Родственные души [Ника Фэвэриш] (fb2) читать онлайн

- Родственные души 1.5 Мб, 23с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Ника Фэвэриш

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Ника Фэвэриш Родственные души

Манера общения телефонного собеседника напоминала Ивану Фёдоровичу – отставному военнослужащему – автоматную очередь. В ходе разговора юный женский голос сообщил ему, что у него имеется внушительная задолженность по коммунальным платежам, которую он должен погасить в довольно короткий срок – две недели. Для очень ответственного человека, который всегда своевременно вносил оплаты, услышать подобное, было сродни удару током.

Трясущимися руками семидесятитрехлетний пенсионер пытался вынуть из папки все оплаченные квитанции, не прерывая разговор. Сердце его в это время скакало с бешеной скоростью. Дыхание учащалось, складывалось впечатление, что он пробежал стометровку. Мужчина ощутил сильнейшую боль в груди, как будто бетонная плита навалилась сверху. В глазах замелькали темные круги. Мобильный телефон, выскользнув из рук, едва соприкоснувшись с паркетом, дал трещину. Квитанции рассыпались, выскользнув из онемевших рук. Иван Фёдорович почувствовал чье-то зловещее присутствие, выражавшееся в довлеющем взгляде на спине и веющее холодом дыхание – это были признаки нависшей над ним нежданной гостьи, заглядывающей рано или поздно к каждому из всех живущих на земле – смерти. Взмах косой, звон стали, и сердце пожилого мужчины треснуло как экран смартфона.

А дальше не последовало ничего из того, о чём когда-то раньше слышал, видел, читал пенсионер: яркого света в конце тоннеля, парений в воздухе вокруг своего тела, мельканий кадров прожитой жизни, райских садов, горящих адских котлов. Возможно, это как сновидения. Ведь утверждают, что невозможно их не видеть, а можно забыть. Может и здесь тот самый случай, когда пожилой человек просто запамятовал обо всём, что с ним происходило. Хоть и при жизни провалами памяти ни разу не страдал. Он просто умер, его не стало. Только одно лишь впечатление, что кто-то выключил его сознание, нажав на кнопку пульта управления. В одно мгновение всё исчезло: свет, запах, вкус, эмоции, мысли. Наступила непроглядная бесконечная ночь.

Когда к Ивану Фёдоровичу вернулась возможность видеть и слышать – он сидел на стульчике напротив женщины, сидящей за столом. Монотонным голосом она огласила даты его рождения и смерти, краткую биографию – годы учебы в школе, его скромные достижения за всё время военной службы, а также состав семьи. Окончив зачитывать, протянула документ мужчине на ознакомление и подпись.

– Теперь Вы – бесплотный дух, чтобы обрести новую плоть Вам необходимо собрать воспоминания кого-либо из Ваших знакомых или родственников, – констатировала факт сидящая напротив, протягивая предмет похожий на ручку с острым жалом длинной в один сантиметр, – приложите это к виску, – указывая на жало, – и всё.

– А это не причинит боль?

– Нет. Вы, разумеется, можете отказаться, но тогда навсегда останетесь неприкаянным духом. Вы останетесь вечно, бродить без тела по земле.

Каждое произнесенное женщиной слово напоминали Ивану Фёдоровичу удары отцовским ремнём. Как бывший военный мужчина решил отнестись к этому как к приказу, который нужно выполнить.

– Я могу идти?

– Вас проводят.

Боковым зрением Иван Фёдорович успел заметить, как то самое место, где он только что сидел, занимала молодая женщина. Когда на его правое плечо легла чья-то ладонь – он снова был в своей квартире. Что за странные шутки? Может ему вкололи какой-то препарат, вызывающий галлюцинации, а всё происходящее вокруг – это плод разыгравшегося воображения или какой-то странный сон? Пока пожилой мужчина прокручивал возможные сценарии, стоящий по правую сторону решил заговорить:

– На сбор воспоминаний, а также на прощание Вам даётся 9 дней. Когда истечет отведенное время, – я появлюсь на этом же месте, и если Вас не будет, то Вы будете объявлены неприкаянным и навсегда останетесь блуждать без тела на земле. Если же Вы попытаетесь контактировать с чем-либо или кем-либо, тогда Вас поставят на учет как злой дух.

– И что из этого следует?

– На Вас объявят охоту клирики. Вы будете изгнаны без права перевоплощения.

«То есть миссия будет провалена» – заключил про себя Иван Фёдорович.

– Вы можете связаться со мной в любое время, если возникнет острая необходимость. Достаточно произнести моё имя – Ханаил. У Вас есть ещё вопросы?

– Нет.

– Вам всё понятно?

– Да.

– Тогда – до встречи.

Произнеся последние слова представившийся Ханаилом исчез, словно его и не было.

Оставшись наедине, Иван Фёдорович как в первый раз все осматривал, пытаясь запомнить каждую деталь в комнатах, как будто его глаза были фотоаппаратом, а где-то внутри него находился накопитель памяти. При попытке прикоснуться к стоявшему в рамке снимку, где запечатлены улыбающиеся члены семьи, его рука проскользнула мимо. Мужчина вздрогнул от щелчка открывающегося дверного замка, испугавшись, словно он находился здесь как вор. Среди вошедшей компании подростков он узнал своего внука Юру.

– Всё тут отстойное, – скривив юное накрашенное личико, заметила неизвестная Ивану Фёдоровичу девушка, но голос её показался ему знакомым.

– Предки пообещали сделать ремонт и выбросить весь хлам.

«Хлам, – подумал Иван Фёдорович, – это внук о его вещах так отзывается?»

– А они точно не будут тебя пилить за сегодняшнюю вечеринку? – неуверенно поинтересовалась та девушка, красуясь у зеркала.

– Всё ОК. Не парься! Оторвёмся! Они сейчас заняты оформлением наследства. – парень медленно подкрадывался сзади к девушке как охотник к своей добыче. Крепко сжав её бедра, привлекая к себе, осыпал поцелуями её шею, воркуя: – Ты же знаешь, я не привык слышать слово «Нет», тем более от родителей.

Компания радостно завизжала, когда новоявленный хозяин водрузил на середину стола целый ящик пивка. Внук подошел к той девушке и шепнул ей что-то, после чего они уединились в спальне ранее принадлежавшей Ивану Фёдоровичу.

– Подожди… – отталкивая руки парня, шарящие по ее тоненькой талии, пролепетала тихонько девушка, – мне как-то стрёмно… ты ничего не чувствуешь?

– Ты просто выламываешься как всегда! – обидевшись на девушку, парень схватил бутылку водки из пакета и начал пить прямо из горла. – Опять полное динамо! Лучше бы я Настю вместо тебя позвал – она бы давно дала!

– Как звонить твоему деду и пугать его всякой ерундой так я, а как… – подбоченившись, девушка задыхалась от возмущения, – как же любовь, ухаживания? Ты вообще меня любишь? Тебе всегда в тягость, словом со мной перекинуться! Ты хоть кого-то кроме себя любимого замечаешь?! Тебе не стыдно?

– А за что мне должно быть стыдно? – Юра окинул себя взглядом: – Вроде ничего не видно.

– Я сейчас не о том! Я имела в виду твоего деда! Ведь это после нашего звонка он…

– Не нашего, а твоего.

– Так ты же меня попросил!

– Но не под дулом автомата же ты звонила.

– Ну, всё с тобой понятно! Так ты не ответил, любишь ты меня или нет!?

Ивану Фёдоровичу было неприятно и неловко находиться при выяснении отношений между этой парой, но после слов девушки он стоял как пригвождённый к месту и не мог шевельнуться. «Что это такое, неужели мой внук решил так зло пошутить надо мной, но за что?» – вопросы роились и нещадно жалили один за другим, не находя ответов.

– Оль, ну, что ты как…

– Как что я?

– Курица! Клюёшь-клюёшь, долбишь-долбишь этой любовью! Или принимай меня таким, какой есть, или оставайся без меня наедине со своей любовью! Ведешь себя, как будто мы женаты лет сто! Тошнит уже от тебя!

– Да пошел ты, сухарь! Самовлюблённый павлин!

– Вот бери и иди сама из моей квартиры, мокрая курица. Достала уже своим нытьём!

Девушка прошла сквозь Ивана Фёдоровича, схватила свою сумочку, накинув куртку, громко хлопнула дверью.

– Что никак не завалишь это чучело? – начинал свой традиционный акт глумлений Артём – одноклассник Юры. – Говорил же тебе олуху, что Настюха стопудово даёт!

– Отвянь!

Юрий, одержимый дикой яростью, схватил настольную лампу, которую его бабушка подарила на день рождение деду, и швырнул в стену. Парень действительно абсолютно не привыкший к отказам совершенно ни в чём, получил его уже второй раз. Первым стал от деда, когда он попросил купить ему мотоцикл. Таким образом, внучок решил отыграться, и был уверен, что дед получил по заслугам.

«Неужели это мой внук!?» – если бы Иван Фёдорович был человеком у него волосы встали дыбом, но он теперь неосязаемый, бесплотный дух и мог только со стороны, оставаясь, незамеченным наблюдать, как его внук раскуривает сигареты одну за другой.

– Так я звоню Насте?

– Делай, что хочешь только отвали от меня!

Иван Фёдорович решил выбраться из этого помещения, когда в нем начала подниматься и нарастать волна гнева. Он уже привык проходить сквозь предметы, но на этот раз он задел и опрокинул стул.

– Эй, не ломайте ничего! – спохватился Юрий из спальни.

– Оно само, – кто-то обиженно проскулил из другой комнаты.

«Ага, как же само оно» – Юра уже и сам жалел, что решил собрать эту компанию.

Не успел Иван Фёдорович ступить за порог, как перед ним возник мужчина в черном костюме – явно дорогом, а все присутствующие замерли как восковые фигуры. Казалось, даже время остановилось и вот-вот повернёт и пойдёт вспять. От мужчины веяло жаром и опасностью, его чёрные глаза изучающе вцепились в Ивана Фёдоровича.

– Я понимаю Ваши чувства. Не вдаваясь в подробности, и не отнимая у Вас, – незнакомец запнулся еще раз, окидывая взглядом фигуру Ивана Фёдоровича, – много времени могу сделать предложение на более выгодных условиях в отличие от того, что Вы получили ранее. Вы сможете не только выбрать новое перевоплощение, но и наказать виновного в Вашей смерти.

– То есть Вы предлагаете мне поквитаться с собственным внуком?

– Ну и что? Его же этот факт не остановил.

– Сводить личные счёты – это гадко и мерзко!

– Разве плохо добиться торжества справедливости?

Незнакомец продолжал гнуть свою линию с непоколебимой уверенностью в правильности собственных суждений. Своими убеждениями малолетнего ребенка только больше злил Ивана Фёдоровича. Напоследок сунув сложенную конвертом бумажку назойливый тип исчез. Клочок бумаги тот час же был скомкан и выброшен, оставшись непрочитанным.

Наконец-то оказавшись наедине с собой, Иван Фёдорович побрёл вдоль улицы впервые за долгие годы, не ощущая ни тяжести собственного тела, ни боли в травмированном колене, ни скованности в межпозвонковых дисках, ни учащающегося сердцебиение от физической нагрузки на сердце. Он проходил сквозь людей или люди через него. Все бежали куда-то очень спеша, не замечая ничего и никого вокруг себя, пихаясь и толкаясь локтями. Внезапно мужчину пронзило неприятное открытие, что все были с одинаковым как под копирку выражением ненависти на лице. Кровь бы застыла в жилах у Ивана Федорович, если бы она у него была, когда он увидел в точности такое же собственное выражение в зеркальной витрине. Может и они все такие же, как и он – задумался Иван Фёдорович.

– Эй, – кто-то, дернув Ивана Фёдоровича за рукав пиджака, громко вскрикнул, отдергивая руку словно обжегся, – ай, больно!

– Ты можешь меня видеть и дотрагиваться? То есть ты…

– Бу-у-у… я привидение со всеми вытекающими,… но добрый и симпатичный малый, так что ты меня не бойся.

– Я и не боюсь.

– Значит, можешь мне помочь.

– И чем же?

Ивану Фёдоровичу самому стало любопытно. Молодой парень внешне ровесник его внука, сидевший в конструкции напоминавшей клетку для птиц, не был похож на злодея. В очередной раз Иван Фёдорович приказал себе не торопиться с выводами, напоминая, что внешний вид может оказаться обманчив. Как румяное яблочко снаружи – изнутри выявится гнилым, даже самый белый и пушистый персонаж на проверку выяснится – заплесневелый продукт.

– Для начала тем, что прекратишь тупить и задавать глупые вопросы, а окажешь помощь пострадавшему.

– У меня есть вариант лучше – я пойду, а ты упражняйся в дерзости на ком-то другом.

– Подожди, пожалуйста, извини! Помоги, прошу, – сбросив всю свою спесь, теперь уже с мольбой глядя в спину уходящему пожилому человеку.

– Парень, ты реально меня за идиота держишь? Если ты такой же, как и я, то можешь свободно пройти сквозь решетки.

– Правда? Оказывается, что я просто могу пройти сквозь них, а я уже столько сижу-сижу. Может, тогда хоть руку подашь?

С тенью подозрения Иван Фёдорович все-таки протянул руку и попался в хитроумную уловку парня, который резко дёрнул на себя, а мужчина, покачнувшись, обжёгся о решетки, едва соприкоснувшись.

– Но как такое возможно? Что это такое?

– Это дело рук клириков. И если ты и дальше собираешься тянуть лямку, то они придут и убьют меня!

– Что ты мелешь? Кто тебя может убить, если ты уже мёртв? Выходит ты – злой дух.

– Ну, почему же сразу злой?! Я и добрым быть могу, когда сам захочу.

– Ты нарушаешь правила.

– Какой же ты нудила! Правила созданы для того, чтобы их хотелось нарушить. Так ты собираешься мне помогать или бросишь на произвол судьбы и будешь спокойно наблюдать, как меня будут уничтожать те уничтожители?

– Чем я могу тебе помочь? – после недолгого колебания, всё-таки Иван Фёдорович не мог не помочь оказавшемуся в беде и неважно как он сам относился к тому персонажу.

– Точно не тем, что будешь тормозить и задавать тупые вопросы!

– Если так, то я пойду.

– Стой! Вселись… ну, хотя бы попытайся вселиться в кого-нибудь.

– Как?

– Как-как, просто подойди к человеку и если у него слабая аура, то ты легко внедришься.

– Из-за тебя я стану таким же нарушителем, как и ты. Я никогда в жизни ничего не нарушал. Ладно, допустим, я вселился, а потом что?

– Всё когда-нибудь бывает впервые. И ты для начала вселись. Хватит болтать! Делай что-нибудь, они скоро явятся!

– Ещё и приказывает, – буркнул напоследок Иван Фёдорович, отправляясь на поиски подходящего человека.

Все попытки вселиться оборачивались крахом. Он настолько вымотался, что при очередной попытке его отбросило на несколько метров, и он остался лежать обессиленный и поверженный. Не давая себе долго прохлаждаться ведь от него зависит будущее того паренька Иван Фёдорович начал подниматься краем глаза успев заметить как к заключенному в клетке подошел странно одетый человек. На нём был чёрного цвета длинной до самой земли балахон и огромный золотой крест, который поместился бы в его большой ладони. Тот странный человек достал из кармана чёрный маленький блокнотик, раскрыв на нужной странице начал произносить какие-то непонятные Ивану Фёдоровичу фразы.

– Всё – это конец. Прощай, дедуля. – только успел вымолвить парень, и под его ногами исчезла земля, образовав чёрный круг, а он провалился бы, если бы не ухватился за решетку, причинявшую ему боль.

– Подождите, – Иван Фёдорович надеялся договориться, обращаясь к тому странному человеку, ему было невыносимо видеть, как мучается и страдает юноша, – прекратите это! Разве не видите, как он страдает?

Но странный человек не обращая никакого внимания на Ивана Фёдоровича словно того и не было продолжал бубнить что-то на непонятном языке.

– Это бесполезно, дед, – простонал парень, – он тебя не видит и не слышит, ведь ты же умер, забыл? Меня он тоже не видит, а только эту проклятую клетку-ловушку для злых духов.

Когда парень в очередной раз взвыл от боли Иван Фёдорович невольно потянулся к руке того странного человека, чтобы встряхнув обратить на себя внимание. Хватило одного едва заметного соприкосновения и его мгновенно втянуло в тело того человека. У парня чуть глаза из орбит не вылетели.

– Ого! Ну, ты даешь! – прокомментировал юноша, забыв на долю секунды о боли. – Давай теперь найди страничку 28 там пятый абзац сверху.

– Но я же не смогу ничего прочитать, не зная, на каком языке всё написано.

– Дед, не беси, просто открой ту страницу! У меня уже сил нет!

До слуха Ивана Фёдоровича доносился всё тот же голос странного человека пока он бегал глазами по строчкам. Когда он закончил – клетка исчезла.

– Может, поможешь вместо того чтобы мух считать?

– Тебя наверно кто-то прикончил, – размышлял вслух Иван Фёдорович, подавая руку. – Уж больно хорошо ты умеешь доводить до белого каления.

– А тебя сбила машина, пока ты тормозил посреди дороги или со своей бабулей телек не поделили?

– Так ты платишь за помощь. – с горечью в голосе Иван Фёдорович в очередной раз подумал, что молодежь уже совсем не та, что была раньше.

– Ладно, не дуйся как маленький ребенок. Правда, спасибо тебе большущее, если бы не ты… – протягивая руку для рукопожатия, – давай вылезай уже из этого тела.

– А я разве не… – оглядев себя Иван Фёдорович осознал, что до сих пор в теле того странного мужчины, – и как мне выбраться?

– Упс…

– Что значит твоё «упс»?

– Прости, но…

– Даже не смей говорить, что не знаешь теперь, как мне выбраться отсюда!

Повисло молчание, которое никто не решался нарушить.

– Почему ты теперь молчишь?!

– Дед, ты же сам сказал – не смей говорить вот я и молчу!

– Шут гороховый. Зачем я только связался с тобой.

Как будто только вспомнив имя того самого, который мог бы выручить:

– Ханаил. – Во плоти явился по первому же зову.

Артем, намереваясь дать деру, выдавил сквозь зубы: – Только не он!

Иван Фёдорович успел схватить парня готового обратиться в бегство.

– Иван Фёдорович, я думал, что могу на Вас положиться. Я же вроде бы чётко и ясно объяснил, что Вам запрещено контактировать с мебелью и людьми. Не успел я уладить один инцидент, как Вы уже спутались с этим… хм… неугомонным созданием, – продолжал Ханаил указывая жестом на парня, – из-за Вас я упустил очень нужную нам душу.

Впервые в жизни Ивана Фёдоровича прожившего семьдесят три года отчитывали как нашкодившего школьника. Ему было очень-очень стыдно, поэтому он даже ощущал, как пылали щёки человека, в которого он вселился.

– Теперь на одного зануду стало больше, – напомнил о своём присутствии парень, – ну, значит, я пошёл, а вы вдвоём составите отличную компанию.

– Стой, куда же ты собрался! – щёлкнув пальцами, Ханаил приковал парня к Ивану Фёдоровичу, – это вы как раз и составите отличную парочку. Иван Фёдорович, зачем Вы вообще во всё это ввязались?

Иван Фёдорович виновато потупил взор: – Он просил помочь.

Ханаил: – Естественно Вы не спрашивали у него, почему он оказался в таком положении.

– Он вообще-то тут стоит перед вами, – Артём пытался вырваться, дёргая прикованную руку, – а ты чудо в перьях прекрати говорить, так как будто меня здесь нет.

Ханаил: – Я попытаюсь договориться с экзорцистом, чтобы он вытащил Вас из тела…

Иван Фёдорович: – А как же парнишка?

Заключил Ханаил: – Его судьба давно предрешена – изгнание.

– Должен же быть какой-нибудь выход, – не унимался Иван Фёдорович, умоляюще прижав руки ладонями.

– Ну, спасибо тебе за всё, дед! – парень зарычал как дикий зверь, загнанный в ловушку гневно сверля взглядом Ивана Фёдоровича.

– Ладно, постараюсь что-нибудь придумать, но только больше без приключений. – Ханаил пригрозил пальцем, как делают маленьким деткам.

– Катись уже в своё небесное царство, – парень фыркал в пустоту, так как тот, кому были адресованы слова, уже исчез. – Раз такое дело, то всё будем делать, по-моему, а то я умру от скуки.

Начал Иван Фёдорович: – Ты уже умер и кстати отчего?

Артём попытался отмахнуться от расспросов как от назойливой мухи: – От скуки.

– Перестань я серьезно! Несносный мальчишка!

– Я тоже, дед, не бузи. Для начала тебе нужно переодеться. Ты в этом прикиде выглядишь как клоун.

– Кто-то занимался твоим воспитанием или нет?

– Моим воспитанием занимался я самолично, – подмигнул парень, отвешивая шутовской поклон. – Принимается исключительно конструктивная критика.

– Неужели даже уважать старших не научили?

– Прицепился! «Уважать старших» – это типа место уступать? Дедуля, за своё место нужно бороться, а не ждать – уступят или нет. Сейчас ты этого вряд ли дождешься в нашей современной реальности.

– Господи, куда катится современная молодёжь?

– Я никуда вроде не качусь.

– В смысле?

– На коромысле. Ты сказал: «Куда катится молодёжь». А я ведь стою на месте и никуда не качусь, дед, чёт постоянно так жестко тормозишь.

– А ты дерзишь. По ушам тебе некому нахлопать.

– Слышь, я сам кому угодно могу нахлопать.

Иван Фёдорович с ужасом заметил, что постепенно начинает вести себя как этот пацан. От дальнейших размышлений и препирательств обоих отвлек визг тормозов. Далее место аварии облепила толпа зевак. В принципе Иван Фёдорович никогда не страдал излишним любопытством, но на этот раз решил пойти и посмотреть, как же это происходит. Сбитая грузовиком женщина лежала в луже крови. Медленно как отлепляют пластырь от ранки, её душа отделялась от окровавленного тела. В мгновении ока возле отделившейся души возник человек, прикоснулся к её руке и они исчезли.

– Я уже подобное видел сотни раз. Ну, понравилось зрелище? – выводя Ивана Фёдоровича из оцепенения своим голосом.

– Почему ты оказался здесь?

– Там через дорогу во-о-он видишь, – указывая пальцем на одноэтажное небольшое здание, – та забегаловка, где готовят самые вкуснейшие пирожки с разными начинками и ароматный кофе. Это было моё любимое место, где я часто зависал с друзьями. Сейчас бы всё отдал и продал, чтобы снова почувствовать запах тех пирожков и терпкий аромат кофе. Поэтому я частенько тут ошиваюсь, предаваясь ностальгии. А они тут меня и подсекли, расставив свои ловушки.

– Ты опять уходишь от разговора. Ладно, нет желания – не рассказывай. А теперь веди, где ты хочешь переодеть меня. Я готов.

– Спасибо, – с облегчением выдохнул парень: – Я, правда, пока не готов об этом говорить.

– Меня кстати Иваном Фёдоровичем зовут, – протягивая парню руку. – Давай начнём всё сначала, а то вели себя как карапузы, которые в песочнице игрушки поделить не могут.

– Артём, – на лице парня появилась едва заметная улыбка, и он произнес уже без бравады, отвечая на рукопожатие.

– Как твои руки? Не болят?

– Всё ОК. – демонстрируя нормальное состояние своих ладоней.

Рука об руку друзья-товарищи отправились по бутикам мужской одежды. Иван Фёдорович с удивлением отметил, что никогда так весело не проводил время с тех самых пор, когда умерла его жена. В итоге нарядив Ивана Фёдоровича в серую клетчатую рубашку и тёмно-синие потёртые джинсы, одним словом по молодёжной моде.

– Что бы ты хотел сделать в последний день, Фёдорович?

– Не знаю.

– Посмотри на меня: я не могу дотрагиваться, ничего не могу ощущать. Меня нет! Завтра и тебя не станет!

– Я сто лет не был на рыбалке.

– Тогда пошли на речку.

– А ты?

– А что я? Я буду наблюдать за тобой со стороны. Тем более я никогда не был на рыбалке.

– Как?! – брови на теле, в которое вселился Иван Фёдорович, взметнулись на макушку.

– Так! Я тусовался, сидел в интернете, когда-то напился до потери сознания.

– Ты никогда не был на природе?

– Не с кем было.

– А как же твои друзья?

– Они не в теме.

Устроившись с удочкой на берегу укрылся от солнца в тени под деревом, Ивана Фёдоровича клонило в сон, но протирал глаза, чтобы не уснуть.

– Когда мне было лет 5-6 отец, взял меня с собой на рыбалку, – не отрывая сосредоточенного взгляда, от колышущегося на водной глади поплавка Иван Фёдорович крепко сжал удилище, от чего кисти побелели, после чего продолжил: – Помню, впечатлений было море: как я долгими часами вглядывался в неподвижный поплавок, как несколько рыбёшек сорвалось, наконец-то я с улыбочкой от уха до уха вытащил свой улов, а также порвал леску. Отец потом, рассыпав соль в углу на кухне, поставил меня стоять надолго на ней на коленях.

– Капец! Тебе же было больно! И как долго ты стоял?

– Не помню уже, несколько часов. Больно не то слово! Соль разъела кожу до мяса! Я считал рыб, чтобы отвлечься и представлял себя на берегу.

– Ничего себе у тебя детство!

– Я не жалуюсь.

– Это у тебя клюёт? – встрепенулся Артем, заметив как поплавок несколько раз дёрнулся.

– Ага. Главное вовремя успеть подсечь.

Когда поплавок полностью скрылся под водой Иван Фёдорович с довольной улыбкой на лице тела, в которое вселился, резко со свистом чуть не разорвав леску, вырвал из воды свой трепыхающийся улов.

– Круто! Странно получается: черви поедают наши трупы, рыбы заглатывают червей, а мы – рыбу. Замкнутый круг. Вот бы эта рыбка выполняла желания, – протянул Артём мечтательно глядя на девушку, в шезлонге облизывающую мороженое в вафельном рожке, – съесть бы морожена сейчас.

– Не знаю, я никогда его не ел.

– Ты что, Фёдорович! Как ты смог удержаться против такого соблазна?! Ведь сладости любят все без исключения! Ты даешь! – у парня буквально глаза вылетели из орбит.

– Нас в семье было пятеро.

– Ого! Ну, всё тогда ясно с тобой. У предков были любимчики и ты соответственно не из их числа.

– Не совсем так. Конечно, к своим детям младше меня мать и отец относились мягче, чем ко мне и старшему брату. К ним, во всяком случае, не применяли физического наказания за любые промахи.

– Часто к тебе это применяли?

– Частенько. Поэтому я и зарёкся что никогда и пальцем не трону своих детей и внуков, – Ивану Фёдоровичу не нравилось продолжать поднятую им же тему насилия в семье, и он попытался её сменить: – Давай её отпустим, – решил поинтересоваться у парня, освободив дёргающуюся рыбёшку.

– Давай. А тебе удалось сдержать обещание?

– Я старался и, судя по всему зря. Моему внуку Юре не помешало бы отведать немного ремня. Возможно, тогда он не стал таким отморозком.

– Так что насчёт мороженого? – интуитивно Артём понял, что тему внука лучше не затрагивать.

– Ах, да так вот о чём я хотел рассказать, – как будто только что вспомнил Иван Фёдорович, когда они с Артёмом сидели в уютной кофейне. Поднесенная ко рту ложечка с мороженым замерла, а мужчина словно погрузился в те самые дни своей юной жизни. – Если в довоенные года мы жили неплохо, то после 45-го, когда отец вернулся…

– А когда ты родился?

– В январе 1931-го. До войны мать работала дояркой, а отец искал подработку, кем придётся, как сейчас модно и престижно говорить – фрилансером. Когда началась война, мне было 10 лет. В первые годы немцев в нашем глухом селе не было ни одного, зато, как только началось ихнее отступление тогда-то и прятались все в глухомани. А мать моя их принимала, чтобы передавать сведение о количестве врагов и имеющемся у них оружии.

– Так она героиня.

– Нет. Если бы это был написанный роман или снятый фильм талантливым человеком, но в реальной жизни всё в точности да наоборот. Для всех она стала той, которая якшалась с неприятелями. На работу её никуда не брали. В итоге она спилась и умерла от цирроза печени. Обязанность содержать семью легла на меня и старшего братика.

– Жесть ты начал работать в 10 лет?! Но как? Ты же был еще ребенком.

– Или работать, или умирать – других альтернатив тогда у меня не было.

– И что же ты делал?

– Всякое: весной и летом копал, полол, поливал; осенью и зимой убирал листву, расчищал снег. Ну и так по мелочам: работал курьером, пас коров или овец.

– Жесть!!!

– Почему? Это как раз не жесть как ты выражаешься. Истинной жестью являлся тот факт, что все рыдали от счастья, когда их близкие вернулись с войны живыми и невредимыми или отчасти невредимыми, а я – от горя. Постой, – Иван Фёдорович жестом просил Артёма не перебивать, – я знаю, что ты хочешь возразить, но я тогда ненавидел отца, и это было на подсознательном подростковом уровне. Только по прошествии многих прожитых лет наступило осознание, и принятие всего, что происходило между мной и отцом. С нами не происходит ничего, что не должно было случиться. Представь на минутку что мы с тобой кем-то выдуманные персонажи. Если бы я не прошел мимо тебя, то, что стало с тобой?

– Хотел бы я взглянуть в глаза тому, кто нам с тобой придумал такую жизнь! Зато, таким как твой отец вечно во всём везёт!

У Артёма от всего услышанного ком стоял в горле. Он не мог понять, как можно обходиться с собственным ребенком. Его глаза блестели от непролитых слёз, но как такое возможно ведь он же не человек, а призрак. Парень не хотел, расплакавшись демонстрировать свою слабость даже перед Иваном Федоровичем, с которым они успели немного сблизиться. Артём обвёл взглядом кафешку, где зависал с дружками, уткнувшись в смартофны, не замечая ничего вокруг. Как он мог не обращать внимания на окружающую его обстановку: аккуратные столики, чистые скатерти, мягкие удобные сидения, подвесной потолок из ткани, оригинально оформленные шторы. Даже многолюдность и бегающие туда-сюда официанты для Артёма стали открытием. На одиноко сидящего мужчину, который возможно разговаривал сам с собой, никто не обращал внимания. Ведь Артёма никто не мог увидеть. Вдруг тот человек болтает с кем-то по мобильному телефону, воткнув наушники. А тут как раз разыгрывался настоящий спектакль. Среди посетителей выделялись мама с маленькой девочкой, дочка, тыча пальчиками переключаясь с одного товара на другой по витрине, требовательным командирским голоском отдавала маме приказы: «Купи!»

– Хочу чипсов! – стукнув кулачком, теряя терпения из-за маминого упрямства, крикнула в очередной раз девочка на вид примерно 12-13 лет.

– Тебе нельзя! – то бледнея, то краснея, мама старалась оставаться непреклонной.

Топнула ножкой девочка: – Ты жадина!

– Разве можно так на маму? – кто-то попытался встать на защиту горе родительницы.

Девочка осадила ту даму: – А разве можно встревать в чужой разговор?

Женщина попыталась нанести ответный удар: – Воспитанные девочки так себя не ведут!

Как ни в чем не бывало, словно беседуя с равной себе, парировала девочка: – А воспитанные тётеньки не лезут не в своё дело!

Теряя терпение, женщина с раскрасневшимся лицом сорвалась на визг: – Ремня бы тебе всыпать!

Мама девочки решила вмешаться: – Простите, но это мой ребёнок и позвольте мне решать…

– Видно как Вы решаете! – перебив, не унималась разбушевавшаяся женщина из толпы.

– Ладно, пойдём, – схватив и потащив упирающуюся девочку за ручку, – потом купим.

– Ма-а-а-ма-а-а! – девочка применила тяжелую артиллерию – слёзы, – ну, хоть шоколадку какую-нибудь купи! Пожалуйста! Ку-пи-и-и!!!

– Зайдём в другой магазин и купим! – для любой матери видеть слёзки своего ребеночка, словно нож в сердце. Как после такого можно устоять?

– Ну что за дети пошли и слова им не скажи! – от матери с дочкой и след простыл, а та женщина всё никак не могла успокоиться.

Иван Фёдорович тем временем успел доесть своё мороженое.

– Как тебе понравилось? – Артём жадным взглядом уставился на мужчину напротив.

– Конечно, – попытался изобразить улыбку, хотя он на самом деле ничегошеньки не ощутил сидя в чужом теле.

– А я, сколько ни пытался вселяться, ничего не чувствовал. Зато как было прикольно наблюдать за ними, когда я совал что-нибудь. – парень захихикал, – вели себя как куры в курятнике.

– Ты вселялся?! Но почему ты сразу не прошел всю процедуру? Ты испугался? Я тоже боюсь, но если нужно! Понимаешь – это необходимо сделать! И в том, что ты делал, нет ничего прикольного.

– Да, разве я совершал какое-то преступление, убивал, насиловал кого-то или грабил? Лично я не вижу ничего преступного в том, чтобы вселится в кого-то. А тебе страшно было умирать?

– Естественно. Страх – это естественная и отнюдь не безобразная защитная реакция организма.

– Они мне не дали. Прогнали и заявили что не положено.

– В смысле не дали?

– Ой, Фёдорович, на коромысле! Не порть сегодняшний день.

– Отказали нашему Артему, потому что он совершил самоубийство, – нарушил повисшее молчание Ханаил.

Артём: – Я ничего такого не совершал!

Ханаил: – А что ты делал на краю крыши высотки?

Артём: – Селфи!

Ханаил недоверчиво прищурившись: – Ах, сигануть с крыши – это так теперь называется?

Горячо воскликнул Артём: – Я не «сигал»!

Ханаил в изумлении: – А кто я?!

Стоял на своём Артём: – Я оступился!

Ханаил был на грани срыва: – Хватит врать!

Взорвался Артём: – Я не вру!!!

Ивану Фёдоровичу было очень неловко присутствовать при их скандале, но и попытаться перебивать того и гляди усугубило и без того накалённую ситуацию. Тут вдруг Ханаил вынул тонкий листок, провел пальцами, и перед ними возникло голографическое видео, на котором четко видно как Артём сам шагает с крыши.

– Да иди ты… на… радугу-дугу! Чудо в перьях! – взорвался парень от торжествующего вида Ханаила.

Обращаясь уже к Ивану Фёдоровичу: – Ну, вот, а теперь нам надо вытащить Вас из этого тела.

Он дотронулся до Ивана Фёдоровича и Артёма и они уже стояли посреди небольшой комнаты. Все окна были зашторены, в центре стоял длинный стол накрытый клеенкой или что-то похожее на кушетку в больнице. Вокруг стола или кушетки горели свечи, отбрасывая приглушенный свет.

– Ложитесь на живот. – прозвучал откуда-то из темноты ровный спокойный голос.

– Иван Фёдорович, – подтолкнул Ханаил.

Артём ободряюще: – Фёдорович, я рядом!

– Хорошо, – мужчина шумно вздохнул и выполнил все, что от него требовалось.

Тот же незнакомый голос начал что-то говорить очень быстро, непонятно, монотонно. Иван Фёдорович затылком ощутил прикосновение, а потом жгучую боль сродни той, когда отец, рассыпая соль, заставлял на ней стоять, словно с него содрали кожу и насыпали везде солью. Он старался изо всех сил не кричать, чтобы не пугать парнишку. Продержался так он недолго, сначала рычал, а потом по комнате разлился его вопль. Теперь он стоял и наблюдал на неподвижное тело, которое недавно занимал.

– Готово. – подытожил тот голос.

– Спасибо. – Ханаил протянул какой-то свёрток тому незнакомцу.

– Теперь пора Вас, Иван Фёдорович, отправить. – когда Ханаил попытался дотронуться до плеча Ивана Фёдоровича тот резко отпрянул, – что случилось?

Иван Фёдорович: – Я отдам своё место парню.

– Что? – в изумлении на него уставились две пары глаз.

Иван Фёдорович был непреклонен: – Я решил. Или мы меняемся местами или я никуда не отправляюсь.

Ханаил осуждающе покачал головой: – Время, проведенное в обществе друг друга, на вас дурно повлияло!

Воскликнул Артём: – Фёдорович не глупи!

Настаивал Иван Фёдорович: – Я верю, парню, что он этого не совершал! Ведь не совершал же?

Признался, наконец, Артём: – Да! Это всё из-за хайпа! Те дружки посмеивались надо мной из-за того что я боюсь высоты. Вот я и решил доказать что не трус. У меня закружилась голова и я оступился. И конечно хотелось покрасоваться перед девчонками.

– Я попытаюсь что-то придумать. Ладно, ждите меня тут. – Ханаил перенес их в тесное помещение с ящиками.

Оставшись наедине, они молча стояли несколько минут показавшихся им вечностью.

– Ты серьезно отдал бы мне своё место, а сам бы позволил себя уничтожить?

– Да.

– Это бред какой-то! Я не верю!

– Как хочешь.

– Ты или конченый дурак, или типа крутой герой!

– Нет. Я ни тот и ни другой. Я – обычный. Почему в нашей жизни не осталось места для самопожертвования ради кого-то другого? Отчего даже в мыслях никто подобное не допускает? А тот, кто готов на подобный поступок обязательно либо умалишенный, либо стремящийся к славе. И какой из меня герой? Я же не целый мир спасаю как в мировом кинематографе.

– Да уж. Умеешь ты пафосные речи толкать напоследок. – фыркнул парень.

– Всё пошли. – Ханаил дотронулся до обоих и переместил в квартирку Ивана Фёдоровича.

Едва держась на ногах, пьяный в стельку внук Юра брёл из ванной к кровати, цепляясь за стены и чертыхаясь на каждом углу.

– Капец! Это твой внук? – Артём даже закрыл лицо руками, чтобы не видеть всего.

– Да, это мой внук, – без привычной гордости в голосе выдавил Иван Фёдорович.

Иван Фёдорович приложил острие ручки к виску храпящего тела его внука. Заполнялась она с большим трудом и очень долго.

Потом они были перемещены в роскошные апартаменты, где жила мать Артёма.

– Так ты всё-таки мажор. – Иван Фёдорович был поражен богатством и изысканностью интерьера.

– Нет! Мать меня отдала бабушке! Та меня растила до 12 лет, а когда бабуля умерла, чтобы я не попал в детдом меня забрала её младшая сестрица, которая постоянно поливала грязью бабулю. Мать никакого участия в моём воспитании не принимала. Понимаешь, я не должен был ей мешать в устройстве её жизни новой жизни.

Из спальни вышла роскошно одетая и накрашенная женщина – мать парня. Несмотря на её макияж, были видны тёмные круги под глазами.

Недоумевал Иван Фёдорович: – Тогда какие у неё могут быть воспоминания?

Вмешался Ханаил: – Если быть чуточку точнее, то она изредка навещала Артёма и его бабушку. Привозила подарки.

– Триста лет мне дались её подачки! Я ни к одному не притронулся! – Артём подошел и толкнул вазу. Женщина вздрогнула.

– Тёма, ты здесь? … Это ты я чувствую! – женщина медленно приблизилась к тому месту, где разлетелись осколки от вазы, – Сынок, пожалуйста, умоляю, прости, – по её щекам полились слёзы, – я хотела, чтобы у тебя было всё, чего я была лишена.

Иван Фёдорович приблизившись к парню неуверенно начал: – Артём, создание семьи – это как строительство здания. Важен каждый забитый гвоздик, заложенный кирпичик в основе фундамента. Если что сделано неправильно либо не производить периодически капитальный ремонт – конструкция начинает разрушаться, калеча и иногда даже уничтожая всех, кто находится внутри. Каждый конечно решает для себя самостоятельно кем ему быть: строителем или разрушителем отношений. Поверь мне как бывшему военному инженеру. Важно не только разрушать, но и созидать. А кем хочешь быть ты, Артём?

Заметна была внутренняя борьба, которая происходила у парня.

Ханаил сокрушенно вздохнул: – Ты можешь поговорить с матерью, но только ровно пять минут. Ни больше, ни меньше. Именно столько она сможет тебя видеть и слышать. Готов?

– Да, – голос парня ощутимо дрожал от волнения.

Ханаил щелкнул пальцами, и Артём предстал перед женщиной. Она неуверенно приблизилась к нему.

– Я сошла с ума или ты пришел меня забрать? Если второе – я готова.

– Мама, я… – все заготовленные слова застряли у него в горле.

Женщина прижала ладонь к его рту, а потом заключила в объятия.

Мать Артёма первой нарушил их молчание:

– Прости меня.

– Нет! Это я должен просить прощения. Вел себя как…

Она опять заставила его замолчать.

– Люблю тебя сынок.

Женщина взяла в ладони лицо Артёма и дотронулась губами до его лба. После чего он исчез.

Ханаил нетерпеливо: – Пора.

Парень выполнил то, что должен был, после чего они втроём переместились в огромный терминал – похожий на зал ожидания. Но здесь никто не суетился, никуда не спешил, все были выстроены в одну длинную очередь. Очередь продвигалась на удивление быстро.

Указывая на узкий длинный коридор Ханаил пробормотал: – Дальше вы уже сами.

Артём шумно сглотнув: – Мне страшно.

На что ответил Иван Фёдорович: – Мне тоже.

Опять же плечо к плечу они пошли в неизвестность. В конце коридора их ждала некая конструкция очень похожая на самолет, на которую им предстояло взобраться по подобию трапа.

Артём застыл в изумлении: – Это типа прикол?

Иван Фёдорович молча решил подняться первым. Внутри все уже были рассажены по сидениям расположенным на расстоянии примерно полметра друг от друга. Оставалось лишь два свободных места – для них. Когда все до единого пассажира расселись, женщина в белом костюме захлопнула дверцу и скрылась в другом отделении.

Артём попытался разрядить обстановку: – На Сейшелы или на Гоа?

Иван Фёдорович мечтательно: – Я бы не прочь в свою родную деревню.

На что Артём прыснул от смеха, мол, деревня.

Когда летающее средство набрало нужную высоту, салон заполнило ярким ослепляющим светом и все вмиг исчезли.

– А! А! А-а-а! …

Акушерка: – Поздравляю мамаша у вас двойня!

Довольная и обескуражена услышанной новостью, Маша провалилась в бессознательное состояние.

Её муж не мене ошеломленно: – Как двойня? Ведь был один!

Акушерка: – Вам что хуже папаша?!

Ханаил наблюдавший за происходящим со стороны умилялся как в первый раз.

Его товарищ недоумевал: – Хан, стоило ради этого терять свою должность!?

Ханаил улыбаясь: – Стоило. А для чего мы еще нужны, если не помогать им? В конце концов, ангелом-хранителем я всегда успею стать. Ты только посмотри на них, как они счастливы. А эти двойняшки – родственные души.

«Злой дух орудует на улице Строительной 3» – прозвучал в их ушах голос.

Ханаил улыбнувшись: – Труба зовёт.

– За дело, – с серьёзным выражением отозвался второй клирик.

В оформлении обложки использована иллюстрация с сайта https://publicdomainvectors.org/ru/%D0%B1%D0%B5%D1%81%D0%BF%D0%BB%D0%B0%D1%82%D0%BD%D1%8B%D0%B5-%D0%B2%D0%B5%D0%BA%D1%82%D0%BE%D1%80%D1%8B/%D0%A7%D0%B5%D1%80%D0%BD%D1%8B%D0%B5-%D1%87%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%B8%D0%BB%D0%B0-%D0%B1%D1%80%D1%8B%D0%B7%D0%B3%D0%B8-%D0%B1%D0%B5%D0%BB%D1%8B%D0%B9-%D1%84%D0%BE%D0%BD/86285.html по стандартной лицензии.