И это все, за что я борюсь [Сия Кейс] (fb2) читать онлайн

И это все, за что я борюсь

Глава 1

Удар локтем пришелся мне прямо по ребрам, и я поняла, что бесцельно уткнулась взглядом себе под ноги. Мои босые ступни примостились на теплом ковре с длинным ворсом, но все равно почему-то мерзли, отчего я постоянно поджимала пальцы.

Рядом со мной на полу устроилась сама принцесса, и этим было трудно кого-то удивить. Пусть я и относилась к тому узкому кругу людей, при которых она позволяла себе нечто… своевольное, о том, что мы — лучшие подруги, знал весь двор и, скорее всего, вся столица.

— Ну вот, опять ты застыла! — Возмутилась Цатта, — Что с тобой такое, Милит!?

Она прекрасно знала причину моей задумчивости, но почему-то не придала ей и капли того значения, которое она представляла для меня. Пока Цатте казалось, что меня ждет обыкновенное поручение, наподобие тех, которыми отец загружал меня по несколько раз за неделю, я терзала себя не только мрачными и тревожными раздумьями, но и не могла так запросто отгородиться от них. Раньше у меня всегда получалось…

Так почему же я не могу забыться сейчас? Ответ приходил сам собой — мне еще никогда не поручали такого важного и ответственного задания. От меня еще никогда столько не зависело.

— Это уже завтра, Цатта! Завтра! — Я нашла ее взгляд в полутьме комнаты с плотно задернутыми шторами.

Кроме нас в роскошных покоях принцессы никого не было. Пока мы, сидя на полу, потягивали королевское вино и заедали его свежим сыром, на город за стенами замка опускалась прохладная для лета ночь. У нас горел камин, и от него хватало тепла и света, чтобы мы смогли почувствовать себя вполне комфортно.

Цатта была из тех людей, кто ненавидит порядок. «Полная противоположность своего мужа» — всегда подмечала я, искренне не понимая, как эти люди способны не только терпеть друг друга, но еще и любить, настолько, насколько это вообще могут люди, подобранные друг для друга и помолвленные с помощью вездесущих посредников. В покоях принцессы, казалось, можно найти все, если сильно захотеть. Здесь могла спрятаться и небольшая, но содержательная библиотека с фолиантами, хранящими знания из всех областей — от математики до полуправдивых рецептов зелий из каких-нибудь редких растений. Однажды я наткнулась на превосходный кинжал, больше похожий на произведение искусства — он неприметно валялся на дне комода для белья!

Именно поэтому комнаты Цатты чем-то походили на музей, причем какой-то неопределенной тематики — здешние стены закрывали не только гобелены и картины, но и шкуры, барельефы, и даже исписанные убористым почерком какого-то забытого человека из прошлого пергаменты. В гардеробной принцессы скрывались торжественные и повседневные платья, доспехи и крестьянские наряды, мужские костюмы подходящего для Цатты размера и, что больше всего удивляло меня, огромное количество масок — самых разных, цветных, с перьями, в виде людей и животных. Принцесса собирала этот мир по кусочкам и сохраняла их в своих комнатах. Зачем ей это — я не знала, но иногда завидовала такой коллекции.

— Просто очередной королевский прием. Успокойся. — Выдохнула Цатта, положив руку мне на плечо.

— Прием, после которого меня посадят на цепь! — Я почти прорычала эти слова, отхлебнув из хрустального бокала.

Цатта недоуменно нахмурилась:

— С чего бы это!? Прекрати, Милит.

— Да неужели ты не понимаешь? Я уже не буду свободна! Мне придется ходить по пятам за этим…!

По правде говоря, я даже не знала, за кем. И это злило меня еще больше — отец даже не потрудился объяснить, что за миссию доверил мне король. Я знала точно лишь одно — что мне делать, если я пойму, что вверенный мне человек действует не в интересах короля.

Убивать. Чисто, быстро, не задумываясь.

— Разве тебе не интересно увидеть боевого мага в действии!? — Удивилась Цатта, — Говорят, их было всего несколько за всю историю королевства. Я вот ни разу не видела ни одного!

Я потупила голову:

— Я тоже. Но я не понимаю — если он боевой, то зачем его охранять!? Если он не дурак, то сразу сообразит, что к чему, и кто я такая.

— Он и так знает, кто ты. Убийца.

— Ну-ну, милочка! — Я наигранно отстранилась от подруги, — Я из общества Кинжала. Мы творцы благочестия. И любой преступный помысел или деяние — пятно на нашей чести. И чтобы его смыть, мы истребляем порочного, кем бы он ни был…

— Красиво говорить об убийствах в обществе Кинжала тоже учат? — Усмехнулась Цатта.

Я сжала губы в тонкую ниточку. Цатта тут же поняла, что ее слова задели меня. Я и хотела, чтобы она немного попридержала язык.

Да, я профессиональная убийца. Да, мои руки никогда не отмыть от той невидимой крови, которая въелась в мою кожу за последние несколько лет. И да, я сама выбрала этот путь. Потому что кем бы я ни была, сколько жизней бы не унесло мое ремесло, я — честный человек. Я выбрала общество Кинжала лишь потому, что мне не осталось ничего другого, но я об этом не жалею. Мне даже нравиться видеть, как меня сторонятся стайки придворных дам и потные министры, вечно ведущие свои подковерные игры и думающие, что об этом не знает никто, кроме них самих. Я и вправду совесть. Я правосудие. Все люди, жизни которых были отняты моими руками, действительно этого заслуживали.

— Я ни разу не убивала невиновного. — В наступившей неловкой тишине процедила я. Цатта прислонилась головой к стене и глубоко вздохнула.

— Тогда тебе нечего себя накручивать. К чему этот разговор? Теперь ты просто-напросто телохранитель какого-то мага из… Откуда он?

— Из Унабера.

— Правда? — Цатта заметно ободрилась, на ее лице снова засияла улыбка, — Ни разу там не бывала! Пообещай, что спросишь у него, стоит ли туда поехать.

— А ты сама не можешь решить — ехать или не ехать? — Усмехнулась я, — Чем тебе поможет его «да» или «нет»?

— Прекрати, зануда! — Цатта в шутку толкнула меня, — Ты же не будешь с ним постоянно молчать?

— Вообще-то, буду. Я его телохранитель, а не собеседник.

— Ну-у, — Протянула принцесса, — Как хочешь. Главное, не веди себя с ним как с…

— С кем? — Нахмурилась я, — С Голейвом?

— Да. Он, конечно, не подарок, но и не настолько плох, чтобы заставить его блеять, как козел, а потом еще и спустить с лестницы!

— Правильно. Он не подарок. Он идиот. — Хмыкнула я.

— Конечно идиот, раз согласился играть с тобой в карты! Да еще и на желание!

— Ах, ты хотела, чтобы я выиграла у него все деньги!? — Я чуть отодвинулась, чтобы заглянуть подруге в глаза, — Не знала, какая ты жадная!

— Да даже если бы он проиграл тебе свой особняк, это не получило бы такой огласки, как те звуки, что он издавал на весь замок! И виноватой, между прочим, осталась ты!

— Нет! — Возмутилась я.

— А тогда за что отец решил заставить тебя носиться с каким-то неизвестным типом? — Прищурилась Цатта, — Ты думаешь, весь тот позор, который ты учинила с очередным женишком, никак не отразился ни на тебе, ни на нем? Вы — не простые крестьяне, Милит! Ваша фамилия значится в списке самых знатных во всей империи! Ты одна из самых завидных невест — и вытворяешь такое!

— Я обучалась в обществе Кинжала, и все это знают. — Возразила я, — Мало кто захочет жену-убийцу!

— Но все же находятся, как видишь…

— Им нужна не я. А деньги. Власть, положение… Все, что даст моя фамилия.

— Любви всегда может найтись место…

— Бред! — Хмыкнула я.

— Я замужем за принцем, я знаю, о чем говорю! — Отрезала Цатта.

— Да как же ты не понимаешь…!? — Я запустила руки в свою растрепанную кудрявую гриву, — Я не хочу прожить жизнь взаперти, да еще и с каким-нибудь жирным боровом рядом! Какая тут может быть любовь?

— Ну… могут найтись достойные мужчины и помоложе…

— Цатта, давай закроем эту тему. — Я устала от этого разговора, хотя он длился всего пару минут.

— Ты сама его начала. Твое задание — обыкновенное наказание. Прекрати ныть и смирись.

Цатта отвернулась от меня, заставив задуматься — а так ли плохо мне жилось? Отец до сих пор потакал всем моим прихотям, хотя уже давно мог прекратить. В столице обо мне уже несколько лет назад сложилось однозначное мнение. Никто не ставил даже под сомнение, что дочь верного королевского советника всего-навсего взбалмошная и спесивая девка, которой уже давным-давно пора детей нянчить. Они не знали меня, но все равно не любили.

А я не знала, что пережила Цатта, когда ее практически продали в Зотерскую Империю и повезли как подарок принцу, которого она не видела ни разу в жизни. Как бы мы ни были близки, я ни разу не спрашивала у нее об этом, а она не спешила откровенничать. Несмотря на всю внешнюю легкомысленность и непосредственность принцессы, человеком она была довольно рассудительным и глубоким, ее образование ничем не уступало моему, а иногда и опережало его.

— Ладно. — Я положила руку ей на плечо в примирительном жесте, — Мне просто нужно еще раз поговорить с отцом.

Цатта повернулась и взглянула на мою кислую мину из-под ресниц. Я заметила, что принцесса едва сдерживает смех и засмеялась сама. Может, мне действительно не стоит так переживать из-за возможного временного отсутствия в замке? Эти пару недель забудутся спустя месяц, они — обыкновенное наказание.

Вот только цель той миссии, с которой унаберский маг посетит столицу, оставалась для меня загадкой.

В дверь постучали, я тут же поспешила подняться на ноги. Человеку моего статуса не положено сидеть на полу рядом с принцессой. По большому счету, я приравнивалась к фрейлине, только с немного другими обязанностями. Лишь благодаря отцу меня все еще терпели здесь, в замке, и даже предоставляли личную служанку, которой приходилось выносить мое извечное недовольство придворной жизнью. Точнее, большинством ее представителей.

Возможно, дело было в моем высокомерии, но и с простыми людьми я тоже не находила общего языка. Горожане, а уж тем более — крестьяне — казались мне ограниченными, приземленными и откровенно туповатыми. После общения с любым из них меня сразу же начинало прожигать до костей желание обучить его хоть какой-нибудь науке, будь то чтение или счет.

Было еще кое-что, что отталкивало меня от народа. В высшем обществе хотя бы не считали магию грехом, как это делали большинство старух с шумных улиц. Видя хоть что-то, имеющее отношение к колдовству — талисман из костей какого-нибудь умершего мага, прядь его волос или даже простую книгу, где описывалась жизнь таких людей — они начинали орать на всю улицу и едва ли не бухались на колени с молитвами.

Магия давно перестала быть ересью, пусть ее и было не так много. История Зотерской Империи начитывала всего около десяти-двенадцати магов, которые прославились своими деяниями. Одни почитали их пуще богов, другие — которых почему-то было больше — считали едва ли не демонами. Мне приходилось читать о магах в книгах, и, признаюсь честно, иногда зависть ощутимо колола меня. Эти люди становились легендами при жизни, могли внушить страх одним только своим жестом. Им было разрешено спорить с правителями и даже принимать важные для королевства решения.

Я прекрасно знала про обратную сторону медали — страх со стороны народа и огромную ответственность, но, как ни старалась, не могла принять их всерьез. Наверное, потому, что стать одной из этих великих магов мне не грозило…

Как только в дверном проеме показалась светловолосая макушка, я расслабилась и едва преодолела желание плюхнуться обратно на пол. Цатта справа от меня торопливо поднялась и стала расправлять подол своего платья.

— Не думала, что ты зайдешь. — С ноткой радостного удивления сообщила она.

Наш гость закрыл за собой дверь, и принцесса тут же бросилась к нему, оставив меня наедине с мыслями о том, что пора бы удалиться из чужих покоев и оставить подругу с ее мужем. Побыть вместе им удавалось крайне редко — принц Синк был постоянно занят государственными делами, иногда мне даже казалось, что он носится по замку быстрее всяких слуг. Я часто встречала его в коридоре ночами, когда возвращалась с выполненным отцовским заданием.

— Завтра важный день. Мне разрешили немного передохнуть перед такой важной встречей. — Синк говорил это Цатте, но глаз не сводил именно с меня.

— Да, да, знаю. Милит выклевала мне мозг этим своим магом! — Притворно пожаловалась принцесса, обнимая мужа за шею.

Я фыркнула, сложив руки на груди. Ноги уже готовы были стремительно вынести меня прочь из этих комнат, но я почему-то не двигалась с места.

— Потому что она знает, что завтра все должно пройти идеально. — Синк все так же смотрел мне в глаза, — И в остальные дни тоже. Да, Милит?

Мы с принцем были в хороших доверительных отношениях, но рядом с ним я всегда чувствовала себя незначительной букашкой. Я действительно становилась обыкновенной подданной, а не лучшей подругой принцессы. Синк был достаточно добр, но ровно на столько же он был серьезен и ответственен. Мне не хотелось выглядеть дурочкой в его глазах, поэтому я расправила плечи и сделала шаг в сторону двери:

— Естественно, мой принц. Я хоть раз проваливала поручения, данные мне Его Величеством?

— Именно за это я тебя и уважаю. — Принц улыбнулся мне, но я так и не поняла, была ли эта улыбка искренней.

По крайней мере, с Цаттой он был абсолютно искренен, и я не могла не радоваться за нее. Синк до сих пор стискивал ее в объятиях, согнувшись в три погибели. Выглядело это нелепо, но очень мило и нежно.

На первый взгляд Синк и Цатта подходили друг другу как рваный холст и позолоченная рама. Несмотря на царственный вид обоих, они словно были созданы для совсем других людей. Невысокой, рыжеволосой и хрупкой принцессе, возможно, подошел бы кто-то такой же миниатюрный, юркий и энергичный, как игривый щенок. Огромному, как столетний дуб, Синку, быть может, нужна была бы такая же светловолосая, крупная, степенная и сдержанная женщина, скорее всего владеющая оружием или каким-нибудь простым, но важным ремеслом. Но вот я видела ее — такую маленькую и такую яркую — в его крепких объятиях, и понимала, что они не холст и рама, они — нежная роза, упавшая на колючий свежий снег, они — кинжал, украшенный драгоценными камнями. Они дополняли друг друга, сглаживали углы и создавали полную гармонию. Наверное, в этом и смысл любви — заполнять пустоту…

— Милит, вот еще… — Синк вырвал меня из размышлений. Я поняла, что стою у двери и как идиотка таращусь в одну точку, — Сходи к своему отцу. Он расскажет тебе о… деталях завтрашнего приема.

— Сказать, что я от тебя? — На всякий случай спросила я.

Я действительно называла Синка на «ты», при этом обращаясь к нему «мой принц». За много лет это устоялось, и я не собиралась что-то менять.

— Нет, ты ведь не будешь кричать о сказанном на каждом углу?

Я закатила глаза, пусть и поняла, что это шутка. Мне хватило двух секунд, чтобы выскользнуть за дверь и захлопнуть ее, оставив влюбленных наедине.

Вообще-то, я в любом случае пошла бы к отцу, даже без просьбы Синка. Слишком многие подробности терзали мой разум своим отсутствием. Мне нужно было знать, что, как, когда и зачем. Поэтому я целенаправленно двинулась по коридору в сторону покоев отца. Время было уже не раннее, вряд ли он все еще сидел у короля.

Сориентироваться в обилии коридоров и ходов замка было бы трудно любому впервые попавшему сюда человеку. Дело в том, что здание из камня разных пород — что можно было понять по их цвету — несколько раз перестраивалось и достраивалось, например, верхние этажи и три из пяти башен были пристроены гораздо позже, уже при седьмом короле Зотерской Империи, который стремился обозначить свое славное правление чем-то значимым. Так же у замка было труднодоступное восточное крыло, которое задумывалось как отдельная неприступная крепость.

Отец жил в старом замке, более мрачном и холодном, но здесь же располагались и покои короля с королевой, всех его советников и некоторых слуг. Мне пришлось преодолеть несколько этажей, прежде чем мои глаза наконец-то увидели перед собой знакомую дверь со странными узорами.

Я постучала, но вошла все равно без спроса. Как часто бы отец не отчитывал меня за разного рода провинности, у нас не было тайн друг от друга. Он вырастил меня практически в одиночку, с тех самых пор, как умерла мама, и мне не за что было его упрекнуть.

Покои Ядерса Сеттери были едва ли не самыми аскетичными во всем замке. Здесь находилась лишь мебель и минимум вещей, необходимых для службы королю — какие-то бумаги, перо и чернила, все аккуратно уложено и собрано на столе из дорогой древесины. Я застыла на пороге, выискивая папу глазами. Мой слух вскоре уловил звук его шагов в соседней комнате — небольшом кабинетике, где стояли книги и мамины дневники, лежали архивные документы и висел один-единственный портрет — сидящая в кресле мама и шестилетняя я возле нее.

— Отец! — Позвала я, — Это я.

— Милит, — Он выглянул из дверного проема, — Заходи, я жду.

Не задерживаясь ни на секунду, я преодолела большую комнату и зашла в кабинет, где отец уже ждал меня, сидя за столом. В изящном подсвечнике горела одинокая свеча, отбрасывая тени на величественное лицо мамы и мою детскую мордашку на потрете. Я сразу же отвела взгляд и опустилась на стул напротив папы. Он напряженно барабанил пальцами по столу, а в морщинах на лбу читалось неподдельное напряжение. Наконец, королевский советник поднял ко мне свои серо-голубые, как у меня, глаза.

— Король хочет, чтобы ты приступила уже завтра. — Выдохнул он.

— Я так и думала. Мне хотелось бы… узнать детали. — Перешла к делу я.

— С чем тебе предстоит иметь дело? — Он вздернул брови, — Я не знаю. Никто не знает.

— Для чего он приедет? Не посветить же личиком!

— Поручение короля. Очень личное.

Отец любил отвечать односложно, но каждый раз от таких ответов в моей голове возникало еще больше вопросов. Темнота в кабинете все сильнее нагнетала мое дрожащее терпение. Я сцепила пальцы в замок и бесстрастно уставилась на папу:

— О котором я, как его личный телохранитель, должна быть осведомлена.

— Мне нравится твой подход. — Отец едва заметно улыбнулся, — Хорошо. Что ты знаешь об обществе Шипа?

Он смотрел на меня так, словно по одному маленькому намеку я должна была понять все — и суть некоего общества, и цели короля, задание мага, выгоды обеих сторон, даже свою роль во всей этой миссии! Но в голове у меня звенела пустота, вызванная тем, что я не имела ни малейшего представления о людях, которые назвали себя обществом Шипа.

— С ним может справиться только он? — Стараясь не выдать своего незнания, осторожно поинтересовалась я.

— Говорят, в их рядах несколько магов…

— Но это невозможно! — Легкомысленно перебила я, — Маги — не грибы после дождя. Если они появляются раз в полвека — это уже хорошо! А теперь ты говоришь, что только в одном этом обществе несколько…

— Милит! — Оборвал меня отец, — Успокой свой язык. И научись уже дослушивать, наконец!

Я замерла, хотя мои мысли все еще копошились, словно пчелы в улье.

— Мы не знаем, насколько это правда. Есть даже предположение, что сам унаберец состоит в их рядах. Поэтому мы решили приставить к нему верного королю человека.

— То есть, — Вкрадчиво начала я, — Я должна проверить — состоит ли он в этом обществе?

— Вот только с этим обществом ему и предстоит бороться. Если он действительно из их рядов, то не сможет долго воевать на два фронта.

— Разве он живет не … в Унабере?

Я попыталась отыскать в памяти те крохи информации, которые относились к этому месту. Это обыкновенная отдаленная северная провинция, прослывшая в столице редкостным захолустьем.

— Да, но ведь он не обязан отчитываться королю, куда и когда он приезжает. И, возможно, в тот самый день, когда в одном из… развлекательных заведений… убили хозяйку, что и привело к стычкам ее работников с гвардией, он мог быть где-то… поблизости.

— Эту женщину мог убить кто угодно. Шлюхой в этом плане быть опасно. — Заметила я, — При чем тут магия?

— Я думал точно так же. Пока не увидел ее труп.

Он выжидающе посмотрел на меня, желая, чтобы я продолжила мысль. Получив шанс показать себя с лучшей стороны, я заглотила наживку:

— Магия? Умерла ненасильственной смертью?

— Именно. Никаких признаков травмы, приведшей к смерти.

— Ладно. Тогда откуда информация об обществе? Просто маг-убийца. А работники — обыкновенное следствие. Свобода искушает.

— А вот откуда. — Отец расстегнул верхнюю пуговицу камзола и достал из внутреннего кармана помятый лист пергамента. Я поспешно выхватила его и развернула.

«Шипы исколют королевские руки. Скоро»

Ниже располагался спешный, но достаточно отчетливый рисунок — рука, держащая розу за колючий стебель. Из нескольких ран каплями сочилась кровь.

— Какие прекрасные художества. — Констатировала я, откидываясь на спинку стула.

— Это нашли в комнате, где лежало ее тело. — Добавил отец, забирая у меня листок.

— Кого-нибудь видели? Может, как выходил или, наоборот — заходил?

— Нет. Все работники как раз разошлись по комнатам или клиентам. Убийца пришел лично к ней.

— Если это мой маг, я вычислю его. — Пообещала я, внезапно набравшись уверенности.

— Прошу, Милит, не делай поспешных решений. — Голос отца внезапно смягчился, — Вряд ли он дурак. Не дай ему опередить тебя.

— Когда я тебя подводила? — Улыбнувшись, на накрыла его жилистую руку своей. Наши взгляды встретились и я увидела в папиных глазах… тревогу.

Она быстро сменилась искрой. Этот взгляд я помнила с самого детства.

— Совсем недавно. С Голейвом. Ты не могла заставить его бегать голым по замку!?

Мы рассмеялись, и на несколько прекрасных мгновений я забыла, что король втянул меня в какую-то шпионскую игру с тайными обществами и убийствами. Но папа быстро посерьезнел, словно вспомнив что-то важное:

— И еще, Милит. Завтра. Когда мы будем встречать их, надень платье. Я хочу, чтобы они увидели, какая ты красавица.

Пусть меня и смутила эта просьба, другая деталь бросилась в глаза гораздо сильнее.

— Их? — Переспросила я.

— А я тебе не сказал? — Вытаращив глаза, отец выдернул свою ладонь из-под моей, — Маг приедет не один. С ним будет его старший брат — наследник герцога Унаберского.

— Так, постой. — Нахмурилась я, — Это же еще одна лишняя пара глаз и ушей. Как я уберу мага, если рядом будет постоянно маячить его братец?

— Во-первых, не факт, что мага придется «убирать». Если он чист, то ты просто будешь ходить за ним тенью. А во-вторых, брата я возьму на себя. Он приехал затем, чтобы наладить торговые связи. Можно сказать, от имени отца.

Я сделала вид, что эти слова меня успокоили. Предположение, что и унаберец решил вести какую-то игру, медленно, но верно начинало прожигать мне мозг.

— Ты хоть раз видел их? Обоих? — В наступившей тишине спросила я.

— Нет. Они не ведут светскую жизнь. Или просто делают вид, что не ведут. Кто знает, как это у них в Унабере заведено?

Я долго молчала, общаясь со своими мыслями. Полагаю, отец делал то же самое, уставившись куда-то вдаль, на окно, плотно закрытое темными шторами. Чем старше я становилась, тем чаще мы сидели вот так — молча и замкнуто, но при этом вместе, как одна семья.

Я не осознавала, что люблю это.

Глава 2

Мое платье могло бы сверкать еще ярче, будь этот прием дневным, при ярком освещении, а не вечерним, каким он получился из-за дождей, испортивших все окрестные дороги. Наши гости непростительно опаздывали, но все мы — королевская семья, включая Цатту, несколько советников во главе с моим отцом и, конечно же, я — терпели и упрямо ждали, потому что в том, что сыновья герцога Унаберского опаздывали на встречу с самим королем, их вины не было.

Мне было очень душно в тесном корсете и длинных тяжелых юбках. Даже голые плечи не спасали от изматывающей жары, которую еще сильнее подстегивало царящее в зале для аудиенций напряженное ожидание. Советники приходили и уходили — их роль была не так важна — а вот я помещение покинуть никак не могла. В любой момент могли появиться эти важные гости, и я немедленно должна была быть представлена младшему из братьев. Я чувствовала себя подарком в красивой упаковке, роскошной вещью, смазанной медленным ядом. Коснешься — и ты мертв.

В конце концов, когда на город уже начали спускаться сумерки, я позволила своим уставшим ногам немного отдохнуть, усевшись прямо на ступеньки, ведущие к помосту с тронами. Мои сверкающие серые юбки расстелились вокруг, как облако, и на мгновение мне показалось, что я вот-вот усну, повалившись на пол, как потрепанная кукла. По крайней мере, прическа у меня была подобающая — служанка скрутила из моей вьющейся каштановой гривы настоящий шедевр, завитки опоясывали всю голову, переплетаясь в замысловатый пучок на затылке. Отец был в восторге, увидев меня в этом «боевом облачении». Сегодня со мной не могла сравниться даже Цатта, хотя нежная кожа ее лица напоминала весенние цветы, а платье как никогда сочеталось с яркими волосами.

Принцесса что-то неустанно нашептывала мужу, расположившемуся на соседнем троне, пока король с королевой лишь вздыхали и переглядывались, словно думая об одном и том же. Только отец оставался на ногах и создавал своим видом хоть какую-то иллюзию бодрости. Он ходил из стороны в сторону, колебля пламя свеч в канделябрах своими передвижениями. Больше в зале никого не осталось, да и мое терпение стало несколькими тоненькими ниточками, которые поминутно рвались одна за другой.

Я успела сосчитать до ста пятидесяти семи, когда в зал ворвался запыхавшийся слуга.

— Они здесь. Я велел приготовить их покои на ночь, Ваше Величество. — Доложился он королю.

Так ему и было велено — сразу после встречи уставших с дороги гостей было решено отправить в комнаты, чтобы они могли отдохнуть. Да и я сама казалась себе выжатой, как лимон. Мысль о том, что уже совсем скоро я смогу рухнуть в постель и забыться, тешила меня получше отцовских обещаний.

Слуга скрылся, и тяжелые двери за ним снова затворились, тот слабый поток свежего воздуха, что проник в зал из коридора, едва коснулся моих плеч и тут же смешался с привычной духотой.

Королевская семья приободрилась, или хотя бы сделала вид, что ни капельки не устала от ожидания, в то время как я поднялась со ступеней и расправила роскошные юбки. Чтобы наполнить себя уверенностью, я встретилась глазами с Цаттой, она улыбнулась и подняла подбородок повыше, как бы советуя мне повторять за ней. Отец же едва был способен сдерживать свою нервозность, а я не могла понять причины его волнения — мне не шестнадцать и не семнадцать, совершать необдуманные глупости уже поздно.

Скрипнули дверные петли, и моя голова тут же повернулась к гостю, что показался на пороге, когда проход к королю стал свободен. Двое слуг распахнули перед человеком двери, и он вошел в зал точно такой же походкой, какой мог бы просто идти по улице.

Я ждала его брата, но оказалось, что тщетно — никто так и не появился. К тому моменту, как гость дошел до подножия королевского трона, мой разум окончательно оказался в тупике. Это маг? Я представляла его совсем иначе. Куда делся его брат?

Все же, несмотря на вальяжную, самонадеянную походку, возле ступеней гость опустился на одно колено, беспрекословно соблюдая придворный этикет. Я стояла слева от тронов, отец — справа, и на миг наши взгляды столкнулись, а уже через секунду разошлись в разные стороны. Отец наблюдал за реакцией короля, а я стала изучать предполагаемого бунтовщика.

На вид ему нельзя было дать больше тридцати, что вполне предсказуемо, если брать в расчет тот факт, что отец мага жив и вполне здравствует, но никакой искры, энергии, присущей мятежнику, я в нем не видела. Сложен он был крайне неудачно — высокий и грузный, неповоротливый, да еще и облаченный в какие-то странные, мешковатые одежды. Все это обилие ткани делало его фигуру еще крупнее, отчего мне на миг показалось, что передо мной стоит очеловеченный медведь. Его волосы, какого-то непонятного, грязно-русого цвета, взлохматились и прилипли ко вспотевшему лбу. Серые глаза мимолетно скользнули по мне и тут же позабыли обо всех, кроме короля.

— Герцог Унаберский, Энвал Ратер, мой король. И я бесконечно извиняюсь за опоздание. Дороги очень сильно размыло. — Представительно сообщил он, не поднимаясь с колена.

Его голос оказался тихим и сдержанным, спокойным настолько, что им следовало бы исполнять колыбельные. Я стояла, мысленно повторяя последнюю фразу, и только спустя несколько долгих мгновений до меня дошло, что мага, которого мне следовало охранять, звали по-другому.

Отец назвал мне его имя один раз, как-то вскользь и невзначай, прочитав с какого-то листа или документа. Скорее всего, он и сам не запомнил его, потому что когда король махнул рукой в мою сторону, папа его не остановил. Или же это я путала имя из-за своей невнимательности?

— Очень рад видеть вас в столице. — Соблюдая приличия, произнес король. Видно было, что ему не терпелось поскорее закончить с этим знакомством, — Хочу сразу же представить вам эту девушку — человека, который станет прикрывать вашу спину, пока вы спасаете этот город от преступников.

Я шагнула со своей ступени, не сводя глаз с гостя. Этикет приказывал мне поклониться, но я лишь присела и чуть склонила голову в знак приветствия. Мысли же мои летали где-то далеко — я рассуждала, мог ли он быть убийцей той женщины в публичном доме.

— Милит Сеттери, общество Кинжала. — Представилась я.

— Очень приятно, прекрасная леди. — Энвал улыбнулся мне, но его взгляд тут же переметнулся к королю, а на губах почему-то появилась глуповатая улыбка, — Но… Ваше Величество, я не могу не сказать этого… вы, наверное, что-то напутали…

Мне показалось, или вся королевская семья, включая и нас с папой, переглянулась друг с другом после этих слов? А гость продолжил, заметив, в какой шок это нас повергло:

— Телохранитель предназначался не мне. Мой брат… он сейчас придет. Он решил проследить, все ли в порядке с его вещами, так ли бережно их перенесут в покои…

— Ах… так вы — не маг? — Вмешалась королева. Ее улыбка и легкая интонация разрядили обстановку.

— Нет-нет, что вы! — Отмахнулся Энвал, — Я никогда бы не смог нести это тяжкое бремя.

Я все еще стояла возле него, периодически смущенно улыбаясь. Что ж, мое знакомство с этой семейкой началось с конфуза.

— Прошу простить нас. — Заговорила я от имени короля, — Мы так мало знакомы с вашей семьей, что даже… умудрились перепутать вас!

Энвал рассмеялся, не наигранно, как это делали большинство придворных, а очень даже искренне. Он вообще не казался мне фальшивым. Складывалось впечатление, что каким бы ни был его брат, мне предстоит бороться со своей совестью, если придется выполнить поручение короля.

— Ничего страшного, леди Милит, — Заверил он, — поверьте, как только вы увидите моего брата, вы перестанете нас путать.

Пусть он и не был магом, но то, как через секунду после этих слов двери порывисто распахнулись, пропуская внутрь еще одного человека, больше походило на заклинание, чем на простое совпадение. Поняв, что на этот раз ошибки быть не может, и именно этот незнакомец будет моим «подопечным» какое-то время, я вздохнула полной грудью и расправила плечи. Энвал рядом со мной выглядел так, будто сам готов представить меня брату.

«Вот он какой, настоящий маг!» — гремело у меня в голове, и пусть мое представление о нем было немного другим, со многими аспектами моя фантазия точно не ошиблась.

Незнакомец был младше Энвала, скорее всего, он приходился мне ровесником, и, как и сказал старший наследник, у них с братом не было ничего общего. Маг оказался лишь немного повыше меня, когда его гиганту-брату я доставала лишь до плеча, а в телосложении его читалась врожденная склонность к худобе. И никаких мешковатых тряпок на нем не болталось — камзол со стоячим воротником сидел на юноше идеально, что нечасто приключалось даже с самим наследником престола!

Но больше всего из его облика в глаза бросалась шляпа с полями какой-то странной, вытянутой формы. Она была черной, но фиолетовая лента с металлической пряжкой неплохо разбавляли эту необычную картину. Поля почти полностью закрывали лицо мага, особенно, когда он опускал голову, и я лишь мельком успела разглядеть темную челку и острый подбородок.

И если Энвал прошел расстояние от двери до тронов быстрыми большими шагами, то походка его брата была вкрадчивой, осторожной и медленной. Честно говоря, она мгновенно начала меня раздражать. Выглядело так, как будто этот человек постоянно чего-то боится, будь то споткнуться на ровном месте или упасть. При этом он, что неудивительно, смотрел прямо в пол, чем и усилил мое странное впечатление.

— Ну же, мы тебя ждем! — Энвал словно прочитал мои мысли, решив немного поторопить брата. Тот ничего не ответил, но немного ускорился.

Когда он оказался у ступеней, а я шагнула чуть назад, чтобы не мешать знакомству мага с королевской семьей, Энвал остался на месте, положив руку брату на плечо. Парень опустился на колено, и только тогда старший брат чуть попятился, снова оказавшись возле меня.

— Маг Зотерской Империи, Бейв Ратер, Ваше Величество. — Донесся из-под шляпы хриплый, скрипучий голос.

Его голова все еще была опущена, словно он стесняется поднимать глаза. Кажется, король тоже заметил эту странную нерешительность:

— Ты готов выполнить мое поручение, герцог?

— Да.

Энвал рядом со мной хрипло вздохнул. Что-то здесь не так.

— Так посмотри же на своего короля и докажи свою честность!

Я не понимала, почему маг неожиданно застыл. Он долго медлил, но потом все же поднял голову, поля шляпы наконец-то перестали закрывать это бледное лицо, сделанное словно из фарфора.

И тогда я поняла то, чего не понял больше никто в этом зале. Со своего места мне было не слишком удобно, но все же вполне возможно разглядеть, что же не так с этим человеком. Его радужки… бесцветные, как обыкновенные стекляшки, не двигались, ровно как и едва заметные зрачки. Эти глаза… они просто были, но они не исполняли свою функцию.

Он был абсолютно слеп. Это объясняло и странную походку, и опущенную голову, и возглас Энвала, и руку на плече. Я думала, что он просто застенчив, но все оказалось гораздо хуже. Единственный маг во всей империи — и на что он способен!? Он даже ходить-то быстро не может!

— Извините, мой король. — Голос прозвучал чуть сильнее, чуть напряженнее, но слышно было, что Бейв силой выжимает из себя каждый звук, — Я не способен на это. Посмотреть.

— Ваше Величество. — Энвал сорвался с места и шагнул к брату, — Он родился таким. Прошу, не…

— Прекратите, герцог! — Одернул его король, — Мне все равно, какими способами, главное — чтобы мое задание было выполнено. Вам ясно, Бейв Ратер?

— Да.

— Да, Ваше Величество. — С большим почтением продублировал Энвал.

Бейв снова опустил свои бесполезные глаза в пол, пока брат снова положил ладонь ему на плечо. Я видела, как пальцы Энвала смяли ткань камзола, жестом показывая магу, что можно подняться на ноги.

— Познакомься, Бейв, твой телохранитель — Милит Сеттери. — Объявил герцог, подведя брата вплотную ко мне. Как ни странно, своими пустыми зрачками парень уставился прямо мне в глаза. Может, это было игрой моего больного воображения, но я закоченела от ужаса.

— Надеюсь, мне будет приятно иметь с вами дело. А вам — со мной.

С этими словами его рука потянулась к моей. Каким-то неведомым образом мои пальцы миг спустя уже лежали в его жилистой ладони. У меня сложилось впечатление, что я сама, поддавшись какой-то необъяснимой жалости, сунула ему руку в ответ на его желание проявить галантность и воспитание. В любом случае, его губы коснулись тыльной стороны моей ладони.

Бейв разжал пальцы, и я мгновенно отняла руку, закутывая ее в складки пышной юбки. Мысль о том, что только что меня коснулся настоящий маг, ударилась о разум только несколько мгновений спустя, в том неловком молчании, которое повисло в зале. Я с трудом вспомнила, что только что произошло.

— Я тоже. Я… уверена в этом. — Удалось выговорить мне.

Я запоздало осознала, что за моей реакцией неустанно следят все глаза в этом зале. Сказать, что я была шокирована — не сказать ничего. Я искренне не понимала, как этот человек станет охотиться за членами общества Шипа. А еще на меня тяжким гнетом легло осознание того, что человек, которого мне приказано было защищать, сам по себе абсолютно беззащитен. Он даже не заметит опасности!

Я попыталась изобразить милую улыбку, и то, лишь для того, чтобы не обидеть Энвала, который, судя по всему, приехал сюда далеко не с дипломатической миссией. Его задачей было оберегать брата от любой угрозы, подсказывать ему, как вести себя в той или иной ситуации. И Энвал выглядел готовым ко всему этому. Похоже, он любил Бейва, по-настоящему любил.

Несмотря на неожиданный поворот в этой истории, была в ней одна положительная черта. Бейв никак не мог быть убийцей той женщины. А если и мог, то записку написал точно не он. Я не могла представить, как можно начертить пером целое предложение, не видя абсолютно ничего, но даже если это и представлялось возможным для человека, награжденного магией, то сделать зарисовку, да еще и такую изящную, уж точно возможным не являлось.

Тут же я подумала, что рано делать из Бейва невинную овечку. Его странное поведение сразу после приезда в замок не могло не броситься мне в глаза. Вместо того, чтобы вместе с братом пойти на встречу к королю, маг, видите ли, «решил проследить за сохранностью вещей». Все это казалось подозрительным. Если я хочу окончательно отбросить все сомнения, мне придется проследить за ним. Благо, теперь это казалось не такой уж и сложной задачей.

Встреча гостей закончилась спустя еще несколько неловких молчаливых минут тем, что король гостеприимно разрешил братьям подняться в свои покои и пожелал им спокойной ночи. Ночь действительно надвигалась, и в ту минуту, когда я брела по замку к покоям Бейва, я думала о звездах, которые вовсю сверкали на высоком черном небе. По дороге мне не встретилось никого из слуг — весь двор готовился ко сну или уже успел предаться ему. Им не стоило становиться нечаянными свидетелями той маленькой шалости, которую я собиралась провернуть.

Еще раз оглядевшись по сторонам, я уверилась в том, что коридор абсолютно пуст, а значит, завтра ничьи языки не разнесут по замку весть о моей ночной вылазке. Я собралась с силами, сделала глубокий вдох и распахнула ставни самого последнего окна, что было в этом коридоре. Легким и уверенным движением я перетащила свое тело через подоконник и оказалась на улице, наедине с ночным ветром и блестками звезд.

Новая часть замка была построена так, что все значимые комнаты располагались как бы по углам, в концах связанных друг с другом коридоров. Поэтому для того, чтобы проникнуть в покои Бейва, мне предстояло обогнуть стену и вскарабкаться в еще одно окно, самое дальнее, туда, где маг с наименьшей вероятностью будет находиться в ночное время. Неплохим для меня вариантом оказалась бы гардеробная, но с внешними стенами замка она связывалась, в отличие от небольшого помещения, все стены которого были обложены полированным до блеска камнем. Находясь там, гость мог помыться и побыть наедине с собой, но я сомневалась в том, что Бейву приспичит сидеть в ванной посреди ночи.

Я аккуратно поставила ногу в ниши между кладкой каменных блоков. Состояние стен замка оставляло желать лучшего — и носки моих сапог, и пальцы рук смогли глубоко пробраться в изношенные щели между камнями — я почти не боялась сорваться. Мои движения были уверенными, даже несмотря на то, что от земли меня отделяли где-то три десятка метров.

И все же к тому моменту, как я обогнула угол, мои колени ощутимо задрожали, а пальцы горели от напряжения. При всем при этом в груди клокотало волнение — что, если маг в два счета вычислит меня? Слух у него, должно быть, хороший — компенсирует за зрение — а значит, мне следует быть намного осторожней, чем обычно.

Мне и раньше приходилось лазать по стенам, следить за разными личностями и тайно пробираться в их жилища, но ещё никогда человек, ставший моей целью, не был мне настолько незнакомым. Обычно я долго изучала того или иного преступника перед тем, как исполнить приговор — узнавала его привычки, характер, прошлое. Любой человек может стать открытой книгой, для этого лишь нужно время, которого у меня как раз и не было.

За ту пару минут, которые я провела, цепляясь за стену, я успела несколько раз проклясть эту идею и саму себя — идиотку, которая додумалась пробраться в чужие покои посреди ночи лишь для того, чтобы проверить (или нет?) свою глупую догадку. И что я увижу там? Спящего мага, бормочущего во сне какие-нибудь заклинания? С одной стороны, мне хотелось бы этого — убивать этого парня пока что не было никакого желания, тем более — так сразу. С другой стороны, я еще раз докажу себе, насколько отец ошибся, выбрав меня на эту роль, которой я, кстати, ни капельки не желала.

Я жалела еще кое-о-чем: если я хотела проследить за магом, нужно было просто опередить его и спрятаться в комнатах еще до того, как он сам придет сюда, что было бы не так сложно, учитывая то, как медленно он ходит, пробираясь по замку наощупь. Но здесь против меня сыграло платье — тяжелое, громоздкое и шуршащее — в нем бы я не то, что не смогла бы спрятаться, я выдала бы себя с потрохами! Я вынуждена была переодеться, и то, что теперь на мне были привычные удобные штаны и мягкие сапоги, не могло меня не радовать.

И вот прямо передо мной оказалось нужное окно. Я медленно подняла голову и заглянула внутрь через стекло. В помещении было темно и тихо, что немного усложняло мне задачу — открыть створки предстояло практически беззвучно. Одной рукой я держалась за камни, чтобы не улететь вниз, а другой приступила к сражению с затворами. Осознав, что они не заперты — в теплую летнюю ночь окна не закрывали так плотно, как в другие времена года — я обрадовалась и легонько толкнула створки, рассчитав, чтобы они не ударились о стены, распахнувшись.

Путь в покои был открыт, но я все равно замерла, вслушиваясь в тишину. Если маг что-то заметил, то до меня должен донестись звук его шагов. Ничего не было, значит, я сработала чисто. Подтянув себя на руках, я затащила свою задницу на подоконник и позволила себе перевести дух. Спустя секунд десять я опустила ноги на каменный пол, вглядываясь в темноту открытого дверного проема. Мои шаги должны быть абсолютно беззвучны, нужно вспомнить все, чему меня учили в обществе Кинжала. Я набралась смелости и пошла.

Попав в большую гостиную, я поняла, что не зрязатеяла эту слежку — в одной из комнат горел свет. И тут же я застыла — зачем слепому свет? Может, он был не один? С братом? С обществом Шипа? Готова ли я сразиться с ними в одиночку?

Вместе со страхом разыгралось любопытство — я явно наткнулась на что-то важное, значимое. И мой азарт уже нельзя было погасить — я набралась смелости и побрела на свет, как ночной мотылек.

Странно, но я не слышала ничьих голосов, пока пробиралась в библиотеку, где на столе стояла самая обыкновенная свеча. Я даже удивилась тому, что смогла увидеть ее свет в кромешной темноте. Рядом с ней спиной ко мне сидел сам Бейв — одинокий и явно чем-то занятый. Вряд ли он зажег свечу для света. Я остановилась возле дверного косяка и стала наблюдать.

Ему нужно было пламя. Руки мага плясали вокруг свечи, будто бы сплетая возле нее невидимое кружево. Выглядело это так странно, что я невольно залюбовалась. Хотела же я увидеть магию? Вот она. Пусть я и не совсем понимала, что происходит, зрелище мне нравилось.

Бейв ничего не шептал, не бормотал и даже не кивал головой в каком-то неведомом мне ритме, он просто танцевал одними пальцами около пламени. Иногда он даже, кажется, касался его кожей, но не дергался, не вскрикивал, словно оно его не обжигало.

Потом он все же замер. Точнее, его руки — они застыли в воздухе с согнутыми пальцами и натянутыми жилами. Голова парня повернулась в мою сторону — неужели я издала какой-то звук? Нет, я не теряла самообладания, я в этом уверена!

— Вам что-то нужно? — Покашляв, поинтересовался маг.

Мысль о том, что он обращается ко мне, ударила меня получше всякого кулака. Нет, это просто невозможно! Бейв обыкновенный сумасшедший, маги, наверное, все такие. Я молчала, застыв, как каменная статуя. Он все равно меня не видит.

Или это только притворство?

Тишина затягивалась, но в один момент губы Бейва скривились в усмешке. На его темноволосой голове не было шляпы, поэтому я могла четко видеть его лицо — от подбородка до бровей — и как быстро на нем сменялись эмоции.

Он окончательно развернулся ко мне и встал со своего стула. Немаленькая по размерам библиотека внезапно показалась мне крошечной. Здесь негде было спрятаться — все полки стояли вплотную к стенам по их периметру — да я бы и не успела, потому что маг уже шел ко мне.

— Ответьте же! — С той же ухмылкой, но уже с нахмуренными бровями добавил он, — Вы так долго стоите здесь — вам явно что-то нужно. Чем я могу помочь?

Он был слишком близко, а я не могла пошевелиться, не издав ни звука. Глупая затея — прятаться, когда тебя уже раскрыли, да и вообще… Мой план пошел прахом, а почему — я так и не могла понять!

— Ох, кажется, это вы! — С этими словами он резко схватил меня за запястье, и из меня вырвался предательский шумный вздох. Как я буду оправдываться? — Леди Милит. Чем обязан столь позднему визиту?

Его пальцы наконец-то отстали от моей руки. Я не видела смысла молчать и дальше.

— Извините. — Удалось выдавить мне, — Я… я…

— За что вы извиняетесь? — Бейв отошел на шаг от меня, за что я была ему крайне благодарна, — Полагаю, за то, что следили за мной?

Я опешила. Нужно было обдумать все варианты развития событий и набросать хоть что-то на случай провала.

— Я… я не хотела…

Бейв снова перебил меня, но это радовало. Мне хотя бы не приходилось подбирать слова.

— Верно, не хотели. Вы просто залезли в окно и прошли сюда. Наверно… заблудились? — Его слова сочились сарказмом, — Не отнекивайтесь, Милит. Признаться, я польщен — вы были почти беззвучны.

— Тогда как вы обнаружили меня? — Не постеснялась спросить я. Этот вопрос не давал мне покоя.

— Понимаю, вы не могли об этом догадаться, а Энвал слишком скрытен, чтобы об этом говорить. Я чувствую, когда рядом со мной находится живое существо.

— Но как вы догадались, что это именно я?

Бейв усмехнулся:

— Запах. Женщины пахнут иначе мужчин. А посетить меня таким способом во всем этом замке способны только вы.

Я поняла, что иметь дело с этим человеком окажется не так легко. Еще слишком многое предстоит о нем узнать.

— Так что же вы хотели узнать? Спросите, я отвечу.

— По сути, ничего. — Я запоздало осознала, что это правда, — Можно сказать, я хотела проверить вас.

— Значит, я произвел не лучше впечатление у короля?

— Нет, все было…

— Прекратите мне врать. — Снова перебил он, — Я живу во лжи. Так прошу же — избавьте меня хотя бы от вашей.

— Я не вру!

— И вашу жалость я тоже не хочу выслушивать! — Скрипучий голос Бейва повысился, — Ее тоже слишком много.

За свою жизнь я всего лишь несколько раз видела такую чистую злость. Я успела забыть, как она выглядит.

Маги — ожившая сказка. Но вот передо мной стоит человек. Он один из них. И что его жизнь? Оживший кошмар? Мне стало невыносимо от этой мысли. Я попятилась к выходу.

— Вы неправильно… меня… — Я попыталась как-то сгладить ситуацию.

— Я слеп, но не беспомощен. Поэтому прекратите. Немедленно.

Я тоже могла разозлиться, но держалась. Я минула комнату, где, очевидно, ночевал слуга Бейва — он даже не проснулся от наших голосов, прошла дверь в спальню и, наконец, оказалась у самого выхода. Маг стоял со сложенными на груди руками, облокотившись на дверной косяк.

Открыв дверь, я не переступила через порог, а обернулась:

— Тогда и вы прекратите. Перебивать меня.

— Когда-нибудь. — Донеслось мне в ответ, — Обязательно.

Даже не обернувшись, я вышла в коридор и понадеялась, что скоро забуду этот разговор и свой провал.

Глава 3

— При дворе не принято рано просыпаться. — Сообщила я Энвалу, заметив, что он ходит по коридору с самого утра, будто бы просто прогуливаясь.

На самом деле, я услышала громкие шаги и выглянула из своей комнаты лишь затем, чтобы узнать, кто из придворных имеет обыкновение так топать.

Я не стала делать герцогу замечание по этому поводу, можно сказать, мне даже было приятно увидеть его. Он мог рассказать мне о своем чудаковатом братце и его привычках. С самим Бейвом поговорить об этом будет гораздо сложнее.

— И все же вы не спите. Почему? — Энвал улыбнулся, опустив руки в глубокие карманы своей мешковатой одежды.

— Люблю наслаждаться рассветом. Да и вообще, я не от мира сего.

— Тогда вы не одна. — Энвал ухмыльнулся.

В сочетании с неприглядной внешностью его комплименты казались нелепыми, но мне все равно было приятно. Еще никто из придворных не одаривал меня таким вниманием абсолютно бескорыстно. Я даже позволила себе усомниться — а так ли искренен со мной герцог? — но быстро отбросила эту мысль.

— Я могу провести вам экскурсию по замку. — Неожиданно даже для самой себя выпалила я, — Только дайте мне пару минут, чтобы привести себя в порядок.

— С удовольствием.

Я прошмыгнула назад в свою комнату, закрыла дверь и стала поспешно облачаться в свою дневную одежду — темно-бордовую тунику, штаны и сапоги. Взлохмаченные после ночи волосы я наспех причесала и заплела в тонкую неровную косичку. Из нее выбилось несколько вьющихся прядей, но я слишком спешила для того, чтобы привести прическу в лучшее состояние. Окрыленная каким-то странным предвкушением, я выскочила в коридор, где Энвал покорно ждал меня.

— Мы как раз успеем спуститься к завтраку. Сообщила я, — С королевской семьей. Вы — гости, вам оказана такая честь.

— Надеюсь, вы там тоже будете?

— Да, но немного в другом качестве, чем обычно. — Я тронулась с места прямо по коридору, Энвал покорно следовал за мной, — Раньше я приходила туда как приближенная принцессы, теперь же — как телохранитель вашего брата.

— Вы с принцессой в хороших отношениях?

— Мы лучшие подруги. Когда она только приехала сюда и никого не знала, я оказалась рядом. Так мы и сдружились.

Я повела Энвала вниз по лестнице, попутно рассказывая историю строительства замка. Он слушал меня с неподдельным интересом и даже задавал вопросы, шутил и рассказывал о своем герцогстве в ответ.

— Той зимой было так холодно, что Бейв разжег костер прямо в большой гостиной! — Вспоминал герцог, — Хорошо, что это была просто магия… Но наказан, как всегда, был я — не уследил за братом!

— Сколько вам тогда было? — Удивилась я. С какого возраста Бейв начал колдовать?

— Ему — шесть, мне — четырнадцать. Этот негодник еще долго обижался на меня после этого.

— Полагаю, это в его характере. — Предположила я.

— Ну, нет же, Милит, не думайте, что он так плох. Бейв, конечно, не подарок, но его можно понять — на него много чего навалилось. С самого детства. Вам стоит познакомиться поближе, и вы поймете, что он — хороший парень.

На откровения Энвала мне внезапно захотелось ответить тем же:

— На самом деле, мы уже знакомы. Ну… ближе. Вчера я была в его покоях.

Я не стала вдаваться в подробности — с какой целью и каким способом я туда проникла.

— Да? И что же?

— Он не похож на вас. С ним намного сложнее.

— Он выставил вас за дверь? — Нахмурился Энвал, — Я дам ему по шее за такие выходки…

— Нет, я ушла сама. В порыве злости. Он постоянно перебивал меня! И обвинял в том, что я лгу ему. И жалею.

Я запоздало поняла, что сказала лишнего. Мои последние слова, скорее всего, прозвучали как жалоба одного обиженного ребенка на другого.

— Ох, он в своем репертуаре. — Энвал тяжело вздохнул, — Не берите близко к сердцу, Милит. Ему всегда кажется, что окружающие не испытывают к нему ничего, кроме жалости. Наверное, он никогда не сможет понять, что каждый из нас чем-то обделен. Он имеет даже больше, чем другие — свой ум, такие огромные силы. Я почти не помню его без магии, кажется, он с рождения переплетен с ней. А вот мне, например, не досталась его красота, так и что же — мне тоже нужно постоянно страдать от этого?

На мгновение я задумалась, что было бы, если бы Энвал и Бейв поменялись лицами и телами. Наверное, было бы намного проще, да и справедливей. Зачем Бейву его практически идеальное лицо, точеная фигура, если он все равно никогда не сможет этим воспользоваться? Никто не будет очарован им, потому что никому не нужен слепой. А вот Энвал — с его манерами, характером, добротой и мягкостью — но никто даже не взглянет на него, потому что даже вблизи он настойчиво напоминает неповоротливого медведя.

— Кстати, мы почти пришли. — Отвлеченно добавила я, — Уже за поворотом будет королевская столовая.

Впервые за весь наш разговор мне показалось, что Энвал не слушает меня. Он уставился куда-то вдаль, мне за спину.

— А вот и Бейв. Так и знал, что он без проблем найдет нас! — Сказал герцог, указав в даль коридора, откуда к нам двигался его брат.

Сегодня он шел чуть быстрее, чем вчера по залу, но укол раздражения я все равно ощутила — и вряд ли из-за его медлительности. Я до сих пор злилась на Бейва, пусть слова Энвала и внесли какую-то ясность. Понятно мне было одно: вверенный мне маг — человек очень сложный и специфичный, со своими странностями и демонами, спрятанными где-то в душе.

— Доброе утро. — Бейв остановился рядом с нами. На лице его держалась сдержанная улыбка, — Энвал, леди Милит. — Он почтительно склонил голову.

— Как спалось, братец? — Энвал плюхнул свою ручищу на плечо брата.

— Сносно. — Пустые глаза мага уставились на меня. Теперь я хотя бы знала, что он чувствует мое местоположение, знает, где я нахожусь, даже не используя зрение.

На нем снова была та же странная шляпа, но сегодня она не закрывала широкими полями бледное узкое лицо с острым носом, а камзол сменился на какой-то удлиненный плащ, больше напоминающий дорожную одежду.

— Знаете, у меня возник такой вопрос. — Внезапно вспомнила я, — Герцог, как к вам обращаться?

— Эм… Леди Милит, — Замялся Бейв. На мгновение я заметила в нем какое-то незначительное сходство с братом, — Полагаю, по имени.

— Просто Бейв?

Его улыбка стала шире, и из нее внезапно исчезла вся наигранность. Может, Энвал все же был прав?

— Мы с вами собираемся спасать это королевство, так что да — просто Бейв. — Засмеялся он.

— Тогда я — просто Милит. Безо всяких «леди».

Я поймала одобрительный взгляд Энвала. Пусть мне и казалось, что разговор с Бейвом похож на прогулку по тонкому льду, поддержка его брата придавала мне уверенности.

— Не знаю, как вы оба, но я очень голоден. — Не дожидаясь момента, когда наше молчание станет неловким, объявил Энвал.

— Думаю, королевская семья уже ждет нас. — Я указала в сторону столовой, — Пойдемте!

Я слабо могла представить ту жизнь, которой жил Бейв. Для меня зрение было всем — я познавала этот мир глазами, как и любой нормальный человек. Но мой «подопечный» был лишен подобной привилегии — и каким был для него этот мир? Звуки и запахи — это же так мало!

Поэтому, когда мы вошли в столовую, поприветствовали королевскую семью в соответствии с этикетом, и, наконец, расселись по своим местам, я не сводила глаз с Бейва. Лишь немного дольше, чем мы с Энвалом, парень наощупь искал стул. Поначалу я даже рванулась, чтобы помочь, но Энвал тут же мягко меня остановил. Не нужно было объяснять, почему.

«Я слеп, но не беспомощен» — сказал он вчера, и, скорее всего, с определенной целью. Вряд ли кому-то нравится, когда ему ничего не дают сделать самостоятельно.

Нам подали роскошный завтрак, Энвал, занявший место по левую руку от меня, никак не прекращал восхищаться столичными поварами, да и самими блюдами. Очевидно, меню их северной провинции было намного скуднее и преснее. Наплевав на всякий этикет, герцог уплетал свой завтрак за обе щеки, пока я степенно и размеренно разжевывала свое мясо, изредка переглядываясь с отцом, который своей улыбкой выражал радость оттого, что я смогла наладить контакт с гостями.

Солнечный свет, льющийся из огромных окон, тянущихся от пола до потолка, будто придал мне сил. Я чувствовала, что этот день не пройдет зря. Именно с таких предвкушений начинается что-то важное. Я готова была писать историю, но только не в одиночку.

Я посмотрела на Бейва, который сидел напротив. Он, в отличие от брата, ни капельки не наслаждался завтраком. Вообще-то, по обоим братьям было видно, кто из них любит поесть, а кто — не очень, но все же я ждала от него хотя бы сухой похвалы в рамках приличий. Ел он неохотно и очень медленно, потому что прежде, чем ему удавалось подцепить на вилку хоть кусок, парню нужно было вслепую отыскать его на тарелке.

То ли из-за того, что в столовой присутствовали почти незнакомые нам гости с севера, то ли по какой-то другой причине мы все молчали. Я привыкла к тому, что Цатта или королева начинали разговор и протягивали его нить до самого завершения завтрака, но сегодня они были безмолвны, как статуи, а мужчины и подавно — все до одного, кроме моего отца, едва ли поднимали глаза от тарелки.

— Этот зал поистине прекрасен. — Сказал мне на ухо Энвал, восторженный архитектурой замка.

Столовая действительно была необычна — светлее остальных помещений, она казалась еще и просторней, нежели тот зал, в котором гостей встречали вчера. Длинный обеденный стол, неизменно накрытый белоснежной скатертью, занимал больше половины длины всей столовой, а в центральном окне была вмонтирована дверь, ведущая на широкий балкон, выходящий прямо в сад с бесчисленным количеством вековых деревьев и кустов роз.

— У нас в Унабере я не видел ничего подобного. — Добавил герцог, — В нашем замке маленькие окна, чтобы зимой проникало как можно меньше холода, а на полу лежат шкуры, чтобы было теплее.

— Но все же вы любите свои края? — Поинтересовалась Цатта, случайно услышавшая наш разговор.

Я бы не сказала, что в ее тоне было много энтузиазма, но, похоже, она все-таки решила завести разговор. Не сидеть же весь завтрак в тишине!

— Безусловно. Мне кажется, что скоро я начну скучать по нашему замку. Он построен прямо в скале — невероятное зрелище!

— У вас здесь пахнет розами, а у нас — деревьями. Хвоя и свежесть — это нужно почувствовать. — Я не могла не заметить желание Бейва стать равносильным участником беседы, когда он с воодушевлением произнес эти слова.

«Почувствовать» — вот как он жил. Он не видел, он чувствовал. Вряд ли я когда-нибудь смогу постичь это.

— А ваша семья? Как поживает герцог Дорл? — Поинтересовался король.

— Жив и здоров. — Пожал плечами Энвал, — Все так же принципиален и порой жёсток.

Все это время я следила за Бейвом. Как только разговор зашел о его отце, парень отвернул голову в сторону, а его худые руки, лежащие на столе, ощутимо напряглись. Длинные пальцы так сильно стиснули вилку, что на тыльной стороне ладони натянулись все жилы, а костяшки и суставы, что и без того выпирали, побелели от напряжения.

Здесь что-то не так. Какие отношения были у мага с его отцом? Вряд ли отличные или всего лишь теплые, если при одном только упоминании старшего герцога последовала такая реакция.

Я тоже хотела что-то сказать для поддержания разговора, но двустворчатые двери, ни с того ни с сего распахнувшиеся, перетянули все внимание на себя. За порогом стояла запыхавшаяся служанка с лицом, белым, как мел. Я мгновенно поднялась на ноги, лишь отдаленно осознавая, что возиться со слугами — не моя обязанность. Да и как она вообще посмела так бесцеремонно ворваться, прервав королевскую трапезу?

— Герцог Бейв… — Выдохнула она.

Он так резко повернул голову, что я всерьез забеспокоилась за его шею.

— Что такое? — Бейв уставился в пустоту, но в голосе прозвучала тревога.

— Ваш подданный… слуга… он… мертв.

У меня отвисла челюсть. Что такое несет эта девка? Ни от кого из королевской семьи не донеслось ни звука — скорее всего, они просто не поверили.

Но Бейв так молниеносно вскочил на ноги, что я удивилась — он может двигаться так быстро?

— Что? — Повторил он.

— Ваши покои… все в крови! — Служанка, совсем еще девчонка, даже младше меня, закрыла лицо руками от какого-то неведанного ужаса.

— Милит… — Поначалу я подумала, что мне послышалось, как Бейв произнес мое имя.

Я успела сориентироваться и уже через пару секунд оказалась возле него.

— Вот моя рука. — Маг протянул мне ладонь, — А теперь проведите меня самым коротким путем. И как можно быстрее.

На миг я вспомнила про солнце, что придавало мне сил. Да, возможно, где-то в замке произошло убийство, быть может, за ним последует что-то еще, но сейчас… я поняла, что могу проявить себя. А еще… узнать своего мага.

— Вы готовы немного… пробежаться? — Спросила я, обвивая его руку своими пальцами.

— Все, что угодно. — Кивнул он.

Даже не оглянувшись на замершую от неожиданности королевскую семью, я вывела его из зала и сорвалась с места. Если Бейв хотел, чтобы я привела его к покоям быстро, так тому и быть. Коридор молниеносно понесся мимо нас, я буквально летела по лестницам, испытывая при этом неподдельное удовольствие. Кажется, я впервые оказалась по другую сторону — я не убивала, а разгадывала убийство, и это еще сильнее окрыляло меня.

Но было и то, что тормозило меня. Точнее — кто. Мне приходилось едва ли не волоком тащить Бейва за собой, особенно по лестницам, где он пытался осторожничать и постоянно тянул меня назад, скорее всего, сам того не желая. Я пыталась не обращать на это внимание и терпеть, но вскоре мои нервы не выдержали:

— Бейв, прошу, не бойтесь, вы не упадете.

— У меня нет таких навыков в беге, как у вас.

— Это заметно. — Я понадеялась, что это не прозвучало оскорблением.

Все же я умудрилась успокоить себя и заставить свои ноги немного сбавить скорость. Бейв бегал плохо и медленно, да и к тому же, я заметила, что он начал уставать.

Больше половины пути до его комнат мы все же преодолели, и я утешала себя лишь тем, что до ответа оставалось совсем немного.

Вдруг это ловушка? Мысль резанула меня, как острое лезвие. Если это так, то кто и кого хочет поймать? Бейв понял, что я взяла его преступный след, и решил разделаться со мной? Или же кто-то решил покончить с нами обоими?

Я вытащила кинжал из ножен на бедре. Пусть это и не давало мне абсолютной уверенности, я чувствовала себя защищенней. К тому же, если уж на то пойдет, то я смогу одним ударом лишить Бейва жизни. Пробежавшись с ним по замку, я поняла, что он гораздо слабее меня физически. Да и реакция у него медленнее, чем у улитки.

Толкнув дверь ногой, я шагнула в комнату. Бейв сзади практически врезался мне в спину, не подозревая, что я остановилась. А я действительно не могла пошевелиться, мое тело словно онемело. Шок от увиденного продлился еще несколько мгновений, после которых я наконец услышала, что маг мне что-то говорит.

— Милит? Что здесь? Почему вы молчите?

Я открыла рот, но не проронила ни звука. Труп незнакомого мне мужчины, распластанный прямо на полу, оставался перед моим взором, даже когда я закрыла глаза. Он лежал в луже собственной крови с перерезанным горлом и широко распахнутыми глазами, обращенными к потолку. Рукава и ворот его одежды были порваны, а на ладонях уже успела засохнуть красная корка.

За свою жизнь я видела множество трупов, но этот въелся мне в сознание, словно выжег клеймо на какой-то части моего разума. Так убивать могло только животное — такая жестокость, столько крови и грязи! У меня сложилось впечатление, что убийца намеренно заставил мужчину помучиться перед смертью. Но зачем?

— Не заходите дальше порога. — Убирая оружие в ножны, я чуть отступила в сторону и прижалась спиной к стене, чтобы Бейв смог встать на мое место, — Здесь повсюду кровь.

Так и было. Убийца сработал настолько неаккуратно, что в крови было перепачкано все — полы, стены, мебель. Похоже, слуга хотел дать отпор обидчику, и дело переросло в драку. И к тому моменту кто-то из них — если не оба — уже истекал кровью.

— Мой слуга… действительно мертв?

Я повернула голову к Бейву, бледному, как полотно. Думаю, мое лицо хранило сейчас точно такое же выражение ужаса. И это все притом, что маг не видел ничего из того, что приходилось наблюдать мне.

— Да.

Я снова заставила себя уставиться на труп, но на этот раз мне удалось совладать с эмоциями и перевести внимание на детали. Эта смерть ничуть не походила на ту, что произошла в публичном доме. Были ли как-то связаны жертвы? Вряд ли.

А потом я заметила кое-что еще. Неподалеку от тела убитого слуги стоял невысокий столик, нужный лишь для того, чтобы закинуть на него ноги, когда сидишь в кресле перед камином. Вчера я не обратила на него никакого внимания, поэтому не помнила, лежал ли на нем тот листок, что я приметила сейчас. Почему-то мне казалось, что вряд ли.

— Зачем? — Голос Бейва стал настолько сухим и грубым, что я ужаснулась, не узнав в нем ни единой нотки. Казалось, парень вот-вот взорвется от гнева, — Чем он им помешал!?

— Сейчас узнаем. — Бросила я, полная уверенности в том, что почти знаю содержание записки со стола.

Я осторожно перешагнула тело, стараясь не испачкать сапоги в крови, сделала еще пару шагов и, наконец, добралась до столика. Схватив лист, я порывисто его развернула и едва не выругалась, увидев содержимое.

«Мы все ближе, Величество.

Розы расцветут»

— Милит? — Бейв повернул голову в мою сторону.

Мой разум настолько охладел, что я без проблем смогла озвучить содержимое послания и даже сделать вывод, который не терпел сорваться с языка:

— Это общество Шипа.

— И оно обнаглело настолько, что решилось пробраться в замок. — Выдохнул Бейв.

— У них есть маги. Это уже говорит о многом.

— Я должен знать! Должен! — Обеими руками Бейв схватился за голову, его лицо снова перекосило выражение бессильной ярости.

— Что знать? — Все же поинтересовалась я, хотя мои мысли уже витали где-то далеко. Я с облегчением рассуждала о том, что, Бейв никак не может принадлежать к обществу Шипа. Теперь я была уверена в этом на все сто. Убивать собственного слугу было бы как минимум нерационально, да и на написание записок парень, судя по всему, способен не был.

— Кто это сделал и как. — Холодно процедил Бейв.

Я устало опустилась на кресло возле трупа. Потупив голову, маг все так же стоял в дверях с опущенными плечами и слегка дрожащими руками. Было ли это проявлением злости или страха, я не знала.

— Стань моими глазами. — В густой тишине предложил он.

Я подняла к Бейву голову, не сразу поняв смысл его слов:

— Что?

— Опиши мне все, что ты видишь. Опиши так, чтобы я это… увидел. — Он нервно взглотнул и замолчал, ожидая моего ответа.

Я не стала размениваться на пустые, ничего не значащие слова «да» или «нет».

— Кровь почти повсюду. Он сопротивлялся. Похоже, была драка. В конечном итоге ему перерезали горло. Орудие было небольшое — кинжал или нож — но очень острое. И все же смерть наступила не мгновенно — он захлебывался кровью. Глаза до сих пор не закрыты. Записка была на столе.

— Насильственная смерть… — Бейв потер лоб, — Убийца не владел магией.

— А если и владел, то сделал так, чтобы об этом ни за что не подумали. — Предположила я.

— Женщина в борделе была убита по-другому.

— Но и то и другое — дело рук Шипа. Об этом говорят записки.

— Как по-твоему — смерть произошла давно? — Бейв нахмурился, снимая с головы шляпу.

Только сейчас я заметила, что мы каким-то неведомым образом перешли на «ты». Что ж, это было небольшим, но верным шагом к взаимопониманию.

— Нет. Полчаса, может, чуть больше.

— Тогда… у меня еще есть шанс. — Бейв немного ободрился, теребя пальцами поля своего головного убора, — Не хочу пачкать ее в крови. Поймаешь?

«Он чувствует, где я» — напомнила я себе. Выставив руки вперед, я приготовилась реагировать на бросок. Миг спустя шляпа из черной плотной ткани была у меня в руках.

— Шанс на что? — Не выдержала я. Никогда не помешает знание тех или иных планов этого загадочного человека.

— Выследить убийцу. Если это маг, конечно.

Скорее всего, подобное действие имело прямое отношение к магии, поэтому я замолчала, чтобы не выдать свое невежество.

— Милит, ты сможешь открыть окно?

Я кивнула, но сразу же опомнилась и проронила невнятное «ага», поднимаясь с кресла. Окно располагалось метрах в двух от меня, и я была почти уверенна в том, что именно оно впустило сюда загадочного убийцу из общества Шипа. И все же, как ни странно, ни на раме, ни на ставнях с подоконником, не было ни единого следа крови. Как наемник умудрился сохранить руки чистыми? Вряд ли он сходил в ванную, чтобы вымыть их — тогда бы кровью окрасилась вся вода, что находилась там в ведрах. Может быть, мне стоило это проверить, но пока меня ждало дело поважнее.

Я распахнула окно, и в лицо мне ударил ласковый летний ветер. Для Бейва он, наверное, отдавал всеми мыслимыми и немыслимыми ароматами, но для меня оставался просто воздухом, и это не особо раздражало мое самолюбие.

— Мне нужно подойти к нему. — Попросил маг, — Поможешь?

Осторожными шагами я обогнула тело слуги и, взяв Бейва за руку, провела его к окну этим же путем. Парень вцепился ладонями в подоконник, и я сочла необходимым немного отойти в сторону.

Его пустые глаза смотрели вдаль, но через миг закрылись. Бейв шумно втянул воздух и встал на носки, высовываясь из окна. Я не понимала ни единого его жеста, но снова со мной случилось то же самое, что и вчера ночью — я замерла от восторга, осознавая, насколько невероятное событие происходит прямо у меня под носом.

Бейв оскалился, как собака, которую кто-то ударил, отшвырнув в сторону. Его зубы, казалось, вот-вот раскрошатся от напряжения, а лоб за несколько мгновений покрылся капельками пота. Я с ужасом наблюдала за тем, как натянулись жилы на его длинной шее, как напряглись пальцы, сжимающие подоконник. Он не выдержит такого напряжения.

Я не понимала этого чувства. Страх? Нет, оно было гораздо сильнее. Тревога? Тоже нет — я не хотела стоять и ждать, я знала, что нужно действовать. Бейв был не так силен, чтобы выдержать это, чем бы оно не было.

Мои мысли превратились в невнятную кашу. Мне нужно разбудить его. Пока не поздно.

И я рванулась, но опоздала. Маг рухнул на пол возле окна буквально за миг, будто кто-то задул свечу. Напряженное лицо парня расслабилось, но цвет его кожи ничуть меня радовал — Бейв стал бледнее своего мертвого слуги, лежащего рядом.

Я упала на колени, схватив мага за плечи. Изо всех сил тряхнула его, заорав что-то так громко, что мои связки заныли от усилий. Бейв никак не реагировал, и тогда я влепила ему крепкую пощечину. Снова ничего.

Не на шутку перепугавшись, я дрожащими руками стала избавлять парня от его плаща и рубашки. Только прижавшись ухом к его груди, я почувствовала, как под твердыми ребрами гремит сердцебиение.

— Да очнись же ты! — Я снова дернула его за ворот рубашки.

На миг я оглядела комнату и ужаснулась — еще никогда раньше я не оказывалась в ситуации столь же жуткой, сколь и нелепой.

Что случилось с Бейвом? Что за мысли бились о мою черепную коробку, пока он колдовал? Я словно чувствовала, что это до добра не доведет.

И вот теперь я сидела на полу возле трупа и мага без чувств. Кровь, казалось, была везде — даже на моем лице и волосах. Я понимала, что это бред, но никак не могла избавиться от мерзкого ощущения. Даже Бейв каким-то образом умудрился испачкать рукав своей рубашки в крови.

Я застыла. Это невозможно. Бейв не касался ничего окровавленного, я лично попросила его быть осторожнее. А потом, так же аккуратно провела сюда, к окну.

Подорвавшись с места, я схватила руку мага и судорожно задрала рукав. Я так и думала — кровь на ткани принадлежала самому Бейву. Все предплечье от запястья до локтя было покрыто кровоточащими царапинами, совсем свежими, но неглубокими, словно кто-то нацарапал послание острым когтем прямо на коже.

Послание. Мне хватило всего одного внимательного взгляда, чтобы разглядеть рисунок из букв, через миг они сложились в слова перед моим взором.

«Слепому не стоит подглядывать».

Неужели магия способна на такое? Маг из общества Шипа смог травмировать Бейва на расстоянии, и теперь, когда мой подопечный рассказал о своем существовании и выдал свое местоположение, он наверняка станет мишенью. Вот почему я должна была его остановить!

Но я не сделала этого, да и были проблемы, которые нужно было решать здесь и сейчас. Я поднялась на ноги и, заняв позицию поудобнее, схватила Бейва за шиворот в тщетной попытке дотащить его хотя бы до кресла. Парень оказался еще худее, чем мне показалось сначала, но мне в любом случае не по силам было его поднять, да и труп из комнаты тоже не мешало бы убрать.

Тогда я уверенными шагами вышла из покоев, тратя все силы на то, чтобы держать лицо спокойным. Я так и не поняла до конца, что же так сильно меня шокировало, но внутри все дрожало, словно от невозможного холода.

А потом я увидела всю ту панику, что поднялась в замке за время нашего с Бейвом пребывания на месте преступления. Меня словно окунули в ледяную воду, только вместо холода я чувствовала, как меня пробирает до костей всепоглощающий шум. Судя по всему, король в страхе поднял всю гвардию, что вообще была в городе, солдаты наводнили не только коридоры, но и улицы — я выглянула в окно и поразилась тому, как быстро спокойствие обратилось хаосом.

С каждым шагом с все слабее представляла себе, как найду Энвала в этом гуле и скоплении незнакомых мне лиц. Идти в его покои было единственным вариантом, который пришел мне в голову.

А пока я шла, мой разум танцевал вокруг двух обжигающих мыслей. Бейв не причастен к обществу. Никак. Мне не придется его убивать.

Но скольких мне придется убить, чтобы не позволить лишить его жизни кому-то другому?

Глава 4

— Кто-то из нас должен был предупредить. Простите, это я виноват. — Энвал, как ни в чем не бывало, взвалил на плечо безвольное тело Бейва и проследовал с ним в спальню. И пусть с его лица не сходило выражение искреннего раскаяния, я не могла так быстро усмирить свой гнев.

Сейчас я злилась на них обоих. Своим внезапным обмороком Бейв перепугал меня до чертиков, а теперь выяснилось, что подобные вещи с ним происходят постоянно! Неужели магу было настолько плевать на собственное здоровье, что он оставлял все, как есть? Энвал тоже хорош — уже много лет он видит, как истязает себя его младший брат, но не предпринимает ничего, чтобы это прекратить!

— Магия отнимает много сил, и иногда он… забывается. — Пояснил Энвал, укладывая Бейва на кровать прямо в одежде и обуви. Я остановилась на пороге, прижавшись головой к дверному косяку.

Спальня мага оказалась не такой уж и богатой — во всяком случае, моя кровать определенно была больше, да и остальная мебель смотрелась новее и роскошней, чем эта. И все же здесь было просто и уютно. Да и Бейву, скорее всего, было все равно — он все равно видел здесь только непроглядную тьму.

— Нужно следить за этим. — Высказала я, — Не давать ему «забываться».

— Я хотел бы, но это невозможно. — Энвал повернулся ко мне, — Магия — нечто непостижимое для таких, как мы. Никогда не знаешь, какое это заклинание — то, что пройдет бесследно, или то, что выбьет его из колеи на целый день.

Ни в одной из книг о магах я не читала ничего подобного. Это неправильно. Магия — это сила и дар человека, она не должна ему вредить. Даже сжигая целые города и низвергая на землю гром, великие маги оставались на ногах и после этого шли сражаться на мечах!

— Дело не в магии. Дело в нем самом. — Я кивком указала на умиротворенного Бейва, — Он слишком слаб для собственной силы.

— Не понимаю, о чем вы.

— Все маги были воинами. Такова их судьба. А теперь посмотрите на него — разве это воин?

Сейчас Бейв еще сильнее пугал меня. То ли в пасмурном дневном свете, то ли еще по какой-то другой причине, он выглядел гораздо бледнее, чем обычно, отчего волосы его стали настойчиво отдавать в черноту. Он был не так уж и мал ростом, но из-за костлявых плеч и тонкой шеи больше напоминал девушку, чем взрослого мужчину. Сколько ему? Двадцать два, если я не ошибалась, на год больше, чем мне, но на свой возраст парень явно не выглядел. Вряд ли я дала бы ему больше семнадцати.

— Этот человек выдыхается даже после непродолжительного бега. — Продолжила я, — Немудрено, что магия и вовсе забирает все это силы.

Говоря это, я была полностью уверена в своем решении. То, что я решила воплотить в жизнь, будет необходимо — Бейв растрезвонил всем о своей персоне. Да, у него была я, способная защитить или предотвратить какое бы то ни было покушение, но если меня не будет рядом?

Мне плевать, согласен он или нет, но я вылеплю из Бейва воина. Хотя бы потому, что я хочу победить.

— Он непричастен. — Подытожила я, пока отец насквозь пронизывал меня глазами.

— От этого не намного проще, ты понимаешь. — Он сцепил пальцы в замок, — Они смогли пробраться в замок! Это непостижимо! Король в панике, принц разъярен, как никогда.

— В общем, нам с Бейвом нужно начинать шевелить задницами. — Договорила я.

Маленькая я с нестареющего портрета будто бы одобрительно кивнула. Закинув ногу на ногу, я вернулась к отцу:

— Надеюсь, он скоро очнется. Тогда я разузнаю, что он видел.

— Если так будет продолжаться, и он станет терять сознание каждый раз…

— Не станет. — Заверила я, перебив, — Доверь это мне.

— Зря я дал тебе это задание…

— Прекрати, мы уже ничего не изменим. — Порывисто объявила я. От осознания, что теперь отец жалеет меня из-за того, что мне по его милости придется оберегать от всех напастей слепого, где-то в глубине души заскреблась ярость. Я притупила ее, но не погасила, — И я обещаю тебе справиться.

— Он показался мне странным.

— Так и есть. — Вздернула бровь я, — Тем интересней. Жаль вот только, что в карты с ним не поиграешь…

Отец рассмеялся, но я даже не улыбнулась, сама удивившись такой реакции. Вообще-то я имела обыкновение смеяться над собственными шутками, какими бы глупыми они не были. Этот день не оправдывал мои ожидания — вместо продуктивного он оказался невыносимым, нервным и… бешеным.

Мне захотелось уйти. Бейв мог очнуться в любой момент, и мне не терпелось разузнать у него, что он «видел», спросить, кто оставил рану на его руке, а главное — отчитать за то, что он подверг себя такому риску. Если рассуждать бесстрастно, то его обморок был моим проколом — я обязана защищать мага от любой опасности, включая и ту, которая грозит ему от самого себя.

— Можешь идти. — Отец словно прочитал мои мысли, — Вдруг твой таинственный колдун уже очнулся?

Я покорно покинула покои отца, прошла по забитому людьми гулкому коридору в новую часть замка и поспешно заперла дверь, словно за мной гналось какое-то чудовище из страшной сказки. Все эти люди, попавшие сюда только из-за истерического приказа короля, были такими… ненужными, бесполезными. Их взгляды словно налипли на меня, прицепились, как плоды репейника. Они знали, кто я. И, скорее всего, ненавидели.

Кто я? Богатая, избалованная девица. Отец потакает мне во всем, даже не заставляет выходить замуж, хотя уже давным-давно пора. Он разрешил мне выглядеть как мальчишка — ходить в штанах и без корсета — носить оружие и грубить всем подряд. И все же я леди Милит — я могу отдать приказ любому из тех, кто толпится в коридорах, и он обязан будет подчиниться.

Может, мне и не стоит о них думать?

Я отошла от двери и прошла в спальню. Солнце перевалило за полдень, и теперь его лучи заливали всю эту комнату, казалось даже, что они торчат прямо в воздухе, словно стрелы, выпущенные в землю. А Бейв все никак не хотел просыпаться. Во мне даже затеплилось желание его разбудить, но я быстро заставила его умолкнуть.

В лучах танцевали пылинки. Странно, что в комнате было так тихо — я слышала лишь свое сердцебиение — где же музыка для их танца?

Бейв никогда не сможет это увидеть. Да и как ему описать нечто подобное? Скорее всего, он просто сочтет меня сумасшедшей. Наверное, я такая и есть, раз любуюсь какими-то пылинками!

Внезапно парень заворочался в своей постели, и уже через миг я позабыла о танцующей пыли и о тех солдатах, что пялились на меня, как на зверушку.

Бейв открыл свои блеклые глаза, и специально шагнула к нему, чтобы показать, что он не один.

— Милит? — Выдохнул он.

— Да. И мы одни. — Произнесла это угрожающим тоном, чтобы парень мог морально подготовиться к непростому разговору.

— Я, кажется, несколько не рассчитал…

— Несколько!? — Хмыкнула я, не сдержавшись, — Ты рухнул прямо перед моим носом! Я думала, ты умер! Разве так можно пугать!?

— Но Энвал ведь объяснил тебе… — Замялся Бейв, — Ничего страшного не произошло… со мной.

Я понимала, что этот разговор затянется надолго, поэтому опустилась в кресло в углу комнаты.

— Что это за запах? Какая-то еда? — Бейв занес руку над прикроватным столиком, где стояла полная тарелка.

— Это тебе. — Сухо ответила я.

— Спасибо, но я не голоден…

— Это не обсуждается. Ешь.

— Да нет же! Мне нужно… — Он рванулся, чтобы встать с кровати, но я оказалась быстрее — одним движением я вернула его в полусидячее положение. Нависнув над Бейвом, я крепко вцепилась в его плечо.

— Милит? Ты чего? — Бейв нахмурил брови.

— Я не выпущу тебя, пока ты не съешь все, что я для тебя принесла.

— Да что за глупости!? — Парень попытался вырваться, естественно, тщетно.

— Боевые маги не падают в обморок после одного заклинания! — Озлобленно заявила я, — И уж точно могут вырваться из хватки такой девушки, как я!

— Милит, прекрати! — Он рванулся еще раз. Я все еще сжимала его хрупкое плечо, и где-то глубоко даже зародилась мысль надавить посильнее, показать Бейву, насколько он слаб.

— Почему ты не хочешь послушать меня? Нормальное питание и тренировки сделают из тебя настоящего боевого мага.

— Какие к черту тренировки!? Может, ты забыла, но я ни-че-го не вижу!

— А я тебе для чего? Ты же сам попросил меня! Быть твоими…

— Всего на несколько минут. — Маг не дал мне договорить.

— Неужели тебе самому нравится собственная слабость? — Я приблизила лицо к его уху.

Бейв повернул голову, и теперь его нос оказался совсем рядом с моим. На миг мне показалось, что наши взгляды встретились. Встретились бы…

— Ненавижу. — Отчеканил он. Я на миг забыла, что спрашивала.

— Так в чем же проблема? — Опомнилась я.

— Ты мой телохранитель. Так и занимайся своим делом! — Прошипел Бейв.

Я отшатнулась, как от внезапно вспыхнувшего пламени. В поступках Бейва не было никакой логики. Я предлагала ему то, что он никогда не получит сам. Он сможет достичь настоящего величия, расправившись с обществом Шипа. А пока… пока что он способен лишь умереть от рук любого, даже самого неопытного наемника, причем умереть совсем не по-геройски.

— Ты называешь лжецами других. — Я медленно двинулась к выходу из комнаты. Боюсь, моя злость не может долго держаться в узде, — Но послушай свои собственные слова — ты только что соврал не только мне, но и самому себе.

— Хм? — Бейв вздернул бровь.

Я готова была высказать все, что думаю:

— Ты сказал, что ненавидишь свою слабость. Но нет — ты ее любишь. Обожаешь. Тебе нравится жалеть себя. И ныть из-за того, что тебя все обижают.

— Хватит. Уходи.

Только сейчас до меня дошло, что этого он и добивается. Хочет, чтобы гордость не позволила мне остаться, и я бы отстала от него, оставив все на своих местах. Я отвернулась от двери.

Мне было плевать, что еще он придумает и скажет, чтобы избавиться от меня. Я просто хотела победить. Как можно скорее.

— Нет. — Заявила я, возвращаясь, — У тебя не получится меня выгнать.

— У меня есть дела поважнее. Я не собираюсь с тобой препираться. — С этими словами Бейв поднялся с постели.

— Займешься ими, когда дослушаешь меня. — Я подошла к нему, — С завтрашнего дня начинаются наши тренировки. Я приду за тобой утром, и мы отправимся на пробежку. Потом завтрак. Потом — колдуй, сколько тебе влезет. Вечером еще одна тренировка, на этот раз — ближний бой. Без оружия. Все понятно?

— Не совсем. Леди Милит, позвольте узнать ваш титул.

— Это еще зачем? — Смутилась я.

— А чтобы понять, позволяет ли мой статус послать вас куда подальше.

Я рассмеялась:

— Не получится. Послать меня, вы, конечно, можете, но избавиться от меня все равно не удастся. Я — лучшее, что король может вам предложить.

— И худшее, что было предложено тем бедным женихам. — Съязвил маг.

— Кажется, мы зашли в тупик, — Я проигнорировала последнюю колкость, — И снова перешли на «вы». Это разочаровывает.

— А вы — ранимая душа…

— Иметь такую душу лучше, чем прозябать с вашей. Эгоистичной.

— В ваших глазах пляшут черти, леди Милит. Я точно это знаю. — Прошептал Бейв.

— Не знаете.

— Я чувствую.

— Не заговаривайте мне зубы. Ешьте, если хотите отвязаться от меня.

Я вернулась в то кресло, откуда начинался нашразговор. За эти несколько минут я успела напрочь забыть о том, что пришла сюда, жаждав узнать, что он видел во время заклинания. Кого показала Бейву магия? Нашего врага? Все общество Шипа?

— Вы невыносимы. А еще упрямы, самонадеянны и…

— Не. Заговаривайте. Мне. Зубы. — Отстраненно повторила я.

Бейв негромко фыркнул, но все же покорно сел на кровать и взял со столика тарелку. Ощупав рукой содержимое, он выдал:

— Я не съем все это.

— А я думаю, съедите. Учитывая то, что вы практически не завтракали…

— В смысле — не завтракал? Я пришел вместе с вами!

— Тот едва надкусанный кусок мяса не считается. — Холодно объяснила я.

— Вы следили за мной!

— Если вы не знали, это входит в мои обязанности. — Заявила я, вальяжно болтая ногой.

Бейв с недовольным видом откусил хлеб с сыром, и пока он жевал, я наконец-то подобрала слова для самого важного вопроса.

— Что ты видел? И как рука — болит?

— Откуда ты знаешь про руку? — Нахмурился парень. Потом, с неким недовольством, добавил, — Да, болит. Я не понимаю, почему.

— У тебя на ней буквы нацарапаны. — Сообщила я, — Написано «слепому не стоит подглядывать».

Он отложил хлеб в сторону, задрал рукав и провел пальцами по царапинам. Бейв изучал их очень долго, и мне уже начало казаться, что сейчас он скажет, что это за заклятие такое, позволяющее оставлять на людях записки, но парень произнес совсем другое:

— Придется поверить тебе.

— Чтоб ты знал — я не вру. — Сообщила я.

«Особенно слепым» — добавила про себя.

— Так что? Ты видел кого-то? — Не унималась я.

— Не совсем. — Бейв вернулся к еде, — Мелькнул какой-то человек. Он тут же меня оттолкнул.

— Как это «оттолкнул»?

— Ну… вышвырнул оттуда. Он был, кажется… на улице.

— Как думаешь, это он оставил на тебе послание?

— Наверное. Больше некому.

— А кто тогда убил твоего слугу? Он?

— На нем не было написано «я убийца!». Откуда мне знать!?

Мне не нравилось все это. У нас было уже два убийства и практически никакой информации. В любом случае, мы имели дело с колдуном гораздо более опытным, чем Бейв. И каким-то образом он умудрялся всю жизнь держать свою силу в тени, ведь на данный момент в Зотерской империи есть только один маг. И он сейчас сидит передо мной — злой не столько на меня за поток глупых вопросов, сколько на самого себя. Я чувствовала это. И поэтому не проронила больше ни слова.

В последние дни поутру на землю часто стелился туман — верный признак того, что лето медленно уступает права осени. Я смотрела вдаль на крепкие стволы и зеленые кроны деревьев, словно застывшие в густом дыму. Жаль только, что дым этот был сырым и холодным, он оседал росой на траве и придал гравиевым дорожкам и аллеям вид слегка влажных.

Пасмурное небо не предвещало даже тонкого солнечного лучика. На миг я и вовсе побоялась, что нас с Бейвом до нитки промочит нежданный дождь, но потом поняла, что можно спрятаться под любым деревом и выйти из этой «передряги» практически сухими.

Я придерживалась раздражающего, излишне медленного ритма, огибая одну клумбу за другой. Гравий скрипел под моими подошвами, рассыпался каменными брызгами, когда я от злости и бессилия била пяткой прямо в землю. Причиной моего утреннего недовольства, естественно, был Бейв. За это утро я успела уже несколько раз пожалеть о своей вчерашней затее. Когда мне захотелось потешить свои амбиции, я и подумать не могла, что с магом, в прямом смысле этого слова, придется возиться, как с ребенком.

Но теперь было уже поздно. Гордость и упрямство не позволяли мне «даровать свободу» своему подопечному — я уверена: он сочтет это личной победой и окончательно сядет мне на шею.

— Не расслабляйся. Ты снизил скорость, я все вижу. — Обернувшись, бросила я плетущемуся за мной магу.

— Сколько кругов мы уже сделали? Я больше не могу! — Задыхаясь, выдал он.

— Два круга, всего ничего. Давай, поднажми, осталось еще восемь.

— Нет. — Бейв остановился, — Нет. Я не выдержу этого.

Перекинув через плечо непослушную поистрепавшуюся косу, я подошла к нему. Было непривычно видеть Бейва на улице без его причудливой шляпы, в одной рубашке и простых штанах, завязанных на талии шнурком. Волосы его торчали в разные стороны, а челка и вовсе стояла колом. Это все и лишило его того лоска, который поразил меня при нашей встрече, зато теперь, с щетиной на подбородке, с незастегнутой последней пуговицей на рубашке, он стал для меня настоящим. Еще вчера все было иначе, пусть мы уже общались на «ты» и звали друг друга по имени.

Теперь какие-то невидимые, но ощутимые преграды между нами рухнули. Жаль, что для меня одной.

— Выдержишь. Я ведь не обещала, что будет легко. — Желая приободрить мага, я положила руку на его угловатое плечо.

— У тебя холодные пальцы. — Пустые глаза заглянули мне в душу, — Ты замерзла?

— Нет. — Солгала я. На самом деле туман действительно пробирал меня до костей, — Продолжаем.

Я гоняла Бейва по саду еще почти час, он пререкался, но все же подчинялся. Возможно, для первого дня я действительно переборщила с нагрузкой для такого неподготовленного человека, но вряд ли это чем-то ему навредит. Да, завтра у него будет болеть все тело, и он не упустит момент сказать об этом, но я снова проигнорирую все жалобы. Это не так уж и сложно.

Когда мы вернулись в его покои, Бейв рухнул на кровать даже не раздеваясь, прямо в обуви:

— Я умру… — Пробормотал он, — Я не смогу.

— Дальше будет легче. — Обнадежила я. С губ никак не хотела сползать довольная улыбка.

— Нет, не будет. Ты, как профессиональная садистка, придумаешь еще что-нибудь похуже…

Я еще никогда не была так довольна собой. Хмыкнув, я спросила:

— Ну как, проголодался?

— Честно? Очень.

— Вставай, — Я подошла к нему и осмелилась потянуть парня за руку, — Пошли на кухню.

— О-о-о нет! Я не дойду до нее. И к тому же, мне еще не хватало насмешек Энвала…

— Он все равно узнает. Рано или поздно. — Хмыкнула я, упрямо продолжая тянуть его за руку.

— Отпусти меня! Я никуда не пойду.

Это было бесполезно. Я отстала от мага и прошла к двери. У самого порога я обернулась и строго сказала:

— Только один раз. Завтра за едой пойдешь сам.

Весь оставшийся день я моталась от одного поручения к другому — в замке началась такая суета, что я начала думать, а не разыгралась ли у короля паранойя. Количество стражи, выставленной в каждом коридоре, мгновенно начало раздражать меня и побудило попросить отца повлиять на Его Величество. Такое ощущение, что в этом замке не осталось ни одного уголка, где можно побыть наедине с собой.

— Он не станет меня слушать. — Отмахнулся отец, — Через два дня у нас бал, соберется все высшее общество!

— Какой еще бал!? — Ошарашенно переспросила я, — Почему я ничего не знаю?

О таком событии всегда предупреждали заранее, к тому же для подготовки требовались недели, а значит, король задумал провести данное мероприятие еще давно, даже до приезда Унаберских герцогов.

— А пораскинь-ка мозгами — король хочет представить твоего мага во всеуслышание.

— Зачем? Он же пригласил его тайно!

— Убийство в замке. Ты думала, это пройдет бесследно?

Значит, бал все-таки решили организовать совсем недавно.

— Он хочет сделать из Бейва приманку. — Догадалась я.

Общество Шипа сразу сообразит, зачем в столицу пригласили «единственного» мага в стране, к тому же, он сам недавно рассказал о себе своим врагам.

— Нельзя ставить его под удар. — Выпалила я.

— Это самый быстрый способ обезопасить короля — перевести внимание общества на более опасного врага.

— Вряд ли они считают Бейва опасным. Если знают, какой он.

В голове билась лишь одна мысль — я не успею его подготовить. За это время мне ни за что ни натренировать мага, а значит, вся ответственность по его защите ляжет на меня. А ведь я даже не знаю, с кем имею дело!

— Поверь, маг не сможет не привлечь их внимание.

— А если они разделятся? — Предположила я, — Мы ведь не знаем, какой силой они располагают. Вдруг кто-то займется нами с Бейвом, а кто-то — королем.

— В замке будет сосредоточена половина всей городской стражи. Я лично занимаюсь этим. Вы с магом будете в безопасности, но ты должна следить — не интересуется ли кто-то им, не наблюдает ли за вами, думая, что ты этого не замечаешь?

— Это слишком рискованная затея. А если Бейва убьют? Какой козырь из рукава тогда вытащит король? Он пускает единственного мага в расход, как…

— Он — твой король. — Одернул меня отец, — Ты не имеешь права так говорить.

Эти слова ударили меня больнее пощечины. Разве я говорила неправду? С каких пор жизнь одного человека могла стать платой за жизнь другого? К тому же, против его воли.

— А я? А как же я, папа? — Мой голос треснул, — Если убьют меня?

— Так не допусти этого! — Лицо отца приобрело каменное выражение. Он смотрел на меня, как на провинившуюся малолетку. Это задевало больнее, чем его предыдущие слова.

— Мне все предельно ясно. — Я заставила себя выдавить эту фразу, — Я могу идти?

— Да. Готовься к балу. — Он даже не заглянул мне в глаза.

Я развернулась на каблуках и зашагала прочь, совсем позабыв, куда я вообще шла, пока не встретила родителя прямо в коридоре. За нами следил как минимум один стражник, и мне отчаянно захотелось заехать ему в рожу за то, что он подслушивал наш разговор. Нет, не за это.

Он видел мои слезы.

Голос отца заставил меня остановиться, но не обернуться. Не хватало еще, чтобы он увидел, что глаза мои покраснели и размокли. И все же я потерла их костяшками пальцев. На всякий случай.

— Я не позволю этому случиться. — Произнес он. Холодно, будто он вызубрил эти слова, но, кажется, честно. Хотя… я не знала.

Я двинулась вперед, так и не обернувшись. Стражники возле каждой стены пялились на меня, но сейчас мне было не до них. Если бы меня никто не видел, я бы бегом добралась до своих покоев, но сейчас, чтобы не прослыть сумасшедшей, мне пришлось идти, выжимая из себя самый быстрый шаг, на который мои ноги только были способны.

Заходить к Бейву тоже не было никакого желания. Двигаясь по коридору, я несколько раз задумалась о том, что хочу побыть одна. Закрыться ото всех и просто лежать, глядя в потолок.

Сказать ли ему, что вечером я не приду, чтобы провести еще одну тренировку? Или просто явиться завтра утром и сообщить, что я решила его пощадить (естественно, временно)?

Я как раз подходила к его двери, когда за ней что-то грохнуло. Я ускорилась и уже почти бежала, когда из покоев послышался голос Бейва. Это был крик. Поначалу он показался мне набором звуков, но потом, уже через миг, я поняла, что этот звук был моим именем.

Стражники стояли как истуканы. Мне захотелось наорать на них за бездействие, но я быстро сообразила, что это лишь лишняя трата времени. С Бейвом может случиться что-то непоправимое!

Держа кинжал наготове, я рывком распахнула дверь и вихрем ворвалась в покои. Мое сердце колотилось как бешеное от смеси адреналина со страхом, я была готова отразить любой удар, кроме магического.

Но никакого удара так и не последовало. Залитая сумеречным светом комната была пуста, если не считать хозяина, лежащего на полу. Он царапал ногтями каменные плиты, бил ногами по мягкому ковру, пока глаза невидяще смотрели в потолок. А еще он звал меня, повторяя мое имя снова и снова, на этот раз уже тише, словно силы покидали его с каждой секундой.

Отшвырнув кинжал в сторону, я бросилась к магу, упав на колени рядом с ним:

— Бейв, я здесь. Что случилось!?

Его рука взмыла в воздух, ища меня. Я позволила ему обхватить мою ладонь, и тогда в беспокойном лице парня что-то переменилось, и это что-то заставило мой страх отступить.

— Милит, помоги мне встать. Быстрее, Милит! — Умолял он.

Я резко поднялась на ноги, потянув Бейва за собой. Пока он собирал свои ноги в кучу, заставляя их подчиняться, я заметила на его лбу капли пота. Темные волосы растрепались еще сильнее, словно маг попал под сильный ветер. Что с ним случилось?

— Прошу, Милит, быстрее. Найди… бумагу. И перо… или лучше… уголь! Нарисовать! Пока я вижу это. — Поднявшись, шипел он, хватаясь руками за голову.

Это было похоже на приступ какой-то необъяснимой болезни. По крайней мере, я ни разу в жизни не видела ничего подобного. В общих чертах поняв, чего он хочет, я поспешила искать заказанные предметы.

Вытряхнув один из библиотечных ящиков, я рассыпала все его содержимое на пол. Пока я искала пергамент, уголь в коробке сам по себе бросился в глаза. Не думала, что мне так повезет!

Я вернулась в комнату, где Бейв пытался собрать воедино свое странное видение. Разложив на столе принадлежности, я подвела мага и сунула ему в руку заточенный кусочек угля.

— Вот. Держи. Ты все еще видишь?

— Да. Да. Но оно слабеет. — Мне казалось, что Бейв готов рвать на себе волосы. Он был так напряжен, что напоминал туго натянутую струну.

Мне все меньше и меньше хотелось побывать в шкуре мага.

Сжав жилистыми пальцами уголь, Бейв провел им по пергаменту, оставив идеально прямую линию. Следом за ней еще одну. И еще. Потом он стал ощупывать нарисованное пальцами свободной руки, изучая свое «творение». Странно, он умудрялся не размазывать по бумаге начерченные полосы, его испачканные углем пальцы оставляли лишь незначительные следы, не мешавшие четко видеть рисунок.

Там, где линий еще не было, стали появляться новые детали — черты поменьше, какие-то зигзаги, завитки, штрихи. Я с восторгом наблюдала за тем, как слепой рисует быстрее и лучше любого зрячего. Вскоре невнятные линии сложились в единый образ — в богатый дом с высокими колоннами и аккуратным садом перед парадным входом. У него были помпезно украшенные окна и широкая лестница с резными перилами. Двери массивные и тяжелые, с ручками в виде голов каких-то животных. Вот ясно выделился второй этаж и даже складки штор за оконными стеклами.

Я перевела взгляд на Бейва. Может, он только притворяется слепым? Ну не может человек, не видевший этот мир ни разу в жизни, так рисовать!

А парень все никак не останавливался. Вскоре у особняка появился третий этаж и крыша, а сзади даже обозначился кованый забор. Бейв рисовал, пока крошечный кусок угля не рассыпался у него в пальцах, пока пергамент не превратился в настоящую картину.

Резким движением он отодвинул свое творение в сторону и уселся прямо на столешницу, вытирая вспотевший лоб почерневшими пальцами. Я порывисто схватила рисунок, рассматривая его. Этот шедевр был создан за несколько минут прямо у меня на глазах!

— Ну, видно что-нибудь? — Выдыхая, спросил парень.

— Как тебе удалось? — Я не могла скрыть своего восхищения, как бы не пыталась, — Ты же не видел, что рисуешь!

— Что там? — Переспросил Бейв, уже чуть настойчивее.

— Особняк. С колоннами и лестницей, в три этажа. Возле него сад, сзади — забор.

Бейв облегченно выдохнул, снова запустив руку в волосы.

— Что это за место? — Поинтересовалась я. Вряд ли я стала свидетельницей приступа необоснованной любви к искусству.

— Не знаю. Оно как-то связанно с обществом Шипа. Больше я ничего не могу сказать.

— Ты снова колдовал? Или это так — наваждение? — Как-никак, я беспокоилась за Бейва, а сейчас он снова выглядел так, словно из него выжали все соки.

— Решил попытаться еще раз. Как видишь — результаты, какие-никакие, но все же есть.

— Прошу, не колдуй без меня. — Попросила я, — Вдруг что…

— Со мной все в порядке. Правда. — Отрезал Бейв.

Я со странной смесью разочарования и радости поняла, что уже не хочу закрыться ото всех и бездействовать в одиночестве.

— Тогда, — Я отложила пергамент и ухмыльнулась. Жаль, что Бейв меня не видел, — Предлагаю не тянуть и начать вечернюю тренировку!

Глава 5

Рука снова дрогнула. Лезвие сняло слой пены вместе с жесткими волосами, но и полоснуло кожу.

— Я не умею это делать! — Всплеснула руками я.

На лице у Бейва мгновенно выступила кровь, но он не издал ни звука, бессмысленно таращась куда-то в сторону.

— Всего лишь четвертый раз. — Процедил он, — Не так плохо для человека, который делает это впервые.

— Ты бы наощупь пробрился лучше! — Возразила я, отчаянно желая выбросить бритву куда подальше.

— Нет. Продолжай.

Закатив глаза, я тяжело вздохнула, с горечью вспомнив об убитом слуге. Придавать Бейву человеческий вид входило в его обязанности, а теперь у мага не осталось никого, кроме меня. Ну и брата, конечно, но у того были свои дела, гораздо более важные, чем бритье несчастного калеки.

Я нагнулась и попросила парня вздернуть подбородок. Нужно было оценить свои успехи — половина лица Бейва уже была чистой и бледной, всего с несколькими тонкими царапинами, другую мне только представляло избавить от дурацкой щетины. Сколько еще он сможет терпеть и ждать? Прошло уже сорок минут, и скорость моя оставляла желать лучшего.

— Повернись другой щекой! — Приказала я.

Бейв подчинился и ощупал выбритую половину лица:

— Все не так уж и плохо.

— Не для бала. На твое оцарапанное лицо будут смотреть все гости!

— Пусть это выглядит так, будто я попал в уличную драку. — Бейв одарил меня улыбкой, — Вместе с тобой. Ты же учишь меня драться.

Учу, это верно. Но такими темпами, какими идут наши с Бейвом занятия, парень научится чему-то полезному лет через пять, если не больше.

— Пусть они знают, как я опасен. На мне пару царапин — а они…

— Мертвы, конечно… — Саркастично подхватила я.

Рассказывая Бейву о бале и о нашей с ним роли в этой небольшой игре короля, я думала, что парень отреагирует так же, как я — испугается, откажется, возмутится. Но он расценил это как вызов. Хотелось бы и мне так же жаждать рвануться в бой, в самое пекло. Мне казалось, что еще месяц назад так бы и было, но сейчас… во мне что-то изменилось. Изменилось настолько, что к какому-то размалеванному пиршеству я стала относиться как к смертельно опасной вылазке. Я постоянно напоминала себе, что влезала в передряги и похуже, выбиравшись из них, как ни в чем не бывало. Чего же я боялась сейчас? Замок будет полон стражи, общество Шипа — если оно вообще явится — побоится действовать резко и бесповоротно. Привлечь внимание на таком мероприятии проще простого, на это и рассчитано. Они не дураки, чтобы напасть на Бейва прямо под носом у короля.

И все же… мы не имели никакого представления, что это за люди, что у них на уме, а главное — на что они способны. У меня перед глазами до сих пор стояла картина того, как Бейва вырубили, просто войдя с ним в магический контакт на огромном расстоянии. Что будет, если они окажутся в одном помещении?

За себя я волновалась гораздо меньше. Я-то хотя бы смогу увидеть опасность, если таковая появится.

Но магия невидима глазу. Что, если Бейв защищен не меньше меня, а я просто попусту накручиваю себя ненужными переживаниями?

— Милит? Что-то не так? — Раздался голос.

Я поняла, что застыла на месте с бритвой в руке возле сидящего рядом Бейва. Тряхнув головой, я заставила себя забыть о глупых опасениях и переключиться на действительность, которая требовала не рассуждений, а сноровки.

— Нет, ничего. — Солгала я, — Все в порядке.

Я покрепче перехватила бритву и провела ей по гладкой коже мага.

— Ты никогда не разговариваешь таким тоном. — После внезапной паузы заявил он, — Что случилось?

— Каким еще тоном? Я говорю как обычно. — Я постаралась скрыть удивление в голосе.

— Нет. Я слышу эту разницу. Когда у тебя все в порядке, ты говоришь так, как будто язвишь. Или приказываешь. Одно из двух.

— Это не так! — Ошарашенно выпалила я.

— Вот! Ты даже сейчас будто бы приказы отдаешь.

— Глупости. — Я смягчила тон, — Ты это себе выдумал.

— Нет. Ты даже здороваешься с такими нотками…

Я допускала вероятность, что это правда, но признать это не решилась бы ни за что. Тем более, перед Бейвом. Он и без того высокого о себе мнения, не хватало еще помогать ему в этом убедиться.

— Поверь, я изучил человеческие голоса вдоль и поперек, я знаю, о чем говорю. А теперь расскажи мне.

— Что? — Удивилась я.

— Почему ты сама не своя. Тебя кто-то обидел?

— А ты что, сходишь набить ему морду, если так? — Усмехнулась я, запоздало заметив, что снова позволила себе съязвить. Как Бейв и говорил.

— Решить подобную проблему можно и другими способами. Особенно с моими силами. — Самонадеянно сообщил парень, — Но сейчас не об этом. Говори уже!

— Все намного проще, маг. Из нас с тобой сделали мишень, а ты даже рад этому. Конечно, ведь защищать твою задницу — моя задача! А ты — просто ходи и сверкай личиком! — С некоей злостью выдала я.

— Так вот в чем дело! — Бейв взмахнул руками, а потом взъерошил ими свои волосы, — С нами ничего не случится. Твои опасения беспочвенны.

— Другого ответа я и не ожидала. — Обиженно заявила я, — Почему ты так уверен? Ты не знаешь, о чем они думают и что затевают!

— Но я знаю кое-что другое.

— Что же?

— Почему мне в телохранители дали именно тебя.

— Нет! — Я кинула бритву на тумбочку, — Я не хочу каждую минуту на этом балу волноваться за тебя, не хочу постоянно ждать нападения, а тем более — отражать его. Если я из общества Кинжала, это не значит, что вся моя жизнь — бой на кулаках или на чем-то еще.

В порыве эмоций я отвернулась от Бейва, сложив руки на груди. Услышав позади шорохи, я поняла, что он встал со стула и сделал шаг ко мне. Хотелось отойти еще дальше, чтобы не находиться рядом с ним. Но я стояла на месте как вкопанная.

— Милит, ты ли это? — Шепот раздался прямо возле моего уха. Не думала, что маг был так близко.

— Я. Кто же еще? — Я развернулась, так резко, что Бейву пришлось отшатнуться, чтобы мы не соприкоснулись лицами.

— Нет, ты — не Милит. Милит бы не стала бояться. А если бы и стала, то не показала бы свой страх.

— Ты не знаешь меня! — Отрывисто бросила я, отдаляясь от мага.

— Я знаю, кто ты.

— Нет. — На моих губах расползлась улыбка. Я и сама не знала, чему улыбаюсь, — Нет!

— Мы все равно ничего не изменим. Нам придется…

Тут я была готова согласиться. Король отдавал приказ, мы подчинялись. Меня учили этому с детства, вбивали в голову, как нечто непреложное, даже священное. Так что же выворачивало меня наизнанку, почему я так боялась этого бала?

В любом случае мне удастся выжить. Пока что я никак не засветилась в этой игре, мою фигуру еще не поставили на доску. А вот Бейв…

Если его убьют, моя миссия закончится. Пусть и провалом, но закончится. Отец оставит меня в покое, и жизнь вернется в прежнее русло. Все, как я хотела, когда изливала душу беспечной Цатте в ее комнатах.

Легко судить, когда люди — всего лишь фигуры на доске. Они ими и являются, пока мы не узнаем их чуть ближе. Даже поверхностное общение превращает такую фигурку в кого-то… важного, слишком существенного для мимолетной жертвы. Так и с Бейвом — может быть, я пожертвовала бы им еще неделю назад. Тогда он был для меня лишь именем, которое я толком не помнила. Кем был сейчас?

Человеком, которого я удумала сделать великим. Наверное, здесь сыграла моя собственная мечта — поучаствовать в чем-то поистине большом, значимом. И я ясно понимала, что этот хрупкий парень — мой единственный шанс войти в историю. Поэтому я не готова была принести его в жертву королевским страхам.

— Обещай, что будешь осторожен. — Прошептала я, не вложив в эти слова ни яда, ни приказа.

— Обещаю. Чтоб мне лишиться слуха!

Я не понимала, как он может этим шутить, но все же улыбнулась. Правда, зачем, ведь он этого все равно не видит…

Мне пришлось забраться в панцирь своего бального платья на целый час раньше, чтобы успеть приготовить и Бейва к королевскому пиршеству. Как главному герою бала, ему предстояло выглядеть подобающе, а в отсутствие личного слуги все обязанности подобного рода перешли на меня.

Когда я бесцеремонно ворвалась в его покои где-то за час до начала встречи гостей, маг был уже практически одет, лишь несколько пуговиц на его рубашке были незастегнуты, а камзол сидел на плечах как-то криво.

— Я мог бы справиться без посторонней помощи. — Сообщил мне он, когда я принялась разбираться с мелкими пуговицами. Дело оказалось не из легких — шелковая ткань оказалась такой скользкой, что мои пальцы несколько раз терпели неудачу. А когда я поняла, что одно неловкое движение — и я коснусь его ключицы, что выйдет за все существующие рамки приличия — мои руки и вовсе затряслись, как у старухи.

Вскоре с пуговицами было покончено, да и с черным камзолом я разобралась гораздо быстрее, чем с рубашкой. Оглядев Бейва с ног до головы, я не удержалась:

— Шикарно.

— Ты это обо мне? — Хмыкнул парень.

— Да. Я отлично тебе приодела!

— А если серьезно? — В его голосе не было и намека на шутку.

— Что? — Нахмурилась я.

— Расскажи мне. Какой я?

Этот вопрос застал меня врасплох. Он требовал откровенности, к которой я была не готова.

— Ты и сам знаешь. — Выпалила я, — Упрямый, вдумчивый. Постоянно делаешь выводы. И, кстати, верные…

— Я не об этом. Милит, какой я… внешне?

Он никогда не видел даже собственного лица. Как можно с такой точностью анализировать людей, не видя их? Да и как объяснить ему так, чтобы Бейв увидел, какой он.

— Лучше бы ты спросил Энвала.

— Наоборот. Ты девушка, тебе виднее. — Хмыкнул маг.

— Ладно, хитрый лис. — Я попыталась собраться с мыслями, — Ты высокий. На севере, наверное, все такие. Но у тебя темные волосы, иногда мне кажется, что они почти черные. А еще они немного вьются. Это так странно для вас, унаберцев. Но на южанина ты тоже не похож — слишком бледный. Лицо у тебя необычное, я не видела похожих на тебя — оно вроде бы угловатое, но очень… пропорциональное. А глаза, — Я мгновенно пожалела, что заговорила об этом, но было уже поздно, чтобы заткнуться, — они очень-очень светлые.

— И тебя они пугают. — Выдохнул Бейв, отворачиваясь, — Не возражай, я слышал по интонации.

— Нет, нет! — Я рванулась к нему, — Я давно перестала их бояться. Может быть, испугалась только… когда впервые увидела тебя. А теперь… я привыкла. И все не так плохо, правда.

Как ни странно, я не врала, пусть и запоздало поняла это.

— Ладно, я верю тебе. — Бейв повернул голову, словно ища меня, — А теперь расскажи мне про себя. Какая ты?

— Я? — Из меня вырвался хриплый вздох, — Я думала, ты знаешь меня лучше, чем я сама.

— Ты сама говорила, что это не так.

— А вот тогда я лгала. Это так.

— Я хочу знать, как ты выглядишь. — Настаивал он.

— Что тебе это даст?

— Ничего. Я просто буду знать.

— Ты невыносим, — Вздохнула я, — Я обычная. Просто девчонка.

— Врешь. — Рассудительно ответил Бейв, сделав ко мне странный, будто инстинктивный шаг, — Снова врешь.

— Ладно. — Я сдалась, — Я чуть ниже тебя. Мои глаза где-то… на уровне твоих губ. Волосы у меня тоже немного вьются, но они длинные и несколько светлее твоих. Мне говорят, что у меня длинные ресницы.

— Ты красивая? — В этом вопросе я не услышала даже любопытства, зачем он был задан, я искренне не понимала.

— Не знаю. — Прямо ответила я, — К чему этот разговор?

— Ты нервничаешь. И поэтому я пытаюсь отвлечь тебя. Правда, получается не очень…

Мои полуголые плечи покрылись мурашками, но не от холода. Меня действительно переполняло волнение, оно накатывало волнами, спадая и усиливаясь. Я словно состояла из иголок, но эти иголки кололи и меня тоже.

— Тогда… давай с этим закончим. — Предложила я. Разговор заставлял меня чувствовать гнетущую неловкость, — Но спасибо.

— Не благодари меня за подобную ерунду. Сколько времени до начала?

Я взглянула на часы:

— Сорок пять минут. Ты взял кинжал, который я дала?

Мне хотелось быть уверенной в том, что у Бейва будет хоть какое-то оружие, пусть даже он им не воспользуется. Наверное, у меня разыгралась паранойя…

— Да, но я скорее порежу им самого себя, чем кого-то еще. — Рассмеялся парень.

— Надеюсь, не порежешь. Никого. Как и я. — Я сосредоточенно вгляделась в окно на розоватые сумерки, что нависли над каменной стеной замка.

— Ох, леди Милит, ваше платье… — Девица, смотревшая на меня снизу вверх и хлопающая густо накрашенными ресницами, никак не переставала испускать восторженные вздохи. А вот я даже не знала ее имени, — Просто восхитительно! А я потратила целое состояние на то, чтобы прозябать здесь в этом непримечательном балахоне!

— Поверьте, ваш наряд ничем не хуже моего. — Вежливо улыбаясь, сообщила я этой пустоголовой кукле.

На самом деле я быстро поняла, что гостья права — сегодня я затмила всех, даже Цатту. Кроваво-алое платье сделало меня бриллиантом на этом балу. Еще ничто не придавало мне такой уверенности в своем великолепии. Отец преподнес мне этот наряд в качестве примирительного подарка сегодня утром, но вряд ли этот шедевр был сотворен в такой короткий срок, который прошел с нашей ссоры. Многослойная юбка из шелка и тонкой сетки, расшитый цветами из кристаллов и бисера верх, изящная шнуровка… сколько труда было в это вложено!? Я не могла не восхищаться этим платьем, и все остальные не отставали.

— Правда? — Незнакомка опустила взгляд на свой подол, — Я хотела бы вам верить.

Голой кожей плеч я почувствовала колебания воздуха за спиной, а уже через миг рука, облаченная во все черное, взяла меня под локоть.

— Ох, кажется, я вынуждена вас покинуть. — Обратилась я к гостье, мысленно благодаря Бейва за вторжение и надеясь, что он попросит меня уйти подальше от этих пока еще немногочисленных, но назойливых гостей.

— Постойте, разве вы не познакомите меня с вашим прекрасным спутником? — Похлопала ресницами девушка.

— Его обязательно представят сегодня. И не только вам, но и всем гостям. — Наивно улыбнулась я, утягивая Бейва за собой.

Как только мы оказались вне досягаемости слуха гостьи, я, спрятавшись под широкими полями шляпы мага, задала волнующий меня вопрос:

— Как ты нашел меня? Столько народу, и…

— У меня великолепный слух. По голосу, конечно же.

— Что-то случилось? На тебя кто-то пытался напасть? — Спохватилась я, сжимая его локоть.

— Нет. Все в порядке. Просто… в общем…

— Что? — Нахмурилась я, понимая, что Бейв не собирается заканчивать фразу. Что он скрывает?

Мы держались за руки, хотя в этом уже не было никакой необходимости — все гости остались где-то за моей спиной, я даже на пару секунд забыла об их существовании. Я оттащила Бейва практически к стене, здесь мы легко могли затеряться в огромном зале. Гостей становилось все больше, меня начинал засасывать нестройный гул их многочисленных голосов, а кожа уже чувствовала тот жар, который создавали десятки и сотни чьих-то тел.

Драгоценности богатых дам сверкали в мерцании тысяч свеч, подолы платьев шуршали со всех сторон, слышался звон стеклянных бокалов и сдавленный шепот сплетниц. И во всем этом мире я смотрела только на него — вот странная шляпа, вот пустые глаза. Почему же он молчит? Чего он боится?

И почему никак не хочет отпустить меня?

— Милит, возможно… нет, я глупо поступил. Забудь. — Пальцы Бейва разжались, он сделал несмелый шаг назад.

— Нет уж, говори! — Сомнения переполняли меня — неужели я упустила что-то важное, пока мое платье принимало комплименты столичных барышень?

— Я пошел за тобой потому что… я не привык… не могу… быть один в … таких местах. В таких людных местах. — Заикаясь, выдавил из себя маг.

Небо за окнами давно потемнело, но даже в свете пламени я ясно разглядела, как вспыхнуло его бледное лицо.

— Ты что… стыдишься!? — Не выдержала я, — Не смей!

Он опустил поля шляпы так, чтобы они максимально могли закрыть лицо, наверное надеясь, что таким способом можно избежать и продолжения этого разговора тоже. Бейв медленно развернулся, словно собираясь покинуть меня. Что за сила заставила меня одернуть его, схватив за руку, я не узнаю никогда, но я не секунды не сомневалась в том, что сказала:

— Ты не должен. Стыдиться этого. Ты не можешь иначе.

Он искал меня, потому что нуждался в ком-то. Конечно же, в таком скоплении людей слепой человек не может находиться один. И как я не подумала об этом сразу, бросив его где-то в толпе?

Ладно, все это время я думала — и знала — что он где-то неподалеку, но это было нечестно по отношению к нему. Вмиг я ощутила себя виноватой перед Бейвом.

— Не бери в голову. Я живу с этим много лет, мог бы привыкнуть.

— О, вот вы где! — Я дернулась от этого возгласа, когда он раздался прямо у меня за спиной.

— Отец, — Усмирив свой страх, я повернулась к родителю. Бейв рядом со мной сделал то же самое, видимо, почувствовав нового собеседника, — Ты нашел нас.

— Что было не так-то просто. — Вежливо посетовал папа, сразу же перекинувшись взглядом на мага, — Герцог, нас так и не познакомили по-человечески.

— Бейв, это мой отец, советник короля, Ядерс Сеттери. — Вклинилась я, — Папа, это Бейв Ратер, герцог Унабера и маг Зотерской империи.

— Очень рад знакомству. — Бейв нацепил на лицо дежурную улыбку и протянул отцу руку.

Папа с удивлением уставился мне в глаза, но все же мгновенно принял это рукопожатие. Наверное, в минуту нашего с Бейвом знакомства я выглядела так же ошеломленно.

— Скоро король выйдет к гостям и даст начало этому вечеру. Вы часто бывали на балах, герцог? — Обратился отец.

— Нет, совсем нет. У нас в Унабере не принято тратить столько средств и сил на подобные вещи. Должно быть, мы слишком прагматичный народ.

— Прелесть балов не в развлечениях, а в интригах. Они как паутина опутывают всех присутствующих. Бывает интересно изучать подобные хитросплетения.

— Не все увлекаются этим, как ты. — Сообщила я. Не знаю, чего отец хотел от Бейва, но он явно пытался вывести парня из зоны комфорта, а моей задачей было этому помешать.

— Милит никогда не любила такие вечера. Даже не знаю, в кого она у меня такая… — Не отставал от Бейва отец.

— Знаете, в этом я с ней солидарен. Все эти гости… крайне лицемерны.

— Вижу, вы далеки от столичной жизни.

— И хотел бы, чтобы так и оставалось… — С нажимом добавил Бейв.

Они могли бы прожигать друг друга глазами, и от этого стало бы еще хуже. Так этот разговор хотя бы остался тлеющими углями, а не пылающим костром.

— Отец, ты хотел сказать что-то важное? — Желая пресечь назревающую стычку на корню, вмешалась я.

— Нет, лишь… пожелать вам обоим осторожности. Все мы прекрасно понимаем, кто сегодня паук, а кто — муха в его ловушке. — Родные глаза вернулись ко мне, на этот раз надолго.

— Будь спокоен. — Процедила я, — Этот вечер еще не начался.

Надменно улыбнувшись, отец поспешил скрыться в толпе гостей, скорее всего для того, чтобы найти своего драгоценного короля. А незнакомых мне лиц становилось все больше, взгляды, словно ощупывающие мое платье, попадались на глаза каждую минуту. Кто угодно мог быть из общества Шипа.

Где-то вдалеке я приметила Энвала. Он улыбчиво перекидывался фразами с какой-то небольшой стайкой богатеньких девушек. Скорее всего, простые любезности, зазубренные комплименты и заезженные до дыр темы для беседы. Я мгновенно поборола желание протолкнуться в ту часть зала, к старшему из братьев.

Звук торжественной музыки обозначил, что гостям пора сбиться в кучу и освободить пространство для королевской семьи, чьи силуэты сейчас застыли на кованой лестнице, что вела прямо в покои короля и королевы. Пока гости прижимались к стенам, шурша дорогущими нарядами, фигуры монархов приближались, и уже совсем скоро король с королевой оказались в центре зала, на фоне натертого до блеска узорчатого пола.

Нас с Бейвом зажали своими телами какие-то обильно надушенные гости, чьи наряды так и просили ножниц, которые держали бы мои вредные руки. Ну к чему такие громоздкие юбки и пышные рукава!? Аромат их парфюма разъедал мои ноздри, он, казалось, въелся даже в мою кожу, как запах дыма. Какая-то дамочка слева назойливо толкалась локтями, чтобы пробиться чуть вперед, откуда короля с королевой, по ее мнению, будет лучше видно. Я поняла, что уперлась лопатками в грудь Бейва, пока наши ладони были незаметно сцеплены в сетке моей юбки.

— Я сейчас умру от этого запаха. — Наклонясь к моему уху, прошептал маг, — Это же невыносимо!

— А вот они так не считают. — Со злостью прошипела я.

— Дорогие гости, — Мои слова заглушил возглас короля, — Я рад видеть вас в своем доме. Сегодня мои слуги служат и вам тоже. Пусть эта летняя ночь запомнится вам как сцена из красивой сказки.

Он развел руками, и в этот момент высокие, до самого потолка, двери большого балкона с видом на сад, как по волшебству, распахнулись. Гости ахнули от восторга, я даже не шелохнулась.

— Что происходит? — Раздался шепот Бейва.

— Хвастовство короля, не более того. — Сообщила я.

— Значит, скоро он станет хвастаться мной.

Как ни странно, Бейв прекрасно понимал, что в руках короля он не более, чем вещь. Причем вещь, которая не слишком-то нравится владельцу, но заменить ее он не в силах.

— Но я позвал вас, чтобы засвидетельствовать головокружительный ход истории, которая пишется на наших глазах руками таких людей, как тот юноша, которого я рад вам представить. — Король махнул рукой в нашу сторону. Толпа, оборачиваясь, начала расступаться, — Герцог Унаберский, Бейв Ратер, первый маг Зотерской империи после Даверса Благородного.

— Иди вперед, не бойся. — Велела я.

Бейв сделал инстинктивное движение, опустив поля шляпы еще ниже, чтобы она закрыла всю верхнюю половину его лица, оставив лишь кончик носа, губы и подбородок. Только потом он сделал несмелый шаг вперед.

Со всех сторон мгновенно раздались шепотки, и пока Бейв добирался до короля, я успела разобрать такие слова, как «что с ним?», «это маг!?» и даже «лучше никакого, чем такой». На душе мгновенно стало противно. Как могли эти люди столь предвзято судить о человеке, даже не зная его?

Легко и просто. Чему я удивляюсь, ведь эти люди относятся к беднякам, как к животным. Что им до слепого?

— Бейв, — Король одобрительно похлопал мага по плечу, — Покажи нашим гостям пару фокусов.

После того, как парень покинул толпу гостей, я продвинулась чуть ближе и теперь стояла в первом ряду, внимательно вслушиваясь и всматриваясь в лица короля и Бейва. Поэтому я не могла не заметить, как маг стиснул челюсти, закипев от злости после слова «фокусы».

— Это магия, Ваше Величество. — Поправил он, — Нечто большее, чем фокусы.

С этими словами его ладони взмыли в воздух так молниеносно, что я не успела понять, что происходит. Раздался хлопок, и ровно в этот миг в бальном зале погасли все свечи. Все до одной, а их было несколько тысяч.

Теперь восторженные возгласы раздавались уже в полной темноте, лишь с балкона доходили крупицы лунного света. Я тоже обомлела, неспособная поверить в то, что это совершил Бейв. Человек, которого я день изо дня обвиняю в слабости, юноша, который до сих пор видится мне хрупким костлявым мальчиком — и совершить такое! Для меня это было сравни чуду.

Бейв хлопнул в ладоши еще раз, и свет вмиг вернулся в зал как ни в чем не бывало. Гости рядом со мной облегченно выдохнули, но на их лицах светились улыбки восторга.

— Вот так умеет удивлять нас северный гость. — Объявил король, жестом отпуская Бейва в ряды зрителей. Как только парень вернулся, я схватила его за руку:

— Как ты делал это, не видя свечи?

Любопытство давно не разгоралось во мне таким жарким пламенем.

— Магия — это то, что чувствуешь, а не видишь. — Заверил он меня.

— Герцог, вы были великолепны! — Разразилась восторгом надушенная дама, стоящая рядом с нами.

— Спасибо, спасибо. — Бейв склонил голову и прижал руку к груди.

— Кажется, ты произвел впечатление. — Подытожила видя, все взгляды, что теперь доставались магу.

— А тебе понравилось? — Он стоял так близко, что поля шляпы скрыли от посторонних глаз и мою голову.

— Конечно. Я никогда не видела ничего подобного. — Честно заявила я.

— На самом деле, это дешевый трюк. Магия нужна мне не для такой ерунды. Мне нужно нечто… большее.

Я жаждала знать, что же это, но пока взгляд мой был занят лишь его слегка порезанным от моих рук лицом, а мысли забиты лишь тем, что я почувствовала в тот миг, когда свет в зале погас, я даже не заметила, как король уселся на трон, а гости разошлись кто куда.

И именно тогда рядом с нами покашлял человек, желающий, чтобы на него обратили внимание.

Отстранившись от Бейва, я повернулась к незнакомцу, готовая к любому нападению. Но мужчина спокойно стоял, изучая нас обоих с ног до головы. Я тоже не отставала — гость был чуть постарше моего отца, с длинным лицом, крючковатым носом и гладкими залысинами на голове. Костюм его был строг и безупречен — не чета тем, что раздражали меня своей помпезностью, да и держался незнакомец сдержанно, но с почтением.

— Молодой человек, леди, — Он почтительно склонил голову, — Разрешите представиться — Норн Савельти. Мое герцогство лежит к югу от столицы — Таверс. Может, вы слышали раньше.

— Слышали, так что дальше? — Я заставила Бейва встать за собой мимолетным и, как я рассчитывала, незаметным жестом.

— Моя тяжелобольная жена любит… подобные… диковинки. Она дружила еще с самим Даверсом. Я хотел бы пригласить вас в свой замок, к ней. Мне давно хотелось чем-нибудь ее порадовать, и тут такой шанс!

«Вот и они» — подумала я. Как отец и рассчитывал — общество сразу же делает ответный ход, и это не убийство. Пока что не убийство.

— Конечно. — Согласился Бейв. Он, как и я, прекрасно понимает, что нам нельзя упускать такую возможность, — Я не вправе отказаться. Это будет честью для меня.

— Тогда смогу ли я пригласить вас прямо завтра, вы ведь свободны, герцог?

Неужели все произойдет так быстро? Вот к этому я была уже не готова.

— Свободен. С завтрашнего утра я и моя телохранительница будем следовать за вами, чтобы сделать вашу жену счастливой.

— Телохранительница, — Герцог перевел взгляд на меня, — как интересно. Где это видано — девица защищает мужчину!

— А что-то не так? — Вклинилась я.

— Нет-нет, что вы! Я еще не встречал подобных вам. Вы защищаете герцога своей красотой?

Я не оценила шутку. Этот тип определенно из общества Шипа. Мне хотелось наброситься на него и растерзать прямо здесь. Но так нельзя. Надо заглотить наживку. Наша цель — заставить его привести нас в их логово.

— Крайне жаль, что он не способен оценить ее. — Продолжил Савельти.

Бейв рядом со мной молчал, хотя я чувствовала, как уязвила его самолюбие эта фраза. Мне показалось, что я почти слышала, как он одними губами прошептал:

«Способен».

Глава 6

Я проснулся тем утром от головнойболи, настолько сильной, что я был не способен спокойно лежать в постели. Сколько сейчас времени, я мог только догадываться, но зная, что просыпаюсь я обычно рано, да и Милит никогда не заставляет себя ждать, я решил, что стрелка на часах еще не перевалила за семь утра.

Но с тем же успехом я мог проснуться и позже, ведь мой организм имел полное право взбунтоваться против того, что я творю с ним в последнее время. Все эти тренировки, после которых я стал чувствовать себя немощным и словно бы растянутым, этот дурацкий бал, на котором король решил выставить меня придворным шутом, да еще и та идея, та глупая, но такая настойчивая мысль, не дающая мне покоя уже несколько дней — все это могло выбить меня из колеи. Вдруг я проспал гораздо больше, чем планировал?

Нет, Милит бы уже была тут как тут, с недовольными возгласами и холодными цепкими руками. Она бы еще раз высказала мне то же самое, что повторила несколько раз еще вчера, вытащила бы из постели, а потом бы повела меня за собой на чертову пробежку по саду!

Я не знал, сколько времени для свободы было в моем распоряжении. Час? Пять минут? Повернувшись на бок, я натянул одеяло практически на голову и вернулся к тому, на чем уснул вчера ночью. Да, это была уже ночь — так сказала Милит.

Черт, я от нее зависел. Сколько я здесь — всего неделю, а эта девчонка уже так прочно вросла в мою жизнь, что при каждой мысли я неизменно возвращался к ней — Милит сделала то, Милит сказала это. Я злился на самого себя за то, что позволил ей так себя поставить. Но смог бы я сам разобраться во всей этой придворной чепухе, если бы не она? Энвал бы послал меня вместе с моими тупыми вопросами куда подальше, а она терпит. Не просто терпит, а еще и извиняется за это.

Мне нужно было привыкать быть одному, но я не думал, что это окажется так сложно. Я уже давно отчаялся научиться этому. Значит, мне нужно что-то другое. Понятия не имею, что именно.

Савельти пригласил меня к себе, вот о чем надо думать. Милит уверена, что он из общества Шипа, я, скорее всего, тоже. Вчера ночью, после того, как мы ушли с бала, девушка еще долго описывала мне внешность герцога, пока я пытался вспомнить, его ли лицо я видел в тот раз, когда кто-то оставил записку прямо на моей руке. Но еще во время нашего разговора с Савельти я проверил его — он чист, ни капли магии. Если маг и решит встретиться со мной, то это явно случится не под носом у короля — они ни за что не станут рисковать. Я подозревал, что встреча произойдет именно в поместье у герцога.

Милит сразу же доложилась о приглашении своему отцу, и он, естественно, дал добро. Видимо, они с королем полагают, что я смогу прихлопнуть все общество разом, может быть даже одним заклинанием.

А я пока что не имел никакого представления, как мне удастся провернуть что-то подобное. Что даст мне моя магия?

Все, что у меня было, это возможность. Возможность проверить, стою ли я хоть что-то как маг Зотерской империи. Если нет, то мне как раз самое место быть там — у Савельти, убитым от рук человека, о котором я не знаю абсолютно ничего.

Голова разразилась болью, да так сильно, что мне пришлось сдавить виски руками, чтобы хоть немного отвлечь себя от нее. И как мне сегодня бегать по саду, трястись в экипаже, да и планировать вместе с Милит все эти шпионские игры?

От злости на самого себя я рывком встал с постели, вышвырнув одеяло на пол. Оно приземлилось на мои босые ноги. Голова закружилась, но я перетерпел эту мимолетную слабость. Я постоянно жалел себя. Милит права — я люблю собственное уродство, иначе бы я не трясся так из-за любой мелочи, не боялся бы за целость и сохранность этого убогого тела.

Я медленно прошелся по комнате. С утра здесь было прохладно и даже будто бы сыро. Так заканчивается лето. Здесь чуть позже, чем на моей родине, но все точно по такой же схеме — тот же прохладный ветерок, та же сырость и тот же запах. Правда, здесь все эти запахи смешивались еще с какими-то другими, навороченными и отвратительными, наподобие тех, что я вчера «имел удовольствие» ощутить на дурацком балу.

Дверь в моей гостиной стукнула, открывшись. Поддавшись какой-то глупой мысли, я пальцами провел по спутанным волосам, желая разгладить их.

— Просыпайся, нам пора на пробежку! — Донесся голос Милит из гостиной. Но шаги ее приближались, и вскоре я понял, что она идет сюда, в мою спальню.

— О, ты уже встал! — С удивлением сказала она. Девушка была уже совсем рядом, ее энергия щекотала мое чутье.

— Как спалось после бала? — Желая поддержать разговор, поинтересовался я.

— Так себе. Все думала, какую ловушку они готовят для нас. Вижу, тебе тоже не очень…

— Это почему? — Мне действительно было любопытно, как она узнала, что я ворочался пол ночи.

— У тебя круги под глазами. Ты весь какой-то помятый, что ли… Нужно привести тебя в порядок.

Я ничего ей не ответил. А что я мог сказать, понимая, что с моего нетерпеливого языка может сорваться какая-нибудь несусветная глупость, и все оттого, что я слишком сильно злился на самого себя.

Мне было стыдно из-за того, что Милит пришлось стать моей служанкой. Не телохранительницей, а именно служанкой, в обязанности которой входит ухаживать за мной, как за растением. Мне нужно было просто принять то, что я неспособен обслуживать себя сам, и, казалось, я давно уже смирился с этим. Теперь же, со смертью Тайра, моя никчемность уязвляла меня все больнее.

— Уже через полтора часа мы должны встретиться с Савельти. — Сообщила Милит. Она расхаживала по комнате, скорее всего, собирая мою одежду для поездки.

Я старательно делал вид, что не боюсь той участи мага, которая уготована мне с рождения. Скорее всего, эта маска срослась с моим лицом так крепко, что только я мог разглядеть щель между ней и моей настоящей кожей.

На самом же деле я понимал, что у меня нет никаких шансов против того мага, с которым я имею дело — он обезвредил меня одним заклинанием. Я не мог признать это во всеуслышание, но повторял эту мысль каждый раз, оставаясь наедине с собой.

Он убьет меня. Убьет, даже если я поклянусь ему в верности и примкну к этому чертовому обществу. Такой, как я, не нужен никому.

Я часто возвращаюсь к тем раздумьям о своей судьбе, где магия обошла меня стороной. Скорее всего, от меня бы просто избавились, поняв, что эти глаза никогда ничего не увидят. Если не при рождении, то еще до того, как я произнес бы первое слово.

А так… я стал крупным козырем для Унабера. Вот уже пятнадцать лет с нами считаются соседние провинции. Нашими товарами свободно торгуют по всему королевству, наши корабли спокойно выходят в море, не боясь пиратов и других напастей, и все потому, что у герцогства есть цепной пес с острыми зубами. Говорят, я умею взрывать небеса и поджигать целые деревни щелчком пальцев. Некоторые слухи доходили даже до того, что выставляли меня поистине безумным.

Наверное, все, кто верил в это, разочаровались, увидев меня вживую. Это как ждать от лужи вида океана. Хотя, я мало что в этом понимал…

— Как думаешь, что они замышляют? Шипы. — Раздался голос Милит.

— Столкнуть нас лбами. С этим самым… магом. — Заявил я.

— А если нет? Вдруг сначала они захотят… узнать тебя?

— Меня нечего узнавать. Достаточно один раз увидеть. — Возразил я.

Милит молчала. Я ждал того момента, когда снова услышу ее саркастичный голос, но в комнатах было даже слишком тихо. Милит стояла на месте — не спешила, не собирала вещи, не отдавала приказы мне. Она просто застыла на месте, как я.

— Я бы так не сказала. — Только и проронила она, продолжив наши поспешные сборы.

— Чудесное утро, не так ли? — Голос Савельти скрежетал, как старые колеса крестьянских телег. У меня вызывала отвращение одна только его манера говорить, страшно подумать, как бы я отнесся к этому типу, если бы еще и видел его лицо.

— Туман не может быть чудесным. — Бросила Милит вместо приветствия. Я тащился за ней, полностью обратившись в слух.

Два экипажа были уже готовы — я понял это по фырканью нескольких лошадей. Для одной кареты слишком много, для двух — в самый раз. Савельти поедет впереди, а мы с Милит — следом. Путь до Таверса должен занять без малого день, так сказала мне девушка, а значит, уже к следующему утру я должен быть готов.

Мне просто нужно набраться смелости.

— А вы не любите холод? — С наигранным интересом спросил герцог, — Значит, края вашего подопечного не придутся вам по душе…

— Я люблю холод. Снег, мороз, лед. Но не сырость. Надеюсь, в ваших краях иная погода?

— Мы не можем знать, что боги пошлют нам завтра. — Увернулся от ответа Савельти, — Но ради вас я готов молиться на погоду каждую минуту…

— Заканчивайте с лестью, герцог. — Съязвила Милит, — Она начинает навязчиво бросаться в глаза.

Мы подходили все ближе к каретам, я начинал чувствовать запах лошадей и лакированного дерева, из которого сделаны наши экипажи. Я слышал скрип двери, открывающейся, чтобы впустить нас внутрь.

— Жаль, что вы не верите мне, леди Милит. Надеюсь, вы все же образумитесь за время нашего пути. — Вежливо, но все же с недовольством сказал герцог под аккомпанемент собственных удаляющихся шагов.

— Отвратительнейший тип! — Прошипела девушка, залезая в карету. Ее подошвы заскрипели по узким ступенькам.

Схватив меня за руку, она затянула меня вслед за собой. Оказавшись на мягком сиденье кареты, я сложил руки на коленях, пока дверца со стуком закрывалась. Кучер подал команду лошадям, и мы в молчании тронулись с места.

— Ты можешь снять шляпу. — Где-то через минуту нарушила тишину Милит, — Ты и так таскаешь ее везде.

— Это не простая шляпа. Я не могу ее не таскать. — Выпалил я.

Если честно, я хотел, чтобы она спросила. Я ждал этого.

— Не простая? — Рассмеялась Милит, — А какая — волшебная!?

— Нет. Просто она подарок. Единственный подарок моей матери.

Мне так отчаянно захотелось рассказать ей об этом, что я уже готов был начать, даже не услышав от Милит проявлений интереса. Но она все же спросила, за что я был ей неимоверно благодарен:

— Единственный? Твоя мать герцогиня, она что, не может позволить более частые подарки для сына? Ты прости конечно, я говорю то, что думаю…

— Ты сама вчера сказала — я не похож на унаберца. Все потому, что я унаберец лишь наполовину. Герцогиня — мне никто. Хотя… не совсем. Она — убийца моей матери — отцовской служанки с юга.

Милит с шумом втянула воздух:

— Вот почему ты его ненавидишь.

— Что? — Подозрительно переспросил я. Милит была права, но откуда она узнала…?

— Когда речь зашла о вашем с Энвалом отце — тогда, на королевском завтраке — твое лицо стало таким, будто ты съел кусок лимона. Вот я и решила, что это больная тема.

— Да, больная. — Я признавал это, но не понимал, почему решил открыться ей. Об этом я не говорил даже с Энвалом, — Потому что он не остановил это. Не остановил, хотя говорил, что любит ее!

— Получается, ты — бастард? — Вздохнула Милит.

Я рассмеялся. Так громко и так безумно, что мне и самому показались правдивыми некоторые из сплетен обо мне. Вцепившись руками в сиденье, я придвинулся ближе к девушке, сидящей напротив.

— Она повторяла мне это каждый день. И не только это. Вся ее ненависть была направлена на меня. Она называла меня уродом и подзаборным выродком, а я ночами сидел и думал лишь о том, как однажды увижу ее лицо и выколю ей глаза, чтобы она знала, как это — видеть только пустоту.

Я остановился. Буквально замер на ходу и понял, что позволил эмоциям взять верх. Нужно было остановиться, замолчать, я и так выложил Милит слишком многое. Расслабившись, я выдохнул и прижался к стенке кареты.

Девушка молчала. Мне хотелось, чтобы она ответила хоть что-то, пусть даже одно-единственное слово, но она не произносила ничего. И эта тишина начала медленно разъедать меня.

Сколько же я рассказал ей! Словно выпустил всех своих демонов наружу, и они вцепились в нее, показав свое настоящее лицо. Должно быть, Милит никак не может отойти от шокирующего осознания того, что я могу быть таким — безумным, громким, резким.

Она может возненавидеть меня.

— Мне было пять лет. — Неожиданно даже для самого себя заговорил я. Мой голос стал гораздо тише, я почти не узнавал его, — В тот день было так тепло… Мама сказала, что это солнце. Оно всегда теплое и… желтое. Она поставила меня под его лучи и дала ее, — Я коснулся привычной грубовато-твердой поверхности шляпы, — надела прямо на голову. Она была такая громоздкая и тяжелая, и я сразу же пожаловался на это. И тогда мама сказала, что однажды я стану таким большим и высоким, что она станет мне впору. А еще она попросила спрятать ее. Подальше от глаз герцогини, что я и сделал. Через месяц маму убили.

— И ты так ясно все это помнишь? — Раздался голос Милит.

— Если честно, да. Но больше из такого раннего детства я не помню ничего. Словно все остальное стерлось с годами.

— И ты будешь мстить? За маму?

— Я никогда не смогу совершить то, что задумал. Потому что это невозможно. — Признался я, лишь через мгновение вспомнив, что за мысль не давала мне нормально уснуть сегодня ночью.

Нам предстояло трястись в дороге еще много часов. Милит молчала, колеса скрипели, кони фыркали. Более идеального момента подобрать было просто невозможно, поэтому я уперся локтями в колени, подался чуть вперед и заговорил снова:

— У меня есть план. Мы сможем победить общество Шипа.

Звучало все это пафосно и амбициозно, и Милит, естественно, заглотила наживку.

— Что за план? Судя по твоей улыбке, та еще ерунда.

— Только с помощью ерунды мы и сможем выиграть. — Подхватил я, — Мы сделаем то, чего от нас не ждут!

— И что же? Не явимся в поместье к Савельти? — Скептически фыркнула Милит.

Я выдохнул, приготовившись в деталях описывать ей свою задумку. Да, она была настоящим безумством. Да, она была неоправданным риском. И да, я готов продать свою чертову душу, лишь для того, чтобы попытаться!

— Помнишь, я попросил тебя стать моими глазами?

— Ну?

— Так вот, — Я нервно взглотнул, — пойми эту фразу буквально.

Милит молчала. Наверное, прошло всего несколько секунд, но моменты ее раздумья показались мне вечностью.

— Не понимаю. Бейв, что ты…?

— Я хочу попробовать. — Перебил ее я, — Поставить этот опыт на нас обоих. Вот это настоящая магия, а не фокусы для короля.

— Подожди. — Отрезала Милит, — Что ты хочешь попробовать? Неужели ты задумал…

— Поделить твое зрение на нас двоих. — Договорил я за нее.

Теперь у нее были все причины ненавидеть меня — расчетливого и хитрого, втиравшегося ей в доверие лишь для того, чтобы получить заветное зрение. Именно так она и подумает, потому что я идиот, который толком не объяснил ей, к чему я вообще придумал этот бред. Как бы сильно я не хотел увидеть этот мир, я не стал бы ради этого рисковать Милит, которая искренне помогает мне и носится со мной, как нянька. У меня были совсем другие причины идти на это безумство.

Но Милит о них не знала.

Я подготовился даже к тому, что она ударит меня, пошлет куда подальше, остановит карету и навсегда распрощается со мной, но Милит лишь спросила:

— Как ты собираешься это провернуть?

Этот вопрос оказался настолько неожиданным, что я даже не нашелся, что ответить. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.

— Я долго думал, и пришел к выводу, что это возможно. В теории, конечно, но все же. Мне просто нужно потянуть к себе одну нить, идущую от тебя. Это я образно говорю, но в действительности почти то же самое… — Я позволил себе говорить все, что идет в голову, может, так Милит поверит мне и поймет, что я делаю это не из своей выгоды, — Твои глаза… они как бы… поделятся с моими. Ты будешь видеть, ничего опасного не случится.

«Надеюсь» — мысленно добавил я.

— И тебе останется лишь притворяться слепым в поместье Савельти? — Предположила Милит.

— Ну… да. — Выговорил я.

Я не знал, что за мысли сейчас копошились в ее голове, наверное, Милит взвешивала все «за» и «против» этой безумной затеи. Ну а я пытался не дрожать от волнующего предвкушения магии и возможного чуда.

Почему эта идея раньше не приходила мне в голову?

— Да пусть это спасет нас обоих. — Словно молитву, отчеканила девушка, — Что нужно делать?

Я едва не вскрикнул от радости. Можно было бы даже обнять Милит по такому случаю, но мне нужно было сосредоточиться.

— Довериться мне. — Тихо промолвил я, — Сможешь?

— Ну ты же мне доверялся. Пора ответить тем же.

Я протянул к ней руки. Они тряслись от страха, волнения и чего-то еще. Я еще никогда не чувствовал себя таким сильным, словно все мои мышцы зажглись какой-то невозможной, непостижимой энергией. Наверное, это моя магия приготовилась к чему-то… по-настоящему большому и важному.

Милит поняла, что я хотел сделать. Вскоре мои руки обхватили ее голову, пальцы касались волос, а сами ладони чувствовали гладкую теплую кожу. Я подался вперед, и наши лбы соприкоснулись.

Еще никогда я не испытывал ничего подобного. И сейчас дело было совсем не в магии, и даже не в сладостном предчувствии, от которого все мое тело сотрясала мелкая дрожь. Мы с Милит были чем-то цельным, неразъединимым. Я чувствовал ее так же ясно, как самого себя. Я не мог описать это словами. Это не нужно было видеть или слышать. Впервые за свою жизнь я понял, что есть что-то, для чего не нужны органы чувств. Есть сами чувства — голые, яркие, концентрированные, как чистая соль или как тот теплый свет, который мама называла солнечным. Наверное, душу следовало отдать именно за это, а не за что-либо другое.

— Бейв, — Заговорила Милит, — А что если… с тобой что-то случится?

— Не случится. — Заверил я, — Не сегодня.

Вряд ли она мне поверила, но я верил самому себе. Наверное, впервые за всю жизнь я понял, что не солгал, не обманул.

— Откройся мне. Я не опасен для тебя. — Попросил я.

Она была сгустком энергии, которую я чувствовал каждый день всю последнюю неделю. Сейчас же этот невнятный сгусток стал лабиринтом для меня. Я забрался в него, как воришка забирается в богатый особняк, и двинулся в путь.

Я чувствовал кожей спокойное дыхание Милит. Ее лицо все еще лежало в моих руках, ее разум все еще был заражен искрой меня, словно вирусом. Еще никогда я не встречал такого доверия к себе, что было особенно удивительно после того, как мне рисовали личность Милит Сеттери. Меня заставили думать, что эта леди грубая, замкнутая и жестокая.

А она отдала в мои неумелые руки всю себя, ни на миг ни задумавшись о том, что я — тот еще неудачник.

Эта нить — я нашел ее! Вот же она, вот все образы, что Милит видела когда-либо в своей жизни. У меня же вместо подобной нити валялись обрывки, осколки каких-то образов, навеянных моей магией. Мне не следовало предаваться зависти, но на миг я все же застыл, сравнивая все то, что было у нее, и то, что было у меня.

Если образы были богатством, то я беден, как дворняжка.

И тогда я схватился за эту нить, так крепко, что она обожгла мне мои магические пальцы. Но я держал ее, тащил за собой, как старая лошадь тащит тяжелую крестьянскую телегу. Мне нужно было это.

И если в буйном, красочном лабиринте Милит ключом била жизнь, то в моем завывал ветер. Он бился о возведенные мной стены и рассыпался тысячами звуков самых разных оттенков и интонаций. Туда-то я и волок одну-единственную красочную ниточку, которая способна превратить этот склеп во что-то живое. Сил у меня было все меньше, а нить настойчиво сопротивлялась, натягиваясь и скукоживаясь в моих слабых руках.

Когда я бросил ее конец на сухую землю своего лабиринта, то понял, что не смог бы продержаться ни секундой дольше. Секунды и не прошло — что-то неимоверно сильное ударило нас с Милит чем-то искрящимся, и мы отлетели друг от друга, ударившись о стенки кареты.

Я сполз на сиденье безвольной массой. Сознание помутилось, мне даже казалось, что это сон. Я позволил себе несколько вздохов, пытаясь понять, сколько времени я пробыл в забытьи и был ли я в нем вообще.

Милит не двигалась, похоже, ее приложило сильнее, чем меня. Первобытный страх объял меня, как пламя поедает спичку — за мгновения, и я рванулся к девушке, поднявшись с места за считанные секунды.

Голова кружилась так, что весь мир передо мной словно перевернулся с ног на голову, и я чуть было не рухнул в обморок снова, но уже по другой причине.

Я видел. Видел этот мир своими некогда бесполезными глазами. Я застыл посреди тесной кареты, где напротив меня лежала девушка без малейшего признака сознания. Мои руки, где-то отыскав какую-то бешеную силу, схватили ее тело, и, аккуратно уложив Милит на сиденье, стали придерживать ее голову. Я плохо понимал, что происходит, усевшись на колени перед ней.

Девушка дышала и подавала все остальные признаки жизни, что дало мне повод немного успокоиться и разобраться в произошедшем. Я видел, о боги, я видел!

Так ли я представлял себе этот мир? Наверное. Хотя… разве я мог представить то, о чем не имел никакого понятия?

Я поморгал, подвигал зрачками, проверяя, не сон ли это. Или вдруг я умер, а это награда за такую мучительно поганую жизнь?

— Милит. — Я легонько хлопнул девушку по щеке, — Очнись же!

Вдруг девушка потеряла зрение из-за моих экспериментов? Я не готов был к такому повороту. Нет — ведь я не вырвал ее нить, а просто протянул ее к своему разуму.

Девушка сдавленно застонала, открывая глаза. Я уставился на нее, с ужасом ожидая, что она скажет.

— Бейв? — Ее брови сошлись к переносице. Я не знал, что означает эта эмоция, но подозревал, что это недоумение.

Опираясь на руки, она села. Я все еще оставался на полу, потому что сейчас мне было плевать, где я и что вообще происходит вокруг.

— Бейв, твои глаза! — Воскликнула Милит. Теперь ее лицо стало совсем другим, брови заползли высоко на лоб, а рот широко открылся. Удивление? Скорее всего, — Они… стали… цветными!

— Я вижу, Милит. Я вижу тебя! — Только произнеся это вслух, я понял, что это правда. У нас получилось.

Она глубоко вздохнула и сползла со своего сиденья прямо на пол, ко мне. Руки Милит за считанные мгновения обвили мою шею, а ее голова легла мне на плечо. Я сжал девушку так крепко, как только мог, и мы замерли в этих объятиях, пока я не понял, что вот-вот задохнусь. То ли от слез, то ли от счастья.

— Бейв, как же это… — Шептала на ухо девушка, — Я не могу поверить!

— Я тоже. — Честно заявил я. Даже во снах мне не приходилось видеть что-то подобное.

Мы разомкнули объятия, но Милит не сдвинулась с места, оставшись на полу и подогнув под себя ноги. Устало прикрыв веки, она тяжело вздохнула и потерла висок.

— Эй, что-то не так? — Спохватился я.

— Да нет. — Милит улыбнулась мне, — Все в порядке. Голова просто кружится.

Признаться, у меня тоже кружилась. Наверное, это побочный эффект после использования такой хитроумной магии и вмешательства в разум.

— Это пройдет. Обещаю.

Милит долго-долго всматривалась в мои глаза, не произнося ни звука. За окнами кареты все так же скрипели колеса и цокали копыта, но теперь эти звуки стали для меня… логичнее, что ли? И да, они отошли на второй план.

Я хотел увидеть весь этот мир, хотя бы раз в жизни, узнать каждый цвет, каждый его лучик, и я мог начать прямо сейчас. Начать с Милит.

Такой ли я ее представлял? Когда девушка рассказала мне, как она выглядит, я попытался сложить какой-то образ в голове, что у меня, естественно, не получилось. Теперь же я имел возможность запомнить ее, каждую черточку, каждый волос на ее голове.

Я не знал, какого цвета ее глаза, ведь она не сказала мне о них тогда, но ее ресницы действительно были чем-то… необыкновенным. Да, мне было не с чем сравнивать, но разве я не мог восхититься первым человеком, которого я увидел за свою жизнь?

Волосы, которые по ее словам были чуть светлее моих, действительно обрамляли лицо крупными завитками, сплетаясь в небрежную косу за спиной. Нос у нее был прямой, как у меня (я знал это наощупь), но гораздо меньше размером, да и не такой острый.

А потом я обратил внимание не ее фигуру, скрытую под форменной жилеткой и рубашкой с воздушными рукавами, и Милит показалась мне такой тонкой и хрупкой, что я удивился — как ей удается бегать, сражаться, тренировать меня, будучи такой… слабой на вид? Внезапно мне вспомнилась та сила, с которой она сжимала мое плечо после обморока — с этой девушкой нужно всегда быть начеку.

— Неужели я столь сложна, что меня можно изучать так долго? — Внезапно произнесла она.

Я опомнился и попытался перевести внимание на убранство кареты.

— Неплохие шторы, — Я кивком указал на куски ткани, которыми можно было прикрыть маленькие оконца, — Свет, наверное, не пропускают…

Милит придвинулась чуть ближе. Она ждала ответа на свой вопрос, но моя выходка и без того была слишком неприличной. Пусть я и думал, что это меня не коснется, я знал, что смотреть в упор на леди столь долго просто недопустимо.

Я перевел взгляд на нее. Наши головы были на расстоянии ладони друг от друга.

— Все, что я сейчас вижу, я вижу впервые в жизни. — Признался я, — И по большому счету, в этой карете ты — единственное, на что можно смотреть больше секунды.

— Герцог, — Шутливо отодвинулась она, скривив губы, — Все ваши комплименты такие странные?

Энвал счел бы меня идиотом. Он всегда знал, что и когда говорить, особенно женщинам. Я же в этих играх был не просто новичком, а пустым местом.

— Тогда выгляните в окно. — Посоветовала Милит, — Может, там найдется что-то поинтересней?

Я последовал этому приказанию. Только я уставился на мир через небольшое стекло, как понял, что моей кожи касается солнце. Точно такое же, как в детстве — теплое, ласковое.

— Солнце. — Я поднял глаза к сияющему шару, но тут же отвернулся из-за слепящего света, — Оно желтое, да?

Я не заметил, как Милит оказалась рядом со мной возле окна. Наши тела почти соприкасались, а пальцы, что вцепились в некое подобие рамы, и вовсе почти переплелись.

— Желтое. — Подтвердила девушка, — А может быть оранжевым, даже красным. Во время заката. Дождись его, тебе понравится.

Я повернулся к ней. Милит смотрела на меня из-под своих длинных ресниц, и взгляд ее был ярче солнца. По крайней мере, в нем точно было больше чувств и мыслей.

— Какого цвета твои глаза? — Прошептал я.

— Серый, — Мечтательно протянула она, — Зеленый. Я и сама не знаю.

Глава 7

— Надвинь ее на лицо. — Милит поправила мою шляпу, — Иначе нас сразу рассекретят. Твои глаза изменились, и зрачки двигаются.

Я подчинился, но тут же понял, насколько неудобно рассматривать незнакомый мне мир с опущенными полями шляпы. Приходилось довольствоваться видом земли и собственных ног.

— Прошу тебя, не попадись, иначе весь план пойдет прахом. — Повторила Милит.

Мы уже проехали через кованые ворота с фамильным гербом Савельти, и колеса кареты заскрипели по мелким камешкам, которые покрывали здешние неширокие дорожки.

За те часы, что мы с Милит провели в дороге, я ни секунды не сидел без дела. Девушка не уставала рассказывать мне обо всем, что попадалось нам на пути, будь то парящие в небе птицы или редкие деревья с кривыми тонкими стволами. Я поспал всего пару часов, но не чувствовал себя уставшим, даже наоборот — у меня словно открылось второе дыхание. Я был одержим наивным детским всплеском любви ко всему сущему, и Милит, видя это, не переставала закатывать глаза и озадаченно вздыхать.

Всего за несколько часов я выучил все цвета, которые смог заметить. Зеленая трава, голубое небо — Милит муштровала меня даже здесь, но я не мог не благодарить ее за это.

— Я буду осторожен, правда. — Словно провинившийся ребенок, обещающий, что шалость не повторится, заверил я.

— Мы не знаем, что задумал этот старый плут. — Милит глянула в окно, настороженно стиснув челюсти.

Я не хотел об этом думать, пусть даже меня и не покидало ощущение того, что теперь нам с Милит все по плечу. Я же вижу! Теперь мне не опасен тот маг, а происки общества Шипа отныне не страшнее дворцовых интриг, в которых Милит разбирается как никто другой.

Вряд ли Милит была солидарна со мной. Она казалась мне встревоженной и излишне осторожной. Или это я был слишком беспечен? По крайней мере, когда наша карета остановилась, девушка выдохнула и поспешила первой покинуть экипаж. Не поднимая глаз, я последовал за ней.

К нам приближался кто-то с шаркающей походкой. Возможно, сам Савельти волочил свои пожилые ноги, создавая иллюзию гостеприимного хозяина. Хотя зачем ему это нужно — мы уже прибыли в ловушку, можно раскрывать карты и срывать маски с лиц?

— Вы не слишком утомились в пути? — Я угадал, голос принадлежал герцогу.

— Нет, совсем нет. — Не заставила ждать ответа Милит, — Ни мне, ни герцогу не привыкать к дорогам.

— А он всегда так молчалив? Или это мое общество претит нашему магу? — С хитрой интонацией в голосе поинтересовался Савельти.

«Ты угадал» — подумалось мне, но из вежливости я вынужден был сказать:

— Я не люблю излишних разговоров. Есть вещи важнее слов.

Рядом зашуршали шаги, и мне не нужно было видеть, чтобы понять, что Савельти подошел к Милит.

— Да уж, герцог, вы весьма… эксцентричны. Ну да ладно, пройдемте в мою обитель!

Девушка и хозяин дома одновременно двинулись вперед, и я тенью последовал за ними, прислушиваясь и прощупывая живую энергию, есть ли кто-то еще рядом с нами. Удостоверившись, что на переплетении садовых дорожек, ведущих к дому, да и вообще, на всем пространстве вокруг нет никого, кроме нас, я осторожно поднял глаза, желая изучить и дом, и герцога.

Я представлял Савельти отвратительным, мерзким стариком — именно так описала мне его Милит — но в реальности он оказался даже хуже, чем она мне рассказывала. Ростом он был даже меньше девушки, со скрюченной спиной и короткими и кривыми пальцами. Лысина на его голове сверкала в лучах утреннего солнца, и идеальность этого блеска портили несколько плешивых волос, зачесанных на голую макушку, словно это делало молодым и прекрасным.

А дом… его дом, судя по всему, самый настоящий особняк с богатым убранством и толстым напылением роскоши, был чем-то противоречивым. Несмотря на светлый фасад и воздушный стиль всех украшений и узоров, изнутри он как будто испускал тьму. Оконные проемы казались мне зияющими дырами с пустотой внутри, и именно поэтому я жаждал побыстрее попасть внутрь, чтобы проверить — так ли мерзко и холодно в чреве этого здания?

Мой разум насквозь прожигала та мысль, что именно его я нарисовал во время своего магического видения. Но рисунок покоился в сумке Милит, а точное изображение я забыл уже спустя пять минут.

Как назло, Милит с герцогом шли крайне медленно, придерживаясь той скорости, которую я развивал при ходьбе еще каких-то полдня назад. Теперь же это начинало меня раздражать.

— Этот дом начал строить еще мой дед, в те времена на архитектуру была другая мода. Она менялась и при моем отце, и даже на протяжении моей жизни. В любом случае, каждый хозяин этого особняка словно перестраивал его заново каждый раз, получив его в наследство. — Савельти махал морщинистой рукой в сторону своего жилища, считая, что Милит интересно его притворное гостеприимство.

Я заметил, что рука девушки неизменно покоится на кинжале в простеньких ножнах, пристегнутых к поясу. Та темнота, что таится внутри дома, куда мы шли, не могла предвещать ничего хорошего.

Только сейчас я понял, что мы с Милит — всего лишь кролики, беззащитные и глупые. И нас пытаются загнать в угол.

Уже загнали.

Мы пересекли порог, и прямо за моей спиной, как по заклинанию, захлопнулись массивные двери. Это были слуги, а не магия — их жизнь ощутимо колыхалась рядом, но предчувствие чего-то опасного заставляло меня окунуться с головой в магию прямо сейчас.

Я закрыл глаза, отпустив все посторонние мысли. Сейчас это оказалось сложнее, чем обычно, потому что к мыслям теперь добавились еще и образы всего того, что мне довелось увидеть. Вот почему зрячим людям всегда было сложнее сосредоточиться!

— Бейв, это именно тот дом. — Услышал я голос где-то на поверхности сознания. Я уже почти с головой рухнул в свою силу, и слова Милит прозвучали как отставшее эхо.

Я чувствовал и видел. Теперь это показалось так просто, так легко и так быстро, что я вынырнул уже через секунду. Милит теребила меня за локоть, думая, что я не слышу ее. Я все слышал, а знал даже больше:

— И он звенит от магии.

— В смысле — звенит!? — Милит чуть отстранилась от меня, и теперь ее лицо попадало в мое урезанное шляпой поле зрения.

Я плохо способен был описать то, что почувствовал. Тревога обрушилась на меня как груда камней — тяжелых и больших, для которых я был слишком слаб.

— Ты видишь пламя, когда что-то горит? — Прошептал я, — Считай, что этот дом объят огнем.

— Я полагаю, ваше знакомство с моей женой стоит отложить на вечер. — Вклинился Савельти. На какое-то время я даже забыл о его существовании — так жутко мне стало от этой всеобъемлющей магии, — К тому же, ко мне пожалуют гости, которые так же хотят увидеть ваши… умения.

«Он соберет все общество» — пронзило мой разум.

Милит рядом со мной сжалась, словно ее объял невиданный холод. Внезапно мне стало плевать на то, что нас видит герцог — хотя я не имел никакого понятия, чему сейчас отдано его внимание — и я взял девушку за руку. Ее ладонь оказалась ледяной и слегка влажной от волнения.

— А пока я провожу вас в гостевые покои. Вы, герцог, вероятно устали?

Я промычал что-то утвердительное в ответ, хотя мое тело гудело от нерастраченной энергии. А вот голова… мне нужно было обдумать все происходящее, обсудить с Милит план наших действий. Поэтому я был даже рад тому, что Савельти решил упечь нас в какую-то комнату до самого вечера.

Герцог решительно двинулся по широкой парадной лестнице, и Милит, все еще не отпуская мою руку, потащила меня за собой. Пока мы поднимались наверх, я украдкой разглядывал интерьер дома. В чем же заключалась та магия, от которой гудела моя кровь? В артефактах, замаскированных под обыкновенные вещи? Вот в стенной нише стоит высокая ваза, абсолютно пустая. С самого детства я изучал магические реликвии, не имея возможности увидеть их даже на картинке. О, сколько бы я сейчас отдал за то, чтобы получить возможность пролистать этот тяжеленный талмуд!

Одновременно с этим я мысленно поставил себе еще одну цель. Нужно будет поговорить об этом с Милит, когда наше положение чуть утихомирится.

Внутреннее убранство дома и вправду было темнее, чем внешнее, словно тот, кто строил этот дом, решил сделать из него сочетание двух противоположностей. Парадная лестница с резными перилами и гладкими деревянными ступенями скрипела под нашим весом как дверь старого сарая, и пусть видимого запустения в особняке не наблюдалось, я чувствовал, как это место угнетало меня чем-то эфемерным, практически несуществующим.

Савельти повел нас по коридору с зашторенными окнами по одной стороне и портретами в помпезных рамах с другой. Лица людей с этих картин смотрели на меня своими цепкими безжизненными взглядами, словно желая добраться до моей души.

Они магические. Все до одного. Я почувствовал бы эти портреты, даже если бы не видел их.

Словно прочитав мои мысли, Милит поинтересовалась у идущего впереди хозяина:

— Кто все эти люди? Ваши родственники?

— По большей части. — Даже не оборачиваясь, отозвался герцог, — Но есть и те самые «диковинки» моей жены, — Он развернулся, остановившись у одной из картин. В последний момент я потупил голову, чтобы не давать этому змею повода для подозрений, — Узнаете?

— Не-е-е-т. — Протянула Милит.

— Ах, конечно. — Выдохнул Савельти, — Вы слишком молоды, вам не приходилось видеть этого человека. Даверс. Даверс Благородный.

Любопытство взяло меня за горло, и я еле сдержался, чтобы не поднять глаза и не посмотреть на своего предшественника.

— Признаться… — Вздохнула Милит, — Я представляла его несколько иначе.

— Но, я полагаю, и герцог Унаберский не оправдал ваших ожиданий? — Савельти уж точно говорил обо мне — так язвительно, даже с презрением.

Я проигнорировал этот выпад, пока Милит пыталась подобрать какие-то слова. На миг мне даже стало интересно, что она ответит. Скорее всего, так и было — я не оправдал ее ожиданий, но признаться в этом этому старому змею она вряд ли решится.

Этим временем Савельти подступил к девушке на шаг и шепнул на ухо:

— Он так тщедушен для боевого мага, не находите?

Я едва не раскрыл все карты от внезапного прилива злости. Да как это старое насекомое смело так говорить обо мне, тем более, не в глаза, а кому-то еще, шепотом, как последняя крыса!?

Но к этому моменту Милит уже взяла себя в руки:

— Ничуть. — Она показательно отодвинулась от Савельти, — Бейв отличный маг, и вы были тому свидетелем. Давайте закончим этот разговор и двинемся дальше.

Я облегченно выдохнул, когда герцог развернулся и повел нас вперед по коридору. Я успел бросить взгляд на портрет Даверса, и признал то же самое, что и Милит. Совсем не так я представлял себе человека, который побеждал в морских сражениях одним щелчком пальцев. В своем воображении я рисовал кого-то высокого и статного, с мужественным лицом и большими, сильными руками.

Даверс на портрете был изображен уже в преклонном возрасте, но я подозревал, что и в молодости он был кем-то… подобным. Невысокий, какой-то округлый, с маленькими глазами и такими крохотными, почти детскими руками. Ни единого намека на геройство.

А мы все шли дальше, и наконец уперлись в деревянную дверь с выцветшим узором в виде каких-то бледных полевых цветов. Открыв дверь, Савельти пустил нас с Милит внутрь, но сам в комнату не зашел. Мне все еще приходилось смотреть исключительно в пол, но я понимал, что герцог ошивается где-то на пороге.

— Обустраивайтесь. — С наигранной вежливостью сказал он, — Хорошо, что вы ездите налегке — даже не придется донимать слугу, чтобы он принес ваши вещи.

Это было правдой — на мне болталась легкая дорожная сумка с одной-единственной сменной рубашкой и кое-какой едой. В сумке Милит покоился мой злосчастный рисунок, ее одежда и, скорее всего, еще парочка кинжалов, чтобы быть во всеоружии.

Как только дверь за хозяином захлопнулась, Милит выдохнула и поспешила рухнуть в кресло возле окна. Оно хотя бы было незашторено, и пропускало с улицы приятный солнечный свет.

Я скинул с головы шляпу и отправил ее покоиться на узкое подобие дивана, больше похожее на скамейку, обитую тканью.

— Так и знала, что здесь будет тесновато. — Выдала Милит, — Слово «покои» явно было не к месту.

Я не мог с ней не согласиться. По большому счету, в нашем распоряжении была одна комната и отхожий угол за невысокой старой дверью. На кого она была рассчитана, я понятия не имел — чтобы пройти через нее, мне предстояло не только склонить голову, но и согнуть колени. Страшно представить, как бы в сие великолепие втискивался бы Энвал с его габаритами!

Я очень хотел его увидеть. Каким бы убогим я ни был, брат никогда не отворачивался от меня, не тыкал носом в мое уродство и даже наверное… любил меня. И вот теперь меня обуяло глупое желание просто-напросто посмотреть на него, узнать, а таким ли он всю жизнь был в моем воображении? Мы с ним непохожи, я знаю.

И тут я опомнился.

— Милит, здесь же должно быть зеркало. — Предположил я.

Девушка хмыкнула:

— Что, не терпится увидеть собственную мордашку? Оно прямо за тобой.

Я повернулся и не на шутку удивился тому, что сразу не заметил присутствия в этой комнате туалетного столика.

Из отражения на меня уставился какой-то идиот. Ей-богу, лицо у него было такое испуганное, а глаза едва не вылезали из орбит. Я рассмеялся, и этот идиот захохотал вместе со мной. Я подошел ближе, чтобы удовлетворить свое любопытство до конца. Я даже уселся на табуретку, не сводя глаз с собственного отражения.

Милит подошла ко мне и положила руку на плечо. В отражении ее лицо оказалось прямо над моим.

— Ты безбожно врала мне. — Сообщил я, — Это лицо какого-то психа!

— А ты видел много психов? — Парировала она, — По-моему, ты не похож ни на одного из них.

Я считал иначе. О да, я был разбит и разочарован. Даже после слов Савельти я все еще не терял надежды, что во мне есть хоть что-то геройское, то, чего не было в Даверсе. Но от меня так же не пахло ни мужественностью, ни решительностью, которая должна быть присуща боевому магу. Вот только если Даверс выглядел глупым веселым толстячком, то я был тощ и бледен. Хрупкая и жилистая Милит рядом со мной смотрелась как живой цветок на фоне мертвого расколотого камня.

И какое славное прозвище могут дать человеку, похожему на меня? Ну что за убожество — глазищи навыкате, щеки куда-то ввалились, острый подбородок небрит, да еще и оцарапан!

— Слушай, меня могут прозвать Бейв Неубиенный. — Повернулся я к Милит, — Я и без того на труп смахиваю!

Вообще-то, это была шутка, но Милит почему-то не засмеялась, а наоборот, нахмурилась:

— Не думала, что ты будешь так недоволен своей внешностью. Прекрати!

Наверное, она была права. Я замолчал, отвернувшись от собственного отражения. Милит нависала надо мной, щекоча кончиком косы мою щеку, пока ее глаза уставились куда-то в пустоту. Я не хотел грубо прервать ход ее мыслей, поэтому легонько коснулся ее рукава, желая привлечь внимание девушки. Мои пальцы скользнули по ее тонкому запястью, и я тут же осекся. Милит отпрянула, как от ожога.

— Вечером… что они могли удумать? — Тут же выпалил я, заполняя неловкое молчание своим хриплым от смущения голосом.

Милит вышла из ступора, отошла от меня и раскованно уселась в кресло. Я развернулся и уставился на нее, как слуга смотрит на своего хозяина. Закинув ногу на ногу, девушка подперла подбородок кулаком:

— Магия. Что с ней можно сотворить? Тем более, в этом заколдованном доме.

— Магия — карандаш, а реальность — бумага. Что можно с этим сотворить? — Заговорил я, — Все, что угодно.

— Хорошо, давай начнем с другого: зачем нас позвали сюда? Какая им выгода?

— Это просто — нас выманили из замка. — Хмыкнул я.

— Значит, они хотят напасть на короля. — Будто убедившись в своей догадке, признала Милит, — Он не мог не подумать об этом. Неужели нас выслали отсюда специально? Что-то не сходится…

— Король явно всесторонне защитил себя. Иначе он не отпустил бы меня.

Милит ненадолго замолчала, опустив глаза на затертый паркет. В ее взгляде пылало пламя, когда она снова посмотрела на меня:

— Он хочет убить двух зайцев разом. Зная, что Шипы натравят на нас равных тебе по силе — то есть, магов — он подумал, что на него нападут простые воины, с которыми легко разберутся гвардейцы. Но вдруг они перехитрили нас?Вдруг сделали наоборот? Или же избрали всего одну мишень…

— Король не даст себя в обиду, поверь. — Успокоил девушку я, — Он слишком боится за свою жизнь для того, чтобы самому сделаться мишенью. Полагаю, на него работаем не мы одни. Что, если у него есть шпионы из Шипа? Ты не думала об этом?

Милит устало потерла виски. На какой-то миг она показалась мне вымотанной и уставшей, я подметил, что под глазами у нее пролегли темные круги, а взгляд иногда туманился, словно его затягивала невидимая мне пелена.

— Я уже не знаю, о чем думать. Все это… так… сложно, так ответственно. Этому не учили в обществе Кинжала. Там тебе просто говорят — и ты делаешь: бездумно, почти инстинктивно.

— Разве убивать — легче? — Удивился я, запоздало пожалев об этом вопросе.

— Да. — Холодно отчеканила девушка, — Да, когда ты знаешь, что этот человек плохой, он сделал что-то потому, да поэтому… А тут… мы даже не знаем, с кем имеем дело. Чего они хотят? Почему действуют именно так?

— Я обещаю тебе, мы узнаем. — Я поборол желание встать и сесть рядом с ней, обнять и успокоить. Слова подействуют лучше. Наверное. — Если мы действительно хотим знать, мы докопаемся до правды.

Милит с грустью посмотрела на меня:

— Мама говорила мне почти то же самое. В детстве. — На секунду она улыбнулась своим воспоминаниям, — А папа с ней всегда соглашался.

— Потому что она права. — Я не сразу понял, что за глупость ляпнул, — Была права.

Милит заметила мою оговорку.

— Она умерла, когда мне было десять. — Ее голос был удивительно спокоен, — Простудилась так сильно, что даже королевский лекарь не смог ничего сделать.

— Ты хорошо ее помнишь? — С какой-то долей зависти поинтересовался я, ведь моя память не сохранила даже голоса отцовской южной служанки. Только шляпа. И солнце.

— Да. Тогда я еще вела себя как принцесса. Даже помыслить не могла об обществе Кинжала. Наверное, я была бы совсем другой, будь она жива.

— Или стала бы той, кем ты являешься сейчас. — Упрямо заявил я, — И мы бы встретились. Неотвратимо.

Словно не желая продолжать тему утраты матери, Милит уцепилась за эту ниточку, слегка улыбнувшись:

— И нас бы снова занесло сюда — непонятно, куда, непонятно, зачем…

— А главное — для кого? — Задался вопросом я.

— Ты не ощутил мага поблизости? — Выдохнула Милит, прижавшись головой к спинке кресла. Она пыталась скрыть свою усталость, но получалось как-то не очень убедительно.

— Нет. И да. Не знаю. — Я прислушался к своим ощущениям и в очередной раз признал, что это ничего не дало, — Не могу разобрать.

Милит ничего мне не ответила. Ее взгляд снова устремился в потолок, а потом девушка и вовсе закрыла глаза, расслабившись в мягком кресле. Где-то через минуту Милит уже спокойно сопела во сне, а я сидел истуканом на месте, боясь разбудить ее малейшим шорохом.

Особняк Савельти состоял из трех этажей, каждый из которых вмещал в себя около десяти гостевых комнат, подобных нашей с Милит. Странно, что хозяин поскупился и не предоставил мне и моей телохранительнице отдельные покои. Я не придал этому значения, хотя мог бы. Наверное, где-то в глубине души мне хотелось находиться рядом с ней постоянно, то ли из соображений безопасности, то ли из-за привязанности, которая опутала меня прочными нитями всего за неделю.

Я долго стоял возле большого окна, из которого виднелся сад, украшенный камнями и витиеватыми дорожками, посыпанными галькой. Нечто похожее, судя по всему, было в замке, там, где Милит каждое утро выжимала из меня все соки. Дальше, до самого горизонта тянулись силуэты вековых деревьев, в закатном солнце их кроны стали такими темными, что я с легкостью признал бы их черными.

Весь вечер за дверью слышались какие-то голоса, хлопали двери и гремели чьи-то шаги. Похоже, к Савельти действительно съезжались гости. Я даже пытался подслушать некоторые разговоры, но в том крыле, куда нас поселили, как назло, не появлялся почти никто. Максимум, что мне удалось услышать, это разговор двух слуг о чьем-то багаже, который предстояло тащить на третий этаж.

Похоже, Милит уснула крепче, чем мне сначала показалось. Тянулись часы, а она никак не желала просыпаться. Наступил вечер, я успел проголодаться, причесать свою непослушную гриву, изучить комнату вдоль и поперек, а она никак не пробуждалась. Разбудить ее я тоже не решался — как-никак, девушка устала гораздо больше моего.

Я догрызал пятую сухую галету, когда Милит заворочалась в кресле и, дернувшись, как от испуга, открыла глаза.

— Бейв? — Раздался ее шепот.

Я дожевал пресную галету:

— Я здесь. Ты уснула.

Девушка рывком поднялась с кресла:

— Уже стемнело. Почему ты меня не разбудил!?

— Потому что нас пока никто не трогал. Будто Савельти забыл о нас…

— Не нужно было мне засыпать…

— Нужно. Ты устала.

— Плевать. — Выпалила она, — Могло произойти что-то важное…

— Ничего не произошло. — Прервал ее я, — Но к Савельти приехали какие-то люди. Похоже, он не врал про гостей.

— Или просто все общество собирается на нашу публичную казнь. — Предположила Милит, — Полагаю, выйдет интересное зрелище.

Именно в этот миг в нашу дверь раздался тихий стук, и уже через мгновение хозяин бесцеремонно вломился в комнату. Я успел в последний момент опустить голову и потупить взгляд. Милит тут же повернулась к вошедшему:

— Герцог! Мы вас заждались.

Я восхитился ее самообладанию. В голосе Милит не проскользнуло ни малейшей нотки страха или отчаяния. Вряд ли у меня бы получилось держаться так же уверенно.

— Не все гости оказались пунктуальны, приношу свои глубочайшие извинения. Но сейчас все готово, — Радушно объявил Савельти, — Пора представить герцога гостям и моей жене!

Милит протянула мне шляпу, и я вцепился в нее скорее инстинктивно, чем вынужденно. Да, безусловно, теперь я скрывал под ней свои бегающие зрачки и осмысленный взгляд, но мой глупый разум все еще твердил мне, что этот головной убор приносит удачу. Может, даже не мне, но приносит.

Я поднялся на ноги, скрыв лицо за полями шляпы, и проследовал за Милит в ярко освещенный коридор. Да, как ни странно, это темное изнутри здание сейчас сияло от пламени свеч и светилось от магии. Мои чувства разъедала эта повсеместная энергия, к которой я не привык. Ни разу в жизни мне не приходилось сталкиваться с чем-то настолько сильным и неестественным. Во всем этом хаосе и безумии я пытался нащупать ауру Милит — такую простую и понятную, живую и теплую. Мне нужно было опереться на что-то, с чем я был знаком, прежде чем нырять в эту бездну.

Мы спускались по той же скрипучей лестнице, но сейчас звук наших шагов заглушил гул людских голосов, доносящийся с первого этажа многослойным эхом. Сколько здесь народу? Я с трудом преодолел желание чуть приподнять поля шляпы, чтобы на мгновение оглядеть толпу.

Я поставил бы собственную жизнь на то, что это и было общество Шипа. Во всей красе и силе, готовое к любому повороту.

Как нам выбраться живыми из этого пожара силы, которая в сотни, тысячи раз мощнее моей?

Но ничуть не меньше меня тревожил другой вопрос — откуда в Зотерской Империи взялось столько магов, что я едва мог стоять на ногах, сбитый с толку этим водоворотом их энергии?

Вся история нашей страны чуть ли не держалась на людях, к числу которых принадлежал и я — магах. Они заправляли революциями и целыми армиями, изменяли ход войн или же просто спасали людей от самых разных опасностей. И появлялись подобные мне не чаще, чем раз в полвека.

Другими словами, то, что происходило сейчас на наших с Милит глазах, было просто невозможно — маги не рождаются одновременно, я не помнил ни единого случая из истории, где случилось бы нечто подобное.

Я смотрел себе под ноги, и не мог не заметить, что мои колени дрожат от страха. Как бы мне хотелось оказаться обыкновенным человеком и не чувствовать всей этой ревущей силы!

Милит остановилась по правую сторону от меня, когда Савельти привел нас в душную гостиную, где пахло каким-то парфюмом, алкоголем и потом. Сам же хозяин мгновенно покинул нас, и когда через несколько мгновений его голос раздался громом во внезапно повисшей тишине, я понял, что нас представят «гостям» сию же минуту.

Я незаметно обернулся на дверь, будто бы выискивая пути к отступлению. Но их не оказалось — возле входа в гостиную безучастно стояли два лакея, которые по телосложению больше напоминали солдат, нежели слуг. Наш капкан захлопнулся.

Украдкой оглядывая ноги каких-то людей, я пытался прикинуть наши с Милит шансы выжить. Понимая, что они невысоки, я стал прощупывать ауру каждого гостя, ища самых потенциально опасных — магов.

Спустя какое-то время, когда голос Савельти уже что-то сообщал всем собравшимся, а пальцы Милит тревожно сжали мою ладонь, я начал паниковать, в бешенстве перетряхивая энергию каждого гостя.

Среди них не было ни одного мага.

Что происходит? Я же чувствую, так ясно, так четко — где-то рядом со мной пылает эта негасимая энергия, она заглушает все вокруг себя.

Перед ней я — всего лишь пылинка, не более того.

— Ну же, герцог, леди Милит. — Голос Савельти вернул меня в реальность, — Подойдите ко мне. Поприветствуйте всех нас от имени короля.

«Они вскрывают карты» — понял я. Им известно, с какой целью я приехал в столицу.

Милит потянула меня за собой, пока я боролся со жгучим желанием поднять голову. Я хотел видеть их лица. Хотел понять, чего они хотят, зачем им эти убийства, таинственные записки и сегодняшний вечер.

— Добро пожаловать в общество Шипа. — Провозгласил Савельти, когда мы остановились, — Мы те, кто всегда дает право выбора.

— И какое же оно для нас? — Прошипел я, опередив Милит, которая, судя по всему, порывалась задать тот же вопрос.

— Герцог, вы неглупый человек. Для чего такие вопросы?

— Либо мы пополним ваши ряды, либо вы нас убьете. — Прохрипела Милит, — Я права?

— Об этом вам стоит спросить не меня. — Вкрадчиво ответил хозяин, — А ту, кто принимает подобные решения.

Наверное, он сделал какой-то указательный жест, потому что ровно в это мгновение Милит с хриплым вздохом выпустила мою руку.

Несколько секунд тишина была такой чистой, что в ушах у меня зазвенело. Я не понимал, что происходит. Мне нужно было видеть!

А потом Милит сорвалась с места с одним-единственным словом на устах:

«Мама».

И начался хаос.

Девушка рванула вперед, будто бы лишившись рассудка. Я не успел ни остановить ее, ни окликнуть.

Мать Милит умерла одиннадцать лет назад. Ее присутствие здесь было невозможно.

Ровно как и вся та магия, что сейчас будто бы вырвалась наружу. Все то, что я чувствовал до этого, было лишь жалким отголоском того, что обожгло меня сейчас. Я едва удержался на ногах, пережив удар этой энергии.

Чуть позже меня осенило — зря я искал группировки магов среди гостей. Точно так же тщетно, я пытался понять источник той магии, которая исходила от самого особняка — их так же не существовало.

Все это время это был один человек.

И сейчас Милит со всех ног неслась прямо к нему.

— Милит, нет! — Заорал я, дернув головой так резко, что шляпа свалилась на пол, открыв мне обзор всей гостиной.

Когда гости ринулись на меня, словно поток речной воды, я успел разглядеть лишь то, что девушка проигнорировала мои слова. Перед ней виднелся лишь невысокий хрупкий силуэт какой-то женщины, которая никак не могла приходиться Милит матерью.

Потому что она была ненастоящей. Я не чувствовал ее ауры, как не чувствую камни или растения.

— Она ненастоящая! Она иллюзия! — Орал я, рассказывая всем о том, что никакой я теперь не слепой.

Едва Милит коснулась силуэта своей матери, как иллюзия рассыпалась на бесчисленное количество мелких частей, словно она состояла из пыли, которую раздуло ветром.

Девушка вскрикнула, и не от удивления. К тому моменту на меня набросился кто-то крупный и тяжелый, мои ноги подкосились, и я рухнул на пол. Мне было плевать, что сотворит со мной эта ревущая толпа, в чем вообще причина ее внезапной агрессии, все, что я хотел — это вытащить Милит из лап того, чья сила окутала все в этом доме.

Мне удалось завалить на пол кого-то из нападавших, и на какое-то мгновение я получил возможность увидеть девушку. Она, так же, как я, лежала на полу, тщетно пытаясь подняться. Но если меня прижимали к полу несколько агрессивно настроенных гостей, то Милит не держало ничего.

Прошла тягучая секунда, и я понял, в чем дело. Милит держали невидимые путы, состоящие из той же пламенной силы, что недавно разъедала меня до костей. Я запоздало заметил, что вокруг девушки вальяжно бродит человек — тот самый, что был для меня загадкой.

Он насмехался над тем, как Милит пытается встать, загнанная в ловушку. Девушка рычала и брыкалась, но он лишь затягивал путы сильнее, прижимая ее к полу, как прибивают на стену шкуру убитого животного.

Внезапный прилив злости придал мне сил. Позабыв обо всем на свете, кроме мучений Милит, я принялся выбираться из своей клетки, созданной людскими телами и конечностями. Раздавались какие-то крики и возгласы, я не обращал на них никакого внимания. Я просто хотел пробиться к ней, и у меня это получилось.

Оставив позади себя груду безвольных тел, я поднялся на ноги, и только тогда он обратил на меня внимание. Он светился от магии.

Мне не суждено было пройти и двух шагов. Спустя секунду после того, как наши с магом взгляды столкнулись, я рухнул на колени. А потом и лицом. Прямо в пол. Но этого я уже не способен вспомнить.

Глава 8

Роскошная гостиная сменилась подвалом, гости в красивых нарядах — одиноким силуэтом у голой каменной стены. Я с трудом пошевелилась, перевернувшись на бок на твердом полу, мышцы до сих пор гудели от того напряжения, которое я заставила их пережить, пытаясь вырваться из невидимой ловушки.

Если бы я могла, я бы убила его. В эту самую секунду, если бы я была уверена, что мои ноги выдержат, а руки не дрогнут, я бы набросилась на него и отомстила бы за все. Не только за себя, но и за Бейва.

Нас даже не стали связывать — неужели общество так уверено в своих силах и настолько недооценивает наши? Мне отчаянно захотелось разубедить их, но пока что сил во мне едва ли хватало на то, чтобы держать глаза открытыми.

Бейв у противоположной стены застонал, как побитый котенок, и этот негромкий звук сразу же привлек внимание нашего пленителя — серый силуэт двинулся к магу медленными, но уверенными шагами.

Я до сих пор не могла понять, что произошло после того, как нас с Бейвом представили гостям. Все вспоминалось как в тумане, и пока что я решила не терзать свой измученный разум тщетными попытками восстановить в памяти все эти события. В любом случае, результат был передо мной — мы с Бейвом лежим на полу, безвольные и поверженные, пока сверху на нас смотрит какой-то самовлюбленный хрен, обманувший меня самым жестоким образом.

— Милит… — Простонал Бейв, открывая глаза. Снова цветные, снова зрячие. Головная боль кольнула меня тревожной иглой. Она делала так постоянно с тех пор, как маг придумал соединить наши глаза. Я уже не надеялась избавиться от нее, — Милит…

В этот самый момент над ним навис серый незнакомец.

— Я здесь. — Бросила я, подтянув свое тело к стене и оперевшись на нее спиной.

Бейв дернулся, как от удара, и за какое-то мгновение принял сидячее положение, не сводя глаз с надзирателя.

— Хм, а для слепого ты неплохо ориентируешься в пространстве. — Констатировал незнакомец грубым, но при этом высоким голосом, — Думал, получится долго дурачить богатых идиотов? Жаль, что с ними был я, и ваш план провалился.

— Я убью тебя! — Бейв рванулся к нему, но мужчине хватило одного шага назад для того, чтобы парень не смог его достать.

— Кто ты такой!? — Вырвалось у меня. Не ожидала, что мой голос еще сохранил силы и не был сорван.

Наверное, я зря влезла в этот разговор. Незнакомец повернулся ко мне и стал неумолимо приближаться. Мое тело с ног до головы покрылось мурашками от одного только его вида — ослепленная тем странным видением покойной мамы, я не могла как следует рассмотреть своего мучителя, но теперь у меня была отличная возможность изучить его в свете факела.

Как оказалось, мужчина был не намного старше нас с Бейвом — или он только так выглядел? — но его пугающий вид и неухоженность ничуть не умаляли моего страха. Лежа на полу, я не слишком-то могла определить его рост, но мне почему-то казалось, что Бейв был несколько выше незнакомца, и что еще удивительнее — гораздо упитанней. Этот человек в сером бесформенном плаще смотрелся настоящим скелетом, а его круглая голова с темными, едва начавшими отрастать после бритья налыса волосами, была и вовсе похожа на череп мертвеца — глазницы запали, кожа обтянула каждую кость, а линии нижней челюсти словно кто-то чертил по линейке. И все это венчал длинный и острый, с заметной горбинкой, бледный нос.

— Кто я?! — Бросил он мне, хватая меня за руку и грубо поднимая на ноги, — Может, ты сама найдешь ответ?

Я стояла возле стены, желая пройти сквозь нее, куда-то туда, где мне не угрожает этот жуткий психопат. Наши глаза столкнулись друг с другом, но в этом тепло-карем цвете я не нашла ничего, что принадлежало бы человеку, а не чудовищу. Его рука все еще стискивала мое запястье, да так больно, что я удивилась — откуда в этом тщедушном, измученном теле столько сил?

— Отпусти. — Прорычала я, — Немедленно.

— Нет. — Он оскалился, демонстрируя мне ровные передние зубы и чуть выступающие клыки, — Сначала я отвечу.

Страх пожирал меня изнутри, сердце колотилось так, что стук отдавался даже в голове. Какой-то глупый инстинкт заставил меня заглянуть незнакомцу за спину, отыскать там Бейва и встретиться с ним глазами.

И я почти успела, но незнакомец снова перехватил мое внимание:

— Я — тот, кто должен был занять его место. Жаль, было не суждено…

Он резко отошел от меня, и мои ноги тут же подкосились, спуская мое тело обратно, на пол.

— Мое имя Солз Каттер. Может, слышали что-то? — Он обратился к нам обоим.

Бейв все еще вжимался в угол, стискивая руками дрожащие колени. Его глаза бешено метались по силуэту Солза, будто бы это поможет ему догадаться, найти правильный ответ на вопрос.

А я этот ответ знала:

— Убийство в Рештерре. Семь лет назад. Пятнадцать монахов с перерезанными глотками. Мой отец… — Слова застыли у меня на языке. Бейв смерил меня круглыми от ужаса глазами.

— Нужно было выпустить им кишки. — Хмыкнул Солз, обращаясь ко мне, — Ну или, скажем, насадить на пики…

— Тебя судили. — Сказала я, не веря своим глазам. Как он смог сбежать?

— Но вот он я! — Развел руками Солз, — Чудесно, после семи лет каторги я, как феникс, восстал из пепла.

Мне даже стало интересно, сколько людей погибло в тот день, когда он предпринял свой побег. Зная, что совершил Солз семь лет назад, я сомневалась, что в этот раз он опустился до милосердия и пощадил кого-то, кто встал на его пути.

Когда в одном из отдаленных тихих городишек произошло преступление поистине грандиозных масштабов, страна загудела так, что даже у меня тогдашней — четырнадцатилетней девчонки, обучавшейся у признанного мастера Тадара Ландери — кровь застыла в жилах. В те времена я восхищалась деяниями великих убийц — а точнее, наёмников — и всячески поощряла самые разные виды жестокости, но это событие привело в ужас даже меня.

Именно поэтому я запомнила его имя, когда отец, присутствующий на суде, впоследствии рассказал мне об убийце. Это ударило меня как пощечина. Это было невозможно и одновременно восхитительно. И это вселило в меня первобытный страх.

Я ещё раз посмотрела на Солза. Он наслаждался тем, что смог напугать нас. Как собака — чувствует, что его боятся.

— Пятнадцать человек… — Удивилась я, — Легко было?

— Легче, чем тебе кажется. — Хмыкнул он, присев рядом со мной на корточки и нагло заглядывая в глаза. Да, именно так, должно быть, выглядит человек, способный забрать пятнадцать жизней без капли о том сожаления, — Они давно этого просили.

— Это вряд ли.

— А ты поверь. А не хочешь — так представь. Вот они ходят каждый день в своих блеклых рясах, молятся, постятся. И от тебя требуют того же. Ты говоришь «не хочу», а тебе в ответ — «нужно»! «Нужно, чтобы исцелиться». А от чего исцеляться, когда ты здоров!? — Солз с каждым словом все настойчивее приближался ко мне, его голос становился громче и вот-вот готов был сорваться, — Магия — не болезнь! Верно ведь, герцог!?

Солз повернулся к Бейву. Все это время парень сидел у стены с выражением лица человека, не понимающего язык, на котором говорят его собеседники. Не дождавшись ответа, Солз двинулся к Бейву с какой-то кошачьей грацией в движениях.

— Вот сам посуди — ты родился в этом своем Унабере, у герцога во дворце, прямо на теплых простынях и медвежьих шкурах. В тебе сразу признали мага, еще когда ты ссался под себя и не мог выговорить два слова. Стали учить, воспитывать, в свет выводить. И плевать, что ты слепой, а твоя мать — шлюха с югов…

Бейв бросился на Солза так молниеносно, что я не успела сориентироваться и банально подняться на ноги. Не думала, что у парня хватит сил на то, чтобы так резко подняться с пола и вцепиться в неприятеля.

Они рухнули на пол вместе и принялись кататься по каменным плитам как два щенка, решившихся поиграть. Наконец Бейв смог пригвоздить Солза к полу, прижав локоть к его горлу. Каторжанин захрипел, но маг не ослабил хватку. Вместо этого он приблизился к Солзу и практически выплюнул ему в лицо:

— Я вырежу тебе язык, ублюдок. Поверь, ты начнешь завидовать тем монахам, потому что на этом я не остановлюсь. Чего ты хочешь лишиться следом — ушей, пальцев или, может, яиц!?

После этих слов Солз издал какой-то нечленораздельный звук, очевидно, означающий страдания. Только потом я заметила, куда уткнулось колено Бейва. Вряд ли предупреждение было шуткой.

Каторжанин едва дышал, скованный под натиском разъяренного Бейва, но сдаваться он явно не собирался. От такого человека можно ожидать чего угодно, а особенно — удара в спину.

Я сразу заметила, что Бейв, в силу своих скудных навыков в обезвреживании противника, допустил грубую ошибку — обделил вниманием левую руку Солза, которая отчего-то недвижимо лежала на полу, а потом и вовсе скрылась от глаз мага. Каким бы опасным ни был Солз, я тоже кое-что знала и умела. Пора применить это в деле, а не только рассказывать Бейву на вечерних тренировках.

Когда в руке каторжанина сверкнуло небольшое лезвие, я уже была наготове. Силы стали постепенно возвращаться ко мне, и их вполне хватило на то, чтобы резким прыжком сбросить Бейва со смертельно опасного для него Солза, грозящего загнать нож парню под ребра. Бейв рухнул на пол грудой длинных костей, а я вовремя успела отскочить в сторону, чтобы удар не зацепил и меня. Взмах ногой — и я прижала ладонь с лезвием к полу, чуть сдерживаясь, чтобы не раскрошить Солзу суставы пальцев.

— Милит, — С вытаращенными от шока глазами сказал поднимавшийся с пола Бейв. В его волосах забился какой-то мусор, одежда запылилась, а небритый подбородок и вовсе придавал магу нелепый вид оборванца, — Спасибо.

— Сука! — Солз тщетно пытался вытащить свою руку из-под моей подошвы.

— Я уничтожу тебя! — Прошипела я, опускаясь к нему, — Как ты посмел прикинуться моей матерью!?

Эмоции взяли надо мной верх. Я не понимала, что творю. Не отпуская руку Солза, я схватила его за воротник и как следует встряхнула. Если бы мужчина захотел, он бы легко смог сбить меня с ног резким движением. Вряд ли он не думал об этом. Почему даже не попытался — я не знала.

— Ты не знаешь, с кем связался. — Рычала на него я, не замечая голоса Бейва, который пытался вразумить меня. Я была уязвлена и унижена, причем на глазах у своих врагов. Если Солз думал, что я не буду представлять никакой опасности после такого, то он жестоко ошибался.

Он долго смотрел на меня, и на миг сквозь мою ярость, граничащую с безумием, прорвалась жгучая искра неловкости. Я почти устыдилась и ослабила хватку. Почти.

— Это ты не знаешь. — Оскалился Солз.

Он дернулся, вытащил руку из-под моего сапога, и я закономерно растянулась на полу, обездвиженная той же самой силой, что унизила меня на приеме. Когда это было? Вчера?

Каждая попытка пошевелиться становилась болью. Я закричала, но не понимала, насколько громко. Слезы залили мои глаза, и то, как Бейв набросился на Солза снова, я видела лишь через их мутную пелену.

Бейв не умел драться, он обречен на поражение, а если Солз окончательно выйдет из себя, то парню грозит участь похуже моей. Я не хотела это видеть, на меня и так свалилось слишком много страданий.

Мое тело скорчилось в очередной судороге, и я заорала скорее инстинктивно, чем осознанно. Эти крики творили с Бейвом что-то немыслимое, потому что он снова и снова поднимался на ноги после ударов Солза, не оставляя попыток причинить каторжанину боль, равносильную моей. Или, возможно, ее превосходящую.

— Отпусти ее! — Кричал Бейв, бросаясь на Солза.

Как ни странно, тот боролся с профессионализмом обученного наемника. Я не знала о Солзе ничего, кроме истории с убийством пятнадцати монахов, но, судя по всему, тайн у него было больше, чем деревьев в лесу. Он владел магией, знал приемы борьбы без оружия, и при своем хлипком телосложении с легкостью швырял Бейва о стены.

Очередной удар отбросил парня в сторону, и с его губ сорвался обессиленный стон. Солз махнул рукой в мою сторону, выпуская меня из тисков магии. Я с облегчением легла на спину, уставившись в потолок. Слезы все еще струились по щекам, а я продолжала всхлипывать и стонать от иллюзорной боли. Это невозможно было объяснить — словно она исчезла, но осталось ее послевкусие, не менее изматывающее и жестокое. Я вымоталась так, словно за день прошла пешком половину империи.

Нам не победить это чудовище.

Солз, кстати, даже не смотрел на меня. Он подкрадывался к Бейву, как кошка подходит к загнанной в угол мыши. Парень тщетно пытался встать, помогая себе обессилевшими руками.

— Продолжим, Ратер? — Солз шаркнул ногой по пыльному полу возле лица мага, — Мне нравятся твои попытки выглядеть мужчиной.

— Отцепись от него! — Выкрикнула я.

Плевать, что он сделает со мной, главное, что Бейв хоть немного придет в себя. А я… я сильная, я выдержу.

Солз с нарочитой медлительностью повернулся ко мне, сцепив пальцы в замок.

— Вы так трогательно заступаетесь друг за друга! — Восхитился он, — Всего неделю вместе, а такое доверие, такая идиллия! Знаешь, дорогая Милит, что он вчера учудил из-за тебя? — Солз присел на корточки и заглянул мне в глаза, — Здесь я честно признаюсь, твой Бейв подбросил мне проблем!

Я хищно зыркнула на Солза, надеясь, что от этого взгляда еще осталось хоть что-то. Он игнорировал меня:

— Знаешь, как он выбрался вчера из той толпы, которая разделила вас во время нашего с тобой знакомства?

Все-таки это было вчера.

— Он оставил им ожоги. — Поведал Солз, — Да такие, что шрамы будут на всю жизнь. Его ладони буквально горели, они так сказали. Похоже, наш дружок не осознавал, что творит. — Он повернулся к Бейву, — Верно, Бейв?

Парень бросил на Солза гневный взгляд, сведя брови к переносице:

— Тебе не следовало спускать их на меня, как псов.

— С чего ты взял, что это моя идея? — Солз поднялся на ноги, — Я прекрасно знал, на что способны мы с тобой. Поверь, я тоже не стал бы с ними церемониться.

— Чего ты хочешь? Или чего хочет тот, кто у вас главный? — Не вытерпела я, вспомнив о гложущей меня мысли — нам с Бейвом неизвестен был ни королевский, ни вражеский план, а значит, то, что произошло этой ночью после того, как нас обезвредили, тоже оставалось загадкой.

— Главный?! Тебе самой-то не смешно, Милит Сеттери? — Солз уставился на меня, — Ты считаешь, что есть сила, способная подчинить меня своей воле?

Да уж, скромности ему точно не занимать. Хотя это похоже было на трезвую оценку своих возможностей — владея такими «фокусами», Солз вряд ли стал бы пресмыкаться перед кем бы то ни было.

— Есть. — Смекнула я. Терять мне было нечего, а задеть самолюбие этого урода я желала так сильно, что сводило зубы, — Правосудие. Семь лет ты искал выход. Не так-то непродолжительно.

— Я был глуп и чертовски молод. — Отмахнулся Солз, — В восемнадцать лет подобные ошибки простительны.

— Это не было ошибкой. — Прохрипел Бейв. Ему как-то удалось подняться и прижаться к стене. Я заметила, что бровь у парня была рассечена и кровоточила, — Кем нужно быть, чтобы перерезать горло пятнадцати монахам? Вряд ли они издевались над тобой — скорее, ты над ними!

— Кем нужно быть!? — Хмыкнул Солз, — Мной! Или тобой, Бейв Ратер. Нужно быть пламенем, которое постоянно пытаются погасить. А оно все вырывается, никак не хочет затухать. И постоянно пожирает что-то, чтобы гореть еще жарче.

Пока Солз говорил все это, передо мной мелькнул почти забытый образ бледных пальцев Бейва, танцующих вокруг пламени свечи. Я тут же отбросила воспоминание в сторону, наблюдая за каторжанином, который стал навязчиво напоминать сумасшедшего своими движениями и голосом, а неестественная худоба и бритый череп еще сильнее подчеркивали это. Глаза мужчины словно вспыхнули тем самым огнем, о котором он говорил. Он уселся на корточки перед Бейвом, придвинулся к нему так близко, как только мог, но отчеканил не шепотом, а во весь голос:

— Нужно быть героем этой чертовой империи, который никому не нужен!

А он много о себе понимает! Мне стало смешно от одной только мысли, что этот человек считает себя героем.

Солз поднялся и отошел к стене, чтобы посмотреть на нас обоих. Он почти по-детски радовался тому, что смог одержать над нами победу, и будто бы никак не мог оторвать от нас глаз, наигравшись вдоволь

— А теперь то, зачем вы здесь. — Солз задумчиво облизал верхнюю губу, — Милит встань.

— Не слушай его! — Крикнул Бейв.

Я поочередно смотрела то на одного, то на другого мага. Гордость брала верх, и в конце концов я не двинулась с места.

— Милит, пока что я прошу по-хорошему. — Мягким голосом добавил Солз.

Я не смотрела на Бейва, прекрасно зная, что увижу на его лице. Парень до сих пор думает, что мы не повержены, что мы еще способны сопротивляться. Я же была не так наивна.

Ноги словно сами понесли меня к Солзу. Я замерла в каком-то шаге от мужчины, едва ли не дрожа от страха. Кто знает, что за безумства таятся в этой обритой голове?

— Ближе, Милит. — Сказал он так тихо и ласково, что я на мгновение решила, что маг собирается меня поцеловать.

Я собрала все силы на то, чтобы приблизиться. Наши с Солзом глаза столкнулись, и в тот же миг я поняла, что не могу отвести взгляд. Не из-за того, что я восторженна, а потому, что он не позволяет мне. Он управляет мной.

Я не издала ни звука, когда его костлявые пальцы коснулись моих висков, сдавили их, словно тиски, хотя хотела закричать во весь голос.

Во мне все еще теплилась надежда, что Бейв что-нибудь придумает. Он ведь тоже маг! Но в каменном подвале висела тишина, и голос Солза, льющийся мне прямо в уши, разрезал ее, как острый нож, забирая у меня все, включая мысли.

— Слушай меня! — Шелестел он, и я слушала, потому что мне не оставалось больше ничего.

А потом он вскрикнул, как от удара, отнял пальцы и что-то прошипел парню у стены. Тот уже стоял на ногах и смотрел на меня, когда я обернулась, пытаясь отыскать в дебрях памяти его короткое имя.

Их голоса стали такими тихими, я слышала их как-то размыто, словно сквозь слой воды. Признаться, видела я не намного лучше.

— Не смей прикасаться к ней! — Объявил голос парня.

Я знаю его. Он даже важен, кажется…

Имя! Где же оно, это чертово имя!?

Мой разум словно заперли в клетку, такую тесную, что от всей моей памяти остались только какие-то жалкие осколки. Меня зовут Милит Сеттери. Этот человек рядом со мной — Солз Каттер. Он будет говорить, а я — слушать.

И тогда я вцепилась руками в прутья этой клетки, стала дергать, кричать, вырываться. Мне поможет его имя. Если я вспомню.

— А ты не такой простой, как кажешься. — Прищурился Солз, протянув ко мне руку. «Возьми!» — безмолвно велел он мне, и я тут же обхватила его ладонь обеими руками. Кричащая девочка в клетке сдалась, но возненавидела меня еще сильнее. Я даже знала, за что. За слабость.

Девочка в клетке и этот парень без имени все еще пытались звать меня. Она — изнутри, он — снаружи. Раз за разом эти двое повторяли какие-то звуки, но и они стали ускользать от меня. Все потому, что я касалась Солза, а он прижимал меня к себе за плечи. Я не могла пошевелиться, да и зачем?

— Отпускай ее! — Приказывал Солз возле моего уха, — Опускай, иначе я выколю ей глаза!

В поле моего зрения появилось что-то острое и железное. Оно было так близко, что четче разглядеть я не могла, да и не хотела. Мне нужно только слушать.

Парень смотрел на меня глазами, полными ужаса. Так сказала девочка из клетки. Она тянулась к нему, как росток тянется к солнцу. Ей хотелось схватиться за него, как утопающему за соломинку.

Такой красивый, такой испуганный… Этот парень напротив меня. Скажи, как тебя зовут! Это спасет меня. А если не меня, то ее уж точно — девочку из клетки. А она уж точно придумает, как нам выбраться.

— Посмотрим, как тебе это понравится! — Что-то острое приблизилось к моим глазам. Я встревоженно заморгала, — Хочешь вернуться назад, в темноту?

Он взглянул на меня. Так смотрят только в последний раз, будто бы прощаясь. Девочка рванулась к клетке еще раз, а потом осела на пол мертвым телом.

И только тогда я поняла, что все это время девочку создавал он. Лепил ее из всего, что подвернулось под руку, и заставлял бороться. И вот он отпустил меня, потупил голову и отошел в сторону, позволив Солзу играть с моим разумом, как ему вздумается.

Маг снова вцепился мне в виски, его глаза снова забрали все мое внимание, ровно как и мысли. Их до краев заполнил его голос:

— Слушай же! Цатта. Цатта. Кто это?

— Принцесса Зотерской империи, — Без раздумий выложила я, — Жена принца Синка.

— Ты вернешься в столицу. В замок. И убьешь ее. Все понятно?

Я кивнула. Убить Цатту. Кто она вообще такая? Для меня это не составит никакого труда.

Сразу же после этих слов Солз отпустил меня, и я рухнула на пол, словно поваленное дерево. Мне было больно, но разве боль сравнится с тем чувством, которое осталось в моем перерытом разуме и опустошенной душе? Клетка осталась, а девочка в ней умерла, так и не вырвавшись на свободу.

Надо мной снова появилось это худое бледное лицо. Незнакомый парень, я знаю тебя!

— Милит! — Прокричал он, проводя холодными пальцами по моему лицу. Да, меня так зовут. Он тоже знает меня.

«Возроди меня, прошу!» — я не могла произнести это вслух.

Девочка, оживи хотя бы ты. И я выпущу тебя, я найду силы, обещаю!

Она молчала. И я молчала, лежа на холодных камнях и устремив бесцельный взгляд в потолок. А парень все еще держал мою руку в своей.

— На кой черт тебе сдалась принцесса? — Парень повернулся к Солзу.

— А зачем тебе знать? Ты все равно не сможешь ее спасти, в столицу вернется только Милит. Мы с тобой будем ждать ее здесь. Или где-нибудь подальше, в моем любимом монастыре, например. Хочу повидать родные места…

— Зачем тебе Цатта? — Повторил незнакомец.

— Скажем так, я не хочу, чтобы вся слава досталась ей. А то создается впечатление, словно все общество Шипа — это только ее дурацкие записки!

Лицо незнакомца окрасилось неподдельным удивлением. Я бы тоже удивилась, если бы помнила хоть что-то.

Девочка, где же ты!? Дай же мне вспомнить!

Моя рука непроизвольно сжала ладонь бледного незнакомца, и он вернулся ко мне, снова принялся звать по имени, изучать своими большими серо-зелеными глазами.

Эти глаза такие же, как мои. Они же у нас на двоих.

На голове нет шляпы его матери-южанки. А ведь она удачу приносит. Жаль, что не надел! Или потерял?

Верхняя пуговица рубашки снова расстегнута. Да сколько же мне придется ее застегивать!? Или это было давно?

На подбородке четыре царапины. Пусть учится бриться сам!

— Бейв… — Выдохнула я, вырвавшись из клетки. В глазах сначала потемнело, а потом сознание и вовсе ускользнуло от меня, — Я здесь.

Глава 9

Я тащил Милит по лестнице буквально волоком. Наверное, следовало взять ее на руки, когда девушка уверяла меня, что доберется до нашей комнаты самостоятельно. Теперь же я тянул ее за собой, полубессознательную и уставшую, как она когда-то волокла меня слепого на место убийства слуги.

— Милит, прошу. — Мы преодолели еще одну ступеньку, — Немного осталось, соберись!

Она что-то промычала в ответ и посмотрела на меня абсолютно пустыми глазами. Должно быть, Солз сейчас насмехается над нами, как это делает ребенок, играющий с куклами.

Я убедил его в том, что Милит и так досталось сполна, и теперь ей нужно отдохнуть, чтобы хоть немного прийти в себя. Маг даже меня отпустил с ней, на что я почти не надеялся, до сих пор не понимая, было ли это милосердием или частью его детально продуманного плана?

Я знал, что Солз не остановится на достигнутом. Он уже переворошил разум Милит, перевернул его с ног на голову, украв оттуда то, что делало ее самой собой. Теперь она без раздумий убьет принцессу, даже не вспомнив о том, что их когда-то связывала дружба.

Хотя к Цатте у меня тоже были вопросы. Вряд ли Солз соврал мне, сказав, что принцесса — одна из них. Она подбросила записку в мои покои. Неужели и убийство — ее рук дело!?

Зачем это принцессе, у которой есть все для безбедной жизни?

Милит уедет, а я должен буду остаться. Что Солз припас для меня? Без сомнения, он решит сломать меня, унизить и, скорее всего, уничтожить. Но как он будет это делать? До какой точки он доведет меня, прежде чем убить?

Не понимал я еще одной вещи — почему Солз не был боевым магом империи? Ведь он действительно должен был занять мое место. Такие выдающиеся способности никак не могли проявиться в позднем возрасте, а значит, его имя явно должно было прогреметь на всю страну раньше, чем мое.

Милит знала его лишь как кровожадного убийцу, беглого каторжанина. Солз был величайшим магом, о котором никому не известно.

Ситуация начинала пугать меня больше и больше.

— Милит, ты слышишь? — Я перекинул ее руку через свое плечо, — Слушай мой голос. Не бросай меня!

— Бейв… — Стонала она, — Что он сделал со мной?

Я и сам не знал, через что пришлось пройти Милит, пока Солз мучал ее, заставив меня отступить. Я видел пелену забвения в ее глазах, уловил тот миг, когда она перестала бороться.

Но когда я уже стал думать, что Милит не вернется ко мне, она вспомнила меня. И теперь я не собирался отдавать ее в лапы Солза. Я все еще верил, что могу вернуть все на круги своя.

— Я не знаю, Милит. Я не знаю. — Шептал я, пока мы шли по коридору, — Но я могу узнать. Впусти меня. Впусти к себе в голову, когда мы дойдем. Совсем скоро.

Мое тело дрожало от напряжения и стонало от побоев. Удары о стену не прошлись даром. Теперь мои избитые ребра будут долго болеть, так же как и бровь, которую я рассек при падении. Хорошо, что кровь не залила мне все лицо.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем мы добрались до комнаты. Я оставил Милит в кресле и поспешил закрыть дверь на все замки. Вряд ли они станут для Солза препятствием, но хотя бы смогут задержать его на какое-то время.

Уже через несколько мгновений я стоял перед Милит на коленях, обхватив ее холодные руки своими. Девушка прилагала большие усилия, чтобы оставаться в сознании, ее мутный взгляд был обращен ко мне, но словно не видел меня, смотрел куда-то сквозь.

— Милит, я помогу тебе. Только позволь мне сделать это. — Я ловил ее взгляд, пытался привлечь ее рассеянное внимание.

Мне было необходимо, чтобы она сосредоточилась.

Наверное, мне не следовало связываться с таким магом, как Солз. Он талантливей меня и в разы сильнее. Он смог проникнуть в сознание Милит против ее воли и оставался там до сих пор, пируя на осколках ее воспоминаний и чувств.

А у меня было лишь одно преимущество — Милит ждала меня в своем сознании.

Проникнув туда, я понял, что она хотела, чтобы я там был.

А я хотел туда возвращаться.

Цветные нити ее мыслей и образов, с которыми она сталкивалась, были разорваны и разбросаны по серой пустоши. Я не сразу понял, что эта пустошь — он. Солз сделал так, что на разум Милит наложилось его собственное сознание, он словно вложил одно другое, как в книгу вкладывают дополнительный лист.

Он мог контролировать ее в любой момент времени, управлять ей по своему желанию на любом расстоянии, в то время как меня с девушкой связывала одна-единственная ниточка — тонкая и беззащитная. Она не могла быть оружием против Солза.

Нет, было еще что-то. В голове у Милит постоянно мелькали ее воспоминания — наверное, она любила в них окунаться — они выглядели как быстро мелькающие картинки со звуками и голосами. Они были такими яркими и подробными, что я удивился — неужели у Милит такая хорошая память?

Конечно, здесь была не вся ее жизнь, а только какие-то определенные куски, скорее всего, самые любимые и дорогие ей.

Я смотрел на них и не мог отделаться от мысли — разве я так важен для Милит? Почему все, что я видел здесь, связано со мной?

Вот Милит тянет меня за руку по королевскому саду. Я упираюсь, но иду за ней. И да — улыбаюсь. Она смотрит в мои жуткие глаза, но не отводит взгляд.

А я и не знал, что она тогда запоминала это…

А здесь я смотрю из окна кареты на лес и удивляюсь высоте вековых деревьев. Ей-богу, как же нелепо я выгляжу! Милит встает рядом со мной, указывает на что-то, а я радуюсь, так по-детски, что сейчас мне стало стыдно за это.

Вот я беру ее за руку, и тревожная Милит чуть успокаивается. Она смотрит на меня и верит, что мы выберемся из этой передряги целыми и невредимыми.

Я тоже хотел бы в это верить, но эта самая вера рассыпалась прахом у меня в руках и утекала, как вода сквозь пальцы. Солз всецело завладел Милит, а я ничего не мог с этим поделать.

Это не в моих силах.

На это способна только сама девушка.

— Милит! — Я тряхнул ее за плечи, и туманный взгляд чуть прояснился. Меня осенило так внезапно, что я поднялся с колен, окрыленный этой идеей, и теперь навис над девушкой, требуя чего-то невозможного, — Ты можешь изгнать его!

Она молчала несколько долгих секунд, собираясь с мыслями.

— Нет… — Хрипло прошептала девушка, — Не получится. Ты не понимаешь… он везде! Он повсюду. Он слышит нас.

— Но еще есть я. — Сверкнул я глазами, — У меня есть силы бороться с ним. Но я… должен быть в твоем разуме. Я должен защищать тебя.

Мой план постепенно начинал срастаться во что-то цельное. Еще минуту назадя не имел представления, как мы сможем избавиться от Солза, но сейчас я был уверен, что у нас получится.

— Как…? Как, Бейв!? — Бессильно процедила Милит измученным голосом. Она была бледной и уставшей, испачканной в какой-то подвальной пыли, с кругами под глазами и с ссадиной на руке.

Ни одна леди не могла быть так прекрасна после таких страданий, какие пережила Милит.

— Очень просто. Я видел твои воспоминания. Там есть я.

Милит вытаращилась на меня с выражением крайнего удивления. Через секунду ее лицо залилось краской от смущения. Мне пришлось потупить взгляд, потому что я понял, что зашел слишком далеко. Но отступать я не собирался, а поэтому продолжил:

— Каждый раз, когда ты услышишь, как он что-то нашептывает тебе… вспоминай меня. Даже мой образ сам по себе магический. Как и его, но это уже не так важно… В-общем, нужно просто вспомнить что-то, связанное со мной. Это должно быть сильное воспоминание, эмоциональное…

— Я не смогла даже вспомнить твое имя! — Из глаз Милит брызнули слезы, — Он забирает все!

Я все еще держал ее за плечи, все еще был окрылен той мыслью, что нашел выход. Ведь это и вправду может сработать. Просто я должен быть чуть сильнее.

Я должен остаться в ее памяти, как шрам остается на коже.

— Значит нам нужно воспоминание. Всего одно, но стоящее сотни других. — Выдохнул я.

О, боги, я не знал, как это правильно делать, но надеялся, что мое тело умеет все за меня. Я обхватил руками ее лицо и притянул к себе, впившись губами в ее губы. Мне было страшно, вдруг я сделал это слишком грубо и бесцеремонно, но Милит не оттолкнула меня, и я позволил себе верить, что все в порядке.

С восторгом и невиданным счастьем я понял, что девушка отвечает мне. Ее губы стали для меня всем, и впервые за время, проведенное в этом никчемном особняке, я забыл, что нам грозит опасность и что общество Шипа плетет интриги вернее, чем паук свою паутину.

Похоже, что Милит ничего не забывала. Он отстранилась от меня и обессиленно откинула голову назад, закрыв глаза и хрипло вздыхая.

— Ох, Бейв Ратер, ты первый человек, которому я позволила себя поцеловать. — В ее голосе звучали те самые язвительные нотки, по которым я уже начинал скучать, — Такое я точно не забуду.

Я замер в какой-то нелепой позе с красным от смущения лицом и горящими от поцелуя губами. Мне все еще казалось, что я остался в том мгновении. И да — я все еще не понимал, как отважился на это.

— Думал, ты ударишь меня. — Желая избавиться от повисшей неловкости, пошутил я.

— О, наверное, я слишком устала для этого. — Милит попыталась устроиться в кресле поудобней, — Или нет…

— Тебе стоит лечь на диване. И отдохнуть, пока Солз не придумал еще что-нибудь, чтобы испытать нас.

Я провалился в сон мгновенно, но когда проснулся, то пожалел о том, что не выбрал место для отдыха поудобнее, чем узкое кресло с твердой неудобной спинкой. Моя шея ныла, как у старика, я крутил ей во все стороны, чтобы хоть чуть-чуть уменьшить свои страдания.

Сколько часов я проспал? За окном уже успела опуститься ночь, и в комнате не было видно ни зги. Хорошо, что я умел пробираться наощупь — теперь это можно принимать за талант, только не врожденный, а наработанный годами.

Я отыскал наши с Милит сумки и выудил оттуда остатки еды. Большую часть я оставил Милит, хотя мой желудок, кажется, уже начал пожирать сам себя. Затолкав в рот кусок вяленного мяса, я внезапно осознал, что не пробовал ничего вкуснее в своей жизни. Наверное, это голод так действует на мозг?

Милит ворочалась во сне. Лунный свет неровно падал на ее изломанный силуэт, расположившийся на узком диване. Девушке пришлось подогнуть колени, чтобы полностью на него поместиться. Мне начинало казаться, что в этом особняке все было слишком крошечным, словно каким-то недоделанным.

А потом она хрипло вздохнула, словно захлебываясь во сне. Сначала я даже подумал, что мне показалось, но когда такой же вздох повторился, я подорвался к девушке и, даже, наверное, как-то грубо разбудил ее, тряхнув за плечи.

— Бейв! — Она проснулась мгновенно, и тут же ее рука обняла меня за шею, — Он добрался до меня во сне. Он был там!

Как-то неосознанно я прижал ее к груди, желая успокоить. Тело Милит сотрясалось в моих руках, а тонкую рубашку насквозь промочили ее слезы. Внезапно мне стало как-то стыдно — должно быть, от меня воняет потом хуже, чем от последнего пьяницы.

— А здесь я. Я всегда здесь. Всегда с тобой. — Заверил я.

Милит выпустила меня из объятий, возвращаясь в лежачее положение. Она приложила руку ко лбу и глубоко вздохнула:

— Голова просто раскалывается. Столько всего произошло, да и то, что теперь у нас на двоих одни…

— Подожди, твоя голова болит из-за моей магии? — Перебил я, спохватившись, как перед боем.

Так вот почему она выглядела такой измученной и уставшей! Я-то, идиот, думал, что это просто из-за того, что Милит не высыпалась, но, оказывается, все это время виноват был я сам.

У этого заклинания не могло не быть побочного эффекта, почему я был так наивен!?

— Я могу все вернуть. Подожди минуту… — Я приготовился окутать нас магией.

В мое запястье вцепилась ее рука — да так резко и сильно, что я опомнился — эта девушка в разы сильнее меня.

— Нет. — Отрезала она, — Ты этого не сделаешь.

— Сделаю. — Я отбросил все ее возражения в сторону, — Я виноват в этом. Мне и исправлять.

— Ты хочешь вернуться назад!? Во тьму!? — Милит рывком села, и мы оказались так близко, как в момент поцелуя, — Ты ведь даже не жил до того дня, пока не увидел… — Ее голос сорвался, — Подумай — ты правда этого хочешь?

Меня должны были зацепить ее слова. Я должен был сказать, что это неправда, и что я жил нормальной жизнью все свои двадцать два года. Но не мог же я так безбожно врать.

Кому угодно, но не ей!

Поэтому я решил избежать ответа.

— Милит, я никогда… — Моя рука потянулась к ее волосам. Кажется, за сегодняшний день я позволил себе слишком много вольностей, — Это моя клятва: я никогда не причиню тебе боль.

— Уже причиняешь. — Она резко отпрянула, — Я видела, каким ты был. Теперь я вижу, каким ты стал. Ты нужен мне таким. Только такой Бейв спасет меня от него, — Она указала рукой на дверь, — только Бейв, который… видит всех демонов этого мира.

Я уставился куда-то в пустоту. Мне было нечего сказать, и даже в моих мыслях свистел ветер, отдающийся эхом.

А потом в коридоре что-то грохнуло и разбилось. Неужели та ваза, которую я счел магической? Что ж, лучше бы Солз был вазой — проблем было бы меньше.

Раздались крики и многочисленные шаги. Они топали, как разбойники на дорогах, что-то кричали и бранились, как сапожники.

Милит вся подобралась, как птица, готовая взлететь:

— Что-то происходит, — Она опустила ноги на пол, — Нужно посмотреть.

Я хотел остановить ее, но девушка прошла к двери так быстро, что мне не оставалось ничего, кроме как последовать за ней. Но все же я не успел добраться до щели, за которой наблюдала Милит. Ее лицо осветила резкая полоса света, девушка развернулась и приказным тоном бросила мне:

— Бейв, сумки! Намечается что-то интересное…

Она говорила это с неподдельным любопытством и азартом в голосе. Пока я хватал сумки и набрасывал их на плечи, девушка успела схватить кинжал и распахнуть дверь. На меня она обернулась лишь на миг:

— Достань оружие.

Мы вылетели в коридор, наполненный странного вида людьми, которых я не видел на приеме. Молодые и старые, мужчины и женщины — у всех в руках было как минимум по одному клинку, а вместо праздных нарядов на них красовались легкие доспехи.

Они сражались с охранниками особняка и кем-то из тех гостей, которых я видел вчерашним вечером. Судя по лицам с ожогами, это те самые люди, которые попались мне под руку — в прямом смысле этого слова.

— Милит Сеттери, все-таки живая! — Одна женщина обернулась к девушке, не переставая орудовать коротким мечом, — Чертов Кадс проспорил мне пять бутылок!

Милит поудобнее перехватила кинжал и встала бок о бок со своей старой знакомой:

— А на что спорили-то?

— А на то, что к тому времени, когда мы с ребятами сюда заявимся, ты уже остыть успеешь!

— Кадс еще получит за то, что так недооценил меня! — Хмыкнула Милит. Ее прежние интонации, ровно как и ухмылка, вернулись, и я не мог этому не радоваться.

— Ей, парниша, — Бросила мне женщина, — Ты чего застыл-то? Ты ж тут у нас боевой маг?

Она произнесла это с некоторым недоверием, но не с ненавистью или презрением, как это делали иногда простолюдины.

— Мы пусть и общество Кинжала, но колдовать-то — не колдуем! Ты тут подсоби хоть немного.

— Солз должен быть где-то рядом. — Сказала мне Милит.

— Странно, что он вообще еще не появился. — Я приготовился к тому, что сейчас мне придется с кем-то сражаться. Не слишком хотелось бы, чтобы с магом.

Милит мгновенно влилась в битву, действуя с остальными наемниками как единый слаженный механизм. Я почувствовал себя в нем лишней шестеренкой, пока стоял и оглядывался по сторонам, ища противника. Я даже не думал о том, каким оружием буду с ним бороться, и все же что-то в моей крови бурлило, предвкушая битву, в которой я мог бы неплохо себя проявить.

Лезвия их мечей и кинжалов сверкали в ночной полутьме коридоров, заполненных звуками битвы. Из распахнутых окон в особняк врывался наглый ветер — похоже, наемники использовали их вместо дверей.

Кто-то постоянно кричал, чьи-то тела безвольно валились на пол, залитые кровью. Общество Кинжала истребляло общество Шипа как добычу на охоте — безо всякой жалости и милосердия. Милит и ее товарищи оставляли после себя груды трупов, разговаривая при этом о каких-то мелочах, вроде приглашения погостить как-нибудь.

Девушка схватила меня за руку и потащила за собой вниз по лестнице, пока коридор перегородили подданные Савельти. С ними осталась та женщина, что ждала от меня колдовства, и какой-то невысокий, но очень ловкий парень с отвратительным детским голосом.

Мы оказались в холле, и тут же из большого зала буквально вывалился какой-то наемник, осыпающий противника ругательствами столь же обильно, как падают капли на землю во время ливня. Он пружинисто поднялся с пола, на ходу оглядываясь на нас:

— О, Милит! Ну вдвоем-то мы с тобой точно с ними разберемся!

— Эй, я не вызывалась тебе помогать после того, что ты сказал обо мне Лоренте. — Подметила девушка, отходчиво вставая рядом с мужчиной.

Я смекнул, что это, должно быть, Кадс — тот самый, что поставил на смерть Милит в этом приключении.

— Так я специально это сказал, чтобы выпить с ней. Лорента — баба не из последних…

— Ой, хватит выкручиваться! — Непреклонно заявила Милит.

И тут я почувствовал это. Магия ударила меня в разы сильнее, чем тогда, когда я выжег половину здешних гостей, пробираясь к Милит. Солз был совсем рядом, и он был в ярости. Я не знал, на что способно подобное чудовище, когда оно разгневано.

Милит с Кадсом собирались вернуться в зал вдвоем, плечом к плечу, как два старых воина, решивших прикрыть друг друга. Они уже сделали первый шаг.

В дверном проеме виднелась целая толпа приспешников то ли Савельти, то ли Солза, то ли и того, и другого. Вряд ли они представляли большую опасность для двух обученных наемников, но вот сам каторжанин…

Я должен был остановить ее!

— Милит, он в зале! — Бросил я, подлетев к ней, чтобы схватить за руку, если это понадобится, — Он не отпустит нас так запросто.

— Это побег, Бейв. И рядом со мной, — Она обвела взглядом особняк, все этажи, с которых до сих пор доносились крики и звон металла, — все они. Он — ничто перед этой силой.

Еще никогда я не видел Милит такой воодушевленной. В обстановке боя она была как рыба в воде, вся эта динамика, опасность — они словно придавали ей сил.

Я был рад тому, что Милит-телохранительница вернулась, но вот в том, что ей стоит верить, я глубоко сомневался.

— Разберитесь с этой толпой. — Неожиданно выпалил я, — Его я возьму на себя.

Милит даже не успела меня окликнуть — так молниеносно я ворвался в зал, приготовившись отомстить ему за все. В моих руках уже набирал силы раскаленный шар чистейшей энергии. Вряд ли Солз выдержит это.

Я так и не понял, почему решился на это. Возомнил себя героем? Захотел покрасоваться перед Милит? Или действительно почувствовал, что у нас есть шанс сбежать отсюда?

Милит и Кадс бежали за мной следом, бросаясь в битву с невиданным свирепством. Милит достала второй кинжал и теперь крутила лезвиями в обеих руках, обагряя кровью роскошный пол. У Кадса же был небольшой топор, и орудовал он им с грацией танцора, а не дровосека.

Я же смотрел исключительно на серый силуэт у дальней стены. Толпа, заслоняющая его, давно расступилась, поддавшись жару боя, и мишень стала для меня открыта. За спиной Солза, как последний трус, притаился Савельти — отлично, одним ударом избавлюсь от обоих!

Я довел свой снаряд до состояния полной готовности — шар смог бы осветить комнату без единого окна глубокой ночью. Он был горячее, чем пламя и мог бы высекать искры, если бы я захотел.

Но я швырнул его в них, не задумавшись ни на секунду о том, к каким последствиям может привести использование столь мощной энергии.

И это было ужасной ошибкой.

Естественно, Солз издалека увидел опасность, и у него была уйма времени на то, чтобы увернуться и даже спасти от удара Савельти. Мой шар влетел в стену с грохотом, напоминающим гром в летнем небе, и при столкновении с препятствием он взорвался, как самая обыкновенная бомба.

Вокруг меня раздались чьи-то высокие крики, но я быстро перестал их слышать — меня отбросило в середину зала, и я распластался на полу, упрямо и даже как-то исступленно наблюдая за тем, как оглушенный Солз отползает подальше от стены, по которой неумолимо расползалась внушительная трещина.

В ушах у меня зазвенело, и я упрямо затряс головой, чтобы хоть как-то вернуть себе слух.

— Бейв! — Мне стало не по себе от этого крика, он был таким неестественным, таким испуганным. И все же я узнал бы этот голос из тысячи.

Милит звала меня. Я обернулся к ней и увидел лицо, озаренное страхом и неподдельным ужасом. Что случилось?

Собравшись с силами, я поднялся на ноги. У меня оставалось меньше секунды на то, чтобы понять, в чем дело. Я поднял голову и увидел то, что только что совершил собственными руками.

Этот особняк рухнет, буквально сложится, как карточный домик. На мгновение я испугался самого себя — похоже, я действительно способен разрушать все на своем пути.

Солз был прав. Мы с ним одно и то же. Два чудовища.

Но сейчас мне нужно было уносить отсюда ноги. Стена, поврежденная энергетическим ударом, уже опасно накренилась и рассыпалась, вздымая в воздух столбы пыли от вековой штукатурки.

Все те, кто еще не попал под удар Милит с Кадсом, с ревом ринулись к выходу из зала. Скорее всего, обрушение этой части приведет к тому, что рухнет весь особняк, но по крайней мере, это произойдет чуть позже, чем падение роскошной люстры на здешний полированный пол — многие успеют спастись.

Милит нашла меня в столпотворении и схватила за руку, крепко-крепко вцепившись в мою ладонь. Мы даже не пытались переброситься парой слов, да и не услышали бы друг друга в общем грохоте и крике.

Кадс пристроился где-то в хвосте толчеи, в узких двустворчатых дверях началась давка, и ему оставалось только надеяться на те доли секунды, которые спасут его от смерти. Я нагло лез вперед, таща Милит за собой.

— Схвати меня за рукав. — Приказал я ей, повернувшись.

— Что ты хочешь!?

Мне некогда было отвечать, потолок вот-вот мог рухнуть. Пол уже запорошила бетонная крошка, стены трескались, как битый фарфор. Нам нужно успеть, иначе я, даже после собственной смерти не прощу себе этого.

Кожа моей ладони вспыхнула пламенем, сейчас я отчетливо это чувствовал. Я прижимал ее к оголенной коже всех приспешников Шипа, которые перегораживали нам путь. Я буквально выжигал нашу свободу. И жизнь.

Они кричали и отстранялись от меня, бросались куда угодно, лишь бы не гореть заживо. А я все пробивался вперед, оставляя все больше и больше людей позади.

Когда они закричали еще громче, так, что мои измученные барабанные перепонки чуть не лопнули, я понял, что у нас осталось полсекунды.

— Оно обвалится! Прямо сейчас! — Завопила Милит прямо у меня под ухом.

Я дернул ее из последних сил, понимая, что слишком слаб для этого. Я толком ничего не ел за последние дни, спал какими-то урывками, да и заклинания, включая энергетический шар, здорово ослабили меня.

Мы пересекли порог, и мои ноги подкосились. Все еще держа Милит, я рухнул на гладкий пол под аккомпанемент падающих стен и потолка.

Я закрыл глаза, понимая, что это конец. Мы так и останемся двумя бездыханными телами, спрятанными под грудой обломков. Мы так и будем держаться за руки. Наверное, теперь уже вечно.

На меня рухнуло что-то мягкое и тяжелое. Я почувствовал каждой костью, как на меня давит это что-то. Тогда я понял, что я все еще жив. На меня упал какой-то человек, но не кусок потолка.

Я содрогнулся всем телом, переворачиваясь на бок и сбрасывая с себя грузного мужчину. Ребра разразились болью — неужели этот увалень что-то мне сломал?

— Бейв… — Хрипло прошептала Милит. Ее волосы словно стали седыми от мелкой крошки обломков, — Мы живы.

Я перевернулся на спину, уставившись в разрисованный фреской потолок. По нему уверенно расползалась трещина, намного медленней, чем в зале, но и этого хватило, чтобы вселить в меня страх.

— Что я натворил? — Ни к кому не обращаясь, поинтересовался я.

— Эй! — Женский голос прозвучал откуда-то издалека. Похоже, это была Лорента, — Милит!

— Мы здесь. — Отозвалась девушка, обессиленно поднимаясь с пола.

Я взглянул на того мужчину, который упал на меня при обрушении. Его затылок был залит кровью, крупное тело не подавало никаких признаков жизни. Больше никто не успел пересечь порог, и в зале, усыпанном обломками стен и потолка, висела мертвая тишина. Вряд ли там кто-то выжил.

— Кадс… — Милит всматривалась в зал, надеясь на чудо.

В его смерти виноват я. Во всех этих смертях виноват я!

— Быстрее давайте. Весь третий этаж осадили эти уроды! — Лорента сбегала по лестнице, за ней следовало еще несколько наемников.

Я не знал, сколько их было, но по той спешке, которая началась, как только последний из них спустился в холл, я понял, что в сборе были все, кроме Кадса. Милит тут же сообщила печальную новость Лоренте, на что та отреагировала с холодностью генерала, потерявшего в победоносном бою одного-единственного солдата из многотысячной армии.

— Поторапливайтесь, олухи. — Подгоняла она, выходя в ночь через парадную дверь, — Милит, возьмешь коня Кадса.

Девушка послушно кивнула, и все мы выбежали во двор вслед за Лорентой. Обогнув дом, мы достигли заднего двора, где наемники оставили своих лошадей. Животные фыркали, заждавшись своих всадников.

Все девять человек (я успел сосчитать их, но не был уверен в этой цифре) запрыгнули в седла, и Милит взяла себе последнего оставшегося коня. С неимоверной неловкостью я понял, что остался единственным, кому не досталось лошади. Да и ездить верхом я не умел — какой в этом прок для слепого?

— Эй, молодой-красивый, садись ко мне! — Присвистнула Лорента.

Я недоуменно уставился на нее в лунном свете:

— Вы это мне?

— Ну этим же олухам, милый мой! Или ты собрался всю ночь здесь стоять!?

Я переглянулся с Милит. Девушка едва заметно мне кивнула, веля подчиниться настойчивой женщине.

Она буквально затащила меня в свое седло — я даже не заметил, как оказался на лошади, прижавшись грудью к широкой спине Лоренты.

— Давненько я так мужиков не тягала! — Хохотнула наемница, повернувшись ко мне, — Ну ты хоть обними меня, что ли!? Свалишься еще, когда галопом поедем!

Я покорно подчинился, положив руки Лоренте на талию. Женщина определенно годилась мне в матери, поэтому ничего интимного в этом жесте не было. По крайней мере, для меня.

— Да уж покрепче давай, я не сахарная, не растаю! — Бросила мне Лорента, дергая за поводья.

Глава 10

— В-общем, твой батяня предлагал нам кругленькую сумму за это дело. — Сообщила Лорента, — Естественно, Гив отказался. Да я придушила бы его собственными руками, если бы он взял деньги! Братство своих в беде не бросает.

Ночной ветер трепал мои волосы, пока мы ехали по малознакомой дороге в сторону столицы. Несмотря на усталость, моя душа едва ли не пела от облегчения.

Не ожидала, что отец решит перестраховаться, обратившись к обществу Кинжала за помощью. Три года назад, когда я покинула братство навсегда (теперь я уже в этом сомневалась), отношения папы с главой наемников были, мягко говоря, прохладными. Причиной данной неприязни послужил мой несносный характер, который стал еще более порывистым и вспыльчивым в окружении людей, похожих на Лоренту и остальных, не менее несдержанных и грубых ребят.

— Спасибо. — Я выпустила это слово в ночь, ничуть о нем не жалея. Я нечасто благодарила кого-то из общества — у нас это попросту было непринято — но сейчас сочла это необходимым.

Лорента пропустила мою благодарность мимо ушей, что было весьма предсказуемо. Женщина не любила лишних слов, тем более тех, которые можно произносить неискренне.

Периодически я бросала косой взгляд на Бейва. Мне казалось, что он несколько побаивается Лоренты и делает все в точности, как она ему велит. Я усмехнулась себе под нос — нужно будет предупредить парня еще о некоторых странностях этой женщины.

Мы выжимали из лошадей все силы, и к рассвету на горизонте показались крепкие столичные стены. Дорога здесь была широкая и выглаженная тысячами колес и копыт. Мы обогнали несколько медленно плетущихся к городским стенам телег и под восторженные взгляды зевак въехали в большие ворота.

Все это время я не сводила глаз с Бейва. Он с прежним детским любопытством разглядывал все вокруг. Иногда его лицо окрашивалось непониманием, а изредка — даже возмущением.

Я хотела оказаться на месте Лоренты. Хотела, чтобы он ехал со мной, а не с ней. Он бы спрашивал меня о каждой мелочи, а я бы объясняла ему так старательно, так подробно, как только умела.

Утренняя столица встречала нас полупустыми улицами, по мостовым которых разлилось все еще по-летнему теплое солнце. Оно сверкало бликами в маленьких окошках под самыми крышами, плясало в тенях от колеблющихся ветвей и мягко грело мою кожу.

Серые камни стен замка вдалеке стали чуть светлее от этих лучей. Где-то там, за одним из этих маленьких угловатых окошек, скрытых тяжелыми шторами или витражами, сидел мой отец. Он наверняка выполнял какое-нибудь королевское поручение или же просто думал, уставившись в одну точку. Интересно, о чем?

Мы свернули с широкой мощеной дороги на более узкую. Народу здесь было еще меньше, но те немногочисленные личности, что видели нас, не переставали выкрикивать радостные приветствия и махать нам руками в знак уважения. Общество Кинжала никогда не было обделено народной любовью — оно освобождало людей от докучливых разбойников, карало опасных преступников и участвовало в славных войнах — ну чем не народные герои?

Чем больше мы приближались к братству, тем сильнее меня захлестывали воспоминания, связанные с этим местом. Здесь я несколько лет училась быть кем-то важным, кем-то, кто знает, какие решения следует принимать, а какие — отбрасывать в сторону. Нет, не генералом, и даже не советником — я училась быть воином.

Братство — я до сих пор не знала, почему главное здание общества Кинжала называется именно так — было немалых размеров особняком с темным, несколько старомодным строгим фасадом. Постройка была обнесена высоким кованым забором с пиками вверху. Он видывал виды, и я была уверена, что эти пики унесли не одну жизнь в свое время. А если на них и не насаживали живьем, то уж точно развешивали отрубленные головы, принесенные с эшафота, что располагался на площади неподалеку.

И все же сейчас это место выглядело достаточно мило — кусты, окружавшие главный вход, были аккуратно подстрижены, дорожки выметены, а оконные стекла сверкали чистотой. В братстве трудилось немало слуг — это я помнила еще со времен своего обучения здесь — Гив никогда не терпел никакой грязи, не говоря уже о крови, блевотине, моче, которой здесь извечно было хоть отбавляй.

Въехав во двор, вся наша кавалькада спешилась, почти не замечая подоспевших конюхов или их маленьких помощников — местных мальчишек, подрабатывающих за гроши. Я стала осматриваться по сторонам, пытаясь не обращать внимания на подступающую усталость, но она вместе с голодом все настойчивее звала меня, умоляя рухнуть в мягкую постель и проспать целые сутки.

Бейв подкрался сзади так не заметно, что я вздрогнула, когда его рука опустилась мне на плечо:

— Ты в порядке?

Надеясь, что утомление исчезло с моего лица, я повернулась:

— Да. Конечно. Ведь теперь мы в безопасности.

Где-то на фоне Лорента раздавала приказы то ли конюхам, то ли тем наемникам, что были с ней. У меня не было ни сил, ни желания вникать в ее слова.

— Эй, ребята. — Теперь ее голос послышался совсем рядом, и женщина явно обращалась к нам. Бейв нехотя повернулся, и я последовала его примеру, — Вы выглядите, как потрепанные собаки. Ну что это такое!?

За те три года, что я не появлялась в братстве, Лорента ничуть не изменилась. Мне казалось, она всегда была такой. По ней невозможно было определить возраст, да и коротко остриженные волосы в сочетании с крупным телосложением и вовсе делали ее похожей на мужчину. Признаться, впервые увидев ее, я так и решила. Вот была неловкость, когда из этого рта послышался пусть и грубый, но женский голос!

Нет, вблизи она, безусловно, выглядела женщиной, и такие массивные груди не могли спрятать ни одни доспехи, просто… зачастую Лорента вела себя, как неотесанный деревенский мужик с темным прошлым.

Ни Бейв, ни я, не хотели ей отвечать. Должно быть, мы оба слишком устали для этого. Я посмотрела на парня, понимая, что сейчас выгляжу точно так же — плечи опущены, руки трясутся, под глазами темные круги. К тому же, лицо Бейва окончательно заросло темной щетиной, что прибавило к его возрасту лет пять, если не больше.

Когда Лорента плюхнула руку ему на плечо, мне на миг показалось, что маг не выдержит этой тяжести. Лорента была выше его на полголовы и тяжелее килограмм на тридцать, что совсем не мешало ей навалиться на парня всем телом.

— Пошли, а то вы вон — трясетесь, как один мужик, увидавший меня голой! — Женщина рассмеялась над собственной шуткой, а вот Бейв ее явно не оценил. Он вцепился в меня глазами, полными мольбы. Бесцеремонность Лоренты явно не нравилась его воспитанной, тонкой натуре.

Наемница завела нас в просторный коридор братства, где за годы моего отсутствия так же ничего не изменилось — все тот же плиточный пол: комбинация черных и серых квадратов, те же тяжелые канделябры и темно-синие шторы на узких длинных окнах. И пусть стены и декор здесь были темными, помещение все рано было гораздо светлее, чем коридоры особняка Савельти. Здесь словно дышалось легче, ничего не давило ни на разум, ни на тело.

— Я скучала. — Осмотревшись, констатировала я, — Все эти годы.

— Ха, я тоже! Тут из баб-то никого больше — так, дуры какие-то приходящие и уходящие — не с кем даже посплетничать о вас, мужиках! — Она вернулась к Бейву, плечо которого до сих пор было в плену ее руки, — Эй, парниша, ты чего кислый-то такой!?

— Нет, все в порядке. — Маг натянуто улыбнулся, выглядя при этом как виноватый ребенок перед матерью.

— Расслабься, тут все свои! — Свободной рукой Лорента хлопнула Бейва по заднице. Этого и следовало ожидать от женщины, у которой любовников было больше, чем пальцев у меня на руках и ногах.

И все же ревность меня не кольнула — судя по лицу Лоренты, она хотела сказать Бейву что-то неприятное.

Но вместо этого она повернулась ко мне:

— Слышь, Сеттери, ты вообще в курсе, что мужика иногда кормить надо!? Такого красавца отхватила — и на что он похож!? Вон — кости одни, схватиться не за что! Сама, как вобла, и колдуна своего довела…

— Хватит, Лорента. — Мягко осадила ее я.

Но женщина уже на меня не смотрела:

— Хочешь ко мне в любовники? — Она подмигнула Бейву, который лишь непонимающе хлопал глазами, — Не возьму, пока не отъешься. А то как вешалка стоишь тут — смотреть страшно!

— Я пока воздержусь. — Бейв переглянулся со мной, — Есть дела поважнее.

— Да шучу я, дурашка! — Лорента ткнула его локтем, — Ты мне в сыновья годишься! Но жрать тебе надо, это факт.

— Лор, где Гив? — Решив перевести тему, спросила я. Бейв облегченно выдохнул, осознав, что внимание перекинулось с него на меня, — Какого черта он меня не встречает!?

— Наверное, заснул, козел старый! И правда, надо пойти пнуть его, чтобы вышел с тобой поздороваться.

Отцепившись от Бейва, Лорента двинулась к правой лестнице — она вела в крыло, где находились кабинеты глав общества, их жилые и оружейные комнаты. Остальные наемники жили с левой стороны и поднимались, естественно, по левой лестнице. Коридор, ведущий прямо, заканчивался столовой и несколькими тренировочными площадками. Еще у нас была библиотека и собственная арена для боев — пусть и небольшая, но очень даже уютная.

— Помнишь, как идти в столовую? Провожать не надо? — Язвительно спросила Лорента уже со ступенек.

— Я помню братство лучше тебя. — Буркнула я больше себе под нос, чем ей в ответ.

Я махнула Бейву, чтобы он следовал за мной по освещенному утренним солнцем коридору. Если бы не усталость, я бы начала танцевать на двухцветных плитках прямо здесь. В братстве я была счастлива даже тогда, когда что-то не клеилось. Здесь меня всегда поддерживали язвительными шутками и дурацкими играми, нескладными песнями и пьяными танцами. Здесь было намного лучше, чем в замке.

— Ты не обижайся на Лоренту — она та еще бой-баба, но в принципе, тетка неплохая. Все мы с заскоками. — Повернулась к Бейву я.

— Со мной еще никогда так не обращались. — Эта фраза прозвучала скорее удивленно, чем раздраженно.

— В братстве нет мужчины, которого она не ударила бы по заднице. — Ухмыльнулась я, — Я бы сказала, это обязательная процедура.

Бейв не ответил, даже не хихикнул, и это меня насторожило. Я развернулась, остановившись.

Парень был серьезен, как перед боем.

— Что-то не так? — Спросила я.

— Милит, я не могу перестать думать об этом. Пока мы ехали сюда, я…

— Не говори мне, что… — Я закатила глаза, понимая, о чем он заговорит.

— Теперь мы в безопасности, и мы можем разорвать эту нить. Она приносит тебе боль, а я в это время наслаждаюсь жизнью. Это несправедливо.

Единственное, что я действительно была готова разорвать — так это его самого. На кусочки. За такие слова он заслуживал даже чего-то похуже.

— Ты жил в темноте двадцать два года. С тебя хватит. — Я отвернулась и продолжила путь. Пусть говорит, что хочет.

— Но Милит… — Он почти бежал за мной, — Ты не должна приносить себя в жертву.

— Не бойся, я не такая самоотверженная. И давай закроем эту тему.

Меня спасло то, что до столовой братства оставалось несколько метров. Прибавив шаг, я вошла в огромное шумное помещение, даже днем освещенное пламенем многочисленных факелов. Окна здесь были только под самым потолком, а значит, на высоте метров пятнадцати, что не давало столько света, сколько было необходимо для того, чтобы видеть, что лежит перед тобой в тарелке.

Столов было всего три, но таких длинных, что они доходили до самого конца зала, откуда даже было не слышно громких голосов и смеха. Обычно там садились самые нелюдимые и угрюмые из наемников, но сейчас там примостилась какая-то парочка подростков, достаточно откровенно себя ведущих. Девица в полурастегнутых легких доспехах сидела едва ли не на коленях у румяного безбородого парня. Плевать на них.

Я перевела взгляд на сидящих или стоящих поближе, ища знакомые лица. Некоторые из ребят, что поехали спасать нас вместе с Лорентой, уже были здесь. Не все из них были мне знакомы, да и те, с которыми приходилось сталкиваться, едва ли зацепились в памяти своим именем.

А вот Кадса я хорошо знала. Пусть мы не всегда ладили, и иногда его хохмы переходили все мыслимые и немыслимые рамки, я никогда не держала на него зла подолгу. Надеюсь, он чувствовал себя героем, когда умирал.

В столовой никогда не было пусто. Да, наемники придерживались определенного распорядка дня, и во время обеда или завтрака здесь собиралось все братство, но и в другие часы они могли беспрепятственно утолить здесь голод и немного развеяться, пообщавшись с товарищами.

Внезапно я заметила, что рядом со мной нет Бейва. Сначала я дернулась от испуга, но тут же нашла его силуэт в запачканной рубашке возле какого-то парня, который был у Савельти. Маг склонился над наемником, что-то у него спрашивая, и немного позже мне удалось разглядеть в руках парня до боли знакомую черную шляпу. Обменявшись еще парой фраз, Бейв забрал головной убор у него из рук из прошагал прямо ко мне, гордо напяливая его на голову.

— Я уже и не надеялся ее вернуть. — Восхищенно сообщил он, — А этот парень…

— И сколько денег он сдерет с тебя за это? — Я пошла вдоль стола, подыскивая нам места поудобнее.

— Бесплатно. Я же сказал ему, что она моя.

— У нас редко верят кому-то на слово. — Повернулась я, выдвигая для себя один из стульев и усаживаясь за старый стол из грубо отесанных досок.

— Смотри-ка, кого к нам занесло! — Какой-то бородач хлопнул по плечу своего приятеля, указывая на меня, — Сеттери! Сама Милит Сеттери!

Они двинулись ко мне, и спустя мгновение я признала в друзьях Родса и Кемпела — двух братьев, с которыми я занималась у самого Тадара Ландери. — О, какие люди! — Я встала со своего места, разведя руки в стороны для объятий.

И с тем, и с другим, у меня всегда были хорошие отношения. Говоря начистоту, в Кемпела, младшего брата, я даже какое-то время была тайно влюблена. Лет в пятнадцать он казался мне мужчиной мечты.

Родс заметно постарел за эти годы. Ему было где-то под сорок, но седые пряди уже начинали проглядывать в длинных темных волосах. Борода еще сильнее прибавляла ему возраста. Единственное, что сохранилось в прежнем виде — это его точеная фигура, где даже сквозь рубашку проглядывалась каждая мышца.

Кемпел был совсем другим — чуть выше и чуть грузнее брата, с короткими светлыми волосами и холеным, каким-то даже женственным лицом. А ведь раньше я находила его похожим на принца…

— Парни, как же я скучала! — Я сгребла их в объятья, — Не думала, что вы все еще обитаете здесь.

— Так уж вышло. — Объяснил мне Родс.

— Мы слышали о тебе. — Сказал Кемпел, когда мы отстранились друг от друга, — Говорят, ты стала телохранительницей какого-то герцога. Маг или кто он там…?

— «Маг или кто он там» сидит рядом со мной. — Понизив голос, я указала на Бейва взглядом. Тот неустанно разглядывал убранство столовой

— У-у-у, — Как-то разочарованно протянул Родс, разглядывая Бейва из-за моего плеча, — Пацан еще совсем. И как он?

— Он разрушил особняк Савельти на моих глазах. Не верите — спросите у парней.

Кемпел присвистнул:

— Король уверен, что его надо защищать?

«Да. От самого себя» — подумалось мне, но вслух я решила произнести что-то другое. И в этот момент меня окликнули:

— Милит, а ты не желаешь поприветствовать всеми забытого старого ворчуна?

Услышав этот голос, я едва не подпрыгнула от радости. Мгновенно отвернувшись от ребят, я набросилась на говорившего с радостными объятьями.

Вот по кому я скучала больше всего, кого мне не хватало каждый раз, когда нужен был совет или просто поддержка. Этот человек не мог сравниться ни с кем, и в моем сердце он занимал едва ли не столько же места, сколько родители вместе взятые.

Тадар Ландери, человек, на собственном примере доказавший мне, что ум важнее силы. Человек, учивший меня использовать чувства во благо. Человек, которому я обязана всем.

— Ну же, отпусти, ты меня задушишь! — Проворчал наставник, и я покорно выпустила его из своей железной хватки.

Кажется, он всегда был таким — невысоким, каким-то хрупким и бледным, что еще сильнее подчеркивали длинные седые волосы, струящиеся по плечам. Только сейчас я поняла, что лицом Тадар напоминает мне Бейва, только с разницей лет в сорок. Такие же острые скулы и большие глаза, резкий подбородок и прямой нос. Только Бейв был гораздо выше и шире в плечах, и даже его бледная кожа казалась загорелой на фоне моего наставника.

Я никогда не видела его облаченным в доспехи, и именно это выделяло моего наставника из числа других наемников. В своем деле он был виртуозом, и для этого не надо было кичиться мускулами и мечом потяжелее. Тадар неизменно носил длинную балахонистую рясу, подвязанную шнурком на поясе.

— Я так скучала по вам. — Выпалила я, не в силах держать это в себе.

— А я говорил тебе, что нельзя привязываться к людям. — Снисходительно улыбнулся наставник.

— Это невозможно.

— И здесь я с тобой абсолютно согласен. — Ровным голосом произнес старик, скользя глазами по столовой, — Познакомишь меня? — Он кивком указал на Бейва.

Наблюдательности ему не занимать.

— Да, конечно. — Я в несколько шагов добралась до парня, который уже что-то уплетал за обе щеки, схватила его под локоть и подвела к наставнику.

— Бейв Ратер, герцог Унаберский и маг Зотерской империи. — Представила я его. Бейв ошарашенно смотрел то на меня, то на Тадара, поспешно вытирая рот тыльной стороной ладони.

— Бейв, это Тадар Ландери. Один из основателей общества Кинжала, мой наставник и…

— Мастер-отравитель. — Договорил он за меня, протягивая Бейву тощую руку, — Я давно хотел с вами познакомиться. Хотя, возможно, вам докучает такое внимание со стороны обычных людей…

— Нет, совсем нет. — Бейв судорожно пожал протянутую руку, — Очень приятно.

— А вот Даверс не любил общаться с обычными людьми. Я знал его когда-то давно.

— Если он считал нужным общаться только с магами, то мог бы довольствоваться обществом самого себя. — Ухмыльнулся Бейв.

— Тогда позвольте мне задать нескромный вопрос, — Начал Тадар, — Как вы, будучи незрячим с рождения, смогли исцелить самого себя?

Наставник всегда был прямолинеен. Ничего другого от него я и не ожидала.

Бейв, очевидно, не был готов к подобному вопросу, тем более, от кого-то из братства. Глубоко вздохнув, он пожал плечами:

— Все дело магии. Она способна удивлять даже меня самого.

Внезапно в столовой повисла тишина, и пусть я стояла ко входу спиной, я сразу поняла, в чем дело. В помещение вошел Гив, а он всегда требовал идеальной тишины от своих подданных.

Потянув Бейва за руку, я развернулась и смерила главу общества глазами. Он тоже смотрел на меня, причем те же взглядом, каким провожал когда-то за ворота братства навсегда.

Наемники наблюдали за нами во все глаза, да так неприкрыто, что одному из них вошедшая Лорента чуть не дала подзатыльник за неприличное поведение. Женщина прошла мимо Гива, протиснулась между застывшими в стоячем приветствии мужчинами и уселась за стол. Мгновенно подбежавший слуга тут же поставил перед ней полную тарелку какой-то водянистой похлебки.

— Садитесь все! — Велел Гив, и тут же подошел к нам с Бейвом.

Я пока что не посмела сесть, и в этом маг меня поддержал.

— Герцог Унаберский? — Гив смерил парня взглядом, но лишь на секунду. Его глаза сразу же впились в меня, — Мое имя — Гив Фетрин.

— Бейв Ратер, очень приятно… — Промямлил маг, поняв, что наемник его уже не слушает.

— Ну что, дорогая гостья, присядем? — Он указал на свободные места за столом.

Я молча подчинилась, и вскоре по одну сторону от меня оказался Бейв, а по другую — Гив, напротив расположилась Лорента, пристально следящая за нашим разговором.

— Негоже заставлять отца волноваться. Во что ты влипла, Милит Сеттери? Дело не пустяковое, раз этот гордец решил унизиться, попросив у меня помощи. — Гив говорил прямо, и это единственное, за что можно было ценить этого дотошного, иногда даже нудного и требовательного человека.

Глава общества Кинжала был ровесником моего отца, но выглядел гораздо моложе. На его круглом, но при этом худом лице почти не было морщин, а гладко зачесанных назад волос еще даже не коснулась седина. Гив любил тугие манжеты и воротники, застегнутые на самую последнюю пуговицу. Он носил оружие в потайных отделениях своего камзола и почти всегда отбивал ритм по столу пальцами. Так было и сейчас.

Ничего не менялось.

Кроме меня самой.

— Он сам отправил меня на это задание. Так что… с него и спрос! — Ухмыльнулась я. Все, чего мне хотелось — это поскорее закончить этот разговор и досыта поесть. А потом помыться и выспаться.

— Ты можешь мне рассказать. Что за задание? — Гив приблизился ко мне так, чтобы его слова слышала только я, — Лорента уже сообщила, что вы разрушили особняк Савельти и сбежали. Начерта его было рушить!?

— Общество Шипа. Мы так и не узнали толком, кто они такие. Революционеры или просто… возомнившие о себе невесть что убийцы, но у них есть… был козырь.

При мысли о Солзе мне стало физически больно. Я не то что не могла говорить о нем, я не могла о нем вспоминать!

— Бейв, — Тихо позвала я, выглянув из-за Гива, — Расскажи… расскажи ему о… ты знаешь, о ком.

Бейв посмотрел на меня с немым вопросом в глазах: «Ему можно доверять?». Я постаралась кивнуть, ничуть не сомневаясь в ответе. Гив был не из тех, кто способен предать, он всегда был верен королю и даже после размолвки с моим отцом согласился помочь мне.

— Это маг. Маг, о котором никто не знает. — Вкрадчиво заговорил Бейв, подвинувшись к Гиву, — Полагаю, вы должны были слышать его имя, потому что Милит его вспомнила. Солз Каттер. Семь лет назад он совершил…

— Убийство в монастыре. — Понимающе кивнул наемник, — Так и думал, что там не обошлось без магии!

— Он очень силен, и мы так и не смогли понять его цели. Он мучал Милит, и поэтому я прошу вас — не напоминайте ей.

— Мне нужно будет поговорить с отцом. — Вернулась к разговору я, — Как можно скорее.

— Это не проблема, к тому же теперь наш конфликт исчерпан. Но я думаю, что сначала вам с герцогом стоит отдохнуть.

— Да. — Слуга наконец-то поставил передо мной тарелку. Я, кажется, готова была съесть слона.

Лорента переглянулась сначала со мной, а потом и с Гивом. Кажется, я поняла, о чем она думает. Мне эта мысль тоже не давала покоя. Я не любила замок настолько же, насколько любила братство. Это место никогда не переставало быть для меня настоящим домом, и сейчас, впервые с момента нашего с Бейвом знакомства, яощутила невероятное спокойствие.

— Гив, — Позвала я, — Я хочу остаться. Хотя бы на время.

Глава 11

Я вернулась в свою старую комнату. После меня здесь так никого и не поселили, поэтому мне казалось, что это место сохранило в себе часть меня — точнее, той девчонки с грезами о славе.

Да, комнатка была не из лучших — небольшая, со скрипучими полами, а теперь еще и какая-то пыльная, но здесь мне было так уютно и спокойно, что я уснула на узкой кровати, едва коснувшись головой подушки. А когда свет яркого солнца разбудил меня следующим утром, я внезапно ощутила себя той беззаботной ученицей Тадара, которой сегодня предстоят долгие, но счастливые часы занятий.

Я лежала в постели и смотрела в деревянный потолок, впервые за последние дни урвав возможность спокойно подумать обо всем, что случилось.

Цатта вполне возможно могла принадлежать к обществу Шипа. Но зачем ей это? Чего не хватает любимой народом и собственным мужем принцессе?

Солз. Откуда он взялся на нашу голову!? Как чертов послушник мог оказаться магом, и почему о его способностях никто не знал? Что с ним теперь? Обрушение крыши особняка должно было убить его, но я не удивлюсь ничему — это чудовище, как крыса, может выжить в любых условиях.

Но не это терзало меня сильнее всего. Был момент, за который мне было стыдно. Я расклеилась, потеряла контроль, допустила это…

Да еще и несла что-то невразумительное сразу после!

Я все понимаю — Бейв хотел мне помочь, искал способы освободить меня от чар Солза, но разве это был единственный способ? Наверное, иначе он не стал бы…

Или стал?

Сейчас я стыдилась собственных мыслей, но приходилось признать, если я была честна с собой — я хотела, чтобы это повторилось. Лежа на кровати и уставившись в потолок, я поняла, что улыбаюсь, думая о его поцелуе как о чем-то… слишком ярком, чтобы случиться с кем-то заурядным, вроде меня.

Он оказался смелее, чем я думала. Я бы не решилась поцеловать Бейва вот так, как он поцеловал меня — резко, внезапно, самозабвенно. И почему я вообще думаю об этом? Неужели хочу попробовать?

Нет, это бред.

Я повернулась на бок и попыталась отбросить мысли о Бейве в сторону. То, что его нет рядом, внезапно показалось мне таким непривычным, словно мы провели в одной комнате не несколько дней, а целую жизнь.

Он выбрал комнату по соседству с моей. Мне нужно пройти всего лишь несколько метров, чтобы увидеть его, спросить, как спалось, пойти с ним на завтрак и продолжить наши утренние тренировки. Чего же я жду!?

В мою дверь раздался внезапный стук. Первая мысль была о том, что Бейв сам пришел ко мне. Как же странно будет выглядеть то, что теперь мы поменялись местами — он давно проснулся, а я еще не выползла из кровати!

Но потом моя уверенность в личности утреннего гостя испарилась. Стучали так громко и настойчиво, как Бейв ни за что бы не стал. Похоже, еще и ногами помогали. Я нехотя сбросила с себя чистое одеяло и села на кровати. Ну кому пришло голову тревожить меня в этот прекрасный день?

— Милит, ты там померла что ли!? Открывай! — Это была Лорента.

Почему-то я не удивилась.

Я была в одной полупрозрачной ночнушке, найденной в сундуке с моими старыми вещами. Она, конечно, была не первой свежести — как-никак, три года провалялась среди другой одежды никому не нужной — но и не такой грязной, как то облачение, в котором я прибыла из особняка. Мне было лень накинуть что-нибудь на плечи, к тому же Лоренты можно не стесняться.

Я распахнула дверь и чуть не вскрикнула. С порога на меня уставилась Лорента, а из-за ее плеча улыбчиво выглядывал Бейв. Я тут же отвернулась от его любопытного взора, залившись краской от стыда. Лорента бесцеремонно ввалилась в комнату, таща за собой и Бейва.

Схватив со спинки стула покрывало, я закуталась в него и уселась на кровать, борясь со стыдом. Лорента тут же устроилась на этом же стуле, а Бейв прижался бедрами к столу, сложив руки на груди.

— Да хватит тебе прикрываться, там смотреть-то не на что! — Хохотнула наемница.

Я украдкой взглянула на Бейва — улыбка сменилась каким-то вымученным выражением, глаза были опущены в пол. Должно быть, он тоже смутился.

— Боже, Лорента, зачем ты пришла? — Вздохнула я, мечтая вернуться в постель.

— Как это «зачем»!? — Поморщилась женщина, — Ты в братстве, дорогуша! Забыла, что у нас тут есть распорядок? Скажи спасибо, что я вообще пришла. И то, не из-за тебя, а из-за него! — Она махнула на Бейва.

Взглядом он смог рассказать мне многое. Например, то, как Лорента подняла его и привела сюда силой.

— У этого парня сил, как у цыпленка. И ты, моя дорогая Милит, тоже подрастеряла форму.

А это я уже восприняла как оскорбление. Лорента умела задеть за живое.

— Бейв, ты можешь… ну, выйти, чтобы я оделась? — Тактично спросила я, на что парень кивнул и тут же покинул комнату.

— Прошу, не заставляй меня жалеть, что я здесь осталась. — Покосилась я на Лоренту, — То, что пережили мы с Бейвом…

— И что вам еще предстоит пережить. — Наемница сказала это абсолютно серьезно, без капли сарказма в голосе, — Неужели ты думаешь, что этот ваш Солз так запросто окочурился там под обломками?

Я застыла с просторной рубашкой в руках, которую собиралась надеть. Нет, я действительно не верила в то, что Солз мертв. И пусть его голос затих в моей голове, это не значило, что маг отступил и опасность миновала. Возможно, это просто означало то, что план Бейва увенчался успехом — я смогла изгнать Солза тем поцелуем. Выжгла из памяти одного мага мыслями о другом.

— Нет, — Покачала головой я, — Не думаю.

Я смогла отыскать себе вполне сносные штаны, заправила в них рубашку, заплела чистые волосы в небрежную косу, натянула очищенные от грязи сапоги и последовала за Лорентой в столовую, где по утрам неизменно собиралось все братство, во главе с Гивом. Бейв покорно ждал нас в коридоре, и когда Лорента оторвалась от нас на пару метров, шагая по лестнице, он заметно обрадовался редкой возможности поговорить с глазу на глаз.

— Я долго думал и решил, что ты, наверное, права. Нам лучше остаться здесь. Пока что. Солз скорее станет искать нас в замке, чем здесь.

— Ах, так ты тоже думаешь, что он жив? — Я уставилась магу в глаза.

Бейв тоже переоделся во все чистое — кто-то из наемников, похоже, одолжил ему свою одежду, потому что рубашка была слегка великовата, да и штаны, стянутые на талии шнурком, явно не должны были быть такими широкими. И все же парень впервые за долгие дни смотрелся как настоящий герцог — с причесанными волосами, гладко выбритым лицом и зажившими царапинами от моей бритвы. Правда, появилась одна новая, прямо по линии нижней челюсти — похоже, вчера маг впервые в жизни брился самостоятельно.

— Не уверен. Я все еще чувствую что-то, но не могу понять, его ли это магия или остаточное явление?

— Нужно рассказать обо всем отцу. Пусть он попробует выловить его. В любом случае, Солз сейчас слаб, или, может даже, ранен. Так будет легче поймать его и вернуть туда, где он должен быть. Но что делать с Цаттой?

— Мы даже не знаем, замешана ли она во всем этом. Вдруг у Солза просто к ней… личная неприязнь? В любом случае, надо с ней поговорить. Ты ее подруга…

— Нет, Бейв… — Перебила я, неосознанно коснувшись его локтя, — Мне страшно. Вдруг, в тот момент, когда я увижу ее, заклятье Солза снова проснется? Вдруг этот чертов голос заставит меня…

— Нет, не проснется. Потому что я буду с тобой. — Его рука легла мне на плечо и это прикосновение принесло вместе с собой какое-то необыкновенное спокойствие. Я позволила себе немного расслабиться.

— Эй, голубки, вы чего там застыли? — Я поздно заметила, что остановившаяся в нескольких метрах Лорента пристально смотрит на нас, приросших к полу коридора, — Оставьте все свои нежности на ночь, а днем чтобы я ничего этого не видела!

Она развернулась и продолжила путь, даже не позволив мне бросить в ответ какую-нибудь колкость. Мы с Бейвом переглянулись и последовали за ней — распорядок есть распорядок!

На нас смотрели восемь пар детских глаз. Шесть мальчиков, две девочки, мы с Бейвом и Лорента — это все, кто собрались в тренировочном зале сразу после завтрака.

— Так, Тевор, возьми на себя Бейва. Не убей его ненароком. Ронт, с тобой в паре Милит. Остальные — как обычно. Начинаем! — Командовала Лорента, прижавшаяся спиной к стойке с оружием.

Сейчас, правда, мы дрались без него, и я активно разминала мышцы, чтобы, во-первых, не ударить в грязь лицом, а во-вторых, показать этому малолетнему засранцу Ронту, кто здесь главный.

— Драться с девчонкой — пф! — Возмутился парнишка, изучая меня глазами.

Мне еще сильнее захотелось уделать его в этом спарринге.

Судя по всему, Тевор и Ронт были лучшими учениками Лоренты. Дрались они чаще всего друг с другом, но теперь, когда появились мы с Бейвом, их ждали новые горизонты. И если мой противник действительно был похож на будущего наемника, то Бейву я могла только посочувствовать — это не тихий тайный убийца, это же вышибала какой-то!

Ребятам было лет по четырнадцать, но к этим годам Тевор был уже почти одного роста с Бейвом и весил, судя по виду, как минимум, раза в два больше. У меня даже проскользнула мысль, что вместо того, чтобы драться, мальчишка ест своих противников. Я всем сердцем надеялась, что Бейву каким-то образом удастся выбраться из этого поединка живым.

Мой же соперник был ловким и гибким, даже чем-то напоминал кошку. У меня сложилось впечатление, что своими дурацкими ложными выпадами он пытается вывести меня из равновесия. Что ж, не получится — я всегда была глуха к таким приемам.

Мы сцепились, как два хищника, делящих добычу, и моя коса мгновенно превратилась в какую-то лохматую веревку, мешающую отчетливо видеть противника из-за волос, норовящих залезть в глаза. Я заехала ему в челюсть локтем, надеясь, что ничего не повредила в растущем организме, сделала подножку и «уронила» противника на пол. Правда, он умудрился утащить меня за собой.

Мы покатились по полу, постоянно меняясь — то я наседала сверху, то он, но вскоре мне удалось хоть как-то стабилизировать положение, я прижала локтем горло противника и заблокировала его в обездвиженном положении.

У него не было никаких шансов меня победить, потому что я училась здесь не менее старательно, чем он. А еще я думала головой, а не просто повторяла заученные приемы один за другим, позволяя сопернику предугадывать каждый шаг. Заметив, что Лорента смотрит на нас, я артистично воскликнула:

— Занавес!

— Ну как, легко было «драться с девчонкой»? — Хлопнула Лорента Ронта по плечу, когда мы поднялись и смерили друг друга взглядами.

— Ладно, ты умелая. — Признал парень, — Но когда-нибудь…

— Безусловно. — Не дала договорить ему я, пристально вглядываясь туда, где Тевор рычал на Бейва, подобно какому-то животному. Дикому кабану, например.

Мальчишка тоже уже успел прижать мага к полу, и тот тщетно пытался вырваться. Сбросить с себя такую тушу — непростая задача даже для профессионального наемника, и в этом явно было преимущество Тевора. Но мне внезапно стало интересно — а как этот парень лазает по стенам и канатам? Таскать такую задницу за собой — та еще ноша.

— Чем ты думала, когда ставила их в пару? — Цокнув языком, спросила я у Лоренты.

— На самом деле, поржать хотела. Эти двое смотрятся вместе, как принцесса в коровнике! — Рассмеялась наемница.

— Ты идиотка! Тевор его попросту раздавит! Или сожрет…

Я и сама рассмеялась, хотя не хотела поддерживать эту глупую «шутку» Лоренты.

— Он, конечно, парень негордый, но кости глодать не станет. — Заверила меня наемница. Сделав шаг вперед, она хлопнула в ладоши, — Так, заканчивайте. Тевор, отцепись от него!

Если бы парнишка был собакой, он бы завилял хвостом, услышав эти слова от Лоренты. Встав на ноги, он оглянулся по сторонам, проверяя, все ли на него смотрят, и, подняв руки в победном жесте, провозгласил:

— Ура! Я смог победить боевого мага!

Бейв в это время пытался собрать свои длинные ноги в кучу, чтобы они смогли принять стоячее положение. Пошатываясь и потирая затылок, он подошел к нам:

— Этот пацан — исчадие ада. Чертов садист!

— А ты — дохляк, каких поискать. — Покачала головой Лорента, — Тебя даже с девчонками ставить бесполезно. И куда только Милит смотрела? Будем муштровать тебя в два раза сильнее. Выдержишь?

К моему удивлению, Бейв не отказался, не принялся рассуждать о том, что ему, магу, все это не нужно.

— Наверное. — Хмыкнул он, — Посмотрим.

— Мне придется каждый день любоваться на твои страдания. — Заявила я, откинувшись на спинку жесткого деревянного стула. Столовая вокруг нас гудела от множества голосов, и можно было сказать, что мы с Бейвом снова остались наедине — нас все равно никто не слышал.

Наша тренировка с Лорентой длилась целых шесть часов. Помимо спаррингов она приготовила для нас целую полосу препятствий, которую я прошла с горем пополам, а Бейв и вовсе сошел с дистанции почти сразу. Мы наматывали круги по залу, отжимались, подтягивались, а так же следили за этими напыщенными детьми, когда Лорента умчалась куда-то по поручению Гива. В-общем, это было почти невыносимо. Даже отдаленно я не могла представить, что чувствовал Бейв после этой изнурительной тренировки.

Естественно, мы проголодались как медведи после спячки, даже Бейв уплетал густую похлебку с несвойственным для себя аппетитом. Оторвавшись от еды, он посмотрел на меня, ожидая, что я скажу дальше.

— Почему ты не отказался? — Поинтересовалась я.

— Знаешь, когда я проснулся сегодня, — Бейв отложил ложку и заглянул мне в глаза, — и посмотрел на все вокруг, я понял, что еще никогда не видел ничего подобного. Я жил в замке, приехал сюда — и тоже поселился в замке, потом мы поехали с тобой к Савельти… в общем, все это показалось мне таким однообразным. А здесь… здесь все по-другому, и я понял, почему ты не такая, как остальные придворные. Ты решила остаться, потому что это — твой мир.

Проницательность Бейва никуда не делась, казалось, зрение даже усилило ее. И как он умудрялся так чувствовать меня? Наверное, я никогда не узнаю.

— Но я понял не только это. — Бейв нашел мой взгляд, а его рука, лежащая на столе, как-то незаметно коснулась моей, что покоилась рядом, — Я понял, что хочу стать частью этого мира. Твоего мира.

Я дернулась, хрипло втянув воздух. Что-то во мне словно раскололось после этих слов, какой-то сосуд с теплой жидкостью, которая сейчас залила мне сердце.

— Эм… это… самоотверженно. — Справилась со своим непослушным голосом я, — И как далеко ты готов зайти?

Он смотрел на меня так прямо, и одновременно так робко, словно боясь спугнуть. Эти глаза, одного цвета с моими, еще не привыкли смотреть на вещи подолгу. Нет, не только на вещи — на людей тоже.

Его пальцы были теплыми, они не двигались, полностью овладев моей ладонью. Я боялась, что она дернется против моей воли, нарушив этот миг, разбив его на осколки.

«Ответь же мне» — молила я про себя. «Скажи, что как можно дальше. Пусть это будет правдой».

— Милит! — Раздался голос. Я обернулась, случайно вырвав свою ладонь из-под руки Бейва. На пороге столовой стояла Лорента, — Твой отец приехал. Он у Гива в кабинете.

Я тут же переглянулась с Бейвом. Его лицо утратило то растерянно-нежное выражение и теперь стало серьезно, как у генерала на войне.

— Нам нужно идти вместе. — Сказала я.

— Тогда пойдем. — Бейв поднялся из-за стола, — Чем быстрее о всем узнает, тем быстрее нам удастся поговорить с Цаттой.

Мысленно согласившись с этим, я поднялась со своего места и пошла вслед за парнем, не переставая прокручивать в голове его слова. Они словно что-то разожгли во мне, посеяли какое-то глубинное, сладко-горькое предвкушение. Я хотела поговорить с ним об этом и одновременно этого боялась.

Сейчас не время. Совсем не время.

Я провела Бейва в кабинет Гива, куда мы в итоге вошли без стука, потому что Лорента сказала, что глава куда-то удалился по своим делам. Сама женщина тоже ретировалась, оставив нас наедине, как я и хотела.

Кабинет Гива был большой квадратной комнатой с длинными диванами, стоящими возле двух стен, огромным окном и буквально необъятным столом, на котором всегда царил безупречный порядок. За узкой дверью в самом углу скрывалась небольшая библиотека и архив, но мне приходилось бывать там всего пару раз, да и возвращаться в эти тесные каморки, похожие на шкафы, ни капельки не хотелось.

Отец сидел в роскошном кресле за чужим столом, в позе, говорящей, что он ничуть не озабочен тем, что кабинет вверен ему человеком, с которым у него отношения никогда особо не складывались. Ядерс Сеттери выглядел единственным и полноправным хозяином этого кабинета.

Он подорвался с места, едва я показалась на пороге, и в тот же миг такой же порыв овладел и мной. Я оказалась в отцовских объятьях через какое-то мгновение, и никакая сила не могла заставить нас прервать этот момент.

— Зря я затеял все это. Я не думал, не думал…

— Тише. Тише… — Успокоила я папу, медленно поглаживая его по спине. Он редко проявлял настолько бурные эмоции.

Мы расцепились, и только тогда отец заметил, что в кабинете был еще и Бейв. Папа застыл на месте, нахмурившись, словно увидел какое-то невиданное существо, например, кошку с головой курицы.

— Это… как это? — Отец свел брови к переносице, неспособный подобрать слова.

— Мы придумали способ, как оживить его глаза. — Объяснила я, — Еще по дороге в поместье.

— Что ж, я удивлен. Должно быть, вы, герцог, действительно стоящий маг. Особенно, если принимать во внимание то, что вы сотворили с особняком Савельти. — Он вернулся к столу и занял прежнее место.

— Можешь называть Бейва на «ты». — Сказала я, усевшись напротив. Маг улыбнулся мне, но остался возле дверного косяка, — Он друг.

Зря я это сказала. Отец хитро посмотрел сначала на меня, а потом на парня.

— Я рад этому. — Он сцепил пальцы в замок, — Ну так перейдем к делу: что вы разузнали?

Мы с Бейвом поочередно рассказали отцу о Солзе, его возможной гибели под обломками, о Цатте с ее записками и он нашем желании поговорить с ней.

— Прошу, ничего ей не говори. Это я возьму на себя.

— Ну с этим-то я согласен, но вот в чем проблема — Цатты нет в столице. Она уехала вместе с Синком. Взмыленный гонец посреди ночи приехал к королю и сообщил о стычках в Геберди.

— Это провинция рядом с Унабером. — Вклинился Бейв, — Что там случилось?

— Именно с унаберцами они и не поделили что-то. Сгорело несколько деревень. Синк взял с собой солдат, но решил, что стоит попробовать разрешить конфликт мирно.

— Зачем поехала Цатта? Она не дипломат. — Нахмурилась я.

— Возможно, ей действительно есть, что скрывать.

— Как скоро они вернутся? — Поинтересовался Бейв.

— Не имею никакого понятия. Одна только дорога займет несколько недель, и это в одну сторону.

Почему-то это известие опечалило меня не так сильно, как я ожидала. Наверное, какая-то часть меня хотела, чтобы общество Шипа сопротивлялось как можно дольше, потому что только так я могла оставаться рядом с Бейвом.

— Значит, нам остается только ждать. — Озвучила я очевидную вещь.

— Главное, что король в безопасности. — Как я ожидала, отец, как всегда, перевел разговор на тему о своем любимом короле.

— Отец, я вот еще о чем хотела поговорить… — Набралась смелости я, — Я хочу… остаться здесь, пока мы ждем приезда Цатты. Я соскучилась по братству.

— Не понимаю. Зачем тебе это?

Такая причина, как мое личное желание, явно не устроит отца. Он просто сочтет это очередным капризом и заберет меня назад, в скучный, полный сплетников, замок. Нужно что-то веское, значительное.

— Бейв… захотел тренироваться здесь. — Выпалила я, — Мне же нужно следить за его безопасностью…?

— Бейв, это так? — Отец пристально посмотрел на мага.

— Да. Мне не мешала бы и физическая подготовка тоже. Хотелось бы научиться пользоваться оружием и…

— Ладно. — Отец вернулся ко мне, — Я знал, какая ты хитрюга. Думаешь, я не пойму, что ты его подговорила?

На самом деле, Бейв подыграл мне безо всякой о том просьбы, но факт оставался фактом — причина была несколько… притянута за уши. Поэтому я сделала вид, что ничего не понимаю.

— Ладно, оставайтесь. — Вздохнул отец, — О, я никогда не перестану потакать твоим капризам!

Я молчала, боясь разрушить все, чего смогла добиться. Благо, Бейв быстро сменил тему:

— Я хочу увидеться с Энвалом. Как он там?

— Ах, я не сказал, точно. Бейв, твой брат уехал с Синком и Цаттой. Они сами пригласили его, как человека, знающего те места и обладающего там властью. Он не мог не согласиться.

Губы Бейва сложились в тонкую линию. Отклонившись вперед, он уставился в пол:

— Ждать. Нам всего нужно ждать.

Мы брели по пустому коридору под мой тихий рассказ о братстве — расположении комнат и залов, оружейных и учебных классов. Мне казалось, что Бейв слушает внимательно, но, когда наступила пауза, он так ловко сменил тему, что я в этом усомнилась.

— Я могу кое-о-чем тебя попросить? — Он потупил голову, словно избегая смотреть мне в глаза.

— Мог бы и не спрашивать. — Отозвалась я, — Сразу бы просил…

Он сделал шаг ближе и наконец поднял взгляд.

— Научи меня читать. Я давно ждал подходящего момента, чтобы попросить, и теперь, вроде бы, он настал. Понимаешь, меня учили всему, чему было возможно научить слепого, я знаю историю, биологию, но лишь на словах…

А я ведь никогда не думала об этом! Бейв казался мне таким образованным, воспитанным. Он и вправду был из высшего общества.

Я готова была схватиться за эту возможность руками и ногами. Почему-то мне слишком сильно захотелось снова увидеть его детский восторг, когда он откроет книгу и сможет прочитать то, что там написано, когда выведет на бумаге свое или мое имя. И с каких пор это стало так важно для меня?

— А считать? — Внезапно выпалила я, — Считать ты умеешь?

— Только в уме. Так… немного. — Нахмурился Бейв.

— Шестьдесят четыре минус тридцать восемь. — Я подошла к своей двери и открыла ее.

— Двадцать шесть. Это имеет значение? — Бейв застыл на пороге, а я попятилась назад и жестом позвала его в свою комнату.

— Еще какое. Должна же я знать, насколько способный ученик мне достался.

Глава 12

Я барабанила пальцами по твердой обложке старой бордовой книги с пресловутым названием «магия». Рядом на столе лежала стопка таких же, уже прочитанных Бейвом и им же несколько раз мне пересказанных.

С каждым днем наших занятий мне все чаще думалось о том, что несколько лет назад мой бывший наставник Тадар Ландери оторвал бы такого ученика с руками и ногами, но сейчас старик отошел от преподавания и уже не мог восхититься той скоростью и энтузиазмом, с которыми Бейв поддавался обучению.

Я видела, как он уставал на тренировках Лоренты, едва ли не валясь с ног после тех испытаний, которые она для него готовила, но каждый день по вечерам Бейв снова и снова являлся в мою комнату, чтобы поглощать книги одну за другой, а потом и записывать самое важное из них на скукоженный старый пергамент, который нам удалось раздобыть в библиотеке. Он запомнил весь алфавит за два дня — я никогда не встречала ничего подобного — правила грамматики и орфографии он и вовсе словно чувствовал на каком-то подсознательном уровне. Страшно признаться, но спустя две недели после начала наших уроков, я поняла, что мне нечему его научить.

В моей голове легонько пульсировала привычная боль. Я помассировала висок, заставив ее ненадолго отступить, и уставилась на Бейва, который только что отложил очередной фолиант в сторону.

— Это я и без книги знал. — Недовольно фыркнул он, — Зря время потратил.

— Ты перечитал уже половину библиотеки. — Я поерзала на стуле, — Вряд ли там найдется еще что-то новое.

— Это затишье не навсегда. Солз даст о себе знать. Совсем скоро. Я чувствую это. И я должен быть готов.

Я не могла не согласиться с ним. Мой разум и вовсе терзала тревожная мысль о том, что Цатта поехала вовсе не в отдаленную провинцию, а туда, где скрывается маг, чтобы возродить общество Шипа и придумать план, как уничтожить нас всех.

Что, если против короля пошел даже Синк? А если нет, то как Цатте удается скрывать от него свое истинное мятежное лицо?

Мне меньше всего на свете хотелось об этом думать.

— И физически тоже. — Напомнила я Бейву, переводя тему, — Но тут Лорента знает, что делает.

— Ага, конечно! — Саркастично заявил маг, — Оттого-то мое тело стало одним большим синяком!

— Ну… — Замялась я, — Побочные эффекты еще никто не отменял.

— Поэтому я выбираю книги. Из побочных эффектов — только взрыв мозга от количества бесполезной информации.

Я улыбнулась. Боль снова стукнула в висок, но я ее проигнорировала, и та отступила. Я поднялась с места и измерила комнату танцующими шагами.

— Эй, я хочу померить твою шляпу! — Я схватила головной убор, лежащий на моей кровати.

— Боюсь, как бы ты не возомнила меня собой в ней… — Хмыкнул Бейв.

Надев шляпу, я резко развернулась на каблуках, чтобы оказаться к нему лицом.

— Смотрите, я великий маг! — Воскликнула я, едва не захлебываясь от смеха. Почему-то на голове шляпа показалась мне тяжелее, чем в руках, — Я Бейв Неубиенный, внемлите мне! Я могу заставить землю содрогнуться, могу окрасить небеса…

— У меня настолько огромная мания величия? — Подозрительно скривился Бейв, подходя ко мне.

Я хмыкнула в последний раз, но улыбка никуда не делась с моего лица. Мы были так близко, что могли коснуться друг друга, даже не вытягивая руку. Чуть вздернув подбородок, я заглянула Бейву в глаза. Они сверкали живым ярким огнем, который разожгла в них я. И это определенно было поводом для гордости.

Я положила руку ему на плечо. Мне показалось, что мои пальцы ощутили, как Бейв напрягся всем телом от этого легкого прикосновения. Лицо же его было невозмутимо, и в этой вечерней тишине он смотрел на меня, как смотрят обычно на что-то… необыкновенное, диковинное, или слишком красивое.

Нет, наверное моя фантазия слишком разыгралась.

— Будет, когда мы одолеем Солза. — С улыбкой сказала я.

— То есть, не «если», а «когда»? Ты так уверена?

— Да. Я же сказала «мы». Пока мы вместе…

Порывисто вздохнув, я не закончила фразу. Слово «пока» выбило меня из колеи. Оно было правдивым, верным, но таким жестоким.

Оно значило, что это не навсегда.

И это разбивало меня на части.

— Итак, дорогие мои, — Лорента всегда произносила это обращение с изрядной дозой яда в голосе. Некоторые из ее учеников, те, кто относился к числу особо самолюбивых персон, до сих пор обижались на это. Я же не придавала этому никакого значения, — Снова по парам, снова мне позорить вас. Или хвалить? Зависит от вас!

Неужели она ни свет ни заря притащила нас на эту лесную поляну, чтобы читать такие вот нотации? Если это будет продолжаться еще пару минут, я пошлю наемницу к чертям и вернусь в братство.

Осеннее утро было сырым и прохладным, и то солнце, что понемногу просачивалось сквозь ветви, не грело от слова «совсем». Я пожалела, что не надела чего-то потеплее простой рубашки с широкими рукавами. Хорошо, хоть хватило ума натянуть самые удобные сапоги, потому что предчувствие подсказывало мне, что здесь, в лесу, Лорента придумала для нас очередную подлянку.

Ее ученики с каменными лицами наблюдали за женщиной, пока она продолжала распинаться:

— Сегодня вам не стоит принимать опрометчивые решения, подобно тому, которое принял сегодня утром наш дорогой Бейв, решивший взять с собой самое необходимое — вот эту огромную шляпу, которую вы все имеете удовольствие видеть у него на голове! Если, только, она надежно крепится к волосам…

Дети рассмеялись, и только мы с Бейвом застыли с каменными лицами, ожидая, когда Лоренте надоест нести всякую чушь, стоя в центре круга своих подчиненных.

— Итак, — Судя по интонации женщины, эта лекция приближалась к логическому завершению, — в этом лесу я спрятала одну ценность. Вам следует принести ее мне. Сотрудничество между парами запрещено — не смейте припереться ко мне вчетвером и сказать, что вы нашли это вместе! Победителей только двое. Милит с Бейвом, остальные — как обычно. Бейв — никакой магии. Вперед!

— Это нечестно! — Воскликнула девчонка, имени которой я не помнила. Вспоминалось только, что Лорента никогда ее не хвалила и стабильно осыпала замечаниями, — Они старше!

Она махнула в нашу с Бейвом сторону. Лорента лишь хмыкнула в ответ и нагнулась к невысокой девчонке:

— Поверь мне, Бейв умудрится расцарапать себе лицо каждой веткой в этом лесу. Я не удивлюсь, если ему на голову упадет еж или он случайно угодит ногой в лисью нору, где бедное животное попытается укусить его, прокусит сапог и заразит нашего мага бешенством, — Она с ухмылкой посмотрела на нас, — ну или же он просто наткнется на медведицу, которая будет до глубины души поражена этим нечеловеческим обаянием и харизмой, да так сильно, что не захочет выпускать эту мужественную особь из своих жарких объятий до самой ночи.

— Эй, Лорента, полегче! — Осадила ее я, — Ты перегибаешь.

Женщина вернулась в центр поляны:

— А по-моему, констатирую факты. — Она отвернулась от нас, — Я буду ждать вас здесь до заката. Начали!

Дети разбежались в разные стороны, и мы с Бейвом пешим шагом поплелись в единственном направлении, которое осталось нетронутым. Как только мы ушли достаточно далеко, Бейв, который с самого нашего сбора на поляне был мрачнее тучи, наконец, сорвался:

— Нет, ты это слышала!? Она опозорила меня перед ними! Опустила так, что ниже уже просто некуда! Не говори мне ничего типа «ну, она такая, ничего не поделаешь»! Это просто возмутительно!

В приступе ярости он оборвал какую-то ветку и, разломав ее еще на несколько частей, отшвырнул на землю.

— Я покажу ей! Я взрослый человек, а соревнуюсь с какими-то детьми! — Продолжил он, — Давай найдем эту дрянь и притащим ей — пусть посмотрит, где там мне еж упал на голову!

— Мы даже не знаем, что нужно искать. — Напомнила я, — Она сказала лишь, что это «ценность».

— А для нее ценностью может быть все, что угодно. — Успокоившись, выдохнул Бейв, — Например, портки ее бывшего.

Я рассмеялась, признав, что это вполне может быть правдой, зная Лоренту и ее нелепые шутки.

— Может, нужно плясать от другого? — Принялась рассуждать я, — Где Лорента может спрятать нашу ценность? На виду? В укромном месте? В лисьей норе?

— Она может вообще ее не прятать. Что если того, что мы ищем, вообще нигде нет? Такая типа игра без победителя. Все — проигравшие.

Бейв все еще был в гневе, но с каждой минутой нашего блуждания по лесу он успокаивался, возвращаясь в свое привычное состояние. Где-то через час я уже и забыла о том, как он рвал и метал, срывая зло на беззащитной веточке.

Правда, к победе мы за этот час ничуть не продвинулись. Мы не нашли ни одной подсказки, не придумали, что же Лорента обозвала «ценностью», где она могла это спрятать, а главное — мы не встретили никого из наших соперников. Все это наводило на мысль о том, что мы, вероятно, движемся в противоположном направлении от нашей победы.

— Слушай, а если это бутылка? — Бейв отодвинул ветку какого-то куста в сторону и заглянул в дебри тонких стволов, — Ну, вдруг ей пришло в голову прятать алкоголь?

— Бред. — Отрезала я, — Хотя… все возможно.

Бейв пнул какой-то булыжник и остановился, уперев руки в боки:

— Слышишь? — Он указал кивком головы в сторону.

Я застыла на месте, прислушиваясь. Из-за кустов и вправду доносились высокие детские голоса.

— Давай проследим за ними. — Шепнула я, подходя ближе.

Раздвигая ветви, я чуть не оцарапала ладони. Бейв схватил меня за руку и гневно зашипел, чтобы я не посмела вскрикнуть или как-нибудь еще выдать нас. Я совладала с собой и, устроившись на корточках поудобнее, и принялась наблюдать за нашими соперниками.

Двое мальчишек тащились по тропинке, трепетно оберегая что-то, что один из них сжимал в кулаке. Второй все время оглядывался по сторонам, ища опасность. В руке у него был зажат небольшой тренировочный меч из дерева. Я вышвырнула свой почти сразу после старта, потому что это не оружие, а смех один!

Осенние деревья успели окрасить свои кроны разными цветами, но еще не успели окончательно сбросить листья, поэтому за всем этим шорохом и шумом наверху мальчишка-защитник не услышал, как к ним подкрались соперники, настроенные явно не дружелюбно.

Это были до боли знакомые нам с Бейвом Ронт и Тевор — двое заносчивых, наглых и спесивых засранцев, привыкших получать все, что захотят, причем, любым способом. Они начали раздражать меня уже на второй день занятий, особенно Ронт, который, очевидно, крайне невзлюбил меня после того, как я одержала над ним победу.

Сейчас первый мальчишка, выскочив из-за ствола широкого дерева, напал на защитника, а малолетний боров — Тевор — набросился на второго паренька, повалив его на землю. Они хотели забрать то, что удалось найти этим двоим.

— Вмешаемся? — Я повернулась к Бейву.

— Ты хочешь забрать это или показать, кто здесь главный? — Усмехнулся маг.

— И то, и другое.

К тому моменту, как я сказала это, исход битвы был уже решен. Тевор добыл сокровище, отобрав его у мальчишки, и теперь бегал с ним по поляне, радуясь так, словно он уже стал единоличным победителем.

Оказалось, что находкой мальчишек была небольшая брошка с драгоценными камнями, которые сейчас сверкали на солнце. Я смогла отлично ее разглядеть и обрадоваться тому, что мы не успели влезть в драку.

— Пусть радуются, — Я поднялась на ноги и отряхнула руки, — Это не то. Они не выиграли.

— Что? Почему? — Бейв последовал моему примеру и за руку оттащил меня подальше за деревья, чтобы мальчишки не услышали наши голоса.

— Я знаю Лоренту много лет. И она никогда не назовет брошь ценностью. Для нее украшения значат не больше, чем булыжники под ногами. Она специально спрятала и ее — для отвода глаз. Значит, у нас еще есть шанс!

Я радовалась, а вот Бейв — ни капельки. Внимательно выслушав меня, он пришел к выводу:

— Мы все равно не знаем, что и где искать.

— А я, кажется, начинаю понимать. — Я пошла куда-то вперед, совсем не глядя под ноги, — Это оружие! Для Лоренты ценность — оружие!

Я так радовалась своей прозорливости, что даже не заметила торчащий из-под земли корень, за который моя нога, естественно, решила зацепиться. Я кувырнулась на землю, упав носом в сухие, недавно опавшие листья.

Бейв со смехом наблюдал за мной сверху. Все это было так глупо, так по-детски, что я решила стать еще глупее:

— Приляжешь рядом? — Я похлопала по усыпанной листьями земле.

Как не странно, он не призвал к моему разуму, не попытался силой поднять меня. Рассмеявшись еще сильнее, он упал рядом со мной, взметая листья вокруг себя. Наши лица оказались совсем рядом, носы почти соприкасались.

Наверное, я не понимала, что творю, не смотрела на себя со стороны и не думала о том, как это видит Бейв. Временами мне казалось, что ему плевать на это, так же, как и мне. Нет, не временами — всегда.

Он так долго смотрел на меня, что мой разум начал биться в панике — у меня что-то не так с лицом? Может, я испачкалась или оцарапала себе кожу? Щеки залил румянец смущения и стыда, отчего Бейв едва заметно улыбнулся. Его пальцы потянулись то ли к моей щеке, то ли к волосам. Я похолодела.

— Эй, — Мягко прошептал он, — Ты чего?

Холодные пальцы скользнули по моей коже, но тут же поймали выбившуюся прядь волос.

— Может, из моих уст это прозвучит неубедительно, но… — Он потупил голову, но так же резко поднял глаза, — Ты самая красивая из всех, кого я видел. Да, я видел немногих, но все они… как дым. А ты… как огонь. Ты пылаешь, а не стелешься. Ты мерцаешь, а не развеваешься.

— Бейв Ратер, я знаю, что ты умеешь красиво говорить.

— И все же до Энвала мне как до Луны. — Заметил парень, — Ты мне не веришь?

Я слышала не так-то много комплиментов за свою жизнь. Обычно они выливались на меня из уст моих недоделанных женихов и были нелепыми, вымученными и будто бы заученными. А вот то, что сказал Бейв, казалось мне искренним.

При мысли о том, что он чувствует то же, что и я, в моей душе что-то действительно загорелось. Я поймала его бегающий взгляд и призналась честно:

— В том-то и проблема, что верю.

— Тогда поверь мне еще раз. — С этими словами он потянулся ко мне и накрыл своими губами мои. Под нами зашуршала листва, а в кронах деревьев выл ветер. Я слушала эти звуки и понимала, что еще никогда мне не было так легко и так свободно. Я чувствовала лишь его губы, все остальное стало лишь иллюзией — ненужной, бесполезной и откровенно скучной.

Бейв действительно ворвался в мой мир своим магическим вихрем, чтобы сделать его ярче. Я дала ему зрение, а он мне — пламя. Я хотела гореть, но без него это было невозможно.

— Шевели задницей! Так мы ничего не найдем до ночи! — Раздался девчачий голос откуда-то издалека. Мы с Бейвом расцепились, как застуканные любовники, рывком поднялись на ноги и стали отряхивать одежду от листьев и грязи, которая могла ненароком нас испачкать.

Мы взглянули друг на друга и расхохотались, ни капли не боясь попасться на глаза паре девчонок. Волосы Бейва были взлохмачены, лицо покраснело от смущения и чего-то еще, что сжигало изнутри нас обоих. Моя коса, кажется, растрепалась и теперь уже бесповоротно напоминала старый потертый канат.

— Дети! — Всплеснул руками Бейв, — Нигде от них не укрыться!

Ученицы Лоренты прошли мимо нас, так и не заметив, что мы стояли за кустами. Решив, что у нас еще будет время немного позже, мы с Бейвом отправились на поиски «настоящей ценности», стараясь не попадаться на глаза жаждущим похвалы Лоренты детям.

Мои дрожащие ноги несли меня по лесу с каким-то сомнительным успехом, несколько раз я чуть не упала, заплутав в своих разыгравшихся фантазиях. Пару раз Бейв хватал меня за локоть, чтобы удержать в стоячем положении, и мы обменивались взглядами, увидев которые, Лорента бы с усмешкой поцокала языком.

— Даже если мы проиграем, я выскажу ей все. — Уже ближе к вечеру, когда солнце начало клониться к закату, Бейв вспомнил про свою обиду на наемницу.

— Мы точно проиграем. — Я уселась на упавшее бревно, не зная, что еще нам осмотреть в этом лесу. Кажется, каждое дупло, каждая нора, уже были обысканы не только нами, но и ребятами, — Может, кто-то опередил нас? Или ценностью действительно была эта дурацкая брошь!?

— Черт ее знает, эту Лоренту!

— Ну-ка, подожди. — Я ухватилась за мысль, которая норовила ускользнуть. Бревно, на котором я сидела, лежало на земле как-то неровно, покачиваясь подо мной. Я поднялась на ноги и сдвинула его с места, пнув носком сапога. Бейв подошел ко мне со скептическим выражением лица.

— Здесь они и нашли брошь, — Я присела на корточки, — А искать дальше не додумались, — Земля под бревном была слишком рыхлой для нетронутой годами, — Помоги мне раскопать.

Бейв руками стал ковырять сухую землю, вздымая в воздух клубы серой пыли. Я стала помогать ему, пока пальцы не уткнулись во что-то жесткое. Я покрепче ухватилась за клад, все еще опасаясь, что это просто-напросто корень какого-нибудь дерева, но он поддался, и через мгновение я держала в руках испачканный в земле небольшой свиток.

— Разверни. — Сказал мне Бейв, и я тут же избавила клад от защищавшей его ткани, как картофель избавляют от кожуры.

В руках у меня лежал самый настоящий небольшой кинжал с какой-то фамильной печатью на рукояти. Лезвие его было чистым и остро заточенным — Лорента всегда держала оружие в превосходном состоянии.

Подняв глаза, я увидела, что Бейв довольно улыбается. Мы выиграли, осталось только успеть до заката.

В столовой все смотрели на меня со смесью радости и зависти, и только Ронт — с неподдельной ненавистью. Тевор уже и думать забыл о сегодняшнем глупом соревновании, а вот его напарник воспринял проигрыш близко к сердцу. Лорента прочитала ему целую лекцию о том, что такое по-настоящему ценная вещь (по ее мнению, конечно же) и в своей привычной форме высказала ему, что от ученика его уровня она не ожидала подобной оплошности.

Бейв тоже решился поговорить с наемницей с глазу на глаз, и что содержал в себе этот разговор, я не знала, но могла предположить, что оба они вспылили, и точно так же быстро успокоились, решив не держать друг на друга зла. По крайней мере, войдя в столовую, Лорента ободряюще потрепала парня по плечу и что-то с улыбкой сказала ему, показав в мою сторону.

Мне было тепло и уютно, после леса — самое то. В столовой разожгли огромный камин в виде пасти какого-то зубастого чудовища, и его пламя освещало весь огромный зал, отбрасывая на стены витиеватые узоры. Казалось, время уже перевалило за полночь, но никто еще не собирался уходить. Одна из девчонок что-то рассказывала сидящим рядом с ней ребятам, эмоционально размахивая при этом руками и выделяя голосом самые значимые эпизоды истории. Я не столько слушала, сколько наблюдала за их реакцией с каким-то сонным интересом.

Кроме нас в зале никого не было, все наемники уже разошлись по комнатам, чтобы завтра снова проснуться в час, назначенный распорядком братства. Мне тоже следовало бы поступить так же, но пьянящее ощущение победы дало мне право чуть-чуть расслабиться и забыть о режиме, как о страшном сне. Хотя бы на один день.

Бейв сидел рядом, почти не двигаясь и ни с кем не переговариваясь. Наблюдая за ним боковым зрением, я уже начала думать, что парень уснул за столом, и повернулась к нему, чтобы в этом удостовериться.

Оказалось, что все это время он не сводил с меня глаз. Я мгновенно устыдилась своего размякшего вида — я помылась, нацепила чистую одежду, но даже не вздумала как следует причесаться и привести себя в порядок. Наверное, я выглядела, как сонный зверек, что вылез из своей норки по весне.

Бейв улыбнулся мне, и эта улыбка вернула мне воспоминание о том, как мы с ним целовались в лесу. Казалось, это было минуту назад. Или же прошла целая вечность? В любом случае, я хотела повторить.

— Все, ребят, давайте-ка по комнатам. Время уже, а завтра рано вставать. Чтобы все были на тренировке в обычное время! Только посмейте мне проспать! — Принялась разгонять учеников Лорента. Она и сама уже поднялась с места и собралась уходить, когда заметила, что мы с Бейвом никак не отреагировали на эти слова.

— Эй, вы! Вас это тоже касается. — Буркнула она, хлопая тяжелой дверью.

Шаги Лоренты растаяли в тишине ночного коридора, а мы так и не шелохнулись. За моей спиной трещал камин, в груди гулко стучало сердце, но я просто смотрела Бейву в глаза, нереагируя ни на что.

Завтра и вправду рано вставать. За опоздание Лорента устроит мне «минуты позора» и заставит бежать несколько кругов по залу. И все же я сидела на месте, пока в груди тихо горело пламя. Одно движение — и оно сожжет меня заживо.

— Наверное, она права. — Внезапно заговорил Бейв. Голос его был сбивчивым и неуверенным, — Пора спать. Я провожу тебя.

Я не хотела рушить это мгновение, но понимала, что оно не может длиться вечно. Правда, было еще кое-что — я хотела большего. И именно это желание горело во мне яркими искрами.

Мы вышли из столовой под аккомпанемент пустого, неловкого молчания, украдкой переглядываясь в темноте. Кое-где в коридоре горели факелы, но ночная темнота сейчас словно поглотила все лестницы, все пустые залы и оружейные. Она словно забралась мне в душу, нашептывая: «этой ночью никто ничего не увидит».

— Милит. — Бейв шел чуть позади, и я резко развернулась, когда он позвал. С губ сорвался легкий вздох, — Это так сложно объяснить, но…

— Что?

Внезапно он взял меня за руку и поднес ее к своим губам. Пальцы мага были холоднее льда.

— Я все еще ощущаю твою энергию. — Прошептал он, — И я знаю, что ты чувствуешь то же самое, что и я.

Сейчас я была рада тому, что мне нужно было ничего говорить, чтобы он понял. Возможно, я должна была обидеться на то, что этот человек читает меня как открытую книгу, но я, кажется, еще никогда не была так счастлива.

Он не озвучил то, что я чувствую, потому что он знает это и без слов. Он не сказал ни слова, когда нужно было защищать меня от Солза, он просто делал это. А я не задала ему ни одного вопроса, когда он предложил мне попытаться соединить наши нити, потому что понимала, что ему это необходимо.

Мы жертвовали друг для друга чем-то неважным и значимым одновременно. Помимо той ниточки зрения нас связывало что-то еще, что-то гораздо более сильное. То, чего Солзу никогда не понять.

И не разорвать, потому что это не магия.

Эта сила намного страшнее.

Любовь.

Еще никогда осознание не обрушивалось на меня так внезапно и в то же время так вовремя. Бейв тоже понял все это, я читала это в его глазах и испуганном, но одновременно и воодушевленном лице. И зачем я возводила эти границы между нами!?

— Отлично, тогда мне не нужно подбирать слова. — Призналась я таким же тихим шепотом.

Нас разделяли какие-то пять сантиметров. Ничтожное расстояние! Стремясь уничтожить его, мы рванулись друг к другу, сливаясь в поцелуе, которому и в подметки не годилась наша лесная шалость.

Мои руки потянулись к вьющимся волосам Бейва, зарылись в них, пока парень изучал своими губами мои скулы, спускаясь сначала к подбородку, а потом и к шее. Тонкие пальцы легли на мою талию, дрожащими движениями перебирая ткань моей рубашки.

Я не понимала, как нам удалось преодолеть лестницу и коридор, слившись в единое целое, я лишь отдаленно слышала, как открылась дверь чьей-то комнаты — моей или Бейва? — и тут же закрылась, впустив нас внутрь.

Было темно, но мне и не нужен был свет. Выпуская меня из объятий, Бейв опустил меня на кровать, не отрываясь от поцелуя. Мои сапоги свалились с ног где-то у изножья кровати одновременно с обувью мага. Я скользила руками по его плечам, позволив себе забыть обо всем на свете. Пальцы спускались все ниже, проникли под его рубашку и вскоре парень выскользнул из нее, отбросив, как тряпку, на пол.

Его кожа была такой горячей, что поначалу даже показалась мне неестественной. Только через несколько мгновений я поняла, что сама горю тем же огнем.

Пусть Лорента и не переставала отпускать колкие шуточки касаемо физической формы Бейва, мне нравилось его тело. Да, ему, конечно же, не помешало бы добавить немного мышц, но кто из нас идеален? Он был такой острый, такой угловатый, что казался из-за этого отлитым из стекла. Я изучала губами выпирающие ключицы, пока жилистые руки мага расстегивали мелкие пуговицы моей рубашки. Каждый раз, когда он задевал костяшками мою кожу, я вспыхивала от удовольствия.

— Ты не Лорента, да? — Он оторвался, чтобы вздохнуть и разобраться со штанами, — Я вижу, тебе все нравится…

Мои руки, что гладили его ребра, на миг застыли. Бейв улыбался мне звериным оскалом. Этого его лица я еще не видела.

— Не все. — Рычащим голосом, прошептала я ему прямо в ухо, — Но нравится.

Больше за эту ночь мы не сказали друг другу не слова. А, может, и сказали, но совсем немного, где-то под утро, перед тем, как уснуть…

— Поднимайтесь, придурки! — Воскликнул женский голос прямо возле моего уха, — Нашлись мне тут голубки!

Она сорвала с нас одеяло и отбросила его на пол. Открыв глаза, я внезапно осознала, что на мне нет ничего из одежды.

— Лорента, ты спятила!? — Завизжала я, хватая с пола одеяло, чтобы закутаться в него и прикрыть свою наготу.

— Черт, Лорента, какого хрена ты здесь забыла!? — Растрепанный, сонный Бейв вытаращился на наемницу с подлинным недовольством.

— Я бы задала другой вопрос: что Милит забыла в твоей комнате, да еще и голая? — Лорента осмотрелась, — О, а вот и одежонка! Впопыхах снимали, да, дорогие мои?

Бейв прикрылся подушкой и с кислой миной молча уставился на женщину.

— Вы на часы смотрели, идиоты!? Я, между прочим, свое время тут теряю, вместо того, чтобы гонять этих малолетних идиотов! И вас, кстати, тоже. Еще один такой залет, и ты, Милит, вылетишь отсюда обратно к папочке! А ты, Бейв, следом за ней пойдешь!

За окном вовсю сияло солнце, его лучи спускались по полу, просачиваясь через неплотные шторы. Комната Бейва была не слишком мне знакома, но кровать здесь явно была больше, чем моя. Стул, правда, был всего один, да и тот — завален книгами, на столе какая-то одинокая пустая чашка. По дощатому полу раскидана одежда — моя, его — смятая, с жестоко оторванными пуговицами.

Не проблема, можно и пришить.

— Лорента, выйди пожалуйста. Мы скоро будем. — Мягко попросила я, виновато склонив голову.

— Первый и последний раз, голубки. — Сверкнула глазами она, после чего вышла, громко захлопнув за собой старую деревянную дверь со скрипучими петлями.

Я выдохнула, скрывшись под одеялом с головой. Лорента здорово пристыдила нас, застукав в таком неприличном виде, но мне почему-то было на это плевать. Я не могла сдержать улыбку, вспоминая все, что было вчера.

Бейв сдернул с меня одеяло. Он подпирал голову рукой, лежа на боку, и неотрывно смотрел на меня с немым вопросом на лице. Я же улыбалась ему, как идиотка.

— Значит, не жалеешь. — Сделал вывод он, ухмыляясь.

— А о чем я должна жалеть? — Я поднялась на локтях, чтобы быть ближе к нему.

— Ну… о вчерашнем. Мы проспали, и Лорента застукала нас. Теперь она начнет язвить — мол, как тебя угораздило с таким ничтожеством, как я…

— Ты же переубедишь ее, верно? — Я подалась еще чуть вперед, коснувшись его носа своим, — Да и, если честно, мне плевать, что она там скажет или подумает.

Это, кстати, было чистой правдой.

Глава 13

В братстве обычно просыпались с рассветом, и только в зимнее время — немного раньше, чтобы успевать соблюсти пресловутый распорядок. Совсем скоро так и будет, а пока осень еще не подошла к концу, у нас была приятная возможность поспать немножко подольше.

Всю свою жизнь, сколько себя помнила, я просыпалась рано, поэтому к концу осени я стала вставать еще затемно, что вполне меня устраивало. Иногда мне хотелось просто полежать в тишине, раздумывая о своей жизни и о том, что ждет меня впереди.

Еще четыре месяца назад я четко представляла себе, что будет со мной дальше — я все так же буду жить в замке, изредка выполняя поручения отца и бегая по пятам за Цаттой. Тогда я восприняла задание по охране молодого герцога как обычную рутинную миссию, даже не представляя, во что все это перерастет к концу осени.

Во-первых, я и помыслить не могла, что борьба с обществом Шипа затянется так надолго — вот уже почти три месяца мы ждали возвращения принцессы и Солза вместе с ней. И с каждым днем это затишье перед бурей нравилось мне все меньше. Надвигается что-то страшное, и так считала не только я, но и Бейв, который по обыкновению своему не отличался пессимизмом.

А во-вторых, и что было гораздо важнее, Бейв, свалившийся на меня как снег на голову, теперь сросся с моим естеством настолько крепко, что я уже не могла представить жизни без него. Я любила его целиком и полностью — с каждым его демоном, порожденным страхами и ранней потерей матери, с каждой странностью, будь то необъяснимая любовь спать, свернувшись калачиком, или же жгучая ненависть к любым «магическим» предметам — стеклянным шарам, амулетам, и всему прочему, чем обычно дурят народ предприимчивые торгаши. Я заучила его, как любимую книгу и спрятала в своем сердце каждую строку из нее.

Чем ближе мы были друг к другу, тем слабее ощущалась моя головная боль. Иногда она и вовсе проходила, когда Бейв держал меня за руку или смотрел прямо в глаза, играя с моим разумом. Мне нравилось это развлечение — он посылал образы, связанные с каким-нибудь словом, а я должна была его разгадать. Чем дольше мы играли, тем быстрее я разгадывала слова. Бейв считал, что это поможет нам бороться против Солза.

Если мы вообще когда-нибудь будем против него бороться. Может, он действительно погиб под обломками, и мы зря готовились к битве, которой не суждено произойти?

Но даже если она произойдет, я знаю, что мы победим. Теперь нам есть за что бороться, есть ради чего выживать.

Возможно, эта идея была глупой, но она понравилась нам обоим, когда я только придумала ее пару месяцев назад. Мы с Бейвом решили работать в паре — дуэт наемников: маг и похитительница! Как выяснилось, парень не хотел никакой громкой славы, какой могли похвастаться все его предшественники, но жизнь братства так затянула его, что он перестал видеть себя в отрыве от нее.

Месяц назад Бейва приняли в общество Кинжала, и он официально стал наемником. Лорента, конечно же, долго противилась проведению церемонии, но Тадар быстро уговорил Гива принять парня в наши ряды. Первый наемник в истории, обладающий магической силой!

Правда, пока мы не выполним поручение короля, никто не даст нам ни одного задания, поэтому я никак не могла дождаться возвращения Цатты, которая будто бы провалилась сквозь землю вместе со своим драгоценным мужем и Энвалом в придачу. Лорента не переставала изматывать нас обоих тренировками, да и сам Гив стал пристально следить за Бейвом, как за новеньким в числе наемников.

И ни о чем из этого не знал мой отец. Не знал ни о том, что я собираюсь остаться в братстве навсегда, ни о том, что намереваюсь связать свою жизнь с Бейвом. Впрочем, здесь я боялась его гнева только из-за первого известия — Бейв, как герцог Унаберский, был отличной партией для девушки моего статуса, и отцу осталось только радоваться, что я не влюбилась в какого-нибудь крестьянина.

До рассвета оставалось где-то полчаса, горизонт уже вспыхнул красно-фиолетовым светом. Бейв рядом со мной еще размеренно сопел во сне, вытащив жилистую руку из-под одеяла. Я убрала его длинную челку со лба и пристально посмотрела на мага.

За эти месяцы он изменился. То, что я хотела сотворить с Бейвом, оказалось под силу только Лоренте — я со своим мягким характером никогда не смогла бы так издеваться над ним, ежедневно выжимая из него все соки и заставляя преодолевать собственную слабость. В какой-то момент мне даже начало казаться, что парень не выдержит таких испытаний, но он справился. И, как я просила, доказал Лоренте, что ничтожество здесь — кто угодно, но не он.

Постоянные тренировки и нормальное питание сделали свое дело — у Бейва появились мышцы, и своей фигурой он наконец стал напоминать взрослого мужчину, а не угловатого подростка. Лицо его тоже изменилось к лучшему — линии скул и подбородка стали чуть мягче, и прежние точеные черты стали придавать магу вид воина, а не изможденного посланника самой смерти. И при всем этом то изящество, которое выдавало в нем герцога, никуда не делось — оно даже стало более явным.

Я повернулась на спину и уставилась в потолок. Что я скажу Цатте, когда увижу ее? Я думала об этом почти каждый день все эти месяцы, но так и не смогла придумать ничего лучше, чем простой вопрос «зачем ты это сделала?» Я до сих пор не могла поверить, что девушка, которую я считала подругой, способна на такое предательство.

— Чего не спишь? — Раздался шепот возле моего уха.

Я повернула голову к Бейву. Он смотрел на меня сонными глазами, приподнявшись с подушки.

— Выспалась. — Ответила я, позабыв о Цатте.

Положив руку мне на плечо, Бейв притянул меня к себе и мягко поцеловал:

— Ты грустная. Что-то не так?

Я подняла на него глаза:

— Я устала ждать. Ведь даже непонятно, чего мы ждем! Иногда мне кажется, что так будет продолжаться вечно. Вдруг за это время Солз сделал что-то страшное? Ну, создал какую-нибудь магическую армию или научился какому-нибудь заклятью, которое будет уничтожать целые королевства! — Меня как будто прорвало — слова срывались с языка с немыслимой скоростью. Маг потер заспанные глаза, придавая лицу вид бодрости, а я не унималась, — А Цатта? Вдруг она с ним?

— Или же он уже избавился от нее сам… — Перебил меня Бейв, — Ты же помнишь, что он говорил.

— Вряд ли он осмелится. Цатта — не крестьянка, смерть которой никто не заметит. К тому же, Синк…

— И Энвал. — Добавил маг, — Не влип бы он в какую-нибудь передрягу.

Говоря о брате, Бейв не позволял себе лишних эмоций, но я видела, что он скучает по нему и боится за его безопасность. Я решила добавить в наш разговор немного оптимизма:

— Он не узнает тебя при встрече! Я уже представляю его круглые от шока глаза, когда он увидит тебя зрячим.

— Ага, и метающим ножи в стены. — Хмыкнул парень.

— Предлагаю напугать его. — Я заговорчески глянула на Бейва, — Можно даже попробовать поставить твое брата в качестве мишени…

— Он скажет, что я чокнулся. Ты и правда негативно влияешь на мою адекватность, Милит Сеттери! — Он обнял меня за талию, притянув ближе к себе.

— А ты, Бейв Ратер, и вовсе поломал мне весь план на эту жизнь! Так что мы с тобой квиты.

— Остается надеяться, что тот план был так себе. — Бейв выгнул бровь, приподнявшись надо мной на локтях.

— Да, там не предполагалось участие молодого герцога с севера…

— Это Энвала, что ли? — Усмехнулся Бейв.

— Идиот! — Я ткнула его коленом в живот, отчего парень повержено упал на спину, не прекращая смеяться.

— Черти, я женюсь на тебе! — Прорычал он, — Как только закончится все это дерьмо.

— То есть, лет через двадцать. — Невесело пошутила я, — Кто сказал, что я пойду за тебя? Ты будешь отвратителен, это точно — толстый, старый, заносчивый…

— Эй! — Бейв перекатился на живот и навис надо мной с недовольным лицом, — Не забывай, что я буду просить руки не у тебя, а у той старой вредной засушенной корги, которая будет на твоем месте!

И мы оба рассмеялись, как два идиота. Когда мой смех стих, я заметила, что Бейв неотрывно смотрит на меня, даже не моргая.

— Что!?

— Боги, как же меня угораздило? — Ухмыльнулся он, накрывая мои губы поцелуем.

Признаться, я часто задавалась тем же вопросом.

— Тевор, да ты когда-нибудь научишься бегать быстрее, чем подстреленная черепаха!? Хотя бы немного быстрее… — Недовольно бубнила Лорента себе под нос, но ее все равно слышали все ученики.

Мы с Бейвом стояли рядом с ней, наблюдая за тем, как ребята делают очередной круг, крича и обзывая друг друга. «Жирная задница» — слышалось в адрес Тевора, на что мальчишка осыпал обидчика ругательствами похлеще.

— Лорента, это не поможет! — Возмутилась я, — Проследи, чтобы он меньше жрал — дел-то!

— Тогда этот говнюк сожрет и меня и тебя и, вон — его! — Она кивнула в сторону Бейва, — И папочке своему доложит, что его тут голодом морят!

— Зачем его вообще отдали сюда? — Бейв запихал руки в карманы штанов, чуть ссутулившись, — Ну какой из него наемник?

— Из тебя тоже когда-то был дерьмовый. — Выплюнула Лорента, — Теперь же поправили как-то положение!

Дверь зала грохнула за нашими спинами, и мы трое, как по сигналу, одновременно повернулись. К нам бежал какой-то молоденький шустрый наемник, должно быть, недавний выпускник со смутно знакомым мне лицом.

— О, хорошо, что вы здесь. — Парень выдохнул, остановившись, — Леди Милит, ваш отец посылает за вами и за, — Посмотрев на Бейва, он запнулся, — герцогом. Принц и принцесса вернулись в замок.

Да неужели!? Сердце пропустило удар, мы с Бейвом переглянулись и даже не бросили Лоренте дежурного прощания, вылетая в коридор.

— Я возьму лошадей. — Бросила я парню, — Передашь Гиву.

Мы спустились во двор, не сказав друг другу ни слова, добрались до конюшни и схватили первых попавшихся лошадей. Перед тем, как выехать, я обернулась на Бейва. Он уже сидел в седле своего жеребца с невозмутимым выражением лица.

— Если что-то пойдет не так, говори мне. — Попросила я, вспоминая, как трудно магу далось обучение верховой езде. С ним он, конечно, тоже вроде как справился, но я по-прежнему боялась, что сноровки в этом деле у Бейва было недостаточно.

— Все пойдет так, прекрати. — Отрезал он, дернув за поводья.

Мы неслись по утренним полупустым улицам, едва не сбивая прохожих и спешно объезжая неповоротливые крестьянские телеги. Ветер был колючим и морозным, а тяжелое небо намекало на скорый снег, который, скорее всего, ляжет уже на всю зиму. Наши накидки совсем не защищали от холода, развеваясь сзади, как бесполезные тряпки, и я продрогла до костей уже после пяти минут такой езды.

Мы подъезжали к главным воротам замка, преодолев широкий подвесной мост, держащийся на толстых, но как мне казалось, насквозь проржавевших цепях. Створки ворот уже были закрыты, и нам пришлось остановиться, чтобы гвардейцы впустили меня и Бейва во внутренний двор.

— Милит Сеттери. — Я посмотрела в глаза одному из солдат, — Дочь советника. Впускай!

Бородатый гвардеец окинул взглядом Бейва, стоящего чуть поодаль:

— Леди, а с вами…?

— Герцог Унаберский. Мы спешим!

Меня била дрожь, сердце колотилось как бешеное, предчувствуя скорое окончание этой затянувшейся истории. Солдат подал знак второму стражнику, и тот принялся открывать тяжелые ворота. Махнув Бейву рукой, я проскользнула во двор, разгоняя солдат и слуг на своем пути. Судя по суете, что царила во дворе, путники приехали совсем недавно, и их вещи еще не успели разобрать и разнести по покоям.

Нас встречал какой-то незнакомый мне человек в простецкой одежде. Как только я спешилась, он засеменил ко мне с видом, полным почтения и уважения:

— Леди, ваш отец просил проводить вас.

— Хорошо. — Выдохнула я, кутаясь в накидку. Обернувшись, я решила поторопить мага, — Бейв, шевелись!

Он быстро нагнал нас у одного из боковых входов в замок и поравнялся со мной в узком полутемном коридоре. Слуга шел впереди, даже не оборачиваясь на нас.

— Как-то все быстро. — Сказал Бейв, — Сначала столько месяцев затишья, а теперь…

— Этого я и боялась. Но пока ничего не произошло, не стоит накручивать себя. К тому же, подумай о другом — ты увидишься с Энвалом. Думаю, он тоже скучал по тебе.

— Ну уж надеюсь! — Всплеснул руками парень.

Мы поднялись по винтовой лестнице и попали в более широкий и светлый коридор. Здесь из окон лился дневной свет, и сыростью воняло не так явно, как внизу. Судя по всему, слуга отца вел нас в тронный зал — наверное, там сейчас собрались все, включая самого короля.

Так и случилось — мужчина привел нас к высоким двустворчатым дверям с гербом королевской династии и тут же поспешил удалиться. Бдительные гвардейцы открыли перед нами двери и впустили в сверкающий чистотой зал, где на троне восседали король с королевой, а по обе стороны от них стояли принц с принцессой и мой отец с Энвалом.

Когда-то на их месте стояла я — такая беззащитная и неуклюжая в тяжелом сером платье, пораженная видом Бейва и его… особенностью. Кажется, с тех пор прошла целая вечность, которая изменила во мне каждую клеточку. Сейчас я входила в зал, уверенная в том, что все это скоро закончится. И закончится нашей победой.

Цатта улыбнулась при виде меня, но в этой улыбке я не увидела ничего, кроме наигранности и лицемерия. Неужели она всегда так улыбалась мне, а я не замечала того ножа, который она точит, чтобы вставить мне в спину?

Я все еще не отрицала, что каждое слово Солза — ложь, и принцесса не замешана в происках Шипа, но с каждым днем ожидания моя уверенность в этом становилась все меньше и меньше. Так уж вышло, что к сегодняшнему дню от нее почти ничего не осталось.

Бейв, потупив голову, плелся за мной, но шляпы на его голове не было, и живые глаза могла скрыть от взгляда брата только челка. Пока что я решила подыграть магу и не особо торопиться, подходя к тронам.

Как полагалось по этикету, мы преклонили колени перед королем, и я, взяв Бейва за руку, отвела его к Энвалу и отцу, поставив напротив Цатты и Синка.

— Ну вот все и в сборе. — Заключил король, — Ну, сын, что расскажешь?

Принц заговорил, но я не слышала ни одного его слова, все мое внимание перекинулось на Цатту, которая изучала меня глазами так, словно видела впервые в жизни. Несмотря на то, что принцесса только что приехала из дальнего путешествия, вид ее был безупречен — рыжие волосы идеально уложены, на платье ни единой складочки, цвет лица ровный и здоровый. Иногда мне казалось странным, почему у них с Синком нет детей. Будучи женатыми уже несколько лет, они действительно казались мне влюбленными друг в друга.

Хотя, возможно, это было таким же лицемерием, как и все, что делала «моя подруга». Быть может, она ни капельки не любила принца, и детей, рожденных от него, тем более бы возненавидела. Вмиг я поняла, что за те годы, что мы были близки с принцессой, я так ничего и не узнала о ней. Я стояла и смотрела на незнакомку, которая, вполне возможно, являлась мне врагом.

Синк закончил свою речь, после чего король, поерзав на троне, положил жилистую морщинистую руку на подлокотник:

— Что же, тогда вы все свободны. Думаю, у нас тут некоторые успели соскучиться друг по другу. — Он ухмыльнулся, поглядев на Цатту. Я не замечала раньше, но этой улыбочкой король напоминал мне Бейва, только постаревшего и осунувшегося — парень так же выгибал бровь и обнажал зубы.

Нет, вряд ли Бейв в старости будет таким же. В любом случае, я не смогу это пережить.

Мы вышли из зала, оставив королевскую семью наедине, и где-то в дверях Бейв схватил меня под локоть:

— Сейчас?

— Думаю, да. Нужно только сказать ей, чтобы мы говорили с глазу на глаз.

— Ты боишься, что она притащит Синка?

— Я просто этого не хочу. — Сказала я, отнимая у него руку.

— Леди Милит, я все гадал — по кому из вас я скучаю больше — по вам или по своему драгоценному братцу? — Раздался жизнерадостный голос Энвала за нашими спинами, — Он хорошо себя вел, пока меня не было?

Я решила, что пара минут приветствия нам никакой роли не сыграет. Поворачиваясь к герцогу, Бейв бросил на меня короткий взгляд из-под челки. Он значил: «пришло время раскрывать карты».

— Да. — Протянула я, — Оказался послушней, чем я думала.

— И что же ты, Энвал, — Медленным движением Бейв убрал с глаз темную челку, — по такому случаю не обнимешь любимого брата!?

Энвал опешил от увиденного. Он пытался что-то сказать, но тут же закрыл рот и просто уставился на Бейва так, как будто впервые его видел.

— Милит, что ты с ним сделала? — Он ткнул в Бейва пальцем, не способный отойти от шока за такое короткое время.

— Я!? Это он вообще-то придумал!

— Ну, чертяка! — Поцокал языком Энвал, — Где ж ты был двадцать два года!?

— Бился головой о стены собственной тупости. — Безрадостно выдохнул Бейв.

И они сцепились в объятьях, от вида которых меня больно уколола зависть. У меня не было человека, который сможет так за меня порадоваться и крепко-крепко обнять.

— Слушай, а ты поправился. — Энвал отпихнул от себя Бейва и оглядел его с ног до головы, и повторил, — Милит, что ты с ним сделала!?

— То, что следовало с ним сделать. — Я сложила руки на груди, — Теперь он хотя бы не бухается в обморок после каждого заклинания. Хотя…

— Мы не проверяли. — Пожал плечами Бейв, переглянувшись со мной.

— Так, ребята, подождите. — Энвал взмахнул руками, — Вы не…?

— Эм-м, Милит, как это сказать? — Бейв наигранно обратился ко мне, пока Энвал с тупыми глазами наблюдал за нами, — Спим вместе? Целовались даже в кабинете главы братства?

— Достаточно просто «хотим пожениться» — Пихнула его локтем я, — а ты пошляк.

— Чего еще я о тебе не знаю, любимый брат? — Нахмурился Энвал.

— Ах да. — Кивнул тот, — Ты не знаешь, что я думаю о тебе. Кстати сказать, я представлял тебя несколько иначе. По-моему, тебе следует меньше жрать.

— Попрошу тебя заткнуться. — Обиженно процедил Энвал, — Или попрошу Милит ударить тебя — выбирай!

Я засмеялась:

— И это будет верное решение!

Неожиданно Бейв дернул меня за рукав, заставляя вернуться в реальность. Вышедшая из зала Цатта как раз проходила мимо нас, шурша многослойной юбкой, а я ее даже не заметила.

— Нам надо идти, Энвал. — Объяснился маг, — Еще увидимся.

Не дождавшись ответа от герцога, мы понеслись вдогонку за Цаттой. Она шла одна, без охраны, без мужа — точно как я и хотела. Принцесса даже не оборачивалась, хотя явно слышала шаги позади себя. С каждой секундой я все больше боялась, что меня накроет волна забвения, и все, что я буду помнить, это то, что Цатту следует убить.

— Он не вернется. Потому что я здесь. — Шепотом напомнил мне Бейв, — Окликни ее.

— Цатта! — Мой голос оказался сильнее, чем я предполагала. Принцесса остановилась и медленно повернулась, сверкая привычной улыбкой.

— О, Милит! — Воскликнула она с притворным удивлением, — Я думала, ты…

— Надо поговорить. — Непреклонно перебила ее я. Бейв следовал за мной, как тень, и остановился в шаге позади, когда я поравнялась с принцессой.

— Что-то не так? — Нахмурилась Цатта, поочередно поглядывая то на меня, то на Бейва, — Оу, а ты что, зрячий?

— В твоих покоях, Цатта. — Не отступала я.

Не думала, что сохранять спокойствие и ровный голос окажется такой трудной задачей. Пока Цатта озадаченно хлопала ресницами, в моей душе бесновался настоящий ураган. Сейчас я собственными руками разрушу нашу с Цаттой дружбу. И я ничего не могу с этим поделать.

— Хм, ладно. — Принцесса неторопливым шагом продолжила путь, и я, потупив голову, безмолвно пошла за ней.

Эти покои всегда были полны моих страхов. Здесь я изливала душу принцессе каждый раз, когда что-то в моей жизни шло не так, разочаровывая меня. Теперь же этим стенам предстояло услышать нечто совсем другое.

Здесь было душно, а спертый воздух пропах чем-то сладким, что неизменно ассоциировалось у меня с Цаттой. Только если раньше я почти не замечала этого запаха, то теперь он начал меня раздражать.

Легкими шагами принцесса прошла всю комнату и раздвинула шторы, впуская в помещение настойчивое солнце. И откуда оно только взялось в конце ноября!? Оперевшись на подоконник, Цатта развернулась к нам, застывшим на пороге. Бейв закрыл дверь, чтобы никто не смог помешать нашему разговору. Я поняла, что тянуть дальше просто невозможно, и, выдохнув, заговорила:

— Что общего у тебя с обществом Шипа? Отвечай прямо, чтобы мне не пришлось… делать то, чего я не хочу…

Я осеклась, неспособная заставить себя говорить дальше. Похоже, Цатте и не нужны были другие слова.

— Солз Каттер, верно? — Она усмехнулась своим мыслям, — Ну что за безмозглое трепло!

— Вот, общий язык мы, похоже, нашли. — На миг я задумалась о том, что принцесса могла приготовить для нас коварную ловушку. Но сейчас не время думать об этом, — Что связывает вас?

— Я бы очень хотела ответить, что ничего. Но раз я начала говорить правду, то не буду пятнать ее ложью, — Цатта прошлась из стороны в сторону, — Он использовал меня для запугивания.

Меня пугало то, с каким хладнокровием моя бывшая подруга рассказывала о своем предательстве. Происходящее все больше напоминало капкан, который вот-вот захлопнется — иначе зачем Цатте рассказывать нам все про себя и Солза?

— Тут, конечно, даже не он сам постарался, а кое-кто еще задолго до него. — Продолжила принцесса, — И тут я всем сердцем благодарю тебя, Милит, за то, что ты привела сюда нашего северного гостя, — Она одарила Бейва многозначительным взглядом, — у меня как раз к нему пара вопросов. Бейв, что тебе говорит имя Солэйи Корту?

Я повернулась к магу, искренне не понимая, при чем тут он и что за женщину назвала Цатта. Но на его настороженном лице отражалось ясное понимание происходящего.

— Много чего. — Бросил он, — В особенности то, что она — моя мать.

Мне стало не по себе. Откуда Цатте известно имя обычной служанки унаберского герцога, которая, к тому же, умерла много лет назад?

— При чем тут она? — Бейв сложил руки на груди.

— Ну как же…? — Хмыкнула Цатта, — Ты прекрасно знаешь, кто она, зачем же спрашиваешь?

— Она — служанка с юга. Жила в замке моего отца и была его любовницей.

— Да, какая же я дура! — Цатта ударила себя по лбу, — От тебя все так хорошо скрыли. Вряд ли ты бы сидел, сложа ручки, если бы знал правду!

— Да какую правду!? — Не выдержала я.

— Жаль, что придется объяснять вам обоим. — Принцесса потупила голову, — Но что не сделаешь ради подруги, верно?

— Кем была моя мать? — Бейв рванулся к Цатте, но я вовремя остановила его, схватив за локоть.

— Ты еще симпатичней, когда злишься. — Заметила она, — Но нервишки у тебя не к черту, поэтому не буду зря тянуть время. Только присяду, хорошо? Ноги с дороги устали…

Она опустилась в кресло и принялась расправлять идеально отглаженную ткань юбки. Подняв на нас глаза, Цатта будто вспомнила, что мы все еще стояли здесь.

— Не помню, сколько мне было тогда лет… Девять, наверное, может, даже восемь, не столь важно. Она пришла в наш дом тайком, ища только меня. И притащила с собой этого мальчишку. Он уже тогда был несносен, а теперь стал и вовсе дьяволом! — Она недовольно скривилась, — Я спросила у нее, кто она такая, и эта женщина рассказала мне историю своей жизни.

— Она была здесь? С Солзом!? — Глаза Бейва едва ли не вылезали из орбит от удивления, — Этого не может быть!

— Не говори о том, чего не знаешь. — Устало посоветовала Цатта, продолжая, — Ее звали Солэйя Корту, и она действительно приехала с юга. Но никакой служанкой, она, естественно, не была. Она приехала в Зотерскую империю, чтобы изменить нашу историю, потому что, как она сама себя называла, она была… революционеркой. Она хотела, чтобы наша империя стала лучше, и чтобы эти изменения были невозможны без упоминания ее имени. Интервентка? Как хотите, так и называйте…

— Невозможно совершить революцию в одиночку. — Вклинилась я.

— Возможно, когда ты знаешь то, что знала она. Солэйе еще на родине нагадали, что ее дитя будет магом, и, как мы можем видеть, не наврали! — Цатта махнула рукой в сторону Бейва, — От кого бы не родился ее сын, в его крови будет магия, и девушка сочла это неплохим шансом. Бейв, как называется родина твоей матери?

— Гатерау. — Буркнул парень.

— Что ты знаешь об этой стране? — Принцесса подперла голову кулаком.

Поначалу Бейв выглядел озадаченным, но внезапно его лицо озарило осознание:

— В Гатерау правят только маги. И она хотела, чтобы здесь было так же.

— Именно. Молодец, догадливый! Солэйя считала это справедливым — ведь так просто держать власть, имея такую силу! А красота позволяла ей ставить самые недостижимые цели и достигать их. Так она добралась до короля и смогла приблизиться к нему.

Мы с Бейвом переглянулись. Эта история была так непохожа на правду, что мне захотелось накричать на Цатту за наглую ложь. Только вот разум упрямо шептал мне, что никакая это не ложь…

— Еще никогда король Азел не совершал таких ошибок. У него были жена и сын, жизнь, полная рутины и тяжелых обязанностей, и естественно, красавица-южанка стала отдушиной. Тогда даже самой Солэйе казалось, что она полюбила его, но беременность заставила ее опомниться — она была близка к своей цели как никогда. Правда, она не рассчитывала на то, что король поставит долг и семью выше нее. Ему не нужен был бастард, и единственным решением проблемы было выслать любовницу куда подальше. Например, в Унабер, герцог которого был давним должником короля — он выполнил бы любое требование Азела, даже такое постыдное. И он принял Солэйю, выдав ее за свою любовницу, а ребенка короля — за своего внебрачного сына.

Бейв был бледен как полотно. Цепляясь за дверной косяк, он нервно взглотнул и нахмурился, словно отказываясь верить всему этому. А верить приходилось.

— Но Солэйя не собиралась отказываться от своей затеи. Ее сын был принцем и магом одновременно, и она была тверда в своем намерении посадить его на трон. Но и этот план рухнул, как карточный домик. Ее сын родился абсолютно слепым — какой из него король!? Наверное, если бы она знала, что ты найдешь выход, то не успокоилась бы на несколько лет, вынашивая новый план.

— Боже, какой же это бред! — Бейв зарылся руками в волосах, — Я не могу быть принцем, я сын Дорла Ратера, герцога Унаберского!

Я поразилась тому, как трудно людям ломать свои убеждения, принимать то, к чему они не готовы. На моих глазах все прошлое Бейва рушилось, покрываясь плесенью лжи. Он не мог поверить в свое истинное происхождение, а вот я могла. Еще как могла! Перед глазами мелькнула королевская ухмылка, в которой я случайно усмотрела странное сходство с магом. Что ж, оно оказалось не таким уж и странным…

— Можешь. — Тихо признала я, — Поверь мне.

Бейв ничего не ответил, но в его глазах отразилось столько непередаваемой тоски, что мне стало не по себе. Я надеялась, что Цатта переведет тему, что она и сделала.

— Как ты, Милит, наверное, можешь знать, наш с Синком союз заключили еще в детстве, без нашего на то согласия. По достижении совершеннолетия я должна была приехать сюда, и это не было ни от кого секретом. Так получилось, что я стала идеальным кандидатом в шпионы. Тогда-то она и нашла меня. А сначала подыскала идеального претендента на трон — сильного, амбициозного, здорового, а главное — скрытого ото всех.

— Дай угадаю — Солза? — Хмыкнула я, — Да уж, идеал…

— Выбор был невелик. Либо родной сын, лишенный способности видеть, либо озлобленный на весь мир послушник, запертый в четырех стенах из-за своей магии. Солэйя много чего ему наобещала, но больше всего на свете Солз хотел признания, которого ему никогда не достичь честным путем.

— Почему? — Вклинился Бейв. Я уже начала думать, что он потерял нить нашего разговора, — Он мог бы заявить о себе, он стал бы тем, кем в результате стал я.

— Не мог, — Отмахнулась Цатта, — Не в этой империи. Можете ли вы вспомнить хоть одного великого мага, который был бы выходцем из бедняков?

Перекинувшись взглядами, мы с Бейвом сошлись в ответе — нет. Все боевые маги империи были богаты и влиятельны, и это еще одна причина, почему их ненавидел простой народ.

— Нет. И почему же? Неужели вы думаете, что маги не рождались в крестьянских семьях? Наверняка, их было даже больше, чем среди богачей, просто никто так и не узнал о них. Не знаю, как так вышло, но Солз стал первым, кто осмелился показать свою силу, а не скрывать ее ото всех. И это сломало ему жизнь. Его заточили в монастыре, из которого парень благополучно сбежал в восемнадцать лет.

— Совершив то самое убийство. — Договорила я.

— Точно. Я не оправдываю его, но и не осуждаю. Но это было уже гораздо позже, а значит, дела не касается… Естественно, Солз поверил россказням Солэйи и готов был идти за ней на край света. Уж больно ему хотелось заполучить корону, а я могла помочь с этим, когда придет время. В ту ночь в моем доме Солэйя Корту создала общество Шипа, целью которого было посадить на трон человека, достойного власти — мага. Она поклялась вести нас за собой до самого конца. Я уверена, Бейв, если бы она была жива, ты бы тоже был среди нас. — Как ни странно, в этих словах не было ни насмешки, ни снисходительности. Просто констатация факта, — За несколько месяцев ей удалось собрать кучку единомышленников, желавших королю скорейшей смерти, но кое-чего она не подрасчитала — у короля тоже были глаза и уши, которые быстренько донесли на смутьянку. И если когда-то давно Азел решил помиловать любовницу, то теперь он принял единственно верное решение — приказал избавиться от нее. Тебе же, Бейв, сказали, что это дело рук твоей мачехи. Какой бы змеей она ни была, здесь ее вины нет.

— Они оба знали об этом. И Энвал тоже! — Бейв кипел от злости, — Как он мог молчать!?

— Насчет Энвала я не уверена, — Усомнилась Цатта, — Кто знает, как воспринял его детский ум твое появление? Не удивлюсь, если он и вправду считает тебя братом.

Почему-то мне вспомнилась наша первая встреча с герцогом, момент, когда Энвал сказал, что они с Бейвом так непохожи, что спутать их невозможно. И ведь правда — эти двое никак не могли быть одной крови!

— Почему сейчас? — Опомнилась я, — Солэйя давно мертва, общество…

— Я думала, все давным-давно забыли о нем, — Хмыкнула Цатта, — Но несколько месяцев назад он появился, как черт из табакерки. Сказал, что хочет завершить начатое, клялся, что сможет собрать всех воедино.

— И ты согласилась… — Выдохнула я, борясь с трясущимся голосом, — Но как же Синк?

— Я заставила Солза поклясться, что он ни за что не тронет его.

— Зачем ты все это рассказала? Мы ведь можем…

Цатта не дала мне договорить. В ее глазах сверкнуло что-то до боли знакомое, и за той лицемерной предательницей, образом которой я жила все эти месяцы, я снова разглядела свою подругу.

— Я слишком хорошо знаю тебя, Милит — ты всегда верно расставляешь приоритеты. И считаю, что Бейв вправе знать правду. Вы можете примкнуть к нам, если хотите, можете отказаться, но знайте — ни я, ни Солз, вам не враги.

Мой взгляд перекинулся на Бейва. Парень долго молчал, уперев взгляд в пол, но когда его глаза заглянули в мои, я не увидела там ничего, за что полюбила этого человека.

— Мой единственный враг — король. — Отчеканив эти слова, Бейв вылетел из комнаты как испуганный котенок.

А мне оставалось лишь бежать за ним.

Глава 14

Я хотел провалиться сквозь землю, но все, что у меня получалось — это вжиматься в стену, сидя на полу в каком-то темном коридоре замка. Я обнимал руками колени, пока по щекам лились постыдные слезы.

О, как же, наверное, приятно сжигать этот мир! Сжигать, как это делал Солз и все мои предшественники, заодно сжигая и что-то назойливое в своей душе, что-то мелкое и подлое — именно то, что заставляло меня сейчас рыдать, как девчонка.

Я не знал, что больнее признавать — то, что моя мать создала общество моих врагов или то, что всю мою жизнь мне врали все, включая и ее саму, и даже Энвала! Я был чертовым принцем этой страны! Мой настоящий брат — Синк, а отец — король, этот никчемный подлец! Я не готов был это признать. Слишком много информации вылилось на меня за каких-то двадцать минут, и эта информация убила все то, что я знал и чему верил.

Это звучало как чья-то злая шутка, но вряд ли Цатта шутила. Это было бы слишком жестоко даже для нее. Милит сразу поверила ей, и у меня просто не оставалось выхода. Я не обвинил Цатту во лжи только потому, что Милит восприняла ее слова всерьез, и теперь я отказывался верить уже ей.

Мне не нужно было поднимать взгляд, чтобы удостовериться, что приближающиеся шаги принадлежат ей. Я даже не двинулся с места, когда Милит подошла и медленно сползла по стене, усаживаясь рядом. Я не смотрел на нее — то ли от обиды, то ли просто не мог найти в себе силы заговорить с ней. Пусть она начнет первой.

— Если ты думаешь, что все плохо, поверь, это не так. — Тихо заговорила она. Это ли я ожидал от нее услышать? — Могло быть еще хуже.

— Да ладно! — Съязвил я, повернувшись к ней. Мой внезапно громкий голос эхом отразился в тишине, — То есть, по-твоему, все замечательно!?

Ее рука легла мне на плечо, и я напрягся, пытаясь пересилить собственную ярость.

— Моя мать создала всех моих врагов! — С нервной усмешкой выпалил я, — Решила, что я стану королем, даже не спросив у меня! А мой настоящий отец… вышвырнул нас отсюда, как мусор! А потом и вовсе убил ее!

— Да, возможно, тебе сложно ее понять, но одно я могу сказать точно — она любила тебя, иначе бы…

— Иначе бы удавила еще во младенчестве! — Рассмеялся я, — Еще возиться с уродом…

— Заткнись! — Милит ударила меня локтем, — Ты не имеешь никакого права так говорить о ней!

— Зато я знаю, о ком я имею право говорить. Я ненавижу его! Ненавижу!

— Да успокойся же ты! — Одернула меня Милит, — Дай себе время принять это.

Я мог бы послушать ее, мог бы замолчать и все обдумать. Так сделал бы тот Бейв, который двадцать два года прожил в темноте и боялся чего-то, что скрывалось в его тщедушном теле, рискуя вырваться наружу. Но тот Бейв, что оказался принцем, был совсем другим человеком — он шел рука об руку с этой силой, не прятал ее, а демонстрировал всем.

Я поднялся с пола, сверкнув глазами в сторону Милит:

— Я хочу посмотреть ему в глаза. Хочу, чтобы он пожалел обо всем, что сделал!

— Нет! — Девушка стремительно встала, перегораживая мне путь, — Цатта рассказала это нам, потому что…

— Она хотела, чтоб я знал.

— И что ты ему скажешь!? — Милит заглянула мне в глаза, — Тебя могут даже не пропустить к нему.

— Пусть только попробуют. — Я размял пальцы руки, намекая, что сделаю со стражей, если они будут мне препятствовать.

— Это ошибка, Бейв. — С мольбой прошептала девушка. Ее голос становился все тише с каждым словом, губы задрожали, а глаза покраснели, — Остановись. Посмотри на себя со стороны — ты ли это!?

— Дай мне пройти. — На миг мне действительно показалось, что этот голос принадлежит не мне. Я был в шаге оттого, чтобы поверить Милит.

Но это был я. Каждую минуту после истории Цатты я был самим собой, и я искренне не понимал, зачем Милит мне врет.

— Этого ли человека я полюбила? — Задалась вопросом она, стоя не своем.

— Пропусти. Прошу. — Тихо проронил я, и Милит наконец отступила в сторону. Сделав несколько шагов, я повернулся, — И не иди за мной.

Она не шла. Спустившись на этаж ниже, я понял, что не рад этому. В глубине души мне хотелось, чтобы Милит воспротивилась, переубедила меня, но она отступила, перестав сопротивляться. Наверное, так нужно.

Или я действительно совершал ошибку?

В любом случае, отступать было поздно — я уже стоял перед дверями королевских покоев, лицом к лицу с гвардейцами. Те с подозрением смотрели на меня,держа руки на эфесах мечей.

— Мне нужно к королю. — С нечеловеческим спокойствием произнес я, стараясь не смотреть на них.

— Как вас представить?

— Герцог Унаберский. — Я не стал конкретизировать, подумав, что Энвала король впустит охотней, чем меня. Так пусть наша встреча станет для этого подонка сюрпризом!

Один из гвардейцев прошмыгнул за двустворчатую дверь и вернулся уже секунд через десять:

— Входите, Его Величество примет вас.

Передо мной приоткрыли дверь, и, переступив через порог, я оказался в комнате, которая своей роскошью превосходила все, что я видел до этого. Стены венчали позолоченные барельефы, в необходимости которых я мгновенно засомневался, под ними свисали гобелены с изображениями великих баталий и моих знаменитых предшественников. Я узнал прекрасную русоволосую Кегиду Ветромерщицу, остановившую самую страшную засуху за всю историю Зотерской империи и предотвратившую тем самым голод, грозивший убить едва ли не половину населения страны. На соседнем гобелене расположился Оратос Безумный — самый противоречивый маг нашей страны. Его благодеяниям и разрушениям не было предела, поговаривали, что в этом человеке жило две противоположные личности. Сейчас же мне казалось, что со мной происходит нечто подобное — с одной стороны, я хотел выбежать из покоев, вернуться к Милит и поговорить с ней, попросить прощения за то, что был резок, с другой же я жаждал высказать королю все, показать ему, как жестоко тот ошибся, изгнав нас с матерью.

И вторая личность, что ничуть меня не удивило, одержала победу. Я прошел в комнату, чуть ближе к широкому дорогому креслу, обитому бордовой тканью. Оно было повернуто к остекленному балкону, за которым над городом сгущались тяжелые снеговые тучи. Король сидел ко мне спиной и почти не слышал моих тихих шагов, утонувших в мягком ковре. Лишь через несколько пустых мгновений король бросил мне, не поворачиваясь:

— Входи, Энвал, не стой на пороге.

Что ж, все как я и рассчитывал. Меня приняли за Энвала, и пора было развенчать эту иллюзию.

— Это Бейв. — Холодно сказал я. Невозможно было угадать, выдавал ли тон голоса мои намерения. Наверное, да, потому что побледневший король тут же повернулся ко мне, все еще оставаясь в кресле. В его морщинистой руке подрагивал бокал вина, а на лице держалось странное удивленное выражение.

— Чем обязан? — Выговорил король.

Я смотрел на это ничтожество и мысленно сравнивал нас друг с другом. Были ли мы похожи, как должны быть похожи отец и сын?

Я должен был лепетать перед королем, как побитая собака перед хозяином, но весь мой страх куда-то подевался, и осталась только ярость.

— Да много чем… — Я сделал еще один шаг к нему, — Сразу все и не перечислить! Может, вы сами вспомните?

Король мгновенно переменился в лице — теперь там ясно заиграли испуг и немного осознания. Подонок начал догадываться, что я все знаю.

— Ты это о чем, парень? — Прикинулся дураком он, поднимаясь из кресла.

— Прекратите это, Ваше Величество, — Обращение я прошипел с изрядной долей яда в голосе, — Вы прекрасно знаете, о чем. О ком.

— Да что ты себе позволяешь, герцог!? — Король выпрямился, сделав осторожный шаг назад. Нас разделяло кресло, но старик прекрасно понимал, что мне ничего не стоит преодолеть это незначительное препятствие.

— Солэйя Корту. — Еще никогда я не произносил имя матери так громко и воодушевленно, ничуть не стесняясь своего происхождения, — Или вы забыли?

— Кто рассказал тебе? — Глаза короля округлились от ужаса.

— Человек гораздо более благородный, чем вы. Так что же — ничего не припоминаете?

— Чего ты хочешь от меня?

— Признания. Раскаяния. — Я подходил все ближе, получая удовольствие оттого, как старик с опаской пятится назад. Скоро он упрется в стену — что будет тогда?

— Никогда, щенок. Я не жалею ни о чем. — Судя по голосу, король был недоволен вторжением и моими претензиями.

Я опустил глаза в пол. Когда мой голос раздался к комнате, я не узнал его:

— Я в любом случае был бы вторым. Зачем было изгонять нас!? Не хотелось позора?

— Эта чертовка нашла бы способ, как убить моего Синка. И что тогда? К чему бы нас привел слепой бастард на троне?

— Нет, не так. Позвольте вас поправить — маг на троне. — Поцокал языком я, — Вот чего вы боялись. Вы боялись ее. Вы были в ужасе, когда узнали, чего она хотела на самом деле

— Она была ведьмой. Самой настоящей, — Стремясь оправдаться, залепетал король, — и ты такой же, как она!

— Ведьма? — Я ухмыльнулся, — Признайте, это смешно. Если ей удалось очаровать вас, это еще не значит, что здесь поработала магия.

— Она знала, что у нее родится маг. Она видела будущее!

— И не смогла уберечь себя от смерти? Прекратите нести эту чушь! Она лишь смогла одурачить вас, но вы не хотели позора и проблем. Вы отреклись от меня, заставив отдуваться другого человека…

— Ты безумен. — Бросил король, — Безумен, как она.

— Сомневаюсь. Если бы я был безумен, я бы с вами не церемонился. — Я заставлял его пятиться назад, в то время как душа моя покрывалась коркой льда. Я уже не чувствовал, как дрожит мой голос и бешено колотится сердце. Я был хладнокровен, как никогда.

— Я дал тебе все, что мог. — Король дрожал, как осиновый лист, — Я не бросил тебя на произвол судьбы, не оставил каким-нибудь крестьянам.

Да, так и было. Но, то, что этот ублюдок сделал с моей матерью, не должно сойти ему с рук.

Милит была права в одном — мама любила меня. Какой бы амбициозной, хитрой и изворотливой она ни была, она любила меня по-настоящему. Не потому, что я маг и не потому, что я герцог, вопреки тому, что я был слеп, беспомощен и бесполезен. Все, что я помню о ней, окрашено теплом и лаской, тихим голосом и мягкими руками.

И за это я готов был пойти на все ради нее.

— Здесь нет твоей вины. Это все она… она заварила эту кашу, обманула меня, обвела вокруг пальца и не успокоилась даже через несколько лет! Она была слишком опасна для…

— Для того, чтобы оставаться в живых. — Буркнул я, — Боги, какой же вы трус! А вам не приходило в голову, что я могу быть еще опаснее, чем она? Я ведь и вправду маг, и одно мое прикосновение способно разрушить любое хрупкое тело, подобное вашему.

Я шагнул в последний раз, и король уперся в стену спиной. Его глаза налились слезами, губы тряслись, то ли бормоча какую-то молитву, то ли призывая к моему благоразумию. Мне так нравилось видеть его страх!

Но я отступил, рука самовольно опустилась и повисла бесполезной плетью.

— Вы мой враг, но мстить вам я не стану, — Заговорил я, — если в этом мире есть справедливость, то кара сама настигнет вас.

Старик выдохнул, внезапно показавшись мне таким убогим и слабым, что его даже стало жалко. Он прямо взглянул на меня водянистыми глазами:

— Если бы у тебя были ее глаза — карие — я бы, наверное, не выдержал этой муки. Ты слишком похож на нее. И не только внешне.

— Ни капли. — Бросил я, — Мне не нужна власть. Мне нужна свобода.

— Поверь, Бейв, для некоторых это — одно и то же.

— Вы любили ее? — Я смотрел куда-то на стену.

— Да. Как собака любит хозяина. И точно так же я ее возненавидел.

— Интересные чувства…

— Я редко не думал о ней. — Продолжил король, — И о тебе, наверное… Я не знал, что ты слепой и верил, что ты счастлив. И когда я впервые тебя увидел, ты зашел в зал — такой тонкий, такой звенящий, ты был как Солэйя в мужском обличье — и во мне что-то шелохнулось.

Я больше не желал это слушать.

— Вам не очаровать меня красивыми словами. — Спустил я короля на землю, — Не тратьте силы. И давайте будем честны, я прошу — держитесь от меня подальше.

Король сухо мне кивнул, и я с облегчением обнаружил, что ураган в моей душе начал стихать. Наверное, мне просто необходимо было поговорить со своим «папашей», дать чувствам свободу. Я понял, что абсолютно спокоен.

Я уже собирался уходить, когда старик у стены издал какой-то странный звук. Он словно пытался что-то сказать, но потерял дар речи. Я повернулся к королю и обнаружил его цеплявшимся за стену одной рукой и за горло — другой. Круглые от ужаса глаза на покрасневшем лице смотрели на меня:

— Что ты делаешь!?

Он издал хриплый вздох и со свистом осел на пол, царапая каменные плиты и собственное горло. Разрывая ворот рубашки, он будто пытался освободиться от чего-то, что мешало ему дышать.

— Прекрати! — Заорал он на меня, застывшего в непонимании.

Я не сразу понял, что у короля начался какой-то приступ, сначала мне и вовсе показалось, что он зачем-то решил провести меня. Когда я осознал всю серьезность происходящего, то сразу же рванулся к королю, желая помочь ему.

— Хватит! — Налившиеся кровью глаза молили меня об этом.

Король кряхтел и бился в конвульсиях, тщетно пытался втянуть воздух и сказать что-то еще.

В воздухе запахло магией. Я не сразу ее почувствовал — бушующие эмоции и месяцы без колдовства сделали свое дело, мое внимание было рассеяно в тот момент, когда это еще возможно было остановить. Теперь же заклинание полностью охватило энергию короля, поглощая ее и превращая в ничто.

И он думал, что это делаю я.

— Это не я! — Прокричал я королю, но вряд ли он меня слышал. Его глаза закатывались, тело безвольно оседало на пол, но из открытого рта все еще исходили мученические звуки.

Кто это сделал? Я наспех стал прощупывать заклинание, пытаясь выследить местоположение мага. Магия уходила куда-то далеко, и я не стал тянуться за ней, и без того было понятно, чьих рук это дело.

Только Солзу Каттеру под силу сотворить нечто подобное.

— Нет же, нет! — Я схватил короля за воротник, на ходу пытаясь придумать, как его спасти.

Он все еще был в сознании, все еще понимал, что происходит. Слабо дернувшись, король попытался высвободиться из моей хватки, и ровно в этот миг я понял, что спасти его я могу только одним способом.

Заклинание уже раскрылось во всей своей силе и нанесло удар по цели, а значит, обратить его я никак не мог, но вот оборвать, немного смягчить действие — стоило попробовать.

Я почти не касался своей магии все эти месяцы, только изредка путешествуя по разуму Милит, но это было так же легко, как открыть дверь соседней комнаты, поэтому сейчас, когда я воззвал к ней всем своим естеством, сила во мне заворочалась, как разбуженный медведь в своей берлоге. Я вытянул руки перед собой и уставился на дрожащие пальцы, поочередно сгибая их.

Рот короля раскрылся еще шире в немом крике. Погрузившись в магию, я не сразу понял, что крик был настоящим:

— Охрана!

Двое гвардейцев, что стояли под дверью, вломились в покои со скоростью ураганного ветра. Естественно, они видели всю картину так же, как и король, а мои дрожащие, выставленные вперед руки, еще сильнее убеждали солдат в том, что я убиваю старика с помощью колдовства.

Я должен это предотвратить, иначе король умрет, и ответственность за это понесу я, а не настоящий убийца.

Гвардейцы налетели на меня, как стервятники, но я успел увернуться и оказался у стены, где выставил руки вперед, делая вид, что угрожаю им. На самом деле, я просто хотел, чтобы меня выслушали:

— Это не я. Я пытаюсь ему помочь, пытаюсь предотвратить это!

Что ж, объяснил явно не в лучшем виде, но все же… на миг солдаты прислушались ко мне. Он бы продлился и дольше, если бы магия Солза не пошла дальше — из королевского рта и глаз полилась кровь, приводя в ужас не только гвардейцев, но и меня самого.

Я не спасу короля. Даже если мне удастся оборвать заклинание, он не выживет после такого.

— Это покушение на короля! — Гвардейцы с новыми силами ринулись ко мне, и я решил, что спасать свою собственную шкуру сейчас важнее, чем королевскую. К тому же, второе уже было бесполезной тратой времени и сил.

Он умирал, захлебываясь собственной кровью, прямо у меня на глазах, а я не чувствовал ничего — ни страха, ни шока, ни радости, ни злости. С теми же чувствами я мог бы смотреть на камень, брошенный в воду. Мне было все равно.

Стражники оказались неповоротливы в своих доспехах, но на их стороне были два внушительных меча. Все, что я успел, это вытащить небольшой кинжал и сделать пару шагов в сторону двери, когда лезвие клинка разрезало воздух в паре сантиметров от меня.

— Он нужен живым! — Бросил один гвардеец другому — тому, что пытался поймать меня.

Стражник уставился на меня, отбросив меч в сторону. Я пока что не спешил расставаться с кинжалом, да и желание поостудить пыл этого солдата тоже бурлило у меня в крови. Я стал мысленно готовить себя к поединку — мне нужно победить двоих, и оба крупнее меня.

«Когда соперник больше, ты либо возьмешь ловкостью, либо умрешь» — прозвучал голос Лоренты у меня в голове.

— Ваше Величество! — Второй гвардеец опустился на пол рядом с королем, лежащим в луже собственной крови. Хриплые вздохи стали медленнее и тише.

«Молодец, Солз, отличная работа!» — подумалось мне.

Прошло несколько тягучих секунд, может, даже минута. Мы стояли в такой звенящей тишине, что я слышал каждый настороженный удар собственного сердца.

— Он мертв. — Сообщил гвардеец.

— Сдавайся по-хорошему, ублюдок. — Прорычал второй, тот, что собирался драться со мной.

— Это сделал не я. Я не убивал короля!

Мои мысли стали медленными и густыми, происходящее словно заволокло туманом. Неужели король мертв!? Это не сон? Мертв, и эта смерть отчего-то прилипла именно ко мне.

— Твои поганые ручищи были над ним, я видел! — Рявкнул тот, что стоял возле трупа.

— Я пытался его спасти.

— Не хочешь по-хорошему… — Стражник шагнул ко мне.

Я молниеносно выставил кинжал вперед:

— Хочешь умереть вместе с королем?

Во мне с новой силой вскипала ярость. Меня собирались обвинить в том, чего я не совершал! Нет, уже обвинили. Это все просто… дурацкое стечение обстоятельств. И кто просил меня переться сюда именно сейчас!?

Цатта. Так вот зачем она рассказала все нам с Милит! Это был их с Солзом план — подставить меня и тем самым убить двух зайцев разом — избавиться и от короля, и от последнего мага, который может помещать. Они догадывались, что я пойду к королю, и поставили на это.

Я чувствовал себя самым последним идиотом на свете. На меня словно вылили ведро помоев, а я не заметил этого и пошел дальше по центральной площади.

Тяжелая туша гвардейца повалила меня на пол, вырывая кинжал из руки. Запутавшись в своих мыслях, я даже не заметил, что стражники подловили момент и почти обезвредили меня. Глубоко вдохнув, я отбросил все мысли и вернулся в реальность — здесь мне угрожала опасность похуже, чем беспросветная тупость.

У меня не было оружия и достаточных сил, чтобы, к примеру, сломать гвардейцу нос, но я был достаточно быстр, чтобы откатиться в сторону и рывком подняться на ноги. Правда, здесь меня уже поджидал второй противник, и пока один поднимался с пола, другой оттеснял меня к стене. Вскоре я ощутил спиной твердый камень и понял, что у меня остается только один выход.

Злость на самого себя, короля, гвардейцев — да на весь этот мир — наполнила меня до краев, и я понял, что чувствовал Солз в тот момент, когда ему пришлось убить пятнадцать человек. Это была пьянящая сила, что-то гораздо большее, чем счастье. Это осознание того, что ты способен сотворить то, о чем будут слагать легенды. И плевать, кем ты будешь в них — праведным героем или безумным злодеем — тобой будут восхищаться.

Раз я «убил» короля, я мог совершить все, что мне заблагорассудится. Я в любом случае перешел черту дозволенного, так чего же мне теперь бояться?

Я вырву свою свободу, как отнимают конфету у ребенка — легко, изящно и виртуозно. Как может только Бейв Ратер, потому что у него есть на это силы.

Я запоздало понял, что мои противники замерли с завороженными животным страхом лицами. Они наблюдали за моими руками, безропотно принимая участь скорейшей смерти. А я не собирался останавливаться — я вливал все больше силы в свое творение, и энергетический шар засветился так, что даже из моих глаз побежали слезы. Должно быть, он горел как солнце.

Где-то на задворках моего разума загудело воспоминание — когда-то подобный шар разрушил целый особняк, я чуть не погиб там. Как же глуп я был, даже не защитил себя от обломков! Сейчас я не повторю этой ошибки. То, что зависло в воздухе над моими руками, уничтожит весь этот замок, но я останусь в живых. Я выберусь целым и невредимым на глазах сотен простолюдинов, и они увидят во мне бога. А кто еще, если не бог, способен на такое?

Шар чистой энергии трещал в моих руках, рискуя взорваться в любой момент. Я уставился на него, медленно вспоминая, что когда-то давно не видел ничего, ни единого отблеска этого мира. Только тьму.

Где-то в этом замке, который я собирался уничтожить, была она. Моя единственная настоящая капля света, которая осветила для меня этот мир, дала мне возможность увидеть его и перестать чувствовать себя ничтожеством. Только из-за нее я сейчас возомнил себя великим. И, если я не остановлюсь, я убью ее.

— Что он творит!? — Услышал я крик одного из солдат, возвращаясь в реальность.

— Ложись! — Стражник упал на пол, прикрыв голову руками.

Это их не спасет. То, что было в моих руках, светилось и трещало, ослепляя и оглушая меня, способно разнести на куски половину этого города. Да, все так — я могу всколыхнуть звезды. Но хочу ли я этого?

Этого может хотеть только чудовище, подобное Солзу. Я же привык думать, что представляю из себя что-то другое, что-то гораздо лучшее.

Если я смог создать это, то должен суметь и уничтожить. Но стоило мне опустить глаза на шар, как страх лишиться зрения отбрасывал меня назад. Что же я натворил!?

Я никогда не умел принимать решения быстро, да и, если честно, еще ни разу не приходилось. Как бы поступила Милит?

Если я не могу уничтожить шар, я должен дать ему взорваться, но так, чтобы это не нанесло никакого ущерба. Ну или, хотя бы минимальный…

Решение вышвырнуть шар из окна пришло как-то спонтанно, но в ту же секунду я принял его, понимая, что ничего лучше не придумаю за те секунды, что оставались до взрыва. Когда-то я так же запустил шар поменьше в стену особняка. Сейчас нужно быть осторожней.

— Что ты творишь, идиот!? — Я понял, что обращались ко мне.

— Спасаю всех нас.

«От самого себя» — хотелось добавить мне. Я рванулся в сторону остекленного балкона, но смог пробежать лишь пару шагов — шар накалялся все сильнее, если я не вышвырну его прямо сейчас, нам всем крышка.

Я бросил его в стекло, как огромный мяч, твердый, как пушечное ядро, и в тот момент, когда шар вырывался из моих ладоней, от меня словно что-то оторвали, словно лишили чего-то важного, руки или ноги, и я рухнул на колени, пока глаза мои смотрели на то, как бешеная энергия разбивает стекло и несется в воздухе над замком. Пасмурным днем словно резко вышло солнце, слезы лились по моим щекам, но я не отводил взгляд. Шар мерцал, как звезда, как сгусток чистого пламени, его треск становился все громче.

Он не должен упасть на землю, иначе весь город содрогнется, как во время землетрясения. Если я верно все рассчитал, шар взорвется раньше, еще в воздухе, где искры успеют погаснуть, не коснувшись крыш.

Я считал удары собственного сердца. Один, второй.

В небе раздался грохот, подобный грому, только в разы мощнее. Его силы хватило, чтобы расколоть и без того травмированное стекло балкона на мелкие осколки, отшвырнуть меня куда-то к стене и сверкнуть так, что даже закрыв глаза я почувствовал вспышку света, подобную солнцу.

Возможно, я даже потерял сознание на несколько секунд, и, когда я открыл глаза, вся комната, засыпанная осколками, туманилась перед моим взором, в ушах звенело, а тело не слушалось моих приказаний. Мне потребовалось три попытки, чтобы подняться на колени и осмотреться.

С замком ничего не случилось — ни трещин в стенах, ни обрушений я не увидел, только выбитое окно и шторы, которые трепал по-зимнему холодный ветер.

Окровавленное тело короля присыпало битыми стеклами, а двоих стражников, которых разбросало по комнате, я даже не сразу заметил. Они лежали возле стен без сознания, на полу рядом с головой одного была кровь, которой становилось все больше. В остальном же все было даже слишком тихо — то ли мой слух еще не восстановился, то ли взрыв отключил почти всех, кто был в замке. Даже странно, что я так легко отделался.

Мои ноги внезапно подкосились, и если бы я не схватился за кресло, которое стояло рядом, то снова бы рухнул на пол. Слабость накатила так резко, в глазах потемнело, голова закружилась — все же я поспешил с выводами: не так уж и легко мне дался этот взрыв. Я отдал шару большую часть своей энергии, еще несколько месяцев назад подобный трюк убил бы меня. Мне следовало радоваться, что я еще в сознании.

Слабость никак не отступала, я скрючился, как немощный старик, закрыл глаза и попытался выровнять сбивчивое дыхание.

Я убийца короля. Мне нужно бежать отсюда, искать Милит и покидать замок. Как можно скорее, пока стражники не очнулись. Точнее, один из них — тот, с разбитым черепом, скорее всего, был мертв, а значит, его смерть тоже повесят на меня. Но я не мог даже пошевелиться, рискуя снова потерять сознание.

— Ну и что теперь? — Раздалось где-то вдалеке. Только когда мое плечо сжала чья-то рука, я понял, что ошибся — слова прозвучали близко. Даже очень.

Я поднял голову и увидел его огромную фигуру, нависшую надо мной. Для гвардейца взрыв, как мне показалось, прошел бесследно — его не шатало, как меня, руки не тряслись, а глаза не закрывались сами собой.

Он схватил меня за шиворот, как мелкую собачонку, а у меня не было сил даже сопротивляться.

— Шевели задницей, ублюдок! — Стражник поволок меня прочь из комнаты.

Больше по температуре воздуха я понял, что мы вышли в коридор — здесь не было холодного ветра, а ноги я тянул по чему-то более твердому, чем ковер. Я старался держать глаза открытыми, но веки закрывались сами собой, мысли ускользали, тело не слушалось.

Я не смог убежать. Меня подставили Цатта и Солз. Теперь я убийца короля. Но я не убивал его! Милит. Нужно найти Милит!

Это все, о чем я думал, пока стражник почти волоком тащил меня по коридору, который начинал обрастать звуками — замок оживал, а ко мне возвращался слух.

— Король убит! — Кричал гвардеец каждому встречному, — Герцог убил его и устроил взрыв!

Я хотел бы это опровергнуть, но не мог издать ни звука — силы никак не возвращались. Все больше людей узнавало о моем преступлении, но никто не подозревал, что я его не совершал.

Мы шли по какому-то темному помещению, когда откуда-то издалека раздался женский голос. Он заставил меня собраться с силами и открыть глаза.

— Бейв! — Милит неслась ко мне, но кто-то держал ее за руки. Оказалось, это был Энвал.

— Он убийца короля! — Повторил стражник.

Но они, похоже, уже знали, потому что Милит рвалась ко мне, как разъяренная тигрица. И почему я ее не послушал!?

Я собрал все силы, что у меня были. Она должна знать, должна…

— Милит, я не убивал его! Слышишь? Это не я! Они подставили нас, так было спланировано… — Я рванулся из рук стражника в сторону девушки.

Гвардеец ударил меня коленом в живот, и я согнулся напополам, содрогаясь в кашле. Милит снова что-то прокричала, но ее голос вытек из моего сознания, как вода.

— Бейв! — Звала она, и голос становился все тише. Гвардеец тащил меня куда-то, пока я проклинал самого себя за тупость, слабость…

И за то, что надеялся на нее.

Глава 15

Я умела обращать людей против себя за считанные секунды. И это касалось не вспыльчивых личностей с бешеным нравом, а спокойных и сдержанных персон. Даже они отворачивались от меня, неспособные вытерпеть мое поведение дольше минуты. Мне было плевать — пусть уходят, если хотят!

Так я умудрилась потерять Энвала, пока мы шли — нет, все-таки бежали — по замку, ведомые приступом моей паники и страха. Да, в его словах была доля правды — я не разобралась в произошедшем, не взвесила все «за» и «против», но разве это было важно, когда на моих глазах Бейва увели куда-то…

Я знала, куда, но даже мысленно не хотела это произносить.

Король никогда не терпел тюрем и темниц в замке. По его приказу подземелье закрыли, и уже почти тридцать лет оно стояло нетронутым и бесполезным. Теперь всех преступников — в том числе и государственных — содержали в крепости на другом краю города. Говоря начистоту, она была редкостным гадюшником, и те два раза, которые мне «посчастливилось» побывать там, я тщетно пыталась забыть, как страшный сон. Я не могла себе представить Бейва, сидящего на полу вонючей камеры по соседству с разбойниками, насильниками и кем еще похуже. Оставалось надеяться, что он не даст себя в обиду и не растеряется, попав в непривычное для себя окружение.

В-общем, Энвал не выдержал моих возражений, преподнесенных ему в довольно грубой форме, и принял решение покинуть меня с обиженным видом, на что я, ведомая гневом, позволила себе высказать еще кое-что:

— Он боролся бы за тебя безо всяких проволочек, размышлений и выяснений обстоятельств! А ты… ты не достоин его!

Энвал ничего мне не ответил, он даже не обернулся, удаляясь все быстрее. Так я осталась без единственного союзника, которого могла бы найти во всем замке.

Я знала, за что борюсь, хоть и понятия не имела, что произошло. Когда Бейв ушел к королю, я послушала его — не пошла за ним, предоставила ему возможность поступить так, как он желает. И вот, через каких-то полчаса, до меня, так и оставшейся в дальнем крыле, доходит новость — король мертв.

Естественно, я и так верила, что Бейв не мог это совершить. Несмотря на мечту стать наемником, убийцей он быть не желал. Парень хотел ощутить себя авантюристом, вором, даже мошенником, но не убийцей. И я знала, что никакая ярость не заставит его пойти на этот шаг.

В крайнем случае, Бейву точно хватило бы ума не убивать Его Величество посреди дня, на глазах у множества свидетелей, в его же покоях, попросив об аудиенции. Поэтому я была уверена, что маг невиновен еще до того, как он прокричал мне об этом, вырываясь из рук гвардейца.

Но тот взрыв, что прогремел в небе над замком незадолго до этого… он сбивал меня с толку, портил всю картину. Он не мог быть ничем, кроме магии, а во всем замке из магов не было никого за исключением Бейва. Зачем он взорвал что-то в небе? Хотел этим отвлечь гвардейца? Пытался сбежать? Сражался с кем-то?

Казалось, тот грохот до сих пор отдавался где-то у меня в голове. Сначала я и вовсе подумала, что оглохну от такого сметающего все на своем пути шума. Он выбил все до единого стекла в замке, и, я думаю, в близлежащих кварталах тоже.

Мне бы следовало бояться человека, способного учинить такое. Бейв был бледен, как труп, когда стражник тащил его по коридору, но это еще раз подтверждало, что все свои силы он отдал тому взрыву.

Зачем он пытался сотрясти небеса?

Ноги сами собой принесли меня к королевским покоям. Я не любила это место — здесь было как-то холодно и мрачно, то ли оттого, что в старом замке потолки были значительно ниже, чем в новом, то ли из-за более темного камня, составляющего стены. В любом случае, мне захотелось поскорее покинуть это место, но сначала предстояло выяснить, что же здесь произошло.

Здесь собрались гвардейцы и слуги, какие-то придворные, из-за столпотворения которых было просто не протолкнуться. Набравшись наглости, я стала расталкивать людей локтями, пробиваясь к распахнутым настежь дверям, за которыми виднелось несколько силуэтов, и один из них принадлежал отцу.

— Пропустите! — Вопила на них я, — Я дочь королевского советника.

Из-за моей специфической репутации скандальной избалованной девицы с явными странностями, мне не пришлось долго оперировать этими словами, чтобы достичь своей цели. Совсем скоро я оказалась в комнате, а под моими ногами что-то затрещало.

Это были осколки битого стекла. Они усыпали здесь все — от стола и кресел до мягкого ковра, который, очевидно, теперь придется выбросить. В огромное окно с прилегающим к нему балконом хлестал ледяной ветер. И только потом я заметила два трупа — гвардейца с пробитой головой и короля, обезображенного так, что мне стало дико.

Это кто угодно, но не Бейв. На такоге убийство у парня бы просто не хватило цинизма.

Возле тела короля кровью было залито все в радиусе метра, включая и его самого. Кровь стекала по его морщинистым щекам, как слезы, лилась изо рта, и, очевидно, страшным потоком.

На такое способна только магия.

Бейв кричал мне что-то о подставе. И каком-то плане, но ему не дали договорить, а я поначалу не придала никакого значения этим словам.

Так вот зачем Цатта рассказала нам все! Она хотела, чтобы Бейв разозлился на короля и пришел к нему в покои. В это время (каким уж образом, я не знаю) Солз убил короля, подставив Бейва. Все оказалось так просто и так жестоко! Какой же я была дурой!

И все же история со взрывом все еще была мне непонятна. Неужели Солз осмелился совершить еще что-то, и Бейв попытался его остановить?

— Милит, что ты здесь делаешь!? — Окликнул меня отцовский голос.

Я не сразу отреагировала, хотя отец уже нависал надо мной с недовольным лицом. Вернувшись в реальность, я решила сразу же приступить к делу:

— Бейв невиновен. Он не убивал короля.

— А кто тогда? Может быть, я? Или он? — Отец махнул рукой в сторону какого-то гвардейца, — Милит, тебе нужно уйти отсюда. Сейчас же.

Я твердо стояла на своем, не намереваясь отступать.

— Нет. Ты выслушаешь меня.

— Донован, уведи ее отсюда. — Отец устало провел рукой по седым волосам. За моей спиной материализовался какой-то мужчина огромного телосложения, — Милит, сейчас не до тебя.

— Я знаю правду! — Крепкие руки схватили меня за плечи, — Ты должен выслушать.

Отец даже не смотрел на меня. Он устало бродил по комнате с опущенными плечами, пока некий Донован выволакивал меня из покоев.

— Я знаю, кто убил твоего ненаглядного короля! — Бросила я уже с порога, — И это не Бейв!

Мне никто не ответил. И это уничтожало меня.

Я чуть не подпрыгнула от возбуждения, когда Синк появился из-за угла, уверенно направляясь к двери моего отца. Я ждала принца в темном коридоре уже почти час, успев за это время изучить через окно городские крыши ночной столицы вдоль и поперек. Кабинет отца был заперт, но я знала, что он там. По какой причине Ядерс Сеттери так упрямо отгораживался от меня, оставалось только догадываться, но даже думать об этом у меня не было никакого желания. Еще никогда отец не задевал мои чувства так глубоко, так больно, что я попросту не желала видеть его лицо. Но выбора у меня не было — если я хотела спасти Бейва, мне предстояло терпеть.

И еще предстояло заполучить такого союзника, как Синк, что будет еще сложнее, чем добиться внимания отца. Принц, как и любой здравомыслящий человек, на подсознательном, инстинктивном уровне ненавидит убийцу своего отца, кем бы он ни был, а мне надлежало просить его благосклонности к одному из подозреваемых. Звучало это как несбыточная мечта или бред сумасшедшего, но за этот день я перестала сомневаться в том, что мое поведение напоминает настоящее безумие.

— Ваше Высочество, — Я выпрямилась и расправила плечи, отходя от стены.

Мерцающий свет факела осветил белокурые волосы Синка, его крепкие, широченные плечи и массивную фигуру. Мысль о том, что этот человек приходится братом темноволосому и худосочному Бейву, едва ли не рассмешила меня. Это был бы истерический, нервный смех, и если бы я не сдержалась, то точно сошла бы за сумасшедшую.

— Милит. Что ты забыла здесь в столь поздний час? — Его голос был сухим и бесцветным, глаза даже не посмотрели на меня.

— Мне нужно поговорить с тобой. Об убийстве короля.

— Я не держу на тебя зла, Милит. Ты не обязана были останавливать своего подопечного, это не входило в твои обязанности.

Он пошел дальше, но я тут же догнала его:

— Он не убивал Его Величество. Это не Бейв. И я знаю, кто убийца.

Наконец-то взгляд Синка коснулся меня, и принц с подозрением спросил:

— Зачем тебе лезть в это дело?

— Я все еще телохранитель Бейва, и мое призвание его защищать. Я знаю, что это не он. И могу это доказать. — Я сама не до конца понимала, блефую я или говорю то, в чем уверена.

Мне показалось, что принц не хочет продолжать этот разговор. Он выглядел уставшим и измученным, но и грубить мне не собирался. Выдохнув, Синк кивком указал мне на дверь отцовских покоев:

— Давай ты расскажешь это и твоему отцу тоже.

Этого я и добивалась. Мне нужны были не только отцовские, но и королевские уши. Завоевав их внимание, я уже сделаю полдела, останется лишь убедить их, что Цатта — предательница, и они с Солзом распланировали убийство короля до мелочей. Здесь же сама собой появлялась другая сложность — принцесса, как-никак, приходилась Синку женой, и это значило, что в ее причастность он поверит как минимум… неохотно. Если поверит вообще.

Принц постучал в дверь, параллельно с этим объявляя о своем приходе словами. Ему отворили безо всяких промедлений, и королевскую особу отец, естественно, самолично встречал прямо на пороге.

Его лицо помрачнело при виде меня, хотя и без того было безрадостным, но я, поборов все свои чувства, нагло шагнула в покои и дождалась, когда Ядерс запрет за принцем дверь и проводит нас в кабинет.

— Милит сказала, что знает личность убийцы. — Сообщил Синк отцу, пока мы шли к кабинету.

В покоях неярко горели несколько факелов, но даже этот скудный свет отзывался болью в моей уставшей безумной голове. Казалось, она ударила в виски еще сильнее, когда в одном из кресел у стены я увидела Цатту.

Впившись пальцами в ладони, я пыталась сдержать свою ярость, чтобы не наброситься на принцессу при ее муже и своем отце. Бесстыжая предательница преспокойно смотрела на меня, как ни в чем не бывало расправляя изысканную ткань своей юбки.

— Синк, я должен многое тебе рассказать. — Отец вернулся на свое место, указав нам с принцем на свободные кресла. Я устроилась под нашим с мамой портретом, надеясь, что он придаст мне сил, — Мы с Цаттой уже успели кое-что обсудить, и она успела кое-то рассказать. Я считаю, ты должен знать.

Принц с какой-то нервной настороженностью посмотрел на жену, но внезапно заговоривший отец тут же перевел его внимание на себя:

— Твоя жена принадлежит к обществу Шипа. Так получилось, выбор сделали за нее еще в детстве, но тебе она не рассказывала из страха. Теперь же обстоятельства повернулись так, что Цатта не смогла молчать.

— Что за бред!? — Нахмурился принц, повернувшись к жене, — Цатта…?

Девушка молча кивнула, приняв вид невинной овечки.

— Она рассказала, чего они добивались с самого дня своего основания. Их создательница, Солэйя Корту, стремилась посадить на трон мага, которого, к тому же, сама и родила.

— Это Бейв. — Подхватила Цатта. Голос ее звучал сдавленно и тихо, так невинно, что даже я поверила бы ей, если бы не знала о их с Солзом заговоре.

Они с отцом стали поочередно объяснять ошарашенному Синку, какое родство связывает его с малознакомым северным герцогом, и когда принц, наконец, принял и усвоил эту информацию, Ядерс подытожил все сказанное:

— Стражник сам пропустил Бейва к королю — кто же мог знать, что тот приходится Его Величеству сыном, жаждущим мести за свою порочную мать!?

— Это я виновата! — Воскликнула Цатта, закрывая лицо руками в притворной истерике, — Я лишь хотела, как лучше, хотела, чтобы он знал правду! Он сразу переменился, даже присягнул Шипу на верность. Я не думала, что он окажется так жесток. Синк, прости меня!

И она разрыдалась, что заставило мое терпение окончательно лопнуть. Сорвавшись с места, я встала посередине комнаты, игнорируя всхлипывания Цатты и предупреждающий взгляд отца.

— А теперь я предлагаю вам выслушать мою версию, — Не допуская никаких возражений, начала я, — Я тоже была при этом «раскрытии» прошлого Бейва. Да, Цатта действительно рассказала нам о Солэйе Корту и ее обществе, но Бейв никому не присягал. Власть — последнее, что ему нужно. И он не собирался убивать короля, он пошел к нему, чтобы поговорить. Но она, — Я ткнула пальцем в Цатту, — все распланировала с Солзом Каттером. Они догадывались, что узнав правду, Бейв отправится к королю, и с ювелирной точностью подставили его. Да, Его Величество был убит магией, но она не имела никакого отношения к Бейву. Это Солз Каттер, а Цатта — его подельница!

Принцесса убрала руки с заплаканного лица и с мольбой посмотрела на Синка:

— Это неправда. Я у нас с Солзом давным-давно нет ничего общего, я ненавижу его и ни за что бы не стала помогать врагу империи! А вот что связывает Бейва с Солзом — неизвестно. Возможно, они создали союз против короля в особняке Савельти…

Я пыталась сдержаться, но эмоции взяли верх. Хорошо, что не тело, иначе бы я избила Цатту за лицемерие, и тогда мне точно ни за что не добиться расположения Синка до самой смерти.

— Лживая сука! — Выкрикнула я.

— Милит, прекрати. — Осадил меня отец, — Помни, с кем ты разговариваешь.

— Отец, она лжет! Неужели ты веришь этим наигранным слезам!?

Ядерс уставился в деревянную столешницу и, тяжело вздохнув, снова поднял глаза на меня:

— Тогда как ты объяснишь взрыв, произошедший после? Тоже дело рук Каттера?

— Мы не знаем, что там произошло. Все может быть.

— А вот оставшийся в живых гвардеец подтвердил, что маг собирался убить и их, но в последний момент, кажется, одумался, выбросив магическую сферу в окно, из-за чего она взорвалась не в замке, а рядом с ним, в воздухе. — Парировал отец, — И все равно она унесла жизнь одного из солдат, и уже за это твоего Бейва следует судить.

— Наверняка он хотел сбежать, убив их, но просчитался. — Вклинилась Цатта, — Бейв не дурак, он понимал, что светит ему за убийство короля.

— История принцессы гораздо логичней, не находишь? — Отец смотрел на меня, одним только взглядом приказывая отступить, — Милит, пора признать, что Бейв виноват.

Я готова была разрыдаться, слезы подступили к горлу, душа меня, не давая проронить даже слово. Мне потребовалось несколько постыдных секунд, чтобы привести голос и лицо в порядок.

— Я докажу вам. — Прошептала я больше самой себе, чем им, — Докажу, что это не так.

Мне снова вспомнились его глаза, его рваный крик в том пустом темном коридоре. Бейв мог лгать кому угодно, но не мне. Он знал, что на меня можно положиться, потому что мы с ним одно целое, что-то, что можно разъединить, но нельзя разорвать.

Я устало опустилась в кресло, исподлобья наблюдая за происходящим. Цатта утерла свои наигранные слезы и теперь, сидя ровно, как молоденькая госпожа на первом балу, слушала разговор мужчин.

— Синк, решать тебе. — С отцовской теплотой в голосе сказал отец, — Возможно, сейчас есть проблемы поважнее…

— В любом случае, Бейв виновен. И, возможно, «работал» в связке с Солзом.

При этих словах во мне снова что-то закипело, но я сдержалась. Страшно представить глубину отцовского гнева, если бы я ослушалась его дважды за сегодняшний вечер.

— Я постараюсь принять решение до коронации. — Поднимаясь на ноги, подытожил Синк. Жестом он подозвал Цатту к себе, и они поспешили покинуть отцовские покои в ту же минуту.

Мы долго сидели в абсолютной тишине. Я притянула ноги к себе, свернувшись в кресле клубком и дрожа от какого-то иллюзорного холода. Наверное, этот холод был только в моей душе, и ничто сейчас не могло ее отогреть.

За все эти долгие минуты отец даже не шелохнулся, он словно окаменел после того, как я «опозорила» его перед принцем. Да, я уверена, что он воспринял это именно так.

— Почему ты веришь ей, но не хочешь поверить мне? — Неожиданно даже для самой себя спросила я, — Я — твоя дочь.

— Потому что я вижу твои глаза, Милит. — Отец повернулся ко мне с лицом пустым и бесцветным, как у мертвеца. Он не был ни зол, ни даже разочарован. Ему просто было все равно, — Ты влюблена, а это значит, что безумна. Ты стала бы защищать его, даже если бы он сравнял с землей весь этот замок на глазах у целого города.

— Нет. — Покачала головой я, — Нет. Они подставили нас. А иначе, как ты думаешь, зачем Цатта бы рассказала нам всю правду?

— Я никогда не видел тебя такой. — С горечью отметил отец, — Цатта — твоя лучшая подруга, а ты отвернулась от нее ради…

— Была когда-то лучшей подругой. — Поправила я, — Но она вставила нож мне в спину и сейчас ты делаешь то же самое.

— Милит, хватит! — Ядерс хлопнул ладонью по столу, — Эта любовь не доведет тебя до добра. Я предлагал тебе столько женихов… из хороших семей… с родословной, с большим будущим…

— А чем тебе не нравится родословная короля? — Оскалилась я.

— Кого ты выбрала среди всех? — Отец устало потер переносицу, — Безумного бастарда, чья кровь испорчена южной грязью!

— Что-то раньше ты про него так не говорил. — Поцокала языком я, вставая с кресла.

— Я не знал его…

— Зато я знаю его. И поэтому буду бороться. И тебе меня не остановить. — Сказала я с порога кабинета.

— И почему все влюбленные так безумны? — Донеслось мне в ответ.

Я застыла возле двери, слушая, скажет ли он что-нибудь еще. Но отец молчал, может быть, решив, что я уже ушла. Тогда-то я поставила последнюю точку.

Иногда нужно принимать решения, о которых, возможно, будешь впоследствии жалеть, которые разрушат какую-то часть тебя. Убьют ее. Так я решила убить все то, что связывало меня с отцом.

— Можешь отречься от меня. — Сказала я, открывая дверь.

Закрыв ее за собой, я поняла, что никогда больше не зайду сюда.

Ночной коридор встретил меня все той же прохладой, легким ветром, который блуждал по коридорам из-за разбитых взрывом окон, которые еще не успели застеклить. Наверное, завтра замок уже оправится от последствий взрыва, никто и не вспомнит про вспышку магии в небе. Будут говорить лишь об убийстве и предстоящей коронации Синка. Но я этого уже не узнаю.

Решение, которое я приняла, было окончательным и бесповоротным. Уже к утру в замке и следа моего не останется. В братстве меня с радостью приютят, и лишней я там не буду. Возможно, мне даже удастся найти союзников.

Пока что я ставила только на Лоренту и Тадара. Одна любила приключения и авантюры больше жизни, а второй проникся к Бейву искренней симпатией, да и меня считал одной из лучших своих учениц.

— Нужно уметь принимать свою судьбу, Милит. — Прощебетал женский голос у меня за спиной.

Развернувшись, я едва не расхохоталась. Вот уж не думала, что Цатте хватит наглости найти меня, чтобы завершить этот танец на костях поверженных врагов.

— Верно. — Подметила я, — Но почему-то ты свою принимать никак не хочешь.

— У меня, понимаешь ли, хватает сил крутить ее туда-сюда, как мне заблагорассудится.

Почему-то вэтом коридоре не горели факелы. Только лунный свет, льющийся из окна, был нашим освещением. И в этой сероватой дымке Цатта смотрелась настоящим демоном. Не хотелось думать, кем в данном случае предстаю я.

— С каких пор крысы стали считать себя сильными? — Я прошлась перед ней, сложив руки на груди.

Да, где-то глубоко внутри мне хотелось разрыдаться, спрятавшись ото всех в какой-нибудь укромной норе, но сейчас я загнала это желание так далеко, что ярость почти беспрепятственно пришла на его место. Я готова была высказать Цатте все, плюнуть ей в лицо и даже…

— Победителей не судят, Милит, — Прервала ход моих мыслей принцесса, — И плевать, что они крысы.

— Зачем ты пришла?

— На самом деле, полюбоваться на тебя. Ты стала совсем другая, подруга.

— Не называй меня так. — Прохрипела я.

Цатта проигнорировала мои слова, продолжая:

— Такая перемена — от той бесполезно шатавшейся по замку девчонки до такой львицы! Я думала, ты порвешь нас всех за него!

Я сверкнула глазами в ее сторону:

— Ты тоже для меня изменилась. Я считала тебя невинной овечкой, а на деле оказалось… Знала бы, даже не глянула бы в твою сторону!

— Какой тупой беспросветный гнев. — Цатта цокнула языком, — И все из-за одного…

— Я запрещаю тебе даже говорить о нем! — Я едва не набросилась на принцессу, зарычав на нее, как собака на хозяйского врага, — Ты подставила его, ты хоть понимаешь, что сделала!?

— О, я делала это осознанно. Поэтому да — прекрасно понимаю.

Я ошарашенно отстранилась от нее:

— Зачем это тебе? Зачем вам с Солзом убивать короля теперь? От общества ничерта не осталось, маг свободен, ты в любом случае будешь королевой… Зачем!?

— Пусть мы с Каттером и разные, есть у нас кое-то общее. — Безэмоционально ответила Цатта, — Мы любим доводить начатое до конца.

— Какой бред! — Я всплеснула руками, — И что теперь? Избавитесь от Синка?

Я сказала это в яростном порыве, не всерьез, но как только предположение сорвалось с губ, оно обрело вес и форму. Посерьезнев, я замерла, ожидая от принцессы ответа.

— Догадливая моя, ты бы последила за язычком. — С этими словами юбки Цатты зашуршали, и в лунном свете между ее пальцев сверкнуло небольшое лезвие. Поблескивало оно как-то неестественно, слишком ярко для ночи, что сообщило мне о том, что клинок, скорее всего, ядовит, — Некоторые предположения могут привести к смерти.

— Позволь уточнить — верные предположения? — Я сделала едва заметный шажок назад, чтобы ненадолго оказаться в тени, выпасть из поля зрения Цатты.

— Мы сделаем все, чтобы достичь нашей цели.

— Но Синк твой муж. — Как бы невзначай я шагнула вправо, чуть поближе к принцессе, — Разве… не жалко?

— Не все могут похвастаться такими пылкими чувствами, как у вас с Бейвом. Пылкими, а главное — взаимными.

— Ах, конечно, — Я запустила одну руку за спину, — Ты и представления не имеешь, что такое любовь.

— Какая же я сука, верно? — Хмыкнула Цатта, поднимая свой кинжал чуть повыше, чтобы я испугалась ее, как маленький ребенок — темноты.

— И что ты получишь за это? — С любопытством человека, смирившегося с неизбежным, поинтересовалась я, — Что даст тебе Солз, сидящий на троне?

— Ставь вопрос по-другому: что дам ему я? — Цатта подошла чуть ближе. Какая молодец — словно читает мои мысли! — Смерть я ему дам, смерть. Как только я стану единоличной императрицей, наивный Солз станет главной мишенью. Как жаль, что в этом поколении магов больше не останется…

Именно такого ответа я и ожидала, хотя еще несколько месяцев назад я не могла и предположить, что Цатта так хочет власти. Наверное, мне никогда не придется встретить более талантливой актрисы. Но я не жалела — хоть Цатта и была актрисой от бога, воительницей она была никакой.

Похоже, принцесса забыла, чему учили меня в обществе Кинжала несколько лет. Тадар Ландери всегда говорил: «Думай и делай одновременно». Получалось не всегда, но в ответственные моменты мне все же удавалось собраться.

Поэтому, пока она рассказывала мне о своих планах, думая, что эти тайны я унесу за собой в могилу, я успела признать, что Синк больше нравится мне живым, а Цатта — мертвой, и если выбирать кого-то из них, то я отдавала свой голос принцу.

Обе мои руки сработали безотказно — одна выбила отравленный кинжал из руки Цатты, отшвырнув его куда-то в сторону, а другая всадила мой собственный клинок ей под ребра. Не помешал удару ни туго зашнурованный корсет, ни моя совесть, которая, кстати, замолчала уже несколько часов назад.

Принцесса даже не вскрикнула, потому что я тут же зажала ей рот ладонью, испачканной ядом.

— Ты забыла, дорогая подруга, — Я приблизила лицо к Цатте, — Бейв — не убийца, а вот я — еще какая!

Девушка застонала, в ее глазах что-то из последних сил боролось со смертью.

— Нужно уметь принимать свою судьбу, Цатта. — С этими словами я вытащила кинжал из ее живота, позволив телу мягко упасть на пол. Только пышные юбки шуршали в ночной темноте, а ветер заглушал тихие всхлипывания умирающей. Я ждала минуту, две.

Кровь пропитала роскошный корсет, лицо Цатты побледнело, глаза застыли, как две стекляшки. Я смотрела на содеянное своими руками и не чувствовала ничего. То ли на меня так повлияла усталость, то ли ненависть к Цатте побеждала все остальные чувства. Как бы то ни было, разум говорил мне, что нужно бежать. Я сотворила то, что не должна была, отрезала все пути назад.

Может, это даже к лучшему — не будет соблазна вернуться.

Теперь меня будут искать все — отец, Синк, каждому гвардейцу будет отдан приказ разыскать девушку по имени Милит Сеттери — наемницу, преступницу, убийцу принцессы Цатты.

Это значило только одно.

Милит Сеттери должна умереть. И как можно скорее.

Глава 16

Я пришел в себя где-то к ночи, когда в моей холодной камере осталась только полоска лунного света на каменном полу с кое-где разбросанной соломой. Несколько минут я пытался сообразить, где я нахожусь и что произошло за те часы, пока я был в отключке.

В памяти осталось какое-то смутное воспоминание о том, как меня вели по промозглой городской улице, крича что-то прохожим, которые тут же разбегались в стороны. Перед глазами у меня тогда все плыло, и я никак не мог разглядеть испуганных лиц горожан, но их крики и возгласы намертво впечатались в мой разум.

Они повторяли какое-то слово, тыча пальцем в мою сторону. Очевидно, весть о том, что я убил короля, разнеслась по городу со скоростью пожара.

Я застонал, прижав колени к груди. Плечо болело от долгого лежания на жестких камнях, но я знал, что поудобнее улечься все равно не получится — в камере не было никакой мебели, только крохотное зарешеченное окно под самым потолком и отхожее ведро в грязном замызганном углу.

Как далеко я от замка я нахожусь? Где сейчас Милит? Поняла ли она, о чем я кричал ей?

Мне было так плохо, что уснуть никак не получалось, как бы я не пытался отключиться и ждать завтрашнего дня. В голову настойчиво лезли всякие отвратительные мысли, и самая главная из них была ненавистью к самому себе. Единственное, на что я надеялся — это на помощь Милит, потому что самостоятельно я никак не мог себе помочь, сидя в этой вонючей тюрьме.

Но как мне могла помочь она, я тоже не представлял.

Что она сделает? Пойдет к своему отцу, расскажет ему все, как было, но если он не поверит ей? Девушка просто опустит руки и будет права — я сам загнал себя в могилу.

А взрывом я и вовсе забил последний гвоздь в крышку своего гроба.

Я до сих пор не мог понять, что на меня нашло, как я умудрился потерять самообладание и выпустить из себя столько энергии, способной разрушить не только весь замок, но и половину города. Это было похоже на безумие, какое-то наваждение.

Наверное, это и было то, что Солз ощущает каждый день. То пламя, о котором он говорил в подвале особняка Савельти.

И мне хотелось верить, что я больше никогда это не почувствую.

Мое тело так полностью и не восстановилось после колдовства — ноги и руки ломило от усталости, а из-за холода, царящего в камере, пальцы начали неметь где-то к середине ночи. Я тщетно пытался отогреть их, но казалось, замерзал еще сильнее. Я жался к стене, пытаясь поплотнее завернуться в тонкую дорожную накидку, но она не грела, а только лежала на плечах бесполезным грузом.

При мне не оказалось ничего, что могло бы принести пользу — ни огнива, ни оружия, ни теплых сапог, а уж про еду и говорить нечего. Еще пару дней, и я полезу на стену от голода, хотя я прекрасно понимал, что это все — только начало.

Я провалился в сон где-то под утро, и когда проснулся снова, то увидел скудные лучи солнца, разрезанные прутьями оконной решетки. Меня тут же объял холод, и я поспешил прижать колени к груди, чтобы сохранить хоть немного тепла.

За дверью было тихо. Я понятия не имел, в какую камеру меня посадили и что там был за коридор, но судя по тишине снаружи, до меня никому не было дела. Значило ли это, что Милит не смогла мне помочь?

Я тешил себя дурацкими надеждами, что она найдет способ, в крайнем случае, подключит ребят из братства и спасет меня, но надежды не могли ни накормить меня, ни согреть, и я уже начинал думать, что даже если у девушки получится, к тому моменту, как она придет с подмогой, я уже протяну ноги.

За эти самые мысли мне хотелось ударить самого себя по морде. Во всех своих бедах виноват я сам, и выбираться из них мне самому! Легко думать, что придет девушка с ликом ангела и избавит меня от всех проблем. Нужно придумать что-то… Придумать, пока голод или простуда не ослабят меня так, что я перестану соображать.

Именно тогда за дверью раздались далекие шаги, и я тут же оказался на ногах, перекинув полы плаща за плечи. Кто бы там ни был, я должен поговорить с ним, объяснить, как все было.

В замочной скважине несколько раз провернулся ключ, и когда дверь отворилась, я увидел в коридоре настоящее столпотворение. Несколько гвардейцев, подчиняясь приказу своего капитана, зашли в камеру и встали у меня за спиной. Сам же капитан — невысокий пузатый человек лет сорока — сделал пригласительный жест кому-то, кто стоял за дверью вне моего поля зрения.

— Проходите, Ваше Высочество.

Когда я впервые увидел его, мне показалось, что этот человек сделан из чего-то неживого — может быть, из воска или даже из крашенного дерева, но уж точно не из плоти и крови. Его лицо, казалось, не умело выражать эмоции, а длинные волосы лежали безупречно даже после езды верхом.

До вчерашнего дня принц Синк не был мне интересен, но сегодня я разглядывал его с неподдельным любопытством, сравнивая нас как братьев. Не нужно было долго рассматривать нас, чтобы понять, что я уступаю «брату» во всем — я был ниже и тоньше, с волосами, которые постоянно спутывались, и лицом, неспособным держать выражение серьезности дольше пяти минут.

Бастард — не принц, и вряд ли Синк будет рад известию о родстве со мной (если ему еще, конечно, не рассказали) и все же я надеялся, что мне удастся воззвать к его благоразумию.

«Он видит в тебе лишь убийцу отца. Он ненавидит тебя» — тут же шепнул мне мой подлый разум, и мой пыл тотчас угас.

А принц смотрел на меня, как на коня на базаре, и пусть выражение его лица оставалось каменным, в глазах плескалось что-то, чему я не мог дать названия.

Капитан вошел последним и закрыл за собой дверь камеры. Я бы хотел поговорить с принцем с глазу на глаз, но сейчас это не представлялось возможным — я по собственной воле поставил на себе клеймо «опасен» вчерашним взрывом.

— Никогда бы не подумал, что мы встретимся в такой обстановке. — С невозмутимостью мертвеца начал Синк, — Признаться, вы даже когда-то мне нравились, герцог.

Я не стал язвить в ответ, хотя очень хотелось. Принц мнил из себя хозяина всего и вся — пробелы в воспитании или, быть может, стандартная черта всех наследников престола — и я буквально горел от желания продемонстрировать Синку его неправоту своим неподчинением.

— Вчера все переменилось. — Синк дернул бровями — хоть какая-то эмоция — и махнул гвардейцам, что стояли за мной.

Двое мужчин схватили меня под локти, не позволяя сдвинуться с места, хотя я и не собирался.

— Пока что я пришел говорить. — Синк показательно размял пальцы, — Но наш разговор в любой момент может… изменить оттенок.

— Не знал, что вы приверженец насилия. — Вырвалось у меня, — Бессмысленного насилия.

— Бессмысленного? — Хмыкнул он, — Я бы так не сказал. Если так рассуждать, то и наш разговор будет лишен смысла. Но это не так — он важен. Не для вас и не для меня, и даже не для Милит Сеттери, которая, к слову, тоже не отличается разумностью — этим вы похожи — а для всей империи. Наверное, вы давно хотели услышать, что вся империя сейчас в ваших руках, герцог.

— Вы ошибаетесь, — Я дернулся в руках гвардейцев, проверяя, крепко ли они меня держат. Те схватили меня еще крепче, и предплечья взвыли от боли, — Я никогда не хотел слышать ничего подобного.

— Ложь. — Прищурился Синк, — Чистейшей воды ложь. Кровь вашей матушки не может не дать о себе знать.

— Может, вам стоит спросить у любимой жены? Что она от вас скрывает? — Оскалился я. Слова о матери, тем более, сказанные таким пренебрежительным тоном, вызвали во мне какую-то первобытную ярость.

И тут я нашел первую черту нашего с принцем сходства — мы закипали, когда кто-то пытался задеть тех, кого мы любим. Кулак Синка прилетел мне прямо в лицо так молниеносно, что я не успел опомниться. Если бы не гвардейцы, я бы рухнул на пол от удара. Мои губы налились болью, и совсем скоро я почувствовал на них что-то теплое. Коснувшись языком нижней губы, я обнаружил на ней кровь. Не оставалось ничего, кроме как поднять голову и взглядом показать принцу, что я его не боюсь.

Он мог бить меня, сколько ему заблагорассудится, я не перестану смотреть ему в глаза. Не для того я получил зрение, чтобы смотреть в пол, боясь прогневать какого-то напыщенного индюка.

— Этой ночью, — Синк схватил меня за волосы, поднимая мою голову так, чтобы я смотрел ему прямо в глаза, — Этой ночью твоя… Милит… убила Цатту. В коридоре замка. А потом исчезла без следа. И если ты, ублюдок, думаешь, что я ее не найду, то ты ошибаешься. Я вырою эту суку из-под земли, и она расплатится за все.

Теперь он был зол так сильно, что его лицо покраснело от гнева. Что ж, я заблуждался, когда думал, что Синк неспособен проявлять эмоции.

А Милит… Чем она думала!? Возможно, у девушки был свой план, но убийство Цатты казалось мне поступком… опрометчивым. И да, мне было ни капли не жаль принцессу — она получила по заслугам. Но этого я принцу, естественно, не сказал.

— И ты… ты тоже заплатишь за моего отца! — Синк дернул меня за волосы сильнее, чтобы я почувствовал боль во всем ее великолепии.

— Не забывайте, Ваше Высочество, — Я выплевывал слова, как ненужный мусор, — Он и мой отец тоже.

Синк ударил меня еще раз, и теперь боль заразила всю левую скулу, перед глазами на какое-то мгновение потемнело, и голова свесилась на грудь. Я не хотел выглядеть жалко, но иначе не получалось.

Сильная рука снова схватила меня за волосы, поднимая глаза к своим:

— Ты присягнул на верность обществу Шипа. Не отнекивайся, я знаю, что это так. У тебя были все причины ненавидеть и отца, и меня. Вас было трое. Теперь ты здесь, а Цатта мертва. Остается вопрос — где Солз Каттер?

— Он пытался убить меня и Милит. Я не мог присягнуть ему на верность, идиот! — Прорычал я, выжимая из своего голоса все силы.

— Ложь! — Синк снова ударил меня, и на этот раз это оказалась пощечина, но настолько крепкая, что у меня из носа пошла кровь.

Теперь я сам поднял к нему взгляд. Взлохмаченная челка упала мне на глаза, закрыв обзор.

— Я не знаю, где он. — Прохрипел я.

— Знаешь! — Колено принца врезалось мне в живот, и я закашлялся, согнувшись пополам, — И я буду бить тебя, пока ты не признаешься.

Мне потребовалось несколько нервных мгновений, чтобы остановить приступ кашля. Мои руки по-прежнему держали гвардейцы, и я не мог стереть кровь с лица. Я чувствовал, как она стекает по подбородку, каплями падая мне на рубашку. Принц ухмылялся, наблюдая за моими страданиями с торжествующим выражением лица.

— Я ничего тебе не скажу. — Выдохнул я, — Потому что я ничего…не знаю.

Я закрыл глаза, понимая, что меня ждет очередной удар. Вот только на этот раз было еще больнее — по приказу принца гвардейцы выпустили меня, и я упал на пол безвольной куклой. Я смог не издать ни звука и даже поднять голову к своему мучителю.

— Надо же, какой крепкий! — Удивился Синк, ударяя меня сапогом по ребрам.

Я пытался не застонать от боли, но она была такой сильной, что мне казалось, будто мои кости превратились в порошок. Откуда в принце столько жестокости?

Во что же влипла Милит?

Я закрыл голову руками, но Синк снова как-то ухитрился схватить меня за волосы. Надо было обрезать их как можно короче после того, как Лорента засыпала нелестными комментариями мою излишне длинную вьющеюся челку.

Принц поднял мое лицо, присев на корточки, чтобы мы смотрели друг другу в глаза. Мне оставалось лишь надеяться, что из моих глаз не катятся предательские слезы боли и унижения.

— Я убью ее, если ты не сознаешься. А если пустишь меня по ложному следу, то ее смерть ты увидишь своими глазами.

— Я не знаю, где он. — Я так устал повторять это, что решил больше ничего не говорить этому тупоголовому упрямому идиоту.

Он резко отпустил меня, и я рухнул на пол, как на мягкую перину. Мне захотелось, чтобы они ушли и оставили меня здесь, в покое и в одиночестве. Мысли проносились в моем воспаленном разуме одна за другой, так быстро, что я не успевал их обдумывать. Синк охотится на Милит. Она в опасности. Принц считает, что я как-то связан с Солзом и знаю о его местонахождении. Милит убила Цатту. Где она теперь?

— Даю тебе день, ублюдок. — Синк снова пнул меня в живот, и я скрючился от боли, хотя пора бы было привыкнуть к ней, — Завтра ты скажешь мне все.

Я не ответил ему, да и что я мог сказать? Завтра он убьет меня, и дело с концом. Может, так будет даже лучше — он перестанет охотиться на Милит, она будет свободна, сможет сбежать отсюда куда-нибудь подальше. Или не сможет? Вряд ли Синк так просто отступится после убийства своей жены, к тому же, я только что видел и чувствовал каждой костью всю его жестокость, которая не знала границ. Теперь я боялся только одного — что она окажется такой же извращенной, как планы общества Шипа.

Гвардейцы и принц удалились, оставляя меня наедине с болью. Даже холод, терзавший меня всю ночь, и голод, явственно давший о себе знать только сегодня, отошли куда-то на второй план. У меня болело почти все тело, до лица и вовсе нельзя было дотронуться без всплеска такой боли, от которой у меня из глаз мгновенно брызгали слезы.

До этой минуты я не ощущал, насколько я ничтожен, жалок и слаб. Ни магия, ни проницательность, которой я так гордился, не пришли ко мне на помощь в нужный момент. Я сбросил самого себя в пропасть, утащив за собой Милит, которой теперь грозила опасность пострашнее моей.

Я мечтал быть доблестным наемником с каким-нибудь забавным прозвищем и огромной историей подвигов (небольших, но трогательных) за плечами, а на деле оказался мерзким изменником, которому суждено или болтаться на виселице, или сгнить в тюрьме.

Солз Каттер достиг большего, наверное, ему даже можно позавидовать. Уметь так скрываться — настоящий талант!

Мне оставалось лишь гадать, что задумала Милит, и к тому моменту, как за окном начало темнеть, я перебрал множество вариантов, ни один из которых так и не показался мне убедительным.

В ту минуту, когда в двери моей камеры снова провернулся ключ, я успел немного прийти в себя, уселся, прижавшись спиной к стене, и пытался зализывать свои раны. Час назад или, может, чуть больше, мне принесли какую-то еду, которую я проглотил, даже не разбираясь, что именно мне предложили. Я запомнил лишь, что моя тюремная пища представляла из себя какую-то серую безвкусную массу, не утоляющую голод от слова «совсем». После всех тех блюд, которые мне довелось попробовать в братстве, эта еда была, мягко говоря, откровенной дрянью, но за два последних дня я оголодал так, что съел бы пустую тарелку, если бы представилась такая возможность.

Стражник замаячил в проходе, но в камеру не зашел, подчиняясь чьему-то приказу. Голоса были такими тихими, что я не разобрал ни единого слова.

— Я хочу поговорить с ним наедине. — Наконец услышал я, узнав знакомый с самого детства голос.

Я хотел бы встать, чтобы встретить его, как полагается, но сил на это у меня совсем не осталось. Энвал перешагнул порог, и дверь за ним закрылась, оставляя нас наедине.

— Я подумал, ты на меня не набросишься. — Сказал брат. Хотя, нет, братом по крови он мне не приходился, — Я ведь не ошибся?

Я даже не шевельнулся, не желая разрушить ту иллюзию тепла, которой мне удалось добиться, укутавшись в дорожный плащ.

Энвал сделал несколько шагов ко мне, и наши взгляды встретились. Я успел заметить, что держится брат как-то холодно и отстраненно, словно действительно боится меня. Именно поэтому я не стремился первым начинать разговор, к тому же сил на любезность у меня не осталось.

— Выглядишь… так себе. — Заметил Энвал.

— Скажи спасибо Синку. — Прохрипел я, не узнавая собственный голос.

— Ты должен понимать, что это твоя вина. Бейв, что на тебя нашло?

Я сердито зыркнул на брата и тут же отвел глаза. Он тоже думает, что я — никто иной, как убийца короля, даже не ставя это под сомнение. Ну спасибо, братец!

Это значило только одно — у меня осталась только Милит. Вряд ли стоит надеяться на то, что Энвал поможет ей в трудную минуту, ведь теперь он, судя по всему, делает все, чтобы произвести впечатление на нового короля и продвинуться по карьерной лестнице. Брат всегда хотел быть при дворе, и теперь ему выпал такой шанс!

— Что с Милит? — Бросил я, уставившись куда-то на стену.

— Так и знал, что ты про нее спросишь! Не думал, что все с ней сможете так…

— Говори! — Буквально прорычав это, я встретился с ним взглядом.

— Она так же безумна, как и ты! — Вскрикнул Энвал, — Сегодняшним утром в одном из коридоров нашли тело Цатты. Милит уже не было в замке. По-моему, очевидно, кто убийца!

Милит, зачем!? Я снова и снова повторял это у себя в голове, словно мог до нее докричаться. Тем временем, Энвал продолжал:

— Но Цатта тоже оказалась той еще штучкой. Рядом с ее трупом нашли окровавленный кинжал. Маленький, но покрытый ядом. Судя по всему, он принадлежал самой принцессе, потому что ее убили клинком гораздо длиннее.

Я поднял к брату воспаленные глаза:

— Что ты хочешь этим сказать!?

— Возможно, Цатта тоже ранила Милит. Никаких следов крови больше не нашли, но на кинжале был яд.

— Что!? — Я вжался в стену, обхватив голову руками. Избитое лицо заболело, но я почти не ощущал этой боли. Что-то в моей душе рвалось, как бумага, обгорало, скручиваясь и рассыпаясь пеплом, — Нет! НЕТ! Слышишь, нет!

— Может, она еще жива…? — Заговорил Энвал, и я тут же поднялся на ноги.

Меня шатало, словно воздух сбивал с ног, но я смог как-то добраться до брата, чтобы отчеканить ему прямо в лицо:

— Не «может». Она жива. Я знаю это.

Даже если Цатта ранила девушку, я знал наверняка, что у Милит с ядами разговор короткий — нужно найти противоядие. Если она успела добраться до братства, то беспокоиться не о чем — Тадар без проблем выведет любой яд, сведя его действие на нет. Но если яд оказался мгновенным?

Тогда бы ее тело уже нашли.

— Боже, братец, ты безумен. — Энвал отшатнулся от меня, — Ты себя со стороны видел?

— Она жива. — Я ткнул в него пальцем, — Жива.

— Тебе сейчас не об этом волноваться нужно. После своей коронации Синк вынесет тебе приговор.

— Плевать. — Отмахнулся я. Все мои мысли сейчас занимала Милит.

— И как тебя только угораздило связаться с обществом Шипа!? Бейв, ты же…

— Я не связан с ними! — Прорычал я еще раз. Меня выводил из себя тот факт, что никто не подвергал слова принца даже малейшему сомнению.

На меня с новой силой навалилась усталость. Отвернувшись от брата, я вернулся в свой угол и уселся там, по-прежнему прижав ноги к груди.

— Вряд ли Синк в это поверит. К тому же, народ…

— При чем здесь вообще народ? — Нахмурился я, — Вряд ли Синку есть дело до того, что скажут люди.

— Ну не скажи… — Хмыкнул Энвал, запустив руки в глубокие карманы своего бесформенного одеяния, — После взрыва ты стал легендой. Не самой красивой и уж точно не выставляющей тебя в лучшем свете, но легендой.

— Бред. — Фыркнул я, — Легенды сочиняют десятилетиями.

Все мои предшественники были легендами, и я мечтал когда-то ей стать. Как бы странно это не звучало, но народ, никогда особо не жаловавший колдунов, любил сочинять про них красивые (и не очень) истории. Каждый маг оставлял свой уникальный след в истории Зотерской империи, и сейчас до меня дошло, что вчера я тоже сделал это. Я — первый маг в истории, который не просто ослушался короля, но и убил его.

А еще я первый маг, который является принцем. И плевать, что об этом никто не знает.

Для всех этих людей я просто убийца государя. Грешник, каких поискать. Мне стало одновременно смешно и больно при этой мысли.

— Бейв, тебе дали прозвище. Сейчас о тебе говорят на каждом углу и называют только так. — Тон голоса Энвала давал понять, что он не шутит.

Невесело хмыкнув, я поднял глаза:

— И как же?

— Цареубийца.

Глава 17

— Может, это подойдет? — Лорента покрутила в руках колбу с какой-то цветной жидкостью. В глубине лаборатории раздавались шорохи и шаги. Закатив глаза, наемница крикнула громче, — Тадар, синяя колба с надписью, — Она запнулась, читая сложнопроизносимые слова, — с надписью «kestari aktar»? Это не то?

— Лорента, поставь это на место. Живо! Я вообще не разрешал тебе трогать мои колбы. — Донесся издалека голос моего наставника, — Милит, ударь ее по рукам!

— Боже, Лорента, сядь. — Я взглянула на наемницу, которая с недовольным видом вернула колбу на место и уселась на старый скрипучий стул, застонавший под ее весом.

— И мебель я тоже не разрешал ломать! — Из дебрей лаборатории прилетело еще одно замечание.

Лорента сложила руки на груди:

— Вот это слух! И это в таком возрасте!

Я улыбнулась ей, больше для того, чтобы женщина не начала допытываться, почему я все время молчу. Да, ей прекрасно известна причина, вот только Лорента с ее беспардонным характером эту проблему не считает веской для того, чтобы вести себя так, как я.

Я была рада хотя бы тому, что Лорента и Тадар согласились мне помочь. Они выслушали меня без лишних вопросов, когда я посреди ночи вломилась в братство через окно и бесцеремонно вытащила их из постелей.

Теперь мне нельзя было задерживаться в братстве — здесь меня начнут искать в первую очередь — да я и не собиралась. После того, как я убила Цатту, у меня остался только один выход — сменить личину, как змея меняет кожу, и уйти в тень. Это даже чем-то походило на игру в прятки, только меня искало слишком много народу для того, чтобы я могла просто залечь на дно и ни о чем не волноваться.

Надо будет поучиться у Солза действовать на расстоянии, при этом никак себя не раскрывая. Ведь я тоже не могу сидеть, сложа руки — мне нужно спасти Бейва, вытащить его из главной тюрьмы империи до того, как парня казнят. Пока что я не имела никакого представления о том, как это сделать, а времени у меня было все меньше.

Как ни странно, сейчас я ощущала себя в безопасности. Проучившись в братстве несколько лет, я даже не знала о существовании помещения, в котором сейчас находилась. Для меня не было секретом, что мой наставник — человек эксцентричный, но я и предположить не могла, что в подвале особняка он содержит целую алхимическую лабораторию, превосходящую по размерам даже библиотеку. Не думала, что Гив настолько ценит Тадара как мастера, что даже разрешил противозаконные деяния в стенах братства.

Алхимия в Зотерской империи была под запретом уже лет сто, с тех самых пор, как опыт одного нерадивого ученого унес жизни десяти человек. Эта история была покрыта завесой тайны, но Тадар не переставал твердить, что все это — клевета и чистой воды фальсификация.

В любом случае, тот самый ученый, имя которого стерло даже такое непродолжительное время, позавидовал бы этой лаборатории. Здесь спокойно можно было жить, и единственным бросающимся в глаза недостатком было полное отсутствие дневного освещения — не может же быть в подвале окон, верно? — поэтому едва ли не каждую стену венчал ярко горящий факел. Все было уставлено какими-то полками, заполненными колбами, подписанными аккуратным почерком наставника, у одной из стен, чуть поодаль, даже расположилась кровать — на случай, если опыты затянутся до поздней ночи. На столе валялись открытые книги, какие-то дневники, лежали перья и куски пергамента. Тадар, как всегда, был в своем репертуаре — порядка никакого, но все учтено и подписано!

Я сидела на старом потертом стуле, пристроив дрожащие руки на коленях, когда наставник наконец-то выбрался из лабиринта деревянных полок, уходящих до самой дальней стены. В руках он держал небольшую пыльную склянку с выцветшей этикеткой. Даже надпись на ней уже успела стереться, но Тадар был рад находке, как ребенок.

— Нашел! — Воскликнул он, — То, что нужно. Милит, это осветлит твои волосы практически…

— Или лишит тебя их. — Хмыкнула Лорента, — Подозреваю, это зелье простояло на полке дольше, чем Милит живет на свете.

— У алхимии нет срока годности. — Тадар ласково обвил склянку тонкими пальцами, — Так что? Приступим к созданию нового человека?

— А вот этих подозрительных капель боюсь даже я. — Я покосилась на наставника, когда он снял с полки колбочку с очередной цветной жидкостью.

Тадар, естественно, утверждал, что все безопасно, в то время как Лорента пыталась убедить меня в том, что верить старику-алхимику — не лучшая идея. Но волос я пока что не лишилась, а значит, наставник знал, что делает, поэтому я решила довериться ему целиком и полностью. Запрокинув голову назад, я посмотрела на него, а потом и на Лоренту, позволяя закапать зелье мне в глаза:

— Но если кто-то и подводил меня в этой жизни, то только не вы, мастер.

Тадар самодовольно улыбнулся, продолжив работать над моей новой внешностью. Он предупредил, что для того, чтобы зелье сработало, придется несколько минут подержать глаза закрытыми, и я вынуждена была сидеть в таком дурацком положении и терпеть насмешки Лоренты.

— Ну ты и намудрила, конечно. — Протянула наемница, — Сдается мне, что и сам Бейв тебя теперь не узнает.

Тадар рассмеялся где-то вдалеке:

— Это похвала моим умениям алхимика?

— Ох, нет! Тебя бы, идиот старый, я хвалить никогда не стала!

Наставник что-то неразборчиво пробубнил себе под нос, а потом его шаги стали громче, и я поняла, что он подошел ко мне.

— Вот, я как раз нашел для тебя зеркало. Можешь открывать глаза.

Я разомкнула веки и тут же ахнула от увиденного в зеркале. Лорента покривила душой — Тадар был настоящим волшебником, и его умения стоили похвалы. То, что он сделал, одновременно напугало меня и привело в восторг. Напугало потому, что я сама себя едва узнавала.

Девушка в отражении уж точно не была Милит Сеттери. Да, черты ее лица никуда не делись — тот же прямой нос, те же высокие скулы и длинные ресницы, но все остальное… волосы, глаза! Это была не я.

Тадар настоял на необходимости остричь волосы, и сейчас голова казалась мне гораздо легче, не говоря о том, что расчесать всю эту гриву теперь стало намного проще. Зелье и правда сработало лучшим образом — от моего родного темно-русого цвета не осталось и следа, волосы стали платиновыми и блестящими, и это поражало мое воображение. Ровно как и глаза, которые изменили свой цвет с серо-зеленого на ярко-голубой.

— Тадар, ты волшебник! — Вздохнула я, поворачивая голову из стороны в сторону.

— Ну ведь отец родной теперь не узнает! — Закивала головой Лорента, — Все, как ты и хотела.

— Осталось придумать, как меня теперь зовут. — Я снова сложила руки на коленях, пока Тадар понес зеркало обратно.

— Милит, — Неожиданно позвал наставник, — У меня есть просьба.

— Да? — Даже не зная, чего он попросит, я готова была исполнить это в благодарность за то, что Тадар для меня сделал.

— Назовись Долорес Имберлит. Пусть ее имя услышит еще кто-то. Хоть раз. — Он тут же отвернулся и скрылся за одной из полок.

Лорента переглянулась со мной:

— Кто это?

Странно, но я никогда не думала о том, что Тадар не всегда был затворником. Он был молод, был известным наемником, и… скорее всего, был влюблен.

Я ни разу в жизни не слышала имя этой женщины, и Лорента тоже. Значило ли это, что она давно мертва? Может, не все так печально? В любом случае, у Тадара не сложилось с ней счастья, и я не собиралась лезть к нему в душу с расспросами.

А вот, Лорента, похоже, собиралась:

— Эй, Тадар! — Крикнула она, — Ты б хоть сказал, кто это такая.

Наставник нескоро появился в поле нашего зрения, и я даже начала думать, что он не слышал вопроса наемницы. Но он был так печален, что я удивилась — ни разу не видела Тадара таким. Обычно он умел скрывать свои эмоции, делать вид, что не чувствует ничего, кроме удивления и любопытства.

Он прошел к своему захламленному столу и стал приводить книги в порядок — закрывать их, укладывать в стопки. И за все это время он ни разу не посмотрел нам с Лорентой в глаза. Я даже намекнула женщине жестом, что вопрос был слишком прямым и грубым, и ей следовало бы впредь попридержать язычок.

Хотя попросить Лоренту попридержать язычок, это то же самое, что показать быку красную тряпку. Она обязательно поступит назло.

— Ее оклеветали и забыли. — Внезапно заговорил Тадар, — А она была великой. Милит, прошу, — Он посмотрел на меня с искренней мольбой, — назовись ее именем. Никто кроме тебя не достоин его носить.

— Ну ладно… — Протянула Лорента, — Я-то думала, ты бабу-то никогда и не видел. Беру свои слова обратно.

Я сердито зыркнула на женщину. Иногда она откровенно перегибала палку. И вот сейчас ее слова снова заставили Тадара закрыться в себе. Я положила ладонь на его узкую морщинистую руку:

— Хорошо, Тадар. Я стану Долорес Имберлит. Ради тебя.

Стоило мне выйти на улицу, как вокруг со всех сторон сомкнулись толпы людей, бегающих из стороны в сторону, словно дезориентированных и потерянных. Они все что-то обсуждали, крича и взмахивая руками, где-то недалеко даже завязалась драка, которую никто не спешил разнимать. И среди всего этого шума отчетливо слышались только два слова: «король» и «цареубийца».

Странно, что они даже вспомнили устаревшее слово «царь» ради того, чтобы придумать прозвище Бейву. Не думала, что кличка привяжется к нему так быстро, что теперь имя молодого мага перестало звучать отдельно от нее.

— Принц выйдет к людям. — Прозвучало откуда-то справа, — Скажет нам о Цареубийце.

— Да что о нем говорить? — Ответил кто-то, — Все и так понятно — этот маг безумец.

— Чего ждать теперь?

— Да казнят его, и дело с концом!

Пусть я и без них прекрасно это знала, но услышав о казни Бейва из чужих уст, я похолодела, страх вцепился в мое сердце острыми когтями и не желал отпускать. Я зашагала прочь как можно быстрее, не желая слушать продолжение этого разговора.

Над городом уже несколько дней плавали тяжелые снеговые тучи, но первый снег так и не припорошил землю своим тонким покрывалом. И вот сейчас, когда я только-только натянула на голову капюшон, проходя мимо гвардейцев, с неба посыпались огромные пушистые хлопья, оставаясь на мерзлой земле, скорее всего, на всю зиму.

Я редко бывала в этой части города, в особенности из-за того, что считала ее несколько… непотребной, порочной и даже греховной. В этих высоких домах, жмущихся друг к другу так же плотно, как здешние шлюхи к своим клиентам, продавалось, кажется, все — от человеческих тел до самого счастья. Но мне нужно было нечто другое.

Никогда бы не подумала, что решусь на это. Тем более, что всю свою жизнь я считала это чистой воды шарлатанством и выманиванием денег с доверчивых простофиль. Но я не могла игнорировать тот факт, что я не смогу спасти Бейва, пока не избавлюсь от этого досаждающего неудобства, хотя бы на время.

Моя головная боль стала намного сильнее за эти два дня. Я практически не могла ее терпеть и уж точно не способна была описать словами, что творило это чудовище с моими мыслями, заставляя их разбегаться в разные стороны от жестоких ударов боли. Мое внимание невозможно было сосредоточить на чем-то больше пяти минут из-за этого жужжащего, тянущего наваждения, иногда мне даже казалось, что мои глаза хуже видят из-за этой бесчеловечной боли. Она перестала покидать меня даже ночью, не затихала ни на минуту днем и усиливалась по ходу того, как я начинала напряженно думать.

Наверное, это произошло из-за того, что мы с Бейвом теперь были не рядом. Нить, связывающая нас, натянулась так сильно, что заставила меня изнывать от боли. Я готова была это пережить, но вытерпеть вряд ли смогу.

Единственным решением этой проблемы была она. Это имя я услышала впервые очень давно, еще в далеком детстве, и оно заставляло меня мысленно содрогаться от ужаса и немного от восхищения. Эгреда была единственной лекаршей-ведьмой во всей Зотерской империи, и хотя в ее магических способностях я сомневалась, то в дар лекаря приходилось верить. Об этой женщине говорили, как о живой богине, что неизменно меня смешило, но в последнее время я все чаще задумывалась — а вдруг это правда? Что ж, была возможность это проверить.

Лекарша уже долгие годы жила на первом этаже одного из публичных домов, куда приносила небывалый доход своими услугами. В тесном холле этого старенького здания неизменно толклись посетители, и когда я зашла в дом с грязной промозглой улицы, мощеной неровным камнем, на меня уставились несколько пар глаз, ждущих своей очереди.

— Вы все к Эгерде? — Не снимая капюшон, грубым голосом произнесла я.

Сгорбленная старуха, стоящая в конце очереди, злобно покосилась на меня, ничего не ответив. Остальные тоже не снизошли до того, чтобы сказать мне хотя бы одно слово.

Тогда я встала в конце очереди и понадеялась на то, что старая ведьма примет клиентов раньше, чем я состарюсь.

Мне казалось, что прошли часы, прежде чем старуха передо мной скрылась за деревянной дверью странно пахнущей комнаты Эгерды. За это время за мной выстроилось еще человек пять, а я сама пополнила свои знания новыми сплетнями о «Цареубийце». Многие считали, что принц Синк еще никогда не был так зол на преступника, а значит, сразу после своей коронации он изберет высшую меру наказания — восьмикружие. Я старалась считать это бредом, но никак не могла избавиться от мысли, что теперь Синк способен на все. Еще никогда мне не было так страшно за Бейва.

В Зотерской империи все, что связано с восьмеркой, несло в себе скрытый подтекст бесконечности. Именно поэтому самая страшная казнь состояла из восьми этапов, последний из которых заканчивался отсечением головы. И, по моему мнению, для преступника этот этап был настоящим облегчением, потому что все то, что предстоит пережить перед этим, не могло сравниться даже с адом.

Целью восьмикружия было показать всю низменность осужденного, его животное нутро, обличить каждый порок перед глазами сотен зрителей. Из-за своей отвратительности и жестокости этот вид казни использовался крайне редко, и я, к большой радости, ни разу в жизни не видела этот ужас на практике.

А в теории он представлял из себя восемь выходов осужденного на эшафот с перерывами в десять дней. За восемьдесят дней истязаний, голода, унижений и всяческих других лишений любой человек утратит свой человеческий облик и станет вести себя как загнанный зверь. Это делалось для того, чтобы разжечь еще большую ненависть зевак к преступнику. Ликование людей и радость от страданий осужденного будет усиливаться с каждым новым этапом, и к концу они будут жаждать отсечения головы как голодные дети конфету.

Восьмикружие представляет из себя настоящее торжество жестокости и бесчеловечности, и я не могла даже представить Бейва на месте осужденного. Он не вынесет всего этого, не переживет даже первый этап, и не из-за физической слабости, а из-за того, что настоящий герцог, коим он и являлся, никогда не падет так низко.

Мое сердце колотилось в груди, как бешеное, боль билась о стенки черепа в такт сердцебиению. Мне было так плохо, что я боялась рухнуть в обморок.

Нет, это неправда. Синк не так жесток. Он не станет выставлять Бейва порочной тварью перед людьми, с него и так хватило постыдного прозвища Цареубийца.

И все же какая-то часть меня не верила в это. Вдруг принц захочет отомстить мне за Цатту, выливая всю жестокость на Бейва? Вряд ли он поверил в мой спектакль с окровавленным ядовитым кинжалом, он знает, что я попытаюсь спасти мага, а значит, мне стоит быть осторожней, чем обычно.

Если всю свою жизнь я ходила по канату, то теперь мне придется пройти по натянутой ниточке.

Как раз в тот момент, когда мне удалось хоть как-то наладить дыхание и успокоиться, старуха покинула комнату Эгерды, и настала моя очередь посетить шарлатанку или великого лекаря.

Я шагнула в небольшую каморку без окон и едва не закашлялась от запахов, ударивших мне в нос. Воздух здесь был спертым и застарелым, запах пыли чувствовался в нем сильнее остальных, хотя именно резкий аромат трав вывел меня из равновесия. У меня сразу же сложилось впечатление, что к тому моменту, когда я выйду отсюда, вся моя одежда и волосы пропахнут этим насквозь, и я уже никогда не отмоюсь от этого шлейфа ветхости и старости.

Чтобы сделать эту комнату более-менее приемлемой, необходимо было провести генеральную уборку, вышвырнув весь этот хлам на свалку, и как следует проветрить, уничтожив даже намек на этой ужасный запах.

Но хозяйка этого помещения явно была бы против таких перемен — она подходила к своему жилищу как листок подходит к дереву. Эдакая старая паучиха, намертво засевшая в своем логове, вечно плетущая свои сети и никого к ним не подпускающая. И все эти склянки, расставленные на полках по периметру стен, заваленные травами и каким-то прочим хламом столы, даже многочисленные коврики на скрипучем деревянном полу — все это сочеталось с хозяйкой, словно детали одного механизма.

— Ну, чего встала на пороге? — Старые глаза обратились ко мне, — Садись.

Она махнула узловатой рукой в сторону потертого рваного кресла. На мгновение я задумалась — какие же испытания ему пришлось пройти? Тут же сориентировавшись, я кивнула иаккуратно прошла по комнате, стараясь не задеть ничего из «убранства» комнаты.

Кресло, к счастью, оказалось мягким, и, усевшись в него, я в тот же миг расслабилась, отпустила все тревожные мысли и осталась наедине с ведьмой и болью в своей голове.

— Ну? — Старуха сложила пальцы в замок на угловатых коленях, очертания которых виднелись под разноцветной тканью юбки, — Говори, как звать?

— Долорес. — Выдохнула я.

— Ты вроде девка не из простых, чего мнешься-то? Говори, зачем пришла.

— В смысле, не из простых? — Выпалила я. Может, придираться к словам ведьмы было ошибкой, но я не хотела, чтобы старуха ненароком сдала меня гвардейцам.

— Ну вон — кинжал с собой носишь. Или думала, я не замечу? — Морщинистое лицо Эгерды скривилось в улыбке. Признаться, меня пугала эта женщина.

— Поверьте, он приготовлен не для вас. — Я прислонилась к спинке кресла, пытаясь придать себе непосредственный вид, — К вам у меня другая просьба.

Эгерда еще раз покосилась на кинжал в моем сапоге:

— Кто ж ты будешь? Нечасто встретишь девиц в штанах, да еще и при оружии.

— Сейчас же много тайных обществ, верно? — Хмыкнула я, — Вот считайте, что я из одного из них.

— Я обществам не помогаю.

— Я и не прошу об этом. Помогите мне. Одной лишь мне.

— Ты не выглядишь как человек, которому помощь нужна. — Старуха пристально рассматривала меня, — Хоть и тощая, хоть и бледная, а ведь сильная.

— Не пытайтесь прочитать меня. Все, что вам нужно знать, я скажу сама. — Одернула ее я, — Меня мучают головные боли. Сейчас они как никогда некстати.

— И сильные? Проходят или постоянно?

— Постоянно. И я уже неспособна это терпеть. — Я поймала ее бледный взгляд.

— Давно начались?

— С осени. — Почти честно ответила я, напоминая себе: «Ни слова о Бейве».

— Подойди. — Эгерда махнула рукой, подзывая меня к себе, — Наклонись.

Я опустила голову так, чтобы она могла дотянуться до нее руками. Холодные пальцы старухи тут же скользнули к моим вискам, морщинистое лицо нахмурилось, глаза закрылись. Сердце пропустило удар — вдруг она может проникнуть в мое сознание так же, как Бейв или Солз? Вдруг она тоже маг?

Я приказала себе успокоиться и воззвала к единственному спасению — Бейв всегда со мной. Он в моей памяти, и пока я думаю о нем, ничья магия мне не страшна. Поэтому я воскресила воспоминания о его губах и нежных руках на моей коже, о его огромных, бездонных глазах и непослушных волосах, отливающих на солнце красным цветом. О его голосе, высоком и иногда чуть хриплом, будто бы сорванном, и о тех словах, что он говорил мне когда-то.

Эгерда отдернула руки, словно от огня. Ее глаза открылись и с ужасом уставились на меня, пока я с трясущимися коленями боялась, что она узнала обо всем из моего разума.

— Магия. Здесь замешана магия. — Одними губами шептала она, — Кто ты такая?

— Я Долорес Имберлит. — Дрожащим голосом повторила я, — Помогите мне.

— Боже мой… — Эгерда прикрыла рот ладонью, — Это заклятье. Все из-за заклятья! Надо снять его.

Она поднялась со своего места и пошла к полкам с многочисленными зельями. До меня не сразу дошло, что она хочет сделать.

— Нет! — Опомнилась я, — Я прошу не снять заклятье, я прошу уменьшить боль.

— Как? — Старуха обернулась ко мне, — Ты…?

— Заклятье наложено по моей воле. Его не нужно снимать. — Объяснила я.

— Отвечай. — Лицо старухи стало непроницаемым, губы сжались в тонкую ниточку, — Кто ты такая?

Я едва не застонала от безысходности.

— Магия — это не шутки. — Заявила Эгерда, — Я могу ненароком убить тебя.

— Я… связана с одним человеком, — Осторожно подбирая слова, начала я, — И я не могу разорвать эту связь. Не хочу разрывать ее. Но у меня больше нет сил терпеть эту боль!

Ведьма долго смотрела на меня, покручивая в руках какую-то склянку. Наконец, она глубоко вздохнула:

— А последствий ты не боишься?

«Сейчас я боюсь только не успеть» — прозвучало у меня в голове.

— Нет. — Односложно ответила я.

Лицо Эгерды снова приобрело выражение удивления и ухмылки одновременно. Она повернулась к своему многоярусному шкафу и вытащила из небольшого ящичка какую-то прямоугольную коробочку.

— Тогда, — Проговорила она, поворачиваясь, — Я могу дать тебе только это. Оно избавит тебя от боли, но на время. Здесь хватит на неделю, может, чуть больше.

Медленными шагами она вернулась ко мне и протянула узорчатую шкатулку. Приподняв крышку, я увидела внутри тускло мерцающий порошок со странным сладковато-горьким запахом.

— Что это?

— Тебе не обязательно знать. — Эгерда уселась в свое кресло, закинув ногу на ногу, — Это лекарство.

— Что мне с ним делать? — Непонимающе спросила я, закрывая шкатулку.

Старуха хитро усмехнулась:

— Ты и вправду не знаешь? Я могу показать. Сядь и делай, что я говорю.

Я напряженно подчинилась, поставила шкатулку на стол и открыла ее, как и сказала ведьма.

— Заодно и проверишь, есть ли действие. — Хмыкнула Эгерда, — Отсыпь немного на стол и сделай пальцами дорожку.

Отчего-то мое сердце заколотилось в груди, как испуганная птица в клетке. Руки едва подчинялись, я боялась просыпать драгоценный порошок и ненароком разозлить Эгерду. Но она смотрела на то, как я выравниваю лекарство, с плохо скрываемым безразличием. Когда все было готово, она приказала мне зажать одну ноздрю, а второй вдохнуть весь порошок и подождать где-то минуту.

Я боялась это делать, но как только лекарство попало мне в нос, я ощутила редкостное облегчение, по телу разлилось благодатное тепло, и даже ненависть к этой душной комнате отступила куда-то на задний план. Шли секунды, и я чувствовала, как боль, мучившая меня все эти дни, отпускает мой череп. Мое лицо расплылось в улыбке, когда Эгерда вопросительно выгнула брови.

— Оно работает. — Каким-то чужим, чересчур радостным голосом сообщила я.

— Это самое сильное средство из всех, что у меня есть. И самое дорогое, — Старуха протянула руку, намекая на щедрую оплату.

Я не очень отчетливо помнила, как бросила ей в ладонь несколько золотых и вылетела из комнатушки со шкатулкой в обнимку. Ноги вынесли меня на улицу и пронесли так до самого братства. По дороге я не слушала ничьих разговоров, не останавливалась в тревожных раздумьях и даже не озиралась по сторонам в поисках гвардейцев. Мне было так легко, словно я снова очутилась в детстве.

Я даже почти забыла о восьмикружии.

Почти.

Глава 18

Так уж вышло, что народ Зотерской империи могут объединить только самые знаменательные события, и в их число, безусловно, входила коронация Синка, которая произошла ровно через неделю после смерти его славного отца.

В этот день вся столица гудела, как переполненный муравейник, улицы заполнились людьми от края до края, кое-где и вовсе было не протолкнуться, и даже гвардейцы, которых стало заметно больше, не могли навести хоть какой-то видимый порядок. Причиной такого интереса стала даже не сама коронация, а то, что произойдет сразу же после нее — оглашение приговора для Бейва Цареубийцы, предателя, изменника и члена тайного общества Шипа, которое, как известно, ставило своей целью погубить всю королевскую семью.

В возгласах толпы чувствовалось радостное предвкушение жестокого зрелища, люди, как стервятники, хотели увидеть кровь и страдания поистине великого преступника. Как-никак, Бейв Цареубийца стал первым магом, который вошел в историю империи только своими злодеяниями.

Стоя среди беспричинно радостных зевак, я не переставала задаваться вопросом — откуда взялась вся эта ненависть? Что плохого сделал Бейв всем им — крестьянам, ремесленникам, торговцам? Отчего же они так хотят увидеть его мучительную смерть?

Молва все чаще подхватывала слово «восьмикружие», и многие с уверенностью утверждали, что Цареубийца достоин только такого наказания. Я не знала, как к этому относиться — с одной стороны, я прекрасно понимала, сколь сильным ударом для Бейва станет подобный приговор, а с другой, восьмикружие, длящееся восемьдесят дней (если Бейв не умрет раньше), дает мне больше времени для разработки плана по его спасению. Если же Синк прикажет казнить парня ну, к примеру, завтра, то мне придется нелегко. Я буду вынуждена работать грязно, не заметая следы, что станет огромным риском для нас обоих. Нас станут искать и, в конце концов, найдут.

Я все еще лелеяла надежду, что смогу вызволить Бейва незаметно, к примеру, подстроив его «смерть» или вызвав в тюрьме какой-нибудь переполох, большую проблему, решение которой будет важнее, чем поиски беглеца. Возможно, для этого мне придется прибегнуть к помощи кого-нибудь из братства, но я знала, что ни Лорента, ни Тадар никогда не откажут мне, даже под страхом наказания.

Меня оттеснили к стене какого-то дома, когда толпа стала освобождать дорогу для королевского экипажа. Синк должен был приехать на главную площадь, выступить там с обращением к народу и принять корону, надев ее на голову на глазах тысяч горожан.

Когда роскошная карета показалась из-за поворота, люди, стоящие возле меня, взревели от восторга. Они махали выглядывающему из окна экипажа принцу, некоторые девушки посылали ему воздушные поцелуи и притворно краснели, когда мужчина касался их мимолетным взглядом. Мне стало смешно от этого зрелища — неужели эти простушки думали, что овдовевший король возьмет в жены неотесанную крестьянку?

Я натянула капюшон чуть сильнее, когда карета проезжала прямо мимо нас. Скорее всего, меня невозможно было разглядеть за спинами зевак и стражников, что окружили короля со всех сторон, но риск все равно оставался — Синк сможет узнать меня даже лысой, с лицом, обожженным кислотой и без обеих рук. Я жила рядом с ним слишком долго, чтобы маскировка Долорес Имберлит подействовала и на принца.

Но опасность миновала — карета ехала дальше, встреченная овациями и радостными возгласами. Люди рядом со мной зашевелились, ведомые желанием протолкнуться к площади, чтобы послушать обращение. И приговор. Именно поэтому я потащилась вместе с ними, нагло распихивая всех тех, кто истуканом застыл на месте.

Город украсили по случаю коронации, но докучливый снег, который завалил все улицы, донимая нас каждый день, сделал яркие флажки мокрыми тряпками, а королевские знамена заставил поблекнуть. Дорогу к площади старательно расчистили, но подлые снежинки уже успели обновить тонкий снежный слой, покрывающий брусчатку. Бедный король — испачкает и промочит свою кипельно-белую парадную накидку!

До площади оставалось метров двести, но это расстояние мы преодолевали минут десять, если не больше. Я вышла из себя настолько, что была готова угрожать людям кинжалом, чтобы они пропустили меня вперед. Я должна слышать каждое его слово, должна знать, какую судьбу он избрал для Бейва.

С горем пополам мне удалось протиснуться ряд, наверное, в десятый, и оставалось только надеяться, что гул окружавших меня голосов стихнет, когда Синк заговорит, и мне удастся расслышать отсюда хотя бы большую часть его речи.

Король выбрался из экипажа и поднялся на постамент, придерживая в руках длинную белую накидку, крепящуюся на плечах золотыми застежками. Его волосы были чуть темнее роскошного расшитого камзола, безупречно сидящего на широких плечах, а лицо, как всегда, не выражало ничего, кроме каменного спокойствия. За это Синка хотелось уважать и ненавидеть одновременно, словно он был не человеком, а каким-то механизмом без души и чувств.

Со всех сторон короля охраняли гвардейцы — они сдерживали напирающую толпу, следили за порядком и стояли за спиной Синка как надежный живой щит. Капюшон моего плаща был глубоким — он надежно скрывал лицо — да и подозрений моя персона тоже вызвать не должна: многие горожане точно так же закрывали голову от снега. Таких же безликих, как я, свидетелей здесь — сотни!

Чуть поодаль, в стороне от гвардейцев, стоял смутно знакомый человек, которого я не раз видела в замке. То ли он был казначеем, то ли каким-то учителем — я не помнила — но сейчас этот сгорбленный старик держал в руках сверкающую корону, украшенную множеством драгоценных камней. Издалека я видела ее много раз, но в руках держать не приходилось, и все же я была почти уверена, что корона — штука тяжелая. В прямом и переносном смысле.

Меня била нервная дрожь на протяжении тех долгих минут, пока Синк клялся в верности своему народу, присягал оберегать каждого человека в империи и быть гарантом справедливости. И сразу же после этих слов он вынесет приговор невиновному человеку! Ложь, какая же наглая ложь!

Под всеобщие овации, которые буквально оглушили меня, на голову новоиспеченного короля бережно опустили корону. Я подняла на него глаза не сразу, мгновенно об этом пожалев — захотелось плюнуть в эту наглую, самонадеянную рожу. У меня начинала болеть голова от всех этих навязчивых звуков, тревожных мыслей и гнетущего предчувствия. Порошок Эгерды успокаивающе оттягивал карман, но я понимала, что мне не удастся снять боль, пока все это не закончится. Оставалось терпеть и ждать. А дальше — действовать по обстоятельствам.

У меня было припасено несколько вариантов развития событий, в зависимости от приговора, который Синк вынесет Бейву. Любой из них предполагал мои решительные действия, и я была к ним готова. Тадар и Лорента вооружили меня до зубов, и не только ножами и ядами. Было в моем арсенале кое-что не такое действенное, но не менее интересное.

— Нам осталось поговорить еще об одном деле. — Изрек Синк, и толпа замерла, все затаили дыхание в ожидании приговора для Бейва.

Я не заметила, как закусила нижнюю губу, едва не пустив кровь, ногти впились в ладонь, а сердцебиение участилось. Король продолжал:

— Бейв Цареубийца будет наказан по справедливости. Я долго терзался, принимая это трудное решение, но полагаю, вы все догадывались о нем, — Синк сделал паузу, скользя взглядом по собравшимся, — Человек, убивший моего отца, законного императора, присягнувший на верность обществу Шипа, возглавляемому беглым каторжанином, и едва не взорвавший королевский замок, приговаривается к самому суровому наказанию Зотерской империи. Восьмикружие. Первый этап назначаю на завтрашний полдень.

В сердце у меня что-то кольнуло, да так больно, что я испугалась рухнуть в обморок. Я почти не слышала тех криков, в которых утонула огромная толпа, радуясь предстоящим зрелищам. До последнего я, как конченная идиотка, надеялась, что Синк не поступит так жестоко.

«Нет, Милит, посмотри на это с другой стороны» — успокаивала себя я, — «Ты выиграла время».

Бейв может не пережить и первый этап. Он представления не имеет, что это такое.

Нет, все это бред. Бейв сильный, я видела своими глазами, как он боролся на каждой нашей тренировке, как совершенствовался и учился терпеть боль. Он выдержит удары плетьми, а может, и пытки.

Но только со мной.

Рука инстинктивно опустилась на сумку, где лежали «подарки» Тадара. Нужно уходить отсюда, пока не началась давка, из которой я смогу выбраться в лучшем случае через час.

Я много раз думала о том, что мне предстоит делать, если Бейва приговорят к восьмикружию. Он должен знать, что я приду за ним, обязательно приду. Подать ему какой-нибудь знак невозможно, оставалось только…

Придерживая капюшон одной рукой, а драгоценную сумку — другой, я стала продираться назад, наступая на ноги каким-то зевакам. Меня осыпали отборной бранью, но я лишь оборачивалась и шептала невнятные извинения. Нельзя привлекать лишнее внимание.

Перед глазами всплыла лаборатория Тадара, где они с Лорентой собирали меня на коронацию, как в бой. Это было сегодня утром, но из-за подвальной темноты и легкого дурмана, который неизменно приносило с собой лекарство Эгерды, я потеряла всякое чувство времени. Наставник и наемница хлопотали вокруг меня, пока я пыталась собрать сонные мозги в кучу.

— Восьмикружие. Это я тебе точно говорю. — Отчеканила Лорента, играя с каким-то небольшим кинжалом. Она уселась на стуле рядом со мной, прислонившись широкой спиной к едва ли не единственной свободной стене во всей лаборатории, — Этот урод Синк не упустит такой возможности. А зная Бейва, тот тоже не станет держать язык за зубами — небось наговорил братцу много чего!

Я потупила голову, не зная, что и ответить. Скорее всего, Лорента права — она всегда отличалась проницательностью, оттого-то их с Бейвом отношения были такими… странными.

— Это не так плохо, Милит. — Грубая ладонь женщины опустилась мне на плечо, — Восемьдесят дней.

— Да он не выживет! Он не переживет это! — Заорала я, подняв голову. Из глаз полились слезы, отчего я тут же закрыла лицо руками.

— Поэтому мы вытащим его раньше. — Тадар вышел из лабиринта своих полок с руками, полными странных предметов. Тут были и какие-то колбы, и маленькие сверкающие шарики, и стержни, и даже что-то, чему я не могла придумать названия, — А пока ты должна будешь дать ему знать, что придешь.

— Каким образом? — Я подняла к нему заплаканные глаза.

— Ну есть у меня в арсенале пару фокусов. Сбежать это вам не поможет, но вот увидеться — запросто.

Наверное, я бы расцеловала этого человека, если бы была чуть более эмоциональной. Тадар заулыбался, увидев восторг на моем лице, и я все же бросилась к нему с объятьями.

Вот только сейчас я уже сомневалась, что у нас получится. Пока в такт шагам в моей сумке гремели колбы и алхимические шарики, я впускала все больше сомнений к себе в душу, и они бы поглотили меня с головой, если бы я оказалась у дверей тюрьмы на несколько минут позже.

Здание было очень высоким, вмещавшим в себя несколько этажей и сотни тесных, грязных камер, удушающих одним только своим видом. Да и фасад снаружи оставлял желать лучшего — грубый неотесанный камень издалека выглядел, как обыкновенная скала, выросшая посреди мощеной городской улицы. Казалось, что он хочет поглотить тебя и задавить, растерев в порошок.

Трясущейся рукой я постучала в высокую дубовую дверь с истертой ручкой и тяжеленым замком, попутно копаясь на дне своей сумки. В голове эхом отдавались наставления Тадара — мне предстояла ювелирная работа, рассчитанная вплоть до секунд.

Я прислушалась. Внутри, кажется, раздались шаги, а значит, мне пора приступать к основной части этого спектакля. Пальцы крепко ухватили стержень, лежащий на дне сумки, я вытащила его, другой рукой выуживая из кармана сухие спички.

«Быстрее, Милит, ты должна успеть» — подгоняла себя я.

К тому моменту, как передо мной приоткрылась щелка тяжелой двери, а за ней показалось сморщенное лицо надсмотрщика, я была готова. Затянувшись сигаретой, которую дал мне Тадар, я выпустила прямо в лицо старику клуб странно пахнущего дыма. Он отмахнулся от него рукой, но все же вдохнул его, чего я и добивалась.

В горле у меня защекотало, то ли с непривычки, то ли от того странного вкуса, которым наполнился рот сразу же после первой затяжки.

— Пока ты куришь, ты защищена. — Объяснял мне Тадар, — Ты будешь чувствовать лишь этот неприятный вкус, но придется терпеть. Поверь, им будет намного хуже.

И правда, старик покачнулся и едва не упал, вовремя схватившись за дверь. Его и без того водянистые глаза затуманились еще сильнее.

— Чего надо? — Прохрипел он.

— Повидать кое-кого. — Я заставила голос звучать как можно грубее.

— Каждый день кто-то приходит, — Бубнил надсмотрщик, открывая дверь шире, — От вас никуда не денешься!

Я прошла внутрь, в холодный темный холл, где мерцал всего один факел. На меня тут же уставились несколько стражников, и я поспешила затянуться снова.

— Этот дым туманит зрение и вызывает головокружение, но на разум он не воздействует, поэтому вряд ли у тебя получится вывести Бейва оттуда. — Вспоминались мне слова наставника, — Главное, заставляй дышать им всех, кого видишь. Они не должны запомнить, как ты выглядишь.

Мы даже проверили действие этих сигарет на ребятах из класса Лоренты, поэтому я была уверена, что игра стоит свеч.

— И к кому ты пожаловала, красавица? — Кряхтя, спросил у меня старый надсмотрщик.

Я выпускала дым, наблюдая за тем, как он коварно растекается по помещению. Мне надлежало выглядеть самоуверенной и наглой, но я боялась даже произнести имя Бейва, опасаясь, что меня в ту же минуту выставят за дверь.

— Герцог Бейв Ратер. — Я затянулась еще сильнее, и рот наполнился отвратительным солено-горьким вкусом.

— Э-ге, девочка! Лихо! — Удивился старик.

— Я вам не девочка! — Огрызнулась я, косясь на стражников, глаза которых тоже успели помутнеть. Пока что все шло так, как мы задумали.

— И кто ж ты будешь ему? Уж не из общества ли Шипа пришла? Поможешь сбежать? — Надсмотрщик прищурился, хотя видно было, что держать лицо ему удается с трудом — он едва различает мой силуэт.

А вот гвардейцы держались довольно бодро. Ища слова для ответа, я то и дело поглядывала то на них, то на старика.

— Я — торговка с базара. Иногда прирабатываю шлюхой. С ним вот связалась, да что-то в душу запал, собака! Вы не думайте, я попрощаться пришла, вот, даже сумку здесь оставляю. — Я сняла с себя сумку и осторожно поставила ее на пол, ближе к стене.

— Имя? — Подозрительно хмыкнул надсмотрщик.

— Долорес. А тебе-то чего? — Я выпустила в воздух еще один клуб дыма.

— Что-то я никогда не слышал о тебе. — Старик повернулся к гвардейцам, — А вы, парни?

Двое из троих покачали головой. Ко мне начал подбираться животный страх разоблачения, но я верила в то, что у меня все еще получается играть роль хабалистой проститутки.

— А ты думал, я в открытую работаю, старый придурок? — Хмыкнула я, — Я не общедоступный товар!

— Оно и видно — тоща, как вобла. — Бросил мне надсмотрщик, — Не каждый с такой свяжется.

Он снова повернулся к стражникам, едва заметно покачнувшись на ватных ногах:

— Ну что, парни, пустим к нашему мученику бабу напоследок? Пусть уж перед смертью хоть…

Он хрипло рассмеялся, обнажая беззубые десны.

— Что ж мы, нелюди что ль? Пошли, Долорес!

Сжимая в пальцах сигарету, я последовала за ним по темному коридору с закопченными стенами. Здесь не было окон и воняло вековой плесенью. Где-то вдалеке слышалось, как с потолка на пол падают капли. Страшно представить, в кого превратится Бейв уже через месяц жизни здесь. Нужно придумывать план побега как можно быстрее.

— Эй, я тебя сейчас обыскивать начну, девка. А то совсем запамятовал, пень старый! Вдруг ты с собой оружие принесла?

Я в очередной раз затянулась, выдохнула дым во влажный воздух, и только потом ответила:

— Я шлюха, а не убийца. Хочешь — проверяй!

Я держалась из последних сил, чтобы не врезать этому старому уроду, когда он начал лапать мою задницу под предлогом обыска карманов. Он проверил даже голенища моих сапог и, не найдя ничего, вздернул брови:

— Неужели не врешь?

Я хмыкнула и жестом показала ему поторопиться. Старик развернулся и продолжил путь.

— Запоминай все, каждую мелочь! — Звучал в голове голос Лоренты, — Какой этаж, сколько поворотов — да каждую царапину на двери! Но не привлекай лишнее внимание…

— Само по себе это посещение — привлечение внимания. — Сказала я тогда, на что Лорента лишь фыркнула в ответ:

— Да как ты не понимаешь!? Ему нужно дать надежду. Или ты хочешь, чтобы он покончил с собой от безысходности!? Да, подручных средств для этого у него не будет, но кто их, магов, знает…

Эти слова не на шутку напугали меня, и я больше не выразила ни одного сомнения в плане Тадара. И пусть сейчас мое сердце рвалось из груди от страха, я знала, что поступаю правильно.

Я всматривалась в полутемный коридор, запоминая дорогу, которой вел меня старый надсмотрщик. Вскоре мы поднялись по скользкой от влаги лестнице на второй этаж, и тогда в его руках загремела увесистая связка ключей. На мгновение мне захотелось выдернуть ее из трясущихся пальцев, но как раз в этот момент перед глазами выросли еще три внушительных силуэта. Опомнившись, я затянулась и в очередной раз и наполнила дымом все пространство вокруг.

Гвардейцы безмолвно посторонились, смеряя меня подозрительными взглядами, пока я судорожно курила, чтобы одурманить их посильнее. Мое сердце в ужасе замирало, пока в замочной скважине проворачивался ключ.

Я увижу его. Прямо сейчас.

Я бы продала за это душу, убила бы целую армию невинных и подралась бы с самим дьяволом.

Милит из прошлого удивилась бы этому и расхохоталась. А вот мне было не до смеха — дверь распахнулась, и я нырнула внутрь, отбросив окурок куда-то в сторону. Не хватало еще одурманить Бейва, которому и без того приходилось не сладко.

— Я оставлю вас. — Прохрипел за моей спиной старческий голос, — Но недолго.

Я никак не реагировала — все мое внимание было приковано к дрожащему комку, что сжался в углу тесной, сырой камеры, укутавшись в дорожный плащ, как в одеяло.

Я хотела позвать его по имени, но узник поднял глаза раньше, чем я успела издать хотя бы звук. За мной захлопнулась дверь, и тогда я подлетела к нему, рухнув на колени, до боли ударяясь ими о каменный пол.

В камере было так тихо, что я слышала наше дыханье так отчетливо, словно оно было громом. На меня смотрели два огромных воспаленных глаза, и пустота, витавшая в них, медленно, но верно, сменялась узнаванием. Я ждала, ждала, когда же он поймет, что это не сон.

Мне и самой казалось, что я сплю.

— Милит? — Почти беззвучно прошептал он, и все же я испугалась того, что стало с его голосом.

— Тише. — Я приблизилась к нему, — Тише. Это я. Только теперь я Долорес. Не для тебя — для других.

— Милит! — Он наконец дернулся, с плеч свалилась накидка, оберегающая его от жестокого холода. Здесь и правда было невыносимо — я покрылась мурашками даже под теплым камзолом, — Как ты здесь? Скажи, что это правда. Скажи, что я еще не сошел с ума!

— Я здесь! — Я закрыла глаза, когда его грязная, ледяная и дрожащая рука коснулась моей щеки, — Но это долгая история. Я пришла не за этим.

— Что с твоими волосами? — Бейв коснулся моей короткой, осветленной гривы, — Я мог не узнать тебя…

— Кто угодно, но не ты. Ты узнаешь меня даже через сотню лет. Как и я тебя. — Наши глаза встретились, и в моей груди что-то вспыхнуло.

На самом деле, я слышала ложь в собственных словах. Я знала каждую черточку в его лице, помнила каждый едва заметный шрам и маленькую веснушку, но даже за эту неделю Бейв изменился так, что я на миг подумала, будто мы не виделись несколько лет.

Он оброс, похудел и осунулся, щеки снова ввалились, а покрасневшие глаза отчего-то казались до ужаса большими, просто огромными, и этот затравленный, мечущийся из стороны в сторону взгляд ставил меня в тупик. Что с ним успели сотворить за эти дни? Я видела немного подзажившие следы побоев на лице, опущенные дрожащие плечи и слышала голос, который охрип так, будто был напрочь сорван. Все это наводило на страшные мысли, и я гнала их от себя, как только могла.

— Тебя приговорили к восьмикружию. — Сообщила я, взяв в руки его бледное, колючее от щетины лицо, — Ты должен держаться. И знать, что я обязательно приду за тобой. Слышишь?

Его глаза блестели от возбуждения, радости и слез, и тогда я поняла, что имею полное право на рваный, украденный у этой тюрьмы, поцелуй. Я накрыла растрескавшиеся, пересохшие губы Бейва своими, чувствуя, как он притягивает меня к себе, стискивает в объятьях и целует, как в последний раз.

— Должно быть, от меня ужасно воняет. — Оторвавшись, прошептал он, и измученное лицо впервые озарила легкая улыбка.

— То ли еще будет! — Я положила руку ему на грудь, ощущая под пальцами громкое сердцебиение и напряженные мышцы. Бейв невесело улыбнулся мне и тут же уставился куда-то вдаль, все еще обнимая меня.

— Сколько еще смертных грехов он мне приписал? — После долгого молчания спросил он.

— Много. — Мой голос был серым и бесчувственным, словно вся так ярость, которую я чувствовала во время приговора, сгорела без остатка, — Убийство, предательство, взрыв.

— О, нет! Взрыв!

Я резко повернулась к нему и уставилась прямо в глаза, требуя правды:

— Это все же твоих рук дело?

— Только взрыв. Так… получилось. Если бы я не вышвырнул его в окно, многие бы погибли. Я не понимал, что творю, меня подставили и, магия… она требовала выхода. Боги, что я натворил! — Он закрыл голову руками и спрятал глаза.

— Похоже, точно так же я убила Цатту. — Я положила руку ему на плечо, желая успокоить.

— Милит, это было лишним. Теперь и тебя все ищут…

— Не найдут, не бойся. Лорента и Тадар с нами.

— Почему-то я не сомневался… — Покосился Бейв, — Они сделали… это с тобой? Тут еще и глаза!

— Эффект временный, проходящий. Я не собираюсь быть Долорес вечно. — Пожала плечами я.

— Когда все это закончится? — С надеждой в голосе спросил Бейв.

Я не знала, что на это ответить, а его взгляд, такой несчастный, полный тоски и безысходности, и вовсе подбивал меня солгать, ответить, что совсем скоро, что никак не могло быть правдой. У нас даже не было плана — что уж тут говорить о подготовке?

Я придвинулась чуть ближе, запуская руку в его спутанные волосы:

— Скоро. Только жди меня. Не переставай ждать.

Выхватив мою руку, Бейв закрыл глаза и стиснул мои пальцы в своих ледяных ладонях. Кажется, я расплакалась бы прямо здесь, если бы не стук в дверь, сопровождаемый грубым криком:

— Эй ты, шлюха! Время!

Вырвав руку, я поднялась с пола, но Бейв тут же рванулся за мной. Его глаза стали круглыми от удивления:

— Кем ты назвалась?

— Это неважно. — Отмахнулась я, — Главное, мне удалось увидеть тебя.

— Боже, Милит… — Бейв обхватил себя руками, — Это все из-за меня. Во что же я тебя втянул!?

— Я не знаю. — Я коснулась пальцами шершавой двери, — Но надеюсь, что мы выберемся.

Дверь передо мной распахнулась, и перед глазами из ниоткуда появилось противное лицо старого надсмотрщика. Он заглянул в камеру, проверяя, все ли в порядке с Бейвом, и, выпустив меня, хмыкнул:

— Смотри-ка, он даже на ноги поднялся! А то все сидит в том углу, да сидит!

Я обернулась и в последний раз бросила на Бейва обнадеживающий взгляд. Парень дрожал от холода и шатался на нетвердых ногах, но не сводил с меня глаз. Если бы я могла, я бы взорвала эту тюрьму прямо сейчас, убила бы половину этого города ради того, чтобы быть с ним. Еще никогда в жизни я не хотела бороться за что-то по-настоящему.

Сейчас я поняла: все, что я могу — это бороться за него.

Глава 19

С неба опять валил снег. Мокрые хлопья падали на лицо и стекали по нему растаявшими слезами. Может, это даже правильно — они создавали иллюзию того, что я плачу. Ведь я и должна плакать, хотя на деле из моих глаз не вылилось ни одной слезинки. Любая другая на моем месте плакала бы, а я стояла в глубине толпы, как каменный памятник самой себе и лишь смотрела в одну точку.

Я не умела переносить боль и страдания так, как это подобает женщине.

Я должна была рваться к нему, кричать и плакать, будоражить окружающих своим поведением и наводить на людей мысль о моем сумасшествии, но я просто стояла на месте, словно мои ноги приросли к заснеженной брусчатке, пока над довольной толпой разносились его крики.

Все это время я ни разу не отвела взгляд, как это сделала бы любая другая, даже, кажется, ни разу не моргнула, пока на спину Бейва все сыпались и сыпались новые плети. Я не считала удары, я считала его вздохи. Я помнила, сколько раз он вскрикнул и застонал, сколько раз поднял взгляд на толпу, ища меня.

Именно так разрывается сердце — тихо, неотвратимо и очень-очень больно.

Бейв стоял на коленях на дощатом эшафоте, привязанный к столбу, с опущенной головой и трясущимися плечами. По его голому торсу стекала кровь, а грудь тяжело вздымалась после каждого удара. Толпа ревела от восторга каждый раз, когда плеть рассекала его кожу, и маг стонал от боли.

«Может, сейчас самое время воспользоваться магией?» — думала я, проклиная саму себя за это. Если Бейв попытается сбежать, его накажут еще сильнее, это глупый и необоснованный риск, но все же мысль прожигала мой разум уже несколько минут.

Вдруг нам повезет? Хотя бы раз в жизни?

Я загнала эту идею куда подальше, и взгляд неосознанно зацепился за места слева от эшафота. Там восседали высокопоставленные гости, и меня бросило в дрожь от того, что я там увидела. Помимо Синка, окруженного гвардейцами со всех сторон, и отца, который то и дело рыскал глазами по толпе зевак (подозреваю, что в поисках меня), там, как ни в чем не бывало, сидел Энвал с лицом более спокойным, чем у Цатты, когда она пришла ко мне перед смертью. Он наблюдал за тем, как истязают его брата, пусть и не родного, и на его лице не дрогнул ни один мускул. Пока мое сердце разрывалось в груди от боли человека, который стал для меня всем, его предавал тот, кто всю жизнь был рядом.

Я хотела заглянуть Энвалу в глаза, но понимала, что ничего там не увижу.

Адская боль заколотила в мой череп, как умирающий, бьющийся в конвульсиях. На миг мне даже показалось, что я упаду без чувств прямо здесь, привлеку внимание и буду поймана, но мне удалось зацепиться за нить сознания. Бейв был рядом, и пусть ему совсем не до меня, я знала, что его сила будет вечно спасать меня. Оставалось только мне спасти его.

Пока что мне может помочь только Эгерда. Как она и говорила, чудодейственного порошка хватило на неделю, и мне нужно было купить еще. Без боли мой разум просветлялся хотя бы на время, но когда она возвращалась, кажется, становилось еще хуже.

Я верну Бейва себе, и он исцелит меня. Он вернет ту Милит, которая не привязана к какому-то дурацкому лекарству и уже не может без него. Он снова будет гулять по моим мыслям, возвращая их в прежнее русло. А пока что мне оставалось только цепляться за то, что у меня есть, и ждать, когда Лорента и Тадар создадут нечто грандиозное. А в них я верила даже больше, чем в саму себя.

Толпа взревела еще громче, судя по всему, это был последний удар, потому что Бейва отвязали от столба, и он обессиленно рухнул прямо на доски, скукоживаясь от холода и боли. Он был бледен почти так же, как зимние улицы, а кровь из его ран залила эшафот и запачкала свежий снег.

Я не могла дышать, дрожь пробивала все мое тело с головы до ног. Я была готова растолкать локтями всех этих ублюдков, что радовались страданиям Бейва — да даже поубивать их! — взобраться на эшафот и утащить мага куда-нибудь в укромное место, где нас никто и никогда не найдет. Но разум шептал мне что-то другое…

Пора уходить, иначе боль уничтожит меня, разорвет на части, и весь наш план обернется пеплом. Натянув капюшон сильнее, я сделала осторожный шаг назад, за ним еще один, пока не оказалась в последнем ряду и наконец не выбралась из толпы, которая уже зашевелилась, собираясь расходиться. Постоянно оборачиваясь, я дошла до переулка и проверила, не идет ли за мной кто-нибудь подозрительный.

Город был пуст — большинство жителей собрались поглазеть на первый этап восьмикружия, в то время как остальные сидели по домам — поэтому мне не встретилось никого по пути к Эгерде. Это даже вселило в меня хлипкую надежду на то, что я не наткнусь на очередь к ведьме, но не тут-то было — в коридоре публичного дома, где принимала старуха, снова было не протолкнуться.

Нужно было оставить немного лекарства на это утро, чтобы я могла его принять и пойти в город, не боясь, что головная боль снова схватит меня за горло, но я по глупости решила использовать дозу побольше еще вчера. Теперь это чудовище вернулось в мой череп еще более сильным, отдохнувшим, и готово было мучать меня безо всякой пощады.

Я не знала, как мне удалось выстоять эту очередь, пока сознание мутилось от ударов боли, а ноги подкашивались от бессилия. Кажется, я держалась за стену, когда пришел мой черед заходить в эту обитель странных запахов. Мой лоб покрылся капельками пота, а руки тряслись, как у древней старухи, но я собралась с силами и зашла к Эгерде, не выдав ни единого признака своей слабости.

— Вот и ты, дорогуша. — Проскрежетала ведьма прямо с порога. На ней было то же самое пестрое одеяние, да и в самой комнате ничего не переменилось, — Я знала, что ты придешь.

— Мне нужно еще. — Выдохнула я, — Еще лекарства.

Эгерда молча встала со своего рваного кресла и прошла к полкам, достала точно такую же шкатулку и быстро передала ее мне. Я сжала драгоценное снадобье в руках и приготовилась бежать, чтобы поскорее спрятаться где-нибудь в подворотне и принять утреннюю дозу. Ведьма протянула руку, и я стала отсчитывать ей назначенную цену.

Тут я вспомнила о вопросе, который хотела задать ей все последние дни, когда отследила некоторые перемены в своем состоянии:

— Когда действие проходит, становится хуже, чем раньше. Это нормально?

Я подняла на нее глаза, подозрительно сведя брови к переносице. Старуха буквально отмахнулась от меня:

— А ты как думала? Не бывает лекарств без побочных эффектов.

Эти слова вселили в меня неуверенность — а точно ли Бейв сможет исцелить меня, когда мы снова будем вместе? Я надеялась, что ему хватит сил сразиться с чудовищем, которое выросло из маленького щенка в огромного волка. Закрыв глаза, я перетерпела очередной удар боли о черепную коробку и только потом отсчитала несколько монет для Эгерды.

— Эй, в этот раз дороже. Я специально для тебя готовила, милочка! — Одернула меня старуха.

— Как? — Удивилась, вцепившись в шкатулку еще сильнее, будто боясь, что ведьма отнимет ее у меня, если я не доплачу.

Я могла бы сбежать вместе с лекарством, но тогда путь сюда для меня будет закрыт навсегда, а я знала, что возвращаться придется, и не раз. Порошок обвил меня своими путами, и я прекрасно понимала, что теперь не смогу без него прожить. Был, конечно, еще один вариант — попросить Тадара приготовить для меня это лекарство, но то, что я посещаю Эгерду, было тайной не только от него, но и от Лоренты, которая издавна точит зуб на эту ведьму. Да и вряд ли у наставника хватит умений приготовить столь сильное вещество.

— Сколько? — Смирившись с неизбежным, спросила я.

— Еще два золотых.

Я вытаращилась на нее — если так будет продолжаться и дальше, у меня совсем не останется денег, а зарабатывать мне негде, пока я скрываюсь от всей империи. Что делать, когда мне станет нечем платить? Пока я решила не думать об этом.

Молча отсчитав ей недостающую сумму, я поспешила покинуть комнату и тут же об этом пожалела. Нужно было сесть в кресло и принять дозу прямо там, а я стояла на пороге и торопилась, как последняя идиотка!

Я не дойду даже до первой подворотни, тело перестало слушаться самых простых моих приказов, а зрение стало таким расплывчатым, что я едва реагировала на свет, который лился из окон. Уцепившись за стену, я остановилась и стала думать — я нахожусь в публичном доме, здесь есть небольшая таверна, где явно можно будет не привлекая к себе лишнего внимания принять спасительную дозу.

Вот так, держась одной рукой за стену, а другой сжимая драгоценное лекарство, я двинулась в сторону широкого дверного проема, откуда доносились людские голоса, некоторые из которых явно были нетрезвыми. За порогом меня ждало просторное помещение с небольшими, но многочисленными окнами и простыми деревянными столами. Между ними лавировало несколько девушек в фартуках, и кое-где сидели притихшие посетители. Я выпрямилась, собрала все силы и прошла к столику в самом углу, где на меня не будут пялиться непрошенные глаза.

Опустившись на жесткую деревянную скамейку, я поставила шкатулку перед собой и, подперев больную голову одной рукой, стала готовить порошок. И тут, словно из ниоткуда, до меня донесся женский голос:

— Вам что-то принести?

Я подняла глаза и увидела перед собой расплывчатый силуэт официантки.

— Нет, ничего не надо. — Промямлила я, дожидаясь, когда она уйдет.

Оставшись в одиночестве, я осмотрела зал таверны — и впрямь, здесь достаточно укромное место, никто на меня не смотрит, все заняты своими делами, да и шум отгораживает от любой опасности. В подворотне в любой момент могут появиться гвардейцы, а здесь нет никакой опасности быть пойманной.

Главное, чтобы с меня не стали брать деньги за частые посещения.

— Милит, зачем ты туда ходила? — Прямо с порога принялась отчитывать меня Лорента. Я вернулась в братство сразу же после того, как покинула таверну, прошло совсем немного времени, но моя голова прояснилась, и стало намного легче раздумывать обо всем, что произошло.

Я сбросила с плеч свой плащ и посмотрела на Тадара, который напряженно трудился, сгорбившись за своим столом. Он со всех сторон окружил себя колбами, какими-то книгами и пергаментами. Никогда не видела его за работой алхимика.

Лорента уговорила меня остаться в братстве, гарантируя то, что про существование лаборатории не знает никто, кроме Тадара, Гива и ее самой, но глава наемников спускается сюда раз лет в десять, а значит, я в абсолютной безопасности, и даже потайной выход в город словно работает на меня, позволяя оставаться незамеченной. Я согласилась, но только с тем условием, что они помогут мне вызволить Бейва и устроят нам побег из столицы.

Как ни странно, Лорента охотно приняла это условие.

— Я должна была пережить это вместе с ним. — Честно призналась я.

— Дура! — Всплеснула руками наемница, — Тебя могли заметить! Об этом ты не подумала? Что тогда? Освобождать вас обоих? Тебе, Милит, Синк не окажет такую честь, как восьмикружие, тебя казнят на следующий же день, и к этому сроку Тадар точно ничего не успеет!

— А что он должен успеть? — Подозрительно покосилась я на наставника, — Вы что-то задумали? Без меня!?

Лорента ухмыльнулась:

— Тадар предложил один маневр. Длительно, затратно, разрушительно, но того стоит.

— Я еще никогда не делал ничего подобного! — Воскликнул наставник, будто очнувшись ото сна.

— Вы потрудитесь рассказать мне, или как? — Я вздернула бровь.

Лорента усадила меня на стул, и сама расположилась напротив, то и дело поглядывая на Тадара, который снова ушел с головой в работу.

— Это будет взрыв, как мы и хотели с самого начала. Но взрыв будет непростой, а… с дополнительными «украшениями».

— Что? — Нахмурилась я, — Какими, к чертям, украшениями?

— Тадар предложил взорвать не тюрьму, а склад, который находится неподалеку. Может, ты видела — такое, большое одноэтажное здание…

— И что нам это даст? Все охранники тюрьмы останутся на своих местах, а туда пришлют других гвардейцев.

— Э-э-э нет! — Оказывается, все это время Тадар следил за нашим разговором. Оторвавшись от трудов, он посмотрел на меня, — Они не смогут перед этим устоять.

— Устоять перед чем? — Я поочередно смотрела на их ухмыляющиеся самодовольные лица.

— Дело втом веществе, что Тадар добавит в бомбу. — Пояснила Лорента, — Что-то наподобие тех сигарет, которые ты курила в тюрьме. Их разум затуманится от дыма, но мозги съедут в другую сторону.

— Они захотят пойти туда. Ближе, как можно ближе. — С плохо скрываемым восторгом от собственной гениальности сказал Тадар, — А уже там мы окончательно собьем их с толку.

Я тупо уставилась в его завороженные глаза, ожидая еще одной порции объяснений, но вместо них наставник открыл какую-то склянку с золотыми бусинами. Аккуратно достав одну из них, но покатал ее на ладони, демонстрируя мне:

— Это и есть «украшение» нашего взрыва.

Я отшатнулась, прижавшись к спинке стула. Бусина мерцала каким-то космическим, звездным блеском, заточенным в золото, безусловно, она была безупречно красива, но какое отношение она имеет к бомбе, я все еще не понимала.

— Тадар, покажи ей. — Увидев мое смущение, попросила Лорента.

Наставник кивнул и подбросил бусину в воздух. Прошло чуть больше секунды, и она прямо на лету разлетелась на сверкающие золотые брызги, которые к тому же, засветились, как пламя свечи в темноте. Все это сопровождалось едва слышным хлопком, который явно станет гораздо громче, если множество таких бусин объединить в одну…

Наконец, до меня дошло.

— Ничего не напоминает? — Ухмыльнулся старик.

— Энергетический шар Бейва… Как тебе удалось это сделать? — Я схватила банку с крупными бусинами и принялась рассматривать их, как музейный экспонат.

— Ты же знаешь, я отдал всю жизнь алхимии. Иногда она благодарит меня за это. И осторожнее с этими штуками, они могут взорваться прямо у тебя в руках. — Он забрал у меня банку, вернув ее на прежнее место.

— И все же я не понимаю, — Я посмотрела на Лоренту, — Зачем вы собираетесь инициировать магию? Это наведет еще большие подозрения на Бейва.

— Не наведет, потому что это еще не все. Мы покажем одурманенным мозгам стражников то, что они хотят видеть. Точнее, кого.

— Солз… — Меня осенило.

— Мы подставим его, как они с Цаттой подставили Бейва. — Хитро прищурилась Лорента.

— И как вы собираетесь это провернуть?

— Это не так уж и сложно. Важно лишь поверхностное сходство. — Объяснил Тадар, — Они будут под действием дыма, но запомнят, что видели человека, держащего в руке свет.

— Солз с Бейвом ведь непохожи? — Обратилась ко мне Лорента.

— Хвала богам, нет.

— В братстве есть человек, что сойдет за него?

— Ну-у-у, — Я задумалась, — Вообще-то, по телосложению даже Тадар подойдет, но Солз ему во внуки годится.

— Сколько Солзу? — Лорента уже присматривалась к наставнику, видимо, раздумывая, как его можно омолодить.

— Лет двадцать пять, может, чуть больше. Но у него волосы черные и спина прямая. А еще он ходит не в балахонах, а в плащах или камзолах.

— Тадар, — Вкрадчиво обратилась женщина, — Не хочешь вернуть утраченную молодость?

— Может, лучше, кто-то другой? — Наставник сделал вид, что снова ушел в работу.

— А я считаю, что и ты сгодишься. К тому же, кому, если не тебе, не бояться собственных бомб?

— Я даже издалека не сойду за двадцатипятилетнего парня. — Не поднимая головы, сообщил он.

— Да ладно тебе! Ты у нас, вон, еще какой поджарый! — Лорента опустила руку ему на плечо.

Тогда Тадар посмотрел на нас обеих:

— Даже если и так, дамы, сначала нам нужно сделать бомбы и распланировать то, как Милит проникнет в тюрьму. А я не знаю, сколько времени на это уйдет.

Наверное, меня не должна была пугать эта фраза, но сейчас, впервые за время этого разговора, я впервые побоялась, что мы не успеем, и Бейв погибнет от травм и пыток раньше, чем я приду за ним, как и обещала.

Говорят, не стоит высказывать опасения вслух, и тогда они не сбудутся. Я так и делала, оставляя все свои терзания при себе, но они почему-то сбывались, и день за днем мне становилось все страшнее за то, что я не сдержу обещание.

Лорента запретила мне смотреть на этапы восьмикружия, но со слов сплетниц и прочей молвы я знала, что Бейв Цареубийца пережил очередную пытку. Поговаривали, что во время третьего этапа он потерял сознание от боли где-то за пять минут до его окончания, а во время четвертого даже ни разу не поднял глаза на зрителей. Люди строили догадки, а не сошел ли он с ума и доживет ли до последнего этапа.

Я же думала о другом — успеем ли мы забрать его оттуда живым и в собственном разуме? Готова ли я всю оставшуюся жизнь провести с безумцем?

Мои нервы были на пределе, а дни тянулись, как резина, и летели, как птицы, одновременно. Очередной день завершался ничем, и он же приближал Бейва к следующему этапу, который может стать последним. Никто не станет спасать осужденного, если он умрет раньше восьмого этапа.

Только мое обещание заставляло его держаться, но теперь я уже и сама не верила в себя. Тадар работал, не покладая рук, но каждое испытание псевдо-магической бомбы заканчивалось неудачей. Он говорил, что отчаиваться рано, но разве у меня был хоть какой-то выбор? Каждый день в мой череп стучала боль, и ей уже хватало наглости возвращаться через каждые два часа. Я тоже умру, если не спасу его, умру от этой боли в тот самый день, когда лекарство Эгерды, недельного запаса которого теперь едва ли хватало на три дня, перестанет мне помогать. Обо мне не останется даже упоминания, а ведь когда-то я всерьез думала о том, что смогу войти в историю.

Именно об этом я думала в самый обычный февральский вечер, сидя за столиком в таверне, куда я теперь наведывалась каждый день. Сейчас здесь было чуть больше народу, звуки вокруг слышались чуть громче, а я боялась чуть сильнее, чем обычно.

Я еще не успела спрятать шкатулку со стола и смотрела на нее, как на злейшего врага. Во что превратилась моя жизнь? Я готова отдать все за чертов порошок, спрятанный в этой коробке, а моих денег могло и не хватить на следующую дозу. Что тогда делать? Украсть у кого-нибудь? Одолжить?

Мимо меня носились подвыпившие гости и юркие официантки, которые уже перестали замечать мое присутствие. Здесь меня никто не тревожил, не допытывался, почему я сижу в одиночестве и почему постоянно смотрю в одну точку. За окном уже давно стемнело, и мне бы следовало поспешить в братство, но зачем мне туда идти? Чтобы в очередной раз узнать, что у Тадара ничего не получилось? Сказать им с Лорентой еще раз, что надо менять весь наш план и ждать больше нельзя? Нет, это выше моих сил. Я не сдвинулась с места, сцепив пальцы в замок.

На меня медленно наваливался сон, веки потяжелели, а мысли расслабились. «Нужно идти домой» — прошептал мне разум, но я в очередной раз проигнорировала его. Я бы уснула прямо здесь, за столом, если бы мое сладостное спокойствие не нарушил чей-то рычащий голос:

— Как звать, красавица?

Я не сразу поняла, что обращались ко мне. Нахмурившись, я повернула голову в сторону говорящего. На меня смотрел двухметровый небритый амбал с бычьей шеей и толстыми пальцами. От его похотливой улыбочки меня чуть не стошнило.

— Не твое дело, красавец. — Бросила я, убирая шкатулку со стола.

Я поднялась со скамейки, намереваясь уйти, но напористый мужлан перегородил мне путь своей широченной грудью.

— А чего ж, не мое — по-моему, вполне мое! Было б не мое, ты б здесь одна не сидела. — Его рука потянулась ко мне, и я тут же попятилась назад.

— Полный дом шлюх, чего ты ко мне привязался!? — Прорычала я, пытаясь пройти.

Меньше всего мне хотелось нарываться на проблемы, тем более, здесь. Устрой я здесь драку — гвардейцев не придется долго ждать, да и Лорента с Тадаром узнают о моих «приключениях».

— Дай пройти. — Собирая последние крохи спокойствия, потребовала я.

— Была б ты не шлюха, то знала бы, что бабе ходить сюда без мужика, тем более, по ночам — гиблое дело!

Я подумывала — а не врезать ли ему коленом между ног? Или лучше сразу пригрозить кинжалом? Боюсь, это его не напугает — я перед этим громилой была как собака перед медведем. И все же, поставить его на место определенно следовало.

Амбал схватил меня за запястье и дернул на себя. Как назло, мое легкое тело тут же поддалось, как бы я не сопротивлялась, и вот я уже прижималась к этой мерзкой потной груди.

— Отпусти! — Вскрикнула я, размахивая бесполезными кулаками. У меня не было никакой возможности достать оружие, да и лекарство донельзя замедлило мою реакцию, поэтому в драке я тоже не одержала бы победу.

— Дорогая, вот ты где! Я везде тебя ищу! — Раздался голос откуда-то из глубины зала. Я бы даже не обратила на него внимание, если бы он не становился громче и не казался бы таким знакомым.

Повернув голову, я опешила. Наверное, ноги не удержали бы меня в стоячем положении, если бы амбал не прижимал меня к себе.

Я тут же вырвалась из его хватки и схватилась за столешницу, чтобы не шататься на нетвердых ногах. К нам неумолимо приближался мой спаситель, которого я все эти месяцы мечтала убить собственными руками.

Солз Каттер был в столице.

И он для чего-то спас меня от этого похотливого урода.

— Ты все-таки с мужиком. — Прорычал амбал, в котором откуда-то проснулось понятие о чести, — Могла бы сразу сказать, дура!

Он развернулся и побрел по залу, наверняка, в поисках другой жертвы. Мне бы следовало радоваться, что опасность миновала, но передо мной стояло чудовище гораздо более страшное, чем этот потный идиот.

— Узнала? — Оскалившись в гордой улыбке, Солз приветственно развел руки в стороны, — Я вот тебя — еле-еле.

Все, что я могла разглядеть в полутьме таверны — так это то, что черные жесткие волосы мага теперь отросли и спускались до самых плеч.

— Что тебе нужно? — Я попятилась от него к стене, запоздало понимая, насколько это опрометчивое решение.

— Да много чего… — Задумчиво протянул он, — И для начала — ты.

— Ну уж нет. — Теперь у меня хватило времени вытащить кинжал, и я крепко сжала его в руке, — Ты совершил ошибку, приехав сюда, Каттер. Я позову гвардейцев, и они повяжут тебя, не успеешь ты и глазом моргнуть.

— Не позовешь. — Солз сделал еще один кошачий шаг ко мне, — Ты же не хочешь, чтобы тебя повязали вместе со мной, Долорес Имберлит?

Эти слова повергли меня в шок, пальцы, стискивающие рукоять кинжала, едва не разжались:

— Что? Откуда ты знаешь!?

Он подошел еще ближе, загнал меня в угол, и теперь я чувствовала его странный, необычный запах — бумаги и мыла. Солз склонился к моему уху, почти касаясь его губами:

— Не забывай, Милит Сеттери, я все еще в твоей голове.

Глава 20

Сколько дней я здесь?

Не помню точно. Где-то шестьдесят.

Я сбился со счета еще после третьего круга, который выбил меня из сознания на несколько дней. Я думал, что не выживу тогда.

Наверное, так даже было лучше.

Потому что вчера я пережил шестой круг. Какая-то неведомая сила заставляла меня держаться, но с каждым днем ее оставалось все меньше, а я чувствовал, что мое тело сдается перед этим натиском. Я никогда не был здоровым и выносливым, а сейчас — и подавно.

Казалось, от того, что со мной сотворили вчера, гудели даже кости. Моя кожа была изрезана на тонкие полосы, которые каждую секунду саднили и болели. От этой боли хотелось лезть на стену, и иногда я давал себе волю и начинал стонать, выть, как побитый умирающий волк.

Но это было еще не все.

Страшно представить, сколько крови я потерял за шесть этапов, а зима никак не желала отступать. Тот холод, который донимал меня, когда я только попал сюда, не мог даже отдаленно сравниться с тем, что мучил меня сейчас. Я не мог согреться ни на минуту, а дрожь стала моим привычным состоянием.

Если я пока что не превратился в животное, то в рухлядь — уж точно. Теперь кашель сопровождал меня как верный спутник, а мой голос сел настолько, что я не узнал его, когда заговорил со стражником впервые за месяц. Я не мог даже нормально шевелиться — раны от плетей на спине заживали так медленно, что до сих пор иногда кровоточили, а остальное мое тело настолько ослабло, что я всерьез задумался — может, прошло не шестьдесят дней, а лет сорок, и за это время я незаметно состарился?

Сегодня я проснулся оттого, что почувствовал, как трясусь во сне. И эту дрожь нельзя было унять даже силой, я словно горел заживо, и мой разум заодно. Этого следовало ожидать — похоже, я промерз так, что тело решило наградить меня лихорадкой в придачу к кашлю.

Это я точно не переживу. И пусть впервые за все время моего пребывания здесь собственный разум показался мне легким, как никогда, я заставил его признать — это конец. Мне было отведено чуть меньше двадцати трех лет на этом свете, постыдное прозвище Цареубийца, окружение, сплошь состоящее из лгунов и предателей и…она.

Я ждал ее каждый день, каждую минуту, и честно мог сказать: в этой тюрьме я думал только о двух вещах — о ней и о своей непроходящей боли. Я просыпался с мыслями о Милит и засыпал с ними же. Она пообещала мне тогда, и я верил только этим словам. Даже когда перестал верить самому себе, я все еще верил ей.

Но в последние дни я всерьез стал задумываться — а не выдумал ли я ее? Вдруг, та Милит с белыми волосами, что просила называть себя Долорес — всего лишь иллюзия моего воспаленного мозга, мираж, который я хотел увидеть все это время?

Если это так, то я хотел еще раз увидеть ее. На прощание. Пусть даже она отвернется от меня такого, пусть побрезгует прикоснуться ко мне и пнет, как блохастую собаку, я хотел увидеть ее. Совсем недолго, хотя бы на минуту.

Я перевернулся на спину и уставился в потолок. Перед глазами все мутнело, а голова раскалывалась, словно от похмелья.

Нужно было просто сойти с ума. Тогда бы мне стало намного легче. Я бы забыл собственное имя и стал бы напевать какую-нибудь дурацкую песенку себе под нос. В любом случае, я бы даже не вспомнил о Милит, она бы не тянула меня за собой своими обещаниями и изматывающим ожиданием. Я был бы почти счастлив прозябать здесь, зная, что меня ничто не держит в том мире, который располагался за стенами этой тюрьмы.

Я рассмеялся, слушая свой жуткий хриплый смех. Кем я был бы без Милит? Герцогом Унаберским, магом Зотерской империи, в которого бы тыкали пальцем за то, что он слеп. Я уже не мог думать об этом человеке, как о себе. Да, когда-то он был мной. Но не теперь. Он бы не вынес шести этапов восьмикружия и не цеплялся за хилую надежду так, как это делаю я.

Он бы никогда не полюбил Милит Сеттери. Или все же полюбил бы?

Ладно, вопрос не в этом. Полюбила бы она его?

Я закашлялся, и когда наконец-то смог свободно вздохнуть, то услышал шаги за дверью. Вряд ли это ко мне. Через одну камеру от меня недавно посадили какого-то разбойника из окрестных лесов — он уже успел потрепать нервы надсмотрщикам своим поведением, и иногда я даже завидовал его смелости. Быть может, он даже решится сбежать, придумав какую-нибудь уловку.

И правда — откуда-то справа послышалось, как кто-то долбит в дверь кулаками. Я решил прислушаться больше из любопытства, усевшись у стены и притянув дрожащие колени к груди. Кожа на руках и спине отозвалась болью, и я стиснул зубы, чтобы было легче ее перетерпеть.

И тогда ключ в замке моей двери провернулся. Все же пришли ко мне. Я вяло поднял голову, когда надсмотрщик взглянул на меня и поставил миску баланды на пол. Я никак не реагировал, слушая, что происходит в камере справа, к тому же, у лихорадки был один значительный плюс — я перестал чувствовать голод, который все это время сопровождал меня постоянно. В этом не было ничего хорошего, но я радовался, что больше не был привязан к тем помоям, которые здесь называли едой.

Соседняя дверь тоже открылась, и стук кулаков сменился криком, но этот голос принадлежал не разбойнику. Закричал надсмотрщик, и не от злости, не от испуга, а так, словно на него напали. Все произошло так быстро, что ни я, ни тот тюремщик, который принес мне еду, не успели сориентироваться. Мы переглянулись, и только тогда по коридору разнесся крик:

— Дарант! Помоги!

Судя по всему, Дарантом звали моего тюремщика. Он сорвался с места, абсолютно позабыв обо мне, бросив все так, как есть — открытую дверь, миску с едой…

Раздались ругательства и крики, Дарант что-то кричал из коридора своему товарищу, пока я смотрел на кусок голой стены, что виднелся из открытой двери. За эти два месяца что-то загорелось в моем сердце всего один раз — когда я увидел Милит — но сейчас это чувство повторилось, хоть я уже и начал думать, что утратил эту способность.

Я не был везучим человеком, а в свете тех событий, из-за которых я попал сюда, и вовсе можно было сказать, что удача поворачивалась ко мне только задницей. Но я, быть может, как мальчишка, верил, что даже летом может пойти снег. Поэтому сейчас я поднялся на ноги с одной единственной мыслью:

«Мне еще никогда так не везло».

Если Милит не придет за мной, я приду к ней сам. Освобожу ее от обязанности вызволять меня отсюда и никогда больше не отпущу. Думая лишь об этом и ни о чем другом, я крался к распахнутой двери на негнущихся ногах, слушая каждый шорох из камеры разбойника. Там, похоже, началась драка — двое надсмотрщиков пытались угомонить одного буйного преступника. Думаю, поединок не продлится долго, поэтому мне следовало поторопиться.

Я перешагнул через миску с едой и проскользнул за порог, мгновенно остановившись. Я оглядывался по сторонам и тут же ругал себя за то, что трачу на это слишком много драгоценного времени. Меня хватятся, как только Дарант вернется в мою камеру.

Был у восьмикружия один плюс — я ходил по тюрьме и прекрасно помнил дорогу до своей камеры, знал, где стоят стражники, а в каких местах можно укрыться от их глаз. И еще я ясно осознавал, что через дверь мне отсюда никак не выбраться. Оставался единственный вариант — окно, в котором я достаточно сильно сомневался, но времени на эти сомнения у меня не было.

Поймают — значит, поймают. Они не убьют меня за это, потому что знают, что меня ждет кое-что пострашнее смерти. Стражники уж точно захотят увидеть, как их беглецу зальют в глотку горячий свинец во время восьмого этапа.

И все же об осторожности я старался не забывать — такой шанс мне никогда больше не выпадет, и не очень-то хочется терять его из-за какой-нибудь глупости вроде падения или случайного шороха. Но идти тихо у меня получалось только при условии, что я двигался очень, очень медленно, иначе моему ослабшему телу попросту не удавалось не топать, как слон.

Я должен спуститься как можно ниже, чтобы не сломать себе шею, прыгая из окна. Да, там внизу — мягкий снег, но я казался себе старой игрушкой на шарнирах, которую можно сломать любым неосторожным движением. Адреналин гнал меня вперед, пока я не добрался до небольшого окна. Залезть туда будет несложно — подоконник был где-то на уровне поясницы, но стекло и решетки представляли для меня нешуточную проблему.

У меня оставался только один козырь в рукаве, который я вряд ли смогу использовать. И как я не подумал об этом раньше? Идиот!

Лихорадка, голод и все эти пытки негативно повлияли на мой разум. Я был так ослеплен этой открытой дверью, что совсем позабыл, что таким, как я — отсюда не сбежать.

Я мог похоронить собственный разум, но надежда все еще боролась. И именно она заставила меня положить руку на это чертово стекло. Я смотрел на свои истерзанные пять пальцев с вырванными ногтями и сбитыми в кровь костяшками. И как я пережил все это? Как не умер от боли, когда мне в десны вонзали иглы, а ногти вырывали уродливыми щипцами?

Какая сила заставляла меня проходить через это? Для чего?

Так пусть она поможет мне и сейчас.

Я не трогал свою магию два месяца, понимая, что она может убить это никчемное, измотанное тело. Да и какой был в этом смысл? Но сейчас, взывая к чему-то теплому и прибитому пылью в своей груди, я был почти уверен, что эта самая магия и не даст мне умереть. Когда-нибудь я вознагражу ее за это, а пока что я просто звал ее из последних сил, чтобы доказать: тот, над кем весь этот город издевается шестьдесят дней — не обычный человек. И так просто его не убить.

Стекло треснуло под моими пальцами и рассыпалось на мелкие крошки, которые тут же снегом осыпались мне под ноги. Оставалась лишь решетка, с которой явно будет сложнее, но то, что магия вернулась, вселило в меня надежду. Я коснулся холодного железного прута и обвил его пальцами. С улицы мне в лицо подул холодный ветер, и впервые за два месяца я не почувствовал холода. Меня согревала моя магия.

«Я тот, кто создавал второе солнце и взрывал его» — думал я.

«Я вошел в чужой ум и связал его со своим».

«Эта решетка ничего для меня не стоит».

Она выгнулась под моей рукой, как веточка молодого дерева, и тогда я убрал ладонь. Прут остался в том же положении. Я моргнул, чтобы проверить — не мерещится ли мне все это? Нет, это на самом деле действие моей магии.

В спешке я поработал еще над несколькими прутьями, освободив достаточно пространства для того, чтобы такое тощее существо, как я, смогло пролезть в него.

Возня наверху, кажется, подходила к своему логическому завершению — разбойник перестал орать, да и голосов надсмотрщиков тоже не слышалось. Я взобрался на подоконник, помогая себе дрожащими от перенапряжения руками. В какой-то момент я испугался, что не выживу после этого прыжка, и все будет без толку, но мне тут же удалось себя переубедить — как бы пафосно это ни звучало, но я умру свободным.

И тогда я сорвался вниз, чувствуя, как моя старая изношенная рубашка рвется, зацепившись за неудачно выгнутый прут решетки. Главное, что плащ, наброшенный на плечи, остался цел, а земля приняла меня прямо в мягкий, но до ужаса холодный сугроб.

Я поднялся, словно пружина, отряхнул штаны от снега и посмотрел наверх, дав себе секунду на передышку. Пока что оттуда не доносилось ни звука, а значит — моего отсутствия еще не заметили. Я мог бы порадоваться этому, но решил, что удовлетворюсь этим позже, а пока нужно было уносить отсюда ноги, желательно, не попадаясь никому на глаза.

Не знаю, что за самоуверенный человек проектировал эту тюрьму, но в ней не предусматривалось никаких внешних ограждений — ни стены, ни даже забора. Наверное, он считал, что стены здания достаточно крепки, чтобы удержать беглецов внутри. Вряд ли он думал о магах.

Я осмотрелся по сторонам — небо начинало окрашиваться в синий сумеречный оттенок, плотные тучи заслонили собой и закатное солнце, и луну, которая проявлялась где-то на небе как раз в это время. С наступлением темноты меня будет сложнее найти, оставалось только отыскать укромное место, где бы я мог спрятаться.

Только не братство. Там меня сдадут назад в тюрьму, как только я покажусь на пороге, и ни Лорента, ни Тадар не смогут мне помочь.

Я отбежал (если это можно так назвать) от тюрьмы на значительное расстояние и нырнул в узкую подворотню, где наконец позволил себе перевести дух и тут же об этом пожалел. На меня навалилась такая невыносимая слабость, что я чуть не рухнул прямо на землю. Похоже, мне неплохо удавалось держаться на одном адреналине — я не чувствовал ни боли, ни бессилия — и сейчас эти минуты просветления для меня закончились: вернулась дрожь и головокружение, ноги едва тянулись, подчиняясь моим медленным усталым приказам.

Нужно уходить отсюда как можно дальше, чтобы они не знали, где меня искать. Я цеплялся за грязную стену, затягивая себя все глубже и глубже в подворотню. Хорошо, что на улице почти не было людей, да и те редкие прохожие, что маячили где-то вдалеке, едва ли обращали на меня внимание. Я кутался в плащ и опускал голову, плетясь по заснеженному проулку, пока не вышел к улице пошире. Пару секунд я осматривался, пытаясь собрать мысли в кучу, хотя они настойчиво отказывались это делать. Мои разум кипел от лихорадки и усталости, а я напрягал его, как мог.

Был ли я здесь когда-то? Что это за улица? Есть ли здесь место, которое подойдет мне для ночевки?

Завтра мне надо будет искать новое убежище. Эта мысль пугала сильнее возможного преследования, потому что я ясно понимал — завтра мне не станет лучше, даже наоборот, лихорадка только начнет набирать обороты.

Скорее всего, я недолго буду свободным, если не найду Милит. Но в братство я пойти не могу, и что мне тогда остается?

Я поплелся вперед, борясь с туманом в голове. Слишком много деталей ускользало у меня прямо из-под носа — может, и впрямь следует пойти в братство, вдруг они не выдадут меня из-за Милит? Надеяться на это рискованно, но в то же время логично.

В глазах резко потемнело, и я схватился за стену какого-то дома. Как же не вовремя! Я слышал голоса людей вокруг себя и цокот копыт — здесь слишком много глаз для того, чтобы привлекать к себе внимание!

Но я больше не мог держаться, ноги подкосились, и я упал прямо на снег. Перед глазами все мутилось, и каждая моя попытка подняться заканчивалась неудачей. Это конец — сейчас ко мне кто-нибудь подойдет, спросит, что случилось, и непременно признает во мне Бейва Цареубийцу.

— Эй, дружище! — Окликнул женский голос совсем рядом, — Перебрал что-ли?

Я собирался кивнуть, когда рука незнакомки легла мне на плечо. Нет! Я подниму глаза, и она узнает меня, если уже не узнала.

— Помочь? — Спросила она.

Я не поднимусь на ноги без чьей-то помощи, а даже если и поднимусь, то что ждет меня дальше? Мне некуда идти, негде спрятаться. Мое тело разваливается на куски, а разум не может сложить вместе два и два. Соблазн ответить «да» был слишком велик.

— Нет. — Буркнул я, встретившись с ней взглядом.

И тут меня что-то кольнуло. Какая-то скользкая, мимолетная, но очень яркая мысль. Это было похоже на секундное просветление, но я счел бы это очередной галлюцинацией, если бы с ней не случилось то же самое.

— Бейв!? — Она вложила в мое имя все воспоминания, что нас связывали. Она произнесла его не так, как это делали стражники, Энвал и даже Милит. Она всегда называла меня с насмешкой и гордостью одновременно. Только Лоренте было такое под силу. И поэтому я повернулся к ней, радуясь, что зрение не подвело меня: надо мной действительно нависла крупная женская фигура с мужской стрижкой и до боли знакомым лицом.

— Боже мой! — Она схватила меня за локоть и рывком подняла на ноги.

Неужели это она? Я до сих пор не верил собственным глазам, и поэтому решился дотронуться до ее рук, проверяя, не видение ли все это.

— Лорента. — Я обвивал ее запястья пальцами, хватаясь за них, как утопающий за соломинку, — Лорента… ты здесь.

Если бы она не подхватила меня, я бы снова упал на снег. Рука женщины обняла меня за талию, не давая мне потерять равновесие.

— Чертов Бейв! Это ты, собака! — Наемница убрала отросшие волосы с моего лица, чтобы заглянуть мне в глаза, — Как ты…?

— Я сбежал, представляешь? — С детским восторгом прошептал я ей в лицо, — Сбежал оттуда!

— Одной проблемой меньше. — Проговорила Лорента скорее самой себе, чем мне, — Боги, на кого ты стал похож! Пойдем отсюда, пока тебя кто-нибудь не признал.

Она буквально тащила меня до братства, и к тому моменту я совсем перестал соображать, что происходит. Я не видел дороги под ногами, едва соображал и слышал только обрывки фраз наемницы:

— Бейв, ты весь горишь!

— Милит, — Опомнился я, — Она ждет меня?

— Да, конечно. Вы встретитесь, но только тогда, когда ты немного придешь в себя.

Я открыл глаза и увидел перед собой до боли знакомое здание. Только сейчас я вспомнил, что не собирался сюда возвращаться:

— Стой, Лорента. Мне нельзя сюда. Гив не позволит укрывать преступника…

— Тогда я не позволю Гиву ходить по земле живым. — Прорычала женщина, — Не твоего ума дело, можно тебе сюда или нельзя. Понял?

Я перестал сопротивляться.

— Ты не меняешься. — Заметил я.

— Как и ты, Ратер. Все так же суешь свою тощую задницу куда попало.

Больше я не стал пререкаться, отдав свою судьбу в руки Лоренты. Сквозь провалы в сознании я все еще пытался следить за происходящим, и когда женщина повела меня куда-то на задний двор, я даже удивился.

На город уже почти опустилась ночь, и в полутьме я мог разглядеть только очертания старой, заколоченной двери. Вот только закрыта она, судя по всему, не была — Лорента, все еще придерживая меня одной рукой, со всей силы долбанула по ней кулаком, а потом и ногой, нервно дожидаясь, пока нас впустят внутрь.

Разве у братства был еще какой-то потайной вход? Знала ли о нем Милит?

За дверью раздалось шуршание и чьи-то недовольные возгласы, и уже через миг мне в глаза ударила неяркая полоса света, что сочилась на улицу из помещения.

— Вот, принимай! — Лорента буквально затолкала меня в дверной проем, и я чуть не упал прямо на человека, застывшего в проходе. Он покачнулся, но тут же обхватил меня обеими руками, не позволяя свалиться на пол.

Кажется, я знал, что еще держало меня в сознании во время побега и все те минуты, пока мы с Лорентой ковыляли сюда — холод. Мороз не давал мне расслабиться, заставлял согреваться любой ценой, а сейчас, когда я попал в приятное, кажется, давно забытое тепло, я словно растаял. Голова снова закружилась, а все тело задрожало с новой силой, будто я стоял на промозглом ветру, а не в теплой комнате.

Я не сразу узнал человека, на котором повис сейчас, как на вешалке. Мы с Тадаром встречались не так часто, пока я жил в братстве, очевидно, из-за его занятости, поэтому сейчас я скорее догадался, чем узнал его.

Лорента заперла дверь на несколько замков, пока наставник Милит рассматривал меня, как коня на базаре.

— Бейв, как тебе удалось…? Живой! Как рада будет Милит!

— Хватит пока о ней. — Отрезала Лорента, — Посмотри, он же почти труп! Боги, это я в темноте всего не видела!

— Да ладно тебе… — Вяло ответил я, предчувствуя, что Лорента не оставит мое состояние без ядовитых замечаний.

— Кажется, тебя трясет. — Тадар закинул мою руку себе на плечо, — Тебе нужно в постель.

Он привел меня в какое-то большое помещение без единого окна. Напоминало подземелье, но с каким-то напылением уюта. Здесь кругом стояли книжные полки и какие-то колбы. Неужели Тадар живет здесь?

Меня опустили на какую-то кровать, и я безвольно рухнул на чистую подушку, запоздало осознавая, что сейчас я в разы грязнее любой бездомной дворняги. Я все еще таращился в потолок, но вскоре его закрыло от моего взора встревоженное лицо Лоренты. Кажется, еще никогда раньше я не видел на нем подобного выражения. Она хватала мои руки, стягивая с меня плащ и порванную рубашку, попутно отдавая Тадару какие-то приказы.

— Чертов Бейв, в тебе осталось что-то, кроме костей!? Что ж они с тобой сделали — одни ребра торчат!

— Ты говорила мне что-то подобное при нашей первой встрече. — Я решил, что пока я буду разговаривать, мне удастся оставаться в сознании.

— Ты не сравнивай, — Лорента заглянула мне в глаза, — Сейчас от тебя словно половина осталась!

Я не мог больше держать глаза открытыми, но тут же закашлялся — хрипло и громко, так, что легкие отозвались болью оттого, что я чуть не выплюнул их.

— Они поплатятся за то, что с тобой сделали. — Прошипела наемница, осматривая мои истерзанные ладони и руки, на которых не осталось живого места от порезов.

Она поднялась с моей постели и стала шептаться о чем-то с Тадаром, в руках которых виднелось несколько колб с цветной жидкостью. Напоминало какие-то зелья, и тут я сразу же вспомнил о глазах и волосах Милит, изменивших цвет.

— Дай ему вот это, — Прислушался я к Тадару, — Это снимет жар на время. Он хотя бы придет в себя.

Он протянул Лоренте какую-то колбу, и женщина тут же поспешила перелить содержимое в глубокую чашку. Женщина вернулась ко мне и уселась на самый край матраса:

— Ну-ка привстань. Тебе нужно выпить это. Залпом.

Я приподнялся на локтях, пытаясь терпеть ту боль, которой зажглись порезы на руках. Лорента поднесла чашку с чем-то странно пахнущим к моим губам. Я жадно глотал противную горькую жидкость, пока не выпил все до последней капли.

— Я прибью тебя, Тадар, если это не поможет. — Пригрозила она старому наставнику, вставая, — А ты, Бейв, попытайся уснуть. Я принесу твою одежду и бритву. А еще надо будет тебя подстричь — тебе совсем не идут длинные волосы.

Я устало улыбнулся ей, и в беспокойном разуме мелькнула мысль о том, что мой рискованный побег удался — я был в безопасности, имел возможность восстановиться и собраться с мыслями, чтобы отомстить Солзу. Пусть этот ублюдок не думает, что я позволю ему спустить это с рук.

Провалившись в тревожный некрепкий сон, я очнулся где-то посреди ночи. Жар немного отступил, и мне уже не было так холодно, к тому же, кто-то накрыл меня тяжелым мягким одеялом.

В подземелье, напоминавшем лабораторию, все еще горели факелы, и вскоре я заметил Тадара сидящим за столом. Он судорожно что-то писал на скрюченном пергаменте, даже не собираясь укладываться спать. И тут-то до меня дошло, почему он не ложится — ему негде.

Возможно, это было крайне не вовремя, но меня обуял нечеловеческий стыд. Я зашевелился в постели, пытаясь выбраться из плена тяжелого одеяла, тем самым привлекая к себе внимание наставника.

— Мастер, простите, — Залепетал я. Мой голос был хриплым и простуженным, — Я занял вашу кровать, я не знал.

— Бейв, прекрати. Тебе нельзя сейчас вставать. — Тадар поднялся с места и подошел ко мне, — Лежи спокойно, скоро придет Лорента. Тебе что-то нужно?

— Это ваша комната, простите. — Не отступал я.

Должно быть, я вел себя глупо, как чересчур хорошо воспитанный и одновременно упрямый ребенок.

— Это не комната, это моя алхимическая лаборатория. А живу я наверху. Тебе сейчас туда никак нельзя.

— Понимаю. — Признался я, — Но… разве здесь меня никто не найдет?

— Про это место во всем братстве знали три человека. Ну… до вас с Милит. Мы с Лорентой решили, что вы особенные, и вам можно доверить эту информацию.

— Я никому не расскажу, что вы алхимик. — Поклялся я, понимая ход его мыслей.

Тадар тихо рассмеялся, отведя взгляд:

— Я не могу спокойно смотреть на тебя — в твоем возрасте я был точно таким же. Ты даже представить не можешь, какое для нас облегчение, что ты выбрался из этой передряги. Честно говоря, весь наш план шел прахом, я уж и не знал, как быть.

— Скажите, — Опомнился я, — Милит. Она…?

— Она только и говорила о тебе. Бейв, ты и представить не можешь, как она переживала, места себе не находила. — Затараторил он.

— Но где она сейчас?

— Оу, эм… Я отправил ее за город. Мне невыносимо было смотреть, как она сидит здесь в четырех стенах, не в силах что-то сделать, пока я пытаюсь создать бомбу для твоего спасения. И я решил, что она сможет найти один ингредиент…

— Вы собирались подорвать тюрьму? — Удивился я?

Тадар хихикнул:

— Нет, совсем нет. Там была совсем другая суть, я когда-нибудь расскажу тебе. А сейчас тебе нужно отдыхать.

Я и вправду отвратительно себя чувствовал — каждая рана болела, ноги выкручивало, словно от невиданной усталости, да и голова еще до конца не прояснилась. Я опустил голову обратно на подушку, натягивая одеяло по самый подбородок, и как раз в этот момент еще одна дверь, что вела, скорее всего, на лестницу, открылась, и на пороге появилась Лорента с кучей моей одежды. Я тут же приободрился, желание помыться и привести себя в человеческий облик победило и усталость, и боль.

— Бейв, какого черта ты не спишь? — Обратилась ко мне женщина, — Я сказала, что тебе нужно…

— Не спится. — Пожал плечами я.

— Боги, какие вы с ней неугомонные! — Наемница вывалила всю одежду на кровать, прямо поверх одеяла.

— Зачем мне столько? — Нахмурился я.

— Я не знаю, что из этого свалится с тебя, а что будет болтаться, как на вешалке. В любом случае, любая из твоих тряпок стала тебе велика. Ты вообще жрал что-нибудь в этой проклятой тюрьме?

Я проигнорировал ее слова, хватаясь за чистую рубашку. Не до конца зажившие раны на спине застонали от резких движений, но я не придал им никакого значения:

— Мне нужно помыться, иначе я сойду с ума.

Лорента провела меня в общую ванную братства, которая, естественно, пустовала ночью, и попросила поторопиться, чтобы никто ничего не заподозрил, поэтому я выжимал из себя все силы, сдирая с кожи корку грязи жесткой мочалкой. Под конец мне казалось, что все мое тело горит огнем, но в общем-то я был доволен результатом и взялся за бритву, чтобы избавить свое лицо от жуткой спутанной бороды, которая добавляла мне лет десять возраста.

Я и сам испугался того человека, которого мне пришлось увидеть в зеркале — Лорента не врала, когда сказала, что я превратился во что-то жуткое. Изрезанная, покрасневшая, кое-где обожженная кожа натянулась на выпирающих костях, глаза ввалились куда-то вглубь, словно у мертвого черепа. Я действительно постарел на несколько лет всего за два месяца — в этом тощем, изможденном лице не осталось ни одной черты того мальчишки с непослушными кудрями, которого я увидел в особняке Савельти.

Этот человек, которым я теперь стал, действительно был убийцей.

И почему я понял это только сейчас?

Глава 21

— Когда ты ел в последний раз? — Лорента несла в руках что-то притягательно пахнущее, и пусть голода я особо не чувствовал, мой желудок сжался в предвкушении.

— Не помню, возможно, вчера. — Буркнул я.

Она поставила передо мной тарелку на небольшую прикроватную тумбочку:

— Особо не налегай пока. Мало ли что…

Отвернувшись, наемница пошла к Тадару, который снова что-то писал за своим столом. Я понял, что им не до меня, поэтому решил поесть, попутно подслушивая их разговор.

— Что у тебя здесь по снадобьям? — Лорента посмотрела на полку возле стола, перебирая пальцами по склянкам с загадочными этикетками.

Я положил в рот кусок отварного мяса, принявшись тщательно его жевать. Даже не думал, что так соскучился по здешней еде!

— А что именно тебе нужно? — Задумчиво поинтересовался Тадар, не отрываясь от своих записей.

— Ты идиот — у него все тело искромсано! И некоторые раны воспаленные. Спасибо хоть, что рожу не успели подпортить!

Я чуть не подавился. Вот, оказывается, как трепетно Лорента обо мне заботится — никогда бы не подумал, что она так прикипела ко мне. Или это все ради Милит?

— Я лекарствами почти не занимался — зачем это мне? — Тадар наконец посмотрел на женщину, — Не мог же я знать, что такое приключится.

— Ну да, зато ты занимался созданием зелий для ускорения процесса гниения фруктов. Интересно, оно работает? — Наемница зачитала одну из этикеток.

— Так, прекрати! — Тадар оттолкнул ее от полки.

— Он не восстановится, если ему не помочь. Или же это затянется на месяцы.

— У меня нет ничего, что могло бы ему помочь! И вообще, я считаю, что по-настоящему ему помогут лишь еда и отдых. Он молодой — не заметишь, как будет как новенький!

— Тадар, я все сказала. — Лорента ткнула пальцем ему в лицо.

Заметив, что я наблюдаю за ними, женщина хитро ухмыльнулась и прошагала ко мне:

— Как раз к приезду Милит мы тебя подлатаем, не бойся. Ешь давай!

Я не мог не спросить — эта мысль терзала меня почти все время:

— А куда Тадар отправил ее? И что именно она должна найти? Я мог бы поехать…

— Ты в своем уме? — Фыркнула Лорента, — Ты себя в зеркало видел? Ты едва ли не просвечиваешься — глазищи одни остались, и ехать куда-то собрался! Она сама приедет, не маленькая. Раньше как-то без тебя справлялась.

Ее сердитый взгляд заставил меня заткнуться. Возможно, Лорента права — мое состояние и правда оставляет желать лучшего. Если мне удалось поспать одну ночь в тепле и один раз нормально поесть, это еще не значит, что я восстановился. Ни лихорадка, ни кашель, ни раны никуда не делись — вряд ли Милит будет приятно тянуть за собой такую обузу, коей стану я, если припрусь к ней.

И все же я чувствовал себя так, словно поступаю неправильно — я должен встретиться с Милит как можно скорее, чтобы ей было больше не о чем волноваться. Мне нужно дать ей знать, что я жив и свободен.

— Послушай сюда, Ратер. — Сверкая глазами, Лорента наклонилась ко мне, — Я не выпущу тебя отсюда, пока не увижу вместо тебя того наемника, которого на моих глазах приняли в братство. А пока ты представляешь из себя подобную соплю, — Она указала на меня с головы до пят, — даже не надейся, что я от тебя отстану.

— Боги, Лорента, неужели ты так меня любишь? — Хмыкнул я.

— Знаешь, Ратер, я любила в своей жизни многих мужчин. И только тебя одного — как-то по-особенному.

С этими словами она ушла, оставляя мне огромное пространство для раздумий.

Я дрожал под одеялом от какого-то иллюзорного холода, все тело покрылось мурашками и скукожилось против моей воли. Лорента и Тадар думали, что я давно сплю, но я утаил от них, как плохо мне стало к вечеру.

В лаборатории погасили все факелы, и долгое время я думал, что нахожусь здесь один. Но возле полок у левой стены раздался какой-то шорох, отчего я вгляделся в темноту тщательнее. Там расположился расслабленный силуэт Тадара, что устроился на стуле во сне. Должно быть, Лорента заставила его присматривать за мной всю ночь. Какая трогательная забота!

Я долго и тщетно старался уснуть, загружая свой мозг не самыми радостными мыслями. Что-то в истории с Милит казалось мне неправильным. Разве она согласилась бы уехать из города, пока моя жизнь находилась в такой опасности?

На знаю, как поступил бы я сам, находясь на ее месте, поэтому я не имел никакого права ее осуждать. И все же предчувствие у меня было какое-то нехорошее.

Дверь из коридора братства тихо приоткрылась, и в лаборатории зазвучали тихие осторожные шаги. В темноте двигался крупный силуэт, в котором я быстро признал Лоренту. Она добралась до Тадара и, кажется, стала будить его, попутно посматривая в мою сторону.

— Т-с-с. — Прошипела она, когда Тадар заворочался.

— Лорента. — Он дернулся, — Что-то случилось? Милит вернулась?

Я утвердился в своем решении притворяться спящим. Мне нужно было слышать весь этот разговор от корки до корки.

— Нет, но кажется, я знаю, где она может быть.

Меня словно пронзило молнией. Так и знал, что они лгали мне! Какой же я идиот, почему я поверил им!? Мне хотелось ударить что-нибудь рядом с собой, накричать на кого-нибудь, но Лорента снова заговорила, и я вынужден был слушать:

— Бейв точно спит? — Она посмотрела на меня, и я тут же закрыл глаза, пытаясь изобразить ровное дыхание спящего.

— Да. — Отозвался Тадар, — Как младенец.

— В общем, — Продолжила Лорента после паузы, будто собираясь с силами, — говорят, Солз в столице.

— Ты хочешь сказать, что…?

— Может, он нашел ее. Или она его. Я уже ничего не могу знать наверняка.

Меня резко бросило в жар. Я кипел от ярости и готов был взорваться в любую минуту. Как они посмели мне врать о Милит!?

Что с ней? Где она?

О Солзе я пока что думал в последнюю очередь.

— Нужно сказать об этомБейву, — Твердо заявил Тадар, — Если Милит у Солза, то только он сможет вытащить ее.

— Ты в своем уме, старый идиот!? — Вспыхнула Лорента, — Бейв сейчас беззащитен, как кролик. Мы потеряем их обоих — ты этого хочешь?

Я не мог больше удерживать самообладание. Казалось, руки сами по себе откинули одеяло, а ноги без моего ведома подняли меня с кровати. Уверен, и Лорента, и Тадар опешили, когда поняли, что я все слышал. Я подлетел к ним в порыве необузданной ярости и бросил наемнице прямо в лицо:

— Вы врали мне! Как вы посмели? Милит в опасности, пока я ни о чем не подозреваю!

— Бейв, хватит! — С нарочитым спокойствием сказала Лорента, — Прекрати свою истерику. Ты должен понимать, что я не выпущу тебя отсюда, пока ты не поправишься.

— Выпустишь. — Оскалился я, — Ты не говорила мне, потому что прекрасно знала — ради нее я спалю этот мир дотла. Но если ты встанешь на моем пути, то и тебя тоже.

— Бейв, не глупи. Ты еще слишком слаб для того, чтобы…

— Ты не знаешь меня, Лорента. — Я раскрыл ладонь, махнув ей в сторону одного из факелов, отчего он тут же вспыхнул, раскрасив всю лабораторию ярким магическим светом. Этот трюк стоил мне дороже, чем обычно — я резко почувствовал слабость, а в голове появился ощутимый туман, но я понадеялся, что все это пройдет так же быстро, как и появилось.

Я стал расхаживать по комнате в поисках приличной одежды — на мне была лишь рубашка и короткие панталоны, не прикрывающие лодыжки.

— Куда ты собрался, идиот? — Лорента стояла у стены с выражением полного спокойствия. Я не надеялся, что она отреагирует как-то по-другому.

Здесь лежала моя старая одежда — неплохой утепленный камзол, грубые штаны и даже еще один почти новый дорожный плащ, а вот сапоги я никак не мог найти.

Если будет нужно, пойду босиком.

Я принялся одеваться, пока Лорена что-то недовольно говорила Тадару. Мне хотелось осыпать ее упреками с ног до головы, но я счел это дурацкой и бесполезной потерей времени.

— Солз может сделать с ней все, что угодно. — Бросил я, — А вам плевать! Вы же, видите ли, не хотите потерять нас обоих! А Милит одну — это можно, это всегда пожалуйста! Кому вы отдаете ее в жертву? — Я натягивал штаны, неуклюже путаясь в штанинах и несколько раз едва не упав из-за этого, — Да и как вы вообще могли упустить ее?

Я не дал Лоренте, открывшей рот, права ответить. Слова сыпались из меня, как капли дождя во время ливня:

— И теперь вы не позволяете мне хотя бы попытаться ее спасти! Неужели вы не понимаете, что если она не выживет, умру и я! Я ничего без нее из себя не представляю. Ничего!

Я застегивал последние пуговицы камзола, который оказался непозволительно мне велик. Штаны и вовсе пришлось перевязать каким-то шнурком на талии, чтобы они не свалились.

А сапог я так и не видел.

— Тадар, — Я повернулся к старику, — Я заберу твои сапоги, если ты не вернешь мне мои.

— Да подавись ты ими! — Лорента швырнула в меня сапогами, и я едва успел увернуться, — Идиот проклятый. Хоть бы раз подумал своей башкой, а не другим местом!

Я не собирался прислушиваться к ее «мудрым советам». Из-за ее подлого молчания я и так потерял слишком много времени, за которое Солз мог сотворить с Милит все, что угодно.

Почему-то сейчас я был почти уверен, что она у мага в плену.

Но зачем?

Я приметил на столе какой-то старенький кинжал в потертых ножнах. Отлично, большего мне и не надо! Схватив оружие, я попытался вспомнить путь до той двери, которой меня привели сюда. Она выведет меня во двор братства, и я быстро смогу выйти в город.

Что делать дальше, я пока даже не думал. В моей крови пела ярость, и в ее честь я готов был совершить любое безумство.

— Что еще известно о Солзе? — Все же решился спросить я, — Не хотите — не отвечайте, я все равно вырою его из-под земли.

— Или он тебя. — Задумчиво проронила Лорента, тут же подняв на меня глаза, — Говорят, что в заброшенном городе видели какого-то мужчину, незнакомца. Нетрудно сложить два и два.

— Вот я и сложу… — Я повернулся в сторону выхода.

— Ты самый самоотверженный псих из всех, что я видела, Цареубийца.

— Могла бы пойти со мной…? — Прищурился я.

— Я не самоубийца, Ратер. И я не хочу видеть твою геройскую смерть.

Я не ответил ей. Все мои мысли устремились куда-то вдаль, так, что я напрочь позабыл о том, что болен. Я знал, я чувствовал, что Милит еще жива, иначе нить, связывающая нас, уже бы оборвалась, и я бы снова потерялся в темноте.

Поэтому я пообещал себе — если Милит и погибнет, то только вместе со мной.

С ночного неба падали такие крупные хлопья снега, что их можно было принять за обрывки бумаги, летящие на ветру. Вскоре они плотным слоем засыпали мои волосы и плечи, а я даже не пытался отряхнуться, словно позабыв о том, что могу промерзнуть еще сильнее и оттого вовсе никогда не выкарабкаться из своей болезни.

Я тщательно выбирал дорогу, которой двигался к заброшенному городу — району столицы, где никто давным-давно не жил из-за чумы, охватившей его полвека назад и заблокированной там. Не представляю, как болезни не удалось пробраться в остальной город, но сам район с тех пор стал считаться проклятым и заразным, даже богачи, жившие там, оставили свои дома и перебрались в новые жилища, которые им только предстояло довести до идеала.

Весь этот район был не так уж и беден — я не различал здесь покосившихся лачуг и маленьких хибар, пока двигался по нетоптаному снегу в сторону высокого силуэта одного из здешних особняков.

Все это время я тщетно пытался призвать свою магию, чтобы она подала мне знак — в том ли направлении я двигаюсь. Похоже, я ослаб настолько, что после моего побега сила и вовсе отвернулась от меня, бросив на произвол судьбы в такие трудные времена.

И что я собираюсь противопоставить Солзу?

Ладно, я хотя бы буду рядом с Милит, и это уже придаст сил нам обоим. Остается лишь надеяться, что я успею вовремя — до того, как маг сотворит что-нибудь с разумом девушки и, например, обернет его против меня.

Я закрывал глаза, пытаясь прочувствовать энергию вокруг себя. Если Солз рядом, я узнаю об этом по его пылающей силе, которую он никак не сможет спрятать. Он тоже, в свою очередь, почувствует мое приближение и, возможно, поймет, насколько я слаб. Быть может, ему не составит никакого труда прихлопнуть меня, как мелкую букашку, а возможно, он снова сжалится над нами, чтобы позабавиться и развлечься.

Хотя в прошлый раз это его до добра не довело.

Я до сих пор не представлял, как Солзу удалось выжить после того обрушения. Мне казалось, что это попросту невозможно. Только такой демон как он может быть на такое способен.

Внезапно в моей груди что-то шелохнулось. Я уловил это, почувствовал. Словно я поднес руку к свече, и мои пальцы опалило пламя. Солз здесь. Я уже близко.

Я прислушался. Раньше, когда я жил, не имея никакого представления о том, как выглядит этот мир, я полностью ориентировался на слух. Он давал мне сигнал об опасности, говорил, куда стоит пойти, а куда — нет. И он был гораздо сильнее, чем у остальных, зрячих людей. Я должен был предвидеть, что с того самого дня, как я получу зрение, мой слух начнет ухудшаться, пока не станет самым обыкновенным. Так и было — я знал это. Но все еще надеялся на собственные уши больше, чем следовало.

«Развернись!» — взревел разум, и я тут же подчинился, разрывая снег под ногами. Солз стоял прямо у меня за спиной, в нескольких шагах. Я пригляделся и понял, что за ним не тянется полоса глубоких неровных следов, какая тянулась за мной.

— Какая приятная встреча! — Голос мага разрезал ночную тишину, — Ты ведь меня ищешь, Цареубийца?

— Ты знаешь, за кем я пришел. — Начал я с самого главного. Мой охрипший голос звучал так, будто я состарился лет на двадцать.

Солз с усмешкой поднял глаза. Его отросшие волосы не были засыпаны снегом, а плащ не промок насквозь, как мой.

— Во-первых, хочу поздравить тебя с успешным побегом. Ты оказался крепче, чем я думал, это заслуживает уважения. А во-вторых — ты уверен, что хочешь говорить на улице? Ты весь дрожишь…

До меня не сразу дошло, что это правда. Я и вправду покрылся мурашками с головы до ног, да и желудок отчего-то завернулся в узел, словно я несколько дней не держал во рту и крошки. Я был слаб и ничтожен, как Лорента и говорила.

— Ты слишком горд, чтобы согласиться, поэтому я настаиваю. — Солз развернулся и махнул мне следовать за ним.

Он двинулся вперед, и тут-то я подметил, что каждый раз, когда от его ног остаются глубокие следы, снег тотчас заметает их, возвращая на землю ровный нетронутый покров. Вот почему я нигде не видел следов!

Я поплелся за ним, таща слабые ноги через сугробы. Все, как я и думал — Солз вел меня к одному из особняков, но в его окнах не горел свет, да и жилым он точно не выглядел. Быть может, это тоже очередная иллюзия, как со следами?

Маг остановился возле широких каменных ступеней, чтобы подождать меня. Когда я добрался до крыльца, стряхивая с плеч и волос навязчивый снег, Солз, наконец, открыл старую скрипучую дверь с насквозь проржавевшей ручкой в форме горгульи и впустил меня в просторный, но темный, как ночное кладбище, холл. Я замер возле порога, разглядывая обветшавшее убранство, полускрытое в темноте.

— Не стесняйся, будь как дома. — Солз взмахнул рукой, точно так же, как я недавно сделал в братстве перед Лорентой и Тадаром, и одинокий факел на стене вспыхнул, разгоняя ночные тени.

Я стал разглядывать двойную лестницу, расписной потолок и резные украшения на стенах — здесь явно жила очень богатая семья. Похоже, они так бежали от чумы, что даже не поскупились оставить здесь всю эту роскошь. Или же болезнь унесла их жизни, не оставив права забрать нажитое в могилу.

Все это время Солз не сводил с меня глаз:

— Бог ты мой, Ратер! Тебя словно высушили в этой тюрьме, ты похож на тощего попрошайку с базара! — В порыве внезапного дружелюбия он положил руку мне на плечо, — Неужели я после каторги выглядел так же? Ужас какой!

Я поежился от его прикосновения. Солз медленно повел меня прямо, в какой-то зал, где тут же по его воле зажглось еще несколько факелов.

— Ты знаешь, за кем я пришел. — Я остановился, — Отдай мне Милит, и мы уйдем. Зачем она тебе теперь? Она сделала все, как ты хотел — Цатта мертва, и…

— Ратер, попридержи коней. — Солз вел меня дальше, и мы наконец вошли в зал, где жарко пылал камин. Здесь было не намного теплее, чем в холле, и согреться мне никак не удавалось, да я и не хотел ощутить в этом поганом месте хоть каплю расслабления и уюта.

Маг указал мне на одно из кресел, а сам уселся напротив, закинув ногу на колено. Его серый плащ был вальяжно расстегнут, а выражение лица, в отличие от моего, не выдавало ни капли напряжения. Солз и в самом деле полностью восстановился после каторги — он поправился, стал выглядеть гораздо свежее и бодрее, и я впервые вспомнил о том, что он, вообще-то, не намного старше меня. Я поймал себя на мысли, что сейчас мы словно поменялись местами — снова особняк, снова страх, вот только беглый преступник теперь я, а не он.

— Зачем ты привел меня сюда? — Повторил я, — И где Милит? Мне плевать на тебя, верни мне ее, и мы уйдем.

— Ратер, говоришь так, будто она — вещь. Знакомые нотки. Ты можешь отрицать это вечно, но мы с тобой — две стороны одной медали. Ты точно так же, как я, хочешь обладать. И не важно, кем или чем.

— Прекрати это, Солз. — Я устало потер переносицу, — Обладать или не обладать — не твоего ума дело. Я люблю Милит. А она — меня. Есть еще какие-то вопросы?

— Вообще-то, да. — Солз чуть подался ко мне, — Знаешь ли ты, как мы с ней встретились три дня назад, пока ты зализывал свои раны в заплесневевшей камере? Знаешь, где она была и чем занималась?

Его глаза сверкали, как у безумца. Я уже видел этот взгляд раньше и не мог избавиться от чувства, что он преследует меня.

— Чего же ты молчишь, Цареубийца?

— Прекрати меня так называть. Короля убил ты, а не я.

— Может, попробуешь это доказать? — Хмыкнул Солз, — Вся столица считает, что мы с тобой в одной связке. Цатта молодец, хорошо сработала перед смертью — довела тебя до истерики, а потом и удачно нарвалась на Милит, которая, кажется, никогда не научится утихомиривать свои чувства. Красиво лгала, красиво умерла — что еще нужно?

— Где ты держишь Милит? — Не унимался я. У меня не было никакого желания рассуждать о таком никчемном существе, как Цатта.

— В безопасности. Даже от самой себя. — Задумчиво изрек маг, — Скажи мне, Ратер, ты не боишься?

— Чего?

— Увидеть ее. Вы два месяца были в разлуке. Мало ли…

— Что ты сделал с Милит!? — Я подорвался со своего места, собираясь наброситься на мага, но он выставил руки вперед раньше, чем я это сделал.

— Я? Ничего. Она сама сотворила это с собой. А ты, Ратер, сядь на место и успокойся.

Я нехотя подчинился, хотя моя кровь кипела от ярости и нетерпения.

— Говори. — Прорычал я, — Что с ней?

— То, чего я явно не мог от нее ожидать.

Тревога ударила меня прямо в грудь. Что случилось с Милит? Почему Солз говорит какими-то загадками? Может, он просто хочет вывести меня из равновесия?

— Прекрати. Скажи уже, что с ней! И отведи меня к ней, немедленно. Где ты ее держишь?

— Поверь, я не сделал ей ничего плохого. Может, все было бы гораздо хуже, не подоспей я вовремя.

Он с нарочитой медлительностью поднялся с кресла и махнул мне следовать за ним. Как бы я не пытался выглядеть не глупо, мне это не удалось — я подорвался за ним с покорностью собаки, следующей за хозяином.

— Я отведу тебя к ней. Но сначала считаю своим долгом предупредить — это не та Милит, которую знал я, а уж ты — и подавно.

У меня в груди что-то сжалось от страха, ноги не слушались, пока я делал первые шаги вслед за магом. Несколько мгновений спустя мне все же удалось совладать со своим телом, но уж точно не с разумом. Мысли бились друг о друга, прерывая и перекрикивая одна другую. Я боялся того, что увижу.

Я готов был убить Солза в любую минуту. Если то, что случилось с Милит — его рук дело, я не дам себе и секунды на раздумья.

А пока что я плелся за ним по старой запыленной лестнице с гулко колотящимся сердцем и душой, разрываемой сомнениями. Особняк походил на призрак здания — везде повисла паутина, некогда роскошный паркет скрипел при каждом шаге.

Солз довел меня до двери, на которой виднелись остатки цветочной росписи, выудил ключ из кармана своего плаща и медленно провернул его в замке, натягивая мои нервы до предела.

Все, что я увидел, когда дверь открылась — это огонь, жарко пылающий в камине. Переступив за порог, я почувствовал кожей горячий воздух, нагретый до такой степени, что даже мне с моей лихорадкой стало душно в этой комнате.

А вот комок, обвернутый в покрывало, что пристроился на диване, дрожал, словно в помещении завывал ледяной ветер. Мне не нужно было видеть ее лицо или слышать голос, чтобы понять, что это Милит. Я рванулся к ней и рухнул на колени возле дивана, обхватывая руками ее дрожащее тело.

Она накрылась с головой, и едва приоткрыла лицо, только когда я прикоснулся к ней. И без того огромные глаза стали еще больше, уставившись на меня.

— Бейв!? — Раздался хриплый шепот из-под покрывала.

— Да. Да, я здесь. — Я попытался снять с нее эту ветхую тряпку, но девушка вцепилась в нее, как в последнее спасение.

— Ты живой. — В свете пламени ее глаза сверкали так, словно…

Словно она больна. Я должен был догадаться, что она, должно быть, подцепила что-то, пока пыталась спасти меня. Вот почему она так дрожала, вот от чего ее глаза сверкают таким неправильным блеском.

— Нет, прошу. — Она натянула покрывало, оставляя открытым только лицо.

— Милит, что ты…? — Я запнулся, — Тебе холодно?

— Нет, Бейв, нет. — Заверила она, — Мне… мне слишком плохо. Мне нужно… моя голова… — Она устало закрыла глаза, — Как ты здесь оказался? Как ты нашел меня?

— Это неважно сейчас. — Я сел рядом, на самый край дивана, сгребая девушку в объятья, — Что с тобой, Милит?

— Бейв, исцели меня! — Внезапно она отбросила покрывало и бросилась мне на грудь, — Спаси меня от этого чудовища…

Она тряслась так, что эта дрожь передалась даже мне. Внезапно меня осенило — это не от холода. Волосы Милит слиплись от пота, а на коже не было мурашек, но при этом ее тело словно билось в судорогах.

— Оно в моей голове, Бейв! — Умоляюще сообщила она, — Постоянно. Теперь постоянно. Из-за него. — Девушка кивнула в сторону Солза, который пристроился возле дверного косяка.

Я готов был испепелить его глазами. Если бы не Милит, повисшая на мне, я бы набросился на мага сию же минуту. Но Солз сориентировался быстрее, чем я думал:

— Нет, Милит. Я не дам тебе этот порошок.

— Ненавижу! — Прорычала Милит, прижимаясь к моей груди, — Бейв, спаси меня. Мне всего лишь нужен…

— Какой еще к черту порошок? — Опешил я, обращаясь скорее к магу, чем к Милит, которая вряд ли четко сможет ответить на этот вопрос.

— Это то, о чем я говорил. — Бросил мне Солз, — Ты даже не знал, что за это время твоя возлюбленная стала… наркоманкой!

— Я не наркоманка! — Прорычала девушка, отрываясь от меня, — Это мое лекарство.

— Милит, что ты…? — Я тряхнул ее за плечи, всматриваясь в знакомое лицо, освещенное пламенем камина. Она действительно изменилась. И как я не заметил этого сразу?

Милит всегда была высокой и сухощавой, даже чем-то напоминающей мальчишку, но сейчас от нее и вовсе ничего не осталось, кроме костей, туго обтянутых бледной кожей. Под ее глазами пролегли огромные круги, словно она не спала целую неделю. Ее волосы отросли, и в светлых прядях проглядывали темные корни.

— Бейв, мне нужно мое лекарство. — Прошептала она, хватаясь за мой воротник, — Хотя бы немного. Последний раз, прежде чем ты вылечишь меня.

— Милит, послушай, — Я заглянул ей в глаза, — Я вылечу тебя и так, без него.

Во мне что-то обрывалось. Неужели Милит решилась на такой опрометчивый поступок? И зачем?

— Ты такой же, как он! — Милит долбанула руками мне в грудь и брыкнулась в моих объятиях, — Я думала, ты любишь меня!

Я прижал ее к себе еще сильнее, желая успокоить, и одновременно понимая, что мне это вряд ли удастся. С каждой секундой мне становилось страшнее и страшнее

Милит Сеттери, которую я знал, исчезла.

И я не знал, вернется ли она когда-нибудь.

Глава 22

Мне удалось усмирить Милит минут через пять, после долгих уговоров и упрашиваний.

— Пожалуйста, — Умоляюще прошептал я еще раз, — Давай хотя бы попробуем.

Кажется, Солз возле дверного косяка скептически цокнул языком.

— Это не поможет. — Покачала головой девушка, устремляя на меня воспаленные заплаканные глаза, — Уже не поможет.

И все же она ровно уселась напротив меня и плотно сомкнула веки. Я протянул руки к ее вискам, запоздало вспоминая, что еще час назад (или, может, даже меньше) моя магия не отвечала на мой зов, словно во мне ее и не осталось вовсе.

Я боялся наткнуться на пустоту, которая могла остаться вместо моей силы из-за моей же собственной глупости. Не следовало тратить ее по пустякам, лишь бы удовлетворить свое самолюбие.

Но сейчас я уже не мог ничего изменить. Поэтому я опустил дрожащие пальцы на ее кожу и сосредоточился. Плевать, что на это смотрит Солз — пусть знает, что ему ни за что не отнять у меня Милит.

Я почувствовал натянутую нить между нами. За время нашей разлуки она стала тугой, но какой-то особенно прочной, будто бы раньше она была шерстяной, а сейчас обратилась проволокой. Я приблизил свой разум к Милит, желая ослабить натяжение, заглянул в исковерканное сознание девушки, где все было по-старому и в то же время обветшало, словно дом остался без хозяина.

Когда я вернулся в реальность, она смотрела на меня. Я тут же убрал руки, ощущая внезапный прилив слабости, перед глазами потемнело, и я с опозданием понял, что накреняюсь куда-то в сторону. Перед взором мелькнула чья-то рука, скорее всего, Милит, а потом раздался голос — мужской и громкий.

— Нет, Бейв! — Я пытался держать глаза открытыми, чтобы видеть перед собой лицо Милит. Оно искривилось от страха и боли, которая разъедала ее все эти месяцы, пока я сидел в тюрьме и думал, что ей гораздо легче, чем мне. Вот что заставило ее пойти на такой шаг — начать принимать какой-то наркотик — это было обещание, данное мне. И это было то заклятье, которое наложил когда-то давно, в тесной карете, желая победить и добиться величия.

Чего я добился в итоге? Я сделал Милит наркоманкой, а себя довел до такого истощения, что сейчас я даже не могу подняться и сказать ей, что все в порядке. Я разрушал, вместо того, чтобы строить. И я даже не знал, на чьей я стороне.

Милит схватила меня за руку и переплела мои пальцы со своими. Я все еще не мог ясно видеть ее лицо, а комната словно кружилась около меня, не останавливаясь ни на миг.

Меньше всего на свете я хотел выглядеть слабым в ее глазах. Я мог позволить себе такую роскошь только будучи слепым. А теперь поверженным меня видит не только Милит, но и Солз — мой самый главный враг и человек, которого я до сих пор желаю убить.

— Бейв, ты меня слышишь? — Встревоженное лицо девушки снова показалось в поле моего зрения. Нужно заговорить — быть может, тогда мое сознание прояснится?

— Д-д-а. — Выдавил я, не совсем понимая, произнес ли я это в слух или же просто пошевелил губами.

— Боги, что с тобой?

— Не волнуйся, это пройдет. Просто Бейв — тот еще дурак, раз решил использовать магию, зная, в каком состоянии он находится. Идиот! — Солз тут же отошел куда-то подальше, наверное, снова к двери.

Я глубоко вздохнул, подмечая, что к миру возвращается его четкость. Желая показать это Милит, я крепко сжал ее ладонь в своей. Рука девушки легла мне на лицо — она была холодной и слегка влажной, и это вернуло меня в реальность.

— Солз, он весь горит! — Крикнула Милит.

— Странно, что ты не поняла это раньше. — Отозвался маг откуда-то издалека, — Ты же думала только о своем драгоценном порошке и даже не заметила, что твой возлюбленный приполз вызволять тебя отсюда едва ли не на последнем издыхании.

— Прекрати, Солз. — Я неуверенно поднялся, прислоняясь к спинке дивана.

— Что ж, я пытался вразумить твою благоверную.

Я проигнорировал эти слова, поворачиваясь к Милит:

— Тебе не лучше?

Она смотрела на меня глазами, полными слез. Девушка все еще держала меня за руку, пока другая ее ладонь ерошила мои неровно остриженные волосы.

— Тебе не следовало приходить сюда. — Прохрипела она, — Солз не убил бы меня.

— Тогда что ему нужно от тебя? — Я говорил с Милит, но смотрел на мага.

— Я здесь уже три дня, и за это время он ни разу не сделал мне больно.

— Да неужели!? — Солз развел руки в стороны, — Но ты верещала так, словно я насилую тебя! Разве нет? А ведь именно от подобной участи я, как раз, спас тебя!

— Что? Это правда? — Удивленно переспросил я у девушки.

Внезапно мне показалось, что наша разлука длилась несколько лет, а не месяцев. Милит потупила голову, было видно, что отвечать она не станет, и тогда маг заговорил снова:

— Я нашел ее в таверне одного из публичных домов. Ясное дело, что она явилась туда не как шлюха, а как простой посетитель, который желает принять дозу, затерявшись в толпе себе подобных. Видать, в этот раз спокойствие от кайфа нарушил тот громила, что домотался до Милит (понятно, с какими намерениями). Хорошо, что я оказался рядом, иначе неизвестно, чем бы все это закончилось.

— Я бы разворотила половину таверны и сбежала. — Хрипло сказала Милит, — По-моему, это очевидный исход. А вот какая нелегкая принесла туда тебя, это уже другой вопрос.

— Честно сказать? Искал тебя. Зная, что Бейв в тюрьме, я понял, что ты единственная моя добрая знакомая во всем городе. — Усмехнулся Солз.

— Чего ты от нее хотел? — Вклинился я.

— Сначала — убить. Я прикинул, что ты, Бейв, у нас точно не жилец (не знал же я, что тебе еще хватит прыти на побег), а Милит — единственный человек, которому известны намерения общества Шипа. И она, узнав обо мне, естественно, захочет мне помешать. Избавиться от нее для меня было бы проще простого, но это не получилось бы сделать без лишнего шума, поэтому я решил сработать на опережение и отыскать девочку самостоятельно, чтобы она ненароком не успела освободить тебя, дорогой мой Цареубийца. Таким образом, я избавляюсь от Милит по-тихому и оставляю тебя гнить в тюрьме до самой твоей постыдной кончины — ну разве не идеально?

— Умно, Солз, умно… — Протянул я, — Но ты сказал «сначала». Что изменилось теперь?

— А то, что я пораскинул мозгами и дошел до того, что Милит еще может принести пользу.

— Ты с ума сошел? — Вскрикнула девушка, — Что за бред ты несешь?

— Уже не бред. И сейчас ты поймешь, почему.

— Не собираюсь я ничего понимать! Солз, если ты думал, что я так просто забуду все то, что ты делал с моим разумом и соглашусь делать то, что ты говоришь, ты ошибался. Нет. Никогда и ни за что.

— Но я всегда могу тебя заставить, ты помнишь? — Солз оскалился в хищной улыбке.

— Нет, этому не бывать. — Объявил я, — Лучше уж убей.

— Тебя — запросто. — Пожал плечами маг, — Ее — ни за что. Милит еще ой как мне нужна…

— Что ты хочешь…? — Милит запнулась на полуслове.

— Я понял, что ты — прекрасный проводник, почти такой же, как Бейв. Ты пронизана его магией с головы до ног, но и без моей тут не обошлось. Вот только от Ратера тут толку не будет — если он сдастся гвардейцам, его просто вернут в ту же камеру и довершат восьмикружие по штатному расписанию. А вот ты, Милит, если ты сдашься солдатам — ну, скажем, случайно — то Синк прилетит, как пчела на цветок. И тогда мне хватит сил, чтобы незаметно свести этого здоровенного громилу в могилу. Он ведь не упустит возможности побеседовать с убийцей своей любимой женушки?

— То есть, ты хочешь, чтобы Милит попалась гвардейцам? — Недоуменно вытаращился я.

— Я настолько похожа на дуру, что ты подумал, что я соглашусь схлопотать смертную казнь?

— Боги, Милит, включи же ты голову! — Процедил Солз сквозь стиснутые зубы, — Никакой казни не будет. Синк сдохнет раньше, чем задаст тебе первый вопрос. Начнется такой переполох, что про тебя тотчас забудут, и ты снова сможешь улизнуть. Все мы получим то, что хотели. Я — власть, а вы — свободу.

Мы с Милит одновременно переглянулись. Девушка выглядела встревоженной и немного растерянной, но в одном с ней мы явно были солидарны — теперь нам нужна только свобода.

Но как ее достичь, когда и меня, и ее ищут все, включая самого короля? Нам больше не место в Зотерской империи, все наши надежды и планы рассыпались прахом в тот самый день, когда Цатта рассказала мне об обществе Шипа.

Милит выбралась из тревожных раздумий раньше меня:

— А если я не соглашусь?

— Я уже ответил на этот вопрос, даже до того, как ты его задала — я заставлю тебя.

— Солз, — Позвал я, — Скажи: зачем тебе власть? Это ведь… такое тяжелое бремя. К тому же ты преступник, твой собственный народ будет тебя ненавидеть. Ты собираешься вечно держать людей в страхе?

— Ну почему же? Быть может, я смогу очаровать их, и меня полюбят все — от стариков до малых детей.

— Сомневаюсь. — Фыркнула Милит.

— Я всегда боролся за справедливость. — Прибавил маг, — Я полжизни был узником монастыря. Мне надоело скрываться. Теперь я хочу быть на виду.

— Для этого есть другой путь. Ты можешь стать… ну… национальным героем? — Предположил я.

Солз рассмеялся:

— То-то я и вижу — ты стал, Цареубийца!

Я отвернулся, чтобы не видеть его насмешливый взгляд. Если Солз хотел уязвить меня побольнее, ему это удалось.

— Когда ты хочешь воплотить свой план в жизнь? — Внезапно заговорила Милит. Я с удивлением посмотрел на нее, подмечая, что девушка больше не дрожит, как осиновый лист, не отводит взгляд и прекрасно справляется со своими чувствами. Должно быть, ей и вправду стало намного легче. А вот я чувствовал себя разорванным на куски или сваренным заживо.

Ради счастья Милит я мог это потерпеть.

— Ты хочешь согласиться? — Выпалил я, с опозданием понимая, что у нас нет другого выхода.

«Свобода» — пел мне сладкий голос в голове. «Ты наконец получишь ее. Ты не будешь обязан никому».

— А разве нам остается что-то другое? — Милит пронзила меня взглядом.

— Нет. — Признал я, — Нет.

— Похоже, ты еще не до конца утратила свою соображалку. — Солз потыкал себе пальцем в висок, поглядывая на девушку, — Ратер, смирись с неизбежным. Вы оба — в моем распоряжении, и я отпущу вас только тогда, когда это будет угодно мне.

— Мы не твои рабы. — Прохрипел я.

— Ты и сам прекрасно знаешь, что это не так. Ты должен быть благодарен мне за спасение Милит.

Я бы набросился на него и попробовал разукрасить эту самодовольную физиономию синяками, но у меня сейчас едва хватало сил, чтобы говорить и выглядеть собранным. Поэтому я лишь сердито зыркнул на него, что Солз намеренно проигнорировал:

— Послезавтра. Я хочу приступить послезавтра. До этого дня никто из вас не перешагнет порог этой комнаты. Но, как мне кажется, вы даже рады этому — два месяца разлуки, должно быть, только усилили ваши чувства.

— Почему нельзя отпустить нас? — Бросил я.

— Чтобы вы не вздумали затеять какую-нибудь игру против меня. Разум Милит под моим контролем, но вот о чем думаешь ты, Ратер, мне неизвестно. Поэтому ты не свяжешься ни с кем, кроме своей благоверной. Я же должен хоть как-то предостеречь себя, верно?

Мои мысли тревожно заворошились в глубине разума. Больше всего на свете мне сейчас хотелось поговорить с Милит о том, что мы можем сделать, чтобы не пустить Солза к трону, но то, что он сказал о разуме девушки, подозрительно походило на правду. Как только я заговорю о своем замысле, маг тотчас узнает об этом через эту странную, непонятную для меня связь между ними. Я не понимал ее, не представлял, на что она способна и как ее нейтрализовать.

— Я принесу вам еды. Я же не изверг какой-нибудь… — Маг выскользнул в коридор и тут же закрыл за собой дверь.

На миг в комнате повисла тишина, лишь треск пламени в камине нарушал ее и возвращал мне чувство реальности. Этой секунды Милит хватило, чтобы опомниться и броситься на меня с объятиями.

— Бейв, неужели это не сон!? Ты живой, ты здесь! — Она захлебывалась от собственных вздохов, отстранившись от меня так, чтобы смотреть мне в глаза.

— Скажи, тебе лучше? — Вспомнил я, чувствуя, что ей явно полегчало.

— Голова все еще болит, но я хотя бы… могу не думать о том, что мне нужен… ты понял. — Она опустила глаза, — Я хотя бы могу терпеть эту боль, она ослабла.

— Я обещаю, что я вылечу тебя. — Я тронул ее висок, — Без этого чертового наркотика.

Милит тут же отпрянула от моего прикосновения, неотрывно смотря мне в глаза:

— Вылечишь. Обязательно. Но не сейчас. Я видела, к чему это тебя привело.

Ее брови сурово сошлись к переносице, но я все же позволил себе рассмеяться.

— Перестань, — Я покачал головой, — Со мной ничего не случилось — вот он я, живой и здоровый!

— Ты потерял сознание, исцеляя меня. Я видела. — Милит скривилась так, словно в этом была ее вина, — И ты плохо выглядишь.

— Эй, я могу обидеться! — Хмыкнул я, пытаясь унять ее мрачное настроение.

— Бейв, прекрати эту браваду. — Абсолютно серьезно заявила девушка, хватая меня за руку, — Ты болен, и серьезно, не думай, что я этого не заметила. Ты весь дрожишь, у тебя жар.

— Пустяки! — Я накрыл ее ладонь своей, — Тадар дал мне какое-то свое зелье, вот увидишь, через пару дней я буду как новенький.

Милит, кажется, даже не слушала меня. Она смотрела на меня таким пронзительным взглядом, что я даже засмущался.

— Боги, как же ты похудел…! Я удивляюсь, что узнала тебя так быстро. Ты выглядишь так, словно готов умереть в любую минуту.

— Ну Милит… — Застонал я.

— Я не хочу потерять тебя теперь. Я не переживу, если ты доведешь себя, и причиной твоей смерти станет какая-нибудь болезнь, вроде простуды. Бейв, если не хочешь думать о себе, подумай обо мне. Я устала быть без тебя…

Казалось, она готова была разрыдаться. Я прижал Милит к себе, поглаживая ее по голове, словно ребенка.

— Я больше не смогу быть без тебя. — Прошептала она в ткань моей рубашки.

— Ты и не будешь. — Пообещал я, — Теперь я всегда с тобой. Навечно.

— Поэтому ты не станешь лечить меня, пока не поправишься сам. — В голосе девушки прозвучали забытые нотки приказного тона.

— Хорошо. Не стану.

Милит удобно пристроилась головой на моей руке и безмятежно уснула, повернувшись ко мне лицом. Она настояла на том, чтобы Солз дал мне одеяло, потому что заметила, что моя кожа покрылась мурашками даже в жаркой от каминного отопления комнате.

Должно быть, ей было даже хуже, чем мне, но девушка умела держать себя в руках и не показывать свою слабость. Я же ничего не мог поделать со своим жалким видом, после чего Милит кормила меня едва ли не с ложки, настаивая, что еда нужна мне сейчас едва ли не больше лекарств.

Рядом с ней мне наконец-то удалось согреться и даже ощутить какое-то предательское чувство счастья. Еще три дня назад я и подумать не мог, что буду сыт, согрет и лежать рядом со спящей Милит, пусть и в каком-то неизвестном доме, пусть и в плену у Солза. Я отдал бы жизнь за это.

Но сейчас я понимал, что могу побороться за кое-что еще.

Если Солз и сделал хоть что-то хорошее в этой жизни, то это произошло случайно и в итоге удовлетворило его корыстные цели. Именно так он спас Милит от рук какого-то ублюдка, сделав нас обоих своими заложниками.

Он все еще был моим главным врагом. Из-за него я стал похож на мумию, покрытую шрамами, едва не потерял Милит и чуть не умер сам. По его вине я получил прозвище Цареубийца и стал ненавистен каждому жителю империи.

Я должен отомстить.

И план моей мести, который я вынужден был скрывать от единственного по-настоящему дорогого мне человека, уже созрел в моей голове. Быть может, я сошел с ума или попросту поддался заманчивой идее, разожженной лихорадкой, что владела моим телом, но чувствовал, что уже не смогу отказаться от нее.

Еще ни разу в своей жизни я так не рисковал.

Послезавтра мне придется поставить на карту все, иначе такой шанс не выпадет больше никогда.

Сейчас, в эту самую минуту, я был счастлив рядом с Милит, но безо всяких раздумий выбрался из постели, пробираясь по темной комнате так тихо, как только мог, и, надеясь только на то, что девушка не проснется раньше, чем я вернусь, открыл одно из окон, чтобы выпрыгнуть в ночную тьму.

Глава 23

Мне всегда нравились рассветы. Даже когда я знал, что предстоящий день не принесет мне ничего хорошего, я все равно наслаждался рассветом.

Но сегодняшнего я боялся.

Мы с Милит не спали уже несколько часов, готовясь к исполнению замысла Солза. Девушка заметно нервничала, и каждый раз, когда я видел страх в ее глазах, мне хотелось заверить ее, что я придумал кое-что…

Если я не хотел провала, я обязан был молчать.

Пока Милит ходила по комнате из стороны в сторону, я сидел на диване, подогнув под себя ноги и завернувшись в одеяло. За эти два дня мне не стало лучше, и это уже начинало пугать даже меня. Лихорадка постоянно напоминала о себе, заставляя Милит переживать за меня гораздо сильнее, чем за саму себя.

Девушка выглядела измученной и усталой, тени под покрасневшими глазами стали еще больше, а волосы, собранные в хвост, уже успели растрепаться. Она была как натянутая тетива, готовая вот-вот порваться.

Признаться, с моими нервами сейчас было то же самое. Сегодня должна, наконец, свершиться моя многострадальная месть, я просто обязан быть во всеоружии, но вместо этого я дрожал под теплым одеялом, как обессиленный старик. Он меня будет зависеть, будет ли Милит свободна, и сможем ли мы сбежать.

Вряд ли мне станет лучше через пару часов.

Утонув в своих раздумьях, я не заметил, что Милит неотрывно уставилась на меня:

— Бейв, что-то случилось? У тебя такое лицо, будто…

— Я волнуюсь за тебя. — Оборвал ее я, — Солз способен на все, ты знаешь…

Она потупила голову:

— Не тебе мне об этом говорить. Я под его контролем, ты же понимаешь. Я ничего не смогу сделать, даже если захочу.

«Но я смогу» — хотелось сказать мне, но я вовремя осекся.

— Будем надеяться, что его слово стоит хоть что-то. — Милит посмотрела на меня, а потом куда-то вдаль, — И он его сдержит.

Я не слишком-то в это верил. Зачем Солзу оставлять нас в живых, когда он имеет возможность с легкостью избавиться и от меня, и от Милит? Зная его хитрость и жестокость, я был почти уверен, что маг решил провести нас. Пусть не думает, что я глуп настолько, чтобы поверить в его милосердие.

— Милит, как голова? — Я решил перевести тему, потому что мысли о Солзе выводили меня из зыбкого равновесия, которого я с трудом пытался достичь все эти дни, с тех самых пор, как решил «переиграть» мага.

— Надеюсь, что лучше. — Сухо ответила Милит.

— Как это «надеешься»? — Дотошно переспросил я, понимая, что для девушки это больная тема, — Она болит сейчас?

— Нет. — Милит отвела взгляд.

— Врешь. — Я поднялся с дивана и прошагал к ней, немного пошатываясь из-за головокружения, — Позволь мне…

За эти дни я несколько раз попросил ее об этом, и каждый раз Милит одаривала меня таким взглядом, словно я спрашивал у нее разрешения на самоубийство. Вот и сейчас она сердито взглянула на меня исподлобья, не проронив ни слова.

— Мне уже лучше. — Солгал я.

— Не заметно… — Милит запихала руки в карманы и попятилась прочь от меня.

— С тобой может произойти все, что угодно. Милит, я лишь хочу обезопасить тебя.

— И с тобой тоже. — Холодно ответила она, — Я не знаю, что он приготовил для тебя. Если ты остаешься здесь, пока я буду там, это еще ничего не значит. Солз представляет для тебя опасность ничуть не меньшую, чем для меня. И если у тебя есть хоть какие-то силы, я хочу, чтобы ты использовал их для своего спасения. А я как-то управлюсь сама.

Это было похоже не плевок в душу. Для меня не было секретом, что Милит считает себя способнее, сильнее и умнее других, она всегда надеется только на себя и почти никогда не просит помощи. Но ведь я тоже чего-то стоил. Я мог дать ей то, чего она никогда не сможет получить сама, но она отвергала каждую мою попытку. Даже когда я был здоров, она не позволяла вести ее за собой, не давала почувствовать себя главным в нашем дуэте даже на минуту.

Мне стоило это принять и смириться еще когда-то давно, но я не мог. И сейчас я в тысячный раз со дня знакомства с ней думал о том, что я должен подчиниться.

Сегодня ее спасу я, а не наоборот. Сегодня я покажу ей, что тоже могу геройствовать и брать ситуацию в свои руки. Это походило на детский каприз, но я хотел доказать Милит, что не одна она может тащить меня за собой. А пока что я должен молчать.

— Чтобы он не приготовил, я выберусь. — С фальшивым воодушевлением изрек я, — Для тебя.

Над столицей уже совсем рассвело, и сегодняшнее солнце показалось мне даже более ярким, чем летнее. Мне предстояло насладиться первой весной в жизни, которую я увижу своими глазами. Если, конечно, сегодня мне удастся выжить.

Я стоял возле пыльного окна. Стекло на нем было грязное, забрызганное дождями и снегами многих лет, когда здесь никто не жил. Казалось, оно разобьется так легко — одно прикосновение, и я на свободе.

Вообще-то я мог открыть раму и просто спрыгнуть вниз, в сверкающий снег, погнаться за Милит и остановить ее.

Но я замер на месте, стискивая пальцами ветхий подоконник. Тревожное ожидание изматывало меня похлеще лихорадки, а теперь, когда я видел, как Милит покидает дом и медленно движется по пустой улице в сторону остального, живого, города, мои нервы и вовсе рвались, как старые перетертые нити.

Я пытался отвлечь себя — рассматривал соседние дома, грозные каменные постройки, что за последние десятилетия утратили свое мрачное величие, искал на нетронутом снегу следы каких-нибудь бездомных собак и даже пересчитал сосульки на внушительном крыльце прибежища Солза. Ничего не помогало — руки все так же тряслись, а сердце колотилось, как у загнанной волком жертвы.

И волк не заставил себя долго ждать. Скрипнули старые проржавевшие петли, на что я тут же отвернулся от окна, и через порог перешагнул Солз, облаченный в удлиненный серый камзол. Я не видел у него такого раньше — должно быть, прикупил, чтобы показаться на глаза народу в приличной одежде, а не в потертых обносках.

— Здесь неплохой вид из окна. — Заговорил он, — Я именно поэтому выбрал этот особняк — видно весь квартал.

Ничего не ответив, я вернулся к созерцанию опустевшей улицы. Милит уже скрылась из виду за поворотом, оставив после себя тонкую вереницу следов на снегу, который заметно просел за последние дни оттепели.

— Ратер, ты не увидишь там ничего нового. — Сообщил голос за моей спиной, — Разве ты не хочешь поговорить со мной напоследок? Вряд ли мы когда-нибудь увидимся.

«И прекрасно» — подумал я, бесстрастно разворачиваясь к нему. Гладко выбритое лицо мага сияло довольной улыбкой.

— Как ты поймешь, когда нужно атаковать Синка? — Этот вопрос и вправду меня тревожил. Я никак не мог понять природу связи Милит с Солзом. Что она из себя представляет?

— Загляну в ее сознание. Как только увижу его поганую рожу перед ее взором — приступлю к делу. — Маг вальяжно протанцевал к креслу и уселся в него, перекинув ноги через подлокотник.

— Пообещай мне, — Я пытался выглядеть наивным и беззащитным, — Что ты отпустишь ее разум, как только освободишь нас.

— Ах да… конечно. — Снисходительно выдохнул Солз.

Я не верил ему ни на секунду. Даже если мы и останемся в живых, Солз ни за что не отпустит от себя таких полезных помощников. Милит — наемница, я — маг. Мы оба способны делать для него грязную работу, к тому же, он знает, как заставить нас подчиняться.

В комнате повисла напряженная пауза. Солз смотрел куда-то в сторону, пока я застыл в раздумьях у подоконника. Внезапно, маг заговорил, даже не глядя на меня:

— Вообще-то я пришел не за этим. Цареубийца, что ты задумал? — Его глаза метнулись ко мне.

— О чем ты? — Прикинулся дураком я.

На самом деле, мои мысли понеслись вскачь. Откуда Солз узнал о том, что я что-то задумал против него? Снег должен был замести мои следы в ту ночь, когда я вернулся в братство на несколько часов, чтобы предупредить Лоренту и Тадара и дать им некоторые указания.

Я собирался напасть на мага, когда он будет занят колдовством и не станет ожидать атаки. Прямо сейчас у меня было оружие и магия, но подготовиться морально я так и не успел. Солз застал меня врасплох, и мне ничего не оставалось, кроме как действовать по обстоятельствам.

— Ратер, тебе никогда не переигратьменя. — Солз с нарочитой медлительностью поднялся на ноги, — У тебя не получилось это еще тогда, у Савельти, может уже пора смириться?

Комната казалась мне тесной, как заколоченный гроб. Я пытался хоть как-то совладать с волнением, но мысль о том, что если сейчас я не начну поединок, то он не случится никогда, съедала меня заживо.

У меня нет выбора.

Придется начинать эту партию немного раньше.

— С чего ты взял, что тогда у меня не получилось? — Я нацепил на лицо ухмылку, — Ты не думал, что я и не хотел тебя убивать? Ты пропал из виду на несколько месяцев!

— Ты дал мне время придумать идеальный план. — Хмыкнул Солз, — Но и сам же его испортил. И теперь портишь следующий. Прекращай, Цареубийца, или Милит и вправду останется одна. Вряд ли ее ждет благополучная судьба без тебя…

— Не тебе об этом рассуждать.

— И то верно. — Кивнул Солз, — Но я скажу лишь одно — отступись, Ратер. Тебе не выжить, если ты решишься на этот шаг.

— С каких пор ты раздаешь мне дружеские советы?

Я отошел чуть подальше, пытаясь наладить дыхание и проверить координацию. В потайных ножнах под камзолом притаился кинжал, приготовленный на случай непредвиденных обстоятельств.

Пока что я собирался действовать с помощью магии.

— С тех пор, как ты заявился ко мне, думая, что спасаешь свою ненаглядную. Я сам сделал первый шаг к нашей дружбе, не убив ее сразу же.

— Ты мне не друг. — Сквозь стиснутые зубы прошипел я.

Мои руки сжались в кулаки сами по себе, когда я увидел на лице мага торжествующую улыбку. Он специально выводил меня из себя, намеренно дразнил и пытался разозлить.

Что ж, он за это поплатится.

— Ну же, Бейв, что ты не нападаешь? Убей же меня! Интересно, кто же будет освобождать твою дорогую Милит, когда я буду мертв?

Он ничего не знает. Это блеф чистой воды. И эта мысль вселила в меня надежду.

Что-то врезалось в мое тело с такой силой, что меня сбило с ног и отбросило к самой стене. Я рухнул на пол, со всей силы ударяясь ребрами о старый потертый паркет. Кажется, в моем теле что-то треснуло в этот момент, и боль разлилась по мне, словно пламя.

Открыв глаза, я понял, что лежу на полу возле разбитого вдребезги комода. Начищенные до блеска сапоги Солза мелькнули перед глазами — он был совсем рядом.

Только сейчас до меня дошло, что наш поединок начался, но вот начал его не я, а Солз, запустивший в меня каким-то силовым ударом, пока что не настолько мощным, чтобы ломать кости, но достаточным, чтобы сбить меня с толку. Я попытался подняться, опираясь на дрожащие руки, но твердый носок сапога угодил мне прямо по ребрам, и я упал назад, ударившись подбородком об пол.

— Ну как, нравится начало нашей беседы? — Раздался довольный голос.

Я был вне себя от злости, на место хозяина моего сознания возвращалось то чудовище, что чуть не разрушило королевский замок два месяца назад. Но в этот раз я ждал его, ждал, как старого друга. Я чувствовал, как это чудовище заполняет собой все мое естество, вытесняя и наивного слепого мальчика с бесполезным магическим даром, и безвестного наемника с горой глупых мечтаний, и даже безумного преступника с жутким взглядом и коллекцией шрамов на теле. Во мне остался только тот Бейв, что был отражением Солза. Тот, чья магия правит разумом, а не наоборот.

— Да. — Прошипел я, хватая рукой его ногу, чуть повыше голенища сапога, — Более чем.

Мое прикосновение мгновенно прожгло ткань штанов насквозь и обожгло кожу не хуже пламени. Солз заорал, как одичавший зверь, пока я, словно безумец, наслаждался запахом горелой кожи и паленых волос.

Не в силах терпеть боль от ожога, маг рухнул на пол возле меня, огромными глазами таращась на свою травму, скрытую под обугленной штаниной.

— Ублюдок, — Прохрипел он, — Ты не знаешь, с кем связался.

— Знаю. — Бросил я, подползая к нему, — С равным.

— Нет, Цареубийца. Ты не равный мне.

Я думал иначе. Магия гудела во мне, переполняя каждую клеточку моего тела, она смешалась с кровью и стала неотделима от меня. И да, она требовала выхода.

Где-то на задворках разума зашевелилась мысль о том, что если я сделаю то, что она просит, то это убьет меня. Мое тело не выдержит такого напряжения, тем более после всех тех испытаний, которые ему пришлось пережить. Возможно, оно так и было, но я вышвырнул эту мысль из головы, как ненужный мусор. Месть — вот что мне сейчас было нужно.

Солз понялся на ноги так ловко, словно я нанес ему всего лишь царапину. Благо, сейчас у меня хватило сил последовать за ним и принять вертикальное положение. Подошвы сапог скрипнули, наступив на щепки, в которые превратился комод, уничтоженный усилиями Солза.

— Ты спутал мне карты, щенок. — Маг шмыгнул носом, — Считай это комплиментом.

Он расставил ноги пошире, а руки сжал в кулаки. Ощущения подсказывали мне, что Солз призывает все больше и больше магии. Нужно опередить его, пусть и не самым сильным ударом из тех, на которые я способен.

Мои ладони все еще горели, готовые оставить огненные отметины на всем, чего я коснусь. Я поспешно стал перенаправлять свои силы, собираясь нанести удар. Казалось, моя кровь готова закипеть от ярости и адреналина — это чувство можно было сравнить только со страстью, которая разгоралась во мне рядом с Милит, и я утопал в нем, растворялся, сливаясь со своей силой в единое целое.

— А я хочу большего. — Я взмахнул рукой, и внезапный удар отнес Солза к стене, грохнул его о дверной косяк и уронил на пол, точно так же, как меня в самом начале нашего поединка.

Маг рухнул плашмя, ударяясь лицом об пол. Я хотел бы восторжествовать, но вовремя понял, что Солз, как ни в чем не бывало, поднимается на ноги. Его бровь была рассечена, и по виску размазалась тонкая струйка крови, что текла из небольшой раны. Маг молниеносным движением стер ее с лица, делая шаг ко мне. Кажется, мне удалось лишь разозлить его еще больше. Как ни странно, страх не разгорелся во мне сильнее, а вот азарт внезапно опалил своим пламенем всю душу целиком.

— Пятнадцать монахов, Ратер. — Прошипел Солз, закатывая рукава, — А тут ты один. Не страшно?

— А чего ты меня на словах пугаешь? — Я отступил чуть назад, — Докажи на деле, какой ты страшный!

Он взмахнул рукой, и перед моим взором появился непроницаемый туман — облако пыли, сквозь которое я не видел даже очертания комнаты. Солз пытается отвлечь меня, чтобы подобраться как можно ближе. А подпускать его к себе я намерен не был.

Пламя, которым я разжигал факелы по взмаху руки, могло гореть и на ладони, и сейчас я вынудил его прорезать туман, чтобы отыскать возле себя подлый силуэт.

В опасной близости от моего горла сверкнуло лезвие, и я отскочил в сторону так резко, что огонь на моей руке тут же погас. Солз где-то в тумане сдавленно хохотнул и метнул в мою сторону небольшой ножичек.

Он с глухим стуком воткнулся в стену по левую сторону от моей головы. На миг я почувствовал, что мое сердце все же колотится как бешеное, а в висках стучит неподдельный страх, но я тотчас забыл о нем, когда увидел, как в руках Солза появляется что-то яркое.

Это мало походило на мой фирменный энергетический шар, но от магического оружия сыпались искры, а горело оно так же ярко, как настоящее пламя.

Я не ожидал, что маг запустит им не в меня, а мне под ноги. Я ошарашенно затормозил, испуганно наблюдая за тем, как пол под моими ногами проваливается вниз, в просторный холл с двумя витыми лестницами.

Я двинулся назад, но было поздно — одну мою ногу потянуло вниз, словно я шел по тонкому льду и имел неосторожность провалиться. Я тут же упал на пол и стал цепляться руками за нетронутый разрушительной магией паркет, силясь вытащить себя из «проруби».

Меня неумолимо тянуло вниз, пол будто бы разрушался от каждого прикосновения, и к тому моменту, как Солз с торжествующим выражением лица навис надо мной, я понял, что обе мои ноги болтаются в воздухе между первым и вторым этажом.

— Ну что? Доигрался? — С насмешкой бросил мне маг.

Я судорожно пытался прикинуть — удастся ли мне выкарабкаться или любые попытки уже бесполезны, и все, что мне остается — это потянуть Солза за собой, чтобы его череп раскололся о каменную плитку пола так же, как и мой?

Я хотел ответить ему какой-нибудь ядовитой колкостью, но как раз в тот момент в лице Солза что-то переменилось. Его глаза затуманились, и взгляд приобрел отстраненное выражение, словно маг находится не здесь, а где-то в другом месте, только без своей человеческой оболочки.

Милит! Она добралась. Я понял это за доли секунды и тут же принял решение — я не могу позволить Солзу убить Синка. Это погрузит в страшный хаос всю империю, и даже если трон достанется не магу, то это еще не значит, что другой самозванец окажется намного лучше.

Сейчас мне никак нельзя умирать. Минут через пять — может быть, но только не сейчас. Эта глупая мысль придала мне сил, да и к тому же я вспомнил, что изначально хотел напасть на Солза как раз в тот момент, когда он будет занят убийством короля. Магу уж точно будет не до меня в эту минуту.

Солз упал на колени, будто меня и не было в комнате. Он поднял руки в воздух, словно в какой-то сектантской молитве, и закрыв глаза, стал хаотично подергивать пальцами.

Я посмотрел на свои израненные руки. Сейчас они были обожженные, порезанные, без ногтей, но мне вспомнилось, что когда-то они были еще и сильными. Достаточно сильными для того, чтобы тащить Милит на себе против ее воли просто из-за того, что мне хотелось ее позлить. Разве им не хватит сил, чтобы затащить меня обратно?

Это заняло у меня секунд пятнадцать, может, чуть больше, но когда я выполз из провала в полу, Солз уже вовсю был занят колдовством и словно не замечал меня. Должно быть, все его органы чувств были сейчас далеко, и это значило лишь одно — я не должен упускать этот шанс.

Казалось, кинжал слился воедино с моей рукой, когда я достал его и стал ползком подбираться к сидящему на коленях Солзу. Маг сжурился от напряжения и склонил голову к полу, пребывая в каком-то своем мире. Идеальный момент для того, чтобы избавиться от этой твари раз и навсегда.

Я замахнулся, целясь прямо в сердце, и именно тогда маг передо мной резко дернулся, развернулся и мгновение ока прижал меня к полу, выбив кинжал из руки. Только ударившись лопатками о паркет, я понял, что произошло. Солз навис надо мной, прижав мои конечности к полу, в его глазах и хищном оскале пела ярость. Он все видел и слышал, пока я думал иначе.

— Я так и знал, что ты захочешь это сделать. — Прошипел маг сквозь стиснутые зубы. Своей мертвой хваткой он не давал мне даже пошевелиться. Сейчас я был полностью в его власти, и это означало только то, что мне следует любой ценой сбросить мага с себя, что не представлялось возможным. Он гораздо сильнее и тяжелее меня, к тому же, я слаб и измотан не только колдовством, но и болезнью.

Я сам загнал себя в ловушку.

— Как же я хочу перерезать тебе глотку и посмотреть, как ты захлебнешься собственной кровью! — Сверкал глазами Солз, — Но сейчас у меня есть дела поважнее, поэтому тебе придется встать в очередь, ублюдок.

— И как же, — Выдохнул я, — Как же ты заставишь меня это сделать?

— Очень просто. — Рука мага внезапно легла мне на глаза, пока я извивался всем телом, пытаясь сбросить его с себя, — Через Милит. Я связан с ней, а она — с тобой. Одну связь придется порвать.

Я закричал от внезапной боли, которая прорезала мой череп, и тут же понял, что он собирается сделать. Наверняка, и сам Солз только что додумался до этого, иначе бы он обезвредил меня таким способом гораздо раньше.

— Нет! — Орал я, не понимая, почему моя голова была словно охвачена пламенем, — Н-Е-Е-ЕТ!

Эта боль сводила меня с ума. Моя кожа словно плавилась под рукой Солза, и когда он убрал ладонь с моего лица, я мог бы выдохнуть от облегчения.

Но осознание обрушилось на меня болью гораздо более сильной, и на этот раз совсем не физической.

Солз освободил меня, продолжив заниматься своим делом — исполнением плана смерти короля — а я тут же схватился руками за лицо, коснулся закрытых век и судорожно распахнул глаза, убеждаясь в своей догадке.

«Одну связь придется порвать» — он говорил о нас с Милит.

Я не видел ничего, кроме всепоглощающей темноты, которую ненавидел всем сердцем. Ко мне вернулось то, с чего я начинал, а я сам снова стал тем ничтожеством, которое приехало в столицу, полное уверенности, что общество Шипа — дело двух минут работы и одного щелчка пальцев.

— Иногда нужно вспоминать прошлое, Цареубийца. — Прошипел Солз где-то возле моего уха.

Я не понимал, где он находится. Пребывая в полной темноте, я пытался нащупать его энергию, найти силуэт, светящийся от силы, но наткнулся лишь на глухую стену пустоты.

Без глаз, которые мне дала Милит, я был ничем. Я так привык к ее зрению, что уже стал считать его своим, позабыл, что когда-то жил без него.

Я отвык видеть только темноту и ориентироваться в ней по звукам и ощущениям. Теперь в моем мире были только образы, но и их я лишился.

Всего-то за полгода я разучился жить без глаз. Осознавая это, я начинал все больше и больше себя ненавидеть. Когда-то меня, тогда еще слепого, называли боевым магом империи, прочили великое будущее и большие заслуги.

И вот он я — снова слепой и абсолютно немощный. Неужели двадцать два года своей жизни я был именно таким? Лежа на полу, я чувствовал себя не больше, чем сломанной игрушкой, которую остается только выбросить.

И как целая страна могла надеяться на меня, вот такого меня, думая, что я способен победить мага, подобного Солзу?

Да, глаза были со мной не всегда, но с магией я родился. Она рядом со мной с самого детства, так что же мешает мне использовать ее, хотя бы попытаться?

Вряд ли Милит считала меня тогдашнего бесполезным. Слушая, как Солз готовится разделаться с Синком, я вспоминал, что говорила мне девушка, от которой у меня тогда оставался в памяти только голос. Она верила в меня.

Одна из самых отважных наемниц королевства верила в тощего слепого фальшивого герцога из северной провинции! Я много раз врал себе, но сейчас говорил чистую правду.

Казалось, моя жизнь в темноте осталась так далеко, что от нее вспоминались только какие-то жалкие отголоски. Но все же самого себя, того человека, которым я был, я помнил очень четко.

Слепой Бейв сильно отличался от зрячего — он был гораздо злее. Уже в первый день знакомства с Милит он наговорил ей редкостных гадостей и выставил за дверь. Что мешает этому озлобленному демону вернуться сейчас, пока Солз думает, что я неспособен причинить ему вреда?

Заразившись этой идеей, я принялся копаться в той темноте, что стояла у меня перед глазами, выискивая энергию Солза. Я напряг все силы, вспоминая, как это — смотреть на мир и не видеть его.

Маг был неподалеку, судя по всему, он снова удобно устроился, сидя на коленях, и продолжил начатое. От него тянулось множество нитей, одна из которых устремилась прочь из особняка. Разорвать ее я никак не мог, да уже и не собирался — мой испуганный, загнанный в угол мозг, уже озарила новая идея.

Разум Солза сейчас напоминал дом, в котором каждая дверь и каждое окно были распахнуты настежь. Я привык заходить в дома только тогда, когда меня там ждали, но сегодняшний случай я решил сделать исключением. Став наемником, я всем сердцем желал приключений, авантюр и краж. Похоже, первая как раз произойдет сейчас.

Я запрыгнул к нему в голову с легкостью маленькой птички, что села на ветку. Как ни странно, в мыслях у Солза все было прибрано и аккуратно расставлено по полочкам — воспоминания в одной стороне, мечты — в другой. Я же двигался дальше в поисках его чертовых глаз, которые на своем веку успели насладиться многим — от крови и смертей до прочих безумств.

И вскоре я нашел их, подцепив маленькую ниточку иллюзорной рукой. Она извивалась и скручивалась каждый раз, когда я дотрагивался до нее снова и снова. Я дернул чуть сильнее, и нить тут же вернулась на место.

Солз не сможет не обратить на это внимание. То, что у меня получилось его отвлечь, уже было успехом, но сейчас я был слеп, а значит, был зол, и следовательно, хотел большего.

Гораздо большего.

— Что ты творишь!? — Выплюнул Солз, окончательно выйдя из магического транса, — Вон из моей головы!

Я уцепился за нить так крепко, как только мог. Моя месть приобретала все более ясные очертания, и она нравилась мне даже больше убийства.

— Так вышвырни меня отсюда! — Я слышал свой голос как-то отстраненно, — Ты же такой всемогущий!

— Вон! — Заорал Солз громче, и ставни дома его разума предупреждающе захлопали.

Я потянул за нить, преисполнившись наглости. Она сопротивлялась, но шла за мной, подчиняясь моей магии, которая текла рекой.

— Нет! Прекрати! — Должно быть, Солз схватился за голову, когда я выскользнул из его разума с нитью в руках.

Не ожидал, что это окажется так просто.

Зато я знал, что он обязательно потянет ее обратно.

Я ухватился за нить, не желая отдавать то, что украл у своего врага, в то время как хозяин тянул за нее изо всех сил.

Когда я делал это в карете, сидя напротив Милит и бережно касаясь ее разума кончиками пальцев, я больше всего боялся быть неосторожным. Все нити, из которых состоит наш разум, хрупки, как молодые травинки на поляне. Одно неверное движение, и они рвутся, лопаются и крошатся. Так гаснут воспоминания и теряются образы. Но Солз, похоже, не подозревал об этом, а если и подозревал, то рассчитывал, что это может произойти с кем угодно, но только не с ним.

Я не боялся быть грубым и неосторожным, вцепившись в эту нить, как в последнее, что у меня осталось, пока маг тянул ее на себя, не подозревая, что я успел завладеть ей целиком и полностью.

И все же она держалась чуть дольше, чем я рассчитывал. Когда нить зрения Солза лопнула от перенапряжения, оставшись в моих магических руках, маг вскрикнул от боли. Судя по звуку, он упал на пол и покатился по нему, страдая от невиданных мучений.

Нить сверкала и извивалась в моих руках. Она переливалась всеми цветами радуги и полностью, а не наполовину, как раньше, принадлежала мне. И я позволил ей слиться с моим больным разумом, что еще никак не мог остыть после боя с Солзом.

Я лежал на полу, все в той же нелепой позе, только теперь где-то сзади орал и бился от боли измученный Солз. Мои мысли перебивали друг друга, и среди них только одну я слышал ясно, словно голос человека, стоящего рядом.

Нужно открыть глаза.

И я распахнул их.

На меня смотрели все те же ветхие стены и старый потолок с потрескавшейся штукатуркой. Я снова видел, но на этот раз не из-за связи с Милит, а потому, что осмелился украсть этот дар у Солза.

Я взглянул на мага, который все еще кричал что-то нечленораздельное. Сейчас мой разум стал таким легким, словно он оторвался от тела и взлетел куда-то вверх. Может быть, поэтому я не разбирал его слов?

Из-под закрытых век Солза катились слезы, и я бы ничему не удивился, если бы они не были из крови. Бордовые полосы тянулись по его щекам до самого подбородка, маг успел размазать их пол лицу и обессиленно замереть, подняв лицо к потолку.

— Ненавижу. — Прошелестел его мертвенно-пустой голос.

Я отчетливо видел этот мир, но запоздало понял, что ничего не соображаю. Солз истекал кровью у моих ног, мне уже ничего не стоит покончить с ним, как я и собирался, но я не мог даже пошевелиться. Я стоял посреди комнаты с опустевшим, легким и даже каким-то чужим разумом, и наконец-то понял, что стало со всеми моими ощущениями.

Я не чувствую боли. Совсем.

Но ведь это невозможно, правда? Я избит и изранен, мое сердце должно отбивать настоящий марш, но оно колотится все медленнее и медленнее. Я слышу это.

Кровь продолжала стекать по лицу Солза. Это моих рук дело. Я забрал его зрение и прикарманил его себе.

Это последнее, что я увидел перед тем, как сползти на пол. Мои глаза закрылись сами собой — это оттого, что я очень устал.

Оттого, что я умираю.

Меня должно радовать одно — я родился слепым, а умирал зрячим, и это уже означало, что я чего-то достиг.

А еще я освободил Милит от боли, ведь от нашей связи уже ничего не осталось. Неплохо для такого ничтожества, как я.

Поэтому я позволил себе отдыхать. Так тихо и так спокойно. Я слушал свое сердцебиение, а оно все успокаивалось и успокаивалось…

Наверное, я устал очень сильно.

Глава 24

Сидя в тюремной камере, я не думала о том, как скоро появится Синк, и успеет ли Солз вовремя убить его, чтобы освободить меня. Я не думала о противной вони, что уже, кажется, пропитала мою одежду и волосы насквозь. Я настойчиво прокручивала в голове воспоминания о сегодняшнем утре — о том, как Бейв смотрел на меня и что говорил.

Как бы он не натворил каких-нибудь глупостей.

Тянулись минуты. Я вспомнила о боли в голове, которая сейчас тупо, но все же навязчиво, колотилась где-то вдалеке. Быть может, я внушала это себе, но с каждым днем мне становилось все легче преодолевать свое желание принять дозу лечебного порошка. Наверное, так влияло на меня присутствие Бейва рядом.

Мне не очень-то нравилась перспектива долгого ожидания в этой вонючей камере, но радовало одно — здесь у меня есть время, чтобы поразмыслить в одиночестве о том, что будет дальше.

Если Солз не солгал нам.

Бейв был свободен, и та цель, к которой я шла все последние месяцы, исчезла сама собой. Еще несколько дней назад я даже не позволяла себе думать, что нам делать дальше, теперь же я была озадачена и поставлена в тупик.

У нас нет другого выхода, кроме как бежать из этой страны. За морем будет намного проще начать новую жизнь, особенно для человека с такими способностями, как у Бейва. Там никто не будет знать, кто мы такие, и какие демоны прячутся за нашими спинами.

А распрощаться с Зотерской империей будет не так уж и трудно. Что держит меня здесь? Ничего. Отец никогда в жизни не примет меня назад, да я этого и не хотела. Не хотела ловить его косые взгляды и слышать упреки. Лучше пусть похоронит меня, чем возненавидит окончательно.

Возле моей двери раздались шаги и звон ключей. Я напряглась всем телом, удивляясь — король явился так быстро? Или стражники пришли за мной по какому-то другому вопросу?

В сердце острой иглой кольнуло тревожное волнение — что, если меня поведут на казнь прямо сейчас?

Нет. Это невозможно. Судьба не может быть так жестока ко мне. Она вернула мне Бейва не для того, чтобы разлучить нас почти сразу.

Дверь открылась, и в проеме показался высокий стражник. Я поднялась с пола и расправила плечи, желая выглядеть гордой и несломленной.

— Пошли. Его Величество ждет.

Сердце подпрыгнуло у меня в груди. Моя первая догадка оказалась верна. Радоваться этому или нет, я не знала. Возможно, Синку оставалось жить на этом свете несколько минут, и это не могло меня не пугать. Как бы жесток он не был, как бы бессердечно не обошелся с Бейвом, я понимала, что он не мог поступать иначе. Я и сама бы принимала те же самые решения, оказавшись на его месте.

Поэтому я не могла его ненавидеть, как возненавидела Цатту. Наверное, я даже не стану смотреть на его смерть, когда Солз начнет исполнять задуманное.

А еще я не хотела думать о том, что произойдет, когда правящая династия оборвется. Империя погрязнет в хаосе, пока мы с Бейвом будем бежать, как крысы с тонущего корабля. За это мне хотелось ненавидеть только саму себя. Я эгоистично согласилась стать оружием в руках своего врага за, возможно, ложное обещание свободы. И я брошу эту страну в тяжелые для нее времена, чтобы быть с тем, кого я люблю.

Отец бы стыдился меня за одни только эти мысли.

Меня вели по длинному коридору мимо десятков пустых камер. Только в нескольких из них слышались какие-то шорохи и возня. Я покорно плелась за тремя стражниками, смотря лишь себе под ноги. Мы спустились по лестнице и еще раз свернули налево, перед тем, как упереться в крепкую дубовую дверь. За ней, должно быть, располагалась комната для допросов.

Один из гвардейцев нырнул внутрь и отчитался перед королем о том, что я здесь. Я слышала вялый ответ Синка, после которого меня сразу же затолкали в комнату. Она была не такой уж и маленькой, особенно, в сравнении с камерой, да и плесенью здесь так откровенно не несло. Здесь стояла даже кое-какая мебель — стол и две скамейки по обе стороны от него. На одной из них сидел король, склонивший голову, словно от усталости, но стоило мне появиться, как его глаза тут же пронзили меня насквозь.

— Милит Сеттери, — Сухо произнес он вместо приветствия, — Вот мы и встретились. Как вовремя я заехал сюда — не успел появиться, и тут же сообщили о твоей поимке! Садись.

Он указал на пустующую скамейку, но я почти не слышала его слов. Все мое внимание было обращено к застывшему силуэту у стены с маленьким зарешеченным окном. Эту поджарую фигуру и идеальную осанку я узнала бы даже через сотню лет.

Отец, казалось, даже не удостоил меня взглядом. Он всматривался в одну точку так, словно в ней для него сосредоточился весь мир. Вот уж не думала, что наша встреча будет такой…

Отвернувшись, я приняла приглашение Синка и уселась напротив него. Король поднял на меня глаза и тяжело вздохнул. Его лицо приняло скорбное выражение, словно ему предстояло утопить любимого котенка.

Мимо моего внимания не проскользнуло, что Синк изменился со дня своей коронации. Должно быть, власть легла на его плечи тяжелым грузом — мужчина похудел и осунулся, черты его лица заострились, и теперь в них проявилось то самое сходство, которое я боялась разглядеть в короле. Бейв действительно приходился ему братом, это было написано на их лицах, в узких носах и высоких скулах. Мне потребовалось долгое мгновение, чтобы моргнуть и перестать видеть в Синке Бейва.

— Надолго же тебя хватило… — Выдохнул король, сцепив пальцы в замок, — Я уже и не думал, что тебя поймают.

— Я опростоволосилась. — С наигранной наглостью сообщила я, — Не думала, что эти чертовы гвардейцы теперь повсюду!

Где-то внутри начинала разгораться паника. Солз уже должен был начать свое колдовство, я ясно помнила, что он сказал, будто приступит в тот самый миг, как увидит лицо Синка через связь со мной. Но ничего не происходило — король продолжал разговор со мной, а я даже не знала, что ему отвечать. Пусть я и допускала возможность очередного предательства Солза, я, как ни странно, даже не удосужилась подумать, что буду говорить Синку в этом случае.

Наши с ним взгляды встретились, и тут в непроницаемом лице короля проскользнуло что-то неправильное, неестественное. Кажется, каждый мускул в его лице дрогнул, словно от боли, но тут же вернулся в прежнее положение.

Замешан ли в этом Солз?

— Милит, — Тяжело вздохнув, процедил Синк, — Цатта… она же была твоей подругой.

— И твоей женой. Но это не мешало ей быть предательницей. И, поверь, тебя она предала ничуть не меньше, чем меня. — Выпалила я в порыве внезапной откровенности.

— Ты врешь! — Синк врезал кулаком по столу, так резко, что даже отец, дернувшись, посмотрел на нас, — Она любила меня, и никогда бы не стала вести какую-то игру за моей спиной. Ты поплатишься за то, что сделала. Я верил тебе…

— А я — тебе. И ни к чему хорошему это не привело.

Неожиданно тюрьму сотряс грохот, похожий на летний гром во время ливня. Мы все — я, Синк, и отец — принялись шокировано озираться по сторонам, пока где-то неподалеку от здания грохотали новые взрывы. На миг я обрадовалась этим звукам, но тут же вернулась в реальность — меня никто не спасет. Я осталась здесь абсолютно одна.

— Что это такое? — Выговорил Синк, поднимаясь со скамейки.

— Кажется, нападение. — Глаза моего отца напоминали блюдца. Неужели ему было страшно? — Ваше Величество, я думаю, здесь опасно. Вам срочно надо уходить.

— Но…

— Прошу, мой король. Вам грозит опасность. — Настоял отец.

Я пыталась поймать его взгляд, но Ядерс Сеттери даже не смотрел на меня. Он махнул гвардейцам, отдавая им приказ:

— Уведите короля и доставьте его в замок.

— А как же вы? — Уже на пороге Синк повернулся к отцу. Гвардейцы сомкнулись за его спиной, как живой щит.

Я все еще сидела на скамейке, безропотно сложив руки на коленях и прислушиваясь ко всему, что творилось за окном. Взрывы раздавались не так уж и близко, наверное, на другой стороне улицы, но отсюда их было слышно отчетливо и ясно, точно так, словно это просто…

Запугивание.

Склад, который хотел взорвать Тадар. Что-то непонятное происходило именно там, и сейчас, пока гвардейцы по приказу отца выпроваживали из комнаты короля, я все сильнее убеждалась в том, что это не совпадение.

Разве отец может быть на моей стороне?

Пока я задавалась подобными бесполезными вопросами, что-то в моей голове щелкнуло, словно взрыв на улице имел какой-то побочный эффект. Мне некогда было рассуждать об этом, но я приметила, что боль, донимавшая меня все последние месяцы, внезапно исчезла, как по щелчку пальцев. Это не могло не радовать.

— Я вернусь как только здесь все утихомирится. Не беспокойтесь, Ваше Величество — когда я вас подводил?

— Хорошо. — Промямлил Синк, отдаляясь по коридору.

Я не осмелилась проронить ни слова, хоть мы с отцом и остались наедине. Пусть начнет разговор сам и окончательно даст мне понять, что происходит.

Ядерс в несколько шагов преодолел комнату и, высунувшись за порог, отдал приказ гвардейцам, что стояли в коридоре:

— Проверьте периметр тюрьмы. Сейчас же!

Как только их шаги поглотили звуки взрывов, отец повернулся ко мне. Теперь мы уж точно были одни.

— Надо торопиться. Вставай. — Приказным тоном бросил он, то и дело оглядываясь по сторонам.

— Что происходит? — Поднимаясь на ноги, поинтересовалась я.

— Мое первое и последнее предательство.

Стоило мне только принять стоячее положение, как отец схватил меня за руку и буквально выволок из комнаты. Он тянул меня за собой по коридору, а я боялась проронить даже звук.

— Почему… — Осмелилась я, — Почему ты помогаешь мне?

— Потому что ты моя дочь. И ты должна жить.

Он пробубнил эти слова себе под нос, но я слышала в них искренность. На миг мне даже стало стыдно за все те поступки, которые я совершила. И все же, если бы у меня была возможность вернуться в прошлое и переиграть все заново, я бы ничего не изменила. Наверное, отец знал это.

— Это ты все подстроил? — Удивленно спросила я, спускаясь по какой-то подвальной лестнице.

Отец буквально бежал по ступенькам, и я старалась не отставать. Желание остановиться и потребовать от него ответа, конечно, соблазняло меня, но не настолько, чтобы решиться на это.

Он долго молчал, но пару минут спустя, похоже, смиловался надо мной. Развернувшись, Ядерс пронзил меня взглядом:

— Я только вытаскиваю тебя отсюда. Остальное на твоих друзьях из братства и на нем…

— Бейв? — Спохватилась я.

У меня в голове не укладывалось, что он может быть к этому хоть как-то причастен.

— Так сказал мне Тадар. — Отец схватил меня за руку, когда мы спустились в какое-то темное сырое помещение, похожее на катакомбы. Со всех сторон виднелись заброшенные коридоры и заросшие паутиной стены. Ядерс целенаправленно потащил меня прямо, и я не осмелилась больше заговорить.

Мы пробирались почти наощупь, пока где-то вдалеке не мелькнул лучик света, похожий на тонкую светлую полоску.

— Дальше дойдешь сама. — Сказал мне отец, — А мне еще нужно сыграть роль раненого собственной дочерью подавленного отца.

— Вот, оказывается, какая я коварная! — С горечью признала я.

— Зато свободная.

Внезапно меня обуяла какая-то необъяснимая тоска. В тот раз, когда я уходила из его кабинета, а позже — и из замка, мной владела ненависть, причем настолько сильная, что она вытеснила не только все мои чувства, но и воспоминания, которые связывали нас. Сейчас же все это обрушилось на меня, как лавина, и я поняла, что могу и не сдержать слез. Хорошо, что темнота легко могла это скрыть.

— И все? — Спросила я неожиданно, — Вот так просто? Ты не скажешь мне даже…

— А разве я сказал не все, что ты хотела услышать? — Отец развернулся, чтобы пойти обратно.

— Раз так, то все. — Выпалила я, внезапно вернув себе хладнокровность.

Он отказался от меня, словно я опозорила его на всю империю. Он поставил свою власть и влияние выше меня. Мне не за что было его любить. Больше не за что.

Я рванула вперед, позволяя себе плыть по течению. Я не смогу изменить отношение отца к себе, а вот поспешить я еще могла. Синк был жив, и это означало провал Солза.

В руках которого сейчас был Бейв. Вряд ли разъяренный маг упустит возможность отомстить за поражение, отыгравшись на нем. Поэтому мне нужно было торопиться.

Похоже, Бейв втайне от меня придумал какой-то план, который, как ни странно, работал. Он решил вызволить меня отсюда с отцовской помощью, прибегнув при этом к старой задумке Тадара и Лоренты со взрывами. Был ли у него припасен козырь для Солза?

Мне оставалось только надеяться на это.

Заброшенный коридор вывел меня к какой-то полуразрушенной стене. Вероятно, старое здание тюрьмы несколько раз перестраивали, и эти руины остались от прежнего строения. Их освещало яркое солнце, которое даже успело немного растопить лед, покрывающий раскрошившиеся кирпичи.

— Ну наконец! — Раздался голос за моей спиной.

Я обернулась, наблюдая за тем, как Лорента спрыгивает на землю с куска разрушенной стены и прячет в ножны идеально начищенный меч. Похоже, она сидела в засаде и поджидала меня здесь.

— Объяснишь хоть, что к чему? — Нахмурилась я вместо приветствия.

— Объясню. Только предлагаю нам с тобой пошевелить задницами, пока твой благоверный не испустил дух, убивая Солза.

— Я так и знала! — Зарычала я, впиваясь ногтями в ладони от злости.

Как он только додумался до такого!? Каким нужно быть идиотом, чтобы в его состоянии решиться на единоличный поединок с Солзом!? Умом я понимала, для чего Бейв придумал это, но сердце все еще не отпускала ярость и на него и на саму себя за то, что я предвидела это, но не пошевелила пальцем, чтобы предотвратить.

— Пошли. — Бросила мне Лорента, жестом приказывая следовать за ней.

Я и так знала, куда идти. Обогнав наемницу, я устремилась прямо по улице, запихав дрожащие руки в карманы. Давненько я не ощущала себя такой бодрой и энергичной.

Пока я вела за собой Лоренту в сторону заброшенного города, я то и дело обращалась к своим ощущениям. Боль в голове, с которой я срослась так крепко, что уже стала считать ее частью самой себя, не возвращалась. С восторгом и ужасом я вспоминала, как это — мыслить ясно и свободно без вмешательства Бейва и того самого порошка.

Почему эта боль исчезла?

Ответ пришел так неожиданно, что я застыла на месте от шока. Страшный домысел прорезал мое сознание, напомнив о том, что иногда даже мысли могут причинять боль. Я не хотела верить подлому голосу, что нашептывал мне эту догадку снова и снова, но она слишком походила на правду.

Слишком много деталей идеально совпадали друг с другом, словно осколки разбитой вазы.

— Эй, ты чего застыла? — Лорента похлопала меня по плечу, но я слышала ее голос так, словно находилась под водой.

Я уставилась не нее широко распахнутыми глазами, надеясь, что в них можно что-то прочитать.

— Нет. — Только и проронила я, срываясь с места.

Я умудрилась развить такую скорость, что наемнице пришлось догонять меня с криками «в чем дело?». Последнее, что я собиралась делать — это отвечать ей. Только одна мысль стучала в моей голове, заставляла сердце ныть от боли и тревоги и не давала усталости остановить меня. Я неслась по каменной брусчатке, едва не сбивая прохожих на своем пути, врезаясь в стены на крутых поворотах и спотыкаясь о брошенные на землю бесполезные вещи.

Моя боль появилась, когда Бейв установил связь между нашими разумами. Она стала сильнее, как только нас разлучил коварный план Солза и притихла, как только мы с магом воссоединись снова. А теперь ее не стало. Отсюда вывод — нашей связи больше нет.

Вряд ли Бейв стал бы разрывать ее по собственной воле, тем более — во время поединка с Солзом, когда глаза нужны ему, как никогда. Это могло означать только одно — связь разорвал не он, а Солз, решив оставить Бейва слепым.

Или же маг мог просто быть мертв, отчего нить, связывающая нас, исчезла сама собой.

Даже если моя вторая догадка неверна, первая оставалась актуальной, и я ясно осознавала, что слепой Бейв не может ничего противопоставить зрячему и сильному Солзу.

Но он так и не убил Синка.

Значит, Бейв все же смог его остановить?

— Дура! Идиотка! — Орала на меня Лорента, еще немного плетущаяся позади.

Я игнорировала ее, насколько это было возможно. Своим криком женщина привлекала лишнее внимание прохожих, и вскоре я заметила, что люди оглядываются на нас с подозрительными лицами.

Я чуть не растянулась на льду, наступив на подтаявшее снежное месиво под ногами. Думаю, никакая боль не смогла бы меня остановить — скорее всего, я бы даже не почувствовала ее, спеша спасти Бейва от верной смерти. И вот когда старомодное крыльцо особняка появилось в поле моего зрения, я, кажется, понеслась еще быстрее. Ноги вязли в просевшем снегу, но мной двигала какая-то неведомая сила, для которой подобная мелочь не была препятствием.

Буквально влетев в холл особняка, я застыла на месте, прислушиваясь. В доме стояла мертвая тишина, и лишь кровь, стучащая в моих висках, нарушала ее.

В нескольких метрах от меня роскошный пол был густо засыпан раскрошившейся штукатуркой и паркетными дощечками. Я подняла глаза и увидела огромную дыру в потолке. Сквозь нее проглядывала комната, где мы с Бейвом ютились в последние дни.

Страх еще никогда не бил меня с такой жестокостью. Мое сердце гулко ударилось в груди, в то время как голос в голове приказывал бежать наверх. Что там произошло?

Я не сразу поняла, что Лорента еще не догнала меня. Ничего, разберется сама — не маленькая.

Я влетела вверх по лестнице, не видя перед собой ни стен, ни окон, ни дневного света. Я будто бы лишилась всех чувств сразу, доверившись только одному — тому, что неизменно привело бы меня к нему.

Кажется, я нашла эту комнату больше наощупь, чем по памяти. Я затащила себя за порог, прожигая глазами дыру в полу, которая отсюда выглядела еще больше, чем снизу.

Помимо развороченного паркета, от здешней мебели тоже мало что осталось. Она разлетелась в щепки, поверх которых лежали два человека. Я едва не закричала от увиденного.

Бейв лежал на спине прямо посреди комнаты с лицом, поднятым к потолку. Я не помнила, как оказалась сидящей на коленях возле него и что заставило меня посмотреть на его разодранные, покрытые серой пылью, руки.

Он не выглядел живым, ни капельки, а уж я-то умела отличать живых от мертвых. Кожа Бейва стала настолько серой, что он бы спокойно мог слиться со здешними стенами, а его серьезное лицо стало словно фарфоровым. Через тонкую кожу просвечивались вены, словно чернильные рисунки.

Но я бы ни за что не поверила в то, что видела.

Потому что Бейв научил меня одной важной истине — есть вещи, для которых не нужны глаза.

И любовь — одна из них.

Поэтому я упала ему на грудь и принялась судорожно ощупывать руками его голую кожу шеи и рук. Она была гораздо холоднее моей, и я бы уже потеряла надежду, если бы не удар, который уловил мой слух. Еще один, еще. Это его живое сердце.

И оно бьется слишком медленно.

— Черти, ну ты и бегаешь! — Где-то в коридоре раздались шаги, и вскоре я увидела Лоренту на пороге.

Моя голова все еще покоилась у Бейва на груди. Я чувствовала щекой твердые ребра под его кожей и медленные, ритмичные удары. Они могут прекратиться в любой момент. Я должна что-то сделать!

— Бейв, ты слышишь меня!? — Внезапно воскликнула я, поднимая голову.

Я прекрасно знала, что нет, но верила, что это даст ему понять, что я рядом и могу помочь.

Судорожно схватив его руку, я прижала ее к своей груди:

— Вот же, Бейв, вот! Я живая, я сильная. Возьми моих сил, прошу! Натяни еще одну нить, я знаю, что ты можешь!

Он жестоко молчал, и это убивало меня. Может быть, я даже сходила с ума.

— Бейв! — Позвала я, стискивая его ладонь сильнее.

Она была такой холодной, что мне стало страшно — а не показалось ли мне, что он еще жив? Может, это просто галлюцинация, бред?

— Лорента! — Позвала я ее, застывшую на пороге.

— Боги, что здесь было…? — Женщина шагнула в комнату, но глаза ее даже не смотрели в мою сторону. Я проследила за ее взглядом и поняла, что все ее внимание захватил Солз.

Именно при виде его я чуть не закричала, ворвавшись в эту комнату. Так и случилось бы, если бы жизнь Бейва тревожила меня чуть меньше.

Я не могла даже предположить, что случилось с магом, и в каких муках он умирал — его лицо было обезображено немым выражением крика, а кровь залила все вокруг. И лилась она преимущественно из его глаз.

— Он мертв. — Вынесла вердикт Лорента, опустившись на корточки возле тела Солза.

— А Бейв еще жив! — Закричала я, сомневаясь в собственной адекватности, — Помоги мне! Лорента, прошу…

А ведь я даже не заметила, что все это время по моему лицу лились слезы.

— Ты уверена? — Наемница присела рядом и приложила пальцы к шее Бейва.

— Мы еще можем успеть. — Заверила я, — Тадар…

— Не врач. — Оборвала меня женщина, — Не факт, что он что-то сможет сделать. Ему осталось пару часов, максимум.

— За это время можно спасти мир. — Прорычала я, — Я же прошу спасти одного человека.

— Какой же он дурак… — Протянула Лорента.

— Он только что спас королевство от смуты.

Наемница тяжело вздохнула:

— И чего ты от меня хочешь?

— Тебе ведь ничего не стоит донести его до братства? — Выпалила я, подавшись к ней, — Я ни за что не смогу, а здесь мы ему ничем не поможем…

— Вот кого я еще на своем горбу не тягала, так это мужиков! — Всплеснула руками Лорента.

Я умоляюще посмотрела на нее. Несмотря на всю свою грубость и мужеподобность, Лорента была самым мягким и отзывчивым человеком из всех, кого я знала. Она прятала свою добрую душу за броней отборной брани лишь для того, чтобы никто даже и подумать не смел о том, чтобы ей воспользоваться.

— Я слишком люблю вас обоих, чтобы отказать. — Вытаращила глаза наемница, — К тому же, мне и правда ничего не стоит это сделать — в нем весу-то, смешно подумать! Вот однажды попался мне наемничек-неудачник… идиот, пришлось вытаскивать его из колодца! Тогда я всерьез подумала, что сорву спину к чертям собачьим! Он, наверное, раза в три больше весил…

— Лорента, давай ты расскажешь эту историю несколько позже. — Поморщилась я.

Женщина поднялась на ноги и поспешила схватить Бейва за одежду, словно он был легкой податливой куклой. Взвалив его на плечо, она посмотрела на меня:

— Напомнишьмне, на чем я остановилась.

Глава 25

Эти странные звуки. Я никогда не слышал, чтобы птицы кричали так громко. И вода, которая, кажется, плескала со всех сторон. Это море?

Я распахнул глаза и тут же вспомнил, чьими глазами я теперь вижу. Осознание этой подлой кражи горьким послевкусием осело во рту. Какое же я все-таки ничтожество!

Стоп. Где я?

Я разве не умер?

Мой взгляд сверлил деревянный потолок плохо освещенной комнаты. Немного повернув голову, я увидел маленькое окошко, за которым простиралось чистое голубое небо.

И тут до меня дошло, где я, почему со всех сторон слышен шум воды и крики птиц. Это корабль.

Череп пронзила внезапная резкая боль, и я зажмурился, чтобы даже такой неяркий свет перестал резать глаза. Пусть я и не умер, живым меня тоже сложно назвать. Я терпеливо ждал, когда боль отступит и, кажется, прошла вечность, прежде чем я смог снова открыть глаза.

Я лежал на узкой койке, прибитой к стене. Только сейчас мне удалось ощутить легкое покачивание, от которого, как я решил, и кружится моя голова.

Мне срочно нужно знать, где я и как я здесь оказался. Где Милит? Удался ли мой план? Спасли ли ее Лорента с Тадаром? Мертв ли Солз?

Последнее, что я помнил, это кровь на его лице, льющаяся из-под закрытых век. Это сделал я.

То, чудовище, что было вместо меня. И я знал, что оно будет со мной вечно.

Странно, что я не умер. Не думал, что мое тело выдержит подобное испытание. Может, кто-то нашел меня и притащил сюда? Милит?

Я сам должен был встретить их с Лорентой и Тадаром на одном из городских трактов, откуда мы начали бы путь на запад, к морю.

Может, я уже преодолел весь этот путь? Тогда почему я не помню этого? Я был без сознания или же просто сошел с ума? Мне нужны ответы.

В этом иррациональном порыве любопытства я рывком поднялся со скрипучей койки и тут же рухнул назад, едва не потеряв сознание. Перед глазами все помутнело, голова закружилась, а к горлу подкатила тошнота. Я вжался головой в подушку и уставился в потолок, различая на языке отвратительный вкус желчи.

Наверное, я рано обрадовался тому, что выжил. У меня еще полным-полно шансов умереть.

Нужно попробовать еще раз. Я должен выйти из комнаты, туда, откуда доносились голоса каких-то людей, где светило солнце и волны бились о корпус корабля. Но я даже не сдвинулся с места — то ли из-за страха потерять сознание и снова провалиться в бездну забвения, то ли просто потому, что мысль подождать кого-нибудь живого здесь слишком сильно соблазняла меня своей простотой.

Ведь должен же ко мне кто-то прийти? Неважно, кто, главное, что я смогу расспросить его обо всем, что интересовало меня. Но когда это произойдет? Может, только к вечеру!

Поэтому я выбросил эту мысль из головы снова и попробовал сесть на койке, на этот раз гораздо аккуратней и медленней. Только сейчас я понял, что одет в какие-то белоснежные тряпки, сшитые словно из постельного белья. Соштопаны они были явно наспех и не слишком аккуратно — торчали нитки, да и швы расходились при каждом движении. Я понадеялся, что они не развалятся на части прямо на мне, когда я осмелюсь высунуть нос из этой каюты.

Я нащупал пол босыми ступнями, цепляясь пальцами за край койки. Что ж, надеюсь, ноги не подведут меня хотя бы сейчас. Хотя бы еще раз. Последний раз.

Я пошатнулся, встав на ноги, но все же смог удержать равновесие и не рухнуть мордой прямо на пол. Дело осталось за малым — выбраться отсюда и найти хоть одну живую душу, которая согласится мне помочь. И я целенаправленно стал пробираться к двери маленькими шажками, хватаясь на своем пути за все, что могло бы служить опорой.

Дверь сопротивлялась дольше, чем я ожидал, к тому же, она оказалась довольно тяжелой, так что я провозился с ней около минуты, прежде чем открыл настолько, чтобы возможно было протиснуться наружу сквозь эту щель.

Мне в лицо ударил прохладный соленый ветер, от которого я даже зажмурился с непривычки. Это и вправду море — я смотрел на горизонт и видел только ровную гладь воды и идеально прямую черту там, где вода встречалась с ярко-голубым небом. Я не мог даже представить себе что-то подобное.

Если я и собирался жить дальше, то хотя бы ради того, чтобы увидеть как можно больше этими украденными глазами.

Возможно, когда-то я даже захочу вернуться в Унабер, просто для того, чтобы узнать, как он выглядит. Не как звучит и пахнет, не как ощущается на кончиках пальцев, а именно — как он выглядит. Но если это и произойдет, то очень нескоро.

А пока я оглядывался вокруг и искал глазами хоть кого-нибудь, кроме птиц, забывая свою поддельную родину и всех людей, которых я когда-то считал родными.

Я слышал чьи-то голоса из каюты, но сейчас все куда-то подевались, не оставляя мне никаких шансов расспросить их о том, как я здесь оказался. Где же все? Все еще осторожно ступая по деревянной палубе, я прошел к самому борту, чтобы опереться на него и вдоволь насладиться видом на бесконечную гладь воды. Солнце отражалось в волнах и слепило мои отвыкшие от света глаза, но я заставлял их привыкнуть, чувствуя, как по щекам стекают слезы.

Над головой кричали белые морские птицы, где-то внизу вода билась о борт, и может, поэтому я не услышал, как кто-то подошел ко мне сзади. Я скорее почувствовал это, и тут же обернулся.

Если бы у меня были на это силы, я бы подпрыгнул от радости, но вместо этого я просто ахнул, и, думаю, что в сочетании с моими слезящимися глазами это выглядело несколько сентиментально.

— Зачем ты вышел? — Голос Милит казался строгим, но на самом деле она улыбалась.

— Искал тебя.

— И сбился с пути, я вижу. — Девушка встала рядом, оперевшись на перила и в точности повторяя мою позу.

Я ничего не ответил ей, лишь смотрел на то, как переливаются ее платиновые волосы на солнце и думал о том, что еще никогда не был так счастлив. Мне не нужно было ничего, кроме нее.

— Значит, мой план удался. — Сказал я, — Лорента с Тадаром не опоздали?

— Нет, вот только ты чертов самоубийца! — Милит ударила меня локтем, — Я боялась, что ты умрешь!

— Ну не умер же… — Я заглянул ей в глаза.

— Правда — всего лишь побыл овощем каких-то две недели, пока мы ехали к порту! — Язвительно заметила девушка.

— Зато я… — Я замялся, не зная, как поставить вопрос, — Подожди — а что с Солзом?

— Он был уже мертв, когда пришли мы с Лорентой. У него из глаз…

— Знаю. — Выпалил я, — Это я сделал.

— Но…

— Он порвал нашу связь. — Объяснил я, — И я ослеп без тебя.

— И тогда ты решил… о боги! — По лицу Милит прошел ужас осознания.

— Я такое же чудовище, как и он.

Ладонь Милит внезапно накрыла мою:

— Он заслужил это.

Я невесело хохотнул:

— Моя мать обещала ему золотые горы, а в итоге…

— Из-за него ты… — Свободной рукой девушка дотронулась до моего лица. Ее пальцы были холодными, как лед.

Я долго-долго смотрел ей в глаза, впервые за все время не чувствуя себя нахлебником. Я видел ее глазами, пока она страдала от боли, и даже угрызения совести не могли заставить меня отказаться от этого. Я добровольно причинял боль тому, кого люблю. И теперь я нашел выход, и плевать, каким он был — честным или нет.

— Просто вошел в историю. И неважно, что в роли антигероя. — Я приблизил лицо к ее глазам.

— Важно. — Нахмурилась Милит, отпуская меня. Она принялась шарить по карманам своих штанов, ища что-то.

На раскрытой ладони она протянула мне небольшую дощечку с тонкой плетеной веревочкой. Я покрутил ее между пальцев и понял, что она сплетена из человеческих волос. Только потом я обратил внимание на рисунок, нанесенный на деревяшку.

— Я купила это на столичном базаре. — Сказала Милит.

Я опешил, когда разобрал на нечетком рисунке человеческую фигуру с руками, прижатыми к груди. Видно было, что художник старался изобразить человека молодым и максимально тощим, буквально скелетом, обтянутым кожей. Он был запечатлен по пояс и, естественно, обнажен, а обе ладони, лежащие на груди, были залиты кровью, словно он надел красные перчатки.

Его глаза не были закрыты, но зрачков в них практически не виднелось. Пустые глазницы могли обозначать все, что угодно, но сейчас я знал, что имел в виду художник — слепоту.

Это был я. Об этом говорили и темные волнистые волосы, и кровоточащие раны от плетей по всему телу, и надпись «Цареубийца» над моей головой.

Торгаши всегда отличались прытью, но я не думал, что они состряпают амулеты с «моим» изображением так быстро.

— Полагаю, это мои волосы? — Я накрутил веревочку на палец.

— Я пыталась доказать торговке, что твои волосы темнее и жестче. — Милит с важным видом сложила руки на груди.

— И что она? — Ухмыльнулся я.

— Она спросила, откуда я могу знать такие подробности, ведь с Цареубийцей не знаком никто, кроме нее, сострогавшей эти самые амулеты. Я сказала, что я твоя любовница.

Я рассмеялся:

— Хотел бы я видеть ее ошарашенное лицо. Она не прогнала тебя?

— Прогнала, но к тому времени я уже купила у нее эту дрянь. — Девушка кивнула на амулет, — Ну… как купила… денег оставить я «забыла».

Захохотав, я притянул Милит к себе:

— Нужно было мне самому заявиться к ней, ткнуть пальцем в мое изображение и сказать: «не похож, рисуйте с натуры, пожалуйста!»

— А знаешь, это ведь еще не все. — Прошептала Милит, сжавшись в моих объятиях.

— Что, уже сделали обереги из моих костей?

— Нет, лучше. — Девушка отстранилась от меня, — Кое-что от Лоренты. Подождешь минуту?

Она бегом рванула куда-то за угол, снова оставив меня наедине со своими мыслями. Я повернулся к морю, но перед глазами все еще стоял ее образ. За те дни, пока я был в отключке, Милит явно стало намного лучше. Скорее всего, она ни разу не приняла свой порошок с тех пор, как мы встретились после моего побега, и уж тем более, с того дня, как наша с ней связь была разорвана.

У нас больше не было одного зрения на двоих, но все еще оставалось что-то другое. То, что делало меня собой.

Нам предстояло еще очень многое. Где-то там, куда сейчас устремился мой взгляд, через многие и многие километры, находилась Кригия — страна, о которой в Зотерской империи было известно всего лишь название. Несмотря на торговлю, наши связи с ней были очень и очень слабы, а значит, они знали о нас ровно столько же, сколько мы — о них.

Кригия станет идеальным убежищем для нас — никто не признает во мне Цареубийцу, не станет тыкать пальцем и, уж тем более, разыскивать. Не знаю, возможно ли прожить там много лет, но на первое время для нас с Милит сгодится даже сама преисподняя.

Позади раздались шаги — Милит возвращалась с памятным подарком Лоренты в руках. Я с заинтригованным видом повернулся к ней, пока не увидел в руках у девушки… свою шляпу.

У меня отвисла челюсть — за эти месяцы я успел напрочь позабыть о ней! А когда вспоминал, то думал, что уже никогда не увижу ее.

— Она провалялась в братстве, брошенная и никому не нужная! — Сообщила Милит, надевая ее мне на голову. Знакомая тяжесть, как ни странно, словно придала мне сил. Я до сих пор опирался на перила и шатался от пронизывающего ветра, но теперь я был уверен — я выживу. Просто потому, что теперь у меня было все, за что я боролся, — Хорошо, что Лорента вспомнила о ней.

— Не думал, что когда-нибудь снова надену ее, — Сказал я, поправляя головной убор, — Жаль, что я не смогу поблагодарить ее. Не только за это — за все.

— Она сказала, что будет скучать. — Милит прислонилась к перилам, — По нам обоим. Но по тебе чуть сильнее.

— Правда?

— Это ее слова! — С улыбкой поклялась Милит, — Понятия не имею, почему.

— Вообще-то, я тоже. — Признался я, чувствуя, что жалею о том, что так и не смог попрощаться с наемницей.

— Будешь вспоминать ее подначки?

— Может, и буду, — Начал я, всматриваясь вдаль, — Но знаешь, я поймал себя на другой мысли — может, Солэйя Корту и умерла, но ее душа осталась в этом мире. И теперь принадлежит Лоренте. Я плохо помню мать, но хочу думать, что она была такой же. И так же любила меня.

— Знаешь, возможно, ты прав. — Я не думал, что Милит что-то ответит, — Я знакома с ней сто лет, но ни разу не видела ее слез. Так вот — Бейв, она плакала, когда мы отплывали — мне не показалось!

Я снова взглянул на солнце — то ли для того, чтобы вспомнить, как мама рассказывала мне про его свет, описывая его самыми красивыми словами, то ли для того, чтобы тоже расплакаться. Так бы и случилось, если бы Милит не отвлекла меня от мыслей о Лоренте — она прижалась ко мне, согревая своим теплом мои продрогшие от ветра кости.

Чтобы я еще раз понял, как счастлив в это мгновение.

Я поправил свою шляпу — последнюю вещь, оставшуюся от моей прошлой жизни. Эта шляпа прошла со мной все — она видела то, чего не видел я, и помнила то, о чем я давным-давно позабыл. Она знала в лицо всех моих демонов и лично встречалась с каждым из моих страхов. Она принадлежала герцогу и слепцу, магу и принцу, а теперь беглецу и изгою.

Милит глубоко вздохнула, прижимаясь щекой к моей груди.

Мне больше ничего не было нужно.

У меня осталась шляпа.

И она.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25