А я и не знала, как люблю дождь [Дмитрий Богин] (fb2) читать онлайн

- А я и не знала, как люблю дождь 1.77 Мб, 241с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Дмитрий Богин

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Дмитрий Богин А я и не знала, как люблю дождь

Посвящается моим родным и знакомым,

медицинскому институту МГУ им. Н.П. Огарева, и,

отдельно Акимовой Анне.

   Часть 1-я.

   Пролог.

    Эта история о простой девушке – Валентине Трофимовой. Ей 17 лет. Она обычная провинциалка, «деревенщина», приехала в областной центр учиться в местный университет на врача. С самого детства она мечтала лечить людей. Ставила банки дедушке, измеряла давление бабушке, делала внутримышечные инъекции и капельники родителям, соседям, другим родственникам, когда те заболевали и приходили к ней помочь с лечением. То есть с детства грамотно овладела простейшими медсестринскими манипуляциями. А после окончания школы, когда пришло время выбирать будущую специальность, сомнения отпали сами собой. В выборе профессии ее поддержали все. И родители, и друзья, и младший брат. Именно благодаря их поддержке она поступила и сейчас более – менее была уверенна в своих силах. Но по-прежнему, в душе, продолжала переживать. Она приехала за пару дней до начала занятий, для того чтобы заселиться в общежитии, познакомится с соседями по комнате, закупить канцелярские принадлежности и взять учебники в библиотеке.

   Глава 1.

   Когда она приехала, был уже поздний вечер, поэтому Валя боялась, что разбудит соседей по комнате. Девушка вошла, но никто еще не спал. Сразу обратила внимание на обстановку, комната была недавно отремонтирована, обставлена простой дешевой мебелью. Здесь ее встретили три милые девушки:

– О, Боже… – произнесла блондинка.

– Я так и знала, – раздраженно проговорила шатенка.

– Не обращай внимания, – обратилась к Вале очень красивая брюнетка, – Я Катя. Это Маша, – (указала на блондинку). – А это Соня, – (указала на шатенку). – Ты будешь жить с нами в одной комнате? Валя молча кивнула.

– Очень рада познакомится. Я Валя, – робко представилась провинциалка.

– Кто ее нарядил в этот хлам… – шепотом произнесла Маша.

– И не говори… А уж прическа … у.… так давно уже не ходят. – ответила ей в такт Соня, рассматривая простую рубашку в черно-красную клетку с закатанными рукавами, потертые голубые джинсы, белые кроссовки и каштановые, некрашеные, волосы Валентины, стянутые сзади в маленький хвостик. И лицо с полным отсутствием косметики.

– Девочки сегодня не в духе, а так они очень милые, не расстраивайся, – попыталась успокоить Валю Катя. Но та все равно чувствовала себя неловко, скованно. – Да ладно… Все в порядке, – ответила она.

– Пойдем в соседнюю комнату, наша спальня там, – сказала Катя, и вышла за дверь. Валя последовала следом, волоча за собой большую спортивную сумку со своими вещами.

   Их комната оказалась немного симпатичнее предыдущей. Здесь было гораздо уютнее. Обои цвета «зебры», одного же с ними цвета совершенно новый шифоньер и трельяж с зеркалом.

– Я раньше всех сюда заехала, – стала объяснять Катя, – вот «немного» подкорректировала интерьер под свой вкус. А то все комнаты хоть и отремонтированы, с новой мебелью, но смотрятся однообразно. Как ты считаешь, Тина?

   Валя равнодушно пожала плечами.

– Не знаю, наверное, – неуверенно пробормотала она, разглядывая комнату.

Тяжелую сумку она поставила на пол возле себя.

– Тина! – снова повторила Катя, необычно обращаясь к своей новой соседке, по-новому для нее (так в деревне ее никто не называл),

– Ты ведь не возражаешь, если я буду так называть тебя? Валя звучит слишком просто и «по-деревенски», не модно!

– Конечно не против, – кивнула та.

– Уже поздно, надо готовиться ко сну, завтра рано вставать, комендант общежития будет сверять списки тех, кто уже приехал. Так что, пожалуй, давай будем спать. Тина отправилась в ванную. Катя сказала, что поможет ей разложить одежду по полкам в шкафу. Девушки переоделись в «ночнушки» и стали разговаривать сидя на кроватях под свет лампы, стоявшей на письменном столе между кроватями. Вале досталась кровать та, что у окна, Катя расположилась сидя по-турецки на кровати у стены. Тина кратко рассказала Кате про свою жизнь, что собирается стать врачом. Катя рассказала о себе, она поступила учиться на актрису. И еще она оказалась милой и доброй девушкой, очень понимающей.

– Ты тоже считаешь, что я нелепо одеваюсь? – спросила Валя у Кати.

– Тина – все люди – индивидуальности. Если Маша и Соня одеваются модно, это не означает, что ты обязана быть такой же. И вообще, по одежке людей судят только не обремененные разумом люди.

– Я тоже так считаю. Просто у нас в Старой Даниловке на внешний вид не обращали никогда особого внимания… – пояснила Валя.

– Ты только не обижайся на Машу. Она – хорошая девушка. Просто слишком помешана на моде, прическе и макияже. Маша будет учиться на факультете иностранных языков. На отделение перевода. Собирается овладеть английской грамматикой и улететь в США. А ты ведь знаешь, что Америка – сейчас это самая цивилизованная страна. Там просто все помешаны на местных брендах. Вот и она хочет соответствовать им… Она девушка моего старшего брата Саши, он тоже здесь учиться, на 2 курсе факультета журналистики. А Соня, просто подкаблучница Маши, ходит вечно за ней повсюду. Она будущий дизайнер-оформитель. Мы с ней с одного факультета – культуры… А у тебя все еще впереди Тина. Поверь мне, ты еще всем покажешь! – улыбнувшись, проговорила Катя, – А теперь давай спать. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Катя – ответила, зевнув, Валя и накрывшись тонким покрывалом из-за сохраняющейся летней жары, заснула.

   Утром Валя проснулась очень рано, около 6 утра – сказывалась деревенская привычка. Катина кровать была уже застелена. Утро выдалось ясное, солнечное. С чувством легкости и чистоты на душе Валя поднялась с постели, накинула привезенный из дому бледно-розовый халат и, распахнуло окно. Вчера, перед сном они позабыли открыть форточку и, сейчас в комнате было душно. Лицо, шею омыло свежим, слегка влажным воздухом. Облокотясь о подоконник, девушка загляделась на нижнюю часть города с высоты шестого этажа. Городок еще не совсем проснулся. Улицы как бы дремали под розовой дымкой. Спокойствие и умиротворение царствовало здесь. Но вот первые лучи солнца скользят по крышам и стенам высоток. Освещенные каменные великаны возвышаются, точно утесы. Дома пониже все еще остаются в тени. Кроны деревьев городского парка и скверов, словно ныряют в расплавленное золото, сияют и отражаются. Все вокруг оставалось неподвижным. Не шелохнется и речушка, протекающая рядом – на берегу которой расположилось здание общежития. Она узкая, но очень уютная, по-своему примечательная. В деревне у них речка гораздо шире. На противоположном, от общежития, ее берегу оборудован песчаный пляж для отдыхающих. Трамплины, кабинки для переодевания, различные мостки и буйки на воде, детская площадка для игр и площадка для игры в волейбол на песке – завороженные утренней тишиной и прохладой, погружены в глубокую задумчивость, отдыхают от ежедневных посетителей, готовятся принять сегодня их вновь. И даже одинокий пожилой рыбак, сидящий на складном стульчаке в зарослях ивняка с удочкой, выглядит таким же спящим и умиротворенным. Валентине кажется, что она не из окна общежития смотрит, а парит в прозрачном воздухе, навстречу все еще пылающей утренней заре. Душа переполнена одновременно радостной и тревожной мыслями. Радостной оттого, что она поступила в университет, что будет жить в новом, красивом месте. И тревожной: «сможет ли она понравиться девушкам-соседкам и подружится с ними, не станет ли она среди них изгоем». Из соседней комнаты доносились голоса. Девушке стало как-то не по себе. Не очень-то хотелось туда идти. Но выбора у нее не было. Она вошла в комнату Маши и Сони и увидела двух незнакомых парней, которые разговаривали с девочками.

– Приветик, Я Саша, – обратился к Вале один из ребят.

– Очень приятно, Валя, – чуть дрогнувшим голосом отозвалась та.

– Откуда ты? – спросил Саша.

– Из небольшой деревушки Сосновского района… Старая Даниловка, может, слышал? -неуверенно ответила Валя.

– Ммм… если честно, то нет, – с усмешкой ответил парень, – а у вас там все с такими прическами ходят?

– Что-что? – переспросила Валя, так как и вправду не поняла, о чем это он.

– Не бери в голову, – спокойно ответил Саша, – и давно ты здесь?

– Вчера приехала. . .

– Ааа, так вот в чем дело-то! Все понятно, – весело ответил он.

– И на кого ты приехала учиться? Надеюсь, не на бухгалтера или юриста? – серьезно спросил второй парень-блондин, присоединившись к их разговору.

– Нет, Я вообще-то хочу стать врачом… – начала Валя.

– Ох, лучше уж на бухгалтера, – продолжал блондин и шумно выдохнул воздух, протянул руку – Я Максим.

– Очень приятно. Валя… – девушка пожала его ладонь.

   Вскоре ребята спустились на первый этаж общежития. Здесь руководство университета организовало небольшой буфет для студентов. Валя вернулась к себе, приняла душ, переоделась во вчерашнюю свою одежду и присоединилась к ним. В буфете никого не было, кроме их компании. Наверное, потому что еще не все студенты заселились в общежитие. А может быть, было еще слишком рано. Катя, Соня и Максим завтракали сидя за круглым прозрачным столиком. Маша и Саша дурачились на кожаном диване черного цвета. Увидев Валю, они все стали перешептываться, а та вновь почувствовала себя не в своей тарелке.

– Вот о чем я тебе говорила, Саша… Эта ее рубашка. – с отвращением проговорила Маша.

– Да она из деревни какой-то вчера приехала, что с нее взять, – весело ответил Саша.

– Как тебе спалось на новом месте, Тина? – спросила Катя Валю, когда та села за их столик с порцией блинов.

– Ничего спасибо. Кровать уютная, я спала как младенец, – с восторгом отозвалась та. Саша и Маша тихонько хихикали на диване.

– А ну тихо там! – прошипела на них Катя, – Кстати Тина, это тот самый Саша, мой глупый брат, про которого я тебе рассказывала.

– Эй, полегче Катя! – возмутился Саша. А Валя на время подняла голову от блинов и задержала свой взгляд на «дождливых», как ей показалось, глазах парня. Она встала из-за стола и направилась к автомату по продаже растворимого кофе, но никак не могла сообразить принцип его работы. Саша подошел ей помочь.

– Благодарю, – искренне ответила Валя.

– А что, ты в своей деревне так и не научилась таким пользоваться? – подколол он ее.

– Не научили. – совершенно спокойно ответила Валя.

– Ну-ну, – закивал головой Саша и отошел от нее. – Кстати, очень крутая на тебе рубашка, – выпалил он.

– Спасибо, – тихо промолвила Валя.

   Ей вдруг стало очень обидно, но до нее вдруг дошло, что она здесь абсолютно чужая. И «своей» уже в этой компании ей никогда не стать. Максим, Соня, Маша и … Саша никогда не будут считать ее равной себе… Саша… Ее удивило, какие все-таки они с сестрой разные. Катя милая, добрая, понимающая, и вроде бы только она отнеслась к ней приветливо. А он насмешливый, злой, неприличный… Хотя внешне невероятно похожи, как близнецы. И тут подошла Катя. – Тина, слушай, есть просто замечательная новость. Ребята посовещались и решили устроить вечер знакомств. Все студенты, которые уже заселились, решили собраться в кафе, повеселиться, поближе познакомиться… – восхищенно поведала она.

– Но я даже не знаю… Как я буду с ними со всеми общаться? Я не знаю даже, о чем с ними разговаривать… я никогда не общалась с такими людьми… – промямлила Валя.

– Расслабься глупая! Они такие же молодые люди, как и ты. Не только у тебя, у каждого из них есть комплексы, свои проблемы. Решено, отказы не принимаются!

   Девочки позавтракали и вернулись в свои комнаты. Потом Валя сходила в магазин канцтоваров, где закупилась к предстоящему учебному году. После чего смотрели фильм, вместе с Машей и Соней, на Катином ноутбуке, беседовали. А во второй половине дня стали готовиться к вечеринке. Все четыре девушки были в комнате цвета «зебры».

– Катя, но мне же совсем нечего надеть… – грустно сказала Валя.

– Ты все-таки идешь на вечеринку что ли? – удивленно спросила Соня.

– Да, она идет на вечеринку, – ответила за нее Катя. – Ух, и классный вечер у нас ожидается!

– Ну да – ну да … – сказала Маша, скептически разглядывая Валю сверху вниз. – Чувствую, мы сегодня от души посмеемся… – заметила она ехидно. И они вместе с Соней пошли к себе готовится к вечеринке.

   Катя отвела Валю к окну.

– Да, ладно Тина, не бери в голову. Все будет круто, – принялась ее утешать.

– Не будет ничего хорошего… я белая ворона, мне нечего одеть, и ты не разрешаешь мне остаться в комнате на время вечеринки. . .

– А я говорю, что все будет супер, – стояла на своем Катя, – сейчас ты станешь неотразимой.

– Я посмотрю, как у тебя это получится… – ответила Валя.

– Получится. Можешь не сомневаться. Макияжем, прической и маникюром я займусь, об этом не беспокойся. Платье я одолжу одно из своих, а потом, как-нибудь, мы с тобой пройдемся по модным бутикам. Со временем подберем тебе стильный образ.

– Фух… – выдохнула спустя два часа Валя, разглядывая себя в висящем на стене зеркале. И не узнавала себя. Ей было не совсем комфортно в этом новом, «цивилизованном», городском образе. Ей никогда не нравилась вся эта «искусственная» красота и гламур. Она привыкла не обращать внимания на внешнюю красоту, как делали все в ее деревне. И прекрасно обходилось без косметики и прочей женской атрибутики.

– Ой Катька. Неужели это я? – пробормотала она.

– Да Тина, теперь это ты! – смеялась подруга, стоявшая рядом в вечернем платье черного цвета с блестками и в туфлях на высоких каблуках. – Я же говорила тебе столько раз, что ты красавица! Хоть сейчас на подиум. Но красоту надо уметь подчеркнуть.

– Ну да, ну да ты права, – закивала Валя в ответ, а про себя подумала ну и уродливо я выгляжу, новая прическа очень сильно подчеркивает ее большой и некрасивый подбородок. А темно-синее платье с таким же маникюром вообще никуда не годится. И выпирающее коленки – совсем никуда не годятся.

– Дурочка. – укорила новую подругу Катя.

– Спасибо тебе, Катя.

– Всегда, пожалуйста, милая.

– Ух, ты! Мы с тобой прямо две принцессы! – смеялась Катя, разглядывая два отражения в зеркале.

– Да Катя, ты шикарна.

– Ой, ладно! Ты тоже ничего, Тина. Все парни станут твоими!

– Я так стесняюсь своих ног… – робко заметила Валя.

– Вот дурочка! У нее ножки модели, а она их прячет в джинсы! Больше так не делай никогда…

– Ты, правда, так считаешь?

– Да о чем речь, ты, что сама не видишь, что у тебя просто шикарные ноги? – недоумевала Катя.

   Валя скептически рассматривала свои колени и немного кривоватые короткие голени.

– Спасибо тебе, за поддержку. . .

   В этот момент в их комнату вошли закадычные подружки – Маша и Соня.

– Ого… Ээ … Кать, куда ты дела эту деревенщину? – спросила Соня.

– А ты глаза-то пошире, открой – отозвалась Катя.

– Хорошее платье… неуверенно проговорила Маша, рассматривая Валю. – Где я могла его видеть? – ехидно ухмыльнувшись.

– Не знаю, это Катино платье, она мне одолжила на вечер, – простодушно пожала плечами Валя.

– А, ну да. Как же я не догадалась. Тогда все ясно. Катю наградить надо, медаль повесить, такую работу проделать…

– Да, я тоже согласна, она молодец, здорово поработала, – ответила Валя.

– Серьезно, как тебе это удалось? – спросила Соня.

– Понимаешь… Это не сложно. Не сложнее было отучить тебя от дешевого гламура, – спокойно подытожила Катя.

– Ты думай, что говоришь! Дешевого? Ты знаешь, сколько это платье стоило?! – возмутилась Соня, указывая на свое платье.

– Ммм … Да, пожалуй, знаю. Это платье из искусственной кожи, за 2 тысячи рублей, бутик «Boston», я бы сказала, что это платье стоит не дороже 700 рублей, – ровным, спокойным голосом проговорила Катя.

– Откуда ты… Да, что ты вообще… – заикаясь выговаривала Соня.      .

– Выдохни, милая. Просто то, что ты считаешь «модным» выглядит, мягко говоря, вульгарно.

   Девушки еще немного поболтали, успокоились и отправились в кафе, где намечалась вечеринка. Идти следовало не очень далеко, поэтому дошли за 5 минут. Там было очень мило. Зал украшен разноцветными гелиевыми шарами, стояло много современных столов, на которых возвышались горы пирожных, и стояло много прохладительных напитков. Ди-джей играл музыку, в зале было много молодежи, из числа новых студентов-первокурсников, кто уже заселился в общежитие.

– Ого, какие люди! – воскликнул Максим, увидев Валю, – Каюсь, что не разглядел твоей красоты раньше.

– Спасибо… Ты меня немного смутил, – радостно ответила Валя.

– Здорово выглядишь… я тебя сразу не узнал, – тихо произнес Катин брат Саша.

– Спасибо, мне очень приятно. Это все благодаря твоей сестре, – покраснев, ответила Валя.

– Ну что ж. Прими мои поздравления… Развлекайся, – и как-то быстро потеряв к ней всякий интерес отошел от девушки в сторону группы парней.

   В зал продолжали заходить молодые люди. И все были очень красивыми и нарядными. Валя даже не думала никогда, что сможет оказаться в такой компании. И хотя в это вечер она могла сойти за равную любой присутствующей девушке, а все равно чувствовала себя неуверенно.

– Тина, подойди на минуту! Я хочу представить тебе молодого человека. Это Миша. Миша познакомься, это моя подруга Тина. Она из того же района, что и ты – Сосновского, – поведала Катя.

– Очень приятно, Тина. Шикарно выглядишь, – обратился к ней Миша, и сразу потерял к ней интерес.

– Взаимно, – пробормотала Валя, начиная чувствовать себя чужой на этом празднике, из-за какого-то прохладно-тактичного отношения к ней окружающих.

   Миша был очень красивым, смуглым, мускулистым брюнетом с приятным голосом и загадочным взглядом. Вале показалось, что они с Катей подходят друг другу, так как они сидели за столиком вдвоем и старались никого не замечать. Внезапно музыка затихла, включили караоке. На сцену поднялась Маша с листом бумаги, вложенным в файл, в руке и стала исполнять какую-то популярную песню. Пела она плохо, сильно фальшивила, запиналась, не попадала в такт. Но публике, вероятно, нравилось.

   Стоявшие у сцены студенты весело аплодировали, подбадривали и подпевали ей. Вале показалось, что она поет резко, нагловато и с полным отсутствием музыкального слуха. Она вспомнила, как на деревенских праздниках ее, Валю, всегда приглашали выступать на концертах в сельском клубе. Пела она не профессионально, но, по крайней мере, не так как поет сегодня Маша. Валя попадала и в тон, и соблюдала ритм, и никогда не сбивалась. Старалась честно выкладываться, и главное, всем нравится. А если кому-то не нравилось ее пение, старались деликатно указывать Вале на ошибки, и та, работая над собой, старалась впредь их не допускать. Но так как пела сейчас Маша – было просто ужасно. Хотя может Валя просто не понимает современную молодежную культуру, отстала от жизни. Валя огляделась по сторонам в поисках уже знакомых ей лиц. Соня и Максим сидели за столиком и о чем-то шептались, а Катя по-прежнему была рядом с Мишей. Саши нигде по близости не было. Когда Маша закончила петь и спускалась со сцены, Валя решила тоже спеть. Она нашла в каталоге и исполнила свою любимую песню. Ей оказалась «А я и не знаю, как люблю дождь» певицы Максим. Даже Саша, который показался ей ужасно грубым, по отношению к ней, человеком, подошел ближе к сцене и послушал всю песню до конца. Валя смотрела в его глаза и буквально тонула в них. Они действительно были «дождливыми». Дождь – это то единственное, с чем она могла сравнить его глаза. У кого-то глаза цвета летнего луга, у кого-то моря, неба… А у него они именно дождливые. Сине – голубые – серые одновременно. Ей так, казалось, тогда… Но никто не спешил к Вале со словами одобрения или благодарности: когда та, окончив пение спускалась со сцены. Ее даже никто не освистал, никто ей не аплодировал. Все были заняты своими делами. Катя с Мишей удобно устроились на диване – пили сок, ели мороженое, беседовали. Маши нигде не было. Соня с Максимом вышли из зала практически сразу, как Валя стала петь. Валя думала, что Саша, скажет ей что-то приятное, но он, криво ухмыльнувшись, растворился в толпе сразу после окончания песни. «Неужели она плохо пела?». – Валя подсаживается к Кате с Мишей.

– Как тебе песня, Катя? – поинтересовалась у нее Валя.

– Просто замечательно – ответила та как-то быстро, не смотря в ее сторону, отмахнувшись.

– Ты ведь из Сосновского района ведь? – как-то холодно и равнодушно бросил Миша для поддержания беседы.

– Да, оттуда.

– А я из поселка Сосновский, райцентра, – сухо ответил Миша, смотря в сторону Кати.

– Ты, может быть, не поверишь, но я в райцентре ни разу не была! – призналась Валя. Наша деревня находится в противоположном от него направлении, прямо у границы с другим, Васильевским, районом в самой чаще сосновых лесов.

– Как мило. «Но как можно не побывать в «столице» своего района?» —весело спросил Миша.

– Вот так вышло, – смущенно ответила Валя.

   Больше говорить было не о чем, Катя с Мишей стали шушукаться, недовольно косясь на Валю. Та посмотрела в сторону и увидела Машу и Сашу. Почему ее это немного задело? Он ее парень, она его девушка, все правильно, так и должно быть… Все заняты, а она здесь лишняя, никому не нужна. – Ребят, я пойду чего-то выпью… – но ее уже никто не слышал, потому что рядом с ней было пусто. Ни Кати, ни Миши рядом не оказалось. Валя встала и уныло поплелась к барной стойке. По пути она пробиралась между столиками с веселыми студентами и не могла прибиться ни к одной компании. Она чувствовала себя одинокой и никому не нужной в этот вечер. Валя вышла из зала на крыльцо кафе. Рядом стояла группа парней и курила, на нее они не обращали никакого внимания. Ей было очень досадно, ничего не хотелось. Соня с Максимом стояли в противоположном конце крыльца и ворковали. Вале уже никого не хотелось видеть, а побыть одной. Эта парочка все равно не замечала ее. Валя вернулась в зал, решив выпить сока и не заметно уйти с вечеринки. Когда она вошла, первый кого увидела, был Саша, Маши рядом не было, и Валя решилась подойти к нему.

– Саша, – еле слышно произнесла Валя.

Он резко обернулся.

– А, это ты … «Чего тебе?» —равнодушно спросил он.

– Можно присесть? – аккуратно спросила она вопросом на вопрос.

– Садись…

– Почему ты один? – после не долгого молчания решилась Валя спросить.

– А с кем я должен быть? – все с тем же равнодушием спросил у нее Саша.

– Я не знаю. Просто думала, что-то случилось… Здесь на вечеринке каждый со своей парой. Вы постоянно были с Машей. А теперь ты здесь один, грустный. Вы поругались?

– Тебе-то, какое дело? – грубо спросил он.

– Прости, я думала… я хотела чем-то помочь тебе. Утешить.

– Ничем ты мне не поможешь. Что, ты думаешь, надела чужое платье, намазалась косметикой, тоже, кстати, чужой, и всё? Стала сексуальной девчонкой? Все вокруг будут тебя любить и уважать? Ты ошибаешься, милая, все не так просто в этом мире, как кажется! Тебя здесь никто ни во что не ставит, потому что ты вообще здесь… Случайно… Тебя не должно быть. Это жалкое стечение обстоятельств … и ты обязана благодарить мою сестру, что она заговорила с тобой и попыталась вывести в люди! Но как бы ты не выглядела, ты все равно останешься жалкой деревенщиной в дешевой рубашке! Для меня и всех здесь присутствующих…И вообще, твое общество мне неприятно, всё… Гуд бай! – сказал он резко и встал из-за столика.

Собираясь уходить, Валя тоже встала. Просто посмотрела в его глаза. «Дождливые»… и слезы потекли у нее из глаз ручьем.

– Что ты уставилась? – грубо спросил он.

– Ничего. -прошептала Валя и умчалась в дамскую комнату.

Возле зеркала три девушки задорно что-то обсуждали. Увидев Валю, они принялись тыкать в нее пальцами и смеяться. Валя взглянула на свое отражение в зеркале и отпрянула. На нее смотрело натуральное чудище. Волосы всклочены, от слез потекла тушь, помада размазалась по лицу. Катя подсунула ей дешевую косметику. Она выбежала и умчалась прочь от кафе в сторону общежития. Сейчас она хотела только одного – собрать вещи и убежать прочь из общежития, от этой дрянной компании. В холле общежития, на 1 этаже, в кресле сидела заплаканная Маша. Помня, чем закончился ее разговор с Сашей, Валя решила все-таки попробовать успокоить девушку.

– Ты, почему здесь сидишь одна? – тихо спросила Валя приближаясь.

– Ничего… – ответила Маша.

– Я могу чем-нибудь помочь? – снова спросила Валя.

– Не можешь… – проговорила она.

Валя уже хотела уйти, но Маша ее на минуту остановила:

– Расскажи, каково оно, быть неудачницей, Тина? – спокойно произнесла она.

– Что, прости? – переспросила Валя, собираясь идти.

– Ну, ты уже, наверное, привыкла быть неудачницей… – тихо ответила она.

– Не знаю… Просто… я как бы не считаю себя неудачницей… – прошептала Валя.

– Да ну… А, по-моему, ты неудачница… Но сейчас я тебя понимаю. Я сижу здесь, выпивши. Мы с моим парнем поругались, он сказал мне, что я не слишком ему подхожу, и предложил остаться просто друзьями…

– Извини, Маша, я пойду, пожалуй, – ответила Валя. Ей совершенно не хотелось выступать в роли психолога для Маши. Выслушивать весь ее бред. Она молча встала с кресла и направилась к своей комнате. Зайдя в спальню, Валя порадовалась, что Кати еще нет. «Она, наверное, все еще с Мишей» – подумала она про себя. Вот и хорошо, значит, никто ей не помешает. Валя сняла платье «подруги», умылась, одела свой «отстойный деревенский наряд» и бодро принялась собирать свои вещи с полок шифоньера в дорожную сумку. Одновременно сгребла вещи и мелочи, лежащие на прикроватной тумбочке. Перекинула сумку через плечо, огляделась, проверив, ничего ли не забыла взять и заторопилась к выходу. Вскоре Валя уже спускалась по лестнице на первый этаж – к выходу. Тут она вспомнила, на первом этаже все еще может сидеть Маша, а сталкиваться с ней еще раз не хотелось. Огляделась. Между первым и вторым этажом, на лестнице, обнаружилась открытое окно. Быстро подбежала к нему, сняла с плеча сумку, бросила ее вниз, после чего спрыгнула сама. Подхватив сумку, Валя бодро зашагала по улице, прочь от общежития. Куда пойти, девушка еще не знала. Город был абсолютно чужой и незнакомый. А в вечерней темноте даже пугающе-зловещим. Путь, по которому она двигалась, пролегал по старому безлюдному переулку. С обеих сторон свисали ветви старых тополей, фонари почти не горели. В конце переулка Валя заметила нечто похожее на церковные купола и направилась в их сторону. Подойдя ближе, перед глазами девушки показалась скромная старенькая церквушка. Вечерняя служба уже давно окончилась, колокола отзвонили, а прихожане и служащие разошлись. Но центральные ворота все еще были отворены. Пройдя сквозь них, девушка очутилась перед высоким крыльцом. Перекрестилась. Стояла завороженная архитектурной красотой скромной капеллы не в силах больше сделать и шага. В деревне, откуда родом Валентина не было ни одного храма. Даже часовни. Почему, девушка так и ни у кого не спросила. Может, разрушили после революции.

«Когда в следующий раз приеду домой, обязательно спрошу у родителей» – подумала Валя и опустившись на ступени села, облокотившись на поставленную сумку. Глаза стали закрываться. На землю упал блик фонарика. Скользнул вокруг, остановился на девушке и вновь умчался прочь. Подошел плотный седой мужчина в черной униформе охранника.

– Служба давно закончилась, – обратился он, к Вале подходя ближе.

– Мне просто некуда идти, – грустно прошептала Валентина.

Охранник оказался понимающим, и совсем не суровым. Он оценил внешность провинциалки и разрешил остаться на ночь в подсобном помещении – крохотном сарайчике, рядом с храмом.

– Можешь, не беспокоится, там тебя никто не потревожит, – сказал охранник на прощание и добавил:

– Изнутри дверь запирается на крючок.

Валя присела на топчан, сумку поставила рядом, и не оглядываясь по сторонам, довольно быстро заснула.

    Утром 31 августа девушка проснулась как раз к началу утренней службы в храме. Она встала, потянулась, протерла глаза и вышла на улицу. Погода была такая же, как вчера, солнечная, легкий ветерок гонял начавшую облетать листву, а также обрывки старых газет и фантиков. На фоне всего окружающего храм казался еще красивее. Несмотря на то, что он был маленький, старый и неказистый – давно требовал капитального ремонта.

    Но именно эта его ветхость, древность, пробуждали в душе неземные чувства и радость. Девушке очень захотелось попасть внутрь, понять, быть может, внутри он так же хорош собой, как и снаружи. Существовала лишь одна проблема, у нее не было с собой платка, чтобы повязать или просто накинуть на голову. Валя подумала, может быть внутри, в церковной лавке, сможет его приобрести. Тем временем к храму спешили прихожане. В основном это были пожилые женщины и мужчины, дети. Также много было молодых девушек и парней, которые вероятно, посещали храм перед началом нового учебного года. Валя перекрестилась, глядя на образ Спасителя, висевшего перед главным входом в храм, и направилась вверх по ступеням. Иконную лавку девушка приметила здесь же, недалеко от входа. И очереди еще не было. Она обратилась к пожилой служительнице:

– Извините, пожалуйста, у вас не найдется платок, чтобы покрыть голову? Женщина, раскладывающая на витрину свечи, подняла доброе, в морщинах, лицо и улыбнулась:

– Конечно, доченька, но остался всего один, маленький, белый с изображением образа блаженной Матроны Московской. Возьмешь?

– Конечно, спасибо вам – поблагодарила ее Валя. – Еще, мне бы парочку свечек.

– Пятьдесят шесть рублей тридцать копеек, – посчитала продавец. Расплатившись, Валя отошла в сторону, сумку поставила на пол и повязала платок. Оглянулась, на нее строго смотрел Николай Чудотворец. Перекрестилась. Поставила свечу перед его ликом и огляделась. На душе была удивительная легкость, чистота и беззаботность. Изнутри храм был еще красивее, чем снаружи. Стены расписаны вручную. Ангелы, Архангелы, Святые. Все ее приветствовали своими взглядами и улыбками. И страдающий Спаситель на кресте, и печальные Богородица, и Мария Магдалена. Вторую свечу, девушка поставила у иконы Богородицы. Поразила девушку ручная роспись на одной из стен с изображением снятия Спасителя с креста. Долго стояла перед ней не в силах сделать ни шага. Так всю службу Валя здесь и простояла. А по ее окончании, проголодавшись, не спеша, подошла к киоску, расположенному возле храма. Купила пакетик чипсов и стаканчик апельсинового сока. Перекусила здесь же, на остановке. общественного транспорта. Покончив с нехитрой трапезой, выбросила мусор в корзину, подумала и купила в газетном киоске газету бесплатных объявлений. Надо поискать, хотя бы временное, не дорогое съемное жилище. И ей повезло. Кто знает, может просто, Господь услышал ее мысли в храме. Может просто, везение. Но девушка нашла подходящий вариант спустя пять минут. Позвонив по указанному номеру, выяснила, от приветливого мужского голоса, что приехать можно в любое время, даже сейчас. Он покажет ей комнаты и, если она согласится, оформят все необходимые документы с внесением предоплаты за месяц. Положив трубку, Валя приняла решение ехать сейчас.

«Нужно как можно быстрее заселиться» – подумала она. – «Помыться, разложить вещи и приготовится к завтрашнему первому учебному дню». Район, в который предстояло ехать, оказался таким же удаленным от центра города, что и общежитие. Только в другой части города. Хорошо, что с деньгами проблем не было. На первое время родители оставили ей довольно приличную сумму. Взяла такси и доехала до улицы Ягодной за пятнадцать минут. Улица примыкала к самому окончанию городской черты. Дома здесь стояли сплошь одноэтажные, и в основном старые и обветшалые. Громады новостроек, магазины с нарядными витринами остались позади. Большинство деревянных домов покосились, а у каменных облупилась штукатурка, отбились углы. Все это напоминало ее родную деревню. Вот женщина средних лет, переходит улицу, сгибаясь под тяжестью сумок и пакетов. А вон пожилая женщина, прикрыв рот куском платка, стоит у ворот и что-то высматривает. Дом, в котором ей предстояло жить, выглядел довольно привлекательно, по сравнению со своими собратьями. Забор, правда, не предусматривался. На его месте росли высокие, старые тополя. Прямо перед окнами.

«Вот и хорошо» – подумала девушка, – «Значит, в комнате будет довольно прохладно в жару, от тени деревьев».

Сам дом был одноэтажным, с крышей, напоминавшей по форме пирамиду, покрытую красной черепицей. Стены обшиты вагонкой желтого и полосками грязно-желтого цвета.

   Деревянные окна с распахнутыми настежь ставнями. Под каждым, из которых висел подвесной ящик для цветов. В них пестрели разнообразными красками цветы герани.

   Красные, желтые, пурпурные, розовые! Высокий фундамент из кирпичей красного цвета и красивый деревянный резной крылец. Валя, глубоко вздохнув, забралась по ступенькам и постучала в самую обычную деревянную дверь орехового цвета. Здесь ее уже ждали.

   Хозяин, молодой мужчина лет 30-35 на вид, широко и добродушно улыбнулся, приглашая войти. Валя пошла за ним, следом разглядывая комнаты.

«Ну, что ж, здравствуй мой дорогой новый домик» – пронеслось у нее в голове.

«Скорее всего, здесь я стану жить ближайшее время».

Она осмотрелась. В дальнем углу большой комнаты, в которой она стояла, расположился кухонный уголок: холодильник, плита. Поближе обеденный стол и справа от нее диван с телевизором. В следующей комнате кровать, стол и книжный шкаф. В воздухе витал запах пыли.

«Ну вот, только договорюсь с хозяином, вещи разложу и приберусь». Хозяин представился Сергеем, пригласил девушку за стол и за чашкой чая ввел ее в курс дела.

– У меня недавно умерла старенькая бабушка. – объяснил он.

– Дом остался от нее. Но он очень маленький и старый. Не смотря на недавний ремонт покупать его никто не торопиться. Поэтому было принято решение его сдать.

    Вале очень понравился этот маленький и уютный домик. Они быстро договорились с Сергеем найдя, оптимально выгодные условия, друг для друга. Они еще посидели для приличия около десяти минут.

   Потом хозяин сказал, что ему нужно на работу. Попрощался и ушел. Валя разложила вещи в комоде. Протерла пыль на полках. Больше в доме делать было нечего. Сергей постарался сдать комнаты чистыми, в хорошем состоянии. Валя приняла решение найти подработку. Так как поступила она на вечернее отделение, днем она могла бы работать, а вечером учиться. Обеспечивать себя сама и меньше брать у родителей в деревне. В основном только домашние продукты. Просмотрела колонку вакансий все в той же газете, которую принесла с собой. Но там ничего подходящего не нашлось. Тогда она приняла, решение отправится, к себе в университет «Может быть, там есть подходящие вакансии». – подумала девушка. Институт находился в самом центре города. Поэтому Валя сев на автобус уставилась в окно, любуясь городскими пейзажами и знакомясь с городом. Погода в последний летний день стояла солнечная и жаркая. Белые облака лениво пробегали по небу. Тихий ветерок, касаясь крыш, шелестел листьями деревьев, гонял обрывки мусора и газет. В университете Валя узнала, что есть вакансия лаборанта на кафедре нейрохирургии. Кафедра располагается на базе городской больницы №2. Это в двух шагах от корпуса института. Валя бодро зашагала в ее сторону. Обычно, когда проходишь мимо, какой-нибудь больницы, круглый год, зимой и летом, осенью или весной, ощущаешь специфический, не очень-то приятный запах. Его не сравнивают с другими запахами, – возможно оттого, что сделать это не совсем возможно, – про него просто говорят, что он «больничный». Каждый в своей жизни, наверное, слышал не раз «Терпеть не могу этого больничного запаха». Но мимо этой больницы проходить было даже приятно. Недавно выкрашенные корпуса в нежный небесно-голубой цвет. И неописуемой красоты раскинувшийся больничный яблоневый сад. Словно целый грузовик аниса или антоновки привезли и высыпали прямо посреди больничного двора. Проходя по тщательно вымытым полам, к кабинету заведующего кафедрой нейрохирургии Валя заглядывала в открытые двери больничных палат, на пару секунд задерживаясь возле каждой из них. Тщательно убранные, постели, салфетки – все белоснежное, больным, недавно сменили белье. В палатах, через открытые окна, заделанные сеткой от насекомых, также удивительно свежо пахло яблоками. Больные, убаюканные сладким ароматом, почти все с забинтованными головами, лежат тихо, без стонов. Они уже достаточно натерпелись как физических болей, так и душевных страданий. Даже у тяжелых больных, которым еще далеко до выздоровления, спокойное настроение. Они, блаженно прикрыв глаза, стараются думать о хорошем. И чтобы не закрывали окон в этот чудесный рай. Правда, из палат немного сквозит, но яблочный аромат так сладок, навевает много воспоминаний, что не чувствуются ни дуновения ветерка, ни излишней прохлады. В кабинете профессора Михайлова также ощущался запах яблок через открытое окно. Пожилой мужчина, в белом халате, абсолютно седой, с коротко постриженными волосами, сидел за столом в дальнем конце комнаты у окна и что-то подчеркивал в толстой книге. Рядом на столе стоял накрахмаленный колпак. Он встал из-за стола. Это был профессор Николай Васильевич Михайлов. Протянув маленькую, всю в мелких морщинах, руку он первый подошел к Вале. Очнувшись от своих размышлений, она слишком поздно заметила его жест, слегка смутилась своей невнимательности, пробормотала:

– Здравствуйте, Николай Васильевич!

– Я смотрю, вас тоже покорил наш сад, – улыбнулся профессор,

– Но, если желаете насладиться настоящей красотой, сходите в лес. Здесь всего лишь его имитация… Да, простите, Валя, кажется?

Девушка молча кивнула.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – Николай Васильевич указал ладонью на диван.

– Мне звонили из деканата, вы желаете устроиться к нам лаборантом?

– Да. Профессор производил впечатление очень доброго и заботливого человека. Как раз такими качествами и должен обладать настоящий врач. Вскоре девушка уже относила подписанное заведующим кафедры свое заявление об устройстве на работу, в деканат. Оставшееся часы она пробегала, оформляя все необходимые бумаги. Из одного кабинета в другой – обычная бюрократическая процедура. Освободилась девушка только к вечеру. К семи часам. И направилась в сторону автобусной остановки. Хорошо транспорт ходил регулярно. Валя хотела получить книги в библиотеке. Но на стене возле нее весело строгое объявление, что первокурсникам учебники выдаются 1 сентября. «Завтра, так завтра», – не расстроилась девушка. Сегодня ее встретила двойная удача. Быстро удалось отыскать недорогое жилье. Вот только вставать придется утром пораньше, чтобы успевать на работу и занятия. С окраины города тяжело добираться. Ну, так, ей не привыкать вставать рано. И еще, ее взяли на работу! Редкая удача в наше время. Николай Васильевич разрешил выйти 2 сентября, так как 1-го числа первокурсники не учатся. В этот день проходит торжественная часть в актовом зале и выдача учебников, знакомство с расписанием. Вот с такими мыслями девушка вернулась домой и опустилась на диван. Сил на все остальное больше не оставалось. Если описывать ее состояние в данный момент ничего однозначно сказать бы не удалось. Это не сон, но и не дремота. Словно какая-то прострация, сквозь которую Валя явственно ощущала радостные, светлые воспоминания из деревенского детства. Запахи, звуки, блаженство…

   «Пошли в поле! Айда в лес! Идем на речку! Нет, сегодня только на речку. – со всех сторон слушаться в деревне голоса. Она там, за огородами, за лугом, за летним пастбищем, где пасет свое стадо загорелый до черна пастух. По извилистой тропке, среди высохшей от зноя травы можно разглядеть ее изгибы в травяном раздолье, а прямо перед селом, скрытые ивняком и камышами, берега плавно расширяются, и плес маняще переливается на солнце – там, в завершении июльского дня будет праздник, с самого утра томящий сердца всех незамужних деревенских девушек. Пик лета, Иван Купала. Взойдет полная луна над крышами, утонет в багряных сумерках луговина, и тогда девушки станут венки пускать по воде, и закружат они на реке, разбредутся в разные стороны; куда какой венок пойдет, туда девушке и замуж идти – в соседние села и деревни Оврагино, Васильевку, Козловку или в Соколовку. А, если пристанет к своему берегу – ждать счастья в родном селе. С раннего утра девушки бегают друг к дружке в палисадники, выбирают самые красивые цветочки. А их отцы и старшие братья, уже вырезали, приготовили, им чистые дощечки и пробуравливают дырочки для цветов. Вот будут венки! Первым делом девушки пропускают сквозь дырочки стебли молодого иван-чая. По краям украшают венки большими яркими цветами – у каждой девушки своими, все зависит от вкуса и веления сердца, в середине каждого венка зажигают свечу. Поплывут венки по ночной реке, кружась и расходясь по сторонам, святить издали слабым таинственным светом, заставляя душу замирать в груди. Потому что ведь это сама будущая судьба, которая не подвластная уму и воле, одиноким маячком кружится в темноте. Куда, в чью сторону, к какому дому, счастливой или несчастливой жизни приведет она? Сколько же в том году будущих невест! Сколько девушек, столько и венков закружат хороводы в ночи под сводом бледно-желтого месяца. Да что говорить о будущих женах! Маленькие девчонки, так же, тайком от старших подруг и сестер неумело плетут венки. Красивые цветы уже оборваны, они выбегают на луг, за село и плету венки из полевых цветов. Потом прячут за пазуху свои творения: скоро вечер и они тоже попытают свою счастье. Валя вбегает в дом, не глядя на строгую бабушку Полю, поправляет на себе летнее платьишко:

– Я тоже пойду сегодня венки пускать.

   Бабушка Поля строго глядит на нее:

– А ты зелени в щи нарвала?

– Нарвала.

– А лучок прополола?

– А яблоки сушится, на солнце, разложила?

– Прополола. Разложила. Да все я сделала бабушка, – умоляюще смотрит на нее Валя. Строгое лицо бабушки сменяется улыбкой:

– А сколько же тебе годков? Ой, – всплескивает она руками, – да десять же годочков, а она, на тебе, венки пускать. – Ладно, уж, иди, гуляй. – разрешает бабушка. Валя подскакивает к ней, тычется макушкой в полную, пышную грудь и убегает прочь из дому…»

   А ночью пошел дождь. Быстро стучащие капли по оконному стеклу, раскаты грома сквозь открытое окно разбудили девушку. Намаявшись за день, она уснула, как была, в одежде на диване. Разминая затекшие конечности – потянулась словно кошка. Слезла с тахты и подошла к окну. Дождь. Ее любимый дождь. Вечный спутник и собеседник. Она высунулась из окна, облокотившись о подоконник. Подставила голову под струи и улыбнулась. Закрыла окно. Принесла стул и села возле стекла любуясь застрявшимии стекающими дождинками. Глаза стали слипаться. Она переоделась в ночнушку, взяла покрывало с кровати в соседней комнате, подушку. Завела будильник на 6 утра. И вновь отбыла в царство Морфея.


2 часть.

   1 сентября.

   На утро дождь не прошел, а даже усилился. Валя просыпается от приглушенного закрытыми окнами ровного стука. За стеклом серые низкие тучи, воздух, как – бы пропитанный влажной серо-белой дымкой. В комнате полумрак. На улице дождь. Дождь первого осеннего дня – он еще пока долгожданный, ненавязчивый, приносящий только облегчение, а сердцу лишь радость и легкую бодрость своей прохладой. (В отличии от дождей поздней осени). Когда крупные дождинки падают с карниза на подоконник, то звук, который они создают, не является однородным. Он то учащает свой ритм, то, напротив, замедляет. Оконные рамы в спальне плотно закрыты. Шторы, сдвинутые к стенам, невольно покачиваются в унисон осеннему ветерку за окном. О котором можно лишь догадываться по раскачивающимся веткам деревьев, стоящих в золотом убранстве. Как бы не было приятно лежать в тишине осеннего утра, однако, пора вставать. Хорошо лежать в кровати и смотреть в окно. От забранного тучами небосвода в комнате все еще темно. В дальних углах старого дома время от времени раздаются странные, необъяснимые звуки. Слышится едва различимое поскрипывание неизвестно чего, приглушенные шорохи… Затем все стихает и через некоторое время повторяется вновь. За окном только еще начинает светать. Кровать стоит вдоль стены небольшой спальни и примыкает к окну. Валя лежа потягивается, широко зевает и откидывает в сторону легкую простыню, под которой спала. Встала и, облокотившись о подоконник, стала разглядывать улицу сквозь стекло. Окно деревянное, старое, как, впрочем, и весь дом. Пейзажи из него видно очень далеко. Настолько насколько позволяет висящая туманная завеса. Окно выходит не на улицу, а в заросший, неухоженный сад. Поросший сухой сорной травой и разросшимися кустарниками. Очертания старых садовых деревьев за окном, по мере их удаления в его глубину – теряют отчетливые формы; постепенно они расплываются, размываются и, наконец, пропадают из виду. Словно тонут в пучине волн, промозглого первого осеннего дня… Вале начинает казаться, что дом стоит не на окраине города, в старом, густом, заросшем саду, а далеко-далеко за городом, посреди опушки в сосновых посадках ее родной деревни. Она невольно закрывает глаза и перед ней проносятся удивительные картины, отложившиеся в ее памяти. Вспоминаются эпизоды из деревенской жизни, птичьи трели, гомон лесных животных и домашнего скота. А дождь все моросит. Барабанит по карнизу и подоконнику: то, затихая, а то и вовсе замолкает на минуты. Затем, спохватывается, вспоминает, что его осенняя обязанность промочить всё и вся после сухого и жаркого лета, возобновляет свою бесконечную однообразную деятельность. В то самое время, когда он затихает, становится даже светлее. Будто он делает короткую передышку, чтобы немного отдохнуть, набраться новых сил, и вновь повиснуть влажной дымчатой завесой между небом и землей. На душе тихо и спокойно. Умиротворение заполнило девушку целиком, и она улыбнулась. Чему? А тому радостному, что спрятано у нее где-то глубоко в подсознании, и о чем до этой поры она даже и не догадывалась. Но что – же это конкретно? А, Бог его знает что. Она и сейчас этого до конца не осознает, только одинокие обрывки чего-то… и разве это так уж важно? У каждого человека они свои, эти мысли, видения, образы, фразы. Валя еще раз потягивается, разминая затекшие за ночь конечности, и отправляется принимать утренний душ. Стоя под прохладными струями воды, девушка понемногу начинает спускаться с небес на землю и приходит в себя ото сна.

– Надо собраться с мыслями, стать серьезной, показать себя только с хорошей стороны в институте, – думала про себя Валя.

Умывшись, освежившись, сделав легкий макияж, девушка прошла на кухню и стала готовить себе завтрак. Включила радиоприемник на телефоне. Бодрый голос ведущего местной радиостанции издавал много шуток и смеха, пробуждая горожан, давая силы и заряжая их позитивом на предстоящий рабочий день. Валя вскипятила чайник. Нагрела молоко и залила им овсяные хлопья. Сделала бутерброды, как в детстве, на аккуратно нарезанные куски батона намазала сливочное масло и посыпала сверху сахарным песком. Молоко в пакете еще оставалось. Заварила некрепкий кофе и села завтракать. Часы показывали пятнадцать минут девятого, когда девушка закончила, есть и вышла на улицу. Моросит дождь. Валя, не обращая на него внимания, бодро идет к остановке. Нужный, шестой, автобус подошел, как только она дошла. Этот маршрут довезет ее как раз до места назначения: в центр города прямо к институтскому корпусу. Валя вышла на остановке «Медицинский институт» вместе с толпой таких же, как и она первокурсников. В актовом зале, на втором этаже, для них, руководством института была организована торжественная часть с вручением студенческих билетов и зачетных книжек, а еще концерт, устроенный силами студентов старших курсов. Валя еще пока никого здесь не знала. Даже то, в какой ей предстоит учиться группе. Она опустилась в одно из кресел в заднем ряду зала. Рядом сидели такие же ребята. Перебросились парой фраз до начала мероприятия. Выяснилось, что это ребята поступившие учиться на дневное отделение. Начало торжественной части. Перед первокурсниками, их родителями и сотрудниками института взял слова приветствия директор. Им оказался мужчина средних лет, плотного телосложения, в очках. С круглым, аккуратно выбритым лицом. В академической мантии пурпурного цвета, одетой поверх рубашки с галстуком и пиджака черного цвета. В правой руке он держал микрофон:

«Дорогие первокурсники!» – обратился он к залу. Уважаемые родители, коллеги, гости! Я рад приветствовать вас всех сегодня в этом зале, 1 сентября. От всего сердца поздравляю всех с Днем знаний! В этот знаменательный для всех нас день, вы, надев белые халаты, вступаете на новый этап своей жизни. 1 сентября – дорогой и близкий каждому из нас праздник, еще со школы. После этого дня мы все станем большой и дружной семьей, чтобы вскоре, овладев знаниями, помогать пациентам, бороться с различными заболеваниями. Окончив школу и поступив сюда, вы стали совсем взрослыми. Я хочу пожелать вам всем не утратить интереса к новым знаниям, исправно учиться и стать грамотными специалистами. Желаю вам отличных отметок, верных товарищей, веселой и насыщенной жизни в наступающем учебном году. Добро пожаловать в медицину! Смелее знакомьтесь с этой удивительной наукой и новыми ее открытиями. Пусть лекции будут не скучными, книги – интересными, а студенческая дружба – крепкой! Уважаемые родители, с радостным чувством и волнением провожающих своих детей! И вас с праздником! Пусть ваши дети почаще радуют вас, а вам – терпения. Будьте, пожалуйста, чаще рядом со своими детьми! Им очень важна сейчас будет ваша поддержка. Пусть всегда у вас хватает времени, средств, тепла, любви и энергии! Особо теплые поздравления, слова благодарности и признательности хочется сказать преподавателям и сотрудникам нашего вуза. Именно, вы помогаете постигать науки и получать знания, совершаете новые открытия в науке. Дарите свою любовь подрастающему поколению, служите примером чуткости и уважения, помогаете постигать смысл жизни и счастья. Ваш талант, терпение и ответственность, сложенные вместе являются залогом успешного обучения молодежи. Пусть впереди у вас будут новые планы, новые успехи и достижения! Здоровья вам! Наш институт полностью готов к началу нового учебного года. Мы встречаем вас, ребята, в чистых уютных, отремонтированных аудиториях. В этом году мы полностью заменили мебель во всех учебных комнатах. Спасибо руководству города и области. Доброго пути всем, кто войдет сегодня в гостеприимно распахнутые двери нашего института! Еще раз спасибо и с праздником всех собравшихся сегодня в зале. Благодарю за внимание». – Под аплодисменты директор занял свое место в президиуме за столом на сцене. Стартом к началу посвящения в студенты стал гимн Российской Федерации, под который все встали.

   После него прозвучал гимн области. Потом был торжественный вынос трех флагов – знамен России, области и медицинского института. Директор, Тимофей Владиславович Авдеев, представил членов деканата, находящихся в президиуме. Среди них были его заместители, главный врач городской больницы №2, некоторые заведующие кафедрами, другие. Тимофей Владиславович, представил почетную гостью мероприятия. Городского руководителя здравоохранения Исакову Софию Федоровну. Она также выступила со словами приветствия и напутствия к собравшимся. От нее будущие первокурсники получили наставления перед началом обучения и пожелания доброго пути к знаниям. Когда София Федоровна опустилась в свое кресло, была дана команда: «Для принятия торжественного обещания первокурсникам Медицинского института надеть белые халаты». Под звуки песни «Люди в белых халатах» зал преображался: стало сразу чуточку светлее – свет отражался от белой одежды и наполнял все вокруг. За трибуну встал заместитель директора по научной работе, кандидат медицинских наук, доцент Николай Геннадьевич Орехов. Он стал зачитывать слова торжественного обещания, а ребята за ним повторяли:

   «Вступая в ряды студентов медицинского института, перед лицом своих преподавателей и товарищей по учебе торжественно обещаю: учиться упорно и настойчиво овладевать основами медицинской науки, помня, что мои знания и мое искусство будут служить делу спасения жизни людей; постоянно работать над собой, воспитывая в себе лучшие качества, присущие врачу: настойчивость и целеустремленность, человеколюбие и благородство, смелость, решительность и готовность к самопожертвованию; активно участвовать в работе общественных студенческих организаций, спортивных секций и кружков художественной самодеятельности; В стенах института и за его пределами быть образцом поведения, активно бороться с проявлениями нарушения дисциплины и нерадивым отношением к учебе; свято беречь и всемерно укреплять традиции и славу своего родного института». Клянусь, клянусь, клянусь. – доносились со своих мест стройные голоса юношей и девушек в унисон друг другу. После торжественного обещания, под звуки гимна медицинского института зал встал вновь: первокурсники, ставшие полноправными студентами, знакомились с традициями своего вуза. На сцену актового зала вышли представители новоиспеченных студентов. Николай Геннадьевич вручил ребятам символический «ключ знаний», а заместитель директора по внеучебной работе Петр Владимирович Юдин – символический «студенческий билет». Поприветствовать первокурсников поднялась на трибуну главный врач больницы N2, доктор медицинских наук, профессор Таисия Дмитриевна Суханова. Той самой больницы, в которой, на кафедре, предстоит работать нашей героине. Выступление Таисии Дмитриевны было очень душевным, наполнено глубоким смыслом и меткими выражениями:

– Дорогие первокурсники! Вот и настал один из самых памятных дней в вашей жизни – день, когда мы принимаем вас в наше врачебное сообщество. Сегодня вы впервые в жизни по праву наденете белый халат – важную часть авторитета врача, его визитную карточку, символ помогающего в беде, символ спасения. Вне всякого сомнения, вам выпала честь учиться в одном из лучших медицинских вузов страны. Недаром комиссия министерства здравоохранения России, недавно завершившая свою работу в нашей области, назвала наш институт, в своем отчете, флагманом отечественного медицинского образования, поставив в один ряд с медицинскими вузами Москвы и Санкт – Петербурга. Теперь вы, как и большинство моих коллег, будете считать этот институт своей alma Mater. У нас замечательные преподаватели, чуткие и отзывчивые наставники, светлые отремонтированные корпуса и современные клинические базы. Но все это не будет иметь значения, если вы не будете усердно учиться. Известная английская пословица гласит: «Можно привести лошадь к водопою, но нельзя заставить ее напиться». Мы можем прилагать огромные усилия для того, чтобы вас сделать знающими, мыслящими, виртуозными врачами, но без вашего желания все наши усилия будут напрасными и бессмысленными. В выбранной вами специальности вас вскоре ожидает и радость от побед, когда вам удастся вылечить, казалось бы, неизлечимого больного, и слезы отчаяния. Совесть, сочувствие, скальпель, стетоскоп – вот четыре «С», без которых немыслима наша профессия. И все же, совесть и сочувствие стоят на первом месте. Магнетизм нашей профессии в божественной возможности помочь: незрячему – видеть, глухому – услышать, обессиленному – встать на ноги. Недаром сказал великий Вальтер: «Люди, которые заняты возвращением здоровья другим людям, высказывая удивительное единение мастерства и человечности, стоят превыше всех великих на этой земле». Сегодня вы стоите в самом начале профессионального пути. У вас впереди много трудных и увлекательных дней учебы. Это поистине марафонская дистанция, которую при желании можно измерить квадратными метрами исписанных тетрадей, тоннами прочитанных за годы учебы книг, огромным количеством препарированных лягушек и мышей и килограммами пирожков и булочек, съеденных в институтской столовой. И я желаю вам достойно пройти этот путь. Сегодня вы произнесли: «Торжественное обращение студента». Это ваше слово чести. Чтобы сдержать его и стать врачом, нужно иметь знания – в голове, умение – в руках и пациентов в своем сердце. Белый халат налагает и на нас, преподавателей, определенную ответственность. И поэтому я обещаю, что мы, постараемся передать вам наши знания и мастерство, чтобы через несколько лет (а годы летят быстро) можно было бы с гордостью назвать вас нашими достойными учениками и коллегами. Я всей душою желаю вам этого. С праздником!» – под громогласные аплодисменты зала Таисия Дмитриевна спустилась со сцены. Навстречу ей вышли представители от первого курса. За ценный совет и напутствие они преподнесли ей букет замечательных алых роз. Затем для приветствия первокурсников было предоставлено слово студентке 5 курса специальности «Лечебное дело» Ларисе Киселевой:

– Уважаемый Тимофей Владиславович! Уважаемый профессорско-преподавательский состав! – обратилась она к президиуму.

– Добрый день, дорогие студенты первого курса! Я очень рада приветствовать Вас в стенах нашего медицинского института! Я надеюсь, для многих из Вас, он станет, таким же родным домом, как и для меня. Сегодняшний день для всех Вас очень волнительный, поскольку вы вступаете на новый жизненный путь – врачевание. Как говорил отец медицины Гиппократ: «Медицина поистине есть, самое благородное из всех искусств». За годы учебы вы узнаете множество интересных фактов, например, что пища попадает из ротовой полости в желудок не через кишечник, а все же через пищевод, а те, кто будет учиться на стоматологическом отделении узнают, что есть витальная экстирпация, но не экстральная вистерпация… Для достижения вашей цели хочется пожелать Вам воспитать в себе качества, присущие настоящему врачу: целеустремленность, самокритичность, человеколюбие, настойчивость и смелость, благородство, решительность и готовность к самопожертвованию. А наши уважаемые учителя – профессора и доценты, успешно вылечившие не одного больного, обязательно окажут вам поддержку и помогут в Ваших начинаниях. Желаю Вам обрести хороших друзей, легкой учебы, отличных зачеток. И помните: «Корень учения горек, да плод его сладок!» После нее на сцену поднялся студент 3 курса дневного отделения специальности «Лечебное дело Пономарев Анатолий. Он исполнил песню под гитару из репертуара Александра Розенбаума «Ода врачам-Хирургам». Ближе к завершению песни сидящие в зале люди были потрясены красивым голосом исполнителя и мастерством игры на инструменте. У многих на глазах были слезы. Члены деканата и первокурсники тихо напевали и аплодировали в такт музыке. Дух медицины и торжественная атмосфера все больше поглощали собравшихся в актовом зале. Потом на сцену вышла группа студентов и исполнила шуточный «Больничный рэп» собственного сочинения. По окончанию зал также радостно им аплодировал. Вскоре церемония посвящения первокурсников в студенты плавно подошла к концу: по команде вынесли знамя института, флаги России и области. Директор объявил о закрытии Торжественного заседания Ученого Совета института, прозвучал гимн института. И первокурсникам, представители деканата стали выдавать студенческие билеты и зачетные книжки. Так получилось, Валя стояла ближе всех в очереди и получила документы довольно быстро. – Теперь, надо идти за учебниками, – подумала она и двинулась на первый этаж в сторону библиотеки. Здесь внизу, в самом конце коридора, возле двухстворчатой двери уже столпилась группа студентов, организовав очередь. Валя встала в самом ее конце, но вскоре устала проголодалась. Время приближалось к обеду, а очередь почти не двигалась. Лишь изредка, распахивались двери библиотеки, откуда выходили со стопками книг в руках студенты. А стоящие первые в очереди заходили внутрь. Валя, к тому моменту как, отойти оказалась где-то в середине очереди. Она обратилась к стоящей позади нее девушке, сказала, что ненадолго отойдет, чтобы ее место никто не занимал. Та равнодушно кивнула и продолжила прерванный разговор со стоящей рядом девушкой.

«Если в буфете будет такая же очередь, вернусь обратно» – подумала Валя, торопясь в противоположном направлении холла, в сторону столовой. Здесь девушке повезло больше. Перед ней стояло только двое старшекурсников. Они были с подносами полных еды и готовились расплатиться с кассиром. Сегодня вторник. В меню, висевшем на стене, подавали салат «морковь по-корейски», щи из свежей капусты с курицей, говяжьи котлеты «Пышка» с макаронами на гарнир и яблочный компот. На подносах аккуратными горками высились нарезанные кусочки белого и черного хлеба. Валя взяла поднос и составила на него тарелки с обедом. Расплатившись, стала искать свободный столик. Все столы оказались заняты. Валя села у самого входа за одноместный угловой стол, примыкавший к стене. В середине, как и на остальных столах, стоял пластиковый стаканчик с салфетками розового цвета. Рядом с ними были солонка и перечница с черным молотым перцем заполненные наполовину. Это неотъемлемые атрибуты любой столовой. Справившись с едой, девушка вернулась к библиотеке. Она отыскала знакомых девушек и стала протискиваться вперед.

– Девушка, а вы куда? – одернула ее стоящая блондинка, которую она предупреждала, что отойдет.

– Как куда? – простодушно переспросила Валя, – на свое место.

Я перед вами стояла, предупредила, что отойду ненадолго… – непонимающе-растерянно продолжала она.

– Не было вас, девушка, вы что-то путаете, – пренебрежительно отозвалась стоящая рядом с блондинкой, ее подруга, брюнетка. Идите в конец очереди и не наглейте!

Валя растерянно заморгала от такого хамства, но промолчала. Опустив глаза, встала позади группы иностранных студентов, судя по разговору и внешнему виду, выходцев из Средней Азии. Отстояв заново длинную очередь, Валя благополучно получила учебники из рук вежливой пожилой библиотекарши и поднялась на третий этаж – изучить расписание занятий. Книги по медицинской биологии и физике, бионеорганической и коллоидной химии, латинскому и английскому языку аккуратно сложила в пакет, вытащенный из сумочки. Возле доски для объявлений девушку также ожидала большая толпа. К стенду было просто не протолкнуться. Это студенты дневного отделения. Расписание для «вечерников» висит рядом. И удача! Возле него нет ни души! Девушка аккуратно, не торопясь, списывает нужную ей информацию: предметы, часы, дни, номера аудиторий… Все, что касается 101 группы, группы в которой ей предстоит учиться. Так и не смогла сегодня она никого найти со своего потока. Но ничего, придет завтра на занятия и познакомиться. А сейчас Валя сует блокнотик назад в сумку, застегивает «молнию» на кармашке и, спускаясь вниз торопиться домой. Суматошный день. Большое скопление народа начинает выводить деревенскую девушку из себя. Надо отдохнуть, выспаться, потому что завтра, день ожидается не легче. Оказавшись дома, она нарезает салат из свежих помидоров и огурцов, купленные в магазине по дороге. По телефону принимает поздравления и напутствия от родителей из деревни. Ужинает под заводные музыкальные трэки, транслируемые по радио. И удобно устраивается на тахте, покрытой старым, но мягким, темно-синим пледом – перелистывает взятые в библиотеке книги. Они все новые, глянцевые, в яркой обложке. Со свежим запахом типографской краски. Сразу захотелось с ними познакомиться поближе. Посмотреть материал, который предстоит ей вскоре изучать. Часа через два девушка отложила книгу с латинской грамматикой в сторону. Прошла на кухню, налила стакан воды и выпила его залпом. Напившись, Валя вымыла стоящую в раковине тарелку из-под салата и пошла в спальню. Укрытая покрывалом она сомкнула глаза, и вновь перед ней открылась знакомая с детства картина: «Валя просыпается от истошного петушиного крика и квохтанья кур, тут же отозвавшихся на его

   крик. Подружки-ровесницы Светланы, с которой она спала здесь, под крышей сарая, – в летнюю пору спать в избе душно и нет лучше постели, чем свежескошенная трава-сено, -уже не было рядом, только покрывало, лежащее рядом, сохраняли еще тепло и запах ее тела. Забавы тоже не было слышно, – значит, баба Поля уже подоила и выпустила ее в деревенское стадо. Да, вот, и крик пастуха, – «Эгей! Эгей!» – вместе с мычанием коров доносится издали, за огородами. С этими звуками Валя ощущает всю красоту раннего сельского утра с его чистыми отголосками – позвякиванием ведер, скрипом колодезного барабана, низким голосом тети Иры, соседки сзывающей своих индюков: «Чип, чип, чип, чип.. .». Валя с минуту еще лежала, процеживая сквозь дрему эти утренние звуки деревни и наблюдая, как в плоском деревянном проеме срезанного оконцем ослепительного солнца роится проснувшаяся мошкара. Она лежала и рада была тому, что впереди у нее большой-пребольшой день, и уже отдавалась ему со счастливым чувством. Немного ловких движений – и она оказалась внизу, возле двери сарая, спустилась вниз; земля выбитая копытами Забавы, свежа и влажна с ночи, но солнце купающееся в утренней дымке и поднятой коровой пыли, обещает ясный знойный июльский день. Неземное утреннее чувство продолжает переполнять девчушку, с этим она идет босиком по холодным, разбитым от времени, каменным плитам к рукомойнику, но ей все равно приятно идти босиком. Умывальник самый простой, пластиковый. Его купили на базаре в райцентре родители. Ему уже около года, но он еще не растерял своих красок и формы. Крышка у него красного цвета, а сам он белый. Каждую неделю, мама или бабушка, его снимают и ополаскивают от накопившегося осадка. Валя умывает лицо ледяной колодезной водой (каждое утро ее наливает бабушка, когда встает с кровати в терраске и идет умываться сама), принимается утирать лицо свежим душистым полотенцем, которое уже впитало в себя утро и первые солнечные лучи. А в это время в дверях избы показывается бабушка.

– Ой, внученька встала, кровинушка моя родная! Скорей, быстрей, давай, я молочко уже процедила. Она стоит в дверях, одетая, как обычно, в просторную белую рубаху с вышитыми алой ниткой рукавами и охватывающим шеи широким воротником. Подол рубашки, также, вышит вручную красным крестом. Снизу одета самая обычная, коричневая юбка с цветастым передником и калоши. Бабушка очень любила и гордилась своим творением, этой своей рубахой. Она очень любила шить в свободное от деревенских забот время, и всюду ходила в таких вот вышитых рубахах. В их деревне уже мало кто ходил в одежде с национальным колоритом. Чаще только пожилые люди, да и те, по большим праздникам. Все остальные жители предпочитали современные магазинные наряды, привезенные из города. В их семье только бабушка продолжала старые традиции, к которым приобщили ее еще с детства. Валя же летом бегала в ярком цветном сарафанчике салатового цвета и легких белых босоножках на липучке. Обычно в жару,   как и сегодня, бабушка, носила на голове повязанную кзади косынку белого цвета. А ее   внучка с двумя косичками, на голове, повязанных красными лентами, и прямой челкой на лбу, ходила просто так, с непокрытой головой. И только когда становилось совсем жарко, иногда, надевала белую панамку. Валя подошла к бабуле, та обняла ее, прижала к пышной груди И повела в дом.

– Вот, еще не остыло, пей, родная. Караваем заедай! – на столе, рядом с кирпичом свежего, душистого деревенского хлеба стоит большая эмалированная кружка, до краев наполненная густым молоком.

Баба Поля берет ножик и с аппетитным хрустом отрезает горбушку. И все это – хруст хорошо пропеченного ржаного домашнего хлеба, смешанный с запахом теплого парного молока, утреннее солнце, бьющее в окно, источающие тихий добрый свет бабушкины глаза – было продолжением того счастья, с которым Валя проснулась, и ей уже хотелось приняться за рутинные дела, столь же интересные для нее самой, сколь и нужные для бабушки.

– Спасибо бабуль, немного прожевав, но все равно с набитым ртом благодарит девочка и продолжает:

– Что будем сегодня делать?

– Что же нам с тобой делать, как не печь топить. Знаю, на улице и так душно, но я же еще с вечера поставила тесто на пироги. Достанем земляничное   варенье, для начинки, из ягод, которые вы с подружками собирали на лугу за селом в июне. Чугуны с картошкой я уже поставила в печь, отварим – и в ведро ее потолчем, для скотины. От печи, ведь, все хозяйство начинается.

– Понятно, – улыбается Валя и допивает молоко из кружки.

Это для нее не работа, а одно удовольствие. Ей очень нравилось хлопотать по дому. Пол подмести, во дворе прибрать, обед сварить. А сегодня еще будут готовить ее любимый открытый пирог с вареньем. Пока бабушка топит печку, внучка занимается мелкими, рутинными, делами в огороде. Нащиплет зелени, накопает редиски, морковки и луку на суп. Летает девочка, как бабочка, и песенки напевает. Вбегает в избу, отдает бабушке сорванные припасы, и вот они, вдвоем, наконец-то, достают кастрюлю с тестом, банку с вареньем, посыпают стол мукой и начинают стряпать. К полудню пирог в печи подрумянивается, начинает поспевать. С улицы доносится: «Эгей! Эгей! Эге – ге -гей!».

В солнечном блеске и переливах, в самом пекле, в золотой пыли, раздается мычание стада. Из соседних домов слышаться зазывные крики, встречающих своих коров. В их деревне все коровы разные. У кого карие, у кого рыжей масти, у кого белые, у кого черные. У каждой из них свой нрав и характер. Забава у Трофимовых рыжая. Она отличается от других своих «коллег» своим особым характером. Ни у кого в Старой Даниловке нет своевольной, и, даже, злой животины. Вот она входит в отворенные Валей ворота на двор – горячее, красно-коричневое чудище с огромными рогами, пудовое желтое вымя тяжело колеблется оплетенное сетью набухших вен. С требовательным, протяжным мычанием Забава топает в сарай, по разбитым плитам, не глядя на бабушку, шагающую подле нее с двумя ведрами в руках – в одно молоко доить, в другом теплая водица, чтобы обмыть вымя после дойки: не дай Бог, воспаляться соски – Забава все стойло тогда разнесет. Встала Забава в стойло и, пока баба Поля готовится к дойке, угрожающе мотает головой, злобно зыркает глазами на дверь – требует к себе Валю. Чудо! Одна Валя и способна укротить непокорное животное. Увидев девочку, Забава вытягивает к ней большую, обвисшую зыбкой кожей шею, с вздохом облегчения, вешает ее недовольно, на перекладину.

– Забава, Забавушка, – подходит Валя ближе. Корова вздыхает, прикрывает веки, и Валя начинает чесать ее белое пятно на плоском лбу, между глазами. Нежная истома проходит по большому телу Забавы, что та затихает, и с углов ее рта свисают две блаженные нити слюны. Нежное прикосновение девичьих пальчиков успокаивают грозное животное, которому никто не указ – ни хозяйка баба Полина, ни лютые на расправу пастухи. А между тем в ведро потекли первые капли, пахнущего летним лугом, молока. Вот за это молоко – три ведра в день, – за это густое, как сливки, волшебство и терпят тяжелый характер кормилицы. Правда бабуля, по деревенской привычке, никогда не хвалит ее, и когда идет из стойла с тяжелым ведром, тетя Ирина, соседка, с завистью глядит через забор: – Подоили, Полина Сергеевна? Не зря кормите свою Забаву, много дает. Бабушка боится «сглаза»: – Ой, да что там от моей Забавы молока, лишь мука одна.

   На улице снова собирается стадо. Валя выгоняет корову со двора. Пастух, заметив Забаву, каменеет лицом, издали машет на нее длинным кнутом. Забава оборачивается, глядит на него злобным взглядом, будто хочет сказать: «Помаши, помаши, если жить надоело!» – и совершенно спокойно вступает в ряды, бредущие на луг, за деревню. И тут, за соседним забором, Валя замечает двух сестер, своих подружек. Ровесницу Свету (с который они сегодня вместе ночевали) и Юлю (она младше их на два года). Девочки зовут подругу искупаться на реку.

– Сейчас, только у бабушки отпрошусь, – бросает им на бегу Валя.

Со всех ног мчится в дом. Бабушка в это время достает противень с готовым пирогом из печки и ставит на стол, остужаться:

– Что ж, беги, – соглашается бабушка, – только не долго. На полчаса. Скоро родители придут с фермы, сядем обедать. Валя кивает и уносится с подругами вдоль огородов, мимо васильков и ромашек деревенского луга, с мухами и бабочками. Торопиться охладить жаркое и потное тело в мутных водах мелкой, холодной речушки…».

   Часть 3. Самый длинный день.

   Второго сентября выглянуло солнце. Наступал один из таких осенних дней, когда солнце всеми силами пытается согреть землю по-летнему и не может. Это бессильная старческая ласка налагает на окружающие объекты природы печать усталости и какой-то специальной тихой осенней грусти. Даже небосвод какой-то унылый. Нет, не серый, пасмурный, а даже наоборот, голубой, с белыми волнами барашков-облаков. Но, поднимая свой взор повыше, далеко ввысь, незримо ощущается отошедшая от тебя животворящая сила, а в прохладном осеннем воздухе носится не видимая глазом паутина. Общее впечатление от такого дня похоже на то, что как будто где-то умер дорогой и любимый тебе человек. Вы, узнав об этом известии, сомневаетесь в его смерти, и в душе чувствуется смутный протест против сложившийся ситуации. Хочется верить, что он жив, вот именно этот самый дорогой человек, а сердце никак не может примириться со словом: смерть; Но есть и своё, неземное, возвышенное, в таких осенних деньках – убывающая жизненная энергия наводит каждого из нас на мысли о том мире, который при всяком освещении остается неизмеримо больше озаряемого видимым солнцем. Вся эта убаюкивающая философия, и успокаивает самые беспокойные сердца, которые возбуждает весна. Итак, наступал солнечный осенний день.

Хехей! Валя бодрая и отдохнувшая улыбалась самой себе в зеркале ванной комнаты, стоя в своей любимой «ночнушке». Один из плюсов раннего пробуждения, как оправдание для таких же жаворонков, как и Валя – красивый рассвет. Розовой дымкой которого девушка уже успела налюбоваться прямо из своей постели, как только открыла глаза. Погода сегодня обещает порадовать горожан. На старом термометре за окном

+ 12 градусов. Сегодня завтраком девушка решает не заморачиваться. Сделала самую обычную яичницу, в которую покрошила оставшиеся с вечера помидоры, и заварила чай. А еще, вчера, когда она вернулась из института домой, обнаружила в саду старенькую яблоньку, обильно плодоносящую. По-видимому это был какой-то осенний сорт. Много яблок лежало упавшими прямо под деревом, но и на ветках, оказалось их порядочно. Откусив кусочек с одного яблока, девушка подивил ась сладкому и нежному вкусу. Яблоня выглядела настолько неухоженной, даже уже засыхала, что Валя подумала и плоды у нее будут горьковато-кислыми. Собрав их все из-под дерева, она разложила яблоки на старый половичок в прихожей, и теперь, глядя на них, решила взять несколько штук с собой на работу. Перекусить в обеденный перерыв. Валя собирает сумку. Яблоки сложила на дно. Сверху сунула две общих тетради – сегодня лекция, а потом практическое занятие. Аккуратно свернула белый халат и медицинскую шапочку. В пакет взяла легкие босоножки – это ее сменная обувь. Пора выходить! Традиционный взгляд в зеркало перед тем, как выйти за дверь. Солнечные лучи бьют прямо в лицо. Мимо проносятся «маршрутки». Частники. Разъезжать на таком транспорте – непозволительная роскошь для провинциальной студентки. Поэтому Валентина ждет муниципальный автобус. И ей повезло! Уже через пару минут подходит бело-зеленый «МАЗ». Шестой маршрут. В салоне пока еще просторно. Водитель собрал пока еще не всех пассажиров. Те, обычно забьют салон постепенно, когда автобус будет, подходит к центру города. Девушка расплачивается с кондуктором (льготные проездные билеты «вечерникам» не положены). Обилечивается и устраивается в хвосте салона, у окна. Достает наушники, включает полюбившуюся радиоволну. И, о, радость, ее любимая композиция! «А я и не знала, как люблю дождь» певицы Максим. Настроение еще больше поднимается. Девушка, невольно, улыбается, и остаток поездки смотрит в окно – любуется утренним городским пейзажем. Громадами многоэтажек, вереницей машин и толпой людей. Солнце освещает ее всю целиком, сверху донизу, нежными теплыми лучами. Вот и ее остановка «Медицинский институт». До работы ещё нужно немного про гуляться пешком. Валя огибает учебный корпус. Мимо нее проходят толпой молодые девушки и парни студенты дневного отделения, или «очники». А Валя студентка очно – заочного отделения, «вечерница». Среди спешащих на учебу «очников» много попадается и иностранных студентов. У входа в университет девушка замедляет шаг. В который раз ее внимание привлекает бронзовый памятник земскому врачу. Еще в старших классах школы она прочла «Записки юного врача» М.А. Булгакова, и, приблизительно, также, в голове, нарисована себе его образ. Высокий статный молодой человек, в длинном пальто, с чемоданчиком и тростью в руках. Медицинская шапочка плотно сидит на голове. На усталом, серьезном, лице скромная бородка, а губы сложены в подобие улыбки. Возле памятника расположились красивые клумбы с маленькими красно-белыми цветами. Это одна из главных улиц города N – проспект Победы. На разделительной полосе проезжей части высажены клумбы. Красиво. Яркие желто-оранжевые цветы. Вероятно ноготки, бархатцы, а может даже герань. Вся улица пестрит новыми фасадами домов, яркими рекламами плакатов, чистотой и ухоженностью. Городские власти стараются следить за внешним обликом города. И это не может не радовать. Напротив медицинского института стоит здание Сельскохозяйственной академии. Старой, советской, постройки. Выполненного в стиле сталинского ампир. Четырехэтажное здание, не считая подвала, радовало глаз большими окнами и недавно отремонтированным фасадом нежно-розового цвета. Все окна здесь были заменены на пластиковые. Это новое явление, навеянное западом. Считается, что это комфортно и даже красиво! Цивилизовано. И это, вроде бы, на самом деле так! Глядя на это здание, мысленно представляешь размах всех его помещений. Просторных кабинетов, высоких потолков и стен. Здание медицинского университета выполнено в таком же стиле, постройки 70-х годов 20 века. Оно также в четыре этажа. Ощущается лишь различие в их фасадах. Центральный вход кузницы медицинских кадров увенчан величественными мощными колонами. А цвет его стен не розовый, а серый, с мраморной крошкой. И пластиковые окна у медиков еще пока не везде: на втором этаже – большие окна актового зала, и на третьем, где расположился административно-хозяйственный блок. На остальных окнах стоят старые, деревянные, но свежеокрашенные рамы.

   Перекресток остается позади. Вдалеке виднеется золотой купол православного храма. Надо сворачивать налево и пройти еще немного вверх. Вдоль уже знакомого и полюбившегося яблоневого сада. В общей сложности, неторопливой ходьбы, выходит не более десяти минут всей прогулки, начиная от остановки. А вот и больничные корпуса, запах яблок и крыльцо здания хирургического корпуса больницы. Его ступени оборудованы пандусом для тяжелых пациентов. На первом этаже, в справочном бюро, вахтер поинтересовался у девушки к кому она идет.

– На кафедру нейрохирургии, ответила Ваня, и добавила – я новая лаборантка.

– Хорошо, проходите, – улыбнулся пожилой охранник, доброй, широкой улыбкой, улыбкой приятного в общении человека,

– Мне сказали по поводу вас. Проходите, вас уже ждут.

Девушка прошла сквозь вертушку-турникет и оказалась в длинном холле первого этажа. Стены, выкрашенные нежным, салатовым цветом, говорили о недавнем ремонте. По обеим сторонам коридора, почти друг напротив друга, висели одинаковые двери белого цвета. На каждой из них прикреплены разнообразные таблички: «Медицинская статистика», «Юрист», «Фармаколог», «Буфет». Возле двери, в конце холла, девушка остановилась и прочитала: «Кафедра нейрохирургии с курсом нейрореанимации. Лаборантская комната». Под ней оказалась еще одна вывеска, на которой значилось: «Учебная комната кандидата медицинских наук, доцента кафедры нейрохирургии Лукина Даниила Николаевича. На стене, в промежутке между дверью учебной комнаты и буфетом висел стенд для кафедральных объявлений. Валя, постучавшись, толкнула перед собой дверь. И та легко отворилась, обнажая перед собой внутреннее убранство помещения. Кабинет оказался не маленьким. Прямо перед ней – широкое пластиковое окно аж в три створки! Жалюзи-шторы оранжевого цвета, по случаю солнечной погоды, наполовину закрывали пейзаж за окном. Чтобы яркие лучи не могли отвлекать от работы находящихся здесь людей. Но Валя все же смогла рассмотреть стоящий на подоконнике принтер. Окружающее пространство благоухало чистотой и свежестью недавнего евроремонта. Под окном примыкали друг к дружке два черных письменных стола. На каждом из них стояло по одному жидкокристаллическому монитору с клавиатурами и мышками. Все черного цвета. Разноцветные папки, стопки с документами, канцелярские приборы неотъемлемые атрибуты любого офиса. Венцом этих двух столов был третий, полукруглый, примыкавший к тем двумя вплотную с боку, своей прямой стороной. Возможно, данный объект выполнял функции стола для посетителей. В данный момент на нем лежала элегантная женская сумка и стальной дырокол. Обитый дерматином стул стоял задвинутым за ним. Слева от Вали, за включенным монитором сидел мужчина около сорока лет в белом халате и накрахмаленной медицинской шапочке и что-то набирал на клавиатуре. Напротив него, за столом сидела тех же, примерно, лет женщина в белом халате с короткой стрижкой крашенных светло-каштановых волос. Заметив в дверях девушку в дверях, она поднялась ей навстречу.

– Здравствуйте! – обратилась Валя к присутствующим. Мужчина повернулся к ней, поздоровался, и снова уставился в монитор.

– Добрый день! – ответила вставшая перед ней женщина.

– Я старший лаборант кафедры Диана Тимуровна. Это Даниил Николаевич – преподаватель нашей кафедры. А ты, вероятно, наш новый лаборант?

   Валя кивнула.

– Отлично, лаборант нам, кстати, нужен – продолжала она.

– На кафедре много «бумажной» работы, и я одна не справляюсь. Нужен помощник. Николай Васильевич предупредил по поводу тебя. Давай я, сразу, введу тебя в курс дела.

– Хорошо, – согласилась Валя.

– Ты уже заметила, что этот кабинет является лаборантской и учебной комнатами одновременно.

– Угу, – отозвалась девушка, рассматривая «ромашковые» обои и портреты ученых – нейрохирургов висящие под потолком, над головой Даниила Николаевича.

– Даниил Николаевич сейчас занят. Пока у него нет занятий со студентами, он пишет статью для научного журнала. – объяснила Диана Тимуровна.

– Здесь твое рабочее место, – указала она на небольшой столик, сбоку от своего стола. На белой столешнице расположился закрытый ноутбук, органайзер для ручек и карандашей, электрический чайник и мультимедийный проектор.

– В твои обязанности будет входить посещать лекции, которые читают преподаватели кафедры студентам, и обеспечивать их техническим материалом – устанавливать ноутбук, включать проектор. Составлять списки отсутствующих студентов. Расписание лекций висит на доске, возле нашего кабинета.

– Да, я заметила, перед тем, как зайти сюда, – ответила Валя.

– Хорошо. Но я распечатаю тебе еще одно. Обычно лекции начинаются в час дня. К этому моменту практические занятия со студентами уже заканчиваются.

   Все это, Диана Тимуровна, рассказывала новой сотруднице, ласковым приятным голосом. В каждом ее слове чувствовались искорки доброты. Ее добрые глаза, широкие губы, сложенные в застенчивую улыбку, располагали к себе внимание собеседника. Старший лаборант терпеливо обучила Валю, как пользоваться офисной техникой. Работать за ноутбуком, как подключить проектор, чтобы он правильно отображал презентацию с лекцией на доску. Спустя полчаса, когда новоиспеченный лаборант мог самостоятельно все включить, отключить, открывать и подсоединить, Диана Тимуровна отошла к своему столу. А Валя еще раз обвела взглядом кабинет, в котором ей предстояло работать. Возле стола преподавателя стоял диван белого цвета – для студентов. Напротив него небольшой столик с прозрачной столешницей. На нем находился картонный ящик с инструментами для нейрохирургических манипуляций. На каждом инструменте стояла цифра с номером. А на крышке ящика, напротив каждой цифры, название инструмента прямой и изогнутый распатор Фарабефа, трепан, различные по форме фрезы, костные кусачки Люэра и Дальгрена. Пока эти сложные названия девушке ни о чем не говорили. Но было видно, что это ее заинтересовало. Сзади подошла Диана Тимуровна. От неожиданности Валя вздрогнула и невольно, с осторожностью, сдвинулась с места.

– Извини, не хотела тебя напугать. Вот ключи, – в руках у старшего лаборанта были самые обычные ключи из металла желтого цвета.

– Этот ключ от нашего кабинета, – показала она   ключ с белым наконечником из пластмассы.

– А этот от студенческого гардероба, – он с черным наконечником.

– Утром, прейдя на кафедру, ты откроешь гардероб. Когда все студенты, включая, тех, кто опоздал, соберутся, ты его закроешь. Это примерно, около, девяти часов.

Валя в знак согласия кивнула.

– По мере того, как преподаватели будут отпускать студентов, те будут подходить к тебе, и ты будешь открывать для них гардероб. Девушка прицепила ключи к своему брелку и села за свой стол. На ноутбуке обнаружиласьустановленная игра «Candy Crush» и Валя решила в нее сыграть. Это игра на сообразительность. Здесь нужно одинаковые фигурки, в виде леденцов, составить по три в ряд, чтобы они исчезли.

Ровно в девять часов она отправилась в холл справочного бюро больницы, закрывать гардероб. Все студенты были уже на занятиях. Она отключила свет и повернула ключ в замке. Потом Диана Тимуровна познакомила Валю с документацией кафедры. Как вести и заполнять различные бумаги и журналы. После чего они вдвоем поднялись на второй этаж. Здесь располагалась еще одна учебная комната. Валя познакомилась с остальными преподавателями кафедры нейрохирургии. Одного из них она узнала. Николая Геннадьевича Орехова – заместителя директора по научной работе. Он читал вчера со сцены текст торжественной клятвы студента. После этого Валя ознакомилась с правилами и расписалась в журнале по технике безопасности сотрудников кафедры. Познакомилась со своей должностной инструкцией. Она помещалась всего на одном листе!

В десять часов дня, Даниил Николаевич закончил писать статью, оторвался от монитора и решил вместе с Дианой Тимуровной выпить кофе. Они предложили это сделать и Вале. Вместе с ними за компанию. Девушка кофе пьет очень редко, предпочитает этому напитку чай. Да, и кружки, у нее еще пока своей нет.

– Надо бы не забыть зайти как-нибудь в магазин, и выбрать ту, которая больше всего понравится, подумала она.

Валя сходила в буфет за пластиковым стаканчиком и пакетиком чая. Совсем скоро девушка поняла суть кафедральной работы.

Она – стандартная, офисная. Это не совсем по медицинской части, ее будущей специальности. Но уже с первых минут, девушке все здесь, кажется, понравилось. И обстановка, и отношение коллектива к ней. Чаевничая она познакомилась с коллегами. Даниил Николаевич оказался довольно общительным и приветливым человеком. И очень добрым, на первый взгляд. Помимо учебной и научной работы, он увлекается рыбалкой. Причем как обычной, с сетью и удочками, так и подледным ловом. Также он курирует палату больных в отделении нейрохирургии. Где-то спустя полчаса Валю вызвал к себе заведующий кафедрой и попросил набрать на компьютере и распечатать служебную записку. А после отнести ее в приемную директора медицинского института.

   В приемной девушка познакомилась с секретарем, представившейся Эммой Ярославной. Примерно одних лет с Дианой Тимуровной. Секретарь приветливо ей улыбнулась, взяла из рук документ и снова окунулась в свои рутинные дела.

   В полдень отпустили студентов, Валя открыла гардероб. А когда вернулась в лаборантскую обнаружила собравшихся здесь преподавателей. Они готовились обедать. Диана Тимуровна накрывала на стол. Доставала чашки, ложки, тарелки, сахарницу. В комнате собрались пять человек: Валя, Диана Тимуровна, Даниил Николаевич, Николай Геннадьевич и Иннокентий Олегович. Как поняла из разговоров Валя, Иннокентий Олегович, совмещал преподавательскую работу с медицинской деятельностью. Только он работает не нейрохирургом, а врачом функциональной диагностики. Он является главным специалистом больницы по ультразвуковому исследованию головного мозга.

   В том же районе города, где расположилась больница, недавно, открылся суши-бар. Было принято решение взять на обед суши. «Вкусняшка» приехала быстро. Когда уселись трапезничать, девушка, поняла, что ест их впервые! Но, попробовав, ее ждало разочарование. Она решила для себя, что такую «редкостную гадость» больше никогда не возьмет в рот. Ей почему-то, вдруг, захотелось, после этого, вареной картошечки с укропчиком и подсолнечным маслом… А к ней еще килички солененькой или селедочки с репчатым лучком, нарезанного колечками… Ну, или можно даже, скумбрии холодного   копчения. Только аппетит сильнее разыгрался. Извинившись, Валя, встала из-за стола стала готовиться к обслуживанию предстоящей лекции. Валя сложила ноутбук в специальный кейс, проектор в чехол, взяла в руки журнал посещаемости и направилась в сторону больничного конференц-зала. Он оказался закрыт. Ключей, естественно, от его дверей у девушки не было. Она вернулась к Диане Тимуровне, и та, велела спросить ключи у вахтера. Валя расставляла на столе технику, когда стали собираться студенты. Подошел Николай Геннадьевич. Сегодня лекцию читает он. Преподаватель показал девушке, на какой значок с презентацией надо кликнуть, какую лекцию нужно запустить. Когда проектор отобразил на стене заглавный слайд с названием лекции, он встал за трибуну и представился собравшимся.

– Тема сегодняшней лекции «Анатомия и физиология центральной нервной системы», – громко объявил он.

Студенты поднялись со своих мест, приветствуя лектора. Когда преподаватель разрешил всем сесть, Валя села за ноутбук, готовая перелистывать слайды. Лекция была очень интересной, красочной и познавательной. Преподаватель читал вдохновлено. По окончании Валя попросила студентов не расходиться, и сверила списки студенческих групп с количеством присутствующих. Сегодня явка составила 100%. Это приятно. Преподаватель и студенты уходят, Валя убирает аппаратуру. Заурчало в животе. Это не удивительно, девушка так и не пообедала. Занеся вещи в кабинет, пошла в буфет, где купила большой пакет томатного сока и разной выпечки. Ее рабочее время подошло к концу, сотрудники кафедры уже разошлись. До учебы еще есть время пообедать и продолжить набор очков в «Candy Crush». Валя так увлеклась, набрав 41980 очков, что чуть было, не пропустила время начала занятий. До начала лекций по медицинской физике осталось всего 20 минут. Девушка убрала за собой со стола, подхватила сумку и заторопилась в сторону учебного корпуса. Когда она поднималась на третий этаж, в лекционный зал, часы показывали без пяти минут четыре. Она обвела взглядом аудиторию, своих сокурсников и села за первый стол, напротив преподавателя. Им оказался пожилой мужчина с мелкими кудряшками седых волос. Он листал толстую общую тетрадь, стоя за трибуной. Рядом с девушкой было полно свободного места. Оказалось, студенты предпочитали сидеть на задних рядах. Времени на знакомства не оставалось, поэтому Валя стала готовиться к лекции. Достала ручки, тетрадь и поставила телефон на беззвучный режим. Лекция называлась «Механические колебания». Валя напрягла память, вспоминая курс школьной программы по данной теме. Лектор читал спокойно. Собравшиеся студенты слушали его внимательно, не перебивая. Вячеслав Иванович, как он представился перед началом разбора темы, являлся профессором кафедры экспериментальной физики, доктором физико-математических наук. Он работал в политехническом институте и читал лекции студентам медицинского университета. Преподаватель уже успел рассказать про периодические и вынужденные колебания, когда в открытую, по случаю духоты, дверь аудитории скромно заглянула опоздавшая студентка. Она тихо извинилась и поздоровалась с преподавателем. Тот повернулся и разрешил ей войти. Девушка села рядом с Валей. Она вытащила из сумки тетрадь и шепотом спросила у Вали название темы. Та тихо ей ответила, и так произошло их первое знакомство. Окончание лекции особенно увлекло Валю. Оно было о колебательных движениях, которые совершает человек при ходьбе, сохранении вертикального положения тела в пространстве, их регистрация при помощи приборов. А также механические колебания сердца с методами их регистрации. Все это так заинтересовало девушку, что она больше, кроме Вячеслава Ивановича, ни на кого не обращала внимания. А ее соседка, если не успевала, записывать за преподавателем, переписывала у новой знакомой. К тому же почерк у Вали всегда был аккуратный и разборчивый, и ей не нужно было отвлекаться, расшифровывая отдельные слова. В конце лекции профессор спросил студентов, все ли им было понятно, и нет ли у кого вопросов. Вопросов ни у кого не оказалось, и он стал проверять отсутствующих. Складывая вещи в сумку, Валя наконец-то, познакомилась с однокурсницей. Ей оказалась татарочка. О чем можно было догадаться по длинным густым, немного волнистым, черным волосам. Она представилась Агилей. Ей было 17 лет.

– Ровесница, – подумала про себя Валя и вспомнила о яблоках в сумке. Протянула одно Агиле.

– Спасибо, поблагодарила та.

И они вышли из аудитории. Выяснилось, что они не только   сокурсницы, но и одногруппницы. Учатся в одной, 101, группе. Согласно расписанию занятия по биологии должны начаться через десять минут в учебной комнате на втором этаже. Здесь их группу поделили пополам. И снова Валя с Агилей оказались вместе, в «А» подгруппе. Они сели за стол в аудитории и разговорились. Те, кто должен учиться в «Б» подгруппе, ушли в соседнюю комнату. Здесь осталось девять человек, которые все до единого оказались девочками. Валя рассказала знакомой о себе, откуда она родом, кем работает. Агиля поделилась своей информацией. От подруги Валя узнала, что она   работает санитаром в приемном отделении второй городской больницы. Там же, где и она на кафедре. Еще она узнала, что Агиля такая же провинциалка-деревенщина. Только она родом из соседнего региона, небольшого татарского села Ермакода. В области, откуда она родом пока еще нет своего медицинского университета. Даже такого факультета в   местном вузе. Поэтому девушка, подумала, и решила приехать поступать сюда. И поступила. Теперь ее мечта стать терапевтом стала чуть ближе. Она планирует после окончания учебы вернуться в родную деревню и работать в местной больнице. Валя, еще пока, не решила, для себя какую выберет специальность. Но ей, почему-то, больше была   по душе хирургия. Такая вот, типично «мужская», врачебная специальность. Пока   девушки беседовали, Валя подробно разглядела подругу. Ее высокий «умный» лоб, скрытый аккуратной челкой. Вздернутый кверху задорный носик, постоянный здоровый румянец на щеках, которые периодически становятся пунцовыми. Агиля – застенчивая девушка. Главным инициатором в беседе, и «заводилой» среди них двоих является Валя. Агиля очень скромная, легко смущается и впадает в «краску». Внешне она стройная и худенькая. Из разговора Валя узнала, что Агиля ежедневно, еще с детства, привыкла делать утреннюю гимнастику и обливаться холодной водой. У себя в деревне она делала это на улице, в любую погоду и время года. Исключая сильные морозы. – Я же не морж! сообщила Агиля с улыбкой, – сейчас я живу на съемной квартире, поэтому заниматься выхожу на балкон.

   Признаться, Валя, будучи сама довольно стройной, даже, немного, позавидовала фигуре Агили. В целом ее новая знакомая веселая, простая в общении, с доброй улыбкой на лице. По гороскопу она весы. Одевается скромно, но со вкусом. Под белым, медицинским, халатом Валя разглядела манжеты от платья, вышитые узорами национального орнамента. А еще Агиля просто обожает прогулки на свежем воздухе. И она предложила Вале, как появится свободное время, погулять по осеннему городу и познакомится поближе. Прозвенел звонок к началу занятий. Одногруппницы Вали и Агили заняли свои места, девочки поднялись со своих мест для приветствия преподавателя. Им оказалась молодая женщина тридцати лет. Она вежливо поприветствовала группу и разрешила садиться. Она представилась Крюковой Инной Викторовной. Кандидатом медицинских наук, доцентом курса медицинской биологии кафедры гистологии. Проверили отсутствующих. Одна студентка отсутствовала. Ее знакомая сообщила, что она на ночном дежурстве в отделении реанимации областной больницы, подрабатывает в качестве медсестры.

– Тогда пусть она это, пропущенное, занятие отработает дежурному преподавателю,   нашей кафедры, в эту субботу, – сообщила Инна Викторовна и начала вести занятие.

   Первое практическое занятие называлось – «Повторение пройденного из курса школьной программы по биологии». Сегодня студенты вспомнили роль отечественных и   зарубежных ученых, внесших каждый свой вклад, в развитие науки. Потом повторили основные положения клеточной теории и химический состав клетки. Инна Викторовна прочитала лекцию о великих биологах. Студенты кратно конспектировали материал. Она рассказала о Мечникове, Кольцове и Белозерском. Указкой, показывая на их портреты, на доске. Упомянула вклад зарубежных биологов. Вирхова, Браше, Портера и других. Затем преподаватель спросила, кто из собравшихся сможет воспроизвести основные элементы клеточной теории. Руку подняла Валя:

– Я попробую, – сказала она, – Во-первых, клетка – это элементарная единица всего живого на. Земле – вспоминала она школьный курс. Образование новых клеток возможно только путем деления уже существующей клетки, продолжила она. – А еще, клетка функциональная единица многоклеточного организма.

– Молодец, – похвалила ее Инна Викторовна и поставила, к себе в журнал, напротив Валиной фамилии плюс.

Оставшееся время, до конца занятия, студенты работали самостоятельно. Преподаватель попросила их поработать с книгами и методическими указаниями к ним. Без пяти минут семь они собрали тетради и сложили преподавателю на стол. На проверку. Просмотрев работы, Инна Викторовна, дала задание к следующему занятию. Нужно будет повторить митотическое деление клеток и зарисовать схему митоза в тетради. Учебный день окончен. Ребята собираются домой. По дороге к остановке Валя и Агиля прощаются. Планируют встретиться завтра во время работы. Девушки живут в противоположных районах города. Сегодня Валя не стала доезжать до своей остановки, а вышла из автобуса раньше. Она решила пройтись, немного, перед сном. Выйдя на две остановки раньше, девушка неторопливо направилась в сторону дома. Сумерки еще только начинают сгущаться. Девушку обгоняет средних лет, абсолютно седой, мужчина в белых шортах и со спортивным рюкзаком за спиной.

– Наверное, совершает ежедневную пробежку, – подумала она.

Мужчина забежал за угол и скрылся в здании с большими буквами «Спорткомплекс» на вывеске. Валя идет дальше, разглядывая живописные виды по пути. Уютная асфальтовая дорожка с растущими, вдоль, деревьями. Одни уже полностью стоят в золоте. А на других пока еще только единичные осенние листочки. Улочка, по которой шла девушка, была немноголюдной, но от этого не менее уютной.

Только автомобильный транспорт, лениво, продолжал передвигаться по шоссе навстречу друг другу. Перед глазами возникает здоровенный тополь, под которым в ряд, стоят припаркованные машины. На дереве пышная, зеленая крона. Тем временем, на улице, темнеет. В окнах многоэтажек загораются огни. Валя сворачивает на аллею, ведущую к дому. По одной ее стороне стоят одноэтажные дома, а по другой длинный высокий забор из белого кирпича. Для окраины города аллея достаточно ухожена и чиста. Опавшая листва и мусор аккуратно сметены в маленькие кучки. Окончательно темнеет. А вот и дом. Милый дом. Среди верхушек деревьев показалось светлое пятно – на вечерний небосвод выходила полная луна. На ужин девушка приготовила винегрет и отварную печенку с морковкой. Заварила чай. Нарезала ломтики ржаного хлеба. На часах половина девятого. После ужина хочется упасть в кровать и не двигаться. Но еще ждут некоторые дела. для начала надо помыть голову. Пока сушатся волосы, Валя достает из сумки сегодняшнюю лекцию по физике, берет яблоко и уютно устраивается на диванных подушках. Она готовится к завтрашнему занятию по физике. Вячеслав Иванович сказал, что будет спрашивать материал лекции. Потом Валя нарезала яблоки и разложила их на кухне, сушится. В воскресение она наварит целую кастрюлю компота! Позвонила мама из деревни. Поведала о последних новостях, непрекращающихся дождях, поинтересовалась, как прошел первый «трудовой» день.

– Всё отлично! – веселым, и одновременно усталым, голосом ответила дочь.

– Paда за тебя, – улыбается мать в трубку.

– Валя, помнишь бабу Шуру Мельникову?

– Угу, – ответила девушка.

– Тогда слушай, что с ней произошло на днях. И грустно, и смешно одновременно. После дядь Гришиных похорон (сын бабы Шуры) она осталась совсем одна. Ни семьи, ни других детей, ни даже внуков у нее не осталось. И тут она, что называется, захандрила. Решила, что и ей жить больше незачем. Тут Валя не выдерживает:

– Мам, что ты говоришь, баба Шура померла что ли?

– Слушай дальше, и не перебивай, торопыга, – усмехается мама. Помнишь ведь у бабы Шуры, последний год, жил говорящий попугайчик. Свободно летает себе по избе, только спит в клетке, под платочком. Она с ним, как с человеком разговаривает.

– Помню, конечно, мы еще с Петькой, к ней ходили на него смотреть, – отозвалась Валя.

– Ну вот, продолжает мама, – баба Шура с ним, как с другом. Придет с улицы и разговаривает:

   «Мой хороший, мой любимый, как я по тебе соскучилась, как бы я жила без тебя?» А попугай, сидит себе на ее плече и отвечает: «Тимоша хороший, Тимоша любимый, Тимоша хочет кушать». Когда баба Шура, решила, что жить ей больше незачем, легла на диван, руки скрестила на груди, лекарства перестала пить и впала в забытье. Очнулась она третьи сутки. Оттого, что по груди ее ходил Тимоша и говорил: «Моя хорошая, моя любимая, как же мне жить без тебя?» И много еще чего говорил попугайчик. Все слова, какие поместились в его маленькой головке. Какие он знал и от нее услышал, все говорил. Очнулась тогда баба Шура и подумала: как же я о нем могла забыть то, ведь погибнет без меня птаха. Приняла свои таблетки и живет теперь дальше. Скрипит понемногу. Она когда мне все это рассказывала, я прямо не поверила, настолько все выглядело сказочно и неправдоподобно. Думала, уж не приврала ли бабушка.

– Да уж! – наконец воскликнула Валя, – Чудеса-то какие! Молодец Тимошка. Спас нашу бабу Шуру.

Глаза у нее окончательно закрывались. Валя еще немного поговорила с мамой, и девушка решила идти ложиться спать. Вот только ногти у нее выглядели не совсем привлекательно. Поэтому надо еще засесть за маникюр. Валя достала свою скромную косметичку. А чтобы было не скучно, для фона включила телевизор. Там уже шел какой-то очередной ситком. В общей сложности маникюр занял минут двадцать. Валя ловко подровняла ногти маникюрными ножницами, обработала их пилочкой и покрыла бесцветным лаком. Дала высохнуть. Результатом осталась довольна. Все дела этого вечера сделаны. Гигиенический душ перед сном. Уставшая и довольная, в половине одиннадцатого, она легла в постель. Какой насыщенный получился день!

   Часть 4.

   Досуг студенток медицинского вуза.

   Глава 1. Золотая осень.

   Всем доброе утро! Первое, что встречает Валю, как только она открывает глаза – ее новые питомцы. Две рыбки – гуппи в маленьком круглом аквариуме. Усиленно виляя хвостиками, они показывают, что проголодались. Это Лили и Айс. Несмотря на юный возраст, едят за десятерых. Вот уже и все водные растения успели схрумкать. Просто с космической скоростью!

– Надо бы, купить им новых водорослей, – подумала, протирая глаза, Валя.

– Уж больно голый аквариум смотрится удручающе – уныло.

Тем временем, на часах, половина восьмого. Хм. Ну, и ладно. Хоть девушка и привыкла вставать рано, в воскресенье можно поспать подольше. На целых полчаса! Умываться и завтракать. Сегодня некогда валяться в постели. Сначала покормила живность сухой дафнией. Затем достала из холодильника немного мотыля, и тоже, бросила его рыбкам. Не прошло и пяти минут, как все было съедено. А ее питомцы довольные, весело резвились в воде. Увлечение «аквариумистикой» началось у нее спонтанно. Внезапно захотелось завести себе какое-нибудь домашнее животное. Вот только живет девушка на съемной квартире. Еще неизвестно, как на ее эту задумку, отреагируют хозяева дома. А еще, Валя постоянно пропадает на работе и учебе. Собачка или кошка будут тосковать, одни в пустом доме. Поэтому она остановилась на рыбках. Как-то в середине сентября, субботним вечером, девушка бродила по центру города в поисках красивой кружки на работу. Попутно забрела в зоомагазин. Кружку, кстати, она тоже купила. А домой вернулась с новыми друзьями, которым весь вечер потом придумывала интересные клички. По улице несла их в целлофановом пакете заполненный наполовину водой. И всю дорогу волновалась: «А выдержат ли стенки у пакета?» или «Хватит ли рыбам воздуха?». Оказавшись в квартире, девушка сперва выпустила их в трехлитровую банку, которую нашла на кухне. Видимо осталась от старой хозяйки, в которой та, когда-то мариновала овощи. Дала воде отстояться и выпустила в нее малышей. Через несколько дней, Валя подумала, что банка совсем не смотрится на столе в комнате. И рыбешкам без специального устройства, подающего воздух, не совсем комфортно. Тогда она купила небольшой аквариум, компрессор и немного растений. А еще пакетик мелких камешков вперемешку с песком. Теперь сидя вечерами за учебниками, девушка отводит время от времени взгляд на питомцев. Невольно, таким образом, снимая напряжение, накопившееся за день. А в холодильнике, в газетном кулечке, на отдельной полочке, теперь лежал запас «живого корма» – мотыля.

   На завтрак у Вали сегодня аппетитные крендельки. Рецепт ей дала подруга Агиля. Ингредиенты смешиваются быстро, и выпекается, блюдо, всего за пятнадцать минут. Запивая теплым чаем, плоды своего труда девушка смотрит в окно. Только погода бы сегодня не подвела. За стеклом пока что небо хмурится, но день обещает быть солнечным. Через час, наконец-то, Валя готова к выходу. Сегодня они условились с Агилей погулять по городу. Договорились встретиться возле книжного магазина на улице Победы. До центра добралась, по-прежнему, на городском транспорте – шестом автобусе. В ушах, в наушниках, звуки любимой радиоволны. Девушка выходит на остановке «Медицинский институт», проходит мимо корпуса университета дальше по улице. Вот показались купола, а затем и светло-зеленые стены Троицкой церкви. Ее купола видны из окон университета. До чего же здесь красиво! Свернула в тихий, спальный, микрорайон. Он сплошь застроен домами – хрущевками. Здесь много деревьев, кустов и травы. Преимущественно это американский клен. Вся листва, на деревьях, уже совсем желтая. На некоторых кустах, она и вовсе облетела. Совсем немного осталось зелени, которая, сочетаясь с бурыми листьями, играет оттенками цвета на солнце. Сухие опавшие листья покрывают дорожки и лужайки. Вот куст боярышника. Его ягоды уже давно поспели. Он всегда был для Вали символом осени. Во дворе ее школы, под окнами, рос большой куст   боярышника. для нее это символ начала осени, окончания летних каникул и наступления, школьных будней. Напротив книжного магазина стоит детская площадка с яркими каруселями и песочницами. Здесь прогуливалось много мам и бабушек со своими детьми. Агиля уже ждала Валю на крыльце магазина. Она подошла всего на пару минут раньше. Побродив вдоль полок с книгами, они идут в сторону ближайшего кафе. Хмурое с утра небо прояснилось; Ура! Заведение радует доступными для студенток ценами и привлекательным интерьером. Деревянная мебель. Пейзажи русских просторов на стенах. Заказали пиццу и по паре небольших пирожных. Хорошо посидели. Обменялись последними новостями и мыслями. Незаметно пролетело два часа, когда вспомнили, что еще они, на сегодня, запланировали поход в городской лесопарк.

   Лесная опушка. Голубое небо. Ряды сосен и лиственных деревьев. Увядшая трава. Наконец-то! Это лучшая отдушина после рабочей недели! Золотая осень. Отчего же, именно эта пора времени ассоциируется со спокойствием, умиротворением и душевным равновесием. Время глубокого вдохновения поэтов, художников, людей, склонных к творческому восприятию окружающей действительности. Осенний, преимущественно, лиственный лес. Кое-где попадают, и, вечнозеленые хвойные деревья. Лес пока еще живой, звенящий ручей. Находясь в нем, ощущаешь приятную теплоту увядших листьев. Эта уходящая жизнь предсказывает не конец, а всего лишь смену жизненного цикла. Смену настолько яркую и живописную, что невозможно не только описать, но и рассказать об этом вслух. Легкая дымка покрывает верхушки деревьев. Или это всего лишь белые облака плывут по голубому небу? Солнечные лучи не могут обласкать смешанный лес, их волны уже не такие теплые. Нежный свежий ветерок слегка колышет кронами, и волнует листья. А им так не хочется просыпаться – совсем грустно. Сонно дрожат ветки. У них уже нет той, былой, пышной зелени, зато какими яркими красками их одарил братец-сентябрь. Грустит неподвижно, одинокая, сосенка. Ее не смогла украсить осень, но она и не жалуется. Не просит себе красивого наряда – стоит гордо, стройно. Ее праздник придет с суровой, белой зимой. Старик-декабрь одарит ее снежным саваном. А как красуется березка. Ее белый высокий стан. Ветки усыпаны золотыми блестками, драгоценным багровым нарядом. Красота ее величественна, не надменна. Береза – это легкомысленная стройная девушка. Скоро сойдет и ее наряд. Опадут листья, лягут пушистым ковром у ее ног, покроют землю от ненастных, холодных дождей. Шорох листьев напоминает шепот. Кажется, что лес говорит с тобой о чем-то сокровенном. Но говорит это так тихо, что просто невозможно услышать. А он это делает специально. Дразня, сохраняет свою тайну. А может это не шепот, может это такая музыка? Невероятное, особое, потрясающее душу направление. Лесные божества создают ежедневно все новые и новые шедевры. И вот, уже, целые сборники хранят в сердцах лесные жители. Кажется, что может быть такого необычного в осеннем лесу? Но стоит присмотреться, прислушаться, проникнуться, раскрыть сердце, поддаться естеству человеческой природы – и вот уже целый неведомый, чудесный мир открывается твоему взору. Вот, например, и грибы показались. Правда, пока, только мухоморы. Так и хочется их сфотографировать. А вот и подберезовик! Только, собирать грибы в городской черте девушки не рискнули. Мало ли какие микроэлементы в них содержатся здесь. Рядом показался шляпка еще одного подберезовика. Подошли посмотреть поближе. Он оказался высохшим и червивым. Рядом еще пар очка, «свежих», грибов. С прилипшими на шляпки сухими листьями. А рядом еще один. И еще. Вот троица мухоморов вышла погреться на солнышке. Вот и вовсе непонятно что за грибы. Девушки засомневались съедобные ли они, даже. Вспомнилось первое правило любого грибника – если сомневаешься, лучше грибы не брать! Но подруги сегодня не грибники. Они просто вышли погулять. Насладиться последними теплыми днями. Эти грибы отличались от остальных интересной формой и темно-синей шляпкой. Прямо чудики, какие-то! Появился еще один обитатель леса. Он был недовольным излишним вниманием к нему, а потому свернулся в клубок и даже фырчал. И снова «любимые» мухоморы на осеннем солнцепеке. Неприятный осадок оставляют в душе кучи мусора повсюду. Просто гигантские! Такое уж у нас в стране отношение к лесам. Попадаются опята, чаще какой-то уродливой формы. Среди шишек, иголок, и сухой листвы попался даже белый гриб! В конце леса, ближе к оврагу, вышли к ягодным кустам. Но, при их ближайшем рассмотрении, выяснилось, что ягоды волчьи, несъедобные. Здесь, на поваленной березе, сделали привал. Отдых… Захотелось пить. Из пакета достали бутылку минеральной воды без газа. Но на свежем воздухе разыгралась не только жажда, но и аппетит. Это не смотря, на плотный обед в кафе. На такой случай, девочки захватили с собой пирожки с мясом И картошкой, и по стаканчику с кофе. Перекусили. Даже «покормили» комаров. Как же хорошо золотой, пушкинской, осенью! Как ее не любить: яркую, теплую и немного грустную. Многие любят лето, ждут его, готовятся к нему. За два дня до его начала садятся на диету и начинают качать пресс, сжигать «лишние» килограммы, которые «наели» за зиму. Наивные. Хотят выглядеть лучше, чем они есть на самом деле… Лету-то все равно. Оно никого не ждет. Оно скоротечно пронесется яркой вспышкой по календарю, оставляя лишь загар на теле после себя да фотографии в альбомах. Но и загар, в общем-то, если разобраться, скоротечен. Лето, это буйство зелени, торжество жизни и солнца. Все растет и цветет. Все ликует и чувствует себя победителем! А осень… Осень, другая. Осень с грустинкой. Зелень поблекла, солнце не так ярко сияет, погода становится прохладнее, а дни короче. Не даром сказал классик: «Унылая пора, очей очарованье!». Природа окрашена великолепными, драматическими красками. Желтые, бордовые, красные, зеленые, золотистые, – десятки тонов и их оттенков! Это непередаваемо! Какое счастье гулять по осеннему лесу! Ах, этот прелый бодрящий запах опавшей листвы, несравнимый ни с чем! А как здорово, сидеть и наблюдать за полетом слетевших листьев. Их сравнивать можно, разве, что с полетом первых весенних птиц. Такой же свободный и невесомый. Листья, такие волшебно прекрасные, бесшумно срываются с веток, парят и кружатся в неслышном вальсе. Они то скользят вниз, то вздымают вверх по прихоти капризного ветра. Падая, шуршат под ногами и дарят воспоминания о далеком детстве. Идешь, загребаешь ногами листву, и будто бы плывешь в золотистом, сверкающем море. Вздыхаешь полной грудью свежий и прекрасный ветер, наполненный ароматами листвы и перезревшей травы. Лазурь небосвода ласкает взор, а тихая музыка, создаваемая лесными духами и богами, греет слух. Девушки наедине с ней, с золотой осенью. Они и Она. Подруги возвращаются назад, идя, рука об руку по лесной тропинке, шуршат листьями, ловят ресницами пролетающие паутинки, на головах у них, словно царская корона, венки из кленовых листьев. Легкие, невесомые паутинки серебрятся на солнце. Они словно сотканы из воздуха! Нежно касаясь, разгоряченных лиц дарят невольную улыбку, а потом ускользают прочь, растворяясь в сентябрьской дали. И, уже, весь мир растворяется с ними. Больше не существует ни городов, ни людей, ни забот. Есть только осень, буйство красок и шуршащий пергамент вечности под ногами. А на душе так тепло, так светло и уютно. Души подруг поют дуэтом в унисон лесу, голоса сливаются в один, стройный, пронзительный звук, который совмещает в себе буйство красок, калейдоскоп воспоминаний и надежду на будущее. В этом и заключается волшебство осеннего леса. В этом его очарование и отрада. Тяжело описать осень. О ней так много написано всяческих произведений, что, вроде бы добавлять-то уже и нечего. Если хочешь поговорить об осени, то, непременно, на ум приходят уже написанные и сказанные когда-то, кем-то из великих, слова. Но, тем не менее, вот Она, пришла в очередной раз. Золотая, багряная, пунцовая, солнечная осень… В лесу много попадается сушняка. Старые, упавшие, деревья и ветки. На соснах стучат дятлы. И делают, это так усердно, наверное, стараются успеть сделать свою работу, ловя оставшиеся теплые дни. – Надо бы, начинать, двигаться в сторону дома, – думает про себя Валя. – Согласна, – отвечает ей Агиля. Как странно, девушки настолько уже сдружились, что даже думать стали одинаково. Но сначала ноги сами ведут двух девушек к роднику. Местная епархия оборудовала возле лесного ручья место для сбора воды и купальню. Рядом установили большой, деревянный, православный крест. Набрали воды из ручья. Смеркается. На часах двадцать минут седьмого. Валя провожает Агилю до дома. Свои, ручной работы, «головные уборы» выйдя из леса, решили не снимать. Поэтому, пока ехали в автобусе, входившие на остановках люди, все время обращали на девушек внимание. Но подружкам было все равно. Около восьми вечера Валя переступила порог своего дома. Наконец-то, милый дом. Покормила рыбок. Можно попить чайку. Девушка потопала на кухню ставить на плиту желтый эмалированный чайник, с аппетитными, спелыми вишнями на боку. Чай заварила сегодня зеленый. Купила, недавно, возвращаясь с учебы, но так и не успела его попробовать. Говорят, что он относится к лечебным видам. Поэтому этим вечером она будет немного «оздоравливаться». Лучше всего это делать под какой-нибудь легкий фильм. Сегодня телевизор транслирует американский сериал про женщину – судебно-медицинского эксперта «Следствие по телу»). У них, на западе, он вышел еще в 2011 году. А у нас, его только перевели и запустили пробный показ на телевидении. Вечер плавно перетекал в ночь, Меган Хант, героиня, бодро раскрывала преступления, опираясь на подсказки, которые давали ей сами трупы, когда та внимательно осматривала каждую деталь на них. За чередой нескольких серий, получасовых лент время пролетело незаметно. На часах было уже десять часов. Впереди еще теплая ванна с пеной и спать. Завтра рано вставать на работу. В кровати, перед сном, обязательное вечернее чтиво. Начала читать биографию Огюста Ренуара, французского живописца, жившего в 19 веке. Приобрела ее сегодня в «Книжном мире». Агиля тоже выбрала себе книгу. Справочник практикующего врача. Пригодится в будущей клинической практике, – так аргументировала она свой выбор. Валя не возражала. Новая книга оказалась чрезвычайно интересно изложена. Но глаза постепенно стали слипаться, читать становилось все труднее:

– Haвeрное, это от свежего воздуха. Или от ванны. – успела она подумать про себя. – А может и от того, и от другого одновременно, – и провалилась в сон, не успев погасить «ночник».

   Глава 2. Концерт Максим.

   Середина ноября. До этого над городом N стояло затишье. Пасмурные дни сменялись солнечными, создавая иллюзию ранней осени. Но зима ежеминутно напоминала о себе холодным дыханием. Свежий ветер проносился по улицам, взметая клубы песка и пыли, гудел в проводах, гнул до скрипа ветки деревьев. Вволю нарезвившись, уносился к реке, вдоль по течению, загород. Будто проверяя, готовы ли леса и поля к настоящим заморозкам. Но поля еще пока живут своей обычной жизнью. Уже убрали урожай, засеяли озимые, отведенная под «пар» земля, готовится принять на себя зимний наряд. Кое-где проезжает одинокая сельскохозяйственная техника. Из ближайших деревень, еще, выгоняют стада телят и овец, бредущих по пересохшей траве. Они стали оглядываются по сторонам, в поисках зеленой травы, сохраняющейся по ложбинам и кочкам. За стадом бредет пастух. На нем долгополый брезентовый плащ. С плеча свешивается кнут. Сыромятой, переплетенный змейкой, он волочится по пожухлой земле. Как же была приятно удивлена Валя этим воскресным утром, выглянув в окно: еще вчера бушевавший ветер, теперь совсем стих, в полной тишине с неба падали крупные, причудливой формы, не похожие друг на друга снежинки. Снег, толстым слоем, покрывает землю вокруг. Ветки деревьев, крыши домов, кабины автомобилей. Из дома, напротив, по другую сторону улицы, первым выскочил кот! Он поднял одну лапу, с удивлением осмотрелся по сторонам, долго принюхивался к воздуху, рассматривал каждую травинку, выглядывающую из-под снега. Внезапно, кот сорвался с места: на мокром снегу остались четкие следы. По улице прошли дети. Одетые, уже по-зимнему, в сапоги и теплые куртки. Девочка, постарше впряглась в санки. Двое малышей, мальчик и девочка, сидели в них и со смехом подбадривали возницу. Смех дрожал во влажном воздухе и разносился далеко окрест. Дети и не представляют, что очень скоро, через день-два, северо-восточный ветер сменится на теплый, южный, который снова, в который раз, растопит снег, и вместо зимних сапог им опять придется влезать в резиновые галошки. Вчера, незадолго до сна,

   Валя установила будильник аж на девять часов. Но сегодня, снова, встала сама – организм привык к раннему пробуждению. Открывает глаза и видит привычный кусок спальни. В комнате редкостный бардак – неделя выдалась жутко кипишной.

– Может, хотя бы, на новогодних каникулах у дастся выспаться, – подумала про себя девушка. С этими мыслями она встала и подошла к окну в зале, раздвигая на ходу шторы. Ну, а дальше, все как обычно. Путь в ванную комнату. Вот только в доме очень холодно – отопление так еще и не включили. Поэтому, Валя привезла из деревни обогреватель. Но спать по-прежнему приходится в теплой кофте и шерстяных носках, которые, кстати, связала баба Полина. Городские власти все никак не могут начать отопительный сезон. Погода этой осенью очень неустойчивая. Заморозки сменяются резким потеплением, и наоборот. Валя чистит зубы и умывается. В поисках завтрака заглядывает в полупустой холодильник. В последнее время это стало для нее традицией. Девушке стало просто не хватать времени сходить в магазин за продуктами. За неимением лучшего, приходится довольствоваться творожной массой перемешанной со сметаной и земляничным вареньем. Ягоды собирала сама, этим летом, на лугу за деревней, с подругами. За завтраком звонит Агиле и уточняет детали сегодняшнего мероприятия. Сегодня подруги собираются сходить на концерт певицы Максим. Билеты они приобрели заранее. Примерно, где-то за месяц. Удалось взять в первый ряд балкона, местного концертного зала «Анга». Его построили недавно, в центре города, вместо старого дворца культуры. Предвосхищая мнения разных людей по поводу различий в музыкальных вкусах, хочется отметить сразу – для каждого, отдельного, человека существуют свои любимые исполнители и музыкальные направления. Вот, девочкам, например, больше всего по душе эстрадная поп-музыка. А одна из любимых певиц – Максим. При этом допускается, что найдутся люди, категорически с ними не согласные. Многополярность мнений – это нормально. Ненормально – с пеной у рта убеждать всех, что непривлекательная для тебя лично музыка – априори полная фигня, а все, кто считает иначе – люди ничего не понимающие в жизни идиоты. Подругам, на данном этапе их жизни, нравится, что исполнительница пытается донести со сцены ответы на вечные проблемы молодежи.

   Валя и Агиля еще немного разговаривают по телефону и отсоединяются. Договариваются встретиться перед концертом у главного входа. Концерт начинается ровно в шесть вечера. условились встретиться на полчаса пораньше, успеть занять места и не толпиться перед началом. Два билета ждут своего часа в сумочке у Вали. Она кормит рыбок. До вечера еще далеко, поэтому девушка садиться повторять вопросы к завтрашнему коллоквиуму по общей и бионеорганической химии. Примерно в половине первого Валя откладывает в сторону учебник и отправляется в магазин за продуктами к обеду. В продуктовом супермаркете было немноголюдно. Да, и выбор, здесь, в этом небольшом магазинчике, был скудный, в отличие от центральных магазинов. Девушка набирает в корзину всяких разных овощей, а также упаковку пельменей и пачку сосисок. На обед сегодня пельмени с овощным салатиком. Вторую половину дня она посвящает чтению художественной литературы. Когда, как не в единственный выходной день, можно предаться любимому с детства занятию. С книгой время пройдет незаметно. Сегодня это небольшого формата, в мягкой обложке, издание – рассказы американского сатирика Курта Воннегута. А без десяти минут пять Валя стоит перед зеркалом в прихожей, разглядывает получившийся образ. Желтая вязаная шапочка, белая зимняя куртка с цветными вставками. Черные джинсы и зимние сапоги. Сумочку перекинула через плечо, на руки надела серые перчатки. Вроде бы осталась довольна «имиджем», который выбрала на сегодня. Главное не замерзнуть, добираясь до центра.

– Сегодня, на дворе, пока еще зима, – думала про себя Валя, закрывая за собой дверь.

– Интересно, на долго ли?

– Больно, уж слякотный в этом году ноябрь.

– Какой-то склизкий и непонятный! Скорей бы настоящая зима пришла. С ее гигантскими сугробами и трескучими морозами.

   В целом N – большой красивый город. Центр радует горожан и гостей сочетанием современных небоскребов, со стеклопакетами окон, и низких старинных зданий. Валя, по-своему, полюбила этот город. Ей кажется, что в этом переплетении хаоса чувствуется своя какая-то странная и дикая прелесть. По N можно бродить часами, отыскивая неизвестные дворики и переулочки, в которых, так забавно переплетаются разные исторические эпохи. Утомляет лишь, непривыкшую деревенскую девушку, городской шум, от которого просто не возможно никуда деться. Город, с его вечной суетой и движением, просто поглощает тебя всего и ты, уже, становишься частью его Вселенной. У входа в концертный зал Валя встречает Агилю. Они сдают верхнюю одежду в гардероб, и до начала представления решают посидеть немного в буфете. Валя купила батончик «Сникерса», а Агиля маленький пакетик апельсинового сока. Спешить некуда, представление начнется через двадцать минут, и они опускаются за один из буфетных столиков. Разговорились о предстоящем коллоквиуме по химии. О том, как будут его сдавать. Незаметно просидели до без пяти минут шестого. Агиля посмотрела на циферблат наручных часов и ужаснулась:

– Не слишком ли мы засиделись, с тобой, здесь подруга! Пора подниматься в зал.

– Да, ты права, засиделись, – поддакнула ей Валя,

– Айда, занимать свои места!

Два звонка уже прозвучали. Капельдинеры пропускали людей, внутрь сверяя билеты. У подружек места на балкон. Через холл первого этажа они добираются до лестницы на второй этаж. Показывают билеты пожилой женщине капельдинеру и проходят внутрь. До концерта остается всего нечего времени, народу собралось много. Поэтому пробираясь в середину первого ряда, к своим местам, пришлось потревожить несколько человек. А ведь именно этого девушки хотели избежать, прейдя пораньше, но засиделись в буфете. Заняв места, огляделись.

– Первый ряд, – сказала Валя подруге,

– Отсюда хорошо видно не только сцену, но и танцевальный партер.

– Ага, – согласилась с ней Агиля, разглядывая интерьер, оценивая мастерство дизайнеров оформлявших зал. И добавила:

– Теперь можно расслабиться, здесь очень уютная обстановка.

Ровно в 18 часов свет в зале погас. На сцену выходят музыканты и подтанцовка. Они приготовили пару своих номеров, разогревая собравшуюся публику. Через двадцать минут на сцену выходит Максим и зал взрывается аплодисментами. Сердце замирает от обилия всяческих ламп и подсветки.

– Если бы существовал Оскар для осветителей, я бы отдала его работникам этого концертного зала, – шепнула Агиля Вале в ухо. Та, в ответ улыбнулась и кивнула. Любые комментарии были бы здесь просто лишними. Что да, то да, осветители молодцы. Постарались на славу! Музыканты играют очень качественно и профессионально, а новые аранжировки обновляют старые композиции. Делают их яркими и свежими. На сегодняшнем концерте продумана каждая мелочь, каждая. нота и каждый кадр видеофрагментов на экране позади выступающих артистов. Всё смотрится просто здорово и гармонично. Толпа зрителей, состоявшая в основном из молодежи, получая моря позитива, внезапно встали со своих мест, размахивая руками. Примечем как в партере, так и на балконе. После каждой, прозвучавшей песни, думается, что круче уже не будет. Но играет другая, следующая, и понимаешь, что ошибаешься.

   В наше время считается модным устраивать всяческие флешмобы. В том числе на разных концертах и выступлениях. А также на спортивных мероприятиях. Не обошлось без этого и сегодня. Группа молодых людей, вероятно подготовившихся заранее, из танцевального партера, возле сцены, дружно, подбросили вверх бумажноеконфетти. С балкона это выглядело наиболее эффектно. Затем, уже под другую композицию, также дружно, включают вспышки своих фотоаппаратов. А потом, все вместе, размахивают светящимися палочками.

– Смотри, смотри же, что придумали! – радостно тычет пальцем в толпу Агиля.

– Как здорово! Валя с ней соглашается. Как же всё это красиво! Максим, со сцены, улыбается и показывает всем большой палец вверх.

Валя переглядывается с Агилей, улыбки не сходят с их лиц. А у Вали, вообще, к середине концерта, начинают ломить щечные мышцы от постоянных улыбок. На песне «Мой рай» весь зал включает фонарики на своих телефонах. Агиля оборачивается назад, и тут происходит еще один красивейший момент сегодняшнего вечера.

– Смотри, Валя, смотри же, – теребит она подругу за кофту. Валя следует примеру Агили, поворачивает голову назад и не может поверить глазам. Вот это да! Множество светящихся огоньков смотрят на них с задних рядов.

– А вон и еще! Агиля не скрывает переполняющей ее радости, показывая вокруг себя. И в танцевальной зоне мерцают тысячи огней словно звезды.

– Как же красиво, наверное, это выглядит со сцены, – проносится у Вали в голове.

– Это волшебно! Это не передать словами! Это всё нужно увидеть самому! Весь зал – это море огней… Вскоре, основная программа концерта подошла к концу. После небольшого перерыва музыканты выходят на бис. Звучит любимая и заученная наизусть, Валей, песня «Дождь». Здесь она не сдерживает себя и подпевает певице в такт. Агиля преодолевает смущение и тоже присоединяется к пению подруги. Концерт завершился песней «Научусь летать». С не менее притягательным видеорядом на большом табло. Музыканты уходят за кулисы, а Максим продолжает улыбаться зрителям в темноту зала с экрана. Еще одного выхода на бис, с их стороны, не последовало. В зале загорается свет, специальные техники начинают убирать сцену. Танцпол, возле нее, выглядит, словно поле боя. Горы мусора, бутылок, пакетов, вперемешку с конфетти валяются повсюду. Подруги пробираются сквозь толпу в сторону гардероба. Здесь просто немыслимая адская очередь. Ждать приходится еще минут тридцать. Но после пережитого сегодня, девушкам, никакие ожидания уже не страшны. Они взахлеб делятся впечатлениями. И поэтому, время, проведенное в очереди, для них, пролетает незаметно. Валя опускается, в фойе, на банкетку, уже одетая в верхнюю одежду. Немного перевести дух и собраться с мыслями. Пока Агиля прихорашивается перед зеркалом. Повязывает шарф, поправляет прическу. Потом Валя провожает ее до остановки и торопится домой. В автобусе девушка садится у окна и впадает в состояние забытья и дремоты. В десять часов она дома. Сразу идет на кухню. Ставит чайник. Делает бутерброды с сыром. Начинает клевать носом. Так и не допив чай, со счастливым, светлым, настроением отходит ко сну. На удивление, после концерта, нет отходняковой депрессии, которая обычно приходит после уже случившегося события. Возможно, потому что радостные моменты вытесняли собой меланхолические в ячейках памяти.

   Часть 5.

   Первая сессия.

   Прошел декабрь. Новогодние праздники Валя провела в деревне вместе со своими родными и близкими. Вернулась она только в последний день январских каникул, во вторник вечером. Завтра у нее первый экзамен! И единственный, в эту сессию. Зачеты были сданы еще в декабре, до Нового года. Они давали допуск к экзамену. Сдавать предстояло общую и бионеорганическую химию. А на работе, на период сессии, ей предоставили небольшой отпуск. День начался, по обычным меркам, поздно. Но, если учесть, что предыдущий закончился около двух часов ночи… Как только, Валя приехала вечером, то сразу же села за учебники. Едва распаковав пакеты. Будильник прозвучал в 7:30 часов. Еще несколько минут девушка позволяет себе понежится в теплой постели. На консультации к экзамену, проходившей после последнего, зачетного, занятия по химии их преподаватель назначил время начала аж на 9 часов!

– Раньше восьми часов вы все равно не придете, после новогодних праздников и бессонной ночи непосредственно перед экзаменом! – так, с улыбкой, аргументировал он,

– Поэтому приходите к девяти часам. Постарайтесь немного выспаться, – напутствовал студентов на прощание.

– С наступающим, Вас, Новым годом!

   В темноте комнаты можно было разглядеть на столе, подсвеченный специальным светильником, аквариум. Больше лежать нет смысла девушка поднимается и идет в ванную. Там, стоя перед зеркалом, испытывает первые эмоции от утреннего отражения в зеркале. Строя гримасы и улыбаясь самой себе. И окончательно, после этого, вроде бы, пробуждается. Наводит марафет – искусство рисовать лицо там, где оно должно быть. Утро без кофе – не утро. Хоть Валя его и не пьет. С привезенными из деревни домашней колбаской с аккуратно порезанным помидором и «колхозным» хлебушком. Девушка завтракает и листает распечатанные в библиотеке листочки с учебным материалом. На них, тут и там, встречаются строчки, подчеркнутые специальным фломастером – особо важные тезисы, на которые нужно особенно обратить внимание. После завтрака – судорожные сборы в университет. Но осталось повторить последний вопрос из экзаменационного списка: «Общая химическая активность IB группы. Их химическая активность. Кислотно-основные и окислительно-восстановительные свойства. Комплексные соединения. Химическая основа применения серебра в качестве лечебных препаратов («серебряная марля», колларгол, протаргол)». Вот только какие могут быть препараты из серебра, когда ты до двух ночи освежаешь в памяти полный курс общей химии, вызубренный в течении семестра.

– Попытаюсь почитать, в автобусе, по дороге в институт, – решила Валя.

– Или повторю перед тем, как заходить в экзаменационную аудиторию. Девушка оборачивает вокруг шеи теплый вязанный шарф и выходит на улицу. После бессонной ночи, несмотря на внутреннюю бодрость в теле, глаза до сих пор открыты весьма условно. В маршрутке безуспешно пытается читать про элементы IB группы. Но в транспорте, из-за сильной тряски, сделать это не так уж просто. Особенно при его, периодическом, торможении на светофорах и остановках. Текст перед глазами просто сливается в размытые линии. Валя вспоминает, что свою тетрадь с конспектами по химии отдала одногруппнице. Еще в конце декабря. Как та сказала, ей нужно было отработать несколько пропущенных лекций в течении семестра. А у Вали одни из лучших конспектов на курсе.

– Пожалуй, спрошу сейчас у нее тетрадь назад, – подумала Валя про себя.

– Эту тему я там хорошо записала. А если меня спросят, то, что я не успела повторить, постараюсь блеснуть широтой кругозора – не зря же, в деревне, я пролистала свои многочисленные справочники по химии. Дополнительные знания всегда могут пригодится.

   Из замызганного окна проглядывается унылый зимний пейзаж. Серое небо, грязный асфальт, неровные сугробы, темные дома и деревья. Учебная комната по химии находится на первом этаже. Здесь начинает собираться народ. Экзамен будет проходить в соседней аудитории. Валерия, та самая девушка, у которой сейчас находится Валина тетрадь уже пришла, сидела за последним столом, прямо под окном, и копошилась в сумке. От окна немилосердно дуло. Это Валя почувствовала, как только подошла ближе к столу сокурсницы.

– Привет Лера. Помнишь, ты брала у меня лекции по химии, – обратилась она к ней. – Можешь вернуть мне ее сейчас? Я хотела бы повторить одну тему до начала экзамена.

– Привет, – ответила одногруппница. – Но ее сейчас у меня нет с собой. Я отдала ее Насте из 102-ой группы. Она просила очень, подготовиться к экзамену. Он у них через три дня после нашего состоится. Я тебе верну ее, как только они сдадут экзамен. Обещаю. – и улыбнулась.

– Зачем мне тетрадь после экзамена? – подумала про себя Валя. Молча кивнула и отошла в противоположный конец аудитории. Где не так сильно веяло холодом от окна. В этом вся Лера. Девушка перевелась к ним из экономического института. Уже за этот семестр успела показать свой, наивно-простоватый, характер во всей красе. Валя поняла, что не видать ей больше своих конспектов, как своих ушей. Лера постоянно, когда спрашивала чего-нибудь, сразу же забывала, что это нужно вскоре вернуть. Находила тысячи всяческих причин и отмазок. В этот раз, Валя даже не хотела давать ей конспекты. Но та, так умоляюще на нее посмотрела, что девушка, на свою беду, сжалилась и протянула тетрадь.

В принципе, после экзамена, тетрадь по химии ей больше не пригодится. Просто жалко было расставаться, с таким трудом, аккуратно исписанными лекциями. Девушка обвела глазами аудиторию. Агили пока еще нигде не было. – Наверное, еще добирается, – подумала Валя и заняла место за первым столом, прямо возле доски. Все поверхности учебных парт сейчас были пустыми. Все реактивы, с которыми студенты работали в течение семестра, лаборанты убрали в шкаф. В этой аудитории проходили практические занятия. А в данный момент комната служила местом последних подготовок к экзамену. Экзамен должен начаться через пятнадцать минут в соседней аудитории. Там проходили лабораторные занятия у «Б» подгруппы. Валя достает из сумки учебник химии и углубляется в препараты из серебра. Вскоре подходит и Агиля. Она подсаживается к подруге рядом и угощает Валю парой шоколадных конфет.

– Немного глюкозки, для подзарядки мозгов, – объясняет она.

Валя протягивает ей в ответ яблоко. Обменявшись приветствиями подруги углубляются в предмет не замечаю никого вокруг. Валя заходит на экзамен одной из первых. Агиля остается повторять еще одну тему. Здоровается с преподавателем. Он вел практические занятия у другой группы. Арсений Петрович сидящий за столом, накрытом темно-зеленой скатертью, внимательно смотрит на нее. Приглашает вытащить билет и как-то ехидненько улыбнувшись, подает ей дополнение к билету – задачу по химии. Села Валя за ближайшую парту, начала разбираться с билетом. Как она и ожидала ничего сложного в билете не было, всё по пройденным темам, которые она, успела повторить. На первые два вопроса она быстро приготовилась дать ответ. А вот с дополнительной задачкой дело застопорилось. Тогда девушка постаралась привлечь все свои знания и фантазию, пробовала и так, и эдак, все было напрасно. Петрович (как его называли за глаза студенты) проходил пару раз мимо, по-прежнему ехидненько улыбаясь, но ничего не говорил. Так продолжалось минут сорок. В аудитории было пять человек студентов, вместе с Валей, из них одна девушка уже сидела у Петровича за столом. Пора было уже закругляться. И тут как-то вдруг неожиданно пришла идея. Это было, как просветление, как что-то посланное свыше. Наскоро записав решение, Валя занимает место у преподавателя за столом.

– Ну-с, девушка, давайте, рассказывайте, что вы там нарешали.

   Валя рассказывает ему, вызубренные на зубок, оба теоретических вопроса. Физико-химические свойства воды и свойства ионной связи. Слушает Петрович не очень внимательно, ожидая, по-видимому, что-то особенно интересное. Девушка рассказывает ему решение дополнительной задачки и видит с ним происходит что-то странное.

Как-то вдруг Петрович изменился в лице, на Валю уже не смотрит, в мыслях улетел куда-то. Потом вернулся, смотрит на нее и говорит:

– Понимаете, девушка, я ведь дал вам задачку повышенной сложности. Я перед экзаменом просматривал журнал успеваемости вашей группы и поговорил с вашим преподавателем по поводу каждого студента. Вы хорошо занимались эти полгода, и мы решили вас проверить.

Я преподаю этот предмет уже 30 лет и такого еще случалось. Но дело даже не в этом. Дело в том, что я всегда был уверен, что задача имеет единственное решение, а вы решили ее своим оригинальным способом, для меня новым и незнакомым. И глядя сейчас на вас, я вспоминаю себя в молодости, свои студенческие годы на химическом факультете. Я тоже всегда был прилежным учеником. Как ни странно, для меня это оказалось подарком судьбы. Я обещаю, что ваше решение войдет в мою очередную монографию. А вас приглашаю перевестись в мой институт, а потом поступить в аспирантуру.

   Валя скромно улыбается и вежливо отказывается.

– Спасибо конечно, но извините меня, я уже давно решила для себя, что стану врачом. И решения своего менять не буду.

– Я понимаю, – кивает профессор и протягивает ей зачетку, – ставлю вам «отлично». Валя довольная и раскрасневшаяся выходит в холл. Со всех сторон ее окружают одногруппники с многочисленными вопросами, а Агиля заходит на экзамен. «Отделавшись» от надоедливых расспросов, Валя идет сдавать учебник по химии и разные методические пособия в библиотеку. А после этого, пока ждет подругу, решает сделать небольшой перерыв и заскочить в столовую. После трудных испытаний и экзаменационного стресса всегда повышается аппетит. Но механизм этого девушке пока не ясен. Нормальная физиология у них будет только через год. Валя заказывает салатик из крабовых палочек, небольшую порцию борща, порцию тефтелей с гречкой и кисель с булочкой на десерт. Еда помогла отвлечь перегруженный под завязку мозг. Позвонила маме – поделилась успехами. Обед подошел к концу, Валя подошла двери экзаменационной комнаты и выяснила, что Агиля еще не выходила. Но вскоре дверь распахивается, и подруга вышла. Она отыскала глазами Валю, широко и радостно улыбнулась, а пальцами правой руки показала «четыре».

– Немного растерялась с задачей, – поясняет она.

Подружки собирают вещи, хватают сумки и выходят из учебного корпуса на улицу. Наконец-то свобода и свежий воздух! Девушки решают отпраздновать успех и отправляются в небольшое кафе с мексиканской кухней «Амиго». Когда они входят в прозрачные двустворчатые двери заведения часы показывали половину первого. Пока Агиля листает меню, решая какой бы сделать заказ, Валя идет в туалет. Когда она вернулась в зал, на столике, перед подругой дымились блюда мексиканской кухни. Агиля взяла по небольшой тарелке супа из красной фасоли и чашке зеленого чая «Лимонный бриз». Его употребляет вместе с сухофруктами, которые лежали здесь же, рядом, в отдельной посуде. Цены порадовали дешевизной, и девушки не ощутили особой бреши в своих в бюджетах. Незаметно просидели до трех часов ведя неторопливую беседу и любуясь дизайном ацтеков.

– Так не хочется расставаться, – произнесла Агиля,

– Однако мне пора, я ведь записалась в тренажерный зал. Надо подготовится к шести часам. Валя молча кивнула и тихонько зевнула, аккуратно прикрывая рот ладонью. Подруги направились к выходу.

Дома, Валя, падает со всем без сил, на диван. Открывает глаза, только когда на улице и в комнате совсем стемнело. Нащупывает выключатель, загорается верхний свет. Вспоминает про мандарины, лежащие в холодильнике. Как всем известно, особенно вкусной и приятной еда бывает, если ее употребляешь под просмотр телевизора. Поэтому девушка так и делает – берет любимый десерт в глубокую тарелку, и решает попробовать его под просмотр какой-нибудь интересной передачи. Опустилась на теплый плед, расстеленный на тахте, телевизор пока включать не стала, торопясь попробовать нежный, оранжевый фрукт.

Взяв мандарин в руки и торопливо очищая с него кожуру, она уже предчувствовала, ту массу удовольствия, которая сейчас наступит от еды, всегда пахнущей «Новым годом». Она отделила от очищенного фрукта несколько долек и стала по одной отправлять их в рот. Наслаждаясь вкусом зрелого, ароматного ярко-оранжевого плода. Мандарин оказался настолько сочным и вкусным, что, немного разомлев от удовольствия, и потеряв нужную при таком важном занятии, как поедание мандарина, бдительность, не заметила, как его сок, брызнувший огромным количеством из надкушенной дольки, попал ей «не в то горло», и Валя закашлялась.

– Будь здорова! – сказала она себе мысленно, включила телевизор и через некоторое время заснула вновь…


   Часть 6-ая.

   Студвесна.

   «Пусть сердцу сниться студвесна,

   Та самая, которую навеки полюбила я…»


   «Браво! Браво!» – захлебываясь в нескончаемых аплодисментах, ликует восторженный зал. Ах, как же здорово смотреть на эти юные задорные лица, видеть сияющие счастьем глаза, слышать, как бойко стучат сердца, словно маленький барабанщик в груди весело бьет в свой крошечный барабан. До чего же замечательно ощущать то легкое дыхание молодежи с ее нескончаемым стремлением жить, мечтать, творить, любить и радоваться всему, что есть на этом свете. Безудержной волной прокатываются по залу бурные рукоплескания, сопровождающиеся нескончаемыми овациями, радостными возгласами и свистом! Словно от раскатов грома сотрясается от рукоплесканий актовый зал медицинского института. В такие моменты чувствуешь, себя по-настоящему счастливым. Хочется кричать от радости, прыгать до потолка. Хочешь объять весь мир и прокричать: «Послушай жизнь, как я люблю тебя!»

Хочешь стать безрассудным, смелым, инициативным, совершающим всякие великие поступки! Просто диву даешься насколько же сильно может вдохновить человека этот чудесный праздник «Студенческая весна». Ему под силу сделать невозможное: перевернуть твою жизнь с ног на голову, сделать тебя совершенно другим человеком, раскрыть все твои таланты, даже те, о которых ты сам и не догадывался! И это поистине невероятно! Стоя на сцене, чувствуешь себя частью чего-то целого, огромного, объединяющего всех вместе, и наполняется сердце удивительным громадным и искренним чувством любви ко всему, что тебя окружает. Наверное, это и есть настоящее счастье! Зрители кажутся тебе такими родными и такими близкими, что хочется от души улыбнуться каждому и крепко пожать ему руку. Скрыть свои эмоции уже не представляется возможным, удержать у себя внутри бурлящий вулкан страстей, что так извергается у тебя из души огромными яркими вспышками. И ты, весь раскрасневшийся, запыхавшийся и безумно счастливый стоишь на краю сцены и понимаешь, что все уже позади: изматывающие репетиции, страхи, волнения и переживания… Ты уже показал себя. Красиво спел, показал красивый танец, выступил в сценке… Отгремели фанфары «Студенческой весны». А ты все еще стоишь плечом к плечу с ребятами с твоего родного и любимого института. За все это время вы стали одной большой и дружной семьей. Вы столько всего пережили вместе; во время подготовки к мероприятию. Эту удивительную атмосферу, быть может, ни с чем не сравнить. Это настоящее чудо – видеть, как, словно по взмаху волшебной палочки сказочного чародея преображается жизнь на сцене. Хочется окунуться всей душой в это бескрайнее море тепла, любви и радости вновь. Ведь студвесна – это маленькая жизнь, которую нужно пройти достойно… И как же чудесно, что у студентов медицинского института есть такая возможность, ежегодно, пусть всего лишь на мгновение, прикоснуться к этой великой тайне…

   Вставать очень не хотелось. Накануне Валя вернулась с репетиции студенческой весны только к часу ночи, и ее, такой привычный ранний подъем в 6 утра, дался с большим трудом. Девушка стаскивала себя с кровати минут десять. Поэтому время окончательного подъема сегодня – пятнадцать минут седьмого. За окном непроглядная темень. У кого-то утро начинается с кофе, а у Вали с кормления рыбок, заметно выросших за последние месяцы.

– Теперь не забыть принять витамины, – напоминает себе Валя.

Борьба с зимне-весенним авитаминозом. Далее все как обычно: прохладный утренний душ – это процедура уже стала традицией. Без нее обычно голова отказывается соображать в течение дня. Затем мыльно- рыльные мероприятия с обязательными кривляньями перед зеркалом – для общего тонуса и поднятия настроения на весь день. Следуя последователям здорового питания, девушка завтракает черничной овсянкой и зеленым чаем. После чего готовит небольшой перекус, для себя и своих «коллег», задействованных в мероприятии. Аккуратно складывает бутерброды с колбасой в пластиковой контейнер. А также захваченные, вчера вечером в магазине, специально для такого случая, аппетитные пирожные. Теперь осталось сложить белый халат и вперед – к новым подвигам!

– Пора выходить, – напоминает себе Валя и бросает взгляд на часы.

– Без десяти минут семь. Пять минут, как задерживаюсь.

   На остановке, возле своей машины, ее поджидает Никита. Студент пятого курса очного отделения и, по совместительству, председатель студенческого совета. Он живет неподалеку от Валиного дома и предложил, вчера после репетиции, подождать ее утром, чтобы подвести в институт. Никита осуждающе на нее смотрит.

– Договорились же, чтобы без опозданий! – говорит недовольно он Вале.

– Ну извини, закружилась пока собирала на всех перекус, – пытается оправдать причину своей задержки девушка, тем временем, удобно устраиваясь на переднем сидении автомобиля, пристегивая ремень безопасности.

   Но все равно добираться до университета на машине гораздо быстрее, нежели на автобусе. А главное теплее.

– Так что пусть не осуждает, – думает про себя Валя.

   Автомобиль, к счастью, прогревать уже не надо. Никита не только успел откопать его от снега, но и прогреть двигатель. На часах приборной панели – пять минут восьмого. В такое время на дороге еще совсем пусто. И возле здания медицинского института они были спустя, каких-то, десять минут. Удачно обнаружилось место на парковке. Как сказал, Никита, пока они еще были в пути: «Иногда, с этим бывают большие проблемы!» Но вот они перескакивают через ступеньки торопясь войти в институт.

– Здравствуй, любимая учёба! – восклицают они оба в унисон друг друга, переглядываются взглядом и улыбаются.

   Студентов еще нет, и на первом этаже, в холле, пусто и тихо. Совсем скоро эти коридоры заполняться, и о тишине до вечера можно будет только мечтать. Валя с Никитой забираются на третий этаж в помещение студенческого совета. Вчера, собираясь после репетиции домой, в первом часу ночи, у Вали мелькнула мысль, что не помешало бы здесь хоть немного прибраться. Но девушка до того устала, что прогнала эту мысль прочь. И вот, теперь, он их встречает. Беспорядок. Валя начинает перевоплощаться в свой образ. Скоро подойдут остальные участники концерта и они начнут финальный прогон всей программы. Девушка задействована в сценке-СТЕМ, в которой играет роль хитрой лисы. Для чего, до этого, приобрела в магазине и натягивала сейчас на ноги оранжевые колготки. Покрывала ногти красным и оранжевым лаком. И примеряла перед зеркалом рыжий парик. Постепенно собираются остальные участники труппы, задействованные в сценке. Агиля сама не задействована в мероприятии, но обещала прийти и подержать подругу. Никита, уже перевоплотился в зайчика – у него главная роль! Студент 3 курса дневного отделения, Фролов Дима, играющий роль медведя, уже успел перевоплотится в свой образ, помогал гримировать своего одногруппника Вадима, который играет волка. Как-то с утра настроение пока у всех не очень. Ну ничего, на репетиции все проснуться и разойдутся! Подходит Николай Геннадьевич Орехов, заместитель директора по научной работе. Он как всегда «при параде», при галстуке, и, по случаю сегодняшнего концерта, в белой рубашке. После репетиции они с Валей отправятся на кафедру – рабочий день сегодня никто не отменял! А, ближе к обеду отпросившись у заведующего, чтобы уйти с работы пораньше, пойдут на свое сегодняшнее выступление. Николай Геннадьевич будет выступать с песней «Туман» из х/ф «Хроника пикирующего бомбардировщика» под гитару.

   Постепенно все участники собрались. Пора перебираться в зал и еще раз отрепетировать всю программу целиком. А то, вчерашних двух прогонов было явно маловато. Народ, по-прежнему, продолжает время от времени путаться и сеять все возможные, мелкие, ошибки.

– Наверное, просто волнуются, – подумала Валя, прикрывая подолом от юбки немного трясущиеся колени. Рядом с ней, по лестнице, спускаются на второй этаж, ребята, играющие роли лесника и Совы в сценке. В актовом зале, возле сцены, артисты подправляют друг другу последние штрихи в гриме, поправляют костюмы.

– Ну, с Богом! Все по местам! – сообщает Николай Геннадьевич со сцены. – Мы начинаем!

   Финальная репетиция начинается. У этой, непрофессиональной, труппы, есть даже свой режиссер по свету. Это студент-вечерник со второго курса Женя. Он устраивается, возле своей аппаратуры, прямо перед сценой. Рядом с ним его друзья-сокурсники, «звукооператоры» Максим и Стас. Представление начинают ведущие концерта – студентки пятого курса дневного отделения Олеся и Настя.

   Как выразились, потом, после концерта, члены жюри и многие зрители, покидающие зал: – 1,5 часовая программа пролетела как на одном дыхании. Она поразила своей оригинальностью и неординарностью. Мероприятие было срежиссировано так, что каждый последующий номер был сильнее предыдущего. Концерт шел, как-бы по нарастающей. И закончился большим официозом и аншлагом, когда весь зал поднялся со своих мест, стоя, приветствуя выступающих артистов. Кульминацией послужила танцевально – вокально – поэтическая сюита «Единение народов России». Она показывала, как хорошо жить разным народам, всем вместе, в мире и согласии, без войн и разрушений, в самой большой и прекрасной стране на свете. К десяти часам репетиция окончилась. «Сегодня, вроде бы, без происшествий» – подумал Николай Геннадьевич, отправляя в рот последний кусок от бутерброда, приготовленного Валей. Наскоро перекусив, артисты, разошлись по своим делам. А Валя с Николаем Геннадьевичем стали собираться на кафедру. Рабочий день прошел рутинно, в обыденных делах и заботах, довольно быстро. Валя набирала статью на компьютере, а Николай Геннадьевич, как и его коллеги-преподаватели, занимался со студентами. В половине первого они стояли в кабинете заведующего кафедрой, перед столом, за которым сидел пожилой профессор.

   – Смотрите, выступайте достойно, – напутствовал Николай Васильевич.

   – Постараемся, – в унисон друг другу, улыбаясь, отвечали ему Валя с Николаем Геннадьевичем.

   – Я, возможно, тоже приду «поболеть» за вас, – неторопливо, продолжал профессор. – Только разберу кое-какие бумаги и подойду.

   – Приходите Николай Васильевич, – отвечала ему Валя, – будет весело!

   Когда Валя оказалось снова в актовом зале, там уже яблоку не было где упасть. Торопливо прошмыгнув за сцену, где сложили весь реквизит, она, в который раз, перед зеркалом принялась примерять рыжий парик. Николай Геннадьевич перебирал струны на гитаре. И вот, долгожданное, начало. На сцену выходят ведущие. Артисты столпились на сцене, спрятанные от глаз зрителей, занавесом и декорациями, предвкушая что-то поистине невероятное, таинственное и волшебное, ожидая настоящее чудо… Бешено колотится сердце в груди, и кажется, что оно вот-вот вырвется из нее. От переполнивших душу эмоций перехватывает дыхание. С замиранием сердца смотришь, как медленно, с величавой грацией поднимается занавес, и вся «студвесенняя жизнь» проносится перед глазами: все удачи и неудачи, все взлеты и падения. Каждый, про себя, вспоминает отдельную репетицию, каждое, наконец-то, получившиеся движение в сложнейшем танце и еще много-много всего… Затем видишь зал и стони глаз, которые, смотрят на тебя, ожидая красочного шоу. Сделав глубокий вдох (ведь, как известно, перед выходом на сцену не надышишься), совершаешь, наконец, первый шаг навстречу зрителям, навстречу студвесне, навстречу счастью… Всё только начинается! Концерт открывает гимн медицинского института. В исполнении всех участников мероприятия. Весь зал, дружно, поднимается с кресел и устремляет взор на сцену. По его окончании артисты прячутся за кулисами. На сцене остается только Николай Геннадьевич с гитарой. Ему выпала непростая «миссия» – выступая первым открывать концерт. Над залом пронеслось:

    «Туман, туман, седая пелена.

    Далеко-далеко за туманами – война,

    Идут бои без нас, но за нами нет вины -

    Мы к земле прикованы туманом,

    Воздушные рабочие войны».

   Зрители так заслушались исполнением песни, что не заметили ее завершения. А по окончании разразились бурными овациями. И, тут же, «на подмостки», сменяя вокалиста, под звуки артобстрела и орудийной канонады выходит группа выступающих в военной форме времен Великой Отечественной войны. Когда звуки, постепенно, стихают они начинают сценку, отображающую последние дни войны. Ее ключевые моменты были взяты из старого советского фильма «А был месяц май». В этой постановке принимали участие не только студенты, но и сотрудники института. К ней они готовились довольно долго. Почти шесть месяцев. Репетиции проходили при местном театре драмы под руководством профессиональных хореографов и режиссеров. Поэтому не только номер получился на уровне, но и декорации, а также костюмы, любезно предоставленные руководством театра. Пусть в сценке не нашлось место всяческим подвигам, но основная идея – осуждение любых боевых действий, самой войны, как таковой, оказалась достигнута. Здесь, как и в фильме, было показано, как расквартированное подразделение советской армии наткнулось на остатки немецкого концлагеря. Самодеятельные артисты грамотно показали реакцию простых солдат, когда они наткнулись на останки вещей военнопленных. На обратном пути в свой штаб им попались остатки немецких солдат, сдающихся в плен. И, конечно же, был показан быт простых солдат и офицеров с песнями, шутками и частушками. К концу выступления, каждый зритель, смог для себя понять, что война – это вовсе не пафосный подвиг. Это неправильная и ужасная штука, которую ни при каких обстоятельствах, в современном мире нельзя допускать.

   А дальше пошли зажигательные и искрометные танцевальные номера. Первым из них был русский народный танец – топотуха. Он был настолько неподражаемо исполнен, что ближе к завершению номера топот доносился даже из зрительного зала. На смену танцорам национального жанра на сцену выходит Николай Семенович Козлов вместе с двумя, обворожительными, первокурсницами. Никто не мог ожидать, что важный и солидный мужчина в возрасте. Профессор. Преподаватель политологии. Секретарь партийной организации института от партии «Единая Россия», станет выступать с песней «Звездочка» из репертуара Бориса Моисеева. Весь зал долго подпевал ему: «Где же ты где? Где же ты где?». Номер имел особый успех у мужской половины третьего курса. Не давая зрителям передышки на сцену, выходят три пары танцоров и зажигательно исполняют латиноамериканское ча-ча-ча. Следующую песню взяли с концерта патриотической песни, который проходил в институте еще до Нового года, где-то в ноябре. Это был номер студентов 6 курса очно-заочного отделения. За выступление на том концерте им присвоили первый приз. Ребята исполнили песню из репертуара Софии Ротару «Вставайте!»:

    «Права человека на жизнь

    Мы свято должны охранять,

    Во имя защиты живого

    Спешите свой голос отдать.

    Вставайте! Вставайте! Вставайте!

    Молчать нам сегодня нельзя,

    Вставайте! Вставайте! Вставайте!

    В опасности наша Земля!»

   В конце зал аплодировал им стоя. Ведущие объявили еще одну сценку «Зайчик и его новогодняя ёлка». «Рабочие сцены» вынесли соответствующий реквизит. Вот и начало! Голос автора начал свой монолог:

   – Новый год весёлый семейный праздник. 31 декабря обычная заячья семья, обитавшая в лесу, приготовилась встречать праздник. Но, за всеми хлопотами, внезапно, вспомнили, что нет самого главного – ёлки! Тогда глава семейства зайчик (которого играет председатель студсовета Никита) принимает решение отправиться приобрести, в официальном порядке, главный новогодний атрибут. На деле оказалось не всё так просто, как думал зайчик. Начались, обычные этом случае, бюрократические препоны и заморочки. Первым к кому обратился зайчик был лесник. Зайчик составил на его имя заявление, разрешающее ему взять понравившуюся ёлку. Но это была лишь первая ступень. На следующей инстанции его ждала лиса – заведующий отделом по прописке (её и играла Валя).

   – Принесите, сперва, мне справку о составе семьи, с подробными анкетными данными каждого из ее членов, – сделав строгое лицо обратилась она к зайчику.

   Перед тем, как произнести, свою реплику девушка немного разволновалась, всё-таки теперь зал не пустовал, как на репетиции, а был набит зрителями. Переборов внутреннее напряжение девушка блестяще прочитала заученный текст. И тут Валя встретилась взглядом с Агилёй. Подруга сидела в первом ряду, прямо перед сценой. Вероятно, она изо всех переживала за выступающих артистов. Валя сделала такой вывод по игравшему на лице подруги румянцу. Но вот на губах Агили появляется весёлая улыбка, глаза мерцают искорками неподдельной радости, а руки, в волнении, прижимаются к груди. Валя не скрывает своей радости. Она увидела знакомое лицо в зрительном зале! Для выступающего артиста это самое главное – поддержка близкого человека.

   Тем временем сценка продолжается. Зайчик молча кивает и бежит в паспортное бюро, выбивать требуемую справку. Он прекрасно понимает, канун Нового года, поэтому, предусмотрительно, захватил с собой корзину моркови, чтобы его обслужили вне очереди. Щедрое подношение помогает, и вот, зайчик, снова, оказывается перед строгой лисой, протягивая готовую справку. Лисица долго сверяет данные зайца с его паспортом, всё не решаясь поставить свою подпись. Наконец, за три апельсина, она «торжественно» протягивает ее зайцу. Дальше на пути зайчика встречается волк. Он заведующий ёлочным отделом.

– Подпись лисы имеется? Отлично! Теперь следует уточнить возраст проживающих членов семьи, – обращается он к зайчику.

   Для этого заяц возвращается домой, забирает свидетельства о рождении зайчат и паспорт зайчихи. Со всеми документами он возвратился к волку. Тот повертел «корочки» в руках, но всё равно не поставил свою подпись, а перенаправил к сове – местному врачу. Аргументируя:

– Высота вашей ёлки должна соответствовать вашему росту. Для этого, нужно измерить рост каждого члена вашей семьи и составить его средний коэффициент.

   Зайчик вернулся домой, собрал всю семью и повёл их к участковому терапевту. Сова, по поводу предстоящего праздника, находилась в изрядном подпитии и собиралась уходить домой. Но за банку солёных огурцов доктор всё-таки измеряет всех, подсчитывает и заносит средний рост семьи в справку. Повздыхав, ставит свою подпись и протягивает зайцу бумагу. Остаётся утвердить заявление у самого главного начальника – медведя. В приемной зайчик наталкивается на секретаря – белку. Для того, чтобы она, как можно быстрее отнесла бумаги медведю заяц отсыпает ей стакан грецких орехов. Наконец-то начальник дает «добро» и обрадованный зайчик во весь опор мчится на ёлочный склад. Но сначала необходимо зайти в кассу и уплатить за ёлку. С товарным чеком заяц бежит к кладовщику-хорьку. Но поздно. Хорёк уже закрывал склад и вешал табличку «закрыто» на ворота. Грустный и усталый зайчик пал духом. Бредя, не зная куда он снова натыкается на волка. Увидев печальное лицо зайчика и бросив взгляд на стопку собранных им бумаг, волк стал расспрашивать, в чем проблема? В ходе беседы зайцу удалось выяснить, что именно волк является главным поставщиком ёлок на склад. Волк широко улыбнулся:

– Твоя проблема легко поправима! – ответил он зайчику. – Всего за несколько минут.

   А стояли они возле витрины продуктового магазина. Заяц, поняв к чему клонит волк, быстренько «сгонял» за бутылкой коньяка, после чего тот вынес ему самую лучшую и пушистую ёлку на складе. И даже помог донести её до дома. Оказывается, проблема решалась очень просто – всего лишь за небольшую мзду, минуя все инстанции.

   После завершения номера все его участники вышли ещё раз на сцену – принимать поздравления от зрителей. Овации оказались громкие и продолжительные. После сценки выступали девушки-второкурсницы с не менее интересным танцем «Куклы». Оригинальным получился номер в лице иностранного студента 4 курса, сирийца по происхождению, Мохаммеда Мактума, выступившего с фокусами. Он вообще вызвал бурный восторг у публики и членов жюри в силу того, что до этого момента, никто ничего подобного не видел на студенческой сцене. Итог всему происходящему на сцене подвела сюита «Единение народов России». Вот она-то и произвела настоящий фурор! Когда зал понемногу затих, приходя в себя от пережитого, на сцену поднялся председатель жюри, заместитель министра культуры N-ской области Вадим Васильевич Игнатов и обратился к собравшимся на сцене артистам:

   – У меня просто нет слов! Сегодня вы все выступали достойно, и ни в чем не уступали профессионалам. Молодцы! Вот и подошел к концу большой праздник, к которому все так плодотворно готовились. Огромное вам спасибо за умение и желание выступать на сцене. Разрешите подвести итоги мероприятия! Мы посовещались с коллегами и вынесли такое решение: все коллективы были на высоте, зажигательными были танцевальные номера, однако, в первую очередь хотелось бы отметить Николая Семёновича Козлова, преподавателя политологии, за яркий и необычный номер. Также нас очень заинтересовал номер с фокусами сирийского студента Мохаммеда Мактума, а зайчик из сценки про новогоднюю ёлку сыграл просто бесподобно. Отдельным призом и соответствующей грамотой, хочется отметить, студентку первого курса очно-заочного отделения Трофимову Валентину. За лучшую вспомогательную роль и роль второго плана, сыгравшую лису в этой сценке. В целом выступление прошло на одном дыхании и поразило наши сердца своим неординарным подходом. Так держать! С праздником и дальнейших Вам творческих успехов.

   В след за Вадимом Васильевичем, на сцену вышел директор медицинского института Тимофей Владиславович. Он был краток. Выступив с обычными, в таких случаях, напутствующими словами он пригласил артистов спустится в столовую, отпраздновать свой дебют. После общей фотографии, веселой и дружной толпою, участники концерта влились в поток зрителей, покидавших актовый зал. Здесь Валя встретила своего «шефа».

– Не обманул, Николай Васильевич, – подумала она. – Всё-таки пришел нас поддержать сегодня. Заведующий кафедрой в это время разговаривал с Николаем Геннадьевичем. Увидев в руках у девушки грамоту, улыбнулся и пожал ей руку. К Вале подошла Агиля. Смахнув набежавшую слезу радости, она обняла подругу. И обе заревели. Но через пару минут успокоились и бок о бок отправились в столовую на чаепитие. «Инициативная группа» студентов, во главе с председателем студенческого совета Никитой, быстро сориентировались. Артисты «скинулись» и вскоре ребята возвращались из ближайшего магазина. Помимо большого кремового торта и расставленных чашек на столе прибавились бутылки с шампанским и вином. А когда веселье было в полном разгаре молодежь сильно удивилась, когда для них вышли и заиграли ребята из группы «5+» местной филармонии. Такой вот был подарок от руководства института. Все тут же поднялись со своих мест и влекомые музыкой, доносившейся из динамиков, принялись бодро двигаться в ее такт. Группа исполняла все самые современные музыкальные хиты: песню «Романтика» из репертуара группы «Фабрика», песню «Ветром стать» из репертуара Максим, «Седьмое небо» Юлии Савичевой, «Я с тобой» Иракли, «За любовь» Влада Топалова. И многие-многие другие. Квартет из двух девушек и двух парней просто «порвал» собравшихся. Незаметно пролетело два часа. Домой Валя «приползла» к 10 вечера.

– А ведь завтра снова рано вставать, – понеслось у нее в голове перед сном. Выпитое шампанское и вино испарилось бесследно уже на следующее утро. Собираясь на работу, девушка отметила, что эйфорийно-эмоциональное состояние, которое не покидало ее от самой первой репетиции вплоть до чаепития, куда-то внезапно улетучилось – наступили обычные будни.


   Часть 7.

   Летние выходные в деревне.

   Благополучно миновав летнюю сессию, в сдаче двух предметов – физики и биологии, Валя продолжала трудиться на кафедре. Лето выдалось знойным и жарким. В городе, буквально, нечем было дышать! Больница, расположенная в центре города, задыхалась от смога и загазованности автомобилей. Даже асфальт плавился. Не спасала даже тень от разросшегося яблоневого сада. Тяжело приходилось не только больным и медперсоналу, но и деревьям. Из-за жары листья на них совсем пожухли, а цветы рано облетели, так и не завязав зачатки плодов. Но кое-где, все равно, начали прорастать мелкие яблочки. Под кроной яблонь, в их тени, было несколько легче переносить июльский зной. Поэтому пациенты почти всё свободное время проводили на улице, а не в душном корпусе. И только врачам в это время не позавидуешь! Они продолжали «задыхаться» в своих кабинетах заполняя бесконечные бумаги. А средний и младший медперсонал просто не обращали на жару внимания, день деньской бегая по больнице в рутинных заботах. Больные же заглядывали в лечебное помещение лишь затем, чтобы поесть, сходить на процедуры, осмотры да лечь спать. В остальное время они занимались своими делами в тени плодовых деревьев: читали, вели неторопливые беседы о жизни, играли в домино, шахматы, нарды или карты. Валя научилась различать такие кучки людей, подобравшихся по интересам, из окна лаборантской. У пациентов образовались нечто вроде мини-клубов по увлечениям. Кучка пенсионерок собиравшихся ежедневно, прямо под Валиным окном, на скамеечке под раскидистой яблоней, занимались вязанием. Причем каждая из них создавала что-то свое: кто шарф на спицах, кто салфетку крючком, а кто, вообще, вышивала, в пяльцах, красивый узор. Старички-пенсионеры перелистывали газетные страницы или играли в шахматы. Они расположились чуть поодаль от «бабушек». Женщины, из отделения гинекологии, целыми днями, увлеченно, без остановки, о чем-то беседовали. Каждая из таких групп расположилась так, чтобы не мешать соседям. Время от времени по дорожкам прогуливались «ходячие» больные из отделения травматологии. Разминая затекшие перебинтованные конечности после долгого постельного режима. Некоторые из них опирались на костыли, другие ходили с тростью. Были пациенты и из нейрохирургического отделения – с забинтованными головами или лбами. Первые числа июля. Вале немного одиноко. Агиля взяв отпуск на работе уехала к себе в деревню сразу после сессии. На кафедре, также, почти не осталось сотрудников. Большинство из них ушло отдыхать в конце июня, когда закончилась работа со студентами. Кроме Вали остались, дорабатывать последний месяц до отпуска, заведующий Николай Васильевич и Диана Тимуровна. Вместе со старшим лаборантом девушка составляла документацию на следующий учебный год. Диана Тимуровна обычно обращалась к лаборантке с несложными просьбами:

– Валя достань, пожалуйста, мне, папку с документами за прошедший год. Девушканезамедлительно и покорно выполняла поручение, залезая на стул и доставая с верхней полки папку-скоросшиватель. Или:

– Распечатай, пожалуйста, и отнеси Николаю Васильевичу на подпись акт о списании расходного материала на кафедре.

И эту просьбу выполняла лаборантка беспрекословно и качественно. В перерывах на обед Валя выходила в яблоневый сад. Вдыхая аромат молодых яблок, и наслаждаясь прохладным напитком из буфета, она представляла себе, как на выходные, наконец-то, приедет к родным в деревню. Стоя в тени, в приятной прохладе, наслаждалась летним зноем, такому привычному ей с детства. Расстраивало только одно, то, что в больнице совсем устарели кондиционеры. А новые все еще, никак не установят. Не спасал положение и старенький вентилятор, установленный в лаборантской, который принесла Диана Тимуровна из дома. В помещении стояла неимоверная духота. Мечты о деревне стали ближе, уже, на следующий день. А именно, в пятницу. Лаборантский состав кафедры трудился в поте лица – заполняя разнообразные бумаги, когда, вошел Николай Васильевич и разрешил сегодня уйти пораньше. По случаю жары на нем была рубашка с коротким рукавом бежевого цвета и кремовые летние брюки. По лицу стекали крупные капли пота, которые заведующий периодически смахивал клетчатым носовым платком. Было видно, что ему не терпелось поскорее окончить рабочий день, добраться к родным и провести эти выходные за городом.

   К двум часам, по солнцепеку, через весь город, Валя добралась до автовокзала и приобретала в кассе билет до Старой Даниловки.

– Совсем скоро, почти через каких-то два часа я буду дома! – думала она, предвкушая, как опустит свое разгоряченное тело в мутные спокойные воды прохладной, не многоводной реки, а глаза ее, сквозь автобусное окно провожали, ставший родным, и, полюбившийся город.

– До чего насыщенным на события получился первый учебный год, – вспоминала про себя Валя.

– Новые впечатления, знакомства. А как я мечтала дождаться лета, как встречусь с близкими, и со всеми своими деревенскими подружками. Ведь после новогодних каникул так и не смогла я больше попасть в деревню, за всеми заботами и делами. Даже на «майские» праздники сделать этого не представилось возможным. Их, студентов, «зарядили» участвовать в первомайской демонстрации и праздничном шествии, посвященном дню Победы. Как весело тогда, мы с Агилей, размахивали флажками и разноцветными шариками. С лица Вали, невольно, сошла счастливая улыбка. Прямо навстречу нахлынувшему, вновь, приятному воспоминанию.

– Скорее бы уж увидеть всех «своих»! Поговорить в живую, без сотовых телефонов.

   Предстоящую субботу Валя запланировала как выходной от городской суеты, с эффектным восходом солнца утром, аутентичным сельским бытом, бабушкиными блинами из русской печки, купанием в речке, «очумелыми поделками» а, также, не забыть угоститься «фирменной» папиной ухой приготовленной на костре… Но, забегая вперед, в деревне прошел не просто дождь, а настоящий ливень. Это обстоятельство немного подкорректировало планы. Не все, конечно: немного прежнего деревенского быта всё же осталось. Чуть-чуть раритетов. Беспородная, полностью черная, от головы до хвоста, словно уголь собачка Жужа. Очень любит, чтобы ее почесали. Ну, например, за правым ушком. Море природы и, разумеется, уха! Итак, сельские выходные начинаются!

   Автобус притормозил возле одноименной, с деревней, остановки. Салон заметно опустел с тех пор, как выехали из города. Когда Валя выбиралась наружу, то невольно, про себя, отметила – большинство пассажиров вышло раньше нее. До райцентра, конечной остановки, оставшихся пассажиров можно было сосчитать по пальцам. На дисплее мобильного телефона ровно шестнадцать часов вечера. Как и условились заранее, на повороте в родную деревню девушку поджидала знакомая, грузовая, «Газель» отца. Валя, не мешкая, забралась в кузов, предусмотрительно запихнув сумку с «гостинцами» из города себе под ноги. Дорогу разбавил дежурный диалог. Повернув ключ в замке зажигания, Сергей Юрьевич, кашлянув в кулак повернулся к дочери:

   – Ну, как дела, дочка? Чего нового у вас в городУ?

   – Да всё нормально, пап, – ответила Валя, – оба экзамена сдала на «хорошо». Летнюю сессию закрыла. А отпуск у меня только в августе ожидается, – вздохнула.

–Ты лучше расскажи, как ваше, тут, житье-бытье…

   – Да, всё, потихоньку, – поведал отец,– работаем, стараемся. Всё пытаемся, с мамой, план по сдаче молока выполнить. Петька пятый класс хорошо закончил. Без троек.

   – Молодец! – похвалила Валя брата, – как бабушка? Не хворает?

   – Слава Богу, все хорошо, – ответил отец, – ведь все домашнее хозяйство по-прежнему на ней. И на тебе, раньше было. Пока мы с мамой на ферме пропадаем. С утра до ночи то на огороде, то со скотиной, то обед варит.

   – Ничего, вот отпустят меня в отпуск, «разгружу» тогда немного бабушку-то, – окончательно развеселилась Валя, – а как вся наша молодежь? Друзья и подруги мои?

   – Вот приедем, сама всех и проведаешь. Я, слышал, Женька Петров у нашего председателя всё новый музыкальный центр «выбивал». Он же теперь завклубом трудится.

   – Женька? – воскликнула Валя вопросительно, вспоминая своего одноклассника, – он же после школы в армию собирался?

   – Да, не взяли его, – пояснил отец, – врачи на комиссии нашли что-то. Говорили зрение плохое. Но, точно, не скажу. Вот, определили его в клуб, пока.

   – Понятно, – улыбнулась ему дочь. – если получиться, то, обязательно, схожу к нему. Интересно же вспомнить, все-таки, старого приятеля.

   – Сходи, дочка, сходи. Он в клубе постоянно теперь «трется».

   За неторопливой беседой путь к дому пролетел незаметно. Первые кого они встретили, был Петька, игравший в футбол с друзьями, прямо на дороге. Отец просигналил, стайка ребятишек, на миг, отбежала в сторону, пропуская транспорт. Петька помахал родным рукой, приветствуя.

   – А, вот и он, этот «отличник», – весело улыбнулся Сергей Юрьевич, – Узнала, а? Валя? – снова повернулся он к дочери.

   – Конечно же, нет, пап! – радостно воскликнула та, – так подрос. Вытянулся за зиму.

   Мама вышла из дому на крыльцо, едва уловив шум мотора. Бабушка, как выяснилось, обрабатывала помидоры в парнике. Поэтому сразу не вышла к прибывшим.

   – С прибытием, родная, – смахнула набежавшую слезу, мать и обняла дочь.

   Проведав родных, Валя пошла по улице проведать знакомых. Тут ее ждало разочарование. Выяснилось, что, на данный момент, в деревне, из ее ровесников остались только Женька и Света. Подружка-соседка. С которой в детстве ходили вместе по грибы и по ягоды да на реку. Она тоже, недавно, приехала. Из райцентра. На каникулы. Где постигала профессию бухгалтера при местном колледже. Они так разговорились, что не заметили наступления вечера. А Валя, еще, хотела навестить одноклассника Женю.

– Да, у нашего Женьки девушка есть! – поделилась подруга быстро перевела разговор на другую тему, а Валя заметила, что Света, как-то, странно, напряглась при упоминании его имени. Ей, даже, показалось, что та влюблена в него.

   На деревню надвигался закат. Начали сгущаться сумерки. Насытившись деревенским воздухом, Валин организм начало клонить в сон. Она попрощалась с подругой и вернулась домой, где ее ждал ужин. Все уже собирались садиться за стол, не начинали только без нее. Стол, буквально ломился, от всяческой вкусности. Здесь были и привезенные девушкой гостинцы, и «магазинные», покупные продукты. Например, колбаса в нарезку. Но венцом всему служили блюда из того, что вырастили сами на личном «подворье». Валя, истосковавшаяся по «домашней» еде с жадностью, налегала на летний салатик с редиской и огурцами, заедая все это «добро» бутербродом с вареной колбасой. Брат, напротив, накинулся на привезенные сестрой «городские деликатесы». Все члены семьи запивали ужин бабушкиным хлебным квасом. Только отец, после трудовой недели, позволил себе расслабиться бутылочкой пива. Разговоры не смолкали в течение всей трапезы. Домашних интересовала каждая мелочь, произошедшая в городе. И Валя, терпеливо, вновь и вновь, повторяла, о том, как сдавала экзамены, ходила на концерт, участвовала в студенческой самодеятельности. Наконец, девушка в очередной раз широко зевнула и решила готовиться ко сну. Местом ночлега, она по старой привычке, избрала верхний ярус сарая. Уставшая за все время, практически, мгновенно провалилась в сон.

   Ночью прошел дождь. Было слышно, как крупные капли стучат по крыше сарая. Но Валя, до того спала крепко, что даже не приоткрыла и глаза, когда принялись горланить первые петухи. Восход она бессовестно проспала – на улице пасмурная убаюкивающая погода… Лучшая отрада для души и тела после убийственной жары. Это, конечно, не считая речки. На часах половина десятого.

– Ну, вот, десять утра… Э-эх, в это время люди уже из леса с грибами… – с огорчением подумала Валя.

Заглядывая в избу, она обнаруживает бабушку в красном углу передней комнаты возле икон. Сегодня родительская суббота, поняла девушка, в этот день и в другие церковные праздники бабушка по утрам зажигает лампадку. Иконы бумажные, одной из них даже больше 100 лет: она была выпущена в 1897 году в Нижнем Новгороде! Бабушка ею особенно гордиться. Сверху стоит название, напечатанное на старославянском языке: «Вознесение Христово». А ниже другая надпись, помельче: «Дозволено цензурою».

   – Выспалась? – спрашивает бабушка, оборачиваясь ко внучке, сжимая молитвенник в руках. На полном, загорелом, ее лице четко очерченные морщины и круглые очки в роговой оправе на носу.

   Валя кивнула.

   – Тогда садись завтракать скорее да собирайся в лес. Нынче дощик прошел, пойдем по грибы, может не все еще успели собрать.

   – А где родители? – интересуется Валя.

   – Мама твоя на огороде, с помидорами возится, – поясняет бабуля.

– А отец с Петькой на рыбалку, еще рано утром, ушли. Пока они рыбачат мы с тобой грибков наберем, к ужину – улыбается она.

   – Угу, – кивает внучка, – У нас, наверное, и уха сегодня будет?

   – Если поймают чего, то обязательно будет!

Бабушка выходит в сени. Очки она сняла, не забыв положить их в вязанный, обшитый бусинами и бисером, очечник. Его и молитвенник положила на полочку, рядом с иконами. Из коридора доносились позвякивания оцинкованных ведер.

   – Надо чем-то перекусить по-быстрому и в лес! – решает Валя. – Иначе, правда, все грибы соберут без нас. Ничего нет лучше домашнего творога со сметаной и малиной, протертой с сахаром. Это и вкусно, и быстро, а главное, полезно.

   За пятнадцать минут Валя успела умыться, набрать немного свежей малины, прямо с куста! Приготовить чай из листьев мяты, мелиссы и смородины. Покончив с завтраком, она принялась за сборы в лес.

   – А что главное для грибника? – хитро прищурившись, подмигивает она в висящее на стене зеркало.  Правильно корзина! И сапоги: чтоб ноги не намочить, чтоб змея не укусила и удобнее было ходить по высокой траве. Ну и куртец, защитного цвета, местами выгоревший и вылинявший. Сохранился, еще, со студенческих времен отца. Над правым карманом, на груди, осталась надпись «ВССО» (Всесоюзный строительный студенческий отряд). А под ней эмблема: кулак человека сжимающий строительный мастерок. Вскоре Валя с мамой и бабушкой, закрыв избу и велев Жуже сторожить хозяйство, отправляются в лес. Идут пешком. Лес от деревни не далеко, а именно, в районе ржавой водонапорной башни. На место пришли спустя минут десять. Первоначально это были сосновые посадки высаженные трудолюбивыми староданиловскими колхозниками. Со временем деревья разрастались, появлялись новые насаждения и сосновый бор превратился в смешанную чащу. Тут и там виднеются березки, дубки, клены и осинки. К зиме сельчане вычищают лес от сухого валежника и опавших сосновых иголок. Топить ими печки намного лучше, чем дровами.

   Перед тем, как зайти в лес бабушка обращается к хозяину леса – лешему со словами: Здраве буде хозяин леса! Приюти нас в тени своих владений от зноя летнего, да отведай нашего хлебушка! А после покажи нам чертоги свои. Покажи дуб вековой, да сосну вековую, березу стройную, да липу медоносную. Проведи нас к роднику лесному, кристальному, чистому. Напои нас водой прохладною, ледяною. Поведай нам о чудесах, что творятся во лесу твоем, как на Ивана Купалу папоротник распускается цветом горящим, покажи нам те тропинки, по которым ты сам бродишь. Покажи нам места грибные, да поляны ягодные, а потом отпусти нас с миром, да с поклоном до матушки сыры земли». Бабушка с мамой низко поклонились к земле, а Вале показалось, хотя может быть это всего лишь ветер качает стволами деревьев, как будто леший отвечает бабушке: «По нраву мне хлебушек ваш. Что ж, проведу вас в лес – дом свой. Покажу чудеса-чудесные, да дива-дивные. Напою вас ключевою водой досыта. Места грибные покажу, да ягодные. И отпущу вас с миром домой, назад в деревню, если вести себя станете словно гости милые. Ну, а если портить будете кусты, да деревья, заведу вас в болота топкие, да сгублю вас в непролазной чаще. А подарок лучший ваш, если гриб срезать станете, да через один, чтобы зверь любой насытится смог. Ягоду соберете, да так, чтобы еще и птичка поклевать могла. А выходить, когда будете из лесу, возвращаться назад, поклонитесь лесу, до самой земли-матушки». Об этом Валя не обмолвилась ни с мамой, ни с бабушкой, потому что до конца, так и не поверила услышанному, списав на разыгравшееся, свое, воображение. Однако «наказ» Лешего слово в слово выполнила. Почитание Лешего это одна из деревенских традиций произрастающая из глубин веков. И вот оно… Первое разочарование: Валя думала, что ей сразу же попадаться благородные грибы, а это обыкновенные валуи. Условно съедобные, если их хорошо проварить, но их, обычно, Трофимовы не собирают. Было принято решение разбрестись в разные стороны. Бабушка ушла вверх, на лесной пригорок. Валя на восток. А мама, в противоположную от дочери сторону, к оврагу.

– Тада-да-дам! Белый груздь! – радуется Валя.

Так в ее корзинке появляется первый гриб. И, тут же, за ним следует лисички-сестрички.

– О! Да это же смертельно ядовитая ягода, – вспоминает девушка, увидев небольшой кустик, – вороний глаз.

Хотя в деревне принято все ядовитые ягоды называть «волчьими».

– А это – очень даже съедобная ягода, – делает она несколько шагов в сторону.

– Земляника! Она, невероятно, полезная. Валя собирает спелые плоды в маленький пакетик.

Обычно мама делает из нее водочную настойку. Девушка забредает еще дальше, не забывая, что условились встретиться все вместе на пригорке у опушки. Там, где сейчас проходит бабушкин грибной «маршрут».

– Надо бы заглянуть к бобрам, – решает Валя.

Пару лет назад они здесь валили деревья для своей плотины. Стволы стояли как отточенные карандаши – ну и зубы у этих зверюшек! Деревья-карандаши страшно скрипели и раскачивались. Было очень опасно: того и гляди, упадут и придавят. И вот, теперь, значит, они упали, – разглядывала Валя бобровую делянку, – и даже успели почернеть. Но в лесу, «у бобров», должно быть много грибов. И точно, вот уже, просятся сорвать их, поскорее, молоденькие сопливые маслята. Хорошо шагать в летнем лесу. И если от многочисленных комаров можно обезопасится, предварительно намазавшись специальным кремом, то от травы, выше человеческого роста, сухостоя и валежника просто некуда деваться.

– Поскорее бы вывезли все лишнее из лесу на растопку, – думает Валя и пробирается сквозь заросли. – А всю «лишнюю» траву, попросту, выкосить. Особенно досаждает борщевик Сосновского, известный своими ожогами. Он так сильно разросся, образовал настоящие «джунгли» своими стволами.

   – А этот гриб – рогатик,– обнаруживает Валя на своем пути очередную диковинку. Вообще они съедобные. А желтые рогатики, те, словно лисички. Но, этот, прозрачный, лучше не трогать. Он обладает слабительным действием. Поэтому лучше: не рисковать! – решает она и идет дальше. Мухомор. Некоторые, вроде бы, собирают мухоморы и сушат. – Говорят, в сухом виде они, вполне, съедобны. Не знаю, не пробовала! Впрочем, грибов довольно мало, в лесу суховато, но корзинка, всё равно почти полная: маслята, лисички, грузди, козляки, моховички. И, даже, два белых! Пора возвращаться домой…

   Дома, наскоро, перекусили яичницей с помидорами под «шубой» из зеленого лука с сосисками. Сергей Юрьевич с Петей подоспели аккурат к столу, и не с пустыми руками – богатым, для ухи, уловом. После обеда каждый занялся своими делами. Валя села разбираться с грибами. Стала их раскладывать и сортировать. Самые «лучшие» из них пойдут на заморозку. Грузди потушим в сметане. Или, быть может, пожарим, – перебирала, у себя в уме, варианты Валя. А может и то, и другое! Вскоре и, мелко нарезанные в кастрюльке лисички ожидали своей дальнейшей участи.

Что с ними делать дальше? Морозить? Жарить? Или мариновать?

– Ладно, мама с бабушкой решат с ними делать, – успокоилась Валя оканчивая работу.

   А еще, с опушки, из леса, они нарвали и принесли в дом иван-чай.

Когда-то Валя читала, что из него готовили великолепный «копорский чай» и решила поэкспериментировать, узнав технологию его приготовления. Девушка отделила цветки и листья и оставила на подоконнике подвяливаться на солнце.

– Всё остальное доделаю завтра, – решила она, – как только побеги немного подсохнут.

   Валя выходит во двор, по которому ходят довольные и сытые куры. Отец возится с досками для пола в сарай около верстака. Дочка нетерпеливо интересуется:

   – А когда же уха?

   Сергей Юрьевич, не вынимая инструмента из рук, почесав переносицу улыбается:

   – Скоро, дочка, скоро! Приколочу еще пару досок и начну разводить костер.

   Валя выходит в огород.

   – Раз уж будет костер, – думает она, – надо напечь овощей и сварганить любимый салатик. Хотя кто-то его называет овощной икрой или еще как-то. Поэтому идем на грядку за овощами. Нужен болгарский перец.

   Затем она заглядывает в теплицу. Темно-синие баклажаны тоже пойдут «в дело». Ровно, как и помидоры. Только их запекать не будем, они пойдут в салат.

   – Ещё нужен лук, чеснок, соль, перец, масло и сок лимона или уксус, – перечислила она ингредиенты ля салата.

   На выходе из теплицы Валя заметила на грядках маму с бабушкой. Принесла им попить воды из колодца – из настоящего резного деревянного ковша! После чего собрала опавшие яблоки, они пойдут в компот. Летним вечером – это самое то.

   Приготовив «гарнир» к ужину, Валя с братом полезли на крышу. Инспектируют на чердаке раму от старого велосипеда на предмет ее дальнейшего восстановления.

– Ну и пылища здесь! – восклицает она едва не чихнув, – на нем еще мама ездила в школу, – объясняет она брату указывая на «рухлядь». Вообще-то Валя хотела сделать из нее декоративную клумбу – подставку для цветов. Но у братца иное мнение. Ему захотелось восстановить «транспортное средство».

– Что же, дерзай! – уступила ему сестра и молча, подумала: «Может и не такая уж дикая мысль восстановить раритетный «Газик». Мама бы точно обрадовалась тогда. Отсюда, с крыши, заметили отца, разводившего костер. Петька, моментально, спрыгнул вниз и помчался к нему – помогать подносить дрова.

– На ушицу надо набрать свежей водицы! – захватив избе, пустые ведра Валя бежит к колодцу. Вечереет. Наконец-то окончательно выглянуло солнце, а тучи рассеялись по небу. По дороге девушка любуется цветами в палисаднике. Вовсю распустились и цветут белые, желтые и розовые лилии. К ним, в дружный садовый «оркестр», присоединяются флоксы. И красавицы розы. Неожиданно, зеленый, – физалис. В голове проносится мотив песни «Как упоительны в России вечера».

–Аааах, солнце только выглянуло, а уже клонится к закату, бегом к костру! Во всю развивается пламя. Рядом прошлогодняя самодельная, Вали и мамы Лиды, фигурка ёжика – продукт их «очумелого» творчества из горбыльной доски и проволоки. Он, словно, спасается бегством от разгорающегося пламени костра.

   Традиционно Трофимовы варят уху в старом чугуне. Уже брошены в воду вершки и корешки: лаврушка, перец горошком, всяческие коренья и резанный репчатый лук. Рядом, прибежала на запах, виляет хвостом Жужа. Вода закипает на огне быстро. Постепенно в чугун кладется морковка крупными полукольцами, затем картошка, соль, специи и приправы по вкусу. Меж тем, сквозь заросли иван-чая видно, как окончательно заходит солнце. И вот в бульон отправляется сегодняшний улов: львиная доля плотвы, немного пескарей, и даже, с полдюжины молоденьких окуньков. Когда они окончательно вывариваются, в кипящей воде, Сергей Юрьевич, вылавливает их и проворачивая через марлю освобождает от костей. После чего забрасывает мясо обратно в суп. Отведя, на время, взгляд от костра Валя увидела такую картину: вечернее солнце, дойдя до горизонта не стало «закатываться» за него, а остановилось и стало уменьшаться в размерах. Прямо на ее глазах оно превратилось в маленькую мерцающую звездочку, которая молниеносно устремилась ввысь.

Долетев до «середины неба», внезапно остановилась и начала медленно расти. Только свет ее был уже не ярким, а слабым и холодным. Достигнув определенного размера, она превратилась в луну. Совершенно ошеломленной девушка стояла, разинув рот. Всё это произошло, буквально, за несколько секунд. Поэтому, наверное, больше никто его и не заметил. Вдалеке, за рекой, виднелась обычная сумеречная картина. А в деревне открывалась совсем иная картина, ночная. Завтра, с наступлением рассвета, луна исчезнет и звездою упадет на восход. И станет солнцем.

   – Волшебно, – прошептала Валя, но ее никто не услышала, – возможно это Всевышний посылает какое-то послание с небес? Хочет что-то сказать мне? Ведь раньше я такого никогда не замечала ничего подобного! Пока Валя искала ответы по-поводу загадочного явления природы, Сергей Юрьевич вносил последние штрихи, в, почти, готовое блюдо. Они-то и делали обыкновенную, казалось, уху, фирменной «Трофимовской». Главным ингредиентом, по его мнению, служили, во-первых: пара капель самогона, приготовленного супругой. Как он всем объяснял: «для приглушения специфического рыбного запаха». И во-вторых: окунание в кипящее варево горящей головешки – чтобы пахло дымком.

– Ох, запахи-то, какие! – не переставал восклицать Сергей Юрьевич, время от времени. Тем временем мама, бабушка, Петька и Жужа продолжали приветствовать нежданного гостя. На запах костра, из кустов, пока Валя любовалась закатом, высунул свою мордочку ёжик. Бодрой походкой направился, он, к еде. Вовсе не испугавшийся находившихся здесь людей и зверей. Он дошел до своего деревянного «собрата», где первой на него наткнулась Жужа и принялась его обнюхивать-облаивать. Первым на шум повернулся Петька и попросил у мамы разрешения налить немного молочка – угостить ёжика. Когда отец убрал чугун с огня, Валя сложила на решетку колбаски, чтобы пожарить их на углях. Жужа сразу же принялась их клянчить.

– Ладно, так и быть. Но, только, всего одну колбаску. – сказала ей Валя и протянула к пасти колбаску. Момент, и от сочного мясного изделия не осталось и следа. А Жужа, будто понимая обращенную к ней речь, про одну колбаску, больше ничего не выпрашивала. Валя проверяет угли.

– Еще нужно испечь дрожжевых блинков. Вот, только, хватит ли жара?

   Аккуратно размазывает тесто по всей ширине сковороды. Оно было поставлено заранее. Печет. Вот, на тарелке высится целая груда ароматной выпечки.

– Мммм! Сейчас смажем сливочным маслом и…

   Вот и всё: ужин готов, уха настоялась. Женская половина семьи разливает суп по тарелкам. Валя накладывает, каждому, по порции салата. Ароматы, скажу я вам! Натюрмортом из разновсяческой еды никто не любуется, еда исчезает, с тарелок, с утроенной скоростью…

   Но, это еще не конец – после ужина ждет баня. Сперва в нее идут мужчины. Затем торопиться попариться бабушка. И уж потом идут Валя с мамой. Пара хватает на всех! Раскрасневшаяся, довольная и отдохнувшая Валя падает без сил в кровать, засыпает. На старинных часах с гирьками 23:35 часов. В детстве она называла эти гирьки бананами. Сил совсем не остаётся – спааать!..

   P.S. Воскресение прошло в обыденных деревенских делах и заботах в огороде и со скотиной в хлеву. Валя закончила заготовку иван-чая, представляя, как будит пить зимой «копорский чай». И угощать им Агилю. В половине четвертого вечера отец завел «Газель» и они с Петькой проводили Валю на четырехчасовой автобус в N. Проводы были не долгими, но запоминающимися. Валя планировала, когда у нее начнется отпуск, сходить в клуб, и пообщаться с бывшем одноклассником Женей. Ведь сделать этого на выходных ей не хватило времени!


   Часть 8.

   Учебная рутина.

   Глава 1. От анатомии к физиологии.

   Новый учебный год и второй курс начался, как всегда, неожиданно. И сразу, после короткого летнего перерыва, заставил студентов сесть за книги. Началась анатомия… И живые позавидовали мёртвым. В буквальном смысле этого слова! Предстояло вызубрить такой объем информации, что первый курс, по сравнению со вторым, мог показаться раем. В целом учебу на первых курсах, пожалуй, можно сравнить с приключенческим шоу «Форт Баярд». А, каждая, сессия была с привкусом валерианы. Зато полученные знания засели так плотно в студенческих головах, что, потом это помогло им успешно справляться с клиническими дисциплинами на старших курсах. Просаживая по ночам без сна, за учебниками и пособиями, Валя, казалось, начала сомневаться в правильности выбора своей будущей профессии. Ведь на утро, с таким трудом, усвоенная информация, куда-то, напрочь, улетучивалась из головы. Приходилось повторять всё заново, во время, свободных минуток на работе и, непосредственно, перед занятиями. Именно время, проведенное за книгами, отнявшее у нее все свободные часы и минуты досуга, помогало девушке, практически без ошибок, давать правильные ответы на вопросы преподавателя во время практических занятий. Успешно справляться со всеми экзаменами во время сессий и зачетных недель. А главное, выбросить все «паникерские» и «пораженческие» мысли о побеге с поля «боя». Итак, анатомия. 145876230 косточек, суставчиков, мыщелков и позвонков, дружно, взявшись «за руки» танцевали, в голове девушки, греческий «сиртаки», в котором главным хореографом стоял он – Его Величество Череп. Его изучают, с особым пристрастием, не только будущие стоматологи. А уж, если, Валя твердо приняла решение стать нейрохирургом, ей, просто необходимо изучить каждый его отдел. Каждое его отверстие. Для этого, под залог студенческого билета, на кафедре анатомии, ей выдали его. Настоящий. Ласково нареченный ею «Федей». С «Федечкой» у неё, сразу, возникли какие-то, особенно теплые и «интимные» отношения. Потому как днём, Валя, носилась с ним, как с оберегом от сглаза, пытаясь отыскать и запомнить бугорки, возвышения, отверстия, каналы. А ночью, лежа у подушки, он терзал её вопросами и желаниями:

– Найди, пощупай foramen ovale (овальное отверстие), foramen rotundum (круглое отверстие)…».

– «А где protuberancia occipitale externa? Покажи!»

– Это такая, выпуклая, часть затылочной кости, которая легко определяется? – нащупывая отвечала Валя.

– Да-да, это она, правильно! – «соглашался» Федька. – Молодец!

Вскоре, Валя, с грустным интересом осознала, что в скелете человека есть не только череп. А еще рука, нога, позвоночник… И везде свои суставчики, косточки, мыщелки и углубления. Вообщем, тихий ужас! Словосочетание «экзамен по анатомии» вызывал у студентов настоящий страх. На нём можно было вспомнить даже то, чего не знал. В «анатомичке», во время практических занятий, каждый пытался ухватить и подержать пинцетом хоть что-нибудь. Сердце, почку или легкое. Ну, а, кафедра, с мятежно настроенными преподами «берегла» на экзамен трупы получше. Забегая вперед, вся 201-я группа, экзамен сдала в полном составе. И с первой попытки. Но еще долго, Валя, при знакомстве с людьми всматривалась в лица и пыталась представить себе их глазницы, мимические мышцы и скулы. Осадок, как говорится, остался еще надолго. Всё следующее лето у нее чесалось в области лопаток от прорезывавшихся крыльев свободы. Но!.. «Песне ты не скажешь до свидания! Песня не расстанется с тобой…». Сам экзамен по анатомии проходил в летом. С ним, по соседству, конкурировала, не менее жуткая, гистология. В большинстве случаев порядок обоих экзаменов может сыграть свою роль в получении оценки. Если, например, анатомия стоит вторым экзаменом, то преподаватели смотрят на первую оценку в зачетку и ставят либо аналогичную (если не знают, что поставить студенту), либо на балл ниже (если студент отвечает плохо). Завышенный результат (отлично) ставят очень часто и зависит это преподавателя и от ответа студента.

   Экзамен по анатомии включает в себя устный диалог с преподавателем по билету. Всё как обычно! Билет состоит из двух устных вопросов и определении топографии, того или иного, органа на трупе.

С, обязательным, указанием его основных свойств и функций. В итоге, если готовился к экзамену начиная с первого учебного дня, то, накануне требовалось всего, лишь повторить материал и положительная оценка будет в «кармане».

   На третьем курсе возникла баба с улыбкой тролля.

И звали её физиология. Здесь, Вале, как человеку, который никогда не оправдывал деяний всяческих Чикатило и каждый раз, рыдающей во время фильма «Титаник» и «Белый Бим…», светил лишь один вариант – глубоко сомкнув, в сентябре, веки, а в мае, эти самые глаза, открыть.

Всем кафедральным лягушкам и мышкам девушка тайно дала имена. Считала, что тоже заслуживают право на жизнь, ведь Бог наделил их, как и людей, душой. А посему придумывала любые причины, чтобы не участвовать в практических работах по изучению рефлексов головного мозга. Свою позицию, Валя, пыталась аргументировать. В итоге, её поставили перед выбором: или она стоит в кабинете у стола или за дверью. И девушка выбрала второе. Стояла в коридоре возле подоконника сжимая потрепанный учебник в руках. А со стены, с серьезным видом, на нее смотрели знаменитые ученые: Павлов, Сеченов, Анохин, Орбели. И этот экзамен Валя сдала. Правда неважнецки, на «тройку», но с внутренним спокойствием: от её рук никто не пострадал.

К четвертому курсу пришлось оставить работу на кафедре. «Вечерников» переводили учиться на дневное отделение. Теперь они становились «очниками». Как не хотелось Вале оставлять полюбившийся коллектив, но ничего не поделаешь. Особенно сокрушалась Диана Тимуровна:

– «Кто же мне теперь будет помогать?» – качала она головой вздыхая. – Ничего, – успокаивала её лаборантка, – кто-нибудь, из первокурсников, придет.

– Но это, ведь, всё заново, новому человеку, объяснять надо. Привыкать к нему.

– Ничего. Привыкнете как-нибудь. Не такой уж я незаменимый специалист здесь. – улыбнулась Валя на прощание.

   Николай Васильевич, прощаясь с сотрудницей, был немногословен. Видно, также, ему тяжело давалось расставание:

– Не будем расстраиваться. Через год, к пятому курсу, ты вновь придешь к нам. Уже в новом статусе, будучи студенткой. А, что касается, твоего желания стать нейрохирургом я одобряю и учту. Ты девушка способная, справишься. Постараюсь замолвить, потом, за тебя слово в интернатуру. – Спасибо. Буду стараться по мере сил, чтобы не подвести, в первую очередь вас, Николай Васильевич.

   На том и расстались.

   Четвертый курс оказался самым насыщенным. Студенты составляли рецепты на латинском языке во время занятий по фармакологии, выращивали колонии кишечных палочек на питательных средах по микробиологии. На патологической физиологии изучали механизмы развития заболеваний, одним словом, извечный вопрос: Почему?

От нее, с лицом Крошки Енота, из одноименного мультфильма, девушка «отстрелялась» только на второй раз. Правда, на твердую «четверку». Отдельного упоминания заслуживает пропедевтика внутренних болезней. В 413 группе, в которой, по прежнему, обучались одни девочки, появился новый студент. Молодой человек под именем Максим. Он, также обучался на вечернем отделении, но был призван в армию. И, вот теперь, ему довелось влиться, в чисто, женский коллектив. Так как группа, в которой он учился, теперь обучалась на старших курсах. Имея спокойный, не конфликтный, ровный характер, он, как-то, сразу, стал «своим». Правда, лишь добрым приятелем. Вероятно, из-за своей, «стандартной», не выразительной внешности. А может из-за того, что он по ночам подрабатывал в морге. Или от того, что всё свободное время отнимала работа и учеба, на отношения просто не оставалось время. На пропедевтике, будущие медики, узнавали тактику правильного общения и ухода за пациентом. Как правильно проводить врачебный осмотр, выслушивать и ощупывать пациента. Вначале все, эти, практические навыки они отрабатывали друг на дружке. Под контролем преподавателя. Тут-то и пригодился аккуратный, подтянутый торс Максима. Валя с Агилей, обступив парня с обеих сторон и вооружившись фонендоскопами, поочередно, выслушивали его спокойное дыхание и ровное, ритмичное, биение сердца. Выстукивали границы сердца, щупали живот. По завершению учебного года, овладев знаниями, надо было продемонстрировать их на экзамене заведующему кафедрой пропедевтики. Требовались пациенты-добровольцы – для тренировки.

А где их взять? Пинать балду несолидно, послать всё к чертям – страшно. Отловили им в больничном коридоре кардиологического стационара бабульку и приказали строго:

– «Фас!».

Бабуська возрадовалась «ужасно» молодым сердцам и их желанию возлюбить ближнего. Валя с Агилей, же были настроены решительно, и руки чесались продемонстрировать на ней выученные «приемчики». Чуть не сломав бабушке парочку хрупких от старости ребер, подруги, отправились заполнять учебную историю болезни, которую сдали одними из первых из всей группы. За что и были вознаграждены отличными оценками.

Парк на Зелёной улице, раскинувшийся возле кардиологического центра, застал девушек на скамейке, поедающих мороженое и ненадолго выпавших из реальности. Бабульку, за свой «героический» подвиг в получении ими высоких оценок, единогласно, решили причислить к лику святых за терпение и кротость. В целом, четвертый курс, пролетел весело, не взирая на обилие учебных дисциплин и полный завал в сравнении с первыми тремя годами. А студенческий юмор, местами немного пошлый, скрашивал рутинные будни…


   Глава 2. Дневник летней практики.

   После окончания второго курса, в июле, настало время прохождения первой практики в больнице; в качестве помощника палатной медицинской сестры. Агиля получила разрешение, у заведующего производственной практикой института, на прохождение в больнице своего села. В Старой Даниловке имелся только фельдшерский-акушерский пункт, поэтому мечтать о подобной перспективе Валя не могла. Да, и не хотела особо! Ей не терпелось приступить к работе в нейрохирургическом отделении городской больницы №2.

   2 июля. Был вторник. Первый день практики. Нас встретили ответственные за ее проведение преподаватели и распределили по отделениям. Так уж вышло, что в нейрохирургию никто, почему-то, больше идти не захотел. В основном студенты выбирали отделения хирургии, кардиологии и неврологии. Много ребят выбрали реанимацию. Ознакомившись с режимом работы отделения нейрохирургии, его руководством, в лице заведующего и старшей медсестрой, я с первых минут включилась в работу. Ездила в аптеку за лекарствами и физ. раствором. Помогала медицинской сестре манипуляционного кабинета заряжать капельники. Разносила их по палатам и ставила пациентам. Расставляла флаконы с физ. раствором в шкаф, а пустые складывала в корзину.

   3 июля. Среда. Утром, как пришла, протирала поверхности манипуляционного кабинета дезинфицирующим раствором. Заряжала капельники и разносила их по палатам. Помогала медицинской сестре процедурного кабинета в постановке больным в/м инъекций. Сопровождала пациентку на прием к психотерапевту, для получения ею консультации.

   4 июля. Четверг. С утра вызвала к себе в кабинет старшая медицинская сестра. Она попросила меня съездить в организационно-методический отдел больницы (сокращенно ОМО) и привести наконечник для огнетушителя. После обеда, во второй половине дня, в 13 с ½ подошел заведующий отделением, с просьбой остаться на ночное дежурство. В целом, ночь прошла спокойно. Не считая, того, что около полуночи бригадой «скорой помощи» доставили пациента с тяжелой травмой головы после ДТП. В отделении ему стало хуже, пришлось вызвать реанимационную бригаду. После успешно оказанной помощи, больного, на каталке сопроводили в реанимацию.

   5 июля. Пятница. Был выходной день. Отсыпалась после ночного дежурства.

   8 июля. Понедельник. Помогала «постовой» медсестре. Знакомила поступающих больных и сопровождающих их родственников с режимом отделения. Оформляла истории болезни и относила их врачам в ординаторскую. Оставалась за медсестру на посту, когда та отлучалась по служебным делам. Отвечала на звонки по телефону. Раздавала больным лекарства. Вела журнал учета больных.

   9 июля. Вторник. Присутствовала во время проведения операции по удалению гематомы головного мозга. Выполняла обязанности операционной сестры. Подавала хирургу инструменты и перевязочный материал.

   10 июля. Среда. С самого утра работала в манипуляционном кабинете. Заряжала и разносила по палатам капельники. Ставила их больным. Во время обеда, сёстры, пригласили на импровизированный «банкет». Как выяснилось, по случаю дня рождения старшей медсестры. Выпили по бокалу шампанского. На десерт был подан самодельный торт.

   11 июля. Четверг. Сегодня было очень мало работы. Вместе с медсестрой процедурного кабинета «катали», про запас, ватные шарики. Санитарка попросила подписать, краской, новое ведро для мытья полов. После чего, я помогла ей вымыть пол в отделении.

   12 июля. Пятница. День выдался не из легких. С утра присутствовала при обходе палат заведующим отделением. Приходила главврач, преподаватель кафедры нейрохирургии по совместительству, интересовалась у больных уровнем комфорта и удовлетворения обслуживанием персонала. Участвовала в раздаче пищи и лекарств. Делала в/м и в/в инъекции. Ставила капельники. В конце дня, помогала в проведении уборки: протирала поверхности, мыла полы и тумбочки в палатах и процедурных. На посту отвечала на звонки из приемного отделения. Сообщала больным о результатах анализов. Поступившим больным раздавала баночки для сбора анализов.

   Незаметно прошли 3 недели рутинных, больничных, дел. После этого, можно было с уверенностью сказать, что Валя, практически в совершенстве освоила профессию медицинской сестры.


   Часть 9.

   Сутки на скорой помощи

   Летняя практика, по завершению четвертого курса, проходила на городской станции скорой помощи. Этот июльский день выдался теплый и солнечный. На удивление, вовсе, не душный. Ветерок обдувал все вокруг: деревья, здания, людей, транспорт… Время приближалось к восьми утра. Подруги спешили в направлении базы прохождения практики. Бодро цокая каблучками босоножек по тротуару, они поедали мороженое и весело беседовали «ни о чем». Агиля делилась с Валей историей своей первой, и единственной, любви.

   – Дело было в год моего пятнадцатилетия. В июне месяце. Я только сдала экзамены за 9 класс и приготовилась к наслаждению долгожданной свободой, которую сулили летние каникулы.

   Валя заинтересовалась повествованием и, неожиданно, для себя откусила сразу большой кусок «Эскимо в шоколаде».

   – Утром я вышла из дома, – продолжала Агиля, – и стала свидетельницей приезда моего двоюродного брата (он живет в соседней деревне). Каждое лето он наведывается к нам. На этот раз с ним прибыл его друг. (Брат старше меня на год, а его друг меня на два года старше). Они возились с мотоциклом, на котором прикатили. Лишь только я подошла ближе и увидела его, мое сердце, словно, разорвалось на кусочки. Я поняла, что влюбилась. Его взгляд… Он, тоже, тогда смотрел на меня, не отрывая глаз. Смутившись, я, вежливо поздоровалась с гостями и ушла в дом. Оказавшись в комнате я принялась думать, что же мне делать, если я скажу об это брату, то решила, он громко посмеется надо мной. Первый вывод моих мыслей был именно таков. А вторая версия – а, вдруг, он уже с кем-то встречается. Тогда, для себя, я твердо решила, ни за что, никому не скажу, что влюблена в лучшего друга брата. Долго я думала, долго не покидали меня мысли о нем. Тогда я приняла решение найти другого, чтобы попытаться его забыть. Я стала встречаться с одним парнем, из своего села, мы вместе ходили на танцы в клуб по вечерам. Стали вместе общаться, гулять, он признался мне в любви. Я ответила, что он мне симпатичен. Хотя любви к нему у меня не было никакой.

   – Просто сюжет для мелодрамы, – усмехнулась Валя.

   – Ага. – согласилась Агиля, – я продолжала мечтать о другом. Прошло несколько месяцев, но лопнуло мое терпение. Не могла я больше говорить человеку «люблю» которого совсем не люблю. Мы согласились расстаться (хоть он был вначале против, потому что любил меня). Прошло еще месяца полтора, вдруг, вижу, мне на почту приходит письмо от Него!!! Ты, просто, не представляешь, как я была счастлива на тот момент… Это просто… Не описать словами! – с восторгом воскликнула Агиля. Мы стали встречаться. Через некоторое время он у меня спросил, есть ли у меня кто-то, кроме него. Но знаешь, что самое интересное?

   – Что? – вскинула Валя удивленно брови.

   – Он, оказывается, знал, что у меня есть парень, которого я не любила. И он сказал ему: «Я ее у тебя отобью». Он ждал, пока мы расстанемся. А, ещё, он поведал мне, о том, как, в тот день, тоже, влюбился в меня с первого взгляда. Только боялся признаться. С того дня мы вместе и очень счастливы!!!

   – Ничего себе. Вот это да! – только и смогла произнести Валя. – Поздравляю.

   – Спасибо, подруга! – улыбнулась Агиля.

   –  Как, кстати, его зовут?

   – Мансур. Мы поклялись друг другу в верности. В начале я дождалась его из армии. Теперь он ожидает меня, когда я окончу институт. Тогда мы сыграем и свадьбу, и «никах» (татарское венчание).

Агиля блаженно, на мгновение, прикрыла глаза.

   Впереди показались ворота станции скорой помощи. Рядом, на стоянке, показались аккуратные ряды машин. Разных моделей санитарные автомобили: от простых «Газелей» до «Мерседесов», «Пежо» и «Рено», припарковались и несколько легковых машин сотрудников станции. У входа в здание девушки нашли своего преподавателя – куратора производственной практики, окруженного толпой студентов прибывших раньше. Пройдя краткий инструктаж учащиеся разбрелись по бригадам, согласно которым былираспределены преподавателем. Один студент – одна бригада «скорой помощи». Вале выпала бригада №10, а Агиле №26. По жребию, чтобы никому не было обидно. Ожидать вызовы приходилось из комнаты отдыха персонала. Пока Агиля отправилась на поиски туалета, Валя принялась за изучение плакатах украшавших стены. Среди них имелись пособия по противодействию терроризму, о мерах противопожарной безопасности. Но большее внимание девушки привлек большой красочный плакат описывающий историю организации службы скорой медицинской помощи города N-ска. C многочисленными фотоматериалами.

    «7 октября 1885 года, на момент утверждения устава «О ночных дежурствах врачей», уже 17 октября 1885 года в городе вводятся ночные дежурства врачей. Первый автомобиль скорой помощи был закуплен в Германии (г. Берлин). 20 мая 1886 года за счет Общества сестер милосердия г. N-ска, уже в 1901 году на N-ской станции скорой медицинской помощи работало 6 автомашин, а штат врачей, фельдшеров, санитаров и водителей насчитывал 50 человек. После Великой Отечественной войны, в мае 1945 года, скорая помощь размещалась при 2-й клинической больнице и имела конную карету и грузовой автомобиль. В последующие годы, станция скорой медицинской помощи постоянно расширяется, растет сеть подстанций, количество бригад и санитарного автотранспорта, равно как и количество обслуженных вызовов. Качество оказания неотложной помощи значительно возросло с организацией специализированных бригад скорой помощи (с 1963 г. функционирует 1-я тромбоэмболическая бригада, с 1968 г. – травматологическая противошоковая бригада, в 70-х-80-х годах появились, специализированные, кардиологические, педиатрические, урологическая, неврологическая, гинекологическая и токсикологическая бригады). В настоящее время станция состоит из 5 подстанций скорой медицинской помощи, на которых работает 80 машин скорой медицинской помощи. Одна машина – одна бригада. Из них половина – специализированные, 5 врачебные общего профиля, остальные фельдшерские. Каждая бригада выполняет в сутки от 10 до 13 выездов к больным и пострадавшим. В состав специализированной бригады входит врач – скорой медицинской помощи, 2 фельдшера, санитар и водитель. Из этих бригад выделяют реанимационные (РЕМ), психиатрические, педиатрические, а также, бригады интенсивной терапии (БИТ). БИТ-бригаду составляет врач и фельдшер, она оснащена более высокотехнологичным оборудованием, например, портативным аппаратом для снятия кардиограммы, и выезжает на вызовы с жалобами на сердце, где фельдшерская бригада без помощи врача самостоятельно не справится. В фельдшерскую бригаду входит фельдшер и санитар, они выезжают по «бытовым» вызовам, то есть ушибы, переломы, высокая температура и прочее. РЕМ – бригада служит для самых сложных случаев (ДТП, огнестрельное ранение, остановка сердца, дыхания и.т.п.). Машина оснащена современными аппаратами для поддержания жизнеобеспечения во время экстренной транспортировки в больницу. К настоящему времени, все бригады, оснащены новейшими гаджетами – бортовыми навигаторами GPS и коммуникаторами, которые позволяют оперативно отслеживать все поступающие на пульт диспетчера вызову. Одним из основных подразделений станции является оперативный отдел, который обеспечивает организацию централизованного приема обращений, доступность обращения за медицинской помощью круглосуточно и своевременного выполнения поступивших вызовов. На центральной подстанции работают 5 диспетчеров, которые принимают вызовы со всего города по номеру 103 и распределяют их между остальными подстанциями скорой помощи, которые находятся в разных частях города и делят территорию по районам. После приема вызова, сразу же, определяется уровень сложности поступившей заявки. Далее сигнал поступает в диспетчерскую, где медперсонал, по картам, отслеживает местонахождение ближайшей машины «скорой помощи». Это делается при помощи навигационной аппаратуры GPS и коммуникаторов, которые установлены в каждой «неотложке». Потом диспетчер, распределяет поступившие вызовы по подстанциям и бригадам, которые должны выехать по месту назначения. И уже в локальной, районной, диспетчерской каждой станции объявляют в громкоговоритель о «боевой готовности» и посылают сигнал на коммуникатор лично каждому врачу бригады».

   Первый вызов, поступивший бригаде №10, не заставил себя ждать. Не успев дочитать окончание познавательной статьи, девушка бросает Агиле на ходу: «До встречи!» и следует за врачом и фельдшером к автомобилю. То, что рядовые врачи стационаров и поликлиник называют словом «диагноз» в терминологии «скорой помощи», называется мотивом или поводом для выезда. Вызов поступил в 8:29. Мотив – подозрение на сердечную острую ишемию миокарда. В 8:47, благодаря установленному в машине GPS – навигатору, 10-я бригада прибывает на место. Это бригада БИТ во главе с врачом Аксеновой Эллой и фельдшером Гусевой Светланой. На центральной подстанции «скорой помощи» они трудятся около пяти лет. За всё время они, уже, привыкли работать сутки через двое – с восьми до восьми. Бабушке, Волковой Таисии Тимофеевне, 70 лет. Она обратилась с жалобами на боли в сердце. Фельдшер протягивает Вале тонометр и девушка замеряет артериальное давление. – 200 на 100, – сообщает она врачу, которая заносит полученную информацию в карту вызова и поясняет: – При норме 140 на 90 – это много. Вежливое, тактичное, обращение с пациентом позволяет медицинскому работнику сильнее сблизится с ним, вызвать его – на откровенный разговор и выяснить, что же беспокоит человека, а значит, быстрее выставить предварительный диагноз. Тест на сахар показывает 6,3 (При норме 5,5). Принято решение поставить больной «Эбрантил» – гипотензивный препарат, понижающий давление. Оставшееся время вызова занимает «бумажная» работа: оформление больного, описание причины вызова. Уходя фельдшер поясняет практикантке: – Этот вызов, еще ничего, спокойный. А, так, мы, уже ко всему готовы и привыкли. Ко всякого рода неожиданностям: и к кусающим собакам, и к пьяным дебоширам и наркоманам, ведущим себя неадекватно. И к тому, что не всегда удается спасти больного – мы не боги и не все от нас зависит. Если все принимать близко к сердцу, то долго на этой работе не протянешь.

   Валя молча кивает.

   По возвращению на базу выпадают свободные минутки для отдыха. Элла задумалась над сканвордом, фельдшер делится последними новостями и сплетнями с коллегами. Практически после каждого вызова, если находится время и возможность вернуться на базу, врачи обновляют свои чемоданчики – биксы: кто новыми парами одноразовых перчаток, кто шприцами, кто бахилами, в общем, кому что нужнее. В комнате отдыха, врач из другой бригады, коротая время в ожидании вызова растянулся на диване наслаждаясь любимым телесериалом. Оглядевшись по сторонам, в поисках подруги, Валя узнает, что 26-я бригада (тоже БИТ) уехала на вызов. Девушка выходит в холл, к плакату, и заканчивает чтение:

    «Отдел госпитализации станции скорой помощи собирает и анализирует информацию ото всех клинических больниц города и координирует работу со стационарами и поликлиниками, осуществляет консультативную деятельность. Санитарным транспортом станцию обеспечивает МУП «Энсксанавтотранс». Всего за станцией закреплено 100 санитарных автомобилей и реанимобилей, созданных на базе автомашин «Мерседес», «Газель», «Рено» и «Пежо». Все бригады укомплектованы специальным медицинским оборудованием: электрокардиографом, дефибрилляторами, кислородными ингаляторами, дыхательной аппаратурой для проведения реанимационных мероприятий, транспортными шинами, медицинской сумкой-укладкой с набором медикаментов, одноразовых шприцев и систем для внутривенного введения лекарств, перевязочным материалом. Станция круглосуточно оказывает экстренную помощь больным и пострадавшим, обслуживая в сутки более 500 вызовов, а также осуществляет медицинское обслуживание культурно-массовых и спортивных мероприятий проводимых в городе».

   Валю окликнул вошедший в здание мужчина «в годах». Дочитав последнюю строчку, девушка обернулась и узнала в нем водителя 10-й бригады. Немного разговорились. Познакомились. Выяснилось, Владимир Иванович, работает, здесь, на станции почти 24 года, в своей должности. Сетует, на то, что: «Не пропускают на дорогах! Включай, не включай «сигналку» … Все равно не пропускают!»

   С вызова вернулась Агиля, делится с подругой:

   – Были у дедушки, 83 лет. Третий день не принимает пищу. Даже вода не проходит выше горла – все выходит обратно. Врач заподозрил «рак» и посоветовал, как можно скорее, обратится в онкологический диспансер.

   Валя поделилась своими «впечатлениями» от первого выезда.

   – Ничего особенного, – резюмировала она. У пожилой женщины поднялось давление. Наверное, погода будет меняться?

   – Наверное, – согласилась Агиля, – пожилые особенно, остро, реагируют на любые колебания в атмосфере.

   Коротая время до следующего вызова, девушки уселись на банкетки, у окна, в холле. Подле них раскинула листья декоративная пальма, в большой кадке, на полу. Валя поведала подруге одну историю, местами мистическую, приключившуюся, когда-то, с ее учительницей по рисованию.

   – Эта страшная и необъяснимая история приключилась с Клавдией Евгеньевной, еще, в конце 60-х годов. Сразу после художественного училища ее направили работать в нашу, староданиловскую, школу учителем рисования. Тогда ей было всего девятнадцать лет. Но, по порядку. Тогдашний председатель колхоза распорядился выдать ей просторный новый дом возле пруда. В то время, та улица только застраивалась и люди только обживали ту часть деревни, придумав, банальное, название улице – Новая. Всего через пару лет дом отойдет молодой художнице в собственность, насовсем. Новоселье она справляла с молодым котенком по кличке Фантик. К дому примыкал большой участок, с молодыми деревцами. Пройдя через который, прямо за изгородью, плескался большой красивый пруд с островом по середине, поросший ивняком. Из сада, через калитку, она выходила прямо к берегу и смотрела на его воды. То чистые пастельные, то ультрамариновые, то темно-зеленые и мрачные в зависимости от облаков и освещения. Именно здесь, она написала множество этюдов к своим картинам, которые, с успехом, потом выставлялись в краеведческом музее райцентра. Она слушала, как шелестит прибрежный камыш.. Его шелест хоть и был похожим на шелест купюр, но ей нравился намного больше самих денег. Все это, до самых мельчайших подробностей, она отваживалась рассказать мне, однажды, майским вечером, – пояснила Валя.

– Как она объяснила, до этого, ни одному человеку, ни одной живой душе, не могла поведать той истории. Быть может, чего-то боялась. И, только сейчас, на старости лет, позвав одну из бывших своих учениц. Под предлогом написания портрета, пожилая учительница набралась смелости приоткрыть завесу тайны своей жизни. Агиля слушала завороженна, практически не мигая и не перебивая подругу. А Валя, тем временем, продолжала рассказ:

– Наверное, так ее воспитали: деньги – ничто, душа – все! Или таковым был ее жизненный принцип. Ее дом – настоящий рай для художника, для человека наделенного творческой жилкой. Да, и для простого обывателя, пожалуй, тоже. Она много работала. Ее приглашали, даже, на областные выставки. На которые она не ездила, вежливо отказываясь. В глубине души, она мечтала о вступлении в Союз художников, что дало бы ей, большую свободу в творчестве, нежели в настоящий момент. Сказывалось, и то, что ее отец являлся профессиональным живописцем, и она выросла на любви к искусству. Но она боялась стать популярной и знаменитой. Именно страх к этому и «помешал» ей, позже, стать членом Союза. Что она из себя представляла, тогда? Рыжая с конопушками девчонка, с исцарапанными и вечно запачканными, краской, руками… Ей самостоятельно приходилось натягивать холсты на подрамники и сбивать рамки, а это совсем не женская работа. Нельзя сказать, что она слыла красавицей, но мужчины часто оглядывались ей вслед, что ее часто смешило. Опыта общения с сильным полом, да и простого жизненного, у нее было мало. И, если женская половина ее окружения казалась ясной и понятной, то мужчины, их логика, поступки, цели и действия, часто ставили ее в тупик. Из-за этого, в их обществе она чувствовала себя скованной и глупой. Например, ее, непосредственный, начальник, директор школы, солидный мужик и отец двоих детей, когда вызывал ее к себе в кабинет вел себя, порой, странно: подмигивал, потирал руки, то и дело, задавал глупые вопросы, что-то типа: «Как дела?» или «Не скучно, ли ей?».. И все такое в таком роде. Ходил он так кругами, вдоль и около, а однажды, даже, попытался ущипнуть ее за бок… Молодая рисовальщица не знала, как вести себя с ним и после, часто раздумывая над его поступком. Приходила к выводу, что он ее просто жалеет, зная, что девушка одинока. К несчастью для нее, в это непростое время, ее лучшая подруга-коллега, учитель английского языка уехала в город, и она осталась одна.

   Ближе к весне в деревню приехал новый учитель физкультуры. Старый давно вышел на пенсию. Белозеров Роман Глебович. Мужчина средних лет, довольно приятной внешности, хоть и лицом несколько грубоват, да, в общем-то, и манерами… Но он же спортсмен, что с них возьмешь – «железки» превыше всего! Не скажу, что художница с ним сдружилась, но он стал первым ее мужчиной (не считая отца), по общению с которым девушка смогла составить некоторое представление о сильном поле. Ну, не ужимке же директора, считать признаками настоящего мужчины!

   – Точно, – согласилась Агиля, а Валя, после некоторой паузы, продолжила:

   – «К завершению учебного года, Клавдия, практически, с ним «освоилась». И, что, же их связывало? Оказывается, девушке требовалась мужская натура для будущей выставки «Портреты и характеры». Ее планировали провести при местном клубе. Только, вот, мужские портреты, в общем-то, были ее слабым местом. Не в том смысле, что она обожала их писать, а наоборот, она их слабо чувствовала. Или правильнее сказать, не чувствовала совсем. Сказывался недостаток опыта как жизненного, так и творческого. Что было нужно ему? Что вообще нужно мужчинам? Ответ на этот вопрос знают только опытные женщины. Тогда, молодая художница, считала, что Роман Глебович решил ей помочь, зная ее трудности, которые она и не скрывала от окружающих».

   Продолжить дальше Валя не смогла. 10-ю бригаду вызвали к пострадавшему:

– Идем, быстрее! – поторопила ее фельдшер Света.

Вызов был к мужчине, предпенсионного возраста. Он упал с велосипеда в результате неудачной поездки на рыбалку по пути за город, на пруд. Весь в ссадинах и синяках он ожидал бригаду медиков сидя на бордюре у проезжей части. Рядом валялись рыболовные снасти и покореженный велосипед «Газ».

– Как же это вас, так, угораздило? – поздоровавшись, наклонилась к нему врач.

– Сам не знаю, – ответил пострадавший, придерживая грудь руками, – стал спускаться с пригорка, неожиданно, резко, потянуло вперед, не успел притормозить и перелетел через руль…

   С подозрением на перелом ребер мужчину доставили в травмоцентр, находящийся при городской больнице №2.

   На базе Валя застала одногруппницу, начавшую оформлять дневник производственной практики.

– На чем я остановилась? – спросила она, подходя ближе.

– На том, что художница собралась рисовать портрет физрука, – ответила Агиля откладывая тетрадь в сторону.

– Тогда слушай дальше. Кстати, ты ни к кому не ездила, пока меня не было?

– Нет, у нас, по-прежнему простой. Отдыхаем. Ну, давай, уже, рассказывай, что там дальше-то…

 – В общем, договорились они на том, что писать портрет она станет в школьном спортзале после работы, но спустя несколько сеансов девушка поняла, что освещение там плохое, к тому, же часто мешают посторонние. Да, и коллеги, стали косо поглядывать. Пригласить его к себе домой? Она все никак не могла решиться на это, хотя несколько раз он провожал ее почти до дома, но та всегда останавливала его словами: «Дальше я пойду одна!» На тот момент в ее голове проносились следующие мысли: если я его позову, он быстро смекнет, что в доме, кроме них, больше никого нет, а оставаться наедине со взрослым мужчиной, пусть и у себя дома, было страшновато. В итоге «портретное дело» почти сошло на нет, а день открытия выставки неумолимо приближался. Был майский день. Они возвращались из школы вдвоем, бредя по улице вдоль пруда, к ее дому. Неожиданно хлынул ливень Роман Глебович не растерялся, вмиг укрыл спутницу спортивной курткой и втолкнул под своды старой полуразрушенной деревенской колокольни. Оставшейся от церкви, которую разрушили большевики в 1920 году.

– Ее, кстати, не восстановили и по сей день, – пояснила Валя.

Агиля кивнула.

– Они стояли настолько близко друг к другу и в момент вспышки молний, физрук прижимал художницу к кирпичной стене и шептал: «Не дрожи, не бойся, я же с тобой». Тут-то она и разглядела какой он сильный и уверенный, ощутила его тело с рельефными мышцами под одеждой, а неизвестное ранее ощущение приятной теплоты и безволия стало растекаться по ее телу. В тот момент он бы мог делать с ней что хотел, молодая женщина не оказала бы ему сопротивления, но, слава Богу, он не понял ее состояния, а вскоре она уже взяла себя в руки и полностью себя контролировала. Быть может, с этого случая, когда от раскатов грома сотрясалась вся колокольня, а толстая кирпичная стена за ее спиной ходила ходуном, когда они были совсем одни, и он не сделал ей ничего плохого, она прониклась к нему подлинным доверием. Уже на следующий день, он сидел у нее дома, в кресле, и позировал. Она была очарована его руками. Большие, сильные, со вздувшимися венами от многочисленных тренировок. У нее просто кружилась голова от этих рук, она старалась не смотреть, но они все равно, то и дело попадались ей на глаза. Даже ночью, из-за его рук, долго не могла заснуть. Кажется, что же такого особенного в обыкновенных мужских руках?.. Но, как говорила когда-то, ее лучшая подруга-»англичанка»: «Мужчинам в нас нравятся ноги, равно как нам в них, руки». Вот-вот, теперь-то до нее дошел смысл этих слов, показавшихся сперва белибердой. Стоит отметить, что портрет явно не удавался. Когда Роман Глебович приходил и усаживался в кресло, она сбивалась и теряла всякую концентрацию: кисти валились из рук, растворитель проливался на пол и долго, потом, пахло скипидаром, а краска ложилась не туда куда надо. Внутренне девушка смирилась – не написать ей никогда его портрет. Или писать его она станет вечно. Две, эти, вероятности одинаково устраивали молодую художницу. Тем не менее, когда он уходил, она отчего-то вздыхала с облегчением. В ней словно расслаблялась невидимая струна натянутая слишком сильно. Из разговоров с Романом Глебовичем, она узнает, что раньше он был военным, офицером и на службе «дал кому-то по морде»; как она решила, кому-то выше него по званию. Якобы из-за этого случая он был уволен из армии. Впрочем, подробности он опустил. Наверное, не счел нужным их сообщать.

   – Валь, а он ей нравился? – неожиданно спросила Агиля.

   – Пожалуй, да, хотя ее настораживали, и даже, возмущали некоторые его слова и поступки. Ну, например, когда она показывала ему свои любимые цветы в клумбе, он равнодушно, пожимая плечами, заметил: «Красота это пустое. В жизни побеждает не красивый, а сильный, а участок лучше засадить овощами – будет больше пользы»… А в другой раз, он жестоко отшвырнул кота Фантика, который мирно сидел на полу.

   – Какой ужас! – воскликнула Агиля возмущаясь, поднимая руки к лицу.

   – Поняв, что художница проживает одна, он уже в первый вечер предпринял шаги, чтобы остаться у нее, под надуманном предлогом, на ночь, но та его выпроводила. На следующий раз он стал еще настойчивее..

   – Отчего же она так поступала, если ей было с ним хорошо? – поинтересовалась Агиля.

   – Она считала, что если это случится, то ее душа даст трещину, «врожденное» чувство не пускать никого в свою душу, а дом, со всеми его комнатами, обстановкой и садом, стал по-настоящему частью ее души. Так, по крайней мере, она мне сказала. Именно это и заставляло оттягивать ее этот момент. Она не хотела перемен, а они не заставят себя ждать, если в доме появится кто-то еще, особенно мужчина, и это настораживало. И на этот раз Роман Глебович, начал с того, что завтра, мол, ему, от нее удобнее будет идти по делам. Говорил что-то про сельсовет. Ей стало неловко.

Она вспомнила, как он наколол для нее дров, как смастерил уютную скамейку возле пруда, на которой потом любовались закатами. Художница, почти дала ему свое согласие. Лицо и щеки ее пылали, дыхание участилось, а руки, как обычно, когда она нервничала, принялись перебирать подол у платья. Он не мог ни заметить ее состояния, приблизился к ней вплотную, больно схватил за плечи и резко притянул к себе. В этот момент у нее вырвалось: «Ладно, оставайтесь, только давайте до следующего раза, давайте завтра». Как утопающий хватается за соломинку, она ухватилась за это, аморфное, «завтра» и принялась тараторить, что завтра, дескать, со всех сторон будет лучше, чем сегодня и это будет обязательно, что клянется и слово свое сдержит. А про себя подумала: «конечно, завтра будет лучше, я и постель перестелю чистую и пол натру, пыль смахну с мебели…». То есть убеждала саму себя, как могла и придумывала всякие причины. Но выслушав, он яростно оттолкнул ее, да так, что она упала на траву, повернулся и ушел со всей силы хлопнув калиткой. Девушка отчетливо расслышала, как он, вполголоса, с едва сдерживаемым чувством гнева злобно выдавил: «Сволочь». Вечер выдался тусклым, ветреным и унылым. Художница размазывая слезы по щекам прямо из сада, через листву стройных яблонь смотрела, как просвечивали свинцовые волны пруда. Выйдя за калитку и подойдя к самой кромке воды, она, полной грудью вдыхала свежий воздух, наполненный запахом молодой листвы, травы, водорослей и, еще, чего-то неуловимо тревожного. В душе чувствовались одновременно и оскорбление и чувства вины, но последнее стали перевешивать. Девушка наивно полагала, что в следующий раз все исправит, пусть он остается на ночь, если ему надо, а она постелет себе на диване в соседней комнате, а Роман Глебович ляжет на кровати. Именно так она и думала, разглядывая на горизонте над прудом грозовые облака. Ветер усилился, макушки деревьев стали гнуться под его напором, а из глаз он выдувал слезы. Вернувшись в дом, обошла еще раз комнаты, чтобы успокоится, присела на стульчик возле пианино, под шум надвигающегося ливня улеглась в постель. Ночью разразилось гроза. Всполохи от молний то и дело освещали спальню. Художница проснулась и пожалела, что отказала Роману Глебовичу, думая так: вот был бы он сейчас рядом, мне было бы спокойнее… Он ведь такой сильный и храбрый… Она вспомнила, как он укрывал ее «олимпийкой» в колокольне, как ей было приятно, когда он прижимал ее к себе…

– И в этот момент, – Валя выдержала секундную паузу, после чего продолжила,  – художница заметила чью-ту фигуру за окном.

Очередная вспышка молнии осветила неподвижные очертания человека. Она поднялась с кровати и нерешительно приблизилась к окну. И тут Фантик зашипел, выгнул спину и бросился у нее из-под ног в глубь спальни. Не отрывая взгляда от окна девушка с ужасом следила за человеком в длинном плаще с капюшоном стоящего под проливным дождем. Страх парализовал все тело. Вот рука неизвестного откидывает капюшон и Клавдия Евгеньевна увидела свою, давно умершую, бабушку. Но не такой, какой ее помнила всегда, а гораздо моложе, как на фотографиях в альбоме. В образе молодой женщины. На вид, примерно, 25-30 лет. А волосы передавали какой-то зеленоватый оттенок. Несмотря на дождь возле нее вились стайки разноцветных бабочек. В руках она держала горящую свечу и что-то пыталась сказать. По беззвучно шевелящимся губам девушка поняла, что бабушка обращается к ней.

   – Да это ей, наверное, попросту приснилось, – перебивая рассказчицу, попыталась оспорить историю старой художницы, Агиля, – или кто-то из деревенских пришел к ней ночью, за чем-нибудь. Да тот же Роман Глебович, например. А она просто до конца не проснувшись продолжала досматривать сон.

   – Вовсе нет, – немного обиделась Валя и недовольно поджала губы, – ты, лучше, дальше слушай, – увлеченная, она продолжила рассказ: странное видение продолжалось меньше минуты, точнее несколько секунд. Когда переборов страх она приблизилась к стеклу, там уже никого не было. Лишь куст сирени, капли дождя да вспышки небесного электричества. Клавдия Евгеньевна опять легла на кровать, раздумывая, уж не сошла ли она с ума. Остаток ночи, чтобы забыться она пила валерьянку и несколько рюмок кагора… Еле-еле заснула, как начало светать, прямо за столом в кухне.

На утро дождь продолжал моросить. Девушка выбежала на крыльцо, подошла к окну, в надежде увидеть на земле следы таинственного ночного гостя… Каково же было ее изумление, когда она ничего не обнаружила. Весь день у нее все валилось из рук. Из головы не выходило бабушкино лицо. В неземном, не бывалой красоты, образе древней богини. Таинственное существо явно хотело предупредить ее о чем-то. Но, вот, только о чем? Художественным, профессиональным взором, она отчетливо разглядела и запомнила ее фигуру, бабочек, парящих вокруг, пучки света отходившие от них. Как стекали, по лицу, струи дождя и шевелились губы. И в то же время разум подсказывал ей, что этого не может быть, там никого не было, это всего лишь игра света и тени от вспышек молний, и что ей все приводились.

   – Ну, что я говорила! – воскликнула Агиля улыбаясь.

   – Замолчи! – отрезала Валя и продолжала дальше: – к полудню она окончательно убедила себя в том, что это ей все привиделось. В три часа дня, Клавдии Евгеньевне, надо было сходить к местной портнихе тетке Даше. Идти не хотелось из-за головной боли, но в последний момент передумала: представила себя в новом платье… Как она идет с Романом Глебовичем вдоль по деревенской улице в клуб на танцы. И все, с завистью, на них глазеют. Портниха шила на дому. Сейчас, кстати, семейное дело продолжает ее дочь, теть Валя. Вся деревня у них одевалась раньше, теперь всего полно в магазинах, тетя Валя шьет «эксклюзивные» наряды к праздникам или перешивает старые вещи. Поговорив о пустяках, тетка Дарья отправилась на кухню заваривать чай. Клавдия Евгеньевна осталась в комнате одна вместе с ворохом недошитых вещей и попугаем. Зеленый волнистый попугайчик не сидел в клетке, а порхал себе по комнате или тараторил весь день перед большим напольным зеркалом. В клетке он только спал ночью. Часто, он доверчиво садился на плечо или на голову клиентам. Художница об этом знала, но ни разу не видела. Вот и сейчас он взлетел, сел ей на плечо и завел свои бесконечные переливчатые трели. Однако, на этот раз в них было что-то новое. Девушка явственно расслышала голос своей покойной бабушки… Слова произносились так быстро, что она никак не могла вникнуть в их суть.. И, наконец, разобрала: «Клава, Клава, Роман нет, Роман нет…» Затем вновь, что-то быстрое и неразборчивое, и снова: «Роман нет… Роман нет». Вроде азбуки Морзе. Вся глубинная суть этих слов на этот раз не только сразу дошла до нее, но и придавила своей тяжестью к стулу. В комнату, улыбаясь, вошла Дарья, с чашками и чайником в руках и прикрикнула на попугайчика: «Карлуша, пошел вон!». Он, мгновенно, слетел с плеча Клавдии Евгеньевны к зеркалу, нахохлился и через минуту, вновь, стал певуче тараторить своему отражению. В тот момент, в девушке, что-то надломилось. Ей хотелось встать и уйти. И.. не могла этого сделать…

   Она не отрывала взгляда от Карлуши, а он бегал по полу перед зеркалом и верещал. И не было ему до нее никакого дела. Тогда она спросила хозяйку:

– «А разве попугай у тебя говорящий?». Раньше ее это как-то не интересовало.

– «Да, говорит, иногда» – небрежно бросила портниха, разливая по чашкам ароматный напиток, собираясь продолжить начатый до этого разговор. Клавдия Евгеньевна что-то отвечала невпопад, без всякого интереса мерила платье, не понимая, что же она делает… Мысли ее были далеко… Уныло брела по лужам и по сырой дороге домой. Потом разрыдалась, возле окна, в котором ночью увидела свою бабушку. Наверное, она проплакала несколько часов, потому что не заметила, как на деревню взошли сумерки, а в окнах загорелись огни… Окончание истории было стремительным. Художница, разом, прекратила все отношения с физруком. А вскоре, он попал под суд – за избиение недотепы директора. Бедолага провел на больничной койке больше полгода.

– Вот только остался один неясный мотив этого человека? – вздохнула Валя.

– Какой? – прошептала Агиля, – почему он так хотел остаться у нее дома?.. Если у него было намерение убить или ограбить молодую девушку, то ситуаций для этого было более чем предостаточно… Кажется я поняла: не девушка ему была нужна, а ее новый дом. Сам-то он обитал в старой избе, на окраине села. Художнице выдали новый дом, как молодому специалисту. Клавдия Евгеньевна, проговорилась, как в первый свой визит, он ходил по комнатам, простукивал стены и одобрительно что-то бормотал себе под нос, а потом, достал из кармана рулетку, но заметив ее взгляд, смутился и убрал обратно в карман. Всё это она рассказывала мне между делом, пока писала мой портрет, – повторилась Валя. Она еще мою маму, в школе, учила. Я училась у нее до девятого класса. Потом она уволилась и вышла на пенсию. Так до самой старости и прожила она одна. Не считая ее любимец – кошек. Осталась старой девой. Рисуя картины, коротая свободные минуты наедине с собой. После произошедшей с ней истории, она, кардинально, сменила тематику своих произведений. Ее увлекла древнеславянская мифология. Теперь она писала, исключительно, лики богов и образы былинных героев. Как она объяснила мне, бабушка явилась к ней в образе богини Лады. Славянской богини любви и красоты, покровительницы женского начала. Деревенские ее сторонились, у нее практически не было подруг. Считали ее помешанной и странной. Только после разговора с ней я поняла, что напрасно. Она просто несчастная, старая женщина. Моя мама – стала одной из ее немногочисленных близких знакомых. Тем, с кем она, без стеснения разговаривает по душам. Мой портрет художница дописала. Он украшает переднюю комнату в нашем доме. Красивый. Небольшой. Родители для него, специально, в райцентре приобрели ажурную рамку из дерева. И, пожалуй, в нем также присутствуют мазки богини Лады.

   – Какая поучительная история! – восторженно заметила Агиля. – Возможно, есть доля правды, в том, что ушедшие в иной мир наши родственники стараются предостеречь нас от всяческих неприятностей и необдуманных поступков, являясь в самых разнообразных формах. Даже в виде ангелов.

   – Вот-вот. А ты не верила!

   –  Ну да, ну да. Беру свои слова обратно. Интересно, за что же Роман Глебович избил директора. Неужели приревновал к Клавдии Евгеньевне?

   – Не знаю, – улыбается Валя.

   – Ты так восхитительно рассказываешь. У тебя прямо талант сказительницы!

   – Ладно тебе.. – смутившись отмахнулась от нее подруга.

   – Нет, правда. А история заставляет задуматься; всеми силами старайся понять мужчин, быть может это когда-нибудь поможет сохранить тебе жизнь.

   – Не исключено, – согласилась Валя.

   – Пойду проверю, пожалуй, свою бригаду. Что-то давно не было их видно.

   После того, как Валя вышла из туалета, Агиля едва не сбила ее с ног, огорошив:

   – Ну, ты даешь подруга! Пока мы с тобой, тут, болтали, не заметили, как уехала моя бригада.

   – Давно, уехали-то?

   – Минут двадцать назад.

   – Не волнуйся, поезжай с моей, 10-й. А я поеду со следующей.

   – Ладно, давай так.

   Так оно и получилось. Через десять минут, из динамика, висевшего под потолком послышалось: – «10-я, на выезд!». Агиля отправилась с ними, объясняя на ходу сложившуюся ситуацию фельдшеру Свете. Вале не пришлось долго скучать на станции. Минуты через три, из динамика, снова, донеслось: «3-я, на выезд!». Девушка подошла к молодому парню из этой бригады:

   – Можно, я с вами? Он широко, дружелюбно, улыбнулся:

– Отчего же нельзя, поехали! Так Валя из БИТ-бригады, попала в «фельдшерскую». Пока добирались к пострадавшему, немного разговорились. Парня звали Димой, ему 19 лет. Он закончил медицинский колледж, в который ушел после 9 класса. По окончании учебы, год, проходил службу в рядах Российской армии, а когда вернулся, устроился работать по специальности на «скорую помощь». Поступать в медицинский институт он, пока, не планирует. Работа кажется ему интересной, хоть и переживает, немного, из-за небольшого месячного оклада.

   Вызов поступил из частного сектора города. Молодой мужчина, 29 лет, чинил крышу сарая, около своего дома. Как вдруг, нечаянно, оступился, сорвался вниз и потерял сознание. Когда пришел в себя почувствовал сильную головную боль, которую ничем снять не удалось. С подозрением на сотрясение мозга его сопроводили во 2-ю городскую больницу, в нейрохирургическое отделение. Валя была вне себя от радости, ведь ей достался больной, как раз по ее будущей специальности. Обратно ехали в приподнятом настроении: шутили, разглядывали городские пейзажи за окном… На станции встретила Агилю, поделились полученными впечатлениями. Подруга выезжала к мужчине, 51 года, первоначальными жалобами которого были на сердце. Во время осмотра он пожаловался врачу на головную боль, повышение артериального давления; сообщил, что неделю лечится дома, но безуспешно. Про сердце он так ничего и не упомянул. Фельдшер поставила ему теплую магнезию для снижения кровяного давления. Врач обнаружила в легких хрипы, поэтому решили отвезти пациента в больницу, где и поставят точный диагноз. Мужчину доставили в больницу скорой медицинской помощи с подозрением на пневмонию. Также Агиля рассказала, что, когда ехали на базу, врач объяснила ей, что с мотивом «сердце» вызовов поступает больше всего. Вызывают «скорую» под предлогом сердце, когда на самом деле болит живот, порезан палец. Иногда доходит до курьеза – котенок застрял на дереве. Люди говорят «сердце», потому что знают, что на это слово «скорая» прореагирует быстрее. А где-то действительно человек с сердечным приступом может и не дождаться приезда «неотложки».

   – Да уж, – только и смогла, на это все, произнести Валя.

   Время приближалось к полудню. Свободные бригады разворачивали принесенные из дома контейнеры с продуктами, готовились подкрепиться. Первый день практики у студентов медицинского института подходил к концу. Агиле нужно сегодня уйти по-раньше – закончить прохождение медицинского осмотра в поликлинике для оформления медицинской книжки. Без нее, с практики могут выгнать в любой момент. Преподаватели не имеют права допускать студентов без пройденного медосмотра к прохождению практики. Только в качестве исключения, если студент начал оформлять медицинскую книжку, уже успел пройти несколько врачей и в ближайшее время пройдет его весь. Как, например, вышло, в этот раз, у Агили. Случайно конечно, закружилась во время летней сессии – вот и не успела. Хорошо, что Валя смогла сделать все вовремя. Одновременно. Ходила на экзамены, а потом проходила медосмотр. Поэтому Агиле теперь не позавидуешь! Ведь таких же, как и Валя, всего единицы. Большинство студентов оформляет медицинскую книжку сейчас, когда производственная практика уже началась, а экзамены позади. А еще в очередях полно народу проходящих медосмотр для получения водительских прав, разрешения на ношение оружия, специалистов работающих в пищевой сфере… Так, что Вале можно было вздохнуть спокойно, для нее все было позади. Как только подруга ушла, Валя отправилась с восьмой, реанимационной, бригадой на ДТП.

Фельдшер Антон пояснил: «Обычно, на нашу бригаду в день приходится до десяти экстренных вызовов». На пересечении улиц Троицкой и Казанской столкнулись два автомобиля. Пока сотрудники ДПС выяснили, кто прав и кто виноват, водителя «Фольксвагена» в срочном порядке везут на подоспевшей «скорой помощи» в областную больницу с подозрением на перелом ребер. Удивительно, что на протяжении всего пути мужчина переживал не за себя, а за свой автомобиль. Горевал, что ему придется его восстанавливать. А врач его успокаивал: «Хорошо, что вообще жив, остался после такого сильного удара». На базе обедали бригады, которые еще не ели и которые только, что, возвращались с вызовов. В это время к Вале подходит солидный мужчина, немного за сорок лет, с начатками седых волос на голове. Он представился заведующим станцией «скорой помощи».

   – Леонид Богданович Сазонов, – представился он.

   – Очень приятно. Валентина.

   Леонид Богданович попросил девушку остаться сегодня на сутки. То есть, до утра. Объясняя тем, что сейчас лето. Сотрудников не хватает, некоторые взяли отпуска. А ей, как студентке-практикантке, это будет даже полезно. Что касается преподавателя, то с ним, он обговорит, и предоставят ей на следующий день выходной.

   – Ну, как, согласна?

   И Валя, безо всяких колебаний, с легкостью согласилась. Она сбегала в ближайший магазин и затарилась в нем продуктами.  Ночь предстоит долгая, чтобы выстоять мне понадобиться дополнительная энергия! До трех часов дня, на базе, выдался перерыв. Девушки из десятой, «Валиной», бригады постучав по дереву со словами «тьфу-тьфу-тьфу» сказали, мол сегодня дежурство спокойное и можно, даже, нормально попить чайку. Правда идиллия была недолгой. Через 10 минут, ровно в 15:00, они снова спешили на вызов. Педиатрическая бригада оказалась занята, поэтому выехала 10-я БИТ. У ребенка высокая температура – под 39 градусов и судороги. Родители, сильно испугавшись за малыша, вызвали «скорую». Врач настояла на госпитализации и пятилетнего мальчика, вместе с мамой, доставили в инфекционную больницу. В пути, на базу, фельдшер Света поделилась с Валей:

– За пять лет работы для меня здесь все стало, по-настоящему, родным. Могу, с уверенностью назвать свою работу вторым домом. Свою работу не променяю ни на какую «бумажную». Новогодняя ночь в этом году выдалась тяжелой: три ножевых ранения, один огнестрел, целую ночь развозили виновников и жертв драк по больницам и в морг… Как выехали в 12:05 с базы, так обратно вернулись лишь к девяти утра следующего дня. Вот так вот! – посмотрела фельдшер на практикантку с улыбкой. Та, в ответ, только покачала головой. На станции, Валя, познакомилась с диспетчером. Молодой девушкой Катей. В этой должности она работает не так давно, с октября прошлого года. До этого трудилась фельдшером на машине «скорой помощи», но работа оказалась тяжелой морально для хрупкой девушки, и она перевелась в диспетчерскую. Сейчас она работает сутки через трое и вполне довольна такой ситуацией. В половине шестого вечера, Валя, снова, в составе бригады №3, с фельдшером Димой выезжает к пациенту. Вызов поступил из общежития. 18-летняя девушка, украинка по национальности, получила ожог. Из ее, постоянно, сбивчивой речи удалось выяснить, что она опрокинула чашку с кипятком себе на ногу, когда разливала чай. Валя, безуспешно, пыталась успокоить девушку. Пока фельдшеру не пришлось немного повысить голос. Пострадавшая никак не желала прийти в себя, кричала на всех, паниковала и не давала обработать рану. Дима объяснил, что иногда нужно проявлять жесткость, чтобы усмирить паникершу, повысив тон, иначе невозможно работать. Больной наложили повязку с раствором новокаина и повезли во 2-ю городскую больницу. Всех пациентов с ожогами отправляют именно туда. В восемь часов Валя присоединяется к 10-й бригаде. Вместе с врачом Эллой и фельдшером Светой их ожидает пожилая женщина, 62 лет, предъявляющая жалобы на аллергию, по типу крапивницы, проявляющуюся покраснением всего тела и на отек лица. В ходе беседы врач выяснила анамнез заболевания: у пациентки сильная аллергия на пенициллин, фурацилин и другие препараты. Стоматолог, не спросив у нее реакцию на вводимый препарат, сделал промывание десен раствором фурацилина – и результат, как говорится, на лицо. Следующий вызов: очередной случай высокой температуры с судорогами у ребенка. Медики квартиру входят в квартиру, заранее, предусмотрительно нацепив защитные маски. Пока Света возится с маленьким пациентом, Валя развлекает, еще, несколько маленьких ребятишек из этой многодетной семьи. Принято решение везти ребенка в больницу. На обратном пути заезжают на «заправку». Вниз по улице Врангеля расположилась, единственная во всем городе, «ведомственная» специальная заправочная станция для автомобилей «скорой помощи». 23:15. Парню 20 лет. Температура 37,3. Легкий, сухой кашель. Все признаки ОРВИ – обычная простуда. От госпитализации отказался.

   Одна из проблем нововведений – быстро садится батарейка на личном коммуникаторе врача. Поэтому, сразу, по возвращении на базу, часто приходится ставить его на подзарядку. Сегодняшней ночью в коридорах центральной подстанции «скорой медицинской помощи» города N пустынно – все машины разъехались по вызовам.

   01:20 ночи. Валя сидит в машине и не понимает, ее трясет от ночной прохлады или от криков, доносившихся со второго этажа многоквартирного дома. Криков внучки, потерявшей свою бабушку. Медики до последнего боролись за ее жизнь, но сердце просто остановилось…


   Часть 10.

Старшие курсы.

      К пятому курсу подошли «орлами». Самое «страшное» оказалось позади. Наконец-то, студенты, могли вздохнуть спокойно. Однако полностью расслабляться, пока, не следовало. Хоть и остались позади «общемедицинские» анатомия, физиология и фармакология уступая свое место «клиническим» хирургии, терапии и неврологии. До становления полноправными специалистами оставалось еще далеко. За время работы на кафедре, Вале, удалось скопить определенную сумму денег, и к началу, очередного учебного года она переехала поближе, к медицинскому институту. Было несколько грустно покидать приютивший ее домишко. Теперь девушка сняла однокомнатную квартиру. Можно больше не трястись, по утрам, в автобусе, а спокойно, не торопясь, насладится красотой центральной улицы до начала занятий. Дома, в деревне, на семейном совете решили, чтобы последние годы своего обучения Валя посвятила только учебе. Отец окончательно подытожил: «Деньгами и продуктами на данный отрезок времени мы тебя обеспечим. Доучись, дочка, спокойно, чтобы после, с легкой душой приступить к работе». После его слов, девушка, окончательно согласилась с мнением родственников и оставила все попытки поисков подработки. Сейчас начало сентября. Деревья сменяют сочную зелень на золотую листву. Начиная с пятого курса (а «очники», уже, с четвертого) «вечерники» начинают учиться циклами. Тоесть всю текущую неделю, 517 группа, будет заниматься только нейрохирургией. А еще, согласно расписанию, ровно в час дня, ежедневно, преподаватели читают лекции по разным дисциплинам. Практические занятия по нейрохирургии станут проходить на кафедре при городской больнице №2, а лекции в учебном корпусе университета. 10 сентября. Понедельник. Этот день, как и обычно, Валя начинает ранним утром. Она открывает глаза без пяти минут шесть – до начала звонка будильника.

– Доброе утро! – весело кивает она своим рыбкам в аквариуме на прикроватном столике. Сегодня на завтрак у Вали геркулесовая каша. Быстро. Сытно. И, главное, дешево! К ней припасен пакет черноплодной смородины, привезенной из деревни. Пока ягода размораживается в микроволновой печи Валя совершает утренние гигиенические процедуры. Она недавно подстригла волосы, теперь каждое утро ей приходится их аккуратно расчесывать. Покончив с завтраком, девушка оставляет использованную посуду возле мойки – так как посудомоечная машина, с вечера, забита чистой. Так не хочется, по утрам, заниматься домашними делами.

– С тарелками разберусь, когда вернусь из института, – решает Валя и выходит за дверь.

Хорошо, что ей, теперь, посчастливилось поселиться в полностью благоустроенной квартире, расположенной в самом центре города. В многоквартирном доме, на пятом этаже. Единственная комната порадовала девушку уютной мебелью, милыми занавесками из ситца и современной бытовой техникой. Микроволновая печь, кухонный комбайн, посудомоечная машина, телевизор с подключенным кабельным телевидением.. Все то, чего ей так не хватало на прежней квартире. Неприятно было одно! Из-за предлагаемых удобств существенно возрастала сумма арендной оплаты. Собранных денег едва хватило на первый взнос. На улице сыро и прохладно. Заткнув уши бодрящей музыкой, Валя, торопливо направилась в сторону больницы. На ее наручных часах половина восьмого. До начала занятий остается полчаса. Оставив позади учебный корпус медицинского института девушка подходит к воротам больницы. Здесь пахнет осенними яблоками и прелыми листьями. В холле первого этажа она встречает своих одногруппниц. До начала занятий девушки поправляют белые колпаки, наводят марафет, одевают медицинские халаты и сменную обувь. В оставшиеся минуты «обезьянничают» у зеркала делясь последними новостями и сплетнями. Без трех минут восемь студенты заходят в учебную комнату. Согласно графику, вести занятия у них должен Даниил Николаевич. Преподаватель, с которым Валя и Диана Тимуровна делили лаборантскую комнату. Старший лаборант, по-прежнему, обитала здесь. В настоящий момент она работала за компьютером, набирая что-то на клавиатуре.

   – Привет, Валя! – на мгновение отвлекается от работы Диана Тимурована.

   – Здравствуйте! – девушка кивнула и подошла ближе, – похоже, что, на мое место так и не нашлось желающих поработать.

   – К сожалению, – сокрушается лаборантка, – без помощника приходится тяжко.

   – А давайте я вам стану помогать, – предлагает Валя, – пока я занимаюсь на кафедре, постараюсь, по мере сил вас выручить.

   – Спасибо тебе, – Диана Тимуровна всплескивает руками, – ты, как обычно, меня выручаешь. Сейчас я закончу набирать документ, распечатаю, а ты отнесешь его, на подпись, Николаю Васильевичу.

   – Ладно, хорошо, – соглашается девушка. Она усаживается за свое место, начинает готовится к занятию – достает из сумки: тетрадь, ручку…

Рядом Агиля рассматривающая себя в крохотном зеркальце.

Закончив с этим она убирает зеркало и принимается искать у себя в сумке авторучку.

   – На, возьми мою! – Валя протягивает ей ручку, – у меня есть еще одна.

   – Спасибо, – благодарит подругу Агиля.

   Входит преподаватель. Студенты в приветствии поднимаются со своих мест. Пожелав собравшимся «доброго утра», разрешает садиться. Тема первого занятия: «Нейрохирургия, как клиническая дисциплина». На протяжении всего учебного дня студенты записывали за преподавателем лекцию. Они изучили историю развития данного предмета. Даниил Николаевич, длинной указкой, обращал всеобщее внимание на портреты, вывешенные на стене. Они изображали видных ученых-нейрохирургов, среди которых были представлены: Эмбруаз Паре, Дмитрий Зернов, Мартель Тьери, основоположник нейрохирургии в России – Николай Бурденко, а также знаменитый хирург Пирогов, предложивший метод лечения посттравматической эпилепсии.

   Сделали перерыв. Валя понесла готовую служебную записку на подпись к заведующему кафедрой. Подписывая бумагу, он поинтересовался, куда она планирует поступать после окончания учебы. Узнав, что в нейрохирургию, пожилой профессор несказанно обрадовался и сообщил ей, чтобы не волновалась по данному поводу, а продолжала заниматься учебой. Что же касается поступления в интернатуру, то здесь, он готов посодействовать девушке и, даже, замолвит за нее словечко.

– Спасибо вам, – вежливо улыбаясь Валя покинула кабинет. Внутренне она была рада, что ее мечта становится на шаг ближе к осуществлению.

   Перерыв подошел к концу. Студенты стали разбирать хирургические инструменты, применяемые в нейрохирургии. А также принципы и методику проведений некоторых операций. Среди которых: различные виды краниотомий (трепанаций) черепа, проведение лечебных блокад, нейролиз (фасеточная денервация) применяемый, преимущественно, у людей старшего поколения, при выраженном поражении суставов спины. Микродисэктомия – оперативное лечение межпозвонковой грыжи, различные виды пункций, среди которых наиболее известная люмбальная пункция.

   Даниил Николаевич отпустил учащихся, сегодня, раньше обычного.

Как-только закончили писать материал:

   – Согласно плану, занятие, у вас должно завершиться в 11:30, – пояснил он студентам, – но сегодня вводное занятие, поэтому я отпускаю вас на полчаса раньше. Для того, чтобы вы сходили в библиотеку и получили учебную литературу.

   Пожилая улыбчивая библиотекарь выдала подругам оранжевые книги с надписью «Нейрохирургия». После чего они устроились за одним из столов в читальном зале, и принялись за изучение темы, заданной на завтра – «Опухоли головного и спинного мозга».

Через час, проголодавшись, направились в столовую. Здесь их поджидала небольшая «пробка» в лице очереди. Отстояв минут пятнадцать, наконец-то, забрали заказ.

– Выбор тут не большой, зато готовят вкусно, – шепнула Валя подруге. Агиля соглашаясь, кивает. На двоих они взяли по порции мясного гуляша с подливкой и картофельным пюре.

– Как в садике! – восклицает Агиля восторженно и улыбается.

Валя пожимает плечами. Откуда ей было знать, чем кормят в садике. Это у Агили большое село, а в их деревне как не было детского сада, так и нет по сей день. На «первое» решили попробовать тыквенный суп с имбирем – новинку студенческого меню. На десерт – по два стакана клубничного компота. Столовая выглядит живописно. Чисто, светло и уютно. Глаза радуются недавнему косметическому ремонту. За соседним столом студентки из стран Закавказья, о чем-то увлеченно, вполголоса, беседуют на своем диалекте. Стены увешаны пейзажами русских просторов. В ярких кадках, на подоконниках, отцветают комнатные растения. Цены радуют дешевизной, а блюда пробуждают аппетит.

– Похоже, после окончания института, мы будем скучать не только по преподавателям, но и по столовой тоже, – делится с подругой Валя. Та соглашается с ней.

   После обеда заглянули в туалет. До начала лекции остается совсем мало времени. Следует поторопиться. Санузел прекрасный, в каждой кабинке лежит туалетная бумага; где такое видано? Лекция проходит в актовом зале. Девушки устраиваются в первом ряду – готовятся слушать и запоминать новую информацию. Сегодня лекция по терапии. Молодая женщина-доцент докладывает с трибуны про язвенную болезнь желудка. На задних рядах расположились те студенты, которые подрабатывают по ночам. На лекциях они отсыпаются.

   Всё. На сегодня занятия закончились. Дисплей мобильного телефона показывает: 14:10. Валя с Агилей решают прогуляться до ближайшего торгового центра. Валя приобрела себе лупу, с увеличением в 20 крат.

– Для всяких нужных дел, – так объяснила она подруге.

А Агиля купила себе новые наручные часы бордового цвета. Старые она давно хотела выбросить. Прошлись немного по центру города – теплая, солнечная, безветренная погода к этому располагала. Не то, что было сегодня утром. Вскоре распрощались. Агиле нужно было спешить на работу. Она продолжала мыть полы в больнице, подрабатывая санитаром в приемном отделении. По дороге домой, Валя, зашла в продуктовый магазин, купив там филе красной рыбы и бутылку безалкогольного пива, к ужину. Забежала в зоомагазин. За кормом для своих рыбок. На выходе из торговой точки ее внимание привлек целый стеллаж с резиновыми игрушками для собак.

   – Если бы у меня была собака, я бы ей точно такую купила, больно потешная – разглядывала она желтую резиновую курицу с красным гребешком.

   Дома Валя немного вздремнула. Покормила гуппешек. Закрепила, в памяти, материал к завтрашнему занятию. После чего разобрала и собрала заново посудомойку. Еще раз пролистала учебник по нейрохирургии и завалилась ужинать перед телевизором. Сначала показывали новости, прогноз погоды, после чего начался новый художественный фильм про деревню. Особенно Вале понравился и запомнился такой момент: «Главный герой Иван (мастер на все руки) поругался со своей супругой и запулил в нее утюгом. Но на следующее утро он встал пораньше, там припаял, здесь прикрутил – заработал «агрегат», как новенький. Даже лучше! Как-то Катя, жена его, завелась: мол, в Париж хочет лететь, устала на ферме птичницей быть. Хочется ей мир посмотреть, от мужа отдохнуть, ведь говорила же ее мама, что у него руки не из того… Муж взял да и запулил в нее пустым бидоном с фермы. Когда Катя увидала, что бидон, пролетев от нее совсем близко и ударившись о косяк, вылетел в зазвеневшее окно и при этом сильно помялся, она как-то сразу расхотела ехать путешествовать и стала думать, что же ей теперь делать. Наскоро подумала и придумала, что лучше всего отнести его к дяде Васе, сторожу. Он потащит его на ферму, у него из зарплаты вычтут за порчу казенного имущества. Дяди Васи дома не оказалось: уехал за дровами. В доме была, только, его супруга, тетка Анна. Сынишка Ивана поставил бидон возле калитки, и путано объяснил Анне, что, мол, надо вещь отнести на ферму. И побежал домой вприпрыжку. Анна сообразила, что неспроста к ней явился, этот, бидон, кликнула свою внучку и велела ей сей «ценный груз» доставить обратно к хозяевам».

   Пустили рекламный блок. Валя загрузила посудомоечную машину, достала пакетик орешков, снова залезла в кресло и продолжила наслаждаться забавным моментом:

   «Не успела тетка Анна сходить к колодцу за водой, глядь, а бидон опять стоит возле ее забора. Пошел бидон опять домой, к Ивану, да ненадолго: опять вернулся. Бегал так бидон по деревне, пока Анна не поняла: ее это «подарок». Тут и дядька Вася с дровами вернулся. «Не закрывай машину, – скомандовала Анна, – в березовую рощу поедем, за вениками». Посадила в кузов двоих своих внучек и бидон с собой прихватила, сверху мешком накрыла, чтобы никто не обратил внимания. В лесу разгребла самый большой муравейник, положила бидон и опять кучу назад придвинула; муравьи «землетрясения» даже не почуяли. На следующее утро понадобился на ферме бидон. Спросили у Кати (знали, что, вроде бы она брала его последний раз), а она к дяде Васе отсылает, мол, ему передала, для «сохранности». Тот глаза вылупил удивленно и говорит: «Я казенное имущество домой не таскаю, можете участкового вызывать». Работницы фермы смеются, видели, как из Катиного окна бидон вылетал. В общем, пришлось Кате выплачивать за бидон выплачивать из своего кармана. Теперь не то что в Париж, в местный дом отдыха не съездишь. И только муравьи остались довольны происшествием. Хорошая у них, в зиму, получилась крыша. Не протекает. Любят ведь их люди, заботятся».

   Фильм закончился в начале десятого. Валя пошла в душ. По пути отзвонилась родителям в деревню. Поведала о событиях прошедшего дня, узнала деревенские события, поделилась впечатлением о просмотренной кинокартине… Почистила зубы и легла в постель.

– О, моя голова, почему же она так устала за весь день, – успела произнести она вслух, еле ворочая языком от усталости, и провалилась в сон.


  Часть 11.

 Окончание медицинского института.


   Незаметно пролетел шестой курс и последний семестр седьмого.

Шел январь. Настало время подготовки к выпускным экзаменам. Было не до развлечений, встреч и досуга. Надо было думать, как не завалить какой-либо предмет. Коих было три: хирургия, терапия и гинекология. Успокаивало, то, что без образования не оставляли. В любом случае можно было бы получить диплом фельдшера или медсестры, даже при неудачном результате на экзаменах.

   Задолго до сдачи государственных экзаменов и отбытия к месту прохождения последипломной стажировки – интернатуры, Валя сообщила Агиле, что попросит, чтобы ее отправили работать на Урал.

   – Если получится и я, успешно сдав экзамены получу диплом, то место в интернатуре по нейрохирургии, считай, мне обеспечено, – объясняла она.

– Не зря же я все это время тщательно готовилась к каждому занятию по всем предметам.

   – Угу, – согласилась с ней подруга, не поднимая головы от конспектов.

   – К тому же Николай Васильевич обещал посодействовать мне в этом.

А почему, именно, на Урал? Я просматривала списки вакантных мест, вывешенные в деканате, в какие больницы по городу и стране кто из специалистов требуется. Я решила остановиться на нижнетагильской больнице. Там, как раз, обнаружилась вакансия нейрохирурга.

Кстати, терапевты, там тоже нужны! Так что можем поехать вместе?

   – Спасибо, конечно, но нет. – ответила Агиля, – я уже все давно для себя решила. Могу только предложить тебе поехать со мной, но обычным хирургом. Но на такое ты, наверное, не согласишься?

   – Нет уж, – улыбнулась Валя, – я твердо решила стать нейрохирургом.

   – Вот, – продолжила Агиля, – а я планирую вернуться в свое село, сыграем с Мансуром свадьбу, стану работать, вести хозяйство…

   Так как подруги расстаются, то договорились не забывать друг друга, периодически переписываться с помощью электронной почты.

   Конечно, Валя могла выбрать любой, для себя, вариант из предлагаемых больниц крупных городов. Вроде Москвы или Петербурга. Ведь именно туда стремились уехать большинство ребят с их потока. Но девушка, вспомнив песню времен молодости своей бабушки, напевала про себя «Люди едут за деньгами…» и доканчивала – ну, а я «За туманом и за запахом тайги».

Со стороны это выглядело несколько наивно. Большинство рвется в мегаполисы, в надежде заработать побольше денег, добиться высоких постов, иметь возможность «хорошо» одеваться, обуваться, владеть просторной и богато устроенной жилплощадью. Девушка рассматривала и такой вариант, как возвращение в Старую Даниловку. На тот случай, если она не справится с выпускными экзаменами, получит диплом фельдшера и устроится на работу в местный ФАП.

   Несмотря на то, что она последнее время проживала в благоустроенной городской квартире, к материальным благам она относилась довольно свободно. Ее не пугала перспектива оказаться в глуши с самыми минимальными средствами цивилизации.

   13 января. Совсем не зимний солнечный денек. Всюду мартовская оттепель, лужи и проталины. Яркие лучи и чистое голубое небо. Валя вышла из дома на выпускной экзамен по терапии. Поглощенная в саму себя, в мысли о предстоящем испытании и проговаривая мысленно методику определения границ сердца способом перкуссии (выстукиванием) направилась в сторону небольшой площади. В Новый год, городские власти, здесь устанавливают ёлку и деревянные горки для детей, которые еще не успели разобрать. Раннее утро буднего дня. Детей на горках нет. Взрослые приводят их сюда по выходным. Немногочисленные прохожие торопятся каждый по своим делам. На площади много магазинчиков, ларьков и киосков. Валя покупает в газетном киоске программу передач. Зайдя за угол торговой точки, пытается аккуратно засунуть газету в сумку. Но печатное издание всё никак не желает помещаться. Пришлось сдвинуть в сторону сложенный белый халат и пару тетрадей. Между делом, машинально, оглядывается по сторонам. Возле ларька напротив с «шоколадно-жвачным-пивным» ассортиментом стояли двое парнишек лет по 19-20. В руках у них зажато по банке пива. По тротуару прошла средних лет женщина в добротном пальто, и пожилой мужчина в зимней куртке, кожаной фуражке и с блестящим шарфом кашне на шее. Валя остановила свой взгляд, именно, на кашне, мысленно размышляя о том, как безвкусно он подобрал эту вещь. Мужчина неспешно, даже вяло, подошел к газетному киоску. Со стороны могло показаться, что его интересует выставленный ассортимент. Неожиданно он прислонился к боковой стороне киоска, с той стороны, где стояла Валя – вероятно, чтобы сохранить равновесие и не упасть. Валя посмотрела на его лицо, оно было не обычно бледным. Наконец утрамбовав вещи в сумке, девушка, собралась уходить. Последний раз обернулась, чтобы удостоверится, что с пожилым человеком все в порядке. Мужчина не очень твердо стоял на ногах. Вернее, практически не стоял. Сначала девушка решила: «Начало дня, а этот уже пьяный в доску». Но что-то заставило ее повернуться к нему и задать вопрос: «Мужчина, с вами всё в порядке?» Внятного ответа она не получила. Валя предположила, если он и написался до такого состояния, что ему тяжело не только идти, но и стоять, от него должен исходить запах перегара, который не забьешь жвачками, зубной пастой или дезодорантам. На обычный вопрос о самочувствии он отреагировал не как крепко выпивший человек, а, как-то, не совсем адекватно: закатил глаза, видимо он хотел улыбнуться, но сделать этого ему не удалось – улыбка вышла кривой. Ответ был замедленный и невнятный. Валя вспомнила азы знаний по неврологии и попросила незнакомца совершить пару простых упражнений. Девушка заподозрила инсульт. Она объяснила, что является медработником, дескать, желает ему помочь, и попросила его поднять обе руки – мужчина лишь частично справился с заданием. Затем Валя предложила высунуть и показать язык. И в этот раз мужчина не справился с заданием – его язык оказался высунут не до конца и повернут в левую сторону.

– Всё ясно, – сделала она вывод, – надо вызывать «скорую помощь». Если это и правда инсульт, в чем я практически не сомневаюсь, то промедление может привести к необратимым последствиям. Следующие десять-пятнадцать минут девушка и пожилой мужчина ожидали приезда медиков. Валя, как могла, отвлекала его от неприятных мыслей добрыми словами. Человек между тем бледнел, зеленел и, будучи, не в состоянии стоять дальше на ногах опустился на колени. Прямо в растаявшую снежно-песочную кашу, ему было все равно, то, что, пачкаются его светло-коричневые брюки. Автомобиля «неотложки» все еще не было.

– Потерпите, пожалуйста, совсем немного, – волновалась девушка то и дело посматривая на циферблат наручных часов и по сторонам. Но вот показалась медицинская «Газель» с мигалками. Не теряя зря времени, медики, положили пожилого мужчину на носилки и занесли в распахнутые сзади дверцы автомобиля.

   Я поеду с вами! – твердо настояла на своем Валя, так, что ей не стали возражать. Чтобы ее взяли с собой, она пояснила приехавшей бригаде, что заканчивает учиться на врача и ей было бы интересно проследить за дальнейшей динамикой состояния пациента. А еще, она, по-своему, прониклась к этому человеку и постигшему его тяжелому состоянию. Ведь даже если он выживет, он станет инвалидом, существенно снизиться уровень его жизни. Врач «скорой помощи» выставил предварительный диагноз: «острое нарушение мозгового кровообращения». Здесь Валя не ошиблась. Минуты три заполняли сопроводительный лист пациента в стационар, и наконец, отправились в дежурную больницу. Сегодня это – больница скорой медицинской помощи. Хорошо, что, от места «происшествия», она располагалась не далеко. Всю дорогу Валя держала больного за руку, и умоляла Бога о его спасении. Глазеть по сторонам и тратить время на пустые разговоры, в этот момент, ей не хотелось.

   В приемном отделении, совсем ослабевшего, мужчину передали в заботливые руки заступивших на дежурство врачей. Девушка только сейчас вспомнила об опоздании на экзамен. Пока «скорая помощь» еще не уехала, она подошла к ее врачу, объяснила всю ситуацию и попросила выписать для нее какую-нибудь справку. Мол, она не просто так пропустила начало экзамена, а выполняла свой непосредственный долг – спасала жизнь человеку. Молодой врач, по внешнему виду не старше самой Вали, только улыбнулся в ответ и без лишних разговоров выполнил просьбу. Не только написал записку, но и подписал и поставил печать. И затем предложил немного подвезти ее, благо городская больница №2 располагалась по пути следования «скорой помощи» на базу.

   И хотя Валя опоздала всего на полчаса, экзаменатор, распределяющий больных студентам для осмотра, выглядел недовольным:

   – Что же вы, девушка, опаздываете в такой день?

   – На то, у меня есть уважительная причина, – извинительным тоном объяснила Валя, протягивая записку, – я помогала человеку на улице, которому, внезапно стало плохо. Затем вместе с бригадой «скорой помощи» сопровождала его в больницу. У мужчины подозрение на инсульт…

   Преподаватель внимательно выслушал девушку и прочитал записку.

   – А вот это очень даже похвально, что вы, как будущий врач, оказались неравнодушной к чужой беде, не прошли мимо и помогли человеку. К сожалению, такие поступки в наше время редкость. Вне всякого сомнения, вы заслужили дополнительный балл.

   – Спасибо, – улыбнулась Валя, получила больного и, сразу же, направилась к нему.

   Экзамен прошел без особенностей. Девушке достался пациент из эндокринологического отделения. Мужчина тридцати пяти лет. Из расспроса выяснила, что сахарным диабетом он заболел внезапно, во время службы в армии. Его комиссовали и с тех пор он, ежедневно, делает себе инъекции инсулина. 1 раз в сутки. Сначала, по назначению врача, это был свиной инсулин, теперь получает человеческий. Поблагодарив пациента за беседу, Валя вышла из его палаты. На специальный, выданный преподавателем, лист бумаги с круглой, «гербовой», печатью внизу она подробно заносит полученную от больного информацию. Выставляет диагноз, кратко вносит данные истории возникновения болезни, составляет план лечения. Рецепты на лекарства нужно выписать на латинском языке. Еще раз проверив себя, девушка сообщает преподавателю, что готова отвечать. Экзаменатор, не перебивая, внимательно выслушивает студентку. В завершении ее ответа, скорее для приличия, задает пару вопросов о пациенте, и выставляет «отлично» в ведомость.

   – Но, постойте, я, же не продемонстрировала, вам, знание практических навыков на пациенте?

   – Считайте, что их вам я зачел просто так, – улыбнулся профессор. – Сегодня вы показали превосходный пример не только для медиков, но и для большинства далеких от медицины обывателей – если постороннему человеку требуется помощь, то не стоит проходить мимо, следует остановиться и поинтересоваться, не нужна ли ему помощь, в меру своих сил помочь. Молодец! – и пожал девушке руку. Та, немного, смутившись только и смогла, что кивнуть в ответ.

   Два последующих экзамена вообще пролетели незаметно. Хирургию сдавали в одном, с Агилей, отделении. Вале достался пациент после аортокоронарного шунтирования. Агиля беседовала с девушкой-татаркой, которой предстояла операция по поводу ликвидации порока сердца. Агиля выяснила, что у Асии (так звали пациентку) эта болезнь с детства, после перенесенной ангины и ревматизма. Валин больной – тучный мужчина шестидесяти лет с целым «букетом» заболеваний: ишемия, атеросклероз, сахарный диабет, гипертония. До выхода на заслуженный отдых был большим начальником, занимал высокий пост на одном из городских предприятий. Как он сообщил, «работа нервная и ответственная». О своем здоровье не думал, режим и диету не соблюдал. Употреблял много соленой и жирной пищи. Теперь, когда стало, совсем невмоготу, врачи предложили сделать ему операцию на сердце – для облегчения текущего состояния и предотвращение таких грозных осложнений, как инфаркт-миокарда и тромбоз. Сейчас он старается соблюдать все врачебные назначения: безхолестериновый, низкоуглеводный характер питания с регулярным приемом лекарств и достаточной, посильной, для него физической нагрузкой за день.

   – Поправляйтесь, – сказала ему на прощание Валя, – как придете в норму, не забывайте продолжать двигаться. Чаще гуляйте на свежем воздухе, в парке или в лесу!

   – Непременно, – улыбнулся в ответ пациент.

   После работы с пациентами, экзаменаторы-хирурги, проверили у студентов знание хирургического инструментария и правила наложения повязок.

   Что касается последнего, экзамена по гинекологии, то он прошел обычно, без всяких особенностей и ничем не отложился в памяти студентов. Утомленные последними испытаниями они понемногу приходили в себя и готовились к долгожданному, радостному событию своей жизни – получению дипломов.

   Агиля все три экзамена сдала «хорошо». Терапию Валя сдала на «отлично», остальные, также, «хорошо». Девушка оставила все сомнения и ждала, что скоро ее мечта стать нейрохирургом осуществиться, и она поступит в интернатуру.

   Дипломы вручали в торжественной обстановке актового зала. Еще недавно здесь проходили лекции, а теперь и студенты, и преподаватели сидели в мягких креслах нарядно одетые. За окнами падали белые хлопья снега. Зал радовал яркими шариками и цветными лентами. Каждого выпускника, лично, напутствовал Тимофей Владиславович – директор института. Вручал диплом и провожал в добрый путь:

   – Я надеюсь, что эти 70 молодых врачей, которые сегодня вольются в нашу систему здравоохранения начнут работать на современных качественных аппаратах и оборудовании в российских поликлиниках и стационарах, смогут поднять медицину на мировой уровень. Но не стоит забывать, что медицина – это не только новейшие технологии и современное оборудование. В первую очередь лечит участие, теплота и доброе слово, сказанное с уверенным взглядом в будущее. С праздником, дорогие выпускники!

   Распределение в интернатуру проходило в этом же зале на следующий день. Для этого была создана специальная комиссия во главе с заведующим по интернатуре и ординатуре Павленко. Тут-то Валю и постигло первое ее разочарование во взрослой жизни. Николай Васильевич не смог помочь Вале исполнить ее мечту. Ему не пришлось дальше работать в институте, в стенах которого прошли его молодые и зрелые годы. После внеочередного ученого совета его заменили молодым директорским «протеже». А пожилого профессора с «почетом» проводили на заслуженный отдых. Об этом студентам сообщил заглянувший в зал директор института.

– Камаева Агиля Гиреевна, – позвала секретарь комиссии. Девушка поднялась с удобного кресла и направилась к сцене. Вернулась она быстро, минуты через три, радостная и сияющая:

   – Комиссия дала «добро» на прохождение интернатуры и последующее трудоустройство в больнице моего села.

   – Поздравляю, – порадовалась за подругу Валя, – хорошо, что у тебя всё получилось. Вот только я волнуюсь, теперь, на счет себя. Успел ли Николай Васильевич сообщить обо мне комиссии.

   – Не драматизируй ты раньше времени, – принялась успокаивать ее Агиля, – я думаю, у тебя также все получится. Не зря же ты прилежно училась все эти годы.

   – Да, вероятно, ты права, – стараясь отвечать спокойным голосом Валя, продолжая внутренне переживать.

   Комиссия вызвала Валерию. Ту самую девушку, которая так и не вернула Вале тетрадь с конспектами по химии. Впрочем, это оказался не единственный ее «долг». Обладая простовато-наивным характером девушка постоянно одалживалась чем-нибудь у Вали или их однокурсников, естественно «забывая» возвращать все обратно. Да, и за годы обучения она, в общем-то, никак не проявила себя ни в одной врачебной специальности. Каково же было Валино удивление, когда она узнала, что единственное «бюджетное» место в интернатуре по нейрохирургии отдали Лере.

«Вот те раз!» – подумала Валя. – «Она же не интересовалась никогда нейрохирургией!».

– Трофимова Валентина Сергеевна, – позвала секретарь комиссии по распределению.

   – Иди, – Агиля легонько толкнула локтем подругу, как-бы подбадривая и пробуждая от тревожных мыслей.

   На вопрос председателя комиссии о предполагаемом месте прохождения последипломной стажировки Валя без колебаний назвала желаемую специальность, и получила короткий отказ.

   – Мест нет, – развел руками председатель Павленко.

   – Я понимаю, что нет больше вакантных мест в нашем городе, – попыталась возразить Валя, – но я видела в деканате, на доске объявлений, в нижнетагильскую больницу требуется нейрохирург.

   – Туда мы можем предложить только платную интернатуру, – отрезал председатель и закончил – за ваш счет.

   Валя, молча, стояла, опустив голову.

   – Оценки у вас хорошие, – внезапно пошел навстречу Павленко. – Можете выбрать любую другую хирургическую специальность.

   Валя задумалась: «Нет, платная интернатура меня не устраивает. Не для того училась я все эти годы усердно, чтобы теперь раскошеливаться. Да и откуда у нас лишние деньги, у простой, крестьянской, деревенской семьи». Девушка пробежала глазами предложенные списки и ткнула пальцем в строчку по середине:

– Давайте в травматологию, – бодро сказала она председателю, и внутренне успокаивала себя: «все-таки этот вариант наиболее приемлем для меня, наиболее близок к нейрохирургии».

Секретарь стала заносить ее данные в протокол. Осталось дело за малым, выбрать больницу, к которой ее должны были прикрепить. Из двух стационаров девушке предстояло выбрать один: приступить к работе в травматологическом отделении N-ской больницы скорой помощи или уехать в Екатеринбург, в недавно построенный травматологический центр. Радовало, то, что в оба стационара ее брали на бюджетное место. Валя вновь задумалась:

   «В больнице скорой помощи будет больше практики, следовательно я быстрее войду в курс дела, в специальность. С другой стороны, работа в современном центре обещает больше перспектив, в том числе, в научной карьере».

   Из глубин сознания, куда девушка погрузилась ее вывел нетерпеливый голос Павленко:

   – Девушка, решайте скорее, куда хотите?

   – В Екатеринбург, – коротко ответила Валя.

   Он улыбнулся и вымолвил:

   – Ну и глупо.

   Может быть, председатель был в чем-то прав, следовало остаться в N-ске. Вот только в этом городе девушку ничто, и никто не держал, и она все для себя решила еще тогда, когда планировала уезжать в Нижний Тагил нейрохирургом.

   «Символично, а Екатеринбург тоже находится на Урале. Видно, эта местность моя судьба!» – думала Валя, забирая бумаги у секретаря.

   Быстрой и уверенной походкой она покинула актовый зал и спустилась на первый этаж, в холл, к гардеробу. Ей хотелось быстрее покинуть здание института, где с ней так не справедливо обошлись. Поспешно снимая халат и торопливо влезая в пальто девушка стала невольной свидетельницей следующей картины: у окна стояли директор института и молодой мужчина – его новый заведующий кафедрой нейрохирургии (когда Валя работала лаборанткой он занимал скромную должность ассистента). Рядом с ними была Валерия и рассыпалась в благодарностях: протягивала большой букет дорогих цветов, коробку шоколадных конфет известного в стране бренда (такую за сто рублей не купишь) и какой-то пухлый продолговатый конверт.

   Тут Валя всё поняла. В это время к ней подошла Агиля:

   – Ну, ты даешь! – воскликнула она, – почему без меня собираешься уходить?

   – Агиля прости. Мне сейчас хочется побыть одной! – Валя набросила сумку на плечо и заторопилась прочь из института. Лишь каблучки зимних сапог постукивали по оттаявшему на солнце асфальту.

   В себя она пришла только дома. Стаскивая обувь в коридоре, девушка сказала самой себе вслух:

   – Что же, этого следовало ожидать. А что сейчас не связано с криминалом? Даже в нашем институте, на кафедре, на которой я когда-то работала, где преподы всю жизнь друг у друга сотни до получки «сшибали» оказывается давно налажена система взяток и всяческих откатов. И не маленьких!.. Судя по толщине конверта. Придумали тоже, прямо в холле первого этажа, никого не смущаясь. Совести у них нет! – Валя сделала гневное лицо. – Хоть бы в кабинет директорский вошли что-ли.. Тесно сбитая шайка вымогателей во главе с директором, которые учат студентов как жить. Научат…». Девушка прошла на кухню и залпом выпила стакан воды из фильтра. Отдышавшись, стала собирать сумку в дорогу.

   P.S. Что касается пожилого мужчины, которому стало плохо на улице, то ничего страшного с ним не произошло. Он пошел на поправку. После выпускных экзаменов Валя навестила его в неврологическом отделении. Предусмотрительно захватив с собой пакет яблочного сока и парочку апельсинов. Несмотря на то, что больной до конца не восстановился он встретил девушку весело, с улыбкой, которая ему понемногу удалась. Он был несказанно рад навестившему его человеку. Хоть и тяжело оказалось понимать пациента во время разговора, но Валя поняла, как ему тяжело и одиноко. Ему 64 года, пять лет назад от него ушла жена к гражданскому, дети живут в другом городе, а он живет один. Говорил, если бы не Валя, то, вероятно погиб бы, и сейчас они не разговаривали вместе. Он ученый-историк, хоть на пенсии, но продолжает исследовать Древнюю Русь. Долго рассыпался в благодарностях и комплиментах. Разговор длился часа два. Они расстались настоящими друзьями…


Часть 12.

   Рабочие будни врача-травматолога.

      Год интернатуры по травматологии прошел незаметно. Валя научилась различным врачебным тонкостям и «премудростям». Девушка не только освоила профессию травматолога, но и хорошо зарекомендовала себя в коллективе справляясь со всей поручаемой ей «черновой» и «бумажной» работой с блеском. Поэтому Валю без лишних вопросов приняли на штатную должность по окончании стажировки.

   Новый город, новые впечатления. Теперь Валя живет в районе с названием «Химмаш» города Екатеринбурга. Снимает двухкомнатную квартиру у четы пенсионеров с симпатичной собакой-дворняжкой.

Дом, где сейчас обитает девушка, самый обычный, ничем не примечательный. Панельная пятиэтажка советских времен. Хозяева проживают отдельно, раз в месяц приходят за арендной платой. Коммунальные услуги девушка оплачивает самостоятельно. После работы Валя частенько выбирается побродить вдоль Нижнеисетского пруда – насладится красотами природы. Всякий раз прогуливаясь здесь она вспоминает свою деревню, куда приедет не скоро. Единственной отдушиной является связь с родными при помощи мобильного телефона. Да, еще, с Агилей через электронную почту. Подруга, как и планировала, вышла замуж за своего любимого, закончила интернатуру по терапии на «отлично» и теперь готовится стать матерью, родить сына. Валя же окончила интернатуру на «четверку». Правда твердую.

   С собой, в Екатеринбург, девушка перевезла свой аквариум. Помимо «гуппешек», потомков первых ее рыб, в нем прибавились и обитают золотые рыбки, парочка ярких петушков, а также несколько сомиков, как обыкновенных, так и крапчатых. Просиживая вечерами за разными медицинскими справочниками – совершенствуясь в выбранной специальности, отхлебывает душистый крупнолистовой байховый чай, и, как прежде, «делится» усвоенной информацией с питомцами.

   Сегодня среда, 2 апреля, на дисплее мобильника 05 часов 56 минут. Поскольку у Вали ожидаются две операции в больнице сегодня надо встать пораньше. Обычно с этим у нее не возникает проблем, но накануне, из-за начавшейся непогоды ужасно сильно болела голова, поэтому, Валя легла спать рано и все-таки успела, сегодня опередить будильник при пробуждении.

   Как молодой специалист она работает, пока, дежурантом, то есть заступает на смену в 16:00 до утра или на сутки. Но сегодня у девушки «операционный» день. Нужно быть в отделении с утра. Накормив рыбок и пожелав им «доброго утра», Валя берет ноутбук и тащит его на кухню. Надо проверить почту, не было ли новых писем от Агили. Вчера, по причине головной боли, сделать этого не удалось. Попутно включает музыку. Этот «ритуал» не меняется у нее с годами. Обычно слушает весёленькую поп-музыку по какой-нибудь радиоволне – это поднимает настроение и заряжает позитивом на весь день. На этот раз письмо от подруги было коротким. Валя написала скорый ответ и пошла в ванную, выполнять санитарно-гигиенические процедуры. Выйдя из душа и вытирая мокрые волосы полотенцем она увидела, что рыбки успели уже все съесть.

   – Быстро управились, проглоты! – обратилась она к ним.

   Теперь можно прислушаться к себе и понять, что с завтраком в 6 утра опять не сложится. Но зато будет возможность поесть на работе – ведь оперировать Валя будет не в первую очередь. Заморив «червячка» тёртой маркошкой с сахаром девушка вовремя вспоминает – не забыть сложить чистый хирургический костюм в операционную. В отделении лежат запакованные одноразовые костюмы из полупрозрачной синтетики темного синего цвета, как для врачей, так и для среднего медицинского персонала. И всё бы было прекрасно, но проблема одна: они 52-54 размера, и из них «выпадает» абсолютное большинство женщин, трудящихся в оперблоке. А во время предыдущей Валиной операции медсестры подсказали ей, что можно приносить чистый костюм и регулярно его уносить стирать, чем она и решила воспользоваться. Костюм, правда, оказался мятым, поэтому гладит его девушка в темпе вальса. На часах половина седьмого. Скоро выходить. Но перед этим нужно выяснить, что с погодой. Через ноутбук заходит в интернет. Прогноз совсем не радует. Похоже снова пришла зима. Сегодня обещается -5-8 градусов при западном ветре и нормальном атмосферном давлении. Легкий макияж перед уходом. Прощальный взгляд в зеркало. За окном занимается рассвет.

   До метро Валя идет пешком. Эта десятиминутная прогулка заменяет утреннюю гимнастику. Так как холод хватает за уши и за нос до спуска в подземку девушка старается двигаться бегом. Чтобы скоротать время в пути Валя погружается в медицинскую газету, приобретенную по дороге. Вот и противоположный конец города – юго-запад. Именно здесь функционирует недавно открытый травматологический центр. Он расположился в новом красивом здании из красного кирпича. Валя выбирается из метро и спешит к ближайшей остановке, в надежде поймать рабочий автобус. Добираться до больницы можно с приключениями, поскольку туда ходит только один общественный автобус 2 раза в час. «Больничный» микрорайон новый, почти окраина. Городским транспортом еще не оснащен. И если пропустишь автобус из травмоцентра – придется долго стоять и ждать, в конце концов опоздаешь везде. Сегодня повезло. Подъехал комфортабельный автобус «Хонда» с охранниками из больницы.

   – Успела! – думает Валя, запрыгивая в салон, – наконец-то можно выдохнуть!

   Ехать минут семь-восемь без пробок, а они здесь есть всегда, на двух светофорах. Водитель подвозит пассажиров прямо к главному корпусу, к центральному входу. Рядом с больницей – сосновый лес. Красота! И, главное, дышится свежо и легко. Валя поднимается на самый последний – 12-й этаж, в свое отделение. Дабы не смущать коллег мужского пола она, напрямую, идет переодеваться в гипсовую. Белый халат, колпак, хирургический костюм нежного, салатового цвета…

   После пятиминутки в ординаторской девушка идет делать обход своих пациентов. За ночь поступило двое новых больных. У первой пациентки – мягкотканная опухоль (предположительно мукозная киста) указательного пальца правой руки, которую неоднократно и безуспешно пытались вылечить в поликлинике. Валя занимается хирургией кисти, и так выходит, что общие травматологи (те, что «чинят» бедра и плечи), а также хирурги вообще, не знают всех тонкостей работы с руками. Поэтому пациенты приходят уже с рецидивами (повторным появлением, вроде бы, решенной проблемы). В данном случае Валя должна будет провести пациентке не только операцию по удалению всей опухоли, но и удалить ее вместе с кожей и заместить образовавшийся дефект донорским лоскутом с предплечья. Вот какая особенность!

   Пациент номер два лет десять страдает контрактурой Дюпюитрена (на ладони появляется плотный тяж, который сгибает пальцы: один, два, … или вообще все). У больного тяж идет только к безымянному пальцу, и никак, кроме как операцией это не лечится. А после предстоит еще пара месяцев реабилитации.

   Валя выходит из палаты в холл:

   – Теперь нужно всё увиденное зафиксировать в истории!

   Девушка возвращается в ординаторскую, запускает компьютер и находит нужную программу. При включении та, ее вежливо приветствует и желает приятной работы. «Иногда это звучит, словно издевательство» – думает Валя про себя.

   Вскоре дневники заполнены, распечатаны, подписаны и подшиты к медицинским картам пациентов. Девушка поднимает голову на стену перед собой – большая стрелка круглых часов, с рекламным логотипом известного противовирусного препарата, остановилась на без двадцати десятого. Столовая для медперсонала и пациентов, на 1 этаже, уже открылась. Можно пойти позавтракать. Сегодня в меню гречневая каша на молоке и оладья. Было очень вкусно! А дальше произошло то, что поломало все планы на день. Валя должна была идти в операционную по графику около 11-ти часов дня, после артроскопии коллеги, но утром, на конференции случились «скандалы, интриги, расследования» и ее пододвинули хирурги. Несколько часов, коротая время до операции, девушка провела в праздном ожидании читая книгу Людмилы Улицкой «Казус Кукоцкого», про врача-гинеколога. Увы, но такие накладки и моменты пустого ожидания, иногда встречаются в работе. Пока Валя сидела в ординаторской делала, сама себе, специальную гимнастику для укрепления мышц шеи, вычитанную в одном из журналов. Их всегда много лежит в отделении – руководство больницы выписывает печатные издания как для врачей, так и для пациентов, чтобы последним было не так тоскливо коротать время до выписки. Половина первого. Валя с пациентом спускается в оперблок. Передав больного медсестре, девушка заходит в раздевалку, где облачается всвой хирургический костюм, привезенный из дома. – Какое это счастье не поправлять вырез до пупка и влезать в штаны, в которые влезаешь только ты одна, а не 2,5 человека, – переодевшись делает она вывод. Голову покрывает аккуратная белая, накрахмаленная, шапочка. На ногах – хирургические бахилы до колен.

   – Всё, я готова! – осталась довольна получившимся видом молодой врач. – Можно заступать в операционную.

   Из «предбанника» в котором «намывается» персонал девушка рассматривает, через открытую дверь, операционную.

«Такой ставший привычным и родным пейзаж» – проносится в голове. «Вообще ничего интересного: справа – стол со стерильными инструментами, слева – операционный стол, на котором видны ноги пациента. Валя прыскает себе на руки жидкое мыло из дозатора и приступает к обработке рук. Каждая операция начинается с тщательного мытья рук по специальной схеме: вначале двукратная обработка мылом, затем вытирание рук насухо и обработка их антисептическим раствором в течении 3-4-х минут. Всё строго! Эта схема засела в Валиной голове ещё во время учебы. Точнее со времен летней практики в больнице по хирургии, на старших курсах. Держа обработанные руки перед собой, девушка входит в зал, медсестра помогает надеть стерильный халат, поверх костюма.

   – Можно начинать, – командует Валя. – С Богом!

   Оперирует она одна. Ассистирует ей только медсестра, подает инструменты. Анестезия проводниковая, её Валя тоже проводит самостоятельно, а потому, анестезиологи сейчас в операционной, временно, отсутствуют. На столе пациент с тяжом, который надо аккуратно убрать через два небольших разреза. Главное, чего делать ни в коем случае не нужно – это повредить, случайно, нервы и сосуды. Тогда у него пропадет чувствительность пальца и\или всё может закончится некрозом.

   Завершили операцию, наложили швы, положили антисептическую повязку и пока пациента отвозят наверх санитары, в ожидании следующего, Валя оформляет протокол операции в компьютерной комнате оперблока. Закончив с «бумажной» работой, девушка взялась за вторую пациентку. Провозилась минут сорок, и вновь, села писать протокол. Документ заполняется в специальной программе, а также записывается от руки в соответствующий журнал. Распечатать и вклеить нельзя – такие в отделении правила! Валя покидает операционную. Впереди маячит свет в конце коридора – выход из операционного блока.

«Кажется на сегодня я наконец-то, свободна» – думает она про себя.

Но не тут-то было! 15:39 показал дисплей мобильного телефона. Оказавшись в холле, Валя встречает своего начальника.

Исаев Геннадий Иванович, заведующий отделением, собственной персоной. Крупный мужчина. Сорока с лишним лет, в квадратных очках на широком лице. С неизменными атрибутами на халате: стетоскопом и бейджиком. Как обычно он бодр, весел и неунывающий:

– Привет Валюня! Как жизнь молодая?

   После дежурных фраз с подчиненной он сообщил, мол, сегодня, неожиданно, в отделение положили слишком много больных. Даже у него самого, как он выразился, произошла «запарка», та что, чувствует не успеет он осмотреть всех.

   – Ты, уж, выручи меня, Валя, – умоляюще попросил заведующий, – Возьми одного моего пациента себе.

   Девушка, планирующая уже как проведет остаток дня, мигом подобралась и настроилась на «сверхурочную» работу:

   – Ладно, хорошо, – взяла из рук Геннадия Ивановича папку с историей болезни.

   Надо сказать, что пациенты заведующего отделением все сплошь с высоким положением в обществе, либо из так называемых «блатных». Других он не берёт! И у Вали оказался больной из такой же категории граждан. Случай оказался несерьезным, пустяшным, однако требующий квалифицированной медицинской помощи. Обыкновенная бытовая травма. Поэтому Валя провела с больным каких-то минут двадцать.

Пять минут потом ушло на оформление истории болезни. Но тут-то, и произошло, то о чем предварительно, подмигнув, предупредил Геннадий Иванович: «Мол, не волнуйся, ты сама всё поймешь после оказания помощи». И, легонько, подтолкнул девушку в сторону палаты. Валя, не сразу сообразившая в начале, что имел ввиду ее начальник, изучала в этот момент предварительный диагноз пациента, теперь всё поняла. Пациент, вежливо и широко улыбаясь, протягивал ей пухлый конверт и пакет позвякивавший бутылками. Валя, на секунду, оторопела, пробормотав типа «Эт-та чего?» но быстро придя в себя, вежливо отказалась от щедрого «подношения». Пациент виновато вышел из ординаторской. Закончив с оформлением мед. карты «блатного» пациента девушка проведала своих больных. Дала необходимые, после операции, рекомендации и указания, попрощалась с ними до завтра. Коллеги начали собираться по домам. Заведующий отделением отвел девушку в сторону, поинтересовался:

   – Как там «мой» пациент?

   – Всё хорошо, – ответила Валя спокойно, – травма не сложная, я всё описала в истории и жалобы, и лечение…

   – А где остальное? – перебил её Геннадий Иванович взволнованно.

   – Что именно? – переспросила Валя.

   – А, ладно, забудь, – он махнул рукой и улыбнулся. – Молодец! Продолжай так же работать. – похлопав девушку по плечу бодро зашагал по коридору насвистывая что-то известное.

   Валя с пол-минуты простояла в задумчивости, не решаясь сдвинуться с места. Ей в голову закралась неприятная мысль. Вот только какая? До конца сформулировать её девушка не смогла.

   Она торопливо переоделась в гипсовой, надеясь успеть на «больничный» автобус. Подходя ближе видит, столпившийся вдоль дороги народ.

– Значит, успела! – шумно выдыхает Валя, глядя на часы. 17:15. Заняв место у окошка, загляделась пушистой ёлочкой, всё еще покрытой снегом.

– Отправляемся! – повернулся водитель, в сторону салона обращаясь к пассажирам. На этот раз, автобус довез ее почти до самого дома, притормозив на остановке.

   – Сначала надо зайти в магазин! – вспомнила Валя пустые полки холодильника, – за «продухтами» к ужину.

   В торговой точке, возле дома, напала на распродажу. Основательно

закупившись, к семи часам оказалась в квартире. Покормила рыбок. Распаковала пакеты с едой. Будучи на работе, в ожидании, когда позовут в операционную, не смогла пообедать. А потому Валя быстренько наверстывает упущенный момент дома, сварганила на скорую руку морковный суп-пюре и пару сырных бутербродиков. Спустя час, после сытного обеда-ужина, включила ноутбук – долго переписывалась с Агилей. Одновременно занимаясь уходом за руками и покраской ногтей бесцветным лаком. Один минус – с длинными ногтями в операционную не пускают, поэтому девушке приходится идти на жертвы. Понаблюдав, совсем немного, за игрой рыбок в аквариуме Валя переместилась на подоконник. Открыв пакет орешков и свесив ноги вниз девушка полюбовалась видом за окном: почти ночь, яркие огни и шумная магистраль. Не спеша Валя бредет в душ. Завтра снова ранний подъем, в 6 утра, и суточное дежурство. «Что же все-таки имел в виду Геннадий Иванович?» «А, ерунда!» Спокойной ночи! На часах ровно 22.


  Глава 13.

Неожиданный поворот.

   – Трофимова, на операцию! – раздался из коридора резкий голос санитарки Любовь Михайловны.

Сидевшая за своим столом, в ординаторской, Валя, немного удивилась – до начала её операции еще целый час. Сейчас в опер блоке работает заведующий отделением. Пожав плечами и забрав и шкафчика пакет с хирургическим костюмом, девушка, вышла в коридор. Но, уже, подходя к операционной ее сердце, неизвестно отчего, сжалось в тревоге. Словно предчувствуя что-то неприятное, машинально, дотронулось шеи рукой – для снятия неприятного волнения (тут должен был висеть ее нательный крестик). Но его не было! Крест самый обычный, медный, подарок мамы перед самым Валиным отъездом из деревни. Девушка отогнала неприятные мысли и зашла в опер блок:

«Наверное, я оставила крестик дома?» – предположила она.

Валя заканчивала обработку рук, когда к ней подошел Геннадий Иванович. Ехидно улыбаясь, как ей показалось:

   – Валя, тут ничего особенного, я уже почти всё закончил. Мне что-то нездоровится. Я пойду, давление себе измерю, и немного в себя приду. Думаю, погода будет меняться, меня аж в пот бросает!

   Сказав это он быстрым шагом вышел в коридор. Валя, даже, ничего не успела ему ответить. Не предвещая ничего, для себя, ужасного она спокойно вошла в операционную, к пациенту. Прямо перед ней – на столе лежит молодой мужчина после аварии – ДТП. Рядом с ним суетились медсестры и санитарки. Подойдя ближе девушка в ужасе отпрянула.

«Да, уж, ничего особенного!» – пронеслось у нее в голове. Операционная рана лежавшего перед ней больного обильно кровоточила. Его жизненные показатели, на кардиомониторе стоявшего у изголовья, оставляли желать лучшего. Выдохнув и наскоро собравшись, Валя, начала мероприятия по остановке кровотечения. Пыталась сделать, все что могла, и, что еще можно было сделать. Девушка накладывала зажимы на поврежденные сосуды, прикладывала к ране многочисленные губки и тампоны, которые подавали ей санитары. Пропитанные кровью салфетки сбрасывались рядом. Но всё было тщетно! Пациент был уже обречен. Через несколько минут у молодого человека остановилось сердце. Внутренне готовая к такому повороту событий, Валя, отправила санитаров за реанимационной бригадой. Сама же, вместе с медсестрой, приступила к спасению жизни парня. То ли сил у девушки было недостаточно, то ли такой был отведен человеку срок…

К моменту прибытия бригады из «интенсивной терапии» девушка констатировала смерть. Стаскивая с рук перчатки, запачканные кровью, Валя размышляла про себя:

«Как же так? Геннадий Иванович предупредил, что ничего обычного, что надо было просто закончить операцию…».

«А на самом деле было совсем другое!» – удивленно пожала плечами.

   Внезапно откуда-то вновь появился заведующий отделением. Валя слегка вздрогнула, от неожиданности, когда он вышел у нее из-за спины. Геннадий Иванович сделал у себя на лице недовольную гримасу, цыкнул и покачал головой:

   – Как это следует понимать, Трофимова? А?

   Девушка находилась в состоянии опустошения, поэтому адекватно отреагировать на происходящее ей было пока тяжело. Она просто смотрела на своего начальника широко раскрытыми глазами:

   – Вы же сами сказали, мол, здесь ничего особенного, надо всего-то закончить операцию, – сделала попытку оправдаться, Валя.

– Ничего подобного я тебе не говорил! – строго отрезал Геннадий Иванович. И добавил:

– Я попросил всего лишь тебя завершить операцию. Да, вот еще что, больного оформишь на себя. Ясно?

   Пожав плечами, Валя, кивнула в ответ. Спорить с ним дальше она не рискнула. Только молча, развернулась и покинула операционную – переодеваться и оформлять бумаги. О том, как прошел остаток дня, она помнила плохо. Окружающее было словно в тумане. Девушка заполняла медицинскую документацию. Плановую операцию, которую она должна была проводить сегодня, отменила. После пережитого Валя испытала «шок», оказалась не в состоянии провести еще одно вмешательство.

   Первый «проблеск» в сознании молодого врача возник в тот момент, когда ее приятельница Марина, медсестра процедурного кабинета, в обеденный перерыв принялась успокаивать ее, отпаивая чаем.

Подруги уединились в сестринской комнате за обеденным столом. Заедали горячий напиток подаренными больными шоколадками, коих скопилось много у обеих. Марина отвлекала, как могла, Валю разговором на отвлеченные темы. О музыке, кино и шмотках. Вот те, несколько тем, из которых состоял их разговор.

   – Ты не переживай, возьми себя в руки, – подбадривала подругу Марина дежурными фразами, подливая в кружки остывающий кипяток.

– Не ты первая, не ты последняя! Не у тебя одной такое случилось. Такова жизнь! Пойми ты, люди смертны, и в этом нет твоей вины. Уверена, что тот пациент был обречен еще до поступления в больницу…

   – Возможно, ты и права, Марина, – Валя с шумом отхлебнула чай, и, отломив кусочек шоколадки, положила его себе в рот.

   – Поверь мне, это так! За то немногое время, что я работаю медсестрой, успела многое повидать!

   – И что же? – заинтересовалась Валя.

   – Слушай, – продолжила Марина, Я только закончила колледж, тогда, и пришла работать в детскую больницу. Работала палатной медсестрой. Мне приходилось ставить уколы умирающему от лейкоза ребенку. Поверь, я переживала в тот момент отнюдь не радостные чувства. Понимала, что маленький пациент обречен, и ни я, ни лечащий врач, ни кто либо иной помочь ему не сможет!

   Валя соглашалась, кивала в ответ, для поддержания беседы. Ненадолго успокаивалась. Через пару минут возвращалась вновь к пережитому моменту, и тревожилась вновь. Остаток дня на работе прошел, словно в ускоренной съемке. Быстро и невнятно: Валя выполняла свою рутинную работу, с кем-то разговаривала… Остальное – полный туман! Ведь ничто не угнетает так хирурга, как смерть собственного больного во время операции. А уж хирурга-стажера… Умом девушка понимала, она делала все от нее зависящее согласно правилам и установленным регламентам. И пациент-то никак не должен был погибнуть! Но… Всё произошло, как произошло. Сердце никак не желало смириться с произошедшем, а усиленно сокращалось – стресс.

   Второй «проблеск» в сознании случился у доктора в продуктовом магазине около дома. Сюда она заглянула сразу же после работы, что и делала обычно, приобрести продуктов к ужину. Однако сегодня, как ни странно, первым желанием было… выпить! Потому что душевное состояние девушки оставляло желать лучшего. Ей хотелось забыться, переживая внутри себя боксерское «грогги» – потерянность, опустошенность и упадок сил. Автоматически остановилась у полки с алкоголем. Раньше подобное ей никогда бы просто не пришло в голову. Ощущение выгорания хотелось как можно скорее забыть. Машинально схватила первую попавшуюся бутылку водки и сунула ее в корзинку. Обошла торговый зал и собрала, ставший привычным, продуктовый набор: белый хлеб, «Российский» сыр, «Докторскую» колбаску и прочее.

   Придя домой и переодевшись аппетит, внезапно, пропал. Валя поставила пакет из магазина на кухонный стол, забралась на табурет и села за стол обхватив лицо руками. Посидев некоторое время, она взяла стакан и доверху наполнила его водкой. Поставила его перед собой. Долго пристально смотрела на него. Затем протянула руку и залпом осушила его. Выпитое не произвело на неё никакого впечатления. Валя сидела молча, не закусывая, сжимая в пальцах пустой стакан. Она всё ждала, что вот-вот опьянеет и, наконец, забудется. Бутылка водки вскоре закончилась, а опьянения так и не наступило. Затем Валя перебралась в спальню. Не раздеваясь легла на кровать. Долго лежала с открытыми глазами уставившись в потолок. В мозгу проносились события трудного дня… Ни слёз, ни переживаний уже не было. Незаметно для себя провалилась в сон.

   Следующим утром так не хотелось вставать. Девушка с большим трудом открыла глаза. Взгляд ее тут же упал на экран будильника. 6:30. Валя потянулась и села на кровати, сунула ноги в тапочки и пошла кормить рыбок. Во всем теле, и в голове, ощущалась дикая слабость и тяжесть. Когда она чистила зубы, то подумала, что на работу пойти она сегодня не сможет. Сегодня ей надо следует выспаться!

«Надо позвонить начальству и попросить на сегодня выходной».

Так девушка и поступила, в тот самый момент, как загрузила мультиварку яйцами для омлета. Стала нарезать колбасу, и поставила на плиту чайник. Есть по-прежнему не хотелось. Но Валя решила поесть через силу, а потом лечь снова в постель. Девушка набрала номер Геннадия Ивановича. После нескольких длинных гудков до Вали донеслось бодрое «Алло».

– Геннадий Иванович, здравствуйте, – несколько приглушенным тоном произнесла Валя.

– Сожалею, но сегодня я себя неважно чувствую. Если можно, этот день я проведу дома?

– Ладно, ладно, хорошо!– воскликнул заведующий в трубку, – я тебя хорошо понимаю. Отдыхай столько сколько нужно. Возможно, тебе понадобился бы не один, а два, или даже три дня перерыва в работе.

Ты только скажи.

– Нет, что вы,– протянула Валя, – одного дня будет вполне достаточно. Думаю, до завтра я взбодрюсь. Спасибо, Геннадий Иванович.

– Как пожелаешь, Трофимова. Хорошенько расслабься и отдохни. Поспи, поешь, взбодрись! А завтра мы все будем тебя ждать!

– Ладно, всего хорошего. – ответила Валя.

– До встречи, – коротко бросил начальник и отсоединился.

   Завтрак прошел без особенностей. Для того, чтобы хоть как-то взбодриться и прогнать затянувшуюся хандру, Валя включила любимую радиоволну на магнитоле. Благодаря данному «мероприятию» девушке немножко удалось скорректировать внутренний настрой. Она убрала со стола, вымыла посуду и приступила к уборке квартиры. Спать ей, как ни странно, расхотелось. «Почему?» – пожала та плечами, пораженная такой метаморфозе, случившийся с ней. «Возможно – после спокойной беседы с Геннадием Ивановичем». Валя протерла пыль со шкафов, книжных полок и комода. Отодвинула мебель в зале и спальне: диван, кресла, стулья и кровать – вымыла пол. Загрузила грязными вещами и запустила стиральную машину. Работа по хозяйству так её увлекла. Девушка настолько оказалась погружена в собственные мысли, поэтому не сразу услышала звонок в дверь. Еще мешал шум работающего пылесоса – пылесосила ковровую дорожку в прихожей. Звонок раздался еще, и еще один раз. От неожиданности Валя вздрогнула. Выдернула штепсель из розетки, и подошла к «глазку».

– Кто там?

– Откройте, полиция, – донеслось из-за двери.

Ничего не подозревающая девушка открыла дверь, и отошла в сторону, пригласив «гостей» внутрь.

В коридор вошли трое мужчин в форме. Старшему, на вид было не больше сорока лет. Крупный высокий человек с погонами капитана на плечах. Вслед за ним в квартире оказались двое молодых людей, Валиных, примерно лет – сержанты. «Старший» повернулся к Вале и представился:

– Добрый день. Капитан полиции Абрамов Гавриил Павлович, – из переднего кармана куртки он вытащил служебное удостоверение, и протянул девушке, в развернутом виде, для ознакомления. После того, как Валя удостоверилась в личности полицейского, капитан убрал документ и поинтересовался:

– Вы разрешите пройти в комнату?

– Да, пожалуйста, – преодолевая смущение, жестом пригласила его пройти в зал. Дойдя до середины комнаты и остановившись возле дивана, Гавриил Павлович, вежливо уточнил:

– Можно присесть?

– Присаживайтесь, пожалуйста.

   Валя посмотрела в сторону сержантов. Они остались стоять в дверях в прихожей. Капитан раскрыл державшую в руках папку и вытащил лист бумаги.

   – Трофимова Валентина Сергеевна?

Валя кивнула.

   – Одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года рождения?

   – Да, – девушка насторожилась.

– А в чем дело?

   – Собирайтесь. Вы должны проехать с нами в отделение полиции. Согласно протоколу, – он протянул ей листок из папки, – вы подлежите задержанию и доставке к следователю Никитину для разговора.

   – По какому делу? – только и смогла произнести девушка.

   – Не волнуйтесь. Думаю, ничего серьезного, – ровным спокойным тоном попытался приободрить ее полицейский.

– Аркадий Валерьевич вам всё объяснит на месте. Ознакомьтесь с протоколом задержания.

   Внимательно изучив документ, Валя поинтересовалась:

   – Что мне взять с собой?

   – Если только документ удостоверяющий ваша личность, – кашлянув пояснил Гавриил Павлович, – паспорт подойдет. Больше, в принципе, ничего не нужно. На данном этапе этого будет достаточно.

   Поправляя вязаную шапочку перед зеркалом, в коридоре, Валя всё не могла сообразить, для чего же она могла понадобиться правоохранительным органам. Девушка тасовала в голове разные варианты.

«Возможно, что-нибудь, по поводу прописки?».

«Но тогда зачем понадобилось присылать для меня целую команду сопровождения?».

«Да, Бог, его знает для чего меня вызывают!».

«Вот на месте и выясню».

   В сопровождении сотрудников полиции девушка спустилась во двор, где их поджидал служебный «Уазик». Капитан уселся на переднее сидение рядом с водителем. Валю попросили расположится сзади. С обеих от нее сторон примостились сержанты. Ехали молча. Каждый думал о своем. Гавриил Павлович, нарушив строгое предписание не разговаривать с задержанным, повернулся к Вале и спросил (скорее нарушить тишину, нежели посочувствовать или успокоить):

– Чего же такого вы могли совершить, девушка, что вас вот так вот вызывают в полицию?

– Сама гадаю… – ответила она кратко и пожала плечами, – думаю, что-нибудь насчет прописки. Я ведь не местная.

   Но капитан уже потерял к ней интерес, перелистывал бумаги у себя в папке.

   Въехали во двор РОВД. Двухэтажное кирпичное здание советской постройки. Один из сержантов помог девушке выбраться из машины. Ровно в час дня Валя входила в серое здание. Дежурный строго посмотрел на неё, и она, слегка заикаясь, объяснила, к кому пожаловала.

   – По коридору, третья дверь налево, – махнул рукой он, и девушка пошла на негнущихся ногах, продолжая гадать, кому и зачем здесь понадобилась. Позади нее шли те самые двое сержантов. Пока Валя разговаривала с дежурным, услышала, как капитан попросил одного из патрульных проводить задержанную к следователю:

   – Саш, мне сейчас еще одно дело надо решить. Проводите ее.

   – Разумеется Гавриил Павлович, будет сделано. – бодро отрапортовал сержант.

   Капитан скрылся за ближайшей дверью, без каких-либо опознавательных знаков, а Валя пошла, искать следователя. Стены коридора были выкрашены темно-зеленой краской, поэтому выглядели уныло, на двери нужного ей кабинета висела табличка. Из нее она узнала, что хозяин кабинета старший следователь майор полиции Аркадий Валерьевич Никитин. Следовательно, Валя ничего не напутала и прибыла туда, куда надо. Девушка нерешительно постучала и, услышав «да», вошла, почему-то ступая на носках. Разозлившись на себя, распрямила плечи и попробовала выглядеть независимой.

   Кабинет был просторный. С потолка до середины стены бледная побелка. С середины стены до плинтусов бледная краска. На полу бледный и пошарканный линолеум. Вдоль правой стены шкаф, двухпудовая гиря, штанга на тридцать килограммов и другие спортивные снаряды поднятия тяжести. В шкафу, за пыльным стеклом, виднелись немногочисленные награды: вымпел, пару кубков и грамоты.

«Скорее всего с районных соревнований» – подумала Валя разглядывая служебную комнату. Из этого, сразу, напрашивается вывод, что, хозяин кабинета старается поддерживать физическую форму. Вероятно, он, во время короткого затишья в борьбе с преступностью жмет штангу от груди, тягает гирю и приседает с утяжелениями. Но, вот, стол подкачал.

«Хоть у нашего Геннадия Ивановича кабинет будет поменьше», – отметила про себя Валя. «Зато стол по-новее, да, и не такой «стрёмный».

«Любой заходящий в кабинет заведующего отделением, будь то пациент, коллега или простой посетитель, даже мельком взглянув на стол, понимает – отделением руководит уважаемый человек!».

«А здесь не стол, а черт те что. Такое ощущение, что горела какая-то контора, из огня вынесли единственную ценную вещь – этот стол. Вынесли, залили пеной из огнетушителя и принесли сюда, в отделение полиции.

Да, когда я еще в школе училась, у меня парта и то солиднее смотрелась!».

   Отчего-то Вале сделалось неприятно несоответствие просторного начальничьего кабинета, должного быть отделанным деревянными панелями, как минимум, а также выстланными на полу ковровыми дорожками, с тем, что ей довелось наблюдать в нем. Ещё большее несоответствие своему кабинету, его обстановке, и, пожалуй, занимаемой должности старшего следователя являл сам хозяин, восседавший за столом под портретом президента страны, и цепким взглядом сверлящий на Вале дырки. Человек, по чьему «приказу» ее доставили в отделение, ну, никак не подходил на работника правоохранительных органов. Скорее – деятель искусств. Длинные, едва не до плеч волосы, какие редко носят мужчины после тридцати, если они не причастны к богеме. Одухотворенный взгляд творца и художника, с каким уместнее не с преступностью бороться, а стоять у холста с кисточкой в руках.

   Следователь поднялся со стула и обратился к «конвоирам»:

   – Всё нормально, ребята. Дальше я сам займусь задержанной. Можете быть свободны.

   Сержанты молча развернулись и покинули кабинет, захлопнув за собой дверь.

   – Здравствуйте, – проронила Валя, кашлянув, – я Трофимова Валентина Сергеевна. Ваши сотрудники доставили меня в отделение и попросили подняться к вам…

   Аркадий Валерьевич снова сел и из-под портрета Путина сделал приглашающий жест, указав на стул за приставным столом напротив себя:

   – Да-да, присаживайтесь, пожалуйста, – он приподнялся, немного, над столом и даже улыбнулся ей, в общем, старался казаться вежливым.

   Валя устроилась на видавшем виды стуле и стала тревожно смотреть на следователя, затем решилась спросить:

   – Что случилось?

   – Ведите ли, – со вздохом сказал он, – я вызвал вас… Сотрудник полиции запнулся. – Курите? – спросил он и пододвинул девушке пепельницу.

   – Нет, что вы. До этого момента как-то не приходилось… – несколько взволнованно ответила Валя.

   – Почему «до этого момента»? – переспросил Аркадий Валерьевич.

   – Возможно теперь закурю, – предположила она. – А может, и нет. Всё зависит от того, зачем вы меня вызвали. И во-вторых, не хочется разрушать свой организм, раньше времени.

   – Понимаю. Одобряю. Перейдем ближе к делу. Значит вы еще, до конца, не осознаете для чего могли понадобиться полиции?

   – Именно.

   – Рассказываю. Я вызвал вас, ибо, по поводу смерти пациента, вчера, в отделении, где вы работаете, было заведено уголовное дело. А веду его я, Аркадий Валерьевич Никитин, – и быстро добавил:

– Но не волнуйтесь! Я задам вам, буквально, пару вопросов. Постарайтесь дать на них исчерпывающие ответы. Вы проходите по делу в качестве свидетеля.

   – К чему же тогда весь этот «эскорт»? – спросила Валя, – вы бы просто могли вызвать меня лично, по телефону.

   – Не пугайтесь, – успокаивал следователь, – такова наша работа. Стандарт, своего рода. Через него все проходят. Просто бывало что у нас свидетели уезжали, внезапно пропадали, исчезали из нашего поля зрения. А дело нужно раскрывать. И вот, для того, чтобы никого не искать существует данная процедура. Поймите меня правильно это всего лишь формальность, которую я и мои сотрудники должны соблюсти. Я понятно объясняю?

   – Да, более чем, понятно, – Валя кивнула.

   – Вот и хорошо. Пойдем дальше. Постарайтесь, сейчас, сосредоточится и вспомнить события прошедшего дня. Ответьте, пожалуйста, на ряд моих вопросов.

   Далее потекла обычная, полицейская, рутина – допрос свидетеля. Аркадий Валерьевич задавал вопросы, а Валя старалась отвечать, на них, не упуская малейших деталей. Девушка еще не совсем отошла от пережитого. Когда за ней прибыли полицейские она только начала отходить, увлекшись уборкой квартиры. И сейчас анализируя ситуацию, вновь находилась в состоянии оцепенения, хотя и пересказывала все правильно: о том, как Геннадий Иванович попросил подменить его на операции, то, как она делала всё от нее зависящее – не дать пациенту погибнуть.

   После окончания изложения событий вчерашнего, следователь попросил Валю повторить всё еще раз – подтвердить не упущено ли чего.

   В ходе беседы она поведала представителю власти, что трудится стажером-травматологом. Как готовилась к операции: соблюдала ли все правила – как одевание халата и хирургическое мытьё рук.

   – Что вы пытались сделать для спасения жизни своего пациента? – повторил Аркадий Валерьевич во второй раз, – и кого поставили в известность о случившимся на операции.

   – Говорю же вам, я действовала, как указано в стандарте оказания медицинской помощи, – терпеливо повторила Валя, – отправила санитаров в отделение интенсивной терапии за специальной бригадой, а сама, незамедлительно, приступила к реанимационным мероприятиям.

   – Хорошо, – кивнул майор, – какие документы вы заполняли по окончанию операции?

   – Я сделала отметку в медицинской карте больного, и расписалась в журнале учета хирургических вмешательств оперблока.

   (Про то, что заведующий попросил переписать его больного на себя Валя не сказала. То ли забыла, то ли не посчитала нужным. Возможно именно это обстоятельство и сыграло не в ее пользу?).

   – Как прошел остаток дня? Что вы делали после работы?

   – День прошел как в «тумане». Я словно в трансе добралась до дома, и практически сразу легла в постель.

   Аркадий Валерьевич спокойно выслушал немного взволнованную и местами сбивчивую речь девушки. В ходе разговора он то и дело согласно кивал головой и постукивал о стол огрызком карандаша, и заносил получаемые данные в протокол.

   Закончив писать он кашлянул, развернул лист бумаги, повернул его в сторону Вали и протянул той ручку:

   – Прочитайте пожалуйста свои показания еще раз, и напишете в конце: «с моих слов записано верно», поставьте сегодняшнее число и свою подпись, – попросил следователь.

   Валя взяла протянутый ей «реквизит» и перед тем как расписаться, стала вчитываться в написанный текст. Но краем глаза девушка заметила, как Аркадий Валерьевич принялся оформлять еще один документ. Как только Валя поставила свою подпись он протянул ей второй лист бумаги, и все также вежливо, попросил:

   – Теперь подпишите вот это…

   – А что это такое?

   – А это подписка о не выезде, – пояснил полицейский.

   – Для чего? Я вроде бы никуда не собираюсь уезжать, в ближайшее время.

   – Ну, что вы, считайте это еще одной нашей формальностью. Поймите правильно, мы делаем свою работу…

   – И всё-таки вы меня в чем-то подозреваете?

   Аркадий Валерьевич улыбнулся:

   – Такая у меня работа – всех подозревать! – поправив галстук, добавил

– Ваша работа лечить людей, а моя всех подозревать.

   Девушка кивнула, и молча, расписалась на втором, протянутом ей, листе бумаги.

   – Всего хорошего. Теперь вы можете быть свободны, – сотрудник полиции встал изо стола и протянул ей руку. Девушке ничего другого не оставалось, как пожать ее и покинуть кабинет.

   Остаток дня прошел спокойно. Валя выбросила из головы погибшего пациента и поход в полицию. По возвращению домой она закончила уборку и сварганила куриный супчик. Вечером посмотрела телевизор, и около, восьми часов легла спать:

   –  Завтра рано вставать на работу, – подумала она и закрыла глаза.

   Месяц прошел незаметно, заваленный больничными делами, поручениями и хлопотами. Валя стала забывать о досадном инциденте. К тому же никто из ее коллег о случившимся не напоминал – понимали, наверное, как не сладко пришлось «зеленому» сотруднику. С подругой Мариной они по-прежнему, в обеденный перерыв, ходили в больничный буфет. Болтали о том, о сем.

   Но недели через три Вале вновь пришлось вспомнить о нелепом происшествии. К ней на мобильный дозвонился Аркадий Валерьевич (свои контактные данные, адрес и номер телефона, она сообщила ему во время первой их встречи). Он попросил прибыть в отдел полиции повторно. Для, якобы, подтверждения ранее полученных сведений.

   – Как вам будет удобно, тогда и приходите, – сообщил майор Никитин. – Только не позже семи часов вечера! Я буду в своем кабинете.

Как прибудьте доложите, о своем приходе, дежурному – он будет предупрежден, и пропустит вас без разговоров.

   – Поняла, буду – согласилась Валя. – Постараюсь не опоздать.

   Ко второму отделению полиции города Екатеринбурга она прибыла к шести часам вечера. Боясь не успеть девушка заблаговременно отпросилась у своего начальства.

   Следователь встретил её, как и в прошлый раз, приветливо, с улыбкой и сразу перешел к делу. Валя терпеливо ответила на все ранее ей заданные вопросы. И… в общем – то, всё. Сотрудник полиции кивнул, сказал, на прощание пару «дежурных» фраз – для приличия, или скорее из вежливости, и они попрощались. Девушка даже, до конца, не совсем поняла для чего же её вызывали. Неужели, действительно, подтвердить свои показания?

   А еще, спустя пару недель, состоялся суд. Валю вызвали повесткой. Начало заседания было назначено на десять утра. В этот день у девушки, чисто случайно, образовался выходной после суточного дежурства в отделении. Утром она планировала хорошенько выспаться, поэтому для лучшего настроя приняла прохладный душ и выпила кофе.

   Здание суда выглядело не многим лучше здания отделения полиции. На обшарпанной стене дома, висела доска неопределенного цвета, похоже некогда она была синей, а буквы на ней – белые, но краска давно облезла и можно было различить одно слово «суд». А так как это был всего лишь суд, не городской муниципалитет, и тем более не здание областной администрации, то доску давно не обновляли. Ведущие ко входу три ступеньки, кособокие, облупившиеся двери, которые надсадно скрипели, пропуская неспешно проходивших людей, в сочетании с облезлыми стенами и упомянутой вывеской явствовали, что является учреждением затрапезным, малоуважаемым. Хотя именно здесь, а не за сверкающими дверями роскошного продуктового магазина «Рыбка», расположенного по соседству, решались человеческие судьбы. Длинный коридор соответствовал внешнему виду здания и устало вздыхал рассохшимися половицами.

   Зал судебного заседания небольшой, однако и не маленький. Судите сами: по правую сторону от двери расположены места для публики и прессы, здесь могут уместится 50-60 человек. С левой стороны размещается клетка, натуральная клетка, словно в зоопарке. В ней, также, могут уместится несколько человек. Сегодня она пустует. Рядом с клеткой стол, за которым сидел адвокат. Как позже Валя узнала, его на заседание пригласила больница. Далее, в глубине зала, чуть правее адвоката, располагалась небольшая трибуна для свидетелей. Справа от трибуны сидел прокурор, напротив свидетеля, на небольшом возвышении – председатель суда, неподалеку – секретарь. Еще правее, почти у самой стены, места для присяжных заседателей. Но сегодня никого из них было.

   На заседание, девушка, вошла твердым уверенным шагом и устроилась на одном из передних рядов.

   Когда народ собрался, девушка-секретарь поднялась со своего места и произнесла механическим тоном:

   – Встать суд идет!

   Все встали. Вошел судья. Забравшись на свое место он разрешил:

   – Прошу садится. Слушается дело…

   Тут-то до Вали наконец-то дошло, её просто нагло подставили. Никакой она не свидетель, а наоборот, главный подозреваемый!

   «Вот, оказывается, для чего, Геннадий Иванович попросил меня переоформить своего больного на меня. Чтобы избежать наказания самому». – размышляла Валя.

«Какой подлец! Что же теперь со мной будет?».

   Весь процесс происходил стремительно, быстро. Складывалось впечатление, будто бы решение суда было всем известно заранее, а участники слушания только делали формальный вид, кратко «отчитывались» перед судьей, дабы поскорее закрыть дело.

Радовало одно: на стороне Вали выступали представители больницы и отделения травматологии. Это были: старшая медсестра отделения – Таисия Петровна Зимина и приятельница Марина, которая после своего ответа под присягой, заняла место рядом с Валей. Взяв ладонь ее руки и крепко ее, сжав, Марина шепнула:

   – Главное не волнуйся! Думаю всё обойдется.

   Валя от волнения не могла произнести ни слова. Девушка сильно раскраснелась, и только слегка кивнула подруге в ответ.

   Положительно охарактеризовал Валю, как дисциплинированного и исполнительного работника, адвокат. Не пришел на слушание только Геннадий Иванович – сказался на сильную занятость и запарку в отделении.

   Из речи гособвинителя девушка сделала вывод, что больница давно состояла у районной прокураторы на примете. Даже, не смотря на тот факт, что центр травматологии был построен и сдан в эксплуатацию не так давно. Медперсонал, подобранный для Центра из других медучреждений города, стоял не в ладах с законом – многие, не чистые на руку, личности промышляли мелким жульничеством и всевозможного рода махинациями.

   Валя вспомнила про заведующего отделением:

   «Вот кого, в первую очередь, нужно было проверить прокуратуре!» – думала она.

«Но, ничего, считаю рано или поздно справедливость восторжествует, и тогда ему уже будет не отвертеться». Но, никак, не сегодня. Сегодняшним процессом, «доблестные» правоохранительные органы желали показать одно: то, как, они успешно начали наводить порядок в системе минздрава! А молодого, неопытно, стажера-врача решили использовать в качестве первой жертвы, и бросить на амбразуру. Следователь и прокуратура пытались отчитаться, да и некоторые представители от руководства больницы, как они, все, ратуют за надлежащее исполнение обязанностей медицинскими работниками. Они показали, себя эдакими белыми и пушистыми, в «шоколаде», поливая грязью стажера.

   Решение суда не заставило себя долго ждать. После короткого перерыва основного заседания всех снова пригласили в зал, для оглашения приговора. Когда все заняли свои места, судья его зачитал.

   Валю осудили по статье 118 УК РФ части 2-ой. «Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности, совершенное вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей». Положительные характеристики смогли сделать свое дело, поэтому девушка получила год лишения свободы в колонии-поселении, а также два года без права заниматься любой медицинской деятельностью.

   Молоденькая конвоирша застегивая на запястьях у Вали наручники, глубоко вздохнула и сочувственно покачала головой, не проронив ни слова – потому что разговаривать с осужденными им строго запрещено, по уставу.

На полицейском «Уазике», под охраной, молодого врача привезли в ее квартиру – собрать необходимые личные вещи в колонию.

Девушка отзвонилась хозяевам квартиры и объяснила тем сложившуюся ситуацию, намекнула чтобы искали себе другого жильца. Единственное, о чем она попросила, чтобы они присмотрели за ее аквариумом. Хозяйка пообещала выполнить Валину просьбу.

   Пакуя «чемоданы» на зону девушка вошла в ванную комнату за зубной щеткой. Открыла шкафчик висящий над умывальником. Достала коробочку с кремом, и тут заметила его… свой нательный, медный крестик! Ее талисман. Подарок матери незадолго до отъезда в Екатеринбург. Здесь Валя снова, мысленно, вернулась к тому злополучному дню.

«Трофимова, на операцию!» – прозвучал в голове резкий голос санитарки. Девушка сообразила, что забыла тогда. В тот день с ней не было талисмана!


  Часть 14. (Предпоследняя)

 Колония-поселение.


   Глава 1. Первый день.

   На тюрьму Валя отбывала с "комфортом". Просторный салон старенького "Пазика" был переоборудован под   транспорт для перевозки осужденных – все стекла его забраны глухими решетками. Внутри, не считая Вали

   и водителя, еще был конвоир – молодой крепко сложенный парень в камуфляже и с автоматом в руках. Больше не было ни души.

   Девушка расположилась на одном из сидений, у окна, и любовалась проносившимися лесными просторами. Она не заметила,

   как конвойный подошел, поэтому когда он дотронулся до ее плеча, невольно вздрогнув, повернулась.

– Как дела? Всё в порядке? – молодой человек, вероятно, желал проявить сочувствие.

– Нормально, – пожала плечами девушка. – Учусь смотреть на мир сквозь решетки…

– Дурацкое занятие, – усмехнулся он.

– Наверное. А что же остается делать? – кивнула Валя. – К тому же, для вас, скорее всего, пейзаж за окном стал привычным.

   Я же еду по этой дороге впервые. Вот, интересуюсь местными "красотами".

   Солдат молча кивнул, и улыбнувшись ей в ответ, снова занял свое место возле выхода из автобуса.

   Проехали рабочий поселок Пелевениха. Он славится народными промыслами – изготовлением деревянных игрушек с затейлевой резьбой.

   До недавнего времени поселение славилось, еще, и крупным металлургическим комбинатом. Но, как и многие заводы страны, он закрылся   в девяностые. Население Пелевенихи стремительно сокращается. Молодежь перебирается в крупные центры, ища лучшей жизни. Остаются

   преимущественно пенсионеры, да лица предпенсионного возраста. Очень многие из них, от однообразия и скуки, спиваются.

   Окончательно погибнуть поселку не дает колония-поселение, расположившееся на окраине. Именно возле ее ворот только что припарковался   "Пазик", а конвоир выводил из салона осужденную.

   "Добро пожаловать" – сказала самой себе Валя, прочитав про себя соответствующую надпись на воротах. И грустно улыбнулась.

   "Колония-поселение №6" поселка Пелевениха Свердловской области распахнула свои двери не так давно. Года три назад. Всего здесь

   содержатся 300 заключенных из двух соседних регионов Пермского края и Тюменской области. Колония предназначена для лиц, совершивших

   преступление по неосторожности. В настоящее время здесь находится 2901 заключенный. В целом, условия пребывания соответствуют проживанию   в общежитии. Женщины и мужчины проживают в отдельных помещениях.

   Первая Валю встретила строгая женщина в полицейской форме. На вид не больше сорока лет. Аккуратно уложенные белокурые локоны выглядывали   из-под фуражки. Приложив ладонь к виску, она обратилась к новоприбывшей командным голосом:

– Добрый день. Начальник 4 отряда старший лейтенант Тимофеева Юлия Владимировна. – и добавила, опуская руку. – Следуйте за мной.

– Здравствуйте, – откликнулась Валя.

   Парень-конвойный молча передал офицеру УФСИН личное дело девушки, и втроем, они вошли в серое здание. Санпропускник. В первой комнате, где   ничего, кроме двух столов и стула, не было. Здесь произвели досмотр личных вещей – во избежание проноса на "зону" запрещенных предметов. Ничего   противозаконного у девушки с собой не оказалось, поэтому незамедлительно, Валю проводили за следующую дверь. Здесь обнаружилась "парикмахерская".

   Но это помещение сильно отличалось от цирюлен на воле. Осужденную ввели в узкое, пеналообразное, помещение, выкрашенное темно-синей краской почти до   самого побеленного потолка. Посреди комнаты стоял обычный деревянный табурет. Тут голову девушки обрили, машинкой, под самый   "ноль" и проводили в помывочную. В предбаннике ей были даны кусок хозяйственного мыла, мочалка и сменная форменная одежда. Старую забрала пожилая"банщица"   (из вольнонаемных). Под расписку в специальном журнале:

– Не волнуйся, ничего не пропадет. – пояснила она, принимая Валины вещи, – всё получишь обратно, в целости и сохранности, как только отбудешь срок.

   Валя кивнула, и, держа перед собой тазик, вошла в помывочную.

   Из бани, одетая во всё новое, с белой косынкой на голове (в колонии все осужденные женщины обязаны так ходить, согласно правилу внутреннего распорядка) спустилась   в кабинет начальника Тимофеевой. "Командир" была краткой:

– Валя, – обратилась она как можно проще к стоявшей, перед ее столом, девушке, – ты главное ни о чем не переживай! Сейчас тебя проводят в карантинный блок.

   Там ты успокоишься, ознакомишься с внутренним распорядком, посмотришь, как ведут себя другие осужденные.

   Валя кивнула.

– В течении последующих двух недель ты должна постараться выбрать себе работу по "вкусу". Кстати, если что, к твоим услугам наши психологи.

– Хорошо, буду иметь в виду, – приняла Валя к сведению.

– У нас имеются разные мастерские, – принялась перечислять Юлия Владимировна, – женщины трудятся в швейной мастерской, в пекарне, на кухне, в библиотеке…

– Всё ясно, – поняла Валя.

– Вот и ладненько, – распалась в широкой улыбке старший лейтенант и протянула осужденной руку. Улыбка ее была доброй и приветливой. Девушка немного успокоилась,   после оказанного ей приема, и покорно протянула свою ладонь. Начальник пожала ее и добавила:

– Если станешь выполнять все что от тебя требуется, то никаких проблем возникнуть не должно. И скоро выйдешь на свободу. Всего хорошего тебе. Еще увидимся.

   Юлия Владимировна попрощалась с Валей, и та, в сопровождении конвоира, на этот раз это был другой парень-солдат, направилась в сторону жилых корпусов.

   Девушка представляла себе, что, сию минуту ей предстоит встретиться с "закоренелыми" преступниками, имеющих характерный внешний вид – золотые зубы, татуировки,   блатной жаргон.

   Каково же было ее удивление, когда она переступила порог своей будущей комнаты.

   "М-да-с", – только и смогла подумать она. Других мыслей и слов у нее не нашлось. Что угодно ожидала увидеть девушка, но только не это. В целом жилое помещение можно   было сравнить с комнатами общежития или детского лагеря. Валя провела взглядом вокруг. "Камера" выглядела живописно. Просторная, светлая комната с большим окном по

   середине. С двух его сторон, по бокам, висят шторы нежно-розового цвета. На подоконнике виднелся довольно крупный цветочный горшок с буйно цветущей геранью. С аккуратно   побеленного потолка свисала довольно простая, скромная люстра. Стены выкрашены в лиловый цвет. Вдоль каждой из стен, друг напротив друга, размещены ровно застеленные

   двухъярусные кровати. Рядом с ними нашли свое место несколько небольших прикроватных тумбочек. Линолеум на полу оказался влажным – недавно мыли полы. В целом помещение   жилой зоны карантинного блока выглядело просто и аскетично.

   "Пахнет больницей" – подумала Валя, пока не отвыкшая от ставшего ей "родным" запаха хлорки.

   Сейчас в комнате никого, кроме девушки, не было. Она подошла к большому шифоньеру, сложила на свободную полку свои вещи, вышла в коридор и направилась в соседнее помещение.

   Сбоку, от двери которого, на табличке, значилось: "Чайная". Здесь обнаружилось три женщины, в форменной, как у Вали, одежде для осужденных. Все они были разного возраста.

   За столом, за нарезанием колбасы и батона белого хлеба, сидела женщина лет сорока. Возле кухонной тумбы, около чайника, хозяйничала женщина разменявшая шестой десяток.

   Рядом с ней стояла женщина слегка за тридцать. Примерно 32-33 лет, не больше. Она вынимала конфеты и печенье из целлофановых пакетов, и раскладывала их по посудкам.

   Никто из них не производил впечатление опасных преступников, скорее обычных среднестатистических женщин, каких обычно можно встретить на улице, свешавших по делам.

   "Судя по всему я прибыла аккурат к ужину". – решила Валя.

   Только сию минуту девушка поняла, как, проголодалась. Из-за довольно аппетитных запахов витавших в воздухе кухни, она почувствовала, как сильно хочет есть – ведь за   весь день сделать этого ей так и не пришлось. В желудке неприятно заурчало, не раздумывая Валя присела за стол и вежливо поинтересовалась, указав на тарелку с печеньем:

– Можно?

– Что ты спрашиваешь? – приятно улыбнулась ей в ответ сидящая рядом женщина, – ешь, конечно!

   Валя налила себе чай, отхлебнула немного, и заинтересовала себя тем, что принялась разглядывать, от скуки, картину со стены.

– Тоже живописью интересуешься? – решила завязать с ней разговор все та же женщина.

– Да так, – пожала плечами Валя, и добавила: – ничего пейзаж, как у нас в деревне. Такие же зеленые и сочные заливные луга.

– Я Агния, – представилась дама, – Агния Борисовна. Но ты можешь звать меня по имени.

   Валя кивнула, и снова сделала еще один глоток чая.

– А ты – Валя, – Агния рассмотрела бирку на форме у девушки.

   Валя последовала ее примеру, и прочитала (про себя): "Молчанова Агния Борисовна".

– До того, как попасть сюда, я работала педагогом в детской художественной школе. А ты?

– Я врач, – ответила Валя, добавив: – молодой специалист, травматолог.

   Две другие женщины, закончили приготовления еды, также подсели, к ним, за стол. За импровизированным ужином немного познакомились. Валя узнала, что Агнии 37 лет, и сидит она

   за … убийство. Но непреднамеренное, то есть в аффекте, случайное.

– Как?! – вскинула брови в удивлении девушка, и невольно отодвинулась от стола.

– Да, – глухо отозвалась Агния, размешивая ложечкой чай, – до сих пор не пойму, как так вышло. Ты не пугайся, – успокоила она Валю. Попытаюсь сейчас все объяснить:

   "До замужества я жила более-менее счастливо и скромно. По образованию я искусствовед, специализируюсь на современной русской живописи. Репродукция которая висит   здесь принадлежит кисти Матвея Яковлева, известного, в узких кругах, пейзажиста.

– Ничего себе, – воскликнула Валя удивленно, – никогда не слышала о нем.

– Это потому что, для простых обывателей, он пока мало известен. Он не любит публичности, оттого слишком мало проходило его выставок. А специализированные журналы читают   лишь художники да мы, искусствоведы. Удивительно, видеть здесь в колонии, копию его полотна. Ну, так вот, на чем я…, а, всё изменилось после того, когда я вышла замуж.

   Мы с ним познакомились случайно, в кафе. Обычно я не частый гость подобных заведений, но в это раз я получила премию, и решила попить кофе в уютном месте, открывшееся недавно,   рядом с домом. Первые семь лет брака прошли относительно спокойно, даже счастливо. У нас, с разницей в три года, родились дети. Сначала девочка, потом мальчик. Муж

   работал на деревообрабатывающем комбинате, принадлежащим каким-то московским предпринимателям. Я продолжала трудится в "художке" и вести хозяйство. Помогала свекровь.

   Мы жили все вместе, в ее квартире. Беда пришла неожиданно. Безо всяких причин, совершенно внезапно, а главное без повода, супруг начал рукоприкладствовать. Он словно

   обезумел. Часто приходил домой поздно, и в нетрезвом виде. Вызвать на откровенную беседу, и выяснить причину такого безобразного его поведения, не представляло возможным.

   Он тут же начинал махать руками, мол отцепись, кидался драться. Я продолжала, молча, терпеть его выходки. Он и раньше любил выпить, но делал это не часто. И подобного   раньше я не наблюдала.

– Может он сошел с ума? – рискнула предположить Валя, и взяла еще одну сушку из вазочки.

– Теперь я сама думаю также, – кивнула Агния, – а тогда отчего-то не догадалась, и вот до чего дошло… Всё думала он успокоится сам, наверное. Дети, завидев на пороге,   пьяного отца, сразу ложились спать, так сильно его боялись. Супруг в пьяном угаре оказался крайне жесток. Мог схватить меня или детей и бить головой об стенку, ударить   любым предметом, подвернувшимся под руку. Он все время стал угрожать: то ножом, то топором. Бил ногами, выгонял из дому, даже если на улице стоял лютый мороз… – на   глазах женщины выступили слезы. Она шмыгнула носом, быстро смахнула их и продолжила:

– Я все думала, даже, если у тебя сложилась тяжелая ситуация на службе. Ты расскажи,   поделись, вместе найдем выход из твоей проблемы. Последнее дело вымещать злобу на родных людях… Он часто огрызался на всех, часто грозил собственной матери… Я не   знала, что и делать. Просто ждала чего-то и терпела, боясь вызвать полицию. Всё закончилось также внезапно, как и началось. В тот вечер он опять явился пьяный, и полез   выяснять отношения, размахивая кулаками. Я просто схватила лежащий на столе кухонный нож и выставила его перед собой – в качестве защиты. Как супруг напоролся на него,   этого я не скажу, потому что не помню. Нож вонзился прямо в сердце, дебошир моментально рухнул на пол, будто подкошенный.

– Так все и произошло, – прошептала Агния. Потом приезжала полиция и "скорая", зафиксировать смерть, отвезти: мужа – в морг, а меня – в СИЗО. Окружающее для меня было,   как в белой пелене, будто под гипнозом. Я и сейчас вспоминаю, и все равно не целиком, а туманно. Заседание суда не помню. Единственное, что врезалось в память, то, когда меня уводили,

   свекровь грустно посмотрела в мою сторону и сокрушенно покачала головой. Я очень жалею, и волнуюсь за нее. Ведь до этого мы были в нормальных отношениях. Не смотря на   свое больное сердце, она часто старалась помочь мне по дому. Я, в свою очередь, старалась понемногу ухаживать за ней: где, что, у нее, в силу здоровья и возраста не

   получалось, я, не дожидаясь ее просьбы пыталась оказать посильную помощь. Но детей забрала моя мама. Она моложе свекрови, и со здоровьем у нее, тьфу-тьфу, пока все в порядке.

   У Полины Геннадьевны, так зовут свекровь, после всего случившегося обострились хронические болячки, и, сразу, после суда она легла в кардиологический стационар. Вот только   я все волнуюсь, захочет ли она, если, конечно, переживет, общаться потом, пусть не со мной, но хотя бы с внуками?.. Не знаю… – внезапно Агния замолчала и отвернулась   в сторону.

– Всё, достаточно, закроем тему, – коротко бросила она закрыв лицо руками.

– Тогда, если позволите, я расскажу свою "историю" – предложила другая женщина, самая старшая из присутствующих. Никто не возражал, поэтому она начала:

– Таисия Денисовна, мне 62 года, я уже на пенсии и не работаю. Сижу дома с маленькой внучкой, Яночкой. Ей четыре года. Всю свою жизнь я проработала на механическом заводе   Екатеринбурга, тогда он назывался Свердловск, в экономическом отделе… Попала сюда по сфабрикованному полицией делу, за якобы, торговлю краденными драгоценностями..

   Осудили меня на два года и 6 месяцев. У меня масса хронических болезней: сахарный диабет, гипертония, хронический холецистит… Боюсь помру здесь, и никогда больше не   увижу родных.

   Женщина поежилась и поплотнее запахнула накинутую, поверх формы, тонкую шаль. При том, что в "чайной" было, относительно, тепло. "Сокамерницы" заинтересовались ее рассказом,   слушали с интересом, казалось не дыша, изредка прихлебывая остывающий чай. Пенсионерка, тем временем, собралась с мыслями, продолжала:

– Все из-за моего сына. Его задержали за распространение наркотиков. На заводе, где он трудился, сменилось, в очередной раз, руководство. Должность, его, сократили. Устроится   никуда не получалось. По специальности нигде не было мест, работать за "копейки", пусть и временно, он не хотел. Вскоре ушла от него жена. С тех пор я сижу с внучкой, а   он целыми днями перебивался случайными заработками, типа расклейщика объявлений, грузчика или мойщика окон… Как связался с "заразой", не понимаю…" – Таисия Денисовна   быстро смахнула, набежавшую, слезу.

– Хорошо сам не додумался употреблять дрянь такую. После того, как во время следственных мероприятий его стали избивать сотрудники   правоохранительных органов (выбивая признательные показания и имена подельников), я принялась строчить неоднократные жалобы, заявления, чтобы прекратили издевательства.

   На "нервной почве" у меня подскочил "сахар" и давление. В больницу, ко мне, пришли люди и заявили, если не прекращу жаловаться, то скоро сама окажусь за решеткой. Так и произошло.

   Полицейские, как бы случайно, нашли "припрятанные" драгоценности (кольца, браслеты, цепочки) у меня под матрасом, во время обыска. Буквально сразу, после выписки из   стационара. Оказывается, кто бы мог подумать, все ювелирные изделия находились в розыске! Какая неожиданность… на моих запястьях защелкнули наручники, и, без промедления   доставили в СИЗО…

Ну, а, вскоре, после суда, я оказалась здесь.

   В колонию меня доставили позавчера… От безысходности пережитого пыталась повесится.

– Спасибо чуткому отношению местных сотрудников, не дали! – лицо пожилой женщины   несколько посветлело.

– Да, и мысли о близких помогают забыть собственные трудности. Особенно переживаю за сына! Ведь он мой единственный ребенок… Как он сейчас? Как там   Яна, оставшаяся с дедом…

– Не волнуйтесь, – попыталась приободрить собеседницу Валя, – всё обязательно образуется. Плохое просто не может остаться и никак не разрешиться. Думаю и с сыном, у вас,   должно наладится. Может быть, его оговорили или подставили, – вспомнила свою ситуацию, и предположила она. – Всякое случается в жизни… Что касается трудностей, так то,

   всего лишь "черная полоса". Иногда и такое бывает. Случается, тонешь в пучине житейских проблем, но чем глубже оказываешься, тем сильнее затем отталкиваешься от дна –   ведь, как известно, трудности закаляют, и будучи наученным горьким опытом, спокойно, поплывешь наверх, к звездам… Все плохое рано или поздно должно уйти, просто надо

   отпустить ситуацию на время, и подождать. Ведь и в природе, всегда за сильными холодами рано или поздно наступит теплая весна.

– Ты умная девушка, – похвалила, за теплые слова, Валю Таисия Денисовна, – спасибо тебе, за сочувствие. Я и сама это хорошо понимаю. Что да, то да, безвыходных ситуаций   не бывает. Только не всегда нам нравится выход из них, – и горестно вздохнула.

– Ведь так?

   Все согласились с ней.

– Психологически здесь тяжело, – сказала Агния, – тяжело привыкнуть после "вольной жизни".

– Согласна с тобой, – кивнула Таисия Денисовна, – как только позволят, непременно, позвоню домой и уточню все, терзающие меня, детали…

– Валя, только твои слова не ко всем подходят, – обратилась к девушке Агния, – Я ждала, сама не зная чего. И что вышло?

– В каждом, конкретном, случае всё индивидуально, – пояснила Валя.

– Но, и в твоей жизни, произошли же перемены. Пусть и такие. Но ведь могло все быть хуже. В каждом случае   нужно видеть "плюсы", а не только сплошной негатив.

– Наверное, ты права, – ответила Агния.

   Некоторое время сидели молча. Тихо прихлебывая чай, и рассматривая стены. Пока тишину не нарушила третья осужденная:

– А я здесь, как, квартирная мошенница, – женщины повернулись в ее сторону.

– Я всё понимала… Я знала… – прошептала она, – давно ждала такого поворота событий – ведь   занимались-то незаконной деятельностью. Измучилась до точки… Вся извелась! Но с другой стороны, мы ничего плохого не делали, поверьте, это всего лишь ужасное стечение

   обстоятельств. Меня Костя, мой парень, уговорил продолжать начатое не смотря ни на что. А потом он так испугался! Ну, просто до обморока! Ой, не могу…

   Из глаз женщины горохом покатились слезы.

– Ты успокойся, расскажи все по порядку, – предложила ей Агния, – или, если не хочешь, можешь не говорить. Мы, все, понимаем, как тяжело снова и снова переживать эту ситуацию.

   Валя и Таисия Денисовна, в унисон, закивали головами, соглашаясь с ее словами.

– Ничего дурного я не совершала, – хватая из стаканчика бумажную салфетку, плакала осужденная. – Ни-че-го!

   Немного успокоившись, она начала рассказ.

– Я Кира. Мне 32 года. До недавнего времени, после окончания института, работала учителем начальных классов… Сколько себя помню, мне никогда не везло с жильем.   Детство и юность я провела в деревянном бараке, на окраине города, с удобствами во дворе. Затем учеба в университете и жизнь в общежитии. Потом носилась по съемным квартирам. Нечего   и мечтать, чтобы накопить хотя бы на крохотную комнатенку, не то, что на собственную квартиру. Вся зарплата уходила на оплату жилья и бытовые нужды. Прожить на скромный   оклад учителя тяжко, не то что, делать какие-нибудь заначки про запас. О личной жизни оставалось только мечтать. Скоро я познакомилась с Костей. Он денег дал, мне почти   на однушку хватило… Остальное, сказал он, попробуем заработать. Есть у меня знакомый участковый, последнее время часто жалуется на работу, мол, совсем житья не стало   от всякого рода притонов, наркоманских "индюшатников", пристанищах алкашей, бомжей и психопатов. Говорит, соседи замучили жаловаться на постоянный шум, вонь, грязь и   антисанитарию… А что бы он не делал, какие бы меры не принимал – всё по новой, без толку.

   Короче, решили мы с Костей, "заработать" себе на квартиру таким дельцем… противозаконным! Асоциальных элементов выселять, квартиры их продавать, а выручку "класть" себе   в карман, отстегивая процент участковому.   Я, вначале, засомневалась: "Что же это мы, людей на улицу выкидывать станем?". Но Костя быстро объяснил: "Успокойся! О каких людях ты говоришь? О сборище нищих и пьяниц,   одиноких, никому не нужных, хануриках. И не станем никого мы вышвыривать на мороз".

"А куда же?" – спросила я.

"В "клоповники", дешевые комнатушки на окраину, в бараки.   Там таким самое место, им же всё равно где водку жрать или ширяться".

"Тоже верно". – согласилась я. А он продолжил:

"Соседи и Гриша (это участковый) нам потом спасибо   скажут – избавившись от проблемы". На том и решили.

Самое главное, как говорил Костя, все оказались довольны: участковый избавлялся от не решаемых проблем, соседи получали,   долгожданное, спокойствие, а мы – неплохой навар.

"Скоро переедем в свою квартиру" – думала я, пересчитывая сбережения.

   Всё казалось в ажуре, схвачено, мы слегка расслабились, ходили в мебельный магазин, приценивались, планировали, как обставим новую жилплощадь. Оказалось за дозу или   бутылку дешевого пойла ханыги были согласны подписать что угодно. Промашка вышла с последним "клиентом". Выяснилось, у того синяка-алкаша, объявились дальние   родственники, седьмая вода. Они никак не могли дождаться его скорейшей кончины, и самим заселиться в квартиру… Тут-то всё и началось! Завели уголовное дело, началось   следствие, Костя так испугался, попросил меня во всем сознаться и признать вину, взять всё на себя. Нет, не кинуть меня решил, просто рассудил правильно, мне дадут   меньший срок, чем ему. (Так оно и вышло, в принципе). Участковый Гриша, покрывавший наши "грязные делишки", ото всего отказался. Дескать, я вас не знаю, первый раз

   вижу, дел с вами никаких не имел… Оно и понятно, зачем ему так подставляться. Деньги конфисковали. Да, и Бог с ними… Договора признали не действительными… А я оказалась   здесь. Из вас троих, я получается дольше всех здесь, прибыла в колонию неделю назад. Костя уже два раза порывался приехать сюда, но его не пустили. Говорят, пока находишься   в "карантинке" звонки и свидания запрещены.

   Кира замолчала. Добавить оказалось больше нечего.

   "Да, дела, – пронеслось у Вали в голове, – не от хорошей жизни люди попадают сюда. Иногда, и вовсе, случайно. Скорее всего, опасные преступники сидят в обычных тюрьмах.   На поселение попадают "по глупости", либо по ошибке. – сделал она вывод. По крайней мере, так мне показалось пока".

   В "Чайную" заглянула молодая женщина – старший по блоку, и позвала: "На вечернюю проверку!". После чего быстро ушла.

   Валя, в тот момент собралась было рассказать про себя, да не успела, успела лишь раскрыть рот.

   Осужденные спустились на площадку перед карантинным блоком. Здесь было ничего особенного. Соблюдая формальность, произвели перекличку, пересчитали и отпустили обратно   в корпус. Вся процедура заняла около пяти минут, если не меньше. На обратном пути Кира, на правах "старожила", успела шепнуть Вале, как "новенькой", некоторые особенности   внутреннего порядка. "Все правила необходимо выполнить беспрекословно, в том числе обязательное посещение утренних и вечерних   проверок" – сообщила она. "В противном случае об условно-досрочном освобождении можно не думать. Исключение, на освобождение от работ, проверок и прочего, имеют лишь

   провинившиеся, находящиеся в карцере, и больные, лежащие в лазарете". Валя, в ответ, кивнула, дескать поняла, спасибо. И в эту минуту девушка поняла, как намаялась за весь день.

   Ей хотелось сейчас поскорее заснуть. Она проследила, за остальными, те куда-то направлялись прямо по коридору.

"Вернее всего в туалет". – решила Валя. Сама она подошла   к своей постели, быстро переоделась, и, рухнув на подушку, провалилась в темную, бездонную пропасть сна.

   Девушке снилось детство. Далекий 1996 год. Ей 8 лет. Этот момент из жизни она успела давно забыть. И вот, надо же, он приснился вновь. Валя помогла маме прополоть грядки,   за что была щедро вознаграждена звонкими монетами – на конфеты. Девочка обрадовалась, и веселая, сейчас же помчалась в магазин, на соседнюю улицу.

   Счастливая, она тогда еще не знала, о тяжелой экономической ситуации в стране. Кризис, постоянный рост цен, нехватка товара…

   Затаив дыхание, останавливается у прилавков. В сельмаге было два сорта конфет: белые карамельки и настоящие, шоколадные, конфеты – батончики, завернутые в яркую  обертку. Их было несколько видов! Карамельки продавались без фантиков. Шоколадные – это самые любимые Валины. Их мама или бабушка покупали, чаще, по праздникам.

   Как-то по религиозным: Пасху или Троицу, или под Новый год. Девочка с изумлением глядит на Степановну (так звали продавщицу), предвкушая скорейшие наслаждения от   сладостей. Оторвав от мешка с макаронами – "рожками" клок серой бумаги, она небрежно бросает на весы горсть слипшихся карамелек. Чтобы не разревется, Валя закусила   до боли губы и пулей вылетела на улицу. Здесь уж она дала волю слезам; стоя за магазином, в зарослях крапивы и татарника. Тут ее нашла мама. Утерла слезы, снятой с   головы косынкой, прижала к груди, расцеловала и поведала, как она сама, в детстве, ходила в соседнее село Козловку.

   Мамина семья тогда жила очень бедно, сильно нуждалась. Отец, Валин дед, работая трактористом получил производственную травму, и трудиться больше не мог. Жили небольшим   огородом и зарплатой мамы, бабушки Вали. А оклад доярки был не так, уж, высок.

   Поэтому мама, будучи ребенком, ходила в соседние села, побираться, просить милостыню.

"В тот раз, в Козловке, никто ничего мне не дал" – говорила мама, – "но не потому   что люди жадничали, просто у них самих ничего не было. Лето, тогда, выдалось дождливое, неурожайное" – добавила мама.

 "Одна старушка вынесла мне молодой огурец. Сколько раз, по дороге домой, я останавливалась, смотрела на него – так хотелось откусить хоть маленький кусочек.   А дома ждали голодные сестры и больной отец. Вытерпела. Не съела".

"Не реви – приговаривала мама, – вот, поедем с отцом, в субботу, на базар, продадим клубнику, редиску и зелень, и привезем твоих любимых конфет."

"Честно?" – интересуется девочка, смахивая рукой крохотную слезинку, и хитро прищуривается, глядя в мамино лицо.

 "Честно," – кивает мама и целует дочкины глазки, чтобы они больше не плакали.

 Та, маленькая девочка, и вправду успокоилась, вытерла слезы и перестала плакать. Но заревела другая, взрослая Валя, вынужденная отбывать срок в колонии.

   "Как всё это произошло?!!" – голову не покидал всего один, казалось простой, вопрос. Приподнявшись с подушки, огляделась по сторонам. Стояла глубокая тихая ночь.

   Из-за окна не доносилось ни звука. Её "непутевые" соседки мирно спали. Дабы никого не разбудить, девушка рыдала беззвучно, про себя, пока снова не забылась сном.


   Часть 14-я. Глава 2.

   Жизнь на зоне.

   Утро застало Валю спокойной и отдохнувшей. Сквозь ажурные узоры тюлевых занавесок весело пробивались озорные солнечные лучи, освещая всё в комнате. Девушка потянулась,   взяла из тумбочки зубную щетку, пасту, и бодрым шагом направилась в санузел. Еще ночью, засыпая она успела дать себе такую установку: "Не надо отчаиваться. Всё поправимо.

   Главное нужно постараться пережить непростой период в своей жизни. Черная полоса рано или поздно окончиться, и жизнь вновь заиграет радужными красками. Сейчас, на данном   этапе, от нее требуется всего лишь делать то, чего потребуют начальство колонии и внутренние правила. Суть требований – работать и соблюдать режим."

– Этим и займусь, – решила Валя, и тихо, вполголоса запела, стоя перед зеркалом: "Как ярко светит, после бури солнце…"

   Помощь психологов, а равно и мотивирующие беседы с Юлией Владимировной девушке и, правда не пригодились, в отличии, например, от Агнии или Таисии Денисовны. Вместо этого,   после завтрака, у старшей по блоку, она спросила стопку бумаги и ручку – села писать письма, домой, родным, да подруге Агиле.

   Вчера Валя колебалась, стоит ли посвящать в свои проблемы близких людей, стоит ли волновать и тревожить их. Но сегодня этот вопрос отпал сам собой. "Стоит, непременно,   стоит" – размышляла Валя.

– Неопределенность, всяческие недомолвки и недосказанность пугают еще сильнее. Лучше написать все как есть, а они поймут…"

   Забегая вперед, когда девушка отправила письма, ответ она получила, с богатыми посылками (как из дома, так и от подруги). И, потом, вплоть до освобождения, Валя продолжала   писать о своем "житье-бытье" в зоне, и, незамедлительно, получать приветы с добрыми пожеланиями от родных.

   Скоро, спустя неделю, Валю перевели, из карантинной зоны, в общий барак. Начальник отряда, оказалась всё та же, Юлия Владимировна, дружелюбно настроенная ко всем своим   "подопечным". Теперь девушке предстояло жить в помещении на 15 человек. Именно такое количество осужденных насчитывал ее отряд. Здесь ее соседкой оказалась Агния.

   Таисия Денисовна и Кира попали в другой отряд. Койки Вали и Агнии стояли рядом, это немало способствовало их более тесному дружескому контакту. Вот только места работы   у них отличались. Валя стала работать в пекарне, а Агния заступила в швейный цех. Занятые весь день они, тем не менее, находили время для разговоров: ходили вместе   в столовую, в библиотеку за книжками, или, успевали "посекретничать" перед сном, до отбоя.

   Валя работала под начальством приятной молодой женщины Ирины – главного пекаря. На воле она тоже работала в пекарне. Запах свежего хлеба разносится далеко за пределы   кухни. Из разговоров сотрудников, да и некоторых осужденных, Валя сделала вывод, что хлеб здесь пекут один из лучших во всей области. Его готовят не только для себя,   но и для продажи в соседние деревни и села. Сами сотрудники берут его домой! Девушка и представить себе не могла на каком "привилегированном" производстве оказалась.

   "Неужели жизнь начинает налаживаться?" – спрашивала она саму себя то и дело. Печь хлеб ее научила бабушка Поля, поэтому без колебаний, Валя, откликнулась на такое   предложение работы от начотряда. Первое время, Агния, уговаривала приятельницу перейти к ней, в швейный цех. Но Валя, имея после окончания школы свидетельство швеи,   оставалась непреклонна. Шить она умела, но особого восторга от занятия рукоделием не получала, если не считать того, когда нужно было чем-то себя занять в свободное   время. Хотя, в таком случае, Валя скорее всего почитала бы интересную книгу, нежели села за шитье. Агния скоро это поняла, и свободные минуты "арестантки" проводили   вместе за чтением, шашками, или написанием писем домой. Иногда удавалось пообщаться с Кирой и Таисией Денисовной, но редко, так как два отряда практически не пересекались,   даже обедали в разное время, не смотря на довольно просторную столовую. Но когда всё таки женщины сталкивались в библиотеке или комнате отдыха, делились мыслями,   переживаниями, просто говорили "ни о чем".

   Через пару недель, Вале, повезло еще больше. И вот как это произошло. В тот день девушка, как обычно, после завтрака отправилась на работу. Замесила тесто на специальной   машине, и стала раскладывать его в формы. Неожиданно раздался сильный, резкий крик. Голос доносился от печей, и принадлежал он Ирине.

– Ой, ой, больно! – голосила   главный пекарь. – Ой, как горячо!

   Валя, сию минуту, кинулась к ней. Увиденная картина ничуть ее не взволновала. Оказалось, женщина, проигнорировав элементарные правила техники безопасности схватилась   обеими руками за горячий противень, обожглась, и теперь готовый хлеб: батоны, белые и черные "кирпичики" валялись, в беспорядке, по полу. Не раздумывая, Валя подлетела   к висевшему на стене шкафчику – аптечке, вытряхнула его содержимое себе в руки – скоро разложила все на столе. Затем усадила Ирину рядом (той было так больно, что она   и не думала сопротивляться) принялась оказывать первую помощь. Не прошло и пяти, как кухонные работники, спокойно, будто и не было ничего, заварили чай, дожидаясь

   фельдшера – для дальнейшей консультации. Позже выяснилось – он оказался занят на другом объекте, оказывал помощь в мужском блоке, на пилораме.

   Ирина, осторожно отхлебнув горячий напиток, хвалила не растерявшегося сотрудника пекарни, а Валя, лишь, скромно кивала в ответ и улыбалась, принимая комплименты.

   Когда фельдшер, все-таки, добрался до пекарни, то всего лишь констатировал случай добросовестно оказанной помощи. Поблагодарив девушку за находчивость ему ничего   не оставалось делать, как уйти. Правда, предварительно, он провел разъяснительную беседу с Ириной, чтобы в дальнейшем, подобного она постаралась не допускать.

– Да, я, и сама не знаю, как так вышло то, – пыталась оправдаться зав. пекарней. – Ведь не новичок в своем деле, а тем не менее забыла одеть рукавицы… Спала я   сегодня плохо что-то, сон был неспокойным…

– Давайте я измерю давление, – предложил фельдшер и достал тонометр. – Пониженное, – сообщил он пациентке, снимая из ушей наушники фонендоскопа, – рекомендую   оставить на сегодня работу и отдохнуть.

– Поняла. «Сможешь вовремя хлеб вытащить?» —спросила она Валю, находившуюся по близости.

– Попытаюсь, – пожала девушка плечами.

– Вот и хорошо. Тогда я пойду, прилягу, – сказала Ирина, и они вдвоем, вместе с фельдшером, покинули кухню.

   Скоро Валя, после случившегося, заработала прозвище – Лекарь. (в этом нет ничего предосудительного, так как в колонии все осужденные имеют свои прозвища! Так быстрее,   и удобнее, здесь обращаться к тому или иному человеку. Даже руководство и сотрудники учреждения, не зная всех осужденных по фамильно, больше осведомлены о человеке по   его кличке или прозвищу. До сего случая Валя вообще не имела никакого прозвища, и обращались к ней по имени (чаще) или фамилии.

   Фельдшер не оставил произошедшее без внимания. Через пару дней, как выпала возможность попасть на прием к "куму" (начальнику колонии) он решил донести до того эту   информацию. Начал он издалека.

– Здравствуйте, Олег Николаевич, поздоровался фельдшер, входя в кабинет.

– Добрый день, Вадим, проходи, – кивнул в ответ начальник, из-за стола, – Присаживайся.

– Я, к вам, всё по одному и тому же. Тяжело одному на всю колонию. Не успеваю, приходится разрываться, то там, то сям…

– Мы же с тобою, кажется, всё обсудили, – развел руками "кум". – Я, когда, подавал запрос, выбивал еще одну ставку… Что главное, и место есть, вакантное. Только не   торопиться никто ехать сюда работать.

– Да, я помню, – согласился Вадим. – но от этого легче не делается… Кстати, – хлопнул себя по лбу фельдшер. – Недавно случай был один, в пекарне… – и он рассказал   события того дня. – Почему бы не провести ее ко мне, в медпункт. Ну, хотя бы уборщицей…

– Хорошая идея, – Олег Николаевич отложил в сторону ручку, которую держал до этого в руках. – Я попробую поговорить с ней. Если согласиться, отчего же нет, примем.

– Лишь бы согласилась. – пожелал Вадим, и посетовал. – толковых специалистов, в провинции, сейчас не встретишь. Все стремятся в города, да, обязательно в частные клиники…

   За большими деньгами.

   Они поговорили еще немного. Составили смету предстоящих расходов о закупке лекарственных средств на следующий квартал. Отвлеклись. Разговорились про рыбалку, после чего   фельдшер ушел к себе, в медпункт.

   На следующий день Валю вызвали к начальнику колонии. Девушка собиралась приступить к работе облачаясь в белый халат с колпаком, когда ее позвал голос дежурной по блоку:

– Валя! "Лекарь"! Подойди, пожалуйста, тебя вызывают, к "куму".

– Хорошо, бегу! – отозвалась она, и принялась переодеваться обратно в свою форменную одежду.

   Осторожно ступая по скрипучим, деревянным ступеням на второй этаж, гадала для чего она могла понадобиться руководству. "Неужели УДО?" "Но до него еще, как до луны…"

   "Ладно, сейчас узнаю".

– Можно? – спросила она, заглядывая в приоткрытую ею створку двери.

– Заходите. – послышался голос Олега Николаевича, сидевшего за столом с бумагами.

   Как только Валя устроилась на стуле рядом, "кум" начал:

– Я рад находится рядом с человеком, не растерявшимся в трудной ситуации, и проявил себя ответственно. Молодец!

   На щеках девушки появился легкий румянец.

– Ну, что вы, – ответила она несколько смутившись. – Ничего особенного я не сделала, а просто выполняла свою работу. Я же медработник, волею судьбы оказалась здесь.

– Знаю, – кивнул Олег Николаевич, – я ознакомился с твоим личным делом, – "кум" показал на лежащие, перед ним, исписанные листы бумаги. – Лично у меня к тебе никаких   претензий. Скорее наоборот, хочу выписать тебе благодарность. Да, отдает какой-то подставой, твое дело-то… Но не об том речь, – было видно, как он колеблясь не знал,   как подвести разговор к нужному моменту.

Ладно. Ближе к делу. Вызвал я тебя с просьбой оказать маленькую услугу колонии. Не согласишься ли ты перейти на работу в медпункт?

   Валя в удивлении округлила глаза, и уставилась на начальника:

– Как себе вы это представляете? Я ведь осужденная. И статья у меня, пусть и "липовая", но все же статья, за мою профессиональную деятельность, запрещает мне занимать   такие должности.

   Олег Николаевич всплеснул руками:

– Погоди-погоди. Я предвидел подобный ответ. Ты не волнуйся, пусть это будет моей проблемой. Проведем тебя уборщицей. На самом же деле ты будешь помогать Вадиму   с документацией и больными.

– А что если, случится, проверка какая? – забеспокоилась Валя.

– Я же сказал, официально ты станешь числится за обслуживающий персонал. Никто ничего не узнает. Ну так как? Согласна? Попробуем? Надо помочь фельдшеру, тяжело ему   одному.

– Отчего же нет. Хорошо. – согласилась Валя и пожала крепкую протянутую руку "кума".

– Значит, договорились. – улыбнулся он в ответ. – Я думаю мы сработаемся. Приступать можешь с завтрашнего дня. Что касается оформления документов, всё оформим, в своё   время, постепенно.

   На том попрощались. Валя довольная вернулась в пекарню.

   Так она стала работать в медпункте. "Де-юре" – санитарка, "Де-факто" – медсестрой. Напрасно девушка опасалась проверок из министерства здравоохранения и различных департаментов.

   За то время пока она трудилась здесь, вплоть до ее освобождения, ни одного проверяющего так и не пришло. Валя самостоятельно проводила осмотры пациентов, добросовестно вела   многочисленные журналы и медицинские карты. И, даже, самостоятельно, отправляла заявки, на свое имя, о закупке некоторых недостающих препаратов или простейшего

   оборудования. Как то, новая кушетка или светильник.   В день, когда в колонию доставили новую кушетку, начальник спустился в медпункт, и был приятно удивлен.

– Откуда это? – воскликнул он удивленно, указывая на "реквизит".

– Я сама заказала ее, взамен старой, та совсем никуда не годилась! – пояснила Валя.

– Откуда же ты взяла деньги? Насколько я помню следовал мой отказ на такую заявку, за неимением "лишних" средств.

– Ну, вы же платите мне зарплату…

– Даже так? – вскинул бровь Олег Николаевич, и вопросительно посмотрел на медсестру.

– Да, – кивнула Валя. – На что мне, здесь, тратить деньги?

– Умничка. Продолжай работать также.

   И Валя работала. В том же темпе. Существенно облегчая работу фельдшеру Вадиму, который все не мог не нарадоваться на свою помощницу. Он настолько ей доверял, что попросил   "кума" разрешить Вале сопровождать вместе с ним тяжелых больных в районную больницу. (Например, с приступом аппендицита). Начальник, без возражений, дал свое согласие. Он тоже доверял Вале.   Девушка измеряла давление, ставила банки и клизмы. То есть была поглощена ежедневными делами. Вечера проводила в комнате отдыха. Под просмотр   телесериалов общалась с Агнией и Кирой. По выходным писала письме домой и Агиле. Подруга жаловалась на сильную усталость: семья, дом, куча работы… Предлагала Вале, после освобождения,   вернуться в родные края, и переучиться на терапевта. Но девушку подобное, не совсем, устраивало. Терапевтом становится она никогда не мечтала, а возвращаться в N-ск

   (город, в котором училась) или в родную деревню казалось слишком хлопотно и накладно.

   В целом, жизнь у Вали, в колонии протекала спокойно и размеренно. Безо всяких потрясений и происшествий. "Похоже я дождалась, наконец-то, светлой полосы в своей жизни" –   думала она время от времени.

   Условно-досрочное освобождение "подкралось" незаметно. Как, и большинство осужденных, Валя так сильно ждала его, и не заметила, как оно наступило.   Поглощенная рутиной, в тот день, она, как обычно, сидела за столом в кабинете, и заполняла медицинские карточки.

– Лекарь, к начальству, – донесся голос дежурной из коридора.

– Иду, – откликнулась Валя.

   Когда она зашла к Олегу Николаевичу, то застала его в кабинете. Тот выглядел грустным. Однако старался не подавать вида.

– Вы хотели меня видеть?

– Заходи, присаживайся, – улыбнулся "кум".

– Вот и пришла пора нам прощаться. Ты заслужила право на условно-досрочное освобождение – своей прилежностью и дисциплинированностью. Мне ничего не остается, как

   «подписать приказ о твоем освобождении», – он протянул ей бумагу, для ознакомления.

   Сердце у Вали, в тот миг, тревожно забилось. Ладони вспотели, а щеки вспыхнули огнем. Как долго ждала она такого дня, вот сей момент настал, а она не может в это   поверить…

   После некоторой паузы, Олег Николаевич, с мольбой заглянул к ней в глаза:

– Может останешься? В качестве вольнонаемной, разумеется, – и снова улыбнулся, – как Вадим, как остальные сотрудники колонии. Придет время, проведем тебя доктором…

   Валя молчала. Она знала, что ответить. Все-таки собралась, выдохнула:

– Простите, но нет, – ответила коротко, – хочу поскорее вычеркнуть досадный инцидент из своей жизни.

– Понимаю. Одобряю, – согласился начальник, – и не настаиваю. Разреши, оказать тебе, маленькую услугу, напоследок. Ты мне очень понравилась! Было приятно работать с тобой.

   Валя понимающе машинально кивнула.

– Если будет желание, неподалеку с колонией есть небольшой поселок. Лельск. Мы с пекарни возим туда хлеб, на продажу. В местный магазин. Я знаю, там, в больнице давно требуется врач, но ты можешь, пока устроится там всё той же санитаркой. Пока не закончится твой запрет на занятие медицинской деятельностью. То немногое, что я могу для тебя сделать, написать   рекомендацию, чтобы тебя приняли безо всяких вопросов. Главный врач той больницы мой хороший приятель. А если получится, кто знает, возможно, в будущем, ты станешь там   доктором. И, дай Бог, приедешь к нам, консультировать больных.

– На такое я согласна. Можно попробовать.

– Вот и хорошо.

   А вечером была "отвальная". Собрались в медпункте. Валя позвала всех "своих": Агнию, Киру, Таисию Денисовну, Вадима и Ирину. Стол был скромным, но вкусным: пирожки,   конфеты, печенье. Вместо алкоголя пили чай. Заходили Юлия Владимировна и Олег Николаевич. Потом заглядывали и другие осужденные, и сотрудники, все те, кому девушка

   когда-то помогала и общалась. Каждый из них тепло прощался, желал успехов.

   Следующим утром, вместе со скромными пожитками в руках, Валя выходила за ворота тюрьмы. Светило солнце, но и небольшие серые тучки пробегали по небу. Мгновение, и   брызнул легкий веселый весенний дождик. Верный Валин спутник по жизни. Девушка посильнее сжимает ручки от сумки в руках, и со всех ног, не оглядываясь, припускает к

   транспортной остановке. Прочь от мрачного места в новую жизнь. Автобус не заставил себя долго ждать. Старенький проржавевший "Пазик". Точная копия и собрат того "Пазика",   который доставил её в эти края. Одно отличие – тот автобус смотрел на мир с забранными окнами решетками.

– До Лельска, как добраться? – спросила Валя водителя, заглядывая в салон через открытую дверь.

– О, это близко, – отозвался из-за баранки седой мужчина, – всего через пару остановок.

   Девушка купила билет и заняла свободное место у окна (кабина изнутри оказалась почти пустой). Глядя на мелькающие сосенки за окном, Валя предавалась мечтам, о том,   как начнет новую счастливую жизнь, в которой не останется места всяким проходимцам типа Геннадия Ивановича из Екатеринбурга.


   Часть 15 Заключительная.

   Новая жизнь.

   Глава 1. Поселок староверов и шаманов.

   В 40 километрах от колонии-поселения поселка Пелевениха находится поселок Лельск – один из старейших населенных пунктов Жаровского района Свердловской области.   Когда-то здесь проживали порядка десяти тысяч человек. В поселке производили свыше тысячи тонн зерна, трехсот тонн меся и шестисот тонн молока, заготавливали по восьмисот тонн сена. Сейчас поселок насчитывает свыше трех тысяч человек населения. Большую часть которого составляет старообрядческая диаспора, несколько дворов (порядка 700) коренного народа Урала – манси. Остальные, их теперь здесь немало, являются дачниками. Они обитают в поселке с апреля по октябрь. (А кое-кто и по ноябрь-декабрь). Много среди дачников молодежи – людей 30-40 лет, также лиц пред пенсионного и пенсионного возраста. К последним часто приезжают погостить многочисленные родственники. Внуки проводят в здешних краях каникулы круглый год, благо на бездорожье и отсутствие элементарных благ цивилизации жаловаться не приходится. Несколько обособленно ото всех держаться представители староверов. Нет, ониприветливы и дружелюбные со всеми обитателями поселка. Но дабы сохранить свою культуру и мировоззрение, этот этнос существует несколько в своем «мире», не понятном, порой, посторонним. Например, детям старообрядцев запрещается проводить время с детьми дачников или коренного населения (манси). Предположим пока дачники, летом, купаются в речке, староверы к водоему не подойдут близко. Например, станут собирать ягоды на лугу, или займут другой берег.

   Представители народа манси, в этом плане, стараются придерживаться подобного поведения (завещанного их предками). Но, что касается простого человеческого общения или взаимопомощи, здесь без лишних слов. И староверы, и манси, соблюдая определенную дистанцию всегда придут на помощь и поддержат в трудную минуту. Такое вот, непростое, соседство!

   В огородах здесь находят ржавые подковы, стремена, медные крестики, предположительно 19 века, монеты 40-х годов 20 века, кованные гвозди. Местные, в шутку, говорят, что эти вещи – свидетели уходящей, в глубину веков, эпохи, вполне могли бы стать экспонатами лельского музея, если бы таковой тут имелся. Да, и зачем Лельску музей? Сам по себе поселок представляет собой, довольно, уникальную культуру, вместившую в себя старообрядцев, манси и дачников, потомков крестьян и колхозников.

   Первые упоминания о поселке Лельск были ещё в 1680 году в словаре Селивановского уезда Пермской губернии. Тогда поселок включал в себя пять деревень: Кичигово, Мармугово, Горково, Демьянино и Шичиненга. Они представляли собой селение, растянутое на пять вёрст по реке Пантелеенга.

   Теперь от всех деревень остался лиши один поселок Лельск. Поселок и сейчас условно делится на пять частей. Название деревенек пошло от жителей, заселявших их. Если Демьянино, то там проживали Демьянины, Кичигово – Кичигаевы, Мармуговы жили на территории Мармугово, ну и так далее.

   Название поселка пошло от «Леля», языческого бога любви у славян. Как говорят сами местные жители, в те годы, из центральной России, сюда, вместе со староверами бежали остатки русских язычников. Основав в здешних краях, они долгое время мирно уживались бок о бок. Здесь имелись старообрядческая часовня, школа, сельская управа, хлебозапасный магазин, восемь торговых лавок.

   К 1915 году язычников практически не осталось. В этом же году открылась преобразованная из часовни Георгиевская церковь, которую закрыли в 1928 году, а позднее разрушили. Ныне от деревянной постройки сохранился лишь фундамент.

   К 1961 году в поселке появились детский сад, школа, магазин, больница с родильным отделением, библиотека и клуб. Они продолжают функционировать, по сей день. Население трудилось в колхозе «Новая жизнь». Затем его преобразовали в совхоз. В несколько видоизмененном виде, сельхозпредприятие «Новая жизнь», продолжает поставлять свеклу и капусту во многие организации города Екатеринбурга.

   Быть может, четко отлаженная система построения общества старообрядческой диаспоры равно с местным племенем манси не дают, окончательно, погибнуть поселку. По официальным данным, на 1 января 2015 года здесь зарегистрированы 3580 жителей.

   Язычники, постепенно смешались с другими жителями, ассимилировались, растворились. Как говорят местные староверы-долгожители, язычников можно было угадать сразу, по внешнему убранству изб, а также манере вести хозяйство:

   «У них был хозяйский подход к делу, который мы частично переняли у них. По которому теперь, уже, нас отличают от прочих жителей поселка».

   В целом староверы стараются жить тихо и незаметно.

   Так как церкви в поселке не сохранилось, собираются в какой-нибудь избе, и устраивают песнопения. К современным христианам относятся сдержанно, настороженно.

   10 июля, ежегодно, поселок Лельск отмечает свой «день рождения». В этот день, каждая проживающая «диаспора», хоть староверы, хоть манси или простые жители, собираются своими общинами, и по-своему, проводят этот день. Старообрядцы собираются на праздничное богослужение, после чего отмечают праздник в духе языческого Ивана Купалы. Потомки манси, собираются на лесной полянке, накрывают импровизированные столы-пеньки, ломящиеся от всяческой снеди, и вспоминают, как в поселок к их предкам, спасаясь от гонений прибыли странники из далёких земель. Как они попросили пристанища, и старейшины-шаманы, «испросив разрешения» у духов-богов, дали своё согласие. Всё это нашло свой отклик в местных преданиях, мифах и песнях. Ну, а местные, в том числе и дачники, проводят тот день по-разному, кто как хочет. В основном каждый со своими знакомыми и родственниками жарят шашлыки и топят баню. Что интересно, практически никакого алкоголя, кроме пива или самодельной бражки в этот день больше ничего не употребляют!

   Матвей Тимофеевич (глава поселка) немного поведал о том, чем жил поселок в советское время:

   «Церковь была здесь деревянная, необычайно красивая. Часовня была. Обе старообрядческие. Но пришли к власти большевики: часовню разрушили, веру нарушили. Староверы научились у манси ловить и заготавливать рыбу, собирать разные ягоды…

   Некоторый упадок в хозяйстве затронул поселок в годы власти алкоголика Ельцина (смеется). А вообще до раскулачивания, до 1928 года, здесь было 400 дворов. А потом у кого две лошади – всё, буржуй! И началось… Раньше-то, здесь, в каждой семье минимум по пять-шесть детей было, а где-то и по 12. Легко прикинуть, сколько здесь людей жило! Сейчас, правда, тоже немало, но по сравнению с прошлыми годами… Э-э-х! (взмахивает небрежно рукой)».

   Одной из старейших жительниц Лельска можно назвать пенсионерку Татьяну Севастьяновну. Сейчас женщине 88 лет, её привезли в поселок ещё маленькой девочкой. Здесь прошла вся её жизнь – работала в больнице, а потом на почте. Отсюда, в годы Великой Отечественной войны она проводила на фронт двух своих братьев. Они оба погибли и были захоронены в братских могилах.

   Как признается сама Татьяна Севастьяновна, жизнь поселка она видела во всей красе, от рассвета до заката:

   «Вся жизнь у меня прошла здесь. И переезжать никуда не хочу. В 2010 году сгорел дом. Сын построил мне уже небольшой, но уютный. В общем, жизнь здесь проходит спокойно, неторопливо, своим чередом. Но в прошлом, думаю, жилось чуть увереннее. Сейчас такое неспокойное время, что и поселок может не выдержать всех перемен, о которых всё твердят по телевизору. И устоявшиеся местные устои с канонами не в силах будут помочь. Радует, по-прежнему, как в моей молодости, в Лельске продолжают жить и работать люди. В праздники на речке или в лесу можно услышать музыку и громкий смех, посидеть с близкими за накрытым столом».

   Поселок располагается не так далеко от Екатеринбурга и Пелевенихи, так что горожан здесь бывает много. Люди приезжают сюда за свежим воздухом и солнечным теплом, отдыхают, сажают овощи, строятся. Поддерживают далеко не простые отношения с местными. Боятся все-таки староверы «цивилизацию», которая в любой момент может погубить их общину. Оттого и несговорчивые бывают они порой.

   Летом здесь прекрасно! Равно как и осенью, и весной. Вот перед глазами немноговодная, мелкая речушка Тоуса, чуть дальше река побольше Пальтелеенга, куда впадает Тауса. Такой вид, какая природа и краски!

– «Мы сами обосновались здесь несколько лет назад, в доме бабушки моего мужа, манси по национальности. Так сказать, потянуло к земле», – рассказывает дачница Анжела. Соседи, дружные. Даже отчужденность старообрядцев не отталкивает, напротив импонирует. Отсутствует излишняя дотошность и навязчивость. Вечерами собираемся во дворе за чаем из душистых трав лекарственных растений, завороженно внимаем рассказам местных».

   А еще окончательно сгинуть, поселку, не дает местное сельскохозяйственное предприятие «Новая жизнь». В 2002 году его выкупили местные «богачи» семья-старообрядцев Мамонтовых. Сейчас им руководят двое – Николай Мамонтов и его сын Владимир. Завидев небольшую опасность, замаячившую над предприятием в девяностые годы (здесь, как и везде, по стране, стало сокращаться общее количество рабочих мест), Николай Николаевич, на очередном, собрании жителей поселка вынес такой вопрос на всеобщее обсуждение, смог настоять на своем мнении. Мол для того, чтобы спасти оставшиеся рабочие места, а вместе с тем и инфраструктуру сельского поселения, надо выкупить у государства предприятие. У Мамонтовых тогда имелись кое-какие сбережения, ещё помогли средства неравнодушных жителей поселка, решивших скинуться во благо общего дела. Так оказалась спасена экономическая система отдельно взятого поселка на Урале. Со временем Мамонтовы расширили свое хозяйство, смогли приобрести 487 гектаров земли на окраине поселка Лельск и построили здесь еще одну ферму. Только благодаря этим людям здесь не зарастают поля, продолжают мычать коровы и исправно заготавливается сено. В «Новой жизни» трудятся в основном староверы. В перспективе они планируют собрать средства и восстановить деревянную церковь с часовней, разрушенные большевиками.

   Владимир Мамонтов и глава поселковой администрации недавно обновили пришедшую в негодность, от времени, электростанцию. Старая работала с сильными перебоями. Подавался ток очень слабого напряжения. Из-за этого производство на предприятии могло попросту остановится. Михаил Тимофеевич обивал пороги энергетиков, а сын Мамонтова – чиновников: добрался до председателя правительства Свердловской области. В итоге, в прошлом году, в поселке появилось «электроснабжение высокого качества» – как писали областные и районные газеты.

   Два кладбища (народа манси и старообрядческое), памятник погибшим в Великой Отечественной войне и одинокая каменная глыба в открытом поле – вот и все достопримечательности деревни. Обнесенный невысокой оградкой, маленький пьедестал с камнем стоит посреди травяных зарослей, не имея никаких опознавательных знаков

   Рядом лежит гигантский валун, поросший травой. Поросший местами мхом он напоминает своим очертанием полушария головного мозга, потому что по середине проходит желоб, упирающийся в землю. По жёлобу стекает вода ручья, начинающегося от постамента с камнем поменьше. Известно, что камни сюда притащили ещё язычники. Их «капище» и камни теперь напоминают о давно прошедших годах. О сакральном происхождении валунов заставляют задуматься выбитые, местами стертые временем, непонятные символы – руны. Языческие письмена. «Возможно, народный фольклор камней пересекается с мифологией Алатырь-камня», – пояснил один из местных жителей Лельска. – «Но, это всего-то мои предположения и домыслы».

   Сразу за капищем – старообрядческое кладбище. За ним, в лесу, хоронят своих людей манси. Общее поселковое кладбище чуть дальше, отдельно от «языческих», в противоположной стороне.


   Глава 2. О чем мечтает сельский доктор, или несколько дней с врачом общей практики.


   В Лельск Валя приехала часам к 11-ти. Сошла с подножки автобуса, опустила дорожную сумку и потянулась, разминая конечности.

   Был обычный будний день ранней, теплой весны.

   В этот поздний утренний час, когда автобус притормозил у поселковой остановки, в салоне, кроме девушки, находилось несколько старушек. «Наверное, возвращаются домой с рынка» – предположила Валя, мельком поглядывая в их сторону.

«Ездили в райцентр за продуктами или, даже, в церковь» – девушка улыбнулась и отвернулась к окну.

Возле Лельска она вышла одна, и направилась вперед по дороге, вглубь поселка. Чуть прогромыхав по выбитой, от времени, асфальтовой дороге, «Пазик» быстро исчез из вида, оставляя лишь клубы дыма позади себя. Растаяли его звуки, растворившись в весенней глуши малого селения: невеликих домов, просторных садов, огородов, высоких, раскидистых уличных деревьев – тополях, кленах, акаций и вязов. Здесь Вале чуть-чуть, совсем немного, взгрустнулось. Вспомнилась родная улица ранней весной в своей деревне. Все здесь знакомо: такие же деревенские домики, с тенистыми аллеями и зелёными стенами кустарников. Только узоры наличников здесь отличаются от своих «сородичей» из средней полосы. Деревья только начинают покрываться листвой, качаясь ветками на ветру. Земля, под ними, устлана прошлогодней листвой, сквозь перегной пробивается молодая трава. Лельск стоит на берегу маленькой Таусы. Летом здесь хорошо купаться, зимой – рыбачить. Проводив автобус, девушка отправляется по дороге, идущей вдоль реки, вглубь поселка. Навстречу, из калитки своего дома, вышла селянка с коромыслом и ведрами на плечах. Валя во все глаза уставилась на старинный атрибут народного промысла, давно вышедший из употребления в быту. Несмотря на то, что Валя сама деревенская, но даже для нее это показалось странным – у них в селе давно таким никто не пользуется. Только со слов бабы Поли девушка знала, что в прошлом, еще иногда пользовались коромыслами. Да, и сама женщина выглядела не совсем обычно. Средних лет, чуть старше родителей Вали, примерно 55-56 лет, одета в длинный, старорусский сарафан алого цвета, с белыми рукавами. Голову женщины украшал аккуратно повязанный белый платок.

– Здравствуйте, – вежливо обратилась к ней Валя, когда они поравнялись друг с другом.

– Доброго здоровьишка, – отозвалась крестьянка.

– Не подскажите, как мне пройти к больнице?

– А вы, что, никак, захворали?

– Да нет, иду, вот, устраиваться на работу…

– Это хорошо. А кем, можно поинтересоваться?

– Отчего же нет, можно, медсестрой.

– Отлично! – восхитилась женщина. – Медики нам в поселке нужны; Шагайте всё время прямо по дороге, до развилки, после чего нужно повернуть направо. Пройдете еще пару минут, пока не упретесь в деревянное двухэтажное здание.

– Большое спасибо, – поблагодарила ее Валя, и продолжила путь.

   Дорога, до лечебного учреждения, заняла не более пяти минут. Больничный частокол радовал взгляд, нарядно окрашенный свежей сочной зеленью.

   Кабинет главного врача долго искать не пришлось. Валя толкнула дверь в первую попавшуюся комнату, недалеко от входа, и попала в приемную. За письменным столом работала женщина, лет сорока, с химической завивкой в волосах – секретарь. Она незамедлительно отложила свои дела и доложила начальству о приходе гостя. Получив «добро», девушка пошла вслед за секретарем.

   Рабочее место руководителя сельской амбулатории выглядело строго и аскетично. В центре – самый обычный письменный стол. Старенький, советского еще, производства, но аккуратный и чистый. Сверху, над ним, на стене, нависает портрет действующего главы государства. Хозяин помещения нашелся сразу, он стояла справа от входа, у книжной полки, с журналом в руках. Очки, в широкой черной оправе, чуть сдвинуты к переносью. Главный врач был погружен в свежий номер научно-популярного журнала «Geo».

– Здравствуйте, – широко улыбнулась ему Валя.

– Добрый день, прошу, – указал ладонью руки в сторону стола начальник, – проходите, располагайтесь.

   И, для того чтобы завязать разговор, задал вопрос, из только что вычитанной статьи журнала:

– Вот здесь, есть очень интересная статья про коренной народ Новой Зеландии – маори. Их быт, обычаи и уклад. Что-нибудь слышали про них? – улыбнулся и подмигнул, он, Вале.

– Не знаю, – пожала девушка плечами, – возможно, когда-то, в школе по географии или по телевизору… Точно, не скажу.

   Главный врач сразу понравился ей. Девушке пришлась по вкусу его эрудиция и интеллигентность. Разносторонность. На полке рядом с книгами по фармакологии, справочниками по хирургии и терапии, теснились томики с произведениями известных поэтов, путешественников и историков.

   А он, тем временем, продолжал:

– Некоторые обыватели, особенно те, кто увлекается спортом, могли слышать о этой стране благодаря местной регбийной команде. Их знаменитый танец перед началом каждой игры или соревнований с их участием – основан на ритуальном боевом кличе местных охотников…

– Очень интересно, – улыбнулась Валя, – даже не знаю, прежде я никогда не увлекалась футболом, тем более регби. Дома, в деревне, откуда я родом, в нашей семье ярыми спортивными фанатами являются, только отец да мой младший брат. Я припоминаю про австралийских аборигенов из школьного курса географии…

– Значит, вы не станете возражать если я предложу полистать вот этот журнал?

– Нет, что вы. Было бы неплохо окунуться на досуге в быт новозеландцев.

– Держите, – главный протянул Вале журнал, – Я его почти весь прочитал. Потом вернете.

   А теперь, к делу. Вы, Трофимова Валентина Сергеевна?

– Да, все верно. Я по поводу работы…

– Можете не продолжать. На ваш счет мне уже был звонок. Я, Григорий Емельянович, – наконец представился он.

– Вы к нам, санитаром?

– Угу.

– Но трудится, станете за палатную и процедурную медсестру, так как людей у нас не хватает, – развел он руками.

– Понимаю, я согласна.

– Я о вас наслышан, надеюсь, вы не подведете. Только оклад здесь не велик.

– Я знаю, буду стараться.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Григорий Емельянович после чего они немного посидели, уточняя детали. Начальник сообщил, что документы об устройстве можно заполнять не сразу, постепенно, по мере необходимости. А, уже, с завтрашнего дня следует приступить к своим обязанностям в терапевтическом отделении. Там Валю встретит Мария Ильинична, заведующий.

– Медицинский халат, резиновые перчатки, моющие средства и все необходимое можно получить у старшей медсестры, – дал, напоследок, указания новой сотруднице Григорий Емельянович.

   Стоя в дверях, Валя поинтересовалась на счет будущего места жительства в поселке. Нет ли в деревне свободного домика или кто-то может пустить на квартиру, к себе, пожить постороннего человека. Григорий Емельянович предложил обратится к   Лидии Семеновне, живущей недалеко от больницы:

– Это добрая старушка, сейчас осталась одна, недавно похоронила мужа, сейчас живет одна. Дети живут в Екатеринбурге, много работают, не имеют возможности часто приезжать… – объяснил главврач.

– Я уверен она не откажет вам в жилье.

– Спасибо, – поблагодарила Валя на прощание. – До новых встреч.

– Да, не за что. Обустраивайтесь, Валя, отдохните с дороги, а завтра ждем вас на работе.


   Так Валя поселилась в уральской глубинке. Старушка действительно оказалась чрезвычайно приветливой. Увидев гостью, всплеснула руками и пригласила ту за стол, налила чаю, тепло приняла и без разговоров согласилась сдать комнату.

   Григорий Емельянович девушке также пришёлся по душе. Когда она выходила за ворота больницы – мысленно отметила про себя: «До чего же главный похож на Винни-Пуха!».

   Каково было ее удивление, когда, потом, Валя узнала, что именно так Григория Емельяновича, между собой, шутливо, называют коллеги и сотрудники амбулатории. За глаза, разумеется… И внешне он имеет что-то медвежье. Плотного телосложения, среднего роста, с широким лицом. Гиперстеник (крупный, плотный, склонный к полноте человек). Опрятный вид: белоснежный халат, чистая рубашка и аккуратная галстук-бабочка. Широкоплечий. Вежливо-приветливый искренне (полная противоположность наглому Геннадию Ивановичу). На крупном лице крупные черты лица. Лоб широкий с некоторыми прямыми морщинами и залысинами. На вид лет 46-50.


   Настали трудовые будни, и новая жизнь! Девушка всю себя отдавала работе. Стремилась, как можно быстрее позабыть, всё то, нехорошее, что с ней, по случаю, приключилось. Работа ее не обременяла. Девушка старалась в свободное время вести активный образ жизни – начала бегать трусцой, совершала пешие прогулки. Валя мыла полы в отделении, делала внутримышечные и внутривенные инъекции, капельники, ставила грелки, термометры, примочки и компрессы, намывала прикроватные тумбочки и шкафчики. Раздавала лекарства, ставила банки, помогала купать тяжелых больных. Проводила профилактические беседы с пациентами. Терпеливо объясняла пожилым лицам ход некоторых медицинских манипуляций. Совместно с врачами подбирала индивидуальные методики по восстановлению организма. Понемногу девушка стала «своей» в коллективе. Ее стали ценить и местные жители – бывало Валю встречали на улице и благодарили за чуткое, душевное отношение.

   Она почти забыла свою жизнь в Екатеринбурге, как однажды…

   В тот день, Валя, заканчивала работу в процедурном кабинете. (сегодня было всего 9 внутримышечных инъекций, многих собирались выписывать). Было без пяти минут двенадцать. Девушка планировала немного перекусить. Она снимала перчатки, когда прозвучал звонок мобильного:

– Привет, – долетел до нее звонкий голос медсестры Марины, ее приятельницы из травматологии.

– Привет.

– Как поживаешь?

– Ничего, спасибо. Я не так давно вышла на свободу…

– Чем думаешь заняться? Куда-нибудь устроилась? Или не решила еще?

– Решила. Мне предложили работу…

– Где?! Надеюсь, не в колонии!

– Нет, хотя мне и предлагали. Но я отказалась. Тружусь санитаркой в сельской больнице. Только людей здесь не хватает, дополнительно выполняю обязанности медсестры. Начальство закрывает глаза на, то, что, мне пока нельзя заниматься медицинской, а особенно лечебной, деятельностью.

– Понятно.

– Как кончится запрет, планирую переучиться на другую врачебную специальность и остаться в селе.

– Возвращаться, как я поняла, ты не думаешь?

– Да ты что?! Нет, конечно!

– Если ты на счет Геннадия Ивановича, то можешь не переживать, тут столько всего случилось, считай, сразу после твоего ареста.

– Мне не интересно. Как у тебя дела?

– Потихоньку… Ты, вот, послушай…

– Про Геннадия Ивановича мне не интересно, и вообще я занята, меня спрашивала заведующая.

– Ну, ладно, тогда. Может быть, в другой раз всё обсудим.

– Наверное…

– До свидания.

   «Не надо», – подумала Валя про себя, нажимая клавишу «завершить вызов», после чего, автоматически удалила Машин номер.

   (На подругу у нее не было обид, просто девушка уже стала забывать «о жизни до…», а тут такое…).

   Прошел год. Настал солнечный июнь. Теперь Валя могла возвращаться к врачебной практике. К чему, она, и приступила. Для начала, поставив в известность главврача, заполнила заявление на внеочередной отпуск, определилась с будущей специальностью.

   Теперь Валя решила стать врачом общей практики. С травматологией девушка надумала закончить.

«Да, и, в сельской больнице гораздо востребован врач-универсал, нежели узкий специалист» – настраивала она себя вечерами на нужный лад.

   Что касается близких (Валину родню, и подругу Агилю) они, без всяческих возражений, одобрили выбор девушки. Правда, недолго, попыталась уговорить подругу, вернуться в родные края, Агиля. Якобы здесь и учились, и работать комфортнее, и родные рядом…

   Но Валя для себя уже сделала нужный ей вывод и всё решила. Она, как-то на удивление быстро привыкла к суровому климату Уральских гор. Полюбилась ей глухомань таёжного края…

К тому же, местное областное управление здравоохранением уже распорядилось выделить девушке необходимые средства на постройку собственного дома. Своего рода помощь от государства молодому специалисту.

   Прошел цикл учебных занятий по переобучению и усовершенствованию, проходивший в Екатеринбурге. Валя получила «корочки» специалиста и сертификат-допуск к работе. Снова родной поселок. Остановка. Знакомая разбитая дорога, с залатанными щебенкой и свежим асфальтом, ямами. Вдоль неё все также шагают столбы с проводами, а за ними дома, поля и луга! И очень много деревьев (преимущественно лиственных) – поселок просто утопает в них! Особенно хороши местные пейзажи осенью – всюду яркие краски: желтые, красные, оранжевые и зеленые… Дома, также, попадаются всякие. Брошенные, с ржавой дырявой крышей, поросшие бурьяном. Большинство всё же обжитые, ухоженные. Не могут не радовать случайные взгляды внешним убранством. Всякий по-своему прекрасен, не похож на остальные. Вот дом, с диковинным орнаментом на фасаде. Валя знает, его разрисовала хозяйка сама, вручную. Чуть поодаль обычная, невзрачная, серая изба. Попадаются кирпичные двухэтажные дома. Во дворах, у большинства местных жителей, стоят теплицы, лают собаки, припаркованы автомобили. В целом, общий вид, как и везде, в сельских населенных пунктах нашей страны. Почти в каждом дворе, рядом с домом, лежат аккуратно сложенные поленницы дров. Основным отоплением в поселке по-прежнему остается печное, несмотря на недавно проведенный газопровод.

   Для того, чтобы попасть к местной больнице надо взобраться на пригорок, после чего дорога спускается вниз аккурат к воротам учреждения здравоохранения.

   Какой же открывается, с холма, потрясающий вид! Вся центральная часть поселка как на ладони – утопающие в зелени разноцветные крыши, разномастные дома, нестройность улиц, серое здание администрации и белые кресты старообрядческого кладбища вдалеке. «Неземные, возвышенные, чувства переполняют изнутри, глядя на всю эту красоту» – думает Валя. – «Хочется остановится и некоторое время просто постоять тут, завороженно насладится тишиной и ароматами природы, но надо спешить на работу». Бросив быстрый взгляд на циферблат наручных часов, девушка спускается с пригорка к воротам больницы. Доложив о приезде главному врачу (тот ее уже заждался), пошла переодеваться. Минут через двадцать Валя, в белоснежном медицинском костюме, вновь появилась на крыльце больницы. Каблуки, туфли для поездки в город, сменила на кроссовки – для удобства перемещения. Волосы аккуратно уложила под шапочку. Чуть подправила легкий макияж, скромный маникюр. В руках сумка с красным крестом, а в ней карточки, медикаменты да тонометр с фонендоскопом. Вот и весь набор сельского врача! Сегодня – патронажный день: в первую очередь «земский доктор» должна обойти тех, кто не может самостоятельно прийти на прием: лежачих больных, тех, от кого поступил вызов, и стариков. По плану это восемь человек. А также надо обойти всех жителей, большинство из которых она уже запомнила и знают ее, пока была медсестрой.

   Валя проходит мимо магазина, из двери которого вылетает лохматый пес. У него в пасти свежеукраденный батон хлеба. Он воровато оглядывается, но его никто не преследует – мастер своего дела. Девушка весело улыбается во след «охотнику».

   Первый дом – Варвары Даниловны. Широкие ворота для въезда закрыты, Валя пролезает через дырку в заборе. Пробирается через разросшийся малинник к дому. Огромный двор с домом, крепким сараем и старым трактором. Несколько месяцев назад баба Варя потеряла мужа, и сейчас доктор пришла сюда, по просьбе главного врача, который попросил Валю ее проведать.

– Она часто обнаруживает у себя всё новые боли. Это у нее от стресса, от переживаний. Тоскует, конечно, – объяснил Григорий Емельянович, – правда, дочка с внучкой ее не забывают, приезжают и звонят.

– Здравствуйте, баб Варь. Как вы себя чувствуете?

– Да не очень, спина опять разболелась. А, ты, стало быть, теперь уж не медсестра, а врач? – поинтересовалась Варвара Даниловна.

   Валя кивнула. Друг друга они знают, уже, как полгода. Девушка посещала старушку, ставила той уколы, от «спины» по назначению терапевта.

– А в ногу боль не иррадиирует? Не отдает то есть? Попробуйте вот эту мазь, я её из Екатеринбурга привезла, недавно сама оступилась и больно ударилась. Намазала раза два и все прошло. Плохо только, что, ее продают только в городе, в райцентре не найти… натирайте до гиперемии, то есть пока не покраснеет. Вот, чувствуете тепло?

– Да, мне как будто, снова семнадцать лет! – улыбается баба Варя. – Спасибо!

– А вот эти уколы, от спины, у вас уже заканчиваются, а нужно обязательно курсом их колоть, нельзя прерывать. Вам привезти, в следующий раз?

– Не надо, – машет рукой Варвара Даниловна, – они же бешеные деньги стоють!

– Ну ладно. До свидания, тогда. – прощается Валя, убирая фонендоскоп в сумку.

– Всего доброго, – улыбается во след женщина.

   Её дом похож на другие дома русских бабушек. Варвара Даниловна из староверов. Самовар, иконы, старые вышивки. Все вышивки сделаны вручную! В углу каждой комнаты непременный уголок с цветастыми рушниками и иконами. – Когда в помещении люди, староверы зажигают лампаду. Все старообрядцы носят традиционную одежду, Варвара Даниловна не исключение. Она для повседневной носки, поэтому на столе у бабушки стоит утюг, довольно современный. Яркие сарафаны требуют постоянного бережного отношения.

   У Варвары Даниловны добротная русская изба, с хорошей мебелью, рушниками в углах, и никакой продавленной старой тахты или нафталинного «шкапа» здесь нет. Туалет, естественно на улице, обычная деревенская будка, выкрашенная темно-зеленой краской.

   Рядом с домом, сарай в котором поленница с дровами на зиму, картошкой на весну и «черная баня» на любой сезон. В комнате, у кровати, вышитый вручную ковер и фотографии дочки с внучкой, на стене. А в шкафу, на кухне, аккуратной стопочкой разложены святые книги: псалтырь, часослов, месяцеслов и прочие. Все они переписаны вручную, это также, давняя староверческая традиция.

   Следующему пациенту Валя ставит капельницу.

– Как вы себя чувствуете?

– Плохо, дочка, давление скачет.

– Ну оно и понятно: погода скачет, и давление туда же. Муж как?

– Да вчера опять нажрался до кошачьего визгу и буянил.

– Что же вы мне не позвонили?

   (Муж Никитичны, старик Федор, побаивается Валю. Увидев строгий взгляд девушки, сразу притихает и успокаивается).

   Выходя от бабки Никитичны, доктор, кричит соседке, копошащейся в огороде:

– Теть Насть, а вы прошли диспансеризацию?

– Да куды там, тут картошку окучиваю щас, потом корова…

– Вам обязательно нужно, у вас флюорография просрочилась. Когда сходите?

– Да когда заболею – тогда и приду.

   В целом, деревенские, люди не больные. Это Валя поняла еще в прошлом году, когда бегала по адресам кому с таблеткой, кому с укольчиком… Именно поэтому, в большинстве домов её знают, и встречают как родную.

   У селян чаще всего встречаются заболевания сердца и сосудов, желудочно-кишечного тракта, травмы. В местный стационар ложатся редко и неохотно, в крайних случаях – сердечный приступ, гипертонический криз. С лекарствами для экстренной помощи, в поселке, проблем не возникает. Иногда, Валя привозит лекарства из райцентра, поселка Пелевениха, в зависимости кто что попросит, закажет.

   По дороге к третьему больному, Валя поворачивается к скамейке у колодца:

– Привет, девчонки!

   Девчонки – это местные бабушки, те кивают в ответ и улыбаются. Между собой Валю, они зовут – наш ангел хранитель, ведь девушка заботится о местных, пожалуй, больше, чем сам Господь…

   Валя входит в одноэтажный домик из красного кирпича. Во дворе бегает маленькая собачка-дворняжка с закрученным хвостом. Здесь обитает бабушка, от которой поступил в больницу, утром звонок. Звонит и плачет: «Помогите, умираю, голова болит сильно, кажись, пирожками отравилась». Дежурный фельдшер велел выпить угля, и пообещал, что после обеда кто-нибудь, обязательно заглянет. Вот Валя и пришла. А тут инсульт. Старушка сама себе диагноз поставила, и, промедли врач какой-то время, всё могло бы закончится плохо. Девушка набрала номер амбулатории и вызвала машину, для доставки пациентки в стационар.

   А пока достала из сумки тонометр, стала измерять давление и слушать легкие. Приложив фонендоскоп к груди, Валя сильно удивилась, обнаружив на теле и на спине, у пожилой женщины, странные знаки и символы напоминающие древние письмена (руны). Такое, здесь, в поселке она видела впервые.

– А это, что у вас? – поинтересовалась у нее Валя. Женщина ответила слабым голосом:

– Это наш местный шаман начертил. Пэ́рки. Он из коренных народов. Манси. Бывает приходит и помогает, чем может. Вот и позавчера приходил, сердце у меня прихватило. А как ушел мне и полегчало сразу… И, что, главное никаких денег за это не берет. Только, если продукты какие иногда…

– Понятно, – сделала строгое выражение лица Валя, – Давайте, собирайтесь, сейчас поедем в больницу.

   (А про себя сурово отметила: «Надо бы наведаться к этому «экстрасенсу». Ишь, что выдумал, целитель, обманывать местных. – Ну, я ему покажу, – вспомнила Валя всяких подобных мошенников в городах, о которых говорили по телевизору. Вечером, как напишу отчет о проделанной работе, навещу шарлатана, и хорошенько с ним поговорю).

– Где живет этот Пэ́рки? – поинтересовалась она у старушки.

– А на окраине поселка, почитай у самого леса его избушка. Ты, деточка, на него не серчай. Он хороший, людям плохо не делает. Мы завсегда, как не можем больничных дождаться его зовем. Никому не отказывает. Еще его дед, тоже шаман, местных лечил…

   Тут вошли санитары, занесли носилки, и отправили бабушку в стационар.

   Валя обошла оставшиеся дома, и вернулась в больницу, в свой кабинет. Здесь очень даже уютно: горчичные стены, карточки учета больных, кастрюльки с надписью краской «чистые шпатели» и люди, в очереди, пришедшие на прием, которые просят: «Валя, ты только нас не бросай…».

   Отхлебнув теплого сладкого чая, молодая врач, заполняет отчет сегодняшнего дня, а сама слушает мужчины средних лет:

   «Дочка, вчерась ну так погано было! А не понять, шо болит и шо пыть. Вот щаз по хлеб только встал, дойти до магазину, а його и нету. Голова кружится. Ты мне шпрыц с лекарством дай, невестка хоть поколет меня…».

   Вечером, в шесть часов, после работы, Валя подошла к избушке шамана. Ее она нашла сразу, у леса она стояла одна, в некотором отдалении от соседей.

   На стук в дверь, выглянул молодой мужчина, тридцати пяти лет, крепкого телосложения, достаточно высокий и загорелый. Облачённый в джинсовый костюм темно-синего цвета, темно-русые его волосы оказались забраны на затылке в хвост.

– Добрый вечер. Чем могу быть полезен? – поинтересовался он у Вали тихим спокойным голосом.

– Здравствуйте. «Я могу войти?» – спросила она.

– Да, разумеется, прошу Вас, – посторонился молодой мужчина.

   Девушка прошла сквозь сени и оказалась в просторной деревянной избе. Комната, как комната. Обычная, деревенская. Основное пространство занимает большая беленая каменная печь. Деревянная мебель ручной работы. Исключение: всюду разные баночки, склянки, травки да грибы-ягоды висят.

– Присаживайтесь, – пригласил шаман.

– Благодарю, – опустилась Валя на приставленный к столу табурет (она вдруг поняла, как сильно устали ее ноги за целый рабочий день).

– Что же такое вы творите, а? – брови девушки, равно как и ее лицо приняли гневное выражение, – Я бывшая местная медсестра. Теперь – врач. Трофимова Валентина Сергеевна. Жаль не встретила вас раньше, поэтому скажу сейчас. Зачем же вы народ волнуете и с толку сбиваете? Для чего, скажите вы мне, а? Ведь XXI век на дворе, а вы мало того обманываете народ, так еще и денег с этого не берете. Тогда ваш умысел мне совсем не ясен. Просто посмеяться над людьми? Потрудитесь объяснить, пожалуйста?

   Целитель, устроившись, за столом, рядом, улыбнулся и совершенно спокойно ответил:

– Понимаете, Валентина Сергеевна…

– Можно просто Валя, – разрешила врач.

– Валя. Красивое имя. Я сейчас постараюсь все объяснить.

– Уж, постарайтесь.

   По мере того, как Пэ́рки рассказывал о своей деятельности в поселке выражение лица девушки сменилось со строгого на добродушно-приветливое. Выяснилось, что вовсе не над кем он не хочет посмеяться, шаман – потомственный знахарь и травник. Еще его дед лечил и даже прадед лечили занедуживших обитателей поселка. А теперь, с недавних пор, и он должен продолжать семейное ремесло, передаваемое по наследству.

   Совершенно безвозмездно, ничего не требуя взамен. Правда, если кто-нибудь, от чистого сердца, в благодарность что-то предложит. То, чтобы не обидеть дарителя, шаман, обычно, предпочитает не отказывать в таких случаях – молча берет подношение.

   Он никогда не мешает медикам из местной больницы, не идет вразрез с официальной медициной. Если чего сделать он не в силах или больному требуется дообследование, реабилитация, то целитель не просто рекомендует, а даже настаивает на обращении к докторам.

– Ой, простите, я не разобралась во всей ситуации и сразу полезла с обвинениями, – щеки Вали залил легкий румянец смущения.

– Ерунда. Вы обязаны были проверить. Это ваша работа. Какой-то человек, без соответствующего образования, занимается частной практикой. К тому же сейчас в сфере медицины так много жуликов и проходимцев – об этом пишут в газетах. Вдруг я на самом деле оказался бы мошенником, и от моих действий пострадали бы люди. Слава Духам, такого никогда не было, и быть не может.

– Признаться, я как раз об этом и подумала, как только узнала о вас.

– В подобном случае вы сразу же, не откладывая, должны поставить в известность правоохранительные органы, сообщить нашему участковому.

– Я сначала хотела сама во всем разобраться. И оказалась права. Рада, что вы не жулик, – девушка широко улыбнулась.

– Ерунда. Забудьте. Вижу, Валя вас беспокоит нестерпимая усталость в ногах. Последствия трудового дня?

– Как вы догадались?

– Это мой дар, который не поддается объяснению. Разрешите я помогу вам.

   Валя махнула небрежно рукой:

– Ладно, Пэ́рки, не надо. Спасибо за участие. Я домой приду, сделаю лечебные ванночки для ног, и все отпустит.

– До дома еще надо добраться. А я много времени не отниму. Я мигом управлюсь.

– Ну, если мигом… – повела девушка плечом.

   Не успев и глазом моргнуть, шаман впал в подобие транса и замахал руками издавая непонятные слабо различимые звуки. Валя лишь ощутила легкое тепло, когда Пэ́рки приблизил свои ладони к ее стопам.

«Возможно это биополе шамана», – пронеслось у нее в голове в тот момент.

Скоро в ногах не осталось и следа от былой усталости. Исчезла скованность. Целитель еще находился в «астрале», а Валя всё поняла – перед ней настоящий волшебник. Из сказки. В детстве их много ей рассказывала бабушка.

– Маг, – только и смогла она вымолвить, когда Пэ́рки «вернулся» в нашу реальность.

   В ответ шаман улыбнулся.

   А спустя несколько минут они уже мило беседовали, будто добрые приятели, знавшие друг друга пару лет, а не пару минут. Прихлебывали травяной чай из настоящего самовара с ягодным вареньем и душистым хлебом. По запаху, которого Валя успела порядком соскучится. Незаметно, для самих себя, в разговоре перешли на «ты»:

– Шаманом я стал по завету своих предков. Шаманами не рождаются. Это зов предков, потому что шаманами становятся люди, у которых в роду уже были шаманы. Будущее таких людей предопределено с младенчества. До определенного возраста они могут и не подозревать о своем предназначении. Человек должен сам понять, что пришло время стать шаманом, а затем пройти ритуал посвящения. Но прежде, чем стать им, человеку предстоит пройти долгий и болезненный путь.

   В моей жизни было немало событий, которые заставили меня посмотреть на свою жизнь с другой стороны. Бывали случаи, что, когда у меня все должно было четко идти по плану, но в последний момент передо мной словно вырастала стена.

– Знакомое чувство.

– И я не знал, что делать и куда двигаться дальше. После определенного ритуала, проведенного моим дедом-шаманом, мои дела пошли «в гору», и будто бы все пути открылись…– Пэ́рки прервался, кашлянув, отправил в рот шоколадную конфету, запил ее чаем и продолжил. – «Через несколько лет в моей жизни стали происходить не особо приятные события. И тогда, детство мое пришлось на конец эпохи атеизма, я все чаще стал задумываться над словами своего духовного учителя, моего деда: «Настанет время, и ты получишь свой дар». Однажды я понял – мне надо выбрать другой путь в жизни. После окончания учебы в университете, я учился на историка в Екатеринбурге. (С детства интересовался археологией, кладами…). Я прошел обряд посвящения в шаманы. У манси есть поверье – в шаманизм люди приходят сквозь болезни и лишения. Например, меня очень долгое время мучила тяжелая депрессия».

   Валя слушала завороженно, спокойную неторопливую речь шамана, подперев лицо руками положив локти на стол. Только часы-ходики монотонно стучали в такт его словам.

   Дед рассказывал – частая болезнь начинающих шаманов – эпилепсия. Еще манси ее зовут «шаманкой» – считается недугом будущих шаманов. Якобы так родовые духи «наказывают» человека, если он вовремя не проходит обряд посвящения. Мне еще «повезло», я «легко отделался», – делает подобие грустной улыбки Пэ́рки, – Да-а, – протяжно вздыхает, – мой дар – мое проклятье. Духи могут насылать не только болезни на непосвящённого, но и различные несчастья. Если родственники или сам непосвященный не придает значения этим сигналам, не обращаются за помощью к шаману, чтобы тот провел обряд поклонения предкам –, несчастья могут повторится.

   В моем роду шаманами были дед и прадед. Когда я проанализировал события, произошедшие со мной, то принял решение пойти по стопам, завещанным своими предками. После обряда, который я прошел, уже, как лет десять назад, череда негативных событий навсегда меня покинула.

   Когда я прихожу к больному человеку, то выявляю причину его заболевания. Часто для этого приходится камлать, то есть общаться с духами. Я впадаю в транс, уходя в прошлое.

«Прорезаю время и пространство» – вот самое точное определение моим действиям. Как вульгарно, или скорее пафосно, бы это не звучало, – пояснил Пэ́рки. Мой дедушка всегда говорил, что настоящему шаману, в первую очередь, нужна голова, чтобы систематизировать полученные знания. Нужно увидеть человека со всех сторон, отсечь лишнее, и выявить именно ту причину, которая послужила причиной заболевания.

– Как, оказывается, у нас с вами много общего, – восхитилась Валя, – я имею в виду шаманов и врачей.

– В точку, – согласился Пэ́рки, – пока шаман ищет причину заболевания, ему приходится сталкиваться с грязной энергетикой, от которой надо уметь защищаться. Дед говорил, многие целители, когда только начинали свой путь, рассказывали: после приема некоторых пациентов, они начинали болеть. Только приобретя определенный опыт, они научились защищаться от негативного воздействия чужих людей. С практикующими шаманами такого не бывает. Считается, что обряд посвящения придает человеку силы, чтобы он с удвоенной энергией мог помогать людям: восстанавливать душевное спокойствие, исцелять недуги.

– С тобой подобное было, Пэ́рки? – задала Валя вопрос.

– Получение негативной энергетики от пациента? Лично я такого в своей практике припомнить не смогу. Бывает, что, если случай непростой, или поток пациентов за день велик. Прямо как у вас, медиков, в стационаре! – подмигивает шаман девушке.

– Чувствуешь некое опустошение, потерянность. Своего рода упадок сил. В таком случае меня спасает лес. Ухожу бродить на лесную опушку.Медитирую, как принято говорить, слушаю голоса птиц, наслаждаюсь свежим воздухом… Коплю силы для новых сеансов. Еще, неплохо, спасает меня обыкновенная баня. Кроме того, у каждого шамана есть определенные атрибуты, защищающие своего хозяина, от нехорошей энергии – бубен, колокольчики, ленточки, толи – большой круглый амулет из меди, который вешают на шею во время лечения больного. Минутку…

   Шаман не поленился, вышел из-за стола, и принес из соседней комнаты перечисленные обрядовые предметы ритуального культа. Подобное Валя могла видеть лишь в детстве, на картинке в школьном учебнике истории. И, теперь, с интересом разглядывала каждый артефакт, осторожно касаясь колокольчиков, выложенных на столе.

   Пэ́рки тем временем продолжал:

– После общения с духами определенными обрядами шаман очищает энергетику человека, меняет его код, ставит защиту от негативного воздействия, открывает дорогу… Шаманизм – это не просто проповедование духовных канонов, скорее некая грань между духовным и обыденным, реальным и ирреальным. Во все времена шаман был уважаемым человеком в своем роду, к нему ходили за советом, просили у него здоровья для себя и своих близких, удачи на охоте. И сейчас к нам обращаются с различными вопросами: когда лучше женится, когда собираться в дорогу.

– Пэ́рки, ты не расскажешь пару реальных случаев, как ты кому-нибудь помог? – спросила Валя.

– Отчего нет. Слушай. Например, дня три назад заглянул ко мне местный житель, который решил в этом году сложить новый дом. Я вижу, что в этом году удача от него отвернется: либо у него будет травма, либо деньги закончатся, либо только что возведенный дом сгорит.

– Как ужасно, – всплеснула Валя руками.

– Может он и построит дом, но с большими трудностями, поэтому ему лучше подождать до следующего года.

   Еще меня люди спрашивают, стоит ли им искать работу здесь или куда-нибудь уехать? Если я говорю, что здесь не стоит ничего пытаться сделать, а человек объясняет, что тут ему удобно (живут родственники, которые могут помочь), в таком случае я могу попросить богов помощи для этого человека. Помогут они ему или нет – это уже им решать. Мои слова всегда носят рекомендательный характер, а как поступить – человек выбирает сам.

   Иногда шаманам приходится возвращать людям их заблудившуюся душу. Бытует среди нас такое понятие, что именно похищение душ живущих является причиной многих расстройств. Допустим, шел человек по улице, задумался, а в этот момент рядом резко посигналила машина или собака залаяла. В результате человек пугается, пробивается его энергетическая оболочка, сквозь которую улетает душа. Человек становится вялым, болезненным. После обряда по возвращению души в тело человек преображается: у него начинают блестеть глаза, нормализуется сон, появляется энергия и вкус к жизни.

   Да, вспомнил, когда я только начинал практиковать, ко мне на прием обратилась женщина, которая уже семь лет состояла в браке и не могла забеременеть. Я провел соответствующий обряд, который мне показал дед, а через некоторое время она вместе с мужем пришла ко мне с благодарностью – у них все получилось, она забеременела и родила дочь.

– Ничего себе! – глаза девушки широко раскрылись в изумлении.

– Для меня тогда, как для новичка своего дела, это стало лучшим доказательством, что своим камланием, положительной энергетикой шаманы действительно могут многое сделать во благо людей.

   Особенно запомнилась мне одна посетительница. У женщины была 4 стадия онкологического заболевания, и врачи ей отказывали в дальнейшем лечении. Она была не местная. Кто-то ей посоветовал обратится к шаману.

– Это было настоящее чудо, – глаза Пэ́рки заблестели, – что все так сложилось. Наверное, ее уберег ангел-хранитель. После проведенного мною обряда, она почувствовала себя лучше. Однако, я не знаю полностью или частично отступила болезнь, диагностируется у нее сейчас рак или нет, но знаю женщина почувствовала улучшение и даже вышла на работу. Валя?

   –А? – тут же тихонько откликнулась девушка.

– Ты называешь меня волшебником.

– Но ведь так оно и есть на самом деле, кажется, – не слишком уверенно закончила она фразу.

– Ты ошибаешься…

– Разве?! – Валя удивленно подняла брови.

– Да. Не стоит приписывать нам каких-то чудесных сил. Да, мы избранные, можем многое видеть, но у нас слово «шаман» переводится как «говорящий с духами». Мы всего лишь посредники между людьми и богами. Мы просим у богов за людей, а уж те сами решают – давать людям здоровья и удачи или нет. Боги дают испытания тому или иному человеку, которые он должен пройти.

   К тому же, мы никогда не делим людей по цвету кожи или социальному положению. Я одинаково помогаю человеку любых убеждений и вероисповеданий. Ведь быть шаманом – есть духовное призвание, состояние души. Обратного пути нет, поскольку ты взял на себя ответственность за тех людей, на судьбу которых ты воздействуешь.

   Вот и ты, Валя, прошла все испытания, – шаман внимательно всмотрелся в лицо девушки, так что она даже вздрогнула, немного, от неожиданности.

– На твой счет, я скажу одно – темная полоса в твоей жизни закончилась. Впереди будет только светлое. Жизнь налаживается. Ты проживешь долгую и счастливую, полную интересных событий жизнь.

– Хотелось бы верить, – прошептала она.

– Поверь, так все и будет. Духи сказали, им виднее…

   На улицу опускались сумерки.

– Пора! – всмотрелась Валя в циферблат своих часов.

– Я провожу, – ответил шаман, поднимаясь из-за стола.

   Стоя в дверях, Валя и Пэ́рки, пожали друг другу руки и улыбнулись, на прощание:

– «Теперь станем помогать людям, совместно!».

   Расстались они приятелями.

   На том и решили. С этого момента они стали работать вместе. Несложные случаи продолжал брать себе шаман, оставив доктору те случаи, когда требовалась квалифицированная медицинская помощь. Валя, в свою очередь, стала направлять к Пэ́рки своих пациентов, которым требовалось дополнительное лечение, реабилитация, или дообследование на том уровне, духовном, на котором официальная медицина, увы, не лечит.

   Ещё они стали часто совершать совместные прогулки по вечерам. Гуляя под звездами они разговаривали обо всем на свете! У них, двоих, нашлось масса общих тем для разговоров, увлекающая обоих. Медицина, экология, история, литература, но особенно их сблизила религиозно-философская тематика беседы.

– Когда ко мне приходят люди, – начал шаман, – и просят дать какой-то общий совет, один на все случаи жизни. Таким я, вежливо отказываю, покачав головой. Не могу я посоветовать, к примеру, всем гипертоникам сходить в лес за определенной целебной травой, которая им может принести облегчение. А если человек, например, еще страдает и от бронхиальной астмы. Понюхает он эту травку, и все, «копыта отбросит!». – рассмеялся Пэ́рки, разведя руками.

– Согласна, – кивает Валя.

– Одного лекарства для всех не существует. Нет, той, волшебной таблетки, приняв которую человек сию минуту бы поправился. И не может быть. Лечить следует и тело, и душу. С каждым человек следует работать индивидуально. На кого то, как ты уже знаешь, я воздействую своей положительной энергетикой. Другим делаю контактный массаж, если у них есть какие-либо проблемы со спиной, суставами. Повторяюсь, каждый человек – индивидуален, к каждому нужен свой подход.

   Впереди бежит лохматый, беспородный пес шамана Рвакля.

– Такое смешное прозвище у него, от того, что он все время что-то ищет, жует, роет, копает, грызет или рвет, – пояснил Пэ́рки.

– Ему, уж, третий год пошел, а повадки по-прежнему щенячьи. Совершенно незлобный. Любит людей, готов всех облизать. Понимаю, с ним надо работать. Обучить хотя бы примитивным командам… Да, куда мне, то огород, то пациенты, – машет рукой.

– Как он у тебя появился? – интересуется Валя.

– Обычно. У соседей ощенилась собака, собаки подросли, ребятишки стали по ближним домам их разносить. Предложили мне одного взять. Я согласился.

   Рвакля по-прежнему брел вперед, внимательно обнюхивая каждый куст – человечьи разговоры ему не интересны!

– Он славный, послушный и в еде непривередлив, обычная деревенская дворняга! – улыбается шаман и возвращает беседу в прежнее русло:

– Много людей приходят к шаманам, чтобы он помог разрешить серьезные проблемы, выйти из трудной ситуации. Но будет более правильным обращаться к шаманам, когда дела и так идут хорошо.

– Для чего же, тогда?

– Шаман проведет определенный ритуал, чтобы человек смог удержать свою удачу.

– А, теперь понятно.

   Незаметно вышли на опушку леса. Не смотря на поздний час, было светло. Светила полная яркая желтая луна, в руках, у обоих, ярко светили фонарики. Безоблачное темное небо все сплошь усыпано разными звездами, созвездиями и небесными телами.

   Рвакля принялся обнюхивать большой муравейник.

– Как же здесь красиво. Тихо, спокойно, – начала Валя, вздохнув полную грудь чистого воздуха. – В городах совсем все иначе.

   Вот и подобрались они, плавно, к новой теме разговора:

– Природа дает понять, обывателям, что пора одуматься и перестать внаглую эксплуатировать ее богатства, – произнес шаман.

   Валя кивнула.

– Природные катаклизмы и резкие скачки погоды, это, не что иное как мольбы Природы о помощи, дабы люди перестали загрязнять планету в таких масштабах, как это делается сейчас. А еще воздействие разного рода оружия, в их числе климатическое, ядерное, химическое, не стоит это забывать.

– Также килотонны мусора и отходов. Куча автомобилей, загазованность и смог, – стала перечислять Валя. – Вот, все то, немногое, что приходит в голову, что творится теперь в городах. Хоть и жизнь в городе гораздо привлекательнее, комфортнее, но расплачиваться за удобства людям приходится своим здоровьем.

– Точно, – подтвердил Пэ́рки, – современные города – суть помойка, отсутствие жизни, глобальный паразитизм и потребительство. Люди здесь заняты только зарабатыванием денег, чтобы потом уехать куда-то отдохнуть. В конечном итоге, такой образ жизни заведет человечество в тупик. Если оно не одумается, оно себя уничтожит. Вся жизнь, истинная, без преувеличений, она здесь, – показал он руками в стороны, – Вокруг. Людей обманули ложными ценностями и заманили в города. Но это ловушка! Пока остаются нетронутые леса, чистые ручьи и озера жизнь на планете не погибнет. Природа не даст себя в обиду. Это легко заметить в тех местах, откуда ушли люди. Лесные божества позаботятся о сохранении всего того многообразия и красоты, а нам, людям, следует им помочь. Надо начать постепенно ограничивать уровни потребления благ цивилизации.

   Сократить количества «вредного» мусора, я говорю про разного рода упаковку и пластик. Все это ведь так долго не разлагается в природе. А нам еще жить здесь. Ограничить использование автотранспорта и различных бытовых приборов, отравляющие организм вредным воздействием. Отсюда и много ранее незнакомых нам заболеваний, с которыми безуспешно борются ученые. Не осознавая, что причина лежит рядом.

– Та же онкология, – вставляет Валя, – много теперь умирает от рака, гораздо больше, чем в прежние времена. В том числе от новых, ранее неизвестных или малораспространённых его форм. Всё в этом мире призрачно. Люди гонятся сами не знают зачем. Большинство из них стали злыми и жадными. Не желают понимать, что, главное не деньги. Гробят свое здоровье. Настоящее богатство оно в нашей душе, в нас самих. А все проблемы современного мира от бездуховности и безнравственности, малообразованности. Люди хотят легко и много, и сразу, но это невозможно. Для этого надо трудится!

– Ты, чертовски, права Валя! – согласился шаман, – самое главное – жить в ладу со своей совестью. Также, не следует завидовать другим людям. Завистью можно сильно испортить себе жизнь и даже заболеть. Если человек совершает аморальный поступок, то он должен знать рано или поздно наступит расплата, причем расплачиваться за содеянное будет не только он сам, но и весь его род.

– Верно, Пэ́рки, Верно.

   Они немного постояли на лесной полянке, и неторопливо направились обратно в поселок.

   Подобные прогулки стали частым их времяпрепровождением в вечерние часы, свободные от работы. Валя стала ловить себя на мысли, особенно на работе, во время перерывов, что ей хочется видеть Пэ́рки все чаще и чаще. Что сильно скучает она без него, когда их встреча по тем или иным причинам задерживается. Что это могло быть? Шаманский гипноз? Транс? Им посланное наваждение? Или что-то иное? Пока она и сама не могла дать внятного ответа на этот вопрос.

   Ночью, ложась в постель и закрывая глаза, Валя представляла себе «дождливые» глаза шамана. После чего, счастливая, мгновенно проваливалась в сон.


   Часть 16.

    Эпилог.

    По стеклу слеза дождя стекает,

    Тихо заполняет сердце грусть.

    Теплых дней почти уж не бывает,

    Осень для зимы готовит путь.

   Понедельник, 19 октября, 9:30 часов.

   Валя сидела за столом и заполняла истории болезни вновь поступивших в амбулаторию пациентов. В углу комнаты продолжал сушиться мокрый зонтик. На улице моросило. Атмосферное давление упало. Осень предприняла новую серию атак, начинающихся с запада. В воскресенье буквально за несколько часов подувший оттуда ветер унес теплую погоду, стоявшую в поселке всю прошлую неделю. «Похоже начинается такая осенняя пора, когда надолго заряжают дожди» – подумала она. «За ними незамедлительно последует слякоть, серость и холод». Валя отложила в сторону авторучку, поднялась из-за стола и остановилась у окна. Она долго стояла, неподвижно прислушиваясь как стучат капли по оконному отливу. Пальцы машинально перебирали веревочку с медным крестиком на шее – своего рода Валин талисман. Последняя ниточка, связывающая ее с родными, с малой родиной – любимой деревенькой, в которой она родилась и выросла. Крестик был подарен мамой. Купленный ею в церковной лавке, в райцентре. От нахлынувших воспоминаний девушка тяжелого вздыхает. На глаза наворачиваются слезы, которые она тут же смахивает, в сторону, рукой и «проглатывает» этот тяжелый для нее комок. Из стоящего на столе графина наливает себе полный стакан воды, и практически, залпом его выпивает. На столе лежат пара яблок белого налива, из недавней посылки от близких. Осенние яблочки, их ароматом так невозможно надышаться! Подходит ближе к подоконнику и касается лицом стекла. По нему стекают капли дождя. Мокрая улица выглядит уныло. На противоположной стороне улицы какая-то девушка выгуливает своего пса – симпатичного добермана-пинчера. Натянув поводок, он заставил хозяйку остановится и принялся обнюхивать фонарный столб. После долгого раздумья он, наконец решился и поднял заднюю лапу… Валя радостно улыбается.


    Конец