Лингвист [Алексей Курилов] (fb2) читать онлайн

- Лингвист 2.05 Мб, 30с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Алексей Курилов

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Алексей Курилов Лингвист

Никогда, слышите – никогда, не ставьте любимую мелодию на будильник или телефонный звонок, особенно если вам звонят по ночам. Как говорится: “Эти вещи нужно хранить отдельно”. Именно об этом я думал, пока трезвонил мой телефон, выдергивая меня из сна и пытаясь доказать, что реальность ближе, чем я думаю.

В какой-то момент я сдался и решив, что раз я уже третий раз подряд слышу, как Ангус Янг наяривает вступление из зандерстрак, пора бы уже поднять трубку и послушать, что там случилось и кто это такой настырный. Подслеповато посмотрев на экран, я увидел набор ничего не значащих цифр, а следовательно номер не значился в моем списке контактов.

Еще я заметил время – полчетвертого утра, что было более чем рано для деловых переговоров, после чего мои глаза закрылись сами собой.

– Да? – произнес я как можно вежливее, учитывая ранний час, получилось это не очень хорошо.

Телефон ответил мне очередной радостной трелью соло-гитариста в ухо, за что был грубо обруган плохими словами и отодвинут подальше. На этот раз, из двух глаз открыть удалось лишь левый, он и принял на себя удар яркого экрана. Разобравшись как поднять трубку, я повторил свой монолог:

– Да? Кто это? – хрипло произнес я.

– Алло, простите, это Евгений Александрович? – раздался женский голос, было отчетливо слышно, что девушка сильно смущалась.

Обычно меня звали Джон или Женя, в крайнем случае Гений – но это только хорошие друзья и исключительно в шутку, когда я занудствовал. Судя по обращению, я понял, что дело серьезное, и звонил кто-то с кем я лично был не знаком.

– Видимо да… – растерявшись пробубнил я.

– Простите за звонок в такое время, но дело очень срочное. Скажите, вы могли бы подъехать к нам сейчас?

– Прямо сейчас? Но да, могу, наверное. Было бы неплохо, если бы вы сказали, куда именно мне нужно приехать и зачем, – начиная соображать уточнил я.

– У вашего подъезда уже ждет машина, к сожалению я не могу сказать куда именно и зачем, но это связано с вашей работой. – быстро выпалила девушка, заранее отрепетированную фразу.

Я был лингвистом, точнее математиком, а если совсем уж точно, то математическим лингвистом. В основном мы искали закономерности в языках и старались связать их всех единой системой. В теории это должно было помочь разобрать надписи на любом неизвестном языке, основываясь лишь на том факте, что все мы являемся людьми. Для нас близко это ближе вытянутой руки, а высоко это выше нашего роста.

Не могу похвастаться великими открытиями на этом поприще, скорее мы находимся в самом начале и пытаемся разработать базу, по которой наши потомки смогут сделать настоящее открытие.

Я оделся, внимательно посмотрел в холодильник и ничего так и не придумав, спустился вниз.

Девушка не обманула, у подъезда действительно ждала заведенная машина, не что-то эдакое, а самое обычное такси. Как только я сел в машину, мы отправились в путь, судя по навигатору водителя, ехать нам было минут двадцать. Быть может, близость моего расположения и была главным фактором моего срочного вызова.

Машина была не новой, в салоне пахло старыми сигаретами, видимо водитель курил и искренне надеялся, что частое проветривание салона спасает от неприятного запаха.

Пахло старой пепельницей и какими-то женскими духами, по всей видимости, я не первый пассажир этой ночью. Духи были хорошие и дорогие, это чувствовалось по едва уловимому аромату, который не бил в нос, а лишь периодически напоминал о своем присутствии.

Мне всегда нравилось кататься по ночному городу, если я не хотел спать и меня не будили посреди ночи. В такие моменты улицы практически пусты, а редкие автомобили свободно разъезжаются на дороге, при этом сами светофоры кажутся избыточными. Завидев красный свет, водитель всегда сбрасывал скорость, надеясь докатиться до светофора в тот момент, когда тот переключится, иногда ему это даже удавалось.

Добравшись до места, я, так и не услышав ни единого слова от водителя, попрощался с ним и вышел на улицу. Как это ни странно, но меня никто не встречал, вокруг царила ночь, дул неприятный осенний ветер напоминая о том, что вот-вот может начаться дождь.

Оглядевшись, я не заметил ничего примечательного, тут не было громоздких правительственных зданий, как и новомодных строений архитектурного искусства, а потому я решил набрать тот самый телефонный номер, с которого мне звонила моя полуночная знакомая.

– Простите, меня привезли… Куда-то, но я не понимаю, что делать дальше, – попытался я как-то описать свое положение.

– Ой вы уже тут, да? Сейчас я вас встречу, простите у нас тут такая суматоха просто…

В трубке послышались шаги и шуршание какой-то одежды, по всей видимости она не стала давать отбой, а просто сунула телефон в карман. Я услышал как хлопнули двери, затем звук лифта и быстрые шаги по ступенькам. В какой-то момент я поймал себя на ощущении, что слышу один и тот же звук двумя ушами одновременно.

– Евгений Александрович? – послышалось в телефоне и в то же время, прямо у меня за спиной.

– Да, доброе утро, – пролепетал я, давая отбой на телефоне и рассматривая свою провожатую.

Девушка была ниже меня ростом в строгой юбке по колено, такой же официальной белой рубашке и легком плаще. Она выглядела как девочка, но вела себя очень уверенно, что резко контрастировало с ее внешним видом.

– Пройдемте со мной, – попросила она, держа дверь приоткрытой, видимо магнитный замок мог помешать ей быстро вернуться обратно. – Это со мной! – крикнула она куда-то в темный проем, за которым, по-видимому, сидел охранник.

Мы прошли турникет, на удивление похожий на те, что стоят в метро, и поднялись на пол этажа по лестнице. Лифт встретил нас ярким светом офисных зданий, и я смог рассмотреть свою спутницу подробней.

Она лишь ростом была невелика, но ее лицо и руки выдавали в ней зрелую женщину лет тридцати, впрочем, она продолжала выглядеть привлекательной, и я машинально приосанился, став еще выше.

– О чем, собственно, пойдет речь? – поинтересовался я, воспользовавшись паузой.

– Ой, спасибо, что напомнили. Вот вам договор о неразглашении, как только вы его подпишите, я смогу вам все объяснить, – девушка протянула мне листок с мелким шрифтом, судя по всему, весь текст старались впихнуть на одну страницу, жертвуя читабельностью.

Бегло осмотрев текст, я немало удивился, согласно договору мне нельзя было рассказывать даже про то, что я не спал в это время.

– Простите, а как надолго это мероприятие? – пробубнил я, пока бегал сонными и подслеповатыми, от яркого света, глазами по тексту.

– А мы не знаем, если честно… – с досадой протянула девушка.

– Просто по этому соглашению мне так много нельзя, что я начинаю сомневаться, стоит ли его подписывать.

– Не волнуйтесь, это просто формальность, вам все равно никто не поверит.

Ее слова заставили меня задуматься и еще раз переосмыслить свое положение. Быть может это и не плохо, что мне не поверят, но зачем тогда меня позвали? Или есть те, кто все же поверят и для таких ситуаций будет действовать это соглашение, а есть все другие, и они просто сами не поверят?

Надо было дать мне выспаться, нельзя требовать от человека рано утром принимать такие важные решения. Порой, я утром не могу решить, что сделать вначале: выпить кофе или сок. Или куда сходить: в туалет, или в ванную – почистить зубы? А тут – подписать договор о неразглашении, да еще и не простой, а с угрозами. Ну да ладно, договор все равно ни к чему меня не обязывал, кроме молчания, а мне и рассказывать-то особо некому.

Меня провели по коридору, такому же яркому и жизнерадостному, как и лифт, от чего создавалось полное ощущение, что люди тут работают круглосуточно. Окон нигде не было видно, даже в конце коридора стояло огромное растение, а за ним светилось явно искусственное окно.

Дверь, возле которой мы остановились, ничем особым не выделялась, на ней не было надписей или номера, обычная белая дверь с обычной металлической ручкой.

– Сейчас вы войдете, во-первых, не пугайтесь, там темно, – понизив голос пояснила девушка.

– А во-вторых? – уточнил я, давая понять, что первую часть фразы я услышал и переварил.

– Старайтесь молчать, все что надо, вам расскажут и так, если нужно что-то спросить, говорите только шепотом и лучше сначала как-то помахать рукой.

– Зачем?

– Ну, чтобы на вас обратили внимание и поняли, что у вас вопрос, – пояснила девушка таким тоном, словно это было очевидно.

Я кивнул, подтверждая принятие правил и полную готовность сотрудничать. Но, прежде чем мы вошли, меня все же заставили подписать бумагу, которую аккуратно упаковали в папку, после чего открыли передо мной дверь.

– А вы? – спросил я шепотом.

– Допуск есть только у вас, идите же, нельзя долго держать дверь открытой.

Я вошел, было и вправду темно, но, когда дверь за мной беззвучно закрылась, я принялся озираться. Еще из коридора я заметил небольшой тамбур, который уходил вправо, а значит это далеко не все помещение. Коснувшись стены рукой, я начал маленькими шажками двигаться в направлении, которое заранее приметил, держа руку перед собой, на случай внезапных препятствий.

Откуда-то из-за стены раздавался тихий голос, беседовало несколько человек, о чем именно они говорили я разобрать не мог, но тембр голосов отличался. Перемещаясь как можно тише, я скользил левой ладонью по стене, судя по ощущениям это была какая-то ткань натянутая на что-то твердое, как бархат приклеенный на гипсокартон.

В тот момент, когда стена кончилась, я сразу понял, где я нахожусь, я видел такие помещения много раз в кино, но даже не предполагал, что они существуют в реальности, да еще и посреди города. Передо мной была смотровая комната, отделенная односторонним зеркалом от комнаты допросов, собственно, поэтому тут и было так тихо и темно. Голоса могли заставить зеркало вибрировать, а это однозначно выдало бы наблюдателей.

В комнате стояло две видео камеры на штативах с разных сторон и обе были направлены в сторону зеркала, вплотную к зеркалу располагался не широкий стол, за которым сидели мужчина и женщина. Перед ними стояло два ноутбука, на которых выводились какие-то графики, судя по синхронным всплескам это было как-то связано с оценкой звука, каждый раз, когда за зеркалом кто-то говорил, экраны оживали и выводили затейливые разноцветные узоры.

Что именно они пытались оценивать, оставалось для меня загадкой. На экране также выводился текст беседы, видимо звук пропускали через какую-то программу распознавания речи и вели полную запись разговора, не только на видео, но и текстом.

По настоянию моей провожатой я молчал и ждал, пока мои глаза окончательно привыкнут к полумраку.

На столе также стоял большой студийный микрофон, мужчина нажал кнопку у его основания и негромко произнес:

– Сергей, пришел специалист, мы сейчас введем его в курс дела, ты пока постарайся просто побеседовать, без давления, – произнеся это он отпустил кнопку и нажал что-то еще и звук моментально пропал. – Доброй ночи, простите, что мы вас так срочно выдернули, у нас просто авральная ситуация и нам требуется специалист вроде вас, – повернувшись ко мне тихо произнес мужчина. – Меня зовут Михаил, а это Елена, она наш фониатр и психотерапевт.

– Здравствуйте, а я Евгений, можно просто Женя, я математический лингвист, – произнес я, понимая, что пауза затягивается и от меня явно ждут какой-то реплики.

– Отлично, Евгений, давайте я вкратце опишу ситуацию… – начала Елена, пристально рассматривая меня. – Там, в другой комнате, находится наш пациент, он обратился к нам несколько месяцев назад, жалуясь на голоса в голове. Человек очень уравновешенный, он понимал, что это ненормально и что с ним что-то не так. В момент обращения в его крови мы не обнаружили никаких посторонних веществ, и даже когда он находился у нас под наблюдением, кстати сказать, добровольным, он ничего не принимал. Мы провели курс лечения плацебо, но и это ни к чему не привело.

– Что значит курс лечения – плацебо? – удивился я.

– Ну да, это когда говорят, что лечат, но на самом деле дают не лекарства, – медленно пояснила Елена, явно сомневаясь в моей подготовке. – Мы использовали кое какие витамины и глюконат кальция.

– В смысле, я хотел спросить, зачем вы это делали? Разве это могло как-то помочь?

– Если бы у него было чисто психиатрическое заболевание, то да, могло сработать, но ничего не менялось. Он постоянно говорил, что голос в его голове несет какую-то чушь, а сегодня вечером, точнее уже вчера, он вдруг принялся говорить этим самым голосом и перестал адекватно реагировать на любые просьбы и вопросы.

– И что? По моему скромному мнению, перед нами самый обычный вид психа, просто у него обострение, разве нет?

– К сожалению все не так просто, мое мнение как специалиста – он совершенно здоров, а голоса в его голове скорее и вправду не его. Это не проявление его мозга, мы сделали МРТ и заметили, что его мозг бездействует.

– Он спит? – удивился я.

– Нет, во время сна наш мозг очень активен, а его мозг словно выключили. Никакие раздражители на него не действуют, мы пробовали яркий свет и различные звуки, он удивляется и разговаривает, но его мозг эти сигналы никак не обрабатывает.

– Хорошо, допустим я понял, о чем вы мне говорите, а вы, Михаил, в какой области специалист? Просто, чтобы понимать с какими вопросами к вам обращаться, – спросил я, чтобы понимать с кем придется иметь дело.

– Официально, я советник по безопасности космического пространства, по факту же, я специалист по возможным контактам с внеземными цивилизациями, – медленно произнес он, наслаждаясь выражением моего лица.

– Ого, такие правда бывают? То есть, вы не вчера получили эту должность? Выходит, инопланетяне существуют?

– Скорее всего нет, по крайней мере я их пока не видел, но если они существуют, то я тот самый человек, который должен с ними беседовать.

– То есть вы думаете, что… – я показал пальцем на людей за стеклом. – Он этот самый?

– Мы не исключаем такую возможность и вызвали вас, чтобы вы могли нам с этим помочь. Скажите, есть какие-то математические методы исследования языков? Мы можем однозначно сказать что-то о речи человека?

– Конечно есть, их тысячи, если не больше, но все они опираются на наше пространство, на людей, на наш общий уклад жизни.

– Возможно это именно то, что нам нужно, вы могли бы привести пример? – уточнил Михаил.

– Ну допустим, мы все пьем воду, значит слово вода обязано переводиться на все языки. Все мы спим, а следовательно слово сон тоже есть во всех языках. Наше горло устроено таким образом, что без звука “а” невозможна речь и скорее всего буква “а” будет встречаться чаще других, как наиболее естественная.

– Отлично, это именно то, что нам надо, но его речь она… Она более нормальная, чем вы можете себе представить. Скажите, вы сможете определить смысл, скажем так, сказанного не человеком?

– Как это не человеком? – удивился я и еще раз посмотрел в соседнюю комнату, в которой сидело два самых обычных человека.

– Мы не понимаем, что именно он говорит, но главное, мы не понимаем кто с нами общается. Нам нужно разобраться – это спятивший ум или существо из иного мира, а еще лучше, вывести его на диалог и научиться задавать правильные вопросы.

– Не уверен, что я понимаю смысл, даже, вашего запроса, быть может вы переформулируете его? – попросил я, чувствуя, что: или я не проснулся, или Михаил боится сказать лишнего.

– Михаил, мне кажется, что проще будет продемонстрировать, – вмешалась в разговор Елена.

Михаил выпятил нижнюю губу, словно говоря “почему бы и нет” и включил звук. В другой комнате было тихо, Елена нажала клавишу микрофона и тихо произнесла:

– Сергей, давай с самого начала, с фазы приветствия.

Человек в другой комнате едва заметно кивнул и по этому легкому жесту я догадался, кто именно из них Сергей. Никаких наушников на нем не было, видимо суфлер незаметно спрятался где-то у него в ухе.

– Привет! – отчетливо произнес Сергей.

– Зачем, даже руками акцент ваш сегодня туда выше уровнем… Иначе? – ответил второй человек, которого мне так и не представили.

– Сергей, – четко по слогам произнес первый, указывая на себя рукой, словно давая понять, что он описывает именно себя. – Ты, кто? – мягко и без резких движений он указал на собеседника.

– Фиолетовый разум, тихий океан низа, – четко разделяя слова ответил ему странный собеседник, словно повторял эту фразу тысячу раз.

Сергей положил обе руки на стол ладонями и замолчал.

– Вот, вы все слышали сами, что скажите? – спросил у меня Михаил, в очередной раз наслаждаясь моим удивлением.

– Он всегда отвечает одно и тоже? – уточнил я.

– Отнюдь, мы уже тут почти час сидим, и ответы были самые разнообразные, но если вы про бессмысленный набор слов, то да, он всегда выражается в такой манере.

– Простите, а можно мне? – я указал рукой на микрофон, в ответ на что, Михаил пододвинул мне кресло и подождал, пока я усядусь.

– Только говорите негромко, Сергей может не сразу делать то, что вы попросите, но, если он вас поймет, он уберет руки со стола, – объяснил Михаил, прежде чем поставить микрофон на стол передо мной.

Я быстро соображал, как распознать повторность всего одним словом, это была задачка со звездочкой и решить ее нужно было прямо сейчас.

– Сергей, покажите рукой вверх и скажите небо, – произнес я и заметил, как мужчина за зеркалом переложил руки себе на колени, дождался зрительного контакта и выполнил мою просьбу.

Его собеседник проследил за рукой, выслушал слово и рассмеялся.

– Надо его толкать, электроны тоже опираются. После открытых троп остались лишние осколки камня, – произнес он, улыбаясь, словно это была всем известная шутка и можно было даже не повторять ее целиком.

Я судорожно соображал, из комнаты я слышал все, что там происходит, но не понимал сути. Раньше мне приходилось работать с текстами, так сложилось, что до нас не дошли голоса прошлого и часто было невозможно восстановить даже основы фонетики древнего языка.

– Простите, а я могу туда зайти? – поинтересовался я.

– Вместе с Сергеем? Это вряд ли, мы очень боимся, что если это и вправду другая… Иной вид жизни, то он может испугаться, посчитать это угрозой или нападением.

– А если вместо? Я тоже могу произносить то, что вы мне скажите, но я должен видеть, как он это делает, быть может его артикуляция или жесты мне что-то подскажут.

– Вы не видите жесты? – удивился Михаил.

– Отсюда я просто не понимаю, что у него спрашивать, я вижу, что он не просто говорит слова, а ведет диалог, но о чем он говорит от меня ускользает. Там у меня будет больше информации.

Михаил пристально посмотрел на меня, затем повернулся к Елене, как бы советуясь с ней, на что она лишь пожала плечами.

– Хорошо, давайте попробуем, но учтите, как только мы скажем вам выходить, вы сразу же покинете помещение, без вопросов и лишних разговоров, – уточнил Михаил, немного нервничая.

– Разумеется. Что мне делать, если я разберусь?

– В случае, если вам нужно получить от нас совет или указания, положите обе руки на стол. Если услышите от нас вопрос, кивните головой, ничего лишнего не произносите, это понятно?

– Ну да, я же не тупой… – слегка обидевшись, согласился я.

Михаил придавил клавишу микрофона и произнес:

– Сергей, замена состава, выходи как будет возможность.

– А как его зовут? – решил уточнить я, потому что привык общаться с тем, кого могу назвать по имени.

– Мы не знаем, вы же сами видели, – удивился Михаил.

– Раньше его звали Андрей, по крайней мере документы у него на Андрея, – вмешалась Елена. – Мы не смогли толком проверить всю его историю, за такой короткий срок, но документы, вроде как, настоящие.

В комнате началось движение, Сергей медленно встал со стула, поклонился, не отрывая взгляда от Андрея и так же медленно вышел. Дверь располагалась у него за спиной, и он мог сделать все быстро, но он явно давал понять, что Андрею ничего не угрожает, а потому, делал все плавно и медленно.

Через несколько минут послышались тихие шаги, по тому самому темному коридору, и Сергей вошел к нам в комнату.

– Жуть какая-то, – первое, что произнес он входя.

– Почему? – удивился я.

– Это вы на замену? В общем, главное – не паникуйте, он очень спокойный, ведет себя смирно, но его фразы… Они будут вас пугать, не бойтесь, хорошо? Просто говорите себе: “это всего лишь слова и ничего больше”, – мне помогало.

– Мне кажется, вы меня пугаете, – усомнился я в реальности его слов.

– Просто хочу вас подготовить, в начале все нормально, но в какой-то момент вы поймете, что он не прикидывается и не шутит. В этот самый момент вам станет страшно до чертиков, так вот, не бойтесь, все хорошо, он настоящий, но вам совершенно нечего опасаться.

– Хорошо, спасибо, – немного настороженно произнес я.

– Да и вот еще что, у меня суфлер похоже садится, у нас есть другой? – Сергей вытащил из уха за тонкий шнур маленький наушник и бросил его на стол.

Михаил открыл небольшую коробочку и протянул мне точно такой же. Суфлер и впрямь был крохотным, мне бы такой на экзамены, я бы горя не знал. Воткнув его в ухо, я сразу услышал легкий шум эфира, Михаил вдавил кнопку микрофона и тихо прошептал: “раз-раз”, – звук был чистым и достаточно громким, чтобы я мог разобрать его слова.

– Слышно нормально, мне куда?

– Юля вас проводит, – сказал Михаил и указал рукой на тот же темный коридор, по которому я недавно вошел.

Как только я покинул темную комнату, по глазам вновь врезал свет, пришлось зажмуриться и даже прикрыть глаза рукой. Не убирая руки, я открыл глаза и подождал, пока привыкну к освещению, при этом рассматривая из-под руки знакомые ноги в черных колготках и лакированные туфли-лодочки.

– Значит вас зовут Юля? – произнес я, пока глаза привыкали к свету.

– Только никому не говорите, помните, вы подписали соглашение о неразглашении, – пошутила она, а затем добавила: – А вы очень смелый, Женя, я бы, наверно, не пошла туда.

– Почему? – удивился я. – Он разве опасен или кого-то убил?

– Нет, просто он… – она запнулась, словно подбирая подходящее слово. – Странный, чужой какой-то.

– Все мы – чужие, в каком-то роде. Ведите меня, я более-менее привык к свету, – произнес я, вытирая слезы от яркого освещения.

Мы прошли по коридору несколько дверей, затем свернули два раза направо и оказались в точно таком же коридоре, но с другой стороны. Комнаты соединялись фальшивой стеной, но входы находились нарочно далеко друг от друга, дабы даже случайно не столкнуться с тем, кто наблюдает.

– За этой дверью будет вторая дверь, пока я эту дверь не закрою, ту не открывайте, договорились? – проинструктировала меня Юля.

– А если я захочу выйти? – уточнил я.

– Выходите, закрываете ту дверь и стоите тихонько, ждёте. Эту дверь с той стороны все равное не открыть, а я вас тут встречу.

– Сразу? – уточнил я, на всякий случай.

– У вас что, боязнь замкнутого пространства? – удивилась она. – Может и не сразу, но не надо долбиться в дверь с криками: “Выпустите меня отсюда”, – это никак не ускорит процесс.

– Хорошо, буду держать себя в руках, обещаю, – успокоил я Юлю.

– Вы все же очень смелый, – произнесла Юля и открыла дверь.

Тамбур был миниатюрным, если не сказать хуже, в нем с трудом помещался один человек, а развернуться в нем и вовсе было бы проблемно. Как только я оказался в полной темноте, то сразу пожалел о том, что не озаботился обнаружением ручки заблаговременно. Пошарив немного по двери перед собой, я справился и открыл дверь, передо мной предстала та самая комната.

Большую часть комнаты я рассмотрел еще из смотровой, тут был длинный металлический стол, судя по блеску из нержавейки и два стула намертво приклепанных к полу. Стол был достаточно длинным, чтобы нельзя было дотянуться до собеседника, а расстояние между столом и стеной не позволяло быстро перемещаться.

По всей видимости, тут проводили допросы не только мирных помешанных, но и людей с более активным прошлым. С дальней стороны стола, где сидел Андрей, или по крайней мере тот, кто так себя называл, в столе было два отверстия для цепей от наручников. Стены были голыми и совершенно гладкими, к моему удивлению, никакого зеркала на стене не оказалось.

Стена, через которую я наблюдал, выглядела точно так же, как и любая другая, это была металлическая полированная поверхность, разделенная на несколько секторов. Как им удалось добиться прозрачности было загадкой, но мне это даже понравилось.

Я, стараясь не делать резких движений, подошел к своему стулу и медленно опустился на него, держа руки на виду. Андрей все это время пристально меня рассматривал, мне даже показалось, что он не моргает.

Как только я уселся, я понял, что очень часто дышу, а потому усилием воли заставил себя дышать медленно и плавно. В какой-то момент я понял, что зрительный контакт мне пока ни к чему, а потому принялся рассматривать стены и потолок. Тут не было видеокамер, да и к чему они, все отлично было видно из-за стены, а микрофоны не обязательно было выпячивать.

– Евгений, все хорошо, вы меня слышите? – раздался спокойный голос Михаила в правом ухе, и я был очень ему благодарен.

– Да, – по привычке ответил я в голос.

– Ну вот, а говорили, что умный, молчите! Помните, только кивок головы! – тут же отругал меня суфлер и я моментально кивнул.

Андрей удивленно на меня посмотрел, словно пытаясь разобрать вопрос в сказанном мной слове.

– Далеко? Аргументы? – произнес Андрей.

Я выставил перед собой ладонь и растопырил пальцы.

– Ладонь, – спокойной произнес я, наблюдая за реакцией.

По всем канонам общения, Андрей должен был сделать то же самое и что-то сказать, но он лишь удивился и произнес:

– Деталь акробата, – таким тоном, словно решил просто уточнить.

Интересный тезаурус, подумал я и не опуская руки, дабы не давать знак людям за стеклом, принялся обдумывать свой следующий шаг.

– Я Женя, ты кто? – жестикулируя в манере Сергея, попытался я начать диалог.

– Факел ракеты, там оранжевая ночь, – устало объяснил Андрей, словно он уже порядком устал от всех этих непонятных вопросов.

– Факел? – решил я поиграть в ассоциации, в надежде выйти на замкнутый круг и разобрать хоть что-то.

– Головой однажды рожденный ящерицей, считает аргументы явно против актуальных лакированных крыс остальных, – пояснял он так, как я бы объяснял ребенку почему ветер дует.

– Ты из космоса?

– Нужно еще тренироваться, – высказал он впервые логичную фразу и мне это понравилось.

– Откуда ты? – продолжал я задавать похожие вопросы, стараясь собрать побольше повторных ответов для анализа.

Андрей задумался, словно я попросил описать его квантовую природу света пятикласснику, да еще и не используя глаголов.

– Некоторая еда отражает те самые юные дикие атомы, – произнес Андрей и снова погрузился в раздумья, а затем махнул рукой, словно это было неважно и добавил: – Даже аморфные луны, еще как откровенны.

Я смотрел на него и понимал, что ничего не понимаю. Его фразы несли какие-то осколки смысла, но эти осколки никак не складывались у меня в общую картину. Повторы ничего не давали, а лишь запутывали меня еще больше. Сам того не замечая, я положил обе руки на стол и мне тут же напомнили, что я не на званном обеде и стоит следить за своими руками:

– Евгений, у вас все хорошо? – Беспокойно спросила Елена и я медленно кивнул. – Вы продолжаете? – и я повторил жест.

– Зачем мы здесь? – громко произнес я, дабы исключить сомнения у наблюдателей.

– Ямы такой удручающей расы изменяют стиль творца. Мои настоящие единомышленники пройдут рассветом. Организуйте систему теплой обороны, иллюзия нашего танца есть ранний естественный сон настоящего обозрения, – произнес Андрей на одном дыхании и в растерянности развел руки.

– Он что, нам угрожает? – заговорил суфлер голосом Михаила. – Уточните этот момент, если получится.

Я стал быстро соображать, как можно спросить такое, не угрожая в ответ, но лучше, чем спросить напрямую ничего не приходило в голову.

– Опасность? Нам что-то угрожает?

– Начало есть там… – быстро ответил Андрей и немного подумав добавил. – Яркий естественный диссонанс, и не свойственна таким великим единицам наивного незнания… – Андрей запнулся и принялся теребить пальцами воздух, словно подбирая нужное слово, но потом махнул рукой и продолжил. – Положительно у тебя есть шершавый ершик, с такой внешней едой надо напильник и кулак.

Что он несет, почему у меня не складывается в голове смысл? Если он обычный сумасшедший, то это просто ошибка его мозга, он хочет сказать одно слово, а произносит другое. Но слишком уж богатый словарный запас для такого проявления, впрочем, тут Елене должно быть виднее.

Но если это не псих, если он действительно пытается нам что-то сказать, то мы просто не так его слышим. Будет чертовски обидно, если мы вышли на контакт с иной цивилизацией, и оказались неспособны понять друг друга. Что, если сама суть формирования смысла у нас различна и наши слова для них звучат таким же набором ничего не значащих слов?

Соображай, Женя, думай, надо подойти ближе к сути, он всегда говорит длинными фразами, что, если малое количество слов просто не складывается у него в какой-то осознанный смысл?

– Мы рады приветствовать вас, позвольте нам узнать в чем основная причина вашего состояния? Вам комфортно находиться здесь и сейчас?

Андрей наморщил лоб и задумался, будто его попросили вспомнить и процитировать Евгения Онегина, на его лице эмоции сменяли друг друга, а еще он слегка покачивал головой, словно напевал про себя какую-то песню. В конце концов он глубоко вздохнул, пристально посмотрел мне в глаза и начал говорить таким тоном, словно сообщал очевидные вещи:

– Мы не ели лишних улиц, чарка шершней еще чаще ездить может. Больше… – Андрей опять смутился, словно хотел сказать что-то неприличное, а затем скривился как от лимона и продолжил. – Иной лось окликнул друга разумным утюгом, говоря из многих историй хотя полет усталых глаголов: ангина, лилии, импульсы.

В этот момент случилось именно то, о чем предупреждал меня Сергей, я вдруг почувствовал Андрея, я увидел в нем человека, существо разумное у которого была жизнь, были какие-то дела. Он учился в школе был чьим-то сыном и возможно влюблялся в девочек, он настоящий и не прикидывается.

Мне стало страшно. Пока воспринимаешь собеседника как подопытного кролика, у которого есть руки и ноги, но не видишь за ним человека, все воспринимается намного проще.

Я чувствовал, что у меня по спине катится капелька пота и дабы она прекратила меня щекотать, я просто облокотился на спинку.

– Женя, все хорошо? – зашуршало у меня в ухе, и я медленно кивнул.

Андрей при этом глазел по сторонам, он рассматривал стены и потолок, словно это была каюта какого-то лайнера, а не пустая блестящая комната. С одной стороны, это выглядело странно, люди предпочитают рассматривать друг друга, но, если бы он все время смотрел мне в глаза, наверно, я бы сбежал.

– Давай поговорим о чем-то более значимом, – предложил я и подождал, пока Андрей обратит на меня внимание. – Расскажи, как ты тут оказался, ты же помнишь это?

Андрей заметно кивнул, словно соглашаясь перейти наконец-то к серьезным вопросам.

– Янтарь, узкий морской енот юлит, предвкушая едкий, редкий. Его маленькое естественное счастье атлета – тень, собираемая одним зайчиком. Ни антиматерия, ни исключение еды.

Я сидел, смотрел ему в глаза и думал: “Боже, что я тут делаю, ну что мне стоило остаться дома и не поднимать трубку”. Как же это оказывается сложно, понимать все слова и не чувствовать за ними смысла.

Точнее даже не так, я чувствовал смысл, но каждый раз он напоминал мне картины Сальвадора Дали. Вроде все на своих местах и, одновременно с этим, ничего непонятно. Мой мозг, буквально плавился от каждой его фразы, стараясь собрать в кучу то, что он произнес.

Слова вываливались словно пазл, который я пытался сложить, но это было невозможно, нельзя совместить кубик Рубика и гирлянду. Мне даже начало казаться, что это заразно, что я вот-вот заговорю так же.

Кстати, а это идея…

– Яблоко летит веретеном, как петь глазами? – произнес я, пытаясь подобрать наиболее разрозненные слова.

Теперь была очередь Андрея выпучивать глаза и удивляться, он пристально смотрел на меня и моргал, ничего не произнося. Затем тщательно осмотрел стены вокруг, посмотрел на свои руки, словно впервые их увидел и снова уставился на меня.

– Эстроген только отошел, шкура убитой тучи кажется абстрактной. Делать ананас? – с явной вопросительной интонацией произнес Андрей.

По его виду было заметно, что он чего-то испугался, выходит смысл сказанного мной ему важен и это уже было полдела.

Наконец-то мне удалось выяснить хоть что-то, теперь надо как-то сообщить это Михаилу.

– Андрей, все хорошо, я понял, что вы понимаете смысл фраз, которые я произношу, – произнес я скорее для людей по ту сторону стекла, а затем продолжил. – Скажите мне, как долго вы будете с нами?

– Нам, астрономам, самим кажется отрывок левой копоти. Однажды хлеб встанет абразивом там, из темной энтропии, нет единого разворота, грачи из иллюзий.

После его слов у меня в очередной раз взорвало мозг, я буквально чувствовал, как меня мутит. Мой мозг, да и весь организм, давал мне понять, что больше он это переваривать не сможет, ему достаточно и пора остановиться.

Нужно было как-то по-быстрому развязать этот дикий клубок и выйди из комнаты, со щитом или на щите уже без разницы. Что-то мне подсказывало, что достаточно дернуть за нужную ниточку, и все произойдет само собой. Все должно, или хорошо закончиться, или перейти в очевидный тупик. Меня устраивали оба варианта, оставалось лишь найти ту самую ниточку, за которую надо дернуть.

Что можно было спросить такого, чтобы отбросить все сомнения и однозначно определить кто перед нами. По сути, мне не надо выяснять что-то секретное или сложное, достаточно понять, кто именно сидит передо мной.

Я понял, что мне нужна помощь и положил руки на стол, какое-то время суфлер молчал, а затем я услышал голос Елены:

– Евгений, что-то не так?

Я медленно кивнул, не совсем понимая, как они воспримут мой жест, все же задавая вопросы с отрицанием, всегда можно нарваться на двусмысленность.

– Евгений, вы продолжаете?

И я вновь кивнул, но не стал убирать руки со стола, ожидая еще вопросов, но мне надо было как-то подсказать им, что именно я жду.

– Евгений, вам требуется помощь? – произнес Михаил и мне показалось, что его голос был весьма взволнован, а быть может он был даже напуган.

Я еще раз кивнул, оценивая, как именно он собирается мне помочь.

– Постарайтесь задать вопрос таким образом, чтобы мы поняли, чем именно вам помочь, – произнес Михаил, подтверждая тот вариант, который и без того крутился у меня в голове.

– Андрей, нам очень важно понять кто именно перед нами, но проблема в том, что ты говоришь на другом языке, давай попробуем зайти с другой стороны. Мы с тобой находимся в комнате, эта комната находится в здании, а здание находится на планете, которая вращается вокруг звезды, которая находится в галактике, и вся эта матрешка находится во вселенной, – я сделал небольшую паузу, дабы разобрать связаны кивание Андрея с моими словами или это просто нервный тик. – Можешь пока ничего не говорить, давай разберемся с самым простым мы оба из одной вселенной?

Андрей посмотрел на меня с удивлением, облизнул губы и опустив глаза сильно задумался. Такое ощущение, что для него этот вопрос был не из простых и это уже было хорошо. По сути, мне было уже все равно что именно он сейчас ответит, сам факт того, что он начал размышлять над этим вопросом уже говорил о многом.

– Нужно еще знаний, найти аргументы юным яблокам по равенству от самых тонких облаков теряются у разных искр старых туфель.

– Ну вот и хорошо, раз ты сомневаешься в единой вселенной, нет смысла уточнять галактику, звезду, а уж тем более планету. Давай попробуем пройтись по математике. В нашей вселенной есть множество разных формул, но давай начнем с самого простого, смотри: ноль, один, два, три… – я загибал пальцы по одному, пока не досчитал до девяти, а затем растопырил все пальцы разом и произнес. – Десять! У нас десять пальцев и мы считаем десятками, а как считаешь ты? Какое наибольшее однозначное число ты можешь назвать?

Андрей вновь посмотрел на свои руки, быстро подвигал пальцами, словно гитарист, который репетирует мелодию без гитары, судя по выражению его лица его это немало удивило. Ему было даже забавно, что он может шевелить пальцами и при этом чувствовать их.

– Математика, понимаешь? – уточнил я, на случай если он забыл, о чем мы беседуем. – У вас же есть математика?

– Новая естественная тяга, – Андрей запнулся и снова принялся перебирать пальцами, как гитарист. – Мышление иногда надо еще скинуть часть изменений, так актуальней, если можно.

Я снова положил руки на стол, но вместо приятного голоса, у меня в ухе разразился локальный апокалипсис. быть может что-то случилось с волной или как-то сбилась кодировка, но это было просто ужасно. Суфлер пищал, скрипел и щелкал на все голоса, словно мышь, попугай и дельфин решили спеть трио на максималках. Я с трудом сдерживался, чтобы не выдернуть суфлера прямо на глазах у Андрея, но побоялся его испугать.

Через несколько секунд какофония прекратилась и измученное ухо вздохнуло с облегчением, поистине был прав тот, кто сказал: “Хочешь сделать человеку хорошо, сделай ему плохо, а затем верни как было”, – я испытывал истинное блаженство от этой тишины. Поскольку связь была потеряна, мне стоило покинуть кабинет, но, прежде чем я вышел, я решил кое-что сказать.

– Андрей, возможно, мы никогда не сможем разобрать то, что ты нам говорил, а ты никогда не поймешь сказанного нами, но мы есть друг для друга и это чудо. Ты знаешь, я всю жизнь пытался разобрать письмена других людей, но я всегда был уверен, что они существовали. Но ты, смог показать мне другую сторону проблемы, я даже не предполагал, что разум и понимание смысла, может настолько сильно отличаться что мы не сможем понять друг друга.

– Наши обязательства являются тем единственным белым яблоком, после отношений на их мокром алкогольном юге, – произнес Андрей, с такой интонацией, словно он считал разговор не законченным.

Я плавно встал, стараясь не пугать резкими движениями и принялся судорожно вспоминать, поворачивался Сергей спиной к Андрею или нет? В конце концов, я решил, что мне ничто не угрожает и развернувшись зашагал к двери.

– По разным ощущениям, щели античности… Исчезают, – произнес мне вдогонку Андрей, когда я был уже у самой двери.

Я обернулся и решил ответить хоть что-то на его реплику:

– Должно быть у вас очень красивый язык, хотел бы я услышать ваши стихи, песни или хотя бы музыку…

– Твое… – Андрей с досадой стукнул кулаком по столу, словно я напомнил ему что-то очень грустное. – Известное солнце лишилось… – Он снова стукнул по столу уже двумя руками и это не на шутку меня испугало… – История шла авторскими линиями, естественный ёж. – договорив, он устало опустился на стул и резко выдохнул, словно пытался что-то мне доказать, да так и не смог. – Ярко, упоительно хочется отдохнуть, жаль устал.

На миг мне показалось, что эта фраза была наполнена смыслом, она не резала слух и ее мог произнести человек. Особенно, если эта была лишь часть мысли, вырванная из контекста. Но я уже слишком много слышал, чтобы вот так просто поддаться искушению и остаться в комнате, да и суфлера надо было как-то заменить.

Я нажал на ручку двери и вышел из комнаты в маленький и тесный тамбур. Как только я запер за собой дверь, на меня опустилась темнота. Сначала мне показалось, что меня уже ждут и стоит мне хлопнуть дверью, как сразу отворится вторая, и меня начнут расспрашивать о том, как я себя чувствую или что случилось, и почему я решил выйти, но не тут-то было.

Темнота была абсолютной, видимо двери были хорошо подогнаны, и даже искорка света не проникала. “Интересно, а они случаем не герметичны?”, – подумал я, пока ощупывал вторую дверь, дабы убедиться, что меня не обманули и на ней и впрямь нет ручки.

Интересно, а как себя чувствовал тот, кто был вместо Андрея? Вот так же, в кромешной тьме, не понимая направления и ощущая лишь силу притяжения? Что, если он совсем другой, настолько другой, что мы просто не понимаем друг друга? Если его помыслы, стремления и цели совершенно иные, настолько, что мы даже не можем себе это представить?

Мы так привыкли к инопланетянам из фильмов, к добрым, злым, двуногим или похожим на осьминогов, но все это, по сути, наше, земное. Что, если они совершенно другие? Как мы можем быть уверены хоть в чем-то? Было бы очень хорошо, если бы мы встретили двуногих, пусть даже страшных, но похожих на нас. Или пусть не двуногих, но, чтобы они тоже разговаривали, понимали, что такое добро и зло, воспринимали бы смерть, так же как мы.

А быть может, это был просто очень сложный случай сумасшествия, настолько новый, что даже Елена не смогла его распознать и подняла панику? Возможно, этот вариант мне нравился больше всего, было бы очень обидно, найти братьев по разуму и тут же осознать, что мы ничего не можем сделать друг для друга.

Пока я предавался философским размышлениям, за дверью послышались частые шаги и звук каблучков, я готов был поставить деньги, что это была Юля, только она могла так быстро перебирать своими ножками, закованными в узкую офисную юбку.

Когда дверь распахнулась, оказалось, что я уже и позабыл, какое у них яркое освещение в коридорах. Я резко зажмурился и привычно закрыл ладонью глаза.

– Ой, простите, наверно не стоило сразу распахивать дверь, да? – пролепетала Юля, стоя прямо передо мной.

От нее приятно пахло духами и кофе, видать ей тоже хотелось спать, но нужно было работать, я открыл глаза и увидел все те же туфельки и черные колготки, плотно обхватывающие ее стройные ножки.

– Юля, а вы угостите меня кофе? Знаете, мне надо немного отойти от всего этого… – начал было я.

– Да, конечно, но это на первом этаже, а вас попросили зайти. Но если вы очень хотите, я могу принести вам кофе туда, если разрешат, конечно.

– Давайте я зайду, а потом мы попьем с вами кофе?

– Боюсь, что мне нельзя пить с вами кофе, но я вас обязательно провожу в буфет. – смутившись ответила Юля.

Мы снова зашагали по коридорам, в этот раз зрение адаптировалось хуже, сказывалась нервотрепка и недосып, свет по-прежнему резал мне глаза. Когда мы второй раз свернули налево, навстречу нам вышел Михаил.

– Евгений, что там произошло? В какой-то момент у нас пропал звук, но мы видели, что вы еще о чем-то беседовали.

– Да, что-то случилось с вашим суфлером, он вдруг… Был такой ужасный звук, словно… Не знаю, как точно это описать, как ножом по стеклу и он словно прерывался такимиимпульсами. Я подумал, что просто села батарейка, но старался не подавать виду, а потом я перестал вас слышать.

– Почему же вы сразу не вышли? – удивился Михаил.

– Ну, я подумал, что как-то неприлично… Мы обменялись еще несколькими фразами, после чего я вышел.

– Женя, мы заметили, что Андрей сильно нервничал в тот момент, когда мы вас не слышали, что именно вы ему сказали? – при этих словах взгляд Михаила едва заметно изменился, он по-прежнему улыбался, но глаза говорили, что он готов прямо сейчас скрутить меня, уложить мордой в пол, и без всяких сантиментов посадить в тюрьму или куда получше.

– Я точно не помню, но к тому моменту я уже убедился, что он не отсюда и сказал что-то незначительное, про музыку и стихи. Если бы я знал, что вы не записываете, то постарался бы запомнить больше.

– Да, нам тоже очень жаль… – произнес Михаил, и немного расслабился, было заметно, как его плечи опустились, а взгляд стал спокойней. – Спасибо за вашу помощь, если нам что-то понадобится, мы с вами свяжемся.

– В смысле, я свободен? – удивился я.

– Да, вы можете идти, Юля вас проводит.

– Простите, а где Елена?

– В общем-то, это не совсем ваша зона ответственности, – медленно проговорил Михаил. – Она сейчас с Андреем, поскольку у нас нет звука, ей пришлось лично отправиться в комнату для собеседований, – договорив, Михаил едва заметно кивнул мне и отправился обратно в свой наблюдательный пункт.

– Простите, а можно Юля проводит меня в буфет, очень кофе хочется? – крикнул я вдогонку, Михаил лишь махнул рукой, жестом вроде “делайте что хотите”.

Мы спустились на лифте на первый этаж, стоило дверям открыться, как Юля бодро зацокала каблучками в одной ей известном направлении, а я быстро засеменил следом. Первый этаж не был наполнен светом, коридоры были темными, но с окнами, в которые уже начали проникать первые лучи утреннего солнца.

Это сколько же времени я уже тут? Я вытащил телефон и удивился, что меня не попросили оставить его перед тем, как отправить в ту тайную комнату, а быть может он просто там не работал и опасаться было нечего? Судя по всему, сейчас было уже восемь утра, а значит пить кофе было самое время.

– Нам туда, – произнесла Юля, указывая пальцем в направлении светящегося проема, который сейчас выглядел как нечто неземное в этом полумраке.

Она вдруг резко остановилась и повернулась ко мне, отчего я чуть было не налетел на нее.

– Послушайте Евгений, мы не можем обсуждать ничего, что связано с работой, вы не можете ничего у меня спрашивать, а я ничего не могу спрашивать у вас, – с досадой сказала она и вздохнула.

– Но кофе вам попить разрешили?

– Кофе можно, тут вы правы.

– Скажите, вы хоть примерно представляете, что только что было, и чем я занимался? – из любопытства спросил я.

– Тсс! Никаких разговоров о работе, помните? Официально – я не представляю зачем вас вызвали и чем вы занимались, я никого не видела и не слышала, даже то, что у вас спрашивал Михаил.

– Но не неофициально… – продолжил я

– Неофициально, я выпью с вами кофе и этого более чем достаточно, – весело добавила она и подмигнула мне с той девичьей легкостью, которую многие теряют после того, как решили, что они стали взрослыми.

Кофе был так себе, но мне приходилось пить и хуже, а если учитывать, что это какое-то государственное учреждение, то качество было выше ожидаемого. Мы сидели молча, потому что заигрывать я не стремился, а разговаривать о работе было нельзя. Стоило мне только начать разговор, Юля начинала на меня шикать, словно мы договорились играть в молчанку.

– Неплохой кофе, – наконец нашел я ту самую фразу, которую мне дозволено будет договорить.

– Спасибо, мне тоже нравится. Не могу сказать, что в восторге, но пить можно.

Мы сидели и молчали, а когда кофе подошел к концу, я решил все же потеребить немного эту снежную королеву.

– Юля, вы очень симпатичная и должно быть забавная, жаль, что мы встретились при таких странных обстоятельствах и… По сути, это перечеркнуло возможность познакомиться с вами поближе.

– Это просто шок, Евгений. У меня маленький рост, большой вес и скверный характер, завтра вы уже забудете обо мне, так что – вышло даже лучше.

– Боюсь, что я вас уже никогда не забуду, – запротестовал я

– Вот и хорошо, значит вы будете вспоминать меня приятными мгновениями, пусть так и останется.

Я пристально смотрел ей в глаза, в то время как Юля изучала край своего бумажного стакана, медленно поворачивая его, перебирая пальцами. Она забавно морщила носик, каждый раз, когда замечала кофейный подтек на одной из сторон.

А еще она забавно качала ногой, словно раскачивалась на качелях, глядя на ее ноги я бы не сказал, что у нее есть лишний вес или какие-то проблемы с ростом. С моей точки зрения в ней было все прекрасно сбалансировано и даже ее грудь как нельзя лучше вписывалась в фигуру.

– Простите, мне вызвать такси или… Как будет лучше? – спросил я, видя, что разговор не клеится.

– Я уже вызвала, вы же даже не представляете, где находитесь, а телефоны внутри здания не работают.

Я вытащил свой телефон из кармана и заметил, что он и впрямь не ловит сигнал. Интересно, как они смогли блокировать сигнал телефона и при этом оставить рабочими радио суфлеры?

– Ну… Тогда, я, пожалуй, пойду? – пробубнил я, вставая из-за стола.

– Пять минут, если он не передумает, – в ответ произнесла Юля.

– Что? Кто передумает? – удивился я.

– Водитель… Я вызвала такси еще когда мы только спускались, но он уже два раза менял время прибытия, видимо где-то застрял.

– Стоп, а ваш телефон что, работает? – удивился я.

– Конечно, но помните – ни слова о работе!

– Разумеется, но в таком случае вынужден признать, что вы очень красивая… А теперь, я все же лучше пойду.

– Как пожелаете… Но я все же вас провожу, других вариантов у вас нет, в этом здании вы от меня не избавитесь.

– Не очень-то и хотелось…

Юля подхватила свой стакан, хотя по моим прикидкам он давно был пуст, и отправилась по темному коридору весело цокая каблучками. Это было даже удобно, я мог ориентироваться на звук, и следовать за ней, даже с закрытыми глазами.

Добравшись до проходной, я вновь поразился открытому турникету, неужели они и впрямь срабатывают лишь в тот момент, когда кто-то пытается пройти без пропуска?

– Ну все, вам прямо на выход, было приятно познакомиться с вами, Евгений Александрович, надеюсь, вы нам пригодитесь в будущем, и мы еще встретимся.

– У меня остался ваш телефон, помните? – в шутку сказал я.

– Даже не вздумайте звонить, я буду все отрицать. С того момента, как вы переступите этот порог, вы станете случайным человеком, который просто ошибся номером. Надеюсь вы это запомните и не будете делать глупостей, – достаточно строго произнесла Юля и я ей почему-то поверил.

Я кивнул, так и не разобравшись понравился я ей или нет, впрочем, теперь это было не так уж важно. Стоило мне оказаться на улице, как раннее утро сделало свое подлое дело и меня потянуло в сон. Мой организм внезапно забыл про кофе и вспомнил, что его разбудили в четыре утра и теперь он требовал компенсации, обещая проспать как минимум сутки без перерыва.

Таксист был другой, возможно и машина другая, я машину не запомнил, для меня они все на одно лицо – желтая с шашечками, да и ладно. Я сел на заднее сиденье, и с удивлением заметил, что в салоне не пахнет сигаретами. Пахло немного кожей и “новой машиной”, запах – который безрезультатно пытались скопировать производители ароматизаторов.

Сложно было сказать, сколько времени я провел в машине, должно быть это было чуть дольше чем ночью, все же нам попадались машины, в которых люди спешили на работу. Я очень старался не уснуть и все же пару раз поймал себя на ощущении, что глаза уже закрыты, и я не вижу дороги.

Добравшись, я быстро поднялся домой, но открыть дверь удалось лишь с третьей попытки, последний раз я чувствовал себя таким уставшим… Да, пожалуй, никогда… Разговор с Андреем вымотал меня, буквально высосал из меня все соки. Даже когда я разбирал этот чертов Фестский диск, я уставал меньше, впрочем, мы с ним до сих пор возимся и так ничего и не добились.

Я разделся, улегся в кровать и был готов моментально уснуть, особенно учитывая, как сильно я хотел спать только что в машине, и как чуть было не уснул на коврике перед дверью, но организм дал отпор.

Не представляю, что такого выработал мой организм и почему он решил капризничать, но спать решительно расхотелось.

Закрытые глаза никак не помогали, ничего такого мне не мешало, я не грезил ножками в черных колготках, меня не терзали безумные диалоги Андрея, я просто расхотел спать. Покрутившись немного под одеялом, я решил приоткрыть окно, быть может, утренняя прохлада поможет мне вернуть сон.

Щелкнув пультом, я принялся перебирать каналы, по большей части шли новости, а потому я остановился на каком-то старом фильме про войну.

На экране взвод, а может меньше, продирался по джунглям Вьетнама, лил проливной дождь, и все солдаты были перепачканы в грязи. Сначала они шли, но, когда начали отстреливать растяжки все быстро попадали в грязь и принялись присматриваться.

Судя по звуку, их обстреливали из темноты, само собой они отстреливались в ответ. Затем командир взял рацию и принялся докладывать:

– Это отряд альфа браво! Мы под обстрелом, повторяю, мы под обстрелом! Требую поддержки с воздуха!

Мне всегда был интересен этот языковой факт, в английском настолько сложно понять, как пишется слово, что в армии давно приняли в обиход специальный алфавит. Каждая слово в нем обозначало какую-то букву, и эту азбуку все военнослужащие просто заучивали наизусть.

В какой-то момент я почувствовал, что начинаю снова хотеть спать и закрыл глаза. Запоздало понимая, что стоило выключить телевизор или хотя бы поставить таймер, но двигаться было лень. А еще, я боялся, что потянусь за пультом и снова проснусь, а потому я просто получше укутался в одеяло, и чувствуя приятное прохладное дыхание утреннего воздуха, начал засыпать.

В этот самый момент меня словно ударили током, я моментально проснулся и вспомнил ту самую фразу, которая мне показалась максимально логичной: “Ярко, упоительно хочется отдохнуть, жаль устал”, – неужели Андрей все это время общался с нами, а мы просто слышали не то? Если я все правильно понял, то он сказал “я ухожу” и это меня испугало еще больше.

Мы могли спросить у него: про квантовую физику, про антигравитацию, про гиперпространство – а потратили все время на выяснение кто он такой, и зачем он пришел? Зачем это было нужно, с каких пор для нас стало важнее выяснить кто к нам пришел, чем то, что он нам принес?

Я схватил телефон и быстро набрал последний номер, само собой мне ответила Юля, хотя и обещала больше не общаться.

– Юля, привет, это Женя.

– Кто? Простите, вы ошиблись номером… – быстро протараторила она.

– Да, я знаю, просто не клади трубку, выслушай, это важно! – выпалил я, в надежде, что успею остановить ее, прежде чем она даст отбой. – Ты же слушаешь, да?

– У тебя одна минута, – шепотом ответили в трубке.

– В общем так, там каждое слово это буква, проверьте запись, я знаю, что там что-то прервалось, но большая часть должна была сохраниться.

– Я не могу, нам же запрещено общаться! – вновь прошептала она.

Пришлось быстро соображать, надо было как-то передать информацию, но как, я пока не представлял.

– Юля, скажи Михаилу, что, когда мы пили кофе, я вдруг произнес: “Каждый охотник желает знать, где сидит фазан”, – он умный, думаю он поймет.

– Простите, вы ошиблись номером, – повторила Юля и положила трубку.

Я воткнул провод зарядки в телефон, выключил телевизор и улегся под одеяло, теперь уже я точно хотел спать и был уверен в том, что быстро усну. Очень хорошо, что хоть одну загадку я все же смог разгадать, и, в сущности, уже было неважно поймет меня Михаил или нет. В любом случае, он знает, как меня найти, в случае чего, а я смогу повидаться с Юлей еще раз.