную эректильную дисфункцию…

Я вздохнул.

– Где офис Брина?

– Вообще-то, – сказала Чи, – мне, конечно, не следует вам этого говорить. Но мне не повышали зарплату уже четыре с половиной года… Так что я скажу. Он на пятьдесят первом этаже. Офис тысяча тридцать. Но подняться туда можно только на специальном лифте.

– Где этот лифт?

– Там…

– Отведи меня.

Я нетерпеливо взял Чи за предплечье и подтолкнул вперед себя.

– Ай, осторожно! Ладно-ладно, я отведу. Только не психуйте!

Чи двинулась вперед, я – вслед за ней.

– Держи руки так, чтобы я их видел, – сказал я.

– Да что я могу вам сделать? Во мне сорок килограммов веса. Да и мы тут не все злодеи, знаете ли. Куча людей просто выполняет свою работу и получают зарплату. Я в том числе…

– Помолчи ради бога, – сказал я.

Мы шли вдоль большого панорамного окна, по которому стекали струи дождевой воды. Я вглядывался в неоновые пятна – не летит ли к нам боевой дрон, прислушивался к доносящимся до нас звукам – не приближается ли очередной отряд бойцов.

Вдруг я понял, что ужасно устал. Когда я спал в последний раз? Все тело ломило, в глазах появилась резь. Надеюсь, что сегодня все закончится. А потом мне нужно будет как следует выспаться. Если, конечно, я выйду из этого здания живым.

Чи толкнула очередную дверь, и мы оказались в вестибюле, пол которого был выложен черными плитами. Справа и слева от нас находились лифты. Я быстро сориентировался и понял, что мы находимся не над вестибюлем первого этажа, а значит, эти лифты – другие, и с первого этажа попасть на этаж Брина нельзя. Любопытно…

– Вот, на одном из этих лифтов можно доехать до пятьдесят первого этажа, – объявила Чи.

Я подошел к одной из кнопок вызова лифта и надавил на нее. Ничего не произошло. Я вопросительно посмотрел на Чи.

– Да, только они сейчас не работают. В здании врубили тревогу, все лифты заблокированы…

Я вздохнул.

– И ты только сейчас мне решила об этом сказать?

– Не психуйте, – Чи подняла руки, – В любом случае по-другому вы на этаж не попадете. И, соответственно, оттуда по-другому не спуститься… Разве что на вертолете с крыши улететь…

– Что? – уставился я на нее, – На крыше что, вертолетная площадка?

– Ну да…

Я закрыл глаза и выругался. Внутри стало медленно разливаться чувство неуверенности. Проклятье… Кто вообще мне сказал, что Брин сейчас на месте? Что мешало ему улететь на вертолете, как только началась заварушка? Или, может, он вообще ушел домой еще днем…

Я посмотрел на Чи.

– На каком мы этаже?

– На восьмом.

Я стал оглядываться по сторонам и почти сразу нашел то, что искал – ящик с пожарным топором на стене. Подойдя к нему, я разбил локтем стекло и достал топор. Металл рукоятки приятно холодил разгоряченную кожу рук. Затем я подошел к дверям одного лифта, просунул лезвие в щель и стал давить на рукоять. Двери поддались, хоть и не сразу. Как только щель стала достаточно широкой я просунул топор полностью, а затем окончательно раскрыл двери руками.

В шахте было темно, если не считать мерцания каких-то диодов. Достав фонарик, я направил луч света внутрь. Тросы. Вдоль стен тянутся пучки кабелей. А вот и то, что мне нужно. Узенькая аварийная лестница, уходящая прямиком вверх и теряющаяся в темноте.

Я перекинул ремень автомата через плечо.

– Эй, вы что, с ума сошли? Хотите по лестнице залезть на пятьдесят первый этаж? – Чи подошла ближе и теперь смотрела в шахту из-за моей спины.

– А что мне остается? – процедил я сквозь зубы.

– Это… Круто. И безумно. Но круто.

Я повернулся к ней.

– Я надеюсь, у нас с тобой нет никаких проблем?

– Нет, сэр, – быстро ответила Чи.

– И ты не кинешься сейчас к ближайшему телефону и не сообщишь охране, куда и зачем я направляюсь?

– Нет. Зачем мне это делать?

Я слегка наклонил голову. Чи вздохнула.

– Да бросьте вы. Не все здесь злодеи, я же говорю вам…

Я еще некоторое время помолчал, размышляя. Затем развернулся и направился к открытой двери лифта.

4

Силы покинули меня где-то через пятнадцать минут. Оставшийся путь я проделал с адской болью в руках и спине. Как мне удалось открыть дверь лифта на пятьдесят первом этаже, я не помню, но когда мне это удалось, я упал на пол, тяжело дыша и не в состоянии пошевелить ни одним мускулом тела.

Сколько прошло времени, я не знал. Если бы на этаже меня ждали охранники, мне уже пришел бы конец.

Пока я лежал, уткнувшись лицом в ворс дорогого ковра, я продолжал внимательно слушать. Шум вентиляции. Бульканье воды в кулере, стоящем где-то рядом. И больше ничего.

Наконец я смог повернуть голову. Я лежал на полу длинного коридора. В полумраке угадывались очертания каких-то картин, висящих на стенах. Метрах в двадцати от меня около стены стоял черный кожаный диван, рядом с ним – маленький журнальный столик. В конце коридора я увидел дверь из черного дерева. Такие же двери были слева и справа, на расстоянии нескольких метров друг от друга.

Кряхтя, я сперва сел, а затем поднялся на ноги. Меня качало из стороны в сторону. Конечности потяжелели на добрую тонну каждая.

Я медленно впустил в легкие воздух. Затем громко выдохнул и двинулся вперед по коридору. На каждой двери были маленькие золотистые цифры. Это было больше похоже на какой-то отель, нежели на офис. Я дошел до последней двери с номером «1030». Прислушался. Из-за двери не доносилось ни единого звука. Или все-таки что-то было?… Кто-то что-то говорил?…

Я покрепче сжал автомат, надавил на ручку и толкнул дверь.

Кабинет был гигантским. Стена напротив входа представляла собой одно большое окно – от пола до потолка. Сначала я не понял, откуда взялся этот красный свет, заливающий все вокруг, делающий все предметы, находящиеся в комнате, словно покрытыми кровью: диваны, шкафы, большой стол для переговоров. Потом увидел, что прямо за окном располагается тот самый логотип «ЮниТека», который с улицы кажется не таким уж и большим, но на деле представляет собой колоссальную конструкцию из неоновых букв. Видимо прямо поперек окна проходила ножка буквы «Т». Неужели Брин все время работает при таком освещении?

Глаза привыкли к алому свету, и я увидел его. Кевин Брин сидел за огромным письменным столом, размером, должно быть, три на два метра. На его лице был ужас. Он медленно поднимался с шикарного кожаного кресла.

– Ты…

Видеть выражение потрясения и растерянности на лице этого ублюдка было бесценно.

И тут я заметил, что на стуле для посетителей сидит мужчина. Я видел его фотографию лишь один раз, в баре «Саммер найт». Но я узнал его. Это был доктор Брэдли Мэйсон. Его глаза округлились от ужаса, рот открылся.

– Как ты?… – одними губами произнес Брин.

– Сядь, – скомандовал я и закрыл за собой дверь. Брин не шелохнулся. Я нацелил дуло автомата прямо ему в грудь и рявкнул, – Сядь!

Он сел.

Я быстрым шагом пересек гигантскую комнату и встал прямо напротив Брина. Нас разделял лишь его огромный стол. Я тяжело дышал. В крови бушевал адреналин. Я сжал рукоятку автомата так крепко, что он задрожал в моих руках. Дуло постоянно металось от Брина к Мэйсона и обратно.

Я уже не различал, отчего все вокруг было красным – от неонового света или от моей собственной крови, гулко пульсирующей в голове.

Наконец, сделав колоссальное усилие, я глубоко вздохнул и облизал пересохшие губы.

– Говори!

Брин молчал.

Я нацелился на Мэйсона. Тот вздрогнул.

– Что вы делали в той лаборатории? На территории складов? Это какие-то эксперименты с клонированием, ведь так?

Мэйсон нелепо поднял руки и хрипло выпустил из легких воздух. Он смотрел куда-то за мое плечо. На Брина, понял я. Ждал указаний.

Тут мое терпение лопнуло. Я запрыгнул прямо на стол и подошел к краю, вплотную к Брину, ногами разбрасывая по сторонам лежащие всюду бумаги. Дуло автомата с силой уперлось ему в лоб. Спинка кресла со скрипом отклонилась назад. Я с яростью смотрел на него сверху вниз.

– Клянусь богом, если через три секунды ты не заговоришь, я пристрелю…

– Почему именно ты? – тихо спросил Брин.

– Что?

– Из всех полицейских этого сраного города… Почему именно тебе поручили расследование убийства девки?

Я не понимал, к чему он клонит.

– О чем ты говоришь?

– Любого другого мы бы давно уже пришили или купили. Но нет… Тебя не купишь. И не убьешь…

– Что вы делали в этой лаборатории? Почему Джулия Лойд? Почему она так важна для тебя?

Тут Брин засмеялся. С дулом, упертым в лоб, хохочущий, он выглядел как окончательно свихнувшийся безумец.

– Важна для меня? Ты что, серьезно? Да мне насрать на нее, Купер!

– Тогда в чем дело?

Брин наклонил голову слегка влево, посмотрел за мою спину и кивнул, насколько это позволяло дуло автомата.

– Мне насрать, но ему – нет.

Я быстро глянул через плечо. Мэйсон все так же сидел с поднятыми руками и смотрел в пол. Его била крупная дрожь. Ярость накрыла меня. Я с силой ударил Брина по лицу стволом автомата. Тот вскрикнул и зажал нос руками. Я тут же снова упер ствол ему в лоб, на этот раз сильнее.

– Говори, мать твою! Или я тебя убью!

Брин вздохнул.

– Ты, должно быть, уже знаешь, что это доктор Бредли Мэйсон, – гнусаво заговорил он, – Талантливый генетик, светлейший ум. Он работал у нас в одной из клиник, параллельно занимаясь научной деятельностью. Область его научных интересов – клонирование многоклеточных организмов.

Я еще раз бросил взгляд на Мэйсона. На гения он был не похож. Седые клочковатые волосы торчали в разные стороны. Лицо, все в глубоких морщинах, сотрясалось от нервного тика.

– Когда мы оправились после вторжения, то очень быстро поняли, что находимся в полной заднице. Выручка падала. Треть населения планеты погибла. Вся инфраструктура была разрушена. Правительство требовало от нас, чтобы мы придумали что-то, что могло защитить нас от нового вторжения. Новое вооружение. Планетарный щит. Технологии, улучшающие боевые навыки солдат. И вот кто-то в правлении вспомнил про Мэйсона. Идея была гениальная. Клоны. Новые потребители. Новые солдаты. Столько, сколько захотим.

Я слегка отдалил автомат. Брин вытер кровь рукавом пиджака.

– Было выделено колоссальное финансирование, – продолжил Брин, – Самый наш дорогостоящий проект до недавних пор. Ему предоставили лабораторию, скрытую от посторонних глаз. Все материалы, все оборудование. Что пожелаешь. И он приступил к работе. Шли годы. Очень долго не было никаких результатов. Правление уже начало поговаривать о том, чтобы заморозить проект. Но оказалось, что результаты все же были. Да еще какие. Просто доктор Мэйсон скрывал их от нас.

Брин посмотрел на Мэйсона с легким презрением. Тот всхлипнул.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

– Мы не учли кое-чего. Во время вторжения практически все медики оказывали помощь пострадавшим. Не был исключением и доктор Мэйсон. Выяснилось, что он оказывал помощь некой молодой актрисе, Джулии Лойд. И до беспамятства в нее влюбился с первого взгляда, пока та была без сознания. Все бы ничего, но наш доктор оказался… Со странностями. Поэтому он не нашел ничего лучше, кроме как отрезать прядь волос девушки. Он надеялся, что когда-нибудь добьется успеха в клонировании и создаст свою собственную Джулию Лойд.

Внутри меня все сжалось.

– И вот неделю назад кто-то позаимствовал один из фургонов для перевозки оборудования, чтобы отвезти в тихое место труп. Труп Джулии Лойд. Это был доктор Мэйсон. Он также воспользовался нашей системой видеонаблюдения для того, чтобы выбрать переулок, находящийся вне поля зрения камер. И выключил камеру, которая наблюдала за территорией складов. Я же говорю – гений, – Брин снова злобно глянул на Мэйсона, – Если бы система не оповестила нас о том, что фургон выехал на нетипичный маршрут, и, вероятно, его угнали… Но мы поняли, что что-то не так. Мы отправили группу в лабораторию доктора и увидели, что он, оказывается, уже месяц как добился успеха. За это время Мэйсон успел сделать пятнадцать клонов Джулии Лойд. Они были точно такими как в тот день, когда был взят генетический материал, то есть двенадцать лет назад. Но вот незадача – все клоны почему-то впадали в панику, очнувшись в неизвестном месте. И почему-то никто из них не отвечал доброму доктору взаимностью на его признания в любви…

Холодный металл стал разливаться у меня внутри.

– И потому он их убивал?

– Да, – Брин улыбнулся страшной окровавленной улыбкой, – Наш добрый доктор перерезал горло очередной девушке и делал новую. Он складывал тела в специальные резервуары и оставлял их в отдельной комнате в своей лаборатории. А когда место в этой комнате закончилось…

– Он выбросил тело на улице, – сказал я и посмотрел на Мэйсона. Тот затрясся еще сильнее.

– Да, – услышал я голос Брина, – Добрый доктор взял фургон и вывез тело из лаборатории. Мы не успели глазом моргнуть, как он состряпал нового клона. И снова убил ее. В этот раз ты застал его врасплох по пути к слепой зоне, он запаниковал и выкинул тело прямо на ходу.

– Да, та девушка была еще жива. Она смотрела мне в глаза, умирая, – сказал я, вспоминая страшную картину.

– Это не девушка, Купер. Это клон. Нужно относиться к ним соответствующе…

И тут до меня дошло. Я снова повернулся к Брину.

– Так вы его не остановили… Даже когда выяснили, чем он занимался.

Брин пожал плечами.

– А зачем? Какая разница, кого он там клонирует для своих извращенских целей, если мы получили результат? У нас теперь есть работающая технология клонирования. Доктор уже приступил к ее масштабированию, и скоро мы запустимся в промышленных масштабах. А клонированные девки… Да бог с ними. Главное, чтобы никто не пронюхал, вот и все… Но… Тут одна из них умудрилась сбежать.

Если где-то в глубине моего сознания оставалась надежда, что «моя» Джулия Лойд – настоящая, то эта надежда испарилась. Она клон. Вот почему в ее мозгу нет чипа. Вот почему ни у кого из них в мозгу нет чипа. А настоящая Джулия Лойд все эти годы жила своей жизнью, даже не подозревая обо всем этом.

– Но как ты можешь так говорить? – спросил я шепотом, – Они же живые люди. Абсолютно такие же, как и мы с тобой.

– Они – лабораторные крысы, – жестко отрезал Брин, – Цель оправдывает средства, Купер!

Я отступил на несколько шагов и медленно спустился на пол. Отошел еще на два шага. Мэйсон продолжал сидеть с поднятыми трясущимися руками.

– Вы больные ублюдки, – выдохнул я. Автомат в моих руках поднялся.

– Тихо, детектив Купер, – поднял руку Брин, – Я хочу предложить тебе сделку. Мы забываем обо всех разногласиях между нами. А взамен… Взамен мы вернем тебе твою дочь.

5

Я стоял, не в силах поверить в то, что услышал. Красная комната вокруг меня начала вращаться. Я отступил назад, чтобы устоять на ногах.

Они могут сделать клона Холли.

Они клонировали Джулию из волоса.

Перед моими глазами встала картинка – комната Холли. Оставшаяся в точности такой, какой она была в день ее исчезновения.

Напротив кровати там стоит маленькое детское трюмо. На нем расческа, которой Энн расчесывала волосы Холли…

Расческа, на которой, должно быть, сохранился волос Холли. Хотя бы один…

Меня повело в сторону, и я ухватился за спинку стула. Брин поднялся на ноги.

– Да, Майкл. Нужен лишь ее волосок. Это будет твоя дочь. Такая, какой ты ее помнишь. И словно не было этих двенадцати лет.

Меня мутило.

Руки тряслись.

Вернуть Холли… Словно не было этих двенадцати лет…

– Вы же с женой не трогаете комнату дочери. Наверняка в ней есть хотя бы один волосок твоей дочери…

– Да, – услышал я собственный голос, откуда-то издалека, – Есть.

– Отлично, – Брин радушно развел руками, – Что ж, давай поступим так. Мы обо всем забываем. Ты разворачиваешься и идешь домой. Возможно, у меня даже получится восстановить тебя в должности. Завтра к твоей жене придут наши люди. Они возьмут образец волос Холли. Где-то через два-три дня твоя дочь снова будет дома. Что скажешь?

Биение моего собственного сердца оглушало.

– Три дня? – прошептал я. Очень тихо. Но Брин меня услышал.

– Да, Майкл. Сегодня у нас четверг. Так что, скажем, в понедельник утром. Приедете сюда с Энн. Заберете дочь. И поедете домой.

Я закрыл глаза. Только так я смог остановить красный водоворот вокруг себя.

– А как же твои слова про подопытных крыс?

– Какая разница? – спросил Брин, – Какая разница, что я там думаю и говорю? Твоя дочь будет рядом с тобой.

Он прав, разницы никакой.

Отпустить психопата в обмен на дочь.

Вернее, в обмен на клона дочери.

Я открыл глаза. Комната перестала вращаться.

– А как же все те девушки? Ты предлагаешь мне закрыть глаза на то, что этот псих хладнокровно их зарезал?

Брин пожал плечами.

– Ну, в общем-то да. Поверь мне, это не твоя война, Майк.

– А если Холли, которую вы вырастите в пробирке, тоже испугается, очнувшись в лаборатории? И попытается сбежать? Вы и ее зарежете? А для меня сделаете новую?

Брин промолчал, но по его лицу быстро пробежала еле уловимая улыбка.

– Моя дочь мертва. Она достаточно настрадалась.

На лице Брина отразился испуг.

– Купер. Не глупи. Неужели кучка мертвых девок не стоит одной живой дочери?! – взвизгнул он.

Я снова посмотрел на Мэйсона. На этого жалкого больного на голову психа. Каждая из этих девушек чувствовала боль. Каждая была испугана до смерти. И он убил каждую из них. И убил бы ту Джулию, которую я нашел около складов, не моргнув глазом. Чертов ублюдок. И вы великодушно предлагаете мне воспользоваться его услугами? Услугами маньяка?

Я поднял автомат.

– Купер! Что ты делаешь?! – вскинул руки Брин.

Из моей груди вырвался вопль. Автоматная очередь прошила Брэдли Мэйсона. Его тело упало на пол, а я все продолжал в него стрелять. Стрелять и кричать.

– Нет! – услышал я крик Брина, – Нет! Нет! Нет!

Наконец выстрелы сменились пустыми щелчками, а вслед за автоматом замолчал и я. Горло болело. Тяжело дыша я смотрел на то, что осталось от тела доктора Мэйсона. Неоновый свет,льющийся из окна, делал кровь еще более красной.

– Ты идиот, черт тебя подери! – орал Брин, – Что мы будем без него делать? Ты все похоронил! Это миллиарды долларов!

Я посмотрел на него. Брин, что-то прочитавший в моем взгляде, мгновенно замолк. А когда я сделал шаг по направлению к нему, он кинулся к столу и надавил на какую-то кнопку под столешницей. Одна из створок шкафа за его спиной отъехала в сторону, за ней обнаружился проход. Я не успел среагировать, и он быстро юркнул в щель.

Бросив бесполезный теперь автомат на пол, я одним прыжком перемахнул через стол и помчался за Брином.

6

После кроваво-красного кабинета холодный белый свет ламп коридора, в котором я очутился, показался мне ослепительно ярким. Коридор заканчивался лестницей, ведущей наверх. Из последних сил я рванул вперед. Добежав до лестницы, я вскинул голову. Брин скрылся за очередным поворотом. Я выругался и побежал вверх по перфорированным металлическим ступеням.

По мере того, как я продвигался выше и выше, все более отчетливым становился какой-то странный звук. Когда я понял, что именно это был за звук, я прибавил ходу. Несмотря на то, что все мое тело противилось этому, отзываясь вспышками адской боли в ответ на мои усилия. Потому что это был звук лопастей вертолета.

Я толкнул дверь и оказался на крыше здания. С неба лил обжигающе холодный дождь. На площадке прямо передо мной стоял вертолет. Он был готов взлететь и ждал лишь Брина, который со всех ног бежал по направлению к нему.

Я кинулся за ним. Расстояние между нами сокращалось, но Брин успел запрыгнуть на борт, прежде чем я настиг его. Вертолет тут же стал подниматься в воздух и наклоняться вправо, стараясь как можно скорее отлететь на достаточное расстояние от края крыши.

Я издал сдавленный крик. Легкие жгло огнем, перед глазами все пульсировало. Не думая ни секунды, я на полном ходу оттолкнулся от края крыши и прыгнул по направлению к вертолету.

Мой полет, казалось, продлился вечность. Даже за стеной дождя я успел увидеть глаза Брина, полные ужаса и изумления. А потом мои руки зацепились за полозья шасси, и я повис над городом.

Сверху на меня посмотрел Брин.

– Черт! – крикнул он, а потом повернул голову, обращаясь к пилоту, – Снижайся! Ты слышишь меня?! Снижайся, мать твою!

Вертолет стал стремительно сбрасывать высоту. Мои пальцы норовили соскользнуть с мокрого металла. Сверху снова показался Брин. Он хотел сбросить меня, но ждал подходящего момента, чтобы вертолет оказался достаточно близко к очередной крыше. Я был нужен ему живым. Но почему, черт возьми?

Рассуждать над этим вопросом у меня не было времени. Я глянул вниз. Мы летели над крышей какого-то небоскреба, на расстоянии метров семи. Вдруг мою правую руку пронзила жгучая боль. Брин начал бить по моим пальцам каблуком ботинка. Когда он поднял ногу для очередного удара, я вложил все силы в рывок и перехватил ее, вцепившись правой рукой в штанину.

– Нет! – крикнул Брин.

Пальцы моей левой руки разжалась, и мы оба полетели вниз. Я приземлился на скользкий бетон правым боком. Тело мгновенно пронзила боль. Во рту появился металлический привкус крови. Вероятно, я сломал ребра. Я попытался подняться на ноги. Меня качнуло в сторону, и я снова упал.

Метрах в трех от меня лежал Брин. Он кричал и извивался, как будто кто-то прижигал его каленым железом. Его левая нога была неестественно согнута. Из разорванной штанины торчал окровавленный обломок кости.

Я все же сумел подняться на ноги и устремился к нему. Не сбавляя хода я со всей силы ударил ногой куда-то в район правого бока Брина. Тот взревел с новой силой, а затем начал скулить. Я забрался на него сверху и стал бить его по лицу с такой яростью, что даже когда я пару раз промазал и со всей силы ударил кулаком по бетону, это меня не остановило.

С каждым ударом крики Брина становились тише. А я все бил и бил. Я не мог остановиться, пока наконец не почувствовал, что сил у меня совсем не осталось. Я упал на бетон рядом с Брином и стал слушать его хриплое булькающее дыхание. Сверху прямо в лицо мне лилась ледяная дождевая вода, но она не могла унять мой пыл.

– Мы знаем… Куда она поехала… – донесся еле уловимый в шуме дождя шепот.

Я повернул голову.

– Что?

– Джулия… Та, которую… Ты нашел около складов… Думал, мы не узнаем о ее милом загородном домике?… – лицо Брина, превратившееся в кровавое месиво, исказилось в ужасной кривой улыбке.

– Не смей! – рявкнул я и занес руку для очередного удара, – Не смей ее трогать, мразь!

– Хорошо… Как скажешь, крутой парень… Но при одном условии… Ее жизнь в обмен на мою…

Я замер с поднятой рукой. Ярость застилала глаза.

Я сделал глубокий вдох.

Затем второй. Моя рука медленно опустилась.

– Хорошо. Слышишь меня, ублюдок? Хорошо!

– Отлично… Мы оставим ее в покое… Хрен с ней… Пусть живет… Правда есть один нюанс…

Брин слегка приподнял голову и посмотрел мне в глаза.

– Какой еще нюанс?

– Мы уже отправили отряд в ее уютную резиденцию… Они сейчас, должно быть, на полпути к ней… И связаться с ними не получится, ведь домик, как ты помнишь, находится в глуши… Так что если хочешь сохранить ей жизнь… Тебе надо поторопиться, детектив…

Секунду я молчал. Затем вскочил на ноги и устремился к двери.

7

В вестибюле первого этажа всюду лежали тела, а в воздухе все еще столбом стояла пыль. Ни одного живого человека нигде не было видно. Кто победил в перестрелке? Какая разница?

Я выскочил из здания и замер.

Улица напоминала кадры из военного фильма.

Поток дождевой воды у меня под ногами нес куда-то мусор, среди которого я различил мелкие обломки мебели, обрывки уличных баннеров, одинокую перчатку. Под ногами хрустели осколки стекла. Со столбов свисали оборванные провода, концы которых искрили в лужах.

На дороге хаотично стояли автомобили. Их кузова были черными от копоти, стекла были выбиты, на дверях и капотах – вмятины и пулевые отверстия. Окна первых этажей некоторых зданий также были выбиты, на ветру колыхались тяжелые, намокшие занавески. Несмотря на плотную стену дождя, в воздухе стоял ядовитый дым.

Всюду лежали тела. Вдалеке я различил какое-то сооружение вроде баррикады.

Все закончилось. Очередная ночь с двенадцатого на тринадцатое октября закончилась. Но не для меня. Пока еще нет.

Нужно найти машину.

Я выбрал направление наугад и двинулся вперед. Из окон одного из зданий слева от меня вырывались языки пламени. Ноги не слушались, заплетаясь. Бок жгло огнем. Собрав остатки воли в кулак, я перешел на бег. Откуда в моем теле еще оставались силы, я не знал. С крыши здания, вдоль которого я бежал, что-то с грохотом упало в метре от меня. Я перемахнул через груду искореженного металла, даже не посмотрев под ноги.

Меня накрывало отчаяние. Вокруг не было ни одного автомобиля, который не был бы разбит или сожжен дотла. И тут я увидел въезд на подземную парковку.

Я стремительно спустился вниз, где было темно и сыро, и похлопал себя по карманам в поисках фонарика. Его не было. Где я им пользовался в последний раз? Не помню.

Вытянув руки перед собой, я стал медленно двигаться вперед. Наконец мои пальцы нащупали прохладный металл кузова автомобиля. Я нашел дверцу и высадил стекло ударом локтя. Никакой сигнализации. Надеюсь, аккумулятор в порядке.

Сев за руль, я нащупал кнопку маленького светильника на потолке. Салон заполнил тусклый свет. Я стал шарить руками под рулем в поисках нужных проводов. Как было бы проще, будь у меня сейчас полицейский доступ. Наконец спустя, кажется, вечность, двигатель завелся.

Я врубил передачу и выехал на улицу. Там я вывел машину на Линкольн-драйв и двинулся в сторону выезда из города так быстро, как только мог. Свет не горел ни в одном окне. Все уличные фонари были потушены. Настоящий апокалипсис. Как и ровно двенадцать лет назад.

Что помешает Брину дистанционно заглушить двигатель автомобиля прямо сейчас? Ничего. Мне остается лишь полагаться на его честное слово. Честное слово лжеца.

Машины, которые перегораживали дорогу, заставляли то и дело сбавлять скорость и выкручивать руль, избегая столкновения.

Мои нервы не выдерживали. Хотелось орать от тупой ярости. Возможно, сейчас люди Брина заходят в дом Джулии. А может быть она уже мертва. А я не могу выехать на чертову автостраду!

Я со всей силы ударил по рулю. Укол боли прошел до самой лопатки. Что делать? Попробовать связаться с Хартом? Я ткнул пальцем в экран бортового компьютера.

– Нет связи со спутником, – проговорил нежный женский голос.

Наконец участок дороги стал посвободнее, и мне удалось набрать скорость. Через пять минут я уже на полном ходу мчался по загородному шоссе. Нужно было составить хотя бы приблизительный план действий, пока я ехал. Что я буду делать когда приеду? Что, если я опоздал?

Мысли рассыпались, ускользая от меня. Я пытался ухватиться за них, но у меня не получалось. Глаза непроизвольно закрывались. Клонило в сон. Усталость, накопленная за все это время, начала давить на меня как бетонная плита. Стало тяжело даже нажимать на педаль газа.

Осталось совсем немного. Нужно спасти Джулию. И все. Она уедет отсюда. А я… Что буду делать я?

Не важно. Главное, что она будет в безопасности.

В полусонном состоянии я чуть не пропустил поворот на проселочную дорогу, у которой стоял домик Джулии. Резко сбросив скорость, я больно ударился лицом об руль. В глазах потемнело, из носа брызнула теплая липкая кровь. Я резко повернул на дорогу и снова добавил газа. Машину подбрасывало на кочках. При каждом таком скачке все тело пронзала боль. Видимо, мои ребра действительно сломаны. Может, у меня внутреннее кровотечение. Внутренности жжет огнем. Ничего, осталось продержаться совсем чуть-чуть.

Тыльной стороной ладони я вытер кровь, заливающую глаза. Рассечена бровь. Меньшая из моих неприятностей.

Наконец показался дом. И еще кое-что… Я постарался сфокусировать зрение, которое норовило мне отказать. Черная машина. Останавливается возле дома. Тормозные огни гаснут. Из нее выходят двое мужчин. В руках у них какие-то черные предметы, готов поспорить, автоматы.

Я до предела выжал педаль газа. Двигатель ревел на максимальных оборотах. Расстояние между мной и черной машиной стремительно сокращалось. Мужчины двинулись ко входу в дом, но остановились на полпути, видимо, услышав меня. Они обернулись. Я успел прочитать растерянность на их лицах. Затем они подняли свое оружие и начали стрелять. Я услышал звон стекла. Почувствовал, как несколько пуль попало куда-то в левое плечо. А затем я с диким криком, разрывающим горло и легкие, на полном ходу въехал в них обоих. Раздался хруст ломающихся костей. Лобовое стекло разлетелось на осколки. Потом моя машина вместе с убийцами на капоте влетела в стену дома. И все пропало.

8

Мы с Джулией сидели на террасе за домом и смотрели на реку. За горизонтом занимался рассвет.

Я чувствовал, как в моем теле работает метаакционит. Это Джулия вколола мне его. Опять. Услышав грохот, она выбежала из дома. Не знаю, как, но она сумела отыскать в кармане одного из убийц шприц со спасительным веществом и вколоть его содержимое мне.

Это был не обычный метаакционит, которым снабжали полицию. Это была какая-то усиленная формула. Я пришел в сознание уже через пять минут, а раны стали затягиваться почти что на глазах. В обычном случае на это потребовалось бы часов двенадцать. Видимо, «ЮниТек» хорошо заботились о снабжении своих головорезов.

Джулия сидела на дощатом полу, обняв колени, а я лежал, приподнявшись на локтях и курил, с удовольствием ощущая, как боль с каждой секундой становится тише.

– Эта река раньше была более полноводной, – тихо сказала Джулия, – Вода доходила почти до того дерева. Но она обмелела. За последние двенадцать лет.

Я молчал. Солнце поднялось уже достаточно высоко, чтобы заставить нас щуриться. На небе не было ни облачка. Не припомню, когда в последний раз стояла такая чудная погода. С реки дул прохладный влажный ветер, который сейчас был очень кстати.

– Майкл? – сказала Джулия.

– Да?

– Значит, все это случайность? Все то, что со мной произошло?

– Да. Ты просто стала жертвой психопата. Не больше и не меньше.

Джулия некоторое время молчала.

– Кто же я такая?

– Ты Джулия Лойд.

Она вздохнула.

– Ты же знаешь, что это неправда. Я лишь ее копия.

– Прекрати, – отрезал я, – Никакой разницы нет, понимаешь? Между нами говоря, последние двенадцать лет не пошли тебе на пользу. Ты превратилась в настоящую стерву. Одинокую и несчастную. Восприми это как шанс все исправить. Прожить эти двенадцать лет заново. И сделать все по-другому.

Джулия посмотрела на меня. Ее волосы развивались на ветру.

– И что мне делать?

Я наконец сел. Ребра почти не болели, а голова прояснилась. Я закурил новую сигарету, сумев зажечь ее лишь с четвертого раза из-за ветра.

– Ты же Джулия Лойд, – сказал я, – У тебя куча денег. Ты можешь жить так, как тебе заблагорассудится. Они все на банковских счетах. Нужно только не медлить, и снять их как можно скорее, пока счета еще не заблокировали после смерти владельца. А дальше – весь мир перед тобой как на ладони.

– А ты? – спросила Джулия.

Я задержал в легких едкий дым, а затем выпустил его. Серебристые клубы блеснули в лучах утреннего солнца и мгновенно растаяли на ветру.

– Со мной все будет в порядке. Я пойду к шефу Харту и все расскажу. Думаю, меня восстановят на службе. И дальше… Я продолжу жить своей обычной жизнью.

Это была ложь. Конечно, никто не восстановит меня в должности. И от Харта мне на всякий случай нужно держаться подальше. Возможно, Джулия каким-то образом уловила фальшь в моем голосе, потому что спросила:

– Давай уедем вместе?

Я снова посмотрел вдаль, туда, где небо соединялось с землей. Как приятно было взглянуть на окружающий мир без визуальных интерфейсов, которые раньше заполняли чуть ли не половину поля зрения. Никаких часов, карт, заметок, напоминаний, виджетов и уведомлений… Боже, я только сейчас понял, в каких условиях мы все живем. Неужели перед нашими глазами постоянно находится такое количество информационного мусора? Как же Джулии повезло, что у нее нет этого гребанного чипа в мозгу.

– Прости, но я не могу поехать с тобой, – сказал я, – Не знаю, как тебе объяснить, но… Я чувствую, что не все мои дела здесь завершены.

Джулия вздохнула.

– И куда мне прикажешь ехать? – спросила она, не глядя на меня.

– Я бы на твоем месте уехал из страны. Куда – решать тебе. Забирай родителей и уезжайте в первую попавшуюся страну.

– Мне страшно, – сказала она.

Я поднялся на ноги. Признаться честно, мне тоже было страшно. Что мешало Брину нарушить нашу сделку и отправить в погоню за Джулией сотню головорезов? Ничего. А что ему мешало сделать то же самое со мной? Не знаю… Но что-то мешало.

Конечно, своими опасениями с Джулией я поделиться не мог. А потому просто сказал:

– Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо. Тебе больше нечего бояться.

9

Лифт размеренно жужжал, поднимаясь на сто двадцать шестой этаж. Кевин ужасно нервничал, стоя в кабине и смотря на свое бледное отражение в зеркале. Внеплановое заседание совета директоров «ЮниТек» собиралось во многом именно по его вине, и ему на этом заседании предстоит солировать.

В конференц-зале соберутся все тринадцать членов совета. С некоторыми из них Кевину еще не доводилось общаться лично, настолько они были выше него в корпоративной иерархии.

Миссис Айронс прилетела со своего личного острова в Карибском море. Мистер Трюдо и вовсе прервал отпуск. Так что переживал Кевин не зря. Директора, скорее всего, были не в лучшем расположении духа. Но, само собой, больше всех остальных он боялся мистера Рубина. Кевин не мог вспомнить, когда генеральный директор в последний раз присутствовал на заседаниях лично. Он приезжал в офис только когда рассматривались по-настоящему серьезные вопросы. А сегодня мистер Рубин будет вести заседание. И это пугало Кевина до дрожи в коленях.

Лифт звякнул, и двери кабины разъехались в стороны. Брин вздохнул и двинулся вперед по коридору, стены которого были увешаны морскими пейзажами. Все кости срослись, а раны затянулись, и Брин уже свободно передвигался без костылей. Правда, осталась легкая хромота, а потому в руках Кевина была трость. Что делать с этой хромотой, корпоративные врачи определят позже. Если, конечно, Брина прямо сейчас не уволят. Или и того хуже…

Он остановился напротив двойной двери из матового стекла. За ней угадывалось какое-то движение: мутные пятна света и тени переливались, сменяя друг друга.

Брин снова вздохнул и толкнул одну из дверей от себя. Множество пар глаз устремили свой взор на него.

– Мистер Брин, добрый вечер, – как показалось Кевину, чрезмерно вежливым тоном поприветствовал его мистер Капальди, сидящий у длинного края стола, ближе к изголовью.

– Господа, – произнес Брин осипшим голосом.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – Капальди указал на свободное место у короткой части переговорного стола. Прямо напротив места председателя, которого не было видно из-за падающей тени.

Брин на нетвердых ногах прошагал через зал. Хромота усилилась. Он опустился в кресло, черная кожа была жесткой и прохладной. Трость он неуклюже облокотил об край стола.

Воцарилось молчание. Брин успел рассмотреть лица всех двенадцати директоров, кроме мистера Рубина, чье лицо скрывала тень. Также за столом сидела девушка, ведущая записи, и какой-то мужчина лет сорока пяти, бледный как мел.

– Что ж, господа, прошу считать наше заседание открытым, – сказал Капальди. Девушка тут же сделала пометку в планшете, – Сегодня на нем присутствуют приглашенные – глава корпоративной юридической службы «ЮниТек» Кевин Морган Брин, глава лаборатории наномодуляторов и квантовых агрегатов «ЮниТек РНД» доктор Ричард Стивен Болмер, а также секретарь комиссии Виктория Мун.

Брин посмотрел на доктора Болмера. Лично с ним он никогда не встречался. Что он здесь забыл? К проекту Мэйсона Болмер не имел никакого отношения и вообще не был в курсе. Странно…

– Итак, – продолжил Капальди, – Мы собрались из-за случившегося три дня назад инцидента. В наш центральный офис проник вооруженный посторонний и, применив силу…

– Давайте мы будем называть вещи своими именами. – раздался женский голос. Это была ослепительная блондинка в элегантном черном платье, сидящая слева от Брина, – Памела Сайфер, – Этот человек – не просто «посторонний». Это детектив Майкл Купер.

Капальди бросил быстрый взгляд на Сайфер и снова опустил глаза в планшет.

– Да… – согласился он, – В здание проник Майкл Купер. Он убил нескольких сотрудников корпоративной безопасности и сумел добраться до кабинета мистера Брина, располагающегося на пятьдесят первом этаже. Начальница службы корпоративной безопасности мисс Миранда Улис была незамедлительно уволена со своего поста. Ее обязанности в данный момент исполняет заместитель, мистер Джон Айслен. Теперь подробнее остановимся на том, как Майклу Куперу удалось добраться до лифта, ведущего на верхние этажи. По имеющейся информации, ему оказала содействие Аманда Чи, сотрудница лаборатории наномодуляторов и квантовых агрегатов. Доктор Болмер, для протокола, скажите, Аманда Чи – ваша сотрудница?

Доктор Болмер заерзал на стуле, затем откашлялся.

– Да, – сказал он, – Это младший научный сотрудник моей лаборатории.

– Когда в последний раз проводилась проверка ее лояльности? – спросила Сайфер.

– Первого июля этого года, – ответил Болмер.

– Полагаю, она ее успешно прошла?

– Да… Да, никаких подозрительных моментов… Все как всегда.

– Кто руководил проверкой? – спросила Сайфер.

Капальди нажал несколько кнопок на планшете.

– Курт Венберг, – он нажал еще на одну кнопку, – Направил приказ о его увольнении в отдел кадров.

– Доктор Болмер, вы осознаете, что ваша сотрудница фактически нас предала? – спросила Сайфер.

Болмер облизал пересохшие губы.

– Я… Я прошу прощения, просто…

– Просто что? – ледяным тоном спросила Сайфер.

– Ничего не говорило о том, что она может так поступить…

– Тем не менее, она так поступила, – сказал Капальди, – Я надеюсь, вы понимаете, что она должна быть незамедлительно уволена?

– Да, конечно, я понимаю…

– Нет, – властно сказала Сайфер, – Этого будет… Недостаточно.

Капальди поднял глаза. Ее лицо ничего не выражало. Капальди надавил на несколько кнопок на планшете.

– Я направил мистеру Айслену соответствующее поручение. Пусть это будет первым его заданием в новой должности.

Болмер сдулся будто воздушный шарик. Его била дрожь.

– Что касается вас, доктор Болмер… – Капальди оторвал взгляд от экрана, – Вам объявляется выговор. Я надеюсь, что впредь такого не повторится.

Болмер громко сглотнул.

– Конечно, нет… – просипел он.

– Вы можете идти, доктор Болмер, – сказала Сайфер.

Мужчина поднялся и, пошатываясь, вышел из зала.

Брин вытер пот со лба. Стакан воды сейчас бы не повредил. Обычно на таких заседаниях перед каждым стоит стакан воды, но сейчас почему-то…

– Мистер Брин, – сказал Капальди, – Теперь вы. Прежде всего, нам бы хотелось детально восстановить события того вечера. Как их видите вы. Расскажите, пожалуйста, что произошло?

Брин откашлялся.

– Еще днем на улицах начались массовые волнения, которые к вечеру переросли в беспорядки. Около семи часов возле нашего здания стали скапливаться протестующие. Служба безопасности заняла оборону. Началась эвакуация. Сотрудников вывозили на вертолетах с крыши. Мы ждали своей очереди. Я и доктор Мэйсон. Он как раз в это время находился у меня в кабинете. Это… – Брин споткнулся, не зная, нужно ли пояснять присутствующим, кто такой доктор Мэйсон.

– Все прекрасно понимают, кто это, мистер Брин, продолжайте, – сказал дряхлый старик, сидящий справа от Кевина. Брин не знал, кто это, но предполагал, что это Соломон Ким, один из старейших членов совета директоров.

– Да… Мы как раз обсуждали… Ход реализации проекта доктора Мэйсона…Вдруг в кабинет вошел Купер. Он был вооружен и… Он потребовал, чтобы я ему все рассказал.

– И вы рассказали, – сказал Ким.

– Нет… Вернее, да, рассказал. Но ничего такого, чего ему нельзя знать, понимаете?

– Что именно вы рассказали?

– Рассказал про работу Мэйсона. Про ситуацию с Лойд. В общем все то, что он хотел услышать. Поймите, у меня ко лбу было приставлено дуло автомата!

– И далее вы предложили ему клонировать его дочь? – спросил Капальди.

– Да. Этот вариант мы разработали ранее, на случай… Ну в общем как раз на случай вроде этого… Извините, а можно мне стакан воды?

– Но он отказался? – спросила Сайфер.

– Да, отказался.

– И что произошло потом?

– Он застрелил доктора Мэйсона.

– И мы остались без ведущего специалиста проекта, – сказал Ким. Брин молчал, – Скажите, мистер Брин, без доктора Мэйсона мы сможем воспроизвести его результаты?

Кевин облизал пересохшие губы.

– Нет. Простите, но только он знал, как работает технология. Без него лично…

– Сколько мы успели затратить на этот проект? – спросила Сайфер.

Капальди углубился в свой планшет и через несколько секунд сказал:

– Чуть более ста сорока шести миллиардов.

По конференц-залу прокатилось недовольное ворчание.

– Отлично, – саркастически сказала Сайфер, – Очень эффективно.

– Это все Купер, понимаете? – выпалил Брин, – Если бы за дело взялся любой другой полицейский, мы бы уже давно решили этот вопрос. Но мы же не можем трогать Купера.

– Не можем, – подтвердил Ким, – По крайней мере, пока.

– Тогда, при всем уважении, что я, по-вашему, должен был сделать?

– Никто ни в чем не обвиняет вас, мистер Брин, – улыбнувшись, сказал Капальди, – Мы лишь пытаемся во всем разобраться. Да, ситуация непростая. Нужно сосредоточиться на том, чтобы не допустить ее повторения в будущем.

– Если нам нельзя будет трогать Купера, мы никак не сможем избежать повторения ситуации в будущем, – сказал Кевин, чуть более желчно, чем хотел бы.

– Это уже не ваше дело, мистер Брин, – сказала Сайфер, – От вас мы услышали все, что хотели. Вы можете быть свободны.

Брин поднялся на ноги и, не теряя ни секунды, поспешил к выходу из конференц-зала. Когда он уже взялся за металлическую ручку двери, его остановил голос Джастина Рубина, спокойный и размеренный:

– Мистер Брин.

Брина словно пригвоздило к месту. Рубашка моментально прилипла к вспотевшей спине. Колени подогнулись, и он непременно упал бы, если бы не трость.

– Кто-нибудь говорил с Холли Купер? Кто-нибудь вообще сообщал ей о том, что мы минимум два раза чуть не убили ее отца?

Брин оторопел. Его ноги начали трястись. Он крепче сжал рукоятку трости и усилием воли подавил дрожь.

– Пока что нет, мистер Рубин, – сказал он осипшим голосом, – Я не думаю, что мисс Купер нужно беспокоить… По таким мелочам…

– Главное, чтобы она не узнала об этом из каких-то других источников. Не хотелось бы, чтобы она думала, будто мы что-то от нее скрываем. Вы это понимаете?

Брин несколько раз моргнул, смотря на мутное стекло входной двери.

– Конечно, мистер Рубин.

Воцарилась тишина. Брин стоял и ждал. Наконец за его спиной снова раздался голос генерального директора:

– Всего доброго, мистер Брин.

Брин пулей выскочил из конференц-зала и устремился к лифту, забыв про хромоту и боль в ноге.

Оглавление

Часть 1. Мертвая девушка

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9

  10

  11

  12

  13

  14

Часть 2. Живая девушка

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9

  10

  11

Часть 3. Красный кабинет

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9