Мой вечный раб [Наталья Сергеевна Дорофеева] (fb2) читать онлайн

Наталья Дорофеева Мой вечный раб

Порой, то, что нам кажется таким очевидным,

является, целиком и полностью, ложью.

Единственная возможность не допустить ошибку – узнать истину до начала своих действий.

I

Смех, шум и хлопот в ладоши наполнили трактир «Скала». Все смотрели на темноволосого мужчину с ухмылкой на лице. Некоторые пьяницы настолько развеселились, что еще долго не могли перестать хохотать.

– Мерзкая потаскуха! – завопил от удара в пах мужчина, который еще недавно чувствовал свое превосходство, и смех раздался с еще большей силой вокруг него.

Данное высказывание относилось к молодой девушке с огненными рыжими волосами. Ее звали Элизабет Гранд-де-Лони. Она была из высшего общества и единственной дочерью самого влиятельного дворянина королевства Регно, однако, здесь в трактире все знали ее, как «Эли – мстительница разврату!»

Эли каждый вечер приходила в «Скалу» (никто не знал происхождение этого названия) выбирала кого-нибудь из мужчин, соблазняла его, а потом, когда наступало время идти в «комнату отдыха», чтобы дать ему то, чего он так желал, соблазнительница вставала и со всей силы пинала развратника между ног. Каждый в трактире испробовал на себе маленькую женскую месть. Именно поэтому все знали Эли и, по-своему, боялись ее. Кроме того, не для кого не было тайной, запрятанный в чулках нож и отличное владение искусством рукопашного боя. Разумеется, Элизабет также превосходно ездила верхом и с детства занималась фехтованием, но этого пьяницы уже никак не могли знать.

Элизабет всегда ненавидела мужчин за их желание овладеть женщиной и тут же забыть о ней. Да и как они могли вспомнить, если большинство даже не интересовались, как ее зовут, и кто она такая. «Этих животных интересует только секс!» – очень часто говорила она себе. Сама Эли была очень красива по своей природе: яркий цвет волос всегда привлекал внимание окружающих; на лицо она была милой и очаровательной; фигура была ее главным достоинством: округлая грудь третьего размера, аппетитная попка и тонкая талия не оставляли равнодушным ни одного мужчину (а иногда и женщину). Девушка пользовалась этим и наказывала противоположный пол. Вот и сейчас, она наслаждалась жалкой скривленной гримасой темноволосого мужлана, который всячески оскорблял ее уже несколько минут. Эли только улыбалась и высокомерно смотрела на бедолагу, затем повернулась к выходу и молча покинула заведение. Она всегда так делала, не видев смысла что-то говорить, наблюдая, как ловелас становится размазней.

Дойдя до опушки, где Элизабет привязала свою лошадь Луну, она забралась без труда в седло и отправилась домой ее любимой узкой тропой. Она, как всегда, успела к ужину и в достойном для барышни виде зашла в столовую, сев рядом с матерью. Отец улыбнулся и произнес:

– Ты выглядишь счастливой. Не влюбилась ли?

– Нет, папа, просто сегодня я преподала урок еще одному грешнику, – ответила Элизабет с улыбкой.

– Вот и хорошо, что твое сердце свободно, – как часто бывало, после слова «НЕТ» отец ее дальше не слушал. Он ждал этого ответа и был рад его получить.

Элизабет уже с тринадцати лет знала, что настанет день, когда папа придет к ней и скажет о скором замужестве за человека, деньги и власть которого важны для их семьи. Поэтому, когда все девушки мечтали о великой любви, Эли решила не питать себя иллюзиями и ждала своей участи – «жены по расчету». Сейчас она посмотрела внимательно на отца и поняла, что этот день настал. Осталось услышать свой приговор. Мама смотрела на дочь с украдкой, но ничего не сказав, продолжила ужинать.

Когда Эли доедала куриную ножку и взглядом добралась до ягодного пирога, отец положил кухонные приборы на белоснежную скатерть и обратился к дочери:

– Надо поговорить.

Элизабет подумала: «Началось». Она подняла глаза, посмотрела на отца и, взяв тарелку с кусочком аппетитного десерта, спросила родителей: «Ну, и кто он? Он хоть красивый?»

– Кто? – удивленно спросил отец.

– Мой будущий муж.

Отец посмотрел на жену с упреком.

– Это не я ей сказала, – оправдывалась испуганная мать.

Эли в защиту матери сказала:

– Папа, мне через две недели семнадцать. Возраст, когда молодых девушек выдают за муж. Мама тут ни при чем. Так, кто он?

– И ты не против? – спросил отец, не скрывая волнения.

– Разве у меня есть выбор? – не смотря на родителей, ответила дочь, потому что все внимание отнимал пирог.

– Ты познакомишься с ним на своем дне рождении. Его зовут Ричард Уэнский II.

– Двоюродный брат наследника престола?

– Именно! – с улыбкой и удовлетворением отец посмотрел на дочь.

– Понятно. Ну, спасибо за ужин! Спокойной ночи, – Эли поцеловала родителей и ушла в свою комнату.

– И, что это все? Неужели ей настолько все равно? – слегка озадаченно Вильгельм посмотрел на свою жену Лаури.

– Дорогой, а чего ты ожидал? Элизабет не станет задавать тебе миллион вопросов о человеке, которого никто не видел, кроме королевской семьи.

– Мне сказали, что он умен, красив и БОГАТ конечно же, – с гордостью произнес Вильгельм, как будто речь шла о нем, а не о другом человеке.

– Не приставай к дочери с этим вопросом, хорошо? Она и так все знает, – Лаури посмотрела на мужа проникновенно и с теплотой в глазах.

– Обещаю не поднимать этот вопрос до дня их знакомства, – немного с грустью ответил Вильгельм.

Мать Элизабет поцеловала мужа и продолжила ужинать. Хозяин дома о чем-то задумался на мгновение и тоже взялся за еду.

Эли переоделась, легла в постель и, перед тем как заснуть, прочла около сотни страниц о мифологии. Ей было настолько безразлично, кто будет ее муж, что она даже не терзалась вопросами, какой он и насколько красив. Единственное, чего ей хотелось, так это не знать о его похождениях к другим женщинам, потому что она презирала таких мужчин. Если жена презирает своего мужа, то спокойной семейной жизни, основанной на уважении друг к другу, точно не будет. Она считала правильным уважать человека, который выполняет волю родителей с достоинством и благодарностью за подаренную ими жизнь. Это мнение сложилось у Элизабет в пятнадцать лет. Тогда у нее появилась веская причина запрещать себе мечтать о принце на белом коне, как все девушки ее возраста. Быть ответственной и выйти за муж, когда ее попросят, и за кого попросят, девушка считала своим долгом. Она убедила себя в этом и теперь лежала в своей шелковой постели, засыпая думая не о будущем замужестве, а об очередном развратнике, которому она завтра преподаст урок.

II

Элизабет сидела рядом со входом в «Скалу», в углу зала. То и дело, все косились на нее и ждали, когда она подойдет к мужчине в черном мешковатом костюме (новичок) и исполнит свой «приговор». Некоторые мужчины называли ее палачом мужских достоинств. Эли уже двадцать минут наблюдала за новичком и ждала, когда он, как и все, обратит на нее внимание. Однако, ему не было до нее никакого дела. Он пил вино и о чем-то думал, уткнувшись взглядом в стол, и только иногда поднимал глаза на работника трактира и просил налить еще вина. За двадцать минут он поднимал глаза трижды. Элизабет сначала думала, что у него могло что-то случиться, и развлечение ему не интересно, но из-за убеждения, что все мужчины – гадкие извращенцы, девушка решила, что новичок просто не заметил ее среди выпивающих.

Сегодня Эли была в ярко-красном платье с глубоким декольте. Корсет стягивал ее узкую талию. Чтобы платье было немного безобразным (как у девушек не благородных кровей), Элизабет порвала его в нескольких местах и заляпала грязью. В местах, где платье было порвано, просвечивали черные чулки. Копна рыжих волос спускалась по всей длине ее спины до самых бедер. Расправив плечи и выпрямив осанку, мстительница встала из-за стола и направилась к парню в черном. Кроме одежды Эли могла видеть его короткие черные слегка вьющиеся волосы.

– Привет, красавчик! Скучаешь? – девушка положила руку на стол так близко, чтобы он мог без усилий привлечь ее к себе и усадить на колени, как все это обычно делали. Наклонив голову набок, она заигрывающе улыбнулась.

– Отвали! Меня шлюхи не интересуют! – ответил новичок.

Нечасто Элизабет называли подобным образом, но это не в новинку, а вот отказа не было никогда. «Решил себе цену набить, ублюдок! Хорошо, я тебе подыграю!» Эли подошла ближе и, насколько это было возможно, страстно и гипнотизирующе сказала:

– А, я и не шлюха. Я та, кто сделает тебя счастливым, и кого ты во век не забудешь, потому что другие будут не дотягивать до моего уровня! – облизнув губы, девушка ждала реакции.

– Очевидно до твоего уровня тупости! Потому что слов, как я вижу, ты не понимаешь с первого раза! Тогда повторю еще раз. Отвали!

Тут кто-то услышал, что Эли отказали, и некоторые начали прислушиваться и наблюдать за спектаклем. Элизабет вдруг почувствовала, что этот тип ее раздражает, не потому что он позволял «вешаться на него», а наоборот отверг. «Да, кто он такой вообще, чтобы называть меня тупой? Кретин. Сейчас ты изменишь свое мнение!» Элизабет хотела коснуться его щеки своими ухоженными пальчиками, но новичок резко схватил ее за запястье и заломил правую руку. Эли стало больно и, не сдержавшись, она закричала.

Оставшиеся в стороне пьяницы уставились на скандалившую парочку. Кто-то сожалел, что раньше не обратил внимание. «Неужели нашелся мужик, который устоял перед нашей огненной особой?» – у всех на лице был один и тот же вопрос.

– А-а-а, ты – псих, отпусти меня! – попытки Эли вырваться не увенчались успехом.

– Дешевка! Ты вопишь как свинья, куда пропал твой бархатный голосок? Застрял у тебя в заднице?

Элизабет часто оскорбляли, но обычно после ее исполненного наказания, а не наоборот. Все присутствующие стояли с открытыми ртами. Никому даже в голову не пришло заступиться за девушку. Все ждали продолжения. Эли, приложив усилие, левой рукой ударила обидчика в нос, отчего тот еще больше разозлился и отшвырнул девушку к стене, на которой висела безвкусная картина. Девушка ударилась и свалилась на пол, а сверху на нее обрушился невзрачный пейзаж. Все залились хохотом. Охмелевшей публике не было разницы, кто сегодня жертва. Зрелище – вот, что их интересовало. Голова сильно заболела, плечо ныло от недавнего удара. Элизабет выбралась из-под картины и, стараясь не показывать свою боль и униженность, закричала на новичка в черном, который все это время брезгливо и высокомерно смотрел на нее.

– Больше всего на свете я ненавижу мужчин, поднимающих руку на женщину. Таких людей я презираю! Тебе это с рук не сойдет!

– Похвально! Только ты – не женщина! Ты – распутная дрянь! Заткни свой гнилой ротик и беги отсюда, пока я не разукрасил эту стену твоими мозгами, – показывая пальцем туда, где стояла Элизабет.

Мстительница была в ярости. Она должна была радоваться, что нашелся хоть один человек, который отверг ее, но чувства были противоположными. Ей было обидно, что этот мужчина оскорбил ее при всех ни за что, ударил и продолжает издеваться. Эли хотелось плюнуть ему в лицо и пнуть в пах. Она уверенно зашагала прямо к нему, чтобы исполнить желаемое. Обидчик смотрел на нее с отвращением. Эли прибавила шаг и зарядила слюной прямо мужчине в лицо. Он ожидал удара с ее стороны, но плевок – это уже слишком! Редко удавалось женщинам вывести его из себя. Элизабет удалось.

Вокруг все ахнули и продолжили смотреть с нескрываемом любопытством и восхищением. Гнев отразился в глазах парня, как подорванная ядерная бомба, и Эли стало, по-настоящему, страшно. В глазах потемнело, голова закружилась, когда новичок схватил девушку за горло и сказал:

– Ты – паршивая сука! Тебе, что жить надоело?

Рука сжимала горло все сильнее. Воздуха не хватало. Когда девушка начала дрожать и задыхаться, мужчина отпустил ее. Элизабет рухнула и, схватившись за горло, дала волю слезам, стекающим по ее бледным щекам. На миг она думала, что умирает. Так больно ей еще не было.

Обычно в трактире стоял гул, от которого болели уши, но сейчас стояла мертвая тишина. Никто не осмелился подойти к Эли или к ее противнику, который, убедившись в жизнеспособности девушки, швырнул деньги за вино хозяину заведения и ушел. Через пять минут Элизабет не без труда поднялась и тоже вышла из «Скалы». Никому уже не было до нее дела. Теперь все обсуждали «непреклонного», так они назвали новичка в черном.

На опушке, как всегда, ждала хозяйку Луна. На этот раз Эли решила не ужинать в кругу семьи и, добравшись до дома, сразу отправилась в спальню. Родители отнеслись спокойно к отсутствию аппетита дочери, думая, что причина этому была предстоящая встреча с женихом. Элизабет лежала и смотрела в потолок. Прежде мужчины не поднимали на нее руку. Гнев и адреналин прошли. В голове вертелись разные мысли, но девушка сосредоточилась на причине, по которой ей отказал этот сумасбродный, грубый, ударивший ее мужчина. Абсолютно все желали ее не только из трактира, но и с высшего общества. «Может он женат? Или его интересуют мужчины? Или он позволяет только себе прикасаться к своему телу?» Но все эти причины были не причиной вовсе, потому что и такие мужчины не могли устоять перед ней. Уставшая от вечера, побоев и раздумий, Элизабет провалилась в сон.

III

Солнце обжигало. День был теплый и ясный. Лесной воздух вернул Эли к жизни. Событие вчерашнего вечера она запомнит на всю жизнь. Особенно своего обидчика. Пока Элизабет наслаждалась спокойствием и тишиной, ее лошадь Луна остановилась напиться из холодного ручья. Вдруг сзади послышался выстрел. Чего никак не могла ожидать наездница, так это испуга своей кобылы. Луна встала на дыбы и скинула свою хозяйку на землю. Эли еле успела схватиться за поводья. Лошадь громко заржала и рванулась вперед, потащив за собой Элизабет. Остановить Луну Эли не смогла. Кобыла дико неслась сквозь острые сучья.

Неожиданно из-за кустов, где-то недалеко, заржала другая лошадь. Казалось, прошло не больше минуты, как она догнала Луну, а ее всадник сумел справиться с кобылой Элизабет. Каким образом у него это получилось, девушка не в силах была понять. Глаза слезились от грязи, руки были в ссадинах, тело горело от безумной поездки. Тяжело дыша, Эли неподвижно лежала на земле. Луна виновато наклонила голову и смотрела на хозяйку.

– Ты жива? – раздался знакомый мужской голос.

Сделав усилие, Элизабет подняла голову и увидела ЕГО. Парень, узнав в пострадавшей девицу из трактира, закрыл глаза и промолвил: «Жаль.»

– Не надо меня жалеть, чертов ублюдок! – произнесла Эли, пока поднималась.

– Мне жаль, что я спас тебя. Ты выжила благодаря мне.

– Не набивай себе цену! Я сама бы прекрасно остановила собственную лошадь!

– Очевидно на том свете, это, во-первых. Во-вторых, возможно, свою лошадь ты бы и остановила, но это не твоя лошадь, у таких, как ты, денег на такую красавицу не хватит. Помимо того, что ты торгуешь своим телом, ты еще и воруешь! Надо было придушить тебя вчера.

Элизабет встала в упор к сопернику, чтобы высказать ему все, что она о нем думала.

– Это моя лошадь, тебе ясно! И я не торгую свою телом! А ты – придурок, каких свет не видывал!

– Значит, ты бесплатно спишь со всеми? Хм, необычно.

– Да пошел ты! Не говори о том, чего не знаешь!

Спаситель нахмурился и сказал:

– Я понял, ты – ненормальная! У тебя с головой не все в порядке! Или у тебя есть сестра близнец, которую я вчера душил за то, что она пыталась соблазнить меня, – парень подошел ближе, присмотрелся к шее Эли и продолжил, – А, нет, синяки от моих рук говорят, что это была ты! – в глазах сверкала победа, – Можно вопрос? – не дождавшись ответа, соперник спросил, – Ты любишь унижаться перед мужчинами?

Эли замахнулась, чтобы дать пощёчину, но спаситель ловко перехватил ее руку и сжал.

– Вчера я мог тебя задушить, но отпустил. Сегодня я тебя добью, если не утихомиришься!

– Да, кто ты такой, чтобы угрожать мне? Ты вообще знаешь, с кем разговариваешь?

Мужчина устало посмотрел на девушку и отпустил ее маленькую дрожащую ручку.

– Просвяти!

Вдруг Эли поняла, что не может сказать о принадлежности к дворянскому роду. Опозорить честь семьи приравнивалось к смертной казни. Если хоть кто-то узнает о ежедневных походах в трактир, где она соблазняла мужчин. Никому уже не будет важна причина ее поведения. При всем этом, ее скоро познакомят с женихом королевских кровей.

– Не дождешься! Ты не достоин этой информации!

Парень серьезно посмотрел на нее и сказал:

– Мне вообще-то плевать, кто ты такая. Чем докажешь, что лошадь твоя?

– Слушай, какое тебе вообще дело до этого животного? Даже, если я ее украла.

Противник задумался на мгновение.

– Не люблю воровство.

Эли не сдавалась: – А женщин бить любишь?

– Если ты не заметила, то я спас тебя, думая, что ты женщина. Если бы я знал, что ты та самая дешевка из трактира, я бы не стал помогать! Кстати говоря, не плохо было бы и отблагодарить.

– Не дождешься!

– Я так и думал. Ты – маленькая самолюбивая дрянь! Самый распространенный тип женских особей.

– Как ты смеешь оскорблять меня? Ты – гнусное похотливое (в действительности Эли знала, что это не так) животное, я тебя ненавижу!

– Скучно. Ничего нового я не услышал. Вы все предсказуемые и неблагодарные. Ты меня раздражаешь одним своим видом! – соперник, забыв про лошадь, сел в седло своего жеребца, ударил по поводьям и поскакал прочь.

Элизабет только успела прокричать ему в след:

– Самодовольный придурок!

Когда мужчина исчез из виду, Эли забралась на Луну и трусцой отправилась домой. Всю дорогу девушка вспоминала весь их разговор и стыдилась за каждое свое слово. Она ни разу не ответила достойно на его оскорбления, не смогла растоптать его мужское эго. Ей хотелось унизить его, также, как и он унизил ее уже дважды. На данный момент это было единственным желанием Элизабет.

IV

Прошло достаточно времени, чтобы Эли повеселела и вела себя как обычно. Наступил День ее рождения. И несмотря на то, что праздники Элизабет не любила, она все-таки нетерпеливо ждала вечера и была взволнована. Сегодня ее познакомят с женихом. Любопытство не покидало девушку уже две недели. Брак ей был безразличен, но к своему удивлению Эли сгорала от нетерпения увидеть человека, с которым ей предстоит делить постель. Она не ждала в супруги идеального красавца, Элизабет хотелось только, чтобы их отношение к браку, насколько это было возможно, совпадало. Тогда они будут спокойно жить, и каждый будет, по-своему, счастлив.

Элизабет целый день принимала подарки и выбирала наряд. В ее семнадцать она хотела выглядеть просто, невинно, но изыскано, как подобает девушке ее статуса. Эли остановилась на белоснежном платье с кружевами и нежно розовой атласной лентой на поясе. Платье не было вульгарным, однако оно выгодно подчеркивало талию и грудь именинницы. Рыжие волосы были собраны в легкий игривый пучок, украшенный маленькими белыми цветочками. В качестве украшения девушка выбрала бриллиантовую подвеску в форме василька. Немного подрумянившись, Эли посмотрела в зеркало и одобрительно кивнула. На секунду она подумала, что в «Скале» в таком виде ее точно не узнали бы, а тот мерзавец упал бы в ноги и просил прощение. Быстро выбросив подобные мысли из головы, именинница спустилась в бальный зал встречать гостей.

Уже несколько часов Элизабет благодарила каждого пришедшего на ее праздник. Гостям не было конца, словно пришло все королевство. Мать с отцом тоже выглядели уставшими. Пришли все, кроме королевской семьи. Оставалось только ждать. И наконец, посреди зала встал молодой парнишка и громко произнес:

– Встречайте, его королевское величество! Король и королева со своим племянником Ричардом Уэнским II!

«Наконец-то!» Все гости расступились, образуя дорожку для их величества. Все восторженно и с нескрываемым интересом ждали короля и королеву с их племянником, о котором все уже две недели судачили, но никто не знал его в лицо. Элизабет собралась с силами, она должна произвести впечатление и, желательно, только хорошее. Родители стояли рядом и улыбались, подбадривая дочь. Эли улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой и ждала.

Казалось, что прошла вечность перед тем, как вошла королевская семья. Рядом с королем шел молодой, высокий и осанистый парень с черными волосами. Лицо его было серьезным и бесстрастным. Вокруг раздались аплодисменты. С каждым стуком сердца Эли, они приближались. Через мгновение Элизабет охватил ужас. Окаменелая улыбка оставалась на ее лице, но в глазах отражался испуг. Ричард Уэнский II и мерзавец из трактира – это один и тот же человек. Страх и отвращение промелькнули за считаные секунды. Ричард шел без эмоций, он смотрел то на девушку, то на ее родителей.

«Похоже он меня не узнал». Дрожь облегчения пробежала по телу. Наконец, они подошли вплотную. Эли выглядела, как кукла: девушка улыбалась, но взгляд был пустым. Ричард поклонился родителям невесты и остановил свой взгляд на Элизабет. В глазах что-то промелькнуло, но для девушки это было не разгадываемой тайной. Сделав безукоризненный реверанс, она обратилась сначала к королю и королеве, а затем к жениху:

– Ваше величество, для нас честь видеть вас! Ваше высочество, приятно с вами познакомиться! Спасибо, что пришли!

Гости смотрели голодным взглядом. Ричард был очень хорош собой: красивый и мужественный. Раньше Элизабет даже и не думала рассматривать этого мужчину, но сейчас она изучала все черты его лица. В ответ Ричард пронзил именинницу взглядом, словно кинжалом прямо в сердце. «Он меня узнал» – пронеслось со скоростью света у девушки в голове.

– Элизабет Гранд-де-Лони, я безумно рад с вами познакомиться! Вашей красотой восхищается все королевство, включая соседние, и мне приятно убедиться в этом лично. Разрешите преподнести вам подарок, – Ричард произнес эти слова сухо, но достойно, как того требовали приличия.

«Он владеет собой отлично. А я вот-вот сломаюсь». Вокруг одобрительно кивали и шептались.

– С большим удовольствием! – у Элизабет задрожали ноги. «Если он все расскажет и откажет в свадьбе, отец меня убьет. Иначе, его разжалуют, и мы будем бедствовать до конца дней своих.» Ричард взял бархатную коробочку от слуги и раскрыл так, чтобы Эли могла оценить бриллиантовое ожерелье. Элизабет не видела такой красоты прежде. Украшение переливалось на свету яркими огоньками и блеском. Девушка искренне улыбнулась, выразив свое восхищение.

– Позволите мне надеть его? – не отводя от девушки глаз, спросил Ричард.

«Он, что решил задушить меня им?»

– Да, конечно! Это очень мило с вашей стороны, – Эли не верилось, что она еще может говорить. Она вспомнила про подвеску на шее и потянулась к застежке, но Ричард остановил ее, слегка придержав руку девушки. Затем, зайдя за спину Эли, он аккуратно расстегнул застежку и отдал украшение. Руки Ричарда были теплыми и еле касались кожи. От прикосновений Элизабет задрожала сильнее. Галантный и обходительный жених две недели назад оставил на ее шее синяки, а сейчас обращался с девушкой, как с драгоценностью. Не прошло и минуты, как на коже уже сверкал подарок жениха. Гости захлопали, родители дали музыкантам знак, и заиграла торжественная музыка. Все вернулись к своим делам – к танцам и разговорам. Элизабет и Ричард остались одни. После короткого молчания молодой человек, убедившись, что никто не подслушивает, начал:

– Свадьба состоится. Можешь так не трястись.

Эли не знала, как лучше продолжить разговор. Коленки дрожали, а самообладание подводило.

– Прежде ты была общительнее. Если тебе станет легче, то я не расскажу всему свету, чем ты занимаешься.

– Почему? – это единственное, что смогла сформулировать Эли.

– Все просто. Мне нет до тебя никакого дела! Лично мне брак не нужен. Я это делаю для семьи, поэтому мне плевать, кто изредка будет попадаться мне на глаза.

– Я тоже это делаю для семьи.

– Спишь с нищебродами тоже ради них? – Ричард говорил размеренно и неторопливо. Его сдержанность не была фальшивой, именно это поразило девушку. Для Элизабет вспыльчивость и жестокость были его вторым именем. На едкое замечание Эли ответила без эмоций, но так, чтобы утереть ему нос, – Нет, для себя – «Пусть думает, что хочет».

Брови мужчины нахмурились, а потом выражение лица приобрело первоначальное безразличие.

– Я вынужден пригласить тебя на танец.

Приличия требовали этого.

– Да, разумеется, – Эли протянула свою маленькую ручку.

Танец был легкий и воздушный. Жених и невеста не произнесли ни слова. Элизабет чарующе улыбалась партнеру, выражение лица которого не изменилось ни разу. В высшем свете молодому человеку позволительно не проявлять эмоции, а юная девушка, наоборот, должна быть немного легкомысленной и открытой. Элизабет хотела поговорить с Ричардом, но смелости не хватило. Танец был завершен с безразличием обоих партнеров. Девушка на миг подумала, что теперь так будет всегда, расстраивало или радовало это, она пока не знала. Молодой человек вежливо откланялся и покинул ее со словами:

– Я найду тебя чуть позже.

– Можешь не торопиться, – с нескрываемым ехидством ответила Эли.

Мужской холодный взгляд уделил ей мгновение и исчез в толпе дворянских особ. Облегчение не приходило, как сильно Элизабет его не ждала. Скорее ей было спокойнее рядом с будущим мужем, нежели в дали от него. Так, она могла убедиться, что он ничего не расскажет. А сейчас неизвестность мучила ее и пугала. Проблема заключалась в обмане. Ричард, действительно, считал ее распутной девицей, ублажающей мужчин, точнее сказать, всякий сброд. Досадно признавать, что тебя обвиняют в том, с чем сам всегда боролся. Главная несправедливость в том, что девушка может лишиться всего из-за этого, а обыкновенный мужлан, ровным счетом, ничего. Чтобы немного расслабиться и отдохнуть от постоянных взоров, Эли вышла в сад подышать свежим воздухом.

В саду было тихо несмотря на праздник. Сверчки играли собственную мелодию и были неотъемлемой частью природного умиротворения. Элизабет оперлась о дерево и смотрела на звезды. Страх не покидал ее, но ей стало немного легче наедине с собою.

– Ты уверена, что не больна? А то я никак не разберу твоего поведения.

Неожиданная фраза напугала девушку, и та задрожала еще больше. Ричард стоял в тени дерева в своем безупречном костюме. Лица не было видно, но Эли чувствовала на себе его взгляд.

– Ты меня напугал! Впредь не подкрадывайся ко мне, если ВАС это не затруднит! – с язвительным тоном отчеканила именинница.

–Ты не ответила на мой вопрос.

– И не собираюсь. А знаешь, в темноте ты куда симпатичнее, когда лица не видно – в надежде оскорбить Ричарда ответила девушка, надеясь скрыть свой страх.

– В трактире мое лицо тебя устраивало – сказал жених, подойдя ближе, так, что теперь свет падал на его лицо.

– Я не хочу разговаривать больше на эту тему. Либо мы ее закрываем, либо расскажи все моему отцу и отмени свадьбу, – как Эли не старалась скрыть свои чувства, напряжение и дрожь выдавали ее состояние.

– С одним условием.

Элизабет вопросительно посмотрела на Ричарда, и он продолжил:

– Ты больше никогда не пойдешь туда и перестанешь ублажать мужчин.

Эли думала, что он потребует невозможного, но это было легко. После того вечера девушка не ходила в «Скалу» и не собиралась когда-либо туда идти. Чтобы не казаться легкой добычей, она, сделав задумчивый вид, ответила:

– Думаю, это выполнимо.

Ричард опустил глаза и тяжело вздохнул.

– Тема закрыта, но это не значит, что мое отношение к тебе изменится.

– Взаимно.

Молодые люди смотрели друг на друга с ненавистью, казалось, вечность, пока издалека не послышались голоса.

– Пора идти – Ричард жестом пригласил Эли вернуться на бал.

«Все улажено. Слава Богу!» С натянутой улыбкой девушка вошла в зал под руку с женихом. Все смотрели на них по-разному: молодые леди с завистью, кто понимал причину брака с сочувствием, а остальные притворно улыбались, как того требует этикет. Остаток вечера жених с невестой стояли рядом, но не разговаривали. Танец с отцом было самое приятное событие за весь праздник. В полночь гости разошлись. Ричард на прощание поцеловал руку Элизабет, едва касаясь кожи. Это было немного щекотно, но ласково и нежно. Усталость была невыносимой: ноги жутко болели, тело наконец-то перестало дрожать, а лицо могло нахмуриться и прекратить улыбаться. Родители были счастливы и убеждены, что между молодыми людьми промелькнула искра. Однако, единственное, что промелькнуло между ними, так это целый фейерверк отвращения друг к другу.

V

Волнительный момент. Очарованные лица присутствующих. Все казалось сном, который вот-вот закончится. «Неужели сегодня ночью этот гнусный мужчина овладеет моим невинным телом?» Эта мысль не оставляла Эли всю церемонию венчания. Ей было все равно на людей, улыбки родителей, священника, благословляющего ее семейное счастье. Элизабет смотрела на Ричарда и ждала своей судной ночи. «Видимо, я не всегда поступала правильно, раз мне уготовано такое жестокое наказание. Драться с этим подонком, куда приятнее, чем провести первую брачную ночь. И последующие ночи тоже.»

Ричард стоял с каменным лицом, не выказывая никаких эмоций. Иногда девушка замечала, что он тоже что-то обдумывает. «Видимо, как лучше воспользоваться моментом и поиздеваться.» Когда обряд был завершен, супругам предстоял поцелуй. «Только не это. Прежде я ни с кем не целовалась.» Ричард не сразу сделал шаг вперед к своей новобрачной, но, когда он всё-таки неторопливо приблизился к ее губам, Эли, испугавшись, закрыла глаза. Никто и не заметил удивления Ричарда, который быстро поцеловал жену, не успевшую даже сообразить, что уже все закончилось. «Я представляла себе это как-то иначе. Ну, и отлично, думаю, такое я смогу вытерпеть. Возможно в постели все тоже пройдет быстро.» Посмотрев на мужа, Элизабет с благодарностью кинула, ожидая ответной теплоты, но ее наградили только холодным безразличием.

После церкви был бал в честь новой семьи, которую обсуждали уста всего королевства. Молодожены сидели во главе стола и принимали поздравления. Это было скучно и слишком напыщенно для обоих. Несколько раз Ричард и Элизабет обменялись понимающими взглядами и тут же отворачивались. Наконец, настало время для главного испытания. Супруги должны были отправиться в подготовленные покои и скрепить узы брака. Жена дарит мужу свою невинность в знак преданности и уважения. «Если бы я только могла сбежать, то с удовольствием исчезла бы, но это невозможно. Он не будет ласковым со мной.» Эли всегда считала интимную близость обычным делом после свадьбы, но сейчас Ричард пугал ее. «С кем угодно, но только не с ним!» Это была последняя мысль, когда дверь за ее спиной захлопнулась, и они остались наедине.

Элизабет стояла, как вкопанная, и практически не дышала. От предстоящего события по телу пробежали мурашки, а в ушах стоял звон. Ричард подошел к роскошной кровати и начал расстегивать шёлковый темно-синий жилет, расшитый золотом, и белую шёлковую рубашку. Он молчал и не смотрел в сторону жены. Оголив верхнюю часть своего тела, он просунул руку в карман темно-синих брюк и вынул оттуда что-то.

Все это время Эли завораживающе смотрела. Несмотря на свой страх и нежелание заниматься любовью с этим человеком, она отметила для себя, что ее муж в отличной физической форме и очень красив: широкие мускулистые плечи, ровная и сильная спина, усыпанная кое-где родинками от шеи до поясницы. «Возможно это будет и не так мучительно.» За эту мысль девушка обругала себя и собиралась снять платье, но поступок Ричарда ужаснул ее и шокировал. Из кармана Ричард достал небольшое лезвие, порезав им руку, он откинул одеяло в сторону и замарал белоснежную простынь кровью. Эли закричала:

–Ты, что псих? Что ты делаешь?

Она была обескуражена. Руки немного затряслись, сердце забилось сильнее, паника захватила ее самообладание. Рванувшись к мужу, девушка схватила его за пораненную руку.

– Ты совсем дура? Отпусти меня!

– Я не позволю тебе убить себя!

Ричард оттолкнул Элизабет.

– Я и не собираюсь! Ты головой двинулась? – указав на простыни пальцем, мужчина продолжил – Это доказательство твое невинности, которой у тебя, разумеется, нет. Или ты думала, что никто не удивится тому, что я не первый твой мужчина. Я бы на твоем месте все себе изрезал, чтобы избежать позора.

Эли, закрыв глаза, рухнула на пол. Ей стало стыдно. «Он же думает, что я шлюха.»

– Черт подери! Что с тобой не так? – Ричард психовал. Он взял свой пояс от костюма и намотал на руку, чтобы остановить кровь. Элизабет собралась с мыслями и, наблюдая за мужем, сказала:

– Это отвратительно, что ты собираешься переспать со мной в постели, измазанной собственной кровью. Мог бы сделать это и после – девушка хотела сказать что-нибудь другое, но зная, что произойдет с ней ближайшие десять минут, решила отвести душу.

– Я не собираюсь спать с тобой. Ты жалкая похотливая дрянь! В отличие от тебя, я себя уважаю.

Его слова прогремели, как гром среди ясного неба.

– То в есть, как не собираешься?

– А ты думала, что я буду любить и ублажать такую, как ты? Может тебе еще и в верности поклясться? Ты тупее, чем я думал.

– Не хочу тебя расстраивать, но в верности ты мне уже поклялся!

– Не тебе, а Богу. И уясни это себе.

Элизабет не верила тому, что слышит. Такого девушка никак не могла ожидать. Ричард надел ночную рубашку и сел в кресло, откусывая спелую клубнику. Эли не унималась:

– А что будет, когда нас спросят про ребенка?

– Ну, во-первых, я не наследник, и ко мне нет таких жестких требований, а во-вторых, если тебе захочется с кем-то понянчиться, то можешь нагулять на стороне. Мне плевать! Только в тайне. Не порть мою репутацию, я же твою не испортил, – указав на испорченное брачное ложе, ответил Ричард.

Слезы накатились на глаза. Так ее мог унизить только он. Девушке хотелось зарыдать и броситься на мужа с кулаками, но сил на это уже не было. Единственное, что оставалось, так это подыграть ему. «Он никогда не узнает о моих чувствах и слабости. Я не доставлю ему такого удовольствия. Хочешь поиграть? Хорошо, но только по моим правилам!»

Собравшись с духом и сделав самый невозмутимый вид, на который была способна, девушка встала и начала расстегивать корсет своего подвенечного платья. Ричард ел клубнику и боковым зрением смотрел на жену. Когда она избавилась от всей одежды, распустила волосы и медленно зашагала к кровати, он замер с ягодой в руке. Девушка с высоко поднятой головой и идеально прямой спиной шла абсолютно нагая. Длинные огненные волосы вились по всей спине, щекоча кончиками ее ягодицы. Большая упругая грудь поднималась и опускалась в такт ее дыханию. Загоревшая кожа отражала теплый свет спальни. Ричард почувствовал, как просыпается возбуждение. Прошло всего секунд десять, как она дошла до кровати и легла с другой стороны пятна крови, но Ричарду показалось, что прошло уже несколько часов, как он, болван, сидит и борется с желанием овладеть этой красивой женщиной. Однако, вспомнив, что она переспала, как минимум, с пол сотней мужчин, от возбуждения не осталось и следа. Он презирал ее, и если бы было можно, то никогда не женился на подобной женщине. Она была ему омерзительна. Его раздражало, что такое красивое тело досталось этой распутной девице, которая теперь, ко всему прочему, его жена во веки вечные.

– Спасибо! – неожиданно сказала Эли, укрываясь одеялом.

– Поздновато благодарить меня за дважды спасенную жизнь. Но так и быть, не за что, – не скрывая своего отвращения, Ричард принялся за виноград.

– Нет, не за это. За то, что избавил меня от секса с тобой. Иначе ты был бы самым асексуальным из тех, с кем я проводила ночь.

Ричард уставился на нее, пытаясь понять, чего она добивается. «Нужно добить этого ублюдка.» Эли добавила к сказанному:

– И не способным.

В Эли прилетела подушка – Спокойной ночи, женушка! Избавь меня от твоих жалких изречений.

Элизабет хотела обрушить на Ричарда самые обидные оскорбления, но решила не сдавать позиции. Девушка взяла подушку в руки и положила себе под голову, сказав напоследок:

– С двумя даже мягче, спасибо! – Широко улыбнувшись и закрыв глаза, Элизабет сделала вид, что спит.

Муж посмотрел на жену и отрицательно подкачал головой. Затем задул свечи и остаток ночи просидел в кресле, поедая фрукты и дожидаясь утра.

VI

Медовый месяц сладок только в книгах, так думала Эли, потому что после свадьбы ее новый день ничем не отличался от предыдущего. Переехав с мужем в собственный дом и познакомившись с хозяйством, Эли поняла, что брак будет мучительным. Ричард уходил рано утром и возвращался поздно вечером. Спали они в разных комнатах. Возможности лишний раз увидеться не было, точнее сказать, супруги не видели друг друга уже месяц. Элизабет видела мужа только издалека, и то несколько раз. Поначалу девушка была рада, что Ричарду нет до нее дела, как и ей до него. Однако, с каждым новым днем Эли чувствовала себя все более одинокой и никому не нужной. Книги, игра на фортепьяно, рукоделие и домашние хлопоты надоели ей уже за полмесяца замужней жизни. Светские мероприятия мало интересовали ее, да и ходить на них без Ричарда было неприлично, поэтому молодая жена всегда сидела дома. О делах мужа она узнавала из сплетен слуг. И чем больше она узнавала о нем, тем меньше она его ненавидела.

Охота, рыболовство, строительство приюта для сирот, кормление бездомных собак по вторникам и, конечно же, королевская служба. Что бы не делал ее муж, все выглядело благородным. В свете говорили, что Ричард так изматывает молодую жену ночами, что у нее даже сил нет посетить театр или бал. Иногда Эли даже хотела, чтобы это было правдой. Сейчас возможность разделить постель с мужем, Элизабет скорее обрадовала нежели разочаровала. «Необходимо сделать что-нибудь, иначе я сойду с ума от скуки!» Повторяла себе Эли перед сном, и однажды она придумала, как провести время.

Солнце еще не стояло высоко, но уже согревало своими лучами кожу. Недавно выпавшая роса поблескивала на траве радужными огоньками. Тишина и свежий воздух успокаивали.

– Что ты тут делаешь?

Обернувшись, Эли увидела Ричарда в свободном мешковатом темно-коричневом костюме, который ему однозначно шел.

Он выглядел отлично: молодой, бодрый и, как всегда, отстраненный.

– Жду тебя. Мы давно не виделись. Хотела убедиться, что ты жив, – сделав небольшую паузу, добавила –Или мертв.

Сказав это, она обругала себя. Внутренняя борьба заставляла ее нервничать. Единственное, чего ей хотелось, так это отвлечься. И для этого ей нужен был Ричард. За последнее время он был самым загадочным персонажем в ее жизни. Молодой человек смотрел на нее с недоумением и недоверием.

– Я собирался с тобой не встречаться, как минимум, до конца дней твоих, а ты прибежала ко мне уже через месяц. Чего тебе надо?

Стараясь не обращать внимание на обидное высказывание, Эли ответила:

– Хочу поохотиться с тобой.

Подобное заявление еще больше удивило Ричарда.

– А я не хочу!

– Я – твоя жена, ты не можешь запретить мне!

– Именно поэтому и МОГУ.

Муж серьёзно посмотрел на жену, а затем пошел в сторону леса. «Вот упрямый!»

– А знаешь, что! Мы с тобой не укрепили брачный договор интимным союзом. Так что перед Богом, мы еще не женаты! И ты мне не указ! – прокричала Эли и пошла за Ричардом следом.

Мужчина обернулся и спросил:

– Зачем тебе идти со мной на охоту?

– Потому что я люблю охотиться, – слегка улыбнувшись, сказала девушка и добавила – Я отлично стреляю зайцев!

Прищурив глаза и призадумавшись о чем-то, Ричард сказал:

– Хорошо. С одним условием, если на тебя кто-нибудь нападет и захочет убить, ты не сопротивляйся – мужчина развернулся и пошел дальше в сторону леса.

Несмотря на ворчливость мужа, Элизабет почувствовала облегчение и повеселела. В отличном настроении она шла в след за Ричардом. Об охоте она, конечно же, знала только то, что нужно быть тихой и не путаться под ногами у охотника. Как стрелять зайца девушка тем более не имела представления, но так как этот аргумент сработал, то правду рассказывать было не обязательно.

Лес жил своей жизнью. Лиственные и хвойные деревья сражались за территорию, а птицы подыгрывали им своим сказочным пением. Разноцветные жучки и паучки, то и дело ползали по грубой коре и зелёному пушистому мху. Ричард задумчиво шел впереди, изредка ломая сухие ветки под ногами. Его умение быть бесшумным поразило Эли. «Неужели у этого мужчины только один недостаток – избивать и унижать женщин? Но это слишком весомый повод ненавидеть его.» Однако, Элизабет больше не чувствовала прежней неприязни к мужу, но старалась убедить себя в обратном. «Я не стану для него легкой добычей, каким бы отличным охотником он не был.» Размышления девушки прервал голос спутника, говорившего тише обычного, и шуршание листвы неподалеку.

– Эй, женушка, твоя возможность доказать мне свое умение сидит в десяти метрах от тебя за теми кустами – Ричард указал на кусты и подал ружье.

Испугавшись насмешек и издевок, Эли решила придумать причину отказа так, чтобы муж ничего не заподозрил.

– Пусть первая добыча будет твоей. Я тебе уступаю.

– Я зайцев не трогаю. Они слишком милые и безобидные. Лоси и волки – вот моя страсть. Но ты можешь признаться, что солгала, тогда я не стану настаивать на убийстве невинного зверька – взгляд мужчины стал игривым. Он чувствовал себя победителем и не собирался это скрывать.

«Я не могу сдаться!» Эли взяла ружье и аккуратно подошла к кустам, где сидело животное. Девушка закрыла глаза, чтобы сосредоточиться и успокоиться. Ричард стоял за ее спиной и молча наблюдал. «Хорошая актриса, ничего не скажешь». К счастью для Элизабет, она умела пользоваться ружьем. Отец научил ее год назад, он тогда сказал: «На всякий случай. У меня в конце концов единственная дочь.» И этот случай наступил. Присмотревшись получше сквозь листву, Эли увидела небольшого зайчонка, с дрожащим пушистым хвостиком. Зверек что-то искал в листве и не заметил угрозы.

«Это невинное животное должно умереть от моей руки? Надо было сказать, что я неравнодушна к хищникам. Их не так жалко.» Девушка приготовилась к выстрелу. Руки дрожали, дыхание участилось. «Я не могу его убить! Но если убью, то завоюю расположение Ричарда, и, возможно, иногда мы будем общаться.» Прицелившись и сделав глубокий вдох, Элизабет выстрелила. «О, Господи, он мертв!» Безжизненная тушка зайчика лежала на земле. Впервые в жизни девушка убила кого-то. В детстве она даже насекомых не трогала. А сейчас, чтобы муж с ней хоть немного поговорил, она лишила жизни безобидное существо. «Какая же я жалкая! Прости меня, зайчонок!» Усевшись рядом с ним, она прочла короткую молитву, еле шевеля губами, чтобы Ричард не заметил. Мужчина после выстрела ходил то взад, то вперед, о чем-то размышляя и подбирая засохшие ветки. Эли взяла зверька залапки и преподнесла мужу, собиравшего щепки в кучу. Он поднялся с земли и одобрительно кивнул. «И все? Ни слова?»

– Ты, что даже ничего не скажешь?

– А, что я должен сказать? Ты меня обманула! Это твоя первая охота. Ты убила это бедное существо, чтобы доказать мне свою фальшивую правоту! Неужели, это того стоило?

Элизабет ожидала восхищение в его глазах, но видела только осуждающий и холодный взгляд.

– Элизабет, я ненавижу, когда мне лгут! Я согласился взять тебя с собой в надежде, что ты струсишь и расскажешь правду, хотя бы раз в этой гребаной жизни! Но ты не только продолжила врать, но еще и убила этого беднягу! – подняв зайца на уровне глаз девушки, отчитал Ричард ее, как провинившегося ребенка.

– Мне надоело это терпеть! Иди ты к черту! Я сутками нахожусь дома совершенно одна и раздаю служанкам задания, на которые мне плевать. Думаешь, такой я хотела жизни? Я никогда не мечтала о великой любви и всей этой романтической ерунде, но я не думала, что проведу остаток своей жизни в полном одиночестве! Я плюнула на свою гордость и пошла с тобой эту охоту, чтобы не лишиться рассудка. Да, я соврала! Но разве ты взял бы меня с собой просто так? – последние слова Эли уже кричала. Она была в ярости. Ей хотелось выплеснуть все эмоции, которые она так долго держала в себе. От собственного крика ей стало легче. В конце своей пламенной речи девушка села на землю и заплакала. Это были слезы разочарования. Она не справилась – не смогла быть сильной рядом с ним.

Пока Элизабет защищалась от нападков супруга, тот без эмоционально сидел на гнилом бревне и слушал ее. Когда девушка закончила и по ее щекам покатились слезы, Ричард закатил глаза и сказал:

– Хватит уже разыгрывать этот дешевый спектакль! Ты выбрала не того зрителя! Мне плевать, что ты там чувствуешь и на какую жизнь рассчитывала. Ты говоришь о гордости так, как будто она у тебя есть! Это смешно! Ты, женушка, видимо хотела давать всем подряд без разбора, а пришлось за муж выходить. Вот незадача! Ты бесишься, не потому что тебе скучно, а потому что ты привыкла быть желанной. Все тебя жаждут и восхваляют, а я нет. Признай, наконец, свою ничтожность в моей жизни с достоинством! Ах, да, у тебя же его нет!

Эли не верила своим ушам. «Этот человек занимается благотворительностью и говорит мне то, чего самый подлый грубиян не произнесет.» Обида и печаль снова наполнили душу девушки. Как только она сделала первый шаг к примирению, Ричард тут же уничтожил весь ее мир. Он ей не верил и презирал, и с этим мужчиной Эли должна была встретить смерть. Сражаться за внимание Ричарда было бесполезно.

– Ты прав! – сказала Эли. Мужчина удивленно посмотрел на девушку – Иначе, будь у меня хоть капля достоинства, я не вышла бы за тебя за муж – Элизабет не почувствовала облегчения, но наблюдать за напряженным и раздраженным мужем было приятно, – Охота в твоей компании не оправдала моих ожиданий, даже так ты не смог меня удовлетворить. Я домой – девушка поднялась с земли и ушла. Она устала выслушивать оскорбления и мечтала о горячем чае с медом и сытном обеде.

Ричард все это время молчал. Не было понятно, тронули слова его душу или нет. Он ни разу не посмотрел на нее. Сказанное девушкой в его сторону было очередным психом. По крайней мере, он убеждал себя именно в этом. Во-первых, Ричард отлично знал Элизабет, во-вторых, ее поведение – полное притворство. Мужчина был прав только в последнем, причем не со своей точки зрения. Охотник вернулся домой поздно вечером и как всегда с добычей. На кухне собралась прислуга, что-то обсуждая. На вошедшего хозяина обрушился ворох вопросов и испуганные взгляды служанок. Мужчина ничего не мог разобрать и закричал:

– Тихо! – все замолчали – Кто-нибудь один мне расскажет, что случилось. Грегори, давай ты.

Грегори – мужчина пятидесяти лет, был конюхом. Он никогда не любил женщин, считав их легкомысленными и неспособными искренне любить. По этой причине он был любимчиком Ричарда. Они были схожи во мнениях и часто разговаривали о пустяках. Дружбой назвать их отношения было нельзя, но Ричард всегда мог положиться на него и доверял ему. Конюх стоял в замешательстве, не зная с чего начать.

– Грегори! – вскрикнул хозяин дома.

– Сэр, ваша жена…пропала. Катрин, как обычно, утром зашла в покои к госпоже Элизабет, но ее там не было. Постель была заправлена, поэтому мы решили не поднимать панику, думали она ушла на прогулку. Мадам Элизабет так и не вернулась, я пытался найти ее поблизости, но безуспешно – Грегори виновато опустил глаза. Ричард был в недоумении.

– Не стоило эту иди… – посмотрев на слуг, Ричард быстро исправился – мою жену отпускать домой одну.

Все удивленно посмотрели на хозяина.

– Элизабет была со мной на охоте, но в полдень отправилась домой. Наверное, она заблудилась.

Чувствуя свою вину, Ричард дал необходимые указания слугам о поисковом отряде. «Если бы я не высказал все, что думаю, она бы не ушла. Не все способны принять правду, особенно женщины, особенно Элизабет.» Мужчина начал сильно нервничать. Если бы с Эли что-нибудь случилось без его участия, он даже не предал этому значения, но сейчас Ричард злился на самого себя. Ему должно было прийти в голову, что девушка не сумеет найти дорогу домой в незнакомом лесу. Если он не найдет свою жену, то остаток жизни будет себя винить в ее смерти.

Все было готово. Ричард с Грегори на лошадях скакали впереди. Горящие факелы освещали путь. Мертвую тишину нарушили вопли мужиков и нескольких женщин, отчаянно пытаясь найти свою покровительницу. Оказавшись на узкой тропе, конюх спросил хозяина:

– Я думал, вы избегаете свою жену. Почему сегодня все изменилось?

– Ничего не изменилось, она сама увязалась за мной… со скуки.

– И все-таки вы переживаете за нее?

– Я нагрубил ей, и она ушла. Глупо, но я чувствую себя виноватым.

– В случае с мадам Элизабет вовсе не глупо.

Ричард не успел задуматься над сказанным, впереди послышались слабые крики. Они были еле слышны, но мужчина узнал голос.

– Это она, туда! – указав направление слугам, Ричард помчался быстрее всех.

Сил больше не осталось. Элизабет лежала под несколькими каменными глыбами и уже надеялась познакомиться со смертью. Кислород заканчивался, руки и ноги изнывали от усталости. За одиннадцать часов, проведённых на грани жизни и вечности, Эли успела обдумать многое. Она даже успела сделать выбор, что лучше: умереть под грудой камней или до конца своих дней жить с человеком, который никогда ей не поверит, без детей, совсем одной, никому не нужной. Девушка выбрала смерть в ту самую минуту, когда Ричард спас ей жизнь. Но Элизабет этого не поняла, она уже была без сознания.

VII

Свет пробивался сквозь полупрозрачные занавески. Было тепло и мягко. В голове пронеслись события вчерашнего дня: ссора с Ричардом и выживание. Элизабет смотрела в потолок, боясь пошевелиться и обнаружить свое пробуждение. «Неужели, я жива. Но, где я? Кто меня спас?» Размышления девушки прервал голос:

– Ты наконец-то очнулась, я уже даже свыкся со статусом вдовца, но ты опять все испортила.

Ричард говорил медленно и равнодушно. Уже четыре дня и ночи он сидел в своей спальне и ухаживал за женой. Сказать, что он был измотан, значит ничего не сказать. Он никогда еще так не уставал. Чувство вины терзали его сильнее, чем он заслуживал. Элизабет отвела взгляд с потолка и посмотрела в угол комнаты, где сидел ее муж в роскошном мягком кресле.

– Я в твоей комнате?

– Я думал, ты начнешь с благодарности, а не с бессмысленных вопросов. Да, ты в моей спальне.

– Значит, ты меня спас? Всем было бы лучше, если бы я умерла, особенно мне.

– Ты права. Однако, из-за меня ты ушла домой, не зная дороги и …

Элизабет перебила Ричарда смехом, и немного успокоившись сказала:

– Ты слишком большого мнения о себе. Мне не было до тебя никакого дела, я ушла потому что сама хотела этого. И благодарить за спасение я не собираюсь. Теперь я еще больше ненавижу тебя!

Эли ждала бурной реакции в ответ, но Ричард встал с кресла и вышел, спокойно сказав:

– Твой острый язык говорит, что тебе гораздо лучше. Значит, я больше не нужен.

Дверь закрылась только на мгновение. В спальню вошли прислуга и доктор. Остаток дня Эли расспрашивали о самочувствии, кормили, поили невкусными лекарствами и привели в подобающий вид. Горничные делились своими впечатлениями без умолку:

– Я восхищаюсь нашим господином! Он приложил немало сил, вытаскивая вас из-под завала. Лично на руках принес в свои покои и распорядился обо всем необходимом. Все время сидел с вами, каждый день и каждую ночь.

– Подождите, я разве не вчера заблудилась?

– Ам, нет госпожа, прошло четверо суток.

«Боже мой! Какая же я дура! Надо было просто поблагодарить Ричарда, а не говорить ему гадостей. Я так виновата перед ним!»

– Мой муж ничего не сказал после того, как я очнулась?

– Нет, мадам – служанки переглянулись – Не уверены, что у него были силы на это.

Эли закрыла глаза, щеки покраснели. Ей было очень стыдно. «Я должна извиниться!»

– А, где он сейчас?

– Сэр Ричард отдыхает в гостевой комнате.

– Думаю, я могу вернуться в свои покои, а мой муж в свои. Скажите мне, когда он проснется.

– Хорошо, мадам.

Уже был поздний вечер, когда Элизабет лежала в своей постели, о чем-то думая, и вошёл Ричард с сонным и уставшим лицом. Увидев его в таком состоянии, девушке стало стыдно еще сильнее.

– Мне сказали, ты хотела меня видеть.

Он сел на угол кровати, прикрывая рот ладонью отчаянно сражаясь с зевотой.

– Вообще-то я просила сообщить мне о твоем пробуждении, но это неважно. Спасибо! За все. Я наговорила много лишнего. Я не знала, что ты ухаживал за мной столько времени, я была уверена, что прошло не больше суток. Прошу прощения за мое поведение! Я очень благодарна за спасение! Очень благородно с твоей стороны было так обойтись со мной!

Казалось, что Ричард даже не слушал ее. Он ерзал на покрывале и старался не уснуть. Смысл ее слов дошел до него, но не очень интересовал. Единственное, чего мужчине хотелось, так это есть и спать. Ричард потратил все свои силы на спасение этой женщины, теперь, когда все позади, можно снова забыть о ее существовании и не разговаривать с ней. Он решительно встал, открыл дверь и уходя сказал:

– Я это сделал не для тебя, а для себя.

Эли гипнотизировала закрывшуюся дверь еще несколько минут. «Неужели, между нами всегда будет пропасть?» Элизабет знала ответ, но надежда на счастливое будущее еще была в ее сердце, где-то очень-очень глубоко.

Через несколько дней Эли почувствовала, что её жизни больше ничего не угрожает, и она может вернуться к своим скучным занятиям. Девушка спустилась на первый этаж и, зайдя в столовую, увидела за столом Ричарда, читавшего газету, с кружкой чая в руке. Эли замялась на месте. «Идти или нет? Вдруг, он не заметил меня, тогда я уйду и всё. А, если заметит, что тогда, позавтракать с ним?»

Ричард прервал размышления Эли, не переставая читать статью о коронации принца.

– Тебе не нужно мое разрешение, чтобы сесть.

– Что? Я не… нет, конечно. Просто удивилась, что ты здесь, а не на службе.

Элизабет села за стол, и через минуту ей подали завтрак.

– Скажем так, я взял отпуск на несколько недель.

– Или в тебе не нуждаются. Коронация принца – первостепенное дело, не так ли?

– Отчасти.

– Это был риторический вопрос, – не скрывая улыбки, Эли наслаждалась блинчиками и травяным чаем.

– Вероятно, прислуга тебя полюбила, раз ты в курсе о моих занятиях.

Элизабет нахмурив брови, ответила:

– Думаю, всё дело в жалости, а не в любви.

Ричард отложил газету в сторону и сверлил жену взглядом.

– Что-то не так? – Эли немного смутилась.

– Не могу понять, зачем вести двойную игру. Какой смысл притворяться хорошей паянькой, если я знаю, какая ты на самом деле?

– На данный момент я лишь пытаюсь позавтракать – Элизабет наградила Ричарда отрешенным взглядом.

Это было впервые, когда они завтракали вместе, и ей хотелось обойтись без ссоры, чтобы хоть на время завтрака забыть об одиночестве. Ричард – её муж и единственный равный ей собеседник. Она уважала прислугу, но услужливые люди говорят только то, что хотят услышать их хозяева. Разумеется, кроме Грегори, который никогда не разговаривал с ней. Элизабет попыталась сменить тему разговора.

– Ричард, почему конюх не разговаривает со мной?

Немного расслабившись от избежавшего конфликта, Ричард откинулся на спинку стула.

– Почему тебе это интересно?

– Просто любопытно. Он говорит со всеми служанками в доме. Моя теория о том, что это потому что я – женщина, провалилась. Потом я подумала, что, может, он не говорит со своими господами, но вы с ним отлично ладите. Последнее, что пришло мне в голову, так это то, что ты рассказал ему всё про меня, и он тоже меня презирает. Хотя должна признать, я не вижу этого на его лице.

– Я смотрю, одиночество тебе на пользу. Ты наконец-то начала соображать.

Эли старалась не обращать внимание на издёвки мужа. Она была расслаблена и повеселела, лицо не выглядело таким бледным и болезненным.

– Если бы ты был более внимателен ко мне, то увидел бы во мне хорошую хозяйку и достойную умную женщину. Так, что насчёт Грегори? – Эли говорила легко и свободно. Она была словно маленькая птичка, которая трепетала и готовилась к дальнему полету. Ричард же, наоборот, как старый Орел, смотрел на девушку. Для добычи она была мелковата, а для интеллектуальных бесед глупа и наивна, так он считал.

– Грегори – мудрый и серьезный человек. Разговоры не интересуют его шибко, особенно с теми, кого он не уважает.

Ричард смотрел на жену издевательски. Он отметил для себя, что ему интересна каждая реакция девушки на оскорбление или упрёк в её сторону. Он ждал, что она обидится или нахмурит брови, но Эли была в хорошем расположении духа, она пожала своими маленькими круглыми плечиками и сказала:

– Да, пожалуй, это так – девушка слегка улыбнулась и принялась за фрукты и ягоды. Элизабет уже была сыта, даже более чем, но ей так нравилось сидеть с Ричардом, что она собиралась есть, пока не лопнет, а муж не покинет столовую.

– Ты так много ешь. По твоей фигуре и не скажешь.

– Мне льстит, что ты смотришь на мою фигуру.

– Я бы с удовольствием не смотрел на тебя, но мы живём в одном доме – с этими словами мужчина встал из-за стола и вышел.

«Это лучше, чем ничего.» С этой мыслью Элизабет облегченно положила клубнику и начала обдумывать список дел на день. «Я должна утереть ему нос и показать, что я – достойная жена.» Девушка целый день потратила на домашние хлопоты. Впервые ей было приятно и не скучно раздавать указания и контролировать слуг. Ричард был всегда далеко от неё, но она часто ловила на себе его взгляд. Эли, то и дело, игриво улыбалась и обсуждала разные пустяки с сосредоточенным видом. Элизабет надеялась, что этот день станет началом дружных доверительных отношений, которых ей так не хватало. И она хотела верить, что Ричарду тоже.

Уже несколько дней Ричард был дома и обходил Эли стороной. Ему не нравилась эта женщина во всех смыслах. Единственное, чем наградила Элизабет природа, была её внешность, так он говорил себе каждый раз, когда Элизабет появлялась рядом. Ричард тут же разворачивался и уходил. Все попытки девушки были напрасны.

– Ты меня нарочно избегаешь? – Однажды столкнувшись с мужем, спросила девушка.

Ричард без какой-либо эмоции ответил:

– Ну, конечно нет! Мне же до тебя есть дело! Ты любовь всей моей жизни, и я хочу кучу детишек от тебя! – мужчина, сделав короткую паузу, продолжил – Ты, действительно, думала, что после одного завтрака я хоть на грошь буду лучше относиться к тебе? Знаешь, если представить мозг в виде часового устройства, то готов поспорить, что твои шестерёнки давно заржавели.

Элизабет молчала и чувствовала, как ирония мужа наступает на ее достоинство благодаря ему размером с песчинку. Надежда исчезла совсем.

– Ты самый жалкий из всех, кого я встречала!

– Уверен, это из соображений, что я единственный, кто не спал с тобой.

Эли закрыла глаза и хотела исчезнуть, если бы могла. Отступать было поздно.

– Ты постоянно сводишь всё к моей сексуальной жизни. Почему тебя, это беспокоит? Признайся сам себе, что желаешь меня так же, как и все, и тебе станет проще жить!

– Ты будешь последней, с кем я лягу в одну постель! Твои похотливые придурки, которых ты ублажала, видимо были слепы или безнадёжны! – подойдя вплотную к Элизабет, Ричард добавил – Ты слишком высокого мнение о себе, жёнушка! Твои секс-партнёры разбаловали тебя.

– Зато, у меня был регулярный секс, а тебя видимо обделили за грехи или из жалости, – посмотрев на половой орган мужа, – Тут тебе виднее! – резко развернувшись, Элизабет покинула дом.

Уже несколько часов Эли бродила по лесу. Разные мысли то возникали, то покидали её. Элизабет хотелось вернуться к прошлой жизни с её семьёй и дурачеством. Она не думала, что, будучи замужем, её настигнет тоска по трактиру полного пьяниц и извращенцев. Однако, знать об уважении и страхе незнакомых ей мужчин, было куда приятнее, чем о ненависти собственного мужа. Злость после ссоры привела девушку к обману, который перевернул её жизнь.

VIII

Трактир «Скала», как всегда, был полон народом. Одни мужчины и пара распутных девиц, которые ждали своей обыденной работенки. Ричард сидел в углу комнаты и потягивал скудное вино, другого здесь и не водилось. После последней перепалки с женой Эли пришла к нему вечером и попросила только об одном – съездить к ее родителям. Взамен она обещала остаток месяца, а это целых 19 дней, не попадаться ему на глаза. Посиделки с родственниками Ричард не любил. Единственное место, где никому нет ни до кого дела была «Скала». Полностью погрузившись в свои мысли, муж Элизабет наслаждался одиночеством в самом шумном заведении королевства. Ничего не заставило бы Ричарда обратить своё внимание, если только это не его молодая жена, одетая как дешёвка и игриво улыбающаяся каждому, кто её узнал.

Элизабет только вошла в трактир, как вокруг сразу столпились практически все лица мужского пола, кроме шумной компании кузнецов за соседним столом с Ричардом. О чём говорили посетители с Эли, он не слышал. Гул, хохот от лишней порции алкоголя, звук разбитых бутылок смешались воедино. Мужчина смотрел, как его жена флиртует с каждым, кто заговорит с ней, это было сложнее, чем ненавидеть её. Она вела себя свободно и сексуально, её звонкий смех явно выделялся. Ричарду была противна это женщина, и не зря. Её предательский поступок этому подтверждение. «Кроме того, что мы с ней живём, как охотник и добыча, так она под предлогом поездки к родителям, нарушила обещание! Распутную женщину не изменишь. Она навсегда останется таковой.» Ричард был зол. Не будь здесь людей, он убил бы Элизабет, не моргнув и глазом. Отвращение подступило к горлу. Не выдержав предательства, мужчина встал, ударив по столу кулаком. Этого было достаточно, чтобы кузнецы затихли, но недостаточно, чтобы Эли и её окружение заметили его. Ричард ушел с налитыми кровью от гнева глазами.

Элизабет ловила каждое слово пьяниц. Она была рада вернуться в это место, где она никогда не чувствовала себя одинокой. Здесь все ее знали и по-разному относились к ней. Мстительница уже было легендой в «Скале». Каждый вечер было представление, о котором многие скучают.

– Эли, ты давненько не приходила. Мы начали волноваться! – сказал маленького роста чуть полноватый мужчина.

– Скажем так, я переехала.

– Эли, ты уже сотню новичков упустила! – прокричал другой.

– Уверена, они этому только рады.

– В том углу можешь сегодня выбрать любого или сразу всех – крикнул третий, показывая на кузнецов.

– Нет, нет! Сегодня я пас, я пришла попрощаться.

Все с некоторой грустью в глазах смотрели на Элизабет. «Как щеночки» – подумала девушка. «Кабели, одним словом» – добавила тут же про себя. Высокий старик хотел угостить девушку вином и получил по лбу от пьяного соседа: «Эли никогда не пьёт вино!» Толпа пьяниц окружили девушку не только своими телами, но и разговорами. Элизабет давно столько не говорила и наслаждалась этой возможностью. Спустя час Эли даже устала. Язык болел от столь насыщенное беседы. Попрощавшись, она наконец вышла из трактира и пешком отправилась домой по привычной дороге с тоской и нежеланием возвращаться в рутинную жизнь.

Легкая грусть накатила снова. Безжизненный лес успокаивал. Звёзды на небе были единственными друзьями Элизабет. «Скоро обрыв. А за ним и дом». Вдруг тишину нарушил хруст засохших листьев. Элизабет остановилась и настороженно спросила: «Кто здесь?» Ответа не последовало. Осмотревших, девушка продолжила путь. Треск. В глазах потемнело и Эли упала на твердую землю.

Темнота и ничего больше. Никаких отблесков огней и света. Только черное пространство вокруг глаз, на которых был повязан лоскут черной, плотной, раздражающей кожу ткани. Элизабет пыталась вспомнить последние события и понять, где находится. Голова сильно болела, руки и ноги привязаны к старому деревянному стулу. Пошевелившись в надежде высвободиться, девушка добилась только новых синяков от верёвки.

– Э-эй, кто-нибудь? – в ответ она услышала только собственный голос. «Это конец! Кому понадобилось похищать меня? Что им нужно?» Эли залилась слезами, раскачиваясь на стуле и стараясь освободиться. Ничего не выходило, зато она поняла, что находится в пещере. Сырость и холод ощущались каждой клеточкой кожи. Немного успокоившись, Эли попыталась разглядеть какие-нибудь силуэты, но повязка не позволяла увидеть даже лунно-звездный свет, кое-где пробивающийся сквозь камни. Каким образом Элизабет сюда попала, и кто это сделал, было не известно. «Может, все дело в коронации принца? Кто-то решил запугать королевскую семью? Нет, это точно не вариант. Никто не мог знать, где я. И узнать в таком виде тоже.»

Элизабет старалась придумать хоть кого-нибудь, кому было выгодно ее похищение. Всё было бесполезно. Измученная и разбитая девушка сидела на скудном стуле, повесив голову, не имея сил даже поплакать. «Если я пробуду здесь хоть неделю, то явно сойду с ума и умру, а может и раньше» – это было последнее, о чём подумала Эли, и отключилась.

Эли пришла в себя, услышав какие-то звуки. Это были чьи-то шаги. Уверенная в скорой гибели Элизабет обрадовалась, что за последние несколько часов, может и больше, хоть кто-то появился, будь то спаситель или похититель. Бесконечная тишина стала сводить девушку с ума. Если бы она могла хоть что-нибудь увидеть, то пребывание в сыром и холодном месте не показалось бы ей таким изнурительным. Тело затекло, головная боль только усиливалась, просыпался голод, а жажда уже достигла своего предела. Звук шагов усиливался в такт биения сердца. Раздался непонятный грохот и послышалось чье-то дыхание.

– Эй, кто здесь? Зачем вы меня похитили? Я ничего плохого не сделала! – голос Элизабет был хриплый и отчаянный. Ответа не последовало.

– Эй, здесь кто-нибудь есть? Не молчите!

Рядом с ухом раздался хлопок. От неожиданности Эли вздрогнула и вскрикнула:

– Черт! Кто вы? Зачем я вам нужна?

В ответ была только тишина.

– Ну, не молчите же вы! – к глазам подступали слезы, девушка чувствовала, что скоро разрыдается.

– Зачем вы издеваетесь надо мной? – истерически спросила Элизабет.

Шаги были точными и тяжелыми. Тяжелое дыхание незнакомца и Элизабет соревновались на фоне грубой ночной тишины. Эли явно проигрывала со своим прерывистым от волнения дыханием и безмолвным шепотом, который срывался с губ абсолютно беззвучно. Страх сказать что-то был куда сильнее желания закричать от боли и безысходности. «Что со мной будет?» Наконец, Эли набралась храбрости и чуть слышно спросила:

– Вы, меня убьете?

Но в ответ только тяжелое монотонное дыхание и ничего больше.

– Да ответьте же вы наконец! – закричала девушка и снова зарыдала.

Слезы стекали по щекам, перемешиваясь с пещерной пылью. Голос хрипел, а горло болело от непрерывного рева. Эли чувствовала, как ОН подходит ближе. «Этот ублюдок – псих! Что он собирается делать со мной? Пытать? Убивать? Насиловать? Даже не знаю, что из этого всего хуже…»

Шаг за шагом ОН приближался к ней. Наконец, подошел вплотную. Волнение разрасталось в груди девушки с новой силой. «Все – пришел мой конец!» Но это было только начало. Не успела Элизабет опомниться, как маньяк схватил стул с привязанной девушкой и перетащил его на несколько метров, оперев к каменистой стене. Спине стало холоднее, и дрожь пробежала по бледной коже, не скрывая свой путь, в виде мурашек. Холодные огрубелые руки прикоснулись к заплаканному лицу пленницы, пальцы прошлись по ее губам, пробуя их на вкус. Эли стало противно, и она укусила за палец незнакомца со всех сил, что оставались у нее. К сожалению, или к счастью, у нее их осталось немного. В ответ не послышалось и крика, только сильный удар по лицу. Пощёчина прижгла мягкую отекшую кожу, которая снова начала впитывать новый поток слез. ОН взял девушку за волосы, оттянул их вниз с такой силой, что та начала пищать от боли. Второй рукой он стянул с себя штаны и белье до колен, достал свое мужское орудие, потянул за волосы еще сильнее, Эли не сдержалась от боли и крикнула от отчаяния, в этот момент ОН вошел в ее рот и рукой управлял девичей головой то навстречу своему животу, то от него.

Элизабет задыхалась, нос не пропускал воздух из-за заложенности после слез, потерянность от происходящего делала ее все слабее и слабее. «Какая мерзость! Чертов ублюдок! Ненавижу! Убью! Отвратительно!» Мысли смешались в голове, волосы все еще-были натянуты как струны, а насильник продолжал свои пытки. Когда Эли окончательно перестала дышать и терять сознание, ОН вытащил свой инструмент из ее уже не невинного рта, который даже никто никогда еще нормально не целовал. Девушка хватала воздух, что было сил, она кашляла и хрипела. Ей хотелось пить и смыть ЕГО с себя, но это было невозможно. «Что дальше? Что может быть еще отвратительней чем это?» Ответ на вопрос не заставил себя ждать. Подождав, когда девушка начнет дышать более не менее нормально, насильник отвязал ноги и руки от стула, связал кисти рук и уложил девушку на какую-то тряпку из странного жесткого материала. Чувствуя, что ждет Элизабет, она отчаянно начала вырываться из плена маньяка. Она кричала, что было сил, но кроме него ее никто не слышал.

Насильник успевал справляться с ее попытками вырваться и остатками одежды. Он добрался до самого главного и не собирался останавливаться даже после последних беспомощных криков своей жертвы.

– Нееет! Пожалуйста, не надо! Нееет! Я не хочу! Я не была с мужчиной! Пожалуйста, нееет!

Крики прерывались слезами и всхлипами. Хрип, писк, визг, боль все смешалось воедино, когда ОН вошел в нее грубым быстрым рывком, разрывая ее невинную плоть и разбивая остатки ее маленького хрупкого сердца, которое разлетелось на тысячу частичек от боли внутри ее судорожного холодного тела. Один миг, и ничего больше. Ни слез, ни звука, ни тишины, ничего… Боль и пустота. Насилование прекратилось в тот же момент. Почему, девушке уже было не важно. Все уже случилось, больше она не девственница, больше она не принадлежит своему телу. ОН вышел из нее сразу после того, как лишил ее девственности. Одел на нее белье дрожащими руками, чего девушка уже никак не могла почувствовать от своей безжизненности. Она лежала неподвижно, смотря в темную холодную пустоту, и даже не пыталась встать. Теперь ей было все равно. «Пусть он убьет меня! Пожалуйста» – подумав об этом, девушка закрыла глаза.

Маньяк, быстро одевшись, ушел. Эли лежала на холодных камнях, совсем оледеневшая тряслась от холода. Промежность ныла и не давала даже на секунду забыть о случившемся. «Как вообще такое забыть? Как теперь жить дальше? Никак. Я уже и не собираюсь. Я, никому не нужная, лежу здесь изнасилованная, так и умру. Родителям тяжело будет это пережить, но один человек, который будет только рад моей погибели есть уж точно – мой муж».

Вставать девушке не хотелось, да и сил не было вовсе. Прошло не больше часа, как она услышала человеческий голос где-то недалеко, потом послышались еще мужские голоса и еще. Толпа кричала ее имя. Один из голосов был ей знаком – Ричард. «Неужели, ему не наплевать, и он меня искал? Зачем? Осталась бы здесь». Эли молчала, она не собиралась даже постараться выбраться из сырой холодной пещеры. Вдруг она закашляла, и эхо быстро распространило ее хрип. Послышалось:

– Она здесь! В пещере! – Ричард влетел в скалистую щель и закричал, – Элизабет! Ты жива? Ты в порядке? – он быстро взял жену на руки и укрыл всем, что было под рукой.

Тело девушки приобрело бледный трупный оттенок, но сердце билось, и она равномерно тяжело дышала, хоть и молчала.

– Элизабет, что случилось? Что с тобой? – Ричард выглядел нервным и рассеянным, глаза бегали, голос обрывался на вопросах. Он смотрел на девушку и ждал ответа, которого так и не услышал. Она смотрела ему в глаза и молчала. «Теперь он никогда не поверит, что я не шлюха! Никогда я не докажу ему, что я достойная женщина, а он кретин и мужлан, который видит только свое эго». От этой мысли стало еще больней. Болело все: тело, душа, сердце… Все. Больше ничего не могло быть, как прежде. Слезы накатили с новой силой, и она заплакала. Ричард окончательно растерялся и решил обнять женщину, которую ненавидел, но в тот же момент, которая сейчас была абсолютно беспомощна и потеряна. Он прижал ее к себе, но Эли закричала:

– Нееет! Не трогай меня! Хватит с меня – она попыталась оттолкнуть мужа, но сил не хватало, у нее началась истерика, и Ричард отпустил ее. Он усадил жену на лошадь и сел сзади, чтобы придерживать ее в нелегком пути.

Остальные расселись по лошадям, поскакали вслед за ними. Эли всегда любила кататься верхом, но сейчас ей причиняло это столько боли, что она не могла и представить, сможет ли когда-то оседлать Луну. Было больно, но лучше, чем идти пешком, пришлось терпеть. Слезы все еще катились по щекам. От Ричарда исходило манящее тепло, но она не могла прижаться к нему ближе. «Опозоренная, оскверненная и грязная, осталось придумать, как умереть, чтобы меня не спасли».

Ричард сидел сзади девушки и переживал за ее состояние. Наверное, обычное сострадание к человеку проявило в нем эти чувства. Он смотрел то на дорогу, то на звезды, и о чем-то думал. Наконец, они добрались до дома родителей Эли. Родители обеспокоенно стояли на крыльце и обрадовались, увидев живую дочь.

– Доченька, ты жива! Слава Богу! Что случилось, ты вся дрожишь, синяки по всему телу! Что на тебе надето?

Поток вопросов от родителей застали девушку врасплох. «Что я должна им ответить? Что они все от меня хотят? Оставьте все меня в покое! Зачем меня спасли?» Но ответить волнующимся нужно было хоть что-то.

– Я расскажу все завт… – Элизабет истощенная потеряла сознание.

Ричард принес ее в спальню и закрыл дверь, попросив у прислуги таз с горячей водой и полотенцем и послать за врачом. Он уложил девушку на кровать и снял остатки одежды с ее бесчувственного тела. Еще несколько часов назад он ненавидел ее за то, что она пошла в «Скалу» и готов был убить, но сейчас Ричард смотрел на нее и искренне переживал за ее здоровье. Принесли все необходимое, Ричард омыл, свою жену и надел на нее чистую свежую сорочку и белье. Запутанные рыжие волосы во все стороны торчали. Эли выглядела болезненно, она не выглядела так еще никогда, даже после того случая в лесу, когда пролежала в горячке несколько дней. Пришел врач и осмотрел девушку, дал распоряжения по уходу, выдал три маленьких стеклянных флакончика с лекарством и сказал напоследок:

– Я не уверен, но девушка не успела рассказать, что случилось с ней?

– Нет – с не скрытым волнением спросил Ричард – А, что такое?

– Я могу ошибаться конечно, но мне кажется она могла быть изнасилована.

– С чего вы это взяли?

– Ну, это только догадки конечно, девушка вся в синяках и не девственница.

– Ну, разумеется, это моя жена!

– Да, да я понимаю, извините это только мои догадки, вам лучше спросить у нее об этом.

– Я сам решу, что спрашивать у моей жены, а вас доктор, попрошу не говорить о своих предположениях ее родителям – Ричард нервничал и злился.

– Да, конечно, сэр! Я пойду – доктор растерянно смотрел на мужа пациентки и поспешил уйти.

Когда все были успокоены и свет во всех окнах погас, Ричард выдохнул и сел на угол кровати, где спала его жена. «Я мерзкий ублюдок, зачем я решился на это?! Почему не остановился? Она же просила, я не поверил ей! Я изнасиловал собственную жену… Я – чудовище! Она была невинна и чиста, а я уничтожил это. Я ненавижу себя! Я ненавижу это чертов брак!» Ричард сидел и смотрел на бедную девушку всю ночь, пока под утро его глаза не закрылись окончательно, и он провалился в сон.

IX

Элизабет так крепко спала, что и не заметила, как ее рано утром привезли домой. Ричард оправдался перед родителями тем, что их дочери лучше будет пройти лечение дома, в привычной обстановке без любопытных тревожащих соседей и сплетников, обещая заботиться о ней и сообщать о ее здоровье в письмах через день. В полдень Элизабет открыла глаза в собственной спальне и сразу увидела спящего мужа. Воспоминания нахлынули и по щекам покатились слезы. Боль пульсировала внизу живота, в голове, по всему телу и в сердце. Эли хотелось кричать от отчаяния, но горло было сухим и болело от вчерашних криков. Она хотела остаться одной и спокойно выплакаться, что было сил. Она чувствовала, как сходит с ума, а слезы пробуждали истерику еще сильнее. Не сдержав эмоции, девушка начала всхлипывать, кашлять и шмыгать носом, от чего Ричард проснулся. Широко открытые испуганные глаза смотрели на девушку.

– Элизабет, успокойся! Все хорошо, ты дома, ты в безопасности! – Ричард подошел к жене, хотел ее обнять, но Эли отвернулась и уткнулась в подушку.

– Не трогай меня, я теперь та, какой ты меня всегда считал! Я по уши в грязи! Оставь меня! Уйди!

Ричард попытался еще раз обнять девушку, но та начала снова отбиваться и закричала своим хриплым голоском:

– Уйди! Прошу тебя! Я не хочу так! Я жить не хочу! Уйди! – последнее слово было совсем хриплым и еле слышным.

Ричард оставил Элизабет в покое. Он посмотрел на нее перед уходом и был готов воткнуть себе нож в сердце. Он виноват в том, что теперь происходило с ней. Исправить это было невозможно. Единственный шанс сказать правду, но только не сейчас. Нужно время, чтобы Элизабет пришла в себя и немного успокоилась. Мысленно определив для себя это, Ричард вышел из комнаты.

Чтобы девушка не оставалась одна, с ней сидела служанка. Элизабет ничего не ела. Она просыпалась, молча неподвижно лежала, потом начиналась истерика, и от изнеможения девушка снова засыпала. В таком порядке она жила уже три дня. Тело совсем исхудало, лицо было опухшим, взгляд пустым. Ричард заходил в спальню, когда девушка спала и, сидя на уголке кровати, наблюдал за ней, слушая болезненное дыхание. Ему было больно смотреть на нее, но он специально мучил себя. «Я это заслужил! Меня нужно засадить в тюрьму или казнить! Лучше бы я ее просто ударил… Или развелся.»

Каждый раз, когда Эли начинала просыпаться, Ричард уходил, и она не знала, что он был там все время ее сна. Служанкам запретили ей говорить об этом. Еще три дня не было никаких изменений. Был день, девушка уже проснулась и, как всегда, молча лежала, разглядывая деревянный потолок. Вдруг в комнату ворвался Ричард с подносом в руке. Комната наполнилась разными запахами еды, и Эли еще сильнее почувствовала боль в животе, чем обычно.

– Так, я принес еду и собираюсь кормить тебя даже, если ты будешь сопротивляться. Если потребуется я применю силу. Ты умрешь от другой смерти!

– От какой, если не секрет? Ты уже женился на мне. Неужели есть еще что-то хуже?

Ричард посмотрел на Элизабет и слегка улыбнулся. Ему стало легче от укола жены.

– Вижу, твой ядовитый язык неплохо работает, тогда тем более пора есть.

Служанка быстро исчезла из комнаты, чувствуя себя лишней. Желудок ел девушку уже изнутри, а запахи раззадорили его еще больше. Элизабет могла бы умереть от голода, но запах блинчиков, свежевыжатого апельсинового сока и фруктов не дал ей возможности отказаться от кушанья.

– Ты этими вкусностями лишил меня голодной смерти. Я теперь еще больше тебя ненавижу.

Ричард улыбнулся еще сильнее – Можешь меня ненавидеть хоть до самой смерти, но сначала ты съешь все, что лежит здесь.

Элизабет с усилием села, опираясь о стену. Голова немного кружилась. Она была измучена голодом и депрессией. Кости выпирали так явно, что она могла бы в ученической гимназии быть подопытной в качестве скелета для изучения анатомии человека. Эли взяла сверкающие серебряные приборы и начала свою трапезу. Она старалась не торопиться, чтобы организм успел переварить пищу, но получалось это с трудом. Девушка почти не жевала, а сразу глотала кусочки еды, жадно запивая соком.

Ричард наблюдал за всем процессом от начала до конца. Его жена менялась с каждой минутой. Щеки порозовели, глаза заблестели, на лице проскользнула еле заметная улыбка, но все-таки заметная. Радость была бы сильнее, если бы он перестал себя презирать, но это теперь было невозможно. «Даже, если я ей все расскажу, она меня не простит. Никогда! Хотя это не должно волновать меня, но все-таки волнует. Думаю, узнав о ее абсолютной чистоте, я изменил свое мнение о ней. Зачем только она ходила в «Скалу», не понятно.»

– Элизабет, можно вопрос?

Эли подняла глаза на мужа и перестала жевать. Она испугалась того, что вопросы будут про тот злополучный день. Ричард понял все по взгляду и быстро добавил:

– Я лишь хотел спросить, почему ты ходила раньше в этот бар… где мы впервые встретились?

Эли выдохнула и продолжила жевать. Конечно, в тот день она возвращалась из «Скалы», но ведь не паб был причиной ее бед, поэтому эта тема ее ничуть не ранила.

– Ты и так знаешь, чтобы соблазнять мужчин… Или ты уже забыл, что я шлюха?

– Перестань! Никакая ты не шлюха! Я серьезно спрашиваю – Ричард нахмурился, он услышал свои слова, за которые ему теперь стыдно.

Девушка подняла одну бровь и внимательно посмотрела на выражение лица супруга. «Что с ним? Неужели он стал великодушным? Или просто жалеет меня.»

– Почему ты изменил свое мнение? – откусывая золотистое яблоко, спросила Эли.

У мужчины забегали глаза. Ясно, что должна быть причина, по которой он так больше не считает, но настоящую он сейчас не мог рассказать.

– Ну, будь ты распутной, ты бы уже переспала со всеми мужчинами нашего двора.

– Я не могу спать с собственной прислугой.

Ричард вздохнул, он понимал, что Элизабет играет в игру, которую они начали в самом начале знакомства. «Может так ей более привычно и легче?»

– Знаешь, решать тебе. Мы можем и дальше продолжать эту историю, или ты можешь поведать мне новую.

Эли доедала яблоко и была более, чем сытой. Сил прибавилось, боль в животе утихла и стало легче, по крайней мере, физически.

– Ты странно себя ведешь Ричард. Ты хочешь таким образом пожалеть меня? Но я в ТВОЕЙ жалости не нуждаюсь.

– С какой стати мне тебя жалеть? Ты для меня пустое место. Просто стало интересно узнать настоящую причину вот и все.

Эли немного стало обидно. Но это было привычным тоном ее мужа, к которому она успела, к сожалению, уже привыкнуть.

– Не знаю, что взбрело в твою голову, но отвечаю последний раз… Я ходила соблазнять мужчин – девушка поставила точку своим утвердительным тоном и взглядом. Это была правда, только правда без подробностей. Ричард опустил взгляд. Немного подумал и спросил:

– А зачем ты их соблазняла?

Эли поняла, что ей не отвертеться от этой темы и от расспросов. «Наверное, пора раскрыть карты и перестать быть шлюхой в глазах собственного супруга».

– Хотела проучить мужчин за использование женщин. Я их соблазняла, а после того, как они уже жаждали затащить меня в постель, избивала их, калечила мужское достоинство и растаптывала их самолюбие –Эли сказала это с нескрываемой гордостью, но, вспомнив, что стала жертвой насилия, опустила взгляд и почувствовала, как на глазах накатываются слезы.

Ричард потерял дар речи. Он не ожидал такого ответа. Его взгляд застрял на Элизабет, увидев ее грусть, Ричард решил незамедлительно что-то сказать:

– Ты и меня избила бы, если бы я повелся?

Девушка подняла взгляд, глаза были уже влажными.

– Да, с большим удовольствием! – с легкой улыбкой ответила Эли.

Несмотря на улучшенное настроение девушки, у Ричарда перевернулся весь мир, и ему стало еще хуже. «Я изнасиловал ее, считая лживой сукой, которая спит со всеми подряд. Возненавидел за то, что она нарушила клятву. Но… Что теперь делать? Она совершенно другой человек». Эли прервала мысли мужа:

– Ричард, я должна признаться тебе, я… Я в ТОТ день ходила в «Скалу». Я знаю, что обещала тебе этого не делать, но я зашла туда последний раз попрощаться со всеми. Прости меня!

Ричард окончательно был разбит. «Она еще и извиняется. Какая же я сволочь! Скотина! Ничтожество!» Гнев и ярость бурлили в мужчине. Необходимо было уйти от Элизабет. Ричард резко встал с кровати и нервно бросил жене:

– Не извиняйся. Ты уже получила свое наказание – и ушел.

Эли, вытаращив глаза, смотрела на закрытую Ричардом дверь и изредко хлопая ресницами, пыталась понять произошедшее. «И что это было? Видимо, он и правда переживает за меня. Или его разозлило, что я ослушалась его. «Получила свое наказание» Господи!» Эли снова заплакала. Она прорыдала остаток дня и заснула только под вечер.

Все это время Ричард провел в лесу. Он срубал сучья и ветки острым лезвием ножа и бубнил себе под нос все, что он о себе думает. Он сходил с ума от своей жестокости и бессилия все исправить. «Элизабет настоящая, искренняя, невинная бунтарка. А теперь она раздавлена и унижена. И все из-за меня! Я уничтожил в ней все светлое. Я!» Ричард свалился на землю и слезы покатились по щекам. Был уже вечер, когда мужчина вернулся домой. Услышав рапорт служанки о состоянии жены, Ричард еще больше расстроился и пошел в свою комнату. Следом за ним вошел конюх.

– Сэр, вы слишком переживаете за мадам Элизабет для равнодушного мужа.

Ричард устало переодевался и ничего не ответил.

– Вам станет легче, если вы признаете, что она вам не безразлична.

– О чем ты вообще говоришь, Грэгори? Дело не в чувствах к моей супруге. Да и чувств нет никаких. Ты мой друг, но я не хочу это обсуждать с тобой. Проваливай!

– Я только хотел сказать, что если вы хотите помочь ей, то просто будьте рядом. Она нуждается в вас с самого первого дня, как зашла в этот дом.

Грегори, наклонив голову, чтобы не удариться о стену из-за своего высокого роста, вышел из спальни хозяина. Ричард смотрел в след уходящего конюха и думал о сказанном. Усталость вынудила его провалиться в сон. Ричард уже крепко спал, когда услышал громкие крики Элизабет. Их комнаты разделял длинный коридор и пять спален, которые мужчина молниеносно преодолел и вбежал в спальню жены. Элився дрожала, слезы катились по щекам, а в глазах отражался испуг. Девушка обхватила руками колени и покачивалась на месте. Ричард с сочувствием смотрел на нее. Он постоял на месте какое-то время, а потом подошел к кровати, сел рядом и осторожно спросил:

– Элизабет, что случилось? Тебе приснился кошмар?

Девушка кивнула, и на щеках заблестели свежие капли слез. Мужчина встряхнулся немного и бережливо заключил напуганную жену в свои объятия. Эли сначала напряглась, но почувствовав тепло и защищенность, которую никогда еще не испытывала, расслабилась настолько, сколько могло позволить ее трясущееся тело, и положила голову на руку мужа. Ричард сидел неподвижно, боясь лишний раз пошевелиться. Он смотрел на рыжие локоны, освещенные лунным светом из окна, которые нагло разложились на его груди и руке. Он чувствовал, как девушка постепенно переставала дрожать. И при других обстоятельствах, он непременно бы обрадовался и поцеловал ее, но именно ОН был причиной ее страданий. Все, что он мог сделать сейчас, это только просидеть остаток ночи с ней и мучить себя.

Элизабет была, буквально, окутана исходившим от Ричарда теплом его мужественного тела, словно лежала под самым мягким и теплым одеялом, сделанного из самого дорого шелка. Слезы окончательно высохли, а тело успокоилось. Усталость овладела девушкой от кончиков пальцев ног до кончиков волос. Эли закрыла глаза и тут же заснула. Ричард почувствовал, как тело девушки обмякло и расслабилось, послышалось легкое сопение. Он осторожно сначала сам вместе с Эли лег на подушку, а потом высвободился и хотел уже уйти, но услышал:

– Ричард! Не уходи, останься! Я не усну без тебя.

Супруг повернулся к девушке и увидел ее молящие глаза. Сердце сжалось, душу пронзила очередная стрела вины. «Если бы ты знала правду, ты бы не просила меня об этом» – с грустью подумал он и направился обратно к кровати. Он лег рядом, Элизабет положила голову ему на руку и, чувствуя себя опять в безопасности, уснула. Прошло немного времени, Ричард тоже сомкнул глаза и погрузился в сон.

Журчание воды за окном и полумрак окутали спальню своим спокойствием и некоторой грустью, словно природа подыгрывала чувствам семейной пары, лежащей на двуспальной кровати, занятые каждый своим сном. Если бы не было недопонимания и сложившихся в следствие этого трагичных обстоятельств, можно было бы подумать, что они счастливы и наслаждаются близостью друг друга. Мужчина закрывал девушку всем своим телом, защищая ее от всего что может произойти на свете, а девушка, растворившись в его объятиях, впервые крепко спала. Наконец, Элизабет пробудилась от сна. Ее взору была представлена только мужская шея с выраженными венами от тяжелой работы несмотря на благородную кровь. Эли продолжала неподвижно лежать. Тело затекло от отсутствия каких-либо действий. «Еще немного так полежу, и высвобожусь» – подумала девушка и поняла, что ее взгляд прикован к шее Ричарда, не только потому что это единственное, что она могла видеть, а потому что ей нравится смотреть на нее. Определив это для себя, она почувствовала неловкость. «Может мне еще нравится то, что он прижимает меня к себе и спит со мной?» – язвительно спросила она себя и испугалась собственного ответа. Чтобы об этом не думать, она решила подумать о другом, но выбирать не приходилось. Воспоминания были только о печальном. Невыносимо было продолжать жить после случившегося. «Ричард теперь не думает, что я распутная, но… Как только он захочет в этом убедиться, он мне не поверит. А я не смогу дать ему то, чего он захочет, я не смогу… Надо рассказать ему все». Тоскливость окутала девушку. Наворачивались слезы. Хотелось быстрее избавиться от сжимающих тело рук Ричарда. Приготовившись его будить, Эли вдруг почувствовала что-то в области живота. Это не было внутренним ощущением, наоборот, это было снаружи. До этого не было ничего такого. «Что это? Я даже не шевелилась» Испугавшись, Эли судорожно начала будить мужа.

– Ричард! Проснись! Ричард!

Мужчина резко открыл глаза и обеспокоенно спросил:

–Что случилось?

– Ричард, что-то уперлось в мой живот. Мне страшно. Может у меня паранойя? Ты не мог бы, пожалуйста, проверить?

Ричард, поняв, в чем причина, выдохнул и ответил:

– Мне не нужно ничего проверять. Я итак знаю, что это.

Девушка непонимающе смотрела.

– Это просто утро.

– Что, прости?

Мужчина смотрел на жену с любопытством.

– Ты, и правда, не понимаешь? Ты же знаешь откуда берутся дети, да? – «Конечно она знает, с ТОГО чертового дня точно. Неужели она ломает комедию?»

– Я знаю, но причем тут это?

Ричард был поражен такому ответу. Неопытность и незнание Эли заставила его искренне улыбнуться. Он освободил девушку от своего тела и сел рядом.

– Это эрекция – он ответил и указал руками на приподнятые штаны в месте полового органа.

Элизабет непрерывно моргала. Наконец-то до нее дошло. «Боже мой, идиотка!» Она опустила взгляд и снова почувствовала, как сжимается сердце от воспоминаний.

– Извини… Я… Прежде не сталкивалась с таким – голос начал дрожать от поступающих слез.

Ричард сочувственно посмотрел на Эли. Грусть накрыла его, а совесть снова начала разрывать его изнутри на части. Казалось, что по сердцу расползаются трещины, как у треснувшегося зеркала, в отражении которого видно чудовище, которое изнасиловало свою жену, а теперь спокойно улыбается ее неопытности в подобны делах.

– Не извиняйся.

Девушка не поднимала глаза. Слезы вот-вот покатятся. Держать себя в руках было все сложнее, но надо было все рассказать Ричарду. Нельзя скрывать, нужно сразу все выяснить. Собравшись с силами, она сказала:

– Ричард… Нам не нужно больше спать вместе. И вообще тебе лучше развестись со мной. Я … В общем… Я подверглась… – голос сорвался на этой фразе и слезы пробились наружу, – Я подверглась насилию. Я не девственница ясно – девушка не смогла больше сдерживать и дала волю чувствам.

Ричард смотрел на нее и не знал, что делать. Не знал, как успокоить, что сказать. Он был готов убить себя голыми руками, если бы мог, в ту самую минуту, когда она сказала про изнасилование. Он сглотнул остатки воздуха и перестал дышать от душивший вины. Девушка закрыла лицо руками и легла на подушку. Ее тело содрогалось от рыданий. В каждом уголке комнаты слышалась ее боль, но особенно сильно ее слышал Ричард. Надо было что-то ответить. Успокоить ее.

– Элизабет, я не собираюсь разводиться с тобой. И я никогда не притронусь к тебе – «Больше». Он сказал это так проникновенно, что Эли посмотрела на него. С одной стороны, она видела, что он расстроен, но с другой, «и я никогда не притронусь к тебе…» звенело у нее в ушах. От этого стало только хуже, началась истерика.

– Потому что ты никогда не полюбишь такую женщину как я? Такую грязную, распутную, никому не нужную, нарушившую обещание! Я твое вечное проклятье! Ты ненавидишь меня! Ненавидишь этот брак! Убирайся! Оставьте меня в покое или убейте! Я не могу так больше! – Эли била рукой по мокрой подушке, лицо опухло и покраснело, голос дрожал и срывался на каждом произнесенном слове. Виски пульсировали от боли.

Ричард не мог больше держаться, он не мог смотреть на убивающуюся от горя жену. Он чувствовал, что вот-вот сам заплачет от своего поступка. Он рванулся к двери и покинул спальню. Пробормотав быстро служанке указания, выбежал на улицу и вылил на себя ведро воды из колодца, которое слуги ему готовят каждое утро. В голове проносились разные мысли. Все вокруг смешалось, все цвета, люди, эмоции. Единственное, что доходило до осознания, это искупление своей вины выстрелом себе в голову. Вечером Ричард сидел в своей спальне за рабочим столом из красного дерева и дописывал последние указания своему адвокату насчет имущества, зная наверняка, что через несколько часов его сердце навсегда остановится. Рядом с пишущей рукой лежало два письма, адресованные Элизабет, одно из которых было предсмертной запиской и завещанием, а другое с признанием своего жестокого чудовищного поступка. Изначально Ричард хотел рассказать все жене, а потом уйти и покончить собой, но он решил, что она вполне могла бы убить его и остаток дней своих провести в качестве заключенной рабыни или на виселице за убийство члена королевской семьи. «Разве важно, как она узнает? Главное, что узнает». Несмотря на все, он дописал последнюю строчку, поставил подпись и фамильную печать на заверенном им документе и, осмотрев последний раз свои покои, отправился к Элизабет, чтобы попрощаться.

К тому времени, Эли уже принесли ужин, который простаивал и совсем остыл от отсутствия аппетита. Служанка сидела в углу комнаты и вышивала белоснежную салфетку, изредко поглядывая на свою госпожу. Эли полулежа, делая вид, что читает книгу, была поглощена своими мыслями. Открылась дверь и вошел Ричард. Его лицо умело не выказывало каких-либо эмоций. Он молча указал взглядом служанке на дверь, и та в мгновение исчезла из спальни. Элизабет отложила книгу и внимательно посмотрела на мужа. «Он был таким же сосредоточенным и серьезным, как и в первую нашу встречу. И во вторую, и в третью… Всегда он был таким. Это самый рассудительный мужчина из всех, кого я знаю. Вряд ли он когда-нибудь причинит мне боль, хотя бы потому что ему нет до меня дела».

Ричард ходил из угла в угол и не знал с чего начать, что сказать ей напоследок. «Это будут последние слова, которые я произнесу ей. Надо было сначала придумать, что говорить, а потом уже идти, идиот» – пока мужчина мысленно ругал себя, Элизабет начала разговор:

– Ричард, я передумала. Я не хочу с тобой разводиться.

Услышав такое заявление, мужчина опешил. Он остановился наконец, и посмотрел на девушку, скрывая свои эмоции из всех сил.

– Я и не собирался идти у тебя на поводу в твоем абсурдном предложении, но мне интересно, что заставило изменить тебя свое мнение?

– Я подумала, что раз мне не стать счастливой, то я бы могла попробовать продолжать жить, как раньше, то есть, из-за дня в день делать одну и ту же работу, раздавать указания по уходу за домом и… Не видеть тебя. Я вдруг поняла, что нет смысла в суициде, если я уже давно мертва. Будем считать, что я на какое-то время попала в ад, но меня помиловали и дали второй шанс в раю. Хотя должна признаться, что раньше я бы никогда не сравнила свою супружескую жизнь с раем. Видишь, мне стало лучше.

Впервые до Ричарда так долго доходил смысл слов. Он прочувствовал каждое едкое замечание супруги и почувствовал горечь во рту от отвращения к себе. Он произнес первое, что пришло в голову:

– Не вижу. По-моему, ты сильно много уделяешь времени библии.

Элизабет испытывала облегчение. Раньше она бы разозлилась на подобный тон мужа, но сейчас это давало надежду вернуть первоначальную «жизнь».

– Знаешь, что мне в тебе нравится? – развеселившись, спросила Элизабет, желая впервые сделать собственному мужу комплимент.

Ричард был в замешательстве. «Что происходит? Она с катушек съехала? Я пришел сказать ей что-нибудь на прощание, а она не только в хорошем настроении, но еще и кокетничает со мной».

– Уверен, ты не можешь устоять пред моей сексуальностью. Видимо, хочешь повторить эту ночь и забыться в моих объятиях. Прости, крошка, но я не доставлю тебе такого удовольствия – слова срывались один за одним, и совершенно не те, что нужно. В груди бушевал шторм самых разных эмоций, единственный способ не проявлять истинных чувств и не натворить глупостей безразлично продолжать грубить Элизабет, как прежде. «Если сейчас она возненавидит меня еще больше, мне будет проще себя убить этой ночью» – с этой мыслью Ричард решил не отступать от заданного курса в их разговоре.

Пока Ричард пытался усмирить эмоции, девушка успела обидеться на сказанное и тут же простить, поскольку такой тон и уколы друг друга были основой их отношений, а забота во время трагичных событий со стороны мужа, только исключение, продиктованное жалостью. «В конце концов, он всегда помогает бедным, чем же я хуже?»

– О какой сексуальности речь? Даже маньяк пробудил во мне чувств больше, чем ты за все время нашего знакомства! – фраза причинила Элизабет боль, но ей нельзя сдаваться перед Ричардом, если она хочет привычной обыденности, то нужно действовать. Только так, она сможет не дать ему спуску в их играх.

У Ричарда после услышанного перехватило дыхание, а потом он громко рассмеялся. «Неужели, я сошел с ума?» Истерический смех не прекращался несколько минут. Эли наблюдала за мужем, вытаращив глаза, иногда хлопая своими длинными ресницами, и шокированная его реакцией на ее очередную порцию издевательства, совершенно не знала, как себя вести.

Когда Ричард начал успокаиваться, в голове прояснилась вся ситуация, и охватившее его истерическое веселье испарилось.

– Прости, я мало сплю последнее время – голос был серьезным и жестким, мужчина сел на кровать и заключил руки в замок, впиваясь в кожу ногтями, чтобы не терять рассудка. Эли смягчилась, но испуг еще присутствовал.

– Думаю, пилюли от бессонницы, что мне доктор прописал, тебе нужнее. Похоже тебе помощь нужна даже больше, чем мне… Но кому до этого какое дело, правда?

– Таблетки для слабых женщин в роде тебя, а до моего здоровья есть дело девушкам гораздо красивее тебя и ласковее.

– Ну да, твои породистые кобылки тебя любят. Угости их сахаром от меня.

В воздухе повисло напряжение. Две пары сосредоточенных и сверлящих друг друга глаз получали от этого удовольствие. Элизабет не хватало этого уже последние две недели жизни. А Ричард, думая, что она всерьез обижается, злился на себя все больше и морально готовился к смерти. Паузу прервала Эли:

– Твое самообладание, твоя мужественность, предсказуемость и бескорыстное желание помочь… Даже твой холодный никогда не меняющийся взгляд мне нравится. Ты хороший человек, Ричард, даже несмотря на то что ты избил меня в «Скале». Ты – настоящий, такой, какой есть, и я уважаю тебя за это – девушка тепло улыбнулась и покраснела от сказанных слов. Прежде она никому не говорила ничего подобного. В свою очередь, Ричард всегда был последним, кому она могла сказать что-то хорошее. Однако, ей понравилось и стало легче.

Ричард после услышанного впился со всей силы в кожу. Он был окончательно разбит. «Она не должна уважать меня, ей ничего не может нравиться во мне. Я – насильник! Я – чудовище! Неужели все это время она притворялась, что презирает меня? Тогда мне тем более нет прощения! Пора. Я должен это сделать! Просто обязан. Нужно ей тоже сказать пару теплых слов. Она их заслужила в отличие от меня». Мужчина сосредоточился и серьезно произнес:

– Элизабет, я … Я никогда не встречал такой девушки, как ты. Как бы там ни было, я рад что познакомился с тобой. Ты красивее всех, кого я знаю, ты храбрее даже самых отважных солдат. Ты очень умная и … Уникальная.

Эли раскраснелась еще больше. Ей стало неловко от того, что ей так сильно понравились его слова. Она смотрела мужу в глаза, глубоко в душе надеясь, что это тот момент, когда в книжках люди обычно целуются. Она и не думала, что когда-либо по-настоящему захочет поцеловать Ричарда. Поток мыслей и попыток избавиться от легкомысленных желаний прервал голос мужа:

– Мне пора, Элизабет – он встал с кровати, оставив жену наедине с собой и, напоследок посмотрев на нее, добавил:

– Надеюсь этот разговор сделал тебя немного счастливее. Вспоминай о нем, когда станет грустно – кивнув самому себе, мужчина вышел.

Элизабет, рассеянная и переполненная чувствами, осталась на том же месте, не имея возможности пошевелиться. Ричард шел по длинному коридору и прокручивал их разговор снова и снова. Он знал, что на утро, он никогда больше не причинит боль Элизабет Уэнской – супруге и женщине, перевернувшей его жизнь.

X

Ричард стоял в конюшне с ружьем в руках и собирался с мыслями. Лошади ржали при виде хозяина и тянулись к нему через борт, чтобы принять ласку. Однако, Ричарду было не до породистых кобыл. Он хмуро смотрел на валявшуюся на полу солому и вспоминал каждый момент, который ему запомнился с Элизабет. События были настолько разные, что грусть сменялась улыбкой, а затем снова грустью. Последним воспоминанием был его чудовищный поступок, после которого стоило умереть. «Я жалкий трус, хочу избавиться от мучащей совести, вместо того, чтобы с мужеством жить с болью, которую причинил ей. Я не заслуживаю быть с ней, видеть ее, прикасаться к ней. Со мной ей никогда не быть счастливой. Хватит! Пора с этим заканчивать. И самоубийство – это единственный выход».

Элизабет сидела на кровати, сбитая с толку. «Что это было? Не будь Ричард Уэнский II моим мужем, я бы поверила в его слова, но только не сейчас». Эли поднялась с постели, надела шелковый халат и отправилась в спальню супруга, поговорить и убедиться, что это очередная уловка мужа. Приближаясь к комнате, она почувствовала неловкость. Немного подождав и собравшись с мыслями, девушка постучала в дверь. В ответ никакой реакции, только тишина и скрип пола в соседних комнатах. Эли повернула ручку и растерянно вошла в зазывающую темноту. «В конце концов, я имею на это право!».

– Ричард, ты здесь?

Осмотрев кошачьим взглядом обстановку вокруг, девушка поняла, что в комнате никого нет. «Где же он тогда?» Элизабет вышла и спустилась вниз по крутой извилистой лестнице в парадную. На ее удивление в доме не было лишнего шума, который обычно заполнял все пространство. В полночь слуги всегда прочищали камин и прибирали углы, в которые не успели заглянуть днем. «Сегодня дом омертвел» – подумала хозяйка и отправилась на поиски супруга. Обойдя гостиную, холл, кухню и кладовую, она, наконец, увидела в окне свет. «Точно! Он на конюшне. Почему мне сразу не пришло это в голову?» Эли направилась в конюшню легко и свободно, словно на романтическое свидание.

Подставив ствол к виску, Ричард последний раз спросил себя: «Почему я не остановился и причинил ей боль?» Произнеся ответ в слух, мужчина нажал на курок:

– Потому что я – аморальный урод и ничтожество.

Ошеломленная жена стояла позади с широко раскрытыми глазами и, хватая ртом воздух, вскрикнула:

– Ричард, нет! Не надо. Это неправда. Ты не такой.

Ричард от испуга резко развернулся и отвел оружие в сторону.

– Элизабет, что ты здесь делаешь?

Эли переполненная разными чувствами, медленно зашагала вперед.

– Я искала тебя. Вот, нашла. Я подумала, что те слова, которые ты произнес мне, очередная игра, я хотела поговорить. Оказалось, правда – подойдя вплотную, она взглянула на револьвер и аккуратно потянулась за ним.

Взволнованный Ричард с бегающими глазами смотрел на девушку, одетую в воздушный короткий халат. Было тяжело говорить из-за сжатого от страха и изумления горла. Эли обхватила руки мужа и вынула из них оружие. Мужчина не сопротивлялся. Он нахмурился и с нескрываемой досадой отдал его жене. Эмоции переполняли его с головы до ног.

– Что правда? О какой игре речь?

– Ты сказал мне все эти комплименты, потому что решил уйти из жизни. На самом деле, все также презираешь меня, и самоубийство тому доказательство. Ты даже уже не можешь жить рядом со мной. Неужели, я так отвратительна тебе? Мы и так живем, как соседи.

– Так, во-первых, все что я сказал было искренним. Во-вторых, даже если бы я испытывал то отвращение, о котором ты говоришь, я бы не стал умирать из-за этого – немного успокоившись, Ричард взял себя в руки и продолжил, пронзительно смотря прямо в глаза Элизабет – Я бы мог просто переехать в гостевой дом или отправиться на длительную командировку.

Элизабет зачарованная цветом его глаз, не отрываясь смотрела в них, и пыталась вникнуть в его слова. Она все еще стояла рядом с ним и все еще касалась его руки. Все казалось таким неважным в этот миг. Несмотря на то, что Ричард хотел убить себя, Эли думала только о том, как сильно его взгляд притягивает ее к себе, каждую часть ее тела, каждый волосок на голове. Он поглощал ее, словно пламя сжигает бумагу – властно испепеляя ее женскую силу, делая ее слабой и беззащитной, той кто не может устоять перед его могуществом. Сейчас ей не хотелось говорить об их проблемах и размолвках, об играх и причине самоубийства Ричарда. Элизабет, погруженная в гипноз мужа, молча стояла и чувствовала, как ее сердце билось с каждым вдохом все чаще.

Ричард, запутанный в чувствах и эмоциях, пытался подобрать слова и продолжал смотреть в ярко-зеленые глаза девушки. Мгновение спустя он понял, что это бесполезно. Сейчас у него нет сил придумать достоверную историю своего поражения и разочарования в жизни. Он решил поблагодарить Эли за то, что она не дала ему умереть, чтобы она не чувствовала себя бесполезной для него, надеясь, что это будет хорошим толчком ее выхода из депрессии.

– Спасибо! – произнес Ричард, вкладывая в это слово всю искренность, на которую был способен.

Эли смутилась от своей легкомысленности. «Я должна перестать так смотреть на него, а то он подумает, что я влюбилась». Девушка не без труда отвела от мужа взгляд и дабы скрыть свое смущение сказала:

– За что? Я ничего не сделала, просто спасла твою никчемную жизнь – Элизабет отругала себя за то, что произнесла. «Я себя не контролирую, пора уходить».

Ричард заметил перемену в голосе супруги, но не стал придавать этому значению. Сил совсем не осталось. «Нужен отдых!» В итоге, подумав об одном и том же, двое в голос сообщили друг другу о своих намерениях и направились к дому. Они шли молча, каждый погруженный в свои мысли.

Элизабет определила для себя, что спросит Ричарда о произошедшем завтра и задумалась о том, что же она к нему чувствует – былую ненависть или совершенно противоположные чувства. Ричард соотносил плюсы и минусы своего незавершенного поступка и принял решение – до конца дней своих помнить о том, что совершил, и с достоинством принять эти мучения. «Возможно, когда-нибудь она станет счастливой и простит меня… Или хотя бы просто станет счастливой».

Поднявшись на второй этаж, настало время расходиться по комнатам. Эли неловко переступала с одной ноги на другую, а Ричард уверенно стоял на ногах и не выдавал своим лицом ни грамма волнения. Девушке не терпелось сказать что-нибудь по этому поводу, но пока она подбирала слова, мужчина сказал:

– Спокойной ночи, Элизабет! Уже завтра все будет по-старому – Ричард отправился дальше и вошел в свою спальню, ни разу не обернувшись назад, где стояла жена, провожающая взглядом каждый его шаг.

Девушка зашла в свои покои и легла в постель. Она смотрела в потолок и размышляла. «Что значит «завтра все будет по-старому»? Неужели мы опять перестанем видеться и разговаривать? Снова соперничество? Ну, нет! Этого я во-второй раз не переживу» – над этой мыслью девушка призадумалась. «А почему я этого не переживу? Неужели Ричард Уэнский II мне не безразличен не в плохом смысле, как обычно, а в хорошем? Что в нем вообще может привлекать меня? Сексуальное мужественное тело, сила, бесстрашие, взаимовыручка, настойчивость или большие голубые глаза, окруженные пушистыми длинными ресницами?» – Эли вздохнула и вслух ответила на свой вопрос одинокой погруженной в ночь комнате:

– Все это меня привлекает…Черт возьми!

«А можно ли это назвать любовью? Вряд ли. В книжках написано, что любовь – это чувство, которое превосходит по своему влиянию на человеческие поступки все остальные. Говорят, что невозможно представить жизнь без любви. Значит, главное ответить на вопрос: «Смогла ли бы я жить без Ричарда, если бы он убил себя сегодня ночью?»

«С одной стороны, нас с ним ничего не связывает, кроме официально заключенного брака, моих бесконечных депрессий и болезней, однако с другой стороны, благодаря ему я все еще жива и не сошла с ума. Единственное, что мне не ясно, так это влечение, которое я испытываю к нему каждый раз, когда он смотрит на меня. Я помню его легкие поцелуи в руку и губы, помню его прикосновения на балу, и когда мне приснился кошмар, его озорную еле заметную улыбку при издевках – все это мне кажется таким важным и приятным теперь. Это так странно, что я ненавидела его за то, что он отверг меня в качестве шлюхи и взял в жены несмотря на все разногласия, даже ни разу не прикоснувшись ко мне. Он всегда рядом, когда мне это нужно и далеко, когда я хочу побыть одна. Ричард не отступает от своих принципов и ведет себя всегда одинаково. Таким и должен быть настоящий мужчина. По крайней мере, мой идеал мужчины именно таков. Жаль, что мне не приходило это в голову раньше, потому что Ричард – мой идеальный мужчина. Смогла ли бы я жить без него? Пока не знаю, но я уверена, что должна его полюбить, тогда я буду счастлива» – улыбнувшись, Элизабет закрыла глаза и провалилась в сон.

XI

Утро было прохладным, но как всегда солнечным и манящим для прогулки. Ричард бродил по лесу целый час и уже успел встретить рассвет, пока его жилище только-только просыпалось. В кухне началось приготовление пищи, конюх накормил и напоил лошадей, а служанка, где это было разрешено, раскрыла шторы, впуская игривые лучики. У всех было хорошее настроение, включая хозяйку дома, которая пробудилась пару минут назад и ждала все нужные приборы для умывания. Птички перелетали с ветки на ветку старого, но внушительного дуба, и напевали разные мелодии. Казалось, что все вернулось на свои места. Эли надела свободное нежно-голубое платье и спустилась к завтраку. Впервые за последний пару недель она ела не в своих покоях. Поделившись своими планами по уборке дома со старшей горничной Глорией, она села за стол и принялась читать последние новости в газете. Произошло чрезмерное количество событий. Свадьба принца и его коронация, соседний город взбунтовался из-за отмены охоты на оленей, новый король решил увеличить количество военных из-за опасности начала войны с прилежащим государством Дорен, даже в моде произошли изменения – теперь предпочтительны шелковые облегающие платья вместо пышных. Ричард вошел в столовую и, первым делом, увидел жену с удивленным лицом. Она подняла глаза и, повысив голос, спросила:

– Почему ты не сказал, что была свадьба? Почему мы не пошли? Ладно я, но ты его брат?

– И тебе доброе утро – холодно и равнодушно ответил мужчина и сел напротив Элизабет.

Эли недоумевающе смотрела и ждала ответа на свой вопрос, раскинув руки в стороны. Ричард взял столовые приборы и отстраненным голосом произнес:

– Меня не интересует жизнь моего двоюродного брата. Свадьба и коронация волновали меня в последнюю очередь. Я был занят. И ты кстати тоже.

– Интересно чем? Ты же в отставке на неопределенный срок.

– Если ты не заметила, то днем я развлекал тебя, а ночью смотрел, как ты спишь. А иногда даже лежал в твоей постели, потому что кое-кого мучали кошмары. Я конечно признаю, что это была пустая трата времени, но уже ничего не изменишь.

Эли сверлила мужа взглядом и, выслушав его короткую обидную речь до конца, вскричала:

– Вот, что значит твое «все будет по-старому»!

Ричард растерялся от резкого вопля Элизабет и внимательно слушал ее.

– Ты, как ребенок! Я думала все что с нами произошло дало нам шанс перейти на новый уровень отношений, где нет взаимной ненависти и оскорблений. Но, нет! Ты опять начинаешь эту игру, которую, мне казалось, мы уже прошли и закончили. Ты невыносим!

– Все произошло не с НАМИ, а с тобой. У меня нет к тебе ненависти. Единственное, что я чувствую – это жалость.

Девушка от злости вскочила со стула и ударила ладошкой по столу.

– Мне не нужна твоя жалость! Ты сам жалок! Еще ночью ты собирался на тот свет, а теперь что?

Ричард тяжело выдохнул, встал и вплотную подошел к жене.

– Я не убил себя только по одной причине… Ты своим визгом и существованием превратишь мою жизнь в ад, а так как в рай я пока не хочу, то я решил пожить еще немного – каждое сказанное слово причиняло ему боль, он не мог быть милым с ней, он должен был сделать все, чтобы она держалась от него подальше. Это было труднее, чем он ожидал. Раньше ему доставляло удовольствие издеваться над Элизабет, но сейчас, смотря в ее изумрудные глаза, Ричард видел, как гаснет недавно зажженный блеск, а надежда на настоящую семейную жизнь растворяется в воздухе.

– Твоя жизнь превратилась в ад еще за долго до меня! Что же такого произошло, что ты решил умереть? Может это связано с прекращением твоей ненависти ко мне? Может ты ВЛЮБИЛСЯ? – Эли была расстроена от этого разговора, но впервые ей показалось, что она задала правильный вопрос. «Что, если он влюбился и боится этого? Он такой гордый, я не удивлюсь!»

Ричард был обескуражен. Он никогда не думал о любви к Эли. Все его поступки были продиктованы жалостью или чувством вины, но никак не любовью, так он всегда считал. Однако, этот вопрос застал его врасплох. «Нет! Все мысли потом. Я должен закончить начатое».

– Я очень люблю… – Ричард сделал паузу, а Элизабет покраснела и заликовала внутри от того, что он сейчас скажет – издеваться над тобой!

Девушка не выдержала и со всей силы ударила Ричарда по лицу. После того, как она решила полюбить своего мужа, весь этот разговор привел ее в ужас. «Надо было остаться в этой дурацкой пещере или под теми камнями. Все лучше, чем жить с этим человеком! Уверена, что тот, кто меня изнасиловал и то добрее и великодушнее, чем он».

– Я тебя ненавижу! Все, что я сказала о тебе хорошего… Забудь об этом! Ты ничтожество! – Эли отвернулась от мужа, чтобы тот не увидел слез, которые давно просились наружу и ушла, оставив его наедине со своими чувствами.

«Я опять сделал ее несчастной. Все хорошо, так нужно. Так будет лучше для нее. Я ее не достоин, не дай Бог она полюбит меня. Я не позволю. Пройдет пара лет, ей станет легче, и мы разведемся. Я найду ей достойного мужа». Несмотря на то, что Ричард уверял себя, что он делает все правильно, он был готов побежать к Элизабет и встать на колени перед ней, если это сделает ее чуточку счастливее.

Прошло несколько часов после ссоры. Элизабет, упокоившись, копалась в новых книгах и придумывала место, куда их лучше поставить. Слуги с энтузиазмом выполняли свою работу, а Ричард разговаривал с лошадьми в конюшне, его прервал нервный Грегори:

– Сэр, к вам гость. Не думаю, что вы обрадуетесь ему.

– Поверь, Грегори, сейчас я вообще никому не обрадуюсь. Кто там?

– Будет лучше, если вы сами увидите.

– Ты стал таинственнее, чем обычно. Хорошо, идем.

Ричард вместе с конюхом быстро преодолели двор и вошли в гостевую, где сидел представительный молодой человек на пару лет старше хозяина дома.

– Ричард! Наконец-то, твои слуги очень скучный народ – посмотрев на Грегори, произнес гость.

– Патрик, какого черта ты здесь делаешь?

– И я рад тебя видеть. Обнимемся? – молодой человек протянул руки, но Ричард отстранился.

– Ты погостить или как?

– Зависит от того, что ты подразумеваешь под словом «КАК». Шучу! Погостить конечно. Я только неделю назад узнал, что ты женат, и был очень расстроен, что ты меня не пригласил. Где твоя жена? – широко улыбаясь, Патрик задал последний вопрос.

– Я здесь. Добрый день! – произнесла Элизабет, которую слуги успели предупредить о прибывшем госте.

– Бог мой, как вы прекрасны! Миледи, позвольте поцеловать вашу руку? – Патрик подошел к Эли и жестом попросил ее руки для должного приветствия.

– Я не могу позволить целовать мою руку мужчине, имя которого я не знаю.

– Элизабет, познакомься, это Патрик – мой старший брат.

Эли удивленно протянула руку и тут же почувствовала на ней прикосновение мужских губ. Патрик улыбнулся ей и добавил:

– Ричард наверняка ничего обо мне не рассказывал, не так, ли?

Эли посмотрела на нервничающего мужа и ответила:

– Вы правы, не рассказывал. Все как-то не было времени на разговоры.

Патрик засмеялся, а Ричард слегка успокоился. После их размолвки приезд брата вывел его из себя окончательно.

– Не дурно. Вы такая очаровательная! Я полностью в вашей власти, Элизабет!

– Мне кажется двое братьев в моей власти – это перебор.

Патрик снова засмеялся, а Эли, то и дело, наблюдала за мужем. «Он напряжен. Видимо у них не очень хорошие отношения с братом. А может, это хороший повод для мести? Ричард ни во что меня не ставит! Почему бы мне не развлечься? Я имею на это право после всего, что он мне наговорил. Тем более, Патрик очень хорош собой. Не настолько красив, как Ричард, но и не дурен».

Патрик был сероглазый высокий брюнет, с густыми бровями и пухлыми губами. Два брата были похожи, но явное отличие нельзя было не заметить: Патрик всегда улыбался, а Ричард, наоборот, был слишком серьезный. Особенно в эту минуту.

– Патрик, когда ты уезжаешь?

Старший брат отвечал, не отрывая взгляд от Элизабет:

– Несвоевременный вопрос. Я только приехал, как я могу думать об отъезде? Неужели ты не соскучился по своему любимому брату? Хотя конечно нет, с такой красивой женой о всех забудешь!

– Вы мне льстите, Патрик.

– О, ну что вы, Элизабет! Я просто говорю то что думаю, в отличие от моего брата. У него с искренностью явные проблемы.

Ричард чувствовал, как в нем закипает злость. «Не хватало, что бы Элизабет клюнула на его комплименты. Какого черта ему здесь надо?»

– Вы не правы, мой муж очень искренен. Даже не представляете на сколько, – Эли посмотрела на Ричарда с упреком и грустью, – Вы наверняка устали после поездки. Горничная проводит вас в комнату, чтобы вы могли передохнуть и переодеться для ужина.

– Ричард, твоя жена, просто ангел! – посмотрел Патрик на брата, затем обратился к девушке – Спасибо за ваше гостеприимство!

Эли дала знак прислуге, и Патрик последовал за горничной со своими вещами. Ричард стоял на одном и том же месте с неизменно покрасневшим от злости лицом.

– Ты бы мог предупредить меня, что у тебя есть родной брат, и что он приедет.

– Я не знал о его намерениях погостить. Я удивлен не меньше тебя.

– Я не удивлена, наоборот, очень даже рада, что сегодня тебе хуже, чем мне. По твоему выражению лица видно, что вы с ним не в лучших отношениях. Мне нужно дать распоряжения насчет ужина, а ты пока остынь, а то от тебя пар идет.

Элизабет покинула гостиную с чувством достоинства и удовлетворения. Она могла издеваться над мужем, сколько угодно, после появления его брата, который служил неплохим поводом.

Все присутствующие в доме были поглощены работой. У прислуги появились дополнительные дела по уходу за гостем, Патрик выбирал лучший свой вечерний костюм, чтобы произвести впечатление на Элизабет, Ричард пытался успокоиться и не убить брата в первую же минуту их очередной встречи, а Эли следила за приготовлением ужина в срок. Необходимо было продемонстрировать отлаженную работу как работников, так и самой хозяйки. Настало время приема пищи. Ричард спустился первым и встретил уже сидевшую за столом жену, которая мяла в руках текстильную бежевую салфетку и была погружена в транс своих мыслей.

– Обычно, девицы вроде тебя опаздывают на ужин.

Девушка отвела взгляд от блестящего винного бокала и устало вздохнула.

– О каких девицах идет речь?

– О девицах благородных кровей. Все вы часами сидите перед зеркалом, как будто от этого изменится ваша жизнь, если вы будете пересчитывать свои морщины.

Ричард обошел круглый обеденный стол, украшенный золотыми подсвечниками, удерживающими горящие восковые свечи, и хрустальной посудой, предназначенной для праздников. Он неодобряюще посмотрел на все убранство и спросил:

– К чему все это?

– Что именно тебя не устраивает? То, что я пунктуальна или красивая сверкающая посуда?

– Твое отношение к времени меня заботит меньше всего. Зачем такой прием? Мой брат вполне заслуживает собачью миску.

– Мне было скучно. К тому же я не могла отдать твою миску Патрику. Неприлично оставлять собственного мужа без ужина.

Супруги смотрели друг на друга, как на врага, следующий ход которого хотелось разгадать наперед. Послышался глухой стук каблуков и через секунду на пороге стоял счастливый Патрик, возлагающий на вечер большие надежды.

– Добрый вечер, брат! Элизабет! – поклонившись, произнес гость и подошел к столу.

Ричард сел напротив Эли и рукой указал на рядом стоящий стул для старшего брата. Элизабет подала знак горничной и через пару минут возникли пара горячих блюд: фаршированная индейка, запеченная в медовом соусе, и рыба, запеченная с дикими орехами и грибами. В качестве напитка было два вида белого вина для птицы – «Шардоне» и «Шабли» для рыбы.

– Выглядит изумительно! У вас талантливая кухарка, поделитесь?

– Нет – сухо отрезал Ричард.

Элизабет чувствовала сильную усталость. Она хотела веселиться сегодня вечером на зло мужу, но сил на это не осталось. Она принялась за рыбу.

– Вы выглядите грустной. Что-нибудь случилось?

– Не здоровится. Простите меня.

– О, ну, что вы! Все в порядке. Здоровье очень ненадежная вещь. Вот где-то на Востоке сейчас бушует смертельная пневмония, вот что страшно. Надеюсь, она не доберется до нас. Я планирую жить долго.

– Очень жаль – отрезал снова Ричард.

– Ты мне, все-таки, не рад. Я не понимаю тебя, Ричард! Кто должен злиться, так это я, но нет, ты строишь из себя жертву.

– Во всем, что тогда случилось виноват только ты, я ни при чем.

– А, что случилось между вами?

– Ох, дорогая Элизабет! Если бы вы только знали, какой ваш муж лицемер!

– Догадываюсь – Эли посмотрела на Ричарда, ожидая реакции, но ее муж так же, как и она, ел рыбу, не обращая на девушку никакого внимания.

– Однажды, лет пять назад, Ричард увел у меня невесту. Она была очень красива, просто радовала глаз. Тогда у нее было много поклонников, но я любил ее по-настоящему. Мы уже объявили о помолвке, когда Ричард соблазнил ее. Разумеется, она захотела остаться с ним. Я тогда страдал, как никогда в жизни.

Элизабет, выслушав краткую любовную историю, перевела взгляд с Патрика на мужа и сверлила его недоумевающим взглядом. «Он просто монстр! А я хотела отдать ему свое сердце… Ну уж нет!»

– Ты забыл упомянуть о том, что в день нашей с ней свадьбы, ты похитил ее, а те, кому ты задолжал в карты, убили. Кстати, я ее не соблазнял, она придумала эту историю, чтобы ты мог оставить ее в покое. Она любила меня. К сожалению, безответно, но я ценил ее и искренне хотел помочь. Она бы не пожалела о браке со мной.

У Элизабет произошел новый взрыв эмоций. «Что это все значит?» Патрик импульсивно парировал брату:

– Я слышал эту историю много раз. Однако, я не собираюсь верить в нее. Ты обвиняешь меня в ее смерти, но я ни при чем! И ты знаешь, что они получили по заслугам. Я бы никогда не причинил ей боль! Я ее слишком сильно любил.

Мгновенная пауза сменилась резким вопросом Патрика:

– Элизабет, а вы счастливы в браке? Если да, то я возьму свои слова назад! Если нет, то мой брат лжец.

Эли сидела неподвижно, еле дыша от нахлынувших чувств. Она смотрела на Ричарда, пытаясь разглядеть в его глазах нужный ответ, но он опустил взгляд и провел рукой в воздухе, мол «говори, как есть». Сердце стучало в груди быстро и беспощадно. Элизабет чувствовала на себе взгляд Патрика, который сгорал от нетерпения услышать ответ, который хотел.

– Ричард, конечно не подарок… Но брак с ним – это лучшее, что было в моей жизни – Эли сказала это с небольшой улыбкой, чтобы придать правдоподобности. Патрик изумленно таращился на нее и покраснел от гнева. Ричард поднял голову и удивленно смотрел на супругу. Он, как и Патрик, ожидал другого ответа.

– Что ж… Спасибо за честный ответ. Ты – победил.

Патрик встал из-за стола и, как обиженный ребенок ушел в свои покои. Ричард не отрываясь продолжал изучать Элизабет.

– Ты могла сказать правду.

– Не могла. Я твоя жена и должна поддерживать тебя. Всегда и во всем. Я не знаю, кто там из вас прав, мне все равно. Знаю только, что и в моем ответе, как минимум, половина правды. Глория, спасибо, мы закончили. Все что осталось пожертвуйте бродягам или съешьте сами.

Пожилая женщина кивнула и дождалась, когда оба хозяева покинут комнату, прежде чем убрать со стола. Ричард вышел на улицу, чтобы переварить еду и разговор, а Элизабет отправилась спать. Прохладный воздух взбодрил Ричарда и успокоил. «Может он действительно приехал погостить, а не выяснять отношения? А Элизабет? Чего хочет она? Ее поведение не однозначно. Она то совестливая жена, то львица, которая хочет разорвать меня на куски. Я совершил непростительный поступок, и я должен сделать так, чтобы моя жена только ненавидела меня, пока я не найду ей хорошего мужа». Кивнув самому себе, Ричард ушел спать.

XII

Следующее утро было спокойным и беззаботным для Эли. Когда она проснулась, двое братьев уже ушли на охоту, и ей не нужно было быть гостеприимной. Девушка позавтракала вкусной творожной запеканкой, дала указания по дому и впервые за долгое время решила съездить на рынок в сопровождении Грегори.

– Как вы себя чувствуете, мадам?

– Умиротворенно.

– Это хорошо?

– Да, пожалуй. Думаю, наконец-то все встало на свои места, даже несмотря на пребывание сэра Патрика. Как хорошо вы его знаете?

– Я знаю его достаточно, чтобы понять, насколько он плохой человек. Я его недолюбливаю.

– Почему?

– Он самолюбивая пустышка. С ним не поговоришь по душам, и он мерзкий по своей натуре.

– Я думаю, что у них с Ричардом очень схожая внешность, но они совершенно разные по характеру.

– Да, именно поэтому ваш муж и не общается с ним.

– А, как вы относитесь к Ричарду? Мне нужен честный ответ. Не бойтесь сказать что-то плохое, я не расскажу ему.

– Мадам, я никогда бы не сказал про вашего мужа что-то плохое, потому что я привык говорить всегда правду. Он самый интересный и ответственный человек из всех, кого я знаю, а знаю я немало. Я прожил в этом мире пятьдесят лет, и должен признать, что Ричард единственный, кому я бы доверил свою жизнь. Я знаю, что у вас трудные отношения, но он ценит и уважает вас больше, чем вы думаете.

– Я могу поклясться, что он до сих пор презирает и ненавидит меня. Он много обо мне заботился, я была уверена, что у нас есть шанс на счастливую семейную жизнь, но я ошиблась.

– Я не знаю, что в голове у Ричарда, но могу сказать то, что я знаю наверняка. Всегда есть веская причина его поступков, какими бы они не были.

С этими словами Грегори прибыл в указанное место. Элизабет задумчиво вышла из кареты и сказала:

– Вы можете прогуляться. Встретимся на этом же месте через полтора часа.

– Да, мадам.

Девушка размеренно шла по людной площади в своем изумрудном платье с милой элегантной шляпкой на голове и плетеной корзиной в руках. Шум разговоров наполнял торговый тракт, дамы сплетничали о модных тенденциях, а мужчины говорили кто о войне, кто о политике, что в прочем одно и тоже. Элизабет всегда отказывалась от походов по продуктовым и текстильным лавкам с матерью, но сейчас она наслаждалась одиночеством здесь, а не в стенах своего супружеского имения. Она почувствовала некоторое удовольствие от неторопливой прогулки, разглядывая зарубежные ткани, специи и экзотические фрукты на прилавках. Остановившись у отдела с парфюмерией, она обратила внимание наразыгравшуюся сцену по другую сторону улицы.

– Как ты мог! Почему она? Она же второсортная проститутка!

– Я последний раз говорю тебе, что ты все не так поняла. Я не спал с ней!

– А голый в ее постели ты лежал просто так?

– Да, я хотел изменить тебе! Но не успел.

– Ах, ты не успел! Так иди заверши начатое. Козел.

Расстроенная девушка с психом пошла вниз по улице, а разозлившийся мужчина вошел в паб.

– Какая пошлость, не считаете? – обратилась к Эли женщина в черном облегающем по последней моде платье и в темно-синей атласной шляпке.

– Считаю, что отношения лучше выяснять дома, а не на публике.

Женщина одобрительно кивнула.

– Да, а еще лучше вообще не пилить мужа, а сразу убить его. От мужчин одни проблемы.

Элизабет не смогла сдержать улыбку.

– Я Элизабет.

– Я знаю. Пару месяцев назад читала про ваш союз с Ричардом Уэнским II в газете. Я – Марианна Бронте, пока еще вдова.

– Очень приятно познакомиться – Эли пожала руку собеседнице. – Надеюсь это была шутка, и вы не убили своего мужа сами – с улыбкой произнесла девушка.

– К моему сожалению, он умер не от моей руки. Шутка разумеется, он был хорошим человеком вообще-то. Просто так, мне легче это пережить.

– Я не была в такой ситуации, но думаю, вы все делаете правильно. Иногда необходимо шутить над серьезными вещами, чтобы не сойти с ума. Однако, не все это понимают.

– Вы мне нравитесь, Элизабет. Сожалею, что мы не познакомились раньше.

– И я. У меня нет подруг, буду рада, если это изменится.

Девушки искренне улыбнулись друг другу.

– В пятницу у меня званый ужин, приходите и вы, там будут только дамы, никаких мужчин. Посплетничаем, выпьем чаю.

– Я с большим удовольствием!

– Вот и прекрасно. Я пришлю карету за вами к шести часам. До встречи!

– До встречи!

Элизабет в хорошем настроении направилась к месту встречи с Грегори. В ее небольшой корзинке было пусто, зато внутри ее переполняли эмоции от увлекательной прогулки. Дорога домой была скучной и без лишних разговоров. Грегори не любил сближаться с людьми и чувствовал вину за болтовню со своей хозяйкой. Он ее работник и должен следить за языком. По прибытие Элизабет отправилась в спальню, чтобы переодеться, а конюх заметил возвращение двух братьев. Они кричали на весь двор и спорили:

– Даже не думай об этом! Только попробуй прикоснуться к ней!

– Поверь я могу сделать это и без прикосновений.

– Прекрати!

– Да ладно тебе, и так ясно, что у вас брак ненастоящий. Вы спите в разных спальнях.

– Это не твое дело.

– О, нет, мое. Ты украл мою невесту. Око за око.

– Ты не сделаешь этого! Только попробуй, и я тут же убью тебя!

– Что ты так переживаешь насчет Элизабет? Или ты все-таки влюблен в нее? Да, кстати она девственница? Я был не прочь переспать с чистенькой.

Ричард со всей силы ударил Патрика кулаком по лицу. Патрик упал на землю и выплюнул кровь.

Грегори подошел разнять братьев, но этого не потребовалось.

– Только подойди к ней! Чтобы завтра тебя здесь не было.

Ричард ушел и оставил Патрика откашливаться на земле. Эли уже успела переодеться, как в ее комнату ворвался нервный муж с кровью на руке.

– Надо поговорить.

Элизабет увидела кровь и взволнованно посмотрела на Ричарда.

– Что случилось?

– Не важно – Ричард подошел к жене и взял ее за подбородок, посмотрел ей в глаза и продолжил:

– Я не позволю тебе влюбиться в него. Слышишь? Не позволю.

Элизабет растерянная от происходящего стояла, как прибитая к полу:

– Что ты несешь? В кого я должна влюбиться?

– В Патрика.

– Ты спятил? Я бы никогда не полюбила его.

– Это ты сейчас так говоришь. У него есть подход к женщинам. Никто не может устоять от его ухаживаний.

– Но, ведь, его невеста устояла. И я не понимаю, почему он должен ухаживать за мной? А даже, если и так, то я думала тебе нет до меня никакого дела. Что происходит с тобой? Я тебя не понимаю. Мы даже не говорили о твоей попытке самоубийства, а сейчас ты требуешь от меня не влюбляться в твоего родного брата, который даже и близко не стоит рядом с тобой. Слушай, какими бы не были наши отношения, я бы никогда не обратила внимание на другого мужчину, будучи за тебя за мужем. И я хочу, чтобы ты это запомнил.

– Он хочет отомстить мне, я не прощу себе, если он втянет тебя в это. Ты не должна быть участницей нашей ссоры. Я сказал ему убираться из нашего дома завтра утром, но вечером он все еще будет здесь и все еще будет действовать мне на нервы – Ричард не переставал смотреть Эли в глаза. Он успокоился после драки, но мысль о том, что он не просто злиться на Патрика, а по-настоящему боится навредить Элизабет, делала его уязвимым.

– Допустим, я поверила в твою искренность и поняла причину твоих переживаний. Однако, я хочу кое-что прояснить. Ты избегаешь меня, потому что влюбился? А месть твоего брата – это лишь выдумка, чтобы скрыть свою ревность? Ты боишься признаться в своих чувствах ко мне?

– Элизабет, не хочу тебя обидеть, но Патрик кричал на весь двор, что хочет соблазнить тебя. Спроси прислугу, они подтвердят. И я не избегаю тебя. Я был рядом, пока был нужен тебе, теперь все, как прежде и только. А насчет чувств, мне не в чем признаваться, единственное чувство, что я испытываю к тебе – это жалость. Прости – Ричард развернулся и ушел, оставив Эли наедине с услышанным.

«Зачем, я вообще спросила его о чувствах? Я же сама ничего не испытываю к нему. Теперь он будет думать, что я люблю его. Идиотка!» Элизабет переодевалась к ужину, прокручивая их разговор снова и снова, ругая себя за беспочвенные вопросы. Как бы она не отрицала своей привязанности к Ричарду, где-то глубоко внутри она знала, почему спросила его о чувствах. Желание быть кому-то нужной и любимой – это естественный инстинкт каждой женщины, которая верит в подлинное счастье.

Ричард вошел в конюшню и застал Грегори, гладящего любимого жеребца хозяина.

– Грегори, что делала сегодня Элизабет?

– Разве, она вам не сказала?

– Не успела.

– Мы ездили на торговую площадь. Правда, она так ничего не купила, но была в хорошем настроении, думаю, ей там понравилось. Она впервые выехала из дома.

Ричард нахмурился.

– Кажется, ей все-таки не повезло с мужем. Уверен, я испортил ей настроение разговором о моем брате.

– Не беспокойтесь насчет Патрика. Ваша жена сильнее и умнее, чем вы думаете.

– Я знаю, Грег – Ричард опустошенно пересек конюшню и сел на деревянный приступок.

– Что вас беспокоит? Только не говорите, что Патрик, я в это не поверю. Вы скорее убьете его, чем позволите навредить ей.

– Я боюсь, что Элизабет влюбилась в меня. Я не заслуживаю ее любви. Я совершил ужасный поступок, и не могу допустить этого.

– Зачем бояться домыслов? Просто спросите ее об этом и все.

– А, что если ответ положительный?

– Тогда спросите себя, любите ли вы ее? Не торопитесь отвечать сразу, любовь не такое простое чувство, как всем кажется. Если ваши чувства будут взаимны, то любой ваш поступок будет прощен, а если нет, то вам жить в муках совести каждую минуту своей жизни. В противном случае, не узнав истины, ваше существование будет бессмысленной тратой времени. Решите для себя, чего вы хотите больше.

Ричард понимающе смотрел на своего подчиненного и признал, что он единственный его друг, который всегда находил напутственные слова.

– Спасибо! Грег, ты мой лучший друг! Извини, что не говорил тебе этого раньше.

– В этом мы с вами похожи.

Грегори улыбнулся уходящему Ричарду, которому предстояло пережить вечер в кругу своего брата и жены, неизвестно что чувствовавшей к нему.

XIII

Напряженная тишина зависла в воздухе. Все участники ужина были заняты своей порцией запеченной утки с яблоками и хорошим вином «Рислингом», подчеркивающим ее вкус. Ричард смотрел на прямо стоящий перед ним пустой стакан для воды и думал, как лучше после ужина спросить Элизабет о чувствах. Патрик со всем своим высокомерием стучал вилкой по стеклянному бокалу, доставая слуг своим алкоголизмом. «Почему я должна терпеть это мерзкое поведение своего мужа и его лицемерного братца? Надоело, раз уж кроме жалости Ричард ничего не чувствует ко мне, то ему пойдет на пользу немного наглости с моей стороны. Господа, я бросаю вам вызов!» – подумала Эли и начала представление:

– Патрик, вы все молчите и молчите! Я уже заждалась. Когда вы начнете меня соблазнять? Не стоит ждать десерта, можете уже начинать, а то я скоро умру со скуки – Элизабет говорила спокойно и отчетливо с ноткой стервозности. Ее выражение лица было скучающим и неестественным.

Ричард сверлил свою жену упрекающим взглядом. «Зачем она это делает? Она сошла с ума?» Патрик подавился вином после неожиданного вопроса Эли. Он испытал неловкость, подумав с пол минуты, ответил:

– Элизабет, если бы я хотел вас соблазнить, то непременно начал бы с вашей спальни.

– А вы самонадеянный. Не уверена, что вы сможете удивить меня.

– Прошу прощения, отчего же? Неужели мой брат настолько хорош в постели?

Ричард переводил взгляд со своей жены на Патрика и обратно. На его лице зависла ухмылка, но в душе он сгорал от злости. «Что за игру она затеяла? Этот ублюдок еще и подыгрывает ей!»

Элизабет выпила до дна четвертый бокал алкогольного напитка и почувствовала, как терпкая жидкость согревает ее слегка охмелевшее тело.

– По-вашему, произвести впечатление на женщину можно только занявшись с ней любовью? Если вы так считаете, то вы глупец.

Патрик ерзал на стуле. Женщины говорили в его сторону только лестные слова и только иногда бросали им вызов с целью затащить его в свою же постель. Поведение Элизабет смутило его.

– До сегодняшнего дня ни одна женщина не жаловалась, находясь в моем обществе, госпожа Элизабет.

– Вы не можете знать наверняка. Иногда женщины молчат, но испытывают отвращение, дискомфорт. Кстати такое может быть даже, когда девушка кокетливо смеется. Я говорю это, потому что сейчас использую точно такой же прием – Эли широко улыбнулась и сделала еще глоток вина.

– Вы ко мне несправедливы, без всякой на то причины.

– Вот как? Значит говорить своему младшему брату, что вы хотите соблазнить его жену, это вполне нормально?

– Я это не всерьез сказал. От злости.

– Злость по сути своей очень несправедливая. Знаете, почему?

– Предположу, что зло само по себе не сулит ничего хорошего.

– Справедливость – это ни хорошо, ни плохо. Она существует, чтобы у человека был повод доказывать свои права и намерения. А злость – это импульс озлобленности и причина необдуманных действий. Она либо есть, либо нет. Сколько знаю себя, никому еще не помогало это чувство спокойно жить. Поэтому, в следующий раз, когда скажете что-то подобное, я не буду с вами церемониться и сдерживаться. Скажу своей злости «Добро пожаловать!» и вмиг уничтожу ваше поднятое до небес самолюбие.

Патрик напрягся от этого разговора. Ричард устал сдерживаться и решил притормозить жену:

– Элизабет, кажется, ты пьяна. Может тебе лучше прогуляться на свежем воздухе, пока не подали чай?

Эли широко улыбнулась. Она была расслаблена и удовлетворена своей попыткой достать мужчин, сидящих с ней за одним столом.

– Мы оба знаем, что ты прав! Но! – девушка бесцеремонно взяла кувшин с вином и наполнила до краев свой бокал. – Наполнить и ваш бокал?

Патрик растерянно отрицательно покачал головой.

– На чем я остановилась? – Элизабет смотрела на Ричарда, поднимая бокал вверх, как будто собиралась произнести тост. – Но! Я пойду на улицу только, если ты пойдешь со мной! Я все сказала.

Ричард вскочил со стула и выхватил бокал из рук жены, которая намеревалась выпить его после сказанного.

– Эй! Что ты творишь? – капризно вскликнула Эли.

– Идем! Я с удовольствием пройдусь с тобой! – Ричард схватил девушку за руку и повел прочь на свежий воздух, оставив недоумевающего униженного Патрика одного.

Когда супруги оказались на улице, Эли перестала притворяться.

– Отпусти меня! Не хватало, чтобы еще синяки остались.

Ричард отпустил руку жены и вспомнил, как уже причинил ей сильную боль в ту самую ночь. «Проклятье! Идиот!»

– Извини, я не рассчитал силу. К чему весь этот цирк? Что ты устроила?

– Мне было весело, а тебе что нет?

– Ты ведешь себя, как распутная алкоголичка!

– Прости, что разочаровала тебя. С другой стороны, у тебя появился еще один повод пожалеть меня.

Элизабет села на скамейку и посмотрела на уходящее солнце. Ричард виновато сел рядом. Он понимал, что она злиться на него после их последнего разговора. Надо было решить все сейчас. Пока Ричард собирался с мыслями, Эли посмотрела на него и сказала:

– Знаешь, Ричард, чего я всегда боялась? Ни темноты, ни жуков, ни смерти, ничего…Только жалости. Женщин жалеют с их рождения, как будто они неживые вовсе. Я с детства всем доказывала, что я сильная и способна сама защитить себя, позаботиться о себе. Папа всегда подшучивал надо мной. Говорил, что не найдется мужчины достойного меня, потому что я слишком самостоятельная и независимая. Знаешь, мне было проще, когда ты ненавидел меня. Это не причиняло мне боль.

Ричард внимательно слушал Эли, отвечая на ее пронзительный взгляд своим. «Я должен спросить ее. Должен».

– Элизабет, ты любишь меня?

Эли нахмурилась и отвела взгляд в сторону.

– Почему ты спрашиваешь? Ты же знаешь ответ.

– Боюсь, что нет.

– Кажется я поняла, ты думаешь, что я влюбилась в тебя, после того, как сама задала тебе этот вопрос. Слушай, я спросила это просто так. Я ничего не имела ввиду. Я не должна была спрашивать об этом. Я же знаю, что у тебя нет ко мне чувств.

Ричард нервничал, сам не зная почему. В голове крутились самые разные мысли. Он продолжал молчать. Элизабет окончательно успокоилась. На нее снова нахлынула грусть.

– Ричард, я думаю, что тебе стоит знать кое-что.

Ричард внимательно посмотрел на расстроенную жену. Он прислушался к ее равномерному дыханию и ждал, что она скажет.

– Я не знаю, что такое любовь, поэтому, не могу ответить тебе наверняка. Я никогда не верила в нее. Пока все девушки читали романы про любовь, я овладела рукопашным боем и метанием ножей, верховой ездой и фехтованием. Потом я использовала свои способности, чтобы мстить мужчинам за всех женщин. Так что, веришь или нет, я не знаю.

Ричард понимал, о чем говорит Элизабет. Понимал, как никогда раньше. Он кивнул и ответил:

– Ты права, я испугался. Я тоже не знаю, что такое, по-настоящему, кого-то полюбить. Не хотел, чтобы ты безответно влюбилась в меня. И я соврал, что испытываю к тебе только жалость. Это не так. Я просто неуравновешенный дурак, который не следит за языком.

Эли мило улыбнулась. Она подвинулась к мужу, который не растерялся и обнял ее. Они чувствовали прикосновение друг друга и каждый из них желал большего. Эли хотела раствориться в объятиях супруга, почувствовать его силу и нежность. Ричард мечтал прикоснуться к каждой части ее тела не только руками, но и губами. Они сидели молча и думали об одном и том же, даже не подозревая этого. Когда стало прохладно, они неохотно пошли в дом, чтобы завершить ужин и отправиться спать. Элизабет мечтала о том, что когда-нибудь Ричард придет к ней ночью, чтобы быть рядом, а ее муж, перешагивая порог дома, уже точно знал, что после ужина он зайдет поцеловать жену на ночь.

Патрика за столом не было. Элизабет попросила чай и десерт. Ей хотелось привести в порядок мысли перед сном и облагородить организм после алкогольной взбучки. Ричард поднялся наверх, чтобы поговорить с братом. Дверь комнаты была приоткрыта. Патрик складывал вещи в кожаную европейскую кладь и что-то бубнил.

– Надеюсь, ты не обиделся на спектакль моей жены. Не принимай близко к сердцу, если что – Ричард произнес это с нескрываемой издевкой. Он подошел сзади к брату, убрав руки в боковые карманы хлопковых брюк.

Патрик устало выдохнул, повернулся и, прямо смотря в глаза, произнес:

– Твоя жена из тех женщин, которые заслуживают героя. Мне жаль, что ей достался ты!

– Можно подумать, ты много знаешь о женщинах. Все те, с кем ты водишься, берут деньги за проведенные минуты с тобой. Ничтожны мужчины, которые считают их хоть на миг женщинами.

– Ты, я смотрю, разговорился. Думаешь то, что госпожа Элизабет поставила меня на место, скроет твою ложь? А-а-а, как бы не так! Брак по расчету и ничего более. Уверен, ты даже не прикасался к ней. И поэтому, ты вдвойне идиот. Таких женщин надо любить, в противном случае, их ласки достаются другим.

– Твои пустые слова уже начали действовать мне на нервы. Я лишь хочу, чтобы утром тебя не было в этом доме.

– Если ты так хочешь… У меня к тебе маленькая просьба перед отъездом.

– Мне плевать конечно на твои просьбы, но ты рискни произнести вслух.

Патрик широко улыбнулся и сказал:

– Покинь эту комнату и закрой за собой дверь.

Ричард без каких-либо эмоций попятился к двери, последний раз враждебно взглянул на брата и ушел.

Эли, запутавшаяся в своих чувствах, сидела перед зеркалом. Мысли смешались в голове, а эмоции разбивали сердце на тысячу кусочков, собирали их, и снова разбивали. Все, что случилось с ней за последние полгода совершенно обессилило ее стойкую независимую натуру. Сейчас, расчесывая свои вьющиеся волосы, она, казалось, даже забыла, какого они цвета. Элизабет хотела сосредоточиться на чем-то одном, но ее истерзанную душу кидало ураганом от одного прожитого мгновения к другому, не оставляя и малейшей надежды на мечты или хотя бы на обдумывание будущих планов. Когда в дверь постучали, рука девушки застыла, и гребень, который еще секунду назад приводил в порядок ее волосы, теперь застрял в прядке и не мог закончить преображение.

– Входите! – сказала Элизабет и поднялась с удобного роскошного стула. Вошел ее муж. Он был подозрительно расслаблен с неясным для Эли взглядом. «Что-то изменилось».

– Зашел пожелать тебе спокойной ночи – произнес Ричард, приблизившись к жене и вынув жемчужный девичий гребень из волос, демонстративно положил его на поблескивающий столик. Затем он ухватил жену за плечи и, посмотрев ей в глаза, спросил:

– Ты в порядке? – он смотрел на нее, выискивая каждую капризную ресничку, исследуя движения ее зрачков и выясняя, какой оттенок зеленого светится в ее глазах. Не удержавшись, мужчина посмотрел на губы девушки, форма и цвет которых напомнила ему наливное красное яблоко, манящее своей спелостью и вкусом. Он откуда-то знал, что к ним еще никогда не прикасались. Мысль о том, что он будет первым, кто попробует эти губы на вкус, все сильнее возбуждала его и побуждала это сделать.

– Да, все в порядке – торопливо сказала Элизабет. Она растерянно следила за поведением Ричарда. На миг она подумала, что он хочет ее поцеловать. Воображение разыгралось. «Как это будет? Прежде никто не целовал меня по-настоящему. Что это за чувство? Понравится ли мне? Неужели, я в самом деле хочу этого?» Не успела Эли задаться последним вопросом, как ее взгляд оказался на мужских губах. По телу пробежала легкая приятна дрожь, а сердце словно забилось в такт, отбивая сначала «хо», а потом «чу».

«Я не могу оторвать взгляд. Что она подумает обо мне? Смею ли я целовать ее в губы? Нет, не смею, но я ничего не могу с собой поделать».

Ричард не заметил, как он протянул руки и уже придерживал девушку за ее маленький округлый подбородок, нежно касаясь большим пальцем нижний женской губы, слегка приоткрыв ее. От такого прикосновения Элизабет вздрогнула. «Пусть не останавливается» пронеслось по всему телу.

«Я должен уйти. Мне нельзя прикасаться к ней!» – эхом раздалось у мужчины в голове, самообладание которого испарялось со скоростью земного шара. Другая мужская рука отреагировала на инстинкт, и через доли секунды обе руки заключили молодое покрасневшее личико в свои объятия.

Волнение обоих усиливалось. Дышать становилось сложнее и сложнее. Каждый ненадолго посмотрел другому в глаза, пытаясь выразить свое желание. Мысленная борьба Ричарда осталась в прошлом. «Один поцелуй. Только один! О большем я и не прошу», таким образом сознательно одобрив свой чувственный порыв, Ричард снова посмотрел на пухленькие полураскрытые губки и медленно начал приближаться к ним. «Он сделает это» – подумала Эли и от изнуряющего ожидания закрыла глаза. Она чувствовала силу его мужских рук на своем лице. Чувствовала, как он приближается все ближе и ближе, лишая ее возможности чаще вдыхать грудью, переполненной волнением от предстоящего события. Наконец, он достиг цели. Больше не было сил сдерживаться. Не промедлив и секунды, он жадно, но элегантно примкнул к дрожащим от желания губам. От наслаждения Ричард перестал следить за своими действиями: одна рука обхватила тонкую шею, другая зарылась в рыжих волосах, изредка подергивая их под воздействием нового наплыва страстного безумства. Поцелуй стал требовательнее. Романтизм испарялся в воздухе, взамен появлялось что-то животное и поглощающее. Властные мужские губы впивались в женские с нарастающей неумолимой силой, надеясь получить тоже в ответ.

В тот момент, когда Ричард только дотронулся до губ, Эли, показалось, что она потеряла равновесие и свалилась в пропасть. Земля ушла из-под ног, голова кружилась, по венам вместо крови словно потек карамельный сироп, сладкий и обволакивающий каждый уголок женского тела. Сладость поцелуя непросто объяснить словами, но каждый помнит свой первый поцелуй, поэтому несложно представить, что чувствовала Элизабет в этот миг. Будто в лихорадке, рассудок девушки был затуманен. Ей хотелось раствориться в мужских объятиях и обрести ту свободу, о которой ранее ей рассказывали малолетние знакомые девочки, начитавшиеся романов про любовь. А именно, быть предоставленной целиком и полностью мужской силе, которая защитит ее от всего на свете, женщина становится свободной от хлопот и проблем, от душащей ее реальности. Единственное ее желание – окунуться в страсть и забыть даже о своем имени, прислушаться к своим инстинктам и беспрекословно отдаться им, что Элизабет и сделала. Эли обрела небывалую смелость: руки сначала обхватили шею Ричарда, слегка впиваясь коготками в кожу, что еще больше разжигало пламя страсти и у нее, и у партнера; затем ее тонкие пальчики проникли в его черные жесткие волосы, которые предательски смягчались при каждом ее прикосновении; дальше руки соскользнули ниже по спине, исследуя каждый ее изгиб.

Ричард чувствовал, как с каждым касанием этой женщины, он все меньше способен контролировать себя, а желание овладеть ей все сильнее нарастает в паху. Он знал, что еще минута, и он набросится на свою жену, как изголодавшийся хищник на первую попавшуюся добычу. «Я должен остановиться! Я не могу сделать это! Я не достоин этой женщины!» Взяв себя в руки, насколько был способен, и сделав последний «глоток» сладкого наслаждения, Ричард отстранился от Элизабет, которая еще несколько минут стояла с закрытыми глазами и жаждала продолжения. Когда Ричард вспомнил, как дышать, он смотрел на раскрасневшуюся также тяжело дышащую жену с восхищением и поражением: своей красотой и чувственностью она, все-таки, растоптала его ледяное самолюбие. Сегодня, она окончательно овладела им. Он больше не принадлежал себе. Он хотел ее так сильно, как прежде никого не хотел. От осознания своей беспомощности сердце сжалось от боли. «Я мог овладеть самой прекрасной женщиной, но из-за своего гнусного идиотского поступка никогда больше не смогу даже прикоснуться к ней».

Элизабет не без труда открыла глаза и восстановила дыхание. Губы все еще пылали от недавней страсти, на щеках горел румянец, сердце неугомонно колотилось. «Это, без сомнения, лучшее, что я когда-либо испытывала. Уверена это не предел. Мне нужен Ричард не просто, как законный муж, я хочу, чтобы он стал моим во всех смыслах».

Слова были лишними, поэтому Ричард, почувствовав, наконец, твердый пол под ногами, направился к двери, и бросив напоследок: «Спокойной ночи», – вышел из спальни, оставив неудовлетворенную жену одну со своими пережитыми эмоциями.

XIV

Иногда самое разумное не сделать первый шаг, а отступить. Тогда проще жить дальше, ни о чем не жалея. Или же жалеть хотя бы о том, чего не сделал, чем о том, что сделал. Желание причинить себе боль, постоянно упрекая себя за бездействие, со временем угасает, а упрекать себя в содеянном – настоящая пытка, от которой может избавиться только бездушный или отчаявшийся человек. Ричард не считал себя ни отчаянным, ни бездушным. Он так и не смог уснуть этой ночью: пролежал несколько часов в постели, рассматривая трещины на потолке от постаревшего дерева; сходил на конюшню посмотреть на лошадей, прислушиваясь к их сонному ржачу; расколол пару десятков высохших чурок; набрал в колодце воды и заполнил ей всю посуду, что смог найти; наконец, оставшийся час до пробуждения скота и прислуги, просидел на скамье, слушая пение надрывающихся птиц.

Патрик вышел во двор с кладью и был готов отправиться в путь. Он думал пройтись пешком необходимые пару километров до станции, а там уже по прибытие поезда убраться прочь из этих наскучивших ему мест. Хватило двух дней, чтобы понять о невозможности наладить отношения с братом. Это его опечалило сильнее, чем он рассчитывал. У них не было тех теплых братских отношений, которые были у всех соседских детей. Казалось, что их ссора обычное дело. «Подумаешь, какая-то девка!» – говорил сам себе Патрик перед тем, как навестить Ричарда. Наверное, поэтому он и был так огорчен результатом их некомпанейской встречи. Он и не думал вести себя провокационно. Однако, увидев своего бывшего соперника, сразу же принял тактику нападения и забыл о настоящей причине своего приезда. Постоянное соперничество туманит рассудок даже тогда, когда и вовсе не хочется соперничать. Это становится вредной привычкой. Вот и сейчас, спускаясь по невысокой лестнице с крыльца, заметив брата, Патрик уже был готов напасть с очередными претензиями. Он сделал глубокий вдох, выдохнул и молча смотрел на младшего брата, сидящего к нему спиной. «Надо попрощаться» – промелькнуло в мыслях и тут же донеслось то утвердительное, что вполне устраивало обеих мужчин: «Нет необходимости». Патрик ушел.

Солнце поднималось все выше и выше. Элизабет проснулась от первого крика петуха, чувствуя себя бодрой и энергичной, как в прежние времена. Ей хотелось скорее собраться и отправиться в лес – поупражняться с ножами. До свадьбы – это было ее утренней зарядкой, что-то вроде грома перед надвигающейся бурей. Она подошла к зеркалу и широко улыбнулась. Глаза игриво блестели от радости, забыв сколько им пришлось пролить слез в последнее время. Девушка надела свободный костюм, взяла свою антикварную коллекцию ножей, которую ей подарил отец на именины в пятнадцать лет. Зная, что все уже проснулись, Эли свободно распахнула поскрипывающие двери своей спальни, и как птичка вылетела из клетки навстречу приключениям. Она чувствовала легкость в каждом своем движении, настолько, что могла бы покорить мир, если бы захотела. Удивленные горничные приветствовали ее, натягивая улыбку. Они не видели свою хозяйку так рано ни разу, да еще и в хорошем настроении.

– Во сколько подавать завтрак, госпожа? – спросила управляющая, не менее удивленная ранним пробуждением Эли.

– Как обычно. Я иду в лес, но к завтраку буду вовремя.

– В лес? – изумленно спросила женщина, – Охотиться с господином? – немного подумав, добавила она.

– О, нет! По своим делам – произнесла Элизабет, подмигнула и уверенно направилась к выходу. Прислуга переглянулась, и каждый пошел заниматься своей работой.

Ричард слышал, как просыпается дом, как все вокруг оживает. «Нужно придумать план на сегодня, чтобы не пересекаться с Элизабет» – подумал он, как только его глаза накрыли нежные женские руки, и он услышал:

– Доброе утро! Как спалось?

Убрав с лица руки, Ричард увидел перед собой счастливую жену. Как и все, он был поражен такой переменой ее настроения. На фоне утреннего рассвета она выглядела привлекательнее, чем обычно. Несмотря на грубый костюм, ее волосы и лицо делали ее невероятно красивой. Блестящие глаза и улыбка завораживали.

– Я не спал сегодня. Были дела, скажем так – Ричард, не отрываясь смотрел на девушку.

– Ты слишком много трудишься! Тебе нужно расслабиться, – сделав ударение на последнее слово,

Элизабет подошла ближе к мужу и провела тонким указательным пальчиком по его лицу, начиная со лба и заканчивая шеей, напрягшейся от прикосновения. Кроме шеи в напряжении были и другие части тела мужчины. Эли сверкнула глазами, улыбнулась, качнула бедрами и пошла в сторону леса, не сказав больше ни слова. Ричард хотел ее спросить, куда и зачем она идет, но не смог. Он, как парализованный, сидел, смотря в след своей жене, и пытался успокоить ускорившееся стучание сердца.

«Что со мной? Она только провела пальцем по лицу, а я уже весь напрягся. Неужели я влюбился? Или же все из-за того, что она недосягаема для меня? Может, если я проведу с ней ночь, она перестанет волновать меня? Что я говорю! Нет. Этого не будет! Я не притронусь к ней! Тем более с такими мыслями». Ричард вскочил со скамейки и принял холодный освежающий душ из ведра.

Как и обещала, Элизабет вернулась к завтраку. После утренней тренировки настроение стало еще лучше. Она быстро переоделась в легкое белое платье с желтым поясом, собрала волосы в небрежный пучок, подвязав его желтой лентой, и спустилась к столу. Ричард изучал пару писем. Он был задумчив и серьезен. Он, не посмотрев на жену, пробормотал:

– Приятного аппетита, – и продолжил читать.

«Даже не взглянул на меня! И это после вчерашнего. Что он о себе думает вообще? Болван. Ну, ничего, еще бегать будет за мной». Элизабет язвительно в ответ пробурчала:

– Спасибо, и тебе – принялась за омлет с овощным салатом. Спустя пару минут, не выдержав, Эли начала разговор:

– Что пишут? Есть что-нибудь для меня?

– Нет.

– Что-нибудь важное, может быть. Я тоже хочу поучаствовать в твоих делах. Возможно, смогу помочь советом.

Ричард нахмурился. Наконец, оторвал взгляд от листка бумаги, пристально посмотрел на жену.

– В Лайнисе восстали наемники, требуют право на власть. Они остановили все работы. Еще пара дней, и урожай погибнет в этом сезоне. Значит, весь год не будет провизии, следовательно, голодная смерть. А все из-за того, что кто-то захотел власти. Другие последовали за ним. И вот, граф Эрсон спрашивает моего мнения: удовлетворить просьбу бунтующих, которые ничего не смыслят в управлении, а лишь хотят потешить свое самолюбие и растратить казну этого города, или расстрелять основных подстрекателей и ввести военное положение.

Элизабет внимательно слушала Ричарда, пытаясь полностью отдаться этой проблеме. Однако, она совершенно не знала, что принято делать в таких ситуациях. Девушка задумалась на пару минут и спросила:

– А, других вариантов нет? То есть, либо дать власть, либо убить, и только?

– Именно. По принципу кнута и пряника. Но, если у тебя есть другое решение, я тебя слушаю.

– Возможно, стоит дать возможность кому-нибудь из наемников путем голосования, например, управлять чем-нибудь, ограничив влияние настолько, чтобы в случае провала не было больших экономических потерь для города. Можно назначить испытательный срок его службы.

– И чем же он будет управлять, по-твоему?

– В каждом городе есть свой совет графов и князей, то есть люди, принадлежащие высшему обществу. А, наемник, пусть будет представителем бедного населения. Помогать принимать решения по волнующим вопросам с точки зрения работяг. Да, и высшему свету будет полезно мнение со стороны простого народа.

– Хм, в этом есть смысл. Только это долго. Будет переворот. Начнется борьба за власть. Дадим одному шанс в одном городе, начнутся восстания в других городах и поселениях. Я молчу уже, если кто-то решит свергнуть короля. Начнется гражданская война, а за ней и с соседними государствами.

– Тогда, расстрелять – сказала Эли с грустью.

Ричард тяжело вздохнул.

– Именно. По крайней мере, пока мы не готовы к такому. Возможно, в будущем, люди будут равны между собой. Хотя, я скорее уверен, что более умные сделают так, что более глупые будут считать себя наравне с ними, но по факту станут еще ниже, чем сейчас, сами того не подозревая. Мнимая власть делает человека жалким настолько, насколько общество может это принять. А общество, как известно, способно смириться с чем угодно, даже с потерей моральных устоев.

– Если наши дети будут рассуждать также, как и ты, то, возможно, мир станет лучше, – улыбнувшись, сказала Эли.

Ричард напрягся от услышанного.

– Нет, не будут.

– Ты себя недооцениваешь. С такими речами, стоило стать оратором.

– Ты не поняла, у нас не будет с тобой детей – мужчина сказал это жестко и небрежно одновременно. Он нервно поднялся из-за стола и ушел.

Элизабет от услышанного была совсем разбита. Ком в горле затруднил ее дыхание. Слезы наворачивались на глаза. «Значит тот поцелуй ничего не значит для него. Зачем же он тогда поцеловал меня? Мерзкий ублюдок! Говоришь, не будет детей, это мы еще посмотрим». Настроившись на супружескую войну, девушка вдруг вспомнила свое положение. Брак – формальность, невинности больше нет, бесконечные ссоры и перепалки, даже поцелуй ничего не изменил. «Смогу ли я справиться с этим. Смогу ли я сделать его своим? Даже, если нет, в любом случае, я ничего не потеряю. У меня и так ничего нет – ни гордости, ни чести». Эли успокоилась, выпила травяной чай и пошла выбирать наряд для званого ужина у Марианны Бронте.

Ричард точил охотничий нож и не заметил, как подошел Грегори, который уже несколько минут наблюдал за поступательными действиями своего хозяина и друга в этом, казалось бы, простом, но увлекательном деле. По крайней мере, Ричард выглядел именно так, словно от остроты этого ножа зависит судьба всего королевства. Чтобы случайно не напугать занятого молодого человека, конюх, как бы невзначай, кашлянул. Ричард, не отрываясь от своего занятия, обернулся в сторону Грегори и сказал:

– Как обстоят дела?

– Вы сейчас лошадьми интересуетесь или в целом?

– И тем, и тем.

– Все, хорошо, господин. Не беспокойтесь. Завтра утром придет ветеринар, чтобы провести плановый осмотр. Других новостей нет. А вы как? У вас все хорошо? Патрик уехал. Должно быть, вы рады этому.

– Да… Рад… Очень – Ричард отложил напильник и, разглядывая заостренное поблескивающее лезвие, спросил:

– По-твоему, как у меня дела?

Грегори присел рядом с хозяином, перебирая пальцами, произнес:

– Я уверен, что вы не в порядке. Вы никогда не были веселым прежде, всегда серьезный, всегда чем-то заняты. Однако, до свадьбы, ваши глаза, хоть и не улыбались и даже не блестели, но были ясными. А сейчас, в них уже который месяц то страх, то тоска. Вас что-то гложет, и это что-то связано с вашей женой, не так ли?

Ричард убрал кинжал в ножны.

– Я запутался, друг мой. Меня мучает совесть. Я сделал ужасное, причинил боль этой девушке. Она не знает об этом, даже не догадывается. Самое тяжелое то, что я, кажется, влюбляюсь в нее, с каждым днем все больше и больше. Мой разум говорит мне: «Держись от нее подальше. Ты не достоин ее», а сердце: «Держи крепче и не отпускай». И, что мне делать? Я устал уже от этой борьбы с самим собой. Я то избегаю ее, то оказываюсь слишком близко. Терзаю ее и себя.

– Не имею и малейшего представления, что вы сделали, но, думаю, если бы вы рассказали ей, тогда все станет на свои места, само собой. Вы избежите этой ответственности выбора между разумом и чувствами. Ваша жена сделает это за вас – оттолкнет или простит.

– Было бы неплохо, конечно, но я не могу рассказать ей. Она никогда не простит меня. Этого я и боюсь.

– Ричард, по-вашему, проще знать обо всем самому, нести этот груз остаток жизни, мучиться, бесконечно сожалеть, как вы говорите, терзать ее и себя, или же сказать правду, потерять всякое доверие той, которую любишь, видеть отвращение в ее глазах, но при этом наверняка знать результат ваших действий и продолжить свое существовании в гармонии с самим собой и своими чувствами? Я к тому, что, если вы не скажете ей, то она не будет счастлива, и вы не будете счастливы. Если скажете, то она спустя время станет счастливой. Разве, вы не хотели найти ей мужа и отпустить?

– Я до сих пор хочу этого. И, чтобы отпустить ее, необязательно говорить ей об этом. Ты спросил, что легче… Легче умолчать. Перспектива вечных мук совести и сожалений, куда лучше, чем знать, что любимая женщина ненавидит тебя, никогда не простит, не улыбнется тебе, а причина этому твое предубеждение.

– Вы уверены, что она не простит?

– Уверен. Такое никто не простит.

– Если бы я вас не знал, то сказал бы, что ни одна женщина не простит насилие. А остальное – пустяки.

Ричард изменился в лице от этих слов. Он посмотрел на Грегори взглядом полного отчаяния и бессилия. Слезы подступили и задержались на нижней стороне глаз. Вина сверкнула в его зрачках, как молния среди затянутого тучами неба. Грегори все понял. Он посмотрел вдаль с минуту, как будто выискивая решение этой ситуации, затем взял за плечо Ричарда и практически шепотом сказал:

– Вы пропали, мой друг.

После этих слов оба молча смотрели на горизонт, не имея представления, что делать дальше.

XV

Элизабет надела свое лучшее выходное шелковое платье, пошитое французским кутюрье, оно было лилового цвета, с искусно сделанным корсетом, должным образом, подчеркивающим грудь. Эли знала, что на вечер приглашены только дамы, но почему-то чувствовала, что именно сегодня она должна выглядеть особенно хорошо. Возможно, она хотела показаться Ричарду в таком виде или поднять себе настроение после неприятного разговора. Управляющая заплела ей широкую свободную косу, кое-где украсив ее маленькими стразами. Одним словом, этим вечером девушка выглядела невероятно красиво, словно была приглашена на свидание. Эли добавила к образу черное переливающееся колье и такой же браслет, и маленькую черную сумочку с кисточкой. Надев черные классические туфли на тонком каблуке, она зашла в библиотеку, где Ричард уже около часа изучал историю становления государства во времена правления первых королей. Когда девушка вошла, мужчина, не отрываясь от чтения, спросил:

– Ты что-то хотела? Я занят, как видишь. У меня нет времени на глупости.

Элизабет не хотела устраивать сцен. Она спокойным тоном сказала:

– Нет никаких глупостей. Зашла предупредить тебя, что сегодня за ужином меня не будет. Я приглашена на званый вечер к Марианне Бронте, если это имя тебе о чем-то говорит.

Ричард задержал указательный палец на последней прочитанной им строчке, пронзительно и оценивающе посмотрел на жену. «Она выглядит потрясающе! Последний раз она выглядела подобным образом на ее дне рождении. С чего это вдруг, она так нарядилась».

– Много мужчин будет на ужине, раз уж ты так оделась?

Эли почувствовала волнение от услышанного. Ей было приятно, что она произвела впечатление на супруга.

– Достаточно, чтобы развлечь скучающих одиноких женщин – эти слова вырвались непроизвольно. Желание продолжить изводить Ричарда, заставить его ревновать, поглотило девушку.

– Кольцо на твоем пальце говорит о том, что ты совсем не одинока – Ричард начал злиться, не заметив этого.

– Разве замужние женщины не могут быть одиноки? Вздор! Я тому доказательство.

Ричард зарыл книгу и начал стучать по обложке пальцами.

– Если бы знал раньше, что ты одинока, завели бы тебе щенка, или оставили бы Патрика пожить у себя на пару недель.

– Нет необходимости, я нашла себе подругу. Думаю, теперь мы будем с ней часто видеться, а также с ее знакомыми. Она вдова. Уверена, в ее окружении много мужчин. Ты и сам говорил мне однажды завести ребенка на стороне, вот и подыщу себе подходящего любовника.

– Да-да, прекрасно. Выглядишь так, словно уже нашла. Что ж, не смею задерживать, развлекайся.

Ричард разозлился и отбросил книгу в сторону. Эли заметила его раздражение, оно ее отчасти порадовало и огорчило. «Может не стоило лгать, обидится еще. Ну и пусть. Как будто только он может говорить мне, все что ему вздумается… И делать. Хватит. Я тоже имею на это право». Размышления девушки и ходьбу по комнате прервал стук в дверь. Вошла служанка со словами:

– Госпожа, прибыла карета.

– Прекрасно, спасибо. Уже иду.

Когда супруги снова остались наедине, Ричард раздражительно произнес:

– Хорошо тебе провести вечер, женушка! Не напивайся, а то ни один мужчина не выдержит твоего общества и пяти минут.

Элизабет вздохнула, натянула улыбку и ответила:

– Спасибо, дорогой муж. Я выпиваю только в присутствии тех мужчин, без которых даже в могиле веселее. Не скучай – девушка покинула библиотеку и отправилась на ужин в компании манерного кучера средних лет с зарубежным акцентом. Ричард, то и дело, ерошил руками волосы, что-то бубнил себе под нос, ходил от одной стены к другой и ждал возвращения недавно ушедшей жены.

Хвойные деревья сменялись лиственными на протяжении всего пути. Эли чувствовала грусть от прожитого дня. Она смотрела в небольшое окошко и, вслушиваясь в стук копыт и поскрипывание колес, вспоминала последние прожитые дни. «Разве может человек так неоднозначно себя вести. Сначала отталкивает, потом говорит слова, от которых растает любая женщина, в итоге целует, а на утро будто ничего и не было. Все так, как на первый день после свадьбы. Ни общения, ни внимания, только презрение и грубость. Я собиралась сделать его своим, быть счастливой, завести детей, стать семьей. А, что теперь? Я ему не нужна, совсем его не интересую, как женщина. Зачем же он поцеловал меня, одного не понимаю». Поглощенная размышлениями девушка не заметила, как прибыла в поместье Бронте. Галантный кучер открыл дверцу, и немного растерявшаяся от скорого приезда Элизабет вышла из экипажа, сказав:

– Благодарю вас!

Мужчина вежливо улыбнулся и ответил, как того предполагает случай:

– Ну, что вы мадам, это моя работа.

К прибывшей госте подбежал молодой парень лет тринадцати в выглаженной форме и начищенных туфлях. На кармане черного жилета поблескивала табличка с гравировкой «Барк». Он учтиво поклонился, широко улыбнулся и, слегка повысив голос от волнения, произнес:

– Госпожа, добро пожаловать в поместье Марианны Бронте! Вас уже ждут. Вы – Элизабет Уэнская верно?

– Добрый вечер! Да, а откуда вы знаете – Эли сделала рукой жест, указывающий на именную бирку – Барк? У вас очень необычное имя.

– Ах, это не имя, но вы можете звать меня так, если вам угодно. Я не обижусь – парень светился от счастья, будто встретился с самой королевой, – Моя хозяйка дала мне список всех, кого нужно встретить, я прежде встречал всех приглашенных гостей, кроме вас, разумеется. Поэтому догадался.

– Вы очень внимательны. Как же вас зовут тогда?

– Николас, но все меня зовут Ник.

– Приятно познакомиться, Николас – Эли улыбнулась. Она повеселела, увидев столь искреннего юношу, еще не умеющего скрывать свои эмоции и не научившегося той сухости в общении,которыми обмениваются слуги со своими господами. Элизабет никогда не любила эти правила и манеру общения, указывающую так очевидно на разницу положения в обществе.

– Проводи меня к своей госпоже и по дороге расскажи, почему у тебя на форме выгравировано «Барк».

– Для меня честь сопровождать вас, мадам – после этих слов мальчик покраснел и слегка смутился. – Вы, извините меня, если я не то, что нужно говорю. Понимаете, я прежде никогда не провожал гостей, меня впервые допустили к этой работе. Я обычно за скотом ухаживаю, на рынок хожу, так по мелочи еще… Ох, что это я в самом деле, простите!

Элизабет улыбалась этой наивности и искренности молодого парнишки. Ее нисколько не смущала его открытость и простота общения, наоборот, доставляли удовольствие.

– Не стоит извиняться, но знай, что так не стоит общаться с другими гостями, а в особенности, с дамами. Скорее всего, такое поведение примут за неуважение и грубость. Убедись сначала, что человек воспримет это должным образом, а потом говори все, что душа пожелает.

– Да, вы правы госпожа! Спасибо вам! А насчет «Барка», так это недоразумение. Приезжала ярмарка однажды, пару лет назад где-то, я за овощами зашел, как обычно, и наткнулся на одного портного. Знаете, у него в лавке столько красивой мужской одежды было, костюмы, плащи, в общем, глаз не оторвать, все такое изящное и дорогое. Я рот разинул и смотрю. Портной подошел, говорит мне: «Понравилась, одежда то?». А я, как на духу, и выложил все свое восхищение. Он посмеялся надо мной, а потом подал мне корзинку и сказал: «Выбери, что понравится, это брак, где-то нитки разошлись, где-то пятно при перевозке образовалось. Выбирай, не стесняйся, это бесплатно. Только один комплект выбери, таких как ты ценителей, уверен, пол города еще подойдет. Пусть и им достанется». Так вот, на каждой вещи была пришита такая табличка с надписью «Брак». А на этом жилете «Барк». Портной сказал, что гравер случайно ошибку допустил. Ну, я и решил взять этот жилет. У него подклад порван был, я его зашил сразу же, как домой пришел. Подумал, забавная вещь, сама бракованная и табличка тоже. Вот, пригодился сегодня – паренек снова широко улыбнулся и покраснел.

– По-моему, замечательная история.

– Спасибо, мадам. Мы пришли – Николас открыл старинные расписные двери, за которыми показалась светлая просторная прихожая с бегающей прислугой.

Первым, что увидела Элизабет, была свисающая большая люстра, огни которой делали комнату уютной и богаче. «Если у них такая люстра при входе, что же меня ждет в приемном зале?» – подумала девушка и продолжила идти, не выказывая своего удивления от увиденного. Работники суетились, отовсюду раздавались имена, призывая друг друга к разному роду занятий.

– Лизавета, ты натерла до блеска чайный набор?

– Марко, проверь, чтобы у каждого гостя было налито вино.

– Эсма, поторопи кухарку, она запаздывает с десертом.

Некоторые оборачивались и внимательно изучали новую гостью, вежливо улыбались и возвращались к работе. Ник шел, гордо подняв голову, как будто он являлся кавалером пришедшей незнакомки. Наконец, преодолев несколько десятков метров, юноша потянул за ручку очередной двери, остановился у порога и громко заявил всем присутствующим обращенным на него любопытным взглядом гостям:

– Госпожа Элизабет Уэнская!

Затем Ник отошел в сторону, и Эли вошла в залу с богатейшим искусным интерьером. «Не хуже, чем во дворце». Навстречу новоиспеченной гостье вышла хозяйка вечера Марианна Бронте, одетая в облегающее черное платье с блестками, с рубиновым гребнем в волосах. Казалось, что ее образ был простым, но одновременно подчеркивал ее фигуру и статность. Она обрадовалась, увидев Элизабет, поспешила к ней, не закончив разговор с пожилой не менее элегантной леди, презрительно посмотревшая на вошедшую молодую девушку. Эли мельком рассмотрела присутствующих. Восемь дам стояли в центре зала, были разного возраста, одетые в разные фасоны платьев, словно и не было никакого понятия моды и однотипного стиля. «Я здесь самая молодая, или мне так показалось?» – промелькнуло у Элизабет в голове. Однако, ее ждал сюрприз, среди женщин, она заметила осанистого мужчину лет тридцати (или старше) в черном фраке с правильными чертами лица. Он заинтересованно смотрел на Эли, буквально сверлил ее взглядом. Элизабет слегка нахмурилась, заметив его, потом искренне улыбнулась Марианне и сказала:

– Благодарю вас за приглашение! Рада видеть вас!

Марианна Бронте обняла девушку и восторженно ответила:

– Дорогая, я очень рада, что вы пришли! Добро пожаловать! Я вас сейчас со всеми познакомлю, идемте. Начну, пожалуй, с самого необычного гостя нашего вечера. Вы, наверняка, обратили внимание, что среди нас есть мужчина. Скажу, что и для меня это сюрприз. Если бы знала, что он приедет, то непременно пригласила бы мужей. Хотя, уверена, Вильям не сильно расстроился такому обществу – женщина рассмеялась в конце своей речи и подвела Эли к незваному гостю, торжественно заявила:

– Представляю вам самого графа Сандмирских холмов Вильяма Де-Бо.

Эли сделала необходимый реверанс, выказывая свое уважение владельцу второго по площади и богатству имения в королевстве.

– Рада знакомству! Неожиданно повстречать такого человека в женском обществе.

Вильям был серьезен и сдержан.

– Вы правы, но теперь я убежден в правильности своего визита. Личное знакомство с вами для меня много значит. Я очень хорошо знаю вашего мужа. Читал о вас в газете. Пару лет назад даже встречался с вашим отцом.

– Вы осведомлены моим окружением, а я знаю только, что вы самый богатый и влиятельный наследник за последние несколько лет – Эли не понравился Вильям по неизвестной ей причине. Она чувствовала, что ей нужно держаться от него подальше, поэтому производить на него впечатление не было ее целью. – Откуда вы знаете моего мужа? Вы сказали, что хорошо с ним знакомы, но я никогда не слышала от него истории, связанные с вами.

– Я знаю его настолько хорошо, что могу с уверенностью сказать, что он с вами вообще мало, о чем говорит – на лице Вильяма застыла ухмылка, дамы вокруг начали шептаться и хихикать, Марианна постыдилась его слов и решила сгладить напряжение, повисшее в воздухе:

– Вильям, что ты такое говоришь. Это совсем тебе не к лицу. У Элизабет прекрасный брак.

Эли сжала руки в кулаки, чтобы не выплеснуть на него все, что приходило ей в голову. Он задел ее чувства тем, что был абсолютно прав. «В любом случае, это только между мной и Ричардом. Этот напыщенный богач пусть помалкивает, пока я его не прирезала (у девушки под чулками был спрятан небольшой нож)». Она натянула улыбку и спокойно сказала:

– Марианна, не стоит отчитывать своего важного гостя. Он прав. Мы мало разговариваем с мужем, мы совсем недавно поженились, поэтому у нас просто не хватает времени на беседы. Когда ты все свое время проводишь в спальне, то сил на что-то другое совсем не остается.

Женщины громко засмеялись и одобрительно закивали. Вдова Бронте гордилась своей новой знакомой. Вильям смутился от неожиданного унижения. Элизабет держалась изо всех сил и внешне, и внутренне, чтобы не быть уязвимой в новом обществе.

– Марианна, я прошу вас, представьте меня и другим гостям.

– Конечно, дорогая – хозяйка вечера знакомила девушку по очереди от самой старшей дамы Греты Бронте, ее свекрови, до самой молодой леди Изольды Рамирской, ее дальней родственницы, приехавшей погостить на несколько месяцев. Остальные женщины были подругами, которые собираются каждую пятницу и сплетничают обо всем, что услышали за неделю.

Общение с каждой дамой было, по-своему, интересно Эли. Маленькое общество разделилось на две компании по интересам: одна сплетничала про любовников и измены среди знатных лиц королевства, другая – о последних модных тенденциях и новых кутюрье. Элизабет не была поклонником такого рода бесед, поэтому она, в основном, молчала и только изредка давала комментарии на тот или иной вопрос. Однако, сказать, что ужин был для неё скучным, нельзя. Послушать женскую болтовню взамен одиночеству в собственном доме было для девушки даже роскошью. Вильям не принадлежал ни к одной из сформированных групп, он стоял в стороне около чёрного натертого до блеска рояля, периодически примыкая к кофейной чашке, и наблюдал. К нему, то и дело, подходили по очереди женщины, говорили что-то бессмысленное, смеялись и уходили. Элизабет не стала исключением. Она решила немного передохнуть от женских перепалок насчёт фасонов платьев и споров, в какое время года лучше всего изменять мужу. Она подошла к мужчине и спросила:

– Почему вы не принимаете участие в разговоре? Абсолютный оппозиционер?

– Известно, что мужчина не переносит болтовню женщины. Максимум, с кем он готов говорить, так это со своей женой и матерью, и то не всегда. Здесь целых десять женщин, и ни одна из них мне не жена и не мать.

– Зачем же было приходить тогда? Ну, допустим, поприветствовать хозяйку этого дома, но оставаться было совсем необязательно.

– Для меня обязательно. Я часто бываю на таких вечерах и еще чаще на более масштабных.

– Причина?

– Ищу себе жену.

– Давно в поиске?

– Восемь лет.

– Мечтаете о браке по любви? Отчего так долго? Вы не урод и не бедны. Уверена, за вами очередь желающих выскочить за вас за муж.

– Вот именно, что выскочить. Нет, я совсем не верю в любовь. Я верю в уважение и верность, которые воспитывает брак в супругах. У меня есть свои предпочтения в отношении женщины, пока я не встретил ту, которую мне бы хотелось видеть в качестве своей жены.

– Интересно, и какие же у вас предпочтения? Всё лучшее слушать вас, чем об изменах и моде. Мне нужно отвлечься, пока я не свихнулась.

Вильям Улыбнулся. Его выражение лица смягчилось, и он стал привлекательнее.

– Из основных требований к женщине: отсутствие желания говорить на пустые темы; отсутствие вредных привычек, не терплю запах табака и алкоголя; женщина должна быть красива и начитана; любовь к верховой езде – обязательна; она не должна мечтать о принце на белом коне; должна серьёзно относится к жизни. Ну, и так, по мелочи: любовь к детям, знание этикета и тому подобное.

– Неудивительно, что за восемь лет, вы так и не нашли спутницу по жизни. Вы многое перечислили, а статус и положение в обществе для вас ничего не значат, получается?

– Не вижу смысла об этом говорить, поскольку я не вожусь с девицами из бедных семей.

– Разумеется. Глупо было даже упоминать об этом.

– Вы не глупая, раз сам Ричард Уэнский II взял вас в жёны. Хотя, могу предположить, что этот брак заключили, скорее, ваши родители, а не вы.

– И почему вы так считаете?

– Ну, хотя бы, потому что Ричард неоднократно говорил, что никогда не женится, все женщины пустышки, из маленьких девочек вырастает кто угодно, только не человек. Он говорил, что если и женится, то хотя бы на той, с кем не стыдно выйти в люди.

– Это в стиле Ричарда. У меня есть преимущество среди женщин – со мной можно появляться в свет.

Вильям засмеялся. Его лицо еще больше подобрело. Элизабет смягчилась к нему, его присутствие перестало её раздражать. Даже этот странный разговор ей казался интересным, по крайней мере, в сравнении с женскими шушуканьями.

– Уверен, это так! Вы очень красивая девушка, Элизабет, а то что вы предпочитаете мою компанию взамен пустой болтовни, меня очень подкупает. Может, нам стоит пройтись по моему списку? Возможно, вы именно та женщина, что я ищу.

– Благодарю за добрые слова в мой адрес. Однако, я не свободна, я жена вашего друга, неужели вы так быстро забыли об этом?

– Нет, конечно, не забыл. Должен признать, что долгие поиски изрядно меня замучили, но это стало чувством долга. Я верю, что существует такая женщина. Даже если она не будет моей женой, я хотя бы буду знать, что нашёл её. Возможно, тогда я наконец успокоюсь, осяду дома, женюсь на ком-нибудь поприличнее, а в душе всегда буду помнить о своей идеальной представительницы женского пола.

– Красиво говорите, но звучит как ложь. Неужели найдя ту единственную, вы сможете её отпустить? Какой же смысл тогда было тратить столько лет жизни? Разве не жалко упускать? Сможете ли?

– Смогу, если она не захочет быть со мной. В противном случае, это превратится в одержимость, и я, в конце концов, сойду с ума или причиню ей вред, а причинив ей вред, всё равно сойду с ума. Одним словом, исход один.

Элизабет внимательно посмотрела на своего собеседника. «А может и стоит пройти этот тест? Ричард всё равно ни во что меня не ставит. За что мне бороться? Совершенно не за что. Вильям – красив, умён, улыбчив, открыт и вежлив, имеет высокое положение в обществе. Если я скажу отцу, что полюбила его, то он не будет возражать».

– Ну, хорошо, но не думайте, что я вами заинтересована, любопытство, не более того.

Вильям скривился в улыбке. – Тогда, начнём с того, что я уже понял: вы – красивы и образованы, не любите говорить попусту, из знатной семьи.

– Не курю. Однажды пила вино, но была веская причина для этого: мне нужно было пережить ужин с двумя мужчинами, присутствие которых выводят меня из себя. Верховая езда для меня, как вода и воздух вместе. Никогда не мечтала о принце на белом коне, даже о любви никогда не думала. Ну, и я повидала столько всего в жизни, поэтому не имею привычки думать, что жизнь прекрасна.

У Вильяма заблестели глаза, он слушал Элизабет и в голове отмечал плюсиком каждый пункт.

– Детей люблю, этикет знаю, вроде все.

– Мне и сказать нечего! Я восхищён! Вы, действительно, та которую я так долго искал. Не верится, я потрясён!

Эли немного смутилась. Она на самом деле могла бы стать женой Вильяма, если бы захотела.

– Совпадение. Да, и я за мужем, но это было интересно.

– Элизабет, я так счастлив – Вильям засиял, он поцеловал девушке руку, не переставая улыбаться, отчего выглядел моложе на десяток лет. От былой хмурости не осталось и следа. Казалось, что он только что влюбился в Эли безумно и навсегда.

Элизабет растерялась. Мужчина начал что-то, непрерывно рассказывать, как в бреду, кружился вокруг неё, иногда брал её за руку и тут же отпускал. Спустя пару минут он остановился сделал глубокий вдох и, глядя в глаза изумленный девушки, спросил:

– Элизабет, вы счастливы? Только скажите, что нет, и я у ваших ног.

– Я понимаю, что вы очень рады встретить свой идеал. Я также не менее удивлена, что это я, и мне даже лестно, что вы так отреагировали. Однако, вы совсем обезумели, знаете? Прошу прощения, я счастлива в браке – Эли пыталась, как можно искренне это сказать, чтобы мужчина поверил её словам.

Мужчина резко стал серьезным, радость исчезла с его лица. Он устало облокотился о рояль.

– Я и впрямь помешался. Это вы, меня простите. Я не должен был так реагировать. Разумеется, вы счастливы. Ричард – отличный человек, а как мужчина, так ещё лучше. Забудем всё, что я наговорил вам. Я, обычно, очень сдержан, но вы меня так взволновали, что я потерял рассудок. Я бы очень хотел с вами подружиться, но пойму, если вы мне в этом откажете после увиденного и услышанного.

– Вильям, вы не должны чувствовать себя виноватым. Я понимаю, что восемь лет поисков – это значительный срок. Вы, просто, очень устали, вам нужно передохнуть какое-то время.

– Да, это так. Благодарю вас за понимание.

– А, что касается дружбы, то я не вижу причин, почему она не может состояться. Я с удовольствием принимаю ваше предложение.

Мужчина улыбнулся, но не так счастливо, как прежде. В это время подошла мадам Бронте и пригласила их к столу. Все продолжали без умолку сплетничать. Элизабет сидела рядом со своей новой подругой и говорила об искусстве. Марианна очень понравилась девушке. Она была мудрой, искренней и простой. Она была из тех женщин, которые словно знают во всём на свете и в состоянии поддержать любую тему разговора. По этой причине Вильям Де-Бо всегда навещал её, когда был проездом. Будь вдова немного моложе, он непременно взял бы её в жёны, но их брак был невозможен. Общество не одобряет разницу в пятнадцать лет, если при этом старше женщина. Это всегда удивляло Элизабет. Совсем юных девушек могут выдать за старика, но обратная ситуация недопустима. «Несправедливо и не имеет смысла» – всегда она говорила, когда обсуждалась эта тема.

Ужин подошел к концу. Все стали расходиться по углам по двое, насытившись не только пищей, но и друг другом. Элизабет была впечатлена мероприятием и чувствовала сильную усталость. «Должно быть, с непривычки» – подумала Эли и попросила прощения за свой ранний уход у всех гостей, а в особенности у Марианны и Вильяма, который очень расстроился, узнав, что его оставляют наедине со своими мыслями об их знакомстве. Экипаж был подан. Элизабет со всеми попрощалась и отправилась в путь, как сказал Вильям, к «отличному человеку, а как мужчина ещё лучше». «Очень жаль, что так думают все, кроме меня. Я бы тоже так считала, если у меня был бы хоть один повод». Девушка задремала вплоть до самого дома.

XVI

Ричард сидел в гостиной, когда Элизабет вошла. Он с нетерпением ждал её возвращения. Он быстро перевел взгляд на часы, было девять вечера.

– Ты рано! Я ещё не успел насладиться твоим отсутствием.

Элизабет медленно зашагала к мужу. Когда оказалась рядом с ним, взяла его руку и начала водить по ней пальцами, отчего у мужчины побежали по телу мурашки. Её голос был томный и завораживающий, будто не было никаких недомолвок и ссор:

– Я соскучилась, Ричард! Я очень по тебе соскучилась.

Девушка обхватила мужскую шею руками, на мгновение посмотрела в его глаза, и нетерпеливо впилась в его губы своими. Ричард был шокирован. Эли так жадно его целовала, что он буквально не узнавал её. Её руки поползли вниз по спине и остановились на его бедрах. Ричард всем своим существом хотел эту женщину, но не понимал, с чего вдруг она на него так набросилась. Однако, здраво рассуждать он смог не больше минуты. Ловкие движения Элизабет окончательно лишили Ричарда рассудка. Он ухватил её за талию и без труда, оторвав от пола, усадил на широкий подоконник, находившийся в метре от него. Девушка справилась с кожаным ремнем и спустила штаны мужа. Ричард яростно, сдерживая себя, чтобы не укусить, покрывал поцелуями женскую шею и, задрав подол её платья, лёгкими, но требовательными движениями массировал её беда, приближаясь все ближе и ближе к её уже разгорячившемуся интимному месту. Когда Элизабет дотронулась до мужского возбужденного органа, Ричард больше не мог ждать, он рывком прижал девушку к себе, раздвинул ноги и одним движением вошел в неё. Девушка даже не пыталась сдерживать стоны, которые чаще всего походили на крики. Ричард двигался быстро, держа Эли за ягодицы и подталкивая их навстречу своим движениям. Желание и физическая близость достигли своего предела. Мужчина был готов уже завершить соитие, как вдруг, какой-то толчок и … Пробуждение.

«Сон. Это был сон». Ричард тяжело дышал, осмотрелся вокруг. Он сидел в кресле в гостиной, как во сне, но совершенно один в мертвой тишине. Послышался стук каблуков. Дверь открылась и вошла его жена. Ричард выглядел взволнованным и потерянным. Он быстро посмотрел на часы, было девять вечера, и торопливо сказал:

– Ты рано! «Что я говорю! Может, это опять сон? Чёрт!»

Элизабет настороженно посмотрела на Ричарда и ответила:

– Я утомилась от большого количества внимания. Отвыкла за время нашего брака.

Ричард смотрел, вытаращив глаза. «Нет, это не сон». Он облегченно вздохнул. Эли добавила:

– Ты в порядке? Не здоровится? Может послать за доктором – она искренне забеспокоилась о здоровье мужа.

– А, нет, нет! Не нужно доктора, мне просто приснился… Кошмар – он посмотрел на подоконник, почувствовал неловкость и моментально отвел взгляд на жену.

– И, что тебе снилось?

Ричард пришел в себя. Он обошел кресло и облокотился на него, затем серьезно ответил: – Ты.

Элизабет устало подошла к читальному столику, на котором лежала книга известного фантаста.

– Ты, как всегда, очень любезен. По-моему, тебе не стоит читать подобные книги, раз ты такой впечатлительный.

Мужчина молча смотрел на девушку, вспоминая свой сон и мечтая воплотить его в жизнь. Эли провела пальцами по книжной обложке и продолжила:

– Я познакомилась с твоим другом Вильямом Де-Бо.

Ричард нахмурился. – А он, откуда там взялся?

– Он давний друг вдовы Бронте.

– Странное совпадение.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что ты единственный раз покинула дом, выехала к соседям и тут же встретилась с моим давним другом, который бывает здесь не чаще двух раз в год.

– Ты знал, что он в поисках жены?

– Да, но у него целый список требований. Если Вильям продолжит в таком же духе, останется один.

Элизабет сняла туфли, босиком подошла к креслу и села, раскинув руки на подлокотники и откинувшись так, чтобы они с Ричардом смотрели друг на друга.

– Я подхожу по всем пунктам его списка.

От злости у мужчины свело зубы. Он тонул в изумруде женских глаз, его взгляд всё чаще задерживался на губах Эли.

– И, что ты хочешь этим сказать? Хочешь стать его…

Ричард не закончил фразу, его дыхание сбилось. Эли не услышала вопроса. Она, как прикованная, не могла оторваться от голубых глаз. Вспомнила, как этой ночью он впервые поцеловал её, она непроизвольно раскрыла губы. Мужчина наклонился ближе к девушке. Оба смотрели на губы друг друга.

«Я не могу снова поцеловать её. Я не имею на это право!» Элизабет не хотела больше ждать. Она подняла руки и потянула Ричарда к себе, оставив несколько миллиметров разделяющих их от поцелуя. «Нет, могу» – мужчина страстно прильнул к женским губам. Эли гладила его по лицу, наслаждаясь каждым прикосновением мужских губ. Ричард целовал ее нежно, вкушая каждый момент их близости. Наконец, он оторвался от сладких губ и поцеловал девушку в щечку, потом рядом с ушком, поцеловал несколько раз в шею, отчего Эли совсем расслабилась и желала продолжения. После шеи Ричард поцеловал за ухом, слегка прикусил его и ласково провел по нему носом. Тело девушки задрожало от нарастающего желания. Мужчина вдыхал ее запах и покрывал поцелуями доступную ему оголенную кожу. Он хотел эту женщину также сильно, как и ночью, также сильно, как и во сне. Всё его мужское нутро кричало «Возьми её!» Вдруг он вспомнил о своем обещании самому себе. «Что я делаю!» Ричард отстранился от раскрасневшийся тяжело дышащей жены. Эли открыла глаза и смотрела на мужа с восторгом и мольбой не останавливаться. Мужчина сжал кулаки и чуть слышно прошептал:

– Спокойной ночи, Элизабет! – и быстро покинул гостиную.

«Что? Опять! Он издевается?» – Ненавижу его! – вслух произнесла девушка, и слёзы покатились по ее румяным щекам.

Следующий день начался обыкновенно и привычно. Элизабет завтракала одна, уповая своей никчемной бессмысленной жизнью. Ричард утром отправился на охоту, так сказал Грегори, когда хозяйка дома заглянула после пробуждения и еды в конюшню. «Пусть какой-нибудь зверь откусит ему что-нибудь может быть тогда, почувствовав боль, он хоть на грамм станет нормальным человеком». Эли злилась на мужа. Его страстные поцелуи заставляли трепетать каждую часть её тела. Несмотря на то, что она презирала интимную близость для удовольствия, вдобавок еще и подверглась насилию, Элизабет все-таки хотела этого мужчину, что ввергло её практически в шок. Последние дни она часто задавалась вопросом «Почему так происходит? Обычная половая зрелость или я влюбилась в этого неотесанного мужлана?» Элизабет выбирала первую причину и продолжала спокойно ненавидеть своего супруга за его необъяснимой логикой поступки. «А ещё говорят, что это женщины не дают отчет своим действиях и не знают, чего хотят. Могу сказать таким людям только одно: «Познакомьтесь, мой муж Ричард!». В конечном итоге, Элизабет считала, что из их брака самого брака по своему определению не получится. Они всего лишь два посторонних, даже можно сказать врага, которые вынуждены жить по соседству. По этой причине отсутствие желающих родных и друзей погостить искренне её радовало. «Нет нужды изображать счастливую семью». После обеда Эли читала газету, ее внимание привлекла небольшая статья «Расстрел бунтующих»:

«В Лайнисе прелюдно был совершен расстрел восставших наемников, бастующих за право власти, по распоряжению главнокомандующего графа Емельяна Эрсона».

Девушка почувствовала вину. «Я тоже назначила им такой приговор». Она тяжело вздохнула и отложила «Новости по-королевски». В этот момент подбежала управляющая.

– Мадам, господин ранен. Я послала за доктором. Грегори отвел его в покои – женщина торопилась, запыхалась и дрожала от испуга.

– Что произошло? Он в сознании?

– Да, мадам. Дикий кабан прикусил ему ногу.

Девушка замерла на месте.

– Боже мой, я ведьма! – чуть слышно проговорила Эли.

– Что, госпожа?

– Н-нет, ничего! Идем же!

Элизабет не на шутку переволновалась. «Как же так? Я же не всерьез об этом подумала. А если будет заражение? А если он умрет?» – девушка запаниковала при этой мысли и помчалась в дом. Она перескакивала ступеньку за ступенькой и через пару минут уже ворвалась в спальню мужа, оставив Глорию далеко позади.

– Ричард, как это произошло?

Мужчина лежал на кровати с окровавленной повязкой из подручных средств выше колена. Он выглядел измотанным и уставшим. Вся боль, что он испытывал, отражалась у него на лице. При виде Элизабет он слабо улыбнулся.

– Решил сделать тебе подарок. Утром пошёл в лес, нашел самого злого кабана, раздразнил его и, собственно, вот результат.

– Какой ещё подарок? У тебя горячка! Ты несешь бред – девушка подошла и села рядом, осмотрела кровоточащую рану и сочувствием посмотрела на Ричарда. Раненый, потратив оставшиеся силы, приподнялся повыше.

– Как, какой… Отдать себя на съедение дикому кабану. Видимо, я ему не пришелся по вкусу, он цапнул меня за ногу и скрылся. Прости. Но может быть, рана не излечится, и ты, всё-таки, станешь вдовой. Не отчаивайся, жёнушка.

– Ричард, ты бредишь! Если бы мне хотелось стать вдовой, я давно бы сама убила тебя. Придет врач и всё обработает. Через пару недель укус заживет, будешь как новенький.

– Ты это из жалости к умирающему говоришь или правда хочешь, чтобы я поправился?

– Я испытываю к тебе много чувств: ненависть, злость, отвращение, но только не жалость! Так что, ответ ясен.

– Ха-ха-ха. Ты сама-то веришь, в то что говоришь? Ненависть, отвращение… Откуда это взялось? Вчера и позавчера ты трепетно и чувственно на ко мне относилась – мужчина снова засмеялся, нога ещё сильнее заныла, и он застонал от боли.

Элизабет, покрасневшая от замечания, сверлила мужа озлобленным взглядом. «Он прав, конечно! И придраться не к чему» – она стыдилась себя.

– Я лишь проявила к тебе благосклонность. Если помнишь, то это ты меня дважды поцеловал.

Ричард стал серьезным, казалось, совсем потускнел от боли и от правды.

– Ладно, давай, женушка, проваливай. Мне от этих разговоров лучше не становится. Говорят, уколы лечат, но твои меня окончательно добьют.

– По-твоему, только ты можешь говорить гадости?

– Я сказал закрой дверь с той стороны. Я устал. Потом договорим.

Эли виновато посмотрела на больного. Она, действительно, переживала за его состояние. «А если с ними впрямь что-нибудь случится? Если его не станет, что тогда? Я буду свободна? Нет, не думаю. А, почему нет?» Девушка всерьез задумалась, неподвижно смотря в одну точку.

Ричард перевел дух от нарастающей боли. Он посмотрел на жену полминуты. У неё был озадаченный вид. Он заметил дрожание её рук от волнения. «Переживает. А если я умру, кто ее защитит? Кто будет с ней рядом и заставит улыбаться? Кто накроет ее одеялом в холодную ночь и обнимет, если приснился кошмар? Кто будет спасать ее каждый раз, когда ей взбредет заблудиться в лесу или покататься верхом на сумасшедшей лошади? Кто будет ухаживать за ней, если она заболеет? Кто будет целовать её и говорить «спокойной ночи»? Кто сможет по достоинству оценить её красоту и острый язык, её смешную независимость, которой она прикрывается, чтобы выглядеть сильнее, чем она есть на самом деле? Я не могу оставить её одну. Я безусловно должен оставить её, это уже решено давно, но только не одну. Я найду ей нового мужа, который будет её достоин». Такое решение на половину обрадовало Ричарда и на половину сделала несчастным.

«Буду ли я свободна, когда его не станет? Я больше не буду женой, да, но свободной? Мой новый день мало, чем отличается от предыдущего. Просыпаюсь одна, завтракаю, чаще всего, одна, остаток дня одна. Если подумать, я и так свободна. Многие ли женщины могут похвастаться этим в браке? Не думаю. С другой стороны, я не остаюсь одна, когда мне плохо, в беде или больна. Уже два дня он мне желает «спокойной ночи» и целует. Он этого не знает, хотя ясно, что догадывается, но в этот момент я счастлива. Я знаю, что он рядом. Я была в его объятиях всего несколько раз, но этого хватило, чтобы почувствовать себя в безопасности. Ни один разговор не обходится без ссор. Я даже не знаю, смогу ли жить без них теперь. Получается, если его не будет: нет защищенности, нет ссор, нет того, к чему так привыкла, нет его, нет свободы. Что больше всего человек любит в жизни? Известно – свободу. Что же получается, я люблю Ричарда?»

В миг, когда девушка задалась этим вопросом, продолжая смотреть в одну точку, а Ричард основательно решил найти себе замену, вошёл лекарь – пожилой поседевший мужчина в широких серых штанах и тёмно-зелёной тунике, слегка порванной с одной стороны. Он поприветствовал супругов и приступил к осмотру. По его лицу нельзя было понять ничего определенного. Он заученными опытом движениями обработал рану, наложил чистую повязку, дал Ричарду выпить какой-то отвар и поставил укол.

Всё это время девушка, как зачарованная, ходила по комнате, контролируя манипуляции доктора. Когда лекарь закончил, Эли в ожидании уставилась на него. Ричард улыбнулся её детскому волнению, но признался сам себе, что испугался не поправиться.

– Неделю поболит, ещё через неделю, может больше, заживёт. Рана сильная, но не слишком глубокая. Противовоспалительный взвар не даст развиться инфекции. Одним словом, всё в порядке – старик подал Элизабет сверток и продолжил – эти травы нужно вымочить и приложить при смене повязки.

– Как часто её менять?

– Один раз в сутки достаточно. Мне пора. Выздоравливайте!

Супруги поблагодарили лекаря и попрощались. Старик ушел. Ричард самым капризным тоном, на какой был способен, сказал жене:

– Это, что получается, мне терпеть тебя целые несколько недель, не имею возможности избежать встречи с тобой?

Эли посмотрела на него с упреком.

– Не хочу тебя расстраивать, муженек, но тебе придется меня терпеть всю жизнь. Поправляйся! – психанув, девушка вышла.

Ричард засмеялся её реакции, потом поник. «Всю жизнь… Было бы хорошо… Но этому не бывать, черт возьми».

Элизабет сама не поняла, на что психанула. «Как будто он раньше мне такого не говорил? Много раз говорил, и я говорила». Девушка знала настоящую причину её возбужденного и нервного состояния. Последний заданный вопрос самой себе волновал её с той самой минуты, как он пришел ей на ум. «Неужели, и правда… Люблю?» Она остановилась. Ей показалось, что её сердце бьётся так же громко, как церковные колокола, и его тоже слышат все вокруг. Девушка обернулась, посмотрела на дверь, из которой вышла минуту назад и вслух сказала – Люблю! – утвердительно без малейших сомнений. Эли медленно зашагала в свою спальню. «Страшно. Страшно это признавать. И что мне с этим делать? Я не смогу признаться ему. Он засмеет меня. Точно засмеёт». Элизабет, совсем разбитая, вошла в комнату и плюхнулась на кровать без сил, словно это её утром укусил кабан. Она закрыла глаза, из которых полились слёзы, и через несколько минут заснула.

Лечение Ричарда проходило без каких-либо ссор и перепалок, тем более, без нежности, ласки и поцелуев. Ричард неделю не вставал с постели, только по нужде. Глория приносила ему еду. Грегори каждый день проводил с раненым несколько часов за разговорами. Днём Ричард обычно читал, иногда отвечал на срочные письма. Чтобы не терять времени, вспоминал всех своих холостых товарищей и знакомых мужчин для своей будущей бывшей жены. Элизабет меняла повязку перед сном. Она была молчалива и рассеяна, повязшая в своих мыслях. Ричард принял её настроение за усталость от несчастной жизни и ещё сильнее убедился, что нужно ее освободить. Эли, в свою очередь, пыталась привыкнуть к новому чувству. Понять, что она любит Ричарда, было довольно просто, а что с этим делать, она совершенно не знала. Поэтому весь срок она, как на автомате меняла повязку, отключив все эмоции, чтобы случайно не проговориться о своём «открытии». По крайней мере, пока она не решит ему об этом рассказать. На все вопросы Ричарда она отвечала не заинтересованно, шаблонно или вовсе не отвечала. По окончании своей миссии она говорила «спокойной ночи» и уходила до следующего вечера. Когда Ричард интересовался о занятиях своей жены, Глория или Грегори отвечали одно и тоже. Утром: «Мадам проснулась, позавтракала, ушла на прогулку». Вечером: «Мадам пришла с прогулки, несколько часов провела в библиотеке, сейчас в своих покоях».

Так, совсем скучно и обычно, прошла неделя. Ричард начал ходить, прихрамывая на больную ногу. Боль почти ушла, как и говорил доктор. На девятый день своего лечения, в самый дождливый день осени, как в тот день показалось Эли, Ричард утром уехал по какому-то очень важному делу, как передала управляющая своей госпоже.

– По какому такому очень важному делу?

– Не знаю, мадам. Так просил передать ваш муж.

– Хорошо, ступай. «Господин приедет, мне всё расскажет, что это за такое очень важное дело, которое не дождалось его полного выздоровления». Последнее Эли в слух не сказала.

XVII

«Сказать или умолчать? Изменится ли что-нибудь, если я скажу ему, что полюбила его. Полюбила, как и все женщины своих мужей в браке по договоренности, то ли от того, что не с кем сравнивать, то ли по-настоящему, по-романтичному, встретив свою судьбу сама того не ожидая. Я не понимаю Ричарда, его поведение, даже он, кажется, не в состоянии понять себя. Какое-то время он меня открыто ненавидел, потом будто смирился, молчал, украдкой смотря на меня, потом начал странно себя вести. Та попытка самоубийства до сих пор не оставляет мои мысли, но, если я спрошу об это, ответа не получу. В конце концов, начал относиться ко мне, как к жене, хоть и частично. А, что теперь? Мы вернулись к тому с чего начали. И как я должна к этому относиться? Молча любить его и жить, как прежде, совсем одинокой? Да, я свободна. Любая женщина хочет распоряжаться своим временем, как ей вздумается. Однако, любая женщина хочет быть любима. Одни жены мечтают о внимании, восхвалении и подарках; другие – о нескончаемом сексе. Я не хочу ни того, ни другого. Мне не нужны подарки и комплименты, меня устроила бы интимная близость несколько раз в неделю. Единственное, чего я хочу, так это ясности. Хочу понимать, о чем думает Ричард, каждый раз смотря на меня. Я, по-своему, полюбила наши споры и оскорбления, но я все-таки предпочла бы необидные подшучивания друг над другом. Возможен ли такой брак? Я боюсь, что даже, если мне повезет, и со временем он станет таковым, будет ли мне этого достаточно? Или же, приобретая желаемое, мне станет этого мало? Я начну мечтать о большем и опять буду несчастна, таков исход? Иногда я смотрю на Ричарда и думаю, что все что мы с ним пережили должно было уже сблизить нас, а порой, удивляюсь, как мы можем еще говорить друг с другом. Мысли запутаны. Никто мне не подскажет, что со всем этим делать. Я предоставлена сомой себе в этом мире, в этом королевстве, в этом доме. Я – дочь, которая благоразумно вышла за муж по желанию родителей. Я – жена, которая не попадается на глаза своему мужу, изредка отвечая ему взаимностью на поцелуй».

Элизабет сидела в саду, смотря на нераспустившиеся цветы и к концу своего безмолвного монолога услышала шум. Подъехал экипаж. Она поднялась с деревянной лавочки и направилась к крыльцу. Подходя, она увидела своего мужа и недавнего знакомого – Вильяма. Эли не была удивлена нисколько его появлению. «Они друзья. Вильям проездом, Ричард более не менее выздоровел и решил повидаться с ним. В этом нет ничего подозрительного. хотя можно было послать за ним, к чему было ехать самому – не понятно. Но это Ричард, разве его можно понять?»

Ричард стоял спиной к тропе, по которой шла девушка. Вильям, как только заметил Эли, сразу широко улыбнулся и покраснел. Ричард удивился такой перемене лица товарища, обернулся и увидел жену. Элизабет слегка улыбнулась.

– Вильям, добро пожаловать! Не ожидала вас увидеть, но рада встречи.

– Элизабет, я очень, очень рад увидеть вас так скоро, еще по такому поводу – мужчина сиял от восторга.

Эли немного смутилась его открытой радости.

– Прошу прощения, о каком поводе речь?

Ричард, молчавший все это время, выпрямился и, отчеканив каждое слово, произнес:

– Элизабет, познакомься, граф Вильям Де-Бо – твой будущий муж.

Как гром прозвучали эти слова. Девушка остолбенела, побледнела и онемела в миг. Она не доверчиво посмотрела сначала на мужа, потом на графа, запинаясь спросила:

– Ч-что это значит, Ричард?

– Это значит, женушка, что мы разводимся.

Вильям перестал по-идиотски улыбаться. Он следил за двумя супругами с нескрываемым любопытством и ждал кульминации этой сцены.

– Я, что вещь? Если ты хочешь развестись, боже мой, давай! Мы с тобой ни одной минуты не были настоящими мужем и женой. Но приводить своего друга и передавать меня ему, это еще что? Новый способ унижения от Ричарда Уэнского? Ты меня ни капли не уважаешь?

– Совсем, наоборот. Отвергнутые жены, как правило, теряют свою значимость в обществе. Умирают в полном одиночестве. А я нашел себе замену, достойную замену.

– Ричард, в браке с тобой я и так умру в одиночестве. К чему этот цирк?

– Я думал, ты обрадуешься.

– Чему? Меня, как вещь, отдают в жены другому мужчине, не спросив моего мнения, а я должна радоваться?

– Ты избавишься от меня, разве это не сделает тебя счастливой? Разве ты не хочешь этого? – Ричард повысил голос, он нервничал, этот диалог его раздражал. Он ждал другой реакции Элизабет. Ему было тяжело говорить о сделке с Вильямом, который сразу согласился, но еще тяжелее было уговорить жену, которую он всем сердцем не хотел отпускать.

Эли совсем расстроилась: ком подступил к горлу, на глазах заблестели слезы. Еще минута, и она разревелась бы, поэтому девушка прокричала: – Нет, не хочу! – и убежала со двора в сторону леса.

При всем желании Ричард из-за травмы не смог бы догнать жену. Он кивнул Грегори, который все это время стоял позади Эли с недоумевающим, но понимающим видом, и тот пошел вслед за девушкой.

Элизабет больше не сдерживалась и дала волю своим слезам. Она села на сухое прогнившее бревно и закрыла лицо руками. Грегори не сложно было отыскать ее по плачу. Он тихо подошел к девушке, но так чтобы не напугать ее неожиданным шумом. Он присел рядом и ждал, когда Эли сама начнет говорить с ним. Девушка проплакала минут десять и стала понемногу успокаиваться. Наконец, она заговорила:

– Грегори, скажи, что это шутка, что это всего лишь очередная выходка Ричарда. Я так устала от его непонятного поведения. Чего он хочет? Ты его друг, скажи мне!

– Госпожа, я могу сказать только, что каждому поступку вашего мужа есть объяснение, которое он не может вам дать. Он хочет, чтобы вы были счастливы, в этом я не сомневаюсь.

– Отдав меня Вильяму, как вещь? Я так стану счастлива? Я, что игрушка, чтобы передавать меня из рук в руки?

– Разумеется, нет. Ваш супруг должен был предупредить вас заранее, спросить, хотите ли вы этого, но вы же знаете… Господин – импульсивен. Если что-то взбредет ему в голову, он от этого не отступится.

– Прекрасно! Значит, он все равно избавится от меня. Я только не понимаю зачем? Мы видимся один раз в сутки только по необходимости. Не надо было тогда соглашаться на брак, раз я так ему невыносима.

– Элизабет, вы чего хотите сами?

– Я не хочу быть женой Вильяма. Я вообще не хочу быть женой другого человека. Сначала я вышла за выгодную партию для моих родителей, а теперь должна выйти за муж за человека, которого выбрал Ричард? Я настолько безнадежна, что даже сама не могу решить свою судьбу, замечательно!

– Вы бы хотели расстаться с Ричардом?

– Нет, не хотела бы. Хотя бы потому что я не вижу для этого причины. Ни одной причины.

Грегори вздохнул. Он знал настоящую причину поступка своего хозяина, но не имел права рассказать. Он понимал своего господина и понимал свою госпожу, обоих их искренне жалел.

– Я думаю, вам нужно обсудить это с вашим мужем.

Элизабет вдруг истерически засмеялась.

– С каким именно, Грегори? Ха-ха-ха. С будущим или с настоящим?

– Мадам, я знаю только одного человека, способного переубедить господина, и это вы. Если вы не хотите за муж за Вильяма, значит этого не будет.

Эли перестала смеяться, серьезно посмотрела на конюха.

– Вы, правда, так думаете?

– Я в этом уверен.

– Спасибо! – девушка улыбнулась. В ответ Грегори кивнул. Они оба подняли и пошли в сторону дома.

Ричард, извинившись, отправил Вильяма обратно восвояси. Сам был хмурен и задумчив. Он сидел на ступеньке крыльца, периодически постукивая тростью по земле. Услышав шелест травы и листьев, он замер в ожидании новых упреков, даже на миг подумал, что он их боится, боится не справится с ними и рассказать все то, что так давно не дает ему спать. Однако, к изумлению и облегчению Ричарда, Элизабет, не проронив ни слова, поднялась по ступенькам с другой стороны и вошла в дом. Ричард с мольбой смотрел на Грегори, сам до конца не понимая, что он хочет услышать от него.

– Господин, вам придется нелегко, это все, что я могу сказать.

Ричард закрыл глаза, провел рукой по волосам и поднялся. Он кивнул своему другу в благодарность его участия и пошел в свою спальню. Мужчина лежал в полудреме, устав от размышлений. Открылась дверь, уверенно и свободно вошла Элизабет с выражением лица, будто ничего не случилось. Ричард приподнялся на локтях, удивляясь такой быстрой перемене.

– Ричард, ты должен понимать, что я не могу выйти за муж по одной единственной причине…

Девушка вплотную подошла к кровати с решительным блеском в глазах. Ричард молчал, боясь заговорить. Элизабет улыбнулась той победной улыбкой, какую видят обычно мужчины, соблазнившись на хорошенькую женщину. Эли была странно одета, как заметил Ричард: в шелковом халате, волосы распущены, вместо туфель домашние тапочки, одним словом так, как выглядит его жена перед сном, а за окном только начинало смеркаться. Дальше Ричард совсем растерялся. Элизабет развязала пояс и распахнула халатик, под которым не было сорочки или пижамы, под ним не было ровно ничего, кроме того, чем наделила ее природа. Ричард вспыхнул, в первую секунду закрыл глаза, тут же открылих и не мог больше отвести взгляд. Шелк плавно упал на пол. Эли, как тигрица, начала ползти по кровати, приближаясь к совершенно потерянному лицу мужа.

– Одна причина, Ричард… Я хочу только тебя! – с этими словами девушка впилась в мужские губы и ловко стала снимать одежду.

Сначала Ричард подумал, что это сон, что наяву такое невозможно, но под натиском женских ласк, он перестал думать и занялся тем, чего желал всем своим существом. Освободившись от одежды, он обнял Эли за талию и быстро перекатился так, чтобы девушка оказалась снизу. Женские руки обхватили ягодицы, прижимая их все ближе, в нетерпении соития. Мужчина не стал медлить и сразу вошел. Движения были быстрыми и требовательными. Одна рука держала девушку за талию, другая ласкала ее грудь. Эли громко стонала, Ричард даже подумал, что это звучит как-то «по животному». Он чувствовал прилив сил и желания, и вот приблизился момент полного восторга, как вдруг что-то обрушилось на Ричарда. «Сон. Опять сон. Черт!» Мужчина проснулся в поту, посмотрел в окно, было темно. Он не заметил, как проспал пол дня. «Неужели это опять мне приснилось? Я, что схожу с ума?»

Послышался стук каблуков за дверью, вошла Эли. Ричард покраснел и опустил взгляд. Девушка выглядела как обычно, только была грустнее и задумчивее.

– Я пришла сменить повязку.

Раненый ничего не ответил. Элизабет начала свою процедуру согласно привычному алгоритму.

– Я подумала, Ричард, хорошо подумала.

Временный пациент вопросительно смотрел на нее и продолжал молчать.

– Пусть будет так, как ты хочешь.

Мужчина часто заморгал. Не опомнившийся до конца от сна, он неуверенно спросил:

– Ты, о чем? Чего я хочу?

Эли несколько секунд всматривалась в лицо мужа, потом ответила:

– Тебя укусили в ногу, а заражение что до мозга дошло? Я про брак. Я выйду за муж за Вильяма.

Ричард вздрогнул в недоумении.

– Что? Почему?

– Ричард, да, что с тобой? Ты сам мне сказал это днем, а теперь спрашиваешь.

Ричард потупил взгляд, нахмурился.

– Я хотел сказать… Почему ты передумала?

– Разве это имеет значение? Ты уже обо всем договорился, не вижу смысла говорить о причинах.

Девушка отвечала равнодушно, словно не о ее судьбе шла речь. Ричард разозлился, он не дал закончить с повязкой, встал и, прихрамывая, ходил по комнате туда-сюда. «Я точно ему не безразлична». Элизабет улыбнулась, но он этого не заметил. Продолжила тем же тоном:

– Не понимаю тебя, почему это для тебя важно. Я же всего лишь вещь, которую ты передаешь своему товарищу.

– Ты несешь бред! Ты никакая не вещь! Днем ты закатила истерику, что ни за что не согласишься, как ты выразилась «быть вещью», а что сейчас изменилось?

– Я поверила в то, что с ним я буду счастлива.

– С чего ты это взяла?

– Ты мне сказал.

– С каких пор ты меня слушаешь и, тем более, веришь?

Эли не смогла сдержать улыбку, которую в этот раз увидел Ричард.

– Ричард, ты, что отговариваешь меня? Я не понимаю, зачем тогда было нужно устраивать весь этот цирк?

Ричард был сокрушен. Ревность, волнение, усталость, вина и желание, все смешалось в одно чувство бессилия и раскаяния. Он рухнул на пол, встал на колени, слегка поморщившись от боли в бедре, и чуть слышно сказал:

– Я люблю тебя, Элизабет. Я очень сильно тебя люблю.

Эли никак не ожидала такого признания. Она покраснела, растрогалась, заволновалась.

– Раз, любишь, зачем же меня другому в мужья…

– Потому что, я тебя не достоин.

Элизабет встала на колени рядом с мужем.

– Ты не прав, ты достоин. Ты больше всех достоин. И только ты можешь сделать меня счастливой – девушка нежно поцеловала его.

Поцелуй был уверенный, но не торопливый. Оба не спешили, наслаждались вкусом губ друг друга. Каждый чувствовал желание ниже живота, и оба знали, что это взаимно. Ричард был уверен, что это не сон. Он встал, подняв с собой Эли, усадил ее на кровать. Женские руки ласкали его шею, спину, ерошили волосы. Ричард от губ перешел к шее, медленно расшнуровал платье, девушка принялась за его рубашку. Справившись со шнуровкой, мужчина спустил платье до пояса, оголив грудь, начал покрывать ее поцелуями, от чего Элизабет тихонько застонала и совсем расслабилась. «На этот раз будет все» – подумала она и больше не думала ни о чем, только о нем, о том моменте, когда она навсегда станет его и душой, и телом. Ричард скинул расстёгнутую рубашку, снял штаны и продолжил целовать женскую грудь. Эли водила своими тонкими пальцами по его волосам и машинально заерзала от возрастающего желания. Наконец, Ричард начал спускаться ниже и достиг живота, снял до конца платье. Девушка еще сильнее заерзала на постели. Было непривычно, по-новому, приятно и хорошо. Мужчина гладил ее ноги, бедра, ягодицы, вернулся к груди, покрывал поцелуями каждое место, к которому прежде прикасались руки. Он был ласков, нежен, от прикосновения его губ наслаждение растекалось по телу вулканической лавой, обжигая и оставляя след на коже. Ричард посмотрел на жену с немым вопросом, продолжать ему или нет. Элизабет тяжело дышала, но с восторженными глазами сказала:

– Ричард, я тебя люблю!

Мужчина мило улыбнулся, поцеловал девушку в губы на этот раз пылко и яростно, раздвинул ее бедра рукой и медленно стал овладевать любимой женщиной не во сне, а наяву. Не спеша и осторожно, он двигался внутри нее, целуя то шею, то грудь, покусывал ушко, придерживал за талию, нежно проводил по коже кончиками пальцев. Он чувствовал каждое движение ее тела, каждый изгиб, каждое содрогание, ритм ее дыхания, сменяющееся робкими стонами. С каждой минутой он все сильнее желал ее, в одно мгновение даже подумал, насколько ошибочны были его фантазии. То, что с ним происходило сейчас не сравнимо со сном.

Элизабет чувствовала прилив энергии, эмоции, неведанные ей ранее. Не было боли, ничего того, что ей пришлось однажды пережить. Она подумала, что это именно то, о чем пишут в книгах, та интимная близость, ради которой люди готовы умереть. «Кажется, я тоже не выдержу и умру от восторга и счастья». Эли не совсем понимала, что с ней происходит, но в один миг ей показалось, будто ее разбили на кусочки пазла и тут же собрали вновь, перепутав все части, но это было приятно и наводило ощущение беспамятства. Следом за женой Ричард освободил свое нарастающее мужское томление. Он аккуратно вышел и лег рядом с Эли, прижимая к себе и накрыв одеялом. Крепко обнявшись, они улыбались и, смотря друг другу в глаза, не могли выразить словами свое счастье. Так и заснули, думая, что им стоило сделать это гораздо раньше.

XVIII

Солнечные лучики прорывались через персиковые шторы, наполняя комнату теплым светом. Птицы громко пели за окном. Эли проснулась, потянулась и осмотрелась вокруг. Спальня Ричарда была уютной и просторной, совсем не похожа на «берлогу» холостяка или «убежище» охотника: светлые стены были украшены несколькими пейзажами, которые гармонировали с природой за широким и высоким окном; рядом с кроватью стояла тумбочка из красного дерева, накрытая белоснежной салфеткой; резной шкаф из того же дерева простирался вдоль стены, на последней дверке, ближе к углу комнаты, висело зеркало во всю высоту шкафа; в углу стоял небольшой столик с лежащей парой недочитанных книг; у окна стоял старинный рабочий стол с несколькими выдвижными ящиками, настольной лампадой и чернильницей. «Удивительно, я и раньше бывала здесь, но никогда не замечала, как она хороша и удобна». Девушка посмотрела на спящего рядом мужа с любопытным и хищным взглядом. Он спал на животе, раскинув руки по обе стороны подушки, черные ресницы слегка подергивались. Элизабет наклонилась и провела пальцами по его щетинистому подбородку, поцеловала в щечку, от чего Ричард, улыбаясь, проснулся.

– Доброе утро! – Эли говорила это с необычайным удовольствием. – Просыпаться рядом с тобой не так уж и плохо – она улыбалась, сверкая изумрудным блеском глаз ярче обычного.

Ричард подался вперед и нежно поцеловал жену в губы, широко улыбнулся, провел указательным пальцем по маленькому женскому носику и сказал:

– Просыпаться рядом с самой красивой женщиной на всем белом свете для меня предел мечтаний!

Элизабет слегка засмущалась. Она впервые видела своего мужа радостным.

–У тебя очень красивая улыбка, я бы хотела видеть ее чаще.

– Ради такого тебе придется потрудиться! – мужчина, заигрывая, посмотрел на изумленную жену.

– Ах, ты негодник! – девушка легонько толкнула Ричарда в плечо, покраснев от собственных фантазий.

– Ха-ха-ха. Ты, я смотрю, уже замечталась, львица. Я имел ввиду, для того, чтобы я всегда улыбался, тебе просто нужно всегда быть рядом.

Эли раскраснелась пуще прежнего. Ричард поцеловал ее в щечку, и девушка сказала:

– Мне нравится твоя комната. Думаю, лучше я перееду к тебе, нежели наоборот.

Мужчина играл с рыже-красными волосами.

– Как пожелаете, моя госпожа, я совсем не против.

– Еще бы ты был против!

Оба засмеялись и слились в жарком поцелуе. Страсть пробудила желание. Эли извивалась в объятиях мужа, впиваясь ногтями в его спину, что еще сильнее заводило Ричарда и пробуждало в нем что-то животное и безумное. Элизабет уже чувствовала на себе его мужскую силу. Она уже знала, что ее ждет, и от этого желание возрастало неимоверно быстро. Руки и губы Ричарда согласованно ублажали женское изнывающее тело: пока он покрывал поцелуями ее живот, руки ласкали грудь, и наоборот. Долгих прелюдий, как прошедшей ночью, не было, мужчина чувствовал женскую готовность и сразу вошел в нее, целуя шею и придерживая талию. Элизабет наслаждалась каждым движением и касанием, растворяясь в окружающей обстановке. Эли двигалась в такт заданному мужчиной ритму, что приводило Ричарда в восторг. Спустя некоторое время обоих накрыла волна сладостного безумства. Тяжелое дыхание и смех обрадовали проходившую мимо управляющую. «Пусть этот дом наполнится детьми» – подумала она и пошла дальше по своим делам. После утреннего секса супруги собрались к завтраку, за которым рассказывали по очереди смешные истории из своего детства, периодически целуясь и кормя друг друга. Спустя полгода брака у них, наконец, настал медовый месяц.

Что такое медовый месяц по своей сути? Какой-то период времени (в идеале – месяц, но обычно, не более двух недель), в который молодожены не отходят друг от друга, вместе гуляют, принимают пищу, если в курортных местах, то ходят на занудные или экстремальные экскурсии, неважно куда, главное вместе, ночью занимаются горячим или обычным сексом (кто на что способен) и засыпают, обнявшись.

Элизабет и Ричард не выезжали из дома ни после свадьбы, ни сейчас. Их медовый месяц был не похож на стандартный вариант. Прогулки по утреннем лесу хоть и были совместными, но каждый занимался своим делом: Ричард охотился, а Эли упражнялась с ножами. Говорили они, как и прежде, не часто, однако теперь не сводили друг с друга глаз и постоянно улыбались. Завтрак, ланч и ужин были предназначены для бесед, тогда они говорили обо всем на свете, обо всем, что приходило на ум. На протяжении дня в перерывах между работой и хозяйством супруги откровенно заигрывали друг с другом, иногда это сразу перерастало в нечто большее и безумное, но чаще всего желание томилось до полуночи и перед сном накрывало их с неудержимой похотью и страстным коварством. Были дни, когда оба были нежными и романтичными, в основном зависело от настроения возлюбленных и накала обстановки. Не было пока еще тех привычных ссор или стандартных бытовых перепалок, пока все можно было назвать идеальным.

Так прошло несколько недель. Дом был счастлив от того, что в нем, наконец-то, живет настоящая семья. Грегори, у которого никогда не было веселого выражения лица, теперь перестал хмуриться и выглядел, по-своему, счастливо. Он искренне радовался в душе, что Ричард и Элизабет полюбили друг друга. Единственный страх не давал ему покоя, как и самому Ричарду. «Что будет, если Эли узнает? Стоит ли ей говорить или же сохранить тайну той страшной ночи?» Ричард старался не думать об этом рядом с женой, он лишь хотел наслаждаться ее любовью и полностью отдаться своим чувствам. Иногда он ловил себя на мысли, что нет больше той сильной боли, сейчас, когда он видит счастье Элизабет, это исцеляет его совесть. Элизабет же, в свою очередь, перестала кичиться прошлым. У нее было отличное настроение, расслабленное состояние, гармония и баланс чувств и логики. Настало время ее безграничной радости – она взаимно любила своего мужа и ценила его сильнее прежнего. «Нет необходимости вспоминать прошлое, я довольствуюсь настоящим и верю в медовое будущее, пусть оно будет с перчинкой, зато теперь оно точно у меня есть!» Одним словом, оба героя были без ума друг от друга и были счастливы.

Однако, наступил тот роковой для Ричарда и Грегори день. Элизабет была дома одна, муж с конюхом уехали в город, прислуга пошла на заграничную ярмарку. Эли решила разобрать накопившиеся в столе письма Ричарда. Она раскладывала их по именам отправителей и по датам, не читая содержимое, напевая веселую мелодию, не зная, то ли она ее где-то слышала, то ли сочиняла на ходу. Вдруг ее соловьиное пение прекратилось при виде двух писем. Бежевые конверты, ровные, совсем не тронутые, запечатанные, адресат – Элизабет Уэнская. Девушка с минуту смотрела на два конверта, не решаясь открыть их. «Когда он их написал?» Не было сомнений, что это написал Ричард, его каллиграфический почерк Эли знала хорошо. «Возможно, перед тем случаем с пистолетом. Почему их тогда два?» Элизабет продолжала сверлить письма взглядом, соображая, что с ними делать. «Если это предназначено мне, значит мне и читать». Девушка решила начать с конверта с гербовой печатью семьи Уэнских. На другом письме такого штампа не было. Эли вынула пополам сложенный лист и прочла:

«Я – Ричард Уэнский II, сын Эдмунда Уэнского II – брата короля Ричарда Уэнского I, совершил самоубийство, в котором нет вины кого-либо. Все свое состояние, имущество, награды и титул завещаю своей супруге Элизабет Уэнской».

«Точно в тот день. Что же тогда в другом письме? Прощальная речь лично для меня? Может причина?» Девушка отложила прочитанный листок и с нетерпеньем открыла другой конверт.

«Дорогая Элизабет, я знаю, что это странно звучит, но все же, я осмелился на это приветствие. Уверен, ты считаешь меня самовлюбленным эгоистом, который не способен на светлые чувства. И ты права. Я не из тех мужчин, кто умеет делать комплименты, наша первая встреча началась с драки, я причинил тебе боль, и сейчас очень сожалею об этом. У тебя миллион причин не верить мне и только одна поверить. Поверь мне, потому что меня уже нет в живых, и это письмо то единственное, что останется после меня, не считая наследства. Ты знаешь, как я к тебе относился с самого начала: презрение, злость, отвращение. Для меня ты была лишь дешевой шлюхой. Я попросил у тебя только об одном перед свадьбой – никогда не ходить в «Скалу». Ты знаешь, что нарушила это обещание по неизвестной мне тогда причине. Я видел тебя в том вульгарном наряде с не менее вульгарным выражением лица, все словно повторилось, только ты уже не была заинтересована мной. Я разозлился, потерял рассудок, не смог смириться с непослушанием. Я не знаю, что тогда нашло на меня, но я поддался агрессии и совершил поступок, которому нет прощения. Причина, по которой я больше не имею права дышать и находиться рядом с тобой: в ту самую ночь после «Скалы» похитил и изнасиловал тебя я. Я – тот аморальный урод, чье эго было задето, и не смог справиться с собой. Моему жестокому поступку нет оправданий. Я хотел тебя проучить, но разве такой способ допустим? Конечно, нет. Если бы я убедился в том, что ты торговала своим телом, то, скорее всего, не чувствовал бы вины. Однако, узнав о сохранности твоей девственности в ту самую минуту, я не знал, куда мне деться. Я – негодяй и подонок, обесчестивший тебя самым позорным и низким образом. Это письмо – моя исповедь. Я виноват и никогда не смогу искупить вину, поэтому я эгоистично покидаю этот мир, чтобы не сойти с ума и не доставить тебе, тем самым, еще больше неудобств. Повторюсь, мне нет прощения, но все же я преклоняюсь перед тобой и умоляю меня простить, простить скитающуюся душу по просторам ада, которая саму себя ни за что не простит. Не было ни минуты с тех пор, чтобы я не сожалел о случившемся. Прости.

P.s. Ты самая удивительная женщина из тех, что я встречал. При других обстоятельствах я был бы безмерно рад стать твоим вечным рабом.

Твой нелюбимый муж Ричард».

Дочитав последнюю строчку, руки задрожали и выронили на стол промокшее от слез письмо. Эли посмотрела в окно, погода на удивление противоречила ее душевному состоянию. Ветер слегка шевелил траву и листву, не давая им высохнуть под пылающими лучами солнца. Птицы щебетали, сидя на тонких ветка, сверкая своими красными хохолками. Элизабет покрылась мурашками, а капли слез холодили кожу, словно кубики льда.

«Он это сделал. Он меня изнасиловал. Ричард. И, что теперь? Я даже не знаю, что я чувствую». Эли посмотрела на письмо, отвела взгляд и снова на него посмотрела. «Нужно принять решение. Только два исхода: бросить этот клочок в Ричарда и уйти, или сжечь его, обо всем забыть и жить дальше». Девушка сложила листки по конвертам и, держа их в руке, снова посмотрела в окно. Она заметила, что георгины, которые еще несколько месяцев назад демонстративно росли зелеными закрытыми бутонами, уже распустились и стали ярко оранжевыми с краснотой у края лепестков. Это явление подтолкнуло Элизабет к решению.

«Я один в один этот цветок. Сначала жила с Ричардом взаперти, скрывая свои переживания и эмоции, а сейчас все мои мысли и чувства принадлежат только ему. Я распустилась благодаря любви Ричарда. Странно, но очевидно, что с той самой ночи мое тело, моя невинность уже тогда стали его. Он поступил так, думая о предательстве своего доверия. Он прав, это не оправдание, но вполне логичное объяснение. Почему он не смог мне сказать? Тогда мы не были с ним близки. Если так посудить, то он мой законный муж и имел право даже взять меня силой у всех на виду или же в этой спальне. Я пережила страшные вещи, но Ричард, видимо, не менее страшные муки совести. Разве он похож на человека, который с легкостью расстанется с жизнью? Однозначно, не похож. Теперь ясно, зачем он искал мне мужа. Его странные перепады настроения. За всем этим скрывалась эта тайна. Интересно, он простил себя? Наверняка нет, но сейчас он счастлив. И я счастлива. Я обещала себе не жить прошлым и должна держать слово. Настанет день и, возможно, Ричард все-таки расскажет мне… Или не расскажет. Какая разница? Я не стала любить его меньше. Он сполна расплатился с этим грехом. Если бы я узнала об этом в ту самую ночь, наверное, ушла бы от него или лично застрелила. Теперь у меня нет причин ему не доверять. Его исповедь – моя исповедь. Я его прощаю. Если когда-нибудь Ричард попросит у меня прощения, я произнесу это вслух. А, пока нет того жуткого происшествия, есть любовь, и есть семья. Моя мечта сбылась, какой смысл все разрушать? Теперь я знаю, что мучило его. Наши чувства не вспыхнули с первого взгляда, точнее сказать, вспыхнули, но совсем не те. Они постепенно развивались, после всего, что с нами приключилось, мы не сможем жить друг без друга. Я всегда буду рядом с ним. Он, наверняка, забыл об этих письмах, значит и я забуду. Таково мое решение. Я – дочь, которая благоразумно вышла за муж по желанию родителей. Я – жена, которая рядом со своим мужем и всегда отвечает взаимностью на его нескончаемые поцелуи». Девушка улыбнулась, взяла конверты и спрятала их в шкафу под своей одеждой, чтобы при возможности сжечь.

К вечеру вернулись мужчины в хорошем расположении духа, эмоционально обсуждая политические вопросы.

– По-твоему, Грегори, война разрешит все проблемы с народом? Это абсурд. Станет все только хуже.

– Я имел ввиду, что гражданская война усмирит тех, кто считает, что монархия всем пресытилась.

– Назови мне хоть одного человека, который считает, что это не так?

– Король.

– Даже он так не думает. Однако, по-другому никто не умеет жить.

– Что же тогда делать с бунтующими? Всех расстрелять?

– Только тех, кто переходит границы. Сейчас модно не просто говорить, но и пропагандировать свое мнение. Большинство людей не способно здраво рассуждать самостоятельно, этим то и опасны бунтари.

Элизабет встретила мужа на крыльце, внимательно слушая и всматриваясь в черты его лица. Он изменился за несколько месяцев. Хмурый, недовольный и жестокий взгляд исчез. Ричард помолодел душой и выглядел привлекательнее снаружи. Заметив Элизабет, он широко улыбнулся и, взлетев по ступенькам, крепко обнял ее и поцеловал.

– Я безумно соскучился!

Эли растаяла от его прикосновений, окончательно забыв о прочитанном.

– Я тоже – сказала девушка, отражая солнечные лучи блеском своих глаз.

Грегори, наблюдая за обоими, улыбнулся и ушел. Влюбленные, не отрываясь, смотрели друг на друга. Молодые, счастливые, такие похожие двое людей, которых свели вместе губительное заведение и недопонимание обстоятельств. Оба страдали из-за той ночи в пещере, один виновный, другая потерпевшая. Рассудила их любовь, она все расставила по своим местам. Элизабет перестала вспоминать то происшествие, для нее оно больше ничего не значило, боль утихла, узнав о том, кто это сделал, она любила человека, который был причиной не только всех ее страданий и унижений, но и радостей, спокойствия, удовольствия, наслаждения, того, кто исполнил ее мечту. Она стала сильнее, умнее, осторожнее и смелее. Сложно поверить в то, что можно влюбиться в человека, который избил и изнасиловал тебя, наверное, это даже странно, но разве такие люди не достойны любви. Достойны, если они раскаиваются в своих ошибках, с мужеством смотрят своей совести в лицо, пока она тонким лезвием царапает сердце, оставляя глубокие раны, достойны, если они стараются сделать человека, которому причинили боль, счастливым. Признать, раскаяться, исправить – три слова, без которых Ричард Уэнский II не смог бы жить дальше, не окажись Элизабет в конюшне вовремя, он застрелил бы себя, глазом не моргнув, но благодаря его желанию посмотреть последний раз в лицо своей ничем не искупленной вины и сказать напоследок что-то хорошее, в корень отличающееся от привычных слов, спасло его заблудшую душу. Ричард, обнимая жену, вдыхая запах ее волос, смотрел на заходящее солнце за горизонт, а его кровоточащие прежде раны на сердце перестали кровоточить, но они и не затягивались, навсегда остались с ним, но и новых тоже больше не появлялось.

Эпилог

Осенняя покрасневшая и пожелтевшая листва под порывом ветром закружились в воздухе, как перья приземляясь на влажную землю. Солнце пряталось за облаками, хвастаясь кончиками своих теплых лучей. Эмили – маленькая девочка четырех лет – молча наблюдала за строительством скворечника, который ей разрешили родители раскрасить самостоятельно. Ее большие зеленые глазки восторженно следили за действиями постаревшего конюха Грегори, который с удовольствием исполнял все капризы маленькой принцессы и готовился исполнять капризы быстро взрослеющего маленького рыцаря Джонатана, которому на днях исполнилось два года. Прошло шесть лет с момента венчания Элизабет и Ричарда и пять с половиной лет с момента создания их настоящей семьи. Элизабет сидела в саду, читая книгу, когда ее глаза накрыли мужские руки.

– Дай угадаю, это мой самый любимый муж.

Ричард сел напротив, сверкая зубами.

– А у тебя, что есть еще мужья?

Элизабет засмеялась.

– Конечно, за одного я вышла за муж по желанию родителей, а за другого по собственному.

Ричард, улыбаясь, подался вперёд и поцеловал женскую руку.

– Хотел поговорить с тобой. Давно надо было, но смелости не хватало. Наверное, я не должен этого говорить и вовсе, но мне кажется, будет лучше, если ты узнаешь.

Элизабет насторожилась. – Ричард, ты, что мне изменил?

– Нет. Я сделал кое-что похуже. Давно. Почти шесть лет назад.

Эли выдохнула и тут же все поняла. Ей не пришло сразу на ум то, чем терзался ее муж все эти годы. Она понимающе вздохнула и взяла супруга за руку.

– Идем, я тебе кое-что покажу.

Ричард замешкался. – Элизабет, подожди, я же хочу поговорить.

– Идем, дорогой, тебе нужно это увидеть, тогда и говорить не придется.

Ричард, ничего не понимая, шел следом за женой, слегка потерянный. Эли привела его в спальню, открыла шкаф, порывшись в вещах, достала пару конвертов, тех самых, которые забыла сжечь, и подала их мужу.

– Ричард, я знаю. Все, знаю.

Мужчина нахмурился, не веря своим ушам и глазам, вспомнил два предсмертных написанных им письма. Он удивленно и испуганно посмотрел на жену.

– Давно ты знаешь?

– Спустя пару месяцев, как у нас все наладилось – Эли виновата опустила взгляд.

– И, что это значит? – Ричард неуверенно спросил, боясь неверно растолковать молчание девушки по этому поводу.

Элизабет подняла глаза, улыбнулась и, взяв лицо мужа в свои руки, сказала:

– Это значит, что в тот момент, в этот момент мне неважно, что было плохого. Я люблю тебя и люблю все то хорошее, что у нас есть. Я знаю, как ты переживал, как мучился, но решила дать тебе возможность самому рассказать об этом, когда захочешь. Не хотелось вспоминать все это без нужды. Я знаю, как тебе было нелегко, решила не вмешиваться в твои чувства, пока ты сам этого не захочешь. Ричард, я не стала любить тебя меньше, когда узнала, скорее наоборот, я поняла тебя, увидела все твои переживания, стала ценить тебя еще сильнее. Я не держусь за прошлое, я живу и радуюсь каждым мгновением, проведенным с тобой и с нашими детьми, и я очень счастлива.

Ричард закрыл глаза, чувствуя, как давняя тяжесть испаряется с его плеч, с сердца, с души. Вот оно покаяние, вот оно самопрощение. Открыв глаза, он дрожащими от прожитого волнения и настигшей легкости губами произнес:

– Прости меня! Я так виноват перед тобой!

Элизабет с восхищением смотрела на мужа, его путь к признанию совершенного им греха еще больше привязал ее к нему. Она уважала его за способность достойно и с честью дойти до конца этой истории и себя за принятие правильного решения в момент прочтения этих писем.

– Я прощаю тебя, Ричард! Несмотря ни на что я буду тебя любить.

Слеза облегчения неуверенно покатилась по мужской щеке.

– Я люблю самую мудрую и особенную женщину на Земле! Ты – моя жизнь, моя – награда, мой – ангел-хранитель. Я навечно твой раб.

Счастье горело пламенем на их лицах, сладкий поцелуй растекался по их телам также, как и в первый раз, в церкви во время их венчания, только тогда каждому было невыносимо это признать.

Конец

P.s: Любовь не может стать чем-то большим из ничего, для нее, как и для любого растения, нужно семя. Для Элизабет и Ричарда этим семенем была «Скала».

Оглавление

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

XI

XII

XIII

XIV

XV

XVI

XVII

XVIII

Эпилог

Конец