Русская невеста [Мистер Взахлёб] (fb2) читать онлайн

Мистер Взахлёб Русская невеста

Глава 1

Был конец октября, когда он впервые заметил ее. В ее серо-голубых глазах и светлых волосах с нежными локонами было что-то такое, что преследовало его. Том Хатчинсон работал специалистом по информационным технологиям в ночную смену в юридической фирме на Манхэттене. В те часы, когда он ездил, было не так много поездов Нью-Джерси Транзит. Он догадался, что видит ее так часто, потому что она тоже работает где-то поблизости в это время. Когда он увидел ее в первый раз, она сидела на пару мест ниже, лицом в противоположную сторону. Они играли в игру "глаза в глаза", как он любил это называть. Он смотрел на нее, они встречались взглядами, он говорил: "Осалила", после чего отводил глаза. Намылил, смыл, повторил. Когда поезд прибыл на станцию Пенн, она растопила его сердце застенчивой улыбкой, выйдя из вагона. Они не всегда ехали в одном поезде, но он видел ее через окна одного или двух вагонов ниже… и у них была одна и та же остановка – Рахуэй. Когда она садилась в поезд, с ней обычно был мужчина, но он не мог понять их отношения. Они никогда не целовались и даже почти не разговаривали. У него был внушительный, сердитый вид, который заставлял Тома нервничать, просто глядя на него. Однажды вечером Том набрался смелости и ходил по вагону, пока не нашел ее. Сделав глубокий вдох, он сел на сиденье рядом с ней.

Она подняла глаза и заметила его, затем покраснела и снова опустила взгляд.

"Здравствуйте", – сказал он.

"No English", – сказала она с сильным акцентом.

"Вы русская?"

"Да".

Он попытался заговорить еще пару раз, но ее английский был невероятно скуден. С помощью международного неуклюжего языка жестов он смог донести до нее, что работает в компьютерной сфере. Она расстегнула пальто настолько, что Тому стало видно ее синее форменное платье из полиэстера, после чего девушка сделала моющие движения, давая понять, что она работает уборщицей. Это окончательно исчерпало их способность к общению, и несколько минут они сидели в неловком молчании. В конце концов Том достал свой iPod и уже собирался включить его, когда ему пришла в голову идея. Он взял один наушник и протянул его ей, после чего она улыбнулась и приняла его. Он включил музыку, и остаток поездки они провели, слушая музыку. Том наблюдал за реакцией девушки на песни и мысленно записывал в памяти те, которые ей больше всего нравились. Когда поезд остановился на станции, они с сожалением посмотрели друг на друга.

"Том", – сказал он, указывая на себя.

"Людмила", – сказала она, улыбаясь. Затем на ее лице появилось испуганное выражение. Она испуганно посмотрела на платформу, затем схватила свои вещи и прошла мимо него. "До свидания". Она бросилась прочь от поезда, подняв палец, предупреждая, чтобы он не следовал за ней. Она помчалась по платформе и вскоре скрылась из виду.

В то утро Том проследил за уходящим поездом в 7:06 и терпеливо сидел на станции, ожидая ее появления. По мере приближения времени отправления в 7:45 он все больше нервничал, не желая ждать еще полчаса, чтобы попасть домой. Он с облегчением поднял голову и увидел, что она приближается. Том начал идти к ней навстречу, но она поймала его взгляд и почти незаметно покачала головой, указывая на крупного мужчину, идущего рядом с ней. Он отвернулся от нее и прошел мимо. Затем Том быстро вошел в вагон поезда и стал наблюдать через окна, где он мог остаться незамеченным.

Крупный мужчина проводил Людмилу в вагон и зловеще смотрел ей вслед, пока двери не закрылись. Том подождал, пока поезд отъедет от станции, затем прошел между вагонами и подошел к ней. Он снова сел рядом с ней, не спрашивая разрешения. Она смотрела на него грустным, измученным взглядом, но, казалось, была рада его присутствию.

"Музыку?" – неловко спросила она, указывая на свое ухо. Том достал свой iPod, и они снова стали слушать. Она улыбнулась, когда он включил понравившуюся ей песню. Вскоре он увидел, что ее глаза закрываются. Незнакомка медленно прильнула к его плечу, после чего сердце Тома сильно заколотилось. Следующие полчаса он не шевелился, до остановки Линден, прямо перед их станцией. Он легонько подтолкнул ее плечом, она открыла глаза, резко сев прямо. Том указал на вывески за окнами, и она быстро сориентировалась. Людмила достала из уха наушник и с сожалением протянула ему.

"Спасибо", – сказала она, пока он шел к другому концу машины.

Он снова постарался быть осмотрительным, когда двери открылись на их станции. На платформе Том отошел в сторону, чтобы посмотреть, как ее встречает мужчина, которого он всегда видел с ней. Когда Людмила подошла к нему, он обхватил рукой ее шею. Том все это время с беспокойством наблюдал, как мужчина держал руку его собеседницы, обхватив ее, пока они шли к машине на парковке. Садясь в автомобиль, она бросила один взгляд назад, снова покачала головой "нет" в его сторону, и он скрылся из виду.

В голове у него крутились вопросы. Кто были эти мужчины? Что они делали с ней? Но он не мог ни о чем ее спросить, так как между ними был полный языковой барьер. Том решил сделать все возможное, чтобы изменить это.

Глава 2

В тот вечер он снова нашел дорогу к ней и сел рядом.

"Музыка?" – тепло спросила она.

"Нет", – ответил он. "Слова".

"Слова?" Она выглядела смущенной.

"Сиденье", – сказал он, указывая на мягкую подушку напротив них. "Окно", – он постучал по стеклу. "Пальто", – он натянул пиджак.

Она удивленно посмотрела на него. В ее глазах блеснула любопытная радость, когда она поняла, что он делает. Не колеблясь, она сразу же принялась за дело.

"Сиденье. Окно. Пальто", – сказала она, указывая на каждый предмет.

Вся оставшаяся часть поездки была уроком английского языка. Когда они подъехали к вокзалу Пенн, она сказала "спасибо" и отошла от него.

В течение следующих нескольких недель у них установился обычный распорядок дня. Он садился, она ждала, поезд отъезжал, он находил ее.

"Здравствуйте, рада вас видеть", – сказала она формально. Была середина ноября, и ее английский шел на удивление хорошо.

"Очень хорошо, Милушка", – сказал Пит. Он провел собственное исследование и нашел ее русское прозвище. По ее румянцу он понял, что она не возражает против того, чтобы он так ее называл.

"Что мы сегодня изучаем?" – спросила она.

"Сегодня мы поговорим. Так мы будем учиться".

"О, хорошо", – сказала она, усмехаясь. "Мне нравится разговаривать. Мне нравится разговаривать с тобой".

Они устроились на сиденьях так, чтобы оказаться лицом друг к другу. Притяжение между ними было ощутимым, хотя ни один из них еще не действовал в соответствии с ним.

"О чем мы будем говорить?" – спросила она.

Он потянулся вперед и взял обе ее руки в свои, искренне глядя ей в глаза. "Людмила, кто эти люди? Кто те мужчины, которые встречают тебя на станциях?" Она покраснела, вырвала свои руки из его рук и крепко положила их на колени.

"Эти мужчины. В Нью-Йорке он с работой. В Рахуэе он… как вы говорите?" Она поднесла руки к голове, показывая пальцами наружу.

"Дьявол?" – спросил Том.

"Да! Дьявол. Он дьявол. Ты… ты никогда не должен ходить мимо них. Держись подальше. По многим причинам. Я сильно прошу тебя об этом".

"Хорошо", – ответил Том.

"Я имею в виду этого Соколова", – умоляла она. "Плохие, плохие люди".

"Я понимаю", – сказал Том. "Давай просто поговорим сейчас. Откуда ты? Откуда именно из России?"

"Я жила в маленьком городке, за Интой", – сказала Людмила.

"Что привело тебя сюда?" – спросил Том.

Людмила смотрела вдаль, стараясь не встречаться с ним взглядом. Было видно, что эта тема была для нее очень неприятной.

"Я была в университете", – сказала она прямо. "Я… рассказывала истории словами".

"Писательница?" – спросил Том.

"Да. Писательница. Я была хороша. Может быть, не Достоевский, но, говорят, у меня неплохо получалось. Мой отец работал на бензиновых полях. Он попал в аварию. Моя мать, она слишком… э… сильная, быстро доехала до больницы. Они умерли в палатах рядом друг с другом".

Она пожала плечами, стараясь, чтобы это выглядело непринужденно.

"У меня есть младший брат. Майкл. Миша. Я ухожу из университета. Устраиваюсь на работу. Деньги не очень большие. Приезжает эта… эта штука в Америке. Я беру его. Миша в школе, в которой ночуют".

"Интернат?" – уточнил Том.

"В интернате, да", – сказала Людмила. "Я плачу за это. Это хорошо".

Тому не показалось, что все это хорошо. Слезы навернулись ей на глаза, но она по-прежнему бесстрастно смотрела в окно. Она взяла себя в руки и вытерла глаза рукавом.

"Теперь ты, Том", – сказала она, улыбаясь. "Откуда ты?"

"Чандлер, штат Аризона. На Западе", – сказал Пит.

"О, Запад? Ковбои, индейцы, бах-бах?" – спросила она.

"Ну, ковбоев больше, чем здесь… но не так, как в кино".

"А как же мать, отец?"

"Оба еще живы. Уехали на пенсию в Колорадо".

"Устали?" – спросила Людмила. "Типа, спать хочется?"

"Нет, – сказал Том, – не устали. На пенсии. Ушли с работы. На пенсии".

С тех пор их занятия продолжались в более разговорном режиме. Она задавала вопросы и учила слова, а он поправлял ее или объяснял слова, которые она не знала.

Глава 3

Притяжение между ними также продолжало расти. В их отношениях появилась непринужденная близость, они постоянно прикасались друг к другу, когда сидели вместе. Именно Людмила была инициатором их первого романтического контакта во время поездки на родину однажды утром.

"Я сегодня узнала новое слово", – сказала она, когда он сел рядом с ней во время отъезда поезда от Манхэттена.

"Какое?" – спросил он.

Она придвинулась к нему очень близко и наклонилась, чтобы нежно поцеловать его.

"Поцелуй", – сказала она, когда их губы разошлись. "Это поцелуй, да?"

"Да", – сказал он, его голова гудела. "Это поцелуй".

Несколько минут спустя, когда их языки встретились, он объяснил: "Это французский поцелуй".

"Мы говорим то же самое", – сказала Людмила, смеясь.

В тот вечер, когда они встретились на въезде, каждый из них жаждал прикосновений.

"Я, как это выражается, не могу думать ни о чем, кроме тебя?" – сказала она, после того как они страстно поцеловались.

"Одержима".

"Да, я одержима с тобой", – сказала она.

"Тобой. Я тоже одержим тобой", – пробормотал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее еще раз.

Два дня спустя она была одета в шерстяное пальто. Как обычно, в вагоне было мало людей. Она огляделась, чтобы убедиться, что рядом никого нет, и потянула его руку внутрь своего пальто.

"Как это называется?" – спросила она.

"Грудь", – прошептал он.

"Грудь. Разве это не называется как-то иначе? Мужчины, которые работают на стройках, говорят по-другому. Они свистят, они говорят "красивые… соски?".

"Да", – сказал он, смеясь. "Есть много слов. Сиськи, титьки, буфера, сисечки и еще много другого".

"Американские мужчины ничем не отличаются от русских. Находят миллион названий для любимого дела. А теперь подожди".

Она еще раз огляделась вокруг, затем потянулась вверх и расстегнула молнию на своей униформе уборщицы. На ней был удивительно сексуальный бюстгальтер с застежкой спереди. Она расстегнула его, позволяя своим прекрасным грудям вывалиться наружу. Снова взяв его руку, она положила ее на свою обнаженную грудь.

"Грудь", – сказала она. "Мне нравится грудь".

Он криво улыбнулся: "Мне тоже".

"Нет, мне нравится слово, глупышка", – сказала она. "Что это? Эта часть?"

Она убрала его руку и провела пальцем по более темному участку.

"Ареола", – сказал Том, завороженно наблюдая за происходящим и одновременно нервно оглядываясь по сторонам.

"Ареола", – повторила она.

"А это", – сказал он, взяв ее сосок в свои пальцы. "Это сосок".

"Сосок", – сказала она, вздохнув, когда он нежно ущипнул ее. "Я вижу, ты разбираешься в сосках".

Их урок анатомии, к сожалению, был ограничен, так как по мере приближения к Манхэттену в поезд входило все больше людей. Знание того, что находится под ней, просто сводило с ума Тома, когда Людмила застегивала молнию на своей униформе, не удосужившись застегнуть и лифчик.

На следующее утро она сняла пальто и положила его на колени.

"Киска?" – повторила она, проведя рукой там, под своим синим платьем из полиэстера.

"Да, или вагина, пизда… это довольно грубо, я обычно так не говорю", – сказал он, – "Для этого есть много других слов".

"Мне нравится киска, это хорошо", – сказала она.

"Есть еще", – прошептал он, маневрируя рукой. "Лабиа".

"Лабиа", – тихо застонала она, когда он переместил пальцы на нее.

"Клитор, или клитор", – прошептал он ей на ухо.

"Клитор", – задыхалась она, когда он начал растирать пальцами нежные круги, не останавливаясь в течение нескольких минут.

"Точка G", – прошептал он, продвигая пальцы внутрь, держа большой палец на волшебной кнопке.

Прошло совсем немного времени, и ее тело задрожало, она уткнулась лицом в его плечо и завизжала так тихо, как только могла.

"Это было? Что вызвало?" – спросила она, как только смогла говорить.

"Оргазм", – сказал он, – "Или кончаю".

"Кончаешь? Типа, ты едешь в поезде?" – спросила она.

"Да, ты говоришь то же самое".

"Мне нравится кончать в поезде", – вздохнула она.

Прошло несколько дней, прежде чем они смогли продолжить уроки анатомии, как вечером понедельника ее рука оказалась под его пальто.

"Член, или пенис", – простонал он, когда она крепко схватила его.

"Я говорю – член. Лучшее слово", – сказала она напористо.

"Это яйца, или яички", – простонал он.

"Яйца. Член. Хорошо", – сказала она, начиная поглаживать его пах. "Как ты говоришь, когда делаешь это с собой?"

"О Боже", – простонал он. "Это называется "дрочить", или " дрыгать", или "мастурбировать".

"Хорошо. Теперь я дрочу тебе, мой американский Соколов".

Она работала с ним так быстро, как только могла, под его пальто. "Ты скажешь мне, когда, да?" – спросила она, когда его дыхание участилось.

"Сейчас", – простонал он, чувствуя, что дошел до края.

Она нырнула под пальто и взяла его в рот, когда он извергся из себя, выплеснув накопившуюся сперму, которую он в основном копил с момента встречи с ней. Он еще несколько раз кончил в ее теплый рот, но его радость прервалась, когда в конце вагона открылась дверь и подошел проводник. Он беспомощно сидел, пока Людмила заканчивала отсасывать его, изо всех сил стараясь сохранить на лице хоть какое-то нормальное выражение. Кондуктор, Билли, на этом маршруте появлялся чаще, чем на других. Он был обычно лишен чувства юмора, и Том беспокоился о том, что может произойти. Билли окинул ситуацию взглядом, но выражение его лица почти не изменилось. Он взял их билеты со спинки сиденья, прикрепил их и пошел дальше.

"Ничего такого, чего бы я не видел", – бесстрастно сказал он, выходя в следующий вагон.

Людмила вышла, покрасневшая и от смущения, и от того, что находилась в довольно душном помещении.

"Это было близко", – сказал он.

"Как это называется?" – спросила она, подняв два пальца, которыми она вытерла последние капли его обильной струи.

"Сперма", – сказал он, застегивая пуговицы под пальто.

"Эта сперма тоже". Хм. Мне нравится, когда ты кончаешь. Ты очень много кончаешь. Давно такого не было, да?" Она соблазнительно облизала пальцы и нежно поцеловала его.

Глава 4

В то утро в поезде было много народу, поэтому они могли только разговаривать, но вечером Том получил еще больший сюрприз. Когда поезд отъехал от станции, он, как обычно, отправился за ней, но не дошел до ее места. Когда он проходил мимо туалета, чья-то рука протянулась и втащила его внутрь. Захлопнув дверь, Людмила набросилась на него с ошеломляющей свирепостью. Она грубо целовала его, а ее пальцы быстро перебирали пуговицы на его рубашке, а вскоре и на брюках. Она попыталась встать на колени, чтобы взять его в рот, но в комнате было слишком тесно. Она потянулась вниз и стянула с себя платье, обнажив трусики и лифчик, который быстро сняла. Том с трепетом смотрел на ее обнаженное тело.

"Ты такая красивая", – сказал он.

"Спасибо", – ответила она, покраснев. "Но поторопись, мы не должны задерживаться".

Они обнаружили, что стойка была идеальной высоты. Он поднял Людмилу и расположился, готовый войти в нее.

"Подожди, – сказала она, – как называется то, что мы делаем? Сначала я должна знать слова".

"Ммм, занимаемся любовью – это романтический способ назвать это словами. "Трахаться" – это более… гм, сильный способ сказать это", – произнес он.

"Мне нравится сильный. Трахаться. Трахни меня, Том".

В этот момент не было смысла исправлять ее слова. Том вошел в нее, и она вскрикнула, когда он полностью сделал это с ее уже влажным проходом.

"Ты в порядке?" – спросил он нежно.

"Да", – ответила она, взяв его лицо в свои руки и жадно целуя его. "Просто так хорошо. Так очень, очень хорошо. А теперь трахни меня. Мы трахаемся, да?"

"Да", – сказал он, начиная входить в нее. "Мы трахаемся".

В занятиях любовью Людмилы чувствовалось отчаяние, голод. Она целовала Тома с такой тоской, какой он не видел в их украденные мгновения в вагоне поезда. С каждым поцелуем она как будто пыталась поглотить его, с каждым толчком она втягивала его все глубже в себя. В то же время она пыталась полностью отдаться ему, надавливая на его член, обхватывая его ногами. Держа его лицо в своих руках, она пристально смотрела ему в глаза.

"Мне это необходимо, мой Том. Ты мне так нужен. Мне не хватает слов на английском, чтобы сказать тебе, как сильно…", а затем она перешла на русский. Он понятия не имел, что она говорила, но Людмила определенно была увлечена. Она держала с ним зрительный контакт в течение следующих нескольких минут, призывая его на своем родном языке взять ее, а также время от времени бросая слово "трах".

"О!" – закричала она, когда апогей застал ее врасплох. "Да, Том, да!"

Теперь она действительно перестала смотреть на него, закрыв глаза и откинув назад голову в экстазе, когда оргазм овладел ею. Ее восторг привел Тома в его собственный, и он застонал от наслаждения, когда началось его собственное освобождение.

"Да, Том", – прошептала она ему на ухо, отчаянно прижимая его к себе. "Кончи мне. Кончай в киску. Пожалуйста, пожалуйста, отдай мне себя". Однако на этом сюрпризы не закончились. Когда Том кончил в нее, эмоциональные границы внутри Людмилы лопнули, и она начала рыдать. Он держал ее так, зарывшись в нее, пока она плакала в течение нескольких минут.

"Что случилось, Милушка? Пожалуйста, скажи мне".

"О, так много, Том, – прошептала она, – Но не это. Так хорошо. Об этом я плачу. Я так давно не знала добра. Мне хорошо с тобой. Теперь мы должны идти, пока не случилось беды".

Том быстро застегнулся и выскользнул из туалета, дав Людмиле возможность полностью одеться. Через некоторое время она вышла и направилась к нему с самодовольным выражением лица. Сев рядом с ним, она взяла его руку в свою, переплетая их пальцы. Она прислонилась к его плечу, и они сидели так в тишине несколько минут. Колеса Тома вращались. Его жизнь состояла из почти двадцати трех будничных часов в день, смешанных с двумя получасовыми поездками на поезде. Если то, что он собирался сказать, не было правдой до этого вечера, то теперь он был в этом уверен. "Людмила, я люблю тебя", – сказал он. Она удивленно посмотрела ему в глаза. Выражение ее лица отражало бесчисленные, противоречивые эмоции. Искра в ее глазах, казалось, отвечала на его чувства, но что-то мешало ей сказать хоть что-то в ответ.

"Том, ты должен послушать", – серьезно сказала она. "Влюбленные люди делают глупости. Глупостью было бы пытаться увидеть меня вне поезда. Не делай этого".

"Но…" начал Том, но она сурово прервала его.

"Обещай мне", – сказала она твердо. "Обещай, что мы оставим это здесь".

"Если ты так просишь", – неохотно ответил Том.

В ту поездку она покинула его раньше, чем обычно. Смятение, которое испытывал мужчина, было трудно описать.

Глава 5

На следующее утро она выглядела более усталой и грустной, чем обычно, но, казалось, она также приветствовала его присутствие больше, чем когда-либо, когда он сел рядом с ней.

"Я одержима тобой еще больше", – прошептала она ему на ухо перед тем, как заснуть.

Два дня спустя, в ванной, все было просто и первично. Том толкнул ее к стене, ее платье задралось. Трахая ее сзади, он кончил меньше чем за минуту. Она настояла на том, чтобы он вернулся на свое место и больше ничего не делал.

"Не сейчас", – прошептала она, помогая застегнуть его брюки. "Подожди немного. У меня есть сюрприз". Она открыла дверь в туалет и указала на сиденье, обращенное в противоположную сторону. "Садись там".

Он пошел и сел, с любопытством ожидая того, что последует дальше.

Вскоре он почувствовал ее губы напротив своего уха, когда она прошептала. "Мне нравится это, сперма. Это навевает сон. Оставайся здесь". Она опустилась на сиденье по другую сторону прохода, лицом к нему. Снова пристально глядя ему в глаза, она запустила руку под скрывающее ее пальто, которое перекинула через колени. Это сводило его с ума еще больше – знать, что она делает, и не иметь возможности прикоснуться к ней. У нее был очень хороший покер-фейс, что делало его чрезвычайно эротичным, когда он видел, как меняются ее глаза, когда она достигает пика. Она вернулась к нему и перекинула свои ноги через его ноги, проводя пальцами по его волосам до конца поездки.

Он изо всех сил старался не обращать внимания на странную ситуацию с "кураторами" Людмилы в каждом конце поезда, но больше не мог сдерживаться. В тот вечер он позвонил своему приятелю по колледжу, который перешел в частную охрану.

"Послушай, Найл, – сказал Том, – у меня не так много свободных денег – но я могу тебе задолжать. Я сделаю все, что потребуется".

"Томми, не беспокойся о деньгах", – ответил Найл. "Просто введи меня в курс дела, и я посмотрю, что можно сделать. Без тебя я бы до сих пор сидел в школе Святой Марии и пытался сдать расчет. Ты помог мне пройти через это, не думай, что я забыл. Я твой должник".

Том ввел его в курс дела, рассказывая Найлу все подробности, какие только мог придумать.

"Значит, она совсем не говорила по-английски?" – спросил Найл, когда он закончил.

"Нет, пока не встретила меня".

"Эти ребята каждый раз стоят у поезда?"

"Ну", – сказал Том, подумав. "Я не знаю насчет Манхэттена, но да, парень там в Рахуэе каждый день".

"Первое. Делай, что она говорит. Держись подальше, не следуй за ней, не показывайся с ней на платформе. Что бы ни происходило, это серьезное, серьезное дерьмо. У меня есть несколько идей. Это может занять пару дней, потому что у меня куча других дел, но скоро я смогу что-нибудь придумать. Только дайте мне время поездов".

Глава 6

Следующая неделя была для Тома нервной: он ждал, когда Найл узнает, что он обнаружил, и при этом должен был вести себя спокойно с Людмилой. Однако это не мешало ему наслаждаться временем, проведенным с ней в поезде. Они оба получали удовольствие от того, что находили новые и новые способы доставить друг другу удовольствие. Конечно, во время поездок они часто пользовались ванной, но находили и другие способы.

Самый авантюрный случай произошел во время утренней поездки домой. Каким-то образом Людмила нашла способ сесть к нему на колени боком и работать внутри него так, чтобы это не выглядело чем-то большим, чем просто девушка в длинном зимнем пальто, сидящая на коленях своего парня.

"Ты позволяешь мне работать", – сказала она.

Не двигаясь, она начала сжимать себя вокруг его члена. Каким-то образом ей удалось начать с основания и ласкать его до самого верха.

"Боже мой, как ты это делаешь?" – пробормотал он, пытаясь сохранить нормальное выражение лица.

"У меня хорошая киска, да?" – сказала она, не обращая внимания.

"О, да", – подтвердил он.

"Теперь ты не разговаривай, просто наслаждайся, но не делай это очевидным".

Если бы Том не знал лучше, он бы поклялся, что она каким-то образом засунула руки внутрь себя, так она работала с ним. Она сжимала его все сильнее и быстрее, и только легкое изменение ее дыхания указывало на то, что она прикладывала для этого усилия.

"О, Людмила", – простонал Том, когда кончил внутри нее.

"Как хорошо, мой Соколов", – прошептала она, целуя его. Затем она встала, чтобы прикрыть его, пока он надевал брюки, и села прямо напротив него на скамейку. Поезд к тому времени был довольно пуст. Воспользовавшись этим, она распахнула пальто и подняла платье, чтобы открыть ему прекрасный вид. Взяв его струйки, которые все еще текли из нее, она стала ласкать себя пальцами до беспамятства. Дважды ее прерывали проходящие мимо люди. Набросив на себя пальто, она делала невинное, но язвительное выражение лица, которое сменялось экстазом, как только они проходили мимо и позволяли ей вернуться к делу. Она потянулась и крепко схватила его руку, когда начался оргазм, и сжимала ее все крепче и крепче, пока кончала.

В тот день Найл позвонил Тому.

"Ну и как тебе нравится эта девушка?" спросил Найл.

"Я люблю ее", – ответил Том. "Больше, чем ты можешь себе представить".

"Этого я и боялся", – сказал Найл. "Тогда ты не хочешь знать, какая у нее жизнь, и уж точно не хочешь этого видеть".

"Да, хочу", – сказал Том, – "Я должен знать все".

Найл колебался. "Хорошо, ты знаешь здание "Помада"?"

"Конечно", – сказал Том, – "53-я и 3-я".

"Хорошо. Встретимся там в полночь, восточный служебный вход".

Ехать было долго. Том был благодарен, что поезд был переполнен, так что они с Людмилой могли не отвлекаться на посторонние вещи, на которых, как он знал, он не сможет сосредоточиться. Оказавшись на Пенн Стейшн, он выскочил на улицу и прыгнул в такси, чтобы добраться до места назначения. Когда он подъехал к зданию Lipstick Building, то с удивлением обнаружил там не только Найла, но и официальных мужчину и женщину, которые выглядели очень, очень солидно.

"Том, я хочу представить тебе мистера Эрика Джонса из государственного департамента и мисс Тришу Левинс из I.N.S.".

"I.N.S.?" – сказал Том. Он отодвинул своего друга в сторону и прошептал: "Черт, Найл, я только что попросил тебя разобраться в этом, а не добиваться ее депортации".

"Том, я должен был позвонить им. Это не просто игра. Как я уже сказал, это серьезное, серьезное дерьмо".

Женщина, Триша, вмешалась.

"Мистер Хатчинсон. Том. Мы понимаем, что у вас здесь личная привязанность, и мы сделаем все возможное, чтобы помочь вам и этой женщине".

Почему-то Том не был успокоен.

"Может, поднимемся и посмотрим?" – сказал Джонс.

Том кивнул, ошеломленный таким странным поворотом событий.

Они поднялись в затемненный конференц-зал.

Они все взяли стулья и сели у окна, пока Найл доставал свой ноутбук.

"Здесь, – объяснил он, – у меня есть доступ к камерам наблюдения как в этом здании, так и в том, что находится через дорогу, за которым мы будем наблюдать. Я консультант фирмы, которая обеспечивает безопасность обоих зданий. Черт, не дай мне забыть, чтобы ты подписал договор о неразглашении, Том. Так, прибывает бригада уборщиков ночной смены".

Они посмотрели вниз на здание через дорогу и увидели по меньшей мере тридцать женщин, собравшихся у боковой стенки здания. Тому показалось, что он узнал Людмилу среди толпы, но не мог быть уверен. "Что касается профиля, то в национальности уборщиц нет ничего необычного", – сказал Найл. "Многие компании заключают контракты с русскими, поляками, пуэрториканцами, да кем угодно. Что мне показалось необычным, так это возрастной диапазон. Я не пытаюсь быть стереотипным, но раньше я работал в One Battery Plaza. Все милые польские дамы, которые были в бригаде уборщиц, были, скажем так, более зрелыми. Давайте посмотрим на дам, которые едут в грузовом лифте номер один".

Он щелкнул по значку, и на экране появилось видео с изображением примерно двадцати женщин, едущих в большом лифте. Худые или полные, высокие или невысокие, все они были в возрасте около двадцати лет и в той или иной степени были великолепны.

"Неплохая команда уборщиц, не находите?"

Они наблюдали на мониторе, как девушки одна за другой выходили из машины и отправлялись на свои этажи.

"Вот что удивительно, – сказал Найл, – они действительно убирают. Они даже окна моют".

"И это все, да?" – спросил Том с ложной надеждой.

"Думаешь, я бы позвал тебя сюда, если бы это было так? Теперь сидим и ждем".

Следующий час прошел довольно скучно, пока Найл пролистывал экраны с изображением привлекательных русских женщин, опорожняющих мусорные баки и пылесосящих полы.

"А вот и первые прибывшие", – сказал Найл, разгоняя скуку.

Переключившись на камеру в вестибюле, он увидел, что несколько мужчин вошли внутрь. Один охранник оставался на месте, а двое других вели мужчин к лифтам и поднимались на этажи.

"Посмотрим, восемнадцатый этаж. Отлично", – сказал Найл, перелистывая экраны и выводя два рядом. "Вот Милла полирует стол какого-то руководителя с очень красивым офисом, а вот клиент в коридоре. Заметьте, мужчина ведет все переговоры с охранником и платит все деньги ему же".

Охранник и мужчина завершили свою сделку, после чего молодой человек вошел в офис. Без особых церемоний мужчина сел в большое кожаное кресло за письменным столом. Уборщица опустилась перед ним на колени и начала его обслуживать.

"Какие были другие этажи?" – спросил Найл. "Двадцать три, двадцать девять, шестнадцать и одиннадцать. Системы, реагирующие на движение, не требуют слишком долгих поисков. "

Он пролистал четыре сцены, две женщины тоже стояли на коленях. Одну брали сзади, склонившись над столом в конференц-зале, а четвертая сидела на стуле, опираясь на своего клиента.

"И все это время прибывают новые".

Он переключился на вестибюль, где ждали еще около десяти мужчин.

"Это действительно идеальная ситуация", – сказал Найл. "Я имею в виду, зачем полиции нравов вообще думать о наблюдении за офисными зданиями? Они и так заняты тем, что следят за уличными бродягами и дорогими девушками в "Плазе". Уборка и проституция. Держу пари, что эти дамы не видят больших денег ни за ту, ни за другую работу".

"Ты можешь найти Людмилу?" – спросил Том.

"Нет, я не знаю об этом, я…"

"Просто найди ее, блядь, Найл. Ты знаешь, где она", – сердито сказал Том.

"Ладно, приятель. Ты не должен смотреть это, но вот".

Найл перешел на двадцать второй этаж, где Людмила деловито убирала кабинки, выбрасывала мусор и вытирала столы. Казалось, что она очень хорошо справляется с уборкой. Том с нарастающим трепетом наблюдал за тем, что сейчас произойдет. У него было сильное подозрение, что сейчас он узнает, что она хорошо справляется и со второй половиной своей работы.

Появился мужчина, и Людмила отложила свои принадлежности для уборки, чтобы подойти к нему. Он жестом указал на ее форму, и она расстегнула молнию, чтобы снять ее. Внизу на ней был кружевной черный лифчик и стринги, выглядевшие как всегда сексуально. Она соблазнительно сняла оба нижних белья, затем потянулась, чтобы взять что-то из тележки для уборки. Что это было, стало ясно, когда она открыла ее и надела презерватив на член мужчины. Затем мужчина отвел ее в кабинку, поднял на поверхность и вошел в нее.

"Можешь увеличить?" – спросил Том.

"Ну же, не мучай себя".

"Я не буду, просто, пожалуйста, дай мне увидеть ее лицо".

Она была в точно такой же позе, как и в первый раз, когда они были в туалете поезда, но сердце ТОма сжалось от разницы. Она притянула мужчину к себе, ее лицо было у него над плечом. Это было первое отличие: она не смотрела ему в глаза, как это было с Томом. Вторым важным отличием было выражение ее лица. Она была отстраненной, очень отстраненной. Том попытался вспомнить выражение ее лица и припомнил, что точно такое же было у нее, когда она рассказывала о смерти родителей. Это не исправило ситуацию, но зато свело на нет все чувства ревности, которые он испытывал. Теперь его единственной эмоцией была забота о ее благополучии.

"Мистер Хатчинсон, возможно, нам стоит поговорить", – сказала Триша из I.N.S..

Он оторвал взгляд от экрана и перешел к Трише, чтобы сесть за стол.

"Не могли бы вы еще раз рассказать мне, что вам известно?" – спросила она. "Найл ввел нас в курс дела, но было бы полезно услышать это от Вас".

Том снова перечислил все подробности, хотя его немного отвлекало то, что происходило на мониторе компьютера в другой части комнаты.

"Я не понимаю, почему она не сказала мне", – произнес он в конце. "Я имею в виду, мы любим друг друга, я знаю, что любим. Она должна была сказать мне".

"Мистер Хатчинсон, такие вещи происходят постоянно. То, как это происходит, отличается от всего, что я видела ранее, но то, что я наблюдаю сейчас, довольно типично. Во-первых, они держат этих девушек в неведении. Я сомневаюсь, что хоть одна из них может говорить по-английски. Если они не знают языка, они не могут попросить о помощи. Во-вторых, у каждой из этих девушек есть родственники в России, которых, как им сказали, убьют, если они с кем-то заговорят. Правда это или нет, но страха достаточно, чтобы держать их в узде.

"Что будет дальше?" – спросил Том, – "Что будет со всеми этими девушками?".

"Мы собираемся оставить все как есть, пока мы занимаемся сбором доказательств. Затем мы произведем аресты. Организаторы – это те люди, которые нам нужны больше всего. Что с девушками? По правде говоря, многих из них мы отправим домой. Кто-то сможет попросить убежища, кто-то найдет другие способы остаться… но большинству придется вернуться".

"А как насчет Людмилы. Что можно сделать?"

"Честно говоря, я не знаю", – сказала Триша. "Эти дела очень сложные. Мистер Джонс из Госдепартамента может оказать некоторую помощь, но я не могу ничего обещать".

Глава 7

Был уже декабрь. Людмила заметила изменения в занятиях любовью с Томом. Он был более нежным, более заботливым. Часто он даже не хотел заниматься сексом, а просто держал ее за руку и разговаривал с ней.

За неделю до Рождества Людмила выглядела очень нервной и расстроенной. Том спросил ее, в чем дело.

"Это Миша, мой брат", – сказала она. "Я не получала от него вестей уже неделю. Мне не разрешают… Я с ним редко разговариваю. Он всегда пишет по электронной почте каждое воскресенье. В это воскресенье – ничего".

"Ну, сейчас зимние каникулы, может, он поехал кататься на лыжах или еще куда-нибудь".

"Да. Может быть". Она все еще выглядела обеспокоенной.

В тот четверг Том устроил нечто особенное. Он подвел ее к передней части поезда, и они увидели Билли, проводника с каменным лицом. Он как раз останавливал мужчину, который шел в самый передний вагон.

"Извините, сэр", – сказал Билли, – "Этот вагон не обслуживается на данном маршруте". Билли повесил соответствующую табличку над окном двери, ведущей в купе.

Когда мужчина ушел, Билли отпер вагон и приветственным жестом открыл перед ними дверь.

"Ваш дворец ждет", – сказал он. Пропустив их внутрь, он установил черную виниловую занавеску на дверь, ведущую в поезд, и начал выходить.

"Это медленная ночь, нам не нужен вагон. Они заклеили окна этой дрянью с рекламными плакатами, так что заглянуть внутрь трудно. Не подходите слишком близко к окнам, и все будет в порядке. Счастливого Рождества, детки".

Впервые он улыбнулся. Подмигнув, он закрыл дверь, и они услышали, как его ключ поворачивается в замке.

"Что происходит, Том?" спросила Людмила.

"Ну, я там поговорил с Билли, и оказалось, что он в душе романтик. К тому же он сказал, что боится, что нас повяжут, если он не даст нам этот шанс".

"Попадемся?"

"Поймают", – объяснил он. "Итак, моя русская красавица, что ты скажешь о том, чтобы наконец-то сделать это лежа?"

Том подошел к первому сиденью и схватил спальный мешок, который он развернул и раскатал на полу.

"Боже мой, Том. Ты сделал это для нас?"

"Конечно, сделал".

Она притянула его в самый нежный, романтический поцелуй, который он когда-либо испытывал в своей жизни, а затем начала раздеваться для него. Образы того, что он видел на камере наблюдения, неизбежно задерживались в его сознании, но он уцепился за выражение ее лица. Ее глаза не были отстраненными, не были где-то в другом месте. Она была здесь, для него. Она легла на спальный мешок, невероятно красивая. Он тоже разделся и стоял перед ней, обнаженный и в благоговении.

"Иди ко мне, мой Соколов", – сказала она, подняв руку. "Иди ко мне, а потом кончи в меня. У нас не так много времени".

Она притянула его к себе, и он легко вошел в нее, целуя ее при этом.

"Это совсем другое дело", – мягко сказал он. "Голая, лежа, я мог бы привыкнуть к этому".

"Я тоже".

В их занятиях любовью чувствовалась нарочитая торопливость. У них никогда не было столько времени и горизонтального положения. В то же время, у них было всего двадцать минут, или около того. Для Тома это была дополнительная срочность, о которой он не решался ей сказать. Какая-то часть его мозга боялась, что это может быть их последний раз, по крайней мере, надолго.

Они закончили так, что она оказалась сверху, ее руки обвивали его руки, ее груди касались его груди. Она уже достигла пика, но продолжала стонать от удовольствия, пока Том находил свою собственную божественную свободу. Она снова застонала, не так страстно, как в первый раз, но от переполнившей ее радости от того, что она была с ним.

Когда они лежали рядом друг с другом, она улыбнулась, немного смеясь.

"Что смешного?" – спросил он.

"Не смешно. Я не знаю, как сказать. Это напоминает мне первый раз".

"Твой первый раз?" – спросил Том.

"Да. У нас в России есть поезда с местами для ночлега. Это было мое, выпускное время…"

"Выпускной?"

"Да. Выпускная поездка. Наш класс едет в Москву. Мой парень, Леша, пробрался ко мне в постель. Мы оба впервые ехали в поезде".

"Хорошо было?" – спросил Том, его пальцы нежно расчесывали ее золотистые кудри.

"Хорошо?" – засмеялась она. "Нет, я не говорю "хорошо". Неуклюже. Мы оба. Но сладко. Да. Очень милый. Не такой милый, как мы, но я всегда помню. И это я тоже помню".

В тот вечер они расставались с большей неохотой, чем обычно. Людмила целовала его до последнего мгновения, потом бросила взгляд на перрон и помчалась к ожидавшему ее мужчине.

Глава 8

Том заглянул через одностороннее стекло в смотровую комнату, где Триша из I.N.S. указывала на фотографии различных мужчин, задавая вопросы на русском языке, в то время как Людмила бесстрастно смотрела на зеркало, за которым он сидел.

"Я не разговариваю", – сказала Людмила по-английски.

"Людмила", – сказала Триша, также перейдя на другой язык. "Мы можем защитить тебя. Мы не позволим тебе пострадать".

"Я беспокоюсь не за себя", – сказала Людмила, сложив руки и сдерживая слезы.

"Я понимаю", – сказала Триша. "Я дам тебе несколько минут".

Триша вышла из комнаты и вскоре вошла туда, где сидел Том с Джонсом из Госдепартамента.

"Все идет хорошо, да?" – сказал Джонс с иронией.

"Господи, они вселили страх Божий в этих девушек", – сказала Триша. "Ни одна из них не скажет ни слова. Как мы и думали, у каждой из них есть семья в России, за которую они боятся".

"Они хорошо завербовались, это точно", – сказал Джонс.

"Есть новости о нашем прибывшем пакете?" – спросила Триша.

"С минуты на минуту", – ответил Джонс, улыбаясь.

"Ну что ж, – сказала Триша, – пусть Том пообщается с ней один на один. Так ей будет спокойнее".

"Ты уверена?" – спросил Том. "Я имею в виду, что она увидит меня здесь…"

"Том," – прервала Триша, – "Все будет хорошо."

Людмила посмотрела на дверь, когда она открылась, и побледнела, увидев, что это вошел Том.

"Что ты делаешь…? Нет! Нет, нет, нет. Ты не можешь быть здесь!"

Она разразилась отчаянными слезами и побежала прочь от Тома. В крошечной комнате некуда было бежать, поэтому она ходила взад-вперед по двум углам вдали от двери. Наконец, она дошла до одного из углов и рухнула на пол. Приняв почти эмбриональную позу, она уткнулась лицом в стену и зарыдала, не желая смотреть на него.

"Людмила. Милушка", – шептал он, стоя на коленях рядом с ней и гладя ее волосы.

"Ты не можешь быть здесь", – повторяла она. "Если ты здесь, значит, ты знаешь".

"Мне все равно", – сказал он.

"О, Том. Я приехала сюда. Я выхожу замуж за мужчину, Джейкоба. За мужчину, которого ты видишь на остановке. Но он не муж. Он использует меня ради денег. Я пошла на работу. Том, когда я иду на работу в город, я…"

"Я знаю", – сказал Том. "Я знаю, что они заставляли тебя делать".

"Ты знаешь?" – сказала она, глядя на него с выражением ужаса. "Том, я делаю эти вещи, но это не так, как с тобой. С тобой это… любовь. Я клянусь тебе".

"Я знаю, Людмила. Я знаю."

"Но теперь я попалась!" – плакала она, – "Они найдут Мишу. Может быть, уже нашли. Они убьют его, я знаю!".

В этот момент раздался стук в дверь. Джонс просунул голову внутрь.

"Простите, что прерываю, Людмила, но нам нужна ваша помощь. Нам нужен переводчик".

"Моя помощь?" – спросила она. "Мой английский не очень хорош и… Миша!?"

Сзади Джонса протиснулся светловолосый подросток. У него были длинные, неухоженные волосы и стальные голубые глаза. Одни только глаза не оставляли сомнений в том, что это брат Людмилы. Она бросилась к нему и обняла его, покрывая его лицо радостными поцелуями. Они коротко поговорили по-русски, затем Людмила с вновь обретенной уверенностью обратилась к Джонсу.

"Теперь я разговариваю", – сказала она. "Я посмотрю на фотографии, расскажу вам, что делают эти люди".

Глава 9

Как только Людмила получила своего брата в безопасности и рядом с собой, она без колебаний дала показания против тех, кто ее удерживал, включая ее "мужа" Якова, который теперь наверняка находился за решеткой.

Прошло несколько долгих дней, и вот они оказались в рождественское утро в поезде, отправляющемся в обратный путь. Они даже не поняли, какой сегодня день, пока не вышли на пустые улицы и не увидели рождественские поздравления, когда ехали на такси через Таймс-сквер. Том сидел и слушал возбужденную русскую болтовню между Людмилой и ее братом. Он молча наблюдал за ними, его сердце трепетало каждый раз, когда она встречалась с ним взглядом и благословляла его своей радостной улыбкой.

У Миши наконец закончились слова, и он сидел, удивленно глядя на удаляющийся небосклон Нью-Йорка. Людмила поменялась местами, устроившись рядом с Томом.

"У меня один вопрос. Как ты доставил Мишу сюда? "

"Вы можете поблагодарить мистера Джонса за помощь в оформлении документов и визы", – сказал Том, улыбаясь. "Что касается билетов на самолет… и взятки, большое спасибо, считайте это ранним свадебным подарком от моих родителей".

"Свадьба? Я не знаю этого слова".

"Брак. Мужчина. Жена. Кольцо."

"Но…" заикаясь, произнесла Людмила, "я замужем, за дьяволом Якобом".

"Недолго,Триша сказала, что это будет легко аннулировать… э-э, отменить… разорвать".

"Правда?"

"Правда", – сказал Том.

"И ты говоришь, что женился на мне? Ты так говоришь?"

"Я… э-э… просто из удобства. Знаешь, чтобы ты могла остаться здесь".

"О," сказала она, в ее глазах блеснула искорка. "Это очень любезно с вашей стороны, мистер Американ Соколов".

"Я делаю все, что могу", – сказал Том, но он не мог больше продолжать в том же духе. "О черт", – сказал он, соскользнув со своего места и опустившись на колено. "Людмила, у меня нет ни кольца, ни планов, все произошло так быстро, что я даже не успел сделать все правильно. Но я прошу тебя, я умоляю тебя, выйди за меня замуж? Я позабочусь о тебе, о Мише, устрою тебя в колледж, и ты снова сможешь писать, если ты этого хочешь. Правда, Милушка? Ты выйдешь за меня замуж?"

"Выйду", – сказала она, сияя.

Мише не нужно было знать английский, чтобы понять, что происходит. Он расцеловал Людмилу в щеки, а заодно и Тома, поздравив его по-русски.

"Теперь мы едем домой", – сказала Людмила, когда все улеглось, и она села рядом с ним, держа его за руку, как будто никогда ее не отпускала.

"Да", – сказал Том. "В наш дом. Я уже приготовил свободную комнату для Миши".

"Наш дом", – повторила Людмила. "О! И кровать! Это значит, что теперь мы, наконец, будем спать друг с другом".

"Это правда", – сказал Том.

"Хм", – сказала она. "Я скучаю по этому. Я скучаю по тому, что мы делаем в поезде".

"Может быть, мы будем ездить время от времени", – сказал Том, нежно целуя ее.

В последний раз он ездил на поезде, когда был холостяком. Теперь, в рождественское утро, он возвращался домой с будущей женой и ее братом, о котором нужно заботиться. Он не мог придумать лучшего подарка.

Оглавление

Глава 1

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 9